Повелительница с клеймом рабыни [Анастасия Трусс] (fb2) читать онлайн

Анастасия Трусс Повелительница с клеймом рабыни

Глава 1

- Правительница, – слуга склонился передо мной в низком поклоне. – Ваш приказ исполнен. Предатель схвачен и ждёт вашего визита в темнице.

- Сомневаюсь, что он так уж жаждет со мной встречи, – ответила я, поднимаясь из-за стола, за которым работала. – Но, выбора у него нет.

- Вас сопроводить?

- Нет. Уж местонахождение своих темниц я знаю лучше кого бы то ни было.

Я спустилась по длинной лестнице в подвалы дворца. Из темниц, мимо которых я проходила, доносились чьи-то крики. Я не знала, кто именно там находится. Точнее, не помнила. Кажется, кто-то по приказу Люцифера. По большей части, либо демоны, подозреваемые в союзе со светлыми силами, либо представители светлых рас, угодившие в руки жителей Преисподней. Но, итог здесь был у всех один – рано или поздно, проведя в этих камерах дни, а то и месяцы – все они погибали, замученные пытками. По идее, подобными личностями должен был заниматься Верховный демон Велиар, но… в последнее время, он получил статус покровителя над какой-то человеческой страной и теперь, активно, вёл там свою работу. Кроме того, я была рекомендована им самим владыке Ада, как старательная ученица пыточного дела. Я против ничего не имела.

Я знала, какая именно темница мне нужна. Не запоминая личностей своих «гостей», я прекрасно помнила, какие темница заняты, а какие – нет. И я помнила очерёдность, по которой они заполнялись.

Зайдя в сырое тёмное помещение, я увидела висящего в цепях молодого демона. Он, на самом деле, был молод – всего двадцать лет. «Молод и глуп, раз решил связаться с ангелами» – подумала я про себя.

- Госпожа Милена, прошу вас не подходить ближе. Иначе платье в крови этого ничтожества испачкаете, – предупредил меня Драйк.

Он и Киеран Дельгадо – единственные слуги, которым я позволяла называть себя «госпожой», а не «правительницей». Последнее, из уст этих двоих, почему-то невыносимо раздражало.

Проигнорировав слова слуги, я подошла вплотную к заключённому. Его лицо было залито кровью, крылья были вырваны… Рядом, привалившись к стене, стоял довольный Рейф. Окинув взглядом счастливого, покрытого кровью, ерата, а затем, переведя взгляд на бессознательное тело демона, я произнесла:

- Если через пять секунд это тело не будет в состоянии отвечать на мои вопросы, кое-кто об этом сильно пожалеет.

- На диету без гемоглобина посадишь? – уточнил Рейф.

- Всенепременно.

Рейф страдальчески вздохнул, но, уже через мгновение, демон закашлялся своей кровью, приходя в себя.

За всё то время, что гипнотизёр провёл в чужих для себя мирах, он, не будь дураком, начал осваивать магию. Не именно расовую, конечно, которая доступна, исключительно, демонам или драконам, а основную – простейшую. Но, в ней он, как ни странно, преуспел и активно ею пользовался. Привести кого-то в сознание одной лишь силой мысли для него труда уже не составляло.

Демон, с усилием, поднял голову и посмотрел на меня:

- Шлюха Верховных демонов…

- Сочту за комплимент. А теперь, ты мне скажешь, что же такого тебе пообещали Небеса, что ты решил предать повелителя Люцифера?

- Может, я проникся идеями света? – криво ухмыльнулся парень.

- Это даже на шутку не тянет, – покачала я головой. – Демон, проникшийся идеями света… И это стоило того, чтобы лишиться крыльев?

- Лишиться… крыльев? – голос демона дрогнул.

Он повернул голову, посмотрел туда, где должны были быть его чёрные крылья… Вместо них, он увидел, лишь, их обломки. Наверное, так кричат птицы, лишившиеся возможности летать. Да и для демона – потерять крылья – ужаснейшее событие, сопоставимое у людей с потерей конечностей.

- Так, чем же тебя соблазнили ангелы? – вновь задала я вопрос, когда демон затих.

- Почему… зачем… Почему, именно, крылья?!

- Почему крылья? – переспросила я и повернулась к Рейфу. – А почему крылья?

- Забавно, – пожал тот плечами. – Руки и ноги – слишком скучно.

- Вот, слышал, – вернулась я к своему заключённому. – Забавно и не скучно. Так, ты будешь отвечать на мои вопросы?

- Не дождёшься! После того, что ты сделала… Как ты посмела?!

- Во-первых, сделала это не я. А во-вторых… Ты думал, что предав Люцифера и Верховных демонов, тебе это сойдёт с рук? Что об этом не узнают? Если – да, то ты ещё глупее, чем я думала. Занимайтесь с ним дальше, – обратилась я к Драйку и Рейфу. – Сообщите мне, когда он будет готов общаться.

- А, ведь, слухи были правдивы… – произнёс демон мне в спину. – У тебя на лице совсем не отражаются эмоции… Чтобы не происходило… ничего не выражается. Ледяная королева Зиградена…

Отвечать на эту реплику я посчитала лишним.

Ледяная королева. Повелительница с клеймом рабыни. Возлюбленная смерти. Шлюха Верховных демонов. Меня называли по-разному. Я даже не берусь предполагать о том, какие прозвища я ношу у ангелов. Но, по большому счёту, мне было всё равно.

С тех пор, как я, впервые, попала в мир демонов, прошло, без малого, двадцать с лишним лет. За это время много что произошло. Многое изменилось. Изменилась я сама и очень сильно. К сожалению или к счастью… уже не важно.

Теперь, я была мало эмоциональной. Как и сказал демон, на моём лице, почти никогда, не отображаются чувства, чтобы не происходило. Да и внутри, чаще всего, я чувствовала себя точно также. Я была равнодушна ко многим вещам. Часто, мне было безразлично то, что я делала. Из-за этого, демон Велиар был недоволен. Для него, пытки были удовольствием. А для меня… просто ничем. Я умела пытать и делала это хорошо, но, при этом, я не ощущала ни радости, ни удовольствия… ни каких-либо отрицательных эмоций. Ничего. Как заводной механизм, идеально выполняющий свою работу. Я не специально стала такой. Но, как оказалось, это был идеальный способ, чтобы мой, и так расшатанный, разум не поддался безумию полностью. Мне было плевать на то, что творит моя истинно-демоническая сущность, когда вырывается на свободу. Наплевать на её выходки и на последствия этих выходок. Холодная, отрешённая… Для всех я – Ледяная королева.

Я поднялась по лестнице и заметила плохо закрытую дверь в одну из комнат. Я подошла, заглянула внутрь… «А все зеркала уже восстановились с прошлого раза» – я обвела взглядом стены, практически, состоявшие из зеркал. И в каждом я видела себя. Уже не ту глупую маленькую девчонку, которая попала сюда когда-то. Теперь, здесь отражалась женщина, двадцати пяти лет на вид. С равнодушным взглядом алых глаз.

Это была та самая комната, на которую я наткнулась в тот день, когда брала клятву со своих родственников. Это была единственная комната во всём дворце, где остались зеркала. Больше их не было нигде – по моему приказу. А здесь… я давала себе возможность, так сказать, отпустить себя с цепей самоконтроля. Редко… не чаще одного раза в год, а то и меньше… я приходила в эту комнату. Я смотрела на саму себя, в свои холодные глаза, а затем… всё здесь уничтожала. Я, словно, разрушала саму себя. Я, со злостью и ненавистью, разбивала все зеркала, до последнего. Потом, опустошённая, я стояла посреди осколков. Руки после такого, обычно, были изрезаны в кровь. А на запах крови приходил Рейф. И я всегда позволяла ему подойти к себе… выпить своей крови… а затем, позволяла овладеть собой прямо на осколках разбитых зеркал. Я чувствовала боль от осколков, впивающихся в тело… я чувствовала боль от рук своей «бешеной собаки». Я смотрела на, уже искажённые трещинами, свои отражения… Изломанные, уродливые, больные отражения. Так, я чувствовала себя живой. Так, я примирялась сама с собой. Я забывалась в боли, я терялась в осколках зеркал… Мне нравились эти ощущения.

Конечно, не только эта зеркальная комната являлась источником эмоций для меня. Эмоции, если их можно так назвать, вызывали многие Верховные демоны. Мне нравилась жестокость Абигора. Мне нравилась извращённость Асмодея, нежность моего эррильзара – Самаэля… Мне импонировала властность и жёсткость Люцифера. Ещё, я могла часами наблюдать за тем, как работает Вельзевул со своими бумагами, а потом, столько же времени, играть с ним в шахматы, игре в которые он меня, когда-то, и обучил.

- Всегда просчитывай всё на семь шагов вперёд, – говорил он мне, как всегда, выигрывая. – И не только свои ходы, но и ходы своего противника. А иначе… проиграешь. Прямо, как в этой шахматной партии.

Это я усвоила. Я никогда ничего не делала, не обдумав всё, как следует. Каждый шаг – просчитан. Каждое действие – выверено. Любые возможности – учтены. Даже жестокость, и та – по плану. Ведь, стоит отступиться… стоит хоть чему-то пойти не так… и последствия могут быть непредсказуемыми. В этом я убедилась на собственном опыте. В том, что с демонами, тем более, Верховными, ни в чём нельзя быть уверенным наверняка. Одна ошибка может повлечь за собой другую. Как в случаях с Абигором и Аббадоном.

Первый случай произошёл по вине Абигора – пятнадцать лет назад. Я тогда уже была матерью троих детей Ферокса. По драконьим меркам, вообще, многодетная мать. Буквально, уникум.

После рождения старшего сына – Ориана – никто и подумать не мог, что я, снова, забеременею. Ведь, рождаемость у бессмертных рас очень низкая. Один ребёнок в тысячу лет – это уже счастье. А я забеременела почти сразу – через три года. Да ещё и двойней – мальчиком и девочкой. У драконов – небывалый случай. Это было, сродни, чуду. До этого, ни в одном роду, не рождались сразу двое. А я сама думала, что дело просто в моей получеловеческой природе. Но, как бы там ни было, с тех пор, в мире драконов мне, чуть ли, не поклонялись. Особенно, женщины-драконы, которые хотели родить детей. Не знаю, как связаны мои дети и их желание, но… храм, в мою честь, всё же, выстроили. А уж как доволен был мой муж…

- Правительница, – ко мне, поклонившись, подошёл слуга. – Прошу прощения за дерзость, что смею к вам обращаться. Ваш сын…

- Что он, на этот раз, натворил? – я уже поняла, о ком и о чём пойдёт речь.

- Господин Кристиан… Он… В общем, в нашем городе стало на несколько дворцов меньше.

- И? Ты решил, что этот пустяк стоит моего внимания? И упоминания моего сына?

- Правительница, я!..

Договорить он не успел – изголодавшаяся коса убила его быстро. Но, она, всё равно, осталась недовольной. Слабая жертва, позволившая прикончить себя за секунду, ей не понравилась. Ни сопротивления, ни сражения… Косе хотелось большего.

«А с Крисом, всё же, надо поговорить, – подумала я, перешагивая через горсть пепла, оставшуюся от слуги. – Дворцы дворцами, но… если он, что-либо подобное, сделает не в Зиградене, а в Пандемониуме, он может нарваться на неприятности. За ним и так уже пристально наблюдают. А его отец будет только рад его проблемам».

Кристиан. Крис – красноволосый четырнадцатилетний мальчишка-демон. Головная боль не только Зиградена но, с некоторых пор, и всей Преисподней. Мой сын. И сын демона войны – Абигора. Он и был тем самым непредсказуемым последствием, случившимся со мной пятнадцать лет назад.

Я тогда и подумать не могла, что что-то подобное может произойти. Сильнейшая ясновидящая драконов сказала, что детей у Ферокса больше не будет. А Верховные демоны, с которыми я имела связь, уже не один десяток тысяч лет не становились отцами. Никто не мог предположить, что я, и в этом случае, стану исключением. А надо было бы… Ведь, двое драконят-двойняшек не родились просто так. Но… ошибка была совершена.

Когда я поняла, что беременна и вспомнила слова ясновидящей, что Ферокс будет отцом только троих детей… я пришла в ужас. Сразу было ясно, что отцом этого ребёнка является либо Люцифер, либо кто-то из моих покровителей. Лекс и Рейф отпадали сразу – на моё тело была наложена защитная магия, чтобы, не дай Тьма, я забеременела от людей. А от Верховных демонов… Вероятность этого была настолько мала!.. Впрочем, также мала, как и двойня у драконов.

Через какое-то время стало ясно, что отцом ребёнка является Абигор. Сила демона войны чувствовалась уже в зародыше. Ферокс был в ярости, но сделать уже ничего не мог. Ребёнок Верховного демона… уже сейчас он мог магически защищать себя и не дать от себя избавиться. Разве что, вместе со мной – его матерью. Но этот вариант, естественно, не рассматривался. Но, сразу после того, как родился Кристиан, повелителем драконов было решено наложить на меня защитную магию не только от людей, но и от демонов. Чтобы не было ни единого шанса, что я произведу на свет ещё одного ребёнка Верховного демона.

Отношение Абигора к собственному сыну… Сначала, я думала, что ему просто плевать. И меня это, полностью, устраивало. Я растила Кристиана в Зиградене. Если можно так сказать – в тишине и спокойствии. Но, затем, произошло то, что заставило меня по-другому взглянуть на ситуацию.

Как-то раз, я оставила полугодовалого Кристиана, ненадолго, на попечение слуг. Мне надо было разобраться с пленником из Светлого леса. Эльфом, которого послали сюда в качестве моего убийцы, за смерть Темедэля. Но, как только я переступила порог темницы, я почувствовала что-то неладное. Вряд ли это было, так всеми воспеваемое, материнское сердце. Скорее всего, сработала кровная связь, существующая между демонами. Или я почувствовала силу Верховного демона в своём дворце. Чтобы там ни было, я, тут же, поспешила вернуться к своему сыну.

Я сразу поняла, что что-то случилось, когда вместо охраны, перед детской Кристиана, я увидела, лишь, пепел. Я ворвалась в комнату. Там, рядом с кроватью младенца, стоял его отец. В этот момент, как я зашла, Абигор заносил свой меч над ребёнком.

- Не смей, Абигор! – вся отрешённость и равнодушие разлетелись на части в один миг.

- Почему? – спокойно спросил меня демон войны, и не думая отходить от Криса или убирать оружие. – Этот ребёнок мне, совершенно, не нужен. Твоему супругу – тем более. Да и тебе самой, я думаю, без надобности.

- Отойди от него! – разъярённой кошкой прошипела я. – Немедленно! И убери свой чёртов меч!

- Ох, сколько ярости, – ухмыльнулся Абигор. – Неужели это, так называемый, материнский инстинкт? Человеческая природа всё никак не выветрится из тебя, Милена?

- Не твоё дело! – огрызнулась я – в моих руках появилась коса. – Отойди от моего сына!

- Будешь его защищать? Я же его отец, как-никак. Имею право на общение с собственным сыном, – с издёвкой произнёс мужчина.

- Почему ты хочешь от него избавиться? – прямо спросила я, не сводя глаз с демонического оружия Абигора.

- Этот ребёнок унаследовал мою силу. Он – моя кровь. И я чувствую, что в будущем, он может доставить проблем. К тому же, даже если бы не это… Что мне мешает убить его только потому, что мне этого захотелось?

- Я не позволю тебе это сделать. Хочешь убить его – будешь иметь дело со мной. А меня ты убить не можешь. Мне плевать, что ты там чувствуешь и что ты хочешь. Этот ребёнок – мой! Ясно? И больше ничей! Ты, непреднамеренно, стал его отцом? Что ж… Я это, как-нибудь, переживу. Но, с тех пор, как он родился… что с ним будет дальше, решаю только я – его мать! Так что, убирайся и больше не приходи.

- Выгоняешь Верховного демона?

- Зиграден – независимый город, если ты, вдруг, забыл. Относительно, конечно, но вот так здесь появляться, ты не имеешь права. Даже являясь моим покровителем, – напомнила я ему. – Ты пришёл сюда без моего позволения, и я имею право требовать, чтобы ты убрался.

- Вот как? Хорошо, я уйду. Но, перед этим…

Если бы я опоздала, лишь, на долю секунды, то спящий ребёнок был бы разрублен на пополам родным отцом. Но, я успела. Лезвие косы выдержало удар меча, а я чуть не свалилась от его силы, но устояла на ногах только потому, что демон войны сдержал себя.

- Надо же! Ты, действительно, собралась его защищать ценой собственной жизни?! – расхохотался Абигор, отступая на несколько шагов. – Помню, когда я затопил твою родину – Дуалон – кровью, тебе было всё равно. Совершенно. А здесь… Поразительная преданность!

А я, на самом деле, была готова это сделать. Пожертвовать всем, если потребуется. Наверное, это и был, упомянутый Абигором, материнский инстинкт, который отсутствовал у демонов. Только, человеческой ли природы? Ведь, драконы тоже им обладают и очень сильным.

- Судя по решительности в твоих глазах, ты не отступишься. Ладно, у меня пока нет желания разрушать союз с драконами. И мой подопечный котёнок мне тоже ещё нужен. Но, запомни, Милена. При любом удобном случае, я сделаю то, чего не сделал сегодня. И ещё… твой сегодняшний тон мне не понравился, – и Абигор покинул Зиграден.

В последнем Абигор, конечно, был прав. С Верховным демоном так разговаривать нельзя. При любой ситуации. Поэтому, это стало последним разом, когда я позволила себе подобное.

После первого визита Абигора, я, разумеется, доложила об этом Люциферу. О нарушении демоном войны законов Зиградена. Абигор получил официальный выговор от повелителя и приказ – больше, таким образом, в мой город не приходить. Естественно, Верховного демона это не остановило. Им было предпринято ещё несколько попыток убить Кристиана. Благо я, все эти разы, оказывалась рядом. А большее, чем предупреждение, демону войны, всё равно, не грозило. Даже исполни он то, что хотел.

Осознав, что Абигор не оставит попыток оборвать жизнь собственного сына, а постоянно находиться с ребёнком я не смогу, я нашла выход из положения. На то время, что я занималась своими делами, я стала отправлять Криса в мир драконов. Ферокс, в начале, был против, но… драконы очень привязаны к своим кровным родственникам. Мои старшие дети чувствовали своё родство со своим младшим братом, инстинктивно тянулись к нему, хотели проводить с ним время, нянчиться… И повелителю драконов пришлось смириться. А по прошествии ещё нескольких лет, Кристиан уже сам мог прекрасно заботиться о себе, путешествовать между мирами. У него сложились довольно близкие отношения со старшими братьями и сестрой. Ну, а моего мужа он старался обходить десятой дорогой. Ферокса Кристиан раздражал, но он терпел его из-за детей. К своему отцу Крис относился нейтрально. Он знал о попытках своего отца лишить его жизни. Он знал о его отношении к нему и встреч с ним не искал. А вот характер, как выяснилось впоследствии, у сына демона войны получился шебутной и хулиганистый. В купе с силой, унаследованной от Абигора – это рождало гремучую смесь. И, совсем скоро, от его выходок взвыла вся Преисподняя. Своими шутками он обходил только мир драконов. Чувствовал, что Ферокс избавиться от его визитов при любом удобном случае.

Я зашла в свою спальню – хотелось отдохнуть. Чисто белые подушки и одеяло… Они всем резали глаз, кто здесь побывал. А мне нравилось. Я, всё же, заменила здесь всё чёрное, как когда-то и хотела. Тогда, когда заявила Лексу и Рейфу, что на чёрном белье не видно крови.

Когда я легла в кровать, тихо скрипнула входная дверь. И в спальню, словно мышь, проскользнуло что-то маленькое, юркнуло ко мне под одеяло и обняло меня своими маленькими ручками:

- Мама, расскажи мне что-нибудь.

- Что тебе рассказать? – спросила я, притягивая к себе пятилетнюю девочку.

- Не знаю… Давай, что-нибудь о человеческом мире!

- Я же тебе рассказывала о нём в прошлый раз.

- Ну, и что? Я ещё хочу послушать.

- Хорошо, уговорила.

Я закрыла глаза, представляя себе всё то, что помнила о Дуалоне. Сколько же лет прошло с тех пор, как я была там в последний раз? По прошествии такого количества времени, образы человеческого мира поблекли. Они уже не были такими яркими, как раньше. Иногда, мне приходилось даже что-то придумывать, так как память не сохранила все детали. А зачастую, мне самой картины Дуаолна казались старым чёрно-белым фильмом, с помехами. Наверное, если бы не бесконечные просьбы маленькой демонессы, обнимающей меня сейчас, человеческий мир совсем бы стёрся из моего сознания.

- А весной там цветут яблоневые сады, – говорила я. – И сладкий запах цветов распространяется по всему городу.

- А цветы там такие же, как в мире драконов?

- Нет. Меньше, проще… Не такие крупные, не такие ароматные, но… – я задумалась в попытке объяснить необъяснимое. – Они… роднее, что ли.

- Мам?

- Что?

- А ты скучаешь по нему? По миру людей?

- Нет, не скучаю. Это, скорее, больше ностальгия, чем тоска. Ностальгия по тому, что когда-то было. И в мире людей не было бы тебя, Келл.

Аккэлия или Келл, как я её называю, о чём-то сосредоточено думала, а потом задала неожиданный вопрос:

- Я же не похожа на отца? Правда?

- Нет, не похожа.

- Совсем-совсем?

- Совсем-совсем.

- Это хорошо, – девочка улыбнулась. – Ведь, если бы я была похожа на него, мама бы меня не любила.

Я вздохнула и сильнее прижала Келл к себе. Я не знала, откуда она знает о моём отношении к её отцу. Хотя, я никогда и не пыталась это скрыть, но напрямую не говорила. А может Келл чувствовала то, что когда-то, я чуть не возненавидела её.

На самом деле я лукавила – она была похожа на своего отца. Те же черные волосы, те же глаза… казалось бы – на этом сходство заканчивается. Но было что-то еще, чему я не могла найти определения. Сходство, невыразимое словами, но не позволяющее мне забыть, кто является отцом этой девочки. Не внешнее… но какое тогда? Периодически я говорила себе, что оно мне мерещится, что я сама убедила себя в нем. Но стоило мне увидеть мужчину, ставшего отцом моей маленькой Келл, и я понимала – сходство есть, реальное, существующее. Но пусть меня заберет Тьма, если я знала, в чем оно заключается. Моя дочь была похожа на своего отца – на Верховного демона Бездны. Только вот… никаких способностей она от Аббадона не унаследовала. Как и от меня.

Келл… Когда я только узнала, о своей беременности… я думала, что буду ненавидеть этого ребёнка. Так же, как его отца. У меня даже была мысль избавиться от него сразу, после его рождения. Я хотела этого. Хотела возненавидеть, когда он был ещё в моей утробе. Но… когда она родилась… моя дочь… моя маленькая Аккэлия… я не смогла. Она родилась без малейших магических способностей, без единого намёка на силу. Ничего от отца, ничего от меня. Кроме драконьих крыльев. Крылья… Эти крылья автоматически делали ее моей наследницей – следующей главой семьи Кавэлли. Какая ирония – глава семьи Высших демонов без капли силы, без шансов выжить. В результате, она оказалась не нужна никому, кроме меня. Беззащитная, беспомощная… Так похожая на меня, когда я только попала в этот Ад. Мир демонов должен был стать её могилой в первые же годы её жизни. Но, я защитила её. Ведь, у неё была только я и больше никого. И когда она смотрела на меня своими тёмными глазами… Я поняла, что не могу… не могу её ненавидеть. Не могу её бросить. Она – моя дочь. И больше ничья. И, кроме меня, о ней никто не позаботиться. Хотя, я пыталась отстраниться от неё, хотела оттолкнуть… А она приходила ко мне ночью в спальню, забиралась под одеяло и так доверчиво прижималась ко мне… Просила рассказать сказки, истории о человеческом мире…

- Мама, я тебя люблю, – прошептал мне мой ребёнок, засыпая.

- Я тебя тоже, – я поцеловала её и сама закрыла глаза.

Да, странные слова для демонов: «Я люблю тебя». Даже если это мать и дочь. Демоны не любят, не привязываются… Ни к кому. Но, мои дети были другими. И ладно бы это касалось только детей Ферокса. В конце концов, у драконов немного другой менталитет и другое воспитание. Но, мои младшие дети были такими же. Они любили друг друга, меня, заботились… Правда, всё это распространялось, лишь, только на своих (а туда относились только я и братья с сёстрами), но всё же. Странные демоны, способные на тёплые чувства… Совсем не похожие на своих отцов.

А история появления Келл стала для меня настоящим шоком. Но, я должна была это предвидеть. Несмотря на то, что после рождения Криса, прошло тогда целых десять лет, я не должна была терять бдительность, расслабляться… Однако… Случайность с одним Верховным демонов, стала законным итогом с другим.

Абигор не планировал становиться отцом. Для него это стало досадным недоразумением, от которого он, время от времени, старался избавиться (пусть и безуспешно). А вот Аббадон… Он сделал то, что хотел сделать.

Всё произошло, до банального, просто. Несмотря на моё, мягко говоря, негативное отношение к Аббадону, я была вынуждена проводить с ним время. Ведь, он был Верховным демоном и моим покровителем. И вот, как-то раз, в одну из встреч, он спросил меня:

- Как бы ты отнеслась к тому, если бы тебе пришлось вынашивать моего ребёнка, Милена?

- Не говори ерунды, – ответила я. – Это невозможно, даже, теоретически. Во-первых, я под магической защитой, а во-вторых… Ни Ферокс, ни Люцифер довольны этим не будут. И ты, прекрасно, об этом знаешь.

- Ярость повелителя и твоего супруга я, как-нибудь, переживу, – Аббадон усмехнулся, проведя ногтями по моей обнажённой груди, оставляя раны. – Слишком уж велик соблазн… Твоя ненависть ко мне… Твоя злость… Как же я хочу посмотреть на то, как ты будешь страдать, ощущая часть меня внутри своего тела! А уж как к этому отнесётся ангел смерти… Думаю, его реакция меня позабавит!

Я не предала особого значения его словам. Аббадону нравилось доставлять мне страдания, и подобные разговоры были в его стиле – он никогда не упускал шанса причинить мне боль и не важно, словом или действием. То о чем он говорил, могло бы привести меня в ужас, если бы я допускала, что это осуществимо. Я не допускала, и, как оказалось, очень зря.

Аббадон подмял меня под себя, я была готова поддаться его действиям, но… Я почти сразу ощутила – что-то было иначе, чем обычно. Магия… Странная, незнакомая магия завибрировала в воздухе, едва демон бездны овладел мной. Эта магия, эта сила проходила сквозь его тело, впивалась в меня и… разрушала. Понимание происходящего пришло ко мне за считанные секунды. Стало происходить то, что я могла увидеть, лишь, в страшном сне. Заклинание, наложенное на меня Фероксом… Магия, что защищала меня все эти десять лет… Она начала разрушаться. Я кожей чувствовала, как магически сплетённая сеть разрушается, словно, трескается, разваливается на куски! Как она исчезает, оставляя меня беззащитной! Секунда, вторая, третья… Это мучительное время, когда я, всё ещё, надеялась, что мне это чудится!

- На тебе столько всего лишнего, Милена. Правда, без этого заклинания, даже дышится легче? – мужчина засмеялся.

- Аббадон, что ты… что ты творишь?! Отпусти! – когда я поняла весь ужас своего положения, я стала вырываться изо всех сил.

- Отпущу. Но, только после того, как буду уверен в том, что у тебя есть замечательный шанс продолжить мой род.

- Ты нарушаешь приказ Люцифера!

- Да, нарушаю, – не останавливаясь не на секунду, оскалился Аббадон. – Но… твоё отчаяние и злость Самаэля того стоят.

- Нет! Отпусти… пожалуйста! Я не хочу… не хочу этого!

Кошмар… Единственное слово, которым я могу описать данную сцену. Я думала, что я уже привыкла ко всему. Что меня уже ничего не испугает. Но, эта уверенность была уничтожена в один миг, вместе с заклинанием защиты. Была уничтожена возможностью стать матерью ребёнка Аббадона. Я кричала, просила… Но, если уж демону бездны не мог помешать прямой приказ владыки Ада, то мои крики, точно, не могли его остановить. Он же так этого хотел – превратить мою жизнь в настоящий ад. Он смеялся… Он, часами, не отпускал меня… Вот тогда я, в полной мере, осознала, что значит безысходность, когда ты ничего не можешь сделать.

- Ты же сообщишь мне эту прекрасную новость? – издевательски спросил Аббадон, позволяя мне, наконец, одеться. – О том, что у нас будет малыш?

Я, молча, ушла. А последующие дни превратились для меня в муки ожидания. Я надеялась на то, что у Аббадона ничего не вышло. Я молилась об этом. Шанс же был мизерный, что я забеременела с первого раза. Но… это произошло. Сказать, что Ферокс был взбешен, значит не сказать ничего – подобного он стерпеть не мог. Над союзом драконов и демонов нависла серьезная угроза расторжения.

Сразу же, Аббадон был вызван к Люциферу, где у него с повелителем был долгий разговор. Думаю, даже, что очень болезненный разговор. А затем, было решено, на полгода, отдать демона бездны Фероксу, для наказания. Что мой разъярённый муж делал всё это время с Аббадоном, я не знаю, но… для меня это уже не имело значения.

В конечном итоге, к счастью, Аббадон совсем не интересовался судьбой своей дочери. В отличие от Абигора, он не пытался убить своего ребёнка. Самаэль тоже не пытался, но… я ощущала его неприязнь к Келл. Особенно, в те моменты, когда он смотрел на неё. Ангел смерти знал, что мне это не нравится и старался, вообще, не пересекаться с моей дочерью. Но, он так и не смог примириться с её рождением.

- Мама, а ты точно…. меня любишь? – уже сквозь сон, спросила меня Келл.

- Точно.

Вот так. Для одних я – любящая мать. Для других – страстная любовница. Ну, а для многих, всё равно, остаюсь жестокой и холодной королевой. Повелительницей с клеймом рабыни.

Я почти погрузилась в сон, и сквозь эту призрачную дымку, вдруг услышала голос Дайоны:

- Скоро всё начнётся. Ты же хочешь этого. Не так ли?

Глава 2

Белый дракон… Облик Дайоны не менялся. И она всё также была равнодушна к тому, что творится со мной в реальности. Хотя, последнее меня, в принципе, устраивало. Тем более что за все эти годы, Белую богиню я видела, от силы, раз десять. А вот ответа на её вопрос… у меня не было. Да, я понимала, что если Адалисса – моя мать и мать демонов – вернётся, то всё изменится. Всё не будет так, как сейчас. А я хотела этого? Хотела ли я, чтобы моя жизнь, уже ставшая такой привычной, менялась? Дайона обещала мне месть. Месть кому угодно, на кого я покажу. Но… теперь у меня не было никакого желания мстить кому-либо. Ни Люциферу, ни Фероксу… Даже Аббадон уже стал привычным, практически домашним, злом. Месть… Говорят, что это блюдо, которое подают холодным. Только, видимо, моё остыло до такой степени, что я уже, с трудом, могла вонзить в это, промёрзшее блюдо свои зубы.

- Ты же хочешь этого? – повторила свой вопрос Дайона.

- Не знаю. Может, и хочу, а может – нет. Но, чтобы я не ответила, тебя же это не остановит. Зачем спрашиваешь?

Даже по морде рептилии было видно, что она очень недовольна моими словами:

- В тебе нет той ненависти и злости, что была в тебе в самом начале нашего знакомства.

- А ты помнишь, сколько прошло лет с того момента? – напомнила я ей. – Ты сама не так уж и часто появлялась за все эти годы. Твои визиты я могу пересчитать по пальцам. Хотя, я и понимаю, что тебя не интересует ничто и никто, кроме Адалиссы.

- Ты права. Адалисса – это для меня всё. И хочешь ты её возвращения или нет – это неважно. У тебя нет выбора, кроме как, участвовать в этом. Но, ты же уже сама должна была что-то вспомнить о ней. И я говорю не о той жизни, где ты была Кэтэриной, а об этой.

Дайона была права – мне удалось вспомнить. Я вспомнила сны, в которых разговаривала с Адалиссой; моменты, когда мы общались с ней наяву, телепатически; когда Адалисса убила Мишеля… И я вспомнила как она убила Ребекку Деланье. Медленно, постепенно... Можно считать, что я вспомнила, практически, всё, не считая дня, когда Адалиссу запечатали. Но, что это мне давало? Ничего. По крайней мере, в плане чувств – точно. Как Кэтэрина, я любила свою мать – действительно. Но… чувства к ней притупились. Почти исчезли. Возможно, этого бы не произошло, если бы Адалисса не пропала. Если бы она была со мной, разговаривала… А этого не было. А когда близкого человека (или, как в данном случае, богини-матери) нет так долго… ты учишься жить без него. И, в конце концов, его возвращение тебе перестаёт быть нужным. Так случилось и со мной. Мне не нужна была Адалисса.

- Да, я вспомнила некоторые моменты из этой жизни, связанные с Адалиссой, – произнесла я. – Но, это ничего не меняет. Мне как-то… всё равно – есть она или нет. Ты мне лучше ответь вот на какой вопрос. То, что ты собралась воздать всем по заслугам – это ясно. Но, как всё это отразится на мире драконов, на мире демонов? В конце концов, как это отразится на судьбе моих детей?

- Я не знаю.

- Это – твой ответ? Ты не знаешь?

- Я могу сказать только то, что мир, который ты знаешь, прекратит существовать. Что будет с конкретными существами – я не могу ответить.

- Вот как… И когда же… этот мир перестанет существовать?

- Осталось недолго. Заклинание двух повелителей уже разваливается на части. Ещё немного и… я получу то, что желаю. Но, перед этим, я, всё-таки, хочу, чтобы ты сделала одну вещь. Убей Лекса Мейснера.

Я открыла глаза. Келл спокойно спала, прижавшись ко мне. А напротив кровати, в кресле, сидел Лекс и смотрел на меня.

- Давно ты здесь? – тихо спросила я, аккуратно вставая, стараясь не разбудить дочь.

- Около часа, – ответил он. – Ты разговаривала с Дайоной?

- Да. Она просила тебя убить. Не знаешь – почему?

Когда ко мне начали возвращаться воспоминания об Адалиссе, я, также, вспомнила и о том, что Лекс и Рейф знали о её существовании. Тогда же, я потребовала у них объяснений – почему, когда я спрашивала их о Чёрной богине, они сказали, что ничего не знают.

- Запрет Люцифера, – ответил тогда Лекс. – На любое упоминание Адалиссы в твоём присутствии. Но, видимо, ты и без нашей помощи вспомнила о ней.

- Без вашей. Но, тем не менее, с помощью.

А вот о Дайоне ни Рейф, ни Лекс не знали. Лекс знал только то, что ради своей сестры, Адалисса уничтожила целый город, оставив на его месте, лишь, воронку. И на этом его информация о Белой богине иссякала.

- Она хочет моей смерти? С чего бы? – на лице Лекса отразилось удивление.

- Хотела бы я это я знать… Пошли, пообщаемся в другом месте.

Мы переместились в соседнюю, со спальней, комнату.

- Ты сделаешь то, что просит Дайона? – задал вопрос Лекс.

- Хочешь, чтобы я тебя убила?

- Нет, – усмехнулся Лекс. – Я буду, отчаянно, сопротивляться. Но знать-то должен.

Лекс, за всё это время, нисколько не изменился. Ни внешне, ни внутренне. Он также смотрел на всё своими змеино-безэмоциональными глазами и только губы его улыбались. Время от времени, он выполнял заказы на убийства в мире людей, иногда не появляясь месяцами. Он, буквально, жил между мирами, но, по каким-то только ему известным причинам, всегда возвращался ко мне. Моё отношение к нему… тоже не поменялось. Опасный человек, привлекающий меня этой опасностью сексуально, но… только и всего. Я ничего не почувствую, если он умрёт. Или если я его убью сама. Но, незнание того, почему Дайона так зациклена на Лексе… меня напрягало.

«Белая богиня, по идее, могущественное создание, пусть и лишённое, по каким-то причинам, своей силы. Зачем такой сущности смерть какого-то человека, у которого даже бессмертной души уже нет? Да и вся эта история с возвращением Адалиссы… Мне всё это, категорически, не нравится».

- Я не вижу смысл тебя убивать, – ответила я Лексу. – А отсутствие смысла я ненавижу. Даже враги Верховных демонов умирают от моей руки по каким-либо причинам. Даже если эта причина – неправильный взгляд или внешний вид. Всё делается ради чего-то, кого-то… Здесь же… полное отсутствие логики. Если бы Дайона объяснила свои мотивы, то, возможно, я и приняла бы их. А так… Мне, в принципе, вся эта ситуация уже не нравится.

- Почему?

- Изменение мира, который я знаю… – я задумчиво посмотрела на кольцо главы Кавэлли, холодно мерцающем на моём пальце. – Мне не нужны изменения. Меня устраивает моя жизнь. Кроме того, Дайона не смогла ответить мне на вопрос, что будет с моими детьми. А это – весьма весомый аргумент для меня, далеко не в пользу Адалиссы и Дайоны.

- А как же твоя месть? – поинтересовался мужчина. – Ты же так мечтала отомстить всем, кто разрушил твою жизнь. А Дайона говорила, что даст тебе эту возможность. Так, в чём дело?

- Во-первых, выбирая между местью и своими детьми, я выберу детей, – спокойно сказала я. – А во-вторых… мир демонов, мир драконов… Оба этих мира – мой дом. А Дайона, судя по всему, хочет этот дом разрушить. Да и месть… Кому? Фероксу? Или тем, на кого я стала слишком уж похожа?

- Значит, ты теперь преданная мать, жена и подданная?

- Тебе это не нравится?

- Почему же? Нравится, – Лекс расслабленно откинулся на спинку кресла. – Но, что ты будешь делать теперь? Думаешь, сможешь остановить Дайону?

- Нет, не смогу, – я смотрела на вещи реально. – Но… что-то смогут сделать Ферокс и Люцифер. Нужно поставить их в известность. Иначе, когда Адалисса завладеет моим телом, будет поздно что-то предпринимать.

- Ты уверена в своём решении? Если ты расскажешь об этом повелителям… пути назад не будет. Ты встанешь на их сторону и будешь на ней до самого конца.

- Я этого и хочу. Так что, да – уверена.

Сомнений в правильности принятого решения у меня не было. Планы Дайоны меня не устраивали, а это значило, что я сделаю всё, чтобы они не осуществились. И дать информацию Фероксу и Люциферу – это самое разумное, что можно было предпринять в данный момент.

- Милена-а, я хочу крови! – к нашему узкому кругу присоединился Рейф.

- Обойдёшься, – отрезала я. – Не сегодня. И ты сейчас должен мне пленника приводить в разговорчивый вид.

- А я и привёл! – с гордостью сообщил Рейф. – Он жаждет с тобой говорить! Только, он того… не слишком целый.

- Так… Он и до этого был «не слишком целый», – я с подозрением посмотрела на своего ерата.

- Да? Ну, тогда… Сейчас он совсем-совсем не целый.

- Ладно, посмотрим, что ты там с ним сотворил.

Перед очередным походом в темницу, я заглянула в спальню, чтобы убедиться, что Келл, всё ещё, спит. И маленькая демонесса, действительно, безмятежно спала. А рядом с кроватью лежал Ренэтус, который, время от времени, поднимал свою большую голову, проверяя, всё ли в порядке с девочкой. На скрип открывшейся двери, он обернулся и встретился со мной глазами.

- Я буду охранять её, пока тебя не будет, – прозвучал в голове низкий утробный голос адской гончей.

- Хорошо, – кивнула я и закрыла за собой дверь.

Ренэтус научился общаться со мной мысленно месяца через три, после того, как Самаэль отдал его мне. Сначала, адская гончая могла передавать только короткие фразы, но, с взрослением, Ренэтус научился строить длинные предложения и проблем общения с ним никогда не возникало. За это время, Ренэтус очень сильно вырос. Размером он был, наверное, со взрослого тигра и весил, примерно, столько же. Но, как мне сказали, для адских гончих – это, далеко, не предел и что он может ещё, резко, вырасти, даже спустя столько лет.

Ренэтус был единственным, с кем я, совершенно спокойно, могла оставлять Келл. Я знала, что он будет защищать её от кого угодно, до самого конца. Кроме того, он обладал способностью перемещаться между мирами и, в крайнем случае, мог просто уйти вместе с моей дочерью к драконам. Последнее уже происходило, когда Ренэтус спасал Келл от… меня самой.

Мне было всё равно, что моя истинно-демоническая сущность творила, вырываясь на свободу. Но, иногда, это касалось моих детей. Истинные демоны не испытывают никаких чувств к своему потомству. И моё второе «я» придерживалось того же. Она помнила о родстве с Крисом, Келл и остальными, но… для неё это не имело значения. Она была к ним, обычно, равнодушна. Не обращала никакого внимания. Но, если обращала, то… Один раз, когда Крис был ещё младенцем и, своим криком, помешал ей спать, она чуть не убила его, намереваясь разрезать его на части косой. Но, тогда ей помешал Самаэль. А когда Крис подрос, он уже стал сам достаточно силён, чтобы защищаться от меня, когда я в таком состоянии. Хотя, он всегда просто сбегал в мир драконов. Келл… Моя малышка увидела эту мою сторону совсем недавно – в пятилетнем возрасте. Появление этого полу безумного состояния я не могла предвидеть. Как и контролировать его. Оно могло не проявлять себя годами, из-за чего Келл, все пять лет, была в благом неведении. А могло сменять меня каждый час, каждый день, месяц. И никогда не было известно, сколько я пробуду в таком состоянии.

Келл, как и Кристиана, спас от меня Самаэль. Что меня, признаюсь, очень удивило. Ведь, я знала, как он относится к моей младшей дочери из-за её отца. Но, когда я хотела прервать жизнь этой, как мне тогда казалось, бесполезной жалкой девчонки, Самаэль защитил её и забрал в свой дворец до тех пор, пока я не пришла в себя. Я спросила его тогда, почему он это сделал. Ведь, это был для него удобный шанс избавиться от той, кто его так раздражает одним своим существованием.

- Ты бы меня не простила, Милена. И ты это знаешь. Ты бы, навсегда, отвергла меня, если бы я оставил твою дочь с тобой. Если бы ты причинила ей вред… ты бы не простила не только меня, но и себя тоже. Ты бы винила себя и мучилась до скончания времён. А этого я, уж точно, допустить не мог.

И Самаэль был прав. Если бы только волос упал с головы Келл… я бы не простила никого. Ни своего эррильзара, ни, тем более, себя. Но, с тех пор, рядом с моей дочерью всегда был Ренэтус. Он быстрее других ощущал изменения во мне – это была ещё одна причина, почему именно адскую гончую я приставила к Аккэлии. И когда он чувствовал эти изменения, он забирал Келл и уходил. Про то, что он уходит именно в мир драконов, я узнала после того, как Ренэтус сделал это в первый раз. Когда я пришла в себя и не обнаружила свою дочь в мире демонов… я была в панике. Мне стало так страшно… Страшно от того, что сама могла сделать что-то ужасное… А, затем, ко мне, телепатически, обратился Ренэтус:

- Мы с Келл в мире драконов. Твой супруг, правда, не очень этому рад, но я решил, что это самое безопасное место.

Я была не слишком солидарна с Ренэтусом. Ферокс терпел Криса, но… будет ли терпеть Келл? Этого я не знала, поэтому, в эту же секунду, переместилась в мир драконов.

Картина, представшая перед моими глазами, меня поразила. В моём кабинете, куда, видимо, Ренэтус и привёл Келл, находился Ферокс и наш старший сын – Ориан. Ориан смотрел на своего отца с упрямством и решительностью. Было видно, что он готов что-то отстаивать до самого конца.

- Я не позволю тебе её забрать, – произнёс наследник Ферокса, смело смотря в глаза повелителя драконов.

О ком он говорил, я поняла сразу. За спиной сына, обняв Ренэтуса за массивную шею, находилась Келл, испуганно переводя взгляд с одного дракона на другого. Ферокс стоял от Ориана всего в нескольких шагах. Он был взбешён. Глаза полыхали злостью, а голос больше походил на звериное рычание:

- Наглый мальчишка… Смеешь перечить своему повелителю и отцу?!

Под давлением силы Ферокса, его магии и злости, Ориан, инстинктивно, начал склоняться. Но, затем… наследник Ферокса тряхнул головой, словно, отгоняя от себя страх перед отцом и его глаза, точно такие же, как у Ферокса, снова, посмотрели на повелителя с решительностью:

- Она – моя сестра! Я никому не позволю причинить ей вред в этом мире! И тебе в том числе, отец!

- Я не собираюсь причинять ей вред! Я хочу отправить её домой – в мир демонов!

- Нет! – отрезал сын. – Если Ренэтус привёл её сюда, значит, в мире демоновчто-то произошло. И ты прекрасно это понимаешь! И если ты, так сильно, хочешь избавиться от нее, то… я буду её защищать! Не важно, что ты об этом думаешь, но пока я не буду уверен, что в мире демонов для Келл безопасно, она останется со мной!

Никогда, до этого момента, я не думала, что Ориан может осмелиться перечить своему отцу. Наследник Ферокса всегда слушался его, выполняя все указания отца. А тут… мой старший сын, словно, с цепи сорвался, защищая Келл. Я, конечно, знала о сильной связи драконов со своими родственниками (Крис тому живой пример), но чтобы до такой степени… Чтобы, всегда послушный сын, пошёл против воли Ферокса… Такого я никак не могла ожидать.

Моего прихода, кстати, никто и не заметил. Все были, настолько, поглощены друг другом, что косвенную виновницу всего этого, благополучно, проглядели. И мне ничего не оставалось, как подойти к Фероксу и коснуться его руки:

- Ферокс… А что здесь происходит?

Ох, как он тогда на меня посмотрел. Была бы я прежней, я бы пришла в ужас, а так… я, лишь, вопросительно приподняла бровь в ожидании ответа. Видимо, это моё спокойствие даже чуть охладило гнев чёрного бога-дракона. Потому, что заговорил он уже более сдержанным тоном, чем тогда, когда разговаривал с Орианом:

- Здесь происходит то, что я не помню, чтобы давал разрешение дочери Верховного демона Аббадона находиться в моём мире. И ты сейчас, немедленно, заберёшь отсюда это жалкое подобие демона.

В ответ на эти слова, послышалось глухое рычание. Только… рычал не Ренэтус, а Ориан:

- Не смей её так называть, отец! Её зовут Аккэлия! И она не должна уходить, тем более, если ей угрожает опасность. Как наша сестра, она может находиться здесь, сколько нужно. Не сомневаюсь - Террелл и Лерден со мной согласятся.

Я понимала, что Ориан прав. Двойняшки, действительно, согласятся с ним. И Ферокс это тоже, прекрасно, понимал. Он знал, что его дети не отступятся от своего решения – принять Келл, как и Кристиана. В этом они не отступят даже перед ним. Если десять лет назад, кода его дети были ещё совсем малы, он и мог что-то сделать, то сейчас, когда Ориану было двадцать два года, а младшим по восемнадцать – это было куда сложнее. Надавить на то, что у Келл другой отец, да ещё и демон, повелитель драконов не мог. У драконов, между братьями и сёстрами, не было разделения на единокровных и единоутробных. Если хоть один из родителей был общим, они уже считали друг друга родными. Разве что, он вступит в открытый конфликт со своими детьми. А последнего, я была уверена, Ферокс не сделает. К тому же, мой супруг должен был осознавать, что драконы поступают так по своей природе. Одна кровь… Для драконов это значило слишком много.

- Пусть остаётся, – сквозь зубы, произнёс Ферокс. – Но, чтобы мне на глаза не попадалась.

- Не попадётся, – пообещал Ориан, повернулся к Келл, протянул ей руку и та, доверчиво, взялась за неё. – Попозже заберёшь её, ладно, мама?

- Хорошо, – ответила я, после того, как муж кивнул на мой вопросительный взгляд.

Когда за Орианом, Келл и Ренэтусом закрылась дверь, Ферокс спросил меня:

- По какой причине она, вообще, здесь оказалась?

- «Хищница» приходила, – коротко пояснила я.

«Хищница»… Так называл моё изменённое состояние Ферокс. Он считал, что данные сдвиги в моём разуме, являются результатом моей полукровности. Что крови демона и человека сложно ужиться в моём теле и поэтому, разум не выдерживал этой двойственной природы – давал сбой. Я Ферокса в этом не переубеждала. К тому же, «хищница» ему нравилась. Он считал её забавной.

- И чем же «хищнице» не понравилась твоя дочь? – поинтересовался дракон.

- Как и ты, она посчитала её жалким подобием демона. А такому существу не стоит жить.

- Если бы не Ориан… я был бы с ней, полностью, согласен, – раздражённо произнёс мужчина. – Всё-таки, когда-нибудь, твои дети сведут меня с ума!

- Дети демонов? – уточнила я.

- Все!

С того случая прошло около четырёх месяцев. «Хищница», с тех пор, больше не приходила, но Келл, всё равно, пару раз гостила у своих старших братьев и сестры. Ориан, единственный, кому было позволено приходить в мир демонов, сам забирал свою младшую сестру и сам же потом возвращал. Как ни странно, но… Ферокс, в последствии, стал относиться к ней более спокойно, чем к Крису. Она его раздражала не так сильно. Видимо потому, что из-за отсутствия магии, не могла путешествовать сама между мирами. И нагрянуть, без предупреждения, в самый неожиданный момент, что так любил делать сын Абигора, тоже не имела возможности. Да и характер у Келл был более спокойный. И, в отличие от своего хулиганистого брата, она не стремилась всё обследовать, куда-то лезть, убегать… Зато, могла часами находиться в комнатах своей сестры Лерден и рассматривать всякие магические безделушки, украшения, платья… Хотя, она, также, не без интереса смотрела на оружие своих братьев, с восторгом наблюдала за их учебными поединками… Последние порывались и Келл чему-то научить, но я это запретила. Оружие мои сыновья использовали, исключительно, магическое. И как оно могло отразиться на слабой Келл, я не знала. К тому же, в мире демонов с Келл занимался Драйк, и я сильно сомневалась, что стиль боя драконов и демонов смогут дополнять друг друга. Но, сдаётся мне, что Ориан и Террелл, втихаря, всё равно, чему-то учили мою дочь.

Я качнула головой, отгоняя воспоминания, и возвращаясь в настоящее. Туда, где я должна была закончить допрос предателя и, заодно, посмотреть, что имел ввиду Рейф, говоря, что он «совсем-совсем не целый».

Я зашла в темницу. Запах крови в ней с прошлого раза усилился многократно. И взглянув на томившегося здесь, демона, я поняла – почему. Нижняя часть туловища парня, почти до пояса, полностью отсутствовала. Вывалившиеся на пол внутренности, тонкие ручейки крови… Вряд ли демона сейчас держала его собственная регенерация. Скорее всего, Драйк магически, поддерживал в нём жизнь.

- Вы перестарались, – произнесла я, подойдя к демону и внимательно его осматривая.

- Почему? – искренне удивился Рейф. – Разговаривать может? Может. Хочет? Хочет. Что ещё надо?

- А не подумал о том, что некоторых допрашиваемых я, затем, отдаю повелителю Люциферу? Этого-то нет – о его словах я доложу лично, но… В следующий раз, Рейф, будь аккуратнее. Отдавать повелителю такой обрубок, несколько… неэстетично. И ты, Драйк, в следующий раз, смотри за этим типом внимательнее. А то, ему крышу срывает часто.

- Как прикажете, госпожа Милена.

- Ладно, теперь перейдём к разговору. Ты меня слышишь? – обратилась я к демону.

Он посмотрел на меня глазами, почти обезумившими от боли:

- Да… Слышу…

- Будешь отвечать на мои вопросы?

- Да…

- Замечательно. Что тебе обещали ангелы за твоё предательство? – задала я первый вопрос.

- Си… силу… – с трудом смог произнести допрашиваемый.

- Какую ещё силу?

- Силу… Силу… Силу… – начал бормотать он без остановки. – Силу… Силу…

- По-моему, он рехнулся, – пришла я к неутешительному, для себя, выводу. – Всё же вы, действительно, перестарались. Надо было самой им заниматься. Теперь, объясняться перед повелителем… – я разочарованно вздохнула и пошла прочь.

Но, неожиданно, демон позвал меня ясным чётким голосом:

- Милена Кавэлли!

Я обернулась. Его глаза стали другими. В них больше не было боли, страданий. Словно, это не он сейчас висел здесь в цепях, лишённый крыльев и половины тела. И он заговорил:

- Я видел… Я видел его! Твоего близнеца среди белокрылых ангелов! То же лицо, те же черты… Он придёт к тебе! Ангел с твоим лицом, придёт! Вы, обязательно, встретитесь! Тебе остаётся только ждать, Милена Кавэлли! Ведь, этот ангел станет твоей гибелью!

Безумный смех разнёсся по темнице и, в то же мгновение, демон рассыпался серой пылью.

- И что это такое было? – мои слова прозвучали в полной тишине.

- Хм… Бред умирающего демона? – предположил Рейф.

- Вполне возможно. Уберите здесь всё! – приказала я Драйку и Рейфу.

Я пошла к порталу, ведущему в мир драконов, чтобы поговорить с Фероксом о Дайоне. Слова демона об ангеле-близнеце меня, нисколько, не заинтересовали. Всё это показалось мне полной чушью. Ведь, я обладала лицом Чёрной богини – матери демонов. Вряд ли, у светлого создания, лицо может быть даже приблизительно похоже на моё. Да и… моя гибель? Ангелы, конечно, симпатии ко мне не испытывали, но являться в мир демонов, исключительно, ради меня, тоже, очень маловероятно, что будут.

Передо мной, чуть не сбив меня с ног, пробежал чёрный комок шерсти, таща за собой какой-то ремешок.

- Блэк! – позвала я его и салер, тут же, замер на месте.

Чёрная лохматая шерсть, длинный хвост и большие глаза. В отличие от Ренэтуса, он не вырос, не поменялся. Человеческий облик Блэка, также, не изменился. Он все так же оставался худым черноволосым подростом. И всё также этот облик он не любил и принимал его, разве что, когда я его об этом просила.

Этот демон так и остался жить со мной, в Зиградене. В мир драконов он старался не ходить – побаивался Ферокса. Но здесь часто ходил за мной целыми днями, а потом и спал на моей подушке. Когда он видел Криса, то старался где-нибудь быстрее спрятаться. Мой сын любил приключения… А когда он был совсем ребёнком, то считал, что в таких играх без напарника – никуда. И напарником он выбрал салера… Он таскал маленького демона с собой повсюду. Бывало, они вместе пропадали на целые дни, а Блэк возвращался потом весь взъерошенный и зашуганный. Вот с тех пор салер и избегал встречи с сыном демона войны. К Келл он относился совершенно спокойно. По той простой причине, что эту малышку кошачий демон нисколько не интересовал. Ей вполне хватало Ренэтуса и Криса. А уж когда у неё ещё два брата и сестра появились, ей вообще не стало никакого дела до салера.

Блэк, радостно, подбежал ко мне, всё также таща за собой свою «добычу». Он потёрся о мои ноги, мурлыкая. Я наклонилась и забрала у него ремешок.

- Откуда это у тебя? – изумилась я.

В моих руках был один из «оков неволи», которые когда-то сжимали мою шею, подчиняя. Я была избавлена от них сразу же, после рождения Ориана. И от ошейника Люцифера, и от ошейника Ферокса. Я стала матерью наследника. Статус поменялся и Ферокс больше не хотел, чтобы эти знаки подчинения были на мне. Кроме того, «оковы неволи» изначально надевались на меня из-за попытки самоубийства. Теперь же оба повелителя были уверены, что новорожденный сын удержит меня от подобных глупостей. Ведь они не знали, что ещё до этого, я, также, дала обещание ангелу смерти, что больше никогда не попытаюсь лишить себя жизни.

Я могла бы уничтожить эти «оковы неволи»… Избавиться от них навсегда, но… я их оставила. Как напоминание. Напоминание о том, какой я была и какой, заново, становиться не хочу.

Я вернула ошейник на место – в ящик письменного стола в одном из своих кабинетов и направилась в мир драконов. Меня ждал сложный разговор об Адалиссе и Дайоне.

Глава 3

- Приветствую вас, повелительница, – встреченная мной служанка торопливо склонила голову.

Я окинула ее мимолётным взглядом. Красивая девчонка. Как бы сказали – всё при ней. Золотистые длинные волосы, прекрасная фигура, просто очаровательное личико, голубые глаза … Только взгляд этих глаз был каким-то… затравленным. Да и лицо драконессы мне показалось знакомым. Я посмотрела на неё более внимательно.

«Точно! – вспомнила я. – Бывшая любовница моего супруга! Неудачливая и, довольно-таки, глупая».

Я спокойно относилась к наличию любовниц у Ферокса. В конце концов, сама моногамной, отнюдь, не была. Но, моё спокойствие заканчивалось там, где начиналась наглость постельных игрушек Ферокса в отношении меня. Хотя, до недавнего времени, таких дурочек не попадалось. Эта вот стала первой и, думаю, что последней. Так как, мало, кто захочет, повторить её судьбу.

Я не помню, что именно мне было тогда нужно в спальне. Но, когда я зашла туда, я застала Ферокса с этой драконессой. Правда, уже не в самом процессе, а просто лежащих в кровати, отдыхая после бурного времяпрепровождения.

- Развлекаешься? – поинтересовалась я у мужа.

- Повелительница, – девушка встала с кровати и склонилась. – Я счастлива лицезреть вас.

- Не сомневаюсь, – фыркнула я.

Драконесса подняла на меня свои голубые глаза и их взгляд мне очень не понравился. Откровенно наглый, насмешливый… смелый. Смелый… Видимо, девушка решила, что переспав с моим мужем, она может вести себя со мной подобным образом. Что ей ничего не грозит, так как Ферокс защитит её.

- О чём ты думаешь, глядя на меня? – спросила я, решив убедиться в своей догадке.

- Повелительница… Я восхищаюсь вами! – она опустила глаза, но от этого весь ее вид не стал менее наглым. – И искренне завидую. Благодаря вашей крови повелитель так желает вас! Если бы не это… – девушка вдруг демонстративно вздрогнула, прикрыв ладошкой рот - Ох, прошу прощения! Кажется, я сказала лишнее. Я, ни в коем случае, не хотела вас оскорбить, повелительница!

«Значит, намекаешь на то, что без драконьей крови, Ферокс меня бы не хотел?» – я почувствовала, что начинаю злиться.

Меня сложно было вывести из себя – это редко, кому удавалось. Но, если удавалось… успокоить меня, после этого, было ещё сложнее. По крайней мере, до тех пор, пока объект моей злости не получал то, что заслуживает. А по моему мнению, эта драконесса заслуживала очень и очень многое. Я уже представляла, как пытаю её… как она кричит… как её окровавленное израненное тело дрожит от ужаса и боли.

- Ферокс… Извини, но тебе придётся искать новую постельную игрушку, – подвела я итог своих мыслей и фантазий.

- Это я уже понял, – дракон поднялся с кровати. – Убьёшь её?

- Возможно. Посмотрим.

Первая эмоция на лице драконессы – непонимание. Она переводила взгляд с меня на Ферокса, вникая в смысл наших слов. А когда до неё дошло… она вцепилась в моего мужа, чуть ли не повиснув на нём:

- Повелитель!.. Простите меня! Я… я вела себя слишком дерзко, да? Я… я не хотела!.. Я просто… была в таком восторге от вас, что… что забылась! Это больше не повторится!

Ферокс стряхнул её с себя словно шавку, слишком настойчиво ластящуюся к хозяину.

- Красота есть, но кроме неё - ничего, – дракон презрительно фыркнул. – А жаль.

- Ну, ты же не за интеллект её выбрал, – усмехнулась я.

- Не за интеллект, – согласился Ферокс, одеваясь. – Но, рассчитывал на какие-то его задатки.

- Разочарован? Может, тебе стоит им экзамен, перед постелью, устраивать?

- Мне что, заняться больше нечем?

- Тогда не жалуйся на недалёкость своих любовниц.

- Повелитель, прошу! – в голосе уже слёзы и отчаяние – она упала на колени, обхватила ноги моего супруга, умоляюще смотря на него снизу вверх.

- Значит так, девочка, – Ферокс убрал от себя её руки, как мне показалось, с некой брезгливостью – он ненавидел женские слёзы. – Ты посмела оскорбить повелительницу своего мира. Мне всё равно – нарочно или нет. У тебя теперь есть два варианта. Первый – ты умрёшь от моей руки. Прямо сейчас. И второй – тебя накажет моя жена. И, в этом случае, может быть, она оставит тебя в живых. Выбирай.

Можно сказать, что, на моих глазах, сейчас рушилась жизнь этой драконессы. Даже если я оставлю её в живых, перспективного будущего у этой аристократки не будет. Как и у её семьи. Я считала, что те, кто несёт ответственность за её воспитание, тоже должны отвечать за её проступки.

- Но… но вам же было хорошо со мной, повелитель! – цеплялась девушка за последнюю соломинку.

- Да, было хорошо, – дракон этого отрицать не стал. – И что? Мимолётное увлечение, на одну ночь, ничего не значит. Или ты рассчитывала на что-то большее? Если – да, то ты еще большая дура, чем показала себя только что.

Как ни странно, фавориток у Ферокса не водилось. Ни одна женщина не задерживалась больше, чем на несколько ночей. Хотя наверняка каждая из них думала, что вот уж она-то, точно, завладеет мыслями и сердцем чёрного бога-дракона. Но каждую неизменно ждало разочарование. И мне об этом было прекрасно известно. А в тот промежуток, когда я покидала мир демонов и проводила время здесь – Ферокс предпочитал моё общество в постели. Как ни крути, кровь много значила. Да и кроме крови нас уже многое связывало.

- Милена, – обратился Ферокс ко мне. – Когда закончишь с ней, придёшь в зал. Сегодня Ориан и Террелл будут демонстрировать свои новые боевые умения.

- Да? Тогда я постараюсь побыстрее, – пообещала я, и чёрный дракон вышел из спальни.

- Повелитель! – девушка вскочила на ноги и, по всей видимости, хотела побежать за мужчиной.

- Драйк, – произнесла я одно единственное слово.

Самый мой удобный слуга-демон. В каком бы мире я не находилась, стоило его, лишь, позвать и он, тут же, приходил, готовый исполнять мои приказы. Как и сейчас.

- Бери её, – кивнула я на драконессу. – И отправляемся в Зиграден. В мои темницы.

Кажется, только сейчас она поняла, кто истинный хозяин её жизни. И девушка уже бросилась в ноги мне:

- Повелительница, прошу, простите меня!

- А ты повторяешься, – сказала я, жестом приказывая Драйку убрать её от меня, что он немедленно и сделал. – Повторяешь то же самое, что говорила Фероксу. Что, фантазии больше ни на что не хватает?

- Повелительница!.. – драконесса попыталась вырваться из рук демона, но безрезультатно. – Умоляю!.. Пощадите! Я… я больше никогда не приближусь к повелителю!

На этом её обещании, я рассмеялась очень неприятным смехом:

- Не приблизишься к Фероксу? Одолжение мне делаешь этим? Думаешь, что мой муж теперь подпустит тебя к себе? Ха! Ну, уж такой глупости я никак не ожидала! – мой смех резко прервался. – Как же ты мне надоела… Даже тратить много времени на тебя, совсем, нет желания. Да и посмотреть на своих сыновей, мне куда интереснее, чем возиться с тобой. Но… ничего не поделаешь - какое-то время на тебя придется потратить.

Драконесса стала ещё что-то говорить, в чём-то убеждать… Кажется, она кричала, что её семья, не считая богов-драконов, самая влиятельная… Но, я её уже не слушала. Мне это было неинтересно. Те, кто попадал в темницы дворца Зиградена, только и делали, что просили, умоляли… Я слышала одни и те же слова столько раз… Все мольбы я уже знала наизусть. И они давно уже ничего не трогали в остатках моей души. Разве что, начинали глухо раздражать периодически. А последнее, отнюдь, не улучшало положение моих «гостей».

- Приревновала своего муженька к любовнице? – за моей спиной замаячил Рейф, когда Драйк уже приковывал драконессу цепями.

- Не говори ерунды, – отмахнулась я от него. – Мне нет дела до любовниц Ферокса. У этой просто оказался слишком длинный язык и мало ума.

- Да, это веская причина привести её сюда, – усмехнулся Рейф.

- Надеюсь, это был не сарказм?

- Что ты! Конечно, нет! Дашь с ней развлечься? – резко перевёл мой ерат тему разговора.

- Дам, но позже. Когда я уйду. И, с одним условием, что после тебя она останется жива.

- Хочешь сохранить ей жизнь?

- Да. Будет наглядным примером для остальных.

- Повелительница!.. Благодарю вас… благодарю! – услышала мои слова девушка.

- Рано благодаришь. То, что я оставлю тебе твою никчёмную жизнь, вовсе, не означает, что тебе сейчас будет легко. К тому же, ты ещё не знакома с моим ератом. Возможно, ты будешь умолять его о смерти.

мне, явно, не поверила. Для неё – аристократки, выросшей в мире драконов, и ни разу не сталкивающейся с миром демоном, смерть казалась самым страшным, что только может случиться. Да, пытки драконы, конечно, тоже применяли, но не так часто. Это было довольно редким явлением. Тем более, их применение к членам аристократических семей было чем-то из ряда вон выходящим. Провинившихся, в случае совершения тяжкого преступления, ждала смерть. Но смерть быстрая, почти безболезненная. Над ними не измывались, не мучили перед этим… Поэтому драконесса, вряд ли, в полной мере осознавала, что её ждёт здесь – в Преисподней.

Начала я с одной из самых, по моему мнению, лёгких пыток – вырывание ногтей. От неё обычно было мало толку. У многих хватало выдержки не издать ни звука, не то, чтобы признаться в чём-либо. Но…как оказалось, драконессе достаточно было и этого. Она не выдержала – сломалась сразу же. Как только первая ногтевая пластина стала медленно отделяться от пальца... девушка, чуть ли, не впала в состояние истерики. Таких визгов даже я давно не слышала.

- А ведь была такой смелой и наглой, – наблюдала я за тем, как девушка дёргается, кричит, плачет. – А я же только начала… Да и знакомство с Рейфом тебя ещё ждёт. Причём, я думаю, что очень близкое. – На этих словах ерат плотоядно облизнулся.

Кажется, лишившись всех ногтей, девчонка практически обезумила от боли. А я смотрела на то, как эти самые ногти, постепенно, восстанавливаются и думала о том, что это, можно сказать, один из немногих минусов быстрой регенерации. Сколько бы тебя не истязали… Сколько бы не мучали… всё восстановится. И это позволит подвергать тебя пыткам не раз, и не два. Ты будешь, то же самое, испытывать снова и снова. Тебя не оставят в покое.

- Прошу вас… не надо больше! Хватит! – закричала драконесса, видя, как Драйк, снова, тянется к тем двум ногтям, которые успели регенерировать. – Не трогайте меня!

- Мне всё-таки интересно… О чём ты думала, задевая меня перед моим супругом? – задумчиво поинтересовалась я.

- Я… Я… – возможно, она и хотела мне ответить, но мой слуга этого ждать не стал и единственное, что вырвалось из её горла – это вопль.

- Думала, что он защитит тебя… Станешь его любимицей… – продолжила я за неё. – Какой дурой надо быть, чтобы мечтать об этом? Ждать любви Ферокса? Ферокс никого не любит за исключением своих детей. Вот любви к детям у него, действительно, не отнять. А женщины… Сегодня – одна, завтра – другая. С одной ему скучно. Хотя, кому я это говорю? Ты меня уже не слушаешь…

- А всё же жаль, что тебя не радуют пытки, Милена, – стоящий рядом Рейф, явно, получал удовольствие от всего происходящего – без преувеличения могу сказать, что это его дико возбуждало.

- Не вижу в них ничего радостного. Хотя, и плохого – тоже. Это просто средство для достижения цели.

И это средство я использовала в полной мере. Пусть драконессе много и не требовалось. А мне стало интересно… Драконы мне, до этого, никогда в руки не попадались. Я не знала до конца, сколько времени требуется на регенерацию той или иной части тела. И теперь, постепенно, я это узнавала. Например, я выяснила, что если полностью содрать кожу со спины, она восстановится минут за двадцать. А если вырезать глубокие узоры на той же самой коже магическим кинжалом, то всего десять минут. Следы от ударов кнута или хлыста – пятнадцать минут. Сломанные кости… Смотря, где и каким образом сломать. Быстрее всего, восстанавливались пальцы – пару минут. Дольше всего, рёбра или кости руки, сломанные в нескольких местах – от пятнадцати минут и больше. Повреждённые мышцы – девять минут. Разодранные вены и сосуды… шесть минут.

«Надо куда-нибудь записать, что ли, эти наблюдения, – подумала я тогда, отсчитывая очередное время. – Может, от них будет какая-то польза? Хм... А у меня регенерация, в нескольких местах, даже быстрее, чем у этой чистокровной драконессы».

Но, в конечном итоге, крики драконессы мне надоели. Стало скучно. Я обследовала её, практически, всю. К тому же, хотелось уже в мир драконов, чтобы не пропустить того, что будут показывать мои старшие дети.

- Рейф… – начала я, но, в этот момент, встретилась взглядом с девушкой.

Наглости в этих голубых глазах больше не было. В них, вообще, ничего не было, кроме отчаяния и боли. Заплаканные, замученные… и от этого, невероятно красивые. Моя демоническая природа давала о себе знать – такое мне нравилось.

- Драйк, а ты не знаешь, глаза дракона, если их съесть, дадут какую-нибудь магическую силу? – спросила я демона, вспомнив об особенности эльфийских глаз.

- Не знаю, госпожа Милена. Человеческие маги используют драконьи глаза как ингредиенты, но… я не слышал, чтобы их кто-нибудь ел.

- Да? Что ж… Если их никто не ел, то будем первыми. Поэкспериментируем… Рейф, не хочешь попробовать на вкус глаза дракона?

- С удовольствием! – довольное лицо гипнотизёра надо было видеть.

Как и лицо драконессы…

- Нет, умоляю, повелительница! – даже измученная пытками, видимо, от предстоящего кошмара, она смогла заговорить. – Пожалуйста… просто убейте меня уже! Не надо… Прекратите меня мучить! Хватит! Достаточно… молю!

- У тебя был шанс быстро умереть, когда Ферокс давал тебе выбор, – напомнила я ей. – Сейчас у тебя его уже нет. Да и ты очень хотела жить, не так ли? И что ты так переживаешь? – я подошла к ней, с театральной лаской погладила её по слипшимся от крови и пота волосам. – Твоя регенерация, скорее всего, поможет тебе восстановить глаза. Не уверена, конечно, полностью, но… если – да, то я заодно узнаю, сколько времени тебе для этого понадобится.

- Нет, пожалуйста! – закричала драконесса, когда я, пальцами одной руки, коснулась её глаза, а пальцами другой придерживала её веки, чтобы она не могла моргать.

- Может, веки ей отрежем? – предложил Рейф. – Тебе так будет проще.

- Нет необходимости в лишних действиях, – покачала я головой.

Долго тянуть я не стала – глаз вырвала быстро, одним резким движением. Можно, конечно, было и продлить этот процесс… продлить эту муку… Но, я не видела в этом необходимости. Тем более, меня сейчас интересовала не боль драконессы, а именно её глаз и его влияние на моего ерата. А сама драконесса… Навряд ли она, когда-нибудь, получала такие непередаваемые ощущения. Она буквально захлебнулась своим воплем. Агония… Наверное, именно её она сейчас ощущала, без возможности потерять сознание. Она билась в цепях, орала не переставая… Так привычно… Похоже, эти звуки становились для меня роднее чего-либо другого.

Я повертела в руках голубой глаз драконессы: «Глаз, как глаз. Ничего особенного в нём не вижу. Цвет красивый, но… и всё на этом. На самом ли деле, в нём есть магия?».

- Приятного аппетита, – с этими словами я протянула глазное яблоко Рейфу.

Тот приподнял мою руку чуть выше и съел его прямо с моей ладони, напоследок лизнув пальцы. Как собака, получившая подачку от хозяина.

- Ну, как? Чувствуешь что-нибудь необычное?

- Хм… – он с явным удовольствием облизнулся. – Пока нет.

- Ладно, спрошу у тебя об этом позже, – с некоторым разочарованием сказала я. – Развлекайся, – и я вышла из темницы.

Когда я поднималась по ступенькам, я обратила внимание на свои, испачканные кровью, руки. Повинуясь секундному порыву, я слизнула кровь драконессы со своих пальцев. Магия, как и в крови любого бессмертного, здесь была, но… я поморщилась. Её было мало и она была такой слабой… У меня было чувство, что я попробовала на вкус солёную морскую воду. Ничего общего с кровью Ферокса или какого-либо Верховного демона.

«Единственная польза от тебя – изучение регенерации, – подумала я о любовнице своего мужа. – В остальном же… Даже магия твоей крови – никчёмная. Надеюсь, хоть Ферокс остался доволен тобой в постели. Хм… я же так и не узнала твоё имя. Хотя… какая разница?».

Впоследствии, никакой реакции у Рейфа от съеденного глаза, не последовало. Жива девчонка после него осталась, пусть и в несколько… потрёпанном состоянии. Глаз, через несколько дней, у неё тоже восстановился. Её семья, действительно оказавшись из высшей аристократии, была лишена всего – и власти и титулов. Даже возможности, когда-либо, оказаться при дворе повелителей. Только сама виновница осталась здесь, но уже в статусе простой служанки. Которая теперь пугалась резких звуков, а уж при виде Рейфа, который, вместе со мной иногда приходил к драконам, вообще, впадала в панику. Только… нет-нет, да в глазах у неё мелькала прежняя стервозность.

«Если она, когда-нибудь, ещё проявит свою сущность, я расправлюсь с ней окончательно» – думала я, когда замечала подобное.

Я нашла своего супруга в тренировочном зале вместе с Орианом. Два дракона сражалась в учебном поединке. Поединок-то учебный, но… Ферокс своему сыну никогда не поддавался и слабины не давал. Нападал со всей своей силой и ждал того же от Ориана. Ориан старался, но пока такие поединки с отцом, заканчивались очень быстро. Силы-то у наследника драконьего трона было достаточно, но опыта и терпения ему ещё не хватало. После нескольких неудачных выпадов, он начинал выходить из себя и нападать не думая. Что его и подводило. Ферокс в эти моменты жалости к нему не испытывал – удары наносил, конечно, не смертельные, но ощутимые. Иногда такие, что Ориану, после этого, приходилось несколько дней восстанавливаться с помощью регенерации. Наверное, порывом любой матери было бы высказать всё жестокому папаше и предотвратить подобные действия в будущем. Но… я считала по-другому. Я считала, что Ферокс в данном случае поступает абсолютно правильно. Ориан был наследником власти сурового мира. Ему нельзя было быть слабым. И такие жёсткие методы обучения были ему просто необходимы.

Я не стала прерывать бой – решила дождаться его логического завершения. Тем более что зрелище было, поистине, красивым. Двое обнажённых по пояс, мускулистых мужчин, сражающиеся на мечах. На обоих – только кожаные штаны, заправленные в сапоги. Ни тяжелых поясов, ни какой защиты, ничего, что бы стесняло или замедляло движений. Длинные волосы драконов стянуты на затылках в хвосты, чтобы не мешали обзору.

Мне всегда нравилось смотреть на их поединки. Только к быстроте их движений надо было привыкнуть. Иначе, ничего, кроме смазанных силуэтов, не увидишь. Но, для меня это проблемой не являлось. Я наблюдала, замечая всё. Даже умудрялась отвлечься на мысли, насколько эти двое похожи. По росту сын уже почти догнал своего отца – без малого, два метра. И телосложение Ориана было такое же мощное – тут и природа постаралась, и многочасовые каждодневные тренировки давали о себе знать. Глаза цвета лавы, чёрные волосы… Ферокса и Ориана можно было бы принять за родных братьев, а не отца и сына. Пусть один и выглядел старше лет на десять-пятнадцать. Даже некоторые их повседневные привычные жесты были одинаковы. Только характер Ориана был несколько мягче. Хотя… я судила по его отношению к себе – своей матери. Так что, в последнем, могла и ошибаться.

«Хоть бы что-то от меня унаследовал, – усмехнулась я про себя. – Так нет… Почти копия Ферокса. Если бы он у него и сражаться научился…».

Я сразу же замечала ошибки сына. Не так повернулся, не так встал, слишком рано нанёс удар… Кажется что всё это мелочи, но в реальном бою от этого зависит жизнь. Честно говоря, я была бы только рада, если бы Ферокс занимался с сыном чаще. Но, надо отдать Ориану должное – за исключением Ферокса, мало кто мог похвастаться безоговорочной победой над ним. Разве что, возможно, кто-то из красных богов-драконов.

Ориан снова начал спешить, разозлённый своими собственными промахами. Привыкнув к тому, что победа всегда доставалась достаточно легко, он не мог смириться с тем, что здесь он с такой же лёгкостью каждый раз проигрывает. После таких проигрышей, ему неоднократно требовалось несколько дней, чтобы восстановиться. А Ферокс… его он даже ни разу не поцарапал. Всё это выводило молодого дракона из себя, заставляя его совершать ошибки. Да, после боя он всегда их осознавал, понимал… Но, стоило Ориану вновь начать проигрывать, он забывал про всё. Я пыталась научить его выработать тот же рефлекс, который использовала я сама. Во время боя я просто отключала все эмоции. Тело просто сражалось, заточенное тренировками. Ни спешки, ни злости – ничего лишнего. Только нужные движения. Но… Ориану этот способ, почему-то, не дался.

Ферокс легко увернулся от очередного нападения Ориана, и сила удара ушла на стену, по которой пошли трещины. Но времени на следующее нападение у сына повелителя не осталось. Ферокс не стал ждать, когда Ориан соберётся и продумает свой следующий шаг. Настолько быстрое движение, что даже я не уследила… А в следующий миг Ориан упал на пол и мне показалось, что я услышала хруст ломающихся костей. Из его рта потекла кровь. Я нахмурилась, но вмешиваться не стала, хотя такой вид сына меня, разумеется, не порадовал. Но, по сути, боль – тот же учитель. Не хочешь её испытывать – сражайся лучше, учись… Будь терпеливее. Я надеялась, что Ориан, всё же, это усвоит. Иначе боль он будет испытывать ещё неоднократно. И я, в этом случае, заступаться за него не собиралась.

- С тебя достаточно или хочешь попробовать ещё раз? – голос Ферокса был насмешлив – явно рассчитанный на то, чтобы вывести Ориана из себя.

«Он, снова, поддаётся на провокацию отца, – услышала я злое рычание сына и видя, как тот встаёт. – Это – плохо. Злость застилает его разум, не давая думать спокойно и рассчитывать свои действия. Надеюсь, эта эмоциональность не «что-то», унаследованное от меня» – вспомнила я собственную несдержанность.

Ориан вновь атаковал Ферокса. В этот раз, продуманности в его движениях было ещё меньше, чем до этого. И результат был ясен сразу – сокрушительный удар повелителя мира драконов и… я поняла, что моего сына ждут очередные несколько дней восстановления. По крайней мере, когда он сможет встать и дойти до своих покоев.

- Ты снова повторяешь одну и ту же ошибку, – произнёс Ферокс, не делая попыток помочь Ориану подняться. – Ты сам осознаёшь, в чём она заключается?

- Д… да, – с некоторым трудом произнёс дракон.

- И в чём же?

- Я… я сорвался… Поддался эмоциям, злости…

- Верно. И так происходит каждый раз. Самому не надоело?

Ориан молчал. Конечно ему надоело. Кому бы понравилось каждый раз проигрывать, а потом ещё, чтобы тебя отчитывали.

- Иди, лечись. Если такую же глупость совершишь и в следующий раз, отправлю на год в отдалённые дворцы золотых драконов. Будешь у них спокойствию учиться.

По лицу сына, пусть и искажённого болью, было видно, что идея отца ему совсем не понравилась. Банальная причина – скука. Молодому чёрному дракону, у которого кровь буквально кипит, жить среди флегматичных и спокойных золотых драконов… Это было чистой воды пыткой. Тем более, на отдалённых территориях. Развлечений для Ориана, привыкшего к совершенно другой жизни, там явно будет недостаточно.

- Я понял… отец, – Ориан, всё же, смог подняться на ноги самостоятельно, пусть и держась за стену.

– Мама, – заметил он меня.

- Здравствуй, Ориан. Позвать кого-нибудь, чтобы тебе помогли дойти до покоев?

- Нет, – с упрямством произнёс наследник Ферокса. – Сам дойду.

И ведь пошёл. С трудом, медленно, шипя от боли, но, тем не менее, до выхода из зала добрался сам.

- Ты, действительно, отправишь его к золотым драконам? – спросила я мужа, когда Ориан скрылся из вида.

Нет, – ответил Ферокс, поднимая с пола ножны, и вкладывая в них свой меч. – Но пусть он в это верит. Может, тогда что-то сдвинется с мёртвой точки.

- А ведь зная твой характер, он, точно, поверит. Он поверит, что в случае проигрыша, ему придётся год скучать на отшибе мира драконов.

Ферокс детей, хоть и любил, но отцом был строгим и требовательным. Да и характер у него был, прямо скажем, довольно тяжёлым. Только к дочери он относился со всей возможной для него мягкостью, а вот сыновьям никогда спуску не давал. И от него вполне можно было ожидать подобной ссылки.

- Он, излишне, поддаётся чувствам, – продолжал чёрный дракон. – Интересно, откуда у него это? – многозначительно посмотрел Ферокс на меня.

- Не ко мне вопросы. У меня со сдерживанием эмоций всё в порядке, – возразила я.

- Сейчас – да. Но, я знаю… знаю ситуации, когда твоё спокойствие… твоя ледяная маска даёт трещину, – он приблизился ко мне. – И мне так нравится этот порочный котёнок.

Жар его разгорячённого после боя тела… Сам его вид – обнаженный торс, темное желание в глазах, плавные движения сильного хищника… Всё это кружило голову и мгновенно напомнило мне, что я не виделась с ним уже около двух недель. Драконьей крови во мне это не нравилось. Она хотела, чтобы я была с Фероксом чаще и дольше. Не могу сказать, что сама была против этого желания.

За все эти двадцать три года ненависть, которую я испытывала к Фероксу угасла. Живя среди демонов и драконов… я стала слишком хорошо их понимать. И Ферокса в том числе. Да и рождение детей нас сблизило. К тому же, выполнение условий Ферокса довольно многое изменило во мне самой. Страх перед ним исчез - я перестала бояться своего супруга. Но, честно говоря, я сама не совсем понимала, что же я чувствую к своему мужу. Хотя, часто об этом задумывалась. Привязанность? Да, наверное. Сексуальное влечение? Безусловно. Уважение? Невозможно было его не испытывать, когда я ближе узнавала его мир, его самого и чего ему стоит держать здесь всё под своим контролем. Я не отрицала того, что он был жесток, порой – беспощаден. Но другой и не смог бы править этим миром. И я видела его неподдельную любовь и заботу к своим детям. Пусть эта любовь иногда и принимала такой вид, как сегодня с Орианом. Что касается отношения самого Ферокса ко мне… Думаю, это было что-то, сродни терпению. Я была матерью его детей. Он знал, что другой жены у него не будет. В общем, выбора у него всё равно не было.

- Ферокс, нам нужно поговорить кое о чём, – попыталась я, всё же, остановить дракона, когда тот прижал меня к себе.

- После поговорим.

И я почти согласилась с этим. В конце концов, Дайона вместе с Адалиссой, могли и подождать. А желанный мужчина, от близости которого спокойствие улетучивалось, оставляя вместо себя безумное желание, вот он.

«Но, Дайона сказала, что всё начнётся уже скоро, – через пелену похоти пробилась здравая мысль. – Но рамки этого «скоро» не обозначила. А, вдруг, сейчас на счету каждая минута?».

Я огромным усилием заставила себя чуть отстраниться от Ферокса и сказала:

- Нет, сначала разговор, – муж нахмурился, явно недовольный моим упрямством, но я сочла возможным проигнорировать его недовольство – ситуация была слишком серьезной. – У нас возникла проблема…

- Что еще за проблема? – несколько раздраженно поинтересовался дракон.

- Если в двух словах – то двадцать лет назад ни черта у вас с Люцифером не вышло.

Ферокс посмотрел на меня с удивлением, а затем взгляд его потемнел. Желание, которое я испытывала, за секунду, исчезло. Дракон, одним усилием мысли, заставил мою бушевавшую драконью кровь успокоиться.

- Только не говори мне, что ты имеешь в виду…

- Адалисса, – подтвердила я его догадки. – Точнее, не она сама даже, а её сестра – Дайона.

Ферокс отошёл от меня, приблизился к стене, подобрал с пола брошенную там на время поединка рубашку. Мрачный и сосредоточенный, он молча оделся. Новость, которую я ему сообщила, стала для него неожиданной и весьма мало приятной.

- Подробности расскажешь у Люцифера, – после недолгого раздумья, сказал он.

Я согласно кивнула. Ферокс открыл портал в Пандемониум, прямо в тронную залу владыки Ада. Вообще-то вот так врываться во дворец повелителя демонов – весьма рискованное занятие, заканчивающееся для незваного визитера очень плачевно. Но мой муж, очевидно решил, что ситуация стоит нарушения этикета.

В зале находился всего один демон. Высокий рост и величественная стать бросались в глаза, даже когда он восседал на своем троне. Холодное красивое лицо с правильными чертами, в обрамлении черных длинных волос, и абсолютно ледяной взгляд темных глаз. В момент нашего вторжения, повелитель демонов просматривал какой-то свиток, и на появление нежданных гостей отреагировал, лишь слегка приподняв бровь.

Я хотела, официально, поприветствовать Люцифера, но Ферокс меня опередил:

- Как я помню, ты утверждал, что Чёрная богиня не вернётся! Что мы всё для этого сделали!

- О чём ты говоришь, Ферокс? – не сразу понял повелитель демонов, откладывая свой свиток. - Неужели… – он перевёл взгляд на меня.

Повелитель Преисподней тоже оказался несколько… ошарашен данной вестью

- Рассказывай, – приказал мне дракон.

- Ко мне, в видениях, приходит сестра Адалиссы – Дайона, – начала я. – Она хочет вернуть свою сестру. Разбудить её. В последний раз, сегодня ночью, Дайона сказала, что это случится совсем скоро. Что заклинание, которое вы наложили на Адалиссу, уже разваливается на части.

- Дайона? Белая богиня? – переспросил Люцифер, поднимаясь с трона и спускаясь с возвышения.

- Да. По крайней мере, так она себя называет.

- Сколько времени ты уже видишь эти видения? – спросил повелитель Ада.

- Думаю… я стала их видеть, почти сразу, как только вы заставили Адалиссу уснуть. Получается, лет двадцать.

- То есть, ты хочешь сказать, что тебе известно об Адалиссе двадцать лет, и ты говоришь об этом только сейчас?! – мне показалось, что Ферокс, серьёзно, хотел меня убить в этот момент.

- А что я могла сказать до этого? Все это время я была уверенна, что Дайона – просто моя галлюцинация, просто реалистичный сон.

- И когда же ты поняла, что это – не просто сон? – Люцифер выглядел спокойным, но я чувствовала… чувствовала, что он тоже, едва ли, не в ярости.

- Когда я начала вспоминать Адалиссу. Вспоминать всё то, что забыла о ней.

- Так, ты вспомнила её?

- Да.

- Это не отменяет того, что ты должна была рассказать об этом куда раньше! – Ферокс, неподдельно, злился, а я подумала о том, что зря он обвинил в излишней эмоциональности Ориана, именно меня.

- Рассказать о чем? – я не повышала голоса и говорила спокойно. – О том, что в самом начале моей жизни среди драконов и демонов, когда весь привычный мне мир просто разбился в осколки, когда мою личность ломали и перекраивали под новые, совершенно чуждые для меня стандарты, когда я ненавидела всех, кто меня окружал, мне – слабой и напуганной девчонке – стал сниться белый дракон, который обещал помочь мне отомстить? Я считала это игрой сознания, попыткой разума найти хоть какую-то лазейку из того, что казалось мне бесконечным кошмаром.

- Очень трогательно, – скептически обронил Ферокс.

- Что нужно Дайоне? Просто вернуть сестру? – повелитель Преисподней, всё же, не стал останавливаться на теме моего двадцатилетнего молчания, хотя, я не была уверенна, что мои аргументы показались ему достаточно весомыми.

И я подозревала, что к этой теме он может еще вернутся.

- Она хочет мести, – ответила я. – Но, я не знаю – кому.

- Что ещё она тебе говорила?

- Больше – ничего. Кроме того, что поможет мне отомстить.

- Отомстить? И почему ты не воспользовалась ее помощью? Дайона – богиня. Возможно, с ней у тебя, действительно, был бы шанс на месть, – дракон успокоился и в его голосе слышался явный интерес к ответу на заданный вопрос.

- Мне это не интересно, – просто сказала я. – Меня моя жизнь устраивает, и менять её я не хочу. А как я поняла, по словам Дайоны, из-за неё изменится всё. И ещё… Адалисса живёт, вернее спит сейчас, в моём теле. Ели она вернётся… чтобудет со мной? Возможные варианты своей судьбы, которые я вижу, мне тоже не нравятся.

- Адалисса и Дайона… – задумчиво протянул Люцифер. – Я считал, что у нас проблема только с первой. А, оказывается, иметь дело придётся с обеими.

- А нельзя просто обновить печать Адалиссы? – предложила я. – А через какое-то время снова это сделать? К тому же, – я не смогла сдержать легкой, но довольной улыбки. – Способ наложения этого заклинания мне нравится.

- Не сомневаюсь, котёнок, что он тебе нравится, – усмехнулся Ферокс. – Но, к сожалению, это заклинание одиночного действия. Второй раз им не воспользоваться.

- А жаль... – резко погрустнела я.

- Не грусти, котёнок. Мы, обязательно, снова подарим тебе этот незабываемый опыт, – дракон даже рассмеялся. – Но, потом. Когда разберёмся, с неожиданно возникшими, древними божествами.

- Ты прав, Ферокс, – на тонких губах повелителя демонов мелькнула и тут же пропала едва заметная улыбка. – Сначала – дело. Альма! – позвал он и, когда советница появилась, приказал. – Созови, немедленно, Совет. Но, без участия Высших демонов. Мне сейчас нужны только Верховные.

- Слушаюсь, повелитель.

- Ну, что, Ферокс? – обратился владыка Ада к дракону. – Не откажешься поприсутствовать на Совете Преисподней?

- Не откажусь. Проблему демонам и драконам, всё равно, придётся решать сообща.

Глава 4

За все эти годы я, в первый раз, видела Совет Преисподней в полном составе. Обычно, на Совете присутствовала, едва ли половина Верховных демонов. Многие из них даже в мире демонов не бывали годами, а то и столетиями. Лишь экстренный и срочный случай мог собрать их всех. Такой как, например, сегодня.

- Как же я… рад всех вас видеть впервые, за столь продолжительное время, – голос Асмодея, как всегда, был сладок, но обманываться им никто из присутствующих не собирался.

- Не сомневаюсь, что ты очень рад, отец, – ответила Великому герцогу одна Верховная демонесса. – И я, также, не сомневаюсь, что ещё больше ты будешь счастлив, отдать всех нас своим питомцам.

Обращаться к Асмодею – «отец» – могла лишь одна Верховная демонесса – Махаллат. Повелительница легионов злых духов. Повелительница чумы и прочих болезней. Родная дочь демона похоти и неизвестной демонессы. По слухам, она сама и убила свою мать, будучи в четырёхлетнем возрасте. После смерти матери, демонесса выживала и росла самостоятельно. Как – не знаю, но её отец о ней никак не заботился и судьбой её не интересовался. Впрочем, никто из демонов не может похвастаться наличием родительского инстинкта. Что уж тут говорить об Асмодее. Но, именно поэтому, раса демонов была так сильна. Вынужденные бороться за жизнь с самого рождения… надеющиеся только на себя… Демоны учились жестокости, ненависти, насилию, агрессии… И все эти уроки Махаллат отлично усвоила. Она выжила и стала одной из Верховных демонов Преисподней. Одной из четырёх демонесс, носящей титул – «мать демонов». И одной из немногих, кто стал Верховной не по праву рождения ангелом, вставшем на сторону Люцифера, а по праву силы. Той, кто выбила себе место, убив одного из Верховных.

Сама Махаллат была очень красивой женщиной. Высокая, стройная. Длинные каштановые волосы, светло-карие, почти золотистые, глаза. Иногда, я пыталась найти в ней сходство с Асмодеем, сравнивая их. Но, в конечном итоге, пришла к выводу, что демонесса была больше похожа на мать, которую я никогда не видела.

Какой Махаллат была по характеру? На этот вопрос я не смогла бы ответить, даже если бы и захотела. Лично я с ней никогда не общалась. Кроме того, я водила знакомство с Лилит, а это уже, изначально, настраивало дочь Асмодея против меня. Махллат и Лилит были давними врагами, по одним им известным причинам. Говорят, что были времена, когда они всерьёз сражались, намереваясь убить друг друга. Поэтому, имея связь с одной из них, с другой ты уже не мог иметь никаких дел.

На спинку моего кресла уселся большой чёрный ворон. Он наклонил голову на бок, посмотрев на меня своим рубиново-красным глазом и каркнул, как мне показалось, задумчиво.

- Лети к своему хозяину, пернатый, – сквозь зубы прошипела я. – Я тебе не рада.

Я терпеть не могла эту птицу. По причине того, что когда ворон появлялся, он, постоянно, садился куда-нибудь рядом со мной. И всё это время наблюдал, иногда, вставляя своё многозначительное «кар». А прогнать его было невозможно, так как его хозяин, в это время, был рядом. Я как-то спросила демона, можно ли избавить меня от общества его питомца… Я тогда, всерьёз, подумала о том, что взглядом можно убить.

Я поискала глазами хозяина ворона. Нашла сразу же – сидел он от меня недалеко. Верховный демон Леонард. Хозяин шабашей, ведьм и всей чёрной магии, которую используют люди. Также, в его ведении были все человеческие гадалки и ясновидящие разных мастей, сектанты, участники тайных культов… Из-за сферы своей деятельности, этот демон, большую часть своего времени проводил в мире людей. В Преисподнюю он наведывался не часто. А если и являлся, то либо ради Совета, либо для того, чтобы несколько дней отдохнуть от человеческого мира. Местом своего отдыха, Леонард выбрал Зиграден. Почему? Причина была проста – у Леонарда были все права на Зиграден, если бы он хотел властвовать в нём. Если со стороны драконов моим предком был Нуар, то со стороны демонов – это был Леонард.

Я, впервые, познакомилась с повелителем ведьм после нескольких лет своего правления Зиграденом.

Обычный день, с повседневными делами… Но, когда я отдыхала в своей спальне, моё одиночество было нарушено неожиданным визитёром – чёрным вороном, который нагло уселся на прикроватный столик и каркнул на меня требовательным тоном.

- Это ещё что? – с изумлением посмотрела я на пернатого «гостя». – Ты откуда здесь взялся?

Разумеется, на понятном мне языке, ворон мне ничего не сказал. Каркнул ещё раз.

- Так, значит… По-моему, тебе пора убираться отсюда. Тебе так не кажется?

В ответ, птица со столика перелетела на соседнюю, с моей головой подушку. Я вздохнула:

- В общем, защитников живой природы здесь нет. А ты знаешь, что это значит? Это значит, что от тебя сейчас ничего не останется, – в моих руках материализовалось Проклятье Света.

Взмах демонического оружия и… на подушке, где секунду назад сидела наглая птица, никого не было. А птица каркала уже со спинки кровати. Ещё один удар… и снова – мимо. Только часть кровати снесла, как масло ножом. А ворон, целый и невредимый, каркал издевательски с письменного стола.

«Это ж я, таким образом, всю спальню разнесу, – с досадой подумала я. – Это, конечно, пустяк, но… будет ли от этого толк? Птица, явно, магического происхождения и просто так не дастся».

В конце концов, лишившись ещё и письменного стола, я решила больше не уменьшать своё имущество. Отложив Проклятье Света в сторону, я вопросительно посмотрела на птицу:

- Может ты, как-нибудь, объяснишь, что тебе нужно, а?

Но ворон лишь смотрел на меня, и объяснять причину своего визита, явно, не собирался.

- Ладно, тогда, сиди здесь, а я пошла.

Я направилась к выходу, вышла в коридор… Я услышала звук хлопающих крыльев, а затем… ворон, как ни в чём не бывало, приземлился на моё плечо.

- Ну, это уже ни в какие рамки! – возмутилась я. – Слезай! Ты, отнюдь, не пушинка!

Птица переступила с ноги на ногу, царапнув когтями голую кожу плеча, но покидать меня явно не собиралась. В такую нелепую ситуацию я давно не попадала. Стряхнуть ворона с плеча не удавалось, а воспользоваться Проклятьем Света… было нереально. Скорее, я сама себе снесу голову, чем избавлюсь от незваного пернатого гостя. И звать Драйка или ещё кого-то из слуг, также, не хотелось. Что ж я за правительницей была бы в их глазах, если не могу справиться с каким-то вороном?

- Ладно, будем надеяться, что тебе скоро надоест разъезжать на моём плече, – одарила я ворона мрачным взглядом.

Решив, что наличие пассажира на плече не помеха в делах, я пошла в свой рабочий кабинет, разбираться с бумагами, накопившимися за время моего пребывания в мире драконов.

В моём кабинете обнаружился незнакомый демон... Причём, Верховный – это я поняла сразу, хотя, на Совете его ни разу не видела. С тонкими чертами лица, длинными, чуть ниже плеч, волосами цвета красной меди и тёмно-янтарными кошачьими глазами (меня даже посетила мысль, что они светятся в темноте). Он вольготно расположился за моим рабочим столом, с бокалом в руке, обтянутой черной кожаной перчаткой. Бутыль темного стекла стояла тут же на столе. На тонких губах играла загадочная улыбка, и смотрел он на меня с явным любопытством, как на диковинную зверушку.

«Мало мне было ворона, так теперь ещё и незнакомые Верховный демон в гости, без приглашения, пожаловал, – вся эта ситуация нравилась мне всё меньше. – Ему-то что здесь нужно?».

Тем не менее, я склонилась в почтительном поклоне:

- Да падёт Тьма на ваших врагов и да будут ангелы ползать у ваших ног.

- Да услышит Тьма твои слова, – ответил демон.

Ворон, сидящий на моём плече, взмахнул крыльями, сорвался с места и перелетел на стол.

- Ваша птичка? – с подозрением спросила я.

- Моя, – не стал отрицать мужчина. – Он доставил тебе неудобства?

- Нет, что вы, – решила я за лучшее – не «стучать» на питомца Верховного. – Могу я спросить, кто вы и что вам нужно? Хочу заметить, что Зиграден независимый город, и я не помню, чтобы вы согласовывали свой визит сюда.

- Моё имя – Леонард. Думаю, это освобождает меня от обязанности что-то согласовывать?

Услышав его имя, я перечить и не собиралась.

Леонард… хозяин шабашей. Мой предок со стороны демонов. Теоретически, законный властитель Зиградена. По сути, прав на город у него было больше, чем у меня. И уж конечно, он имел полное право приходить сюда, когда ему захочется.

Я не встречала своего предка до этого дня. Да, я знала о его существовании, но… только и всего. Честно говоря, у меня даже мысли не возникало, что когда-нибудь, Леонард может появиться в Зиградене. Что ему делать-то здесь было?

- Господин Леонард, – я склонилась ещё раз. – Ваш визит стал очень неожиданным. Я…

- Давай без официоза, – махнул рукой демон. – В конце концов, ты у себя дома, Милена. Впрочем, как и я. Выпьешь со мной? – рядом с мужчиной, на столе, возник ещё один бокал.

Я понимала, что даже с учётом того, что он задаёт вопрос, его устроит только положительный ответ. Отказа он не примет. Поэтому, я села в кресло напротив Леонарда и взяла бокал.

Как потом выяснилось, Леонард бывал в Зиградене, обычно, один раз в несколько лет. Как он сам говорил, он отдыхал здесь от дел и от мира людей в частности.

- А с каких это пор драконы присутствуют на Совете Преисподней?

Прозвучавший, вполне законный, вопрос отвлек меня от воспоминаний, о первом знакомстве с моим предком-демоном. Задал его Абигор:

- Союз союзом, но… дела мира демонов – это дела мира демонов.

- Обсуждаемое сегодня, коснётся не только демонов, но и вообще всех миров, – ответил демону войны повелитель. – Но, на судьбу ангелов, эльфов и людей мне, в этом случае, совершенно наплевать. Вопрос сегодня встаёт о сёстрах-богинях – Чёрной – Адалиссе, и Белой – Дайоне.

- А разве они обе не исчезли несколько сотен лет назад? – поинтересовалась Лилит.

- Да кому какое до них сейчас дело? – вмешался Асмодей. – Чёрная богиня, как мне известно, давно отошла от всех дел. Если уж на то пошло, её и в лицо-то мало, кто видел. Я, например, даже не знаю, как она выглядела.

- Хочешь знать, как выглядела Адалисса? Посмотри на Милену, и ты будешь это знать, – с насмешкой посоветовал демону похоти Аббадон.

- О чём ты говоришь, Аббадон? – этот вопрос, настороженным тоном, задала Махаллат.

- Милена Кавэлли, действительно, внешне выглядит, как Чёрная богиня, – за демона разрушения ответил сам Люцифер. – Но дело не только во внешнем сходстве… В ней живёт сама сущность Адалиссы, пусть и спящей на данный момент. И если бы она так и продолжала спать, то никаких проблем бы и не было. Но… Белая богиня решила, что ей очень уж нужна её сестра.

Выслушав суть проблемы, первое предложение в её решении поступило от Астарота:

- Если всё дело в Милене Кавэлли, то почему бы просто не убить её? Если у Адалиссы не будет физической оболочки, то и возродиться она не сможет. Самое просто решение может стать самым правильным.

Конечно, мне это предложение пришлось не по вкусу. Хотя, оно и было логичным. И я понимала, что многие могут с ним согласиться. Кем я была для собравшихся здесь? На данный момент, я была источником проблемы, от которой надо было срочно избавиться. В конце концов, на их месте я поступила бы также.

- Не слишком ли много на себя берёшь, казначей? – Ферокс, вроде бы, говорил спокойно, но мне показалось, что он готов вот-вот напасть на Великого герцога Ада. – Предлагаешь убить повелительницу другого мира и мать наследника? Извини, но ты, в большей степени, заменим, чем она.

Как ни странно, но уж от кого я не ждала защиты, так это от своего супруга. Я же прекрасно понимала, что мир драконов для Ферокса – это самое важное. А я, своим существованием, угрожала этому миру. Я знала приоритеты дракона и что он выберет в случае чего. И его поведение сейчас показалось несколько… странным.

- Я согласен с повелителем драконов, – произнёс Самаэль, буквально, прожигая брата злобным взглядом. – Мы не можем приговорить повелительницу наших союзников, не рассмотрев другие варианты.

- Надо же… Я в первый раз в чём-то согласен с распорядителем смерти! – тон Аббадона балансировал на грани издёвки и веселья. – Я тоже за другой вариант. Я не собираюсь терять свою подопечную из-за неприязни к ней Астарота.

- У меня нет к ней неприязни! – резко сказал Астарот. – Я, лишь, предлагаю возможности!

- Ох, Астарот… Кому ты пытаешься солгать о своём нейтралитете в отношении сладкой? – слова Асмодея прозвучали ещё сахарнее, чем обычно – явный признак того, что он очень не в духе. – Ведь, делить любовь своего братика тебе ни с кем не хочется. Я поддержу Аббадона и Самаэля. Нужен другой выход из положения.

- У меня, конечно, другие причины возражать против убийства Милены Кавэлли, но я их выскажу, – не остался в стороне мой предок – Леонард. – Без Милены Зиграден лишается правителя. Ставить над городом девчонку, полностью лишённую силы, я, категорически, не хочу. А это значит, что именно мне придётся разбираться с этой проблемой. А я слишком эгоистичен и слишком лишён желания брать ответственность за Зиграден.

- Да уж, в этот раз тебе будет от своих обязанностей не отвертеться и не свалить свой скучный город на меня, – вставил реплику демон войны. – Раз уж ты здесь, в мир людей сбегать поздновато.

- Я соглашусь с повелителем драконов, а также с покровителями Милены Кавэлли, Леонардом и ангелом смерти, – начал Люцифер. – Но, не только по тем причинам, которые высказали они. Я считаю, что убивать Милену, просто-напросто, опасно. Неизвестно, как поведёт себя сила, запертая в ней. Тем более, если лишить эту силу оболочки до пробуждения Адалиссы. Бесконтрольная сила Чёрной богини… это может обернуться катастрофой. Да, возможно, если убить Милену, то ничего не будет, но… вероятность того, что сила просто вырвется на волю, тоже велика.

- Тогда, какие ещё есть варианты?

- А почему мы, вообще, решили, что возвращение Адалиссы – это плохо? – неожиданно спросил присутствующих Велиар. – Ведь, она была той, кто нас создал. Она дала нам этот мир. С чего решили-то, что она захочет его разрушить?

- А ты забыл, воплощением чего является Чёрная богиня, Велиар? – поинтересовался у мастера пыток Вельзевул.

Я тоже заинтересовалась ответом на данный вопрос. На самом деле, я сама об Адалиссе знала не так уж и много. Даже с учётом жизни Кэтэрины. Она была моей матерью. Она была матерью мира демонов. Она сама говорила, что она – тьма этого мира. На этом, мои знания о Чёрной богине заканчивались. А Вельзевул, тем временем, продолжал говорить:

- Адалисса – воплощение хаоса. Причём, хаоса чистого, в конечном итоге, не подвластного даже ей самой. А хаос, априори, стремится разрушать. Даже если сама Адалисса этого не хочет… этого будет хотеть сама её природа – разрушить всё… вернуть в первозданный хаос и небытие. И судя по тому, что видела в своих снах глава Кавэлли… Белая богиня этого и желает, разбудив свою сестру.

Теперь мне настал черёд задуматься о мотивах Дайоны. До этого, я считала, что ей движет сильная сестринская любовь. Но слова Вельзевула заставили меня сомневаться. Адалисса являлась хаосом, который мог уничтожить всё. Если бы Чёрная богиня не обладала данной силой… была бы она нужна Белой?

- Есть ещё кое-что, – произнёс Люцифер. – Ясновидящая мира демонов видела последствия возвращения Адалиссы. То, что человеческий мир исчезнет… неприятно, но не более того. И то, что миры бессмертных рас изменятся – это тоже, вроде как, не смертельно. Но. С возвращением Адалиссы проснуться старые боги. Надеюсь, все присутствующие понимают, что это значит для нас?

Судя по напряжению, которое сразу же возникло в зале, понимали все. И что ничем хорошим это не светило.

- Это будет означать конец для нас, – озвучил мысли всех собравшихся хозяин шабашей. – Древние не будут делить власть с нами. Они от нас просто избавятся. И от нас и от других бессмертных.

- Вывод напрашивается один – нельзя допустить того, чтобы Чёрная богиня проснулась, – подвёл общий итог Ферокс.

- А не существует никакой запечатывающей магии, чтобы не дать Чёрной богине проснуться? – спросил один из незнакомых мне Верховных демонов.

- Есть. И она была использована, – ответил Люцифер. – И защищала наш мир от Адалиссы двадцать лет. Но, похоже, она пришла в негодность. Точнее, за это время Белой богине почти удалось её разрушить. А наложить печать заклинания второй раз возможности нет.

- Значит, магия отпадает, – задумчиво протянула Лилит. – Как и уничтожение физического тела богини. Милена, а напомни-ка, что говорила тебе Дайона о своих планах?

- Отомстить всем, кто виноват в том, что с ними случилось. Как я поняла, с ней и её сестрой.

- И что она имела в виду? – Вельзевул покачал головой. – Если она говорила о том, что они обе исчезли, то никто из нас не знает, что случилось тогда с ними.

- То есть, демоны в этом никак не замешаны? – в голосе повелителя драконов сквозило недоверие.

- Можешь мне поверить, Ферокс. Никто из Преисподней не приложил руку к этому, – заверил своего коллегу владыка Ада. – Значит, мстить Дайона собирается не нам.

- А кому тогда? Кто ещё мог насолить всемогущим божествам? – не сдавался чёрный дракон.

- Например, раса драконов? – выдвинул версию демон бездны.

Прежде, чем Ферокс успел что-то ответить Аббадону, говорить начала Махаллат:

- Вообще, если логически подумать, то в делах Белой богини, с наибольшей вероятностью, могут быть замешаны её дети – ангелы. Но… если они что-то и знают… даже несмотря на перемирие… нам они ничего не скажут.

- А может, будем искать не виноватого, а выход из положения? – судя по всему, эти бессмысленные, на его взгляд, разговоры начали раздражать моего эррильзара.

- Ну, почему же? Если мы будем владеть большей информацией, то и выход может найтись сам, – возразил Абигор. – Если ангелы не захотят нам ничего рассказывать (а я уверен, что так и будет), то я вижу только один способ их разговорить – напасть на Небеса.

- Какого ещё предложения можно было ожидать от демона войны? – фыркнула Лилит. – Только нападения и боя. Но, я не думаю, что многие согласятся с тобой.

- А у тебя есть предложение получше? – скептически посмотрел на неё демон.

- Нападать на Небеса сейчас нет никакого смысла, – Люцифер согласился с демонессой разврата. – Кроме того, у них может и не быть никаких сведений о Дайоне. И тогда, в лучшем случае, мы впустую потратим время.

- А никто не задумался о том, что если физическая оболочка Адалиссы – это Милена, то где тогда тело Белой богини? Оно же должно где-то быть, – эту, вполне резонную мысль, озвучил Леонард.

- А вот это интересный вопрос, – одобрил Вельзевул. – Милена?

- Про физическое тело Дайоны мне ничего не известно, – ответила я. – Сама Дайона об этом не упоминала – ни вскользь, ни ещё как-то. А кроме снов, я её нигде больше не встречала. Да она и является-то ко мне не в своём настоящем облике, а в виде белого дракона. Кстати, – вспомнила я. – Когда я встретила её в первый раз, Дайона упомянула, что свой настоящий вид она принять не может. Что для этого у него нет ни сил, ни возможности. Не знаю – важно это или нет…

- Сейчас для нас важно всё, – Люцифер на секунду задумался. – Если даже в мире снов Белая богиня не может принять свой истинный вид – это значит, что её тело, явно, не в порядке. Но, даже если и так, на данный момент, это нам ничего не даёт. Мы, всё равно, не можем найти её.

- А если бы могли? Это бы нам помогло? – спросила я повелителя.

- Возможно. Если Белая богиня сейчас находится в ослабленном состоянии… может быть, у нас был бы шанс заключить её тело где-нибудь. Уничтожить её мы бы, всё равно, не смогли, а вот избавиться от её общества – вполне.

- А если попытаться у неё узнать что-нибудь о местонахождении её, так сказать, физического пристанища? – предложила я. – Не напрямую, конечно, спрашивать, а так… между делом, когда она придёт в мой сон следующий раз?

- Думаешь, она не знает о твоём предательстве, Милена? – поинтересовался демон бездны с усмешкой. – Что-то я в этом сильно сомневаюсь.

- Шанс этого невелик, но есть, – парировала я. – Если вначале нашего с ней знакомства она хоть как-то обращала внимание на то, что со мной происходит, то… последние несколько десятков лет, Дайону это совершенно не интересует. Так что, вполне возможно, что Белая богиня, до сих пор, не знает о том, что я её… хм… предала.

- Если Дайона, действительно, не знает об этом, то попытаться можно. Но ты права – шанс невелик, – сказал Люцифер. – Но, по крайней мере, это хоть что-то.

- Как я понимаю, было сказано, что лицо Милены Кавэлли такое же, как и у Адалиссы, – начал Вельзевул. – Но это – не родное тело богини. Что случилось с родным, мы не знаем. Но, тогда возникает вопрос… Живущая внутри сущность – это одно. Здесь же… идентичная внешность. Кто-то считает это совпадением? Лично я – нет.

- Её отец – Саварис Кавэлли. А Саварис имел довольно… близкие отношения с Чёрной богиней, – Лилит с некой опаской покосилась на повелителя Преисподней. – И тут… у Савариса рождается дочь с внешностью Адалиссы. А потом, в ней же, воплощается сама Чёрная богиня. Я ни за что не поверю, что этому демону ничего не известно о сегодняшней ситуации.

- Милена, где сейчас находится твой отец? – спросил меня супруг.

- Не знаю, – я нервно повела плечами, вспомнив своего отца. – Я изгнала его из Зиградена двадцать лет назад и с тех пор ничего о нём не слышала. Я даже не знаю, в каком мире он сейчас может быть.

- Где бы он ни был, мои питомцы быстро его найдут, – произнёс Асмодей. – Они справятся быстрее любых адских гончих. Так что, если повелитель позволит…

- Позволяю. Но смотри, чтобы твои питомцы не сожрали наш единственный источник информации, – предупредил его Люцифер. – Он нам нужен живым. По крайней мере, пока.

- Как прикажете, повелитель.

- На этом Совет предлагаю завершить, – встал Люцифер. – Пока Саварис Кавэлли не найден, и пока мы не обладаем всей возможной информацией в полном объёме, считаю дальнейшее обсуждение нецелесообразным. Или у кого-то ещё есть, что сказать?

Возражений ни у кого не нашлось, и на этом Совет Преисподней был завершён.

Глава 5

- Повелитель, – обратилась я к Люциферу, когда все Верховные демоны покинули зал Совета, и я осталась наедине с повелителями. – Раз уж рассмотрение вопроса о Дайоне и Адалиссе откладывается, я должна вам доложить. Это касается того демона-предателя, который перешёл на сторону Небес и был передан мне для допроса.

- Что с ним? – Люцифер поднялся со своего места, приблизился ко мне. – Он признался?

- Да, в предательстве он признался. Но вот о причинах… рассказать не успел, – я виновато склонила голову перед демоном. – Сказал только то, что ему обещали какую-то силу, а затем… Мои подчинённые с ним немного перестарались.

- Убили?

- Нет. Довели до безвозвратного повреждения разума. Никаких вразумительных ответов от него было уже не добиться – начал бредить и стал полностью бесполезен. Я подвела вас, повелитель, и приму любое наказание.

- Я даже догадываюсь, кто именно из твоих подчинённых так перестарался, котёнок, – усмехнулся Ферокс. – Твой ерат, верно?

- Да, – кивнула я. – Это был он. Моя ошибка – я должна была предвидеть это. Обещаю, что подобного больше не повторится.

- Люцифер, может, простишь мою супругу на этот раз? – предложил дракон. – Думаю, тот демон, всё равно, много полезного бы не сказал. К тому же, котёнок обещает, что больше такого не будет.

- Хорошо, – согласился Люцифер, за подбородок приподнимая мою склоненную голову, и глядя мне в глаза. – В этот раз наказывать не стану. Но, предупреждаю: внимательнее следи за работой своих слуг. Передо мной за их ошибки будешь отвечать именно ты.

Он сказал, что наказывать не станет, но уже взгляд его глаз мог стать наказанием. Такой взгляд – холодный, мертвящий. Как лезвие ледяного клинка, касающееся острой кромкой самых чувствительных нервов в сознании.

- Да, повелитель, – произнесла я, надо признать, не без труда.

Едва Люцифер отвел взгляд от моих глаз и отпустил мое лицо, я, почти неосознанно, отступила от него не несколько шагов. Так мелкие хищники стремятся оказаться как можно дальше от крупных, зная, что зашли на чужую территорию.

- Я могу идти?

Едва разум освободился от силы повелителя Ада, в голове моментально возник ряд дел, которыми я должна была заняться в Зиградене.

- Куда? – с неподдельным интересом спросил Ферокс.

- В свой город. Есть пара дел, которые требуют моего личного внимания, – ответила я.

Повелители переглянулись. Таким быстрым скользящим взглядом, когда контакт глаз длиться всего секунды, но уже достигнута договоренность и принято решение.

- Дела отложишь, – голосом, не терпящим возражений, сказал владыка Ада, поворачиваясь ко мне. – Подойди ко мне.

Я уже давно разучилась задавать вопросы: «Зачем?» и «Почему?». Когда повелитель или Верховные демоны что-то хотели, их желания надо было выполнить. И неважно к чему приведёт их исполнение: к убийству, пыткам, сексу или игре в шахматы. Их желания – закон. Закон, который не подлежит отмене или изменению. Поэтому я сразу подчинилась – подошла.

- Ты, правда, хотела уйти, Милена? – одно прикосновение пальцев Люцифера к моему платью и оно растворилось словно дымка ночного тумана на рассвете, оставив меня полностью открытой перед мужчиной.

В зале было прохладно, и моя кожа тут же покрылась мурашками.

- Хотела. То есть, я не хотела уходить от вас, повелитель, но… не думала, что ещё понадоблюсь вам сегодня, – непроизвольно улыбнулась я, затем, на миг отвела взгляд, покосившись на Ферокса. – Вы же говорили, что подарите мне этот незабываемый опыт, когда решится дело с богинями-сёстрами.

- Верно, говорили, – за Люцифера ответил повелитель мира драконов, подходя ко мне со спины, и поглаживая пальцами мое чешуйчатое крыло. Я слегка вздрогнула – мои крылья очень чувствительные, и подобные прикосновения вызывают вполне определенную реакцию. – Но, по этому поводу, мы уже сделали всё возможное. А значит, на данный момент, дело решено. Или ты против, котёнок?

- Нет, конечно! – ответила я поспешнее, чем сама бы этого хотела, вызвав смех обоих мужчин.

Люцифер резко подхватил меня на руки. От неожиданности и повинуясь рефлексу, я обхватила его руками за шею. Прорезая пространство, в двух шагах от нас, возник проем портала, сочащийся по краям обрывками темного тумана. Со мой на руках, Люцифер прошел в него. Ферокс шагнул следом.

Я оглядела комнату, в которой мы оказались. Она была мне знакома, и весьма неплохо – спальня Люцифера. Но окружающая обстановка меня сейчас мало волновала. Сейчас я была сосредоточена на собственных ощущениях. Меня держал на руках повелитель Преисподней, и это было потрясающе. Прижимаясь к нему обнаженным телом, я испытывала восторг. Горячий, сильный, он держал меня легко, словно я ничего не весила… Только вот его одежда мешала.

- Повелитель… Вы позволите мне вас раздеть? – попросила я, смелея, осторожно проводя ладонью по его плечу.

- Котёнку так не терпится? – Ферокс, расслабленно развалился в глубоком кресле возле стола, с бокалом тёмно-рубинового, почти чёрного, вина и с любопытством наблюдал за происходящим – моя просьба вызвала у него негромкий смех.

Люцифер прошел к кровати, и сел посадив меня к себе на колени, сказал:

- Раздень.

Я, глядя на него, начала расстёгивать пуговицы его рубашки. Одна, вторая… и всё не отрывая взгляда от его холодных, но красивых глаз. Мне нравилось смотреть в них – они притягивали почти гипнотически. Правда, позволяла я себе это лишь в такие моменты, в моменты, когда мне позволяли позволить себе чуть больше.

Я сняла с мужчины рубашку. При этом мои пальцы, как бы случайно, пробежались по рукам и телу повелителя Преисподней. Ощущение силы во всём… Мышцы, пресс… Да что там говорить – его тело было идеальным. Очень хотелось поцеловать, поласкать…

- Повелитель, – я чуть наклонилась вперёд. – Я могу…

- Ты сможешь многое, Милена, – с усмешкой ответил мужчина, тем не менее, жестом приказывая мне не продолжать. – Но, сначала, ты сделаешь то, что хочу я. То, чего ты сама просила у меня. Раздень меня полностью, а дальше… посмотрим на твоё поведение. К тому же... Ты слишком медлишь.

И я это тоже почувствовала. Похоже, что мои ёрзанья на его коленях, демону сильно понравились. И я сейчас не давала ему то, что он хотел.

Я опустилась перед Люцифером на колени. Сначала сняла сапоги, потом расстегнула ремень на его брюках… Ниже, ниже… Он, действительно, был сильно возбуждён. Не удержавшись от соблазна, я лизнула его возбуждённый орган… Но, от дальнейших действий меня предостерёг не сильный, но ощутимый рывок за волосы и слова:

- Не сейчас. Эту ласку оставим напоследок. Иди сюда.

Я покорно кивнула, поднимаясь с колен… Мужчина дотронулся до меня между ног… почувствовал мою влажность, возбуждение… довольно улыбнулся.

лег на кровати, и, потянув меня за собой, посадил на себя, заставляя принять его.

- Давай… подвигайся для меня.

И я начала двигаться. Сначала не быстро, потом быстрее… стараясь полностью принять его в себя. Я видела глаза Люцифера, смотрящего на меня в тот момент. В них были желание, похоть… любование мной. Его губы изогнулись в хищной ухмылке.

Ещё одно движение и… ягодицу обжёг хлёсткий удар широкой ладонью. Я чуть вскрикнула от неожиданности, остановилась.

- Ну, что же ты остановилась? Продолжай.

И я продолжила. Одно движение – один удар, поочерёдно, то по одной ягодице, то по другой. Потом, вместо того, чтобы совпадать с частотой моих движений, удары стали чаще. И я, непроизвольно, стала сама под них подстраиваться. Быстрее, быстрее, быстрее… Стало жарко, по телу стекали капельки пота… Попа горела так, что казалось, дотронуться невозможно. И я догадывалась, что она уже приобрела багрово-красный оттенок. И она стала слишком чувствительной. Каждое движение, каждый шлепок… я очень остро всё это ощущала. Ещё один удар…

- Хватит… пожалуйста… – запросила я пощады и снова вскрикнула.

- «Хватит» будет лишь тогда, когда я этого захочу, Милена. К тому же... – мои ягодицы чуть сжали и я застонала. – Не делай вид, что тебе не нравится.

Мне нравилось… очень нравилось. Даже боль от ударов приносила удовольствие. Она заставляла чувствовать Люцифера внутри себя ещё ближе, острее… Слишком остро…

Люцифер приподнялся, опираясь на руку, прикоснулся губами к моей шее. Сначала ласково, нежно… Поцеловал, но… затем, последовал неожиданно-резкий и достаточно сильный укус. Я невольно дёрнулась, в попытке отстраниться, но мужчина этого не позволил, положив свою руку мне на затылок. Он с силой погружал зубы в мою шею, словно зверь, поймавший свою добычу. Стало больно. Потом Люцифер отпустил меня. Но, как оказалось, лишь для того, чтобы сказать:

- Милена… Ещё раз остановишься без разрешения, будет гораздо больнее, чем сейчас. Ты же знаешь, какой может быть настоящая боль…

- Простите…

Движения возобновились. Как и укус. Как и удары. В мире демонов удовольствие часто граничит с болью. Иногда, было невозможно определить, где заканчивается одно и начинается другое. Как сейчас. Тело горело, захваченное в плен владыкой Ада. Его руками, его зубами… Я не понимала, что именно я сейчас ощущаю. Однозначного ответа не было. Спроси меня кто-нибудь – хочу я продолжить или прекратить… я бы не смогла ответить. Стоны и крики говорили за меня. Первый оргазм… Экстаз… Крик боли… Стон наслаждения… Эта безумная череда чувств накрывала… заставляла забыть обо всём, кроме этих ощущений.

Мужчина отпустил мою шею. Два ручейка крови потекли по шее, между грудей… Я продолжала двигаться, зарывшись пальцами в волосы Люцифера, пока он, медленными движениями, слизывал мою кровь с шеи, груди…

- Какая разгорячённая… чувствительная… – я ощутила присутствие Ферокса за своей спиной, похоже, ему наскучило быть просто зрителем. – Хочу, чтобы котёнок и для меня помурлыкал.

Чуть повернувшись к нему, я увидела, что одежды на нем уже нет. И снова я не смогла не восхититься мощью его тела. Мощью и красотой – живое олицетворение силы, обличенное в плоть и кровь. От одного вида на мужа у меня перехватывало дух…

Довольно опасное развлечение – в объятиях владыки Ада, любоваться другим мужчиной. С трудом оторвав взгляд от Ферокса, я с некой опаской глянула в лицо Люцифера. Но понять выражение лица владыки демонов я не успела. Кровать скрипнула под немалым весом дракона, и Ферокс протянул руку, взяв меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Я заметила бокал в руках Ферокса. Дракон отпил из него и поцеловал меня, вливая в мой рот крепкое вино. Холодное, почти ледяное… потёкшее по моему разгорячённому организму. Одна холодная рубиновая струйка выскользнула с уголка моей губы, и потекла по щеке к шее, попала в рану, нанесенную Люцифером. Любопытно, какой стала моя кровь, вкус которой, смешался с вином.

Ферокс оторвался от моих губ, отпустил волосы, но лишь за тем, чтобы заставить меня наклониться над Люцифером, чувствуя жар - секс распалил и без того горячее тело демона

«Как же жарко...» – мелькнула у меня непроизвольная мысль. И словно в ответ на нее, кожу обожгло холодом – Ферокс медленно лил остатки вина мне на спину. Я чувствовала, как стекает рубиновый напиток между крыльев, и как Ферокс собирает его своим языком. Этот яркий контраст… холодного вина и жара мужских тел дарил непередаваемые ощущения. Восторг… Дикое возбуждение… И это несмотря на то, что Ферокс, в этот раз, оградил меня от влияния драконьей крови. То, что я чувствовала сейчас… это были лишь мои собственные чувства. Моя собственная страсть. Моё собственное желание. Желание подчиняться, принимать… касаться, ласкать, целовать…

Рука дракона на моей ягодице. Он сжимает её. Разгорячённая шлепками Люцифера… горячая… под сильными прикосновениями… Это дарит такое ощущение, что я всхлипываю, а затем издаю стон, ощутив, как повелитель демонов в это время переходит к моей груди, лаская и покусывая соски. Я ощущаю, как Ферокс начинает нежно гладить мои крылья. Как откликается моё тело на эти касания.

Ферокс аккуратно, но быстро входит в меня сзади, начинает двигаться. Я чувствую, как дракон заставляет меня нагнуться и буквально лечь на Люцифера. Я так ярко чувствовала мужчин внутри себя… каждое движение… каждое касание… Вынужденная вплотную прижиматься к телу демона и под движениями Ферокса, я тёрлась грудью о повелителя Преисподней и это заставляло, лишь, громче кричать от удовольствия. Ощущение горячей кожи… силы… ласк и поцелуев, перемежающихся с укусами до крови… жёсткие шлепки, которые время от времени возобновлялись… стоны удовольствия и рык самих повелителей… Круговорот всех этих ощущений дарил такое блаженство, которое я не могла сравнить ни с чем. Взвыв от очередного оргазма, я уткнулась лицом в грудь повелителя Преисподней. Я ощутила, как мужчины освобождают меня от себя. Сначала Ферокс, потом Люцифер. От наслаждения тело звенело как струна, но при этом казалось тяжелым, как все грехи всех миров. Мне казалось, что я не смогу больше сделать ни единого движения. Надо ли говорить, что у повелителей было на этот счет свое мнение.

Люцифер, вновь сел и посадил на свои колени меня. Но, в этот раз, спиной к себе. Я слегка расправила крылья и развела их в стороны, чтобы мужчина мог прижать меня спиной к своей груди. Люцифер широко развел мои ноги. Бесстыдная поза – на коленях мужчины, с раздвинутыми ногами… Но, представляя эту картину со стороны… я только больше возбуждалась. Ферокс коснулся моих ног, начал ласкать… Под этими ласками, я почувствовала, что навалившаяся было тяжесть, покидает мое тело. Люцифер поднимается на ноги, продолжая удерживать меня на весу и я, всё также, открыта для дракона. Супруг овладевает мной, резко двигается. Я цепляюсь за его плечи, прижимаюсь сильнее и, вместе с тем, чувствую Люцифера. Я ощущаю пальцы Люцифера на своих губах. Он гладит их, и я облизываю его пальцы, беру в рот, начинаю посасывать… Я понимаю, что демону это нравится. Он берет меня сзади, пока Ферокс кусает меня за шею, вновь, пуская кровь. Запах собственной крови… запах разгорячённых тел… запах секса… Я испытываю оргазм за оргазмом, поддаваясь любым движениям, любым желаниям, прихотям... Голова кружится... словно в тумане. Я понимаю, что хоть в данной позе этого и не видно, но ноги дрожат. И что если меня, вдруг, сейчас поставят на ноги и заставят идти, я просто упаду на первом же шаге. Но, этого не произошло. Вместо этого, меня поставили на кровать на колени.

- Помнишь, что мы хотели оставить напоследок, Милена? – спрашивает меня повелитель мира демонов, принимая полу-лежачее положение, облокачиваясь спиной на подушки.

Я помню. На четвереньках я подбираюсь ближе к нему, начинаю сначала целовать живот Люцифера, продвигаясь всё ближе и ближе к паху. Когда я достигла цели, я не стала мешкать. Я целовала демона там, лаская его языком… Я тёрлась об него щекой. Я нисколько не сопротивлялась, когда мужчина, положив мне руку на затылок, заставил меня взять его в рот. Я полностью следовала его желаниям, следовала его темпу, который он задал в этот момент. Я чувствовала, как Ферокс, в это же время, раздвигает мои ноги… входит в меня…

Мне хорошо. Мне лучше, чем «хорошо». Несмотря на то, что я чувствую себя, словно, в плену двух сильных хищников, я была совсем не против этого плена…

- Ты хорошо себя вела, Милена, – владыка Ада коснулся моих волос. – Доставила удовольствие. Теперь, можешь делать, что хочешь.

Я посмотрела на двух мужчин, расслабленно раскинувшихся на широкой кровати.

- По-вашему, я могу хотеть чего-то еще? – честно спросила я, вызвав довольные ухмылки у обоих повелителей.

Но тут я вспомнила свой первый порыв, когда сидела у владыки Ада на коленях, раздевая его. Я окинула заинтересованным взглядом великолепные тела дракона и демона.

- И все-таки, ты что-то еще хочешь, – прищурился Люцифер. – По глазам вижу.

Я улыбнулась, наверное, даже чуть смущенно, посмотрела на него из-под ресниц:

- Можно?

- Я тебе уже разрешил, – усмехнулся повелитель демонов, повернул голову к Фероксу. – Что скажешь?

Муж с любопытством посмотрел на меня:

- И чего же не хватает котенку?

Я скользнула между ними, с восторгом ощущая, что могу касаться собственным телом одновременно их обоих. Погладила Люцифера по груди, по плечам, подалась вперед, поцеловала чуть ниже ключиц, провела губами вниз по его груди. Потерлась о его грудь щекой, почувствовала, как он протяжно вздохнул под моими прикосновениями.

Я обернулась к дракону, коснулась пальцами его губ. Ухмыльнувшись, он лизнул их, и в глазах мужа я увидела понимание. Потянулась к нему, поцеловала губы, потом мускулистую шею. Тоже погладила по груди. Я касалась поочередно то одного мужчины, то другого, ладонями и губами исследуя их тела. Этого мне хотелось – прикосновений. После восхитительного и выматывающего секса просто трогать их, тереться о них совершенно кошачьими движениями.

- Я теперь понимаю, почему – «котёнок», – усмехнулся повелитель демонов, приподнимаясь на локте, и легким толчком опрокидывая меня на спину; он провел ладонью по моему телу – от шеи до бедра, и я сладко потянулась под его лаской.

- Мяу, – не удержавшись, произнесла я, лукаво улыбнувшись.

- Такой избалованный и порочный котёнок, – произнёс Ферокс, тоже приподнявшись и касаясь пальцами моего плеча и груди.

- А кто меня такой делает? – я показала язык дракону.

Я понимала, что лишь сейчас могу позволить себе расслабиться. Могу позволить себе некоторое хулиганство, в отношении повелителей целых миров. Когда я выйду отсюда я, вновь, стану той, кого называют ледяной королевой. Той, кто не может позволить себе лишнюю эмоцию или действие. А здесь – да, я была избалованным и порочным котёнком.

Еще какое-то время они позволяли мне нежиться под их прикосновениями, такими непривычно осторожными, словно под их руками действительно был кто-то маленький и хрупкий.

Спокойствие… Я мало, где могу его ощутить. Но сейчас оно было. Полная безопасность. Полная защита. И я, утомлённая, довольная, находясь с этими мужчинами, ощущая тепло их тел, слушая их мерное спокойное дыхание, позволила себе закрыть глаза.

Небо над, обычно солнечной поляной, в этот раз было затянуто серыми тучами. Казалось, что вот-вот пойдёт дождь. Мне это сразу не понравилось. Если что-то не меняется годами, а потом, вдруг, это происходит… должна быть веская причина. Я, в принципе, не любила перемены. Когда план привычной жизни нарушался – это всегда приводило к проблемам.

- Здравствуй, Милена, – по своему обыкновению, Дайона лежала передо мной, скрестив свои массивные чешуйчатые лапы.

- Что-то ты зачастила, Дайона. Мы же вчера разговаривали. Или за день что-то изменилось?

- Изменилось. Но сначала, я хотела бы узнать… В прошлый раз я тебе сказала убить Лекса Мейснера. Ты думала над этими словами?

Только сейчас я поняла, что ни повелителям, ни на Совете, я и словом не обмолвилась об этой просьбе Дайоны. О том, что она хотела, чтобы я убила человека. Вряд ли это могло быть неважным. Божества на каких-то там смертных плевать хотели. А здесь было что-то не то. Что-то странное. Так, почему я не упомянула об этом? Почему забыла? Не могло это произойти просто так.

«Неужели какая-то магия? Магия,которая заставляет забыть? – подумала я. – Забыть в ненужный момент? Если это так… значит, эта история с Лексом, действительно, важна. Но, если я права и это – магия… я никому не смогу об этом рассказать. Разве что, самому Лексу» – вспомнила я свой разговор с наёмным убийцей.

- Да, я думала над твоими словами, – ответила я Дайоне. – Но, пока я не узнаю причину, по которой тебе так нужна смерть Мейснера, делать я этого не буду.

- Его смерть нужна твоей матери – Адалиссе! – резко ответила она. – Это единственное, что тебе требуется знать!

- Я так не думаю, – со всем своим спокойствием ответила я. – Мне нужна причина. Не будет её – не будет смерти Лекса.

- Да как ты смеешь?! – голос Белой богини стал злым. – Ты не имеешь права задавать вопросы! Ты… по чьей вине я потеряла сестру!

- А я-то здесь при чём? – в отличие от Дайоны, голос я не повысила. – Это сделали Люцифер и Ферокс.

- Если бы только ты не попала в мир демонов… Если бы не была нужна Люциферу… Это – твоя вина!

«М-да… Дайона, явно, сегодня не в духе. Думаю, в этот раз даже косвенно не стоит её спрашивать о физическом теле. А какой она была в начале знакомства, – я мысленно усмехнулась, вспомнив. – Говорила так ласково… Приводила меня в чувство после моего второго демонического бала… И куда всё это исчезло?».

- Ты сегодня совсем не в настроении, Дайона. Вряд ли у нас получится хоть о чём-то поговорить и, уж тем более, прийти к какому-то общему знаменателю. Может, отпустишь меня? Хочу уже проснуться.

- Зачем? Чтобы снова оказаться в жарких объятьях Ферокса и Люцифера?

- А, так ты, всё-таки, интересуешься моей жизнью? Тебе даже интересно с кем я провожу время в постели…

Дайона раздражённо мотнула головой, и после этого мне показалось, что тучи почернели, став грозовыми:

- Тебя называют ледяной королевой, Милена? Я слышала об этом. Ледяная королева… Как же! Ледяная, а таешь в руках этих двух ублюдков, как весенний снег! Отвратительно!

Белая богиня была зла. Но, в последних словах, в её голосе мне послышалось не только это. А ещё и… зависть?

- Завидуешь, что ли? – всё же, рискнула спросить я. – Зависть – плохое чувство, знаешь ли. Хотя… понять тебя можно. К тому же… Люцифер был твоим созданием, насколько мне известно. Который потом предал тебя, уйдя к твоё сестре.

- Замолчи! Не смей больше говорить ни слова! Предательница… Ты предала меня! Предала свою родную мать! Пошла по стопам Люцифера… Рассказала всё… рассказала всё демонам и драконам!

- Так ты знаешь…

- Конечно! Я могла бы дать тебе то, что ты хотела! Я могла бы дать тебе возможность отомстить! Сделать так, чтобы все твои обидчики ползали у тебя в ногах! И я бы вернула тебе твою мать, которую ты так любила, Кэтэрина!

- Я давно уже не являюсь Кэтэриной, – покачала я головой. – И вместе с тем, что ты перечислила… ты не можешь гарантировать жизнь моим детям. А их я буду защищать любой ценой. Даже если это означает предать древнюю богиню и навсегда лишиться той, что дала мне жизнь. Хотя, честно говоря, последнее волнует меня меньше всего.

- Неужели, твои дети так важны для тебя? Ты же демон, в конце концов!

- На половину, – напомнила я ей. – И – да, мои дети так важны для меня.

- Ты больше не сможешь мне помочь. Ты стала бесполезна. Перешла на сторону врагов… Но ты важна, как сосуд для Адалиссы. Вот что. Я не выпущу тебя отсюда. Я запру тебя в это мире снов, и никто не сможет тебя разбудить. Моя сестра вернётся и твоё тело станет её. А ты исчезнешь!

В землю ударила молния. Пошёл мощный ливень. Я ощутила холод, несмотря на то, что находилась во сне. Сама Дайона исчезла, оставив меня одну. И я почувствовала, что это… конец. Я не выберусь отсюда. Останусь здесь навсегда. Призвать сюда Проклятье Света я не могла, позвать кого-то – тоже. А ливень действовал, словно, растворитель. Он смывал траву, деревья… Вместо всего этого пейзажа, оставалась, лишь, чернота. Я стояла на последнем кусочке земли, а вокруг меня… не было ничего. Ни неба, ни земли… лишь пустота. Я закричала, хотя и понимала, что меня никто не услышит. Что я буду одна… вечно. Вечно в темноте.

- Нет! Не смейте вмешиваться! – вдруг, услышала я гневный крик Дайоны.

Я ощутила, что, как будто, попала в зыбучие пески. Островок зелени, на котором я стояла, исчез. И меня затягивала эта чернота. Медленно… словно, с наслаждением. Всё глубже и глубже… в никуда.

Я распахнула глаза, дёрнулась в попытке сесть… но, меня держали крепко.

- Не дёргайся! Пей! – услышала я приказ Люцифера.

- Всё хорошо, котёнок. Ты в безопасности, – это уже был дракон.

Голоса повелителей, приказ, спокойный тон… это привело в чувство. Я сообразила, что меня крепко держат сильные руки Ферокса, а к моему рту прижата кровоточащая ладонь Люцифера. И кровь повелителя демонов вливалась в горло. Я чувствовала, как магия этой крови бежит по венам, как собственная кровь переполняется этой силой… Силы и магии много. Очень много, но… в этот момент, уже слишком сильно застрявшей в мире снов, мне даже этого недостаточно. Я понимала, что веки тяжелеют… Меня, вновь, окутывал липкой паутиной сон… Я видела черноту… Я закрыла глаза…

- Не смей! – услышала я резкий окрик Ферокса. – Не закрывай глаза!

Но, мне казалось, что подчиниться невозможно. Слишком тяжело… Слишком хотелось спать… Так сильно, что казалось, будто я не спала неделями. Можно даже сказать, что я хотела оказаться в той темноте, откуда меня вытащили. Чтобы уснуть навсегда…

В рот, вновь, вливалась горячая кровь, но в этот раз это была кровь бога-дракона, а держал меня владыка Ада. Я невольно глотала кровь и чувствовала, как с меня спадает это сонное оцепенение. Кровь повелителя демонов и кровь повелителя драконов… Магия пересекалась внутри меня, смешивалась… Она, словно, вытаскивала меня из вязкого болота – сильно, одним рывком. Желание спать исчезло полностью. Почувствовав это, Ферокс убрал свою руку.

- Что… что произошло? – пришла я немного в себя.

- Это у тебя надо спрашивать, котёнок, – ответил дракон, хмуро смотря на меня. – На тебя была направлена враждебная магия, которую мы почувствовали. Попытки разбудить тебя ни к чему не привели и пришлось будить тебя таким способом.

- Это была Дайона, верно? – Люцифер отпустил меня.

- Да. Она знает о моём предательстве. Так что, в плане выяснения того, где находится её физическое тело, я теперь бесполезна, – сказала я несколько виновато – ситуация была для меня, в принципе, неприятной, а уж в связи с последним событием… тем более. – Простите меня за мою слабость. Что вам пришлось использовать свою кровь, чтобы разбудить меня.

- Не бери в голову, – отмахнулся повелитель Преисподней. – Ты мне лучше скажи, что она пыталась с тобой сделать?

- Дайона хотела запереть меня в мире снов до пробуждения Адалиссы. С учётом того, что она сказала, что после возвращения Адалиссы моё тело станет её, то навсегда, – я непроизвольно поёжилась, вспомнив то чувство конца… когда я думала, что всё кончено.

- Не сомневаюсь в том, что когда ты заснёшь в следующий раз, Белая богиня, снова, попытается сделать это, – Люцифер поднялся с постели. – Тебе нельзя спать одной. А как я знаю, сон тебе необходим, Милена?

- Да, – ответила я, невольно любуясь им. – Хотя бы, раз в двое суток. Но, я могу использовать магию, не дающую спать, до тех пор, пока есть возможность нападения на меня Дайоны.

- И как долго ты собираешься использовать эту магию, котёнок? – Ферокс притянул меня к себе, словно желая отвлечь от лицезрения одевающегося демона. – Месяц? Год? Или несколько лет? Такая магия, действующая на организм, при длительном использовании, вызывает зависимость не хуже, чем кровь высших существ. Да, зависимости от крови у тебя нет, но это не значит, что другая не может появиться.

- А как же тогда? – перевела я взгляд на мужа – у меня других идей не было.

- Будешь спать рядом с кем-то из нас, – за Ферокса ответил Люцифер, застёгивая рубашку. – Наша кровь может вытаскивать тебя из мира снов, созданный Дайоной.

- Но… это же… – я отстранилась от дракона.

- Ты против, котёнок? – голос супруга был вкрадчивым.

Голос владыки Ада, напротив, жёстким, не терпящим возражений:

- Тебе не нравится моё решение, Милена?

Я растеряно смотрела на обоих мужчин. Нет, идея мне, конечно, нравилась. Проводить свой сон рядом с ними… От одной этой мысли ноги начинали дрожать от предвкушения – чем процесс сна будет разбавляться. Но… если бы это касалось только Ферокса, я бы это запросто приняла. Но это же касалось и повелителя Преисподней… Заявляться к нему для того, чтобы поспать… Мне это казалось совершенно неприемлемым.

- Но повелитель… – я хотела объяснить свою позицию, но он прервал меня:

- Разговор окончен, Милена. Решение принято. Ты же согласен со мной, Ферокс?

- Разумеется.

Мне больше ничего не оставалось, как принять новое положение вещей. Хотя, чего уж таить – это положение вещей мне очень понравилось.

Глава 6

- Привет, мам! – радостно помахал мне юный демон с растрёпанной красной шевелюрой.

Я улыбнулась, глядя на приближающегося сына. Кристиану всего пятнадцать лет, но у меня язык не поворачивался назвать его подростком. Гены отца брали своё: высокий, широкоплечий, массивный… Уже сейчас в этом мальчишке угадывался прирожденный воин, который выучился держать меч едва ли не раньше, чем ходить. Чтобы посмотреть на сына, мне приходилось запрокидывать голову. Тёмно-карие с рубиново-алыми искрами глаза, нахальный взгляд. Бывало, я ловила себя на мысли, что пытаюсь сравнивать своего сына и демона войны. И когда это происходило, я осознавала, что эти двое… слишком похожи. Не только внешность… не только сила… Жесты, характер, даже интонации… Конечно, ничего удивительного в том, что сын походит на своего отца, но иногда я видела такое сходство, что становилось страшно. Казалось – я вижу перед собой не Криса, а Абигора. Я отгоняла от себя эти мысли, старалась не зацикливаться. Но… тем не менее, забыть об этом не могла.

Кристиан был, так называемым, исследователем – любопытным, до жути. Ему всё надо было посмотреть, разобрать, попробовать на вкус… Из-за своего неуёмного любопытства, он мог бы часто влипать в истории. Но благодаря огромной силе и природной изворотливости, он эти истории создавал. Нередко эти истории заканчивались шумом и разрушением чего-либо. А иногда, чего уж скрывать, чьей-то смертью. На жертв своей неуёмной энергии Крису, в общем-то, было плевать. Но эту его черту характера – полное равнодушие к чьей либо смерти – я не могла полностью приписать генам Абигора. В конце концов, Крис был демоном и рос в мире демонов. А демоны не отличаются трепетными и сентиментальными чувствами к чужой жизни и на этот счёт я никаких иллюзий не строила. Да и какие иллюзии, если я сама в этом плане была такой же? В этом мире чужая жизнь или смерть редко когда удостаивались вниманием.

- Привет, Крис, – я хотела обнять сына, но тот меня опередил, заключив в свои, чуть ли не медвежьи объятья. – Эй, хватит! Задушишь же!

- Я слышал, в Пандемониуме был какой-то срочный Совет? Что даже всех Верховных собрали? – спросил он с искренним интересом, отпустив меня.

- Не бери в голову, – посвящать в это дело сына, какой-либо необходимости не было. – Ты мне лучше расскажи, что случилось с несколькими дворцами Зиградена совсем недавно?

- Не очень удачный эксперимент, – раскаяния по поводу учиненных разрушений сын явно не испытывал, видимо, считая себя вправе крушить все, что сочтет нужным, раз уж способен на это.

- Над чем экспериментировал? – вдохнула я.

- Над магией. Пытался совместить свою кровь с некоторыми заклинаниями тёмных эльфов, – не слишком охотно признал он. – Ну и… вот такой результат.

Я приподняла бровь, выражая недоумение. Крис же не мог не знать, что из этого ничего не выйдет. Да, тёмные эльфы к демонам ближе, чем к тем же людям или драконам. И даже кое-какая их магия, вполне, совмещалась с жителями Преисподней. Кое-какая, но не любая. А уж если говорить о крови демона войны… Она, точно, ни с какой магией совмещаться не будет. Кровь Абигора агрессивна и вмешательства в свою природу она не потерпит. Пойдёт войной на чужаков, до полного их уничтожения.

- Не смотри так на меня! – демон пытался скрыть смущение за раздражением. – Я знаю, что это было глупо. Знаю, что моя кровь на чужое вмешательство плохо реагирует.

- Плохо – это мягко сказано, – с сарказмом произнесла я. – Если ты всё знал, тогда – зачем?

- А вдруг сработало бы! – с совершенно мальчишеским энтузиазмом ответил Крис.

- «А вдруг»? – повторила я и покачала головой. Именно в такие моменты я вспоминала, что лет этому здоровому мускулистому демону – всего ничего. – А ты ещё спрашиваешь, почему я не позволяю тебе стать владельцем своего собственного демонического оружия. Представляю, каких дел ты можешь натворить, имея ещё и его.

На самом деле причина, конечно, была совершенно в другом – до недавнего времени, сила Криса была нестабильна. Не в том смысле, что он становился то слабее, то сильнее. Сын Абигора был колоссально силён с рождения и это никогда не менялось. Дело было в управлении этой силой. Магия выходила у моего младшего сына из-под контроля. Но, в последнее время, всё стало, наконец, приходить в норму. И я уже думала над тем, чтобы дать указание Киерану сделать оружие для Криса.

- Кстати, а где Келл? – спросила я его, уверенная, что Крис знает местонахождение своей сестры.

- В главном зале с Ренэтусом играет, – подтвердил мои мысли Крис и улыбнулся чему-то.

Так Крис мог улыбаться только тем кого считал своими – мне, своим братьям и сестрам. В том числе и Келл…

Я помнила день первой встречи Криса и Келл. Дочери тогда был уже год, сыну – десять лет. До этого момента, Кристиан свою младшую сестру ни разу не видел. Потому что я не позволяла. Я боялась реакции Криса на Аккэлию. Слабую, лишённую магии… Пустышку, как кое-кто её уже называл. Да, мой младший сын отлично ладил со старшими братьями и сестрой, но… во-первых, они были драконами, а во-вторых, никто из них не был слаб. А у демонов, слабость – это синоним ничтожества и бесполезности. Слабые не достойны жить в мире демонов, да и жить вообще. Крис придерживался того же мнения. Он любил силу и ненавидел слабость. Уже в возрасте четырёх лет он был сильнее своих дядьёв, двоюродного деда и даже Деланей Кавэлли – старшей в семье. А уж в десять… его опасались все. Кроме того, Крис, к этому возрасту, был уже полностью самостоятелен, взбалмошен и, довольно, своенравен. Он не терпел, когда кто-то ему указывал, или что-то выговаривал… Он быстро выходил из себя, и незадачливому отчитывателю оставалось только посочувствовать. Подобное он принимал только от меня и от старших братьев. Больше ни от кого. Этот ребёнок… был жесток. Мог быть безжалостен. Я видела, как он реагировал на слухи о Келл. Они раздражали Криса… злили его. И вовсе не то потому, что он им не верил, а наоборот. Слабая сестра… Для сына демона войны это было ударом по самолюбию.

Да, я боялась, что один мой ребёнок может убить другого. Я знала… Я понимала, что Крис способен на это. Он любил меня. Любил своих братьев и сестру. Но Келл… её он своей семьёй уже не считал. Он презрительно фыркал, когда случайно заставал меня за разговором с кем-то об Аккэлии.

Когда я, как бы между делом, пыталась говорить с Крисом о младшей сестре, он реагировал очень резко. Нет, он не пытался переводить разговор на другую тему, всё было гораздо хуже. Он просто прямо заявлял: «У меня только одна сестра – Лерден. А эта, о которой ты говоришь – слабая... без магии, без силы… Пустышка не может быть моей сестрой! И не будет никогда! Она не имеет на это права!». Эти его слова меня пугали. Да и, чего уж скрывать, сильно ранили. Мне так хотелось, чтобы мои дети ладили. Чтобы у Келл был старший брат, который мог бы её защитить в случае чего. Но… это было невозможно. Криса нельзя было переубедить. Он уже решил для себя, что Келл ему никто. Что она не нужна ему. Чтобы я не сказала… это могло обернуть ситуацию только в худшую сторону. Поэтому, я перестала пытаться говорить с сыном о своей младшей дочери. Чтобы он вспоминал о ней, как можно, реже. Что мог сделать десятилетний демон со своей маленькой сестрой? Всё. Вплоть до того, чтобы убить её. Она ему не нравилась… Он не принимал её… Одно это могло уже стать причиной моей трагедии. Крис, по возможности, избавлялся от тех, кто его раздражал. И то, что Келл была младенцем, не стало бы помехой, подвернись ему удобный случай. Даже любовь к сыну не заставляла меня забыть то, кем он является.

Дети в мире демонов, вообще, не были, так сказать, защищённым слоем населения. Да и… к демонам, вряд ли, вообще применимо такое слово, как «детство» и всё, что с ним связано. У них его просто не было. По крайней мере, детства в том понимании, как его понимают люди или даже драконы. Здесь дети старались выжить, чуть ли, не с самого рождения. Если ребёнок не мог защитить себя сам… долго он не жил. Ведь, защищать его никто не собирался. Матери-демонессы не заботились о своих отпрысках ввиду полного отсутствия материнского инстинкта. Наверное, во всей Преисподней, им обладала только я и то потому, что являлась полукровкой. Хотя… Крису моя забота требовалась только в первые три-четыре года его жизни. А потом… Он был гораздо сильнее меня (если я не использовала Проклятье Света). Он был агрессивнее меня. Он был хищником в родной для него среде. Он был куда более приспособлен к жизни в мире демонов, чем я сама когда-то. Иногда, мне даже казалось, что он был более жесток, чем я… циничнее. Истинный чистокровный демон. Сын Великого герцога Абигора.

А в тот день я оставила Келл. Не одну, конечно – за ней должны были присматривать две демонессы. Приказав им не оставлять Аккэлию и никого к ней не подпускать, я отошла буквально на полчаса. А когда вернулась… Перед дверью комнаты стояла напуганная служанка – одна из тех, кого я оставила со своей дочерью. Увидев меня, она, тут же, бросилась мне в ноги:

- Правительница!.. Простите… простите меня! Я… подвела вас! Ослушалась приказа! Я…

- Почему ты здесь?! – резко прервала я её. – Почему ты не с моей дочерью?!

- Юный господин… юный господин Кристиан пришёл к своей сестре. Мы… мы хотели… пытались объяснить ему, что вы сказали никого не подпускать к юной госпоже, но... – девчонка, чуть ли, не рыдала. – Он приказал нам уйти. Юный господин сказал, что если мы не уйдём, то… то… Лисиа не ушла… Хотела выполнить ваш приказ… И… и… юный господин её убил! А я… я… сбежала! Простите… простите меня! Я ничего не могла сделать! Я только… не хотела… не хотела умирать, правительница!

- Значит… ты не хотела умирать? – мой голос казался спокойным, почти без эмоций… но именно такая интонация пугала моих подчинённых больше всего. – Ты не хотела умирать и поэтому оставила мою дочь? Тебе ведь, прекрасно известно, как Крис относится к своей сестре… И, зная это, ты оставила её с ним, спасая свою ничтожную шкурку?

- Правительница… я… я, правда, не хотела! Умоляю!..

Слова мольбы оказались последними, что демонесса произнесла в этой жизни. Проклятье Света быстро обратило её в пыль. Моё оружие недовольно звякнуло – снова слабая жертва, никакого удовольствия… Но я не обратила никакого внимания на претензии Проклятья. Я бросилась к двери… остановилась на мгновение, перед тем, как повернуть ручку… Мне стало так страшно… По-настоящему страшно. Как не было уже очень и очень давно. Я не представляла, что я буду делать, если сейчас зайду в комнату, а там… лишь горсть праха, оставшаяся от моей маленькой Аккэлии, убитой собственным братом. Я видела этот кошмар перед внутренним взором… и я понимала, что открыв дверь, скорее всего, увижу его вживую. Меня разрывали два порыва: первым – быстро ворваться в комнату в безумной надежде: вдруг еще не поздно; и вторым – убежать, не видеть, не знать… чтобы обо всём мне уже просто сообщили. Чтобы я не видела Криса со следами серого праха на руках, не видела его ухмылку. Ту самую, которую изображают на лице демоны, убивая кого-то, кто их раздражает. А я была уверена, что она будет… Крис, в отличие от меня, своих эмоций никогда не скрывал.

«Давай же, Милена! – начала я уговаривать себя, сжимая в руке позолоченную ручку и всё не решаясь повернуть её вниз. – Рано или поздно, тебе, всё равно, придётся зайти. Рано или поздно, тебе, всё равно, придётся всё увидеть… осознать. Сама же не смогла защитить одного своего ребёнка от другого!».

Все эти размышления и неуверенность длились, всего, несколько секунд. Я открыла дверь и быстро зашла.

Я была готова ко всему – к крови, смерти, к довольно усмехающемуся Крису… Но то что я увидела в реальности… к такому я не была готова точно. Крис сидел на полу, скрестив ноги. Рядом с ним лежал его меч – широкий клинок, длинной почти в рост самого Кристиана. А на его руках сидела довольная улыбающаяся Келл, что-то по-детски лепетала и с радостным смехом дёргала красные волосы брата. А тот смотрел на неё задумчиво, слегка растерянно, словно она оказалась не тем, что он ожидал увидеть. Время от времени, он касался пальцами чешуек её крыльев, поглаживал их, отчего Келл смеялась только громче. И, судя по всему, последнее Крису нравилось – он сам, похоже, не осознавая того, начинал едва заметно улыбаться.

Увидев меня, Крис махнул рукой, а потом спросил совершенно серьёзным тоном:

- Мам… а чего она меня за волосы постоянно тянет?

От шока, я даже не сразу сообразила, о чём он спрашивает. Поэтому ответ получился с некоторой заминкой, и я сказала первое, что пришло мне в голову:

- Ну-у… цвет яркий. Детей привлекает.

- Ааа... – понятливо протянул юный демон, вновь, сосредоточив своё внимание на маленькой демонессе.

У меня же… просто подкосились ноги. Страх и ужас, сменившиеся огромным облегчением, обернулись неким стрессом. В результате, не удержавшись на ногах, я медленно сползла по стене и села на пол. Я наклонила голову, на несколько секунд закрыла лицо ладонями, выдохнула… Только мои дети могли довести «ледяную королеву Зиградена» до такого состояния. До состояния, близкому к истерике или срыву.

- Мам… Ну, мам! Ну, чего ты? – услышала я обеспокоенный голос Криса.

Дальше был какой-то шорох, а потом ко мне подполз сын, всё также, держа Келл на руках. Дочь, наконец, заметила меня, обрадовалась, но… от брата отцепляться не захотела – так и продолжала развлекаться с его волосами, что Крис, стоически, переносил.

- Мама… всё хорошо, – вновь, заговорил Крис, пытаясь заглянуть мне в глаза. – Правда. Я ничего ей не сделал.

- Я… я думала, что ты… – сказать сыну, что я боялась, что он убьёт Келл, даже несмотря на его поведение, у меня язык не поворачивался. – Ох, Крис… как же ты меня напугал.

Но, Крис и сам всё понял:

- Ты думала, что придёшь, а она будет мертва, да? – злости в его голосе не было – была задумчивость.

- Да, я… Прости меня за это…

- Тебе не за что извиняться, мама. Я, ведь, на самом деле, хотел её убить, когда пришёл сюда, – признался Крис. – Думал, что приду и, наконец, избавлюсь и от неё и от слухов, что моя сестра – жалкое бессильное создание.

- То есть… ты, действительно, хотел лишить Келл жизни… – я знала, что такой вариант очень возможен, но одно дело просто догадываться об этом и совсем другое услышать... услышать эти слова от мальчишки, ребёнка, который так спокойно их произносил, сидя с неудавшейся жертвой на руках.

- Да, хотел. Мне так надоело слышать то, что о ней говорят. Да и… весь последний год… ты уделяла ей слишком много внимания, – мне здесь почудились обвиняющие нотки. – Думала только про неё. А про меня… совсем забыла.

- Я... – и я поняла, что даже оправдаться не могу – все глупости, что я придумала, застряли в горле, под взглядом двух пар глаз.

Келл, действительно, в последний год, стала для меня центром жизни. Я постоянно думала о ней, защищала, была рядом… И, за всем этим беспокойством, я совсем забыла о своём сыне. Мне казалось, что раз он, полностью, самостоятелен, то… моё внимание ему не так уж сильно и нужно. Отвратительная я мать… глупая. Слишком сильно увязшая в своих проблемах и не видящая очевидного. Ведь, у детей Ферокса был отец. Который заботился о них, любил. А у Келл и Криса была только я. Не только у Келл… но и у Криса. Как я могла об этом забыть?

- Крис… Вот за это, действительно, прости, – я обняла сына за шею и Келл, оказавшаяся между нами, радостно что-то заговорила. – Я совсем… совсем не думала о тебе. Считала, что я тебе, всё равно, уже не нужна.

- Мам… ты всегда будешь мне нужна, – сказал Крис, когда я его отпустила. – Не как защитница, конечно. Защищать себя я и сам могу. Но… просто нужна. Сама по себе. Чтобы ты… не отдавала своё внимание кому-то одному. Я тоже хочу, чтобы ты проводила со мной время. Хотя бы, иногда.

Я тогда, наверное, впервые осознала, что Крис, всё же, отличается от обычных демонов. И отличается сильнее, чем я думала до этого дня. Ведь, демонам мать не нужна. Вообще. Никак. У них нет к ней привязанности, каких-то чувств. Нет, я знала, что сын меня любит, но… я не ожидала того, что он, на самом деле, может требовать моего внимания и желать проводить со мной время.

- Ты пришёл сюда, чтобы убить Келл. Почему ты этого не сделал? – всё-таки, решилась спросить я.

- Она – моя, – твёрдо заявил в ответ юный демон.

- Не понимаю…

- Когда я пришёл, – начал объяснять Крис. – И когда избавился от этих навязчивых дур служанок, эта малявка пыталась выбраться из своей кровати. Ну, я достал её оттуда, положил на пол. Думал, что вот сейчас и закончу её жалкую жизнь. Извини, – заметил он, как я дёрнулась от последних слов. – Но, когда я уже занес меч, она смогла встать. Только… пройти не смогла. Сделала шаг, пошатнулась и… ухватилась за меня. Я хотел оттолкнуть её, но… – он запнулся, словно не знал, как сказать, - она так крепко в меня вцепилась…

Я, непонимающе, уставилась на Криса. Надо быть дураком, чтобы не понять, что даже не будь Крис демоном, а был бы он просто десятилетним мальчишкой, он и то, с лёгкостью, мог отцепить годовалого ребенка от себя. Если он этого не сделал, значит… не захотел?

- И что было дальше? – тем не менее, спросила я, наблюдая, как в ручонках Келл оказались пара красных волосков и как она радостно ими размахивает, смеясь.

- Ну, а дальше… не знаю, как объяснить, но… Она слабая – да. Но, когда она держалась за меня, она смотрела… так внимательно… – похоже, что мальчик и сам не совсем понял, что же произошло. – Она как будто знала, зачем я пришел, – Крис осторожно погладил малышку по голове, ероша пальцами черные мягкие волосики, задумчиво продолжил. –И… она меня не испугалась. Наоборот, как-то… потянулась ко мне, улыбнулась. Её нужно защищать и я хочу это делать. Она – моя сестра. Вот и всё, – Крис качнул головой, и решительно закончил. – Короче, я решил, что она прикольная!

Я подавилась воздухом:

- Ты где такое слово услышал? «Прикольная»?

- Рейф говорил. Он сказал, что оно означает… хорошо, здорово, то, что нравится… Я так её чувствую, – кивнул он на Аккэлию. – Мам… а как её зовут? А то, слуги и родственники её только прозвищами какими-то называют. Кстати…. С последним надо разобраться… А когда ты называла… я не слушал, – чуть тише произнёс он.

- Аккэлия. Можно Келл. Я её так называю.

- Значит, Келл… – он коснулся пальцами круглой щечки Келл, и она тут же ухватила его маленькой ручонкой за указательный палец. – И ещё, когда я её увидел, я вспомнил… Ты же её любишь, да?

- Да, – вздохнула я. – Люблю. Как и тебя. Не больше, но и не меньше.

- А как бы ты отнеслась к тому, если бы я, всё-таки, убил… Келл? Ты бы стала меня ненавидеть? Только честно! – потребовал Крис.

- Честно? – под испытующим взглядом сына я бы, вряд ли, смогла бы соврать, даже если бы захотела. – Честно… я не знаю. Я не могу, с полной уверенностью сказать, что этого бы не было, что я бы не стала ненавидеть. Я бы постаралась простить… может быть, понять, но… смогла ли бы? Не знаю, – я зябко поёжилась, словно, от холода, представив себе подобную ситуацию.

- Ты бы… оттолкнула меня? – в голосе Криса прозвучал неподдельный страх, и мне показалось, что, при этом, он чуть сильнее прижал к себе Келл.

Она вдруг перестала улыбаться, словно почувствовав его испуг, вопросительно гукнула, положила маленькую ладошку ему на щеку. Кристиан удивленно посмотрел на сестру.

- Нет, – после некоторой заминки, ответила я. – Даже если бы не простила… не оттолкнула бы.

И это тоже было правдой.

- И где логика? – поинтересовался молодой демон, обхватывая ручку сестры своей ладонью.

- Мы – демоны, – сказала я, наконец, поднимаясь с пола. – Какая, к Тьме, логика?

С того дня, я совершенно спокойно могла оставлять Келл со своим младшим сыном, уверенная, что рядом с ним ей ничего не грозит.

- Кстати, тебя Верде искал, – вернул меня голос пятнадцатилетнего Криса из омута воспоминаний.

- Зачем?

- Без понятия, – пожал широкими плечами Крис. – Что-то говорил по поводу каких-то отчётов, но… Честно говоря, я не вникал.

«Отчёты… Отчёты и Верде… Эти два слова просто неразделимы, – вдохнула я про себя. – Кто бы мне сказал когда-то, сколько бумажной работы ведётся в мире демонов… ни за что бы не поверила».

Мой дядя Верде… Младший брат моего отца… Я могла быть ему благодарной только за то, что, действительно, большинство отчётов делал именно он, принося их мне, лишь, на подпись. Их проверки это, конечно, не отменяло, но намного ускоряло и упрощало процесс.

- Где Верде сейчас? – спросила я Криса.

- Я за ним не слежу, – чуть резко сказал демон. – Но пошёл он куда-то в западную часть дворца.

Относясь с той нежностью, на которую только был способен демон, ко мне и к Келл, к остальным своим родственникам Кристиан относился холодно-нейтрально. Открытой вражды к ним не выказывал, но, по сути, считал их довольно никчёмными созданиями. Мне казалось, что будь его воля, семья Кавэлли сократилась бы куда больше, чем это сделала я около двадцати лет назад. Единственная, к кому Крис относился, более или менее, нормально – это Деланей Кавэлли, по одним только ему известным причинам. На неё мой младший сын даже ни разу голос не повышал, хотя на остальных рычал и огрызался при каждом удобном случае. А с Деланей он всегда говорил предельно вежливо и даже почти уважительно. На мой вопрос к демонессе: «Чем ты его зацепила?», она просто ответила: «Этот мальчик мне импонирует. Так же, как и ты когда-то. Возможно, он это чувствует. А может дело ещё в том, что у меня нет рефлекса – согнуть спину при его появлении». На этом я больше вопросов не задавала ни ей, ни Крису.

Я остановила идущую мимо служанку:

- Найди Верде и скажи, что я жду его в своём кабинете, в западном крыле.

- Как прикажете, правительница.

- А ты сейчас куда? – вновь обратилась я к сыну, заметив, что он тоже куда-то собирается. – Только не говори мне, что, снова, экспериментировать над чем-то.

- Ну, ма-ам! Ну, тебе дворцов жалко, что ли?

- Не говори глупостей. Плевать я хотела на эти каменные здания. Я за тебя волнуюсь, – чуть тише заговорила я. – Я боюсь, что ты можешь доэксперименироваться до того, что навредишь сам себе. А я этого совсем не хочу.

- Мам, я знаю, что ты всегда обо мне беспокоишься. Но я-то уже не ребёнок, – он демонстративно посмотрел на меня сверху вниз. – И давным-давно могу сам о себе позаботиться.

- Последнее моё беспокойство, нисколько, не умаляет, а, скорее, наоборот.

Но Крис был абсолютно прав. Запрещать ему что-то, всё равно, было бесполезно.

- Тебя успокоит, если я скажу, что постараюсь быть осторожнее? – поинтересовался Крис.

- Нет, – усмехнулась я. – Потому что ты не постараешься. Ладно, иди. Буду ждать сообщения об очередном рухнувшем дворце. Зато, маги-созидатели, которых ждёт потом деятельность по восстановлению дворцов, без работы, точно, не останутся, – добавила я в конце со вздохом.

- Вот видишь! От меня тоже польза есть! – гордо заявил сын и, прежде чем я успела ответить, развернулся и быстрым шагом ушел прочь по коридору.

- Ну, вот и что с ним делать? – спросила я саму себя, но ответа не нашла.

Оставалось только забыть на время о своём шебутном сыне и заняться повседневными делами. А для этого мне нужен был мой кабинет, Верде и отчёты.

Дядя долго ждать себя не заставил. Едва я расположилась за своим рабочим столом, как раздался стук в дверь. На мое позволение войти на пороге возник Верде со стопкой пергаментов в руках. Пока он шел к столу через весь кабинет, я наблюдала за своим старшим родственником. Верде… «Всё-таки, красивый мужчина, – задумчиво отметила я про себя. – Он привлекает к себе даже больше, чем Элендар или Лэйрат». У меня никогда не было никакого сексуального влечения к брату моего отца, но… не обратить на него внимание было невозможно. Даже когда он просто шёл… взгляд, невольно, останавливался на нём. Если сравнивать его с кем-то… я бы сравнила своего дядю с котом. Диким лесным котом – отнюдь не домашним питомцем. Таким, который не пойдёт к тебе на руки, не будет ластиться. Грациозный лесной хищник. В его глазах я видела гордость самим собой, полную уверенность в себе, в своих действиях. Это был сильный демон, живущий уже, довольно, давно. Иногда, меня посещала шальная мысль – попытаться соблазнить Высшего демона. Не доводя, конечно, до конца, а просто… подразнить. Пропустить сквозь пальцы его длинные чёрные волосы… узнать, на самом ли деле, они такие мягкие, как выглядят. Посмотреть на него – обнажённого. Я была уверена, что его тело идеально. Чтобы увидеть изумление, шок, в этих, всегда самоуверенных спокойных алых глазах. Да, чтобы не происходило, Верде всегда оставался непоколебим и хладнокровен. Бывали времена, что меня это даже, немного, раздражало.

- Только не говори мне, что всё это скопилось за тот короткий промежуток времени, что я была в Пандемониуме, – отвлеклась я от посторонних мыслей, и окинула выразительным взглядом всю эту кипу. – Или ты не всё мне отдал в прошлый раз?

- Нет, – ответил Верде, кладя бумаги на стол. – В прошлый раз я тебе всё отдал. А это, – он безнадёжно махнул рукой. – Большей частью не отчёты, а приглашения.

- Приглашения? – с недоумением посмотрела я на него. – К кому и куда?

- Ты не поверишь, но… от ангелов, – демон уселся в кресло, напротив стола моего стола. – Приглашения на Небеса.

- Действительно… не поверю, – выдержки хватило, чтобы изобразить, всего лишь, лёгкое удивление и неверие в услышанные слова.

Да, с ангелами у нас было перемирие, но… не до такой степени, чтобы приглашать друг друга в гости. Можно сказать, что мы сейчас находились в состоянии холодной войны. Враждовали, но без открытых конфликтов. Зачем Небесам надо было приглашать меня? Тем более, я была уверена в том, что дружелюбных чувств они ко мне не испытывают. Особенно, после того, как я убила их верного союзника – короля Светлого леса и почти загнала светлых эльфов в состояние анархии. Так что… слишком это было странно.

- И что ты думаешь по этому поводу? – спросила я Верде, найдя одно из упомянутых им приглашений и вчитываясь в предельно вежливые слова текста.

- Ловушка, – без раздумий ответил демон. – Не знаю – для чего, но… тебе, явно, не стоит принимать приглашение.

- Я и не собиралась, – я поднесла пергамент к горящей свече, наблюдая, как бумага обращается в пепел. – Но это странно. И глупо. Они не могут не понимать, что я не пойду на это. Да и смысл? Если это что-то связанное с политикой, то им нужно приглашать Верховных, а не меня.

- Может, они хотят переманить тебя на свою сторону? – Верде тоже смотрел на горящий пергамент, отраженное пламя заставляло его алые глаза вспыхивать.

- Эта затея ещё глупее! – фыркнула я. – Я допрашиваю предателей, а не становлюсь одной из них. В общем, забываем об этих приглашениях и приступаем к работе.

- Как скажешь.

Верде не имел привычки со мной спорить. Вообще ни в чём. Даже если что-то в моих решениях ему не нравилось. Нет, он высказывался, но… на своём не настаивал. Он признавал мой авторитет, причём, как он сам говорил, не из-за страха перед контролем крови, Проклятьем Света или ещё чем-либо. Как он когда-то признался мне: «Я боялся, что ты не справишься со своей ролью. Что из тебя не получится хорошей правительницы. Но… я ошибся. Ты, в меру, жёсткая, жестокая… От той эмоциональной вздорной девчонки, которую я впервые встретил в мире людей, совсем ничего не осталось. Ты – правительница, Милена. Истинная демонесса, как бы парадоксально это не звучало. И такой тебе я подчиняюсь полностью и беспрекословно».

Думаю, Верде ещё что-то решил для себя тогда, когда присутствовал на моём первом опыте применения пыток, без участия и поддержки Велиара. Скорее всего, он тогда сомневался, смогу ли я, вообще, причинить кому-то боль специально. Смогла. При этом в лице совсем не изменившись.

- Это такой способ самозащиты или ты, правда, ничего не чувствуешь, Милена? – спросил меня тогда дядя, смотря, как я вытираю руки от чужой крови.

Я взглянула на него в некоторой задумчивости, размышляя над ответом, скорее, для себя, чем для него.

- Знаешь, – наконец, произнесла я. – В начале, это действительно было самозащитой. Но потом… мне, на самом деле, стало всё равно. Я ничего не ощущаю к тем, кого пытаю. Я просто добиваюсь нужного мне результата – только и всего. Не вижу смысла распылять свои эмоции на это. Хотя, господин Велиар этим и недоволен.

- А чего хочет господин Велиар?

- Чтобы я получала удовольствие от этого. Но… – я взглянула на того несчастного, который стал моим первым самостоятельным опытом. – Видимо, в этом плане, я плохая ученица. Чёрт! – я взглянула на большие настенные часы, которые я, на время, приказала принести в темницы. – А вот во время я не уложилась. Господин Велиар может быть этим недоволен.

- Слишком медленно умирал? – в голосе Верде звучал неподдельный интерес.

- Наоборот. Слишком быстро, – я поморщилась, представив, во что мне может вылиться недовольство демона лжи и коварства. – Нужен ещё один подопытный. Сможешь быстро организовать, Верде?

- Конечно, Милена, – Верде чему-то довольно усмехнулся, а через несколько минут передо мной в цепях висел новый материал для самостоятельной работы…

- Не скажешь причину, почему в Пандемониуме был созван Совет в полном составе? – демон передал мне очередной пергамент на подпись.

- Нет, не скажу, – я бегло пробежала глазами по аккуратному чёткому почерку дяди и поставила свою подпись. – Нет необходимости.

- Как скажешь. И всё же… что делать с этим? – кивнул мужчина на оставшиеся приглашения на Небеса.

- Что хочешь, – с безразличием ответила я. – Сожги так же, как я поступила с первым. Порви. Съешь. Что угодно. И также поступи с другими, если, вдруг, придут.

- Ответ писать не будешь? – мне показалось, что в глазах демона я увидела азарт и… некоторое желание хулиганства.

Да, Верде хоть и был довольно спокойной личностью, но… иногда и его что-то задевало. Особенно, если это «что-то» касалось ангелов, которых он, как и все демоны, терпеть не мог.

- Ответ… Можно было бы, но… нет времени. А вот у тебя, похоже, есть горячее желание это сделать.

- Не буду отрицать, – Верде хищно улыбнулся, почти оскалился, - Позволишь?

- Да, – кивнула я. – Напиши им что-нибудь в духе: «Пошли к чёрту!», но… дипломатическим языком.

- Уж я постараюсь, поверь мне, Милена.

- И в мыслях не было – сомневаться, – я отдала ему последний отчёт с моей подписью. – Свободен. Можешь идти… посылать Небеса.

- С удовольствием выполню этот приказ, – и довольный Верде Кавэлли ушёл.

Когда я осталась одна, я, вновь, задумалась: «А всё же… Откуда, вдруг, у ангелов появилось желание зазвать меня в гости? Может ли это быть связано с Дайоной? Может, ангелам что-то известно об этой истории? И надо ли об этих настойчивых приглашениях доложить повелителю и Фероксу?».

В этот момент мне, вдруг, показалось, что за мной кто-то наблюдает. Неприятное чувство. Но… очень уж явное. Кто-то смотрел мне в спину… тяжёлым неприятным взглядом. Миг – и в моей руке материализуется моё оружие. Я резко обернулась, одновременно вставая с кресла. Всего одно мгновение… всего секунду мне казалось, что я видела кого-то, в тёмном углу помещения. Но если там кто-то и был… оно не было похоже ни на одно существо, которое я встречала в своей жизни. Очень высокое – не меньше трёх метров роста, длинное гротескно вытянутое тело, увенчанное круглой головой. У него не было глаз, рта, но мышцы пустого лица неприятно шевелились… Зато, у него было не менее пяти пар рук… длинных, худых, с костлявыми узловатыми пальцами Существо напоминало гигантскую многоножку, слепленную из человеческих тел – жуткую, несуразную, с отдалённо гуманоидными чертами… И эта «многоножка» тянула ко мне все свои руки, смотрела на меня слепым безглазым лицом… А потом я моргнула и… всё пропало. В немом изумлении я таращилась в пустой угол, нервно сжимая в руках древко косы.

«Неужели, показалось? – я ещё несколько минут всматривалась в то место, где увидела это. – Может, это влияние Дайоны на мой разум? Что я вижу то, чего нет? Но так это или нет… мне это не нравится».

Чуть помешкав, я позволила Проклятию Света исчезнуть. Ещё раз взглянула в тот угол, задержала на нём свой взгляд, но… больше ничего и никого не увидев, вышла.

Глава 7

- Сэбия! – старшая служанка, Киора, надменно посмотрела на юную демонессу, сказав с показным небрежением. – Господин Кристиан приказал принести ему вина. Пошевеливайся!

- Хорошо, сейчас, – невысокая изящная девушка с золотисто-смуглой кожей и длинными черными волосами, послушно кивнула, и направилась к неприметной двери.

«Стерва! – нервно думала Сэбия, спускаясь по крутым ступенькам в прохладный полумрак винного погреба. – Сама чёрта с два к нему пойдёшь. Боишься… А вдруг сын правительницы в плохом настроении? А я? А таких, как я – не жаль».

Пятнадцатилетнего сына правительницы Зиградена и Верховного демона войны боялись все, кто имел неудачу встретиться с ним, когда он в дурном расположении духа. Этот подросток (по меркам демонов, вообще, младенец) имел привычку вымещать свои негативные эмоции на окружающих. И неважно, кто именно окажется рядом – слуги, кровные родственники… доставалось всем. Этот мальчишка был жесток и колоссально силен. Что не редко приводило к разрушениям и смертям. Но мать Кристиана Кавэлли смотрела на подобное сквозь пальцы. Она всё ему прощала. А уж до гибели каких-то слуг ей, вообще, не было никакого дела. Как говорится: «Чем бы дитя не тешилось… лишь бы само было живо». Таким принципом руководствовалась Милена Кавэлли.

А кем была Сэбия? Самой обыкновенной служанкой в главном дворце Кавэлли, из довольно слабой хоть и аристократической семьи даже не Высших демонов. Она родилась самой младшей. Всемье, где власть и всё прочее передаётся по старшинству… это значило остаться ни с чем с того момента, как ты появилась на свет. Магией и способностями демонесса тоже, отнюдь, не блистала. Да, выжить в мире демонов смогла, но и только. И, в конце концов, у неё осталось всего три выхода. Три варианта своей жизни. Первый – отбросить борьбу и позволить убить себя. Второй – стать игрушкой более сильного демона, если конечно найдет того, кто заинтересуется ею дольше, чем на один раз. И третий – служить какой-либо семье Высших демонов. И тогда ты будешь пользоваться некой защитой. Не от них самих конечно, но… уже что-то. И она выбрала третий вариант. Стала служить семье Кавэлли.

На жизнь Сэбия жаловаться не могла. Если ты хорошо служишь, если ты незаметна, если ты никуда не лезешь… то ты можешь чувствовать себя в относительной безопасности и довольствии. Главное – не злить своих хозяев. «Или не привлекать их внимание» – с дрожью вспомнила Сэбия демонессу, которой недавно увлёкся Кристиан Кавэлли. После времяпровождения с ним, на неё было страшно смотреть. И это – с её-то превосходной регенерацией. И так было со всеми, на кого молодой демон обращал свой взор (по крайней мере, если они были прислугой, или просто ниже по статусу). Так что, было под большим вопросом, что же, всё-таки, хуже – попасть сыну правительницы под горячую руку или вызвать его интерес. Ведь, зачастую, итог был один. И вот сейчас Сэбия шла к юному Кавэлли, с бутылкой тёмно-красного вина в руках и думала: «Переживу я сегодня эту встречу или нет?».

Демона она нашла в его гостиной. Даже когда он вот так расслабленно развалился в кресле, почти физически ощущалось, какая свирепая разрушительная сила заключена в этом молодом мощном теле.

«А точно ли ему, всего, пятнадцать? – невольно пришла в голову демонессы мысль, когда она разглядывала парня из-под опущенных ресниц. – Такой высокий, сильный, мощный… и такой страшный».

- Прошу прощения, что заставила вас ждать, господин Кристиан, – склонилась девушка перед ним. – Я принесла вам вина.

- Налей в бокал, – приказал он, даже не удостоив служанку взглядом.

Демон думал о чем-то своем – отрешенно смотрел в пространство, чуть хмуря красные брови.

Сэбия наполнила бокал, стоящий на столе, и всё также склоняясь, подала его молодому Кавэлли.

- Я вам ещё буду нужна, господин Кристиан? – спросила служанка, очень надеясь на позволение покинуть эту комнату – с грозным опасным хищником в ней.

- Нет, – ответил демон.

Но когда девушка, уже обрадованная, собиралась повернуться к выходу, Кавэлли отпил глоток вина, рассеянно глянув на Сэбию… и взгляд его тут же утратил отрешенность, став цепким и пронзительным, как у охотника, чувствующего близость добычи.

– А, хотя, постой. Подойди-ка ко мне, – парень поманил её пальцем и, почему-то, этот жест напугал Сэбию даже больше, чем слова.

Тем не менее, не подчиниться было невозможно. Она подошла, остановившись от него в нескольких шагах.

- Подойди ближе, – голосом, не терпящим возражений, потребовал Кавэлли, не сводя с нее своих темных глаз.

«Да куда уж ближе?!» – почувствовала Сэбия, как накатывает паника.

Шаг… ещё один… и вот она уже могла ощутить тепло его тела. Эта близость… пугала.

- Садись, – к ужасу девушки, Кристиан Кавэлли приглашающе хлопнул по своему колену, отпив еще вина, и отставив бокал в сторону.

- Господин Кристиан… я не… – она запнулась – казалось, пальцы липкого страха сжали горло.

- Не хочешь выполнять приказ своего хозяина? – неприятно растягивая слова, поинтересовался он.

Губы демона чуть дрогнули, обозначая едва заметную усмешку, а голос наполнился едва слышной, но совершенно реальной угрозой.

- Нет! Что вы, господин! – замотала служанка головой, понимая, что неподчинение – это смерть… без вариантов.

- Тогда – садись.

И она подчинилась. Было очень страшно. До этого дня она не попадала в подобные истории. Она никому не была интересна и это её полностью устраивало. И, разумеется, никто из семьи Кавэлли не обращал внимания на Сэбию.

«Ох, да он выше меня даже в таком положении!» – в ужасе поняла демонесса, что даже сидя на его коленях, она поднимает глаза вверх, чтобы посмотреть на него.

- Как тебя зовут? – задал он вопрос, смотря прямо ей в глаза, отчего по телу пробежали неприятные мурашки.

Это был плохой вопрос. Сэбия поняла, что ситуация становится хуже. Слуги – обезличенные создания. Хозяевам не интересны их имена. А если они, вдруг, заинтересовались… если они узнавали твоё имя… они выделяли тебя из массы других. И это не было хорошим признаком.

- Сэбия, господин, – ответила служанка, пытаясь не отвести взгляда, хотя это давалось с трудом.

- Сэбия, – повторил Кристиан, несколько растягивая, словно, пробуя имя на вкус; он протянул руку, убирая с лица девушки упавшую черную прядку. – А ты красивая, Сэбия…

Девушка вздрогнула. А это было уже совсем ужасно. Похоже, ей была уготована участь тех девушек, с кем играл в свои садистские игры младший сын правительницы Зиградена.

«Но, почему?! Зачем?! Почему он обратил на меня внимание?! Я же делала всё, чтобы предотвратить подобное! Меня не было ни видно, ни слышно! Всё это время я была так незаметна! Так… почему?».

- Вы слишком добры ко мне, господин Кристиан, – она старалась, чтобы голос не дрожал, но выходило плохо. – Я… я уверенна - вы преувеличиваете...

- Хм… а я уверен, что не спрашивал твоего мнения, – он усмехнулся и эта ухмылка – высокомерная, злая – пугала, порой, сильнее, чем темницы матери этого демона – Милены Кавэлли. – Так что не смей открывать свой ротик, пока я тебе этого не позволю.

Девушка испуганно замолчала. Он взял ее за подбородок, погладил пальцами точеные высокие скулы, коснулся красиво отчерченных губ. Сэбия ощутила, как вторая рука молодого хозяина легла ей на талию, и он слегка прижал ее к себе. Его прикосновения были осторожными, но девушка вздрагивала от них, словно от прикосновения каленого железа. Он убрал руку от ее лица, чтобы взять свой бокал. Отпивая вино, молодой демон не сводил с Сэбии взгляда – темного, оценивающего, предвкушающего… Демонессе казалось, что в этих глазах она видит все, что Кавэлли собирается сделать с ней, и ей хотелось завыть от ужаса и безысходности.

- Хочешь вина? – вдруг спросил Кристиан.

Сэбия вздрогнула и замешкалась – какого ответа он ждет? Но ответа демон и не ждал. Он поднес бокал к самым ее губам и приказал:

- Пей.

Не отводя испуганных глаз от лица хозяина, она послушно коснулась губами тонкого хрусталя. Демон наклонил бокал, и прохладное крепкое вино тонкой струйкой потекло девушке в рот. А Кавэлли вдруг наклонил бокал сильнее, и Сэбия не успела сделать очередной глоток. Вино темными струйками пролилось из уголков ее губ, заливая подбородок и шею демонессы. Она испуганно отпрянула, но Кристиан довольно усмехнулся, и отставил бокал. Он схватил девушку за волосы, больно потянул, заставляя запрокинуть голову, и стал слизывать пролитое вино с ее кожи. Сэбию колотила дрожь – ей казалось, что в любой момент, он может вцепиться в нее зубами и разорвать горло. И в то же время, демонесса знала, что так легко не отделается. Кристиан стал покусывать ее шею, сперва легко, но с каждым разом, все ощутимее. Рука, обвивающая ее стан, стала сильнее прижимать ее к телу молодого демона.

- Г-господин Кристиан, – осмелилась взмолиться Сэбия, понимая, что еще чуть-чуть, и он сломает ей ребра. – Прошу вас…

- Просишь? – он сильнее, до крови, прикусил ее шею, заставив девушку коротко вскрикнуть от боли. – О чем же?

- Я… пожалуйста… – не удержавшись, она всхлипнула, когда демон сильнее потянул ее за волосы. – Я… не стою вашего внимания…

- Верно, – согласился Кавэлли, слизывая кровь с ее шеи. – Не стоишь… Но тем не менее, я дарю его тебе…

Он ослабил хватку на теле девушки, оторвался от ее шеи и посмотрел Сэбии в лицо… Его губы были испачканы ее кровью, и он улыбался. Улыбался жестокой улыбкой сильного хищника, знающего, что жертва в его власти, что она боится его, и что она обречена.

- И тебе нравится это, верно же? Ответь, Сэбия, ты рада, что можешь доставить удовольствие своему хозяину, не так ли? Рада, что я выбрал тебя?

Сэбия знала, что в ее глазах он видит отчаяние и страх. Он знал ответы на свои вопросы. Но ждал, что скажет она. А молодая служанка не знала, что ей делать – ложь он почувствует, и разозлиться. Но как он отреагирует на правду, которая и так известна ему? Удушающая паника сжимала демонессе горло, лишая голоса. Что бы она не ответила, это не облегчит ее участи, и не спасет от жестокой игры, затеянной юным Кавэлли.

И в этот момент, в дверь кто-то тихо-тихо постучал. Нет, даже не постучал… поскрёбся очень неуверенно. Словно, этот кто-то, за дверью, размышлял – правильно ли поступил, что пришёл сюда.

- Кого там Тьма принесла?! – раздражённо прорычал парень, а Сэбия, вдруг, подумала о том, что если у незваного гостя нет веской причины для того, чтобы нарушить покой младшего Кавэлли, то ему не жить.

- Крис… – в комнату осторожно заглянула маленькая девочка, лет пяти-шести. – Прости… Я не думала, что ты занят. Я попозже зайду.

Раздражение мгновенно ушло из глаз юного демона, когда он увидел свою гостью. Улыбнулся… Сэбия готова была поклясться, что видела нежность в том взгляде, которым Кристиан смотрел на свою младшую сестру – Аккэлию Кавэлли.

Младший ребёнок правительницы… Дочь одного из сильнейших Верховных демонов – Аббадона. Черноволосая, с бледной кожей, и большими темными глазами, красивая, словно куколка… и такая же бесполезная. Ребёнок, совсем лишённый магии. Полностью. Эта девочка, имея такую кровь в жилах, не могла сотворить и простейшего заклинания. И Сэбия знала, что выжила она только благодаря защите своей матери. Последнее казалось Сэбии очень странным. Зачем демонессе защищать слабого ребёнка? Какой в этом смысл? Говорили, что Милена Кавэлли любит свою дочь, но... демоны не могут любить. Даже своих детей. Может, всё дело было в полукровности правительницы? Ведь, ни для кого не было секретом – кем была мать Милены Кавэлли. Но если привязанность матери можно было объяснить, то с братом Аккэлии было сложнее. Не мог сын Верховного демона к столь несуразному созданию испытывать что-то, кроме презрения. Это шло в разрез с демонической природой. Даже если мать Кристиана – полу-человек, гены демона войны должны были уничтожить в крови сына все, что могло передаться ему от этой слабой расы. Однако… юный господин был очень привязан к своей младшей сестре. Он часто проводил с ней время, защищал её. Не дай Тьма кому-то что-то сказать об Аккэлии в его присутствии. Брат никого не оставлял в живых из тех, кто смел обидеть его сестру.

Сама Сэбия относилась к младшей Кавэлли совершенно нейтрально. Слухи и сплетни никогда не поддерживала и сама не распускала. В случае если Аккэлия обращалась к ней – выполняла её приказы беспрекословно. По большому счёту, Сэбия, скорее, относилась к дочери правительницы, как к неотъемлемой части самой Милены Кавэлли. А плохо относиться к правительнице ты, в любом случае, не можешь. По крайней мере, этим принципом руководствовалась молодая служанка. Хотя зачастую, за нежелание участвовать в разговорах об Аккэлии Кавэлли, да и в целом, о хозяевах, другие слуги смотрели на Сэбию весьма косо. Но, демонессе не было до этого никакого дела. Она служила семье Кавэлли, но по тем вопросам, которые она могла решать за себя сама, она никогда не позволяла кому-то вести её за собой или учитывать мнение большинства.

- Заходи, я не занят, – Кристиан отпустил Сэбию, выразительно глянув на нее.

Служанка, все поняв, моментально соскочила с его колен, и отошла в сторону, ощущая себя так, словно только что получила второе рождение. Ей очень хотелось уйти, но ее пока никто не отпускал, и она просто отступила за кресло молодого хозяина, стараясь, как и положено хорошей прислуге, слиться с обстановкой.

Аккэлия зашла и за ней следом, цокая когтями по полу, последовала адская гончая правительницы. Обычно, адские гончие повсюду следовали за своими хозяевами, но эта чаще находилась рядом с дочерью своей хозяйки. И Сэбия точно знала, что если кто-то, имея враждебные намерения, хоть руку протянет к этой девочке, эта псина порвет его с не меньшим энтузиазмом, чем это сделает старший брат маленькой демонессы.

- Я тебе не помешала? – на всякий случай уточнила девочка.

- Ты не можешь мне помешать, Келл, – ответил Кристиан, но вглядевшись в личико сестры, нахмурился, и коротко велел. – Рассказывай, что случилось.

- С чего ты взял, что что-то случилось? – юная демонесса посмотрела на брата серьёзным взглядом. – Я не расстроена. Я просто… размышляю.

Но младший сын Милены Кавэлли фыркнул:

- Уж мне-то можешь не врать. Говори.

Сэбия, тихо стоявшая за его креслом, тоже видела, что девочка действительно чем-то огорчена.

- Ничего такого, – тем не менее, упрямо произнёс ребёнок. – Я просто хотела тебя спросить, – она на миг задумалась, словно сомневаясь, стоит ли говорить, но все же решилась. – Правда ли, что если бы меня не было, Кавэлли считались бы сильнейшей семьёй Высших демонов в Преисподней? А из-за моего рождения… этого не случилось? Я, правда, лишняя в семье? Я… стала слабостью для всех?

Кристиан мигом подобрался в своем кресле, утратив бывшую расслабленность – теперь он был как хищный зверь, изготовившийся к смертельному прыжку. Сэбии показалось, что она может кожей почувствовать ярость, исходящую от молодого Кавэлли. От кого бы не услышала девочка эти слова… демон его достанет даже с Небес, если потребуется. В этот момент Сэбия даже позавидовала таким странным отношениям внутри этой семьи. У неё самой было два старших брата, но никому из них и в голову бы не пришло защищать её. Скорее, наоборот. Впрочем, как и она сама не пошевелила бы и пальцем ради них.

- Та-ак… И от кого ты услышала подобные глупости? – нехорошо прищурившись, спросил Кристиан.

- Ты не ответил, – упрямо поджала губы Аккэлия, смотря в глаза брату. – Я – слабость семьи Кавэлли?

- Нет, я тебе уже ответил, Келл. Я сказал, что это – глупости. Так, кто это был? Лэйрат?

Сэбия бы не удивилась положительному ответу. Один из старших братьев правительницы временами имел свойство говорить… необдуманно. Кроме того, служанка знала, что племянница его раздражает одним своим существованием. Он не стеснялся в выражениях по поводу дочери своей сестры, когда был уверен, что ни Милены Кавэлли, ни её сына нет рядом.

- Нет, это был не Лэйрат, – маленькая демонесса покачала головой. – Это была… А, впрочем, какая разница? Если ты говоришь, что это – глупости… Только я думаю, подобные разговоры, всё равно, будут продолжаться.

- Это – большая разница! – резко ответил демон, встал с кресла, подошёл к сестре, присел рядом с ней на корточки. – Никто не имеет права говорить так о тебе, слышишь? Никто! И, кто бы это ни был, спускать подобное я никому не собираюсь, – он взял девочку за руку, и спрял ее маленькую кисть меж своих больших ладоней. – Ты Аккэлия Кавэлли – дочь Милены Кавэлли и моя сестра. И я слабостью тебя не считаю. И мама – тоже. И я точно знаю, что и Террелл с Орианом, и Лерден со мной согласятся. А мы и есть твоя семья. И больше – никто. Кто считает по-другому, должен заткнуться. А если нет, то его заткну я – навсегда. Итак, кто сказал тебе это?

- Не мне. Я случайно услышала разговор, когда шла в библиотеку. Я услышала разговор двух служанок, и одна из них сказала это.

- Подобное посмела сказать какая-то прислуга?! – Сэбия не видела лица Кристиана Кавэлли, так как он смотрел на сестру, но судя по испуганному взгляду девочки, его лицо исказила злость. – Опиши-ка её.

- Красивая… черноволосая… – стала перечислять Аккэлия, с некой опаской поглядывая на брата.

В этот миг демон выпустил руку сестры, резко повернулся к Сэбии и посмотрел на неё. Этот взгляд… Сэбия никогда не видела такого. Нет, не так – наоборот, демонесса видела подобный взгляд очень часто, но… никогда до этого он не был направлен на неё. Это был взгляд смерти – безжалостной и неумолимой. И Сэбия поняла, что у неё нет ни малейшего шанса избежать её. Что прямо сейчас она умрёт. И говорить что-то, оправдываться… бесполезно. Сын демона войны даже слушать её не станет. А демонесса в эту секунду уже ощущала… ощущала силу Кристиана Кавэлли, словно, разряд тока проходил по коже, и сила эта все нарастала, давила, стремилась причинить боль и уничтожить. Это было неприятно и страшно. А Кристиан медленно выпрямился, не отводя от демонессы своего яростного взгляда. Он сделал всего шаг, а Сэбия уже поняла, что это – конец. «Хоть бы убил быстро!» – единственное, о чём она смогла подумать. Но, вдруг, Аккэлия схватила своего брата за руку:

- Не эта. Другая.

- Другая… – демон повторил, словно, не веря, всё ещё не отводя своих полных злобы глаз от девушки. – Ты уверена, Келл?

- Конечно, – маленькая демонесса крепко вцепилась в его ладонь. – У той пряди в волосах серебряные были. И глаза… полностью чёрные.

«Киора?!» – Сэбия мгновенно поняла, о ком говорила младшая Кавэлли. Серебряные пряди и чёрные глаза – отличительная черта одного демонического рода. Рода, к которому принадлежала та самая старшая служанка. Которая не захотела сама идти к Кристиану и послала к нему Сэбию, которая не имела права с ней спорить.

- Знаешь, кто это? – коротко спросил Кавэлли, его голос подрагивал, как от непрозвучавшего рыка.

- Да, господин Кристиан, – кивнула Сэбия. – Её зовут Киора. Она…

- Мне плевать, как её зовут и кто она! – не дал договорить демон. – Приведи её сюда. Немедленно!

- Как прикажете, господин Кристиан, – демонесса торопливо поклонилась и буквально выбежала из гостиной.

«Без преувеличения можно сказать, что девочка спасла мне жизнь, – размышляла Сэбия, идя по коридорам дворца. – Если бы она сказала, что я не та служанка, всего лишь, на несколько секунд позже… я уверена, что уже не услышала бы этого – его сила просто стерла бы меня в пыль».

Сэбия не испытывала иллюзий по поводу того, что Аккэлия Кавэлли специально спасла её. Демонессе просто повезло и ничего больше. Но, тем не менее, Сэбия это запомнила.

«Хотя… – девушка поежилась от внезапного озноба. – Она спасла меня уже тем, что решила прийти к брату со своими вопросами именно сейчас…». Что бы сотворил со служанкой молодой Кавэлли, если бы не его сестра, Сэбия предпочитала не думать.

Девушка миновала переход, ведущий в крыло слуг. Киора обнаружилась в одной из комнат отдыха. Демонесса восседала в кресле, и подпиливала длинные ногти с таким видом, будто оказывает миру величайшее одолжение. Завидев на пороге Сэбию, она окинула молодую служанку высокомерным взглядом.

- Отнесла вино господину? – и, дождавшись утвердительного кивка, чуть скривила губы. – Быстро он тебя отпустил. А мне казалось, у него было желание тесного общения…

«Сука, – подумала Сэбия, чувствуя мрачное ликование, – ты догадывалась, что Кавэлли захочет развлечься, поэтому и отправила меня к нему».

То, что независимость Сэбии стоит Киоре поперек глотки, знали все. Самоуверенная, и надменная настолько, что ее высокомерия хватило бы на Верховную демонессу, Киора была Высшей, из обедневшей опальной семьи. В старшие служанки она выбилась, благодаря подлости, изворотливости, змеиному языку, и непревзойденному умению идти по головам. Настоящая демонесса. Никто из остальных слуг не желал связываться с ней, признавая ее право верховодить над собой. Единственные, перед кем эта надменная стерва послушно опускала взгляд, и превращалась в бессловесную тень, были Драйк и Киеран. Эти двое были совсем из другой категории, и Киора понимала, что это недосягаемая для нее высота.

Сэбия смотрела в эти черные без белков, наглые глаза, и впервые испытывала не холодную молчаливую ненависть, а почти удовольствие – молодая служанка знала, что сидящая в кресле демонесса уже мертва.

- Господин Кристиан еще не отпускал меня, – смиренно ответила Сэбия.

- Тогда что ты здесь делаешь?! – старшая демонесса отложила пилку, гневно сузив глаза.

- Он велел привести вас, Киора.

Демонесса вздрогнула, ошарашенно уставившись на молодую служанку, на миг растеряв всю свою надменность:

- Меня? Но… зачем?

- Я не знаю, – Сэбия опустила ресницы, чтобы Киора не заметила злорадный блеск ее глаз.

Старшая поднялась с кресла, чуть прошлась, возвращая себе самообладание. Потом вперила злобный взгляд в Сэбию, быстро приблизилась, и с размаху залепила ей пощечину.

- Дрянь! – прошипела она, вцепившись в волосы девушке. – Ты что наговорила ему?! Отвечай сейчас же, маленькая сучка!

Сэбия ухватила ее за запястье, вывернувшись из хватки. Щеку неприятно жгло.

- Я ничего не говорила, – она зло уставилась в глаза Киоре.

- Тогда зачем я ему понадобилась?!

- Понятия не имею. Как вы знаете, господин Кристиан не имеет привычки посвящать слуг в свои намерения.

Киора зло выдохнула, пытаясь сохранить свою привычную надменность, но Сэбия видела – ей страшно. Правильно, она тоже знала, что если кто-то из хозяев выделяет тебя из общей массы, то ничем хорошим это кончиться не может. Особенно, если этот «кто-то» – Кристиан Кавэлли.

- Ладно, идем, – глухо бросила Киора.

Демонессы быстро пошли по извилистым коридорам главного дворца Зиградена. Нужно было поторопиться – младший сын правительницы никогда не отличался терпением. И ненавидел, когда его заставляли ждать. Вот и высокая двустворчатая дверь, ведущая в покои молодого Кавэлли.

Киора остановилась, Сэбия встала чуть позади нее. Старшая служанка постояла пару секунд, видимо, собираясь с духом. И потянулась к дверной ручке.

- Киора, – окликнула Сэбия прежде, чем та успела дотронуться до блестящего металла. – Я забыла вам сказать: пред тем, как господин Кристиан велел позвать вас… – Сэбия на миг умолкла, дождавшись раздраженно-подозрительного взгляда черных глаз. – Он разговаривал со своей сестрой, госпожой Аккэлией.

Губы Сэбии дрогнули в едва заметной улыбке, когда она увидела, как в этих наглых надменных глазах раздражение сменяется пониманием, понимание – страхом, а страх переходит в животный обреченный ужас. Киора застыла, скованная осознанием того, что ее ожидает за этой дверью. Сэбия согнала с губ улыбку, протянула руку и сама открыла дверь, слегка подтолкнув старшую демонессу в спину, понуждая сделать шаг.

- Господин Кристиан, – молодая служанка поклонилась. – Я привела Киору, как вы приказывали.

Когда демонессы зашли, Кристиан Кавэлли стоял у дальней стены. Аккэлия сидела в кресле брата, а у её ног улеглась адская гончая, с ленивым интересом поглядевшая на вошедших девушек.

- Вы хотели меня видеть, господин Кристиан? – Киора поклонилась демону, а Сэбия слышала в её голосе плохо скрываемый страх.

- Да, хотел, – парень не удостоил демонессу даже взглядом – он смотрел на многочисленное оружие, украшавшее его гостиную.

Мечи, топоры, алебарды, кинжалы. Они были развешаны по стенам, стояли в подставках на полу, красовались в держателях на каминной полке. Сэбия знала, что этот пятнадцатилетней демон в совершенстве, владеет всем этим.

- Скажи-ка мне, какое оружие тебе нравится больше всего?

- П-простите, господин Кристиан? – Киора не поняла вопроса – похоже, от страха, ей было сложно связно мыслить.

- Какое оружие тебе нравится? – с раздражением повторил свой вопрос сын правительницы. – Это что, такой сложный вопрос?

- Нет, господин, – она повертела головой, оглядываясь. – Вот это, – Киора указала на меч, стоящий на подставке у окна.

Ровный клинок с довольно широким лезвием, с крупным зеленым ромбовидным камнем, вделанным прямо в полотно лезвия под гардой.

- Значит, этот... – Кристиан подошёл к мечу, взял его с подставки.

Длинной клинок был в половину роста самого демона, даже на вид литая сталь выглядела очень тяжелой. Кавэлли с лёгкостью держал его одной рукой:

- Неплохой выбор… для собственной смерти.

Киора смертельно побледнела, попятилась к двери:

- Господин Кристиан… прошу вас... Что я сделала, чтобы вызвать ваш гнев?

- Что ты сделала? – сила сына демона войны, вновь, дала о себе знать, но так как в этот раз она не была направлена на Сэбию, чувствовалась она для неё не так сильно. – Считаешь, что можешь остаться в живых после того, как оскорбила своих хозяев? Прислуга…– Кристиан Кавэлли злобно оскалился. – Такое ничтожество, как ты… посмело оскорбить мою сестру…

Старшая служанка, в начале, с ужасом посмотрела на Аккэлию, которая, внимательно следила за ней, а потом на Сэбию. Сэбия поёжилась от этого взгляда – яростного, но, при этом, обречённого, затравленного.

- Это, всё-таки, ты… ты, стерва! – прошипела она, а затем, снова повернулась к Кристиану, умоляюще сложив руки. – Господин Кристиан, умоляю, выслушайте меня! Я не знаю, что именно наговорила вам эта… эта демонесса, но всё, что она сказала – ложь! Я никогда не отзывалась непочтительно о юной госпоже! Сэбия солгала вам! Она… она метит на моё место – старшей служанки, вот и распускает эти сплетни…

Кристиан даже не глянул на Сэбию, не сводя взгляда с дрожащей Киоры. Молодая служанка замерла в стороне. Ей было страшно и любопытно одновременно. Она чувствовала гнев молодого хозяина, но он был направлен не на нее. Сэбия хотела это видеть… хотела видеть смерть той, кого так ненавидела. Насладиться этим зрелищем. Насладиться и запомнить во всех деталях. Поэтому даже не попыталась подать голос, против обвинений Киры. Сэбия знала, что юный господин не поверит ни одному слову старшей служанки.

- Господин Кристиан, почему вы ей верите?! – интонация Киоры перешла, чуть ли не истерический, визг – старшая демонесса так и не поняла, что ее обвинитель вовсе не Сэбия. – Она всё лжёт! Лжёт вам, господин!

- Ты думаешь, что слова слуг для меня что-то значат? – губы демона скривились в презрительной усмешке. – Нет. А вот слова моей сестры – очень даже. Это она говорила о тебе, Келл? – парень повернулся к сестре. – Это она говорила, что ты – лишняя? Что ты – слабость Кавэлли?

- Да, – утвердительно кивнула девочка, не сводившая с Киоры своих огромных темных глаз. – Это были ее слова.

- Госпожа Аккэлия… – служанка посмотрела на младшую дочь Милены Кавэлли – она, наконец-то всё поняла. – Госпожа Аккэлия… простите меня! Простите! – демонесса сделала шаг вперёд, видимо, намереваясь подойти к Аккэлии, но её брат преградил Киоре дорогу:

- Не смей обращаться к ней, ничтожество! – зарычал Кристиан. – Не смей приближаться к ней… даже смотреть на неё!

Киора осознала, что прощать её никто не собирается и миловать – тоже. А в такой безвыходной ситуации… даже зная, что это – бесполезно… ты пытаешься спасти свою жизнь любыми способами. Пронзительно вскрикнув, демонесса бросилась к двери. Но она не успела даже коснуться ручки – сила, словно щупальца гигантского невидимого спрута, отшвырнула её от спасительного выхода, прямо к ногам Кристиана Кавэлли.

- Служанка, которая не может отвечать за свои поступки, да ещё и сбегающая от своего хозяина? – он смотрел на нее сверху вниз, с презрительной улыбкой палача.

- Господин Кристиан, пощадите! – демонесса поднялась с пола, но лишь для того, чтобы встать перед молодым демоном на колени. – Умоляю! Я совершила глупость, я готова понести наказание… господин Кристиан, я сделаю для вас всё… всё, что угодно!

- Всё, что угодно? – демон громко расхохотался… и взмахнул мечем.

Смех оборвался так резко, что Сэбия, с упоением наблюдающая за этой сценой, вздрогнула. Лезвие описало красивый сверкающий круг, и вонзилось Киоре в живот, пробив ее насквозь.

- Всё, что угодно, ты и так должна была делать! Делать и молчать!

Киора вздрогнула всем телом и, словно не веря, опустила взгляд, глядя на клинок, впивающийся в ее тело. Этого мало, чтобы убить демонессу, но ей было больно. Стоя на коленях, служанка ухватилась за лезвие руками, в нелепой попытке вытащить его из себя, но молодой Кавэлли держал клинок твердо, и она лишь бесполезно резала ладони.

- Господин Кристиан, – хриплым от боли голосом произнесла она. – Молю вас…я…

- Ты решила, – холодным голосом отозвался парень, и чуть повернул рукоять меча – лезвие шевельнулось, расширив рану в теле Киоры. – Что Аккэлия Кавэлли ниже тебя, и посмела говорить о ней этот нелепый вздор…

- Нет, господин, – ответила демонесса, продолжая бесполезно хвататься за лезвие и резать руки – кровь из ладоней, кровь из раны на животе лилась на пол темными ручейками. – Вы, ошибаетесь…

Кристиан снова шевельнул мечом, вздернув его чуть выше. Рана стала еще больше. Кровь полилась изо рта Киоры…

- Господин Кристиан… – прохрипела Киора, закашлялась и вдруг перевела взгляд на сидящую в кресле девочку. – Госпожа Аккэлия… прошу, дайте мне возможность искупить… – ее тело продернулось мучительной судорогой – она была насажена на меч Кристиана, как бабочка на булавку – изо рта вышел и упал на пол темный кровавый сгусток. – Искупить мою вину…

Сэбия, до этого мига не отрывающая восторженного взгляда от Киоры, посмотрела на Аккэлию. Девочка сидела в кресле, поджав под себя ноги, и смотрела на старшую служанку задумчивым взглядом. Сэбия уже видела у этой девочки такой взгляд, когда заставала ее в библиотеке. Когда маленькая демонесса изучала очередной фолиант, весом едва ли не превышающий ее собственный, ее темные блестящие глаза имели такое же выражение. В них был вопрос, стремление к познанию, желание понимания. Эта девочка стремилась знать – знать, что будет дальше.

- Крис, – произнесла Аккэлия Кавэлли, и ее тихий голос, казалось, заставил умолкнуть все звуки в комнате – даже хрип обреченной Киоры. – Зачем ты говоришь с ней так долго? Раз ты решил, что она виновна, зачем тратить на нее слова?

- Да, ты права, Келл, – Кристиан усмехнулся – он явно был доволен словами маленькой сестренки. – Достаточно болтовни.

- Господин, умоляю!.. – Киора вскрикнула когда меч снова шевельнулся в ее теле.

- Знаешь, Келл, – обратился молодой Кавэлли к сестре. – Я недавно был в маминых темницах. Так там пленники говорили маме тоже самое: «Умоляю, пощадите!»…

- И мама их слушает? – с искренним интересом спросила Аккэлия.

- Нет, конечно! Она не обращает на их слова никакого внимания.

- Значит, мы должны брать с неё пример, – девочка склонила голову на бок, глядя, как обреченная демонесса давится собственной кровью.

- Совершенно верно! – согласился Кристиан; он обернулся, посмотрел на сестру. – Эта дрянь оскорбила тебя, Келл. Ты и решай, что я должен с ней делать…

- Госпожа… – обреченно прохрипела Киора.

Почему-то даже Сэбии в этот миг стало жутко. Она понимала, когда демон жаждет крови оскорбившего его. Но она не понимала, как в это вписать взаимоотношения этих двух молодых демонов – младших Кавэлли. Их природная жестокость к окружающим туго сплеталась с совершенной противоестественной верностью друг к другу. Почему-то молодую демонессу Сэбию это пугало едва ли не больше, чем участь обреченной Киоры.

- Реж ее, – сказала Аккэлия, выпрямляясь в кресле. – Медленно. Я хочу знать, насколько велика должна быть смертельная рана для высшей демонессы, и как долго ее можно наносить.

- Келл, – с неподдельной нежностью произнес Кристиан, но Сэбию передернуло от этого – столько чуждости, зловещности, и жестокости было в этой интонации. Как такое было возможно, служанка не могла понять, но было именно так – нежность и жестокость одновременно. – Я всегда завидовал твоей тяге к познанию.

Девочка улыбнулась брату, и повторила:

- Реж.

И Кристиан стал резать. Он неторопливо вел меч вверх, разрезав мягкую плоть, уперевшись в ребра, и продолжая также не торопливо резать их, словно не замечая плотности кости. Киора кричала. Громко безнадежно, безумно. Молодой демон разрезал ее до плеча. И ее тело от живота распалось на две части, словно чудовищный цветок: левое плечо в одну сторону, правое плечо шея и голова – в другую. Брызнула кровь, залив лицо и руки Кристиана Кавэлли. И в следующий миг тело Киоры обратилось в прах. Сэбия стояла, онемев от какого-то инфернального ужаса.

Молодой Кавэлли обратил залитое кровью лицо к сестре:

- Что скажешь, Келл?

- Сорок две секунды, – маленькая демонесса восторженно посмотрела на брата. – Я считала. Ты резал ее сорок две секунды. И она была жива…

Кристиан бросил меч на пол, и подошел к сестре. Залитый кровью, он представлял собой страшное зрелище, но девочка смотрела на брата с неподдельным восторгом. Он протянул руку, и погладил маленькую демонессу по щеке, оставляя на бледной коже разводы крови.

- Я никому не позволю оскорблять тебя, Келл, – сказал он. – И так будет с каждым, кто не усвоит это.

И Аккэлия верила ему – Сэбия это видела. Вера и привязанность… Как такое могло быть в мире демонов, пусть и приобретая такую жуткую форму? Ответа демонесса не находила. Да и хотела ли? Она перевела взгляд на то, что осталось от Киоры. Вот что бывает с теми, кто забывает о том, кем он является. Кто становится слишком самоуверен. Кто забывает, что хозяева для тебя – всё.

Сэбию радовала смерть Киоры. Её радовало то, сколько боли и ужаса та испытала перед тем, как обратиться в прах. Наслаждение… наслаждение чужими страданиями… то, что так естественно для демона. И, вместе с этим, она понимала… понимала, почему после того, как она привела Киору, её не выгнали. Сэбию оставили, чтобы она видела, что может произойти с ней самой, если она, вдруг, забудется. И Сэбия хорошо усвоила урок.

- Чем хочешь заняться теперь, Келл? – Кристиан посмотрел на разводы крови на лице сестры, потом на свои руки, видимо размышляя, смывать ее или и так сойдет.

- Чем заняться? – девочка задумалась на секунду. Окинула залитого кровью брата, и ее глаза заблестели. – Ты говорил о маминых темницах… Я хочу посмотреть. Да, мама запрещает мне туда ходить, но... – сестра с надеждой смотрела на брата – её манили застенки места, где мама проводила так много времени.

От упоминаний о темницах Милены Кавэлли Сэбию пробил холодный озноб. Мрачные подвалы дворца, где томились те, кто был обвинён в предательстве родного мира. Или те, кто просто не понравился кому-то из Верховных демонов или самой Милене Кавэлли. В темницах была вероятность встретить одного из Верховных демонов – Велиара, который, время от времени, навещал свою ученицу, коей являлась правительница Зиградена.

- Мама сейчас с Верде – занимается отчётами. Так что… если она и спустится в темницы, то ещё не скоро, – задумчиво протянул Кристиан, и усмехнулся, увидев радостную улыбку Аккэлии. Он наклонился и подхватил сестренку на руки. – Идём.

Девочка радостно пискнула, обхватила демона за шею. Ее платье тут же пропиталось кровью с его одежды. Кристиан повернулся, и его взгляд наткнулся на Сэбию.

- Ты еще здесь? – похоже, он уже забыл, что служанок было двое.

- Вы меня не отпускали, господин Кристиан, – почтительно ответила демонесса, хотя больше всего ей хотелось сейчас уйти и лишится, наконец, общества младших Кавэлли, хотя бы на сегодня. Ее пугали эти двое, с их странными, совершенно невозможными для демонов отношениями.

- Да, верно, – кивнул Кавэлли, оглядел свою гостиную – прах и кровь на полу. – Наведи тут порядок – и свободна. На сегодня.

- Да, господин, – девушка поклонилась.

Кристиан пошел к выходу. Адская гончая поднялась, и пошла за молодыми Кавэлли.

- Эта псина не сдаст нас маме? – с сомнением спросил Кристиан.

- Не знаю, – честно ответила Аккэлия, глянув на адскую гончую. – Если мне не будет угрожать опасность, может он не расскажет…

- Если он расскажет, мама мне устоит выволочку за эту экскурсию… и тогда я спущу с него шкуру, – парень глянул на пса. – Слышь, зверюга?

Пес издал невнятный звук – не то чихнул, не то рыкнул – но пренебрежительное ехидство отчетливо скользнуло в этом «ответе». И все трое вышли.

Сэбия дождалась, пока стихнут их шаги и звук голосов, и позволила себе облегченно выдохнуть. Она до конца не могла поверить в собственную удачу. Она опасалась, что убив Киору, и успокоив сестру, Кристиан захочет продолжить свое развлечение с ней. Но молодой демон предпочел провести время с сестрой. Если удастся не попасться ему на глаза в ближайшее время, то есть надежда, что юный Кавэлли забудет о ее – Сэбии – существовании.

Демонесса посмотрела на лужу крови, присыпанную серым прахом, и почувствовала, как ее губы растягиваются в довольной усмешке:

- Как же приятно будет больше никогда тебя не видеть, надменная сука.

Конечно, не известно, кого назначат на место Киоры. Но осознание того, что больше не придётся выполнять указания этой стервы, приносило несказанное удовольствие. Но долго злорадствовать Сэбия себе не позволила. Нужно навести порядок в комнате, и убраться отсюда поскорее, пока Кристиан Кавэлли не вернулся в свои покои. Судьба дала Сэбии шанс избежать участи игрушки молодого господина, и нужно быть полной дурой, чтобы его упустить.

Глава 8

Я иду по пустыне. Она кажется мне бесконечной. Я не вижу – куда именно я иду. Я ничего вокруг не вижу – я в центре песчаной бури. Песок попадает в глаза, рот… На мне только тонкое платье, нисколько не помогающее – горячий ветер обжигает незащищённую кожу. Глаза болят и слезятся… Горло дерут песчинки, заставляющие заходиться в приступах жёсткого кашля… Я, то и дело, босыми ногами проваливаюсь по щиколотку в мягкий песок. Тяжело… Я устала. Я хочу перестать идти, лечь, закрыть лицо руками и дождаться, пока буря не занесёт меня песчаным одеялом и я не усну навсегда. Но… я продолжаю идти. Всё дальше и дальше… не видя пути.

«Кто я? Как я здесь оказалась? Что я здесь делаю? Куда иду? – возникают в голове вопросы, на которые я не знаю ответы. – Я что-то ищу? Но, что? И что будет, когда найду? Если найду, то всё вспомню?».

- Иди сюда… – раздаётся не один, но хор невидимых голосов. – Иди сюда… Иди сюда… Иди сюда…

Я не могу понять, откуда они доносятся. Я оглядываюсь, но из-за песка ничего не могу разглядеть.

- Где вы?! – кричу я, снова закашливаясь, надеясь, что меня услышат.

- Иди сюда… Сюда!.. – повторяют голоса.

Мне начинает казаться, что те, кто зовут меня, совсем близко. Рядом. Ведь, я так чётко слышу их… словно, у себя в голове. Я пытаюсь бежать, чтобы быстрее найти их. Но получается плохо – песок в глазах и под ногами не даёт этого сделать.

- Вы… вы знаете, зачем я здесь?! – вновь кричу я. – Вы скажете мне – кто я?!

- Ты здесь, чтобы дать нам свободу! Освободи нас! Освободи! – голоса не умоляющие, а требовательные, приказные.

- Я должна вас освободить? Но, откуда? И почему я?

- Это – твой долг! Ключ должен исполнить своё предназначение! Иначе, в его жизни нет смысла! Ты – наш ключ! Наша свобода!

- Я – ключ? – я переспрашиваю, не понимая. – Но… получается, что я от какой-то двери?

- Да! Ты ключ от врат!

В эту секунду, песчаная буря, неожиданно, прекращается. Стихия перестаёт бушевать. Но, вместо синего неба, которое я ожидаю увидеть, я вижу черноту. И откуда-то я знаю, что это – не небо мира демонов, а совсем другое – чуждое для меня.

«Мир демонов? Что за мир демонов? Почему я думаю о нём? Там тоже чёрное небо?».

Я смотрю вокруг. Всё серое… И я понимаю, что меня окружает вовсе не песок. Это – прах. Прах, оставшийся от многочисленных смертей бессмертных. Их тела… Это не пустыня. Это – огромная, на сколько хватает глаз, могила. Могила, по которой я иду. Мне становится страшно. Я хочу уйти отсюда. Но я не знаю – куда. Мне кажется, что кроме этого мрачного места больше ничего не существует.

Я разворачиваюсь, с намерением пойти в ту сторону, откуда пришла, надеясь, что там что-нибудь будет. Что-то, кроме серого праха. Но… мои глаза наталкиваюсь на чёрный мрамор. Я поднимаю голову. Передо мной огромные массивные колонны. Они настолько высокие, что я не вижу, где они заканчиваются, теряясь в высоте. Колонны стоят по бокам от, таких же чёрных, двухстворчатых врат. Я вижу надписи на незнакомом языке – они, тонкими змеями, украшают колонны сверху до низу. На самих вратах, закрытых на тяжёлую цепь с большим замком, изображены две женщины, держащиеся за руки. Одна на одной створке, другая – на второй.

Я касаюсь колонны – она холодная, как лёд. Я делаю последний шаг, оказываясь у самых врат.

- Освободи нас! Освободи! – я, вновь, слышу голоса и теперь понимаю, откуда они доносятся – из-за врат. – Исполни своё предназначение!

Я, как зачарованная, послушно касаюсь цепи… и от этого прикосновения замок рассыпается в пыль, а цепь спадает и я роняю её.

- Освободи! Открой! – голоса становятся торжествующими.

Я толкаю створки изо всех сил, но… ничего не получается. Мне не удаётся их открыть.

- Нужна вторая часть ключа! – говорят голоса разочарованно. – Приведи его! Приведи вторую часть ключа и освободи нас!

- Вторая часть ключа? А как… – я хочу спросить, но не успеваю – чья-то рука ложится мне на плечо.

Я оборачиваюсь. Рядом со мной стоит девушка… и её лицо кажется мне очень знакомым.

- Глупое дитя… Что же ты делаешь, Кэтэрина? Уходи отсюда! – говорит мне она. – Уходи немедленно! И забудь про это место!

- Что?.. Почему?

- Уходи! – повторяет она, как будто, не слыша.

И её голос раздаётся болью у меня в ушах. Больно… Страшно…

- Почему, мать?! Почему ты не хочешь, чтобы мы освободились?! – звук голосов тоже начинают причинять боль.

Я, в ужасе, бегу оттуда… Я падаю… встаю и продолжаю бежать…

- Найди… найди вторую часть ключа и освободи нас! – несётся мне вслед.

Я резко села на кровати. Огляделась. Я была в спальне повелителя Преисподней. Сам Люцифер, в расстёгнутой рубашке, сидел в кресле и внимательно смотрел на меня:

- Снова Дайона?

- Нет, – я выдохнула, пытаясь привести мысли в порядок. – Кажется… это был просто сон. Странный непонятный сон.

Я задумалась о том, когда же я, в последний раз, что-то видела во сне. Кошмар или нет – неважно. И поняла, что это было очень давно. Обычно, засыпая, я просто проваливалась в забытье, в темноту. Мне ничего не снилось. У меня не было снов… последние лет десять. Только Дайона… Лишь, Белая богиня забирала меня в мир видений всё это время.

- Нет, Милена, ты не права, – Люцифер встал, подошёл ко мне, коснулся пальцами моей щеки. – Я чувствовал магию. Не враждебную, не агрессивную, как было в прошлый раз, но она была. Что ты видела?

- Пустыня, – ответила я, смотря на него снизу вверх. – Песок… Нет, не песок – прах бессмертных. Не знаю – демонов или нет, но… я уверена только в том, что видела бескрайнюю могилу. Я шла по ней, атакуемая бурей… долго шла. Пока не услышала голоса, которые звали меня. Я непомнила – кто я и надеялась, что эти голоса скажут мне об этом.

Я замолчала, вспоминая тот страх, беспомощность и растерянность, что ощущала во сне. Я, вновь, почувствовала себя такой же слабой, как когда-то… Мне были ненавистны эти ощущения. И этот сон, который пробудил их во мне, я бы постаралась, как можно быстрее, забыть. Но, Люцифер был непреклонен.

- Дальше, – потребовал он.

- Я спросила тех, кто звал меня: «Зачем я здесь?». Они сказали, что я должна их освободить. Потому что это – мой долг. Что ключ должен исполнить своё предназначение. А я им и являюсь.

- Они сказали, что ты ключ? – темные глаза Люцифера хищно прищурились.

- Да. Что я – ключ от врат. И я увидела эти врата. Высокие, чёрные… с надписями на незнакомом языке. На них была повешена цепь с замком. И голоса, что говорили со мной, доносились из-за них. Я дотронулась до цепи, и она рассыпалась, а замок упал. Но дальше… я не смогла открыть. Голоса стали кричать, что нужна вторая часть ключа… что я должна привести его.

- Его? Значит, это мужчина?

- Наверное… не знаю. Я, вообще, не поняла, о чём была речь, – честно призналась я.

- Что было дальше?

- Я увидела... – начала я и запнулась.

Теперь, помня – кто я и как выгляжу… я поняла, что девушка из сна была моей точной копией. Только… голос был немного другим. И я его вспомнила. Это был голос моей матери – Адалиссы. Моей создательницы… единственной, кто мог назвать меня «Кэтэриной».

- Ты не хочешь мне о чём-то рассказывать, Милена? – мужчина приподнял моё лицо за подбородок, заставляя смотреть в свои глаза.

- Нет, повелитель, – чуть нервно ответила я, почувствовав угрозу в его голосе. – Просто… я только что осознала – кого именно видела. Я… я видела у этих чёрных врат Адалиссу.

- Адалиссу? Что она тебе сказала?

- Она сказала мне уходить и забыть про это место. И последнее, что я помню… это то, что голоса называли её матерью и спрашивали её, почему она не хочет их свободы. На этом – всё.

- Значит, «мать», «врата» и «ключ», – Люцифер отпустил моё лицо – голос его был задумчив.

- Повелитель… мой сон… он вас чем-то обеспокоил? – я осмелилась взять его руку, прижать его ладонь к своей щеке. – Вы думаете, что это означает, что Адалисса скоро проснётся?

Последнее меня теперь страшило. Я осознавала, что как только Чёрная богиня завладеет моим телом, я сама исчезну. Моё существование будет стёрто.

- Нет. Не думаю, что этот сон связан пробуждением Адалиссы, – Люцифер высвободил свою руку, и я не смогла сдержать разочарованный вздох, что вызвало усмешку мужчины. – А вот ключ и врата – это интересно. Похоже, что старые легенды начинают оживать, – он вернулся в своё кресло и позвал меня. – Иди сюда, Милена.

Я с готовностью подошла к нему, повинуясь его жесту, села ему на колени. В такие моменты я, на самом деле, ощущала себя кошкой в руках любимого хозяина. По идее, это должно было задевать мою гордость, но… не задевало. Скорее, наоборот, мне это нравилось. Было ощущение, что в это время я снимаю с себя всю ответственность за кого-либо и за что-либо. Своего рода, становлюсь свободной от обязательств, отдавая всю власть над собой Люциферу. Власть над жизнью, мыслями, желаниями… Я была совсем не против этого.

- Часть ключа… – тем временем продолжал размышлять повелитель Преисподней. – Свет, рождённый тьмой… Могут ли эти слова относиться к светлой человеческой душе, порождённой отцом-демоном?

Я не понимала, о чём он говорит. Но осознавала, что говорит он не со мной, а просто думает вслух. Это значило, что ответа Люцифер от меня не ждёт и каких-либо слов – тоже. Я могла только слушать его. Слушать и пытаться понять. И ещё… в эти моменты можно было прикасаться, не спрашивая. До тех пор, пока демон не выкажет своё недовольство мной.

Я осторожно коснулась пальцами его груди, потянулась губами к шее… Почему-то, мне всегда казалось, что кожа Люцифера пахнет горьким шоколадом, корицей и ещё чем-то… терпким, притягательным. Разумеется, самому демону я никогда об этих ассоциациях не говорила. Хотя, в запахе кожи каждого мужчины я видела что-то определённое. У Ферокса я ощущала, едва уловимый, запах металла и, как ни странно, хвои. Велиар – стойкий запах крови. Вельзевул – запах старых книг и крепкого кофе. Асмодей – ваниль и запах табака. И так можно продолжать до бесконечности. Иногда мне даже казалось, что мне не надо видеть лица мужчины. Что я, запросто, узнаю его по запаху.

Люцифер положил руку мне на спину, между крыльев, крепче прижимая к себе. Его пальцы легко прошлись по перьям и чешуйкам, от чего я, мгновенно, покрылась мурашками.

- Повелитель… – тихо выдохнула я, но мужчина приложил палец к моим губам, давая понять, что мой голос ему сейчас не нужен.

- Будем считать, что я прав и одна часть ключа у меня теперь есть. Осталось найти вторую и понять, что можно с вами сделать, – продолжал он говорить о том, о чём смысл мне был пока недоступен.

- Повелитель, прошу прощения, что нарушаю ваш покой, – в комнате, словно из ниоткуда, материализовалась Альма.

- Что-то срочное? – Люцифер знал, что без веской причины его советница так бесцеремонно к нему не явится.

- Да, повелитель. Савариса Кавэлли нашли и доставили в Пандемониум.

- Что? Моего отца уже нашли? – поразилась я и, тут же, пожалела об этом – сила владыки Ада, мгновенно, скрутила болью от чего я упала ему на грудь, тихо застонав.

- Разве я позволял тебе разговаривать, Милена? – спокойно спросил он.

- Простите, повелитель, – сказала я, почувствовав, как боль уходит. – Я… была несдержанна.

- Так сильно хочешь видеть своего отца? – Люцифер поймал мой взгляд.

- Нет. Совсем нет. Наоборот, я предпочла бы никогда его не видеть, если бы такая возможность существовала.

- Кстати… Какие причины с подвигли тебя, двадцать лет назад, изгнать его? – этот вопрос Люцифер задавал мне в первый раз. – Я помню, как ты хотела, чтобы он был рядом с тобой. И то, что ты отстранила его от себя, было несколько неожиданно.

- Мне стали ненавистны его чувства ко мне, – сказала я. – Так ненавистны, что… я не хотела видеть его. Ни рядом, ни вообще когда-либо.

- И что же это были за чувства?

- Желание обладать мной. Не как отец – любить, заботиться… А просто трахать меня, – откровенно призналась я – какой смысл был скрывать это. – Да, я знаю, что мой отец – демон и что такое отношение к дочери для него вполне нормально. И, возможно, знай я об этом с самого начала, я даже смогла бы принять это – смириться, не подпускать его к себе, но оставить в Зиградене. Но… он обманывал меня. Изображал из себя любящего и заботливого отца, а оказалось… всё совсем не так.

- Ты была в нем разочарована? – не знаю почему, но Люцифер был доволен моими словами – я это чувствовала.

- Да. Наверное, разочарование – это самое подходящее слово, – я, подчиняясь жесту мужчины, слезла с его колен. – Разочарование до такой степени, что Саварис Кавэлли прекратил для меня существовать. Он как призрак из прошлого, которое не хочется вспоминать.

- Призрак прошлого тебе, всё равно, придётся сейчас увидеть. Альма, – обратился Люцифер к советнице. – Где сейчас находится Саварис?

- В темнице вашего дворца, повелитель.

- Милена, пойдёшь со мной к нему, – демон не спрашивал – просто озвучивал факт.

- Да, повелитель, – я нашла свою одежду и стала одеваться.

- Мне стоит созвать Совет? – спросила Альма.

- Пока нет, – отозвался владыка Ада. – Я сам пообщаюсь с Саварисом.

Видит Тьма, мне очень не хотелось встречаться со своим отцом. Идя по коридору, позади Люцифера, хотела лишь того, чтобы эта встреча закончилась, как можно, быстрее. И ещё меня беспокоила связь Савариса с Самаэлем. Да, Саварис не знал, что именно с ангелом смерти он общался по поводу рождения ребёнка с внешностью Адалиссы. Не знал, что это Самаэль навёл его на Ребекку Деланье. Теоретически, их связь невозможно было проследить. Но мир демонов частенько подкидывал самые неожиданные и, часто неприятные, сюрпризы. Так почему бы ему не сделать это снова? Вдруг, Люциферу станет известно обо мне, Самаэле, Кэтэрине и Аббадоне? Я не знала, к чему это может привести. Смерть кому-то из нас вряд ли грозила, но я была уверена, что последствия будут большими.

- Неужели ледяная королева нервничает перед встречей со своим отцом? – кажется, я плохо контролировала своё лицо, раз Люцифер заметил что-то.

- Нет, повелитель. Я не то, чтобы нервничаю… Скорее, я не хочу, стерев образ своего отца из сознания, возрождать его вновь, – охарактеризовала я часть того, что ощущала.

- Чтобы образ не возрождался, ты можешь просто убить Савариса, когда он перестанет быть нужен, – предложил мне повелитель.

- Правда? Я смогу это сделать? – это предложение меня заинтересовало.

- Сможешь. Но с условием, что я буду присутствовать при этом.

- Зачем вам это повелитель? Или… вы не доверяете мне в том плане, что думаете, что моя рука может дрогнуть? – в интонации моего голоса скользнула лёгкая обида: «Неужели за двадцать лет я не доказала, что ничем не отличаюсь от чистокровных демонов? Что убить кого-то для меня труда не составит? Пусть даже и того, благодаря кому я появилась на свет».

- Не в этом дело, Милена, – он жестом позволил мне поравняться с ним.

- А в чём? – я сразу же поверила, что владыкой Ада, действительно, движут иные причины. – Вы позволите мне узнать?

- Нет необходимости. Во всяком случае, пока.

Я не стала настаивать. Для меня самой смерть Савариса была идеальным вариантом. Кроме негатива этот демон давно ничего не вызывал и убить его было проще простого. Чтобы, насовсем убрать это ничтожество из своей жизни. К тому же, и мне и Самаэлю, думаю, будет спокойнее после его смерти. Мне – точно.

Мы зашли в темницу. Привычное сырое помещение. Что в Зиградене, что здесь… они ничем не отличаются.

Я увидела своего отца, скованного цепями. Судя по всему, его ещё никто не допрашивал. На нём было всего несколько рваных ран, которые я идентифицировала, как следы укусов питомцев Асмодея. Саварис не изменился внешне: то же молодое лицо, те же чёрные волосы… Словно и не было этих двадцати лет. Он посмотрел на меня, глаза его нездорово блеснули:

- Ты стала ещё красивее… Милена.

Несмотря на то, что это, вроде бы, был банальный комплимент, меня передёрнуло от отвращения. Мне даже близко подходить к нему не хотелось. И разговаривать с ним желания не было.

- Повелитель, вы позволите мне… просто присутствовать здесь? – обозначила я то, что я не желаю ни отвечать Саварису, ни вообще контактировать с ним.

- Просто присутствовать у тебя не получится, Милена. Или ты считаешь, что взял тебя с собой для этого?

- Нет, повелитель, – я виновато склонила голову. – Простите, что вызвала ваше недовольство. Я сделаю всё, что прикажете.

- Разумеется, сделаешь. Но можешь успокоиться – разговаривать с этим подобием Высшего демона буду я, а не ты.

- Благодарю, повелитель, – я была рада избавиться от необходимости допрашивать отца. – Но… тогда зачем я здесь?

- Скоро поймёшь, – Люцифер подошёл ближе к Саварису, оставив меня стоять ближе к двери.

- Милена, как ты можешь… как ты можешь быть такой покорной? – в голосе Высшего демона изумление. – Это же… это не ты. Ты… ты не может вот так просто преклоняться перед кем-то. Только… не ты. Ты же была совсем другой…

- Я могу ему не отвечать, да? – я даже не взглянула на Савариса, полностью отдав своё внимание Люциферу.

- Конечно, – демон остановился шагах в трех от Савариса. – Отвечать он будет сейчас мне. Но, перед этим… Саварис, ты игнорируешь своего повелителя? Милена, ты же обладаешь магией «контроля крови», верно? – обратился демон ко мне.

- Да, – кивнула я.

- И на твоего отца она тоже действует, не так ли?

- Так, – перед моими глазами была моя последняя встреча с отцом, где я использовала на нём свою способность.

- Тогда, я хочу, чтобы ты наказала своего отца за его непочтительное поведение.

- Как прикажете. Только, повелитель… я могу… могу вас попросить? – самой себе то, что я хотела, мне казалось наглостью, но я всё же осмелилась сказать. – Могу я вас попросить не назвать этого демона моим отцом?

- Полностью отрицаешь какую-либо связь с ним?

- Если можно так сказать. Не хочу ассоциировать его с собой хоть как-то.

- Милена… я же так люблю тебя! – вновь подал голос Саварис. – Я на всё ради тебя готов! Только бы ты… позволила мне… позволила быть рядом с тобой!

- Да, я понимаю тебя, Милена, в том, что ты не хочешь иметь с этим ничтожеством ничего общего, – повелитель смотрел на Савариса с презрением. – Да и к семье Кавэлли он имеет теперь весьма отдалённое отношение. Хорошо, я услышал твою просьбу.

Я посмотрела на Люцифера с благодарностью. «Отец»… я больше не знала этого понятия, этого слова. Слова, которое когда-то было для меня близким и родным. Когда-то… когда я, такая беспомощная… слабая… нуждалась в поддержке этого демона, который висел передо мной сейчас в цепях. В поддержке отца, который смог бы оберечь и защитить свою дочь, а не того, кто видел во мне другую женщину и мечтал овладеть моим телом. Да, я давно стала другой. Уже давно я не нуждалась в том, чтобы обо мне заботились, защищали… поддерживали. Не нуждалась, но… я запомнила навсегда – из-за кого я этого лишилась. И сейчас, смотря на эту тварь, которая утверждала, что любит меня, я, не моргнув и глазом, использовала «контроль крови». Я мысленно, с упоением, рвала каждый сосуд, каждую вену… С наслаждением смотрела, как корёжит Высшего демона от невыносимой боли. Мстила ли я ему сейчас, исполняя приказ Люцифера? Да. Всю ту душевную боль, которую я испытала после разрушения своих наивных иллюзий, я сейчас превращала в его боль – физическую.

«Я убью тебя, Саварис, – думала я, смотря на мучения мужчины. – Как только ты станешь бесполезен, я навсегда сотру твоё существование. Без сожалений… с величайшим наслаждением… В присутствии повелителя или нет – без разницы. Я уничтожу тебя».

- Хватит, Милена. Ты увлеклась, – голос Люцифера заставил вспомнить зачем я здесь. – Убивать его будешь потом.

- Прошу прощения, повелитель, – искреннее раскаяние в этот раз изобразить не получилось, но видимо Люцифер этого и не ждал – ему достаточно было того, что моя магия перестала истязать Савариса.

- Итак, Саварис, ты готов приветствовать своего повелителя? Или моей подданной можно и дальше вымещать на тебе свои детские обиды? – заговорил повелитель Преисподней с Саварисом.

«Что ж… честная формулировка, – с некоторой досадой подумала я. – Слишком уж заметно, что я не просто исполняю приказ, а что это – лично».

- Я… приветствую вас, повелитель. Да падёт Тьма на ваших врагов, и да будут ангелы ползать у ваших ног, – похоже, продолжения со мной Высший демон, всё же, не хотел, а жаль.

Люцифер не стал отвечать ему церемониальной фразой, а сразу перешёл к делу:

- Как ты познакомился с матерью Милены Кавэлли – Ребеккой Деланье?

- Зачем вам это знать, повелитель? – в голосе демона недоумение.

- Милена, – повелитель произнёс только моё имя, но я знала, что делать – магия, как собака, спущенная с цепи, бросилась на моего родителя, злобно в него вгрызаясь.

Снова крики боли… Снова моё наслаждение… До тех пор, пока Люцифер не поднял руку в жесте, приказывая мне остановиться.

- Как ты познакомился с Ребеккой Деланье? – повторил он свой вопрос.

- Я… я встретил её… – Саварис закашлялся собственной кровью. – Встретил её в мире людей. И… полюбил.

- Ты держишь меня за идиота, Саварис? – губы повелителя дрогнули в гневно-брезгливой гримасе. - Думаешь, я поверю в твою любовь к смертной? Ладно, я перефразирую вопрос. Ты знал, что от твоей связи с этой женщиной родится дочь с такой же внешностью, как у Адалиссы?

- Нет.

- Неужели, это – правда? – с усмешкой обратился ко мне Люцифер.

Магия «контроля крови» могла работать не хуже детектора лжи. Я видела все сосуды, биение сердца, скорость кровяных потоков… Как бы ты не был спокоен внешне… Даже если ты идеально контролируешь своё дыхание и пульс… я увижу попытку солгать. Да даже если бы и не это… мне итак было всё прекрасно известно.

- Он лжёт вам, повелитель, – не раздумывая, ответила я.

- Я так и думал. Ну, так что? Я услышу от тебя правду?

- Я не понимаю, о чём вы говорите, повелитель, – прохрипел Саварис.

В этот раз даже слов не надо было. Один взгляд Люцифера на меня и Саварис уже даже не кричит, а только глухо стонет. Он и рад был бы потерять сознание, да только кто ему это позволит? И я ломала его. Ломала его кости, ломала его волю… ломала последнее желание упираться, держаться.

- Я… я скажу!.. Скажу! – смог, между стонами, выдавить из себя Саварис.

- Неужели ему настолько больно? – мой вопрос, произнесенный несколько расстроенным голосом, был задан скорее не себе, а Люциферу, хотя ответа я и не ждала.

Тем не менее, повелитель мне ответил:

- Видимо, жизнь в мире людей, где он обитал последнее время, сделала его полным ничтожеством. Но не расстраивайся, Милена. Когда я отдам его тебе, ты сможешь делать с ним всё, что угодно. А пока… я задаю тебе свой первый вопрос, Саварис. Как ты познакомился с Ребеккой Деланье?

- Я… ко мне пришёл демон, – начал Саварис. – Я не видел его лица. Но я чувствовал его силу. Очень силён… Я даже посмел предположить, что это мог быть кто-то из Верховных. Демон сказал, что я могу вернуть себе Адалиссу. Он сказал, что моя связь с определённой смертной породит женщину с лицом Чёрной богини.

- И ты поверил ему?

- Нет. Я знал, что нет магии, способной на подобное. И дети от связи демона и человека не рождаются. Но… я хотел верить в эту возможность, – признался демон. – Ведь, больше мне ничего не оставалось. Да и не стоило мне это ничего – переспать с человеческой женщиной. Я согласился на сотрудничество с этим демоном, хотя своих причин он мне так и не назвал. И он свёл меня с Ребеккой Деланье.

- И она забеременела от тебя, да?

- Да. Когда я узнал об этом… узнал о том, что случилось невозможное… я был счастлив. Ведь, это означало, что всё, что сказал мне демон – правда. Что ребёнок будет похож на Адалиссу, как две капли воды. Я… я так ждал её рождения. Но… в то время вы, повелитель, заточили меня.

- Да, я помню об этом. Что было после твоего освобождения?

- На этот вопрос, повелитель, вам может ответить и Милена.

- Может. Но сейчас я спрашиваю тебя, а не её. Или тебя, вновь, нужно заставлять говорить? Милена, с большим удовольствием, это сделает.

- Не надо… – с испугом мотнул головой мужчина. – Я скажу. После освобождения, когда я увидел Милену… это была Адалисса! Без всяких сомнений, это была она! Её лицо, её взгляд…

В страстных словах Савариса сквозило безумие. Но не то, которым, в той или иной степени, обладают все демоны, а совершенно иное. Неприятное… отвратительное… жалкое. Фанатичное обожание. Да, Самаэль тоже был безумен в своей любви ко мне, но… по-другому. Их любовь даже сравнивать не хотелось.

- А затем я встретил и саму Адалиссу, – продолжал Саварис. – Я не понимал, как это стало возможным, но… это была не внешность… В моей дочери возродилась сама сущность Адалиссы! Я разговаривал с ней! Я… я думал, что теперь она всегда будет со мной! Но… её отдали повелителю драконов, – в последних словах я услышала жгучую ненависть, и еле сдержалась… сделала шаг… чтобы прямо сейчас, вопреки приказу Люцифера, прикончить Савариса.

- Спокойно, Милена, – Люцифер тоже заметил мой порыв. – Потерпи немного. Тебе, Саварис, есть, что ещё сказать? Тебе больше ничего неизвестно о том демоне, который приходил к тебе?

- Больше ничего. Я его не видел с тех самых пор, как он рассказал мне о Ребекке Деланье.

- Хм… А ты оказался куда бесполезнее, чем я думал, – той информации, которую Саварис дал владыке Ада, последнему явно было мало. – Идём, Милена, – Люцифер пошёл к выходу – я шагнула за ним.

- Милена! – в каком-то безнадежном отчаянии крикнул Саварис, но я даже не оглянулась. – Милена, постой! Позволь мне сказать!..

Что он собирался мне сказать, так и осталось неизвестным – дверь темницы захлопнулась за моей спиной.

- Я отправлю его к тебе в Зиграден, – сказал мне Люцифер. – Там с ним и закончишь.

- В вашем присутствии.

- Естественно.

- Повелитель… Если позволите, я хотела бы задать один вопрос.

- Задавай.

- Саварис… Он всегда был таким, как сейчас? – спросила я. – Я знаю, что Адалисса что-то испытывала к нему, но… я не понимаю. Я не понимаю, как она могла, когда-то, даже внимание на него обратить. Он… он жалок. Я не вижу ни одной причины, почему он мог привлекать. В сравнении с ним, даже мой человеческий ерат выигрывает.

- Да, ты права, Милена. Он жалок. Но таким он был не всегда. Когда-то, это был гордый и сильный Высший демон. Кое-кто из Верховных демонов опасался нападения с его стороны, с целью самому стать Верховным.

Я совсем не могла представить Савариса таким, каким его сейчас описывал Люцифер. Гордый…. Сильный… Претендующий на место Верховного… Разве мог тот, кого я только что видела, иметь что-то общее с этим образом? Ничего.

- Что же с ним случилось? Что сделало его… таким?

- В годы войны ангелов и демонов, он попал в плен на Небеса.

- Вы хотите сказать, что его пытали? И из-за этого он… повредился в уме?

- Пытали? – усмехнулся Люцифер. – О, нет. Какие пытки? Они же ангелы – светлые, благородные…

Впервые в жизни я слышала в голосе повелителя столько сарказма пополам с презрением.

- Ангелы не применяют пыток даже к демонам, по их собственным утверждениям. Но на Савариса воздействовали магией.

- Магией? Какой?

- Какой именно я не знаю, но она начала медленно разрушать его изнутри.

- Но… для чего?

Люцифер усмехнулся. Его взгляд оставался холодным, но усмешка эта вышла какой-то по-особенному злой.

- Они проводили эксперимент. Хотели очистить демона от Тьмы.

- Что?! – я в изумлении посмотрела на мужчину – мне показалось, что я не так его поняла. – Очистить от Тьмы? Но… он же создание Тьмы… Как его можно очистить от его сущности?

- Полагаю, их теории основываются на том, что Верховные демоны когда-то были ангелами. Они считают, что Тьма – это наносное.

- Но Саварис ведь не Верховный…

- Но потомок Верховного.

Я покачала головой:

- Но это какая-то… глупость.

- Лицемерие, Милена, – поправил меня Люцифер. – Это называется лицемерие. Ангелы не применяют пыток к своим врагам, они даже пытаются спасти их. Но их спасение ломает не хуже самых изуверских истязательств.

Меня передернуло. Нет, это даже не лицемерие, это… ох, я и слова-то такого не могла подобрать. И это ангелы? Прятаться за красивыми словами, скрывая собственную гнилую сущность. Нет, если они все такие, мне остается только порадоваться, что я демон.

- Саварис освободился из плена, – продолжал Люцифер. – Остановил процесс разрушения, но… видимо, что-то повредилось в нём безвозвратно. С тех пор он является таким, каким ты его знаешь.

- Значит, во всём виновата небесная магия? – задумчиво произнесла я, все еще испытывая чувство легкой гадливости по отношению к обитателям небес.

- Жалеешь его теперь? – поинтересовался мужчина.

- Нет, не жалею. Если попал в плен к ангелам и подвергся их магии, значит, уже тогда был слаб. Просто мне было непонятно, что Адалисса нашла в этом ничтожестве. Повелитель… то, что вам сообщил Саварис, вы будете доносить до Совета?

- А ты видишь в этом какой-то смысл?

- Нет, – честно ответила я. – То, что он рассказал… Нам это ничем не поможет. Ни с Адалиссой, ни с Дайоной.

- Ты сама ответила на свой вопрос. А сейчас, можешь возвращаться в Зиграден.

- Да, повелитель, – поклонилась я.

Люцифер пошел дальше по коридору, а я, используя браслет, вернулась в свой город.

Через какое-то время, находясь в своём кабинете, я снова вспомнила о Лексе.

«Всё же, с ним надо поговорить, прояснить ситуацию, – пришла я к закономерному выводу. – Какая-то магия не даёт мне рассказать о нём кому бы то ни было… это что-то да значит. Что ж… будем надеяться, что он в мире демонов, а не выполняет всякие задания в человеческом».

И я приказала слугам найти Мейснера.

Глава 9

В мастерской было светло. Дневной свет из высоких окон смешивался со светом магических шаров. И в этом свете помещение сверкало, как шкатулка с драгоценностями. В общем-то, мастерская и была наполнена драгоценностями – на столах, в стеллажах, на подставках, на полках искрились, блестели, переливались всевозможные драгоценные камни, золотые и серебряные самородки. Разной степени шлифовки алмазы ютились рядом с ониксами, яшмами и аметистовыми друзами. Горный хрусталь, турмалины, нефриты, россыпями смешивались с изумрудами… Все, камни, которые били известны в обитаемых мирах, были собраны в этой просторной мастерской.

На изящной витой треноге, на магическом огне стоял небольшой тигель, в котором плавилось несколько небольших золотых самородков. За этим процессом наблюдала высокая изящная девушка. Золото бросало блики на тонкий, изящно отчерченный профиль, красиво освещая высокий лоб, едва заметно вдернутый носик, нежный изгиб губ. Длинные, иссиня-черные волосы, небрежно заплетенные в свободную толстую косу, украшал убор из золотых цепочек и звезд со сверкающими изумрудами. Девушка была сосредоточенна и спокойна – она занималась привычным и любимым делом.

Под жаром магического огня золотые комочки быстро теряли твердую форму, растекаясь в густое сверкающее озеро на дне тигля. Лерден дождалась, пока самородки превратились в однородную массу, и протянула ладони вперед. Золотое озерцо в глубине чаши дрогнуло, и пошло мелкими волнами. Тонкие длинные пальцы драконессы шевельнулись. В ответ на их движение жидкое золото всколыхнулось, и из его центра потянулась толстая золотая нить. Сверкающей змейкой она вытягивалась вверх, подчиняясь движениям пальцев Лерден. Золото отражалось в алых глазах драконессы, окрашивая их в свой сверкающий цвет. Она чуть прикрыла веки. Нужный образ стоял перед ее внутренним взором, теперь ей нужно было наложить на него золотую нить и воссоздать его в материи. Повинуясь воле драконессы, нить начала сворачиваться, завиваться, скручиваться в замысловатые узоры. Прошло около получаса, и в воздухе, между ладонями девушки висело тонкое золотое кружево. Небольшой лоскут ажурного полотна, достаточного, чтобы охватить собой тонкую руку. Повинуясь жесту Лерден, заготовка опустилась в чашу с водой, охлаждаясь. Дрконесса достала золотое кружево из воды, осторожно ощупывая ее. Полотно было мягким, подвижным. Тонкие золотые сочленения едва слышно позвякивали. Девушка прошла за стол, на котором каплями крови сверкала россыпь рубинов разного размера.

Лерден задумчиво поворошила пальцами сверкающие камушки. Рубины – любимые камни её матери и, практически, единственные, которые та носила. Поэтому, с выбором камней проблем не было никаких. Вопрос был в металле – серебро или золото. Драконесса хорошо помнила, что кольцо, которое Милена никогда не снимала, было серебряным, но… ей это никогда не мешало носить золото. Но, с другой стороны, если знать, что подарок предназначен тому, на ком всегда серебро… Но, в конце концов, Лер, всё-таки, остановилась на золоте.

«Интересно, когда мама появится дома?» – девушка скучала по ней – уже больше двух недель Милена Кавэлли не была здесь. Иногда Лер мечтала, чтобы мир драконов был для её мамы единственным родным. Чтобы она не разделяла себя ещё и на Преисподнюю. Особенно сильны эти мечты были, когда Лерден была маленькой. Ей так хотелось, чтобы мать никуда не уходила, чтобы всегда была с ней и братьями. Потом, конечно, пришло понимание, что это – невозможно. Что у её матери есть обязанности перед миром демонов. Что она – правительница демонического города. И что в Преисподней тоже живут ее дети - Кристиан и Аккэлия. Но временами девушке всё равно было немного обидно.

Обычно, мать проводила две недели дома, а две недели в мире демонов – в Зиградене. Но в этот раз что-то её задержало. Как Лер слышала, у демонов недавно был внеплановый Совет в полном составе. Скорее всего, это и было причиной. На том Совете был даже её отец – повелитель драконов. Но рассказывать что-то об этом отец ни Лерден, ни сыновьям не пожелал. И Лер понимала, что это значит что-то серьёзное.

Когда драконесса, орудуя маленьким пинцетом, вставляла рубины в гнезда в золотом кружеве, дверь в ее мастерскую слегка скрипнула, открываясь.

- Лер, занимаешься очередным украшением? – к столу, за которым работала драконесса, приблизился Ферокс.

- Папа, – она радостно ему улыбнулась.

Как и мама, отец проводил с ней не так много времени, как ей бы того хотелось. Или как бы хотелось самому Фероксу. Но Лер знала, что любую свободную минуту он старается уделить своим детям.

- Как думаешь, маме понравится? – она протянула заготовку браслета отцу.

- Сделала это для неё? – Ферокс осторожно взял украшение, посмотрел, как свет играет на золотом плетении.

- Да, – кивнула Лер. Она пытливо заглянула в лицо отца. – Ты не знаешь, когда она вернётся?

- Как только закончит все свои дела в Зиградене, – ответил дракон, возвращая браслет дочери. – И ей без сомнения понравится то, что ты сделала.

- Пап, – нерешительно начала она. – А всё-таки… что за Совет был в Преисподней? И… у мамы нет проблем, связанных с ним?

Лерден всегда говорили, что у неё очень хорошо развита интуиция – с самого детства. Она всегда чувствовала как ту или иную ситуацию, так и то, к каким последствиям она вела – негативным или положительным. И этот Совет Преисподней, о котором она услышала лишь вскользь, вызывал у неё тревогу. Причина созыва Совета была связана с её матерью – девушка это, что называется, нутром чувствовала. И еще, Лерден ощущала опасность… Сильную опасность, направленную, в первую очередь, на маму, но… которая может в последствие задеть всех.

- Почему тебя так беспокоит этот Совет? – в голосе Ферокса была усталость, но, тем не менее, Лер чувствовала, что на верном пути и он это понимает.

- На Советы Преисподней не зовут повелителя другого мира, – резонно заметила девушка. – Никогда. Значит, если ты там был, случилось что-то экстраординарное. И мама… Она никогда не задерживалась в Зиградене, ничего нам не сказав. И… я чувствую… – девушка зябко поёжилась, словно, от холода. – Я чувствую что то, что происходит… это – плохо. Чувствую, что маме грозит опасность. Большая опасность. Возможно, даже смертельная. А ты… ничего не говоришь.

- Лер…

- Я знаю, что ты не хочешь, чтобы мы беспокоились лишний раз, – прервала она отца, встав с кресла и решительно посмотрев в глаза повелителя драконов. – Знаю. Но… я уже беспокоюсь. Я уверена – что-то произойдёт, уже скоро. И я этого боюсь… Мои предчувствия никогда не обманывали меня. Хотя… сейчас я бы очень хотела ошибаться.

- Лер, всё будет хорошо, поверь мне, – дракон протянул руки и обнял дочь, осторожно сжав ее хрупкие плечи, и положив большую ладонь на ее затылок. – Я не могу тебе ничего сказать, но… я сделаю всё возможное, чтобы на этот раз твои предчувствия тебя обманули.

- Ты должен защитить маму, – тихо произнесла Лерден, уткнувшись лбом в его широкую грудь. – Кроме тебя этого никто не сделает. Демоны, лишь, следуют своим целям и ради них они готовы пожертвовать кем угодно. Если им будет выгодна мамина смерть… Обещай, что ты не дашь им этого сделать.

Обещаниям отца всегда можно было верить. Он всегда их выполнял, независимо от того – кому он их давал, и когда… Даже будучи совсем маленькой Лерден это уже понимала. Все его слова – от любого пустяка до серьёзных тем – выполнялись. Без всяких клятв, которые так нужны демонам. Но… почему-то в этот раз отец молчал…

- Папа... – драконесса подняла голову и посмотрела на него с тревогой. – Почему ты молчишь? Ну же… скажи, что защитишь маму.

- Лер, я никогда тебе не лгал…

- Так и сейчас не лги! Просто скажи. Или... – она вывернулась из его рук (он её не удерживал) и отступила на шаг. – Или ты имеешь ввиду, что не хочешь… не станешь её защищать?

Подобный вывод не укладывался в голове. Лерден прекрасно знала, как отец относится к матери. Знала, что, несмотря на то, как сложно и неоднозначно у них все начиналось, он дорожит ею, что любит ее… пусть и не показывает этого. И она не могла понять, как он не мог дать такое простое обещание. Просто оберегать маму. Не дать причинить ей вреда. Он же такой сильный, могущественный. Он может это сделать – Лер была уверена в этом. Так, почему?

- Дело не в этом, – тем временем, заговорил Ферокс. – Я хочу защитить твою маму, и я сделаю для этого всё, что в моих силах. Но… если будет стоять выбор между ней и вами… или между ней и миром драконов… Лерден, я не могу обещать невозможного. И ты, как моя дочь – дочь повелителя – должна это понять.

- Опасность настолько серьёзна? – прошептала девушка и упрямо качнула головой. –Даже так… я не хочу этого понимать. И принимать тоже не хочу. Даже если это и… логично.

Ферокс смотрел на дочь долгим тяжелым взглядом. В его сверкающих огненных глазах отражались усталость, легкая досада и… непоколебимая уверенность. Он знал, что делал, и был убежден в верности собственных действий.

- Вот как? – произнес он. - Что ж… думай, что хочешь, Лерден, но я принял решение. Я надеюсь, что мне не придется делать подобный выбор. Но долг повелителя в том, чтобы поступать как нужно, а не как хочется.

И он ушёл, больше ничего не сказав.

Лер села в кресло и поморщилась от несильной головной боли. У неё всегда начинала болеть голова после ссор с родными. Этот разговор, конечно, по большому счёту, и ссорой назвать было нельзя, но он оставил такой неприятный осадок, что даже доделывать браслет сегодня не было уже никакого желания. Слова отца… они сильно задели. И напугали.

«Он не может гарантировать мамину безопасность. Что же такое должно было случиться, чтобы ему пришлось сказать подобное? Как, вообще, можно выбирать между мамой, мной с братьями, и миром? Я не понимаю. Но просто сидеть и ждать чего-то я тоже не могу. Я должна что-то сделать. Но что? Тем более, не зная, что на самом деле творится? А, может, попробовать поспрашивать Вельзевула? – пришла девушке в голову идея. – Он точно знает, если не всё, то многое».

Мысли о том, чтобы расспросить саму Милену у Лер даже не возникло. Дочь знала, что она ничего не скажет, как и отец. Она слишком заботилась о своих детях, и она и словом не обмолвится, если ей что-то грозит. А вот заместитель владыки Ада… почему бы ему и не рассказать что-то? Лерден даже улыбнулась против воли. Вот так просто она собиралась расспрашивать второго по силе и влиянию Верховного демона Преисподней. Вельзевул… Ей вспомнилась их первая встреча, около года назад.

В тот день Лерден было невыносимо скучно. Она сидела в одной из зал дворца, отрешенно глядя на шахматную доску. Никто не соглашался сыграть с ней даже одну партию. За прошедшие несколько месяцев она переиграла всех и не по одному разу. Родителей и братьев в том числе. Даже золотые драконы уже отказывались иметь с ней дело, а ведь они были признанными мастерами в этой игре. И единственное, что драконессе теперь оставалось – это играть самой с собой, задумчиво передвигая фигуры на доске. Пока было успешно проделано три хода: два белыми пешками, один – черной. Лерден как раз обдумывала очередной ход черных, когда чей-то голос отвлек ее от созерцания фигур:

- Неужели в мире драконов не с кем сыграть в шахматы?

Лер подняла голову от доски. Перед ней стоял демон – это она поняла сразу. Высокий, черноволосый, красивый какой-то грубоватой мужественной красотой, не бросающейся в глаза, но неизменно привлекающей внимание. Девушка никогда его раньше не видела, хотя демоны во дворце бывали часто.

- Сыграть есть с кем, если бы хоть кто-то согласился, – ответила она. – Но… за неимением желающих… приходиться развлекать себя своими силами.

- С такой красивой девушкой никто не хочет играть? – выразил своё удивление мужчина. – Почему?

- Потому что все знают, что проиграют, – с равнодушием пожала Лер плечами, никак не среагировав на комплимент – она и так знала, что она красивая. – Поэтому даже попытаться не хотят. Слабаки! – с презрением фыркнула она. – Папа и мама, точно, сыграли бы со мной, если бы не были заняты. Но, мама в Зиградене, а папа занят правительственными делами.

- Мать в Зиградене, а отец занят делами? Я не ошибусь, если предположу, что вы дочь Милены Кавэлли и повелителя драконов – Лерден Деймарр Айрелл Нэррет?

- Нет, вы не ошибётесь, – ответила драконесса скучающе, ожидая, как обычно, раболепное поведение – так все начинали себя вести, стоило им узнать, кто она. И демоны, зачастую, исключением не были. – Теперь вы уйдёте?

- А вы этого хотите? – к её удивлению, демон сел напротив неё. – Чтобы я ушёл? Вам не наскучило играть самой с собой? Без оппонента?

- А вы хотите сыграть со мной?

- А почему нет? Время у меня есть.

В результате, их партия затянулась на несколько часов. Никогда и ни с кем Лерден не играла так долго. Никогда и ни у кого она так долго не пыталась вырвать победу. Сначала, ей казалось, что всё будет легко. Как было всегда. Но потом… когда её фигуры, одна за другой, стали исчезать с доски… ей пришлось начать думать. Несколько раз она была очень близка к проигрышу. Лер, с трудом, выходила из своего плачевного положения, чтобы только не завершить самую сложную и интересную, за всю её жизнь, шахматную партию. И, в конце концов, испробовав все возможные схемы… они вышли на ничью.

Дочь повелителя драконов, с изумлением, смотрела на опустевшую доску и несколько оставшихся фигур с обеих сторон. Чистая ничья – без вариантов. Демон смотрел на доску с не меньшим изумлением.

- Признаюсь, очень неожиданный итог, – после минутного молчания медленно произнёс он. – Не думал, что кто-нибудь когда-нибудь заставит меня постараться вывести игру в ничью.

- Я удивлена не меньше, – призналась Лер. – Вы… Это была самая интересная игра в жизни! – несмотря на то, что она не одержала победу, девушка была в восторге и не стеснялась этого показать.

- Я рад, что вас это не расстроило, – усмехнулся мужчина и встал из-за стола. – А теперь, прошу меня простить, но мне нужно возвращаться в мир демонов.

- Подождите! – окликнула она его, когда он уже повернулся спиной. – А может… может, вы ещё придёте? Сыграть со мной? – Лер очень не хотелось, чтобы эта игра с демоном стала первой и последней – ей нужен был этот оппонент.

- Если вы этого желаете, госпожа Лерден.

- Желаю, – твёрдо ответила она.

- Тогда, вопрос закрыт, – после этих слов демон её покинул.

Девушка перевела взгляд на шахматную доску. Это казалось невероятным. Этот демон… и тут Лерден осенило. «Ох, я же не спросила его имя! Он-то моё и так знал! – осознала драконесса собственную оплошность. – А я так увлеклась игрой, что… забыла о такой элементарной вещи, как вежливость!».

- Лер, о чём ты с ним говорила? – в залу вошел старший брат драконессы – Ориан.

- Я с ним в шахматы играла, - ответила девушка, и тут же требовательно посмотрела на него. – А ты его знаешь? Кто он?

- Хм… То есть, ты играла с ним в шахматы, даже не зная, кто это? – изумленно посмотрел на неё брат.

- Я забыла спросить, – призналась Лер. – Но он сказал, что если я хочу, то ещё сыграет со мной. Так что, у меня ещё будет шанс исправить свою оплошность. Но, судя по всему, на этот вопрос мне сейчас ответишь ты.

- Лер… Ты умудрилась поиграть с шахматы с самим Вельзевулом. Вторым лицом в мире демонов, после Люцифера.

- Ты шутишь? – уставилась она на него.

- Какие уж тут шутки! – Ориан развел руками. – Как хоть сыграли?

- В ничью, – тихо, с растерянностью, сказала Лерден.

Ориан рассмеялся:

- Ты знаешь, что мама уже больше двадцати лет пытается сыграть с ним в ничью? Нужно ли говорить, что безуспешно? Насколько я знаю, такого вообще никому не удавалось. Молодец, сестрёнка! Думаю, он был удивлён.

- Ага… очень, – пробормотала драконесса, но мысли ее уже занимала не шахматная партия. – Я же должна была вести себя с ним, совершенно, по-иному. Я же…

- Да не бери ты в голову, Лер, – Ориан положил ладонь на плечо сестры. – Вельзевул не тот, кто будет снисходителен к чужим промахам. Если он тебе ничего не сказал, значит, его все устраивало.

Несмотря на уверения брата, Лерден всё равно было как-то не по себе. Она считала, что очень легкомысленно разговаривала с Вельзевулом. Понимание этого её расстраивало. Она с детства учила этикет. Знала, как и к кому обращаться. А здесь… проявила полное невежество перед высокопоставленным представителем союзного мира. Ей, как дочери повелителя своего мира, такое было непростительно. Независимо от того, знала она – кто он или нет.

«Да, Лерден Деймарр Айрелл Нэррет, дочь повелителя драконов, дала ты маху. И не стыдно? – мрачно попеняла себе драконесса. - Если он сдержит слово, и придет опять, надо будет обязательно извиниться перед ним».

Их вторая встреча стала повторением первой. Лерден снова скучала перед шахматами, без желающих играть.

- Снова никто не соглашается быть вашим оппонентом, госпожа Лерден? – как и тогда, демон появился неожиданно и сел напротив неё.

Она же, увидев его, встала и чуть склонила голову:

- Я прошу прощения, господин Вельзевул, что вела себя с вами, в прошлый раз, неподобающим образом. Такого больше не повторится.

Вельзевул молчал несколько секунд, а потом вдруг рассмеялся:

- Вы сейчас были так серьёзны, госпожа Лерден. Неужели вам хочется этого официоза? Я бы предпочёл, чтобы вся ваша серьёзность уходила туда, – он кивнул на доску. – А во всём остальном… вы можете быть какой пожелаете.

- Как скажете, господин Вельзевул, – она улыбнулась.

В тот раз Лер ему, всё-таки, проиграла. И в следующий раз – тоже. Зато потом, снова, вышла на ничью. Так и повелось. Они всегда разыгрывали одну единственную партию. Но эта партия длилась не один час. Во время игры мужчина всегда о чём-то говорил с ней – на совершенно различные темы. Знал этот демон колоссально много и иногда девушка слушала его, просто, открыв рот. На «ты» они перешли на третьей встрече – обоим надоели эти «господин» и «госпожа». Лерден никогда не общалась раньше с Верховными демонами с глазу на глаз, тем более, в такой неофициальной обстановке, и даже не представляла, что с одним из них может быть так легко.

однажды, так вышло, что играли они у Лерден в комнате… Она снова проиграла – ее королева была загнана в хитроумную ловушку, а королю стоял несомненный мат. Она вздохнула, потянулась к фигурке, чтобы, как велят правила, положить поверженного короля на бок, признавая свое поражение. Но ее рука так и не коснулась фигурки – она оказалась осторожно перехвачена Верховным демоном. Он поглаживал ее пальцы, а сам неотрывно смотрел в ее глаза. Девушка смотрела в ответ.Она видела, о чем он думает… она и сама уже неоднократно думала об этом. Более того, Лерден этого хотела. Хотела, но не думала, что её желание осуществится. Что она окажется с Вельзевулом в постели. Да и после она считала, что такого больше не произойдёт. Что на одном разе всё закончится. Но Вельзевул решил по-другому, и Лерден была довольна этим его решением. Они стали постоянными любовниками. Ферокс знал об этом, но не препятствовал. В конце концов, в свободе сексуальных отношений демоны и драконы не сильно отличались друг от друга. Для обеих рас, секс – был всего лишь наслаждением без каких-либо обязательств.

Вообще, раса демонов привлекала Лерден. Она была ей интересна. В конце концов, её собственная кровь, на четверть, была демонической. А когда у Лер появились младшие брат и сестра, она стала с ними связана ещё сильнее. Лерден с детства занималась изучением традиций и обычаев демонов. Что-то ей в них нравилось. Что-то, откровенно, пугало. А чего-то она просто не могла в них понять. Особенно, драконессе были непонятны их отношения друг к другу. В частности, родственные. Они не любили друг друга, не привязывались, они не заботились о своем потомстве. Не редко, родители убивали собственных детей, просто для того, чтобы подросшие чада не убили их самих. За примером далеко ходить не надо – отец Криса, демон войны Абигор, неоднократно пытался убить сына, когда тот был младенцем. И обязательно преуспел бы в этом, если бы не Милена. А когда Крис подрос, то сам научился избегать встреч с «любящим» папашей. И лелеял планы однажды собственноручно снести голову своему Верховному родителю. И это считалось нормой. Лерден же подобное казалось невозможным, диким… и совершенно не приемлемым.

Чтобы связаться с Вельзевулом, драконессе достаточно было зеркала. Конечно, было бы предпочтительнее встретиться с ним лично, но это, на данный момент, было нереально. Свободный доступ в мир демонов имел только Ориан. Лер же виделась с заместителем Люцифера тогда, когда он сам приходил в её мир. Но, судя по тому, что в мире демонов назревали какие-то серьезные события, в ближайшее время ожидать его визита не приходилось.

Девушка покинула мастерскую, прошла в свою в спальню, села перед большим овальным зеркалом в тяжелой вычурной раме. Небольшое мысленное усилие, и зеркальная гладь пошла рябью. На миг, Лерден забеспокоилась – если Вельзевул чем-то занят, или поблизости от него не было зеркальных поверхностей, то он не ответит ей. И что тогда делать?

Но вот рябь рассеялась, и с темной поверхности стекла на девушку внимательно взглянул Верховный демон.

- Вельзевул, прости, что пришлось побеспокоить тебя вот так, - начала девушка, опустив приветствия. - Но у меня не было возможности ждать тебя в мире драконов. У тебя нет сейчас срочных дел?

- Нет, срочных дел у меня нет, – демон был удивлён этому «визиту» – таким способом Лер никогда с ним не связывалась. – У тебя что-то случилось, Лер?

- Случилось, но не со мной. Вельзевул, ты можешь мне рассказать о Совете, который был у вас совсем недавно? На котором присутствовал мой отец?

Мужчина удивленно приподнял брови, выразив удивление:

- Если на Совете был твой отец, почему ты не спросишь его самого?

- Он отказался говорить со мной об этом, – честно сказала она.

- И, не узнав что хотела, ты решила обратиться ко мне?

- Вельзевул… я, практически, уверена, что Совет был связан с моей матерью. Это так? Мои чувства меня не обманывают?

- Значит, твои чувства… – Лер видела в зеркале, как мужчина сел в кресло – его взгляд стал задумчив. – Скажи, что ещё ты чувствуешь, Лер.

- Опасность, – призналась девушка, после краткого раздумья. – Опасность, из-за которой я могу навсегда потерять свою мать. Мне страшно. Меня страшит то, что я… Мне кажется, что я ощущаю её смерть. Очень близко. Как бы нелепо это не звучало с учётом того, кто является эррильзаром моей матери. А отец… Впрочем, не хочу о нём. Я хочу, лишь, знать, что было на Совете. Помоги мне, Вельзевул. Пожалуйста.

Демон, как показалось девушке, раздумывал какое-то время, а потом заговорил:

- Совет, действительно, был связан с твоей матерью – Миленой Кавэлли. Возникла проблема, и проблема серьезная. На Совете поступало предложение от одного Верховного демона, для решения проблемы, убить её.

- От кого именно? – напряглась Лер.

- Этого я тебе говорить не стану. Я, лишь, обозначил серьёзность положения Милены на данный момент.

- Что она могла такого сделать? Я уверена, что мама никогда не нарушала ни приказов Люцифера, ни приказов Верховных демонов. Кроме того, она является повелительницей мира драконов. Соответственно, нельзя, без серьёзных оснований, предложить её казнь.

- Серьёзные основания для этого есть, Лер. Но… что ты собираешься делать, когда всё выяснишь?

- Зависит от того, что именно я узнаю. Но, в любом случае, я сделаю всё, чтобы никто и пальцем не смел тронуть мою мать, – драконесса вдруг пронзительно глянула на собеседника, и решительно произнесла. – И к тебе это тоже относится, Вельзевул.

Демон хмыкнул:

- Это сейчас была угроза с твоей стороны?

- Ну что ты. Как я могу угрожать самому Вельзевулу? – Лерден усмехнулась уголком губ. – Я просто… предупреждаю и отвечаю на твой вопрос. Так, что произошло в Преисподней?

- Послушай, Лер, – вздохнул мужчина. – Ты сказала, что твой отец отказался говорить с тобой о Совете. Так?

- Так. И?– его слова ей не понравились.

- Ты сама поняла, что Совет был связан с Миленой. Я только подтвердил твои подозрения. Всё остальное же… – Вельзевул покачал головой. – Если повелитель драконов не хочет, чтобы ты знала об этом, то и я рассказывать не стану.

- Что?! – Лерден в изумлении смотрела на него. – Нет… ты не можешь так со мной поступить! Ты же уже начал рассказывать! Ты дал мне понять, что маме грозит гибель! А теперь не хочешь мне сказать – из-за чего?! Ты, ведь, понимаешь… Должен понимать, что я, всё равно, всё узнаю. Даже если не от тебя.

- Не от меня ты можешь узнавать сколько угодно, – в голосе демона просквозил холод. – Всё, что я мог тебе сообщить, я сообщил. Большего ты от меня не услышишь. Мне не нужен конфликт с повелителем драконов.

Лерден несколько секунд смотрела в спокойные темные глаза Верховного демона. Затем спросила, чуть надменно вскинув подбородок:

- Это твоё окончательное решение?

- Да, Лер, окончательное.

- Тогда… нам больше не о чем говорить, – и драконесса, не дожидаясь его ответа, прервала связь.

откинулась на спинку кресла, сжала руки в кулаки, раздраженно стукнула ими по подлокотникам. Признаться честно, такого она не ожидала. Глубоко вздохнув, девушка попыталась успокоиться. Да, конечно, глупо злиться на Верховного демона. Тем более, по сути-то он был прав – если отец не хотел рассказывать, то и Вельзевул не имел права. Но… плохое предчувствие Лерден усилилось. И это стало давить на неё. Теперь она ещё более отчётливо ощущала… нет, уже не опасность… Смерть. И то, что те, кто мог ей всё объяснить, отказались это делать, лишь, ухудшило её состояние. Злость… Страх… Бессилие… Она ничего не могла сделать, не имея на руках хоть какой-то информации.

«Но, кто ещё, кроме отца и Вельзевула, может что-то знать? – стала размышлять Лер. – Или, хотя бы, кто может что-то выяснить по этому поводу? На Совете были только Верховные демоны. Высших, кроме мамы, туда не допустили. Но… никто из Верховных не может стать моим источником информации. Остаётся рассмотреть ближайшее окружение. Может, маму могут расспросить кто-то из двух людей, которые всегда рядом с ней?». Но последнюю мысль драконесса отмела сразу. Не будут эти двое ей помогать. Даже если им что-то и известно. Да и… не нравились они ей. Не потому, что принадлежали к человеческой расе, а сами по себе. Её пугали мёртвые пустые глаза Лекса Мейснера. Особенно, в сочетании с его постоянными ухмылками. Её нервировал смех и, зачастую, нелогичные безумные поступки маминого ерата и его, по истине, садистская натура. Нет, к этим двоим она обратиться точно не могла. А вот её младший брат…

«Может, у Криса получится что-то выяснить?»

Это был шанс. Несмотря на юный возраст, Кристиан был умным и изворотливым парнем. Вот только, где его сыскать? В Преисподнюю ей хода не было. Значит, нужно поговорить с Орианом… Нет, в любом случае надо поговорить с Орианом, и с Терреллом тоже. Братья должны узнать о том, что происходит. А потом пусть Ориан разыщет Криса в мире демонов.

Демоны… Лерден закусила губу. Не смотря на некоторые серьезные различия с драконами (хотя бы в отношении собственного потомства), молодая драконесса никогда не предполагала в них врагов. Они были разными, и все же чем-то незримо схожими. Это было сложно объяснить словами, но Лер всегда симпатизировала этим темным, жестоким, но очень притягательным созданиям. Может, причина была в том, что ее мать – демон. А может в том, что и драконы и демоны были детьми одной стихии – Тьмы…

Но после сегодняшнего разговора с отцом, после отказа Вельзевула помочь ей, демоны казались враждебными существами. Врагами, которым ничего не стоило лишить её мамы. Оставалось только выяснить – как и почему они становились её врагами. И почему отец не может защитить её в данном случае. Она верила, что причина этого должна быть ну очень веской. Иначе, он порвал бы любого, кто посмел бы, хотя бы, косо посмотреть на Милену. А здесь… Напрямую он этого не говорил, но молодая драконесса поняла, что он имел в виду, что не исключает возможности, что позволит убить её. А такого развития событий Лер, точно, не могла позволить. Даже если это будет означать – пойти против воли отца.

Но сначала нужно поговорить с Орианом. Она отправилась в покои старшего брата, надеясь, что он окажется там. И была приятно удивлена, обнаружив в комнатах Ориана помимо его самого, еще и Террелла, и Кристиана.

- Крис, и ты здесь! – улыбнулась она демону.

- Привет, сестрёнка, – махнул ей рукой брат. – Прекрасно выглядишь. Как всегда, впрочем.

Лерден усмехнулась – Кристиан никогда не скупился на комплименты для нее. Редкая галантность для пятнадцатилетнего демона. А парень вернулся к своему занятию: он стоял перед стойкой с длинным двуручными мечами, и деловито примерялся к одному из них – взвешивал его в руке, оценивал режущую кромку.

- Вы собираетесь тренироваться? – спросила девушка.

- Вроде того, – усмехнулся Ориан. Он расслаблено сидел в кресле, его рука покоилась на рукояти длинного широкого клинка, упертого концом в пол. – Я собираюсь проучить одного не в меру наглого и самоуверенного демона.

Лерден вопросительно приподняла брови, посмотрела на Криса. Тот заметил ее взгляд.

- Этот… – молодой демон изобразил мучительную работы мысли, старательно демонстрируя поиск подходящего определения, - дракон, наш с тобой братец, Лер, посмел заявить, что я не выстою против него с двуручником.

- Кхм, – неопределенно кашлянула драконесса.

Вообще-то, она была склонна согласиться с этим. Кристиан, конечно, крупный парень, оружием владеет превосходно, да и гены его отца вносят свою не малую лепту. Но Ориан старше, крупнее, опытнее… и его постоянно тренирует сам Ферокс. После муштры повелителя драконов, его наследник стал очень тяжелым противником. Кристиан при всей его браваде, не мог этого не понимать.

- Двадцать минут, – подал вдруг голос Террелл, не отрывая глаз от книги, которую читал. Он всегда был молчалив, предпочитая изъясняться короткими рублеными фразами. – До первой крови. Если Крис сможет ранить Ориана – ему победа. Если Ориан не достанет Криса за отведенное время – ему поражение.

Лерден, против воли улыбнулась. Дракон или демон, наследник престола или бесшабашный бастард, а мальчишки всегда остаются мальчишками, сколько бы лет им не было. И драконесса подозревала, что когда «мальчишки» разменивают первую пару тысяч лет, ситуация в корне не меняется.

- А ты, значит, за арбитра? – спросила Лерден Террелла.

Тот кивнул, все так же скользя взглядом по страницам. Все было понятно – ему надлежало следить, чтобы соперники в поединке не мухлевали с магическими трюками, используя только физическую силу и собственные умения. Справедливости ради, надо сказать, что следить в основном, надо было за Крисом. Ориан практически никогда не позволял себе подобного, если заранее ставился уговор – без магии. Кристиан, с поистине демонической непосредственностью, придерживался мнения, что честная игра не стоит свеч, если это уменьшает шансы на победу. В поединках с братьями он старался сдерживаться, но если чувствовал, что проигрывает – его кровь и сущность брали свое.

- Хочешь посмотреть? – спросил Кристиан, определившись с фаворитом среди клинков, и выписав им в воздухе пару «восьмерок».

В другой день, Лер бы не отказалась. Наблюдать за поединками ей нравилось. Или участвовать в них самой. Хотя, в последнем случае, братьям она постоянно проигрывала. Но, сейчас было не до этого. Драконесса перестала улыбаться, заставив себя вспомнить, зачем она пришла.

- В другой раз, – Лерден качнула головой. – Мальчики, есть серьезный разговор. Это касается мамы.

- Что случилось? – Террелл поднял взгляд от книги, закрыл ее, не глядя отложил в сторону.

Как уже было сказано, он предпочитал молчание словам. Бывало, за весь день он мог не произнести ни слова. Нет, он никого и ничего не стеснялся. Просто он считал, что, в большинстве случаев, слова – это бесполезное сотрясение воздуха – не более того. Лер это никогда не мешало. Может, дело было в том, что они с Террелом были двойняшками, и драконесса всегда знала – о чём Террелл думает. Он был не прочь тренироваться с оружием – по уровню подготовки он почти не отставал от Ориана и поединки этих двоих могли длиться очень долго. Но, всё же, чаще Террелла можно было увидеть с книгами. А иногда он целые дни проводил в библиотеке, найдя какой-нибудь редкий фолиант. На этой почве, он смог сблизиться с младшей сестрой – Аккэлией. Та тоже обожала читать, получать знания и бывало, что в библиотеке эти двое сидели вдвоём. Причём, зачастую в полной тишине, не проронив ни слова, но, тем не менее, наслаждаясь обществом друг друга.

Лерден заметила, что одно короткое упоминание мамы сильно взволновало его, несмотря на то, что вида он не показывал. Лер знала, что так будет. Честно говоря, она всегда чувствовала, что из всех них Террелл наиболее привязан к матери. И если он поймёт, что ей грозит опасность, он будет защищать её одним из первых.

- Пока ещё ничего не случилось, – ответила Лерден ему. – Но может случиться.

Мечи были позабыты. Трое драконов и демон, расселись в креслах, традиционно поставленных в круг. Лерден рассказала братьям о своём разговоре с отцом и Вельзевулом. И о своих предчувствиях. Последнее, кажется, встревожило их больше всего. Братья никогда не повергали сомнению ее интуицию.

- Это какой-то бред, – высказал в наступившей тишине общее мнение Ориан. Ответом ему было согласное молчание. Он обвел взглядом братьев, сестру, и задал самый насущный вопрос. - И что теперь будем делать?

- Пока ничего не узнаем, сделать ничего не сможем, – сказала Лер. – Мы не знаем, в чём именно дело и откуда исходит опасность.

- А для Ферокса, похоже, мама не так уж и дорога, – вдруг, произнёс Кристиан, с плохо скрываемой злостью в голосе.

- Не говори ерунды, Крис, – встал на защиту отца Ориан. – Отец дорожит мамой, но…

- Да плевать мне на всякие «но», – угрюмо ответил молодой демон. – Была бы дорога, сделал бы всё, без исключения, для её защиты. А так… только слова!

- Крис, – мягко заговорила его сестра, протягивая руку и накрывая ладонь брата. – Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Я сама не принимаю позицию отца. Не принимаю, но… он повелитель. Он не может думать только о личных привязанностях.

- Будь я на его месте, мне было бы всё равно! – Крис упрямо мотнул головой, убирая руку из-под ее пальцев. – И уж, тем более, я не оставил бы того Верховного демона в живых, который хотел приговорить мою мать!

- И тогда ты бы уничтожил союз двух миров, – заметил Террелл, но Лерден чувствовала, что… он, если и не во всём, согласен с Крисом.

- Ну и что? – пожал плечами парень. – Союз или мама… Я, лично, знаю, чтобы я выбрал. А вы?

Лер только вздохнула. Крис был демоном, как ни крути. К тому же, молодым демоном, подростком. Он никогда не сталкивался с реальной властью, он далек от политики, он не знает, что значит бремя повелителя. Крис, как и большинство демонов, был существом желаний, и не лукавил, говоря, что будь он повелителем, плевать ему было бы и на мир и на союз.

- Ладно, забудем пока о мотивах отца и чтобы мы сделали на его месте, – примирительно произнёс старший брат. – Мы не можем оставаться в стороне. Надо что-то решать.

- Я выясню всё в Преисподней, – Крис поднялся со своего места. – Не знаю – как, но я это сделаю, независимо от последствий. Я – не Ферокс, который размышляет о том, что будет дальше. Я буду действовать, не оглядываясь ни на что и, в отличие от него, смогу защитить нашу маму. Я вернусь, как только всё разузнаю, – перед ним открылось светящееся окно портала, куда он и шагнул.

- Крис!.. – Лер хотела его остановить, что-то сказать, но Террелл её остановил, положив руку ей на плечо:

- Не надо, Лер. Он прав. Сейчас у него больше шансов что-то узнать, чем у нас. И свободы у него больше. Я уверен, что у него всё получится. А объяснять ему позицию отца… всё равно, бессмысленно.

- А ты же с ним согласен, да? – повернулась она к нему.

- Не во всём, но… я могу его понять.

- Да я тоже, – ответила девушка. – Но…

Лерден вспомнила о своем неприятии, когда отец сказал ей о возможном выборе. Если она, дочь повелителя, так категорично отнеслась к этому, что можно требовать от юного демона, который всем сердцем привязан к матери.

- Значит, так, – подвел итог Ориан. – Пока Крис не вернётся, предпринять мы ничего не сможем. Поэтому, будем ждать. И я думаю, что обсуждать это тоже, пока, не стоит. В нашем дворце слишком много слуг. И некоторые из них очень любят чужие разговоры.

- Ты прав, – кивнул Террелл. – До возвращения Криса, никаких разговоров и даже намёков на то, что нас что-то беспокоит.

- Да, – согласилась с братьями Лерден. – Будем ждать.

Глава 10

Лекс был в мире демонов. Уже через несколько минут он был у меня.

- Я хочу продолжить с тобой разговор о Дайоне, – произнесла я, когда мужчина сел. – И об Адалиссе.

- Разве, мы в прошлый раз не всё обсудили? – выразил удивление Лекс, приподняв бровь.

- Как выяснилось, не всё. Лекс, ты ведь что-то знаешь. Об Адалиссе и Дайоне… Такое, о чём не знаю я. Верно?

- С чего ты сделала такой вывод?

- С того, что я не могу никому рассказать ни о желании Белой богини избавиться от тебя, ни о нашем разговоре, касаемо этого. Я словно… напрочь всё забываю, находясь с повелителями или на Совете. Это ненормально. Я уверена, что не страдаю ни провалами в памяти, ни рассеянным склерозом. Соответственно, мне может мешать только магия.

- И ты решила, что я должен что-то об этом знать?

- А ты хочешь сказать, что нет? – нехорошо прищурилась я. – Предупреждаю, Лекс. Если ты ничего мне не скажешь сам, то я заставлю тебя сказать своими методами.

- Будешь пытать? – как ни странно, мужчина был спокоен, не выказав какого-либо беспокойства.

Впрочем, как и я:

- Да, именно.

- А если выяснится, что я, на самом деле, ничего не знаю?

- Это маловероятно. Но, если это так… я извинюсь.

- Перед моим растерзанным телом? – скептически посмотрел на меня Лекс.

- Ну, почему же? Убивать я тебя не буду, в любом случае. Не потому что не хочу, а потому, что таким образом я выполню просьбу Дайоны на твой счёт. А мы, с некоторых пор, с ней совсем не ладим.

Лекс усмехнулся:

- Знаешь, Милена, иногда я скучаю по тем временам, когда тебе не то, что человека… птичку жалко было. На твои моральные мучения было довольно забавно смотреть.

Я холодно посмотрела на него:

- Не уводи разговор в сторону. Будешь рассказывать добровольно или нет?

- Конечно, буду. Я, всё же, не мазохист. И проверять на себе насколько хорошо ты усвоила уроки Велиара у меня нет никакого желания. Но… я мало что могу рассказать. И то, что я расскажу… Тебе, вряд ли, пригодится эта информация.

- Это уже позволь решать мне. Рассказывай, – велела я.

- Ну, похоже, что магия, действительно, не даёт тебе ничего рассказать кому бы то ни было. Думаю, так сделала Адалисса, когда поместила в меня часть своей силы.

- О чём ты говоришь? Какая ещё часть силы?

- Ты, разве, ничего не помнишь, Милена? Ты должна помнить, что я, когда-то рассказывал тебе историю моего знакомства с Чёрной богиней. И о том, что она просила меня остановить её, если она потеряет над собой контроль.

Я чуть напряглась, вспоминая. Да, такой разговор, действительно, был. Очень давно. Так давно, что детали стёрлись из памяти, да и он сам, практически, забылся. Если бы не напоминание Лекса, я бы и не вспомнила. Хотя, может дело было не в том, что прошло много времени? А в том, что на мне была печать Люцифера и Ферокса? Я, ведь, не помнила ничего, связанного с Адалиссой. Память обо всех эпизодах с ней стала возвращаться совсем недавно.

Я попыталась припомнить точно, о чём мне рассказывал Лекс. Но… ничего, кроме того, что Адалисса уничтожила человеческий город вместе со всеми жителями, я не смогла извлечь из своей памяти.

- Историю я помню, – наконец произнесла я. – Но ни о каких просьбах к тебе Адалиссы – нет.

- Ясно. Значит, печать двух повелителей, всё ещё, действует, пусть она и ослаблена. Что ж, тогда расскажу заново. Адалисса говорила мне, что обладает силой, используя которую, она может потерять над собой контроль и уничтожить, если и не всё, то очень многое.

«Хаос, – пришло мне на ум определение. – Вельзевул говорил на Совете, что Адалисса – воплощение чистого хаоса. Хаоса, который стремиться разрушить всё, независимо от воли его хозяйки».

- Адалисса заявила, что хочет, чтобы я предотвратил такое развитие событий, – продолжал Лекс. – Чтобы не позволил её силе обернуться катастрофой.

Слова наёмного убийцы показались мне глупостью, лишённой всякой логики:

- Это каким, интересно, образом? Адалисса – мать всех демонов. Богиня. Да, для человека ты силён, Лекс, но и только. Если бы Адалисса хотела, чтобы её кто-то остановил, не разумнее было бы для неё обратиться к кому-нибудь из бессмертных рас? К тем же демонам? Почему к тебе?

- Я не могу ответить на эти вопросы. Я, просто-напросто, не знаю на них ответа. Кем именно является Адалисса, я тогда ещё не знал. Это я узнал только от тебя. А тогда… Но я спросил её – почему именно я. Она ничего мне на это не сказала.

- И, тем не менее, ты согласился выполнить её просьбу. Зачем?

Хотя, я и называю это «просьбой», но, на самом деле, Адалисса моего согласия не спрашивала. Она подошла ко мне, положила свою ладонь мне на грудь и… Это сложно объяснить словами, но я почувствовал, что часть какой-то невообразимой силы перешла в меня. В тот момент я понял, что, действительно, могу остановить её. Не знаю – навсегда или нет, но могу.

- Так вот почему Дайона желает твоей смерти, – поняла я.

Я глубоко задумалась. Передо мной, теоретически, сейчас сидел ключ решения проблемы Адалиссы. Но, судя по всему, я никому не могла об этом рассказать – магия надёжно защищала Лекса, не давая мне при ком-либо даже заикнуться о нём. Другой вопрос стоял в действительной пользе этого знания. По всему выходило, что Мейснер сможет остановить Чёрную богиню лишь тогда, когда она проснётся и полностью завладеет моим телом. До этого момента, по сути, убийца был для меня бесполезен. А после… после – тем более. Даже если «остановить Адалиссу» не означает уничтожение физического тела (в чём лично я сильно сомневалась), всё равно, было неизвестно – смогу ли я вернуться. Вполне возможно, что я исчезну сразу и безвозвратно, как только Чёрная богиня вступит в свои права.

- Ты был прав, Лекс, – вынуждена была признать я. – Эта информация для меня бесполезна. Я не смогу никак ею воспользоваться. Ни рассказать, ни применить… Но почему ты мне не рассказал этого сразу? Тогда, после сна с Дайоной?

- Именно из-за её бесполезности. Проку тебе от неё никакого – только лишние мысли.

- Ладно, но в следующий раз, если я узнаю, что ты намерено мне что-то не сказал, я сделаю то, чего хочет Дайона. И, поверь мне, буду делать это очень медленно.

- Я тебя понял, Милена. – Мейснер встал. – Я тебе ещё нужен?

- Нет. Свободен на сегодня. А, хотя, постой, – остановила я его. – Ответь мне ещё на один вопрос. Эта история с Адалиссой и частью её силы… Все эти годы ты оставался со мной именно из-за неё?

- Верно. Поэтому я оставался с тобой, – ответил Лекс. – И останусь до тех пор, пока всё полностью не решится.

- Но, почему? Ты же сам сказал, что не соглашался, на самом деле, исполнять просьбу Адалиссы. Почему же теперь, ради её исполнения, ты идёшь на риски, живя среди враждебной расы?

- Мне интересно. Мне давно наскучил мир людей, где для меня реальной опасности, практически, нет. Там некому пощекотать мне нервы. А здесь… меня могут убить в любой момент. Одно неверное действие и всё – конец.

- И тебе это нравится? – я покачала головой. – Порой мне кажется, что ты ещё более безумен, чем Рейф.

- О, нет, Милена, – мужчина хмыкнул. – Ты слишком высокого обо мне мнения. Этого психа мне в безумии не переплюнуть.

Лекс ушёл. А ко мне на колени залез Блэк. Поглаживая чёрную шерсть довольного демонёнка, я задумалась. То, что мне рассказал Лекс, было абсолютно бесполезным. Я и словом никому об этом обмолвиться не могла. Да и использование Мейснера означало конец для меня. Получалось, что об этом разговоре можно было благополучно забыть и не вспоминать. По крайней мере – пока.

Мой взгляд зацепился за небольшой серебряный ключ, лежащий на столе. Кажется, он был от зеркальной комнаты – единственной комнаты во дворце с зеркалами.

«Ключ, – повторила я слово про себя. – Сон о ключах и вратах… Люцифер сказал, что это был не обычный сон. Что он чувствовал магию. И потом он об этом очень долго рассуждал. И что повелитель имел в виду, говоря: «Свет, рождённый тьмой… Могут ли эти слова относиться к светлой человеческой душе, порождённой отцом-демоном?». Ясно, что он говорил обо мне, но… Да и сам этот сон… и эти врата… Адалисса приказала мне уходить и не возвращаться».

Неожиданно Блэк соскочил с моих колен. Он встал в паре шагов от меня и… на меня же зашипел. Но зашипел не со злостью, а испугом.

- Блэк, что ты… – я запнулась, забыв, что хотела сказать – знакомый холод кольнул область груди. – Смеешь шипеть на меня, коврик блохастый? – губы изогнулись в презрительной усмешке.

Я встала, сделала шаг. Салер не стал дожидаться моего приближения – сбежал, пройдя сквозь дверь кабинета. Меня это не сильно расстроило. Этот низший демон меня раздражал, и я не понимала саму себя, вспоминая, как гладила его и позволяла сидеть на своих коленях. «Гладить такое ничтожество, как салер? Тратить на него время? Зачем? Полнейшая глупость!».

Ни упоминания о ключах, ни вратах, ни недавний разговор с Лексом меня больше не интересовали. Со всем этим должен был разбираться повелитель и никто иной. Я же… хотела каких-либо развлечений. А кто мог мне их дать? Либо кто-то, кого можно затащить в пыточную камеру и хорошенько с ним повеселиться, либо… кто-то из Верховных демонов. Последним надо было подчиняться абсолютно во всём, но… Я невольно облизнулась, представив, какое наслаждение получу в их руках. От подобных фантазий по телу прошла сладкая дрожь. Мне хотелось либо чужой боли, агонии… Либо прочувствовать на себе её – абсолютную сокрушительную силу Верховного демона. И было не понять, на что же больше тянет.

В конце концов, решив что, для начала, навещу свои темницы, я направилась к двери. Но повернуть ручку не успела. Я отпрянула от выхода, ощутив, что за ней кто-то находится. Кто-то невероятно сильный. Кто-то гораздо сильнее меня. Да, сила меня привлекала. Мне нравилось находиться рядом с теми, кто ею обладает. Но… сейчас я не знала намерений того, кто был там – за дверью. И это настораживало.

Дверь открылась. На пороге стоял молодой Высший демон.

- Привет, мама. А чего это Блэк отсюда так шуганулся?

Да, это был мой сын – Кристиан. Мой и Верховного демона Абигора. Этот факт я осознавала. Помнила. А ещё я помнила о том, как я хотела убить его, когда он был младенцем. Его крик меня тогда так раздражал… Было жаль, что Самаэль мне помешал. И в прошлую нашу встречу этот мальчишка быстро сбежал… То, что у меня были воспоминания о том, как я обнимаю Кристиана, что-то говорю ему, сейчас не имели значения. Это глупое нелогичное поведение другой Милены… злило не хуже, чем плачь ребёнка.

Тем временем, взгляд демона стал более внимательным:

- Ты… Нет, ты не мама. Ты Хищница, как тебя называет Ферокс.

Я была уверена, что он сейчас уйдёт. Сотворит портал, который я сама создать не могла, и уйдёт. Например, в мир драконов. Как обычно. Но… в этот раз что-то пошло не так. Несмотря на то, что он понял, кто я, уходить Кристиан явно не торопился. Это было странно. Я склонила голову на бок, заинтересованно глядя на него. Губы изогнулись в усмешке:

- Что же ты не торопишься убегать, мальчик?

- А должен? – парень неожиданно сделал шаг ко мне и я, машинально, отступила, чувствуя его превосходство. – Разве, ты можешь мне что-то сделать?

Его вопрос мне не понравился. Ведь, он был прав. Действительно, могла ли я ему что-то сделать? Нет, не могла. Но до этого дня он всегда уходил. Что же изменилось? Хотя, по сути, вопрос изменения поведения Кристиана был не так уж и важен. Интересно мне было другое.

«Странно, – я окинула приблизившегося демона настороженным взглядом. – В прошлый раз мальчишка сбежал слишком быстро, и я не успела заметить, но сейчас… Откуда в нём взялось столько силы? Или он всегда был таким? И что мне теперь с этим делать?».

Вариантов поведения с более сильным демоном было, всего, три. Подчиниться, сбежать или, надеясь на удачу, попытаться убить. Третий вариант привлекал меня больше всего. Да, он был самым рискованным, если не сказать безумным. Опасность… Хождение по грани… Я обожала эти ощущения.

- И что же тебе от меня нужно? – с притворным интересом спросила я, тем не менее, делая шаг назад – оказаться к демону вплотную не хотелось.

- От тебя – ничего. Нужно было от моей матери. Хотя… – в глазах парня мелькнуло какое-то, ещё не понятное мне, озарение. – Ты ведь можешь ответить мне на вопросы, которые меня интересуют.

- На какие вопросы?

Разговаривать с ним я не собиралась. Я просто хотела отвлечь его разговором… Усыпить бдительность. Дать понять демону, что я легко иду на контакт, и агрессии от меня не исходит. А в это время я готовилась к тому, чтобы материализовать в своих руках Проклятье Света.

- Ты ведь помнишь, что было на последнем Совете Преисподней, не так ли? – тем временем произнёс Кристиан. – Несмотря на то, что там присутствовала моя мать, а не ты?

Я фыркнула:

- О чём ты говоришь, мальчик? Хочу я того или нет, но я и есть твоя мать. И Совет я прекрасно помню.

- Нет, ты не моя мать, – с уверенностью ответил демон. – Вы слишком разные. Я не воспринимаю вас, как одну личность. А это значит… с тобой я могу сделать то, чего никогда не сделал бы с ней. И, признаться, мне сильно повезло, что я встретил именно тебя… Хищница, – демон зло оскалился.

Вся эта ситуация переставала меня привлекать. Я помнила как этот парень относился к другой Милене. Пусть мне и казалось это диким и странным, но он был привязан к матери. То есть, по идее, ко мне. Так я считала. Но его последние слова давали понять, что он отнюдь не собирается относиться ко мне снисходительно. А значит, со своей силой, унаследованной от демона войны, Кристиан Кавэлли становился реальной угрозой для меня.

«Ждать больше нельзя, – решила я. – Иначе, будет поздно».

Я резко шагнула к демону, и в этот миг Проклятье Света материализовалось в моих руках. Я резко взмахнула своим оружием, надеясь одним ударом закончить со всем – снести этому мальчишке голову. У меня была только одна попытка. Но… у меня не вышло. Высший демон двигался очень быстро. В последний миг он легко, словно играючи, сместился с линии удара, и смертоносное лезвие со свистом рассекло воздух рядом с его шеей, даже не поцарапав. Я не успела сохранить дистанцию, и скользнув ко мне, мальчишка просто выбил у меня из рук косу и Проклятье Света, со звоном, упало на пол. Я оказалась полностью беззащитной.

«Хотя, почему беззащитной? – озарило меня. – А как же «контроль крови»? Этот демон – мой сын. Моя кровь. А это значит… я его, запросто, могу убить!».

Как ни странно, понимание этого меня, несколько, расстроило. Я больше не чувствовала опасности, прилива адреналина… Ведь, против меня этот мальчишка сделать ничего не мог. Это он был в моей власти. И из-за этого… мой интерес к этой ситуации пропал. «Ну, хоть, покричи для меня от боли!» – со злостью подумала я.

Я сосредоточилась. Я знала, что мне достаточно одного усилия мысли, чтобы увидеть каждый сосуд под кожей этого демона. Увидеть и кровь и пустить ее поток в обратную сторону заставив парня корчиться от невыносимой боли. И так мучить его часами. Я облизнула губы, представив это. Подобная картина… без преувеличения, возбуждала. Муки, страдания… неважно – чьими они будут. Главное, что я буду их причиной.

Прошла секунда, другая, но… я ничего не видела. Ни сосудов, ни вен…

«Этого не может быть! – я впервые за этот день всерьёз испугалась. – Как такое возможно?! «Контроль крови»… эта способность… Она не действует? Нет… Бред! Такое было бы возможно, если бы Кристиан Кавэлли не был моим сыном. И никак иначе!».

В своей родственной связи с молодым Высшим демоном я была твёрдо уверена. Я чувствовала её на уровне подсознания. Я чувствовала нашу общую кровь. В конце концов, я роды помнила! Нет, Кристиан Кавэлли, точно, был моим ребёнком. Но тогда почему… почему случилось невозможное?

- Ты… Почему на тебя не действует «контроль крови»? – я не могла найти ответ, поэтому спросила самого виновника.

- Пыталась на мне его использовать? – демон зло сузил глаза. – Мама никогда бы этого не сделала. Я не знаю, почему он на мне не сработал, но за то, что ты хотела сделать, ты ответишь.

Факт того что я всерьёз смогла разозлить демона сильнее меня, и против которого у меня теперь не было ни единого шанса, заставил идти на любые способы избежать дальнейшего общения с ним. Вариант «убить» себя не оправдал. Подчиняться, тем не менее, не хотелось. А вот сбежать… вполне можно было попробовать. Но парень, словно, прочитал мои мысли:

- Даже не думай о том, чтобы сбежать, Хищница, – сказал он с упором на последнее слово, смотря прямо в мои глаза. – Не позволю. Ты ответишь на все мои вопросы и, как я уже сказал, я не спущу тебе попытки использовать на мне родовую способность мамы.

«Сколько же в нём высокомерия! – в эмоции страха закралась ярость. – Высокомерия передо мной – Миленой Кавэлли! Да как он смеет, этот щенок?!».

Но я сама прекрасно понимала, что сильный имеет право на всё. И против тона Кристиана я не выскажусь, как бы не хотела. Да, я уже чувствовала что всё-таки готова подчиниться. Пока ещё надеясь сбежать но, в случае неудачи, я могла подстроиться под обстоятельства.

Я, незаметно, покосилась в сторону двери, просчитывая расстояние. Всего несколько шагов… несколько шагов, а дальше уже что-нибудь придумаю. Но внимание Кристиана всё равно надо было чем-то отвлечь. Он был ко мне слишком близко.

- Крис… Ты же любишь свою маму, не так ли? – заговорила я. – Ты не сможешь причинить мне боль.

- Да, я люблю свою мать, – легко согласился демон. – Мать, но не тебя. Ты не она. Ты агрессивная похотливая тварь… такая же, как я… И я запросто сделаю тебе больно, не причинив физического вреда телу мамы.

Я вновь материализовала Проклятье Света, сделав вид, что хочу атаковать демона. Но в самый последний момент коса исчезла из моих рук, а сама я рванулась в сторону. Я надеялась на эффект неожиданности. На то, что парень, сконцентрировавшись на атаке, не успеет вовремя переключиться на другое действо. Я просчиталась. Я не учла, что этот щенок начал учиться искусству войны едва встал на ноги – а в таком деле навыки быстрого передвижения одна из основ. И проклятый мальчишка отлично усвоил эти основы. Он, как котёнка, дёрнул меня за шкирку, притягивая к себе, швырнул в кресло, и навис надо мной, положив руки на подлокотники:

- Я ведь предупреждал, чтобы ты даже не думала о побеге.

Последнее было сказано с явной угрозой – мальчишка разозлился всерьез. Инстинкт самосохранения заставил меня вжаться в кресло, смотря на молодого Кавэлли снизу вверх. Чувство опасности вернулось. Но теперь приятным оно не было. Теперь здесь был только инстинктивный животный страх. И я склонила голову в знак подчинения. Я сдалась. Во всяком случае, сейчас.

- Что было на последнем Совете? – ещё раз задал свой вопрос Кристиан.

- Не могу сказать.

Несмотря на то, что я подчинилась, на этот вопрос отвечать не хотелось. То, что было на Совете, было под личным контролем повелителя Преисподней и моего супруга. Одного подчинения было мало, чтобы развязать мне язык.

- Значит, не можешь? – Кристиан улыбнулся, и улыбка эта напоминала оскал. - Что ж… тогда мне ничего не остаётся, как сделать так, чтобы ты смогла.

Я вздрогнула всем телом. Я ощутила, как по комнате, словно, невидимый туман, стала разливаться сила. Сила Кристиана Кавэлли. Сила сына демона войны. Огромная, давящая, кровожадная… У меня было чувство, что на меня рычит огромный пёс, готовый разорвать меня в любую секунду. Пёс, который не будет слушать ничьих команд, и против которого нет защиты.

Внезапно, я поймала себя на мысли, что мне, вновь, начинает нравиться происходящее. Ощущение того, что в данный момент меня могут уничтожить в любую секунду… не оставив и пыли… заводило. Я посмотрела на Кристиана другими глазами. Сильный… Мощный, несмотря на свой юный возраст. Красивый… Можно сказать, физически совершенный. И он был так похож на Абигора… Я осознала, что совсем не прочь оказаться в постели с собственным сыном. Да, я помнила о нашей кровной связи, но… плевать я на неё хотела. Он привлекал меня… манил…

- Эй, мальчик… – я поддалась вперёд, погладила демона по щеке. – Какой ты грозный… сильный… Обожаю таких... Как ты смотришь на то, чтобы мы доставили друг другу удовольствие, а потом уже пообщались на тему Совета?

- Как я и говорил, ты агрессивная похотливая тварь, – выражение его лица было мне непонятно.

- Такая же, как ты – твои собственные слова, – я улыбнулась – порочно, вызывающе, погладила пальцами его мускулистую шею. – А если это так… наши желания должны совпадать, не так ли? Тогда… что тебя останавливает?

- Ты не забыла, кем мы приходимся друг другу?

- Не забыла. Но ты же сказал, что не воспринимаешь меня, как свою мать. Для тебя я – не она. А я… А мне плевать. Как и всем демонам – плевать на родственные связи. И я не вижу ни одной причины отказывать себе в том, что я хочу.

- Кроме одной. Этого не хочу я, – Кристиан оттолкнул меня от себя, отстраняясь от прикосновений моей руки – похоже, его ярость стала только больше.

- Почему ты злишься? Неужели я тебя совсем не возбуждаю? Посмотри на меня внимательнее... – я провела ладонями по своей груди, по талии. – Я для тебя недостаточно красива?

Я обратила внимание, как демон проследил взглядом за моими руками.

- Ты красива, Хищница – с этим спорить глупо, – сквозь зубы процедил Кристиан. – Моя мама очень красивая, я никогда не отрицал этого. Но… ее красотой я буду только любоваться, никогда не допущу даже мысли, чтобы прикоснуться к ней. Я люблю мать, но не так, как на это рассчитываешь ты. Я не хочу её. А уж тебя – тем более.

- Тебе не кажется, что для демона несколько странно, так рассуждать? – мой тон звучал язвительно, но, честно говоря, лишь для того, чтобы скрыть недоумение. – Не хотеть кого-то или чего-то… и, при этом, любить? Что за глупое чувство – любовь, если ты не можешь владеть объектом этой… любви?

В моём понимании, любовь, если это чувство и было возможно, то оно означало, обладать полностью, беспрепятственно… как угодно. Если же любовь означала что-то иное, то я, вообще, не видела в ней смысла. В таком случае, она была совершенно бесполезна. И кто, как не Высший демон, должен был это понимать. Поэтому, слова Кристиана меня очень озадачили, если не сказать больше.

- Мне плевать что ты об этом думаешь, – заявил демон. – Я не собираюсь тратить время, объясняя тебе то, чего ты понять не в состоянии.

Не могу сказать, что его последние слова меня не задели, но, тем не менее, я разочарованно вздохнула:

- Значит, не возбуждаю?

- Не возбуждаешь, – утвердительно кивнул Кристиан. – Так что перейдём к делу – я не знаю, сколько у меня времени до возвращения мамы.

- Боишься не успеть? Ведь, от другой Милены тебе не добиться того, чего ты хочешь... – я недобро усмехнулась. – Ты не сможешь расспрашивать её, прибегая к тем же методам, что и со мной. Не сможешь её заставить. Не сможешь так высокомерно разговаривать с ней. Знаешь… Несмотря на твою силу, ты слаб, Кристиан Кавэлли. Твоё отношение к матери, не присущее демону, это слабость. Перед ней ты, практически, беспомощен. Не можешь ранить, не можешь убить… Даже трахнуть не можешь! А я уверена, что, несмотря на твои слова, твои уверения… ты бы не отказался от этого. Все же ты – демон, и ты признал, что считаешь меня… ой… - я показательно запнулась, - извини, не меня – свою любимую мамочку – красивой женщиной…

- Всё высказала, что хотела? – поинтересовался парень чересчур спокойным голосом.

Я сделала вид что, задумалась:

- Хм… Наверное, да. И что? Совсем ничего не скажешь в ответ?

- Не скажу. А тебе, похоже, нравится выводить на эмоции, да?

- Ещё как! Я ведь не Ледяная королева Зиградена.

- Так что там с Советом? – похоже, демону надоели посторонние разговоры. – Ты будешь отвечать сама, добровольно?

- Неа, – я вновь откинулась на спинку кресла. – Я бы ещё подумала, если бы ты дал мне то, что я хочу. А так… не вижу выгоды для себя.

Я хотела ещё что-нибудь сказать. Что-нибудь едкое, колкое, пошлое. Чтобы посмотреть на то, как выходит из себя этот молодой демон, теряя над собой контроль. Чтобы узнать границы дозволенного с ним. Хотела, но… в следующее мгновение я забыла обо всём. Этот «рычащий пёс», которого я представляла рядом с собой, набросился на меня.

В меня, как будто, погрузились острые длинные клыки, которые стали беспощадно рвать мою плоть. Рвать, не нанося физических ран. Я хотела закричать, но не смогла – спазм сдавил горло, позволяя мне лишь беспомощно открывать рот словно рыба, выброшенная на сушу. Я дёрнулась в попытке встать, но руки демона леглимне на плечи, вынуждая оставаться на месте.

- Ты всё ещё не готова говорить? – на его вопросе боль чуть утихла, позволяя мне перевести дух и заговорить.

- Иди ты… к Тьме! – яростно выплюнула я.

Эта боль меня разозлила. Она ещё не была до такой степени сильной, чтобы я запросила пощады. Наоборот, она порождала желание сопротивляться.

Кристиан ничего мне не ответил. Но его сила снова набросилась на меня, с ещё большей яростью. Она ломала, рвала, терзала… Мне казалось, что я слышу хруст своих костей, ощущаю, как лопаются… рвутся сосуды. И всё это без возможности облегчить эту агонию криком.

- Что было на Совете? – снова тот же вопрос и снова короткая передышка.

- Не твоё… дело, – упрямо сказала я.

И меня снова бросили в объятья боли. Она стала становиться всё сильнее, сильнее… всё безумнее. Она словно выворачивала меня наизнанку. И всё это в полнейшей тишине. А через какое-то время Кавэлли вновь спросил, и я вновь послала его. И всё пошло по новому кругу. Потом снова… и снова. С каждым последующим разом агония нарастала. Один раз, ещё один, следующий… Сил уже не осталось.

- Что было на Совете? – раскатистым набатом в ушах прогремел вопрос.

- Дайона… Разговор был о ней.

Да, я нашла свой предел. Отметила свои границы. Больше упираться я не могла. Не могла больше терпеть эту пытку. И я боялась… боялась, что нарастание этой боли не закончится. Что оно будет продолжаться, продолжаться… до бесконечности. И Кристиан этого не остановит. Он не будет меня жалеть. Не то, что другую Милену. Ту, которую я назвала его слабостью. Сейчас мне бы очень хотелось оказаться ею. Или, хотя бы, притвориться. Но я прекрасно понимала, что обмануть Высшего демона не получится. А значит… мне оставалось только одно – дать ему то, что он хочет.

- Кто такая Дайона?

- Белая богиня. Мать ангелов.

- Какое ты… моя мать имеет отношение к этой Белой богине?

- Во мне живёт сущность сестры Дайоны – Чёрной богини Адалиссы, – ответила я. – Сейчас она спит, но… Дайона стремится разбудить её.

Мне пришлось рассказать Кристиану Кавэлли обо всём, что я знала о Дайоне, об Адалиссе… о том, что говорилось на Совете, о чём говорил Вельзевул… и чем мне самой всё это грозит.

- Это всё? – уточнил демон, когда я закончила.

- Да, – и я была честна – я рассказала всё, что происходило, в рамках Совета. – Но зачем тебе всё это знать? С этим… как-то повлиять на это… ты всё равно не можешь, мальчик. Да, меня ты смог заставить говорить, но только и всего. Ты не сможешь ничем помочь своей матери. Это абсолютно бессмысленно.

- Это мы ещё увидим.

- Да… увидим, – я нисколько не верила в то, что мальчишка, пусть и обладающий такой силой, сможет как-то повлиять на сложившуюся ситуацию с сёстрами-богинями. – А сейчас… тебе не пора куда-нибудь, по своим делам? – я попыталась встать, но, как выяснилось, ноги держать меня не хотели, и мне пришлось вновь опуститься в кресло.

Я выругалась, размышляя над тем, сколько времени пробуду в столь жалком состоянии. Всё-таки, давление на меня силы сына Абигора даром не прошло. Всё тело ныло, я чувствовала жуткую усталость. С учётом того, что это демон ещё не хотел мне навредить физически, я легко отделалась. Но, тем не менее, поход к кому-то из Верховных демонов или в темницы откладывался на неопределённый срок. Это, конечно, было обидно.

И тут я уловила запах крови. Я подняла взгляд на Кристиана – с его порезанного запястья сочилась кровь. Он протянул мне руку:

- Пей.

Я смотрела на демона с изумлением. Я знала, что я ему сильно не нравлюсь. Поэтому этот его поступок был мне совершенно непонятен. Делиться своей кровью… это не то, что будешь делать с тем, кого даже не хочешь.

- Не смотри на меня с таким удивлением, Хищница, – заметил парень мой взгляд. – Я делаю это не для тебя, а для мамы. Пей.

Заставлять меня было не нужно. Сильная кровь… Кровь Высшего демона… Как можно было отказаться от столь заманчивого деликатеса? Да еще когда ты в столь плачевном состоянии? Я стала слизывать кровь с запястья демона. И она, мгновенно, начала действовать – чувствовала я себя просто прекрасно. Конечно, эта кровь не шла ни в какое сравнение с кровью Ферокса или Люцифера, но… мне она понравилась.

- Благодарю за угощение, – облизнула я губы после того, как рана Кристиана зажила.

- Не стоит. Надеюсь, видеть тебя, как можно, реже, – на этом пожелании, он вышел из моего кабинета.

А я, оставшись одна и полностью излечившаяся от последствий допроса, остановила свой выбор на темницах. Но… в этот момент как будто холод, гнездившийся где-то в моем сердце, ушел. Словно льдинка, растаявшая, наконец, под натиском горячей крови. Личность Хищницы снова забилась куда-то в глубины моего сознания. Я озадаченно смотрела перед собой, переваривая то, что случилось.

«Крис… Зачем же тебе это понадобилось?». Я не злилась на сына за то, что он сделал. Скорее, я была в ужасе от себя. От того, что я ему предлагала и как вела себя с ним. От того, что я хотела использовать на нём «контроль крови». Родовая магия не подействовала на него… Почему?

Но Крис… Зачем ему понадобилось знать, что было на Совете? Ведь когда я только вернулась оттуда и не стала сыну ничего рассказывать, Крис не проявил совершенно никакого интереса. А тут, вдруг, выяснение информации… да ещё и таким способом… Я знала Криса – он бы никогда не сделал подобного… не стал бы меня допрашивать даже когда я в таком состоянии, не будь у него веской причины на это. Поэтому я пришла к выводу, что мне нужно срочно встретиться с Кристианом и всё у него выяснить.

Тем не менее, чувствовала я себя неважно. Нет, физически всё было отлично, но… всё-таки, воспоминания о том, что твоё тело, можно сказать, полноценно пытали, радости не прибавляли. Ещё и кровь Криса… Да, вкусная, сильная… С этим не поспоришь, но…

- Милена, – в кабинет зашёл Самаэль – он был один из немногих, кто мог являться в Зиграден в любое время, без приглашения. – Я слышал, что твоего отца нашли. И… с тобой что-то случилось? – взгляд ангела смерти стал более внимательным.

Мой эррильзар всегда был очень проницательным. С ним было бесполезно одевать маску Ледяной королевы. От него было невозможно скрыть свои истинные чувства. Он мог читать мои эмоции… понимать их… Почему? Был ли это опыт многотысячелетней жизни распорядителя смерти или это была наша связь, тянущаяся ещё с моей прошлой жизни? Всё может быть. Честно говоря, всерьёз я об этом никогда не задумывалась. И сейчас не собиралась этого делать. Я только поняла, что моё настроение после общения с сыном он почувствовал. Но об этом рассказывать Самаэлю было нельзя категорически. Эта ситуация могла настроить его против Криса, а этого мне было абсолютно ненужно. Хотя, к Крису Самаэль относился лучше, чем к Келл (читай – полностью равнодушно), такое он бы ему вряд ли простил. А мне хватало злых взглядов эррильзара в сторону моей младшей дочери, чтобы у него ещё и с моим сыном были какие-то проблемы.

- Я видела Савариса, – назвала я причину, почти и не солгав – ситуация с отцом меня тоже несколько нервировала. – Люцифер заставил меня использовать на нём «контроль крови», чтобы он отвечал на вопросы, – я, внутренне, поёжилась, вспомнив, как буквально пару минут назад также хотела пытать и Криса.

- Тебя это так выбило из колеи? – Самаэль подошёл ко мне.

- Не то, чтобы… Пытать Савариса было легко. Даже проще, чем я думала. Мне нравилось причинять ему боль. Я просто боялась… боялась, что он может рассказать что-то такое, что свяжет его историю с тобой.

- Ты, ведь, знаешь, что это невозможно. Он даже моего лица не видел.

- Знаю. Знаю, но всё равно… беспокоилась. Наверное, его существование не перестанет меня нервировать, пока он жив, – сделала я невесёлый вывод.

- Хочешь, я лишу его жизни? – Предложил ангел смерти, внимательно вглядываясь в мое лицо.

- Нет-нет, – помотала я головой. – В этом нет необходимости. Люцифер отдал Савариса мне. Он рассказал повелителю всё, что мог и больше не нужен. Повелитель отправит Савариса ко мне, и я его убью сама. И он хочет присутствовать при этом.

- Ясно. Значит, Саварис скоро умрёт. Тогда тебе, тем более, не о чем волноваться, Милена.

- Да, не о чем. Кроме того, что меня может поглотить сущность Адалиссы, а Дайона ей в этом поможет! – с сарказмом произнесла я. – Не о чем беспокоиться, кроме того, что если Адалисса проснётся, я лишусь всего! Своих детей, тебя!.. Я… Извини, – я быстро взяла себя в руки. – Кажется, я действительно выбита из колеи последними событиями.

- Неудивительно.

- Нет, правда, прости, – я встала с кресла, приблизилась к мужчине вплотную, обняла его за шею. – Я не хотела срываться. На кого угодно… только не на тебя.

Я, на самом деле, почувствовала себя несколько виноватой. Самаэль… Он так любил меня. И эти его чувства нисколько не изменились за всё это время. А полюбила ли я его в ответ? И сама не могу сказать. Я была ему благодарна за всё. За свою жизнь, за защиту. За нежность, что он мне дарил в столь жестоком мире. Я ему доверяла. Доверяла практически полностью, всецело… Там, где такое чувство, как доверие – непозволительная роскошь. Благодарность и доверие… Если это можно назвать любовью, то – да. Можно сказать, что я его любила.

- Я не сержусь на тебя, – я почувствовала, как он обнял меня в ответ, почувствовала его дыхание на своей коже. – Ты же знаешь, что я просто не могу сердиться на тебя.

А я, находясь в объятьях Самаэля, решила, что с Крисом можно поговорить и позже. В конце концов, он на самом деле не мог ничего сделать с тем, что узнал. А мне… мне так захотелось нежности, тепла… моего эррильзара… «любовника души»… Я сама потянулась к его губам… Мои руки с шеи переместились ему под рубашку… Я почувствовала, как пальцы Самаэля гладят мои плечи, пробегают по спине, безошибочно отыскивая ту самую ленту, что служит основным креплением моего платья, и тянут за нее. Платье спадает к моим ногам, и кожа покрывается мурашками. Ангел смерти прерывает поцелуй, но лишь за тем, чтобы подхватить меня на руки. Я обняла его за шею, снова потянувшись за его поцелуем. Губы Самаэля накрыли мои. Со мной на руках, Верховный демон пошел к двери в дальней стене кабинета. Она вела в спальню.

Пусть все дела и проблемы подождут. Сейчас я просто хочу побыть с тем, кто не будет причинять мне боль. С тем, кто меня любит.

Глава 11

В главной библиотеке дворца за столом, сидел молодой дракон. Высокий и широкоплечий, он все же был не таким массивным, как его старший брат. Черноволосый, с отцовскими газами цвета раскаленной лавы, но в его лице суровые и жесткие черты повелителя драконов были сглажены материнскими генами.

Перед Терреллом на столе лежала очень древняя – возможно, старше его отца - книга. В ней рассказывалось о создании и структуре заклинаний. Сама основа магии, её суть. Знания, которыми мало кто себя обременял: «Зачем так углубляться, если магия, всё равно, действует?». Молодому дракону такое отношение было не понять. Ему нравилось узнавать сам механизм создания, как это происходит, начиная с самых азов. Любое магическое действо он разбирал, буквально, на молекулы, заглядывая в саму сущность и изначальную природу. Знать абсолютно всё? Террелл понимал, что это невозможно даже в теории. Но он стремился к тому, чтобы, досконально, изучить хотя бы одну область. А магия его всегда привлекала больше, чем сражения. Хотя, последнему он тоже отдавал немало своего времени.

Как ни странно, в увлечении второго сына повелителя драконов книгами, в его стремлении докапываться до самой сути вещей, его поддерживала его младшая сестра – Аккэлия. Совсем малютка – ей шел всего шестой год – она была так же фанатично преданна книжному знанию, как и восемнадцатилетний Террелл. Он помнил, в каком восторге была маленькая демонесса, когда в первый раз увидела эту библиотеку. Каким энтузиазмом горели её глаза. Библиотека Зиградена считалась одной из лучших в мире демонов, и уступала только библиотеке Вельзевула. Но библиотека дворца повелителя драконов открывала ей новые грани знаний. Для маленькой демонессы это была сокровищница.

Молодой дракон задумчиво погладил обложку книги. Его мысли вдруг вернулись в тот день, когда он впервые увидел свою маленькую сестренку. Первым, кто увидел Аккэлию Кавэлли в этом мире, был Ориан. Тогда он впервые решился напрямую перечить отцу, который хотел вернуть маленькую демонессу в ее мир, туда, откуда адский пес Милены – Ренэтус – привел малышку в мир драконов, спасая девочку от ее же собственной матери, которой в очередной раз овладело демоническое безумие.

А потом Ориан привел Келл к Лерден и Терреллу. Но радость от знакомства с младшей сестрой оказалась омрачена. Девочка была отстранена, замкнута, почтительна до зубовного скрежета… и она боялась. Да, она боялась молодых драконов, этих сильных созданий, которые, по какой-то причине оказались добры к ней. Которые, не кривясь от брезгливости и презрения, называют себя ее братьями и сестрой. Ее семьей.

Лерден пыталась увлечь девочку разговорами о ней самой, о драгоценностях, о цветах, об оружии, перебирая все темы, что приходили ей в голову. И все разбивалось о ледяной барьер вежливой почтительности. Террелл вообще старался держаться поодаль. Он понял, что его угрюмая молчаливость заставляет Аккэлию нервничать еще сильнее. Он думал, что такое поведение малышки обусловлено ее первым знакомством с темной ипостасью ее матери – Хищницей.

А потом пришел Кристиан. И эта девочка словно ожила на руках у своего брата-демона. Она льнула к нему, цеплялась за его одежду, и… улыбалась. Робко, чуть неуверенно, но улыбалась. Террелл видел, что глядя на молодых демонов, Лерден чувствовала смятение, она не могла понять, что они делают не так.

- Дело не в нас, - мрачно ответил тогда Ориан. – Дело в ней, Лерден. В ее жизни, в ее мире.

- О чем ты? – у драконессы тревожно заблестели глаза.

- Если у драконов родиться слабый ребенок, - начал Ориан, - вся семья будет защищать его. Никто не посмеет обидеть маленького дракона, как бы слаб он не был. Да, у него не будет самостоятельной жизни, всю свою вечность он будет жить в лоне семьи, но всегда под защитой, и всегда в безопасности.

- Я знаю это, - нетерпеливо сказала Лерден. – При чем тут Аккэлия?

- У демонов все не так, - ответил брат. – Они не приемлют слабость, не прощают ее, и не позволяют слабым жить.

- Ты хочешь сказать…

- Аккэлия - изгой в собственном мире, - мрачно сказал Ориан, - если бы не мама и Крис, она уже была бы мертва… или в рабстве. Остальным Кавэлли не нужна такая глава семьи, от нее бы быстро избавились.

Террелл предполагал нечто подобное. И думал, что это очень злая ирония – практически единственная защита маленькой демонессы, ее гарантия выживания – любящая мать – в какой-то момент становиться для нее смертельной угрозой, истинным демоном, не способным на любовь, привязанность, не видящим смысла защищать кого либо.

Хищница… Террелл знал, что это такое. Моменты, когда любимая и любящая мама становилась совершенно иной. Чужой. И она, вполне, могла быть опасной для своих детей. Об этом предупреждал отец, говоря, что если они заметят какие-либо странности в поведении матери, чтобы немедленно уходили. Террелл видел маму в подобном состоянии три раза в жизни. В первый раз, когда ему и сестре было по восемь, затем – в двенадцать и, в последний раз, в шестнадцатилетнем возрасте. Он помнил, как в одно мгновение, та, которую он так любил, превращалась в жестокое циничное существо, которое не имело ни малейших тёплых чувств не то что к своим родным детям, а вообще к кому-либо. Террелл и Лер, в лучшем случае, вызывали у неё равнодушие.

Первая встреча с Хищницей врезалась в память молодого дракона, как клинок врезается в камень, и застревает там навсегда. Тогда, в первый раз в жизни, Террелл был испуган. И не кем-нибудь, а родной матерью. А ведь ничего плохого этот день не предвещал. Всё было, до банального, обыденно. Они с сестрой тогда, впервые, пробовали использовать магию материальных иллюзий под присмотром Милены. Иллюзий, которые можно было потрогать, коснуться и даже попробовать и почувствовать вкус. Мать улыбалась, смотря на то, как её дети создают бабочек, которые через несколько секунд жизни рассыпались снопом искр. Но потом… всё поменялось в какое-то мгновение. Мальчик подбежал к Милене, горя желанием показать, как он считал, наиболее красивую и большую бабочку, которая у него получилась. Он ждал, что она похвалит его, потреплет ласково по волосам, как она любила это делать, но… её реакция оказалась для ребёнка совершенно неожиданной:

- И это всё, что тебе удалось создать? – губы матери искривились в презрительной усмешке, которую Терреллу раньше не доводилось видеть. – У твоего старшего брата в этом плане куда больше таланта.

Маленький дракон стоял перед матерью и не понимал, как реагировать. Это было лицо его мамы, но слова, интонации… взгляд, которым она никогда не смотрела на него… Это была какая-то другая… чужая Терреллу женщина. Так он чувствовал. «Но ведь такого не может быть! Это мама! Я точно знаю!».

- Тебе не понравилось? – осторожно спросил он её, пытаясь заглянуть в эти… странные незнакомые глаза. – Я сделал плохо? Извини… В следующей раз у меня получится лучше, обещаю!

- Лучше? Сильно сомневаюсь, – женщина встала с кресла, на котором сидела. – Я могу ощутить твою силу, мальчик. И её меньше чем могло бы быть у одного из детей повелителя драконов.

Мальчик… Мама никогда его так не называла – только по имени. Маленький дракон почувствовал, как его оплетает липкими путами страх. Чувство, которое он никогда не испытывал до этого дня. Только читал о нём в своих многочисленных книгах. Читая, он не понимал, как можно бояться чего-то, кого-то… Это ведь было так глупо. А теперь он сам становился заложником этого чувства. Неприятного, отвратительного… которому, почему-то, он не мог противостоять. Глаза любимой мамы… они были холодны. Полностью равнодушны. Нет, даже хуже. Она презирала его – Террелла - за то, что он не оправдал её ожиданий. Не справился. И это было самым ужасным для него.

- Мама... – робко позвал Террелл, когда Милена сделала несколько шагов в сторону двери, по-видимому, собираясь уйти – оставить его и сестру. – Не уходи… пожалуйста. Я, правда, постараюсь. Я больше не разочарую тебя. Только… останься. И не смотрит так… так... – дракон пытался подобрать слово. – Так плохо.

Мать снова посмотрела на своего ребёнка, но… её взгляд не изменился. Не вернулась ни доброта, ни любовь, которую Террелл всегда видел, смотря на маму. Перед ним всё так же была чужая женщина, которую он не знал. Страшно… Ему было так страшно. Он думал, что это его вина, что мама стала такой. Что это он расстроил её, разозлил…

- Считаешь, что я плохо на тебя смотрю? Считаешь, что заслуживаешь другого? – Милена усмехнулась – зло, высокомерно. – Ты вообще не стоишь моего внимания, мальчик. И я даже сомневаюсь, что ты стоишь того, чтобы жить.

- Мама… О чём ты… говоришь? – Терреллу казалось, что он видит какой-то сон – жуткий, нереальный.

- Не нравится? – мать прищурила свои алые глаза. – А может… мне свои сомнения проверить прямо сейчас? Выстоишь ли ты против меня хотя бы минуту?

«Надо проснуться! – думал Террелл. – Я ведь сплю! Такого не может происходить на самом деле! Такие слова мама не может произносить!».

Вдруг, Лер решительно загородила собой брата и заявила уверенным тоном:

- Ты не мама! Ты та, о ком папа предупреждал – Хищница!

И дракон вспомнил, что – да, был такой разговор с отцом. Что отец говорил, что в маме, иногда, может просыпаться другая сущность. Её зовут Хищница и от неё надо держаться подальше. «Значит, это она? Не мама?» – как ни странно, такая возможность обрадовала Террелла.

- Умная девочка, – тем временем, сказала Хищница. – Только это вряд ли отменяет то, что я твоя мать.

- Отменяет! – упрямо ответила Лер, тряхнув головой, рассыпая волосы по плечам. – Мама совсем не такая. Она нас любит! А ты – нет. Ты плохая! – со всей детской непосредственностью сказала маленькая драконесса.

- Плохая, значит, – женщина окинула Лер задумчивым взглядом. – Ну, раз так…

- «Раз так», то что? – Милена вздрогнула, и обернулась. В дверях стоял Ферокс. - Что ты собиралась сделать с моими детьми, Хищница?

Неожиданное появление отца в клочья разорвало липкую паутину страха, опутывающую Террелла. Маленький дракон твердо знал, что когда отец рядом, боятся нечего - это просто бессмысленно. Бояться нужно его, если он зол (разумеется, это не относилось к его детям). А сейчас он был зол. Он был практически в ярости. Маленький дракон очень редко видел отца таким. И та, которую надо называть «Хищницей», а вовсе не «мамой» боялась Ферокса. Боялась и… было ещё что-то в её взгляде, чего Террелл понять не мог.

- Я бы не стала вредить им, Ферокс, - осторожно сказала Хищница. – Я не стану делать ничего, что бы могло вызвать твой гнев.

- Очень надеюсь на это, – в голосе чёрного дракона была неподдельная угроза. – Однажды я сказал тебе, что мои дети - неприкосновенны. Ты же знаешь, что я очень не люблю повторять дважды.

Он посмотрел на двойняшек. Лерден все так же воинство смотрела на женщину, всем своим видом показывая, что не воспринимает ее как свою мать. Террелл хмурился. Ему было стыдно за свой страх, стыдно, что сестра казалась решительнее его. А еще ему было стыдно перед отцом – Террелл знал, что повелитель драконов презирает страх, и очень редко прощает его.

- Ты пойдешь со мной, - между тем сказал Ферокс Хищнице, экономным пассом руки открывая портал.

- С удовольствием! – та довольно улыбнулась – Террелл и Лер уже перестали для неё существовать.

Повинуясь жесту дракона, демонесса шагнула в портал. Сам Ферокс уходить не спешил. Он подошел к детям, присел на корточки. Опустил правую руку на хрупкое плечо Лерден, левую – на плечо Террелла.

- Она ничего вам не сделала? – спросил Ферокс, внимательно оглядывая детей.

- Нет, - качнула головой Лерден.

- Она напугала меня, - сказал Террелл.

Он не жаловался, он признавался. Он проявил слабость, позволил страху взять над собой верх. Теперь он должен был хотя бы иметь мужество признаться в этом.

Отец внимательно посмотрел в его глаза, и мальчик выдержал его взгляд. Ферокс кивнул:

- Я не осуждаю тебя, сын, - в голосе повелителя драконов не было ни насмешки, ни снисходительности – он был совершенно серьезен. – Ты имел право испугаться, впервые увидев свою мать такой.

Лерден, подумав, спросила:

- А мама станет прежней? Или она больше никогда не полюбит нас?

Террелл вздрогнул от такой формулировки, но Ферокс спокойно ответил:

- Мама любит вас. И всегда будет любить. Хищница – не ваша мать. Но она уйдет, и мама к вам вернется.

- Когда? – требовательно спросила маленькая драконесса.

- Не знаю. Этого никто не может знать.

Лерден серьезно кивнула. Террелл повторил ее жест. Ферокс чуть улыбнулся, потрепал по волосам сына, поцеловал дочь в лоб, и выпрямился.

- Продолжайте ваши занятия, - сказал он. – Вечером я приду, покажете, чему вы научились.

И повелитель драконов шагнул в портал, который тут же сомкнулся за его спиной.

Не смотря на уверения отца, Террелл боялся, что мама останется Хищницей навсегда. Что прежней она никогда не будет. Что он теперь, каждый раз, будет видеть эту равнодушную жестокую женщину. И когда он увидел её в следующий раз, то спрятался за спину Ориана, думая, что сейчас мать снова посмотрит на него… плохо.

- Террелл… – Позвала Милена, и голос ее дрогнул. Тогда дракон впервые увидел в ее глазах вину и что-то, очень сильно похожее на страх. – Пожалуйста… не бойся меня. Я ничего тебе не сделаю.

Лер, обладающая каким-то шестым чувством и ощущая, что та мама, которую она видит, это – любимая мама, а не «чужая», радостно подбежала к Милене, и обняла ее. Террелл тоже подошёл к матери – но несколько неуверенно, всё ещё опасаясь…

- Мама? – с вопросительной интонацией произнёс дракон.

- Да, – мать порывисто прижала его к себе. – Прости меня. Я так тебя напугала.

- Я… я не обижаюсь, – тихо сказал Террелл в ответ. – Это была не ты. Это была другая… чужая женщина. Хищница. Она мне не нравится. Пусть Хищница больше не приходит, ладно?

Но его мать тогда лишь печально покачала головой. Она не могла дать сыну такого обещания. Знала, что не сможет его выполнить. Она не могла контролировать появление и поведение своего изменённого состояния. Террелл понял это и принял гораздо позже. Хотя, как ни странно, в эти мгновения Хищница просто обожала Ферокса, который, похоже, тоже обладал каким-то чутьем. Потому что в последующие два раза, когда Хищница появлялась рядом с молодыми драконами, практически сразу появлялся их отец, и уводил от них свою жену. К явному удовольствию последней.

Террелл качнул головой, отгоняя неприятные воспоминания. Снова взялся за книгу, открыл на заложенной странице, сосредоточился на строках.

Обычно, он быстро увлекался чтением и уже через минуту, как он брал в руки книгу, его почти невозможно было дозваться – окружающий мир переставал для него существовать. Но в этот раз слова никак не хотели строиться в предложения с понятным смыслом. Воспоминания о прошлом сменили мысли он настоящем, которые то и дело возвращали молодого дракона к матери. К неизвестной опасности, которая ей грозила. Террелл не тешил себя надеждой, что предчувствия его сестры могли быть ошибочны. Потому что знал – не могли. Владела ли Лер какой-то магий предвиденья или просто была сильным интуитом – неважно. Но еще ни разу чувства не обманывали драконессу. И уж кому, как не брату, с которым она родилась в один день и в один час, знать об этом.

Осознав бесполезность своего занятия, Террелл отложил книгу в сторону. Дракон не знал, что ему делать. Информации никакой не было, но ему не нравилась сама мысль – просто сидеть, ничего не делать и ждать Криса. В большинстве случаев, когда у Террелла было мало данных о чём-либо, он, хотя бы, мог предположить возможные варианты происходящего. Здесь же… ему нечего было предполагать. В голове на этот счёт было совершенно пусто. Что могло сподвигнуть его, как он считал до этого момента, практически всемогущего отца поставить под сомнение возможность защиты своей жены – матери его детей? Террелл не представлял. Демоны и драконы – сильнейшие расы во всех известных мирах. Что могло их напугать?

«Сильнейшие расы? – вдруг у него возникла одна идея. – А действительно ли это так? Неужели никогда не было никого сильнее их?». Шанс этого, конечно, был не особо велик, но Террелл готов был цепляться за любую возможность, чтобы найти объяснение происходящему. Чтобы иметь хоть какое-то представление, от кого он будет защищать свою мать. А то, что он будет её защищать, у молодого дракона даже вопроса не вставало.

Дракон встал из-за стола, за которым сидел и направился в глубь библиотеки. Туда, где в большом удобном кресле, сидела женщина из рода золотых драконов. Ее имя было Хертта. Хранительница главной библиотеки дворца столько лет, что уже никто и не помнил – заправлял ли кто-то этим местом до неё. Даже отец Террелла говорил, что помнил эту драконессу ещё с тех времён, когда сам был ребёнком. К какой именно семье она принадлежала и фамилию какого рода золотых драконов она носила, тоже никто не знал. Все к ней обращались, исключительно, по имени. Сам Террелл познакомился с золотой драконессой, когда ему было года четыре, и он впервые попал сюда – в это огромное хранилище книг. Он сразу, практически, влюбился в это место и с тех пор проводил здесь всё свободное время. На первых порах хранительница библиотеки была не сильно рада столь внезапному порыву Террелла заявляться сюда каждый день. Видимо, как и все, кто предпочитал книги общению с живыми существами, и мерил последних довольно штампованными мерками, Хертта считала, что он, как и многие дети его возраста, будет шуметь и бегать. А с учётом того, что он был сыном повелителя, она ничего бы не смогла ему сказать по этому поводу. Но впоследствии хранительница оказалась приятно удивлена. Террелл был спокоен, молчалив… В библиотеке его интересовали только книги и ничего, кроме них. Очень скоро Хертта сама стала давать чёрному дракону те книги, которые, она считала, ему нужны и которые будут ему интересны. И ни разу Террелл не вернул ей ни одну из этих книг недочитанной.

- Здравствуй, Хертта, – поздоровался Террелл с драконессой. – Мне нужна твоя помощь - книги о тех, кто правил нашими мирами до демонов и драконов. Такие расы же были, верно?

- Здравствуйте, господин Террелл. – женщина подняла на него свои удивлённые золотисто-карие глаза – слышать столь длинный монолог от этого дракона было несколько необычно. – Книги о тех, кто был до демонов и драконов? Хм… Значит, древние боги…

Драконесса не стала расспрашивать Террелла – зачем ему понадобилась подобная информация. Она не имела привычки лезть в дела своих повелителей. Хотя, подобный выбор литературы её и озадачил.

В главной библиотеке оказалось всего с десяток нужных Терреллу книг.

- Это всё, что есть? – уточнил он у Хранительницы библиотеки.

- Да, это всё. Больше вы сможете найти, разве что, в библиотеке Вельзевула или в хранилище Астарота и то не факт. Древние боги исчезли давным-давно – ещё до нашего появления. О них, вообще, мало что известно. А те крохи информации, что удалось достать… это всё здесь, – она погладила длинными пальцами обложку верхней в стопке книги.

- Хорошо, – кивнул дракон, и женщина оставила его одного.

А молодой Террелл углубился в чтение. Да, как и сказала Хертта, о древних богах было мало что известно. Они были первыми детьми двух сестёр-богинь – создательниц этой вселенной. Существа, которые не относились ни к Тьме, ни к Свету, так как были созданы сёстрами совместно. Существа гораздо сильнее и могущественнее нынешних хозяев этих миров. Но, исчезнувшие в один миг, неизвестно – куда. Кто-то считал, что они стали настолько сильны, что просто самоуничтожились. Была версия, что они перебили друг друга. Кто-то придерживался мнения, что древние были уничтожены своими же создательницами, которым наскучили их собственные творения. И, наконец, был вариант – сон в бездне. Вариант, что древние боги живы, но спят в месте под названием «бездна» и что можно найти врата этой бездны, открыть их и древние боги, вновь, будут править этой вселенной. Что же такое сама «бездна»… Понятие этого было довольно расплывчатым. Конкретики никакой не было. Можно было сказать только то, что это субстанция, полностью состоящая из силы и хаоса, но… чьей силы? Какого хаоса? Как вообще появилась эта бездна и почему боги спят в ней? Ответов на эти вопросы не было.

«Нет, всё-таки, это какой-то бред, – дракон отложил последнюю просмотренную книгу. – Как эти, можно сказать, мифы могут быть связаны с мамой? Тем более, если эти древние боги исчезли давным-давно? Какой смысл драконам и демонам бояться тех, кто давно сгинул? Если только… каким-то образом, они не смогли вернуться… Но это звучит ещё большей чушью. Да и если бы опасность была настолько велика, вряд ли, отец и Совет Преисподней молчали бы. Значит, пробуждение древних полностью отпадает (если они, действительно, спят). Что тогда остаётся? Если я продолжаю рассуждать, что опасность, всё равно, связана с древними богами? Может, появилась какая-то вероятность, что эти древние только могут вернуться? И моя мама как-то связана с этой возможностью? Но, как?».

Логичных разумных версий в голову не шло. Террелл вообще стал сомневаться, что он на верном пути. Слишком уж надуманно всё это выглядело: древние создания, давно исчезнувшие… вероятность их возвращения… мама, каким-то непостижимым образом, связанная с ними… Но других вариантов у Террелла пока не было. Поэтому единственное, что оставалось дракону, это развивать эту теорию.

Террелл вдруг ощутил неприятное жжение под веками, и с некоторым удивлением потер глаза. Что еще такое? Дракон нахмурился. Мама как-то говорила, что от долгого чтения могут устать глаза, но с сыном повелителя драконов такой напасти никогда не случалось. Он смежил веки, надеясь так избавиться от этого неприятного ощущения… И его голова тут же бессильно опустилась на сложенные на столе руки, но Террелл этого уже не почувствовал.

Он стоял на зелёном лугу. Недалеко виднелся редкий лес. А прямо перед ним, положив голову на массивные лапы, лежал белый дракон.

«Белый дракон? – удивился Террелл. – Их же давно истребили».

- Ты очень сильно хочешь спасти свою мать? – без всяких приветствий и предисловий, спросил дракон… точнее, судя по женскому голосу, зазвучавшему в голове Террелла, драконесса.

- Ты… кто? – у чёрного дракона не было привычки разговаривать с незнакомцами – он, по своей натуре, был очень подозрительным и недоверчивым.

И ещё, он отметил, что эта драконесса знает об опасности, грозящей матери, и это напрягло его.

- Моё имя Дайона. Но оно тебе, вряд ли, что-то скажет. Так, ты хочешь спасти Милену?

- Ты белый дракон? Вас же всех уничтожили. – Террелл не желал отвечать на вопросы того, о ком не имел представления.

- Нет, я не белый дракон. Это, всего лишь, образ, который я использую.

- И что же ты на самом деле?

- Сейчас это не важно. Важно то, что я могу помочь твоей матери, – судя по тону, нежелание молодого чёрного дракона отвечать, стало раздражать драконессу (или кем она являлась).

Эта волшебная фраза: «Я могу помочь твоей матери», наверное, должна была заставить Террелла тут же довериться, но… не смогла. Дракон был уверен, что об опасности грозящей матери, знали только его отец и Верховные демоны. Если об этом знал кто-то ещё… этот «кто-то» вполне мог быть источником этой опасности. А если это, на самом деле так, то Терреллу надо было быть более чем осторожным.

«Но, если это – враг… то он знает, что происходит. И может мне об этом рассказать» – посетила дракона мысль. Он не обязан был верить словам этого странного существа, но вполне мог пообщаться с ним, что бы узнать, что ему известно.

- Да, я хочу спасти свою мать. Ты скажешь мне, от чего придётся её спасать? – наконец, произнёс Террелл. – Или от кого?

- Для начала, вспомни, как ты сюда попал, – посоветовала ему Дайона.

Террелл постарался вспомнить и… не смог. Он вообще не помнил, чтобы покидал дворец. Да и… деревья и растения, которые он сейчас видел вокруг себя, он в мире драконов не встречал. Это могло значит только то, что он был за пределами родного мира, но… как он здесь оказался?

- Не ломай себе голову, дракон. Ты сейчас спишь в своём дворце. Если не ошибаюсь, в главной библиотеке. У меня нет возможности появляться в физическом мире – мне доступен только мир сновидений. Поэтому поговорить с тобой я могу только здесь, – объяснила белая драконесса.

- Ты воздействовала на меня магией? – сразу догадался парень. – Усыпила?

Почему-то Террелл сразу поверил, что на самом деле спит и что это – не просто сон. И он сразу поверил, что его затащили сюда при помощи магии. И это ему очень не понравилось. Террелл всегда считал, что он достаточно хорошо защищён от любой враждебной магии. А если и не защищён, то почувствовать её он, точно, может. Террелл никогда этим не хвастался, но он, без преувеличения, в защитной магии был лучшим среди детей Ферокса, и даже сила Верховного демона не могла подобраться к нему незаметно. Если это случилось… если его – дракона, которому не требовался сон, заставили уснуть… значит эта Дайона была очень сильна. Возможно даже сильнее его отца – повелителя драконов. Последнее казалось просто невозможным.

«Но, если это возможно… Может ли Дайона быть одной из древних богов?» – мысль была безумна, но в данной ситуации другой у Террелла не возникло.

- Мне пришлось, – тем временем ответила Дайона на его вопрос. – По-другому, мне с тобой было не связаться. А от кого тебе нужно спасать свою мать… Я думаю, что ты и сам уже догадался, верно?

- От древних богов, – не задумываясь, сказал Террелл. – От таких как ты.

В голове Террелла раздался мысленный смех:

- От таких, как я? От древних? О, нет, дракон! Ни от меня, ни от древних богов твоей матери опасность не грозит. Опасность грозит с другой стороны, и она гораздо ближе к Милене, нежели древние боги. Разве ты этого не понял со слов твоей сестры? От кого она просила вашего отца защитить Милену Кавэлли?

Террелл на миг задумался, вспоминая, что говорила Лерден, и его осенило:

- От демонов.

- Совершенно верно. Это демоны сейчас являются врагами для тебя, а вовсе не древние боги. Это они угрожают твоей матери смертью. А я могу спасти её. Если, конечно, ты мне поможешь.

Несмотря на обещание помощи, Терреллу этот разговор нравился всё меньше и меньше. В нем зародилось подозрение, что эта драконесса просто настраивает его против сородичей матери. Нет, Дайона была права в том, что именно от них Лер просила защитить Милену. Но, несмотря на это, к демонам, как ни странно, у него было больше доверия, чем к этой драконессе. Террелл знал, что его мать – гарант союза между двумя сильнейшими расами и что она – правительница Зиградена. Города, которым, кроме неё, править, по сути, некому. Не будут демоны её убивать без очень и очень веских на то оснований. Да и отец, без этих самых оснований, ничего не позволит сделать со своей супругой. По крайней мере, Террелл очень надеялся на это. А вот основание… возможно сейчас и сидит перед ним?

- Чем я могу помочь? – Террелл решил, что все это требует серьезного осмысления, но сейчас было не время. Пусть пока эта Дайона думает, что он готов поверить ей.

- Ты должен сделать две вещи, молодой дракон. Первая – тебе нужно убить человека.

- Что? – совершенно искренне опешил парень. Он ждал чего угодно, только не этого. – Человека? Какого?

- Того, кто постоянно находится рядом с Миленой. Его зовут Лекс Мейснер. Ты ведь знаешь, о ком я говорю?

Террелл знал. Иногда он приходил вместе с матерью в мир драконов. Честно говоря, младший сын повелителя драконов обращал на него не больше внимания, чем на адскую гончую Милены Кавэлли. Он не понимал, зачем мать держит его рядом с собой, но придерживался мнения, что ей виднее, и никогда не пытался выяснить ее мотивов. Выходит – зря?

- При чем тут этот Мейснер? Какое отношение он имеет к опасности, что грозит маме?

- Он сам опасен для нее, - сухо ответила Дайона. – Он – как проклятье, с затяжным сроком действия. И это проклятье начинает работать. Пока он жив, Милена Кавэлли в смертельной опасности.

- Но в чем она заключается, - спросил Террелл, - эта опасность?

- Это очень старая история, юный дракон, которая не имеет сейчас значения. Просто сделай то, о чем я тебя прошу, - Дайона усмехнулась, - Согласись, будет очень обидно, если ты сможешь спасти свою маму от демонов, а она погибнет из-за этого человека.

- Ты говорила о двух вещах, - Террелл понял, что драконесса не намерена давать ему еще какую-то информацию о Мейснере, и решил воздержаться пока от дальнейших вопросов о нем. – Какая вторая?

- Ты должен помочь мне разбудить спящих. И тогда твоя мать будет спасена.

- Разбудить спящих? Ты имеешь в виду… древних богов?

Всё происходило слишком быстро. Террелл не верил, что это возможно – что кто-то будет предлагать ему, для помощи матери, разбудить тех, кто может, запросто, уничтожить всё, что дракон знал и любил. Он мало что почерпнул из тех десяти книг, что у него были, но он уяснил, что эти древние создания, отнюдь, не отличались мирным нравом. И они, вряд ли, будут делить эту вселенную с другими расами. Возможно, они оставят тех, кто им подчинится, но Террелл был уверен, что ни демоны, ни драконы подчиняться не станут. А это значит, что их ждёт только уничтожение. Смерть.

- Да, я имею в виду древних богов, – внешне Террелл оставался спокоен и Дайона не заметила того смятения, что овладело молодым драконом. – А требуется от тебя совсем пустяк – заставить свою мать уснуть.

- Заставить её уснуть? И это все?

- Да, только и всего. Это ведь так просто, согласись.

Для Террелла это, конечно, было проще простого. Он владел магией, которая могла погрузить в сон и знал, что мама не сможет ему сопротивляться, но… использовать на ней что-то, без её ведома… такая мысль казалась Терреллу отвратительной. К тому же, он ни на йоту не верил Дайоне.

- И чем это поможет моей матери? – задал он вопрос, прекрасно зная, что честного ответа на него не получит.

- Я встречусь с ней здесь. Я спасу её. Я дам ей силу противостоять тому, что сейчас происходит в её жизни. И с её помощью я разбужу тех, кто так давно спит, – не успела Дайона договорить, как небо, до недавнего времени остававшееся солнечным, заволокло серыми тучами. – Тебе пора просыпаться. Исполни то, о чём я прошу. Убей Лекса Мейснера при первой же возможности, и усыпи Милену Кавэлли. И помни, что если ты этого не сделаешь… демоны убьют твою мать. Но если ты все исполнишь, юный дракон, она освободится от них и сможет навсегда остаться с вами – с тобой, твоим братом и сестрой. Ей не придется делить свою жизнь между двумя мирами.

Террелл проснулся в библиотеке. Огляделся – он сидел в кресле, за столом, там где и разместился, чтобы изучить скудные сведения о древних богах. Книги лежали тут же. В его голове царил полнейший сумбур. Этот сон выбил его из колеи. Естественно, он не собирался делать то, о чём его просила эта Дайона. Даже с учётом того, что он так и не узнал, кто она… он не верил ей. Хотя... Терреллу пришлось признать, что ее последнее обещание было очень соблазнительным. Терреллу с детства хотелось этого – чтобы мама не уходила в мир демонов, чтобы его мир стал для нее единственным.

Как смерть одного человека и пробуждение древних богов спасут Милену, да еще и освободят ее от демонов? Мысль о том, что эти боги все-таки могут проснуться, наполняло сердце Террелла холодящей оторопью.

На его плечо опустилась рука, заставив дракона вздрогнуть. Он обернулся. Рядом с креслом стояла Лерден.

- Террелл, я так и знала, что найду тебя здесь, – сказала она. – Идём, Крис вернулся. Говорит, что у него есть, что нам рассказать.

- Идём, – согласился Террелл и встал. – Мне теперь тоже есть, что рассказать.

Глава 12

После ухода Самаэля, я предприняла попытку найти Криса и с ним поговорить. Но… Криса в Зиградене не оказалось. Слуги сообщили, что не видели моего сына уже очень давно.

«Куда же ты мог деться, Крис?».

- Милена, – мои размышления по поводу пропажи сына прервал приход Деланей – старшей в семье Кавэлли и моей бабушки (хотя, так называть её никто не рисковал – ни я, ни мои братья, ни Крис). – Ты сейчас свободна?

- Да, если у тебя что-то срочное, – ответила я.

- Я займу немного твоего времени. Только что из Пандемониума в Зиграден доставили моегостаршего сына – Савариса. Я хотела бы знать, что ты собираешься с ним делать.

Я посмотрела на Деланей с некоторым удивлением. За все эти годы она никогда не интересовалась судьбой моего отца. По крайней мере, насколько мне было известно. К тому же, она была чистокровной демонессой и ничего, под названием «материнская любовь» к Саварису не испытывала.

- Я собираюсь лишить его жизни, – не стала я скрывать своих намерений. – А что? Неужели тебя это беспокоит?

- Беспокоит, но не то, о чём ты подумала. То, что ты хочешь его убить, я догадывалась. Но я бы хотела тебя попросить не устраивать публичную казнь.

- Почему? – конечно, я и так не собиралась этого делать, но узнать мотивы Деланей мне было интересно.

- Саварис, всё-таки, предыдущий глава Кавэлли и правитель Зиградена. Чтобы не послужило причиной его отлучения и изгнания – этого не изменить. Казнить его на глазах у всех… я считаю, что это не будет правильным решением, – объяснила демонесса.

- Считаешь, что это заденет репутацию Кавэлли?

- Репутацию это может и не заденет, но… чтобы смерть Высшего демона наступала на глазах кучки простых…

- Я поняла, о чём ты, – не дала я ей договорить. – Ты хочешь сказать, что смерть сильного на глазах у слабых – это, всё равно, что смерть волка на глазах бараньего стада. Смерть волка даёт баранам ложную надежду, что их никто не съест и от этого они становятся смелее и наглее. Для остальной волчьей стаи, наглые и смелые бараны – это хорошо, но… нам, в отличие от волков, не нужно мясо. Нам нужно подчинение – беспрекословное. Но можешь не беспокоиться – у меня и в мыслях не было совершать казнь Савариса публично. Его жизнь закончится в моих камерах, в присутствии повелителя Люцифера.

- В присутствии повелителя?

- Да, он изъявил желание присутствовать при этом. Мне не ясны его мотивы, но желание повелителя – закон. Если у тебя всё, то у меня ещё дела.

Деланей направилась к выходу, но я вспомнила, о чём её можно было бы спросить:

- Деланей, ты случайно Криса не видела?

- Видела, – откликнулась демонесса. – Когда он творил портал. Куда точно – не скажу, но… судя по остаточной магии, направился твой сын в мир драконов.

Эта новость не сказать, чтобы меня порадовала… У меня возникло подозрение, что раз Крис после того, как всё узнал от меня, сразу ушёл к драконам, это означает, что и моим старшим детям тоже скоро станет всё известно. А к чему это может привести, я не представляла.

«Ох, Крис, зачем же тебе всё это понадобилось? – я не находила ни одной причины, почему моего сына мог заинтересовать Совет (ведь, по сути, о том, что он был связан со мной Крис узнал только после рассказа Хищницы). – И что ты и мои драконы будете со всем этим делать?».

Я слишком хорошо знала своих детей. Если они вдруг решат что мне что-то угрожает, то сидеть сложа руки, они не будут. Они точно, хоть каким-то образом, но вмешаются. Влезут туда, куда не нужно и подвергнут себя опасности.

«Может рассказать об этом Фероксу? Предупредить его о возможных проблемах? Нет, это отпадает. С Крисом у него и так отношения не то, чтобы тёплые, а если он узнает, что сын Абигора втягивает его детей в опасное мероприятие, то станет только хуже. Остаётся только самой что-то предпринять. Но что? Вообще, самое безопасное – это запереть где-нибудь Криса до разрешения всей ситуации, чтобы он не смог и носа высунуть из Зиградена. Но, во-первых, это поможет только в том случае, если он ещё не успел всё рассказать Ориану, Терреллу и Лер, а во-вторых… в Зиградене нет такой силы, которая могла бы лишить сына демона войны свободы».

Порассуждав таким образом, я решила, что для начала нужно самой отправиться в мир драконов, а там, в зависимости от ситуации, уже действовать. Смерть Савариса могла подождать какое-то время – мои очень уж инициативные и заботливые дети были сейчас на первом месте.

Мир драконов встретил меня тем, что я нигде не могла найти ни одного из своих четверых детей.

«Ладно, Крис за это время мог, вполне, вернуться в Зиграден и мы могли разминуться, но остальные-то куда делись? – я была растеряна. – Можно, конечно, ещё предположить, что Ориан ушёл вместе с Крисом. Но у Лер и Террелла нет возможности свободно покидать мир драконов. В любом случае, они должны быть где-то во дворце».

Первое место, куда я направилась было так называемой Игровой. Это было огромное помещение в западном крыле дворца, состоящее из трёх зал и большого балкона. Излюбленное место моих детей для совместных сборищ. Поначалу, зала была только одна, и ее назначение соответствовало ее названию. Это была игровая для Ориана когда он был маленьким. Стены и потолок здесь были укреплены соответствующими заклинаниями – наследник Ферокса с рождения фонтанировал неконтролируемыми вспышками магии. К трем годам отец научил маленького дракона контролю, но разрушений от этого меньше не стало – мальчику явно нравилось быть сильным, и использовать свою силу. В игровой маленький Ориан учился, играл, отрабатывал уроки фехтования, осваивал новые заклинания (за частую в тайне от меня и от Ферокса), ему явно нравилась эта комната. Потом игровая перешла по наследству Лерден и Терреллу, и младшие драконы тоже с удовольствием проводили здесь время. Когда же к драконам присоединился Кристиан, мои дети почувствовали, что в игровой им становится тесно. Вместо того чтобы просто подобрать себе залу побольше, они решили заняться узурпацией соседнего пространства. Тринадцатилетний Ориан изловил придворного архитектора, и обрисовал ему задачу. Добросовестно изучив предмет, архитектор постановил, что да – правую стену игровой можно снести, без ущерба для устойчивости дворца, если на ее месте возвести пару поддерживающих колон. А вот левая стена – несущая, и там лучше врезать дверь. Наследник повелителя остался доволен ответами, и велел сделать перепланировку. Вздохнув, архитектор обреченно поплелся к Фероксу – перекраивать дворец повелителя без его ведома, золотому дракону показалось неприемлемым. Ферокс, получив гарантии того, что после всех метаморфоз потолок игровой не рухнет на головы его детям, позволил творить со стенами все, что вздумается. Так юные драконы и маленький демон увеличили свое игровое пространство в три раза, захватив две соседние залы. Теперь это была Игровая с большой буквы. Когда же мои дети выросли из игр, это гигантское помещение не перестало пользоваться их любовью. Игровая стала их общей комнатой, куда они год за годом стаскивали все, что было им ценно или просто нравилось. Книги, оружие, магические артефакты, драгоценности, картины. Детские игрушки соседствовали с боевыми топорами, книги с волшебными сказками стояли рядом с обширными магическими трактатами. В Игровой появились книжные шкафы, стеллажи для амулетов и безделушек, диваны и кресла, несколько больших столов, небольшие пушистые ковры с россыпью подушек, и еще куча всяких мелочей, которые мои дети посчитали необходимыми для своего комфорта. Кроме них самих, заходить в это «святилище» разрешалось только мне и Фероксу. Слуги и другие дворцовые обитатели очень быстро усвоили, что Игровая – личное пространство моих детей, и лезть сюда не стоит.

Поплутав между книжных шкафов и кресел, я убедилась, что никого из моих отпрысков здесь нет. Это было более чем странно. Куда же они могли деться? В задумчивости, я остановилась напротив стеклянных дверей, ведущих на балкон. На огромном балконе стоял низкий широкий стол, заваленный картами звездного неба мира драконов, и книгами по астрономии. Там же на треногах стояло три разнокалиберных телескопа. Глянув на это, я невольно улыбнулась. Эти сокровища мои драконы приволокли сюда для Аккэлии. Им пришлось проявить немало терпения и изобретательности, чтобы добиться расположения своей младшей сестренки. Маленькая Келл никак не могла поверить, что сильные драконы действительно считают ее – абсолютно лишенную магии демонессу – своей семьёй. Даже с моими уверениями, и с уговорами Криса, драконам пришлось без малого два месяца обхаживать Аккэлию, чтобы она перестала сжиматься при них в комок, опускать глаза в пол, и обращаться на «вы». На их счастье, Келл покорило звездное небо мира драконов.

Я качнула головой, отгоняя воспоминания. Куда же, все-таки, подевались мои дети? Я продолжила поиски.

Опрос слуг тоже ничего не дал – юных наследников Ферокса никто не видел с утра. Я даже зашла в излюбленное место Террелла – библиотеку. Но золотая драконесса – Хертта – заведующая этим местом, сказала, что молодой господин был здесь утром, но больше не появлялся. В мастерской Лер, где та создавала свои ювелирные украшения, тоже никого не было. Как и в личных покоях и в тренировочных залах.

Совершенно сбитая с толку поголовным исчезновением своих отпрысков, я видела только один выход: «Надо спросить Ферокса. Может, он послал их на какую-нибудь дипломатическую миссию, о которой я не знаю?». Кроме того, к Фероксу был ещё один повод пойти – чувство усталости. Я, катастрофически, не высыпалась в последнее время. А с учётом запрета на использование магии, вызывающей бодрствование, в связи с возможной зависимостью… времени для сна было совсем мало. А к повелителю Преисподней я всё же решила стараться ходить как можно реже с таким намерением. Здесь же, в мире драконов, я надеялась, что удастся поспать, хотя бы, пару часов.

В рабочем кабинете я своего супруга не нашла. «Если я его и в спальне не найду, то дальше искать не буду, – решила я. – Вернусь в Зиграден. А то я самой себе уже напоминаю поисковый отряд магов-ищеек. Надоело».

Я зашла в спальню. Ферокс был там. И он был не один.

«Очередная любовница, – вздохнула я про себя, окинув беглым взглядом тонкую фигурку в постели супруга, которую он в данный момент прижимал к себе. – И не надоело ему их менять?».

Но стоило мне войти, девушка торопливо вывернулась из объятий моего мужа.

- Приветствую вас, повелительница, – драконесса встала с кровати, прикрывшись простыней и согнувшись в поклоне.

Я посмотрела на неё несколько озадаченно: «Это что ещё за театральщина? К чему это показное стеснение?». Драконы, конечно, не были настолько раскрепощены, как демоны, у которых в норме было и на официальный приём явится в откровенном виде, но… за любовницами Ферокса я никогда не замечала подобного. Своей наготы они никогда не стеснялись. Наоборот, старались продемонстрировать. В моём присутствии делали это, как будто, случайно, но не менее смело. А тут… драконесса решила построить из себя скромницу? По мне, так это было глупо.

- Думаю, это лишнее, – вдруг произнёс Ферокс, вытягивая простыню из пальцев девушки, оставляя её передо мной полностью обнажённой.

- Повелитель!.. – девушка испуганно вскрикнула, лишившись своей «защиты».

Она попыталась прикрыться руками, покраснела, в её глазах мелькнул ужас.

«Она это серьёзно? – с изумлением смотрела я на драконессу, которая отчаянно хотела спрятать свою наготу. – Не притворяется? На самом деле… стесняется?».

Я глянула на Ферокса – думаю, по моему лицу было ясно, что я хочу спросить. Но тот лишь довольно ухмылялся. Из чего я, в общем-то, и сделала вывод, что мои догадки верны. Что девушка действительно не старается что-то изобразить. Что то, что я вижу – это её истинные эмоции. И довольный собой Ферокс, мне это демонстрирует.

- Подойди, – приказала я драконессе, чтобы удостовериться во всём.

- Повелительница… – девушка смотрела на меня испуганными глазами.

- Быстро!

Ферокс не вмешивался, с интересом наблюдая за происходящим. Ждал, что будет дальше. А девушка подошла ко мне, всё ещё пытаясь прикрыть своё тело.

- Убери руки, – произнесла я. – Я хочу на тебя посмотреть.

Драконесса не стала пререкаться – выполнила приказ, но… при этом, она выглядела такой несчастной, словно от моего взгляда у нее начинала обугливаться кожа.

Я с интересом оглядела её. Маленькая. Даже ниже меня ростом, что позволяло мне смотреть на неё сверху вниз. Хрупкая. На вид, ей можно было дать не больше семнадцати лет по человеческим меркам. А вот грудь у нее была совсем не подростковой – довольно большая и красивой формы. Да и сама драконесса была очень красивой – такой кукольной красотой. Бледно-фарфоровая кожа, ярко-синие глаза, с узкими вертикальными зрачками, копна чёрных волнистых волос чуть ниже пояса.

Не удержавшись, я протянула руку и провела по волосам драконессы, пропуская между пальцев шёлк волос. Ощущения мне понравились. Девушка, видимо, от неожиданности, чуть отшатнулась, но страх передо мной заставил её остаться на месте.

- Как тебя зовут? – спросила я.

- Диэнна... повелительница, – тихо ответила она.

- Диэнна, – я повторила имя так, словно, пробуя его на вкус. – Мне нравится. А тебе понравилось в постели с моим мужем?

Я хотела посмотреть на её реакцию на этот вопрос. А девушка совсем потерялась. Испугалась, смутилась, покраснела… Не знала, что говорить. Забавная реакция. Я ожидала совершенно иной – притворная бравада, напускная наглость… просто честный ответ. А тут… она была такой беспомощной, растерянной… Передо мной было совершенно очаровательное невинное создание. Такое, каких я не встречала, наверное, с тех пор, как покинула мир людей. Ведь миры, в которых я теперь жила, были совершенно не подходящими для таких… жертв. И сейчас демоническая сущность во мне буквально взвыла от восторга. Диэнна… Мне захотелось попробовать эту девочку. Захотелось услышать её стоны, сделать с ней то, о чём она даже помыслить боится. Увидеть в этих синих глазах страх, смущение… и восторг. То, что мы с ней обе были женщинами, меня нисколько не смущало. Лилит весьма часто наведывалась ко мне в Зиграден, чтобы у меня были какие-то ограничения подобного плана. И присутствие Ферокса моему желанию, тем более, препятствовать не могло.

Я приподняла лицо Диэнны за подбородок, наклонилась… Не знаю, чего именно ожидала от меня девушка, но я её поцеловала. Сильно, требовательно… не давая опомниться и оказать хоть какое-то сопротивление. Драконесса только пискнуть успела, когда я проникла языком в её рот. Но что меня порадовало, так это то, что девушка, пусть даже и рефлекторно, не попыталась меня оттолкнуть. Наоборот, неуверенно, но Диэнна попыталась ответить на поцелуй. Очень неумело, но я почувствовала, что, как ни странно, девушке мои действия понравились. Хотя она и не знала, как на них реагировать.

«Ребёнок! – с каким-то непонятным даже мне самой восторгом, подумала я. – Чистый ребёнок! Даже целоваться толком не умеет! И где только Ферокс её такую нашел?».

Я оставила её губы в покое и с любопытством спросила:

- Понравилось?

- Д… да, повелительница, – щёки Диэнны стали пунцовыми.

- Хм… не врёшь. Правда, понравилось. Держи, – я вложила ей в ладонь ленту от своего платья. – Потяни за неё, – мне была очень интересна её реакция на дальнейшее действо.

Диэнна подчинилась. Потянула за шёлковую ленту… Несмотря на то, что завязки моего платья казались сложной конструкцией, снималось оно легко. Достаточно было лишь знать, какую ленту использовать. И, с помощью драконессы, платье просто упало с меня на пол. Белья под ним не было.

Первой реакцией девушки стало изумлённое:

- Ой!

Вторая реакция – любопытство. Девушка сразу же опустила глаза в смущении. Но я заметила её взгляд из-под длинных ресниц. Заметила её нервозность. Но, нервозность другого рода. Не из-за страха или неприятия. Драконессе нравился мой вид, ей хотелось смотреть на меня… И она не понимала – является ли такая реакция правильной и что я, вообще, от неё ожидаю. Она взволнованно продолжала сжимать в руке ленту моего платья.

- Посмотри на меня, – приказала я ей, взяв её за руку, в которой была зажата лента. – И это отпусти.

Диэнна подчинилась. А я положила её руку себе на грудь, заставила её провести по коже, чуть задев соски…

- Нравятся ощущения?

- Да… То есть, я хотела сказать!.. Я... – драконесса совсем растерялась, вызвав тем самым мой смех:

- Не пугайся. Просто говори, как есть.

- Мне… нравится, – сказала едва слышно, но уверенно – она не пыталась солгать в угоду мне – ей, действительно, нравилось.

Я одной рукой обняла её за талию, ещё немного приблизив к себе – почти вплотную. А пальцы моей второй руки скользнули между её ног.

Реакция была мгновенной и сильной. Диэнна рефлекторно ухватилась за мои плечи, судорожно вздохнув. Для неё эти ощущения явно были в новинку.

- Повелительница… не… не надо.

- Почему не надо? Тебе же нравится… Я вижу, – я проникла пальцами глубже и Диэнна непроизвольно застонала. – И чувствую… чувствую, как быстро ты возбуждаешься. Ты уже такая податливая… влажная... – эти слова я уже шептала ей на ухо.

То, как драконесса реагировала на всё это, приводило меня в восторг. Она жутко стеснялась, робела передо мной… Не знала, куда себя деть от реакции собственного тела.

- Ответь мне честно, Диэнна. Ты хочешь, чтобы я прекратила тебя касаться? – спросила я её, не прерывая ласки.

- Только не ври своей повелительнице, – вдруг подал голос Ферокс.

Я мельком глянула на дракона. Тот наслаждался зрелищем. Я снова перевела взгляд на Диэнну, ожидая ответ на свой вопрос.

- Нет… – девушка, как будто, сама не верила, что это говорит. – Я… я не хочу, чтобы вы прекращали.

- Хорошая девочка…

«Такое чувство, что я совращаю невинную светлую эльфийку, – усмехнулась я про себя, любуясь Диэнной. – Но видит Тьма, мне это нравится!». Я наклонилась, поцеловала её шею… «Приятный запах, но… очень странный для этого мира, – подумала я. – Едва уловимый запах сирени… Но в мире драконов не растёт сирень».

- Котёнок, мне надоело любоваться вами со стороны, – Сказал Ферокс, поманив нас рукой. – Идите-ка ко мне. Обе.

Я не без удовольствия посмотрела на дракона. Большой, массивный, с потрясающей мускулатурой под смуглой кожей, он лежал, опираясь на локоть, смотрел на нас, и в его пламенных глазах отчетливо читалось нетерпение.

Усмехнувшись, я шагнула к кровати, увлекая девушку за собой. Совершенно дезориентированная, она послушно позволила подвести себя обратно к постели, и лишь поймав на себе недвусмысленный взгляд Ферокса, растерянно посмотрела на меня.

- Повелительница… я… я... – драконесса, явно, не понимала, что ей делать.

- Тебе подсказать? – усмехнулась я, развернула Диэнну спиной к себе, на мгновение прикусила мочку её уха, а потом легонько толкнула на кровать – прямо в руки Ферокса.

Мужчина поймал драконессу, откидываясь на спину, и опрокидывая девушку на себя. Та бросила на меня отчаянный взгляд, упираясь ладошками в его грудь. Я поняла, что она боится моей реакции – что скажет повелительница, глядя на другую женщину в постели повелителя. Ферокс не позволил ей бояться долго – проигнорировав слабое сопротивление, он прижал девушку к себе, и поцеловал.

Я чуть помедлила, откровенно любуясь ими. Маленькая хрупкая Диэнна казалась совсем миниатюрной в мощных руках Ферокса. Надо признать, вместе они смотрелись просто великолепно. И очень возбуждающе.

Я забралась к ним на кровать. Поймала испуганный взгляд девушки, улыбнулась ей:

- Не бойся. Мы тебя не обидим.

Да, обижать мы её точно не собирались. А вот всё остальное… почему нет? Ферокс уложил ее между нами. Диэнна оказалась такой стеснительной, невинной… Её реакция на все наши действия меня забавляла. Забавляла и заставляла действовать настойчивее. Мы ласкали её, целовали…

Я с удовольствием скользила ладонями по ее телу – девочка была просто восхитительна: нежная, гладкая… Скованность ее разума боролось с желанием ее тела. Все же в Фероксе и во мне текла кровь черных-богов драконов, кровь повелителей, и для обычных драконов это было сильнейшим афродизиаком. Девочка чувствовала влечение к нам, но боялась признаться в этом самой себе.

Но я почувствовала, как драконья кровь потребовала своего. Как она взыграла во мне, распалила ещё сильнее. Диэнна была хороша, но сейчас мне хотелось другого. Я потянулась к Фероксу – единственному, кто мог дать мне то, что я хочу. И Ферокс хотел того же. Он оставил юную драконессу, и притянул меня к себе. Его сильные ладони огладили мое тело, и я практически завыла от удовольствия и предвкушения. Дракон опрокинул меня на спину, и резко, сильно вошёл. Я с готовностью поддалась вперёд на встречу его движениям, подстраиваясь под него, в очередной раз убеждаясь, что ничто не заменит мне близости с моим мужем. С моим черным богом-драконом…

Краем глаза я заметила, как Диэнна наблюдает за нами. Она полулежала на кровати, не сводя с нас глаз, приоткрыв влажные губы, и глубоко дыша. Ей явно нравилось смотреть на нас, и ее саму чудовищно смущало то, что ей это нравится. Я заметила, как в какой-то миг у неё возникает порыв – поласкать себя, но… она также резко меняет своё решение. Мотает головой, зажмуривается, словно, уговаривая себя успокоиться… не совершать что-то… развратное. Она делает попытку не смотреть на нас, но не может справиться с собой, и я чувствую, как ее взгляд скользит по мне и по Фероксу. А потом меня накрывает наслаждение. Такое, что я забываю обо всем, и о Диэнне в том числе. Для меня существует только мой муж. Оргазм – первый, второй, третий – заставляют меня кричать и биться в сильных руках дракона.

Насытившись, Ферокс освобождает моё тело от себя. Мне нужно время, чтобы перевести дух и прийти в себя. Я вспоминаю об очаровательном создании, находящемся в нашей постели. Я переворачиваюсь на живот, подползаю к Диэнне и спрашиваю:

- Ты хотела поласкать себя, я видела. Почему не стала?

- Вы… видели? – девушка отвела взгляд, избегая смотреть мне в глаза. – Я… я просто подумала, что… что это неправильно. Заниматься этим… у кого-то на глазах. Простите. Мне… мне стыдно, что вы это заметили, повелительница.

- Значит, ты хочешь скрыть от меня своё удовольствие? – Мой голос стал вкрадчивым. - Не хочешь показать, как тебе нравилось смотреть на нас? Какое наслаждение тебе доставляет вид твоих повелителей?

- Нет, что вы, повелительница! Я совсем… совсем не из-за этого…

- Да? Тогда сделай это сейчас, – сказала я, чуть отодвигаясь.

- Ч… что сделать?

- Доставь себе удовольствие. Дотронься до себя. Думай о нас и покажи мне, что ты при этом испытываешь, – я облизнулась, предвкушая поистине сладкое зрелище.

- Н… но повелительница!.. Я не могу… не могу… так!.. Это же... – Диэнна пыталась подобрать слово, но не могла. – Это…

- Это то, что твоя повелительница желает увидеть, – прервал её Ферокс. Он устроился у меня за спиной, поглаживая пальцами перья моего крыла, но его взгляд не отрывался от смущенной девушки. – Так же, как и я. Давай. Тебе ненужно стесняться нас.

- Повелитель… – она смотрела на дракона с отчаянием. – Пожалуйста… не заставляйте...

- Тебе так не хочется этого делать? – Тихо спросила я, едва не мурлыча под легкой лаской мужа. - Тебе не понравилось то, что ты видела? Это не возбудило тебя? Может… тебе не нравятся мысли о нас? – Я прекрасно знала, что это не так; что драконессе просто очень сложно переступить через себя, открыться, но… мне нравилось видеть её смятение и попытки объяснить то, чего она объяснить не в силах:

- Нет, мне понравилось… И мысли о вас… они возбуждают. Но… но я просто не могу! Я… Это так… смущает. И… и…

- Это приказ, Диэнна. А приказы повелителей обсуждению не подлежат, – я наслаждалась тем, как на этих моих словах драконесса поняла, что ей всё-таки придётся это сделать – она выглядела такой… обречённой, что хотелось тут же прижать её к себе, успокоить, приласкать, но я сдержалась – рано.

Диэнна развела свои ноги, осторожно прикоснулась, погладила себя… Её это смущало до такой степени, что она отвернулась. Последнее меня не устроило, и я хотела сказать об этом, но меня опередил Ферокс:

- Не отворачивайся, Диэнна. Смотри. – Его ладонь с крыла переместилась на мое бедро. - Смотри на меня или на Милену.

И она была вынуждена послушаться. Она стала смотреть на меня. Я смотрела в её синие глаза и видела в них, сначала, мольбу – прекратить всё это, но постепенно… медленно… её чувства менялись. Да, ей было стыдно делать то, что я заставляла её делать. Стыдно делать что-то такое на глазах у кого-то. А я наслаждалась… наслаждалась её муками, смущением… и наслаждалась тем, что несмотря на всё это, я видела её зарождающееся удовольствие. Она начала ласкать себя сильнее… смелее… Она отвела взгляд от меня, но лишь потому, что удовольствие захлестывало ее, и она чуть откинула голову, блаженно прикрывая глаза… В какой-то момент, она не сдержалась и я услышала её стон. Диэнна тут же сама испугалась этого, прикрыла рот рукой, опустила глаза.

- Какая робкая малышка… Боишься своих же криков? – я вновь приблизилась к ней – быть зрителем мне надоело. – Мы сделаем так, что ты не сможешь их сдерживать.

Я снова подалась к ней, чуть шире развела её ноги, наклонилась…

- Повелительница, что вы… - Диэнна не договорила – вскрикнула, когда мой язык проник в неё. – Не… не надо!..

А я чувствовала её дрожь, слышала, как участилось её дыхание… и останавливаться не собиралась. Тем более, зная что, несмотря на все «не надо», драконесса наслаждается. Ведь, от моих прикосновений, она становилась всё более возбуждённой, влажной… Я стала ласкать её настойчивее, глубже… услышала сдавленный всхлип, подняла на неё глаза, не прерываясь. В тот момент она была такой красивой… Приоткрытые губы, затуманенный похотью взгляд, краска смущения на лице…

- Нравится то, что делает твоя повелительница? – Ферокс придвинулся ближе к Диэнне, чуть потянул её за волосы, заставляя посмотреть на себя.

- Да… нравится, но… Ах!.. – она снова вздрогнула от моей ласки.

- Если нравится, то никаких «но» здесь быть не может.

Дракон наклонился к девушке, страстно глубоко поцеловал её, его широкая ладонь легла на её грудь. Я почувствовала, как драконесса дёрнулась, словно птица, попавшая в лапы двух хищников. Птица, которая не сможет освободиться, пока хищники играют с ней.

Сильнее… Глубже… Быстрее… Оргазм настиг Диэнну быстро. Она закричала, выгнулась… Она тяжело дышала, по её телу стекали капельки пота. Обессиленная… такая уязвимая. Она манила к себе. Манила, как красивая девушка и как жертва. Я ещё не знала, где мой муж нашёл Диэнну, но я была уверена, что если бы её не забрал Ферокс, то это обязательно бы сделал кто-то другой.

Я поднялась, потянулась к губам драконессы, поцеловала её:

- Устала?

- Да, повелительница. Я… хотела бы отдохнуть. Можно мне уйти?

- Куда? – я недоумённо посмотрела на неё.

- Ну… я же не могу сейчас быть полезной вам…

- Ты сказала, что устала. Ты хочешь отдохнуть? Поспать?

- Да, - девушка приподнялась. – Если позволите… Я…

- Куда ты собралась уходить?

- Но я же не могу спать здесь… с вами…

- Кто сказал? – Я поняла смятение девочки, но приходить на помощь и что-то объяснять не собиралась. Если честно, мне самой безумно хотелось спать.

- Ну, как же... – беспомощно посмотрела на меня Диэнна. – Я не смею…

- Что ты смеешь, а что – нет, решаем только мы. Иди ко мне, – я протянула к ней руки и она робко, неуверенно послушалась – пришла в мои объятья.

Я прижала её к себе, поцеловала в макушку. Диэнна зевнула. Драконам не нужно спать, но во сне силы восстанавливаются быстрее. А Диэнна была сейчас слишком утомлена, и, к тому же, она была очень молода. По меркам бессмертных – сущий младенец. Я видела, как её веки слипаются. И почувствовала, что сама не могу больше бороться с усталостью.

- Спи, котёнок, – услышала я голос супруга. Он придвинулся ко мне, прижался к моей спине, придавив крылья. – Вам обеим нуден сон.

И обнял нас обеих – и меня, и Диэнну. Я чувствовала спиной жар его тела, а мне в плечо мерно сопела драконесса. Хорошо… Как же хорошо… Я закрыла глаза, позволив сну утащить себя в нежную темноту.

Ферокс разбудил меня перед тем, как уйти.

- Это, ведь, ты её соблазнил, Ферокс, а не она тебя, верно? – спросила я, наблюдая за одевающимся супругом.

- Как догадалась?

- Да не смеши! По девочке сразу видно, что если девственницей она до тебя и не была, то секс у неё был, от силы, раза два. Признавайся, где ты такое невинное создание нашёл в нашем порочном мире?

- Я обратил на неё внимание на малом Совете. Ты же знаешь, если чиновник не может присутствовать лично, на Совет обязаны явиться либо супруги, либо дети, либо родители…

- Да, – я кивнула, – представители либо крови, либо рода…

Был такой обычай, завязанный на магических линиях свершающийся политики. Не важно, насколько представитель сведущ в государственных делах, главное – прибыть на Совет. А остальное решат пришедшие с представителем секретари.

- Она пришла вместо своего мужа, – сообщил Ферокс.

- Так… она замужем? – недоверчиво посмотрела я на дракона. Я-то подумала, что она представляла отца, или еще какого старшего родственника. – Что-то по ней этого не видно. Либо её муж… хм… конкретный асексуал. Потому что другой причины – обделять вниманием такую малышку – я не вижу.

- Нет, причина в другом, – усмехнулся Ферокс. Он протянул руку, коснувшись черных волос спящей девушки. – Диэнну выдали замуж, всего, неделю назад. И с её мужем у неё была только брачная ночь. После которой её муж был вынужден её оставить – он сейчас на дипломатической миссии у тёмных эльфов.

- Был вынужден оставить или просто не захотел брать с собой? – уточнила я.

- Тебя это так сильно волнует, котёнок? – хмыкнул дракон.

- Нет. Но этот дракон совершил очень большую ошибку. Так, откуда она взялась? И чем заслужила твоё внимание на Совете?

- Своим поведением. Я привык к тому, что на Совете и вообще на всех мероприятиях, драконессы пожирают меня глазами. А эта девочка… - Он вдруг усмехнулся, глянув на Диэнну едва ли не с нежностью, - вела себя с точностью до наоборот. Избегала даже намёка на взгляд в мою сторону. А когда, всё-таки, наши глаза случайно встречались, она робко отводила взгляд в смущении…

- Да, на такое сложно не обратить внимание. Хотя, казалось бы, подобным поведением она старалась стать незаметной, – я погладила спящую Диэнну по волосам – та заворочилась во сне и сильнее ко мне прижалась. – Ты сказал, что её выдали замуж. Значит… брак по расчёту?

- Совершенно верно. Диэнна является дальней родственницей золотых драконов. Хотя, этого не скажешь даже по цвету её волос. Но, несмотря на родство с богами-драконами, её семья принадлежит к низшей аристократии и ввиду этого в столице даже близко не бывают – не тот статус. Их земли расположены очень далеко отсюда. Даже не земли, а так… клочок земли на отшибе мира. И чтобы исправить своё положение они заключили помолвку Диэнны с одной семьёй мелких чиновников-дипломатов. Особых привилегий у последней семьи нет, но они вхожи во дворец и входят в малый Совет. Так сказать, единственный шанс для семьи Диэнны вырваться из своей провинции.

- И что эта семья чиновников получила взамен? Не спорю – Диэнна ценное приобретение, но… это для нас. А другим нужна ещё какая-то выгода.

- Как я понял, род Диэнны владеет неким магическим артефактом, который передаётся у них по женской линии. Мать его передаёт дочери в день, когда дочь выходит замуж. Этот артефакт и стал ценой этой помолвки.

- Очень редкий артефакт?

- Достаточно редкий. Его магия позволяет женщине из этой семьи гарантировано родить ребёнка. И этот ребёнок будет сильным и здоровым.

присвистнула. Да, если магия артефакта действительно была такова, то он был очень ценен. У драконов, как и у всех бессмертных рас, очень низкая рождаемость. И за магию, которая уверенно позволит родить хотя бы одного дракона, можно отдать очень многое. Неудивительно, что семья мужа Диэнны дала согласие на этот брак.

- Но, получается, что девочка до самой свадьбы в столице и не бывала, верно? – задумчиво произнесла я. – Всю жизнь росла вдали от интриг и прочего, чем может похвастаться Реншаар… да ещё и вкупе со своим родством с милосердными золотыми драконами… Кажется, теперь я понимаю, почему она такая… невинная. Но, в любом случае, артефакт, который эта семья получила благодаря Диэнне, по сути, станет теперь бесполезным.

- Ты уже всё решила, да, котёнок?

- А ты – нет? – скептически глянула я на него. – Лично я не собираюсь делиться ею с кем-либо, начиная с её глупого супруга, оставившего её одну. Кроме того, боюсь, что если она не будет под чьей-то защитой… её невинность очень скоро закончится. Она станет такой же, как все. А в таком случае, она перестанет представлять хоть какой-то интерес.

- И чтобы этого не случилось, предлагаешь взять её именно под нашу защиту? – Дракон хищно улыбнулся.

- Да, если у тебя есть подобное желание. Если же нет… она будет только моей. Я совершенно не против этого, – конечно я знала, что Ферокс не откажется, но позицию свою я обозначила – что в любом случае, я не откажусь от неё. – Тем более что её столь многому ещё надо научить…

- Я знал, что она привлечёт тебя, котёнок, но не думал, что до такой степени! – дракон рассмеялся.

- А почему нет? Посмотри на неё. Она – непреодолимый соблазн абсолютно для любого. А уж для демона, так тем более, – в этот момент я, наконец, вспомнила зачем, изначально, искала своего мужа. – Ферокс, я хотела у тебя спросить. Наши дети сейчас не находятся ни на какой дипломатической миссии?

- Нет. А в чём дело?

- Ни в чём. Просто… не могу найти ни одного из них. Ладно, забудь. Видимо, я плохо искала. Позже найду. И я ещё должна кое-что тебе рассказать… Не знаю точно – касается ли это Дайоны и Адалиссы, но, думаю, что скорее всего – да, – я кратко пересказала Фероксу о том сне с вратами, что я видела и о тех словах, что произнёс Люцифер о ключе.

- Значит, Люцифер считает, что ты – часть ключа от врат бездны? – помолчав, спросил Ферокс после моего рассказа.

- Похоже на то. Но как это получилось, и какие могут быть последствия у этого… не знаю. И если я, всего лишь, часть, то значит, существует ещё одна. Кроме того… врата бездны… Они же считаются мифическим несуществующим местом.

- По крайней мере, считались, котёнок. Вспомни, что говорилось на Совете Преисподней. О том, что с возвращением Чёрной богини, проснуться старые боги. Это значит, что они отнюдь не были уничтожены. Что они действительно спят – в бездне. А раз так… то можно предположить, что и врата от этого места тоже существуют. В любом случае, я должен обсудить это с Люцифером. Ты останешься в мире драконов?

- Да, конечно, – кивнула я. – На ближайшую неделю – точно. А пока, - я демонстративно откинулась на подушки, и погладила по голове спящую рядом девушку, - я вообще собираюсь ещё понежиться в постели и дождаться пробуждения Диэнны.

- Не будешь её будить?

- Зачем? Пусть спит столько сколько нужно для восстановления сил. Я не знаю насколько её утомили новые ощущения. Она же такая молоденькая…

- Заботливая Ледяная королева? Это что-то новое, – усмехнулся мужчина, до конца одевшись. – Ладно, развлекайся, – он наклонился надо мной, поцеловав в губы. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы не ухватить ворот его рубашки, с намерением завалить обратно в постель. Прервав поцелуй, он снова усмехнулся, и ушел.

После ухода Ферокса, ждать мне пришлось не долго. Совсем скоро веки Диэнны дрогнули, и она открыла глаза.

- Проснулась?

- Ой! Повелительница?.. – изумлённо воскликнула Диэнна, немного отстраняясь.

- В чём дело?

- Я… я просто думала, что мне всё приснилось, – призналась девушка. – И вы и повелитель. И эта ночь.

- Жалеешь, что это, всё-таки, не сон?

- Нет! Конечно, нет! – Драконесса снова мило покраснела. - Ведь, такая как я и вдруг… с вами… Это… это, как чудо.

Я усмехнулась, вспомнив тот самый первый раз, когда оказалась в постели Ферокса. Чудо? О, нет. Тогда для меня это стало наихудшим кошмаром. Я тогда не испытывала никакого восторга или радости. Единственное, чего я тогда хотела – это чтобы всё быстрее закончилось. А теперь? А теперь я наслаждаюсь сексом с драконом и упиваюсь властью над этой невинной девочкой, для которой близость с повелителями – это что-то сродни близости с богами.

«А если бы для Диэнны это было кошмаром, тебе бы это помешало? – задала я сама себе вопрос и сама же ответила на него. – Нет, не помешало бы. Возможно, вела бы себя с ней в другом ключе, но… уйти я бы её не дала всё равно».

Диэнна смотрела на меня с непередаваемой смесью смущения, испуга и восхищения во взгляде. Но я видела и еще кое-что. Я видела зависимость в её глазах. Зависимость от меня, от Ферокса. Я уже решила, что не отпущу её. И плевать мне на её мужа. Мы с Фероксом станем для этой девочки всем.

- Повелительница, я ещё хотела попросить у вас прощения, – неожиданно произнесла девушка.

- Прощения? За что, интересно?

- Ну, за то, что… была с повелителем, когда вы пришли. Я ведь не имела права. Я… я не хотела…

Я негромко рассмеялась – ну до чего очаровательное создание.

- Знаю. Я знаю, что мой муж может быть очень убедительным. – Я погладила девушку по щеке. - Да и сопротивляться ему нереально. И я не злюсь на тебя за это.

- Правда, не злитесь? – обрадовалась драконесса. – А можно тогда ещё спросить?

- Спрашивай, – позволила я.

- Почему вы не прогнали меня? Почему позволили остаться и… сделали всё остальное? – смущённо закончила она.

- Считай себя уникальной. По крайней мере, для этого мира.

- Уникальной? Но… во мне нет ничего такого, – совершенно искренне удивилась Диэнна.

- Твоим повелителям лучше знать. Кстати… Сколько тебе лет, Диэнна?

- Девятнадцать, повелительница.

- Всего? Хм… действительно, ребёнок, – пробормотала я. – Тебя очень рано выдали замуж.

Обычно, драконы не стремились заключать браки, пока им не исполнится хотя бы пятая-шестая сотня. До этого срока считалось, что дракон, в полной мере, должен ощутить свободу. Как бы сказали в мире людей – нагуляться. Мой брак с Фероксом был особым случаем, но остальные придерживались именно этого. А уж девятнадцать лет… это даже для не бессмертных рас довольно рано.

- Отец сказал, что я должна исполнить свой долг перед семьёй. Что я обязана укрепить её положение и поэтому, кроме брака, должна, как можно скорее, родить ребёнка, – объяснила девушка. – И тогда моей семье никогда больше не придётся возвращаться в земли, отдалённые от столицы.

«Значит, можно сказать, принесли наивную девочку в жертву ради всеобщего благополучия, - подумала я. – Старая история».

- Повелительница, а откуда вы узнали, что я замужем? – спросила Диэнна.

- Ферокс сказал. А твой муж… Расскажи мне о том, как у вас прошла первая ночь.

Девушка покраснела:

- Повелительница… но это же… очень личное.

- Для твоих повелителей у тебя не может быть чего-то личного, – чуть резко сказала я. – Скажи, каким твой муж был в ту ночь?

- Ну, он был очень осторожен, терпелив… – на этом драконесса запнулась.

- И это всё? Это всё, что ты можешь сказать о своём первом сексе с мужем? Похоже, что для него эта брачная ночь была, лишь, формальностью, – с презрением фыркнула я. – Кажется, он даже не старался что-то тебе показать, научить… Ты даже целоваться толком не умеешь…

- Это не так! – воскликнула девушка, но быстро спохватилась и уже тише продолжила. – Это не так, повелительница. Для него это не было формальностью. Он очень старался не причинить мне боли. Он был нежен, аккуратен.

- Ты уже успела его полюбить? – прямо спросила я.

- Нет. Думаю, что нет. Мы же были вместе всего один день. Даже не поговорили толком. Я ещё совсем не знаю его.

«Теперь и не узнаешь, – подумала я про себя. – Во всяком случае, до тех пор, пока ты нужна мне».

Я толкнула её, опрокидывая на спину, сама оказалась сверху.

- Повелительница... – взгляд испуганный, но, вместе с тем, ждущий.

- Расслабься, – я провела рукой по её нежной коже. – Не будь такой напряжённой. Ты же доверяешь мне, не так ли?

Вдруг, я краем глаза заметила какое-то движение. Повернув голову, мой взгляд упал на большое зеркало, стоящее в комнате. И там, где должно было быть моё отражение, была женщина, с чёрной вуалью на лице. Она стояла у самой границы зеркальной глади, положив ладони на стекло с той стороны и, казалось, смотрела прямо на меня.

Несколько секунд прошли в полном оцепенении, а затем… я вспомнила её. Когда-то, она появилась также – из зеркала. В тот самый день, когда на Адалиссу была наложена печать. И эта женщина называла Чёрную богиню «матерью». Странно… этот эпизод был напрочь забыт до этой минуты. Лишь сейчас этот кусочек воспоминаний вернулся ко мне.

- Повелительница, что-то не так? – дотронулась Диэнна до моей руки.

Я перевела взгляд на драконессу, а потом, вновь, на зеркало. Там ничего не было – только моё отражение.

«Снова показалось? Как и в Зиградене? Нет, если что-то мерещится во второй раз, то с этим уже надо разбираться. Тем более, эта женщина является мне во второй раз, пусть и через столько лет. Но связана ли она как-то с монстром, которого я видела в своём городе? Даже если и нет, то к Адалиссе она, точно, имеет отношение».

- Тебе пора, – сказала я Диэнне, вставая с кровати.

- Я вас чем-то расстроила, повелительница? – неуверенно спросила девушка – от неё не скрылась моя резкая смена настроения.

- Нет. У меня другие дела.

-О, - девушка потупилась. Потом проворно соскользнула с кровати. Нашла свою одежду. - Тогда… прощайте, повелительница.

- С чего это ты прощаешься? – я хмуро глянула на неё. – Ты же не собираешься уезжать из дворца. Да и муж твой ещё у тёмных эльфов.

- Нет, я не уезжаю. Я о том, что… Это же последний раз… сегодня. Когда я была здесь, в вашей спальне… с вами.

Я лишь вздохнула. Похоже, до нее дошли слухи, что любовницы Ферокса редко задерживаются в его постели дольше, чем на одну ночь. Но я все же заметила:

- Не помню, чтобы я или Ферокс говорили об этом. Нет, Диэнна, это не последний раз. Ты еще не единожды окажешься в нашей постели. До тех пор, пока нам это нравится. А теперь, иди.

- Как прикажете, повелительница, – девушка торопливо поклонилась – я видела, как её обрадовали мои слова – и вышла из спальни.

«Надо постараться снова найти Криса и остальных, – решила я. – А потом – Ферокса. Боюсь, как бы эти видения, которые я вижу, не означали, что у нас остаётся всё меньше времени до пробуждения Адалиссы».

Глава 13

- Значит, я был прав, когда решил не верить этой Дайоне, – произнёс Террелл после рассказа Криса.

Они сидели в беседке, в самом дальнем конце дворцового сада, дополнительно закрытые магическим щитом Террелла. Их не могли ни увидеть, ни услышать даже случайно. У любого, кто наткнётся на это место, появлялось непреодолимое желание – немедленно уйти отсюда. Хотя, главным образом, скрывались дети Милены не от слуг или случайных прохожих, а от самой главыКавэлли. Они знали, что мать, если узнает об их заинтересованности в последних событиях Преисподней, может запросто, напрямую, запретить им лезть в это. Ещё и нерушимую клятву с них возьмёт. И тогда они совершенно ничего не смогут сделать. Поэтому, единственное, что оставалось наследникам повелителя драконов и бастарду демона войны – это постараться, как можно дольше, не сталкиваться с Миленой. По крайней мере, до тех пор, пока они не определятся с дальнейшими действиями.

- Трудно поверить в то, что в теле мамы живёт спящее древнее божество. Мало того, Мать всех демонов, – Лер поёжилась, представив это неприятное чувство – что под твоей кожей существует кто-то ещё… кто-то, кто в любую минуту может захватить твоё сознание и стереть само твоё существование.

- Ну, в теле мамы ещё и Хищница живёт, так что не так уж это и непривычно, – заметил Крис.

- Хищница – это другое, – покачала головой драконесса. – Как бы мы к этому не относились, Хищница является неотъемлемой частью мамы. По сути, это она и есть, только… полностью лишённая чувств, присущим драконам или людям. А Чёрная богиня – совсем иная сущность. Чужая. И, в отличие от Хищницы, Мать демонов опасна для мамы. Смертельно. От неё надо избавиться. Иначе, маму не спасем.

- Проще сказать, чем сделать. Мы имеем дело с теми, с кем не могут справиться Верховные демоны и наш отец. С богами-создателями, – Ориан не питал излишних иллюзий по поводу того, что он, его братья и сестра в этом случае способны на многое. Да, силы им было не занимать, но когда имеешь дело с божествами, о силовом превосходстве и речи не идёт.

– Предлагаешь всё оставить на Совет Преисподней, который, при возможности, просто убьёт маму, не найдя другого способа избавиться от Чёрной богини? – поинтересовался юный демон.

– Я вовсе не это имел в виду. Я, лишь, обозначаю уровень сложности, с которым нам придётся столкнуться. Что это будет очень непросто.

- А мне показалось, что ты готов сдаться, не начав…

- Следи за словами, Крис! – дракон отчетливо зарычал на брата.

Крис прищурил глаза, упрямо посмотрев на Ориана. События, развивающиеся вокруг Милены Кавэлли, вызывали в нем нервозность, граничащую со страхом. Последнее чувство было откровенно противно сыну Верховного демона, и он заглушал его природной агрессией и дерзостью.

В другое время Ориан бы это понял, и не стал бы заострять внимание на выпады демона, вот только… Молодой дракон и сам испытывал похожие чувства, и высказывания Криса не способствовали тому, что бы он держал себя в руках.

Братья напряглись, буравя друг друга злыми взглядами. Лерден в очередной раз обозвав их про себя «несносными мальчишками», уже хотела призвать их к порядку, но…

- Успокоились. Оба. Быстро. – Три коротких слова, словно три тяжелых камня гулко бухнули в повисшей напряженной тишине.

Ориан, Кристиан и Лерден вздрогнули, одновременно повернувшись к Терреллу. Тот сидел на земле, прислонившись спиной к столбу беседки, и смотрел на братьев. И взгляд его был более тяжелым, чем интонация, с которой он произнес слова. Под его взглядом было не уютно. Он словно напоминал, что под личиной молчаливого апатичного книгочея, таится воин, не менее умелый, чем его старший брат, сильный маг, и черный дракон, с жестким характером, унаследованным от отца. Эта сторона личности редко выходила на поверхность, но сейчас из глаз младшего сына повелителя драконов смотрела именно она. Под этим взглядом братья осознали всю нелепость своего поведения.

- Извини, Ориан, – буркнул Крис. – Я дурак.

- Я не лучше, – откликнулся старший дракон. – Забыли.

Лерден тихонько выдохнула, бросив на Террелла благодарный взгляд. Тот едва заметно кивнул, показывая, что понял ее.

- Кстати, как ты всё это выяснил, Крис? – Встрепенулась девушка. Это вопрос волновал ее с того момента, как Кристиан закончил свой рассказ. - Неужели мама всё же рассказала тебе?

- Не совсем, – нехотя ответил Кристиан. - Я разговаривал не с мамой. Я разговаривал с Хищницей.

- С Хищницей? – изумился Ориан. – Знаешь, Крис… шанс того, что Хищница тебе что-то расскажет, также мал, как если бы это была мама. Что ты сделал?

- То, что должен был, – отчеканил демон, всем своим видом показывая, что подробностей не будет. – Чтобы спасти маму, нам нужна информация. Я ее добыл. Всё.

Снова повисла тишина. Драконы напряженно смотрели на демона. Они знали, что такое Хищница. Они знали характер и возможности своего младшего брата. Предположить, каковы были его действия – не сложная задача. А вот как к этому относиться – понять сложнее.

- Итак, что нам известно? – снова заговорил Террелл, опять разрушая неприятное молчание. – Две богини-создательницы. Черная и Белая. Они создали ныне живущие расы. Несколько столетий назад они исчезли. Теперь объявляется Белая богиня и хочет воскресить свою сестру. Возвращение Черной богини повлечет за собой хаос и пробуждение древних богов. И, что важнее, ее пробуждение повлечет смерть нашей матери, потому что богиня займет ее тело.

Террелл умок, оглядел всех по очереди, словно призывая дополнить, если он что-то забыл. Все молчали. Отчасти от того, что дополнить особо было нечего, отчасти от того, что были слега шокированы такой словоохотливостью брата.

«Это потому, что он очень боится потерять маму», – подумала Лерден, а вслух сказала:

- Получается, не так уж много мы знаем.

- По крайней мере, мы знаем, кто наш враг – Дайона, - сказал Крис.

- Допустим, – кивнула драконесса, - но что нам это дает? Что мы можем?

Снова воцарилась тишина. Ответ напрашивался сам собой, и был неутешительным.

- Хорошо, – наконец произнес Ориан. – Попробуем подойти к вопросу с другой стороны. Что еще нам нужно узнать, чтобы иметь возможность как-то влиять на события?

- Как убить Белую богиню? – тут же выдвинул идею Крис.

- Не будем отвлекаться на несбыточные мечты, – хмуро ответил Террелл.

- Почему богини вообще исчезли несколько сотен лет назад? Что произошло тогда? – наконец произнесла Лерден. – Должна же быть причина. Что-то случилось с телом Черной богини, раз теперь ей нужна новая оболочка.

- И что тогда с телом Белой богини? – подхватил ее мысль Ориан. – И с ее силой, кстати, тоже. Если Дайона решила действовать через мир сновидений, через Террелла, значит… значит с могуществом матери ангелов что-то случилось. Иначе, зачем бы ей понадобилась чья-то помощь?

- Она ослаблена, – кивнул младший дракон.

- Этот же вывод можно сделать из того, что говорилось на Совете, – подтвердил Крис. –Она не может явиться в своём истинном облике даже во сне. Верховные демоны пришли к тому, что с физической оболочкой Белой богини что-то не так. Мама даже хотела что-то выяснить у богини по этому поводу, но не вышло, так как последняя узнала о предательстве.

- Интересно, как она узнает о том, что происходит за пределами ее сновиденного мира? – Задумчиво произнес Террелл.

Лерден неплохо знала эту тягуче-задумчивую интонацию. В голове брата зрел какой-то план. Она спросила:

- Ты что-то придумал?

Террелл помолчал, раздумывая, потом медленно ответил:

- Возможно, у меня получится то, что не успела сделать мама.

- Хочешь попробовать вытянуть информацию из Дайоны? – уточнил Ориан.

- Да.

- А если она больше не позовет тебя на свидание? – скептически уточнил Крис.

- Позовет, – Террелл даже ухмыльнулся, - если поймет, что я недостаточно рьяно выполняю ее задания.

- Вот, кстати, еще один момент, – вспомнила Лерден. – Дайона хотела чтобы ты убил этого человека… как его?

- Лекс Мейснер.

- Да. Чем он может ей мешать? – Лерден повернулась к Кристиану. – Крис, ты что-нибудь знаешь о нем?

Демон задумчиво склонил голову и пожал плечами:

- Он ерат. Убивает обычных и низших демонов, пьет их кровь, поэтому живет дольше обычного человека. Он был с мамой с самого начала, как она попала от людей в мир демонов.

- Как он вообще оказался рядом с ней?

- Драйк говорил, что в мире людей, пока мама не знала кто она, он был кем-то вроде ее телохранителя. Зачем он ей теперь, я не знаю.

- Возможно, – задумчиво произнес Ориан, - есть смысл спросить об этом его самого.

- Только осторожнее спрашивай, - предостерегла Лерден. – Люди – хрупкие. Даже ераты. Если Дайоне нужна его смерть, в наших интересах проследить, что бы она не получила желаемого. Пока, по крайней мере.

- Не получит, – пообещал брат. Еще немного помолчал, раздумывая, и спросил. – Ну, что мы решили на данный момент?

- Пусть Террелл ждет приглашения от своей новой подружки, – усмехнулся Крис. Брат покосился на него, но промолчал. – А мы пока будем отбиваться от запретов мамы лезть «в ее дела». – Последние слова он выразительно выделил голосом. – Не прятаться же нам в этой беседке до конца всей этой заварухи.

Остальные понимающе усмехнулись. Никто не сомневался, что как только Хищница оставит сознание Милены, она сразу же бросится разыскивать сперва Криса, а потом и своих драконов, чтобы запретить им соваться в это дело.

Тут Лерден пришла в голову мысль, от которой она ощутила смятение, граничащее с паникой:

- Крис, ты говорил с Хищницей…

- Да, – демон напрягся, почувствовав настроение сестры, - и что?

- И когда уходил, она… еще ну… была?

- Ну да…

- Но, получается, там с ней осталась Келл? – драконесса с беспокойством смотрела на Криса. Братья-драконы, тут же подобрались и с нарастающей тревогой уставились на него. Как Хищница относится Аккэлии, они прекрасно знали.

- А, – Кристиан успокаивающе махнул рукой. – Не волнуйся, Лер. Я потому и задержался. Я нашел Келл, объяснил ей, что с мамой лучше сейчас не встречаться, успокоил. Отвел в ее покои, и поставил на них защитный контур. Хищница ее недостанет. Я Келл «ключ» оставил. Когда мама вернется, Аккэлия сможет сама разомкнуть контур.

- Почему ты не забрал ее сюда? – Спросила Лерден. Братья немного расслабились, но драконесса все еще хмурилась.

Крис поморщился:

- На наш «военный совет»? Ты бы стала объяснять Аккэлии кто, зачем и почему хочет убить ее мать?

Прозвучало это резко, но извиняться демон не собирался. А вот Лерден виновато потупилась:

- Да, ты прав, конечно. Но мне все равно не нравится, что Келл там… с ней. Мы уже закончили. Крис, приведи ее к нам, а?

Ответить Кристиан не успел – Ориан поднялся со своего места:

- Я приведу Келл.

- Почему это ты? – подозрительно спросил Кристиан, как показалась Лерден, почти с ревностью в голосе. – Я сам могу это сделать.

- Не сомневаюсь, – фыркнул дракон. – Но если Хищница еще там, не думаю, что вам стоит встречаться. А если там мама, вряд ли она тоже будет в восторге от вашей последней беседы.

- И что? – нахмурился Крис.

- Ты – Кавэлли, а она – глава семьи. Она может приказать так, что ты обязан будешь подчиниться.

- Интересно, кто меня сможет заставит, – проворчал юный демон, поморщившись, явно вспомнив что-то неприятное.

- Крис, оно тебе надо? – Ориан сложил руки на груди. Демон несколько секунд смотрел на брата снизу вверх, но потом махнул рукой:

- Ладно. Иди.

Ориан кивнул, открыл портал и ушел.

- Пойдем в Игровую, – сказал Террелл, поднимаясь на ноги. Лерден и Кристиан кивнули.

* * *

- Мирталь двигается по небу с северо-запада, через центральный меридиан, – говорила Аккэлия, проводя пальчиком по проекции темно синего звездного неба, развернутого над центральным столом в Игровой. – Путь занимает около восьми месяцев. – За ее пальцем послушно тянулось сверкающее белое пятнышко – звезда. – И приходя в Дом, она завершает созвездие Клинок Сильфины…

- Клинок Сильфиры, – поправил сестру Террелл.

Девочка кивнула, запоминая. Над центральным столом Игровой была развернута панорама ночного неба мира драконов, со всеми созвездиями, скоплениями и кометами. Иллюзию поддерживал Террелл, сидевший здесь же за столом с очередным звездным атласом в руках. Келл сидела напротив, с восторгом глядя на звездные скопления, созданные для нее братом, и с удовольствием делилась подчерпнутыми из книг знаниями. Сидела она на коленях у Ориана. Наследник мира драконов в беседе о звездах не участвовал, довольствуясь ролью кресла для младшей сестренки. Что его, впрочем, полностью устраивало.

Чуть поодаль на низком пуфике перед большим зеркалом сидела Лерден. Драконесса проводила гребнем по своим длинным черным волосам, с задумчивой улыбкой наблюдая за Аккэлией. Сейчас это был улыбчивый открытый ребенок. Она не опускала глаза в пол, стараясь быть как можно незаметнее, не сжималась в испуганный комок, когда кто-то из драконов касался ее, не обращалась к братьям и сестре на «вы». Совсем не похожая на того маленького дикого зверька, которого Ориан однажды привел в Игровую. Отпрыскам повелителя драконов пришлось проявить немало такта и терпения, что бы заслужить доверие маленькой пятилетней демонессы. Любая попытка драконов подступиться к ней, разбивалась о ледяной барьер демонстративного уважения, готовности подчинятся, недоверия и страха. За свою короткую жизнь Аккэлия Кавэлли хорошо усвоила навыки выживания в мире, где все решает сила. Она знала, что у нее есть мать и брат-демон, которым она нужна, которые, как могут, оберегают ее. Весь остальной мир был ей враждебен, и с ним надо было вести себя так, чтобы не вызвать его гнев. И маленькая демонесса долго не могла принять того факта, что трое могущественных драконов не являются частью этого враждебного мира. Их ласковое отношение казалось ей какой-то жестокой игрой, и стоило ей только поддаться, как ее ждет суровое наказание. Уверения матери и Криса не приносили результатов.

«Я просто не могу по-другому», – сказала Келл Милене, когда та попыталась выяснить причины недоверия младшей дочери. И это было все, что малышка могла сказать.

Но драконы тоже были упрямы. Раз за разом, Ориан приводил Келл в мир драконов. Эти визиты давались девочке непросто, но тут уж приходилось проявлять настойчивость. И по крупицам это себя окупало. Келл нравились цветы, которые показывала ей Лерден. Однажды она заинтересовалась книгой, которую увидела в руках Террелла. Демонесса ничего не сказала, но дракон уловил ее взгляд. Он положил фолиант на стол перед девочкой, сказал:

- Посмотри.

И не дожидаясь ответа, ушел за книжные полки, чтобы не смущать ее.

А однажды, Кристиан привел Келл к драконам, когда над миром сгустился глубокий вечер, и демонесса впервые увидела звездное небо. Как загипнотизированная она вышла на балкон, не в силах оторвать взгляда от тысяч алмазных россыпей на темно синем небе. Они отражались в темных глазах девочки, и впервые эти глаза словно ожили. В них не осталось страха, настороженности, покорности – только неприкрытый восторг.

- Что это? – прошептала Аккэлия.

- Это звезды, – ответила Лерден.

- Звезды, – завороженно повторила девочка.

Она все смотрела и смотрела, желая, казалось, впитать в себя это огромное небо со всеми его звездами. Драконы и Крис застыли у входа на балкон, неуверенно переглядываясь, боясь сделать лишнее движение, спугнуть. Первым сориентировался Террелл. Он отступил вглубь комнаты, открыл портал и исчез в нем, чтобы через пятнадцать минут вернуться, таща в охапке телескоп и треногу к нему. Увидев это, Лерден восторженно округлила глаза, решилась приблизиться к сестре, и стала негромко рассказывать ей все, что знала о звездах и созвездиях. Пока братья пытались установить и настроить телескоп.

С тех пор ситуация переломилась. Аккэлия с нетерпением ждала визитов в мир драконов. Вечерних визитов. Дневное яркое небо оставляло демонессу равнодушной. Драконы понимали, что для девочки они являются лишь обязательным приложением к звездам, но, по крайней мере, Келл перестала дичиться их. А потом Террелл догадался сводить ее в дворцовую библиотеку, чем и покорил маленькую демонессу, оказавшись первым из драконов, к кому девочка робко обратилась по имени.

В другой раз, когда братья собирались на ежедневную тренировку, девочка коснулась руки Ориана, и спросила, можно ли ей посмотреть. Посмотреть, конечно, можно было. Посмотреть, потрогать оружие, сказать свое мнение, дать совет, да хоть поучаствовать – что угодно, лишь бы поддержать этот интерес, и не позволить Аккэлии снова замкнуться в своем коконе.

Так, шаг за шагом, медленно и кропотливо, драконам удалось проложить дорожку к недоверчивому сердцу маленькой демонессы. Она стала свободнее вести себя с ними, она чаще смеялась, она перестала бояться их. Она поверила им. Поверила, что могущественные драконы, как мама и Кристиан, любят ее. Поверила, и позволила себе полюбить в ответ.

- А почему Клинок Сильфиры становиться виден только когда Мирталь замыкает его? – Спросила Келл. – Пока она не приходит в Дом, не видно не одной звезды этого созвездия.

Террелл озадаченно посмотрел в атлас. Созвездие действительно не было видно пока последняя звезда Мирталь не встанет на свое место. Почему так происходит, он не знал. Он глянул на брата, но Ориан лишь пожал широкими плечами – он знал о звездах еще меньше.

- Не знаю, – признал Террелл. – Но выясню.

Келл удовлетворенно кивнула. Большую часть информации Террелл добывал в гильдии астрономов – небольшая группа драконов, которые больше предпочитали смотреть на небо, чем себе под ноги. Предводитель гильдии, золотой дракон, желая услужить сыну повелителя, предложил было свои услуги в просвещении маленькой демонессы, за что удостоился такого взгляда от молодого дракона, что больше не заикался об этом.

- Тебе так нравятся звезды, Келл, – с улыбкой произнесла Лерден.

- Да, – девочка разглядывала иллюзорное небо. – Они такие красивые. Их много, и все они разные.

Драконесса улыбнулась, отложила гребень.

- Келл, подойди, пожалуйста, – позвала Лерден. – У меня есть кое-что для тебя.

Аккэлия заинтересованно посмотрела на сестру. Ориан вздохнул, обхватив малышку ладонями за пояс, снял со своих колен и поставил на пол. Демонесса подошла к Лерден. Девушка выдвинула ящик столика, за которым сидела. Там, в россыпи драгоценностей – заколок, ожерелий, колец, подвесок, браслетов – стояла небольшая шкатулка, вырезанная из цельного куска розового кварца. Лерден взяла шкатулку, и протянула ее сестре:

- Я сделала это специально для тебя, Келл.

Девочка осторожно взяла шкатулку, погладила пальцами гладкие прохладные бока, и открыла ее. Внутри, на темно-синем бархате лежала… звезда. Глаза Аккэлии восторженно округлились. В тонкую оплетку из белого золота был заключен алмаз, огранка которого походила на восьмилучевую звезду. Внутри камня, как маленькое сердце, бился и переливался невесть как запертый в него белый искрящийся свет, словно действительно взятый у звезды.

- Лерден, это… – прошептала Келл, и замолкла, с благоговением касаясь пальчиком граней камня. У малышки просто не находилось слов.

- Тебе нравится? – Спросила драконесса.

Девочка подняла на нее взгляд темных глаз, в которых еще отражался заточенный в камень свет, и, подавшись вперед, порывисто обняла сестру. Лер звонко рассмеялась, погладила малышку по волосам.

Кристиан все это время сидел на полу, сражаясь с головоломкой – круглой сферой, которая должна открыться, если правильно расположить покрывающие ее поверхность серебряные и медные пластинки. Считалось, что это детская игрушка, подаренная маленькому Ориану главой Золотых драконов. Но игрушка оказалась настолько хитроумной, что наследник трона, а затем и младшие драконы успешно обломали об нее зубы. Периодически обитатели Игровой снова вступали в схватку с непокорной сферой, но игрушка стойко выдерживала натиск, оставаясь неприступно закрытой. Демон отложил головоломку, встал и приблизился к сестрам, посмотреть на причину таких бурных восторгов.

Келл осторожно подняла камень за притороченную к нему цепочку. Подвеска закачалась, ловя на себя новые блики света, отчего ее собственный внутренний свет засверкал еще ярче.

- Ого, – присвистнул Крис, разглядывая украшение. – Как ты это сделала, Лер? Что там внутри?

- Звездный свет, – усмехнулась драконесса, давая понять, что своих секретов выдавать не собирается. Она взяла из рук Келл цепочку и повесила ее на шею девочки. Демонесса приподняла украшение, разглядывая мерцающий в глубинах алмаза свет.

- Спасибо, Лерден, – прошептала она, - Очень красиво. А свет всегда будет мерцать? Не погаснет?

- Пока тебе нравится подвеска, – ответила Лер, снова берясь за гребень и проводя им по волосам, - пока ты будешь носить ее, он не погаснет.

- Значит, он будет мерцать всегда, – сообщила малышка, прикрывая ладонью весящую на груди звезду.

Драконесса улыбнулась, взглядом указала на открытый ящичек с украшениями, попросила:

- Выберешь мне заколку?

Аккэлия кивнула, и деловито поворошила драгоценности. Выбрала и протянула сестре пару небольших зажимов в виде золотых эльфийских лилий с крошечными сапфировыми росинками на лепестках.

Лерден взяла их, заколола волосы над висками, посмотрела на Келл.

- Какая ты красивая, Лер, – с восторгом сказала девочка, глядя на сестру.

Лер улыбнулась, протянула руку, погладив сестренку по голове:

- Спасибо, малышка. Ты тоже будешь очень красивой, когда вырастешь, Келл. Ты и сейчас уже очень хорошенькая…

И что-то случилось в этот момент. Вот перед Лерден стояла маленькая улыбающаяся девочка, ее младшая сестренка, довольная красивым подарком, и обществом старших братьев и сестры. Мгновение – и ребенок исчез. Перед девушкой стояла собранная осторожная демонесса, с тенью в темных глазах, без намека на улыбку. Словно вернулся тот дикий осторожный зверек, которого Ориан впервые принес в Игровую.

- Нет, – произнесла Аккэлия. В глазах ее мелькнул страх, но голос был серьезен и тверд. – Мне нельзя становиться красивой. Ни в коем случае.

- Что? Это ещё почему? – Лер не могла понять, что удивило ее больше – случившаяся с Келл метаморфоза, или ее слова. – Келл… Ты просто не веришь, что так будет? Поверь, это не так…

- Нет! Я не хочу быть красивой! – Девочка упрямо замотала головой. - Мне… мне этого нельзя!

- Да кто тебе сказал такую глупость?! – поразилась драконесса. Подняла взгляд на братьев, словно желая убедиться, что и они слышат те же слова, что и она. Ориан и Террелл напряженно прислушивались к разговору, не понимая, что происходит. Только Крис глядел мрачно, и, как показалось Лерден, осуждающе. Но не вмешивался. Девушка снова посмотрела на Аккэлию. – Тебе можно быть красивой. И ты будешь…

- Это тебе можно быть красивой, Лер, – глаза Келл, подозрительно, заблестели, но смотрела она очень серьезно. – Ты – дракон. Ты живёшь в мире драконов. Ты сильная и у тебя есть сильный отец, который тебя любит и оберегает. А я – демон. Демон, живущий в Преисподней и лишённая магии. Пустышка. Красота для такой, как я… это приговор. Если я вырасту красивой… даже мама меня не защитит.

Лерден шокировано молчала, все силясь понять, что эта малышка имеет в виду.

- О чём ты говоришь, Келл? – Подал голос Ориан. Казалось, он догадался, что имеет в виду Аккэлия, но судя по интонации, очень надеялся ошибиться. – От чего мама тебя не защитит?

- Не защитит от участи игрушки в руках кого-то сильного, – девочка обернулась к брату. – А я стану ею, если буду красивой. Если на меня обратят внимание. Стану безвольной вещью в чьих-то руках. Красивая вещь, с которой можно делать все, что угодно – мучить, когда захочется… иметь, когда вздумается… Я не хочу такой судьбы. Я лучше буду незаметной тенью, до которой просто никому нет дела, чем чьей-то собственностью.

Молчание – потрясенное, тяжелое, гнетуще – накрыло собой Игровую. Взгляды трех драконов скрестились на маленькой демонессе. Её слова тогда поразили их, не хуже удара молнии. Да, в мире драконов, как и в мире демонов все тоже решает сила. Слабые там не выживают, и раса белых драконов тому пример. Но одно дело знать это, как данность, и другое – когда это знание касается кого-то, кто близок и дорог.

- Келл… – Лерден наконец нашла в себе силы заговорить. – Послушай, малышка…

- Не надо, – прервал её этот взрослый, не по годам, ребёнок. – Чтобы ты не сказала, это ничего не изменит. Я знаю, вы, - она медленно обвела взглядом драконов, - хотели бы защитить меня. Я благодарна вам, поверьте. – Девочка снова обернулась к сестре, - Но это невозможно, Лер. Я, всё-таки, не дракон. И твой мир – не мой. Мой мир – это Ад. Он – другой… жестокий… Я это знаю и принимаю. И жить мне там придётся самой, и выживать – тоже. И я знаю, что наступит день, когда ни мамы, ни Криса, ни, тем более, вас не окажется рядом. И я должна быть к этому готова. Вот и всё.

Вот и все. И троим драконам нечего было ответить на это. Все было правильно, все закономерно. Вот только, не должен был пятилетний ребёнок произносить такие слова. Не должен был осознавать и принимать подобное.

Аккэлия печально оглядела их. Легкая атмосфера, царившая в Игровой до этого разговора, лопнула, как мыльный пузырь. Девочка погладила пальцами алмазную звезду на своей груди, и повернулась к Кристиану.

- Крис, отведи меня в Зиграден. У меня скоро занятия с Драйком, мне не хотелось бы опоздать.

Брат кивнул, шагнул к девочке, взял ее на руки. В отличие от драконов, он давно понимал, какое его сестренку ждет будущее. С того самого момента, как стало понятно, что эти огромные темные глаза, треугольное личико и густые черные волосы – не просто очарование детства, а обещание самой настоящей красоты, острой и яркой, которую, как не старайся, не спрячешь. И демон жалел, что не успел остановить Лерден с этим разговором. А может оно и правильно. Аккэлия знает, что ее ждет. Это знает он сам, и знает мама. Пусть теперь и драконы знают об этом.

Демонесса повернулась к сестре:

- Спасибо за звездочку, Лер, она мне очень нравится. Я ее всегда носить буду.

Девушка подняла на нее слега ошарашенный взгляд. А Келл уже обернулась к Терреллу:

- Не забудь, ты обещал узнать, почему Клинок Сильфиры не виден без Митраль.

Брат молча кивнул.

Кристиан открыл портал.

- Ренэтус, пойдем! – позвала Келл.

Черная адская гончая, верный страж маленькой демонессы, не отходящий на нее ни на шаг, поднялся со своего места возле балконных дверей, где всегда укладывался во время визитов его подопечной к драконам, встряхнулся и потрусил к демонам. Кристиан кивнул братьям, послал короткий взгляд сестре, и шагнул в портал. Адский пес скользнул следом, и трещина между мирами закрылась.

Некоторое время в Игровой стояла напряженная тишина. Лерден невидяще смотрела в глаза своему отражению. Террелл так же слепо буравил взглядом страницы звездного атласа, что до сих пор держал в руках. Ориан задумчиво уставил в одну одному видимую в пространстве точку.

- Это… неправильно, – наконец произнесла Лерден. Она ни к кому конкретно не обращалась, похоже, даже не осознавала, что озвучивает свои мысли. – Наша сестра… недолжна жить… вот так…

Ориан вдруг поднялся со своего места, решительно пошел к двери. Драконесса вздрогнула, устремила на него взгляд:

- Ты куда?

- Пойду, поговорю с отцом.

«О чем?» хотела спросить девушка. Но не спросила, поняла. Ее алые глаза озарились надеждой, она торопливо встала, оправила складки длинного сиреневого платья.

- Я с тобой!

Террелл ничего не сказал. Просто закрыл книгу, оставив ее на столе, встал и пошел следом.

Ферокса они нашли в его рабочем кабинете. Повелитель драконов стоял в окружении призрачного света хитросплетенных магических печатей, которые висели в воздухе вокруг него. Так же в воздухе застыли несколько мерцающих алым текстов и две схемы, напоминающие фамильные древа. Все это великолепие медленно вращалось вокруг Ферокса, подчиняясь движениям его рук, соединялось линиями, распадалось, видоизменялось.

Войдя в кабинет, Ориан в нерешительности остановился. Отец не любил, когда ему мешали работать, и подумал, что выбрал не лучшее время для разговора.

Но Ферокс бросил на молодых драконов спокойный взгляд, и слегка кивнул, показывая, что сейчас закончит. Он тоже знал, что его дети не станут беспокоить его по пустякам, и если неожиданно являются сразу втроем, то считают свое дело важным.

Печати потухли, алые тексты истаяли, съемы и линии истаяли голубоватой дымкой. Повелитель драконов повернулся к своим визитерам.

- Отец, если ты не занят, я хотел бы поговорить с тобой, – сказал Ориан.

Ферокс знал, что, старший сын говорит не только от себя, но и от имени Террелла и Лерден. Так у них повелось – высказывался всегда Ориан, а младшие молчанием подтверждали каждое слово.

- Я не занят, – ответил Ферокс. Он прошел за свой стол, сел. Молодые драконы остались стоять, хотя кресел в кабинете хватило бы на всех. – О чем ты хочешь поговорить?

- Об Аккэлии.

Ферокс едва заметно нахмурил брови:

- Слушаю тебя.

- Я прошу тебя позволить Аккэлии не возвращаться в Преисподнюю, и остаться в мире драконов.

- Нет, – без раздумий ответил Ферокс.

Он произнес это так же спокойно, не выделяя интонацией, не повышая голоса, но Ориан хорошо знал отца – это то самое «нет», которое не подлежит ни обсуждению, ни изменению. После такого «нет», единственное, что имело смысл, это забыть о том, на что прозвучал этот ответ. Старший сын даже растерялся от столь быстрого и категоричного ответа:

- Но… почему?

- Потому, что это мое решение, – так же спокойно ответил Ферокс. – Место демона – в мире демонов.

- Но отец…

- Ориан, – вот сейчас повелитель драконов чуть повысил голос. – Ты слышал мой ответ. – Он устремил взгляд на младших детей. – Вы все трое его слышали.

Старший сын повелителя даже слега растерялся. Он не ожидал такой категоричности. Он не привык спорить с отцом, и оспаривать его решения. К тому же, как показывало время, Ферокс оказывался прав, давая тот или иной ответ.

- Папа, пожалуйста, – Лерден выступила вперед, с мольбой глядя на отца. – Объясни, почему ты против? Она ведь всего лишь ребенок. Ты же знаешь, что она спокойная, от нее не будет проблем…

- Если бы Аккэлии Кавэлли суждено было жить среди драконов, – сказа Ферокс, глядя на дочь непривычно жестко, - она родилась бы драконом.

- Кому будет плохо от того, что пятилетняя девочка сможет жить без страха и унижения? – снова подал голос Ориан.

- Прежде всего – ей самой, – уже с раздражением ответил Ферокс.

- Не понимаю…

- Я вижу, – скептически заметил отец. Он одарил сына хлестким взглядом, посмотрел на младших детей.– Я понимаю ваше желание уберечь сестру от жестокости ее мира. Вы можете создать для нее безопасный мирок в пределах дворца, и она вырастит, окруженная вашей заботой, как эльфийская роза в оранжерее, не зная, что в мире существуют бури и грозы.

- Почему нет? – Спросила Лерден. – Не лучше ли ей быть комнатным цветком, чем собственностью для каждого, кто сильнее? Здесь ее, хотя бы, никто не обидит.

- Потому, что она – демон. Дочь Верховного демона. – ответил Ферокс. – И принадлежит она миру демонов. Вы можете попытаться забрать ее, спрятать, уберечь. Но ее природы вы не измените. Однажды ее мир потребует ее назад. И ей придется вернуться, и вы трое ничего не сможете с этим сделать. Вы желаете для нее блага, но ваша «роза» вырастет без шипов. Она не будет знать как себя вести, не будет знать, как выжить. И ее мир убьет ее, потому, что она не будет его знать.

Ферокс посмотрел в глаза старшего сына:

- Ты как-то отважился перечить мне, Ориан, – молодой дракон сузил глаза, хотя испытывал большое желание потупиться, - защищая ее. Это было смело. Но хватит ли у тебя теперь смелости, что бы защитить ее от себя? – Он обвел своих детей взглядом. – У маленькой бессильной демонессы мало возможностей приспособиться и выжить, но они есть. То, о чем вы просите, лишит ее даже этих призрачных шансов.

Молодые драконы стояли, пришибленные этой отповедью. Почему-то, никому из них не пришло в голову посмотреть на ситуацию под этим углом. То что говорил отец… да, по всему выходило, что это правильно. И пытаясь защитить Келл, они могут только навредить ей, делая и без того слабого ребенка вообще беззащитной, как это не парадоксально. Но тогда, получается, что единственный для нее выбор – подчиняться чужой воле или умереть? Это тяжело было принять.

- Вы любите свою младшую сестру, – продолжил Ферокс, с удовлетворением отмечая, что дети поняли его, и поняли правильно. – Вы хотите проводить с ней время. Я это понимаю, и препятствовать не стану. Ориан, ты можешь по-прежнему приводить ее сюда, когда пожелаешь. Но вы должны оставить Аккэлию Кавэлли ее судьбе. Любая попытка вмешательства, ударит прежде всего по ней самой. Мне все равно, что произойдет с этой девочкой завтра, или через десять лет. Но если она однажды погибнет, я не хочу, чтобы вы трое винили себя в чем либо. – Он чуть помолчал и добавил. – Особенно, если у вас будут к этому реальные основания.

Видя, что отпрыски не пытаются больше спорить, Ферокс откинулся на спинку кресла, и, посчитав этот разговор оконченным, сменил тему:

- Днем вас разыскивала ваша мать. Но никого не нашла. Вы что, прячетесь от нее?

На него устремилось три пары удивленных глаз.

- Прячемся? – переспросил Ориан, и с некоторой заминкой ответил. – Да нет, вроде. Зачем мама нас искала?

- Не знаю, – ответил Ферокс. – В любом случае, пусть она найдет хоть кого-то из вас.

- Хорошо, отец, – кивнул старший сын, и младшие дети повторили его движение.

На этом разговор окончился, они покинули отцовский кабинет.

Оставшись один, повелитель драконов, некоторое время смотрел в пространство перед собой. К этому разговору он был готов с того момента, как понял, что его дети не отступятся от этой пустышки, пожелав взять ее под свою защиту. Он понимал, что их действия и желания продиктованы их природой – драконы всегда стремятся оберегать свое гнездо. Чего Ферокс не понимал, так это мотивов собственной жены. Ладно, она позволила жить сыну Абигора, хоть ей и пришлось первые годы защищать мальчишку от его же собственного отца. Но демоненок растет, и сила его растет вместе с ним. Кристиан прекрасно вписывается в свой родной мир – сильный и жестокий.

Но девчонка… То, что Милена смогла полюбить ребенка отца которого ненавидела, Ферокса не особо удивляло. Все же, его жена была очень хорошей матерью. Но что Милена собирается делать с ней дальше? Силы в девчонке нет, и сохраняя ей жизнь, Милена лишь продлевает ее страдания. Зачем? Убить дочь Аббадона было бы милосерднее, прежде всего, по отношении к ней самой.

Ферокс покачал головой, отгоняя бесполезные мысли. Ладно, проблемы взросления и выживания маленьких демонов, это проблемы его жены, в которые он не будет вмешиваться. Хотя бы потому, что сама Милена не позволит ему этого.

Беспокоило повелителя драконов другое. Его дети пришли просить за Аккэлию Кавэлли. Но не задали не единого вопроса о своей матери, даже когда Ферокс сам упомянул о ней. А ведь Лерден без сомнения рассказала братьям о своих предчувствиях и об их разговоре в мастерской.

И когда его отпрыски в полном составе пришли к нему в кабинет, Ферокс был уверен, что с него сейчас будут требовать клятву защитить Милену, даже если для этого придется пожертвовать парой-тройкой обитаемых миров. А они заговорили про младшую сестру. Девочку поселить в мире драконов без его позволения они не могли. Про мать они не могли не думать, но даже не заговорили о ней.

Ферокс нахмурился. Он слишком хорошо знал своих детей. Они могли смириться с тем, что ему, как повелителю, придется делать неприятный выбор. Но это не значит, что они сами готовы смириться с самим наличием такого выбора.

Глава 14

Я вышла из нашей с Фероксом общей спальни и пошла уже по проторенному маршруту: «Личные покои – тренировочные залы – библиотека – мастерская Лер – Игровая». Но результат оставался тем же, что и тогда, когда я разыскивала своих детей сразу по приходу в мир драконов.

«У меня начинает складываться впечатление, что они нарочно от меня прячутся, – окинула я задумчивым взглядом очередной пустой зал. – Это, в принципе, логично, если Крис, на самом деле, рассказал им то, что было на Совете, но… они же не могут делать это вечно!».

Вывод напрашивался один – если мои дети прячутся после рассказа Криса, значит, они что-то задумали. Что-то, о чём не хотят мне говорить. А так как врать в глаза они мне не могли, то их единственным выходом было просто не попадаться мне. Что они, с видимым успехом, и делали.

«Я должна обязательно с ними поговорить. Если они влезут куда не надо… Если они будут замешаны в дело с древними богами и подвергнут себя опасности… я себе никогда этого не прощу, – я тряхнула головой, отгоняя плохие мысли и видения и закрывая дверь в Игровую. – Они меня любят, но это вовсе не означает, что я позволю случиться тому, чтобы мои дети, защищая меня, пострадали сами».

Наконец, после продолжительных поисков, одна из служанок сообщила мне, что видела, как трое наследников повелителя шли к своему отцу. «Что им могло понадобиться от Ферокса? Вряд ли они будут говорить с ним о Совете. И я не думаю, что Ферокс им что-то скажет по этому поводу». Я, невольно, ускорила шаг.

Со своими отпрысками я столкнулась недалеко от кабинета их отца. Я заметила, что они были чем-то расстроены. Можно даже сказать, что они были подавлены.

Увидев меня, они явно пришли в замешательство, по всей видимости, не ожидая встретить меня здесь и сейчас. Но все трое практически сразу взяли себя в руки, прогнав с лиц хмурые выражения. Улыбнувшись, Ориан шагнул ко мне навстречу, обнял:

- Рад тебя видеть, мама.

Но я не дала сбить себя с толку, отстранилась:

- Я тоже рада. Где Крис? Я знаю, что он был здесь.

- Он приводил сюда Келл, а потом вместе с ней вернулся в Зиграден, – ответил старший сын.

- Келл была здесь? – нахмурилась я. – Но мне сказали, что в мир драконов Крис отправился один.

- Изначально – да. Келл он потом привёл, – пояснил Ориан.

При упоминании моей младшей дочери, я отметила, что драконы как-то резко погрустнели. «С Келл что-то случилось? – забеспокоилась я, но тут же отмела эту мысль. – Нет, я бы тогда знала. И дети не молчали бы про это. Ладно, потом выясню. Я здесь за другим».

- Как я понимаю, Крис вам рассказал всё о Совете и о двух богинях, так?

- Да, – не стали отпираться драконы. – Всё, что он узнал от… Хищницы.

- И что же вы теперь собираетесь делать с этим знанием?

- Хм… может быть… ничего? – осторожно предположил Ориан.

- Серьёзно? – фыркнула я. – Хочешь сказать, что считаешь свою мать столь глупой, что бы поверить в это?

- Не считаю, – вздохнул сын.

- Тогда, рассказывайте, – потребовала я, испытующе глядя на детей.

- Да нечего рассказывать, – за всех сказала Лер. – Мы ничего не смогли придумать с тем, что знаем.

- Неужели? – скептически глянула я на неё, скрестив руки на груди. – И вы, тут же, забросили попытки это сделать?

- Не забросили, – дочь не отвела взгляда, а, наоборот, с упрямством посмотрела на меня. – Потому что мы не можем вот так просто всё оставить. Не можем понадеяться ни на Совет Преисподней, на котором предложили убить тебя, ни даже на отца, который ясно дал понять, что, в крайнем случае, готов пожертвовать тобой.

- И вы решили всё взять в свои руки?

- Да, – это уже снова был решительный голос Ориана.

- Значит так, – начала я. – Не могу сказать, что мне не приятна ваша забота, но… это дело вам не по зубам. И вы сами прекрасно должны это осознавать. Сила у вас есть – не спорю, но для этой ситуации её мало. Вы не сможете противостоять ни богиням, ни древним, ни Совету Преисподней, ни отцу. Только зря подвергните себя опасности. Поэтому сейчас вы, все трое, даёте мне обещание, что не будете лезть во всё это.

- Это нечестно, – произнёс молчавший до этого Террелл.

- Что именно? – уже с раздражением спросила я, так как посчитала, что я всё доступно объяснила.

- Ты хочешь, чтобы мы остались в стороне тогда, когда ты можешь погибнуть. Если бы подобное касалось кого-то из нас… ты бы смогла дать такое обещание, которое сейчас требуешь от нас?

Я даже слегка опешила от столь длинного монолога от Террелла. Но, тем не менее, ответила со всей твёрдостью:

- Нет, разумеется, нет. Но я – ваша мать. Пусть даже я и не так уж сильна магически. Но родители должны защищать своих детей, а никак не наоборот. Поэтому вы сейчас сделаете то, что я прошу. Я жду.

- Хорошо, мы обещаем не лезть в это дело, – после минутного молчания, с явной неохотой, произнёс Ориан.

- Обещаем, – повторила Лерден, явно через силу.

Террелл молчал, и мне пришлось посмотреть на него в упор. Тот отвел взгляд, и нехотя буркнул:

- Обещаю.

Мне бы почувствовать облегчение, но почему-то этого не произошло. Я вздохнула:

- Тогда, можете идти.

По-хорошему, взять бы с них нерушимую клятву. Чтобы точно быть уверенной. Но… ладно уж. К тому же, если для демонов клятва – это было обычное дело, то для драконов – нет. Демоны, запросто, могли не выполнить то, что пообещали. Просто потому, что им этого захотелось. Драконы же своё слово всегда старались держать. Для них обещание не было пустым звуком, в отличие от демонов. Особо горячих драконов предложение дать клятву могло даже вполне разозлить. «Но вот с Криса я эту клятву точно возьму, как только он мне попадётся».

- Мам… можно кое-что спросить? – задержалась Лер, когда её братья уже ушли.

- Спрашивай.

- Тебе… тебе не обидно? Ну то, что отец… не исключает варианта – пожертвовать тобой?

Вопрос застал меня врасплох: «Не обидно ли мне? Что я должна ответить ей?».

- Я знаю своего мужа, – помолчав, ответила я драконессе. – Я не ждала от него иного. Он повелитель, от которого иногда требуется делать очень тяжёлый выбор. И он должен выбирать не по своему личному желанию, а по тому, что будет лучше для его мира. Даже если это означает лишиться чего-то дорого. Ты ведь дочь повелителя, Лер. Ты и сама должна всё это понимать.

- Я это понимаю, но… принять сложно.

- Когда-нибудь примешь, – с некоторой грустью улыбнулась я. – А теперь, иди.

Лер ушла, оставив меня одну у кабинета Ферокса. На самом деле, я не была уверена, что убить меня будет для моего мужа таким уж тяжёлым выбором. В конце концов, он женился на мне, потому что хотел обзавестись наследником. Кроме самого Ферокса, кровь моего далекого предка, текущая во мне – единственная кровь черных богов-драконов, оставшаяся в обитаемых мирах. У Ферокса не было особого выбора. Что ж, наследник у него теперь есть, и не один. Не уверена, что он будет сильно скучать по мне. Единственное, что может вызвать в нем тоску, это зов драконьей крови.

«Ох, я же совсем забыла спросить, что там с Келл, – вспомнила я. – Не просто же так они так помрачнели при её упоминании. Но, теперь уже ничего не поделаешь». Я толкнула дверь в кабинет Ферокса и вошла.

Ферокс сидел за столом ипросматривал какие-то бумаги. Подняв от них глаза и увидев меня, он спросил:

- Столкнулась с ними?

Догадаться, кого он имеет в виду было не сложно.

- Да, – кивнула я, усаживаясь в большое мягкое кресло, напротив его стола. – Что они от тебя хотели? Мне показалось, что… разговор с тобой их очень расстроил.

- Они приходили просить за Аккэлию Кавэлли, – ошарашил меня дракон.

- За Келл? О чём?

- О том, чтобы я позволил демонессе остаться в мире драконов навсегда, под их защитой.

- Так вот почему… – я не закончила и покачала головой. – Ты всё им объяснил, да? Почему это невозможно?

- Разумеется. Они меня поняли, пусть и не сразу.

Я молчала, вспоминая, как сама когда-то мечтала о том, о чём просили мои дети. Когда стало ясно, что в Келл нет ни капли магии. О том, чтобы моя девочка могла жить, никого и ничего не боясь. В полной безопасности. Только мне не понадобились пояснения Ферокса, чтобы понять всю бесполезность этих мечтаний. Несмотря на отсутствие магии, Келл в большей степени, чем я была демоном. Было невозможно навсегда оградить её от Преисподней, как бы я или мои драконы этого не хотели. И так – правильно. Так и должно быть. Во всяком случае, я старалась уверять себя в этом. Уверять чуть ли не каждый день.

- Но я до сих пор не могу понять одного, котёнок. Почему, всё-таки, ты оставила эту, полностью лишённую силы демонессу, в живых? Ты ведь и сама понимала, с самого начала, какая судьба ждёт такую, как она.

- Думаешь, было бы лучше, если бы я убила её? – равнодушным тоном спросила я.

- Для неё – да.

Ферокс был уверен в своих словах и в них была истина, но… как Лер не могла принять долг повелителя, так и я не желала принимать судьбу Келл. Не желала в неё верить. Я тешила себя иллюзиями, что когда придёт время, я смогу что-нибудь придумать. Смогу защитить, чего бы мне это не стоило.

- Сейчас она маленькая, и никому не интересна, – нарушил молчание Ферокс. – Но ты же сама видишь, какая она. И ты знаешь, какой она вырастет. Ты не защитишь ее, котенок.

Я подняла на мужа взгляд. Он смотрел спокойно… Мне на миг показалось, даже с сочувствием, но… лишь показалось. Игра ненужного воображения.

Конечно, я знала, какой вырастет моя Келл – я же не слепая. Она была красивой уже сейчас. И не было никаких предпосылок к тому, что это как-то изменится. Как и к тому, что у нее появится хоть какая-то сила. А это значило, что однажды мне придется увидеть, как моя дочь станет чьей-то собственностью. Увидеть – и, скорее всего, смолчать.

- Я не хочу говорить на эту тему, – наконец, ответила я мужу.

Этот разговор становился слишком болезненным для меня. Ферокс сильный, он может защитить своих детей от всего – ему эту боль не понять. Да и нужно ли ему понимать это? Сомневаюсь. То, что он терпел моих детей-демонов в своем мире, более того – в своем доме, уже было большой уступкой с его стороны.

Принадлежа к обоим мирам, я прикладывала все усилия, чтобы не смешивать эти две стороны своей жизни. При всей своей схожести, мои миры были слишком разными – парадоксально, но это так. Жена повелителя драконов, мать наследника трона, повелительница – может говорить со своим мужем о любых проблемах, но только если они касаются мира драконов. А проблемы ледяной королевы Зиградена – это, исключительно, проблемы ледяной королевы Зиградена и больше ничьи. И боль тоже – её. Так уж повелось, что все свои эмоции, переживания, связанные с этой стороной моей жизни… всё это – только в себе. Ни капли наружу. Ни перед кем, кроме Самаэля. И уж тем более, не перед Фероксом. Бесполезно и бессмысленно.

Муж посмотрел на меня долгим, испытующим взглядом, словно хотел дать мне возможность сказать что-то еще. Но я молчала.

- Хорошо, не будем про это, – наконец согласился Ферокс, его голос прозвучал странно задумчиво. – Так, почему ты здесь? – спросил дракон, меняя тему. – Мне казалось, что ты была намеренна задержаться в постели.

- Да, была, – я невольно усмехнулась, вспомнив наивную нежную драконессу в своих руках. – Но, к сожалению, планы пришлось изменить. Я кое-кого увидела – в зеркале. Женщину, которую видела в тот день, когда вы с Люцифером запечатали Чёрную богиню.

Ферокс нахмурился. Но особого удивления в его глазах я не увидела. Наоборот он, словно, что-то вспомнил.

- Люцифер говорил тебе о ней, – я не спрашивала – утверждала. – Он тебе сказал, кто она?

Я помнила, что тогда, когда повелитель Преисподней спас меня (во всяком случае, я так считала) от женщины из зеркала, он говорил с ней так, как будто знал её. И она его – тоже.

- Она одна из древних богов. Шеллатар – богиня ночи, – сказал мужчина. – Одна из тех, кто спит в Бездне. Или, по крайней мере, кто должен спать.

- А если она не спит, то, что это значит?

- Я думаю, что это значит, что Чёрная богиня скоро проснётся и её первые дети это чувствуют и ищут её. Возможно, что их появление даже ускоряет процесс выхода из сна Адалиссы.

- Она звала её, – вспомнила я. – Звала Адалиссу. Когда Шеллатар появилась в первый раз, я слышала её голос.

- И сегодня тоже?

- Нет. Сегодня – нет. Я видела её, от силы, всего несколько мгновений. А в первый раз она подходила к краю зеркала, взаимодействовала со мной… – я на секунду задумалась. – Адалисса не была тогда запечатана. Скорее всего, не такая сильная активность Шеллатар связна именно с этим. Чем глубже сон Чёрной богини, тем крепче сон древних богов. И если боги начали выходить из сна… значит, Адалисса – тоже? – рассуждала я. – Хотя, я и не совсем понимаю, как может быть связан сон древних богов и сон Адалиссы. Ведь, было время, когда древние продолжали спать, в то время как сёстры-богини властвовали. Так почему же теперь ясновидящая Преисподней видит, что пробуждение Чёрной богини означает возвращение старых богов?

- Если бы у меня был ответ на эти вопросы… – тон Ферокса стал раздражительным – чёрному дракону не нравилось незнание чего-то и невозможность, в связи с этим, контролировать ситуацию.

- Я ещё кое-что видела – уже в Зиградене, – продолжила я и описала то странное создание, которое привиделось мне в моём городе. – Это тоже мог быть кто-то из древних?

- Возможно. Мы не знаем облик всех старых богов – наверное, даже половина нам неизвестна. Богиня ночи одна из немногих кого мы можем отличить наверняка. Но то, что ты сейчас описала… такого я нигде не встречал.

- Значит, ещё один тупик и крупица бесполезной информации, с которой ничего невозможно сделать. Допрос Савариса, на который мы надеялись, тоже ничего не дал. Такими темпами, если мы не сдвинемся с мёртвой точки, Мать ангелов и Мать демонов нас опередят.

Спокойный ровный тон совершенно не соответствовал тому, что творилось у меня внутри. Я чувствовала страх, который скрывала за маской безразличия. Страх – стать безмолвным орудием для достижения целей могущественных созданий. Страх – исчезнуть без следа. Я не хотела исчезать. Не хотела покидать эти родные, пусть и жестокие, миры. Я чувствовала подавляющую безысходность. Чувствовала, что чтобы я не делала, мне не избежать безрадостного финала. Что Дайона получит то, что хочет, а я превращусь лишь в сосуд для Чёрной богини. В этот момент мне так хотелось хоть кому-то сказать, как мне на самом деле страшно и жутко. Чтобы хоть кто-то услышал меня. Чтобы мне сказали, что я не должна отчаиваться. Что всё будет хорошо. Но… мне нельзя было этого делать. Я слишком хорошо усвоила за эти годы, что страх – это слабость. А слабость – это смерть. Ты не должна давать повод думать кому-то, что ты боишься. Ты не должна никому показывать, что ты слаба. Твоя слабость не нужна никому. Самое меньшее, чего ты дождёшься – это презрение. И даже твой супруг не станет исключением из этого правила. Особенно, с учётом того, что он был одним из тех, кто втолковывал тебе эти правила не раз. И ты видела то, как он относится к тем, кто слаб. Слабость не вызывала сочувствия. Не вызывала желания помочь. Только уничтожить. Как это было с белыми драконами. А я – не белый дракон и не хотела им быть. Не хотела, чтобы Ферокс решил, что я слабая. Уж лучше быть ледяной королевой – без эмоциональной и холодной, как лёд на вершинах гор мира драконов.

«Но, похоже, что предложение Астарота – избавиться от меня – становиться всё более приоритетным, – пришла я неутешительному выводу. – Если, по крайней мере, в ближайшую неделю не будет никаких теорий по поводу того, что делать дальше… иного выхода просто не останется». Эту мысль я озвучила Фероксу.

- Да, в этом ты права, – согласился супруг. – Но я считаю, что до этого, всё-таки, не дойдёт.

- Каким это образом? – изобразила я удивление. – Если я стану сосудом для Адалиссы, времени думать уже не будет. И вариантов – тоже. Мы же не можем ждать, пока Чёрная богиня проснётся окончательно, тем самым ещё и древних тварей вытаскивая из спячки.

- Ты так говоришь, котёнок, словно хочешь, чтобы предложение Астарота было реализовано. Ты, на самом деле, так равнодушна? Даже к собственной судьбе? – в голосе чёрного дракона сквозил неподдельный интерес. – Или… есть что-то ещё, что ты скрываешь?

Я внутренне напряглась. Мне не понравился этот вопрос, хотя он и выглядел, вполне, логичным. И что я должна была на него ответить? Правду? Что, в действительности, боюсь? Что мне страшно до такой степени, что хочется взвыть от ужаса? Однозначно – нет. Но и сказать, что мне всё равно – это тоже не тот случай.

- Нет, я не равнодушна, – наконец, ответила я. – Я не хочу быть убитой Советом Преисподней или быть стёртой Чёрной богиней из своих собственных сознания и тела. Я привязана к своим мирам – будь то Ад или мир драконов. И я люблю своих детей и не хочу их оставлять. Но если жизни моих детей будут зависеть лишь от того – буду ли жить я… Я и раздумывать не стану.

Ферокс внимательно смотрел на меня, выслушивая ответ. Меня посетило неприятное ощущение, что он сомневается в моих словах. Но если сомнение и было, он ничем не выказал его, лишь заметил, когда я замолчала:

- А ты ведь так и не ответила, что ты чувствуешь.

- Почему же? Я сказала, что не хочу умирать. Обсуждать это дальше я не вижу никакого смысла. Ты ещё не говорил с Люцифером по поводу врат и ключей? – перевела я разговор на иную тему.

Если Ферокс и остался недоволен моим ответом, то виду не подал и не стал допытываться дальше.

- Нет, с повелителем Преисподней я ещё не говорил, – ответил он. – Но свяжусь с ним в ближайшее время.

Я кивнула и поднялась с кресла – больше тем для разговоров у нас не было. А вот когда повелители обсудят врата, тогда – вполне. К тому же, у меня была надежда, что именно это даст нам ещё хоть какую-то информацию. Какой-то выход. Коробило меня только то, что Адалисса в моём сне говорила мне уходить от врат бездны и, вообще, забыть про это место. Значило ли это что-нибудь? Ведь, Адалисса должна желать проснуться. А если пробуждение, действительно, связано с бездной и её первыми детьми… как-то не логично получается для неё – прогонять меня от врат.

- Котёнок, наши дети не спрашивали тебя о Совете? – остановил меня уже на выходе вопрос Ферокса.

- Нет, не спрашивали, – не задумываясь, ответила я. – А должны были?

- Возможно. Скажешь мне, если они, вдруг, заинтересуются.

Я кивнула и вышла. Говорить, что они знают о том, что было на Совете, я посчитала лишним. Они ничего не могли сделать с этим знанием, а Ферокс мог оказать на них ненужное давление. Не стоит доводить до этого. Хотя мне и стало интересно – почему у Ферокса возник такой вопрос. «Неужели они спрашивали отца о Совете? Но, если это и так, судя по всему, он им ничего не сказал… Зато, рассказал Крис. Всё-таки, с него надо будет потребовать клятву о невмешательстве. Только чувствую, что сын не даст её так просто, как драконы – своё обещание».

Я проводила в мире драконов уже четвертый день. За это время Дайона в мои сны не приходила. Может потому что знала, что в эти моменты Ферокс всегда был рядом со мной, чтобы в любую секунду вытащить меня из мира сновидений. Или Белая богиня просто не видела смысла разговаривать со мной, после моего предательства. Но оба раза, что я засыпала, я видела врата. В этих снах я, вновь, брела по пустыне, останавливалась у чёрных врат и слушала голоса, доносящиеся из-за них. Слушала, слушала, слушала… Слушала до тех пор, пока образ Адалиссы не прогонял меня. Я просыпалась, натыкалась на внимательный взгляд своего супруга… Я рассказывала ему об этих снах, хотя, по большему счёту, никакой пользы от этого не видела. А потом я долго размышляла о мотивах Адалиссы – ограждать меня от врат бездны. Почему-то я нисколько не сомневалась, что образ Чёрной богини в этих сновидениях – это не просто образ. Это, на самом деле, какая-то часть силы моей матери. И это только усиливало непонимание того, почему Адалисса так ведёт себя во сне.

Я внимательно следила за своими старшими детьми. У меня, всё-таки, были сомнения насчёт того, что они будут придерживаться своего обещания. Но ничего подозрительного я за ними не замечала. И, честно говоря, это лишь сильнее настораживало. «Они смирились? Или, всё-таки, что-то задумали? Может, ждут, когда я уйду в Зиграден? – нервничала я. – Нет, Милена, так и до паранойи недалеко»

А Крис здесь так ни разу и не появился.

Разговор между Фероксом и Люцифером, касательно бездны и того, что с ней связано, пока так и не состоялся. Повелителя Преисподней не было в Пандемониуме – он находился на Небесах с официальным визитом. Хотел выяснить что-нибудь у белокрылых об их матери. Хотя, лично я, сильно сомневалась, что ангелы будут сотрудничать, несмотря на то, что опасность была общая.

В этот день Ферокс был чем-то сильно занят. И я вспомнила о Диэнне. Я решила, что было бы неплохо провести с ней время. На мой вопрос, где находится сейчас юная драконесса, мне сообщили, что Диэнна живет в столичном особняке своего супруга. Который, кстати, как раз сегодня вернулся из дипломатической миссии. Последний факт меня не смутил, а наоборот, подстегнул желание – забрать сегодня драконессу во дворец. К тому же, я подумала, что было бы неплохо прогуляться по Реншаару, насладиться его видами.

С собой я взяла только Драйка. Вообще, сопровождение мне было не нужно, но попутно я собиралась выяснить у демона что происходит в Зиградене и как там мои дети. Я слушала доклад Драйка, пока мы с ним шли по дворцу. Кристиан пару раз появлялся в Зиградене, но где он пропадает остальное время, Драйк не знал. Аккэлия строго соблюдает предписанное ей расписание физических тренировок, занятий в библиотеке, и прочих необходимых для жизни в мире демонов наук.

«Ох, Келл, – невольно подумала я, – что же мне с тобой делать?».

«Ты знаешь, какой она вырастет. Ты не защитишь ее, котенок» – вспомнились мне слова Ферокса. Мне казалось это чудовищным и неприемлемым, но иногда меня посещали мысли, что было бы гуманнее не позволить моей младшей дочери вырасти. Дать ей возможность насладиться спокойным, даже счастливым (по меркам других демонят) детством, и… Я качнула головой, гоня прочь эти мысли. Я не смогла убить ее, когда она только родилась, когда я еще проецировала не нее ненависть к ее отцу. Теперь я тем более не смогу сделать этого. И никому другому не позволю.

Когда мы проходили через главный тронный зал, мой взгляд упал на большую картину, на которой были я и Ферокс. Портрет правящей четы, который был сделан около десяти лет назад. Я вспомнила, что во дворце, также, висят несколько портретов, изображающие меня и мужа по отдельности. Честно говоря, я не была рада тому, что пришлось позировать и, впоследствии, видеть свой образ каждый раз, когда я была в мире драконов. В Зиградене не было ни одного моего портрета. Ненавидя зеркала, эту неприязнь я перенесла и на картины. Но в мире драконов это была традиция – в тронном зале обязательно должен был быть портрет повелителей. И хотела я этого или нет, избежать этого не могла. Да и Ферокс в этом вопросе был категоричен. А художники Реншаара, оказались, как назло, прекрасными – портрет словно был зеркалом. Был прорисован каждый волосок, каждая складка на платье. Можно было удивиться, что длинные, значительно ниже пояса, русые волосы не шевелятся под дуновением ветра, нередко гуляющему по залу; что тёмно-зелёное платье, облегающее стройную фигуру, не шелестит. Молодая женщина с узким, не лишенным аристократического шарма, лицом, смотрящая на меня своими большими равнодушными алыми глазами, вселяла в меня беспокойство, как если бы я смотрела не на холст, а на зеркальную поверхность. Казалось, что ещё чуть-чуть, и женщина задышит, задвигается, повторяя мои движения.

- Госпожа Милена, что-то не так? – отвлёк меня от созерцания моего нарисованного двойника голос Драйка.

- Нет, всё нормально, – я отвернулась от портрета и ускорила шаг, чтобы быстрее покинуть зал.

Выйдя из дворца и ступив на широкие улицы Реншаара, я сразу же приказала Драйку наложить на себя заклинание «незаметности». К повелительнице всегда будет повышенное внимание, а мне это было совершенно не нужно. Мне хотелось спокойствия. Чтобы не приходилось ежеминутно отвечать на приветствия и поклоны. Даже если меня могли не узнать в лицо, мои крылья были слишком узнаваемы. А убирать их, как это делают чистокровные демоны я не могла. А так, с помощью Драйка, я могла совершенно спокойно прогуливаться по столице, щурясь от яркого света двух солнц – большого золотисто алого, и малого, отстающего от первого на два часа, почти белого с бледно-зеленой «короной». Небо мира драконов было щедро на светила, что днем, что ночью.

В Аду ничего подобного не было. Хотя, и в чёрном небе Преисподней, украшенным единственной мертвой планетой, которая служила ориентиром времени, я тоже могла находить что-то прекрасное и умиротворяющее.

Раньше, в такие незапамятные времена, что они по праву могут считаться легендами и мифами, на месте Реншаара были сплошные скалы. Пришедшие сюда первые драконы не пожалели времени и магии, чтобы не нарушая естественного ландшафта, создать город. Столица драконьего мира являла собой широкие улицы, и большие площади, создаваемые с учетом размеров крылатых ипостасей драконов. Эти улицы вились между высоких каменных холмов, на вершинах которых располагались дома и дворцы жителей. Величественные сооружения, они словно естественным путем вырастали из скальных массивов. Тут и там городские улицы перекрывали арки, мосты, террасы. По неровному ландшафту вверх и вниз сбегали лестницы, и все это великолепие было облачено в каменное кружево, которое, каким-то неведомым образом переходило в живую природу. Растения в мире драконов тоже были большими, мощными. Даже цветы, украшавшие обвивающие колонны вьюны, казали какими-то твердыми и основательными, как и хозяева этого мира. И, так же как и они – были безумно красивыми. Дворец повелителей располагался в западной части Реншаара, на самой высокой скале, он величественной громадой возвышался над столицей. Когда я смотрела с террасы дворца на город, на его устремленные вверх башни, шпили и стены, переплетения мостов и улиц, разбавленные пышными садами и сверкающими струями фонтанов, я думала о том, что Реншаар похож на застывшую музыку органа, флейты и барабана. Столица драконов была величественная и незыблема, она казалась более живой, чем состоящий из камня, огня и металла Пандемониум, но не обладала той раздражающий иллюзией хрупкости, которой щеголяли столицы тех же эльфов – что светлых, что темных.

На широкие улицы и площади время от времени, приземлялись огромные рептилии. Драконы в этом облике, действительно, поражали. Разных цветов, разных, но неизменно, больших размеров… Разной формы морды, хвосты, крылья… Единственное, что было общее у них всех – это ощущение величественности, гордости. И свободы. Свободы лететь, куда хочешь, когда хочешь, с кем хочешь.

Иногда, в небе над городом можно было увидеть полёт двух драконов. Полёт любящих друг друга. В этом мире полёт был чем-то очень личным, волшебным. Соглашаясь делить свою жизнь друг с другом, два дракона взлетали в небо вместе, разделяя полёт. Это было, своего рода, признание в любви. Клятва – всю вечность быть вместе.

Для меня и сам-то полёт был несбыточной мечтой. На своих разных крыльях я могла разве что планировать, но никак не летать. Да и с кем мне было летать? Ферокс никогда этого не предлагал, а я и не ждала. Наш брак был, можно сказать, по расчету, и клясться друг другу нам было не в чем. Но всё равно, когда я видела полёт двух драконов… я не могла отвести взгляд. И что-то начинало щемить там, где бьется сердце, едва ощутимо. Я не могла понять причин этого, и старательно изгоняла это чувство, запираясь в свою ледяную корку.

После часовой прогулки по Реншаару, я подошла к дому Диэнны. Красивый особняк в готическом стиле обосновался на северной окраине столицы, на широком плато, нависающим над пропастью, на дне которой серебристой змеей поблескивала река. Далековато от центральной части, не самое престижное, но, безусловно, очень красивое место.

Я поднялась по широкой извилистой лестнице, на широкое крыльцо. Драйк снял с меня заклинание «незаметности» и, следуя моему приказу, одним магическим импульсом распахнул передо мной высокие двустворчатые двери. Стучать, или как то еще испрашивать разрешения войти в дом, я посчитала излишним.

Слуги, шокированные моим появлением, упали на колени, приветствуя меня. От них я узнала, что Диэнна сейчас в спальне со своим мужем. Наугад указав на одного из слуг – молодого светловолосого дракона – я велела ему показать мне путь до спальни. Тот явно не был доволен возложенной на него миссией, но перечить не посмел. Поднялся с колен, и послушно пошел к лестнице, ведущей на верхние этажи. Я пошла следом, не обращая внимания на робкие предупреждения оставшейся прислуги, что хозяева сейчас могут быть очень заняты. А когда на лепечущую прислугу взглянул мой демон, вообще наступила тишина.

Пока мы шли, я невольно обратила внимание на несколько картин, весящих на стенах. Восхитительные пейзажи со сверкающими водоемами, парящие в бездонном небе драконы, изящные животные, похожие на лисиц. Легкие и живые картины, казалось, вот-вот оживут. Я подумала, что местный художник мог бы посостязаться с придворными живописцами.

Поднявшись на верхний этаж, мой провожатый остановился у одной из дверей, почтительно склонив голову. Я отпустила дракона, и, дождавшись, пока он скроется из виду, подошла к двери, положила ладонь на теплое, украшенное искусным орнаментом дерево, и чуть приоткрыла створку. Только вместо стонов, которые я ожидала услышать или ещё чего-то подобного, послышался… мужской голос, который говорил на повышенных тонах, и с весьма агрессивной интонацией:

- … думал, что ты совсем наивная девушка. Твои родители меня даже предупреждали об этом. И я в это поверил. А в результате наивным оказался я! Стоило мне покинуть город… ты, сразу же, нашла себе кого-то!

- Это… это совсем не так, – голос Диэнны – тихий, едва слышный.

- Не так?! Хочешь сказать, что я ошибаюсь?! Когда я уезжал, ты была такой робкой, стеснительной... Тебя что-то изменило! Ты даже целоваться стала более умело! – похоже, последнее задевало дракона наиболее сильно. – Не успев стать моей женой, ты уже с кем-то спуталась!

- Ты ошибаешься, я не…

- Лжёшь! – не стал дослушивать драконессу мужчина. – У тебя кто-то появился. Ты даже скрыть этого не смогла! Да, похоже, и не пыталась…

- Пожалуйста, послушай меня. Я могу объяснить, – судя по лёгким шагам, что я услышала, девушка подошла к своему супругу. – Пожалуйста…

- Ты должна быть благодарна мне и моей семье за то, что я вытащил тебя из твоего захолустья! За то, что благодаря браку со мной, твоя семья получила, наконец, возможность приблизиться к истинной знати и посещать столицу! Ты стала вхожа во дворец повелителей – тоже благодаря мне! И этим ты решила отплатить?

- Генхард, прошу… выслушай…

- Я не собираюсь слушать твои оправдания! – дракон уже чуть ли не рычал. – С этого момента ты не выйдешь из дома без сопровождения.

- Но…

- Всё ещё пререкаешься, Диэнна?! Ты должна слушаться своего мужа, без всяких вопросов! Если же нет… то я буду учить тебя послушанию!

За этими словами последовал резкий хлесткий звук и жалобный вскрик Диэнны. «Только не говорите мне...».

Я не стала больше ждать – открыла дверь и вошла. Это действительно была спальня. Но супруги преступно игнорировали широкую кровать. Муж Диэнны оказался совсем молодым мужчиной, выглядевшим не старше Террелла. Невысокий, по меркам рослых драконов, но довольно крепкого телосложения. Тёмно-русые волосы были завязаны в хвост. Карие глаза смотрели на супругу чуть ли не с презрением. Диэнна стояла в двух шагах от него, опустив голову, уже не пытаясь что-то сказать в свою защиту. Её лица я не видела – занавес густых черных волос скрывал его от меня. Зато я видела руку, поднятую к щеке и еле заметно подрагивающие плечи юной драконессы. Я почувствовала, как во мне закипает гнев: «Да как он посмел тронуть ту, что принадлежит мне и Фероксу?!».

- Я же приказал, чтобы нас никто не беспокоил! – повернулся мужчина на звук открывшейся двери. – Я… Повелительница?! – всё его высокомерие и злость, мгновенно, исчезли.

Дракон торопливо опустился на колени. Диэнна, так и не подняв головы и не посмотрев на меня – тоже.

- Повелительница, для меня огромная честь – видеть вас в моём доме, – произнёс мужчина. – Я счастлив, что удостоился вашего визита. Чем я могу быть вам полезен?

- Ты ничем не можешь быть мне полезен, – я окинула его неприязненным взглядом, проходя в центр комнаты. Драйк безмолвной тенью следовал за мной. – Диэнна, подойди ко мне.

Драконесса поднялась с колен и, под изумлённым взором своего супруга, всё также избегая смотреть на меня, подошла, остановившись в паре шагов.

- Ближе, – нетерпеливо приказала я.

Когда девушка подошла вплотную, я осторожно взяла ее за подбородок, приподнимая лицо:

- Убери руку.

Диэнна подчинилась. Первое, что мне бросилось в глаза – это состояние драконессы. Она была напугана, растерянна. Она не плакала, но была очень близка к этому. Возможно, только моё присутствие и заставляло её сдерживаться. И я увидела на лице девушки след от удара – четко проступающий след руки на нежной коже.

«Если регенерация ещё не началась, значит, эта скотина ещё и магию в свой удар вложила» – моя ярость усиливалась – я уже видела этого дракона в своих темницах в Зиградене.

- За что ты ударил свою жену? – я отпустила лицо драконессы и посмотрела на, всё ещё стоявшего на коленях, мужчину.

- Повелительница, я… Зачем вам это? Это, всего лишь, небольшие семейные проблемы – в каждой семье такой бывает…

- Отвечай на мой вопрос – за что ты ударил свою жену? – повторила я, с удовольствием, видя, как мужчину передёрнуло от моего ледяного тона.

- За то… за то, что пока я был у тёмных эльфов, она… с кем-то проводила здесь время.

- Ты давал ей клятву верности? – поинтересовалась я.

- Нет, повелительница.

- А она тебе?

- Нет…

- Хм… тогда по какому праву ты распускаешь свои лапы?

- Повелительница…

- Кроме того! – прервала я его. – Тебе не нравится, что Диэнна, как ты выразился, проводит время со мной и моим супругом?

Он вскинул голову. Изумление на лице дракона сменилось страхом:

- Повелительница… я не знал! Не знал, что она… была с вами! Если бы я знал…

- Тебе было бы это известно, если бы ты дал ей объясниться, – заметила я. – Однако… ты решил, что тебе это ненужно. Решил, что имеешь право ударить девушку, которая доставила удовольствие твоим повелителям.

- Повелительница, прошу вас, простите меня! Этого больше не повторится! – судя по всему, дракон прекрасно знал, что бывает с теми, кто вызывает неудовольствие правящих супругов.

- Прощения ты должен, просить, в первую очередь не у меня. Впрочем, это уже неважно, – я уже почти определилась с дальнейшей судьбой мужа Диэнны. – У меня больше нет желания разговаривать с тобой. Идём, Диэнна.

Я повернулась и вышла из комнаты. Диэнна молча пошла за мной. Во дворец, в одну из моих спален, мы уже попали посредством портала – идти по улицам, тем более, когда девочка в таком состоянии, я посчитала лишним.

Драйк оставил нас вдвоём. Я задумчиво смотрела на Диэнну. Следа от удара на её лице уже не было. Но она дрожала, сглатывала слёзы, держалась изо всех сил, лишь бы не заплакать передо мной. Видно было, что до этого дня на неё, вряд ли, кто-то поднимал руку. Для неё это стало шоком. «Она никогда не должна была узнать, что это вообще такое – когда тебя бьют! – гневно подумала я. – Не должна была испытать подобное! Этот выродок, который называет себя её мужем…».

Я шагнула к драконессе. Диэнна не шелохнулась, но ощутимо напряглась.

- В чём дело? – спросила я. – Боишься? Не стоит. Я не причиню тебе боль.

- Простите меня, повелительница, – наконец решилась заговорить со мной драконесса. – Я… я не боюсь. Точнее, боюсь, но не вас. Я… себе не доверяю.

- В чём?

- В том, что… что вы дотронетесь до меня и я… я... – глаза девушки подозрительно заблестели. – И я… я…

Она запнулась. И я понимающе закончила:

- Заплачешь?

Она потерянно кивнула. Я вздохнула – даже эта невинная и наивная малышка знает, что нельзя показывать свою слабость перед сильными мира. Но я не собиралась испытывать ее на прочность. И доказательство ее стойкости мне было не нужно. Я подошла к девочке, осторожно, чтобы не напугать, опустила руки ей на плечи, и притянула к себе, обнимая.

- Тебя ведь никогда не били, верно? – драконесса помотала головой и я продолжила. – И больше не будут. Никогда. Ты ведь веришь мне?

Диэнна кивнула, уткнувшись носом в моё плечо. Я чуть улыбнулась, и сказала:

- Тогда – плачь. Пусть эта боль уйдет вместе со слезами, и оставит тебя. Не сдерживайся. Плачь.

Я почувствовала, как под моими руками её плечи подрагивают. Как она начинает всхлипывать, стоило мне только прижать её сильнее. Ещё один жест – я погладила драконессу по голове. И вот, наконец, девочка не выдерживает – тихо плачет в моих руках, совсем как ребёнок.

Это даже было, в какой-то степени, забавно – позволять кому-то то, что не позволяешь себе уже много лет. Позволять выплеснуть всю боль, что накопилась. Заплакать. Ведь, эмоции должны выходить. По крайней мере, если есть такая возможность. Я вспомнила, как сама когда-то разревелась на руках у Лилит. Это было всего один раз и очень давно, но… я, до сих пор, была благодарна демонессе за тот случай.

Диэнна… Мне, возможно, не то, что было её жаль… Скорее, это было эгоистичное чувство того, что кто-то посмел испортить внешний вид моей игрушки и довести её до слёз. И это сделал не Ферокс и не я. А раз так, то от последствий этого надо было избавиться.

Через какое-то время я почувствовала, что Диэнна начинает успокаиваться. И, чтобы окончательно, вывести её из этого состояние, с ней надо было о чём-то говорить. Я вспомнила картины в доме мужа драконессы.

- Диэнна, а что за художник рисовал картины, которые висели в доме твоего… супруга? – спросила я.

Девушка, всхлипнув в последний раз, подняла на меня глаза и, чуть смущённым тоном, произнесла:

- Это… это я рисовала.

- Ты? – искренне удивилась я, и даже слегка растерялась. – У тебя очень красиво получается.

- Спасибо, повелительница. Я… я люблю рисовать. Хотя, моему мужу это увлечение не сильно нравится.

- Это ещё почему? – нахмурилась я.

- Он считает, что рисование – пустая трата времени. Что оно… ничего не даёт. Что, раз я ничего не смыслю в политике, то лучше мне заниматься музыкой и изучать придворные ритуалы столицы.

- Это он так решил?

- Да. Поэтому… те картины, что вы видели, я их рисовала ещё в доме у родителей. Здесь, в Реншааре, мне не дают рисовать. Генхард, перед тем, как уехал в Тёмный лес, дал слугам указание, чтобы следили за тем, чтобы я не… тратила время попусту, – объяснила Диэнна. – Музыка мне тоже нравится, но я… я скучаю без красок и холстов.

- И ты ещё хотела получше узнать этого тирана? Что-то я теперь не совсем представляю, что он в постели-то мог быть с тобой нежен.

- Повелительница…

- Ладно, пока закончим этот разговор. Пошли.

- Куда?

- Тебе надо успокоиться и расслабиться. Да и я не откажусь.

Во внушительной по размерам ванной комнате, с небольшим бассейном, утопленным в мраморный пол, было тепло и влажно. Бассейн уже был полон теплой ароматной водой. Я не знала, что за заклинания обеспечивают это, но уже привыкла – когда бы мне не захотелось принять ванну, все было уже готово, едва я переступала порог комнаты.

Я сняла с себя платье, посмотрела на Диэнну, увидела, что её руки всё ещё дрожат, мешая ей справиться с застёжками. Я подошла к ней и, не обращая внимания на её слова о том, что она справиться сама, раздела ее.

- До сих пор стесняешься меня? – заметила я, что щёки Диэнны порозовели, когда она осталась обнажённой.

- Немного, повелительница, – призналась драконесса, опустив глаза. – Для меня это пока всё равно… очень странно и необычно. Но… но и приятно – тоже, – ещё тише закончила она.

Я улыбнулась драконессе, взяла её за руку и потянула за собой в воду. Заставив девушку пару раз окунуться в тёплой воде, я притянула её к себе, намылила мочалку и стала осторожно прикасаться к Диэнне. Почему-то, настойчивой сегодня быть не хотелось. После того, что это нежное создание сегодня пережило, мне казалось, что её может напугать любое резкое движение. Поэтому я вела себя так, словно, приручала дикого зверька. Аккуратно, нежно… гладя её тело, лаская… Я прикоснулась мочалкой между её ног, начала ласкать там… Диэнна негромко застонала, теснее прижимаясь ко мне.

- Мне нравится твоя чувствительность, Диэнна, – мурлыкнула я, продолжая свою ласку и целуя девушку в уголок рта. – Ты так остро реагируешь…

- Повелительница, а можно… можно мне самой к вам прикоснуться? – кажется, девочка испугалась собственной смелости, потому что сразу после своей робкой просьбы, она пошла на попятный. – Простите… Простите мне мою наглость... Пожалуйста, забудьте о том, что я сказала.

- Почему же? Я совсем не против, – я взяла её за руку и провела ею по своей коже. – Давай, не бойся. Тем более, если тебе этого хочется.

Диэнна, не менее осторожно, чем я до этого, заскользила руками по моему телу. Её прикосновения были лёгкими, почти пугливыми. По плечам, по талии, по животу… Было такое ощущение, что девушка касается чего-то запретного, но из-за этого не менее притягательного. Я ей не мешала, позволяя касаться где и как угодно. Потом Диэнна несмело коснулась своими губами моих, поцеловала так невинно… как ребёнок. На этом она и остановилась.

- Всё, исчерпала свою смелость? – беззлобно рассмеялась я, не настаивая на продолжении.

- Н… наверное, – Диэнна вновь покраснела. – Вам… вам понравилось?

- Понравилось. Но, в следующий раз, надеюсь, ты зайдешь дальше.

- А повелителя… я тоже смогу коснуться? – чуть помолчав, осмелилась спросить драконесса.

- Хочешь потрогать Ферокса? – усмехнулась я, погладив ее по щеке. – Думаю, он тоже будет не против. А теперь, идём в спальню. Я вижу, что ты устала.

В спальне Диэнна спросила меня:

- Повелительница… А что теперь со мной будет? Мне придется вернуться в дом Генхарда?

- А ты этого хочешь? – поинтересовалась я, хотя уже и знала, что не отпущу её отсюда, чтобы она сейчас не сказала.

- Нет, не хочу, – честно ответила Диэнна. – Но… я же не могу остаться здесь.

- Почему? Это одна из моих спален, так что никто тебя отсюда не прогонит. Можешь пользоваться всем, что здесь есть. И служанок я тебе предоставлю. – Тут мне пришла в голову идея. - Кстати, у них можешь требовать всё, что хочешь для рисования – они тебе всё найдут. Любые краски, любые холсты. Что ещё там нужно?

Синие глаза девушки сверкнули таким восторгом, что я поняла – я нашла лучший способ развеять печали этой малышки.

- Повелительница… спасибо! Спасибо вам! Но… – ее улыбка чуть померкла, восторг сменился непониманием, – почему? Чем… чем я всё это заслужила?

Я только усмехнулась, ответив ей чистую правду.

- Тем, что я этого хочу. Только и всего. Или тебе нужны ещё какие-то причины?

Девушка торопливо помотала головой:

- Нет, что вы, повелительница! И все же… вы так добры ко мне… это как сказка, которые я слушала в детстве…

Она опустила голову на подушку. Глаза девушки стали слипаться. Но я заметила, что, несмотря на это, она о чём-то размышляет.

- О чём ты думаешь, Диэнна?

- О том, что хотела бы, чтобы у нас с Генхардом были такие же отношения, как у вас с повелителем. Чтобы он любил меня так же, как повелитель любит вас.

Я чуть не рассмеялась, но сдержала себя. Наивный ребёнок… Она так искренне это говорила… Она, на самом деле, в это верила. Верила в красивую картинку, которую видела. Но… Да, драконы умели любить своих женщин, в отличие от демонов. Но у нас с Фероксом был не тот случай. Я это знала и принимала. Я не требовала от него ничего иного, кроме как уважения к себе. Знала, что на большее рассчитывать, всё равно, не стоит. Но Диэнне я об этом не сказала. Пусть она продолжает верить в сказку. В сказку о любви дракона и демона.

Я дождалась, пока Диэнна уснёт, встала, открыла дверь и вышла из спальни в гостиную. Там я позвала Драйка:

- Я хочу, чтобы тот дракон, в доме которого мы сегодня были, исчез. Чтобы никто и никогда ничего о нём не узнал. И чтобы даже останков его никогда не нашли.

- Как прикажете, госпожа. Займусь этим сегодня же.

- Прекрасно, – я удовлетворенно кивнула. – И, Драйк, я не хочу для него быстрой смерти. Хочу, чтобы он мучился в предсмертной агонии не один час. И, чтобы перед смертью, хорошо уяснил, за что он страдает - нельзя трогать то, что принадлежит твоим повелителям. Даже если ты об этом и не знал.

- Всё будет исполнено, как вы приказали, госпожа Милена, – слуга поклонился и ушёл.

Я вернулась в спальню. Я поняла, что мне совершенно не хочется самой тратить время на этого дракона. Мои темницы и без него не пустуют. А Драйк, я знала, в точности выполнит мой приказ. В исполнительности и умениях моего слуги я не сомневалась.

Глава 15

Шаг. Еще шаг. Выпад. Вжих! Метал проскрежетал о метал. Снова шаг. Звон столкнувшихся клинков. Уклонение… и пропущенная подсечка. Девочка пяти-шести лет с коротким вскриком упала на пол. Шпага отлетела прочь, звякнув о каменные плиты пола. Девочка покосилась на бесполезную дагу в своей левой руке. Острый кончик шпаги противника кольнул ей шею, обозначая конец поединка. Девочка вздохнула.

- Вы в порядке, госпожа? – поинтересовался высокий худощавый демон с серыми, цвета тусклой стали, волосами, отводя клинок в сторону.

- Да, – малышка качнула головой, отбрасывая со вспотевшего лба волосы, поднялась на ноги. – Мне надо быть внимательнее.

Она подняла свою шпагу, и снова приняла боевую стойку:

- Продолжим.

Мужчина не спешил вставать в изготовку, окинув девочку быстрым пытливым взглядом, и покачал головой:

- Мы уже давно тренируемся. Вам надо отдохнуть, госпожа.

- Не надо. Я не устала. Продолжаем!

- Через час, – непреклонно сказал демон, опуская свою шпагу и отступая на шаг. – Вам нужно восстановить силы.

Девочка смотрела на него недовольным взглядом. Упрямо поджала губы:

- Через полчаса.

- Госпожа Аккэлия…

- Полчаса, Драйк! – Теперь уже голос пятилетней малышки звучал с твердостью клинка. – И не минутой больше.

Темные глаза девочки смотрели в глаза мужчины – темно-красный и пронзительно-желтый с хищным вертикальным зрачком. И взгляд, устремленный на демона, не был взглядом ребенка. Демон наклонил голову, в поклоне:

- Как прикажете, госпожа.

Девочка кивнула. Особого торжества эта маленькая победа в ней не вызвала.

- Если позволите, я покину вас на это время, – сказал Драйк, и, дождавшись очередного кивка, пошел к выходу из тренировочного зала, на ходу вогнав шпагу в одну из подставок.

Перед тем как уйти, демон посмотрел на адскую гончую. Ренэтус, лежащий возле стены, ответил ему ленивым взглядом, не поднимая голову с мощных лап. Псу не надо было напоминать о его обязанностях.

Убедившись, что Драйк покинул зал, Аккэлия уронила шпагу и дагу, согнулась, уперлась ладонями в колени, и тяжело задышала. Ее слега потряхивало, кожу под одеждой щипало от пота, сердце бешенным там-тамом колотилось о ребра. Двухчасовая тренировка – и девочка чувствовала, что с трудом держится на ногах. Драйк за это время даже веса шпаги в своей руке почувствовать не успел. А она – дочь правительницы города, наследница трона Зиградена, потенциальная глава семьи – уже ни на что не годится. И то, что ей всего пять лет – не оправдание. Ее брат Кристиан в свои пять лет был способен размазать того же Драйка по стене тонким слоем. Не особо напрягаясь при этом.

Не удержавшись, Аккэлия тихо всхлипнула. Одно дело – смириться с собственным ничтожеством, и совсем другое – раз за разом убеждаться в этом. Услышав этот звук, Ренэтус поднялся, подошел к маленькой демонессе, осторожно ткнулся мордой ей в плечо, словно спрашивал, все ли с ней в порядке.

- Все нормально, Ренэтус, – сказала девочка, выпрямляясь и вытирая лоб рукавом. – Для меня – нормально.

Пес издал вопросительно-ворчащий звук. Телепатически адская гончая могла общаться только со своей хозяйкой – Миленой. Но его маленькая подопечная нередко понимала его на понятийном уровне.

- Просто я – слабая, – с красивого детского лица на пса смотрели совсем недетские глаза – большие и темные, хранящие в себе тень многих тяжелых знаний.

Дети-демоны взрослеют быстро, если конечно переживают беспомощный младенческий возраст. Аккэлии Кавэлли приходилось взрослеть еще быстрее. Даже находясь под опекой любящей матери.

Келл подняла с пола свое оружие, рассеянно посмотрела на сверкающие клинки. Они были сделаны специально под нее, с учетом ее роста и веса. Обычное оружие без капли магии – мама боялась, что магическое оружие может навредить ей.

Последний визит к драконам оставил после себя неприятный осадок, и Аккэлия не могла понять почему. Хотя нет – понять-то как раз могла, а вот принять…

Она привыкла, что каждый в этом мире сильнее её. Что её жизнь не обрывается только благодаря маме и Кристиану. Впервые попав к драконам, увидев старших детей правительницы Зиградена – сильных, стоящих всего на пару ступеней ниже повелителей миров, Аккэлия ощутила себя пылью в россыпи огненных искр. Но драконы, могущественные драконы, приняли ее – пустышку – буквально с первой минуты.

Келл прошлась по залу, разминая гудящие от усталости ноги. Ренэтус задумчиво следил на ней взглядом. А Аккэлия вспоминала. Вспоминала, как впервые попала в мир драконов. Это случилось, когда Ренэтус спасал Аккэлию от Хищницы.

Девочка никогда бы не призналась в этом вслух, но Хищница была самым страшным еекошмаром. Даже собственное будущее не пугало ее так, как то, во что превращалась ее мать, когда Хищница завладевала ее сознанием. Хищница смотрела на Аккэлию, как любой нормальный демон посмотрел бы на подобное создание – с брезгливым презрением, как на насекомое, которое непонятно зачем живет. Видеть подобное выражение на лице любящей матери, слышать, что она при этом говорит – для Келл это было страшное и тяжелое испытание.

Она видела Хищницу всего два раза. Первый – почти год назад, и этот раз Келл запомнила плохо, настолько шокирующим это оказалось для маленькой демонессы. Вот они шли по коридору к комнатам Келл, девочка держала Милену за руку, рассказывая выученный накануне урок о принципиальных различиях поражающий магии драконов и темных эльфов. Мама мягко улыбалась, хваля усидчивого ребенка, как вдруг рука женщины выскользнула из маленьких пальчиков девочки.

- Маленькое бесполезное ничтожество! Как ты смеешь прикасаться ко мне?!

- Мама?

- Мама?! О, нет! Такой жалкий выродок не может быть моим ребенком. Недоразумение, которое давно пора исправить…

Аккэлия не понимала, что происходит. Лишь чувствовала липкий удушающий ужас, не в силах отступить ни на шаг от… демонессы. От истинной Высшей демонессы, какой и надлежало быть Милене Кавэлли. Келл расширившимися глазами смотрела на косу, возникшую в руках матери, и осознавала, что её жизнь никогда больше не станет прежней. Что её жизни сейчас не станет вообще.

В тот раз Аккэлию от Хищницы спас Самаэль. Это было странно – Верховный демон ненавидел младшую дочь правительницы Зиградена. Девочка не понимала причин этой ненависти, но ей достаточно было самого факта. Но ангел смерти любил Милену Кавэлли. И на счастье Аккэлии, его любовь к женщине оказалась сильнее ненависти к ребенку.

А второй раз Келл спас Ренэтус. Адская гончая безошибочно чувствовала перемены в своей хозяйке. И тогда Келл успела увидеть лишь злой презрительный взгляд, когда демонесса вошла в её комнату – а в следующий миг, пёс боком толкнул девочку в открывшийся портал.

Когда портал сомкнулся за её спиной, Аккэлия огляделась. Большой письменный стол, стеллажи вдоль стен с фолиантами, магическими артефактами – похоже, чей-то рабочий кабинет. Окно, а за окном небо – странное небо, незнакомого сиреневатого цвета.

- Ренэтус, где мы? – Тихо спросила Аккэлия.

Она знала, что адская гончая не ответит ей, просто привыкла разговаривать с ним, зная, что он все понимает.

Щелкнула открывающаяся дверь. Келл обернулась – в кабинет заглянул молодой мужчина. Демонесса прижалась к гончей, чувствуя, как Ренэтус чуть напрягся.

Мужчина был очень высоким и массивным. Длинные черные волосы рассыпаны по широким плечам, мерцающие, словно огонь, глаза, чуть надменно поджатые губы. А еще от него исходило ощущение колоссальной силы. Маленькая Келл обмерла, вцепившись пальцами в шерсть адской гончей – эта сила была сродни силе Верховных демонов. Но никогда Аккэлия не оказывалась так близко к Верховным, как была сейчас к этому… нет, он не был демоном. Этот мужчина был драконом.

Он озадаченно смерил взглядом адскую гончую и маленькую демонессу.

- Ренэтус? – удивленно спросил он, приближаясь.

Пёс едва слышно заворчал, но мерцающие глаза дракона уже смотрели на Аккэлию:

- Ты кто?

Келл хотела что-то ответить, но поняла, что не может выдавить из себя ни звука. Этот дракон был сильным, очень сильным, и когда он оказался так близко, маленькая демонесса ощутила себя не просто слабой, она поняла, что она – абсолютное ничтожество. Дракон вгляделся в её лицо, и его глаза вдруг слегка расширились в удивлении.

- Подожди-ка… – он присел на корточки перед ней, и Келл захотелось сжаться в комок под его пристальным взглядом, его сила давила на неё. Дракон чуть склонил голову на бок, посмотрел на черные чешуйчатые крылья за спиной девочки. – Ты… Аккэлия?

Келл вздрогнула, удивлено вскинув глаза на мужчину, не решаясь сказать ни слова.

- Ну же, – мягко произнес дракон, – не бойся меня. Я тебя не обижу… – он протянул к ней ладонь, и Келл втянула голову в плечи. Дракон нахмурился, и убрал руку, так и не коснувшись девочки. – Ответь, ты Аккэлия Кавэлли? Дочь Милены, верно?

Келл неуверенно кивнула. Его сила пугала её, но она не чувствовала враждебности с его стороны. Его голос звучал мягко, а во взгляде не было раздражения.

- Откуда вы меня знаете? – наконец решилась спросить девочка, продолжая цепляться за Ренэтуса.

- Кристиан о тебе рассказывал, - чуть улыбнулся дракон, а у Келл вдруг ёкнуло сердечко при звуке знакомого имени.

- Вы знаете Криса?

- И очень не плохо. Я…

- Ориан! – новый голос.

В кабинет вошел еще один дракон, и у Аккэлии перехватило дыхание. Если первый показался ей сильным, то этот был просто олицетворением мощи. Он был чуть выше того, кто говорил с ней. А лицами они были похожи. Разве что вошедший выглядел старше.

– Что ты… – начал старший дракон, и осекся, увидев Аккэлию. Нахмурился. – Это еще что такое?

- Отец, – молодой дракон выпрямился. – Это Аккэлия Кавэлли, младшая дочь мамы.

Келл смотрела на них, наконец понимая, кого видит. Кристиан много рассказывал о них. Старший дракон – это Ферокс, повелитель мира драконов, и муж ее матери. А второй – Ориан, наследник Ферокса, и старший сын Милены Кавэлли.

- Я знаю, кто она, – раздраженно откликнулся Ферокс. – Как она сюда попала?

- Похоже, Ренэтус привел её, – ответил Ориан, оглядываясь на девочку через плечо.

- Этого еще не хватало, – обронил Ферокс и попытался обойти сына, чтобы приблизится к Аккэлии.

Демонесса испуганно сжалась.

- Постой, – Ориан преградил ему путь. – Что ты хочешь сделать?

- Отправлю её туда, где ей место.

- Что? Почему?

- Еще одно демоническое отродье я здесь терпеть не намерен.

- Нет, ты не можешь! – Ориан схватил Ферокса за плечо.

Повелитель драконов замер, словно решил, что ему послышалось. Посмотрел на руку сына на своем плече, потом перевел взгляд на его лицо.

- Что?! – В глазах Ферокса мелькнул… нет, не гнев, а скорее его предвестник.

Опомнившись, молодой дракон убрал руку, и сказал с максимально возможным почтением:

- Отец, позволь ей остаться. Хотя бы на время. Я присмотрю за ней.

- И речи быть не может, – отчеканил Ферокс. – Девчонке не место в этом мире, и её здесь не будет.

Ориан ничего не ответил. Лишь сделал шаг так, чтобы оказаться между отцом и маленькой демонессой. Ферокс посмотрел в глаза наследника, взгляд повелителя драконов потихоньку наполнялся гневом.

Аккэлия жалась к Ренэтусу, обхватив его за шею, испуганно глядя на драконов. Она понимала, почему Ферокс хочет убрать её из своего мира, но не понимала, почему его сын не дает ему сделать этого.

- Ориан, отойди!

- Нет! Я не позволю тебе её забрать!

- Наглый мальчишка, – прорычал Ферокс, – смеешь перечить своему повелителю и отцу?!

Келл чувствовала движение магии, вызванное волей повелителя драконов, чувствовала, как его сын с трудом, но сопротивляется ей. Эта магия краем задела и саму демонессу. Келл крепче стиснула пальчиками шерсть Ренэтуса. Если бы голос не отказал ей, она попросила бы адскую гончую открыть портал, и увести её отсюда. Куда угодно, хоть обратно к Хищнице. Два могущественных дракона – отец и сын – готовы буквально сцепиться в схватке. И из-за чего?! Из-за неё – демонессы-пустышки, оказавшейся там, где ей быть не положено. Аккэлия не хотела этого видеть, и тем более не хотела быть этому причиной.

И вдруг из-за широкой спины Ферокса вышла Милена. Келл даже вздрогнула – так неожиданно она появилась. Вспыхнувшая было радость, сменилась страхом – Аккэлия смотрела неё, силясь понять, кого видит: маму или Хищницу. Женщина коснулась руки мужа:

- Ферокс… А что здесь происходит?

Аккэлия тихонько выдохнула – эти спокойные, исполненные достоинства интонации, она никогда не спутает с надменным и злым тоном Хищницы. Мама!

Девочка отрешенно слышала, как Ферокс ответил ей, назвав Аккэлию жалким подобием демона, как Ориан зарычал на отца, требуя не называть так маленькую демонессу. Все это проходило мимо сознания Келл – она изо всех сил сдерживалась, чтобы не бросится к маме. Но она знала, что нельзя потакать подобным эмоциональным порывам. Нельзя проявлять слабость на глазах сильных.

Между тем, Ориан просил мать ненадолго оставить Аккэлию с ним. Милена, с неохотного согласия Ферокса, позволила. Келл же не хотела оставаться с молодым драконом. Она посмотрела на мать – та послала ей мягкую успокаивающую улыбку. Маме Келл верила – если она считает, что дочери лучше пойти с Орианом, значит так нужно. И девочка, чуть опасливо, но доверчиво взяла дракона за протянутую руку. Они вышли из кабинета – Аккэлия с Орианом, и Ренэтус следом, тихонько цокая когтями по каменному полу.

Девочка украдкой бросала взгляды на дракона – какой же он большой и сильный. Почему он решился спорить с отцом ради неё? Зачем? Ферокс не желал терпеть её в своем мире, и это было объяснимо – Келл многих раздражала просто фактом своего существования. Но почему Ориан так противился этому? Он как будто… защищал её. Почему? Мама спокойно отпустила её с ним, когда тот попросил об этом. Маме Аккэлия верила, но все равно боялась оставаться наедине с таким сильным созданием, мотивов которого не понимала. Она давно привыкла, что любой, обладающий силой, смотрит на нее, как на насекомое. И жизнь ее ценит примерно так же. Единственной гарантией её выживания была мама.

Дракон, видимо, что-то почувствовал. Остановился, выпустил руку девочки, и опустился перед ней на колено. Ренэтус смерил его задумчивым взглядом, и уселся в нескольких шагах поодаль.

Аккэлия взглянула Ориану в лицо, и тут же опустила глаза – нельзя поднимать взгляд, пока этого не позволят.

- Аккэлия, – мягко позвал Ориан. – Посмотри на меня.

Демонесса послушно подняла ресницы, устремив на него взгляд блестящих тёмных глаз.

- Ты боишься меня?

Келл поджала губы. Да, она боится. И он знает, что она боится. Но признавать этого нельзя. По крайней мере – не сразу.

- Я… я не боюсь вас, – произнесла девочка, стараясь взять себя в руки. – Я преклоняюсь перед вашей силой…

- Перестань, – оборвал её дракон, похоже, более резко, чем хотел.

Демонесса вздрогнула, и снова опустила взгляд в пол.

- Извини, – тут же сказал он, и Келл почувствовала, как его широкая ладонь очень осторожно скользит по её волосам. Раз, другой, третий. – Я не хотел тебя пугать. Просто… ты не должна так говорить…

- Должна, – тихо ответила Аккэлия не поднимая взгляда. – Я должна выказывать уважение…

- Хорошо, – после долгой паузы вздохнул Ориан. Его голос снова стал мягким. – Ты выказала мне всё возможное уважение. Тебе не надо бояться меня. Я не рассержусь на тебя, Аккэлия… Келл, посмотри на меня, – он снова погладил ее по голове. – У тебя очень красивые глаза. Не отводи их, пожалуйста…

Демонесса подняла взгляд. Она не знала, как реагировать на его странные слова. Таким тоном, мягким, ласковым, с ней говорила только мама. И еще Кристиан, когда заставал сестру чем-то расстроенной.

- Ты знаешь, кто я? – спросил дракон.

- Вы – Ориан, старший сын Ферокса Деймарра Айрелла Нэррета, повелителя драконов, – заученно ответила девочка, – наследник трона мира драконов.

- Всё верно, – кивнул Ориан. – Но ты забыла кое-что. Кое-что очень важное.

Маленькая демонесса не смела отвести взгляд, поскольку этот дракон не хотел, чтобы она это делала. Поэтому Ориан увидел весь её ужас, вызванный его словами. Что она могла забыть?! Она наизусть знала иерархию Верховных демонов, богов-драконов и правителей темных эльфов.

- Что? – едва слышно выдохнула Аккэлия, цепенея от ужаса, и уже готовая принять на себя гнев молодого бога-дракона.

- Я – сын Милены Кавэлли, – улыбнувшись, сказал Ориан. – И я – твой брат, Келл.

Аккэлия опешила. В полнейшем недоумении она уставилась на Ориана, забыв о манерах, почтении, и даже о своём страхе. Он так просто это сказал! Он – дракон, наследник престола целого мира, один из самых сильных существ, с которыми доводилось сталкиваться Келл в её короткой жизни. Он так легко признал её – демонессу-пустышку, без капли силы, без собственного будущего – своей сестрой! Это было невозможно, невероятно и… неправильно.

Всё семейство Кавэлли, разумеется, за исключением мамы и Кристиана, презрительно кривились, едва им доводилось завидеть её. Их оскорбляло осознание своего родства с ней. Еще больше это усугублялось тем, что Аккэлия была преемницей Милены по праву рождения – следующей главой семьи. На что может годиться девчонка, в которой даже гены отца – одного из сильнейших Верховных демонов – не смогли пробудить ни капли магии?! Драконьи крылья за спиной такого никчёмного создания были для влиятельной семьи Кавэлли, как плевок в лицо.

Однажды Аккэлия случайно услышала разговор своих дядьев, братьев мамы. Лэйрат сказал тогда, что раз они вынуждены терпеть «это ничтожество» рядом, то нужно хотя бы обрубить её крылья, чтобы она не позорила семью. Элендар тогда посоветовал брату придержать язык, и следить за словами, если тот не хочет лишиться собственных крыльев.

А в Келл тогда поселился страх – неужели её, правда, могут лишить крыльев? Она хотела спросить об этом у мамы, но Милена в то время была в Пандемониуме. А когда вернулась, Келл заметила, что мама чем-то расстроена, если не рассержена, и не решилась задавать ей этот вопрос, опасаясь огорчить ещё сильнее. Больше подобных разговоров Аккэлии слышать не доводилось. Но все равно, малышка сочла за благо как можно меньше попадаться на глаза своим родственникам. Это было не просто, но она старалась.

Глядя во внимательные, цвета раскаленной лавы, глаза дракона, Аккэлия испуганно покачала головой.

- Нет, это… – залепетала она, совершенно сбитая с толку. – Вы же… дракон. И вы…

- У нас с тобой одна мать, – пояснил Ориан, – значит ты – моя сестренка. И не имеет значения, что ты другой расы.

- Но как же?.. – девочка чувствовала, что ей не хватает слов.

Кристиан рассказывал, что если один из родителей общий, то среди драконов это считается очень близким родством. Но Крис – очень сильный, его не стыдно назвать братом. А она? Неужели дракон не чувствует, что она – пустышка? Да быть такого не может. И он не считает такое родство унизительным? Аккэлия уставилась на дракона совершенно беспомощным взглядом, и тот вдруг рассмеялся. Не зло, не издевательски, а очень искренне.

Ориан выпрямился, одновременно подхватывая Аккэлию на руки. Демонесса испуганно пискнула – она не любила, когда кто-то кроме мамы, или Криса брал её на руки. Как правило, это делали Драйк или Киеран, когда к маме неожиданно приходил кто-то из Верховных демонов – Милена не хотела, чтобы Аккэлия пересекалась с кем-то из них, и всегда велела слугам вернуть девочку в её комнаты. В их руках Келл чувствовала себя, словно в капкане. Хотя в отличие от представителей семьи, они никогда не выказывали по отношению к ней открытого пренебрежения, относясь к маленькой демонессе, как к неотъемлемому приложению к своей госпоже.

Последний раз, когда ее держал на руках посторонний, это был Самаэль, когда он спасал Аккэлию от её же собственной матери. Мужчина прижимал девочку к себе, а она ощущала исходящую от него неприязнь, граничащую с ненавистью.

И теперь она сидела на сгибе руки бога-дракона, второй рукой он осторожно придерживал её за талию, легонько прижимая девочку к своей груди. Аккэлия обреченно приготовилась к новым неприятным ощущениям… но их не было. На руках у Ориана было удивительно спокойно, словно он укутал её собственной силой, внушая чувство абсолютной защищенности. Девочка удивлённо посмотрела на Ориана, он улыбнулся ей, но потом очень серьезно сказал:

- Аккэлия, меня тебе бояться не нужно, никогда. Ты мне веришь?

Демонесса смотрела в его глаза, и чувствовала, что очень хочет поверить ему. Что этот большой сильный дракон, который назвал себя ее братом, действительно не обидит её. И она может не вздрагивать от каждого его взгляда или прикосновения.

- Я, – едва слышно произнесла Келл, – я верю вам.

Ориан чуть нахмурился:

- А к Крису ты тоже на «вы» обращаешься?

Она отрицательно покачала головой.

- Тогда и мне говори «ты».

Аккэлия закусила губу и снова покачала головой:

- Не могу.

- Почему?

- Просто, не могу, – она не знала, как объяснить ему, что он только что основательно перевернул её картину мира, и она просто не может так быстро подстроиться под неё.

Она физически не могла обратиться к могущественному существу на «ты», потому что всю свою коротенькую жизнь училась говорить им только «вы». Но, кажется, он её понял, и в глазах его мелькнула тревога.

- Ладно, – вздохнул Ориан, – не все сразу. Давай-ка я тебя кое с кем познакомлю.

И он размашисто зашагал по коридору. Ренэтус поднялся, и затрусил следом.

Он познакомил ее с Лерден и Терреллом. Красивая улыбчивая драконесса, и молчаливый чуть угрюмый дракон. Сестра и брат. Ее – Аккэлии – сестра и брат. Келл долго не могла поверить им. Хотя видит Тьма, ей хотелось поверить, хотелось едва ли не до слёз. Ведь по сути Аккэлия оставалась пятилетним ребенком, мать которого была слишком занятой, а старший брат тоже не мог отдавать всё своё время сестре. И ей мучительно не хватало, чтобы в её жизни был кто-то ещё, кому можно было доверять, кого не надо будет бояться. Хотела поверить, но не могла. Слишком прочна была стена, которой окружила себя маленькая демонесса, стена из правил, законов, страха, норм поведения. Драконам пришлось немало побиться об эту стену, чтобы Келл, наконец, смогла довериться им. И полюбить в ответ.

Но когда она смогла преодолеть недоверие, поверить в невозможное, допустить их близко к себе, то почувствовала, что её жизнь стала стоить чуть больше. Она была нужна, ее любили – не только мама и Кристиан, но еще Ориан, Лерден и Террелл. Ни один маленький демон не мог похвастаться таким сокровищем. У Келл было то, что у других рас принято называть «счастливое детство». В мире демонов такого понятия не существовало в принципе. У Аккэлии Кавэлли оно было.

Только детство кончится, и кончится быстро. И Келл в свои пять лет это понимала. И что повлечет за собой наступление так называемой «взрослой жизни» понимала тоже. А вот то, что ей пришлось объяснять это Лерден – взрослой, умной, сильной, любящей сестре – наглядно показывало, какая между ними пропасть. Это было неприятно, но ожидаемо. Конечно, это никак не влияло на отношение драконов к младшей сестрёнке, но в очередной раз напомнило самой Аккэлии, кто она есть.

Девочка сквозь ткань погладила пальцами подвеску со звёздным светом, висящую на шее, и на время тренировки убранную под одежду. Посмотрела на шпагу и дагу, которые удерживала за рукояти одной рукой. Она отлично управляется с ними, почти идеально – для её роста, веса, возраста лучше просто невозможно. Но этого мало, ничтожно мало, исчезающе мало, для того мира, в котором она живет.

Келл вдруг мучительно захотелось пойти разыскать маму, обнять ее, прижаться, вдохнуть её запах, привычно попросить рассказать о чём-нибудь. И слушать её негромкий спокойный голос, и чувствовать, как её нежные руки поглаживают её по волосам, спине, по крыльям. Только с мамой Аккэлия позволяла себе быть той, кем является на самом деле – маленькой девочкой, которой очень нужна защита, потому что сама себя она защитить не может. А с тех пор, как Келл узнала о существовании Хищницы, она стала ценить эти моменты еще больше. Потому что допускала, что однажды Хищница придёт, а мама больше не вернётся. Террелл рассказывал ей как сам, в детстве испытал, подобный страх. Но, сказал он, со временем это пройдёт. Мама всегда будет возвращаться. Келл хотелось в это верить. Но она всегда должна готовиться к наихудшему развитию событий, если хочет выжить.

Нет, маму сейчас искать бессмысленно – её нет в Зиградене. Она в мире драконов – с Орианом, Терреллом и Лер. Маленькая демонесса сердито тряхнула головой и больно прикусила нижнюю губу. Боль всегда помогала девочке справляться с тугим комком в горле и отвратительным жжением в глазах, которые она начала ощущать сейчас.

Келл рассердилась на себя. Мама там, где должна быть. А у нее – Аккэлии Кавэлли – сейчас время занятий с Драйком. А потом – занятия с Хинэрасом в библиотеке. Так что нечего хныкать. Она – дочь правительницы Зиградена, и должна соответствовать. И то, что она не владеет магией, не значит, что ей можно расклеиваться, как какой-нибудь сопливой эльфийке.

В зале раздались едва слышные шаги. Тихо вжихнула вынимаемая из подставки шпага.

- Вы готовы продолжить, госпожа Аккэлия? – осведомился Драйк.

Прошло ровно полчаса. И ни минутой больше. Келл вздохнула, перехватила дагу левой рукой, решительно повернулась к демону, принимая стойку.

- Да.

- Тогда, – мужчина чуть развернул корпус, выставляя руку со шпагой вперед, а вторую заводя за спину. – Атакуйте!

* * *

Аккэлия Кавэлли шла по коридору дворца. Ренэтус верной тенью следовал за ней. Казалось бы, еще полтора часа тренировок должны были свалить её с ног до вечера. Но нет – час на отдых и чтобы принять ванну; свободную рубашку и кожаные брюки сменило длинное темно-бордовое платье; следующими у Аккэлии были занятия в библиотеке. Показательно, что никто не следил за тем, чтобы девочка соблюдала составленное для неё Миленой расписание. Келл сама контролировала своё время, и сама следила, за выполнением всех предписаний. Самодисциплина должна была стать основой её выживания. У неё не было магии, поэтому единственное, что ей оставалось – это закалять тело. По той же причине, единственная доступная ей сила – знание. Знание, подчерпнутое из книг.

«Одно звено мало что значит, – думала Аккэлия, направляясь к библиотеке, – но из сотен звеньев состоит длинная крепкая цепь. Или созвездия, – она погладила пальцами весящую на шее подвеску, – большие яркие, но состоят из десятков маленьких звёзд. Собирая те крохи силы, что мне доступны, смогу ли я хоть что-то получить? Все мои занятия, как звенья или как звёзды, но хватит ли их, чтобы создать из них хоть что-то? Или я просто теряю время, стараясь отвратить неизбежное…». Такие мысли часто посещали её, когда она была одна, и мышцы гудели от усталости, или голова готова была расколоться от объёма новой информации. Иногда ей казалось, что она сможет добиться чего-то значимого, иногда – что изнуряя себя занятиями, она идет по ухабистой дороге в никуда. Но мама сказала, что Аккэлии это нужно. Маме она верила. Милена Кавэлли знала, каково это – быть слабой в мире сильных. Хотя, глядя на свою мать, Келл сложно было поверить, что правительница Зиградена когда-то была слабой испуганной девчонкой.

- …ответить. Для твоего же блага.

Обрывки разговоров часто слышались в хитросплетённых коридорах дворца – слишком много здесь было обитателей, чтобы тишина могла устояться тут хоть на сколько-нибудь длительный срок. Обычно те, кого эти разговоры не касаются, не обращали на них внимания, но Келл остановилась, прислушиваясь. Она узнала голос, и лицо маленькой демонессы озарилось улыбкой:

- Ориан!

Девочка покрутила головой, определяя, откуда слышится голос брата. Вернулась на десяток шагов назад, и преодолев короткий боковой коридор, оказавшись на пороге одной из дворцовых зал. И замерла в некотором удивлении, так и не выйдя из-за арочного проема. В зале находился Ориан вместе с Крисом. И оба ни смотрели на Лекса Мейснера, который явно был не доволен их компанией. Лекс был высоким и сильным человеком, но на фоне дракона и демона выглядел довольно скромно.

- … мамочка слишком суровая женщина, чтобы у меня хватило смелости сплетничать о ней за ее же спиной, – впрочем, страха он не выказывал, и голос его звучал уверенно и даже слега дерзко. Разговор уже длился какое то время, и, похоже, что все его участники были не довольны тем, как он протекает.

- Хочешь сказать, – нехорошо усмехнулся Кристиан, – спорить с нами у тебя смелости хватает.

- Похоже на то, – Мейснер пожал плечами.

- Не зарывайся, ерат, – сказал Ориан. – Ты же не глуп, понимаешь, что смерть далеко не самое страшное, что может с тобой случится. Я повторю вопрос, и лучше тебе на него ответить: что ты знаешь о Белой богини, и зачем ей нужна твоя смерть?

- Она сестра Черной богини, – буркнул Мейснер. – Чем я ей не угодил – понятия не имею.

Дракон и демон переглянулись. Движение Кристиана было почти незаметно глазу. Его кулак смазанным росчерком мелькнул в воздухе. Лекс коротко вскрикнул, его шатнуло назад. Он натолкнулся спиной на стену, и рухнул на пол.

- Врешь, – спокойно сказал Крис, глядя на него сверху вниз.

Он ударил ерата вскользь и едва ли в четверть силы, в противном случае демон просто расколол бы человеку череп. Лекс поднес руку к разбитым губам, посмотрел на кровь на своих пальцах. Зло глянул на Криса, но сказать ничего не успел. Ориан наклонился, схватил его за горло, и вздернул с пола, прижав к стене. Ноги Лекса едва касались пола.

- Я ненавижу повторять, – с расстановкой произнес дракон. – Или ты рассказываешь все, что знаешь…

- Я не могу ничего рассказать, – перебил его Лекс. Говорил он сдавленно, из-за пальцев дракона на своем горле, но интонации были спокойные и уверенные. Если он и боялся сыновей Милены Кавэлли, то очень умело скрывал это. – Я знаю о Черной богине, слышал о Белой. Они имеют отношение к Милене. Все, – Он посмотрел прямо в глаза Ориана. – Можешь меня хоть на изнанку вывернуть, дракон. Только это ничего тебе не даст.

Чуть помедлив, Ориан разжала руку, позволив человеку встать на ноги. Лекс потёр шею, болезненно морщась. На его скуле наливался багровый кровоподтёк.

- Не можешь, значит, – задумчиво произнес наследник Ферокса. Посмотрел на брата. – Похоже, не врет.

- Похоже, – согласился Крис.

- Рад, что мы пришли к согласию, – хмыкнул Мейснер, – может, теперь разойдёмся?

Крис смерил его взглядом, что-то про себя решая. Затем резко выбросил руку вперёд, схватил наёмника за ворот куртки, и, дернув, подтолкнул к Ориану:

- Подержи-ка его, чтобы не рыпался.

Дракон понятливо ухватил того повыше локтей. Лекс дернулся раз, другой, но вырваться из рук сына повелителя драконов ему было не под силу.

- Что ты задумал, парень? – Поинтересовался Мейснер, и в голосе его скользнуло вполне понятное напряжение.

- Я понял – на тебе стоит блок, не дающий тебе рассказывать определенную информацию, – охотно пояснил молодой демон, протягивая ладони к голове Лекса. – Попробуем обойтись без слов…

Наёмник хотел что-то сказать, но пальцы Криса сжали его виски, и он дернулся, как от удара током. Глаза демона сверкнули, губы искривились в злой ухмылке. Лекс снова дернулся, попытался мотнуть головой, но его держали крепко. Сила юного Высшего демона проникала в его разум, взламывая, сминая, уничтожая то, что ей мешало добраться до цели. Но щиты в голове Мейснера ставил кто-то несоизмеримо более могущественный, нежели молодой Кавэлли. Из горла наемника вырвался хрип, медленно переходящий в вой, его глаза стали закатываться под веки. Крис оскалился, усилив напор. Лекс закричал, забившись в руках дракона, словно с ним случился эпилептический припадок. Вдруг вопль оборвался каким-то булькающим звуком, и из горла наемника пошла кровь, заливая подбородок и одежду. Лекса перестало трясти, и он безжизненно обмяк в хватке Ориана. Крис убрал руки от его головы, и дракон брезгливо разжал пальцы. Ерат мешком упал на пол.

- Тупик, – констатировал дракон, разглядывая бессознательного человека у своих ног.

- Он что-то знает, – кивнул Крис, носком сапога толкая Мейснера в плечо и переворачивая его с бока на спину. Убедился, что тот дышит, и продолжил. – Но кто-то позаботился о том, чтобы он никому не смог разболтать об этом. Ни добровольно, ни принудительно.

- Не нравится мне это, – Ориан покачал головой. – Если бы Дайона не жаждала его смерти, я бы, пожалуй, свернул ему шею. Просто на всякий случай.

- Согласен. Ладно, пусть живет, пока, – демон почесал бровь, посмотрел на брата. – Мне нужно вернуться в Реншаар. Пойдем?

- Пойдём, – пожал плечами Ориан. – Зачем тебе?

- С мамой поговорю. Не нравится мне от неё бегать. Рано или поздно, всё равно придётся объясняться. Пусть лучше рано.

- Смело, – оценил Ориан, открывая портал.

- Неизбежно, – вздохнул Крис.

И они ушли, так и не узнав, что у их «дружеского» разговора с ератом-наёмником был непрошенный свидетель.

Аккэлия чуть боязливо вошла в залу. Огляделась, словно желая убедиться, что кроме распростёртого на полу Мейснера здесь никого больше нет, и приблизилась к человеку. Он все еще был без сознания – магия Криса хорошо потрепала его. Демонесса рассматривала сведённое болезненной судорогой, испачканное кровью лицо, а в её голове дословно восстанавливался только что услышанный диалог. Чёрные брови хмурились все больше, руки сжимались в кулачки. Девочка решительно развернулась к выходу из залы:

- Идем, Ренэтус, – привычно бросила она неотрывно следующей за ней адской гончей.

Быстрым шагом, едва ли не бегом, Аккэлия шла в библиотеку. Открыв одну из двух высоких тяжелых створок, она оказалась в поистине колоссальном по своим размерам помещении. Библиотека семьи Кавэлли располагалась в западной башне главного дворца Зиградена. Длинные высокие книжные стеллажи создавали настоящий лабиринт, вход в который преграждал длинный массивный стол с чёрной отполированной столешницей, в окружении не меньше десятка стульев с высокими спинками. Внутренние террасы оплетали стены, устремляясь вверх, к невидимому потолку башни, и тоже были заставленные книжными шкафами. На эти террасы вели несколько лестниц, а между собой они объединялись множеством мостков и переходов, из-за чего казалось, что внутреннее пространство башни оплетено толстой паутиной. Библиотека Кавэлли считалась одной из самых богатых в Преисподней, соперничать с ней могла только коллекция Вельзевула.

Аккэлия приблизилась к столу и позвала:

- Хинэрас!

Тут же откуда-то из-за книжных полок послышался шорох ткани и едва слышные мягкие шаги. И глубокий, чуть глуховатый, баритон произнес:

- Вы опоздали на одиннадцать минут, госпожа Аккэлия.

Это был не укор, а констатация факта.

- Я знаю, – ответила девочка, глядя на вышедшего к ней демона.

Демон был стар. По настоящему стар. Его длинные прямые волосы, прижатые на лбу тонким металлическим обручем, были совершенно седыми. Смуглую кожу лица и рук покрывали глубокие морщины. Даже чёрное оперение крыльев, которые Хинэрас практически никогда не убирал, казалось пегим из-за большого количества седых перьев в них. Каждый взрослый демон, обладающий силой, может выглядеть на тот возраст, который ему предпочтительнее. Хранитель библиотеки семьи Кавэлли предпочитал быть стариком. Почему – никто не знал. Высокий, с прекрасной осанкой, всегда облаченный в длинную темно-серую мантию, он казался неотъемлемой частью самой библиотеки. Он был при ней всегда, сколько она существует. Он был тем, кто расставлял книги по этим полкам, когда основатели Зиградена возвели себе дворец, и принялись закладывать фундамент будущего города.

Если Люцифер правил Преисподней, Кавэлли правили Зиграденом, то можно было с уверенностью сказать, что Хинэрас правит этой библиотекой.

Аккэлия пододвинула массивный стул к столу и взобралась на него. Хинэрас, дождавшись, пока она усядется, почтительно произнес:

- Итак, госпожа, в прошлый раз мы остановились на…

- Нет, – твердо сказала Аккэлия, и демон умолк, вопросительно посмотрев на неё. – Прошлый урок мы продолжим в другой раз.

- Как пожелаете, госпожа, – безропотно согласился библиотекарь, отодвигая в сторону два массивных фолианта, лежащих перед ним. – В таком случае, о чем бы вы хотели поговорить сегодня?

Демонесса ненадолго задумалась, потом медленно произнесла:

- Сегодня ты расскажешь мне всё, что знаешь о двух богинях – Белой и Черной.

Если Хинэрас и был удивлен таким выбором темы, то ни чем этого не показал.

- О сестрах-богинях? – Переспросил он, задумчиво потирая подбородок. – Дайона и Адалисса…

- Да, – Аккэлия переплела пальцы на чёрной столешнице, требовательно глядя на старика. – Тебе что-нибудь известно о них?

- В общих чертах, госпожа, – ответил демон. – Боюсь, не больше, чем всем остальным. Общеизвестные факты, домыслы, легенды…

- Рассказывай.

- Ну что ж… – Хинэрас еще немного помолчал и начал. – История о Черной и Белой богинях берёт свое начало из аксиомы, что ничто существующее не появляется само. Любую жизнь, любые миры создают наделённые особой силой сущности, их называют демиурги. Или, для простоты понимания, боги. Считается, что создателями миров нашей Вселенной являются так называемые сестры богини, персонификации изначальных сил – Тьмы и Света…

Аккэлия слушала его спокойный сильный голос, старательно запоминая каждое слово. Разговор, случайно подслушанный ею, зародил в сердце демонессы необъяснимую пока тревогу. Она ничего не поняла из того, о чем говорили ее братья с Мейснером, кроме того, что это касается мамы. И суда по настроению Ориана и Криса – это плохо, очень плохо. Мысль о том, что маме может грозить опасность, ощутимо вызывала в маленькой демонессе мертвящую оторопь. Но Келл чувствовала, что не стоит идти с расспросами к братьям: чтобы не происходило сейчас, ей вряд ли что-то расскажут – просто из желания уберечь. Аккэлия знала, что её любят, но понимала, что в серьёзной ситуации она будет помехой – маленькая, без капли силы. Поэтому, старшие просто попытаются оградить её от происходящего, если узнают, что ей случайно стало что-то известно. Но сейчас у неё в руках была ниточка – эти богини – почему бы не попробовать самой потянуть за неё. Начать хотя бы с этих общеизвестных фактов, о которых говорит Хинэрас.

Улегшийся под столом Ренэтус опустил массивную голову на лапы, и прикрыл глаза. Если бы кто-нибудь умел читать мимику на собачьей морде, то заметил бы, что адский пёс встревожен. У гончей было прекрасное чутьё на грядущие события – и ему очень не нравилось то, что происходит сейчас. Как и то, что теперь, похоже, все дети его хозяйки стали участниками этих событий.

Глава 16

Обязанности повелительницы драконов, волнения о детях и о собственной судьбе съедали все моё время. Поэтому о юной драконессе, которую я поселила в своих комнатах, я вспомнила лишь спустя несколько дней, после того, как забрала её из дома её мужа.

«Нужно проверить, как она там», – подумала я, направляясь к нужным апартаментам. Первое, что мне бросилось в глаза, когда я вошла в гостиную – картины. Штук шесть картин на подрамниках разной степени законченности, прислоненные к стенам, дивану и креслам. Похоже, девочка действительно истосковалась по краскам и холстам. Я прошлась вдоль них, вглядываясь в изображения. Вид Реншаара из окна дворца, искрящийся водопад, зажатый между стеной городского здания и пышной зеленью одичалого сада, пара животных, похожих на серебристых лис (нужно узнать, как они называются). И все – живое, дышащее, подвижное. До чего же талантливая малышка.

Сама Диэнна сидела у окна, за высоким мольбертом. Она была так увлечена, что не заметила моего появления. Вообще-то непозволительное поведение – не замечать свою повелительницу. Но, увидев лицо Диэнны, я непроизвольно улыбнулась, и простила ей этот промах. В красивых глазах драконессы было столько одухотворенного восторга, когда она проводила кистью по невидимой мне картине, что становилось ясно: Диэнна не просто любит рисовать – она натурально влюблена в своё увлечение. Похоже, когда она берёт в руки кисть, весь окружающий мир перестает для неё существовать. Дворец сейчас может начать рушиться вокруг неё, а она и не заметит, пока не треснет пол и не опрокинет её мольберт. Глядя на эту идиллическую картину, я отрешённо подумала, каким же законченным подонком был её муженёк, если запрещал ей рисовать. И ведь не демоном же был – драконом. И всё равно умудрился оказаться садистом. Ну да Тьма с ним, ключевое слово здесь «был».

Я обошла мольберт, коснулась плеча Диэнны. Девочка вздрогнула, пару раз моргнула, возвращаясь в реальность, и посмотрела на меня.

- Повелительница! – испуганно произнесла она, откладывая кисть, и попыталась встать, что бы поприветствовать меня как положено, – прошу, простите меня, я не слышала, как вы вошли. Я…

- Пустое, – ответила я, мягко сжимая её плечо, призывая оставаться на месте. – Я достаточно увидела, чтобы не рассердиться.

- Повелительница? – растерялась девушка.

Но я её не слушала, я смотрела на картину, над которой работала Диэнна. На фоне сиренево-алого закатного неба драконьего мира распластался в полёте чёрный дракон. Изумительно красивое изящное и в тоже время сильное создание. Застывший в неподвижности, дракон на картине излучал величественное спокойствие, которое, впрочем, в любой момент могло обернуться вспышкой огненной ярости, если что-то потревожит и не понравится ему. Далеко-далеко внизу простирался город. Ничто не выдавало этого, но мне было понятно, что это именно столица. Я смотрела на дракона, и что-то в нём казалось мне неправильным. Мне потребовалось около минуты, чтобы понять – крылья. Мощные красивые крылья: с одним было все нормально – оно переливалось в закатном свете двух солнц чёрной чешуей; а вот второе… Второе трепетало на встречном ветру чёрным опереньем. Поняв это, я как-то неожиданно для себя поняла, что на картине не дракон, а драконесса. Я перевела вопросительный взгляд на Диэнну:

- Что это?

Девушка опустила взгляд и покраснела:

- Повелительница, я… я знаю, что у вас нет второй ипостаси… Вы не превращаетесь… вы же –демон. Но я… я подумала, что если бы вы могли… То, наверное, выглядели бы так…

Последние слова она почти прошептала. Кажется, ей пришло в голову, что она сделала что-то недопустимое.

- Хм… – неопределённо произнесла я, не зная, как относиться к этому.

С одной стороны – ну что тут такого? Девочка немножко пофантазировала, подумаешь. Но то, что у нее получилось вызывало у меня какие-то странные чувства. Это – я? Такой меня можно увидеть? Пусть даже глазами наивной молоденькой драконессы? Это было странно.

- Повелительница, – снова обратилась ко мне Диэнна, и в голосе её мелькнул страх. – Вам не нравится? Я не должна была делать этого?

- Пожалуй, – медленно произнесла я, – все же нравится…

- Я вас расстроила? – окончательно сникла девушка, нервно комкая в пальцах лоскут ткани, заляпанный краской. Видимо, им она вытирала кисти.

Я посмотрела в её синие глаза – в них было столько испуга и огорчения, что впору мне почувствовать себя чудовищем. Запугала ребёнка… повелительница.

- Не расстроила, – ответила я, успокаивающе гладя её по волосам. – Скорее – удивила. Я не думала, что меня можно увидеть… вот так… Но, мне нравится, Диэнна. Ты отдашь мне эту картину, когда закончишь?

- Отдам ли? – Непонимающе переспросила она, и тут её лицо озарилось восторгом, она вскочила на ноги. – Конечно, повелительница… То есть… Я хотела сказать, зачем вы спрашиваете? Они же все для вас… если вы только пожелаете…

Я улыбнулась её детской смущённой радости. В принципе, для этого и спрашивала – что бы поощрить её и прогнать из глаз это затравленное выражение. Конечно, я знаю, что все, что она делает, да и она сама тоже – принадлежит мне. Ну и Фероксу, разумеется.

- Вам, правда, нравиться? – тихо спросила Диэнна, искательно заглядывая мне в глаза.

- Сомневаешься в словах своей повелительницы? – спросила я, интонацией, впрочем, показывая, что это не укор.

- Ну что вы, – она, наконец, улыбнулась по настоящему – открыто и очень искренне. – Никогда. В ваших словах – никогда…

- Как мило.

Я вздрогнула, Диэнна испуганно ойкнула – третий голос, раздавшийся в комнате, где мы, казалось, были одни, прозвучал как раскат грома на безоблачном небе. Я обернулась.

Мой младший сын, Кристиан Кавэлли, которого я пытаюсь поймать уже Тьма знает, сколько дней, стоял возле двери, прислонившись спиной к стене, и сложив на груди руки. Весь его вид говорил о том, что стоит он так уже некоторое время, а не только вошёл. При своих внушительных габаритах, передвигаться Крис умел совершенно бесшумно, а постучать в дверь, прежде чем войти едва ли не с детства считал ниже своего достоинства.

- Здравствуй, мама, – поприветствовал меня сын, после чего его взгляд тут же переместился на Диэнну.

- Здравствуй, Кристиан, – ответила я, – давно ты здесь стоишь?

- Достаточно, – ответил он, продолжая разглядывать драконессу.

Ей явно было неуютно под его взглядом. И мне этот взгляд очень не понравился. Оценивающий. Я знала, почему служанки во дворце Зиградена боятся моего сына. А всё начинается именно с такого вот взгляда.

Я развернула девушку к мольберту:

- Продолжай, Диэнна, я хочу как можно скорее получить законченную картину.

Драконесса растерянно кивнула, и села. Мольберт скрыл её от взгляда молодого демона, и тому явно это не понравилось. Он приблизился на несколько шагов, чтобы снова видеть девушку. Взгляд моего сына мог быть очень выразительным, и даже не глядя на Криса, Диэнна начала дрожать. Я ощутила раздражение.

- Кристиан! – позвала я, делая шаг и отгораживая от него драконессу. Сын перевел взгляд на меня. – Пойдем-ка, поговорим.

- Да, мама, – послушно кивнул Крис.

Я прошла в смежную с гостиной комнату, он последовал за мной. Плотно закрыв дверь, я повернулась к сыну. Тот выжидающе смотрел на меня.

- Во-первых, – твердо произнесла я. – Не вздумай прикасаться к этой девочке.

- Почему? – искренне удивился он. – Я понял, что эта малышка набивается к тебе в любимые игрушки. Она не первая и не последняя…

- Крис, – перебила я его, – эта малышка не только моя, но и Ферокса. И он еще далёк от того, чтобы утратить к ней интерес. Понимаешь, о чем я?

Крис, конечно, понимал. При всей своей браваде и импульсивности, глупцом мой сын никогда не был. И прекрасно понимал, к чьей собственности нельзя протягивать руки.

- Значит, твоя общая с мужем игрушка? – сник демон. – А жаль. Очень красивая девочка… Ладно, я понял. Трогать ее не стану. Только… – он помолчал, задумчиво глянув на дверь. – Мне показалось, что она… как-то наигранно себя ведёт.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты её повелительница – понятно, почему она так льнёт к тебе, кровь чёрных богов-драконов, и все такое… Но она слишком… наивная, – объяснил Крис. – Не может быть, чтобы она на самом деле была такой. Не верю я в это…

- Крис, она, всё-таки, не демон, а дракон, – заметила я. – Кроме того, она выросла далеко от политических интриг и прочего.

- Всё равно. Я не верю, что она настолько невинна, как хочетпоказаться. Ты не думаешь, что она специально так себя ведёт перед тобой? Поняла, что тебе нравиться эта, якобы, наивность, и теперь отыгрывает партию миленькой провинциалочки?

Я озадаченно посмотрела на дверь, которая скрывала от меня сидящую за мольбертом Диэнну. Такая мысль мне в голову не приходила, да и казалась абсурдной. То как она вела себя при нашей первой встрече, с Фероксом, со своим мужем… Если все это было наигранно, то девочке место среди демонов, с таким-то умением притворяться. Нет, Крис ошибается. Но его сомнения мне не нравились.

- Так, закроем эту тему, – отрезала я. – Я хочу поговорить с тобой о другом. Для начала, я хочу тебя спросить: зачем ты стал расспрашивать Хищницу о Совете? Ведь, когда я с него вернулась, ты не выразил к нему и капли интереса.

- Предчувствия Лер, – нехотя пояснил Крис. – Она почувствовала, что с этим Советом что-то не так. И что он, каким-то образом, связан с тобой. И она почувствовала, что… это для тебя грозит большими неприятностями.

- И ты поверил?

- Разумеется. Ты не хуже меня знаешь, что интуиция Лер никогда её не обманывала. И в этот раз не обманула – она оказалась права.

Несколько минут я молча смотрела на сына, думая, что ему сказать. Высказать своё недовольство методами, которыми он добыл информацию? Глупо. Демон не может вести себя по-другому – он просто пользуется любыми способами для достижения желаемого. К тому же, я и не злилась на него из-за этого. Меня только удивляло, что на нём не сработал «контроль крови».

- Крис, ты должен дать мне клятву, – наконец, произнесла я. – Клятву о том, что не будешь вмешиваться ни во что из того, что касается Дайоны, Адалиссы и всего, что с ними связано.

- Нет.

Я нахмурилась:

- Тебе придётся – хочешь ты этого или нет.

Конечно, я ожидала, что Крис будет упрямиться. Но рассчитывала на то, что мне не придётся долго с этим разбираться. В конце концов, мой сын всегда меня слушался, и я думала, что и в этот раз он отступится. Но… всё вышло совершенно иначе.

- Я не хочу и не стану давать эту клятву. И ты меня не заставишь.

- Кристиан, я твоя мать, и я…

- Я знаю! – перебил он меня. – Знаю, что ты, как моя мать, считаешь, что должна защищать и оберегать меня от всего. Знаю, что ты беспокоишься. Беспокоишься о Келл, обо мне, о Лер… обо всех нас. Даже сейчас – когда смерть грозит только тебе. Но, я сильнее тебя, мама. И на меня, как выяснилось, не действует «контроль крови». Ты не сможешь заставить меня дать эту клятву. И в этой ситуации я буду делать то, что считаю нужным. Я люблю тебя и именно поэтому слушаться тебя не стану. В общем-то, я потому и пришёл, чтобы сказать это.

Я смотрела на него в полной растерянности – такого поворота я никак не ожидала. Не ожидала, что меня, можно сказать, поставят перед фактом того, что я бессильна перед своим собственным сыном. Да, конечно, он был прав – без «контроля крови» у меня не было на него никаких рычагов воздействия. Но я и подумать не могла, что мне когда-нибудь это понадобится.

- Ты говоришь, что любишь меня, – сказала я, – тогда подумай, что будет со мной, если ты пострадаешь, пытаясь спасти меня. Что я почувствую?

Глаза Криса зло сверкнули:

- А что почувствую я, если ты погибнешь?! Об этом ты не подумала?!

Он почти кричал, и от неожиданности я попятилась от него. А он, напротив, шагнул ко мне.

- Впрочем, даже не важно, что почувствую я. Или Ориан. Или Лерден. Что будет с Келл, если тебя убьют? О ней ты подумала? Кто защит её?!

- Крис, послушай… – слова сына причиняли мне боль, потому, что он говорил правду.

- Нет, сейчас ты будешь слушать меня, – зарычал демон, как никогда ставший вдруг похожим на собственного отца. – Чтобы не случилось, я никогда не брошу Аккэлию. И драконы её не бросят. Но только твоё влияние, твоя защита сохраняет ей жизнь. Мы можем отсрочить ее гибель, но только ты – правительница Зиградена, повелительница драконов – сможешь уберечь её от того, чтобы тот же Лэйрат не убил твою младшую дочь…

- Не считай меня дурой, Кристиан! – закричала я в ответ. Крис совершенно безжалостно вытаскивал на поверхность все мои страхи и сомнения. – Я все это понимаю. Ты думаешь, я хочу погибнуть?! Умереть и оставить вас? Обречь Келл на существование худшее, чем просто сметь?! Крис, пойми, я хочу найти выход из этой паршивой ситуации, но это не значит, что я готова ради этого пожертвовать тобой. Или Терреллом… хоть кем-то из вас.

- Да не надо нами жертвовать! – Крис закатил глаза. – Мы не слабы, мама. Я, Ориан, Террелл, Лерден – мы сильны. А вчетвером мы еще сильнее. Даже… даже Келл сильна, когда она с нами!

Я молчала, не зная, что ответить ему. Я не могла объяснить ему, что дело в не в том, что я считаю их слабыми. Просто… они же мои дети, каждого из них я помню совсем малютками. Я помню, как защищала Криса от Абигора. Я помню, как Ферокс впервые взял маленького Ориана на руки. Как делала первые шаги Лерден, и как двухлетний Террелл сидя у отца на коленях требовательно потянул из его рук пергамент с каким-то указом. И Келл… моя маленькая Келл – пятилетняя кроха со взрослым взглядом, и совершенно не детским пониманием жизни. Иногда она казалась мне взрослее всех моих старших детей.

Я посмотрела в глаза Криса. Он смотрел уверенно, зло, решительно… Мне его не переубедить. Я сдалась.

- Если ты уже всё решил, то можешь идти, – сказала я, отворачиваясь от Криса, намереваясь вернуться в гостиную. Сделала шаг… но тут же была заключена в сильные объятья демона. Он обхватил меня за талию, оторвав от пола, прижал к себе, уткнувшись носом мне в плечо.

- Не злись, пожалуйста, – тихо произнес он, обдавая мою кожу горячим дыханием. – Ты – моя мать. Ты можешь советовать мне, давать указания, приказывать. Можешь. Во всём. И я буду тебя слушаться. Но не тогда, когда дело касается твоей жизни. Это – единственное, в чём я не могу тебе подчиниться.

Я лишь вздохнула. Не часто можно было услышать виноватые интонации в голосе моего младшего сына. Тем более - искренние.

- Я не злюсь на тебя, Крис, – сказала я, осторожно погладив его по волосам. Несколько красных прядок щекотали мне щеку. – Но это не значит, что меня устраивает твоё решение.

- Значит, каждый при своём?

- Верно, – кивнула я, дотрагиваясь до его рук, показывая, что хочу, чтобы он отпустил меня. – А теперь, действительно, иди. Мне не нравиться твое решение, и я не хочу, чтобы мы поругались.

Он выпустил меня из объятий, наклонился, быстро поцеловал меня в щеку.

- Я люблю тебя, мама, – сказал Крис, и, отвернувшись, открыл портал.

Когда пространственная трещина сомкнулась за спиной демона, я вернулась к Диэнне. Девушка сидела за мольбертом, но работа у неё не шла. Она обернулась на звук открывшейся двери.

- Повелительница, – тихо произнесла девушка, и замолчала, явно не зная, что сказать.

- Что тебя беспокоит, Диэнна? – спросила я.

- Этот молодой демон… он ваш сын?

- Да, это Кристиан – сын Верховного демона войны. Он напугал тебя?

- Да, повелительница, – она опустила глаза. – У него такой взгляд… не знаю, как сказать…

Я понимающе усмехнулась:

- Крис действительно может быть опасен для молодых красивых девочек. Но тебе не нужно его бояться – тебя он не тронет.

Напряжение ушло из её глаз – она поверила мне, сразу и безоговорочно. Нет, Крис не прав – так притворяться просто невозможно. Я оставила Диэнну за её занятием. Я собиралась разыскать Ферокса, и предупредить его, что возвращаюсь в мир демонов. Перепалка с Крисом напомнила мне, что я уже давно не проводила время с Келл. А ведь ей я нужна больше остальных.

Идя по коридору дворца, я думала над словами сына. Что будет с Келл, если меня не станет? Что я могу сделать сейчас, что бы уберечь её? Ответ был один – ничего. Я понимала, что ситуация с Аккэлией совершенно безвыходная. И единственный способ спасти её от её же будущего – это не дать ему случиться. Я испытывала липкий ужас от осознания, что всерьез думаю об этом. Но… если мне всё же придётся умереть, не лучше ли забрать Келл с собой, чем оставить ее один на один с миром демонов?

Я потёрла глаза, ощущая под веками какое-то неприятное жжение. Сначала, я подумала, что мой организм предал меня, и мысли о дочери все же довели меня до слёз. Но продолжая тереть остающиеся сухими глаза, я с изумлением поняла, что хочу спать. Безумно, неудержимо меня клонило в сон.

«Странно… Я же спала совсем недавно. Я не должна хотеть спать. Так почему…». Я, с трудом, заставила себя держать глаза широко открытыми. По крайней мере, до тех пор, пока я не найду Ферокса, я должна была держаться. Но… внезапно, у меня начала кружиться голова. Мир накренился. Я остановилась, опёрлась о стену… головокружение не проходило. Я поняла, что скоро потеряю сознание. «Ферокс… Мне нужен Ферокс. Если его не будет...». Додумывать последнюю мысль мне не хотелось – слишком мрачными рисовались последствия. Я была почти уверена, что в моём состоянии виновата Дайона. Что это она сейчас заставляет моё тело так себя вести. Что она хочет затянуть меня в свой мир сновидений, из которого у меня было очень мало шансов выбраться. И ещё, пришло понимание того, что если Белая богиня может влиять на меня в реальном мире… значит, она стала сильнее.

- Мама? Мам… с тобой всё в порядке? – услышала я обеспокоенный голос Террелла.

Я смогла сфокусировать свой взгляд на сыне, попыталась подойти к нему. Шаг, второй… Шаги давались с огромным трудом, словно на мне была колоссальная тяжесть. Ещё шаг… Я скорее почувствовала, чем увидела, что Террелл сам, почти бегом приблизился ко мне. А в следующий миг я, снова пошатнулась и… чуть не рухнула на пол. Меня подхватили сильные руки дракона:

- Мама, что с тобой?!

А я уже осознавала, что у меня осталась всего пара секунд. Мне даже казалось, что я уже вижу зелёную поляну, залитую светом, на которой меня ждала Дайона. Ждала, чтобы навечно запереть меня в мире снов, отдав моё тело Адалиссе.

- Не закрывай глаза! – я почувствовала, как Террелл ощутимо встряхнул меня. – Тебе нельзя спать! Если заснёшь…

- Ну, здравствуй, Милена, – на меня смотрела Дайона – её взгляд был торжествующим.

- Как… как ты смогла? – я всё ещё не могла поверить в то, что это происходит.

- К твоему несчастью, я, как видишь, становлюсь сильнее. И всё больше могу влиять на реальный мир.

- Ты хочешь оставить меня здесь? – спросила я, а сама отчаянно пыталась придумать, как выбраться из этой ситуации.

- Я могу дать тебе последний шанс, – произнесла Дайона. – И пообещать тебе ещё кое-что, взамен на твою помощь.

- Даже если ты мне предложишь что-то иное, в отличие от того, что предлагала раньше… Какой для меня в этом смысл? Как только Адалисса проснётся, я перестану существовать, – напомнила я ей.

- Я могу поступить с тобой иначе, Милена. Я могу сделать так, чтобы возвращение моей сестры не стало для тебя концом.

Я не верила в слова Дайоны ни на йоту. Я была уверена, что она лжёт. Лжёт, чтобы заставить меня добровольно ей помогать. Только вот зачем ей это было нужно? Этого я не знала. Поэтому, я приняла решение пока изобразить заинтересованность. Дать ей понять, что у неё есть шанс меня уговорить.

- Каким образом, ты сохранишь мне жизнь и при этом вернёшь Адалиссу? – спросила я, с ложной надеждой в голосе.

И, кажется, Белая богиня подумала что я, на самом деле, могу согласиться. Она начала объяснять:

- У моей сестры есть своё родное тело. Но… пока оно находится в плачевном состоянии и не может стать пристанищем. Сущность Адалиссы не может занять его – ему требуется время для восстановления. Поэтому сестре, в любом случае, будет нужно твоё тело. И она может занять его не навсегда, как я планировала изначально, а только на то время, пока не придёт в нужную форму истинная оболочка Чёрной богини.

- Почему, если у Адалиссы есть своё собственное тело, ты, всё-таки, хотела отдать ей моё – на вечное пользование?

- Так было бы проще, – со всей откровенностью заявила Дайона. – Перетащить богиню из одного тела в другое – это не простая задача, пусть и выполнимая. Но если ты согласишься добровольно мне помочь… я возьмусь за это. И тогда, Адалисса пробудет в твоём теле не так уж долго, после вернув его тебе.

- Зачем тебе то, чтобы я согласилась на это добровольно? Ведь ты можешь просто запереть меня здесь, как и планировала.

- Добрая воля ускоряет процесс пробуждения. Если ты, по своей воле, отдашь тело моей сестре, она проснётся гораздо раньше, чем если мне придётся заставлять тебя, Милена. Соглашайся. У тебя ещё есть шанс перейти на мою сторону и получить взамен то, что ты давно потеряла.

- О чём ты говоришь? – насторожилась я.

- Я – твой единственный шанс найти ребёнка, которого ты оставила в Светлом лесу. Я могу найти его для тебя. Могу найти того, с кем у тебя нет ничего общего – ни крови, ни магии. Могу дать тебе то, чего никто не сможет. Я могу сделать так, что вы будете вместе. Подумай, Милена… Те дети, которые с тобой сейчас… так ли они нужны тебе? Ты родила их не от тех мужчин, которых любишь. А ребёнок человека… Ты же так его любила – Кайому Макфея. Вспомни, как ударила по тебе его смерть, и каким горем для тебя было лишиться ещё и ребёнка от него. Ты, ведь, хочешь вернуть себе частицу любимого человека. Хочешь, чтобы хоть какая-то часть твоего счастливого прошлого вернулась. Я не права?

Я молчала. Напоминание о моём сыне не стало для меня приятным. Всё это время, я старалась не думать об этом ребёнке, не вспоминать о его существовании. Понимала, что всё равно никогда его не увижу. А даже если и увижу – не узнаю. Да, возможно Дайона действительно была той единственной, кто мог помочь мне в поисках моего сына, но… она, при этом, делала предупреждение о том, что с остальными моими детьми может произойти что угодно: «Те дети, которые с тобой сейчас… так ли они тебе нужны? Ты родила их не от тех мужчин, которых любишь».

- В чём-то ты, конечно, права, Дайона. Я не буду отрицать, что хотела бы вернуть себе то, что потеряла. Но… Пятеро против одного, – я усмехнулась. – Тебе это кажется равноценным обменом? Ты хочешь лишить меня моих родных детей, оставив со мной того, кого я даже не знаю. Того, кто рос без меня. Кто никогда не примет демона, как мать. Зачем мне это?

- Те, о ком ты говоришь… Ты не можешь их любить. Ты помнишь, сколько боли причинили тебе мужчины, от которых ты зачла их? – уверенно сказала богиня. – Невозможно любить детей, которых ты не хотела.

- И это говоришь ты, мама? Меня-то ты хотела, только вот… полюбить так и не смогла.

Мы с Дайоной синхронно обернулись, с одинаковым изумлённым выражением. Ни я, ни она не ожидали услышать и увидеть здесь кого-то. Ведь, этот мир был создан Дайоной. И только она определяла – кто может сюда попасть, а кто – нет. Без её разрешения это было сделать невозможно. По крайней мере, так я считала до этого дня.

К нам, неторопливым шагом шёл мужчина. Даже не мужчина – парень. Судя по белым крыльям за спиной – ангел. Но в ужас меня привело не это. Я смотрела на его лицо, смотрела… Сначала, я не понимала, что в нём не так. Что меня так напрягает, нервирует. А затем… мне показалось, что я стою перед зеркалом и смотрю на своё собственное отражение. Тот же рост, те же черты лица, те же волосы… только глаза – синие.

Я почувствовала, как земля уходит из-под моих ног. Я вспомнила слова демона-предателя, сказанные им в сумасшедшем бреду: «Я видел его! Твоего близнеца среди белокрылых ангелов! То же лицо, те же черты… Он придёт к тебе! Ангел с твоим лицом, придёт! Вы, обязательно, встретитесь! Тебе остаётся только ждать, Милена Кавэлли! Ведь, этот ангел станет твоей гибелью!». Те слова для меня тогда были, лишь, словами безумца. Я не восприняла их всерьёз, не поверила… даже задумываться о них не стала. А теперь я, своими глазами, видела подтверждение словам демона, сказанным им в предсмертной агонии. Я видела ангела со своим лицом. Видела своё зеркальное отражение. Видела… свою гибель? Этого я не знала, но, зато, я знала истинную причину моей неприязни к зеркалам. Помнила, как завершила свою прошлую жизнь, стоя у зеркала и перерезая себе горло осколком. Зеркало – это моя собственная смерть. Символ завершения моей жизни. И этот ангел… Я чувствовала, что он – смертельная угроза для меня. Чувствовала, что он может представлять для меня даже большую опасность, чем Дайона и Адалисса вместе взятые.

- Роалд... – произнесла Дайона незнакомое мне имя. – Как ты сюда попал?

Я с трудом смогла оторвать взгляд от ангела и посмотрела на Белую богиню. По всей видимости, она не была рада видеть этого «гостя». Несмотря на то, что понять мимику рептилии достаточно сложно, было видно, что Дайона раздражена и недовольна.

- А ты не рада меня видеть, мама? – парень остановился в нескольких шагах от нас. – Мы же с тобой так давно не виделись...

- Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила богиня.

- Хм… про то, как я здесь очутился? А ты думала, что твоё пространство полностью неприступно? Что в нём нет ни одной бреши? Ты слишком самоуверенна, мама. Конечно, если бы ты полностью обладала всей своей силой, то я и помыслить бы не смог о том, чтобы попасть в место, защищённое тобой. Но… ты слаба, чтобы ты не говорила.

- Что тебе здесь нужно, Роалд? – тон Дайоны был более чем холоден.

- Хотел узнать, почему на моё вежливое приглашение ответили… не менее вежливым отказом, – взгляд ангела переместился на меня. – Этот вопрос относится к тебе, Милена. Я звал тебя – поговорить, пообщаться… познакомиться, наконец. Ведь, мы так похожи, – последние слова были сказаны с непонятной для меня издёвкой и сарказмом. – Но, вместо того, чтобы прийти ко мне, ты отказалась. Почему?

Я молчала. Под взглядом этих глаз… я, словно, оцепенела. Мне было страшно отвечать своему «отражению». Я совершенно не понимала, что происходит, почему он называет Дайону «мамой», почему этот ангел так похож на меня… Единственное, что я уловила – это то, что он говорит о приглашениях. Приглашениях на Небеса и о том, что ему вежливо отказали. «Приглашения, которые приносил мне Верде, – припомнила я. – Тот случай, когда я сожгла послания от ангелов, а дядя вызвался ответить на них».

- Почему же ты молчишь, Милена? – парень не повышал голоса – можно даже сказать, что он был ласковым, сладким.

А меня передёрнуло от того, что такой тон ассоциировался у меня с моим покровителем – Асмодеем. Теми моментами, когда демон похоти пребывал в ярости, и когда от него можно было ждать всего что угодно. И почему-то я была уверена, что этот Роалд тоже сейчас злился. Злился на то, что я не отвечаю. А я просто физически не могла ему ответить. Я не могла пересилить себя. Не могла заговорить с «зеркалом». Ведь это будет означать, что я принимаю его существование. А я не могла… не могла принять свою «смерть». Не могла позволить страху полностью завладеть мной. А так и будет, если я заговорю. А я не могла бояться.

- Значит, не хочешь отвечать... – ангел преодолел оставшееся расстояние между нами и, если бы я могла шевелиться то я бы, обязательно, отшатнулась.

А так… я только смотрела, как он приближается, не в силах сделать, хотя бы, шаг.

- Роалд! – Белая богиня резко окрикнула парня, но тот даже не вздрогнул – только остановился и посмотрел на неё спокойным взглядом. – Что тебе нужно от Кавэлли? Зачем ты приглашал её на Небеса?

- Я ведь сказал – познакомиться, поговорить… А вот что было бы потом... – ангел откровенно усмехнулся. – Как ты сама считаешь, мама?

- Хочешь помешать моим планам? Я не позволю тебе этого! Наглый мальчишка… Не смей вмешиваться в это дело!

- Ты так злишься… А если я убью её… ты разозлишься ещё сильнее? Может быть тогда ты, наконец, обратишь на меня внимание? Вспомнишь о моём существовании?

- Роалд…

А я не успела отреагировать на то, что ангел возник прямо передо мной. Не успела отреагировать, когда он схватил меня за горло и, пока ещё не сильно, сжал его. Я дёрнулась – раз, другой, третий… но, несмотря на внешнею хрупкость, парень держал крепко. Я вцепилась в его руки, стараясь оторвать их от себя, но пальцы ангела словно окаменели.

- Бесполезно. Ты не сможешь убить её здесь, – тем временем произнесла богиня, не пытаясь вмешаться. – Если бы это был простой сон, тогда – да. Ты бы убил её вместе с ее физическим телом. Но это – моё пространство с моими законами. Сколько не старайся, Роалд, ты не сможешь добиться того, чего хочешь.

- Да? Какая жалость, – ангел резко отпустил меня, и я упала ему под ноги, судорожно хватая ртом воздух.

Пусть всё происходящее и не было реальным в полном смысле этого слова, но ощущения от удушения были вполне себе правдоподобны.

В этот момент громыхнул гром и небо озарилось яркой вспышкой молнии. Дайона, явно раздосадованная, посмотрела на небо:

- Повелитель драконов… Снова он!

- Не можешь справиться с чёрным драконом, мама? – ангел презрительно фыркнул. – Ты ослабела сильнее, чем я думал.

Кажется, Белая богиня что-то ответила ему, но… я этого уже не услышала.

- Котёнок, – первое, что я услышала, когда открыла глаза.

Я, с трудом, с помощью Ферокса, села, огляделась. Я лежала на столе, в кабинете своего мужа. Вокруг стола в беспорядке валялись пергаменты, письменные принадлежности, еще какие то рабочие мелочи. Видимо, Ферокс просто смахнул все это со стола, прежде чем уложить меня на него. Облизнув губы я, отчётливо, почувствовала вкус крови дракона на них. Да и магия гуляла по моему организму, давая ложное ощущение всемогущества.

- Мам, ты как?

Я повернула голову – здесь же находился и Террелл, смотрящий на меня обеспокоенным взглядом.

- Нормально, – произнесла я и тут же замолчала, почувствовав, что с моим горлом что-то не то – оно болело. – Ферокс, у меня есть что-нибудь на шее?

- Синяки, – ответил мужчина, внимательно меня оглядывая. – Словно от чьих-то пальцев. Это сделала Дайона?

- Нет, не она, – покачала я головой. – Террелл, выйди, пожалуйста. Мне нужно поговорить с твоим отцом.

Мысли еще разбредались, я чувствовала какую-то заторможенность. Но это не помешало мне принять решение. Я не хочу умирать. Я не хочу, чтобы мое тело стало телом Черной богини, и не важно – временным или постоянным. Я не хочу подвергать опасности своих детей – своих драконов и демонов. Я не хочу разрушения своих миров, со всей их жестокостью и ужасом. А значит – никаких больше тайн. И спустя двадцать лет, мне придётся рассказать Фероксу о том, что случилось в Светлом лесу. Я не могла обойти стороной то, что мне предлагала Белая богиня в обмен на мою помощь. Умолчать об этом у меня не выйдет. И я не хотела, чтобы Террелл знал о том, что я сделала. Не хотела, чтобы мой сын узнал о существовании еще одного старшего брата и какова истинная причина появления Хищницы, которую все мои дети, можно сказать, что ненавидели. К тому же, я не знала, как на эту историю отреагирует сам Ферокс. Я понимала, что положительной его реакция на эту историю не будет. Особенно если учесть, что я воспользовалась запретной магией. А это было очень серьёзно. Наказания за это, в любом случае, не избежать, и срока давности здесь никакого нет.

Террелл несколько мгновений стоял, словно раздумывая. Но, в конце концов, дверь хлопнула, и я со своим мужем осталась наедине. Ферокс помог мне слезть со стола, и усадил в кресло.

- Так кто хотел тебя убить? – спросил он. – Такие следы на шее бы не оставили, если бы хотели только напугать. Тем более, пространство снов не то место, откуда легко можно перенести телесные повреждения в реальный мир.

- Я не знаю, кто это был, – я поморщилась от неприятных ощущений, прикасаясь к синякам. – Дайона называла его Роалдом. Он ангел и… у него моё лицо. Или лицо Адалиссы – не знаю.

Ферокс нахмурился:

- Что ты имеешь в виду?

- Синие глаза… Это единственное отличие в его лице и моём. Я, словно, смотрела в зеркало, – я чуть повела плечами, словно, надеясь стряхнуть с себя это неприятное жуткое чувство. – Не знаю, что это было. Может быть, просто видение мира снов. Хотя… Дайона слишком сильно среагировала на появление этого ангела. И его появление… ей не понравилось.

Я взяла небольшую паузу прежде, чем продолжить. Надо было привести мысли в порядок. Да и самой чуть успокоиться. Этот Роалд… Его появление вывело меня из равновесия. Я почти физически ощущала, как моя ледяная броня спокойствия даёт трещину. Как одно только воспоминание об этом ангеле селит во мне страх. Страх, который я не могла себе позволить. Я глубоко вздохнула, постаралась отрезать от себя все чувства и эмоции… Так, как я это делала в бою, и продолжила говорить:

- Помнишь, когда мы были у Люцифера, я говорила ему о том, что демон-предатель, которого я допрашивала, сошёл с ума и стал бесполезен?

- С которым перестарался твой ерат? Помню.

- Этот демон тогда нёс такую ахинею… К тому же, он был в предсмертной агонии… Он говорил, что видел ангела с моим лицом. С которым я, обязательно, встречусь и который станет моей гибелью. Я не восприняла его слова всерьёз и никому о них не сказала. Но… сегодня я его увидела. Того, о ком говорил этот демон. И я думаю, что если бы это была реальность, а не мир Дайоны, то он убил бы меня, – я помолчала и продолжила. – И ещё… Совсем недавно я получила несколько приглашений от ангелов. Они хотели, чтобы я совершила визит на Небеса.

- И об этом ты тоже никому не сказала… – я не могла по тону Ферокса понять – злится он или нет.

- Не видела для этого причины. Главы почти всех семей Высших демонов периодически получают подобные приглашения. Так, в общем-то, и появляются предатели. Меня приглашали, как правительницу Зиградена и я не собиралась эти приглашения принимать. Я просто приказала Верде написать вежливый отказ и всё. Но этот Роалд сказал, что приглашения были именно от него, и ему очень не понравилось, что я ответила отказом. А потом… Как я поняла, он зачем-то хочет помешать планам Дайоны. По крайней мере, так она говорила. Роалд… Он называл Белую богиню матерью. Меня тогда это удивило, и я не могла понять – почему. А сейчас понимаю, что ничего удивительного в этом нет. Ведь Дайона – Мать ангелов. Для них для всех она является матерью. Но… разве, они не должны её любить?

- А ты видела сильную любовь демонов к своей матери, котёнок? – скептически посмотрел на меня мужчина.

- Адалисса просто представляет угрозу. Впрочем… как и Дайона, – я вздохнула. – Но, в любом случае, этот ангел вёл себя странно. Он спросил у Дайоны о том, вспомнит ли она о его существовании, если он убьёт меня. Тогда он и схватил меня за горло. Но тут же отпустил, когда Белая богиня заявила, что он, всё равно, не сможет убить меня в её пространстве. Мне показалось, что… он её ненавидит. И меня – тоже.

- Если этот ангел, о котором ты говоришь, был создан тогда же, когда и остальные, Люцифер должен знать о нём, – заметил дракон.

- Возможно. Но тогда не только он, но и все остальные Верховные демоны. Но это еще не все… Дайона заявила мне, что она может сделать так, что Адалисса не займёт моё тело навсегда.

- Это возможно?

- Дайона упомянула, что у Чёрной богини есть своё собственное тело. Но где оно, не сказала. Сказала только, что оно сейчас в плохом состоянии, поэтому Адалисса не может его использовать. И если я помогу Дайоне добровольно… она сделает так, что её сестра просто на время воспользуется мной, а потом займёт своё родное тело.

- Значит, тело Адалиссы существует… Но зачем Белой богине твоё добровольное согласие?

- Если я буду помогать по своей воле, Адалисса быстрее проснётся. Вот и всё.

- Она снова предлагала тебе месть за твою помощь?

- Нет. Дайона не настолько глупа, чтобы предлагать мне то, от чего я уже отказалась.

- Тогда что?

Я ответила не сразу. У меня было чувство, словно я готовлюсь к прыжку в воду, не зная глубины. Неизвестность пугала. Заставляла стоять в нерешительности и мыслях: «А не повернуть ли назад? Не говорить правду? Что-нибудь придумать? Ведь всё было так прекрасно все эти годы! Так почему такая история должна вдруг открыться и всё испортить?!». Мне казалось, что стоит мужу узнать правду о моём первом ребёнке… что-то произойдёт. Что-то, не имеющее отношение к наказанию за использование запрещённой магии или чего-то подобного. Эта страница моего прошлого, которую я старалась навсегда забыть… Я боялась того, что она что-то изменит в моих отношениях с Фероксом, которые меня сейчас полностью устраивали.

- Почему ты молчишь, котёнок? – я даже вздрогнула от голоса дракона, так сильно уйдя в свои страхи.

- Тебе… тебе не понравится то, что ты сейчас услышишь, Ферокс, – наконец, решилась я. – По меркам людей, эта старая история, но для бессмертных… это было не так уж и давно. Ты, ведь, помнишь тот день, когда я побывала в Светлом лесу и там потеряла ребёнка от смертного человека?

- Такое не забыть, – муж усмехнулся. – Я тогда впервые познакомился с Хищницей.

- Да, – кивнула я. – Она тогда и появилась… из-за запретной магии, которую я использовала в Светлом лесу.

Я, вновь, замолчала, ожидая реакции Ферокса. Но тот ничего не говорил и я продолжила:

- Я тогда не потеряла ребёнка. Он выжил и сейчас тоже жив, – мой голос звучал ровно спокойно, но только лишь благодаря привычке – не показывать никому, что ты чувствуешь на самом деле.

- Это невозможно, – вдруг заявил дракон. – Во всех мирах нет и капли твоей крови, за исключением наших с тобой детей и тех двух, что ты родила от Верховных демонов. Ни твоей крови, ни твоей магии.

- Ты проверял, да? – догадалась я. – Проверял – действительно ли я лишилась дитя человека.

- Не буду отрицать. Я сделал это, как только ты вернулась из Светлого леса. А сейчас ты хочешь сказать, что я ошибся?

- Нет, ты не ошибся. Ни ты, ни кто-либо ещё не найдёт этого ребёнка, ища его по моей крови или даже по крови его отца. Потому что в этом ребёнке её просто нет. В нём, вообще, нет ничего от меня или от Кайомы Макфея. И от двух рас – демонов или людей – тоже – ничего. Используя запретную магию, я превратила его в того, кого тогда убивала – в светлого эльфа.

- Я не ошибусь, если предположу, что ты использовала Ритуал очищения крови?

- Ты знаешь о нём? – с удивлением посмотрела я на него.

- В наших мирах не так много заклинаний, которые запрещены к использованию даже повелителям миров. Их можно пересчитать по пальцам. И, разумеется, мне о нём известно. Но откуда оно стало известно тебе, Милена?

Я напряглась от звука своего имени – явный признак того, что Фероксу сильно не нравится услышанное. Но я, всё равно, должна была говорить дальше:

- Я нашла упоминание о нём в библиотеке Зиградена. Правда, кроме названия там не было ничего. И тогда я обратилась за помощью к Вельзевулу.

- И он тебе помог, – Ферокс не спрашивал – утверждал.

- Да.

- И что же он от тебя за это получил? – мой муж был прекрасно осведомлён о том, что просто так ни один демон и пальцем не пошевелит.

- Посредничество между ним и Аббадоном. По сути, не такое уж и сложное условие. Аббадон уже тогда был моим покровителем, поэтому, волей-неволей, а мне всё равно пришлось бы иметь с ним дело. Передавать при этом демону бездны слова Вельзевула… это было пустяком.

Конечно, я лукавила. Для меня это, вовсе, не было простым условием. Лишний раз иметь дело с самым ненавистным мне существом во всех мирах… желания не было совсем. Но зачем надо было говорить об этом Фероксу?

- Вельзевул дал мне книгу, из которой я узнала для чего этот ритуал и как его использовать. А дальше… оставалось только найти того, кто мне поможет провести этот ритуал.

- Как тебе пришло в голову вообще им воспользоваться?

- Я была у одной из ясновидящих Преисподней, – нехотя ответила я. – Хотела узнать, какое будущее ждёт моего ребёнка. Конечно, я и так догадывалась, но… одно дело знать и совсем другое – быть уверенной.

- Она предсказала тебе его смерть?

- Не предсказала – показала. Я видела то, что видела она – эта слепая демонесса. Видела, как раз за разом, мой ребёнок умирал. После этого демонесса сказала, что такое будущее неизменно, если ребёнок останется рядом со мной.

Я, на мгновение, прикрыла глаза. Перед внутренним взором мелькало то, что мне показала тогда ясновидящая. Множество вариантов… не один мир… Но одно будущее. Везде только смерть в разных вариациях. Смерть, которую я никак не могла предотвратить. «А ведь с твоей дочерью практически то же самое, Милена, – неожиданно пришла ко мне тоскливая мысль. – Может быть, Аккэлию Кавэлли и не ждёт смерть, но её будущее, возможно, даже хуже этого. И снова ты совершенно беспомощна. Снова не можешь ничего предотвратить». И это было верно. Если бы только на Келл тоже можно было использовать этот ритуал… Если бы... А стала бы я это делать? Решилась бы навсегда остаться Хищницей – тварью, которая никого не любит, в том числе и своих детей? Лишить матери всех своих детей, ради призрачной возможности спасти одного ребенка? Я знала ответ на эти вопросы. Нет, и еще раз – нет.

- После того, как я узнала будущее, которое ждёт моего ребёнка, – вновь заговорила я. – Я стала искать выход из этого положения. Тогда-то и попался на глаза Ритуал очищения крови. И когда я узнала его действие… я решила им воспользоваться.

- Ты знала, чем тебе придётся за него платить?

- Да, знала. Мне об этом рассказал эльф, который согласился провести со мной этот ритуал.

- Светлый эльф согласился провести запретный ритуал с демоном? Да ещё и с тем, кто напал на его лес? – скептически спросил дракон.

- В моей крови была кровь погибшей сестры этого эльфа. Пусть и всего лишь капля, но она была, – я кратко рассказала Фероксу о бале в мире демонов, о погибшей там эльфийке и о том, как я встретила её брата – Лиминдэля. – Он не знал, зачем я приду в Светлый лес, а когда узнал, всё равно, не стал отказываться от ритуала. Правда, предупредил, что убьёт меня, если встретит ещё раз. Ну, а дальше, всё просто. Лиминдэль использовал на мне заклинание, чтобы ускорить развитие ребёнка и позволить ему родиться в тот момент. После мы провели ритуал… Лиминдэль потерял бессмертие и возможность жить в Светлом лесу… Я потеряла возможность когда-либо оказаться в своём родном мире и лишилась половины души, из-за чего появилась Хищница. Вот и всё. Эльф забрал ребёнка и ушёл. С тех пор я не видела никого из них. Да и не вспоминала, если честно.

- Не вспоминала или старалась не вспоминать? – уточнил Ферокс.

- Не вспоминала, – упрямо повторила я. – Вспомнила только сегодня. Когда Дайона, за добровольную помощь ей, предложила мне найти моего ребёнка. На этом всё.

больше нечего было рассказывать Фероксу. Осталось только узнать, какие последствия меня теперь ожидали.

- Это запретная магия, – медленно произнес Ферокс, о чем-то думая. – Если Люцифер об этом узнает, он будет весьма недоволен тобой.

«Весьма недоволен – это мягко сказано» – мрачно подумала я, понимая, что ко всем моим проблемам добавилась еще одна, и не малая. Видя, как я нахмурилась, муж произнес:

- Я сказал «если» он узнает, а не «когда».

Я вскинула на него удивленный взгляд. Смысл его слов был мне понятен, но вот поверить в него… Я осторожно спросила:

- А он узнает?

Дракон качнул головой:

- Во всяком случае – не от меня.

Наверное, вид у меня был несколько изумленный, потому что Ферокс откровенно усмехнулся:

- Ты нарушила закон мира демонов, но это проблемы Люцифера – он не уследил за своими подданными, в том числе и за собственным соправителем, кстати. Что ты при этом делала с собственным телом, его не касается – на тот момент ты уже была моей женой. Так что если у тебя нет желания поделиться этим с повелителем Преисподней, я тем более не вижу в этом смысла.

Мне очень хотелось задать вопрос: «Значит, ты не злишься?». Но не стала. Почему-то этот вопрос казался… детским что ли. К тому же, я понимала, что если я его задам, это будет означать, что меня это тревожит. Что я беспокоюсь об этом. Беспокоюсь о том, как мой муж отнёсся к этой истории. А почему меня это должно было беспокоить? Для этого не было ни одной причины. Меня могло тревожить только наказание за мой проступок, а его, по всей вероятности, мне удалось избежать. Личное же отношение Ферокса к этому… не должно иметь для меня никакого значения. Не должно!

- Что ты ответила Дайоне на её предложение? – тем временем спросил Ферокс.

Сказала, что один ребёнок против пяти – это несерьёзно. Вернуть одного, а взамен потерять всех остальных… не слишком равноценно. Но закончить этот разговор мы не успели из-за прихода Роалда.

- А ты хочешь найти своего ребёнка? – спросил Ферокс.

Этот вопрос застал меня врасплох. Я не понимала, почему Ферокс спросил об этом. Какая ему разница – хочу я или не хочу? Ему должно было быть всё равно. Ведь, это касалось только меня. К тому же, я не знала, что мне ему ответить. У меня самой не было ответа на этот вопрос. Хотела ли я найти своего сына? Где-то, глубоко внутри – да, хотела. Но я также понимала, что это невозможно. А даже если и возможно… Эта встреча не могла привести ни к чему хорошему. Мой ребёнок… Мой сын воспитывался теми, кто меня ненавидел. Теми, для кого я являлась врагом. Врагом и убийцей предыдущей королевской династии. Значит, для своего ребёнка я тоже являлась врагом.

- Нет, не хочу. Это бессмысленная и пустая трата времени, – произнесла я. – Это ничего не даст ни мне, ни ему. Светлый эльф, чья мать – демон, уничтожившая королевскую семью его народа… Да он, скорее, проклянёт меня, чем примет. Светлому созданию проще стать сиротой, чем обрести «тёмного родителя».

- Даже если бы у тебя была возможность найти его без помощи Белой богини?

- С её помощью или нет, а итог нашей встречи не изменится, – пожала я плечами. – И я не хочу возвращаться к тому, что давно уже в прошлом.

- Я тебя понял, котёнок, – я еле сдержала вздох облегчения, услышав своё прозвище. – Как бы там ни было, но об ангеле с твоей внешностью (или с внешностью Чёрной богини) Люциферу надо рассказать. Он, как раз вернулся после официального визита из Эдема. Так что, не будет откладывать с ним встречу.

- Ты возьмёшь меня с собой?

- Да. Не вижу ни одной причины, чтобы ты могла не присутствовать на этой встрече. Идём.

Он протянул мне руку, и я взялась за нее, поднимаясь из кресла. Я помнила, что хотела повидать Келл, но понимала, что текущие дела сейчас важнее. Я была уверена, что дочь поняла бы меня, если бы я все ей рассказала. Поняла, несмотря на её возраст. И от этой уверенности у меня на сердце становилось только муторнее.

Глава 17

С тех пор, как Террелла «посетила» Белая богиня, прошло несколько дней. Дракон рассчитывал на то, что Дайона, в ближайшее время, обязательно свяжется с ним. Когда поймёт, что он, не собирается исполнять её просьбу – убить Лекса Мейснера. Но, время шло, а богиня, кажется, совершенно не горела желанием видеть одного из наследников Ферокса. Терреллу это не нравилось.

Несмотря на обещание, что они дали матери, никто из детей Милены не собирался стоять в стороне. Никому из них и в голову не пришло прекратить поиски информации и способа – спасти повелительницу драконов. И сейчас они искали любую возможность. И одной из возможностей Террелла – это был разговор с Дайоной. Который всё никак не происходил.

«Не могла она отказаться от этой идеи, – думал молодой дракон. – Ради того, чтобы просить меня совершить убийство человека, она затащила меня в свой сон. Не думаю, что для неё это было так уж легко. А тратить свои силы просто так она, вряд ли, стала бы. Что это значит? Что-то произошло? Или Белая богиня, всё же, каким-то образом, прознала о том, что я рассказал о ней? Или о том, что Ориан и Крис расспрашивали Мейснера?».

Ориан и Крис устроили допрос человеческому ерату, только так ничего и не узнали. Точнее, узнали то, что на нём стоит какой-то сильный магический блок, не дающий ему рассказать хоть что-то, связанное с богинями. Но это уже что-то значило. Этот человек обладал какой-то информацией. Настолько важной, что Белая богиня не хотела оставлять его в живых. Из этого можно было сделать вывод, что убивать человека, ни в коем случае, нельзя. Но, в таком случае, что предпринять дальше?

Задумавшись обо всём этом, Террелл шёл по коридору дворца, по направлению к своим комнатам. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что не сразу услышал чужие шаги. «Нет, не чужие. Мама!». Её шаги молодой дракон всегда мог отличить от других. Он всегда их узнавал. И, иногда, мог даже настроение матери по ним определить – злится она или радуется. Но… в этот раз, он явно расслышал в этих шагах что-то не то. Шаркающие… словно дающиеся с большим трудом… Медленные… как будто повелительница драконов шла с невыносимой тяжестью… И шорох стены… Его мать держалась за неё, по всей видимости, боясь упасть.

Террелл быстро, чуть ли не бегом бросился на звук. Он оказался прав – демонесса шла, пошатываясь, хватаясь за стену. Судя по всему, у неё кружилась голова, глаза медленно закрывались…

- Мама? Мам… с тобой всё в порядке? – окликнула мать дракон, понимая, что вопрос достаточно глупый – итак видно, что не в порядке.

Мать посмотрела на сына. Взгляд её был рассеянным, сонным. Тем не менее, она попыталась подойти к Терреллу. Сделала несколько шагов… и в эту же секунду дракон понял, что она не сможет дойти до него. Женщина покачнулась… стала оседать на пол… но Террелл успел – подхватил её на руки прежде, чем она упала.

- Мама, что с тобой?!

Но она вновь не ответила. У неё уже не хватало сил даже на несколько слов. Она засыпала… Засыпала, чтобы оказаться во власти Белой богини.

- Не закрывай глаза! – Террелл встряхнул демонессу за плечи. – Тебе нельзя спать! Если заснёшь…

Но он понял, что она его уже не слышит. Его мать спала. Спала и сейчас, скорее всего, пребывала в мире, созданным Дайоной.

Страх… Дикий страх – потерять мать навсегда. Больше никогда не услышать её голоса, не ощутить её нежных рук, не увидеть, как она улыбается... Только лишь мысль об этом причиняла невыносимую боль. Террелл был готов пойти на всё что угодно, только бы спасти её. Но… что он мог? Беспомощность – это жуткое чувство. Когда на твоих руках тот, кого ты любишь, а ты ничем не можешь ему помочь. «Отец… только он может что сделать! Надо его найти!» – принял решение дракон.

Найти отца труда не составило – он работал у себя в кабинете. На какую-то долю секунды в глазах повелителя дракона было одно раздражение – он ненавидел, когда ему мешают, да ещё и так бесцеремонно, без стука, вламываются, распахивая дверь пинком ноги. Но уже в следующее мгновение его взгляд изменился – он увидел свою жену на руках Террелла.

Мужчина не стал задавать сыну никаких вопросов. Он рывком поднялся с кресла, одним махом смёл со своего стола всё, что на нём было… Что-то разбилось, что-то хрустнуло, но Ферокс не обратил на это никакого внимания.

- Клади её сюда, – приказал он.

Сделав, что велено, Террелл отошел в сторону, но не ушёл. Он просто не мог… немог уйти, пока не удостоверится, что с матерью всё будет в порядке.

Ферокс смотрел на жену. И этот взгляд говорил о многом. Террелл в первый раз видел отца таким. Да, он был решителен и сосредоточен, как всегда, но… что-то было иначе. Повелитель драконов был встревожен, взволнован… И в этом, по мнению Террелла, тоже не было ничего удивительно. Молодой дракон прекрасно знал, как отец относится к матери. Как он привязан к ней и как дорожит ею. Но всего на каких-то пару секунд Терреллу показалось, что… он увидел страх? Страх в глазах своего грозного отца? «Нет, мне показалось! – мотнул головой Террелл. – Этого не может быть! Отец… он же не может бояться, только не он!».

Ферокс, тем временем, кинжалом глубоко порезал свою руку. Террелл непроизвольно дёрнулся и зябко поёжился от ощущения мощнейшей магии в воздухе. Кровь повелителя драконов… Если она не сможет разбудить его мать, значит, не сможет ничто. Ферокс прижал порез к губам женщины.

Проходила секунда, вторая… Пошли минуты… Повелительница драконов в себя не проходила. Это мучительное время ожидания… когда ты можешь только ждать и надеяться… Худшего состояния, наверное, не существует – так думал Террелл. Было страшно… Эта гробовая тишина давила. Заставляла чувствовать себя совершенно потерянным. А лицо отца в этот момент стало непроницаемым. Он, не мигая, смотрел на демонессу, ожидая её пробуждения. А она выглядела такой спокойной, безмятежной. Дыхание её было ровным, как будто она, на самом деле, просто спала. Только… от этого сна она могла и не проснуться.

- Отец… а если… если она не проснётся? – Террелл сам не верил, что задавал этот жуткий вопрос, но… неожиданно, страх стал сильнее. – Что если…

- Даже думать об этом не смей! – резко прервал его Ферокс, при этом, даже не глянув на сына. – Она, обязательно, придёт в себя! Других вариантов нет, и не будет! Ясно?

- Да…

Террелл тоже хотел в это верить… хотел так, как никогда в жизни. Быть уверенным, что всё будет хорошо. Что всё будет так, как сказал отец. Ведь, его словам всегда можно было верить. Но, сейчас его мучили сомнения. Время шло, а мать не открывала глаз. Что если даже могущественный повелитель драконов не сможет вырвать свою жену из рук Белой богини? Что если она сильнее, чем они думали? Что… что тогда?

- Давай, котёнок, – услышал Террелл слова отца. – Я знаю – ты сильная. Сильнее, чем сама думаешь. Не поддавайся этой белой твари!

Прошло ещё несколько минут… Террелл с ужасом ощутил, как начинает накатывать отчаяние и паника. Чувства, которые он, в принципе, не привык ощущать. «Неужели, всё? Неужели, она никогда не очнётся? Мы… мы ничего не смогли сделать? Мы опоздали?» – страшные мысли, хороводом, носились в голове молодого дракона. Но тут… веки женщины дрогнули и она, наконец, открыла глаза.

- Котёнок.

Мать медленно села, с помощью мужа. Выглядела она не как после нормального сна, а как будто после множества бессонных ночей.

- Мам, ты как? – спросил Террелл.

- Нормально, – сказала она, а затем задала неожиданный вопрос. – Ферокс, у меня есть что-нибудь на шее?

- Синяки, – ответил отец. – Словно от чьих-то пальцев. Это сделала Дайона?

И действительно – на шее женщины были чёткие синеватые следы. Словно, её кто-то пытался задушить.

- Нет, не она, – отрицательно покачала она головой, посмотрела на сына. – Террелл, выйди, пожалуйста. Мне нужно поговорить с твоим отцом.

Террелл не сильно обрадовался просьбе – уйти. Он, всё ещё, беспокоился. Но… судя по всему, случилось что-то, о чём повелительница драконов хотела поговорить только с мужем. И её сын не стал препираться – ушёл.

«И всё-таки… Что же произошло? – размышлял Террелл, уже сидя в собственном кабинете, за большим столом. – Что в мире Дайоны могло случиться с мамой? Почему-то, я сомневаюсь, что эти синяки на шее – дело рук Белой богини. Ей незачем это делать. К тому же, мама сама сказала, что это не она. Но, в таком случае, кто? Кто мог попасть в мир, созданный древним божеством?». Но сколько бы он не думал над этим, ответы на вопросы к нему не приходили.

Взгляд Террелла переместился на несколько стопок бумаги, лежавших перед ним. Да, Белая богиня и всё, что с ней связано, была самой крупной проблемой, только вот повседневных дел она не отменяла. И хотя младший брат Ориана и не был наследником трона, своих обязанностей у него хватало с лихвой.

Судейство… Каждый из детей Ферокса занимался этим не единожды. Принятие решений, ответственность за них, избежание ошибок… Это то, чему они учились, проводя время среди бумаг, допрашивая участников дел, разбираясь в ситуациях. Здесь были нужны спокойствие, расчёт и некая безэмоциональность. У Террелла с этими качествами проблем никогда не было.

Только бумаг сегодня почему-то было неожиданно много.

- Террелл, – в кабинет заглянул старший брат. – Чем занимаешься?

- Как видишь – разбираю очередные жалобы аристократов друг на друга.

- Всё-таки, надо ввести должность официального судьи для высшего общества, – задумчиво произнёс Ориана.

- Не выйдет, – отрицательно покачал головой дракон. – Кого ты назначишь? В любом случае, кого-то из них же. А такой не будет беспристрастным. Он будет искать выгоды для своей семьи, для своего рода… Но, даже если он будет справедлив… стоит ему вынести решение в пользу своих, его тут же обвинят.

- Да, в этом ты прав, – вынужден был согласиться с доводами младшего брата мужчина.

Он прошел к столу, сел в кресло напротив Террелла, вытянул один из листков. Пробежал взглядом текст. Бумаг было не много, но если они легли на стол кого-то из детей Ферокса, то требовали тщательного изучения.

Жалобами и прошениями горожан обычно занимался специально сформированный кабинет министров. Они же разбирали обвинения, споры и проводили суд. Другое дело, если все это касалось аристократии. Высокие рода редко выносили какие-то свои серьезные дрязги на всеобщее обозрение, предпочитая решать всё по-тихому между собой, чем вверять свою судьбу повелителям. Но когда такое случалось, и среди документов находились свитки или конверты с гербовыми печатями высоких домов, секретари со всем почтением относили это в рабочий кабинет повелителя. Или, как в данном случае, тех, кому повелитель позволяет вершить суд от своего имени.

- Дайона с тобой не связывалась? – спросил Ориан, откладывая прочтённый документ, беря в руки конверт из плотной бумаги, и вскрывая его.

- Нет. Думаю, она поняла, что я не стану ей помогать. По крайней мере, другого объяснения я, пока не нахожу, – ответил Террелл, раскладывая бумаги на две стопки: одну – которую действительно станет разбирать, вторую – за которую даст хороший втык секретарям: похоже, ему по ошибке принесли документы для кабинета министров. А он-то еще удивился, почему бумаг так много. – Кроме того, кое-что случилось – с мамой.

- С мамой? – Ориан тут же напрягся. – Что произошло?

- Кажется, Дайона оказалась сильнее, чем мы думали. Она смогла заставить маму уснуть. Я был рядом и успел отнести её к отцу, она проснулась, но… После того, как она очнулась, на её шее были следы от чьих-то пальцев… Мама сказала только то, что это была не Белая богиня, а затем захотела поговорить с отцом наедине и мне пришлось уйти.

- И что дальше? – помолчав, спросил старший дракон. – Может, ты попробуешь пробить магическую защиту человеческого ерата? Ты в этих «щитах» лучше меня и Криса разбираешься.

- Не получится. Во-первых, для этого мне нужно в мир демонов, а такого разрешения от отца у меня нет. А во-вторых, Крис передал мне те ощущения, что он испытал, когда пытался сломать блок. Судя по ним, защита на ерате стоит такой силы, что её ставил, как минимум, Верховный демон. Мне её не пробить.

- Значит, с этой стороны продолжать бессмысленно…

- Верно. Надо придумать что-то другое.

На какое-то время, братья замолчали, сосредоточившись, исключительно, на документах. Около получаса в помещении был слышен только шорох бумаг. Террелл откопал в кипе не своих документов свиток с гербовой печатью высокого дома и очень недобро хмыкнул. Нет, секретари кабинета министров получат не втык, а самый настоящий разнос – как они умудрились устроить такой бардак в документах. Но с этим потом. Террелл покрутил свиток в руках, сломал печать, и развернул пергамент, и вчитался в текст.

- Хм… – наконец произнес он, – очень интересно.

- Что там? – поднял голову Ориан.

- Донос, – неприятно усмехнулся брат. – И не на кого-нибудь, а на лорда Малого Совета.

Ориан удивлённо приподнял брови, требовательно протянул руку, Террелл передал ему пергамент. Старший брат мельком глянул на герб на сломанной печати – дом Одоасера Даймирра. Действительно, лорд Малого Совета. Один из самых толковых, надо признать. Хотя его снисходительно-чванливая манера говорить со своими же коллегами Ориана, который тоже входил в Малый Совет, изрядно раздражала. Молодой дракон вчитался в текст. Да, действительно – донос чистой воды.

Из текста выходило, что во время последней военной компании, которую развернули против драконов светлые эльфы, Одоасер Даймирр приказал одному из генералов, отступить с занимаемой ими позиции, тем самым открыв периметр надежно схлопнутой ловушки, и выпустив из блокады несколько эльфийских отрядов. Почему генерал выполнил приказ представителя светской власти, хотя при проведении боевых действий обязан был подчиняться только военным командирам – отдельный вопрос. На исход сражения это не повлияло – победа драконов была безоговорочной.

- А ведь Аден мне рассказывал про это сражение, – припомнил Ориан. – Он сам стоял во внешнем кольце блокады, как раз на случай таких вот прорывов. Но никто не ожидал, что прорвётся столько эльфов. Аден признался, что остроухие, не пойми каким чудом, вырвавшиеся из кольца, совершенно озверели от возможности спастись, и неслабо потрепали их тогда.

Террелл кивнул. Он тоже знал об этом сражении, оно произошло около двадцати лет назад. Сам он тогда еще не родился, Ориану было чуть больше года. Эльфы решились напасть на драконов, после того, как Ферокс официально отказался казнить, или просто выдать эльфам собственную жену. Милена Кавэлли тогда совершила нападение на Светлый Лес, и уничтожила правящую королевскую семью, оборвав тем самым фамильную ветвь повелителей эльфов. Эльфы требовали возмездия, а Фероксу было наплевать на их требования. И эльфы решились на открытый конфликт.

А обвинял Одоасера его собственный племянник – Сандалф. Как следовало из пергамента, ему случайно стало известно об участии дяди в том конфликте. И хотя ему очень непросто косвенно подписывать своему дяде приговор, но как верноподданный повелителя, он не может молчать.

Если обвинения имеют под собой основания, Даймирра ждут очень большие проблемы. Вмешательство в ход военной операции, сыгравшее на руку врагу – это непозволительный промах для того, кто занимает столь высокий пост. Хорошо, если отделается лишением титулов, и ссылкой в дальние провинции.

- Но зачем Даймирру это понадобилось? – Террелл снова взял пергамент, пробежал взглядом по тексту, но ответа, там, видимо не нашел. – Одоасер не военный, за каким он вообще полез в это дело.

- Это если написанное – правда, – заметил брат.

- Я знаю Сандалфа Даймирра. Поверь, этот дракон не склонен оперировать непроверенными данными. Если он пошёл на обвинение главы собственной семьи, значит, имеет на то самые серьёзные основания.

Братья помолчали. По уму, разбирать столь серьёзное обвинение члена Малого Совета, должен сам повелитель. Но оба понимали, что сейчас не лучше время дёргать Ферокса. В конце концов, Ориан – наследник повелителя, а Террелл в своё время войдет в конклав Высших Судей, так что оба вполне имели право оставить это дело на собственное рассмотрение.

- Может, Одоасер получил какой-то откуп от остроухих? – предположил Ориан.

- У меня фантазии не хватает представить такой откуп, ради которого лорд Малого Совета станет так рисковать, – ответил брат.

- Рисковать, – протянул Ориан, потирая пальцами лоб. Какая-то мысль замаячила на периферии сознания. Но ухватить её не получалось. Дракон позвал. – Сирдрей!

Тихо скрипнула дверь, и в кабинет с поклоном вошел высокий светловолосый дракон – личный секретарь Террелла.

- Разыщи Одоасера Даймирра, и скажи, что я приказываю ему явиться в Зал Суда.

- Да, господин Ориан, – секретарь почтительно склонил голову, и отправился выполнять поручение.

Ориан поднялся из-за стола. Террелл последовал его примеру.

- За Сандалфом отправим приставной отряд, пускай разыщут его, – сказал старший брат. – Устроим им очную ставку.

Террелл согласно кивнул, и братья вышли из кабинета.

* * *

Большой квадратный зал освещался белыми, слегка мерцающими шарами вплавленных прямо в толщу стены по периметру залы. Тёмно-серый мрамор стен, обсидиан колон, поддерживающих высокий тёмный потолок. В зале не было окон, только две двери, расположенные в углах – в западном и в восточном. В западную входили обвиняемые или обвинители, в восточную – судьи. Северный угол залы занимала арка, сделанная, казалось из мутного белёсого стекла. Массивная и высокая, около десяти футов высотой. Внутреннюю сторону и свод арки были украшены сложным узором, выложенным из чёрных камней. Проход арки был не широким – вставший в неё мог легко дотянуться разведенными руками до противоположных стен. Вот только вставать в неё добровольно никогда не находилось желающих. Это была Арка Черного Огня – призванная приводить в исполнение смертные приговоры.

В зале не было ни украшений, ни намека на роскошь – только строгая функциональность. Пол был выложен мозаикой – среди чёрного пространства тёмно-красный, мерцающий, словно подсвеченный пламенем круг. В кругу почтительно замерли два дракона. Черты их лиц явственно говорили о том, что они родственники. У старшего на плечи была накинута тёмно-синяя мантия, с чёрным шитьем, при поясе висел узкий нефритовый тубус для документов длиной в локоть – неизменные атрибуты лорда Малого Совета – высшего управленческого кабинета, выше которого стоял только повелитель. Молодой дракон был в обычной светской одежде, лишь на правом плече сюртука сверкал золотым теснением небольшой эполет – знак действующего военного.

Лица обоих драконов были совершенно спокойны, и лишь едва заметный тревожный блеск глаз выдавал их нервозность. За их спинами по самой кромке красных плит полукругом выстроились семь драконов из приставного отряда, словно отрезая путь к бегству.

Перед красным кругом находилось небольшое возвышение, с массивным столом черного дуба, и тремя (по числу судей) тяжёлыми креслами.

Но сегодня из трёх кресел были заняты только два. На центральном месте восседал Ориан Деймарр Айрелл Нэррет, прямой наследник повелителя Ферокса. Справа от него расположился его младший брат Террелл. Оба молодых чёрных дракона явно чувствовали себя вполне привычно в судейских креслах.

- Итак, Одоасер, тебе ясна суть обвинения?

- Вполне, эксент наследник.

На лице Ориана не дрогнул ни один мускул, хотя всем было известно, что он терпеть не может этого старого, как все обитаемые миры, обращения. Прислугу и стражников «эксент наследник» успешно выдрессировал, что бы они раз и навсегда запомнили, что к нему стоит обращаться «господин Ориан», и никак иначе. Но лорды Малого Совета – это другая категория драконов, и с их причудами приходится считаться. Эту нехитрую истину в свое время разъяснил сыну сам Ферокс.

- Тогда, отвечай, – велел Ориан, откидываясь на спинку кресла.

Террелл, с самого начала разбирательства не проронивший ни слова, не сводил внимательных глаз с обоих Даймирров.

- Всё, изложенное в этом пергаменте, – спокойно заговорил Одоасер, глядя в лицо Ориана прямым взглядом, – ложь от первого до последнего слова, эксент наследник.

Мужчина бросил быстрый взгляд на стоящего с лева от него племянника.

- К тому же, как я понимаю, Сандалф не предоставил ни одного доказательства своих слов.

Ориан перевёл взгляд на молодого Даймирра, вопросительно приподняв брови, молча предлагая ему высказаться:

- В качестве доказательства я готов предоставить собственную память. Я был рядом с дядей в тот день и час, когда он приказал генералу Касмиэру отступить с занимаемой им позиции и открыть периметр.

Ноздри Одоасера хищно расширились. Он метнул на родственника еще один быстрый взгляд. Похоже, ему очень хотелось велеть племяннику заткнуться, но при сыновьях повелителя он высказываться не решился.

Ориан едва заметно усмехнулся одним уголком рта. Судебное сканирование памяти, да ещё и двадцатилетней давности – процедура более чем неприятная. Даже если сканируемый идёт навстречу и не пытается ничего скрыть.

Чёрные драконы переглянулись – обоим было понятно, что здесь происходит. У Одоасера нет наследников. Если обвинения подтвердятся, и он потеряет в статусе, семья сама сместит его. Тогда Сандалф становиться главой рода и продолжателем основной ветви фамильного древа.

- Это не может служить доказательством, – вскинулся Одоасер. – Твоя память вполне может хранить ложные события, отличные от реальных.

- Дядя, – с лёгкой печалью в голосе обратился к нему племянник. – Но ты-то знаешь, что эти события вполне реальны.

- Глупый мальчишка, чего ты добиваешься?!

- Достаточно! – тяжело обронил Ориан, не горящий желанием быть свидетелем семейной разборки. – Одоасер, что может служить доказательством, а что нет, в этом зале сегодня решаю я.

Даймирры опомнились, и оба торопливо поклонились.

- Конечно, эксент наследник, – почтительно произнес Одоасер. – Простите мне мою несдержанность.

Ориан отвернулся от него, посмотрел на Сандалфа:

- Ты молчал двадцать лет. Почему решил заговорить сейчас.

Дракон поклонился ещё раз и заговорил:

- Все это время я думал, что дядя ошибся, отдав такой приказ, он же не военный. Он – глава моей семьи, и как бы не была тяжела эта ошибка, я не мог предать его.

Одоасер презрительно хмыкнул, показывая, что он думает о верности племянника семье, но смолчал.

- Но недавно мне дало известно, что при локализации того прорыва погиб Дэлгер Эсторай. Долгие годы он был политическим противником дяди. Я понял, что это не была ошибка…

- Глупец… – сквозь зубы выдохнул Одоасер.

- Дядя сознательно отвёл войска, рассчитывая, что Эсторай, при его характере, не переживет прорыва.

Братья снова переглянулись. О Дэлгере Эсторайе они знали, как и о любом лорде Малого Совета, когда либо заседавшие в оном. Эсторай был лордом-военным, и во времена конфликтов предпочитал командовать войсками, а не отсиживаться в кабинетах. Он обладал холодным расчётливым умом, что позволяло ему составлять достойную оппозицию всем не согласным с ним. Но в горячке боя трезвость рассудка уступала первобытной ярости – сказывалось родство с красными богами-драконами. На волне этой ярости дракон не редко совершал невозможное, одолевая в разы превосходящего противника. Но того прорыва не пережил.

- И как бы я мог знать, что Дэлгер не переживет этого прорыва? – едко, с вызовом, поинтересовался у племянника Одоасер. Тот лишь степенно пожала плечами:

- Ты всегда мог превосходно просчитывать ситуацию, дядя. Но тогда ты поставил личные интересы выше интересов своего мира… А на твоём посту такое не приемлемо…

- Я ошибался, Сандалф, – холодно сказал Одоасер. – Ты не глупец… Ты – конченный идиот…

Младший Даймирр не ответил. Ориан уже собирался задать очередной вопрос, но…

- Одоасер, – вдруг подал голос Террелл. Даймирр даже вздрогнул – он уже решил, что младший сын повелителя был здесь просто для массовости. Этот молодой дракон вообще не отличался многословием, а при старшем брате вообще предпочитал отмалчиваться. – Что это у тебя?

Всё время допроса Террелл неотрывно следил за обоими Даймиррами. Обоим явно было что скрывать, что, в принципе не удивительно. Оба старались держать лицо, но выдержка потихоньку оставляла их. Террелл обратил внимание, что Одоасер периодически неосознанно касается пальцами нефритового тубуса, висящего у него при поясе. Словно проверяя, на месте ли он. Насколько Террелл знал этого дракона, подобные нервозные жесты были не в его привычках. Это заставило его приглядеться к тубусу внимательнее. И увиденное его заинтересовало.

- Простите, господин Террелл? – непонимающе глянул на него Даймирр.

- Что у тебя в тубусе?

Дракон опустил взгляд, снова коснулся пальцами нефритового цилиндра:

- Документы с последнего заседания Совета, господин Террелл.

Младший сын Ферокса скептически приподнял брови:

- Под чарами, замыкающими силу в кольцо? Заклинанием «зеркало»? Защитой от воровства и потери? И маскирующими чарами, призванными скрыть всё это нагромождение?

Ориан с удивлением глянул на брата – таким словоохотливым он был только в кругу семьи, удостаивая остальных лишь короткими фразами или выразительными взглядами. Но смысл сказанного уловил, и повернулся к Одоасеру:

- Документы – это важно. Но не слишком ли мощная защита? Что ты носишь в тубусе, Одоасер?

Мельком глянув на Сандалфа, Ориан увидел, что тот растерял всю свою невозмутимость, и таращится на дядю, буквально, открыв рот.

- Ты с ума сошел… – сдавлено прохрипел младший Даймирр.

- Заткнись! – не сдержался Одоасер.

Ориан и Террелл снова переглянулись. Никто из них не сказал ни слова, но в следующий миг двое драконов из приставного отряда шагнули вперед. Секунда – и руки Одоасера оказались заведены за спину. На его плечи опустились жесткие ладони, а на взметнувшуюся было на защиту хозяина магию, оказалась накинута ментальная сеть.

- Как вы смеете?! – дернулся тот, но из рук специально обученных стражей могли бы вывернуться разве что черные или красные боги-драконы. – Я лорд Малого Совета! Уберите руки!

Сандалф сделал движение, как будто хотел помочь дяде, но наткнулся на предупреждающий взгляд одного из стражей, и замер.

Террелл неторопливо поднялся из-за стола, спустился с возвышения, и приблизился к Одоасеру. Тот смотрел на сына повелителя драконов едва ли не с ненавистью. Чувствовалось, что если бы не стражи, он сменил бы ипостась, и атаковал. Террелл невозмутимо протянул руку, и сдёрнул с пояса чиновника тубус, оборвав цепочную петлю, на которой тот висел. Одоасер снова дёрнулся, приглушенно зарычав. Террелл не обратил на него внимания. Он осмотрел тубус, слега встряхнул его. Внутри предсказуемо зашуршал пергамент, и что-то глухо стукнуло. В футляре явно были не только документы. С тубусом в руках, Террелл вернулся к столу. Ориан наблюдал за всем с непроницаемым лицом. Он видел, что Одоасер уже взял себя в руки, и укоротил свою вспышку ненависти, и теперь смотрел прямо перед собой с выражением легкой досады. Его племянник владел собой хуже. Он переводил ошарашенно беспомощный взгляд с дяди, на тубус в руках Террелла и казалось, был не в силах поверить в происходящее. За ним бдительно посматривали драконы из приставного отряда.

Террелл сел за стол, еще раз встряхнул тубус, и открыл его, вытряхнув на черную столешницу содержимое. В центре нескольких свернутых в трубку пергаментов, обнаружилась деревянная флейта. Обычная на вид, невзрачная. Сделанная из просто куска дерева, довольно грубой работы... Единственным её украшением были вырезанные символы на неизвестном языке.

Ориан взял флейту в руки, покрутил её, оглядывая. Теперь и он видел, что на эту невзрачную деревяшку были наложены колоссальные защитные чары. Он поднял взгляд на Одоасера. Тот снова выглядел спокойным. Повинуясь едва заметному жесту Ориана, стражи отпустили его, и отступили за границу алого круга. Чиновник выпрямился, с достоинством пригладил волосы, и поправил мантию на плечах, и устремил на эксента наследника прямой взгляд.

- Что это? – спросил Ориан, кладя флейту на стол перед собой.

- Семейная реликвия, эксент наследник, – ответил лорд. – Очень ценная для моей семьи.

Ориан не успел задать следующий вопрос. Сандалф вышел из своего странного оцепенения. Его глаза сфокусировались на флейте. Он весь передёрнулся, оскалился, и рванулся вперед – прочь из круга, к возвышению, к судейскому столу, к флейте. Рванулся бы… Но стражники приставного отряда были на чеку – уже на втором шаге дракона схватили, скрутили, поставили на колени, заломив руки за спину, почти уткнув носом в пол.

- Я вижу, что очень ценная, – скептически заметил Ориана, глядя на рычащего от бессилия Сандалфа. – Но ты не ответил. Я спрашиваю – что это такое? И учти, в третий раз я повторять вопрос не хочу…

Одоасер открыл рот, но его опередил Сандалф.

- Зачем? – безнадежно провыл он. – Зачем ты вытащил её из тайника, и таскал с собой, старый дурак?!

Одоасер нервно дернул головой, посмотрел на Ориана:

- Эксент наследник, я отвечу на все ваши вопросы, но позвольте моему племяннику покинуть зал суда. Скорбно признавать, но, похоже, он повредился рассудком…

Сандалф вскинул голову и злобно глянул на старшего родственника. Чёрные драконы снова переглянулись. Ориан вопросительно приподнял брови, Террелл согласно опустил веки.

- Приставной отряд, – ровным голосом произнес наследник Ферокса, – свободны.

Сандалф тут же оказался отпущен. Одоасер беспокойно завертел головой. Драконы приставного отряда поклонились с пугающей синхронностью, и строем покинули зал, выйдя через западные двери. Младший Даймирр поднялся с колен, нервно мотнул головой.

- Зачем ты носил её с собой?! – процедил он сквозь зубы. – Старый идиот… Зачем…

- Заткнись, Сандалф, – не выдержал Одоасер. – Заткнись, ради Неба и Тьмы…

- Я буду признателен, если вы заткнётесь оба, – холодно произнес Ориан, и оба Даймирра тут же опомнились. – Одоасер, ты испытываешь моё терпение.

- Простите, эксент наследник, – дракон поклонился. – Но это действительно, семейная реликвия. Своего рода, талисман, приносящий удачу…

Ориан не стал слушать дальше, повернулся к брату:

- Что скажешь, Террелл?

- Он считает тебя идиотом, – невозмутимо ответил младший чёрный дракон.

Ориан удовлетворенно кивнул, словно получил подтверждение своих мыслей, и заговорил со старшим Даймирром:

- Одоасер, мне нет дела до ваших семейных разборок и фамильных легенд. Если я сейчас же не услышу всё об этой флейте… – молодой дракон покачал головой. – Поверь, тебе это не понравиться.

Старший Даймирр надменно вскинул голову:

- Эксент наследник, на протяжении двадцати тысяч лет я и моя семья исправно служили вашему отцу. Ни одно моё решение не было ошибочным. Я ни разу не подвёл повелителя, предлагая ему тот ли иной совет. Но, с вашего позволения, эксент наследник, традиции моей семьи – это традиции моей семьи… Я ответил на ваш вопрос, и я сожалею, что он не удовлетворил вас.

Одоасер еще раз поклонился. Сандалф бросил быстрый взгляд на дядю, и тоже склонил голову.

Ориан и Террелл снова переглянулись. Младший брат взял в руки флейту. Казалось, он попытается сыграть на ней, но он лишь еще раз внимательно осмотрел её. Снова положил на стол. А Ориан смотрел на двух драконов в алом круге. Смотрел холодно и пристально, им было неуютно под его взглядом. Оба были значительно старше нынешнего наследника драконьего мира, но обоим приходилось приклонять голову перед двадцати двух летним мальчишкой – младенцем, по меркам бессмертных рас. Повисла тяжелая тишина. Ориан прищурил глаза. Он смотрел на Одоасера, тот отвечал ему прямым непреклонным взглядом. Что ж, этот дракон был смел, это приходилось признать. Конечно, Ориан – не Ферокс, и не известно, что говорил бы Одоасер, если бы его допрашивал сам повелитель, но все же…

Вот только Ориан, чувствовал, что Даймирр чего-то не договаривает, и ему это не нравилось. Если Лорды Совета решат, что могут юлить перед ним, то ни о каком уважении не будет идти и речи. И в их глазах он останется лишь сыном повелителя, но никак не будущем повелителем.

Сила чёрного бога-дракона наполнила собой зал, она гудела, наращивая собственную мощь. Даймирры беспокойно заозирались, чувствуя нарастание силы. Террелл глянул на брата, но смолчал. А Ориан сидел, уперев локти в столешницу, переплетя пальцы, и уложив на них подбородок. Сосредоточенный и спокойный он выпускал собственную силу, и она, словно невидимый туман клубилась по залу. А потом сила рванулась вперёд, как спущенный с цепи пес, рванулась – и набросилась на драконов в алом кругу.

Оба Даймирра с криком оказались на полу. Сила скручивалась вокруг них как жгут, и сминала их собой. Ориан позволил им корчиться на полу около минуты. Затем сила отпустила их, снова заклубившись по залу. Ориан откинулся на спинку кресла:

- Ты готов рассказать мне все, Одоасер?

- Я не знаю… – тяжело дыша, дракон поднялся на ноги, – что вы хотите услышать… эксент наследник…

Сандалф не успел встать – сила снова скрутилась вокруг них. Драконы снова с воплем забились в судорогах на полу.

- Он – лорд Малого Совета, – равнодушно напомнил Террелл, осторожно сканируя силу брата, и выявляя, какие приемы магического воздействия тот использует.

- Я не люблю, когда мне вот так вот нагло лгут в глаза, – спокойно ответил Ориан, и снова отозвал силу, дождался пока Даймирры снова поднимутся на ноги.

- Ваши действия, – с трудом произнес Одоасер, – не… правомерны… Вы не можете пытать лорда Совета… основываясь на собственных домыслах…

- Могу, как видишь, – равнодушно ответил Ориан.

- Ваш отец…

- Моего отца тут нет. Твоя мантия лорда не защитит тебя, если ты до сих пор этого не понял. Говори – что это за флейта?

Одоасер смотрел на наследника Ферокса с неприкрытой ненавистью. Он понял, что оказался во власти этого самодовольного мальчишки. Его собственная сила не шла ни в какое сравнение с силой чёрного бога-дракона. Магия рвала его защиту в клочья. Сила Ориана снова пришла в движение, собираясь набросится на драконов, и Сандалф не выдержал.

- Это флейта богини Геррейды, богини прошлого и будущего, – сдавлено прохрипел он. – Артефакт древних.

- Сандалф, ты… – вскинулся было Одоасер.

И тут же на его шее затянулась петля упругого горячего воздуха, передавливая и слова и дыхание.

Ориан посмотрел на брата – это уже его сила давила непокорного дракона. Террелла, похоже, утомили эти препирательства.

- Одоасер, – произнес Ориан, устремляя на дракона взгляд прищуренных пылающих глаз. – Если ты произнесёшь хоть слово без приказа,– слова молодого наследника трона наполнились неожиданной, какой-то физической тяжестью, – я отправлю тебя в Арку.

Сила, давившая на его шею исчезла, позволив дышать, но у лорда всё равно сбивалось дыхание – впервые с начала этого разбирательства, он по-настоящему испугался. И даже не того, что сказал Ориан, а того как он это сказал. Интонации, голос, взгляд… Одоасер мог поклясться, что видит перед собой самого Ферокса, повелителя драконов, с которым никто в здравом уме не решился бы спорить, а не его молодого наследника. Даймирр покосился на тускло белеющую в свете магических шаров Арку, со зловеще поблескивающими чёрными гранями камней, и послушно умолк.

- Сандалф Даймирр, – сказал Ориан. – Я тебя внимательно слушаю.

И по одной его интонации стало понятно, что если младший Даймирр попытается схитрить, скрыть что-то, отмолчаться или не ответить на вопрос, то отправиться в Арку без всякого предупреждения. Сандалф вздохнул и обречённо заговорил. История выходила занимательной.

А началась она немногим больше двадцати тысяч лет назад, когда мир драконов неуверенно балансировал на пороге гражданской войны, так как на его трон было два претендента из двух оставшихся кланов чёрных богов-драконов – Нуар Оррхард Шайерр Рианер и Ферокс Деймарр Айрелл Нэррет. Конфликт достиг своего пика, и все понимали, что если повелитель не определиться в ближайшее время – войны не избежать. Аристократия лихорадочно соображала, кому из претендентов оказать поддержку, понимая, что если ошибутся с выбором стороны, ошибка может стать роковой.

Даймирры в то время, хоть и считались высшей аристократией, но семья переживала, мягко говоря, не лучшие времена. Фамильная магия стремительно истощалась, от состояния остались жалкие крохи, о политическом влиянии и говорить не приходилось. Впрочем, последнее в те времена, вообще считалось вещью довольно эфемерной. Вину за плачевное состояние семьи можно было смело возложить на тогдашнего главу рода – отца Одоасера, Равилла. Когда-то получив под свою руку процветающий клан, Равилл довольно быстро привел его к упадку – главой семьи он был никаким, предпочитая бродяжничать по мирам, а не заниматься делами семьи. И если грамотные управляющие могли поддерживать финансовые дела на уровне, то магическая составляющая фамилии быстро истощалась. «Сила дракона в его гнезде» – такой завет оставили потомкам те, кто заложил основы драконьего мира. Чем сплочение был драконий клан, тем сильнее становился каждый отдельный его представитель. От блага общего, зависела личная сила каждого, и только боги-драконы могли позволить себе жизнь одиночки, не утрачивая при этом личного могущества. Но даже они предпочитали создавать семьи.

Равилл этого не понимал. Или не хотел понимать. Дома он появлялся от случая к случаю, притаскивая из своих странствий какой-то хлам, который сам считал очень ценным – от золотых украшений, до черепов каких-то давно вымерших уродцев. Он никого не желал слушать, собственная семья его не волновала, вероятнее всего Равилл был безумцем – в самом исконном смысле этого слова. Даже бессмертные магические расы не были защищены от этого недуга. То что он при такой жизни умудрился зачать двух сыновей – можно считать чудом. Дети Равилла были от разных женщин, и ни одна из них не была его женой. И если старший – Одоасер, взрослея понимал, что Даймирры гибнут, и отчаянно пытался найти выход, то его младший брат унаследовал безумие своего отца. И однажды, в очередной краткий визит Равилла, его младший сын ушел вместе с ним, так же, как и сам отец оставив дома новорожденного сына. Это был последний раз, когда Одоасер видел своего отца и брата. Так на его плечи легла ответственность за угасающий клан. Но магия – материя тонкая и своенравная, она не терпит небрежного к себе отношения. Действия Равилла оказались слишком разрушительны для семьи, и сил Одоасера хватало лишь на то, чтобы не дать Даймиррам опуститься окончательно.

Вот так и вышло, что к моменту противостояния чёрных богов-драконов, на Одоасере висел полу-погибший клан. Но всё изменилось в один момент. Кода, среди испуганно притихшей аристократии Одоасер Даймирр вдруг во всеуслышание объявил, что признаёт притязания Ферокса на престол единственно законными, а Нуару стоит отступить. Это произвело эффект взрыва – Реншаар загудел, как улей. Только золотые и красные боги-драконы могли позволить себе сохранять молчаливый нейтралитет, чтобы потом просто подчинится победителю. Аристократам же пришлось определяться, и ставить на кон своё будущее. Одоасер Даймирр выглядел спокойным и уверенным в своём решении, и часть глав семей, поддавшись на его уверенность, сплотились вокруг него. Другие же решили, что столь громкие выступления от главы практически вымершей семьи – просто жест отчаяния. Но время показало, что Даймирр оказался прав – не прошло и трёх лет, как Ферокс сел на трон мира драконов, победив Нуара в поединке, и подспудно вырезав всю его семью. С тех пор дела Даймирров пошли вверх – когда требовалось принять решение, Одоасер ни разу не ошибался. Более того, он мог определить причины того или иного поступка других драконов, и точно обосновать что ими двигало. Это быстро заметили, и политическая карьера Одоасера стремительно пошла вверх. Никакие политические и дворцовые интриги не задевали его. Он знал, откуда жать удара, и умело избегал ловушек. Семья сплотилась, фамильная магия начала набирать силу, семейная казна – стремительно пополняться. Политическое и дворцовое окружение ломало голову, как ему это удается, а Одоасер продолжал возвышаться, дослужившись до лорда Малого Совета.

А причина такого невероятного везения лежала сейчас на столе пред Орианом. Флейта древней богини прошлого и будущего Геррейды.

Когда о возрождении семьи Даймирров еще не шло и речи, Одоасер, в порыве безнадежного отчаяния, решил сжечь всё то барахло, что его безумный отец натаскал из своих странствий по мирам. Его племянник, Сандалф, который все эти годы вместе с дядей пытался найти выход из того плачевного положения, в котором они оказались по вине деда, вызвался участвовать. В комнате, где были свалены все эти «сокровища», они обнаружили шкатулку, дающую едва уловимы магический фон. Заинтересовавшись, драконы забрали её, а все остальное обратили в пепел.

Шкатулка была исписана странными не знакомыми письменами, а в шкатулке лежала флейта. Потратив немало времени на перевод загадочных знаков, на изучение самой флейты, продвигаясь почти наощупь, Даймирры выяснили, что за сокровище попало к ним в руки. Артефакт, созданный древней богиней, флейта, призывающая фамильяра, который дает ответы на вопросы прошлого и будущего. При помощи его Одоасер знал, к чему приведет то, или иное решение, и мог выяснить мотивы поступков своих оппонентов. Сандалф же смог построить завидную военную карьеру.

- Занятно, – обронил Террелл, когда Сандалф замолчал.

Он снова взял флейту и принялся её разглядывать. Исповедь младшего Даймирра многое объясняла… В том числе, и то, откуда Одоасер мог знать, что его политический противник не переживет прорыва, если он произойдет.

- А ведь это – магия времени, – задумчиво протянул Ориан, и Одоасер вздрогнул – магия времени была одной из немногих, что находилась под запретом. Любые манипуляции со временем жестоко карались – слишком велик был риск изменения прошлого, и, как следствие – изменение настоящего. Это магия была чрезвычайно сложной, на грани невозможного, и тем не менее – умельцы находились.

- С вашего позволения, эксент наследник, – произнес Сандалф, – но это не магия времени, это всего лишь информация.

Ориан взял у брата флейту, еще раз осмотрел её.

- Информация, – медленно произнёс он, потом посмотрел на Террелла.

Брат ответил ему долгим взглядом. Они думали об одном и том же – информация была именно тем, чего им сейчас мучительно не хватало.

- Сандалф, – Ориан протянул флейту через стол, предлагая дракону приблизиться и взять её, – покажи, как она работает.

Глаза младшего Даймирра алчно вспыхнули, он уже сделал движение, чтобы приблизиться и завладеть желанным артефактом. Разумеется, этот донос на Одоасера, рассуждение об ошибках, и личных интересах, было лишь ширмой. И Ориан, и Террелл прекрасно поняли, что Сандалфу захотелось больше власти, и он решил раскрыть тёмные дела старшего родственника, и тот отправиться в ссылку, если не в Арку. А сам Сандалф унаследует главенство над семьёй и редкий артефакт заодно. Понятно, что с таким артефактом отвод войск – не единственное прегрешение Одоасера, и более тщательное разбирательство грозит ему минимум – потерей места в Малом Совете, и в отказе доверия. Но, видимо, Одоасер что-то почувствовал, и с какого-то момента не доверял тайнику, к которому имел доступ не только он, но и племянник, и стал носить флейту при себе. Но, почему-то, артефакт не предупредил Одоасера, что родственник готовиться сместить его, а в итоге – Сандалф оказался в той же яме, которую так усердно готовил для дяди.

Младший Даймирр покачал головой:

- Простите, эксент наследник, но я не могу этого сделать. Флейта не подействует в мужских руках. Только женщина может призвать фамильяра.

- Кто же вызывал фамильяра для вас двоих?

- Моя жена, – нехотя ответил Сандалф. – Кайла.

- Одоасер, – после недолгого молчания сказал Ориан. – Если ты перестанешь быть главой семьи, тебе наследует Сандалф, верно?

- Да, эксент наследник, – скрипнул зубами лорд.

- А кто станет главой после него?

Сандалф беспокойно повернулся к дяде – вопрос эксента наследника ему явно не понравился. Одоасер помрачнел ещё больше:

- Кайла сейчас ждет сына. Если у меня не появится наследник, а Сандалф по какой-то причине не станет главой, титул наследует он, когда войдёт в возраст.

Ориан кивнул, и задал следующий вопрос:

- Кто-нибудь еще, кроме вас троих знает об особенности вашей… хм… семейной реликвии?

Даймирры переглянулись, вопросы Ориана нравились им все меньше.

- Нет, эксент наследник, – наконец ответил Одоасер.

Ориан откинулся на спинку кресла, продолжая задумчиво крутить в руках невзрачную деревянную флейту. Террелл так же задумчиво наблюдал за ним, затем коротко спросил:

- Степень вины?

- Что б я знал, – нехорошо усмехнулся Ориан. – Кого ещё они подставили за двадцать тысяч лет с помощью этой игрушки, в угоду собственным амбициям? И к чему это привело? К тому же, пусть это всего лишь информация, но это – магия времени…

Террелл кивнул, тоже откинулся на спинку кресла, цепко оглядел застывших в красном кругу драконов, и равнодушно бросил:

- Казнить обоих.

Даймирры оцепенели. Ориана помолчал, положил флейту на стол, подтянул к себе лист пергамента, и медленно кивнул:

- Казнить.

По пергаменту алыми росчерками заскакали буквы, складываясь в слова приговора.

- Вы не имеете права, эксент наследник, – наконец смог заговорить Одоасер. – Я – лорд Малого Совета, и решение о моей казни может принять только повелитель!

- Я тоже лорд Малого Совета, – невозмутимо заметил Ориан, вчитываясь в текст приговора. – Если ты забыл об этом. И мой статус выше твоего, я веду суд от имени повелителя, и моё решение – это его решение.

Одоасер дёрнулся, словно от удара током, повёл плечами, словно мантия на его плечах вдруг стала ему тесной, выпрямился, и надменно вскинул голову:

- Статус?! Да что ты знаешь о значении этого статуса, мальчишка?!

Ориан оторвал взгляд от пергамента, и с интересом посмотрел на чиновника. Тот гордо встретил взгляд наследника Ферокса.

- Ты изображаешь из себя судью, выносишь приговоры, но что ты сам сделал для собственного мира? Ты здесь лишь потому, что являешься сыном того, кто доказал своё право править и карать, но даже в этом нет твоей заслуги. Ты всего лишь сопляк, упивающийся не принадлежащей тебе властью!

Террелл чуть изогнул бровь, с любопытством наблюдая за реакцией брата. Тот молча дождался, пока текст приговора полностью лег на пергамент. И поднял глаза на Одоасера. Тот ожидал увидеть ярость, насмешку, презрение, но не увидел ничего. На что бы Даймирр не рассчитывал, бросая эту дерзость в лицо наследника трона, он этого не получил.

Его слова не зацепили Ориана Деймарра Айрелла Нэррета. Он знал, что оночень молод, знал, что всё его влияние держится лишь на авторитете отца, знал, что все лорды Малого Совета не воспринимают его всерьёз. Знал и понимал, что это правильно – он действительно не успел совершить ничего значимого, что бы внушать уважение. Или страх. Что ж, сейчас он делал первый шаг если не к первому, то ко второму. Даже если Ферокс будет недоволен его решением, лорды задумаются о том, что «этого мальчишку» нужно, как минимум, опасаться.

Ориан поправил перстень с личной печатью на безымянном пальце левой руки, приложил оттиск к пергаменту, утверждая приговор, и спокойно ответил:

- Как скажешь, Даймирр. Значит, тебя приговорил упивающийся чужой властью сопляк, – он сощурил глаза и добавил. – Но как ты, такой искушённый в делах и интригах, подставился под такой бесславный конец?

Одоасер дёрнул головой, словно Ориан отвесил ему оплеуху.

- Эксент наследник, – всё это время Сандалф словно находился в каком-то ступоре. Но едва оттиск с перстня Ориана возвел приговор в статус приказа, снова обрел дар речи. –Прошу вас, пересмотреть решение. Я готов принять любое наказание, но смерть не позволит мне искупить мою вину…

- Ты жалок, Сандалф, – презрительно сказал Одоасер.

Племянник бросил на дядю злобный взгляд, снова повернулся к судейскому столу, но Ориан опередил его:

- Я не меняю своих решений.

Террелл едва заметно усмехнулся. В этот же миг открылись западные двери, и в зал снова вошли драконы приставного отряда. Сандалф затравлено оглянулся, Одоасер лишь презрительно поджал губы. Он знал, что выхода нет. Порталы в зале суда не работают, его собственную магию блокирует магия молодого чёрного дракона. Глупость и жадность его племянника привели его к Арке. Он должен был предвидеть это. Должен был понять, что безумие, которым страдали отец и дед Сандалфа однажды пробудится и в нём. Но надеялся, что племянник получает достаточно для удовлетворения собственных амбиций. Что ж, он ошибся. Эта ошибка будет стоить ему жизни. Фамильяр флейты мог предсказать любое будущее, мог поведать о скрытом прошлом. Единственные на кого не распространялась его власть, это участники ритуала, те, кто присутствуют во время призыва. Сандалф всегда был рядом с ним во время призыва фамильяра, и о его предательстве артефакт рассказать не мог.

Приставы выстроились полукругом за спинами Даймирров. Ориан ещё раз пробежал глазами текст приговора… и передал его брату. Террелл тоже прочёл пергамент, и огласил приговор. В своей краткой манере:

- Одоасер и Сандалф Даймирры виновны в предательстве интересов Реншаара и мира драконов в угоду собственным интересам.

- К исполнению, – велел Ориан, и усмехнулся – обычно приговор зачитывался от пяти минут, до часа – со всеми титулами и прегрешениями. Это было утомительно. Что ж, Террелл сэкономил им немало времени.

Четверо приставов выступили вперёд – двое к Одоасеру, двое к Сандалфу. Младший Даймирр закричал, едва руки драконов опустились на его плечи, и приставам пришлось его скрутить. Одоасер лишь брезгливо передёрнул плечами, сорвал с себя мантию лорда Малого Совета, и демонстративно бросил её на пол. Ещё раз повёл плечами, отстраняясь от протянутых к нему рук приставов, и сам повернулся и пошел к Арке. Он уже понял, что спасения нет, и всё, что ему осталось – это умереть достойно. И лишь неприязненно морщился, слушая вопли Сандалфа, которого волокли следом.

- Он достойно держится, – заметил Террелл, глядя на Одоасера.

- А что ему остается? – жёстко усмехнулся Ориан. – Он не разглядел опасность у себя под носом. Он может сколько угодно называть меня сопляком, но понимает, что прокололся сам, не разглядев гниль в собственном племяннике.

- За то, как он говорил с тобой, – заметил Террелл. – Отец бы всё равно казнил его.

- Мы этого уже не узнаем, – хмыкнул Ориан, но понимал, что брат прав.

Ферокс мог наказать своего сына за самоуправство так, что у того небо с землёй местами поменяются, но подобных слов в отношении своих детей, повелитель драконов не простил бы никому.

Одоасер шагнул под своды Арки, повернулся, с каким-то вызовом уставился, на чёрных богов-драконов, расположившихся за судейским столом. В стенах Арки были специальные круглые ниши – там, при помощи обсидиановых браслетов, закреплялись запястья осуждённого, и он оказывался распят под тускло мерцающим светлым сводом. Браслеты защёлкнулись на запястьях Одоасера. Он инстинктивно дёрнул руками, но оковы держали крепко. Арка была артефактом, созданным на заре самого мира, когда первые драконы уже выстроили иерархию. Чтобы убить любого дракона, достаточно одного слова повелителя. Но первые решили, что казнь должна иметь какое-то обрамление. Арка была вырезана из цельного куска так называемого дымного льда, редкого минерала, который можно найти лишь на пустошах межмирья – губительного пространства из осколков погибших миров. Чёрные камни на своде и внутренних стенах Арки – сложный магический сплав из черного обсидиана, сельфира и жидкого пламени Джаттарта – самого большого вулкана мира драконов. Магический импульс запускал собственную магию камней, и они порождали чёрное пламя. А благодаря свойствам дымного льда пламя пожирало лишь того кто был под его сводами, не обращая сразу жертву в прах, а сжигая ее в течение минуты, или около того. Первые считали, что приговоренный судом или повелителем не должен получать легкую смерть.

Приставы отступили. Ориан послал в Арку короткий, но мощный магический импульс. Чёрные камни хищно блеснули гранями. Огонь возник, заполнив собой проём Арки, и тут же обвился вокруг заключённого дракона – матово-чёрный, словно состоящий из мельчайших частиц чёрного пепла, и обрывков тёмно-серого тумана, прорезаемых тонкими, синими молниями. Фигура Одоасера утратила чёткие очертания, размытая в центре огненного столба. Одежда на драконе загорелась, он дёрнулся раз, другой, словно хотел вырвать руки из зажимов. Видимо, Даймирр хотел умереть гордо и молча, но первые не зря потратили столько сил, создавая Арку. Дракон не выдержал и закричал, громко, пронзительно, перекрывая громкий шелест пламени и треск синих молний. Он кричал секунд двадцать, потом его крик захлебнулся. Еще столько же в глубине пламени билась неясная фигура. А потом огонь доел свою жертву и затух сам собой. Чёрный огонь и синие молнии исчезли, а от Одоасера не осталось даже пепла.

Приставы потащили к Арке Сандалфа. Тот явно не обладал холодной сдержанностью своего дяди. Он с рычанием вырывался их рук стражей, но его держали крепко. Уже зафиксированный в Арке, он, похоже, совсем обезумел от страха близкой смерти – он кричал, умолял, угрожал. Но молодые чёрные драконы даже не смотрели на него. Они изучали флейту. Лишь одни раз Ориан глянул на младшего Даймирра, чтобы снова активировать Арку.

- Я полагаю, – чуть саркастически поинтересовался Террелл, – эта фамильная реликвия не вернётся к Даймиррам?

- И как ты догадался? – в тон ему хмыкнул брат. Шипело чёрное пламя, трещали молнии, орал сгорающий Сандалф. – Только что делать с его женой? Она тоже знает об этой флейте и её свойствах. А мне почему-то не хочется, чтобы эта информация начала расползаться.

- Ничего не делать, – пожал плечами брат. – Если она умная женщина, то поймёт, что произошло, и будет молчать. К тому же, она ждёт ребенка. Вряд ли она захочет рисковать им, привлекая к себе и остальным Даймиррам ещё большее внимание.

Чуть подумав, Ориан согласно кивнул. Чёрное пламя снова утихло. Жестом, Ориан отослал приставной отряд, взял флейту и поднялся из-за стола.

- Пойдем, – ухмыльнувшись сказал он. – Нам тоже нужно найти женщину, которая сможет сыграть на флейте и призвать этого фамильяра.

* * *

- Как-то не сильно она похожа на могущественный артефакт, – с сомнением произнёс Крис, крутя в руках невзрачную флейту. – Какая-то… очень простая на вид.

- Вряд ли древние вообще задумывались о том, чтобы то, что им принадлежит, имело красивый вид, – заметил Ориан. – К тому же, ты сам должен чувствовать – сколько в этой вещи силы.

- С этим, конечно, не поспоришь. И как ею пользоваться?

- Играть на ней, – пожал плечами дракон. – Как иначе? Только, как выяснилось, играть на ней может только Лер. В мужских руках эта флейта не работает.

- А ничего не изменилось бы, будь иначе, – сказала Лер. – Никто из вас, всё равно, играть не умеет.

Лерден братья отыскали в Игровой. Ориан отправился в мир демонов и, отыскав там Криса, привёл и его, верно решив, что младшему брату тоже стоит присутствовать при их эксперименте.

Драконесса забрала у Криса флейту, села в кресло, приложила её к губам. Зазвучала музыка – медленная, текучая, плавная… Сами собой стихли все звуки, кроме этого. Братья, как завороженные, слушали звуки флейты. Они и раньше слышали, как Лер играет на чём-нибудь, но… всегда казалось, что для неё музыка – это, всё равно, что создание ювелирного украшения. Было видно, что девушка не просто играет – она наслаждается процессом.

Прошло несколько минут и все, кто находились в помещении, ощутили, как магия стала наполнять воздух. Ощущение, словно тёплый ветер прошёлся по коже. Не агрессивная магия, не злая, но… почему-то, и как дружеская она не чувствовалась. Скорее, как нейтральная. Абсолютно безразличная к тому, кто именно взывает к ней.

Ещё минута и посреди комнаты возникла слабая дымка. Она росла, шевелилась, принимала форму… Пока, перед тремя драконами и одним демоном не возникло существо, отдалённо напоминающее женщину. Высокая, костлявая, одетая в чёрное платье до пола и без рукавов. Её лицо было скрыто белой маской, без прорезей для глаз или рта, с изображением песочных часов. И такая же маска у неё была на затылке. Было ли там, на самом деле, второе лицо? Возможно, что и – да. Но даже если бы и была возможность – проверить, никто не стал бы этого делать. Всех воротило даже от одной мысли – прикоснуться к фамильяру флейты. У неё было две пары рук – длинных, костлявых, с узловатыми пальцами без ногтей. Две руки были скрещены на груди, еще две точно так же – на спине.

- Вопрос прошлого или будущего вы хотите задать? – произнесла женщина низким скрипучим голосом.

Она поворачивала голову то к одному, то к другому; то одной маской, то другой. Её шея, как у ночной хищной птицы, разворачивалась полностью – без движения плеч и тела. Несмотря на отсутствие глаз (или сокрытие их), было стойкое ощущение, что фамильяр смотрит… смотрит внимательным тяжёлым взглядом. Что от него не скроешься и не спрячешься. Это существо… созданное столь древним божеством и так давно… Оно, словно, не вписывалось в этот мир. Было здесь совершенно чуждым. Более чуждым, чем ангел в мире демонов.

- Вопрос будущего, – произнёс Ориан. – Как можно остановить то, чего хочет добиться Белая богиня? Как это предотвратить?

- Не позволить открыться Вратам Бездны, – равнодушно ответил фамильяр.

Все её четыре руки пришли в движение – теперь она словно ощупывала воздух перед собой и, соответственно, позади себя.

Драконы и демон переглянулись.

- А то мы раньше этого не знали, – скептически хмыкнул Крис.

- Как не позволить Вратам Бездны открыться? – продолжил Ориан, не обращая внимания на брата.

- Не позволить ключу выполнить функцию, обратную той, которой он был создан, – ответствовал фамильяр.

- Какому ключу? – спросила Лерден.

- Какую функцию? – одновременно с ней произнес Крис.

- Ключу, созданному, чтобы запереть Врата Бездны, открыть их, – голос был совершенно равнодушен.

- Что это за ключ, – снова спросил Ориан.

- Неправильный вопрос, – ответило создание Геррейды, после недолгого молчания. – Я не могу на него ответить.

- А если тебе голову отсечь, ты сможешь отвечать на вопросы? – тут же ощерился Крис, который никогда не разменивался на пустые угрозы – меч уже был в его руках.

- Меня невозможно лишить какой-либо части тела, – интонация женщины, нисколько, не изменилась – лишь маска теперь «смотрела» на демона. – Меня невозможно ранить, меня невозможно убить. Я во власти только моей создательницы, и той, кто создал её.

- Крис, мне кажется, что угрозы здесь не помогут, – сказал Ориан, а потом вновь обратился к фамильяру флейты. – Почему заданный мной вопрос неправильный?

- Я отвечаю только на вопросы прошлого или будущего. Ключ – существует. Ключ – это вопрос настоящего.

Братья и сестра снова переглянулись. Старший снова перевёл взгляд на песочные часы на маске фамильяра.

- Тогда… – протянул он, соображая, какой ещё вопрос задать.

- Подожди, – вдруг остановил его Террелл. Ориан обернулся к нему, но тот смотрел на фамильяра. – У меня вопрос будущего.

Создание флейты выжидательно повернулось к нему:

- Я хочу знать, как всё началось. Кто, зачем, когда создал врата и ключ.

Фамильяр помолчал, мерно и неприятно шевеля длинными костлявыми пальцами, потом заговорил:

- Изначально все миры населяли сущности, которых в настоящем называют древними богами. Это первые дети демиургов Света и Тьмы. Но они стали опасны для себя и для миров, в которых они обитали, их разумом начал овладевать хаос. Тогда демиурги, те, кого настоящее зовёт Чёрной богиней и Белой богиней, заперли своих детей в Бездну, погрузили их в вечный сон, и возвели Врата Бездны для того, чтобы они никогда не были открыты. Но сила Врат была не стабильной, и Чёрная богиня создала ключ.

Фамильяр замолчал. Ориан, Лерден и Крис посмотрели на Террелла. Его вопрос ничего толком не прояснил. Всё это они и так знали. Но Террелл явно не выглядел расстроенным.

- Как Чёрная богиня создала ключ?

Лерден восторженно округлила глаза. Ориан приоткрыл рот, но не произнёс ни слова, боясь спугнуть появившуюся надежду. Крис просто замер неподвижным изваянием. По сути, Террелл задал тот же вопрос, что и Ориан: «Что это за ключ?», но перефразировал его так, что он стал относиться к прошлому.

- Чёрная богиня – Тьма – создала светлое создание, вдохнув в тело бабочки бессмертную душу и дав ей человеческое тело. Бабочка стала первой половиной ключа. Чёрная богиня – Тьма – нашла светлого ангела, и соблазнила его, переродив во тьму. Ангел стал второй половиной ключа. Так свет, рождённый тьмой, и тьма, созданная светом стали ключом.

Фамильяр умолк.

- Значит, – нарушила повисшую тишину Лерден. – Ключ – не вещь. Ключ – живое существо.

- Два живых существа, – кивнул Крис. – Судя по всему, этот ангел, переродившийся в тьме – демон.

- Верховный демон, – весомо добавил Ориан. – Но вот, что это за бабочка… Бессмертная душа… Значит, она была человеком.

Террелл снова обратился к фамильяру:

- Кем была эта бабочка? Человеком?

- Бабочка никогда не была человеком, – последовал ответ.

И снова молчание.

- Скажи еще хоть что-то про неё, – не выдержала Лерден.

Фамильяр молчал – вопрос не был задан.

- Кем была бабочка? – поправилась драконесса.

- Любимой дочерью Чёрной богини, – равнодушно ответил Фамильяр. – И возлюбленной Смерти.

- Бред какой-то, – наконец сказал Крис.

Но Террелл не сводил глаз с создания флейты:

- Если ключ, или одна его половина будет уничтожена, Врата не откроются?

- Если ключ или половина ключа будут уничтожены, пока дух их создательницы спит, Врата не будут открыты. Если ключ или половина ключа будут уничтожены, когда их создательница вернётся в миры, Врата могут быть разрушены.

- Как было имя того ангела, перерожденного во тьму? – спросил Террелл.

- Неправильный вопрос, – снова сказал фамильяр. – Ангел, перерождённый во тьму, существует. Он – вопрос настоящего.

- А как звали бабочку, – безнадёжно спросил Ориан, понимая, что, скорее всего, услышит тот же ответ.

- Бабочку звали Кэтэрина.

Все замерли. Переглянулись – в который уже раз.

- Так, я не понял, – наконец озвучил общее замешательство Крис. – Ключ существует сейчас, обе его половинки – тоже. Но имя демона, это настоящее, а имя этой бабочки – прошлое?

- Может, – предположила Лерден, – сейчас бабочку зовут по-другому? – она повернулась к существу в двух масках. – Как выглядела эта бабочка Кэтэрина?

Фамильяр помолчала, повернулась к драконам и демону боком и вытянула к ним обе правые руки. Воздух завибрировал у её раскрытых ладоней, и словно бы потёк вниз. И в этом мареве проступил образ – невысокая хрупкая девушка, почти девочка, лет шестнадцати на вид. С очень светлой кожей, густыми белыми волнистыми волосами, чуть выше плеч, огромными сине-зелеными глазами на почти детском лице.

- Красивая какая, – сказала Лерден, разглядывая её.

- Никогда не видел её, – сказал Ориан, вопросительно посмотрел на братьев, но те отрицательно покачали головами.

- Если убить эту бабочку, – произнес Крис, – до того, как пробудится Адалисса, врата не откроются?

- Если уничтожить половину ключа врата не откроются, – равнодушно сказала фамильяр.

- Но если бабочка – вопрос прошлого, – не поняла Лерден, – значит, она уже мертва?

- Бабочка мертва.

- Но ключ существует, как и обе его половинки?

- Ключ – это вопрос настоящего, я не могу на него ответить.

Драконы и демон переглянулись.

- Бред какой-то, – сказа Крис.

Террелл, помолчав, повернулся к фамильяру:

- Ты сказала, что бабочка была возлюбленной Смерти, что это значит?

- Смерть любил бабочку Кэтэрину, – если бы не равнодушный тон, можно было подумать, что существо издевается, давая подобные пояснения.

- Смерть любил бабочку, – медленно повторила Лерден, и тут её осенило. – Смерть – это Ангел Смерти? Самаэль?!

- Смерть существует. Он – вопрос настоящего, я не могу ответить на него.

Больше пояснений не требовалось. Пусть было непонятно, как мёртвая бабочка может быть частью существующего ключа, но, похоже, детям Милены Кавэлли удалось нащупать еще одну ниточку. Они узнали имя того, кто еще мог быть в курсе этой запутанной истории. Вот только…

- И кто пойдет говорить с Самаэлем? – озвучил Крис вопрос, ответа на который ни у кого не было.

Глава 18

Повелитель демонов стоял на широком балконе, прилегающем к его спальне. Он опирался ладонями на высокий каменный парапет, сухой ветер Преисподней лениво трепал его длинные волосы. Он смотрел на чёрное небо своего мира и, казалось, даже не заметил нашего с Фероксом прихода. Но так только казалось.

- Снова срочный разговор, без согласования? – спросил Люцифер, даже не повернув головы.

- Почему же, без согласования? – ответил Ферокс. – Я сообщал тебе, что хочу поговорить, пока ты был в Эдеме.

- Тем не менее, я думал, что ты сообщишь о своём приходе заранее. – Ответил демон. – Знаешь, Ферокс, твоя манера вламываться в мой дом без моего согласия, перестает меня забавлять.

Тон повелителя заставил меня поежиться, но Ферокс и бровью не повел. Напротив, его голос стал столь же холоден:

- А я и не нанимался забавлять тебя, Люцифер.

Демон, наконец, повернулся к нам. По мне он лишь бегло скользнул взглядом, и посмотрел на повелителя драконов. Я ощутила давящую силу Люцифера, и тут же ей на встречу выплеснулась сила Ферокса. Я нервно обхватила себя руками за плечи – это было выматывающее и неприятное чувство: когда двое столь могущественных существ позволяют своей силе схлестнуться. Не с целю победить, но, подобно матерым хищникам, раздраженно огрызнуться друг на друга, обменяться не смертельными, но болезненными выпадами. Силы повелителей столкнулись как две стихии – так могли встречаться холодные разряды молний, и кипящие потоки лавы, рождая всполохи губительных взрывов и чистой ярости… и тут же откатились прочь, вернувшись к своим хозяевам.

- Судя по твоему настроению, ты зря потратил время в Эдеме, – заметил мой муж.

Люцифер хмыкнул, уголки его губ дрогнули, обозначая подобие усмешки, но глаза оставались холодными. Как всегда.

- Верно. Они долго пыжились и нагоняли тайну, делая вид, что что-то знают, подспудно пытаясь выведать, что известно мне. В итоге – все остались при своём.

- Ты ждал иного? – поинтересовался Ферокс.

- Я ждал, что у белокрылых сработает инстинкт самосохранения, и они будут заинтересованы в собственном выживании, – Люцифер пожал широкими плечами, и сменил тему. – Ферокс, если ты явился вот так без предупреждения, значит, произошло что-то еще. Что?

- Произошло, – кивнул дракон и, коротко глянув на меня, положил ладонь мне на плечо. Как ни странно, но этот его жест вернул мне спокойствие, нарушенное короткой ментальной схваткой повелителей. – Дайона смогла насильно затянуть Милену в свой мир снов. Я успел её вытащить, но… пообщаться они успели. И кое-кого увидеть – тоже.

Люцифер перевёл взгляд на меня:

- Дайона заставила тебя заснуть?

- Да, повелитель, – я кивнула, продолжая зябко обхватывать себя руками. – Это…

- Может, сначала уйдём отсюда? – перебил меня Ферокс, но Люцифер демонстративно осмотрел балкон и ответил дракону нарочито недоумённым взглядом:

- Уйдём? Зачем? Меня здесь всё устраивает.

Ферокс нахмурился еще больше. Я знала, почему ему не нравилось это место. Дело было в чёрном небе Преисподней. В родном мире дракона оно бледно сиреневое днём и чернильно-синее в россыпи крупных звёзд ночью, всегда бездонное, живое. А здесь… думаю, Фероксу этот небосвод казался совершенно безжизненным. И ни дожди из пепла, ни мёртвая планета, тяжёлой тушей нависающая над Преисподней, не делали его более живым. В таком дракону никогда не захочется летать. И проводить лишнее время под этой непроглядной чернотой Ферокс, явно, не желал. Я всё это знала и понимала. Понимала, как драконью расу, для которой полёт – жизненно-необходимая часть жизни. И я была уверенна, что Люцифер тоже это понимает. Понимает, но… по всей видимости, не желает уступать.

- А ты что скажешь, Милена? – повернулся ко мне демон. – Где ты предпочтёшь продолжить наш разговор?

Мужчины посмотрели на меня в ожидании ответа. Я думала недолго. В отличие от Ферокса, мне нравилось чёрное небо Преисподней. Я не чувствовала дискомфорта, находясь под ним. Если бы я могла летать… то, думаю, оно бы мне нравилось даже больше. Когда обоим повелителям угодить невозможно, лучше всего отвечать честно.

- Я не против остаться здесь, – спокойно произнесла я.

- Ну, вот и решили, – сказал Люцифер, глядя на Ферокса.

Тот только слегка поморщился. Владыка ада повернулся, и прошёл к четырем креслам, стоящим вокруг невысокого стола. Кресла были из металла, точнее – из металлического кружева. Ножки, изящно изогнутые спинки и подлокотники, казалось, были творением не кузнечного молота, а иглы особо искусной белошвейки, предпочитающей золотой нити тонкие стальные стержни. Сидения у кресел, как и крышка стола, вокруг которого они стояли, были из гладко отполированного чёрного дерева. Работа тёмных эльфов, если я что-нибудь понимаю в стилистике.

Люцифер сел первым, и жестом приказал мне занять кресло справа от него. Ферокс уселся в кресло рядом со мной.

- Рассказывай, Милена, – велел повелитель Преисподней, откидываясь на спинку кресла.

Я помолчала несколько секунд, приводя мысли в порядок, потом заговорила. Сначала я рассказала о своих видениях – о странном многоруком существе в Зиградене, и о богине Шеллатар в зеркале в Реншааре. Потом о том, как Дайона усыпила меня буквально на ходу, и об ангеле с моим лицом. Или с лицом Адалиссы. Единственное, о чем я умолчала, это о плате, которую предложила мне Белая богиня, сказав, что за добровольную помощь, она пообещала оставить меня в покое.

- Ты что-нибудь знаешь об этом ангеле? – спросил Ферокс у Люцифера, когда я закончила говорить.

Демон, хмурясь, покачал головой:

- Никогда его не видел. И имя его мне незнакомо. Роалд…ангел с лицом Адалиссы… - он задумчиво потёр подбородок, снова качнул головой. – Если Белая богиня и создала подобного, то уже после того, как я покинул Небеса. Но даже если она это и сделала… Ни в годы войны Ада и Небес, ни после установления мира, ангела с такой внешностью я не встречал.

- Повелитель. Но вы ведь видели всех ангелов только высоких чинов. Может ли этот Роалд быть из низших? – посмела я предположить.

- Ангел невысокого чина, который смог проникнуть в пространство Дайоны? Сильно сомневаюсь. Скорее можно предположить, что всё совсем наоборот. Как бы там ни было, но мы не знаем – какие цели он преследует.

- Дайона говорила, что-то о том, что он хочет помешать её планам, но... – я невольно коснулась пальцами шеи, вспомнив хватку Роалда. – Кажется, для этого он просто хочет убить меня, а вовсе не помешать своей матери вернуть сестру.

- Оставим пока этого ангела, – произнёс Ферокс. – Ничего о нём не зная, этот разговор всё равно остаётся бесполезен. Меня больше интересует другое – тело Чёрной богини. По словам её сестры, выходит, что оно существует, но, по какой-то причине, находится в плохом состоянии. Люцифер, ты можешь хотя бы предположить, где может находиться её тело.

- Нет. Совершенно никаких мыслей. И потом – тело Адалиссы существует только по словам Дайоны.

- Думаешь, она лжёт?

- Не исключаю такой возможности, – Люцифер подумал, и пояснил. – Дайона явно стала сильнее, раз смогла затянуть Милену в свой мир прямо из состояния бодрствования. Но при этом, она хочет, чтобы Милена помогла ей добровольно, чтобы пробуждение богини случилось быстрее. – Он посмотрел на Ферокса. – Ты понимаешь, что это значит?

Дракон на миг задумался, и произнёс:

- Для Дайоны важен фактор времени.

Демон удовлетворённо кивнул:

- Она торопится. А раз на сцене появился еще один игрок, который хочет сорвать её планы, этот самый Роалд, то скорее всего, она начнёт форсировать события.

- Но почему она стала торопиться? – я произнесла этот вопрос скорее для себя, чем надеясь услышать ответ.

- Возможно, – произнес Ферокс, - над её планами нависла реальная угроза.

- Но откуда она исходит? – в свою очередь спросил Люцифер. – Мы не продвинулись ни на шаг в решении проблемы.

Я невольно подумала о своих детях. Они ведь тоже ввязались в это дело. Может ли такое быть, что именно их действия заставили Белую богиню спешить? Я посмотрела на Ферокса. Правильно ли я поступила, не рассказав ему, что им всё известно? Я начала сомневаться в этом. Если они смогли сделать что-то, что поставило под угрозу планы Дайоны, не лучше ли Фероксу знать об этом?

Я бросила взгляд на повелителя Преисподней. Нет, в любом случае, я не собиралась говорить о детях при Люцифере. Вместо этого я спросила:

- Дайона теперь может, в любой момент, затащить меня в сон?

Чуть подумав, мне ответил Ферокс:

- Вряд ли. Если до недавнего времени она, вообще, не могла это сделать, то сейчас, я думаю, для этого ей надо использовать очень много своей силы. А силы у неё, как я понимаю, итак не излишек. Ты отказала ей второй раз – третий она уговаривать тебя не станет. А значит единственное, на что Белая богиня теперь может рассчитывать – запереть тебя в своём мире. А для этого ей, вновь, потребуется время. Но это не отменяет того, что ты не можешь спать в одиночестве.

Я кивнула. А Ферокс помолчав, вдруг пронзительно уставился на повелителя демонов.

- Послушай-ка, Люцифер. Древние боги спят в Бездне, и удерживают их там Врата Бездны…

- Ну и к чему ты это? – хмуро поинтересовался демон.

- Я это к тому, что в твоём подчинение находится тот, кого называют Верховным демоном Бездны…

Люцифер несколько секунд сверлил дракона взглядом, потом задумчиво произнес:

- Титулы Верховным демонам давала сама Адалисса…

И вдруг усмехнулся:

- Н-да… Чем очевиднее ответ, тем сложнее разглядеть его. Не так ли?

Ферокс тоже усмехнулся. А я нахмурилась – само упоминание о демоне бездны было мне неприятно.

- Думаешь, он может быть как-то связан с Вратами? – спросила я мужа, как инициатора идеи.

Дракон пожал плечами:

- Почему-то Чёрная богиня нарекла его именно так. Это может быть совпадением или её прихотью… но может и не быть.

Люцифер кивнул, и негромко позвал:

- Альма.

На балкон тут же шагнула девочка. Невысокая, изящная, с чёрными волнистыми волосами и большими миндалевидными глазами. На вид ей было лет десять-двенадцать. Могущественная Высшая демонесса, так долго носящая детский облик, что он стал ей почти родным.

- Слушаю вас, повелитель.

- Разыщи Аббадона. Скажи, что я приказываю ему явиться сюда.

- Да, повелитель, – демонесса еще раз поклонилась, и, открыв портал, шагнула в него.

На моем лице сохранялась маска равнодушия, но внутри я все больше мрачнела – перспектива увидеть Аббадона нисколько не радовала. Если и было во всех мирах существо, которое я ненавидела абсолютной, можно сказать, чистейшей, ненавистью – это был Аббадон. Хотя сейчас, пожалуй, Дайона вполне могла с ним поспорить.

- Ты не довольна, Милена? – обратился ко мне Люцифер.

Я неопределённо пожала плечами:

- Это ваше решение, повелитель. Как я могу быть недовольна? Просто, если бы Аббадон что-то знал, он бы сказал об этом на Совете, разве нет?

- Аббадон всегда был несколько… своевольным, – сказал демон. – Придержать какую-то информацию вполне в его стиле.

- Несколько… – хмыкнул Ферокс. Насколько я знала, мой муж тоже весьма негативно относился к Аббадону, так и не простив ему того, что он шесть лет назад наплевал на все приказы и договорённости повелителей, и разрушил заклинание, не позволяющее мне зачать ребенка. – Скажи уж прямо, что этот демон практически неконтролируем.

- Он достаточно силён, чтобы позволить себе быть таким, – невозмутимо ответил повелитель преисподней.

Снова открылся портал, и из него вышла Альма.

- Повелитель, – она поклонилась Люциферу. – Мне не удалось найти Аббадона. Его нет в мире демонов и он экранируется от поиска.

Люцифер нахмурился, и жестом отпустил демонессу. Ферокс неприятно усмехнулся:

- Ты слишком много ему позволяешь.

- Ферокс, – мрачно сказал владыка Преисподней, - я не учу тебя управлять твоим миром, и твоими подданными, и жду от тебя ответной любезности.

Дракон молча развёл руками, показывая, что остаётся при своем мнении. Мужчины явно были раздражены, что вполне понятно – повелители привыкли держать всё под своим контролем. Сейчас же ситуация развивалась по своему совершенно непредсказуемому сценарию, и они никак не могли повлиять на это.

А я, надо признать, испытала облегчение. Я не верила, что демон Бездны может знать о вратах что-то полезное. И видеть его лишний раз совершенно не хотелось. С другой стороны, что если Ферокс прав, и Аббадон может иметь какое-то отношение к Бездне и её Вратам? Я рассердилась на себя – за последнее дни я испытала больше сомнений, чем за последние восемь-десять лет. «Соберись, Милена, – велела я себе. – Где твоё хвалёное равнодушие и хладнокровие?!».

- Аббадона я допрошу в ближайшее время, – продолжил владыка Ада. – А сейчас…

Он говорил что-то ещё, но я отвлеклась. Я не могла не отвлечься. Мой взгляд упал на фигуру, стоящую за креслом Люцифера. Секунду назад её не было, но стоило моргнуть – и она появилась. Я на миг прикрыла глаза, надеясь, что видение исчезнет, но это не помогло… Высокое, не менее трёх метров существо. Мощный мужской торс, длинные мускулистые руки. На каждом запястье – по широкому браслету, от которого шла метровая цепь, оканчивающаяся металлическим шипастым шаром. Лицо существа… практически отсутствовало – был хищно приоткрытый рот, подбородок, скулы… А выше… Из его черепа росли четыре мощных рога, которые загибались к затылку, являя собой пародию на голову. Меж этих рогов, словно в клетке, пульсировала багровая мгла…

- Милена!

Я вздрогнула, переведя на повелителя Преисподней. Тот едва заметно хмурился.

- Скажи, тебе настолько не интересен наш разговор, что ты не считаешь нужным даже прислушиваться к нему? – поинтересовался владыка демонов.

Его голос звучал спокойно, даже с какой-то толикой насмешки. Но я уже давно научилась не обманываться такими вещами. Люцифер был недоволен, что я отвлеклась на что-то.

- Простите, повелитель, – произнесла я, чувствуя, как меня охватывает нехорошее оцепенение. – Но…

Я запнулась, чувствуя на себе невидимый взгляд этой ирреальной твари.

- Что ты видишь, котенок? – Ферокс, похоже, понял, что со мной твориться. Он подобрался в кресле, проследил за моим взглядом, но, очевидно, ничего не увидел.

- Это… один из древних, – ответила я, чувствуя, что не могу отвести взгляд от этого отвратительно создания.

- Где он? – спросил Люцифер. Голос демона был спокоен, и лишь хищно прищуренные глаза выдали его напряжение.

- За вашим креслом, повелитель, – я уже взяла себя в руки.

В конце концов, это не первое моё видение. Пожалуй, больше меня ошарашило не само явление древнего, а то, что я вижу его, находясь в обществе повелителей двух миров.

Я ощутила движение магии. Люцифер не сделал попытки обернуться, но его сила невидимыми щупальцами обшаривала пространство вокруг – не только на физическом, но и на более глубоких и тонких уровнях. Демон переглянулся с драконом, и отрицательно качнул головой – владыка Ада не ощутил ничьего присутствия. Мне это не понравилось – не означает ли это, что эти видения не перед моими глазами, а у меня в голове?

- Как он выглядит? – спросил Ферокс.

- Очень высокий, – ответила я. – У него нет лица, только рот, а дальше… как будто загнутые рога, и алое мерцание под ними...

- И пара цепей, с моргенштернами на конце, – закончил за меня Ферокс.

Я кивнула, уже ничему не удивляясь.

- Драгуаат, – произнес повелитель преисподней. – Хозяин Камня. По приданию, один из первых, кем овладело безумие хаоса…

Демон спокойно сидел в своём кресле, словно древнее божество, маячившее за спиной, совершенно не беспокоило его. С другой стороны, для Люцифера там никого не было, и его сила подтвердила это.

- Чем могут быть эти видения? – спросила я. – Я поняла, что то, что я их вижу, означает, что они чувствуют скорое пробуждение Адалиссы. Но что они такое?

- Скорее всего, проекция твоего собственного разума, – ответил Ферокс. – Они чувствуют в тебе ключ, и таким образом устанавливают связь с тобой.

- Рискну предположить, – заметил Люцифер, - что на пороге пробуждения некоторые из них обрели способность видеть сны. И иногда им снится, что ключ видит их, и ты действительно начинаешь их видеть.

- Возможно, тот, кто является второй половиной ключа, тоже видит их, – заметил Ферокс.

- Не исключено.

«В мире людей это называется шизофрения, – подумала я. – Ох, мало мне было Хищницы, теперь еще и это».

Я не совсем понимала механизм действия того, о чём говорил Люцифер, но то, что оно не идёт на пользу, уверилась чётко. Я снова подняла взгляд на Хозяина Камня, как назвал его демон, но никого не увидела. Видимо, сон древнему божеству сниться престал.

- Исчез, – меланхолично сообщила я.

Ферокс окинул меня долгим взглядом, значение которого я не поняла, и чуть расслабился в своём кресле, закинув ногу на ногу. Люциферу, похоже, вообще не было особого дела до моих видений – он не счёл их опасными.

- Я думаю, – заговорил владыка Ада, возвращаясь к предыдущей теме. – Что у тебя есть около недели, Милена, пока Дайона собирается с силами. Потом она снова может попытаться заставить тебя уснуть.

Я вспомнила, то чувство беспомощности, кода поняла, что не могу заставить себя сопротивляться накатившей сонливости, и меня передернуло.

- В таком случае, не лучше ли Милене оставаться в моём мире? – предложил Ферокс.

- Может и лучше, но ты не хуже меня знаешь, что это не возможно, – Люцифер упёрся локтями в подлокотники кресла, и переплёл пальцы. – У нас на руках кризис, но жизнь не стоит на месте. Ты не сможешь неотрывно быть рядом с ней. И я тоже не могу. И у самой Милены есть обязательства, о которых она не должна забывать. Не знаю как ты, но я не готов, выпутавшись из этой истории с богинями, обнаружить анархию в собственном мире, из-за того, что решая одну проблему, упустил с десяток других.

После недолгого молчания, Ферокс вынужденно кивнул:

- Да, ты прав. Только, если Дайоне удастся задуманное, и рядом с Миленой не окажется никого из нас, тебе, возможно, будет негде обнаруживать анархию. Как и мне, впрочем.

Да, ситуация была патовая. Оба повелителя были правы, вот только легче от этой правоты не было. Я обвела взглядом балкон, посмотрела на чёрное небо, на мёртвую планету, зависшую над горизонтом. У меня не укладывалось в голове, как этот мир можно уничтожить. Он казался таким незыблемым. Как и мир драконов. И остальные миры. Какой мощью нужно обладать, чтобы разрушить их?

- У нас есть немного времени, чтобы попытаться решить эту проблему, – сказал Люцифер, поднимаясь с кресла, давая понять, что аудиенция окончена.

- Я хочу присутствовать при твоём разговоре с демоном Бездны, – мой супруг тоже встал.

Демон усмехнулся уголком рта:

- Как пожелаешь.

Я тоже обратилась к Люциферу. Его слова о моих обязательствах кое о чём напомнили мне:

- Повелитель, сегодня я собираюсь казнить Савариса Кавэлли.

- Давно пора, – одобрительно кивнул демон, посмотрел на дракона. – Не хочешь полюбоваться, как твоя супруга будет вершить казнь?

- Нет. У меня достаточно собственных дел.

Люцифер пожал плечами, посмотрел на меня:

- Тогда отправляйся в Зиграден, Милена. Я приду через пару часов. Пусть у тебя всё будет готово.

- Да, повелитель.

На балконе открылось два портала – через один Ферокс ушел в мир драконов, через второй я – в свой город.

Оставшись в одиночестве, повелитель демонов постоял неподвижно, глядя в одну точку расфокусированным взглядом. Потом качнул головой, и задумчиво произнёс:

- Ангел с лицом Адалиссы… Роалд…

* * *

Я стояла перед дверью темницы, за которой находился мой отец – Саварис Кавэлли. Нет… не отец. Просто Высший демон, по имени Саварис. Даже уже не Кавэлли. Изгнанник мира демонов, приговорённый к смерти. Да, сегодня я, наконец-то, собиралась оборвать его жалкую жизнь. Дальше затягивать его нахождение в своем дворце я не видела смысла. Чем раньше это произойдёт, тем лучше. Лучше для меня. Я избавлюсь от него навсегда.

Даже с учётом того, что я знала, что сотворили ангелы с этим Высшим демоном, мне не было его жаль. Я не испытывала и капли того, что можно было бы назвать «сочувствием», «пониманием»… Это было просто невозможно. Мне было плевать, что сделало его тем, кем он является сейчас. К тому же, я была уверена в том, что не магия ангелов повлияла на его отношение ко мне. Это было его собственное решение. Решение – убить Кая… Решение – изобразить из себя любящего отца… «И как я только могла в такое верить? – поражалась я самой себе. – Верить в то, что демон может испытывать какие-то отцовские чувства? Мою наивность может оправдать только то, что я тогда мало что знала о демонах». Да, о демонах я тогда знала мало. И если бы Самаэль (да и Ферокс, в какой-то степени) не открыл мне глаза на Савариса… Конечно, рано или поздно, истинные намерения бывшего главы Кавэлли, всё равно, раскрылись бы, но… сколько бы для этого потребовалось бы времени? Об этом не хотелось даже думать.

- Будешь убивать своего папочку? – за моей спиной замаячил Рейф, проводивший в этих подвалах едва ли не больше времени, чем я сама. – Дашь посмотреть на это?

- Нет, – ответила я. – Я жду повелителя. Он изъявил желание присутствовать.

- Жаль, – больше моему ерату ничего объяснять не потребовалось – псих-психом, а глупцом он никогда не был. – Тогда пойду, навещу других твоих «гостей». А потом… хочу навестить тебя после всего... – он наклонился ко мне, уткнулся носом в мою шею. – После чего ты будешь пахнуть смертью, кровью…

Рейфу явно нравилось то, что он сейчас представил – я это чувствовала. Даже смотреть на него не надо было, чтобы понять это. Его это всегда возбуждало. Он обожал трахать меня после этого – после чьих-либо пыток, после чьей-либо смерти. И он был совсем не прочь, чтобы мои руки и тело были в чужой крови. Иногда мне казалось, что он куда больше демон, чем некоторые из чистокровных.

- Посмотрим. Если я буду в настроении. А теперь, убирайся, – приказала я.

Рейфа уговаривать не пришлось – вряд ли он имел желание, хотя бы случайно, столкнуться с владыкой Преисподней. А через минуту я услышала чей-то надрывный крик и звук захлопывающейся двери – кажется, ерат решил навестить того, кто уже был с ним знаком.

- Милена, – ко мне подошёл Люцифер.

- Повелитель, – я склонилась в поклоне, намереваясь произнести официальное приветствие, но мужчина махнул рукой:

- Обойдёмся без этого. Идём, – и он первым вошёл в темницу.

Саварис провёл здесь всего около недели, но… выглядел он неважно. Словно его уже пытали. Причиной этого были сами стены моих темниц. Эта территория дворца с самого начала возведения задумывалась, как место заточения. Поэтому, в сами эти камни, очень давно, были вложены заклинания. Заклинания, которые делали пребывание пленников в темницах ещё более невыносимым. Они давили… вызывали чувства безысходности, отчаяния… уничтожали уверенность, самообладание… Само нахождение здесь уже могло называться пыткой. Конечно, действовало это не на всех. Наиболее упрямые и сильные заключённые могли здесь сидеть месяцами, не выказывая при этом особого дискомфорта. Но Саварис оказался не из последних.

Услышав, как мы вошли, демон поднял голову. Его взгляд задержался на мне, затем, он посмотрел на повелителя. По всей видимости, помня, чем закончилось для него в прошлый раз преступное игнорирование владыки Ада, он произнёс:

- Да падёт тьма на ваших врагов и да будут ангелы ползать у ваших ног.

Голос Савариса был глухим и, как будто, надтреснутым. Говорил он с трудом и едва слышно. Он, снова, посмотрел на меня. И потухшие мутные глаза вмиг преобразились – стали внимательными… яркими… Только ярки они были, лишь, от безумия.

- Милена… Нет, не Милена – Адалисса! Как же я ждал тебя всё это время… Как мечтал увидеть!..

- Повелитель, я могу приступить? – спросила я, брезгливо поморщившись.

- Да, – кивнул Люцифер, чуть отойдя в сторону.

- Я могу это сделать, как захочу? – уточнила я. – У вас нет… предпочтений в том, какой должна быть его смерть?

- Я отдал его тебе, Милена. И я говорил, что ты можешь сделать с ним всё, что угодно, – напомнил мне повелитель. – И решения я своего не менял.

Я окинула Савариса задумчивым взглядом. Значит, Люцифер давал мне полную свободу… Я могла его убить быстро или медленно; безболезненно или мучительно. «Быстро и безболезненно? – усмехнулась я про себя. – Такой смерти он от меня точно не дождётся». Да, я была мстительной. Я была жестокой. А как можно было иначе относиться к тому, кто дал надежду… надежду на то, что у тебя есть в этом мрачном мире кто-то близкий… а потом эту надежду уничтожил? Нет, я не собиралась его прощать. Я хотела, чтобы он страдал. И я решила, что «контроль крови» подойдёт для егосмерти, как нельзя, лучше. Способность его собственного рода, но которой не владел он сам. Которую он уже испробовал на себе.

Я подошла к скованному демону. Моё приближение его… обрадовало. Он был счастлив от того, что я стала к нему ближе.

- Ты ведь знаешь, зачем я здесь, Саварис, – произнесла я с плохо скрываемым презрением. – И тебе всё равно на это? Ты знаешь, что умрёшь и продолжаешь… радоваться?

- Я счастлив… Адалисса… Счастлив, что могу видеть тебя… даже если только перед смертью.

- Зачем ты говоришь с ним, Милена? – холодный голос Люцифера заставил меня повернуться к нему.

- Мне было интересно, что он ответит. Интересно, что ответит тот, кто радуется, зная, что не переживёт этот день. Я думала, что он скажет что-то иное. Что-то… более логичное, но... – я покачала головой. – Моих ожиданий он не оправдал.

Мои пленники всегда умоляли меня перед смертью… проклинали… Это было обоснованно. Логично. Подобная же реакция... злила. «Я сотру эту радость с его лица. Я уничтожу любой намёк на неё. Я заставлю его ненавидеть меня. Ненавидеть лицо Адалиссы!».

Саварис закричал, когда «контроль крови» вцепился в него – стал, буквально, рвать изнутри. Вены, сосуды, мельчайшие капилляры… Всё это я видела очень чётко. Видела и, медленно, не спеша, уничтожала. Кровь Высшего демона, подчиняясь мне, замедлялась, ускорялась… меняла своё течение… Все внутренние органы начали работать либо через раз, либо, наоборот, очень интенсивно… Я чувствовала, что ещё чуть-чуть и всё. Что больше этот мужчина не выдержит – он на грани. Но… стоило ему практически зайти за эту грань, я резко его «отпустила».

Савариса трясло… Он никак не мог восстановить дыхание.

- Ты, до сих пор, счастлив меня видеть? – поинтересовалась я, приподнимая его лицо за подбородок и заставляя смотреть на меня.

- Адалисса… я… Прошу тебя… не покидай меня… не уходи!..

Я убрала от него руки и отступила на пару шагов. Больше прикасаться к нему не хотелось. Вообще, было большое желание отмыть руки, как будто, они были в грязи. Но, это потом… А в тот момент, «контроль крови», вновь, «набросился» на демона. И снова… крики, боль, грань… ещё чуть-чуть до его смерти… и, в последний миг, я его отпускаю. Даю ему перевести дыханье, даю возможность передышки, чтобы начать снова его мучить. И так раз за разом… не давая ему потерять сознание или умереть.

Когда я, в очередной раз, держала Савариса на краю смерти… я так увлеклась всем этим, что забыла обо всём. Даже о присутствии Люцифера. И когда я ощутила мужские ладони на своей талии, я заметно вздрогнула.

- Повелитель… – я замерла от неожиданности под этими прикосновениями и выпустила Савариса из-под своего «контроля».

- Продолжай, – последовал короткий приказ. – Не останавливайся.

И я подчинилась. Моя магия «вернулась» к Саварису и я сосредоточилась на этом. Во всяком случае, попыталась сосредоточиться. Да, мне всё также нравились вопли бывшего главы Кавэлли… Мне нравилась полная власть над ним. Но, вместе с этим… прикосновения Люцифера не могли не отвлекать. Он был так близко… будил такое желание… Прикосновения перешли в ласку. По бёдрам, по талии … Мужчина спустил лямки платья, полностью оголил мою грудь… Я судорожно выдохнула, почувствовав на своей шее горячее дыхание… по спине пробежали мурашки… И в этот же миг я посмотрела в глаза Савариса… полные злобы, ненависти… Даже то, что он сейчас находился под «контролем крови» не помешало ему так смотреть… смотреть на Люцифера.

- Чего ты хочешь, Милена? – тем временем задал вопрос повелитель.

Первым порывом было ответить: «Вас, повелитель», но я сдержалась. Это он и так знал. И я ответила совершенно иное:

- Чтобы он меня ненавидел.

Я не видела, но мне показалось, что Люцифер усмехнулся – очень довольно. А я прижалась к нему спиной, расправив крылья. Мне нравилось чувствовать его в этот момент. Нравилось видеть глаза Савариса… полные безнадёжности.

- Не смей… – вдруг, через силу, под давлением моей магии, заговорил Саварис. – Не смей её трогать! Не смей… к ней прикасаться!..

Подобной смелости и наглости поразилась даже я. Каким бы безумным не был Высший демон… как бы его разум не был замутнён… он, чисто инстинктивно, не мог пойти против Верховных. И уж, тем более, обратиться на «ты» к повелителю… что-то попытаться ему запретить… это было немыслимо.

«Похоже, магия ангелов повредила его разум куда больше, чем я думала. Или это сделала моя магия «контроля крови»…» – подумала я. Люцифер же, в ответ на слова Савариса, вовсе не перестал меня касаться, а наоборот… Я почувствовала, как короткое платье задралось, как пальцы Люцифера коснулись меня между ног… стали ласкать, гладить… Я не смогла сдержаться – застонала под этими ласками, выгнулась… закрыла глаза.

- Не закрывай глаза, Милена, – произнёс повелитель. – Смотри на него… смотри на этого демона. Пусть он видит твои глаза, полные похоти и удовольствия.

И я смотрела… смотрела, продолжая использовать «контроль крови»… продолжая ломать Савариса, терзать его… Я стонала от наслаждения в тот момент, когда убивала своего отца. Я предавалась экстазу, чуть ли не выворачивая внутренние органы Савариса наизнанку и подставляясь под ласки Люцифера. Я смотрела, как изо рта Высшего демона течёт кровь…смотрела, как его безумное обожание меняется на совершенно иное чувство.

- Ненавижу… – услышала я от Высшего демона, только уже не в сторону Люцифера.

Я рассмеялась. Я добилась своего. Добилась ненависти Савариса Кавэлли. Добилась того, что он возненавидел ту, кто выглядит, как его возлюбленная. Возненавидел Адалиссу. И теперь он стал мне не нужен.

Прошло ещё пара минут прежде, чем Саварис Кавэлли окончательно перестал дышать. Ещё минута и тело демона обратилось в серый прах. Глухо звякнули опустевшие цепи. Лишь одежда, с пятнами алой крови, теперь напоминала о том, что в этой темнице, кроме меня и Люцифера, кто-то был.

Люцифер отошёл от меня, как только Саварис умер. Не сдержавшись, я разочарованно вздохнула. Тело не получило того, что оно хотело. Оно было горячим, возбуждённым… И я осмелилась спросить:

- Вы уходите, повелитель?

- А ты этого не хочешь? – глаза демона блеснули в полумраке темницы.

- Повелитель… вы позволите доставить вам удовольствие? – я шагнула к нему, прикоснулась к его груди – я очень не хотела, чтобы он уходил.

- Мне или себе? – с усмешкой уточнил мужчина.

- Обоим, – честно сказала я.

- Хм… Я слышал, что у тебя есть спальня с белыми простынями. Покажешь?

- С удовольствием, повелитель, – улыбнулась я.

Я лежала на кровати в своей спальне – довольная, удовлетворённая. И даже выспавшаяся в присутствии Люцифера. Повелитель уже покинул Зиграден, и я пребывала в одиночестве. Впрочем, последнее, на данный момент, меня нисколько не тяготило. Я получила то, что хотела.

Я перевернулась с живота на спину. Крылья этим движениям совершенно не мешали – сложенные и плотно прижатые к спине. Потянулась… Вставать совершенно не хотелось. «Не хочется но, всё же, надо, – вздохнула я про себя, садясь на постели. – Смерть Савариса – это прекрасно, восхитительный секс с повелителем – тем более, но… всё это не отменяет моих обязанностей». Я вспомнила, что пока я в мире демонов, надо было разобраться с тёмными эльфами. Точнее, с их намерениями.

В последнее время Тёмный лес очень активно набивался в друзья. Причём, не Преисподней, а именно мне и Зиградену. Я подозревала, что это связано либо с тем, что семье Кавэлли принадлежала большая часть рудников сельфира – очень ценного металла, что я знала ещё во время жизни в «Шисуне», так как из него делали браслеты для учеников. Либо… с тем, что я была связна с драконами и, через меня, они надеялись заключить союз сразу с двумя расами. «Но, с другой стороны, драконы и так поддерживают отношения с Тёмным лесом, – вспомнила я. – И дипломаты что одной расы, что другой, частые гости у тёмных эльфов или драконов».

Так и не придя к определённому выводу, я встала с кровати, оделась. Ответ мне могли дать только документы, которые находились в моём кабинете – несколько договоров и соглашений от Тёмного леса, которые я ещё не видела. Но, которые видел Верде. Он вскользь упомянул о них после того, как я встретила его после возвращения из Пандемониума. И дядя был как-то странно задумчив. И мне это очень не понравилось.

Дойдя до своего кабинета, я открыла дверь, зашла. На столе лежала совсем не большая стопка бумаг. Сев за стол, я взяла первую из них. И невольно усмехнулась: «Сельфирские рудники! Как я и думала». А потом я нахмурилась… Я думала, что тёмные эльфы будут просить рудники в аренду на длительный срок – по крайней мере, на несколько тысяч лет, но… ни о какой аренде и речи не было. Тёмный лес хотел себе их насовсем. А за это, он обещал… Я даже глаза протёрла, чтобы увериться, что мне не чудится. Но текст остался неизменным. Я быстро пододвинула к себе остальные документы и пролистала их, пробегая глазами: соглашения, подробности сделки, сам договор… Брачный договор. Точнее, пока ещё, договор о помолвке. Я вытащила его из основной кипы и положила перед собой. Я стала его читать… и чем дальше я его читала, тем сильнее закипала во мне ярость. Ярость, всегда спокойной, Ледяной королевы Зиградена.

Тёмные эльфы предлагали, как они выражались, свою помощь. В обмен на сельфирские рудники, они были готовы организовать помолвку моей дочери – Аккэлии Кавэлли, с представителем высшей аристократии Тёмного леса. Они готовы были принять в «свою семью» девочку, лишённую магии, обещали ей благополучное спокойное будущее… «Правительнице Зиградена известно реальное положение вещей, – читала я витиеватые эльфийские буквы. – Её дочь – Аккэлия Кавэлли, являющаяся также дочерью Верховного демона Аббадона, совершенно не приспособлена к жизни в мире, в котором она родилась. Тёмный лес это понимает. Он также понимает, как тяжело правительнице Зиградена видеть такую будущую главу Кавэлли. Видеть её каждый день, рядом с собой. Тёмный лес, с радостью, избавить Милену Кавэлли от этой ноши. Он предлагает ребёнку жизнь среди народа тёмных эльфов. Взамен же, просит сельфирские рудники, принадлежащие семье правительницы Зиградена». Я даже не стала продолжать вчитываться дальше – поднесла договор к пламени свечи и дождалась, пока от него останется только пепел.

- Я вижу, ты ознакомилась с тем, что предлагают тёмные эльфы, – зашёл Верде, глянув на то, что осталось от документа. – И, похоже, тебе это предложение пришлось не по вкусу.

- Предупреждаю, Верде… Если ты сейчас скажешь, что согласен с предложением Тёмного леса по поводу моей дочери… Проклятье Света сегодня будет очень довольно своей жертвой – Высшего демона слабым, точно, не назовёшь.

Да, я всегда позволяла дяде высказать своё мнение, но… не сегодня. Сегодня я не хотела слышать никаких доводов в пользу того, что помолвка Келл с аристократом Тёмного леса – это благо. Потому что знала – это не так.

Брак по договорённости. Я на собственном опыте знала, что это такое. И если мой брак с Фероксом, впоследствии, можно было бы назвать удачно сложившимся, то далеко не факт, что у Келл будет также. Нет, я была уверена в том, что Келл не повезёт так же, как мне. Я обладала, хоть какой-то, магией. Я пользовалась покровительством Верховных демонов. Меня защищал мой статус «правительницы Зиградена». У Келл же… этого не будет. Она окажется одна в чужом мире, среди чужой для неё расы, лишённая силы, помощи и поддержки. И не смотря на заверения эльфов о «прекрасном будущем» моей дочери, я отчетливо осознавала, что всё будет совсем иначе. Келл была красива… очень. И с годами её красота будет только ярче. А тёмные эльфы… не отличаются ни моногамностью, ни верностью, ни нежностью. Скорее всего, её ждёт будущее, всего лишь, красивой игрушки для секса. И вряд ли ею будет пользоваться только её муж. И я на это никак не смогу повлиять.

- Хорошо, я не буду говорить, что согласен с эльфами, – произнёс Верде. – Но… разве, будущее в мире демонов у Аккэлии не будем хуже, чем в Тёмном лесу?

Я стала подносить и остальные бумаги, с гербом Тёмного леса, к огню, сжигая их, по одному листу:

- Это ты наивный, Верде, или меня таковой считаешь? Тёмный лес... – я презрительно фыркнула. – Он не сможет исполнить то, что обещает. Мир демонов не отпустит Аккэлию, даже если она станет женой эльфийского аристократа. Она, всё равно, будет вынуждена подчиняться именно Преисподней, Люциферу и Верховным демонам. А последним плевать на законы эльфов. Если кому-то из них захочется владеть Аккэлией… эльфы не станут этому препятствовать. И какая для меня тогда будет разница?

- А какая она сейчас?

- Пока Аккэлия в Зиградене, есть хоть какой-то шанс, что она не привлечёт ничьё внимание, по крайней мере, ближайшие несколько десятков лет. А в самом Зиградене нет никого, кто осмелился бы предъявлять права на мою дочь. А в Тёмном лесу сильные демоны не такие уж редкие гости. И стоит кому-то увидеть Келл… то, что она будет замужем, не станет для неё защитой. А я буду слишком далеко. У тебя есть ещё, что мне сказать?

- Нет, – покачал головой демон. – Ты права.

- Кроме того, – продолжила я. – Как бы ты и другие Кавэлли не относились к Келл, она – будущая глава семьи. Другого преемника у меня нет. Отдавать свою наследницу… дочь правительницы и Верховного демона… это неприемлемо. Эти эльфы слишком многого хотят, не отдавая, взамен, ничего. Только, при этом, еще и надеясь прибрать к рукам сельфир. Даже если предположить, что я бы согласилась отдать Аккэлию Тёмному лесу… то уж, явно, не на таких условиях. Пусть и лишённая магии, Келл, сама по себе, может быть… – я на миг запнулась: мне претило говорить так о своём ребёнке, но всё же я решительно закончила. – Она может быть предметом торга, и очень дорогим. И вот так, нагло, делать мне подобное… снисходительное предложение… мою дочь и рудники в придачу… Я даже не знаю, на что они надеялись.

Последний лист сгорел в пламени свечи. А я взяла чистый лист пергамента и перо.

- Будешь писать ответ? – спросил дядя.

- Да, – кивнула я. – И если Тёмный лес ждёт от меня согласия или, по крайней мере, вежливости, то… он слишком много о себе возомнил!

Я не собиралась в этот раз пользоваться дипломатическим языком, дабы смягчить отказ. Эльфы были не той расой, с которой это было бы необходимо. Не ангелы, не драконы… Раса эльфов была сильнее людей, но и только. В соотношении с демонами… Тёмный лес и Преисподнею можно было сравнить с простым человеком и сильнейшим магом страны. Разница в силе была, примерно, такая же. Поэтому, как-то считаться с остроухими, я не видела никакой необходимости. К тому же, их надо было поставить на место – один раз и навсегда.

"Я ознакомилась с вашим предложением брака, а также, с условиями передачи Тёмному лесу сельфирских рудников, – эльфийский язык был мне прекрасно известен, но я, нарочно, писала на языке демонов, не собираясь выказывать и капли уважения. – И по этому поводу я хочу сказать вам следующее. Сельфирские рудники, принадлежащие семье Кавэлли, останутся в её ведении. Ни продаже, ни дарению, ни даже аренде они не подвергнуться, пока я являюсь правительницей Зиградена. И даже если моё правление закончится, я со всех членов своего рода, возьму клятву, что Тёмному лесу рудники не достанутся никогда – даже во временное пользование. Если же вы имеете возражения на это, прошу – попытайтесь захватить их силой, так как для вас иного варианта я не оставлю. Что касается Аккэлии Кавэлли. Предлагать брак дочери правительницы и Верховного демона, как какую-то услугу с вашей стороны? Как подачку для Ледяной королевы Зиградена? Тёмный лес либо осмелел, либо оглупел. Впрочем, развитие событий для вас одно. Если вы позволите себе, ещё хоть раз, подобный снисходительный тон в отношении наследницы Зиградена, я разорву любые отношения с Тёмным лесом. Кроме того, если подобное повторится, я повторю в Тёмном лесу то, что однажды совершила в Светлом. Стоит ли напоминать, что для светлых эльфов это обернулось гибелью королевской семьи, и концом их правящей династии? Сожалею, что вы выбрали столь неверный ход в общении со мной. Меньше наглости, больше – вежливости и смирения… иные условия… и, возможно, у Тёмного леса был бы шанс воспользоваться и рудниками… и родством. Но, за неимением этого… да станет Тьма свидетельницей всех слов, что я сказала в этом письме. Для вас же будет благом, если вы в них поверите. Если же нет… моя коса давно не пила эльфийской крови. А светлая она или тёмная – ей дела нет».

- Отправь это письмо сегодня же. Желательно, прямо сейчас, – передала я пергамент Верде.

- Я могу прочесть? – спросил демон.

- Если тебе интересно, – пожала я плечами.

Мужчина прочитал то, что я написала и, с изумлением, посмотрел на меня:

- Милена… а не слишком ли это?

- Что – «не слишком ли»? – я недобро сузила глаза. – Считаешь, что я слишком резка? Не дипломатична?

- Резкость – ладно, но… ты уверена, что необходимо угрожать Тёмному лесу войной?

- Войной? – я искренне рассмеялась. – Я им угрожаю резнёй, а не войной. Невозможно назвать «войной» мероприятие, когда соперник, заведомо, слабее. Когда я, запросто, могу перебить их всех. Только вот сами эльфы как-то об этом факте подзабыли. Я же им просто напоминаю (как они сами выразились) о реальном положении вещей. Вот и всё. У тебя есть ещё ко мне вопросы?

- Нет.

- Тогда, свободен.

Я осталась одна. Я была уверена в том, что после получения моего письма, тёмные эльфы, обязательно, пришлют делегацию в Зиграден. Одним постоянным послом, который обитал в самом моём городе, они не отделаются. Тёмные эльфы хорошо знали нрав демонов. Они сразу поймут, что я, отнюдь, не стараюсь их запугать, а говорю, как есть. Что я исполню всё, что обещала. А это значит, что они сделают всё, чтобы этого не произошло. Будут просить прощения, заискивать, давать обещания. «В таком случае, у Тёмного леса, как компенсацию, можно требовать всё, что угодно, – усмехнулась я про себя. – И чтобы мне у них забрать? За то, что они посмели так говорить о моей дочери…».

«Келл! – вдруг вспомнила я. – Ох, я же не видела её с того момента, как вернулась из Пандемониума! Сначала Саварис, потом – повелитель… затем, ещё и этот Тёмный лес с их помолвкой…».

Я вышла из кабинета и решительно направилась к комнатам Келл. Все дела могли подождать – моя дочь была для меня важнее. Мне и так очень редко удавалось побыть с ней, и я хотела использовать любую возможность для этого.

- Милена, мне нужно с тобой поговорить, – в коридоре мне встретился Лекс.

- Не сейчас, позже, – я собиралась пройти мимо мужчины, но тот схватил меня за руку:

- Это касается твоих детей и Адалиссы.

- Что? – я замерла, повернулась к Мейснеру. – О чём ты?

- Некоторое время назад я имел неудачу повстречать твоих сыновей – Ориана и Кристиана. Они пытались у меня выяснить, что я знаю о Дайоне и зачем ей нужна моя смерть.

- Значит, Ориан обещания своё не сдержал… – пробормотала я. – Они что-то выяснили?

- Нет, конечно. Ты же прекрасно знаешь, что даже если бы я захотел, я не смог бы им ничего рассказать. Но… они это поняли. Поняли, что на мне защитное заклинание. Кристиан пытался его убрать. Неприятное, скажу я тебе, ощущение, – Лекс криво усмехнулся. – Разумеется, у него ничего не вышло. И они ушли ни с чем.

- Я тебя поняла, Лекс, – вздохнула я. – Я это учту. Но, постой-ка… Откуда им известно о желании Дайоны – избавиться от тебя?

- Не знаю. Мне было как-то не до того, чтобы задавать им вопросы.

Первым порывом было – сразу же отправиться в мир драконов и, подробно, расспросить Ориана обо всём. Крис, конечно, был ближе, но он уже дал понять, что слушаться он меня не станет. Драконы же… Да, своего обещания они не сдержали – не лезть в это, но… там был Ферокс, который мог на них повлиять. Хотя, последнее я оставляла на самый крайний случай. Всё-таки, сдавать детей отцу не хотелось. Но если другого варианта не останется, то придётся. Вспомнились слова Люцифера, о том, что Дайона по какой-то причине стала торопить события. Уж не мои ли деятельные драконы и юный демон являются это причиной? «Но если я сейчас уйду в мир драконов… то неизвестно – когда я, вновь, вернусь в Зиграден, – осознала я. – И тогда, я снова могу очень долго не увидеть Келл… Поговорить с ними, конечно, всё равно надо будет, но… этот разговор, вполне, может и подождать какое-то время».

- Ты сейчас уйдёшь к драконам? – тем временем, спросил Лекс.

- Нет, – ответила я. – У меня сейчас другие планы. А тебе, я думаю, лучше не попадаться на глаза моих детей какое-то время. Особенно, Крису.

- Это я уже понял.

Я же прошла, наконец, в комнаты Аккэлии. Я нашла её в спальне. Она сидела на кровати и увлечённо читала какую-то книгу.

- Келл, – позвала я её.

Девочка оторвала свой взгляд от книги:

- Мама!

Она радостно бросилась ко мне. Только когда мы с ней были вдвоём, она позволяла себе подобные порывы – подбежать, обнять… улыбнуться так открыто… И эти моменты, наверное, были для меня драгоценнее чего бы то ни было. Я сжала Келл в своих объятьях. Мне бы так хотелось, чтобы это время продолжалось ещё очень долго. Чтобы она, как можно дольше, оставалась такой – маленьким ребёнком. Который никому не интересен… до которого никому нет дела в Зиградене, кроме меня и Криса… «Только твоё влияние, твоя защита сохраняет ей жизнь. Мы можем отсрочить её гибель, но только ты – правительница Зиградена, повелительница драконов – сможешь уберечь её от того, чтобы тот же Лэйрат не убил твою младшую дочь» – вспомнила я в тот момент слова сына. Да, это, на самом деле, было так. Если меня, вдруг, не станет… Келл никто не защитит.

- Мам, о чём ты задумалась? – мои мысли не укрылись от маленькой демонессы.

- Ни о чём. Не думай об этом. Может, лучше покажешь мне, что ты там читала с таким интересом?

- Это? – малышка с сомнением посмотрела на оставленную на кровати книгу, и тряхнула головой, радостно посмотрев на меня. – Нет, давай лучше другую, которую мне Террелл дал… – она за руку потянула меня к столу. – Там так интересно. Мам, ты знала, что…

А я шла за ней, слушала ее радостный щебет, и осознавала… осознавала, что на самом деле не смогу её оставить. Если, чтобы спасти миры, действительно, потребуется моя смерть… я не оставлю этого ребёнка Преисподней. Не оставлю на растерзание этому миру. Собственноручно оборву её жизнь – быстро и безболезненно. А потом умру сама.

Я чувствовала, как от принятого мной решения, всё внутри переворачивается. Всё моё естество этому противилось. Я знала, как сложно мне будет это сделать… знала и понимала, что лучше так, чем она останется без защиты в мире демонов. Знала… и, всё равно, от безысходности, хотелось выть.

Глава 19

Диэнна, со вздохом, отложила кисть в сторону. Рисовать не было совершенно никакого желания. Подобное с девушкой бывало очень редко – почти никогда. Рисование было её страстью и жизнью. Она помнила, какой тоской обернулись для неё те дни в доме её супруга, когда ей не давали ни красок, ни холстов. Она тогда, почти, возненавидела арфу и скрипку, на которых играла всё это время, не имея доступа к рисованию. «Но как же теперь всё изменилось, – Диэнна оглядела свою комнату, где повсюду стояли её картины. – Я могу рисовать в любое время и сколько угодно… Могу делать, что хочу. До сих пор не верится, что это происходит со мной».

Иногда, Диэнне становилось страшно… страшно, что всё это, всего-навсего, сон. Что в одно прекрасное утро она проснётся. Проснётся в доме своего мужа. И, снова, будут занятия музыкой, этикет и… рождение ребёнка. Диэнне с самого детства говорили, что продолжение рода – это главное её предназначение. Единственное, что она должна сделать в своей жизни. А девушка не могла сказать ничего против. Точнее… до того, как она вышла замуж и попала в столицу, она верила родным. Действительно, считала, что ребёнок – это главное. Но, выйдя замуж и проведя в Реншааре каких-то пару дней, Диэнна поняла, что хочет совершенно иного. Что она не хочет, чтобы вся её жизнь крутилась только вокруг продолжения рода. Ведь, она была ещё так молода. Но, она также понимала, что какими бы не были её собственные желания, они не имеют никакого значения для её семьи. И часто, вечерами, когда её супруг был в отъезде, она смотрела на кольцо-артефакт на своей руке и чувствовала, что почти ненавидит его. Ей, в такие моменты, хотелось подбежать к окну и… выкинуть артефакт далеко-далеко, чтобы никто не смог его найти. Но она так и не решилась на подобное. А потом… потом она встретила своих повелителей. И с их приходом в её жизнь, всё так поменялось… как в сказке.

Диэнна и помыслить не смела, что когда-нибудь увидит повелителя Ферокса и повелительницу Милену. И что они обратят на неё внимание… Она же была такой незаметной. А как она боялась, когда ей сказали, что ей будет нужно присутствовать на Малом Совете, вместо своего супруга. Боялась сделать что-то не так, что-то не то сказать, не так посмотреть… и, тем самым, опозорить свою семью.

Диэнна, вообще, не ожидала, что может случиться так, что ей придётся идти на Малый Совет. Ведь, это был высший управленческий орган в мире драконов. Туда и допускались-то только представители родов красных и золотых богов-драконов и высшие лорды. Семья же супруга Диэнны относилась к низшему слою аристократии и не имела никакого права стоять даже на пороге зала собраний. Но Диэнне «повезло». В тот день, когда отсутствовал её муж, происходило событие, которое проводилось раз в два года. Малый Совет, на который допускали тех, кто имел хоть какое-то отношение к обсуждаемым там вопросам. А в этот раз, одной из повесток дня была внешняя политика. И семья Генхарда, чьей основной деятельность было ведение дипломатических миссий и представление посольств, были обязаны присутствовать на этом Совете. Это была задача Генхарда. Но, в его отсутствие, эта обязанность легла на плечи его молодой жены.

На Совете ей было нужно просто молча сидеть и слушать. Всё остальное – если понадобятся какие-то предложения, решения и вопросы – это всё было в ведении двух, сопровождающих Диэнну, секретарей. Но общение с представителями городской знати в перерывах никто не отменял. Диэнна надеялась только на то, что никто к ней не подойдёт и ничего не спросит. Но на самом Совете… девушка забыла обо всём, когда увидела повелителя. Он был таким… Первым словом, пришедшим на ум, стало – «мощь». Да, Диэнна видела сильных и крепких мужчин и не мало, но… с этим сравнить было невозможно. У девушки даже дыхание перехватило, когда он вошёл в зал. Когда он сел, Диэнна, незаметно, стала его рассматривать. Красивый, сильный… Диэнна была им заворожена. Но когда его взгляд вскользь падал на неё, драконесса тут же опускала ресницы. Его глаза… огненные, внимательные… она хотела в них смотреть, но… понимала, что нельзя. Да и страшно очень.

Когда Совет подошёл к концу, секретари оставили девушку, и отправились со своими бумагами в секретариат, решать ещё какие-то вопросы. Диэнна же встала со своего места, перевела дыхание… заметила, что сердце бьётся очень уж быстро… попеняла себя за несдержанность… а потом заметила, что слуга, который должен был сопроводить её домой, куда-то исчез. Девушка испугалась. Она не знала дворца и понимала, что вряд ли выберется отсюда сама, не заплутав. Да и свой новый дом, ни за что, не найдёт. «Значит, придётся кого-то просить о помощи, – девушка обернулась в полной растерянности. – Но кого? Аристократию столицы? А если они сочтут это за неуважение? Я же, довольно, низкого ранга. А кто из них мне ровня… я не знаю!». Драконесса почувствовала, как накатывает отчаяние. Как она могла попасть в такую нелепую ситуацию в первый же раз?!

- Госпожа Диэнна.

Диэнна обернулась и, с облегчением, выдохнула. Это был её слуга.

- Как ты меня напугал… Не пропадай так больше. Что с тобой? – заметила она, что слуга несколько растерян или даже напуган.

- Ничего, госпожа Диэнна. Прошу вас следовать за мной.

Драконесса кивнула и пошла за ним. Но потом заметила, что путь, по которому они шли… какой-то иной. Не тот, по которому они попали в зал Совета.

- Мы идём к выходу из дворца? – уточнила девушка.

- Нет, госпожа.

- А куда? – Диэнна даже замерла на месте от удивления.

- Вам предстоит кое с кем встретиться.

- Встретиться? Но… я не хочу ни с кем встречаться. Ты должен отвести меня домой, – голос стал твёрдым и уверенным – всё-таки, девушку с детства учили командовать слугами. – Немедленно.

Слуга упал на колени:

- Госпожа… Простите, но... вы не можете отказать этому дракону! Если… если он хочет вас видеть… вы должны прийти.

«Дракон из высшей знати? – с ужасом подумала девушка. – Что ему от меня нужно?». Диэнна проворачивала в голове весь Совет: чем она могла обратить на себя чьё-то внимание? По всему выходило, что ничем. Вела она себя тихо, да и её место было достаточно далеко от тех, кто был выше неё по положению. А непосредственно после Совета на неё даже никто не смотрел.

- Госпожа Диэнна, прошу вас… пойдёмте. Этот… этот господин не любит ждать, – вывел драконессу из размышлений голос слуги.

- Хорошо, – вздохнула она. – Идём.

Она понимала, что действительно не может отказать тому, кто принадлежит к аристократии Реншаара. И как бы ей не было боязно, а идти, всё равно, придётся – хочет она этого или нет. Она это понимала, несмотря на то, что в жизни ей никому, кроме родных, подчиняться ещё не приходилось. Несмотря на маленький размер территории, где властвовала её семья, выше там никого не было. Но Диэнна изучила столько книг по иерархии мира драконов и этикету, что не сосчитать. Да и глупой она, отнюдь, не была, несмотря на свою наивность, которую сама же признавала. Она знала – как и кому кланяться; знала, что тот, кто выше рангом, имеет право на всё; знала – неподчинение тому, кто выше тебя, может грозить наказанием не только для тебя, но и для всего твоего рода. И даже не зная, что именно хочет от неё дракон Реншаара… Диэнна знала, что сделает всё, что он прикажет. Потому что по-другому просто невозможно. Слабые, не обладающие достаточной властью… должны подчиняться сильным.

Слуга привёл её к чьим-то покоям, что только сильнее заставило Диэнну нервничать: «Если этот аристократ имеет право жить во дворце повелителей… он может принадлежать даже к какому-нибудь роду богов-драконов! Или… или сам быть богом-драконом! Ох… нет, не может этого быть. Не могла я заинтересовать такого!».

- Госпожа Диэнна, я вас оставляю, – произнёс слуга, почтительно кланяясь. – Заходите, вас там ждут.

- А ты… ты, разве, не останешься со мной?

- Нет, госпожа. Я позже вернусь за вами.

Слуга ушёл, оставив драконессу одну. Диэнна пару секунд стояла, собираясь силами и храбростью… затем, повернула ручку двери и вошла.

Девушка попала в гостиную. Она сразу же поразила драконессу своими размерами. Высокие арочные окна, тёмные стены, сводчатый потолок. Большой диван у стены, массивный письменный стол в глубине комнаты, кресла, несколько разно размерных столиков. Стены, свободные от окон были заняты книжными полками. Сдержанная роскошь и функциональная строгость идеально сочетались в этой комнате. На одной из стен висела картина. Чуть помешкав, Диэнна подошла к ней. «Как красиво, – подумала она. – Это же дворец повелителей. Он изображён в таких подробностях… Кажется, чтобы так нарисовать, нужно не один день изучать дворец».

- Нравится картина? – услышала она голос за своей спиной.

Голос показался ей знакомым… она слышала его совсем недавно, но… «Это невозможно, – собственная догадка показалась ей, до нельзя, абсурдной. – Со мной не мог захотеть встретиться… он». Она повернулась, рассчитывая увидеть… да кого угодно, но только не его. Перед ней стоял и, с интересом её рассматривал, повелитель мира драконов – Ферокс.

- Повелитель! – драконесса смотрела на него с изумлением и испугом, но затем, опомнилась и преклонила колени, опустив голову. – Приветствую вас.

Она не смела поднять глаз. В голове крутились всевозможные мысли. Что она могла такого сделать, чтобы её захотел увидеть сам повелитель? Чем она могла обратить на себя его внимание? Но… кроме страха, было и другое чувство. Увидеть его так близко… о таком Диэнна даже мечтать не могла. Очень хотелось посмотреть на него… но, одновременно, было так страшно это сделать. И в то же время, она чувствовала его силу, и понимала, что её сущность более слабого дракона тянется к нему.

- Поднимись, – приказал он, и она подчинилась. – Как тебя зовут?

- Диэнна Маррэт, повелитель, – тихо ответила девушка, всё не решаясь поднять на него взгляд.

- Диэнна… Знаешь, зачем ты здесь?

- Нет, повелитель.

По шагам Диэнна поняла, что повелитель подошёл к ней совсем близко. Ей даже показалось, что она может ощутить жар его тела.

- Посмотри на меня, – услышала она.

Диэнна несмело подняла глаза. Мужчина был так близко… только руку протянуть. С такого расстояние он бы таким… пугающе огромным, мощным… Диэнна чувствовала себя рядом с ним, словно песчинка. А повелитель, вдруг наклонился, взял её за подбородок и… сильно глубоко её поцеловал. Драконесса словно окаменела. Она не успела даже подумать о том, чтобы попытаться оттолкнуть мужчину. Да и не посмела бы. А этот поцелуй… Да, её супруг, в их первую и последнюю ночь, целовал её, но с этим это никак нельзя было сравнить. Долгий, горячий… Диэнне казалось, что у неё кружится голова. Что она начинает задыхаться. Но это были такие приятные ощущения…

Повелитель отпустил её, и спросил Диэнну:

- Ты меня боишься?

- Немного… повелитель, – девушка не посмела ему солгать.

- Но поцелуй тебе понравился? – усмехнулся он.

Девушка покраснела:

- Да… повелитель. Но чем… чем я такое заслужила?

- Тем, что ты мне понравилась. У тебя ещё не появилось догадок, зачем я позвал тебя?

У Диэнны была одна догадка, но… она бы никогда не посмела предположить такое вслух. Предположить, что она здесь для того, чтобы… разделить постель с повелителем. Но, если бы это было не так, то зачем он бы её тогда поцеловал? У Диэнны не было ответа. Было страшно даже мечтать о чём-то, чего удостаивались только высшие аристократки, избранные красавицы, из самого благородного сословия – о внимании повелителя.

- Простите, повелитель, но… я не знаю, – наконец, произнесла она. – Я… не смею предполагать.

- Какая напряжённая… – дракон едва заметно улыбнулся. – Тебе нужно расслабиться. Иди сюда, – он подошёл к большому мягкому дивану. – Сядь.

Диэнна подчинилась. Повелитель отошёл, взял со стола один бокал, наполнил его темным вином из оплетенной ажурным серебром бутылки и вернулся к Диэнне. Он сел рядом с ней, протянул ей бокал:

- Выпей.

Девушка взяла из его рук бокал, чуть-чуть отпила. Вино оказалось чуть крепче, чем Диэнна привыкла, но очень вкусное.

- Нравится? – спросил дракон.

- Да, повелитель, – кивнула драконесса.

- У тебя руки дрожат, – заметил повелитель. – Ты замёрзла?

- Н… нет, повелитель. Просто…

- Дай-ка, – он забрал у неё бокал, поставил его рядом – на столик, и взял её ладошки в свои большие горячие руки. – Действительно, не холодные. Тогда, почему?

- Я… я просто чуть волнуюсь перед вами. Простите, повелитель.

- Я такой страшный?

- Нет, что вы! Я… я только не знаю… как себя вести и…

Дракон вернул ей вино:

- Выпей ещё.

Диэнна почувствовала, как от выпитого вина, по телу разливается приятное тепло. Но руки, всё равно, чуть дрожали и девушка, в какой-то момент, пролила немного, попав на свой подбородок и шею.

- Простите, повелитель, я такая неуклюжая! – покаянно произнесла девушка. – Я сейчас... – она поискала глазами что-нибудь, чем можно вытереть вино.

Но Ферокс заставил её повернуться лицом к нему, наклонился и… начал языком слизывать вино с кожи девушки. Девушка вздрогнула, но не посмела что-то сказать. А потом она ощутила руки повелителя на своей талии… ощутила, как он прижимает её к себе, как его пальцы настойчиво поглаживают её…

- Повелитель…

- Я хочу тебя, Диэнна. Поэтому ты здесь, – ей показалось, что голос повелителя стал более хриплым.

Мужчина резко поднялся с дивана, и подхватил девушку на руки.

- Повелитель! – только и смогла выдохнуть Диэнна, взглянула в лицо мужчине… и не смогла больше вымолвить ни слова.

Его глаза – огненные, властные – они подчиняли её волю, её разум. И ей хотелось покориться, хотелось отдать себя в его власть. Диэнна не могла вымолвить ни звука, только смотрела, смотрела в его глаза.

С девушкой на руках, Ферокс прошел к дальней двери гостиной, которая, как оказалось, вела в спальню. Он положил Диэнну на кровать, сам начал раздеваться. Диэнна смотрела на него, как завороженная, не в силах вымолвить ни слова. Такой большой, красивый… и он хочет провести с ней ночь. Диэнна всё никак не могла поверить, что это, действительно, происходит. Что она в спальне повелителя, что он сейчас прикоснётся к ней… Оцепенение спало, когда дракон начал раздевать её саму:

- Повелитель… может, я сама?

- Нет, Диэнна. Мне нравится это делать самому.

Диэнне ничего не оставалось, кроме как подчиниться, позволить ему всё… Его прикосновения были такими горячими, настойчивыми… У девушки мурашки забегали по коже, когда она осталась обнажённой, а он продолжал ласкать её, целовать… Повелитель уложил её на спину, сам оказался над ней… Он погладил её грудь, снова поцеловал… Диэнна ответила ему неуверенно, несмело… как умела. В какой-то момент дракон прервался и спросил:

- Ты так робко отвечаешь… Похоже, твой супруг уделяет тебе мало внимания? Сколько раз он спал с тобой?

- Один раз, повелитель, – ответила Диэнна, невольно отводя глаза. – Затем, он был вынужден уехать.

- Один раз? Так… А сколько партнёров у тебя было до него? – кажется, мужчина уже и сам обо всём догадался, но он хотел услышать это.

- Ни одного, повелитель.

- Ни одного?

Диэнна понимала, что так удивило мужчину. У драконов не было никаких правил о том, чтобы не вести сексуальную жизнь до брака. Да и до этого момента могла пройти не одна тысяча лет. В этом плане драконы вообще были очень свободными. Они не видели ничего зазорного в сексе ради удовольствия и, чаще всего, не с одним партнёром. Но у Диэнны всё было не так. Как только она родилась, уже было известно, что она выйдет замуж в девятнадцать лет. И родня хотела избежать самой малейшей возможности того, что Диэнна может родить ребёнка не от того, с кем была договорённость. Так и получилось, что до самой свадьбы Диэнна оставалась девственницей.

Диэнна решила, что услышав такое, повелитель отпустит её и прикажет уйти. Она же, совершенно, ничего не умела. Даже целоваться.

- Простите, повелитель… Я, наверное, не смогу доставить вам удовольствие. Я…

- Почему ты так решила?

- Ну… я же… ничего не умею и…

Ферокс рассмеялся:

- Ты, правда, так думаешь? Глупая… – он провёл руками по её телу, от чего она застонала. – Совершенно невинная девочка… Ты даже не представляешь, какое наслаждение ты можешь подарить.

Диэнна не понимала, о чём он говорит. Как она могла сделать что-то приятное… не умея? Но повелителю было виднее. В его словах она не могла сомневаться.

Драконесса почувствовала, как мужчина коснулся её между ног, начал ласкать… Диэнна, не ожидавшая такого, невольно вскрикнула:

- Повелитель… не надо!..

И в следующую секунду она осознала, что натворила. Посмела сказать повелителю: «Не надо». Что-то ему запретить. Это была непозволительно. Непростительно.

- Я… повелитель…

В ответ он лишь поцеловал её:

- Не бойся. Всё хорошо. Просто расслабься. Доверься мне.

И она доверилась. Полностью отдала себя в его власть. И полностью потерялась в этих новых для себя ощущениях. В начале, ей было немного боязно, но… повелитель был так терпелив. Он шептал ей ласковые слова, он так страстно целовал её… А когда он овладел её телом, драконесса вообще забыла обо всём. Остался только жар, экстаз… такой, какой она даже представить себе не могла. А когда она, в первый раз, испытала оргазм… ей казалось, что она сейчас сознание потеряет. Настолько сильным было это удовольствие.

А потом пришла повелительница Милена. Диэнна сначала жутко испугалась. Думала, что повелительница разозлится, увидев её… но всё пошло совсем иначе. Диэнна осталась с ними обоими. А потом повелительница вообще забрала её во дворец. Драконессу напрягало только одно. Что родня может не знать, где она и может волноваться, но… она ошиблась. Через какое-то время, её навестил её отец.

Он пришёл в тот момент, когда Диэнна закончила картину, которую обещала повелительнице. Драконессе была так счастлива… Она любовалась результатом своих трудов и очень надеялась на то, что повелительнице тоже понравится.

- Диэнна.

Диэнна вздрогнула от неожиданности, обернулась. На пороге её комнаты стоял дракон. Высокий. Не мощного, но вполне крепкого телосложения. С чёрными, чуть вьющимися, волосами. Глаза стального серого цвета смотрели на девушку с нежностью. Её отец –Бейард Акэррис.

- Папа?! – с изумлением воскликнула она. – Когда ты приехал в Реншаар?

Последний раз девушка видела своего отца чуть больше месяца назад – на своей свадьбе. Тогда, когда она ещё думала, что будет счастлива со своим мужем и мечтала о полёте с ним. Теперь же… это казалось, практически, невозможным. Хотя она и не была уверена в том, что не вернётся к Генхарду, рано или поздно.

- Я прибыл в столицу вчера вечером, – ответил Бейард, оглядывая комнату. – Вижу, ты так и не оставила своё детское увлечение.

- Я тебе говорила, что никогда не брошу рисовать. И это – не детское увлечение, – Диэнна покачала головой – отец никогда не запрещал ей заниматься тем, чем она хотела, но относился к этому как к несерьёзной забаве. – Тем не менее, я рада тебя видеть, папа, – девушка, наконец, улыбнулась, подошла к мужчине и обняла его.

- Я тоже, – дракон поцеловал дочь в макушку.

- Но зачем ты приехал? – девушка чуть отстранилась. – Ты же не собирался приезжать в Реншаар до тех пор… пока не станет известно, что ты станешь дедушкой.

- Обстоятельства несколько изменились. Присядем?

- Да, конечно.

Отец и дочь сели в два больших кресла друг напротив друга.

- Итак, сначала я хочу услышать, как ты попала во дворец повелителей, Диэнна. Точнее… не так. То, что тебя забрала из дома Генхарда повелительница, мне известно. Я хочу знать – почему.

Диэнне очень не хотелось рассказывать отцу о том, что произошло между ней и супругом. Драконесса понимала, что отцу эта история не понравится. Потому что она сама была виновата в ней – не смогла как следует объяснить всё мужу.

- Я просто… я… – девушка замолчала, пытаясьподобрать слова.

«Нет, о том, что я вынудила Генхарда сделать, говорить нельзя, – решила девушка. – Этим я могу навредить его репутации. Даже если отец никому и не скажет… кто-то да узнает». Поэтому она начала с другого:

- Всё началось с того, что я, вместо Генхарда, попала на собрание Малого Совета. И там… после него… меня отвели к повелителю. И… – Диэнна замялась, но её отец всё понял:

- И он переспал с тобой.

- Да, но… не только он, – голос девушки стал совсем едва слышным. – После всего… пришла повелительница. Я думала, что… она прогонит меня… что она разозлится, но… она не разозлилась.

Воспоминания о том, что тогда произошло, заставило Диэнну покраснеть. Она помнила каждое прикосновение, каждый поцелуй… Она обхватила себя руками, почувствовав сладкую приятную дрожь. Как бы она хотела сейчас оказаться рядом с повелителями, которых не видела уже несколько дней.

- Диэнна… ты… стала любовницей обоих повелителей? – мужчина смотрела на драконессу с нескрываемым изумлением.

Да, дракон знал, что его дочь очень красива. Кроме того, она была добра, наивна и совершенно не искушена… Такое сочетание не могло не привлечь. И Бейард Акэррис сам надеялся на то, что девушка, когда-нибудь, привлечёт внимание кого-то из высшей знати. Что можно будет использовать во благо обеих семей – и семьи Маррэт и семьи Акэррис. Но он и мечтать не мог о том, что на Диэнну обратит свой взор сам повелитель. А потом ещё и повелительница.

- Ты… ты злишься на меня, папа? – спросила Диэнна.

- Нет, не злюсь, – чуть помолчав, сказал дракон. – Я рад за тебя, Диэнна.

- Рад? – девушка посмотрела на него с удивлением. – Но я же… я… можно сказать, и Генхарда предаю, и тебя…

- Не говори глупостей. Никого ты не предаёшь. Ты, всего лишь, подчиняешься повелителям и доставляешь им удовольствие. А это очень не плохо. Для всех нас. А Генхард… его даже в Реншааре сейчас нет. И никто не знает, где он.

- Генхард… С ним что-то случилось?

Да, Диэнна вполне могла признаться, что за всё время, что она провела во дворце, она почти не вспоминала о своём супруге. Лишь иногда… с неким чувством вины. Но она совсем не скучала по нему. Не хотела вновь быть с ним. Не хотела его объятий, прикосновений, разговоров… ничего из того, о чём мечтала совсем недавно. До того дня, пока повелительница не забрала её. Честно говоря… теперь, задумавшись об этом, Диэнне становилось как-то не по себе от этого. Ей казалось, что всё выглядело так, словно она променяла скучную жизнь с законным супругом на роскошную жизнь… кого? Любовницы? Диэнна и сама не была в этом уверена. После самой первой ночи с повелителями, больше ничего и не было. Если не считать тот момент, когда она касалась повелительницы. А ведь жизнь любовниц она себе представляла несколько иначе. Что они проводят время только… в постели и всё. Они нужны только для этого. А Диэнна? Она и повелителей давно не видела, и в остальном всё было как-то… неправильно, что ли. Ей предоставили комнаты, слуг, полную свободу… От неё ничего не требовали. А когда драконесса в последний раз видела повелительницу, та с ней разговаривала так… по-доброму. Последняя мысль заставила Диэнну почувствовать тоску. Она не скучала по мужу, но зато… очень сильно скучала по повелительнице.

- Твой супруг, никому ничего не сообщив, исчез. Его родственники тоже не знают, где он. Его пытались найти с помощью магического поиска, но… либо он сам не хочет, чтобы его нашли, либо... – Бейард не договорил, но дочь и сама поняла – магия не чувствует мёртвых. – Но, говорят, что это странно для него. Он никогда не уезжал, никого не предупредив. В общем-то, это и было основной причиной, почему я приехал в столицу.

- И… давно о нём ничего не известно?

- С того самого дня, как повелительница забрала тебя во дворец, – сказала мужчина. – То есть, уже достаточно времени. Если в течение ещё двух недель о нём так ничего и не станет известно… если магия так и не найдёт Генхарда… его семья будет ставить вопрос о смене наследника главы рода.

- Что?! Но ведь… прошло слишком мало времени! – запротестовала Диэнна.

Сейчас главой семьи Генхарда являлся его отец, а его старший сын, соответственно, был его наследником. Если Генхард лишится этого положения, и назначат нового наследника – его младшего брата… Даже если муж Диэнны найдётся, вновь стать наследником рода у него не получится никогда. Разве что, со смертью младшего брата.

- Это решение семьи твоего супруга, Диэнна. Я на него повлиять никак не могу.

- Когда Генхард вернётся… а я в этом уверена… для него это станет ударом.

- Верно. Но ты с этим ничего не сделаешь. И ещё кое-что. Семья Генхарда, также, хочет, чтобы ты, в таком случае, стала женой нового наследника.

Диэнна, в шоке, смотрела на отца. Вот такого она никак не могла ожидать. Её собирались выдать замуж за младшего брата Генхарда? Это казалось нереальным!

- Они… они не могут! Папа, этого нельзя делать! Да и зачем?!

- Если сменится наследник, то тогда следующим наследником становится его ребёнок, Диэнна. Им нужен ребёнок, которого можешь дать ты со стопроцентной гарантией.

- Я… я не хочу. Папа!.. Я не хочу!

Молодая драконесса ничего не имела против младшего брата своего супруга. Да она и не знала его почти. Но… снова выходить замуж… снова привыкать… снова – брачная ночь… Нет, Диэнна, решительно, была против этого.

- Успокойся, дочь. Никто тебя замуж выдавать не будет, – твёрдо заявил дракон.

- Но… как? Ты сможешь на это повлиять?

- Я – нет. Но ты теперь фаворитка наших повелителей. Не знаю, надолго ли, но пока ты им интересна, никто не посмеет забрать тебя у них.

Диэнна не смогла сдержать вздох облечения:

- Значит… я могу остаться здесь? И младший брат Генхарда не станет моим мужем?

- Можешь? – глава рода Акэррис хмуро посмотрел на дочь. – Запомни, пока повелители не сказали тебе иного, ты не имеешь права уйти из дворца.

- А семья Генхарда?

- Я им сам сообщу о новом положении вещей, – дракон встал с кресла.

- Ты уже уходишь?

- Да, мне нужно многое обсудить с нашими родственниками.

- Ты ведь придёшь ещё? – с надеждой спросила девушка.

- Конечно, – улыбнулся мужчина. – Но, перед тем, как я уйду… отдай мне кольцо, Диэнна. Оно тебе всё равно не понадобится в ближайшее время.

Диэнна отдала артефакт с радостью, без капли сожаления.

И вот, драконесса теперь сидела и не могла заставить себя рисовать. Её мысли, вновь и вновь, возвращались к Генхарду. Она беспокоилась о нём. О том, где он и что с ним. И что будет в случае, если семья лишит его положения, а он вернётся. И что будет если… его так и не найдут или, что ещё хуже, найдут мёртвым. Диэнна не находила себе места, постоянно думая об этом. Да, она не любила своего мужа, и их последняя встреча так ужасно закончилась… но молодая драконесса ничего не могла с собой поделать.

Наконец, Диэнна встала и вышла из своей комнаты, решив прогуляться по дворцу. Она уже провела здесь столько времени, но даже и половины дворца не успела обойти. Поэтому, каждый день, она открывала для себя что-то новое. И пусть сейчас была уже практически ночь, ей всё равно не удалось бы уснуть. Так почему бы и не погулять? Она не боялась, что с ней может что-то случится. Это же был дворец повелителей. Что здесь могло произойти?

Диэнна шла по одному из многочисленных коридоров. Её шаги эхом раздавались по зданию. Диэнна даже и не заметила, как зашла в часть дворца, которую в это время, редко навещали даже слуги. И сейчас здесь не было, вообще, никого. Почти.

- Такая красивая девушка и совсем одна. Неужели совсем не страшно?

Это оказался незнакомый Диэнне дракон. Мужчина. Красивый, мощный… не такой, как повелитель, но… тоже вызывающий трепет. Тёмно-каштановые волосы, чуть ниже плеч и серые глаза. Судя по магии, которую девушка ощутила, мужчина был из высшей аристократии.

- Господин, – Диэнна почтительно склонилась. – Моё имя – Диэнна Маррэт. Прошу прощения за невежество – я не знаю вашего имени.

- Райер Ингартисс, – мужчина с таким нескрываемым интересом её оглядывал, что девушке под этим взглядом стало очень неуютно.

Райер Ингартисс… Диэнне была известна фамилия этого рода. Семья из высшей знати, с огромной властью и связями. Их деятельность велась вокруг дипломатии и внешней политики. Генхард, как раз, был послом в Тёмном лесу под их началом. А сам Райер, насколько Диэнна помнила, был вторым сыном брата нынешнего главы семьи и в очереди наследования был достаточно далеко от её начала. Это значило, что у этого дракона было очень мало шансов когда-нибудь стать главой рода.

- Значит, ты жена Генхарда Маррэта?

- Да, господин Райер. Для меня честь, что вы знаете моего супруга.

Мужчина жестом позволил девушке выпрямиться и продолжал её рассматривать:

- А ты, действительно, очень красивая… Диэнна. И что же ты здесь делаешь в полном одиночестве? И где твой муж?

Почему-то девушке совсем не хотелось отвечать на его вопросы и находиться с ним. Она ощущала какое-то смутное беспокойство, но не могла понять его причины. Тем не менее, не ответить представителю высшей знати драконесса не имела права:

- Я… я просто прогуливаюсь, господин Райер. А мой супруг… по всей видимости, покинул столицу на неопределённый срок.

- По всей видимости? – мужчина усмехнулся. – Похоже, у вас не слишком близкие отношения.

Девушка промолчала. По-хорошему, о незнании того, где сейчас её муж, вообще, говорить не следовало. Но Диэнна с детства была приучена к тому, что нельзя лгать тем, кто выше тебя. Ни в чём – даже в мелочах. Да и лгать она не умела.

- Господин Райер, если я вам больше не нужна, могу я уйти?

- Уйти? Тебя совсем не привлекает моё общество, Диэнна? – дракон приблизился к ней на несколько шагов, и Диэнна еле сдержала порыв, чтобы не шарахнуться от него.

- Что вы, господин Райер! – торопливо ответила девушка. – Я… я счастлива находиться рядом с вами, но… я вряд ли могу быть чем-то вам полезна.

- Ошибаешься, – дракон улыбнулся и от этой улыбки у девушки побежали мурашки по спине, но… отнюдь не удовольствия, а самого банального страха. – Но раз ты находишься здесь…Ты ведь чья-то фаворитка, верно? И на тебе нет клятвы верности…

То, каким тоном была сказана последняя фраза, Диэнне совсем не понравилось. Этот мужчина начал откровенно пугать её.

- Господин Райер… – начала она, но испуганно замолчала, когда мужчина взял её за подбородок, погладил большим пальцем её щёку.

- Красивая малышка… И как же твой покровитель отпустил такое сокровище гулять в одиночестве? Большая ошибка…

- Пожалуйста… пожалуйста, позвольте мне уйти, – пролепетала Диэнна.

Тон этого дракона, его взгляд… Инстинкт кричал Диэнне, что ей нужно вырваться, убежать. Но она не могла. Она не имела на это права. Подчинение – вот что было важно. Она не знала, что именно нужно Раейру Ингартиссу. Точнее, она догадывалась, но молилась Тьме и Небу, что она ошибается.

- О, нет, Диэнна. Как я могу отпустить от себя такую крошку? Такая нежная... – рука Райера коснулась шеи драконессы, пошла вниз, по груди, до конца выреза платья. – Соблазнительная… Думаю, кто бы ни был твоим покровителем, он не сильно рассердится, если ты подаришь мне удовольствие, как думаешь? Хотя… даже если и вызовет его недовольство – плевать.

Дракон притянул девушку к себе, обхватив за талию. Диэнна хотела что-то сказать, объяснить… но от страха не могла вымолвить ни слова. Эти прикосновения… она словно цепенела от них.

- Идём, – шепнул мужчина. – В моём особняке нам будет куда удобнее.

- Нет, – Диэнна сама не поверила, что смогла произнести это. – Я… я не пойду с вами.

Да, она не подчинилась. Она не хотела идти с этим драконом. Было жуткое ощущение, что если она покинет дворец… она не сможет сюда вернуться. Никогда. А это для девушки были гораздо страшнее, чем не подчиниться высшему аристократу. Больше не увидеть повелителя, повелительницу… От одной только мысли об этом, хотелось плакать.

В глазах дракона полыхнула злость:

- Девочка… ты ничего не забыла? Смеешь не подчиняться мне – Ингартиссу? Говорить мне «нет»?

- Простите… простите меня, но… я не могу пойти с вами. И я… не могу дать вам то… что вы хотите. Не могу! Пожалуйста… отпустите меня.

- Что ж… раз ты не хочешь идти со мной… – мужчина словно не слушал её. – Ты доставишь мне удовольствие прямо здесь и сейчас.

- Что… что вы… имеете в виду?

Мужчина не ответил. Он толкнул девушку, прижав её к стене. Раздался треск ткани – дракон разорвал верх платья Диэнны, оголив её грудь.

- Нет! Не надо!..

Девушка начала вырываться изо всех сил. Она уже не думала о том – имеет право или нет. Животный страх полностью затопил её сознание. С ней никто никогда так не обращался. Она никогда не чувствовала себя такой… беспомощной, жалкой. Она не могла поверить, что это сейчас происходит с ней. Что это её сейчас грубо прижимают к стене, рвут на ней одежду… собираются овладеть её телом…

Она почувствовала губы мужчины на своих… почувствовала, как его язык проник в её рот… Она собрала всю свою смелость и изо всех сил укусила его. Дракон отпрянул от неё, прошипел ругательства сквозь зубы, а затем ощутимо дёрнул Диэнну за волосы, заставляя смотреть за себя:

- Ещё раз так сделаешь, сильно пожалеешь. Лучше будь послушной, Диэнна. Иначе... – в руках Райера вспыхнул огонь. – Вся твоя красота исчезнет в этом пламени.

- Нет… пожалуйста…

Диэнна больше не могла сопротивляться. Страшно… Диэнна могла только плакать от ужаса, когда дракон задирал юбку её платья, когда начал ласкать её между ног… Эти прикосновения, грубые ласки… вызывали только отвращение.

«Как же хочется потерять сознание, – единственное, о чём думала Диэнна в этот момент, когда слёзы застилали её глаза. – Чтобы… чтобы он сделал то, что хочет, а я… ничего бы не помнила! Ничего!». Но сознание оставалось ясным. Она всё видела, всё чувствовала… И девушка, в отчаянии, осознавала, что после того, как Ингартисс овладеет её телом… Диэнна больше никогда не сможет даже посмотреть в глаза своим повелителям. Не сможет… не сможет коснуться… да и они не захотят. После этого… как она посмеет даже думать об этом? Даже если она и не виновата в происходящем… всё равно… она не будет достойна. После того как её телом, безжалостно, воспользуются здесь – в коридоре дворца… как с какой-то служанкой… Это унизительно, страшно!..

Диэнна жалобно всхлипнула, когда почувствовала, как пальцы мужчины забираются под ткань белья. Как дракон сильнее сжал её грудь. Девушка зажмурилась, чтобы, хотя бы, ничего не видеть.

Послышался невнятный шум, словно звук стремительных шагов. Короткий вскрик, звук удара… И она вдруг ощутила свободу. Руки Райера исчезли с её тела, больше не касались. Она осторожно открыла глаза. Ингартисс пытался подняться с пола. Его лицо было в крови – по всей видимости, был сломан нос. И пусть регенерация, сразу же, начала помогать дракону, но, отнюдь, не так уж и быстро.

Райер ошарашенно оглянулся, нашёл глазами того, кто его ударил… Перед ним стоял повелитель. И взгляд его был таким… яростным, что Диэнна, невольно, вжалась в стену. Но так смотрел он не на неё… а на дракона у своих ног.

- П… повелитель… – Райер, всё-таки, смог встать, чтобы, тут же, упасть на колени. – Я…

- И что же здесь творится? – голос повелителя сейчас походил на рычание, от одного звука которого подкашивались ноги.

- Я… повелитель… Эта… эта драконесса из низшей знати… Она… она не подчинилась мне! Я хотел наказать её! Только и всего! – Ингартисс говорил это, не поднимая головы – кровь уже перестала течь и, похоже, сломанная кость тоже заживала.

- Значит, хотел наказать? – Ферокс, на несколько секунд повернулся к Диэнне, окинул её – дрожащую, в разорванной одежде – взглядом и, вновь, вернулся к Ингартиссу. – А кто дал тебе право, щенок, наказывать кого-то в моём дворце?!

- Повелитель, я…

- Кто дал тебе право! – не дав ему закончить, прорычал чёрный дракон. – Прикасаться к той, что принадлежит мне?!

В глазах Райера мелькнула страшная, для него, догадка. Он поднял голову, посмотрел на Диэнну, потом на Ферокса… Осознание того, с кем он собирался развлечься… кого он хотел изнасиловать… привела его в состояние ужаса.

- Эта девушка… она… ваша фаворитка?! – дракон не мог поверить, что ему могло настолько не повезти. – Я… не знал, повелитель! Если бы… если бы я только знал… я бы не посмел! Поверьте мне! Я… только сегодня вернулся в Реншаар, после долгого отсутствия. Я… я просто не мог знать! И… и она сама ничего не сказала!

Ферокс резко схватил мужчину за горло, дёрнул его вверх, заставляя подняться:

- Думаешь, для меня имеет значение – знал ты или нет?

- Повелитель… – прохрипел дракон – Ферокс сильно сжал его шею.

- Ты посмел дотронуться до собственности своих повелителей… навредить ей… Мне наплевать на твоё незнание. Как и на то – сломаю я тебе сейчас шею или спалю дотла.

- Повелитель, пожалуйста!.. – Ингартисс не сомневался в том, что говорил повелитель – ему, действительно, ничего не стоило сейчас убить молодого дракона, без всяких разбирательств. – Пощадите, умоляю!

- Просишь у меня пощады? Интересно, а сколько раз она умоляла тебя об этом?

- Я… – договорить дракон не успел.

Повелитель, не отпуская шеи Райера, так приложил его головой о каменную кладку, что с той посыпалась крошка и пошли трещины. Ферокс разжал пальцы на шее Райера, но не успел тот перевести дух, как кулак черного дракона впечатался ему в лицо. Раздался отчетливый хруст костей. Ингартисс взвыл. Ферокс ударил снова, и вопль молодого дракона захлебнулся, попавшей в горло кровью. Следующий удар пришелся ему в живот. Райер сложился пополам, не удержался на ногах, рухнул на пол. Его лицо, секунду назад бывшее таким красивым даже с разбитым носом, превратилось в кровавую кашу.

- Убирайся с моих глаз, – брезгливо бросил Ферокс. – И не смей больше появляться во дворце. Увижу тебя здесь ещё раз – так легко не отделаешься.

После этого Ферокс потерял всякий интерес к Райеру Ингартиссу. Теперь всё его внимание было направленно на Диэнну. Девочка стояла, прижавшись к стене, напуганная до полусмерти. Потерянная, дрожащая… пытающаяся хоть как-то прикрыть разорванный верх платья… Она даже не смотрела на него, пряча глаза, словно, сама была в чём-то виноватой. Ох, если бы её здесь не было… Ферокс бы, с удовольствием, оторвал бы этому наглецу голову. Но молодая драконесса итак была на грани – убийство на её глазах, пусть и её несостоявшегося насильника, окончательно довело бы девушку. А Фероксу это было, совершенно, не нужно.

- Простите меня, повелитель… – заговорила Диэнна так тихо, что даже с острым слухом дракона надо было постараться, чтобы расслышать. – Я… я в таком неподобающем виде перед вами…

Ферокс снял со своих плеч тяжёлый плащ, накинул его на Диэнну. Драконесса была такой маленькой, что в этот плащ могла бы завернуться с головы до пят. Она выглядела такой беспомощной, и даже с белым от ужаса лицом – такой красивой… Дракон одёрнул себя, заставив начавшую было кипеть кровь, успокоиться. Желание – это совсем не то, что сейчас нужно. И он осторожно взял девушку на руки, прижав к своей груди.

- Повелитель… – Диэнна тут же завозилась на его руках. – Я… я сама могу идти. Правда. Я…

- Верю, что можешь, – перебил ее Ферокс. – Но сейчас я хочу сделать так. Есть возражения? – девушка помотала головой, всё также пряча глаза и мужчине это не понравилось. – А теперь, посмотри на меня.

- Не могу, – ответила Диэнна, изо всех сил сжав в своих руках ткань его рубашки.

- Почему?

- Мне… мне стыдно.

- Что за глупости? – нахмурился Ферокс.

- Ну, как… Я оказалась в такой ситуации… в таком виде… И… и повелителю пришлось вмешаться… А я сама… – сбивчиво попыталась объяснить Диэнна.

- Так, ясно, – вздохнул дракон и продолжил. – Посмотрим на меня, Диэнна. Это приказ.

Девушка не посмела ослушаться – подняла на Ферокса глаза. Перепуганный зверёк – вот как дракон мог бы описать это. Он осторожно, одной рукой держа Диэнну, второй коснулся её волос. Его большая ладонь взъерошила черные пряди, затем он коснулся губ драконессы, целуя её. Без страсти и настойчивости – просто успокаивая. Девушка, в первые мгновения, испуганно сжалась, но потом робко ответила. Дракон почувствовал, как уходит напряжение из этого хрупкого тела. Как совсем чуть-чуть, но девушка расслабляется в его руках.

- Всё хорошо, – произнёс Ферокс, прерывая поцелуй. – Он тебя больше не тронет. И никто другой – тоже. Ты ведь веришь мне?

Верила ли она? Конечно. Если это говорил повелитель, значит, так и есть. И здесь не могло быть никаких сомнений. А в руках повелителя было так спокойно и безопасно…

- Да, я верю вам, повелитель, – кивнула девушка, прижимаясь к нему.

- Вот и прекрасно.

Ферокс пошел по коридору, неся на руках доверчиво льнущую к нему драконессу, слушая, как постепенно успокаивается её быстро колотящееся от испуга сердце.

Диэнна. В этой девочке совершенно не было фальши. Все что она думала, сразу же отражалось в её глазах. Она не притворялась – просто не умела этого. Она смотрела на повелителей с совершенно детским обожанием, и была счастлива просто находиться рядом с ними, совершенно не думая о какой либо выгоде, и не считая себя особенной. Последнее сыграло с ней злую шутку сегодня.

Скажи она, кто её покровители, упомяни имя Ферокса или Милены, и этот болван Райер не то чтобы прикоснуться к ней не посмел, а лично бы проследил, чтобы никому другому не пришло это в голову, тайно или явно таскаясь за ней следом, пока девочка не вернулась бы в свои покои.

Но Диэнна промолчала. Может слишком испугалась напора Ингартисса, а может посчитала кощунством прикрываться именами повелителей.

И было просто невероятным совпадением, что именно в этот момент Фероксу случилось оказаться поблизости. Он уловил запах похоти и страха. И если бы Ингартисс так не ошибся с выбором объекта, Ферокс просто бы прошел мимо, предоставив молодому аристократу возможность поразвлечься.

Но повелитель драконов узнал этот страх, и пришел в ярость. Кто-то посмел протянуть руки к его собственности – грубо и бесцеремонно действуя там, где сам черный бог-дракон счёл необходимым проявить терпение и такт! Диэнну нельзя принуждать – только приручать. Терпеливо усыпляя её страх, и оттесняя её робость. Только так, в противном случае то, что так привлекло в ней повелителя драконов и его жену – эта наивная чистота, которая не иначе как в насмешку судьбы была рождена в жестоком и циничном мире драконов – будет уничтожено. Останется только красивое тело, расчётливая замкнутость, да хищная настороженность в глазах. А этого при дворе повелителей было и так в избытке.

Поэтому мысль, что кто-то мог испортить такую редкую игрушку, привела Ферокса в холодное бешенство. Именно ему он и давал выход, избив Ингартисса, вместо того, чтобы вывернуть его наизнанку при помощи магии. А теперь, ему еще предстояло исправлять то, что уже натворил этот кретин.

Ферокс отнёс Диэнну в комнаты, которые выделила ей Милена. Выпроводив на время всех служанок, опустил свою драгоценную ношу на кровать, выпутал ее из плаща:

- Сможешь сама раздеться?

- Д... да, наверное, – девушка посмотрела на него, покраснев. – Но…

- Не для того, о чём ты подумала, – усмехнулся мужчина. – Во-первых, платью все равно конец, а во-вторых, тебе нужно принять ванну.

- Простите, повелитель, – Диэнна покраснела ещё сильнее, осознав свою глупость. – Я… сейчас.

Посмотрев около минуты на то, как драконесса безуспешно пытается справиться с тугими застежками платья, которое она явно надевала с помощью слуг, Ферокс не выдержал. Он решительно подошёл к Диэнне, повернул её к себе спиной и за какие-то секунды снял с неё это треклятое платье.

Наверное, случись кому-то со стороны увидеть, как грозный Ферокс обхаживает юную любовницу, наверное усомнился бы в собственном рассудке – настолько это не вязалось с характером повелителя драконов. Но девочка все еще была на грани слома – он чувствовал это. Ему удалось успокоить её, но рецидив всё ещё мог быть. И шанс потерять наивный восторженный цветок, получив вместо него послушную куклу, ещё был. Дракон этого не желал… Да и Милена не простила бы ему, позволь он так банально сломать её новую игрушку.

- Всё, теперь идём, – он взял её за руку и хотел повести за собой в ванную, но...

- Повелитель… Можно… можно я сама? Сама пойду и… всё сделаю?

- Тебе не нравится моё присутствие? – конечно, Ферокс понимал, что причина, явно, в другом, но он хотел эту причину услышать.

- Нет, повелитель! Что вы! Просто… понимаете… Там где… этот дракон меня касался, я… чувствую себя такой… грязной. Я хочу смыть это всё, отмыть… хотя и не знаю… получится или нет. Одной. Чтобы вам… не пришлось меня касаться…

«Всё-таки когда-нибудь эти женщины сведут меня с ума» – про себя подумал Ферокс, а вслух сказал:

- Покажи мне, где именно это ничтожество тебя касалось?

- Но… зачем? – совершенно растерялась Диэнна.

- Я не стану повторять два раза.

Диэнна несмело коснулась своей шеи:

- Сначала… здесь.

Мужчина наклонился к ней и, к полной неожиданности девушки, ощутимо сильно провёл языком по её шее. Девушка испуганно пискнула, но отпрянуть не смогла – рука Ферокса легла ей на спину, удерживая.

- Дальше…

- Что – дальше? – не сразу поняла Диэнна.

- Где ещё он к тебе прикасался?

- З… здесь, – драконесса, чуть подрагивающими руками, коснулась своей груди.

Ферокс осторожно убрал руку девушки, сам прижался к её груди губами. Диэнна охнула, задрожала… только, в этот раз, совсем не от страха. Прикосновения повелителя вызывали чувство истомы, возбуждения… Её тело бросило в жар.

- Где ещё?

- Повелитель… может не надо… дальше? – беспомощно смотрела девушка на Ферокса.

- Хочешь сказать, что не помнишь, где он ещё тебя касался? Потому что это единственная причина, по которой ты не можешь этого сделать.

- Нет, я помню, но…

- Тогда, покажи мне.

Ферокс прекрасно знал, где ещё до девочки дотрагивался тот дракон. Успел увидеть до того, как заставил наглеца вытирать собой пол. Но хотел, чтобы она сама сказала. Показала. Именно ему. Чтобы больше не ассоциировала те прикосновения с Ингартиссом. Чтобы помнила только его. К тому же… ему очень нравился этот смущённый вид Диэнны. Ему нравилось смотреть, как краска заливает её лицо. Как она борется со своей стыдливостью, выполняя его приказ.

Девушка, очень медленно и неуверенно, пытаясь оттянуть этот момент, отчаянно краснея, коснулась себя между ног. Конечно, проще было бы сказать, что Райер больше ничего не успел сделать, но… Диэнна не была способна что-то утаить от повелителя.

- Здесь, – тихо прошептала она, готовая сквозь землю провалиться. – Но совсем… совсем не долго. Почти и не касался…

Дракон же заставил девушку лечь на кровать, сам сел рядом с её ногами, чуть шире развёл их… Диэнна слабо вскрикнула, когда его язык начал ласкать её – сильно, настойчиво. Первым её порывом было сказать: «Не надо, повелитель!» или что-то в этом роде, но... все мысли, внезапно, спутались. Эта ласка, эти ощущения… Диэнна никогда не думала, что повелитель будет ласкать её… так. И не думала, что это может быть настолько приятно. Она невольно выгнулась навстречу этим ласкам, застонала… Первым порывом было, зажать свой рот ладошкой, но она вспомнила, что было тогда, когда она была с обоими повелителями и не стала этого делать. А Ферокс, добившись еще одного стона, прервал свою ласку, выпрямился, погладил её по щеке:

- Правильно, не скрывай своё удовольствие. Тебе не нужно меня стесняться.

- Да, повелитель. Это… это сложно для меня, но я постараюсь.

- Вот и умница. А теперь ответь. Ты всё ещё чувствуешь себя грязной?

- Нет, повелитель.

Как можно было чувствовать подобное, после… после такого? После того, как к ней прикасался повелитель? Трогал её везде. То, что было с Райером она, конечно, не забыла, но… теперь это воспринималось куда легче. Словно, ласка повелителя стёрла с её тела воспоминания о чужих прикосновениях, оставив только приятную негу.

Девушка собралась встать с кровати, но… сразу этого сделать не смогла. Точнее, она почувствовала, что не сможет. Она, в смятении, глянула на повелителя и тот её понял.

- Ноги дрожат? – усмехнувшись, спросил он.

- Д… да, повелитель.

- Хватайся, – он наклонился к ней, и она обхватила его руками за шею.

Уже в ванной Ферокс опустил её в горячую воду, помог полностью расслабиться. Он сам растёр её мочалкой, несмотря на все слабые протесты. Потом насухо вытер полотенцем и, в него же завернув, вынес Диэнну из ванной.

Драконесса была счастлива в этот момент. Несмотря на весь тот страх, что она сегодня пережила… сейчас ей было так хорошо. Ферокс же положил её на кровать, позвал служанок, приказал им позаботиться о драконессе, а сам ушёл, напоследок сказав, что скоро навестит её.

Когда он проходил через гостиную, его взгляд упал на одну из картин, в изобилии расставленных по комнате. Приблизившись к мольберту, Ферокс развернул его к свету, чтобы лучше видеть, и надолго замер, разглядывая распластавшуюся в полёте красивую чёрную драконессу с разными крыльями. Дракон протянул руку, и провёл пальцами над самой поверхностью холста, словно гладил длинную изящную шею. Губы повелителя тонула едва заметная улыбка. Конечно, он узнал её. У Диэнны оказался настоящий талант видеть невидимое, и отображать это.

- Милена, – тихо произнёс Ферокс.

Драконесса смотрела на него с картины спокойными алыми глазами. А в глазах самого повелителя драконов мелькнуло что-то, похожее на задумчивую грусть. Мелькнуло, и пропало, спрятавшись в черноте зрачков.

Ферокс огляделся, увидел на кресле кусок шелка, которым укрывались чистые ещё холсты, и взяв его в руки, накинул на картину с драконессой. Бережно снял её с мольберта, и покинул комнату, унося картину с собой.

Оставшись в обществе служанок, которые суетились вокруг неё, Диэнна прислушивалась к себе. Она со страхом осознала, что начинает испытывать то, что испытывать не имеет никакого права. Чувство, о котором она читала только в книгах и мечтала когда-нибудь ощутить его, но… только если к законному супругу, а не… Девушка тряхнула головой, попытавшись отогнать от себя назойливые мысли, но ничего не выходило. Любовь… Она не знала – испытывает ли именно её, но… было очень похоже. «Нет, мне нельзя такое чувствовать! Нельзя! Или… по крайней мере, об этом никто не должен знать. Не имеет права такая, как я… полюбить…».

Погружённая в свои собственные мысли, девушка даже не заметила, как из всех служанок, рядом с ней осталась только одна из них. Красивая высокая блондинка. Когда Диэнна её впервые увидела, ей она показалась странной. В этой девушке Диэнна ощущала такую сильную магию… как у высшей аристократки. Но… это же было невозможно. У служанки такой магии быть не могло. А сейчас эта странная девушка смотрела на Диэнну… с сочувствием. На вопросительный взгляд драконессы, служанка сказала:

- Прости, но мне тебя жаль. Ты, ведь, новое увлечение нашего повелителя? Бедняжка… Позволь мне кое-что тебе рассказать…

* * *

Аббадон прогуливался по улицам Гарэна – столицы Дуалона. Гражданская война здесь закончилась уже двенадцать лет назад, но из-за её масштабов страна всё никак не могла восстать из руин. «А Абигор здесь постарался на славу, – с удовольствием оглядывал Верховный демон мрачный пейзаж, полный разрухи. – Видела бы это Милена… свою родную страну…». Хотя, мужчина не был так уж уверен в том, что Милену бы это как-то тронуло. Не то, что двадцать лет назад, когда она была такой эмоциональной, беспомощной… С нынешней Ледяной королевой, конечно, тоже было не скучно, но демон был бы совсем не против, время от времени, возвращать её в прошлое.

- Аббадон... – услышал он, вдруг, чей-то тихий голос.

Мужчина замер, огляделся. Он был уверен, что сейчас рядом с ним нет ни одного демона или ещё кого-то, кто мог бы его знать. Он бы почувствовал. А сейчас он не чувствовал ничего. Но, тем не менее… этот голос показался ему смутно знакомым. Он где-то уже слышал его… очень давно.

Он завернул на ту улицу, откуда ему, как показалось, его звали. Аббадон прошёл несколько метров, ещё раз огляделся. Демон бездны не ощутил ни магии, ни чьего-либо присутствия. И эта странность его начинала злить. Он был, абсолютно, уверен, что ему не показалось. Что голос был.

- Аббадон… – словно, в подтверждении его слов, позвали снова.

- Кто здесь? – Аббадон понял, что голос, как будто, рассеивается в пространстве – был везде и, одновременно, нигде. – Может, покажешься?

Мужчина ощутил, словно, сзади его кто-то обнял за плечи. Женские руки… Но Аббадон, всё равно, никого не видел. А затем… он моргнул. Всего один раз, но… за этот миг пейзаж вокруг него кардинально изменился. Зелёная поляна, солнце… и белый дракон перед ним.

- Ну, здравствуй… мама, – с усмешкой оглядел Аббадон Белую богиню. – Решила сменить облик? Он тебе не идёт.

- Ты уже давно не мой ребёнок, Аббадон, – ответила Дайона. – С тех пор, как предал меня, ради моей сестры. Но, не будем об этом. Ты, ведь, не откажешь мне в разговоре?

Демон бездны понял, почему она его спрашивает. Этот, окружающий его мир, был таким хрупким… как будто стеклянным. Стоило лишь Аббадону захотеть, и он разорвёт это видение на части. Дайона не сможет его здесь держать против воли и минуты. «Интересно, она, действительно, настолько ослабла? Или делает вид, чтобы я потерял бдительность? Впрочем… какая разница? Послушаю, что она мне скажет».

- Хорошо, давай поговорим, – легко согласился он.

- Ты, ведь, хочешь отомстить моей сестре, не так ли? За то, что она бросила тебя, обратив, перед этим, в демона?

- Ты и сама знаешь ответ на свой вопрос. Конечно… хочу.

- Тогда, помоги мне её вернуть.

Аббадон зло рассмеялся:

- Ты считаешь меня идиотом? Я прекрасно знаю, чем грозит возращение Адалиссы. Полный хаос… разрушение всего, что существует сейчас…

- А разве ты не этого желаешь, Аббадон? – спросила богиня, нисколько не обескураженная его смехом. – Ты демон разрушения. Разрушение – это твоя истинная сущность. Ты должен жаждать этого всем своим естеством, как Абигор жаждет войны.

- Даже если я желаю подобного… Ты сама знаешь, что мешает тому же Абигору реализовывать всё, что он хочет.

- Подчинение Люциферу, – произнесла Дайона. – Но это мешает тебе только сейчас. Когда Адалисса возродиться, власти у Люцифера уже не будет. Так почему бы тебе, заранее, не встать на сторону победителей?

- Но ты возвращаешь Адалиссу не для того, чтобы я смог отомстить ей. Так какая мне выгода? Расправиться с ней самой я, всё равно, не смогу.

- А как насчёт того, чтобы убить любимое дитя моей сестры – Кэтэрину?

- О чём ты? – фыркнул Аббадон. – Этой девчонки давно нет в живых.

- А вот тут ты сильно ошибаешься. Кэтэрина жива. Пусть и выглядит сейчас по-другому и носит другое имя. Когда она лишила себя жизни в прошлом, ангел смерти нашёл способ вернуть её к жизни. Не сразу. Прошла не одна тысяча лет, прежде чем у него получилось. Но в конечном итоге, Кэтэрина получила новое тело и новую жизнь.

- И я должен тебе верить?

Что уж говорить – мысль о том, что тот ребёнок может быть жив, пришлась бы Аббадону очень по вкусу. Он бы снова её нашёл, забрал себе, сделал с ней всё, что только мог бы сделать… желательно на глазах Адалиссы и Самаэля. И это была бы очень сладкая месть. Он помнил ярость Чёрной богини, когда он изнасиловал её любимого ребёнка… помнил боль, что видел тогда в его глазах… И он сильно сомневался, что даже по прошествии сколького времени, отношение Адалиссы к Кэтэрине изменилось. Но поверить в такую удачу… Хотя, у Дайоны не было никакого резона лгать ему.

- Если ты мне не веришь, Аббадон, то можешь спросить у самой Кэтэрины, – сказала богиня. – Она помнит свою прошлую жизнь, помнит тебя… А зовут её сейчас – Милена Кавэлли.

- Милена? – вот уж такого подарка судьбы демон явно не ожидал – его губы изогнулись в хищном оскале. – Если ты мне не врёшь… если это, действительно, так…

- Это так. Ты можешь убедиться в этом. Мне нужен твой ответ – поможешь ли ты мне.

- Если я соглашусь… что я должен буду сделать?

- Открыть Врата. Так же, как ты этого чуть не сделал с Кэтэриной.

Аббадон помнил тот случай. Пусть он и не совсем понимал, что же тогда произошло. Он понял только то, что открылись Врата бездны, и что Адалисса смогла их закрыть. И пусть он был не совсем уверен в этом, но, похоже, открытие Врат вызвало их с Кэтэриной секс.

- Ты должен сделать с Миленой Кавэлли то же самое, что сделал с Кэтэриной. В определённом месте, в определённое время, – продолжала Белая богиня. – Не сейчас, но совсем скоро. И ещё… Милена не помнит моменты из жизни Кэтэрины, что связаны с Вратами. Она вспомнила их в какой-то миг… когда я возвращала ей память о прошлой жизни, но… затем, воспоминания о Вратах из её сознания я убрала. И ты тоже не должен рассказывать ей об этом.

- Предположим, я это сделаю. Я открою Врата… я верну Адалиссу… но я верну её в тело Милены, разве не так? Даже если Милена и Кэтэрина – одно лицо, я не смогу убить её.

- Сможешь, – уверенно заявила Дайона. – У Адалиссы есть своё тело, в которое она через какое-то время вернётся. Так что, тебе ничто не будет мешать сделать с Кэтэриной всё, что ты пожелаешь. Ты можешь не давать мне ответ сейчас, Аббадон. Я приду к тебе через пару дней, и ты скажешь, что ты решил.

- Пара дней? Что ж… мне этого, вполне, хватит.

Аббадон моргнул. Он стоял на улице Гарэна, совершенно один. «Хм… а история становится очень интересной, – усмехнулся он, создавая портал в мир демонов. – Посмотрим, что будет дальше… А с Миленой надо, обязательно, встретиться. Моя глупая наивная бабочка… Если это ты, то нам будет о чём поговорить».

Глава 20

«Я должна рассказать Фероксу о деятельности наших детей, – пришла я, в конце концов, к итогу своих размышлений, когда уже ушла от Келл и была у себя. – Ох, Тьма, возможно, мне нужно было сделать это намного раньше. Если спешка Дайоны, действительно, связана с ними… это может угрожать их жизням. Вряд ли Белая богиня не попытается устранить досадную помеху, в лице одного демона и трёх драконов». Последняя мысль меня, откровенно, пугала. Я не питала иллюзий насчёт того, что Дайоне не хватит сил справиться с Орианом или Крисом… или Лер и Террелом… или всеми сразу. Мать ангелов. Существо, которое создало эти миры… всех их обитателей… даже почти лишённая, по каким-то причинам, своего могущества… Недооценивать её было нельзя. Если она, всерьёз, возьмётся за детей, ей никто и ничто не помешает. А так и случится, если они и дальше будут лезть в это дело. Я должна была остановить их, пока не поздно. Пусть даже ради этого мне и придётся привлечь Ферокса, который точно будет зол и на наших детей, которые лезут в это опасное дело и на меня, за то что не рассказала ему обо всём сразу. Конечно, оставался ещё Крис, но я рассчитывала на то, что в одиночку он сделать ничего не сможет. «Но даже если и это моего сына не остановит… мне придётся искать способ, чтобы заставить его подчиняться, – мрачно подумала я про себя. – Не знаю ещё как, но это надо будет сделать. Как бы он к этому не отнёсся».

Сказав Верде, что меня не будет пару дней и, дав ему указания, что если тёмные эльфы явятся во дворец, пусть ждут меня, я собралась покинуть Зиграден.

- Что-то ты быстро собралась в мир драконов. Ты же совсем недавно оттуда вернулась, – заметил, вошедший в мою комнату, Рейф, когда я творила портал.

- Непредвиденные обстоятельства, – коротко бросила я.

- Я с тобой.

- Зачем?

- Мне наскучили темницы и Зиграден. И должна же ты выгуливать иногда свою верную собаку. Это твоя обязанность, как хозяйки, – с ухмылкой закончил ерат.

Я равнодушно пожала плечами:

- Если хочешь, то пошли.

Когда мы оказались в мире драконов, я отправила Рейфа болтаться, где ему хочется, а сама пошла искать Ферокса.

Долго повелителя драконов искать не пришлось – он тренировался в зале. В этот раз один, без Ориана. Тяжёлый двуручный меч со свистом рвал воздух, и сразу же этот воздух пропитывался разрушающей магией. Ферокс мастерски сплетал технику владения оружием и боевую магию. Именно поэтому он и оставался признанным мастером и самым сильным из воинов, что даже в своем статусе и при своём умении не пренебрегал регулярными тренировками. Пару минут я позволила себе полюбоваться сильными отточенными движениями. И лишь когда почувствовала, как моя кровь начинает закипать, уводя мысли совсем не в деловое русло, то заставила себя сосредоточиться, и окликнуть мужа.

- Ферокс!

Дракон остановил очередной выпад и повернулся ко мне.

- Котёнок? – Он нахмурился. – Почему ты здесь, а не в Зиградене?

- Мне нужно с тобой поговорить. Это касается наших детей, – немного помолчав, я добавила. – И Дайоны.

- Как это связано? – супруг нахмурился ещё больше. Он, не гладя вогнал меч в ножны, закрепленные в специальной подставке, и подошел ко мне.

- Дети знают о том, что происходит. Знают об Адалиссе, о том, что она спит в моём теле и о том, что её сестра хочет её пробудить. И чем это может закончиться – им тоже известно.

- Я догадывался о том, что они что-то знают, – после минутного молчания, произнёс Ферокс. – Но не думал, что столь многое. Идём в мой кабинет – там всё расскажешь.

Я кивнула, дождалась пока он оденется, и последовала за ним. Но на пороге кабинета я замерла в изумлении. На стене висела картина Диэнны. Та самая, на которой она изобразила чёрную драконессу с разными крыльями.

- Ферокс… откуда у тебя эта картина?

Дракон проследил за моим взглядом:

- Забрал её из комнат Диэнны.

- Зачем она тебе понадобилась?

Меня не порадовало, что картина, которую я хотела забрать себе, оказалась у Ферокса. И раздражение в голосе, от этого факта, я скрыть не могла. Да и не старалась особо. Тем более что я, совершенно, не понимала, зачем картина нужна моему супругу.

- Мне она понравилась, – ответил Ферокс и перевёл взгляд с картины на меня. – Мне кажется или ты чем-то недовольна, котёнок?

- Я собиралась забрать эту картину себе, когда Диэнна её закончит. Так что… может, отдашь мне её?

Я была уверена, что Ферокс не станет возражать. В конце концов, чем для него была эта картина? Минутным порывом и всё. Но… я ошиблась:

- Нет, котёнок. Эта картина останется здесь – она отлично вписывается в интерьер.

Я чуть было не сказала: «Ты издеваешься? Какой ещё, к Тьме, интерьер?!», но сдержалась. Я не хотела показывать излишнюю заинтересованность в этом.

- Ладно, как хочешь, – не стала я дальше настаивать.

- Ты, ведь, не любишь собственные портреты, – заметил дракон. – Так почемутебя так зацепил этот?

- Он меня не зацепил, – покачала я головой. – И это – не мой портрет. Это просто… красивый дракон.

- Ты так думаешь? – Ферокс ещё раз посмотрел на творение рук Диэнны. – А мне кажется, что у этого дракона… слишком специфические крылья.

- И что из этого? – произнесла я равнодушным тоном. – Я – не дракон. И второй ипостати у меня нет. Меня невозможно представить таким образом.

- Да? Тогда какого дракона Диэнна представила на этой картине?

- Любого. Это, всего лишь, живая фантазия юной драконессы. Ничего более.

- Хорошо, как скажешь, – не стал спорить мужчина и вернулся к разговору, который начала я. – Так, что там с Орианом и остальными? Откуда у них появилась информация?

Я села в кресло, напротив супруга:

- Всё началось с предчувствий Лер. Она почувствовала, что последний Совет Преисподней был связан со мной. А раз на нём присутствовал ты – повелитель другого мира – то на нём должно было обсуждаться что-то очень серьёзное и что касается не только демонов. Я до этого момента даже не подозревала, что её интуиция настолько сильна, – призналась я, а потом заметила, что Ферокс совсем не выглядит удивлённым. – Ты знал… Лер говорила тебе об этом, – не вопрос – утверждение.

- Да, говорила. Совсем недавно. И я считал, что дальше разговоров это не уйдёт. Даже если Лер расскажет о своих предчувствиях братьям.

- Ты сказал Лер что-нибудь, когда она сообщила тебе о том, что чувствует?

- Нет, – ответил Ферокс. – То, что тебе грозит опасность, она знала и сама. Единственное, о чём она ещё говорила… Она просила защитить тебя.

- И что ты ей ответил?

- Правду. Что если передо мной встанет выбор, я поступлю, как повелитель. Что между миром и тобой, я должен выбрать мир.

- И как Лер отреагировала на это?

Интонация моего голоса не изменилась. Но я вспомнила вопрос старшей дочери, который она задавала мне совсем недавно: «Тебе… тебе не обидно? Ну, то, что отец… не исключает варианта – пожертвовать тобой?». По всей видимости, этот вопрос Лер задала уже после ответа повелителя драконов. Похоже, она не смогла его принять и искала у меня… поддержки, может быть. А что тогда ответила я? Что я не ждала от Ферокса иного. Пусть и не озвучив тогда для Лер главную причину. Причину, что для Ферокса это не станет тяжёлым выбором. И сейчас, услышав его слова о выборе, сказанные таким спокойным тоном я, окончательно, в этом убедилась. Но… сейчас, почему-то, я не могла бы сказать, что меня это совсем не задело. Да, его слова были правильными. Он так и должен был поступить. Встань такой выбор передо мной, я бы не поступила иначе. Но услышав это вживую… этот ровный спокойный тон… я не смогла, внутри самой себя, отнестись к этому равнодушно. Всё-таки, меня это резануло. Почему-то, к реальности мы относимся куда спокойнее, когда просто знаем факты. Совсем другое, когда мы это слышим. Слышим подтверждение своей собственной уверенности. «Но какая мне разница? Меня это, вообще, не должно волновать, – подумала я. – Тон Ферокса… Какая разница – какой он? Ведь, я знаю его реальное отношение ко мне. Чего ещё я ожидала?».

- Ей не понравился мой ответ, – тем временем, сказал Ферокс. – Она не приняла его, что было ожидаемо. Но, с того времени, ни Лер, ни Ориан с Терреллом, разговоры о тебе и Совете не заводили. Хотя я этого ждал. И они не пытались выяснить у меня какие-то подробности. Выходит… узнали всё сами?

- Не совсем сами, – вздохнула я. – Им помог Крис.

- Так и знал, что без твоего сына-демона здесь не обошлось.

- А чего ты ожидал? Что, рассказав всё Терреллу и Ориану, Лер обойдёт стороной Криса? – я покачала головой. – Ты и без меня знаешь, что Лер не меньше привязана к моему младшему сыну, чем к своим братьям-драконам.

- Я знаю об этом, котёнок. Поэтому никогда и не препятствовал появлению Кристиана Кавэлли в моём мире. И как же он смог узнать о богинях и всём остальном?

- Хищница, – коротко ответила я.

- Кристиан… допросил её? – нехорошо прищурился дракон.

«Допросил»… Ферокс использовал именно этот термин, так как не хуже меня знал, что с моей второй личностью не вышло бы просто поговорить. Она не стала бы что-то рассказывать молодому демону добровольно.

- Да, допросил. Он считал, что другого варианта нет. И, как ни странно, он был прав. Ведь, узнать что-то от меня самой у него бы не получилось.

- Думаешь, тебя он бы расспрашивать не стал? – скептически хмыкнул Ферокс. – Твой сын, всё-таки, демон – не забывай об этом, котёнок.

- Я уверена, что Крис не стал бы меня расспрашивать так, как Хищницу. Я помню – кто он, но я, также, помню и знаю, как он ко мне относится, – сказала я со всей уверенностью. – Но я не хочу обсуждать это сейчас, Ферокс. Я здесь не за этим.

- Хорошо, не будем об этом, – согласился муж, но по его взгляду я поняла, что он остался при своём мнении. – Значит, детям всё стало известно от Кристиана. Хм… но тогда выходит, что об их информированности ты узнала далеко не сегодня. Так?

- Да, так. Но я рассчитывала на то, что даже с той информацией, что у них есть, они не смогут ничего сделать. А раз так, я не видела смысла ставить тебя в известность.

- И что же сегодня изменилось, Милена? – как я и ожидала, Фероксу не понравилось, что я рассказала о детях только сейчас.

- Я испугалась, что спешка Дайоны может быть связана с ними. Шанс на это мал, но… даже он меня пугает. Я хочу, чтобы дети перестали в это лезть. Чтобы больше не подвергали себя опасности. А меня они слушать не станут, и повлиять на них я не могу. Они давали мне обещание не лезть в это дело, но нарушили его. Поэтому я хочу, чтобы с ними поговорил ты. Чтобы ты запретил им.

- Они уже сделали что-то конкретное? – помолчав, спросил Ферокс.

Я хотела ответить, но… вдруг, запнулась. Я была уверена, что что-то произошло. Причём, совсем недавно. Что-то, что заставило меня прийти к своему супругу. Но сейчас… я не могла вспомнить, что именно. Я помнила момент, когда приняла решение – рассказать всё Фероксу. Но из-за чего я к такому решению пришла… я не могла бы сказать даже под пытками своего учителя – Велиара.

- Нет, ничего конкретного, – наконец произнесла я, не захотев признаваться в провалах памяти. – Но ты, ведь, знаешь Ориана, Террелла и Лер. Знаешь их характер. Упрямством и решительностью они пошли в тебя. Неудачи их не остановят. А я не хочу… не хочу, чтобы с ними что-то случилось. Не хочу, чтобы Дайона ими, хоть как-то, заинтересовалась. Если из-за меня они пострадают…

- Я понял тебя, котёнок, – прервал меня Ферокс, и я ему была благодарна за то, что он не дал мне закончить свою мысль. – Я поговорю с ними. Но это касается только наших с тобой детей. Что ты будешь делать с Кристианом?

- Пока не знаю. Но я надеюсь, что без поддержки старших братьев и сестры, он поймёт бессмысленность своей деятельности. Если же нет… я найду способ, чтобы заставить Криса отказаться от этой идеи, – я встала с кресла, собираясь уходить.

- Сразу вернёшься в Зиграден? – спросил супруг.

- Нет, пробуду здесь пару дней. Так что, сообщи мне, когда поговоришь с детьми. И ещё… – вспомнила я. – Когда будешь присутствовать на допросе Аббадона… ты же скажешь мне, если он сообщит что-то важное?

- Конечно.

Я кивнула и пошла к двери, на секунду задержав взгляд на картине с драконессой. Диэнна утверждала, что так она видит мою вторую ипостась, если бы она у меня была. Она сказала об этом Фероксу? Вероятно. Иначе, откуда бы ему решить, что на картине я? Не из-за крыльев же…

- Котенок, – окликнул меня муж.

Я остановилась, обернулась. Он встал из-за стола, и смотрел на меня тем странным взглядом, значение которого я никогда не могла понять. Я вопросительно приподняла брови, и Ферокс, словно опомнившись, качнул головой:

- Нет, ничего.

Пожав плечами, я вышла из кабинета.

«Может, надо было, всё-таки, настоять на том, чтобы Ферокс отдал мне картину? – подумала я, идя по коридору дворца. – Вряд ли он бы слишком долго упорствовал». Хотя, честно признаться, в последнем я не была так уж уверена. Если муж принимал какое-то решение, менял он его редко – почти никогда. «И, всё равно, я не понимаю, зачем ему картина. Не любоваться же он ею собирается. Тем более что большой любви к изобразительному искусству я за ним, вроде бы, не замечала. Он на художников-то внимание обратил только тогда, когда понадобился портрет правящей супружеской пары». Я невольно поморщилась, вспомнив эту картину в зале – вот она мне, определённо, не нравилась. «Сказать, что ли, Диэнне, чтобы она ещё раз нарисовала чёрного дракона с разными крыльями? – пришла мне в голову мысль. – Раз уж Ферокс не отдал мне эту? Нет… плохая идея. Копия – это буде уже совсем не то».

Когда я вспомнила о Диэнне, мои мысли, невольно, закрутились вокруг неё. «Раз уж я в мире драконов, почему бы не навестить девочку? – решила я. – Отвлекусь от своих проблем… развлекусь. Заодно узнаю, как и когда обещанная мне картина, попала к Фероксу».

Я направилась в комнаты драконессы. И, как только я перешагнула порог её покоев, я тут же уловила, едва ощутимый, запах сирени. «Может, в мире драконов, всё-таки, растёт сирень? Или что-то похожее на неё? Такой похожий запах… – я вспомнила несколько картин Диэнны, на которых были изображены цветы и цветущие деревья. – Думаю, Диэнна хорошо знает растительность родного мира. Надо спросить у неё».

Я прошла одну комнату, вторую… заглянула в ту, где юная драконесса творила… но её нигде не было. «Странно… Может, гуляет по дворцу?». Я спросила служанок – те всегда знали, где находится тот или иной житель дворца. Но и они Диэнну не видели. Я уже стала всерьёз беспокоиться. Диэнна была красивой и, вместе с тем, слишком наивной. А кому она принадлежит, знать могли не все. Кто-то ведь мог и польститься. «Если это, действительно так, то этому «кому-то» не жить» – мрачно подумала я, вернувшись в комнаты драконессы, надеясь, что последняя сама скоро объявится.

- Повелительница, – ко мне, поклонившись, подошла одна из служанок, которых я приставила к Диэнне. – Вы ищите госпожу Диэнну, верно?

- Очень глупый вопрос, с учётом того, где я нахожусь, – холодно заметила я. – Ты знаешь, где она?

- Нет, повелительница. Но… я видела… видела, как она… покинула дворец, – последние слова девушка произнесла совсем тихо – знала, что эта новость меня не обрадует.

- Покинула дворец? – переспросила я, нахмурившись. – Когда и зачем?

- Сегодня, рано утром. Но зачем… я не знаю. Ещё… госпожа Диэнна забрала кое-какие свои вещи, поэтому… поэтому, я подумала, что она ушла… насовсем.

Я помолчала несколько секунд, обдумывая то, что услышала, а потом спросила:

- Если ты считала, что она уходит насовсем, почему не остановила её? Или, в крайнем случае, не сообщила мне или повелителю?

Взгляд девушки стал испуганным:

- Простите, повелительница! Я… я не думала, что она уходит без вашего позволения! Если бы я знала… то, непременно, сообщила бы! Я… я виновата, но… прошу, не наказывайте меня строго!

- Посмотрим. Пока свободна.

- Спасибо, повелительница! – и девчонка поспешно покинула комнату.

Я же надолго задумалась. То, что я услышала… сильно смахивало на побег. На то, что Диэнна, просто-напросто, сбежала. Но, почему? Мне, до этого момента, казалось, что её всё, более чем, устраивает. «Может, соскучилась по мужу? – вероятность этого была мала, но, тем не менее, она существовала. – Но, если – да, почему просто не сказала об этом? Почему ушла тайно? К тому же, этого Генхарда она уже не должна была найти, если ушла рано с утра. Почему ещё не вернулась?». Ещё меня беспокоило то, что Диэнна забрала то немногое, что принадлежало ей. Если она хотела просто увидеть супруга… зачем вещи? Незнание причин начало меня раздражать. Вокруг меня и так, в последнее время, было слишком много вопросов без ответов, а тут ещё и это.

«А если Ферокс сделал что-то, что заставило Диэнну сбежать? – подумала я. – Если картина у него, значит, он был у драконессы. Причём, совсем недавно, – но я, тут же, отмела эту мысль. – Нет, как ни крути, а мой муж умеет обращаться с женщинами. Невозможно, чтобы он чем-то обидел или напугал Диэнну». Но, в таком случае, логичных причин я больше не видела. Я была совершенно растеряна.

В конечном итоге, я пришла к выводу, что без самой Диэнны мне на загадку её исчезновения не ответить.

- Драйк, – позвала я и, когда демон появился передо мной, сказала. – Найди Диэнну и приведи её ко мне.

- Как прикажете, госпожа, – поклонился слуга.

В способностях Драйка я не сомневалась – он быстро найдёт драконессу, где бы та не пряталась. «Если, конечно, она именно прячется» – вздохнула я про себя. Всё-таки, я хотела думать, что девушка просто ушла – не сбежала, не собиралась скрываться… собиралась вернуться, в конце концов. Что когда демон её приведёт, она мне сразу всё объяснит. Расскажет, почему покинула дворец таким образом.

Не прошло и получаса, как в комнате возник портал и из него вышел Драйк. За ним появилась и Диэнна. Девушка выглядела испуганной. Но это можно было списать на то, что не каждый день тебя забирает демон.

- Я выполнил ваш приказ, госпожа Милена. У вас ещё будут распоряжения? – спросил Драйк.

- Нет. Если будешь нужен, я тебя позову.

- Да, госпожа.

И мы с Диэнной остались вдвоём.

- Повелительница, – девушка встала на колени. – Приветствую вас.

Я окинула девушку задумчивым взглядом. Она выглядела совершенно потерянной, напуганной… такой, какую очень хочется обнять и утешить. Как плачущего котёнка или щенка. Но… какой бы не была причина ухода Диэнны, но она сделала то, что делать ей не позволялось. То, за что, в общем-то, полагалось наказание, вплоть до высылки не только из дворца, но и из Реншаара. Ничего из этого я, конечно, делать не собиралась, но Диэнна должна была понять, что если она ещё раз так сделает, наказание будет суровым. В конце концов, она была моей собственностью. Моей игрушкой. А какой толк в игрушке, которая не слушается?

- Итак, Диэнна, я хочу услышать ответы на свои вопросы, – начала я и довольно усмехнулась – девушка вздрогнула и втянула голову в плечи – мой холодный тон был для неё в новинку. – Ты понимаешь, что совершила то, что тебе запрещено делать?

- Да… повелительница, – тихо ответила Диэнна, всё также стоя на коленях – я не торопилась позволять ей подняться.

- И что же именно ты совершила?

- Я… ушла из дворца. Ушла без вашего разрешения, – драконесса даже глаз на меня поднять не смела.

А я продолжала всё тем же ледяным безэмоциональным голосом:

- Ты знаешь, что тебе может грозить за это?

- Д… да… наверное…

- Наверное? – я усмехнулась. – Я тебе расскажу, что с тобой может случиться за твой самовольный уход, Диэнна. Я могу лишить тебя всего, что дала тебе. Я могу лишить тебя самой жизни, если захочу. И с твоей семьёй могу сделать то же самое. Потому что ты принадлежишь мне. Потому что твоя судьба, полностью, в моих руках. Я могу превратить твою жизнь в кошмар, и мой супруг не будет мне в этом препятствовать. А могу, наоборот, дать тебе всё, что ты захочешь… оградить от всех проблем… сделать счастливой. А для этого мне нужно одно – чтобы ты была послушной. Не делала ничего, что может меня разозлить или расстроить. А ты сегодня это сделала.

Чем дальше я говорила, тем сильнее бледнела Диэнна. Я видела страх… я упивалась этим… Я хотела, чтобы драконесса, в полной мере, ощутила себя на самом краю… на волоске от гибели. А потом, я оттащу её от «пропасти»… спасу. Может, даже обниму. «Кнут и пряник» в самом прямом смысле этого выражения. Сначала запугать… заставить чувствовать неотвратимость наказания и боли… и, милосердно, простить. Такие уроки запоминаются надолго. После этого малышка и шага не сделает без моего ведома.

- И теперь я хочу знать, – продолжала я. – По какой причине ты решила, что можешь меня расстроить?

- Я… повелительница… я… – девушка всё также смотрела в пол, нервно комкая в руках юбку платья.

- Посмотри на меня и отвечай, – приказала я.

Диэнна несмело подняла взгляд, в её глазах была паника:

- Повелительница… я… я хотела сбежать. Чтобы… больше сюда не возвращаться.

- Что? – вот уж какого ответа я не ожидала, так это такого.

- Я… получила… получила, что хотела и… оставаться здесь для меня… больше не было смысла.

Я смотрела на Диэнну и, как будто, видела её перед собой в первый раз в жизни. «О чём она говорит? Получила, что хотела? Больше не было смысла оставаться? Нет… моя девочка не может такого говорить!». Но все эти вопросы, отрицание… всё это было только внутри меня. Снаружи я, всё также, оставалась Ледяной королевой.

- Продолжай, – велела я.

- Я… я ненавидела своего мужа. Ненавидела… брак с ним, – голос Диэнны звучал глухо – она, словно, заставляла себя говорить. – Как только я попала в Реншаар, я решила, что избавлюсь от него. Не своими… чужими руками. Для этого я хотела… обзавестись сильным покровителем.

Диэнна продолжала говорить, а я всё никак не могла поверить в то, что слышу.

- Я подумала, что… если притворюсь такой… такой неопытной, наивной… на меня обратит внимание какой-нибудь аристократ Реншаара. Который поможет мне избавиться от Генхарда.

- «Если притворюсь»? – в лёд моего голоса проникла неподдельная злость. – Ты хочешь мне сейчас сказать, что… обманывала меня и Ферокса?

- Я… я не хотела!.. Я… повелительница, я не думала, что… на меня обратит внимание повелитель, а потом – вы! А потом… было поздно что-то менять. И, в конечном счёте… я получила, что хотела. Вы избавили меня от Генхарда – мне это известно.

Я молчала. Трудно было сразу всё осознать. «Я не верю, что она настолько невинна, как хочет показаться. Ты не думаешь, что она специально так себя ведёт перед тобой? Поняла, что тебе нравиться эта, якобы, наивность, и теперь отыгрывает партию миленькой провинциалочки?» – слова Криса, которые мне казались глупостью, теперь становились правдивыми. «Крис был прав… Крис был прав всё это время! А меня… меня провели, как наивную девчонку!». Теперь я видела перед собой не наивную провинциалку, а расчётливую циничную драконессу, которая, всё это время, отлично играла свою роль. Всё её смущение, скромность… все её слёзы… Всё это – ложь! Эта девчонка использовала меня и Ферокса для своих личных целей! Я почувствовала, как сознание затапливает ярость: «За такое… Диэнна не отделается ссылкой. За такое она окажется в моих пыточных и я лично буду вырывать из неё крики боли. И от её семьи… от её рода… я не оставлю и следа!».

- Почему ты сейчас во всём призналась, Диэнна? Почему не придумала что-то ещё? Не притворилась… снова? – тем не менее, не могла я не спросить.

- Я… я сама не знаю, повелительница! – в глазах драконессы заблестели слёзы. – Я… прошу вас, повелительница… Я, правда, не знаю, почему сказала всё это!

Но меня больше не трогали её страх, слёзы, причины… Мне не хотелось даже прикасаться к ней. «Разве что, с помощью пыточных устройств, – зло подумала я про себя. – Чтобы ты кричала, захлёбываясь своим собственным криком и кровью!».

Я уже собиралась позвать Драйка, чтобы тот отвёл Диэнну в Зиграденские темницы. Но, когда имя слуги уже готово было сорваться с губ… в комнату вошёл Рейф.

- Рейф, сгинь отсюда, – недовольно произнесла я.

Но потом я обратила внимание на то, как изменился взгляд драконессы, когда она увидела гипнотизёра, а потом услышала его имя. Она поняла, кто он такой. Слухи о моём ерате ходили по Реншаару не один год. А внешность у него была слишком примечательной, чтобы его не узнать. Садист и психопат… Человек с сущностью демона… О нём говорили разное, но, как ни странно, правдивое. Как я знала, его именем пугали даже непослушных маленьких драконов. Что Рейф придёт к ним ночью и утащит к себе – прямо как волк из человеческой колыбельной. И теперь Диэнна, вживую, смотрела на того, о ком только слышала. И она так сильно испугалась, что… меня посетила прекрасная идея – отдать её Рейфу. Не пытать её самой, а понаблюдать со стороны, как это будет делать мой ерат.

- Хотя, постой, – произнесла я. – Рейф… тебе нравится эта девочка? – кивнула я на драконессу.

От моего вопроса, лицо Диэнны побелело, как полотно. Я даже удивилась, что она сразу не предприняла попытку вскочить на ноги и сбежать, пусть и зная, что это бесполезно.

Глаза Рейфа хищно блеснули:

- Ты ещё спрашиваешь? Конечно, нравится! Хочешь отдать эту малышку мне?

- Можешь её забирать, – я повернулась к двери, намереваясь уйти.

- Повелительница! – услышала я жалобный вскрик, полный безысходности, но он не заставил меня обернуться… в отличие от слов Рейфа:

- Значит, тебе не интересно снять с неё гипноз?

- Какой гипноз? – я смотрела на Рейфа в полном замешательстве.

- Обыкновенный, – усмехнулся ерат, ещё раз глянув на Диэнну. – Я потому и пришёл – почувствовал влияние гипноза. Правда, не такого, как моего, а магического. И довольно сильного. Кто-то держит эту крошку в своей власти и… – мужчина подошёл к девушке вплотную, посмотрел прямо ей в глаза и та сжалась от ужаса. – Заставляет её что-то говорить… что-то, чего на самом деле, могло не быть. Стоит программа на определённые слова и действия. Она не может этому сопротивляться.

- То, чего на самом деле не было? – я задумалась на мгновение. – Рейф, можешь освободить её от этого гипноза?

- Запросто, – кивнул ерат. – Гипноз могу снять прямо сейчас, а потом ещё и разыскать того, кто это сделал.

- Тогда, приступай.

Рейф, вновь, заставил Диэнну смотреть на него – прямо в бирюзовые глаза. Никаких пасов руками, искр или чего-то подобного. Просто через пару минут мужчина сообщил, что гипноза больше нет, а сам он направился на охоту за «злодеем».

- Повелительница, – сложившуюся тишину нарушила сама Диэнна. – Простите… То, что я наговорила… такого… такого не было. Правда. Я… не могла сопротивляться… что-то заставляло меня говорить эти ужасные вещи!

- Скажи мне только одно, – я приблизилась к ней. – Было ли, хоть раз, притворство с твоей стороны передо мной или Фероксом?

- Нет, повелительница! Клянусь… я могу поклясться, как угодно! Любую… любую клятву принести! – с отчаянием в голосе говорила девушка. – Я… я никогда вас не обманывала!

И я ей поверила. С одной стороны, потому что хотела поверить. А с другой, я знала, что такое – магическая клятва. Некоторые из них за ложь могли и убить. И я видела, что девушка готова принести и такую.

- Тогда скажи мне теперь настоящую причину того, почему ты ушла, – потребовала я. – И можешь встать.

Драконесса встала и начала рассказывать:

- Ко мне… ко мне подошла одна служанка. Очень красивая и… странная.

- Странная? – удивилась я. – В чём?

- В ощущениях. От неё чувствовалась такая магия… как от высшей аристократки.

- Хм… кажется, я поняла, о ком ты, – вспомнила я неудачливую любовницу Ферокса. – И что она тебе сказала?

- Она… она сказала, что ей меня жаль. Что… она такая же, как я и что она хочет спасти меня от той судьбы, что была у неё. Что она совершила ту же ошибку, что и я... – Диэнна, вдруг, замолчала, покраснела…

- Продолжай, – неумолимо сказала я.

- Она… она сказала, что… повелителей запрещено любить, – голос Диэнны стал совсем тихим-тихим. – Что если полюбишь… а об этом узнают… весь род будет наказан. Род лишится всего, что имел, а я сама… стану такой же, как она. Буду прислуживать новой фаворитке. Вы не подумайте, повелительница! – торопливо заговорила девушка. – Я… я была бы согласна на судьбу служанки! Я же… я ведь тогда могла бы остаться во дворце, но… я испугалась за свою семью! Они же не в ответе за мои чувства! Они не виноваты, что я… что я посмела… полюбить… Поэтому… пожалуйста, повелительница!.. Не наказывайте… не наказывайте моих родных! Я… я сама приму любое наказание. Даже… даже если вы убьёте меня…

- То есть, она тебе сказала, что тебе и твоей семье грозит наказание за… твою любовь к повелителю? – уточнила я, будучи уверенной, что Диэнна говорит о своей любви к Фероксу. То, что эта наивная девочка умудрилась влюбиться в него, было не удивительно. Скорее – даже закономерно. – И ты поверила этой служанке?

- Я… повелительница, я не… повелителя люблю…

- Так… а кого ты тогда полюбила? – я даже растерялась.

- Я… я вас люблю, – она смотрела на меня такими несчастными глазами… уже, по всей видимости, готовая к казни. – Простите… я знаю, что не имею на это никакого права, но...

А я в этот момент даже не знала, что мне сказать. Нет, в любви мне признавались и до этого. Неважно – искренне или нет. Но, чтобы женщина, да ещё из драконов… такое в моей жизни было впервые.

- И как давно ты поняла, что… любишь меня? – осторожно спросила я.

- Пару дней назад. Я не хотела… правда. Я пыталась заставить себя не думать об этом, не чувствовать, но… у меня не получилось. Я даже… даже пыталась найти заклинания, которые позволили бы мне не любить, но… я не нашла таких. Я так виновата перед вами, повелительница… Я…

- Стоп, – одним словом остановила я поток её слов. – Во-первых, то, что тебе наговорила эта служанка – ложь. Никто за твою любовь наказан не будет – ни ты сама, ни, тем более, твоя семья. Во-вторых, такого запрета – любить повелителей – вообще, не существует.

- Значит… значит, мне можно… можно вас любить? И… меня за это не прогонят? – девушка смотрела с такой надеждой…

- Нет, никто тебя прогонять не собирается. Но, Диэнна… Ты должна понимать, что я никогда не буду испытывать к тебе чего-то, даже отдалённо похожего на то, что испытываешь ты. Я могу принять твои чувства, но большего я дать не смогу. И ещё… ты должна знать, что именно по моему приказу твоего мужа никто никогда больше не увидит.

- Даже если вы убили Генхарда… мне всё равно. Это ничего не изменит в том, что я испытываю к вам. И то, что вы сказали… о том, что примите мои чувства… это – правда? Я… могу остаться с вами и любить вас?

- Послушай, Диэнна… Ты должна сделать выбор. Ты можешь уйти сейчас, вернуться к своей семье. Я не стану препятствовать тебе в этом. Ты сможешь вновь выйти замуж, родить ребёнка. Если же ты останешься – навсегда станешь моей. Без ответных чувств и без возможности уйти. Выбирай, – сказала я, хотя, в её выборе была уверена.

- Я… я буду с вами, повелительница! – Диэнна даже не задумалась над ответом. – Для меня… для меня это – самая счастливая жизнь! Мне не нужны супруг, дети… Я… я на всё согласна! Только… не сердитесь больше, повелительница. Вы… ваш голос… когда вы говорили со мной… – драконесса опустила голову. – Я знаю, что заслужила это, но…

Мне надоел её беспомощный жалобный вид. Я подошла к ней, притянула к себе. Девушка, тут же, прижалась ко мне, её пальцы вцепились в мои плечи, горячее дыхание защекотало шею.

- Повелительница…

Я провела рукой по её волосам:

- С этого момента ты не должна верить никому, кроме меня и Ферокса. Ясно? В этот раз я тебя прощаю, так как на тебя воздействовали магией. Но, отныне, слова всех остальных для тебя ничего не должны значить, пока не подтверждены мной или моим мужем. Даже если тебе что-то говорят твои родные. Ты поняла меня, Диэнна?

- Да, повелительница.

- Вот и хорошо. Если будешь слушаться, я больше никогда так с тобой не заговорю.

Девушка подняла на меня глаза, полные обожания, и я не сдержалась. Взяла её за подбородок, прильнула к её губам. Я целовала её сильно, страстно… словно, тем самым, желала поставить на ней своё клеймо. А она отвечала мне – неуверенно, неумело… но мне это так нравилось.

Я прекрасно осознавала, что девочка, на самом деле, путает любовь с влюблённостью. Что она, всего лишь, влюблена. А влюблённость, если её не подогревать, отталкивать… очень быстро проходит. Но если этим чувствам позволить развиться…это, действительно, станет любовью.

Я понимала, что если отпущу Диэнну сейчас, у неё ещё будет возможность полюбить того, кто полюбит её в ответ. Что у неё будет полёт… клятва влюблённых в небе… Только вот… я не собиралась давать ей эту возможность. Даже спрашивая о выборе… этот выбор был, всего лишь, иллюзией. От её ответа ничего бы не изменилось. «Мы станем для этой девочки всем» – как-то меня саму повестила мысль. И теперь, я могла воплотить её в жизнь. Да, я знала, что драконы – однолюбы. Если дракон полюбил один раз… второй раз он не сможет этого сделать никогда. И если Диэнна, на самом деле, меня полюбит… для неё не будет иного будущего, чем быть со мной. А если она мне, когда-нибудь, надоест… она без меня просто не выживет. Я, действительно, стану для неё всем. Её жизнью и её единственным смыслом. И как же мне нравилось осознание этого. Драконесса будет зависима от меня полностью. И моя эгоистичная демоническая сущность была от этого в полном восторге. Жестоко? Да, конечно. Я отнимала у Диэнны будущее, где нет меня. Отнимала осознанно, цинично… и считала это правильным, так как Диэнна была моей. Что я могла дать взамен? Я дам ей жизнь птицы в золотой клетке. Она никогда не будет знать о жестокости этого мира, о его несправедливости… Пока она со мной, я не дам ей измениться. Может, разве что, не сильно. А без меня… измениться она и не успеет – умрёт ещё до этого.

«А ведь моя жизнь может оборваться в самое ближайшее время. Получается, что я потащу эту девочку за собой в смерть». Да, всё так. Но мне было все равно – в конце концов, эта малышка сама сделала свой выбор, каким бы иллюзорным он не был.

Я прервала поцелуй, мои губы переместились на шею драконессы… Я вдохнула запах её кожи… этот сладкий запах сирени…

- Я так чувствую – эту крошку ты мне теперь не отдашь, Милена. Я понимаю это даже по твоим ощущениям. Таким собственническим…

Я оторвалась от испуганно вздрогнувшей девушки и посмотрела на Рейфа:

- Ты правильно понимаешь. Сам же её спас, сказав про гипноз.

- Если бы я знал… то не стал бы говорить.

- Ты нашёл того, кто это сделал? – я уже знала, кто это был – нужно было только подтверждение.

- Старая знакомая. Драконесса, которая когда-то была любовницей твоего мужа. С которой мы ещё вместе развлекались. По всей видимости… урок послушания она не усвоила. Может, хотя бы её мне отдашь? Для повторения пройденного материала?

- Нет, – чуть подумав, ответила я. – С ней я разберусь по-другому. А ты, Рейф… награду ты, всё-таки, заслужил. Вот что. Для своих игр можешь выбрать двух служанок дворца – насовсем. Можешь делать с ними, что хочешь.

- Могу выбрать любых? – довольно оскалился Рейф.

- Абсолютно. А теперь, иди. Хотя, постой, – остановила я его. – Ты уже сказал этой… гипнотизёрше, что раскрыл её?

- Нет, я к ней даже не подходил.

- Вот и отлично, – удовлетворённо кивнула я.

- Повелительница, а почему вы позволили этому человеку забрать двух любых девушек из прислуги? – спросила Диэнна, когда Рейф вышел. – Я… я слышала о нём много… плохого. Он… очень жестокий. И поэтому я очень испугалась, когда вы сказали, что отдаёте меня ему. А эти служанки, которые попадут к нему…

- Тебе их жаль?

- Да, повелительница. Они же… они же ничего не сделали.

Я погладила девушку по щеке:

- Ты очень добрая, Диэнна, но… если среди прислуги кто-то провинился, они должны понимать, что наказание коснётся всех.

- Значит… это наказание за ту, что солгала мне?

- Да. А теперь, забудь о ней и об остальных служанках. Внимания они не стоят. Ты же нарисовала что-нибудь новое, пока я тебя не видела?

- Да, конечно, повелительница, – радостно кивнула Диэнна, но потом погрустнела. – Только... картина, которую я вам обещала… я не знаю – как, но она исчезла. Простите меня, я…

- Не стоит извиняться. Картина твоя не исчезла – она висит в кабинете Ферокса.

- У повелителя?! – поразилась драконесса. – Но… как?

- Это уже другой вопрос. А ты мне сейчас покажешь свои новые картины, – подтолкнула я девушку к её импровизированной мастерской. – Должна же я выбрать для себя другую.

Как я и говорила Фероксу, я провела в мире драконов ещё пару дней. За это время, я приказала Драйку забрать провинившуюся драконессу (как выяснилось, звали ее Нижони) в Зиграденские темницы. Приказала ничего с ней не делать и ничего не объяснять до моего возвращения. У меня уже была одна мысль, как наказать её. И это наказание порадует не только меня, но и кое-кого ещё.

В одной из моих спален теперь висела картина, изображающая полёт двух драконов. Тёмно-зелёный дракон и светло-серый летали в небе, а под ними раскинулись горные вершины, со снежными шапками на них. Эту картину я взяла у Диэнны вместо той, что забрал Ферокс. Хотя, мой выбор удивил даже меня саму. Я была уверена, что здесь изображён не просто полёт, а клятва любви двух драконов. То, что мне самой никогда не испытать. А силуэты в нарисованном небе казались такими реальными, что казалось можно потрогать чешуйки на крыльях. И когда я увидела эту картину, на другие я уже смотрела мимолётно, так как выбор был сделан.

Дня через два поступило сообщение о том, что делегация Тёмного леса уже ждёт меня в Зиградене. «Ну, что ж, – подумала я. – Я и так собиралась возвращаться в Зиграден. Так что, остроухим повезло. Компенсацию за их наглость мы обсудим сегодня».

Портал из мира драконов в мир демонов привёл меня в мой кабинет. Перед встречей с эльфами я хотела ещё просмотреть кое-какие бумаги. Но меня ждал сюрприз. В моём кабинете обнаружился Крис. Находился он здесь довольно давно – его скучающий вид говорил об этом. Он сидел в моём кресле, перебирал какие-то документы на столе и, судя по всему, интересными их не находил.

Как только я увидела Криса, первым делом, подумала, что он узнал о том, что я рассказала Фероксу о его с драконами деятельности. Да, супруг ещё не говорил мне о своём разговоре с детьми, но это не означало, что он ещё не состоялся. Тем более что я редко видела Ферокса в эти пару дней.

- Здравствуй, Крис. Давно ждёшь? – поинтересовалась я, забирая у него бумаги.

- Не особо. Я хочу присутствовать при разговоре с тёмными эльфами, – без всяких вступлений заявил демон.

- Это ещё зачем? – удивилась я. – Тебя же никогда не интересовали политические миссии, делегации…

- Они и сейчас меня не интересуют. Но я знаю, что привело сюда этих остроухих тварей! – зло оскалился Крис. – Я хочу знать, чем они поплатятся за свою наглость и глупость!

- И кто же тебе рассказал о причине делегации Тёмного леса? – хмуро посмотрела я на него.

- Никто, – пожал широкими плечами парень. – Просто несколько дней назад я встретил Верде с твоим письмом Тёмному лесу.

- И ты, конечно же, его прочитал? – я села в кресло, освобождённое для меня сыном, и устало прикрыла глаза – всё-таки, привычка моих детей постоянно лезть, куда не просят, начинала раздражать.

- Разумеется, – в голосе молодого демона не было и капли раскаяния. – Думаю, я имею право знать, что мою сестру хотели забрать, под видом одолжения!

Крис был в ярости, и скрывать этого не пытался – его магия клубилась по комнате, я кожей чувствовала её. И я его прекрасно понимала. Сама была в таком же состоянии, когда читала предложение Тёмного леса. А за Келл старший брат был готов порвать кого угодно. «Хм… а ведь нахождение рядом кого-то столь сильного и злого лишним не будет, – подумала я про себя. – Эльфам дополнительная нервотрёпка».

- Хорошо, ты можешь пойти со мной, – сказала я. – Но, с условием, что вмешиваться, без позволения, не будешь.

- Согласен, – кивнул Крис.

Мы с сыном прошли в тронный зал, где ждали посланцы Тёмного леса. Десять тёмных эльфов. Судя по всему, все из высшей аристократии. Внешне от светлых эльфов они отличались иссиня-черными волосами, да более бледной кожей.

Эльфы, достаточно громко переговаривающиеся между собой, сразу замолчали, как только я вошла в зал. Ещё мгновение и все они, синхронно, склонились, встав на одно колено. Это уже что-то значило. Высшая эльфийская аристократия, таким образом, выражала почтение только своим королям. Все остальные же, имеющие отношение к власти других рас, удостаивались лишь поклона. Если в этом случае эльфы наступили на горло своей гордости… значит, мои угрозы были восприняты всерьёз.

Перед эльфами прямо на полу были разложены дары, которые остроухие принесли с собой – замаливать вину. Кроме традиционных украшений (весьма красивых, надо признать), и трех яшмовых сундучков, наполненных драгоценными камнями, там были несколько высоких изящных сосудов – надо полагать, знаменитые эльфийские вина. Несколько рулонов тончайшей переливающейся ткани – змеиный шелк, изумительная по свой красоте материя, секрет создания который тёмные эльфы берегут пуще собственных острых ушей. Несколько образцов изящного эльфийского оружия, слишком легкого для демонов, но, пожалуй – подумалось мне – в самый раз для маленькой демонессы. И венцом всей этой роскоши была огромная серебристо-белая шкура снежного горного волка. Крупный, невероятно умный и хитрый хищник, обитающий в Мертвых горах, на самой границе с межмирьев, промышлять которого – смертельно опасное занятие. По ценности эта шкура перевешивала всё, что притащили с собой провинившиеся эльфы.

«Похоже, письмо, действительно, сильно напугало их, – усмехнулась я, садясь на трон. – Что ж… послушаем, что они теперь скажут».

- Приветствуем владычицу Зиградена, Милену Кавэлли. Я – князь Тёмного леса Фиринар, – сказал один из них, который, видимо, был выбран, как основной представитель. – Да осенит вас Мать Тёмного леса своей силой.

- Вот уж чья нам сила не нужна, так это Тёмного леса, – с презрением бросил Крис, вставший за спинкой трона и сложив руки на груди.

Я предупреждающе посмотрела на сына, а сама обратилась к говорившему эльфу, не используя никаких церемониальных фраз приветствия:

- Я так понимаю, вы пришли сюда из-за моего послания, верно?

- Да, госпожа Милена, – ответил мужчина, вставший после моего разрешающего жеста. – Мы осознаём свою ошибку. Мы понимаем, что сами того не желая, оскорбили вас. Наш король просит вас принять наши извинения вместе с этими дарами. И также, он готов исполнить любую вашу просьбу.

- Просьбу? – переспросила я. – О, нет. Это будет не просьба, это будет требование. И я думаю, что вы вполне это осознаёте. Но… не будем цепляться к словам. Не хочу терять на этом своё время. Только что вы будете делать, если я не приму ваши извинения?

- Госпожа Милена, – я, с наслаждением, слушала страх в голосе посла. – Ради… ради дружественных отношений между Преисподней и Тёмным лесом!.. Мы просим вас… не гневаться! Мы согласны выполнить любое, поставленное вами, условие, чтобы сохранить дружбу между нашими народами!

- По-моему, этот остроухий забывает, с кем говорит, – задумчиво протянул Кристиан, вроде бы, и тихо, но слышали его все. – Дружественные отношения? С кем? С демонами? Ха! Эти отношения, не более дружественны, чем у подчинённого и хозяина! А «хозяин» здесь, вовсе, не Тёмный лес.

- Я не знаю, кто вы, молодой господин, – резко ответил всё тот же эльф. – Но, я не думаю, что вы имеете право судить об отношениях двух рас.

- Вот как? – сузил глаза Кристиан. – Я сын правительницы Зиградена – Кристиан Кавэлли. И брат Аккэлии Кавэлли, которую вы собирались сделать своей игрушкой. И, кроме того, как сын Верховного демона – демона войны – я имею полное право судить о межрасовых отношениях.

- Достаточно, Крис, – остановила я его и, вновь, обратилась к эльфу. – Признаюсь честно, я солидарна со своим сыном в том, какими являются отношения между миром демонов и Тёмным лесом. Однако, речь сейчас не об этом. А о том, на что вы готовы ради того, чтобы я забыла об инциденте со своей дочерью.

- Как я уже говорил ранее, мы согласны на всё, госпожа Милена.

- Мам, – демон наклонился ко мне. – У меня есть мысль о том, что мы можем потребовать за их самоуверенность. Позволишь мне сказать?

Я, чуть подумав, кивнула. А Крис обратился к эльфийской делегации:

- Среди вас присутствует тот, кто предполагался в качестве мужа для моей сестры?

- Да, – откликнулся один из мужчин. – Я – князь Тёмного леса – Морохир, глава рода. Аккэлия Кавэлли должна была стать моей.

Эльф, выглядевший не многим старше Ориана, но по тому, что я ощущала… ему, скорее всего, была не одна тысяча лет. Надменный взгляд… самоуверенность в каждом движении… В общем, мне он не понравился.

- Следи за своими словами, эльф, – холодно произнесла я. – Аккэлия Кавэлли ничего тебе не должна.

- Простите его слова, госпожа Милена, – тут же вступился Фиринар, метнув на сородича яростный взгляд. – Морохир неверно выразился, он…

Но я лишь отмахнулась от его объяснений, и кивнула сыну, показывая, что он может продолжать.

- Раз ты тот, кто желал обладать моей сестрой, то ты и будешь отвечать за всё, – сказал Крис, прямо глядя на несостоявшегося жениха. – Я хочу, чтобы Тёмный лес отдал этого эльфа во власть Зиградена. А точнее, в мою власть – Кристиана Кавэлли. Ты согласна, мама? – обратился он ко мне.

Я смотрела на эльфа, вмиг растерявшего всю свою самоуверенность. Он прекрасно понимал, чем для него грозит оказаться во власти жестокого озлобленного демона. Живым он из Зиградена не выберется. А уж зная моего сына… Я довольно усмехнулась. Мне понравилась идея Криса. Этот эльф посмел желать ту, на кого он не имел права даже смотреть. Хотел сделать из неё свою собственность. Отобрать у меня мою малышку Келл. И за это он поплатится сполна.

- Я согласна с предложением своего сына, – провозгласила я. – У Тёмного леса есть возражения по этому поводу?

- Нет… нет! Вы не имеете права! – закричал, уже приговорённый эльф.

Он хотел броситься к выходу из зала, но… как ни странно, его задержали свои же. А ко мне обратился глава делегации:

- Тёмный лес согласен на требование правительницы Зиградена. И надеется, что на этом недоразумение будет исчерпано. Вы позволите нам откланяться?

- Идите, – кивнула я. – И впредь, не забывайте о своём положении по отношению к миру демонов.

- Да, госпожа Милена.

Делегация Тёмного леса покинула дворец, а несколько слуг-демонов схватили того, кому уже не выйти из темниц.

- Хочешь посмотреть на его смерть? – спросил меня Крис.

- Нет, – встала я. – Развлекайся один. У меня ещё дела. Но на результат я приду взглянуть.

И я вышла из зала, вдогонку слушая крики эльфа о том, что никаких прав так обращаться с ним, у нас нет…

Глава 21

Кристиан Кавэлли смотрел на закованного в цепи эльфа. Обычно узников в камерах подвешивали за руки, вытягивая их над полом. Но эльф был скован по-другому – так захотел Крис. Руки пленника были стянуты за спиной, он стоял на коленях, в полусогнутом положении – ошейник с короткой цепью, вмурованной в каменный пол, заставлял его сгибаться.

- Тёмный лес не простит тебе этого, демон, – полным ненависти голосом прошипел эльф.

- Ты действительно такой идиот, что ничего не понял, – хмыкнул Кристиан. – Или просто на что-то ещё надеешься?

Он наклонился, сгрёб эльфаза длинные волосы, резко дернул вверх. Цепь звякнула, натягиваясь, ошейник впился ему в шею. Эльф непроизвольно вскрикнул.

- Тёмный лес сдал тебя, ублюдок, – прорычал Крис ему в лицо, – Тёмный лес откупился тобой, за то, что посмел оскорбить мою сестру. За то, что ты посмел пожелать её себе…

В тёмно-синих, почти чёрных, глазах эльфа ненависть переплеталась со страхом. Он старался «держать лицо», но понимал, что обречён.

- Это было не моё решение, – прохрипел эльф. – Семью для объединения династий выбрал сам король Тёмного леса… Я выполнял приказ своего владыки…

- Конечно, – неприятно улыбнулся Кристиан, – ты всего лишь верный подданный… Только я хорошо помню, какая самодовольная у тебя была рожа, когда ты сказал, что Аккэлия Кавэлли должна была стать твоей, – демон сильнее потянул пленника за волосы, запрокидывая ему голову, сильно сгибая шею. – Ты ведь уже предвкушал первую брачную ночь, не так ли? Каких-то десять-пятнадцать лет – и в твоих руках оказалась бы красивая демонесса, которая стала бы твоей послушной рабыней, с которой можно делать всё, что пожелаешь – об этом ты думал, верно, мразь?

Эльф молчал, но Кристиан видел, что его слова попали в цель, и почувствовал, как начинает закипать в нём ярость.

- Ух ты, – донеслось от двери камеры. – Какая любопытная игрушка.

Демон выпустил волосы эльфа, и обернулся. В камеру входил Рейф. Его рубашку и брюки обильно покрывали пятна крови. Кровь была на руках, на лице, даже, кажется, на волосах. Рейф улыбался, и выглядел абсолютно довольным жизнью, и своим местом в ней.

- Тёмный эльф, да? – бирюзовые глаза ерата с любопытством изучали узника. – Редкая птица в этих клетках…

- Не надейся, – тут же сказал Крис, – тебе эту птицу не пощипать. Этот остроухий тут для другого.

- Жаль, – Рейф не перестал ухмыляться. – И кому же так повезло? Кто развлечётся с ним?

Крис перевёл взгляд на дверь камеры, и его лицо исказил гнев.

- Ты почему до сих пор здесь?! – прорычал он. Рейф бросил ленивый взгляд через плечо – у двери неуверенно топтался слуга-демон. Молодой, стройный, с бледной кожей и копной длинных медно-рыжих волос. Слуга с ужасом смотрел на молодого Кавэлли. – Ты что, не понял моего приказа?!

- Господин Кристиан, – испуганно заблеял слуга. – Прошу вас… Правительница будет в гневе. Она запрещает…

- Ты не понял моего приказа?! – Глаза Криса полыхнули красным огнем. – Я велел тебе привести сюда мою сестру!

Слуга упал на колени:

- Умоляю, господин! Правительница не желает, чтобы юная госпожа посещала темницы. Ваша мать покарает меня, если узнает, что я привёл сюда госпожу Аккэлию…

Крис раздражённо дёрнул головой. Его сила волной прокатилась по камере и голодным взбешённым зверем набросилась на слугу. Он закричал, упав на пол. Его тело ломало и выворачивало.

- Я понял, – сказал Рейф, глядя на корчащегося на полу демона. – То, что болтают слуги – правда. Остроухие решили породниться с Зиграденом.

Крис бросил на мужчину хмурый взгляд.

- А это, значит, твой несостоявшийся свояк? – ерат кивнул на скованного эльфа.

- Вроде того, – буркнул Крис, отзывая свою силу от слуги.

Тот мучительно медленно поднялся на ноги, его ощутимо трясло, и затравленно посмотрел на сына правительницы.

- Ты всё понял? – спросил молодой демон.

- Да, господин Кристиан, – обречённо произнёс слуга. – Я сейчас приведу госпожу Аккэлию, как вы приказали.

- И поторопись, – бросил Крис, поворачиваясь к ухмыляющемуся Рейфу.

- Решил развлечь сестренку показательным потрошением?

- Не совсем, – демон прошёл к дальней стене камеры.

Крис не случайно велел поместить эльфа именно в эту камеру. Она была оборудована не столько для допросов, сколько для исследований. Стеллажи, закрывающие всю дальнюю стену, были заполнены скальпелями, иглами, ножницами, магическими и химическими препаратами, склянками, ретортами, змеевиками, и множеством других вещей, с помощь которых можно исследовать живой организм. Впрочем, любой инструмент для исследования мог легко преобразиться в пыточное приспособление.

Так же в камере было два длинных широких стола, с широкими крепкими ремнями, для фиксации тела. Примечательны они были тем, что стояли не на ножках, а висели на цепях, вертикально натянутых между потолком и полом. С помощью системы противовесов, столы можно было поднимать на любую высоту.

- Этот остроухий выродок, хотел сделать мою сестру своей игрушкой, – Крис поочерёдно выдвигал ящики в стеллажах, изучая их содержимое. Некоторые он вытаскивал из пазов и ставил на стол. – Хочу посмотреть, как ему понравиться самому быть игрушкой для Келл.

Эльф дёрнулся, с ненавистью посмотрел на демона.

- Я тебя понял, – протянул Рейф, с удовольствием глядя на перекосившееся лицо узника. – Забавная идея. Но что скажет мамочка Милена? Насколько я знаю, она запрещает своей маленькой крошке бывать здесь.

- Я не разделяю этого её решения, – ответил Крис, повернулся, внимательно посмотрел на ерата. – Если она не узнает, всё будет в порядке.

- Не смотри на меня так, парень, – усмехнулся Рейф. – Я уже не впервой наблюдаю, как ты таскаешь сюда малышку, и, как видишь, нем как рыба. Мамочка пребывает в блаженном неведении. К тому же… – гипнотизер приблизился к столу, на который Крис выставлял ящики, достал из одного скальпель, полюбовался, как свет скользит по острой кромке. – Девчонке явно здесь нравиться. Нельзя же лишать ребёнка развлечения.

Кристиан ухмыльнулся, снова вернувшись к своему занятию. Он крайне не одобрял решения матери ограждать Аккэлию от темниц, от крови и воплей пытаемых. Пусть лишённая магии, но Келл – демон. Страдания других – часть её природы, и Крис считал неправильным отбирать у нее это.

- Только, поверь моему опыту, – продолжил Рейф. – Всё тайное рано или поздно становится явным…

- Избитая истина, – заметил Крис.

- Возможно. Но Милена однажды узнает о том, что ты таскаешь сюда сестру. Ты представляешь, что она сделает с тобой?

Крис задумался – представлял он это слабо. Её гнева он не боялся, но понимал, что неприятного разговора не избежать.

- Будем решать проблемы по мере их возникновения, – решил демон.

- Ты смелый парень, Крис, – хмыкнул ерат.

- Рейф, тебе заняться нечем? – наконец поинтересовался Кристиан.

Вообще, он довольно неплохо относился к Рейфу. Этот сумасшедший садист, будучи человеком, обладал натурой истинного демона, и пользовался куда большим расположением молодого Кавэлли, нежели большинство членов его семьи. Но сейчас Крису было не до него.

- Есть чем, – не смутился рыжий. – Твоя мамочка женщина строгая, но щедрая – она подарила мне двух очаровательных драконесс. С ними очень интересно проводить время.

Крис не стал уточнять – за какие заслуги ерат удостоился такого подарка. Вместо этого спросил:

- Тогда что ты тут делаешь?

- Девочкам надо немного прийти в себя, – со злой улыбкой ответил Рейф. – Иначе они быстро сломаются. А мне бы этого не хотелось.

- В любом случае, здесь ты не нужен.

- Ты не позволишь мне посмотреть, как маленькая Келл будет играть со своим несостоявшимся женихом?

- Нет, – в свою очередь улыбнулся Крис. – Это дело семейное. Так что возвращайся к своим девочкам, или вали куда-нибудь еще…

- Крис?

Демон и ерат обернулись – на пороге камеры стояла Аккэлия. За её спиной маячил всё тот же рыжий молодой слуга, бледный до синевы. Девочка прошла в камеру. На ней было бархатное сребристо-серое платье в пол, с густой чёрной вышивкой по подолу и широким рукавам. Чёрные пряди длинных волос перевиты тонкими серебряными цепочками, и убраны назад, открывая высокий лоб и точеные скулы. На шее сверкала подвеска – звёздный свет в алмазе и белом золоте – подарок Лерден. Изумительно красивая девочка, которая вырастит в ещё более красивую женщину.

«А эти остроухие ублюдки хотели забрать её, скорчив такие рожи, будто оказывают нам величайшую услугу, – с неожиданной злостью подумал Кристиан. – Этот князёк сполна ответит за свою наглость. Каждой каплей своей жидкой крови».

Оттерев слугу от двери, в камеру прошел Ренэтус. Пёс окинул взглядом камеру, Кристина, Рейфа, скованного эльфа, отошёл в сторону, и уселся у стены.

- Привет, красавица, – улыбнулся девочке Рейф.

Демонесса смерила его взглядом и повернулась к брату:

- Зачем ты позвал меня сюда, Крис?

- У меня для тебя подарок, – ответил он, и повернулся к ерату. – Рейф, выход вон там.

- Понял, понял, – вздохнул мужчина. – Ухожу.

Когда дверь камеры закрылась за его спиной, Аккэлия посмотрела на узника. Эльф упрямо смотрел в пол.

- Тёмный эльф? – удивлённо спросила девочка. – Но мы же не враждуем с Тёмным лесом, разве нет?

- Пока не враждуем. И этот эльф тут именно для того, чтобы так было и впредь. И он полностью твой, Келл. Делай с ним что хочешь.

Девочка смотрела на скованного мужчину, и Крис понял – она видит уже не живое существо, а объект для исследований. Ей было любопытно, что такого совершил Тёмный лес, что эльфы согласились отдать своего, но это любопытство было вторичным. Сейчас её больше интересовал сам эльф – её новый подопытный. Она обошла его кругом. Эльф, наконец, поднял голову и настороженно следил за маленькой демонессой. Страх в его глазах теперь мешался с легким недоумением – ну что с ним может сделать этот ребенок? Крис, стоящий чуть поодаль, видел это выражение в его глазах, и усмехался про себя. Этот напыщенный болван обманулся внешностью Аккэлии. Не он первый, впрочем. Крис несколько раз позволял сестре развлекаться с узниками, и в глазах каждого видел облегчение, когда они понимали, что терзать их будет не демон-подросток, с патологической склонностью к садизму и чудовищной силой, а пятилетняя девчонка, которая в магическом плане слабее салера. Что касалось силы, они были правы, но именно для этого в камере всегда оставался сам Кристиан. А вот во всем остальном обречённые очень сильно ошибались.

Девочка остановилась напротив эльфа. Когда он был в таком положении, их лица находились на одном уровне. Аккэлия протянула руку, и узник непроизвольно вздрогнул, но она лишь убрала упавшие на его лицо волосы.

- Как твоё имя? – спросила Келл.

Эльф молча продолжал буравить девочку взглядом. И в этот же миг его согнутую спину пронзила боль. Словно десяток раскалённых стилетов вонзились между позвонков, и стали медленно проворачиваться там. Эльф вздрогнул, сцепив зубы, но всё же не выдержал, и закричал.

- Моя сестра задала тебе вопрос, – сказал Кристиан, освобождая его от своей силы. – Не смей отмалчиваться.

Узник молчал еще несколько секунд, силясь восстановить дыхание, и вытолкнуть из сведённого болью горла хоть звук.

- Мо… Морохир, – наконец сказал эльф.

- Морохир, – повторила демонесса, что-то вспоминая, потом её тёмные глаза удивлённо расширились. – Ты один из двенадцати князей Тёмного леса.

Тот ответил ей хмурым взглядом. Девочка обернулась к брату:

- За что он здесь?

- За дело. За то, за что можно выкосить весь их поганый лесок, а не просто выпотрошить одного зарвавшегося эльфа.

Морохир дёрнулся, цепь глухо звякнула.

- Я в твоей власти, демон, – с ненавистью произнес он. – Но это не даёт тебе права оскорблять мою расу и мой дом…

Демон лишь презрительно фыркнул, закатив глаза к потолку:

- Как же ты достал со своими правами… – он повернулся к сестре. – Келл, ты не против, если я ему язык вырву?

- Против, – неожиданно отозвалась та. – Если ты вырвешь ему язык, он не сможет говорить.

- Ну, в этом-то и смыл…

- Ты сказал, что он полностью мой.

- Да, конечно… Извини, малышка.

Девочка ещё раз окинула эльфа взглядом, и когда заговорила, в голосе её проскользнули знакомые Крису деловые нотки:

- Положи его на стол, Крис.

Демон довольно оскалился – сестрёнке тоже надоела вступительная болтовня. Он шагнул к эльфу, и тот инстинктивно дернулся. Крис пнул его под рёбра, чтобы отбить охоту к необдуманным поступкам, отстегнул цепь от ошейника, и рывком поднял на ноги. Пока Крис волок его к столу, Аккэлия подошла ко второму, и осмотрела содержимое вытащенных братом ящиков. Одобрительно кивнув, она пошла к стеллажам, и принялась выдвигать те ящики, до которых могла дотянуться.

Воля Криса жгучей сетью опутала эльфа, не давая ему сделать не одного лишнего движения. Демон снял цепи с его рук, и рывком уложил его на стол. К ненависти и страху, в глазах пленника примешалась паника. Морохир был готов к пыткам, к тому, что его будут убивать – медленно, мучительно, вероятно очень долго. Но то, что происходило сейчас, напоминало какое-то чёрный фарс.

- Для чего всё это? – хрипло спросил эльф. Сила демона не позволяла ему сопротивляться, но говорить у него получалось, хоть и с трудом. – Что ты задумал, демон?

- То, что уже сказал, – ответил Крис, затягивая ремни на запястьях и плечах эльфа. – Отдать тебя моей сестре.

- Но зачем?

- Зачем… – хмыкнул Крис, застёгивая ремни на икрах пленника. – Ты мог бы узнать чуть больше о той, на ком собирался жениться.

Аккэлия у стеллажа обернулась, удивлённо посмотрев на брата. Крис посмотрел в ответ, но вместо объяснений сказал:

- Он готов, Келл.

Потянул за одну из цепей, на которой крепился стол, заскрежетал подъемный механизм. Стол опустился так, чтобы подошедшая к нему Аккэлия могла смотреть на пленника сверху вниз. В её руке поблескивали длинные ножницы.

- Что значит «собирался жениться»? – спросила она.

- Потом расскажу, – отмахнулся Крис. Потом глянул на эльфа. – Или он тебе расскажет. Попробуй его разговорить.

И он отошёл от стола. Аккэлия задумчиво посмотрела ему в след, и перевела взгляд на эльфа. Тот смотрел на неё с тревогой, но явно почувствовал себя увереннее, когда Кристиан отошел. Несмотря на то, что был скован по рукам и ногам. Девочка принялась деловито разрезать на нем одежду.

- Что… Что ты собираешься делать? – наконец спросил он, с некоторой опаской глянув на старшего демона.

Но тот, похоже, окончательно отвёл себе роль зрителя, расположившись в одном из деревянных кресел.

- Я буду изучать тебя, – ответила девочка, обнажая грудь эльфа и откладывая ножницы.

- Что это значит?

- Написано много трактатов о физиологии разных рас, составлено много анатомических, – она закатала длинные рукава своего платья, с сомнением посмотрела на результат. – Анатомомагических и прочих атласов, которые показывают, как работает организм того или иного существа.

Аккэлия отошла ко второму столу, а когда вернулась, в её маленькой руке хищно поблескивал скальпель.

- Но этого недостаточно для полного понимания. Чтобы понять самую суть, нужно увидеть всё своими глазами. Как организм работает, как регенерирует, реагирует на боль, использует магию… как умирает.

В тишине камеры её спокойный голос звучал поразительно звонко. Эльф слушал её, как завороженный, и всё с большим трудом веря в происходящее. Что это за ребёнок?! Демоны, эльфы, драконы, люди – не важно – у всех рас дети есть дети. Они развиваются постепенно, растут, набираясь опыта и учась рассуждать. Над Морохиром склонилась пятилетняя девочка, но её слова, её взгляд, совершенно не вязались с этим возрастом. Словно кто-то вложил разум взрослого существа в тело ребёнка.

- Я уже видела низших демонов, – продолжала говорить Аккэлия Кавэлли. – Видела обычных, из тех, что прислуживают во дворце. Первые не сильно умнее животных. Вторые умирают слишком быстро. – Демонесса занесла скальпель над грудью эльфа. – Может быть, князь Тёмного леса продержится дольше…

Первый глубокий разрез пролег параллельно ключицам, от плеча до плеча. Пленник дёрнулся, но смолчал. По бледной коже потекла кровь. Второй разрез Аккэлия нанесла от ключиц, вдоль груди, через живот к паху. Руки эльфа напряглись в кожаных петлях. Демонесса отложила скальпель, и запустила пальцы в разрез. Эльф зашипел сквозь зубы. Келл тянула, отделяя кожу от правой стороны рёбер. Эльф дернулся несколько раз, изо всех сил напрягая мышцы рук и ног, стараясь разорвать путы. Когда демонесса сдирала кожу со второй половины груди, он не выдержал и закричал.

Кристиан довольно усмехался в своём кресле. Сестрёнке подарок явно пришелся по вкусу. Он знал, что её интересуют другие расы. Причём интересуют именно в таком вот виде – в виде привязанного к столу образца, который можно разрезать, и посмотреть, как он работает.

- Крис, – позвала вдруг Келл. – Я забыла достать журнал.

- Понял, – вздохнул он, поднимаясь с кресла.

Демон прошёл к стеллажу, и отыскал на одной из полок, несколько поставленных в ряд пергаментных блокнотов, оплетённых в кожу. Отыскав среди них чистый, Крис положил его на стол, рядом с инструментарием. Аккэлия тем временем наполнила небольшую пузатую колбу кровью эльфа. Особенность этой колбы была в том, что кровь в ней не сворачивается и не остывает.

Крис обвёл взглядом вскрытого эльфа. Тревожно билось в незащищенной клети ребер, сердце. Тот смотрел в пространство, напряжённым, но вполне осмысленным взглядом.

- Морохир, – Аккэлия подошла к столу с прикованным эльфом, держа в руках небольшой футляр. – За что ты здесь?

Пленник, как будто вздрогнул, перевёл взгляд на девочку.

- Чем князь Тёмного леса мог так разозлить моего брата?

- Зачем мне отвечать тебе, маленькая демонесса? – произнёс эльф. Голос его не дрожал, хотя вскрытая грудь, без сомнения, причиняла боль. – Если ты всё равно намерена убить меня?

- Смерть бывает разной, – малышка пожала плечами, открывая футляр. В нём оказались длинные, дюймов десять, иглы из разных металлов. – Чем князь Тёмного леса мог так разозлить мою мать? – Аккэлия вынула из футляра одну иглу, сверкнувшую тусклой сталью. – Ведь без её ведома ты вряд ли бы оказался здесь…

Она занесла иглу над телом эльфа. Над влажно поблескивающим между ребер левым легким.

- Это тяжелая сталь, – Келл указала взглядом на иглу. – Она считается сильным аллергеном для организма эльфов. Для светлых больше, чем для тёмных. Сколько ей понадобиться времени, чтобы повредить твоё легкое безвозвратно? Сколько твоя регенерация сможет сопротивляться?

Взгляд эльфа не отрывался от поблескивающей иглы.

- Ты скажешь мне, почему ты здесь, Морохир?

Тот лишь отвёл глаза. Аккэлия кивнула, словно не ждала иного, и воткнула первую иглу.

Следующие несколько часов камера то и дело оглашалась воплями эльфа. Аккэлия втыкала иглы в его органы, и наблюдала, как быстро начнётся разрушение. Разрезала сухожилия рук, чтобы понять, насколько сильным должно быть повреждение, чтобы конечность стала бесполезной. Кожа на грудной клетке начинала восстанавливаться, и её приходилось срезать снова. Время от времени демонесса прерывала своё занятие, чтобы что-то записать в журнал. Перо она обмакивала в колбу с кровью самого эльфа. Крис не вмешивался, с удовольствием слушая его вопли и глядя на сосредоточенное лицо сестры, уже обильно перепачканное кровью. Про её руки и говорить было нечего.

Только раз он позволил себе нарушить процесс исследования. Когда обратил внимание, что длинные рукава платья Келл постоянно сползают и мешают ей. Тогда он прервал сестру, и просто оторвал эти рукава от её платья. Девочка посмотрела на свои тонкие руки, и благодарно улыбнулась брату.

Между собственными воплями, эльф всё же рассказал маленькой демонессе, как он оказался в темницах Зиградена. Он долго держался, но боль всё же взяла свое – большинство его внутренних органов были разрушены, сердце еще билось, но на полную регенерацию у организма уже не было сил. С рук и ног была срезана большая часть мышечной ткани. В его кожу впивались иглы змеевиков, и кровь через них стекала в сосуды с разными реагентами. Аккэлия с огромным интересом наблюдала за реакцией. Языка эльф всё же лишился. Впрочем, как и глаз.

- Они хотели забрать меня? – Келл беспокойно посмотрела на брата.

Тот жёстко усмехнулся:

- Как видишь, этого им никто не позволил. И вряд ли в будущем они заикнутся о подобном.

Демон чуть подумал и добавил:

- Особенно, когда я отправлю эти останки обратно в Тёмный лес.

Келл задумчиво пролистала свой журнал, окинула едва живого эльфа задумчивым взглядом:

- Я узнала всё, что мне было интересно. Ты можешь убить его так, чтобы ему было больно?

- Ты думаешь, ему недостаточно больно? – уточнил Крис, но глаза его блеснули злым весельем.

- Он хотел забрать меня, – девочка нахмурилась, и покачала головой. – Нет, не достаточно. Пусть ему будет больнее.

- Келл, – усмехнулся брат. – Для тебя – все что угодно.

Он коснулся пальцами покрытого холодной испариной лба эльфа. Сила демона потекла в его кости – в череп, в позвоночник, в рёбра… Сила не трогала истерзанной плоти, вливаясь лишь в костную ткань. Эльф заорал глухим булькающим криком. Боль сжирала его, вытягивая остатки жизни. Он кричал, пока не сорвался на хрип, и голос не оставил его. Последние десять минут эльф лишь слабо дёргался под рукой демона. Довести бессмертного до смерти от болевого шока очень сложно. Младшим Кавэлли это удалось.

- Тебе понравилось? – спросил Кристиан, когда эхо от криков эльфа стихло.

- Он долго держался, – Аккэлия улыбнулась, погладила обложку журнала. – И я много узнала. Да, мне очень понравилось. Спасибо, Крис.

Ответить демон не успел. Ренэтус, всё это время безучастно лежащий у стены, меланхолично прикрыв глаза, вдруг поднял голову, с беспокойством уставившись на дверь камеры, приподняв уши, и издав короткий скулящий стон. Кристиан с подозрением посмотрел сперва на пса, потом тоже на дверь. В этих темницах Крис Кавэлли был самым опасным существом, но всё же поведение Ренэтуса казалось странным. Хотя, оно объяснилось несколько секунд спустя. Когда раздались шаги, потом дверь распахнулась, и на пороге появилась… Милена Кавэлли. Взгляд Ледяной королевы быстро скользнул по камере, по Крису, по останкам эльфа, и сконцентрировался на испачканной в крови Келл. Всегда бесстрастное лицо Милены сперва отразило удивление, затем ее взгляд переместился на сына, и в ее глазах мелькнуло что-то, очень напоминающее гнев.

- Кристиан, – холодно сказала Милена. – Как ты посмел привести сюда Аккэлию?!

«Ну, вот я и влип» – обречённо подумал Крис, на всякий случай, задвигая сестру себе за спину.

* * *

Несколько дней к ряду у Ферокса не было ни единой свободной минуты. Обязанности повелителя сжирали уйму времени. Но основной проблемой стало то, что Ориан казнил Даймирров. Малый Совет неуверенно, но настойчиво роптал, и Фероксу пришлось лично говорить едва ли не с каждым Лордом. Меньше всего повелителю драконов сейчас нужен был бунт среди высшей аристократии. За свою власть он не опасался, но недовольство Совета грозило сбоем отлаженного правительственного механизма, а у Ферокса сейчас и так хватало проблем, чтобы разбираться ещё и с этим. Не без усилий, но порядок удалось восстановить.

Но теперь он был твёрдо намерен поговорить с детьми. Поэтому, приказал секретарям не беспокоить себя, даже если весь Малый Совет вдруг перемрёт вместе с родней и слугами.

В отличие от Милены, который приходилось разыскивать своих детей по закоулкам дворца, повелитель драконов точно знал, где находится каждый, из его не в меру деятельных отпрысков. Сейчас все трое находились в Игровой, что было как нельзя кстати – собирать их по всему дворцу у Ферокса не было никакого желания. Когда он вошёл, распахнув двустворчатые двери, трое его детей сидели за центральным столом. Все трое выглядели хмурыми, если не сказать огорченными.

Когда двери открылись, Ориан вскинул на вошедшего раздражённый взгляд – молодые чёрные драконы терпеть не могли, когда кто-то вторгался на их территорию. Разумеется, это не касалось их родителей. И когда Ориан увидел отца, его взгляд сразу же изменился, молодой дракон поспешно встал. Брат и сестра последовали его примеру.

- Здравствуй, отец, – учтиво сказал старший сын.

Младшие дети согласно склонили головы.

- Здравствуй, Ориан, – ответил Ферокс, приближаясь. – Террелл…

Он обошёл стол, и поцеловал дочь в лоб:

- Лерден.

- Здравствуй, отец, – откликнулась девушка.

Повелитель оглядел своих детей – они смотрели на него с вопросительной настороженностью. Они чувствовали – отец пришел не просто так, и сейчас гадали, чего ждать от этого визита.

Жестом Ферокс разрешил им сеть. Потом его взгляд упал на два свободных кресла, оставшихся у широкого прямоугольного стола. Кресел у этого стола всегда было по количеству постоянных обитателей Игровой – три для драконов, и два для демонов. На миг Ферокс задумался – с одной стороны, у него не было ни права, ни желания, влезать в то, что не касалось его мира, и его детей. Да и Милена его ни о чем подобном не просила. С другой – если он хочет взять ситуацию под контроль, ему стоит поступиться некоторыми принципами.

- Ну, вот что, – сказал он, после секундного колебания. – Ориан, отправляйся в мир демонов, и приведи сюда Кристиана. Я хочу поговорить с вами четверыми.

Молодые драконы озадаченно переглянулись. Это было необычно. Как правило, Ферокс предпочитал не замечать младших детей своей супруги, обращая на них не больше внимания, чем на мебель. Те же в свою очередь, старались как можно реже попадаться ему на глаза. Теперь отец сам просит привести сына демона войны.

- Привести Криса? – переспросил Ориан. – Но зачем?

- Не заставляй меня повторяться, Ориан, – сурово произнес Ферокс.

Молодые драконы переглянулись снова. Потом старший поднялся со своего места – отец действительно ненавидел, если ему приходилось повторять что либо, и не стоило его сердить. Ориан создал портал и, не сказав ни слова, прошёл в него.

Ферокс пододвинул к столу ещё одно кресло, и сел в него.

- Папа, что-то случилось? – негромко спросила Лерден, Террелл вопросительно смотрел на него, молча присоединяясь к вопросу сестры.

- Случилось, – мрачно кивнул он. – Сейчас придет ваш брат… – он на миг умолк, и поправился. – Ваши братья, и я все скажу.

Портал из мира демонов открылся минут чрез пятнадцать. Первым вышел Ориан, за ним – насупленный и очень недовольный Крис. Разумеется, старший брат рассказал ему, по какой причине тот должен отправиться в мир драконов. И молодому демону очень не нравилось, что на его присутствии настаивал сам Ферокс.

Повелитель драконов взглядом указал им на кресла. Ориан сжал плечо брата, слегка подтолкнув его. Дракон знал, что Крис не может простить Фероксу то, что он отказался защитить их мать любой ценой, и опасался как бы тот, что не выкинул. Но демон ограничился лишь неприязненным взглядом в сторону повелителя драконов. Многие за такое и глаз могли лишиться. Криса же Ферокс просто проигнорировал.

Когда все расселись, Ферокс начал, как обычно, без предисловий:

- Мне известно, что вы знаете о ситуации касающейся вашей матери.

Напряжение, повисшее над столом, можно было резать ножом.

- Мы с самого начала знали, что ей грозит опасность, – буркнул Кристиан. – И вам это известно…

Ориан метнул в него предостерегающий взгляд, но сказать ничего не успел.

- Не нужно прикидываться дураком, мальчик, – холодно посмотрел на юного демона повелитель драконов. – И тем более не надо пытаться выставить дураком меня – ты прекрасно понял, что я имел в виду. – Он обвел взглядом своих детей. – Вы все это поняли.

Конечно, они поняли. Поняли, что Фероксу все известно, что они не отступились от этой истории, что нашли способ получить информацию, и что пытаются предпринять какие-то действия. Откуда – другой вопрос.

- Я уже понял, – продолжил Ферокс, – что единственный способ заставить вас не влезать в это дело, это заковать в цепи и запереть в самой глубокой темнице под блокиратором магии.

Драконы беспокойно уставились на него. Они знали, что отец их любит. А еще знали, что он никогда не разбрасывается пустыми угрозами. И именно потому, что он их любит эта угроза не была пустой. Если отец не может полностью повлиять на ситуацию, чтобы уберечь свою жену, то детьми он рисковать точно не станет. И цепи с темницей становятся для молодых драконов вполне реальным будущем. В конце концов, Ферокс – повелитель, и он привык к повиновению. Даже от собственных детей.

Кристиан дерзко вскинул голову, но Лерден протянула руку, сжав его пальцы, и взглядом умоляя молчать. Крис посмотрел на нее… и уступил, тихо выпустив воздух сквозь сжатые зубы. Лерден повернулась к отцу.

- Ты же этого не сделаешь? – тихо спросила она.

- Пока не знаю, – так же негромко ответил Ферокс, не сводя взгляда с демона.

Ему даже стало любопытно, сможет ли мальчишка совладать с собой, или все же брякнет какую-нибудь необдуманную глупость. Дракон почти ждал этого – если демонёнок не удержится и надерзит, одной проблемой у Ферокса будет меньше. Уж для него-то камера найдется точно – чтобы посидел, подумал над своим поведением, а заодно не путался под ногами, и не лез куда не надо. Милена, конечно, не одобрит таких методов воспитания, но с другой стороны – она же сама хотела, чтобы её младший сын не загубил себя, сунувшись куда не просят. Но Кристиан смолчал.

- Я понимаю ваше желание уберечь мать, – снова заговорил Ферокс. – И даже готов признать, что запрещать вам делать это – не самое правильное решение.

Все четверо притихли, боясь лишний раз вдохнуть. Ферокс помолчал, обдумывая то, что собирается сказать, и продолжил:

- Сейчас вы все, последовательно, без недомолвок, расскажете мне, что и откуда вы узнали, и какие действия в связи с этим предприняли. В зависимости от того вы скажете, я решу, можете ли вы и дальше оставаться в этом деле. Но, – он на секунду умолк, и глаза его полыхнули недобрым огнем, – если я почувствую, что вы пытаетесь что-то скрыть от меня, я собственноручно защелкну на ваших руках и шеях браслеты, и запру двери ваших камер, в которых вы просидите до разрешения этой паршивой ситуации.

Молодые драконы ошарашенно уставились на отца. Они не сомневались, что он выполнит свою угрозу до последнего слова. Запрёт собственных детей, как самых опасных преступников, просто чтобы уберечь их.

А вот теперь Кристиан не сдержался.

- Я не дракон, – произнес он, не повышая, впрочем, голоса. – Я – демон. Вы не мой повелитель. И, если уж на то пошло, не мой отец. Вы не имеете права приказывать мне, и ставить условия. Что бы вы тут не решили, вы не помешаете мне спасти мою мать… Раз уж… – он оскалился, и Ориан схватил его за плечо, призывая заткнуться, но тот дернулся, стряхивая руку брата, и закончил, - … раз уж вы сами не можете этого сделать.

- Крис! – вскрикнул Ориан, но это было бесполезно – всё уже было сказано.

Лерден испуганно прижала руку к губам. А Террелл, неодобрительно глянув на младшего брата, обратился к Фероксу:

- Прости его, отец. Он…

- Помолчи, Террелл, – оборвал его повелитель.

Его голос был ровным и спокойным. Когда он заговорил, слова его звучали неторопливо, размеренно. Словно наглые слова юного демона совершенно не задели его. Слыша именно такой тон повелителя, лорды Малого Совета цепенели от ужаса.

- Похвальная преданность, – произнёс Ферокс. – Особенно для демона. Ты прав, мальчик, ты – не дракон. И, хвала Тьме и Небу, я – не твой отец. Но в одном ты ошибся, –голос дракона стал чуть-чуть ниже, и раскатистые нотки рычания окрасили его угрожающими тонами. – В том, что я на что-то не имею права. Ты демон, и такое понятие, как право сильного должно быть тебе знакомо, не так ли?

Крис дернулся, словно получил оплеуху, и от Ферокса это не укрылось.

- Я могу, и буду приказывать тебе, Кристиан Кавэлли. И ты будешь подчиняться. В противном случае, поверь, у меня хватит сил, чтобы укоротить твой длинный язык.

- Отец… – подал голос Ориан, но Ферокс хлестнул его яростным взглядом, и тот притих.

- А теперь, – повелитель драконов снова посмотрел на юного демона. – Хорошо подумай над своими следующими словами. Потому что, ты уже наговорил больше, чем мог себе позволить.

Огненные глаза встретились с алыми. Лерден умоляюще посмотрела на Ориана и Террелла – Кристиан сидел как раз между ними – братья лишь молча кивнули: они заткнут Криса, едва он попытается открыть рот. Ферокс и так проявлял чудеса терпения по отношению к младшему сыну своей жены.

Но вмешательства молодых драконов не потребовалось. Неравная дуэль взглядов длилась недолго – Кристиан отвёл глаза, и даже как-то съёжился в своём кресле. Он привык быть сильнейшим в Зиградене, и иногда забывал, в силу юного возраста, что на каждую силу найдётся другая сила.

Убедившись, что демонёнок растерял охоту качать права, Ферокс вернулся к прерванной теме:

- Итак, я вас внимательно слушаю.

Молодые драконы обменялись взглядами. В сущности – выбора у них не оставалось. Либо они всё рассказывают отцу, либо прямо из Игровой оправляются в темницы на неопределенный срок. Вздохнув, первой заговорила Лерден:

- После нашего с тобой разговора в моей мастерской, я разговаривала с Вельзевулом. Я надеялась, что он сможет что-то рассказать мне. Но он не сказал ничего, – девушка вздохнула, отведя глаза. – Он отказался говорить со мной о том Совете. Потом я решила рассказать о своих предчувствиях Ориану и Терреллу. Крис тоже был там, и всё узнал.

- Мы пытались решить, что нам делать, – продолжил Ориан. – Ты ничего не говоришь, мама бы тоже не стала обсуждать это с нами. А больше спросить нам было не у кого.

- Нам не хватало информации, – подхватил Террелл. – Мы знали, что маме грозит смертельная опасность, но даже не представляли, откуда она исходит.

Повисла тишина, и взгляды устремились на Криса. Он вздохнул, и заговорил, уперев взгляд в стол:

- Я решил попытаться найти информацию в Преисподней. Я не знал, что буду делать, но не собирался ждать, пока Совет Верховных примет решение о казни моей матери, – тут он не удержался, и поднял взгляд, посмотрев в глаза повелителя драконов. Этот взгляд обвинял. Чуть помолчав, Крис откинулся на спинку кресла, и продолжил. – Я хотел попытаться разговорить маму. Упросить её сказать хоть что-то, но… когда я пришёл в Зиграден, то застал там Хищницу.

Крис снова умолк. Ферокс видел, что, как ни странно, ему неприятно говорить об этом, но щадить мальчишку не собирался:

- Ты допросил ее. Применил силу к собственной матери.

Глаза Криса полыхнули яростью:

- Хищница мне не мать!

- Отец, – произнёс Ориан. – Хищница не является матерью никому из нас. Ты знаешь это.

В глазах сына повелитель драконов прочёл осуждение – его наследник явно не одобрял последних слов отца.

- Хищница – это одна из граней личности Милены Кавэлли, – спокойно ответил Ферокс. – Как бы вы к ней не относились…

- Ты сам говорил когда-то, – тихо сказала Лерден, – что Хищница нам не мать. Что мама нас любит, и никогда не скажет то, что говорила нам… эта женщина.

А вот этот удар пришелся в цель. И Ферокс понял, что сам себя загнал в ловушку. Он никогда особо не верил, что дети-демоны могут испытывать тёплые чувства по отношению к собственной матери. Не было заложено этого в их природе. И поведение младшего Кавэлли с Хищницей посчитал лишним тому доказательством.

Но он сам внушал своим детям, что Хищница не их мать, просто чтобы уберечь психику маленьких драконов.

И теперь у него было два пути – либо признать, что он лгал собственным детям; либо согласиться, что Кристиан Кавэлли тоже имел право разделять Хищницу и Милену. Но тогда уже, не обвинять юного демона ни в чем.

- Хорошо, – наконец произнес Ферокс. – Ты допросил Хищницу. Что ты узнал от неё?

Крис немного посверлил его взглядом. Конечно, глупо ждать, что повелитель мира признается перед мальчишкой, что был не прав, но то, что Ферокс не стал развивать тему, моно считать молчаливой капитуляцией в этом вопросе.

- Всё, что происходило на Совете, – неохотно ответил демон. – О богинях, о пробуждении Адалиссы, о хаосе, который последует за этим, о Вратах Бездны и древних богах… И о том, что Астарот предложил казнить мою мать, чтобы избавиться от проблемы…

Молодые драконы снова устремили взгляды на отца. Фероксу эти взгляды были неприятны, но он спокойно встретил их, не дрогнув ни единым мускулом на спокойном лице. Вот чего он точно не собирался делать, так это оправдываться. Даже перед собственными детьми.

- Еще она сказала, – медленно, словно бы через силу заставляя себя говорить, произнёс Кристиан, – что вы первый велели ему заткнуться.

Ферокс с некоторым недоумением посмотрел на юношу. Конечно, все так и было, но, даже если Хищница рассказала мальчишке об этом эпизоде, дракон был уверен, что демонёнок умолчит о нём. Но глянув на парня, Ферокс понял причину – Кристиану Кавэлли было откровенно наплевать на то, что на Совете демонов сказал Ферокс. Он произнёс это для молодых драконов, для своих братьев и сестры. Мальчишка знал, что между повелителем драконов и его детьми намечается вполне понятный раскол, и не желал усугублять его, недоговаривая о чём-то.

Лерден вопросительно посмотрела на младшего брата, и тот кивнул:

- Да, Хищница не стала бы врать о таком. Не в её характере.

Драконесса перевела взгляд на отца, и в её глазах Ферокс увидел что-то похожее на благодарность.

«Дожил, – с лёгкой усталостью подумал чёрный бог-дракон. – Малолетний демон мирит меня с моими же детьми. Что дальше?».

- Что дальше? – сказал Ферокс вслух, имея в виду, впрочем, совершено не то о чем думал.

- А дальше, – ответил Террелл. – Я пошёл в библиотеку, чтобы найти информацию о богинях. Хоть что-то, что могло бы подсказать нам, что делать… И… – молодой дракон умолк на секунду, словно раздумывая, стоит ли продолжать, и закончил. – И заснул там…

- Ты – что? – переспросил Ферокс, решив, что как-то не так понял сына.

Заснуть Террелл мог лишь в одном случае – если бы сам пожелал этого. Но библиотека была последним местом, где его младший отпрыск вознамерился бы спать.

- Да, – кивнул Террелл. – Я заснул. Вернее – меня усыпили.

Ферокс не стал спрашивать кто и зачем, он произнёс лишь одно слово:

- Дайона.

- Да, отец. Уснув, я оказался на поляне, и говорил там с существом, которое приняло облик белого дракона, и называло себя Дайоной, Белой богиней.

- Что она хотела от тебя? – голос Ферокса звучал спокойно, но далось ему это нелегко – эта белая тварь дотянулась до его детей! Она смеет вторгаться в их сознание, и затягивать их в свой поганый мирок!

- Она хотела моей помощи. Она сказала, что не представляет опасности для мамы. Что главную опасность для нее представляют демоны – это они, из страха перед пробуждением Адалиссы, готовы казнить её. Она обещала, что даст маме силу, которая поможет ей спастись от угрозы. Взамен, Дайона требовала две вещи.

Ферокс вопросительно приподнял брови, и Террелл продолжил:

- Первое – она хотела, чтобы я погрузил маму в сон, заставил её уснуть.

Повелитель понимающе кивнул – он ожидал чего-то подобного.

- Вторая – она просила, чтобы я убил ерата, который находится рядом с мамой.

- Ерата? – растерялся Ферокс, не понимая, чем мог помешать древней богине ручной психопат Милены. – Рыжего?

- Нет, не Рейфа, – Террелл качнул головой. – Лекса Мейснера.

- Проклятье, – пробормотал Ферокс.

Милена никогда и словом не обмолвилась, что этот наёмник хоть как то причастен к истории с богинями. Не знала? Или снова что-то не рассказала ему?

«Несносная девчонка, – в раздражении подумал дракон. – Как мне уберечь её, если она постоянно что-то скрывает?!».

- Дальше, – потребовал Ферокс.

- Террелл не поверил Дайоне, – продолжил Ориан. – Но Мейснера мы решили допросить.

Ферокс чуть подался вперёд, сложив локти на столе, и показывая, что он – само внимание.

- Мы с Крисом поймали его в Зиградене. Он ничего не сказал нам. Но он знает что-то, что-то важное…

- Настолько важное, – подхватил Кристиан, – что кто-то очень сильный поставил на его разум мощнейший блок. Он знает, что от него хотят, но никак не может сказать об этом. Ни сказать, ни подумать – ничего, что позволило бы ему хоть с кем-то поделиться информацией. Я пытался взломать блок – бесполезно.

- Я смотрел воспоминания Криса, – заговорил Террелл. – Это действительно сильная магия, отец. Я не смог бы взломать её. Я даже не уверен, что кто-то ранга бога-дракона или Верховного демона может справиться с этой защитой, не убив при этом этого человека.

Ферокс задумался. Его младший сын – гений как в магической защите, так и в её взломе. Сам Ферокс может тягаться с ним только благодаря большему опыту, и большей силе. Ферокс может взять техникой, но у Террелла – талант. Если он говорит, что защита непробиваема, ему можно верить.

- Продолжайте, – велел Ферокс.

- Мы снова оказались в тупике, – сказал Ориан. – У нас была часть информации, но что с нею делать, мы не знали. Но пару дней назад я помогал Терреллу разбирать судебные бумаги, и…

Рассказ о Даймиррах, об их манипуляциях с артефактом Древних, о том, как наследник повелителя драконов приговорил двух неугодных свидетелей, и о том, что поведал отвратительный фамильяр флейты, занял около получаса.

Ещё минут пять Ферокс молчал, укладывая всё в голове. Всё, что услышал. Он не знал, злиться ему или смеяться. Ситуация напоминала фарс – повелитель Преисподней, и повелитель мира драконов ищут выход из сложившегося кризиса, напрягая оракулов и пророков своих миров, и пытаясь растрясти соседствующие расы. Несколько десятков Верховных демонов ищут способ предотвратить катастрофу вселенского масштаба. А продуктивнее всех оказываются три юных дракона, и мальчишка-демон, которым всего-то и надо – уберечь от гибели свою мать. И кто теперь скажет, что у судьбы не чёрный юмор? Вот, кстати, о чёрном юморе…

- Так, – вдохнул Ферокс, понимая, что то, что он собирается озвучить – совершеннейшая глупость, но в данной ситуации он желал придельной ясности во всём. – Я понял, что вы четверо увязли в этом деле до кончиков крыльев. Но прежде чем мы продолжим, я хочу знать – младшая Кавэлли, Аккэлия, она не участвует в… во всём этом?

На Ферокса уставились четыре изумлённые пары глаз. Глядя в них, Ферокс понял, что он первый, кому пришла в голову столь абсурдная мысль. Но сдавать назад повелитель драконов не собирался, и ждал ответа.

- Конечно нет, отец, – наконец, ответил Ориан. – Келл, она же маленькая совсем, и магией не владеет. Разумеется, она ничего не знает.

Ферокс удовлетворённо кивнул. Хвала Тьме и Небу – одной проблемой меньше.

Ни повелитель драконов, ни его дети, ни юный сын демона войны не знали, как на самом деле ошибался Ориан, уверенно произнося эти слова.

- Я не ошибусь, – снова заговорил Ферокс, – если предположу, что к Самаэлю вы уже успели сунуться?

Драконы и демон переглянулись с самыми кислыми выражениями лиц. Ориан посмотрел на отца, и хмуро кивнул.

* * *

Вопрос о том, кто пойдёт расспрашивать ангеласмерти, обсуждался не долго. У Террелла и Лер не было возможности свободно посещать мир демонов. А у Криса не было полномочий – взять и прийти к Верховному демону. Убивать мальчишку за такую наглость Самаэль, конечно, не стал бы – из-за отношения к матери Криса. Но и слушать молодого демона – тоже. Ориан, если подумать, правом на визиты к Верховным демонам тоже не обладал, но он был наследником союзной расы Преисподней. И его так просто Самаэль не мог проигнорировать. Поэтому было решено, что разговаривать с ангелом смерти о некой Кэтэрине, пойдёт именно Ориан.

Оказавшись в мире демонов – в Пандемониуме, дракон пошёл прямо во дворец ангела смерти. Была, конечно, вероятность не застать Самаэля. Распорядитель смерти, исходя из своих обязанностей, часто проводил время в мире людей. Но Ориану повезло – слуги дворца сообщили, что хозяин дома и проводили его в один из залов. Там, перед огромным камином, сидел в кресле ангел смерти, задумчиво глядя на огонь и, кажется, даже забыв о бокале с вином в своей руке. Но приход сына Ферокса для него незамеченным не остался.

- Что привело ко мне наследника мира драконов? – Верховный демон не выказал сильного удивления, однако, судя по тону, радости ему этот визит тоже не доставил.

- Я пришёл поговорить с вами, господин Самаэль. Это касается моей матери, – ответил Ориан, словно, не обратив внимания на столь холодный приём.

Взгляд Самаэля теплее не стал, но появилась напряжённость. Ориан не знал, почему Верховный демон так, по-особенному, относился к его матери. Почему он… любил её. Ведь, для истинного демона подобные чувства были совершенно противоестественны. Для Верховного – тем более. Временами, дракон вообще переставал верить в возможность подобного. В то, что эррильзар Милены, на самом деле, её любит. Но тогда получалось, что он её обманывал? Зачем? Иногда, Ориан делился своими сомнениями с матерью, но та в Самаэле никогда не сомневалась. Она была уверена в искренности чувств своего эррильзара, по одним, только ей известным, причинам. И переубедить её в обратном не представлялось возможным. Но сам Ориан продолжал с подозрением относиться к этой истории. Но сегодня… ему нужен был шанс того, что он ошибался всё это время. Ему нужна была помощь ангела смерти в спасении матери. И если Самаэль, на самом деле, что-то испытывал к Милене Кавэлли… он должен помочь.

- Садись, – указал демон на кресло напротив своего. – И рассказывай.

- Я пришёл не рассказывать, а спрашивать, господин Самаэль, – сказал дракон, садясь.

- Спрашивать? – глаза мужчины недобро сузились. – Ты явился без приглашения в мой дом, для того чтобы задавать мне вопросы? Я правильно тебя понял, мальчик?

- Я делаю это не по собственному капризу, – ровно ответил Ориан. – Это ради мамы. Если вы ответите на мои вопросы, господин Самаэль, то поможете ей. Возможно, спасёте её жизнь.

Сам Ориан еле сдержался, чтобы не огрызнуться на это снисходительное обращение – «мальчик». Но, во-первых, для любого Верховного демона, молодой дракон, действительно, был не более чем сопливым юнцом, пусть и родившимся сыном повелителя. А во-вторых, разговор и так явно не задавался. Если бы Ориан дал волю эмоциям – это сделало бы ситуацию только хуже, и Самаэль мог отказаться, вообще, разговаривать.

- О чём ты хочешь спросить? – после минутного молчания спросил Самаэль.

- Вы знаете, кто такая Кэтэрина?

Рука с бокалом замерла у самых губ Самаэля. Мужчина очень медленно повернул голову, и глянул на молодого дракона столь пронзительно, словно желал заглянуть в его разум. Ориан не смог до конца понять те чувства, что тенью скользнули по лицу ангела смерти. Но ему показалось, что он увидел… страх? Но голос демона сомнений дракона не подтвердил – был ровным, спокойным:

- Откуда тебе известно это имя?

- Это не имеет сейчас значения. Вы мне ответите? Где она сейчас, что с ней?

- Я спрашиваю, – повторил ангел смерти, и в его тоне послышалась откровенная угроза. – Откуда ты знаешь это имя?

- Это долгая история, – нахмурился Ориан. – И сейчас она не важна. Вы ответите на мой вопрос?

- Нет, – твёрдо сказал Самаэль, откинувшись на спинку кресла. – Так что, можешь уходить.

- Но вы что-то знаете, верно? – не сдавался Ориан. – Я знаю… знаю, что эта Кэтэрина была вашей возлюбленной, так?

Демон даже не взглянул на него, отпив, наконец, из своего бокала:

- Я тебе всё сказал, мальчик.

- Но почему? Эта Кэтэрина… она может спасти маму!

- Не может. Даже если бы я сказал, где она… Милену она не спасёт.

- Это вы так думаете? – Дракон рывком поднялся с кресла. – Но, что если я знаю что-то, что не знаете вы? Знаю, как Кэтэрина может спасти…

- Это невозможно! – оборвал Ориана Верховный демон. – Чтобы ты себе не напридумывал… чтобы кто тебе не сказал… Кэтэрина не сможет стать спасением. Даже для себя самой…

Дракон почувствовал, как начинает злиться. Он видел, что Самаэль что-то знает, но не мог понять, почему не хочет говорить об этом. Но когда он заговорил, его голос звучал спокойно, даже как-то отстранённо:

- А может, вы не хотите помогать, потому что… не любите маму? Несмотря на все ваши уверения в обратном? Даже если вы способны на подобные чувства… может, вы ещё любите Кэтэрину? И поэтому отказываетесь говорить о ней?

Демон тоже поднялся с кресла, не желая смотреть на дракона снизу вверх.

- Пытаешься вывести меня из себя? – голос Самаэля утратил спокойствие, превратившись чуть ли не в шипение. – У тебя это начинает получаться! В любом случае, я не собираюсь ничего тебе доказывать.

- Но вы, ведь, не только Верховный демон, господин Самаэль. Вы ещё и эррильзар Милены Кавэлли, – напомнил Ориан. – А как эррильзар повелительницы драконов, вы должны её защищать! Если вы этого не делаете… вы отказываетесь от своей должности?

Дракон ощутил, как сила ангела смерти заполняет собой пространство. Как она рвётся на волю. Самаэль, действительно, разозлился.

- Звания эррильзара меня может лишить только твоя мать. А теперь – убирайся!

- Похоже, всё это время я был прав, господин Самаэль: ваша любовь к моей матери – пустые слова. Верховный демон не способен любить…

- Думай, как хочешь, – отозвался ангел смерти. – Мне плевать на твоё мнение.

И Ориан покинул дворец Самаэля и Пандемониум.

* * *

- Вам надо было прийти с этим ко мне, – сказал Ферокс, дослушав рассказ сына. – Ориан, ты же не мог не понимать, что вероятность того, что Самаэль станет с тобой разговаривать – ничтожно мала.

- Шанс был, – нехотя отозвался старший сын.

Но хватило одного выразительного взгляда отца, чтобы понять, что Ферокс думает о таком оптимизме.

- Ладно, – произнес, наконец, повелитель драконов, после недолгого молчания. – У вас есть, что еще мне рассказать?

- Нет, – за всех ответил Ориан. – Я пару часов, как вернулся от Самаэля. Мы как раз думали, что теперь делать.

- Можете думать дальше, – со вздохом разрешил Ферокс. – Но впредь, я хочу знать обо всём, что вы надумаете, – он медленно оглядел всех четверых. – Причем до того, как вы обратите свои мысли в действия. В противном случае – я сказал, что вас ждет. Это понятно?

Очередной обмен взглядами, и Ориан сказал:

- Понятно.

- Вполне, – откликнулся Террелл, после того, как взгляд отца переместился на него.

- Да, – в свою очередь кивнула Лерден.

Ферокс повернулся к Крису. Тот демонстративно смотрел в сторону, делая вид, что всё происходящее его не касается.

- Кристиан?! – с нажимом позвал дракон.

Демон дернул головой, и недовольно буркнул:

- Да понял я, понял.

- И ты готов принести клятву?

Крис резко повернулся, его глаза полыхнули злостью:

- С чего бы это?!

Ферокс продолжал молча сверлить его тяжелым взглядом, под которым ломались и более крепкие создания, нежели демон-подросток. Крис это чувствовал, и от того становился более нервозным и озлобленным. Но прежде, чем юный Кавэлли успел брякнуть что-нибудь необдуманное, Ориан сжал ладонью его плечо, посмотрел на Ферокса.

- Он все понял, отец, – твердо сказал молодой дракон.

Крис дернулся под его рукой, но ладонь Террелла тут же легла на его второе плечо:

- Он все понял, отец, – эхом за братом повторил он. Потом посмотрел на Криса. – Мы все на одной стороне, и Крис не станет совершать необдуманных поступков, верно?

Демон посмотрел в глаза брата. Потом оглянулся на Ориана. Посмотрел на Ферокса, и, наконец, угрюмо сказал:

- Я все понял. Но клятву давать не стану.

- Мне не нужна твоя клятва, – хмыкнул Ферокс. – Ориан и Террелл поручились за тебя. Выкинешь что-нибудь – подведешь их.

Крис вздрогнул, и как-то беспомощно посмотрел на Ориана. Тот ответил ему коротким взглядом, и убрал руку с плеча. Террелл тоже разжал пальцы, и Кристиан мрачно притих.

- Отец, – заговорил Террелл. – Тот случай, когда Дайона заставила маму уснуть…

Ферокс приподнял брови, показывая, что слушает.

- Когда она очнулась, на её шее были синяки. Она сказала тебе, кто это сделал?

Повелитель драконов задумался. Скрывать этого он не видел смысла. Да и раз уж ему рассказали всё, что он требовал, нужно ответить им взаимностью. Хотя бы для того, чтобы эти юные деятели опять не начали прятаться по углам со своими идеями.

- В тот раз, – заговорил он. – В мир Дайоны проник ангел. Это он пытался задушить Милену.

- Что за ангел? – удивилась Лерден.

- Ангел с лицом Адалиссы. Или с лицом самой Милены. Близнец.

- Но… – начал было Ориан, но Ферокс качнул головой, предугадывая его вопрос:

- Я не знаю, кто или что такое этот ангел. Люциферу он тоже не известен. Дайона называла его Роалд. Это всё, что мы знаем…

- Вот Тьма, – после недолгого молчания, озвучил общее мнение Крис. – Еще и ангел какой-то объявился…

Настроение было передано верно, но больше по этому поводу сказать было нечего.

- Так, – произнес Ферокс, меняя тему. – А теперь покажите мне флейту, этот артефакт Древних. Я должен знать, с чем пойду к Самаэлю.

Разговор с Орианом о казни Даймирров он решил отложить. Вопрос был важным, но не первостепенным.

Глава 22

Я шла по коридору, возвращаясь в свои темницы. Я пыталась сосредоточиться на предстоящем мне деле, но мои мысли, раз за разом, возвращались к Аккэлии, Кристиану и всей этой ситуации. И мысли эти мне совершенно не нравились.

В первый раз, спустившись в темницы, я направлялась в другую камеру, но по дороге вспомнила про пленённого эльфа. Выяснив у слуг, в какую камеру поместили пленника, я решила взглянуть на то, что мой сын сотворил с ним.

Когда я переступила порог камеры, первой моей мыслью было – мои глаза мне лгут. Разумеется, я сразу отбросила её, как невозможную. Посреди камеры, рядом с одним из столов, на котором лежало то, что осталось от эльфа, застыл Крис. Но смотрела я не на него – я смотрела на Аккэлию. В залитом кровью платье, с красными по локоть руками, и бурыми разводами на лице.

Первые и самые глупые вопросы из серии «Что здесь происходит?» или «Что ты здесь делаешь, Келл?» промчались в моём сознании, и канули в небытие.

Краем глаза я заметила тревожно глядящего на меня Ренэтуса. Но сама я посмотрела на главного зачинщика всей этой ситуации, которого, безошибочно, определила сразу.

- Кристиан, – наконец произнесла я. – Как ты посмел привести сюда Аккэлию?!

Крис глянул на меня сощуренными глазами. От меня не укрылось, как он заслонил собой Келл. Та взяла в руки и прижала к себе какой-то журнал, и насторожено поглядывала на меня из-за спины брата.

- Мам… – начал Крис.

Но я решительно перебила его:

- Так, все на выход. Разговаривать мы будем не здесь.

Вздохнув, сын взял сестру за руку, и послушно пошёл с ней к выходу. Свой журнал она так и не выпустила.

Проходя мимо меня, Крис сказал:

- Прикажи, чтобы с этой падалью ничего не делали, – он кивнул на мёртвого эльфа. – У меня планы на это…

Я едва подавила желание отвесить ему подзатыльник – нет, ну какой наглец, он ещё и распоряжения даёт! Но мне хватило одного холодного взгляда, чтобы напомнить сыну, что его ожидает очень неприятный разговор, и лучше бы ему сейчас помолчать. Тот насупился, но возражать не стал.

На Ренэтуса, выходящего следом за ними, я глянула не менее холодно. Ведь он мог послать мне телепатический зов, и сказать, что затеял мой сын. Но почему-то смолчал.

- Мама, – снова попытался обратиться ко мне сын, когда мы покинули подвалы, и я снова не дала ему сказать.

- Драйк! – позвала я, и когда демон появился, приказала. – Отведи Аккэлию в её комнаты и прикажи служанкам привести её в порядок. И присмотри за ней, пока я ни приду.

- Слушаюсь, госпожа, – поклонился Драйк, и повернулся к девочке.

- А вы двое, – я повернулась к сыну и адской гончей. – Идёте со мной.

Крис вскинул голову, посмотрел мне в глаза, и вдруг повернулся и окликнул:

- Драйк, подожди.

Демон, который дошел с моей дочерью до конца коридора, обернулся, глянул на Криса, потом вопросительно посмотрел на меня. Я несколько растерялась, а Крис быстро преодолел разделяющее их расстояние.

- Кристиан! – я начинала злиться по настоящему – что этот мальчишка себе позволяет?

Он наклонился к сестре:

- Келл, дай мне это ненадолго.

Он указывал на журнал, что демонесса так и не выпустила из рук. Девочка посмотрела на журнал, потом глянула на меня, и повернулась к брату:

- Ты же вернёшь мне его?

- Конечно, малышка. Обязательно.

Девочка нехотя протянула ему журнал. Крис взял, и Драйк, наконец, увел Аккэлию. Кристиан снова вернулся ко мне.

- За мной, – коротко велела я.

И, не оглядываясь, пошла вперёд. За спиной я слышала едва уловимую поступь Криса, и тихое цоканье когтей Ренэтуса.

Я привела их в свой кабинет – ещё не хватало, чтобы слуги видели, как я отчитываю сына. Или того пуще – как я выговариваю адской гончей. Сев за свой рабочий стол, я угрюмо посмотрела на Криса – тот стоял передо мной, с самым невозмутимым видом. Ренэтус по своему обыкновению уселся возле двери, опустив тяжёлую голову. На меня он не смотрел. Сказать, что я была зла – значит ни сказать ничего.

- Итак, Кристиан, – холодно начала я. – Я хочу услышать внятный ответ: почему ты нарушил мой запрет в отношении Аккэлии?

Сын посмотрел мне в глаза. Честно говоря, я надеялась увидеть в его взгляде хоть тень вины, или раскаяния. Разумеется, ничего этого там и близко не было.

- А что, собственно, я сделал такого предосудительного? – нахально спросил меня Крис.

- Что сделал? – я приподняла бровь. – Я скажу тебе, то ты сделал. Ты, зная о том, что я запрещаю Келл посещать темницы, смотреть на пытки, и, уж тем более, участвовать в них, тем не менее, привёл её в подземелья, и позволил ей пытать этого эльфа.

- Это остроухий позарился именно на неё, – невозмутимо заявил Крис. – По-твоему, она не имела права для мести?

Я заподозрила, что сын решил поиздеваться надо мной.

- Дело не в мести, и не в этом проклятом эльфе, – мне пришлось призвать всё своё терпение. – Я не хочу, чтобы Келл смотрела на всю эту грязь, на эту кровь…

- Почему? – резко перебил меня сын.

- Потому, что она – ребенок…

- Она демон! – Крис повысил голос. – Аккэлия – демон, мама! Ты не изменишь её природы…

- Я не пытаюсь изменить её природу, – мой голос прозвучал резче, чем мне того хотелось бы. – Но ей всего пять лет…

- И что? В мои пять лет ты не пыталась от чего-то оградить меня…

- Ты другой, Кристиан, ты – сильный. И в свои пять был сильным, и жестоким.

- Да, – Крис вскинул голову. – Но это не оправдывает того, как ты поступаешь с Келл.

А вот это прозвучало как обвинение, и я ощутила, что если разговор продолжится в том же ключе, я сорвусь-таки на крик. Но пока мне удавалось совладать с собой.

- О чем это ты?

- Ты пытаешься оградить её от всего, – он вдруг сделал пару шагов вперед, упёрся ладонями в стол (предварительно выпустив из рук блокнот, который забрал у Келл), и навис надо мной. Его глаза вспыхивали алыми бликами. – От крови, от грязи, от жестокости…

- Да, и это нормально, – я спокойно ответила на его взгляд. – Крис, ребенку не место в пыточных. Она ещё насмотрится на всё это в будущем. Сейчас я не хочу, чтобы она это видела.

- Ты не хочешь?! – вдруг закричал молодой демон. – Не хочешь, чтобы она видела кровь и грязь?! В таком случае, ты права – в будущем она насмотрится на это – только смотреть она будет с такого же разделочного стола, на каком сдох этот чёртов эльф сегодня.

Его слова хлестнули меня как плеть. Я не могла понять, к чему он ведет.

- Кристиан…

- Мама, её нужно учить жестокости, а не ограждать от неё! – он чуть наклонился надо мной, словно хотел подавить массой. – Аккэлия должна быть жестокой. Без раздумий прибегать к пыткам, хотеть их, хотеть причинить боль.

- Она совсем малышка…– слова сына мне более чем не понравились, но мне ещё удавалось сохранить тон ровным.

Но в этот момент у меня закралось чувство, что я делаю что-то неправильно. Это раздражало еще больше.

- Она – слабая, у неё нет магии, – продолжал сын, и я уловила в его голосе рычащие нотки. Похоже, эта ситуация вывела его из себя ничуть не меньше, чем меня. Только причины у нас с ним были разные. – И если ты хочешь, чтобы она была чем-то большим, чем игрушкой для каждого, кто сильнее, она должна быть жестокой. Жестокой и безжалостной. Иначе она сама окажется в чьих-то темницах, и кто-то будет наслаждаться ее болью.

- Ты прекрасно знаешь, что я не допущу этого… – начала я, но молодой демон вдруг отшатнулся от стола, словно я его ударила.

- Не допустишь? – спросил он со звенящей горечью в голосе. – Не допустишь… А как?

Взгляд его вдруг стал злым и каким-то безнадёжным:

- Как ты не допустишь этого, мама? Ведь… ведь твоя жизнь сейчас висит на волоске…

Я вскинула голову, собираясь ему ответить, но он продолжил:

- Но даже если бы не это, если бы твоей жизни ничего не угрожало, сколько лет ты сможешь оберегать её? Прятать от мира?

Мне не понравились его слова. Ни упоминание о моём собственном шатком положении, ни предположение, что я по любому не смогла бы долго оберегать свою дочь.

- Хочешь сказать, что пристрастие к пыткам станет для нее лучшей защитой?

- Да, – невозмутимо кивнул сын. – Потому, что умение и готовность ответить болью на собственную боль заставят относиться к ней серьёзнее, чем к красивой игрушке. Пусть она будет готова к мести, и пусть умеет делать это так, чтобы как можно меньше желающих находилось с ней связываться.

Я слушала его, чуть прикрыв глаза. Рассуждения сына были наивными – любому Верховному демону, позарившемуся на Келл, будет совершенно наплевать на её готовность и умения в пыточном искусстве. Крис всё же очень молод, и ему это простительно. Меня напрягало другое – маленький червячок сомнения в том, что я поступила правильно, запретив Келл посещать темницы.

- К тому же, ей уже нравится это, – видя, что я не спешу возражать, хмыкнул Крис. – Ты бы знала это, если бы хоть раз отвела ее в камеры сама…

- Хочешь сказать, ты не в первый раз привел её на пытки? – мрачно спросила я, бросив, при этом, взгляд на Ренэтуса. Вот интересно, чего ещё я не знаю о времяпрепровождении своей дочери?

- И не в последний, – он демонстративно сложил руки на груди. – Ей нравится кровь на её руках. Ей нравятся крики и чужая боль, – он вздохнул. – В тебе говорит человеческое прошлое, мама. Я слышал, что люди трясутся над своими детёнышами, ограждая их от всего – делая вид, что в мире нет смерти, боли, жестокости… и даже секса. Только это бред – всё это есть. Келл – демон. И её нельзя воспитывать, как человека.

А вот эти слова заставили меня посмотреть на сына внимательнее. Это уже не было речами подростка-максималиста, не приемлющего полумер. Это было рассуждение взрослого разума, уже неплохо знавшего жизнь, и сумевшего точно вычислить суть проблемы. Признаться, я растерялась, и только многолетняя привычка не позволять эмоциям отражаться на лице, позволила мне скрыть это. Я перевела взгляд на адскую гончую.

- Ренэтус, почему я не знаю, что моя дочь неоднократно посещала темницы, –поинтересовалась я тоном, не сулившим стражу Келл ничего хорошего.

Пёс повернул ко мне тяжёлую голову, посмотрел прямо в глаза. На собачьей морде ни читается мимика, но я поняла, что он, как и Крис, не чувствует за собой никакой вины.

- Потому, что твой сын прав, Милена, – прозвучал у меня в голове ответ.

Я ждала продолжения, но его не последовало. И это рассердило меня еще больше: теперь ещё и адская гончая будет решать, что лучше для моего ребенка?! Но отчитать Ренэтуса я не успела.

- К тому же – посмотри, на то, что она делала во время пыток, – Крис сунул мне в руки оплетённый кожей блокнот, который взял у сестры. – Я лишь получаю удовольствие, слушая как эти ничтожества орут, захлебываясь собственной кровью. А Келл не просто наслаждается их болью – она исследует, изучает.

Я небезосновательно подозревала, что сын пытается вывести из под удара своего четвероногого сообщника, отвлекая моё внимание, но журнал взяла. Пролистав страницы, я без труда определила, что за тёмно-бурые «чернила» использовала моя дочь. Вчиталась в её крупный угловатый подчерк – и поразилась. Общее время регенерации всего организма, врем регенерации отдельных частей тела и органов. Реакция «объекта» на боль, на разнообразные препараты, на агрессивную магию (с этим не иначе, как Крис помогал). Наблюдение за движением собственной магии «объекта». Столбики цифр, пояснения на полях… Практически полноценное исследование.

«А ведь ей всего пять лет, – подумала я, переворачивая последнюю исписанную страницу. – Что будет, когда она станет старше?».

- Ты подарила Рейфу двух драконесс, – сказал Кристиан, наблюдая за мной. – Так заодно подари какого-нибудь дракона Келл, и посмотри, с каким удовольствием она вскроет его.

Я медленно положила журнал с записями Келл на стол. Я смотрела в пространство, пытаясь привести в порядок тот сумбур, что творился у меня в мыслях.

Я всегда ставила перед собой цель – защитить Келл, защитить от всего. От мира демонов, от его влияния, и от того, чем этот мир наполнен – эти самые пресловутые кровь, грязь и всё прочее. Но по всему выходило, что я делала только хуже – слабость Аккэлии застила мне глаза.

Я не мешала Крису, когда он разносил Зиграден (лишь просила его быть осторожнее), потому что понимала – его растущей силе нужен выход. Я не препятствовала, когда Ферокс на тренировках ломал Ориану кости, потому что понимала – Ориан должен быть не слабее отца, если однажды ему предстоит взять власть над миром драконов.

С сыновьями я понимала необходимость жестокости и риска в их развитии… так почему я не смогла понять этого в случае с Келл?

Неужели, Кристиан был прав, и моё человеческое прошлое всё же сыграло со мной злую шутку, не смотря на то, что я изо все сил вытравливала из себя человека? Я видела в Аккэлии нуждающегося в защите ребенка, но не видела в ней демона? Несмотря на свои же собственные слова, что Келл – демон, и принадлежит миру демонов, и никуда ей от этого не деться… сама я относилась к ней не как к демону.

- Ладно, – медленно произнесла я, всё еще глядя в пространство. – Будет ей дракон…

Повисло недолгое молчание, а потом Крис осторожно спросил:

- Значит, ты разрешишь Келл ходить в темницы? Под моим присмотром, конечно.

- Разумеется, разрешаю, – вздохнула я, поднимая на сына взгляд. – Ходите в темницы, и терзайте там кого хотите.

Я помассировала пальцами виски:

- Я свершила ошибку. Но у меня хватает здравого смысла, чтобы не упорствовать в ней.

Тот улыбнулся, с явной ноткой торжества, и потянулся к журналу на моём столе, но я положила ладонь на кожаную обложку:

- Нет. Я попозже зайду к Келл, и сама верну ей это. Мне есть о чём поговорить с ней.

- Ладно, – не стал настаивать сын. – Но я хотя бы скажу ей, что ты не сердишься. А то она переживать будет.

- Конечно.

А потом я снова посмотрела на адскую гончую:

- Ренэтус, я не собираюсь грозить тебе какими либо наказаниями. Но впредь, я хочу знать обо всех перемещениях Аккэлии. Это понятно?

- Я всё понял, Милена, – пёс наклонил голову. – Больше ничего не утаю.

Сочтя разговор оконченным, я отпустила обоих к Аккэлии. О том, что Кристиан так и не дошёл до комнаты сестры, а был перехвачен по дороге Орианом, я узнала значительно позже.

А я снова вернулась в темницы. У меня было дело, с которым давно пора было разобраться. Но, даже спускаясь по ступеням в подвалы, я никак не могла избавиться от очень неприятного осадка, оставшегося после разговора с Крисом. Я слишком опекала Келл. Слишком старалась оградить её от всех опасностей, защитить. Не обращая внимания на то, что тем самым наношу больше вреда, чем пользы. Ведь, если я хочу, чтобы моя малышка смогла выжить в мире демонов… пусть и без магии… она и сама должна стать демоном до самых кончиков волос. Жестокой, беспринципной… Иначе, я рискую вырастить вторую Диэнну, которой не будет места ни в Зиградене, ни где-либо ещё. И Крис осознал это и увидел куда раньше, чем я – родная мать. «Хороша же из меня мать, нечего сказать, – невесело усмехнулась я. – Когда даже собственный сын видит мои ошибки в воспитании дочери». Но долго корить себя я не могла, да и не собиралась. Я совершила ошибку – я её исправила. Пусть и не без подсказки со стороны. Тем более что в темницах меня ещё кое-кто ждал.

Я открыла тяжёлую дверь и вошла в камеру, где находилась драконесса. Она не была скованна цепями – просто сидела на полу, поджав под себя ноги. Я ощутила магию, которая разлилась в воздухе, словно, морось в пасмурную погоду. Похоже, драконесса неоднократно пыталась выбраться отсюда, но безрезультатно. Здесь на стены и решётки магия не действовала. Даже если ты высшая аристократка Реншаара. Исключением были лишь члены семьи Кавэлли, Верховные демоны, да боги-драконы. У этой Нижони же шансов не было никаких.

- Ты так и не усвоила урок, который я преподала тебе в прошлый раз, – произнесла я. – Очень жаль.

Девушка вздрогнула, увидела меня… быстро вскочила на ноги, но лишь для того, чтобы, тут же, опуститься на колени:

- Повелительница, приветствую вас.

«А ведь, как ни парадоксально, держится она куда лучше, чем Саварис, – оглядела я драконессу. – И дело здесь не в отсутствии или наличии цепей. Хотя… она ещё не знает, что её ждёт».

- Догадываешься из-за чего ты здесь, снова, оказалась?

- Нет, повелительница, – Нижони смотрела на меня честными глазами. – Я не сделала ничего, чтобы могло прогневать вас. Во всяком случае, нарочно! – торопливо сказала она. – Если я сделала что-то, что могло вам не понравиться, повелительница, то только по незнанию. Если это так, я прошу простить меня и указать мне на мою ошибку, чтобы впредь я не совершала подобного.

«Да уж… Не будь я уверена в её виновности, могла бы и поверить. Замечательная актриса! – подумала я, почти с восхищением. – Ни тени притворства не видно! Если бы она не ошиблась в выборе той, от кого можно, запросто, избавиться… с её умением, возможно, могла бы через сотню-другую лет и титул себе вернуть. Но, я очень не люблю, когда кто-то тянет руки к моим игрушкам».

- Значит, ты не знаешь, что вернуло тебя в Зиграденские темницы. Ты в этом, абсолютно, уверена?

- Да, повелительница. Уверена. Я преданно служу вам и повелителю, пусть теперь и… в таком качестве.

- Преданно служишь? – я усмехнулась. – Так преданно, что посмела посягнуть на мою собственность?

- О чём вы говорите, повелительница? Я не понимаю… Я…

Мне стал надоедать этот спектакль, и я прервала её:

- Достаточно. Раз ты не хочешь отвечать сама, то скажу я. Ты посмела воздействовать гипнозом на ту, о ком тебе приказали заботиться. Вынудила её, против воли, покинуть дворец, кроме того, заставив её говорить то, чего на самом деле не было. Ты, до сих пор, считаешь, что ничего не сделала?

- Повелительница… – сначала в глазах драконессы было замешательство, но, затем, её взгляд стал уверенным. – Вы говорите об этой… провинциалке? О Диэнне Маррэт? Да, я признаю, что воздействовала на неё своей силой, но… я сделала это ради вас!

- Ради меня? О чём это ты болтаешь?

- Я… я знаю таких, как она, повелительница. Низшая аристократка, на которую, вдруг, обратят внимание те, кто имеет власть и силу. Она использует этот шанс… возомнит о себе невесть что… А эта Диэнна… она посмела влюбиться в повелителя! Это было видно! И она… она хотела всё внимание повелителя… Она мечтала подвинуть вас в этом плане! Она только выглядела доброй и наивной, а на самом деле… она циничнее и расчётливее многих представителей высшей знати Реншаара! Я поняла это и… решила избавиться от неё, чтобы… чтобы этого не пришлось делать вам в дальнейшем! Чтобы вы не тратили на неё своё время!

- Чтобы я не тратила своё время? Получается, ты за меня решила, что мне делать, а что – нет? Решила за свою повелительницу?

- Я… я понимаю, что я виновата, но… я хотела помочь!

Я смотрела на неё с презрением. Всё, что Нижони говорила, было ложью – от первого до последнего слова. Я знала, что у неё были совершенно иные причины, чтобы избавиться от Диэнны. И я хотела их услышать.

- Я не верю тебе, – без всяких эмоций в голосе произнесла я. – Я хочу знать, что двигало тобой на самом деле. И если ты не скажешь мне всё сейчас … То, что происходило здесь с тобой в прошлый раз, покажется тебе детским развлечением.

Драконесса заметно вздрогнула. Она прекрасно помнила, что я с ней делала в прошлый раз. И она верила мне, что я могу сделать что-то ещё. Что-то гораздо хуже того, что она уже перенесла.

- Но почему вы мне не верите, повелительница? – тем не менее, она не оставила попыток убедить меня в бескорыстности своих мотивов. – Почему вы не верите, что я хотела помочь?

- Я знаю, какая ты… Нижони. И я знаю, какой является Диэнна. Ты лжёшь своей повелительнице. Лжёшь во всём. А ложь я ненавижу. Я даю тебе последний шанс сказать правду – моё терпение закончилось. Ещё одно слово лжи и ты пожалеешь о том, что выжила в этих темницах в прошлый раз.

На лице Нижони появилось выражение загнанности. Как у добычи волков, которую стая серых хищников окружила со всех сторон, и бежать некуда. У девушки выхода тоже не было. Она не могла надеяться на то, что я её просто пугаю. Не могла надеяться, что я просто проверяю её, и что если она продолжит стоять на своём, я ей поверю. Это было бы слишком хорошо. Нижони чувствовала, что я, действительно, ей не верю. И что если она, на самом деле, снова скажет, что хотела мне помочь… ей будет очень и очень больно. И, наконец, она заговорила:

- Она… эта девчонка… Она получила то, чего не смогла получить я! Я так мечтала о внимании повелителя… чтобы он заинтересовался мной…

- Последнее у тебя было, – напомнила я ей. – И, возможно, в дальнейшем было бы что-то ещё, но… Ты сама лишила себя этого, совершив глупость.

- Я понимаю, что тогда совершила ошибку, повелительница. Но когда я увидела, что эта девчонка Диэнна получает всё, о чём я только мечтала... – красивое лицо драконессы исказила ненависть. – Я разозлилась. Вот и всё.

- И ты подумала, что заставив Диэнну уйти из дворца, ты от неё избавишься?

- Не совсем. Я знала, что рано или поздно вы её схватите. Она же не имела права покинуть дворец. А потом вы бы её казнили. Тем более, после всех её признаний. Ну, это если бы вы её вообще стали слушать. Какая вам разница, что говорит та, кто делит постель с вашим мужем?

- Ну, что говорила ты, меня когда-то, вполне, заинтересовало, – хмыкнула я. – В любом случае, ты совершила огромную ошибку, решив избавиться от Диэнны.

- Повелительница… – она запнулась, словно решая, стоит ли продолжать, но всё же закончила. – А могу я узнать… где я ошиблась?

«Она думает, что ещё может избежать смерти, – поняла я. – Ей интересно лишь потому, что она считает, что я накажу её по-другому. В этом она ещё более наивна, чем Диэнна».

- Ты нигде не ошиблась, – ответила я. – Тебе просто не повезло. Да, я стала слушать объяснения Диэнны и, как ты и планировала, они ввели меня в заблуждение и разозлили. Но рядом оказался мой ерат. И твой гипноз он увидел и снял.

- Но… даже если так… вы же, всё равно, могли убить её! – Драконесса выглядела искренне растерянной. – Зачем вам та, кто претендует на вашего супруга?! Зачем вам влюблённая в него девчонка?!

- А вот это, пожалуй, и было твоей единственной ошибкой. Диэнна вовсе не влюблена в Ферокса.

- Нет? – еще больше растерялась Нижони. – Но… она выглядела такой испуганной, когда я сказала ей, что повелителей нельзя любить… Я не могла ошибиться!

- Ты ошиблась не в том, что девушка влюблена или нет. Ты ошиблась в объекте её влюблённости. Диэнна влюбилась не в Ферокса. Она влюбилась в меня.

- В вас?! - надо признать, что после всего притворства, было приятно видеть на её лице искреннее изумление. – Но… как… Вы же… обе женщины! Развлечение – это одно, но влюбиться…

- Не вижу в этом никаких препятствий, – сказала я. – В любом случае, ты ответишь за то, что сделала.

- Вы… будете меня пытать, повелительница? – голос драконессы задрожал.

- Нет, не буду, – ответила я, а когда драконесса, с облегчением, выдохнула, продолжила. – Если тебя и будут пытать, то это буду не я.

- Вы… хотите отдать меня своему ерату?! Снова?! Пожалуйста, повелительница… не делайте этого! Сжальтесь!..

- Кто сказал, что я отдам тебя Рейфу? – изобразила я удивление. – Речь не о нём. Впрочем, сама всё узнаешь. А пока, слуги приготовят тебя.

- Приготовят? Для чего?

- Не для чего, а для кого, – но дальше я говорить ничего не стала – вышла, а в камеру Нижони зашли двое слуг.

Я вернулась в темницы приблизительно через час. И результатом того, что сделали слуги с Нижони, осталась довольна. Драконесса была красивой от природы, но теперь её красота стала ярче. Золото волос плащом укрывало её плечи и спину. Платье, из почти такого же, золотистого шёлка, подчёркивало белизну её кожи и, в общем-то, больше открывало тело, чем закрывало его. Из украшений только пара тонких браслетов на руках. «Только красного бантика не хватает, – хмыкнула я про себя. – Которым обвязывают коробки с подарками».

- Повелительница, – драконесса встала на колени.

- Встань, – велела я. – И надень это.

Я протянула ей то, что сверкнуло в свете свечей драгоценными камнями. Ещё не разглядев, что это, драконесса заинтересованно улыбнулась, решив, что это украшение. Но когда она разглядела то, что попало ей в руки… улыбка сползла с её лица. Она держала в руках ошейник. Да, в россыпи рубинов и мелких алмазов, но это не отменяло того, чем он являлся. Чёрный кожаный ремень был с золотым замком. И на нём, также, было небольшое кольцо, к которому можно было прикрепить поводок или цепь.

- Я… это не надену, – Нижони смотрела на ошейник, как на самое омерзительное и ужасное, что она видела в своей жизни.

И, скорее всего, это действительно так и было. Драконы – существа гордые и свободолюбивые. Даже когда Нижони стала служанкой, она имела относительную свободу. Да и гордость бывшей аристократки новая должность не умалила. Для неё надеть ошейник… было самым унизительным, что только могло с ней произойти.

- Наденешь, – спокойно произнесла я. – Если не сама, то с помощью моего ерата. Поверь мне, он умеет… помогать так, что ты пожалеешь, что не сделала этого самостоятельно. Я жду.

Нижони смотрела на меня пару секунд, словно, надеясь, что я передумаю. Но я ждала. Мысленно, я выделила ей для решения тридцать секунд. Если бы за это время она не пришла к правильному выводу… Рейф был бы очень доволен. Но драконесса, всё-таки, защёлкнула замок на своей шее.

- Повелительница… зачем… зачем вы это делаете? Зачем… это унижение? – спросила девушка.

- Что, неужели не нравится? – удивилась я. – А по мне так, этот ошейничек очень тебе идёт. А теперь, подойди ко мне.

Когда Нижони подошла, я потянулась к кольцу на ошейнике и, через секунду, защёлкнула на нём достаточно длинную тонкую цепь. В это же мгновение девушка дёрнулась, а её лицо побелело от ужаса:

- Зачем… За что?! Что вы творите?! Я вам… я не собака! Я – дракон!

Она ухватилась за цепь руками, словно, намереваясь порвать её. Я ощутила вибрацию металла – Нижони, действительно, силилась освободиться, применив магию. Но это ей не помогло. Даже если бы не сами стены темницы, цепь и ошейник тоже были магическими артефактами. Их нельзя было сломать, порвать… Их мог снять только «хозяин», которым являлась я. По сути, этим они напоминали «оковы неволи», которые когда-то были на мне самой.

Я грубо дёрнула драконессу на себя так, что её лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего:

- А теперь, послушай-ка меня. Я помню, что ты – дракон. Но ты, видимо, совершенно забыла, кем являюсь я. Я – демон. Неважно, сколько в моей крови примесей, но я – демон. И ты сейчас в мире демонов. Здесь всем плевать на твоё происхождение, статус и тому подобное, если ты не можешь себя защитить. Ты – не можешь. И я могу делать с тобой, абсолютно, всё, что захочу.

- Нет, пожалуйста, повелительница... – в глазах драконессы блеснули неподдельные слёзы. – Я всё осознала! Я всё поняла! Я, всё что угодно, для вас сделаю! Только отпустите!.. Снимите… снимите с меня это кошмар… Прошу!..

- Ты слишком поздно всё осознала. Ты должна была это сделать ещё в первый раз, как попала сюда. Ты этого не сделала. И теперь можешь винить в происходящем с тобой только себя.

Я, с силой, оттолкнула её от себя так, что драконесса упала. А потом, не дождавшись, пока она придёт в себя, натянула цепь так, что Нижони была вынуждена быстро вскочить на ноги, чтобы не волочиться по каменному полу.

- А теперь, пошли, – и я повернулась к выходу из темницы, держа цепь в руках.

Нижони успела сделать несколько шагов, прежде чем задала ожидаемый вопрос:

- Куда мы пойдём? И… повелительница… Вы, правда, поведёте меня… в таком виде?

- Вид у тебя самый подходящий, – усмехнулась я, развернувшись к ней. – Для подарка – в самый раз.

- Для… подарка? – глаза девушки расширились. – Что вы хотите этим сказать?

- То, что и сказала, – пожала я плечами. – Я подарю тебя одному из своих покровителей. Верховному демону Асмодею.

Мне понравилась её реакция на мои слова. Ужас, отчаяние… Разумеется, Нижони знала, кто такой Асмодей. Как и любая аристократка, правящие верхушки бессмертных рас, она должна была знать от и до. А уж, тем более, расы-союзника. А Асмодей славился своим извращённым садизмом. Да, он отнюдь не был воином и предпочитал уходить от сражений, если это возможно. Но менее страшным, чем тот же Аббадон, он от этого не становился. Он был жесток по-своему. Он мог доводить до боли очень медленно… смакуя каждый этап… доводя до агонии… до безумия… А после всего этого он, вполне, мог приласкать свою жертву. Тоже своего рода садизм. Тем более что ласками Асмодея нельзя было обманываться. Те, кого он ласкал, через секунду могли оказаться в загоне с его любимыми питомцами. А он с удовольствием будет наблюдать, как эти монстры жрут свою жертву… или трахают ее… и слушать, как они вопят от боли. Характер Асмодея был известен всем. И драконесса о нём знала. Она прекрасно осознавала, что с ней будет, если она попадёт к демону похоти. Точнее… нет, не осознавала. Боялась даже представить. Игрушки Асмодея долго не жили… в том случае, если им везло. Если же им не везло… в лапах Верховного демона они могли провести не один месяц, молясь всем известным богам о смерти. И против Верховного демона магия Нижони не поможет – это драконесса тоже осознавала. В его власти она будет полностью беззащитна.

- Вы… вы не имеете права! – наконец, закричала она. – Я – дракон! Я аристократка Реншаара! Вы не можете… не можете отдать меня Верховному демону! Повелитель не позволит такого беззакония!

- Ты уже давно не аристократка, Нижони. А даже если бы и была ею… поверь мне, Фероксу было бы плевать. Как плевать ему и сейчас. Так что, даже не надейся на то, что тебя кто-нибудь спасёт.

- Повелительница! – драконесса упала передо мной на колени, обхватила мои ноги. – Я умоляю вас! Не отдавайте меня Асмодею! Лучше… лучше ваш ерат! Лучше вы! Но… не Верховный демон! Молю… молю вас!..

- Сначала говоришь, что я не имею права, потом – умоляешь, – я отступила, заставляя драконессу отпустить меня. – Побереги лучше своё красноречие для Асмодея.

А Нижони, ещё не поднявшись с колен, продолжала смотреть на меня… смотреть… Она поймала мой взгляд… по её щекам текли слёзы… И тут, я ощутила, как чужая магия мягко начинает меня обволакивать. Нижони медленно поднялась, всё также, не отпуская мой взгляд.

- Ты сейчас снимешь с меня ошейник и вернёшь меня в мир драконов, – её голос – тягучий, нежный – ввинчивался прямо в сознание. – А потом ты забудешь, что я сделала с Диэнной Маррэт и оставишь меня в покое.

«Эта тварь, что, пытается меня загипнотизировать?! – в ярости подумала я. – Воздействует магией на свою повелительницу?! Ничтожество!». И я воспользовалась ещё одним свойством цепи и ошейника. Магия металла заколола пальцы, а драконесса с воплем рухнула. Она кричала, кричала… Магия терзала её изнутри, не вредя внешне. Не могла же я вручить Асмодею попорченную вещь.

- Думаю, этого достаточно, – я остановила пытку минуты через три и, судя по всему, этого для Нижони, действительно, было достаточно. – А теперь, вставай. Не встанешь, потащу тебя волоком или, как собачонка, будешь бежать за мной на четвереньках. А ты, ведь, этого не хочешь?

Драконесса поднялась на дрожащих ногах. Её ощутимо шатало. Но мне было плевать. «Не будет за мной успевать, воплощу свою угрозу в жизни» – решила я. А Нижони, словно, почувствовала моё намерение. Она всеми силами старалась поспеть за мной, не отстать… Это даже немного расстроило.

Я создала портал, как только мы поднялись по лестнице, покинув темницы. Портал привёл нас прямо во дворец Верховного демона – в один из залов. По правилам, делать такого было нельзя. Это считалось неуважением к Верховным демонам. Хочешь прийти в гости – твори портал рядом, а оттуда иди пешком. Но я, в этом плане, была исключением. У меня было разрешение от всех моих покровителей.

Асмодей был в одной из спален. И не один, а в компании двух обнажённых рыжеволосых демонесс. Я застала их в самом начале приятного процесса. Сам Великий герцог раскинулся на кровати. Одну из демонесс Асмодей прижимал к себе, целуя и лаская её. Вторая демонесса, в это время, одаривала мужчину оральными ласками. Мне даже показалось, что все трое так увлечены друг другом, что моё присутствие никто не заметит и мне придётся обращать на себя внимание. Но, я ошиблась. Как только скрипнула входная дверь, Верховный демон отвлёкся от одной из своих партнёрш, при этом, не мешая второй продолжать.

- Сладкая моя! Какой неожиданный визит. Не хочешь присоединиться?

Я, не без интереса, глянула на сцену, развернувшуюся передо мной. Демонесса, которая доэтого целовалась с Верховным демоном, смотрела на меня призывно, похотливо. Она медленно облизнула свои пухлые губы… провела руками по своему красивому стройному телу, по груди… всем своим видом показывая, что будет очень даже не против моего участия. И, в другой раз, я, может быть и согласилась, но не сегодня.

- У меня кое-что есть для тебя, Асмодей, – заговорила я, отведя взгляд от девушки. – Подарок.

Я приблизилась к кровати, дёрнула цепь, заставляя Нижони подойти. Драконесса, избегая смотреть на кого-либо, подошла ко мне, оказавшись прямо напротив Асмодея.

- Драконесса?! – глаза мужчины хищно предвкушающе сверкнули. – В качестве подарка?!

- Да, – кивнула я. – Нравится? Примешь? – я протянула ему цепь, улыбаясь.

Нижони в этот момент подняла глаза и, впервые, посмотрела на Асмодея с мольбой. Видимо, она всё никак не могла поверить в то, что навсегда покинула мир драконов. Что то, что могло бы сработать против дракона, от демона не спасёт. Мольбы… это то, что демонам очень нравится. Но нравится не в том смысле, что они к ним прислушиваются, а в том, что они ими наслаждаются, мучая жертву. Да, дракон мог бы сжалиться. Кроме того, Нижони происходила из аристократии – это тоже могло стать влияющим фактором. Но… не здесь.

Верховный демон, с удовольствием, разглядывал Нижони. И ему явно нравилось то, что он видел. Красивая… с таким несчастным беспомощным взглядом… в магическом сковывающем ошейнике… К тому же – дракон. Драконы никогда, таким образом, не попадали под власть демонов. Честно говоря, вообще никогда не попадали. Нижони была первой и, возможно, что последней. А это делало её чрезвычайно ценной игрушкой. От такой демон похоти не мог отказаться.

- Извини, дорогая, но ты мне мешаешь, – Асмодей, на удивление нежно, отстранил от себя вторую демонессу, ласкающую его, и встал с кровати.

Демонессы, оставшись без внимания мужчины, тут же прижались друг к дружке, чувственно прикасаясь, и с любопытством наблюдая за происходящим.

– Ты, необыкновенно, порадовала меня, сладкая. Конечно, я приму твой подарок, – цепь Нижони легла в ладонь Верховного демона. – Хочешь что-нибудь за него?

- Нет, кроме… Я хочу посмотреть на то, что ты будешь с ней делать, – сказала я.

- И всё? – рассмеялся мужчина. – Сладкая моя, ты просишь слишком мало! Подумай, как следует!

Я действительно задумалась. До этого момента мне не приходило в голову что-то просить у демона похоти за Нижони. В конце концов, таким образом, я просто избавлялась от драконессы. Но теперь… почему бы этого не сделать? Не каждый день Верховный демон предлагает тебе исполнить твою просьбу.

- А могу я оставить свою просьбу на будущее? – спросила я демона, чуть погодя.

- Можешь, – не задумываясь, сказал Асмодей. – Если что-то захочешь, сразу скажи, – затем, он повернулся к демонессам. – Свободны на сегодня.

Девушки встали с кровати. А одна из них, жадно оглядывая Нижони, произнесла:

- Господин Асмодей, а мы можем остаться посмотреть?

Я почти физически ощутила, как драконессу передёрнуло от этих слов. Она, с нескрываемым ужасом, посмотрела на демонессу. Ей явно не хотелось, чтобы количество «зрителей» увеличилось.

- Пошли вон, – Верховный демон не повысил голоса, а наоборот, он стал слаще – признак его сильного недовольства.

Девушки не стали испытывать его терпение, и поспешно покинули комнату. Асмодей же, натянув цепь, заставил Нижони подойти к нему совсем близко. Он дотронулся своими острыми ногтями до лица драконессы, оставляя на щеке кровоточащий след. Ощущение магии, которая жила в крови Нижони, усилилось.

- А подарочек-то не из простых, – произнёс Асмодей, слизнув каплю крови со своего пальца и повернулся ко мне. – Что же такого сделала тебе высшая аристократка мира драконов, сладкая? Чтобы ты так её возненавидела?

- Возненавидела? – я фыркнула. – Я её не ненавижу – я её презираю. Слишком самоуверенная… слишком наглая… но, главное, совершенно не учится на собственных ошибках.

- Ты так и не ответила, что она сделала, – напомнил мужчина. – Сладкая, ты же знаешь… Я не люблю повторять дважды.

Я это знала. Когда-то эту нелюбовь Асмодея я испытывала на себе. Когда не понимала, что существуют моменты, когда можешь смолчать, а когда – нет. Но демон похоти быстро дал мне это понять. Да так хорошо, что когда ему, после этого, приходилось спрашивать меня о чём-то дважды – я приходила в ужас. Те времена уже были в прошлом. И ужаса я уже не испытывала, а просто спокойно исправляла свою оплошность:

- Она посмела пожелать лишить меня моей игрушки, – сказала я. – Причём, моими же руками.

- Настолько ценная игрушки? – с нескрываемым любопытством спросил Асмодей.

- Не то, чтобы ценная, но… на данный момент – любимая.

- Тогда понятно. Когда кто-то тянет руки к твоим любимым игрушкам – это неприятно, – согласился демон.

- Что вы… собираетесь со мной делать? – впервые заговорила Нижони с Верховным демоном.

Асмодей посмотрел на неё с театральным изумлением:

- Что-то я не помню, чтобы позволял своей вещи разговаривать. А ты, сладкая?

- Нет, не позволял, – с усмешкой ответила я.

- Значит, своевольничает. А я не люблю своевольные игрушки.

- Я – не игрушка! – высокомерный и гордый характер драконессы, вновь, дал о себе знать и очень не вовремя. – И, тем более, не ваша! Я не принадлежу этому миру и не обязана подчиняться ему!

Магия Нижони, подкреплённая её злостью, рванулась к Асмодею. В этот раз, ни о каком гипнозе речь не шла – это был просто сгусток чистой силы, стремящейся уничтожить всё на своём пути. Но против Верховного демона этого было, катастрофически, мало. Достигнув демона похоти, магия Нижони… рассеялась без следа, как будто, столкнувшись с непреодолимым препятствием. Последняя надежда драконессы на бегство тоже превратилось в пыль. Хотя, её не было ещё с самого начала.

- Не обязана подчиняться? – переспросил Асмодей и от сладости его голоса передёрнуло даже меня. – Сама так решила, девочка? Но, ведь, ты принадлежишь своей повелительнице, а она подарила тебя мне. Получается, ты не подчиняешься никому, а такого я допустить не могу. К тому же, ломать таких строптивых, как ты, одно удовольствие. Совсем скоро ты будешь ползать у меня в ногах и просить о прощении.

Мужчина прикрепил цепь к одному из четырёх столбиков кровати. Затем, не используя свою собственную магию, он воспользовался магией ошейника. Нижони взвыла от боли, упала… стала изо всех сил пытаться стянуть с себя ошейник…

- Почему своей магией её не укротил? – спросила я, наблюдая, как драконесса корчится в муках.

- Было интересно – какой силы артефакт ты на неё надела, – ответил Асмодей. – Вижу, что очень даже не плохой.

Действие магии ошейника прекратилось, но Нижони не могла встать. Она тяжело дышала, волосы слиплись от пота. Каждое движение у неё отзывалось чудовищной болью. Да, магия не оставляла физических ран, но от этого не было не легче её переносить.

- Ты, всё ещё, уверяешь, что ты не моя игрушка? – мужчина схватил девушку за волосы, потянув вверх. – Ты, до сих пор, так думаешь?

- Нет… – заговорить ей удалось лишь со второй попытки. - Нет, господин Асмодей. Я больше… так не думаю.

- Умница, – демон отпустил её волосы, сам подошёл к кровати, сел. – А теперь, подойди.

Драконесса, всё-таки, смогла встать, хотя и с трудом. Она медленно подошла к Асмодею, остановилась в шаге от него. Я смотрела на неё, видела долгожданную покорность, смешанную со страхом, в её взгляде, но… мне этого было мало. Унижения, страдания, муки… Вот чего я жаждала. И я была уверена, что Асмодей даст мне всё это. Что Нижони испытает весь спектр этих чувств.

- Встань на колени, – тем временем, велел демон.

- Что? Но… зачем?

- Ты меня разозлила, девочка. И теперь будешь просить о прощении.

Нижони была в отчаянии. Единственные, перед кем высшая аристократия Реншаара становилась на колени – это повелители и никто иной. Как и тёмные эльфы, знать драконов остальных удостаивала, в лучшем случае, поклоном. Если Нижони преклонит колени перед кем-то ещё… это будет означать, что она полностью подчинена чужой власти. А для дракона такое унижение… хуже смерти. Девчонке сейчас приходилось ломать себя… буквально, уничтожать… Если бы она была уверена, что за неподчинение ей подарят быструю смерть, она бы и не раздумывала. Но она не была такой дурой, чтобы не понимать, что быстрой смерти она от Верховного демона не получит. Поэтому, Нижони медленно… заставляя себя… встала на колени, опустила голову…

- Простите меня… господин Асмодей. Я была не права.

- И ты думаешь, что этого достаточно? – спросил мужчина, наклонился к ней, приподнял её лицо за подбородок. – Достаточно сказать: «Простите меня»?

- Господин Асмодей… что мне… что мне сделать? Чтобы вы… простили меня? – Нижони было, действительно, страшно.

- Для начала, разденься, – ответил Асмодей. – Платье на тебе, конечно, красивое – моя подопечная хорошо постаралась, упаковывая свой подарок. Но… я люблю полностью обнажённые тела.

Девушка встала. Руки драконессы дрожали, когда она снимала с себя золотистый шёлк. А я вспомнила, как она же, без малейшего стеснения, демонстрировала мне себя, когда была с Фероксом. Была такой смелой. А сейчас? Сейчас её колотило от ужаса… она не хотела быть голой перед этим мужчиной… но была вынуждена подчиняться ему.

Под платьем не было белья. Поэтому, когда Нижони избавилась от него, на ней остались только браслеты на запястьях. Честно говоря, я думала, что драконесса будет делать вид, что ей всё равно. Что ей ничего не стоит раздеться по приказу демона. Что ей ничего не стоит стоять перед Асмодеем в таком виде. Однако… всё вышло иначе. Она выглядела так несчастно, жалко… едва не плача от унижения.

- Красивая... – Асмодей не сводил с неё взгляда. – А теперь, ты доставишь мне удовольствие. Ты же умеешь это делать?

- О чём вы… господин Асмодей?

- Ты, ведь, видела, что делала одна из моих девочек? Тебе предстоит то же самое. Так что, вставай снова на колени и приступай.

Нижони, вновь, оказалась на коленях, а затем, вдруг, произнесла:

- Господин Асмодей, можно… повелительница уйдёт?

- Не хочешь показывать себя такой перед ней? – хохотнул Асмодей. – Не выйдет. Моя сладкая просила у меня посмотреть на то, что я буду с тобой делать. Как я могу ей отказать?

Мне показалось, что Нижони в этот момент посмотрела на меня с ненавистью. Правда, это чувство было едва различимым под всеми остальными эмоциями. Тем не менее, второй раз она просить Асмодея не осмелилась. А я села в кресло, напротив кровати, готовая наслаждаться представлением.

На удивление, драконесса ласкала демона очень умело. Хотя, помня о свободных нравах драконов, удивляться здесь было нечему. Но, кажется, Нижони окончательно поняла, кто её новый хозяин. И этому хозяину надо было очень постараться угодить. И девушка старалась… руками, губами, языком… Я ощутила, как меня это зрелище начинает заводить. Я закрыла глаза, откинулась на спинку кресла, коснулась своего тела, провела по нему руками…

- Я вижу, сладкая, что не только мне нравится, как старается эта девочка, – услышала я голос демона.

Я открыла глаза и улыбнулась:

- У неё хорошо получается. Как будто родилась для этого.

Асмодей усмехнулся:

- О, да. Получается у неё неплохо, но… этого становится мало.

Демон дёрнул Нижони за волосы, понуждая её остановиться. Драконесса выжидающе смотрела на него, ожидая распоряжений.

- Садись, – Асмодей приглашающе хлопнул по своему колену.

- Я... – начала Нижони, но демон не дал ей договорить:

- Хочешь возразить? Что ж… если – да, то я не против, снова, научить тебя послушанию.

- Нет-нет, господин Асмодей! – испуганно замотала головой девушка. – Я всё сделаю!

Нижони забралась на колени Асмодея. Демон чуть приподнял её, заставляя принять девушку свой возбуждённый орган.

- Двигайся, – приказал он ей.

Драконесса начала двигаться. Медленно, с трудом… Её тело было совсем не подготовлено к этому. Ей не нравилось происходящее, она не была возбуждена, ей было больно... А единственное чувство, что в ней было – лишь страх. Конечно, Асмодей, как демон похоти, мог бы пробудить в ней желание. Да такое сильное, что она сама бы умоляла его взять её. Но он не стал этого делать. Ему нравилось, как Нижони заставляет себя, как она мучается, пытаясь подстроиться под него. А я наслаждалась… наслаждалась этой болью, этим сексом, на который я смотрела…

Дальше Асмодей заставил Нижони лечь на кровать, сам оказался сверху. Теперь уже темп задавал он сам. И тело девушки, всё-таки, откликнулось. Я услышала стон наслаждения. Это было, наверное, первое, от чего я не испытала восторга. Но Верховный демон быстро исправил ситуацию.

- Ты так тихо кричишь, – мужчина ласково погладил девушку по щеке. – Что это становится скучно. Хочу, чтобы ты кричала громче…

И девушка закричала – громко, захлёбываясь собственным криком. Но в этот раз, вовсе, не от удовольствия. Я ощутила, как магия ошейника снова начала рвать Нижони, буквально грызть её. Всё сильнее, сильнее… не останавливаясь. И Асмодей тоже не останавливался. Он продолжал врываться в тело драконессы, разрывать ногтями кожу на её бедрах, на груди, шее.

Когда довольный, измазанный чужой кровью, Асмодей освободил девушку от себя, встал и повернулся ко мне, он спросил:

- Ну, как тебе, сладкая? Нравится?

А я смотрела на кричащую Нижони, которую продолжала терзать магия. Смотрела на её раны, которые, несмотря на её регенерацию, никак не заживали. Смотрела на её слёзы. И понимала, что это, как раз то, чего я так желала.

- Нравится, – ответила я. – Очень нравится.

- Но чего-то не хватает, верно? – Верховный демон окинул драконессу задумчивым взглядом художника, оценивающего свое творение. – Нужен последний штрих.

- Какой? – с нескрываемым интересом спросила я.

Демон похоти только усмехнулся, убрал магию ошейника, дёрнул Нижони за цепь, заставляя её, на дрожащих ногах, встать.

- Пойдём, девочка. Есть ещё кое-кто, кто будет очень рад тебя видеть, – и рядом с Асмодеем возник портал, куда он сам и шагнул, ведя за собой Нижони – я пошла следом.

Как я и надеялась, мы вышли у большого загона, где обитали страшные твари, отдалённо напоминающие собак. Они сразу ощутили наше присутствие и рыча бросились к ограде.

- Господин Асмодей… зачем мы здесь?! – в голосе Нижони уже был не страх – истерика; она слышала о том, что творят с жертвами Асмодея его любимые зверушки. – Вы же… вы не отдадите меня имя?!

- Пока – нет, – почти промурлыкал демон, почти нежно проводя пальцами по щеке девушки. – Но ты познакомишься с ними поближе сразу же, как только ты мне надоешь. Поэтому… тебе нужно очень постараться, чтобы это случилось, как можно позже.

Нижони с трудом отвела взгляд от беснующихся у ограды тварей, посмотрела на Верховного демона. На своего хозяина.

- Да… да, господин Асмодей! – выдохнула драконесса. В ее взгляде не было ни намека на гордость или дерзость – лишь абсолютна покорность. – Я всё для этого сделаю!

Я вернулась в свой дворец, от Асмодея, через пару часов. Я была довольна. Наглая девчонка получила по заслугам, Верховный демон получил занятную игрушку, а я получила полное удовлетворение. «Интересно, сколько Нижони ещё проживёт? – размышляла я, открывая дверь в свою спальню. – С учётом экзотичности драконессы… думаю, месяц, уж точно. Но мне бы хотелось посмотреть на её смерть».

- Милена, – посреди комнаты возникло окно портала, и из него шагнул Самаэль. – Мне нужно срочно с тобой поговорить.

Я, встревоженно, посмотрела на него. Мне не понравилось состояние, в котором пребывал Самаэль – всегда спокойный ангел смерти был напряжён.

- Что-то случилось? – спросила я.

- Сам пока не знаю. Но если и не случилось, то, вполне, может. Это касается твоего старшего сына – Ориана.

Теперь я совсем растерялась. Я не могла представить возможность, при которой могли пересечься дела Самаэля и Ориана. Вражды между ними никогда не было, но… я чувствовала, что сын очень прохладно относится к моему эррильзару. Несколько раз Ориан даже заявлял, что я обманываюсь, думая, что Самаэль любит меня. И, несмотря на все мои слова, дракон оставался при своём мнении. Но, в любом случае, виделись они не часто, так как Самаэль, пусть и являясь эррильзаром повелительницы мира драконов, предпочитал Преисподнею. Да и когда дракон и демон сталкивались, кроме официального приветствия, они и словом не обмолвливались.

- Садись и рассказывай.

Самаэль сел в предложенное кресло и начал:

- Ориан приходил ко мне.

- Ориан был в мире демонов? – ещё сильнее изумилась я. – Зачем? И… что ему было нужно от тебя?

- Он расспрашивал меня о Кэтэрине.

Мне показалось, что я что-то не так расслышала:

- Ты сказал… о Кэтэрине? Ты не ошибся?

- Нет, Милена, я не ошибся. Хотя, очень бы этого хотел, – демон помолчал и продолжил. – Ориан назвал Кэтэрину моей возлюбленной, поэтому… ошибки быть не может. Он знал, о ком спрашивал.

- И что же именно он хотел узнать? – я сама села в кресло, боясь, что могу услышать что-то такое, от чего просто рухну, несмотря на всю свою выдержку.

- Он хотел знать, что случилось с Кэтэриной и где она сейчас. Судя по всему, известно ему не много и он не предполагает, что Кэтэриной являешься ты. Но вот кто ему мог рассказать? – Самаэль покачал головой. – У тебя есть мысли на этот счёт?

- О Кэтэрине знают, лишь, трое: я, ты и Аббадон. Последний отпадает сразу. И ни ты, ни я Ориану ничего не говорили, – я была в растерянности.

- Ты, точно, не рассказывала никому из своих детей о Кэтэрине? – уточнил Верховный демон.

- Точно. Я, вообще, старалась забыть эту историю… никогда о ней не вспоминать. Да, видимо, не выйдет, – я вздохнула. – Что ты ответил Ориану?

- Что я ничего ему не скажу. Что я ещё мог ответить? Только вот… Ориан сказал, что Кэтэрина может стать спасением для тебя. И я не знаю, что он хотел этим сказать.

Я тоже этого не знала. Но получалось, с этих слов, что Ориану могло быть известно что-то такое о Кэтэрине, чего могли не знать ни я, ни Самаэль? Нет, это было просто невозможно!

- Милена… Я не знаю, кто и зачем рассказал Ориану о Кэтэрине… Я не знаю, чего твой сын пытается достичь, пытаясь разыскать ее, но… это может быть опасно. Нельзя, чтобы кто-то ещё, кроме Ориана, узнал об этом.

- Да, конечно, – я прикусила нижнюю губу, в напряжённых раздумьях.

Мне становилось страшно. Незнание – откуда пришла Ориану информация о моей первой жизни – пугало до дрожи. Нет, я не боялась того, что сын может рассказать кому-то ещё, даже не зная о моей тесной связи с Кэтэриной. Я боялась, что тот, кто рассказал ему… на Ориане не остановится. А эта история – с одной из богинь-создательниц, двумя Верховными демонами… чем меньше народа знает о ней, тем лучше. Особенно, меня страшило, что обо всём этом узнает Люцифер. Почему-то, я была уверена, что ему сильно не понравится эта история. И серьёзные последствия будут и для меня и для Самаэля.

- Милена, а ведь о Кэтэрине знаем не только мы с Аббадоном, – вдруг произнёс Самаэль.

- О чём ты? – с недоумением спросила я.

- Кто вернул тебе память о твоей прошлой жизни?

- Белая богиня, – ответила я. – Дайона... – и замолчала, как громом поражённая.

Я вспомнила о том, что мои дети очень интересовались Дайоной. Я вспомнила свой собственный страх, что неожиданная спешка богини связана с детьми. И вот сейчас это. Могла ли Дайона что-то сказать Ориану? Чисто теоретически… может быть и да, но… зачем? Почему? И выходило, что Дайона могла в свои сны затаскивать не только меня?! Или она как-то по-другому смогла связаться с Орианом?

- Милена, – Самаэль резко поднялся с кресла, поднял меня, прижал к себе. – Всё хорошо. Ещё ничего не случилось.

- Но может… может случиться! – с отчаянием сказала я. – Я… я так старалась… сталась оградить своих детей от опасности! Я не хотела… чтобы они, хоть как-то, коснулись этой белой твари! Мне казалось… казалось, что я сделала всё возможное! А теперь… что ей нужно от моего сына?!

- Ты ещё не уверенна, что именно от нее Ориан узнал о Кэтэрине.

- Но от кого ещё он мог узнать?!

- Если бы это была Дайона… думаешь, она бы не сказала, что Кэтэрина – это ты?

- Может, она скрыла это для каких-то своих целей! – я ощутила, как паника начинает душить меня и постаралась успокоиться. – Ладно, может, это и не она. Но… мне нужно в мир драконов. Мне нужно к Ориану.

- Да, – кивнул демон. – Тебе нужно с ним поговорить.

- Скорее всего, мне придётся рассказать ему, – я уткнулась лбом в грудь мужчины. – Рассказать нашу историю.

- Да, я понимаю. Мне пойти с тобой?

- Нет, – помотала я головой. – Я сама.

- Хорошо. Тогда тебе стоит пойти прямо сейчас.

- Да, – я отстранилась от демона, сотворила портал. – Спасибо, Самаэль, – и шагнула в светящееся пространство.

В его покоях я Ориана не нашла. В залах – тоже. «Игровая, – пришёл мне на ум единственно-возможный вывод. – Больше быть ему негде. Остаётся только надеяться, что он там один».

Пока я шла, я всё пыталась представить, как пройдёт разговор с сыном. Представить, что именно я ему скажу… что я узнаю от него самого. Но… фантазия на этот счёт работала плохо. Я даже реакцию Ориана не могла представить, если мне, всё же, придётся рассказать ему о моей первой жизни. И я боялась узнать, что Ориану, действительно, о Кэтэрине рассказала Дайона. Я не знала, что тогда буду делать. Не знала, как мне защитить своего ребёнка от древнего божества. «А если поговорить с Дайоной? – подумала я. – Уснуть и встретиться с ней? Да, мне запрещено это делать, но… если это единственный выход, чтобы Белая богиня оставила Ориана в покое? Даже если я сама после этого не проснусь…». Я попыталась отмести эту мысль: «Так, Милена… Как и говорил Самаэль, ты ещё не до конца уверена, что Дайона замешана в этом. Вот будешь уверена, тогда и будешь строить свои безумные планы».

Я остановилась у двери в Игровую. Оставалось только повернуть ручку и войти. А я всё никак не могла на это решиться. «Никогда не думала, что я такая трусиха, – невесело подумала я. – Боюсь разговора с сыном… Боюсь открывать своё прошлое… такое… жалкое, короткое. Боюсь подтверждения своих страхов о Дайоне. Это даже смешно… Ледяную королеву не пугают пытки, насилие, убийства… а вот откровенный разговор с родным ребёнком… ещё как!». Но выбора у меня не было. Я должна была это сделать. И я открыла дверь.

Зайдя в Игровую, я готова была увидеть либо одного Ориана, либо его же, но в компании брата и сестры. Но… увидеть всю свою семью, за исключением Келл, за одним столом… такого я никак не ожидала. Даже Ферокс и Крис были здесь! Последнее, наверное, поразило больше всего. Крис всегда старался не пересекаться с моим мужем. Ферокс тоже не горел желанием общаться с сыном Абигора. Увидеть их вместе… это было более чем странно.

- А что здесь происходит? – не могла я не задать вопрос.

- Котёнок? – с удивлением смотрел на меня Ферокс. В его руках я заметила какой-то тонкий длинный предмет, похожий на флейту. – Разве, ты не должна быть в Зиградене?

- Должна. Но… так сложились обстоятельства, – уклончиво ответила я. – Так, почему вы все здесь?

- Если помнишь, то ты просила меня поговорить с детьми, – напомнил супруг.

- Это я помню, но… тогда, что здесь делает Крис? – хмуро глянула я на младшего сына. – Я думала, что его оставишь мне.

- Я сперва тоже так думал. Только ты не хуже меня должна понимать, что разговоры с тобой ничего бы не дали. Твой сын слишком своеволен, – при этих словах, Крис недовольно нахохлился в своём кресле, но даже не попытался что-то сказать.

Я растерянно молчала. Про характер своего сына я, разумеется, знала. И я, также, знала, что если отстранение старших детей не поможет, то с Крисом мне придётся трудно. Но зачем эту проблему надо было решать Фероксу? Он всегда разделял Зиграден и мир драконов. И ничего, что было связано с Зиграденом, никогда не касался. Это касалось и моих младших детей. Так, почему? Что-то изменилось? Нет… точно – нет. И почему Крис сейчас не высказывался по обыкновению, а молчал? Этого я тоже не понимала. Но, как бы там ни было, а разговор с Орианом откладывался на неопределённый срок. Оставалось только придумать причину – зачем я сюда пришла.

- Ну, раз уж проблема, как я вижу, решена, то я возвращаюсь в мир демонов, – сказала я. Прозвучало это как-то неубедительно, но других слов у меня не было.

- Ты для этого пришла? Чтобы убедиться, что разговор состоялся? – спросил Ферокс и, по его голосу, я поняла, что он, абсолютно, в это не верит.

- Да, для этого, – спокойно ответила я. – Я просто беспокоилась об этом. Теперь причины для беспокойства нет.

- Я бы так не сказал, котёнок, – произнёс повелитель драконов. – Хочешь узнать, что удалось выяснить этой компании?

Я ощутимо напряглась:

- О чём ты?

- Дайона может приходить не только в твои сны. Она приходила к Терреллу.

- Ты… шутишь? – всё же спросила я, хотя и понимала, что подобным чувством юмора Ферокс не обладал. Посмотрела на Террелла, и тот утвердительно кивнул.

- Садись, котёнок, – Ферокс указал на последнее свободное кресло за столом. – Думаю, разговор затянется.

Я села и стала слушать. И чем дальше я слушала, тем в больший ужас приходила. Террелл разговаривал с Дайоной и та просила его убить Лекса. Но последнего никто делать не собирался, пока не выяснится – зачем смерть человека Белой богине. Но его допросили… пусть этот допрос ни к чему и не привёл.

- Котенок, ты знаешь, зачем Белой богине понадобилась смерь этого ерата? – спросил меня муж.

Я удивленно посмотрела на него:

- Понятия не имею.

- Ты уверена? – с нажимом произнес Ферокс.

Я понимала его недоверие – я действительно много скрывала от него, в чём и признавалась всё последнее время. Но сейчас… Я честно задумалась. На миг мне показалось, что мелькнуло какое-то воспоминание, но лишь на миг, и такое невнятное, что я даже не смогла понять, что это было, и было ли оно вообще.

- Уверена, – твёрдо сказала я, глядя в глаза дракону. – Ферокс, я не представляю, чем Лекс Мейснер может помешать Дайоне.

Несколько секунд муж смотрел на меня, потом кивнул, показывая, что верит.

Затем, по чистой случайности, детям в руки попал артефакт древних (именно его в данный момент Ферокс держал в руках)… который мог отвечать на вопросы, касаемо прошлого и будущего. И от него они узнали о девушке, по имени Кэтэрина. И теперь они искали её, чтобы… убить.

- А зачем… зачем убивать эту… Кэтэрину? – осторожно спросила я.

- Так надо, котёнок. Судя по всему, эта девушка становится ключом к тому, чтобы ты избежала смерти, – ответил Ферокс.

- Это… для этого Ориан ходил к Самаэлю?

- Да. Это было до того, как я всё узнал. Если бы знал, то пошёл бы к ангелу смерти сам и на мои вопросы он бы ответил. Думаю, в самое ближайшее время я это и сделаю, – закончил супруг.

- Подожди… я так и не поняла одного… Ты запретил детям вмешиваться во всё это или нет?

- Нет. Они уже слишком много узнали. К тому же, Дайоне уже известно о них, так что… не вижу в этом смысла.

Со словами Ферокса я была, полностью, не согласна:

- Ты с ума сошёл, Ферокс?! Ты позволил им и дальше заниматься всем этим?! Ты не хуже меня знаешь, как это опасно! Не хуже меня тебе известно, кто такая Белая богиня и на что она способна!

- Успокойся, котёнок. Всё будет нормально. Теперь, они будут действовать под моим контролем и ни шагу в сторону, – он выразительно оглядел всех четверых и те заученно кивнули. Даже Крис.

- Ты знаешь… меня это совсем не успокаивает. Но раз уж всё так обернулось… – я вздохнула. – Самаэль рассказал мне о том, что Ориан был у него. И, в связи с этим, я должна кое-что вам рассказать. Но перед этим… Что вы, вообще, знаете о Кэтэрине, которую собрались убивать?

- Она часть ключа бездны и любимый ребёнок Чёрной богини. И если её уничтожить, то у врат не будет возможности открыться, – сказала Лер.

- Возможно, что последнее действительно так, – вздохнула я. – Что если её лишить жизни… древние боги никогда не выберутся из бездны… Это всё, что вам известно о Кэтэрине?

- В общем, да, – за всех ответил Ориан.

- Тогда, расскажу я. Являясь порождением Чёрной богини, она жила со своей матерью. В месте, которое Адалисса отгородила ото всех, кроме Самаэля. Туда можно было попасть только по приглашению либо самой богини, либо по приглашению Кэтэрины. Последнее казалось Адалиссе маловероятным, так как она запретила ей выходить за границу того пространства, где они жили. Но… тем не менее, это произошло… – я замолчала, вспоминая… вспоминая то, что тогда совершила, впустив Аббадона. – По своей собственной глупости, бабочка, как-то раз, зашла чуть дальше разрешённого. Ей захотелось узнать – как выглядит мир за пределами её дома. И там она встретила демона.

Я снова замолчала. Было сложно продолжать. Вспоминать всё это... Вытаскивать из своей памяти те моменты… ту короткую жизнь… ту боль, что я тогда пережила… и ту боль, что я причинила.

- Котёнок… Если ты не хочешь об этом говорить... – начал Ферокс.

- Не хочу, – я кивнула. – Но я должна. Хоть это и тяжело для меня. В общем, глупая бабочка полюбила того демона, которого встретила. Полюбила, предав чувства Самаэля. Хотя, как ни странно, ангел смерти не разозлился на неё за это. Он всё равно остался рядом с ней. Даже когда он узнал – кого именно полюбила Кэтэрина. Тем более что у Самаэля были большие сомнения в плане того, что этот демон, действительно, любит Кэтэрину. Он говорил ей об этих сомнениях, но… наивная бабочка ему не поверила. В её мире, в принципе, не существовало ничего плохого – лжи, жестокости, предательства… Она и представить себе не могла что-то подобное в своей жизни.

«Если бы я тогда только поверила Самаэлю... – думала я в тот момент. – Если бы только засомневалась… рассказала бы Адалиссе… история могла бы быть совершенно иной». И я продолжала:

- Самаэль не мог рассказать Чёрной богине о новом возлюбленном Кэтэрины. Он дал нерушимую клятву, которую демон, обманом, заставил бабочку взять с Самаэля. Поэтому Адалисса ни о чём не догадывалась.

- Мам, – заговорил Террелл. – Откуда ты всё это знаешь?

- Скоро поймёте.

- А какого именно демона полюбила эта бабочка? – этот вопрос уже задал Ферокс.

- Аббадона, – ответила я.

- Аббадона?! – изумлённо воскликнул Ориан. – Я, конечно, плохо его знаю, но… он не выглядит тем, кого может полюбить… хоть кто-то.

- Ты не знаешь, как он умеет притворяться, – грустно усмехнулась я. – В мире людей он бы стал величайшим актёром. А уж чтобы обмануть девушку, с мышлением ребёнка, большого труда не надо.

- Но зачем Аббадону понадобилось обманывать Кэтэрину? – непонимающе спросил Крис. – Чтобы она… влюбилась в него? В чём смысл?

- Чтобы отомстить Адалиссе. Аббадон ненавидит Чёрную богиню за то, что она превратила его в демона, а потом бросила. И вот в один день… счастливый светлый мирок бабочки полностью разрушился. Аббадон жестоко изнасиловал её. Законный итог, в общем-то. Другого ожидать и не следовало. Но… бабочка не смогла этого пережить и покончила с собой.

- Значит, она мертва?

- Нет, – покачала я головой.

- Но ты же сама только что сказала... – произнёс Ориан.

- Я сказала, что она покончила с собой, но не умерла. Точнее, умерло только её физическое тело. А вот душа… Вопреки правилам и законам, Самаэль не отвёл её душу в подобающее ей место. Он сохранил её в своём дворце и не одну тысячу лет пытался поместить её в тела различных рас. Но всё было безрезультатно. Люди были слишком слабы для бабочки, созданной самой Чёрной богиней. А бессмертные расы, наоборот, слишком сильны. Тела начинали разрушаться сразу же, стоило поместить в них душу Кэтэрины. Но, наконец, он нашёл для бабочки подходящее тело. Только… чтобы всё осуществить, Самаэлю понадобилось уничтожить истинную душу этого тела и, тем самым, полностью изменить судьбу.

- Эффект «оскала фатума», – от столь точных слов мужа я вздрогнула. – Если ты что-то меняешь в судьбе столь кардинально… это не пройдёт бесследно.

- Совершенно верно. Самаэль это понимал, но… он не мог поступить по-другому. Он хотел вернуть свою бабочку к жизни.

- Ты сказала, что ни человеческая раса, ни какая-либо из бессмертных, не подходила Кэтэрине. Так, какое же тело тогда нашёл ангел смерти?

А я смотрела на Ферокса и понимала, что задавая этот вопрос, он уже обо всём догадался.

- Тело полукровки. Существо, чьё рождение было невозможно в принципе – от союза Высшего демона и человеческой женщины, – сказала я. – Тело, тогда ещё, Милены Деланье.

В комнате повисла полнейшая тишина. Все молчали, по всей видимости, переваривая услышанное.

- Выходит… всё это время… мы искали тебя? – первым нарушил тишину Террелл. – Это… тебя мы хотели убить… чтобы тебя же и спасти.

- Верно, – я печально улыбнулась. – Кэтэрина – моё прошлое. Прошлое, которое я старалась забыть. Но… кажется, сама судьба не позволяет мне этого. Когда Самаэль сказал мне, что вы ищите Кэтэрину, я поняла, что должна всё рассказать.

- Ты с самого начала помнила о своей жизни, как Кэтэрины?

- Нет. Память о моей прошлой жизни была для меня закрыта. Я ничего не помнила до тех пор, пока впервые не встретила Белую богиню. Она и вернула мне память о той жизни.

- Зачем она это сделала?

- Точно не знаю. Думаю, она хотела, чтобы вспомнив Адалиссу, Аббадона… я захотела отомстить. Отомстить Аббадону и вернуть свою мать.

- Но она просчиталась.

- Не то, чтобы просчиталась… Просто прошло слишком много времени. Старые чувства остыли… появились новые… У меня появились те, кем я дорожу. И месть для меня давно стала ненужной. Даже к Аббадону. А уж возвращение Адалиссы… сейчас является совершенно немыслимым.

- И что теперь? – задал, всех волнующий, вопрос Ориан. – Получается, мы знаем, кто… является первой частью ключа, но что со второй?

- Может, это и есть Самаэль? – предположила Лер. – Он любил маму и любит. Он столько для неё сделал… И он Верховный демон, который был когда-то ангелом. Всё ведь сходится. Хотя… это может быть и Аббадон… Ведь, он тоже замешан в истории с Кэтэриной.

- Кто бы это ни был… Самаэль или Аббадон… что нам это даёт? – пожал плечами Крис. – Разве что… если мы ничего не можем сделать с… Кэтэриной, значит, нам остаётся разобраться со второй частью ключа?

- Хочешь попытаться убить Верховного демона, юноша? – фыркнул Ферокс. – Я бы на это посмотрел.

- У меня, конечно, не выйдет этого сделать, но… вас этот вариант совсем не интересует? – сын демона войны прямо посмотрел на повелителя мира драконов. – Ладно, между миром и своей женой, вы выбираете мир, но… что вы выбираете между ней же и Верховным демоном?

- А кто заменит ангела смерти или демона разрушения, ты не подумал? – поинтересовался Ферокс. – Количество Верховных демонов всегда оставалось неизменным. Потому что тот, кто убивает Верховного демона, занимает его место. Предлагаешь мне должность распорядителя смерти? Или кому-то из моих детей?

- А вы совсем не хотите ничем жертвовать, да? Вы заявляете, что хотите спасти мою маму, но… вместе с этим, отметаете любые варианты этого спасения. Так как везде вы либо чего-то лишаетесь, либо получаете то, что совсем не хотите. На вас не угодишь, – ехидно закончил он.

- Крис, замолчи, – с нажимом сказала я, понимая, что терпение Ферокса не бесконечно, а молодой демон уже давно перешёл дозволенную черту.

- Но, ведь, я прав, мама. Разве, нет? – никак не хотел отступить Крис. – Разве, я сказал что-то не так?

Я хотела объяснить ему, но вместо меня заговорил Ферокс:

- Ты, конечно, прав в том, Кристиан, что убить Самаэля или Аббадона – это вариант. Но! Что мы будем делать, если это не они? Предлагаешь перебить весь Совет Преисподней, чтобы найти нужного демона? – Крис угрюмо молчал. – Это – во-первых. Во-вторых… это только сказать легко – убить Самаэля, а на деле… Ангел смерти гораздо старше и опытнее меня. Он – сама смерть. Да, несмотря на всё это, скорее всего, я смогу его одолеть, но без стопроцентной гарантии. О том, чтобы с ним сражались Ориан или Террелл даже речи идти не может. То же самое касается и Аббадона. А в-третьих, политического скандала, всё равно, будет не избежать. Мне это тоже не нужно. Так что, этот вариант отпадает.

- Ну да… маму, конечно, убить легче и проще. Зачем лишние проблемы? – пробормотал Крис, и я не успела прикрикнуть на него, чтобы он придержал язык.

Сила повелителя драконов развернулась, словно проснувшаяся змея, метнулась через стол к юному демону.

- Ферокс! – в испуге вскрикнула я, хорошо представляя, что ждать от мужа, если вывести его из себя.

Ориан и Террелл успели лишь сделать движение, чтобы вскочить со своих мест, но магия уже ударилась в Кристиана. Демон дернулся, опрокинувшись вместе с креслом, и несколько метров прокатился по полу, словно его тащило порывом сильного ветра.

- Папа, нет! – закричала Лерден, но сила её отца и так уже выпустила дерзкого демона, и вернулась к своему хозяину.

Крис сел на полу – вид у него был оглушённый и дезориентированный. Я переводила ошарашенный взгляд с младшего сына на мужа. Ферокс невозмутимо посмотрел на меня:

- Извини, котенок, но твой сын перешел все границы – мыслимые и немыслимые.

Ориан шумно выдохнул, встал-таки из-за стола и пошёл поднимать брата с пола. Того слега пошатывало, но он вроде был цел. Я смотрела на Кристиана с понятным беспокойством, но понимала, что эту трепку он заслужил.

- Значит, варианта дальнейших действий у нас пока нет? – произнесла я, когда Ориан вернул Криса обратно за стол, и Лерден с Терреллом убедились, что с ним всё в порядке.

- Выходит, что так, – ответил Ферокс. – Возможно, что-то даст допрос Аббадона, но он ещё только будет.

- То есть, – наконец произнесла Лерден. – Всё что нам остается… это ждать?

- Выходит так, – мрачно кивнул Ферокс.

После этого, своеобразный семейный Совет был завершён. Крис ушёл в Зиграден. У Террелла и Лерден были свои дела. Ориан попытался улизнуть, но Ферокс окликнул старшего сына, и велел ему оправляться в отцовский кабинет. Тот покорно кивнул, и я поняла, что Ориану ещё предстоят разборки, связанные с казнью бывших хозяев артефакта.

Но я хотела ещё кое о чём поговорить с Фероксом, поэтому попросила его задержаться.

- Ферокс… я хотела кое о чём тебя попросить, – начала я, когда мы остались одни. – Я всё думала… Даже если уже создание древнего божества говорит, что моя смерть – это выход из положения… Вдруг, это, действительно, так? Может, на самом деле, другого варианта нет? Убийство Верховного демона, как ты и говорил, не вариант. Если это так… Если это придётся сделать… я бы хотела, чтобы мою жизнь оборвал именно ты.

Дракон смотрел на меня в изумлении:

- Котёнок…

- Пообещай, – не дала я ему договорить. – Пообещай, что выполнишь мою просьбу. Я… я не хочу умирать от рук Люцифера или кого-то из Верховных демонов. Я знаю… знаю, что ты согласишься с этим решением, если не будет иного. Поэтому…

- Почему я, а не Самаэль? – перебил меня муж. – Ангел смерти подойдёт для этого лучше.

- Дело не в этом. Просто Самаэль меня любит… по-настоящему любит, если такие слова вообще применимы к Верховному демону. Он не дал мне умереть тогда, когда я сама этого хотела… нарушил все законы мироздания… Лишить меня жизни… для него это будет, всё равно что, пыткой. Я не хочу подвергать его подобному. Для тебя это станет намного проще, – объяснила я и, не обращая внимания на ошарашенное лицо супруга, продолжила. – Но перед этим… мне нужно будет время ещё на одно дело. Перед тем, как убить меня… ты позволишь мне убить Келл. Я знаю, что без меня она не выживет. Даже с защитой в виде братьев и сестры… долго она не проживёт. Поэтому я хочу сама… забрать её с собой.

Я продолжала говорить – спокойно, ровно, почти без интонаций… только заминки выдавали моё волнение. Я говорила быстро… чтобы не дать Фероксу опомниться… чтобы не передумать самой… Но когда я закончила и смотрела на Ферокса, чтобы получить ответ… случилось неожиданное.

В Игровой нельзя было создавать порталы кому-либо, кроме членов семьи и Ренэтуса. Поэтому они пришли через дверь – сперва Альма, а за ней – Драйк:

- Госпожа Милена, господин Ферокс, – поклонился они нам. – Приветствуем вас.

Потом, заговорила Альма:

- Господин Ферокс, вас хочет видеть повелитель Люцифер. Верховный демон Аббадон найден, и повелитель хочет, прямо сейчас, допросить его.

- Понял, – кивнул дракон.

- А вам, госпожа Милена, нужно в Зиграден, – произнёс мой слуга. – Стража захватила ангела, шпионящего в городе.

- Ангела?! В мире демонов?! – поразилась я.

- Да, госпожа. Он ждёт вас в темницах.

В комнате возникло два портала. Один – в Пандемониум, второй – в Зиграден.

- Мы продолжим этот разговор, котёнок. При первой же возможности, – перед тем, как зайти в портал, сказал Ферокс, коснувшись моего плеча.

- Да, конечно, - я рассеянно кивнула.

Мои мысли были заняты неожиданным гостем с Небес, и я совершенно не обратила внимания на взгляд, каким смотрел на меня повелитель драконов.

Глава 23

- Аббадон, повелитель хочет тебя видеть.

Советница повелителя Преисподней – Альма – появилась во дворце демона Бездны, едва тот вернулся в Пандемониум.

Аббадон удостоил демонессу, лишь, мимолетным взглядом. Хотя, на самом деле, в нём, буквально, кипело желание – оторвать этой девчонке голову. Она всегда его раздражала. С тех самых пор, как она появилась рядом с Люцифером. И демон Бездны, в общем-то, неоднократно пытался её прикончить, но… Альма никогда не вступала в открытый конфликт. Сражающейся Альму, в принципе, никто и никогда не видел. Аббадон даже не имел понятия о границах её силы. И вряд ли кто-то, кроме Люцифера, знал об этом. Но об одной её способности демон Бездны знал – ускользать… исчезать в самый опасный момент. Без использования порталов… без всего. Ты, всего лишь, отведёшь от неё взгляд на миг или только моргнёшь… а её уже нет. И никто не мог определить – куда именно уходила Высшая демонесса. Наверное, этот факт больше всего и злил Аббадона. Какая-то демонесса, в облике ребёнка, раз за разом оставляла его ни с чем, стоило ему лишь задуматься о том, как долго и мучительно он будет её убивать.

- Что нужно от меня повелителю?

- Он сам тебе об этом скажет, – ответила демонесса. – Учти, что видеть он тебя хочет немедленно.

Шаг… Мгновение… и рука Верховного демона, как всегда, ловит пустоту. Советница владыки Ада исчезла, словно, её и не было.

- Сука, – зло произнёс мужчина. – Когда-нибудь я тебя, всё-таки, прикончу.

«Но что же от меня нужно Люциферу? – подумал Аббадон, творя портал. – Может, он узнал о моей встрече с Дайоной? – других причин демон, пока, найти не мог. – Если – да… всё ли онзнает?».

Аббадон шагнул в портал, и вышел недалеко от дворца повелителя Преисподней.

Как Высшие демоны не имели права – объявляться во дворцах Верховных, так и сами Верховные не имели возможности творить порталы во дворце своего повелителя. Иногда, Аббадона посещала мысль – нарушить этот запрет и посмотреть, что будет. Но, в конце концов, демон Разрушения приходил к выводу, что он, всё же, не самоубийца. Люцифер прощал ему многие выходки, но Аббадон понимал, что слишком уж наглеть не стоит. Поэтому и сегодня он, быстрым шагом, направился ко дворцу.

Слуги проводили Аббадона в тронный зал. И первое, что бросилось в глаза демона Бездны – это присутствие повелителя мира драконов – Ферокса. «А он-то что здесь забыл?» – демону эта неожиданность не понравилась. Во-первых, у него была личная неприязнь к Фероксу. Ведь это из-за него Люцифер, когда-то, не отдал Аббадону Милену. А во-вторых, то, что повелитель другого мира присутствовал тогда, когда Люциферу что-то было нужно от Аббадона… Это было более, чем странно.

- Вы хотели меня видеть, повелитель? – поклонился Аббадон Люциферу, сидящему на троне, а потом, едва заметно, склонил спину перед Фероксом, и весь этот «поклон» был буквально пронизан фальшивостью. – Приветствую вас, господин Ферокс.

- Да, Аббадон. У меня есть к тебе вопрос, – произнёс Люцифер. Ферокс же не удостоил демона Бездны даже кивком головы. Дракон стоял рядом с троном повелителя Преисподней, прислонившись плечом к его высокой спинке, скрестив руки на груди, и смотрел на Аббадона тяжёлым неподвижным взглядом. – Я хочу знать, почему Чёрная богиня нарекла тебя демонов Бездны.

Аббадон ожидал чего угодно, но не этого, и даже несколько растерялся. Зачем Люциферу знать это? И зачем это знать повелителю драконов? А то, что Ферокса интересовало именно это, Аббадон был уверен. Иначе он бы здесь не торчал, и не буравил его грозным взглядом.

- Я не могу ответить на ваш вопрос, повелитель.

- Не можешь или не хочешь? – спросил, молчавший до этого, Ферокс.

- Не могу, – Аббадон посмотрел прямо в глаза дракона, нагло ухмыльнувшись. – Меня это никогда не интересовало… господин Ферокс.

И Верховный демон, нисколько, не солгал. Он, на самом деле, никогда не думал о том, почему Адалисса, обратив его в демона, назвала его демоном Бездны. А после того, как она его оставила, для него это, тем более, стало безразлично.

- И у тебя нет никаких догадок, почему Адалисса так назвала тебя? – голос Люцифера был холоден, как всегда, но в нём сквозило неверие.

- Абсолютно, – совершенно спокойным тоном заявил демон. – Адалисса никогда не объясняла своих действий. Во всяком случае – мне.

Оба повелителя явно были недовольны – Аббадон это чувствовал. Им, почему-то, было очень важно знать причину того, почему Чёрная богиня назвала демона именно так, а не иначе. Но причин не верить Аббадону у них не было.

- Что такое Бездна? – спросил Ферокс. – Как сила? Назвав тебя демоном Бездны, Адалисса сделала Бездну твоей стихией. Ты должен знать о ней нечто сверх того, что это место где спят древние боги.

Аббадону очень хотелось сказать повелителю драконов какую-нибудь дерзость – одно дело отвечать на вопросы Люцифера, которого Верховный демон признавал владыкой над собой, и совсем другое, кода его допрашивает этот коронованный ящер-переросток. Аббадон вопросительно посмотрел на своего повелителя, и тот кивнул:

- Отвечай, Аббадон.

Демон едва заметно поморщился, но, чуть подумав, заговорил:

- Бездна – это полная деструкция всего. Материи, времени, пространства, абсолютное разрушение. При этом Бездна сама может быть материей или пространством…

Аббадон замолчал, сочтя ответ исчерпывающим. Ферокс нахмурился:

- Какое-то смазанное объяснение.

- Какое есть, – огрызнулся Аббадон. – Бездну нельзя объяснить. Она просто есть, и её либо знаешь, либо нет.

Повелители переглянулись. Они были недовольны ответами, и Аббадон это видел. Но его это не особо беспокоило. Он понимал, что Люцифер и Ферокс цепляются за последние соломинки, пытаясь найти решение проблемы, и втихомолку забавлялся этим.

Хотя, теперь и самому демону Бездны стало интересно, почему Адалисса нарекла его так. Особенно, после встречи с Дайоной. «А, ведь, я могу открыть врата Бездны, – подумал он про себя. – И Адалисса не могла этого не знать. Может, именно поэтому она так назвала меня? Или же наоборот – она намеренно связала меня с Бездной, чтобы я мог открыть их». Но делиться своими догадками с повелителями он, разумеется, не собирался. У него были свои планы на всё это. И информированность Люцифера в них не входила.

- Можешь идти, Аббадон, – сказал Люцифер, после минутного раздумья – больше вопросов к подчинённому у него не было.

- Благодарю, повелитель, – демон снова поклонился и вышел из зала.

"По крайней мере, про мою связь с Дайоной им ничего не известно, – усмехнулся Верховный демон, когда дверь за ним закрылась. – Как и то, что я ней виделся. И не один раз. А раз так… можно продолжать действовать по своему усмотрению».

Дайона, как и обещала, явилась к демону Бездны через пару дней, после их первой встречи. К великому сожалению Аббадона, за это время он не смог встретиться с Миленой. Почти все эти дни бывшая бабочка проводила в мире драконов, куда Аббадону хода не было. Да и после полу года в компании повелителя «ящериц», у демона Бездны не было никакого желания, вновь, там оказаться.

- Я пришла за ответом, Аббадон, – произнесла Дайона. – Ты согласен помочь мне вернуть Адалиссу?

- Сразу к делу? А как же поболтать, мамочка? – ехидно оскалился демон. – Или… у тебя на это совсем нет сил?

Конечно, демон подозревал, что на последний вопрос Белая богиня не ответит. Но он хотел увидеть её реакцию. Реакцию на то, что её назвали слабой. Как он помнил, его Первая мать ненавидела, когда кто-то ставил под сомнение её могущество. Правда, таких идиотов было мало. На памяти Аббадона, пока он был ангелом в Эдеме, таких было двое, и закончили они очень и очень плохо. Белая богиня, хоть, и являлась олицетворением Света, но на деле была мстительной особой. Но сегодня, почему-то, никакой реакции от богини, к разочарованию демона, не последовало.

- У меня нет времени, Аббадон, – спокойным тоном ответила Дайона. – Я хочу услышать твоё решение. Да или нет?

Но Аббадон не спешил отвечать. Да, с одной стороны, он понимал, что если сёстры-богини вернутся и обретут прежнее могущество… если вернутся старые боги… у демонов, даже вместе с драконами, шансов не будет. Как и у ангелов и эльфов. Древние твари конкурентов не потерпят, а великим родительницам, вряд ли, будет дело до судьбы тех, кого они создали когда-то. А с другой стороны, демону разрушения нравилось то, что он представлял: гибель всех нынешних миров, их хозяев, бессилие Люцифера и Ферокса, падение Эдема… И он не то, чтобы был против – стать одной из причин этой всеобщей агонии… стать причиной её начала. В конце концов разрушение было его сущностью.

- Ты подчиняешься сильному, Аббадон, – не дождавшись ответа, заговорила богиня. – Ты подчиняешься Люциферу лишь потому, что он сильнее тебя. Но… я сильнее его. И ты это знаешь.

- Неужели? – Аббадон издевательски усмехнулся. – Если бы ты была сильна, тебе не была бы нужна моя помощь. Если бы ты была сильна, ты бы не общалась со мной в этом мире сновидений, в таком облике. Если бы… Хм, мне стоит продолжать или достаточно?

- Пытаешься меня задеть? – белая драконесса покачала головой. – Глупо с твоей стороны. Моё бессилие лишь временное явление. Я верну себе всё то, что потеряла – с твоей помощью или без. Я даю тебе шанс поучаствовать в этом. Даю тебе шанс отомстить Адалиссе. Я даю тебе возможность, в конечном итоге, убить Милену. То, что ты не можешь сделать сейчас, при всём желании. Но если ты этим шансом не воспользуешься, больших сложностей мне это не доставит.

Аббадон не был уверен до конца – лжёт ему сейчас Дайона или говорит правду. Действительно ли его согласие ей не так уж и нужно.

Вообще, родные дети Дайоны – ангелы – врать не могли. Это не было заложено в самой их природе. Они могли что-то недоговаривать или сказать что-то так, что можно было толковать по-разному. Но на откровенную ложь они не были способны. Только вот демон Бездны знал, что на саму создательницу Эдема этот запрет не распространяется. Аббадон не сомневался, что если Дайоне будет нужно, она солжёт. Поэтому, в данный момент, он не мог определить степень правдивости слов богини. А значит, он должен был что-то решать, допуская свою незначительность для плана Дайоны – вернуть Адалиссу и старых богов.

- Если я соглашусь… когда я узнаю – где и когда я должен трахнуть Милену? – после довольно продолжительного молчания произнёс Аббадон.

- Ты узнаешь, когда придёт время, – уклончиво ответила Дайона. – Это значит, что ты согласен?

- Пожалуй… да, – с некоторой заминкой ответил демон. – Я не против – устроить апокалипсис в этой вселенной. Чтобы всё было разрушено, уничтожено… и чтобы Милена оказалась, полностью, в моей власти.

- Отлично, – богиня явно была довольна, хотя в этом облике читать её эмоции было сложно. – Тогда, жди моих указаний.

Демон думал, что сейчас всё исчезнет, и он окажется в своём мире. Тем более что Дайона сама говорила ему о нехватке времени. Но, неожиданно, она заговорила вновь:

- Знаешь, Аббадон… я всё-таки хочу знать… Ты, когда-нибудь, жалел о том, что предал меня? О том, что предпочёл мою сестру?

Аббадон посмотрел на неё недоверчиво. Ему этот вопрос показался странным. Ведь тогда, когда он навсегда покидал Эдем, его создательница не произнесла ни слова. Она ничего у него не спросила, не стала осуждать, не пыталась остановить, отговорить… Просто промолчала. Аббадону тогда даже показалось, что Дайона вообще не заметила его ухода – настолько равнодушной она выглядела.

- Тебя же это никогда не интересовало, мамочка, – хмыкнул мужчина. – Почему заинтересовало сейчас, после стольких тысяч лет?

- Этот вопрос всегда меня интересовал. Всё это время я пыталась понять, но… так и не смогла. Чем моя сестра так соблазнила тебя, что ты, ради неё, бросил всё? Отказался от всего, что я дала тебе? – в голосе Дайоны было искреннее недоумение, хотя, возможно, это Аббадону только показалось. – Ты, ведь, предал не только меня, Аббадон. Ты предал свою сущность, став демоном… полностью изменившись. Ты уничтожил весь свой Свет. И всё это ради Адалиссы. А она, в конечном итоге, оставила тебя. Как потом оставила и Люцифера. Неужели у тебя никогда не было желания – вернуться на Небеса? Стать прежним? Тем прекрасным ангелом, которым ты был когда-то? В конце концов, ты не хотел вернуться ко мне?

Мужчине даже показалось, что в последних словах он услышал обвинение и обиду. «Неужели мамочка стала более эмоциональна с тех пор, как я променял райские сады на Преисподнею? – подумал он. – Прониклась чувствами? Нет! Только не она! Всю её жизнь эту белую тварь интересовала только её сестра и больше никто! На остальных… даже на своих собственных детей… она плевать хотела!». Но, тем не менее, вопрос Дайоны он не оставил без ответа.

- Снова стать ангелом? Вернуться к тебе? – Аббадон громко расхохотался. – Ещё чего! После того, как я распробовал эту жизнь – жизнь демона!

- Она тебе настолько понравилась?

- Ещё как! – оскалился Аббадон. – Мне нравиться убивать, мне нравиться мучить… Я обожаю, когда мои руки в крови. Я обожаю, во время секса ломать женщине кости, и слушать ее вопли. Это всё то, чего лишены твои дети, Дайона. И чего был лишён я. Это всё то, что дала мне Адалисса – твоя любимая сестрёнка. Да, я ненавижу её, но… я никогда не думал о том, чтобы вернуться к пресной скучной жизни твоего ангелочка!

На самом деле, был период времени, когда демон Бездны мог бы сказать о том, что он жалел, что покинул Эдем. И сам Аббадон об этом прекрасно помнил. Это было сразу после того, как Адалисса оставила его. Он остался один вместе с тем, кем стал ради неё. Для кого уже не было дороги назад. Ярость, злость… тогда эти чувства буквально поглотили его. А потом он… жалел. Он жалел о том, что позволил Чёрной богине соблазнить себя, превратить в демона… Даже возникла мысль вернуться к Дайоне. Но гордость и переполняющая его злость не позволили этого сделать. К тому же, не было гарантии, что Белая богиня примет обратно блудного сына. А затем… Аббадон вошёл во вкус своей новой жизни. Жестокость, ничем не прикрытый садизм… это то, что теперь составляло его сущность. И чем больше времени проходило, тем больше ему это нравилось. Он стал Верховным демоном – одним из сильнейших в новом мире – в Преисподней. И он больше никогда не задумывался о том, чтобы вернуться в Эдем. Разве что, для того, чтобы уничтожить всех его жителей, перед этим вырвав их белые крылышки.

- Я поняла тебя, Аббадон, – тем временем произнесла Дайона. – В тебе не осталось ничего из того, что в тебя вложила я. Ты дитя моей сестры – Адалиссы.

- К твоему счастью – да, – согласно кивнул Аббадон. – Ведь, будь я прежним, я бы ни за что не сделал того, о чём ты меня сейчас просишь. Разве, не так? Какой ангел согласился бы изнасиловать Милену, даже с учётом того, что она демон? Какой ангел согласился бы устроить конец света?

Дайона на это не сказала ни слова. А ещё через мгновение мир словно разбился на соколки. И поляна и белая драконесса исчезли, а Аббадон был в своём дворце, в Пандемониуме.

* * *

Лер уже час сидела перед шахматной доской, в одной из комнат своих покоев, но за всё это время не сделала ни одного хода. Тревожные мысли не оставляли её и она никак не могла сосредоточиться на игре. Хотя, обычно, шахматы успокаивали драконессу, чтобы не происходило. Но не сегодня. Лер думала о Дайоне, Вратах Бездны, Адалиссе и, конечно же, о Кэтэрине. Точнее, о маме. То, что мама рассказала им… та её первая короткая, но такая страшная жизнь… всё это Лер никак не могла принять. Её сильная, жёсткая, но любящая мать… и наивная беспомощная бабочка, которая сломалась и лишила себя жизни… Эти два образа никак не хотели соединяться в один. И от этого девушке было очень неуютно. Словно она не хотела принимать свою мать с какими-то, неизвестными ранее, недостатками. Не хотела принимать эту слабость… Не хотела осознавать, что мама может быть совершенно другой, чем Лер привыкла думать. «Нет, это всё не так! – подумала драконесса. – Я приму маму любой! Какой бы она не была, это ничего не изменит. Я люблю её и, из-за жизни Кэтэрины, меньше любить не стану. Просто… это непривычно – думать о ней в таком ключе». Лер, вдруг, так сильно захотелось сказать это всё сейчас маме… обнять её… прижаться к ней… и не отпускать. Но мать была в мире демонов. И, к тому же… такие порывы не слишком-то подходят дочери повелителя. Хотя, Лер сильно сомневалась, что правила поведения остановили бы её, если бы Милена Кавэлли была рядом.

Лер взяла в руки белую пешку, подумала… и поставила её обратно. Кроме того, что её занимали мысли о Кэтэрине, её пугало то, что владея столь обширной информацией, они ничего не могли сделать. Они знали о богинях, знали о ключах бездны… знали, кто является одной из двух частей ключа. И, тем не менее, они были в тупике. Они, до сих пор, ничем не могли помочь своей матери. Не могли спасти её.

- У тебя, как всегда, нет достойного оппонента, Лер?

Девушка подняла голову от доски. Перед ней стоял Вельзевул.

- Что вы здесь делаете, господин Вельзевул? – в голосе Лер не было и намёка на приязнь.

Да, драконесса прекрасно понимала, что обижаться на Вельзевула глупо. Что он поступил так, как должен был, ничего ей не рассказав. Но, так или иначе, а девушка не считала это основанием для того, чтобы вернуть свои отношения с Верховным демоном на прежний уровень. Она не хотела ни разговаривать с ним, ни играть в шахматы, ни видеть. Вообще ничего.

- До сих пор злишься на меня? – мужчина, не дожидаясь приглашения, сел в кресло напротив драконессы.

- Нет, что вы, господин Вельзевул, – сухо ответила Лер. – Из-за чего мне на вас злиться? Я только хочу знать, зачем вы здесь. Оппонент для игры мне не требуется. Так что, если вы здесь за этим, то вы зря пришли.

- Значит, злишься, – сделал демон вывод из её слов. – И как долго ты ещё этим собираешься заниматься?

- Господин Вельзевул, я вам уже всё сказала. И то, что не злюсь – тоже. Но я бы хотела, чтобы вы покинули мои покои. Вы не можете здесь находиться без моего позволения. А я его не давала.

- Выгоняешь? – демон не сделал ни малейшей попытки подняться, а в его глазах Лер почудилась насмешка, что настроения ей, отнюдь, не прибавило.

- Можете считать и так. Я жду.

Лер смотрела прямо в глаза Вельзевула – упрямо, с вызовом. Так, как никто и никогда бы не рискнул смотреть на соправителя Люцифера, без риска лишиться жизни. Но драконесса не боялась.

- Я не уйду, Лер, – произнёс мужчина. – Нам нужно поговорить.

- Не нужно. Я не хочу разговаривать с вами – у меня нет настроения.

- Ты же неплохо знаешь меня, – заметил Вельзевул. – Должна понимать, что я не уйду, пока не добьюсь своего.

Да, она знала, что если Вельзевулу что-то не нравится, он не отступится, пока всё не будет так, как он желает. Истинный Верховный демон.

- Хорошо, – вынуждена она была пойти на уступки. – Говорите, господин Вельзевул.

- Для начала, прекрати называть меня на «вы».

- Почему? Я обращаюсь к вам так, как положено.

- Лер, ты взрослая драконесса, а ведёшь себя как ребёнок – обиженный и упрямый. И ты сама это прекрасно понимаешь.

Девушка неопределённо пожала плечами. Даже если она и понимала, что демон прав, признавать этого драконесса не собиралась. По крайней мере, вот так сразу. Своим упрямством Лер нисколько не уступала своим братьям или отцу.

- Вы можете считать меня, какой хотите, – наконец заговорила она. – Это ваше право. Считаете меня ребёнком? Что ж… считайте.

Мужчина покачал головой:

- Я не считаю тебя ребёнком. Я сказал, что ты ведёшь себя, как ребёнок. Ты обижаешься на меня за то, что я не рассказал тебе о твоей матери. Но, при этом, ты понимаешь, что я и не мог рассказать. Так в чём причина твоей злости? И не пытайся меня, снова, уверить, что ты не злишься, Лер.

- Вы понимали всю серьёзность положения моей матери, господин Вельзевул, – девушка оставалась непреклонна. – Вы знали, что есть возможность (да она остаётся и сейчас), что я навсегда потеряю свою мать, а вместо неё её тело займёт древняя богиня. Знали и промолчали.

- Значит, тебе удалось всё выяснить?

- Разумеется, – гордо вскинула голову драконесса. – Я знаю всё, что происходит. И выяснила это без вашей помощи. И я не вижу смысла в нашем дальнейшем общении.

Честно говоря, о своих последних словах, Лер, тут же, пожалела. Это явно было лишним. Но идти на попятный было поздно – слова были произнесены. И отказываться от них девушка не стала бы всё равно. Хотя она и испугалась, что такое может разозлить, всегда спокойного, Вельзевула. А злым этого демона Лер никогда не видела и такого желания у неё не было. Но, если заместителя Люцифера и задели её слова, вида он не подал.

- Хочешь сказать, что наше … общение, – мужчина интонацией выделил последнее слово, – случилось лишь потому, что я мог стать источником информации?

«Нет… Конечно, нет! – хотелось ответить ей. – Все наши встречи… партии… разговоры… секс… Какая уж тут информация!». Лер тянуло к Верховному демону невероятно. Его сила, опыт, ум… никак не могли оставить её равнодушной. Можно даже сказать, что этот мужчина, действительно, был источником: источником интереса, страсти, желания… и ещё так много всего. И теперь Лер сама же от него отказывалась. Из-за обиды, упрямства, гордости… да и глупости, наверное, тоже.

- Вы меня правильно поняли, господин Вельзевул.

«Что я делаю? – подумала Лерден. – Зачем пытаюсь разозлить его?».

Драконесса понимала, что ведет себя, мягко говоря, неразумно. Их с Вельзевулом отношения начались значительно раньше, чем ей понадобилась эта проклятая информация. И все её слова, направленные на то, чтобы задеть его, не имели под собой никакой правдоподобной основы.

Демон смотрел на неё чуть склонив голову на бок, и на миг девушке показалось, что ей всё же удалось разозлить его. Но когда Вельзевул заговорил, голос его был, как всегда, спокоен:

- Значит ли это, что я больше вам не нужен, прекрасная госпожа Лерден?

Драконесса едва заметно напряглась. Почему-то ей стало неприятно от этих слов, но она не могла понять, в чём причина – в том, что демон, вторя ей, перешел на официальное «вы», или в том, что даже при этом в его глазах таилась едва уловимая насмешка. Лерден, вдруг, действительно почувствовала себя ребёнком, который пытается говорить наравне со взрослым, но со стороны выглядит просто смешно. Взрослый же снисходительно подыгрывает ей, тихо забавляясь ситуацией. И если сначала злость Лерден действительно была несколько наигранной, то теперь драконесса рассердилась по-настоящему.

- Совершенно верно, господин Вельзевул, – девушка надменно вскинула голову, и поднялась с кресла. – Вы вынуждаете меня повторяться – я прошу вас покинуть мои комнаты.

Долго смотреть на себя сверху вниз Вельзевул не позволил, и тоже встал.

- Я слышал ваше требование, прекрасная госпожа Лерден, – он произносил «прекрасная госпожа» с надлежащим почтением, как и предписано обращаться к дочери повелителя, но Лерден не оставляло ощущение, что он насмехается над ней. – Но что вы будете делать, если я откажусь его выполнить?

Лерден застыла, с недоумением посмотрев на демона. Когда Вельзевул встал с кресла, девушка уверилась, что он сейчас уйдет. Ей казалось, она сказала достаточно, чтобы отбить у демона охоту, на продолжение разговора. Но молодая драконесса явно недооценила выдержку Верховного демона. А его последний вопрос откровенно поставил её в тупик. Действительно – что она будет делать, если Вельзевул не пожелает уходить? Позовёт стражу? Чтобы выставили из её комнат соправителя союзного мира, и, по совместительству, её любовника, ставшего вдруг неугодным? Да, большого позора вообразить сложно. Проклятый демон загнал её в ловушку!

Лерден в гневе посмотрела на мужчину. Тот, в ответ, смотрел спокойно, в его тёмных глазах вспыхивали золотые искры, а уголки губ были едва заметно приподняты. Эту партию выиграл он. И они оба это понимали.

- Чего ты хочешь, Вельзевул? – наконец сдалась Лерден. Может она и была упряма, своевольна и максималистична, в силу молодости, но при этом дочь повелителя драконов было достаточно умна, что бы понимать, когда нужно отступить. – Зачем ты пришёл?

- О, – демон чуть удивлённо приподнял брови. – Мы снова на «ты», прекрасная госпожа Лерден?

Девушка сердито поджала губы, а демон учтиво продолжил:

- Вы позволите мне узнать, чем я заслужил такую честь?

- Оставь эти игры! – звенящим от едва сдерживаемой ярости голосом сказала драконесса.

Золото в глазах Верховного демона вспыхнуло особенно ярко. Он изобразил лёгкий поклон:

- Как пожелаете, моя прекрасная госпожа, никаких больше игр…

Лерден почувствовала, что еще немного, и её магия вырвется из-под контроля, и атакует наглеца. Девушка не привыкла быть объектом насмешек – никто из драконов не позволял себе подобного. Мужчина, стоящий перед ней не был драконом – Лер понимала это, и всё же раздражение рисковало оказаться сильнее здравого смысла.

Но Вельзевул вдруг пронзительно глянул на неё, и взгляд его был абсолютно серьёзен:

- Только ведь не я начал играть первым, не так ли, Лер?

Девушка вздохнула – всё верно, первой начала она – и вернулась в своё кресло.

- Хорошо, признаю, я вела себя глупо. Доволен? – тон её по-прежнему был сух, но к официозу она возвращаться не стала. – Может, ты, наконец, скажешь, зачем ты здесь?

Вельзевул тоже сел обратно в кресло.

- Мне не понравилось, как закончился наш последний разговор. Ты на меня злишься, но мы только что выяснили, что причин для этого у тебя нет.

- Допустим, – Лерден откинулась на спинку кресла. – Мне нужна была помощь, ты мне в ней отказал. Ты имел на это право, и был не обязан мне помогать…

- Нет, дорогая, – прервал её Вельзевул. – Ты неверно ставишь акценты. Не важно, на что я имел право, важно – на что не имел. Я не имел права оказывать тебе ту помощь, о которой ты просила.

Девушка сердито глянула на него, поджав губы. По сути всё было верно. Тогда почему она никак не может успокоиться? В конце концов, с Вельзевулом или без него, она и братья смогли выяснить больше, чем кто-либо ещё. Так почему она так упорно цепляется за эту надуманную обиду? Действительно, как ребёнок.

- Мне не нужно было обращаться к тебе, – задумчиво сказала драконесса, отводя от мужчины взгляд. Это было не столько признанием его правоты, сколько ответом на собственные мысли. – Изначально нужно было понять, что если отец не стал говорить со мной об этом, от тебя тем более глупо что-то требовать.

Вельзевул слушал её с задумчивым видом. Чуть помешкав, она посмотрела ему в глаза:

- Если мои слова или моё поведение задели тебя, прошу, прими мои извинения.

Не то чтобы, Лерден чувствовала за собой какую-то вину, но всё же Вельзевул – Верховный демон, стоящий у самый вершины власти союзного мира, и с ним нельзя говорить так, как это позволила себе юная драконесса. Несмотря ни на что. В конце концов – она дочь повелителя, и должна уметь справляться с эмоциями, что бы она при этом не чувствовала. Конечно, она волновалась за мать, которую очень любила, но ждать понимания этого от Верховного демона – вершина глупости.

Вельзевул чуть вздёрнул подбородок.

- Возможно, – медленно произнес он. – От кого-либо другого, я бы и не стерпел подобного. Но твои извинения излишни. Ты ничем не оскорбила меня, – демон чуть помолчал и с усмешкой добавил. – Даже если и старалась делать это.

На последних его словах девушка нахмурилась. Может Вельзевул и не нуждался в её извинениях, но в крошечной мести отказывать себе не стал. Этот легкий щелчок по носу, или даже уместнее сказать – шлепок пониже спины, напомнил, что не ей – восемнадцатилетней девчонке, пусть и повелительской крови, тягаться с Верховным демоном, пытаясь вывести его из себя или на что-то спровоцировать. Лерден только и оставалось, что молча принять этот урок. Она отвела глаза.

- Хорошо, – наконец произнесла она, после недолгого молчания. – Мы во всём разобрались. И я рада, что ты не сердишься на меня, – она встала с кресла, посмотрела на Вельзевула. – А теперь, пожалуйста, оставь меня. Мне нужно побыть одной, и кое-что обдумать.

Демон остался сидеть, даже не сделав попытки выполнить её просьбу. Он с любопытством смотрел на неё, и на его губах снова играла едва заметная улыбка.

- Лер, неужели ты думаешь, что я пришел сюда, чтобы разъяснять тебе нелепость твоих претензий ко мне?

От такой постановки вопроса девушка даже растерялась.

- Но… – начала она, и утихшее было раздражение, вспыхнуло с новой силой – Тьма бы побрала этих демонов с их играми. – Ну так скажи, наконец, зачем ты пришел!

Прозвучали слова весьма резко, но за это Лерден точно не собиралась извиняться. Вельзевул, со своей обычной невозмутимостью, указал на расставленные на доске шахматные фигуры:

- За очередной увлекательной партией. Но вижу, что сейчас у тебя вряд ли получиться сосредоточиться на игре, поэтому настаивать не стану.

Он поднялся из кресла, сделал широкий шаг, преодолевая расстояние между собой и девушкой, коснулся пальцами её щеки:

- Но ведь есть занятия и не требующие столь плотной концентрации, верно?

Лерден отшатнулась от него, словно его пальцы обожги ей лицо. Демон с удивлением посмотрел на нее.

- Лер?

Девушка покачала головой:

- Нет, Вельзевул, не сегодня. Уходи.

После всего, что было сказано, драконесса не хотела, чтобы он прикасался к ней, потому что… тогда ей нестерпимо захочется коснуться его в ответ. Но ей претила эта мысль. Даже если Вельзевул оказался кругом прав, гордость настойчиво требовала оставить этот последний рубеж неприступным.

- Ясно, – кивнул демон, снова приближаясь к ней. – Ты всё ещё злишься, – Лерден хотела возразить, но он приложил палец к её губам. – Даже не злишься – обижаешься. Обижаешься, что я никогда не смогу понять тебя, твои чувства к матери, твою способность любить своих родных. Верно?

«Возможно, он прав, – с некоторым раздражением подумала девушка. – Снова».

В любом случае, спорить с демоном у неё не было никакого желания.

- Даже если так. Даже если я действительно, по-детски, обижаюсь на тебя, это мои трудности. Тебя я ни в чём не обвиняю. Умом я понимаю, что мы такие, какие есть: драконы ценят свои семьи, демоны на это не способны – так устроены миры. Всё остальное – моя эмоциональная, детская, если хочешь, претенциозность. С ней я справлюсь сама, и тебя это волновать не должно.

Лерден отвернулась от него, давая понять, что разговор окончен. Но Вельзевул не был бы собой, если бы позволил так легко отделаться от себя. Он шагнул вперёд, обхватил девушку за плечи, прижал спиной к своей груди. Драконесса дернулась, стараясь освободится от его рук, но Вельзевул лишь чуть сильнее сжал её.

- А вот тут ты ошибаешься, Лер, – тихо прошептал он ей на ухо, обдавая её кожу своим горячим дыханием. – Как раз это меня волнует сейчас больше всего. Именно эта, как ты назвала претенциозность, заставляет тебя пытаться освободиться из моих объятий. Разве не так?

- Вельзевул…

Но мужчина наклонил голову, коснулся губами шеи драконессы, провел языком по коже. Девушка вздрогнула, от этого прикосновения. По её спине побежали мурашки.

- Ты умная и красивая женщина, Лерден, – снова заговорил Вельзевул, продолжая касаться её шеи губами. – Наша связь доставляет мне огромное удовольствие. И я не намерен лишаться его из-за надуманных обид.

Его прикосновения заставляли кожу пылать. Дыхание девушки непроизвольно участилось, но она не хотела сдаваться демону. Надуманные обиды? Хорошо, пусть так, но сегодня драконесса собиралась пойти у них на поводу. Сделав над собой усилие, она всё же шагнула вперед, высвобождаясь из объятий Вельзевула. Обернулась к нему.

- Я вижу, ты всё решил для себя, – Лерден надменно вскинула подбородок. – Моё мнение тебя совсем не интересует?

- Лер, – Верховный демон тонко улыбнулся. – Твоё мнение расходится с твоими словами, и ты знаешь об этом не хуже меня.

Девушка нахмурилась. Последние слова ей совершенно не понравились. Потому… потому что этот проклятый демон снова был прав! Она не хотела, чтобы он уходил. Не хотела с того момента, как он коснулся её щеки. Мысль о том, что она снова останется наедине со своими мыслями, с нарастающим чувством беспомощности, откровенно пугала. Она хотела хоть ненадолго отвлечься от них. И Вельзевул был тем, кто мог помочь ей с этим. Но гордость и упрямство брали своё – она не оставляла попыток избавится от его общества.

Только вот, он видел её насквозь. Существу, которому многие и многие тысячи лет ничего не стоило просчитать мотивы и поступки девчонки, которой еще и двадцати-то нет. Вельзевул опустил ладони на её плечи, притянул к себе, так близко, что их тела соприкоснулись.

- Мы разные, Лер, это наша природа. Ни тебе, ни мне этого не изменить, – Вельзевул погладил девушку по щеке. – Между нами никогда не будет полного понимания.

Лерден отвернула голову, отстраняясь от прикосновения, но Вельзевул взял её за подбородок, не позволяя отвести взгляда:

- Но это не должно мешать нам наслаждаться друг другом.

Голосу Лерден уже не доверяла, поэтому упёрлась ладонями в его грудь, надеясь оттолкнуть его, убрать демона из своего личного пространства. Но он обхватил рукой её плечи, крепче прижимая к себе.

- Отпусти меня!

- Нет, – коротко отозвала мужчина, и Лерден, наконец, посмотрела прямо ему в глаза не стараясь спрятаться от его взгляда.

Жар его тела, запах его кожи, полная уверенность в своих действиях, в себе самом – не это ли так подкупало её? Влекло к нему с непреодолимой силой. Это, а ещё то, что она не могла ему приказывать. Любой дракон на требование покинуть её комнаты, немедленно убрался бы прочь. Верховный демон мог позволить себе проигнорировать требование дочери повелителя драконов. Особенно, если знал – её слова не соответствуют её желаниям.

- Ты не хочешь, что бы я отпускал тебя сейчас, – уверенно произнёс демон, наклоняясь к драконессе.

Ответить она не успела – губы Вельзевула коснулись её губ. Даже не коснулись – завладели ими, вовлекая Лерден в глубокий горячий поцелуй, сопротивляться которому она не могла. Да, в общем-то, не хотела. Лер подалась вперёд, отвечая на поцелуй, позволяя этому сладкому омуту затянуть себя. Лерден хотела этого демона, и кожей чувствовала его ответное желание.

Их губы разомкнулись, короткий обмен взглядами, после чего Вельзевул легко подхватил драконессу на руки. Она обняла его за шею, запустила пальцы в длинные волосы демона, провела ладонью по щеке, глядя в его тёмные, с золотыми искрами, глаза. Эту партию она проиграла – быстро и бесповоротно. С другой стороны, если бы у неё был шанс на победу, Вельзевул, скорее всего, просто не появился бы сегодня в её покоях.

С девушкой на руках, Верховный демон прошел к постели, опустил драконессу на кровать. Склонившись, он прижался губами к её шее, медленно спускаясь ниже, к груди, к вырезу платья. Широкие горячие ладони скользили по её телу, лаская сквозь тонкую ткань одежды. Лерден застонала, обхватив Вельзевула за шею, прогнулась под его руками.

Верховный демон был не первым её мужчиной, но без сомнения, был самым искусным любовником из тех, что прикасались к юной драконессе. От легчайших касаний его рук её кожа словно начинала гореть, его поцелуи сводили с ума, его сила, которая обволакивала её во время их близости, доводила до экстаза. И Лерден тянулась к Вельзевулу, желая всё больше. Больше прикосновений, больше ласк, больше страсти. И демон никогда не разочаровывал её в этом.

Вельзевул целовал её, с удовольствием вдыхая запах её кожи. Попутно его пальцы ловко расстёгивали ряд крошечных жемчужных пуговиц на её платье. Больше всего ему сейчас хотелось разорвать это платье, но он знал, что драконесса не любит подобной импульсивности. А с её желаниями Верховный демон считался. Эта девочка стала для соправителя Преисподней настоящей страстью. Такой, какую он не испытывал очень давно. В ней не было раболепного восхищения, какое он чувствовал в Высших демонессах, деливших с ним постель. Она не пыталась проявить доминантное превосходство, как бывало с Верховными демонессами. Вельзевул чувствовал её живой интерес к себе. Чувствовал, как её сила тянется к его. Он был для неё приключением – Верховный демон для юной драконессы. И эта детская непосредственность подкупала демона.

Избавив Лер от платья, Вельзевул невольно остановился, любуясь ею. Красивая… сильная… желанная… Она смотрела на него в ожидании – нетерпеливо, несдержанно!.. Да, драконессе нравилось, когда демон так смотрел на неё, но… сейчас ей хотелось совершенно другого. Она потянулась к нему, заставляя его, вновь, наклониться, целуя. Вельзевул сквозь свою одежду ощущал её горячее тело… ощущал, как её магия тянется к нему – как всегда, с любопытством, интересом. Как его собственная сила откликается на это… Демон почувствовал, как драконесса сама начинает расстёгивать пуговицы его рубашки, как её движения… прикосновения становятся всё более требовательными. Вельзевул чуть отстранился от девушки, и сам быстро избавился от одежды. Теперь их телам ничего не мешало – соприкасаться, чувствовать… Вельзевул снова стал ласкать шею Лер… ласкать её грудь – он чуть сжал её, провел по ней языком… Из горла Лер вырывался сладкий стон. А пальцы мужчины скользят по её ногам, по внутренней стороне её бёдер… Резкий вдох… выдох… Она сильнее прижимается к нему, словно, готовая раствориться в нём… в этой страсти… в этом желании полностью – без остатка. Он ласкает её сильнее, настойчивее… но этого Лер становится, откровенно, мало.

- Вельзевул… – шепчет она лишь его имя, но он понимает её.

Демон, продолжая ласкать свою любовницу, овладел ею – страстно, сильно, резко… Лер застонала, изогнулась, подалась навстречу его движениям. Драконесса потянулась к нему – провела ладонями по широким плечам, не отрывая взгляда от его лица. Капли пота стекали по её телу… ей жарко и безумно хорошо… как и демону. Мужчина почти не сдерживал себя, врываясь в юное податливое тело. Оргазм волной накрыл обоих, потом ещё один… третий…

Уже много позже, полностью обессиленные они лежали на разворошенной постели. Лерден устроила голову на плече Вельзевула, прижавшись к его боку, закинув ногу ему на бедро. Демон лениво перебирал пальцами её волосы.

- Потери неизбежны, Лерден, – произнес Вельзевул. – Они часть жизни. Ты должна понимать это.

- Я понимаю, – ответила драконесса. – Потери неизбежны в принципе, как явление. Но некоторых потерь вполне можно избежать.

- Это может оказаться невозможным…

Лерден приподнялась с его плеча, посмотрела демону в глаза:

- И что ты мне предлагаешь? Смириться и ждать, пока ваш Совет решит казнить её?!

- Нет, – Вельзевул спокойно выдержал её взгляд. – Но ты должна быть готова и к такому исходу.

Девушка покачала головой:

- Нет. Допускать подобный исход, значит повысить его шансы на осуществление.

Вельзевул посмотрел на неё долгим взглядом. Он мог бы ей возразить. Мог бы аргументировать, привести доводы, и отобрать у этой девочки ту надежду, что у неё еще осталась. Но зачем? В конце концов, время покажет, чья точка зрения окажется верной. И покажет совсем скоро. Зачем настаивать на своём сейчас, и настраивать юную драконессу против себя?

- Может, ты и права, Лер, – вздохнул демон.

И прежде, чем она успела сказать что-то ещё, потянулся к её губам, и поцеловал.

* * *

Мёртвая планета низко висела в чёрном небе над Зиграденом. Аккэлия Кавэлли сидела на широком подоконнике, прислонившись спиной к стене, подтянув колени груди, и невидящим взглядом. Маленькая демонесса хмурилась. После того, как Драйк отвел её в её комнаты, и служанки отмыли с неё кровь, и переодели, к ней вскоре вернулся Ренэтус. Через несколько часов пришел Крис, сообщил, что мама не сердится на них, что дала разрешение Келл ходить с братом в темницы, и что мама сама зайдет к ней, чтобы отдать журнал с записями. Аккэлия ждала, а мама всё не приходила. Наверное, у неё снова появились какие-то неотложные дела.

Последние дни маленькой демонессой владело смутное беспокойство, причин которого, Аккэлия понять не могла. Она чувствовала, что что-то происходит. И происходит, в первую очередь, вокруг Милены Кавэлли. Случайно подслушанный разговор братьев с Лексом Мейснером стал отправной точкой для этих тревог. Хинэрас рассказал ей всё, что знал о древних богинях. Нашёл для Аккэлии несколько книг с легендами и теориями, куда могли исчезнуть прародительницы миров. Но это было всё. Аккэлия не представляла, что делать с этой информацией. Какое отношение давно исчезнувшие демиурги имеют к её матери? Несколько раз Келл порывалась поговорить об этом с Крисом, но каждый раз останавливалась. Она была уверенна, что брату что-то известно, и он мог бы внести ясность… но вот станет ли он говорить с ней об этом? Чтобы не происходило сейчас, это несёт в себе опасность. А Кристиан не допустит, чтобы Аккэлия подвергала себя опасности. Та же ситуация была с драконами. Стоит Келл заикнуться, что она знает кусочек той странной тайны, что от неё прячут, и они… А что, собственно они сделают? Запретят ей вмешиваться? Возможно. Но запрет – это лишь слова, а словами можно пренебречь. Могут ли три могущественных дракона и один Высший демон найти способ заставить одну маленькую демонессу без капли магии в крови не путаться под ногами, и при этом не навредить ей? Да запросто.

С другой стороны, продолжала размышлять Келл, братья и сестра вполне могут и рассказать ей о том, что происходит. В конце концов, они никогда не отмахивались от её слов, и она, наверное, смогла бы убедить их. Ведь речь идёт о маме! Они же могут потерять её!

Аккэлия вздрогнула, резко выпрямилась, испуганно огляделась. Но в комнате не было никого, кроме неё и Ренэтуса. Девочка поежилась, и слезла с подоконника. Прошлась по комнате.

Потерять маму? Они могут потерять маму?! Откуда пришла эта мысль? Аккэлия понимала, что события, что происходят сейчас, несут в себе угрозу, но впервые в её разуме так четко сформировался возможный финал – её мамы может не стать. Она погибнет, или её убьют, или еще что… но итог один – Милены Кавэлли больше не будет ни в мире демонов, ни в мире драконов, ни где либо еще… Навсегда.

- Мама, – тихо прошептала девочка, и ей стало нестерпимо страшно.

Ренэтус, лежащий возле письменного стола, поднял голову, внимательно посмотрев на девочку. А Аккэлия стояла посреди комнаты – маленькая пятилетняя демонесса, не понимающая, что происходит вокруг, но чувствующая, что это что-то ужасное, ужасное даже для жестокого мира демонов – и чувствовала себя совершенно потеряно, если не сказать – одиноко. Она ничего не знала, ничего не могла понять. Те, кто её любят, оберегают её от этого знания, и не понимают, что делают только хуже.

- Мама, – снова тихо позвала Аккэлия, словно Милена могла бы услышать её и прийти.

Ренэтус беспокойно заворчал, словно спрашивал, всё ли с ней в порядке. Келл не обратила на него внимания, она продолжала смотреть в пространство. По щеке что-то скользнуло – сперва по правой, а через секунду по левой. Келл коснулась лица рукой и с неприятным удивлением посмотрела на свои мокрые пальцы. Моргнув, она ощутила, как по щеке проползла ещё одна влажная дорожка.

- Нет! – почти яростно выкрикнула девочка, и принялась тереть глаза рукавом чёрного шёлкового платья, избавляясь от свидетельства её слабости.

Она не станет плакать! Она – демон. Пусть она слаба, как самый последней салер, но она – демон. Демоны не плачут.

Аккэлия глубоко вздохнула, чувствуя, как тяжело колотится сердце, а глаза ещё слегка пощипывает. Стараясь успокоиться, она села за свой стол, переплела на столешнице пальцы. Адская гончая беспокойно следил за ней, ему явно не нравилось состояние его маленькой подопечной.

- Мне нужно принять решение, – с совершенно недетской интонацией произнесла маленькая демонесса, всё так же глядя в пространство. – Нужно спросить у кого-то из них, что происходит.

Келл задумалась, а не приказать ли Драйку разыскать Криса, и не поговорить ли с братом прямо сейчас. Но, чуть поразмыслив, отказалась от этой идеи. Лучше дождаться, пока он придет сам. Или же она просто боялась того, что может услышать, и оттягивала этот момент? В любом случае, она больше не могла прибывать в неведении – это сводило ее с ума.

Келл потерла лоб, оглядывая разложенные столепергаменты, книги, блокноты… Почти автоматически, вытащила один из них, и нахмурилась ещё сильнее. На пергаменте её, Аккэлии, рукой были написаны несколько слов, а сам лист был разделён неровной горизонтальной чертой. Посторонний, взглянув на это, вряд ли бы понял что это, но Аккэлия знала – это линя горизонта, место, где серая земля встречается с серым небом. Вот еще одна странность, которая не давала маленькой демонессе покоя.

Если Милене Кавэлли сон нужен был примерно раз вдвое суток, то Аккэлии приходилось засыпать каждые сутки, хотя бы на несколько часов. Человеческие гены матери подтачивали силы демонического организма, лишенного магической подпитки, в итоге и уставала Аккэлия как пятилетний человеческий ребёнок.

Келл снились сны. Обычная мешанина из эпизодов повседневной жизни, страхов, желаний, мыслей – всё то, что освободившееся от диктатуры разума подсознание считает нужным вывалить в сознание спящего. Это было нормально. Но совсем недавно это изменилось, дней пять или шесть назад. Аккэлии снился сон, где не было ничего – только непроглядная тьма и ветер. Ветер выл, стонал, шумел… и сколько это длилось, Келл не могла бы сказать. И проснувшись, она и думать забыла об этом странном сне. Но он повторился. Стоило демонессе закрыть глаза, как она снова услышала вой ветра. Но в этот раз пришли ещё и ощущения. Теперь она чувствовала этот ветер – он был сухой и горячий, из-за него было трудно дышать. Ветер толкал её в грудь, словно желал прогнать. А ещё она слышала шёпот, едва уловимый в вое ветра. Слышала шепот, но не могла разобрать слов. Словно кто-то стоял за её спиной, и пытался что-то сказать ей, но говорил из последних сил, ветер уносил слова.

В третий раз Аккэлия могла видеть. Непроглядная темнота пропала, и теперь её глаза смотрели на бескрайнюю пустыню серого песка, упиравшегося со всех сторон в такое же серое небо. И снова ветер. И снова – шёпот. И с тех пор сон повторялся, без изменений. Пустыня, ветер, шепот.

Аккэлия посмотрела на слова, записанные на пергаменте. Те слова, которые она смогла различить в вое ветра. «Неизбежность», «гибель», «новый», «суть», «хаос» – жалкие крохи из длинного монолога, что шептал кто-то стоящий за спиной. Или монолог не был длинным – и этот «кто-то» повторял его раз за разом. Сон повторялся ещё два раза. Аккэлия пыталась обернуться, но её словно держало что-то, держало и подталкивало вперед, слабо, но настойчиво. Аккэлия пыталась сделать шаг вперёд, но ветер с силой толкал её в грудь, не пуская. И всё, что ей оставалось, это стоять посреди серой пустыни, слушать шепот, и пытать понять слова, заглушаемые ветром.

Девочка отложила пергамент, сложила руки на столе, улеглась на них подбородком. Это было странно, и ей хотелось рассказать об этом кому-нибудь. Раньше бы, она без сомнений рассказала о необычном сне маме, но с учётом того, что происходит сейчас (ох, ей бы хоть знать, что происходит!), Келл понимала, что не захочет волновать её. Мама редко бывала с ней в последнее время, и маленькой демонессе совсем не хотелось, чтобы в эти короткие встречи мама хмурилась и волновалась за неё. Тем более, из-за глупого сна.

Рассказать Крису? Но брат не особо силён в таких тонких материях, как сны. Наверное, есть смысл поговорить с Лерден. Келл подумалось, что сестра, возможно, сможет помочь ей разобраться в этом странном сне. Демонесса погладила подвеску, висящую на шее – звезда в белом золоте. Да, возможно, это правильное решение. Два правильных решения – поговорить с Лерден про сон, и поговорить с Кристианом о том, что происходит.

Аккэлия прикрыла глаза. Осталось дождаться, пока кто-нибудь из них захочет повидаться с ней. А мама, девочка печально вздохнула, мама, вряд ли сможет побыть с ней в ближайшее время. Келл не знала, откуда у неё такая уверенность, но даже не сомневалась в её истинности.

Глава 24

- Когда и где, точно, он появился? – расспрашивала я Драйка по пути к темницам. – Выяснили, как он, вообще, смог попасть в мир демонов?

Несмотря на формальный мир между Адом и Небесами, ангелы сюда, без приглашения, попасть не могли. В Эдеме создать порталы, ведущие в Пандемониум, было невозможно. Жители Небес, в принципе, не обладали способностью – создавать порталы в мир демонов. Постоянные порталы в Пандемониум, два из которых находились в Тёмном лесу, пять – в мире драконов и семь – в мире людей, могли быть использованы либо союзниками демонов, либо ими самими. Если бы ангел зашёл в такой портал, от него остался бы только пепел (или что там остаётся от ангелов). Поэтому, как мог сюда попасть этот ангельский шпион, я совершенно не представляла.

- Его обнаружили около часа назад, госпожа. Его присутствие ощутила госпожа Деланей. Она его и захватила на окраинах Зиградена, лично возглавив отряд стражников. Но как он там оказался, так и осталось неясным.

- Деланей его уже допросила?

- Да.

- И что в итоге?

- Ничего, – ответил Драйк. – Ангел молчит. Не назвал даже своего имени. Что уж говорить о цели его прихода.

- Милена, – ко мне подошла Деланей Кавэлли, только что покинувшая одну из темниц, в которой, по-видимому, и находился незваный гость. – Ты быстро.

- Будешь тут «медленно», когда в твой дом приходит кто-то с Небес, – буркнула я. – Он так и не заговорил?

- Нет, – покачала головой демонесса. – Но я особо и не старалась, зная, что Драйк пошёл за тобой. Однако кое-что я выяснить смогла. Этот ангел довольно силён – явно не из простых. Если бы он попался не мне, а, например, Элендару… у него был бы шанс, если и не одолеть твоего брата, то сбежать – вполне. И ещё, при нём было это, – в руке Деланей сверкнула золотая цепочка с камнем небесно-голубого цвета. – В руки тебе давать не буду, так как не знаю, что это именно за артефакт, но… магией Небес он наполнен под завязку. Скорее всего, с помощью этой штуки он и смог попасть в наш мир.

Я задумчиво оглядела артефакт:

- Отдай его Элендару. Он любит изучать артефакты. Может, что узнает.

Деланей кивнула, а я толкнула дверь и зашла в темницу, оставив старшую демонессу и слугу за порогом. В нос тут же ударил запах крови. Крови светлого создания. Этот запах, мгновенно, взбудоражил, по телу пробежали приятные мурашки… А затем, я увидела и самого ангела. Он висел в цепях, его тело и крылья покрывала корка крови. Глаза были закрыты, но когда я вошла, ангел поднял опущенную голову и посмотрел на меня:

- Ты… Милена Кавэлли?

Выглядел он очень молодо – практически мальчишкой. Если переводить на человеческий возраст, то ему можно было бы дать лет шестнадцать. Да и по тому, что я ощущала, ему, вряд ли, было больше нескольких сотен лет. Глаза его напоминали камень с артефакта, который забрала у него Деланей – такого же цвета, такие же яркие. Волосы длинные, золотистые. Но роста невысокого – едва ли намного выше меня.

- Угадал, – ответила я. – Хотя, догадаться и не сложно, – я подошла к нему. – Как твоё имя?

- Это… неважно, – с трудом произнёс парень, и из его рта полилась струйка крови. – Какая разница, если живым мне отсюда не выйти?

- В этом ты, конечно, прав. В живых ты не останешься, но… от твоих ответов зависит – как и сколько времени ты будешь умирать. Или это для тебя тоже неважно?

- Хочешь сказать, что если я отвечу тебе, то ты подаришь мне быструю смерть? Как щедро для демона! – ангел попытался засмеяться, но всё, что у него вышло, это сиплый хрип – похоже, слова Деланей – «особо не старалась» – означали не доводить до окончательной смерти – только и всего.

- Если ты способен на сарказм, значит, сил у тебя ещё много, – заметила я и задала следующий вопрос, не надеясь, что он что-то скажет. – Зачем ты явился в Зиграден?

И я оказалась права:

- Ты… ничего не узнаешь от меня, Милена Кавэлли.

- Что ж... – я посмотрела на ангела скучающим взглядом. – Ты понимаешь, что если так и продолжишь молчать, то ты мне будешь, абсолютно, не нужен?

- И что? Моё решение не изменится, так что… убей меня прямо сейчас.

- Убить тебя сейчас? О, нет. Я не настолько гуманна, – неприятно усмехнулась я. – Ты будешь жить ещё очень долго. Только… как скоро ты начнёшь умолять о смерти? Сколько ты продержишься? Ко мне никогда не попадали ангелы, так что… эксперимент обещает стать интересным. Пока, рекордом является выдержка одного светлого эльфа – его хватило на целую неделю. Но, в конечном итоге, и он сломался. Я буду надеяться, что ангельская выдержка окажется прочнее. Иначе… будет невыносимо скучно.

- Не надейся услышать от меня хоть слово мольбы!

- Как пафосно, – поморщилась я. – Любите вы, светлые создания, красивые речи. А по мне, так кроме кривляния, в них ничего нет. Они глупы и слышать их смешно. Да и не ты первый, кто говорит мне подобное. Многие хвалятся своей храбростью… и, в конце концов, вся эта бравада рассыпается прахом.

- Если это так, значит, тебе попадались слабаки!

- Да? Ну, что ж… Тебе остаётся только доказать мне это. Я вернусь завтра, и мы посмотрим, как изменятся твои речи.

Я собралась уходить, но пленник остановил меня вопросом:

- А ты, ведь, когда-то была человеком, Милена Кавэлли. Разве, не так?

- Не так. Я считала себя человеком, но не была им изначально.

- Но, тем не менее, ты росла среди людей. Тебе прививали их принципы, их мораль… Неужели, ничего человеческого в тебе не осталось? Ты же… ты унаследовала священный дар от своей матери – душу!

- Душу?! – я рассмеялась. – Ты ведь ангел... Ты должен уметь видеть эту... душу, – я подошла к нему вплотную и посмотрела прямо ему в глаза. – Так взгляни на мою. Посмотри... посмотри на то, к чему ты взываешь.

Я помнила, как выглядела моя душа в том зеркале, что дал мне когда-то Вельзевул. Я помнила, что тогда отразилось в зеркальной глади. И я знала, что за все эти двадцать лет образ моей души… той половины, что от неё осталась… мог стать только хуже.

- Это же… это невозможно! – служитель Небес отшатнулся от меня, насколько позволяли ему цепи. – Что ты сделала… что ты сделала со своей сущностью?! Со своим светом?!

- Погасила я этот свет, – спокойно ответила я. – Без возможности зажечь его снова. И, честно говоря, я нисколько об этом не жалею. А почему ты так напуган? Неужели не понравилось увиденное? – я нежно погладила парня по щеке, от чего тот дёрнулся, словно, от удара. – Ну-ну, в чём дело? Не хочешь ещё со мной о человечности поговорить?

- Я не знаю, как ты это сделала, – глухо заговорил он. – Но… ты изуродовала себя. Убила. Твою душу… её можно было спасти! Как и тебя… Если бы ты не совершила что-то настолько ужасное…

- Я не нуждаюсь в спасении, – я вспомнила те времена, когда только попала сюда; когда отчаянно хотела, чтобы хоть кто-нибудь мне помог. – Когда-то нуждалась. Очень давно. Но когда мне было это нужно, никто не пришёл и не спас. А теперь – слишком поздно. И ты надоел мне своими… разговорами о спасении и душе.

- Подожди! – вновь, остановил меня ангел уже на пороге. – Я могу… – он явно сделал над собой усилие, прежде чем окончить фразу, – попросить тебя?

- Попросить? Меня? – я озадаченно посмотрела на ангела, начав сильно сомневаться в его адекватности. – И о чём же ты хочешь… попросить?

- Чтобы ты освободила человеческую душу. Душу, которая давно должна была обрести покой, – он поднял голову, и посмотрел на меня неожиданно твёрдо, словно не висел сейчас в цепях, покрытый собственной кровью.

А я вот откровенно изумилась:

- Я не понимаю, о чём ты говоришь.

- Не понимаешь?! Не понимаешь, да?! – лицо пленника, неожиданно, исказила ярость. – Нет, ты всё понимаешь, Милена Кавэлли! Тебе это нравится, да?! Тебя это развлекает?! Конечно… Какому демону это не доставит удовольствие?! Я видел его… видел, когда меня вели сюда и не поверил своим глазам! Человек… человек, заключённый в тело создания Преисподней. Сколько же лет он существует такой жизнью?! Ответь мне, Кавэлли!

Я была растерянна. Я не понимала его слов. Не могла уловить в них смысл. «Какой ещё человек в теле создания Преисподней? Что за бред несёт этот белокрылый ублюдок?!».

- Адская гончая, – тем временем продолжал ангел. – Никогда не думал, что даже демоны, в своих издевательствах, могут дойти до такого!

- Ты… сейчас говоришь о Ренэтусе?

- Ренэтус? Ещё одна издёвка? Назвать его «рождённым заново»? Родиться заново, таким образом… не пожелаешь никому! А его настоящее имя? По его истинному имени… к нему никто и не обращался, не так ли? Как давно он не слышал своего имени… Кайома...

- Что… ты сказал?

Мне показалось, что земля покачнулась под моими ногами. То, что произнёс этот ангел… это никак не могло быть правдой! Это было абсурдно! Невозможно! «Кайома… Кай?! Нет… он не может иметь ввиду именно его!».

- Что за бред ты здесь городишь? – наконец, смогла сказать я. – Какой ещё Кайома? Какая человеческая душа? Или... – мои глаза зло сузились, я подошла к ангелу, сгребла его за слипшиеся от крови волосы, запрокидывая голову, заставляя смотреть себе в лицо. – Ты копался в моём человеческом прошлом? И сейчас пытаешься ввести меня в заблуждение?

- О чём ты, Кавэлли? – теперь, растерянным выглядел сам ангел. – Я говорю лишь о том, что видел. А видел я душу молодого мужчины. Ты… действительно, не знала?

- Нет… не знала, – медленно произнесла я, отпуская его волосы. – Но… ты мог ошибиться… мог что-то перепутать… Не может быть, чтобы душа Кая была в теле Ренэтуса! Это просто чушь! – я почувствовала, как начинаю терять самообладание, но на данный момент мне было всё равно. – Ты… лжёшь!

- Ангелы не лгут и тебе должно быть это известно. Но… почему ты так реагируешь? Ты знаешь этого человека? Знала его при жизни?

А в это время, в моей голове всплыли воспоминания об Анхеле. О падшем, которого я когда-то убила по его собственному желанию. Я вспомнила те слова, что он произнёс, увидев Ренэтуса: «Это ты?! Не может быть… А хотя… какого ещё подарка можно было ожидать от ангела смерти?». «А ангел смерти тебе ничего не сказал? Если так, то и я говорить не буду. Я не тот, кто должен тебе об этом рассказывать. А ты скоро проснёшься, – взгляд падшего перемещается на Ренэтуса. – Если уже не проснулся. А тебе я могу сказать, лишь, одно, Милена. Постарайся, чтобы этого щенка видело, как можно меньше глаз». После этого я так ни о чём и не спросила Самаэля. Забыла об этом… не придала значения… Выходит, зря?

- Как… как выглядит этот мужчина? Ты можешь мне сказать? – спросила я, проигнорировав все вопросы ангела.

- Зачем тебе это знать? Для тебя это важно? Кем является для тебя Кайома?

- Это не твоё дело! Еще раз спрашиваю: как выглядела эта душа?

Ангел смотрел на меня очень внимательно и мне это не понравилось. Но он, всё-таки, ответил:

- Когда его физическое тело погибло, ему было лет двадцать. Высокий, каштановые волосы, зелёные глаза…

- Можешь не продолжать, – прервала я его. – Да… это он. Кай…

Мне казалось, что я куда-то падаю… вниз-вниз-вниз… и я не могла остановить это падение. «Кай жив? И Самаэль знал об этом? Поэтому… он отдал мне Ренэтуса?! Нет… не Ренэтуса… Кая!». Мысли в голове перемешались. Я не хотела верить… не хотела! И у меня ещё была надежда, что ангел, всё-так, солгал… что он изучил моё прошлое… что он узнал о Кае… и теперь пытался, таким образом, вывести меня из равновесия. Но, с другой стороны… слова Анхеля не выходили из головы. Непонятные тогда, теперь они обрели смысл. Что падший узнал Кая! Узнал, но… не сказал мне! Только сказал, чтобы я спросила Самаэля.

«Но, если это правда… если Кай живёт в теле адской гончей… разве, я не должна быть счастлива? – мысль, почему-то, была неприятной… какой-то… жуткой, сюрреалистичной. – Я же… любила его! Любила так… сильно! Почему я не испытываю радости? Только… ужас?». Но ответ на этот вопрос у меня был. Кай… он был частью того прошлого, которое я хотела забыть навсегда. Прошлого, где я была слабой, жалкой… Где не было ещё Хищницы… где не было Ледяной королевы… где не было Милены Кавэлли, а была, лишь, Милена Бэлоу. «Но если Кай всё помнил… почему он молчал? Почему не признался после того, как научился общаться со мной телепатически? Почему?».

Первым моим порывом было, тут же, найти Ренэтуса-Кая и всё выяснить. Но… я испугалась. Я испугалась узнать, что Кай, действительно, был рядом со мной… Испугалась, что ангел, действительно, солгал и Ренэтус не имеет к Каю никакого отношения… Я боялась любого варианта развития событий! «Ледяная королева Зиградена, испытывающая страх? Этого никто не должен видеть» – я глубоко вздохнула, не возвращая себе спокойствие, но надевая такую привычную ледяную маску. За которой нет ни единой эмоции – только холод и безразличие.

- Я не могу понять… – вдруг, произнёс мой пленник. – Где ты играешь, Кавэлли? Только что ты была так взволнованна… а теперь, в твоих глазах, лишь, лёд. Где же правда?

- Вряд ли тому, кто скоро умрёт, нужны ответы, – сказала я с безразличием и быстрым шагом покинула темницу.

«Мне нужен Самаэль, – решила я. – Он должен всё знать. Только получается, что… он обманывал меня всё это время? Зачем? Не понимаю». Меня, вдруг, посетила мысль о том, что… может, не стоит всё выяснять? Оставить всё, как есть? Сделать вид, что я приняла слова ангела за ложь? Это же так просто… Но я знала, что не смогу так поступить. Что я не смогу делать вид, что всё нормально… не думать… не вспоминать… Несмотря на то, как мне сейчас было страшно… я хотела убедиться во всём. Быть уверенной. А ещё я боялась того, что если слова ангела подтвердятся… что если я встречусь с Каем… что-то рухнет в этой жизни, которую я строила последние двадцать лет. Что-то сломается, испортится. Но одно я знала наверняка – чтобы, в конечном итоге, не произошло, о Кае никто не должен узнать. Особенно, Ферокс. Почему-то, мысль о том, что супруг может узнать о том, что человек, которого я любила, жив, казалась жуткой.

Сверкнул серебряный браслет на руке, создавая портал во дворец ангела смерти. Я шагнула в него и сразу оказалась в объятьях Самаэля. Он всегда чувствовал мой приход. Да и, вряд ли, кто-то, кроме меня, осмелился бы так бесцеремонно заявляться к нему.

- Я ждал тебя, – губы Самаэля коснулись моей макушки. – Как прошёл разговор с Орианом?

- Мне пришлось говорить не только с Орианом. А, можно сказать, со всей своей семьёй. Ферокс и мои старшие дети… они все знали о Кэтэрине и искали её. И мне пришлось рассказать им.

- Неожиданно… И как они отреагировали?

- Спокойно. Они просто приняли то, кем я была когда-то.

- Они узнали о Кэтэрине от Дайоны?

- Нет. Они нашли артефакт древнего божества, – ответила я, отстранившись от мужчины. – Но я хочу поговорить с тобой о другом.

Демон вопросительно приподнял брови.

Я задержала дыхание, словно, перед прыжком в воду: «Вот здесь я ещё могу остановиться. Могу не спросить. Постараться выкинуть это из головы, как будто, ничего и не было. Могу же? Нет… не могу» – ответила я сама себе и произнесла:

- Я хочу поговорить о Ренэтусе.

- О Ренэтусе? – Самаэль нахмурился.

- Да. Сегодня ко мне в темницы попал ангел… Он ничего так и не сказал о том, что ему было нужно в Зиградене, но… он увидел Ренэтуса и сказал мне, что в нём находится душа человека. Человека, по имени Кайома. Он же… солгал мне, Самаэль? Да?

«Пожалуйста, Самаэль… скажи, что всё это – неправда! Что ангел солгал! Я не хочу… не хочу, чтобы это всё было на самом деле!».

Самаэль молчал какое-то время и это время казалось мне таким мучительным… Тишина страшила, давила… Мне хотелось закричать на демона, чтобы он заговорил уже быстрее, но… вместо этого, я стояла… ждала, вцепившись ногтями в свои ладони… с таким же чувством, как заключённые ждут своего приговора.

- Милена… ангел тебе не солгал. Прости… я не думал, что ты когда-нибудь узнаешь об этом.

Я ждала совершенно другого ответа… Нет, не так. Я надеялась на другой ответ. А теперь, когда истинный ответ прозвучал… мне захотелось перемотать время назад. Чтобы не то, чтобы не пойти к Самаэлю… а даже в темницу не прийти! Не слышать… не слышать слова ангела… не слышать Самаэля!.. Просто остаться в мире драконов! Остаться… с Фероксом… Чтобы Ренэтус так и остался… Ренэтусом.

- Милена, этот человек сам не хотел, чтобы ты узнала, – нарушил тишину ангел смерти. – Это был его собственный выбор.

- О каком… выборе ты говоришь? – спросила я, с ужасом ощущая, как непривычно потерянно звучит мой собственный голос.

- Кайома Макфей был почти мёртв, когда я нашёл его, – начал рассказывать Самаэль. – Те ранения, что нанёс ему Саварис Кавэлли, не успела бы заживить даже кровь Верховного демона. Он был на грани. И он это знал. Знал и требовал с меня клятву, что я позабочусь о тебе. Требовал! С меня – ангела смерти! – мне показалось, что я слышу восхищение в голосе мужчины. – Даже почти мёртвый… он, всё равно, думал о тебе. Честно говоря, я не ожидал такого – меня это поразило. Такую любовь в мире людей редко встретишь. И тогда… я решил предложить ему жизнь в обмен на его преданность тебе.

- Я… не понимаю…

- Я не мог спасти его тело, но… как ангел смерти, я мог спасти его душу. Не дать ей перейти в мир мёртвых. Как это было с тобой. Но нарушать закон мироздания ради него и искать подходящее человеческое тело я не стал. К тому же, это могло занять много времени. Я предложил ему тело адской гончей. Жизнь создания Преисподней. Чтобы он всегда мог быть рядом с тобой и защищать тебя. Адские гончие бессмертны. И у них нет души – мне не пришлось ничего уничтожать. Но я предупредил человека, что если он умрёт в этом теле, то и душа его будет уничтожена. И Кайома согласился. Но он просил меня, чтобы я никогда не рассказывал тебе об этом. Он хотел, незримо, присутствовать в твоей жизни и оберегать тебя. Или… оберегать то, что тебе дорого.

- И ты… ничего мне не говорил... – я почти шептала, не доверяя своему голосу. – Ты спокойно сказал мне, что Кай мёртв… тогда… в мире людей… на развалинах разрушенного дома.

- Я не мог, Милена, – мужчина сделал шаг ко мне, но я его остановила:

- Не надо, Самаэль. Не подходи.

- Милена… я, правда, надеялся, что ты никогда не узнаешь об этом. Я…

- Ты говоришь, что он просил тебя не говорить, но… это же ты предложил ему стать Ренэтусом! Зачем?! Зачем ты это сделал?! Скажи мне?! Почему ты не дал ему… просто умереть?!

- Он хотел быть с тобой… хотел заботиться о тебе… как и я. В этом наши намерения совпадали. И я мог его использовать, как ещё один способ оберегать тебя.

- Оберегать меня? Оберегать?! Ты понимаешь, что ты говоришь, Самаэль?! Это… это не способ защиты! Это… я не знаю что, но… если бы я знала… я бы этого не хотела. Не хотела бы для Кая такой жизни… Я сейчас не хочу… не хочу понимать, говорить… Нет, я хочу говорить, но не с тобой.

- С Кайомой? Милена, это сделает тебе только хуже. Да и ему – тоже.

- Я знаю. Знаю, но… я не могу по-другому. Уже не могу.

- Ты… до сих пор его любишь? – спросил Самаэль.

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я не знала, что мне ответить. Не знала – люблю ли я Кая. Я не могла разобраться в том, что чувствую. Но мне очень бы хотелось сказать, что – нет, не люблю. Но уверенности не было ни в чём. Чувства смешались. Я могла различить боль, горечь, страх… А что я чувствовала к самому Каю? Я не могла понять. «И, наверное, не смогу понять до тех пор, пока не увижу его».

Я так ничего больше и не сказала Самаэлю. Молча ушла. Я боялась сорваться. Боялась сказать то, за что никогда себя не прощу. Я не доверяла самой себе. Я злилась на Самаэля. Злилась за то, что он сделал. За то, что… он оставил Кая жить. Вот такой парадокс… Смерть Кая я пережила… смирилась с ней. А вот осознать и принять то, что Кай всё это время был жив, оказалось, гораздо сложнее.

«Как мне себя вести? Что мне ему сказать? – мысли роем вились в моей голове, когда я шла к комнатам Келл, где, как я была уверена, находился и Кай. – Как мне теперь… вообще с ним общаться?!».

Чем ближе я подходила к комнатам дочери, тем страшнее мне становилось. Я невольно замедлила шаг… потом совсем остановилась, когда до двери в покои маленькой демонессы оставалось, всего, пара шагов. Пара шагов, которые было так сложно преодолеть. Я всё никак не могла решиться. Решиться на то, что, возможно, всё изменит.

Наконец, я открыла дверь, зашла. Келл и… Кая я нашла в гостиной демонессы, где последняя, с увлечением, рассматривала подарок тёмных эльфов – шкуру снежного волка.

- Мама! – радостно воскликнула Келл.

А я в этот момент позвала Драйка.

- Драйк, присмотри за Келл, – сказала я, когда демон явился.

- Мама? – демонесса посмотрела на меня с удивлением. – Что-то случилось?

Я не ответила, в то время как слуга поклонился:

- Как прикажете, госпожа.

- Ренэтус… – с заминкой произнесла я. – Пошли со мной.

По собачьей морде было непонятно – удивлён он или нет. Догадался он, о чём я хочу поговорить или нет. Он просто пошёл за мной, цокая когтями. А я шла вперёд, к своим комнатам и… старалась даже не смотреть на Кая. Я решилась на это только тогда, когда мы оказались в одном из моих залов. Я повернулась к нему… посмотрела ему в глаза…

- Кай… – произнесла я тихо. – Это… действительно, ты?

Наступила тишина. Лишь наше дыхание нарушало её. Алые глаза адского создания… такие же глаза, как у меня самой… смотрели на меня и… я в них видела боль. А может, мне это казалось и я просто отзеркаливала свои собственные чувства.

- Пожалуйста… скажи мне... – тишина затянулась и меня это нервировало только сильнее.

- Кто тебе сказал, Милена? – раздался в моей голове голос… Кая. – Самаэль?

Я неуверенно сделала шаг вперёд… опустилась на колени перед Каем… дотронулась до чёрной шерсти… Я ощутила как… что-то во мне начинает ломаться.

- Все эти двадцать лет… Кай!.. Почему… почему ты молчал?! Почему не сказал?! – я вцепилась ногтями в его шерсть, меня заколотило, я была готова разреветься – вот тебе и «Ледяная королева».

- Я не мог. Точнее… не хотел. Если бы ты узнала… ты бы страдала, Милена. Ты узнала об этом сейчас и… тебе много счастья это принесло?

- Но… но… если бы я знала с самого начала!..

- Чтобы это изменило? – Кай отвернул от меня свою большую голову, словно, не в силах смотреть на меня. – Ты бы ушла от Ферокса? Ты бы перестала быть правительницей Зиградена? Перестала бы служить Люциферу и Верховным демонам? Ответь мне, Милена… что изменилось бы?

Я потеряно молчала. Я не знала, что мне ответить. Действительно, что изменилось бы, если бы я узнала об этом раньше? Я бы смогла уйти от чёрного дракона? Бросить своих детей? Нет, я бы не смогла. Даже любовь к Каю не заставила бы меня так поступить. Бросить всё… забыть эту жизнь… и жить с Каем, когда он пребывает в подобном теле. Нет… невозможно. Да и не отпустил бы меня никто. Рано или поздно… всё равно, нашли бы и вернули.

- Видишь. Ты и сама всё прекрасно понимаешь, Милена, – вновь зазвучала мысленная речь Кая. – Те счастливые моменты нашей жизни в «Шисуне» уже не вернуть. Мы не можем вернуться в то время как бы сильно не хотели. Всё изменилось… Теперь, меня зовут Ренэтус и я просто твоя адская гончая. Не думай о Кайоме Макфее, Милена. Его больше нет.

- Не могу… Я… не могу не думать!

Я чувствовала, как ледяная стена, которую я возводила вокруг себя все эти годы, начинает крошиться, рушиться!.. Как меня накрывает с головой отчаяние, страх!.. Я чувствовала горячие дорожки слёз на своих щеках… Двадцать лет… я не плакала двадцать лет! Даже слезинки себе не позволяла! А тут… начала ломаться…

- Котёнок, – сначала я подумала, что это слово произнёс Кай, но… потом поняла, что слово произнесено вслух – голосом моего мужа.

Слёзы застряли в горле, когда я осознала, кто стоит за моей спиной. И стало дико страшно. За себя… За Кая… Я понимала, что Фероксу не понравится ни эта сцена, ни известие о Кае. Убьёт… Непременно, убьёт. Я была в этом, абсолютно, уверена. И я, также, была уверена в том, что не хочу переживать смерть Кая во второй раз. Я этого просто не вынесу.

Пальцы крепче вцепились в чёрную шерсть. Против Ферокса шансов у меня не было – я это знала, но… я никогда не простила бы себя, если бы не попыталась защитить Кая.

- Ферокс… пожалуйста… не убивай... – я говорила почти шёпотом, не доверяя себе – был слишком большой шанс, что я сорвусь на крик или заплачу перед драконом. – Не надо… пожалуйста… Не делай этого…

Ферокс молчал, и от этого было только страшнее. А я сама даже не видела выражения его лица, уткнувшись лбом в Кая. Меня не покидало ощущение, что если я повернусь, посмотрю… случится плохое. Что стоит встретиться с Фероксом взглядом, и я лишусь всего.

Шаги за моей спиной… Кай скалит зубы, но не пытается напасть. Я чувствую, что Ферокс совсем рядом. Мне кажется, что я могу ощутить тепло его тела. Страшно… Я дрожу… Я обнимаю Кая за шею так сильно… как будто, это может быть в последний раз. Но… неважно, как крепко я держусь за Кая, сильные руки дракона поднимают меня… заставляют отпустить… Ферокс прижимает меня спиной к своей груди, приминая крылья, буквально оттаскивая от адской гончей. А я так боюсь, что теперь услышу предсмертный вой. Я боюсь смотреть на Кая, боюсь оглянуться и посмотреть на Ферокса. Мой взгляд упирается в пол.

- Ферокс... – мой голос, словно, надламывается – звучит слабо, обречённо… плачуще. – Я умоляю тебя... – я говорю те же слова, что и те, кого я пытала и на чьи мольбы никак не реагировала. – Не убивай его!.. Пожалуйста… Не убивай…

Я не верила в силу своих слов. Я не верила, что они помогут, остановят дракона… Такие слова… Они всегда делают только хуже. Мольбы… Слёзы, которые так ненавидит мой муж… Почему же, даже осознавая всё это, я продолжала молить и не могла сдержать свои эмоции? Я же прекрасно могла это делать столько лет! Почему сейчас?.. Почему сейчас все усилия и выдержка, пошли прахом?! Почему, в конечном итоге, я оказалась такой слабой?!

- Убирайся, – слышу я голос Ферокса. – Ты ей сейчас не нужен. И не смей так смотреть на меня! Я ничего ей не сделаю.

Я не поверила в то, что услышала. Я вцепилась в его руку, которой он обхватил меня поперек груди. Мне хотелось повернуть голову, чтобы увидеть выражение его лица, и в тоже время я боялась это сделать – боялась увидеть ярость, злость… Ведь ярости Ферокса нужен будет выход, и я знаю на кого он её направит.

- Милена… Твой муж прав. Моё присутствие сделает тебе только хуже. Я не могу остаться с тобой, – даже с учётом того, что это была телепатия, я слышала горечь в словах Кая.

- Он разговаривает с тобой? Что говорит эта псина? – спросил чёрный дракон.

- Он говорит… что ты прав. Что он… не останется со мной, – я озвучиваю эти слова, но, несмотря на это, их смысл доходит до меня не сразу. – Он… уйдёт… – и я понимаю, что сейчас будет. – Он уйдёт? – я все же решаюсь повернуть голову и посмотреть на дракона.

Он не был в ярости, как я того ожидала. Он не злился. Он не смотрел на меня – его взгляд был устремлен на адскую гончую.

- Да, котёнок, он уйдёт. Немедленно, – с нажимом произносит последнее слово Ферокс.

Небольшой портал, по которым адские гончие перемещаются с места на место или из одного мира в другой, возник в комнате. Кай на меня не смотрел. И больше не передавал мне свои мысли. Он, резким рваным движением, словно боясь передумать, вошёл в портал и тот захлопнулся за его спиной.

- Куда… куда он ушёл? – я смотрела на то место, где мгновение назад, была портал, как будто надеясь, что он возникнет вновь.

- Какая разница? Ты за ним сейчас, всё равно, не пойдёшь, – Ферокс развернул меня к себе лицом.

- Пожалуйста… пожалуйста, Ферокс… отпусти. Я хочу с ним поговорить.

- Нет, – дракон сжал мои плечи чуть сильнее. – Ты с этой собакой в ближайшее время не увидишься.

- Это – не собака. Это…

- Я знаю, кто он! – резко прервал меня мужчина, от чего я вздрогнула. – Я знаю, что в теле этого создания, обитает душа твоего возлюбленного человека! Но, это меняет только то, что ты должна быть мне благодарна за то, что я отпустил его живым! Как ты того и просила…

Я знала, что это глупо, но… резкость голоса Ферокса… Я восприняла её, как очередную угрозу. Страх, почти исчезнувший, вновь, дал о себе знать. Дрожь… противная, мелкая… захватила контроль над телом. Я даже ничего не могла сказать. Только смотрела на Ферокса в ужасе. Я знала… Я чувствовала… что мой голос сейчас будет напоминать, разве что, стон или всхлип. Слёзы… Глупые человеческие слёзы… Как же я ненавидела себя в тот момент. Я чувствовала себя, как перепуганный, до смерти, маленький ребёнок, на которого рычит большой злой пёс, а взрослых, поблизости, нет. И ты даже не можешь пошевелиться, парализованный этим липким отвратительным страхом. Тебе хочется только сильно-сильно зажмуриться, а глаза открыть только тогда, когда кто-нибудь придёт и тебя спасёт. Но… в моём случае, помощи ждать было неоткуда. А больше всего меня повергало в ужас то, что дракон держал меня в своих руках. Что он был таким огромным… Что он был так близко…

«Слишком… слишком близко! Так близко… Не вырваться… Не убежать… А если… если он захочет что-то сделать? Его ничто не остановит! Я не смогу… не смогу защититься!» – безумные, в своём страхе, мысли, суматошно сменяли друг друга, доводя меня до оцепенения и чувства обречённости.

Все эти мысли не имели под собой логического обоснования. Я должна была понимать, что, как ни крути, в руках меня держал мой муж. И что он ничего мне не сделает. Что всё будет в порядке. Да, должна была понимать, но… не понимала. Я видела, лишь, опасность. Неизбежную неотвратимую опасность.

- Ты… меня боишься? – в голосе дракона изумление, но я его не осознала – благо, хоть, смысл вопроса поняла.

Я, не доверяя своему голосу, лишь, кивнула. А, на самом деле, мне хотелось закричать, вырваться… Убежать… Оказаться отсюда, как можно, дальше. Чтобы не испытывать того кошмара, который я испытывала сейчас.

- Котёнок… – пальцы мужчины коснулись моей щеки.

Наверное, этот жест должен был выразить нежность, успокоить… Но, для меня он стал, очередным, шоком. Я вздрогнула от этого прикосновения… дёрнулась, пытаясь отстраниться…

- Нет!.. Не прикасайся! – вырвалось у меня – крик получился жалким, надрывным.

Я не могла даже посмотреть на мужчину, державшего меня. Его глаза… казались страшными. Было такое чувство, что я в руках монстра из старой сказки, один взгляд на которого может принести гибель. Я зажмурилась, решив, что будет не так страшно. Но, ошиблась. Темнота тоже пугала, затягивала, словно, болото… Я чувствовала, как моё дыхание становится более быстрым, рваным… Как начинает кружиться голова…

- Открой глаза и посмотри на меня, – голос был спокойным, без повышенных тонов, терпеливым. – Пожалуйста, котёнок… Ну же. Я ничего тебе не сделаю.

Мне хотелось поверить этому голосу. Хотелось, но… что-то останавливало меня… не давало довериться. Я замотала головой и, всё-таки, попыталась обрести свободу. Но, руки мужчины, хоть и не причиняли боль, держали крепко. Из моего горла вырвался то ли плач, то ли стон… Уже было не разобраться. Я ощутила, как мужчина приподнимает моё лицо за подбородок.

«Страшно… Ударит? Точно, ударит! За неподчинение…» – мысли, безумным хороводом, проносились в голове, вызывая смятение.

Я, на самом деле, готовилась почувствовать удар и вкус собственной крови во рту. Но, вместо этого… я ощутила, как язык дракона аккуратно, словно какую-то драгоценность, начинает слизывать слёзы с моих щёк. От неожиданности, я открыла глаза. И, как только я это сделала, его губы накрыли мои. Первым порывом было – оттолкнуть, укусить… Что-нибудь сделать, чтобы прекратить это! Но, потом… Этот поцелуй не был напористым, страстным, сильным. Он был… другим. Осторожным… словно, дракон боялся меня спугнуть. Нежным… Ласковым…

«Почему? Что происходит? Монстр из старой сказки не может так себя вести. Не может так целовать. Только не меня. Да и Ферокс… Ферокс?!» – я, как будто, только сейчас осознала, кто меня целует; как будто очнулась от ночного кошмара.

- Ферокс… – мой голос, всё ещё дрожащий, произнёс это имя, словно, не веря.

Я коснулась его лица, как если бы проверяла – точно ли я не сплю. И не превратится ли чёрный дракон в какое-нибудь чудовище.

- Да, котёнок, это я, – он потёрся щекой о мою руку. – Ты больше не боишься?

- Я… не знаю…

- Не бойся меня… Меня может бояться кто угодно, но только не ты, – он немного помолчал, потом добавил. – Ты знаешь, что если бы наши дети видели бы тебя сейчас… они бы, вполне, могли меня возненавидеть. За то, что ты в таком состоянии.

- Прости… Я не хотела… Я не знаю, что на меня нашло.

Я, действительно, не знала. Сейчас, придя в себя, моё поведение казалось ненормальным. Я сделала попытку отстраниться от дракона, но муж удержал меня, напротив – чуть прижав к себе.

- Может… отпустишь теперь? – попросила я Ферокса.

- Не уверен, что это – хорошая идея, котёнок. Побудешь со мной ещё какое-то время.

- Я… могу просто быть рядом. Для этого, не обязательно держать меня в руках, – возразила я.

На самом деле, меня беспокоило чувство, зарождавшееся внутри меня. На этот раз, это была не истерика… Это было хуже в сто раз. Похоже, расшатанные нервы дали о себе знать. Ощущение Ферокса… Ощущение того, как он меня обнимает, прижимает к себе… Воспоминания о том, как он меня целовал… Чувство, что кто-то сильный и надёжный рядом… Хорошие чувства, да? Но, у меня они вызывали желание отпустить себя. Расслабиться… Позволить себе в руках этого мужчины то, что я не позволяла себе больше двадцати лет. Дать волю эмоциям, слезам… Не истеричным, какими они были до этого, а настоящим… Мне хотелось уткнуться в грудь Ферокса и расплакаться, как маленькой девочке… Но я знала, что Ферокс этого не поймёт, не примет… Таким образом, как я считала, я могла его только разозлить.

Я хотела, вновь, стать ледяной королевой. Равнодушной, холодной. Чтобы меня ничего не трогало, не задевало. Запереться в свой ледяной кокон и никого в него не пускать. И Ферокса – тоже. Ведь если он увидит какая я жалкая на самом деле… какая слабая… К нему вернётся то же отношение ко мне, какое было в самом начале. Когда он считал меня никем. Лишь средством для достижения своей цели – продолжения рода.

- Отпусти… Если ты меня сейчас не отпустишь… Я не хочу тебя раздражать, Ферокс. И себя – тоже.

- И чем это ты меня будешь раздражать? – спросил супруг, легко коснувшись моих волос.

Этот жест… Непривычный… Неправильный… Я почувствовала ком в горле. Я поняла, что ещё чуть-чуть, и я сорвусь.

- Ферокс…пожалуйста, отпусти… Ты ненавидишь слёзы. А я… Прошу!.. Я не хочу злить тебя. Не хочу… не хочу быть беспомощной! Не хочу снова… становиться такой… жалкой! Не хочу… чувствовать твоё презрение!.. Не хочу!

- Котёнок… – его голос выражал неподдельное недоумение. – О чем ты говоришь? Меня не разозлят твои слёзы. И уж, тем более, презрения не вызовут, – он разжал объятья, и я подумала, что всё-таки смогу сдержаться. Но Ферокс не отступил от меня – он наклонился и поднял меня на руки. – Ты – моя жена. Ты – мать моих детей. И кто тебе сказал, что ты беспомощна? Я прикончу любого, кто скажет о тебе что-то подобное, – он крепче прижал меня к себе. – Плачь… Ты можешь плакать в моих руках. Только в моих…

Мне казалось, что я слышу слова из какой-то фантастической книжки. Ведь, Ферокс их говорить не мог! Не мог же… правда? Растерянность, испуг… наверное, это я должна была сейчас почувствовать. Но, я была настолько на грани, что эти слова стали последней каплей.

Я разревелась, уткнувшись лицом ему в грудь. Громко, навзрыд!.. Словно, всё то, что я держала в себе последние несколько десятков лет, выплеснулось в один миг. Я плакала… почти выла. Я оплакивала своё прошлое, которое уже никогда не вернуть… Я оплакивала всех тех, кто остался там… Я, словно, отпускала все эти чувства… Освобождалась от них.

Во мне что-то ломалось и умирало, но я чувствовала, что от этого мне становится легче. Словно это было лишним, лишним для той, кем я стала сейчас.

Рыдания медленно сошли на нет, превратившись сперва в плачь, а потом в всхлипы. Когда моё сознание прояснилось, я обнаружила, что Ферокс сидит в кресле, а я – у него на коленях. Он обнимал мои вздрагивающие плечи, и гладил по голове, пропуская сквозь пальцы пряди моих волос. Я прижималась щекой к его груди и слушала, как бьётся сердце дракона. Еще с минуту я сидела так, не шевелясь, осознавая то, что только что случилось. Осознавая, и не решаясь поднять голову и посмотреть в глаза мужа. Я боялась того, что могу там увидеть…

Я шевельнулась, и Ферокс разжал объятья, позволяя мне выпрямится. Я посмотрела на него. Чего я ждала? Презрения, насмешки, еще какого-то негатива, которого просто не могло не быть после подобной истерики с моей стороны.

- Тебе лучше, котенок? – спросил муж, глядя на меня взглядом, в котором не было ни намека на то, чего я так боялась увидеть. Только спокойствие и… тревога?

- Да, – несколько нерешительно ответила я. – Лучше…

Я отстранилась от него, и он не сделал попытки удержать меня, позволив слезть с его колен. Я прошлась по комнате, чувствуя, как успокаивается организм после такой встряски. И мысленно собирала осколки своей ледяной маски, чтобы снова вернуть её на лицо. Я посмотрела на Ферокса. Он все так же сидел в кресле, не выказывая никаких признаков раздражения, что несколько сбивало меня с толку.

- Ферокс, – я повернулась к нему. – Прости, что тебе пришлось всё это увидеть. Этого больше не повторится и…

- Я уже сказал, – прервал он меня, поднимаясь и подходя ко мне. – Твои слёзы не вызовут моего презрения, или злости… или чего ты еще опасалась?

Я смотрела на него, и даже не пыталась скрыть своей растерянности. Я не понимала, что происходит. Я хорошо изучила своего мужа за двадцать с лишним лет. Я знала, что он не приемлет слабость ни в каких её проявлениях. Я знала, что женские слёзы вызывают у него, как минимум, раздражение. Я знала, что мы смогли построить ровные отношения потому, что я смогла стать сильной, изжив из себя ту истеричную девчонку, на которой он женился только из-за примеси крови чёрных драконов. И сейчас после всего, что случилось, Ферокс просто не может быть таким спокойным. А он действительно был совершенно спокоен, и не старался подавить в себе раздражение или гнев… потому, что их не было. Это было странно, необычно… и я не знала, как к этому относиться.

- Почему ты говоришь мне это, Ферокс? – напрямую спросила я, глядя в его глаза, цвета раскаленной лавы.

- Потому, что если ты плачешь, значит тебе это нужно, – ответил он, ещё больше сбив меня с толку. – Слабые женщины, почему-то, вбили себе в голову, что слёзы это оружие, и прекрасный способ достижения цели. Я знаю, что ты не такая, котенок. Ты сильная, и твои слёзы для тебя – необходимость, а не каприз.

Я слушала его, и меня всё больше посещала мысль, что всё происходящее – нереально. Нет, посути, прозвучавшие слова были верными – как бы я к этому не относилась, но от пролитых слёз мне действительно стало легче. Пусть я и собиралась приложить все усилия, чтобы этого не повторилось. Просто, не те у нас с Фероксом были отношения, чтобы он меня… утешал.

- Ты сказал, что я могу плакать в твоих руках… – зачем-то напомнила я. Почему-то именно эта его фраза отчетливее всего осела в моей памяти. – Почему?

Дракон приподнял моё лицо за подбородок:

- Почему это так удивляет тебя? Ты – моя жена. Я люблю тебя, и мне не всё равно, что с тобой происходит…

- Что?! – я пораженно вкинула на него взгляд, решив, что мне послышалось или я не так поняла. – Что ты сейчас сказал?!

Ферокс посмотрел на меня с удивлением, явно не понимая, что меня так взволновало. А я даже попятилась от него – ощущение нереальности происходящего усилилось.

- Ты сказал… – произнесла я, не узнавая собственный голос, – что… любишь меня?

- Да, – Ферокс шагнул ко мне, взял за плечи, не позволяя и дальше пятиться от него. – Милена… Котенок, что с тобой такое?!

- Наш брак договорной, Ферокс, – произнесла я, чувствуя себя глупо от того, что приходится озвучивать очевидное. – Тебе нужен был наследник, нужна была женщина с кровью чёрных богов-драконов… Все эти годы, я была уверена… что мы лишь терпим друг друга…

- Терпим? – в голосе дракона прорезались скептические интонации. – Ты, правда, считаешь, что моё терпение настолько велико?.. Но… – дракон умолк на полуслове, и внимательно, и, как-то очень пронзительно, посмотрел мне в глаза. – Котенок, ты, действительно была уверена, что я просто теплю тебя рядом с собой?

- Ради наших детей, – потеряно кивнула я. – Ты… никогда не говорил, что любишь…

- Не говорил, – подтвердил он. А мне ещё никогда не доводилось видеть такого изумления на его лице. – Любовь дракона всегда чувствуется партнером. О ней нет смысла говорить, слова только мешают…

Я слушала его, и не знала, что думать, как реагировать… Кажется, я всё никак не могла осознать до конца, то что сказал мне муж. Ферокс… любит меня?

- Ты… – произнёс дракон таким тоном, словно сам не верил в то, что собирался сказать… – не знала? Не чувствовала?

Я покачала головой, и произнесла первое, что пришло в голову, как оправдание:

- Я – демон.

Ферокс смотрел на меня несколько секунд, потом прикрыл глаза, обнял меня за плечи, прижимая к себе.

- Ты – демон, – повторил он – его горячее дыхание коснулось моей макушки. – Глядя на то, как ты любишь наших детей, я, похоже, забыл об этом, – он прижался щекой к моим волосам. – Я люблю тебя, котенок. Люблю уже давно. Но всё это время не чувствовал от тебя даже намека на отклик. Я думал, ты не можешь простить мне твою разрушенную жизнь среди людей, смерти тех, кто был тебе дорог, твоего… возлюбленного. Не можешь простить мне свою боль. Я думал, тебе не нужна моя любовь… А ты даже не знала о ней…

Я стояла, в объятьях Ферокса, прижавшись щекой к его груди, чувствуя тепло его тела, силу его рук, слыша биение его сердца. Совершенно ошарашенная услышанным. Это было невероятно, но даже ситуация с Каем отошла от меня на задний план…

Никогда… никогда я не предполагала, что Ферокс испытывает ко мне какие-то чувства, кроме терпения, которое ему необходимо было испытывать; уважения, которое я смогла заслужить; и зова драконьей крови, которая имела власть над нами обоими. И уж тем более, я не могла допустить мысли, что это – любовь. Любовь дракона всегда чувствуется партнером – так он сказал? А чувствовала ли я что либо? Могла ли я, будучи демоном, ощутить его любовь, не зная о ней? И… нужно ли мне это? Смогу ли я дать ему что-то равноценное этой любви?

Я отстранилась от мужа, чтобы посмотреть ему в лицо:

- Ферокс, я… я не знаю, что тебе сказать. Что ответить… – мои мысли пребывали в полнейшем сумбуре, и я с трудом подбирала слова. – То, что ты сказал… Мне сложно поверить в это. Но не верить тебе… у меня нет причин…

Я осторожно высвободилась из его объятий, отступая на шаг:

- Мне нужно… обдумать это, понять, уложить в голове… Мне нужно время.

«А ещё мне нужно решить, что теперь делать с Каем» – эта мысль всколыхнулась неожиданно, но, почему-то коснулась лишь края моего сознания. Ферокс продолжал удерживать меня за руку.

- Конечно. Я не требую ответа немедленно…

- Тогда, отпусти меня.

- Нет, – он качнул головой. – Не сейчас, котенок. Ты всё обдумаешь, у тебя будет время… – он осторожно, но настойчиво снова притянул меня к себе. – Ответ мне сейчас не нужен… Просто останься со мной…

Я упёрлась ладонями в его грудь, помотала головой:

- Нет. Страсть, вызванная зовом крови сейчас нужна мне меньше всего…

- Мне тоже, – отозвался дракон, наклоняясь ко мне, и целуя в губы – жарко, настойчиво. Моя собственная кровь тут же откликнулась на это, чувствуя желанного мужчину. Но уже через мгновение я ощутила, как её власть отпускает меня. Ферокс своей волей усмирил зов, оставляя нам обоим только наши собственные желания. – Но и отпускать тебя я не хочу…

Я слабо дёрнулась, скорее инстинктивно, чем действительно желая освободиться из его рук. Я не понимала ни его действий, ни своей реакции на них. Всё было как-то неправильно – я должна была сейчас остаться одна. Слишком много на меня свалилось в такой краткий период времени. Мне казалось, что если я не смогу всё осмыслить, то просто сойду с ума.

Дракон снова подхватил меня на руки.

- Ферокс… – начала я и осеклась, посмотрев его глаза.

Это был тот самый взгляд, который я иногда ловила на себе, и значение которого никак не могла понять. А потом мне представилось, что будет, если он действительно отпустит меня и уйдёт, как я того прошу. И все эти мысли, что жмутся сейчас по углам моего сознания, накинуться на меня, как дикие звери – и поняла, что боюсь этого. Боюсь до крика, до судорог. Мысли о прошлом, из которого пришел Кай, о настоящем, в котором, как оказалось, была любовь Ферокса ко мне, о будущем, которое я просто не представляла себе, зная то, что знаю теперь. И это пугало. Наверное, это сказывались последствия случившегося со мной срыва.

Поэтому, я не пыталась возразить, когда, повинуясь безмолвному приказу повелителя драконов, открылся портал, и муж со мной на руках прошел сквозь него. Ферокс опустил меня на постель в нашей спальне в Реншааре. Мужчина снова поцеловал меня. Я не решилась ответить ему. Я не представляла, как после всего отреагирует на Ферокса моё тело, не разгорячённое драконьей кровью.

Его губы скользнули по моей щеке, и дальше – по скуле, по шее, вниз к груди. А я прислушивалась к себе, и чувствовала, что не испытываю никакого негатива – большие ладони, медленно блуждающие по моему телу, горячее дыхание, ласкающее кожу, ощущение силы дракона, которая словно обнимала меня вместе с его руками – всё это заставляло меня дышать чаще, непроизвольно прогибаясь под его ласками. Пальцы Ферокса пробежались по моей талии, по хитросплетению лент моего корсета, отыскивая нужную, ту самую, за которую надо потянуть… И он её нашел.

Мужчина жадно прижался губами к моей груди, осторожно прикусил сосок, заставив застонать. Погладил пальцами перья моего раскинутого по кровати крыла, вызвав сладкую дрожь во всём теле. И я осознала, что не хочу думать ни о чем сейчас, а просто хочу забыться в горячих объятиях дракона. В его силе, в его страсти, в его… любви.

Я потянула Ферокса за ворот рубашки, и он, поняв меня, стянул её через голову, отбросив прочь. Желание овладело мной, когда я прижалась голой кожей к его горячему телу. И это было моё желание – зов драконьей крови был надежно скован волей Ферокса. Я гладила его по широким плечам, по груди, по сильным рукам, наслаждаясь ощущением его мощного тела. Дракон ласкал меня настойчиво, жарко, заставляя стонать в предвкушающем исступлении. Когда он навис надо мной, придавливая меня к кровати тяжестью своего тела, я ощутила, что он тоже полностью обнажен (хотя и не запомнила, как он снимал брюки). Я хотела его, и позволила этому желанию отразиться в моих глазах. И в следующий миг застонала, почти закричала, ощутив как он сильно и глубоко вошел в меня. На мгновение он замер – то ли давая мне привыкнуть к себе, то ли сам наслаждаясь ощущением – а потом стал двигаться. Сильно, но при этом как-то необъяснимо нежно… И это было странно, ново… Я привыкла к его горячей, не поддающийся контролю страсти. Сейчас же его страсть стала ласковой, трепетной… И я не знала, не могла понять, что мне нравится больше. Я не могла, а вот моё тело всё решило для себя – оргазм накрыл меня, острый и яркий, как вспышка сотен солнц. Меня пронзила судорога наслаждения, и я закричала, почти завыла. Казалось, я на несколько мгновений лишилась сознания.

- Котенок… – услышала я горячий хриплый шепот.

А в следующий миг Ферокс резко перевернулся на спину, усадив меня на себя сверху. Еще секунду назад, я думала, что не смогу пошевелиться, что мне ничего уже не нужно, но сейчас, глядя на дракона сверху вниз, видя его взгляд – жаждущий, ждущий, нетерпеливый, чувствуя, как его руки продолжают скользить по мне, я поняла, что хочу ещё. Хочу больше. Я двинулась на нём, восхитительно остро ощущая в себе его горячую плоть, и ощутила, как зов драконьей крови вырвался-таки из под контроля. Или же Ферокс сам отпустил его? Но я уже была не против. Я не хотела думать об этом, не хотела думать ни о чём. Я хотела только чувствовать. Чувствовать наслаждение – своё и Ферокса, слушать как мои стоны сплетаются с его рычанием, отдаваться этой страсти, без остатка. И забыть. Хоть ненадолго забыть обо всём в сильных руках чёрного бога-дракона.

Глава 25

На мир драконов опустилась ночь. Темноту спальни слегка разгонял свет низких крупных звёзд, заглядывающих в окно с чернильно-синего, почти чёрного, неба.

Милена спала, устроив голову на плече мужа, крепко прижавшись к нему. Ферокс смотрел в высокий потолок спальни, прислушиваясь к мерному дыханию жены, поглаживая пальцами её плечо. Он настороженно прислушивался к движению магии, готовый в любой момент разбудить демонессу, если почувствует что Белая богиня пытается затянуть её в свой мир. Но Дайона никак себя не обнаруживала, и сон Милены был спокоен. Фероксу сон был не нужен.

Он лежал и думал о том, что узнал несколько часов назад. Надо же – Милена даже не подозревала о том, что он чувствует к ней. Как она сказала? «Все эти годы я была уверенна, что мы лишь терпим друг друга»? Да, его супруга явно переоценивала способность Ферокса к терпению. И это вызывало в сердце дракона вполне понятное беспокойство. «Мы терпим». Сам Ферокс не терпел – он любил, любил уже давно, пусть этой любви и понадобилось немало времени, чтобы зародиться. Но вот Милена… «Мы терпим». Значит ли это, что она, действительно, просто терпит его – как неизменную и непреложную часть своей жизни, от которой ей никогда не избавиться, а значит с ней нужно смириться? «Ради наших детей». Ферокс вспомнил растерянный потрясённый взгляд жены, когда он сказал… да даже не сказал – проговорился, что любит её. Для него это было естественно, для неё стало шоком. Она не знала, что сказать, не понимала, как реагировать, и на миг Ферокс увидел перед собой ту самую растерянную девчонку, какой Милена была когда-то. Это вселяло некоторую надежду, что в сердце Милены есть что-то помимо терпения.

Когда-то давно Ферокс решил, что любовь демонессы-полукровки ему не нужна. Что от неё ему нужен был только наследник, и послушание. А что теперь? Наследник у него был, и не один. В послушании отпала надобность, потому как взбалмошная девчонка смогла вырасти в женщину, достойную называться повелительницей драконов. И вот в какой-то момент Ферокс понял, что хочет того, что, как он считал, ему совершенно не нужно.

Дракон приподнял голову, посмотрел на расслабленное, какое-то по-детски открытое лицо Милены. Во сне маска Ледяной королевы спадала с неё (а то, что это была именно маска, Ферокс знал), и дракон мог видеть её – настоящую. Сильную, уверенную в себе, но далеко не ледяную и совсем еще молодую девочку, с которой жизнь (не без его, надо признать, участия) обошлась очень жестко, но которая нашла в себе силы показать капризной стерве-Судьбе, где её место.

Осторожно, чтобы не разбудить, Ферокс убрал со лба Милены упавшую прядь волос, и снова откинул голову на подушку.

Его мысли медленно уходили все дальше, в прошлое, отматывая тысячелетия назад.

Больше двадцати тысяч лет назад Ферокс стал повелителем мира драконов. Что же двигало им тогда, больше двадцати тысяч лет назад, когда в поединке, доказав своё право на трон мира драконов, он приказал вырезать всю семью соперника? Желание обезопасить теперь уже свой трон? Да, разумеется. Однажды, потерпев поражение, Нуар не стал бы бросать вызов второй раз. Никого из собственных родичей Ферокс не опасался – он был сильнейшим в своей семье, и никто из них не решился бы бросить ему вызов. А значит, опасность могла исходить только от семьи Нуара. Предполагаемая и маловероятная опасность, которую по приказу Ферокса устранили его родичи.

А еще была свирепая ярость. Ярость от того, что кто-то посмел оспаривать его права на престол. Нуар Оррхард Шайерр Рианер был ровесником Ферокса. В юности они даже были весьма дружны, до тех пор, пока их обоих не стали готовить к правлению над миром драконов. В условиях постоянного соперничества, дружба постепенно сошла на нет.

Судьбу драконьего мира должен был решить Поединок претендентов. Семья Нуара была намного больше, чем клан, к которому принадлежал Ферокс, и по устоявшемуся менталитету драконов, Нуар больше соответствовал образу повелителя. Но Ферокс не пожелал просто отойти в сторону. Он не мыслил себя в подчинённом положении, он был уверен, что трон мира драконов достанется ему. Уверен настолько, что бойня в семье Нуара началась значительно раньше, чем окончился поединок, и меч выпал из рук поверженного дракона.

Нужно ли говорить, что драконья аристократия была возмущена подобной выходкой новоявленного повелителя. Подобная бессмысленная жестокость была не в правилах драконьего общества. Но победителей, как известно, не судят. И Ферокс очень быстро и жёстко дал понять, что его тоже судить не стоит.

Первое столетие правления Ферокса было окрашено кровью. Многие аристократические кланы не смогли простить ему то, что он сделал с семьёй соперника, да ещё и нарушив при этом веками установившуюся традицию. Затевались заговоры, шли разговоры о том, чтобы уничтожить последний клан чёрных богов-драконов, так же, как были уничтожены белые драконы. Но если белых истребили за их слабость, то чёрных посчитали слишком жестокими, утверждая, что это может привести драконий мир к гибели. Ферокс знал об этом, и безжалостно карал всех, на кого падало подозрение в измене – уничтожая не только заговорщиков, но и членов их семей из основной ветви.

Драконы были в тихом ужасе, осознав, какой повелитель им достался. Но страх и инстинкт самосохранения делали своё дело – все попытки государственного переворота постепенно прекратились. Вместе с этим и Ферокс усмирил устроенный им кровавый террор, позволив аристократам вздохнуть спокойно, а простым драконам не бояться за своё будущее, и будущее собственного мира. Его правление вошло в ровную колею, мир перестало лихорадить.

Ферокс был уже зрелым драконом, когда занял трон. Как правило, разменяв двухсотую тысячу лет, драконы начинали создавать семьи и старались обзавестись потомством. Ферокс был редким исключением. У него не было прямых потомков, но он был главой рода. При этом предпочитал оставаться одиночкой – его личное могущество не зависело от гнезда, и он мог себе это позволить.

Но ни одно деяние не проходит бесследно. Это касается и бессмертных. Судьба сделала с Фероксом то же самое, что он сам сделал с Нуаром. Пусть и потратила на это несколько больше времени. За какие-то четыре тысячи лет, Ферокс остался последним представителем своей семьи. Его клан был самым малочисленным среди чёрных богов-драконов. Драконы клана Деймарр Айрелл Нэррет всегда отличались горячим нравом и стремлением ввязаться в какую-нибудь бучу. Убедившись, что глава их рода прочно сидит на троне родного мира, они бодро разлетелись по чужим мирам, ввязываясь в чужие войны. И погибали в них.

Ферокса не особо тревожило это обстоятельство – в конце концов, его родичи сами выбирали свои судьбы. Драконы его клана всегда считались одиночками-индивидуалистами, что в принципе, редко для этой расы, и сам Ферокс, как уже было сказано, исключением не являлся.

Но однажды повелитель драконов понял, что остался один. Нет, он не скорбел о своих погибших родичах, но осознал с предельной ясностью, что если его самого, как и его неуемных родственников, настигнет смерь, трон драконьего мира снова опустеет. А значит, снова появится угроза войны, и не факт, что этим не попытаются воспользоваться другие расы. И, кроме того, Ферокс не хотел, чтобы драконами правил кто-то, кроме клана Деймарр Айрелл Нэррет. А значит, ему нужно было создать семью. Ферокс понял, что ему нужен наследник.

Проблема заключалась в том, что нигде в обитаемых мирах не осталось ни одной женщины с кровью чёрных богов-драконов. В этом, надо признать, была изрядная доля вины самого Ферокса, но, что сделано, то сделано.

Ферокс знал, что после гибели своего клана, Нуар – последний, кроме него чёрный бог-дракон – ушёл в Преисподнюю, где создал новую семью с демонессой, положив начало новому могущественному клану Высших демонов. Нуар оказался дальновиднее бывшего друга юности. Он предполагал, что однажды тот задумается о продолжении рода, и позаботился о том, чтобы вероломный враг не получил того, чего хотел. Он проклял собственный род так, чтобы никогда в семье Кавэлли не рождались девочки, сколько бы поколений не прошло.

Ферокс искал кровь чёрных богов-драконов во всех мирах, хоть и понимал тщетность этих поисков.

Конечно, он мог взять в жёны женщину другого клана богов-драконов. Например, из красных – сильных и агрессивных. Сильная кровь Ферокса взяла бы своё – ребёнок, родившийся от этого брака стал бы чёрным богом-драконом. Но часть могущества Ферокса оказалась бы утеряна в нём, и наследник повелителя драконов стал бы заведомо слабее своего отца, и никогда не смог бы подняться до его уровня. Этого Ферокс не мог допустить. И в какой-то момент он решил, что лучше он будет последним, чем положит начало слабому роду.

Он получал предложения о союзе. От демонов, от тёмных эльфов. Даже от ангелов. Ферокса даже позабавило это, когда он представил, как корёжило этих белокрылых чистоплюев, когда они наступали на горло собственным так называемым принципам, предлагая союз тёмной расе.

Но повелитель драконов уклонялся от любых союзов. Его раса была достаточно сильна, чтобы кто-либо пытался навязать ей конфликт, и Ферокс не видел резона связывать себя какими-то обязательствами.

Но всё изменилось, когда Ферокс в очередной раз получил предложение союза с Преисподней. Теперь помимо стандартных условий, Люцифер предлагал то, что Ферокс уже отчаялся найти. Повелитель Преисподней предлагал ему женщину с кровью чёрных богов-драконов. Первую женщину, рождённую в семье Кавэлли.

Фероксу сложно было поверить в это. Он хорошо знал возможности Нуара, и не представлял, какая сила могла обойти его проклятье. Но дальше – больше. Повелитель драконов мог бы смириться с тем, что матерью его детей будет демонесса (при условии, что её предок действительно чёрный бог-дракон) – кровь драконов всё равно взяла бы верх и подавила чужеродные примеси. Наследники от этого союза были бы чистокровными богами-драконами. Но когда Ферокс связался с Люцифером с намерением увидеть, что же ему предлагают, повелитель Преисподней сообщил ему, что девушку он сможет увидеть через несколько дней, когда ей исполнится восемнадцать лет, и в ней пробудится демоническая кровь, потому что первая урождённая женщина Кавэлли наполовину… человек.

Услышав это, Ферокс с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться Люциферу в лицо. Полукровка? Ребенок демона и человека? Такого не могло быть! Общее потомство этих двух рас было невозможным по определению. Вероятность того, что человеческая женщина могла родить от мужчины-демона, была ещё более ничтожна, чем возможность обойти проклятие Нуара Оррхарда Шайерра Рианера наложенного им на собственный род.

По чести говоря, узнав всё это, Ферокс заподозрил Люцифера в нечестной игре. Для демонов это было вполне нормальным явлением. На данный момент, Преисподняя не имела ни с кем отрытого конфликта, но Люцифер был дальновиден, и желал заполучить сильную расу себе в союзники, чтобы в будущем потенциальные враги не опередили его. Как повелитель, Ферокс понимала и, даже, одобрял такой подход. Но это не значит, что он позволит сделать из себя легковерного дурака! В любом случае, повелитель драконов согласился выждать эти несколько дней – он ничего не терял. Если это хитрая уловка владыки Преисподней – любопытно посмотреть, что он придумал. Но если всё сказанное Люцифером правда…

А потом Ферокс увидел её… Девчонку, которая по виду на свои восемнадцать-то тянула с трудом… Худенькая, длинноногая, какая-то встрёпанная, отчаянно трусящая, с настороженным взглядом огромных глаз на треугольном лице. Типичный уличный котёнок – задиристый и дикий. Всего и примечательного-то – чёрные крылья за спиной. И те разные – пернатое и чешуйчатое. И это несуразное создание Люцифер хочет сделать залогом союза?!

Новоявленная демонесса приклонила колено перед своим повелителем, и Ферокс видел, как нелегко ей это дается – девчонка явно своевольна и не считает, что должна гнуть спину перед кем-либо. А когда она, не задумавшись, надерзила обоим повелителям, дракон убедился окончательно – она вспыльчива, и довольно смела, но её смелость граничит с глупостью, и последнее, похоже, перевешивает.

Но было и еще кое-что. Страх породил в девчонке злость, а в её злости зазвучала кровь чёрных драконов. Зазвучала так отчётливо, что на мгновение Ферокс даже усомнился в себе – не обманывают ли его собственные инстинкты? Демонесса-полукровка, рождённая человеком, с кровью драконов, но разбавленной множеством поколений демонов. Казалось бы, ничего, кроме этого чешуйчатого крыла не могло остаться в ней от драконов… Но Ферокс чувствовал сущность чёрных богов-драконов, чувствовал так ясно, словно перед ним была чистокровная драконесса. Это было немыслимо… Невозможно… Так же невозможно, как преодолеть проклятье Нуара; так же невозможно, как рождение общего ребенка у демона и человека.

Поэтому, когда зашла речь о наказании, Ферокс сам вызвался «научить свою будущую супругу вежливости» – он желал убедиться в своих ощущениях, но подсознательно понимал, что ошибки никакой нет. Эта девчонка, Милена – потомок Нуара. И когда он сёк её, в подземельях дворца Люцифера, когда чувствовал будоражащий запах её крови, стекающей по рассечённой коже, меж чёрных крыльев, запах крови чёрной драконессы, Ферокс с трудом сдержал себя, чтобы не овладеть ею прямо там. Удержаться дракону помогло лишь осознание того, что эта девушка теперь принадлежит ему – нужно выждать лишь пару суток, и он сможет делать с ней всё, что пожелает.

Ферокс был уверен, что эта небольшая экзекуция собьёт с девчонки лишнюю спесь. Насколько он знал людей, этого должно было быть достаточно, чтобы Милена усвоила, кто хозяин ситуации, и стала послушной. Конечно, она демонесса и даже глава семьи, но всё же росла она среди людей, и психологически была человеком – а люди хорошо понимают язык боли. Но он недооценил свою будущую жену.

Ферокс не терпел полумер. Если женщину отдали ему, она должна быть только его. Конечно, он понимал, что в данном случае это не возможно – Милена будет его женой, но при этом останется демонессой, а значит, она так же будет принадлежать Преисподней и Люциферу. К этому он относился довольно спокойно. Но чего он не собирался делать, так это делить девчонку с её прошлой жизнью – с миром людей, с этим человеком, которого она любила, со всем, что связывало её с этой низшей расой. И решил он эту проблему самым кардинальным и действенным методом. Ферокс отдавал себе отчет в том, что убийства тех, кто ей дорог, не добавят ему симпатий Милены, но ему было всё рано. От неё ему нужен был ребёнок – его наследник – а не любовь. Дракон знал, что девчонка будет страдать, узнав что он буквально разрушил её старую жизнь, он был готов к её ненависти… К чему он не был готов, так это к тому, что Милена со своей злостью и ненавистью заявится к нему лично, буквально сразу после собственной коронации. И хватило ведь смелости! На что надеялась эта маленькая полукровка, приходя к нему и бросая в лицо оскорбления? У девочки явно были проблемы с инстинктом самосохранения.

Её обвинения были ему смешны. Её слова о ненависти – предсказуемы. Но всё это не имело значения, когда Ферокс снова услышал голос крови чёрных драконов, звучащий в злости Милены. И в это раз он не намерен был сдерживать себя. Девушка кричала и плакала, когда он овладел ею, с легкостью сломив её слабое сопротивление. Он чувствовал её ненависть, её боль, её отчаяние, но сам едва ли не терял голову от наслаждения, сжимая в руках хрупкое, податливое тело, осознавая, что эта женщина – одной с ним крови. Он позволил зову крови накрыть их обоих, и тело Милены, которое так отчаянно сопротивлялось ему, откликнулось на его ласки. Ферокс слушал её стоны, видел как она получает удовольствие, навязанное инстинктом. И какой-то частичкой не затуманенного похотью сознания, понимал, что заставляя её желать его сейчас, после того как он убил всех тех, кто был ей дорог, он окончательно ломает её. Но ему было всё равно. Он получил то, что искал так долго – женщину, с которой он может продолжить свой род. А учитывая, кем она являлась – бессильной демонессой со значительной примесью слабой человеческой крови – дракону не было дела ни до её чувств, ни до слома её психики. Как бы смешно это не звучало, но мать будущего повелителя драконов была рабыней, без права на собственную жизнь. Такая вот ирония.

Известие о том, что в сознании Милены обитает ещё одна сущность, причём ни какой-нибудь подселенец-паразит, а древняя богиня, стала неприятной новостью, в которую было сложно поверить. Ферокс прожил достаточно долго, что бы понимать, насколько может быть непредсказуема жизнь, и верил в совпадения. Но слишком много невероятных факторов стягивались на этой девчонке, чтобы оказаться простыми совпадениями. Дитя человека и демона, разрушенное проклятье Нуара, а теперь ещё и чёрная богиня, внешность которой, как оказалось, полностью идентична внешности Милены. И как к этому относится?

В любом случае, в одном мнения обоих повелителей совпадали – ничего хорошего это соседство разумов не принесет: ни Милене, ни всем обитаемым мирам. Ферокса даже несколько удивила такая категоричность со стороны Люцифера – дракон уже понял, что повелитель Ада неровно дышал к этой Адалиссе, настолько, что не смог удержаться, и вытребовал себе её получеловеческую копию в любовницы. Но всё же был согласен с Фероксом – Адалиссу нужно убрать из сознания Милены. Что, впоследствии, повелителям и удалось сделать. К сожалению, на весьма краткий срок.

Что Ферокса взбесило по-настоящему – так это новость что Милена уже ждёт, оказывается, ребёнка. От смертного человека! От этого Кайомы Макфея! Впрочем, взбесил чёрного дракона даже не сам факт наличия этого выродка, а то, что, ему – Фероксу – придётся смириться с ним. По крайней мере, до его рождения. Люцифер сумел убедить его в необходимости оставить Милене этого ребёнка, но видит Тьма, соглашаясь, Ферокс искренне жалел, что не может убить этого Макфея ещё раз. Но приходилось идти на уступки, если Ферокс не хотел овдоветь раньше, чем станет отцом.

Представление новоявленной повелительницы драконьей знати, ритуал, церемониальные слова – всё это Ферокс отмечал лишь краем сознания. Его основное внимание было сосредоточенно на Милене. После истории с несостоявшимся самоубийством, он ждал от неё какой-нибудь выходки. Но девчонка вела себя вполне прилично, лишь время от времени прожигая своего новообретённого мужа полным ненависти взглядом. Самого Ферокса эти взгляды никак не трогали, а вызов, с которым Милена посмотрела на него вовремя ритуала смешения крови – даже позабавил. Откровенно говоря, Ферокс думал, что после свадьбы Милена будет вести себя тише мыши, опасаясь за сохранность своего человеческого детёныша. Но он снова недооценил её.

После казни Нуара (предположи Ферокс, что Нуар обезумит настолько, что поднимет руку на собственного потомка, он бы избавился от старого соперника ещё раньше – когда только узнал, что Милена та, кто ему нужна), Милена заговорила о Зиградене. Она хотела править собственным городом. Фероксу идея казалась абсурдной – получеловек будет править демоническим городом. Смешно. Но девочка оказалась настойчивой. Она предложила пари, заявив, что если он откажется, значит, опасается, что она может что-то большее, чем ублажать его в спальне. Детский трюк. Ферокс знал, что он думает, и ничего не опасался. Но, в конце концов, согласился на пари – пусть девочка поиграет во взрослые игры, если ей так хочется. Может, меньше времени на глупости будет. «Оковы неволи» надетые на Милену двумя повелителями, надежно удерживали её от необдуманных поступков, но ещё один «якорь» не помешает. А он сам просто позаботиться о том, чтобы у его неугомонной супруги не было шансов на победу в этом споре.

Ферокс был уверен, что поставил ей невыполнимые условия. То, что семья Высших демонов не подчинится человеческой полукровке без капли силы, было очевидно. А к Верховным Милена сама поостережётся соваться. Так считал повелитель драконов. Его жена, как выяснилось впоследствии, считала иначе.

Каким-то образом она получила в своё распоряжение так называемый «контроль крови», которым подчинила свою семью. Более того, она смогла заручиться покровительством трёх Верховных демонов. И Ферокс не знал, что удивляет его больше – сам случившийся факт этого или личности её новообретённых покровителей. Абигор и Аббадон считались едва ли не сильнейшими демонами, после Люцифера. А Асмодей имел репутацию хитрой и изворотливой твари, умеющей избежать исполнения любых клятв, не становясь при этом клятвоотступником. И эти трое объявили о своем решении оказывать покровительство Милене Кавэлли.

Этот факт заставил Ферокса внимательнее присмотреться к собственной жене. Ему самому Милена нужна была лишь из-за драконьей крови. Так же Ферокс более или менее понимал мотивы Люцифера, когда тот захотел Милену себе в любовницы, хотя эта история с Адалиссой дракону очень не нравилось. Но зачем эта девочка понадобилась трём Верховным демонам? Если им нужен был секс от неё, они могли получить его и так, не связывая себя какими-то обязательствами. А больше… им и взять-то от неё нечего… И тем не менее, они пошли на это, причём поставив Милене довольно умеренные условия, по сравнению с тем, что могли бы потребовать. Да вдобавок ещё и эти странные отношения с Лилит. У Ферокса появилось неприятное ощущение того, что он не разглядел в этой девчонке что-то, что смогли увидеть демоны. И его это… задевало.

Когда он забрал Милену из спальни Асмодея, когда он смотрел на неё, слушал её слова… он вдруг задумался, а что за женщина ему досталась? Типичная жертва – так он решил, когда увидел её впервые. И в этом уверился, когда она пришла к нему, и он впервые овладел ей.

Вот только, глядя на неё сейчас, Ферокс понимал – жертвы так себя не ведут. Он думал, что он сломает её. Но теперь видел, что Милена сама, без посторонней помощи, ломает себя. С трудом, с болью, но осознанно и целенаправленно. Раз за разом становясь жертвой, Милена убивала её в себе, убивала человека, убивала саму себя. Ферокс знал, как можно идти к цели по трупам других, но Милена шла по собственным костям. Не скрывая своей ненависти, она принимала новые правила игры. Ферокс не верил, что она способна на такое, но отрицать это – значит отказывать в доверии собственным глазам.

В итоге он отдал ей Зиграден. Отдал город вместе с тем мизерным кусочком свободы, который Милене так хотелось получить. Надо ли говорить, что дракона не порадовал такой исход. И дело было не в Зиградене – владея целым миром, глупо расстраиваться из-за потери одного города, да ещё и находящегося за границами этого самого мира. Дело было в самой Милене. Ферокс был уверен, что она ни на что не способна. Но это пари стало для него ощутимым щелчком по носу, и надо ли говорить, что к подобному повелитель драконов не привык. Наверное, именно в это время Ферокса посетила мысль, что девчонка, за месяц поднявшаяся от бесправной вещи до правительницы города, стоит того, чтобы отнестись к ней чуть серьезнее. Впрочем, мысль эту Ферокс сразу же и отогнал. Милена – ходячая аномалия. Возможно, и везение у неё столь же аномальное. И потом, получить город и править им – две большие разницы. «Контроль крови», конечно, полезный фокус, но опыт, хитрость, вероломство и прочие жизненные мудрости никто не отменял. И Ферокс сам бы с удовольствием заключил с кем-нибудь пари – как скоро старшие Кавэлли отодвинут свою новоиспечённую главу от дел правления. Хотя... время показало, что и это пари чёрный бог-дракон проиграл бы.

А потом случилась эта история со Светлым лесом. Ферокс не знал, что удивило его больше – то, что девчонка вообще осмелилась подать голос на Совете Преисподней, или способ, которым она решила задобрить его самого, чтобы получить возможность выполнить задание Люцифера.

Одной из причин пренебрежительного отношения чёрного дракона к собственной жене была, как это не парадоксально, сексуальная неудовлетворенность. Да, у него была женщина с кровью чёрных богов-драконов, на которую отзывалась его собственная кровь, которая, как и он сам, попадала под власть зова этой крови. Долгие тысячи лет Ферокс искал женщину своей крови, и теперь, когда она стала его женой, он не мог отпустить себя с ней. Чистокровная драконесса выдержала бы его страсть, его сила была бы для неё наслаждением. Но Милена наполовину человек – её тело слабо, её регенерация замедленна. И дав себе волю с ней, Ферокс рисковал непоправимо покалечить её. Каждый раз, овладевая своей женой, Ферокс был вынужден сохранять контроль над собой. Да, Фероксу было хорошо с ней. Так хорошо, как не будет ни с одной другой женщиной, не обладающей кровью чёрных драконов. Но не настолько хорошо, как могло бы быть, не будь Милена такой слабой. Слышать зов крови чёрной драконессы – это прекрасно, но не иметь возможности в полной мере откликнуться на него – это пытка.

И когда девушка предложила ему не сдерживать себя, Ферокс решил, что она, банально сошла с ума. Девчонка явно не понимала, о чём просила. Но, видит Тьма, ему было невероятно сложно предложить ей выбор – либо она добровольно и без истерик будет пить его кровь, и он сможет забыть о контроле, либо пусть выбросит эти мысли из головы раз и навсегда – вместо того, чтобы просто взять, то, что ему предлагают то, чего он сам хотел так давно. А Милена согласилась на его условие, и в этот момент Фероксу было абсолютно наплевать на то, что же ей было нужно от него взамен.

Впервые за много тысяч лет Ферокс вспомнил, что такое настоящее наслаждение. Когда разум и воля отходят на второй план, и верх берут только желание и голос крови. Отпустить себя, и не думать ни о чём, кроме всепоглощающего наслаждения, чувствовать гибкое податливое тело в своих руках, ощущать его жар, его влажность. Стоны и крики Милены сладко туманили его сознание. Ферокс смотрел в её глаза, и видел там отражение собственного удовольствия. Даже когда он двигался слишком сильно, причиняя ей боль, она страстно двигалась ему навстречу, изгибаясь, не прося, но требуя больше. Больше силы, больше страсти, больше желания. Зов крови, сила Ферокса, словно пробудили в девчонке-полукровке чистокровную чёрную драконессу. Это было невозможно, но дракону было плевать на подобные условности. Он верил лишь собственным ощущениям, вновь и вновь вторгаясь в её тело, лаская её грудь, целуя губы, он чувствовал её, наслаждаясь каждой секундой этой сумасшедшей страсти.

Потом Милена пила его кровь, а Ферокс, уже немного отошедший от последнего оргазма, думал о том, что девочка оказалась куда крепче, чем он думал о ней. И, вероятно, он мог бы не сдерживать себя с их первой брачной ночи… С другой стороны, неизвестно, как бы повела себя Милена, овладей он ею так без её согласия. Но всё это были пустые мысли. Важно было лишь то, что теперь подобное наслаждение будет доступно ему постоянно.

Впрочем, когда Ферокс узнал о причине, по которой Милена пошла на такие «жертвы», его восторг слега поутих. Дело было не в том, что она просила чего-то невозможного или недопустимого. Ферокс всегда придерживался мысли, что, несмотря на нейтралитет, слегка потрепать светлых остроухих никогда не будет лишним. Дело было в самой Милене. Как и всегда, в принципе.

Она высказалась на Совете Преисподней, не задумываясь о последствиях. Она предложила решение проблемы Ада посредством драконов, не имея для этого ни права, ни, что более важно – власти. Конечно, она не предполагала, что Люцифер поручит исполнение этого плана ей – и это стало её основной ошибкой. Формально, она являлась повелительницей драконов, и приказ повелителя Преисподней был вполне логичен. Только формальной власти реальные драконы не подчиняются.

Теперь над девочкой висело обещание наказания, которое она сама на себя и навлекла, и которое, по мнению Ферокса, вполне заслужила. Милене надо было понять, что каждый шаг, каждое слово будут иметь для неё последствия. Благие или негативные – это уже зависит от неё. И руководствуясь этим, Ферокс предоставил бы свою супругу её судьбе – ничего фатального Люцифер бы с ней не сделал, а лишняя порка взбалмошной девчонке не повредит. Но… Милена действительно выбрала очень хороший способ, чтобы добиться расположения своего мужа. Можно сказать – единственно верный. И повелитель драконов предоставил ей шанс. Призрачный, ничтожный… Но при других обстоятельствах она не получила бы его…

Ферокс был абсолютно уверен, что Ансгар Дэррактур Шэррис не согласится помогать Милене, если на то не будет прямого приказа повелителя. Красный бог-дракон, как и большинство драконьей аристократии, видел в ней лишь игрушку Ферокса, которая однажды родит ему наследника, но никак не повелительницу, которой нужно подчиняться. Только Килгар возлагал на эту девчонку какие-то непонятные надежды. Поэтому, Ферокс ждал, что визит его супруги к красному дракону будет недолгим. После чего, «котенок» снова вернётся к своему хозяину, жалобно мяукая о помощи.

Но изумлению Ферокса не было придела, когда в его кабинет, буквально ворвался Драйк – слуга Милены. Демон сообщил, что ситуация с красным богом-драконом вышла из-под контроля, и если Ферокс немедленно не вмешается, то в последствии ему придётся казнить своего лучшего полководца. Ферокс создал портал во дворец Ансгара, гадая, что же там могло приключиться, что требуется его вмешательство.

Он нашел их по запаху крови, вожделения, и голосу растревоженной драконьей крови. От увиденного взгляд повелителя драконов потемнел от гнева – да, умом он понимал, что всему виной пролитая кровь Милены, и Ансгар просто не может сопротивляться инстинкту, но разум пасовал перед яростью дракона, на чью женщину покусился другой. Оба были обнажены – Ансгар прижимал Милену к кровати, девушка пыталась сопротивляться, что-то говорила, но мужчина, опьянённый запахом её крови, не слышал её слов.

- Ферокс! – вдруг отчаянно выкрикнула Милена, и повелитель драконов метнулся вперёд.

Если он опоздал, если Ансгар успел взять её… Подскочив к постели, Ферокс ухватил красного дракона за шею сзади, буквально сдёрнул его со своей жены и сильным движением отбросил прочь, через всю комнату, к противоположной стене. Обернулся к Милене. Она лежала на смятом покрывале, обнаженная, с кровоточащими губами, и Ферокс ощутил мгновенное желание собственной крови. Но страсть ему сейчас была не нужна, и он обратил её в злость.

- Совсем рехнулась?! – в ярости зарычал он, не особо вдумываясь в смысл собственных слов. – Что ты здесь сотворила?!

Не слушая её сбивчивого лепетания, Ферокс дёрнул её за руку, заставив сесть, и лихорадочно огладывал её, чутко прислушиваясь к запаху её тела, пока, наконец, не убедился – Ансгар не успел сделать того, за что Ферокс, не задумываясь, убил бы его. Рявкнув Милене очередную резкость, мужчина повернулся на звук приглушённого рычания. Оправившийся от стремительной атаки Ферокса, красный дракон, поднялся на ноги, и медленно двинулся к ним. Повелитель драконов глянул на него и ругнулся про себя – на коже Ансгара проступала красная чешуя, пальцы удлинились, нарастая ороговевшими когтями, удлинялся позвоночник, образуя гибкий хвост: красный дракон начал частичную трансформацию. Он был полностью во власти инстинкта – он не видел в Фероксе своего повелителя, он видел лишь соперника, которого нужно убить, чтобы получить желанный трофей. Ансгар медленно приближался.

- Назад! – рявкнул на него Ферокс, вложив в этот рык голос воли, ещё рассчитывая, собственной силой отрезвить красного дракона.

И на миг Фероксу показалось, что ему это удалось – на мгновение в алых глазах дракона сверкнул разум, пытаясь погасить раздирающий его огонь похоти и ярости. Ансгар замер… и зарычал ещё громче и злее – жаркое безумие, вызванное запахом крови Милены, не пожелало отступиться от него. Ферокс шагнул ему на встречу, ощущая прилив боевой ярости, которую тут же пришлось взять под контроль. Одно дело – убить Ансгара осознанно, за конкретное преступление. И совсем другое – поддавшись на миг тому же безумию, что владело красным драконом, прикончить его в схватке за женщину, которая и так уже принадлежит ему – Фероксу. Хотя, запах крови Милены будоражил повелителя драконов, а первобытный инстинкт сильного хищника шептал, что красного дракона нужно убить, что он – соперник, что он – не успел овладеть телом его женщины, но посмел попробовать её крови, посмел прикоснуться к ней… Ферокс подавил рвущийся из горла рык. И в этот миг Ансгар атаковал. Стремительным скользящим движением он метнулся к Фероксу, казалось, намереваясь сбить его с ног. На деле маневр был обманным – красный дракон проскочил мимо соперника, едва задев его плечом, создавая иллюзию промаха, отвлекая внимание. В это же время, хвост должен был хлестнуть противника под колени, гарантированно сбив его на землю… Хороший приём… действенный. Вот только Ферокс его знал, и был к нему готов. Его скорость реакции превышала быстроту Ансгара– он без труда увернулся от хлесткой подсечки, и ухватил правой рукой красного дракона за горло. Тот зарычал, пытаясь вырваться из хватки, но Ферокс лишь сильнее сжал пальцы, приподнимая того над полом. Мгновенный порыв – убить Ансгара, разорвать его, переломать так, чтобы никакая регенерация не спасла его – накатил на Ферокса, но повелитель тут же отогнал его: чтобы уметь управлять целым миром, нужно, сначала, научиться в совершенстве управлять собой. Повелитель драконов это умел.

Ферокс прорычал четыре Слова Власти. Слова Власти – одно из тех тайных знаний, что делает повелителя повелителем. Мало быть самым сильным среди себе подобных, чтобы носить этот титул. Владение Словами Власти одно из подтверждений что тот, перед кем склоняют головы остальные, имеет на это право. Это дыхание мира, личное могущество и особое понимание, сплетенные воедино, и обращённые в вербальную форму. Только настоящий повелитель может произносить Слова Власти без риска для себя – самозванца или недостойного они просто уничтожат.

Оглушенный силой Слов Власти, Ансгар затих, его яростный взгляд померк, частичная трансформация пошла в обратном процессе, и глава красных богов-драконов лишился сознания. Ферокс разжал пальцы, и Ансгар мешком рухнул на пол. Повелитель задумчиво посмотрел на поверженного дракона. Что ж, его придется наказать. Попытка овладеть повелительницей, нападение на повелителя – за такое придется расплачиваться, и расплачиваться весьма дорого. Чтобы не послужило тому причиной – но это закон, а закон, как известно, суров.

Но это будет потом. А сейчас Фероксу надлежало разобраться как раз с причиной случившегося бедлама. А «причина» сидела на кровати Ансгара, пожав ноги, и смотрела на Ферокса испуганными глазами. Вот интересно, что же она ему сейчас расскажет?

Она рассказала. Уже после того, как Ферокс привёл Милену обратно в свой дворец, она сбивчиво рассказала ему, как Ансгар предсказуемо отказался от участия в этой афере со Светлым лесом, и как Милена не придумала ничего лучше, чем шантажировать его собственным телом. Ферокс слушал её, и чувствовал, как желание зарычать мешается в нём с желанием расхохотаться. Причем, расхохотаться нехорошим таким, полусумасшедшим смехом.

Ферокс не особо задумывался, что скажет Ансгару его жена, когда отправлял её к нему. Ну что она могла сказать? Уговоры, посулы, какие-то обещания. Ферокс даже мог предположить, что в награду за помощь, Милена предложит красному дракону себя (если уж вспомнить, как она добилась покровительства Верховных демонов). Что, впрочем, было так же бесполезно, как и всё остальное – в здравом уме, Ансгар никогда бы не прикоснулся к жене повелителя.

Но шантаж?! Это же еще надо было додуматься! Ферокс назвал девчонку дурой, вслух сомневался в её способности думать, она лишь отводила глаза, неохотно признавая, что поступила глупо… А чёрный дракон в это время думал о том, что Милена использовала единственный доступный вариант. Не единственно видимый ей, а действительно – единственно доступный. В её арсенале не было ни угроз, ни наград, которые могли бы изменить решение главы красных драконов. Зато, над ней довлела перспектива наказания за невыполненный приказ Люцифера. И получается, что Милене, действительно, остался только шантаж. Причём именно такой шантаж. Ансгар мог бояться только гнева своего повелителя. А что могло вызвать гнев Ферокса в данной ситуации? Только попытка главы красных драконов овладеть его женой. Да, девочка не учла всех нюансов, а именно – скорости реакции дракона, во много раз превосходящую её собственную. Да, она выпустила ситуацию из-под контроля… Но что ещё ждать от восемнадцатилетней девчонки?

Ферокс злился на неё за то, что она едва не лишила его главы красных богов-драконов, оказавшись столь бестолковой и самоуверенной. И злился на себя, за то что легкомысленно отпустил Милену к нему, не просчитав всех последствий… Так же легкомысленно, как отпустил её к Нуару.

И все же, девчонка смогла его удивить. Наверное, именно поэтому он всё же решил исполнить её просьбу, и дать ей драконов для набега на Светлый лес. А ещё, потому, что хотел заткнуть, наконец, Килгара! Глава золотых драконов отчего-то вбил себе в голову, что эта девчонка сможет стать настоящей повелительницей мира драконов. И раз за разом при каждом удобном и неудобном случае в своей неизменной почтительно-отстраненной манере доносил эту абсурдную мысль до повелителя, чем уже начал немало раздражать Ферокса. Как Килгар это себе представляет? Что драконы подчинятся девчонке-демонессе, которая мыслит как человек, без капли какой-то реальной силы, будь она хоть трижды женой повелителя и матерью будущего наследника?! И это говорит Золотой дракон мудрости! Если бы Ферокс не был уверен в абсолютной адекватности Килгара, то всерьез задумался бы над тем, чтобы отправить главу золотых драконов в отставку.

Поэтому, Ферокс поставил Милене условие – в этой кампании она должна убивать. Дракон был уверен, что она не сможет холоднокровно убить хотя бы пару этих остроухих. А если и сможет, то будет потом мучиться совестью и ходить с подавленным видом. Повелительница драконов, которая не может, не дрогнув убивать врагов – это нонсенс. С этим не поспорит даже Килгар.

А потом Милена вернулась из Светлого Леса. Но вот его ли жена вернулась к нему? В первые минуты Ферокс сомневался в этом… Молодая женщина, вошедшая в его кабинет, в залитой кровью одежде, с лихорадочно блестящими глазами, и безумной улыбкой на губах, и отрубленными головами эльфов в мешке, небрежно называя их сувенирами. Она смаковала подробности совершённых ею убийств, и ластилась к Фероксу, как голодная кошка. И это не было игрой, дракон видел это в её глазах. Милена говорила то, что думала в тот момент, и позволяла собственным эмоциям и желаниям брать над собой верх. Она не пыталась скрыть, что хочет его, списывая желание на проявление зова крови. И в довершение с улыбкой сообщила ему, что потеряла ребёнка, которого ждала от смертного. Ребёнка, ради спасения которого ещё вчера готова была выполнить любую прихоть дракона; ради которого согласилась стать любовницей Люцифера, и отдаться Верховным демонам, что бы выиграть опасный спор за власть в Зиградене. Как она потеряла ребёнка, Милена не сказала, а Фероксу было не особо интересно. Скорее всего – выкидыш. Слабое человеческое семя не выдержало развития в условиях миров бессмертных рас, покинув чрево матери раньше срока. Туда ему и дорога.

Но видимо это задело что-то в сознании Милены, и кровь демона всё же подавила в ней человека, породив эту новую Милену. Милену-демонессу – безумную, безжалостную, похотливую и… расчётливую. Да, именно циничным расчётом было её решение сделать Ангела Смерти эррильзаром, эксплуатируя его необъяснимую любовь, заполучить Верховного демона в своё полное распоряжение.

Это показалось Фероксу любопытным. Забавляться с девушкой, как с жертвой было интересно лишь по началу – но страх и покорность быстро наскучили. И теперь появилась… Хищница – так дракон назвал это новое состояние своей супруги. И эта Хищница позволила Фероксу разглядеть новые грани в личности Милены. Если смертного человека сумасшествие могло сделать совершенно другой личностью, привив ему абсолютно чуждые черты характера, то с бессмертными всё обстояло иначе. Какое бы безумие не владело разумом бессмертного, оно никогда не даст ему ничего нового – оно всегда будет оперировать с тем, что уже заложено в его носителе. Безумие никогда не пробудит демона там, где его нет. И никогда не превратит жертву в хищника, если жертва изначально не предрасположена к этому.

Ферокс с нетерпением ждал окончания срока наказания своей жены (излишняя инициативность новопробуждённого демона вышла ей боком). Дракон гадал, какую Милену он увидит, и пытался понять какую хочет увидеть. И пришёл к выводу, что не отказался бы снова пообщаться с Хищницей. Но в этот раз ему не повезло.

Когда Милена перешагнула порог его кабинета, он снова ощутил её страх и подавленность. Снова в её глазах было выражение затравленного и обречённого зверя. Хищница ушла, оставив Фероксу жертву. Казалось бы, что всё вернулось на круги своя – но Ферокс уже всё для себя решил. Ему не нужна покорная и безропотная кукла в качестве жены. Ровно, как и дикое и необузданное создание, которое любопытно время от времени иметь в собственной постели, но никак не постоянно рядом с собой на протяжении жизни. К тому же, Хищница, по сути, была истинным демоном, со всеми вытекающими последствиями. А чистокровную мать-демонессу для своего ребёнка Ферокс хотел ещё меньше, чем жену-жертву для себя.

Повелитель драконов решил всё же прислушаться к словам Золотого бога-дракона, и решил дать шанс Милене Кавэлли стать чем-то большим, чем игрушка в спальне собственного мужа. Девочка не была безнадежна, как он решил в начале. Честно отбросив собственную предвзятость, которая основывалась на человеческом происхождении Милены, Ферокс должен был признать, что в ней был стержень, была целеустремленность, была… воля к жизни. Несмотря на попытку самоубийства, Милена перестала желать себе смерти. Конечно, это не отменяло того, что она с огромным удовольствием призвала бы эту саму смерть на головы всех, кто её окружает, будь у неё возможность. Но это уже детали.

В конце концов, Милена сосем ещё девчонка, вчерашний ребёнок, даже по человеческим меркам, что уж говорить о бессмертных расах. И вместо того, чтобы наблюдать за её бестолковыми метаниями в оковах её новой жизни, или раздражаться, когда она по незнанию, импульсивности или, если уж быть до конца честным – от безысходности – творит очередную глупость, направить девочку по нужному пути. По сути, Ферокс ничего не теряет – всё будет зависеть только от самой Милены – от него лишь требуется дать ей возможность проявить себя. И что-то подсказывало повелителю драконов, что девочка ещё сможет удивить его. Для разнообразия – удивить приятно. В конце концов, последняя ниточка, связывающая Милену с миром людей – её, так и не родившийся ребёнок – теперь оборвалась. И девочка могла двигаться вперед, не оглядываясь на прошлое.

Ферокс сообщил Милене о своём решении. Она слушала… и не верила ему. Не верила, что после всего, что он уже сделал, он решил изменить своё отношение к ней. Не верила… но очень хотела поверить. Поверить в то, что может перестать быть просто вещью… хотя бы для одного из своих хозяев. Поэтому, она со всей серьезностью отнеслась к поставленному условию, и стала изучать мир драконов с похвальным рвением. Ферокса это устраивало.

А в один из дней, когда повелитель драконов направлялся в зал совещаний на заседание Малого Совета, он вдруг почувствовал, как завибрировали охранные чары дворца. Лопнул один из защитных контуров – тот, что оберегал дворец повелителя от нежелательных порталов. Кто-то творил переход, грубо взламывая защиту. И этот кто-то был гостем из Преисподней. Ферокс нахмурился – союз союзом, но это была вопиющая наглость. В конце концов, существовали постоянные порталы, обеспечивающие сообщения между миром драконов и миром демонов.

Портал открылся метрах в десяти от повелителя драконов, и из него появилась… Лилит. Дракон удивился еще больше – вот уж кого не ожидал увидеть.

- Лилит, ты знаешь, что подобный взлом я могу счесть, в лучшем случае, за неуважение? – хмуро поинтересовался мужчина глядя на приближающуюся демонессу.

- Сейчас не до церемоний, Ферокс, – отмахнулась Лилит, приближаясь к нему. – Ты нужен Милене.

- Что ещё она натворила?

Верховная демонесса не удержалась от усмешки:

- Ну, скорее уж это ты натворил. Милена не может справиться с твоим сыном, и он убивает её…

- Что... – начал Ферокс, но осекся. Ему понадобилась секунда, чтобы понять, о чём говорит демонесса. – Где она?!

- У себя в Зиградене…

Не говоря больше ни слова, дракон открыл портал, попутно доломав уже взломанный Лилит защитный контур. Во дворце Зиградена Фероксу не понадобилась помощь в поисках. Его портал вышел в главный зал, и дракон тут же ощутил силу. Бесконтрольную, стихийную вспышку магии чёрных драконов. А ещё боль и отчаяние Милены, и страх ребёнка, которого она носила теперь под сердцем.

Ферокс бегом бросился вверх по лестнице, идя по этому зову боли и страха. Ему казалось, что он отчётливо слышит крик своего ещё не рожденного сына. Ферокс оказался на пороге комнаты, охваченной чёрным пламенем. Демон Драйк застыл на пороге, на его всегда бесстрастном лице читалась паника – его одежда и волосы дымились, чёрное пламя не подпускало слугу к его госпоже. Оглушительно звонко тявкал щенок адской гончей, его шерсть тоже была в подпалинах. Ферокс шагнул в чёрное пламя. Огонь набросился на него, но в следующее мгновение отступил, признав главу рода, признав повелителя, признав чёрного бога-дракона. Признав отца. А мужчина чувствовал ужас своей жены, проходя сквозь чёрный огонь. Чувствовал, как она боится погибнуть, сгореть в этом огне, но ещё сильнее она боится, что не сможет уберечь своего ребёнка, и он умрёт вместе с ней. А потом, за очередным всполохом пламени Ферокс увидел её. Милена лежала на полу, безуспешно силясь подняться. Пламя, которое сперва было ей защитой, теперь пыталось пожрать её саму. Кое-как приподнявшись, она увидела его. Ослепленные болью глаза на короткий миг прояснились.

- Ферокс… Пожалуйста, забери нас отсюда! – девушка протянула руки к дракону. – Если ты этого не сделаешь… я не справлюсь… – она едва ли не рыдала, умоляя его о помощи. – Не смогу… потеряю то, что мне так дорого!

Повелитель драконов приблизился к жене, поднял её на руки. Она дрожала, и он прижал её к себе, окутывая своей силой, успокаивая и её, и своего сына в её чреве.

«Она сказала «забери нас», – подумал Ферокс. – Она не отделяет себя от него».

Дракон смотрел в перепуганное лицо юной демонессы, которая цеплялась за его одежду, льнула к нему, словно боялась, что он всё же оставит её одну с этим чёрным пламенем.

- Тише, котёнок, тише, – как можно нежнее прошептал Ферокс. Пламя, покорившись его воли, утихло. Маленький дракон, живущий в утробе своей матери, почувствовал силу своего отца, умиротворенно затихнув. – С тобой всё будет хорошо. И с тобой, и с нашим сыном.

- Я хочу в мир драконов, – тихо сказала Милена, обессиленно прижимаясь щекой к его плечу.

Ферокс знал это – что мир драконов ей необходим сейчас. Что Милена сейчас принадлежала его миру, миру своего мужа, и только ему. Повелитель драконов терпеливо дождался, пока его жена отдаст последние распоряжения в мире демонов. А потом забрал её в свой мир.

Когда в мире драконов, чёрный дракон опустил свою жену на постель, она вдруг попросила:

- Ферокс, пожалуйста, останься со мной, – Милена ухватилась за его ладонь обеими руками. – Не уходи сейчас. Я боюсь… оставаться одна.

Мужчина даже не допускал мысли, чтобы уйти сейчас, и оставить её. Он взял обе её руки в свои ладони, чуть сжал их:

- Не волнуйся, котёнок, я никуда не уйду, не оставлю тебя, не оставлю нашего сына. – Ферокс отпустил её руки, и отдёрнул рукав на своём запястье, ногтем разрезав себе вену. – Я буду рядом.

Он приложил кровоточащую рану к губам Милены, и она прижалась ртом к порезу, жадно глотая кровь повелителя драконов. В этот раз Ферокс позволил ей пить, пока она не насытится, не опасаясь, что его кровь навредит ей. Его сила нужна его жене и его сыну, и он не намерен был лишать их её.

Прошло около десяти минут, прежде чем Милена оторвалась от его руки – Фероксу пришлось ещё два раза вскрывать для неё вену, рана затягивалась слишком быстро. Откинувшись на подушки, она едва заметно улыбнулась. В этот момент в её глазах не было страха, настороженности, дерзости. Только доверие. Милена вверяла себя и своего ребёнка Фероксу, без оговорок и условий. Ведь больше ей довериться было некому. Ферокс погладил её по волосам, впервые ощутив неподдельную нежность к этому несуразному созданию, к девчонке, рождённой от человека и демона, к далекому потомку чёрного бога-дракона. К своей жене. К матери своего сына – едва зачатого, но уже сильного. Ферокс осторожно снял с неё платье. Милена сонно пыталась помочь ему в этом, но толку от неё было мало. Но мужчина успешно справился с этим. Потом он разделся сам, и лёг в постель рядом с женой, прижав тонкое тёплое тело к себе. Он не хотел сейчас секса, сразу усмирив вскипевшую было кровь. Сейчас Фероксу нужна была другая близость – нужно было показать Милене, что она под защитой, что ей нечего бояться. Демонесса доверчиво прижалась к дракону, и заснула. А Ферокс ещё какое-то время лежал без сна, слушая её мерное дыхание, и привыкая к мысли, что рядом с ним спит женщина, которая носит его ребёнка. Его сына, который будет настоящим чёрным богом-драконом.

Несколько дней к ряду Ферокс ни на шаг не отпускал от себя Милену. Ей регулярно требовалась его кровь – ребёнок был ещё слишком силён для своей матери. К тому же, маленький ревнивец по-прежнему не желал терпеть рядом с матерью какого-либо мужчину, кроме своего отца. Поэтому, даже неосторожно приблизившийся к повелительнице слуга, рисковал сгореть в чёрном пламени. И только когда Ферокс был рядом, ребёнок вёл себя спокойно.

Но Милена и сама не хотела быть вдали от мужа, Ферокс чувствовал, что она тянется к нему. Ненависть и страх ушли из её глаз, спрятались где-то в глубине зрачков. Ферокс не обольщался на счёт того, что это навсегда. Знал, что это зачатие сына так действует на Милену, и тем не менее ему нравилось видеть на себе её спокойный взгляд – без жадного обожания Хищницы или настороженной нервозности Жертвы. Он, чувствовала, что Милена стало спокойнее. Была ли причиной тому её беременность, или то, что она вырвалась из мира демонов, с его бешенным ритмом и жестокими реалиями, попав в спокойную атмосферу, которую создал для неё Ферокс. Она перестала дичиться своего мужа, прожигать его враждебными взглядами, и напрягаться от каждого прикосновения. И Ферокс был доволен этим.

В день, когда драконам было официально объявлено, что повелительница ждет наследника, у Ферокса состоялся разговор с Люцифером.

- Я могу тебя поздравить, Ферокс. Ты, наконец, получил то, что так давно желал, – произнёс Люцифер, сидящий в кресле, по ту сторону зеркала.

- Получил. И теперь мне нужно ещё кое-что.

Люцифер вопросительно приподнял брови.

- Её покровители, – пояснил дракон. – Пока не родится ребёнок, я не хочу, чтобы они появлялись в моём мире. Ни в качестве покровителей моей жены, ни в качестве твоих послов.

Повелитель демонов усмехнулся:

- Ну, допустим, послов я могу и других подобрать. Но, взяв Милену под своё покровительство, они приняли за неё некую ответственность…

- Избавь меня от этой софистики, – поморщился Ферокс. – Ответственность они приняли… Пока моя жена не вернётся в Преисподнюю, я не хочу видеть никого из них рядом с ней.

- Думаешь, их присутствие может повредить ей?

-Что я думаю – это моё дело, – невозмутимо отозвался повелитель драконов. – Я хочу, чтобы пока моя жена вынашивает моего сына, эти трое демонов не появлялись в моем мире.

Ферокс особо не вникал, какие эмоции испытывает Милена по отношению к своим покровителям – откровенно говоря, его это мало волновало. Ферокс видел своей обязанностью обеспечить безопасность и спокойствие для своей супруги. А понятия «безопасность и спокойствие» плохо сочетались с понятием «Верховный демон». Да и его сын, вряд ли, подпустит к матери кого-то из её покровителей. И учитывая всё это, повелитель драконов пришел к выводу, что нечего им делать возле его жены.

- Как трогательно ты опекаешь свою супругу, Ферокс, – задумчиво протянул демон. – Ты делаешь это ради благополучия своего наследника? Или есть ещё какая-то причина?

Ферокс лишь презрительно хмыкнул, показывая, что не намерен отвечать на столь нелепый вопрос. Тем более что, однозначного ответа у него не было. Ещё каких-то пару недель назад он бы сказал, что ребёнок – это единственное, что его волнует. И что он вынужден обеспечивать безопасность Милены Кавэлли, пока она не родит. Но сейчас… мог ли он так сказать? Что его не волнует Милена, отдельно от ребёнка? Что как только его наследник появится на свет, он потеряет интерес к своей супруге? Ферокс чувствовал, что это далеко не так.

- Кое-кто из этой троицы уже, кстати, изъявлял желание навестить свою подопечную, – с усмешкой сообщил Люцифер. – И очень настойчиво.

- Я не ошибусь, если предположу, что это – Аббадон? – скептически поинтересовался Ферокс.

Чёрному богу-дракону была известна эта история, когда демон Бездны хотел заполучить душу Милены, а вместе с ней и её саму. Ради этого он даже заключил договор со смертной женщиной – матерью Милены – с отсрочкой на восемнадцать лет. И даже после того, как Аббадон, по собственной же глупости, лишился этого договора, он проявлял к супруге Ферокса повышенное внимание.

- Не ошибешься.

- И?

- Я запретил всем троим приближаться к Милене, пока она в мире драконов, – не стал больше жонглировать словами Люцифер. – Предполагал, что ты не захочешь, что бы кто-то беспокоил твою драгоценную супругу.

Голос демона наполнился едва уловимой иронией, но Ферокс пропустил это мимо ушей. Он услышал то, что хотел, и тонкие издёвки Люцифера его мало занимали. В конце концов, демон есть демон.

- Рад, что мы поняли друг друга, – ровно сказал Ферокс. – В этом вопросе.

- В этом – да, – со значением согласился повелитель Преисподней.

На несколько мгновений между мужчинами повисло тяжёлое молчание, разделённых тонким стеклом чёрного зеркала. Дракон и демон, дети одной стихии – Тьмы, у них было много общего изначально – стремление к силе, и непринятия слабости, жесткость, воля, расчет… И мир драконов, с его небесными светилами и цветущими садами, был не менее жестоким, чем каменно-огненный мир демонов. Расы, одинаковые по сути, но такие разные в частностях…

- Что ж, – первым нарушил тишину Люцифер. – В таком случае – ещё раз поздравляю с грядущим отцовством.

Холодные глаза демона неприятно блеснули, а ирония в голосе стала явственнее.

- Благодарю, – в тон ему ответил Ферокс и оборвал связь.

Повелители двух миров давно пренебрегали протокольным этикетом, предпочитая не сорить лишний раз пустыми словами. Поверхность стекла почернела. Дракон некоторое время смотрел в эту черноту, а потом ухмыльнулся и произнес:

- Что б ты понимал, демон…

К Милене заявилась делегация из Зиградена. В неё входили Верде и Элендар Кавэлли, Драйк и… Рейф. Судя по надменно неприязненному взгляду старшего Кавэлли – рыжего ерата брать не планировали, но отвязаться не смогли. Нужно было решить, как будет осуществляться управление Зиграденом, пока его правительница пребывает в мире драконов.

- Ты могла бы назначить регента, – предложил Элендар.

- И какими же правами обладает регент, – спросила Милена, откидываясь на спинку трона.

Она принимала их в тронном зале дворца повелителей драконов. Кавэлли явно не нравилось видеть Милену на высоком троне, рядом с повелителем драконов – слишком это не вязалось с послушной куклой, которую они планировали заполучить в её лице, когда она только появилась в Преисподней. Ферокс тоже присутствовал на этой встрече – он молча сидел на своём троне, и ни во что не вмешивался. Он был в качестве страховки, на случай если его сын решит, что эти демоны ему не нравятся. Так он объяснил это Милене. На что демонесса возразила, что если их ребёнок сожжет кого-нибудь из её родственников – она плакать не будет. Ферокса позабавило такое отношение, но он настоял на своём. Ему хотелось посмотреть, как его жена будет разговаривать с Кавэлли. И ему нравилось то, что он видел.

- Регент – твой прямой представитель, – пояснил Верде. – Он имеет право принимать решения, подписывать документы, присутствовать на Советах. Всё что решит регент, считается твоим решением, и не может быть оспорено.

Милена прищурила глаза, холодно посмотрев на дядю:

- То есть, регент обладает властью полноправного правителя?

Верде, чуть подумав, пояснил:

- Ты можешь ограничить права регента на своё усмотрение.

- И в качестве регента ты предлагаешь себя? – поинтересовалась демонесса тоном, от которого Верде передёрнуло.

Тем не менее, демон ответил спокойно:

- Ты сама можешь назначить регента. Я лишь хочу сказать, что управлял городом после изгнания Савариса, и знаю всё, что нужно…

- Городом управлял не ты, – холодно сказала Милена. – Городом управлял Абигор. Ты лишь сидел на бумажной работе, и подшивал отчеты.

Верде нахмурился, явно недовольный этим напоминанием, но возразить ему было не чем. Чуть помолчав, Милена спросила:

- Вы принесли регалию регента?

Верде кивнул, и посмотрел на Элендара. Тот держал в руках небольшую шкатулку из красной яшмы. Он приблизился к трону Милены, но не дошёл нескольких шагов. Воздух перед ним потемнел, и возникшие, словно неоткуда, языки пламени попытались лизнуть демона. Тот в испуге шарахнулся назад – чёрный огонь таки дотянулся до его одежды, и подпалил рукава сюртука.

Ферокс посмотрел на жену, успел увидеть удовлетворённую улыбку, и усмехнулся про себя – похоже, её родственники успели неслабо достать её за то короткое время, что она их знала.

- Элендар, дай мне регалию,– Милена требовательно протянула руку.

От улыбки не осталось и следа – только надменно поджатые губы и холодный взгляд. Элендар беспомощно оглянулся на Верде, но тот тоже выглядел несколько растерянным. Вдоволь налюбовавшись на беспомощность своих родственников, Милена посмотрела на Ферокса. Усмехнувшись, он накрыл рукой ладонь жены, сразу же ощутив силу своего сына в ее чреве. Дракон сурово посмотрел на демона:

- Отдай, наконец, своей сестре эту шкатулку. Я не собираюсь тратить на вас весь день, – тон, каким это было сказано, ясно давал понять, что лучше бы Элендару быть порасторопнее.

Бросив на повелителя драконов враждебный взгляд, демон посмотрел на сестру, но та лишь едва заметно кивнула, подтверждая правоту своего мужа. Элендар снова обернулся словно в поисках поддержки, но Верде явно не торопился на помощь племяннику, мрачно глядя на сидящую на троне Милену. Драйк неподвижно застыл чуть позади Кавэлли – каменное выражение лица было совершенно непроницаемым. А вот рыжий Рейф неприкрыто ухмылялся, с интересом глядя на Элендара. В его бирюзовых глазах явственно читалось – ему очень хочется увидеть, как демон сгорит в чёрном пламени.

Поняв, что выбора нет, Элендар всё же решился, и приблизился к трону. В этот раз обошлось – демон ощутил лишь неприятное покалывание сгустившегося воздуха.

Милена открыла шкатулку. Внутри, на чёрном бархате, лежал широкий платиновый браслет. По тускло поблескивающему металлу змеились руны, причудливо переплетая драконий и демонический языки. В центре браслета поблескивал алый рубин овальной формы, в глубине которого острыми гранями сверкала гравировка – дракон и ворон – символы родоначальников клана Кавэлли.

- Почему Деланей не пришла свами? – спросила вдруг Милена.

Верде с Элендаром переглянулись – вопрос им однозначно не понравился.

- Деланей практически не участвовала в управлении городом. Она всегда держалась в стороне от политики, – пояснил старший Кавэлли.

Милена погладила пальцами красный камень браслета. Точно такой же камень, только меньше и более искусной обработки сверкал в её перстне на левом безымянном пальце – символ главы рода и правителя Зиградена.

- Что ж, в таком случае, Деланей придётся пересмотреть свою позицию, – произнесла демонесса. – Потому что права регента я намерена передать именно ей. Урезанные права, разумеется.

- Но почему?.. – не удержался Элендар, и тут же смолк под холодным и острым, как бритва, взглядом Милены:

- Потому, что это – мое решение, – тихо, но как-то очень веско произнесла она. – Или ты хочешь сказать, что я должна отчитываться перед вами?

Элендар замешкался, а вот Верде посмотрел на племянницу со странной смесью любопытства, удивления и… уважения.

- Элендар! – позвала Милена, намекая, что её вопрос не был риторическим.

- Нет, – наконец ответил демон. – Не должна.

- И?

- И я скажу Деланей, чтобы она пришла к тебе, – ответил за племянника старший Кавэлли, склоняя голову. – Что бы ты могла надеть на неё регалию, и обозначить границы её власти.

Милена удовлетворённо кивнула. А Ферокс наблюдая за этим семейным представлением, понял, что только что стал свидетелем, того, как старый демон окончательно капитулировал перед молодой полукровкой, признавая её власть.

- Если это всё, – Милена закрыла шкатулку и поставила её на широкий подлокотник своего трона. – Тогда, можете быть свободны.

- Это всё, – сказал Верде, и чуть помешкав, слегка поклонился.

Элендар неохотно последовал его примеру. Так и не проронивший ни слова Драйк, тоже склонил голову.

Ферокс уже собирался подняться с трона, и забрать свою супругу, предоставляя демонам самостоятельно покинуть его мир, как подал голос неугомонный ерат.

- Милена, ты совсем про меня забыла! – нагло заявил Рейф.

Повелитель драконов вперил в него тяжелый взгляд – Ферокс понимал, что этот безумец связан с Миленой, и связь эта, скорее всего, навсегда – но всё равно, эта рыжая блоха позволяла себе слишком много.

- Крови хочешь? – устало спросила девушка.

- Хочу. И не только крови, – нахально оскалился ерат, но глянув на помрачневшего Ферокса, тут же сдал позиции. – Но настаивать не стану. Только крови…

- Убить его, конечно, нет возможности, – задумчиво произнес повелитель драконов, то ли обращаясь к своей жене, то ли просто размышляя вслух. – Но хорошенько высечь, что бы знал своё место, вполне можно…

После этих слов, любому здравомыслящему существу полагалось бы заткнуться, и убраться прочь, не оставив после себя даже запаха. Только Рейф к здравомыслящим не относился:

- Я – всего лишь верный пес. Мое место – рядом с любимой хозяйкой…

«Он что, действительно не понимает, как нарывается сейчас?» – с некоторым изумлением подумал Ферокс, чувствуя раздражение. На его руку легли тонкие пальцы Милены. Ферокс повернулся к ней – демонесса успокаивающе погладила его ладонь, взглядом прося не обращать внимания.

- Не нужно, Ферокс, – тихо сказала Милена. – Он того не стоит, – и чуть повернув голову, велела. – Рейф, пошел вон!

- Ааа?..

- Получишь свою мензурку с кровью позже!

- Но…

- Драйк, убери его отсюда!

- Слушаюсь, госпожа, – слуга невозмутимо шагнул вперёд.

Рейф попытался увернуться от цепких рук демона, но не преуспел в этом. Драйк изловил его сзади за шею, приподнял в воздух на вытянутой руке, снова поклонился Милене, и вышел из зала, унося извивающегося ерата, как нашкодившего кота – за шкирку.

Ферокс некоторое время обозревал пространство опустевшего тронного зала, затем посмотрел на жену, которая всё ещё поглаживала его ладонь.

- Если я в ближайшее время увижу его здесь, то вырву ему ноги. Собственноручно.

- Как пожелаешь, – Милена чуть улыбнулась. – Только проследи, чтобы он не умер при этом.

- Непременно, – криво усмехнулся чёрный дракон.

Когда обязанности повелителя драконов всё же заставили Ферокса вернуться к делам, Милена буквально поселилась в библиотеке – она помнила условие, которое поставил ей муж: знать мир драконов не хуже, чем мир демонов. В этом ей помогала Хертта, хранительница библиотеки. А однажды, зайдя в книжный зал, Ферокс обнаружил там Килгара. Он сидел на почтительном расстоянии от Милены, (видимо, чтобы ребёнок не решил, что золотой дракон как-то посягает на его мать), и звучным размеренным голосом рассказывал о том, как первые драконы закладывали основы нынешнего устройства мира. Несмотря на вежливо-отрешённое выражение лица, Ферокс видел, что Килгар весьма доволен происходящим.

«Он с самого начала поверил в неё, – подумал чёрный дракон, переводя взгляд на свою жену. Она внимательно слушала золотого дракона, иногда что-то записывая в пергамент, который держала на коленях, или задавала уточняющие вопросы. – Дракон мудрости увидел потенциал там, где я не видел ничего».

Несмотря на то, что каждую свободную минуту Ферокс уделял жене, он всё же поймал себя на мысли, что ему не нравится, что Милена подолгу находится вдали от него. Поэтому, он приказал поставить в своём кабинете тяжёлое удобное кресло, небольшой стол рядом, а все книги, что нужны Милене, доставлять из библиотеки сюда. Демонессу удивило его решение, но она не возражала – ей нравилось находиться рядом с ним. Часами находясь рядом, занимаясь каждый своими делами, они могли не обмолвиться и словом, но обоих это устраивало. Иногда Ферокс ловил на себе её задумчивый взгляд. Милена смотрела на него, и дракон понял, что дорого дал бы за то, чтобы узнать, о чём она думает. Но никогда не спрашивал её об этом.

Ферокс пытался проанализировать то, что чувствует сам, глядя на свою жену. Он понял, что пренебрежение, которое он испытывал ранее, ушло, вместе с презрением, которое он испытывал к её человеческой составляющей. Милена стала ему по-настоящему интересна. С каждым днем она по капле всё больше вживалась в его мир, всё больше открывала в себе дракона, и Ферокс незаметно для окружающих, тихо радовался каждому её новому успеху.

День проходил за днём, как бусины, нанизываемые на нитку, складываясь в недели.

Тихий шелест пергаментов, едва слышный треск магических печатей, парящих в воздухе над рабочим столом повелителя драконов. Мягкое освещение люминесцентных кристаллов, вечерние сумерки, заглядывающие в открытое окно кабинета.

Поставив роспись и оттиск личной печати на очередном документе, Ферокс откинулся на спинку кресла, посмотрел на жену. Её кресло стояло ближе к окну – стол, широкий подоконник, и пол вокруг кресла, занимали пухлые фолианты (к вящему неудовольствию Хертты) принесенные сюда их библиотеки.

Милена удобно разместилась в своём кресле, книга лежала у неё на коленях, на левом её развороте лежал лист пергамента, на который она заносила свои пометки. Девушка прижала пальцем строку, которую хотела записать, её взгляд уже скользил дальше по тексту, а правой рукой она вслепую шарила по столику, пытаясь отыскать перо, которое уже давно упало на пол. Понаблюдав немного за этими бесплодными поисками, Ферокс вздохнул, и поднялся из-за стола, мановением руки развеяв все парящие над ним печати. Он приблизился, подобрал перо, и вложил в ищущие пальцы жены. Милена, увлечённая чтением, даже не заметила, откуда оно взялось. Просто получив инструмент, вернулась взглядом к нужным строкам и принялась строчить в своем пергаменте. Закончив, Милена устремила взгляд в пространство, откинувшись на спинку кресла, и вздрогнула, заметив, наконец стоящего рядом мужа.

- Ферокс? – спросила она. – Что-то не так?

- Ты уже долго занимаешься, котёнок, – ответил он, кивая на стопку пухлых книг, лежащую возле её кресла. – Тебе нужно прерваться.

- Долго, – согласилась Милена, переворачивая страницу. Она отложила перо и потянулась, разминая затёкшую от долгого сидения спину.– Но пока недостаточно…

Ферокс смотрел на неё, и ловил себя на мысли, что его жена – красива. Не той яркой опасной красотой, какой красивы женщины мира драконов или демонов, но другой, спокойной, чуждой для обоих миров, и от того – более редкой, и очень притягательной.

- Тебе нужно отдохнуть, – Ферокс забрал книгу с её колен, закрыл, и положил на стол.

- Но я не устала…

Дракон вдруг наклонился, и поднял девушку на руки, прижал к себе, заглянул в глаза.

- Устанешь, – пообещал он, чувствуя, как его кровь откликается на близость женского тела. – Ты очень устанешь, и тебе нужен будет отдых…

- Ферокс, – вздохнула девушка, тем не менее, обнимая мужа за шею. – Как мне изучать мир и историю драконов, если ты прерываешь меня?

- Я расскажу тебе что-нибудь, – произнёс мужчина, касаясь губами её шеи, обдавая её кожу своим горячим дыханием. – Что будет тебе полезно в твоем образовании… – Милена чуть запрокинула голову, подставляясь под его ласку. – Но после…

- О чём ты мне расскажешь? – лукаво произнесла девушка, и тут же почувствовала лёгкий, но ощутимый укус в шею. – Ай!

- Это единственное, что тебя сейчас интересует? – спросил дракон, выходя из кабинета, и направляясь к спальне.

Их секс по-прежнему был яростным и страстным. Ферокс не боялся навредить ребёнку – его кровь делала тело Милены сильным, и оно служило надежной защитой для плода. А демонесса с готовностью отдавалась жаркому желанию, откликалась на зов крови, принимала в себя дракона, крича от наслаждения. Она говорила «Я хочу тебя», не пытаясь списать это на инстинкт продиктованный кровью, Ферокс наслаждался ею в полной мере, и сладкий туман похоти накрывал их обоих.

В одну из таких жарких ночей, когда они лежали рядом на развороченной постели, отдыхая после очередного страстного безумия, Милена сказала:

- Ферокс, мне надо учиться искусству боя.

- Что? – переспросил дракон, поворачиваясь на бок, и глядя на неё.

- У меня есть своё оружие, – пояснила демонесса, садясь на постели, поджимая ноги. – Демоническое оружие, моя коса – Проклятие света. Я знаю самые азы, выучила перед Светлым лесом. Но мне надо оттачивать мастерство, мне нужны тренировки.

- Зачем тебе это? – поинтересовался дракон, и, не без удовольствия, оглядывая её обнажённое тело, освещённое светом звезд, льющимся из окон.

Милена склонила голову, и её алые глаза блеснули в полумраке:

- Жена повелителя драконов должна уверенно держать своё оружие. К тому же, – она взяла руку Ферокса, и прижала его ладонь к своему животу. – Разве мать твоего сына не должна быть сильной?

Дракон чуть улыбнулся, признавая её правоту, но потом нахмурился:

- Ты права, котёнок. Но не повредит ли это тебе? – он погладил её живот широкой горячей ладонью. – И ему? Чистокровные драконессы во время беременности могут, при необходимости, даже сражаться… Но ты наполовину человек.

Милена накрыла его руку своими ладошками, но её взгляд стал жестким:

- Твоя кровь сделала меня достаточно сильной. Я не рвусь в настоящее сражение. Но человеческая кровь не помешает мне научиться обращаться с оружием.

Это прозвучало вызывающе, и Ферокс не удержался от усмешки – он уже заметил, что его супруге очень не нравится, когда ей напоминают о её человеческом происхождении. Что ж, это можно поставить ей только в плюс.

- К тому же, – продолжала она. – Меня тренировал демон. А насколько я знаю, стили сражения драконов и демонов значительно отличаются. Ты хотел, чтобы я в совершенстве знала мир драконов, значит, и эту сторону жизни мне надо знать.

Ферокс вдруг рассмеялся и, обхватив её за плечи, и откинулся на подушки, опрокидывая девушку на себя. Она вскрикнула от неожиданности, но в следующий момент прижалась к нему, сложив руки у него на груди, и уложив на них подбородок.

- Ты смеёшься надо мной? – Милена нахмурилась.

- Нет, котёнок, – Ферокс пропустил меж пальцев её волосы. – Мне нравится твоя решительность. Если это не повредит ребенку, я не против твоих уроков. Что требуется от меня?

- Мне нужен наставник, – ответила она, прижимаясь щекой к его груди. – Кто-то, кто меня научит…

- Наставник… – задумчиво протянул дракон, поглаживая тонкое плечо жены. – Твои занятия должны быть регулярными, значит, я тренировать тебя не смогу. В идеале, тебя мог бы тренировать Аден, сын Ансгара… Но вряд ли наш сын останется спокоен, когда он кинется на тебя с мечом… – немного поразмышляв, Ферокс решил. – Что-нибудь придумаем, котёнок. А сейчас… – он перевернулся, опрокинув демонессу на спину, нежно погладил пальцами чешуйчатое крыло, и, не произнося больше ни слова, поцеловал её губы, с удовольствием ощущая, как охотно Милена отвечает ему, как тянется к нему всем телом, как его кровь снова зовет её…

Ферокс сдержал обещание – он нашел подходящего наставника для своей жены. Точнее – наставницу. Куолла Биттори – драконесса-воительница. Опытная, закалённая в боях, и уже достаточно долго пожившая, чтобы обрести снисходительно-благосклонный взгляд на воинствующую молодежь. Высокая, статная, с копной густых ярко-красных волос, жёсткими чертами лица, и цепким взглядом. Она была прирождённым воином, и приказ вышестоящего начальства был для неё всем. Когда её призвал к себе сам повелитель, и обрисовал, что от неё требуется, драконесса отнеслась к заданию со всей серьезностью. С этого дня к занятиям Милены с книгами, добавились по несколько часов в тренировочном зале. Куолла, не жалея, гоняла свою венценосную подопечную, не взирая на статус. Но при этом, зная о деликатном положении своей повелительницы, соблюдала осторожность.

Так и текло время: для Милены – в бесконечных занятиях и тренировках; для Ферокса – в его повседневных обязанностях повелителя, Советах, судах, совещаниях, решениях. Временами и Милене приходилось вспоминать, что она, пусть и формальная, но повелительница драконов. Она присутствовала на официальных мероприятиях, и каких-то приемах, но это было редкостью.

Люцифер держал слово, и покровители Милены в Реншааре не появлялись. Наиболее частым гостем из Преисподней был Вельзевул. Всё, что касалось союза драконов и демонов проходило через его руки. Время от времени приходила Лилит. Её дела союза не интересовали, она появлялась лишь за тем, чтобы вытащить Милену из библиотеки или тренировочного зала. Милена ворчала, но Ферокс видел, что её радуют визиты Верховной демонессы, вся суть которых сводилась к женской болтовне обо всем и не о чем. С Лилит Милена позволяла себе отдыхать, и только поэтому Ферокс терпел то, что демонесса заявляется в его дворец, как к себе домой. Понятия дружбы между демонами не существовало, но те отношения, которые устоялись между Миленой и Лилит, были довольно похожи на неё.

Но, чем больше проходило времени, чем ближе подходил срок родов, тем чаще Ферокс испытывал беспокойство. Ему нравились те отношения, которые установились у него с женой. Нравились её спокойный взгляд и сдержанный тон, нравилось не видеть в её глазах страх и ненависть. Ферокс понимал, что ему хорошо с Миленой. Но сколько ещё это продлится? Что будет, когда ребенок покинет её чрево, и перестанет быть связующей нитью между чёрным драконом и демонессой-полукровкой? Останется ли Милена такой как сейчас, или к Фероксу вернётся та несдержанная нервная девчонка? Повелитель драконов с нетерпением ждал рождения своего сына… но и свою жену, ту, которую он обрёл за эти месяцы, он не хотел терять.

Но были и другие мысли, тревожащие повелителя драконов – как Милена будет относиться к своему сыну? Когда с неё спадет эта спокойная отрешенность, и она вспомнит о ненависти, которуюиспытывает к отцу своего ребенка… Не спроецируется ли эта ненависть на ребёнка? Как-то Милена поклялась ему, что никогда не возненавидит собственного сына, кем бы ни был его отец. Но то были лишь слова… К тому же, Милена – демон. А демоны не способны любить своих детей. Не придется ли Фероксу ограждать своего ребёнка от его матери?

Время шло, перетекая из будущего в прошлое. Ребенок рос в утробе матери. Милена оставила тренировки с Куоллой, почти не занималась в библиотеке. Она стала молчаливой и задумчивой. И могла часами просиживать в кресле, с рассеянной едва заметной улыбкой, глядя куда-то внутрь своих мыслей, и поглаживая себя по округлившемуся животу. Ничто не вызывало беспокойства, но тревожные мысли одолевали Ферокса, и он старательно, хоть и безуспешно, гнал их от себя.

Сын повелителя драконов родился ночью, когда Реншаар и его окрестности сотрясала буря. Первый крик наследника трона драконьего мира смешался с воем ветра и грохотом грома.

Ферокс вошёл в комнату, когда её покинули служанки и повитуха, и устремил взгляд на свою жену. Милена сидела в постели, облокотившись спиной на подушки, и держала на руках младенца, который жадно сосал материнскую грудь. Мужчина приблизился к кровати, и жена подняла на него взгляд. Она выглядела бледной и усталой, но её глаза сияли.

- Ферокс, – тихо произнесла она. – Посмотри – он такой красивый…

Дракон протянул руку, и коснулся головы младенца, покрытой тонкими чёрными волосами. Ребёнок тут же оторвался от груди матери, и посмотрел на отца. Посмотрел пронзительными чёрно-красными глазами, точно такими же, как у самого Ферокса. Повелитель драконов смотрел на малыша, и с трудом верил в происходящее – перед ним был его сын, настоящий чёрный бог-дракон. Ферокс уже сейчас чувствовал силу, таившуюся в крошечном теле ребенка. Кажется, он до последнего момента не верил, что демонесса-полукровка, сможет родить ему истинного бога-дракона. Но ребёнок, смотрящий на него, его же собственными глазами развеивал все сомнения.

- Да, – так же тихо ответил дракон. – Он – красивый.

Очень осторожно Ферокс забрал ребёнка из рук Милены, выпрямился, не отрывая взгляда от сына. Новорожденный дракон целиком помещался в двух ладонях отца:

- И очень сильный.

Магия ребёнка потянулась к нему, и Ферокс осторожно потянулся своей в ответ. Сила отца и сына встретилась, признавая друг друга. Глаза ребёнка вспыхнули яркой огненной вспышкой, и Ферокс улыбнулся – его сын, настоящий чёрный бог-дракон.

А в следующий момент ребёнок беспокойно заворочался в отцовских руках, капризно закряхтел. Мужчина вернул малыша матери, и смотрел, как Милена нежно прижимает ребенка к себе, целует его в лоб и снова поднимает взгляд на мужа:

- Каким будет его имя?

Ферокс сел на край кровати, притянул к себе Милену, прижал её к груди, так же как она прижимала к себе его сына.

- Ориан, – сказал чёрный дракон. – Его имя – Ориан Деймарр Айрелл Нэррет.

- Ориан, – повторила Милена, гладя малыша по голове.

Ребенок повозился на руках у матери, и заснул, прижав сжатые кулачки к щекам.

Последующие дни показали, что как минимум одна тревога Ферокса была напрасной. Наблюдая за своей женой, чувствуя её настроение, видя, как она смотрит на сына, как разговаривает с ним, как нежно прикасается к крошечному дракону, Ферокс понял – она никогда не возненавидит этого ребёнка. Чтобы не произошло между ней и её мужем – Милена никогда не оттолкнет своего сына.

А вот изменилась ли Милена по отношению к нему самому, Ферокс понять не мог. Она предсказуемо проводила больше времени с сыном, нежели с мужем. И повелитель драконов чувствовал, что она больше не тянется к нему с той силой, с какой тянулось во время беременности. Но отторжения к себе мужчина тоже не чувствовал. Она словно смирилась со своим положением, предпочитая извлекать из него максимальную пользу и удовольствие. Подумав, дракон решил, что это его вполне устраивает.

Когда Ориану исполнилось два с половиной месяца, Милене пришлось возвращаться в Зиграден. Дети драконов рано оставляли материнскую грудь – к двум-трем месяцам у них отрастали коренные зубы, и это значило, что младенец бессмертной расы больше не нуждается в дополнительной защите и питании материнским молоком. А это значило, что ей больше не нужно неотступно находиться рядом с сыном.

Ферокс видел, что Милене не хочется покидать мир драконов, который почти год был для неё спокойным убежищем от жестокости её новой жизни, и в то же время… Ферокс видел в её глазах решимость истинного демона, который не желает, что бы его властью распоряжался кто-то другой. В течение всего срока, что Милена не появлялась в Преисподней, к ней регулярно приходила Деланей Кавэлли, с отчетом о положении дел в Зиградене. Но теперь Милена сама хотела распоряжаться своим городом.

Но прежде, чем отпустить жену в Зиграден, Ферокс был намерен сделать ещё кое-что. Он долго обдумывал этот шаг, и пришел к выводу, что это необходимо.

- Котёнок, – позвал повелитель драконов, после того, как Милена попрощалась с Орианом, и, дождавшись, пока он уснет, уложит сына в кроватку. – Подойди ко мне.

Сам он стоял на балконе детской – не хотел, чтобы их разговор помешал малышу спать. Милена подошла к мужу, автоматически поправляя на запястье браслет, с помощью которого она перемещалась между мирами. Ферокс осторожно приподнял её лицо за подбородок, вгляделся в рубиново-алые глаза с вертикальными зрачками. Погладил пальцами высокие скулы:

- Ты очень изменилась за это время, котёнок. И мне очень нравятся эти изменения…

- У меня был хороший стимул, – губы девушки тронула улыбка, и она бросила взгляд в комнату, где в своей кроватке тихо сопел маленький дракон. Потом она снова взглянула в глаза мужу, улыбка пропала с её губ. – Я не хотела такой жизни, Ферокс, но другой у меня нет, а эту я терять не хочу. Я не знаю, насколько сильной смогу стать, но за рамки своей человеческой сущности я выйду. Я – демон, пусть и полукровка. И я хочу быть достойной матерью своему сыну, твоему наследнику.

- Милена, на которой я женился, была не способна на столь разумные мысли, – заметил дракон.

- Милена, на которой ты женился, повзрослела, – в тон ему ответила демонесса. – И, хочется верить, что поумнела.

- В последнее я верю, – серьёзно сказал Ферокс. – И именно потому, что верю, делаю это…

Ферокс протянул руки, и одним движением разомкнул один из двух тонких кожаных ремешков, охватывающих шею демонессы. Милена даже вздрогнула, когда поняла, что сделал её супруг.

- Котёнок ведь не будет больше делать глупостей, из-за которых на него пришлось надеть эти украшения, верно?

Демонесса, словно не веря, смотрела на «оковы неволи», которые дракон держал на ладони. Она протянула руку, коснулась пальцами ремешка, снова подняла взгляд на мужа.

- Мне же не придется жалеть о своем решении, да, котёнок?

Милена сжала в кулаке ошейник, не отрывая взгляда от лица Ферокса. В её глазах он видел недоверие, легкое смятение и… благодарность. Демонесса покачала головой:

- Не придётся. Никогда.

И Ферокс поверил её словам. Более того, когда Милена покинула мир драконов, он связался с Люцифером, посредством всё того же чёрного зеркала. Без предисловий повелитель драконов потребовал, чтобы демон избавил Милену от второго ошейника. Люцифер явно был не доволен этим требованием.

- Зачем тебе это? – спросил демон.

- «Оковы» нужны были, чтобы она не сотворила с собой непоправимого. Сейчас нужда в этом отпала, и я не хочу, чтобы мать моего сына носила ошейник, как комнатная зверушка.

- Забавно, – задумчиво протянул Люцифер, после недолгого молчания. – Сперва ты ограждаешь Милену от её покровителей. Теперь хочешь, чтобы я избавил её от «оков»… Уж не ревность ли это, Ферокс?

- Ревность? – усмехнулся дракон. Он понял, что демон пытается задеть его, и не собирался доставлять ему такого удовольствия. – Вот уж не думал, что услышу подобную чушь от тебя. Ты-то должен понимать, что это – собственнический инстинкт. Милена, в силу своего происхождения должна подчиняться тебе, но все же, она – моя. Ты сам отдал её мне. Ты не забыл об этом? Я не был против, когда ты захотел уложить её в свою постель, но всему есть предел. Сними с моей жены свой ошейник.

Люцифер едва заметно нахмурился. Ему явно не нравился тон Ферокса. Повелитель демонов не привык к подобному, но вынужден был признавать, что дракон может себе позволить это. В итоге, владыка Ада согласился. И при первой же встрече, снял с Милены «оковы неволи». Разумеется, после того, как демонесса полностью удовлетворила его в постели.

Милена продолжала меняться, продолжала подстраиваться под свою новую жизнь. Эти изменения словно слои невидимой брони накладывались на личность Милены. И Ферокс ловил себя на мысли, что ему нравятся изменения, нравится то, какой становится его жена, не теряя при этом ни одной грани своей личности.

Спокойная Милена – жена повелителя драконов.

Улыбчивая и ласковая – заботливая мать для своего сына.

«Порочный котёнок» – та, кто с радостью откликалась на зов драконьей крови в постели своего мужа.

Та, которую, в последствие, стали называть Ледяной королевой Зиградена – холодная надменная демонесса, не позволяющая отразиться на своем лице ни единой эмоции.

Ферокс понял, что не представляет её другой. И не хочет видеть её другой. Да, его жена не чистокровная драконесса, но в ней достаточно крови её предка, чтобы повелитель драконов получал то, что ему нужно. А видеть, как его жена развивается, как из затравленной девчонки становится истинным чадом двух своих миров – это было сродни наблюдению за шлифовкой драгоценного камня. Когда каждая новая грань начинает играть новым слепящим блеском.

Милена быстро вникла в суть правления городом, и очень скоро её старшим родственникам только и оставалось, что быть на подхвате. Признаться, Ферокс не ожидал такой хватки от полукровки, но уже смирился с тем, что его юная жена полна сюрпризов. У девочки обнаружился неожиданный управленческий талант. Не иначе, кровь Нуара, которого с детства готовили к правлению, заговорила в ней в полный голос. Милена выстроила себе график, при котором две недели она проводила в Зиградене, а две – в мире драконов, с мужем и сыном. Ферокс сам неоднократно наведывался в Зиграден. Ему было интересно понаблюдать за Миленой в этой обстановке. И увиденное радовало его. От той нервной, взбалмошной девчонки, что надерзила двум повелителям, не осталось и воспоминания. Ферокс видел правительницу – холодную, собранную, руководствующуюся не эмоциями, но разумом. Повелитель драконов был в восторге от такой Милены.

Но она менялась, приходя в мир драконов. Такая же спокойная, не дающая волю эмоциям, но не такая холодная. Очень нежная со своим сыном… и очень страстная с мужем в спальне. И она перестала бояться своего мужа. Ферокс чувствовал это.

В один из дней, зайдя в свой кабинет, Ферокс обнаружил там Милену. Это было несколько необычно – прошло несколько лет с тех пор, как она часами просиживала здесь. Кресло давно убрали, а у повелительницы драконов появился свой рабочий кабинет.

Сейчас Милена сидела на подоконнике, задумчиво глядя в темнеющее небо.

- Котёнок, – произнес Ферокс. – Что-то случилось?

Демонесса словно не услышала его, продолжая задумчиво смотреть в одной ей видимую точку. Мужчина нахмурился, и, приблизившись, коснулся плеча жены. Она обратила к нему задумчивый взгляд.

- Ферокс, ведь низкая рождаемость бессмертных рас обусловлена их долголетием, верно?

Дракон даже опешил от такого неожиданного вопроса, но кивнул:

- Верно. Если клетка бессмертна, ей не требуется регулярное воспроизводство. К чему этот вопрос?

- Но у некоторых Лордов совета по нескольку детей, – продолжала Милена. Кажется, она не столько ждёт ответа, сколько рассуждает вслух.

- Да, – Ферокс снова кивнул. – Но разница в возрасте у них, как правило, в несколько сотен лет. К чему этот разговор?

- Несколько сотен лет… – медленно произнесла Милена. – Но… Ориану всего три года… – взгляд демонессы стал каким-то беспомощным.

- Котёнок… – потрясенно выдохнул Ферокс, поняв, наконец, о чём она говорит.

- Мне кажется, я снова жду ребёнка, – по-детски растерянным голом сообщила Милена.

«Невозможно!» – первое, что подумал Ферокс. Никогда ещё за всю историю существования драконьей расы, у дракона не рождался второй ребёнок через такой мизерный срок, после первого. Может ли Милена ошибаться? Или… может этот ребёнок вовсе не его? Последняя мысль дракону откровенно не понравилась.

Он протянул руку, положил ладонь на живот жены. Милена настороженно замерла. Магия дракона осторожно позвала, и Ферокс почти сразу ощутил отклик. Отклик собственной силы, крошечный всплеск магии чёрных богов-драконов.

- Невероятно, – прошептал дракон, посмотрел в глаза жене. – Котёнок…

Милена положила ладонь на его руку, и робко улыбнулась.

Да, это было невероятно, но факт оставался фактом – Милена снова носила его ребёнка. Была ли причина в том, что его жена наполовину человек – люди быстро плодятся, или причина была в другом? Откровенно говоря, Ферокса это мало интересовало. Он был уверен, что у него будет один наследник, но вторая беременность Милены заставила его задуматься, сколько вообще детей у него будет. На этот вопрос ему ответила сильнейшая ясновидящая, которая обреталась отшельницей где-то на границе мира. Ферокс навестил её лично. Старая драконесса не удивилась визиту повелителя, и ответила на его вопрос до того, как мужчина успел его задать:

- Ты будешь отцом троих детей.

А когда у его жены родилась двойня, повелитель драконов понял, что уже устал удивляться. Старая ясновидящая оказалась права – детей у него действительно стало трое.

Ферокс стоял на пороге спальни, в окна которой лился свет двух солнц. В кресле, стоящем между двух колыбелей сидела Милена, покачивая на руках дочку – малютку Лерден. Младший сын – Террелл, лежал в своей кроватке и оглядывал пространство бессмысленным взглядом. Рядом стоял Ориан и с растерянной улыбкой смотрел на младшего брата. И глядя на эту идиллическую картину, повелитель драконов вдруг осознал себя… счастливым. У него был сын – его наследник, который обещал вырасти не менее сильным, чем его отец. Было двое младших детей, которые тоже унаследовали силу чёрных богов-драконов. И у него была Милена – его жена. И глядя на неё сейчас, Ферокс неожиданно для себя понял, что испытывает к ней нежность. Настоящую, ту самую нежность, которая перерастает в нечто больше, и Ферокс чувствовал это. Чувствовал, что эта нежность вот-вот закончит свою метаморфозу, и поставит его – чистокровного чёрного бога-дракона – перед фактом: он любит свою жену. Демонессу-полукровку, родившую ему детей, и заполнившую собой и ими ту пустоту в его жизни, о наличие которой он даже не подозревал. И он не знал, что ему делать с этой любовью. Впервые за очень долгое время, Ферокс ощущал растерянность, и не знал, как ему поступить.

Драконы никогда не говорили о такой тонкой, эфемерной субстанции, как любовь, вслух. Способность испытывать её, не отменяла того что драконы – тёмная раса, для которой на первом месте стоит материя. Дети могли озвучить свою любовь к родителям, как и родители не молчали о своей любви к потомству – эта любовь была естественной и понятной. Любовь между мужчиной и женщиной носила у драконов совсем иной характер.

Если совсем молодые драконы, не разменявшие еще первую сотню лет, и могли пространно рассуждать о ней, толком не понимая, о чём говорят, то старшие считали это пустым сотрясанием воздуха. Любовь была слишком нелогична, слишком непонятна, слишком подвержена эмоциям, чтобы усугублять её ещё и словами. Любовь была чувством, импульсом, внутренней связью, которая произнесённая вслух, становилась частью мира, которого совершенно не касалась. Поэтому, любовь драконов всегда была молчалива. Дракон, в сердце которого зародилась любовь, тянулся к своему объекту вожделения внутренней силой, безмолвным признанием, взглядом и прикосновениями – и этого было достаточно. Совместный полет был сродни взаимному признанию. Особенно отчаянные, не желавшие делить друг друга ни с кем, связывали себя клятвой верности. Безусловно, красивая, но, по сути, страшная клятва, при которой гибель одного партнера влекла за собой скорую смерть другого. Но находились и такие.

А еще бывало, что дракон или драконесса тянулись к объекту своего желания, но их порыв встречал плотную и непробиваемую пустоту, разбиваясь об неё, как порыв ветра разбивается о каменную стену, возникшую у неё на пути. И такое случалось. Когда и без того редкая драконья любовь оставалась безответной. Не было отклика, не было ответного движения навстречу. Это был знак того, что полюбившему стоит оставить эти мысли, и не докучать объекту своей любви. Страсть, желание, вожделение, секс – все это можно. Но ответных чувств ждать не надо – есть близость, которой просто не суждено случиться.

Сложный процесс объяснения чувств, для которого просто нет вербальных слов. Но всё это происходило лишь между двумя участниками этого безмолвного танца. При удачном исходе – был полёт, который сообщал всем, кто желал увидеть, о взаимности двух сердец. При ином исходе – никто не знал, что что-то было. Не было ни уязвленной гордости, ни сожаления о сказанных словах – ненужных и, по сути, бесполезных.

И повелитель драконов, поставленный перед фактом собственным сердцем – так же, как и любой дракон – потянулся к ней, к той, которую совершенно неожиданно для себя полюбил, к своей жене, к Милене. Потянулся сердцем, чувством, магией, тем, для чего нет названия ни в одном из языков… и предсказуемо наткнулся на пустоту. Любовь повелителя драконов не нашла отклика. Милена тянулась к нему телом, разумом и кровью, но её сердце было для него закрыто, глухо.

Ферокс не был удивлён, это было закономерно. Он вспоминал начало их общей истории – своё презрение и грубость, её слезы и ненависть. Нет, он ни о чем не сожалел – Ферокс не имел привычки жалеть о своих поступках. Тогда он и не мог вести себя по-другому. Прошлое не изменишь – и Фероксу лишь оставалось принять его последствия. В конце концов, он всегда искал для себя власти, искал силы. В какой-то момент он стал искать возможность продолжения своего рода. Любви Ферокс не искал никогда. Что ж, так тому и быть.

Фероксу казалось, что он легко принял такое положение вещей. И всё же, иногда, он снова пытался дотянуться до Милены, словно надеясь на что-то, не отдавая себе отчёта, ожидая услышать отклик на свой зов. Но всё было в пустую – её кровь с радостью отвечала ему, но её сердце молчало…

Милена старалась чётко разделить для себя миры драконов и демонов. Если первый мир был для неё «тихой гаванью», то второй заставлял быть жёсткой. Ферокс видел это, и поступал так же. Он знал, как бы тяжело ей не было в Преисподней, она никогда не попросит помощи. Более того, он был почти уверен – она не примет её, если он предложит её сам. Там, среди Верховных демонов, под властью Люцифера, Милена предпочитала надеяться только на себя. Ферокс уважал это её решение. Не смотря на то, что первое время ей было тяжело – прихоти её покровителей, интерес других Верховных демонов, внимание повелителя преисподней, собственный город, своенравные родственники – всё это было тяжёлой ношей для демонессы-полукровки, только ступившей на свой путь. Но она справлялась, училась… и в какой-то момент, даже начала получать удовольствие от такой жизни. Милена больше не страдала, и Ферокс был рад этому.

Ему совершенно не претило то, что Милена спит с другими мужчинами. В конце концов, Ферокс сам не стремился к моногамии. К его жене не прикоснется никто, ниже Верховного демона, а демонической крови Милены нравилось такое внимание, и это вполне устраивало дракона.

В один из дней повелитель драконов вдруг ощутил странное беспокойство. Ферокс присутствовал на заседании Малого Совета, выслушивая очередной доклад, и вдруг ощутил… это. Гнусное чувство, похожее на раздражающий звук, перекрывающий собой ровный голос докладчика. Ферокс насторожился – подобное беспокойство было для него внове. Дракон не мог понять причины своего странного состояния, это было как предчувствие. Голос министра отдавался неприятным шумом, и мешал сосредоточиться. Ферокс резко поднялся из-за стола. Докладчик умолк на полуслове, удивлённо глядя на повелителя.

- На сегодня заседание Совета окончено, – коротко бросил Ферокс. – Лорд Дарегманд, продолжите в следующий раз.

И стремительно направился к выходу из зала Совета. Спиной он чувствовал недоумение и даже некоторое недовольство лордов, но возразить ему, разумеется, никто не посмел.

Оказавшись за пределами зала, чёрный дракон открыл портал, чтобы не тратить время на переходы по бесконечным коридорам и лестницам дворца, и вышел к Игровой. Ферокс рассудил, что чем бы ни было вызвано его беспокойство, сначала он должен проверить всё ли благополучно с детьми. Он заглянул в приоткрытую дверь, и понял, что не ошибся.

На первый взгляд, в Игровой царила идиллия. Шестилетний Ориан учил младшего брата правильно держать клинок. Маленькая Лерден сидела на коленях у одного из гувернеров – золотого дракона, приставленного следить за юными наследниками – с интересом прислушиваясь к тому, что он в полголоса читал ей из книги, пристроенной на подлокотнике кресла. Второй из гувернеров – красный дракон, приставленный для защиты драконят – с любопытством наблюдал за сыновьями повелителя.

Но был там и ещё кое-кто, кого никто не замечал. Она стояла у самой двери, в тени высокого книжного стеллажа, и смотрела на играющих детей. Милена. Сперва Ферокс хотел окликнуть её, но увидел взгляд жены… холодный, пристальный, с оттенком недоумения и… презрения. Губы женщины кривились в подобии брезгливой усмешки. Это была не Милена. Она не могла смотреть так на своих детей. И Ферокс без труда понял, кого видит – Хищницу. Темную, демоническую сущность Милены, которая не давала о себе знать со времени истории со Светлым лесом. И теперь это хищное создание смотрело на его детей.

Ферокс не хотел, чтобы дети увидели это выражение на лице своей матери. Поэтому, он неслышно шагнул в дверь, и, ухватив жену за локоть, буквально выдернул её из Игровой, прежде чем она успела издать хоть звук. Дракон прикрыл дверь в Игровую, и посмотрел на женщину перед собой. Выражение гнева на её лице сменилось сперва удивлением, а затем – восторгом.

- Ферокс, – произнесла она, оглядывая мощную фигуру дракона жадным взглядом.

- Хищница, – неприятно усмехнулся он, кивнул на двери Игровой. – Что ты делала там?

- Ничего, – ответила демонесса прищурив глаза. – Лишь смотрела на малышей-драконов…

- Лишь смотрела… – Ферокс окинул её задумчивым взглядом, а потом вдруг резко выбросил руку вперед, ухватив женщину за тонкую шею. Притянул к себе так, что их глаза разделяли лишь несколько дюймов. – Запомни, что я тебе скажу, Хищница, и запомни с первого раза, потому, что повторять я не намерен. Какие бы мысли не рождались в твоей голове, демон, помни – мои дети неприкосновенны. Даже думать не смей о том, чтобы хоть как-то навредить им.

- О чём ты говоришь, Ферокс? – прохрипела Хищница. Ей было неудобно почти висеть в его руке, как кукла, но улыбка не сходила с её губ. – Зачем мне вредить им? Это же и мои дети тоже…

- Нет, – тихо зарычал дракон. - Они – не твои, Хищница. Их мать – Милена. А тебе я запрещаю приближаться к ним.

Он отпустил демонессу. Она попятилась от него на несколько шагов, потирая шею. Ферокс мрачно смотрел на женщину.

- У вас с Миленой одно тело на двоих, – произнёс мужчина. – Но если с голов моих детей упадёт хоть волос по твоей вине, я не пожалею её, чтобы наказать тебя. И зная твои своеобразные пристрастия, я гарантирую – тебе это наказание не понравится.

Хищница смотрела на повелителя драконов снизу вверх. Померкшая было улыбка, заиграла на её губах снова.

- Я поняла тебя, Ферокс. Я обещаю, что не трону твоих деток, – её голос стал томным, мурлычущим. – Я не сделаю ничего, что бы вызвало твой гнев, – Хищница осторожно приблизилась к мужчине. – А теперь, раз уж я пообещала быть хорошей, может быть, мой грозный повелитель драконов как-нибудь вознаградит меня? – она искательно заглянула в его глаза, провела ладонью по его груди. Улыбка демонессы стала порочной и обещающей.

Дракон смотрел на неё, и чувствовал, как его тело откликается на её слова. Как медленно нагревается кожа, а кровь начинает звать. Ферокс запустил руку в её волосы, чуть потянул. Хищница охнула, но не от боли, а от предвкушения.

- Может быть, – ответил мужчина.

В воздухе возник портал, за мутной дымкой которого угадывались очертания спальни чёрного дракона. Бросив туда взгляд, демонесса хищно облизнула губы. Усмехнувшись, Ферокс подтолкнул Хищницу в портал.

В конце концов, что бы ни говорил Ферокс, а Хищница была одной из граней личности Милены. И повелитель драконов признавался себе, что не против, время от времени, иметь дело с этой безумной гранью. Не часто, но тем не менее…

А потом случилась эта скандальная история с беременностью Милены от её покровителей, вернее две истории, произошедшие почти подряд – с разницей всего в десяток лет.

В первый раз, когда Милена забеременела от Абигора, Ферокс, вынужден был согласиться с доводами Люцифера: произошедшее – банальный несчастный случай. Считалось, что Верховные демоны утратили способность к зачатию многие тысячи лет назад. Никто и предположить не мог подобного. Случай случаем, но Ферокс испытывал вполне понятное желание убить демона Войны. Его задевало, что Милена девять месяцев будет носить внутри себя частичку другого мужчины – и та ярость, которую будило это осознание, удивляла даже самого дракона. Но выбора не было, ребёнка Верховного демона нельзя убить, пока он в утробе матери – погибая, плод обязательно утянет её за собой. Нужно было дождаться рождения ребенка, и Абигор обещал собственноручно избавиться от него – демон Войны был более чем не рад своему грядущему отцовству. Кроме того, Фероксу было доподлинно известно, что несмотря на отсутствие умысла, Абигор понёс суровое наказание от рук своего повелителя – Люцифер никогда не страдал гуманизмом, карая даже самые незначительные провинности с максимальной жесткостью.

А повелителя драконов больше беспокоило поведение его жены. Отправившись от шока, и введя собственную жизнь в более менее привычную колею, она всё чаще избегала разговоров о ребёнке, которого носила. Сперва, Ферокс думал, что это банальная и вполне понятная неприязнь – в конце концов, никаких теплых чувств Милена к Абигору не питала. И не было зова крови, как в случае с чёрным драконом, чтобы эту неприязнь сглаживать. И не было ничего удивительного, что антипатия к отцу, отображается на ребёнка.

Но всё чаще Ферокс видел в глазах жены отстраненную задумчивость, улыбку, затаённую в уголках губ, легкие касания руки округлившегося живота – всё это было хорошо знакомо дракону. Он уже наблюдал эти маленькие признаки связи, когда Милена носила его детей. И он понял – она не отдаст этого ребёнка. Не позволит его убить. Милена решила, что это её ребёнок, и ни чей больше. Ферокс не знал, как к этому относиться. Конечно, он бы предпочёл, чтобы этого ребёнка не было. Но, где-то в подсознании, подозревал и такое развитие событий. Вспоминая, как она стремилась защитить своего, так и не родившегося сына, которого ждала от смертного человека, видя, как окружала заботой троих маленьких драконов, Ферокс с трудом представлял, как эта женщина позволит убить своего ребёнка. Фероксу это не нравилось – не нравилось, что в жизни Милены будет ребёнок от другого. Что этот ребёнок будет демоном и, скорее всего, относиться к своей матери он будет соответственно. Но говорить с Миленой об этом бесполезно, а заставить её отказаться от ребёнка… Нет, он достаточно сделал для того, чтобы у его жены был повод ненавидеть его, чтобы добавлять к этому списку ещё и это. Пусть оставляет этого демонёнка, и пусть сама убедиться, что ребёнок-демон очень отличается от ребёнка-дракона. В любом случае, он станет той частью её жизни, которая протекает в мире демонов. А в эту часть Ферокс пообещал себе не вмешиваться.

Так и вышло. Когда родился ребёнок – мальчик, кареглазый с рубиново-алыми искрами в радужках, и красным пушком на голове – Милена спросила позволения Люцифера оставить этого ребёнка. Люциферу было всё равно – его волновала устойчивость союза между Преисподней и миром драконов, и если повелитель драконов не настаивает на избавлении от ребёнка Верховного демона, владыке Ада нет дела до того, что будет с этим младенцем. Ферокс не настаивал. А мнения Абигора вообще никто спросить не удосужился.

После этого, Ферокс на полгода забыл, что у его жены есть ещё один ребенок. Она по-прежнему проводила две недели в мире драконов с ним и его детьми, а две недели – в Зиградене, в интригах своего семейства и со своим сыном-демоном.

А потом Милена впервые обратилась к Фероксу за помощью. Выяснилось, что Абигор не пожелал смириться со своим статусом отца. Демон Войны, по его же собственным словам, чувствовал в мальчике свою кровь и свою силу, и ждал от него неприятностей. И пытался избавиться от нежеланного сына. Милена просила разрешения оставлять ребенка в мире драконов, когда она не может быть рядом – туда Абигор сунуться не посмеет. Ферокс был против, он не хотел, появления этого ребёнка в своем мире, и отказал Милене. Ферокс никогда не занимался самообманом, и честно признавался себе, что отказывая, надеется, на то, что Абигор всё же сумеет осуществить своё намерение, и убить мальчишку. Повелитель драконов неожиданно понял, что относясь совершенно спокойно к сексуальным связям своей жены, испытывает что-то, похожее на ревность, к этому красноволосому демонёнку. Потому что… она полюбила этого ребёнка. Ферокс смирился с тем, что Милена не откликается на его любовь. И, разумеется, принимал как должное то, что она любит его детей. Но вот осознание того, что её любовь достается еще кому-то, пусть даже её собственному сыну, неприятно скребла по драконьему самолюбию.

Но Ферокс недооценил упрямство своей жены. Однажды, зайдя в Игровую, он застал там Милену, сидящую в кресле, и с мягкой улыбкой наблюдающую за игрой детей. Посреди комнаты, высились какие-то иллюзорные горы высотой метра в полтора, составляющие из себя что-то похожее на лабиринт – Ферокс узнал в этом творение своего старшего сына. Дети суетились в этом лабиринте, радостно смеясь, то ли гоняясь друг за другом, то ли играя в прятки… Но иллюзия не помешала мужчине увидеть, что между его драконятами, воинственно топорща маленькие, покрытые черным пухом, крылышки, ползает на четвереньках, полугодовалый красноволосый демонёнок. Ферокс опешил. Затем перевёл тяжёлый взгляд на жену, та ответила ему спокойным безмятежным взором. Маленький демон выполз из «лабиринта», увидел пред собой сапоги Ферокса, и неуловимым движением перекатился с четверенек на зад, и запрокинул голову, обозревая дракона снизу вверх. Следом за ним выскочила Лерден, заметила отца, радостно взвизгнула.

- Папа! – трехлетняя драконесса подбежала к нему, требовательно протягивая ручки. Ферокс наклонился, и подхватил дочь на руки. – А мама привела нам Криса, познакомиться, – радостно заговорила девочка. – Он такой смешной! Маленький!

- Угу, – неопределенно пробурчал дракон, снова опуская взгляд на демонёнка у своих ног.

Тот шкуркой почувствовав, что ему тут не рады, снова перекатился на четвереньки и деловито уполз за ближайшее кресло.

- Ага! – Из «лабиринта» выбежал смеющийся Ориан. – Маленький, а шустрый!

Он кинулся за кресло, схватил демоненка в охапку, и со смехом убежал с ним куда-то вглубь комнаты, за книжные стеллажи.

- Крылья не помни! – из иллюзорных гор появился Террелл.

Лерден радостно взвизгнула, змейкой соскользнула с отцовских рук, и припустила следом за братьями. Из-за стеллажей послышался вскрик демонёнка – не то радостный, не то протестующий.

Проводив взглядом хохочущих детей, Ферокс повернулся к жене. Та все так же сидела в кресле, спокойная, даже чуть отрешенная.

- И что это значит? – в низком голосе дракона скользнули рычащие нотки.

- О чем ты?

- Я запретил приводить сына Абигора в мой мир!

- Кристиан – мой сын. И у меня не было выбора, – Милена поднялась из кресла, и встала перед мужем, надменно вскинув подбородок. – Меня ждали наши дети. Но я не могла оставить Криса одного. Мне пришлось взять его с собой.

Ферокс нехорошо прищурился.

- Я нарушила твой запрет, – произнесла демонесса ровным тоном. – Если ты считаешь, что я заслужила наказание, я приму его. И если ты так категоричен, я больше не стану приводить своего сына сюда.

- Прекрасно, – язвительно отозвался дракон. – А мне предстоит объяснять детям, почему они не могут больше видеться… с младшим братом…

Милена лишь опустила глаза, пряча под ресницами лукавый блеск. Мужчина вздохнул, понимая, что попался в банальную ловушку. Для его детей не имело значения, что младший сын их матери от другого отца – драконы никогда не делали разницы между родными, единокровными или единоутробными братьями и сёстрами. Хотя бы один общий родитель делал их близкими родственниками.

Ферокс взял Милену за подбородок, приподнимая её лицо, и глядя в её глаза тяжелым взглядом.

- Можешь приводить его сюда, – и, наклонившись, прошептал ей на ухо. – Но наказать тебя всё же придется…

Демонесса, верно уловив его интонации, чуть улыбнулась. Улыбкой так любимого Фероксом «порочного котёнка». Вот только её сердце по-прежнему было глухо. И очередная попытка дракона «дотянуться» до своей жены, канула в пустоту.

Кристиан Кавэлли стал частым гостем во дворце повелителя драконов. Его дети были счастливы, возясь с новоявленным братишкой, в глазах Милены Ферокс читал благодарность, и в итоге, пришёл к выводу, что ситуация вполне сносна, и он сможет смириться с этим маленьким красноволосым недоразумением, периодически появляющимся в его дворце.

Но больше подобных недоразумений Ферокс допускать не собирался. По его приказу Килгар разработал сложное заклинание, которое не позволит больше его жене забеременеть от кого-либо. Ферокс усилил чары собственной магией, и наложил их на Милену. Она не возражала – её явно не прельщала даже призрачная перспектива снова родить от кого-то из Верховных демонов. Но, как показали последующие события, такие предосторожности могут уберечь от случайностей, но не от умысла.

Минуло едва ли десять лет – ничтожный срок, по меркам бессмертных, а повелителя драконов ждало очередное потрясение. Началось все с того, что Милена нарушила собственный график, установленный ею же. Две недели – в преисподней, две – в мире драконов. Глава Кавэлли славилась строгой педантичностью в определенных вопросах – и особенно она не терпела нарушения установившегося порядка. Но сейчас она задерживалась почти на сутки. Драконята нервничали из-за отсутствия матери, и кидали вопросительные взгляды на отца.

Милена не откликалась, когда Ферокс звал её через чёрное зеркало, поэтому дракон отправился в Зиграден сам. Он нашёл жену в её спальне, сидящую в кресле у окна, и отрешённо смотревшую в чёрное небо Преисподней.

- Милена, – позвал мужчина.

Она чуть повернула голову, бросив на мужа быстрый взгляд, и не произнесла ни слова. С ней было что-то не так, но Ферокс никак не мог уловить сути изменения. И лишь приблизившись на несколько шагов, потянувшись к ней своей магией, своей силой, повелитель драконов понял, в чём дело… и оторопел. Заклинание – мощное, хитросплетённое, единственное в своей уникальности – было разрушено. Заклятье, которое оберегало Милену от беременности, было изодранно в клочья, словно старая рыболовная сеть. Дракон приблизился к жене, вглядываясь в её лицо. Оно было привычно отрешённым и безэмоциональным – лицо Ледяной Королевы Зиградена.

- Котёнок…

Милена повернулась к нему, и Ферокс увидел её глаза – в них паника мешалась с отчаянием. Он видел эти эмоции всего секунду (дракон даже подумал, что ему померещилось это), после чего в глазах демонессы снова возникло привычное холодное спокойствие. Но разорванное заклятье, этот мимолетный взгляд… Он не мог не понять, что это значит – его жена снова носит чужого ребёнка.

- Кто?! – выдохнул Ферокс, и его голос наполнился холодной яростью.

Хотя, ответ он уже знал – успел почувствовать остатки силы, разрушившей заклинание.

- Аббадон, – ледяным тоном произнесла Милена.

Ферокс тихо зарычал сквозь плотно сжатые зубы. Потом выпрямился, взмахом руки открыл портал. Взяв жену за руку, бережно поднял её из кресла.

- Иди в Реншаар, котёнок, – как можно мягче сказал он. – Наши дети скучают по тебе. Ты уже давно должна быть рядом с ними…

- Но… – начала Милена, но мужчина приложил палец к её губам.

- Иди, – повторил он. – Твой младший сын тоже там. И он тоже ждёт тебя…

Маленький демон действительно обретался в Реншааре третий день, отвлекая детей Ферокса от занятий, и тем действуя на нервы повелителю драконов.

Милена позволила подтолкнуть себя к порталу. Ферокс чувствовал, что за её ледяной маской скрывается самое настоящее отчаяние. Его коробило, что она не позволяет ему увидеть свои истинные эмоции, но сейчас было не время думать об уязвлённой гордости. Ферокс знал, что рядом с детьми, Милена не позволит себе зацикливаться на случившемся.

Сейчас детям нужна была их мать, Милене – осознание, что не случилось ничего фатального, а Фероксу… Фероксу надо было выяснить кое-какие отношения, и заодно, дать волю собственному бешенству.

Еще один портал вывел его ко дворцу Люцифера. Ферокс взбежал по широким ступеням крыльца. Пара здоровых демонов из внешней стражи попытались преградить дракону путь, за что и поплатились, осев на мраморных плитах двумя кучками праха. Ферокс направлялся к тронному залу, уверенный, что найдёт хозяина Преисподней именно там.

- Господин Ферокс, прошу вас, остановитесь! – к дракону кинулся Высший демон, по всей видимости, из личной прислуги повелителя Ада. – Повелитель Люцифер приказывал не…

Что приказывал «повелитель Люцифер», слуге так и не довелось рассказать – ещё одна горстка праха осела у дверей тронного зала. Ферокс толкнул высокие створки.

Люцифер, стоящий посреди зала, резко обернулся, в его холодных глазах на миг мелькнуло раздражение, но стоило ему увидеть, кто вторгся в его дом, и губы демона искривила легкая улыбка.

- Я подозревал, что ты придешь, – произнёс Люцифер. – Причем, именно так – бесцеремонно убивая моих слуг.

По залу гуляла разбуженная сила повелителя Преисподней. Судя по остаточным, угасающим всполохам, пик её буйства повелитель драконов успешно пропустил.

- У меня ещё было желание разнести твой дворец, – буркнул дракон, входя в зал.

- Рад, что ты смог сдержать этот порыв, – не остался в долгу демон.

Ферокс поравнялся с Люцифером. От ног повелителя Преисподней через пол зала тянулась широкая кровавая полоса. На конце этой полосы замерло на полу распростёртое бессознательное тело. Это был демон, он лежал на боку, неподвижно бессильно разметав по полу чёрные крылья. Длинные черные волосы скрывали лицо, но это не помешало Фероксу узнать его. Аббадон.

- Стоит ли говорить, – задумчиво произнес Люцифер. – Что я не в восторге от того, что натворил демон Бездны?

- Стоит ли говорить, – в тон ему ответил Ферокс. – Что я намерен усомниться в актуальности союза между нашими мирами?

Темный взгляд встретился с огненно-чёрным. Дракон и демон замерли в немом поединке взглядов.

- Не преувеличивай, – не громко, но как-то очень тяжело произнес Люцифер. – Для разрыва союза нет никаких причин.

- Твой подданный наплевал на неприкосновенность Милены, как повелительницы драконов, – отчеканил Ферокс. – Он намеренно разрушил заклинание, чтобы зачать ей ребёнка. Как я должен к этому относиться?

- Не думаю, что он собирался оскорбить лично тебя, – глаза владыки Ада холодно блеснули. – Не забывай, Милена – демон, и в мире демонов она – подопечная Аббадона. И кстати, – губы Люцифера чуть изогнулись. – Это же было твоё требование, чтобы Милена получила покровительство Верховных демонов. Это было одно из условий, на которых ты отдавал ей Зиграден, не так ли? Ты сам толкнул свою жену под власть её покровителей.

- Это ты забыл, Люцифер, что когда ты отдавал мне Милену, когда мы заключали договор о союзе, было условие – она не должна рожать ни от кого, кроме меня. Я стерпел эту случайность с демоном Войны. Но то, что сделал демон Бездны – это плевок мне в лицо. И попробуй что-нибудь возразить!

Было видно, что повелителю Преисподней очень хочется возразить, но стоящих аргументов у него явно не находилось.

- Ладно, – наконец произнес Люцифер. – Но соглашение о союзе ты заключал со мной, а не с Аббадоном. Я не оскорблял тебя, Ферокс, это ты признаешь?

- Допустим.

- Хорошо. Что касается Аббадона… – Люцифер окинул взглядом бессознательного демона. – Забирай его. Ты в бешенстве, и имеешь на это полное право. Я признаю – демон Бездны оскорбил тебя, его действия непозволительны. Придумай ему наказание. Уверен, фантазии у тебя хватит. Трех месяцев достаточно, чтобы унять твою ярость?

Ферокс мрачно посмотрел на Аббадона – тот уже вяло начинал шевелиться. Что говорило об огромной силе демона. После той атаки Люцифера, отзвуки которой дракон успел уловить, ему полагалось бы проваляться в беспамятстве двое суток, не меньше. А этот уже начинал отклемываться.

- Девять месяцев, – решительно сказал Ферокс. – Пока моя жена не избавит своё тело от его выродка.

- Слишком много, – Люцифер качнул головой. – Аббадон не только демон Бездны, но и демон Разрушения. Эта стихия не может долго оставаться без контроля.

Ферокс нахмурился, и Люцифер сказал:

- Компромисс – шесть месяцев. Полгода. Делай с ним что хочешь. Только одно условие – не убивай. Количество Верховных демонов должно быть неизменным – это закон равновесия, ты не хуже меня знаешь.

- Знаю, – обронил Ферокс. – Хорошо, пусть будет полгода. Жизнь я ему сохраню. За рассудок – не ручаюсь.

Люцифер рассмеялся:

- Боюсь, его рассудку ты навредить не сможешь. Аббадон уже слишком безумен для этого.

Дракон раздраженно передёрнул плечами, поднял руку, пальцами начертив в воздухе знак. Окно портала открылось прямо под вяло шевелящемся телом демона, и тот буквально рухнул в него, словно провалился в дыру в полу.

Люцифер хмыкнул:

- Я надеюсь, инцидент исчерпан?

- На сегодня – да, – негромко ответил Ферокс. – Но учти, Люцифер, это последний раз, когда я терплюподобное. Если ещё кто-то из твоих демонов выкинет что-то подобное – я разорву договор, заберу свою жену, и выставлю барьер по границам своего мира…

- И начнешь войну из-за девчонки-полукровки? – прищурившись, спросил демон.

- Нет. Я начну войну, если кто-то решит, что может безнаказанно задевать меня... –дракон посмотрел в глаза демона. – Я правлю намного меньше тебя, Люцифер. Но это не значит, что я слабее… В конце концов, это же ты искал союза со мной. Ты ради этого даже отдал мне женщину, которую очень хотел оставить только для себя, из-за её сходства с Адалиссой, верно?

Бесстрастное лицо Люцифера не дрогнуло, но мимолётное выражение глаз позволило Фероксу понять, что его слова зацепили демона.

- Если у тебя больше нет претензий – уходи, – холодно произнёс он.

Ферокс ушёл. Он знал, что выиграл этот спор, и был уверен, что эти… недоразумения, больше не повторяться. Знать бы, что теперь делать с тем, что уже случилось…

Дракон вернулся в свой мир. Больше всему ему хотелось увидеть Милену с детьми. Но он подавил это желание, и направился в подвалы своего дворца. Ему еще предстояло разобраться с Аббадоном, и он не считал возможным это откладывать.

Ферокс миновал подземелья и стал спускаться ещё ниже – по ступеням, вырубленным в теле скалы, на которой высился дворец повелителей. Там, в глубине скалы, находилась еще одна камера. Созданная первыми драконами в то же время, когда они создали Арку Наказаний, эта камера отличалась особыми свойствами. Глухой воздушный пузырь с неровным полом и сводчатым потолком в сплошном массиве скалы, камера «откликалась» только на мысли повелителя мира. Только повелитель мог открыть её, посадить туда узника… Но повелитель должен быть достаточно силён, иначе камера просто не откликнется на его мысли, и останется глухой, скрытой в камне пустотой. Ферокс был достаточно силён, чтобы управлять этим своевольным кусочком пространства. Правда, он никогда не предполагал, что найдётся кто-то, кто удостоится того, чтобы попасть в эту камеру. И вот, у него в плену Верховный демон.

Ферокс остановился перед сплошной стеной чёрного камня, и она, повинуясь его воле, стала плавиться, словно опалённый огнём воск, открывая узкий коридор. Дракон прошёл по нему, и, шагов через тридцать, оказался пред ещё одной стеной – за ней и скрывалось пространство камеры. Он сосредоточился, потянувшись сознанием сквозь камень, определяя, что происходит внутри. Его узник бродил по камере, в абсолютной темноте, меряя шагами отведённое ему пространство. Стены камеры вдоволь напитались силой Бездны – пока Ферокс заканчивал разговор с Люцифером, и спускался сюда, Аббадон не бездельничал, и старательно пытался вырваться из заточения. Это было бесполезно – чем сильнее был узник камеры, тем крепче она держала его.

Стена перед драконом начала плавиться, как и предыдущая, открывая вход. Сводчатые стены открытой камеры начинали фосфоресцировать мертвенным голубоватым светом, и Ферокс смог разглядеть Аббадона. Выглядел демон Бездны неважно – кожа плотно обтягивала кости лица, глаза глубоко запали, волосы спутались, крылья бессильно свисали вдоль спины, и вообще демон являл собой картину изрядной потрёпанности. Всё же, Люцифер неслабо приложил его, да к тому же, Аббадон потратил немало сил пытаясь выбраться из камеры.

Демон злобно уставился на дракона, но губы его кривились в хищной усмешке.

- Пришёл закатить мне сцену ревности? – нахально поинтересовался он глухим скрипучим, будто сорванным голосом.

Ферокс молча мерял его взглядом, борясь с желанием превратить лицо демона в кровавую кашу. Серьёзного урона это Аббадону не нанесет, а сам Ферокс при этом действительно скатиться до уровня ревнивого муженька.

- Ответь мне на один вопрос, – спокойно сказал дракон. – Зачем ты это сделал?

- Сделал что? – Аббадон не мог не знать, что нарывается, но его природа, по-видимому, брала свое, и Ферокс подумал, что Люцифер прав – этот Верховный демон совершенно безумен. – Обрюхатил твою дорогую жёнушку?

Ферокс молчал.

- Мне захотелось, – ухмыльнувшись заявил Аббадон. – Захотелось посмотреть на её лицо, когда она поймет, что будет носить частичку меня в себе, – голос демона наполнился издевательскими интонациями. – Я ведь испытываю к твоей жене особые, нежные чувства.

Ферокс послал камере мысленный приказ, и пол под ногами демона утратил каменную твердость, став вязким, как зыбучие пески. Аббадон тут же увяз почти по колено. Он раздраженно дернулся, попытался взмахнуть крыльями, чтобы высвободиться, но в следующую секунду, пол снова стал камнем, намертво замуровав в себе ноги демона.

- Нежные чувства, значит, – задумчиво произнес Ферокс, и скептически хмыкнул. – Что ж, за такую роскошь и пострадать не страшно, верно?

- Пострадать? – Аббадон зло ощерился. – Ты возомнил себе слишком много, дракон. Я утратил способность к страданию, еще до того, как твой дед сопливой ящерицей начал ползать по камням твоего мира!

Ферокс хмыкнул, и, повинуясь его мысленному приказу, стена камеры стала восстанавливаться, закрывая вход. Ещё до того, как стена полностью закрыла проход, дракон ощутил, как нагревается каменный свод в камере. Он отдал камере приказ, и теперь её загадочный магический механизм будет работать сам. Стены, свод и пол камеры будут нагреваться, нагреваться до тех пор, пока камень не начнет плавиться, и не потечет, проливаясь на узника обжигающими струями, выжигая кожу, обугливая плоть до костей. Стены будут течь, пока жидкий раскаленный камень не заполнит собой всё пространство камеры. Потом камень начнёт застывать, обрекая узника камеры на мучительную, давящую неподвижность, сжимая его тело. Когда камень остынет, камера восстановит свой первоначальный вид… чтобы, затем, начать плавиться заново. И так раз за разом на Аббадона будет литься жидкий камень, погребая его в каменную могилу, что бы потом освободить на несколько часов и снова похоронить заживо. Кто-то слабее Верховного демона, просто не пережил бы подобного.

Ферокс вышел из узкого коридора, что вёл к камере, и он сомкнулся за спиной повелителя драконов. Мужчина устало прислонился спиной к стене. Управление этой камерой отнимает много сил, но в данной ситуации оно того стоит.

«Утратил способность к страданию? – подумал Ферокс, прижимаясь затылком к прохладному камню стены. – Ну-ну… Посмотрим, как ты заговоришь через месяц, Аббадон…».

Люцифер сказал, что демон Бездны уже слишком безумен, чтобы что-то ещё повредило его рассудку. Если так… Терпеть пытку раскалённым камнем и погребением заживо, без возможности сойти с ума… Если повелитель демонов прав, Аббадону от этого только хуже.

Но своего демон Бездны, всё же добился – он заставил Милену страдать. Её выдержки хватало на то, чтобы никто не знал об этом. Его жена по-прежнему оставалась Ледяной королевой, и повелительницей драконов. Но Ферокс видел, видел больше, чем хотела бы сама Милена.

Она касалась своего живота. Несмотря на мизерный срок беременности, она уже чувствовала ребёнка внутри себя. В глубине её глаз Ферокс видел решимость – если бы она только могла, она бы вырвала эту, только начинавшую зарождаться жизнь, из своего чрева! Но магии для избавления от плода, зачатого Верховным демоном, не существовало.

Желая хоть как-то поддержать её, Ферокс сообщил ей, что полгода Аббадон проведёт в мире драконов, подвергнутый наказанию за то, что он сделал. Но всё, что получил в ответ, это отрешенный кивок, и рассеянный взгляд. Наверное, это должно было подарить ей, как минимум, удовлетворение, но, Ферокс видел, она не ощутила ничего. Ей было всё равно на то, что будет с Аббадоном.

Дракон злился – на себя за то, что никак не может помочь своей жене… И на Милену, за то, что она упорно не желает показывать ему, что ей требуется какая-то помощь. Она отгораживалась от него, так же как отгораживалась от всех остальных. Ферокс снова тянулся к ней зовом сердца, и снова не получал отклика.

Потом она вернулась в Зиграден, и Ферокс, пренебрегая собственным решением, наблюдал за супругой. Она занималась правительственными делами, принимала участие в Советах… Она явно пыталась отвлечь себя всем этим, но у неё не выходило. Ферокс знал, что ночами она шепчет, обращаясь к тому, кто рос внутри неё:

- Я хочу, чтобы тебя не стало. Хочу, чтобы ты исчез! Чтобы ты умер! Я не хочу твоего рождения!

Никогда дракону не доводилось видеть её в таком состоянии. Даже в самом начале, когда Милена ещё была лишь слабой человеческой девчонкой, он не чувствовал того отчаяния, какое она испытывает сейчас.

Милена не жалела себя – она могла не спать неделю, выматывала себя физическими тренировками… Понимая, что это не может повредить ребёнку Верховного, остановиться она уже не могла. Она старалась спровоцировать выкидыш. Она желала смерти этому зародышу. Сходила с ума от осознания того, что время родов приближается, а он цел и невредим.

Дошло до того, что Милена однажды заговорила с Фероксом о том, чтобы вскрыть собственное тело, и вырвать этого ребёнка из себя. Просто разрезать живот, и вытащить его как злокачественную опухоль.

- Даже думать об этом не смей, – сказал ей тогда Ферокс. – Если ты сделаешь это, ребёнок потянет тебя за собой. Вы слишком тесно связанны. Если ты попытаешься извлечь плод насильственно, он умрёт, но и ты умрёшь тоже.

Её это злило, доводило до отчаяния. Внешне она была образцом спокойствия, но отголоски её эмоций всё же долетали до дракона. Ей было тяжело, и Ферокс видел это, но она упрямо не желала впускать его в свой внутренний мир.

За весь время, что Аббадон находился в скальной камере, Ферокс спускался туда не более четырех-пяти раз. Он чувствовал агонию демона Бездны, и ловил себя на странной мысли, что не чувствует удовлетворения. Более того, он ловил себя на странном равнодушии. Оскорбивший его демон орал от боли, под пыткой, которая убила бы кого-то слабее Верховного демона, и понимал, что ему всё равно.

Ребёнок родился в период, когда Милена находилась в Зиградене. В очередной раз войдя в спальню своей жены, он застал демонессу задумчиво стоящую над колыбелью. Спокойная и, даже слега, отрешённая, она смотрела на то, что было скрыто от взгляда дракона высокими бортиками детской кроватки.

Ферокс приблизился, неслышно ступая по толстому ковру. Милена чуть повернула голову:

- Я была уверенна, что это будет мальчик.

Мужчина заглянул в колыбель, отделанную тёмно-бордовым шелком. Младенец спал, повернувшись на бок, укрытый до подбородка, одеялом.

- А это девочка? – спросил дракон. Демонесса кивнула. Чуть помолчав, он снова спросил. – Это важно – мальчик или девочка?

Милена повернулась, вопросительно глянув на мужа.

- Котёнок, вспомни, что с тобой было все эти девять месяцев, пока ты носила её. Вспомни, кто её отец…

- Я не смогу забыть этого, – ответила Милена.

- Этот ребёнок был для тебя источником страдания, еще до того, как родился. Но у тебя не было выбора…

- А сейчас выбор есть?

Ферокс посмотрел в глаза жены. Он снова видел в них только ледяное спокойствие. Дракон понятия не имел, как она отнесётся к тому, что он сейчас скажет, но молчать он не собирался:

- Тебе не нужен этот ребёнок. Ты знала об этом, ещё когда только забеременела…

- Что ты предлагаешь?

- Отдай мне этого младенца, – жестко сказал дракон. – Я заберу его из Зиградена, и из твоей жизни…

- Ты убьешь её? – ровным голосом спросила Милена.

Разумеется, он собирался убить её. Что ещё ему с ней делать? Ферокса не смущало, что это младенец, которого ему достаточно просто сжать в кулаке, чтобы это крошечное тело обратилось горстью праха.

- Я освобожу тебя от неё. Ты уже достаточно страдала от выходки Аббадона, разве нет?

Он говорил, а сам смотрел на спящего ребенка, на крошечного новорожденного демона, и не мог понять, что с ним не так. Было что-то, какая-то неправильность, но Ферокс никак не мог уловить, в чём она заключалась.

- Ферокс, – тихо сказала Милена. – Взгляни на это.

Женщина аккуратно сняла со спящего ребенка одеяло. Ферокс чуть склонился над колыбелью, чтобы убедиться, что видит именно то, что видит. На спине младенца были сложены два крылышка. Чешуйчатых. Мужчина протянул руку, и осторожно коснулся пальцами крошечного крыла. Несомненно, крылья новорожденного демона были драконьими. Но прикоснувшись к ним, Ферокс вдруг понял, что не так с эти ребенком.

- В ней нет силы, – сказал он. – Абсолютно. Она – пустая.

Милена молчала.

- Её крылья, – продолжил дракон. – Да… Это невероятно. До тебя кровь Нуара разбавилась многими поколениями демонов, и то, что она так явственно проявилась в этом ребёнке… Несмотря на сильные гены Верховного демона… Но, в ней же нет ни капли силы – она не выживет.

Ферокс смотрел на ребёнка, и понимал, что он родился, чтобы умереть. И… был рад этому. Да, эти чешуйчатые крылья несколько сбивали с толку – значит ли это, что в младенце, рождённом демонессой-полукровкой от Верховного демона очень сильны драконьи гены? Но без личной силы, это было неважно. Ферокс не хотел, чтобы у его жены был ещё один ребёнок, рожденный не от него, и, похоже, сама Судьба шла навстречу его желаниям.

- Сила может проснуться в ней… – тихо сказала Милена.

Ферокс хмыкнул:

- Там нечему просыпаться, котенок. Вспомни своего сына от демона Войны – мальчишка с рождения фантанировал стихийными вспышками силы, – дракон снова глянул на жену. – Эта девочка не выживет в мире демонов.

- Выживет, – ровно ответила демонесса. – В Зиградене – выживет.

Несколько мгновений Ферокс осознавал, то, что услышал. Понял и ощутил раздражение.

- Милена, это – ребёнок Аббадона!

- Я знаю, – ответила она, и взглянула на мужа твёрдым холодным взглядом.

- Она причинит тебе новую боль.

Милена замерла на миг, и спросила, всё так же ровно и спокойно, без капли каких либо эмоций:

- Что тебе до моей боли, Ферокс?

На лице дракона не дрогнул ни один мускул. В его глазах не мелькнуло даже тени… И тем не менее, он как будто получил оплеуху.

- Хорошо, – наконец произнес Ферокс. – Как пожелаешь, Милена. Но имей в виду, я не желаю видеть её в своем мире. Ни при каких условиях или причинах.

- Хорошо. Я поняла тебя.

- Надеюсь. Потому что иначе, я избавлюсь от неё.

Глаза демонессы едва заметно сузились.

- Я поняла тебя, – снова повторила она.

- Прекрасно.

Ферокс развернулся, и пошёл прочь, изо всех сил сдерживая раздражение. О чем она думает? Что она будет делать с этим выродком?! Наличие драконьих крыльев не компенсирует отсутствия силы!

Вернувшись в свой мир, дракон немного успокоился. В конце концов, этот ребенок – часть Зиградена, часть мира демонов, часть той жизни Милены, в которую он пообещал себе не соваться. Пусть. Он сделал, что мог, но Милена приняла решение. Теперь все последствия за это решение полностью ложатся на его жену.

Милена действительно поняла его. И в скором времени Ферокс мог позволить себе забыть об этом бесполезном создании с чешуйчатыми крыльями – его жена никогда даже не говорила о своей младшей дочери, находясь в мире драконов. Впрочем, ей это было не сложно – Аббадону, к тому моменту уже освобожденному из каменной камеры, в отличие от того же Абигора, было совершенно наплевать жив или мертв рождённый от него ребёнок. Он потерял интерес к своей дочери, узнав, что Милена смирилась с её существованием, и не думает страдать по этому поводу.

И все же, вопреки желанию Ферокса, девчонка всё же появилась в его мире. И даже вопреки воле самой Милены. Адская гончая Ренэтус привёл пятилетнюю демонессу в мир драконов, спасая её от второй ипостаси её матери – от Хищницы.

Но даже не это удивило Ферокса, а то, что впервые, за свои двадцать с небольшим лет, его старший сын посмел открыто и с полным осознанием перечить ему. До этого он позволял себе лишь почтительные возражения. Но в этот раз Ориан открыто проявил свой темперамент, которым пошёл в самого Ферокса. Почуяв в девчонке родную кровь, молодой дракон готов был зубами и когтями защищать её, даже если это значило пойти против своего отца и повелителя.

Как отца, Ферокса это порадовало – всё же приятно получить лишнее подтверждение, что наследник смел и достаточно силён, чтобы не склониться перед властью старшего. Но у повелителя это вызвало ярость – как смеет этот мальчишка не подчиняться?! Ферокс злился, но понимал – Ориан не отступится. Его сын успел решить для себя: эта маленькая демонесса – его сестра, и никакие доводы не убедят его в обратном. И то же самое решат для себя его младшие дети – это Ферокс тоже понимал. Он мог сейчас настоять на своём, и выдворить девчонку прочь. Но что будет дальше? Ему предстоит выдерживать осаду его собственных детей – сперва уговоры, потом, возможно, холодный бойкот… потом они начнут что-то придумывать, чтобы так или иначе, но получить возможность видеться с младшей сестрой. Ферокс хорошо знал своих детей. Он знал, где они уступят, а где будут непреклонны. В конце концов – в них тела его кровь. А его кровь привыкла добиваться своего. И он, скрипя зубами, позволил девочке посещать мир драконов, в любое время, когда этого захочется его детям.

К тому же, увидев маленькую демонессу впервые, после того раза, как он смотрел на неё в колыбели, Ферокс понял – эта девочка обречена. И хорошо, если просто на смерть. Силы в ней как не было, так и нет. Зато у неё была красота. Даже в этом неуклюжем пятилетнем возрасте демонесса – Аккэлия, так назвало её Милена - была красива хищной вызывающей красотой, которая с каждым годом будет только заметнее. Как бы Милена ни оберегала её, как бы ни прятала, но пройдет десять-пятнадцать лет, и кто-нибудь увидит эту красивую, слабую девочку и захочет её себе. И это будет кто-то, кому Милена не сможет сказать «нет». Юную демонессу превратят в игрушку, а потом, возможно, через несколько десятков лет, просто избавятся от неё. Потому что даже самые красивые и желанные игрушки, рано или поздно, надоедают.

В Игровой царила безмятежная идиллия – молодые драконы при поддержке юного демона обхаживали младшую сестру, стремясь завоевать её доверие. Спокойствие Милены, наконец, было не показным, а настоящим. А Ферокс думал о том, что эта странная женщина, демонесса-полукровка, с разными крыльями – пернатым и чешуйчатым – первая в жизни дракона, ради которой он пошел на столько уступок в столь малый срок.

* * *

Милена снова пошевелилась во сне. Ферокс, выпутываясь из густой паутины воспоминаний, приподнялся, внимательно глядя на неё. Её смутно беспокоили какие-то незначительные видения, и Ферокс своей волей прогнал их. Морщинка, наметившиеся меж тонких бровей, разгладилась, и лицо демонессы снова стало безмятежно-расслабленным.

Мужчина погладил жену по волосам, он слушал её дыхание, чувствовал тепло её тела, и думал, какую же поганую шутку сыграла с ним судьба. Мало ему этой истории с богинями, мало того, что в самом худшем случае ему придется собственноручно казнить женщину, которую он любит, потому что долг превыше собственных желаний – это путь повелителя. Так теперь он ещё и узнал, что Милена не отталкивала его любовь, не отгораживалась от его зова сердца – она просто не чувствовала его, не слышала. Милена не подозревала, что повелитель драконов любит её. Это повергало в отчаяние… Но и внушало надежу – его любимая женщина не отвергала его, она просто не знала о его чувствах. Драконье поведение заставило его забыть, что она – демон.

Но вот имела ли право эта надежда на жизнь, учитывая то, как дракон получил её…

Ферокс сидел в гостиной своих покоев, неторопливо пил крепкое вино, и размышлял. Он пытался проанализировать то, что услышал, когда Люцифер допрашивал Аббадона. Но понимал, что демон Бездны не дал никакой полезный информации. И поэтому мысли повелителя драконов вновь и вновь соскальзывали на его последний разговор с женой. На тот эпизод, где она просила его убить её, если это станет неизбежно.

«Самаэль меня любит… по-настоящему любит, если такие слова вообще применимы к Верховному демону, – сказала Милена, объясняя, почему не хочет принять смерть от руки Ангела Смерти. – Для него это будет, всё равно что, пыткой. Я не хочу подвергать его подобному. Для тебя это станет намного проще».

Ферокс мрачно проглатывал это горькое зелье – она щадила чувства своего эррильзара, и не думала о том, что может почувствовать он сам. Что это было? Тонкая издёвка? Изощрённая месть за порушенную жизнь среди людей?

Ферокс знал, что Милене страшно, очень страшно. Она не хочет умирать, но готова принять смерь, ради спасения своих детей… ну и обитаемых миров, заодно. Это достойно уважения, но… почему она так упрямо хочет нести это бремя одна? Почему не позволяет ему помочь ей хотя бы моральной поддержкой?!

Высокие двустворчатые двери распахнулись. Ферокс с раздражением устремил взгляд на пришельца – он не терпел, когда его беспокоят в момент размышлений. И слуги об этом знали, но тем не менее допустили нарушителя в покои господина. Впрочем, узнав его, Ферокс вынужден был признать, что слуги мало что могли противопоставить этому гостю.

- Самаэль? – Ферокс с некоторым недоумением смотрел на эррильзара своей жены – его присутствие в мире драконов, когда сама Милена была в Зиградене, было странным.

Самаэль, в принципе, редко здесь бывал, предпочитая встречаться с Миленой в мире демонов. И повелителя драконов это полностью устраивало. Нет, разумеется, он не ревновал супругу к ангелу смерти, но… можно сказать, что, до недавнего времени, он не мог его понять. А когда Ферокс что-то или кого-то не понимал, он не хотел с этим сталкиваться лишний раз… если уж не было возможности избавиться от этого навсегда. Демоны не могут любить – это дракон знал твёрдо. А вот Самаэль выбивался из этого правила. Выбивался из самой своей природы. Он любил Милену – в этом Ферокс, в отличие от своего старшего сына, не сомневался никогда. Но не знал – почему. Теперь же, зная историю Кэтэрины, картина стала яснее. И отношения Милены и Самаэля становились даже логичными.

Да, теперь Ферокс понимал всё куда лучше, но, тем не менее… что делать здесь Самаэлю, в отсутствие Милены? Да и вид у ангела смерти был несколько встревоженным.

- Ты нужен Милене, Ферокс. Прямо сейчас, – без вступления ошарашил дракона демон.

- Что это значит? Кто-то из Богинь проявил себя? – на ум мужчины приходила только одна причина, почему он должен сейчас оставить свой мир и уйти в Зиграден.

- Нет, Богини здесь ни при чем. Это связано с Кайомой Макфеем, – ответил демон так, словно это всё объясняло.

- С кем?

- Ты уже забыл, да? Имя того, кого любила твоя жена в человеческой жизни?

И Ферокс вспомнил. Человек… мальчишка… имя которого ему назвал отец Милены – Саварис Кавэлли. От которого дракон решил избавиться, вместе с другими осколками человеческой жизни Милены. И из-за смерти которого она пришла в мир драконов в первый раз, крича слова ненависти ему в лицо.

- Я помню. Но этот человек давно мёртв. Я сам убил его.

- Кайому Макфея убил не ты. Хотя, жизни он тогда, действительно, лишился, – сказал Самаэль.

- Что?!..

- После встречи с тобой он выжил. Убит он был отцом Милены – Саварисом.

Эта новость была неожиданной. Не то, чтобы она имела большое значения для Ферокса, но… дракон считал, что смерть человека – это одна из причин, почему он не слышит отклика Милены на его любовь. Одна из причин её ненависти. Выходит… это не так?

- Милена… Она об этом знает?

- Да. Я рассказал ей об этом вскоре, после нашего возвращения из Светлого леса – больше двадцати лет назад.

- Ей… это было известно всё это время? – Ферокс чувствовал смятение.

Милена знала, что не он был причиной смерти её возлюбленного, пусть он сам и не имел об этом понятия. Но тогда что ещё вызывает такую стойкую неприязнь? Разрушение школы? Смерти других её друзей? Или то, что он так спокойно смотрел на то, что делают с ней демоны в начале её жизни в качестве Кавэлли? Или же… его собственные действия и слова? Снова невольно вспомнилась их первая ночь, когда Милена пришла к нему с ненавистью и обвинениями.

- Да, – Самаэль явно не понимал, почему осведомленность Милены так важна для Ферокса, да и не хотел особо понимать. – Но речь сейчас не об этом. Душа Кайомы Макфея не ушла после смерти его физического тела. Я спас его и дал ему новое тело – тело адской гончей. Которую теперь зовут Ренэтус.

- Ты… – дракон даже запнулся, решив, что что-то не так понял. – Что сделал?! Тебе же запрещено творить подобное!

Ферокс знал, какие запреты ограничивают деятельность ангела смерти. И сохранять душу вне Ада или Рая – было одним из них.

- А ты не забыл, на что я пошёл ради Кэтэрины? – неприятно усмехнулся Самаэль. – По сравнению с этим то, что я оставил Кайому Макфея в мире живых – сущий пустяк. Но Милена не знала о том, что я сделал… до этого дня. И теперь, я за неё боюсь.

- Боишься? Ты думаешь для неё… – Ферокс вдруг обнаружил, что все еще держит недопитый бокал с вином в руке, и залпом осушил его. – Такой, какая она сейчас… имеет значение мертвец в собачьем теле?

- Ты не видел её, Ферокс, – Ангел смерти сокрушенно покачал головой. – Не видел, в каком она была состоянии, когда пришла спрашивать с меня – зачем я это сделал. И теперь хочет поговорить с Кайомой. Но это не принесёт ей успокоения. Будет только хуже… и я не знаю – насколько.

Ферокс видел, что Самаэль уверен в своих словах. «В каком же состоянии была Милена, если её эррильзар уверен, что встреча с прошлым может сломать Ледяную королеву?».

- Зачем ты вообще оставил этого человека в живых?! – прорычал Ферокс, поднимаясь с дивана. Он почувствовал, как ярость овладевает им.

- Я думал о безопасности Милены, – демон не оправдывался, вовсе нет. Он пояснял свою точку зрения, в которой был абсолютно уверен. – Эта душа готова была защищать Милену ценой собственного бессмертия. Такого стража нельзя оттолкнуть. Я дал ему подходящее тело, и он оберегал Милену всё это время. Теперь он стережет её дочь, оберегая то, что так дорого Милене, тем самым храня её покой. Думаю, это достаточная причина.

- Достаточная причина, чтобы теперь не знать, что будет с Миленой, когда она узнала об этом?! – мрачно изрёк Ферокс, не желая признавать правоту Самаэля.

- Я был уверен, что это никогда не откроется, – негромко произнес демон, но тут же спохватился. – Сейчас это не имеет значения. Она не справится сама. Если кто-то и сможет помочь ей, то только ты. Ты нужен ей, Ферокс!

В последнем утверждении Ферокс сильно сомневался, но больше не стал задавать вопросов – создал портал и отправился в Зиграден.

Милену он нашел в её кабинете. Она сидела на полу перед адской гончей, цепляясь пальцами за черную шерсть.

- Котёнок… – позвал Ферокс, и натурально застыл от изумления – такой волной страха, растерянности, беспомощности его окатило.

Демонесса цеплялась за адского пса, и тихо шептала, умоляя не убивать. Глядя на это, дракон понял, что Самаэль не преувеличивал, а скорее сильно недооценил состояние Милены. Ферокс ощущал её ужас, и таким сильным он не был даже тогда, в их первую ночь, когда Милена узнала, что её возлюбленный человек погиб. Она боялась потерять его снова.

Ферокс не желал этого терпеть. Он буквально оторвал жену от пса. Она тихо говорила, как заведенная, просила… нет, не просила – снова и снова умоляла не убивать. Пёс неуверенно оскалился – он боялся не за себя, и Ферокс понял, что это адская тварь с человеческой душой боится, что дракон сотворит что-то со своей женой… с его любимой.

- Убирайся, – прорычал Ферокс, старательно борясь с собой, чтобы действительно не прикончит эту тварь прямо сейчас. – Ты ей сейчас не нужен. И не смей так смотреть на меня! Я ничего ей не сделаю.

Пёс поверил дракону, и убрался, как от него и требовалось. А в руках Ферокса осталось дрожащее, напуганное до смерти создание, так не похожее на Ледяную королеву, к которой он уже успел привыкнуть. Он чувствовал её эмоции. Впервые за долгое время, она ничего не скрывала от него – свой страх, свою неуверенность, свою слабость… Ферокс вдруг понял, что держит в руках настоящую Милену, без её извечной маски, без её ледяной брони. Она боялась за своего бывшего – бывшего ли? – возлюбленного, запертого в теле адской твари, и до ужаса, до потери разума, боялась самого Ферокса – его действий, его слов. Она дрожала в его руках… а Ферокс наслаждался… Нет, не её ужасом – её страдания давно перестали доставлять ему удовольствие – но её настоящими, ничем не прикрытыми эмоциями, чувствами. Она боялась, плакала, умоляла… и была такой настоящей, такой живой… Ферокс смотрел на неё, шептал аккуратные, нежные слова, прижимал к себе, пробовал на вкус её слезы. И думал о том, что Самаэль оказал ему неоценимую услугу, оставив этого парня в живых. Никогда дракон ещё не ощущал свою жену так близко, так открыто – Милена была очень сильной, но все равно была ещё совсем девчонкой, которой требовалась поддержка, просто знание, что есть кто-то, кто будет на её стороне. И Ферокс был этим «кем-то».

А потом она плакала у него на руках, отрыто и не сдерживаясь. Её тонкие хрупкие плечи вздрагивали под его руками, его рубашка мокла от её слез, а горячее дыхание грело кожу сквозь одежду. И он чувствовал её боль, её страх, всё то, что день за днем копилось в ней все эти годы, не имея выхода. Ферокс прижимал её к себе, нежно перебирая её волосы, и молчал – слова были не нужны. Он дал ей выплакаться, и почувствовал, как её многолетняя боль оставляет её.

Потом она говорила, стараясь вернуть себе привычную маску Ледяной королевы. Он отвечал ей, и не понимал, что так изумляет её. Не понимал, пока случайно не обронил: «Я люблю тебя». И глядя в её изумлённые глаза, чувствуя, как ошарашили её эти слова, и слыша, о чем она говорила, Ферокс наконец осознал – она не знала о его люби. Все эти годы он тянулся сердцем в пустоту, потому, что его жена была демоном. Как можно было забыть об этом? Как можно было быть таким глупцом?! Он ощущал её как дракона, с детьми она вела себя как дракон – не только с драконятами, но и со своими маленькими демонами. И Фероксу, выбитому из колеи собственными неожиданными чувствами, не приходило в голову, что его зов не отталкивают – его просто не слышат.

И когда он понял это, когда осознал, в его мозгу билась лишь одна мысль – не отпускать её сейчас. Не позволить Милене уйти – никуда, ни под каким предлогом, даже если все миры начнут рушиться – этой ночью его жена должна остаться с ним! Узнав, что он не терял её, Ферокс отчетливо ясно осознал, что может получить шанс, наконец, обрести её, сделать по-настоящему своей. И чёрный бог-дракон смог добиться своего – его жена, его возлюбленная, его непостижимая, выбивающаяся из всех законов природы демонесса – еще может стать по-настоящему его.

И только гнусное воспоминание о том, что смерь его жены может оказаться единственным спасением для существующих миров, омрачало его чувства. Да, Ферокс любил Милену. Любил так, как не полюбит больше никого и никогда, но… он был повелителем. А повелитель должен поступать не так как хочется, а так, как нужно. И Повелитель драконов знал, что если наступит решающий момент, он поступит как нужно, спасая свой мир и своих детей… Собственной рукой оборвёт жизнь любимой женщины, и всю оставшуюся вечность будет думать о том, что, наверняка был иной выход, просто он его не увидел.

Глава 26

Кайома сидел в просторных комнатах своей маленькой подопечной – младшей дочери Милены – Аккэлии. Хотя, на самом деле, ему хотелось находиться совсем в другом месте – там, где была Милена. Но он не мог. И не только из-за появления Ферокса. Он помнил глаза Милены… глаза, полные боли, непонимания… И он был тому виной. Кай не знал, от кого Милена узнала о нём, но если бы знал… с удовольствием перегрыз бы горло этому информатору. Ведь этого никогда не должно было произойти – Милена никогда не должна была узнать о том, чья душа живёт в теле адской гончей по имени Ренэтус. Об этом же Кай просил и Самаэля… ещё тогда, когда умирал в своём человеческом теле.

Кайома и Самаэль не нравились друг другу с самого начала. Один – бессмертное существо, Верховный демон, Распорядитель Смерти, Проводник Душ… существо, которое жило уже многие-многие тысячи лет. Второй – смертный парень, обладающий сверх способностями, которому не было и двадцати пяти, сын богатых родителей, собирающийся связать свою жизнь с криминальным миром Дуалона. Общее у них было только одно – любовь к Милене. Оба были готовы пойти на многое для её защиты. Каждый – в меру своих возможностей. Хотя, Кай до сих пор не понимал, почему ангел смерти так любил Милену. Но это было и не важно. В любом случае, любовь к одной женщине симпатии между Верховным демоном и человеком отнюдь не прибавляла. Скорее, наоборот. Хотя в то время, когда Милена ещё была в мире людей, Верховный демон ни разу не предпринял попытки их разлучить. Как подозревал сам Кайома, демон считал, что у этих отношений нет будущего. Ведь, Милена была бессмертна, а Кай – нет. Для него был только один способ продлить свою жизнь – стать ератом, как Рейф. Но… не сложилось.

Кай помнил… помнил день своей смерти…

Милена исчезла – никто не знал, где она. Рейф, который мог бы найти её – тоже пропал. Кай не находил себе места… Он чувствовал, что с Миленой что-то не так. Нити кукловода, тянущиеся к Милене, помогли ему это ощутить. Ощутить то, что его любимой кто-то причиняет боль… что кто-то истязает её… что она кричит… А он ничем не мог ей помочь.

Лекс Мейснер, смотря на Кайому, мечущегося как тигр в клетке, заметил:

- Ты ничем Милене не поможешь. Она сейчас в мире демонов.

- С чего ты это взял? – спросил Кай.

- А к чему её готовили всё последнее время? К тому, чтобы она стала повелительницей Зиградена и чтобы смогла выжить там. И, как я помню, этот демон, Драйк, говорил о том, что власть Милене передадут через два месяца – этот срок, как раз, истекает завтра. Так что, я уверен – её забрали демонические родственнички.

- Но если это так… то, что тогда делать?!

- Ничего. Даже если ты говоришь, что кто-то сейчас причиняет Милене боль, ты не сможешь попасть в мир демонов без демона. Туда нас мог бы провести Анхель или Самаэль, но ни первого, ни второго нет. Остаётся надеяться только на саму Милену. Что она найдёт способ если и не вернуться в мир людей, то, хотя бы, дать о себе знать.

Кай понимал, что Мейснер прав. Что Милену забрали демоны и что ему остаётся только ждать. Ждать и сходить с ума от того, что он представлял. Представлял, что там с ней могут сделать. Через какое-то время, боль, которую он ощущал, прошла, но это не означало, что с девушкой не могло произойти что-то ещё. Особенно, зная характер Милены. Она, ведь, могла наговорить что угодно и кому угодно, не задумываясь о последствиях. А в мире демонов подобное поведение могло стоить очень дорого. Вряд ли, конечно, Милену убьют, но пытки ещё никто не отменял. И Кай боялся этого, метался, пытаясь найти хоть какой-то способ пробраться в Преисподнею… и не находил.

Но, на следующий день после исчезновения Милены, ожиданию пришёл конец. Когда, в какой-то миг, раздался страшный грохот, по стенам здания побежали многочисленные трещины, пол под ногами качнулся, а потолок накренился. Кайома успел заметить, как огромный кусок стены вываливается наружу. Парень метнулся к выходу раньше, чем успел подумать об этом. Он уже почти успел выскочить из рушащегося дома, но что-то ударило его по голове, и он потерял сознание.

Пришёл в себя Макфей уже в развалинах дома. Каким-то чудом его не раздавило, и он смог выбраться из-под обломков, оглядеться. Он увидел тех, кого привёл с собой рыжеволосый гипнотизёр. У одного была пробита голова, второй просто лежал без движения. Машины на стоянке перед домом горели, земля вокруг выглядела так, словно её раскурочило несколькими поверхностными взрывами. Парень ошарашенно оглядывался вокруг, пытаясь понять, что же здесь произошло…

- Это ты – Кайома Макфей? – послышался голос.

Кай оглянулся. К нему не спеша приближался незнакомый мужчина – очень высокий, массивный, жёсткие черты лица, длинные чёрные волосы… И глаза – радужка переливалась огненными всполохами и чернотой – явно выдавали нечеловеческую природу.

«Демон» – подумал Кай. И сразу после этой мысли к нему пришла уверенность, что именно этот незнакомец причина царящих вокруг разрушений.

- Да, это я, – опасливо ответил парень, чувствуя, что лгать будет бесполезно. – А вот кто ты такой? Ты… из семьи Кавэлли?

- Нет, я не Кавэлли, – усмехнулся этот здоровяк. – Я вообще не демон.

- Тогда… кто ты? И зачем разнёс тут всё?

- Я – дракон, – небрежно бросил мужчина, поднимая правую руку. Кайома кожей ощутил, как вокруг его кисти закручивается плотный вихрь невероятной силы. Незнакомец просто источал собой магию – мощную, нечеловеческую. – И я просто не хочу, чтобы это место и все, кто в нём, существовали.

Объяснение было, прямо сказать, так себе. Но о большем Кай подумать не успел. Тот, кто назвал себя драконом, взмахнул рукой, словно отмахнулся от навязчивой мухи.

Кай вскинул руки, скорее инстинктивно, чем осознанно посылая вперед сгусток пламени. Огонь на мгновение создал перед парнем линзу… и, наверное, это и спасло его. Магия дракона ткнулась в этот огонь, замедлившись лишь на секунду, разрывая огненную линзу в клочья. А в следующий миг вздыбилась земля и обломки стен, поднятые шлейфом силы незнакомца. Они сыграли роль своеобразного щита, приняв на себя часть той убийственной силы, которая предназначалась Каю. Но и того, что коснулось его, парню хватило, чтобы у него подкосились ноги, а в глазах потемнело от боли. Казалось, весь его организм просто взорвался изнутри. А затем его сбило с ног одним из обломков стены, отбросив назад на несколько метров. Макфея протащило по обломкам бетона, по торчащей арматуре и битым стёклам. Кай чувствовал, как всё это оставляет отметины на его теле, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что творила с ним чудовищная магия дракона. Парень упал на землю, успел с ужасом заметить, что на него валится огромный кусок стены, но каким-то чудом, смог увернуться. Кое-как Кай поднялся на четвереньки. Но тут не выдержала растревоженная магией земля – почва под руками и коленями стала проседать, словно где-то на глубине открылась гигантская воронка, и стала затягивать в себя землю и всё, что на ней. Краем сознания Макфей помнил, что рядом находится обрыв, ведущий к реке. Он понял, что из-за устроенного драконом безумия, начался оползень. Понял, но сделать ничего не успел – его потянуло вниз, по склону, бросая и перемешивая с землей и строительным мусором, в который превратился дом. В глаза, в рот, в нос попала земля, разум метался в панике, а тело вопило от боли, которая едва ли не лишала сознания. Ощущение короткого падения, и Кайома рухнул в реку. Холодная вода слегка привела его в чувство. Оглушённый, он всплыл, и тут же почувствовал, как его уносит стремительным потоком.

Бороться с рекой оказалось не легче, чем землёй и магией. От холодной воды сводило руки и ноги, течение было слишком сильным, а от боли в теле Каю казалось, что он вот-вот потеряет сознание. Спасло его то, что река переходила в небольшую заводь, где течение ослабевало, и Кайома из последних сил смог догрести до берега, и ухватиться за выступающие корни росших у самой воды деревьев, и даже нащупать ногами илистое дно. Чуть отдышавшись, он огляделся, и увидел рядом небольшую песчаную отмель, утыканную несколькими большими валунами. На песок из воды он выбирался на четвереньках – ноги просто отказывались держать его. Тело колотило от холода, но благодаря ему, Кай хоть на какое-то время был избавлен от боли. Пару минут парень просто стоял на четвереньках, и кашляя, отрыгивал землю пополам с речной водой – и того и другого он успел наглотаться в избытке. Затем просто упал на бок, тяжело дыша. Холод отступал, боль возвращалась. Кай чувствовал, что ранен, но пока не мог осознать, насколько серьезно. Болела спина, отдаваясь в ноги. Что-то словно обрывалось внутри при каждом вздохе, во рту был устойчивый привкус крови. Сильно болел затылок, а перед глазами то и дело начинали плясать цветные пятна. Порезы, синяки, гематомы по всему телу на этом фоне казались мелочью…

- Похоже, Ферокс не закончил начатое. Жаль…

Голос показался Каю знакомым. С трудом приподнявшись на локте, он повернул голову и увидел отца Милены – Савариса Кавэлли.

- Саварис? – с трудом произнёс Кай. – Почему ты здесь? – он тут же забыл об этом вопросе, спросив другое. – Ты знаешь, где сейчас Милена?

- Знаю, – ответил демон, задумчиво разглядывая распростёртого на земле, человека. – Там, где и должна быть – в своём мире.

- В мире демонов?

- Да. Но ты бы сейчас лучше думал о себе, Кайома. Твои повреждения весьма серьёзны. Это дракон постарался?

- Он самый, – Кай снова с кряхтением поднялся на четвереньки, и понял, что на ноги ему не встать – острая боль пронзила позвоночник, и отдалась куда-то в колени.

Морщась, и шипя сквозь зубы, Макфею удалось сесть, привалившись плечом к одному из валунов. Отдышавшись, он снова посмотрел на Савариса:

- Ты знаешь, кто он? Зачем… он пытался убить меня?

- Это был повелитель драконов. Люцифер отдал ему Милену.

- Что? – Каю показалось, что он не так понял демона. – Что значит – отдал?!

- По условиям договора между расой демонов и расой драконов, Милена стала залогом союза двух бессмертных рас. И теперь она принадлежит тому, кого ты видел – Фероксу, повелителю мира драконов. А что насчёт тебя… Похоже, Ферокс решил, что Милене не нужно всё то, что связывало её с жизнью в этом мире. Включая и тебя. И, честно говоря, в этом я с ним согласен.

Смысл слов доходил тяжело – похоже, у Кая было не слабое сотрясение. Разум, словно, подёрнулся дымкой. Но, тем не менее, то, что сказал Саварис, Кай понял, но... только вот поверить не мог. «Милена стала залогом союза? Между демонами и драконами? Невозможно!».

- Я не понимаю, – медленно начал Кай, стараясь игнорировать режущую боль в груди. – Зачем Милена драконам? Каким залогом она может быть. Она же не Верховная демонесса. И не какая-нибудь там принцесса или ещё что-то. Да она даже магией не владеет!

- Ты очень плохо знаешь демонов, – хмыкнул Саварис. – Никакая Верховная демонесса не согласилась бы стать условием договора. А принцесс в Преисподней нет вообще. Но ты сильно принижаешь положение Высших демонов. А то, что Милена не владеет магией, не имеет совершенно никакого значения. Она нужна повелителю драконов для продолжения рода. Ты, ведь, знаешь, что род Кавэлли начался с союза чёрного бога-дракона и демона. А Милена – носитель этой крови. Первая женщина за много тысячелетий. Она станет матерью следующего повелителя драконов.

- Иты хочешь сказать, что Милена согласилась на это?

- Её мнение не играет роли. Она должна принять это. В конечном итоге – её ждёт прекрасное будущее. А ты должен умереть, – на последних словах демон посмотрел на Кая – с презрением, почти с брезгливостью.

- Почему? – говорить было тяжело, но Кай упрямо хотел понять, что происходит. – Потому, что так решил этот… повелитель драконов?! Ты теперь ему подчиняешься?!

- Я подчиняюсь только Люциферу, – резко бросил Саварис. – А умрёшь ты потому, что так решил я. Милена – Высший демон, правительница Зиградена, в скором – повелительница драконов и мать наследника. А самое главное – она перерождение моей богини. А ты – смертное ничтожество, человечье отродье – посмел полюбить её, посмел прикасаться к ней, владеть её телом… – голос демона наполнился рычанием. – Думаешь, я после этого оставлю тебя в живых?! Будь моя воля – Милена и дракону бы не досталась! Она была бы только моей! – в глазах Савариса появился какой-то нездоровый маниакальный блеск, значения которого Кай не разобрал. – Но с Фероксом я тягаться не могу. Поэтому, вынужден смириться с тем, что Милена принадлежит ему. Но вот с тобой мириться я не намерен. Даже если ты никогда больше не увидишь Милену.

Кайома ничего не мог понять. По всему выходило, что Саварис явился, чтобы закончить то, что не получилось у дракона – убить возлюбленного своей дочери. Но, черт возьми, почему? Ведь, в прошлый раз отец Милены вёл себя совершенно иначе – никакой неприязни не выказывал, и не говорил, что против отношений Кая с его дочерью. Единственное, что Саварис Кавэлли тогда желал – это защитить Милену. А сейчас на Кая, со злостью и отвращением, смотрел демон. Смотрел так, как демоны и смотрят на людей, считая их не выше какой-либо забавной игрушки и это – в лучшем случае. И эти его слова… о том, что он бы хотел, чтобы Милена была только его… совершенно сбивали с толку.

- Я… не понимаю тебя, – наконец произнёс Макфей, чувствуя, что язык ворочается с трудом. – Если ты пришёл убить меня… если, изначально, не хотел видеть меня рядом с Миленой… почему не сделал этого в первую нашу встречу? Ты, ведь, мог сделать это в любой момент.

- Я не мог убить на глазах Милены того, кого она, как считала, любит.

- Хочешь сказать, что она меня не любит? – говорить было тяжело – боль в груди не проходила. И Каю пришла мысль, что сейчас не лучшее время для беседы – если не найти помощь, он вполне может умереть без постороннего вмешательства. Но он подозревал, что этот демон, вряд ли просто так отпустит его. Поэтому, Кайоме оставалось только тянуть время, надеясь на какое-нибудь чудо. Иллюзий по поводу того, что он сам сможет выстоять против Высшего демона, Кай не питал. – Что она заблуждается? В таком случае, что же она тогда чувствует?!

- Влечение. Страсть… Да что угодно, – пожал плечами Кавэлли. – Но не любовь. Демон, в принципе, не может испытывать подобное чувство. А если и может… то явно не к смертному человеку.

- Но мать Милены тоже была человеком, – несмотря на своё состояние, Кай силился прочитать мысли Савариса, но… не выходило. Разум демона был надёжно закрыт от любых воздействий, и эту защиту Макфею было не пробить. – Разве… ты не любил её?

- Нет, – равнодушно сказал Саварис Кавэлли. – Я никогда не любил Ребекку Деланье. Она была лишь средством для достижения цели и не более того.

- Какой цели?

- А вот этого тебе знать не нужно, – ответил демон. – Мертвецу это без надобности.

«Бежать! – в панике подумал Кай. – Нужно бежать!».

Но он даже не попытался подняться с земли – просто понимал, что в таком состоянии самостоятельно не пройдёт и десятка шагов.

Саварис не сделал ничего. Не было никаких заклинаний, пассов руками, магических искр или молний. Ничего из того, чего ожидаешь, когда кто-то пользуется своей магической силой. Но, тем не менее, глядя в чуть отрешённые красные глаза демона, Кай понял, что это – конец для него.

Сначала, парень ничего не чувствовал, но затем… появилось странное ощущение. Словно, он оказался на зимнем холоде. Мороз щипал его кожу, тело начало, буквально, остывать. Кай попытался воспользоваться своим огнём. Пламя послушно появилось в его руках, но больше никак себя не проявило. Макфей не ощутил тепла. Даже после того, как он сделал пламя сильнее, никакого эффекта не было – стало, наоборот, как будто, холоднее.

- Твой огонь тебе не поможет, Кайома, – сказал Саварис, наблюдая за бесполезными попытками человека согреться. – Тебе вообще ничего не поможет.

- Что ты… сделал?!

- Твоя кровь остывает. Через несколько минут она превратиться в лёд, а ты замёрзнешь насмерть, – Саварис жёстко усмехнулся. – Ты влюбился не в ту женщину, мальчик, и за это ты умрёшь. Подумай над этим в свои последние минуты.

За спиной демона возникло окно портала и Кавэлли, потеряв к человеку всякий интерес, вошёл в пространственный разрыв, который, тут же, захлопнулся за его спиной.

Кай остался один. Огонь в его руках, сам собой, потух и вызвать его снова не получилось, сколько бы парень не пытался. Тело начало неметь, пальцы перестали слушаться… Он попытался встать, цепляясь за валун, и ему это даже удалось. Но сделав пару неверных шагов, он со стоном упал на песок – похоже, в ногах кровообращение остановилось и они отнялись. От бессилия и безысходности Макфею хотелось завыть.

Перед Каем снова возник разрез портала, Трясясь от холода, Макфей подумал, что Саварис все же решил вернуться и проследить, чтобы он гарантированно умер от его заклинания. Но из портала вышел Самаэль. Ангел смерти окинул скорчившегося на земле человека взглядом.

- Кажется, я опоздал.

- Ангел смерти, – Макфей, через силу, усмехнулся. – Кого, как не тебя, ждать в этот момент, – помолчав секунду, он, всё-таки, спросил. – Я умру, да? Как и сказал Саварис?

- Да, умрёшь. Процесс, что запустил в тебе Саварис Кавэлли, не повернуть вспять. И даже кровь бессмертного существа тебе уже не поможет. Тебе осталось, от силы, несколько минут.

Кай и сам это чувствовал. Чувствовал, что совсем скоро закроет глаза навсегда. Странно, но… он не то, чтобы боялся смерти. Его больше беспокоила судьба Милены. Что с ней будет без него. Что будет, когда она узнает, что её отец вовсе не такой, каким притворяется.

- Самаэль… Ты… ты знал, что отец Милены способен на такое?

- Разумеется, – спокойно ответил ангел смерти. – В конце концов, Саварис демон.

- Но ведь… демоны не любят своих детей…

- А ты думаешь, что он любит Милену? – Самаэль покачал головой. – Может он и любит её, но совсем не в том смысле, что вкладываешь в него ты.

- Тогда… почему ты не сказал об этом Милене?

- Ей не нужно этого знать. У неё сейчас начнётся совершенно иная жизнь. Жестокая, беспощадная, и ей не нужно лишних потрясений.

- Но Саварис говорил совсем другое!.. – с трудом выдохнул Кай – холод терзал его немилосердно.

Самаэль жестоко усмехнулся:

- Прекрасное будущее? Да, оно будет – я в этом уверен, но… Ты представляешь, как Милене придётся сломать себя, чтобы обрести это будущее? Она должна будет отринуть всё человеческое… уничтожить в себе жалость, сострадание… Если она этого не сделает… умереть ей не дадут, но она сойдёт с ума.

Кай понял, что на длинный ответ у него, просто-напросто, уже не хватит сил. Он чувствовал, как его кровь остывает… превращается в лёд, как и говорил Саварис… и совсем скоро этот лёд должен был достигнуть сердца. Ещё каких-то полминуты…

- Ты… ведь, защитишь Милену? – на этот вопрос у него всё же нашлись силы. – Ты, хоть и демон, но любишь Милену… Любишь по-настоящему…Защити её! Поклянись… что защитишь!

- Ты требуешь клятву с Верховного демона?! – на лице ангела смерти отразилось крайнее изумление. – Человек, который, вот-вот, умрёт?!

- Я знаю… знаю Милену… – у Кая перехватывало дыхание, казалось, вдыхаемый воздух просто замерзает в лёгких. – …знаю её характер… Ты прав – ей будет тяжело. Ей нужен рядом тот… кто её любит… Поклянись!

На эти слова Кай истратил последние силы. Чудовищная боль скрутила его… Кроме этого чувства и чувства всепоглощающего холода не осталось больше ничего.

Кай закрыл глаза… и тут он ощутил, как вся боль и весь холод исчезли. «Может это так ощущается смерть?» – подумал он, но глаза, всё-таки, открыл. Он был всё там же – на песчаной отмели на берегу реки, а рядом с ним стоял Самаэль, внимательно смотрящий на него.

- Я, как проводник душ, могу задержать тебя на этой стороне на какое-то время, – сказал Самаэль. – Этого времени тебе должно хватить, чтобы принять решение.

- Какое решение? – спросил Кай, с удивлением ощущая какую-то необъяснимую лёгкость в сведённом ледяной судорогой теле.

- Я могу сделать так, чтобы ты остался рядом с Миленой, Кайома.

- Ты же… сказал, что я умру. Что меня не спасти…

- Это так, – согласно кивнул демон. – Ты умрёшь, вернее – умрёт твоё тело. Но я могу сохранить твою душу. Поместить её в другое тело.

- В тело другого человека? – в глазах парня появилась надежда.

- Нет. Слишком долго искать подходящее тело. Кроме того, ради тебя, я законы мироздания нарушать не собираюсь, уничтожая другую душу и освобождая место для тебя. Я могу предложить тебе тело создания Преисподней – адской гончей.

- Это значит… я буду жить, как адская гончая?

- Совершенно верно. Ты обретёшь бессмертие, так как гончие, как и демоны, бессмертны. Обретёшь способности, какими обладают гончие – перемещение между мирами, обострённое чутьё, зрение, сила… кое-какая магия. Ты не сможешь говорить, но сможешь общаться телепатически – по прошествии какого-то времени.

- И, вместе с этим, я навсегда потеряю возможность быть человеком, да?

- У тебя и так нет такой возможности. Ты либо сейчас умрёшь, либо станешь адской гончей. Вот и всё. Выбирать тебе. И ещё кое-что. Если ты умрёшь, как адская гончая, то умрёшь окончательно – если с твоим новым телом что-то произойдёт, твоя душа тоже будет уничтожена.

Кай молчал. Самаэль предлагал ему жизнь, но жизнь адской твари. Его ждала вечность в зверином теле. Но… если это единственная возможность…

- Если я соглашусь на это... – наконец, вымолвил он. – Я буду рядом с Миленой, так?

- Да. Ты сможешь быть рядом с ней и защищать её.

- Я буду помнить, кто я? Буду ли я осознавать себя?

- Будешь. Может не сразу, но ты вспомнишь о том, что ты – Кайома Макфей.

- Милена… будет знать об этом?

- Зависит от тебя. Если ты хочешь, чтобы она это знала…

- Нет! – резко прервал демона Кайома. – Я не хочу, чтобы она знала.

- Тогда… она будет думать, что ты мёртв.

- Это лучше, чем она будет знать, что я теперь навсегда останусь в собачьей шкуре. С неё станется ещё и себя в этом обвинить…

- Это значит, что ты согласен?

- Да. Но ты должен обещать, что тоже не скажешь Милене о том, во что я превратился.

- Уже обещание? Не клятва? – хмыкнул Самаэль.

- Если я сам смогу охранять Милену… то обойдусь и без клятвы, – смог усмехнуться Кай.

- Я ничего не скажу Милене, – кивнул ангел смерти, и Кайома почувствовал, что его глаза снова закрываются. На этот раз навсегда.

Так началась новая жизнь Кайомы Макфея. Точнее, жизнь Ренэтуса – личной адской гончей Милены Кавэлли.

Разум человека проснулся в «Ренэтусе» через полгода жизни адской гончей в Зиградене. Сначала он не мог понять, что происходит: где он находится, где Милена, почему у него такой облик… Потом, постепенно, начали возвращаться воспоминания: о том, как он умер; о том, как согласился на новую жизнь … А затем пришёл Самаэль. Как оказалось, ангел смерти мог слышать мысли «Ренэтуса»:

- Ты всё вспомнил, Кайома Макфей?

- Где Милена? – вместо ответа, послал Кай мысль. – Я… не чувствую её рядом.

- Она в мире драконов, куда тебе, пока, хода нет.

- Почему?

- Потому что Милена беременна от Ферокса. И этому, ещё не родившемуся ребёнку, ты очень не понравился – по всей видимости, ещё не рождённый дракон уже инстинктивно чувствует, что с тобой что-то не так, что ты не просто адская гончая. Пока он не родится, ты не сможешь и близко подойти к Милене. Он не подпустит тебя к своей матери. Впрочем, как и меня – этот драконий детёныш жутко ревнив.

- Значит, Милена ждёт ребёнка от дракона… Сколько времени прошло с тех пор, как я… покинул мир людей?

- Полгода.

- И… многое изменилось за это время?

- Имеешь в виду, как сильно изменилась Милена? – Самаэль усмехнулся. – Достаточно. Она привыкла к новой жизни, к новому миру. Она учится быть другой, учится отсекать от себя всё то, что было в её человеческой жизни. Учится быть жестокой, быть безжалостной. Сможешь ли ты, Кайома Макфей, продолжать любить её и защищать её такую? Ты, ведь, любил совершенно другую девушку – Милену Бэлоу. А Милена Кавэлли совсем другая.

- Сомневаешься в моих чувствах к Милене? – вопрос был задан мысленно, но рык вышел, вполне себе, громким.

- Человеческие сердца изменчивы, – ангел смерти не обратил никакого внимания на злобный оскал «Ренэтуса». – А я должен быть уверен, что от тебя Милене вреда не будет. Если у тебя есть, хоть малейшее, сомнение в твоих чувствах к ней… я убью тебя прямо сейчас.

Верховный демон говорил серьёзно – Кай это знал. Он, запросто, мог отнять ту жизнь, которую сам же и дал. И Милена никогда ни о чём не узнает. А о своей адской гончей она, вряд ли, будет горевать. И солгать распорядителю смерти не получится. Кай был уверен, что если в словах будет хоть капля лжи, Самаэль это ощутит, и жизнь Кайомы Макфея оборвётся второй раз – уже навсегда. Но Кай был уверен:

- Не изменившись, Милена не смогла бы выжить здесь. Для меня её жизнь куда важнее, чем изменения в её характере или поведении. Я люблю её, Самаэль. И даже в таком облике я буду продолжать любить. Как бы она не изменилась, чтобы она не сделала… всё равно.

- Хорошо, я тебе верю, Кайома Макфей. Пока, по крайней мере.

Прошло еще без малого полгода, прежде чем Милена смогла вернуться в Зиграден, и то, ненадолго, так как её первенец пока сильно привязывал её к миру драконов. Но теперь «Ренэтус» мог следовать за ней.

Теперь Кай мог видеть подтверждения словам Самаэля. Да, его Милена стала другой. Да и не была она больше его. Милена Бэлоу – вспыльчивая, нагловатая, не думающая о последствиях, но готовая на всё ради тех, кто ей дорог… исчезла. Появилась Милена Кавэлли – равнодушная, жёсткая, жестокая, скрывающая свои истинные чувства. Но даже Милену Кавэлли Кай любил.

К Милене стал приходить Верховный демон Велиар. Он учил её тому, на что Рейф заставлял её только смотреть в мире людей – пыткам. Кай видел, как Милена учится у демона Лжи. Как постепенно её перестают трогать крики, мольбы… Кровь на её руках стала обычным явлением. Её не мучили кошмары после этого. Периодически, ей даже становилось интересно. Кай наблюдал за всем этим… он присутствовал в пыточных… слышал и видел всё… Он понимал, что нельзя по-другому. Что не став такой, Милена бы сломалась. Что быть иной в мире демонов (да и в мире драконов) нельзя. Но это понимание не умаляло его боль. Боль о том, что его вспыльчивая, но добрая девочка, стала демоном – и по крови и по натуре.

В конечно итоге, допросы и пытки стали основной деятельностью Милены Кавэлли. Хотя, Милена так и не научилась получать от этого истинного удовольствия. Относилась к этому, как к работе, которую она должна выполнять, и стремилась выполнить как можно лучше, но не более того.

А затем появилась комната, полная зеркал. Зеркал, которые Милена в этой жизни так ненавидела. Милена не пускала «Ренэтуса» в эту комнату – оставляла на пороге. Но он слышал, как бьются зеркала, когда Милена была там… чуял запах её крови… и ничем не мог помочь своей любимой. Кай видел, как туда же заходил Рейф… знал – для чего он туда приходил… и ненавидел рыжего гипнотизёра только больше. За то, что пусть и таким извращённым способом, но ерат помогал Милене. Был отдушиной для неё, когда ей становилось так невыносимо тяжело.

Кай видел, как к Милене приходят Верховные демоны – чаще всего, её покровители. Покровители, одним из которых был, так ненавистный ему, Аббадон. Кай помнил, каких усилий ему стоило не вцепиться в демона Бездны, когда он увидел его в Зиградене в первый раз. И это желание только усилилось, когда он стал свидетелем, как Милена отдаётся Аббадону… как она покорна ему… как она начинает получать удовольствие от его жестокости, от его грубых прикосновений. Снова и снова, раз за разом Кай слушал, как её крики боли переходят в стоны удовольствия. Тогда Макфею казалось, что ненависть – это единственное, из чего он состоит.

Кай знал об отношениях Милены с Люцифером, хотя и не знал, как они начались. Он много раз наблюдал, как Милена уходит к нему в Пандемониум, не возвращаясь, иногда, по несколько дней.

Кай видел, как к Милене приходит Лилит. Вот уж каких отношений он, вообще не мог, понять. Хотя, демонесса разврата для него была куда предпочтительнее Аббадона.

Кай злился, ревновал… выл в бессилии… Милена, его Милена, для которой даже простые поцелуи были таинством… Кай отдергивал себя – нет, это уже не та девочка, которую он полюбил. Здесь в этом мире ей нельзя было бы остаться прежней, здесь другие законы. Ей пришлось измениться, пришлось перевоспитать себя так, чтобы с легкостью отдаваться тем, кому она не имеет права сказать «нет». Как бы она к ним при этом не относилась.

- Как ты это терпишь? – спросил он как-то Самаэля. – Как ты терпишь то, что она спит с другими… рожает от других…

- Я – демон, – пожал плечами Самаэль. – Для нас это естественно. У нас нет моногамии. Мы на неё не способны и ревность нам не свойственна. Разве что чувство собственности, но это другое.

- А то, что к ней прикасается Аббадон? – с неожиданной злостью спросил Кай. – Для тебя это тоже естественно?

Глаза Самаэля зло сверкнули, и Кай понял, что серьёзно задел ангела смерти.

- Аббадон, – сквозь зубы процедил Самаэль. Чуть помолчав, он произнёс. – Милена сама просила его о покровительстве. Он в своем праве.

Кай видел, что демон через силу выдавливает из себя эти слова, и решил тему не развивать. Самаэль относился к Аббадону ничуть не лучше, чем сам Кайома, и ему так же сильно претила ситуация, что демон Бездны может в любое время приходить к Милене. Только в этой ситуации ангел смерти был столь же беспомощен, как и адская гончая.

- Мне этого не понять, – признал Кай. – Я стараюсь, но… не могу.

- А тебе и не нужно понимать, – Самаэль качнул головой, словно отгоняя собственную злость. – Тебе надо только принять это, смириться. Или ты собираешься страдать всю выделенную тебе вечность?

И Кай смирился. Ему пришлось. Пришлось смириться даже с Аббадоном. Хотя, только одним демиургам известно, чего это ему стоило.

Кай видел, как постепенно меняется отношение Милены к Фероксу. Он видел, как из глаз правительницы Зиградена уходить ненависть, неприязнь… как всё это уступает место совершенно иным чувствам. Как сперва она перестала бояться своего мужа, потом перестала его ненавидеть. Потом появилось уважение, и… влечение, виной которому была вовсе не драконья кровь. А когда у Милены родились дети от Ферокса, Кай понял, что превращение совокупности всех этих чувств во что-то большее, лишь вопрос времени. Как понял и то, что повелитель драконов не останется глух к этому.

Как бы Кай не относился к чёрному дракону, а слепым он не был. Он понимал, что Ферокс, отнюдь, не терпел Милену, как та сама считала. Что повелитель мира драконов испытывает чувства к своей супруге, о которых, по каким-то причинам, не говорит. И… Кай завидовал Фероксу. Завидовал, что тот может быть с Миленой… Что он может быть отцом её детей… Что он может дать Милене то, чего Кай никогда дать не сможет. Что, возможно даже, дракон сможет когда-нибудь сделать «своего котёнка» счастливым.

Что касается детей Милены… К старшим Кайома относился нейтрально. Он почти и не пересекался с ними, так как большую часть времени, всё же, обитал в Зиградене. Кай знал, что Милена любит своих драконов, и они отвечают ей полной взаимностью. Это было естественно, как для Милены, так и для её детей – драконы всегда любили своих родителей, это было обусловлено генетикой.

Когда родился Кристиан, Кай волновался о том, как подросший демонёнок будет относиться к своей матери. В конце концов, он был сыном Абигора, а Кай прекрасно знал, как истинные демоны относятся к своим родителям. А Милена любила своих детей… Это, наверное, было единственным, что значительно отличало её от чистокровных сородичей. И Кайома понимал, что этот мальчик для Милены исключением не станет. А вот будет ли он любить её в ответ, это было под большим сомнением. Кай боялся этого. Боялся, что Кристиан отвергнет свою мать, боялся того, каким жестоким ударом это будет для Милены. Но… его страхи не оправдались. Мальчишка, хоть и вёл себя как чистокровный демон, был жестоким и сильным, и характером явно пошёл в отца… всё же унаследовал от Милены возможность любить. Любить тех, кого он считал достойными его любви. Кристиан любил своих братьев-драконов, старшую сестру, он любил свою мать… и, в конце концов, смог полюбить свою младшую сестру, которая родилась без капли магии в крови.

Когда Кай в первый раз увидел Аккэлию… когда он вспомнил, кто её отец… он ощутил злость и полное отторжение. Он чувствовал, что уже начинает ненавидеть этого ребёнка и хотел, чтобы Милена чувствовала то же самое. Ведь он помнил, как она страдала, когда вынашивала этого ребёнка. Как шептала ночами о своей ненависти, о желании, чтобы ребёнок умер, так и не родившись. Как обещала себе и ему, что избавиться от него, едва тот появится…

Но… когда демонесса родилась… Милена не смогла убить своего ребёнка. И не позволила Фероксу сделать это за неё. А едва поняв, что девочка полностью лишена магии и что без защиты матери она просто не выживет… Милена только больше привязалась к этому ребёнку. Она защищала Аккэлию от всех возможных опасностей. Даже от её брата в первый год, опасаясь, что Кристиан убьёт бессильную малышку. Но брат принял Аккэлию и, впоследствии, тоже стал защищать её. Кай же смог смириться с Аккэлией тогда, когда Милена доверила ему безопасность девочки. Она доверила ему самое дорогое… девочку, слишком слабую для этого мира… которую Милена так любила. И Милена верила, что «Ренэтус» защитит её сокровище. И Кай, смотря на то, как Аккэлия доверчиво держится за него… как она учится ходить, цепляясь за его шерсть… он не смог её ненавидеть. Не смог, в отличие от Самаэля, перенести на Аккэлию всё то, что чувствовал к Аббадону. «Эта демонесса дочь Милены и ничья больше» – решил Кай для себя раз и навсегда. И с этого момента он всю свою жизнь посвятил этой девочке, защищая и оберегая её. Иногда, защищая её даже от матери…

Хищница. Кай познакомился с ней через два года после того, как «проснулся». Хотя, Самаэль и предупреждал его о том, что в Милене теперь живёт ещё одна личность, которая, время от времени, проявляет себя, для Кая это, всё равно, стало неожиданностью. Эта женщина… Хищница… она была тварью, которую не интересовало ничего, кроме удовольствий. Она наслаждалась пытками… она не любила своих детей… она могла убить любого, кто попадётся ей на пути. И от неё надо было держаться подальше. К счастью, Хищница, обычно, не появлялась надолго.

- Что произошло с Миленой, Самаэль? – спросил Кай как-то раз ангела смерти. – Что заставило её так измениться?

- Это же естественно, – казалось, Верховный демон даже удивился вопросу. – Мир демонов, мир драконов… они не могли её не изменить. Ты не видел, как она пыталась прижиться здесь в первое время, как она страдала. Если бы Милена осталась такой же, какой была с тобой… она бы не выжила. А даже если бы и выжила, то была бы не более чем вещью. Но посмотри на неё сейчас. Она правит, она приказывает. И Ферокс смотрит на неё, отнюдь, не так, как какие-то месяцы назад – да это и ты должен был заметить. Она – истинный демон в своей родной среде. Так, к чему этот вопрос?

- Я понимаю, о чём ты говоришь. Но… я о другом, – Кай замолчал, пытаясь подобрать слова к тому, что и сам плохо понимал, а только чувствовал, и продолжил. – С ней что-то случилось, я это знаю. Было что-то ещё… Словно… что-то в ней… какая-то нить… оборвалась насовсем. Я плохо помню те первые дни в этом новом теле, когда ты отдал меня Милене. Как будто голова в тумане, когда я вспоминаю, как она вернулась из Светлого леса. Но что-то в ней тогда было не так. И дело не в её новой жизни и новых реалиях. Я не могу объяснить это, но… я чувствую это.

- Чувствуешь, значит? – Самаэль усмехнулся. – Не знаю – дело в твоей любви к Милене, в интуиции или в чём-то ещё… Я не собирался тебе этого говорить – не видел особого смысла. Но раз ты сам спрашиваешь… Милена была беременна твоим ребёнком, Кайома.

- Что?! – эта новость была, словно, обухом по голове. – Моим ребёнком? Ты… уверен?

- Абсолютно. Возможно, именно это помогло Милене выжить в первое время и не сойти с ума. Но потом, Милена узнала от одной из ясновидящих Преисподней, что если ребёнок останется с ней, он умрёт. Чтобы она не делала и как бы его не защищала. В принципе, это было понятно даже и без ясновидящей. Ребёнок, всё равно, родился бы человеком. А какой человек выживет среди демонов? Он не прожил бы и года.

- И… что сделала Милена?

Кай боялся услышать ответ на свой вопрос. Что могла Милена сделать от безысходности? Всё, что угодно. Ещё не полностью сформированная психика… жизнь в новых условиях… то время, когда его любимую, буквально вчера, вырвали из родного мира… В такой обстановке, узнав, что ребёнок, которого она носит под сердцем, не выживет с ней, девушка могла пойти на всё. И даже если она… избавилась от него… Кай не смог бы винить её за это.

- Она нарушила запрет, который запрещено нарушать даже повелителям миров, – ответил ангел смерти. – Но и цену она заплатила высокую. Она применила заклинание, которое превратило вашего ребёнка в светлого эльфа. Когда Милена была в Светлом лесу, она родила его и обратила. И оставила там – жить среди светлой расы. За это она отдала половину своей души и возможность, хоть когда-нибудь, оказаться в мире людей. Вот и вся история, – Самаэль явно не желал продолжать этот разговор.

- Но ведь… если посчитать срок… Милена не могла родить ребёнка в Светлом лесу – прошло не так много времени! – Каю было всё равно, что желал или не желал Верховный демон – ему нужно было знать.

- С помощью эльфийской магии Милена ускорила развитие ребёнка в своей утробе. Ей помогал светлый эльф, – нехотя, но всё-таки продолжил Самаэль. – Он же и забрал ребёнка.

- Почему представитель светлой расы помог Милене?

- В крови Милены была капля крови сестры этого эльфа. На самом первом её балу в мире демонов, её заставили съесть глаз пленённой светлой эльфийки. Она и была сестрой того эльфа, что помог Милене. Он хотел сохранить кровь своей семьи. Как я понимаю, та эльфийская кровь, чтобы была в Милене, полностью перешла в её ребёнка.

- Выходит… наш с Миленой ребёнок жив?

- Может да, а может, и нет. Светлые эльфы вовсе не мирная раса, как это может показаться на первый взгляд. На них нападают… и они сами тоже нападают… Но шанс, что ребёнок выжил, довольно, велик.

- А есть возможность его найти? – с надеждой спросил Кай.

Самаэль смерил Кая таким взглядом, как будто, смотрел на безумца:

- Во-первых, такой возможности нет, так как у ребёнка нет ничего общего с Миленой – ни крови, ни магии. И его внешность тоже полностью идентична светлому эльфу. А во-вторых… я убью тебя, если ты, хотя бы попытаешься это сделать. Милена может и привязана к тебе, как одному из любимых питомцев, но вряд ли будет сильно горевать. Так что, не заставляй меня жалеть о том, что я дал тебе эту жизнь.

- Но почему? Почему ты против?

- А ты сам не понимаешь? Этот ребёнок был последним, что связывало Милену с миром людей. Его не стало, и она смогла полностью принять эту жизнь – даже не смириться с нею, а начать получать удовольствие от неё. Как бы не прискорбно тебе было это признавать, Кайома, но этот ребёнок в жизни Милены лишний. Ненужный. Кроме того, он – светлый эльф. Он растёт в среде светлой расы, впитывает их традиции, правила, предпочтения… Он будет ненавидеть Милену… и она это понимала, когда отдавала его. Он никогда не примет её, как мать, даже если, каким-то чудом, он и найдётся. Да и она… вряд ли уже сможет полюбить его. Ей будет только больно от этой встречи. А ты хочешь найти его?

Кай смотрел в глаза Самаэлю и понимал, что если действительно попытается найти их с Миленой сына, ангел смерти исполнить своё предназначение – заберёт его жизнь, которую должен был забрать ещё тогда, когда он умирал от ран. И не потому что Кай ему не нравился – дело было не в симпатии или антипатии. А просто ради Милены. Чтобы она не испытывала боли. И Кай его чувства разделял. Слова Самаэля были разумны. Ребёнок, взращённый в ненависти к демонам, не испытает радости от встречи с матерью-демоном. И… он, правда, был лишним и ненужным. Ему не было места в жизни Милены. Как, впрочем, и в жизни самого Кайомы. Что он мог дать ребёнку, находясь в шкуре адской гончей? Ничего.

- Ты прав, Самаэль, – наконец, произнёс он. – Это плохая идея – искать этого ребёнка.

Самаэль лишь кивнул в ответ и удалился, оставив Кая наедине со своими мыслями. О том, как могла бы сложиться их с Миленой жизнь, если бы они остались в «Шисуне», в мире людей… и со своим сыном.

Кай-Ренэтус качнул головой, отгоняя нахлынувшие скопом воспоминания. Да, все эти двадцать лет он жил не то, чтобы плохо. Хотя, ему и отводилась лишь роль наблюдателя, но он мог делать то, ради чего и остался жить – быть рядом с Миленой. Но… что будет теперь? Теперь, когда Милена узнала о том, кто он? Что станет с ними? Кайома не представлял. Если бы была возможность стереть Милене память об этом знании, он бы, не задумываясь, это сделал. Но такой возможности не было. По сути, он мог только ждать. Ждать решения Милены. Если она скажет ему уйти, он уйдёт. Если позволит ему остаться – он останется и продолжит и дальше охранять Аккэлию.

- Ренэтус, – голос маленькой демонессы заставил его окончательно вернуться в настоящий момент. – Пойдём, – коротко сказала Аккэлия, и вышла из комнаты.

Кай поднялся и послушно пошёл следом.

* * *

Самаэль медленно мерил шагами коридоры своего дворца. Эта привычка завелась у него вскоре, после того, как Люцифер официально позволил ему вернуться из изгнания – когда ангела смерти начинали одолевать мысли или сомнения, он отправлялся бродить по гулким полутёмным коридорам своего дома. Немногочисленные слуги, обитающие во дворце, знали, что в такие моменты им лучше не попадаться хозяину на пути – никогда нельзя было предположить, что взбредёт в голову Верховного демона: он вполне мог испепелить не вовремя попавшуюся на глаза прислугу, просто потому, что настроение скверное.

Сейчас же настроение Самаэля было не просто скверным – оно балансировало на грани холодного бешенства.

«Откуда в Зиградене взялся этот болтливый ангел? Как он вообще туда попал? А раз уж попал, какого беса этот белый нытик заговорил с Миленой об адской гончей?! Почему рыжий ерат не вырвал ему язык прежде, чем тот успел открыть свою пасть?!».

Наверное, впервые Самаэль испытал настоящую досаду от того, что его слуги так хорошо изучили его привычки, и теперь благоразумно прячутся по тёмным углам. Ангел смерти сейчас с удовольствием убил бы кого-нибудь – просто чтобы сорвать злость. Но никого не попадалось, и демон продолжал мрачно бродить по коридорам.

С тех пор, как ангел смерти смог снова стать частью жизни своей возлюбленной, он стремился лишь к одному – защитить её. Он не желал, чтобы она страдала, он оберегал её… старался, по крайней мере. Конечно, Самаэль не мог оградить Милену от её собственной жизни, от жестокости её новых миров. Ему приходилось наблюдать, как жернова новой жизни перемалывают вчерашнюю человеческую девчонку, притирая её к своим реалиям, перекраивая под свои стандарты, с болью и слезами вытравливая из неё человека. Самаэль понимал, что это необходимо, что иначе Милена просто не выживет, и здесь он помочь ничем не мог.

И он старался беречь Милену хотя бы от лишних знаний, от тех, что не принесли бы ничего, кроме лишних страданий. Сперва он молчал о её прошлом, где она была бабочкой Кэтэриной. Потом молчал об истинных намерениях Савариса Кавэлли. Теперь он утаил от неё то, кем на самом деле являлась её верная адская гончая. Но вот ведь странная тенденция – чтобы Самаэль не скрывал от Милены, рано или поздно она узнавала об этом. Узнавала, и боль от этого знания, та боль, от которой ангел смерти так старался уберечь её, неизменно настигала молодую демонессу. Было ли это совпадением, стечением обстоятельств, или же это Судьба продолжала скалить зубы, мстя за то, что распорядитель смерти дерзнул перекроить её естественный ход? Этого Самаэль не знал.

Он вдруг обнаружил, что уже некоторое время стоит перед дверью в одну из комнат. Чуть помедлив, он нажал на позолоченную ручку, открывая дверь. Переступив порог, демон остановился. Когда-то эти покои были его спальней. Он почти сотню лет не мог переступить порог этой комнаты – он никогда не боялся призраков прошлого, но воспоминания причиняли страшную, даже по меркам Верховного демона, боль. Конечно потом его, что называется, «отпустило». Воспоминания никуда не делись, но перестали быть для него пыткой. Но до сих пор он помнил всё, в мельчайших подробностях. Словно и не было этих многих и многих тысяч лет. Самаэль прикрыл глаза, снова позволяя себе вспомнить, потому что знал – сопротивляться бессмысленно…

Самаэль говорил с Астаротом, но, этот разговор мало занимал его. Ангел смерти знал, что скажет ему брат, и знал, что сам ему ответит. Астарот убеждал Самаэля в том, что осквернённая демоном разрушения бабочка, не стоит его внимания. Самаэль же отвечал, что ему всё равно, и он не отступится от своего. Отвечал на автомате, продолжая этот бесполезный спор только из-за приязни к брату – любого другого демона ангел смерти давно бы вышвырнул прочь из своего дома. Но с Астаротом он так поступить не мог, поэтому, давал тому возможность высказаться. А сам… сам он мыслями был рядом с ней. Со своей маленькой нежной бабочкой, с Кэтэриной. Самаэля приводило в бешенство то, что Адалисса запретила ему убивать Аббадона. За то, что он сделал с его возлюбленной, с его невинной чистой девочкой… Ещё горше было от осознания того, что сам Самаэль в какой-то мере нёс ответственность за произошедшее. Зачем, ну зачем, он поддался на уговоры наивного ребенка, и дал ту клятву – не рассказывать Адалиссе о новом возлюбленном её любимого чада?! Ведь Самаэль знал, что такое Аббадон, и на что тот способен.

Но теперь… Кэтэрина была здесь, в его доме, под его защитой. Конечно, помочь ей полностью забыть тот кошмар, что она перенесла с Аббадоном, Самаэль не сможет… Но он сможет утешить, успокоить. Нежными прикосновениями, ласковыми словами, медленно, постепенно, он вернёт этому хрупкому созданию покой. Пройдёт время, и Кэтэрина поймёт, что физическая близость может нести не только боль и ужас, что она может стать источником наслаждения…

Да, Самаэль очень любил Кэтэрину, любил фанатично, до безумия… Но всё же, он был демоном, и в любой ситуации он привык искать выгоду для себя. Сколько он просил Адалиссу отдать Кэтэрину ему, зная, что сможет сберечь её. Но богиня была упряма, она не желала отдавать своего ребёнка, быть может, единственного ребёнка, которого любила по-настоящему. А теперь Кэтэрина была с ним, была только его. И Самаэль знал, что теперь никто не отберёт у него его сокровище, его маленькую бабочку. Если Адалисса однажды вернётся и потребует Кэтэрину назад… Самаэль знал, что не отдаст её. Нет, ни за что! Теперь она только его, навсегда.

Однообразные и предсказуемые увещевания Астарота стали утомлять ангела смерти, и он всё же выпроводил брата вон. Сейчас было не до него, сейчас Самаэль хотел увидеть Кэтэрину. Прошло уже достаточно времени, чтобы девушка смогла привести себя в порядок… и снова поддаться страху. И ей нужен был кто-то рядом. Кто-то, кому она сможет доверять, в ком будет уверенна, что её не обидят.

Самаэль постучал в дверь собственных покоев – ему не хотелось лишний раз нервировать девушку, входя без стука, пусть это и был его собственный дворец. За дверью царила тишина.

«Уснула?» – неуверенно подумал демон, и открыл дверь. И первое, что ощутил – запах крови. Сильный, стойкий запах, который ни с чем невозможно перепутать. Только не ему – не распорядителю смерти.

- Кэтэрина? – позвал Самаэль, распахивая дверь. Он ощутил панику, ещё не осознавая до конца её причины. – Кэтэрина?!

Он стремительно вошёл, почти вбежал, в комнату, огляделся, и… Она лежала у дальней стены обширной спальни, прямо напротив большого зеркала. Лежала на спине, глаза её были слега приоткрыты… они смотрели вверх не видящим, остекленевшим взором. На бледной щеке крохотным алмазом сверкала каким-то чудом не высохшая слеза… А вокруг её головы, пропитывая мягкие белые волосы, и тонкую ткань чистого платья, которое Самаэль дал девушке, прежде чем оставить её в ванной комнате, растеклась тёмная лужа крови.

- Кэтэрина!!! – закричал Самаэль так, что в окнах дрогнули витражные стекла, и бросился к распростёртому телу девушки.

Он упал рядом на колени, прямо в лужу остывающей крови, простирая над ней открытые ладони. На тонкой шее зияла страшная рана, а в маленькой ручке хищно поблескивал испачканной кровью осколок. Самаэль зашептал слова, его пальцы заплясали в воздухе, творя сложную сеть заклинания. Удержать душу, залечить рану, заставить сердце биться вновь, вернуть, вернуть обратно в жизнь… Бесполезно. С первого взгляда ангел смерти понял, что девушка мертва, и ничто не вернет её, понял… но смириться не мог… Вновь и вновь, он шептал слова, звал её по имени, но понимал – бесполезно. Кровь на ковре, пропитавшая её волосы, стала совсем холодной. Где-то рядом, распорядитель смерти чувствовал это, тревожным импульсом билась напуганная, ничего не понимающая душа. Душа, которая не понимала, что она такое, что случилось, и что ей теперь делать. А Верховный демон, даже в этом статусе, сохранивший прозвище ангел смерти, стоял на коленях, рядом с бездыханным телом, потерянно переводя взгляд с приоткрытых глаз, на страшную рану на шее, на осколок в руке, и снова – на глаза.

«Она убила себя, – в какой-то прострации думал Самаэль. – Убила себя. А я не почувствовал этого. Не пришёл. Не спас. Не уберег… Снова…».

Самаэль взял мёртвую девушку за плечи, приподнял и обнял. Прижал к себе так сильно, как ещё долго бы не позволил себе, будь она жива – Кэтэрина испугалась бы столь сильного проявления чувств – зарылся лицом в мягкие белые волосы, испачканные остывшей кровью… и завыл.

Демоны не могут плакать, не способны к этому физически. Но боль распирала ангела смерти изнутри, и требовала выхода. Такая боль частично может выйти со слезами, но у демона не может быть слёз. И Самаэль глухо рыдал в голос, срывая горло, а его глаза оставались сухими. Его тело содрогалось от этих страшных звуков. Он прижимал к себе тело своей возлюбленной, и никогда ещё, за все прожитые тысячелетия, не чувствовал себя настолько беспомощным.

- Зачем? – шептал он, покачивая на руках мёртвое тело. – Зачем ты это сделала… Кэтэрина? Моя Кэтэрина…

Он покрывал поцелуями холодные губы, щёки, веки… Как безумец надеясь, что его жар, и его боль смогут вернуть её назад. И знал, что бесполезно. Даже ради него, ради своего распорядителя, ради своего Ангела, Смерть не пойдёт на уступки, и не вернёт то, что уже забрала.

Несколько часов Самаэль пролежал на ковре, пропитанном остывшей и уже засохшей кровью его любимой, прижимая к себе хрупкое холодное тело мёртвой девочки, поглаживая пальцами её волосы, нежно скользя ладонями по плечам и спине, словно успокаивая; периодически срываясь на громкие, болезненные вопли.

А рядом невидимым потоком чистой энергии мерцала напуганная растерянная душа. И, наконец, обратив на неё внимание, распорядитель смерти протянул руки, и трепетное, неощутимое, как нематериальное сердце, забилось под его ладонями. Самаэль должен был направить душу туда, где ей надлежало пребывать до конца вечности. Но ангел смерти сидел на полу, и смотрел, как между его ладоней обретает некое подобие плотности тонкая сфера, словно созданная из сверкающей алмазными гранями паутины. А внутри этой сферы беззаботно трепещет сотканными из воздуха и сверкания крылышками маленькая бабочка. Душа. Душа Кэтэрины. Самаэль зачарованно смотрел на неё. Нет! Он не отдаст эту девочку Смерти. Он не смог спасти её тело, но её душа, её сущность – вот она, порхает в искрящейся сфере. И он сохранит её. Сохранит, чтобы однажды она возродилась вновь, и вернулась к нему.

И ему удалось. Спустя тысячи лет, нарушив все мыслимые и немыслимые законы, Самаэль смог совершить невозможное – выстроить цепочку событий так, что бы в итоге от невозможного союза между человеком и демоном, родилась полукровка, способная удержать в себе душу маленькой бабочки.

Но Судьба не прощает тех, кто перекраивает её естественный ход. Самаэль вернул себе Кэтэрину – с именем Милена, и с внешностью Чёрной богини. Но только даже в этой жизни она не была его. Предок Савариса Кавэлли – единственного демона, который мог бы зачать ребенка человеческой женщине – оказался чёрным богом-драконом. Его кровь пробудилась в Милене, и когда девушка осознала себя как демона, её повелитель – Люцифер – отдал её повелителю драконов. Так же и в этом воплощении Самаэль не смог уберечь ее от Аббадона. Демон Бездны стал неотъемлемой частью её жизни, и ангел смерти ничего не мог с ним поделать.

Но, по крайней мере, Самаэль мог быть рядом с ней. Мог касаться её, мог наслаждаться её телом, мог быть ей утешением, когда ей страшно или больно. Он мог оберегать её. С ним она позволяла себе не быть Ледяной королевой.

Но и здесь мстительный фатум не упустил возможности лишний раз рыкнуть в лицо Верховному демону, посягнувшему на неприкосновенность естественного хода вещей. Милена была рядом с ним, доверяла ему, никогда не отказывала в близости, и с готовностью принимала утешение в его объятиях… Но она не любила его. Ценила, была признательна и благодарна, но её любовь доставалась другим. Сперва – смертному мальчишке, которого Самаэль сделал адской гончей. Потом – чёрному дракону, брак с которым ей навязал повелитель Преисподней. Спустя годы, пройдя через боль, страх, унижение, переломав себя, Милена сама не заметила, как её отношение к Фероксу из спокойного принятия, переродилось в нечто большее, пока надежно скрытое в её собственном сердце. Самаэль видел это, и испытывал горечь. А ещё он видел и то,что Ферокс тоже полюбил Милену, и намного раньше, чем это чувство оформилось в сердце демонессы. Но Ферокс молчал об этом – у драконов своеобразные способы признания в любви – и Милена, ничего не зная о чувствах собственного мужа, оставалась глуха к его безмолвным воззваниям. И Самаэль молчал – Милена не тяготилась таким положением вещей, а на сердечные муки Ферокса ангелу смерти было наплевать.

На столе у окна тускло блеснуло. Самаэль переступил порог комнаты, прошёл по ковру, в очередной раз отмечая, что страшные воспоминания больше не трогают его. Демон приблизился к столу, глянул на блестящий предмет. Медальон – белое золото с чёрной эмалью гравировки. Самаэль взял его в руку, нажал пальцами на крошечную пружинку в ободе медальона, и он раскрылся на три маленькие рамки. Три маленьких портрета. Мужчина взял медальон так, чтобы пальцами закрывать два боковых портрета, и смотрел только на центральный. С портрета на него смотрела красивая молодая женщина с большими алыми глазами в обрамлении длинных тёмных ресниц. Бледные губы изгибались в едва заметной улыбке. Самаэль вздохнул – он помнил, как эта безделушка попала в эту комнату.

К детям-драконам Милены Самаэль относился вполне равнодушно. Он прекрасно знал, для чего Ферокс берёт в жёны демонессу-полукровку, и был готов к тому, что его возлюбленная будет матерью ребёнка повелителя драконов.

Сын демона Войны вызывал у Самаэля лёгкое раздражение – скорее из-за своего неуёмного шебутного характера, чем из-за личности своего отца.

А вот младшую дочь Милены Самаэль ненавидел. Ненавидел совершенно осознано, проецируя на неё ненависть к её отцу. Да, Аббадон был частью жизни Милены, и ни она, ни Самаэль ничего не могли с этим поделать. Ей пришлось смириться с демоном Бездны. Но ребёнок Аббадона, его отродье, эта пустышка с драконьими крыльями – Милена могла избавиться от неё, не оставлять при себе, не уделять ей внимания… не любить её. Милена пожелала, чтобы было иначе. Наверное, именно любви Милены Самаэль не мог простить дочери Аббадона. И ненавидел её за это. Ненавидел… Но когда пришлось выбирать, он выбрал спасти эту девочку.

Он оказался в нужное время, в нужном месте. Или же наоборот – в ненужное, и в ненужном. Стал случайным свидетелем того, как любящая мать превратилась в хищное безжалостное создание.

Самаэль случайно встретил их в коридоре дворца в Зиградене. Милена держала Аккэлию за руку, и с мягкой улыбкой слушала то, что рассказывала ей дочь. Но миг – и Милена вырвала свою ладонь из руки ребёнка.

- Маленькое бесполезное ничтожество! Как ты смеешь прикасаться ко мне?

- Мама? – неуверенно произнесла девочка, явно не понимая, что происходит.

- Мама?! О, нет! Такой жалкий выродок не может быть моим ребёнком.

Самаэль замер, глядя, как в руках Милены возникло её демоническое оружие – коса Проклятье Света. На миг сущность истинного демона взяла в нём верх – сейчас Милена сделает то, что должна была сделать уже давно: убить ребёнка Аббадона – недоразумение, которое давно пора исправить…

Хищница замахнулась косой. Самаэль желал этого – что бы смертоносное лезвие рассекло тело этой девочки, обратило её в прах… Но он слишком хорошо знал Милену, настоящую Милену, а не это безумное создание носящее прозвище Хищница. И Самаэль слишком любил Милену, чтобы позволить Хищнице совершить задуманное. Он метнулся вперёд, и успел встать между Хищницей и Аккэлией, ухватив косу за древко, у самого основания лезвия, остановив смертельный удар.

- Не мешай мне Самаэль, – прорычала Хищница, поняв, кто помешал ей расправиться с раздражающим её ребёнком. – От этой пустышки надо было избавиться сразу, после её рождения.

- Согласен, – спокойно сказал Самаэль, продолжая удерживать занесённое Миленой Проклятье Света за древко. – Но, к сожалению, ты решила иначе.

- Моя ошибка, – усмехнулась демонесса. – Самое время её исправить.

- Жаль, но я не могу тебе этого позволить.

- Почему ты защищаешь её? – Хищница прищурилась. – Ты же ненавидишь эту девчонку.

Самаэль не ответил. Хищница была не тем существом, которая поняла бы его сейчас. Более того, начинать с ней дискуссию, значит поддаваться искушению, оставить всё, как есть. Он обернулся через плечо, глянув на испуганно замершую Аккэлию, и коротко велел:

- Уходи.

Девочка вздрогнула, сделала несколько неуверенных шагов. Хищница сделала попытку выдернуть своё оружие из руки Самаэля, но не преуспела в этом. Смерила Аккэлию презрительным взглядом, и снова посмотрела на мужчину:

- И далеко она уйдёт в моём собственном дворце? – улыбка демонессы походила на оскал.

Мужчина издал короткий рычащий звук – ситуация начинала превращаться в фарс, а сам Верховный демон был близок тому, чтобы почувствовать себя дураком. И всё же, он не мог оставить Аккэлию с Хищницей. Демонесса не пощадит ребенка, а Милена потом никогда не простит ни себя, ни Самаэля.

Ангел смерти выпустил косу, слега отталкивая, заставляя Хищницу отступить на пару шагов. Шагнул к Аккэлии и, наклонившись, подхватил девочку на руки.

- Самаэль, не смей! – Хищница повысила голос, поняв, что он собирается сделать.

Ангел смерти окинул её взглядом – безумная, разъярённая, смотрящая на него едва ли не с ненавистью – истинные демоны очень не любят, когда их лишают развлечения – и даже такую, он любил её. И с большим удовольствием остался бы сейчас с ней. Но сейчас он должен был не позволить Хищнице сделать то, за что Милена потом возненавидит себя. Он открыл портал и шагнул в него, унося с собой маленькую демонессу.

В лицо дохнуло сухим колючим ветром, глазам открылась пустынная равнина, усыпанная серо-жёлтым песком. Межмирье – губительная часть пространства, вобравшая в себя осколки погибших миров. Почему Самаэль открыл портал именно сюда? Он и сам не знал. Видимо, уж очень не понравилась ему ситуация, в которой он оказался, и ангел смерти выбрал пейзаж себе под настроение.

Демон опустил глаза, посмотрев на ребёнка, испуганным зверьком сидевшего у него на руках, боясь пошевелиться. Девочка вцепилась пальцами в его одежду, и Самаэль чувствовал, как она дрожит, и как бешено колотится её сердце. И что ему теперь с ней делать?

Почувствовав его взгляд, девочка шевельнулась и боязливо подняла на него глаза, тёмные и блестящие, из-за затаившихся слёз. С самого рождения она сторонилась ангела смерти. Аккэлия чувствовала его враждебную неприязнь к ней, и хоть не знала её природы, старалась держаться подальше от Верховного демона. И теперь, впервые за всю свою жизнь, Аккэлия первая обратилась к нему.

- Что случилось с мамой? – шёпотом спросила она.

Самаэль смотрел в эти тёмные глаза, и больше всего ему хотелось спустить её с рук, оставить здесь, на этой пустоши, создать портал и уйти прочь. И больше не вспоминать о ней.

Милена бы никогда ему этого не простила. Как и того, если бы он оставил её дочь с ней. Как и себя, если бы прикоснулась к девочке, когда её разумом владеет её демон.

- Твоя мать – демон, ребёнок, – холодно ответил Самаэль. – Иногда она вспоминает об этом, как и о том, что демоны не могут любить. В том числе и своих детей.

Почему-то после этих слов он ждал слёз, а дождался лишь непонимающего взгляда:

- Мама любит меня…

Самаэль нахмурился. Девочка так просто и уверенно заявляла о любви своей матери, словно это было самое очевидное явление. Может, где-то это и было так, но не среди демонов. Почему-то ангелу смерти не понравилось это.

Аккэлия ощутила недовольство мужчины, и сжалась ещё сильнее, опустив глаза. Самаэль подумал, что теперь не услышит от неё ни слова, и это вполне его устраивало, но девочка вновь подала голос.

- Я её тоже люблю, а я ведь демон.

Это уже вызвало у ангела смерти глухое раздражение. А Аккэлия вдруг подняла голову и посмотрела мужчине в глаза.

- И вы – демон, – её голосок был совсем тих, но в тёмных глазах проглядывало упрямство. – Верховный. И вы тоже любите мою маму. По-настоящему.

Самаэль прикрыл глаза, борясь с желанием разжать руки и просто бросить этого ребёнка на каменистую землю. Маленькая демонесса поймала его на его собственных словах. Раздражение всколыхнулось с новой силой, почти обратившись в ненависть. Эта маленькая девочка, она не имела права не то, что подавать голос, а вообще рождаться, и претендовать на любовь Милены.

Самаэль сдержался, не швырнул девочку на землю, просто наклонился и поставил. А потом отошёл на несколько шагов, уже собираясь открыть портал и уйти. Не оборачиваясь. Но всё же обернулся. Она стояла там, где он её оставил. Ветер пустоши трепал подол её тёмно-синего платья и чёрные распущенные волосы. Аккэлия не смотрела на ангела смерти. Она неуверенно оглядывала пустынный пейзаж, упрямо поджимая губы, и быстро-быстро моргая, не позволяя пролиться слезам. Она уже поняла, что этот могущественный Верховный демон, который почему-то не мог простить ей сам факт её рождения, всё же решил оставить её здесь. Он забрал её от матери, с которой было что-то не так, но не для того, чтобы спасти. А чтобы выбросить, как ненужную и мешающую вещь, на безжизненной пустоши в межмирье, без малейшей надежды, что когда-нибудь её найдут. Потому что это губительное место, как ничто другое, может пожирать следы тех, кто затерялся здесь. И эта маленькая, пятилетняя демонесса, родившаяся без капли магической силы, теперь пыталась решить, что же ей делать дальше.

Самаэль прикрыл глаза. Ему действительно было всё равно, что случится с ней, он просто будет рад никогда её больше не видеть. Но Милена…

- Милена, – его губы шевельнулись, и ветер унёс имя прочь.

Если Самаэль не убережёт сейчас этого ребёнка, он потеряет её. Если не навечно, то очень надолго. Демон вздохнул, и вернулся к оставленной девочке. Аккэлия настороженно смотрела на него снизу вверх – ничего хорошего она от него уже не ждала. Он заметил, что она что-то сжимает в прижатых к груди руках.

- Что там у тебя? – неожиданно для себя самого заинтересовался ангел смерти.

Аккэлия насупилась и продолжала настороженно глядеть на него исподлобья. Мужчина присел на корточки и произнёс, стараясь, чтобы голос его не звучал слишком резко:

- Покажи.

Чуть помешкав, Аккэлия всё же решилась, и протянула ему руку. На маленькой детской ладошке лежал овальный медальон. На золоте поблёскивала чёрная эмалевая гравировка – три тонких изящных дракона переплетались в орнамент, в глазницах их сверкали крошечные рубины. Красивая вещица. Уловив непонимание в газах Самаэля, Аккэлия протянула вторую руку и коснулась пальчиками обода медальона. Щелкнула крошечная пружинка, и медальон раскрылся на три части. Три маленькие овальные рамки, в каждой из которой было по миниатюрному портрету. Из центральной рамки на Самаэля спокойным взглядом смотрела Милена: красивая, безмятежная, с лёгкой улыбкой на губах. С правой рамки ехидно ухмылялся мальчишка четырнадцати-пятнадцати лет, с огненно-красными волосами, и шкодливым взглядом – Кристиан Кавэлли. С левой рамки смотрела сама Аккэлия, задумчивая и не по-детски серьёзная. Самаэль узнал этот медальон – маленький артефакт, портреты в котором взрослеют и меняются вместе с теми, с кого были срисованы. Самаэль потянулся пальцами к центральной рамке, и Аккэлия тут же захлопнула медальон, и снова прижала его к груди.

Сентиментальная безделушка, имеющая хождение в мире драконов. Демонам такие вещицы без надобности. А Милена подарила такую дочери, и девочка цеплялась за неё, как за последнее сокровище. Самаэль протянул к Аккэлии руки, и маленькая демонесса в испуге попятилась от него. Он мог бы сказать ей что-то успокаивающее, что не причинит ей вреда, но он не хотел этого. Ангел смерти просто выпрямился, шагнул вперёд и подхватил на руки испуганно пискнувшую девочку. Малышка дёрнулась, пытаясь вырваться, но Самаэль чуть сжал руки, она притихла, ощутив его силу, лишь снова задрожала, как пойманный в ловушку зверёк.

Ангел смерти открыл портал и шагнул в него. Он шёл по коридорам собственного дворца, и усиленно гнал прочь воспоминания, как давно, многие тысячи лет назад он шёл по этим же коридорам, и нёс на руках другого ребёнка. Испуганную, искалеченную, морально раздавленную девушку, которую он не смог защитить. Которую не смог удержать по эту сторону жизни. И та малышка, что тряслась сейчас в его объятиях, имела непосредственное отношение как к той маленькой искалеченной бабочке, так и к тому, кто отнял у Самаэля его мечту.

Он вошёл в комнату, в которой уже никто не жил долгие века, и опустил дрожащую девочку на пол. Аккэлия оглядела обстановку – широкая кровать, изящный столик, большой шкаф, глубокое кресло у стены, и вопросительно посмотрела на мужчину.

- Оставайся здесь, – коротко велел Самаэль, и, чуть помолчав, добавил. – Я приду за тобой, когда ты сможешь вернуться к маме.

- Я вернусь к маме? – переспросила она… и сколько недоверия было в ее голосе!

Похоже, она решила, что раз он не бросил её на пустоши, то решил навсегда замуровать в этой комнате.

- Да, – кивнул ангел смерти, поворачиваясь к двери. – Вернёшься.

И вышел, закрыв, а затем и заперев, за собой дверь.

Милена пришла к нему на следующий день. Именно Милена – не Хищница. Глаза демонессы тревожно блестели, и Самаэль видел – она боится задать ему вопрос. Милена знала, как он относился к её младшей дочери, знала, что ненависть к её отцу, Самаэль проецирует на девочку, и даже не пытается это скрывать. Ангел смерти не мог простить Аккэлии, что та родилась, не мог простить, что Милена не пожелала избавиться от неё после её рождения. Верховный демон не мог простить маленькой демонессе, что Милена любит её.

И теперь Милена смотрела на него и боялась задать вопрос – где её младшая дочь. Она помнила – Самаэль не позволил Хищнице убить малышку, но это не значило, что он сам ничего не сотворил с ненавистным ему ребёнком.

- Пойдём, – просто сказал ангел смерти. – Я отведу тебя к ней.

Он привёл Милену в ту самую комнату, где когда-то бабочка Кэтэрина покончила с собой. Это было сделано без всякого умысла. Самаэль и сам не понимал, почему оставил маленькую Аккэлию именно в этой комнате. Но Милена никак не отреагировала на эту комнату. Она смотрела на девочку, сидящую за столиком у окна. Аккэлия смотрела на портреты в медальоне в своих руках, но на звук открывшейся двери, вскинула взгляд. Тёмные глаза тревожно заблестели. Милена бросилась к дочери, подхватила её на руки, поцеловала, зашептала что-то ласковое. Девочка тихонько всхлипнула, спрятав лицо на плече у матери.

Самаэль наблюдал за этой трогательной сценой со скучающим видом. Для него ничего не изменилось – он по-прежнему любил Милену, и ненавидел её младшую дочь. Милена, спустила девочку с рук, обернулась к нему, приблизилась:

- Спасибо, Самаэль, – тихо сказала она, потянулась, поцеловала его в губы. – Спасибо, что спас мою Келл. Несмотря на…

Мужчина приложил палец к её губам.

- Я сделал это только ради тебя, Милена, – потом нежно погладил по щеке, но, тем не менее, произнёс. – Просто забери её из моего дома.

Они ушли, а медальон, забытый напуганной девчонкой, так и остался на столе.

Ещё немного полюбовавшись на портрет Милены, Самаэль закрыл медальон, сунул его в карман брюк, и покинул комнату, вновь отправившись бродить по коридорам дворца.

Да, он знал о чувствах Ферокса к Милене. И знал о чувствах Милены, о которых не подозревала она сама. Они тянулись друг к другу, и в тоже время словно пребывали каждый за своей оборонительной стеной. Имело место банальное непонимание и недосказанность. Самаэль видел это. Он мог бы открыть Милене глаза, мог бы указать ей, мог бы подтолкнуть её к Фероксу, и её жизнь стала бы ещё чуть лучше. Только он не хотел этого. Не хотел, чтобы о любви Милены стало известно дракону. Не хотел, чтобы Ферокс получил то, что сам ангел смерти получить вряд ли сможет – любовь Милены. Самаэлю приходилось делить её тело с другими мужчинами, и мириться с тем, что её любовь достается только её детям. И ему казалось, что любви Милены повелитель драконов просто недостоин.

Но когда Милена пришла к нему из-за Кайомы, когда он увидел боль в её глазах, Самаэль понял, что сам ничего не сможет сделать для любимой. А она и не станет его слушать. Тогда он пошёл к Фероксу. Самаэль осознавал, что собственноручно вручает сердце любимой женщины другому. Дракон любил Милену, и Самаэль знал, что он сможет найти нужные слова и нужные действия, чтобы спасти её от боли, которую принесёт ей воспоминание о прошлом. И Милена узнает об истинных чувствах дракона, и задумается о собственных.

Самаэлю было нелегко, но он осознанно шёл на жертвы. Он не мог допустить, чтобы Милена страдала. Особенно сейчас, когда над ней зависла тень Чёрной богини, когда её жизнь висит на волоске. Что ж, если единственный способ защитить возлюбленную и избавить её от боли – это уступить её другому, пусть будет так.

Ангел смерти знал, что Милена очень хотела бы полюбить его, но права старая истина – сердцу не прикажешь. И если вышло так, что это своевольное сердце тянется к дракону – пусть будет так.

А сам распорядитель смерти… Что ж, если ему не суждено добиться любви Милены, он будет довольствоваться её приязнью, её доверием, её благодарностью. А ещё нежностью её тела и сладостью её губ… Тоже, в сущности, не мало…

Глава 27

Я нехотя открыла глаза – сон выпускал меня из своих объятий с трудом. Просто сон – без Дайоны, без пустыни, без врат… даже без кошмаров, к которым я почти привыкла. Меня ничего не беспокоило. И я была уверена, что причина этого лежит рядом со мной и очень внимательно смотрит на меня.

- Ты выспалась, котёнок? – спросил Ферокс, заметив, что я открыла глаза.

- Да, – я помолчала и продолжила. – Мне даже обычные кошмары не снились. Ты защищал мой сон, не так ли?

- Тебе необходимо было хорошо отдохнуть. Неизвестно, когда это получиться сделать в следующий раз.

Я с благодарностью кивнула, а дальше… Я не знала, что говорить дальше, после произошедшего. Признание Ферокса стало для меня шоком, и я ещё сама не понимала, что же я чувствую. Осознать и принять, что мой муж – Ферокс, повелитель драконов, тот, кто когда-то женился на мне только из-за продолжения рода – любит меня, и по его словам, уже давно, мне было сложно, как поверить в осуществление детской сказки – красивой, но до нелепости наивной. И… мне было страшно. Мне было страшно поверить в это… довериться… Да, у меня не было причин ему не верить, но всё это казалось таким… хрупким. Словно от малейшего неверного моего действия всё это могло разрушиться в один миг. Я искала подвох… я искала что-то, что могло бы поставить под сомнения слова Ферокса.

«А тебя ли любит Ферокс? Может, он говорит вовсе не о тебе? Может, его слова любви предназначались… Ледяной королеве Зиградена? Может, это её он любит? Не тебя настоящую, а эту ледяную маску, что ты сотворила? Он же… не знает, какая ты на самом деле. Холодная равнодушная королева… и слабая полукровка, которую ты прячешь в зеркальной комнате в своём дворце. Это не одно и то же. Невозможно любить настоящую Милену Кавэлли, не зная о девочке, запертой ото всех. А Ферокс не знает о ней. А значит, он любит не тебя. Он любит только королеву, но не ту, что прячется за ней».

Я надеялась, что весь этот ураган мыслей и эмоций не отразился в моих глазах. Ведь, даже если всё так и было, я не могла винить Ферокса за это. Я сама все эти годы не подпускала его к себе. Не допускала даже мысли о том, что между нами может быть что-то большее, чем спокойные партнёрские отношения. И никогда не позволяла себе надеяться на большее. Так как считала, что это – бесполезные мечты. Ненужные в моих реалиях. Поэтому я никогда не видела смысла в том, чтобы… знакомить Ферокса с собой настоящей. Вместо этого я разбивала вдребезги зеркала… разбивала их вместе со своими руками, разрезая их до костей… воя и крича там, где меня никто не мог слышать. А теперь… теперь, наверное, поздно было это делать. Если Ферокс любил Ледяную королеву… так и должно было остаться. Я не хотела его разочаровывать. Хватило и этого срыва.

Я прислушалась к себе, к своим чувствам. Но они так пока и оставались для меня неясными. По сути, если бы я была достаточно драконом, я сама должна была ощутить любовь Ферокса… ещё очень давно. Но, а вдруг я этого не чувствовала потому, что просто не могу любить кого-то, кроме своих детей? Вдруг… я была не способна полюбить его? «Чушь! – одёрнул я себя. – же любила Кая!». Да, любила. Только вот влюбилась я в него ещё до того, как кровь демонов пробудилась во мне. Имело ли это значение? не знала. Вполне вероятно, что я что-то потеряла в себе от человека после пробуждения, сама этого не заметив.

- Котёнок, может сейчас ещё не время об этом спрашивать, – нарушил тишину Ферокс. – Но, что ты будешь делать с… Кайомой?

- Пока не знаю, – я села на кровати. – Я бы хотела оставить всё, как прежде, но… сама понимаю, что это, вряд ли возможно.

- Как прежде? Имеешь в виду, чтобы он также охранял твою дочь и жил в Зиградене?

- Да. Теоретически, я могу это сделать, только… я не могу понять, как мне с ним дальше общаться. Я не смогу… не смогу относиться к нему так, как к Ренэтусу, – и тут меня посетил вопрос. – Ферокс… а как ты узнал о Кае? Ты не случайно появился в Зиградене как раз в тот момент?

- Ко мне пришёл твой эррильзар, – ответил дракон. – Он посчитал, что я тебе нужен. Он рассказал мне о том, что сделал с душой смертного, который когда-то был с тобой. И что все эти годы ты об этом не знала. К Самаэлю ты уже приходила во взвинченном состоянии – неудивительно, что он боялся того момента, когда ты встретишься с этим… человеком и он всё подтвердит. И Самаэль оказался прав.

А я попыталась представить, что могло бы быть, если бы Ферокс не пришёл и… не смогла. Но, почему-то, мне казалось, что если бы не это, моя встреча с Каем могла бы закончиться чем-то плохим. Не знаю – из-за чего у меня было такое ощущение? Мой срыв произошёл из-за того, что я осталась с Фероксом. Произошло бы нечто подобное, останься я с Каем? Ответа у меня не было.

- Котёнок… ты, до сих пор, любишь этого… человека? – от этого вопроса я даже вздрогнула.

- Ты, действительно, хочешь это знать? Если я скажу «да»… что тогда будет?

Я чуть не спросила: «Ты убьёшь Кая?», но удержалась. Почему-то я была уверена, что он этого не сделает, каким бы не был мой ответ.

- Да ничего не будет, – с легкой досадой ответил Ферокс. – Просто мне нужна хоть какая-то определенность. Если ты не сможешь полюбить меня – я это приму. Если твоя любовь к человеку пережила все эти годы… даже когда ты думала, что он мёртв… и даже с тем, какой ты стала… значит, это навсегда, и я не стану ждать того, чего никогда не будет. Оставим всё, как есть. Я не стану бороться ни с мертвецом, ни, тем более, с адской гончей.

Мне не хотелось отвечать. Потому что я не могла сказать, ни «да», ни «нет». Определённости не было. Но, всё-таки, я сказала:

- Я не знаю, Ферокс. Сперва – Кай, потом – твоё признание… Всё это совершенно сбило меня с толку, – я посмотрела на него, прекрасно зная, что в моём взгляде нет ни толики спокойствия, или моей привычной отрешённости – только смятение. – Люблю ли я его до сих пор? Я ни в чём не уверена. Я… не могу ответить тебе…

Ферокс смотрел на меня долгим взглядом, казалось, что-то решая для себя. Я видела, что ему не нравятся мои слова – ему нужна была эта самая определённость, а мои собственные чувства не приближали к ней ни на шаг.

- Ладно, – наконец произнёс муж, отодвигаясь от меня. – Я помню, я обещал, что у тебя будет время разобраться в себе. Думай, котёнок, я не стану тебя торопить.

Он поднялся с кровати, и принялся собирать разбросанную одежду. Я, почти против воли, проследила за ним. Да, несмотря на весь раздрай, что царил у меня в голове, вид обнажённого тела дракона приковывал взгляд. С усилием, я заставила себя отвернуться, уставилась на свои руки, сцепленные «замком» поверх тёмно-бордового шёлка простыни.

Кай. Я попыталась отрешиться от потрясения, что всё ещё владело мной, и сосредоточиться на собственных ощущениях, на чувствах.

«Кай, – произнесла я про себя, отслеживая собственные ощущения при воспоминаниях этого имени. – Кайома Макфей».

Была горечь, страх, тоска – всё это была память о тех далёких чувствах, которые я испытала, узнав, что он убит. Потом пришло смятение. То, что я ощутила, узнав, что всё это время он жил в шкуре адской гончей. И тут же перед внутренним взором возник образ огромной чёрной собаки, с демоническими алыми глазами, в которых читалась вполне человеческая боль. Я качнула головой, вызывая в памяти его истинный облик. Высокий, крепкий, каштановые волосы, не слишком красивое, но чем-то очень привлекательное лицо. Яркие зелёные глаза. Я смотрела на него, удерживая образ под закрытыми веками, и думала: вот он, Кай, он жив, он все эти годы был рядом. Я старалась добиться хоть какого-то внятного чувства от своего глупого сердца. Любого: хоть любовь, хоть страх, хоть равнодушие. Но оно, бестолковым зайцем, металось от одного, к другому, потом к третьему, и к чему-то ещё, чего я так и не смогла осознать… И это не вносило понимания. Я так старательно пыталась разобраться в своих чувствах, представляя Кая рядом с собой, что когда кто-то коснулся моих волос, я обернулась почти в страхе, ожидая увидеть перед собой молодого мужчину с зелёными глазами. На меня смотрели глаза повелителя драконов – глаза цвета лавы и тьмы.

Ферокс был уже одет, и коснулся меня, привлекая моё внимание.

- Я не стану тебя торопить, – повторил он, – но помни, какая сейчас ситуация, котёнок. Времени, которое я тебе пообещал, может оказаться очень мало.

Я открыла рот, что бы ответить… и не нашлась, что сказать. Дракон погладил пальцами мою щеку, и резко отстранился, словно не до конца доверял собственным действиям. И, не оборачиваясь, покинул спальню.

Я в каком-то тихом отчаянии, ожесточенно потёрла лицо ладонями, со стоном откинулась на подушку.

- Я не могу… Не знаю, что мне делать…

«А ведь у Кая есть сын, – мелькнула у меня мысль. – Наш общий сын. Знает ли Кай о нём? Говорил ли ему Самаэль о том, что произошло в Светлом лесу? И если не говорил, должна ли я рассказать Каю об этом?». Я попыталась представить этот разговор. Как я скажу мужчине, навеки заключённом в тело адского пса, что у него есть сын, которого, что бы спасти, я превратила в чистокровного светлого эльфа. В эльфа, который, вероятнее всего рос, воспитываемый в ненависти ко всем обитателям Преисподней в частности, и к тёмным созданиям – в целом. Я убрала руки от лица. Нет, о чём бы мне ни пришлось говорить с Каем, этого я сказать ему не смогу.

Я повернулась, на бок, уткнувшись носом в подушку. Вдохнула запах… Ферокс… Он был уверен, что я знаю о его чувствах, но намеренно отталкиваю их. А могла ли я вообще ответить на них? Я же была демоном. А демоны не способны любить. Для меня счастливым исключением стали мои дети. Но могла ли я полюбить мужчину, в принципе? Да, я любила Кая, но тогда я ещё не знала о своей истиной сущности. Возможно ли, что способность любить исчезла, когда во мне проснулась демоническая кровь? И я не смогу дать Фероксу больше, чем дала уже – его наследники, моё тело, моё уважение и зов крови чёрных богов-драконов. Но не любовь.

«Я люблю тебя» – сказал дракон. И это прозвучало у него так буднично, так естественно. Я, вдруг, поймала себя на мысли, что мне безумно хочется, чтобы эти его слова были адресованы настоящей мне. Не Ледяной королеве, но той Милене, которую я прячу в осколках зеркал, ту, о которой никто не знает, но которая и есть я.

Я выпрямилась, сев на кровати, сердито мотнула головой: «О чём я думаю? Мне надо решить, что делать с Каем! Но лёжа в нашей с Фероксом общей постели, где всё напоминает мне о муже, о его прикосновениях, я просто не могу думать ни о чём, кроме него».

Я выбралась из кровати, глянула на свое платье – корсет с хитросплетением лент, и длинная широкая, но со множеством высоких разрезов, юбка. Нет, самостоятельно мне в эту красоту не облачиться. Пришлось позвать пару служанок. Пока одна дошнуровывала на мне корсет, втора попыталась уложить мне волосы. Но я отмахнулась от неё уже после пары движений гребня – не до того мне сейчас было. Я велела драконессам прибраться в спальне, а сама открыла портал в Зиграден.

Мой кабинет встретил меня привычной тишиной, запахом пергамента и расплавленного воска. И едва уловимым запахом серы и горячего металла, натянутым из открытого окна. Запах Преисподней.

Я прошлась по кабинету, стараясь успокоиться – не помогло. Села за стол, не глядя сдвинула в сторону стопку пергаментов, оказавшихся передо мной. Упёрлась локтями в столешницу, я опустила голову на ладони.

«Что же мне делать? Как поступить с Кайомой? А какие, собственно, есть варианты? Кай теперь – Ренэтус. А Ренэтус – моя адская гончая. Такие создания навсегда связаны со своими хозяевами. Отлучить его от себя, значит обречь его на утрату разума, и одичание». Я была уверенна, что если я захочу, Кай уйдет из моей жизни навсегда, не сказав ни слова. Вот только, я прекрасно знала, что никогда не поступлю так. Значит – что? Значит, единственное, что оставалось, это оставить всё как есть. Кай будет жить в Зиградене и охранять Келл. Вот только… Смогу ли я относиться к нему так же спокойно, как и раньше, зная, чьи глаза смотрят на меня с собачьей морды, и постоянно чувствуя за собой какую-то невнятную вину? Сумею ли не сорваться?

- Сумею, – начиная злиться на себя, произнесла я, откидываясь на спинку кресла. – Должна суметь.

Мне стало противно от себя. Сижу тут и ною, как сопливая девчонка. Кай сделал этот выбор, сделал ради меня. Умирая сам, он думал обо мне, и пожертвовал бессмертием свой души, чтобы иметь возможность оберегать меня. При этом прекрасно понимая, что никакой награды, или даже простой благодарности ему за это не будет – хозяева воспринимают верность своих собак как должное. Кай пошёл на огромную жертву ради меня, и всё, что я могла теперь сделать, это быть достойной этой жертвы. Если он смог жить рядом все эти годы, видя, чем я становлюсь, исполняя роль послушной собаки, то и я смогу быть рядом с ним, и с благодарностью принимать его верность. И не изводить ни его, ни себя.

Приняв решение, я почувствовала, что стало чуть полегче. Но решить всё для себя, и глаза к глазам встретиться с Каем – это разные вещи. Определившись с действиями, я не готова была выполнять их.

Мой взгляд упал на журнал, лежащий на моём столе – журнал Келл, который я собиралась вернуть. А ведь она ждёт меня. Ждёт, когда я приду к ней, отдам журнал, и скажу, что не сержусь на неё. И по уму, я должна была сделать это прямо сейчас. Но… там где моя младшая дочь, там будет и её верный страж. Я взяла журнал в руки, погладила обложку:

- Но, не могу же я, боясь встречи со своим прошлым, избегать собственного ребенка.

Рано или поздно, я должна буду поговорить с Каем, понять, как общаться с ним дальше. Я хотела, должна была узнать, как он жил всё это время, о чём он думал, помня свою человеческую жизнь и теперь существуя в облике адского создания. Что он чувствовал, когда… видел меня с Верховными демонами, с Фероксом. И я должна была понять сама себя. Ведь я, до сих пор не могла ответить на вопрос: «Что я чувствую к Каю?». Была ли ещё любовь? Теперь, после признания Ферокса, я сомневалась в этом ещё сильнее, чем прежде. Хотя и на чувства Ферокса я тоже ответить не могла. Все чувства смешались, запутались. Даже если бы от этого зависела моя жизнь, я бы и то не смогла бы ничего сказать.

Снова вспомнив о признании мужа, я ощутила какой-то иррациональный страх. Почему-то я боялась думать о словах Ферокса, и о своей реакции на них. Страх этот был какой-то детский, и от того ещё более прилипчивый. Причин этого я не могла понять, и уцепилась за мысль о Келл, как за спасательный круг.

«Потом, всё – потом, – мысленно вздохнула я, встала из-за стола, не выпуская из рук журнал Келл. – Сейчас меня ждёт моя дочь. И мне придётся попросить Кая оставить нас – я поговорю с ним позже. Сейчас – только моя малышка Келл».

Маленькая демонесса была в своей гостиной. Она сидела за широким столом, сосредоточенно разглядывая какой-то листок пергамента. Вид у неё был крайне задумчивый. Кай лежал у её ног, положив голову на лапы. Как только я вошла, он поднял голову, посмотрел на меня, и тут же быстро отвернулся.

- Мама! – Келл тоже увидела меня, вскочила со своего кресла, подбежала ко мне.

Я опустилась на колени, обняла Келл, прижала к себе. Я старалась видеться с ней почаще, но каждый раз мне казалось, что с последней нашей встречи прошли чуть ли не года. Я отдавала себе отчёт, что это говорит во мне чувство вины. Мою жизнь приходилось делить на слишком много частей, и в итоге та, кто более всего нуждалась во мне, моя маленькая девочка, получала ничтожно мало моего внимания. Но я так любила её… я так боялась за неё… Если бы только была возможность, я бы не отпускала её от себя вообще.

- Я пришла отдать тебе это, – я протянула дочери журнал. – Ведь, он тебе нужен?

Келл осторожно кивнула, забирая его, и спросила с беспокойством:

- Ты… сердишься? Крис сказал, что нет, но… я понимаю, что нарушила твой запрет.

- Я не сержусь на тебя, Келл, – я ласково провела рукой по её длинным черным волосам. – Если мне и нужно на кого-то сердиться, то только на саму себя. За то, что была такой слепой всё это время.

Девочка вопросительно глянула меня, и я пояснила:

- Знаешь, когда родились мои старшие дети-драконы, мне не приходилось думать об их защите – дети повелителя драконов были под защитой своего отца. Потом родился Крис, и его защищать уже нужно было. Тебе же известно, что Верховный демон Абигор категорически не желал, что бы его сын жил, – малышка серьёзно кивнула, и я продолжила. – И пока он был маленьким, я укрывала его в мире драконов. Потом Крис подрос, и сам научился избегать встреч со своим отцом. Так что и ему моя защита больше не требовалась. А потом у меня появилась ты, – я погладила дочку по щеке. – Моя малышка Келл. Хвала Тьме, на твою жизнь никто не покушался. Но из-за того, что в тебе не проснулась магия демона, я решила, что буду защищать тебя от всего. Моё человеческое прошлое сыграло злую шутку с нами обеими. Из-за твоей особенности, я стала относиться к тебе как к человеческому ребенку. А у людей принято защищать детей от крови, жестокости…

- Люди странные, – тихо сказала Келл. – В их мире есть и кровь и жестокость. Зачем они защищают своих детей от того, что сделали естественным для своего мира?

Я вздохнула – эта пятилетняя кроха понимала больше чем, так называемые, зрелые умы человечества. Но речь сейчас была не о том. Поэтому я только кивнула:

- Да, люди – странные. И, видимо, я так и не смогла изжить эту странность в себе. Я никак не могла осознать, что… тебе не нужна подобная защита. Что ты – не человеческий ребёнок, что даже без магии, ты – демон.

В этот момент, краем глаза, я заметила какое-то движение. А в следующий миг я успела увидеть, как портал адской гончей закрывается.

- Ренэтус? – Келл удивлённо смотрела на то место, где секунду назад захлопнулся портал. – Почему он ушёл?

- Он вернётся позже. Просто… сейчас он решил, что со мной ты в безопасности, – улыбнулась я ей – сама я была благодарна Каю за то, что он ушёл – его присутствие, всё-таки, несколько нервировало меня.

- Прости меня, Келл, – вернулась я к нашему разговору. – Я и представить не могла, что тебя интересует то, что происходит в моих подземельях. Ведь этот журнал, – я коснулась кожаного переплёта в руках дочери. – Он у тебя уже не первый, не так ли?

- Нет, – Келл смущённо опустила глаза. – Крис… несколько раз брал меня с собой в темницы. Это я просила его! – торопливо добавила она, защищая брата. – Сначала я просто смотрела, что делал он, а потом я захотела попробовать сама…

В тёмных глазах Келл вдруг сверкнуло то, чего я не замечала никогда – хищническую жажду крови и жестокость прирожденного демона.

- Они кричали от боли, – задумчиво продолжала Келл, явно имея в виду узников, которым не посчастливилось попасть в руки моей малышки и её старшего брата. – Но в какой-то момент переставали кричать. Крис говорил, что так их тела пытаются защититься, убивают собственные болевые рецепторы, что бы мозг перестал страдать, – глаза маленькой демонессы подёрнулись дымкой воспоминаний – сейчас она была там, в пыточных подвалах, и видела перед собой очередной образец для исследования. – Мне стало интересно, что ещё могут делать тела живых существ, на что они способны, где их предел… Я стала наблюдать, потом записывать… И вот, что вышло…

Взгляд Аккэлии прояснился, и она отошла от меня к своему столу, не забыв прихватить принесённый мной журнал. Я поднялась с колен, и пошла за ней. Девочка выдвинула нижний ящик стола – в его глубоком нутре лежало стопкой ещё около шести таких же журналов.

- Я… я их прятала от тебя, – виновато посмотрела на меня Келл. – Прости.

Я взяла верхний журнал, открыла, пролистала, вчитываясь в её угловатый крупный подчерк. Судя по всему, это был отчёт о вскрытии кого-то из демонов-слуг.

«Да, Милена, – подумалось мне. – В твоём собственном дворце, у тебя перед глазами растёт маленький вундеркинд – твой собственный ребёнок – а ты ни черта не видишь, пока тебя носом в это не ткнули».

- Почему ты ничего мне не рассказала? – наконец спросила я, отложив журнал. –Почему не сказала, что тебе интересно это, что тебя не пугают темницы, пытки? – я села в кресло Келл за её столом, и посадила дочку себе на колени. Она тут же доверчиво прижалась ко мне. Я погладила её по волосам. – Я не сержусь на тебя, Келл, но… я хочу знать. Ты мне не доверяешь? Или боишься? Зачем ты стала что-то скрывать от меня?

Мне самой не нравились эти вопросы, но не задать их я не могла. Я не хотела появления ещё каких-то тайн. Я хотела всё выяснить. Выяснить, не ошиблась ли я ещё где-то. Не сделала ли я что-то такое, из-за чего моя малышка могла «закрыться» от меня. Не могла ли я её чем-то напугать, что она приняла решение не посвящать меня в свои интересы, в свою жизнь. Я боялась этого. Боялась даже мысли о том, что Келл может оградиться от меня.

- Я не хотела огорчать тебя, – тихо сказала демонесса, не поднимая на меня взгляда. – Я доверяю, и не боюсь тебя. Просто… я знаю, что если ты что-то запрещаешь, у тебя есть причины. А я не удержалась – нарушила твой запрет. И Крис тоже нарушил. Ты ведь его отругала, за то, что он привёл меня в подвалы, да?

Я даже усмехнулась, вспомнив процесс «ругания» Криса. Кто кого там отругал – ещё большой вопрос.

- Я думала, что тебе не понравится увиденное. Что оно испугает тебя. Я пыталась оградить тебя от того… от чего, на самом деле, ограждать тебя не следовало, – я взяла Келл за плечи, чуть отстранила от себя, чтобы она подняла на меня взгляд. – Келл, я хочу, чтобы ты больше ничего от меня не скрывала. Чтобы ты рассказывала, что тебе нравится, что – нет. Даже если я тебе что-то запрещаю, а ты этого хочешь – не молчи, объясняй. Не делай ничего… втайне от меня. Пожалуйста. Ты можешь мне это пообещать?

Аккэлия молчала, глядя на меня серьёзным испытующим взглядом, словно ища подвох в моих словах. Я нервно подумала, что столь взрослому взгляду не место на детском лице. Девочка, наконец, кивнула.

- Да, – она снова прижалась ко мне. – Обещаю. Я буду тебе всё рассказывать.

Она вдруг выпрямилась на моих коленях, о чем-то задумавшись, и снова посмотрела на меня своим недетским взглядом.

- Мам… я хочу тебе кое-что, прямо сейчас, рассказать. Возможно, это просто мои фантазии и это совсем не имеет отношения к реальности, но… – она повернулась, отыскав на столе тот самый листок, который разглядывала в момент моего прихода, и протянула его мне.

На пергаменте была проведена горизонтальная линия, и было написано несколько слов: «неизбежность», «гибель», «новый», «суть» и «хаос».

- Что это? – я не могла зацепить логическую цепочку этих слов, но почему-то меня они встревожили – особенно, слово «хаос».

- Это слова, которые я слышу во сне. Точнее, те, что я смогла разобрать. Голос говорит больше и… мне кажется, что говорит одно и то же, но… ветер мешает расслышать всё чётко. Я не могу узнать этот голос, а его обладатель стоит за моей спиной. А я не могу повернуться, чтобы посмотреть.

- А эта линия? – я провела пальцем по линии, которая делила лист надвое.

- Горизонт. Там, где небо встречается с такой землёй. Нет, это не земля, это…

- Пустыня, – за неё закончила я, сама не веря в то, что говорю. – Серая пустыня, которая упирается в такое же серое небо.

Дочь, поражённо посмотрев на меня, кивнула:

- Пустыня. Откуда ты знаешь?

- Я тоже её видела, – в некотором оцепенении ответила я. – Видела это серое небо, песок. И чувствовала сухой горячий ветер.

Я не смогла солгать после того, как сама же просила дочь ничего не скрывать. Но то, что она рассказала, повергало в шок. Она видела тоже, что и я… перед тем, как я сама увидела Врата Бездны.

«Пустыня из праха бессмертных… Почему Келл видела её в своих снах? Потому что мы с ней кровно связаны? Или… Дайона и её решила сделать частью своего плана?! И что могли означать эти слова? И кто говорил их Келл? – я ещё раз прочитала те слова, что были записаны на листке. – «Неизбежность» и «гибель»… Неизбежная гибель? Может ли быть такой смысл? И значит ли это то, что у нас нет ни единого шанса?».

- Ты помнишь ещё что-нибудь из этих снов?

- Нет. Я стараюсь запомнить больше, когда вижу этот сон, но ветер глушит слова. Но... – девочка на миг задумалась. – Мне кажется, что тот, кто говорит со мной, хочет, чтобы я шла вперед. А этот ветер… он как будто не пускает меня, гонит.

Келл настороженно замолчала, а я пыталась понять, что всё это значит. Объяснить её сны нашим с неё кровным родством, разумеется, не получится. Чья-то воля заставляет её видеть их. Дайона? Но зачем? Зачем её пятилетняя демонесса, лишённая магии? Или же – Адалисса? Но тогда опять же – зачем?

Я посмотрела на дочку. Она с тревогой наблюдала за мной. Одно было очевидно – кто-то из богинь втягивает Келл в свою игру. Мне стало страшно. Зачем им понадобилась моя девочка? Я вспомнила, как Дайона попыталась использовать Террелла. Теперь она хочет использовать Келл? Но как? А если это все-таки Адалисса?

Кто бы не говорил с Келл во сне, я точно знала, куда этот кто-то понуждает её идти – к Вратам Бездны. Я вспомнила свой сон про Врата, тот, в котором женщина с моим лицом велела мне уйти и забыть о существовании этого места. А из-за запечатанных врат меня звали Древние.

- Мама? – тихо позвала меня Келл. Видимо, я слишком надолго замолчала.

- Ты ещё кому-нибудь рассказывала о своих снах?

- Нет, никому. Даже Крису не говорила.

- Хорошо, – я медленно кивнула. – Келл, я хочу, чтобы тыникому не рассказывала о них и впредь. И… – мне хотелось попросить её не пытаться разобрать то, о чём говорит ей голос, хотелось сказать, что бы она как можно старательнее абстрагировалась от этих снов. Но… Но понимала, что могу сделать только хуже. Тактика «упрятать голову в песок» может стать губительной. – И скажи, тебя пугают эти сны?

Малышка задумалась, потом неуверенно качнула головой:

- Нет. Но я не понимаю их, и это мне не нравится. Мама, ты что-то знаешь об этих моих снах?

Я посмотрела на дочь долгим взглядом. Больше всего мне хотелось сказать, что я ничего о них не знаю, и это просто странные сны. Но я не могла так поступить с Аккэлией.

- Единственное, что я знаю, – медленно сказала я, – что это не просто сны, Келл. Мне они тоже снились и… – я запнулась, не зная, как продолжить.

- Они как-то связаны с опасностью, которая грозит тебе? – вдруг спросила дочь. Я ошарашено уставилась на неё. – Ответь мне, мама. Тебе угрожает опасность? И она связанна с Чёрной и Белой богинями?

Я поражённо молчала. Откуда Келл могла что-то узнать? Я была абсолютно уверена, что ни Крис, ни другие мои дети ничего ей не говорили. А они были единственным возможным источником информации для маленькой демонессы.

- Откуда ты это взяла? – наконец смогла выдавить я.

Но девочка упрямо мотнула головой, не позволяя сбить себя с току:

- Ты не ответила. Это правда? Тебе грозит опасность?

- Келл, пожалуйста, скажи, откуда ты узнала об этом? – мой голос стал напряжённым.

- Ты, ведь, не ответишь мне, – тихо и печально произнесла Келл, попытавшись слезть с моих колен. – Потому что я, всё равно, ничем не могу помочь. Потому что от демона, лишённого магии, нет толка.

- Нет, Келл, нет. Иди ко мне, – я не позволила ей отстраниться, снова прижав к себе. – Дело не в тебе, малышка. Моя девочка… Я же так тебя люблю! И я не хочу, чтобы ты тревожилась…

- Но я уже тревожусь! Мама… я уже знаю, что что-то происходит. Что-то плохое! Настолько что… что… я могу потерять тебя! И Крис, и Террелл, и Лер, и Ориан – все мы! Но… если Крис что-то знает… то я не знаю ничего! А я… я не смогу без тебя!

А я, с болью, думала о том, что она, действительно, без меня не сможет. Не сможет и не будет. Так как я заберу её с собой. Что в случае своей неизбежной смерти, я не оставлю её этому миру. Но этого я, точно, сказать ей не могла.

- Келл… Я могу сказать тебе только то, что опасность, на самом деле, есть – ты права. И она, действительно, может быть смертельной. Но, пожалуйста, пойми. Я не могу сказать больше. Не потому, что ты слаба – нет. А потому, что это касается Совета Преисподней и Верховных демонов. Я не могу допустить, чтобы ты хоть чем-то привлекла их внимание. Пожалуйста, Келл… не требуй от меня ответов. Я тебе верю, я тебе доверяю, но всё это слишком серьёзно.

Келл смотрела на меня долгим взглядом… таким понимающим… словно, это она была моей матерью и сейчас она выслушивала оправдания своего ребёнка.

- Я понимаю, мама. Я больше не буду спрашивать, – наконец сказала она.

По идее, эти слова должны были меня успокоить, но… не успокоили. Лишь сделали больнее. Да, я поступала правильно, но от этого легче не становилось.

«Как же я хочу, чтобы эта история быстрее закончилась, – думала я, стискивая Келл в своих объятьях. – Чтобы мне больше ничего не скрывать, не бояться. Чтобы мои дети не боялись потерять меня».

А ещё мне нужно было понять, как реагировать на сны Келл. То что реагировать на них придётся, я не сомневалась. Я посмотрела на дочку. По уму, я должна была рассказать о произошедшем Люциферу… Но я и помыслить не могла о том, чтобы обратить внимание повелителя Преисподней к моей девочке. Но что тогда? Ох, мне хотя бы с кем-нибудь посоветоваться. Только с кем?

Я посмотрела в тревожные глаза Аккэлии, и сердито отдёрнула себя. Очередные проблемы – куда же без них. Но о них я могла подумать позже. А сейчас я просто хотела побыть с моей дочкой.

- Не грусти, малышка, – я ласково погладила её по щеке, и коснулась пальцем кончика носа. – Всё образуется. А сейчас, чем бы ты хотела заняться?

Келл посмотрела с подозрением, понимая, что я перевожу разговор на другую тему, но задумалась. Я глянула на журналы, и наугад предложила:

- Может, хочешь сходить со мной в темницы?

Мне действительно было бы любопытно посмотреть, как работает Келл. Дочь заинтересованно посмотрела на свои блокноты, но качнула головой.

- Нет…Не сейчас, – и глянула на меня озорным взглядом. – Знаешь, я освоила бой с клинками, которые принесли в дар тёмные эльфы. Драйк говорил, что они слишком длинные для меня, но у меня даже один раз получилось разоружить его.

Я уважительно приподняла брови. Если Драйк счёл возможным поддаться маленькой демонессе, и позволить разоружить себя, значит, малышка честно заслужила это. Но я тут же состроила строгую гримаску:

- О! Так это вызов, юная леди?

Девочка лукаво улыбнулась, и у меня потеплело на сердце. Келл соскользнула с моих колен.

- Я только переоденусь, – сказала она.

Но я остановила её:

- Зачем тебе переодеваться?

Келл нерешительно окинула взглядом своё тёмно-бордовое платье в пол.

- Если тебе придется защищаться с клинком в руках, – наставительно сказала я, – враг не будет ждать, пока ты переоденешься. Тебе придется сражаться в том, что есть.

- Да! – кивнула демонесса, после секунды раздумий. Я знала, что ей почему-то нравятся мои поучения, и не упускала случая порадовать дочку очередным наставлением. – Клинок у меня в спальне, я сейчас…

Я встала с кресла. Келл никогда не оставляла своё оружие в тренировочном зале, всегда хранила его в своих комнатах.

«А ведь она так и не сказала мне, откуда узнала о богинях и грозящей мне опасности» – подумала я. Но порыв, снова задать этот вопрос мне пришлось подавить. Моя дочь и так слишком часто огорчается из-за меня. Сейчас она улыбалась – пусть так и будет. Спрошу чуть позже.

Вернулась Келл, неся в руках перевязь с эльфийскими шпагой и дагой в ножнах. Мне подумалось, что шпага действительно длинновата для неё. Но дойдя до тренировочного зала, и выбрав клинок для себя, я вынуждена была признать, что поспешила с выводом.

Девочка использовала совершенно незнакомую мне технику боя. Какими-то рваными и резкими движениями она кружила вокруг меня верткой жалящей змейкой. Она делала ставку на скорость, и я отметила, что Келл весьма быстра, несмотря на то, что её тело лишено магической подпитки. Она обратила свой маленький рост в преимущество, а отбиваться от непривычно длинного для такой крохи клинка, было весьма несподручно. Я пропустила пару чувствительных уколов, а достать Келл так и не смогла. Конечно, я была сильнее пятилетнего ребёнка. Но фехтование это, прежде всего, мастерство, умение предугадывать движение противника, умение сработать на опережение. И как раз этого мне никак не удавалось. Казалось, что я узнаю узор выбранной Келл техники, но стоило мне увериться в этом, как она делала совершенно иное, нежели мои предположения, движение.

- Что это за техника? – наконец спросила я, пропустив очередной укол.

Девочка сильно запыхалась и тяжело дышала, но выглядела очень довольной.

- Ты не узнала? – Келл вытерла вспотевший лоб рукавом платья. – Это же Парный круг!

Я удивилась. Парный круг – особый вид поединка, используемый среди драконов при дуэлях. Его смысл в том, чтобы загнать соперника в воображаемый круг, кружа вокруг него наподобие акулы. И особым образом наносить удары клинком, вынуждая соперника уходить в глухую оборону. Красивый стиль, похожий на танец, но от этого не менее опасный.

То, что делала Келл, действительно, было похоже на Парный круг, но отдалённо.

- Похоже, – я покачала головой. – Но не слишком.

- Это потому, что я вела его задом наперед, – гордо сообщила девочка.

Я наморщила лоб, пытаясь сообразить, что она имеет в виду. И до меня дошло – действительно, то, что делала Келл, походило на Парный круг, но как будто прокрученный на видеоплёнке в обратную сторону. Поэтому было так сложно отражать её атаки – привычные движения в обратном направлении сбивали с толку.

- Ну ничего себе, – только и смогла произнести я. – Сама придумала?

- Ага, – малышка кивнула, радостно улыбаясь.

- Подожди! – спохватилась я. – Но когда ты успела отточить технику с эльфийским клинком? Эльфы же были в Зиградене совсем недавно.

Аккэлия как-то совсем по взрослому пожала плечами, осмотрела лезвие шпаги. Её дыхание почти выровнялось.

- Я давно это придумала. Оттачивала со своим оружием. Понимала, что чего-то важного не хватает, но не хотела бросать. Мне казалось – техника должна работать. А потом увидела эти эльфийские клинки, и поняла, чего не хватало – длинны лезвия.

Я слушала явно гордую собой дочь, и чувствовала некоторое смятение. Да, я знала, что моя Аккэлия, что называется, умна не по годам. Но то, что я узнала о ней за последние дни, несколько пугало – откуда столько разума и прагматизма в пятилетнем ребенке? Неужели подобным образом в ней компенсируется её ущербность в магии?

Я задумалась, какой была бы моя Келл, будь она, как её старший брат, сполна наделена силой, доставшейся от отца. Была бы она столь… уникальна, будь у неё, как и у Кристиана, возможность превратить Зиграден в собственную игровую площадку?

«Странные мысли лезут в голову» – с лёгким раздражением подумала я, глядя, как Аккэлия подходит к стойке с оружием, на которой оставила ножны. Девочка убрала шпагу в ножны, обернулась ко мне, чуть нахмурилась.

- Мам, что-то не так?

Я вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей.

- Что? Ты о чём, милая?

- Ты как-то странно смотрела на меня, – пояснила девочка. – Я что-то не так сказала?

- Нет, что ты, – я приблизилась к дочери, чувствуя на себе её пронзительный взгляд. – Просто…

Я запнулась, пытаясь сообразить, как поточнее сформулировать собственные мысли, и надо ли вообще это делать. В рассеянности, вяла со стойки один из метательных ножей, принялась крутить его в пальцах.

- Понимаешь, милая…

Но прежде чем я успела продолжить, от дверей раздался почтительный оклик вошедшего в зал слуги:

- Правительница!

«Проклятье! Ну почему так «вовремя»?!». Я испытала раздражение, граничащее с яростью, и с разворота швырнула в него короткий метательный нож. Слуга – высокий темноволосый худощавый демон, с узким лицом – как раз выпрямлявшийся после поклона, не дрогнув, поймал нож двумя пальцами за лезвие, у самого своего лица. И ещё раз поклонился:

- Ваш брат, господин Элендар, велел мне разыскать вас. У него есть, что сообщить, по известному вам делу.

«Понятно – Элендар что-то выяснил о том ангельском амулете». Я коротко кивнула:

- Можешь идти.

Слуга поклонился в третий раз, и повернулся, собираясь уйти. Но Келл, явно тоже не довольная его вторжением, вдруг схватила ещё один нож, и тоже метнула ему в спину. В её тёмных глазах полыхнула такая неприкрытая злость, какую мне ещё не доводилось у неё видеть.

Демон оказался закалённым – в последний момент он развернулся, и скользящим движением руки подправил полёт клинка, от чего тот ткнулся в каменную стену и со звоном упал на пол.

- Юная госпожа, – уважительно поклонился слуга Аккэлии, и поспешил убраться с глаз.

Я невольно усмехнулась – вот он, образец вышколенной прислуги. А Келл совсем по-детски надула губы. Я с улыбкой погладила дочь по растрёпанным волосам.

- Тебе нужно идти? – спросила Келл, после недолгого молчания.

Я замешкалась с ответом. Идти, конечно, нужно было, но… снова оставить Келл? Я же побыла с ней всего ничего, как могла уйти сейчас?!

- Нет, малышка, – наконец решила я. – Нет, не надо. Это не срочно…

Пусть подождут – и Элендар, и ангел, и всё остальное тоже! Я не могла сейчас уйти от дочери, не могла снова оставить её.

Девочка глянула на меня серьёзным и печальным взглядом, а потом, вдруг, порывисто обняла, уткнувшись лицом мне в живот, и замерла так на несколько секунд. Я в некоторой растерянности опустила ладони её на плечи, почувствовав, как Аккэлия несколько раз прерывисто вздохнула.

- Срочно, – наконец оторвавшись от меня, выдохнула девочка. – Сейчас – всё срочно, – она явно говорила через силу, голосок её звучал тихо, но твёрдо. – Тебе нужно идти, я знаю.

- Келл, – потрясённо произнесла я, опускаясь перед дочерью на колени. – Малышка…

Но демонесса лишь упрямо мотнула головой, рассыпая по тонким плечам длинные чёрные волосы.

- Я очень хочу, чтобы ты не уходила, чтобы осталась со мной подольше. Но… – она вздохнула. – Ты же в опасности, мама. Ты ищешь выход, правда? У тебя сейчас нет лишнего времени… даже для меня…

Мне захотелось завыть! Проклятье! Ну почему этот ребёнок так верно всё понимает?! И почему мне так паршиво от этого?! Всё так и есть – лишнего времени действительно нет. Но откуда это гнусное, горькое чувство вины?!

- Келл, – наконец, произнесла я, сдаваясь. – Моя малышка Келл, ты, конечно, во всём права. Да, у меня мало времени, и опасность, как я уже говорила, есть. Но, я тебе обещаю, когда это закончится, мы будем проводить вместе много времени, девочка моя… Обещаю – так много, что ты ещё устанешь от меня…

Я говорила, а сама невольно думала, что если мне всё же придется умереть, то будет несложно сдержать обещание – в этом случае у нас с Келл будет одна Вечность на двоих. А вот если я, каким-то чудом, всё же выживу и моя жизнь снова начнёт делиться на множество частей – будет ли у меня снова время на младшего, лишённого магии, ребёнка-демона? Или то, что заменяет мне совесть, успокоится тем, что моя дочь в безопасности, и ни в чём не нуждается?

Я качнула головой, отгоняя ненужные и неуместные сейчас мысли.

- Я знаю, – тихо сказала Аккэлия. – Ты даёшь мне всё, что можешь…

Что я могла ответить на это? Она смотрела на меня – маленькая, хрупкая, с огромными тёмными глазами на бледном красивом лице. Моя крошка, без капли магии, старалась быть сильной. Ради меня. Такое поведение ребёнка-демона ненормально, невозможно – это претит самой демонической сути… С другой стороны – сколько событий моей собственной жизни считались невозможными?

Я обняла дочь, прижав её к себе:

- Спасибо, малышка.

Келл обняла меня в ответ, засопев мне в плечо. Некоторое время я просто обнимала её, поглаживая по мягким волосам, но потом осторожно отстранила:

- Келл, и всё же, ответь мне: откуда ты узнала о грозящей мне опасности, и о древних богинях?

- Я случайно услышала как Крис и Ориан расспрашивали этого странного человека, Лекса Мейснера. Они говорили о богинях, и о том, что они имеют какое-то отношение к тебе. Потом я спросила о богинях у Хинэраса, и он мне рассказал всё, что знал о них, – девочка немного помолчала, а я подумала, что надо будет серьезно поговорить с сыновьями. Ладно – они влезли в это дело, но нельзя же быть настолько беспечными! – А опасность я просто почувствовала. Я не знаю, как объяснить… просто вдруг поняла, что могу потерять тебя.

Её взгляд снова стал тревожным. Я успокаивающе погладила дочь по щеке:

- Не волнуйся, малышка, чтобы не случилось – тебя я никогда не оставлю. Ты мне веришь?

Аккэлия кивнула. Я поцеловала её в лоб, и встала на ноги. Нужно было идти.

- Может, отвести тебя к драконам? – предложила я. – Побудешь с Лерден и братьями.

Келл сперва радостно улыбнулась, но потом сникла и покачала головой:

- У меня занятие с Хинэрасом. Я не должна пропускать…

Моя маленькая ответственная девочка. В такие моменты мне казалось, что она самая взрослая из моих детей.

Мысленно я позвала Ренэтуса. Вернее не Ренэтуса, а… Открылся портал, и из него вышел огромный адский пес. На миг я закусила губу, стараясь оставаться спокойной хотя бы внешне.

- Прости меня, Кай, – мысленно обратилась я к адской гончей. – Но я ещё не готова говорить с тобой. Пожалуйста, присмотри за моей Келл.

Он встал за спиной Келл, и наклонил голову. Я благодарно кивнула, и улыбнулась дочери:

- Не тревожься, милая. Помни, что бы ни случилось – я тебя не оставлю.

Аккэлия кивнула, и я покинула тренировочный зал.

Я шла по коридору, слушая гулкий стук собственных каблуков по каменному полу. Мне казалось, что ещё немного, и я банально сойду с ума. Сперва Кай, потом Ферокс, теперь ещё Келл с её снами и совершенно не детским пониманием. И по каждому мне нужно принять решение, для каждого найти слова. И это на фоне грядущего пробуждения Адалиссы и Древних богов. Да ещё этот ангел, непонятно каким чудом пробравшийся в Преисподнюю.

«Ангел… мне нужно подумать о нём, – эта мысль стала, своего рода, спасательным кругом, за который я ухватилась в попытке не рехнуться. – Мне нужно знать, как он попал в Зиграден и зачем. Нельзя позволить, чтобы по пути, по которому попал сюда он, проник ещё кто-нибудь. Я должна защитить Зиграден».

Но первым делом надо зайти к Элендару, и узнать, что он смог накопать с этим ангельским артефактом. Я нашла брата в его лаборатории, где он занимался изучением магических предметов.

Элендар не был таким любознательным как Келл, которая, как я теперь знала, хотела докопаться до самой сути всего. Нет, этого у Элендара не было. Его интересовала, исключительно, магия. А точнее, предметы, в которых она содержалась. Чтобы разобраться с тем, как работает то, или иное, он готов был пропадать здесь днями. Если не месяцами. Бывало даже семейный Совет мог пропустить, увлёкшись очередным артефактом и совершенно забыв о времени.

Сейчас же брат сидел за столом, а перед ним лежал голубой камень на цепочке. Взгляд демона был отрешённым – он даже не услышал, как я вошла.

- Тебе не кажется, что когда ты в таком состоянии, тебя очень легко убить? – нарушила я тишину, нарочно громко хлопнув дверью.

Элендар даже не вздрогнул:

- Нет, не кажется. Во-первых, защитная магия не впустила бы сюда никого, кроме тех, кого я сам желаю видеть. А во-вторых, не забывай о скорости моей реакции, Милена.

С последним я поспорить не могла. Я сражалась с Элендаром в тренировочном зале и не один раз. Реакция у него, действительно, была быстрее, чем у многих демонов, что делало его опасным противником. И даже если его застать врасплох, он, молниеносно, мог сделать так, что ты умрёшь раньше, чем успеешь осознать, что он, действительно, тебя не заметил.

Мой старший брат был высок и худощав. Лучше всего ему подходило определение «рассеяно изящный». Узкое породистое лицо, в обрамлении всегда слегка растрёпанных прямых чёрных волос до плеч. Почти всегда несколько тонких прядей спадали демону на лицо, что, казалось, совершенно не мешало ему. Лёгкая небрежность в одежде, неторопливая, чуть отрешённая манера двигаться и говорить (конечно, если он не в бою), немногословность, показательное равнодушие к, так называемой, окружающей суете. Всё в нем дышало возвышенной аристократичностью и отрешённостью от материи в пользу разума. Многие покупались на этот образ аутичного учёного. Но я прекрасно изучила своего брата: Элендар – умный, расчётливый и крайне опасный демон, от которого никогда не ускользают никакие мелочи. Хищник, притворяющийся если не дохлым, то крайне сонным, усыпляющий бдительность врага, и только выжидающий момент, чтобы стремительным и точным движением оторвать ему голову.

- Ты разобрался, что это за штука? – кивнула я на ангельский артефакт, подойдя к демону.

- Да, но… сначала, я хочу кое в чём убедиться. Протяни к нему руку, но не прикасайся.

Я сделала, как он сказал. Моя рука остановилась в паре миллиметрах от камня и… воздух вокруг артефакта завибрировал. Чуть сильнее, чем он рябит в жаркую погоду. Но стоило мне убрать руку, и рябь прекратилась.

- Что это? – я наблюдала, как Элендар спокойно берёт камень в руки и ничего не происходит.

- Магия портала, – ответил демон. – Одноразового действия и настроенная на конкретное существо. В данном случае – на тебя. Это значит, что стоит тебе взять это в руки, и активизируется портал, который перенесёт тебя.

- Куда именно? – страха у меня не было, но даже тянуть руки к поблёскивающему артефакту мне теперь не хотелось.

- В Эдем. Причём в какое-то определённое место этого… райского сада, – демон брезгливо скривил губы, говоря о Небесах.

- То есть… ты хочешь сказать, что меня хотели отправить на Небеса? Причём, живой?

- Совершенно верно. Причем эта игрушка перенесла бы только тебя – не нашего белокрылого узника.

- Выходит, если бы всё сложилось так, как планировалось, я бы попала в Эдем, а ангел бы остался здесь – в Зиградене? – недоверчиво посмотрела я на брата. – Среди ангелов есть смертники?

- А почему нет, если дело касается борьбы с тьмой, и подвига во имя света? – взгляд, полный презрения, ясно давал понять, что Элендар думает об этой борьбе и её сторонниках. – Особенно, если дело касается такой крупной рыбы – правительницы Зиградена и повелительницы мира драконов. Тут каждый из этой небесной братии согласился бы отдать свою бессмертную жизнь. А уж такой молодняк, как этот, который сидит в твоих темницах – тем более.

Да, ни мне, ни моему брату этого было не понять. Демоны – эгоисты по своей природе. Погибать ради какой-то идеи? Ради какого-то теоретического светлого будущего и победы над злом? Лезть ради этого в логово врага? Увольте. Демон согласился бы на такое только в том случае, если бы альтернативой был визит к Велиару.

- Но если этот артефакт предназначен для меня… то, каким образом, сам ангел попал в мир демонов? – это меня волновало больше всего – если где-то существует лаз, то его надо закрыть.

- С помощью такого же, – Элендар повертел золотую цепочку в руках. – После использования, они самоуничтожаются за ненадобностью.

- Ты в этом уверен? Уверен, что ангел использовал именно этот способ? Потому что если ты ошибаешься…

- Я не ошибаюсь. Изучив один артефакт, я могу найти следы его «собрата», даже если в материальном мире он уже не существует. И такой след есть – как раз в том месте, где белокрылого дурака и поймала Деланей.

- Ладно, предположим, что ты прав. Что по поводу создания подобных артефактов? Что для этого нужно? И если их создание станет массовым… не поставит ли это наш мир под угрозу? – то, что ангел воспользовался одноразовой магией – это конечно было хорошо, но… опасность оставалась.

- Такие артефакты невозможно создать массово, – ответил демон. – Для их создания нужна жизнь Высшего демона. Один демон – один артефакт. Гнусная штука…

- Что-то вроде жертвоприношения?

Я никогда бы не подумала, что ангелы могут творить такое. «Хотя… если дело касается демонов, то почему бы и нет? – усмехнулась я про себя. – Жизнь демона – это, по сути, ещё один шаг к победе над тьмой. И что с того, что она используется для создания чего-то? Тем более, для создания того, что поможет бороться с ненавистной расой. А после того, что рассказал мне Люцифер о моем отце, попавшем в плен к ангелам, и того что там с ним сделали… удивляться уже и нечему».

- Не совсем, но… принцип, по сути, тот же самый. Кроме того, я выяснил, что совсем недавно исчезло два Высших демона – один из семьи Серпенумов, и еще один – из Дактэрриаров.

- Два демона – два артефакта… – задумчиво произнесла я, не особо обращая внимание на фамилии семей – если это не Кавэлли, мне наплевать. – Значит, теоретически, у ангелов больше их быть не может.

Тем не менее, мне это не нравилось. Высших демонов, конечно, не то, чтобы много… но и не так уж и мало, чтобы заметить исчезновение нескольких. Только если не выяснять специально, как Элендар. И не факт, что завтра не пропадёт ещё кто-нибудь, и ангелы не получат ещё одну лазейку в Преисподнюю.

- Ещё кое-что, – продолжал брат. – Судя по остаточной магии… эти артефакты созданы одним ангелом. И, скорее всего, это врождённая способность, талант. Никто иной их создать не может.

- Уже лучше. Нам остаётся только найти этого создателя, чтобы предотвратить подобное. Только если… это не родовая способность, наподобие «контроля крови», – тогда ситуация может стать катастрофической, если у этого ангела есть дети или кровные родственники. Исключать подобное тоже нельзя.

- Я в этом сомневаюсь, – ответил Элендар, однако нахмурился, явно уже не столь уверенный в собственных словах.

- Ты сможешь это точно узнать?

- Не знаю. Но… я попытаюсь.

- Сколько потребуется для этого времени? – время сейчас было моим главным врагом, но это не отменяло его серьезность данной ситуации – я это понимала.

- Может, несколько дней. Максимум – неделя.

- Хорошо, – я кивнула. – Работай. Если закончишь раньше, сразу сообщи мне.

Я шла к темницам, пора было развязать язык этому борцу с тьмой. Сосредоточившись на звуке своих собственных шагов, я пропустила момент, когда сзади ко мне кто-то подошёл и положил руки мне на плечи.

- Милена, ты совсем не уделяешь мне внимание в последнее время, – я почувствовала, как мой ерат потерся щекой о моё перестое крыло. – Мне тоскливо…

- А ты мне, как раз, сейчас нужен, Рейф, – обернулась я к нему.

- Это приятно. Зачем?

- В камере скучает очень неразговорчивый ангел. Хочешь попробовать развязать ему язык?

- Спрашиваешь! – бирюзовые глаза азартно блеснули. – Конечно, хочу! Ангела мне ещё пытать не приходилось.

- Тогда, пошли со мной.

Можно, конечно, было бы отправить Рейфа одного. Особенно зная о том, что тот любит растягивать мучения жертв на много часов. А самой прийти позже. Но я помнила, как ерат доигрался с демоном-предателем до такой степени, что последний полностью рехнулся. Да и прожил, после этого, не долго. А ангел был гораздо важнее. Этот служитель Небес был мне нужен в здравом рассудке. Во всяком случае, до тех пор, пока он не ответит на все мои вопросы.

Я отворила дверь в темницу, вошла. Ангел поднял голову и посмотрел на меня:

- Ты освободила человеческую душу, о которой я сказал тебе, Милена Кавэлли?

- Душу? – тут же навострил уши Рейф. – Какую душу?

Я проигнорировала оба вопроса и повернулась к рыжему:

- Можешь начинать.

Рейф, сразу же забыв о своём интересе, приблизился к ангелу едва ли не облизываясь. А я приготовилась к ожиданию. В темнице раздался первый крик пленника…

Я смотрела на ангела – практически полумёртвого, окровавленного, полностью оскопленного, с выдранными крыльями, переломанными и вывернутыми суставами, сожжённой половиной лица, и обрубленными пальцами на обеих руках. Но он был в сознании и мог отвечать на вопросы – остальное значения не имело.

- Кто дал тебе артефакт, с помощью которого ты попал сюда? – спросила я в тишине, которую до этого нарушали лишь стон пленника и звук капающей на каменный пол крови.

Я не рассчитывала на то, что он сразу заговорит. Уже приготовилась ждать, пока Рейф ещё на пол часа займётся им. Но, к моей неожиданности, он ответил:

- Роалд… Это он мне помог.

- Роалд?! – это имя я сразу же вспомнила – ангел, так похожий на меня, как брат-близнец. – Кто он такой? Ты видел его лично?

Пленник бестолково мотнул окровавленной головой:

- Нет… не видел.

Такой ответ был ожидаемым. Если бы он видел Роалда, при виде меня у него была бы хоть какая-то реакция. Сходство между нами было невозможно не заметить.

- Зачем он дал тебе этот артефакт? Он что-то приказал тебе?

- Он… он хотел, чтобы я помог ему в его миссии.

- Миссии? Дай угадаю. Его миссия – победить тьму раз и навсегда, верно?

Ангелы очень любили подобные речи. Любили говорить, что борьба с тёмными расами – это их наиглавнейшая задача в жизни. Даже после того, как между тёмными и светлыми расами был заключён мирный договор, жители Небес своим принципам не изменили. Хотя, в открытую бороться с демонами или драконами уже не могли.

- Роалд сказал что… что я окажу Свету величайшую помощь, если смогу сделать так, чтобы та, кто связана с двумя тёмными расами, попала к нему. Что это… станет шагом в сторону нашей победы.

- А то, что Роалд, при этом, нарушает мирный договор, тебя не смутило? – поинтересовалась я, уже догадываясь, каким будет ответ ангела.

- Нет, – парень смог даже улыбнулся, хотя улыбка на разбитых губах выглядела несколько… безумной. – Никакой мирный договор не будет иметь значения, если Роалд уничтожит вас всех. А он сможет… я в этом уверен. У меня не получилось сделать то, что он хотел, но… кто-нибудь другой сделает это, вместо меня.

А я думала о том, не подвластны ли ангелы недугу безумия. Да, тёмные расы они ненавидели. Они никогда этого и не скрывали. Но мирный договор был не только инициативой демонов. И слишком высокой ценой он был заключён – это понимали все. Ещё одна такая война и баланс сил будет нарушен полностью. Неважно даже – в какую сторону – это ни к чему хорошему не приведёт. Поэтому, несмотря на молчаливую холодную войну, мирный договор соблюдали, оставив для поля боя только человеческие души. Ни у кого и в мыслях не было делать что-то, что пошатнёт сложившийся порядок. Равновесие должно соблюдаться, в противном случае, миры просто рухнут.

Ангелы, отнюдь, не были дураками. По крайней мере, их главенствующая верхушка. Они придерживались старой человеческой поговорки: «Худой мир лучше доброй войны» и я в этом была с ними полностью солидарна. Конечно, нельзя отрицать существование фанатиков, которым было наплевать и на договор, и на баланс. Но таких отслеживали сами ангелы и, обычно, не давали развернуть им активную деятельность. А тут… дошло до такого, что один такой… воин света проник в мир демонов.

"Но если Роалд смог всё это организовать, да так, что остальные этого не заметили… он должен быть из высшей иерархии, – подумала я. – Только вот… всю высшую ангельскую иерархию Люцифер знает в лицо. И Роалда он никогда не видел».

- К какому чину относится Роалд? – спросила я.

- Я не знаю – кто он в иерархии Эдема.

А вот это походило на издёвку – и откуда у него еще силы взялись?

- Ты что несёшь, гадёныш?! – я приблизилась, и схватила его за подбородок, впилась ногтями в кожу, больно тревожа ожог на лице. – Хочешь сказать, что выполнял приказ того, о ком ничего не знаешь?! Считаешь меня дурой?!

Я знала, что раса ангелов очень… дисциплинирована. Если демоны подчинялись только силе, то у белокрылых всё зависело именно от чина. Как бы ангел не был силён, но если он низкого ранга, слушать его никто не станет. А уж, тем более, никто не станет выполнять приказы того, кого в глаза не видел.

- Я не знаю… не знаю, почему так поступил!.. – он повёл головой, пытаясь высвободится из моей хватки. Ему было больно, но глаза его вдруг сверкнули каким-то ненормальным восторгом, словно слова о Роалде и его поручении доставляли ангелу удовольствие, которое затмевало даже эту боль. – Я просто… чувствовал, что должен… должен подчиниться. Как будто… он для меня всё.

Я внимательно смотрела на ангела. Его голос, его глаза… Он выглядел, как истинный фанатик. Он, словно, говорил о боге, когда сказал, что Роалд для него – всё. Я сильно сомневалась, что можно, искренне, так относиться к тому, кого даже ни разу не видел. Всё это походило на гипноз, но… раса ангелов гипнозу поддавалась плохо. Это была одна из их особенностей. Разве что у бога-дракона или Верховного демона получилось бы взять под контроль разум ангела – в теории.

- Ты понимал, что тебя отправляют на смерть? Что, отправив меня в Эдем, сам ты остался бы здесь?

- Конечно, понимал, – ангел вновь улыбнулся. – Мне было об этом сказано, и была дана возможность – отказаться от задания. Но… я сам этого хотел. Хотел быть полезным. Хотел сделать всё возможное, чтобы у Роалда получилось то, что он задумал.

- Да ты даже не знаешь, что он, на самом деле задумал! – я выпустила его лицо и отошла. – Борьба с тьмой, борьба со злом… лишь красивые слова, за которыми кроется истинная причина. Пусть я ещё сама не знаю – какая. Хотя… зачем я говорю об этом фанатику? – я криво усмехнулась. – Роалд для тебя кумир – я это вижу. И чтобы я не сказала – это не изменится. Знать бы только – кто так хорошо промыл тебе мозги… Так… погоди-ка… Если ты никогда не видел Роалда, откуда ты про него знаешь? Кто рассказал тебе о нём? Кто передавал тебе слова Роалда?

- Его помощница – Илдико. Всё было через неё. Она и дала мне артефакт и объяснила, что я должен сделать.

- Илдико? Кто она такая? Откуда ты её знаешь?

- Я… познакомился с ней недавно. Она… из чина престолов. Я был так счастлив, когда она заговорила со мной, – взгляд парня стал мечтательным, а я, кажется, нашла того, под чьим влиянием он сейчас был. – Никто из верхней иерархии не удостаивал меня до этого даже взглядом. Да я и сам понимал, что недостоин этого. А Илдико… сама подошла ко мне. Она была такой красивой… У неё такие красивые глаза, улыбка… Она совершенна…

«Мало того, что фанатик, так ещё и влюблённый идиот, – я еле сдержалась, чтобы подавить вздох. – Ну, по крайней мере, если Илдико, действительно, из чина престолов, о ней можно будут что-то выяснить».

- Что было дальше? Она говорила с тобой о Роалде?

- Да. Она рассказал мне о нём. Сказала, что помогает ему, что служит его целям. И что я тоже так могу. Я… я был очарован её словами. Я был очарован Роалдом. Да, я его никогда не видел, но это не мешает мне понять, какой он великий ангел! Он… единственный шанс для Эдема – уничтожить тьму!

«Ох и сильно я сомневаюсь по поводу того, что Роалду есть хоть какое-то дело до уничтожения тьмы. Да и зачем, в таком случае, ему надо было бы прибегать к промывке мозгов? Ну, или гипнозу... что, по сути, одно и то же».

- Рейф… ты помнишь как обнаружил действие гипноза у драконессы?

- Конечно, помню, – лицо ерата исказила недовольная гримаса – ему эти воспоминания не нравились. – Если бы тогда я только знал, что ты мне не отдашь эту девочку…

- Заткнись и сделай сейчас то же самое, – прервала я его. – С этим ангелом. Я хочу знать – воздействовали ли на него силой внушения.

Через минуту Рейф вынес вердикт:

- Что-то на нём есть, но… не могу избавить его от этого. Либо тот, кто накладывал этот гипноз сильнее меня, либо… либо это не гипноз, а магия, похожая на него.

- Значит, сделать его нормальным не выйдет… Что ж, не очень-то и хотелось. Итак, резюмируем – Илдико рассказала тебе о Роалде, ты проникся… и она дала тебе задание – прийти в Зиграден и отправить меня в Эдем, пожертвовав своей жизнью. Всё так?

- Да… Это всё…

Больше задавать вопросы смысла не было. Он рассказал всё, что знал. Оказался, всего лишь, исполнителем, которого ни во что важное не посвящали. Но зато я узнала, что артефакты с порталами в мир демонов делает либо сам Роалд, либо Илдико. Значит, нужно было избавиться от обоих. Я так и не узнала, что же этому Роалду от меня надо и кто он такой, но… одно я усвоила наверняка – пока он жив, покоя мне не будет.

- Эй, Милена! – окликнул меня Рейф, когда я повернулась к выходу. – Что мне с ним теперь делать?

- Что хочешь, – равнодушно ответила я. – Он сказал всё, что мог… так что… на твоё усмотрение, Рейф. Но, чтобы живым его больше никто не видел.

- Об этом могла бы даже не говорить, – радостно оскалился ерат.

Оставив Рейфа развлекаться, я покинула свои подземелья. Значит, Роалд, кем бы он ни был, начал активные действия. Зачем я ему понадобилась? В мире снов он попытался убить меня, но сделал это, скорее, чтобы досадить Дайоне. И подослал он ко мне не убийцу, а, своего рода, курьера, который должен был отправить меня к нему. Зачем? Всё же хочет придушить меня своими руками? Знать бы ещё, за что… Уж явно не потому, что я – создание тьмы. Ладно, всё это лирика. Главное – этот горе-герой назвал имя. Имя и чин – Илдико из престолов. Это уже кое-что.

«Об этом надо сообщить Люциферу, – решила я. – Его явно заинтересовала личность этого загадочного Роалда, и утаивать от него новую информацию, по меньшей мере, неразумно».

Значит, надо отправляться в Пандемониум. Я дошла до своего кабинета – нужно было написать хотя бы краткий протокол состоявшегося допроса. Память может что-то упустить, и слова на пергаменте всегда надежнее.

Перо мерно поскрипывало о шероховатую поверхность бумаги. Я почти закончила с кратким отчетом, когда подняла взгляд, давая глазам отдых, оглядела свой кабинет… и поняла, что вижу что-то совершенно иное.

Какая-то комната – широкая кровать, покрытая тёмным покрывалом, выдавала в ней спальню. А на меня внимательно смотрел повелитель Преисподней – Люцифер. Но… что-то в нём было не так, как обычно. Не так, как я привыкла. Глаза… они были другими. В них не было холода. Если бы я могла бы мыслить рационально, то я бы даже подумала, что этот демон просто похож на Люцифера. Ведь… у него не могло быть таких глаз. Тёплые… так я могла бы их описать. Он смотрел на меня с теплотой, с обожанием, и… с любовью?

«Я, наверное, окончательно сошла с ума» – промелькнула у меня мысль, а в следующий миг сознание Милены Кавэлли, словно, померкло. Я уже не была ею. Я была той, для кого подобный взгляд Люцифера… его любовь… была обыденностью. Той, которая знала, что по-другому этот демон и не мог к ней относиться.

«Мой милый влюблённый мальчик» – как я называла его в своих мыслях. Однако этот ребёнок мне нравился. Он был одним из лучших моих творений, пусть и не я была его «первой матерью». Сильный, своенравный, жестокий, властный… Те мои качества, которые он в себе возвёл, практически, в абсолют. Я могла бы собой гордиться. И он любил меня. Даже не любил – обожал. А я… Мне он был интересен, но я не знала, сколько ещё продлится этот интерес. Я могла покинуть его в любой момент, без всякого сожаления, и об этом ему было известно. «Мой милый влюблённый мальчик, – с какой-то непонятной даже мне самой грустью повторила я свою недавнюю мысль. – Любовь к богине, а тем более – к тёмной, никогда не заканчивается счастливо. И, рано или поздно, с тобой будет то же самое, что случилось с Аббадоном. Останется одна ненависть». Но, несмотря на грусть, никаких угрызений совести или ещё чего-то подобного, что так любила восхвалять моя сестра, я не ощущала. Я дала этому ребёнку всё, что он желал – власть над целым новорожденным миром, трон и своё тело. Почему? Потому что я этого просто захотела. Я выбрала его из многих других, потому что чувствовала – он недоволен своим положением на Небесах; он хочет большего. Этот мальчик был великолепен в своем стремлении, он не пытался задавить в себе порывы, «непристойные ангелу» нет, он прислушивался к ним, и старался понять себя. Он не желал жить так, «как правильно», он желал жить так, как хочет он сам. И, на самом-то деле, подтолкнуть его к предательству Дайоны было не так уж и сложно. Моя сестра была слепа. Она не видела того, что творилось под её носом. Не видела, что не все её дети так слепо обожают её. Что не все они готовы жить пресной и смиреной жизнью в Эдеме. Нет, у них были свои собственные желания. Желания, которые я воплотила. Желания перемен, свободы, битвы… даже секса. Та страсть, что была доступна ангелам, им приелась – горячая и возвышенная, она была до одури однообразна. Я показали им другие грани плотских наслаждений. И дала им их собственный мир. Мир, над которым теперь властвовал Люцифер и те, кто поддержал его.

- Адалисса, – голос демона вывел меня из моих собственных размышлений. – Ты мне так и не рассказала, что случилось с теми… древними, которых вы создали первыми с Дайоной.

- Почему ты хочешь это знать?

- Не хочу совершить ту же ошибку, что и они, – Люцифер усмехнулся и эта усмешка, больше похожая на оскал, давала понять лучше всех его действий – он теперь воплощение моей стихии – тьмы. – Если они что-то сделали, что вам с Дайоной не понравилось… я не хочу сделать то же самое, не зная об этом.

- А ты спрашивал об этом мою сестру, когда был ангелом? – я подошла к нему, сидящему в кресле. До чего же он хорош! Сильный, красивый, властный и эгоистичный. Да, тьма, определённо, шла ему куда больше, чем пресный свет моей сестрицы. Дайона, и как ты могла, воплотив такое превосходное создание, так бездарно его упустить?

- Спрашивал, – Люцифер обхватил меня за талию и рывком посадил к себе на колени – я ждала этого, и с удовольствием прильнула к нему. – Но она мне не ответила – просто промолчала. Ты тоже не ответишь?

- Я могу сказать только то, что в древних было слишком много от меня, – я помолчала и добавила. – И это их сгубило.

- Слишком много от тебя? – демон выглядел несколько озадаченным. – Но ведь я такой же. И все мы. Да и анхэвэр… твои родные дети… их мало, но они, вполне себе, существуют. Хочешь сказать, что нас и их ждёт гибель?

Я улыбнулась. Да, действительно. Демоны взяли от меня, практически всё, что теперь составляло их сущность. Анхэвэр… Малочисленная раса, которую я сама создала от начала и до конца, вообще мучилась тем же недугом, что и я – она была подвержена безумию – безумию того, что было в ней с самого рождения – хаоса.

- Нет, Люцифер, вас не ждёт гибель, – я погладила его по щеке. – Вы другие. Вы отличаетесь от древних.

- Тогда, что в них было не так? Может… они были настолько глупы, что не любили тебя? – его ладонь скользнула по моим волосам, по щеке – ласковые трепетные прикосновения. – Может… они пошли против твоей воли?

Я рассмеялась:

- Вряд ли недостаток любви мог стать причиной. Тем более, они были не только моими детьми. А воля… Воля родителей, рано или поздно, угасает с взрослением детей. Или ты думаешь, что сделай ты то, что мне не понравится… я убью тебя?

- Я не знаю, – его пальцы коснулись моей шеи, и пошли ниже. – Я никогда не знаю, о чём ты думаешь – я не могу прочесть твои мысли. Я никогда не знаю, что ты сделаешь в следующую секунду – ты слишком изменчива. Как хаос, воплощением которого ты являешься. И я не могу знать – когда же я тебе надоем.

- Ты совершенно не о том думаешь, – я поддалась навстречу его ласкам, ощутила его губы на своей коже. – У тебя сейчас в руках новый мир, а ты размышляешь об изменчивом поведении капризной богини. Но не могу сказать, что мне это не льстит.

- Эта «капризная богиня» и дала мне этот мир, – заметил Люцифер, прервав ласку и начиная расстёгивать пуговицы моего платья. – И она же может его забрать, если захочет.

- А ты мне его отдашь? – почему-то ответ на этот вопрос показался мне очень важным.

- Нет, Адалисса. Чтобы получить его, тебе теперь придётся меня убить. Я не могу завладеть тобой, но Преисподняя – моя, – он оторвался на мгновение от процесса моего раздевания и посмотрел на меня… посмотрел глазами повелителя – непреклонными, твёрдыми, уверенными.

«Интересно, какими станут твои глаза, когда я уйду? Будешь ли ты также взирать на свои владения этими глазами владыки? Уверена, что – да».

Я не хотела тратить время на избавление моего демона от одежды и просто заставила её исчезнуть. Моя же была нещадно разодрана, когда демоническая сущность – страсть тёмного создания – завладела Люцифером полностью. Да, он теперь – моё создание, мой влюблённый мальчик, мой ребёнок, но его прикосновения, егонеистовая жадность сводили меня с ума. Прикасаясь к нему, чувствуя силу его тела, мне нравилось позволять ему делать всё, что он захочет. И он меня не разочаровывал – яростный, настойчивый, стремясь получить удовольствие, он не боялся причинить боль. Мой восхитительный юный демон!

Уже гораздо позже, когда мы, удовлетворённые друг другом, лежали на постели, Люцифер произнёс:

- Ты мне так и не ответила, что же произошло с первыми вашими детьми.

- И не отвечу, – откликнулась я. – Эта история, всё равно, не имеет значения в это время.

- Значит… древние мертвы?

Я промолчала. А перед моим мысленным взором были Врата – Врата, за которыми я похоронила своих детей. Похоронила до конца вечности.

Я моргнула. Перед моими глазами, вновь, был мой кабинет. Я все ещё сидела за столом, передо мной лежал исписанный пергамент, в руке я держала перо…

«Что это сейчас было? Что это за видения? – я положила перо и потёрла виски – голова просто раскалывалась. – Люцифер – милый влюблённый мальчик? Даже в горячечном бреду я не могла бы его так назвать, – а потом я вспомнила, как меня, в этом ведении, повелитель Преисподней называл Адалиссой, и всё поняла. – Адалисса… это было её воспоминание. Воспоминание о времени, проведённом с Люцифером. Это значит, что она просыпается? Сколько же времени у меня осталось? Как скоро сознание Чёрной богини полностью заменит моё?».

Я помнила чувства Адалиссы… я их ощущала, словно, они были моими. Её страсть к Люциферу, её понимание, что долго эта страсть не продлится… и её последнее… почти сожаление… о том, что она сама похоронила своих детей за Вратами. Получалось, что Адалисса сама заперла Древних в Бездне и погрузила их в вечный сон? Почему? Люциферу она так и не ответила, что же случилось с Древними.

«Ох, Милена, тебя не должно беспокоить то, что случилось с Древними. Тебя должно беспокоить то, как их пробуждение остановить и самой не стать лишь вместилищем для богини».

Я медленно свернула пергамент. Это воспоминание… Значит ли это, что Адалисса начинает пробуждаться? Если да, то сколько у меня осталось времени? И… должна ли я сообщить Люциферу, о том, что начинаю вспоминать не свою жизнь? По уму – да. Но… мне вдруг стало страшно. Почему-то казалось, что стоит повелителю узнать об этом, и он приговорит меня, просто, чтобы не рисковать. Конечно, моя смерть не гарантирует избавление от древней богини, и может статься как раз наоборот – выпустит хаос на волю. Но если Люцифер решит, что выбора нет, то пойдет на это.

Но я же всё еще я. Моя личность еще не подавлена Адалиссой. Что может значить одно единственное воспоминание? Может и ничего, может, я зря себя накручиваю, и никто не станет убивать меня из-за единственной вспышки чужой памяти. Но… я н готова была проверять это на практике.

Я встала из-за стола. Прошлась по кабинету, взяла в руки свой пергамент. Я доложу повелителю о том, что узнала от ангела, а это странное ведение… Нет, пусть оно пока остается при мне. Я ещё слишком многое не успела закончить, чтобы ставить свою жизнь в зависимость от выдержки Люцифера и Верховных демонов.

Глава 28

- Он провалил задание, – сказала вошедшая в комнату девушка. – Демоны схватили его. И, разумеется, живым не отпустят.

- Я бы на их месте тоже не отпустил бы, – усмехнулся Роалд.

Он не без удовольствия оглядел ангелессу. Высокая, статная, каскад светлых с золотым блеском рассыпанных по плечам и спине волос, царственная посадка головы. Бледно-голубое шёлковое платье с золотой вышивкой и жемчугом, делало её очаровательно-женственной, но ярко-голубые глаза сверкали решимостью прирождённого воина.

Спрашивать о том, кого имеет в виду Илдико, не было нужды. В мир демонов с заданием они послали только одного ангела. Но Роалд не был сильно расстроен этим известием – он с самого начала давал очень малый шанс на то, что это дело выгорит. Он хотел лишь попробовать, не жертвуя при этом, какими-либо значимыми фигурами. Посмотреть – нет ли прорехи в охране Зиградена. Конечно, на последнее надеяться было глупо, но чем Древние не шутят.

- Что будем делать дальше, Роалд? – спросила Илдико. – Мы же должны убить Милену Кавэлли.

- Не мы, а я. Не забывай об этом, – в глазах ангела, на какую-то долю секунды, мелькнула ярость. – Только я имею право лишить её жизни.

- Да, конечно, ты, – быстро поправилась девушка. – Так, что дальше? Чёрная богиня скоро начнёт просыпаться. А когда она проснётся в достаточной степени, убить Кавэлли будет почти невозможно.

- Знаю, – Роалд хмуро глянул на Илдико. – Но в мир демонов мы больше не сунемся. Как и в мир драконов – там Милену стерегут ещё сильнее, чем Зиградене.

- Значит, остаётся только выманить её. Но мы уже пытались – приглашения в Эдем мы ей отправляли неоднократно. Только это оказалось пустой тратой времени – она что-то заподозрила.

- Нам её дядя ещё прислал «вежливый ответ», – вспомнил Роалд, как читал этот… ответ, и чуть не разорвал письмо в клочья на первых же строках. – Но я на этот способ особо и не рассчитывал. Нужно действовать по-другому, – он откинулся на спинку кресла, в котором сидел, прикрыл глаза.

Илдико почтительно молчала, ожидая пока её… друг? Соратник? Возлюбленный? Ангелесса и сама не до конца понимала – кто он ей, но… ждала, пока он примет какое-то решение. Чтобы последовать ему безоговорочно. Иногда, Илдико и сама задумывалась – почему же она, так слепо, последовала за Роалдом. Но ответа не находила.

появился в её жизни неожиданно – сразу после окончания войны, которая закончилась мирным договором. Договором, который она не приняла. Ангелесса не понимала, как можно о чём-то договариваться с демонами. С теми, кто убил столько её соратников и родных. Она ненавидела демонов всей своей сущностью и не желала примиряться с тем, что теперь с ними нельзя сражаться, нельзя их убивать… С тем, что договор связывает им руки! И к Тьме – баланс! Илдико была уверена, что в случае продолжения войны, Небеса одержали бы победу. Чем плохо, что баланс сил сдвинулся бы в сторону Света? А если бы им удалось уничтожить демонов полностью? А за ними и все остальные тёмные расы? Ангелесса была уверена, что мир стал бы идеальным – без жестокости и насилия. Но… решение о заключении договора принимала не она. Его принимали серафимы – высший чин, стоящий над всеми ангелами. Мало кто знал, чем они руководствовались… или что им сказали оракулы и ясновидящие этих миров… Илдико пыталась это выяснить. Она была уверена, что вхождение её, как престола, в высшую триаду – вместе с серафимами и херувимами – даст ей доступ к ответам на её вопросы. Но она ошиблась. Серафимы отказались отвечать. И ей, и её единомышленникам, которых, кстати говоря, было немало. Они, лишь, поставили их перед фактом. И, несмотря на многочисленные протесты, договор о мире с Преисподней был заключён.

После заключения договора, Илдико была в такой ярости, что у неё даже была мысль – покинуть Небеса и сражаться с демонами, вопреки всему. Взять с собой тех, кто разделял её мнение, и вместе с ними искоренять зло. Она была согласна даже на то, что её объявят изгнанницей, и она навсегда потеряет возможность даже оказаться в Эдеме. Она была готова на всё. Но… она не успела воплотить свой план в жизнь. Она встретила Роалда.

Они встретились, когда разгневанная Илдико быстрым шагом шла из зала собраний. На собрании, вновь, не приняли её предложение о разрыве договора с Преисподней.

«Снова отклонили! Да как они смеют! – в порыве гнева, Илдико почти не обращала внимания на окружающий мир, и тем, кто с ней сталкивался, приходилось самим уступать ей дорогу, чтобы она, ненароком, их не сшибла. – Они заодно с демонами! Только так можно объяснить, почему они против войны за Свет! О чём они только думают?!».

В этот момент, девушка всё-таки врезалась в кого-то. Она уже была готова выдать гневную тираду, да такую, чтоб нарушитель её личного пространства, ещё просил у неё прощения! Но… почему-то, не смогла. Она молча смотрела на незнакомого ангела. Он был значительно ниже её, что было довольно необычно – дети Дайоны отличались высоким ростом. Во всяком случае, мужчины. В остальном же, ничего особо запоминающегося в нём не было. Красив, хоть и несколько необычной для ангела красотой – узкое лицо, тёмно-русые, слегка вьющиеся волосы, спадали на плечи, большие ярко-синие глаза, которые смотрели на Илдико с интересом.

Она никогда его раньше не видела, но… силу, которою она в нём ощутила… она могла сравнить только с силой серафима, если не выше! «Быть не может, – думала она. – Мне чудится! Я не могла не видеть раньше настолько сильного ангела!».

- Прошу прощения, – наконец, тихо произнесла она. – Я вас не заметила, – и сама же поразилась интонации своих слов – это было на неё не похоже – говорить так тихо, да ещё и с извинениями.

- Ничего страшного, – незнакомец улыбнулся. – Я так понимаю, вы с собрания? Неудивительно, что вы в таком состоянии – есть от чего злиться и не смотреть по сторонам.

- Вам известно, что там было? – Илдико всё пыталась вспомнить – не видела ли она его сейчас где-нибудь среди многочисленных заседающих, но ничего не выходило.

- О, нет, я не хожу на эти собрания. Решения там, всё равно, принимают серафимы, а я с их мнением, зачастую, не согласен.

- Действительно? И чем же… вас не устраивают их решения? – осторожно спросила девушка.

- Мне кажется, они не понимают задачу своего собственного существования. Борьба с демонами – вот, что важно. А они играют в этот мирный договор. Впрочем, кажется, я слишком смел в своих суждениях, – улыбка стала чуть виноватой. – Не слушайте затворника, который и в обществе-то не часто появляется.

- Нет, что вы! – запротестовала ангелесса – мысли этого незнакомца были так похожи на её собственные. – Я… я с вами, полностью, согласна!

- Правда? Что ж… думаю, нам стоит продолжить разговор в другом месте. Моё имя Роалд.

- Илдико.

Так они познакомились. Как думала Илдико, у них было много общего. У них было одинаковое мнение о войне с демонами, о мирном договоре с ними же… о решениях серафимов, которые они ни с кем не обсуждали и не принимали в расчёт мнения других. Илдико поделилась с Роалдом своей идеей – покинуть Небеса, но тот её отговорил. Он сказал, что находясь здесь, она может сделать куда больше, чем будет изгнанницей сражаться с демонами, с горсткой таких же непримиримых, как она. Подумав, Илдико согласилась.

Роалд научил ангелессу влиять на разум других ангелов. Заставлять их думать так же, как она, внушать им то, что она хочет… Роалд сказал, что у неё талант к этому, предрасположенность. До этого Илдико такой магии остерегалась, считая её, сродни злу. Считая, что взламывание чужого разума – это прямая дорога к Тьме. Роалд разубедил её, сказав, что любая сила может стать Светом, если её направить в правильное русло. И она ему поверила.

Она верила ему во всём. Без всяких доказательств или убеждений. Потому что пришла к выводу, что такой, как Роалд… просто не может быть не прав. Через какое-то время Илдико осознала, что её неудержимо тянет к нему. Что она – Илдико из престолов, всегда независимая, прямолинейная, никому не позволяющая указывать себе – готова ради него пойти на всё. Что она сделает всё, что он скажет. Это даже влюблённостью назвать было нельзя. Любовь слишком слабое чувство, чтобы описать то, что испытывала девушка. Она… боготворила Роалда. Пусть – ненормально, пусть – фанатично… Илдико было всё равно. Она нашла того, кто был способен сделать то, чего она так жаждала. Того, кто обещал ей войну с Преисподней. Кто обещал скинуть нынешнюю недальновидную власть Эдема. И чтобы это произошло, она была готова ждать тысячелетиями. Ждать и выполнять все поручения Роалда.

- Роалд… ты же так силён. Почему ты не сделаешь всё, что нужно, прямо сейчас? – спрашивала его Илдико в самом начале их знакомства. – Почему ты не уничтожишь серафимов, которые так давно довольствуются своей властью, что, похоже, потеряли рассудок?

- Какая ты воинственная, – рассмеялся Роалд. – Но ты преувеличиваешь мои возможности. Да, я сильнее любого из них, но… поодиночке. Если они все обратятся против меня, у меня мало шансов на победу. К тому же, уничтожение – это не выход.

- Но… как тогда?

- Мы должны показать всем Небесам, что нынешняя власть не справляется с теми функциями, что на неё возложены. Что серафимы принимают неверные решения, тем самым ставя Эдем под угрозу. Что, сотрудничая с демонами, они подрывают все принципы и устои, ради которых ангелы должны жить.

восторженно слушала Роалда, внимая каждому слову. Да, теперь она была с ним полностью согласна: «Смерть верхушки Эдема ничего не решит. Нужно дать понять остальным, насколько серафимы невежественны! И тогда… Небеса сами восстанут против них! А пока… нужно просто ждать…».

Как-то раз Роалд подозвал Илдико к магическому зеркалу и показал ей девушку… Девушку, которая была похожа на него, как сестра-близнец! Илдико не верила своим глазам… особенно, когда разглядела за спиной девушки отвратительные чёрные крылья.

- Кто это? – спросила она, плохо скрывая своё отвращение и гнев – как кто-то, с таким прекрасным лицом, мог быть обладателем таких ненавистных ангелессе крыльев?!

- Её зовут Милена Кавэлли. Слышала о ней?

- Да, – девушка кивнула – кто же не слышал о полукровке, ставшей женой повелителя драконов и правительницей Зиградена. – Но… никогда не видела. Почему она так похожа на тебя?

Роалд усмехнулся:

- Ты видела когда-нибудь сестру нашей Матери – Чёрную богиню Адалиссу?

- Нет. Я и нашу Мать не видела – я не была непосредственно создана ею. Я уже была рождена.

- Да, ты совсем из молодых, – задумчиво протянул Роалд. – Хотя это и понятно – ты нисколько не удивилась моей вещности, когда мы познакомились.

- А что не так с твоей внешностью?

- Наша Мать создала меня по образу своей сестры. Она дала мне лицо Чёрной богини – Матери демонов.

Илдико ошарашенно посмотрела на ангела:

- Так вот почему... Ты поэтому не можешь открыто появляться в обществе Небес! Потому что…

- Да, – Роалд невесело усмехнулся. – Потому что те, кто видел Адалиссу и увидит, после этого, меня… могут посчитать меня врагом априори. Да и доверять мне… никто не станет. Можно сказать, что я изгой Эдема… ангел, которого наградили лицом Тьмы. Иногда… я это лицо ненавижу.

Роалд коснулся ладонью своей щеки… и Илдико ясно увидела, что он сейчас вцепиться в собственное лицо ногтями, повинуясь вспышке ненависти к тому, какой он есть. Ангелесса подалась к Роалду и схватила его за руку.

- Роалд… Я тебе доверяю. И я не считаю тебя врагом. Встреча с тобой – это самое лучшее, что случилось со мной, за тысячи лет моей жизни, – она поцеловала его пальцы. – Ты… очень красив. И мне всё равно, чьё лицо ты носишь. Ты это ты – прекраснейший и сильнейший из ангелов Эдема.

- Я рад слышать эти слова, Илдико, – Роалд протянул вторую руку и коснулся её щеки. – Ты – единственная, кому я, всецело, могу доверять. Поэтому я и рассказал тебе об Адалиссе и о том, как я с ней связан.

- Но как с ней связана Милена Кавэлли? – Илдико, вновь, глянула в магическое зеркало. – Она не была создана – я это точно знаю. Она – дочь человека и Высшего демона. Омерзительный союз…

Верно, Милена Кавэлли была рождена, – кивнул мужчина. – Но… она была рождена, как аватар Чёрной богини.

- Аватар?

- Да. В этом теле живут две сущности. Одна – сама Милена Кавэлли. А вторая – Чёрная богиня. Вторая сущность сейчас спит, но скоро она проснётся. И тогда, всему тому, что мы знали, придёт конец. И пока этого не случилось, я лично уничтожу эту тёмную тварь – до пробуждения Адалиссы.

- Я… ничего не понимаю, – честно призналась ангелесса. – Не понимаю, как сущность одного из великих демиургов оказалась в теле какой-то полукровки. Но если ты так говоришь, значит это, действительно, так. И я сделаю всё, чтобы ты осуществил задуманное. Ты можешь на меня рассчитывать.

- Спасибо тебе, Илдико.

Теперь, возвращаясь в настоящее, девушка думала о том, что нисколько не жалеет о своём выборе. Что она останется с Роалдом до последнего. И они, обязательно, воплотят в жизнь все свои планы.

- Дети Милены Кавэлли, – задумчиво произнёс Роалд, спустя какое-то время. – Они то, ради чего эта демонесса пойдёт на всё. Странно, конечно, для демона, но… этой странностью можно воспользоваться.

- Но каким образом, Роалд? – рискнула спросить Илдико. – Все дети Кавэлли невероятно сильны – гораздо сильнее своей матери. Конечно, есть ещё младшая дочь – Аккэлия – та, что лишена магии… но я думаю, что в Зиградене её охраняют получше, чем саму Милену Кавэлли.

- Я знаю об этом. Но её дети – это наш единственный шанс вытащить Кавэлли из её миров в наш мир. А вот как это сделать… я подумаю.

Ангелесса кивнула и заметила:

- Знаешь, я ознакамливалась с некоторыми поверьями людей. Ошибаются они во многом, но есть то, в чём они правы. Демоны не могут любить. Даже своих детей. И, честно говоря, я иногда сомневаюсь, что сама Милена Кавэлли искренна в своих чувствах.

Роалд промолчал. Он невольно вспомнил, как одно время проявлял интерес к человеческим религиям. Он не мог назвать себя поклонником данной расы. Ангел считал, что самое большее, на что могут рассчитывать люди с его стороны – терпение и пренебрежение. Но, вместе с этим, их книг он не чурался. Считал, что знания лишними никогда не бывают, кем бы они ни были записаны. Правда, в случае с верованиями, дело было не в знаниях. Роалду просто было любопытно, как раса, никогда не видевшая при своей жизни ни Эдем, ни Преисподнюю, представляет их.

Он тогда выбрал основополагающую книгу самой распространённой среди людей религии. И рассчитывал найти в ней хотя бы долю правдивости. Но на первых же страницах Роалда постигли изумление и разочарование. Перед глазами ангела предстала полная несуразица, лишённая, по его мнению, всякой логики и смысла. Особенно его возмутило описание ангелов. Если верить людям, то Роалд должен был быть бесполым существом, лишённым каких-либо собственных желаний, чья жизнь должна была быть направленна лишь на то, чтобы помогать людям и защищать их от Тьмы. Стоит ли говорить, что книга окончила свои дни в пылающем камине?

Вернувшись мыслями в настоящее, Роалд, вновь, окинул свою помощницу взглядом. Да, она без сомнения была красива – Роалд не мог этого не признать. Точёное личико, великолепная фигура … без сомнения – мечта любого полноценного мужчины. И чтобы там не говорили людские верования, а Роалд был полноценным мужчиной, с вполне понятными потребностями. И в физической близости с Илдико никогда себе не отказывал. Чему последняя была только рада.

«Будь я таким, каким считают меня люди, я бы сбежал в Преисподнюю, к Люциферу, – усмехнулся про себя Роалд. – И думаю, что не я один. Посвятить свою бессмертную жизнь защите жалкой человеческой расы? Это сродни мазохизму».

По большому счёту, ангелам люди были безразличны. Точнее, их интересовали только бессмертные души, покидающие человеческую оболочку после смерти. А так… люди играли роль фигурок и разменных монет в постоянном противостоянии демонов и ангелов. У Роалда было подозрение, что эта раса и были создана именно для этого – быть полем боя, уравновешивать две силы и отвлекать их на что-то иное, нежели убийство друг друга. Но симпатии к людям это, отнюдь, не прибавляло – что со стороны Эдема, что со стороны Ада. У кого-то, правда, бессмертная частица человека вызывала зависть. Ведь, сами ангелы и демоны, если умирали, то умирали окончательно, ничего после себя не оставляя. Роалд считал подобное чувство глупостью. Чему завидовать? Жизни в какие-то жалкие семьдесят-восемьдесят лет? Дряхлым морщинистым телам? А затем бессмысленной вечности на Небесах или в Аду, без самых простых житейских радостей? У Роалда такое вызывало лишь презрительную усмешку.

- Роалд, я тебе ещё буду нужна сегодня? – спросила Илдико. – Ты так внимательно на меня смотришь…

Ангелесса немного неуверенно сделала шаг к Роалду. Тот ободряюще улыбнулся ей. Улыбнувшись в ответ, девушка приблизилась к нему вплотную, и он потянул её за руку, сажая себе на колени. Илдико, с готовностью, прильнула к нему, потянулась к губам мужчины… Роалд поцеловал её нежно, но со всей страстью. Затем, он слегка потянул её за волосы, заставляя девушку выгнуть шею. Его губы заскользили по коже ангелессы, вызывая у той учащённое дыхание и первый стон наслаждения. Руки мужчины огладили стройное тело Илдико, прошлись по груди… Его ладонь проникла под бледно голубой шёлк платья, заскользила вверх, от колена к бедру. Ангелесса с готовностью откликалась на его ласки, и Роалд чувствовал, как желание, словно огонь, побежало по венам. Интересно, что подумал бы автор той дурной человеческой книжонки, которая закончила свои дни в камине Роалда, увидь он эту сцену?

Ангелы не были ни бесполыми, ни асексуальными. В желании секса они не видели ничего запретного или отвратительного. Секс был для них удовольствием, как и для всех остальных рас. Хотя, и относились они к нему несколько по-другому, чем те же демоны. Нет, ангелы не спали лишь с теми, кого любили – Роалд был тому прямым подтверждением. Секс без любви был вполне возможен – только для удовлетворения желания тела. Но дети Белой богини никогда не принуждали своих партнёров. Для них секс не мог быть наказанием или формой власти. Им претили любые извращения или причинение боли партнёру во время секса. Для ангелов здесь могли присутствовать только нежность, трепетность и взаимное наслаждение.

Находясь так близко к Илдико, Роалд невольно читал её мысли. А она мечтала о том, чтобы её кумир, когда-нибудь, её полюбил. «Она, ведь, намного старше меня, а такие глупые и наивные мечты!» – смеялся про себя ангел.

Конечно, ангелы могли любить. И даже люди, в своих верованиях этого не отрицали. Правда, в понимании человеческой расы, любовь ангелов должна была быть направленна только на них. В реальности же, ангелы, не обладая особой привязанностью к людям, любили и желали друг друга. Причём именно так – только друг друга. На другие расы – бессмертные или нет – это чувство не распространялось. И полукровок, одним родителем которого был ангел, в принципе не существовало.

Как это ни парадоксально, ангелы не были моногамными. Чувство любви они могли испытывать сразу к нескольким своим партнёрам. И последние против этого не возражали. Существовали даже такие любовные союзы, с тремя или четырьмя членами. Кроме того, в отличие от расы драконов, которые любили один раз и на всю жизнь, любовь ангела могла пройти. Он мог разлюбить своего партнёра, несмотря на то, что их отношения могли длиться не одну тысячу лет. При этом он мог полюбить кого-то другого и уйти к нему. И ангелы, в таких случаях, не испытывали ни чувства ненависти, ни чувства ревности, ни желания отомстить. Даже если ангел оказался тем, кого оставили. Он принимал всё спокойно, с пониманием… даже тогда, когда его любовь не угасала, а продолжала пылать.

Почему же тогда Роалд был другим? Он не смог спокойно принять то, что Дайона его оставила. Он возненавидел её, он желал мести, он желал, чтобы она страдала… желал всего того, чего ангел желать не мог. В этом смысле он был белой вороной на Небесах. Он испытывал те чувства, которые ангелы испытывали только к своим врагам – тёмным расам. Честно говоря, подобное отличие от сородичей, самого Роалда не сильно беспокоило. Но, иногда, над причинами этого он, всё же, задумывался. Может, создав почти полную копию своей сестры, Дайона, невольно, одарила Роалда не только внешностью, но и чем-то ещё? Ведь, сама Чёрная богиня ничего плохого в чувствах ненависти и мести не находила. А может, в дело вмешался какой-нибудь неизвестный закон мироздания, который не приемлел лишь внешнее сходство? Или сама Дайона, обуреваемая эгоистичными чувствами (ведь, что это, как не эгоизм – создать существо только для замены другого), впустила в свою, от природы светлую силу, что-то иное? Как капля грязи на белоснежном снегу. И эта «грязь» сделала ангела таким? Обуреваемым тёмными чувствами и не испытывающего привязанности к своим сородичам, готового пожертвовать кем угодно, в любой момент? Своего рода, искривлённым, как отражение в зеркале, что расколола одна единственная трещина?

- А если у меня будет ребёнок от Роалда? – услышал мужчина ещё одну мысль Илдико. – Может тогда… он обратит на меня больше внимания?

Роалд еле сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. Да, ангелы могли иметь детей. Но вот чего не знала Илдико, так это того, что сам Роалд такой возможности был лишён. Из-за эгоистичных чувств или ещё чего-либо, Дайона сделала своё «любимое дитя» стерильным. Он не мог иметь детей. Единственный ангел на Небесах, который не мог продолжить свой род… Можно даже предположить, что данный факт был ещё одной причиной ненависти к Милене Кавэлли – матери пятерых детей.

Как и у всех бессмертных рас, у ангелов рождаемость была очень низкой. В среднем, у пары был один ребёнок. Реже – двое. Ну, а тремя детьми в Эдеме никто не мог похвастать. В отличие от своих родителей, которые уже были созданы взрослыми, дети проходили все этапы развития. Пусть и очень ускоренно. У них было беззаботное детство, которое они проводили в садах Рая, но оно заканчивалось по достижению ангелом двенадцати лет. С этого момента он считался взрослым и начинал вести полностью самостоятельную жизнь.

- Роалд... – шепнула Илдико, прижимаясь к нему сильнее. – Хочу тебя…

Роалд её желание полностью разделял, но… «Какого демона ему понадобилось именно сейчас?! – раздражённо подумал мужчина, жестом приказывая недоумевающей Илдико слезть с него. – Столько времени о нём ни слуха, ни духа не было!». Он с самым мрачным выражением лица посмотрел на входную дверь, ожидая пока она отворится и войдёт тот, чей приход он ощутил – серафим Берталан. Высокий изящный ангел, с пепельно-светлыми волосами, стянутыми в тугой длинный хвост на затылке, и светло-серыми глазами, которые, почти всегда, взирали на этот мир с полным безразличием.

- Берталан, – ангелесса почтительно поклонилась серафиму.

- Здравствуй, Илдико, – он чуть улыбнулся одними губами, но его взгляд остался отстраненно-равнодушным.

Потом Берталан посмотрел на Роалда:

- Я помешал?

Роалд скрипнул зубами от досады. Берталан прекрасно понял, что пришёл очень не вовремя. Только вот плевать он на это хотел. И никакого раскаяния он от этого истукана не дождётся.

- Можешь идти, Илдико, – произнёс Роалд, с плохо скрываемым недовольством.

Ангелесса послушно попрощалась и вышла, тоже бросив на серафима весьма недружелюбный взгляд.

- Я не понимаю, зачем тебе эта фанатичка, – как только за Илдико закрылась дверь, произнёс серафим.

- Она преданна мне, – откликнулся Роалд. – Она пойдёт ради меня на всё. И она не будет задавать лишних вопросов или анализировать мои слова. Она идеальный исполнитель. В отличие от тебя.

- Не доволен, что я не подчиняюсь тебе беспрекословно, как она? Нет возражений – найди другого помощника.

- Если бы это было так просто, – недовольно покосился Роалд на собеседника. – Серафима, который бы согласился подчиняться кому-то, найти трудно. Иногда даже я не понимаю, почему ты, всё-таки, со мной.

- Это необычно и интересно, – пожал плечами Берталан. – А я уже слишком долго живу, чтобы меня хоть что-то могло заинтересовать. Ты – смог. Поэтому я здесь, и даже, как ты изволил выразиться, согласен подчиняться тебе. Но ты долго ещё будешь говорить Илдико, что скинешь нынешнюю власть Эдема? Ты же не собираешься этого делать на самом деле. А девочка так ждёт этого…

- Пока она мне нужна, я буду говорить ей это. Тем более что она сама хочет в это верить.

Самому Роалду не было никакого дела до власти в Эдеме. У него не было желания брать её в свои руки или что-то менять. К тому же, он не был против мирного договора с демонами или сотрудничества с ними. И мотивы серафимов он понимал куда лучше, чем эта восторженная дурочка Илдико, которой только и нужно было, что сражаться с Тьмой, и которая готова была пойти за кем угодно, стоило ей пообещать это. В этом плане он был согласен с эпитетом, которым наградил Илдико Берталан – «фанатичка». Это определение подходило ей, как нельзя, лучше. Но именно благодаря этому качеству она была полезна Роалду.

- Такие, как она, если узнают, что им лгали всё время, убивают лжеца. С не меньшим восторгом, чем они этого лжеца обожали, – заметил серафим.

- Думаешь, меня может убить девчонка из чина престолов? Сильно сомневаюсь. К тому же… я не думаю, что до этого дойдёт.

- Рассчитываешь на то, что она тебя простит?

- Нет. Рассчитываю на то, что она умрёт раньше, чем узнает.

- Отправишь девочку на смерть? – впрочем, этот вопрос не вызвал на лице Берталана чувств, похожих на протест или сочувствие – на нём, вообще, ничего не отразилось.

- Возможно. Но только в самом конце моего плана. И если другого выбора не останется. Я же, всё-таки, не изверг.

Берталан с сомнением посмотрел на Роалда. Нет, близнец Милены Кавэлли может и не был «извергом» в прямом смысле этого слова, но… То, что он не совсем нормален (или уместнее сказать – совсем не нормален?) серафим был уверен. Хотя, последнее волновало его меньше всего. Пусть бы Роалд даже, на его глазах, перебил всю верхушку Эдема или ещё кого… Берталан всё равно остался бы с ним. Почему? Потому что интересно…

Берталан был одним из первых, кого создала Белая богиня. Одним из первых детей Эдема. И одним из тех, кого поставили над всеми остальными. Шестикрылый серафим… Когда-то он гордился всем этим – доверием Дайоны, тем, что на него рассчитывали остальные, и что его мнение считалось одним из главных. А потом пришло понимание. Понимание того, что… Белой богине было, просто-напросто, всё равно на своих детей и кто ими правит. Что рассчитывают на него лишь потому, что так положено – он же серафим, он не может быть не прав. Когда Берталан это осознал… он не попытался что-то изменить – нет. Это было ему не нужно. Но энтузиазм, гордость и даже сильные эмоции… всё это куда-то ушло. Не было больше горячего интереса к этой жизни. Временами, он даже самому себе казался безжизненной статуей, которая выполняет свои функции просто на автомате.

Восстание Люцифера заставило Берталана встрепенуться. Он был в восторге от всей этой истории. Чтобы создание Света, вдруг, перешло на сторону Тьмы? Это казалось необыкновенно интересным. Серафиму нравилось разбираться в причинах и мотивах тех, кто перешёл на сторону Люцифера. Кто перешёл на сторону Чёрной богини. Кто, можно сказать, добровольно отказался от своей светлой сущности. Берталан, нисколько, не осуждал их. В нём не пробудилась та праведная ярость, что завладела многими его сородичами. Он даже, в какой-то мере, завидовал будущему повелителю Преисподней и его товарищам. Но, несмотря на это, к Люциферу он не присоединился. Хотя, иногда, в его мыслях и мелькало такое желание. Дело было не в страхе, осуждении или в чём-то подобном. На осуждение Берталану, вообще, было плевать. Просто… он, в большей степени, считал себя наблюдателем, нежели участником каких-либо событий. Наблюдать и записывать… вот что его интересовало. В результате, Берталан стал тем, кто записал всю хронику восстания Люцифера на Небесах и последующее его правление в Преисподней. Эта хроника, до сих пор, хранилась в главной библиотеке Эдема. Только вот… она не была рекомендована к чтению молодым ангелам. Так как Берталан не восхвалял Небеса, не преуменьшал победы Преисподней… Он писал так, как видел, не вставая ни на чью сторону. Из-за чего подвергался критике со стороны остальных серафимов и херувимов. Но на критику Берталан отвечал полнейшим равнодушием.

После ухода Люцифера и его сторонников, Берталан снова заскучал. Ему больше не о чем было писать. Он был бы даже не против отправиться на какое-то время в Преисподнею – совсем новый мир, чтобы написать то, что он увидит. Но мирного договора тогда ещё не существовало, а Берталан, несмотря на всю свою флегматичность, самоубийцей не был. Поэтому ему оставалось только ждать, пока не произойдёт ещё что-то интересное. И это произошло.

В тот день он был в главной библиотеке Эдема – надо было пересмотреть кое-какие записи о восстании Люцифера и кое-что изменить. Но к его изумлению, главная распорядительница сего места, сказала ему, что его рукопись взяли почитать.

«Странно… кто мог её взять? – Берталан был в полнейшем замешательстве. – Рукопись пролежала здесь не одну тысячу лет, никому не нужная. О ней, вообще, мало кто знает, не считая серафимов и херувимов». Последние, кстати, старались, чтобы так было и дальше, не желая, чтобы молодёжь читала то, в чём не было хвалы Небесам и демоны не выставлялись, в момент восстания, такими уж монстрами. Берталан против этого не возражал.

- Давно рукопись забрали? – спросил он распорядительницу библиотеки.

- Нет. Так что, думаю, вернут её не скоро.

- Могу я узнать, кто именно её взял? – личность читателя заинтересовала серафима.

- Конечно, – ангелесса быстро просмотрела бумаги. – Его имя – Роалд. Я его раньше не видела.

- Какого он чина?

- Не знаю, – кажется, женщина сама растерялась от собственного ответа. – Я… забыла спросить.

Берталан изумился ещё больше. Распорядительница главной библиотеки Эдема была обладательницей феноменальной памяти. Она помнила все рукописи, находившиеся в её ведении, помнила всех посетителей по имени и в лицо. И при заполнении документов, когда появлялся новый посетитель, она проявляла скрупулёзность. И такое важное сведение, как чин ангела… она не могла забыть и не записать.

- А, вот тот, кого вы ищите! – радостно воскликнула женщина, махнув куда-то за спину Берталана.

Серафим обернулся. И выразил безграничное, в его понимании, удивление – приподнял бровь. На него смотрела… сестра его Матери – Чёрная богиня. Берталан видел её несколько раз и её лицо он помнил. Ошибиться он не мог. Но… это был ангел. Мужчина. Причём, судя по ощущениям, вряд ли, слабее его самого. В руках он держал ту самую рукопись, над которой когда-то трудился серафим.

- Я не ошибусь, если предположу, что вы автор этой рукописи? Серафим Берталан? – спросил ангел – голос был мужским и Берталан полностью уверился, что это – не Адалисса.

- Не ошибётесь, – ответил он. – Откуда вы узнали о ней и почему она вас заинтересовала?

- Как такое виденье истории может не заинтересовать? – ангел положил бумаги на стол, перед распорядительницей, чтобы она оформила возврат. – Вы, наверное, единственный, кто рассказывает реальную историю, а не пишет то, что положено. Я бы очень хотел поговорить с вами об этом. Если вы не возражаете.

- Не возражаю, – чуть подумав, сказал серафим. – Заодно, вы мне расскажете о своей… необычной внешности.

- Всенепременно, – кивнул Роалд.

И они поговорили. Потом ещё и ещё. Роалд не стал скрывать от Берталана, кем он является. Да серафим и сам уже почти догадался. Но его нисколько это не смутило. Копия Чёрной богини? Занимательно. Ищет способ отомстить Дайоне за то, что она его оставила? Ещё интереснее. В понимании Берталана, Роалд был тем, кто мог разогнать его скуку. А каким образом, большого значения не имело. И если для этого новому знакомому серафима была нужна его помощь… Что ж, он готов был её оказать.

Когда возникла история с Вратами Бездны и Миленой Кавэлли, Берталан ощутил что-то такое, чего давно не ощущал – чувство, очень близкое к восторгу. Врата Бездны – мифическое место. Он и представить не мог, что когда-нибудь у него будет возможность – прикоснуться к легенде… Может даже стать её частью. А уж надежда на то, что у него получится что-то разузнать о Древних богах, которые сгинули задолго до появления Эдема и ангелов, полностью вывела его из своего обычного флегматичного состояния. Берталан начал собирать всю возможную информацию обо всём этом. Он закрылся в библиотеке Эдема, неделями проводил в архивах… Бывал в книжных хранилищах других светлых рас. Всё для того, чтобы найти то, чего Роалд мог не знать. Они даже надеялись, что у них получится разузнать что-то о местонахождении истинного тела Чёрной богиней (раз уж тело Милены Кавэлли было, лишь, временным пристанищем). Но с последним они просчитались. Об этом не упоминалось нигде.

А недавно, Берталан, совершенно случайно, наткнулся в своём доме на книгу, о которой давно позабыл. И он нашёл там кое-что интересное… Он не знал – правда ли то, что в ней написано или это, действительно, только сказка. «Но ведь Врата Бездны, до недавнего времени, тоже считались сказкой, – сам себе напомнил серафим. – Так что… всё может быть». И он пришёл сегодня к Роалду, чтобы рассказать о своей находке.

- Взгляни, – Берталан положил перед Роалдом внезрачную, на вид книгу – маленькую, потрёпанную, без всяких надписей.

- И что я должен увидеть? – мужчина, с некоторой брезгливостью, взял книгу в руки – ему не нравились некрасивые вещи.

- Эта книга принадлежит расе детей Хаоса – анхэвэр, – ответил Берталан, чуть усмехнувшись, заметив реакцию собеседника. – В те времена, когда мы активно их истребляли, я забрал у кого-то из них эту книгу. Но, вернувшись в Эдем, я был разочарован – это оказался, всего-навсего, сборник сказок. Он не вызвал у меня интереса, я забросил его на полку и благополучно забыл о нём. А сегодня он мне случайно попался на глаза.

- И ты решил почитать сказки? – Роалд скептически глянул на Берталана – уж чего-чего, а о подобных пристрастиях у серафима он не догадывался. – Не спорю, конечно, что у тёмной расы, наверняка, могут быть интересные понятия о… сказках, но тем не менее.

- В этой книге есть одна – очень интересная, – серафим даже не обратил внимания на тон Роалда. – Она рассказывает о Вратах Бездны и о том, что от этих Врат существует ключ.

- Ключ? Я считал, что от Врат Бездны не нужен ключ. И что их может открыть либо одна из богинь-создательниц, либо они вместе, – тем не менее, он уже не был так скептически настроен – если Врата из сказки превратились в реальность… почему бы и ключу из сказки не прийти в этот мир.

- Я тоже так считал, – кивнул Берталан. – Но здесь говорится о том, что когда Чёрная богиня создала Врата Бездны, она же создала ключ от них и разделила его на две части. Судя по всему, ключом являются два живых существа. Одно является Тьмой, рождённой Светом. Второе – Светом, рождённым Тьмой.

- Ненавижу метафоры, – пробормотал ангел. – Назвали бы конкретно, кто является частями ключа. Даже если они существуют… как мы их найдём? К тому же, у нас нет уверенности, что эта сказка, на самом деле, не сказка.

- Анхэвэр были самой близкой расой к Чёрной богине. Они знали о ней больше, чем кто бы то ни было, – напомнил серафим. – Они были носителями её силы. Правда, и страдали от того же безумия, что и она.

- Ключевое слово здесь «были». Их представителей не видели уже около тысячи лет – нашими стараниями. Так что, спросить о подлинности этой истории нам не у кого.

Анхэвэр – единственные, кого, со времён исчезновения Древних богов, удалось уничтожить полностью. По крайней мере, существовала большая вероятность этого. Как и сказал Роалд, их давно никто не видел. А даже если кто-то из них ещё и жил, шансов – найти их – было мало. Тем более что внешне они от людей ничем не отличались. А так как человеческая раса последние сотни лет плодилась с ужасающей скоростью, затеряться среди них – не проблема. А анхэвэр, с самого начала, было исчезающе мало – всего-то около пяти сотен. Чем же они так не угодили детям Эдема? Своей способностью. Они были единственными, кто мог создавать порталы во все миры, без исключения. Ангелы боялись, что если они встанут на сторону демонов, Небеса ждёт поражение. Так как беспрепятственный вход на вражескую территорию мог дать значительное преимущество. И высшие чины Эдема приняли решение – избавиться от анхэвэр. Да, они были сильными магами. Особенно, если учитывать силу хаоса в их крови. Но… их малочисленность сыграла на руку ангелам. Кроме того, анхэвэр были одиночками по своей сути – у них не было городов, структуры власти… Говорят даже, что своего мира у них не существовало (хотя на этот счёт и были сомнения). И вся совокупность этих факторов их и сгубила. Ангелы уничтожали их везде, где только встречали. К этому акту присоединились светлые эльфы. Результат – в настоящее время эта раса уже сама являлась, чуть ли, не сказкой – старой и почти забытой.

- Даже если у нас нет уверенности по поводу того, что ключ – не вымысел, мы можем, по крайней мере, предположить, что это так, – сказал Берталан, наблюдая, как Роалд листает страницы. – Кроме того… двери, врата, порталы… Это то, в чём анхэвэр разбирались лучше всех нас, вместе взятых. Да и тратить время просто на то, чтобы писать какие-то сказки, без всякого смысла… не думаю, что они стали бы это делать.

- Почему? – Роалд вернул книгу на стол. – Анхэвэр были довольно странной расой, которая была подвержена безумию. От них можно было ожидать чего угодно. Нелогичные сумасшедшие поступки были для них нормой. И сказки далеко не самое странное их развлечение. Но ты прав. Мы может, по крайней мере, предположить… Только это нам ничего не даёт. Мы не имеет ни малейшего представления – где искать тех, кто является частью ключа.

- То есть, вопроса о том, как этот ключ можно использовать, у тебя вообще не возникает?

- Получить бы его в руки, а там уже решим, – отмахнулся Роалд. – Хм… только вот интересно… Если ключ существует… означает ли это, что Врата Бездны можно открыть только с их помощью? И что сами демиурги, в этом случае, тоже не могут их открыть лишь своими силами?

Если это так, то Дайона тоже должна искать ключ. Если конечно, ей неизвестно его местонахождение. А если она уже знает, где он? Ты же смог один раз попасть в её пространство. Может… попробуешь ещё раз? И расспросишь Мать? – предложил Берталан.

- Невозможно, – отрезал ангел. – Попасть в её пространство не так-то просто. Даже для меня. Слишком много сил на это уходит. Да и наша с ней последняя встреча... – Роалд усмехнулся. – Вряд ли Мать будет рада видеть меня после этого. Ведь, я чуть не убил ту, что так ей нужна.

- Ты про Милену Кавэлли?

- Да. У меня был такой великолепный шанс – убить её… Если бы не вмешался этот проклятый дракон…

- Не торопился бы ты избавляться от неё, Роалд, – вдруг сказал Берталан.

- Это ещё почему? – ангел зло сузил глаза. – Ты, с самого начала появления Милены в этом мире, знал, что я хочу с ней сделать. Так с чего я должен что-то менять?

- Потому что мы не знаем обо всех планах Дайоны насчёт неё. Ты хочешь отомстить обеим сёстрам-богиням, верно? Одной – за то, что она бросила тебя. Второй – за то, что тебя бросили ради неё. А ты никогда не думал о том, чтоМилену Кавэлли можно как-то использовать для этого?

- Нет, не думал. Потому что единственная возможная месть – это смерть Кавэлли, которая нужна и той и другой. Если я избавлюсь от неё, Адалисса не сможет возродиться. А без неё Дайона не сможет открыть Врата Бездны.

- Но ведь… теперь, если учитывать существование ключа, Адалисса не нужна Белой богине для этого.

- Что ты хочешь этим сказать? – нахмурился Роалд.

- Как ты думаешь… Дайоне, в отличие от нас, скорее всего, известно местонахождение тела Чёрной богини. И мне кажется, что она, вполне, имеет возможность – вытащить сущность Адалиссы из тела полукровки и перенести её в родное тело. Так, почему она этого, до сих пор, не сделала? Возможно потому, что извлечение Адалиссы убьёт Милену. А Белая богиня этого, по всей видимости, не хочет. Вопрос – почему?

- Ей нужна сама Милена ещё для чего-то? Нужна живой?

Берталан кивнул:

- Если это так, то нам нужно выяснить – для чего. Вполне вероятно, что… Милена Кавэлли – часть ключа от Врат Бездны?

- С чего ты это взял? – Роалд спрашивал уже без всякого скептицизма – он начинал чувствовать, что его соратник на правильном пути, а интуицией он обладал отменной.

- Милена Кавэлли – дочь смертного человека и Высшего демона. А человеческая раса, несмотря на свой образ жизни… считается Светом. Из-за наличия души. Если Милена унаследовала душу от человеческой матери… по сути, она была рождена Светом. Но, из-за крови своего отца, в конечном итоге, она стала Тьмой.

- Тьма, рождённая Светом… А ведь это, вполне, возможно. Но как выяснить это наверняка? Есть идеи?

- Пока нет. Но с убийством Милены ты бы повременил, Роалд. До тех пор, пока мы, точно, всё не узнаем. – Берталан забрал книгу со стола. – Я попробую поискать книги анхэвэр – может в них ещё будет какая-нибудь подсказка.

- Хорошо.

Берталан вышел из покоев Роалда и направился к себе. На самом деле, он сильно сомневался, что Роалд сдержится и не попытается убить Кавэлли за то время, пока серафим будет искать ещё, хоть какую-то, информацию. Слишком уж сильно Роалд её ненавидел. Самому Берталану Милена была очень интересна. Он был бы не против встретиться с ней, пообщаться. Ведь она была уникумом в своём роде. Дочь человека и демона... Берталан бы, с удовольствием, написал бы о ней хронику, записал бы её историю. Он достаточно много о ней слышал. Больше всего его поражал слух о любви Милены к её детям. По его мнению, кровь демона, в любом случае, должна была преобладать. И, исходя из этого правила, Кавэлли не могла любить – ни своих детей, ни ещё кого-либо. Как и любой демон. У Берталана была даже теория – почему раса демонов была лишена этого чувства. Но Милена выбивалась из всего этого… и серафим очень хотел узнать – почему.

«Но если Роалд её убьёт, я этого никогда не узнаю, – эта мысль Берталану не понравилась. – Остаётся только надеяться, что он внял моим словам, и не будет действовать, поддавшись своим эмоциям и ненависти. Кроме того, Милену неплохо охраняют, так что… может у меня и будет шанс – увидеть её живой».

Была ли Милена, на самом деле, частью ключа – у серафима не было никакой уверенности. И то, что он сам предположил, что Дайона до сих пор её не убила из-за того, что демонесса была нужна ей… тоже было под сомнением. Была велика вероятность, что Белая богиня, всего-навсего, не имела возможности перенести свою сестру в другое тело, до полного её пробуждения. Поэтому Кавэлли и была до сих пор жива. И это не имело никакого отношения к ключу. Но… для Роалда нужна была причина – не убивать Милену – и причина веская. И Берталан её нашёл. Даже если она и не имела твёрдых оснований. Главное, чтобы Роалд в неё поверил. А шанс на то, что серафим прав… был всегда. В конце концов, чем Древние не шутят…

Роалд остался один. Он раздумывал над тем, что ему сообщил Берталан. Сказки анхэвэр… ключ от Врат Бездны… возможность того, что Милена Кавэлли одна из половин этого ключа… Последнее его раздражало. Если это, действительно, так, то Роалд терял возможность – уничтожить Кавэлли и тем самым перечеркнуть планы Матери. Конечно, он мог просто проигнорировать данную возможность, но… слишком это было заманчиво – обладать тем, что может открыть Врата Бездны. Обладать тем, чего так жаждет Дайона. Ох, с каким бы удовольствием он бы смотрел на лицо Матери, искажённое беспомощной яростью. А ведь когда-то он так любил её… любил свою Мать. А сегодня вся эта любовь обратилась в жгучую ненависть. Такую, что он был готов на всё, лишь бы Белая богиня не получила того, что хочет. Лишь бы она не смогла вернуть свою обожаемую сестру.

с самого момента своего создания знал, что он – замена. Белая богиня от него этого не срывала. Да и как тут скроешь, когда ему стоило, лишь, посмотреть в зеркало. Он был создан по образу и подобию Чёрной богини Адалиссы.

Роалд помнил то первое время после того, когда был сотворён. Тогда Люцифер уже был предателем и правил своим собственным миром с теми, кто ушёл с ним. А его Мать затосковала… Нет, не по Люциферу и остальным, кто предпочёл Преисподнею. А по своей сестре. Дайона тосковала так сильно, что решила создать ангела, похожего на её сестру. Им и стал Роалд. Те же глаза, то же лицо… Он стал мужским вариантом Адалиссы. Тот, кого Белая богиня всегда держала рядом с собой. Кого она любила. Так, по крайней мере, считал Роалд. Он думал, что пусть он и замена, но у него это отлично получается – заменять. Что та жизнь, что была у него с Дайоной, будет продолжаться вечность. Но он ошибался.

В конечном итоге, Мать Небес пришла к выводу, что Роалд не может стать для неё тем, кого она желала. Что он – не Адалисса и не может заменить её. Что ей нужна сестра и никто иной. После этого понимания, Роалд попал в опалу. Он стал не нужен своей создательнице. Дайона стала полностью игнорировать его. И, несмотря на все попытки Роалда, вновь, сблизиться с ней, безжалостно пресекала это.

С тех пор, Роалд познал новое для себя чувство – ненависть. Сначала, объектом его ненависти стала сестра Матери. Та, из-за которой он был создан и ради которой он был брошен и забыт. Чёрная богиня отняла у него мать. Отняла сам смысл его рождения. Если бы у него была возможность, он бы уничтожил её. И, может быть тогда, Белая богиня вернулась бы к нему. Но Роалд понимал, что у него не хватит сил – иметь дело с Адалиссой. Как ни у кого бы не хватило в этой вселенной.

Прошло ещё какое-то время, и ненависть Роалда перекинулась и на саму Дайону. Его безуспешные попытки приблизиться к ней… её равнодушие к нему… её уход из Эдема… всё это превратило некогда любящего её ангела, в озлобленное, ненавидящее Белую богиню и, даже несколько безумное, существо. Он стал искать способ отомстить Дайоне. Он стал искать тех, кто встанет на его сторону и сделает всё, что он хочет. Роалд обладал поистине актёрским талантом и сильным обаянием, поэтому сам поиск труда не составлял. Оставалось только выбрать – кто именно мог ему пригодиться. Так, он выбрал Илдико и ещё нескольких ангелов из чина престолов и херувимов. Берталан, правда, из этого правила как-то выбивался. Слишком любил всё обдумывать, слишком был независимым и, вряд ли, пошёл бы ради Роалда на всё, но… серафим Роалду нравился. К тому же, он был очень полезен в плане поиска информации. Даже смог провести параллель между Миленой Кавэлли и частью ключа от Врат Бездны.

Кавэлли… Именно она должна была стать инструментом для мести, который Роалда так долго искал. Когда он увидел полукровку в первый раз, он решил, что она такая же, как он. Создана по образу Чёрной богини. Но чем больше он узнавал о Милене, тем больше уверялся, что это не так. Он не знал, какая магия сделала её лицо лицом Адалиссы, но… она была рождена. Роалд долгое время наблюдал за ней. Он чувствовал, что рано или поздно, кто-то из демиургов появится рядом с ней. А потом выяснилось, что это девчонка, можно сказать, само перерождение Чёрной богини. Что сестра Дайоны живёт в этом теле. И что… она очень нужна Дайоне. Чтобы открыть Врата Бездны. Роалд не знал, для чего именно Белой богине понадобилось открывать то место, где спят давно забытые древние твари, но… он хотел помешать ей. Не по той же причине, что демоны, которые боялись, что Врата и возвращение Адалиссы приведут к гибели всего того, что существует сейчас. Нет, это Роалда совсем не волновало. Его интересовала, исключительно, месть. Чтобы Дайона не смогла осуществить то, что она задумала. Что же касается самой Милены Кавэлли… её судьба, всё равно, была предрешена. Роалд жаждал убить её своими собственными руками. Желательно, на глазах Дайоны, что у него, недавно, чуть не получилось в мире снов, если бы не вмешательство повелителя драконов. К тому же, та ненависть, что Роалд ощущал к двум богиням, спроецировалась и на Кавэлли.

Роалд встал с кресла и вышел из комнаты, покинул дворец, оказавшись в одном из многочисленных садов Эдема. Его тут же чуть не оглушило щебетание многочисленных певчих птиц. Ангел раздражённо поморщился, махнул рукой и… в той части сада, где он был, наступила полнейшая тишина.

- Так-то лучше, – пробормотал он.

Ему всегда было интересно, чем руководствовалась Белая богиня, создавая это место. Ведь, насколько он знал, в мире Древних богов, ничего подобного не было. Иногда, у него было ощущение, что Дайона хотела создать идеальный светлый мир, но в какой-то момент даже перестаралась с этим. А возможно, она просто старалась всё сделать с точностью до наоборот, как её сестра… только со знаком плюс. Хотя, что считать минусом, а что плюсом… мнения расходились всегда. Если Адалисса создала когда-то эгоистов-одиночек, то Дайона создала сплочённую расу, где общая идея была превыше всего. Конечно, среди ангелов попадались исключения, как тот же Берталан или сам Роалд. Или как восставший Люцифер и его сторонники. Но исключения лишь подтверждают правила. Насчёт противоположности миров, созданных богинями, Роалд ничего сказать не мог. Если не говорить об Эдеме и Преисподней, что было бы неверно, так как мир демонов появился гораздо позже, то мир первой расы Адалиссы вообще никто не видел. Можно было лишь предполагать, что если бы мир Детей Хаоса существовал, то он бы, кардинально, отличался от мира Детей Света. И возможно был бы сильно похож на тот мир, который, впоследствии, создала Чёрная богиня для демонов.

Роалд присел на одну из белых мраморных скамеек и огляделся вокруг. Люди различных религий по-разному представляли этот мир. Для кого-то он был полон любви счастья… облаков. Для кого-то это был мир блаженства и спокойствия. Кто-то считал, что здесь праведника ждёт всё то, о чём он мечтал при жизни, но так и не смог достичь. В одном они все сходились – это самое лучшее место во вселенной. Сам бы Роалд так не сказал…

Эдем был прекрасен – с этим сложно было спорить. Хотя, никаких пушистых облаков, на которых бы катались ангелы или души, попавшие сюда, здесь не было. Не было здесь и ангелов во всём белом, играющих на лирах… Да, белый цвет ангелам нравился, но он, отнюдь, не всегда преобладал в одежде. Да и любителей музыки среди них было не то, чтобы много. Кроме того, место, где обитали души умерших и место, где обитали сами ангелы, обычно не пересекались. Роалд, переходя на человеческий язык, сказал бы, что праведники пребывали в резервациях, хотя сами этого и не знали. «Да даже если бы и знали… вряд ли бы имели что-то против» – подумал Роалд.

Сами Небеса утопали в зелени и фонтанах. И птицы, чьё непрерывное пение, периодически, так раздражало Роалда, были здесь повсюду. Причём, ни одной серой птицы здесь не водилось – все яркие, разноцветные. Как и цветы – разных расцветок, форм и размеров. Многочисленные дворцы, в которых жили ангелы высоких чинов… Особняки, в которых жили ангелы чином поменьше… Солнечная и тёплая погода, время от времени сменялась шумными грозами с очищающим проливным дождем и красивыми яркими молниями. Ночи были ясными и звездными, и несли с собой освежающую прохладу. Всё настолько идеально, что Роалда даже тошнило от этого. А ещё он знал, что за этим великолепным фасадом творятся не всегда такие уж светлые дела. На собраниях, на Советах… в кабинетах серафимов и других высших чинов… принимались решения в угоду предсказаниям… плелись интриги за расширение власти… убирались с Советов неугодные, слишком вольно думающие… Так что, по сути, сами ангелы были довольно далеки от идеальности собственного мира. Хотя и твёрдо верили в силу своих убеждений, принципов и идей. Они даже лицемерами себя не считали. Ведь, они радели за Свет и его победу над Тьмой.

Глава 29

Когда я явилась в Пандемониум – во дворец повелителя – Люцифер был в главной библиотеке. Слуги проводили меня до самых дверей. Я повернула массивную ручку в виде волчьей головы и вошла.

Главная библиотека Пандемониума… Это место поражало. Пару раз, когда я здесь бывала, я пыталась, ради интереса, дойти до границ этого помещения, но… у меня не получалось. После третей, безуспешной попытки и многочасовых блужданий, я поняла, что из этой затеи ничего не выйдет. А впоследствии, всё-таки, поинтересовалась у самого Люцифера: «Какую же площадь занимает библиотека?». На что получила ответ, что у неё нет постоянной величины. Библиотека была создана Адалиссой и, по всей видимости, с толикой применения хаоса. Библиотека постоянно менялась: в ней, сами собой, возникали новые стеллажи, шкафы с неизвестными книгами, новые помещения, закоулки… В один день библиотека могла соперничать размером со всем дворцом, а в другой – стать не больше тронного зала. Даже её обстановка не была постоянной. Дерево, металл, золото… всё это сменялось иногда в один миг. Вот ты сидишь в уютном большом кресле, перед камином. Но вот ты встал, а камина нет и в помине, а кресло превращается в жёсткий резной стул из чёрного дерева. То же самое творилось и с книгами. Если ты нашёл нужную тебе, её нельзя было выпускать из рук. А ещё лучше, надо было просто уносить её из библиотеки. Потому что стоило тебе отвести взгляд или, хотя бы, моргнуть, ты мог обнаружить, что твоя книга стала совершенно иной.

Более или менее постоянным пространство этого странного места оставалось вокруг Люцифера. Временами казалось, что оно подстраивается под него. Даёт ему именно то, что он желает. Многие считали, что дело просто в могуществе демона, но… я подозревала, что дело было в отношении Адалиссы к Люциферу. А эмоции такого создания, как Чёрная богиня, запросто могли передаться её творениям.

Пока я шла в поисках своего повелителя по залам библиотеки, которых в этот раз было невероятное множество, я повсюду замечала тёмные фигуры. Ясновидящие и сновидцы Преисподней. В тёмных одеяниях, словно тени, они бесшумно перемещались по библиотеке. Многие из них были слепы – плата за возможность предвидеть будущее. Но, тем не менее, каким-то образом, они понимали, что написано в книгах, что попадали к ним в руки. И эти демоны, которые обладали возможностью предвидеть, были единственными, кому позволялось приходить сюда, когда они хотят и читать (если это можно так назвать) то, что они хотят. Но… в этот раз, в названиях книг, что я успевала прочитать, и которые интересовали демонов, везде были слова: «врата», «демиурги», «древние боги». «Они тоже ищут выход, – подумала я. – Интересно, удалось ли им выяснить что-нибудь новое?». Но спрашивать их было бесполезно – они бы, всё равно, не ответили. Эти странные демоны говорили лишь с повелителем. С другими они говорили, лишь, тогда, когда кто-то приходил к ним за конкретным предсказанием и платил за это. В остальное же время ответом их всегда было молчание. Я даже подозревала, а не было ли это ещё одной платой за способность? Жить в молчании и ни с кем не разговаривать, кроме повелителей?

В какой-то момент мне показалось, что я увидела ту самую демонессу, которая предсказала мне смерть моего старшего сына, если тот останется со мной. И у меня, вдруг, появилось почти непреодолимое желание, подойти к ней и спросить: «Действительно ли Дайона могла найти моего ребёнка? А если – да… распространялось бы пророчество двадцатилетней давности на это время?». Порыв я, конечно, тут же подавила. Кроме того, ясновидящая, так похожая на ту – из моего прошлого – уже скрылась из виду. «Да и чтобы изменилось, если бы она и ответила? – я мысленно усмехнулась. – Я, ведь, сама давно пришла к выводу, что если бы встреча с моим сыном и сыном Кая и произошла, ничем хорошим это бы не закончилось. Так зачем спрашивать? Для подтверждения собственных выводов? Глупо. Как будто нет более важных причин для беспокойства». И я пошла дальше, больше не обращая внимания на безмолвные тени.

Когда я нашла Люцифера, он был не один. С ним, за большим массивным столом, сидел один из Верховных демонов. Внешность его была… довольно экзотична. Очень высокий, даже по меркам рослой демонической расы, крепкий. Медно-красные волосы, длиной до пояса, собранные в хвост, очень констатировали с абсолютно чёрной, как уголь, кожей. Кроме того, у демона были необычные глаза. Светло-синие, фосфоресцирующие, как у совы или кошки, даже при ярком свете. Необычность его образа притягивала. Его хотелось коснуться – провести ладонью по чёрной коже, запустить пальцы в красные волосы, посмотреть прямо в эти светящиеся глаза. Но каждый раз благоразумие меня останавливало. Да, иметь дело с любым Верховным демоном – это играть с огнём. С прекрасным пылающим огнём, который тебя пожрёт при малейшей оплошности. И ощущение опасности, исходившее от этого мужчины… было для меня слишком велико. Даже Аббадон не вызывал у меня подобного чувства. Это было что-то сродни лицезрению стихийного бедствия. Смерч или цунами – глядя издалека, захватывает дух и поражает своей разрушительной красотой. Но не приведи Тьма, оказаться к нему слишком близко, попасть под его разрушительную мощь. Это был Зарах Тараг. Принц Вечной Ночи, Тьмы и ненависти, как его называли.

Зарах был одним из наиболее влиятельных демонов Преисподней. Можно сказать, что он был практически наравне с Вельзевулом. И в некоторых человеческих религиях, этого демона даже называли родным братом Люцифера. Безосновательно, конечно, но это показывало, сколько силы и власти имел Зарах в мире демонов. Что даже люди обратили на это внимание.

Свой титул «Принца ненависти» он оправдывал с лихвой. Казалось, он ненавидит всё живое в существующих мирах. И своих собратьев-демонов в том числе. Сам Люцифер не являлся для него исключением. Да, для демонов испытывать чувство ненависти к сородичам, вполне, естественно. Дай им волю, и они бы, с радостью, уничтожили друг друга. Те же Лилит и Махаллат. Или Вельзевул с Аббадоном. Но, Верховные были вынуждены сосуществовать, держа под контролем свои стихии. Для сохранения баланса, для существования миров. Они сотрудничали друг с другом, заключали союзы, действовали заодно. Зарах же всегда действовал в одиночку. Его ненависть была столь велика, что даже кратковременные союзы с ним были невозможны. Поэтому большую часть времени он проводил в собственном герцогстве, на территории которого находился один из городов для человеческих душ, терроризируя своих подчинённых демонов, и эти самые души, заодно.

Но появляясь в Пандемониуме, Зарах вёл себя так, как не смел даже Аббадон. Он регулярно испытывал терпение и силу Люцифера на прочность. Не соглашался с повелителем, спорил с ним по поводу и без… до тех самых пор, пока Люцифер не ставил его на место и не вынуждал Зараха подчиниться. А потом всё повторялось заново. Я удивлялась, как всё-таки Люцифер его ещё не убил за подобные выходки. Ведь, у всякого терпения существует предел. Хотя, глядя на Люцифера, в последнем я начинала сомневаться: «Может, предела, всё-таки, и нет?».

Вот и сейчас Верховный демон сидел, вальяжно откинувшись в кресле, демонстративно уложив на стол ноги, в тяжелых сапогах с окованными металлом носами. В сапоги были заправлены черные джинсы. Так же на нём была чёрная джинсовая безрукавка, оставляющая открытой мускулистые руки и мощную грудь. Широкий кожаный ремень с заклёпками, два ряда крупно звеньевой цепи закреплённой на джинсовых петлях, и серебряная цепь с рубиновым подвесом на шее, гармонично довершали образ. Зарах – единственный, известный мне, Верховный, предпочитающий одеваться в джинсу. Как правило, эту нехитрую и удобную во всех отношениях человеческую одежду, предпочитали демоны-контрактники, охотники за человеческими душами, те, кто основное своё время проводит среди людей. Вообще, мода в Преисподней – это смешение всех стилей и культур всех эпох – каждый одевался, как хотел, в соответствии со своими предпочтениями. Тот же Велиар предпочитал изысканные костюмы-тройки, поддерживая образ успешного денди. Абигор, за редкими исключениями, носил плотную кожу – одежду воина, защищающую тело и не сковывающую движений. Асмодей же любил свободную одежду, легко снимающуюся с тела. А Лилит облачалась в исчезающе маленькие шорты и топики: с её восхитительной фигурой носить что-то более закрытое – просто преступление.

И это не предел. Были у демонов в ходу и звериные шкуры, и кожаные куртки с заклёпками, и платья с корсетами, и длинные переливающиеся складками ткани туники, и мини, и макси, и что-то совершенно невообразимое.

Мой взгляд с Зараха переместился на Люцифера. Рассыпанные по плечам длинные волосы, свободная чёрная рубашка, с расстёгнутым вором, и жёсткими высокими манжетами, скреплёнными запонками с чёрными алмазами. Узкие чёрные брюки, заправленные в сапоги тонкой кожи, завершали аристократический образ. Я, невольно, задержала дыхание – всё же повелитель Преисподней был очень красив. Красив без капли смазливости, жёсткой красотой сильного мужчины.

«Милый влюблённый мальчик…Мой восхитительный юный демон…» – пронеслось в моей голове. И я сделала немало усилий, чтобы моё лицо оставалось бесстрастным. Бесстрастным, в то время как я чувствовала… чувствовала столько эмоций! Не моих – Адалиссы. Некая снисходительность к этому молодому демону… привязанность… восхищение от того, каким он смог стать в том мире, что я отдала ему. «Нет, не я! Я никакого мира ему не отдавала! Это была Адалисса! Это её чувства!». В этот момент я испытала страх. Одно дело полностью «уходить» в воспоминание Адалиссы… ощущать его всем своим существом. И совсем другое, когда ты уже в реальном мире продолжаешь ощущать её… быть ею… не отделять себя от неё. Когда она выходит на первый план, отсекая тебя от твоих собственных эмоций.

Чувство страха продлилось недолго. Какое-то мгновение и я, снова, полностью была собой. Не было чужих чувств, чужих мыслей. Только Ледяная королева перед своим повелителем и больше никого. И я была рада, что давно научилась скрывать свои чувства. Что Люцифер ничего не заметил за те несколько секунд, за которые страх чуть было не взял верх над всем остальным. За которые страх едва не заставил меня признаться, что Адалисса начала делиться со мной своими воспоминаниями.

«Нет, говорить ещё рано! – с упрямством думала я. – Это ещё не зашло слишком далеко! У меня ещё есть время. Время, чтобы найти способ выжить. А Люцифер, если узнает, может мне его и не дать…».

- Повелитель, – я склонилась перед демонами. – Господин Зарах. Я…

- Оставим церемонии, – оборвал меня повелитель, жестом приказывая мне встать. – Сейчас не до них. Зачем ты пришла? Есть новая информация о богинях или Вратах Бездны?

Я встала и заговорила:

- Простите, повелитель, я не знаю – связана ли моя информация с Вратами или с богинями. Но она, точно, связана с Небесами, – я замолчала на мгновение, размышляя, стоит ли говорить о Роалде при Зарахе, но решила, что выбора всё равно особого нет. – Тот ангел, из сна Дайоны, который похож то ли на меня, то ли на Адалиссу…

- Ангел с лицом Чёрной богини? – перебил меня Зарах, и посмотрел на повелителя. – Тот, о котором ты, спрашивали меня недавно, Люцифер? Не видел ли я подобного? Как ты его называл? Роалд?

Я внутренне напряглась, ожидая дальнейшего развития событий. Я не знала, какие отношения существуют между повелителем и Верховными демонами, когда они находятся, так сказать, в своём кругу. Но «тыкать» повелителю при поданных, и панибратски обращаться по имени – такого никто из Верховных себе не позволял. Никто, кроме Зараха. И то, что Люцифер не спустит этого ему – сомнений не вызывало.

«И Зарах, ведь, это тоже знает, – с некоторым изумлением подумала я. – Почему же он каждый раз так старательно нарывается на неприятности? Ждёт, что когда-нибудь, Люцифер всё-таки его убьёт? Или… ждёт когда Люцифер совершит ошибку?». Последнее, правда, казалось маловероятным. Это в мире людей, когда король стареет, он становится немощным и, чаще всего, его смещают молодые наследники. Демоны же не становятся слабее со временем – только сильнее и опытнее. И Люцифер никогда и никому не отдаст свою власть, свой трон. И, при этом, он никогда не будет недооценивать своего противника. По крайней мере, я это видела по Зараху. Сколько тысячелетий прошло с тех пор, как этот демон впервые показал свой характер? У многих бы за столь долгое время уже бы притупилась бдительность. Привычка… то, что губит многих. Ты привыкаешь к чему-то настолько сильно, что когда происходит что-то неожиданное, ты теряешься и не можешь дать отпор. Ты ослабляешь внимание, не используешь уже столько усилий, как прежде… а кто-то этого и ждёт. Ждал ли подобного Зарах? Даже если и так, повелитель Преисподней его ожиданий не оправдывал.

Стоило Верховному демону закончить фразу, как он вывалился из своего кресла, скорчившись на полу от боли. Я непроизвольно поморщилась – меня задело лишь краем эха той силы, которую Люцифер сейчас использовал на своём обнаглевшем подчинённом. Но я осознала, что эта магия запросто лишила бы жизни любого Высшего демона. Причём, мгновенно. Верховный же даже смог поднять глаза и с ненавистью посмотреть на Люцифера. С ненавистью но, вместе с этим, с покорностью. Он проиграл. Опять.

- Снова забываешься, Зарах? – тем временем спокойно поинтересовался повелитель демонов.

- Уже нет… повелитель, – мужчина поднялся на ноги – магия повелителя отступила от него – его потряхивало, но садиться в кресло не торопился. – Да как я могу… забыться перед вами?

Я, едва заметно, покачала головой: «А ведь в голосе, тем не менее, ирония. И он прекрасно осознаёт, что Люцифер её слышит. Он совсем не ведает страха? Или, хотя бы, чувства самосохранения?».

Но Люцифер, как будто, не обратил на тон Верховного демона никакого внимания и вернулся к разговору со мной:

- Этот ангел… Ты что-то узнала о нём?

- Можно сказать и так, повелитель, – я мельком глянула на Зараха, который сделал несколько шагов в мою сторону. – Судя по всему, Роалд очень хочет встретиться со мной в реальном мире – независимо от моего желания. Несколько дней назад в Зиграден проник ангел. Он смог попасть в мир демонов при помощи магического артефакта.

Я, вновь, невольно задержала свой взгляд на Зарахе. Мужчина начал бродить от стола, к книжным стеллажам и обратно, как тигр по клетке. Его движения – резкие, быстрые, неспокойные… несколько нервировали меня. Цепочки у него на бедре тихо побрякивали в такт шагам. А его светящиеся глаза, которые, время от времени, прожигали меня внимательным заинтересованным взглядом хищника, заставляли ощущать себя ещё неуютнее. Поэтому я поспешно обернулась к Люциферу. Его холодный взгляд, и полное спокойствие… почему-то, это внушали мне уверенность. Пусть и несколько подпорченную «вмешательством» воспоминаний Адалиссы в самом начале.

- До сегодняшнего дня у Небес не существовало магии, позволяющей им попасть в Преисподнюю, – повелитель демонов нахмурился, Зарах же заинтересованно прищурился. – Во всяком случае, о ней ничего не было известно. Так, что за артефакт? Случайно, не из старых артефактов, созданных анхэвэр?

Предположение Люцифера было небезосновательным. Давно сгинувшая раса, созданная Адалиссой, имела способность перемещаться между любыми мирами беспрепятственно. Что им могло помешать создать артефакт с такой способностью? Но, не в этом случае.

- Нет, повелитель. Этот артефакт был создан, непосредственно, в Эдеме – ангелами. Пока я не могу сказать – кем конкретно, но… есть вероятность, что создателем является сам Роалд. Что я смогла выяснить точно, так это то, что артефакт одноразового действия и после использования он самоуничтожается. И ещё… для создания требуется жертва – Высший демон. Жизнь одного демона даёт один артефакт-портал.

Обычно холодный взгляд Люцифера стал просто ледяным, он чуть подался вперёд в своем кресле:

- Хочешь сказать, ангелы использовали моих подданных для создания своих артефактов?

- Да, повелитель. Правда, у меня сложилось ощущение, что это произошло без ведома ангельской верхушки, – осмелилась я выдвинуть своё предположение.

- С чего такие выводы? – спросил, переставший метаться, Зарах.

Люцифер покосился на него, но одёргивать не стал. Значит, повелителя это тоже интересовало, поэтому я ответила:

- Когда я разговаривала с пленником, он сообщил что действовал по приказу Роалда. Но, во-первых, он сам никогда Роалда в глаза не видел. И, вместе с этим, этот ангел Роалда боготворил и был готов умереть ради него. Из чего можно сделать вывод, что ангела подвергли магическому гипнозу. И мой ерат это подтвердил. А, во-вторых, ангел не смог назвать чин Роалда – он не знал. Если бы всё происходило по указке херувимов или серафимов… я думаю, не был бы нужен ни гипноз, ни такое количество недомолвок и тайн. Кроме того, действия моего пленника подрывают существование мирного договора с Небесами. А мирный договор был обоюдной инициативой. У властителей Небес нет резона ставить под угрозу мирное существование. Тем более, они прекрасно осознают, к чему может привести вторая война Небес и Ада.

- И какой приказ был у твоего пленника? – спросил Люцифер.

Зарах снова принялся бродить вокруг стола и между ближайшими стеллажами. Казалось, что его собственная кипучая сила не даёт ему сидеть смирно.

- Он должен был использовать артефакт на мне. Чтобы отправить меня в Эдем, а самому остаться здесь и принять смерть – артефакт, за раз, может перенести только одного. Так как это был приказ Роалда, думаю, артефакт отправил бы меня в какое-то конкретное место, где бы меня и ждал ангел. Но, если бы всё произошло по плану… конфликт с Эдемом был бы неизбежен, верно?

- Верно, – кивнул Люцифер. – Если и не с моей стороны, то со стороны Ферокса – точно.

- Может, это и есть цель Роалда? Расторгнуть мирный договор? – предположила я.

В том, что всё было сделано лишь для того, чтобы заполучить меня, я сильно сомневалась. Такое можно было бы сделать разве что из личной неприязни. А никаких конфликтов с Роалдом у меня не было. Не стал бы он рисковать мирным договором, если бы это не было ему нужно. Не безумец же он, в конце концов.

- Если этот Роалд своими действиями хочет развязать очередную войну, – сказал повелитель, – то он либо не осознаёт масштабов последствий этого, либо осознаёт, и он хочет этого. В таком случае, никакая Дайона с Вратами Бездны не понадобилась бы для апокалипсиса в этой вселенной. Либо, есть ещё вариант, что Роалду не нужна война, но он хочет сменить власть в Эдеме.

На последнем предложении я посмотрела на Люцифера с недоумением:

- Простите, повелитель, но… я не понимаю, как можно сменить власть на Небесах с помощью моего похищения.

- А должна бы понимать, – усмехнулся Люцифер. – Ты проводишь в мире драконов столько же времени, сколько и в мире демонов. А Реншаар несколько сильнее подвержен, так называемым, дворцовым интригам, нежели Пандемониум.

- Это так, – согласно кивнула я, и призналась. – Но я считала, что Небеса этому не подвержены вообще.

- Тебе получше надо изучить наших врагов. И не с помощью книг, а желательно разговаривая с теми, кто имел с ними дело или был им. Думаю, твои покровители будут не против – просветить тебя. Что до ангелов… Ими, по сути, правит Совет, куда входит верховная триада – серафимы, херувимы и престолы. И интриги среди них, отнюдь, не редкость. И я знаю, что есть те, кого нынешняя власть не устраивает из-за политики терпимости тёмных рас. И для них слова «нарушение баланса» мало что значат. Они не верят, что его последствия будут столь ужасны. Мало того, они верят в то, что если уничтожить полностью Тьму в этой вселенной, то повсюду навсегда воцарится благодать, – демон презрительно скривился. – Эти идиоты думают, что последствия нарушения баланса лишь страшные сказки. К таким может относиться и Роалд.

- А есть ещё один вариант, – вновь, подал голос Верховный демон, чьё метание по библиотеке начинало раздражать. – Что Роалду нет дела ни до мирного договора, ни до власти. И что его не интересуют последствия твоего похищения. Главное – заполучить тебя.

- Но зачем? – удивилась я. – Да, он с неприязнью относится к Дайоне. И ко мне, как и к любому демону. Но придумывать столь сложный план: с артефактами, идейным самоубийцей и всем остальным… не слишком ли это, чтобы заполучить меня? Разве что… А ангелы психами бывают?

- В обитаемых мирах бывает всё, – задумчиво протянул Люцифер. – В любом случае, мы не будем терпеть того, что Высших демонов приносят в жертву ради магии порталов.

- Выдвинете ноту протеста, повелитель? – голос Зараха был пропитан плохо скрываемым сарказмом. – Если мы сами приходим к выводу, что нынешняя власть Эдема не имеет к этому никакого отношения, то какой в этом смысл?

- У нас на руках один из этих артефактов, как я понимаю. Это довольно весомое доказательство, особенно с учётом того, что изучив такой артефакт, возможно, удастся установить и его создателя. Проигнорировать это херувимы не смогут. Но, если у тебя есть конкретное предложение, то говори, – Люцифер не обратил на тон своего вассала никакого внимания. – Если же нет, то заткнись.

- Но разве Кавэлли уже не назвала потенциального создателя? Роалда? Я был бы не против, если бы вы позволили мне уничтожить его. А уж как его найти… Это проблемой точно не станет.

Зарах разве что не облизнулся при последних словах. Такие приказы он был готов выполнять без всяких пререканий. Он любил убивать. Таким образом, он давал выход жившей в нём ненависти ко всему живому. А уж ангелов он ненавидел если и не сильнее, чем своих же собратьев, то, по крайней мере, также сильно. Он веселился, убивая. Он этим жил. Ему, по сути, и повод то был не так уж и нужен.

- Нет, Зарах, – Люцифер же не собирался давать ему того, чего Верховный демон так жаждал. – Убивать Роалда мы пока не будем. Я хочу выяснить кто он такой, и как замешан во всей этой истории. Это всё, что ты хотела рассказать, Милена?

- Нет, повелитель. Пленённый ангел назвал имя. Ангелесса из чина престолов – Илдико. Именно она рассказала этому… потенциальному самоубийце о Роалде. И именно после общения с ней он решил, что Роалд – его божество. Думаю, она являлась той, кто наложил магию гипноза.

- Илдико, – протянул повелитель преисподней. – Знакомое имя… – Люцифер задумался на несколько секунд, кивнул собственным мыслям. – Да, Илдико я знаю. Она одна из тех, кто выступал против заключения мирного договора. Это уже кое-что…

- Я тоже её знаю, – вставил Зарах. – Встретился с ней в одной из последних битв той войны с Небесами. Такая… яростная воительница, и не скажешь, что ангелесса – сражается как одержимая… Уж она-то точно не верит ни в какое нарушение баланса и только и жаждет, что разорвать нам всем глотки. Жаль, я не убил её тогда – отвлёкся на одного херувима. Вот его я убил.

- Да, своему делу эта девчонка преданна, – согласился Люцифер. – Только, вместе с этим, такие как она, легко внушаемы. Дай Илдико то, что она хочет… пообещай расправу с демонами… и она на всё согласится. И пойдёт за любым, кто ей это предложит. Так что, подданный из неё отвратительный.

- Хуже, чем я, повелитель? – с неподдельным интересом спросил Зарах, который даже перестал ходить кругами, остановившись.

Люцифер смерил его, непонятным для меня, взглядом:

- Хуже. Ты не дурак, Зарах, в отличие от Илдико. И идёшь ты только за силой – за тем, кто сильнее тебя. А она идёт за обещаниями. У тебя всё, Милена?

- Да, повелитель.

- Тогда, можешь идти. И… – он немного помолчал, – будь осмотрительна. Я не знаю, зачем ты нужна Роалду, но мне бы не хотелось, чтобы он тебя получил.

- Мне бы тоже, – непроизвольно вырвалось у меня, но я тут же опомнилась, и поклонилась. – Разумеется, повелитель.

- Если ты не хочешь, чтобы этот ангел добрался до Кавэлли, – снова встрял Зарах. И снова обратился к Люциферу на «ты», – зачем ты её отпускаешь? Запри её в своём дворце. Сюда точно ни один белокрылый сунуться не посмеет, – Верховный чуть помолчал, и примирительно добавил. – Повелитель.

Я замерла, не зная чего ожидать. Надо ли говорить, что предложение Зараха не вызвало у меня восторга. Люцифер глянул на демона прищуренными глазами. На секунду его челюсти сжались так, что на скулах проступили желваки. Повелитель Преисподней поднялся из своего кресла, поворачиваясь к Зараху.

- Иди, Милена, – бросил он, но смотрел при этом на чёрного демона.

Тот тоже выпрямился, возвысившись над своим повелителем на пол головы.

Я поклонилась ещё раз, и поспешила покинуть библиотеку. Быть свидетельницей очередной выволочки, которую Люцифер устроит Зараху, мне не хотелось. Во-первых, я опасалась той магии, какую использует Люцифер – стоит ему хоть на секунду ослабить контроль, и я обращусь в пыль. А во-вторых, Зарах – Верховный демон, а Верховные демоны очень не любят тех, кто стал свидетелем их бессилия.

Прошло несколько дней с тех пор, как я была у Люцифера. Я становилась всё более раздражительной. Я чувствовала, что начинаю терять самообладание. Я терялась в эмоциях – эмоциях страха и паники. Я путалась в собственных чувствах и мыслях – о Кае, о Фероксе. Кроме того, я чувствовала сознание Адалиссы всё явственнее и ярче. И воспоминания Чёрной богини… они продолжали меня преследовать. Я-то надеялась, что на одном пока всё и остановится… хотя бы ненадолго. Но я ошиблась. Я начала вспоминать то, чего никак не могла помнить. Вспоминала события, происходившие задолго до моего рождения и даже до рождения Кэтэрины. Временами мне казалось, что они более реальны, чем даже моя собственная жизнь. И этих воспоминаний становилось всё больше. Я чувствовала, что настанет момент, когда память Адалиссы полностью вытеснит мою. И тогда я просто исчезну. В этом теле останется только личность Чёрной богини. Я не знала, сколько у меня осталось времени. Не знала, но упрямо и отчаянно гнала от себя мысль – рассказать об этом кому-нибудь. Хоть Люциферу, хоть Фероксу. Даже понимая, что тем самым я подвергаю всех опасности.

- Госпожа Милена, – в один из этих мрачных для меня дней, ко мне зашёл Драйк. – У меня для вас новости.

- Снова что-то случилось? – устало спросила я.

Да, – кивнул он. – У нас ещё один гость из представителей светлых рас. В этот раз – светлый эльф. Он смог проникнуть во дворец. По всей видимости, он что-то или кого-то искал, но ему не повезло – он наткнулся на меня.

Я еле сдержалась, чтобы не выругаться сквозь стиснутые зубы: «Сперва ангел, теперь светлый эльф… Да что им, намазано чем-то в моём Зиградене?!».

- Где он? – тем не менее, я поднялась со своего кресла, с намерением сразу же разобраться с ещё одной, неожиданно возникшей, проблемой.

- В ваших темницах, госпожа. Мне сопроводить вас?

- Не стоит, – отмахнулась я.

Я была раздражена… нет, я была откровенно зла, когда шла к темнице. Сейчас у меня каждая минута была на счету. И тратить драгоценное время на какого-то остроухого шпиона (а кем он ещё мог быть)? Это выводило из себя. Злило. Но, я была правительницей Зиградена. Чтобы со мной не происходило, а свои обязанности я должна была выполнять. Зиграден – мой город. И если кто-то в него вторгается без моего позволения, мне нужно с этим разобраться.

Я зашла в темницу. Эльф стоял, прикованный цепями за руки. Совсем молодой – возможно, даже младше меня. Типичный представитель своей расы: светловолосый, высокий, стройный, точёное лицо с красивыми чертами, золотые искры в голубых глазах. Он стоял прямо, гордо… в глазах не было и тени страха. «Пока, нет» – усмехнулась я про себя. Эльфа ещё никто не допрашивал и не пытал. Неудивительно, что он выглядел столь смелым.

Я закрыла за собой дверь и подошла к эльфу. Он окинул меня взглядом, и в его глазах полыхнула ненависть:

- Сама Милена Кавэлли! И чем я заслужил столь великую честь?

- Ты и сам прекрасно знаешь – чем. Заявился в мой город, вот так беспардонно. Более того, пролез во дворец правительницы, – я покачала головой. – Не слышала, что светлые эльфы склонны к суициду.

- Двадцать лет назад ты тоже не спрашивала разрешения у нашего Великого короля, Кавэлли, – в голосе парня клокотала, еле сдерживаемая ярость – он, действительно, меня ненавидел… всей своей светлой сущностью. – Ты пришла в наш лес… и убила столь многих!..

- Великого короля? – мои губы тронула усмешка. – Этот «великий король» погиб от рук импульсивной девчонки, Высшей демонессы – даже не Верховного демона. А его голова теперь красуется во дворце Люцифера. Да, я приходила в ваш Светлый лес. И, как я помню, в самом начале, предлагала исправить ту оплошность, что совершила ваша раса. Но, ведь, вы отказались. И что мне оставалось?

- Ты убила всю королевскую семью, в том числе и маленького принца! Чем тебе помешал ребёнок?!

- Ничем. Мне просто захотелось его убить. И потому, что я могла это сделать. Но мы с тобой не с того начали. Для начала, назови своё имя.

Я была готова к тому, что эльф, как и тот ангел, что был у меня не так давно, откажется называть себя. Но ошиблась.

- Айорверт, – произнёс он, даже не раздумывая.

- Айорверт, значит. И что же ты, Айорверт, забыл в мире демонов? Как-то слишком уж ты далеко оказался от своего любимого Светлого леса. Тебе так не кажется?

- Я пришёл за тобой, Милена Кавэлли.

Такого прямого ответа, и вот так сразу, я совсем не ожидала. Я даже немного растерялась. Но тут же взяла себя в руки.

- И что же тебе от меня нужно?

- Так же, как ты забрала голову нашего короля из Светлого леса, я пришёл забрать из Зиградена твою.

А вот это было ожидаемо. Светлый лес я живой не интересовала. И за все эти годы эльфы предпринимали несколько попыток убить меня. Но… я с сомнением оглядела эльфа. Айорверт выглядел совсем не тем, кого могла бы отправить знать Светлого леса и его нынешний король за моей жизнью. Они посылали сильнейших магов, опытнейших воинов… Но, послать этого мальчишку? Это было даже не смешно. У него, изначально, не было никакого шанса. Уже то, что он смог проникнуть в Зиграден и какое-то время пребывать в нём незамеченным, было чудом. Такойубийца по мою жизнь… это показалось, без преувеличения, унизительным.

«Хотя, если предположить, что этот парень – идейный самоубийца-доброволец, то всё, вроде, логично, – размышляла я. – Пришёл сюда, никому и ничего не сказав, наслушавшись историй про страшную и ужасную Милену Кавэлли. Воспылал чувством справедливости и вот он здесь. Но есть одна загвоздка, – я нахмурилась, посмотрев на Айорверта более внимательно. – Не мог эльфёнок, которому, едва ли, больше пятидесяти лет, проникнуть в Зиграден без посторонней помощи. По крайней мере, без помощи одного сильного мага. Ведь, здесь надо и охранные заклинания пройти, и ещё заставить какого-нибудь демона провести тебя через портал. Нет, в одиночку это сделать невозможно».

- Кто тебе помог попасть сюда? – догадки догадками, но им надо подтверждение.

- Никто, – твёрдо сказал Айорверт. – Ни мои родители, ни друзья не знают, что я здесь.

- Лжёшь. При тебе не нашли ни одного магического артефакта. А твоя собственная магия слишком слаба, чтобы ты с её помощью мог проникнуть в мир демонов. Кто тебе помогал? – повторила я свой вопрос.

- Никто. Я всё сам сделал. Проник в мир демонов, в Зиграден… лишь бы добраться до тебя. А одно лишь желание, иногда, творит чудеса, – эльф, вдруг, резко поддался вперёд, но цепи удержали его на месте – только теперь, из-за того что я стояла рядом, он был так близко, что длинные пряди его волос касались моего лица. – Светлый лес ненавидит тебя, Милена Кавэлли. И он жаждет справедливости. Возможно, сама Мать Светлого леса направляла меня, что я смог оказаться к тебе настолько близко. Если бы не эти цепи… Ты принесла столько горя моим собратьям… и пусть я этого не застал, но я ненавижу тебя не меньше.

- Не застал? – с искренним любопытством переспросила я, даже не отшатнувшись от резкого выпада Айорверта. – Был в отъезде или… ещё не родился?

Эльф угрюмо молчал. И я поняла, что верен второй вариант: «Ну, точно, мальчишка! Совсем сопляк! О чём он только думал?! И о чём думал тот, кто оказал ему помощь? Не верю я в силу… желания».

- В любом случае, ты понимаешь, что если не признаешься в том, кто помог тебе, я буду тебя пытать? Ведь, мне нужны ответы на вопросы, а не сказки о помощи Матери Светлого леса.

- Всё, что я хотел тебе сказать, Кавэлли, я уже сказал.

- Ясно, – я вздохнула. – Что ж… другого я и не ждала. Но тебя, ведь, никогда не пытали, не так ли, мальчик? – я заметила, что эльф вздрогнул от последнего слова – ему явно не понравился намёк на его возраст. – Ты даже не представляешь, что это такое.

- Ты меня не запугаешь! Я не боюсь боли! – гордо вскинул голову Айорверт.

- Ещё один… с пафосными речами, – поморщилась я, вспомнив ангела. – Знаешь, совсем недавно в мои темницы попал ангел. Так вот, он говорил то же самое. Он, по крайней мере, имел понятие, о чём говорит, но это знание ему не помогло – он рассказал всё, что я хотела знать. Ладно, повиси тут пока, а завтра продолжим разговор.

Заканчивать с ним сегодня мне не хотелось – пусть побудет в камере, ощутит на себе её влияние, почувствует, как тянут из него силы стены. Кроме того, меня посетила мысль, что Келл будет интересно изучить этого светлого эльфа. Тёмный у неё уже был. Вряд ли у них, конечно, будет какая-нибудь разница в физиологии, но… ведь, магия у них разная. Может она как-то влияет на скорость их регенерации? «Даже самой стало интересно, – улыбнулась я своим мыслям. – Кажется, Келл заражает меня своей тягой к изучению нового».

Я вышла из темницы, пошла по коридору к лестнице. И тут… запнулась, у меня закружилась голова. Я облокотилась спиной о стену, чтобы не упасть. «Кто-то из двух треклятых сестёр, Тьма их побери! – поняла я. – Либо я сейчас что-то вспомню из жизни Адалиссы, либо… Дайона затянет меня в свой мир!». Ни то ни другое меня не прельщало. Тем более что сон Белой богини был опасен – после него я могла и не проснуться. Но кто меня спрашивал? Ни Ферокса, ни Люцифера, ни кого-то из Верховных демонов поблизости не было. Соответственно, помощи мне не будет.

«Пусть это будет лишь воспоминание Адалиссы! – взмолилась я, неизвестно – кому. – Одно воспоминание не заставит меня исчезнуть! В отличие от мира снов Дайоны!».

Глаза начали слипаться. Голова стала тяжёлой. Мне пришлось сесть на каменный пол, чтобы избежать падения. «Дайона… Это, всё-таки, ты!» – была моя последняя отчаянная мысль перед тем, как я провалилась в сон.

- Здравствуй, Милена, – приветствовала меня Дайона на зелёной солнечной поляне.

- Судя по обстановке, у тебя хорошее настроение, – заметила я, вспомнив, что здесь творилось, когда Белая богиня хотела навсегда запереть меня в этом мире. – Рада, что смогла затащить меня сюда? Я так понимаю, выпускать ты меня отсюда уже не собираешься?

- Почему же? – мне показалось, что белая драконесса театрально хлопнула глазами. – О, нет, Милена. Ты проснёшься в Зиградене уже совсем скоро.

- Неужели? Но тогда зачем я здесь?

- Знаешь, Милена… Несмотря на твоё предательство я, всё же, решила тебя порадовать, – объявила Дайона. – Я сделала то, чего ты сама бы сделать не смогла.

- О чём ты?

Я напряглась – хорошее расположение духа Дайоны мне не нравилось, и её слова о том, что она отпустит меня, как ни странно, тоже. Ведь, ей требовались усилия и, скорее всего, немалые, чтобы она смогла заставить меня уснуть. Сделать это, лишь для того, чтобы потом отпустить? В чём смысл?

- Я говорю о твоём сыне. О том, которого ты оставила в Светлом лесу чуть больше двадцати лет назад. Помнишь наш разговор о нём?

- Помню, – осторожно ответила я. – И при чём здесь это?

- Я нашла твоего сына, Милена. И привела его к тебе, – голос Белой богини стал торжествующим. – Как я и обещала, вы снова вместе!

- Моего… сына?

Я желала в тот момент лишь одного – чтобы слова Дайоны мне почудились. Чтобы она не говорила этого. Чтобы всё это было только плодом моего воображения. Но вместе с тем, мне вспомнились слова Айорверта: «Возможно, сама Мать Светлого леса направляла меня, что я смог оказаться к тебе настолько близко». Мать Светлого леса… Мать всех светлых рас – Белая богиня… Дайона!

- Эльф, что сейчас находится в моих темницах… – я с трудом узнавала собственный голос. – Айорверт… Это… мой сын?

- Правильно. Это твой сын. Твой потерянный ребёнок, которого я тебе вернула. Ты должна быть счастлива, – в этих словах я услышала то, чего, по сути, не могло быть в словах светлого создания – издёвку. – Как думаешь, он тоже будет счастлив, когда узнает, что ты – его мать?

Несмотря на всю трагичность виденной ситуации, на последней фразе богини мне хотелось рассмеяться. Он будет счастлив? О, нет! Я помнила, какой ненавистью горели глаза… моего сына, когда он смотрел на меня. Главным и единственным его желанием было убить меня. Если он узнает что я его мать… даже если он сможет в это поверить… он только ещё сильнее меня возненавидит. Ведь, я оставила его… бросила. По крайней мере, так это должно выглядеть со стороны. Пророчество о смерти рядом со мной? Слишком слабая причина для брошенного ребёнка! Он… меня не простит.

- Зачем ты это сделала?

Вот теперь я могла с полной уверенностью сказать, кого ненавижу я – Белую богиню… Эту белую тварь! Которая разрушает… ломает мою жизнь!

- Ты не рада? Почему? Этот ребёнок… В отличие от всех других твоих детей, он – плод истинной любви. Ребёнок от любимого человека. Почему же ты не счастлива? Ты же, наверняка, думала о нём все эти годы. Жалела, что он не рядом с тобой. Разве, не так?

Я знала, что на самом деле, Дайона прекрасно всё понимает. Она не могла этого не понимать. Этот ребёнок никогда меня не полюбит. И эта встреча принесёт только боль и ненависть…

- Я вижу твои страдания, Милена, – вновь заговорила богиня, и в этот раз там не было фальшивых чувств – только яд… я, словно, физически ощущала, как он капает с клыков белого дракона. – Вижу твои муки. Знаешь, когда-то я думала, что встреча с сыном, действительно, станет для тебя счастьем. И я готова была подарить тебе его за твою помощь. Более того, я могла бы повлиять на него, чтобы он понял и принял мать-демонессу. Что бы он осознал – ты оставила его, чтобы спасти. Что ты пошла на огромную жертву, чтобы он жил… Но потом, после твоего предательства…я пересмотрела свои намерения. Ты слишком демон, Милена. В тебе не осталось ничего светлого – ты окончательно скатилась до состояния жестокой похотливой твари. Ты получаешь удовольствие от чужой боли… от своей… от секса с Люцифером, – мне показалось, что последнее задевает Дайону больше всего. – Такую, как ты, не сможет полюбить светлое создание, взращённое на ненависти к тебе. Без света… без целостной души… тебе нечем перекрыть эту ненависть. А это значит, что эта встреча обернётся для тебя, ничем иным, чем кошмаром! Болью, которую ты заслужила… И от которой точно не получишь удовольствия.

- Выходит, это твоя месть? Мой ребёнок… Ты сделала его орудием для своего задетого самолюбия?

- Самолюбия? – переспросила Дайона. – Не понимаю…

- Ты бесишься не из-за моего предательства, а из-за моей связи с Люцифером. Мне вот интересно… сколько времени тебя саму-то хорошенько не трахали? Судя по всему, очень и очень давно, – терять мне уже было нечего, и любезничать с богиней я уже не видела никакого смысла.

- Да как ты смеешь?! – прошипела Дайона и, несмотря на её облик дракона, мне показалось, что я вижу перед собой самую настоящую змею. – Ты понимаешь, что жива ещё лишь потому, что станешь вместилищем для моей сестры?! Вместилищем для богини?! Только поэтому я храню твою жалкую жизнь!

- Богиня… – губы искривились в усмешке. – А я и не думала, что боги настолько мелочны. Что мстят столь жалко… пытаясь вызвать у объекта своей великой мести чувства страдания и боли. Это так низменно. Это так… по-человечески.

- Заткнись! – её последние слова заглушил грохот – небо почернело – явный признак, что богиня в ярости. – Я буду любоваться твоей болью, Милена Кавэлли! Буду наслаждаться ею! Твой ребёнок уничтожит всё, что тебе дорого! А ты ничего не сможешь сделать! А потом… когда моя сестра вернётся, ты и сама будешь уничтожена!

- Кто будет уничтожен, это ещё под вопросом… сестра, – произнесла… я? – Ты не знаешь будущего, не знаешь всего. И всё будет не так просто, как ты на это рассчитываешь.

Я смотрела на Дайону и не верила своим глазам. Она выглядела… потерянной? Гром больше не гремел, природа (если её так можно назвать в мире снов) успокоилась. Взгляд Белой богини был устремлён на меня… и в нём была, отнюдь, не злость. В нём была тоска, надежда…

- Сестра… – тихо, словно, не веря, сказала она. – Адалисса… Ты просыпаешься! Это… правда, ты? Это же… твой голос… твои интонации!..

Неожиданно, белая драконесса окуталась туманной дымкой. А ещё через минуту, на месте гигантского крылатого ящера, появилась девушка. На вид, не старше меня. Её длинные волосы были белые, как чешуйки исчезнувшего дракона. Её светло-синие глаза смотрели на меня. Нет, не на меня – на Адалиссу, которой я стала.

- Сестра... – Дайона подошла ко мне, протянула руку, но… остановилась, как будто ей что-то помешало или она передумала. – Сколько времени я тебя не видела. Я так скучала.

- Верни Милену в её мир, как и обещала, Дайона, – Адалисса, словно, не заметила ни жеста сестры, ни её слов.

- Но…я хочу поговорить с тобой! Ты нужна мне! Я же… люблю тебя! – впервые я слышала в голосе Белой богини отчаяние.

- Тебе нужна не я, – покачала головой Чёрная богиня. – Тебе нужен новый мир и сила хаоса. И наши первые дети. Но это то, что я не могу позволить тебе получить.

- Почему… почему ты против?! Ведь… я делаю это ради тебя! Я хочу вернуть тебя! Хочу вернуть твоё тело! Чтобы мы вновь были вместе, как раньше!

- Ты можешь обманывать кого угодно, Дайона, но не меня. Да, ты меня любишь… не можешь не любить. Как и я тебя. Но тебе важнее другое. То, что даёт тебе хаос при моём пробуждении.

- Но… разве, ты не должна желать того же?! Ведь… мы – одно целое, сестра! Мы не можем друг без друга! Наши желания… тоже едины!

- Это лишь твои мысли, – ответила Адалисса. – У меня подобных желаний нет. И то, что ты задумала, уничтожит всё, что мы создавали с тобой вместе.

И что из этого? Мы просто создадим всё заново! То, что мы создали… миры демонов, ангелов, драконов, эльфов, людей… Всё это было ошибкой! Наши первые дети – вот, что важно.

- Важно? А ты помнишь, почему они оказались заперты в Бездне? Впрочем, ты, всё равно, не будешь меня слушать. И не изменишь своего решения. Как и я – своего.

- Ты, правда, хочешь мне помешать, сестра? Ради… Люцифера? Ради этой Кэтэрины? Почему они оказываются для тебя важнее, чем я?!

- Тебе пора просыпаться, Милена, – услышала я в своей голове голос Адалиссы. – Моё время вышло, но вытащить я тебя отсюда смогу, раз этого не хочет делать Дайона.

Я не успела больше ни о чём спросить, ни Адалиссу, ни Дайону. Мир перед глазами поблек, и я покинула мир снов.

Я открыла глаза там же, где и уснула – в коридоре, недалеко от темниц. Судя по тому, что за это время здесь не прошёл никто из слуг – прошло не больше пяти минут. Я прислушалась к себе самой – сознания Адалиссы я не ощущала. Её не было. Но то, что она смогла взять полностью контроль над телом, пусть и в мире снов, было плохим признаком.

«Но о чём Дайона говорила с Адалиссой? Неужели сама Чёрная богиня против своего возвращения и открытия Врат Бездны? Почему? Так не должно быть. Хотя, если вспомнить, как мне снились Врата Бездны в первый раз…». Но в следующий момент мой взгляд упал на дверь, ведущую в одну из темниц. Из которой я вышла совсем недавно. И мысли о богинях сразу отодвинулись на второй план. Ведь… в темнице находился мой сын. И сын Кая. Мой первенец, ради которого я отказалась от половины своей души. Ради жизни которого, я отказалась от него самого.

«И что теперь?» – этот закономерный вопрос поставил меня в тупик. Разумеется, ни о каких пытках в отношении Айорверта речь уже не шла. Тем более что я уже и так знала, кто помог ему попасть в Зиграден. Я не могла казнить его, не могла отдать Келл или Крису. Но, что мне делать с ним дальше? Я не могла сказать ему – кто я. Не могла признаться в том, что он – мой сын. Я, вообще, ничего не могла!

«Я теперь боюсь даже заговорить с ним. Да что там! Я боюсь даже зайти в его камеру! – я обхватила себя руками и отступила от темниц на шаг, как будто опасаясь, что кто-то может насильно толкнуть меня к ним. – Боюсь… что начну искать в нём знакомые черты… даже зная, что не найду». Но в этот же момент в сознание закрались сомнения… Действительно ли я начну делать то, чего так боюсь? Нервничать, искать… Ведь, этот эльф… он был эльфом – чистокровным, принципиальным… ненавидящем меня – Милену Кавэлли. Да, я знала, что родила его. Я знала, что он мой ребёнок, но… что это, в сущности, меняло? Как бы ужасно это не звучало, но я не любила его. Я его не знала. Он был мне чужим. Если уж на то пошло, то светлый эльф был моим естественным врагом. Во всяком случае, я пыталась внушить всё это себе. Чтобы не волноваться, не переживать… не бояться. Я же Ледяная королева Зиградена. Правительница… повелительница… демон. Демон, для которого враги всегда остаются врагами и никем больше.

«Враг… как же! – я печально усмехнулась. – Я не смогу поступить с ним, как с врагом. Я не смогу убить его – я это знаю. Чувствую. И пытки тоже… не смогу на нём применить. Как и отдать Айорверта Келл, Крису или Рейфу. Но, что мне с ним тогда делать?».

Я понимала, что эльфа нельзя надолго оставлять в Зиградене. Рано или поздно, а о нём узнают и начнутся вопросы. Конечно, я запросто могла не отвечать, но, тем не менее, это будет выглядеть более чем странно. А уж прямой вопрос Криса – что светлый эльф делает в Зиградене целым и невредимым – я не смогла бы просто проигнорировать.

«Его надо отпустить,– пришла я, как мне казалось, к единственному верному решению. – И чем быстрее, тем лучше. Пока о нём знаем только я и Драйк».

В мире демонов не было порталов в Светлый лес. Зато, были порталы, ведущие в мир людей. Туда я и собиралась отправить мальчишку, а уж оттуда пусть как хочет, добирается до Светлого леса. А я… я о нём забуду.

Я смогла, всё-таки, заставить себя подойти к двери, открыть её и зайти. Я глянула на эльфа, пытаясь понять, что же я чувствую. И не понимала. Я не испытывала любви или привязанности к этому, незнакомому мне, парню. У меня не возникло желания подойти к нему, обнять. Но… вместе с этим… мне было невыносимо больно. Почему? Не ответила бы себе и сама. Мне не хотелось его больше видеть. Единственное, чего я хотела, чтобы он навсегда исчез из моей жизни, и чтобы я забыла его навсегда. Не вспоминала. Но при этом… я хотела, чтобы он жил. Пусть далеко от меня, пусть я о нём никогда не услышу, но… я этого желала так сильно!

- Кавэлли? – Айорверт поднял голову и с удивлением посмотрел на меня. – Я думал, что ты, действительно, придёшь только завтра, как и говорила.

- Разочарован? – мой голос не дрогнул – обычное ледяное спокойствие и ничего более. – Боишься пыток? Готов отвечать на вопросы?

- Ещё чего! – эльф гордо вскинулся. – Не дождёшься, демон!

Я, лишь, усмехнулась. Он боялся – я чувствовала это. Но вида показывать не собирался.

«Смелый… глупый… с напускной бравадой… совсем как Милена Бэлоу». Когда в моей голове сформулировалась последняя мысль… я испугалась. Ощутила, как совсем чуть-чуть, но ледяная маска даёт трещину. Я, непроизвольно, нашла общие черты, и теперь это грозило мне потерей самоконтроля. А этого никак нельзя было допустить.

- Драйк! – громко позвала я и, когда демон явился, сказала. – Освободи этого остроухого от цепей и отправь в мир людей. Чтобы больше его не было в Зиградене.

- Как прикажете, госпожа, – ни тени удивления не мелькнуло на лице слуги.

Он освободил ошарашенного таким неожиданным поворотом эльфа и повёл его к выходу из темницы. Я смотрела Айорверту в спину и молила Древних, чтобы я его сейчас видела в последний раз. Мой ребёнок… мой враг… У этой истории никогда не будет счастливого конца. И единственный способ нам обоим остаться в живых – никогда больше не встречаться и ни о чём не знать.

- Кавэлли, – на пороге эльф остановился, обернулся, и я увидела его глаза, полные ненависти и злости. – Я не знаю, что ты задумала, и почему отпускаешь меня. Но это ничего не значит. Я никогда не забуду всё, что ты сделала с моим домом, и с моими собратьями. Рано или поздно, но Светлый лес отомстит тебе. Помни об этом!

- Поменьше пафоса, мальчик, – спокойно ответила я.

Драйк подтолкнул эльфа в спину, заставляя выйти из камеры.

Я осталась одна. Точнее, я так подумала вначале.

- Почему ты отпустила этого остроухого сопляка, Милена? – я вздрогнула от неожиданности – в камеру зашёл вездесущий Рейф. – На тебя это не похоже – проявлять милосердие к врагу.

- Не помню, чтобы я когда-либо отчитывалась перед тобой, – холодно заметила я. – И впредь я этого делать, также, не собираюсь.

Я прошла мимо него… хотела это сделать… Рейф схватил меня за плечо и заставил посмотреть в свои бирюзовые глаза. Видя сейчас его ухмылку, мне хотелось разодрать ногтями его лицо.

- Я же чувствую твои эмоции, Милена, – почти прошипел ерат, хищно улыбаясь. – От меня ты не можешь их скрыть за ледяной маской. Ты так сильно взбудоражена… расстроена… Неужели это светлый эльф тому виной? Скажи мне, Милена…

- Тебя это не касается, Рейф. И если ты сейчас не уберёшь руку, я тебя лишу обеих.

Рейф не только чувствовал мои эмоции, но и знал, когда я просто пугаю, а когда готова воплотить свои угрозы в жизнь. Поэтому, жёсткая рука тут же перестала сжимать моё плечо.

- Значит, не ответишь?

- Нет, не отвечу, – и больше не говоря ни слова, я покинула темницы.

Я сидела за столом, в своём кабинете и пыталась сосредоточиться на бумагах, которые просматривала. Не получалось. Мысли, вновь и вновь, возвращались к Айорверту. Я, снова и снова, прокручивала в голове эту встречу, вспоминала каждое слово, каждый взгляд… Да, я понимала, что скоро это пройдёт. Воспоминания поблекнут, они не будут вызывать столь острых эмоций. А пока… это время надо было просто перетерпеть. И всё наладиться.

«Надо ли рассказывать Каю об Айорверте? – посетила меня мысль, но я тут же отмела её прочь. – Нет, ни в коем случае. Тем более, Кай может даже не знать, что я была беременна от него. Нет уверенности в том, что Самаэль рассказал ему об этом. А если это так… если Кай ничего не знает… то пусть он и дальше будет в неведении».

Я откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула: «Кай… С того момента, как Ферокс заставил его уйти, я с ним так и не поговорила. Хотя, возможности сделать это было предостаточно. Только… я так и не решила, что же я ему скажу. И… что уж притворяться перед самой собой – Ледяная королева так боится этого разговора! Это так жалко, что даже не смешно».

В свете свечей мелькнула чья-то тень. Я повернула голову и равнодушно посмотрела на создание, похожее на чудовищную многоножку – около трёх метров в высоту, без глаз, без рта, с множеством рук… Он стоял в углу комнаты, обратив ко мне слепое невидящее лицо. Смотрел странным невидимым взглядом, от которого мороз пробегал по коже. Один из первых Древних, которых я увидела.

Древние… В последнее время они стали появляться так часто, что я к ним даже привыкла. Они не вызывали у меня чувства страха или беспокойства, хотя и должны были. Ведь, их частое появление означало, что времени у меня всё меньше.

- И долго ты там будешь стоять? – негромко произнесла я. – Так и не сделаешь ничего? Не скажешь? Знаешь, я почему-то уверена, что ты можешь говорить, даже без наличия рта.

Но, произнося эти слова, я уже знала, что будет. Он ничего не скажет. И, вообще, никак не отреагирует. Единственной Древней, которая проявила хоть какую-то реакцию, это была Шеллатар – Хозяйка Ночи. И то, это было давно – двадцать лет назад, когда она смотрела на меня из зеркала. А сейчас… Все эти Древние боги смотрели на меня, но… как бы странно это не звучало, вместе с этим, они словно меня не видели. Они стояли неподвижно какое-то время, а затем, просто исчезали. Может, они меня не слышали? Может, всё-таки, не могли говорить? А может, считали ниже своего достоинства разговаривать с каким-то Высшим демоном, пусть и являющимся сосудом их матери?

В дверь кабинета постучались. Я оторвала взгляд от Древнего, несколько секунд помолчала, раздумывая – есть ли у меня сейчас желание с кем-то общаться. Желания не было, но в дверь вновь постучали – уже более настойчиво. Такими упёртыми могли быть только мои дорогие родственники.

- Войдите, – всё-таки, позволила я.

И зашёл мой брат – Элендар:

- У меня есть для тебя новости по поводу ангельского артефакта.

- Садись, – указала я ему на кресло перед моим столом. – Только, скажи для начала… Ты видишь там что-нибудь? – я кивнула на то место, где стояла древняя тварь.

Мужчина обернулся, глянув в указанном направлении:

- Нет, ничего. А что я должен увидеть?

- Я так и думала, – пробормотала я: «Интересно, наступит ли момент, когда они станут видимыми для всех? Или, когда это произойдёт, это будет означать конец для меня?». – Так что с артефактом?

- Хорошая новость в том, что создание артефактов-порталов – не родовая способность. По наследству крови она не передастся, даже через несколько поколений.

- То есть, если убить создателя артефактов, воспроизвести их никто не сможет?

- Верно, – кивнул демон. – И я знаю, как выглядит этот ангел. Магические артефакты, а тем более такого эксклюзивного типа, хранят в себе образ того, кто их создал. И здесь есть одна странность.

- Какая? – нетерпеливо спросила я, хотя уже догадывалась, о чём он.

- Дай руку и я покажу тебе образ этого ангела.

Я протянула брату руку. Элендар сжал мою ладонь и я увидела… увидела мужчину, так похожего на меня… но с красивыми синими глазами и белоснежными крыльями за спиной. Роалд! «Хотя, чему тут удивляться? – одёрнула я себя. – Ангел, попавший в Зиграден, упоминал Роалда. С самого начала было ясно, что вся эта история связана с ним».

- Ты показывал этот образ ещё кому-нибудь? – спросила я Элендара.

- Нет, только тебе, – взгляд демона стал внимательным. – Хотел сначала услышать, что ты скажешь по этому поводу. Ангел, так похожий на правительницу Зиградена… это никак не может быть просто совпадением. И наша семья и Совет Преисподней, наверняка очень этим заинтересуются. Но ты удивлённой не выглядишь, Милена. Ты знаешь этого ангела, – это не было вопросом.

- Да, знаю, – я не видела смысла скрывать очевидное. – Его зовут Роалд. Это, пожалуй, всё, что мне о нём известно. Кроме того, повелителю известно о нём, так что, сообщать об этом Совету причин нет. Во всяком случае, повелитель сам скажет, если сочтёт это необходимым. А семья Кавэлли… – я усмехнулась. – Если тебе этого так хочется, брат, можешь поставить в известность наших родственников – мешать не стану. Только я не думаю, что это приведёт к каким-либо положительным последствиям. А ты?

Не сложно было догадаться – к чему приведёт осведомлённость Кавэлли о моём «близнеце». Ангел не может быть похож на демона, как и наоборот. А если это так, то какая у этих «близнецов» может быть связь? Думая над этим, Кавэлли не придут к какому-либо определённому выводу. Но, вместе с этим, они станут подозрительны. Не открыто, конечно, но в своих мыслях они будут постоянно искать во мне какой-то подвох. Что-то, что свяжет меня с Эдемом. Да, это звучит, как бред… как паранойя… ведь, кровь демона во мне победила, раз я пережила своё восемнадцатилетие. И, тем не менее, это будет. По сути, это не будет иметь для меня какое-то значение, но будет изрядно раздражать. А мне этого хотелось избежать.

- Да, ты права, – помолчав, согласился Элендар, как будто прочитав мои мысли. – Излишняя подозрительность и паранойя обстановку явно не улучшат. Так, значит, ты не знаешь, почему вы с этим ангелом так похожи?

- Нет, – «Я знаю только то, что он похож на Адалиссу, а не на меня». – Но его надо найти. Элендар, ты смог увидеть его образ. А ты сможешь выследить его?

- Не знаю, – с сомнением сказал демон. – Возможно. Только если он не находится в Эдеме.

- Вывод, что он в Эдеме – это тоже вывод. И определение его местоположения. Главное, отследить момент, когда он покинет свои Небеса.

«Решил поохотиться на меня, Роалд? – со злостью подумала я. – Нет. Теперь я буду охотиться за тобой! Посмотрим – кто кого».

Я ещё не знала, зачем мне это надо – ведь повелитель ясно дал понять, что пока не желает смерти Роалда. С другой стороны – знать о перемещениях этого ангела лишним не будет.

- Мать! – вдруг раздался низкий утробный голос, от которого я заметно вздрогнула.

- Милена? – Элендар смотрел на меня настороженно – он ничего не слышал, но видел мою реакцию.

Я же уставилась на то место, где видела Древнего. Он шёл… он приближался ко мне…перебирая теми руками, которыми упирался в пол, и протягивал остальные руки… Я встала из-за стола, отступила на шаг. Я не представляла, что сейчас произойдёт. Что будет, если Древнее божество, пусть и не материальное, коснётся меня. И что оно, вообще, собирается делать, подойдя ко мне.

- Милена, что с тобой? Куда ты смотришь? – Элендар видел моё странное, по его мнению, поведение, но понять ничего не мог.

Усилием воли я заставила себя успокоиться. Или, по крайней мере, сделать вид, что я спокойна.

- Элендар, иди, займись поисками ангела, – сказала я, с трудом переводя свой взгляд на брата.

И в этот момент произошло то, чего я совсем не ожидала. Древнее божество двигалось ко мне напрямик, не обращая внимания ни на какие препятствия. И одним из таких препятствий для него оказался Элендар. В какой-то миг Древний стал полу-прозрачным и он, словно призрак, прошёл сквозь моего брата. Взгляд демона, который всё ещё был направлен на меня, стал стеклянным. Мне даже показалось, что мужчина сейчас рухнет на пол, лишившись сознания. Но беспокоиться об Элендаре мне было некогда. Древний продолжал приближаться ко мне. Я не знала, мог ли он чем-то навредить мне и чего он хочет. Но я дико не хотела, чтобы он ко мне прикасался. Пусть он был лишь образом, пусть был лишь тенью самого себя, но… я, наверное, инстинктивно ощущала страх перед этим существом. Но, даже осознавая свой страх, я понимала, что бежать бесполезно.

- Мать! – снова раздался голос, от которого хотелось зажать уши – он, как будто, проникал в само сознание, звучал в голове так громко… – Мать!

Эта тварь оказалась прямо передо мной. Его лицо, лишённое глаз и рта, неприятно шевелилось… и он смотрел на меня… И я поймала себя на мысли, что сама не хочу отводить от него взгляд. Он стал казаться мне таким красивым, совершенным… «Нет! Это не мои чувства! Это чувства матери этого существа – Адалиссы!». Только понимания этого было недостаточно – эмоции Чёрной богини становились сильнее моих. А Адалисса своим творением восхищалась даже сейчас. И, вместе с этим, я ощущала грусть и… чувство вины?

- Мать… – странный, в какой-то мере сюрреалистический голос, стал нежным. – Мать… освободи меня… Помоги мне…

Одна из его рук потянулась ко мне. Я надеялась, что в силу его нематериальности, я ничего не почувствую. Ведь, на самом деле, Древнего здесь не было – он спал за Вратами! Но… когда его длинные пальцы коснулись моей щеки… я это ощутила. Его пальцы были холодными, твёрдыми… А затем… время, словно, остановилось. Странное чувство… Как будто, ты находишься в пустоте, где нет ни звуков, ни движения. Сам воздух замер. Я не могла пошевелиться… даже моргать и дышать не могла.

Прошёл миг, второй… страх куда-то уходил. Его место занимала тяга к этому существу, стремление… привязанность. Да, я хотела быть с ним рядом, хотела, чтобы он касался меня… нет, не я. Адалисса. Она любовалась своим творением, она… кажется, даже любила его?

Древний наклонил ко мне (к нам) свою слепую голову. И я, вырванная из пустоты безвременья, протянула к нему руки, нежно коснулась губами его лба и произнесла только одно слово:

- Просыпайся.

Тело Древнего бога дёрнулось, стало едва видимым и… он исчез. Проснулся там – за Вратами Бездны. И, сразу после этого, я перестала ощущать Адалиссу в своём сознании. В мир вернулись звуки, запахи. И я вспомнила об Элендаре. Он стоял всё там же. Вид у него был довольно ошарашенный, но на первый взгляд с ним всё было в порядке.

- Элендар, что с тобой? – я не могла сказать демону о Древнем и поэтому делала вид, что ничего не было.

- Не знаю… Мне показалось, что… впрочем, неважно, – решительно закончил он. – Если у тебя нет ко мне вопросов, то я пойду искать твоего… близнеца.

- Иди, – кивнула.

Демон ушёл, и я осталась одна. «Одна? – переспросила я сама себя с усмешкой. – Нет, Милена. Пока есть Древние боги и пока есть Адалисса, ты никогда не останешься одна». Придя к такому невесёлому выводу, я задумалась. Я вспомнила разговор Адалиссы и Дайоны, о котором я забыла, думая об Айорверте: «Адалисса была настроена против сестры. Почему? Они не на одной стороне? Тогда, чего хочет сама Чёрная богиня? И это её чувство вины, перед Древним… В чём она так сильно винит себя? Что она сделала? Хм… по одной из легенд, именно демиурги заперли своих первых детей за Вратами Бездны. Может, это, на самом деле, так было? И именно за это Адалисса чувствует себя виноватой? Хотя… даже если и так, мне-то это чем поможет? И даже если сама Адалисса не хочет просыпаться или открывать Врата, не думаю, что Дайону это остановит».

Я вздохнула, мои мысли вернулись к Древнему божеству. Если о воспоминаниях Адалиссы я могла не спешить рассказывать повелителям, то внезапная активизация Древних была слишком серьёзным явлением. О котором надо было сообщить в срочном порядке. Даже если это будет означать, что не осталось времени на то, чтобы найти иной выход из ситуации, кроме моей смерти.

«Неужели, это конец? Теперь мне придётся умереть? Умереть, забрав с собой мою Келл?». Последняя мысль рвала жалкие остатки моей души на части. Но иного выхода я не видела. И я уже была готова отправиться в Пандемониум, к Люциферу. Но…

- Мама, нужно поговорить, – в кабинет зашёл Крис и, судя по его виду, он был чем-то сильно недоволен.

- Не сейчас, – покачала я головой. – Мне нужно в Пандемониум.

- Разговор не займёт много времени, – упрямо заявил сын.

Ясно – намерен стоять на своём – проще выслушать, чем спорить.

- Ладно, говори, только быстро, – я со вздохом села в кресло – мимолётный взгляд в угол помещения – Древнего там не было как, в общем-то, и ожидалось.

- У меня только один вопрос. Почему ты отпустила светлого эльфа, который проник в Зиграден? – молодой демон даже не удосужился сесть.

- Рейф рассказал? – у меня даже сомнения не возникло в том, кто мог стать источником информации.

- Да. Он сказал, что ты его даже не пытала… просто отправила в мир людей, целым и невредимым!

Я понимала ярость Криса – ни один демон не отпустит своего врага живым. Тем более, если враг, наглым образом, забрался на его территорию. Что уж говорить о том, чтобы отпустить врага, не причинив ему никакого вреда. Я бы и сама так никогда не поступила… если бы не обстоятельства. Обстоятельства, о которых я Крису сказать не могла.

У меня никогда не было тайн от детей, не считая истории с богинями и вратами (о которой они сами же, впоследствии, выяснили). Никогда не было между нами лжи, недомолвок… И мне очень не хотелось, чтобы в этом плане что-то менялось. Но… рассказать Крису об Айорверте? О том, что у него мог быть ещё один старший брат, если бы я смогла его защитить? О том, что ради него я отдала половину своей души, из-за чего появилась Хищница, которую мои дети почти ненавидели? Нет… я не могла рассказать об этом. Ни Крису, ни Ориану, ни остальным. Я не представляла их реакцию, да и вообще хотела, как можно скорее, забыть обо всём этом.

- Это было моим решением, Кристиан, у меня были на то причины, – сказала я Крису твёрдым тоном. – Я не намерена это обсуждать, ни с тобой, ни с кем-либо ещё.

- Придётся! – мой тон не возымел на демона никакого воздействия – он положил руки на стол, наклонился надо мной – его глаза сейчас были поразительно похожи на глаза его отца, когда демон войны пребывал в ярости. – Сначала к нам проник ангел. Но его ты с удовольствием допрашивала, а впоследствии позволила Рейфу его прикончить. Теперь – светлый эльф. И вдруг подобное… милосердие, – последнее слово он практически выплюнул. – Ты, хотя бы, выяснила, как он сюда проник?

- Да.

- Тогда почему? Я ни за что не поверю, что ты это сделала просто так. Должна быть причина. Причём, очень веская. Или я не прав?

Я скрипнула зубами от досады. Мне надо было срочно что-то придумать. Что-то правдоподобное. Другой вопрос, что он, скорее всего, почувствует ложь, но других вариантов я пока не видела. Правды здесь, точно, быть не могло.

- Ну, так что? Почему правительница Зиградена отпускает восвояси светлого эльфа?! – Крис не собирался давать мне время на раздумья – мне даже показалось, что я попала в ловушку.

Скрипнула открывающаяся дверь, и в кабинет вошёл Ориан.

- Мама? Крис? Что у вас тут происходит, что за крики?

- Ориан? – изумлённо смотрела я на своего незваного «спасителя». – А ты здесь зачем?

Ориану было не запрещено гостить в мире демонов. Из всех моих драконов только у него, пока, было подобное разрешение. Однако пользовался он им не часто. Как и его отцу, сыну не нравилось небо Преисподней. Но, в тот момент, когда Ориан хотел ответить на мой вопрос, раздался мысленный, но полный отчаяния, крик Кая:

- Милена! Скорее!.. Келл… она… Я не смог остановить его!

- Что случилось?!

Я спрашивала, а сама уже бежала к покоям Келл. Айорверт, Древние, Люцифер… мгновенно ушли из моих мыслей. Я не обратила внимание – следуют ли за мной мои сыновья. Я ещё никогда не слышала в голосе Кая-Ренэтуса столько страха и отчаяния. Что могло случиться с Келл?! Я бежала, а в моей голове были тысячи вариантов – один хуже другого.

- Кай! Почему ты молчишь?! Ответь мне! – я даже не думала, что мысленно могу так громко кричать.

- Я… Он появился неожиданно… – мысленная речь Кая звучала глухо, прерывисто. – Милена… Я подвёл тебя…

Слова пугали. Я не понимала, что происходит и от этого становилось только страшнее. Ведь никакой опасности для моей девочки в Зиградене быть не могло. Члены семьи Кавэлли, хоть и относились к ней с неприязнью, никогда бы не осмелились причинить ей вред. Мои покровители… Никого из них здесь, точно, не было. Да и, вряд ли, их заинтересовала бы маленькая девочка, лишённая магии. Кроме того, без предупреждения, они бы не являлись. Был ещё Леонард, который о своих визитах не сообщал, но… существование Келл его тоже не волновало. По крайней мере, пока. А кто ещё мог навредить Келл, обойдя Кая? Никто! А Кай больше не отвечал, сколько бы я не звала…

Я распахнула дверь в комнаты Келл. Здесь было так тихо…

- Келл! Келл, где ты?! – я звала дочь, но она не отзывалась.

«Где Келл?! Где Кай?!Может… Кай перенёс её в безопасное место? В мир драконов? Нет, тогда он бы мне ответил! Он бы не молчал!».

Я быстро прошла гостиную, учебный зал, игровую… Оставалась только спальня. Я открыла дверь, переступила порог… Запах крови – это первое, что я ощутила. Ужас, липкими пальцами, начал сдавливать моё горло.

- Келл! – позвала я, севшим от страха, голосом.

В ответ – тишина.

- Милена… – это был мысленный голос Кая.

Я сделала пару несколько шагов, обходя широкую кровать, и увидела его…

- Кай…

Кай лежал на полу, его бока тяжело вздымались, черная шерсть и всё вокруг него было залито кровью. Его кровью. В первые секунды я почувствовала облегчение – это кровь не Келл. Значит, с ней, возможно, всё в порядке. Но потом я поняла, что крови слишком много. А если Кай не мог мне отвечать из-за ран… его положение более чем серьёзное.

Я опустилась на колени рядом с ним, потормошила его:

- Кай, очнись! Ты, ведь, только что звал меня! Открой глаза!

Веки адской гончей дрогнули, Кай открыл глаза и, пусть и не сразу, но смог сфокусировать на мне свой взгляд:

- Милена… прости меня. Я…

- Где Келл?! – оборвала я его. – Где моя дочь?!

Наверное, я сейчас должна была спросить: «Как ты? Ты тяжело ранен?» или что-то в этом духе, но… я и так видела ответы на эти вопросы. Что ему плохо и что ранен он тяжело. Но я не знала – насколько тяжело он ранен и сколько ещё времени он сможет говорить. А мне нужно было выяснить, что произошло и где Келл. Это было для меня самым важным.

- Я видел… как открывается портал… – заговорил Кай. – Я думал, что это Кристиан или Ориан… или ты. Кто ещё мог сотворить портал в комнаты Аккэлии? Но… я ошибся… Я не успел среагировать… увести её в мир драконов…

- Кто вышел из портала?! – вновь не дала я ему договорить.

- Светлый… светлый эльф.

- Что?!..

Я подумала, что Кай бредит. Никакой эльф – хоть светлый, хоть тёмный – не мог так просто попасть в Зиграден. Исключением был только Айорверт, которому помогла Дайона. Но это же не мог быть Айорверт. Или… мог?

- Он назвал своё имя? – спросила я – описывать внешность было бессмысленно – под такую подходило процентов восемьдесят Детей Светлого леса.

- Нет… Он только забрал Аккэлию и всё. Я не смог ему помешать… Пытался, но…

- Покажи! – я положила ладони на его широкий лоб. – Покажи мне всё, что помнишь!

Адские гончие были способны делиться своими воспоминаниями с хозяином. И сейчас это было, как нельзя, кстати.

И я увидела. Увидела всё глазами Кая. Он лежит у двери в спальню Келл. Сама маленькая демонесса спит на кровати – одеяло частично свесилось на пол, пальчики девочки вцепились в простынь, крылья разметались по кровати, чёрные волосы – по подушке.

Светящееся окно портала… эльф… Айорверт! Я не могла в это поверить! Я не хотела в это верить! Но это, без сомнения, был он. Он шагает в комнату, смотрит на Келл… и взгляд его полон холодного презрения пополам с какой-то неуверенностью, с недоверием. Айорверт приближается к Келл… Кай угрожающе рычит, он быстро оказывается между эльфом и кроватью. От его рыка Аккэлия просыпается, приподнимается на постели, видит эльфа… И Кай бросается на пришельца. Ослепительная вспышка… дикая боль – слабые отголоски того, что он почувствовал тогда… Кай падает на пол, не в силах пошевелиться. Он пытается подняться, но лапы не слушаются его. Айорверт хватает Келл за руку, вытаскивая её из постели, тянет к себе… Демонесса пытается вырваться, кричит, но эльф обхватывает её поперек туловища, прижимает к себе, и уходит с ней в портал. Окно портала схлопывается.

На этом воспоминания Кая оборвались.

- Нужно… отследить портал, – пробормотала я и обратилась к Каю. – А ты лежи – я вызову кого-нибудь исцелить тебя.

Бока гончей дёрнулись, пасть открылась, раздался сдавленный хрип. Кажется, это была попытка рассмеяться. Тяжёлым таким, неприятным смехом.

- Милена… Даже если бы демоны были также сильны в целительстве, как ангелы… меня бы это не спасло. Ни одна магия и ни одна кровь эти раны не залечит. Я… это знаю…

- О чём ты говоришь, Кай? Я вижу, что раны серьёзные, но… не настолько же? – мои пальцы чуть сильнее сжали его шерсть. – Тебе просто очень больно.

Но я смотрела ему в глаза и начинала понимать, что он прав. Он… не выживет. Эти раны его убьют. Уже убили. И жив он ещё был лишь на чистой силе упрямства… чтобы рассказать и показать мне то, что должен.

- Кай… Кай, нет… Я не хочу терять тебя во второй раз! Я… только обрела тебя снова! Я ещё даже не поговорила с тобой! Я…

- У тебя нет времени, Милена! – теперь уже сам Кай не дал мне договорить. – Ты должна найти свою дочь! Для чего она понадобилась этому эльфу… А если… он хочет убить её? Милена… Аккэлия – это единственное, что должно тебя волновать. Ты жила без меня двадцать лет… и у тебя впереди вечность. Но, без меня…

Да, Кай был прав. Келл… вот что должно было меня волновать. Айорверт ненавидел меня… и он мог использовать мою дочь для мести. Но… я не могла… не могла просто принять смерть Кая! Я… должна была что-то сделать! Как-то спасти его! Ну, хоть как-то!

- Кай… Кай, не смей закрывать глаза! – закричала я, когда веки адской гончей закрылись. – Кай!

Серый прах… прах и кровь – это всё, что оказалось на моих руках через какое-то мгновение. И больше ничего. Адские гончие те же демоны… от них не остаётся тел. Только прах. Горсть пепла. Совсем как тогда… в «Шисуне». Тогда погиб Дорей… и я также сидела на полу… с этим проклятым прахом на руках! Тогда я плакала… ревела навзрыд… а Кай меня утешал. Сейчас утешать было некому. И плакать было нельзя. Я должна была сжать зубы, успокоиться… и направить все силы на поиски Келл. Может быть потом… когда я найду Келл и она будет в безопасности…может тогда я дам волю своим чувствам. Подальше ото всех. В одиночестве. Чтобы никто об этом не узнал. Но… не сейчас.

Я встала, глядя, как с моих рук ссыпается пепел… Ледяная королева должна была вернуться. И только сейчас увидела, что Ориан и Крис тоже здесь. Смотрят на меня с беспокойством, ожиданием. Кажется, меня ждало много вопросов о Ренэтусе, которого я называла Каем и о моей реакции на его смерть. Но это – потом. Когда Келл, снова, будет со мной.

- Где Келл?! – первым нарушил возникшую тишину Крис.

- Её забрал светлый эльф, – собственный голос показался мне чужим.

- Тот самый, которого ты отпустила?

Я молча кивнула.

- Это всё из-за того, что ты его отпустила, – процедил Крис. – Может, теперь назовёшь причину своей… доброты?!

Я молчала. Не потому что не хотела говорить… а потому что была так потрясена, что и слова не могла вымолвить. Мой ребёнок похищен… Похищен её же братом, моим сыном… сыном, который, сам того не зная, убил своего отца. Взгляд упал на мои руки… Они до сих пор были в пятнах крови и праха.

- Мама! – Крис резко приблизился ко мне и встряхнул за плечи. – Мне сейчас, честно, наплевать, почему ты так переживаешь из-за этой адской гончей! Меня интересует только причина – почему тот, кто похитил Келл, изначально не подох в твоих темницах!

Ориан с непониманием глядел на меня. Он не был в курсе истории с эльфом, но слова Криса сказали ему всё, что нужно.

- Я не могла… его убить, – наконец, произнесла я, когда смогла перевести свой взгляд с рук на Криса. – Мне пришлось отпустить его.

- Да почему, Тьма побери?! – зарычал Кристиан.

- Я надеялась, что… я его больше никогда не увижу. Что он не вернётся в мир демонов. Что… это была наша первая и последняя встреча. Он, ведь, ничего не знает… и никогда не должен узнать!..

- Да о чём ты говоришь… мама?! – теперь в голосе младшего сына было больше растерянности, чем злости.

- Кристиан, – Ориан положил руку на плечо демона. – Я знаю, что ты волнуешься о Келл, но… я не позволю тебе больше повышать голос на мать. И уж, тем более, винить её в случившемся. Нам нужно просто найти Келл.

- Нет, Ориан, – я качнула головой. – Крис прав… Если бы я его убила… если бы смогла… всё было бы хорошо. А теперь… он угрожает Келл. Он меня ненавидит… Я знала об этом, понимала это… и, тем не менее, пошла на поводу у своих чувств. И вот, чем это обернулось. Но тогда, это казалось мне наилучшим выходом – отпустить, не видеть и забыть. Да, я должна была убить его! Должна! Но… как бы я жила потом? – от горечи, которую я слышала в своих собственных словах, стало не по себе – я не смогла контролировать свои эмоции и они вырвались наружу.

Крис ругнулся сквозь зубы, встал на колени. В его руках появился кинжал, кончиком которого он принялся чертить прямо на залитом кровью ковре. Линии загорались призрачным голубоватым светом. Крис чертил печать, чтобы отследить портал.

- Да кто этот проклятый эльф? – не отрываясь от своего занятия, спросил демон. Он уже не кричал. – Кто он тебе?

- Он… мой сын. Мой первенец, которого я родила от смертного. От человека.

Мне казалось, что это признание звучит, как приговор… только для кого? Наверное, всё же, для меня. Для той кто, защитив одного незнакомого эльфа, теперь может потерять, из-за этого, своего ребёнка. Да, я была полностью согласна с Крисом – вина за то, что Келл похищена, лежала на мне. И неважно, какие причины к этому привели. Они меня не оправдывали.

- Но это невозможно! – Крис на миг замер, с изумлением посмотрел на меня. – Этот парень – эльф! Светлый эльф! Даже если ты родила когда-то от человека… этот ребёнок не мог родиться эльфом!

- Если только… не была применена запретная магия, – медленно произнёс Ориан. – Мама… ты что-то сделала?

- Чушь! – решительно отрезал демон, и снова стал чертить печать. – Нет такой магии, которая могла бы полукровку превратить в совершенно другое создание, да ещё и чистокровное.

- Такая магия есть. Это заклинание, изобретённое эльфийской расой. Запретное, даже для повелителей миров. Оно позволяет превратить одно существо в другое. Думаю, даже демона в ангела может превратить, – невесело усмехнулась я.

- Ритуал очищения крови.

- Откуда ты… знаешь? – теперь настал мой черёд изумлённо взирать на старшего сына.

- Знаю, – хмыкнул Ориан. – Но… мам… это заклинание, за своё исполнение, устанавливает неимоверную цену.

- Какую именно? – требовательно спросил Крис брата.

- Оно забирает у тебя твой родной мир и твоё бессмертие. Либо, вместо бессмертия, забирает часть твоей души, если таковая имеется. Последнее хуже, так как оставшаяся часть души… не может существовать нормально… вроде бы, – с сомнением закончил дракон. – Честно говоря, это я не очень понимаю.

- Ты… правда, всё это отдала? – впервые за всё время я увидела в глазах Криса страх. – Только не говори мне, что ты отдала своё бессмертие…

- Нет. Как мне сказал эльф, с которым я проводила ритуал, если у тебя есть и душа и бессмертие, то забирается наиболее ценное – часть души. У меня была душа – наследство от моей человеческой матери. Ею я и расплатилась. Правда, не знала обо всех последствиях. А родной мир… Мне, можно сказать, повезло. На тот момент, своим я считала мир людей. Его я и лишилась. Не такая уж большая цена за жизнь ребёнка. И я была согласна её заплатить.

- О каких последствиях ты не знала?

Я не решилась ответить сразу. Хищница… наверное, слишком больная тема для меня. Да и для моих детей, возможно, тоже. Она не раз хотела убить каждого из них. И вот сейчас узнать, что я сотворила её собственноручно… практически по своему желанию… Каково им будет услышать это? Что я сама обрекла их и себя жить в вечном ожидании того, когда моя безумная кровожадная вторая личность даст о себе знать? И в ожидании того, когда она уйдёт? И страхе… что она может навредить Келл. Страхе, что когда-нибудь никого не окажется рядом, чтобы защитить от меня же мою девочку. «Всё сделала сама. Защитила одного, а страх поселила в сердцах пятерых».

- Я не знала, что из-за этого… из-за того, что душа потеряет целостность… может появиться вторая личность. Хищница, – осмелившись сказать это, я отвела взгляд – я не могла смотреть на своих сыновей в тот момент. – Эльф говорил мне, что оставшаяся часть души обречена на безумие, но… я не думала, что это может принять именно такую форму. Не знаю, отказалась бы я от этой затеи, если бы мне всё было изначально известно… Может меня бы это и не остановило. Тогда… у меня не было вас. Только он. Я хотела его защитить… хоть так. Пусть далеко от меня, пусть я бы никогда его не увидела… но он был бы жив. Я была уверенна, что его никто не сможет найти – даже я. Ни общей крови, ни магии… По сути, мы с ним друг другу совершенно чужие. А теперь…

- Кстати, об этом. Если ритуал очищения крови, действительно, убирает даже малейший намёк на ваше родство… как он оказался здесь? Совпадение? Но тогда как ты узнала, кто он такой? – как ни странно, в голосе Криса не было и намёка на осуждение. Он закончил с печатью, и теперь простёр над нею ладонь, активируя.

- Не совпадение. Его нашла Дайона. После стольких лет… она его нашла, и привела ко мне. Решила таким образом отомстить за то, что я отказалась помогать ей. Эта белая тварь понимала, что моя встреча с Айорвертом будет мукой. Он – светлый эльф, а я – демон. Он воспитывался в ненависти ко мне и даже если бы он узнал, что я его мать… даже если бы он поверил в это… он бы продолжил меня ненавидеть. Возможно, что даже ещё сильнее.

- Тебе помогал светлый эльф? – сказал Ориан. – Но как светлый согласился на этот ритуал, да ещё и с демоном? Ради чего?

- Ради сестры, – в подробности я решила не вдаваться. – Мы провели его, когда я была в Светлом лесу. Это был тот раз, когда я убила короля эльфов…

- Готово! – сказал Крис, поднимаясь с колен.

- Ты узнал, где Келл?

- Да, портал-двойник выведет нас прямо к эльфу, а значит и Келл будет там.

- Активируй портал, – не раздумывая сказала я.

- Мама… – обратился ко мне старший сын. – Может, тебе не стоит идти с нами? Я не знаю, чем это закончиться, но… если он не отдаст Келл… если он что-то сделал с ней, я… – дракон смотрел на меня беспомощно и с жалостью. – Я не могу ничего тебе обещать. У нас с ним нет общей крови. Он… не мой брат. Но для тебя… он сын. Даже если он этого не знает. И ты…ты ни в чём не виновата. Ни в появлении Хищницы, ни в том, что тебе пришлось сделать. И я не хочу, чтобы ты это видела.

Я понимала, что он имеет в виду. Что ради спасения Келл он не будет колебаться. Что Ориан убьёт Айорверта, если тот не согласится вернуть ему сестру. В отличие от меня, у него не будет сомнений в том, как поступить. И это будет совершенно правильно. «Но хочу ли я стать свидетельницей этого? Хочу ли я увидеть, как один мой ребёнок убьёт другого?». Нет, я этого точно не хотела. Я знала, что в случае чего я не буду защищать Айорверта, но… я не имела ни малейшего представления о том, что произойдёт. Что я буду чувствовать, ощущать… И, вместе с этим, я не могла не пойти.

- Я пойду с вами. И не пытайся уговорить меня остаться – это пустая трата времени. Мне нужна моя Келл – целой и невредимой. А обо всём об этом… поговорим потом… может быть.

Ориан согласно кивнул. Я требовательно взглянула на Криса, и тот, взмахнув рукой, активировал портал.

Глава 30

Прикрыв глаза и откинувшись на спинку глубокого кресла, Люцифер слушал шёпот. Предсказатели и пророки, что тенями бродили по его библиотеке, непрерывно вещали. Стоило умолкнуть одному, как начинал говорить другой, и шипящий гул их тихих голосов, как шелест старых страниц, заполнял собой пространство. Они шептали о будущем, и частично вытягивали тайны из прошлого. Повелитель Ада слушал их, безошибочно вычленяя из этого беспорядочного шума смысл.

Предсказатели предвещали неизбежный хаос. По всему выходило, что Врата Бездны всё же будут открыты, но при этом, никто из них не пророчил неизбежную гибель миров. Все сходились на том, что власти хаоса и разрушения нынешнего миропорядка можно будет избежать. Но как, сказать никто не мог. Все предсказатели упоминали ключ. Ключ открывающий, и ключ запирающий… Значит ли это, что ключ, что откроет Врата, сможет закрыть их обратно?

Люцифер открыл глаза, потёр пальцами лоб. Слишком много предположений, слишком мало конкретики. По уму – нужно уничтожить ключ, и тогда ни что не сможет открыть Врата. Или хотя бы половину ключа. Милена Кавэлли – Высшая демонесса с лицом Чёрной богини. Люциферу крайне не хотелось приговаривать её – за двадцать лет повелитель демонов привык, что женщина с внешностью, которая не мало для него значила, практически всегда была доступна ему. Опять же – был ещё Зиграден. Этот вольный город стал очень мощной локацией – и оставлять его без законного правителя… В мире, где в основе всего лежит Магия и её законы – это чревато большими проблемами. И всё же, если бы это гарантировало безопасность его мира, владыка Ада без раздумий казнил бы Милену. В конце концов, он пережил потерю Адалиссы, когда был способен на куда более сильные эмоции, а уж теперь – потеря её двойника станет лишь досадной неприятностью, и ничего больше. А Зиграден… что ж, благодаря сумасбродной выходке демона Бездны, у Милены была наследница города. Да, совсем ребёнок; да, пустышка… но её драконьи крылья дают её право сидеть на троне Зиградена. А назначить девчонке кукловода, у которого будет реальна власть над городом – проблемой не станет.

Но… Как всегда находится какое-то «но». Адалисса… Сущность Чёрной богини, её сила, её безумие, спящее в теле Милены. Люцифер не верил, что всё это погибнет вместе с физическим телом демонессы. Напротив – вероятность того, что оставшийся без оболочки хаос вырвется на свободу, была куда выше. Конечно, если не останется выбора, он пойдёт на риск, но Люциферу бы этого очень не хотелось.

По всему выходило, что чтобы у обитаемых ныне миров было будущее, надо докопаться до тайн прошлого. Люцифер отказывался верить, что ситуация безвыходная. Он слишком долго жил, слишком долго владел собственным миром, чтобы смириться с тем, что его мир может быть разрушен по прихоти взбалмошных создателей. Нынешние обитаемые миры были слишком незыблемыми, чтобы подобно карточным домикам, быть сметёнными по воле древних богинь или погибнуть от рук их первых детей. А значит –что? Значит, выход должен быть.

И Люцифер искал выход. Так же как искал его Ферокс. Так же как и владыки остальных бессмертных рас. Только люди пребывали блаженном неведении, но в данном вопросе от них и пользы то никакой не могло быть.

- Чтобы не делали богини, их действия постоянно уравновешивают друг друга. Даже если они сами того не хотят.

Зарах сидел в кресле, снова демонстративно уложив ноги на стол. Только в этот раз его сапоги покоились ещё на паре старинных фолиантов – таким образом Верховный демон выражал своё презрение к тому, что в них написано. Зарах Тараг, несмотря на все его безумные выходки, обладал острым аналитическим умом, и талантом из вороха разрозненной информации выстроить единую линию. Поэтому Люцифер и призвал его в Пандемониум – на домыслах, догадках, слухах, нечётких предсказаниях и легендах – выстроить картину происходящего.

- Ты не открыл ничего нового, – из-за массивных книжных полок вышел Вельзевул. – Любая дуалистическая модель созидания уравновешивает сама себя.

- Богини – псевдодуалистическая модель, – хмыкнул Зарах. – Оба основополагающих начала – женские. Нет полного противостояния противоположностей… Хотя… Возможно, отсюда и все проблемы…

- К чему ты это? – спросил Люцифер.

Чёрный демон откинул голову на спинку кресла, уставив синие мерцающие глаза в невидимый во тьме потолок:

- Первый опыт богинь вышел неудачным – древние боги, их пришлось запереть. Потом ангелы и демоны. Снова совместный опыт, тоже с каким-то сомнительным результатом, я считаю. Люди – нелепые создания, но функцию свою выполняли. Две расы, созданные светом и тьмой, боролись за их души, не слишком усердствуя во взаимном уничтожении…

- Продолжай, – сказал Люцифер, уже представляя, куда клонит Зарах.

Вельзевул молчал.

- Затем – драконы. Тоже попытка совместного творчества, но что-то у них не сложилось – ящеры стали полностью тёмной расой, с жалкими крупицами света, которые достались их золотым умникам. И, наконец, эльфы – один шаблон, и две разные силы – тёмные и светлые, – Зарах развёл руками. – И мироздание прекрасно существовало в таком виде, баланс поддерживался. Но теперь Белая богиня устроила эту бучу, с Вратами и пробуждением своей сестрицы. Значит, должна вступить сила, уравновешивающая это действие Дайоны.

- Предлагаешь сесть и подождать, пока появится эта сила? – скептически спросил Вельзевул. – Я повторюсь – ты не сказал ничего нового. Алгоритм магии богинь просчитали все, кому это интересно. Но даже если ты прав, то ты забыл упомянуть анхэвэр. Их ничто не уравновесило. Они были первыми детьми Адалиссы, и только её.

- И, возможно, поэтому, – не сдавался Зарах, – их было так мало, и их всех перебили. К тому же, вспомни о Белых драконах Дайоны. Тоже, кстати, оказавшихся не жизнеспособными – их уничтожили свои же тёмные сородичи.

- Допустим, – не стал спорить Вельзевул. – Но ты упустил кое-что…

«Принц ненависти» подозрительно сощурил глаза.

- Верховные демоны, – спокойно пояснил Вельзевул. – Адалисса нарушила это твоё пресловутое равновесие, обратив ангелов в Верховных демонов. Следуя твоей же логике, это действие Адалиссы осталось не уравновешенным, и то, что сейчас происходит, ответ как раз на него. Это плата за наше создание.

Зарах хмыкнул, и с деланным возмущением повернулся к Люциферу:

- И как тебе нравится заявление твоего соправителя? Он только что заявил, что нынешняя ситуация – в порядке вещей.

- К этому подвёл ты сам, – усмехнулся Вельзевул. – Я лишь добавил логики в твои умозаключения. С другой стороны… – он ненадолго задумался. – Рациональное зерно в твоих словах есть…

- Да неужели?.. – Зарах снял ноги со стола, и слегка подался вперед, зло сверкая глазами – снисходительно задумчивые нотки в голосе собеседника его явно задели.

Вельзевул проигнорировал его, продолжая рассуждать:

- Врата были созданы, чтобы быть закрытыми. И ключ должен был их запереть. Если Дайона сможет изменить назначение ключа, значит, должен быть способ закрыть их снова, – он посмотрел на Люцифера. – Возможно, ещё один ключ.

Повелитель Преисподней постучал длинными пальцами по подлокотнику кресла, слегка качнул головой:

- Возможно. Но мы не можем собрать воедино первый ключ, у нас есть только одна половина. Если мы ещё озаботимся поисками второго, в существовании которого даже не уверены, мы просто не успеем.

- Мимо, – сказал Зарах, злорадно глядя на Вельзевула.

И в этом был весь он – несмотря на то, что все они, что называется, сидели в одной лодке, которая вот-вот готова была пойти ко дну, чужие неудачи доставляли Зараху подлинную радость. Вельзевул глянул на того с едва заметным раздражением, но снова заговорил с Люцифером:

- Ты уверен, что Кавэлли – действительно часть ключа? Не слишком ли много на ней сходится – сперва лицо Чёрной богини, потом – её сущность, теперь ещё и ключ от Врат бездны…

- Уверен, – ответил повелитель. – Всё указывает на это. Я не могу понять первопричин – мы слишком мало знаем о прошлом, касающемся сестёр-богинь. Но Милена Кавэлли – часть ключа, это несомненно.

- Так убей её, – вкрадчиво предложил Зарах. – Не будет ключа, не чему будет открыть Врата. Да, хаос Адалиссы может вырваться на свободу, но может и нет. В любом случае – одной проблемой станет меньше. Или тебе просто не хочется терять эту красотку…

Зарах Тараг как всегда был верен себе – не упускал возможности подергать смерть за хвост, пройдясь откровенной наглостью по терпению Люцифера. Повелитель обратил на него холодный взгляд тёмных глаз, и чёрный демон тут же зашипел сквозь плотно стиснутые зубы, согнувшись над столешницей, от нестерпимой ломоты в висках. Холодная мертвящая сила владыки Ада ввинчивалась в его голову, подобно огромному червю, норовя изгрызть его мозг.

- Когда же ты научишься держать свой язык на привязи? – задумчиво произнёс Люцифер, глядя на корчащегося демона.

- После стольких веков, ты надеешься, что он ещё чему-то научится? – рассеяно спросил Вельзевул, оглядывая фолианты, в беспорядке загромождающие стол.

Повелитель демонов не ответил. Он отозвал от Зараха свою силу. Тот, чуть отдышавшись, глянул на Люцифера злобным взглядом, но смолчал. Раздражённо отпихнул в сторону книги, на которые клал ноги, и произнес:

- Хорошо… Какие ещё варианты есть?

Люцифер осознавал, что на этом своеобразном мозговом штурме не хватает Ваала. Вот уж кто умел работать с информацией, умудряясь вытягивать самые неожиданные решения в самых запутанных ситуациях. Он собрал бы противоречия Зараха и Вельзевула, добавил бы сомнения самого Люцифера, и смог бы вывести некую рабочую гипотезу. Но этот Верховный демон пропал почти двадцать тысяч лет назад. Точнее, не пропал – просто ушёл и пожелал остаться ненайденным. Сильный и свирепый, после уходя с Небес, он долгое время наслаждался своим новым бытием. Он был почти так же силён, как Люцифер, но никогда не стремился к власти. Он просто хотел получать то, что хотел. И получал это. Тысячелетия его имя нагоняло страх на обитаемые миры… да и на многих обитателей Преисподней тоже. Но в какой-то момент, Ваал пресытился и заскучал. Верховный демон словно устал – от битв, крови, похоти, страха перед собой – от всего, что составляло его существование. Сначала он стал отшельником в собственном герцогстве, практически не покидая свой дворец. А однажды – пропал совсем. Ушёл и скрылся. А скрываться, как выяснилось, Ваал умел. Люцифер отдавал себе отчёт, что этот демон мог прятаться в подвалах его собственного дворца, а он и знать не будет.

Конечно, Ферокс может сколько угодно говорить, что Люцифер позволяет своим демонам слишком много. Но демоны – не драконы, а тем более – Верховные демоны. Они будут повиноваться, только если чувствуют достаточную свободу, стоит попытаться прижать их сильнее, укоротить поводки… и они предпочтут смерть подчинению.

Драконы были изначально созданы драконами. Верховные демоны – это бывшие ангелы. Существа, отринувшие свою первородную суть, изломавшие её, пожелав быть не теми, кем их создали, а теми, кем сами хотели быть. Править ими – это скользить по лезвию. Они признают право своего Повелителя приказывать, но стоит кому-то усомниться – и начнётся бойня. Люцифер никому не отдаст собственный мир – но сколько тёмной крови придётся пролить, чтобы доказать это… Каждый Верховный демон – это сила. Война… Разрушение… Ложь… Ненависть… И многие другие. Каждый горд, своеволен, эгоистичен. Каждый готов приказывать, и не терпит подчиняться. Но Люциферу они подчиняются. Даже ненавидя его, Верховные демоны склоняют перед ним головы, потому что только благодаря ему у них есть собственный мир. Его желания были настолько дерзновенными, что привлекли внимание Чёрной богини. Именно под его власть она отдала мир, где ангелы-отступники были хозяевами, а не изгоями. И теперь Люцифер был намерен сделать всё, чтобы сохранить этот мир.

* * *

Айорверт шёл за демоном по коридорам дворца и всё никак не мог поверить в происходящее. Милена Кавэлли его отпустила! Целым и невредимым! И даже пытать не стала. Почему? Эльф никак не мог найти никакого логичного объяснения поступку демонессы. В доброту и жалость со стороны создания Преисподней Айорверт, разумеется, не верил. Как и не верил он в то, что его отпустили просто так. Бескорыстность демонов это такая же сказка, как и то что ангелы бесполы и не испытывают сексуального влечения.

«Во всём этом должен быть смысл, – думал он. – Милена Кавэлли не из тех, кто будет что-то делать себе в ущерб. И, как я понимаю, она не относится к совершенно безумным демонам, которые, в своём безумии, не отдают себе отчёта в своих поступках. Что-то ей нужно… Что-то моя свобода даст ей… Только что? А может это, своего рода, игра? Игра в кошки-мышки? Она, вроде как, отпускает меня, а когда я окончательно в это поверю… раз!.. и я снова окажусь в её темницах? Такое объяснение, пока, кажется самым правдоподобным».

- Пришли, – бесстрастный голос демона вывел эльфа из размышлений. – Заходи в этот портал – окажешься в мире людей. Портал работает только в одну сторону, если ты не демон. Так что даже не думай о том, чтобы вернуться сюда этим путём. И вообще, не думай о возвращении в Зиграден.

Айорверт смотрел на круглую позолоченную раму. Воздух вибрировал вокруг неё, а внутри самой рамы, словно, закручивался светящийся вихрь. Мир людей… путь домой… свобода… и это после того, как он мысленно уже успел распрощаться со своей жизнью. «Обман… где-то здесь обман. Его просто не может не быть!» – думал парень, тем не менее, делая шаг к порталу.

- Эй, демон, – обернулся он к своему провожатому. – Тебе ведь не может это нравится, не так ли? Что вместо того, чтобы лишить меня жизни, ты вынужден меня отпустить? И тебе совершенно не интересно, почему Кавэлли так поступила?

- Нет, мне не интересно. У моей госпожи свои мотивы, а их причина – это её дело. Я исполняю её приказы, только и всего.

На это Айорверт не нашёлся, что сказать. Да и не было у него желания разговаривать с демоном. Он получил ответ на свой вопрос. Пусть и не такой, какой ожидал, но он его получил.

Эльф шагнул в портал. Несколько секунд – и он уже стоял на окраине какого-то крупного человеческого города. Парень поморщил нос – запахи дыма, металла, мусора… Это не то, что могло бы понравиться эльфу. Причём, любому – что светлому, что тёмному. Хотя, тёмные относились к этому терпимее. Эти, вообще, довольно часто путешествовали по человеческому миру, не считая это чем-то зазорным. Сам же Айорверт относился к людям с плохо скрываемым презрением. Их образ жизни среди металла и бетона, их любовь к войнам и завоеваниям, их жадная жестокая натура… Всё это перечёркивало для молодого эльфа любую хорошую черту, что могла быть в людях. Кроме того, когда Айорверт видел старых людей, его передёргивало от омерзения. Седые волосы, морщины, запах старости… всё то, что не грозило ему самому, как и любому бессмертному. Он и сам бы не мог объяснить, почему, всё-таки, его так задевает облик стариков. Возможно… чувство страха? «Чушь! – говорил он себе. – Как можно бояться таких слабых жалких созданий?!». Но где-то внутри он ощущал, что так и есть. Люди жили мало. И может быть именно поэтому они так стремились жить… стремились творить… оставить след в памяти следующих поколений за свой короткий срок. У них не было впереди тысячелетий – только жалкие семьдесят-восемьдесят лет, в течение которых их настигала старость. Старость, которая… пугала Айорверта?

Айорверт тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные размышления. Сейчас ему было нужно думать, что делать дальше. В Светлый лес он, пока, возвращаться не хотел. К тому же, он ещё не был уверен, что за ним сейчас не следят демоны, которые, в любой момент, могут схватить его и, вновь, кинуть к ногам смеющейся Милены Кавэлли. Айорверт собирался выждать, хотя бы, пару дней в человеческом городе.

«Если за это время ничего не произойдёт, то тогда можно будет подумать о том, как добраться до дома, – эльф сделал несколько шагов, вышел на мощёную дорогу и зашагал к городу. – Для начала надо узнать в какой именно стране я нахожусь, как далеко отсюда Светлый лес и есть ли здесь порталы, – Айорверт знал, что в некоторых крупных человеческих городах есть порталы в Светлый лес – как знак дружбы между эльфами и людьми – и он надеялся, что этот город один из таких. – Если порталов здесь не окажется, то мне придётся добираться своим ходом».

Не то, чтобы Айорверта волновала длинная дорога. Скорее всего, он сможет оказаться в Светлом лесу всего через пару дней. Его беспокоило, как к его исчезновению отнесутся родные. Он рассчитывал вернуться уже героем… Тем, кто убил Милену Кавэлли… А теперь он вернётся как неудачник, который упустил такой великолепный шанс на возмездие. Который был так близко к достижению цели, ради которой не один светлый эльф отдал свою бессмертную жизнь! И который всё испортил, когда попался на глаза тому демону, который, впоследствии, отводил его к порталу. А ещё он подвёл её. Подвёл ту, благодаря кому и оказался в Зиградене – Светлую Матерь…

Он помнил ту ночь, когда впервые увидел её. Увидел Матерь Светлого леса. Он уснул в собственной постели, а открыл глаза на поляне, залитой солнечным светом. Вокруг шумел лес. Айорверт слышал пение птиц и чувствовал запах цветов. А перед ним стояла дева – не эльфийка, но невиданной красоты девушка. Невысокая, но очень стройная, под длинными струящимися одеждами читались соблазнительные формы молодого женского тела. Её длинные, почти до самой земли, волосы сверкали чистым золотом, а глаза по синеве могли бы соперничать с безоблачным небом. А её взгляд… был таким глубоким, затягивающим… мудрым. И Айорверт сразу понял, кто перед ним. Он был в этом абсолютно уверен.

Эльф упал на колени и склонил голову, благоговейно прошептав:

- Светлая Матерь…

- Встань с колен, юноша, – голос божества был нежен и мелодичен. – Мои гордые светлые дети не должны склонять голову. Даже передо мной.

Айорверт встал, устремив на неё полные восхищения глаза:

- Светлая Матерь, видеть тебя… это счастье.

Она улыбнулась, так нежно, что сердце молодого эльфа едва ли не вырвалось из груди от восторга.

- Как думаешь, где ты находишься сейчас?

Айорверт огляделся. Поляна, окружённая хвойным лесом. Но как он сюда попал… как он сюда шёл… он не помнил. Но его это не волновало. Какая разница, как он здесь очутился, если сейчас может видеть ту, кому светлые эльфы обязаны своим миром, самим своим существованием.

- Не знаю, Светлая Матерь. И я не помню, как я сюда пришёл. Но какое это имеет значение, если я вижу тебя? – парень смотрел на неё с благоговением и обожанием.

Матерь Светлого леса мягко улыбнулась:

- Меня радует, что мои дети меня не забыли, и что они меня так любят. А ты, Айорверт, сейчас спишь и находишься во сне. Но этот сон реален. Всё, что здесь происходит, происходит на самом деле.

У Айорверта не возникло и тени сомнений, что так оно и есть. Её словам невозможно было не верить.

- Светлая Матерь, но чем я заслужил подобное благословление? Скажи, если посчитаешь нужным. Но даже если ты оставишь меня в неведении, я буду хранить в памяти эту встречу до тех пор, пока не кончится моя жизнь.

- Ты очень хороший юноша, Айорверт, – вновь она одарила его своей улыбкой. – Ты именно такой, каким и должен быть светлый эльф. Честный, благородный… и очень смелый. И мне нужна твоя помощь. Ты же поможешь мне?

- Я сделаю всё, о чём ты попросишь! – выпалил парень.

Он о подобном и мечтать не смел. Чтобы сама Матерь Светлого леса просила его о помощи. Чтобы обратилась не к нынешнему королю светлых эльфов и даже не к кому-то из высшей аристократии Светлого леса, а к нему – Айорверту. По меркам бессмертных – совсем ребёнку. Да и по меркам смертных он был очень молод. А по статусу он даже к мелкой аристократии не принадлежал. Хотя его семья славилась сильными магами. Правда, у него самого магический дар ещё не проявил себя в полной мере. А тут… Великая Матерь разговаривала с ним! Обращалась к нему! А ещё Айорверту очень льстило то, как именно она к нему обращалась. Юноша… Он так привык, что к нему, в лучшем случае, обращались «мальчик», и на большее, по крайней мере, ближайшие сто лет, ему и надеяться не приходилось. И вдруг, Матерь Светлого леса так подняла его в собственных глазах. Да он, ради неё, был готов абсолютно на всё.

- Ты слышал о демонессе по имени Милена Кавэлли? – спросила его богиня.

Слышал ли он о Милене Кавэлли? Айорверт почувствовал, как при звуке этого ненавистного имени, его наполняет ярость. Он знал, кто она такая. Весь Светлый лес это знал...

Милену Кавэлли называли Проклятьем Светлого леса – никак не меньше. Чуть больше двадцати лет назад, как раз в тот день, когда Айорверт появился на свет, эта демонесса, подло и вероломно, напала на светлых эльфов. Она, прикрываясь своим статусом повелительницы драконов, сказала, что именно драконам не нравится то, что эльфы вербовали людей, как своих союзников. Разумеется, это было чушью и все это знали. Все знали, что Милена Кавэлли явилась в Светлый лес по приказу Люцифера и, конечно, её требования отказались выполнять. После этого эта тёмная тварь, с помощью драконов, почти уничтожила столицу эльфов и убила всех членов семьи правящей династии, чьи короли правили лесом со дня его создания. А что самое ужасное, Милена Кавэлли забрала головы всей королевской семьи, включая самого короля. Айорверт с ужасом думал, чьи комнаты они могут сейчас украшать. В то, что головы уничтожили, он не верил – не в обычаях демонов.

После всего этого, эльфы пытались восстановить справедливость. Они обратились к повелителю мира драконов с требованием выдать им его супругу. Ведь, они были полностью в своём праве. Но дракон отказался. И на почве этого произошёл вооружённый конфликт между миром драконов и Светлым лесом. Конфликт, в результате которого Светлый лес был полностью разбит. Тогда очень многие погибли – пройдёт не одна тысяча лет прежде, чем Светлый лес сможет оправиться и восстановить свою численность. Эльфийская столица выгорела полностью – её пришлось отстраивать заново. Было уничтожено много священных для светлых эльфов деревьев, некоторые из которых почитались, как божества. Светлый король, который тогда только взошёл на престол, понял, что ещё немного и его народ уничтожат полностью. Он знал, что драконы не остановились бы. И ему пришлось просить Ферокса Деймарра Айрелл Нэррета о пощаде. Дракон согласился прекратить конфликт, но за это Светлый лес был вынужден выполнить ряд условий. Теперь светлые эльфы выплачивали драконам дань ежегодно. Кроме того, Светлый лес больше не мог ни с кем заключать союзы и вступать в войны. Точнее, мог, но… только с согласия повелителя драконов. Можно сказать, что светлые эльфы оказались в вассальной зависимости. И всему виной была Милена Кавэлли.

Самому Айорверту о Милене Кавэлли рассказывал его наставник и старший друг – Лиминдэль. Айорверт не знал всех подробностей жизни своего наставника, но подозревал, что ему довелось пережить что-то страшное. Иначе как объяснить, что Лиминдэль был лишён возможности жить в Светлом лесу? Он жил в мире людей, в уединённом пригороде, в усадьбе, окружённой со всех сторон лесами и равнинами. В его дом из Светлого леса был проложен постоянный портал, через который маленький Айорверт и навещал его. Он часто просил Лиминдэля рассказать, почему тот не может жить в Светлом лесу, но тот отмалчивался, глядя на воспитанника с какой-то грустью. А ещё – Айорверт видел это, хоть и с трудом верил – Лиминдэль старел. Светлые волосы теряли блеск под напором седины, кожу покрывали морщины, яркие синие глаза год от года становились всё тусклее. Уже год, как Лиминдэля не стало. Айорверт знал, что Лиминдэль не хотел умереть от старости. Бессмертный по самой своей сути, он оказался заперт в дряхлеющем теле. Он предпочёл яд и пустоту вечности годам медленного угасания.

Но перед тем как уйти, он обучил своего маленького воспитанника всему, что знал сам. И Айорверт накрепко запомнил имя главного врага Светлого леса – Милена Кавэлли. Можно сказать, что из всех демонов, кроме разве что Люцифера, Кавэлли была самым ненавистным врагом Светлого леса. И эта ненависть жила и разрасталась во всех поколениях светлых эльфов. Впитывалась с молоком матери.

- Как я мог не слышать о Милене Кавэлли, Светлая Матерь? – ярость, которую испытывал эльф, проникла в интонацию его голоса. – Та, кто убила нашего короля… та, кто совершила страшнейшее измывательство над его телом и телами членов его семьи… та, из-за которой Светлый лес ввязался в войну и проиграл её на таких унизительных условиях!..

- И ты бы хотел отомстить ей за всё это?

- Отомстить? – Айорверт растерялся. – Отомстить… Да, да, я хотел бы… Но… как я могу? Эта демонесса находится либо в Зиградене, либо в мире драконов – куда ни одному светлому эльфу хода нет. И её, наверняка, постоянно охраняют. Но даже столкнись я с ней один на один… мне её не одолеть. Светлая Матерь, ты переоцениваешь меня...

- Милена Кавэлли сильна лишь тогда, когда в её руках находится её коса, – дева позволила себе усмехнуться. – Без неё она практически беззащитна. Одна и без своего демонического оружия… Такую Милену Кавэлли ты легко сможешь победить. А что же до того, что ты не можешь проникнуть в мир демонов или драконов… С этим я тебе помогу. И с моей помощью ты заставишь Милену Кавэлли ответить за всё, что она совершила. Ты веришь мне, Айорверт?

Айорверт верил. Он был готов поверить всему, что она скажет. Но кое-что не давало ему покоя:

- Почему я? Почему не нынешний король Светлого леса? Почему не кто-то из наших сильнейших магов? Любой из них был бы счастлив исполнить твоё повеление. Так, почему ты хочешь возложить эту великую миссию на меня? Я же… мальчишка. Не из знатного рода… с неразвитой магией…

- У тебя много достоинств, о которых ты даже не подозреваешь, Айорверт. И ты был рождён в день Великой Скорби. Смерть забрала одного, но жизнь дала другого. Ты появился на свет именно для этого – положить конец жизни Милены Кавэлли. И принести её голову к ногам короля, как сделала она сама когда-то. Разумеется, ты можешь отказаться. Если откажешься, ты забудешь всё то, что было сейчас. Ты забудешь нашу встречу и никогда о ней не вспомнишь. Если согласишься, то завтра же попадёшь в Зиграден и исполнишь своё предназначение. Решай, юноша.

«Неужели, это правда? Моё предназначение – избавить миры от Милены Кавэлли? – эльф, одновременно, испытывал и восторг и страх. – Я, действительно, смогу покончить с этой жестокой подлой демонессой? Отомстить ей за всё?». Конечно, у него и мысли не было – отказаться. Даже если его шанс минимален… даже если в мире демонов его убьют… он попытается.

- Ты можешь не сомневаться во мне, Светлая Матерь, – со всем жаром, на который только был способен, произнёс он. – Я сделаю всё возможное, чтобы исполнить твою волю. Если нет – я умру с твоим именем на устах.

Перед Матерью Светлого леса не нужно было произносить клятвы. Она сама являлась олицетворением клятв, которые произносили светлые эльфы. Они клялись её именем.

- Я верю, что ты справишься, мой храбрый Айорверт, – Матерь Светлого леса смотрела на него так, что ради этого взгляда парень был готов явиться на аудиенцию к самому Люциферу. – Верю, что мои дети будут отомщены благодаря тебе и твоему мужеству. Когда ты проснёшься, в твоей комнате будет портал. Он приведёт тебя в Зиграден, прямо во дворец его повелительницы. Когда ты окажешься там, найти Милену Кавэлли тебе придётся самому, но ты справишься. Я сделаю так, что она не сможет призвать своё оружие, и ты сможешь окончить её дни. Как только это произойдёт, я сделаю для тебя портал домой – в Светлый лес, где твоё имя, навсегда, войдёт в летописи.

- Я всё исполню, Светлая Матерь. Я не разочарую тебя.

Айорверт проснулся, его на самом деле ждал портал. Он встал, оделся и, никому ничего не сказав, отправился в Зиграден. Он был уверен в своём успехе. Ведь его благословила своим доверием сама Светлая Матерь! Как он может потерпеть неудачу?! Но… как только он оказался в мире демонов… он столкнулся не с Миленой Кавэлли, а с демоном с разноцветными глазами. Который, с обидной лёгкостью, скрутил его и притащил в темницы.

Теперь, находясь неподалёку от портала, в мире людей, Айорверт думал о том, что подвёл Матерь Светлого леса. Не справился. Айорверт думал, что лучше было бы умереть там, в темницах Зиградена, чем теперь смотреть в глаза Матери. Она надеялась на него. Рассчитывала, что он покончит с несправедливостью, возникшей в день нападения демонессы на Светлый лес. А он не смог.

«А может, пока не искать путь домой, а подумать над способом, вновь, попасть в Зиграден? – посетила Айорверта безумная мысль. – Может, у меня получится пробраться туда во второй раз? Без помощи Светлой Матери? Да, конечно, надежды на это мало, но я не могу просто сдаться».

Айорверту часто говорили, что для светлого эльфа он слишком упрям. И что его упрямство граничит с глупостью. Иногда он даже с этим соглашался. Если бы ему кто-то и сегодня это сказал, он бы согласился. Ведь, не было способов проникнуть в Зиграден, кроме как с помощью Светлой Матери. О чём тут ещё можно было думать? Что он мог сделать такого, что не получилось у сильнейших магов Светлого леса? По логике вещей, ничего. Но может… сила его предназначения могла помочь ему?

Он медленно шёл вперед, перебирая в голове все возможные и невозможные варианты проникновения в Преисподнюю, когда ощутил легкое головокружение. В недоумении остановившись, он прислушался к себе. А в следующий момент у него потемнело в глазах, и Айорверт почувствовал, что падает куда-то в темноту.

Пришёл в себя он на солнечной поляне, окружённой хвойным лесом… И перед ним была она – Матерь Светлого леса. «Я же не сплю сейчас, – вдруг понял Айорверт. – Матерь наяву перенесла меня в свой мир».

- Светлая Матерь, я подвёл тебя, – эльф встал на колени, опустил ладони в мягкую траву, не в силах смотреть в её глаза. – Я не справился. Милена Кавэлли жива. Прости меня, я оказался не достоин твоего повеления…

- Не нужно так убиваться, юноша, – произнесла богиня, касаясь его плеча. – И встань с колен – мы не во дворце.

Айорверт встал и, наконец, осмелился посмотреть на неё. Он не увидел в прекрасных глазах Светлой Матери ни обвинений, ни разочарования, которые он заслужил. Только грусть, понимание и… сочувствие.

- У тебя не было шансов убить Милену Кавэлли в её собственном доме, – продолжала она. – В своём мире, в своём городе, её окружает слишком много сильных демонов, которые не позволят причинить вред своей госпоже. Более того, ещё долгое время это тёмное создание будет недосягаема для праведной мести Светлого Леса.

- Что?! – пораженно вскинулся Айорверт. – Но почему…

- Спокойнее, мой юный воин, – мягко сказала Матерь. – Я всё объясню. Светлый Лес сейчас очень слаб, Айорверт. Он не может позволить себе новый конфликт. Но если убить Милену Кавэлли, подумай, что сделает повелитель драконов?

Айорверт в замешательстве уставился на неё.

- Уязвлённая гордость не позволит ему просто так спустить убийство своей жены, –продолжала Матерь. – И у него достаточно власти, чтобы выяснить, кто ответственен за смерть Кавэлли. Драконы – тёмная раса, их не интересует справедливость. Ферокс поднимет против Светлого Леса своих драконов. И конечно, его союзник – Люцифер – не останется в стороне. Скажи, мой дорогой, сможет ли Светлый Лес выстоять против объединенных армий драконов и демонов?

- Нас уничтожат, – помертвевшим голосом прошептал Айорверт.

- Верно, – кивнула Матерь. – Если убить Милену Кавэлли сейчас, это положит начало концу расе светлых эльфов, моих возлюбленных детей.

- Но… – растерялся молодой эльф. – Я не понимаю, Светлая Матерь, зачем…

Он запнулся, поняв, что подвергает сомнению решения Матери Светлого Леса, и пристыженно умолк.

- Зачем я отправила тебя с заданием, которое, априори, было тебе не по силу? – с пониманием сказала она. – Я объясню. Несмотря на твою юность, ты смел и решителен, и куда более отважен, чем многие опытные войны благородного народа светлых эльфов.

Айорверт хотел возразить. Ни столько из-за того, что считает сказанное неверным, сколько из воспитанной с детства привычки почитать и уважать старших. Но Матерь нежно коснулась тонким теплым пальцем его губ, призывая к молчанию.

- Я избрала тебя орудием возмездия, Айорверт. Я знаю, что ты сможешь отомстить за Великую Скорбь, в день которой ты был рождён. Я – Матерь, и мне больно, когда мои дети страдают. Месть опасна и коварна, она может толкать во тьму, но я не могу оставаться глухой к плачу моих детей. Я хочу, чтобы ты, Айорверт, добровольно, стал карающим мечом в моих руках. Но лишь тёмные твари могут использовать живых разумных существ как слепое оружие. Ты, мой благородный светлый сын, достоин того, чтобы знать правду. Я отправила тебя в Зиграден, чтобы ты взглянул в глаза Милене Кавэлли, чтобы ты увидел, что представляет из себя эта женщина. Чтобы на чаше весов твоего сердца были не только мои слова, но и твое собственное понимание.

- Я не понимаю, Матерь… – почти жалобно начал Айорверт, но она лишь успокаивающе улыбнулась.

Он умолк. Матерь изящно опустилась на траву, села, поджав под себя ноги, огладив на коленяхтонкий шёлк одежд. Потянула Айорверта за руку, призывая сесть рядом. Эльф послушно уселся на землю.

- Слушай меня, юный Айорверт. Слушай правду, и найди в своём сердце силы принять её, ведь она может в корне изменить твою жизнь, – Матерь на миг умолкла, её прекрасные глаза подёрнулись дымкой печали. – Чуть больше двадцати лет назад у Милены Кавэлли была связь со смертным мужчиной. Короткая, но от этих отношений она зачла ребёнка. Кавэлли – сама полукровка. Плод омерзительного союза человека и демона. И нет ничего удивительного, что и она оказалась способна понести от человека. Человек, отец ребёнка, принудил её дать клятву, поклясться Тьмой, что она не убьет малыша после рождения, и он сможет забрать его в мир людей. Не спрашивай меня, мой дорогой Айорверт, как смертный смог заставить демонессу поклясться в чём либо – это долгая и совсем другая история. Кавэлли принесла эту клятву. Но чёрное сердце демона не могло смириться с этой клятвой. Она поклялась не убивать ребёнка, но и отдавать его смертному, дерзнувшему навязать ей свою волю, тоже не пожелала. Отец Милены, Саварис Кавэлли, бывший глава семьи, отверженный изгнанник… По приказу своей дочери, он убил того человека – это стало условием того, что Саварис сможет вернуться в семью. Милена Кавэлли видела себя матерью ребёнка повелителя драконов, с детьми от Верховных демонов она тоже могла бы смириться. Но ребёнок от смертного ей был не нужен. Её держала клятва, данная отцу ребенка, и она придумала, как избавиться от младенца. Её сын родился в тот день, когда она напала на Светлый лес, в день Великой Скорби. Милена взяла беспомощного младенца с собой и просто оставила его в Светлом Лесу, недалеко от столицы. В мирное время ребёнка бы нашли светлые эльфы. Невзирая на его происхождение, никто бы не стал убивать беспомощного младенца. Его отправили бы в мир людей, в один из их детдомов. Ребёнка бы спасли. Но Милена Кавэлли собиралась устроить бойню – в таких условиях малыш бы не выжил, – Матерь замолчала, с грустью посмотрев на Айорверта.

- Чудовище, – сказал потрясённый юноша. Конечно, чего ещё ждать от демона, но всё равно – так цинично бросить собственного ребёнка посреди бойни – это не укладывалось в голове молодого эльфа. Он покачал головой. – Милена Кавэлли – чудовище. Но, Матерь, зачем ты рассказываешь мне это? Её ребёнок родился в день Великой Скорби, как и я… но какое это имеет значение?

- Ты всё поймешь, – тихо сказала Матерь, и продолжила. – Ребёнку Кавэлли не суждено было погибнуть. Его ждала другая судьба. Малыша нашёл эльф. Он забрал ребёнка с собой. Ради этого ребёнка, светлый эльф нарушил строгое табу, использовал запретную магию, пожертвовал собственным бессмертием и своим родным миром. Он превратил ребёнка демонессы и смертного человека, в чистокровного эльфа. Ему пришлось оставить Светлый лес, и поселиться в мире людей, но это не помешало ему найти для ребёнка приёмную семью в своём родном, но навсегда потерянном мире, и принимать участие в жизни малыша. Этого эльфа звали Лиминдэль.

- Наставник Лиминдэль?! – ошарашенно переспросил Айорверт. Нет, разумеется, юный эльф не усомнился в словах Матери, да и история с запретной магией объясняла, почему его любимый наставник не мог ступить на землю Светлого Леса. Но слишком неожиданно всё это оказалось. – Но почему он сделал это? Почему пожертвовал стольким ради ребёнка Кавэлли? И где теперь… – Айорверт осёкся, и уставился на собственные руки, словно увидел их впервые. Договорил он уже на автомате, – …тот ребёнок?

Эльф поднял умоляющий взгляд на Матерь, безмолвно прося, чтобы она опровергла страшную догадку, посетившую его. Но Матерь смотрела печально и сочувственно.

- Нет, – замотал головой эльф, вскакивая на ноги. – Нет, Матерь, этого не может быть! Умоляю, – он упал перед ней на колени. – Умоляю, скажи, что это не так! Скажи, что я не…

Он смолк, не решаясь произнести эти страшные, омерзительные слова. Матерь встала, и, приблизившись к эльфу, нежно погладила его по склонённой голове:

- Мужайся, мой юный воин, будь сильным. Ты – моё возлюбленное дитя, мой светлый эльф, но рождён ты был демонессой от смертного человека. Милена Кавэлли – твоя мать.

- Матерь! – даже не вскричал, возопил, Айорверт – Ты ошибаешься, Матерь! Не может быть, чтобы это чудовище… – он запнулся. – Но… мои родители…

- Очень любят тебя, – мягко сказала Матерь. – Они мечтали о ребёнке, но никак не могли зачать. И когда Лиминдэль рассказал им об осиротевшем в день Великой Скорби малыше, они были счастливы принять под свою опеку маленькую жизнь. Ты сделал своих названых родителей счастливыми, Айорверт, – она продолжала гладить склонённую голову эльфа. – Мой бедный мальчик, тебе тяжело сейчас, я знаю. Никто из моих детей не должен узнавать подобного о своём прошлом, – Матерь обеими руками обхватила лицо Айорверта, приподняла, посмотрела ему в глаза. – Но ты сильный, мой благородный воин, ты сильный, поэтому я и выбрала тебя.

Айорверт смотрел в прекрасные и печальные глаза Матери. Смотрел, и боль мешалось в нём с гордостью – несмотря на его происхождение, она всё же снизошла именно до него. Она – Матерь Светлого Леса, создательница – благословила его своим вниманием и доверием. И всё же… Как горько ему было! Милена Кавэлли – одно из самых ненавистных созданий, чудовище, демон, преданная рабыня повелителя Ада, сосредоточие всех пороков – его мать… Как?!

- Почему, Матерь, – сглатывая ком в горле, спросил Айорверт, накрывая ладонями её тонкие руки на своём лице. – Почему Лиминдэль сделал это?

- Я не уверена, что…

- Расскажи мне, Матерь, – хриплым голосом сказал эльф. – Расскажи мне всё. Я хочу… нет – я должен – знать всё.

- Хорошо, как пожелаешь, – вздохнула она, снова садясь на траву, оглаживая свои одежды. – Ты знал, что у Лиминдэля была сестра?

- Нет, – эльф качнул головой. – Он никогда не говорил об этом.

- У него было младшая сестра – прекрасная Элонриэль. Они рано потеряли родителей, и были очень близки. Лиминдэль растил и оберегал свою маленькую Элонриэль. Они были очень преданны дуг другу. Иногда могло казаться, что одна жизнь обитает в двух телах. Но однажды случилось страшное – юную Элонриэль поймал Верховный демон Войны – Абигор.

Айорверт вздрогнул – что может ожидать светлую эльфийку, оказавшуюся во власти Верховного демона, он представлял весьма неплохо. И, тем не менее, спросил:

- Что… Что он сделал с ней?

- Ты знаешь, что представляют собой Балы демонов, которые регулярно устраивает в своем дворце повелитель Ада?

Айорверт передернулся от отвращения – знает ли он? Да все светлые расы знают, что это такое. Отвратительное действо, где демоны дают полную волю своей извращенной садистской природе. Для светлого создания нет худшей участи, нежели попасть на этот Бал. Смерь на поле брани, смерть от рук наёмника, любая смерть лучше, чем оказаться на Балу демонов. Потому, что там тоже ждёт смерть – но несравненно более мучительная, чем какая-либо другая.

- Абигор приволок девушку на Бал демонов, – продолжала Матерь. – Она была совсем юной, она почитала старые традиции, она хотела отдать свою чистоту своему супругу в первую брачную ночь… – Матерь замолчала. Айорверт чувствовал, как стынет кровь от её слов. Он хотел попросить её не продолжать – он всё понял. Но он молчал, а Матерь заговорила вновь. – Но её невинность досталась Верховным демонам. Её нежное тело осквернили, цинично, грубо…

- При чем здесь Кавэлли? – Быстро спросил Айорверт, чувствуя, что не желает слышать новые подробности.

- Среди демонов ходит поверье – тот, кто съест глаза светлого эльфа, многократно увеличит свою магическую силу… Милена Кавэлли – полукровка. Её магия куда слабее её статуса. Но Люцифер изначально приблизил её к себе. Она – Высшая демонесса – всегда принимала участие в… – Матерь запнулась, но пересилила себя, и, буквально выплюнула, - развлечениях Верховных.

Айорверт закрыл лицо ладонями…

- Бедняжке, ещё живой, вырезали глаза. Один из них съела Милена Кавэлли, надеясь пробудить в себе хоть какую-то силу. Так кровь несчастной… попала в организм демонессы, и осела в её ещё не рождённом ребенке. Лиминдэль искал свою пропавшую сестру, сходя с ума от ужаса и неизвестности, и был буквально раздавлен, когда очередное поисковое заклятье привело его к младенцу, брошенному на пороге начинающейся битвы. Он забрал ребенка, и ушёл, проклиная себя за то, что бежит, когда его Дом подвергается нападению тёмных тварей. Но он должен был узнать, почему кровь его сестры откликается в этом незнакомом младенце. Магия крови помогла благородному Лиминдэлю узнать, что случилось с его любимой сестрой, и что за ребёнок оказался у него на руках. И он принял, возможно, самое сложное решение в своей жизни – если кровь его несчастной сестры смогла жить в ребёнке демонессы, значит, он должен сделать этого младенца эльфом. И он смог сделать это…

Матерь замолчала. Айорверт сидел, спрятав лицо в ладони, его плечи вздрагивали – он плакал. Он не стыдился своих слёз – он оплакивал Лиминдэля и его несчастную сестру, оплакивал младенца, брошенного матерью, оплакивал собственное прошлое. Матерь коснулась его руки, и он поднял на неё мокрые от слёз глаза.

- Теперь ты знаешь всё, Айорверт, – тихо произнесла она. - Это страшная правда, мой юный эльф, но это – твоё прошлое.

- Почему, Матерь, – срывающимся голосом спросил эльф. – Почему ты выбрала меня, зная, что я… что она… Что я её сын?

- Потому, что, несмотря на твоё происхождение, всё равно ты – моё любимое светлое дитя, – она поднесла руку к его лицу, пальцами смахивая слёзы с его щёк. – Ты не виноват в своём прошлом, но твоё будущее – только в твоих руках.

- Почему… – снова заговори он. – Почему она отпустила меня? Она знала, кто я?

- Знала, мой юный эльф, – тихо ответила Матерь. – Клятва, ещё сковывающая её, сказала ей, кто ты. Она не может стать причиной твоей смерти, всё, что ей оставалось – просто выкинуть тебя из своего мира. Человек, ставший твоим отцом, оказал тебе неоценимую услугу, защитив тебя от злобы и коварства твоей биологической матери.

Айорверт молчал, глядя перед собой слепым взглядом. Сотни мыслей хороводом кружились в его голове, но он не мог сосредоточиться ни на одной из них. И только слова Матери, пульсировали над всем этим хаосом «ты – моё любимое светлое дитя». Он сжал кулаки и решительно вскинул голову:

- Что я должен сделать, Матерь? Если убить её мы не можем, тогда что?

Она улыбнулась, и в её прекрасных глазах он увидел… гордость. Гордость матери за своего ребёнка.

- Милена Кавэлли причинила много боли моим светлым детям, – сказала Матерь. - И смерть для неё была бы слишком лёгкой участью. Она сама должна ощутить, что такое боль…

- Разве такие твари, могут чувствовать боль? – невесело усмехнулся эльф.

- Нет. Но у Милены Кавэлли есть слабое место, по которому ты можешь нанести удар. Это её дети. Точнее – её младшая пятилетняя дочь, о существовании которой мало кто знает – Аккэлия. Кавэлли родила её от Верховного демона Аббадона. Только вот… эта девочка не обладает никакой силой. Она пуста и, сколько бы ни прошло тысячелетий, магия никогда не пробудится в ней.

Молодой эльф слышал о таких случаях. Когда, по непонятным причинам, у бессмертных рас рождались дети, абсолютно лишённые силы. Это случалось редко, но всё-таки случалось. Причём, родители таких детей сами могли быть очень сильны. Этих детей называли «пустыми». В Светлом лесу они тоже были и лучшие эльфийские маги не одну тысячу лет бились над этой загадкой и над способом исцеления «пустых». Но… всё было безрезультатно. Да, «пустой» обладал бессмертием и жил, как и прочие. Только без магии. И он был, практически, беззащитен перед врагами. Поэтому умирали «пустые» всегда рано. Айорверт догадывался, что подобный недуг не обошёл стороной и Преисподнею. Но он был уверен, что там такие дети и полу года не живут. Ведь, родители-демоны не станут защищать их. И он и представить не мог, что подобный ребёнок мог родиться у Милены Кавэлли да ещё и от Верховного демона. Но, а если родился… почему, до сих пор, жив? Вряд ли, как в случае с Айорвертом, отец этой девочки был бы против её смерти. Этот вопрос он и задал Светлой Матери.

- Ты знаешь, что матерью Милены Кавэлли была человеческая женщина? – дождавшись кивка, она продолжила. – Похоже, что кровь этой женщины проснулась в демонессе, когда родилась эта девочка. В Милене Кавэлли проснулось чувство, не свойственное чистокровным демонам – любовь к своему ребёнку. Правда, на её других детей это чувство не распространилось. Кавэлли оберегает свою дочь, заботится о ней… Она очень боится потерять её.

Айорверт ошарашенно уставился на Матерь:

- Милена Кавэлли… любит свою дочь?

- Да, – кивнула та. – И любит сильно. И если она потеряет её, это причинит ей боль. Она узнает, каково это быть беспомощной. Она узнает, каково это – навсегда терять то, что дорого. Убей Аккэлию, Айорверт, убей эту маленькую демонессу, и Милена Кавэлли будет страдать.

Поверить в это было ещё сложнее, чем в то, что демонесса – его мать. Нет, не так. В это хотелось верить ещё меньше, чем в его родственную связь с кровным врагом Светлого леса. Почему? Почему новость о том, что Милена Кавэлли любит кого-то, воспринялась Айорвертом гораздо тяжелее, чем то, что было сказано до этого? Эльф и сам не мог бы точно ответить на этот вопрос. Он продолжал ненавидеть Милену Кавэлли… за Светлый лес… за своего отца… за наставника Лиминдэля… за то, что она хотела его смерти… за то, что бросила его!.. За то, что он был ей не нужен. Но почему… почему какая-то «пустая» смогла зародить в Милене Кавэлли то, чего она лишила Айорверта? Эльф не мог этого понять. И он ощутил, как от этого непонимания в нём зарождается ненависть ещё более худшая… не только к Милене, но и к Аккэлии Кавэлли. Да, он не мог пожаловаться на свою собственную жизнь. Он не мог бы сказать, что родители, которые вырастили его, мало его любили. Нет, такого не было. Но… всё равно… почему, выкинув одного ребёнка, как ненужную вещь, демонесса окружила заботой другого? Слабого, беззащитного… Ведь, Айорверт был куда сильнее! Он бы выжил! У него была магия! И она была бы у него, даже если бы он родился полукровкой! Так почему Милена Кавэлли – его родная мать – выбрала не его?! Почему её проклятая человеческая кровь не проснулась, когда родился он – её первенец?! «Я спрошу у неё об этом, – со всё нарастающей злостью подумал юноша. – Спрошу, когда она придёт спасать свою дочь. И убью Аккэлию Кавэлли у неё на глазах!».

Айорверта совершенно не коробила мысль, что Матерь просит убить пятилетнего ребёнка. Демоны – зло. Сколько бы им ни было лет, их надо уничтожать. Даже если, в данном случае, это зло пустое. И даже если это… его сестра.

- Я сделаю всё, Светлая Матерь, – с уверенностью сказал Айорверт. – Я исполню твою волю. Милена Кавэлли узнает, что такое боль.

Он решительно поднялся на ноги. Матерь тоже встала, с улыбкой глядя на него:

- Я знала, я верила, что не ошиблась в тебе, мой юный воин.

Матерь протянула руки к его лицу, и он, повинуясь её движению, наклонился к ней. Она поцеловала Айорверта в лоб, и эльф ощутил, как теплая волна прокатилась по всему его телу.

- Клятва, данная Миленой твоему отцу, ещё защищает тебя, – сказала Матерь. – Но моя защита не будет лишней, верно? Достань своё оружие, мой храбрый воин.

Айорверт послушно вытянул клинок из-за плечных ножен, и кинжал из ножен на бедре. Тонкими пальцами Матерь коснулась блестящих лезвий. Эльф с трепетом смотрел, как сталь словно наполнятся светом.

- Я делюсь с тобой своей силой, Айорверт, никто не сможет помешать тебе в твоей благородной мести.

- Благодарю тебя, Матерь, – прошептал эльф.

- Я открою тебе портал в Зиграден, в комнаты Аккэлии Кавэлли. Сейчас её сторожит только адская гончая. Это очень опасная тварь, но ты справишься с ней, мой свет защитит тебя.

- Я не подведу тебя, Матерь, – сказал Айорверт, убирая клинки обратно в ножны.

- Я знаю, – улыбнулась она.

По жесту Матери эльф обернулся. За его спиной мягко светилась прорезь портала. И Айорверт знал, куда он его приведёт. Не только в сам Зиграден. А в комнаты Аккэлии Кавэлли. Не колеблясь ни секунды, эльф шагнул в светящееся окно.

Он оказался там, где рассчитывал. Даже более того, он был в детской спальне. На широкой постели спала девочка. Айорверт смотрел на неё. Красивая, черноволосая, совсем маленькая… Полностью лишённая магии… у которой не было никаких шансов выжить в мире демонов… но которая, почему-то, получила то, что не получил он – родную мать. Милена Кавэлли не бросила её, ни в кого не превратила, не забыла о ней… как это случилось с ним самим. Почему? Почему так несправедливо?

Он сделал шаг к ней, и тут на его пути встал огромный чёрный пёс, скаля свои внушительные зубы. Адская гончая, о которой его предупреждала Светлая Мать. И с которой, по словам богини, он легко справится. Поэтому Айорверт не боялся. Он сделал ещё шаг и, когда адская гончая поняла, что эльф не собирается отступать, она набросилась на него.

Глава 31

Портал вывел нас в пустынную местность. Я огляделась – небо в чёрных и серых разводах, утоптанная до каменного состояния желтовато-бурая земля, прямо перед нами какие-то руины: две полуразрушенные стены из грубого серого камня, несколько таких же серых колон: одна стояла, подпирая несуществующий свод, три валялись на боку, и были частично расколоты. Межмирье.

- Явилась!

На одной из поваленных колон сидел Айорверт. А перед ним на земле, поджав под себя ноги, сидела Аккэлия. При взгляде на неё, у меня сжалось сердце. На девочке была короткая спальная сорочка из серебристого шёлка, и такие же шортики – демонесса спала, когда похититель явился за ней. Чёрные крылья сложены и плотно прижаты к спине, словно малышка хотела стать ещё меньше. Длинные волосы Аккэлии были намотаны на кулак эльфа, а у её тонкой шеи он держал узкий длинный кинжал. Лезвие чуть заметно светилось ровным опаловым светом – кинжал, явно был непростым. Лицо Келл было совершенно отрешённым, и только тревожно блестящие тёмные глаза, да чуть подрагивающие губы выдавали её страх.

Злой взгляд Айорверта переместился с меня на Криса, затем на Ориана, и снова вернулся ко мне.

- Я надеялся, что ты придешь одна, – произнёс эльф. – Кто это ещё? Твоя прислуга?

Я ощутила, как напрягся Ориан, и услышала, как тихо зарычал Крис.

- Мои сыновья, – ответила я, и он дёрнулся от моих слов, как от удара.

И с какой-то непонятной мне яростью окинув их взглядом, процедил сквозь зубы:

- Зачем они здесь? Впрочем, неважно. Твои выродки всё равно ничего не смогут сделать.

Я почувствовала непроизвольное раздражение – я не любила, когда в моём присутствии оскорбляли моих детей. Но почти сразу заставила себя успокоиться, бросив предостерегающий взгляд на Криса, который явно собрался ответить эльфу похожей «любезностью». За Ориана я не беспокоилась – сын повелителя знал, когда нужно промолчать.

- Ты хотел, чтобы я пришла? Я здесь. Отпусти Аккэлию.

- Отпустить? – он чуть дёрнул Келл за волосы, но та не издала ни звука, лишь поморщилась. – Знаешь, Кавэлли, я до конца не верил, что ты всё же придешь за ней. Неужели, эта бесполезная тварь что-то значит для тебя?

- Кто здесь еще тварь? – не выдержав, прошипел Крис.

Я смотрела на этого озлобленного эльфа, и никак не могла осознать, что это мой сын. Мой и Кая… Кая, которого он же сам и убил. Какая чёрная ирония.

- Чего ты хочешь? – спросила я.

- Для начала – правду, – последнее слово он, как будто, выплюнул. – Великая Светлая Матерь сказала мне… Но я хочу услышать это от тебя, Милена Кавэлли.

«Понятно. Дайона рассказала ему, что я его мать». Вот только глядя в его глаза, я поняла, что ему очень хочется услышать опровержение. Я перевела взгляд на Келл. Дочка тревожно смотрела на меня, не рискуя шевелиться. «Я могу солгать ему, только он уже поверил Дайоне, хоть и не признаётся в этом себе. Если я скажу, что его Светлая Матерь солгала ему… Нет, слишком близко его кинжал от горла Келл…».

- Я – твоя биологическая мать, Айорверт, – сказала я. – Ты – мой сын, рождённый от человека.

Его лицо болезненно скривилось, голубые, с золотыми искорками глаза, потемнели.

- Мать? – едва ли не прошипел он. – Ты смеешь называть себя матерью?! Злобная циничная тварь, что ты знаешь о значении этого слова?!

Я слегка растерялась, не совсем понимая, к чему он ведёт.

- Что за бред он несёт? – озвучил моё недоумение Крис.

- Ответь мне, Кавэлли, – снова заговорил Айорверт, и голос его звучал поразительно спокойно. – Зачем ты пришла сюда? Зачем пришла за этой… демонессой?

- Что за странный вопрос? – ответила я. – Она – моя дочь. Ты похитил её, и держишь нож у её шеи. Как ещё я должна была поступить?

- Ты – демон, – не унимался Айорверт. – Ты – демон, а эта девчонка – «пустая». Зачем она тебе?

Я вздохнула. Объяснять светлому созданию, что я, демонесса, люблю своих детей – пустое дело. Он всё равно не поверит. Никто в это не верит. Тем не менее, я ответила:

- Аккэлия – моя дочь, и я люблю её. Я знаю, тебе в это сложно поверить, но я люблю своих детей…

Айорверт расхохотался. Зло, неприятно, как-то истерично. Я напряглась. Честно сказать, я не знала, как мне относиться к нему, как говорить с ним. Я не представляла, что наговорила ему Дайона, и боялась, что каждое моё словно может стать роковым для Келл. А самое страшное, что, несмотря на это, я никак не могла искренне пожалеть, что не убила его, когда он был в моей власти. Я не могла пожалеть о том, что отпустила того, кто держал нож у шеи моей дочери.

- Любишь?! Любишь своих детей! – издевательски повторил Айорверт. – Как это мило! Тогда, объясни мне, почему этой твоей любви не хватило на твоего первого сына? Почему твоей любви не хватило на младенца, которого ты бросила в Светлом лесу, на пороге начинающейся бойни?

- О чём ты говоришь?

- Не прикидывайся дурой, Кавэлли! – практически зарычал эльф, и дёрнул рукой, которой сжимал волосы Аккэлии. Она приоткрыла рот, словно хотела вскрикнуть, но с её губ не сорвалось ни звука. – Светлая Матерь рассказала мне всё! Всё! О том, что ты забеременела от человека. О том, что он хотел забрать этого ребёнка в мир людей, и принудил тебя дать клятву, что ты не убьёшь младенца. Но ты не захотела отдать ребёнка отцу. Ты приказала убить того человека, а ребёнка… меня… – его лицо болезненно дёрнулось как от пощёчины. – Меня оставила в Светлом лесу перед тем, как начала бойню. Меня нашёл Лиминдэль, по зову крови своей сестры, которую ты истязала, по приказу своих Верховных хозяев! Лиминдэль спас меня, пожертвовал своим бессмертием и родным миром, обратил в светлого эльфа, дал мне новую жизнь! – Айорверт едва ли не кричал. – И я хочу знать, как такая злобная и циничная тварь, как ты, так поступившая с одним своим ребёнком, может вдруг полюбить другого – «пустого», который родился лишь для того, чтобы умереть?!

А я слушала его, и мне хотелось кричать от злости и досады. Что эта Белая сука наплела ему?! Как эта озлобленная реликтовая тварь, которая, не иначе, как в насмешку, называлась Светлой, извратила факты моей жизни! Мне хотелось отбросить все остатки своего самообладания, и закричать, что я не бросала его! Что всё, что я сделала, было для того, чтобы спасти его! Что когда он был моим ребёнком, пусть ещё и не рождённым, он был для меня дороже моей собственной жизни. А его Светлая Матерь – просто лживая мстительная сука, которая не могла смириться с тем, что её время прошло.

Может быть, не держи он лезвие у шеи Келл, я позволила бы себе эту слабость. Но Айорверт сам был взвинчен до предела, и лишние эмоциональные всплески были сейчас ни к чему.

- Ты сказал, что хочешь правды, – спокойно сказала я. – Я скажу тебе правду. Но ты должен быть готов к тому, что она будет отличаться от той правды, что рассказала тебе Дайона.

Эльф удивлённо моргнул, и его лицо на миг стало совсем юным. Он удивлённо спросил:

- Кто?

- Твоя Светлая Матерь, – поправилась я.

Он неприязненно дёрнул щекой, словно ему было неприятно, что я произношу имя его божества.

- Говори, – бросил он.

- Отпусти Аккэлию, – вдруг вмешался Ориан. Он говорил спокойно, и его скрытую ярость выдавали лишь вспыхивающие огненно-чёрные глаза. – Ты пришёл за правдой – ты её получишь. Не зачем мучить ребёнка.

- Я пришёл не только за правдой. И ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, дракон, – и кончик его ножа чуть касаясь, скользнул по щеке моей дочери.

Ориан едва слышно хмыкнул, и я его понимала. На самом деле – ситуация была патовая – пока у него Келл, мы ничего не могли сделать. Но как только он навредит ей – Кристиана и Ориана ничего не сдержит.

- Знаешь, эльф, – сказал Ориан. – Ваше племя не чурается грязных фокусов. Но я никогда не слышал, чтобы эльфийские войны прятались за детей.

Айорверт вздрогнул, как от удара, а Крис поддакнул брату:

- Верно. Приёмчик-то вполне себе демонический.

Лицо Айорверта исказилось:

- Это не ребёнок! – он снова дёрнул Аккэлию за волосы, и кончик кинжала слегка поранил ей шею. По бледной коже потекла тонкая струйка крови. – Это – мерзкое отродье Верховного демона… – взгляд эльфа иглами впился мне в глаза. – И шлюхи-полукровки.

Его слова меня не задели. К оскорблениям в свой адрес я уже давно привыкла. Практически каждый представитель светлых рас считает своим долгом назвать меня шлюхой, похоже, искренне считая, что этим меня можно задеть. Меня больше взволновала кровь на шее Келл. И рычание, вырвавшееся меж стиснутых зубов Ориана. И шипение Криса.

- Достаточно! – сказала я.

Я чувствовала, что и дракон, и демон, и эльф были на взводе. Ещё одно неосторожное слово, и кто-то из них сорвётся. И не важно, кто это будет – всё равно, первой пострадает моя Келл.

Я посмотрела на дочь. Она заметно дрожала. «Бедная моя девочка. Почему Айорверт пришёл именно за тобой? Только потому, что ты не можешь защитить себя?».

И я заговорила. Как можно суше, как можно короче, рассказывая события более чем двадцатилетней давности. Как я считала себя человеком, и как любила человека. Как стало известно, что я – демон. Как стала женой повелителя драконов, и потеряла всё, что мне было дорого в мире людей. Как не хотела жить, но ребёнок от любимого человека удерживал меня от необдуманного шага. Бал демонов, несчастная эльфийка, её вырезанные глаза, встреча с её братом. Предсказание ясновидящей и Светлый лес. Ритуал, и цена, которую заплатили я и Лиминдэль.

Я строго излагала факты, уделяя каждому событию по два-три предложения. И следила за эмоциями Айорверта. Он был совсем молод, и совершенно не умел скрывать их. Да и не пытался делать это – недоверие, упрямство, отвращение, изумление, снова недоверие… Выражения его лица сменялись, как узоры в калейдоскопе.

Когда я замолчала, над высушенной равниной повисла тишина. Я чувствовала, как Крис и Ориан переглядываются у меня за спиной. Видела, что Келл, забыв на время свой страх, внимательно слушает мою исповедь. Видела взгляд Айорверта. Мечущийся, недоверчивый, почти испуганный. Что бы не рассказала ему Дайона, это явно отличалось от моей версии. И теперь он пытается решить, кому верить. Своей богине, Светлой Матери… или ненавидимой всю жизнь демонессе. Какой абсурдный выбор.

Я встретила взгляд его голубых с золотом глаз, и поняла – всё бесполезно. Для Айорверта поверить мне – значит поставить слова «тёмной твари» выше слов его богини, предать своего наставника, и память тех, кто был убит в Светлом лесу. Все эти мысли читались на его молодом лице, как строки в открытой книге.

И все его заявления о правде – пустой звук. Поверить – значит понять. А понять – почти простить. Для чистокровного эльфа простить демона – значит утратить собственный свет. Айорверт уже решил для себя, какая она – его правда, и чтобы я не сказала, он объявит это ложью.

- Как ты смеешь, – его лицо скривилось от гнева. – Марать поступок Лиминдэля своей гнусной ложью?! Как ты смеешь принижать его жертву, заявляя, что тоже что-то потеряла? – его голос становился всё громче. – Лживая шлюха, ты думаешь, я поверю, что ты способна хоть чем-то пожертвовать?..

- И ради этого ублюдка ты отдала часть души? – услышала я злобное шипение Криса за своей спиной.

Но Айорверт не услышал его слов, оглушённый собственной яростью:

- Демон, который любил человека?! Демон, который отдал часть души, чтобы спасти своего ребёнка от смерти?! В подобные сказки не поверят даже сопливые дети!

Его глаза иглами впились в моё лицо, и на миг мне стало казаться, что от этого взгляда остаются вполне реальные раны на коже.

- Я очень надеюсь, что ты действительно любишь эту девчонку, – рывком за волосы Айорверт поднял Келл с колен на ноги. Девочка вскрикнула, а у меня похолодела кровь. Руку с кинжалом он держал у самой её шеи. – Я хочу увидеть твой взгляд, и услышать твой вой, когда убью её на твоих глазах…

Извечная ошибка молодости. Болтливость. Юность всегда не сдержана на пафосные речи. Если бы Айорверт просто сделал то, что хотел – всадил бы лезвие в шею моей дочери – он мог бы и увидеть мой взгляд, и услышать мой вой… Но ему захотелось красивостей, захотелось громких слов, которые, по его мнению, должны были войти в историю. Он упустил момент, сосредоточив внимание на мне и моих сыновьях, и первый шаг сделала его жертва. Неожиданно сбросив с себя нервное оцепенение, Аккэлия ухватила эльфа за руку с кинжалом, и укусила его за запястье. Эльф взвыл, скорее от удивления, чем от боли. Он дёрнул девочку за волосы, стараясь отцепить, но демонесса лишь сильнее стиснула челюсти, впиваясь зубами в плоть. По руке Айорверта заструилась кровь. Он сильнее дёрнул её волосы, одновременно дёргая рукой вверх, и Акэллии пришлось выпустить его. Эльф зло швырнул девочку на землю, и… Меня обдало потоком воздуха – это Ориан, улучшив момент, сорвался с места. Он метнулся к Айорверту, на ходу ударяя его кулаком в грудь, отбрасывая прочь. Выроненный эльфом кинжал зазвенел по камням. Не останавливая движения, Ориан словно в танце, наклонился, одной рукой подхватил с земли Келл, и, продолжая разворот, крикнул:

- Крис!

Демон шагнул вперёд, и дракон буквально перебросил девочку ему в руки, и снова обернулся к вскочившему на ноги эльфу. Крис отскочил назад, бережно прижимая сестрёнку к себе.

- Келл! – я бросилась к дочери, выхватила её из рук сына, прижала к себе. – Девочка моя, ты не пострадала?.. Ты в порядке?!

Демонесса несколько раз кивнула, но я чувствовала, как она дрожит. Её губы и подбородок были испачканы кровью Айорверта.

- Мама, – вдруг жалобно выдохнула малышка, и уткнулась мне в плечо, обхватив руками за шею.

- Всё хорошо, моя маленькая, тебя больше никто не тронет, – я обняла дрожащую Келл, сама уже смотрела на поднявшегося на ноги эльфа.

Тот тряхнул головой, отбрасывая с лица длинные волосы. Устремил злобный взгляд на меня. Казалось, он готов ринуться ко мне, чтобы вырвать Келл из моих рук. Но на его пути стоял Ориан.

- Ты похитил мою сестру и угрожал ей, – медленно произнёс дракон. – Ты оскорбил мою мать. За это я должен был бы убить тебя… Но, – Ориан замолчал, бросив на меня короткий взгляд через плечо. Снова посмотрел на Айорверта. – Твори портал и уходи.

- Ты спятил?! – опешил Крис.

- Убирайся, – не обращая внимания на брата, продолжил Ориан. – И не смей больше появляться в жизни моей матери.

- Ориан, ты что несёшь? – не унимался Кристиан. – Мама уже однажды отпустила его! Видишь, что из этого вышло? Хочешь дать ему новую возможность убить…

Договорить Крис не успел. Хищным росчерком сверкнул узкий меч, молниеносно выхваченный из заспиных ножен Айорвертом. Эльф атаковал стремительно, как змея. Но реакция Ориана оказалась безупречной. Сталь узкого эльфийского клинка наткнулась на широкий двуручный меч дракона.

- Не смей делать мне одолжение, дракон! – прошипел Айорверт, отскакивая, после первой атаки. – Я пришёл за жизнью соплячки, и я её заберу…

- Ты сам этого захотел! – прорычал Ориан, мгновенно впадая в боевую ярость.

И атаковал в ответ. У меня перехватило дыхание. Я знала способности Ориана – этот выпад должен был стать последним для Айорверта. Но тот отбил атаку, и следующую… и сам перешёл в нападение. Это было невозможно – не мог молодой эльф, каким бы искусным бойцом он ни был, выстоять против сына повелителя драконов!

- Чего Ориан с ним возится? – Крис с недоумением смотрел на поединок, которого в принципе не должно было быть.

- Дайона, – произнесла я, кожей ощущая знакомую и такую ненавистную энергию, которая, словно волна накатывала, когда эльф наносил очередной удар. – Она накачала Айорверта силой…

От этого понимания мне стало страшно. Да, Дайона ослаблена, лишена физического тела, большей части своих сил и заперта в мире сновидений… Но всё равно – она богиня, демиург… Она создательница, а Ориан – создание. Каковы его шансы победить её? Крис беспокойно топтался на месте. Я видела, он хочет ринуться в схватку и помочь брату. Но он прекрасно знает, как опасно влезать в поединок двоих, в котором замешаны не только сталь, но и магия.

Я спустила Келл с рук, поставив её на землю. Девочка разжала руки, хотя я чувствовала, с какой неохотой она это сделала. Но Келл теперь была в безопасности. А вот Ориан…

Айорверт бился с драконом на равных, и это пугало меня. Клинки сходились и расходились вновь, звон стали не умолкал ни на секунду. И магия… злая боевая магия гудела в воздухе. Ориан почувствовал, что его противник пользуется не своей силой. Что кто-то несравненно более могущественный укрыл его своей защитой. И молодой дракон старался пробить её, вымотать эльфа, заставить его сбиться с шага – сделать хоть что-то, чтобы получить преимущество. Но сила Дайоны оказалась непробиваема. И, как мне показалось, Ориан начал уставать.

Я ощутила, как в моих руках плотнеет стальное древко Проклятья Света. Моё демоническое оружие материализовалось, казалось, раньше, чем я подумала об этом. С демоническим оружием можно влезать в любой поединок. Я сделала шаг вперёд, и замерла. Что я собиралась делать? Применить Проклятье Света против Айорверта? Убить этого мальчишку, который виноват лишь в том, что родился не в том мире, в котором должен был, и позволил заморочить себе голову белой реликтовой твари? После того, как я сделала всё, чтобы спасти его?

«О чем ты думаешь, дура?! – попыталась я разозлиться на себя. – Он хотел убить Келл, он сражается с Орианом! Какая разница, почему он это делает?! Он – эльф. Он ненавидит тебя. Он – враг!».

Ориану удалось преломить ситуацию – он стал стремительно теснить Айорверта. И я с какой-то глупой надеждой поверила, что мне не придётся вмешиваться. На лице эльфа появилось смятение, а затем оно исказилось злобой. Он с силой отбил очередной удар дракона, и выбросил вперед свободную руку. Меж его длинных пальцев сверкнула короткая белая вспышка, словно разряд молнии. Белый сверкающий сгусток метнулся Ориану в лицо. Тот вскинул руку, защищая глаза, но это не помогло – сгусток затрещал и словно взорвался. Ориан вскрикнул и попятился, прижимая ладонь к глазам. Довольно оскалившийся Айорверт шагнул к нему, снова занося меч.

Коротко и пронзительно вскрикнула Аккэлия.

- Мама, убей его! – заорал Крис.

А я стояла. Словно парализованная, не в силах шевельнуться. Разум метался дурной испуганной птицей, и тело напрочь отказывалось подчиняться ему.

Эльф опустил узкий сверкающий клинок. Вопль застыл у меня в горле.

- Ориан! – закричала Келл.

Дракон, ослепленный, отмахнулся мечом наугад, и ему удалось отвести удар эльфа, который должен был снести Ориану голову. Лезвие неуклюже ушло вниз, глубоко полоснув Ориана по груди. Колени дракона подогнулись…

«Да что со мной такое?! Почему я не могу пошевелиться?! Почему моё тело не слушается меня?! Почему я стою и смотрю, как один мой сын заносит меч над головой другого, хотя я прекрасно знаю, кого должна защитить?!».

- Мама! – снова услышала я крик Кристиана.

И оцепенение, наконец, спало с меня. Но сделать я ничего не успела – коса исчезла из моих рук. Как в каком-то дурном сне я смотрела, как Крис с Проклятьем Света в руках в три огромных прыжка подскочил к эльфу. Айорверт уже опускал меч, стремясь нанести Ориану последний удар… Коса, сверкающим кругом, сверкнула в руках моего младшего сына. Брызнула кровь. Раздался крик. Правая рука Айорверта с зажатым в пальцах мечом упала на сухую землю, конвульсивно подёргиваясь.

Почему-то первой, и самой навязчивой оказалась мысль о том, что демоническое оружие подчиняется только своему владельцу. И я всё ждала, что моя коса сейчас обернётся против Криса, но тот уверенно держал её в руках, стоя между эльфом и старшим братом.

Айорверт не веря уставился на собственную руку, отсечённую чуть выше локтя. Попятился назад, поднимая вторую, в ладони которой снова зарождался сверкающий сгусток. Но Крис снова взмахнул косой, лишив эльфа и второй руки. Айорверт, наконец, ощутив боль, закричал – отчаянно и горько. Этот крик окончательно привёл меня в чувство, и я бросилась вперёд. Но только не к эльфу.

- Ориан! – я упала на колени рядом с сыном. – Ориан, что с тобой? Посмотри на меня!

Да, я видела. Что он был ранен, рана глубокая. Но мой сын – чёрный дракон, для него эта рана должна была быть лишь досадной неприятностью.

- Ма… ма… – с трудом прохрипел Ориан, поднимая на меня глаза.

Я едва подавила собственный крик – его глаза, всегда огненно-чёрные, как лава и тьма, сейчас были словно затянуты какой-то серебристой плёнкой. Он прижимал ладонь к ране на груди – между пальцев сочилась тёмная кровь, а края раны как будто окутывал серебристый туман – едва заметный, но явственный.

- Ты! – это был даже не крик, а вой.

Я повернула голову. Айорверт смотрел на меня затуманенными от боли и ненависти глазами. И ещё в них явственно мелькало безумие:

- Ты… Это всё ты… Будь ты проклята… Ты не моя мать!

- Да заткнись уже! – прорычал Кристиан, снова взмахивая моим оружием.

Путаясь в длинных светлых волосах, как в паутине, голова Айорверта покатилась по сухой земле межмирья, разбрызгивая красную кровь из обрубка шеи. Обезглавленное безрукое тело ещё стояло на ногах пару секунд. Сделало неуверенный шаг, и рухнуло навзничь. Но этого я уже не видела – стоящий на коленях Ориан начал заваливаться на бок. Я попыталась удержать его, но молодой дракон был слишком тяжёл для меня. Он упал, дыхание его было тяжёлым, затянутые пеленой глаза закатывались под веки.

- Ориан! – закричала я.

Но паника не успела завладеть мной полностью – чуть поодаль, едва слышно потрескивая рвущимся воздухом, открылся портал, из которого вышел Ферокс. Он быстро огляделся, окинув взглядом Криса с косой в руках, тело эльфа, Келл, испуганно замершую в стороне, меня… И не говоря ни слова шагнул к Ориану, опустившись рядом с ним на колени.

- Ферокс… – начала я, но дракон лишь махнул на меня рукой, призывая не мешать.

Я послушно замолчала, с тревогой глядя, как он переворачивает сына на спину. Ферокс отвёл ладонь Ориана от его раны, провёл пальцем по окровавленному краю. Теперь я точно видела сочащийся из раны серебристый туман. Туман словно налип на пальцы дракона, и Ферокс брезгливо поморщился. Дракон всмотрелся в затянутые серебристой плёнкой глаза сына, и невнятно ругнулся. Он поднёс своё запястье ко рту, и зубами разорвал вену. Кровь закапала тяжёлыми тёмными каплями. Ферокс приложил рану к губам Ориана.

Мне стало совсем страшно. Ориан сильный, и если потребовалась кровь его отца, значит ранение более чем серьёзно. Я хотела спросить об этом мужа, но не решилась отвлекать его.

Кровь Ферокса текла в рот Ориана, и вытекала с уголка губ. Сперва он только хрипло дышал, и хоть глаза его были открыты, мне показалось, что он потерял сознание.

- Ориан! – Ферокс встряхнул его за плечи. – Давай же, пей!

Это подействовало. Молодой дракон словно очнулся, дёрнулся всем телом, и стал пить кровь отца, прижавшись ртом к ране, пока она не затянулась. Пелена с глаз не пропала, но вроде бы потускнела, и дыхание Ориана выровнялось, он больше не хрипел.

Ферокс выпрямился, поднял сына на руки, и всё так же, не говоря ни слова, стремительно ушёл тем же порталом, каким явился на эту пустошь. Я хотела броситься следом, поднялась на ноги, но вдруг вспомнила…

- Келл! – я обернулась. Дочка стояла там, где я её оставила. Она нервно обхватила руками худенькие плечи, её длинные чёрные волосы развевал сухой ветер межмирья. Я почти бегом бросилась к ней, подхватила на руки. – Маленькая моя…

- Мама, – тревожно произнесла девочка, обнимая меня за шею. Её губы и подбородок всё еще были в крови Айорверта. – Ориан… Что с ним?

- С ним всё будет хорошо, – уверенно ответила я.

Куда более уверенно, чем чувствовала на самом деле – перед моим взором всё ещё стояли его затянутые серебристой пеленой глаза.

- Да что ему сделается, ящеру толстокожему?! – к нам подошёл Кристиан.

Он ухмылялся в своей обычной манере, но его карие с рубиновыми искрами глаза, были тревожны. Он боялся за брата, но стремился рассеять страхи младшей сестры, которая и без того уже натерпелась. Но Аккэлия только сильнее нахмурилась. Посмотрела на обезглавленное тело.

- Мы можем уйти отсюда? – спросила она.

- Да. Конечно.

Я посмотрела на портал Ферокса, но он уже закрылся. Я повернулась к сыну:

- Крис, откроешь нам портал в Реншаар?

- Угу, – тот кивнул, задумчиво глядя на косу, которая медленно истаивала в его руке. Оружие получило свою кровь, и теряло материальность.

«А ведь Проклятье Света слушалось его» – подумала я. И тут же забыла об этом – мои мысли вернулись к Ориану. Что же сотворил с ним Айорверт?

Крис открыл портал, и прошёл в него первым. Я с Келл на руках отправилась следом. Но перед тем как войти, остановилась и посмотрела на тело Айорверта, и на его отрубленную голову. Его остекленевшие глаза были открыты. Они смотрели на меня со смесью осуждения, неверия и страха. А в моей голове вдруг раздался голос, произносящий слова, которые я слышала больше двадцати лет назад:

«С тобой твоего ребёнка ждёт лишь смерть. В любом мире… Где бы ты не была… Он не выживет с тобой…».

Пророчество слепой ясновидящей сбылось. Мой ребёнок оказался рядом со мной… и его настигла смерть. Я ощутила болезненный спазм в сердце. Это ощущение уже стало почти привычным.

- Мама?

Я посмотрела в тёмные глаза дочери. Странная штука – жизнь. Отца Айорверта я любила всем сердцем, и он полностью отказался от всего, чтобы иметь возможность быть рядом со мной и защищать меня. Отец Аккэлии причинял мне лишь боль и страдания, его я ненавидела. Но Айорверт стал моим врагом, а Аккэлия – любимым ребёнком.

- Всё в порядке,малышка, – вздохнув, я покрепче прижала к себе Келл, и шагнула в портал.

* * *

Портал Кристиана привел нас в Игровую – единственное место в Реншааре, куда он мог открыть портал в любое время, и не особо напрягаясь. В Игровой, к моей несказанной радости обнаружилась Лерден. Надо ли говорить, что наше явление удивило драконессу. Я попросила Криса рассказать Лер, что произошло, а саму Лерден – позаботиться о Келл.

Я же отправилась к покоям Ориана, надеясь найти там и сына, и мужа. И не ошиблась. Когда я вошла, Ориан, ещё в полубессознательном состоянии, лежал на своей постели, обнажённый по пояс, и чудовищная, как мне показалось, рана краснела на его смуглой коже. Над моим сыном склонился глава Золотых драконов. Рядом с ним стояла золотоволосая драконесса, с таким же невозмутимо-отрешённым лицом, как у самого Килгара.

- Ориан! – я хотела броситься к сыну, но меня тут же перехватил Ферокс, сказав:

- Нет, Милена, – я привычно вздрогнула от звука собственного имени в устах дракона. – Не вмешивайся сейчас.

- Ориан… – я с мольбой посмотрела на мужа. – Он же не…

Я боялась закончить фразу, но мне и не пришлось это делать. Ферокс покачал головой:

- Нет, его жизнь вне опасности, – сказал он, и тяжело добавил. – Теперь.

Я с облегчением выдохнула, и стала терпеливо дожидаться, пока Килгар закончит. Попутно я отгоняла от себя запоздалый, но навязчивый страх – что было бы, не опереди меня Кристиан? Успела бы я защитить Ориана, остановить последний удар Айорверта? Или моё тело снова подвело бы меня?

Килгар подал знак драконессе, и та стала подавать ему широкие ленты бледно-голубой ткани. Золотой дракон ловко накладывал их на рану, сооружая повязку. А на самой ткани одна за другой вспыхивали алым цветом руны.

Когда Килгар закончил и выпрямился, на его лбу блестели мелкие капли пота. Сам он выглядел усталым, но удовлетворённым собственной работой. Повернувшись к нам, он, наконец, заметил меня, и почтительно поклонился:

- Приветствую вас, повелительница…

- Что с моим сыном? – прервал его Ферокс.

- Честно говоря, раньше мне не доводилось видеть подобного, – признал дракон, извлекая из складок своего широкого одеяния платок, и осторожно промакивая вспотевший лоб. – По всему выходит, что его ранили чистым светом, обращённым в некую субстанцию, которая попала в кровь… – он покачал головой, – Этот свет действует как смертельный яд для тёмного создания, разрушает его плоть и сущность. Но у господина Ориана сильный организм, и вы, повелитель, очень вовремя дали ему свою кровь. Это помогло ему удержаться в сознании, и противостоять враждебной силе. Мне удалось нейтрализовать основную угрозу, с последствиями господин Ориан справится сам… – тут Килгар позволил себе лёгкую усмешку. – Конечно, если будет соблюдать мои рекомендации, и не ввяжется в очередную схватку со светлым созданием хотя бы ближайшие пару суток.

- Когда он очнётся? – спросил Ферокс.

Килгар задумчиво потёр висок, окинул взглядом Ориана, и уверенно ответил:

- Самое большее – через час.

Пока я слушала золотого дракона, мне удалось вернуть себе привычное равнодушное спокойствие – спрятаться за свою ледяную маску. И когда муж повернулся ко мне, я смогла спокойно встретить его тяжелый взгляд.

- Пойдем, – сказал он мне. – Поговорим.

Я кивнула, и вышла следом за ним в смежную со спальней комнату. Закрыв дверь, он прислонился к ней спиной, сложил руки на груди, сумрачно посмотрел на меня.

- А теперь я хочу знать, что там произошло, и кто сотворил это с моим сыном?

«С нашим сыном» захотелось поправить мне, но я смолчала. Почему-то на фоне того, что я собиралась рассказать, это замечание казалось мне неуместным.

- Эльф, – ответила я. – Светлый эльф.

Обезличивая Айорверта, я старалась подготовить себя к разговору. Потому что знала, чем больше я расскажу, тем больше у Ферокса будет возникать вопросов.

- Светлый эльф? – дракон прищурился. – Какой-то остроухий едва не убил моего наследника?! Извини, Милена, но я в это не верю. Любого из них Ориан размазал бы по этой проклятой пустоши, не замарав рук.

- Всё не так просто, – вздохнула я, соображая, с чего следует начать. И решила начать с главного. – Этот эльф был моим сыном. Моим и Кайомы Макфея. Тот, которого я оставила в Светлом лесу.

- Что?! – тяжесть взгляда сменилась изумлением. – С чего ты это взяла? Ритуал очищения крови убирает все следы родства. Ты не можешь знать, что этот эльф – твой сын.

- Сама бы я этого и не узнала, – кивнула я. – А вот Дайона знала точно. Это она привела его ко мне. Только использовала это не как награду, а как месть за то, что я отказалась помогать ей…

- Допустим. Но это не объясняет, как он смог победить Ориана, – Ферокс посмотрел мне в глаза, и взгляд его снова стал мрачен. – Вот что, расскажи-ка мне всё с самого начала. Откуда взялся этот эльф, при чем тут Дайона, и как вы все оказались в межмирье?

Я вздохнула, и начала рассказ. С того момента, как Драйк сообщил мне о пленённом эльфе. Я рассказывала обо всём: о мести Дайоны, о своём сыне, о своем решении отпустить его… Рассказывала и знала, что я не смогу придумать для себя оправдание тому, почему не защитила Ориана. Ведь, моя связь с Айорвертом оправданием для этого не была. Знала, что после рассказа, сразу же уйду. Чтобы пережить… пережить смерть того, кого я, в сущности-то, и не знала. Того, кто чуть не сломал всю мою жизнь. Того, кто чуть не лишил меня любимой дочери и сына. Перед которым я оказалась… такой слабой. Беспомощной…

Когда я дошла до момента, когда Ориан кинулся на Айорверта, чтобы отбить у него Келл, Ферокс, вдруг, подошёл ко мне, и сказал:

- Покажи мне, что было дальше. Мне надо это увидеть.

Это была не просьба, и мне осталось только послушно подставить голову под его руки. Пальцы дракона легли на мои виски, и я, прикрыв глаза, стала заново переживать те страшные моменты. Короткое, но яростно сражение Ориана с Айорвертом, крик Криса, собственную беспомощность, своего младшего сына, стоящего перед эльфом с моим Проклятием Света в руках… Когда я вспомнила глаза Ориана, затянутые серебристой плёнкой, Ферокс убрал руки, оборвав поток моих воспоминаний – остальное он уже видел сам. Я смотрела на задумчивое, словно окаменевшее лицо мужа, и чувствовала, как моя ледяная маска вновь даёт трещину… как она раскалывается… Нет, я не хотела, чтобы Ферокс ещё раз увидел меня такой.

- Я знаю, что должна была убить его, узнав обо всём, – заговорила я, поняв, что не в силах выносить повисшую тишину. - Должна была предусмотреть, что если отпущу его, Дайона, вновь, будет его использовать. Но… я совершила глупость. Я не смогла этого сделать. За что и поплатилась. За что поплатился Кай… И за что чуть не поплатились Ориан и Келл. Вот и всё.

«Безразличней… ещё безразличней… Ещё спокойнее… Ничто не должно выдавать волнение. Договаривай и уходи. Не будь слабой перед ним… не позволяй себе этого. И вообще… Айорверт того не стоит!» – твердила я про себя, стараясь больше не смотреть на Ферокса, а только говорить, говорить...

- Это верно, – медленно ответил Ферокс. – Ты должна была предусмотреть. Ты понимаешь это сейчас. Почему не поняла тогда, Милена?

Моё имя прозвучало для меня ещё одним обвинением.

- Ты хорошо знаешь, что такое Дайона. Ты должна была понимать, что раз она потратила силы, разыскала мальчишку-эльфа, сделала его своей марионеткой, значит, в её планы входило нечто большее, чем просто причинить тебе боль.

- Я не ищу себе оправданий, Ферокс, – ровно ответила я, не глядя на него. – Я знаю, что их нет…

- Я не обвиняю тебя, котёнок, – перебил меня дракон.

Я вздрогнула – «котёнок», уже не «Милена». Казалось бы – это должно меня успокоить, дать понять, что муж не злится на меня так, как мне казалось. Так, как я того заслуживаю. Я чувствовала на себе его взгляд, но боялась посмотреть ему в глаза. Чувствовала, если сделаю это – вся моя выдержка полетит к чёрту, и очередного срыва не миновать. И это привычно-спокойное «котёнок» пробило очередную немалую брешь в моей ледяной броне. А Ферокс продолжал:

- Ты – мать, которая не смогла приговорить своего ребёнка к смерти. Это нормально. Но при этом, ты забыла один важный урок, который должна была усвоить ещё двадцать лет назад – каждое твоё действие будет иметь последствия. Благие или негативные – зависит от тебя. Ты должна уметь предвидеть их. Перед тобой стоял сложный выбор, ты поступила, как считала нужным. Но не учла всех последствий. Видишь, к чему это привело?

Я слушала спокойный голос Ферокса, и понимала, что он во всём прав. Я действительно забыла – забыла то, чему учил меня он сам, чему учили меня Люцифер и Верховные демоны. Каждое действие, каждое слово, даже каждая мысль ведёт к каким-то событиям, и ответственность за них ложится на того, кто делает, говорит или мыслит. Мои миры жестоки – они не прощают небрежности. В этот раз мне повезло. В следующий раз моя ошибка может обойтись мне куда дороже.

- Ты прав, – кивнула я, всё так же упрямо не глядя на Ферокса. – Я забыла этот урок, но мне очень доходчиво напомнили о нём. Я больше не совершу подобной ошибки. А теперь, если позволишь, я пойду. Мне нужно поговорить Кристианом.

Я уже повернулась к выходу, сделала шаг… как почувствовала руку Ферокса на своём локте:

- Не позволю. Задержись ненадолго.

- Зачем? – я всё также не смотрела на него и мечтала лишь о том, чтобы он отпустил меня… чтобы не ощущать его так близко… такого сильного, надёжного…

- Ты не можешь быть такой спокойной после того, что случилось. Ты, вновь, пытаешься закрыться от меня? Чтобы я поверил в то, что тебе всё равно, что Кайома Макфей погиб? Что тебе всё равно на смерть этого эльфа? Что ты спокойна после того, как Ориан был ранен?

Да, с последним я явно переборщила. Слишком неправдоподобно. Но… я боялась, что если откроюсь для чувств, связанных с Орианом… то и всё остальное обрушится на меня, как волна. Которая сметёт меня… ничего не оставит от моего самообладания… разобьёт вдребезги.

- Я знаю, что с Орианом всё будет в порядке. А всё остальное… было и прошло, – упрямо не желала я отдавать себя во власть эмоций. – Отпусти меня… пожалуйста.

- Было и прошло? Котёнок… – от последнего слова я, снова вздрогнула всем телом… возможно, из-за отголоска воспоминаний о Кае… и это не осталось для Ферокса незамеченным. – Ты дрожишь…

- Тебе показалось, – мотнула я головой, попытавшись высвободить руку. – Отпусти.

Я чувствовала, что чем дольше остаюсь с Фероксом… чем дольше разговариваю с ним… чем дольше он удерживает меня… тем более хрупкой становится моя выдержка.

Перед глазами появилось воспоминание… остекленевшие мёртвые глаза Айорверта… пустые, как глаза всех мертвецов… Кровь Ориана на сухой земле… кровь Айорверта на моей косе, которую держит Крис… Вспомнила следы серого праха на своих руках – всё, что осталось от Кая…

«Нет, ты не можешь!.. Не можешь заплакать сейчас! – с искренним ужасом подумала я, отчего-то, противореча своим собственным словам, вцепившись в руку Ферокса. – Только не сейчас! Подожди, пока останешься одна!».

- Ферокс… дай мне уйти. Ну, пожалуйста…

Я почувствовала, что в интонации моей последней фразы было что-то не то. Просьба… она прозвучала как мольба. Тихая, жалкая… И мне дико захотелось отмотать время назад… всего на минуту… только чтобы не говорить этого.

- Почему ты не смотришь на меня? – дракон осторожно приподнял моё лицо за подбородок. – Чего ты боишься?

Я посмотрела на него… Как я хотела быть далеко-далеко отсюда. Сдержаться, смолчать… ничего не говорить. Вот чего я хотела! Сама того не замечая, я вцепилась ногтями в свои ладони… сильнее, ещё сильнее… до крови… Чтобы боль привела в чувство. Чтобы позволила сохранить те жалкие остатки спокойствия, что ещё остались. Даже чувствуя, что если я это сделаю… я просто-напросто сойду с ума… И в этот момент я ощутила такую боль… Нет, не ту физическую, что я так желала. Другую… куда более беспощадную.

- Я боюсь… Я не хочу быть белым драконом, – наконец произнесла я.

- Белым драконом? – он отпустил мой подбородок, на его лице читалось недоумение.

А я и сама не знала, как объяснить. Белый дракон… символ слабости. Как зеркало было для меня символом смерти. Белые драконы не выжили… были слабыми… их не пощадили их же сородичи. Если я покажу себя такой же… что я получу?

- Я не хочу быть слабой, – единственное, что я смогла сказать.

- Что-то вроде этого ты мне уже говорила. Помнишь? В Зиградене.

Я помнила. Тогда я сказала ему, что не хочу быть беспомощной и жалкой. Сейчас я повторяла то же самое, только другими словами. Да, тогда Ферокс сказал, что мои слёзы не вызовут у него презрения или чего-то подобного… и я поверила в это. С трудом, но поверила. Но сейчас… мне было страшно. Я снова до жути боялась поверить, довериться… показать свою слабость. Потому что… я думала, что на этом всё может и закончится. Ферокс принял мой срыв один раз, но… будет ли также и во второй? Или я им всё разрушу? Нет, я была Ледяной королевой последние двадцать лет… я так привыкла держать всё в себе… И я хотела сделать тоже самое и сейчас.

- Я пойду, Ферокс, – повторила я своё намерение. – Мне нужно…

А где-то глубоко внутри меня кричала девочка: «Я хочу поверить! Хочу довериться ему! Хочу позволить себе не сдерживать свою боль! Хочу кричать до хрипоты! Хочу заплакать!.. Я не сильная… я не хочу быть сильной! Я хочу… чтобы он позволил мне быть слабой! Спрятаться… скрыться в его руках от всего остального мира! Я хочу… чтобы он всё равно сказал, что любит меня такую! Даже такую… беспомощную». Я старалась не слушать её голос. Была бы возможность, я бы заткнула уши – так громко она кричала. Та, кого я держала в зеркальной комнате Зиградена и которая, неожиданно, выбралась оттуда в этот момент.

- Ферокс… – и я услышала дрожь в своём голосе – противную, явную… – Ферокс... – снова повторила я, словно надеясь, что если скажу это во второй раз, то дрожь исчезнет, но… она не исчезла. – Ферокс, я… я не знаю, что мне делать. Я… не должна ничего чувствовать из-за смерти этого эльфа… тем более, он хотел убить Келл, и едва не убил Ориана, но… почему… почему я чувствую?! Почему… мне так больно?.. Почему…

Я сама не поняла, как и почему стала говорить это. Не уловила момента, где мой голос сорвался на крик. Мне тут же захотелось всё исправить… захотелось убежать. Но…

- Нет! – беспомощно выкрикнула я, когда Ферокс прижал меня к себе. – Не надо… Ты, ведь, знаешь, что будет… знаешь!..

- Ты спросила меня, почему ты чувствуешь и почему тебе больно. Я тебе скажу, – его большая рука коснулась моей головы, ласково гладя волосы. – Потому что ты любишь их. Любишь своих детей, какими бы они ни были. Даже если они этого не заслуживают, и даже если их не было в твоей жизни. Ты… просто их любишь, котёнок.

- Нет… это не так, – я уже не пыталась вырваться. – Я не… я не любила Айорверта. Я просто… хотела, чтобы он жил. Далеко от меня… так далеко, как это возможно. Чтобы он просто жил… ничего не зная. И из-за этого я допустила ошибку. Всего лишь одна ошибка, но… она стоила так много! Ферокс… – я подняла на него глаза. – Прости меня… Я просто стояла и смотрела. Смотрела, как они сражаются. Я ничего не сделала, не вмешалась. Я должна была их остановить, но вместо этого… только смотрела, не в силах пошевелиться! Если бы там не было Криса… Я могла позволить Ориану погибнуть!

Я, словно, только сейчас, в полной мере осознала, чем могло закончиться моё бездействие. Чего могло стоить моё оцепенение. Я могла потерять Ориана… лишь потому, что не могла пошевелиться. Не могла… напасть на Айорверта. Не могла защитить Ориана… даже зная, что сам Айорверт и Келл бы не пощадил. Я… ничего не сделала.

«А чтобы ты сделала, если бы Айорверт, действительно, убил Ориана? – внутренний голос, который я так ненавидела в тот момент, говорил осуждающим тоном. – Чтобы ты делала тогда? Простила бы эльфа? Попыталась бы поговорить с ним? А как же остальные твои дети? Даже если бы Айорверт и согласился после этого принять тебя, как мать… твои дети всегда бы ненавидели убийцу своего брата. А ты?». А у меня не было ответов ни на один из этих вопросов. Где-то внутри я даже радовалась, что из-за смерти Айорверта, мне не пришлось отвечать на них в реальном мире. Не пришлось выбирать… А выбирать бы пришлось – я знала. Светлый эльф и демоны с драконами… Даже если исключить убийство Ориана, они никогда бы не нашли общий язык. И я сильно сомневалась, что Крис с братьями и сестрами согласились бы делить меня со светлым эльфом. А я… я бы выбрала их – не Айорверта. И чтобы тогда почувствовал уже когда-то брошенный мной ребёнок? Я помнила глаза Айорверта, полные ненависти, когда он говорил обо мне. Когда говорил, что я оставила его. Что я, вместо него, полюбила «пустую» демонессу.

И тут же я осознала нелепость этих мыслей. Если бы Айорверт убил Ориана, никому бы не пришлось ничего выбирать, принимать, или делить… Ферокс убил бы Айорверта за своего сына. И, возможно, на волне ярости сжёг бы весь Светлый Лес, обратив мир светлых эльфов в очередной обломок межмирья, и обратив всю их расу в пепел. Да, всё так и было бы… Я не знала границ силы своего мужа, но, почему-то была уверена, что её хватило бы, чтобы уничтожить обитаемый мир в отместку за смерть первенца.

- Ориан… А простит ли меня он? – от этого вопроса, который я, можно сказать, задала не Фероксу, на которого продолжала смотреть, а самой себе, привёл меня в состояние отчаяния – разрушительного и беспощадного. – За то, что я – его мать – едва не допустила его смерть? За то, что ради него… не захотела нападать на какого-то чужака… с которым у меня нет ничего общего… ни магии, ни крови… – перед глазами вдруг встали картины – одна страшнее другой – безразличие, презрение, непринятие… и всё это – в глазах Ориана. – Но, Ферокс… Я этого не переживу… – меня охватил безумный страх – словно то, что я представила, уже случилось.

от потери незнакомого мне ребёнка… Моего ребёнка. Страх за Ориана… За его отношение после случившегося ко мне… Эти мысли кружились, сплетались, сводили с ума… Я больше не могла бы сказать – где одна мысль начинается и заканчивается другая. От этого становилось совсем тошно.

- Котёнок, ну что за глупости ты говоришь? – голос дракона доносился как будто издалека, несмотря на то, что он был так близко, обнимал меня. – Ориан никогда не оттолкнёт тебя, чтобы ты ни сделала или, наоборот, не сделала. Он же так любит тебя. И он поймёт… И… он, ведь знал, с кем сражается?

- Да, знал. И Крис знал. Когда Айорверт похитил Келл, Ориан говорил, что я могу не идти с ним и Крисом… Он говорил, что не знает, чем закончится эта встреча… Он не отрицал возможности, что ему придётся сражаться с Айорвертом или убить его. Но я, всё равно, пошла… и этим сделала только хуже. Я… Этот ребёнок так меня ненавидел!..

«Не плакать, Милена! Не плачь! Ну же, возьми себя в руки! – твердила я себе. – Ты же демон, в конце концов! Поэтому, не надо… не надо плакать…». Только эти уговоры уже не помогали. Боль, что терзала меня… страшная, неумолимая… Мне казалось, что она не оставила от меня ничего, кроме неё самой. Одна боль… от которой хотелось убежать, забиться в какой-нибудь угол, закрыть глаза руками… Но я не могла… Сильные руки держали меня, не отпускали… а у меня не было сил вырваться.

Я ощутила, как мои ногти впиваются уже не в собственные ладони, а в кожу Ферокса – так сильно я вцепилась в его рубашку. Так сильно, что, наверное, оставила царапины. Осознав это, я… Нет, я не убрала свои руки… я так и продолжала цепляться за мужа, наверное, даже сильнее… А потом я почувствовала слёзы – свои слёзы… Горькие, противные… невыносимые…

- Прости, Ферокс… – крика уже не было – только шёпот. – Тебе снова приходиться видеть меня в подобном состоянии…

- Если бы мне этого было не нужно, я бы отпустил тебя сразу, как только ты попросила. К тому же… сейчас у тебя куда более веская причина для слёз. Так что, не бойся, котёнок. Просто плачь.

Я знала, что, возможно, потом пожалею об этом. Буду корить себя за то, что не смогла сдержаться. За то, что позволила словам Ферокса стать последним шагом. Но это будет потом… не сейчас. Сейчас… можно было плакать. Здесь, с этим мужчиной… это было можно.

было потом, я до сих пор помню довольно смутно. Помню свои крики, до хрипоты… помню солёные слёзы… Помню, как Ферокс что-то успокаивающе говорил мне, но что конкретно, не сказала бы и под страхом смерти. Помню… А больше не помню ничего… Только то, что Ферокс был рядом. И всё.

- Как ты оказался там? В межмирье? – мои слёзы уже высохли, и последние десять минут я стояла просто, уткнувшись лбом в его грудь, чувствуя на плечах его руки, и вспоминала, как надо дышать, говорить, думать. – Как смог так вовремя прийти?

- Я всегда чувствовал, когда рядом с моими детьми оказывалась Хищница, – ответил Ферокс. – Пусть и потенциальный, но источник опасности. Неужели я бы не почувствовал, когда мой сын оказался так серьёзно ранен? Мне понадобилось около четырёх минут, чтобы определить, где он.

Я отстранилась от него, провела пальцами по своему лицу. Слёзы высохли, но кожу неприятно тянуло.

- Чувствую себя истеричкой, – неожиданно для себя признала я.

- Лучше почувствуй себя глупой самонадеянной девчонкой, – серьёзно ответил Ферокс.

Я непонимающе подняла на него взгляд.

- Нельзя постоянно сдерживать свои эмоции, – сказал дракон. – То, что ты делаешь, разрушает тебя изнутри. Ты контролируешь их, и это хорошо, но запирать их в себе – это не выход. Твоя боль, твои страхи, всё то, что ты боишься выпустить, сожрёт тебя.

Конечно, он был прав и в этом. Да я и не копила боль в себе, и страх, и остальные эмоции. Я всегда выпускала их – в зеркальной комнате. И то, что я вот уже второй раз не смогла сдержать себя перед Фероксом, означало то, что мне пора посетить её.

Я больше не хотела этих срывов. Я была уверена – мой муж любит сильную демонессу, Ледяную королеву Зиградена, и не хотела ставить эту любовь под угрозу. Поэтому, пора было загнать слабую девчонку туда, где ей место – в осколки зеркал.

- Пойдём? – предложила я. – Ориан, наверное, уже пришёл в себя. Я хочу увидеть его.

Ферокс посмотрел на меня долгим взглядом, словно хотел понять, о чем я умолчала. Но потом медленно кивнул:

- Хорошо. Пойдём.

Глава 32

- Ты совсем рехнулся, Роалд?!

Так поприветствовал бывшего любимца Белой богини серафим Константин, без всяких церемоний явившись во дворец Роалда, и бросив на стол перед последним лист пергамента с печатью владыки Ада.

- В чём дело, Константин? – Роалд выглядел несколько ошарашенным столь бесцеремонным вторжением серафима. – К тому же… Я, конечно, рад тебя видеть, но… тебе не кажется, что о своём приходе надо сообщать заранее?

- Ты ещё смеешь дерзить мне, Роалд?! Не строй из себя идиота! Ты прекрасно знаешь, в чём дело! Какого демона ты решил, что можешь наплевать на мирный договор и нарушить границу Преисподней?!

- Я? Я никакой границы не нарушал, – изобразил искреннее изумление ангел. – Да я и Эдем-то не покидал… Хм… кажется, последние лет сто. И тебе об этом прекрасно известно.

Но собеседник слишком хорошо его знал и актёрским талантом Роалда обманываться не собирался:

- Ты сам, конечно, нет. Но тебе ничего не стоило снабдить кого-то своими артефактами! Чем ты только думаешь?! От своей ненависти к Дайоне совсем рассудка лишился?!

Константин был в ярости. Всё это время он смотрел на деятельность Роалда сквозь пальцы. Ему было прекрасно известно, чем тот занимается все эти тысячи лет, но не вмешивался. До сегодняшнего дня, пока безумие… бывшей игрушки Матери не зашло настолько далеко.

- Ладно, я понимаю твою ненависть к Дайоне. Понимаю твою ненависть к Милене Кавэлли, – Константин сел в кресло. – Понимаю, что ты жаждешь смерти последней и расстроить планы Белой богини. Но, убивать Высших демонов, использовать их для магии, которую очень просто связать с тобой… послать в мир демонов какого-то идиота, чтобы он притащил тебе Милену Кавэлли… Большей глупости ты совершить просто не мог!

- Всё, о чём ты упомянул, демоны не связали конкретно со мной. В этой бумаге нет моего имени, – мрачно ответил Роалд – протест он не читал, но был уверен в этом.

- Верно, нет. Но что-то мне подсказывает, что хоть Люцифер не называл твоего имени, ему о тебе известно. Я в этом практически уверен.

- И что ты от меня хочешь, Константин?

- Мне не нужны проблемы с демонами, Роалд, – прошипел ангел. – Тем более, из-за тебя! Тем более, в такое время, когда существование наших миров висит на волоске! Преисподняя мне сейчас нужна в качестве союзника, а не врага! Делай, что хочешь, но постарайся, чтобы никто не смог, официально, связать это происшествие с тобой. Иначе… я лично вручу тебя Люциферу!

- Ты, правда, это сделаешь? – в голосе Роалда не было страха – только любопытство. – А если я буду сопротивляться?

- Бросаешь мне вызов? Думаешь, я этого не сделаю? – а в голосе Константина уже лишь усталость.

- Я сильнее тебя, – пожал плечами ангел. – К тому же… ты столько столетий меня… оберегаешь, – на последнем слове слышалось ехидство, но скорее здесь оно играло роль бравады… чтобы показать, что ангел не считает будто так уж нуждался и нуждается в «заботе» серафима. – Всё это время, ты закрывал глаза на все мои поступки, на все мои действия… и вдруг отдашь меня демонам? Не верю. Да и за что? За смерть двух Высших демонов? И за попытку заполучить Кавэлли?

Константин смотрел на Роалда тяжёлым взглядом. Он понимал, что избаловал мальчишку. Избаловал полной безнаказанностью. Настолько, что тот полностью утратил грань дозволенного. Но иную модель поведения с Роалдом было выбрать, практически, невозможно. Тот, действительно, был сильнее любого ангела на Небесах. Константин сомневался, что даже трёх серафимов хватило бы, чтобы одолеть его. А Роалд, в любом случае, не сдастся добровольно – у него даже сомнений не будет в том, чтобы убить тех, кто захочет сделать что-то, что этому безумцу не понравится. И своих собратьев он жалеть не станет. На такие чувства, как жалость, Роалд, в принципе, был неспособен. А смерть любого серафима, как и любого Верховного демона, могла привести к очень нежелательным последствиям для баланса сил этой вселенной. Тем более что Верховного демона мог заменить тот, кто его убил. А на Небесах серафима никто заменить не мог. Конечно, в годы войны между Небесами и Преисподней, несколько серафимов погибли от рук демонов. И кое-кого из херувимов пришлось возвести в ранг серафимов, но… то был лишь титул и не более того. Четыре крыла не превратились в шесть, и ни одна магия не была способна это сделать. А та, кто имела возможность что-то исправить, уже очень давно не интересовалась своими детьми.

- Послушай меня, Роалд, – вновь заговорил Константин. – Я понимаю, что ты считаешь, будто тебе всё сойдёт с рук и никаких последствий для тебя не будет. Но, поверь мне, не в этот раз. Если у меня не останется иного выбора… я рискну жизнями своих собратьев, но тебя к Люциферу приволоку.

Роалд несколько секунд смотрел на собеседника, не мигая, словно, не в состоянии поверить в то, что он услышал. Наглости и бравады в нём заметно поубавилось. Наконец, он спросил:

- Тебе так нужен этот союз с демонами?

- Мне так нужно чтобы эта вселенная осталась цела, и наши миры продолжили существовать дальше. А в одиночку нам с этим не справиться. И я не позволю тебе лишить миры шанса на выживание. Уж лучше пожертвовать несколькими, чем всеми. Ты так не считаешь?

Роалд молчал. Он, конечно, понимал, что Константин готов, в крайнем случае, пожертвовать кем-то из серафимов или даже собой, но… он никогда не думал, что потенциальный конфликт с Адом может стать этим «крайним случаем».

Не дождавшись от Роалда ответа, Константин решил перейти к следующей теме:

- Кто убивал Высших демонов? Я так подозреваю, что Илдико?

Константин догадывался, что Роалд вряд ли занимался бы этим сам. К тому же он, действительно, давно не покидал Эдем. Будь иначе, Константин бы об этом знал. Да и Берталан этим заниматься бы не стал. У последнего просто не было интереса к убийству кого бы то ни было. Даже демонов. А вот Илдико… Она была идеальным кандидатом. Непримиримая воительница из чина престолов. Константин прекрасно помнил, как она отнеслась к заключению мирного договора изначально. Она абсолютно не понимала последствий нарушения баланса, а может просто не хотела понимать. Она всегда выступала против каких-либо дипломатических отношений с тёмными расами в принципе. А уж демонов Илдико ненавидела, наверное, сильнее всех на Небесах. И поручить ей убить демонов было проще простого. Её не остановил бы никакой мирный договор, который она так и не приняла.

- Никто их не убивал, – пожал плечами Роалд. – Они сами умирали, вследствие… хм… некоторых процессов.

Константин скрипнул зубами – да этот мальчишка издевается! Видя, как потемнели глаза собеседника, Роалд поспешил продолжить:

- Но она ловила и приводила их ко мне. Так что, косвенно, да – она их убивала. Сам бы я не стал за ними гоняться.

Чуть помолчав, ангел продолжил:

- Я так понимаю, раз ты упомянул мои артефакты, демоны их нашли. Один из них, – поправился он. – Но раз ты ещё со мной разговариваешь, значит, Люцифер пока не требует выдать ему создателя артефакта, не так ли?

- Требует, – хмыкнул серафим. – Как раз это он и требует. Найти создателя, и его подельников, если такие есть. А разговариваю я с тобой именно потому, что Люцифер не называет твоего имени. Я даю тебе шанс вывернуться из ситуации, в которую ты сам себя втравил.

Роалд помолчал, глядя на Константина прищуренными глазами. Потом вкрадчиво произнёс:

- То есть… ты хочешь отдать Илдико демонам? Вместо меня?

- Нет. Это было бы крайне нежелательно. Особенно, для тебя, Роалд, – заметил серафим. – Если Илдико попадёт к демонам, они найдут способ развязать ей язык, и докопаться до правды – пыток Велиара не выдержит даже она. Но, в таком случае, ты должен найти иной способ решения этой проблемы. Илдико не должна попасть к демонам, но…

- Но и в Эдеме ей оставаться нельзя, – закончил за него Роалд. – Потому что демоны, рано или поздно, докопаются до того, кто именно приводил их сородичей на смерть, и возникнут вопросы, почему вы не предприняли никаких мер. И значит, ты предлагаешь мне избавиться от Илдико, Константин? Я тебя правильно понял?

В голосе Роалда не было ужаса, неприязни или ещё какого-либо переживания. Только интерес к ответу Константина. Серафима передёрнуло, но вида он не показал. Он всегда знал, что последний, созданный Дайоной, ангел ненормален. В особенности, это касалось отношения Роалда к своим собратьям. Да, у ангелов могли быть неприязненные отношения между собой, но они никогда не желали смерти друг друга. Роалду же смерти сородичей… были безразличны. Даже в том случае, если он имел к ним отношение. Он мог запросто пожертвовать кем-то ради своих целей. Последнее Константин может и не мог осуждать… Когда находишься у власти, даже в Эдеме, приходиться идти на поступки, которые тебе не нравятся – это неизбежно. И приходиться жертвовать не только «чем-то», но и «кем-то». Но Константин всегда жалел о подобных жертвах. В отличие от Роалда. Но… осуждал ли серафим Роалда? Нет, как ни странно. Серафим понимал, что Роалд, по сути, и не был виноват в своём безумии и отношению к чужим жизням. Он таким был создан изначально. Кроме того… в данном случае Роалд был прав. Именно этого Константин от него и хотел. Роалд слишком силён и, в определённом плане, ценен, чтобы отдать его Люциферу. Но нужен был кто-то, кто примет вину за содеянное этим безумцем, что бы успокоить демонов. Но, при этом, не дать им в руки источник информации.

- Если сможешь, спрячь её где-нибудь, – сказала он. – Так, чтобы её никто и никогда не нашёл. Если с Небес исчезнет престол, это станет косвенным, но доказательством, что ей есть, что скрывать и от чего прятаться. Закрой её магией или ещё чем-то…

Неожиданно Роалд рассмеялся:

- Константин, теперь, кажется, ты пытаешься строить из себя идиота! Ты, ведь, прекрасно понимаешь, что не существует магии, которая спрячет престола навечно! Только… смерть ангела сможет это сделать, – смех резко прервался. – Ты не хочешь отдавать Илдико демонам, но и в живых ты оставить её не можешь. Так скажи это прямо, не прикрываясь словами «иной способ решения проблемы»! Или ты хочешь выйти весь в «белом» из этой ситуации, а меня назначить злобным безжалостным палачом?

- Если уж на то пошло, Роалд, то ты и есть безжалостный палач. И в данной ситуации виновен только ты сам. Или, – серафим на миг умолк, а потом спросил, с какой-то едва уловимой надеждой в голосе, – тебе жаль Илдико? Не хочешь терять её?

- Не хочу, – невозмутимо ответил ангел. – Такой фанатичной исполнительницы у меня больше не бут. И нет – мне не жаль её. Но я хочу, чтобы ты прямо заявил, чего желаешь от меня. Чтобы ты признался, что через меня, приговариваешь ангелессу из чина престолов к смерти.

- Тебе это доставляет какое-то удовольствие, Роалд? Тебя это забавляет?

- Что ты, Константин. Я, всего лишь, ратую за честность. Ангелы же должны быть кристально-честными, не так ли? – это уже была неприкрытая издёвка.

Константин скрипнул зубами от едва сдерживаемой ярости. Этот несносный наглый мальчишка доводил его до белого каления. Хотя, серафим и не мог не признать, что что-то в словах Роалда было… правильным. Ведь, Константин, действительно, приговаривал Илдико к смерти, какими бы словами он это не говорил. Он мог бы оправдаться только тем, что смерть от рук демонов для ангелессы была бы куда хуже. Только оправдываться ни перед кем он не собирался. Но вот… сказать честно и откровенно о том, что он – один из шестикрылых серафимов – заочно вынес смертный приговор Илдико… И для чего?! Что бы вывести из под удара это белокрылое чудовище, которое сидит тут и нагло ухмыляется ему в лицо! Наверное, это было самым меньшим, что он обязан был сделать. Роалд был прав – он прикрывался красивыми словами, с отвращением представляя, как с его губ сорвутся слова об убийстве. Да, Константину и раньше приходилось приговаривать кого-то ради общих целей и общего блага, но… никто и никогда не требовал от него произносить «голую» правду. И сейчас его это злило. Злило, но…

- Если ты так этого хочешь, Роалд… – медленно произнёс серафим. – Мне необходимо, чтобы ты избавился от Илдико раз и навсегда, – заметив удовлетворение на лице Роалда, Константин продолжил. – Но не смей забывать, что смерть Илдико, во-первых, тебе гораздо нужнее, чем мне. И решая вопрос с Илдико, ты спасаешь, исключительно, себя. А во-вторых, именно твои необдуманные действия к этому и привели.

- Я это помню, Константин, – Роалд слегка склонил голову. – И, даже возможно, постараюсь впредь избегать подобных… последствий. Но ты, кстати, так и не сказал прямо, что желаешь смерти. Слова «избавится раз и навсегда» можно, при желании, трактовать по-разному. Но так уж и быть – не будем заострять на этом внимание.

- Я так понимаю, ты будешь продолжать охотиться за Миленой Кавэлли?

- Разумеется, – не стал отрицать Роалд. – Только она может помочь мне отомстить Матери. Точнее, я смогу это сделать через неё. А ты хочешь мне воспрепятствовать в этом?

- Нет, если больше ты не будешь действовать теми методами, которые могут привести к тебе, – Константин помолчал и продолжил. – Но с этого момента ты будешь мне отчитываться о каждом своём шаге, обо всех своих намерениях. Прежде, чем что-то сделать, ты будешь обо всём говорить мне.

- И как же ты будешь это контролировать? Если я о чём-то промолчу… ты же этого не узнаешь, – насмешливо сказал ангел.

Узнаю, – Константин был так уверен в своих словах, что впервые за весь разговор Роалда пробрала дрожь. – А потом приму меры, если ты что-то от меня скроешь. И тебе они очень не понравятся. Всё, Роалд… твоя излишняя свобода на этом закончилась. Ты сам до этого довёл.

- Угрожаешь? – ангел продолжал смотреть с напускной наглостью, но… на самом деле он чувствовал, что свои обещания Константин исполнит и это ему очень не нравилось. – Ангел, который кому-то угрожает… Хм… Константин, а тебе не кажется, что подобное поведение допустимо только для демонов? Знаешь…Мне, иногда, думается, что между нами и демонами не так уж много отличий, как может показаться на первый взгляд. Может это одна из причин ненависти?

- А ты их, разве, не ненавидишь?

До этого дня серафим, почему-то, никогда не спрашивал Роалда, как тот относится к демонам. Это казалось самим собой разумеющимся, что ангел не будет испытывать никаких положительных чувств к демонам. В этом исключением был только Берталан, которому просто было всё равно. Но сейчас… серафиму подумалось, что он мог ошибаться.

- Я похож на них больше, чем на тебя, Константин, – улыбаясь, ответил Роалд.

- Что ты имеешь в виду?

- Меня не волнуют чужие жизни. Я, с лёгкостью, могу убивать своих собратьев или отправлять их на смерть. А ещё… демоны предали свою Мать. В моём случае, она предала меня, но… результат, наверное, тот же. Демоны ненавидят Свет… ненавидят Дайону… так же, как и я. Как видишь, у меня с ними очень много общего. Думаю, создай меня Дайона раньше… я бы сейчас жил в Преисподней и был одним из Верховных демонов.

Константин посмотрел на Роалда очень внимательно. В последних его словах ему почудились… мечтательные ноты. Мог ли ангел мечтать о судьбе Верховного демона? Нет, не мог. Кончено, существовали падшие ангелы, которые, по каким-то своим причинам переходили на сторону демонов. Но никто из них не мог стать ни Высшим, ни, тем более, Верховным демоном. Падшие, по сути, вообще были отдельной историей, не принадлежавшей ни Свету, ни Тьме, а застрявшей где-то посередине. А Роалд… Мог ли он обезуметь до такой степени, чтобы захотеть стать демоном? Не падшим ангелом, а именно демоном? Константин надеялся, что это, всего лишь, пустые рассуждения. Ведь, если до этого, действительно, дойдёт… он не сможет этого допустить. Такая сила, как сила заключённая в Роалде… и на стороне демонов… Нет, это будет конец и балансу и, возможно, мирному договору. В таком случае, Константин убьёт Роалда. Роалд же, словно, читал мысли серафима:

- Не смотри на меня так, Константин. Я не собираюсь идти в подчинение Люциферу, да и вообще к кому бы то ни было. И я знаю, что ты этого не допустишь. А я, всё-таки, не самоубийца. А вот убийца из меня… думаю, вполне, неплохой. Поэтому я сделаю с Илдико всё, что вы сказали. Я избавлюсь от неё раз и навсегда.

больше не ответил Роалду, а вышел из его покоев, захлопнув дверь с несколько большей силой, чем рассчитывал.

Выйдя от Роалда, Константин отправился к ещё одному косвенному виновнику всей этой истории – Берталану. Он чувствовал, где тот находился в данный момент, и это место его нисколько не удивило – главный архив Эдема.

«Ох, не понравится Тоирисе решение проблемы за счёт Илдико, – с досадой думал Константин, идя по гулким коридорам, огромного здания книжного хранилища. – Ангелесса когда-то начинала под её началом… можно сказать, её воспитанница… Пусть их дороги, в итоге, и разошлись из-за заключения мира с Адом. И даже сейчас Тоириса импонирует этой девушке. Кажется, она даже пыталась вытащить ту из-под влияния Роалда, да ничего не вышло... Да, Илдико, несмотря на свой горячий нрав, всегда была весьма разумной ангелессой, но Роалд, этот мерзавец, слишком хороший манипулятор, а ангелесса еще весьма молода. Тоириса должна понять, что иного выхода не существует. Кем-то пожертвовать, всё равно, придётся. Пусть уж лучше ангелом из чина престолов. Роалд – он наш козырь, против Ада, да и против любого другого агрессора. Им тяжело управлять. Но направить его силу, его ярость на кого-либо – вполне возможно. Он Эдему нужнее, чем одна из престолов».

Константин уже сейчас мог, во всех красках представить реакцию одной из немногих женщин-серафимов. Он очень хорошо её знал. И знал, что сам бы предпочёл оказаться подольше от Тоирисы, когда она узнает, что Роалд избавился от Илдико. Причём по приказу Константина. А вот в отношении серафима Лазаруса он нисколько не сомневался – тот его решение поддержит. Если Тоириса, периодически, позволяла себе проявлять субъективность и руководствоваться личными симпатиями, то Лазарус всегда действовал по расчёту и холодным разумом. Вместе они не то, чтобы дополняли друг друга, но… по крайне мере, уравновешивали.

Константин, Лазарус и Тоириса – негласная Триада. Они были теми кто, по сути, управлял Небесами. Неофициально, конечно же. В отличие от того же Берталана, который присутствовал на Советах только по факту, не включаясь в обсуждения или принятие решений, Константин, Тоириса и Лазарус вели активную деятельность. Они подталкивали Совет на принятие верных решений. За всё время существования в Эдеме не было сделано ничего, без их согласия и поддержки. И Константин считал это абсолютно правильным. «Власть должна быть сосредоточена если не в одних руках, то в очень немногих, – говорил он. – Если будет иначе, это может привести к хаосу, неверным решениям и застою. Власть, рассеянная на многих… демократия, как называет такое раса людей… нежизнеспособная система управления у бессмертных рас… Да и в принципе – нежизнеспособная, если глядеть на тех же людей».

Константина забавляли поверья людей о священной троице – о трёх ипостасях бога, правящего Небесами и миром людей. Сами того не ведая, люди, в сущности, были правы. Именно трое серафимов определяли судьбу Эдема и, отчасти, судьбу человеческой расы.

«Если бы также можно было бы управлять и Роалдом» – вздохнул про себя Константин. О существовании Роалда на Небесах знали очень немногие. А точнее – он сам, Тоириса и Лазарус. Когда-то они втроём решили, что Роалд должен находиться под их присмотром, но… не лишаться определённой свободы. Хотя, теперь о последнем Константин жалел. На самом деле, он уже давно проклял тот день, когда Дайона создала Роалда. Белая богиня, бросив Роалда и покинув Небеса, оставила серафимам крупную проблему в лице своего бывшего возлюбленного, который после этого стал безумной, почти неконтролируемой тварью, которую невозможно было убить. Точнее, убить то было возможно, но… со слишком крупными последствиями. Поэтому Роалда приходилось терпеть. Терпеть его безумие, ненависть, безжалостность... Константина, вдруг, посетила мысль, что будь он точно уверен, что Люцифер не оставил бы Роалда в живых, попади он ему в руки… возможно, он бы с радостью отдал последнее творение Дайоны демонам. Правда, он тут же эту мысль отмёл, как недостойную серафима.

Константин зашёл в одно из помещений архива, где хранились книги иных рас, и невольно поймал собственноеотражение в стекле одного из стеллажей. Как и все дети Дайоны он был красив – высок, светловолос, белокрыл. Белые с золотом и лазурной нитью долгополые одежды, длинные прямые волосы прижаты на лбу тонким золотым обручем. Канонический шестикрылый ангел… И только лицо, красивое, с правильными чертами, всё же не смогло избежать следов бремени власти. Всегда поджатые губы в тонкую полоску, и прищуренные глаза предавали ангельскому лику какое-то неправильное, хищное выражение. Константину не нравились это. Когда он заметил это выражение на своём лице впервые, он даже испугался. Но потом привык и смирился. Даже серафиму приходиться платить за власть. И выражение лица, которое приводит в замешательство молодых или наиболее впечатлительных ангелов – не самая большая плата.

Берталан сидел за столом, внимательно читая объёмный фолиант. Ещё штуки три лежали рядом. И магия, исходящая от этих книг… «Зачем Берталану книги Детей Хаоса? – удивился мужчина. – Их изучали не одну сотню раз и ничего интересного не нашли. Да и в большинстве своём книги этой безумной расы… полностью бессвязны и бессмысленны».

- Почему ты допустил последнюю глупость Роалда? – Константин начал без вступлений, просто сев напротив Берталана – раздражение после недавнего разговора вежливости не способствовало.

- О какой именно глупости ты говоришь? – Берталан даже не поднял взгляд от книги.

- А он так много совершил их в последнее время? – серафим позволил себе проявить злое ехидство. – Я о том, что привело к протесту от Люцифера. Причём, им лично подписанное! Убийство двух Высших демонов и попытка похищения правительницы Зиградена и повелительницы мира драконов! Я удивлён, как драконы ещё ничего не прислали… – пробормотал мужчина. – А ты не то, что не помешал этому, Берталан! Ты и мне ничего не сообщил!

Берталан, всё-таки, посмотрел на Константина, отодвинув книгу в сторону. Правда, взгляд его не выражал абсолютно ничего… В мире людей было несколько морей, которые были настолько солёны, что в них не водилась рыба. Глаза Берталана Константин сейчас мог бы сравнить с одним из этих морей – серой гладью воды, остающийся неподвижной. И Константин понял, что Берталана, нисколько, не интересует и не волнует этот разговор. И его это злило только сильнее.

- Не припомню, чтобы назначался надсмотрщиком Роалда, – тем временем, сказал Берталан. – И не помню такой обязанности – докладывать тебе о чём-то, Константин.

- Берталан, ну ты же старше, опытнее и умнее Роалда! Ты мог просчитать, к чему приведёт его последняя выходка. А в такое время конфликт между Адом и Небесами никому не нужен. Уж это-то ты должен понимать! Или… ты на это и рассчитывал?

Константин не удивился бы, будь оно так. Берталан был самым странным ангелом на Небесах, не считая того же Роалда. И, несмотря на то, что серафимы знали друг друга столько же времени, сколько и существовали, Константин не мог до конца понять мотивы и характер своего собрата. Знал только, что тот совершенно равнодушен к власти, политике… и что его интересует только то, что может разогнать его скуку. Если конфликт ангелов и демонов мог это сделать… Берталан мог нарочно ему и не препятствовать. Интересно же… Но тот ответил:

- Меня не интересует конфликт между Пандемониумом и Эдемом. Не интересует настолько, что у меня нет желания ни устраивать его, ни предотвращать. И кстати, предотвращать – это, вообще, твоё дело, Константин.

- Моё, – согласился серафим. – И для его предотвращения я буду использовать тебя.

«Гладь воды мёртвого моря пошла рябью. Видимо, там всё-таки кто-то живёт» – удовлетворённо подумал про себя Константин. Берталан больше не был равнодушен к разговору – брови удивлённо приподнялись, уголок рта чуть дёрнулся. Для такого, как Берталан – это буря эмоций.

- И как же ты намереваешься… меня использовать? – спросил он.

- Отправишься в Преисподнюю и сделаешь так, чтобы для Эдема (и для Роалда) не было никаких последствий от выходки последнего. Как ты это сделаешь – меня не интересует.

Но… Люцифер на это не согласится, – заметил Берталан.

Несмотря на мирный договор, посольств, что с одной стороны, что с другой, не существовало. Ни временных, ни тем более постоянных. Ангелам не было хода в мир демонов, как и наоборот. Впрочем, как думал Берталан, сильным желанием никто и не горел что-то в этом менять. Кроме него.

- Он уже дал своё согласие, – ответил Константин.

Люцифер его, действительно, дал. Но, с одним условием – это должен быть только один серафим, никаких делегаций. И Константин, после долгих раздумий, посчитал, что этот серафим подойдёт для дипломатической миссии лучше всего. И не из-за того, что он был связан с Роалдом, просто демоны были ему интересны. И Константин был уверен, что Берталан не упустит возможности побывать в мире демонов, куда до этого ангелы попадали лишь в качестве пленников. И Берталан приложит все усилия, чтобы иметь возможность как можно дольше пробыть там, и изучить его. А значит, сделает всё, чтобы его не выслали обратно в Эдем. В виде плошки с золотистым прахом. А именно такая участь будет ждать нерадивого посла.

Поэтому, когда Константин задавал свой вопрос, в ответе своего собеседника он был уверен:

- Ты согласен?

- А я смогу побывать в Зиградене?

- Вот уж этого не знаю, – покачал головой мужчина. – Об этом договаривайся с Люцифером сам. Да и зачем тебе Зиграден?

- Интересно. Я хочу встретиться с Миленой Кавэлли.

Константин только головой покачал – он никогда не сможет понять этого серафима. А у Берталана глаза горели неподдельным энтузиазмом. Как будто он проснулся от голода, после долгой спячки. «Не ухудшил бы он только ситуацию своими… исследованиями» – вдруг с опаской подумал Константин.

* * *

Ночи в Эдеме пахнут орхидеями и послегрозовой свежестью. Ночи в Эдеме кобальтово-синие, расцвеченные серебряной крошкой звёзд. Ночи в Эдеме тихи, но скрашены лёгким шуршанием листвы, тихим плеском воды в ручьях и фонтанах.

Такая ночь наползала на широкую мраморную террасу, заглядывала через огромные остеклённые двери в просторную спальню, робко шевеля сквозняком лёгкие газовые занавеси.

- Роалд? – Илдико приподнялась на локте, тревожно вглядываясь в лицо мужчины. – Что-то не так?

Роалд пришёл в её дом днём. Чем, разумеется, обрадовал ангелессу, но и вызвал некоторое недоумение. Он редко приходил к ней сам, всё больше зовя её к себе, когда она была ему нужна. Но сейчас ангел выглядел каким-то усталым, даже слегка потерянным. На немой вопрос Илдико, Роалд ответил, что ему до смерти надоел Константин, со своими нравоучениями, Тоириса с её псевдо материнскими попытками наставить его на путь истинный, и Лазарус с его вечным молчаливым укором в глазах.

- Они явно сговорились, – негодовал ангел, не спеша проходя под руку с Илдико по дорожкам её сада. – Всё утро кружат вокруг меня, как стервятники. То по очереди, то все вместе.

- Они боятся тебя, – отвечала ангелесса. – Они чувствуют, что ты угроза их власти, но знают, что ты сильнее их. Вот и пытаются тебя, как они это понимают, вразумить.

- Ну и боялись бы молча. Мне-то зачем кровь портить? – буркнул Роалд таким обиженным тоном, что Илдико не выдержала, и рассмеялась. Тот глянул на неё исподлобья, но потом тоже улыбнулся.

Илдико не могла вспомнить, когда она в последний раз была так счастлива. Угрюмое настроение Роалда постепенно выправилось. В какой-то момент он даже начал шутить, что Триада всё же добилась своего, раз он теперь от них прячется.

Они болтали о разных пустяках, пили золотое сладкое вино, вместе бродили по тихому саду за палаццо Илдико. Затеяли долгую партию в шахматы, под конец которой, Роалд, лукаво улыбаясь, позволил ангелессе выиграть у себя. После чего долго сокрушался на тему того, что не иначе, как он стареет, раз вот так легко проигрывает красивой женщине в свою любимую игру. Илдико смеялась, слушая его преувеличенно показную тираду. Роалд хмурился, грозил ей пальцем, и строго увещевал, что не престало верной соратнице так открыто смеяться над идейным лидером. И Илдико хохотала ещё громче.

Она чувствовала себя глупой девчонкой, влюблённой по уши, и понимала, что ей нравится это состояние. Илдико никогда не видела Роалда таким. Он мог быть ласковым или холодным, раздражительным или терпеливым, ей всегда казалось, что он одновременно с ней и где-то ещё. А сейчас он был таким… открытым. Он был с ней рядом, полностью с ней. И только иногда, на какие-то секунды он мрачнел, словно вспоминая о чём-то. Его взгляд на миг устремлялся куда-то вглубь себя. Илдико видела это, но никак не могла решиться спросить о причинах.

А когда вечерние сумерки стали терять свою прозрачность, Роалд увлёк её в спальню.

- Илдико, – тихо шепнул он, и у неё побежали мурашки по коже.

Он погладил её по щеке, глядя в глаза. Длинные пальцы мужчины прошлись по тонкой шее, по ключицам. Повинуясь его рукам, она села на край кровати, и он склонился и поцеловал её губы – горячо, настойчиво. Роалд был ниже её почти на голову, и до знакомства с ним, Илдико и представить не могла, что способна увлечься столь необычным мужчиной. Но от его прикосновений, от его ласк, она буквально теряла голову. Роалд явно не испытывал неудобств в связи со своим невысоким ростом, но Илдико ловила себя на мысли, что ей безумно нравится смотреть на него снизу вверх. Он погладил ладонями её плечи, его пальцы подцепили и потянули вниз тонкие золотые цепочки, служащие бретельками её свободному платью. Легкая бледно-лиловая ткань соскользнула с тихим шорохом.

- Роалд, – выдохнула Илдико, откидываясь на спину, распластывая по кровати белоснежные крылья.

Он склонился над ней, коснувшись губами её груди, нежно лаская языком напрягшиеся соски. Пальцы его правой руки ласково взъерошили белые, с золотыми искрами, перья в крыле. Илдико застонала, запуская пальцы в его длинные русы волосы, выгибая спину под жадными ласками. Он нетерпеливо стягивал с неё платье, покрывая поцелуями живот, спускаясь всё ниже. Когда его ладони легли на её бёдра, раздвигая стройные ноги, а горячий и влажный язык коснулся её между ними, Илдико вскрикнула, задышала чаще.

- Не останавливайся, – простонала она. – Пожалуйста, только не останавливайся…

Роалд не останавливался, настойчиво лаская её языком, пока её стоны не переросли в крики, а по её телу не прокатилась сладкая судорога первого оргазма. Мужчина подался вперёд, нависнув над ней, прижавшись всем телом, и Илдико ощутила, что одежды на нём больше нет… И что он очень возбуждён. Она обхватила ангела ногами за пояс, с готовностью впуская его в себя. Обняла руками за шею, потянувшись губами к его губам. Роалд запустил ладонь под её спину, и прижал к себе, двигаясь с нежной силой. И целовал её губы, выпивая её дыхание, и делясь своим. Илдико дотянулась до его белоснежного крыла, погладила перья, чувствуя, как по его сильному телу прокатилась дрожь.

Не останавливая движений, Роалд скользнул губами по её щеке, по шее… И ангелесса могла только стонать, не имея ни возможности, ни желания противостоять этому наслаждению. Вновь и вновь содрогаясь под его нежными прикосновениями, под его поцелуями, под его страстью, она думала: «Я люблю тебя, Роалд, как же я люблю тебя, ты для меня – всё…». Илдико хотела произнести это вслух, но её голос не подчинялся, и ей оставались только мысли. Впрочем, она была уверенна, что он слышит их… Роалд ничего не ответил ей, но когда его пронзила сладостная судорога оргазма, застонав, он посмотрел Илдико в глаза… И этот взгляд сказал ей всё. После такого взгляда любые слова, любые признания – никчёмное сотрясание воздуха. И Илдико улыбнулась – едва заметно, но с полным ощущением абсолютного счастья.

А теперь она лежала, уютно устроив голову у него на плече. Роалд ласково перебирал пряди её длинных золотых волос, но взгляд его был устремлён в глубокое тёмно-синие небо, заглядывающее в окна террасы. Тот самый взгляд, который так беспокоил ангелессу на протяжении всего этого прекрасного дня. И она, наконец, решилась спросить:

- Роалд? Что-то не так?

Он перевёл на неё взгляд, и мрачная задумчивость снова спряталась в глубине зрачков. Ангел протянул руку, погладил её по щеке:

- Что может быть не так, когда ты рядом со мной?

Сердце Илдико радостно затрепетало, но она сделала над собой усилие, чуть отстранившись от него. Села на постели, поджав ноги:

- Тебя что-то тревожит, Роалд. И если ты мне доверяешь, я хочу знать – что?

- Илдико, – он чуть улыбнулся. – Моя верная, прекрасная Илдико… Кому мне ещё доверять – если не тебе? Просто…

Его улыбка померкла, и он снова устремил взгляд в забрызганное звёздами небо.

- Просто это знание бесполезно, ничего уже не изменить. И я не хочу заражать тебя пустой тревогой… Мне просто нужно смириться…

- Смириться с чем? – требовательно спросила ангелесса.

- Милена Кавэлли, – ответил мужчина, после недолгого молчания. – Теперь она для меня недосягаема.

- Что?! – опешила Илдико. – Но… почему?

- Потому что Триада до дрожи в перьях боится конфликта с Преисподней.

- Не понимаю…

- Демоны смогли выяснить, как был создан тот амулет-портал, который был у нашего провалившегося посланца. Вот уж не думал, что у тёмных найдутся такие умельцы. Разумеется, Люцифер направил протест, и Константин переполошился – на фоне предполагаемого апокалипсиса он желает видеть Ад в союзниках…

Илдико презрительно фыркнула, как рассерженная кошка.

- Константин заявил мне, что если я или кто-то из моих сторонников хотя бы посмотрим в сторону Преисподней… он выдаст меня Верховным демонам…

- Нет! – красивые глаза ангелессы изумлённо расширились. – Он этого не сделает… не сможет…

- Он был весьма убедителен. Более того, он запретил мне покидать Эдем. На тех же условиях…

- Но ты же сильнее него… даже сильнее всей Триады. Константин должен понимать, что добровольно ты не сдашься… Неужели, он станет рисковать престолами?

- Сильнее. Но Триада не станет ставить ангелов под удар. Они просто допустят на Небеса демонов, чтобы те сами забрали меня…

- Но это же… – поражённая Илдико с трудом подбирала слова. – Безумие…

- Это политика, – с горькой усмешкой ответил Роалд.

Ангелесса закусила губу, потрясённая словами Роалда. С одной стороны – она не могла поверить, что Константин и другие серафимы дойдут до того, чтобы позволить демонам осквернить Эдем своим присутствием. С другой – чего ещё можно ждать от тех, кто заключил мир с Адом?

- Роалд, – тихо сказала Илдико. – Так может, это – знак?

- Ммм?

- Может, пришло время сбросить власть серафимов и херувимов? И показать Преисподней, где её место, покарать отступников! Не к этому ли мы шли?

Роалд взял её руку в свою ладонь, погладил тонкие пальцы:

- Увы, моя прекрасная воительница, но Небеса еще не готовы к перевороту. Существующий миропорядок пошатнулся. И если сейчас мы попробуем победить Тьму, то можем неосторожно потушить Свет.

Илдико замолчала, немного обиженно. Но спорить с Роалдом она не сбиралась – она знала, что ему виднее.

- Получается, – медленно произнесла ангелесса, – эта тёмная тварь, что украла твоё лицо, так и останется безнаказанной?

- Получается… – Роалд, не выпуская её руки, снова уставился в небо. – Она теперь знает, что я охочусь за ней. А пока Константин прогибается под Люцифера, у неё будет время подготовиться, и найти способ дать мне отпор.

- Конечно, – после недолгого молчания продолжил он, – я мог бы наплевать на угрозы Константина, и…

- Нет! – встрепенулась девушка. – Если всё так, как ты говоришь, ты не имеешь права рисковать собой. Сейчас на Небесах нет ни одного ангела, кто бы мог противостоять самодурству серафимов и херувимов. Только ты.

Роалд посмотрел на неё долгим тяжёлым взглядом, и печально улыбнулся:

- Только это и останавливает меня, Илдико. Раз уж меня угораздило принять на себя обязательства пред Эдемом и Светом, мне приходиться отказываться от собственных желаний…

Он вдруг рассмеялся, но как-то горько:

- Это же надо – Милену Кавэлли спасает то, что я должен сохранить собственную жизнь. Знаешь, Илдико, не сиди я в собственной шкуре, я бы назвал себя трусом.

Ангелесса мрачно смотрела на него – ей было не до смеха. Она была в ярости. Её злило, что серафимы опустились до того, что готовы отдать ангела демонам. Её приводило в бешенство то, что какая-то тёмная шлюха носит на своём лице благородные черты её возлюбленного.

- Неужели, мы ничего не можем сделать? – потеряно спросила Илдико.

Роалд откинул лёгкое одеяло, сел на кровати, спустив ноги на пол, пальцами обеих рук взъерошил свои длинные и без того растрёпанные волосы. Встал, прошёлся по спальне, словно в раздумье. Его белые крылья мягко светились в полумраке. Ангел застыл у дверей на террасу, и, наконец, мучительно медленно, словно не веря сам себе, сказал:

- С Кавэлли – нет. Пока она в Преисподней, я не могу даже попытаться достать её.

- А когда она в мире драконов? Об этом Константин ничего не говорил…

- Не говорил. Но там она почти всегда рядом с повелителем драконов. А его не так-то просто обойти…

Илдико слезла с кровати, подошла к Роалду, коснулась его плеча. Он, не глядя, накрыл своей ладонью её руку.

- Если бы только удалось выманить Кавэлли из её миров… – безнадёжно произнёс он. – Заставить самой прийти в Эдем…

Илдико молчала. А что она могла сказать? Триада загнала Роалда в угол. «Проклятье, да эти шестикрылые глупцы практически защищают эту демонессу. Тьма бы забрала этих шестикрылых перестраховщиков!». Ангелесса задумалась. Выманить Кавэлли из её миров. Заставить прийти в Эдем… Как это можно сделать? За чем пойдёт эта странная демонесса, не задумываясь?

- Роалд, – тихо, но решительно произнесла Илдико. – Я сделаю это…

Ангел повернулся, вопросительно посмотрел на неё.

- Милена Кавэлли придёт в Эдем.

- Что ты имеешь в виду?

- Она придёт сюда за своим ребёнком. За кем-то из младших драконов.

Роалд смотрел на неё – долго, пристально, словно силился понять смысл её слов. Потом поджал губы, и резко ответил:

- Нет! Даже думать об этом не смей.

- Роалд…

- Я сказал – нет. Илдико, я запрещаю тебе. Слышишь?

- Но, почему?

- Потому, что это – опасно, – он коснулся её щеки. – Мир драконов – это, конечно, не Ад. Там есть крупицы Света, мы можем найти там лазейки… Но одно дело просто проникнуть в мир, и совсем другое – сунуться в Реншаар. Я не хочу потерять тебя, Илдико. Моё желание убить Кавэлли велико, но оно не стоит твоей жизни…

Ангелесса смотрела в его встревоженные глаза, и её сердце тихо трепетало от счастья – никогда Роалд ещё не говорил ей подобных слов. Никогда так открыто не признавал, что она нужна ему.

- Пообещай мне, – потребовал он, взяв её лицо в вои ладони. – Пообещай, что не станешь делать глупостей.

Илдико накрыла его руки своими.

- Обещаю, – прошептала она. – Никаких глупостей.

Роалд улыбнулся, и, взяв её за руку, снова увлек к постели.

«Никаких глупостей, – думала Илдико, становясь коленями на кровать, и с наслаждением чувствуя, как Роалд прижимается к её спине, целует шею, гладит пальцами перья крыла. – Только долг. И я исполню его. Для тебя».

Ангелесса с наслаждением отдавалась ласкам своего возлюбленного, и не видела, как на миг его губы исказились в насмешливо-снисходительной ухмылке – злой и очень самодовольной.

Глава 33

Когда мы с Фероксом вернулись в спальню сына, он, действительно, уже пришёл в себя. Он был бледен до серости, но глаза вернули себе привычный чёрно-огненный цвет. А выражение лица Ориана было крайне недовольным, почти обиженным. Он ещё лежал в постели, но судя по решительному виду сына и мрачному взгляду Килгара, Ориан уже собирался встать, в чём у него с золотым драконом были явные разногласия.

- Повелитель, – Килгар сразу же, обратился к Фероксу, – господин Ориан очнулся, но ещё не оправился. Ему следует ещё, хотя бы, сутки оставаться в постели. А лучше, двое.

Судя по этим словам, самого главу золотых драконов Ориан слушать не собирался. И даже уже успел привстать на кровати. Но под тяжёлым взглядом отца быстро передумал. Почти.

- Отец, скажи этому… целителю, что я не собираюсь целый день проводить в постели. Я себя чувствую прекрасно! – заявил сын.

- Не сомневаюсь в этом. Но твоё ранение было слишком серьёзным. И пока Килгар не позволит тебе встать, будешь отлёживаться, – отрезал Ферокс.

- Но отец...

- Я всё сказал. Или хочешь со мной поспорить?

Ориана насупился – поспорить он явно очень хотел. Но благоразумно не стал потакать этому желанию – знал, чем могут быть чреваты споры с отцом.

- Нет. Но тогда, я хочу увидеть Келл. Хочу быть уверен, что с ней всё в порядке. Это-то я могу?

Ферокс повернулся ко мне:

- Где сейчас Аккэлия?

- Я поручила её Лер. Думаю, Келл в её комнатах.

- Килгар, приведи сюда демонессу, – приказал Ферокс главе золотых богов-драконов.

- Как прикажете, повелитель.

Когда Килгар вышел, сын посмотрел на меня:

- Мам, ты как?

Да уж… пришла к раненому сыну, а о самочувствии он меня спрашивал. Ирония, чтоб её…

- Со мной всё хорошо, Ориан, – подошла я к нему, присев на край постели. – Но я очень за тебя испугалась. Как ты себя чувствуешь?

- Не может быть «хорошо», – как и его отец, Ориан мне не поверил, и начисто проигнорировал мой вопрос. – После того… что случилось, – молодой дракон настороженно глянул на отца – он не знал, в курсе ли Ферокс этой истории или нет.

- Я рассказала обо всём твоему отцу, так что… он знает об Айорверте.

- Прости, мама… – вдруг произнёс Ориан, а когда я, в изумлении, посмотрела на него, продолжил. – Я пытался сделать так, чтобы этот эльф просто ушёл… чтобы больше не появлялся в твоей жизни, но… где-то жил. Ведь ты… стольким пожертвовала ради этого. Но, у меня не получилось …

- Не будь глупцом, Ориан, – заговорил Ферокс. – Твоей вины в этом нет. Кто-то должен был умереть – либо эльф, либо Аккэлия. Думаю, выбор очевиден. И для твоей матери – тоже.

- Твой отец прав. Ты поступил так, как было необходимо. В отличие от меня.

- О чём ты, мама?

Как же сложно мне было начать говорить… говорить о том, что я чуть не допустила. Да, я никогда не считала себя идеальной матерью, но… не думала, что могу не помочь… не защитить своих детей. Это казалось невозможным… нереальным до этого дня. Неважно, какие причины к этому привели… почему это произошло… я оправдать себя не могла.

- Ориан… тогда, когда ты сражался с Айорвертом, я... – «Давай, Милена… Чем дольше ты тянешь с началом, тем труднее тебе будет начать». – Я… я должна была что-то сделать. Должна была вмешаться, но… не смогла. Я смотрела, как вы сражаетесь, и не могла заставить себя сдвинуться с места. Ты был в опасности, а я, словно, впала в какое-то оцепенение. Я… испытывала такой страх... – наверное, это признание далось мне сложнее всего. – Я понимаю и понимала тогда, что Айорверт… был мне никем и, всё равно, что-то останавливало меня от того, чтобы напасть на него. Даже зная, что сам он не испытал бы никаких сомнений. И я бездействовала… В итоге, когда тебя ранили, тебя спас Крис. Если бы его там не было, я не знаю… успела бы я вмешаться или нет.

Хотелось произнести слово «прости», но язык не повернулся. Я всё продолжала думать о том, что было бы, если бы Ориан тогда погиб… как бы я жила после этого… с пониманием того, что у меня была возможность этому помешать. Нет, я не представляла… Боялась представить. Представить, как я, из-за одной ошибки – оставив Айорверта в живых – теряю своего ребёнка. Родного ребёнка… не этого чужого светлого эльфа, который до самого конца меня ненавидел. Наверное, за всю свою бессмертную жизнь я не смогла бы себя простить. Да и не только я. Может, никто и не сказал бы этого вслух, но… я была уверена, что и Ферокс и мои дети… они бы всегда это помнили… из-за кого потеряли своего первенца и старшего брата.

- Ориан, я… – я хотела ещё что-то сказать – уже и не вспомню, что именно.

Только в следующий момент Ориан резко сел в постели, а я оказалась прижата к широкой груди сына его порывистым объятием.

- О чём ты говоришь, мама? Ты что… в самом деле чувствуешь себя в чём-то виноватой? Не смей… слышишь?!.. не смей винить себя в чём бы то ни было! Чтобы там не наговорила эльфу эта Белая стерва... – последние слова он, будто, выплюнул. – А мы знаем, что всё было совсем не так. Что ты хотела спасти его… хотела защитить…

Но, в этот раз, я должна была защищать не его… И отпусти меня – ты не забыл, что ты ранен?! – я нащупала руками повязку – крови не было, рана не открылась, но кто знает, как эта… светлая сила могла повлиять на организм дракона – во всяком случае, я сомневалась, что резкие движения пойдут на пользу.

- Я был ранен, но уже всё зажило, – мне показалось, что его объятья, наоборот, стали крепче. – Так что, не думай об этом. А Айорверт… пусть его уже и нельзя было считать твоим сыном… но для тебя он им был. И то, что ты не смогла ни напасть на него, ни, тем более, убить – совершенно естественно. Даже если кто-то поставил тебе это в вину, – сын мрачно глянул поверх моей головы.

- Никто ей не ставил этого в вину, – послышался раздражённый голос Ферокса – мой муж терпеть не мог оправдываться, перед кем бы то ни было. – То, что твоя мать изначально просто отпустила Айорверта – это было ошибкой – да. Но всё остальное… нет. Любовь матери к своим детям, пусть и практически чужим, иногда принимает нелогичную форму. Заставляя делать или, наоборот, не делать то, что противоречит здравому смыслу. Могла ли твоя мать поступить по-другому и не отпустить Айорверта? Может быть, и нет. Честно говоря… я уверен, что она не смогла бы лишить его жизни. Но теперь, когда эльф мёртв, обсуждать это не имеет смысла.

Я хотела сказать что-то ещё – им обоим, но не успела. На пороге комнаты появилась Келл. Лерден успела переодеть её – на малышке было длинное чёрное бархатное платье со вставками из золотой парчи, в волосы вплетены тонкие чёрные и золотые ленты. Разумеется, пришла она не одна – за Келл шёл обеспокоенный Кристиан, за ним – Лерден и Террелл. Невозмутимый Килгар шествовал в арьергарде.

- Ориан! – Аккэлия бросилась к брату. Но самостоятельно забраться на высокую кровать малышке не удалось, и подошедший Крис подсадил её. Девочка с беспокойством оглядела перевязанную грудь дракона. – Тебе больно?

- Нет, малышка, – Ориан с улыбкой коснулся щеки сестрёнки. – Я в полном порядке. Это – царапина.

- Я так испугалась за тебя, – тихо сказала Келл, обхватывая его ладонь обеими своими руками. – Этот эльф, он…

- Он трусливо использовал грязные фокусы, – перебил её Ориан. – Забудь о нём, Келл. Ты сама не пострадала?

Девочка покачала головой, коснулась пальцами своей шеи, там, где остался тонкий след от кинжала эльфа, и с лёгкой улыбкой ответила:

- Это – царапина.

Но потом улыбка её померкла:

- Он серьезно тебя ранил, я видела…

- Он мёртв Келл, – снова мягко перебил её дракон. – Он мёртв, а ты жива. И я тоже жив. Это главное.

Ориан вдруг поднял взгляд на стоящего у кровати Кристиана:

- Спасибо, брат.

Тот лишь кивнул, улыбнувшись уголком рта.

- Мама, – ко мне подошла Лерден, коснулась моего плеча. – Крис нам рассказал всё. Неужели это правда? Этот эльф…

- Был моим старшим сыном, – со вздохом закончила я. – От смертного человека.

- Мама, как ты себя чувствуешь? – спросил Террелл, тоже подходя ко мне.

Я посмотрела во встревоженные глаза сына – ему было глубоко наплевать на эльфа. Его беспокоило, как я пережила его смерть. Впрочем, как и Лерден.

- Всё нормально. Мне немного муторно, но это пройдёт. Главное – Ориан оправится от раны, и Келл не пострадала, – я накрыла руку дочери на своём плече ладонью. – Мои дети, те, кто мне действительно дорог – все живы. Остальное я переживу.

Я посмотрела на Ферокса. Тот тихо переговаривался с Килгаром. Похоже, золотой дракон объяснял повелителю свою точку зрения на лечение его наследника. И судя по тому, как часто Ферокс согласно кивал, отвертеться от постельного режима Ориану не удастся. Оно и к лучшему.

Страх за жизнь старшего сына отхлынул. Скребущее чувство вины за мой промах с Айорвертом притупилось. Это позволило моим мыслям вернуться в привычное прагматичное русло. Я смотрела на Криса, вспоминая, как он действовал на пустоши, и чувствовала, как в моей голове формируется решение.

И я оставила Келл с Орианом. Но Кристиану велела вернуться со мной в Зиграден. Мне нужно было поговорить с ним, и кое-что сделать. И делать это нужно было в мире демонов.

Фероксу мой уход в Преисподнюю явно не понравился, но мне пришлось пренебречь его недовольством. Есть такое понятие – «надо». А для правительницы, как, впрочем, и для повелителя, оно зачастую перевешивает понятие «хочу».

Теперь я шла к своему кабинету во дворце Зиградена, а насупившийся Крис топал за мной. Он не хотел уходить из мира драконов. Не хотел оставлять раненного брата, и младшую сестру. Но я решила иначе – у меня были на то причины. Крис о них пока не знал, и потому был недоволен. Весьма недоволен.

В кабинете я не села за свой рабочий стол, а направилась к дальнему углу комнаты. Там вокруг невысокого стола стояли три удобных глубоких кресла. Этакий комфортный уголок неформального общения. Некоторые из тех, кто посещали меня по каким-то деловым вопросам, не любили общаться со мной через рабочий стол. А поскольку это были Верховные демоны, с их желаниями приходилось считаться.

Я села в одно из кресел. Крис, всё ещё угрюмый, занял второе, и вопросительно уставился на меня. Я не стала тратить время на предисловия, и сразу перешла к сути.

- Крис, там, в межмирье, ты смог воспользоваться Проклятьем Света, демоническим оружием, хозяином которого не являлся. Как тебе удалось подчинить его?

Недовольство мигом исчезло с лица сына. Демон сделался задумчивым, потом неуверенно пожал широкими плечами:

- Я не знаю. Честно говоря, я сам не понял, как решился на это. Просто… я злился. На этого эльфа, за Келл; на Ориана, за то, что предложил тому уйти, – он запнулся, посмотрел на меня с сомнением, но решительно закончил. – Да и на тебя, если честно, тоже.

Я только вздохнула, понимая, что злиться на меня в тот момент он имел полное право. И жестом предложила ему продолжать.

- С моим оружием соваться было бесполезно. А ты стояла и ничего не делала, – тон сына на миг стал обвиняющим, но почти сразу вернулся к растерянной задумчивости. – А когда эльф ранил Ориана, я понял, что ждать больше нельзя. Сработал, практически, на инстинкте. Выхватил у тебя косу… и вот, – он развёл руками, как бы говоря, что остальное мне известно.

Я кивнула и, чуть подумав, спросила:

- Что ты почувствовал, когда коса оказалась в твоих руках?

Мне вспомнился мой собственный первый опыт в приручении своей косы. Демоническое оружие обладает своим характером и собственной волей. А характер Проклятья Света оказался более чем своенравным.

Крис помолчал, вспоминая. Где-то через минуту, он заговорил:

- В первый миг мне показалось, что коса извернётся у меня в руках, как змея, и снесёт мне голову, – он нахмурился. – Эта дурацкая железяка была просто в ярости, когда я схватил её. Я… даже успел испугаться. Но этот ублюдочный эльф… – Крис осёкся, глянул на меня. – Извини. В общем, он уже собирался прикончить Ориана, и времени переигрывать уже не было. Я вдарил по косе импульсом силы, и мысленно велел заткнуться. И она… как будто послушалась. Она раздражалась, но слушалась. Она хотела убить эльфа, а не меня.

Кристиан замолчал и посмотрел на меня в растерянности:

- Почему у меня это получилось, мама?

Я тоже успела подумать над этим. И ответ, пожалуй, у меня был:

- Демоническое оружие служит лишь тому, кому было предназначено. В других руках оно просто не будет подчиняться. За одним исключением – Верховный демон Войны может подчинить себе любое демоническое оружие, кому бы оно ни принадлежало.

Глаза Кристиана изумленно расширились.

- Когда я только получила свою косу, – продолжила я, – мне нужно было очень быстро научиться управляться с ней. Нужно ли говорить, что на контакт эта, как ты выразился, дурацкая железяка, идти категорически не хотела. И мне пришлось обратиться к Абигору. Он усмирил косу без труда.

- Хм… – отозвался Крис и, посмотрев на свои большие ладони, пробормотал. – Наследственность, значит…

К Абигору Кристиан относился так, как и положено демоническому отпрыску – ненависти не было, но если бы Крис мог, то он бы с удовольствием убил своего отца. Просто для поддержания собственного реноме.

- Не могу сказать, что мне не нравится обладать таким умением, – ухмыльнулся он, но тут же снова нахмурился. – Но зачем ради этого разговора надо было возвращаться в Преисподнюю? Могли и в Реншааре поговорить…

- Мы вернулись не ради разговора, – я чуть улыбнулась сыну. – Разговор это так – небольшое вступление.

- Тогда зачем?

Я не ответила. Только произнесла мысленно имя. Произнесла особым образом, с теми каплями магии, что были мне доступны. Чтобы тот, к кому я обращалась, услышал и пришёл.

Он вошёл в кабинет через пару минут. Высокий, мускулистый, но не массивный – гибкий как хлыст. Облачённый в чёрную кожу – штаны, безрукавка, зашнурованная под самое горло, наручи почти до локтей. Прямые чёрные волосы зачёсаны в высокий хвост, и всё равно длиной доходили почти до пояса. Демон поклонился мне:

- Вы звали меня, госпожа Милена?

- Да, – кивнула я. – Киеран, моему сыну нужно выковать его демоническое оружие.

Киеран Дельгадо – глава семьи Высших демонов, которая испокон веков занималась тем, что делала особое оружие – понимающе кивнул. Глаза Криса радостно сверкнули:

- Наконец-то!

- Если ты справился с моим оружием, – усмехнулась я, глядя на его поистине детскую радость, – то и со своим сможешь управиться. Я лишь надеюсь, что ты не разнесёшь с ним половину Преисподней.

- Ни в коем случае, – счастливо заявил Крис, вставая с кресла. – Максимум – треть.

Он подошёл к Киерану, и тот, окинув молодого демона быстрым, и как мне показалось, несколько снисходительным взглядом, протянул руку, и коснулся пальцами лба Криса. Так оружейник считывал тип оружия, которое наиболее подходит демону. Заняло это не больше минуты.

- Ну, что это будет? – с мальчишеским нетерпением спросил мой сын.

- Меч, – равнодушно пожал плечами оружейник – он явно другого и не ожидал. – Двуручный клеймор.

- Отлично! – удовлетворённо сказал Кристиан.

Что ж, это было предсказуемо – мой сын всегда предпочитал двуручники другому виду клинков.

- Мне понадобится около суток на эту работу, – сообщил мне Киеран.

Я кивнула. Любой из его семьи мог сделать прекрасное демоническое оружие. Но я хотела, чтобы клинок для моего сына глава Дельгадо ковал сам, и он понимал это.

- Приступай прямо сейчас, – сказала я.

Демон коротко поклонился, и покинул кабинет, не проронив больше ни слова.

Я встала с кресла, подошла к сыну, посмотрела в его глаза.

- Кристиан, ты понимаешь, что демоническое оружие не игрушка – это сила и ответственность, – я не спрашивала, а утверждала, потому что знала – он понимает. – Я надеюсь на твоё благоразумие.

Довольная ухмылка сошла с его губ, он ответил мне серьёзным взглядом. И я впервые обратила внимание, что его глаза поменяли цвет – раньше они были тёмно-карими, как янтарь, с яркими красными вкраплениями в радужке (я так и не смогла понять, от кого у него такие глаза). Сейчас же его глаза больше отдавали в красноту оттенка пролитой крови. Глаза Верховного демона Войны.

- Я всё понимаю, мама, – каким-то очень взрослым тоном ответил мне сын. – Я не заставлю тебя волноваться, и жалеть о принятом решении.

Я погладила Криса по щеке, и он наклонился ко мне, чтобы я могла поцеловать его. Я не стала говорить, что не в его силах заставить меня перестать волноваться за него. За всех них.

- Можешь возвращаться в Реншаар, если хочешь, – сказала я.

- А ты разве не собираешься возвращаться?

- Нет, у меня ещё есть дела здесь. И их нельзя отложить.

Кристиан нахмурился. Ему явно было неспокойно от того, что я собираюсь остаться, предлагая ему уйти.

- Мам, всё в порядке? – подозрительно спросил он.

- Ничего не в порядке, Кристиан, ты же знаешь, – устало улыбнулась я, имея в виду все события последних дней. – Но я справлюсь. Мы справимся.

Крис неуверенно улыбнулся, но всё ещё медлил. Он хотел вернуться к братьям и сёстрам, а вот меня оставлять не хотел. Но у меня действительно было ещё два важных дела, и компания сына сейчас была нежелательной…

- Всё будет нормально, Крис, не переживай.

- Ладно, – медленно протянул он.

Не похоже было, что я смогла убедить Криса, но он всё-таки решил отправиться в мир драконов.

Оставшись одна, я задумалась. Что ж, о Кристиане я позаботилась. Теперь нужно было подумать об Аккэлии. Она осталась без стража… Усилием воли, я заставила себя унять всколыхнувшуюся было боль – сейчас у меня не было времени на собственные переживания. Оплакать Кая я смогу и потом, если оно у меня будет это «потом». Сейчас мне надо было думать о дочери. Сколько бы времени ни было отпущено мне (нам), ей нужен защитник. Даже, если она будет постоянно находиться в Реншааре, рядом с драконами, всё равно, мне нужно было, что бы рядом с ней был кто-то, кто, не задумываясь, отдаст за неё жизнь, и убережёт, и не будет мучиться выбором, кого он должен защищать. В идеале – это могла быть ещё одна адская гончая. Но для этого пёс должен быть при Келл со щенячьего возраста, и пройдёт несколько лет, прежде чем гончая достигнет нужного уровня осознания и возможностей. Приставить к ней кого-то из слуг – демонов или драконов – я считала не приемлемым. Тёмные расы, есть тёмные расы – для них собственная жизнь превыше всего. И я не собиралась выяснять степень верности подданных повелительнице драконов или правительнице Зиградена ценой безопасности моей дочери.

Но у меня были мысли, о том, кто может помочь мне с решением этой проблемы. Я коснулась своего браслета, и создала портал, который привёл меня в богато обставленную залу. Спустя несколько секунд появилась служанка – красивая рыжеволосая демонесса.

- Госпожа Милена, – поклонилась мне девушка.

- Твой хозяин дома?

- Да, госпожа. Идёмте, я провожу вас к нему.

Демонесса привела меня в относительно небольшую комнату, своеобразную помесь кабинета и гостиной. Впрочем, в этом дворце любая комната может очень быстро превратиться в спальню.

- Сладкая моя! – приветствовал меня Верховный демон Похоти, облачённый в длинный кардиган цвета красного вина, и чёрные узкие брюки, заправленные в мягкие сапоги.

Он вольготно развалился в глубоком низком кресле возле пылающего камина, рядом на столике, вырезанном из цельного куска красной яшмы, стоял бокал, наполненный чем-то изумрудно-зелёным. Высокая тонкая бутыль с аналогичным содержимым примостилась тут же.

- Асмодей, – сказала я, приближаясь. – Уделишь мне немного времени?

- Конечно, сладкая. Садись, – он указал взглядом на ещё одно кресло, стоящее напротив него.

Я села, а демон сделал знак служанке, и та поставила на столик ещё один бокал и наполнила его тем же зелёным напитком. Подала бокал мне. Асмодей так же знаком велел демонессе уйти, не отрывая от меня взгляда тёмных глаз.

- Итак, я тебя внимательно слушаю.

- Когда я привела тебе в подарок драконессу, ты сказал, что я могу попросить о чём-то за неё. Твоё предложение ещё в силе?

- Разумеется, – ответил демон, отпивая из своего бокала. – Я имею привычку отказываться от своих слов. Но это не тот случай. Почему ты не пьешь?

Я посмотрела на бокал в своих руках, и отпила глоток. И тут же моё горло обожгло огнём с горьким привкусом полыни и густыми нотками аниса.

- Ох… – я с трудом подавила приступ кашля, и шумно задышала ртом. – Слишком крепко для меня…

- Чистый абсент, – с удовольствием сообщил Асмодей, наблюдая за мной. – Колдовство зелёной феи.

- Извини, Асмодей, – я отставила бокал на столик. – Но если эта фея околдует меня, я не смогу объяснить, зачем пришла.

- Неплохо сказано, – демон улыбался, но не той сладкой улыбкой, от которой у меня леденела кровь. – Чего же ты хочешь, сладкая?

Я вздохнула. Мне не хотелось вдаваться в подробности, но я знала, что Асмодей всё равно потребует их. Мне не хотелось привлекать его внимание к Аккэлии, но у меня не было выбора – помочь в моей проблеме мог только он.

- В Зиграден проник шпион светлых эльфов, – начала я. – Он не смог подобраться ко мне, и попытался убить мою младшую дочь…

- Да, я что-то слышал об этом, – загадочно улыбнулся демон Похоти.

Меня не удивили его слова – процентов тридцать обитателей Преисподней живут тем, что шпионят за одними своими хозяевами, и докладывают другим. У каждого Верховного демона есть свой штат шпионов, обретающихся при дворах других Верховных или просто интересных им личностей. Надо признать, у меня тоже есть своя служба осведомителей, которая пасётся и в Пандемониуме, и при дворах моих покровителей, и близ некоторых других Верховных. Про наиболее влиятельные семьи Высших демонов и говорить нечего. Периодически, служба безопасности Зиградена отлавливает шпионов, и устраивает показательные казни. Но как бы жестока не была кара, количество желающих сунуть нос не в своё дело не убывает.

- Тогда, возможно, тебе известно, – спокойно продолжила я, – что эта попытка не увенчалась успехом. Но эльф убил адскую гончую, которая была стражем при моей дочери.

Асмодей кивнул, и я продолжала:

- Аккэлии постоянно нужна защита. Растить для этого новую гончую у меня нет времени. И я подумала – нет ли в твоём зверинце кого-то, кто мог бы подойти на эту роль?

Демон Похоти молчал, откинувшись на спинку кресла, и поглаживая пальцами подбородок. Я не настаивала на скором ответе, взяла со столика бокал с абсентом и отпила крошечный глоток. Верховные демоны, помимо прямых своих обязанностей, нередко заводили себе хобби. Так демон Лжи Велиар, превратил своё хобби – пытки – в свою работу. Соправитель Люцифера – Вельзевул – обожал шахматы. А демон Похоти, помимо своего основного призвания, увлекался тем, что собирал разных колдовских животных. Особая порода низших демонов – жуткая помесь зверей и человекоподобных тварей – была его любимцами. Но и помимо них в загонах Асмодея обитали самые разные создания, среди которых мог найтись тот, кто мне нужен.

- Твоя младшая дочь, – наконец произнёс Асмодей, задумчиво постукивая пальцами по подлокотнику кресла, – нежданный подарочек от Аббадона. Дочь Ледяной королевы Зиградена – маленькая принцесса…

Мне не нравилась его задумчивость. Не нравилось, что его мысли сейчас направленны на мою Келл. Я столько времени делала всё,чтобы о ней знали как можно меньше, чтобы вспоминали о её существовании как можно реже, а теперь сама заговорила о ней с Верховным демоном. Но выбора у меня не было – мне нужно было найти нового охранника для неё. Демон вдруг улыбнулся:

- Знаешь, сладкая, я думаю, у меня есть то, что тебе нужно.

Он поднялся из кресла, взмахом руки открыл портал и протянул мне ладонь. Я вздохнула и вложила руку в его пальцы. Я понимала, что Асмодей, как и любой Верховный демон, будет вести свою игру, в чём бы она не заключалась. Но мне приходилось играть.

Портал вывел нас к загонам с любимцами Асмодея. Низшие демоны – чуть разумнее животных – крупные, размером с телёнка, покрытые короткой чёрной шерстью, с похожими на собачьи, головами. Тела тоже походили на собачьи. Сходство нарушали только непропорционально широкие для собак плечи, и передние лапы, которые больше напоминали руки – длинные, бугрящиеся мышцами, четырёхпалые с толстыми чёрными когтями, но всё же это были руки.

Твари, около десяти особей, бесновались у дальней стенки загона. Но стоило им учуять присутствие хозяина, как они с радостным рыком понеслись к нему, прижали оскаленные морды к решётке, подобострастно завиляли длинными змеиными хвостами. Асмодей усмехнулся, просунул руку меж прутьев решётки, потрепал радостно подставленные холки. Между тварями завязалась небольшая потасовка за право лизнуть хозяйскую руку.

- Очаровательные зверушки, не правда ли? – с улыбкой спросил меня Асмодей.

- Не правда, – честно ответила я, отступая на шаг. Когда-то Асмодей сказал мне, что очень хочет увидеть меня в загоне с этими тварями. Это было давно, но я не была уверена, что он отказался от этой идеи. – Ты ещё не познакомил их с Нижони?

- С драконессой? – он подошёл ко мне. – Ещё нет. Она делает всё, чтобы мне не было с ней скучно. Девочка оказалась очень понятливой…

- Мне так не показалось, – хмыкнула я.

Он усмехнулся, отошёл от загона.

- Пойдём, сладкая.

Загон с любимцами Асмодея располагался в одном из внутренних дворов дворца демона Похоти, под открытым небом. От двора в стены лучами разбегались коридоры. В них находились крытые клетки его зверинца. Асмодей шёл по коридору, я молча шла за ним. Мы то и дело проходили мимо клеток-камер, за решётками которых обретались самые разные твари. Я видела какие-то паукообразные тени, что-то похожие на крупных кошек со змеиными телами. По стенам одной камеры сидело что-то, похожее на голых худых человечков, размером с крысу, с рваными кожаными крыльями.

У одной их клеток я даже непроизвольно задержалась. На какой-то миг мне показалось, что я вижу древнего – того, многорукого и безлицего. Но, присмотревшись, поняла что ошиблась. По камере бродило нечто… Казалось, что какой-то сумасшедший скульптор соединил четыре человеческих торса – к бедрам первого немыслимым образом приклеились плечи последующего. Двигалось оно, как гигантская гусеница – на руках. К каждому «торсу» крепилось по три пары длинных мускулистых рук. С одного конца, по-видимому, переднего, находилась голова – сухое измождённое лицо, похожее на обтянутый кожей череп, со слепыми бельмами глаз, в обрамлении длинных пегих волос. Существо бестолково бродило по камере, открывая и закрывая пасть, и вываливая наружу длинный чёрный язык.

- Нравится? – поинтересовался остановившейся Асмодей.

- Что это за тварь? – с отвращением спросила я.

- Ты удивишься, сладкая, но это – человек.

Поймав мой изумлённый взгляд, демон поправился:

- Точнее – несколько людей. Эксперимент одного человеческого мага – явно талантливого, но, похоже, совершенно безумного. Я так и не понял, что он хотел создать. Но маг почил в муках, а этот эксклюзивный образец достался мне.

Я лишь покачала головой – можно сколько угодно говорить о жестокости и извращённости демонов, но порой мне казалось, что им ещё далеко до людей.

Мы пошли дальше, и у одной из клеток к нам присоединился демон, как я поняла – смотритель этого зверинца. Выглядел он так, что мог сам бы занять одну из клеток. Красивое молодое лицо, с миндалевидным разрезом глаз и высокими скулами… но только с одной – с левой – стороны. Правая представляла из себя бугристую мешанину шрамов и ожогов серо-бурого цвета. Сожжённые губы не прикрывали острых зубов, а лишённый век глаз полыхал мрачным багрянцем. Тело демона скрывала куртка из плотной коричневой кожи, и такие же брюки, но я подозревала, что подобные изменения претерпело не только его лицо. Да, ходить за зверушками Асмодея – опасное занятие.

Мы остановились у одной из клеток. За решёткой таился полумрак, что-то, напоминающее стену скалы с парой пещер где-то под потолком, и переплетение толстых древесных стволов от пола до середины камеры. Повинуясь жесту Асмодея, смотритель снял со стены возле клетки какую-то сбрую, свитую из множества серебристых цепочек, открыл решётку и прошёл в камеру, скрывшись за деревьями. Минуту спустя откуда-то из мрака послышалось гулкое рычание, затем шипение и ругань демона.

Я с сомнением покосилась на Асмодея, но тот ответил мне таким безмятежным взглядом, что я не решилась задать вертящейся на языке вопрос.

Смотритель появился из тени массивных стволов, ведя на позвякивающей сворке животное. Почему-то я ожидала, что это будет что-то вроде адской гончей – тёмное и массивное. Но…

Начать с того, что этот зверь был светлой масти – серебристо-серая шерсть, короткая на теле и значительно более длинная на гибком, словно змеином, хвосте. Сам зверь был высок, около ста десяти сантиметров в холке, и по-кошачьи изящен. Узкая вытянутая морда, большие треугольные уши, миндалевидные глаза, словно залитые тёмным серебром с вертикальными трещинами чёрных зрачков. Тонкие длинные ноги, оканчивающиеся неожиданно широкими лапами.

Зверь шёл с ленивой вальяжностью, словно показывал, что просто сделал смотрителю одолжение, позволив ему обрядить себя в сбрую из сворки и намордника.

- Кто это? – спросила я, глядя как смотритель с поклоном передаёт Асмодею цепь.

- Создатель этих животных называл их сумеречными шакалами.

- Шакал? – с сомнением переспросила я. По мне, так он больше походил на лису с излишне вытянутыми ногами и мордой. – А почему сумеречный?

- Без понятия, – пожал плечами Верховный демон. – Возможно, просто потому, что это сочетание слов показалось их создателю красивым. Эльфы какую только чушь не выдумают…

- Его создали эльфы?

- Тёмные. Группа их магов пыталась создать то, что тебе так нужно, сладкая – верных и сильных стражей.

- Пытались? – я снова посмотрела на зверя. – Хочешь сказать, у них не получилось?

- Получилось, – Асмодей ухмыльнулся, и не спеша двинулся обратно по коридору. Я пошла слева от демона, сумеречный шакал с независимым видом шёл справа. То, что его ведут на поводке, на гордый вид зверя никак не влияло. – Получилось лучше, чем они хотели. Видишь ли, сладкая, они хотели создать не тупую шавку, выполняющую приказы, а умного, на грани разумности, стража, способного оценивать обстановку и принимать решения. И им это, как ни странно, удалось – сумеречные шакалы очень умные и сильные создания. Но есть нюанс – страж с таким уровнем интеллекта должен сам признать своего хозяина, выбрать его, как объект охранения.

- А шакалы не захотели признавать тёмных эльфов своими хозяевами, – с пониманием закончила я.

- Верно. Ген послушания не привился, и у шакалов выработались свои собственные критерии выбора хозяев. Но выявить эти критерии эльфам так и не удалось. Поняв, что не могут контролировать таких опасных животных, эльфы решили их уничтожить. Но звери оказались действительно умными – они почувствовали, какую участь готовят им их создатели. И напали первыми.

Асмодей довольно оскалился:

- Зверушки неплохо проредили ряды эльфийских магов-генетиков. Большую часть шакалов всё же смогли уничтожить, но примерно треть особей разбежалась по Тёмному лесу. Одного из них отловили и доставили мне.

Мы вышли к загону с беснующимися любимцами Асмодея. Портал из зверинца можно было открыть только там.

- Занятная история, – сказала я, когда мы вернулись в кабинет (или гостиную) демона Похоти. – Но почему ты уверен, что этот шакал признает Аккэлию, и будет её защищать?

- У меня совершенно нет уверенности в этом, – заявил демон, усаживаясь в кресло. – Но эльфы вряд ли предлагали своим зверушкам маленьких демонесс в качестве объекта охраны. Поскольку мы не знаем, как зверьки выбирают себе хозяина – у маленькой принцессы неплохие шансы.

Мне более чем не понравились его слова. И его взгляд. Я покосилась на сумеречного шакала – тот уселся поодаль от кресла демона – насколько хватало дины сворки – по-кошачьи обернув лапы пушистым хвостом.

- Хочешь сделать из моей дочери подопытного кролика?

Асмодей снова улыбнулся. И теперь его улыбка отдавала той сладостью, которая заставляла меня цепенеть.

- Я хочу дать тебе то, что ты просила у меня, сладкая. Это, – демон кивнул на шакала. – Лучшее, что ты можешь получить сию минуту.

Я постаралась взять себя в руки, успокоиться. В конце концов, я сама пришла к нему.

- Да, ты прав, – произнесла я, чуть наклонив голову. – Прости.

Демон неторопливо кивнул, показывая, что принимает мои извинения.

- И как понять, принял шакал Аккэлию или нет?

Асмодей подхватил со столика свой бокал, отпил из него:

- Позови слугу, прикажи привести девочку сюда.

А вот это мне совсем не понравилось. Мне стоило огромных усилий, чтобы сохранить свою равнодушную маску, и не сказануть демону Похоти чего-то, о чём я очень быстро пожалею.

- Это действительно необходимо? – спокойно спросила я.

- Действительно, – отозвался он, чуть прищурив тёмные глаза. – Во-первых – формула признания произносится на мёртвом языке, который тебе не подвластен. А во-вторых… – он встал так быстро, что я не заметила его движения – вот он сидит в кресле, и в следующий миг стоит вплотную ко мне, глядя на меня сверху вниз. – Разве я должен отчитываться о своих решениях, сладкая моя?

А вот это была уже отчётливая угроза. И мне надо было принимать решение – либо согласиться на все требования демона Похоти, либо пожалеть, что я вообще решилась прийти к нему. Наказание меня страшило, но я стерпела бы… Но больше меня волновало, что Келл останется без защитника.

- Нет, – я качнула головой, не отводя взгляда от его глаз. – Конечно, нет. Прости меня…

- Прощаю, – хмыкнул он, коснувшись рукой моих волос. – Но в последний раз на сегодня.

Асмодей вернулся в своё кресло. Сумеречный шакал склонил на бок ушастую голову, словно заинтересовавшись происходящим.

- Хорошо, – наконец сказала я. – Но позволь, я сама схожу за дочерью…

Я поняла, что Асмодей хочет посмотреть на мою Келл. Из всех Верховных демонов её видели только Самаэль, и Леонард, который появлялся в Зиградене без всякого предупреждения и, разумеется, видел мою дочь, но не проявлял к ней никакого интереса. И ещё Аббадон – один раз, когда Келл было чуть больше года, явился в мой город и заявил, что хочет посмотреть на своего ребёнка. Я позволила, предварительно стребовав с него клятву Тьмой, что он не попытается навредить малышке. Он поклялся, и я допустила демона Бездны к ребёнку.

- Нет, – ответил Асмодей. – Я пока не хочу лишаться твоего общества.

- Асмодей, – попыталась я убедить его. – Аккэлия сейчас в мире драконов, с моими старшими детьми. После покушения, они никому не доверят её. Они могут не отпустить её с Драйком…

- Сладкая, – перебил меня демон, и ласковая сладость в его голосе заставила меня проглотить все имеющиеся у меня аргументы. – Ты сейчас очень сильно испытываешь моё терпение. Ты пришла ко мне за помощью, и я готов предоставить её тебе. Но ты не хочешь выполнять мои условия, и мне это не нравится, – его улыбка стала поистине змеиной. – Так что хорошо подумай, прежде чем скажешь мне что-то ещё.

Я медленно выдохнула. Что ж, всё более чем доходчиво. Я не лукавила, говоря, что драконы могут не отпустить Аккэлию с кем-либо, кроме меня. Но этот момент был решаем. Но важнее для меня было сказать дочке несколько слов, прежде чем она появится перед Верховным демоном. Напомнить, как себя вести, и уверить, что я буду рядом. Но Асмодей явно не собирался давать мне такой возможности.

- Найдутся пергамент и перо? – спросила я, покоряясь воле своего покровителя.

Мужчина величественным жестом указал мне на письменный стол, стоящий меж двух высоких стрельчатых окон.

- Драйк! – позвала я в пространство, подходя к столу.

Там, помимо стопки чистых пергаментов лежали ещё свитки с какими то текстами, печатями, пиктограммами… Я даже не попыталась понять, что там написано – совать нос в документы Верховного демона, хороший способ этого самого носа лишиться. Я взяла чистый пергамент и перо, и написала три предложения.

Дверь кабинета открылась, и всё та же красивая рыжеволосая служанка ввела Драйка. Мой слуга уважительно поклонился проигнорировавшему его Асмодею. Потом повернулся и поклонился мне:

- Вы звали меня, госпожа?

- Да, – кивнула я, прикладывая к пергаменту своё кольцо-печатку, и чувствуя, как магия оставляет оттиск. – Отправляйся в Реншаар, приведи сюда Аккэлию.

Я сложила пергамент, и протянула его Драйку:

- Отдай моим старшим детям это, что бы они позволили тебе забрать её.

- Слушаюсь, госпожа, – ответил демон, забирая пергамент.

Он ещё раз поклонился Асмодею, который был занят изучением содержимого своего бокала, и ушёл.

Вздохнув, я снова села в кресло напротив демона Похоти.

- И что ты написала? – поинтересовался он.

- «Так нужно. Люблю вас. Мама», – спокойно ответила я, откидываясь на спинку кресла.

Мужчина покачал головой:

- Ты очень странная демонесса, сладкая.

- Ты только сейчас пришёл к этому выводу? – с лёгкой усмешкой спросила я.

Верховный демон усмехнулся в ответ, и, не отвечая, снова отпил из своего бокала.

Я думала о Келл: «Она умная девочка, она знает предписанный этикет. Мои старшие дети наверняка вытрясут из Драйка, куда он забирает их сестру, и когда Келл услышит, к кому её ведут, она будет знать, как себя вести». И всё же мне очень не нравилась эта ситуация. Но переигрывать было поздно.

Дверь в кабинет открылась снова. Я обернулась. На этот раз, служанка не сопровождала Драйка. Демон посторонился, пропуская вперёд маленькую демонессу. Аккэлия была всё в том же чёрном с золотом платье, в которое её одела Лерден, с чёрными и золотыми лентами в волосах. Красивая.

«Слишком красивая, – с некоторым содроганием подумала я. – Слишком красивая, чтобы являться к Верховному демону».

Я с опаской глянула на Асмодея. Тот смотрел на девочку с ленивым любопытством. Я снова обернулась к Келл. Она прошла в кабинет, скользнула по мне быстрым взглядом, посмотрела на Верховного демона, и опустилась на одно колено, склонив голову.

- Приветствую вас, господин Асмодей, – негромко, но ровно, произнесла девочка. – Да падёт Тьма на ваших врагов и да будут ангелы ползать у ваших ног.

Асмодей чуть подался вперёд, отставил на столик свой бокал.

- Да услышит Тьма твои слова, – ответил он. – Поднимись. И подойди ко мне.

Аккэлия послушно выпрямилась, и приблизилась к его креслу. Я напряжённо следила за ней. Она выглядела спокойной, только большие тёмные газа смотрели с тревогой, да чёрные крылья были плотно прижаты к спине – признак того, что Келл сильно нервничает. У меня вдруг сжалось сердце – сперва светлый эльф, теперь Верховный демон… Да, Келл отличается от всех детей, которых мне доводилось видеть – как моих собственных, так и чужих. Она всегда казалась мне взрослее своих лет, и собраннее многих старших. Но всё равно, моя Аккэлия – всего лишь ребёнок, пусть и совершенно неординарный. А сколько может выдержать детская психика? Даже, если это психика ребёнка-демона.

Асмодей протянул руку, коснулся волос девочки, пропустил между пальцев длинную чёрную прядь. Приподнял за подбородок её лицо, погладил пальцами скулы.

- Я слышал, что твоя девочка красива, – сказал демон, обращаясь ко мне, но глядя на мою Келл. – Но подобного не ожидал. И как Аббадону удалось заделать такую прелестную крошку?

Вопрос явно был риторическим, поэтому я промолчала. Асмодей взял девочку за плечо, чуть повернул, рассматривая её крылья.

- Кровь твоего драконьего предка, сладкая, явно очень хотела напомнить о себе.

Я не поняла, что он хотел этим сказать, а демон вдруг провёл ладонью по крылу Келл. Та отчётливо вздрогнула от этого прикосновения. Демон Похоти обратил ко мне взгляд лукаво прищуренных глаз:

- Наследственная чувствительность крыльев? Как интересно…

Дочь бросила на меня быстрый взгляд, но его выражения я понять не успела. Я очень хотела попросить Асмодея перейти к этой «формуле признания»… Но поторапливать Верховного демона чревато. Поэтому я лишь поднялась со своего места, и встала рядом с креслом Асмодея, чтобы Келл могла меня видеть – может так ей будет чуточку спокойнее. Я понимала, что Асмодей разгадает этот мой манёвр, что сейчас я показываю ему свою слабость. Но я не могла по-другому.

Подтверждая мои мысли, демон усмехнулся, глядя на меня, и снова заговорил с Келл:

- Ты знаешь, зачем ты здесь, маленькая принцесса?

- Нет, господин Асмодей, – качнула головой девочка.

Она смотрела прямо в лицо демону, хотя я чувствовала, она хочет отвести взгляд, но понимает, что отвечая Верховному демону, надо смотреть прямо. Верховные не любят, когда от них прячут взгляд.

- Какие глаза… – пробормотал Асмодей, погладив Келл по щеке.

Он глянул через плечо на меня, явно желая увидеть мою реакцию. Я ответила ему спокойным взглядом… Кто бы знал, чего мне стоило это спокойствие!

Мужчина, похоже, угадав моё состояние, довольно улыбнулся. И опять повернулся к девочке:

- Твой защитник, адский пёс, недавно погиб, и твоя мать считает, что тебе необходим новый страж. Что ты на это скажешь?

Келл на секунду задумалась, потом ответила:

- Если моя мама так считает – значит, так оно и есть.

- А если я скажу, что это не так, и тебе не нужна защита?

Я дёрнулась, как от удара. О чём он говорит?!

- Асмодей… – начала я, но демон вскинул руку, и бросил на меня предостерегающий взгляд.

Этот взгляд нёс в себе угрозу. Если бы дело касалось только меня, я бы проигнорировала это немое предупреждение, но моя Келл была слишком близко к демону Похоти. И мне не составило труда понять, кто будет расплачиваться, если я испорчу своему покровителю игру.

- Вы – Верховный демон, господин Асмодей, – произнесла Аккэлия после недолгого молчания, всё так же глядя в лицо мужчины. – Вы – один из тех, кто правит миром демонов. Если вы решите, что в Преисподней мне не нужна защита, я приму ваше решение, – ещё на секунду умолкнув, Келл бросила взгляд на меня, и добавила. – И моя мама тоже примет его.

«Ох, Тьма, – подумала я почти с отчаянием. – Как же плохо я знаю свою младшую дочь!». Я не могла подумать, что пятилетний ребёнок способен на такие речи. Не все взрослые демоны способны так быстро среагировать на провокационные вопросы своих правителей. И Асмодей, похоже, тоже оценил это. Потому что не стал развивать свою игру, и демонстративно сообщать мне, что моя Келл не нуждается в новом страже.

- Умная маленькая принцесса, – всё с той же хищной улыбкой сказал демон, и потянул за сворку сумеречного шакала.

Зверь, всё это время изображавший статую и демонстративно игнорирующий всё и вся, поднялся и приблизился к креслу демона.

- Это – сумеречный шакал. Лучший страж, которого можно пожелать. Конечно, если он захочет защищать тебя. Как он тебе?

- Он красивый, – ответила Келл, оглядывая зверя.

Асмодей снял с шакала намордник и поводок. Тот встряхнулся и зевнул, продемонстрировав не очень крупные, но острые зубы, среди которых выделялись тонкие длинные клыки – два в верхней челюсти, два в нижней – и узкий синий язык.

- Дай руку, – велел Асмодей.

Помешкав мгновение, Аккэлия вложила свою маленькую ручку в его ладонь. Я с тревогой наблюдала за ними. У меня не было причин подозревать Асмодея в какой-нибудь каверзе, но всё же он – Верховный демон, а значит – всегда себе на уме.

- Если он тебя примет, – сказал демон, – он назовёт тебе своё имя.

- Он умеет разговаривать? – не удержалась малышка от вопроса.

- Нет. Но ты его услышишь.

Я хотела спросить, что будет, если шакал не примет Аккэлию, но не успела. Асмодей заговорил – низко, гортанно, растягивая гласные и выделяя интонацией рычащие звуки. Это походило на один из диалектов тёмных эльфов, но Асмодей был прав – я бы не смога повторить такое. Едва демон заговорил, шакал оживился. Уши встали торчком, пушистый хвост заметался вправо-влево, как у нервничающего тигра. Он посмотрел на Асмодея, потом перевёл взгляд серебристых глаз на Келл. В глазах дочери, помимо вполне понятной тревоги, появилось любопытство. Продолжая говорить, демон сжал запястье девочки, и острым ногтем большого пальца, разрезал ей кожу на ладони. Я вздрогнула. Келл тихонько вскрикнула. Зверь заинтересованно повёл носом. Асмодей замолчал, продолжая держать руку девочки. Шакал по-собачьи склонил голову на бок, потом потянулся узкой мордой к лицу Келл. Тёмно-серый кожистый нос нервно подёргивался, обнюхивая воздух. Затем он склонил морду к кровоточащей ладони демонессы, и, чуть помедлив, лизнул порез длинным синим языком. Раз, другой… Асмодей отпустил руку девочки, но Аккэлия продолжала держать её ладонью вверх, позволяя шакалу слизывать выступающую кровь. Второй рукой она осторожно коснулась настороженных ушей, погладила серебристую шерсть между ними. Взгляд моей дочери стал задумчивым и каким-то отрешённым. Шакал перестал вылизывать её ладонь, и поднял голову, посмотрев девочке в глаза. Она погладила его по узкой длинной морде. Зверь по-кошачьи ткнулся головой в её руку.

- Шии, – тихо сказала Аккэлия, посмотрела на меня, потом на Асмодея. – Его зовут Шии.

Я тихо вдохнула – похоже, всё прошло успешно. Посмотрела на Асмодея – тот выглядел как учёный, у которого удался сложный, но интересный опыт.

- Теперь этот зверь будет защищать Келл? – на всякий случай уточнила я.

- Как собственного детёныша, – с уверенностью ответил демон.

- А как он говорит с ней? Телепатически? Как адская гончая?

- Не совсем. Скорее – на понятийном уровне. Она не слышит слов, но понимает, что шакал хочет донести до неё.

Да, странный зверь. Я посмотрела на дочь. Она увлечённо гладила нового питомца. Тот сидел перед ней, и возвышался над девочкой почти на голову. А я пыталась понять собственные чувства. Да, я получила, что хотела – нового охранника для Аккэлии. Но… могу ли я доверить безопасность дочери этому зверю, о природе которого я ничего не знаю. С другой стороны, идя к Асмодею, я уже заранее должна была положиться на его суждение.

Демон похоти переводил задумчивый взгляд с Келл на меня, и, похоже, угадал мои сомнения.

- Не доверяешь, сладкая? – по его тону я поняла, что моё недоверие не оскорбляет его, поэтому честно ответила:

- Не знаю. Зверь красивый, но…

- Но какой из него страж? – закончил за меня мужчина, поднимаясь со своего кресла, и вставая рядом со мной. – Понимаю твои сомнения. Что ж, давай посмотрим…

- Что… – начала я, но он не стал меня слушать и чётко произнёс в пространство:

- Каршон! Тай!

Буквально пару секунд спустя в кабинете открылся портал, из которого вышли двое – мужчина и женщина. Смуглая кожа, чёрные волосы, красные равнодушные глаза. Они выглядели как мужской и женский вариант друг друга. Близнецы.

Я не успела ничего спросить, Асмодей кивнул на настороженно замершую Келл и коротко велел:

- Убить девчонку.

У меня гулко бухнуло сердце. Демоны молчаливыми хищниками сорвались с места. Я – тоже. У меня не было мыслей – только стремление. Стремление защитить своего ребёнка и отрешённая ярость, всегда предававшая мне сил и смелости. В моих руках начало плотнеть древко Проклятия Света. Но я не успела сделать и шага – Асмодей обхватил меня поперёк груди, прижав к себе, и одновременно как-то по-особенному ударяя меня ладонью по рукам, не позволяя материализовать оружие. Я лишь беспомощно дёрнулась в его руках.

Зверь среагировал мгновенно. Каким-то неуловимым стремительно-плавным движением он переместился, словно перетёк в пространстве, как капля ртути, оказавшись между Келл и атакующими демонами. И прыгнул. Ударил передними лапами в грудь мужчине, и тут же вцепился зубами в горло и рванул. Одновременно, изогнувшись, он мазнул хвостом по лицу и шее женщины. Мужчина схватился за шкуру зверя, пытаясь его оторвать от себя. Женщина попятилась, зажимая ладонями левую часть лица и шею. Из-под пальцев брызгала кровь. Регенерация почему-то не справлялась с этими ранами. Демон с разорванным горлом стал заваливаться на пол. Но до того как его тело коснулось пола, зверь оттолкнулся от его груди, и перескочил на демонессу, вцепившись пастью ей в лицо.

Два облака праха от двух тел осели на пол почти одновременно. Схватка заняла несколько секунд.

- Спокойно, сладкая, – услышала я голос Асмодея над ухом, и поняла, что всё это короткое время отчаянно пыталась вырваться из его рук.

Прекратив трепыхаться, я судорожно перевела дыхание.

Шакал потоптался по праху, оставшемуся от демонов, обмахнул синим языком окровавленную морду, фыркнул с явственным оттенком презрения, и вернулся к Аккэлии. Девочка, кажется, не успела толком понять, что произошло, но была очень бледна. Шакал прошёлся вокруг неё, оглаживая маленькую демонессу своим боком, и осторожно ткнулся носом в щёку девочки, оставив на коже бледный кровавый след. Аккэлия немного неуверенно снова погладила шакала по шее.

- Это были боевые демоны, – тихо произнесла я, когда Асмодей меня отпустил.

- Одни из лучших в моей личной гвардии, – подтвердил демон, снова усаживаясь в кресло.

- Но… шакал просто разорвал им горло. Этого мало, чтобы убить таких воинов.

- Не забывай, сладкая, этих зверей создавали для охраны. В том числе, и от демонов. Они умеют рвать так, что никакая регенерация не спасёт, – мужчина отпил из бокала несколько глотков абсента. – Этот страж надёжнее адской гончей.

Я посмотрела на шакала с невольным уважением. Тот, довольно щурясь, подставлял морду под ласку Аккэлии, периодически облизывая её пальцы. Я перевела взгляд на его хвост – густая длинная шерсть на конце хвоста была окрашена кровью.

- А что у него в хвосте? – спросила я, вспоминая как пятилась демонесса с разодранным лицом.

- Острый костяной нарост, – ответил демон. – Как жало у скорпиона. С железами, которые выплескивают в рану особый яд, который сильно тормозит регенерацию на некоторое время.

- Что ж… – протянула я, наконец, смиряясь с происходящим, и поворачиваясь к своему покровителю. – Благодарю тебя, Асмодей, это действительно хороший страж.

Тот довольно усмехаясь, отсалютовал мне бокалом. Покосился на девочку и шакала, и вкрадчиво произнёс:

- Он будет оберегать твою дочь, Милена. Но… ты же понимаешь, что нет такого стража, который смог бы уберечь её от… Верховных демонов.

Я посмотрела в тёмные глаза демона Похоти. Он чуть заметно улыбался, покачивая в руке бокал. В принципе, это была не угроза, но Асмодей явно обозначил свой интерес к моей Келл. Мне это не нравилось, но поделать я ничего не могла. Я понимала, что если не он, то кто-то другой обратит на мою дочь своё внимание. Рано или поздно.

Мы покинули дворец Асмодея втроём – я, Келл и её сумеречный шакал. Когда мой портал привёл нас во дворец в Зиградене, дочка вдруг обхватила меня за пояс и с тихим всхлипом уткнулась мне в живот. Я обняла её за плечи, погладила по голове.

- Прости меня, Келл, – тихо сказала я. – Прости, что тебе пришлось пережить всё это…

Она всхлипнула, плечи под моими руками дрогнули.

- Келл, я…

- Я всё понимаю, мама, – глухо произнесла она, не отрываясь от меня. – Я всё понимаю… Ты хочешь меня защитить. Просто…

Аккэлия подняла ко мне лицо, с влажно блестящими глазами:

- Просто, я очень испугалась…

- Я знаю, малышка, – я опустилась на колени, обняла дочку, прижала к себе. – Тебе столько пришлось перенести – сперва эльф, теперь Верховный демон… Маленькая моя, я бы так хотела оградить тебя от всего этого…

Я хотела сказать что-то ещё, но Келл чуть отстранилась от меня, посмотрела мне в глаза:

- Но ты не можешь. В этом нет твоей вины, мама. Просто… наш мир такой.

- Ох, Келл… – только и смола выдохнуть я, снова обнимая дочку.

Мне очень хотелось сказать ей, что это испытание было последним для неё. Что больше моей малышке не придётся бояться, но это, скорее всего, было бы ложью. Я просто не знала, что ещё может произойти, и уже ничего не могла пообещать с уверенностью.

Я посмотрела на сумеречного шакала – тот стоял рядом, глядя на нас тёмно-серебристыми глазами. Будет ли он так же самоотверженно защищать Келл, как это делал… Кай? В сердце у меня что-то болезненно сжалось.

Я протянула руку, осторожно коснулась шеи шакала. Тот не стал уклоняться от моей руки, но и не попытался подставиться под прикосновение, как делал это, когда его гладила Келл. И я вдруг поняла, что шакал просто терпит моё прикосновение, потому что видит отношение Аккэлии ко мне, и позволяет касаться себя. Это понимание было странным, не моим, но словно бы донесённым до меня чужим разумом. «Так вот как зверь общается с Келл, как он назвал ей свое имя. Без слов, на абсолютном понятийном уровне, как и говорил Асмодей».

- Шии будет теперь со мной вместо Ренэтуса? – спросила дочь, тоже протягивая руку к шакалу – тот с готовностью ткнулся носом в её ладонь.

- Да, – я изо всех сил заглушала всколыхнувшуюся в сердце горечь. – Ты понимаешь его? Слышишь… его мысли?

Аккэлия кивнула:

- Я понимаю, о чём он думает. Это похоже, как если бы я читала об этом когда-то, а теперь вспоминаю прочитанное, в нужный момент, – девочка нахмурилась, и помотала головой. – Нет, не совсем так… Но, я не знаю, как точнее объяснить…

- Думаю, я поняла тебя, малышка, – вздохнула я, поднимаясь с колен. Чуть помолчав, я сказала. – Сейчас тебе нужно вернуться в Реншаар, Келл. Побудешь с братьями и Лер. Я приду к вам немного позже.

- Придёшь? – дочь пытливо заглянула мне в глаза.

Её взгляд снова стал серьёзным, и очень взрослым.

- Приду, – твёрдо ответила я.

И Келл, пару секунд посверлив меня взглядом, кивнула.

- Хорошо, мама, – она снова обняла меня за пояс, прижалась. – Я люблю тебя…

- Я тоже люблю тебя, малышка, – я обняла дочку в ответ, потом наклонилась и поцеловала в лоб.

Я позвала Драйка и велела ему отвести Келл в мир драконов, и отдать под опеку моих старших детей. Я очень хотела сама отвести её, и проведать Ориана, и просто побыть с моими детьми. Но чувствовала, что моя выдержка кончается. А ведь там будет ещё и Ферокс…

Я устало прикрыла глаза. Все эти последние события, встречи, происшествия… всё это било по мне не хуже кузнечного молота. Воспоминания Адалиссы, Древние боги, смерть Кая, смерть Айорверта, ранение Ориана, визит к Асмодею и его интерес к Келл … Мне хотелось взвыть от всего этого. Но приходилось держаться, держаться, держаться… чтоб никто не знал, как тяжело, порой, Ледяной королеве.

Я стремительно прошла в свою спальню, словно опасаясь, что если не скроюсь в своих покоях, то обязательно произойдёт что-то ещё. Да и просто, хотелось хоть какое-то время ни о чём и ни о ком не думать. Но, как только я сделала шаг вглубь комнаты, мой взгляд упёрся в грудь очередного несуразного, по моему мнению, существа. Полностью лишённое кожи, носа, рта; ростом под высоченный потолок моих покоев, с ветвистыми рогами и провалами глазниц в которых светилось красное пламя… Пара когтистых длинных рук тянулась ко мне. Люди очень часто представляют в таком виде именно демонов. Но это был один из Древних.

- Мать... – странно, но, несмотря на устрашающую внешность и сам по себе громоздкий вид, голос, прозвучавший в моей голове, был не громче шороха листьев.

- Я не твоя мать, – покачала я головой, проходя мимо него. – Твоя мать ещё не проснулась. По крайней мере, окончательно.

Мне было безразлично – слышит меня Древний или нет. Но звук собственного голоса успокаивал меня саму. Ведь, как ни крути, а это существо пугало – может быть даже на уровне инстинктов. Даже с учётом того, что я понимала, что он не причинит мне вреда. По крайней мере, я на это надеялась – я же была сосудом его матери. А свою мать он любил… я это чувствовала… ощущала… сама не знаю – как.

"Это даже странно, – размышляла я, садясь в кресло. – Древние способны на любовь... даже они… Почему же демоны лишены этого, за некоторым исключением? Хотя… может, Древние способны любить только своих создателей? Тогда это уже другая история».

«Любовь... – я горько усмехнулась про себя, смотря на то, как постепенно исчезает Древний, превращаясь в едва различимую дымку. – Разве может она привести к чему-то хорошему? Любовь Кэтэрины к Аббадону закончилась изнасилованием и смертью. Любовь Самаэля ко мне… Можно ли назвать счастьем тысячелетнее ожидание, а потом просто наблюдение за своей любимой, которая не может ответить тебе взаимностью? Сомневаюсь. Моя собственная любовь к Каю… привела к его смерти целых два раза».

Кай… Я прикрыла глаза ладонью. А я так и не поговорила с ним. Сперва не найдя в себе сил на это, потом – времени. Но что бы я сказала ему? Он любил меня до сих пор, а что я могла дать ему за его любовь? Благодарность? Признательность? Возможность быть рядом со мной… и видеть меня с другими мужчинами? Да, и любовь Кая ко мне не принесла ему счастья…

Я вспоминала, как Ферокс произнёс «Я люблю тебя». Я вспоминала собственное желание, что бы он сказал это именно настоящей Милене, настоящей мне. Значило ли это, что я хотела полюбить его в ответ?

«После всего, что уже было… могу ли я позволить себе ощутить это чувство… любовь? Я не знаю, – я зябко поёжилась, хотя никакого холода не чувствовала. – И нужно ли мне это вообще? Почему нельзя оставить всё, как есть?!».

Но я и сама понимала, что невозможно оставить всё, как прежде. Ферокс хотел от меня ответа – неопределённость ему была не нужна. А времени на этот самый ответ у меня, вполне могло оказаться, очень мало.

На самом деле я боялась… боялась разобраться в своих собственных чувствах. Боялась, что загляну глубже и… обнаружу там пустоту. Что там ничего не будет. Что, окажется, что я давно разучилась чувствовать что-либо подобное к мужчине. Что я… не чувствую к Фероксу ничего, кроме уважения и страсти. Почему-то, эта возможность пугала сильнее всего.

Я глубоко вздохнула: «Ледяная королева Зиградена ничего не боится и ничего не чувствует, да? Ты же сама сделала себя такой, Милена. Ты сама запирала все переживания и эмоции так глубоко внутри… чтобы никто не догадался о них… что и сама давно запуталась – где же заканчивается маска, а где ты, на самом деле, ничего не чувствуешь». Но, несмотря на все свои страхи… я должна была понять чёткий ответ на вопрос Ферокса. Не спутать любовь со страстью… не ошибиться… не выдать желаемое за действительное, даже в том случае, если этого сильно хочется. Не дать ложный ответ, в который просто хочется верить. Ведь… это будет куда более жестоко, чем самые страшные пытки Велиара. Причём, для обоих.

Мой взгляд упал на красный камень моего кольца – там я видела тени ворона и дракона. Чёрный дракон…

- Ферокс... – я произнесла его имя вслух и прислушалась к себе.

Отторжения не было. Наоборот, я ощутила желание – оказаться рядом с ним. Но из-за чего? Из-за страсти? Зова крови? Или по какой-то иной причине? Этот вопрос ставил меня в тупик. Я никогда не забывала о том, как ненавидела Ферокса в самом начале нашей, так сказать, семейной жизни. Да, ненависть давно уже ушла, но… можно ли было предположить, что после подобных чувств, я способна на совершенно противоположные? Возможно ли это?

«А если бы Ферокса, вдруг, не стало? – обратилась я сама к себе. – Чтобы я почувствовала? Равнодушие? Точно – нет. Тоску? Однозначно. Но по какой причине? Из-за того, что привыкла к нему за столько лет? Из-за того, что он – отец моих детей? Из-за того, что на зов крови сущности дракона внутри меня больше никто никогда не откликнется?». Да, все эти причины имели место быть. Но, только ли они?

Я закрыла глаза, на мгновение представив, что Ферокс, действительно, исчез из моей жизни навсегда. Что я больше никогда его не увижу. И чем ярче и отчётливее я это представляла… тем больший ужас я ощущала. Я чувствовала какую-то дикую безысходность, боль… О тоске тут речь не шла – слишком слабым было это слово.

Я открыла глаза: «Если Ферокс когда-нибудь уйдёт… я смогу жить дальше – несомненно. Но… останусь ли такой, как прежде? Нет. Слишком многого мне будет не хватать. Его присутствия, его голоса, его рук… его самого!.. Если бы не дети, если бы не Зиграден… я даже сомневаюсь, что… на самом деле, захотела бы жить дальше». Последняя мысль меня, откровенно, напугала. Нельзя ведь так думать, если… ты не любишь? Хотя, одержимость выражается также. Но уж какой я не могла себя назвать, так это одержимой. Оставалось только признаться себе в том, что уважение, страсть… и всё остальное… переродилось в то, что, как я думала, я никогда не почувствую. Любовь… И я не могла сказать, что это случилось только сейчас. Нет… кажется, эта метаморфоза произошла уже давно, только… я никак не хотела признаться… не могла позволить себе… не надеялась на ответ… Кто бы мог подумать двадцать лет назад, что тот, кто уничтожил «Шисуну» и убил столь многих из тех, кого я знала, станет так много для меня значить?

Я думала, что если и не буду ненавидеть Ферокса, то буду его терпеть. Как и он меня. Выходило, что я ошибалась и в отношении Ферокса и в отношении себя самой. И кто из нас был большим дураком? Наверное, оба.

«Теперь осталось только сказать об этом вслух, да? Озвучить то, что сама осознала… сказать Фероксу…». Последнее я, честно говоря, представляла плохо. Как это произойдёт, какими словами я это скажу… Я вздохнула: «Пытать кого-то проще, чем признаться в своих собственных чувствах». Я знала только то, что это произойдёт не сейчас – позже. Мне нужно было… мне нужны были мои зеркала… Я слишком часто срывалась в последнее время. Эту слабую беспомощную плачущую Милену пора было запереть снова.

* * *

Я сидела на полу, среди зеркальных осколков и безучастным взглядом смотрела, как капли крови стекают с моих рук. Сколько я здесь нахожусь? Не помню. Да и не важно.

Я чувствовала себя точно так же, как все эти зеркала… разбитой… пустой… вся в трещинах и осколках самой себя… И я должна была сама выйти из этого состояния – собраться… склеить себя по частям… убрать все ненужные чувства и эмоции… И, кажется, у меня это даже почти получилось. Точнее… нет, не так. Мне пока не удавалось собрать себя… Просто эмоции заглохли на время… сконцентрировались на физической боли… Я старалась ни о чём не думать. Только смотрела… смотрела на свои искривлённые и разбитые отражение… на свои раны… и закрывала себя, закрывала… от всего. От страха, от боли, от воспоминаний… Запирала всё это глубоко-глубоко… чтобы никто не узнал. Чтобы всё это осталось здесь – в этой комнате.

Послышались шаги. «Рейф» – подумала я. Он всегда приходил, когда я была здесь. Приходил на запах крови. Приходил на отголоски моего безумия, где я убивала себя, разбивая эти зеркала. Туда, где я, снова, становилась Ледяной королевой, вырывая из себя и закрывая в себе всё лишнее, что могло помешать. И я ждала прихода своего ерата… ждала, чтобы он наслаждался моей кровью и моим телом… чтобы, благодаря этому, я забывалась в этой боли, удовольствии и безумии!.. Я ждала…

Дверь скрипнула и отворилась. Но вместо какого-либо ехидного замечания Рейфа или его смеха, я услышала совершенно другое – изумлённый голос моего супруга:

- Котёнок?

Я подняла глаза. На пороге стоял Ферокс. Он смотрел – встревоженно, удивлённо… Так, как я бы никогда бы не подумала, что он может смотреть на меня. Но, тем не менее, мой собственный взгляд не изменился – я это знала. Оставался равнодушным и безразличным… таким, какой я себя сейчас и чувствовала. Я только спросила:

- Откуда ты здесь?

Что ты творишь? – проигнорировал он мой вопрос, огляделся, сделал шаг – битое стекло захрустело под его ногами.

- Ничего. Сижу, – я равнодушно пожала плечами, подумала секунду и продолжила. – Ты Рейфа не видел? Мне он сейчас нужен.

Да, мне казалось, что ерат мне сейчас нужнее, нежели супруг. Рейф мне поможет… поможет вернуться в моё обычное состояние. А Ферокс… что сделает он? Этого я не знала. Не знала и ощутила, как сквозь безразличие начинает пробиваться беспокойство...

- Я видел его, но он не придёт к тебе.

- Почему?

Дракон приблизился ещё на несколько шагов. Хруст осколков под его шагами. Я внутренне напряглась. Мне не хотелось, чтобы он подходил. Подходил к той, кем я была сейчас. В комнате с зеркалами, где я ещё не могла надеть на себя маску холодной королевы. Я чувствовала, как равнодушие растворяется, уступая место страху. Я уже осознала свою любовь к этому мужчине, и мне не хотелось, чтобы он видел меня такой. Я боялась… его разочарования. Это были не те срывы, что были до этого: когда я узнала о Кае… когда погиб тот, кто так и не признал меня своей матерью… Здесь я просто была собой. Здесь я была настоящей… без масок, за которыми я могла бы спрятаться. Я, словно, была полностью обнажена и беззащитна.

Не подходи... – еле слышно произнесла я, зная, что дракон меня услышит… услышит, но не послушает.

Ферокс подошёл вплотную, присел рядом на корточки, протянул руку… я дёрнулась, но сопротивляться не стала… Моя ладонь оказалась в его – большой, горячей… Он смотрел на мои раны, он чуял мою кровь… но никакого возбуждения я не чувствовала ни от него, ни от себя. Это значило, что Ферокс сам закрыл всё это от нас. И я была рада этому. Но выражение его взгляда было мне не понятно.

- Скоро заживёт, – всё-таки сказала я, хотя, супруг меня ни о чём ещё не спрашивал, и попыталась высвободить руку. Он не отпустил.

- Ты ранишь сама себя… Зачем? – спросил он, чуть сильнее сжав мою ладонь.

Я молчала, не зная, что ответить. Правду? Что мне так легче… проще? Что без этого эмоции, в конечном итоге, переполнили бы меня, и я сорвалась бы гораздо раньше, чем узнала о Кае? Что именно здесь рождаются все маски… Что именно здесь, благодаря этим ранам и боли, вновь и вновь, рождается Ледяная королева Зиградена? Рождается, оставляя в этой комнате совершенно другую королеву… Нет, не могла я такого сказать. Но и лгать ему я тоже не могла. Поэтому я продолжала молчать.

Не дождавшись от меня ответа, Ферокс задал другой вопрос:

- Сколько времени существуетэта комната?

- С самого начала. Все эти двадцать лет. Ферокс… отпусти меня, – попросила я. – И уйди.

- Уйду, – согласно кивнул дракон. – Но ты уйдёшь отсюда вместе со мной.

- Я не хочу, – покачала я головой. – Я останусь здесь.

- И что ты будешь делать здесь, одна? Для чего тебе, вообще, эта комната? Ты же ненавидишь зеркала…

А я задумалась о том, что… а что я, на самом деле, ненавидела? Эти зеркала? Или своё собственное отражение в них? Да, наверное, я ненавидела именно отражение… как и свои портреты… Потому что в них я всегда видела свою слабость: слабость Кэтэрины, которая покончила с собой, смотря на зеркальную поверхность… слабость Милены Бэлоу, которая в первый раз смотрела в свои алые глаза… слабость Милены Кавэлли, которая видела свою душу – то, что от неё осталось – в зеркале Вельзевула… Сами зеркала, по сути, были и не при чём – они были, лишь, средством. Призмой отражения моих собственных страхов. Страхов, которые я скрывала ото всех.

- Да, я ненавижу эти зеркала… Ненавижу, когда отражаюсь в них … Но... – я замолчала, думая, что ещё сказать; как объяснить то, о чём я не хочу говорить и даже упоминать. – Я хочу быть среди них сейчас… ненадолго… Одна. Так что – уходи.

Ферокс продолжал смотреть на меня своим внимательным взглядом и, в конце концов, не выдержав этого, я отвернулась.

- Пожалуйста… уйди, – повторила я, а перед моими глазами было одно из этих отвратительных отражений.

- Посмотри на меня, котёнок, – он взял меня за подбородок, развернув моё лицо к себе. – Я хочу знать – зачем ты всё это делаешь. Твой ерат сказал мне, что ты приходишь в эту комнату раз-два в год… разбиваешь все эти зеркала… разбиваешь свои руки… И ты занималась этим все эти последние двадцать лет? Для чего?

- Я не хочу говорить об этом.

- Тебе придётся. Мне нужен ответ и я его получу.

- Да почему же ты не можешь просто уйти?! – я резко выдернула ладонь из его руки, и в этот раз дракон не стал меня удерживать; а я тут же пожалела о своей вспышке – остатки безразличия рассыпались, как те же зеркала – в осколки. – Уйти, ни о чём не спрашивая?! Мне просто нужно немного времени – побыть одной и всё!

- Котёнок…

- Я не хочу!.. – прервала я его. – Не хочу, чтобы ты видел меня сейчас! – «Кто угодно, но только не ты!» – Не хочу отвечать на вопросы! Не хочу говорить об этой комнате! Почему… почему ты, всё равно, остаёшься здесь?! – я смотрела на него почти с отчаянием.

- Потому, что я хочу знать, почему та, кем я дорожу, каждый год сходит здесь с ума и молчит об этом! – в голосе Ферокса послышались рычащие ноты. – Потому, что ты сидишь здесь одна, посреди того, что ненавидишь! Потому, что твои руки изранены! Потому, что я вижу страх в твоих глазах и хочу знать, чем он вызван! Неужели, этих причин тебе мало?!

Я потеряно молчала. Я не знала, как реагировать на всё это… не понимала. Да, Ферокс говорил, что любит меня, и я… в это поверила. Поверила, хотя и считала это чем-то таким невозможным… нереальным. Но я никогда не думала, что даже если он узнает об этой комнате… его это так обеспокоит. Что он захочет знать… Я не была готова к такому. Я была растеряна. И от этого… призналась в том, чего именно я боялась в данную минуту. Я беспомощно протянула к нему руки, показывая раны на них.

- Посмотри, Ферокс… посмотри на меня в этих осколках, покрытых трещинами. Это я… такая, какая есть. Без маски той, кем меня называют – Ледяной королевы. Ты говорил, что я сильная, но… на самом деле, я слабая, эмоциональная, боящаяся… почти не изменившаяся со времён жизни в мире людей! Разве… ты любишь такую Милену Кавэлли? – и сама же ответила. – Нет. Такую любить нельзя. Можно любить сильную, властную, жестокую… а не эту Милену, которая заперта здесь. Которую я сама запираю в этой комнате из года в год, чтобы её никто не видел. Эта Милена никому не нужна… Слишком много ненужных эмоций… слишком много ненужных чувств… Но, тем не менее… я такая на самом деле, – я опустила руки, облокотилась о стену. – Можно даже сказать, что эта комната – моя тюрьма, из которой я никогда не выйду. Отсюда выходит только Ледяная королева и никто иной. Поэтому… я и не хотела, чтобы ты видел меня здесь. Ты… разочарован? – задавая этот вопрос, я не смотрела на дракона.

Я лишь успела ощутить, как он подался вперёд. И я никак не ожидала, что после моих слов, почувствую, как Ферокс прижимает меня к своей груди. Как его сильные руки обхватывают меня за талию. Как он заставляет моё тело теснее прижиматься к нему. Я чувствовала его дыхание на своей макушке. Чувствовала, как он, осторожно, берёт меня за руку, как прижимается губами к ране… Целует…

- Ферокс… Ферокс, не надо… Прекрати… – я упёрлась свободной рукой ему в грудь.

Мне казалось неправильным то, что он делает. Это пугало… Это было приятно, необычно, но… пугало. Не мог грозный повелитель драконов так вести себя. Не мог быть таким… взволнованным моей болью.

- Когда же ты, наконец, поверишь мне? – Ферокс прервал свои поцелуи и, вновь, посмотрел на меня. – Почему ты так боишься, что можешь меня разочаровать? Почему ты думаешь, что та, кого ты, как выразилась, прячешь здесь, никому не нужна? И неужели ты думаешь, что я не знал обо всех твоих слабостях, эмоциях… Думала, что я верю в то, что маска Ледяной королевы – это ты и есть? Настоящая? В таком случае, я был бы полным глупцом.

Я смотрела на него растерянная, поражённая. У меня никогда и мысли не возникало о том, что Ферокс может знать то, что творится за образом холодного равнодушия правительницы Зиградена. Выходит, все эти годы глупой была я сама? Но если это так… кому предназначались слова Ферокса о его любви? Ледяной королеве или… мне настоящей?

- Если бы я знал о том, каким образом ты справляешься со своими страхами… – он бережно провёл большим пальцем по моей ладони, на которой раны почти зажили. – Точнее, не справляешься, а просто запираешь их поглубже и подальше… тебя бы здесь не было.

- Почему? – бестолково спросила я, не зная как ещё отреагировать на его слова.

- Потому что тогда этой комнаты бы давно не было, – твёрдо сказал дракон.

- Но… она есть, Ферокс. И будет существовать и дальше.

Я смогла отвести взгляд от Ферокса и, вновь, посмотреть на свои многочисленные отражения – разбитые и искривлённые. И заметила, что выражение глаз всех этих отражений… оно изменилось. Больше не было в алых глазах равнодушия или загнанности. Теперь из каждого осколка я видела растерянность. Растерянность и… надежду? Но на что? На что я надеялась? На любовь Ферокса к настоящей Милене? На то, что Ферокс сейчас заберёт меня отсюда? Нет, последнего я не хотела. Последнего я боялась. Боялась, потому что не знала, когда смогу вернуться сюда в следующий раз. Когда смогу спрятать здесь саму себя от всего мира.

- Посмотри на меня, котёнок, – я подчинилась и мужчина продолжил. – Что же ты видишь во всех этих зеркалах?

Этот вопрос меня удивил, но я ответила:

- Себя. Слабую, беспомощную, всю в трещинах и сколах… настоящую.

Я не успела договорить, как зеркала, одно за другим, стали рассыпаться в стеклянную пыль. С негромким звоном, неотвратимо… каждое из них. Та же судьба постигала и осколки – они исчезали, оставляя после себя лишь стеклянную крошку. А я в этот момент ощутила силу чёрного бога-дракона.

- Ферокс, что ты делаешь?! – в моём голосе был страх.

В голос Ферокса же проскользнул рык:

- Я хочу, чтобы ты видела себя настоящую, но… Я хочу, чтобы ты видела себя такой, какой вижу тебя я! Чтобы ты смотрела на себя моими глазами! Я знаю, какая ты на самом деле! Красивая… смелая… жестокая, когда это необходимо… любящая… моя Милена.

Я смотрела на него почти с ужасом. Он был так уверен в своих словах… Что я, на самом деле, такая… какой я себя никогда не видела.

Ферокс поднялся с пола, взяв меня на руки.

- Ферокс… я хочу остаться здесь…

- Ты не останешься здесь. И больше никогда сюда, снова, не вернёшься. Этой комнате не место в твоей жизни.

- Ты… Что ты хочешь сделать?

- Уничтожить её, – спокойно ответил он. – Ты больше не будешь приходить сюда.

- Уничтожить?.. – до меня не сразу дошёл смысл его слов. – Но… Но я не смогу без этой комнаты, Ферокс! Ты не понимаешь!..

Я пришла в ужас от одной только мысли, что этой комнаты больше не станет; что мне будет негде выплёскивать все свои страхи, тревоги… негде будет прятаться. Мне казалось, что без этого я сломаюсь! Я не сомневалась, в том, что Ферокс, на самом деле, может это сделать. Что ему какая-то комната, если чёрный дракон, при желании, может уничтожить небольшой обитаемый мир? Но что я буду делать без этих зеркал?! Где будет жить та часть меня, которую я запираю здесь?! Я знала, что не справлюсь с этим. Не справлюсь одна. Ледяная королева не сможет, в одиночку, творить свою маску. Ей… Мне… Нам нужны эти зеркала!

- Ферокс, пожалуйста, не надо! Если ты это сделаешь… – я не знала, как ещё объяснить дракону, почему я так этого не хочу. – Этой девочке будет негде прятаться!

Дракон посмотрел на меня, и я поймала своё отражение в его глазах.

- Эта девочка может прятаться у меня, – тихо, но очень веско произнёс он. – Всегда… когда ей это нужно. Я люблю и эту часть тебя, котёнок. Поэтому, я забираю её отсюда. Чтобы она больше не страдала здесь в одиночестве.

Я промолчала, не в силах подобрать слов. Я услышала то, о чём даже мечтать не осмеливалась. Ферокс любил меня – не Ледяную королеву, а меня – Милену. И не хотел, чтобы я мучилась одна… Мне так хотелось ему поверить! Довериться без всяких условий, без оглядки! И навсегда. И никогда об этом не жалеть.

- Ферокс, я… – я начала говорить, но в этот момент комната начала рушиться.

Я смотрела, как начинает трескаться пол. Смотрела, как пошли трещинами несущие колонны. Как обваливается потолок. Как чёрный огонь начинает пожирать всё. Это зрелище - как ломается то, что помогало мне столько лет - оно пугало. Я не могла представить свою жизнь без этой комнаты, без этих зеркал… а неизвестность вводила в состояние мандража.

- Ферокс, мне страшно. Я боюсь.

- Чего?

- Того, что я буду делать теперь, без этой комнаты. Все эти двадцать лет я… Я просто не вижу без неё свою жизнь.

- Ты справишься. Со мной – справишься. Я не оставлю тебя одну.

Рядом с нами возник портал, и я была уверенна, что он ведёт в мир драконов. И не ошиблась. Один шаг Ферокса и в лицо подул холодный ветер – место, где мы оказались, меня удивило. Вместо дворца в Реншааре, мы стояли на вершине горного утёса. Далеко внизу, в свете звёзд, блестело море. А над нами – такое же бездонное – простиралось небо. Глубокое чернильно-синее небо драконьего мира. Вдалеке и внизу, на горизонте, на чёрной полосе суши различалось на фоне тёмного неба золотое зарево. Я поняла, что это побережная граница Реншаара. С такого расстояния город не был виден – только свет от его огней. Красиво… Как бы странно это не было, а я никогда, в мире драконов, не была ещё на такой высоте. Не видела, как красив этот мир с вершин скал и гор. Ведь, я не могла летать. Полёт был для меня… мечтой. Недосягаемой, несбыточной. Возможно, именно поэтому я так часто, из окон дворца, наблюдала за полётами любящих друг друга пар драконов. Это было чем-то сокровенным, сакральным… только для двоих. Иногда мне приходила в голову мысль, попросить Ферокса поднять меня на высоту полёта. Но, я всегда отбрасывала её, как детскую глупость. Я знала, что полёт в паре священен для драконов, а становление нашей с Фероксом пары не способствовало подобным порывам. Да и зачем ему брать в полёт ту, которая не может лететь на собственных крыльях? Так я думала.

- Почему мы здесь, Ферокс? – спросила я, когда дракон поставил меня на скалистую почву утёса.

- Тебе не нравится это место?

Я отошла от мужчины, подошла к самому краю обрыва и, почему-то, ответила честно:

- Нет, нравится. Очень. Я никогда не видела мир драконов с такого ракурса. Он… действительно, прекрасен. Но, что нам здесь делать?

Ферокс подошёл ко мне сзади и обнял за плечи, осторожно примяв сои крылья:

- Сначала скажи… на тебе сейчас есть маска?

Я тихо рассмеялась. Хотя то, что творилось у меня внутри после того, как я лишилась того, что, как я считала, было мне жизненно необходимо, вовсе не располагало к веселью:

- Из-за тебя я не успела её надеть. Так что, в твоих руках сейчас обнажённая плоть, если можно так выразиться. Совершенно без защиты. Во всяком случае, перед тобой. Ферокс… а ты не думал, что та часть меня, которую ты забрал из той комнаты, может быть совершенно не приспособлена к жизни вне её стен?

- Не говори глупостей, котёнок, – я почувствовала, как Ферокс потёрся щекой о мои волосы. – Приспособлена или нет, а она моя. И со мной ей ничего не грозит. Все части тебя, в том числе и эта, которую ты считаешь слабой – мои.

Я чувствовала, как от этих его слов во мне просыпается… чувство счастья? Даже если это было не оно, то очень похоже. И оно было таким сильным, что… от этого стало страшно. Оно было непривычным, казалось неправильным… особенно, в свете последних событий. Мне казалось, что я просто не имею права на это чувство. Ведь, я совершила столько ошибок. Но, несмотря на это, я была… счастлива. Да, счастлива от простых слов Ферокса, что вся я – с моими страхами, слабостями, масками – принадлежу ему. Что он принимает меня полностью. Я даже могла бы воспользоваться фразой из какого-нибудь нелепого любовного романа. Что я хочу остановить этот момент и, навсегда, остаться в нём.

- Милена, – по привычке, я дёрнулась от звука своего имени, вспоминая, чем могла вдруг разозлить супруга, а Ферокс лишь крепче прижал меня к себе. – Милена… – повторил он и, сколько бы я не вслушивалась, я не слышала злости в его голосе, отчего ощущала себя несколько… потерянной, словно, оказалась в совершенно незнакомой ситуации. – Почему даже сейчас ты дрожишь?

- Я… не дрожу. Я просто… пытаюсь понять. Понять, чем могла рассердить тебя, – тихо закончила я, абсолютно уверенная, что пусть я этого и не услышала, я не ошиблась – Ферокс на что-то злился.

Однако в голосе мужа сквозило непонимание:

- О чём ты говоришь? С чего ты взяла, что я сержусь? – он решительно развернул меня к себе и посмотрел в глаза. – Скажи мне.

- Но… – я беспомощно смотрела на него. – Это, ведь, должно быть так. Ты… назвал меня «Миленой». Значит, что-то тебя злит.

Ферокс нахмурился:

- Я не понимаю, о чём ты. Причём здесь твоё имя?

Я вздохнула перед тем, как начать объяснять. Мне казалось это слишком очевидным, чтобы говорить про это.

- Ты всегда называешь меня по имени тогда, когда злишься на меня. Только в эти моменты я слышу от тебя слово «Милена». Так, ведь, всегда было, – я вгляделась в его глаза и, с изумлением, увидела в них… озадаченность. – Ты… никогда этого не замечал?

- Нет, – он выглядел задумчивым, словно, вспоминая. – Если это, на самом деле, так… Милена, – мужчина протянул ко мне руку, а я, даже зная, что он, по всей видимости, не злится, всё равно, рефлекторно, вздрогнула. – Ты… Значит, ты боишься, когда я называю тебя по имени?

- Да, боюсь, – я не стала отрицать очевидного.

- Я этого не замечал. Прости…

А вот это показалось мне самым нереальным. Слово «прости» из уст Ферокса? Это было невозможно! Это было настолько сюрреалистично, что вызвало больше страха, чем других эмоций.

- Милена, – он притянул меня к себе, а я не стала сопротивляться, хотя, больше из-за растерянности. – Я не хочу, чтобы твоё имя вызывало у тебя страх. Не хочу, чтобы ты боялась меня, когда я произношу его. Милена… поверь мне. Я не хотел, чтобы так случилось. Милена… Мне нравится звук твоего имени. И сейчас… ты, ведь, не слышишь в нём злости, правда?

- Нет, – я уткнулась носом в грудь Ферокса.

Единственное, что я слышала в голосе дракона – это неподдельную нежность. Нежность ко мне. Она кружила мне голову, заставляла сладко щемить сердце… Дрожать больше не хотелось. Вместо этого, я попросила:

- Ферокс… назови меня так ещё раз. По имени.

- Милена, – его руки крепче прижали меня к его телу. – Милена… Милена…

Я зажмурилась от удовольствия, как кошка, наевшаяся ворованных сливок. И только некоторое время спустя я вспомнила, что мне так и не ответили на вопрос. Я, с трудом, заставила себя отстраниться от Ферокса:

- Ты так и не сказал, зачем мы здесь.

- Хочу, чтобы ты дала мне ответ… именно здесь. Может, я бы и мог ещё подождать, но… не стану. Скажи мне, Милена, ты полетишь со мной? Прямо сейчас, с этой скалы?

- Куда? – только и смогла спросить я, озадаченная его вопросом.

- Куда захотим, – усмехнулся Ферокс – похоже, моя растерянность его позабавила. –Так, ты хочешь?

А я начала понимать, в какой именно полёт он зовёт меня. И еле подавила в себе желание – ущипнуть себя посильнее, чтобы точно удостовериться, что это мне не снится. Что всё происходит на самом деле. Что то, о чём я даже не мечтала, может сбыться прямо сейчас. Ферокс приглашал меня в полёт. В тот самый, который является признанием в любви между двумя драконами. И если я соглашусь… это будет означать, что я отвечу на чувства Ферокса взаимностью.

- Но… я же не смогу полететь, Ферокс. Я… не могу летать, – сказала я первое, что пришло в голову, хотя требовалось начать с абсолютно иного.

На это Ферокс рассмеялся:

- Это единственное, что тебя останавливает? Но, – его смех резко прервался. – Если это так, значит… ты согласна?

Я смотрела на него снизу верх. На высокого мужчину, с резкими чертами лица, и глазами цвета тьмы и лавы. Ветер трепал его длинные волосы и наброшенный на плечи плащ. Не доверяя своему голосу, я просто кивнула.

Его глаза вспыхнули какой-то свирепой радостью. Он сделал шаг назад, и… Я никогда не могла уловить этот момент смены ипостаси. Вот передо мной стоит высокий массивный мужчина, стоит моргнуть – и вот я смотрю на огромного чёрного дракона. Голова, увенчанная изогнутыми рогами, переходящими в костяной гребень по длинной гибкой шее. Мощные сильные лапы с острыми когтями, длинный гибкий хвост, с такими же костяными наростами, как и на шее. И крылья – огромные крылья, способные поднять в воздух массивное, покрытое чёрной глянцево-блестящей чешуёй, тело.

Я смотрела на Ферокса, в его второй ипостаси, и у меня захватывало дух. Я никак не могла понять, откуда драконы берут массу тела, для смены ипостаси. Да они, похоже, и сами не особо озадачивались этим вопросом.

Я протянула руку, коснулась ладонью его склонённой ко мне морды – чешуя была твердой, и очень тёплой, почти горячей.

- Летим, – услышала я в сознании голос Ферокса. – Летим со мной, Милена. Я покажу тебе сладость полёта.

Я ступила на подставленную им переднюю лапу, и взобралась ему на спину, усевшись у самого основания длиной шеи. Ощущение было странным. Мне случалось летать на спине драконов (вспомнить, хотя бы, то же набег на Светлый лес), но тогда они воспринимались как средства передвижения, и не более. А теперь… Меня охватило непривычное чувство целостности с этим восхитительным и страшным созданием. С чёрным драконом. С моим мужем.

С восторгом и тревогой я ощутила, как заскользили мышцы под чёрной чешуёй. Дракон переступил могучими лапами… и сорвался с утёса…

Я невольно крепче вцепилась в наросты на шее дракона, осознав, на какой высоте мы находимся. Первой реакцией было желание выругаться – громко, используя выражения мира людей и демонов! Потом… мне захотелось смеяться… также громко!.. Чтобы меня слышали!.. Слышали моё счастье! И я чувствовала Ферокса так близко… как никогда раньше.

Я смотрела вниз… было так высоко… И я вдруг вспомнила, как когда-то давно… в совсем другой жизни… я до ужаса боялась высоты. Но сейчас я не боялась ничего. Ведь я была с ним – со своим драконом. С ним я могла ничего не бояться. Над нами простиралось ночное небо, под нами перешёптывалось волнами море. И с неба и из моря светили звёзды.

Быстро, стремительно… на такой огромной высоте, где есть только бескрайний простор… этот полёт был прекрасен. Я пригибалась к самой шее дракона, и поначалу мне было даже страшно, что встречный поток воздуха просто сдует меня с его спины. Но страх этот был недолгим. Я чувствовала Ферокса, чувствовала его надёжность, его уверенность, и понимала – он не допустит, чтобы со мной случилось что-то плохое. А ещё я чувствовала ветер. Чувствовала, как ветер щекочет мои крылья – он словно звал меня.

- Ферокс, – я говорила, не повышая голоса, зная, что он услышит мня. – Я хочу попробовать лететь сама… Ну… не лететь – планировать. Это я смогу – я знаю...

- Не боишься? – хоть Ферокс и обращался ко мне телепатически, но я слышала насмешку в его голосе… но не злую, а какую-то… тёплую, что ли.

- С тобой? – я улыбнулась, и, подавшись вперёд ткнулась лбом в черную жёсткую чешую. – С тобой я ничего не боюсь.

И он исполнил моё желание – резко взмыл вверх, а потом так же стремительно упал вниз. Я расправила крылья и разжала руки. Воздух упруго толкнулся в мои крылья, и я ощутила это – магию полёта. Магию невероятной, абсолютной, практически невозможной свободы… И я была счастлива. Я чувствовала, что не лечу, а всё же падаю, пусть более медленно и плавно, чем это было бы, не будь у меня крыльев. Но всё же, не достаточно плавно, чтобы выжить при столкновении с землёй. Но я не боялась. Действительно не боялась. Потому, что меня то и дело накрывала огромная крылатая тень – Ферокс был рядом. И когда сменившая, спокойную гладь моря, скалистая земля стала совсем близко – между мной и твердью скользнул чёрный дракон. На его спине, заливаясь счастливым смехом, я снова устремилась ввысь. И, казалось, под самым небом, Ферокс снова позволил мне соскользнуть с его спины, и снова подставить крылья восходящим потокам воздуха. А потом снова подхватил, когда земля стала опасно близка. И так – раз за разом, пока я не ощутила усталость и головокружение от этих фантастических ощущений.

Ферокс снова летел над морской гладью. А я подалась вперёд, практически распластавшись на его спине, обхватила за мощную шею, насколько хватило длины рук, прижалась щекой к чешуе, и прошептала:

- Люблю тебя. И я знаю - это во мне говорит сущность дракона. Которая любит раз и на всю жизнь.

- Я тоже знаю это, котёнок, – произнёс он в ответ. – Я знаю…

Некоторое время мы молчали. Я продолжала прижиматься к дракону, чувствуя, как работают его мышцы, слушая шум рассекаемого могучими крыльями воздуха.

- Ферокс… – вдруг, неожиданно даже для себя, спросила я. – А я могу называть тебя своим?

Конечно, в мыслях я неоднократно произносила «мой дракон», но я ни разу не решилась сказать это вслух. Я была его с самого начала, как меня отдали ему. А вот был ли он моим? Нет. Чтобы между нами не случилось, а Ферокс будет принадлежать только себе – все эти годы я была в этом уверена. Но сейчас мне мучительно захотелось, чтобы этот мужчина, этот дракон, был моим.

- А ты ещё сомневаешься в этом? – В голосе Ферокса скользнула усмешка. – Можешь. Ты – единственная женщина, Милена, во всех мирах, которая может назвать своим повелителя драконов.

Глава 34

Первым моим ощущением было чувство какого-то невероятного уюта и тепла. Бархатная темнота сна отступала охотно, но неторопливо. Меня не беспокоили ни кошмары, ни даже какие-либо нейтральные сны. Была лишь спокойная тьма, в которой пребывало моё сознание. Сейчас, просыпаясь, я чувствовала, что прижимаюсь к сильному горячему телу, моя голова покоится на твёрдом плече, а тяжёлая рука обнимает меня. Воспоминая о прошедшей ночи едва не заставили меня замурлыкать от удовольствия. А потом вдруг пришёл страх – а не было ли всё это сном? Разрушение зеркальной комнаты, слова Ферокса о том, что он не оставит ту глупую девчонку, что всегда пряталась в осколках зеркал, и… полёт? Умопомрачительный, ни с чем не сравнимый полёт, и то, что  повелитель драконов, чёрный бог-дракон – мой?

Открыв глаза, я обнаружила, что действительно сплю в объятьях собственного мужа, но это ничего не доказывало. С тех пор, как мне стала угрожать Дайона, я регулярно просыпалась в одной постели с Фероксом (или Люцифером). Но сейчас… могла ли я поверить, что то, что было накануне – не сон. Потому что… потому, что это было слишком хорошо, чтобы быть явью.

Я приподнялась на локте, и вгляделась в спокойное лицо мужа. Резкие черты не смягчались даже во сне. Всё же, Ферокс был красив – какой-то очень суровой красотой. Многих женщин такая красота может оттолкнуть – слишком жёстким и неуступчивым выглядит этот мужчина, такой может откровенно напугать.

Веки дракона дрогнули, он открыл глаза, и всмотрелся в моё лицо спокойным взглядом.

- Это был не сон, котёнок, – произнёс Ферокс, не отводя от меня взгляда. – Всё было на самом деле – ты летала со мной. И ты можешь называть меня своим.

Я изумлённо округлила глаза, и даже отшатнулась от него:

- Ты мысли мои читаешь, что ли?

- Нет, – Ферокс чуть улыбнулся. – Просто, я хорошо знаю тебя, Милена.

Я растерялась, не зная, что ответить. «А ведь он действительно меня знает. Он же знал, что моя маска Ледяной королевы, это не я. Он знал, что есть другая, настоящая Милена, которую я смогла спрятать ото всех. Но только не от него. И любил он именно эту Милену. Ведь так?».

- Ох, котёнок, – Ферокс вдруг обхватил меня руками, и прижал к себе. – Как же мне нравится это…

- Что? – не поняла я, инстинктивно уперевшись ладонями ему в грудь.

- Твоя растерянность, твои настоящие эмоции, – Ферокс провёл рукой по моим волосам. – Ледяная королева Зиградена – великолепна, эта маска прекрасна. Но мне не нужна маска. Мне нужна моя жена, моя Милена – настоящая, живая, истинная.

- Ферокс… – только и сумела произнести я, прижимаясь щекой к его груди.

Слушая стук его сердца, я вспоминала прошлую ночь. К западу от Реншаара на несколько километров тянется горная гряда. Наш полёт окончился на широком уступе одной из гор, с которой весь Реншаар казался маленькой сверкающей игрушкой.

Чёрный дракон лежал у самого края уступа. Я сидела между его передних лап, прижавшись спиной к его груди, обхватив колени руками. Ощущение огромного могучего зверя за спиной вызывало сладкую оторопь. Его горячее дыхание тревожило мои волосы, и перья в правом крыле. Я ощущала какую-то эйфорию – сидеть на краю пропасти, смотреть на сверкающий ночными огнями Реншаар, и чувствовать за спиной мощь повелителя этого мира. Я расправила крылья и теснее прижалась спиной к его груди. Мне было хорошо. По-настоящему хорошо. Я не помнила, доводилось ли не вообще ощущать что-то подобное? Может быть, на короткий срок, ещё в Шисуне, когда…

Я раздраженно качнула головой: «Нет, не хочу об этом думать. Не сейчас… Вообще больше никогда!». Я знала, что подобные воспоминания вызовут у меня чувство вины и тоски… а я так устала от всего этого.

Словно ища поддержки, я протянула руку и погладила чешуйчатую лапу дракона. Когтистая лапа сдвинулась ближе ко мне. И я ощутила, как дракон склонил тяжёлую голову на длинной шее, осторожно ткнувшись мордой мне в плечо. Я коснулась ладонью покрытых мелкой чешуёй губ, ощутив скрытые под ними внушительные клыки. Я запрокинула голову, и повернулась, и прижалась щекой к вытянутой чешуйчатой морде. Горячее дыхание дракона коснулось моего лица. Я прикрыла глаза, наслаждаясь этими ощущениями, и некоторое время позволила себе ни о чём не думать. Но в моей голове сформировался вопрос, не сказать, чтобы очень важный, но…

- Ферокс, ты сказал, что… – я запнулась – слишком странно было произносить это, но я всё же продолжила. – Что любишь меня… давно. Как долго?

Я не знала, зачем спросила, зачем мне это знание, но слова были произнесены, и я ждала ответа. Ферокс молчал какое-то время, а потом в моей голове раздался его размеренный низкий голос:

- Когда я только увидел тебя, Милена, я решил, что Люцифер задумал посмеяться надо мной. Я несколько столетий искал женщину с кровью чёрных богов-драконов, а демон предложил мне человеческую полукровку. Но кровь твоего предка звучала в твоём голосе, в твоей злости. И я не мог отмахнуться от неё. Глядя, как ты мечешься в реалиях своей собственной судьбы, я решил, что ни на что, кроме как быть игрушкой в постели, и самкой, что родит мне сына, ты не годишься. Но ты раз за разом переступала через себя. Каждый раз, когда мне казалось, что вот сейчас ты сломаешься, ты вновь и вновь преподносила мне сюрприз, восставая над собой. Когда родился Ориан, я понял, что не хочу, чтобы ты была лишь моей вещью, участь которой предрекла твоя человеческая кровь. Ты так стремилась возвыситься над собственной природой, так целенаправленно и осознанно ломала себя, чтобы стать более сильной. Я не мог не восхититься этим – ведь человеческая природа так изменчива из-за скоротечности своей жизни… Но ты упрямо рушила эти рамки. Ты смогла выжить в Преисподней, и стать правительницей своего города, а не коронованной куклой в руках своих родственников. Ты смогла пересилить свою ненависть  ко мне – я чувствовал это. Ты стала такой желанной для меня, что я сам терялся от этого. Я хотел, чтобы ты и дальше продолжала вылеплять себя – создавая из нелепой полукровки повелительницу драконов. В какой-то момент я захотел, чтобы этот идеалист – Килгар – который, почему-то, уверовал в тебя с самого начала, оказался прав. А ты словно слышала мои мысли – становилась сильной, непробиваемой… Ледяной королевой. Я чувствовал, как моя приязнь к тебе всё больше возрастает… Когда родились Террелл и Лерден, я осознал, что пройдёт совсем немного времени – и я позову тебя. Я осознал, что буду искать твоего отклика, Милена. Что я – Ферокс Деймарр Айрелл Нэррет, который никогда не искал для себя пары – буду отчаянно желать любви женщины, рождённой от человека и демона. С тех пор я звал тебя. И принимал пустоту, что получал в ответ. Я был уверен, что это – наказание мне от тебя: за твою разрушенную жизнь среди людей, за гибель тех, кто был тебе дорог. Я ни о чём  не жалел, котёнок, я просто принимал всё как есть. И если бы пришлось переигрывать наши жизни, я сделал бы то же самое – разрушил бы всё, что связывало тебя с твоей прошлой жизнью. Потому что, нельзя стать частью нового мира, не порвав со старым. Я не собирался делить тебя с твоим человеческим прошлым. И всё же я звал тебя, даже не предполагая, что ты не слышишь меня. Ты казалась мне настолько драконом, что я позволил себе забыть о том, что ты – демон.

Я слушала Ферокса, глядя на сверкающий Реншаар, пытаясь осознать его слова. Он стал звать меня вскоре, после рождения наших младших драконов – чуть меньше восемнадцати лет. Для бессмертных это мизерный срок, но я еще не могла отделаться от человеческого восприятия времени. Этот мужчина любил меня почти восемнадцать лет, а я даже не подозревала об этом… С другой стороны… Я вспомнила, какой была тогда, восемнадцать лет назад. Да, я уже не была той дёрганной истеричной девчонкой, которая только-только попала в Преисподнюю, и узнал, что должна стать женой повелителя драконов. Но и до нынешней Ледяной королевы было ещё не близко. Я спасалась в мире драконов, как в тихой гавани. К рождению младших своих драконов, я поверила, что Ферокс не ждёт очередной моей ошибки, чтобы наказать за неё. Я поверила, что он действительно хочет видеть во мне достойную мать своих детей. Ферокс был прям, и чужд тех игр, которые предпочитали Верховные демоны. Он прямо говорил что хочет, и чем недоволен. И я была благодарна ему за это.

Общение с Верховными демонами – с Люцифером, с моими покровителями, с Велиаром, который уже стал моим учителем в пыточном искусстве, с Вельзевулом – напоминало танец на минном поле. Один неверный шаг, и тебя ждёт боль – долгая и въедливая, по сравнению с которой смерть – лишь досадная, пусть и непоправимая, случайность. Я была комком нервов, осторожности, похоти и жестокости, я только начинала ковать свою ледяную броню… В мире демонов я спасалась в объятиях Самаэля. Я поверила в его любовь, и какое-то время очень хотела полюбить его в ответ. Но его маниакальная страсть ко мне, его готовность пойти на всё ради меня пугали остатки человека во мне, и вызывали настороженность демона.

А узнай я тогда о чувствах Ферокса… я бы просто не поверила ему. Я бы лишь сильнее замкнулась от него, постоянно ожидая подвоха. Визиты в Реншаар престали бы мне дарить желанный отдых. И обнимая своих детей, я бы постоянно думала о том, что на уме у их отца. Это стало бы невыносимым.

Я поднялась на ноги, встала на самый край уступа. Высота была головокружительной, но я не боялась нечаянно оступиться – я чувствовала за своей спиной его, моего дракона. Который не позволит, чтобы со мной что-то случилось. Хотя бы в эту ночь.

- Наверное, – произнесла я, с удовольствием подставляя лицо ночному ветру, – сейчас надо сказать, что-то вроде «как много времени мы потеряли»… Но…

Я не договорила. Я услышала, как дракон поднялся, ощутила его приближение… на мои плечи легли большие горячие ладони.

- Не надо ничего говорить, котёнок, – сказал Ферокс, осторожно прижимая меня спиной к себе. – Тем более, слова, в которых звучит сожаление о свершившимся.

- То есть? – спросила я, прикрывая глаза.

- Не жалей о том, что было сделано. Особенно, если ты уже не можешь этого изменить.

Он развернул меня лицом к себе, провёл пальцами по щеке, наклонился и поцеловал. И тут же мне стало жарко – моя драконья сущность, словно освободилась от слегка транквилизирующей эйфории полёта, и тут же проснулся зов крови. Судя по тому, как порывисто Ферокс прижал меня к себе, он ощутил то же самое. Взмахом руки, дракон открыл портал, за которым распознавалась обстановка нашей спальни в Реншааре.

- Пойдём, Милена, – прошептал он. – Наша ночь ещё не закончилась.

- Да, – я с удовольствием позволила ему увлечь меня в портал. – Не закончилась…

Тихий, даже какой-то боязливый стук в дверь, вырвал меня из воспоминаний. Ферокс приподнял голову с подушки и громко и недовольно сказал:

- Кто там ещё?!

Я тоже нахмурилась – чтобы потревожить нас с Фероксом в спальне, у кого-то должны быть очень веские причины.

- Повелитель, повелительница, – в приоткрывшуюся дверь просочился слуга. – Простите за вторжение, но… Повелитель, пришёл господин Адэн, говорит – у него важный разговор к вам.

Тихо зарычав сквозь зубы, дракон уронил голову обратно на подушку.

- Что там стряслось? – проворчал он, и не глядя махнул слуге рукой, отпуская его. – Сейчас приду.

Слуга, с явным облегчением, тихой мышью выскользнул за дверь. Я обеспокоенно приподнялась, посмотрела на мужа:

- Что могло случиться?

Насколько мне было известно, Адэн – сын главы Красных богов-драконов, Ансгара, практически всё время проводил в постоянном стане армии, что находился милях в ста, к северу от Реншаара. И какие новости его могли привести в столицу? И если уж привели, почему он пошёл сразу к Фероксу, хотя сначала должен был прийти к своему отцу?

- Учитывая все последние события – всё что угодно, котёнок, – ответил мне Ферокс, откидывая одеяло и выбираясь из кровати.

Он подобрал с пола брюки, надел их, но больше никакой одеждой озабочиваться не стал. Так и пошёл к дверям спальни – босой, с голым торсом, на ходу кое-как приглаживая растрёпанные волосы – явно намереваясь показать красному дракону, насколько не вовремя тот  явился со своим важным разговором.

Оставшись одна, я откинулась на спину, потянулась до самых кончиков крыльев. Я чувствовала, что улыбаюсь, и радовалась, что в этот момент меня никто не видит – улыбка, наверняка, была наиглупейшей. Я ощущала какую-то сладкую лёгкость – воспоминания о прошедшей ночи кружили голову. И мне так не хотелось, чтобы эти ощущения заканчивались. А ещё мне хотелось, чтобы Ферокс быстрее вернулся… чтобы снова быть со мной… чтобы я снова могла чувствовать его… чтобы он, ещё раз сказал, что всё это – не сон. И тогда я бы вновь смогла бы ощутить это непривычное чувство – счастья. Это единственное, что в данный момент имело для меня значение. Зачем пришёл Адэн – мне было абсолютно всё равно, если это не касалось Дайоны.

Снова открылась дверь и в спальню вошла служанка. Молодая драконесса почтительно поклонилась мне:

- Повелительница, повелитель просит вас выйти к нему и господину Адэну.

Я даже немного испугалась  – да что там произошло? Я качнула головой, как бы отмахиваясь от попытки построить предположение – зачем, если можно всё узнать, что называется, из первых рук – и стала выбираться из кровати. Не дожидаясь приказа, служанка подала мне чёрный, в ярко-алых разводах, шёлковый халат, помогла устроить крылья в прорезях ткани. Наскоро привести в порядок волосы не стоит и пытаться – на одно расчёсывание у меня уходит четверть часа. Так что я лишь откинула их назад, чтобы не падали на лицо.

Тихо шурша складками шёлковой ткани, я вышла в смежную со спальней комнату. Муж сидел в лёгком кресле перед небольшим столиком, а Адэн Дэррактур Шэррис стоял перед повелителем едва ли не навытяжку. Выглядел он чуть более молодой копией своего отца – массивный, с волосами цвета пролитой крови, жёсткими чертами лица и прямым взглядом. Увидев меня, красный дракон повернулся и несколько суетливо поклонился мне:

- Повелительница, приветствую вас.

Я кивнула ему, прошла, ко второму креслу у того же столика, и опустилась в него.

- Что происходит? – спросила я Ферокса.

Тот выглядел серьёзным, но в уголках чёрно-огненных глаз пряталась улыбка.

- Скажи, Милена, – спросил он. – Ты не знаешь, что за сумеречный шакал бегает по моему дворцу?

Вопрос оказался настоль неожиданным, что я даже не сразу поняла его. Несколько секунд похлопала глазами, а потом, наконец, ответила:

- Знаю. Это новый страж Аккэлии.

- Вот как? – похоже, Ферокс даже слегка удивился. – И откуда он у неё? Сумеречные шакалы – очень редкие твари.

- От Асмодея, – ответила я, откинувшись на спинку кресла. – У него хобби – он коллекционирует всякое магическое зверьё.

Лицо Адэна стало растерянным:

- Но откуда он…

- А вот это уже не важно, – сказал Ферокс. – Ты слышал, Адэн, шакал – зверь демонессы. Остальное – не твоя забота.

- Да, конечно, – опомнился красный дракон. – Простите за беспокойство, повелитель. Повелительница.

Он по очереди поклонился сначала Фероксу, потом мне, и, испросив взглядом разрешения, быстро покинул комнату.

Я посмотрела на мужа:

- И что это сейчас было?

Ферокс открыто усмехнулся:

- Стража дворца три раза засекла во дворце сумеречного шакала. Тварь эта редкая, выводок тёмных эльфов. Вот они и заподозрили, что во дворец пролез их шпион.

- Шпион с домашней зверушкой?

- Эльфы непредсказуемы, – пожал плечами Ферокс.

- Это да, – согласилась я, припомнив их самоубийственную идею с помолвкой.

- Стража доложила об этом Адэну, тот, соответственно пришёл ко мне. А поскольку по докладам, зверь всякий оказывался близ кого-то из твоих или наших детей, я решил, что ты можешь об этом что-то знать.

- Ты верно решил.

- А ведь эти шакалы действительно очень редкие, и от того весьма ценные, – заметил Ферокс. – И Асмодей просто так отдал его тебе?

- Разумеется, нет, – я усмехнулась, и сама почувствовала, какой злой получилась эта усмешка. – Недавно я подарила ему одну прелестную драконессу. Шакал для Келл стал его ответным подарком.

- Драконессу? – Ферокс чуть нахмурился. Потом задумался, явно что-то вспоминая. И понимающе кивнул. – Нижони Рутерат. Так вот куда она пропала…

- Ты так хорошо её запомнил? – неприятно удивилась я.

Ферокс никогда не давал себе труда запоминать имена своих любовниц – слишком часто он их менял. Конечно, если девушка не произвела на повелителя особо сильное впечатление. Но я сомневалась, что Нижони окажется из их числа. Вряд ли надежда безнаказанно надерзить мне так уж впечатлила моего мужа.

- Её – нет, – хмыкнул он. – Но она была сестрой главы нынешнего главы семьи Рутерат. Когда ты лёгким росчерком пера лишила их всех титулов, привилегий и власти, он примчался требовать справедливости и снисхождения.

- Справедливости и снисхождения? Он так и сказал тебе?

- Мне? – Ферокс поморщился. – Ещё чего не хватало… Я его даже не видел ни разу. У меня Малый совет протирает мантии на заседаниях, а у них – целая армия ставленников и секретарей – именно для того, чтобы мне не пришлось заниматься подобной ерундой. Но, поскольку, дело касалось твоего указа, эту проблему всё же принесли мне на рассмотрение.

- Судя по тому, что их положение осталось неизменным, ты не стал утруждать себя рассмотрением, – заметила я.

- Неуважение к повелителям – к тебе, или ко мне – это преступление, – посерьёзнев, сказал Ферокс. – И не важно, в какой форме или в каких обстоятельствах оно было выражено. Рутерат послужат наглядным примером.

Дракон чуть помолчал, а потом продолжил:

- Недавно мне сообщили, что брат Нижони подал очередное прошение – его сестра пропала, прислуживая в моё дворце, и он желал знать, что с ней случилось. Откровенно говоря, я думал, что она просто сбежала, не выдержав жизни простой служанки. Но…

Ферокс окинул меня насмешливым взглядом:

- Оказывается, моя демонесса оказалась очень злопамятной.

- Дело не в злопамятности, Ферокс, – серьёзно ответила я. – Она снова отличилась – и заслужила свою участь.

- Как скажешь, котёнок, – пожал плечами дракон, даже не интересуясь, что сделала Нижони – он доверял моему слову.

Чуть помолчав, я спросила:

- Но, почему здесь Адэн? Ведь охраной дворца и стражей Реншаара командует Ансгар.

- Всё верно, в мирное время – так и есть, – мрачнея, кивнул Ферокс.

- В мирное? – я напряглась.

- Да, котёнок. Ансгар сейчас проводит смотр войск, и мобилизует армию. Полагаю, Абигор в Преисподней сейчас занимается тем же самым, – Ферокс вздохнул, и продолжил. – Люцифер предполагает, что открытия Врат не избежать. Древние боги явятся со своими легионами, и нам надо быть готовыми к этому.

Я нахмурилась. Вот так вот – личное счастье, это конечно хорошо, но суровой реальности оно не изменит. Я посмотрела на задумчивое лицо мужа. Мне захотелось подойти к нему, обнять, и ещё на какое-то время отдаться этому новому, такому непривычному чувству. И еще хоть ненадолго забыть об окружающем мире, и о грозящих ему опасностях. Несколько мгновений был соблазн так и поступить, но мне удалось справиться с ним.

- Ферокс, – наконец произнесла я. – Я должна тебе кое-что рассказать.

Он обратил ко мне вопросительный взгляд.

- Адалисса… – я закусила губу. – Я чувствую, её пробуждение совсем близко.

- В чём это выражается?

- Я… вижу её воспоминания. Вижу то, что никогда не случалось со мной, думаю то, что никогда бы не могла подумать. Я словно становлюсь ею. И Древние, они тоже чуют её пробуждение. Я вижу их всё чаще, они говорят со мной…

Я замолчала. Ферокс некоторое время обдумывал мои слова. Затем спросил:

- Ты говорила об этом Люциферу?

-Нет, не успела. Когда я собиралась отправиться в Пандемониум, эльф похитил Келл, и всё закрутилось…

- Я понял, – медленно кивнул дракон. – Что-нибудь ещё?

Я задумалась. Что-то ведь было. Какой-то короткий эпизод… Я чувствовала, что о чём-то забыла, короткий эпизод, который… Ну конечно! Я посмотрела на Ферокса. Наверное, он прочёл в моих глазах сомнение. Мужчина подался вперёд, накрыл ладонью мою руку, лежащую на подлокотнике кресла.

- Милена, ты можешь рассказать мне всё, – тихо сказал он.

Мне хотелось ему поверить, хотелось довериться. Если бы это касалось только меня, я бы не раздумывала – после всего, что было сказано в зеркальной комнате, после нашего с ним полёта, я действительно могла рассказать ему всё. Всё, что касается повелительницы драконов. Но нужно ли говорить о делах Ледяной королевы Зиградена? Могу ли я нарушить ту границу между двумя гранями своей жизни, что сама выстроила когда-то? Я посмотрела во внимательные глаза мужа, и решилась – мне действительно надо было поделиться этим хоть с кем-то.

- Я не знаю, насколько это важно, но… Ты помнишь, я рассказывала о серой пустыне из праха бессмертных, что мне снилась?

- Та, посреди которой стоят Врата Бездны, – кивнул Ферокс. – Помню.

Я замялась – ещё был шанс свернуть с намеченного пути, сказать что-то иное… Я не воспользовалась им:

- Эта же пустыня несколько раз снилась Келл.

- Аккэлии?

- Да. Во сне кто-то говорил с ней, но она почти не слышала слов из-за ветра. Этот кто-то подталкивает её идти вперёд. Я почти уверена, он хочет, чтобы она шла к Вратам.

Я замолчала, с тревогой глядя на мужа. Он задумчиво смотрел перед собой, хмуря брови. Я не знала, чего я ждала. С одной стороны я испытывала некоторое облегчение – возможность поделиться с кем-то проблемой, с которой я сама не знала, как поступить, давала хотя бы иллюзию решения. С другой – я снова привлекала внимание к своей младшей дочери. Да, конечно, Ферокс не Верховный демон, да и Келл регулярно попадалась ему на глаза, но всё равно, я чувствовала какой-то дискомфорт.

- Это всё? – спросил, наконец, Ферокс. – Или есть что-то ещё, что мне нужно знать?

Я честно задумалась, потом покачала головой:

- Нет, это всё.

- Хорошо. Вот что, я хочу, чтобы ты несколько дней не возвращалась в Преисподнюю.

Я удивлённо посмотрела на него.

- Почему так категорично?

- Потому, что ты осталась без своей зеркальной комнаты. И тебе надо свыкнуться с мыслью, что теперь ты будешь справляться без неё, не запирая свои эмоции наглухо, а лишь сдерживая их до времени, когда им можно будет дать выход. Ты справишься, я знаю. Но тебе нужно время, чтобы снова приручить все грани своей личности. Без лишних потрясений. Без провокаций очередных срывов. В Преисподнюю должна вернуться Ледяная королева, для этого тебе нужно войти в привычную колею, – Ферокс усмехнулся. – К тому же, твои демонята оба здесь – побудь с ними. Да и наши драконы тоже будут рады твоему вниманию.

Я слушала дракона, и чувствовала лёгкое смятение – да, после прошлой ночи удивляться чему-то глупо – но, так непривычно чувствовать его заботу.

- И к слову о приручении, – он лукаво прищурил глаза. – В Реншааре есть кое-кто ещё, кто весьма соскучился по тебе – одна маленькая наивная драконесса.

Мои губы сами собой растянулись в улыбку. Ну конечно – Диэнна. Моя ручная птичка, с восторгом обживающая свою золотую клетку.

- Я пока не собиралась возвращаться в Зиграден, – признала я. – Я обещала Келл провести с ней время. И вообще, я, действительно, хочу побыть с детьми, – «Ведь не известно, сколько мне ещё осталось» – этого я не сказала вслух, но фраза так и повисла в воздухе, невидимой тяжестью. – Но что с моими видениями? О них же надо сообщить…

- Не думай об этом, котёнок, – оборвал меня муж. – Ты сообщила о них мне – этого достаточно. Что делать с этим дальше, я решу сам.

- Но… – начала я, но договорить не успела.

Ферокс резко поднялся, сделал шаг ко мне, наклонился, уперевшись ладонями в подлокотники моего кресла, и коснулся губами моих губ. На миг я замерла – слишком стремительным было его движение. Но потом подалась вперёд, позволив себе насладиться его неожиданной нежностью.

- Не спорь со мной, котёнок, – сказал дракон, прервав поцелуй. – Ты же знаешь, я этого не люблю…

- Не буду, – послушно согласилась я.

В конце концов, если Ферокс хотел освободить меня от бремени этих мыслей, хотя бы на время – я могла только поблагодарить его. Дракон улыбнулся уголками губ, выпрямился. Я, поддавшись какому-то порыву, встала с кресла, шагнув к Фероксу, обняла его за пояс, прижавшись щекой к его груди. Секунду спустя его руки обняли меня за плечи. Его сила окутала меня, как плащ, и я позволила себе почувствовать себя маленькой и слабой, под защитой кого-то большого и сильного.

- Ферокс… – прошептала я, и вдруг, я как-то особенно ясно поняла, что не хочу лишаться этого – своей жизни, своих миров… своего мужчины. – Я не хочу умирать, не хочу оставлять своих детей, оставлять тебя… Я приму смерть, если это будет единственным шансом остановить грядущий хаос… Но я так не хочу этого… Я боюсь.

- Я знаю, Милена, – горячее дыхание коснулось моей макушки. – Знаю, мой котёнок… Если есть хоть одни шанс, самый малый… Я найду его.

Он чуть отстранился, и приподнял моё лицо за подбородок, чтобы заглянуть мне в глаза:

- Я не отдам тебя просто так…

Я смотрела на него, и чувствовала, что улыбаюсь. Слабо, но очень открыто. Кажется, до этого так я могла улыбаться только своим детям. Я не пыталась спрятать эмоции, позволяя дракону видеть и свой страх, и свою надежду. И я уже успела забыть, как же это приятно – не прятаться за бесконечными масками. Кажется, даже с Самаэлем я не чувствовало подобного.

Ферокс погладил меня по щеке:

- У меня есть дела, котёнок. А ты иди к детям. Или к Диэнне. Позволь себе отдохнуть от Богинь, от Древних, от собственного страха…

Я только кивнула – так непривычно признаваться, что испытываешь страх, и не чувствовать при этом угрозы.

Ферокс ушёл обратно в спальню, чтобы через несколько минут вернуться полностью одетым, и даже причёсанным.

- Мы увидимся позже, котёнок, – сказал дракон, на ходу завязывая в хвост свои длинные волосы кожаным шнуром. И вышел из комнаты.

Мне оставалось только позавидовать практичности своего мужа – мне, чтобы облачиться в своё платье, требуется помощь служанки. Про волосы и говорить нечего. Лет пятнадцать назад Лилит обозначила длину моих волос, короче которой я не должна их обрезать, а это на ладонь ниже талии. Она утверждала, что это подчёркивает мой шарм, и придаёт какую-то загадочную тёмную порочную невинность. Как длинные волосы могут придать невинность, пусть и тёмную и порочную, женщине, которая регулярно делит постель едва ли не с десятком любовников, не считая кратких связей, я не поняла. Но Лилит послушалась. В основном потому, что она была Верховной демонессой, а рекомендации или просьбы Верховных можно воспринимать только одним образом – как приказ. Для собственного же спокойствия.

Поэтому мне пришлось звать пару служанок, которые довольно споро справились и с моим платьем, и с волосами.

Я даже не задумывалась, куда мне идти вначале. Диэнна, прекрасная синеглазая драконесса – моя любимая игрушка, редкая драгоценность, которая просто не могла появиться в тёмных мирах, и всё же появилась, и, благодаря Фероксу, досталась мне… Наивная девочка, признавшаяся мне в любви, и принявшая тот факт, что в ответ я любить её не смогу. Я хотела увидеть её, но… ей придётся ещё какое-то время поскучать без меня.

- Мама!

В комнатах Ориана, помимо него самого находились Келл и Лерден. Едва я переступила порог, как младшая дочь выбралась из кресла, которое было придвинуто вплотную к постели Ориана, и бросилась ко мне. Я подхватила малышку на руки.

Сам Ориан лежал на кровати, повязки на его груди  уже не было, о ранении напоминал только длинный белёсый шрам. Смуглая кожа молодого дракона казалась какой-то выцветшей, и под газами читались темные круги, но в остальном он выглядел довольно бодро. Если не считать кислого выражения лица.

Лерден тоже сидела в кресле, но поставленном ближе к открытой двери на террасу.

Из-за кресла, в котором сидела Келл, показалась узкая морда с серебристо-серой шерстью. На миг сердце неприятно трепыхнулось – раньше бдительный страж был чёрным и куда более массивным – но я тут же заставила себя успокоиться. Шакал потянул серым носом воздух и, видимо решив, что его подопечной ничего не угрожает, снова улёгся за креслом.

- Мама, ты пришла, – Келл обняла меня за шею.

- Конечно, я же обещала, – я поцеловала дочку в щёку, и с ней на руках подошла к кровати сына.

- Как ты, Ориан?

- Прекрасно, – ответил он. – А если бы мне не пришлось валяться здесь, как овощу, был бы вообще лучше всех.

Келл хихикнула и доверительно мне сообщила:

- Ориан капризничает и не хочет принимать лекарства.

Брат посмотрел на неё нарочито возмущённым взглядом:

- Я не капризничаю, я просто не вижу смысла глотать всю ту дрянь, что притаскивает мне Килгар.

- Но, всё равно, глотает, как паинька, – почти нараспев сказала Лерден. – Потому, что Килгар нашёл слабое место у нашего эксента наследника, и вовсю этим пользуется.

Ориан поморщился, и хмуро посмотрел на сестру – он терпеть не мог, как звучит его официальный титул, объявляя, что от него пахнет пылью и плесенью.

Я села на край кровати, с притворным изумлением посмотрела на сына:

- У чёрного бога-дракона есть слабое место? Как же так?

- Есть, – Лер уже откровенно посмеивалась. – Вон, у тебя на коленях сидит.

Я посмотрела на сидящую на моих коленях Келл. Малышка улыбалась.

- Я прошу Ориана не упрямиться, и он слушает.

Я перевела взгляд на сына.

- Келл расстраивается, когда я пытаюсь послать Килгара подальше, когда он приходит со своими пузырьками, – неохотно пояснил Ориан. – Она думает, что без этих настоек я загнусь.

- Ориан, – сказала я. – Килгар никогда не был паникёром. Если он считает, что это тебе необходимо, значит, так оно и есть. И твой отец с ним согласен.

Ориан только вздохнул, всем своим видом показывая, что он ни с чем не согласен, но покоряется силе. Потом перевёл взгляд на Аккэлию, сощурился и ехидно улыбнулся:

- А ты очень собой довольна, да?

И прежде чем Келл успела что-то ответить, дракон резко подался вперёд, выхватил девочку из моих рук, и, опрокинувшись на спину, поднял её над собой на вытянутых руках. Келл радостно заверещала, задрыгав ногами в воздухе.

Из-за кресла светлой молнией выскользнул шакал, видимо среагировавший на визг Келл. Он встал передними лапами на кровать, и какое-то время следил за моими детьми, нервно подергивая верхней губой. Я напряглась. Но, зверь, похоже, понял, что Ориан не обижает Келл. Убрал лапы с кровати, но уходить обратно за кресло не стал, уселся рядом и наблюдал.

Ориан засмеялся. Я тоже улыбнулась, глядя на их весёлую возню.

- Мама? – на моё плечо легла ладонь Лерден. Повинуясь её взгляду, я встала и отошла с ней к дверям террасы. – Зачем надо было водить Келл к Асмодею?

- Она не рассказала? – удивилась я.

После недолгого молчания, Лер призналась:

- Я не спрашивала. Я испугалась. Мы все испугались… Кажется даже Крис.

- Чего? – опешила я.

- Её ответа, – сказала драконесса. – Она всегда отвечает так прямо, с таким пониманием, рассудительностью… Я… Мы боялись того, что она может сказать о своём визите к демону Похоти.

Я перевела взгляд на Ориана и Келл. Теперь девочка лежала на спине, отбиваясь от брата руками и ногами, а тот щекотал её. Оба хохотали едва ли не до слёз…

Понимание, рассудительность… Да, это про неё, про мою малышку Келл. Я так и не смола понять, как ей так быстро удается менять манеру поведения. Мне сложно было поверить, что эта радостно визжащая девчонка, играющая со старшим братом, и та сдержанная маленькая демонесса, почти без запинки разговаривающая с Верховным демоном – один и тот же ребенок.

- Я поняла тебя, – ответила я Лер. – Нет, ничего страшного ты бы не услышала. Я просила у Асмодея нового стража для Келл. Нужен был ритуал, чтобы шакал принял её. Вот и всё.

Лерден кивнула. Кажется, с облегчением. А я сказала правду – хоть и не всю. О взгляде Асмодея на Келл, о его словах, о… «Нет такого стража, который смог бы уберечь её от Верховных демонов», никому из моих старших детей знать не надо.

- А где Террелл и Крис? – спросила я, не столько меняя тему, сколько действительно интересуясь.

- В тренировочном зале, – Лер усмехнулась. – Крис уволок туда Террелла едва ли не силком. Ему позарез понадобился партнёр для отработки боя с двуручным мечом.

- Я приказала изготовить для Криса демоническое оружие, – пояснила я, возвращаясь к кровати Ориана. – Киеран определил, что это будет двуручный меч, клеймор.

Ориан расслышал мои слова за смехом Келл, и прекратил щекотать сестру.

- О, – протянул он с присущей старшим братьям, снисходительностью. – Малыш Крис стал совсем взрослым.

- Крис загрызёт тебя, если услышит, как ты его назвал, – усмехнулась Лерден.

Аккэлия вывернулась из-под рук брата, на четвереньках подползла ко мне.

- Мам, а Лерден меня в шахматы учит играть.

- Да? – я снова села на край кровати, погладила дочку по волосам. – И как?

- Правила я поняла, – ответила Келл. – Но пока всё время проигрываю.

- В шахматах мало знать правила, малышка, – заметила я.

- Знаю… – вздохнула девочка. – Нужна стратегия, логика, и умение предугадывать действия противника…

- Я ей этого не говорила, – заметила Лер. – Она сама до этого додумалась… После первых двух проигрышей.

Мне оставалась только покачать головой – мой младший ребёнок, похоже, всегда будет для меня загадкой, каждый раз показывающей какую-то новую свою грань.

Чуть позже явился Килгар с тремя небольшими колбами на маленьком подносе. Поприветствовав меня, как положено, он обратил взгляд на своего мигом помрачневшего пациента. И я имела несказанное удовольствие наблюдать, как золотой дракон с лёгким поклоном протянул этот поднос… Аккэлии, а та взяла с подноса одну колбу и протянула её брату, со словами:

- Ориан, пожалуйста…

И этого оказалось достаточно. Молодой чёрный дракон одарил Килгара злобным взглядом, но принял сосуд из рук сестры и безропотно осушил его, демонстративно поморщившись. Тот же ритуал был проделан с двумя оставшимися колбами.

- Я тебе это припомню, – мрачно пообещал Ориан.

- Разумеется, господин Ориан, – Килгар поклонился с невозмутимостью профессионала, излечившего не один десяток строптивых драконов, и от каждого выслушивающего угрозы.

Когда золотой дракон ушёл, Келл обняла брата, прижавшись щекой к его груди.

- Спасибо, Ориан…

- Только ради твоего спокойствия, малышка, – вздохнул тот, погладив её по волосам.

Я могла только улыбаться, глядя на них. Я гордилась своими детьми, и гордилась теми отношениями, что были между ними.

Как объяснила мне Лерден, Килгар запретил Ориану вставать в самом буквальном смысле. И стоило тому покинуть постель более чем на десять минут, у золотого целителя срабатывал магический датчик, и он тут же являлся в покои наследника драконьего трона, с намереньем пресечь пренебрежение его рекомендациями. И Ориан бы не моргнув глазом наплевал на негодования Килгара, если бы в полномочия последнего не входило право призвать на помощь повелителя драконов, если его старший сын начнёт артачиться. А это уже был аргумент. И Ориану приходилось мириться с процессом собственного исцеления.

В связи с этим, Келл практически постоянно была рядом с братом чтобы «ему не было скучно одному». Лерден забавляло смотреть, как Килгар приноровился поить Ориана своими микстурами, прибегая к помощи маленькой демонессы. А чуть позже из тренировочного зала явились Крис и Террелл. Так комнаты Ориана превратились в некий филиал Игровой.

Я пробыла со своими детьми весь день, и, признаться, очень давно не чувствовала себя так спокойно. Слушая их болтовню и споры, глядя, как Лер и Келл играют в шахматы, и вместе со своими девочками смеясь над выражением лица Криса, когда Ориан назвал-таки его малышом. Мне было настолько легко и хорошо, словно и не было угрозы со стороны древних богов, словно миры не стояли на краю хаоса, словно моей собственной жизни ничего не угрожало… Конечно, всё это никуда не делось, но было так приятно забыть об этом хотя бы ненадолго.

* * *

Я полулежала на кровати, гладя по волосам тихо посапывающую Келл. Мне не хотелось уходить и снова оставлять её, даже спящую. Слишком часто я говорила ей «позже».

Когда небо над Реншааром стало темнеть, маленькая демонесса начала откровенно «клевать носом». Но с присущим всем маленьким детям, упрямством, она категорически не желала идти спать. Я и не стала настаивать. Просто дождалась, пока малышка заснёт сама, свернувшись калачиком под боком у Ориана, и потом отнесла её в спальню, которая была выделена для неё во дворце Реншаара. Шии, сумеречный шакал, неотступно шёл следом, не выпуская подопечную из виду.

Когда я уложила дочку в постель, зверь бесцеремонно запрыгнул на кровать и улёгся в ногах. Я не стала сгонять его. В конце концов – он охраняет Келл, и чем ближе он к ней будет, тем лучше.

Лёжа рядом с дочкой, я перебирала пальцами её волосы, слушала её мерное дыхание, и смотрела в большое окно, напротив кровати. За окном было тёмное небо, густо усыпанное звёздами. Эта темнота, разбавленная серебром, напомнила мне о прошлой ночи.

А я думала о полёте, воссоздавая его в памяти до мельчайших подробностей. Как будто я всё ещё там – высоко-высоко в небе, вместе с Фероксом. Без преувеличения я могла бы сказать, что это было ощущение абсолютного счастья. Счастья и гармонии – гармонии с самой собой и с мирами, в которых я жила. И это несмотря на недавнюю смерть ребёнка, которого я так и не узнала, и несмотря на недавнюю смерть Кая. Но… я устала чувствовать себя виноватой. За судьбу Айорверта, за судьбу Кая. Даже если во всём этом, действительно, была моя вина – я устала. Я хотела забыть обо всём этом и быть счастливой здесь, в настоящем, не оглядываясь на прошлое. Конечно, с учётом того, что история с Вратами и богинями как-нибудь решится, и я останусь жива.

Шии, который, казалось крепко спал в ногах кровати, вдруг поднял голову, навострив уши.  Он беспокойно потянул носом воздух, посмотрел в сторону двери, чуть дрогнув верхней губой, на миг показав клыки. Я села на кровати, настороженная поведением шакала. Насколько я могла судить, он чуял кого-то, кто враждебен к моей Келл. Или же он просто реагирует на чье-то приближение?

Я напряглась, уже готовая материализовать Проклятье Света. В дверь тихо постучали, а затем, не дожидаясь ответа, открыли. На пороге комнаты стоял Самаэль.

- Самаэль? – удивлённым шёпотом спросила я. – Что ты здесь делаешь?

Ангел смерти обвёл взглядом комнату, глянул на спящую на постели девочку, сузившимися глазами посмотрел на сумеречного шакала, и, наконец, обратился ко мне. Тоже шёпотом:

- Здравствуй, Милена. Я могу с тобой поговорить?

- Да, – ответила я, справившись с удивлением. – Конечно.

Я встала с постели, посмотрела на дочь. Потом на Шии – тот не отрываясь глядел на Самаэля, едва заметно скаля зубы.

«Он чувствует неприязнь Самаэля к Келл, – вдруг отчётливо поняла я. – Чувствует, и запоминает Ангела Смерти, как потенциальную угрозу».

Я вышла из спальни, плотно прикрыв за собой дверь, и мы с демоном оказались в маленькой уютной гостиной. Я села в кресло у высокого стрельчатого окна, указала мужчине на кресло напротив.

- Что ты здесь делаешь? – я знала, что Самаэль предпочитает встречаться со мной в Преисподней, и не очень любит посещать мир драконов.

- Я ждал тебя в Зиградене, но ты всё не приходила, – ответил он, усаживаясь. – Я знаю, что Кайома Макфей погиб. Мне жаль.

Я покачала головой:

- Не стоит, Самаэль. Слова соболезнования ничем не помогут. Тем более, когда они не нужны. К тому же, вряд ли ты, на самом деле, жалеешь о его смерти. Разве нет?

- Не совсем так. Да, я действительно не испытываю чувства… сострадания к смерти этой человеческой души. Но мне жаль, что ты потеряла такого защитника для… Аккэлии, – с заминкой произнёс он. – И жаль, что ты так поздно узнала о нём и не успела с ним поговорить. Ты… до сих пор злишься на то, что я скрывал правду?

- Скорее – нет, чем – да. Знаешь… я бы была рада, если бы вообще никогда не узнала этой правды, – я вздохнула. – В конечно счёте, эта правда привела только к негативным последствиям и… ненужным мыслям. И я могла бы сказать, что лучше бы ты оставил Кая человеком и дал ему умереть, но… тогда некому было бы спасти Келл от Хищницы? Кто защищал бы её всё это время? Да, у неё был бы другой охранник, но… защищал бы он её с таким же рвением? И ещё… вся эта история с Каем… она помогла мне разобраться, что же я, на самом деле, чувствую к Фероксу.

- Ты любишь дракона, верно? – спокойно спросил демон.

Самаэль задавал вопрос, но я чувствовала, что это – утверждение. Он знал. И я ощутила что-то вроде укола совести. Этот мужчина любил меня. Любил меня не одну тысячу лет. Ради меня он нарушал законы мироздания. И в этой жизни оберегал, как мог. А я, всё равно, полюбила не его.

- Да, я люблю Ферокса, – произнесла я. – И, кажется, сама того не осознавая, любила уже давно. Прости, Самаэль… Ты столько для меня сделал, стольким пожертвовал, а я…

- Не стоит, Милена, – демон мягко улыбнулся… так, как он улыбался только мне. – Я всегда знал обо всех твоих чувствах. Понял, во что они выльются ещё тогда, когда ты хотела убрать хоть одну причину ненависти к повелителю драконов. Тогда, когда ты узнала, что Ферокс не убивал Кайому. То, что ты, в конце концов, его полюбила, это было закономерно и ожидаемо. Тем более, я видел, что и дракон… не останется глух к твоим чувствам.

- Скорее, это я оставалась глуха, – невесело усмехнулась я. – Ферокс «звал» меня все эти годы, а я не слышала его. Думала, что максимум, что могу от него получить – это уважение. И совсем не ожидала, что может быть что-то ещё. Теперь я понимаю, как жестоко с моей стороны было просить Ферокса убить меня, если иного выхода не будет. Я сказала, что для него это будет сделать проще, чем для тебя. Ведь я считала, что он, в отличие от тебя, меня не любил.

- В этом виноват сам Ферокс, – пожал плечами Самаэль. – Он забыл что, несмотря на то, что ты любишь своих детей, несмотря на то, что ты повелительница мира драконов… ты остаёшься демоном. А он «звал» тебя, как драконессу.

Я помолчала, а потом спросила:

- Самаэль… ты видел как Ферокс, на самом деле, ко мне относится. Почему не сказал мне?

- А как ты сама думаешь? Я ведь демон… Как я мог собственноручно дать дракону то, чего я сам получить не в силах?

Я не нашлась, что на это ответить. Оправдываться не хотелось. К тому же, Самаэль и сам знал, что я действительно пыталась… пыталась полюбить его. Но у меня не вышло. А чувства Самаэля я могла понять. Будь я на его месте, я поступила бы точно также. Я бы не смогла, собственными руками, подтолкнуть своего возлюбленного к другой. Пусть даже это и сделало бы его жизнь счастливее.

- Я поняла тебя, – только и смогла я сказать.

- Милена, – начал мужчина, очень… осторожным тоном. – Я хотел бы знать… Кайома…  Кто убил его? Адские гончие достаточно сильные создания Преисподней. Не каждый Высший демон с ними справится. Тем более что Макфей охранял твою дочь. Значит, кто-то пытался напасть на неё. А это, вряд ли бы сделал кто-то из жителей Зиградена.

- Это был светлый эльф. Его звали Айорверт, – и я сама удивилась, что смогла, без запинки, произнести это имя.

- Эльфийский шпион, значит…

- Шпион Дайоны, – поправила я его и, на вопросительный взгляд демона, пояснила. – Дайона явилась в его сон и помогла ему проникнуть в Зиграден.

- Зачем?

Сначала я засомневалась – рассказывать Самаэлю эту историю или нет. Кроме того, я считала, что чем меньше тех, кто знает обо всём этом, тем быстрее у меня получится забыть. А мне этого очень хотелось. И чем скорее, тем лучше. Но… с другой стороны, Самаэль заслуживал полного моего доверия. Если уж я не могла дать ему своей любви. Он имел право знать обо всём, что творилось в моей жизни.

- Ты же помнишь, что я когда-то ждала ребёнка от Кая? Я избавилась от ребёнка в Светлом лесу, превратив его в светлого эльфа.

- Помню, – кивнул демон, а потом его лицо озарила догадка. – Эльф, убивший Кайому… он был его сыном.

- Да, он… – я замолчала.

Я почувствовала, что этот разговор вновь вскрывает, зажившие было, раны. Эмоции боли, потери… вся неправильность этой ситуации… что Кай был убит собственным сыном… что мой сын чуть не убил Ориана, а, в результате, был убит Крисом… Как отвратительно было всё это ощущать после того недавнего чувства счастья. Я поёжилась, обхватив себя руками.

Самаэль встал с кресла и в один шаг оказался рядом со мной.

- Самаэль… – мой голос дрогнул, когда я подняла на него глаза. – Я так не хочу это вспоминать…

Он нежно коснулся моих волос, провёл пальцами по щеке…

- Не вспоминай. И ничего не говори. Если тебе это причиняет боль…

- Причиняет, – согласилась я. – Но… мне хочется, чтобы ты знал. Знаешь… до того, как ты пришёл и начал этот разговор, я думала, что уже всё прошло. Что… мне стало легче. Ведь, я могла чувствовать… счастье. Но сейчас… всё снова возвращается. Значит, не прошло. Самаэль… – я прижалась щекой к его ладони, прикрыла глаза. – Я так ненавижу Белую богиню. Я никого в жизни так не ненавидела, как её. Я… я не испытываю такой ненависти даже к Аббадону! Хотя до недавнего времени последнее казалось просто невозможным.

Самаэль присел передо мной на корточки и наши с ним глаза оказались, почти, на одном уровне.

- Что ещё она тебе сделала, Милена? – в голосе демона клокотала плохо скрываемая ярость, и я ощутила, что… мне это нравится.

Странно. С одной стороны, мне было больно, грустно… я чувствовала жуткую ненависть, злость… А с другой, мне доставляло удовольствие волнение за меня и ярость ангела смерти. Кто ещё, кроме меня, мог похвастаться таким отношением и заботой со стороны Верховного демона? Никто. И мне это несказанно льстило. Что, впрочем, не мешало мне, время от времени, использовать чувства Самаэля в своих интересах. Даже сейчас… я могла бы сказать, что использую его. Использую, чтобы выплеснуть свой негатив. Использую для успокоения собственных эмоций, похожих на совесть. Что: «Вот! Я не могу дать ему любви, но… я всё ему рассказываю! Я ему доверяю! Он знает обо мне всё!». «Действительно, всё? – ехидство внутреннего голоса не заставило себя ждать. – Он же не знает о зеркальной комнате. Ты не говорила ему о ней!». Я мотнула головой, отгоняя от себя назойливый голос, и ответила на вопрос Самаэля:

- Она нашла моего первого ребёнка. Нашла, рассказала ему, что я его мать, но повернула всё так, что я оказалась тварью, которая, без возможности убить, бросила его умирать в Светлом лесу. После этого… этот ребёнок возненавидел меня ещё сильнее, чем тогда, когда я для него была лишь Миленой Кавэлли – Проклятьем Светлого леса.

- И что было дальше?

- Дальше Дайона внушила ему, что чтобы отомстить мне, нужно убить мою младшую дочь. Он решил это сделать на моих глазах. Он похитил Келл, он и убил Кая. А затем… Айорверт чуть не убил Ориана. Он ранил его… а я смотрела на всё это и не могла сдвинуться с места. В итоге, эльфа убил Крис. Моей косой. На этом всё и закончилось. В результате, то что мне было предсказано двадцать три года назад, всё равно, сбылось. Моего ребёнка ждала смерть рядом со мной. Я не смогла этого предотвратить, даже отдав половину своей души и породив Хищницу. Но… знаешь, я больше не хочу чувствовать вину за всё это. До того, как ты пришёл, я думала о том, что просто устала ощущать себя виноватой, даже если это действительно так.

- Ты не виновата, Милена. А даже если и – да… какое это имеет значение? Этот ребёнок, по сути, никогда не был твоим. И его смерть неважна. Ты должна помнить только о том, что один светлый эльф чуть не убил твоего сына. И за это он вполне заслужил смерть. Не так ли?

- Да, ты прав, – я посмотрела на него с благодарностью. – Значение имеет только это.

- А с Дайоной мы разберёмся. И она ответит за то, что причинила тебе боль, – с уверенностью сказал Самаэль.

- Ты, правда, в это веришь? Что шанс есть?

- Верю. И я сделаю всё возможное, чтобы избавиться от Белой богини как можно быстрее. Чтобы она больше не смела влезать в твою жизнь.

Я бы очень хотела в это верить. Верить, несмотря на то, что прямо сейчас видела одну из древних тварей, стоящую за спиной Самаэля.

- Самаэль, я хочу ещё кое о чём тебе рассказать. Не уверенна, стоит ли, но… думаю, ты имеешь право знать. Хотя, спохватилась я об этом довольно поздно, – я невесело усмехнулась.

Я осознавала, что в моём случае, возможно, это выглядит трусливым поступком – рассказать о чём-то лишь тогда, когда «предмет» рассказа уже и не существует. А до этого скрывала больше двадцати лет. И стала бы я рассказывать Самаэлю о зеркальной комнате, если бы она, до сих пор, существовала? Вероятно, что и нет. «Не «вероятно», а «точно» – возразила я самой себе. – Я не знаю, как он сейчас к этому отнесётся, а если бы комната ещё была… думаю, он мог бы поступить также, как Ферокс».

- Это последнее, что ты обо мне не знаешь, – продолжила я. – Я могла бы сказать, что ничего не говорила потому, что боялась твоей реакции, но… это была бы ложь. Думая об этом сейчас, я понимаю, что… у меня даже и мысли никогда не возникало – рассказать. Не из-за страха, а просто… я не придавала этому значение, наверное.

- Милена... – Самаэль выглядел встревоженным; он взял мои ладони в свои. – Ты не должна мне что-то рассказывать только за тем, чтобы показать, что ты мне доверяешь. Если не хочешь.

- Я хочу, – я упрямо мотнула головой. – Тем более что то, про что я хочу рассказать, уже уничтожено. Пусть и не по моей воле. Ты помнишь те первые годы, когда я только-только привыкала к жизни в новых мирах, в своём новом качестве? Мне было довольно трудно тогда… мягко говоря. Ведь, меня тогда буквально вырвали из привычного спокойного человеческого мира, который я понимала, и закинули в совершенно другую обстановку. Мне тогда пришлось перекраивать свою личность, подстраиваться под новые правила и условия… Но, видимо, тогда… в какой-то момент во мне произошёл какой-то слом… который я не смогла преодолеть. Мне было необходимо очень многое держать в себе, скрывать свои слабости, создавать и носить бесконечные маски… И мне нужно было найти выход для всего этого. И я его нашла.

Я рассказала о том, как создала зеркальную комнату, как использовала её все эти годы… Я почувствовала, как руки Самаэля сильнее, почти до боли, сжали мои:

- И ты ничего мне не говорила… Ты справлялась со всем этим одна… мучаясь среди зеркал, которые ты так ненавидишь…

- Я недавно задумалась о том, что, на самом деле, ненавижу не зеркала, а то, что я в них вижу. Свою слабость.

- И этой комнаты уже нет?

- Верно. Её уничтожил Ферокс, когда узнал о ней. Он сказал… что этой комнате не место в моей жизни. Честно говоря, я до сих пор не совсем уверенна, что… смогу справиться без неё. Прошло слишком мало времени. Ферокс сказал, что вместо этой комнаты, я могу приходить к нему, но я… не представляю, как это будет. Вытравить из себя двадцатилетнюю привычку… даже потребность… это не просто.

- Я понимаю. Но ты с этим справишься. Всегда справлялась. А Ферокс… он тебя поддержит. Как и я. Ты всегда можешь прийти ко мне, Милена. Ты знаешь, что я ни в чём тебе не откажу.

- Знаю, – кивнула я.

Я наклонилась вперёд, и коснулась губами его губ. Демон тут же подался мне навстречу, и некоторое время целовал меня с какой-то пугающей жадностью.

Затем с явной неохотой выпрямился, и отступил на шаг.

- Уже уходишь? – спросила я.

- Да. У смерти всегда много дел, – усмехнулся он. – К тому же, мне не слишком уютно в доме твоего мужа, Милена.

Я не нашлась, что ответить, а Самаэль нежно погладил меня по щеке:

- Я буду ждать тебя в Зиградене.

- Я не знаю, когда вернусь туда.

- Не важно. Я буду ждать…

Он направился к двери, но на пороге остановился, чуть подумал, и спросил:

- Этот серебристый зверь, – он кивнул на дверь спальни, за которой спала Аккэлия. – Новый страж твоей дочери?

- Да. Это – сумеречный шакал.

- Хм… – мужчина задумчиво потёр подбородок. – Он из зверинца Асмодея, я полагаю?

- Верно…

- Асмодей провёл ритуал принятия?

Я кивнула.

- Тогда ты можешь не беспокоиться за свою девочку. Если зверь принял её, лучшего стража нельзя и желать.

Я снова кивнула – на этот раз с благодарностью за его слова. И Самаэль ушёл.

А я снова посмотрела на ночное небо за окном. Я снова ощущала непривычное спокойствие – чувство, которое, как мене ещё недавно казалось, мне не суждено испытать.

* * *

Утром Ориан наконец-то дождался вердикта Килгара о том, что он совершенно здоров, и может покинуть постель. И первым же делом наследник мира драконов отправился показывать Келл сеть подземных пещер с озёрами, расположенную под западным горным хребтом. Лерден накануне рассказала об этом чуде младшей сестре, и, разумеется, любознательной демонессе тут же захотелось посмотреть. Она поделилась этим со страшим братом. И тот сразу же воспользовался этим предлогом, что бы сбежать из дворца – подальше от собственной кровати, опостылевшего ему золотого дракона с его настойками, а заодно и от отцовского авторитета. Ориан с преувеличенным энтузиазмом согласился с Келл, что озёра и пещеры надо обязательно посмотреть и, лучше всего, прямо сейчас, вот сию минуту, а то завтра может быть уже поздно. Лерден отправилась с ними, чтобы, как она сама сказала «за всем присмотреть». А Террелл увязался следом, что бы отделаться от Криса – демон с маниакальным рвением снова искал себе спарринг-партнера для тренировки на мечах. По прикидкам – его демоническое оружие должно было быть готово уже к вечеру, и от нетерпения Крис изводился сам, и изводил всех вокруг.

Меня тоже звали на экскурсию по пещерам, но я отказалась. У меня было кого навестить во дворце Реншаара, и я не хотела упускать возможность. В конце концов, кто-то из человеческих классиков был совершенно прав – мы в ответе за тех, кого приручили. «Особенно, если этот «ответ» может доставить удовольствие» – довольно добавляла моя демоническая сущность.

- Диэнна, тебя навещал кто-нибудь из твоих родственников? Или родня твоего… супруга? – спросила я, наблюдая за созданием очередной картины, расположившись на оттоманке, в комнатах драконессы.

Девушка посмотрела на меня с удивлением, и ответила:

- Только отец приходил, повелительница. Один раз.

- Он тебя ни о чём не просил?

- Нет, повелительница.

«Сдаётся мне, что это только пока, – подумала я. – Конечно, может статься, что отец Диэнны – умный дракон и не будет пытаться пользоваться положением дочери, но… наверняка, такими будут не все родственники». Я знала, что семья Диэнны из мало знатного рода и владеет лишь небольшим куском земли, достаточно далеко от столицы. Семья Маррэт, проживающая в Реншааре и имеющая более знатное происхождение, согласилась на брак Диэнны со своим будущим главой, лишь из-за магического артефакта, позволяющего гарантированно родить ребёнка. Но теперь, и те и другие, вполне могли попытаться, через Диэнну, улучшить своё состояние и положение. Хотя, какое там – вполне? Точно. Это было неизбежным. А это значило, что рано или поздно, они впутают девушку в свои интриги. Что, в конечном итоге, приведёт к тому, что Диэнна лишиться этой наивной восторженности,  утратит этот взгляд, которым она смотрела на меня сейчас. Когда она поймёт, что её хотят использовать… когда осознает, из-за чего о ней вспомнили самые дальние родственники, которые раньше и знать-то о ней не хотели… Это испортит её. Избежать этого можно было двумя способами. Первый – искоренить под корень семьи Маррэт и Акэррис. Что довольно расточительно, да и девушка грустить будет. Второй – кинуть этим семейкам по косточке, чтобы у них даже мысли не возникало – требовать что-то ещё. «Думаю, для этой цели, вполне, подойдут земли семьи Рутерат, – усмехнулась я про себя, вспомнив о драконессе, что подарила Асмодею. – Семья из высшей аристократии Реншаара отнюдь не бедствовала».

Я смотрела, как Диэнна рисует цветы: ярко-алые, с прожилками, с бледно-розовой сердцевиной. Я видела такие, когда прогуливалась в садах Реншаара, но названия этих цветов не знала. Да и не интересовалась особо. Но эти цветы напомнили мне кое о чём другом.

- Диэнна, ты никогда не слышала о таком растении, как сирень? – спросила я юную художницу, когда та дорисовала один из лепестков и приступила к следующему.

- Сирень? – девушка задумалась на мгновение и ответила. – Нет. Растения с таким названием в мире драконов нет. А что это такое?

- Это такой кустарник, который цветёт очень красиво... Много крошечных цветков составляют пушистую метёлку на конце каждой ветки. Цветки бывают лиловые, белые или розовые. Сирень растёт в мире людей, и источает сладкий и свежий запах. Твоя кожа пахнет сиренью.

Драконесса заметно смутилась:

- Спасибо, повелительница. Я… никогда не думала, что могу пахнуть цветами. А вы можете показать мне сирень? – вдруг, оживилась она. – Я бы её нарисовала.

- Показать? – переспросила я.

- Да. Просто подумать о ней. Представить во всех деталях. Я увижу этот образ с помощью моей магии, – она на мгновенье замешкалась, но потом решительно продолжила. – Если вы конечно позволите мне заглянуть в ваши мысли, повелительница.

Идея показалась мне любопытной. Я прикрыла глаза, вспоминая. Я вспомнила, что рядом с интернатом, в котором я жила до «Шисуны», росло много кустов дикой сирени. И каждое лето воздух наполнялся ароматом сотни цветов. И я часто любила лежать под кустами этого растения, вдыхать его запах… могла часами проводить там время в одиночестве.

- Красивое… – сказала Диэнна, и я открыла глаза. – В мире драконов нет ничего похожего. Я хочу его нарисовать.

Диэнна воодушевилась. Её глаза засветились восторгом. Она готова была прямо сейчас бросить незаконченную картину и приступить к новой. А я посмотрела на холст… на краски… и мне в голову пришло некое хулиганство. Которое мне очень захотелось воплотить в жизнь.

- Если хочешь рисовать сирень… используй моё тело, как холст, – произнесла я, с интересом ожидая реакции драконессы.

- Ваше… тело? – девушка поражённо смотрела на меня. – Но… как я могу? Рисовать на вашей коже – это же…

- Это интересно, – закончила я за неё, улыбаясь. – Ты никогда не рисовала на чьём-нибудь теле?

- Было несколько раз, – призналась Диэнна. – Я рисовала небольшие рисунки на руках моим старшим кузинам. Узоры, цветы... Это было украшение к балу.

- На руках? – задумчиво протянула я. – Нет, на руках – это скучно. Как насчёт спины? Куда больше простора для творчества.

- Вы, правда, этого хотите?

- Мне нравится эта идея. А тебе нет?

- Очень нравится! – так поспешно выпалила Диэнна, что я рассмеялась.

- Тогда, приступай. Только… – я усмехнулась. – «Холст» надо избавить от всего лишнего.

- Вы хотите, чтобы… я раздела вас? – в глазах девушки, одновременно, были и испуг и надежда – ей и хотелось, чтобы я ответила положительно и, при этом, она боялась этого.

- Верно, – кивнула я. – Иди сюда.

Диэнна отложила кисти в сторону, подошла ко мне. В этот раз лент на моём платье не было. Только длинный ряд мелких застёжек на спине. Я повернулась к драконессе спиной и почувствовала её нежные пальцы – сперва она осторожно собрала мои длинные волосы, перекинула их мне через плечо. Потом взялась за крючки застёжек – её руки при этом чуть дрожали. Ещё мгновение и платье упало на пол, оставив на мне только трусики. Я снова развернулась и, с удовольствием, увидела, как Диэнна смотрит на меня – с восхищением, обожанием…

- Вы такая красивая, повелительница.

И это была не лесть – на неё Диэнна, просто-напросто, не была способна. Она, с детской непосредственностью, говорила то, что на самом деле думает. Это в ней и подкупало.

Я легла на кровать, на живот, максимально раздвинув крылья, предоставляя Диэнне полную свободу действий. Драконесса села рядом со мной… Кисть заскользила по моей спине, немного щекоча… медленно… прерываясь… Я чувствовала, как краска ложится на мою кожу… как Диэнна выводит на ней очертание листьев, цветов, веточек… Нежно, мягко… Никогда бы не подумала, что такое может доставить удовольствие. Я закрыла глаза, полностью отдавшись этим новым ощущениям.

- Я закончила, повелительница, – через какое-то время сообщила Диэнна.

Я встала, подошла к зеркалу, посмотрела на свою спину. Небольшая гроздь бледно сиреневых цветков расположилась между крыльев. Тонкая веточка с изящными зелёными листьями спускалась вниз, и на ребрах красовалось два более крупных соцветия, снежно белых сверху, но к низу набирающие цвет, и у основания становящиеся густо сиреневыми. Цветы на моей коже были, как будто, живые. От живых их отличал, разве что, размер – гораздо крупнее, чем они могли бы быть на самом деле.

- Потрясающе получилось, – произнесла я.

- Вам нравиться, повелительница?! – просияла девушка.

- Да, – я улыбнулась ей, а потом мой взгляд скользнул по её телу.

Водопад чёрных волос, белая кожа, светящиеся восторгом ярко-синие глаза… белое платье со шнуровкой на груди, облегало фигуру девушки, подчёркивая все её достоинства… Как же она хороша! Я, невольно, облизнулась. От предвкушения.

- Подойди.

Диэнна послушно приблизилась. Я потянулась к шнуровке её платья. Несколько движений – и красивая грудь драконессы была практически обнажена, а бретельки платья сползли с её плеч. Я спустила их ещё ниже, ещё… и платье соскользнуло, мягко упав на пол.

- Повелительница… – девушка смотрела на меня несколько испуганно, но… под этим испугом я видела и другие эмоции – ожидание, желание... желание того, что её неимоверно смущает, но чего, с такой же силой, ей хочется.

Я взяла её за руку и повела за собой – в постель. Легко коснулась пальцами ткани нижнего белья девушки:

- Это лишнее.

Щёки Диэнны порозовели, но она сняла с себя последнюю деталь одежды, робея под моим внимательным взглядом. «Такая стеснительная, робкая… Как же мне хочется её развратить! Оставить эту наивность, но полностью раскрыть её в постели…». Я легла на кровать.

- Иди ко мне.

Она несмело забралась на постель, а я потянулась к её губам, поцеловала… с восторгом ощутила, как она отвечает мне. Я притянула её к себе, стала поглаживать грудь Диэнны, сжимать пальцами её соски, не прерывая поцелуй… Девушка дрожала, но я чувствовала – это, отнюдь, не из-за страха.

 - Диэнна, – япрервала поцелуй. – Ты думала обо мне всё это время?

- Да, повелительница… Каждую минуту.

- Что ты ощущала при мыслях обо мне? Или… – я коснулась её ног, погладила внутреннюю сторону бёдер. – Что ты при этом делала?

- Повелительница, я… – девушка явно смущена вопросом, но я была неумолима:

- Скажи. Ты, ведь, не солжёшь мне?

- Что вы, повелительница! Я… когда я думала о вас, я скучала… но мысли о вас были приятными. Очень. Я… представляла, как… как вы меня целуете, как касаетесь меня… как… – юная драконесса покраснела ещё сильнее. – Ласкаете меня… там. И я представляла, как сама тоже… прикасаюсь к вам. И ещё… когда я думала об этом, я… ласкала себя.

- Покажи мне, как ты это делала.

Я вижу, как Диэнна стесняется, но, всё равно, делает то, что я хочу. Она легла на спину, чуть раздвинула ноги… Она начинает гладить себя между ног, гладить свою грудь… Диэнна прикрывает глаза. Её движения, вначале скованные, становятся всё более свободными, более сильными… Она стонет от удовольствия… И меня так возбуждает это зрелище!

Я приблизилась, буквально нависла над ней… девушка, от неожиданности, вздрогнула, открыла глаза.

- Продолжай, не останавливайся, – прошептала я. – И смотри на меня.

Девушка подо мной снова ласкает себя и меня это заводит.

- Диэнна… ты хочешь доставить мне удовольствие?.

- Конечно, повелительница! Но… я не умею… А если… у меня не получится?

- Я научу тебя, – я улыбнулась.

Я взяла её руку, провела по своему телу, ногам и ниже…

- Продолжай ласкать себя, Диэнна. И ласкай меня – так же.

Диэнна возобновляет ласки своего тела, а пальцами другой руки она скользит по моим ногам, бёдрам… несмело проникает внутрь, осторожно… словно, боясь причинить мне боль. Я рассмеялась:

- Я не стеклянная! Я хочу чувствовать тебя сильнее! Ведь, себя ты касаешься куда увереннее!

Прикосновения стали глубже, сильнее… Диэнна делает с моим телом тоже самое, что и со своим, попадая в полный резонанс… Я начинаю стонать, я слышу её стоны… Я начинаю двигаться на её пальцах, насаживаясь на них сильнее… Вскрикиваю от наслаждения, чувствуя приближение оргазма. Припадаю к губам Диэнны… целую её страстно, почти болезненно, чуть кусая… Мои пальцы касаются её там, где она ласкает себя.

От неожиданности она остановилась, но я сказала:

- Я не говорила тебе прекращать, Диэнна. Продолжай. Только… раздвинь свои ножки пошире…

Девушка слушается, широко разводит ноги… Она такая мокрая, влажная… как и я. И как легко скользят в ней мои пальцы, вместе с её. Оргазм накрывает нас резко, сильно...

Я перевернулась на спину, опрокинула Диэнну на себя. Она испуганно вскрикнула, но потом, с готовностью, прижалась ко мне всем телом. Она такая горячая… капли пота блестят на её коже… грудь вздымается от резкого сбитого дыхания…

- Двигайся, сильнее…

Резкие, рваные движения… крик, полный похоти… короткие, но страстные поцелуи… Я подстраиваю девушку под себя… меняю ритм её движений, когда хочу и как хочу… Драконесса легко подчиняется, уже ни о чём не спрашивая… Она начинает чувствовать мои желания… И всё равно, временами краснеет от стыда, но… ей нравится всё, что происходит. Ей нравится, как реагирует её тело… как реагирует моё.

- Простите, повелительница… – произнесла девушка через какое-то время, улёгшись рядом со мной. – Я должна была доставить вам удовольствие… а вместо этого вам пришлось мне всё показывать и рассказывать.

- Ты доставила удовольствие, Диэнна, – ответила я, легко целуя её. – А тебе нравится, как ты себя сейчас ощущаешь?

- Да...

- Что именно ты чувствуешь?

- Что я чувствую? – девушка склонила голову на бок, прислушиваясь к себе. Снова покраснела. - Мне хорошо… жарко… – она запнулась, замолчала.

- Не молчи. Рассказывай. Рассказывай всё… Что ты чувствуешь здесь? – я коснулась её между ног, ощутимо погладила, от чего девушка заметно вздрогнула.

- Там… там влажно и… так чувствительно, что любое прикосновение, как… Аах!..

- Как что? – безмятежно продолжила я, лаская Диэнну гораздо интенсивнее.

- Повелительница… если вы не остановитесь… я не смогу продолжить говорить!.. И… и не смогу сделать то… что вы хотите!.. Ох…

- А ты постарайся. Но если и не получится… я не расстроюсь, – я прикусила мочку её уха, шире развела её ноги…

Девушка всхлипывает, учащённо дышит… пытается что-то сказать, но… её тело почти на пределе. Я начинаю ласкать ещё сильнее, и Диэнна кричит, выгибается всем телом, дрожит… Она приходит в себя, смотрит на меня виновато:

- Простите, повелительница, я…

- Тс, – я прикладываю палец к её губам. – Я же сказала, что не расстроюсь. Значит, извиняться тебе не за что. Лучше скажи… у тебя ещё остались силы?

Драконесса снова прислушалась к себе и кивнула. «Интересно, – подумала я. – А если бы, действительно, устала? Сказала бы правду?». Но долго размышлять об этом у меня не было желания.

- Диэнна… Я хочу, чтобы ты поласкала мою грудь… не руками.

Диэнна смотрит на меня сначала растерянно, потом понимает… Она нервно облизывает губы, а я не свожу с них глаз. Драконесса наклонилась, её язык коснулся моего соска. Сначала несмело, потом сильнее и сильнее… Я запрокидываю голову, отдаюсь этим ощущениям… Диэнна начинает посасывать мою грудь, чуть прихватывает соски зубами… Мне это нравится… И я чувствую, что это нравится и девушке. «Девочка, с удовольствием, учится всему, чему я хочу её научить» – я перебираю пряди её волос, слегка тяну за них, заставляю отстраниться.

- Помнишь, как я ласкала тебя в нашу первую встречу? Подаришь мне такую же ласку?

- Но… получится ли у меня?

- Не бойся… получится, – прошептала я. – Давай…

Диэнна ласкает меня между ног своим языком. Неуверенно, робко, но… это доставляет удовольствие. Я начинаю двигаться навстречу движением её языка… беру её за волосы, сильнее прижимаю к себе… Крик, стон… Хочется забыть обо всём, кроме этих ощущений…

- Вам… вам понравилось, повелительница? – девочка, с нетерпением, ждала ответа, смотрела на меня с такой надеждой… и как тут ответишь иначе?

- Да, понравилось. Очень. Ты молодец, – я поцеловала её, и она ответила мне – довольно смело.

- Я вижу, ты хорошо проводишь время, Милена.

Я заставила себя отвлечься от Диэнны и посмотреть на незваного но, тем не менее, очень желанного гостя. Девушка тоже узнала этот голос, и дернулась в моих объятиях, словно желая высвободиться. Воспитание и инстинкт требовали от неё сейчас встать и поклониться. Но я не отпустила, и драконесса лишь выдохнула:

- Повелитель…

- Да, – я с удовольствием окинула взглядом вошедшего в комнату дракона. – А если ты присоединишься, я проведу его ещё лучше.

- Это – приглашение? – усмехнулся Ферокс, подходя к постели, на ходу расстёгивая рубашку.

- А оно тебе требуется? – усмехнулась я, и взглянула на Диэнну.

Всё ещё распаленная после наших игр, та смотрела на дракона, и, кажется, была просто не в силах отвести от него взгляд.

Ферокс бросил рубашку на пол. Под его внушительным весом кровать жалобно заскрипела. Ферокс приблизился к нам, притянул меня к себе, жадно, по-собственнически, поцеловал… Диэнна, оказавшаяся между нашими телами, тихо застонала – зов крови чёрных-драконов задел и её. И тут я вспомнила кое о чём.

- Диэнна, а ты помнишь, о чём ты хотела попросить повелителя? – лукаво спросила я девушку.

Диэнна не сразу поняла, что я имею ввиду, и явно постаралась вспомнить все наши разговоры, которые так или иначе касались Ферокса. И, похоже, вспомнила. Потому что тут же, смущённо опустила глаза, словно только что не поедала его взглядом. Несмотря на тягу, которая Диэнна, как более слабый дракон, испытывая к чёрному богу-дракону, она по-прежнему стеснялась его, если не побаивалась. И это надо было исправить.

- Ну же, Диэнна, не бойся, – я подтолкнула девушку к дракону. – Не укусит. Разве что, слегка.

- О чём ты хочешь меня попросить? – заинтересовался Ферокс, притягивая девушку к себе.

Драконесса посмотрела на него несмело, робко, но… я довольно усмехнулась, видя, что девочке очень нравится находиться в руках Ферокса. И что ей очень хочется прикоснуться к нему. Я откинулась на подушки, готовая наблюдать за очень приятным зрелищем.

- Повелитель, я бы хотела… если вы позволите… – она делает глубокий вдох, словно, перед прыжком в воду. – К вам прикоснуться… сама.

- Прикоснуться?

- Она хочет тебя потрогать, Ферокс, – перевела я. – И я её желание понимаю…

- Можно? – негромко спросила Диэнна, когда мужчина снова взглянул на неё.

Дракон сел на край кровати, и посадил девушку к себе на колени. Глаза его загорелись предвкушением:

- Можно, – он наклонился к ней, коснулся губами её виска, и шепнул. – Везде, где тебе хочется…

Драконесса, сперва боязливо, потянулась к его плечам, провела по ним ладонями, очень осторожно, словно боялась, что за любое неловкое движение её прогонят прочь.

- Смелее, Диэнна, смелее, – сказал Ферокс, и словно подавая пример, погладил ладонью тонкую спину девушки. Она тихо со стоном выдохнула от этой короткой ласки.

 Тонкие пальцы Диэнны заскользили по мощному телу Ферокса. По плечам, по груди, по животу… В её взгляде – неприкрытое восхищение, прикосновения становятся всё более смелыми… Стеснение и робость вытесняются отчётливыми желанием и похотью. Она смелеет настолько, что начинает скользить губами по телу мужчины. Тянется, чтобы поцеловать его шею, начинает покрывать медленными поцелуями его грудь, не прекращая исследовать его руками.

Я видела, как горят глаза Ферокса. Ему нравилось то, что делает Диэнна, но… я понимала, что этого ему не хватает. Я подобралась к ним, встала на колени, прижавшись грудью к спине дракона, посмотрела на девушку через его плечо.

- Диэнна… – позвала я. Драконесса подняла на меня затуманенный взгляд, её приоткрытые губы влажно блестели. – Ты хочешь доставить своему повелителю больше удовольствия?

Она, кажется, не сразу поняла смысл моих слов – настолько её захватило разрешение прикоснуться к… божеству. Пару раз моргнув, она, наконец, кивнула.

- Конечно, повелительница. Но что…

- Я подскажу, – довольно улыбнулась я, устроив подбородок на плече мужа, и коснулась рукой брюк Ферокса. – Для начала, раздень его полностью…

Девушка неуверенно взглянула в глаза дракона, и тот кивнул, явно заинтригованный тем, что я придумала. Диэнна слезла с его колен, и, склонившись, сняла с дракона сапоги. Затем Ферокс чуть привстал, чтобы девушке было сподручнее освободить его от штанов. Её движения были несколько неловкими – она явно впервые сама раздевала мужчину. Когда с одеждой было покончено, драконесса потерянно посмотрела на меня, явно не зная, что делать дальше.

-Умница, – похвалила я, уже предвкушая, какое зрелище меня ждёт. – А теперь поласкай своего повелителя…

- Поласкать? – девушка явно не поняла, что я имею в виду.

- Да, поласкай его ртом, как ласкала меня недавно.

Девушка опустила взгляд на возбужденный орган дракона, и краска снова бросилась ей на щеки. Как же она очаровательна, когда вот так смущается!

- Что такое? – промурлыкала я, отчётливо ощущая нетерпение своего мужа. – Ты не хочешь этого делать?

- Хочу, – поспешно ответила она. – Но я никогда…

- Не мешкай, Диэнна, – прервала её я.

Я прекрасно знала, что она хочет сказать – она так раньше не делала, она не умеет, она боится, что у неё не получится… Я не хотела слушать её оправдания, я хотела смотреть, как она будет учиться. Не говоря уже о том, что Ферокс хотел это чувствовать, и дольше томить его не стоило.

- Ты заставляешь своего повелителя ждать.

Это подействовало – девушка шагнула вперёд, и опустилась перед драконом на колени. Немного неуверенно, она потянулась к нему, коснулась сперва губами, потом несколько раз лизнула, проведя языком по всей длине. Ферокс резко выдохнул, его тело отчётливо напряглось.

- Обхвати его губами, Диэнна, – произнесла я, гладя ладонями плечи мужа – меня всё это возбуждало не меньше, чем его.

 Из горла Ферокса вырвался стон, когда драконесса послушалась меня. Он положил ладонь её на затылок, мягко надавил, задавая ритм. Диэнна была абсолютно послушна ему, её голова мерно задвигалась вверх-вниз. Ферокс учащенно задышал.

Я теснее прижалась грудью к его спине, поцеловала мускулистую шею, ощущая, как бьётся у меня под губами его пульс. Прикусила мочку его уха, прошептала:

- Тебе нравится?

- Да, – выдохнул дракон, он откинул голову и прикрыл глаза. – Она… неопытна, но очень… старательна…

Он говорил между шумными выдохами, его грудь взымалась от тяжёлого дыхания – мужчина явно получал удовольствие.

- Она научится, – произнесла я, снова проводя языком по его шее. – Научится выполнять все наши желания, так как мы этого хотим…

- Да…

«Наши, – неожиданно для себя подумала я. – Или хотя бы – твои. Если мне придётся умереть, а ты сумеешь удержать эту малышку в жизни…». Подумала, и тут же отогнала эту мысль – нет, не сейчас, не желаю об этом думать! Сейчас я хочу быть демонессой, которая наслаждается своей игрушкой и своим мужчиной…

Ферокс запустил пальцы в волосы Диэнны. Стараясь не причинять боли, но понуждая остановиться. Девушка вскинула на него синие глаза – за пеленой похоти проступила тревога.

- Повелитель, я…

Он не дал ей договорить – забрался на кровать, и потянул девушку за собой. Я чуть отодвинулась, давая ему устроиться.

- Иди сюда, – хрипло сказал мужчина, откидываясь на спину, и усаживая драконессу на себя.

Диэнна вскрикнула, но влажное разгорячённое тело легко приняло в себя напряжённую плоть дракона. Юная драконесса посмотрела на Ферокса сверху вниз – в её взгляде восторг мешался с неуверенностью, а желание со смущением. Такая позиция явно была её внове. Хищно улыбнувшись, Ферокс погладил её по груди, чуть сжав пальцами соски, чем вызвал тихий стон, а потом опустил ладони её на бёдра. Повинуясь его рукам, Диэнна стала двигаться на нём. И почти сразу звук её дыхания сменился сперва стонами, а потом криками. Криками удовольствия. Ей было тяжело держать ритм, который выбрал дракон, но девушка и помыслить не смела что-то изменить, изо всех сил стараясь повиноваться желаниям своего повелителя.

Я поддалась вперёд, услышав хриплый стон Ферокса, глядя, как он запрокидывает голову. Я была в абсолютном восторге от этого зрелища, от этого контраста – маленькая хрупкая девушка и большой мощный дракон… Она кричит на нём, изгибается… я слышу его рычание и меня саму бросает в дрожь от возбуждения. Смотря на них, я ласкаю своё тело, прикрываю глаза…

В какой-то момент Диэнна вскрикнула особенно громко, произнеся на выдохе:

- Повелитель!

Я открыла глаза. Тело девушки мелко содрогалось, её кожа блестела от пота, голова была откинута, а глаза прикрыты. В следующий миг, она буквально упала на грудь Ферокса.

- Повелитель… – едва слышно повторила она.

Ферокс несколько секунд позволяет ей прижиматься к себе, потом гладит по волосам, за подбородок приподнимает голову девушки, приподнимается сам, и легко целует в губы.

- Умница, – тихо произнёс дракон.

А затем осторожно снял Диэнну с себя. Девочка совсем без сил – безвольной куклой вытягивается на постели.  А вот Ферокс… Он всё еще был сильно возбужден. И жадно смотрел на меня. Я успеваю поймать его голодный взгляд… и в следующий миг оказываюсь прижата к постели его тяжёлым телом. Но как же мне нравится ощущать эту тяжесть!

- Ферокс… – выдохнула я, глядя в его огненно-черные глаза.

- Диэнна очень старательная девочка, – произнёс дракон, наклоняясь, и проводя языком по моей щеке. – Но её мне мало…

Он чуть приподнялся, погладил ладонями мои бёдра, одновременно раздвигая мне ноги – его ладони такие горячие, а взгляд полон такого безудержного желания, что я сама едва ли не вою от нетерпения.

- Мне нужна ты, – он резко и сильно входит в меня, и я не могу сдержать крика. – Моя Милена, – Ферокс наклоняется к самому моему уху, и жарко выдыхает. – Моя чёрная драконесса…

А затем началось сладостное безумие. Его сильные движения, жар и тяжесть его тела. Мои крики и его рык. Его сила, и неумолкающая песня зова драконьей крови. Я с наслаждением принимала его в себя, с каждым его движением желая всё больше, путалась пальцами в его длинных волосах, обнимала его ногами за пояс, и мечтала лишь об одном – чтобы это не кончалось…

Сколько прошло времени? Сколько оргазмов сотрясло мое тело? Сколько раз удовлетворённый рёв моего чёрного бога-дракона смешивался с моим криком? Я не знала…

Диэнна, вымотанная, казалось, до предела, всё это время смотрела на нас. Она просто не могла отвести взгляд, хотя усталость буквально сковывала её тело. И когда Ферокс, полностью удовлетворённый и насытившейся, выпустил меня из объятий, я, немного придя в себя, обратила внимание на жадный взгляд юной драконессы. Можно было даже не думать о том, чтобы втянуть девочку в очередной постельный раунд, но всё равно, похоть в её синих глазах была мне очень приятна. Я повернулась на бок, и протянула к ней руку:

- Иди ко мне, Диэнна.

- Повелительница, – почти промурлыкала девушка, подбираясь ко мне.

- Ты хорошо постаралась сегодня, – сказала я, гладя её по волосам. – Мы тобой очень довольны. Теперь можешь отдохнуть.

- Повелительница… – счастливо выдохнула драконесса, прижимаясь щекой к моей груди. Заснула она почти мгновенно, но даже во сне лёгкая улыбка не сходила с её губ.

Ферокс придвинулся ко мне ближе, прижав меня спиной к своей груди, примяв мои крылья. Мне очень нравились эти ощущения – прижимать к себе Диэнну, а самой прижиматься к Фероксу.

- Похоже, эта девочка совершенно счастлива, – заметил дракон.

- Так и есть, – я улыбнулась. – Как и положено маленькой влюблённой девочке.

- Влюблённой? – удивился Ферокс.

- Да. Эта малышка совсем недавно призналась мне в любви.

- Даже так? – похоже, мне удалось по-настоящему удивить своего мужа. – И что ты ей ответила на её признание?

- Правду. Что она может любить меня, но я никогда не смогу ответить на её чувства.

- И?

- И, как ты сам заметил – она совершенно счастлива. Ей достаточно быть рядом со мной и чувствовать моё расположение, – я повернула голову, и лукаво прищурившись, посмотрела на Ферокса. – Ну, и твоё тоже.

Дракон ухмыльнулся, и поцеловал меня в висок. Некоторое время мы лежали молча. Я слушала мерное дыхание Диэнны и наслаждалась теплом тела Ферокса. Он, словно в задумчивости, мягко перебирал пальцами перья в моём крыле, и мне хотелось замурчать от удовольствия. Спустя где-то полчаса, Ферокс спросил:

- Ты устала, котёнок? Хочешь спать?

Я прикрыла глаза, оценивая свое состояние. Да, усталость была, но какая-то приятная, а сонливости не было и в помине. Что было необычно – как правило, столь интенсивный и продолжительный секс выматывал меня в край. А сейчас… тело словно наполнялось какой-то спокойной энергией. Это было необычно, но приятно.

- Нет, – я слега улыбнулась. – Не хочу.

Ферокс погладил меня по щеке, но его взгляд стал серьёзен.

- Нам нужно поговорить, котёнок, – вздохнул дракон. – Это важно.

Я нахмурилась, а он продолжил:

- Я, собственно, за этим и пришёл, но… – Ферокс усмехнулся, протянул руку и коснулся волос спящей Диэнны, – …вы, девочки, совершенно сбили меня с мысли.

Я тоже не смогла сдержать усмешку. Но почти сразу улыбка пропала с моих губ.

- Поговорить? Хорошо, пойдём…

Я осторожно высвободилась из объятий спящей драконессы, встала с постели. Подняла с пола свое платье, и задумчиво оглядела ряд застежек. Повернулась к мужу:

- Поможешь мне с платьем?

Он кивнул, и тоже выбрался из постели. Надев платье, я повернулась спиной к Фероксу.

- Красиво, – вдруг сказал он, проводя кончиками пальцев по моей спине.

Я сперва не поняла его, но потом вспомнила, что у меня на спине нарисованы цветы сирени.

- Нравится? Мне показалось это удачной идеей.

- Весьма удачной, – согласился дракон, и принялся застёгивать моё платье. Справился он с этими крючками на удивление быстро.

- Пойдём в мой кабинет, – сказал Ферокс, когда оделся сам. Я окинула взглядом безмятежно спящую Диэнну, и кивнула.

В кабинете мужа мой взгляд снова упал на картину с чёрной драконессой с разными крыльями. Неужели, он действительно может видеть меня такой? Одно дело – фантазии юной влюбленной драконессы, но Ферокс же тоже говорил, что это – мой портрет.

«Моя чёрная драконесса…» – так он назвал меня в спальне… От этого воспоминания у меня сладко заныло внизу живота, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать его. Ферокс сказала, что разговор важный – не стоит отвлекаться.

Я села в кресло напротив рабочего стола Ферокса. Дракон же, против своего обыкновения сел в кресло рядом со мной, игнорируя свое место за столом.

- Я говорил с Люцифером, – начал Ферокс. – Я рассказал ему о твоих видениях – о Древних и о памяти Адалиссы.

- И как он отреагировал? – я напряглась.

Нет, меня совершенно не коробило, что Ферокс говорил с Повелителем демонов обо мне без моего ведома. Я знала, что рассказать об этом придётся, и была даже благодарна Фероксу, что он избавил меня от этого. Но вот что решил Люцифер в связи с этим?

- Мне кажется, он не особо удивился, – ответил Ферокс. – Похоже, он ожидал чего-то подобного.

- Значит, – тихо спросила я, – у меня ещё есть время?

- Да, – кивнул он. – Люцифер пока не требует твоей казни.

Чуть помолчав, Ферокс продолжил:

- Так же я говорил с ним том, что рассказал нашим детям фамильяр флейты о ключе, и о… Кэтэрине.

Я вскинулась. Первым порывом было спросить «Зачем?». Но мне удалось подавить его почти сразу. Понятно зачем: Кэтэрина – это начало истории ключа от Врат Бездны. Но как относиться к этому я не знала, поэтому просто спросила:

- Что именно ты рассказал, о Кэтэрине?

- Что Адалисса создала девочку, наделив человеческой душой бабочку, и сделала её половинкой ключа. Что Ангел Смерти влюбился в эту девочку, но уберечь не смог. Что девочку выследил и изнасиловал Аббадон, чтобы отомстить Адалиссе. Что девочка убила себя после этого. И что Кэтэрина – это ты.

Я задумалась. Что ж, история получилась весьма сухой, и за это я тоже была благодарна Фероксу. Он не упоминал о любви глупой бабочки к демону Бездны, не упоминал, что девочка, по сути, сама навлекла на себя беду, не слушая увещеваний друга, и обманывая свою мать.

- И что Люцифер?

- Вот это его удивило, – признал Ферокс. – Такое перерождение беспрецедентно, оно считалось невозможным. С другой стороны, если дело касается сестёр-богинь, словно «невозможно» лучше, в принципе отбросить.

Дракон немного помолчал, затем продолжил:

- Люцифер назначил очередной Совет на этот вечер. Ты же понимаешь, Милена, что это нужно будет рассказать.

Я это понимала. Люцифер теперь в курсе, но остальные Верховные демоны тоже потребуют свой кусок информации. Чтобы что-то предпринять, им нужно будет знать, от чего отталкиваться. В мире драконов было бы достаточно слов Повелителя – с Верховными демонами это не пройдёт. Бунт они не поднимут, но самоустраниться от проблемы могут. А это крайне не желательно – каждый демон это огромная сила. И каждая капля этой силы может оказаться решающей, если Древние всё же покинут Бездну.

Я кивнула:

- Да. Не скажу, что меня радует необходимость ворошить это моё прошлое, но я понимаю, так нужно.

- Хорошо, – Ферокс откинулся на спинку кресла, снова ненадолго умолк, что-то обдумывая, потом продолжил. – Милена, я много думал о том, что случилось. Я имею в виду историю с этим эльфом, которого подослала Дайона. Есть там некоторые не состыковки…

Я помрачнела, и Ферокс заметил это:

- Я знаю, что тебе неприятно вспоминать об этом, но, пожалуйста, выслушай.

- Я слушаю, – со вздохом сказала я. Как бы я не относилась к этой ситуации, но, возможно, Ферокс действительно увидел что-то, что укрылось от меня.

- Дайона разозлилась на тебя, из-за того, что ты отказалась помогать ей. Она разыскала ребёнка, от которого тебе пришлось когда-то отказаться, чтобы причинить тебе боль. Это, в общем-то, понятно. Но вот дальше… – Ферокс на миг задумался. – Котёнок, я смотрел воспоминания Ориана, его сражения с эльфом. Дайона влила в свою марионетку колоссальную силу. Ориана спасло то, что этот эльф был совсем неопытным мальчишкой, который слишком легко пошёл на поводу собственных эмоций. Будь на его месте более опытный воин, и твой Кристиан не справился бы с ним даже при помощи демонического оружия.

- И к чему ты это? – я нахмурилась ещё сильнее – мне очень не нравилось развитие разговора.

- Если бы Дайона просто хотела наказать тебя, убив одного из твоих детей руками твоего же старшего ребёнка, почему она отправила эльфа в защищённый Зиграден, подставила своего посланца под клыки адской гончей, чтобы вытащить из охраняемого дворца девчонку-демонессу? Не проще ли было натравить эльфа на того же Кристиана, который постоянно болтается между двумя мирами и ещё Тьма знает где? С такой силой для эльфа твой младший сын был бы не большей проблемой, чем «пустая» демонесса.

- Ты хочешь сказать… – начала я понимать, к чему он клонит.

- Месть тебе была вторичной, – кивнул Ферокс. – В первую очередь Дайоне нужна была сметь Аккэлии.

Я ошарашенно уставилась на мужа – мне казалось нелепым такое предположение.

- Зачем ей смерть Келл? Чем Белой богине может помешать пятилетняя девочка?

- А чем ей мешает этот ерат, который постоянно околачивается рядом с тобой? – парировал Ферокс. – Как его – Лекс Мейснер? Если помнишь, Дайона хотела, чтобы Террелл убил его.

Я непонимающе посмотрела на дракона, но потом вспомнила – действительно, Дайона хотела смерти Лекса.

«Проклятье, и как я могла забыть об этом?!» – в полном недоумении подумала я.

- Тьма с ним, с Лексом, – упрямо сказала я. – Он за свою долгую жизнь кому только на хвост не наступил, мог и Дайоне где-то подгадить. Но Келл… она до этого года даже Зиграден не покидала никогда…

- Она видит сны, – перебил меня Ферокс. – Те же что и ты – пустыню праха…

- Это ничего не значит…

- Значит! – дракон чуть возвысил голос. - И ты понимаешь это не хуже меня!

Я вздрогнула, и Ферокс продолжил спокойнее:

- Мы не знаем всего, что движет Белой богиней, но то что она не пожалела сил на такую сложную комбинацию показывает – твоя младшая дочь может чем-то помешать ей.

Я молчала, силясь осознать то, что сказал мне Ферокс. Аккэлия, моя малышка Келл, может быть помехой для Дайоны? Но как?! Почему?! Эта девочка не владеет элементарной магией, что она может сделать древней богине? Хотелось отмахнуться от этого, сказать, что всё это – глупости. Но… Ферокс прав – слишком сложно просто для мести мне. Дайона не могла не знать, что смерть любого из моих детей причинит мне чудовищную боль, но для удара выбрала пусть и самого слабого, но при этом самого защищённого ребёнка. И опять же… эти сны Келл…

- Ты… – я почувствовала, как сжимается горло. – Ты говорил о своих подозрениях Люциферу?

- Нет, – ответил он, но не успела я испытать облегчение, добавил. – Пока…

- Что?! – Я резко поднялась с кресла.

Ферокс тоже встал, схватил меня за плечи, чуть сжал пальцами:

- Милена! Послушай меня! Спокойно и без нервов. Хорошо?

Я сердито посмотрела ему в глаза, но Повелитель драконов не тот, кого можно пронять злыми взглядами. Поджав губы, я заставила себя успокоиться, и снова сесть:

- Хорошо. Я слушаю.

- Котёнок, – начал дракон, тоже возвращаясь в кресло. – Я знаю, что ты любишь свою дочь, ты хочешь её защитить, и это понятно – ты её мать. Но, Милена, по всему выходит, что эта девочка – часть того, что сейчас происходит. И мы не можем умолчать об этом.

- Ты хочешь… – помертвевшим голосом произнесла я. – Рассказать о Келл на Совете Преисподней?

- Дело не в том, чего хочу я, – серьёзно сказал Ферокс. – Дело в том, что нужно сделать…

- Нет!

- Милена!..

- Ферокс! Все эти годы я делала всё, чтобы о существовании Аккэлии вспоминали как можно меньше! – не в силах сидеть на месте, я встала, прошлась по кабинету. – Я знаю, я пыталась сделать невозможное, стараясь уберечь Аккэлию от её же родного мира. Но пока у меня это получалось. А ты предлагаешь мне разом направить на неё внимание всех Верховных демонов.

- Милена, речь ведь идёт не об одной маленькой демонессе. На кону существование обитаемых миров, и наши жизни… Аккэлия – звено в этой цепи, и мы не можем утаивать это…

Я в отчаянии посмотрела на мужа:

- Она столько натерпелась – сперва её похитил и хотел убить эльф, потом ей пришлось говорить с Асмодеем… Теперь ты хочешь, что бы я привела её на Совет Преисподней. А ведь мне придётся сделать это, если ты упомянешь о Келл, о её снах... Люцифер и Верховные захотят увидеть её.

- Ты мыслишь, как мать, – вздохнул Ферокс. – Я понимаю. Но попробуй посмотреть на ситуацию с позиции правительницы. Правитель не всегда поступает как хочет, порой приходится поступать как надо…

- Ты так легко говоришь об этом… – горько сказала я.

- Легко?! – вдруг рыкнул Ферокс, резко поднимаясь на ноги. – Легко, говоришь? Я – повелитель, который вскоре может лишиться своего мира. Я – отец, жизни детей которого под угрозой, – он шагнул ко мне так стремительно, что я испугалась. Дракон снова схватил меня за плечи. – Я – мужчина, который может потерять любимую женщину. С тех пор, как возникла угроза открытия Врат, ни одно решение, ни одно слово не дается мне легко, Милена! Но я должен поступать, как повелитель, не зависимо от того, чего хочу я сам…

Его глаза яростно сверкнули, а лицо на мгновение исказила гримаса, как от боли. Всего на мгновение, но мне хватило. Я так привыкла видеть своего мужа сильным и несгибаемым, всегда уверенным в своих словах и действиях, что совершенно не думала, о том, что же он чувствует на самом деле.

- Прости, Ферокс, – тихо произнесла я, опуская взгляд. – Прости меня, я сказала не подумав…

Он вздохнул, приподнял моё лицо за подбородок, заглянул в глаза:

- Когда ты сказала мне, что боишься, что не хочешь умирать, я ответил тебе, что если есть хоть малейший шанс избежать этого – я найду его. Возможно, то, что связанно с Аккэлией и есть этот самый шанс. И я не намерен упускать его. Что бы ты не ответила мне на это.

Я вдруг почувствовала чудовищную усталость. Мне даже показалось, что у меня подкашиваются от неё ноги. То что говорил Ферокс – да, это было разумно, правильно, верно, но… Это же моя малышка Келл, как после всего что уже случилось, я могу подвергнуть её ещё большему испытанию? Думать как правительница… Но я не могу думать, как правительница, когда моему ребёнку угрожает… Что? Я чувствовала абсолютную, опустошающую беспомощность. В полном отчаянии я подняла глаза на мужа:

- Что мне делать, Ферокс? Я не знаю…

Дракон наклонился и коротко, но очень нежно поцеловал меня в губы. Сказал:

- Совет через несколько часов, котёнок. Поговори с дочерью, расскажи ей обо всём, и подготовь к тому, что может быть. Это лучшее, если не единственное, что ты можешь сделать сейчас.

Я потеряно молчала. Я не представляла, как сказать Келл о том, что ещё её может ждать.

Глава 35

Портал вывел нас к центральному входу дворца Люцифера. Готическая громада нависала над нами, словно стараясь подавить своей мрачной тяжестью. Мне не было до этого дела. Я шла к широким чёрного мрамора ступеням, Ферокс шёл рядом со мной. К дворцу повелителя Преисподней стягивались Верховные демоны. Кого-то из них я знала лично, о ком-то только слышала. Но мне было всё равно. Моё тело действовало на автомате – мой разум пребывал в другом месте. Я вновь и вновь прокручивала в мыслях разговор с Аккэлией – короткий, но тяжёлый. Здравый смысл уверял меня, что по-другому – нельзя, но сердце… сердце было очень сложно убедить в этом.

Келл я обнаружила в Игровой. Малышка сидела за низким столом, раскладывая на нём какие-то камушки, ракушки и кристаллы. Видимо, трофеи из похода по подгорным пещерам. За демонессой присматривала только Лерден. Меня это порадовало – моя старшая дочь обладала той чуткостью, которая подсказывала ей, когда не стоит задавать лишних вопросов, даже если очень хочется. Мои сыновья были этого чутья лишены.

Ну, разумеется, сумеречный шакал тоже был здесь. Лежал под тем же столом, на котором девочка раскладывала свои находки.

- Лер, ты не могла бы оставить нас? – попросила я драконессу. – Мне нужно поговорить с Келл.

Дочери посмотрели на меня одинаково встревоженными глазами. Чуть подумав, драконесса молча кивнула, и вышла. Ей явно хотелось узнать в чём дело – не из-за любопытства, из-за тревоги за сестру… да и за меня, наверное, тоже – но она смолчала, и я была благодарна ей за это.

- Мама, что-то случилось? – спросила Аккэлия, когда мы остались одни.

Я села в кресло, в котором раньше сидела Лерден. Дочка подошла и забралась ко мне на колени. Шии наполовину вылез из-под стола, как черепаха из панциря, и уставился на нас, насторожив уши.

- Случилось, малышка, – со вздохом сказала я, гладя её по волосам, и пытаясь понять, с чего начать разговор. – Помнишь, ты говорила мне о своих снах? Про серую пустыню?

Келл кивнула.

- Тебе снились ещё эти сны?

- Два раза, – ответила она. – Когда эльф пробрался в Зиграден и… прошлой ночью.

«Почему ты не сказала мне?» – хотела спросить я, но не спросила – какая в сущности разница – почему. Скорее всего – не хотела волновать меня, и отвлекать на другие мысли, когда я в кой-то веки смогла провести с ней побольше времени. Я спросила о другом:

- Сон всё тот же? Ничего не изменилось?

- Тот же… Я по-прежнему слышу голос, а слов разобрать почти не могу…

- Понятно, – медленно произнесла я, потом поймала себя на то, что оттягиваю сам разговор, и рассердилась на себя. Злость предала мне решимости. – Помнишь наш разговор? Об этих снах, об опасности, что мне грозит… О том, что я не могу рассказать тебе всего?

Девочка кивнула, серьёзно и внимательно глядя на меня. А я продолжила:

- Сегодня я расскажу тебе всё. У нас не очень много времени – на долгую историю его не хватит. Но суть я постараюсь объяснить.

- Что случилось, мама? – спросила Келл, и голос её отчетливо дрогнул – она испугалась. – Ты говорила, что не можешь сказать мне, потому что это дело Совета Преисподней… потому что не хочешь привлекать ко мне внимание Верховных демонов…

Последние слова она произнесла едва слышно, и быстро отвела взгляд. Быстро, но я успела заметить в её темных глазах страх. Настоящий детский страх – примитивный, и от того более въедливый. И я тоже ощутила страх, потому что осознала – она поняла всё. Не зная деталей, эта пятилетняя кроха сообразила, к чему я хочу подготовить её.

У меня появилось трусливое желание оборвать этот разговор, сказать ей, что бояться нечего, что это просто сны, а остального ей знать не надо – для её же безопасности.  Но я понимала, что обратной дороги нет. Даже если я решу не вмешивать дочь в то, что происходит, это сделает Ферокс. На какой-то миг, я остро пожалела, что рассказала ему о Келл, но я тут же подавила это чувство. Он не позволит мне замолчать сны моей младшей дочери, и если понадобится, сам приведёт её на Совет. В независимости от того, подготовлю я её или нет.

К тому же, если Ферокс прав, и Дайона хочет убить Аккэлию, надо хотя бы понять, зачем ей это. Может, Верховные демоны смогут увидеть то, чего не вижу я.

- Келл, ты говорила, что расспрашивала Хинэраса о Чёрной и Белой богинях, – сказала я. – Что ты узнала от него?

- Легенды, – чуть помолчав, сказала демонесса, снова понимая на меня взгляд. Страх не ушёл, он затаился в темноте радужки. – Что сёстры-богини создали веленую, и населили её разумными расами. Но первые их создания быстро утратили разум, и богини стали создавать другие расы – раздельные и различные. Так появились демоны, драконы и остальные, которые населяют существующие миры. А первые создания сестёр-богинь были погружены в вечный сон, и спят в Бездне, за мифическими вратами.

Я кивнула – что ж, всё верно. Коротко и ясно.

- Всё так, малышка. За одним исключением. Всё, что ты сказала – это не легенды. И Врата Бездны – не миф. Они находятся в той самой пустыне, что ты видишь во сне.

Девочка вскинула на меня изумлённый взгляд:

- Но… почему мне снится эта пустыня? И тебе? Ты говорила, тебе она тоже снилась… Почему?

- Белая богиня, Дайона, хочет пробудить Древних богов. Для этого ей нужно открыть Врата. От Врат существует ключ, который создала Адалисса, и… я являюсь частью этого ключа, – я произнесла эти слова, и сама ощутила, как нелепо они звучат. Даже для меня –для взрослой женщины. Как же их должен воспринять ребёнок?

Но, видимо, как раз детский разум и воспринимает такие вещи легче взрослого. Келл ни на секунду не усомнилась в истинности моих слов, и спросила:

- Но… почему часть ключа – это ты? И если ты часть, то кто другие части?

Я замешкалась с ответом. История о бабочке Кэтэрине сейчас была неуместна. Может быть, потом, я расскажу Аккэлии об этой части своего прошлого. Конечно, при условии, что у меня будет будущее, но не сейчас. Поэтому, я начала отвечать на второй вопрос:

- Не части – часть. У ключа есть ещё одна половина. А я… Видишь ли Келл, дело в том, что в моём сознании спит – пока ещё спит – ещё одна сущность…

- Хищница? – испуганным шёпотом спросила девочка.

- Нет, малыш, не Хищница. Это – Адалисса – Чёрная богиня.

Дочь недоверчиво посмотрела на меня, помолчав, нерешительно спросила:

- Чёрная богиня – это ты?

Я даже улыбнулась от такой детской непосредственности:

- Нет, я – не Чёрная богиня. Ну… можно сказать, что у нас с ней одно тело на двоих. Видимо, поэтому я – часть ключа от созданных ею Врат, и вижу сны о серой пустыне.

- Но, – Келл задумалась, – если я тоже вижу эти сны… Что, я тоже часть ключа?

- Это вряд ли, малышка, – я обняла дочку за плечи, прижала к себе. – Врата возникли и заперлись задолго до твоего рождения. Но… То, что тебе снятся эти сны может иметь какое-то значение, а может не значить ничего существенного. В любом случае, я должна буду упомянуть об этом на Совете Преисподней, и…

- И мне придётся прийти на Совет… – шёпотом закончила Келл, и подняла на меня взгляд. – Да?

- Да, Келл, вероятнее всего – да…

Она закусила губу, и вдруг уткнулась носом мне в плечо:

- Мне страшно, мама.

- Я знаю, маленькая, – я прижала её к себе. – Мне очень хочется отгородить тебя от  всего этого, но это не в моей власти. Если повелитель Люцифер прикажет…

Очень горько признаваться своему ребёнку, что могут случиться события, в которых ты не можешь стать ему абсолютной защитой. Конечно, я могла бы проигнорировать приказ Люцифера, несмотря на все последствия этого… Вот только смысла от этого не будет – и Келл всё равно предстанет перед Верховными демонами, если на то будет их воля.

- Я хотела, – произнесла я, – чтобы ты была готова к такой возможности. Что бы это не стало для тебя неожиданностью, как вышло с… Асмодеем.

Аккэлия подняла на меня тёмные влажно блестящие глаза:

- Я… – «не хочу, я очень боюсь, мама» – явственно читалось в этом взгляде. – …поняла. Я буду готова, мама.

А я лишь вздохнула – кажется, даже в свою бытность глупой напуганной девчонкой, попавший во власть повелителей демонов и драконов – я не чувствовала себя столь беспомощной, как сейчас. Мой ребёнок, моя малышка была напугана, её ждало испытание, а я ничем… совершенно ничем не могла помочь ей. Мне оставалось лишь утешать себя надеждой, что Ферокс ошибается, и сны Келл и её похищение эльфом – простые совпадения. Но интуиция и опыт хором советовали мне не быть наивной, и не прятаться за пустыми надеждами.

Зал Собраний Верховного Совета представлял собой что-то вроде амфитеатра. Посредине обширного зала располагался стол, представляющий собой разомкнутый круг – в форме буквы С. Насколько мне было известно, мест за этим столом было девятнадцать. В отличие от общего зала Собраний, куда допускались и Высшие демоны, места за столом в зале Верховных не были строго регламентированы. Они занимались в зависимости от того, кто в данный период времени находится в фаворе у Люцифера. Только два кресла за этим столом никогда не меняли хозяев. Центральное, чуть более массивное, чем остальные, и с более высокой спинкой – кресло самого повелителя Преисподней. И кресло по правую руку от него – место соправителя Вельзевула. Остальные Верховные демоны, кому по тем или и иным причинам не нашлось места за центральным столом, занимали тяжёлые кресла на ступенеобразно возвышающихся рядах вокруг зала.

Моего места, как Высшей демонессы, за этим столом, вообще не было, но из любого правила бывают исключения. Как и в случае с повелителем драконов, которого вообще не должно было быть в этом зале.

Те, кто имели право сидеть за центральным столом, занимали места. Ферокс ускорил шаг, на ходу коснувшись моего плеча, и направился к Люциферу. Демон сидел, откинувшись на высокую спинку кресла, и смотрел перед собой, в одну ему видимую точку. Дракон занял кресло, слева от него – вопиющая наглость, по меркам собрания, но повелитель союзного мира был в своём праве. Прикосновением дракон хотел успокоить меня, но у него не получилось – на моём лице была привычная всем ледяная маска, но внутри меня ревела буря. Я знала, что смогу сдержать её, не позволив стать зримой. Двадцать лет в статусе правительницы Зиградена не прошли даром – мои эмоции, мои страхи, оставались только моим достоянием.

- Знаешь, сладкая, – когда Ферокс отошёл, со мной тут же поравнялся Асмодей. – Вся эта история начинает меня откровенно злить.

- В смысле? – я глянула на него.

- В прямом, – Асмодей выглядел хмурым, даже его голос утратил привычные мне интонации. – Богини, Врата, вся эта суета… И никакой определенности – мы тычемся в возможности, как слепые котята, но сдаётся мне, все наши трепыхания ни к чему не приведут – и это раздражает.

- Ничего удивительного. Это чувство беспомощности… Ты – Верховный демон, беспомощность – это не про тебя… А тут такая ситуация – Дайона ведёт свою игру, и пока нет никаких предпосылок к тому, что ей можно как-то помешать.

- Ты так спокойно говоришь об этом, – заметил демон. – А ведь из-за её игры твоя жизнь, скорее всего, оборвётся первой. Тебя это совсем не волнует, сладкая?

Я позволила себе едва заметную усмешку:

- Волнует, конечно. И если мой покровитель желает, я могу устроить по этому поводу небольшую истерику. Но вряд ли это доставит тебе удовольствие…

Асмодей смерил меня задумчивым взглядом, и тоже усмехнулся:

- Да, истерик я не приветствую…

Я оглядела ряды кресел на возвышениях – заняты были, хорошо, если десятка два.

- Я думала, Совет будет полным.

- А смысл? – демон пожал плечами.– Если надумаем сегодня что-то дельное, до остальных эту информацию донесут. Люцифер предпочёл собрать небольшую, так сказать, оперативную группу, и тут я его поддерживаю – не люблю я наши сборища.

Я была полностью согласна с Асмодеем. Верховые демоны притягательны для Высших и обычных, что называется, в небольших количествах. Оказаться же в одном помещении практически со всеми Верховными – это испытание. Их совокупная сила, могущество, и опыт прожитых тысячелетий давили на более слабого демона, как пресс. На прошлом Совете мне удалось абстрагироваться от этого, но сейчас было бы сложнее – я переживала из-за возможности появления здесь Келл – и для контроля собственных эмоций и реакций приходилось прилагать больше усилий.

Как и на обычных советах Преисподней, я заняла место рядом с Асмодеем, а кресло справа от меня оставалось пустым. Это было место Аббадона – похоже, демон Бездны решил проигнорировать этот Совет. И я не могла сказать, что меня это огорчает. Мне лишь стало любопытно, было ли на это позволение Люцифера, или Аббадон снова решил проявить свой норов. Сдаётся мне, что – второе.

Я оглядела сидящих за столом. Люцифер о чём-то тихо разговаривал с Фероксом. Точнее – говорил всё больше дракон, и я даже догадывалась о чём… Справа от владыки Преисподней сидел Вельзевул. Соправитель Ада держал в руках свиток пергамента, и время от времени делал в нём какие-то пометки грифельным стержнем. Через одно пустое кресло от Вельзевула расположился Зарах Тараг. Он сидел в своей манере – откинувшись на спинку кресла, заложив руки за голову, водрузив ноги в тяжёлых окованных сапогах на стол, и обозревал пространство скучающим взглядом светло-синих мерцающих глаз. Кресло справа от него тоже пустовало – похоже, просто никому не хотелось соседствовать с Принцем Ненависти.

Дальше в соседних креслах расположились Леонард и Велиар. Демоны тихо разговаривали между собой, а пернатый любимец моего предка важно прохаживался по столу, словно следил, чтобы никто не мешал его хозяину беседовать.

Абигора видно не было, но помня слова Ферокса о мобилизации армий, я догадывалась, что демон Войны предпочёл остаться в стане легионов, а не сидеть на Совете.

По другую сторону стола – слева от Ферокса – сидела Лилит, рядом с ней мрачный Астарот.

На моё плечо опустилась ладонь. Повернувшись, я увидела Самаэля.

- Как ты, Милена? - спросил демон.

Я накрыла его руку своей, и слегка кивнула:

- Нормально.

Конечно, моё состояние было далеко от нормы, но сейчас было не место и не время признаваться в этом. Но взглянув в алые глаза Ангела Смерти, я осознала, что он всё понимает и без слов. Понимает, и молча обещает мне свою поддержку. Мне оставалось только так же молча поблагодарить его. Мужчина на мгновение сжал моё плечо, и отошёл, заняв кресло рядом с братом. Астарот что-то сказал, и бросил на меня недовольный взгляд. Самаэль ответил ему, похоже, довольно резко.

За столом присутствовало несколько Верховных, которых я знала, но с которыми мне не доводилось общаться лично. Так радом с Махаллат расположился Пеймон. Он повелевал духами-фамильярами, ведал религиозным безумием и умел подчинять себе толпу. По сравнению с сумрачной красотой Люцифера или яркой внешностью Зараха, Пеймона можно было бы назвать неприметным – высокий, как и все демоны, изящный, с правильными, но незапоминающимися чертами лица – если бы не его корона. Пять узких костяных зубцов, с вплавленными в них рубинами и золотыми самородками украшали его голову. Вроде бы ничего особенного, пока не становится понятно, что это не украшение – зубцы росли прямо из черепа демона: три – изо лба, и два – из висков. С этой «короной» была связанна какая-то мутная история, никто не знал ничего достоверно, но самым популярным слухом было то, что Пеймон в самом начале правления Верховных демонов лелеял планы оспорить первенство правления у Люцифера, за что повелитель Ада и «короновал» его, в назидание остальным. Мне эта теория представлялась маловероятной. Но простонародье Преисподней само выбирало, во что ему верить.

Так же на Совете присутствовал Лерайе. Он сидел на самом краю С-образного стола. Лерайе был очень странным Верховным демоном. Начать хотя бы с того, что, будучи мужчиной, он выглядел как женщина. Ни как мужчина, притворяющийся женщиной, а именно как женщина – высокий, с тонкой талией, пышной грудью и округлыми бёдрами, изящными руками и длинными ногами. Чёрные до плеч прямые волосы, большие цвета тёмного янтаря глаза, бархатный грудной голос. Одеяния и украшения восточной царицы… и всё же это был мужчина… По край мере все воспринимали эту прекрасную женщину как мужчину. Я не могла этого понять, да и не стремилась, если честно. Мне хватало моих знакомцев среди Верховных, и расширять этот круг мне совершенно не хотелось. О Лерайе я знала лишь одно – в отличие от всех остальных демонов он (или всё-таки – она?) умеет исцелять. Не просто залечивать пустяковые раны, а исцелять по-настоящему, буквально вырывая добычу из зубов смерти.

- Ясновидящие Преисподней, – произнёс вдруг Люцифер, и все разговоры немедленно стихли. – Предрекли, что открытие Врат Бездны не предотвратить.

 Повелитель начал Совет в своей манере, без вступительного слова, и призыва к вниманию – этого ему и не требовалось.

- Что бы мы ни делали – это неизбежно.

- Ясновидящие мира драконов говорят тоже самое, – сказал Ферокс.

- И что, – после недолгого молчания спросила Махаллат. – Значит всё  бесполезно? Древние выйдут из спячки и уничтожат нас?

- Древние выйдут из спячки, – подтвердил Люцифер. – Но не все предсказатели сходятся на том, что миры будут уничтожены.

- Если Врата откроются и выпустят Древних, – сказал Пеймон. – Выжить миры могут только в одном случае – если Врата снова удастся закрыть. Не будучи демиургом, сделать это невозможно…

- Мы, конечно, выставим свои легионы, – задумчиво сказал Астарот. – Но сколько мы продержимся против Древних?

- Сколько бы ни продержались, – ответил Зарах, всё-таки соизволив убрать ноги со стола. – Древних нельзя уничтожить – это под силу только богиням. Наше поражение станет только вопросом времени.

- Значит, – мягким грудным голосом произнес Лерайе, – нам остаётся только ждать конца?

Подобное предположение, разумеется, никому не пришлось по вкусу – по залу пронесся гулкий ропот. Казалось, даже воздух слегка заискрился от потревоженной силы. Я зябко повела плечами.

- Когда сила, сдерживающая Древних, стала терять стабильность, – заговорил Люцифер, и ропот мгновенно стих, – Чёрная богиня создала особый ключ, дополнительно запревший Врата. Нам попал в руки артефакт Древних… – в руках демона возникла неказистая деревянная флейта, украшенная топорно вырезанными символами. – Флейта богини Геррейды.

- Богини прошлого и будущего? – спросила Махаллат

- Да, – кивнул Люцифер. – Эта флейта приоткрыла нам прошлое, связанное с Вратами. Ключ от них – это два живых существа. И сейчас Белая богиня меняет суть ключа, чтобы он мог отпереть то, что должен был запирать.

- Что за ключ? – спросил Пеймон.

- Для первой части ключа, – заговорил Ферокс, – Адалисса обратила в человеческое тело бабочку, и наделила её бессмертной душой.

- Для чего такие сложности? – спросила Лилит. Ей никто не ответил. Ферокс продолжил:

- Второй частью ключа, если верить фамильяру, является Верховный демон.

По залу снова пронёсся ропот.

- Что за чушь? – озвучил всеобщее недоумение Лерайе. – Как Верховный может быть частью ключа?

- Не забывай, Лерайе, мы говорим о богинях-демиургах, – напомнил Вельзевул. – Для них Верховные демоны такие же создания, как и остальные расы. Богини могли делать с нами что угодно.

- Ладно, – сказал Велиар. – Пусть так. Что это за бабочка, кто тот Верховный демон?

- Решив создать дополнительный ключ к Вратам, – снова заговорил Ферокс, – Адалисса создала небольшой заповедный мир, там она поселила своё создание…

Уперев взгляд в тёмную полированную столешницу, я слушала, как Ферокс рассказывает историю Кэтэрины. Сухо, без лишних подробностей, опустив историю влюблённости глупой бабочки в демона Бездны.

- Очень трогательная история, – сказала Махаллат. – Но если я правильно поняла, эта бабочка мертва. Значит, ключа не существует.

- Существует, – ответил Люцифер. – Душа бабочки после смерти не попала ни в Рай, ни в Ад. Она переродилась в новом теле, и свойства ключа переродились вместе с ней.

- Разве это возможно? – это спросил кто-то из демонов, сидящих в кресле верхних рядов. – Самаэль, это же твоя работа, чтобы души отправлялись туда, куда им положено… Что случилось с этой душой?

Я ощутила беспокойство – Самаэль знал, что случилось с этой душой, знал лучше, чем кто бы то ни было. Ведь он сам позаботился о том, чтобы душа Кэтэрины не канула в вечность, а обрела новое тело. Нарушив при этом все мыслимые и немыслимые законы.

Люцифер бросил на Ангела Смерти вопросительный взгляд.

- Я никогда не чувствовал души Кэтэрины, – спокойно ответил Самаэль.

- Не чувствовал, несмотря на то, что постоянно был рядом с этой девушкой? – спросил владыка Ада.

Мне стало совсем тревожно – Самаэль скользил по грани. Мне казалось, что ещё несколько слов, и его обличат в нарушении законов мироздания.

Но Ангел Смерти был абсолютно спокоен:

- Совершенно верно, Повелитель. Я любил Кэтэрину, и просил Адалиссу отдать её мне. Но она не захотела отпускать от себя эту девочку. Чёрная богиня прятала Кэтэрину ото всех, в том числе, прятала и отблески её души. Я не чувствовал её, пока она была жива, и не чувствовал, когда она умерла. Я понятия не имел, что случилось с этой душой.

Я слушала, и невольно восхищалась Самаэлем – он лгал в глаза повелителю Преисподней, уверенно и спокойно. Если бы его уличили во лжи, наказание было бы чудовищным – на его фоне изгнание показалось бы даром.

- И где теперь эта перерождённая бабочка? – нахмурилась Махаллат.

- А разве это не очевидно? – снисходительно отозвалась Лилит. – Демоны любить неспособны – но Самаэль оказался редким исключением.

Демонесса послала Ангелу Смерти обворожительную улыбку. Тот никак не отреагировал на это.

- Он полюбил эту маленькую Кэтэрину, но малышка не прожила долго, – продолжила Лилит. – Проходит не очень много времени, и наш грозный Распорядитель Смерти снова влюблён. Причём, готов, если потребуется, оборвать ради этой любви собственные крылья…

- Замолчи, Лилит, – не выдержал Астарот. – Ты несёшь чушь!

- Разве? – притворно удивилась демонесса. – Но я же верно рассуждаю. Да, Самаэль?

- Да, – всё так же спокойно откликнулся Ангел Смерти. – Душа Кэтэрины переродилась в Милене Кавэлли.

Я ощутила, как на мне скрестилось множество взглядов. Я спокойно откинулась на спинку кресла, на моём лице не дрогнул ни единый мускул. Ледяная Королева Зиградена была здесь.

- Лицо Чёрной богини, – задумчиво произнёс Леонард. – Потом – её сущность, спящая в сознании. Теперь – перерождённый ключ от Врат Бездны. Какие ещё сюрпризы ты преподнесёшь нам, Милена?

Я спокойно посмотрела в его золотистые глаза:

- Всё, что вы перечислили, господин Леонард – я ни о чём из этого не просила. И я не могу повлиять ни на одно из этих обстоятельств.

- Разумеется, – неопределённо откликнулся мой предок, ладонью в чёрной перчатке погладив спину своего ворона, всё так же сидящего на столе.

- Всё это странно, – сказал Вельзевул. – Но как уж есть. Кто может быть второй половиной ключа?

- Судя по всему – кто угодно, – хмыкнул Зарах. – Хотя… Может как раз верный влюблённый, – эти слова демон произнёс с непередаваемым ехидством, – и есть эта самая вторая половина.

Самаэль опасно сузил глаза, но Люцифер сказал:

- Это исключено. Самаэль – воплощённая Смерть. Даже Адалисса не стала бы играть с этой материей, прививая ей какие-то дополнительные функции.

- Ну, допустим, – неохотно согласился Зарах, хотя ему явно хотелось поспорить. – Тогда кто?

- Аббадон, – вдруг сказал Вельзевул. На него устремились вопросительные взгляды. А сам соправитель Люцифера посмотрел на Самаэля. – Адалисса прятала эту девочку, но Аббадон нашёл её и изнасиловал. Так?

Ангел Смерти кивнул, плотно сжав губы.

- И, – продолжи Вельзевул. – Поправь меня, если я ошибаюсь – но именно после этого Адалисса пропала.

- Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Самаэль.

- Сопоставил кое-какие факты и домыслы, – Вельзевул явно не был настроен вдаваться в подробности. – Что если предположить, что когда демон Бездны овладел этой бабочкой, произошло открытие Врат? Но Адалисса смогла остановить это, ценой собственного развоплощения.

- Возможно… – задумчиво протянул Люцифер.

- А где сам демон Бездны? – спросил Ферокс, глянув на пустое кресло рядом со мной.

Люцифер бросил на дракона быстрый взгляд, и холодно ответил:

- Здесь его нет.

Повелитель драконов с едва заметной ухмылкой откинулся на спинку кресла. А я поняла, что моё предположение было верным – Аббадон просто проигнорировал вызов на Совет.

- А так ли важно, кто вторая половина ключа? – произнес Велиар. – Если мы достоверно знаем, кто первая.

Верховный демон Лжи смерил меня задумчивым взглядом.

- Если я правильно понял, открыть Врата они смогут только вдвоем. И потом, не будем забывать о самой Адалиссе. Скажи, Милена, ты чувствуешь пробуждение Чёрной богини?

Я глянула на Люцифера, но повелитель Преисподней смотрел на меня так же выжидающе.

- Да, – ответила я. – Чувствую. Я вижу воспоминания Адалиссы. И… вижу Древних богов. Не во плоти, но они являются мне.

- Открытия Врат нам не избежать, и пробуждения Адалиссы остановить нет никакой возможности, – Велиар покачал головой. – Рискуя вызвать гнев повелителя драконов, я всё же скажу – если мы ни чего не можем поделать с Чёрной богиней, почему бы нам не попытаться решить проблему с Вратами. Кто бы ни был второй половиной ключа, в одиночку он Врата не откроет.

Я посмотрела на Ферокса – тот выглядел спокойным, но его взгляд не обещал Мастеру Пыток ничего хорошего.

- Если пробудится Хаос, – сказал Асмодей, – Врата всё равно рухнут. Не думаю, что нам стоит сориться с драконами, убивая их повелительницу, на пороге столкновения с Древними. Особенно, если эта жертва окажется бессмысленной.

- Согласен с Асмодеем, – откликнулся Вельзевул, и посмотрел на Люцифера. – Повелитель, эта флейта говорила что-либо о будущем?

Люцифер посмотрел на флейту, что лежала перед ним на столе. Бросил взгляд на Ферокса, тот едва заметно пожал плечами.  Секунду помедлив, демон позвал:

- Альма!

Она появилась. Просто возникла из воздуха перед столом – ни следа портала или какой-то другой магии. Девочка лет двенадцати, невысокая, черноволосая, с застывшем лицом, и взрослым взглядом.

- Повелитель? – советница поклонилась Люциферу.

Он протянул ей через столешницу флейту.

- Артефакт может активировать только женщина, – пояснил владыка Преисподней. – О будущем можешь спросить сам, Вельзевул.

Демонесса приложила флейту к губам и по залу Совета разнеслась музыка – негромкая, тягучая и угнетающая. Я поёжилась от этих звуков.

Рядом с Альмой зарябил воздух, появилась едва заметная серая дымка. За несколько секунд дымка соткалась в плотную фигуру. Высокое создание в длиннополой чёрной одежде, с двумя парами  длинных костлявых рук. Лицо и затылок фамильяра закрывали белые маски – без прорезей для глаз, с изображением песочных часов.

- Вопрос прошлого или будущего вы хотите задать? – проскрипел фамильяр.

На несколько секунд повисла тишина – демоны с интересом разглядывали создание древней богини. Потом Вельзевул сказал:

- Вопрос будущего.

Фамильяр обратил к нему песочные часы на своей маске.

- Пробудиться ли Хаос, который несёт в себе Черная богиня?

Фамильяр вяло пошевелил одной рукой, словно ощупывая пространство перед собой.

- Хаос – и есть будущее. Будущего ещё нет.

Я удивилась. Судя по тому, что рассказывали Ориан и остальные, фамильяр отвечал хоть и завуалированно, но всё-таки не настолько размыто.

- Хочешь сказать, что Хаос поглотит будущее, поэтому его нет? – уточнил Вельзевул.

- Будущего нет, потому, что оно ещё не создано.

Соправитель Ада с недоумением посмотрел на Люцифера. Тот сделал приглашающий жест рукой, словно предлагая демону продолжать. Вельзевул чуть подумал, и спросил:

- Как создавались Врата Бездны?

- Это вопрос прошлого, – признал фамильяр, и чуть помолчав, сказал. – Прошлое неизменно.

- Будущее не создано, прошлое неизменно, – проворчал Зарах. – Разве эта тварь не должна отвечать на вопросы? Почему она отделывается этой избитой псевдофилосовской чушью?

- Артефакт обнаружили мои дети, – сказал Ферокс. – Судя по их рассказу – им фамильяр отвечал на все вопросы, несколько метафорично, но тем не менее. Когда я принёс флейту Люциферу, фамильяр отвечал только на вопросы прошлого…

- Угу… – подхватил Асмодей. – А теперь, значит, он отказывается говорить вообще. И что это значит?

- Возможно, – мягко предположил Лерайе, – фамильяр чувствует скорое пробуждение своей создательницы, и не хочет служить другим хозяевам.

Я задумалась, и решила, что, скорее всего, так и есть. Фамильяр, по-видимому, решив, что и так сказал достаточно, истаял сизой дымкой. Альма положила ставшую бесполезной флейту на стол, перед Люцифером.

- Да-а, – протянул Леонард. – Мы как будто собираем головоломку, в которой откровенно не хватает деталей.

- В этой головоломке есть ещё одна деталь, – заговорил Ферокс, и мне пришлось крепче сцепить зубы – я поняла, о чём сейчас скажет дракон.

- Дайона близка к своей цели, она тратит много сил для её достижения. Но недавно она наделила силой светлого эльфа, который проник в Зиграден, с целью убить младшую дочь Милены.

Я на миг прикрыла глаза – ну вот и всё, еще одна точка невозврата пройдена. Зал снова наполнился тихим рокотом голосов.

- А точно ли эльф был посланцем Белой богини? – спросил Зарах. – Светлым остроухим есть за что не любить Кавэлли, и вряд ли им нужен дополнительный стимул, чтобы устроить ей очередную пакость.

- Точно, – Ферокс посмотрел на чёрного демона. – Мой сын бился с этим эльфом, я видел его воспоминания, считал его силу. Без Дайоны тот мальчишка не добрался бы даже до границ Преисподней.

- Зачем Белой богине смерть маленькой принцессы? – задумчиво протянул Асмодей, и тут же ответил на собственный вопрос. – Она может чем-то помешать Дайоне.

- Я пришёл к такому же выводу, – мрачно кивнул Ферокс.

- А что ты думаешь об этом, Милена? – спросил меня Люцифер.

Я вздохнула, и покачала головой:

- Я не знаю, что думать, повелитель. Аккэлия – совсем ребёнок, кроме того, она не владеет никакой магией. Я не представляю, чем она может помешать Древней богине.

- Вообще, картина складывается любопытная, – задумчиво протянул Вельзевул. Говорил он тихо, но, как и в случае с Люцифером, ропот в зале мгновенно стих, едва он произнёс первое слово. – Милена Кавэлли – часть ключа от врат Бездны. Допустим, предположение, что второй частью ключа является Аббадон – верно. И Дайона видит какую-то опасность для своих планов в их общем ребёнке.

- Намекаешь на тот пресловутый ключ, – Зарах прищурился, – который якобы закроет Врата? Не слишком ли всё гладко выходит?

Я не поняла, о каком ключе он говорит, но чувствовала его скепсис.

- Намекаю на равновесие, – в тон ему ответил соправитель Ада, – которое ты сам, кстати, так недавно воспевал. И пока ещё ничего не выходит – только предположения.

- Есть ещё кое-что, – снова заговорил Ферокс. – Во сне Аккэлия видит пустыню из праха бессмертных.

- Преддверие Врат Бездны? – уточнил Вельзевул.

Дракон кивнул.

Я чувствовала, как напряглись мои сплетённые на столе пальцы. Умом я понимала, что сама согласилась рассказать Верховным демонам о Келл – да, практически против воли, под давлением аргументов Ферокса, но согласилась. И мне следовало быть благодарной мужу, что он сам рассказал обо всём, избавив меня от этой необходимости. И всё же, та глупая девчонка, которая жила в осколках зеркал, и которая так хотела, чтобы её любили – вдруг почувствовала себя преданной.

- Совпадение, – буркнул Зарах, но не слишком убеждённо.

Похоже, что у Вельзевула была какая-то теория, и известие о Келл её косвенно, но подтверждало. А Зараху не хотелось признавать правоту соправителя Люцифера – просто из чувства противоречия. Вельзевул явно собирался что-то ответить, но его опередил Люцифер:

- В любом случае, на неё нужно взглянуть, – и повелитель демонов повернулся ко мне. – Где сейчас девочка?

Я замешкалась с ответом всего на секунду, но эта секунда растянулась для меня едва ли не на часы. Я успела ощутить на себе тяжёлое внимание Верховных демонов, поймала встревоженный взгляд Самаэля, и решительный – Ферокса. Я испытала искушение промолчать, или солгать – что угодно, только бы отдалить то, что последует за моим ответом. Я посмотрела в холодные глаза Люцифера.

- Аккэлия в мире драконов, повелитель, – мой голос не дрогнул.

Люцифер глянул на Ферокса, и тот едва заметно кивнул.

- Альма, – снова позвал повелитель Преисподней. Демонесса, безучастно стоявшая в стороне, обратила на него вопрошающий взгляд. – Приведи сюда Аккэлию Кавэлли.

- Да, повелитель, – поклонилась советница, и исчезла, словно растворилась в воздухе.

Я чувствовала на себе внимание Ферокса, но не хотела смотреть на него. Не хотела, чтобы он увидел обвинение в моих глазах. Ферокс не заслужил его, но я ничего не могла с собой поделать: слишком отчётливо перед моим внутренним взором стояли испуганные глаза Аккэлии.

- Нервничаешь, сладкая? – тихо спросил Асмодей, с нескрываемым любопытством. – Не хочешь, чтобы все увидели твою маленькую принцессу.

Мне пришлось очень быстро подавить накатившее было раздражение – мой покровитель не тот, с кем стоит давать волю чувствам. Да и отмолчаться с ним не получится.

- Да, – пришлось честно ответить. – Нервничаю и не хочу.

- Ты же не думала, что сможешь прятать её вечно?

Не думала, конечно, но надеялась, что у меня это получится.

- Пять лет, это не «вечно», Асмодей, – ложь демон Похоти чувствовал отменно, а недомолвок не любил. – Но я надеялась хотя бы на несколько десятилетий…

Он неопределённо хмыкнул, но ответить ничего не успел. Высокие двустворчатые двери зала приоткрылись – ненамного, ровно настолько, чтобы впустить двух маленьких девочек и высокого серебристо-серого зверя. Сумеречный шакал не отступал от своей подопечной.

Это было странным зрелищем – две девочки на вид, двенадцати и пяти лет, на пороге огромного зала Совета. Они казались заблудившимися сестрёнками. И лишь когда они пошли от дверей к центру зала, стало видно, насколько они разные. Альма шла с невозмутимостью выполняющего программу робота. Пока девочки стояли на месте, её можно было принять за старшую сестру Аккэлии, но стоило им двинуться, стало понятно, что эта взрослая демонесса в детском теле – конвоир.

Келл шла на шаг впереди Альмы – ровно держа голову, с прямой спиной, глядя прямо перед собой. Едва слышно шуршал чернильно-синий бархат длинного платья, подвеска на тонкой шее – алмаз в белом золоте – мерцал внутренним светом. Сцепленные перед собой руки, плотно прижатые к спине крылья. Большие тёмные глаза отражали свет факелов.

У меня предательски сжалось сердце – моя Келл, такая маленькая, такая беззащитная – как я могла допустить, что она оказалась здесь?!

«Но что я могла сделать? Даже если бы я не рассказала Фероксу о снах Аккэлии, он сделал для себя вывод из её похищения».

Я почувствовала, как зашевелилась разлитая в воздухе сила. Зашевелилась, и словно, щупальца потянулась к девочке – так проявлялся интерес Верховных демонов. Келл вздрогнула, и сбилась с шага. Шии вздыбил шерсть на загривке, беспокойно скалясь, и водя по сторонам серебряными глазами. Не останавливаясь, Аккэлия коснулась ладошкой шеи зверя. Этот контакт длился пару секунд, и, не доходя несколько шагов до стола, шакал остановился. Он беспокойно топтался передними лапами, нервно хлестал воздух хвостом, но не шёл больше за своей подопечной. Я нахмурилась.

- Она приказала ему не ходить за ней и ни во что не вмешиваться. – подсказал мне Асмодей. – Действительно, очень умная малышка…

Альма тоже остановилась, и в разомкнутый круг стола Аккэлия вошла одна. Сила демонов по-прежнему тянулась к ней, и малышка отчётливо дрожала под её натиском. Я закусила губу – мне казалось, я не выдержу, не смогу не вмешаться...

Мне пришлось заставить себя вспомнить, что моё вмешательство ничего не изменит. Единственное, чего я добьюсь – Аккэлия увидит, как её мать подвергнут наказанию за попытку помешать ходу Совета. Вряд ли это добавит Келл уверенности.

Я хотела поймать взгляд дочери, но она смотрела только вперёд – на сидящего по центру стола Люцифера. Выйдя в центр круга, девочка остановилась, и приклонила колено, склонив голову.

- Приветствую вас, повелитель, да падёт Тьма на ваших врагов и да будут ангелы ползать у ваших ног, – её негромкий голос прозвучал как-то особенно звонко в наступившей тишине.

- Да услышит Тьма твои слова, – сказал Люцифер. – Встань и подойди, дитя.

Аккэлия послушно приблизилась. Теперь от Люцифера её отделяла лишь высокая столешница, да три шага. Владыка демонов смерил девочку взглядом, и посмотрел на Зараха. Чёрный демон подался вперёд, сверля Келл неподвижным взглядом мерцающих глаз. Вельзевул тоже рассматривал её с любопытством учёного, обнаружившего невиданный ранее феномен.

На остальных демонов я даже смотреть не хотела – не желала видеть интерес в их глазах, и предполагать, о чём они думают, глядя на мою малышку. Я чувствовала, как сила окутывает Аккэлию, изучает её. Под этой изучающей силой даже та сила, что тянулась к Келл ранее, отпрянула, как наглые руки, по которым стегнули хлыстом.

- Что скажешь, Зарах? – спросил Люцифер примерно через минуту звенящей тишины.

Тот недовольно поморщился:

- Скажу, что этой пигалицы из-под стола не видно…

С этими словами Зарах встал, с грохотом отодвинув своё кресло, и со звериной грацией перепрыгнул через стол, опираясь на руку. Это движение вышло очень стремительным, и Келл в испуге попятилась от возникшего перед ней демона.

Я напряглась, изо всех сил убеждая себя, что он не причинит моей девочке вреда. Но подлый внутренний голос не желал мне содействовать:

«Не причинит вреда? Он – Верховный демон. Он может раздавить её сейчас, как букашку, и ты ничего не сможешь поделать».

Я качнула головой, стараясь отогнать эту мерзкую мысль. И случайно наткнулась на внимательный взгляд Асмодея: ему явно больше нравилось наблюдать за мной, чем за Келл. Что он смог увидеть?

Я снова повернулась к Аккэлии. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как Зарах шагнул к девочке, наклонился, обхватил её ладонями за пояс и посадил на стол. Не выдержав, Аккэлия испуганно вскрикнула и, наконец, её взгляд устремился ко мне. Сколько в нём было паники и страха! Этот взгляд буквально пригвоздил меня к месту, но через секунду я смогла сбросить оцепенение и… моё запястье сжала сильная ладонь.

- Даже не вздумай, сладкая, – тихо сказал Асмодей, до синяков сдавливая мою руку. – Ты ничего не сделаешь… Да и не съедят они её…

Как ни странно, но его слова, и боль от его хватки помогли мне взять себя в руки, и я кивнула, не отрывая взгляда от Зараха и Аккэлии.

Огромной чёрной рукой мужчина взял девочку на подбородок:

- Смотри-ка на меня, крошка…

Аккэлия подчинилась, подняв взгляд к глазам Верховного демона, и словно оцепенела. Келл сидела на столешнице, поджав под себя ноги, её крылышки мелко подрагивали, рот чуть приоткрылся, словно в беззвучном крике, и вокруг неё гудела сила Принца Ненависти – ищущая, злая, беспощадная.

По залу пронесся тихий раскатистый рык – сумеречный шакал стоял, сгорбившись, ероша шерсть на загривке, царапая когтями пол и рыча – этот звук был полон беспомощной ненависти. Умная тварь понимала, что ничего не сможет сделать против тех, в чьей власти оказалась его маленькая подопечная. И лишь то, что Верховные демоны не проявляли явной враждебности, удерживало шакала от того, чтобы ринуться в изначально безнадежную атаку.

«Нет такого стража, который защитит её от Верховных демонов».

Келл вскрикнула, и этот звук полоснул по мне как ножом. Зарах отпустил её лицо, отступил на шаг, покачал головой.

- Ничего, – сказал он Люциферу. – Обыкновенная пустышка.

Повелитель Ада посмотрел на маленькую демонессу – та оперлась на руку, низко наклонив голову, и судорожно дышала. Длинные чёрные волосы скрывали её лицо.

- Вельзевул? – обратился Люцифер к своему соправителю.

- Согласен, – кивнул тот, тоже отводя от девочки пристальный взгляд. – Ничего необычного.

Я тревожно закусила губу – неужели всё-таки пронесло? И всё, что связанно с Келл оказалось простым совпадением? И сейчас Люцифер велит Альме увести её обратно, в мир драконов?

Люцифер посмотрел на Ферокса, который всё это время сидел неподвижно, чутко наблюдая за всем. Дракон ответил демону задумчивым взглядом. Люцифер снова посмотрел на Келл.

- Аккэлия, – позвал он.

Малышка подняла голову, отбрасывая с лица занавес волос, и тут же выпрямилась, сев на колени.

- Повелитель?

Мужчина протянул девочке ладонь.

- Руку, – коротко велел он.

Келл послушно вложила ладошку в его пальцы.

- Не отводи взгляд, – приказал демон, и Келл замерла, позволяя холодным глазам владыки Ада впиваться в её зрачки. Через несколько секунд она коротко застонала, но не отвернулась.

Я дёрнулась… Асмодей, уже ослабивший свою хватку снова сжал моё запястье, по позвоночнику пробежал лёгкий раздражающий импульс боли – таким образом мой покровитель приводил меня в чувство, не позволяя совершить непоправимую глупость.

- Что-то есть… – послышался негромкий голос Люцифера.

Он отпустил руку Келл, и отвернулся от неё. Малышка обхватила себя за плечи и опустила голову – её била крупная дрожь.

Люцифер повернулся к Фероксу, сказал:

- Едва уловимое воздействие древней силы, схожей с той, что тянула Милену в мир снов.

- Схожей? – уловил акцент дракон.

- Да – не идентичной.

- Не Дайона? – предположил Вельзевул. – Адалисса?

- Возможно…

А я больше не могла выдерживать этого. Я вырвала руку из пальцев Асмодея. Надо сказать, он и не пытался удержать меня. Я встала, отодвинув кресло, и стремительно пошла вокруг кромки стола, обходя его. Пересекла разомкнутый круг, и приблизилась к сидящей на столе девочке. Я чувствовала на себе взгляды, но мне было наплевать. Остановить меня никто не пытался. Люцифер лишь бросил на меня равнодушный взгляд. Ферокс смотрел настороженно. А я молча протянула руки, и обняла дочку, прижав её к себе. Малышка вцепилась в меня, спрятав лицо у меня на груди. И мне было плевать, что это видят Верховные демоны. Каким-то шестым чувством я понимала – для меня, а значит и для Келл, будущего нет. А значит, уже ничто не имеет значения.

Люцифер вдруг наклонился к Фероксу, и шепнул ему несколько слов. Дракон удивлённо приподнял брови, глянул на меня. Во мне это вызвало тревогу. Но после всего, что случилось, за последние несколько суток, я верила, что Ферокс не причинит мне вреда. Мне – нет, а вот… Я крепче прижала к себе Келл.

Люцифер о чём-то размышлял, потом заговорил:

- Учитывая всё происходящее, мы не можем отмахиваться ни от каких фактов. Любая мелочь может сыграть решающую роль. На девочку оказывается влияние, а Дайона хотела её смерти. Значит, нужно позаботиться, чтобы  Белой богине не представилось ещё одного шанса убить её.

- Что вы хотите сказать, повелитель? – тихо спросила я.

- Девочка останется в моём дворце. Альма, позаботься о покоях для Аккэлии Кавэлли.

- Слушаюсь, повелитель, – раздался голос советницы откуда-то от дверей зала.

Я вздрогнула, и почувствовала, как Келл замерла под моими руками после слов Люцифера. Он посмотрел на меня:

- Милена, ты должна оставить дочь здесь.

Мне показалось, что пол качнулся под моими ногами. «Оставить»?! Он хочет сказать, что Келл останется в его дворце, а мне придется уйти?! Нет, этого не может быть!

- Как прикажете, повелитель, – сказала я. – Позвольте мне только остаться с дочерью…

- Нет.

- Что? – выдохнула я. – Но… почему…

Я давно отучилась задавать вопросы «зачем?» или «почему?» Верховным демонам и Люциферу в частности, но сейчас я просто не могла себя сдержать. Я не понимала, зачем это ему? Да, демоны – садисты по своей природе. Но я не могла представить, что в условиях возможной гибели всего существующего мироздания, Люциферу вдруг захочется заставить меня страдать, разлучив с ребёнком. Это было не в его стиле, что ли… Да и мелочно как-то для повелителя Преисподней. Келл ещё крепче вцепилась в меня.

- Ты и сама должна понимать это, Милена, – спокойно ответил мне Люцифер. – Ты сказала, что чувствуешь, что Адалисса на грани пробуждения. Что сделает Чёрная Богиня с девочкой, если завладеет твоим телом? Аккэлию хочет убить Дайона, но мы не знаем, чего может хотеть Адалисса. Да и сама Дайона имеет на тебя немалое влияние – один раз она заставила тебя заснуть. Что ещё она способна заставить тебя сделать? Я не знаю, насколько ценна для нас Аккэлия в данной ситуации, но пока это не прояснится, я намерен уберечь её от всех возможных случайностей.

- Но… – начала я и замолчала, поняв, что ничего не могу сказать.

Люцифер решил, что я могу быть опасна для Аккэлии, и переубедить его ничего не сможет. Аргумент, что ребёнку будет банально страшно остаться без меня в незнакомом месте в расчёт, разумеется, не примется. Даже озвучивать это демону было глупо. Но как я могу оставить Келл совсем одну после всего, что случилось? После всего, что она перенесла? Я чувствовала, как дрожит под моими руками маленькое тело.

- Повелитель, – рядом с нами снова возникла Альма. – Апартаменты готовы.

- Хорошо.

- Ты намерен приставить к ребёнку охрану? – спросил Ферокс.

- Разумеется, – Люцифер неторопливо оглядел сидящих за столом демонов. – Леонард, Кавэлли – твои потомки. Ты останешься с Аккэлией…

Я посмотрела на поскучневшее лицо Хозяина Шабашей. Тот явно был не в восторге от полученного задания.

- Не сочтите за дерзость, Повелитель, – сказал он, осторожно подбирая слова. – Но, боюсь, из меня никудышная нянька. С моим именем на шабашах ежегодно режут по полдюжины таких вот крох. Вряд ли смогу стать хорошим сторожем…

Люцифер опасно прищурил глаза – владыка Ада не терпел, когда ему перечили, а Леонард, похоже, слишком много времени проводил за пределами Преисподней, раз забыл об этом.

- Если позволите, Повелитель, – подал вдруг голос Асмодей. – Раз Леонард так категоричен, я не против присмотреть за маленькой принцессой.

Люцифер глянул на демона Похоти, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на удивление. Я тоже была удивлена, и, честно говоря, настороженна – подобные жесты доброй воли не в характере Асмодея.

- Вот уж не думала, что тебя привлекают настолько юные, отец… – с язвинкой в голосе сказала Махаллат. – По-моему, это слишком даже для тебя…

- Для меня ничего не слишком, Махаллат, – с опасной сладостью в голосе ответил демон Похоти. – Но дело не в этом. Я – покровитель сладкой, это обязывает меня действовать в её интересах. Конечно, если они не противоречат моим интересам… или приказам нашего повелителя.

Асмодей обратил к Люциферу вопросительный взгляд. Повелитель некоторое время раздумывал, потом кивнул:

- Хорошо. За девочку отвечаешь ты, Асмодей.

Тот поднялся со своего места и неторопливо пошёл к нам. Я чувствовала себя как в липком кошмарном сне – когда не можешь ничего сделать, и остаётся только наблюдать. Келл прятала лицо у меня на груди, но мне не надо было видеть её глаз, чтобы понять, в каком она ужасе. «Ох, Тьма, неужели я совсем ничего не могу сделать?!».

Я ощутила лёгкое покалывание на коже – странно-тёплое и какое-то успокаивающее. Покалывание проникло под кожу, мягко распространяясь по телу, вытесняя накатывающую панику, помогая совладать с собой, с подбирающимся к горлу криком. Я подняла взгляд, и встретилась с чёрно-огненными глазами Ферокса. Конечно – это его сила бога-дракона потянулась ко мне, успокаивая и поддерживая. Мне бы испытать благодарность, но я почувствовала лишь раздражение. Если бы не он, моя Келл вообще не оказалась бы на этом Совете.

Асмодей подошёл ко мне.

- Альма тебя проводит, – сказал ему Люцифер, и посмотрел на меня. – Милена, отдай ребёнка своему покровителю.

- Повелитель, – решилась я. – Пожалуйста, позвольте мне хотя бы поговорить с ней, прежде чем я её оставлю.

Демон отчётливо нахмурился – уже второй раз за этот Совет ему перечат. И если от Верховного демона он еще мог стерпеть подобное, то от Высшей…

- Не вижу ни одной причины, – вдруг подал голос Ферокс, – по которой ты мог бы отказать моей жене в столь малой просьбе, Люцифер.

Демон повернулся к дракону. Их взгляды встретились. Казалось, даже воздух между ними заискрил. Но Люцифер явно понимал, что здесь и сейчас не место и не время для выяснения отношений. Поэтому он откинулся на спинку своего кресла, и бросил на меня колючий взгляд:

- У тебя полчаса.

- Благодарю вас, повелитель, – сказала я, склонив голову.

Полчаса казались мне ничтожно малым сроком, но я уже поняла, что это лучшее, на что я могу рассчитывать.

Я взяла Келл на руки. Малышка обхватила меня руками за шею, и уткнулась мне в плечо. Я обернулась к Альме.

- Идите за мной, – сказала демонесса, и пошла к высоким створчатым дверям зала.

Я проследовала за ней. Асмодей пошёл рядом со мной.

- Асмодей! – окликнул демона Похоти Люцифер. – Никто не должен приближаться к ребёнку без моего приказа.

- Я понял, Повелитель, – коротко поклонился Асмодей.

И мы покинули зал Совета. Шии серебристой тенью последовал за нами. Шакал вился у меня под ногами, подпрыгивая на передних лапах, и пытаясь ткнутся носом в руку Келл, которой та сжимала моё предплечье. Не отнимая лица от моего плеча, девочка опустила руку, позволив шакалу несколько раз лизнуть свою ладонь. После этого зверь успокоился, и затрусил рядом.

Комнаты, в которые привела нас Альма, находились в центральной части дворца – можно сказать, в самом его сердце. Марионеткам Дайоны сюда, действительно, проникнуть будет очень и очень сложно. Три обширные комнаты – спальня, гостиная, и гибрид кабинета и библиотеки.

- Асмодей, – обратилась я к демону, когда тот закончил осматривать предоставленные Люцифером комнаты. – Пожалуйста, дай мне поговорить с дочерью наедине.

Мужчина смерил меня внимательным взглядом, склонив голову на бок, и мне подумалось, что сейчас он откажет.  Но…

- Хорошо, сладкая. В конце концов, Повелитель дал тебе полчаса.

И он вышел в кабинет-библиотеку, прикрыв за собой дверь. Мы с Келл и её сумеречным шакалом остались в гостиной. Я не питала иллюзий – если Асмодей захочет узнать, о чем я говорю с Келл, он узнает – и никакие стены и двери не помешают. Но так была хотя бы видимость уединения.

Я спустила Аккэлию с рук, сама села перед ней на пол. Дочь смотрела на меня блестящими, как тёмные драгоценные камни, глазами. Её лицо стало бледным до прозрачности.

- Келл… – начала я, но она меня перебила:

- Мама, ты же не оставишь меня? – и смотрела так одновременно требовательно и испуганно.

Я почувствовала, как у меня защипало глаза, но я не могла себе позволить расплакаться перед дочерью:

- Келл, малышка, я должна оставить тебя…

- Мама!

- Ненадолго, маленькая моя. И для твоей же безопасности. Ты же слышала, что сказал повелитель Люцифер – сейчас я могу быть опасна для тебя…

Келл всхлипнула, и часто-часто заморгала, стараясь высушить наполнившие глаза слёзы.

- Мама, я не смогу без тебя… Пожалуйста…

У меня щемило сердце, мне самой хотелось разрыдаться, но я должна была выглядеть сильной перед моей Келл, чтобы ей было в ком почерпнуть силы для себя.

- Ты сможешь, малышка. У тебя нет магии, но ты очень сильная, моя девочка, я знаю это. И я оставляю тебя ненадолго. Только пока Древние Богини не перестанут быть угрозой, – я взяла обе её руки в свои ладони. – Келл, моя малышка Келл, послушай меня, это ненадолго. Всё решиться в ближайшие дни.

Я протянула руку, коснулась щеки дочки:

- Ты веришь мне, малышка?

Она снова всхлипнула и кивнула:

- Я верю тебе, мама… Но я очень боюсь. Боюсь оставаться здесь, с господином Асмодеем…

Я вздохнула, стараясь успокоиться.

- Послушай меня, Келл. Господин Асмодей – очень сильный демон, он остаётся с тобой, чтобы охранять тебя. Но ты должна усвоить кое-что – если он о чём-то спросит тебя, ты должна отвечать сразу, не мешкая. Он не любит, когда ему приходиться повторять свои вопросы. И ни в коем случае не лги – он чует ложь.

Аккэлия кивнула. Я видела – она соглашается через силу. Ей было страшно… но я ничем не могла помочь. Только словами.

- Келл, малышка моя, запомни – что бы ни сучилось, я вернусь за тобой. Я не брошу тебя одну. Даже если миры начнут рушиться – я вернусь сюда, и заберу тебя. И мы будем с той вместе.

- Обещаешь? – тихо спросила девочка.

- Обещаю, маленькая, – я обняла дочку. – Я люблю тебя, Келл. Ты – моё бесценное сокровище.

Она снова уткнулась личиком мне в плечо. Я слышала её судорожное дыхание – Аккэлия изо всех сил старалась не заплакать. Я гладила её по волосам, по спине, по дрожащим крылышкам. Шии бесшумно бродил вокруг нас, сосредоточенно обнюхивая стены и мебель.

- Я люблю тебя, мамочка, – прошептала Келл.

Я тоже любила её. Любила так, что готова была убить, если не смогу защищать.

Тихо щёлкнула открывающаяся дверь.

- Твоё время вышло, сладкая.

Вздохнув, я осторожно высвободилась из объятий дочери, поднялась на ноги. Демон приблизился, и, взяв Аккэлию за плечо, мягко, но настойчиво отстранил от меня. Шии подошёл и встал рядом с Келл, настороженно поводя ушами.

Я посмотрела на своего покровителя. У меня был вопрос, ответ на который мне страшно было услышать, но и промолчать я не могла:

- Асмодей, то, что ты сказал Махаллат… это правда? Ты делаешь это, потому что покровительствуешь мне?

- Я делаю это, – отозвался демон, – потому, что имею свой интерес. Но это не отменяет того, что я – твой покровитель… Хотя, я тебя понял, – он усмехнулся. – Не бойся – я не трону твою малышку. Настолько молоденькие меня, действительно, не привлекают.

Одним камнем на моём сердце стало меньше – этого я не могла не признать. В конце концов – от демона Похоти и сексуальных извращений можно было ждать чего угодно. Но, как ни странно, его слову я поверила.

Поверила, и ушла, бросивпрощальный взгляд на дочку. Я слышала, как Асмодей закрыл дверь за моей спиной, и всё никак не могла поверить, что действительно оставила Аккэлию на его попечение. Что выпустила её из-под своего крыла, что потеряла возможность оберегать её.

«Это временно, – сказала я себе. – Всего на несколько дней».

Я чувствовала, несколько дней – это максимум, что осталось у меня и у моих миров. А потом решиться вопрос – достаточно ли мы сильны и изворотливы, чтобы существовать дальше. Или нашей вселенной снова будут владеть Древние.

* * *

Зал Совета почти опустел. В нем осталось только двое. Двое повелителей. Повелитель демонов и повелитель драконов.

- Ты что-то ещё хотел узнать? – поинтересовался Люцифер.

- Зачем тебе понадобилось разделять их? – отозвался Ферокс. – Почему ты не позволил Милене остаться с дочерью?

- Тех причин, что я озвучил, недостаточно?

- Я хочу услышать истинные причины.

- Они были истинными. Чем ты недоволен?

- Хорошо, – усмехнулся Ферокс. – Тогда я хочу услышать все причины.

Люцифер смерил его прищуром холодных глаз, но потом кивнул:

- Что ж – изволь. Если Милену всё же придётся казнить, я не хочу остаться без законной правительницы Зиградена.

- О чём это ты?

- О том, что ты, наверняка и сам знаешь, – Люцифер откинулся на спинку своего кресла. – Что отличает Милену от других демонов?

- Мне перечислить, или это риторический вопрос?

- Милена – демонесса, которая любит своих детей, защищает их, пытается уберечь от всего, – сказал повелитель Ада. - Я этого не понимаю, но я знаю об этом. И я достаточно изучил эту женщину, чтобы понимать – если своего сына от Абигора она сможет предоставить его собственной жизни, то младшую дочь, демонессу-пустышку, она не оставит. И если ей придётся умереть…

Демон выразительно замолчал.

- Думаешь, она предпочтёт убить свою дочь, чем оставить её без своей опеки? – спросил дракон так, словно сама Милена не говорила ему о том же.

- Уверен. Она не захочет оставлять девчонку Преисподней, мне и всем, кто ею заинтересуется. А сегодня ею уже заинтересовались. Ты это видел.

- Видел, – кивнул Ферокс и замолчал, думая о том, что нет ничего удивительного в том, что Люцифер смог так точно просчитать намерения Милены.

В конце концов, несмотря на внешнюю холодность и отстранённость владыки Ада, он всегда был внимателен к поведению тех, кто его окружает. Он знал о Верховных демонах намного больше, чем те предполагали, а Высшие, что попадали в зону его внимания, были вообще открытой книгой.

- Тебя так волнует судьба Аккэлии Кавэлли? – спросил Люцифер.

- Мне плевать на судьбу Аккэлии Кавэлли, – искренне ответил Ферокс. – Меня волнует судьба моей жены.

Демон усмехнулся. Ферокс молча поднялся с кресла, и направился к выходу – больше ему спрашивать было не о чем.

Люцифер окликнул его, когда дракон был у самых дверей:

- Ферокс! Она всё же стала для тебя чем-то большим, чем просто игрушкой?

Дракон обернулся:

- Разумеется. Она – мать моих детей…

- Это понятно, – лицо Люцифера стало непроницаемым. – Но я не об этом. Я не лез в твои дела, пока они касались только тебя. Но сейчас ситуация поменялась – так уж вышло, что вопрос выживания наших миров касается напрямую твоей жены. И я хочу знать, что ты сделаешь, если я решу казнить её? Если у нас не останется другого выхода?

Ферокс помолчал, всего несколько секунд, потом ответил:

- Если это действительно будет необходимо, я сам убью её.

Дракон вдруг устремил решительный, почти яростный взгляд на демона:

- Ты понял, Люцифер? Если Милене придётся умереть, то я сам сделаю это. Ни ты, ни другие Верховные демоны к ней не прикоснутся!

Ферокс говорил непреклонно, непримиримо. Он ставил условия. Люцифер не терпел, когда ему ставят условия, и всё же… Повелитель демонов смерил повелителя драконов задумчивым взглядом, и, наконец, произнёс:

- Кровь, всё-таки взяла своё, да, Ферокс? Ты влюбился в эту девчонку…

- Не влюбился, – спокойно отозвался дракон. – Полюбил.

- Не вижу разницы…

- Не сомневаюсь… – эти слова прозвучали очень желчно.

На несколько мгновений в зале повисла звенящая, оглушительная тишина. Потом Ферокс снова заговорил:

- Если Милена умрёт – она умрёт от моей руки, и никак иначе.

- Хорошо, – наконец отозвался Люцифер. – Пусть будет так. В конце концов – я отдал Милену тебе…

- Не забывай об этом, – тяжело обронил дракон, и вышел из зала.

Глава 36

Комнату освещали несколько канделябров по восемь свечей. По стенам подрагивали тени. Тихо потрескивал огонь в большом камине. Перед камином на ковре из нескольких, накиданных друг на друга звериных шкур, сидела девочка. Спиной она опиралась на бок изящного серебристо-серого зверя, устроившегося рядом с ней. Рядом лежал открытый толстый фолиант. Девочка рассеянно поглаживала зверя по холке, а её тёмные глаза были устремлены на пламя.

Аккэлия уже некоторое время, как забыла про лежащую рядом книгу, её взгляд приковывал огонь, а мысли… мысли сковывал… да, наверное, это был страх. Раз за разом её разум возвращался к тому моменту, когда она переступила порог зала Собраний Верховного Совета. Никогда маленькой демонессе не доводилось испытывать того, что она чувствовала, когда шла от высоких створчатых дверей к разомкнутому кругу стола. Зал клубился силой, тяжёлой подавляющей силой Верховных демонов. И взгляды… Множество взглядов направленных на неё, заинтересованных, изучающих. То, что испытывала Келл в тот момент, даже нельзя было назвать страхом – это было какое-то мертвящее ощущение безысходности.

Множество взглядов, множество глаз, но маленькая демонесса смотрела только перед собой, собрав в кулак всю свою волю и все те невеликие силы, что у неё были. Она чувствовала нервозность Шии и, улучив момент, приказала ему остаться на месте, и ни во что не лезть. Что бы ни случилось, от тех, кто здесь, сумеречный шакал её защитить не сможет. А терять своего зверя из-за какой-нибудь нелепой случайности, её не хотелось.

Аккэлия вступила в круг разомкнутого стола, боковым зрением увидев лицо матери, как всегда холодно-спокойное, каким оно бывало при  посторонних. Но взгляд маленькой демонессы был направлен вперёд, на одного единственного демона, на которого уместно смотреть в данной ситуации. Разумеется, Келл никогда не видела его раньше, но узнала сразу же. Во первых – из-за центрального места, которое он занимал, а во-вторых… Даже она, с её нулевым магическим потенциалом, чувствовала исходящую от него силу, ту самую, что связывала его с миром Преисподней и делала повелителем.

Приклоняя колено, и произнося ритуальную фразу, Келл боялась, что ей изменит голос, и она сорвётся на писк, и это было только начало испытания. Выполняя приказ Люцифера, и приближаясь к столу, девочке казалось, что ей вот-вот откажут ноги – сила в глазах повелителя демонов давила на неё, как толща воды на дне глубочайшей океанской пропасти. Взгляды, обращённые на неё, когда она переступила порог Зала, казались ничем, по сравнению с этим тёмным холодным взглядом.

Дальнейшие события память Келл сохранила урывками…

Огромный Верховный демон с чёрной кожей и красными волосами… Его большие руки, и мерцающие свело-синие глаза… Его сила, ищущая, злая, как свора голодных диких псов, готовых разорвать её изнутри… Настойчивое тяжёлое внимание Вельзевула – его сила, навязчивая, педантичная, как тонкие щупальца чудовищного спрута, исследовала её и не давала дышать… И снова голос Люцифера… Его приказ. Его горячая ладонь, сжимающая маленькую руку Аккэлии, и как контраст – его ледяной взгляд, впивающийся в её глаза. В тот момент Келл знала только одно – это прикосновение, и этот взгляд она запомнит навсегда…

Следующее, что Аккэлия могла осознавать, более-менее чётко – это объятия матери, и голоса, звучащие, словно слой ваты. И дальше, всё как в дурном сне – незнакомые комнаты, Верховный демон Похоти, в качестве надзирателя, и слова мамы, что ей надо уйти, а Аккэлии – остаться.

Когда за мамой закрылась дверь, Аккэлия растерянно посмотрела на Асмодея. Что теперь делать, она не представляла – ей не приходилось оказываться в подобной компании. Мужчина смерил девочку взглядом, и прошёл к креслу, стоящему в дальнем углу комнаты, ногой пододвинул к нему низкий пуфик, сел и поманил Аккэлию.

- Иди сюда, маленькая принцесса, – демон указал на пуфик.

Аккэлия послушно подошла, и села, с тревогой глядя на Асмодея. Он взял её за подбородок, чуть приподнимая лицо.

- Держи голову вот так. И смотри на меня, – чуть подумал и добавил. – И не бойся, это не больно.

Келл нервно сцепила руки на коленях. Умом она понимала, что Асмодею поручено охранять её, и он не станет причинять ей вред. Но… он же – Верховный демон. И откуда ей знать, что может прийти ему в голову.

Шии сел чуть поодаль, настороженно следя за происходящим.

Асмодей поднял правую руку, его длинные пальцы с острыми ногтями стали двигаться, вырисовывая в воздухе замысловатую фигуру. Келл, как зачарованная следила за движением его пальцев, она ощутила, как сила Верховного демона пришла в движение. В воздухе появились сверкающие сиреневые росчерки, которые повинуясь движениям Асмодея стали сворачиваться в круги и спирали, в замысловатые символы. И через несколько секунд перед лицом маленькой демонессы висела и пульсировала силой, магическая печать. Аккэлия не могла оторвать от неё взгляда – разумеется, она читала о магии Верховных, но не думала, что сможет увидеть её. Очертания печати казались Келл смутно знакомыми. Асмодей слегка толкнул печать, и та мягко скользнула по воздуху к лицу девочки. И рассыпалась пригоршней сиреневой пыли в миллиметрах от кожи Келл. Она вздрогнула – глаза на миг застило сиреневой вспышкой, а кожу слегка закололо.

Асмодей удовлетворённо откинулся на спинку кресла. Аккэлия растерянно потёрла щёку.

- А что это? – автоматически спросила девочка, и тут же опомнилась. – Ой, простите, господин Асмодей.

Кто она такая, чтобы задавать вопросы Верховному демону?! Что бы тот не сделал.

- Это небольшой фокус, принцесса, – неожиданно для Келл ответил он. – По приказу повелителя, я за тебя в ответе. Если ты покинешь эти комнаты, если на тебя будет воздействовано магией, если случится хоть какое-то отклонение от нормы, я об этом узнаю очень быстро, быстрее, чем потенциальный вредитель успеет что-то сделать.

- Благодарю вас, – смиренно отозвалась Аккэлия.

Ей хотелось задать ещё вопрос. И не один. Но она хорошо понимала, что Асмодей не тот, кому стоит докучать. Даже если он сам вызвался охранять её. Мужчина посмотрел на неё с любопытством, чуть склонив голову на бок.

- Ладно, спрашивай, – усмехнулся Верховный демон.

Аккэлия недоверчиво посмотрела на него, но Асмодей имел весьма благостный вид, и девочка решилась:

- Это заклинание, что вы использовали, это – «Рябь на воде»?

Асмодей удивлённо приподнял брови:

- «Рябь на воде» сложное заклинание, и даётся далеко не всем Высшим. Откуда ты о нём знаешь?

- Читала в трактате герцога Гасиона, – ответила Келл.

- Ааа… Гасион… Да, редкостный зануда и консерватор, – Асмодей качнул головой. – Нет, «Рябь на воде» прообраз того, что я использовал. «Рябь» хоть и мощное, но довольно грубое заклинание, и не слишком стабильное…

Келл слушала, приоткрыв рот и ловя каждое слово. Природная тяга к знаниям заглушила даже страх – когда ей ещё выпадет шанс послушать рассуждения Верховного демона о структуре заклинаний? Чуть подумав, демонесса решилась ещё на одни вопрос:

- А у вашего заклинания есть название?

- Нет. Модернизированные заклинания, как правило, остаются безымянными. Слишком часто кто-то привносит в них свои изменения, чтобы привязывать их к определённому имени.

Келл чуть наклонила голову:

- Благодарю, господин Асмодей, что разъяснили мне.

Демон усмехнулся, поставил локоть на подлокотник кресла, устроил подбородок на сжатом кулаке:

- Зачем ты изучаешь заклинания, которые никогда не будут тебе подвластны?

Аккэлия задумалась на несколько секунд, потом ответила:

- Мне больше ничего не остается, господин Асмодей. Теория – это единственная сила, которой я способна овладеть.

- Ты думаешь, теория сможет защитить тебя от реальной силы?

- Нет, господин Асмодей, я так не думаю. Но мама говорит, что знания никогда не будут лишними. Никогда нельзя знать, когда потребуется знание этикета, правил, традиций… Может быть, опознав структуру какого-то заклинания, я смогу избежать его воздействия…

Демон Похоти задумчиво покивал:

- Да уж, без сомнения, твоя мама знает, о чём говорит.

Он неотрывно смотрел на Аккэлию каким-то очень пронзительным взглядом, от которого Келл хотелось обхватить себя руками за плечи, опустить взгляд в пол, и свернуться в комочек. Но она продолжала смотреть в лицо Верховному демону Похоти, и только чешуйчатые крылышки мелко подрагивали. Шии сидел позади неё, и Келл чувствовала его встревоженное внимание. А тёмные глаза демона, казалось, проникали в самое сердце, видя все её страхи.

- Ты же понимаешь, что Милена не сможет защищать тебя вечно? – вкрадчиво спросил Асмодей.

- Я понимаю это.

- И ты знаешь, что в Преисподней случается с красивыми, но слабыми девочками, которые не могут себя защитить?

- Знаю, господин Асмодей.

- И?

- Они становятся игрушками, для тех, кто сильнее, – ответила Келл, через силу выталкивая из горла слова.

Асмодей улыбнулся, и от этой улыбки у Аккэлии похолодела кровь.

- Верно, принцесса. Но знаешь, – он наклонился в кресле, протянул руку, и погладил пальцами щёку демонессы, – игрушки бывают разные. Бывают такие, с которыми поиграют разок, и выбрасывают, предварительно сломав об колено. А есть такие игрушки, с которыми стараются играть бережно, не ломать сильно. Хм… любимые игрушки, можно сказать. Такие берегут долгие годы.

Пальцы демона были тёплыми, прикосновение нежным, но Келл начала быть мелкая дрожь.

- Я не понимаю, господин Асмодей… – она действительно не понимала.

Верховный демон играл с ней, это Келл осознавала, но чувствовала, что вот-вот потеряет собственную роль. Потому что боялась, слишком сильно боялась всего, что происходило вокруг неё в последнее время. И, кажется, её выдержка была уже на исходе.

- Ты умная маленькая принцесса, – усмехнулся Асмодей, убирая руку от её лица. – Поймёшь, когда придёт время. А сейчас, – он вдруг резко поднялся из кресла. – Пойдём-ка со мной…

Келл вздрогнула, но торопливо встала с пуфика, и пошла следом за демоном. Шии тоже не отставал.

Асмодей прошёл из гостиной в кабинет и замер перед обширными книжными полками, закрывающие три из четырёх стен. Аккэлия неуверенно остановилась на пороге, ожидая очередного приказа, но демон молчал. Сумеречный шакал, наклонил голову и потёрся длинной мордой о щёку девочки. Келл, не отводя взгляда от мужчины, погладила зверя по подставленной голове.

Демон пробежался длинным пальцем по корешкам фолиантов на одной из полок, вытащил один, открыл, скользнул взглядом по тексту. Поморщился и вернул книгу на место. Вытащил другую, пролистал её и удовлетворённо кивнул. Повернулся к Аккэлии.

- Ещё одно бесполезное для тебя знание, – он шагнул к девочке, и протянул ей фолиант. – Метаморфозы фундаментальных заклинаний. Для практики скучновато, но тебе, как теоретику, должно понравиться.

Аккэлия несколько неуверенно взяла книгу из его рук. Она была не слишком большой, по сравнению с тем, что ей доводилось читать в библиотеке Зиградена.

- Благодарю вас, господин Асмодей, – девочка слегка поклонилась, прижимая фолиант к груди.

- Грядущий Армагеддон не повод пропускать занятия, – хмыкнул демон Похоти.

Келл совсем растерялась. За свою жизнь ей приходилось сталкиваться лишь с двумя Верховными демонами. С Самаэлем и Леонардом. От первого она видела лишь терпеливую ненависть (даже несмотря на то, что Самаэль однажды спас её от Хищницы), от второго – абсолютное равнодушие; предок Кавэлли просто игнорировал пустышку. И это казалось Аккэлии естественным и правильным – именно такими, по мнению маленькой демонессы, и должны быть Верховные демоны. Но Асмодей выбивался из этого представления. Да, он пугал, и всё же чем-то притягивал. Аккэлия понимала, что это опасное притяжение, но ничего не могла с собой поделать – правила велели подчиняться, а разум выискивал положительные и выгодные стороны этого подчинения. Всё же, даже полностью лишённая магии, Аккэлия Кавэлли была демоном, и демоническая природа не преминула проявить себя.

Келл глянула на рабочий стол, стоявший в дальнем углу кабинета, но Асмодей, проследив за её взглядом, качнул головой:

- Нет, вернись в ту комнату, – он указал на дверь в гостиную. – Не хочу терять тебя из виду.

Сказал, и первым покинул кабинет.

- Как прикажете, господин Асмодей, – послушно ответила девочка, и вышла следом.

Асмодей обернулся, его глаза сверкнули:

- Не люблю такого официоза. Это раздражает.

Келл испуганно замерла, глядя на нахмурившегося мужчину.

- Простите, господин… – начала она и осеклась, видя, как недобро сузились глаза демона. Аккэлия глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и силами. – Простите. Я поняла.

Девочка поклонилась, и прошмыгнула мимо Верховного демона в дверь, возвращаясь в гостиную. Сумеречный шакал верной тенью проследовал за хозяйкой. Асмодей усмехнулся на это, и вернулся в своё кресло. Аккэлия же расположилась перед горящим камином. Шии улёгся тут же, длинным гибким телом заключая свою маленькую хозяйку-подопечную в полукольцо. Сперва демонесса даже увлеклась книгой, что подобрал для неё Верховный демон. Но не прошло и получаса, а внимание рассеялось. Огонь в камине зачаровывал, внимание Верховного демона было почти неощутимым. И маленькая демонесса обратила свой взгляд на пламя.

И её стали посещать странные, предательские мысли – а что, если мама оставила её навсегда? Что если дочь-пустышка стала в тягость правительнице Зиградена, и она оставила её. Даже не бросила, а в каком-то смысле позаботилась о её будущем – многие дети-демоны попадают в рабство, а демонессе-пустышке не светит даже этого. Мать оставила её во дворце повелителя Люцифера и…

Келл ожесточённо замотала головой – нет, всё это глупости. Мама никогда бы так не поступила! Аккэлия же слышала – мама хотела остаться с ней, но ей не позволили. Но маленькому напуганному ребёнку нелегко прислушиваться к голосу разума, когда в сердце заползает страх, поражающий сомнения. Захотелось плакать, но Келл сжала руку в кулак, чтобы ноготки больно вонзились в ладонь – сосредоточившись на этой боли, она смогла задавить в себе этот порыв слабости. Ей нельзя плакать, только не в присутствии Верховного демона. Ему, как и всем остальным, впрочем, прекрасно известно, что она слабая – не нужно лишний раз доказывать это.

Шии, поднял с лап остромордую голову, и осторожно ткнулся носом в щёку девочки. Аккэлия почувствовала его желание успокоить её, и она благодарно погладила его по ушам. Потёрла кулаком глаза. Нет, плакать больше не хотелось. Теперь хотелось спать.

* * *

Лерден раздраженно отложила грифель, и недовольно посмотрела на набросок – попытка отвлечься любимым делом, и сделать эскиз нового украшения окончилась провалом. События последних дней вновь и вновь заводили хоровод в голове молодой драконессы, не желая отпускать её внимание.

Айорверт… Светлый эльф… Тот, кто мог бы стать её страшим братом, повернись судьба иначе. И тот, из-за кого появилась Хищница. И ради кого её мать отказалась от своего родного мира и половины своей человеческой души. А ещё тот, кто чуть не убил Ориана, и кто хотел убить Келл. Лер испытывала ко всему этому очень смешанные чувства. С одной стороны, её радовала смерть того, кто чуть не лишил её близких. А с другой… ей было жаль свою мать. Милена видела смерть Айорверта – смерть своего ребёнка. Да, у эльфа не было с Миленой Кавэлли ни общей крови, ничего, но… Лер знала, что для матери это, вряд ли, имело значение. Крис злился, что она отпустила Айорверта, когда узнала, кто он, но Лер сомневалась, что существовал какой-то иной выход. Если бы не отпустила, чтобы сделала? Вечно держать светлого эльфа в Зиградене не получилось бы, а убить… Милена бы не смогла – в этом Лер была уверенна.

Потом очередное испытание для Милены – Асмодей потребовал привести к нему Аккэлию. Якобы для того, чтобы её принял новый страж. Но так ли это? Лерден не знала как относиться к этому. Она смирилась с тем, что жизнь её маленькой сестры всегда будет проходить в тени – только так Келл сможет избежать участи чужой игрушки. Но один визит к демону Похоти мог перечеркнуть эти чаяния.

Дальше – больше. Мама и отец ушли в Преисподнюю, на Верховный Совет. Это было ожидаемо. Что стало неприятным сюрпризом, так это явление советницы Люцифера Альмы. Эта странная демонесса пришла за Аккэлией. Она заявила, что таков был приказ Люцифера, и повелитель драконов позволил ей прийти в его мир.

Террелл в свойственной ему манере коротко заявил демонессе, что его сестра никуда с ней не пойдёт. Он взял Келл на руки, и демонстративно ушёл с ней на террасу.

- Это приказ повелителя Люцифера, – спокойно сказала Альма. – И повелитель драконов согласился с ним.

После нескольких секунд молчания, Ориан как-то тяжело поднялся с кресла, на котором сидел, и пошёл к брату. Он явно намеревался убедить Террелла, что они уже ничего не решают, и Аккэлию нужно отпустить. Но по выражению лица старшего сына Ферокса становилось понятно, что убеждать он будет в первую очередь себя. Убеждать ему никого не пришлось.

- Отпусти меня, Террелл, – тихо сказала Келл. – Я должна пойти. Мама говорила, что так будет нужно.

Террелл посмотрел на сестру, и, глядя на них, Лерден подумала, что сейчас он попытается поспорить. Но, видимо, дракон разглядел что-то в тёмных глазах маленькой демонессы. Потому что, коротко переглянувшись со страшим братом, вздохнул, и молча спустил Келл с рук. Девочка погладила его по тыльной стороне ладони, и подошла к Альме, ни на кого больше не глядя. И демонессы ушли, оставив драконов с тяжёлым чувством беспомощности.

И теперь Лерден с нетерпением ждала возвращения мамы и отца, что бы хоть что-то узнать. Но они не возвращались, хотя прошло уже немало времени. Отгоняя тревожные мысли, Лер вышла на балкон. Была безоблачная ночь, небо было усыпано звёздами. Смотря в это небо, её посетила мысль – отправиться в полёт. Хоть ненадолго. Это всегда помогало привести мысли в порядок. Магия полёта. Высоко-высоко, где только ветер, она чувствовала свободу. Свободу от всего – от статуса, положения и всего остального. Там, в небе, она была только драконом, наслаждающимся полётом, и никем более.

Драконесса уже собиралась обратиться и расправить крылья. Но тут… её тело, словно, опутала сеть. Невидимая, магическая. И магия была сильна. И она не принадлежала ни демону, ни дракону. «Ангел!– с изумлением поняла Лерден. – Откуда в Реншааре ангел?! И что ему нужно? На что он рассчитывает, нападая на меня?». Драконесса была уверена, что ангел, которого она пока не видела, не мог не знать, кто она такая. Значит, на это расчёт и был. Но… зачем? Между ангелами и драконами не было такой вражды, как между ангелами и демонами. Тут скорее отношения, в большей степени, стремились к нейтралитету. И конфликтов, как таковых, не было. Но нападение на дочь повелителя драконов… тут нейтралитетом и не пахло. Больше было похоже на объявление открытой войны.

- Надо же… А дочь повелителя оказалось поймать проще простого. Я даже, слегка, разочарована, – послышался задумчивый женский голос.

А ещё через мгновение на балкон вышла его обладательница – ангелесса. Высокая, стройная, закутанная в длинный тёмно-бордовый плащ с чёрным шитьём. Длинные золотые волосы заплетены в тугую толстую косу. Её можно было бы назвать красавицей, если бы не выражение её ярко-синих глаз. Она смотрела на Лерден со смесью брезгливости и любопытства… А её магия… Лер поняла, что перед ней кто-то из высоких чинов. Возможно, из престолов.

Илдико разглядывала замершую перед ней девушку. Юная драконесса была красивой – черноволосая, с гибкой фигурой. Вот только её глаза не были глазами дракона – тёмно-алые, с вертикальными зрачками. Глаза демона. Глаза Милены Кавэлли. Это вызвало в Илдико вспышку почти неконтролируемой ярости.

- А ты похожа на неё, – произнесла Илдико, подходя ближе к обездвиженной драконессе. – Слишком похожа… на Милену Кавэлли. С каким удовольствием я бы убила тебя сейчас и, с упоением, представляла бы, как то, что от тебя останется, находит твоя мать. Но, ты нужна живой...

Когда Илдико только собиралась осуществить задумку, она понимала, это – чистой воды  авантюра и шансов у неё практически нет. Если проникнуть в мир драконов не так уж и сложно – в отличие от того же мира демонов, он был открыт для других рас – то подобраться к детям Ферокса будет куда как проблематичнее. Илдико обдумывала похищение одного из младших драконов. Она отдавала себе отчёт, что к старшему сыну Ферокса ей будет не подступиться – несмотря на молодость, наследник драконьего мира очень силён. Если бы вопрос касался только техники, то у неё был бы шанс, но молодой дракон вполне мог задавить её чистой силой. А вот с младшими – шанс был. Небольшой, но был. Илдико не собиралась рисковать зазря. Она намеревалась разработать план, который имел бы шансы на успех более пятидесяти процентов. Хотя бы в теории. Другое дело – что ангелесса не собиралась отступать, пока такой план не сформируется.

Карта Реншаара, и примерный план дворца повелителя драконов у Илдико был – около двухсот лет назад в мире драконов орудовал очень талантливый шпион из светлых эльфов. Тогда союз Небес и Светлого леса был особенно продуктивен, и шпион охотно делился найденной информацией с союзной расой. Нередко – в обмен на благосклонность юных ангелесс из низших чинов, но это уже детали. Потом этот талантливый паренёк всё же попался… И по слухам ни кому-нибудь – а самому главе красных богов-драконов, которой отвечал за охрану дворца и счёл присутствие шпиона на вверенной ему территории личным оскорблением. А оскорблений красные драконы не прощали никому.

Но, если с физическими картами всё было более-менее ясно, то с магическими контурами охраны всё было куда сложнее. Илдико предполагала, где и какие могут быть поставлены барьеры, но понимала, что конечный результат всё равно будет полностью зависеть от мага или магов, которые устанавливают защиту. И это было уже проблемой. Илдико уже смирилась с тем, что ей не избежать пары пробных вылазок – соваться в Реншаар в слепую было никак нельзя.

Воительница обдумывала подробности первой вылазки, когда за её спиной раздалось укоризненное:

- Илдико!

Уверенная, что находится в собственном кабинете одна, ангелесса буквально подскочила от неожиданности, и обернулась.

- Роалд? Что ты здесь делаешь?

- Не важно, что я здесь делаю, – сердито, почти зло, ответил ангел. – Важно – чем ты тут занимаешься.

Он решительно шагнул вперёд, отодвинул от стола попытавшуюся протестовать ангелессу и замер на долгую минуту, разглядывая чертежи, планы и расчёты. Потом повернулся и посмотрел на Илдико. Невысокий мужчина смотрел на неё снизу вверх, но ангелесса ощущала себя маленькой нашкодившей девчонкой, попавшейся на очередном хулиганстве. Её приходилось делать над собой усилие, чтобы не потупиться в пол, а упрямо смотреть в глаза ангела.

- Роалд… – начала она.

- Я же тебя просил, – перебил он с какой-то бесконечной усталостью в голосе.

- Но…

- Я просил тебя оставить эту затею.

- Роалд…

- Я просил, – он чуть повысил голос. – Не соваться в мир драконов, и не охотится за детьми Кавэлли.

- Но…

- Я запретил тебе! – вдруг закричал Роалд. – Как ты смеешь нарушать мой запрет?!

- Потому что это не правильно! – в голосе Илдико, наконец, прорезалась сталь. – Если Триада так хочет мира с демонами – плевать! Пусть позволяют Люциферу вытирать о себя ноги. Но это не повод оставлять Кавэлли в живых. Я хочу чтобы эта тварь пришла в Эдем – и ты убил её.

- Я тоже этого хочу! – Роалд с усилием заставил себя успокоиться, и понизил голос. – Но не ценой твоей жизни, Илдико…

Ангелесса несколько секунд смотрела в его глаза, а потом тихо и как-то горько спросила:

- Почему, Роалд? Почему ты считаешь меня такой слабой? Почему ты уверен, что я обязательно погибну? Что я не смогу…

Ангел резко отвернулся, отступив на пару шагов, и замер, как показалось Илдико, в какой-то нерешительности. Ангелесса растерялась – никогда она ещё не видела возлюбленного таким.

- Роалд…

- Я не считаю тебя слабой, – глухо отозвался он. – И я не уверен, что ты погибнешь… Не уверен, но всё равно боюсь этого.

Илдико опешила. Никогда она не слышала от Роалда этого слова – «боюсь». Она была уверенна – Роалд ничего не боится, что он просто не способен испытывать это низменное чувство. И вот он говорит «я боюсь». И боится он за неё.

- Роалд, – тихо позвала она, приближаясь и касаясь его крыла. – Ты должен позволить мне сделать это. Это важно для меня – исполнить твоё желание. Важно для меня – чтобы тварь, укравшая твоё лицо, перестала отравлять тебя своим существованием.

Ангел молчал, явно что-то решая для себя, сомневаясь, и (Илдико практически кожей почувствовала это) снова собираясь отказать.

- Роалд, пожалуйста…

Повисло тяжёлое молчание. Илдико напряжённо ждала. Роалд глубоко вздохнул, дрогнул крыльями, словно сбрасывал напряжение.

- Ладно, – наконец выдохнул он. – Хорошо.

Ангелесса радостно улыбнулась. Он резко обернулся к ней – его синие глаза смотрели с какой-то лихорадочной решимостью.

- Но если я не могу тебя удержать, – сказал он. – Я должен тебе помочь.

И резким взмахом руки, словно опасаясь передумать, открыл портал. Илдико, явно тоже опасаясь, что Роалд может изменить своё решение, стремительно шагнула в портал, и оказалась в рабочей лаборатории ангела. Правда Илдико не сразу поняла, что это за место – она никогда не бывала здесь раньше. Лаборатория была для Роалда святая святых, и он никогда и никого не пускал сюда.

Ангелесса растерянно огляделась. Высокие стеллажи с книгами, застеклённые полки с готовыми артефактами и заготовками, треноги с жаровнями, какие-то огромные стеклянные колбы в рост ангела, чертежи и пиктограммы по потолку и стенам, металлические конструкции, назначения для которых Илдико просто не могла вообразить.

Но долго осматриваться ей не дали.

- Илдико, – позвал Роалд. – Иди сюда.

Ангелесса послушно пошла за ним через лабиринт стеллажей. Он подошёл к массивному полукруглому столу с кучей выдвижных ящичков и абсолютно пустой поверхностью. Роалд тут же принялся лазить по ящикам, выдвигая то один, то другой, вытаскивая какие-то склянки, пузырьки и маленькие коробочки.

- Садись сюда, – велел он, указав девушке на тонкое резное кресло, вырезанное из белой кости с инкрустацией розового кварца.

Ангелесса выполнила требование, продолжая молча следить за действиями мужчины. Он достал маленькую хрустальную пиалу и сосредоточенно смешивал в ней содержимое разных пузырьков, строго следя за количеством падающих капель.

Илдико молча наблюдала за ним, боясь пошевелиться и лишним вдохом помешать. Минут через пятнадцать Роалд взял пиалу в ладони, и бережно покачал её, перемешивая содержимое. Со вздохом посмотрел на девушку, и Илдико подумалось, что он сейчас снова попробует отговорить её. Но он спросил:

- Какой у тебя был план?

- Мир драконов открыт для других рас, – с готовностью ответила девушка. – Я планировала воспользоваться одним из свободных порталов, и использовать маскирующие чары…

- Нет, – тут же оборвал её Роалд. – Мир драконов открыт для других рас, это верно. Но драконы всё же тёмные, и светлых они у себя не то, что бы жалуют, и особенно – в столице. Если в Реншаар попадает кто-то из светлых рас – ангел, эльф, или даже кто-то особо талантливый из магов-людей – об этом сразу узнают маги из службы безопасности. И никакие маскирующие чары не скроют от них твоей светлой сущности – эти маги натасканы специально находить тех, кто пытается скрыться…

- Я об это не знала, – удивлённо произнесла Илдико.

Это было неудивительно – всё же ангелесса была воином, а не шпионом-разведчиком.

Роалд вздохнул ещё раз, отставил пиалу, и достал из одного из ящиков стола два небольших медальона на шнурках, протянул их Илдико. Девушка приняла их и рассмотрела. Больше всего они походили на плоские сгустки оплавленного тёмно-красного стекла. Середину одного из медальонов пересекала тонкая изломанная золотая линия.

- Это же… – ошарашенно произнесла Илдико, поднимая глаза на Роалда.

- Да, – он кивнул. – Это – амулеты-порталы. Хоть ангелу в мир драконов проникнуть куда проще, чем к демонам, но на всякий случай я сделал аналогичные порталы на основе магии драконов. И, как теперь вижу, не зря. Этот, – он указал на полностью красный медальон, – перенесёт тебя в Реншаар, незаметно, не потревожив сигнальных маяков магов-наблюдателей. Второй, тот, что с золотой молнией, я усовершенствовал – его мощности хватит, чтобы вернуть обратно двоих – твою добычу и тебя саму.

- Но это же… очень сложно – совместить в одном индивидуальном артефакте магию для телепортации представителей двух разных рас одновременно.

- Я знаю, – чуть раздражённо ответил Роалд. – И, тем не менее, артефакт сработает именно так.

Илдико с благодарностью посмотрела на Роалда. Он действительно дорожил ею, если сделал ради её безопасности практически невозможное. Он попытался сердито нахмуриться, но почти сразу его лицо приняло озабоченное выражение. Роалд снова взял в ладони пиалу, и выудил из одного из ящиков тонкую длинную костяную щепку.

- Распусти шнуровку платья, – велел он, помешивая щепкой содержимое пиалы.

Илдико не спрашивала «зачем» – она привыкла доверять ему. Поэтому молча потянула тонкий алый шнурок, стягивающий на груди золотистую ткань длиннополой туники. Когда материя практически обнажила грудь ангелессы, Роалд склонился над ней, и принялся выводить костяной щепкой узоры на коже Илдико, чуть ниже ключиц.

- Что это? – наконец осторожно спросила она.

- Печать «Мимикрия», – ответил он, продолжая сосредоточенно выводить лини. Они загорались на коже бледно-голубым светом, и тут же гасли, словно просачивались в плоть. – В Реншааре, если какой-нибудь дотошный маг-безопасник решит просканировать твою сущность, он будет видеть ауру дракона. Эффект не долгий, около часа, и действовать будет лишь до тех пор, пока ты не воспользуешься своей силой. Кроме того, эта печать должна сделать тебя незаметной. На тебя просто не будут обращать внимания. Это поможет тебе миновать стражу дворца.

То, о чём говорил Роалд, считалось невозможным. Но у Илдико не возникло даже тени сомнения – она привыкла к тому, что сила и умения её возлюбленного превышают все мыслимые пределы. И кому как не ему смочь совершить невозможное.

Закончив, Роалд выпрямился, посмотрел в глаза Илдико долгим взглядом.

- Я не хочу, чтобы ты шла туда.

Ангелесса улыбнулась. Затянув шнуровку на платье, она взяла его руку, прижалась губами к тыльной стороне ладони.

- Не тревожься за меня, – прошептала она. – Я вернусь. Вернусь с трофеем, и ты сможешь осуществить правосудие.

Роалд вздохнул, и высвободил свою руку. Он долил в свою пиалу что-то из трех пузырьков и снова взялся за щепку.

- Так, поверни голову, и приподними волосы, вот здесь, над виском, – острый кончик костяной щепки заскользил по коже левого виска ангелессы, снова выводя замысловатые знаки.

- А это что?

- Твоя защита. Не пойми меня не правильно, Илдико – я знаю, что ты сильная и умелая воительница, а мои чары ещё больше повышают твои шансы на успех. Но никто не застрахован от случайностей. Если тебя поймают…

- Этого не будет! – тут же вскинулась Илдико.

- Если. Всё же. Тебя. Поймают, – с нажимом повторил Роалд голосом, не терпящим возражений. – Тебя не должны связать со мной. Если это случится – тебя отправят к Велиару, а потом просто убьют. Но если сочтут тебя мстителем-одиночкой… – Роалд чуть помолчал. – Драконы – не демоны, они не станут без разбирательств убивать престола.

- Увы, Роалд, – усмехнулась Илдико. – Если я попадусь при  нападении на кого-то из детей повелителя, драконам будет наплевать на мой чин.

Ангел нахмурился, и ничего не сказал.

- Как это защитит меня?

- Это ненадолго оборвёт нашу эмоциональную связь. Если кто-то просканирует твою память, воспоминания обо мне не будут яркими, никто не просчитает, как мы близки на самом деле…

- Мне это не нравится, – напряглась Илдико.

Роалд отложил щепку, взял девушку за подбородок, повернул лицом к себе:

- Не беспокойся, моя прекрасная воительница, это временный эффект.

Он подался вперёд, и мягко поцеловал её в губы. Потом погладил пальцами по щеке.

- Я не хочу, чтобы ты шла туда, – снова повторил Роалд. – Но если ты решила – иди сейчас. Повелителя драконов сейчас нет в его мире, он должен быть в Преисподней, на Совете демонов.

Илдико посмотрела в глаза Роалда, и решительно кивнула – отступать она не собиралась.

Всё вышло так, как и обещал Роалд. Портал вывел её в одном из проулков Реншаара, совсем недалеко от дворца. «Мимикрия» мягко грея кожу, надёжно скрывала ангельскую сущность, а длинный плащ с капюшоном – ангельскую внешность. Стоило Илдико ощутить на себе чей-то взгляд, как печать на её коже нагревалась чуть сильнее, и ощущение чужого внимания тут же пропадало. В усиленно охраняемый дворец повелителей ангелесса проникла так же легко, как прошла по центральной улице драконьего города.

Илдико пришлось поплутать по бесконечным залам, прежде чем ей удалось найти ту, кого она искала. Совсем юную драконессу – красивую, но с весьма узнаваемыми чертами лица. И с алыми глазами демона. И внешность этой незнакомой, в общем-то, девушки вызывала в сердце ангелессы настоящую ярость. Илдико даже пришлось сделать над собой усилие, чтобы взять себя в руки и успокоиться. В конце концов, такая эмоциональность не к лицу воительнице-престолу.

- Не знаю кто, ты и что тебе сделала моя мать, – произнесла драконесса. – Но ты понимаешь последствия своего поступка? Напасть на меня – Лерден Деймарр Айрелл Нэррет – дочь повелителя мира драконов… Это, как минимум, приведёт к политическому скандалу.

Лер говорила, а сама прощупывала вражескую магию. Она искала прорехи, щели, слабые места… Надежды на это было мало. Если драконесса не ошиблась и ангелесса, действительно, престол, то её «сеть» будет совершенной, без малейшего изъяна. Но Лер не собиралась так быстро сдаваться.

- Мне всё равно на последствия, – спокойно ответила ангелесса. – Как и на то, что со мной будет. Главное, что я исполню свой долг. А Милена Кавэлли получит то, что заслужила – смерть.

Лерден искала, искала, искала… Внимательно, скрупулёзно… Есть! В первое мгновение девушка даже не могла поверить в свою удачу. Трещина в магической структуре заклинания. Совсем небольшая, почти и не заметная, но… достаточная, чтобы воздействуя на неё, разрушить всю структуру. Надо было только отвлечь ангелессу…

- Это ты желаешь моей матери смерти? – спросила Лерден.– Или этого хочет ангел по имени Роалд?

Драконесса была почти уверена, что права – она помнила о существовании ангела, который в мире снов однажды уже чуть не убил её мать.

- Не знаю, о ком ты говоришь, – ответила ангелесса. Но ответила, как показалось Лер, слишком быстро и как-то слишком зло. – Милена Кавэлли заслужила смерть. Заслужила тем, что до сих пор смеет жить! Демоны отвратительны сами по себе, но она – странный противоестественный плод от человека и демона – она противоречит самим законам мироздания. Таким тварям не место среди живых.

Лер ждала удобного момента. Пока ангелесса говорила, она осторожно вплела в магическую сеть свою собственную силу. Туда, где было слабое звено. Ещё миг… ещё… поток магии драконессы стал становиться сильнее… трещина во вражеской магии, наоборот, расширилась… Лер видела всё это так, словно сеть, сплетённая ангелессой, стала покрываться коррозией. Всё больше и больше… Она начала разрушаться. А ангелесса ещё не замечала, что ловушка, устроенная ею, трещит по швам.

- И тебя не волнует, что мой отец объявит войну Эдему? – Лерден надо было ещё чуть-чуть потянуть время.

- Пока повелитель драконов сохранял полный нейтралитет, – надменно заявила ангелесса, – у Света не было претензий к драконам, хоть они и являются тёмной расой. Но раз Ферокс предпочёл снюхаться с демонами – война была только вопросом времени…

Магия ангелессы рухнула одновременно с терпением Лер. Никто не смел говорить подобных слов о её матери, и в таком тоне – о её отце! Тем более, какая-то лазутчица с Эдема – плевать в каком она чине!

Драконесса ударила – резко и сильно, намереваясь одним ударом, если и не убить, то, хотя бы, оглушить врага. Но ангелесса, по всей видимости, была опытным воином. Она быстро сориентировалась в ситуации и поставила такой щит, что магия Лер, столкнувшись с ним, рассеялась в пыль.

- Я собиралась отвести тебя в Эдем… – злобно прошипело «дитя Света». – Чтобы Милена Кавэлли пришла за тобой на Небеса, и приняла свою судьбу. Но, если у меня не получится… прежде чем уйти отсюда, тебя, выродок тёмной шлюхи, я убью с огромным удовольствием!

Лер пропустила оскорбление мимо ушей, она бросила взгляд вглубь комнаты. Как и у братьев – у неё в комнате хранилась небольшая коллекция излюбленного оружия. И сейчас это великолепие сверкало острыми гранями в свете магических светильников, на стеллаже. Всего несколько быстрых широких шагов… несколько шагов и она сможет дотянуться до рукояти узкого длинного клинка. Убить ангелессу с помощью магии она не рассчитывала, раз уж ей не удалось пробить её щит. Краем сознания Лер понимала, что хорошо бы было пленить ангелессу и допросить. Она, наверняка, рассказала бы что-то новое. Был бы здесь Террелл, на это был бы шанс. Магия защиты, как и магия захвата, была его специализацией. Но эти мысли мелькнули короткой вспышкой и пропали – сейчас Лер была одна, и для неё было главное выжить самой.

В руках ангелессы появился меч – языки красно-золотого пламени змеились по белоснежному лезвию и серебристой рукояти. Без сомнения – артефакт света. Очень опасная штука для такой, как Лерден – для представительницы тёмной расы.

- Я дам тебе ещё шанс, девочка. Если ты сейчас, добровольно, пойдёшь со мной, – произнесла ангелесса, не сводя глаз с Лер, – то, останешься жива.

- А когда твой Роалд убьёт маму, то меня он отпустит домой? – драконесса зло оскалилась.Чтобы не говорила эта ангелесса, а Лерден была уверенна, что её послал именно Роалд. – Не считай меня дурой!

- Я не знаю никакого Роалда, – светлая воительница почти рычала. – А ты… Ты сама выбрала своё будущее...

Лер не стала ждать, пока ангелесса договорит, она вскинула руку и с её пальцев сорвалась… стайка ярких огненно-красных бабочек. Иллюзорные сверкающие бабочки, переливаясь всеми оттеками пламени, устремились к, слегка опешившей от такого, ангелессе. Эти бабочки не были оружием, не были атакующей магией, они были… игрушкой, развлечением. Магия была столь элементарной, что мощный щит ангелессы просто не заметил её, и бабочки замелькали перед её лицом. Опомнилась воительница почти сразу – мощным магическим импульсом рассеяв бабочек в красноватую пыль. Но Лерден хватило секунды её замешательства.

Стремительный рывок, когда несколько шагов сливаются в скользящее неуловимое движение – и клинок в её руках. А в следующий миг драконессе уже пришлось обороняться. Она едва успела выставить лезвие перед собой, чтобы меч ангелессы прошёлся по нему, а не пронзил саму Лер. Следующий удар – вновь по лезвию, но такой силы, что Лер едва устояла на ногах. А глаза ангелессы после двух неудачных попыток наполнились яростью. Она стала нападать с ещё большей силой, остервенением, тесня Лер вглубь её покоев. Драконесса чувствовала, как ангелесса несколько раз пыталась ещё раз накинуть на неё сеть. Но, она ожидала этого, и магия защищала её. Ангелессу это злило ещё больше.

«Ну, давай же! Соверши ошибку! – наблюдала Лер за тем, как под действием эмоций, движения её соперницы становятся всё более неточными. – Ты так злишься… Тебе не до того, чтобы обдумывать стратегию!».

Ангелесса нанесла ещё один удар, от которого Лер увернулась. А потом драконесса заметила кое-что. Сначала, она приняла это за пылинку в глазу или отблеск меча. Но, присмотревшись, она поняла, что это магия… на том самом непробиваемом щите, который был на ангелессе. Что-то в нём было не так. Он не был таким цельным, как показалось Лер по началу. В его плетении был зазор… «Странно… Сначала – трещина в сети, теперь – зазор в щите. Это не может быть совпадением. Кто-то нарочно ослабляет защиту ангелессы. Но кто?» – впрочем, у Лер сейчас не было времени размышлять над этим. Кто бы это не сделал, а его услугой надо было воспользоваться. Продолжая отбивать выпады ангелессы, Лер начала плести заклинание. Что-то наподобие стрелы, чтобы било не по всему щиту, а точно в определённое место – прямо туда, где зазор. Миг – и «стрела» полетела в цель.

Илдико была уверенна в своей защите. Она видела атаку драконессы, но не особо озаботилась ею. И лишь за мгновение до того, как магия противницы ударилась в её щит, ангелесса почувствовала короткий болезненный угол в левом виске. А в следующий миг её щит разлетелся на ментальные осколки.

Ангелесса замерла, с изумлением ощущая, что осталась без защиты. Она замешкалась, всего, на мгновение, но Лер этого хватило. Из защищающейся, она превратилась в нападающую. Но, пусть защита оставила ангелессу, менее опытным воином она от этого не стала. И она яростно принялась отражать атаку Лерден.

Слушая, как раз за разом со звоном сталкиваются клинки, Илдико лихорадочно пыталась понять, что произошло. Она где-то ошиблась в построении щита? Или у драконессы был какой-то секрет?

«Неважно, – подумала Илдико, снова начиная теснить драконессу. – Скручу девчонку, вернусь с ней в Эдем, а там разберусь».

Илдико чувствовала, неопытная драконесса начала сбиваться. Ещё три-четыре выпада, и девчонка будет разоружена. И в этот момент Илдико ощутила, как печать у неё на груди нагрелась. А движения самой ангелессы почему-то замедлились. Илдико поняла, что её скорость падает, и она ничего не может с этим сделать – тело переставало слушаться.

Лерден заметила, что с её соперницей что-то не так. Она уже смирилась, что даже без щита, эта ангелесса ей не по зубам. И вдруг, ситуация поменялась. Ангелесса словно перестала контролировать собственные движения. Лерден не собиралась думать о причинах этого. Она намеривалась воспользоваться случаем. В следующий удар клинком она вложила всю свою силу и выбила меч из рук ангелессы. Тот, со звоном, упал на пол и, лишившись своей небесной хозяйки, стал обычным мечом, без всякого пламени.

Теперь, магическую сеть накинула Лер. Но она чувствовала, что та долго не продержится. Всё-таки, ангелесса была для неё слишком сильна. Лер просто повезло, что что-то ослабило ангелессу. Так что, захватить врага у неё не выйдет. Оставалось только закончить с этим.

Илдико смотрела на приближающуюся драконессу. В алых газах девчонки не было ни тени сомнения – она собиралась убить её. Илдико не чувствовала страха, она ощущала… горечь. Понадобилось прийти в чужой мир, столкнуться в схватке с неопытной девчонкой, проиграть ей… чтобы, наконец, её глаза открылись.

Илдико знала, что идёт на риск, решив пленить младшего ребёнка повелителя драконов. Знала, что в случае неудачи, последствия будут ужасными. Но она готова была пойти на это. Ради него… Ради Роалда… который её предал.

Илдико смотрела на драконессу, которая сейчас убьёт её и понимала, что она сама оказалась той ещё дурой, несмотря на свой возраст и опыт. Влюблённой дурой.

Сперва сеть, которую драконесса смогла сбросить, потом щит, который она смогла разрушить. Наверное, Илдико могла бы найти этому объяснение. Натянутое, сомнительное – но смогла. Но это оцепенение её тела, неспособность сопротивляться – этому было только одно объяснение. И нагревшаяся печать, нанесённая на её тело Роалдом только подтверждала это.

Да, счастливая пелена спала с глаз Илдико – тот, кого она любила, просто её использовал. И тот день, когда он пришёл к ней, когда ей казалось, что он чувствует то же, что и она, был не более чем уловкой. Ловушкой для неё. Роалд знал, что она, ради него, попытается захватить одного из детей Милены Кавэлли. Знал и умело манипулировал ею. Он хорошо изучил её. Знал, что чем яростнее будет её отговаривать, тем упорнее Илдико будет рваться к своей цели – порадовать его, на блюдечке преподнести безотказную ловушку для Милены Кавэлли. Знал… И сделал так, чтобы она проиграла. Чтобы она погибла. Он отправил её на смерть, а она этого даже не заметила.

«Но зачем, Роалд, почему?» – боль от предательства, горечь разочарования, презрение к самой себе за свои наивность и глупость, переродились в жгучую ненависть – моментально, как вспышка молнии.

«Ненавижу тебя, Роалд! – думала Илдико, глядя, как поднимается над ней лезвие меча драконессы. – Ненавижу! Если проклятье ангела имеет хоть какую-то силу… то будь ты проклят, Роалд! Я желаю… желаю, чтобы ты погиб если и не от рук самой Милены Кавэлли, то от рук её детей! И да будет Мать Небес свидетельницей моего проклятья!».

Наверное, ни один ангел, до этого дня, никого не проклинал. Тем более, своего сородича. Тем более, зовя в свидетельницы Мать Небес. Но Илдико было уже всё равно. Она умирала… умирала по вине Роалда и по своей же собственной глупости. Умирала в чужом мире. В мире тёмной расы.

Узкий сверкающий клинок опустился с лёгким свистом, отсекая голову Илдико.

* * *

Чёрная земля, припорошенная серым пеплом. Силуэты корявых деревьев, которые никогда не были деревьями – странные каменистые растения, уродливые и корявые – единственное, что может породить каменистая почва Преисподней. Разрезая пустую равнину, словно рана чёрную плоть, по долине, окружённой скалами, протекала огненная река. Горящие пронзительно оранжевые волны бились о каменистый берег, рассыпая обжигающие брызги. Густая лава пересекала долину и исчезала в подземном русле под скалами, чтобы вынырнуть на поверхность за пределами долины, и устремиться на многие километры вперёд, сливаясь с другими огненными реками.

На берегу реки стоял демон. Пламенные сполохи освещали красивое отрешённое лицо, отражались в тёмных холодных глазах, зловещими бликами скользили по чёрным волосам, и по чёрному же оперенью крыльев.

Он ждал недолго, прибыв сюда раньше назначенного времени, чтобы вывесить магический маяк для портала, который в обычных условиях никогда не должен был открыться здесь. Небольшой импульс, пульсирующий силой и указывающий, что пространство в этом месте намеренно утончили, а защитные контуры ослабили.

Пространство дрогнуло, воздух разрезала тонкая ветвистая молния – ослепительно белая на фоне мрачного пейзажа. Молния ударила в землю, словно вросла в неё, и раскрылась – будто была щелью между невидимыми дверными створками. Из открывшегося портала хлынул золотистый свет, такой яркий, что заставил демона прикрыть глаза рукой. На фоне света возникла высокая фигура, закутанная в длинный плащ. Фигура сделала шаг вперёд, и портал схлопнулся за её спиной, оставляя пришельца на чёрной земле Преисподней.

Демон смерил визитёра взглядом. В ответ из тени капюшона на него смотрели светло-серые глаза.

- Давно не виделись, Люцифер, – произнес, наконец, пришелец, откидывая с головы капюшон.

- Давно, Берталан, – согласился повелитель Преисподней.

- Ты выбрал странное место для аудиенции, – заметил ангел, оглядываясь.

- Сейчас слишком нестабильное время, чтобы по Пандемониуму разгуливал ангел.

- Жаль… Я надеялся увидеть твой город… И твой мир, ради которого ты бросил всё, что имел.

- Ты не на экскурсии, – хмыкнул Люцифер, не поддаваясь на провокацию. – Но можешь посмотреть на эту реку и на эти скалы: всё это – тоже часть моего мира.

Берталан лишь усмехнулся, показывая, что думает о предложенных ему объектах. Но снова обратил взгляд на демона, и спросил:

- Неужели, это правда того стоило?

- Ты – посол Эдема, Берталан, и ты сейчас не в том положении, чтобы задавать какие либо вопросы.

Ангел прищурил глаза, но смолчал. Губы Люцифера чуть дрогнули, обозначив подобие ухмылки. Но через  секунду его лицо снова стало холодно-отрешённым.

- Итак, ты явился, чтобы попытаться уладить возникший конфликт, – сказал демон. – Я тебя слушаю.

- А разве конфликт уже не улажен? – спросил Берталан. – Насколько мне известно, убийца демонов устранён.

Демон приподнял брови, вопросительно глядя на собеседника. Ангел невозмутимо заговорил:

- Ты отправил в Эдем протест, из-за того, что кто-то из ангелов убивал демонов, используя их для создания артефактов-порталов. Ты требовал выдать тебе того, кто всё это творит…

- Я знаю, что я требовал, – холодно сказал Люцифер, – не надо пересказывать мне содержание моего же протеста.

- Триада провела расследование, как ты и хотел, но выдать преступника не успела. Он, вернее она, сделала первый шаг… который и стал для неё последним. Воительница-престол решила опробовать свои умения не только на демонах, но ещё и на драконах. Ты не можешь не знать, что ангелесса проникла в мир драконов, и была убита дочерью повелителя…

- Об этом я знаю, – прервал его Люцифер, – и побольше твоего. Я только не понимаю, почему вместо того, чтобы уладить конфликт со мной, Константин стал нарываться на вражду с драконами. Но это его проблемы, и их он будет решать с Фероксом.

- В таком случае, ты должен знать, что именно эта ангелесса ответственна за смерть твоих подданных.

Люцифер некоторое время смотрел в спокойные серые глаза собеседника. Тот отвечал ему невозмутимым взглядом.

История с этой сумасшедшей ангелессой была весьма примечательной. Начать хотя бы с того, что пусть и сильная, но ещё совсем молодая драконесса смогла победить опытную воительницу, побывавшую ни в одной горячей схватке. Кроме того, защита на ангелессе была такой мощной, что продолжала действовать даже после гибели носителя, удерживая тело от распада. У девчонки-драконессы не было ни единого шанса против такой противницы, и, тем не менее, она вышла победительницей. Более того, когда взбешённый Ферокс чуть поостыл, и согласился отложить геноцид в край обнаглевших ангелов, то посмотрел воспоминания дочери, и пришёл к выводу, что победа далась Лерден относительно легко.

Сохранность тела позволила провести тщательное исследование личности ангелессы Илдико. При ней были артефакты-портала, идентичные тему, что был у ангела, захваченного в Зиградене. С поправкой на то, что теперь для их создания были убиты драконы. И создателем их являлась именно Илдико. Более того, диагностика остаточной ауры показала, что эта ангелесса являлась причиной смерти демона, того, самого, что послужили материалом для создания артефакта из Зиградена. По всему выходило, что в Реншаар явилась создательница артефактов. И всё же…

Люцифер в задумчивости заложил руки за спину, и медленно пошёл вдоль берега огненной реки. Берталан пошёл рядом.

- Хочешь знать одну из причин, по которой я решился поднять восстание на Небесах? – вдруг спросил повелитель Ада.

- Хочу, – ответил Берталан. – И не одну.

- Константин изначально был уверен, что ангелам нужна правящая рука, – продолжил Люцифер, словно не отвечал на вопрос, а просто размышлял вслух. – Я с этим согласен. Сейчас я даже не стану спорить, что это должна была быть именно его рука. Но, видишь ли, Берталан, уже тогда Константин считал себя искусным манипулятором, а всех кто его окружает – слабоумными. И это… несколько раздражало. Судя по всему, за эти века мало что изменилось.

Ангел едва заметно вздохнул. Он понимал, к чему клонит Люцифер. Более того, он изначально не верил, что повелитель демонов купится на столь грубую интригу. В одном только Люцифер ошибался – история с Илдико была отнюдь не творением Константина.

Берталан находился во дворце Роалда, когда туда явился злой, как сотня демонов, Константин, и даже не пытаясь сгладить грубость, велел Берталану убраться с глаз, и оставить их с Роалдом наедине. Берталан покинул комнату, но далеко уходить не стал, без зазрения совести остановившись у закрытых дверей, и слушая, как старший Триады последними словами костерил бывшего любимца Светлой Матери. Из этого, с позволения сказать, разговора, Берталан понял, что Илдико сознательно отдали на откуп за все выходки Роалда. Но Константин, судя по всему, недооценил творческой фантазии последнего, за что теперь и расплачивался. Повелитель драконов ещё не выдвигал Эдему обвинений в нападении на его дочь – эту историю донесли до Константина осведомители. Но, зная о воинственном характере Ферокса, старший Триады ожидал объявления войны от драконов со дня на день. Всё это, в купе с грядущим катаклизмом, окончательно вывело всегда сдержанного Константина из себя. Теперь он видел только два пути. Либо выдать Роалда демонам и драконам, отдав врагам в руки пусть и неуправляемый, он очень мощный козырь. Либо…

Константин вышел из комнаты, где устраивал Роалду разнос. Точнее, где Роалд в очередной раз вымотал ему все нервы. Выглядел серафим, мягко говоря, неважно – на скулах выступил нездоровый румянец, всегда пребывающие в идеальном порядке волосы взъерошены, глаза блестят не свойственным ангелу бешенством. Увидев замершего в стороне Берталана, Константин глубоко вздохнул, успокаиваясь. Снял с головы тонкий золотой обруч, пригладил волосы, надел обратно.

- Завтра отправляешься в Преисподнюю, – сказал серафим. – Делай, что хочешь, но чтобы конфликта с демонами у нас не было.

… либо переложить с больной головы на здоровую…

Объявления войны, кстати, так и не последовало. И глядя сейчас на Люцифера, Берталан предполагал, что демон приложил к этому руку. Зачем ему это нужно – отдельный вопрос. Но, похоже, неприятностей со стороны драконов Эдем пока может не опасаться.

Тем не менее, из-за Роалда, Берталану (да и всей Триаде) приходилось делать хорошую мину при заведомо отвратной игре.

- Ты не можешь отрицать, – сказал Берталан. – Что все улики указывают на Илдико. Ты требовал преступника, ты получил его мёртвое тело. Что тебя не устраивает?

- Меня не устраивает то, что меня так откровенно пытаются выставить легковерным идиотом.

Люцифер остановился, и посмотрел в глаза ангела:

- Берталан, мы с тобой давно знакомы. Когда-то в прошлом мы даже были дружны. Неужели ты, правда, думал, что я проглочу эту историю с девчонкой-престолом?

Берталан тоже остановился. Да, когда-то, когда крылья и волосы Люцифера были белы, их с Берталаном, действительно, можно было назвать друзьями – настолько, насколько вообще способны к дружбе два таких обособленных создания. Уже тогда Люцифер проявлял неподобающую ангелу гордыню, а Берталан – чрезмерное равнодушие к окружающему миру. И всё же, они были дружны…

- Я ничего не думаю, Люцифер, – ответил ангел. – Я выполняю распоряжение Константина, только и всего…

На какое-то время повисло молчание. Тишину нарушал только тихий вой ветра, гуляющего по долине, да угрожающее клокотание огненной реки.

- Роалд, – вдруг произнёс Люцифер.

- Что? – встрепенулся Берталан.

- Я предлагаю тебе сделку, – сказал владыка Ада. – Ты рассказываешь мне всё, что знаешь об ангеле Роалде, а взамен можешь сказать Константину, что я поверил в эту вашу подставу с ангелессой, и не стану пересматривать Договор Перемирия.

Берталан помолчал. Конечно, ни он, ни Константин не были столь наивны, чтобы всерьез полагать, что в Аду не прознают про Роалда. И всё же столь прямолинейное предложение застало посла Эдема врасплох. Стало ясно, что выгораживать Роалда – дело заведомо провальное. Уже задавая вопрос, Люцифер давал понять, что ему известно гораздо больше, чем рассчитывал Константин. Если согласиться на предложение демона, это будет нарушение прямого приказа Триады. Конечно, можно прикинуться дураком, и заявить, что не понимает о ком речь… Но, вот очень не любил Берталан чувствовать себя дураком. Особенно, если это уже не имеет смысла.

- Нет, – покачал головой ангел. – Этого мало за ту информацию, которую ты просишь.

- Мало? – усмехнулся демон. – Очень интересно. Ты собираешься торговаться?

- Нет. Но за информацию о Роалде я хочу кое-чего для себя.

- Любопытно. И чего же ты хочешь?

- Посетить Зиграден, и встретится с Миленой Кавэлли.

- Что? – казалось, Берталану удалось удивить владыку Ада. – Зачем тебе встреча с Миленой?

- Она – уникум, – ангел пожал плечами. – Дитя человека и демона, полукровка за ничтожный срок смогла добиться достаточного высокого положения в Преисподней. Опять же – внешность Черной Богини… Мне ли тебе рассказывать, чем она интересна?

- А ты совершенно не изменился, – покачал головой Люцифер, и задумался. – Я могу дать тебе позволение прибыть в Зиграден без разрешения его правительницы. И просить встречи с главой Кавэлли ты сможешь… Но примет ли она тебя, что тебе скажет, и... – демон откровенно усмехнулся, – как далеко пошлёт – это всё на её усмотрение, и на твой страх и риск.

- Что Высшая демонесса может сделать серафиму? – в голосе ангела скользнуло пренебрежение.

- Ты сам сказал, что она – уникум. И… даже если не брать во внимание нападение ангелессы на её старшую дочь, у Милены и без того сейчас весьма непростой период…

- Это как-то связано с пробуждением Адалиссы? – тут же «сделал стойку» Берталан, но Люцифер покачал головой:

- Я сказал обо всём, на что ты можешь рассчитывать. И только в том случае, что твоя информация будет стоящей.

Теперь задумался Берталан. Ещё не поздно дать задний ход, отказаться от всего, и придерживаться поведения, присущего послу на вражеской территории. Но долго ли до того, как Константин потеряет терпение, и избавится от Роалда? Берталан был уверен, что это лишь вопрос времени – бывший любимец Матери окончательно сошёл с ума, и становился опасен для Эдема. А раз это неизбежно – ситуацию надо использовать по максимуму.

- Роалд – последнее творение Дайоны, – начал Берталан, снова неторопливо двинувшись вдоль берега огненной реки. – Если я правильно понял, Дайона создала его, когда окончательно рассорилась с сестрой. Она пыталась заменить её, но по какой-то своей прихоти сделала его не женщиной, а мужчиной. Какое-то время Роалд успешно выполнял свою функцию – любя Дайону и ублажая её. А потом… Я полагаю, Богиня поняла, что копия её не устраивает. Она бросила Роалда, просто оставила его на Небесах, а сама ушла. Мне кажется, с этого момента он начал сходить с ума – чем дальше, тем безнадежнее становилось его безумие.

Некоторое время Люцифер молчал, обдумывая услышанное. Потом спросил:

- За что он ненавидит Милену Кавэлли? Почему хочет убить её?

- Ненавидит он в первую очередь Дайону, которая его бросила, и Адалиссу, которую он так и не смог заменить. А Кавэлли… думаю, на неё он проецирует эту ненависть. Он видит в ней такую же копию, как и он сам, но судя по всему, более удачную. До богинь ему не добраться, а демонесса – достаточно доступная цель.

- И Константин спускает ему это?

- Константин долгое время оберегал его, видя в нём зачехлённое оружие, которое, если понадобится, можно обернуть против врага. Роалд силён. Светлая Богиня не поскупилась, наделяя его могуществом. Роалд сильнее Триады, поэтому они упорно делали вид, что им всё равно на «выходки своенравного мальчишки» – как обозначил это Лазарус.  Но эта авантюра с убитыми демонами и артефактами-порталами, похоже, переполнила чашу терпения Константина…

- И поэтому он решил подставить девчонку-престола, лишь бы не выдавать Роалда, – скептически хмыкнул Люцифер. – Я смотрю, по прошествии веков моральные устои ангелов стали куда гибче…

- Не надо представлять Илдико жертвенным агнцем, – поморщился Берталан. – Она была самой преданной сторонницей Роалда, к тому же, влюблённой в него, как кошка. Это она изловила для него демонов…

- И сдать её решил Роалд, а не Константин, – предположил демон.

- Этого я не знаю, – чуть раздражённо ответил Берталан. – Ты узнал всё, что хотел?

Люцифер помолчал, обдумывая услышанное. В принципе, он узнал всё, что хотел. Кое-что он предполагал, и теперь получил подтверждение своим выводам.

- Последний вопрос, – сказал демон. – Ты не можешь не понимать, что рассказав мне всё сейчас, ты практически приговорил Роалда. Тебе не претит так поступать с собратом-ангелом? Вы же всегда стояли друг за друга, не смотря ни на что.

Берталан посмотрел в глаза Люцифера, спокойно, без вызова, словно ждал этого вопроса, и для себя уже давно нашёл на него ответ.

- Я уже довольно давно знаю Роалда. Я наблюдал за ним, слушал его, изучал… И я пришёл к выводу, – он на миг умолк, но потом решительно продолжил. – Что он – кто угодно, только не ангел. И белые крылья в данном случае ничего не значат.

Люцифер прищурил тёмные глаза, и после нескольких секунд напряжённого взгляда кивнул. Он вытащил что-то из кармана брюк, и протянул это ангелу.

- Держи. С этим ты сможешь беспрепятственно передвигаться по Зиградену.

Берталан взял из его руки короткую, сложенную вдвое чёрную шёлковую ленту, концы которой были скреплены лепёшкой чёрного сургуча, с оттиском личной печати повелителя Ада.

- Ни стража, ни солдаты армии города тебя не посмеют остановить. Но с правительницей Зиградена налаживай контакт сам.

Берталан кивнул, спрятал печать в складках плаща. Люцифер расправил чёрные крылья, явно намереваясь для перемещения воспользоваться ими, а не порталом. Блики огненной реки окрасили перья в цвет тёмного золота.

- Когда-то у тебя их было шесть, – сказал Берталан. – Теперь осталось только два. Не жалеешь?

Демон гордо вскинул голову, отбрасывая за спину длинные чёрные волосы.

- Два крыла даны нам для полёта, – сказал он. – Два – чтобы прикрыть лица, дабы нас не ослеплял свет нашей Светлой Матери. Ещё два – учтиво складывать их, в знак почтения и уважения к Ней…

Это был древний завет серафимов, и, произнеся его, повелитель Преисподней усмехнулся – холодно и зло:

- Мне нужны крылья только для полёта. Остальные – без надобности. Как и тем, кто пошёл за мной.

Люцифер чуть повернул голову, и под его взглядом появилось окно портала.

- Портал в Зиграден, – пояснил демон. – Иди, если не передумал.

- Как мне потом покинуть Преисподнюю?

- В Зиградене есть портал в мир людей. Воспользуйся им.

- Милена Кавэлли допустит меня к нему? – усомнился ангел.

Люцифер пожал плечами, и предложил с откровенным едким смешком:

- Уговори её.

Чёрные крылья демона упруго ударились о воздух, и он взлетел к чёрному холодному небу Ада. Берталан задумчиво посмотрел ему вслед, потом перевёл взгляд на портал. О «передумал» и речи не шло – слишком долго ангел ждал этой возможности. Но какое-то смутное чувство тревоги поселилось на окраине сознания. Берталан качнул головой, отгоняя его. Он был уверен, тревожится не о чем – серафим достаточно силён, чтобы чувствовать себя уверенно даже посреди демонического города, а печать Люцифера служила дополнительной и мощной защитой. Ангел накинул на голову капюшон, пряча светлые волосы, и бросая на лицо густую тень, и шагнул в портал.

* * *

Асмодей расслабленно сидел в кресле, покачивая в руке бокал вина, и поглядывал на маленькую демонессу из-под полуприкрытых век. Девчонка спала, свернувшись в калачик под боком у своего шакала. Книга, что выбрал ей Асмодей, занимала Аккэлию чуть больше часа, потом она стала отвлекаться, и в итоге заснула.

Дети-демоны в Преисподней не то, чтобы редкость. Но увидеть их можно либо в рабских оковах, либо сбившимися в агрессивные стаи на улицах адских городов. Ну, ещё в гаремах любителей настолько молодой плоти. На прошедшем Совете присутствовало как минимум четверо Верховных, которые (и Асмодей это знал точно), с удовольствием бы вызвались «присмотреть» за красивой малышкой, не опереди их демон Похоти. И не известно, насколько бы хватило их выдержки рядом с таким лакомым кусочком – вполне возможно, даже приказ Люцифера не уберёг бы девочку от насилия. Как ни парадоксально, но именно с Верховным демоном Похоти и сексуальных извращений маленькая демонесса была наиболее защищена от посягательств на её тело. Асмодея уже давно не интересовали маленькие девочки, впрочем, как и маленькие мальчики. Уже несколько тысяч лет, как он решил для себя, что его привлекают хоть сколько-то оформившиеся тела, а больших глаз и нежных ротиков ему мало, чтобы получать удовольствие в полной мере.

Что до Аккэлии, Асмодей, в конце концов, действительно являлся покровителем Милены, и это накладывало на него некие  обязательства. К тому же малышка вызывала у него определенный интерес. Слепым Верховный демон не был, и представлял, что будет с девчонкой через десяток лет. Эта крошка обладает редкой красотой, а редкости Асмодей любил. И если Аккэлии удастся выжить и вырасти, он будет совсем не прочь прибрать её к рукам. И будет крайне обидно, если какой-нибудь не в меру ретивый сластолюбец испортит эту малышку до того, как она созреет для его – Асмодея – интереса.

Беспокойно заскулил шакал, выведя этим звуком демона из рассеянной задумчивости. И в следующий миг дрогнула печать, поставленная демоном Похоти на девочку. Кто-то или что-то воздействовало на демонессу магией. Асмодей отставил бокал и рывком поднялся с кресла.

- Аккэлия! – громко позвал он, приближаясь к ребёнку.

Демонесса не отреагировала, продолжая мерно посапывать на звериных шкурах. Шии вскочил на лапы, и тревожно скуля, тыкался носом в лицо и плечи девочки, стараясь её разбудить. Асмодей вскинул руку, и с его пальцев сорвалась бледно-голубая печать, свитая из ломанных спиралей. Печать, как сеть накрыла девочку. Сложное заклинание должно было разбить любую магию, направленную на демонессу. Но печать потухла, а внутренний маячок Верховного демона продолжал сигнализировать о том, что на девочку оказывается воздействие. Ругнувшись, Асмодей наклонился и подхватил Аккэлию на руки.

- Аккэлия! – снова позвал он, одновременно посылая в её тело импульс боли – подобное должно было разбудить кого угодно.

Девочка у него на руках лишь вздрогнула, но дышала всё так же глубоко и размеренно, не думая просыпаться.

- Проклятье! – рыкнул демон, на секунду сосредотачиваясь, и посылая зов за пределы комнат.

Шии стоял напротив и сосредоточенно наблюдал за действиями Верховного демона, нервно рассекая воздух длинным хвостом. Асмодей с шорохом развернул чёрные крылья, прижал демонессу крепче к себе и укрылся ими, как плащом. Магия Верховного демона загудела в воздухе – Асмодей делился с Аккэлией собственным могуществом, выстраивая вокруг неё защиту. Любая магия должна была воспринять демонессу как часть его самого, и отступить. Но мужчина чувствовал – все его усилия пропадают втуне. Чужая магия не отступала, продолжая нарастать, словно бы не замечая его потуг.

Асмодей развернул крылья, вгляделся в лицо девочки. Соображая, что ещё он может сделать. Сначала ему показалось, что она просто побледнела. Но через несколько секунд он понял – её лицо утрачивало плотность, постепенно становясь… прозрачным.

С грохотом распахнулись двустворчатые двери, и в комнату стремительно вошёл Люцифер. Повелитель Ада не стал задавать никаких вопросов. Приближаясь к Асмодею с девочкой на руках, он негромко произнес несколько слов. Слова Власти, то самое знание, та сила, что делала Люцифера повелителем. То, что связывало его с миром Преисподней, и подчиняло этот мир ему. Эти Слова Власти останавливали магию в радиусе нескольких десятков метров. На земле Преисподней никакая сила ни одной расы не могла противиться этим Словам. Никакая, кроме той, что была направлена сейчас на Аккэлию Кавэлли. Приблизившись, Люцифер увидел, что сквозь лицо девочки уже просвечивает ладонь Асмодея, которой тот поддерживал её голову. Демоны переглянулись.

- Богини, – сказал Асмодей. – Кто-то из них забирает её.

Люцифер молча кивнул. Снова с шумом открылись двери, и в комнату вошёл Зарах.

- Что тут твориться? – поинтересовался чёрный демон.

Ему никто не ответил. Подойдя, он успел увидеть, как девочка на руках демона Похоти, медленно исчезает, истаивает, как призрак, становясь всё прозрачнее и невесомее. А троим могущественным Верховным демонам оставалось только бессильно наблюдать за этим.

На звериные шкуры бесшумно упали две маленькие тёмно-синие туфельки. С тихим звоном упала на мех сверкающая подвеска, украшавшая шею девочки. Несколько секунд – и в руках Асмодея осталось лишь синее бархатное платье.

- Если она и была каким-то ключом, его у нас умыкнули, – мрачно нарушил тишину Зарах.

- Вот Тьма! – Асмодей раздражённо швырнул платье на пол.

Сумеречный шакал осторожно приблизился к брошенному на пол платью своей маленькой хозяйки. Обнюхал его, как-то неуверенно тронул бархатную материю лапой. А потом сел, задрал голову и длинно, протяжно завыл, словно заплакал.

Глава 37

- Скоро, скоро… Совсем скоро… – бормотание Древнего в моей голове, кажется, уже начало сводить с ума. – Скоро…

Я молча смотрела на него. Я понимала, о чём он говорит. О том, что скоро Адалисса окончательно проснётся и Врата будут открыты. Совсем скоро…

Мои мысли разрывались между двумя моими дочерями – Келл и Лер. Когда мне только сообщили о том, что на Лер напала ангелесса из чина престолов, чуть не убив её, мне так хотелось, тут же, отправиться в мир драконов... И если бы я не знала, что с моей Лерден всё в порядке, я бы так и поступила. К слову сказать, посланцем, принёсшим весть, оказался сам Килгар. Он уверил меня, что ангелесса даже не поцарапала мою девочку, и я ему поверила – глава Золотых драконов всегда обладал даром убеждения. Поэтому, я осталась в Зиградене.

Моё нежелание идти в мир драконов носило нелепый, наверное, нелогичный, и где-то эгоистичный характер – по крайней мере, так это виделось мне. Но… разлука с Келл ударила по мне даже сильнее, чем я могла бы ожидать. А в Реншааре будут мои драконы, а возможно, и Крис, и все они спросят меня, где их сестра, и как так вышло, что мне пришлось уйти, а ей остаться. И представив, как мне придётся снова пережить это, хоть бы и мысленно, я поняла, что просто не выдержу. Всё равно, что тревожить ножом свежую рану. Это была первая причина. А вторая заключалась в том, что я не хотела видеть Ферокса.

Оставив Келл с Асмодеем, мне не оставалось ничего другого, кроме как вернуться в Зиграден. Где в своём кабинете, я обнаружила дожидающегося меня Ферокса. Увидев его, я ощутила, вдруг, волну неудержимого раздражения. Я попыталась её сдержать, но, похоже, моя выдержка иссякла полностью. Я плотно закрыла за собой дверь, устало прижалась к ней спиной, и хмуро посмотрела на мужа. Он ответил мне выжидающим взглядом.

- Зачем я рассказала тебе о Келл? – тихо спросила я.

Обращалась я к дракону, но вопрос задавала самой себе.

- Милена…

- Зачем послушала тебя?

- Котёнок…

- Зачем позволила втянуть её в это?

Он промолчал, а я продолжала говорить, чувствуя, что просто не могу остановиться:

- О чём я только думала? Столько времени я оберегала её, чтобы в итоге выставить на всеобщее обозрение? Я так боялась за неё, но позволила забрать у меня мою девочку?

- Ты ничего не могла с этим сделать…

- Могла! Я могла молчать о ней! Могла забыть об этих её снах, могла не говорить о них тебе, могла не втягивать её во всё это…

- Не ты втянула её в это, – я чувствовала, что Ферокс старается быть терпеливым. – И если уж на то пошло – и не я. Это сделали Богини. Каким-то образом Аккэлия оказалась звеном в цепи…

- Она никакое не звено! – я всё-таки сорвалась на крик. – Она – моя дочь! Она – мой ребёнок, которого я не смогла защитить! Которого я оставила в чужом для неё месте, под опекой того, от кого она не получит ни понимая, ни утешения…

- И это лучшее, что ты могла для неё сделать в данной ситуации! – Ферокс старался не повышать голоса, но я слышала отчётливый рык в его интонациях. – Понимание и утешение не спасут её. Ты слышала, о чём говорил Люцифер. Он забрал Аккэлию для её же безопасности…

- Он забрал её для безопасности миров, – мне удалось совладать с собой, и перестать кричать.

- Верно, – согласился дракон приближаясь. – Но, ведь, именно эта задача и стоит перед нами – обезопасить миры, не дать Хаосу поглотить нашу вселенную, не позволить Древним богам уничтожить нас…

- Но при чём тут моя Келл?

- Милена, – вздохнул Ферокс, опуская ладони мне на плечи. – Ты повторяешься. Ты же и сама прекрасно всё понимаешь. Аккэлия видит во снах преддверие Врат, это не может ничего не значить…

- Мы не знаем, что это значит… – я упрямо мотнула головой.

- Вот именно! Мы – не знаем. Аккэлия может быть незначительным элементом мозаики, а может оказаться нашим спасением. Даже… – он запнулся, но решительно закончил. – Даже если ценой этого спасения будет её жизнь.

Я дернулась, пытаясь сбросить с плеч его руки, но он не пустил. Я подняла взгляд к его лицу, зная, что в моих глазах плещется ярость.

- Её жизнь? Её жизнь – ты говоришь?! – я ощутила, что у меня перехватывает горло, но заставила свой голос звучать ровно, без надрыва. – А если бы речь шла не о её жизни? Если бы элементом мозаики, звеном, спасением – называй как хочешь – была бы не Аккэлия, а Лерден? – я почувствовала, как пальцы дракона до боли стиснули мои плечи. – Если бы речь шла не о ребёнке Верховного демона, а о твоей дочери, Ферокс? Если бы это была жизнь нашей Лер, что бы сказал тогда?

Глаза дракона на мгновение полыхнули яростью, и на секунду мне показалось, что он не сдержится, и ударит меня. Ферокс сдавил мне плечи так, что на коже потом будут видны синяки от его пальцев. Он качнул головой, как-то порывисто отпустил меня, и даже отступил на шаг. Посмотрел на меня угрюмо и даже зло.

- Если бы это была Лерден, – тяжело произнёс он, – и речь шла о её жизни, я сделал бы то, что должно. Как отец, я бы себя ненавидел, но поступил бы, как повелитель.

Я, не отрываясь, смотрела на него, я верила каждому его слову. Я знала, он поступил бы так, как говорил. Он отвечал мне прямым взглядом, почти вызовом. Ему тяжело дались произнесённые слова, это я тоже знала. Но…ситуация от этого не меняется. Под ударом была моя Аккэлия. Разумеется, за Лерден я переживала бы не меньше, но мне очень хотелось донести до Ферокса то, что чувствую я. Я прекрасно понимала, что Аккэлия для дракона – чужой ребёнок. Что она волнует его только потому, что является частью моей жизни. Причём, как я подозревала, той частью, о которой он не станет жалеть, если она исчезнет.

Я отлепилась, наконец, от двери, прошлась по кабинету, стараясь собраться с мыслями. Мысли не стремились мне в этом помочь. Я остановилась, обхватив себя руками, сказала, не глядя на мужа:

- Я уже смирилась с тем, что моя жизнь висит на волоске. Но оставив Келл у Люцифера, я как будто оставила её вместо себя… Знаю, это глупо, но…

- Это глупо, – подтвердил Ферокс. – Не забывай, если твоя жизнь оборвётся, ты сама решила забрать Аккэлию с собой – вы обе умрёте. Но если есть хоть малейший шанс обменять её жизнь на твою…

- Нет! – я снова не совладала с собой, перейдя на крик. – И слышать об этом не хочу…

- Придется послушать! – вдруг зарычал Ферокс, стремительно подходя ко мне, и охватывая сзади за плечи, прижимая меня спиной к себе, сминая крылья, словно опасался, что я попытаюсь сбежать от его слов. Возможно, он был не далёк от истины. – Слушай меня, Милена! Я знаю, что ты любишь эту девочку. Но она же у тебя не одна! Подумай о других своих детях! Подумай о Кристиане! Пока его защищает твой статус правительницы Зиградена. Но если тебя не станет, думаешь Абигор пощадит его?! Без твоей защиты демон Войны убьет твоего сына при  первой же возможности. А что будет с нашими детьми?! Ты хоть представляешь, как страдают молодые драконы, потерявшие мать?! Поговори с Аденом, он лишился матери, когда был немногим старше Ориана, – Ферокс замолчал, а я чувствовала, как тяжело он дышит, словно этот монолог стоил ему немалых сил. Некоторое время он молчал, пока я осмысливала его слова. Потом Ферокс продолжил:

- Я знаю, ты любишь их. Ты хочешь уберечь их всех. Но, во-первых, угроза жизни Аккэлии – лишь предположение; а во-вторых, – дракон на пару секунд умолк, – ваша общая смерть, или только её смерть… я знаю, что я предпочту. И знаю, что предпочтут наши дети, а они ведь тоже любят её.

Я молчала, стоя в его объятьях, чувствуя жар его рук, пытаясь убедить себя, что то, что он говорит – правильно. Что жизни Аккэлии пока никто не угрожает, а если бы и угрожал, то одна смерть лучше двух. Что у меня, кроме Келл, остаются ещё четверо моих детей, которых я люблю не меньше её. А ещё я понимала, что Ферокс очень хочет меня спасти, и что возможность обменять мою жизнь на жизнь Аккэлии видится ему идеальным решением, пусть и не понятно, как это можно сделать.

Я погладила ладонями обхватывающие меня руки, я приложила все силы, чтобы это жест вышел успокаивающим.

- Я услышала тебя, Ферокс, – сказала я, сама осознавая, как безжизненно и устало звучит мой голос. – Мне кажется, я даже поняла тебя. А теперь – пожалуйста, уходи. Сейчас мне нужно побыть одной. Я никого не хочу видеть. Иди в Реншаар, к нашим детям. Они волнуются. Расскажи им всё. Или не всё – как сам решишь. А мне надо…

Я замолчала, сама не до конца понимая, что же мне надо. Но Ферокс, кажется, всё понял лучше меня. Я ощутила, как он коснулся губами моей макушки, сжал в объятиях, потом отпустил и отступил. И всё это – не произнося больше ни слова. Я услышала тихий шелест открывшегося портала, и осталась одна.

И вот теперь, желание убедиться, что с моей старшей дочерью всё в порядке, боролось с нежеланием говорить об Аккэлии и видеть своего мужа. Я верила словам Килгара, и мне было не очень сложно оставаться в своём дворце.

Не смотря на собственные уверения, что я поняла Ферокса, несмотря на закономерность того, что случилось с моей Келл, я чувствовала, что подсознательно обвиняю мужа в том, что случилось. Обвиняю, и понимаю, что веду себя, как истеричка – Ферокс всего лишь хочет спасти своих детей, свой мир, и… меня. Я понимала всё это, и не хотела, чтобы он видел укор в моих глазах. Поэтому, решила, что пусть он будет там – в Реншааре, а я останусь здесь.

Я задумалась об ангелессе, напавшей на мою дочь. О том, что рассказал мне о ней Килгар.

«Илдико… Та, кто промыла мозги ангелу, явившемуся недавно в Зиграден… Тогда, она действовала по указке Роалда. И сейчас тоже? По словам  Лер, ангелесса не собиралась её убивать. Она собиралась захватить Лерден, и увести в Эдем. Чтобы я пришла за ней, и попалась в ловушку Роалда. Глупость какая-то. Ведь, в случае успеха, в Эдем пришла бы не только я. В Эдем пришёл бы Ферокс. И, как его союзник, мог прийти и Люцифер. На что рассчитывал Роалд?».

- Госпожа Милена, – в комнату, прервав мои мысли, зашёл Драйк. – С вами хочет встретиться посол Эдема.

Я перевела взгляд с Древнего божества на него, решив, что ослышалась:

- Повтори, что ты сказал.

- С вами хочет встретиться посол Эдема, – повторил слуга.

- Какой ещё посол Эдема? В мире демонов их, за всю историю Преисподней, не было.

- Как я понял, этот серафим здесь с разрешения повелителя – как в мире демонов, так и в Зиградене. И он желает встречи с вами незамедлительно.

Я снова посмотрела на Древнего, который продолжал стоять посреди комнаты и бормотать: «Скоро, скоро, скоро…». Честно говоря, сейчас общество этого существа привлекало меня куда больше, чем общество какого-то серафима. Мне совершенно не было интересно, зачем посол Небес желает со мной встретиться и выяснять я это не хотела. Была бы возможность, я бы вышвырнула этого ангела из Зиградена, немедленно.

«Но он здесь с позволения Люцифера, – со вздохом подумала я, поднимаясь с кресла. – А это значит, что просто проигнорировать этого посла я не могу. И выгнать – тоже. Придётся выслушать».

- Где этот посол? – спросила я Драйка.

- Он ждёт вас в тронном зале, госпожа.

Я зашла в тронный зал. Серафим был там – стоял рядом с моим троном и, с нескрываемым любопытством, всё рассматривал. Высокий, изящный. Пепельно-светлые волосы стянуты на затылке в густой хвост. Шесть белых крыла за его спиной не давали усомниться в его статусе – истинный серафим, по праву рождения, а не поднятый на чин выше херувим. У него на поясе я увидела что-то вроде футляра – то ли для свитка, то ли для небольшой записной книжки. На сгибе левой руки ангел держал длинный черный плащ.

Несмотря на всё моё раздражение и, в целом, отвратительное настроение, во мне проснулось любопытство. Во-первых, мне не доводилось встречать не то, что серафима, а вообще кого-либо из высших чинов Эдема. «Интересно, такой ли он фанатичный борец с Тьмой, какими изображают серафимов? – подумала я. – Хотя… будь он таким, он бы не явился добровольно в Зиграден». Это было – во-вторых. Мне, всё-таки, стало интересно, что могло привести служителя Небес сюда. Не в сам Зиграден, а вообще, в мир демонов. К тому же… я хотелана что-то отвлечься.

- Милена, я рад встречи с тобой, – увидел меня серафим, когда я подошла ближе и, слегка склонил голову в качестве приветствия.

- Прям-таки рад? – я окинула его скептическим взглядом, давая понять, что не верю его словам. – Если это, действительно, так, то ты первый ангел за всю историю, радующийся встрече с демоном не на поле сражения, – я обошла его и села на трон, посмотрев на него сверху вниз. – Что тебе нужно в Зиградене?

«Странные глаза… – тем временем подумала я про себя. – Интерес в них есть, но…». Его глаза чем-то напомнили мне безэмоциональные змеиные глаза Лекса. Он мог смотреть также, при этом улыбаясь. Никогда бы не подумала, что такие же глаза могут быть у ангела.

- Моё имя Берталан, – ответил серафим. – И мне нужна ты, Милена.

Я нахмурилась:

- И в каком же, интересно, смысле я тебе нужна?

- Я хочу узнать тебя, – серафим улыбнулся, однако, глаза его не улыбались. – Хочу узнать всё, что только возможно о тебе, о твоей жизни. Твои чувства и эмоции… Твои отношения с окружающими тебя мирами…

Чем дальше он говорил, тем горячее становилась его речь. Тем больше энтузиазма зарождалось в ней. И его глаза… были уже не глазами Лекса. Скорее, глазами Самаэля, когда он говорил о своей любви ко мне. Разумеется, в глазах Берталана не было любви. Но в них были одержимость и безумие. Фанатизм… Совсем недавно я спрашивала Люцифера бывают ли ангелы психами. И вот, похоже, передо мной стоял ответ на мой вопрос.

- Откуда, вдруг, подобное желание? – холодно спросила я. – Не помню, чтобы мы когда-либо встречались, а Небеса… я не сильно интересую.

- Вот тут ты ошибаешься, Милена. Ты интересуешь Эдем. И куда сильнее, чем думаешь. Но меня ты интересуешь лично.

- Почему? Не понимаю…

- Ты очень необычный демон. Ты демон, обладающий душой. Ну, или её частью, – я вздрогнула от последних его слов, но сам Берталан останавливаться на них не стал. – Ты обладаешь чувствами, не присущими демонам. Ты воспитывалась в мире людей и взяла от них очень многое – пусть и не всё сохранила. Ты уникальна в своём роде и поэтому я бы очень хотел, чтобы мы поговорили.

- То есть, ты хочешь сказать, что явился в мир демонов, чтобы пообщаться со мной? – во мне пересеклись изумление и раздражение, и я не могла сказать, чего же больше.

- Не совсем так, – Берталан покачал головой. – Я здесь для улаживания одного инцидента, но почему бы не использовать его, как повод и не встретиться с той, с кем я жажду встречи? Разумеется, сам мир демонов меня тоже интересует. И я постараюсь запомнить и записать всё, что я здесь увижу, но… моя главная цель в Зиградене – ты.

Очень хотелось спросить: «Ты шутишь?», но я и так прекрасно понимала, что нет – не шутит. Этот ненормальный серафим, на самом деле, хотел… хм… меня, в каком-то смысле. Хотела ли я понять его желание? Нет. Моё любопытство исчезло. У меня самой не было ни малейшего желания – говорить с кем-то о себе. Тем более – с серафимом. Тем более – сейчас.

- Сколько времени мой повелитель позволил тебе находиться в Зиградене? – спросила я.

- Люцифер сказал, что это зависит от тебя. И твоего настроения.

- Вот как? Что ж… отлично. Значит, я могу вышвырнуть тебя прямо сейчас. Думаю, тебе не надо показывать, где дверь? – холодом моего голоса, наверное, можно было заморозить адское пламя.

Я уже встала с трона, как серафим произнёс то, что заставило меня сесть обратно:

- А ты не хотела бы узнать что-нибудь о том, кто причастен к нападению на твою дочь – Лерден? О Роалде?

- Ты его знаешь?! – я, невольно, с силой сжала подлокотники трона.

Я знала, что появление престола Илдико в мире драконов – дело рук Роалда. По-другому, просто не могло быть. И я понимала, что это благодаря ему я чуть не потеряла свою Лер. Я хотела найти Роалда и просто разорвать его на части. Никто, как я считала, не имел права на жизнь после того, как покушался на моих детей. Но от Элендара, который занимался поисками ангела, положительных новостей не было. А информация… информация о враге никогда лишней не бывает. Особенно, с учётом того, что об ангеле с моим лицом, я абсолютно ничего не знала.

- Знаю. И очень хорошо. Скажем так, я выполняю для него кое-какие поручения. А взамен он разгоняет мою скуку.

- Выходит, ты, как и Илдико, прислуживаешь ему?! – я поддалась вперёд – меня захлестнула ярость.

- Я бы не стал это так называть, – серафим даже не обратил внимания на мой резкий выпад. – Илдико выполняла все его приказы, не раздумывая. Если бы я был таким же, вряд ли я бы с тобой сейчас разговаривал. Ведь, главное желание Роалда – твоя смерть.

- Почему? – я сделала вдох, успокаиваясь и, вновь, откидываясь на спинку трона. – Я видела его, лишь, раз. И то, не в реальном мире. Для личной ненависти этого мало. Но у Роалда ко мне именно она.

- Ты уже не собираешься меня выгонять, Милена?

Я окинула его задумчивым взглядом. Серафим мог стать источником информации. Мог стать тем, благодаря кому Роалд мог погибнуть. И я не сомневалась, что и сам Берталан это знает, но, всё же, спросила:

- Ты понимаешь, что рассказывая мне о Роалде, ты подвергаешь последнего смертельной опасности?

- Понимаю, – с полнейшим равнодушием ответил серафим. – Но Роалд и сам не стал бы задумываться о том, чтобы подвергнуть меня опасности, если ему это было бы необходимо. В конце концов, я уверен, что… он специально отправил Илдико в мир драконов. Чтобы она там погибла.

- Не такими я представляла себе отношения между ангелами, – покачала я головой, помолчала с минуту, и заговорила вновь. – Хорошо. Если ты расскажешь мне о Роалде, я, так и быть, отвечу на несколько твоих вопросов.

- Договорились. Могу я спросить первым?

- Спрашивай.

А потом я посмотрела Берталану за спину и вздрогнула. Еле заметно – кажется, серафим этого не заметил. А я видела сразу двух Древних. Это были Шеллатар и многорукий высокий Древний без лица. «Почему их двое?! – я ощутила тревогу. – Что-то изменилось? Или… это означает, что пробуждение Адалиссы совсем близко?!». Я, с трудом, заставила себя отвести взгляд от двух фигур и, вновь, посмотрела на Берталана.

- Я бы хотел знать, Милена, – тем временем говорил он. – Сколько у тебя ушло времени на то, чтобы стать демоном?

- Я не понимаю твоего вопроса. Кровь демона во мне проснулась в восемнадцать лет, и я это пережила.

- Нет, я не про пробуждение крови, – Берталан постучал пальцем по своему подбородку, словно, решая, как сформулировать. – Ты попала в мир демонов после восемнадцати лет жизни у людей. Ты была совершенно не приспособлена к этому миру. Но сейчас… от чистокровного демона тебя не отличает ничего. Так, сколько потребовалось времени, чтобы исчезла человеческая Милена? И как ты не сошла с ума?

- А ты уверен, что не сошла? – я неприятно усмехнулась.

А сама задумалась: «А, действительно… как?». И пришла к выводу, что, скорее всего, меня спас мир драконов. Куда я смогла уйти почти сразу же, как только я забеременела Орианом, и провела там почти год. За этот год я стала сильнее, сдержаннее… и в мир демонов вернулась совсем другая Милена. Которая смогла и выжить и научиться получать удовольствие даже от жизни в Преисподней.

- Для этого понадобилось много времени, – ответила я Берталану. – Во всяком случае, «долго» по человеческим меркам. Не один год и не два… А точного ответа у меня нет. А теперь скажи мне, в чём причина ненависти Роалда ко мне?

- Первая и единственная причина, которую озвучивает сам Роалд – твоё лицо.

- Моё лицо? Или его собственное? Или ты имеешь в виду лицо Адалиссы? Он знал её?

- Лично он не был с ней знаком, но – да. Роалд ненавидит Адалиссу, а заодно и тебя.

- Что Адалисса ему сделала? – я была абсолютно уверена, что ненависть Роалда к Адалиссе – это не просто ненависть светлого создания к воплощению Тьмы.

- Это уже следующий вопрос, Милена. Сначала спрошу я. Ты, когда-нибудь, мечтала отомстить повелителю Преисподней или повелителю мира драконов? Они же, можно сказать, разрушили твою жизнь.

- У тебя очень странные вопросы, Берталан, – помолчав, я произнесла. – Да, когда-то я мечтала об этом. Но это было давно. Сейчас у меня нет подобного желания.

- Почему?

- Между прочим, я тоже могу сказать, что это – следующий вопрос, – усмешка у меня вышла злой, но я, всё-таки, сказала. – Месть потеряла для меня смысл. Я обрела новую жизнь, и я этим довольна. Я не собираюсь разрушать её своими собственными руками, цепляясь за прошлое. То, что я имею сейчас… мне слишком дорого.

- Ты, действительно, необычный демон, – Берталан склонил голову на бок, как птица, которая видит что-то интересное. – А Роалд… Белая богиня создала его по образу и подобию своей любимой сестры. Как её замену. Но «замена» Дайоне надоела, и она бросила Роалда. С тех пор, Роалд ненавидит обеих сестёр-богинь. Одну – за то, что создала и оставила его. Вторую – за то, что она стала причиной его рождения и причиной того, что Мать его бросила. И теперь, кроме ненависти, Роалд не ощущает ничего. А к своим собратьям-ангелам, в лучшем случае, испытывает презрение или безразличие. И ему ничего не стоит убить другого ангела – так я думаю. В каком-то смысле, по своей сути Роалд получился больше похожим на демона.

- Значит, поэтому он хотел расстроить план Дайоны и убить меня… Что он собирается делать дальше?

- Не знаю. Если бы знал, сказал бы, так как, как я уже говорил, твоя смерть мне не нужна.

- Насколько силён Роалд?

- Точного ответа нет. Известно только что, он сильнее любого серафима.

- Он обладает такой силой? Но… как я понимаю… о нём мало, кто знает в Эдеме. Почему?

- Он не афиширует своё существование. И ему в этом помогают, – Берталан поморщился, словно, вспомнив что-то. – Не буду уточнять – кто именно. Это не имеет отношения к делу.

- Ты сказал, что первая и единственная причина, по которой Роалд ненавидит меня и, которую озвучивает сам Роалд – моё лицо. А есть причины, которые он не озвучивает?

- Хм… что-то вроде того. И я считаю, что мой следующий вопрос к этому имеет прямое отношение. Скажи мне… насчёт твоих детей… Я могу понять, почему ты могла полюбить детей дракона. Всё-таки, твоим предком был дракон, а драконы своих детей любят. Но почему ты любишь своих младших детей?

- Как этот вопрос затрагивает причины Роалда – ненавидеть меня?

- Я считаю, что… это – зависть.

- Зависть? – изумлённо уставилась я на серафима.

- Да. Несмотря на то, в каких мирах ты живёшь, ты счастлива, Милена. Ты наслаждаешься жизнью, ты любишь и любима… У тебя есть то, чего лишён Роалд все эти тысячи лет. Похоже, он считает это несправедливым.

- Я…

- Мать… ты так близко… Мать…

Я моргнула. Прямо передо мной стояла Шеллатар. Я моргнула. Она исчезла.

- Милена? – окликнул меня серафим.

- Я просто люблю своих детей – и старших и младших. Мне не нужны какие-то особенные причины для этого, – я встала. – Я так понимаю, тебе больше нечего рассказать мне о Роалде. Наш разговор окончен.

- Подожди! – сказал он так резко, что я остановилась скорее больше от неожиданности. – У меня будет… ещё одна просьба.

- Какая? – с раздражением спросила я.

- Я бы хотел увидеть твою младшую дочь – Аккэлию. Я изучал феномен «пустых», рождённых у магически сильных родителей. И до сих пор ни один из таких детей не доживал до такого возраста в мире демонов, как Аккэлия. Мне интересно на неё посмотреть.

На мои плечи легли чьи-то тяжёлые ладони. Но я не обернулась – знала, что это безликий Древний. И мне было всё равно. «Аккэлия… Он посмел произнести её имя… и так просто захотел посмотреть на неё, как… на какую-то диковинную зверушку!». Мои руки сжались в кулаки. Это была уже не ярость – это было бешенство. После того, как у меня отняли мою малышку, я и так была на грани. А просьба серафима посмотреть… на Келл, которую забрали… стала последней каплей.

Здравый смысл попытался пробиться сквозь пелену бешенства: «Этот серафим – посол, Милена. Люцифер сам позволил ему быть здесь. Люцифер не будет доволен, если ты что-то сделаешь. Да и что ты можешь сделать? Он же серафим! По силе не уступающий Верховному!». Но… голос за моей спиной был куда громче:

- Мать… Ты злишься… Уничтожь того, кто вызывает твой гнев!..

Я ощутила, как моя кровь, словно, начала закипать. Я чувствовала… чувствовала, что могу сделать всё, что угодно! И неважно – кто передо мной! Пусть даже сам Люцифер! Кажется, Берталан что-то ещё говорил, но я его уже не слушала. Я шагнула вперёд. Шагнула и ударила серафима магией – не сильно, убивать я его не хотела. Пока.

Берталана швырнуло через весь зал, спиной он ударился о стену и рухнул на пол. У него ушло около полу минуты, чтобы подняться.

- Как ты… – начал он, с изумлением смотря на меня. – Это – невозможно!

Мне было плевать – возможно это или нет. Злость, ярость… отчаяние из-за потери Келл… всему этому нужен был выход. Кто-то должен был ответить за все эти мои эмоции. Кто-то должен был… страдать. Мучительно, медленно… За то, что у меня забрали мою дочь!

«Серафим… он же создание света… творение Дайоны, – посетила меня мысль. – Он связан с ней! С той, по чьей вине Келл сейчас не со мной!». Да, мысль была не особо логична. Ведь, сама Белая богиня оставила своих детей очень давно. Они давно ничего о ней не знали и в том, что она вернулась, их вины не было. Но… в тот момент меня это не волновало. Я просто увидела ещё одну причину – оторвать этому послу крылья, по самые основания.

- Милена… Извини, кажется, тебе не понравилась моя просьба. – Берталан, похоже, не чувствуя опасности, сделал шаг в мою сторону. – Я больше не стану об этом просить, но… позволь мне ещё, ненадолго, остаться в Зиградене. Если хочешь, я не буду попадаться тебе на глаза.

- Мать… Уничтожь его! Уничтожь!.. Дай волю Хаосу, что бушует в тебе!

- Ты останешься в Зиградене, Берталан. Но, отнюдь, не как гость.

Я чувствовала, как во мне начинает бушевать сила. Я не знаю – Хаос это был, о котором говорил Древний или нет, но… я чувствовала свою власть. Чувствовала, что мне подвластно всё. И я увидела, как эта сила, словно щупальца, накинулась на Берталана, подчиняясь моей воле. «Щупальца» обхватили тело серафима, обездвижили его. Сила Берталана метнулась навстречу, защищаясь. Но… её было недостаточно. Её было мало. Я почувствовала, что улыбаюсь. От осознания того, что магия существа, не уступающая Верховному демону, для меня ничего не значит. Она казалась такой незначительной…

Я подошла к обездвиженному серафиму, посмотрела в его глаза… В них, до сих пор, не было страха или чего-то подобного. Только удивление, интерес… Меня это разозлило ещё сильнее. Я хотела видеть страх, ужас… Хотела слышать его вопли и крики!.. Чтобы он, в полной мере, осознал, что продолжительность его бессмертия полностью в моих руках!

- Твой повелитель, вряд ли, будет доволен твоими действиями, Милена, – вдруг заявил Берталан.

- Недовольство моего повелителя – не твоя забота! – прошипела я – Ледяной королевы здесь не было и в помине. – Лучше подумай о том, что свой Эдем ты больше не увидишь!

- Милена, – начал серафим и тут его глаза расширились – он смотрел за мою спину. – Хозяин лабиринтов… – его голос стал сиплым… от ужаса.

Я глянула назад, рассматривая безлицего Древнего:

- Значит, ты Хозяин лабиринтов? – и вновь повернулась к Берталану. – Ты его видишь?

- Да…

- Он красив, правда? – странный вопрос пришёл мне в голову, но тогда он мне показался совершенно нормальным, ведь сама я считала, что Древний очень красив.

- Это… с какой стороны посмотреть… – несмотря на отчётливый страх в голосе мужчины, он, похоже, успел взять себя в руки. – Милена… Я не знаю, что происходит, но… Тебе нужно к Люциферу. Прямо сейчас.

Я презрительно фыркнула – сказанное показалось мне полнейшей глупостью:

- Я сама решу, когда мне нужно будет к Люциферу.

- Уничтожь его, Мать… Уничтожь… – вновь заговорил Древний и, в этот раз, Берталан его слышал.

- Почему… почему ты называешь её Матерью? – серафим уже разговаривал не со мной, но, кажется, для Хозяина лабиринтов существовала только я.

- Потерпи немного, – я повернулась к Древнему, коснулась его… мне понравилось это ощущение. – Я хочу, чтобы он страдал. Если я его уничтожу… страдать он не будет, – я погладила его по щеке – у меня было стойкое ощущение, что под этой кожей нет плоти и крови – только сила… пьянящая разрушительная сила, к которой хотелось тянуться… завернуться как в плащ.

- Милена, какое отношение ты имеешь к Адалиссе? Это же не только внешность. Я хочу знать…

Я нехотя оторвалась от Древнего и снова посмотрела на серафима:

- Для тебя это уже не имеет никакого значения.

Магия подняла Берталана в воздух. И, таким образом, ведя за собой Берталана, я спустилась в свои темницы, предварительно заставив серафима замолчать – разговоры закончились. Хозяин лабиринтов продолжал следовать за мной…

Я сидела на высоком резном кресле, закинув ногу на ногу, и наслаждалась зрелищем, открывшемуся передо мной.

Обнажённый серафим был прикован цепями в широкой нише в стене. Кольца цепей были вбиты не слишком высоко, и Берталан был вынужден стоять на коленях. Кожа с его тела, до шеи, была содрана полностью – я не давала его регенерации исцелять его. Все шесть крыльев были сломаны. В руках я вертела тонкий кинжал, которым недавно вырезала глаза серафима. На широком подлокотнике кресла лежала чёрная шёлковая лента, залитая чёрным сургучом с личной печатью Люцифера – гарантия жизни Берталана. Я держала её перед глазами, и всё равно не была уверенна, что даже возможный гнев моего повелителя убережёт ангела от смерти.

Хозяин лабиринтов сидел прямо на полу у моих ног. Он мало обращал внимания на Берталана. Основное время он смотрел на меня. Да, несмотря на отсутствие глаз, я знала, что он смотрит… смотрит с обожанием.

- Ты, ведь, так хотел узнать меня, Берталан, – произнесла насмешливо я в тишине, прерываемую лишь стонами серафима. – Считай, что таким способом ты меня узнаёшь. Очень близко.

Я поднялась и под моими ногами зашуршало – это были куски кожи, снятые с ангела и вырванные из его крыльев белые перья. Меня развлекало использовать это, как ковёр, ступая своими босыми ступнями… Я втянула носом воздух – темница была пропитана запахом крови создания Эдема. От этого чувства мне хотелось урчать, как довольной кошке. Я подошла к Берталану, схватила его за волосы, заставила поднять лицо, лишённое на какое-то время глаз:

- Скажи, ты ещё хочешь узнавать меня?

- В других условиях… вполне… – с трудом, но выговорил ангел.

В порыве ярости я ногтями вцепилась в его щеку, раздирая её. Не знаю – было ли это упрямство у серафима или что-то ещё, но оно выводило из себя. Крики и вопли я от него услышала, но мне этого было мало! Я хотела услышать мольбы! Хотела его сломать!

- Убью… Уничтожу тебя!..

Сила переполняла меня… Мне больше не хотелось, чтобы Берталан обитал здесь неделями… Мне просто хотелось стереть само его существование… и плевать на последствия, какими бы они ни были!

Я тяну руку к его шее… Я знаю, что как только я сожму его горло, серафим умрёт. Но тут… в один миг всё исчезло. И сила, и ярость… Ледяная королева пришла в себя.

«Ох, Тьма! – я в шоке смотрела на прикованного серафима и никак не могла понять, как же я смогла это сделать. – Это… невозможно! Я не могла одолеть серафима! Своей магией…». Я резко обернулась – я помнила, что здесь должен был быть Древний. Но его не было – Хозяин лабиринтов исчез. В темнице были только я и Берталан.

«Так, и что мне теперь с ним делать?! – смотрела я на серафима. – Извиниться и отпустить? И что потом? Будет ли он жаловаться Люциферу? А если будет, то как на это среагирует Люцифер? В конце концов, я же не убила посла! Но… вот в чём проблема – сама я не могла бы пленить серафима. А вот магия Чёрной богини… Да и Древний был здесь, называя меня «Матерью»… Люцифер придёт к такому же выводу. Похоже, до полного пробуждения осталось совсем мало времени – дни, если не часы. И что тогда? Меня, наверняка, приговорят. А Келл сейчас у Люцифера – я не смогу её забрать, чтобы… Она останется одна, в мире демонов! Нет, я не могу так рисковать. Но и убить серафима я сейчас не смогу – я не настолько сильна. Остаётся один вариант – оставить его здесь, пока всё не закончится. Тогда, если последствия и будут, я их переживу. Главное, чтобы до того момента о Берталане никто не узнал».

- Я так понимаю… ты пришла в себя? – как он это понял, лишённый глаз, я до сих пор не представляю. – Расскажешь, что с тобой было?

- Ты испортил мне настроение – вот и всё. Этой причины тебе мало?

Я отвернулась от него и шагнула к двери.

- Собираешься оставить меня здесь? Ты… не сможешь держать меня здесь… вечно.

- Вечности и не нужно. Ты просто останешься до тех пор, пока всё не решится.

- Ч… что?! Нет, Милена… прошу тебя!.. – такого тона я от него не слышала даже тогда, когда снимала с него кожу. – Не лишай меня возможности… возможности – увидеть конец!

- Конец? – тихо произнесла я, выходя из темницы. – Даже серафимы уже не верят, что мы сможем спастись?

Я поднялась в свои покои, подошла к окну… Зиграден. Мой город. Город, который, как и всё остальное, может быть уничтожен совсем скоро. И я не имела ни малейшего представления, как это предотвратить.

- Привет, Милена, – сильные руки обхватили меня за талию. – Что-то мы с тобой в последнее время так мало общались… Я соскучился.

- Аббадон, – вот уж с кем мне сейчас хотелось общаться меньше всего. – Тебе не кажется, что ты кое-что забыл? Например, то, что явился в Зиграден без согласования?

Обычно, я не заостряла на этом внимание, просто закрывая глаза на наглое периодическое появление демона Бездны в моём городе. Но сейчас я была в таком гнусном состоянии, что мне хотелось только одного – чтобы Аббадон убрался.

- Какая ты злая сегодня, моя дорогая, – я не видела, но чувствовала, что мужчина ухмыляется. – Неужели это из-за того, что тебя лишили нашей прелестной дочурки?

После этих слов мне захотелось развернуться и вцепиться ногтями ему в лицо. И раздирать, раздирать, раздирать!.. Так, чтобы кожа лоскутами висела! Лишь гигантским усилием воли я заставила себя подавить это, почти непреодолимое, желание. Толку от этого, всё равно, не было бы. Разве что повеселила бы Верховного демона. А он и так был в слишком хорошем настроении.

- Тебе-то какая разница? Вряд ли тебе до этого есть хоть какое-то дело.

Я слегка дёрнулась, чтобы определить – будет ли демон меня удерживать, если я начну вырываться. Поняла, что – да, будет. Я чувствовала, что отпускать он меня не собирается.

- Ну, почему же? Мне очень интересно, какое отношение бесполезная пустая девчонка имеет к этой истории с апокалипсисом наших миров. Это, ведь, так? По другой причине она бы Люциферу и даром не сдалась. А может… мне её навестить во дворце Люцифера? Бедной малютке, наверное, так страшно там одной, без своей заботливой мамочки? Как думаешь, Милена? Как-никак, я её отец.

Мне здорово помогла привычка не реагировать на попытки Верховного демона меня задеть. Во всяком случае, делать вид. К тому же, я прекрасно знала, что свою угрозу он не сможет воплотить в жизнь.

- Ты и сам знаешь, что даже подойти к ней не сможешь, Аббадон, – спокойным тоном сказала я. – Разве что, нарушив прямой приказ повелителя. А ты, каким бы безумным не был, этого не сделаешь. Не так ли?

- Возможно. А, может быть, и нет. Но сколько холодности в твоём голосе, моя дорогая. Как будто тебе безразличен этот разговор о малышке Аккэлии. Но я-то знаю, что это совсем не так, – его голос стал вкрадчивым, змеиным. – Как бы ты ни старалась это скрыть, мне известно, что ты очень переживаешь за нашу дочь.

- Вряд ли здесь подходит определение – «наша», – я позволила себе выдать своё раздражение. – Зачем ты пришёл? Если развлечься, то ты уже и сам заметил, что я не в настроении.

- А, ведь, ты поразительно не похожа на себя прежнюю, Милена, – Аббадон развернул меня к себе и схватил за запястья так сильно, что я поморщилась от боли. – Прежняя ты была бы счастлива меня видеть.

- О чём ты говоришь? – я взглянула прямо ему в глаза – с ненавистью и злостью. – Я никогда в жизни не была тебе рада. Я всегда тебя ненавидела, и ты это знаешь. Хотя, как покровитель ты меня и устраиваешь.

- Какая откровенность! – мужчина рассмеялся. – Но ты лжёшь, когда говоришь, что никогда не была мне рада. Вспомни… вспомни тот чудесный лес, созданный для тебя Адалиссой… Вспомни, как ты каждый день ждала встречи со мной, обнимала меня… И вспомни, как потом кричала… моя маленькая бабочка… Кэтэрина.

Если бы я сказала, что у меня, как будто, земля ушла из-под ног после слов Аббадона – это было бы слишком слабое определение тому, что я почувствовала. «Откуда… Откуда он мог узнать об этом?! У меня же не осталось ничего общего с Кэтэриной! Совершенно ничего! – мысли, чехардой, проносились в моей голове. – А на последнем Совете его не было. Хотя… если он знает об Аккэлии, что ему мешает знать и о Кэтэрине? Тварь… Ненавижу!».

Я должна была что-то ответить Аббадону – молчать было нельзя. Заминка выдавала нервозность.

- Сам, наконец, догадался через столько лет или подсказал кто? – произнесла я – холодом моего голоса можно было заморозить пламя.

- Что, неужели, нисколько не удивлена? И отпираться не будешь? – судя по всему, мужчина остался недоволен моей реакцией.

- Не вижу смысла, – я пожала плечами. – Ведь, об этом было сказано на последнем Совете. На который ты, правда, не соизволил явиться. Так что, о моём прошлом Кэтэрины известно теперь довольно большому количеству Верховных.

- А мне об этом рассказала моя родная мать. Пусть она ею уже давно не является, – сказал Аббадон. – Кроме того, что-то я заподозрил ещё тогда, когда понял особое отношение к тебе Самаэля. Ведь, за всю свою долгую жизнь, он относился подобным образом только к Кэтэрине. Для любого демона и так, более чем странно, полюбить. А уж целых два раза… очень сомнительно. И когда Дайона рассказала мне о том, что ты – Кэтэрина… у меня исчезли все сомнения. И странное поведение ангела смерти тоже нашло ответ.

Правда о моём прошлом, мгновенно, отошла на второй план. За всё время, с тех пор, как Дайона дала мне знать о своём существовании – чуть больше двадцати лет назад – она никого из своих бывших детей не удостаивала своим вниманием. Её интересовали только Врата Бездны и возможность их открыть. Она и моих детей во всё это впутала только для того, чтобы достичь этого. «Но, Вельзевул на Совете предположил, что Аббадон является второй частью ключа. Если это действительно так… то интерес Белой богини к нему вполне объясним. Что она могла ему сказать? И… в таком случае, зачем он здесь?» – во мне поселилась тревога – у меня не было такой хорошей интуиции, как у Лер, но я ощутила, что… что-то произойдёт.

- Значит, ты видел Дайону? Я не ошибусь, если предположу, что ты, также как и я, видел её во сне?

- Не ошибёшься. Моя мамочка не может сейчас влиять на физический мир. Во всяком случает, так она утверждает.

- И Дайона затащила тебя – Верховного демона – в свой мир, только для того, чтобы рассказать тебе о моём прошлом Кэтэрины? Она бы не стала тратить на это свои силы, если дело было только в этом. Что ей от тебя было нужно?

- Мне кажется, что ты уже и сама догадалась, Милена. Мы оба нужны ей для одного и того же – для открытия Врат Бездны. Как две части одного ключа, – подтвердил он мои худшие догадки. – Мать прямо заявила мне, что хочет разрушить всё, что существует сейчас. Разрушить все существующие миры, уничтожить все расы… И, честно говоря, возможность этого меня привлекает, как демона разрушения. Я бы не отказался увидеть агонию миров… гибель всего… Стать свидетелем столь масштабного события…

Аббадон получал удовольствие от того, что говорил – я видела это. Безумие в его глазах, голосе… Он, на самом деле, желал увидеть конец всему. Мной завладел страх, и я знала, что за ледяной маской его уже не скрыть.

«Значит, тогда, когда Аббадон изнасиловал Кэтэрину, Врата, действительно, открылись? Но, в таком случае, почему же ничего не происходило, когда я – Милена – спала с Аббадоном? Ведь, если мы  части ключа, Врата Бездны должны были открыться давным-давно. Что же было не так? Если бы я, при перерождении, лишилась свойств ключа, план Дайоны был бы неосуществим. И ей не было бы смысла связываться с Аббадоном. Но она ему всё рассказала… Да и фамильяр богини прошлого и будущего ясно дал понять, что чтобы мы не делали – Врата откроются. Значит, для открытия должны быть ещё какие-то условия».

- Ты хочешь сказать, что поддерживаешь Дайону в её желании, Аббадон? – «Если это так, то шанса у нас практически и нет. Хотя, он и до этого-то стремился к нулю» – подумала я.

- Ммм… Я думал над этим.

- Но тогда ты и сам погибнешь! Хоть ты и безумен, но не самоубийца! Кроме того… ты, ведь, предашь повелителя Люцифера, встав на сторону Белой богини.

- Беспокоишься обо мне?

- Ещё чего! – со злостью ответила я. – Я беспокоюсь за себя! Исчезать я не хочу… А если Дайона пообещала тебе, что ты избежишь этой участи, и ты ей поверил, то… ты ещё безумнее, чем я всегда считала! И отпусти меня, наконец!

Вместо этого, Аббадон так сжал мои запястья, что я застонала от боли.

- Да, я безумен, – не стал отрицать мужчина, улыбаясь. – Но я, отнюдь, не идиот, чтобы поверить в обещания этой белой лицемерки.

- Но… тогда зачем ты здесь?

В этот момент перед моими глазами всё поплыло. Я моргнула пару раз, пытаясь сконцентрироваться. Мир чётче не стал. Наоборот… краски поблекли, комната, словно, начала растворятся. Я не понимала, что происходит. Но это мне напомнило тот случай, когда Дайона затащила меня в свой мир, когда я бодрствовала. Но… что-то было иначе. Голова закружилась… и если бы не Аббадон, я бы рухнула на землю.

«На землю?» – я широко распахнула глаза в изумлении. Мы были в лесу. Точнее, на зелёной лесной поляне. Но… это был не мир Дайоны. Это была реальность. Реальность, которую я узнала. «Мир Кэтэрины… Место, где она жила. Но как… почему мы здесь?!».

- Что ещё за фокусы? – сказал Аббадон, недоуменно оглядываясь.

- Как славно, – раздался вдруг голос откуда-то из-за спины демона. – Что вы оба оказались в нужное мне время, в одном месте, и мне не пришлось вас разыскивать по отдельности.

Аббадон отпустил мои руки и обернулся. В нескольких метрах от нас стояла молодая девушка. Невысокая, с тонкой фигурой светлой эльфийки. Белые волосы ниспадали до самой земли, огромные светло-синие глаза смотрели с иронией и превосходством. Я вспомнила её... Я видела этот образ в том сне, в котором Белая богиня рассказала мне о моём сыне.

- Дайона! – выдохнула я.

- Ты вернула своё физическое тело? – спросил Аббадон.

- Увы, нет. Это, – она плавным движением изящных рук провела по своему телу. – Иллюзия. Правда, очень хорошая иллюзия.

- А то, что вокруг? – спросила я, хотя ответ мне был известен.

- Реальность, – улыбнулась Дайона. – Это та самая реальность, тот кусочек мира, где жила маленькая глупышка Кэтэрина. Ты же узнала это место, верно, Милена?

- Зачем мы здесь? – спросила я, мельком глянув на Аббадона. Тот сосредоточенно смотрел на Богиню, и по его лицу ничего нельзя было прочесть.

- А как ты сама думаешь? – очень мне не нравилась эта самодовольная улыбка Дайоны. – Этот уютный уголок твоего бывшего мира, ни о чём тебе не напоминает? Не навивает каких-нибудь сладких воспоминаний?

Мне даже оглядываться вокруг не пришлось – я прекрасно поняла, о чём говорила Дайона. Именно здесь много лет назад Аббадон изнасиловал Кэтэрину. Богиня посмотрела на демона.

- Аббадон, я надеюсь, тебе не надо объяснять, зачем вы здесь?

- Можешь не трудиться, – криво усмехнулся он. – Я понял.

Я тоже поняла. Поняла, и у меня всё похолодело внутри. Мозаика сложилась. Мы с Аббадоном – две половинки ключа, и наша близость откроет Врата Бездны. Только случиться это должно в определённом месте. И, возможно, в определённое время. Здесь и сейчас.

Я попыталась отстраниться от Аббадона, но тот изловил меня за запястье, не позволив отойти даже на шаг. Я попыталась высвободить руку, но он дёрнул меня к себе, и обхватил меня за плечи, заставив прижаться к его груди. Смотрел он при этом только на Дайону.

- Значит, – произнёс он, – если я сейчас трахну Милену, Врата откроются, и Древние вернутся?

- Верно, – довольно улыбнулась Дайона. – Древние вернутся, повелители миров падут, миры завоют в агонии. Адалисса пробудится ото сна, обретёт собственное тело, а ты получишь её любимое дитя в своё полное распоряжение. И никто не помешает тебе сделать с Кэтэриной… или Миленой – как тебе больше нравится? – всё, что пожелаешь.

- Проклятье, как заманчиво, – Аббадон оскалился в свирепой усмешке, посмотрел на меня. – Слышишь, Милена? Согласись, это даже звучит очень возбуждающе.

Я слышала, и меня охватывал ужас. Нет, не от того, что я достанусь демону Бездны, а от того, что поняла – в эту самую секунду судьбы миров повисли на волоске.

- Хватит разглагольствовать, – сказала Дайона, глядя на демона. – Не теряй времени.

- Время, – задумчиво повторил он, всё так же прижимая меня к себе. – Оно для твоей цели также важно, как и это место, верно, мамочка?

Богиня склонила голову на бок, её глаза чуть прищурились:

- Допустим. Какое это имеет значение для тебя?

- Да, в общем-то, никакого…

Дайона снова усмехнулась, кивнула на меня:

- Тогда возьми её, заставь её кричать под тобой. Пусть Врата Бездны откроются под её вопли.

Я дёрнулась в руках Аббадона, скорее по инерции, чем действительно надеясь вырваться. Он не обратил внимания на мои трепыхания, продолжая смотреть на Богиню.

- Возьму, непременно. И кричать она будет, пока не сорвет голос. Только… – он на миг замолчал, словно задумался о чём-то, и закончил, с ухмылкой глядя Дайоне в глаза, – …не сегодня.

Демон Бездны разжал руки, выпуская меня из объятий, и как-то демонстративно задвигая себе за спину. Наверное, у нас с Дайоной было одинаково изумлённое выражение лиц.

- Что ты несёшь? – спросила она.

- А чего ты ждала? – Аббадон сложил руки на груди, продолжая криво ухмыляться. – Что я буду безмозглой пешкой в твоей игре? Агония миров, крах их повелителей, полное разрушение, и как приятный бонус: Милена в моё безраздельное пользование – прекрасная перспектива. Я даже ненадолго позволил себе поверить в это. Но видишь ли, дорогая мамочка, ты не учла один нюанс…

Богиня нахмурилась, зло поджав губы, а Аббадон продолжал:

- Я тоже часть тех миров, которые ты хочешь разрушить. Когда пробудятся Древние, когда пробудится Хаос Адалиссы, что останется мне? Вряд ли в своём новом миропорядке, вы со своей обожаемой сестрицей найдёте место для меня. Я существую, пока существует мир, в котором я был рождён. И с моей помощью ты его не разрушишь.

- Но… – кажется, Дайона даже растерялась от такого поворота. – Зачем ты тогда согласился на моё предложение?

- Чтобы ты была уверенна, что у тебя есть Ключ от Врат, и не искала другого способа открыть их. Я ведь прав, время соединения Ключа тоже важно? И если это время упустить… – он не закончил, театрально разведя руками.

Я слушала, и мне хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Конечно, я сама говорила Аббадону, что он хоть и безумец, но не самоубийца, но до конца не верила в истину собственных слов. Всё же он – демон Разрушения. И что может быть для него притягательнее, чем полное, глобальное разрушение всего сущего?

Дайона, похоже, думала о том же. Растерянность пропала с её лица, сменившись выражением презрительной надменности.

- Ну, надо же, – язвительно протянула она. – И давно ты стал таким… рассудительным? Давно стал ставить здравый смысл выше собственных желаний? Насколько я знаю, ты всегда ставил своё удовольствие превыше всего, поэтому тебе так нравилась жизнь демона…

- Считай, что я повзрослел, – издевательски заявил Аббадон. – Можешь возвращаться в свои сновидения. Врата не будут открыты…

- Ты – самовлюблённый ублюдок, – как-то очень спокойно сказала Дайона.

- Ну уж, – слова богини совершенно не задели демона, – кому, как не моей дорогой мамочке знать, какой я ублюдок.

Дайона вдруг расхохоталась. Каким-то сумасшедшим смехом. Я вздрогнула, ощутила, как напрягся стоящий рядом Аббадон – ему, как и мне не понравилось это неожиданное веселье Богини. Дайона тряхнула головой, и её длинные белые волосы взметнулись в воздух.

- Наглый, самонадеянный мальчишка, – сказала Дайона, и лицо её исказила гримаса свирепой радости. – Ты что о себе возомнил?!

Её волосы, сверкающим облаком, парившие вокруг головы, вдруг, словно живые, метнулись вперёд, как сонмище тончайших щупалец неведомой твари. Аббадон среагировал мгновенно – я почувствовала, как он выбросил в Дайону какое-то заклинание. Только… оно прошло сквозь богиню, как пушечное ядро сквозь мираж – не причинив никакого вреда. Её волосы удлинились, обмотали запястья демона, шею, пояс, ноги… Он захрипел, словно у него пропал голос, страшно оскалился, и даже я чувствовала напряжение его тела, с каким он старался порвать связывающие его путы.

Я попятилась прочь, инстинкты кричали мне, что надо бежать. Но ноги, словно прирастали к земле. Дайона глянула на меня из-за пелены собственных волос:

- Не торопись покидать нас, Милена. С тобой ещё ничего не закончено…

Аббадон дёрнулся – раз, другой, стараясь вырваться из опутавших его, как паутина, волос. Но не сбросить их с себя, ни сорвать у него не получалось. Демон зарычал – яростно и бессильно.

«Как же так? Тело Дайоны – иллюзия, она сама сказала. А этот мир, я и Аббадон – реальны. Как Дайона может воздействовать на реальность? Как она – иллюзия – может удерживать вполне реального Аббадона? Как она может одним только взглядом не позволять мне сделать и шага?».

- Глупец! – босые ступни богини оторвались от земли, она приподнялась в воздух, настолько, чтобы её лицо оказалось напротив лица пленённого демона. – Ты, кажется, забыл, что я – богиня. Да, пока лишённая тела, и большей части своей силы. Но я – создатель. А ты, всего лишь, создание, – она мягко скользнула по воздуху, сокращая расстояние между собой и Аббадоном. Её волосы всё так же пушистым облаком вились вокруг её головы, но держали мужчину, как стальные канаты. – Ты – одна из созданных мною кукол.

Она запустила пальцы в длинные волосы Аббадона, чуть запрокинула его голову:

- Я так старательно показывала свою слабость, что вы все поверили в неё. Но у меня ещё достаточно сил, чтобы заставить тебя сделать то, что нужно мне, мой дорогой сын.

И Дайона, подавшись вперёд, поцеловала демона Бездны в губы. Я видела, как тело мужчины дёрнулось, словно его ударило током. А потом напряжение оставило его – Аббадон перестал сопротивляться. И одновременно с этим волосы Богини опали с его тела. Дайона оторвалась от его губ. Я не видела его лица, зато видела её – довольная, полная превосходства улыбка. Богиня погладила мужчину по щеке:

- Ну вот, теперь ты снова тот, кем тебе так хотелось быть – Верховный демон Бездны и Разрушения.

Аббадон отступил от неё на шаг. Оглядел парящую перед ним в воздухе женщину, но, похоже, не нашёл это зрелище интересным. Обернулся, и посмотрел на меня. И было в его взгляде то, что напугало меня: ни единой мысли в глазах – только похоть, звериное желание обладания, присущее демону безумие и что-то ещё, тёмное и злое, чему я не знала названия. Он смотрел оценивающе, с интересом, с… предвкушением. Его губы кривились в едва заметной хищной улыбке.

- Аббадон?.. – произнесла я с тревогой. – Ты меня слышишь?

- Нет, Милена, – вместо Верховного демона, ответила Дайона – в её голосе было торжество. – Он тебя не слышит. А если и слышит, твои слова для него ничего не значат.

- Что ты с ним сделала? – я отступила на шаг, лишь походя отметив, что моё тело снова меня слушается.

- Ничего особенного. Просто сейчас в его разуме главенствуют лишь инстинкты. Теперь он будет делать только то, что желает, не думая о последствиях. Как ты думаешь, Милена, чего или, вернее, кого он хочет сейчас?

Я смотрела на Аббадона и перед моими глазами встала сцена из моего прошлого… Когда я, пытаясь шантажировать главу красных богов-драконов, поранилась в его присутствии. Тогда у Ансгара были точно такие же глаза, как у демона Бездны… В них было только одно желание… никаких мыслей – только инстинкт… инстинкт – завладеть мной. Тогда меня спас Ферокс. В этот раз… меня не спасёт никто.

Я отступила ещё на шаг.

- Нет!.. Аббадон, приди в себя! Ты не хочешь этого!.. Не хочешь… – но смотря в его безумные глаза, я понимала, что… ещё как хочет.

Я оглянулась в сторону леса. Посетила мысль – бежать. Бежать, бежать… даже зная, что это бессмысленно. Чтобы хоть что-то делать… не стоять на месте… не ждать покорно своей участи. Чтобы не быть… такой же беспомощной, как тогда, когда я была Кэтэриной…

- Сегодня произойдёт ровно тоже, что и тогда, Милена, – вновь заговорила Дайона. – В том же самом месте. Ключ станет един и Врата Бездны откроются. И ты, выполнив свою функцию, исчезнешь навсегда. Как и миры. И я думаю, что тебе лучше не сопротивляться, – богиня, с насмешкой на губах, покосилась на Аббадона, который смотрел только на меня. – Иначе будет только больнее. Хотя… Аббадон не в первый раз трахнет тебя – думаю, ты его привычки хорошо изучила. И сейчас он не будет их сдерживать. А, ведь, если бы ты согласилась помочь мне добровольно, я бы могла сделать так, чтобы он был самым ласковым любовником из тех, что у тебя были.

- Ласковый Аббадон? – ещё шаг назад. – Нет, такого сотворить даже ты бы не смогла.

- Ну, мы этого уже никогда не узнаем. Можешь утешать себя этой мыслью. Собралась убегать, Милена? Ты же понимаешь, как смешно это выглядит? Да, это не мой мир – это реальность. Но... в том-то и дело, что в реальности от Аббадона тебе не спастись. Таким способом ты только раззадоришь его… как убегающая жертва – хищника. Так что, просто прими свою участь.

Нет, это – последнее, что мне хотелось сделать. Да, я понимала, что Дайона права. Это глупо – думать, что у меня есть хоть малейший шанс спастись. Я только отсрочу неизбежное и то… Сколько времени понадобится Аббадону, чтобы настигнуть меня? Не больше минуты. Но я не могла… не могла безропотно сделать то, чего хотела Дайона. Мне это претило.

Шаг назад, не отводя глаз от демона Бездны. Шаг. Аббадон смотрит с интересом, но не двигается. Ждёт… ждёт, когда я побегу. Чтобы поймать. Поймать, сломить отчаянное сопротивление… Но я не собиралась просто убегать.

«Я могу здесь вызвать Проклятье Света, – в этом я не сомневалась – я чувствовала это. – Я могу его использовать» – ещё один шаг. Разумеется, у меня и в мыслях не было, что я смогу одолеть Аббадона в реальномсражении. Я не продержусь против него долго. Единственное, что мне могло помочь – это эффект неожиданности. Аббадон – хищник. Он видел во мне сейчас лишь жертву, которая спасается бегством. А от жертвы не ждёшь реального сопротивления. Не ждёшь нападения в ответ. «Если я смогу этим воспользоваться, у меня будет всего одна попытка. И мне необходимо его убить, а не ранить. Единственный способ – снести ему голову моей косой. Если не выйдет… то «жертва» проиграет».

Последний шаг… и я развернулась и бросилась в лес. За спиной я слышала издевательский смех Дайоны. Но на это мне было совершенно наплевать. Прошло несколько секунд… Я чувствовала, что Аббадон близко. «Ещё чуть-чуть… ещё немного, – я приготовилась материализовать свою косу. – Поверь… поверь, что я просто убегаю от тебя!». Я резко остановилась, коса появилась в моих руках в одно мгновение… разворот, лезвие сверкнуло в воздухе и… мимо. А в следующее мгновение Проклятье Света лежало на земле, с лёгкостью выбитое из моих рук.

- Аббадон… Ты погубишь всех нас, – да – я понимала, что демон не воспримет мои слова… понимала, что мне до него не докричаться… понимала, что… сейчас потеряю всё… в том числе, и себя.

«Всё-таки, моя казнь была бы наилучшим решением. Тогда шанс был бы хоть какой-то… А что теперь? Все мысли, все планы… оказались бесполезны. Ждать и надеяться на то, что получится найти какой-то выход – стало самой большой ошибкой. И моя трусость… мой страх… нежелание умирать… нежелание оставлять своих детей, Ферокса… Всё это привело к тому, что я сейчас здесь. Одна, с Аббадоном, против которого ничего не могу сделать».

Я никогда не думала, что мой конец будет таким. Точнее… я, вообще, не думала, что когда-нибудь умру. Когда ты бессмертна и не стареешь, это очень легко – забыть о том, что конец жизни, в принципе, существует. И что даже тебя он может настичь. Но даже если бы я когда-нибудь и задумалась над этим… каков был бы шанс, что я приду к выводу, что умру, отдав своё тело божеству, при этом открыв мифическое место, посредством секса с демоном Бездны?

Честно говоря, в тот момент мне дико захотелось вернуться в детство… В то время, когда от кошмара можно было легко проснуться, всего лишь, ущипнув себя. Проснуться и понять, что весь ужас и беспомощность, что ты испытывала, исчезли вместе с пробуждением. Что всё хорошо… что бояться нечего…

Аббадон приблизился ко мне. Он шёл лениво, вальяжно… зная, что я больше не побегу. Зная, что без Проклятья Света моя, и без того призрачная, надежда на спасение испарилась без следа. Он смотрел на меня с одним единственным желанием… с похотью, жадностью… И от этого взгляда мурашки побежали по коже, несмотря на то, что к таким взглядам я давным-давно привыкла. Но в этих глазах не было ни одной мысли… Как у зверя…

Он схватил меня за руку, дёрнул к себе… Я попыталась сопротивляться, но… что я могла? «Жалкое трепыхание бабочки в лапах паука, – пришло на ум сравнение. – Совсем, как тогда… Глупая бабочка… тогда потерявшая только свою жизнь, а в этот раз лишающая жизни всё».

- Аббадон… Как же я тебя ненавижу, – прошептала я с безнадёжностью.

Мне захотелось закрыть глаза, чтобы ничего не видеть. Крепко зажмуриться, чтобы навсегда перед моими глазами осталась лишь темнота. Я бы хотела… хотела потерять сознание, чтобы ничего не ощущать. Сбежать в чертоги своего разума и больше не прийти в себя, оставив всё Адалиссе. Забыться навсегда. Но, вместо этого, я упрямо смотрела на Аббадона, зная, что буду смотреть на него до самого конца. Что не закрою глаза… что буду всё чувствовать… потому что иначе не могу. Потому что иначе буду такой же слабой, как Кэтэрина… которую я теперь, практически, ненавидела.

Когти Аббадона разорвали ткань платья сверху донизу в один миг. Ещё несколько рывков и бесполезные тряпки были сорваны с меня. А меня, неожиданно, захлестнула ярость. Нет, не та безумная вспышка, благодаря которой в моих темницах оказался серафим. Нет… эта ярость была полностью моя. Ярость из-за беспомощности, безнадёжности… Ведомая порывом, я вцепилась ногтями в плечи мужчины, раздирая кожу. А когда он наклонился ко мне, я, сама как зверь, укусила его за шею, начиная всё сильнее сжимать зубы. Бесполезно, бессмысленно… да! Но я не хотела просто кричать и отбиваться! Не хотела… быть жертвой! «Сопротивляться, сопротивляться, сопротивляться!.. – мысль билась в голове, перекрывая все остальные. – До конца!..». Я почувствовала вкус крови во рту… крови Верховного демона, его магию и силу… Да, у меня не было зависимости от чьей-либо крови, но… эта сила опьяняла. Хотелось ещё… хотелось сильнее разорвать горло демона.

Я услышала смех Аббадона – хриплый, довольный… а затем, ощутила сильный рывок за волосы. Такой силы, что мне пришлось отпустить шею демона, чтобы он с меня скальп не снял. А потом… я получила ответный укус. Заставив меня выгнуть шею, Аббадон стал вгрызаться в меня так, что я подумала – сейчас он мне просто перегрызёт горло. Я закричала и… это было единственным, на что я оказалась способна. Я не могла освободиться из его хватки, не могла ему помешать. Мои удары, царапанье были бесполезны. Я чувствовала, как моя кровь стекает по шее, по груди… что её много… Слышала, как мой крик постепенно превращается в хрип… Я попыталась призвать косу. Она была так близко от меня… Но я не смогла достаточно сосредоточится. Голова кружилась, кровь стучала в висках… было так больно… А может, это и Дайона уже что-то сделала тогда.

«Если бы я только была человеком… Слабым человеком, без регенерации… Тогда, может, Аббадон не успел бы со мной – живой – сделать то, что необходимо этой белой суке. Тогда… я бы просто, банально, погибла бы от перелома шеи или потери крови» – у меня было стойкое ощущение, что Аббадон вцепился именно в сонную артерию, что вполне давало реальность моим мечтам, если бы... если бы только я не была демоном.

В какой-то момент, когда мне, действительно, показалось, что я теряю сознание, что не могу больше дышать и, что даже хрипы доносятся из моего горла через раз, Аббадон отпустил меня. Я тут же закашлялась, судорожно хватая ртом воздух. Но не успела я прийти в себя, как мои запястья, шею и лодыжки опутали тонкие нити. Я была очень хорошо с ними знакома… Эти нити резали не хуже лезвия. Шевелиться, опутанной ими, было чистым мазохизмом. Но когда знаешь, что, в конечном счёте, ты всё равно умрёшь… разве, это имеет значение?

А ассоциация с бабочкой стала только сильнее. Паутина… из которой бабочке живой не выбраться. Кровь побежала по рукам, ногам… Я рвалась так, словно, хотела, чтобы эти нити разрезали меня на части. Но… было больно – да, было много ран – да. Только… это не приближало мою смерть.

Аббадон какое-то время смотрел, как я трепыхаюсь в его нитях, неторопливо снимая с себя одежду… Он наслаждался зрелищем, запахом крови… желание в его глазах разгоралось всё сильнее… Полностью раздетый, он приблизился ко мне, разодрал на мне последнюю деталь моей одежды… Я, почти против воли, задержала на мужчине взгляд. Высокий, мощный… Красив той самой красотой демона, которую люди, зачастую, любят упоминать в своих книгах. Которая притягивала, но, в то же время, отталкивала… Красота разрушения…

- Давай, Аббадон… – услышала я ненавистный голос Дайоны. – Она полностью в твоей власти… Сделай то, что ты так сильно желаешь!

Нити исчезли, как только Аббадон прижал меня к себе. Мои израненные руки бессильно повисли вдоль тела. «Я должна продолжать сопротивляться… должна! Должна что-то делать!..» – твердила я себе, но… сил не осталось. Их хватило только на то, чтобы попытаться сжать ноги и то… выглядела эта попытка, донельзя, нелепо. Кажется, сам Аббадон её и не заметил.

Аббадон повалил меня на землю, устроившись сверху. Демон одной рукой с силой сжал оба моих запястья, заведя руки мне за голову. Одновременно, мужчина вторгся в моё тело, навалившись на меня всем весом. Я услышала хруст моих ломающихся костей, а сама, рефлекторно, поддалась навстречу мужчине. Странные ощущения… Когда, в одно и тоже время, тебя травмируют и овладевают тобой. Здесь должна была бы быть однозначная реакция – крик, боль и полное отторжение. Но… у демонов иначе. Отпустив мои руки, Аббадон своими когтями впивался в мои бёдра, начал царапать их до крови, малейшее движение руками причиняло нестерпимую боль; я, действительно, кричала, а инстинкт демона – наслаждаться, когда у тебя нет иного выхода, начал брать верх. Инстинкт, что тот, кто сильнее тебя, имеет полное право делать с тобой всё, что захочет. Потому что сильнее… Так живёт мир демонов. Да и мир драконов, в принципе, тоже. Наслаждение силой, властью над тобой, болью, что тебе причиняют… зачастую – это единственный способ выжить. И это давно в крови тёмных рас.

Я задыхалась под его тяжестью… Я не могла пошевелиться – могла только принять всё, что он делает… Я чувствовала его в себе так сильно, остро… Удовольствие смешивалось с болью… Осознание того, что то, что сейчас происходит, уничтожает всё, что мне дорого, сводило с ума… а я не могла это остановить.

«Хочу, чтобы это быстрее закончилось!.. – очередной мой крик. – Почему это длиться так долго?! Эти проклятые Врата уже должны были открыться! И Адалисса… Почему она не просыпается?! Я больше не хочу… не хочу ничего чувствовать! Не хочу кричать… не хочу поддаваться ему… Не хочу!..». Но, вряд ли, кого-либо волновало тогда, чего я хочу или нет.

Я давно потеряла счёт времени. Перестала считать – сколько костей у меня сломано, и с какой скоростью они заживают. Перестала обращать внимание на то, сколько раз демон Бездны рычал от наслаждения в порыве экстаза. И сколько раз… оргазм получила я сама. Я хотела… хотела конца… И я закрыла глаза…

Глаза открылись. Женщина шевельнулась – тело ответило сладкой судорогой, чувствуя в себе мужчину. Адалисса посмотрела на Аббадона – она ощущала отголоски недавних чувств той, чьё сознание заняла. Ненависть, злость, безнадёжность… Чёрная богиня не ненавидела Аббадона. Это она сделала его таким и об этом не жалела даже сейчас. Но… он причинил боль той, кого она любила. Снова. Да, Адалисса также ощущала и магию своей сестры – это она лишила демона Бездны разума, оставив ему лишь его желания. По сути, вины Аббадона в произошедшем не было. Только вот Чёрной богине всё равно на справедливость и присутствие вины.

Без малейших усилий сбросив с себя Аббадона, Адалисса поднялась на ноги, чувствуя, как заживают все переломы и раны на её новообретенном теле. Затем, она направилась к демону, встающему с земли. Он отбросил с лица волосы, и смотрел на неё более чем разумно – присутствие той, благодаря кому он переродился из ангела в демона, стёрло магию Белой богини. В его глазах не было страха, хотя он прекрасно понял, что перед ним, отнюдь, не Милена.

- Я так понимаю, нашим мирам пришёл конец, раз ты здесь, Адалисса? – кривая усмешка на губах Аббадона. – И всё благодаря нам с Миленой? Тьма, а я, как назло, даже не запомнил этот последний потрясающий секс! Обидно как-то…

- Это единственное, что тебя сейчас беспокоит? – немного подумав и оглядев себя, Адалисса всё же сотворила на себе длинное платье. – Это, ведь, на самом деле, может стать концом. И твоим, в том числе.

Аббадона его собственная нагота явно не беспокоила – он и не подумал одеться.

- Если я не могу это предотвратить, то какой смысл об этом беспокоиться? Но я, действительно, пытался… Можешь меня за это похвалить. Я бы не тронул Милену, если бы твоя сестрица – моя дорогая мамочка – не промыла мне мозги. А теперь… какая разница? Врата Бездны уже открылись, верно?

- Верно, – Врата были далеко отсюда, но Адалисса их прекрасно чувствовала. – Древние уже готовы выйти, а Хаос скоро обретёт свободу.

- Значит, ты скоро сама лишишься разума? – демон рассмеялся. – Как иронично – тебя поглощает то, чьим воплощением ты являешься!

- Как и тебя самого – сотрёт стихия разрушения, – равнодушно пожала плечами Адалисса. – Если, конечно, мой план не сработает.

- План? – переспросил Аббадон, шагнув к богине. – То есть, ты хочешь всё-таки спасти миры? Зачем? Я думал, что вы с сестрёнкой заодно. Она ведь возродила тебя…

- Она это сделала не ради меня, пусть она меня и любит. И мы с ней не заодно. Но у меня нет желания дальше с тобой разговаривать. Кроме того… – Адалисса почувствовала, как равнодушие, которое позволяло ей чуть оттянуть поглощение безумием, дало трещину. – Кроме того, ты мне ещё не ответил за то, что ты сделал…

- Убьёшь меня?

- Нет. Кто-то должен отвечать за силу разрушения в том случае, если миры, всё же, переживут этот день. В этих мирах должно сохраняться равновесие. Но… ты помнишь время, проведённое в мире драконов? Уверена, что помнишь. И, поверь мне, сейчас ты будешь мечтать о том, чтобы вернуться туда.

Адалиссу захлестнула ярость. Хаос и Древние были совсем близко. И её сестра уже была у Врат. Но она не могла… не могла оставить Аббадона безнаказанным. Того, кто снова ранил её любимое дитя. Даже понимая, что если всё получится, он будет ранить её и впредь.

Едва начавшийся пробуждаться Хаос рванулся к Аббадону, впиваясь в него сотнями невидимых игл. Аббадон рухнул на землю, попытался подняться, закричал… Хаос рвал не плоть… Хаос рвал само естество демона… его сущность… То, на что может повлиять только создатель. Эта боль несравнима ни с чем. Даже сила Самаэля не смогла бы сделать подобного. Даже каменная камера Ферокса не могла бы довести Аббадона до такого состояния. Эта боль запомнится навсегда, впечатается в сознание клеймом.

Через несколько минут Адалисса, с неохотой, отпустила Аббадона, позволив ему потерять сознание. Воздействуй она на него чуть дольше, и его сущность повредилась бы необратимо. Подобного не пережил бы даже он.

Раздался оглушительный треск, земля зашаталась… Так миры отреагировали на первого Древнего, вышедшего из-за Врат.

* * *

Сухой ветер бросал в лицо горсти песка, словно хотел ослепить. Песок больно царапал щёки и ладони, босые ступни утопали всё в том же сером песке. Идти было тяжело. Сколько она уже идёт? Часа два? Или больше?  Или всего минут десять, которые растянулись для неё в часы?

Аккэлия остановилась. Села на песок, обхватила колени руками, и спрятала в них лицо. Нет, она не собиралась сдаваться, и ждать пока её занесёт этим проклятым серым песком. Ей просто надо немного отдохнуть, минут пять, а потом она снова встанет и пойдёт. И будет идти. И либо дойдёт, либо упадет без сил, и ветер и песок похоронят её в этой пустыне.

Аккэлия заснула у горящего камина, сидя на звериных шкурах, прижавшись к тёплому боку сумеречного шакала, чувствуя на себе взгляд Асмодея. А разбудил её гул ветра и острые укусы гонимых им песчинок. Аккэлия подняла голову, и обнаружила, что лежит на сером песке, а ветер треплет её длинные волосы, и осыпает всё тем же песком голую кожу. Девочка поднялась на ноги, почти сразу же утонув в песке по щиколотку. Оглядела себя – она была абсолютно голой, даже ленты, вплетённые в её волосы, исчезли. Аккэлия укрыла худенькие плечи своими чешуйчатыми крыльями. Но он были слишком малы, чтобы полностью уберечь её от ветра и песка. Демонесса тревожно оглядывалась, пытаясь понять, что происходит. Серый песок, серое тяжёлое небо, и тонкий росчерк горизонта, разделяющего их.

«Я сплю? – подумала Аккэлия. – Это сон? Просто сон…Снова?».

- Бедное дитя, – услышала Келл, и обернулась.

За её спиной стояла женщина в длинных чёрных, развивающихся на ветру одеждах. Девочка вгляделась в её лицо, и…

- Мама?!

Но, вспыхнувшая было радость, угасла, когда женщина печально качнула головой.

- Нет, Аккэлия, я не твоя мать.

- Но, – демонесса растеряно моргнула, попутно отбрасывая с лица волосы, – тогда…

- Я – Адалисса. Полагаю, ты слышала обо мне.

- Чёрная богиня, – тихо прошептала девочка. Она огляделась, зябко поёжившись, плотнее запахиваясь в крылья. – Это всё – сон? Я сплю, да?

Богиня вздохнула, поднесла руки к шее и развязала завязки своей диной чёрной пелерины.

- Нет, дитя, сейчас ты не спишь, – она наклонилась к девочке, и укрыла её плечи своим одеянием. – Это реальный мир, преддверие Бездны.

Аккэлия почувствовала, как чёрная ткань на её теле вдруг зашевелилась, словно была живой, мягко обтекая плечи, шею, основания крыльев. Бесформенная накидка превратилась в плотный балахон, не закрывающий только крылья и голову, и надёжно защищающий тело от колючего песка.

- Но, как я попала сюда? – спросила Келл, глядя на свои руки, теперь укрытые широкими рукавами. – Я же была в Пандемониуме, во дворце повелителя…

- Это было непросто, даже для меня, – Адалисса сняла со своего запястья токую ленту, украшающую её руку причудливым плетением. – Сначала я посылала тебе сны, чтобы твоя память сохранила это место, чтобы ты знала о нём.

Богиня снова наклонилась к маленькой демонессе, и перевязала лентой её длинные волосы, чтобы ветер не кидал их ей в лицо.

- Но зачем? – Келл чувствовала, как зарождается в ней паника.

Это место не пугало её, но оно ей не нравилось. Адалисса вдруг опустилась перед ней на колени, совсем, как это делала мама, когда хотела поговорить с ней.

- Ты ведь знаешь о Вратах Бездны, дитя? О том, что за ними заперты Древние боги, первые хозяева этой вселенной?

Девочка настороженно кивнула.

- Открытие Врат стало неизбежным. Оно принесёт гибель этой вселенной и всем, что сейчас существует в ней. Ключ, который должен был запирать Врата, откроет их. Но новый должен пробудить свою суть и снова закрыть Врата. Древние должны снова заснуть и вместе с ними заснёт и разрушительный Хаос.

Келл слушала богиню, и понимала, что узнает её слова и узнает её голос. Эти самые слова она слышала в своих снах. Но ветер мешал услышать всё.

- При чём тут я? – тихо спросила девочка, хотя была уверенна, что ответ её известен.

- Ты и есть этот новый Ключ, который должен закрыть. Именно поэтому я смогла призвать тебя сюда во плоти. Врата чувствуют что ты – их часть, и не могут не принимать тебя, – Богиня погладила её по волосам. – Твои отец и мать – половинки Ключа когда-то созданного мною. Они не должны были встретиться, и уже тем более, у них не могло быть общего ребёнка. Но ты родилась, вопреки всему. Родилась, наверное, именно для того, чтобы у миров оставалась надежда на спасение.

- Но… что я могу? – беспомощно спросила Аккэлия, глядя в глаза женщины, так похожей на её мать. – Я же – пустая… У меня нет никаких сил. Я не знаю, как закрыть Врата…

Богиня успокаивающе улыбнулась.

- У тебя есть всё, что нужно, поверь мне. Ты должна идти навстречу ветру, к Вратам…

Аккэлия испуганно замотала головой.

- Нет, я не смогу… Не сумею…

Адалисса взяла её руки в свои ладони, мягко сжала их.

- Ты должна это сделать, милая. Ты же хочешь спасти свою маму?

- Маму?

- Да. И маму, и твоих братьев, и сестру… Ведь, они дороги тебе. Ты же не хочешь, чтобы их поглотил Хаос.

Келл нервно закусила губу.

- Это тяжёлый жребий, дитя моё, – произнесла Черная Богиня. – И грустно, что он достался такой крохе. Но так случилось. Врата откроются с минуты на минуту, и судьба всех миров сейчас в этих маленьких руках.

Адалисса указала Келл на её собственные ладони. Девочка смотрела на них, чувствуя, что вот-вот расплачется. Конечно, она хочет спасти маму и остальных, пожалуй, так хочет, что не пожалеет собственной жизни. Но если она не сможет? Повелители миров не смогли остановить грядущий апокалипсис. Так что может она – пятилетняя демонесса, без капли магии? Аккэлия подняла на Богиню влажные глаза:

- Что я должна сделать?

- Иди туда, откуда дует ветер. Тебе будет тяжело – ветер, это дыхание Бездны. Бездна любит Хаос она хочет освободить его, и отпустить своих заключённых. Но ты справишься – в тебе самой течёт кровь Бездны, доставшаяся тебе от твоего отца. Ты придёшь к Вратам, и тогда поймёшь, как должна закрыть их. В этом твоя суть. Закрывающиеся Врата призовут Древних обратно в Бездну, они снова уснут и Хаос уснёт вместе с ними…

Адалисса хотела сказать что-то ещё, но резко замолчала. Она посмотрела сквозь Келл и вздрогнула, словно от удара.

- Ну, вот и всё…

Богиня поднялась на ноги, печально посмотрела на девочку.

- Что случилось? – испуганно спросила Аккэлия.

Она видела, как фигура Черной Богини потускнела, словно утачивая плотность.

- Врата открываются, и я пробуждаюсь, – утихающим голосом сказала Богиня. – Иди, дитя, выполни своё предназначение…

Очередной порыв ветра швырнул в женщину пригоршню серого песка, и её тело словно распалось такими же мелкими песчинками.

И Аккэлия Кавэлли осталась одна, посреди серой пустыни.

Демонесса оторвала голову от колен, и снова поднялась на ноги. Повернулась навстречу сухому злому ветру, и снова медленно пошла вперёд. Врата уже открыты. Сколько времени нужно Древним, чтобы разрушить миры? Смогут ли существующие расы хоть ненадолго сдержать их, и дать возможность пятилетнему ребёнку дойти до центра пустыни?

Дыхание сбивалось, глаза застилал песок. Хотелось лечь и хоть ненадолго закрыть глаза. Просто дать немного отдохнуть взгляду и телу. Но этого делать нельзя. Келл понимала, что если позволит себе это, то уже не встанет. Силы были на исходе, а горизонт, место слияния земли и неба, оставался всё таким же ровным. Ни Врат Бездны, вообще ничего.

Глава 38

Межмирье. Оно возникло вместе с обитаемыми мирами, слилось из осколков погибших частей миров, образовалось из недосозданных их деталей. И эти маленькие островки материи и силы, словно обрели собственный разум, свою волю. Они стали расти, расширятся, сливаясь друг с другом, заполняя собой пустоту между мирами. Это место губительно, и враждебно всем, оно не примет к себе никого, стремясь поглотить представителя любой расы, ступившего на его пыльные земли. В Межмирье нет постоянных законов его изменчивой природы. Здесь водятся странные твари. Здесь случаются странные события. Каждый, кто попадает в это место, стремиться как можно быстрее покинуть его, потому что Межмирье с удовольствием жрёт тех, кто приходит из-за его приделов. Так было всегда. Это был единственный непререкаемый закон, который соблюдался странным местом – Межмирьем. Всегда, но не в этот раз.

В этот раз своенравное пространство притихло, не рискуя показывать свой норов. Попрятались странные твари. Губительные пыльные смерчи стелились жалкой позёмкой. Межмирье испуганно замерло. Потому что никогда ещё, за всю историю существования вселенной, его пыльные земле не попирало столько ног. Никогда ещё его тяжёлый воздух не рассекало столько крыльев. Никогда его границы не казались такими хрупкими, а бытие – зыбким.

Именно сюда, в Межмирье, из преддверья Бездны, из пустыни праха, должны были выйти Древние, чтобы отсюда разойтись по обитаемым мирам, и уничтожить их. Но обитатели этих миров не собирались просто так отдавать им вселенную, которую считали своей.

Впервые за всю историю мироздания пять магических рас, оставив в стороне междоусобные распри, объединили свои армии, чтобы дать отпор общему врагу. Эти войска должны были встретить Древних первым ударом, и по возможности рассеять их силы. Проблема заключалась в том, что никто из самых опытных военачальников всех пяти рас, никогда не сталкивался с Древними, и не знал, что от них ждать. Будут ли легионы Древних материальны, или они окажутся всполохами чистой разрушительной силы, управляемыми своими хозяевами?

Единого командования у армий не было – все понимали, что ушло бы слишком много времени, чтобы определить подходящую кандидатуру. Ангельские войска не стали бы подчиняться демону. Как и демоны не пожелали бы выполнять приказы ангела. Армии тёмных и светлых эльфов были здесь самыми малочисленными, и их кандидатуру никто бы рассматривать не стал вообще. Но первые бы заартачились против ангелов, вторые, соответственно – против демонов. В идеале на роль единого главнокомандующего подошёл бы дракон, если бы… Если бы драконы ни так давно не вступили в союз с демонами, а после этого не загнали бы Светлый лес в вассальное положение.

В общем, выбор единого командования стал бы тратой времени, причём ненужной. Армиям предстояло столкнуться с беспорядочным хаосом, а в этом случае не так важно, сколько глоток отдают приказ. Армии стояли бок о бок, и этого было достаточно.

Абигор, командующий армией  демонов, осматривал пустынный пейзаж Межмирья напряжённым взглядом. В этот раз не нужно было строить планов или стратегий, придумывать разнообразные военные хитрости, и многоходовые тактики. Маги просчитали, где именно Древние покинут преддверие Бездны, и пять армий буквально взяли в кольцо участок земли, радиусом около трёх миль. Теперь надо было просто дождаться противника и ударить «в лоб». Задача армий сводилась к тому, чтобы максимально рассеять силы Древних, и чтобы в обитаемые миры вошли хоть сколько-нибудь ослабленными. А то, что Древние смогут пройти основные ударные силы рас, и покинуть Межмирье, никто не сомневался. Пройдя воинов, Древние столкнутся с магами, которые будут сдерживать хаос на границах миров, и одновременно удерживать саму ткань мироздания. Но даже маги будут работать, что называется, на подхвате. Основной удар по незваным гостям из Бездны должны нанести повелители. Каждый из них являл собой симбиоз с пространством собственного мира. Повинуясь воле повелителя, сам мир мог ополчиться против чужаков. Земля бы не держала их на себе, воздух становился ядовит для дыхания, вода превращалась в кислоту… Каждая песчинка, каждая капля становились враждебны агрессору. Это была власть, которая делала повелителя повелителем. Этой власти никто не мог противостоять… по крайней мере, так было раньше. Но миры впервые столкнулись с подобным врагом, и зная о природе Древних, победоносных иллюзий никто не питал. Всё, что могли сделать нынешние расы, это как можно дороже продать собственные жизни.

Абигор не боялся битвы, не боялся того, что, скорее всего, погибнет в этом столкновении. В конце концов – война была самой его сутью. А война и смерть понятия неразделимые. Напротив, он предвкушал грядущую битву, желал её. Слишком давно между бессмертными не было стоящих распрей, и Верховный демон Войны откровенно устал от вынужденного бездействия. И вот он стоял на пороге сечи, масштабнее которой не было с момента создания этой Вселенной.

Демон повернул голову, посмотрев вправо и вверх. В белёсом небе Межмирья «стояли на крыле» ангелы. Большая часть белокрылых предпочла воздух земле, и у Абигора рябило в глазах от количества белых крыльев.

Ангелами командовал серафим Мистраль. Абигор знал его ещё когда сам был ангелом. Талантливой воин, совершенно чуждый гордыни и честолюбия. Демон признавал его военные умения, но считал возвышенным дураком и чистоплюем. Впрочем, как и всех ангелов.

Небо ангелам приходилось делить с драконами. Подставив крылья восходящим потокам, драконы описывали плавные круги, над «отцепленным» кругом земли. Среди многоцветия чешуйчатых тел сгустком тьмы выделялся чёрный дракон. Это был Ориан.

Абигор знал, что сын Ферокса не командует армией драконов, а находится на подхвате у опытного Ансгара. Сам глава Красных богов-драконов не парил в небе, предпочитая оставаться на земле. Правда, находясь в своей крылатой ипостаси.

Абигор снова устремил взгляд на серую пыльную землю. Он ждал, когда откроются Врата. Он жаждал битвы. А это выматывающее ожидание уже начинало злить.

* * *

Тёмный лес с лихвой оправдывал свое название. Весь обширный мир представлял собой огромный лес из вековых мрачных деревьев, чьи кроны практически не пропускали лучи скупого солнца. Лесные чащи прорезались реками широкими и бурными, озёрами холодными и глубокими. Города тёмных эльфов не нарушали гармонии мрачного леса, а словно бы являлись его частью, как будто не были рукотворным творением разумных существ, а росли вместе с лесом.

Тиартораг – столица Тёмного леса взрезала кроны деревьев остриями башен высокого замка. Чертогом короля тёмных эльфов.

Ирелар находился в самой высокой башне своего замка. Тёмно-синие глаза короля тёмных эльфов смотрели на мир с какой-то тоскливой обречённостью. Многие века он делал всё, чтобы обезопасить свой мир. Тёмные эльфы – воинственная раса, и междоусобиц, конечно, не избежать. Но оградить двор и свой народ от опасностей извне Ирелар смог. Прекрасно понимая, что его раса самая малочисленная, пусть и довольно сильная магически, Ирелар мастерски поднаторел в уклонении от любых конфликтов или альянсов с другими расами. Он предпочитал сосредоточить внимание на делах собственного мира, и не лезть в чужие. И у него получалось. Пусть не всем князьям круга нравилась его политика, и кто-то считал, что тёмные эльфы слишком уж засиделись в тени, а король проявляет излишнюю осторожность, которая граничит с трусостью. Разумеется, никто не говорил Ирелару об этом прямо… но каким бы он был повелителем, если бы не знал, какие разговоры ведутся за его спиной?

Не желая втягивать своих эльфов ни в какие разборки с соседями по вселенной, он предпочитал как можно меньше напоминать им о существовании Тёмного леса, ведя дела только с несколькими семьями демонов и драконов. И всё было прекрасно, Тёмный лес процветал, замкнувшись в собственных границах. До этой неприятной истории с Кавэлли, случившейся совсем недавно.

Это идиотскую, во всех отношениях, ситуацию создал Дарий, сын Ирелара, наследник его трона. Король Тёмного леса давно лелеял надежду как-то выманить у семьи Кавэлли хотя бы часть принадлежащих им сельфирских рудников. И рассматривал возможность сделать это через династический брак. Даже предполагал выдать собственную дочь за младшего сына Милены. Но, изучив характер нынешней главы Кавэлли, понимал, что действовать нужно осторожно. Просто ювелирно. Милена Кавэлли была странной демонессой, не похожей на своих сородичей, особенно в отношении своих детей. И Ирелар был готов потратить на исполнение своего плана несколько десятков лет. А вот принц Дарий не обладал ни отцовским терпением, ни, как стал подозревать сам Ирелар, складом ума, необходимому будущему правителю. Дарий мечтал о реальной власти над тёмными эльфами, Ирелар считал, что он ещё не готов. И, как оказалось, был прав.

Решив доказать отцу, что сам в состоянии решать государственные дела, Дарий захотел добыть для Тёмного леса сельфирские рудники. И, втайне от Ирелара, послал Милене Кавэлли письмо. И какое!

 Когда Ирелар узнал о выходке сына, что-либо делать было уже поздно. А когда ему доставили ответ Кавэлли, король тёмных эльфов просто физически ощутил, как его чёрные волосы седеют на висках. Но что случилось, то случилось. Князь Фиринар, опытный политик и старый друг Ирелара, возглавивший делегацию, получил приказ короля – любой ценой не допустить конфликта с Кавэлли. И цену действительно пришлось заплатить высокую. Жизнь того, кого Дарий выбрал в качестве жениха для младшей Кавэлли.

Ответственность перед Кругом Князей Ирелар взял на себя. И всерьёз задумался о том, чтобы лишить сына права наследования трона, и объявить своей наследницей дочь Вирану.

Но теперь, стоя на башне и глядя вниз, на кроны вековых деревьев, король Тёмного леса Ирелар, думал, что всё это уже не имеет смысла. Своей волей повелителя он разбудил силу своего мира, и теперь ждал, когда должен будет пустить её в ход. Ждал, когда нога первого Древнего ступит на землю Тёмного леса. Ждал и не верил, что у миров есть хоть какой-то шанс.

* * *

В светлом чертоге, в тронном зале с отделкой из белого мрамора и розового кварца, на высоком троне из резной кости, замер в напряжённом раздумье король Светлого леса. Миранель был ещё довольно молод для бессмертного, и непозволительно молод для короля, как считали некоторые из Высоких Лордов. Миранель запоминал имена недовольных, но позволял им высказывать своё недовольство. Всегда лучше знать, что на уме у придворных – а значит, надо дать им возможность высказываться безбоязненно.

Откинувшись на спинку трона, перекатывая по костяшкам пальцев небольшую нефритовую монету – талисман на удачу, который был с королём с самого его детства – Миранель думал о том, как цинично подшутила над ним судьба.

Прежний король Светлого леса Темедэль был хорошим монархом, подданные его любили. У него был маленький сын, что бывает не часто для эльфов возраста короля и королевы, а значит, династия Темедэля правила бы Светлым лесом ещё очень долго. Но он совершил ошибку, спутавшись с человеческими сектами, вызвав этим недовольство демонов, и эта ошибка стоила жизни ему и всей его семье.

В Светлый лес пришла Милена Кавэлли – совсем молодая и совершенно сумасшедшая демонесса… Она действовала, как повелительница драконов, но никто этим не обманывался – всем было известно, что она выполняет приказ Люцифера. Светлый лес оказался совершенно не готов к столь подлому нападению. Как итог – королевская семья была убита, Высокие Лорды были в панике и ярости, а магия Светлого леса начала увядать. Слишком много эльфийской крови было пролито, слишком много тёмной магии было разлито в воздухе, и не было владыки, который мог бы произнести Слова Власти, и очистить Светлый лес от тёмных миазмов. Видимо, это и стало причиной коллективного безумия Высоких Лордов, которые вместо того, чтобы озаботиться выбором нового короля, и подготовкой к коронации, решили направить повелителю драконов ультиматум, а когда он проигнорировал его, ввязаться в вооружённый конфликт.

Когда светлые эльфы оказались разбиты, и попали под практически полную власть повелителя драконов, Высокие Лорды сообразили, что король нужен, иначе Светлый лес окажется на пороге вымирания.

Коронация у светлого народа – таинство. Недостаточно просто возложить на голову избранного претендента корону – Светлый лес должен сам принять своего нового короля. Надо пройти ритуал – пробудить родник Слёзы Белой Матери, который спит под белым камнем в Священной роще. Считается, что он откликнется только на зов истинного светлого повелителя.

Претендентов было четверо. Миранель проходил испытание третьим. И под его ладонью прохладный камень словно запульсировал, забился, как живое сердце. И выемка в центре камня, с узкой, уходящей вглубь щелью, стала наполняться прозрачной искрящейся водой. Миранель не был удивлён, он знал, что так и будет. Он чувствовал мир, чувствовал Светлый лес, и знал, что сможет пробудить родник. Дождавшись, пока выемка наполнится, он, как велел ритуал,  зачерпнул пригоршню прозрачной воды, и выпил её, ощутив на своих губах лёгкий привкус соли. И с эти глотком Миранель принял в себя магию Светлого леса, и ему открылись Слова Власти.

Теперь у Светлого леса появился новый король. А у молодого короля оказался на руках задыхающийся больной мир, с увядающей магией, с запахом смерти в воздухе, с землёй, пропитанной светлой кровью, и под властью тёмной расы. Миранеля не пугало это. Он скорбел о погибших сородичах, об убитом короле и его семье. Но он был намерен возродить свой родной мир. Восстановить магию Светлого леса, вернуть ему растоптанное величие, вывести из-под гнёта повелителя драконов, и… отомстить. Конечно же, Миранель мечтал отомстить той, кто ввергла его родной мир в разруху и смерть – Милене Кавэлли, Проклятию Света. Он знал, что на это уйдёт время, и его будет немало. Знал, что не одну сотню лет светлым эльфам придётся быть зависимыми от драконов. Но Миранель был готов к этому. Он умел быть терпеливым. Ещё с детства, когда эльф-шаман, настолько старый, что должно быть застал зарождение Светлого леса, коснулся сухими, как пергамент, пальцами лба маленького мальчика, вопреки наказам старших всё же пришедшему в жилище загадочного старика, и предрёк ему будущее – трон Светлого леса. И маленький Миранель безоговорочно поверил ему, и стал ждать, развивая магические и воинские искусства. Удивляя и радуя своим прилежанием родителей и наставников, он готовил себя к трону. И вот, спустя почти семь столетий, предсказание старого шамана сбылось – Миранель занял трон, чтобы спасти Светлый лес.

Эльф прикрыл глаза. Нефритовая монета не останавливаясь путешествовала по его костяшкам. Миранель хотел спасти свой мир, но едва получив для этого власть, должен смотреть, как этот мир гибнет, как его сжирает хаос Древних богов.

Повинуясь длинным чутким пальцам, монета подлетела вверх, несколько раз кувырнулась в воздухе, и упала на подставленную ладонь. Миранель зажал монету в кулаке, и вздохнул. Что ж, значит таков его жребий. Но молодой король дал себе зарок, что сделает всё, чтобы проклятые Древние подавились магией Светлого леса, когда явятся в его мир.

* * *

Жизнь в Эдеме словно застыла. Не слышно было щебета птиц, плеска воды в бесчисленных фонтанах. На ветвях деревьев не позвякивали хрустальные колокольчики, не звучали струны арф и лютен. Небеса замерли, в ожидании бури. И лишь едва слышно гудел словно наэлектризованный воздух – пробуждённая магия Света ожидала, когда появится враг.

Просторный и светлый кабинет серафима Константина наполнялся звенящей напряжённой тишиной. Помимо хозяина в кабинете находились ещё двое серафимов – верные соратники Константина: Лазарус и Тоириса. Именно их молчание наполняло кабинет этой невыносимой, давящей тишиной. Каждому из них было, что сказать старшему Триады, и каждый понимал, что сейчас не время.

Константин сидел за своим рабочим столом, расслабленно положив кисти рук на столешницу из светлого ясеня – наверное, впервые, с момента своего создания, эта поверхность была девственно пуста: ни листа пергамента, ни чернильницы, ни сургуча для печатей. Серафим откинулся на спинку кресла, и наблюдал за своими соратниками из-под полуприкрытых век.

Тоириса расположилась на низком широком подоконнике, подтянув колени к груди, и обхватив их руками. Изумрудно-зелёная с золотым шитьём ткань платья струилась с плеч и согнутых колен, стелясь мягкими складками по полу. Серебристые волосы, вьющиеся непокорными локонами, прихвачены над висками парой золотых заколок. Тоириса смотрела за окно, куда-то в одной ей ведомые дали, и Константин не видел её лица, но ему и не нужно было это – он и так знал каждую его черточку. Высокий лоб, плавная линия скул, острый подбородок, точёный носик, почти бесцветные, едва окрашенные розовым, но изумительно красивой формы губы. И глаза… Огромные, глубокого сине-зелёного цвета, в обрамлении светлых золотистых ресниц. В этих глазах хотелось тонуть – и было время, когда Константин с удовольствием делал это.

Очень-очень давно, когда ещё не существовало Триады, и серафимы были молоды, Константин был влюблён в Тоирису. И не он один. На сердце прекрасной ангелессы было ещё два претендента, одним из которых был, разумеется, Лазарус.

У ангелов отсутствует такое понятие, как ревность, поэтому никакого напряжения между четырьмя серафимами не было. Прекрасная ангелесса дарила краткую благосклонность то одному, то другому… Константин знал, что все трое одинаково дороги ей, поэтому она не могла выбрать кого-то одного для постоянной пары. А трое влюблённых ангелов… что ж, такое положение их устраивало. Это были несколько странные, но очень гармоничные отношения.

Возможно, именно поэтому он, Тоириса, и Лазарус смогли стать тем, что в последствие назвали Триадой. Это короткое единение сердец позволило троим серафимам стать костяком, основой власти на Небесах, надёжными соратниками, действующими как единое целое.

Триадой они стали после того, как Люцифер поднял мятеж, и увёл часть ангелов с Небес в Преисподнюю. Триадой они стали… а вот любовниками быть перестали. Тоириса перестала принимать знаки внимания от Константина и Лазаруса, и возвышенная влюблённость постепенно сошла на нет. Тоириса никогда не говорила, почему так случилось, но Константин догадывался. Тоириса закрылась от них, потому, что тот, к кому она испытывала нежные чувства, кого могла бы полюбить, предпочёл Тьму Свету, и ушёл в Ад вслед за другими предателями. Константин и Лазарус остались с ней рядом, но уход Велиара всё же подломил её. Тоириса не понимала, как можно добровольно искалечить свою суть. И то, что это сделал кто-то столь близкий ей, причиняло ей боль. Видимо, поэтому она отрезала себя от прошлого, где был Велиар. Объятия Константина и Лазаруса словно подчёркивали ту пустоту, которую оставил после себя мятежный ангел. И Тоириса просто отстранилась от них, ища утешительной близости с другими, и предоставив покинутым возлюбленным так же заводить новые отношения, и не ворошить прошлое.

Иногда Константин задумывался, смогли бы они трое стать тем, чем они стали, останься Велиар с ними. Не предпочти он звание Верховного демона Лжи, исконной сути серафима. Конечно, Триады бы уже не было… но, возможно…

Константин мотнул головой, отгоняя мысли – «Что за глупость лезет в голову?» –  перевёл взгляд на Лазаруса. Серафим сидел в кресле,  уперев руки в подлокотники, и сцепив пальцы перед грудью. Русые гладкие волосы до плеч, лицо, казалось, сложенное сплошь из прямых линий и острых углов, прямой взгляд постоянно прищуренных светло-голубых глаз. Весь его вид можно было описать одним словом – строгость.

Константин знал, что молчат его соратники об одном и том же – Роалд. Да, в то время, когда все бессмертные расы ожидают противостояния с Древними, Константин вынужден думать ещё об одной проблеме – о сошедшем с ума бывшем любимце Светлой Богини. А то, что Роалд сошёл с ума – в самом исконном смысле этого понятия – стало неоспоримо.

Тоириса не простила Константину истории с Илдико. Лазарус недоумевал, почему Константин вообще позволил подобному случиться. Он не осуждал старшего Триады за гибель ангелессы, понимал – иногда жертвы неизбежны – но вот эту конкретную жертву считал бессмысленной. Мало того, что она не исчерпала конфликта с демонами, так ещё и навлекла угрозу со стороны драконов. Да ещё Берталан так и не вернулся из Преисподней. Что случилось с его послом, Константин даже предположить не решался. Попытка связаться с повелителем Ада посредством Пространственного зеркала оказалась провальной – занятый своими проблемами, Люцифер едва ли не прямым текстом послал Константина, оборвал связь, и восстановить её серафим уже не смог.

Что же касается Роалда, Константин и сам понимал, что давно выпустил ситуацию из-под контроля.

Когда Белая богиня покинула Небеса, и Константин пришёл к Роалду, то увидел потерянного юношу, брошенного матерью, возлюбленной и любовницей одновременно. Он был растерян, он не понимал, что сделал не так. За что та, что была для него всем, поступила с ним так жестоко. Константин пыталсяободрить юношу… Пытался объяснить… Но что мог объяснить ангел, пусть и серафим, пусть и один из первых серафимов, если дело касалось капризов богини?

Или же дело было в том, что Константин изначально смотрел на этого странного ангела, как на оружие? Поэтому его слова утешения так и не дошли до Роалда? Могло ли быть так, что старший Триады был недостаточно искренним, и молодой ангел почувствовала это, и не пожелал услышать его? И поэтому в его сердце поселилась ненависть, а разум открылся безумию? Или же… Роалд изначально, с самого своего рождения был заражён безумием? И сдерживало его только присутствие Дайоны? Возможно, замена Чёрной богини, которую так хотела создать её сестра, изначально была дефективной? И сама Белая богиня почувствовала это, потому и ушла, бросив свою неудачную игрушку? Столько вопросов, и будь Константин проклят, если знает ответ хоть на один из них. Но серафим знал другое – чтобы не послужило причиной безумия Роалда, его нельзя больше не замечать.

Когда стало известно, что открытия Врат не избежать, что расам придётся столкнуться с Древними, Константин пришёл к Роалду. Настал тот момент, ради которого серафим столько времени оберегал своевольного ангела – сила, на которую Дайона не поскупилась, создавая свою последнюю игрушку, должна была встать на защиту Небес. Константин почти верил – с Роалдом у них будет хоть тень шанса.

Старший Триады застал ангела в пустой тёмной зале, сидящего в кресле, и апатично глядящего в пустоту.

- Нет, – ответил Роалд, выслушав пламенную речь Константина. – Я ничего не стану делать. Мне плевать на Врата, на Древних, и на вас всех. Мне нет дела до того, что будет с мирами…

- Роалд…

- Я не смог нарушить планы моей матери, я не смог отомстить её сестре… – он неожиданно встрепенулся в кресле и закричал. – Я даже не смог убить эту проклятую полукровку, которая украла моё лицо!

Ангел снова словно опал в кресле, ссутулился, его голос зазвучал по-прежнему бесцветно и сухо:

- Ангелы… демоны… драконы… вы бесполезны и бессмысленны… Вы закуклились в своём бессмертии, и паразитируете на вечности… Цепляетесь за свои жизни по привычке, потому что за столько веков просто не смогли найти в себе смысла, и живёте ради жизни, пустой, как ваши собственные сердца…

Константин не стал слушать дальше – Роалд бредил, и толку от него было не добиться. Он ушёл, оставив безумца наедине с его бормотанием. Но для себя решение серафим принял – если случится чудо, если они переживут открытие Врат и вторжение Древних, он сделает то, что нужно было сделать уже давно.

А пока – Константин сидел за своим столом, расслабленно положив руки на столешницу. Тоириса смотрела на горизонт за окном. Лазарус сосредоточенно смотрел перед собой. Магия Небес была разбужена. Триада ждала начала последней битвы.

* * *

Чёрное небо Преисподней, казалось, подрагивало от напряжения. Тёмная сила Ада, как цепной пёс, ждала, когда её спустят с поводка, позволив рвать и терзать.

Люцифер стоял на широком балконе, примыкающем к тронному залу главного дворца Пандемониума. Он вдыхал сухой воздух, а холодные глаза повелителя демонов слепо смотрели вперёд – внутренним взором он видел свой мир. Он видел его весь, единовременно, он чувствовал его – тёмный мир дышал вместе со своим повелителем.

Когда Аккэлия Кавэлли исчезла буквально на его глазах, Люцифер приказал Зараху отправляться в Зиграден, и привести Милену. Призвав Альму, повелитель Ада отправил её в мир драконов за Фероксом.

- Ты решил казнить её, – Асмодей не спрашивал, он утверждал.

- Да, – Люцифер кивнул. – Только, сдаётся мне, я слишком поздно принял это решение.

И он не ошибся. Вернувшийся Зарах обнаружил повелителей в тронном зале Люцифера, в компании  нескольких Верховных демонов. Он сообщил, что Милены нет в Зиградене. Более того, если верить поисковым заклинаниям – её вообще нигде нет. Это значило, что либо глава Кавэлли мертва, либо её личность уже стёрта – что, в сущности, одно и то же.

Люцифер глянул на Ферокса. Дракон не проронил ни слова с того момента, как пришёл в Пандемониум, и узнал, зачем Люцифер позвал его. Теперь взгляд дракона потемнел ещё больше. Всё так же молча, он открыл портал, и ушёл в свой мир. Повелитель демонов только хмыкнул – считалось, что в его дворце нельзя открывать порталы куда-либо. Делать это мог только сам Люцифер, и те, кому он давал разрешение. Фероксу он подобного разрешения не давал.

Оставив выходку дракона без внимания, Люцифер обернулся к Верховным – Вельзевул, Асмодей, Пеймон, Велиар, Лерайе, Лилит и Зарах выжидающе смотрели на своего повелителя.

- Вельзевул? – коротко спросил Люцифер.

Пояснений соправителю Ада не потребовалось:

- Я, Лилит и Лерайе собрали сильнейших магов, организовали тройное кольцо на ментальных границах Преисподней. Некоторое время мы сможем сдерживать хаос, – демон задумался, немного помолчал. – Сорок, может быть пятьдесят, часов мы продержимся. Драконы действуют по такой же схеме, при ослаблении сдерживающей «сети» у нас или у них, мы объединим защиту. Возможно, это позволит продержаться дольше.

- Возможно? – уточнил Люцифер. Он не терпел подобных неопределённостей.

- Возможно, – невозмутимо кивнул Вельзевул. – Мы слишком мало знаем, чтобы говорить о чём-то наверняка.

Демоны переглянулись, и Люцифер кивнул:

- Ладно, работайте.

Вельзевул молча склонил голову, и покинул тронный зал. Лилит и Лерайе ушли вместе с ним.

- Пеймон? – сказал Люцифер.

Демон слега качнул увенчанной костяной короной головой:

- Абигор с войсками на позициях. Остальные расы тоже там. Ангелы пытаются создать печать, чтобы закрыть преддверие бездны, и не дать Древним покинуть его. Но… не думаю, что у них что-то получится.

- Не получится, – согласился Люцифер. – Ты, со своими легионами, отправляйся в Межмирье. Поступаешь под командование Абигора.

Пеймон кивнул, а Люцифер продолжил:

- Зарах, ты тоже…

- Я не стану подчиняться Абигору…

В тронном зале повисла тишина. Все прекрасно знали о гнусном характере Зараха, и о его опасной привычке – перечить Люциферу. Но даже он не мог не понимать, что сейчас не лучшее время проявлять гонор.

- Я пойду в Межмирье со своей армией, – заявил демон, – но приказы Абигора выполнять не стану.

Люцифер смерил Зараха задумчивым взглядом, мельком оглядев остальных присутствующих. Пеймон отвернулся, Асмодей со скучающим видом изучал собственные ногти, Велиар потирал рукой подбородок, явно пряча ухмылку.

Владыка Ада почувствовал едва заметное раздражение – он прекрасно знал, что держать в узде Верховных демонов непростое дело, но Зарах Тараг переходил все границы.

Люцифер сделал движение рукой, и, повинуясь его жесту, демоны покинули тронный зал. Зарах, верно поняв, что его это не касалось, остался на месте, с вызовом глядя на повелителя.

- Почему ты думаешь, что я не убью тебя? – спросил Люцифер.

- Потому, что прекрасно знаешь, что нас всех и так распылят на атомы в ближайшее время, – хмыкнул Зарах. – Ты не станешь ослаблять собственные силы.

- Ты так уверен, что нам не победить?

- Ты тоже в этом уверен, – чёрный демон криво усмехнулся. – Кавэлли пропала, её девчонка – тоже. У нас нет никаких козырей. А задавить Древних силой… – он покачал головой. – Бойня будет знатной, но нам не выстоять…

- Допустим, – не стал развивать тему Люцифер. – Но это не оправдывает то, что ты не выполняешь мои приказы…

Зарах открыл рот, чтобы ответить, но не смог издать ни звука. Люцифер мог управлять своим миром не только посредством Слов Власти. Как и любому истинному повелителю, ему достаточно было мысли. И сейчас, повинуясь его мысли, Преисподняя начала отвергать дерзкого демона. Это мучительные и страшные ощущения. Ноги Зараха подломились, он рухнул на спину. Воздух перестал наполнять лёгкие, сделавшись плотным, и теперь давил на тело Зараха, как камень. Демона сдавливало, и в тоже время разрывало изнутри. Непреодолимая сила тянула его руки и ноги в стороны, словно хотела четвертовать, а мозг, казалось, вскипал в черепе. Его рвало на куски, и одновременно сжимало в невидимом кулаке.

Воля Люцифера изменила статус Принца ненависти, и теперь мир Преисподней воспринимал Зараха Тарага как инородный элемент, и старался исторгнуть его из своего пространства. Или убить.

Светло-синие мерцающие глаза демона расширились, а рот исказился в беззвучном вопле. Люцифер жёстко смотрел на распростёртого демона. Повелитель знал, стоит ему продлить свою волю ещё немного – и от Верхового демона останется лишь серый прах.

- Количество Верховных демонов должно быть неизменным, – сказал Люцифер. – Это закон равновесия, и условие нашей власти… Но…

Он немного помолчал, не ослабляя давления своей силы, потом продолжил:

- Но раз мы стоим на пороге гибели, то мне необязательно думать об этом. А значит, я не стану больше терпеть твою дерзость, Зарах Тараг.

Лицо повелителя Ада было абсолютно спокойным, но что-то в его холодных интонациях выдавало – Люцифер в ярости.

- Что скажешь о том, чтобы пропустить знатную бойню, как ты её назвал, и сдохнуть здесь?

Собственная мимика была Зараху неподвластна, но, зрачки в синих глазах дрогнули. Кажется, демон и сам понял, что на этот раз перегнул палку, и стоить ему это бут очень дорого.

- Тебе нравится перспектива окончить жизнь, как самый жалкий из слуг, провинившийся перед хозяином? – Люцифер смотрел на подчинённого с отрешённым любопытством, как на явление, способное ненадолго разбавить скуку, за неимением лучших развлечений.

Тело демона стало мелко содрогаться, на искажённом мукой лице глаза смотрели на повелителя Ада с ужасом, ненавистью… и мольбой. Зарах не хотел умирать вот так, на полу дворца повелителя, у его ног. Как большинство Верховных демонов, он жаждал агонии боя, безумия безнадёжной схватки. Это была возможность дать волю своей сущности… но не осесть горстью праха на мраморных плитах тронного зала.

Люцифер своей волей успокоил пространство Преисподней, и оно перестало терзать Зараха. Демон с судорожным хрипом выдохнул воздух из лёгких. Неловко шевельнул руками, потом ногами, явно вспоминая, как пользоваться собственным телом. Мучительно медленно Зарах поднимал себя с пола, но на ноги встал не сразу. Придя в более-менее вертикальное положение, Принц ненависти остался стоять на одном колене, склонив голову перед Люцифером. Он снова признавал своё поражение перед повелителем.

- Зарах? – окликнул его Люцифер.

- Да, повелитель, – хрипло откликнулся тот. – Я приму командование Абигора… Как вы приказали…

- Иди, – ответил Люцифер, отворачиваясь от присмиревшего подчинённого. Он отрешённо слушал, как тот с трудом поднимается на ноги, и тяжело ступая, идёт к дверям тронного зала.

Владыка Ада не обольщался – если случиться невозможное, и они переживут Древних, Зарах Тараг не перестанет показывать свой норов. И, возможно, терпению Люцифера однажды придёт конец.

Теперь он стоял на балконе и смотрел вдаль, ожидая, когда чёрное небо содрогнется с пришествием первых хозяев вселенной. Мёртвая планета, тяжёлой тушей висевшая в небе, казалась Люциферу слепым насмешливым глазом.

* * *

Чёрная драконесса с разными крыльям – одно чешуйчатое, одно пернатое – красиво изогнулась в полёте, в свете двух солнц драконьего мира. Алые демонические глаза со спокойным достоинством смотрели на повелителя драконов.

Ферокс уже больше часа стоял в своём кабинете, напротив висящей на стене картины, с изображённой на ней несуществующей ипостасью его жены. Повелитель драконов поймал себя на том, что только глядя на это изображение, может контролировать собственную ярость, вызванную осознанием своей беспомощности. Разруха, царившая в кабинете – глубокая трещина на поверхности рабочего стола, оставленная тяжёлым кулаком дракона, разломанные книжные полки, опрокинутые и разбитые в щепу кресла, сброшенное и искореженное украшавшее стены оружие, осколки стеклянных стеллажей, усыпавшие пол – свидетельствовала о том, что Фероксу далеко не сразу удалось совладать с собой.

Когда перед ним появилась Альма, Ферокс догадался, зачем повелитель демонов послал к нему свою советницу. Демонесса сказала лишь, что Люцифер просит его прибыть в Пандемониум, но Фероксу не требовалось пояснений. Он всё понял – понял, и почувствовал, как что-то оборвалось внутри. Но повелитель драконов пошёл за демонессой, ещё на что-то надеясь. Он до последнего не хотел верить, что ему придется убить собственную жену.

- Мы не можем больше ждать, – сказал Люцифер, когда Ферокс вошёл в его тронный зал. – Зарах сейчас приведёт Милену. Ты не передумал – по-прежнему хочешь сделать это сам?

- Не передумал, – мрачно ответил дракон. – А что с Аккэлией?

- Её нет, – коротко ответил демон, и замолчал, явно посчитав тему исчерпанной.

- В смысле?

- Богини, – ответил Люцифер, после недолгого молчания. – Кто-то из них забрал девчонку.

- Из твоего дворца? Как?

- Не знаю, – коротко ответил демон, давая понять, что не хочет продолжать этот разговор.

Ферокс не стал настаивать. И так было понятно, что Милена не сможет осуществить задуманное, и забрать дочку с собой. Даже, если бы девчонка не пропала, Люцифер чётко обозначил свою позицию – он был не намерен терять обеих Кавэлли одновременно. И повелитель драконов ничего не мог сказать ему на это – это были дела демонов, и лезть в них он не имел права.

Ферокс готовил себя к тому, как посмотрит в глаза собственной жене, перед тем, как прикажет её сердцу остановиться. Это было в его власти – убить её быстро и без боли… Всю боль он намеревался оставить себе. Дракону не хотелось, чтобы это случилась так – на глазах Верховных демонов, он не хотел превращать последние минуты жизни Милены в публичное событие. Он не хотел, чтобы это выглядело казнью… Тьма всё побери, он вообще не хотел, чтобы это случилось! И Тьма, похоже, услышала его.

- Милены Кавэлли нет в Зиградене, – объявил явившийся минут через двадцать Зарах.

- А в мире драконов? – тут же сориентировался Люцифер, подозрительно глянув на Ферокса. Тот оставил этот взгляд без внимания, и молча смотрел на чёрного демона – Ферокс прекрасно знал, что в его мире Милены сейчас нет.

- Нет, – раздражённо мотнул головой Зарах. – Я искал. Её нет ни в одном из миров, – он дерзко уставился на своего повелителя. – Похоже, ты опоздал с казнью, Люцифер.

Ферокс не стал слушать дальше. Он открыл портал там, где стоял, почувствовав, как натужно взвыли защитные чары дворца владыки Ада. Секунда противостояния – и живая воля повелителя драконов, подпитанная отчаянием, и непонятно откуда взявшейся надеждой, сломила сопротивление заклятий, и Ферокс вернулся в свой мир.

Некоторое время он мерил шагами свой кабинет, стараясь привести мысли в порядок. В этом не было ничего сложно – если Милены нет ни в одном  из миров, значит она либо мертва, либо её сознание подавлено Адалиссой. Вот только смерть своей жены Ферокс бы почувствовал – в этом у чёрного дракона не было никаких сомнений. Значит – Чёрная богиня. Вот только… что Фероксу делать с этим знанием?

Чувство беспомощности, такое отвратительное, такое непривычное для могущественного повелителя драконов. Существовало очень мало вещей, которые он бы – Ферокс Деймарр Айрелл Нэррет – не мог. Но сейчас он именно не мог – не мог спасти ту, что ему так дорога. Мужчина почувствовал, как его заполняет ярость пополам с отчаянием, и меж его стиснутых зубов вырвалось глухое рычание. Колоссальным усилием воли, Ферокс заставил себя успокоиться. Сейчас он должен был находиться в Реншааре – здесь, его власть над своим миром была наиболее сильна. Никогда ещё его статус повелителя не был так тяжёл для него. Но Ферокс не зря носил его – долг перед своим миром переливал желание послать всё подальше, и отправиться на поиски своей любимой. Однако просто – сидеть и ждать – тоже было выше его сил.

Призвав двух драконов из дворцовой стражи, Ферокс приказал им разыскать рыжего ерата своей жены. Во-первых – живой ерат  будет очередным доказательством, что Милена тоже жива, а во-вторых – этот рыжий псих, возможно, сможет найти её… или, хотя бы её тело, захваченное Адалиссой. Что Ферокс будет делать с этой возможностью, дракон не представлял. Но пусть лучше рыжий будет под рукой.

Выслушав приказ, стражи поклонились, и собирались покинуть кабинет, как Ферокс окликнул их.

- Стойте, – драконы выжидательно замерли, а повелитель задумался. Какая-то мысль мелькнула в его голове, и он старался изловить её за хвост. – В Зиградене должен околачиваться ещё один ерат, – медленно сказал Ферокс. – Лекс Мейснер. Его приведите тоже.

Стражники поклонились ещё раз, и ушли. А Ферокс задумался – на кой чёрт ему понадобился  этот Мейснер? Что заставило отдать этот приказ? Лекс Мейснер – Ферокс был уверен, что с этим ератом, до которого повелителю драконов никогда не было ни какого дела, что-то связано, что-то важное. Но откуда такая уверенность? Будь он проклят, если знает это!

Ожидая, Ферокс задумался о своих детях. Ориана он отправил под начало Ансгара – чем бы ни закончилось это противостояние с Древними, а наследнику надо набираться воинского опыта. Ферокс отдавал себе отчёт в том, что сын может погибнуть, сдерживая первый прорыв Древних, но не позволил себе изменить решение. Ферокс сам никогда не прятался за спины своих воинов, но сейчас он не мог быть на передовой. Как повелитель, он должен был находиться в столице своего мира, в его сердце – именно там его власть наиболее сильна, и там его мир наиболее чутко реагирует на его волю. Значит, в первой битве повелителя драконов должен был заменить его сын, его наследник.

Террелл и Лерден отправились под командование Килгара. Вместе с главой Золотых драконов и группой особо сильных магов драконьего мира они плели ментальную сеть, которая должна была хоть на некоторое время сдержать  хаос, и не дать ему разрушать структуру мира. У обоих было мало опыта в подобных делах, но магия крови чёрных драконов сама по себе имела огромную силу. И даже работая на подхвате, младшие дети повелителя вносили немалую лепту по созданию защиты родного мира.

- Повелитель, – донеслось от дверей.

Ферокс обернулся. В кабинет входили стражи, которых он послал за ератами. Мейснера с ними не было, а Рейфа один из драконов держал на руках. На миг Ферокс почувствовал что-то, очень похожее на отчаяние – тело рыжего ерата так безвольно болталось в руках стражника, что казалось – человек мёртв. Но присмотревшись, дракон понял, что ошибся.

- Мы нашли его в таком состоянии, – пояснил державший ерата страж. – Разбудить его не получилось. Похоже, что он в коме.

Ферокс приблизился, вгляделся в лицо рыжего, прислушался к дыханию. Дышал он ровно, но как-то очень тихо и не глубоко, звук сердца тоже казался замедленным.

- Что со вторым ератом?

- Простите повелитель, мы не смогли обнаружить его.

Ферокс помолчал, всё больше мрачнея. Потом коротко кивнул, и велел:

- Этого – к золотым целителям. Пусть попробуют привести его в сознание. Это всё.

Оставшись один, Ферокс ощутил, как его вновь наполняет раздражение. Рыжий ерат в коме – и что это значит? Что с Миленой? И куда, Тьма его побери, подевался этот Мейснер?

Повелитель драконов сам не заметил, как ярость овладела им. Началось всё с нескольких ударов кулаком по столу, в надежде спустить пар. Но, помогло это мало. Бродя по кабинету, как тигр по запертой клетке, Ферокс то и дело сбивал книжные полки, разбивал стёкла в стеллажах. Его сила металась по кабинету, корёжа всё, на что натыкалась.

И вот, повелитель драконов осознал себя, стоящим перед картиной, с изображением чёрной драконессы. Вокруг царил полный разгром, и картина была единственным, что не пострадало от бессильного бешенства чёрного дракона. Ферокс смотрел на неё, чувствуя, как постепенно снова овладевает собой.

Нет, он не должен позволять себе подобных вспышек. Вот-вот откроются Врата, и ему будет на кого обрушить свою ярость. А разносить собственный дворец – это какое-то ребячество, не достойное дракона его лет.

* * *

Врата, стоящие посреди пустыни серого праха содрогнулись, словно кто-то ударил по ним кулаком. Гигантские створки дрогнули, и приоткрылись – немного, всего на ладонь. А затем резкий порыв ветра распахнул их полностью…

За Вратами клубился вязкий свинцово-серый туман. Он завихрялся, и выпускал дымные щупальца, словно нервные пальцы, ощупывающие серый песок, и открытые створки… Туман пронзали призрачно-сиреневые ветвистые разряды молний, и чёрные бесформенные тени появлялись и исчезали в подвижном тёмном мареве. Это была Бездна.

Открытые Врата Бездны выпускали своих узников. Неторопливо, словно не до конца доверяя происходящему, из зыбкого пространства Бездны появилась высокая фигура. Существо с мужским торсом и длинными руками, практически без лица, с четырьмя костяными изогнутыми рогами, вместо черепа, и красным маревом, пульсирующим между ним. Вслед за ним вышла женщина, закутанная в чёрную вуаль. Следом – стремительно перебирая по песку тремя парами худых сильных рук из Бездны появился многорукий безлицый…

Они шли из Бездны, всё новые и новые – многорукие, крылатые, безглазые, безлицые, со змеиными хвостами и скорпионьими жалами, с телами пауков и зверей, с лицами прекрасными, как первый восход над новорожденный Вселенной, и ликами отталкивающими, как самый чёрный кошмар. Их было много, они были разные, они совершенно не походили на нынешних обитателей миров.

Они выходили из Врат, ступали по серому песку, а земли обитаемых миров сотрясались от их шагов. Небеса трещали, словно наполненные невидимыми электрическими разрядами, потому что вместе с Древними из Врат рвался на волю Хаос.

Серый прах вздыбливался фонтанами под ногами Древних, воздух наполнился невыносимым гулом. А они всё шли и шли, покидая свою многовековою тюрьму. Древних было много. Конечно, не так много, как тех, что поджидали их за тонкой границей преддверия Бездны. Но каждый из них был могуществен, каждый нёс на себе печать первого творения сестер-богинь.

В какой-то момент пространство пустыни из праха не выдержало, и порвалось…

По армиям прокатилось волнение – каждый ощутил приближение Древних. На миг над просторами Межмирья повисла звенящая, противоестественная тишина. Это была напряжённая давящая тишина молчания многих. Не бряцало оружие, не фыркали и не ржали скакуны конных. Несколько секунд абсолютного затишья перед самой грандиозной бурей существующей истории.

Пространство наполнилось тяжёлым гулом и треском, воздух пошёл рябью, и перед объединёнными силами бессмертных появились они – первые хозяева Вселенной, вознамерившиеся вернуть себе свой дом.

Они выходили из колыхающегося воздуха, который после них словно повисал клочьями, являя свинцово-серые прорехи. Межмирье покрывалось трещинами и расколами, когда Древние ступили на его каменистую землю. Они вышли перед армиями, растянувшись в цепь в несколько миль – такие разные, такие пугающе чуждые нынешним мирам. И за спиной каждого из Древних тянулся шлейф его могущества, которое могло соткаться в легионы безобразных, агрессивных созданий, которые без колебаний бросятся защищать своих хозяев от молодых захватчиков.

Абигор смотрел на явление пришельцев из прошлого, и испытывал то, что еще никогда не чувствовал за сотни тысячелетий свой жизни – это был ужас. Конечно, не тот всепоглощающий ужас, что заставляет терять разум, побуждает бежать или оставляет только возможность бестолкового метания. Но это был ужас. В сознании Верховного демона он мешался с восторгом, с предвкушением, с боевой яростью… И всё же, это незнакомое, и чего уж скрывать – отвратительное – чувство, заставляло стыть горячую кровь Абигора. Конь Демона Войны – огромная черная злобная тварь – раздражённо морщил верхнюю губу, скалил клыки, выдыхал пар из ноздрей, и беспокойно бил копытом.

Абигор намотал поводья на кулак, резко дернул, поднимая коня на дыбы, одновременно давая ему шпор. Скакун оглушительно заржал, и рванул с места в галоп.

Воздух разорвал рёв тысяч глоток. И всё пришло в движение. Кавалерия демонов устремилась за своим предводителем. Драконья армия лишь на треть состояла из пехоты, остальные понеслись в бой в крылатых ипостасях. От мельтешения драконьих и ангельских крыльев практически не стало видно неба. Армии тёмных и светлых эльфов шли с флангов, и с обеих сторон разнеслось мелодичное, но какое-то тяжёлое пение. Нет, эльфы не шли в атаку с какими-то боевыми гимнами – это были заклинания, пробуждающие боевую магию обитателей Лесов.

Тёмная магия сплеталась со светлой, впервые в истории не в борьбе, а в едином ударе. Сила Верховных демонов и серафимов, драконьих магистров и эльфийских шаманов, сокрушительной волной неслась впереди атакующих на рваный, почти безмолвный строй Древних. До столкновения оставались минуты.

* * *

Хаос звучал в её голове, пел в её крови. Хаос вибрировал в воздухе вокруг неё, и наполнял её крылья. Это было прекрасно – вернуться в свою стихию спустя столько времени.

Адалисса чувствовала свой Хаос, как он множится, разливается по мирам, готовый пожрать их.

- Здравствуй, Адалисса.

Женщина обернулась. На поляну из под сени деревьев выступил мужчина – высокий, с волосами цвета светлого пепла, и серыми глазами.

- Раз я здесь, – с едва заметной усмешкой, продолжил он, – значит, пришло время использовать магию, что ты заперла во мне?

А Чёрная богиня смотрела на мужчину и не могла вспомнить, кто он такой. Человеческая раса – самая странная и беспокойная из тех, что они создавали – всегда её интересовала, но… не до такой степени, чтобы запоминать каждого смертного в лицо. Тем более сейчас, когда единственное, чего ей хотелось, это разрушать.

«Разрушить… Уничтожить всё! – твердил ей Хаос. – Вернуть эту вселенную в первоначальное состояние! В ничто! Это то, чего ты хочешь! К чему стремишься! Это – твоя сущность!».

- Не узнаёшь меня, да? – мужчина внимательно смотрел на богиню. – Желания Хаоса полностью тебя поглотили? Смогу ли я что-то сделать, когда ты уже в таком состоянии? Или уже слишком поздно?

Адалиссе было всё равно, о чём он говорит. Для неё имело значение лишь то, что говорил ей Хаос, из которого она была рождена. А ещё, она хотела к сестре… к Дайоне. Был порыв немедленно отправиться на её поиски. Но… что-то останавливало её. Не давало уйти. Чёрная богиня не понимала в чём дело, а Хаос… его шёпот изменился: «Уничтожь… уничтожь человека! Он не нравится тебе! Он должен быть уничтожен!». Сначала, это показалось Адалиссе вполне логичным. Ей на самом деле казалось, что человек, со странно-равнодушными глазами, ей не нравится. Она ещё раз посмотрела на него… Секунда… ей требовалось меньше секунды, чтобы от человека не осталось даже пыли. Но она медлила.

- Ты мне не нравишься, – сказала она. – Но я не знаю – почему.

- Думаю, я не нравлюсь Хаосу. Чисто инстинктивно, – усмехнулся  человек. – Он чувствует, что именно ты в меня вложила тогда – больше двухсот лет назад. И он стремится уничтожить угрозу.

Земля под ногами потрескалась – само нахождение Чёрной богини здесь уничтожало… крошило реальность до основания… разваливало на части. Ещё немного… и от этого леса – места, где Адалисса жила с Кэтэриной – ничего не останется.

«Уничтожь его!» – снова заговорил Хаос, но у Адалиссы появилось подозрение, что ей навязывают эмоции, которые она, на самом деле, не испытывает. А она всегда считала себя свободной от всего. Это была её вселенная, и никто не имел права указывать ей, внушать что-то… Даже Хаос. И Адалисса вспомнила… вспомнила этого мальчишку. Наёмного убийцу, которого она сделала последним рубежом защиты от того, чем сама являлась. Лекс Мейснер.

- Лекс… – успела произнести она перед тем, как разбушевавшаяся сила Хаоса полностью затопила её сознание.

Но Лексу этого времени хватило. Точнее, не ему, а магии, что спала в нём до этого дня.

Кожа мужчины зашевелилась, словно под ней скользили десятки змей. Они вздувались, проступая на теле красными жгутами, словно сосуды и вены вздулись, наполнившись не кровью, а пульсирующей силой. Затем, магия рванулась наружу. Она не жалела тело своего носителя – она рвалась наружу, повреждая кожу, кости... Сила стремилась сделать то, для чего была создана, а «сосуд», по сути, ей уже был не нужен. Магия чувствовала… чувствовала Хаос… чувствовала свою цель. Всё остальное не имело значения.

Кровь хлынула из образовавшихся ран. Лекс зашипел от боли, рухнув на колени. У него было такое ощущение, что его выворачивает наизнанку. Магия, запертая в нём все эти годы, обрушилась на него, как молот и человеческое тело, пусть и укреплённое кровью демонов, подобного не выдерживало. Боль пульсировала, грызла, нарастала… а «жгуты» всё продолжали вырываться из тела Лекса. Они изгибались словно лианы чудовищного растения, удлинялись, тянулись к Адалиссе… Рывок… ещё один… Магия опутала руки Чёрной богини. Та, смотрела на это, будто не понимая, что происходит, и не сопротивлялась… в отличие от Хаоса. Разрушительная необузданная сила, чьё стремление – уничтожать – достигло своего апогея… Эта сила чувствовала, что её хотят лишить свободы… чувствовала, что скоро она не сможет свободно резвиться… и она жаждала этого избежать.

Пространство вокруг словно взбесилось. Стонал и выл ветер, с корнем вырывающий деревья; земля покрылась глубокими трещинами, которые только продолжали расширяться… Трещины появились и в самом воздухе… и в них можно было увидеть пространство Межмирья, и кипящую там битву. Хаос раздирал саму ткань пространства, уничтожал её… Больше разрушений… ещё больше… Только от магии Лекса это не спасало. «Жгуты», держащие тело Адалиссы, вонзились в неё, вошли в её тело. Хаос не мог «сбежать»… он не мог покинуть тело своего источника – свою богиню. Он сопротивлялся, попутно уничтожая всё вокруг, но… Магия Лекса «шептала» Хаосу… она пела ему… тихую-тихую песню… от которой самой древней силе во многих вселенных хотелось на какой-то миг уснуть…

Безумие ушло – Хаос уснул. Разумеется, не навсегда – подобное просто невозможно – но на какое-то время. Время, которого Адалиссе должно было хватить.

Чёрная богиня огляделась. Её взгляд упал на лежавшего на земле Лекса. Она подошла к нему, наклонилась, провела рукой по его лбу, попутно читая его мысли и, с удивлением, произнесла:

- Ты догадывался, что умрёшь после того, как моя магия, что я заключила в тебе, будет использована.

- Я был почти уверен в этом, – мужчина открыл глаза – даже для Адалиссы было странно, что никаких эмоций в них так и не появилось… даже сейчас. – Нет, не так… Я знал, что не переживу использования этой силы. Догадался об этом ещё тогда, когда ты поместила её в меня.

- Если знал, тогда почему?.. – Адалисса была удивлена. – Ты жил с этой силой, внутри себя, несколько сотен лет. Ты мог попытаться избавиться от неё, найти способ… Кроме того, одно из условий жизнеспособности моей магии внутри кого-то – это полное её принятие. Чтобы всё прошло, как надо, она не должна была вызывать у тебя никакого негатива. Так… почему? Если ты знал, что умрёшь из-за неё?

- А почему ты поместила её в меня? – вопросом ответил Лекс. – Почему ты выбрала меня? Почему не демона, не дракона? Хотя бы, эльфа? Почему не бессмертный? Почему человек? Да ещё и такой, как я? Который, со своей профессией, мог погибнуть в любой момент от рук более упрямой жертвы?

- Сама не знаю, – чуть помедлив, сказала Адалисса. – Возможно, это просто случайность. Я не задумывалась над тем, почему это сделала. Почему мой выбор пал на тебя. Просто… я этого захотела. И никаких других объяснений у меня нет. Может быть… нити судьбы заставили меня сделать это. Кто знает…

- Не люблю я таки пространные ответы, – Лекс прикрыл глаза, словно, от усталости. – А по поводу твоих вопросов… Мне было безразлично. По большому счёту, я и так уже прожил гораздо дольше, чем должен был. Жизнь очень давно (по меркам смертного) мне наскучила. Когда я попал в мир демонов, я думал, что это меня, так сказать, взбодрит, но… это оказалось не так. Мне не было скучно, лишь, тогда, когда я наблюдал за Миленой… за той, какой она была раньше… Когда она пыталась приспособиться к новой для себя жизни, металась между двумя мирами, ломала себя, изгоняя из себя всё человеческое. Но теперь она – истинный демон. Холодная, жестокая… да – страстная в постели, но для меня… скучная, – равнодушно-змеиные глаза Лекса, словно, смотрели в пустоту. – Скука… Недуг, которым страдают бессмертные… В отличие от них, я не смог его преодолеть. Возможно, люди просто неприспособленны к тому, чтобы жить так долго. Кстати… пока у меня ещё есть, по-видимому, время, хотел ещё спросить… Вы, со своей сестрицей, создали довольно много рас. Ангелы, демоны, драконы, эльфы… Но смертными сделали только людей. Только у людей жизнь длится каких-то восемьдесят-девяносто лет. Если, конечно, они не находят себе бессмертного донора. Почему?

- Нам были необходимы те, кто смог бы перевести на себя вражду ангелов и демонов. Чтобы наши первые дети (после Древних) нашли для себя иное поле сражений, кроме уничтожения друг друга. Создавать ещё одну бессмертную расу для этих целей мы не хотели. Да и толку бы не было. Люди тогда бы просто стали ещё одной, независимой от других, расой.

- Хочешь сказать, что люди были созданы в качестве развлечения бессмертных? Чтобы им было чем заняться?

- В общем и целом – да. Хотя, впоследствии, люди оказались куда интереснее, чем я предполагала. Чувствуешь обиду?

- С чего бы? О чём-то таком я и сам догадывался. Просто хотел услышать подтверждение, – Лекс посмотрел на свои руки, которые постепенно становились прозрачными. – Я так понимаю… от меня даже праха не останется?

- От тебя не останется ничего, – ответила Адалисса. – Хаос стёр само твоё существование из воспоминаний этой вселенной. Тебя словно и не было никогда. Все, кто был с тобой знаком, тебя забудут. Все твои следы, все твои вещи… исчезнут.

- А убийства, что я совершал? Только не говори мне, что все, убитые мной, воскреснут.

- Нет, – богиня покачала головой. – Просто история будет изменена. Их убьёшь не ты, а кто-то другой. Или их ждёт смерть по какой-то иной причине. Вот и всё.

- Значит… о том, что я когда-либо существовал, никто не вспомнит?

- Жалеешь об этом?

- Честно? Мне без разницы. Обидно только, что мои заслуги припишут кому-то другому. Кстати… та магия, что была во мне… она ведь тоже, по сути, стирала следы своего существования… Все, кто что-то подозревал обо мне… дети Милены, сама Милена… все они забывали об этом. Даже наш разговор с Миленой, когда я ей всё рассказал, она не могла потом вспомнить. Как и рассказать о нём кому-либо. Даже я сам… под пытками не смог ничего рассказать Кристиану Кавэлли. В этой магии тоже было что-то от хаоса? И тогда, ещё один вопрос. Я смог всё сказать Милене, но магия не позволила рассказать её отпрыскам. Почему?

- Магия защищала себя. В ней действительно есть частичка Хаоса, а у Хаоса есть некое подобие разума. Магия не могла допустить вмешательства кого-либо в своё предназначение – не известно, что бы сделали демоны, узнай они, что моя сестра хотела тебя убить. А она хотела этого, ты знаешь? Магия не чувствовала угрозы в Милене, поэтому ты мог говорить с ней, но даже ей магия не позволяла рассказать кому-то о себе. Правда… – богиня задумалась на несколько мгновений, словно вспоминая о чём-то. – Судя по воспоминаниям Милены, защитный механизм моего заклятия едва не дал сбой – сыновья Милены смогли рассказать о тебе Фероксу, и его память ещё долго хранила воспоминания о тебе. Магия ещё могла заставить его молчать, но не могла заставить забыть…

- И почему так случилось? – без особого интереса спросил Лекс.

- Не знаю. Могу лишь предположить… Это любовь.

Лекс нашёл в себе силы хрипло рассмеяться:

- Любовь? Адалисса, тебя ли я слышу? Что за наивный лепет… Даже дети уже не верят в сказки про всепобеждающую любовь и тому подобную чушь…

- А я и не говорю, что эта любовь – всепобеждающая. Но чувства дракона к Милене очень сильны. Он хотел её спасти. Он желал этого так сильно, что его память смогла сохранить то, что как ему казалось, может стать ключом к её спасению. Вопреки моей магии, вопреки её желаниям.

- Вот как… – судя по интонациям, Лекс Мейснер утратил интерес к этой теме.

- Кстати, тебя будет помнить Милена, – неожиданно сказала Адалисса. – Если переживёт этот день.

- Это, конечно, утешает, – Лекс усмехнулся. – Знаешь, Адалисса… Я никогда не был героем. Скорее уж, наоборот. И вся эта ситуация, на самом деле, мне очень не нравится. Но, тем не менее, выходит, что я им стал… героем, – мужчина рассмеялся неприятным сухим смехом. – Я не просил у тебя этой магии, но я её принял. Я пришёл сюда, хотя чувствовал, что могу не приходить. Только вот… – смех резко оборвался. – Даже если бы я не пришёл, конец для меня, всё равно, был бы один. Я умираю, использовав твою магию. Но не используй я её… и я бы погиб вместе с этими мирами. Итог-то один – смерть. Даже не смерть… исчезновение. Теперь, эта вселенная стёрла меня из своей памяти.

- Итог, действительно, один, но ты выбрал шанс на спасение для этих миров. Мне кажется, не так уж ты и равнодушен, Лекс. Либо вы – люди – совершенно нелогичны в своих поступках.

- Нелогичны… и это говорит воплощение хаоса! – бывший наёмный убийца снова издал смешок. – Как бы там ни было, а… – не успел он договорить, как его тело стало полностью прозрачным. – Ну… вот, похоже, и конец.

- Да. Это конец для тебя. Но, благодаря тебе, не конец для нынешних миров. Прощай, Лекс.

Лекс ничего не ответил. Он  просто исчез… и из этого мира, и из памяти всех существ, что его знали.

* * *

Земля вздымалась обломками и пылью. Небо трещало и рвалось в клочья. Крики, рык, рёв, вопли и визг смешивались со звоном стали, коротким треньканьем лучных тетив, свистом стрел, гудением магии. Межмирье рушилось от сотрясающей его бойни.

Сила Древних создавала их легионы – тощие жилистые четырёхрукие твари на длинных сильных лапах, безглазые, но с огромными зубастыми пастями. Они дрались длинными изогнутыми серпами, магией своих хозяев, и собственными когтями и зубами. Были гибкие ящероподобные существа, передвигающиеся на четырёх коротких лапах, с острыми стальными гребнями на спинах. Были массивные восьминогие твари, похожие на огромных кабанов, с чудовищными бивнями на тупорылых мордах. В воздух взлетали длинные уродливые змеи со стальными перьями в крыльях.

Но весь этот бестиарий был задачей Высших и рядовых демонов, ангелов Престолов, рядовых драконов и тёмных и светлых эльфов. Твари, порождаемые Древними, были лишь следствием, а защитникам требовалось справиться с причиной, с их создателями. Шанс на это был лишь у Верховных демонов, Серафимов и Богов-драконов. Среди эльфов не было достаточно сильных магов, способных приблизиться к Древним.

Никто не надеялся, что сможет убить хотя бы одного Древнего, но ослабить их, не допустить в родные миры в полной силе, защитники были обязаны. И они старались. Верховным, Серафимам и богам-драконам удалось пробиться к молчаливой цепи Древних, и навязать им бой. Защитникам приходилось кидаться втроем-вчетвером на одного нападающего, иначе шансов просто не было. Бой шёл с переменным успехом, но защитники чувствовали, как пробуждается магия их родных миров, а это значило, что кому-то из Древних удалось покинуть Межмирье. И всем, кто сдерживал натиск древних захватчиков и их тварей, оставалось только надеяться, что у их повелителей хватит сил, чтобы справиться с теми, кто явился уничтожить Вселенную в нынешнем её виде. Надеяться, и биться ещё яростнее.

И в пылу боя никто не обратил внимания на то, как над телами павших драконов и эльфов, над золотистым и серым прахом убитых ангелов и демонов, и даже над телами поверженных  тварей, на несколько мгновений возникает лёгкая серебристая дымка. Она клубилась, словно изучая добычу смерти. И иногда могло показаться, что эта дымка принимает форму тонкой длинноволосой девушки. Ненадолго, на доли мгновения.

Глава 39

Земля поляны ходила ходуном, словно кто-то чудовищно огромный хотел выбраться из-под неё. Ветер завывал диким зверем, раскачивая и ломая стволы вековых деревьев. Небо набрякло чёрно-свинцовой тяжестью и, казалось, вот-вот готово было рухнуть.

Адалисса стояла, укрытая небольшим коконом собственной силы, и творившееся вокруг бесчинство не трогало её. Взгляд Богини был устремлён в пространство. Она чувствовала, как её первые дети рвут на части миры. Как кто-то из Древних смог прорвать оборону армий в Межмирье, и разбрестись по мирам. Адалисса чувствовала движение магии всех бессмертных рас – повелители миров пробудили все свои силы, бросив их на Древних. У них не было шансов на победу. Миллионы лет существования, наращивания магии, понимание структуры миров давали нынешним бессмертным возможность только отсрочить неизбежный конец.

Защитный купол слега дрогнул, и неподалёку от Чёрной богини, появилась тонкая светловолосая девушка. Адалисса только вздохнула:

- Здравствуй, Дайона. Я вижу, ты, наконец, вернула своё физическое тело?

Девушка приблизилась к сестре – её глаза светились восторгом.

- Это было непросто. У меня на это ушло гораздо больше времени, чем я сама рассчитывала, – Белая богиня улыбнулась. – Ни столько на создание самого тела, сколько на понимание, как его можно обрести. Мы столько потратили, создавая обитаемые миры, давая им жизнь, что смерть их обитателей высвободила достаточно силы, чтобы я смогла соткать своё тело заново… Правда, понадобилось много смертей. Но наши первые дети обеспечили меня этим в достатке, – Дайона рассмеялась, и изящно покружилась  – Это ли не закон равновесия? Сперва, мы тратили свою силу, давая им жизнь, теперь они своей смертью возвращают нам долг.

Улыбаясь, она посмотрела на Адалиссу:

- Теперь только тебе осталось вернуть своё. Ты же не собираешься надолго оставаться в теле этой полукровки, сестра?

- Я, всё-таки, надеюсь на то, что верну это тело его хозяйке – Милене. После того, как смогу остановить тебя и не позволить исполниться тому, чего ты желаешь.

Дайона, наконец, обратила внимание на тон сестры – холодно отрешённый. Чёрная богиня явно не была так же рада встречи, как Белая.

- Но ты уже опоздала с этим, – Дайона нахмурилась. – Моя цель достигнута, сестра. Врата Бездны открыты, Древние проснулись, Хаос пробудился… И это уже невозможно остановить. Ты же сама хотела этого когда-то! Уничтожить… начать всё заново… Что изменилось?

- Да, когда-то я этогохотела, – ответила Адалисса. – Но тогда во мне говорил Хаос. И тебе известно об этом. А ты… Ты тогда хотела меня остановить. Не помнишь? Я помню в какой ужас ты пришла, когда я уничтожила один единственный человеческий город. Ты горевала тогда… оплакивая тех, кто просто исчез из-за моего Хаоса. А теперь… Ты стала другой, Дайона. И, кажется, в этом виновата я.

Нет, не так. Адалисса в этом была уверена. Она знала, что именно её поведение… её одержимость Хаосом… даже их любовь друг к другу… Всё это заставило Дайону совершить чудовищнейшую ошибку несколько сотен лет назад.

* * *

По бескрайней пустыне серого праха, едва заметный ветер гнал низкую песчаную позёмку. От бушевавшей тут бури не осталось и следа.

Нелепой декорацией возвышались посреди этой серой пустыни огромные Врата. Без стен, без проёмов, держащиеся на паре огромных колон, испещрённых загадочными письменами. Они были распахнуты, и казались заброшенными. Никакой таинственной мглы не клубилось за ними. Более того, их испещряли многочисленные трещины и сколы – это был вопрос ближайшего времени, когда эта нелепая громада начнёт разваливаться на части. И на фоне этих странных Врат замершая перед ними девочка казалась совсем крошечной.

Аккэлия не знала, сколько она шла, противясь песчаной буре, которая с каждой минутой, казалось, становилась всё сильнее. Демонессе казалось, что каждый следующий шаг станет последним. Что она больше не сможет переставлять вязнущие в мелком песке ноги, и упадёт. И ветер засыплет её серым прахом за какие-то минуты. Мелкий песок набивался в волосы, летел в глаза, забивал нос и рот. Вой ветра нестерпимым гулом шумел в ушах…

И в единый миг всё закончилось. Ветер стих, словно по щелчку пальцев, и песок, ещё секунду назад кружившийся в воздухе, осыпался коротким серым дождём. Моментально наступившая тишина напугала Аккэлию – ей показалось, что она оглохла. Но прояснившееся зрение успокоило – просто буря стихла. Обессиленная демонесса опустилась на песок, стараясь отдышаться, отплеваться от песка, и прочистить запорошенные глаза. Не меньше пятнадцати минут понадобилось Келл, чтобы прийти в себя. При этом ей  постоянно приходилось  бороться с желанием лечь на этот мелкий песок, оказавшийся неожиданно мягким, и хоть полчаса поспать, наслаждаясь этой неожиданной тишиной. Но внутренним чутьем девочка понимала – нельзя, ни в коем случае, нельзя. Стоит ей закрыть глаза, и преддверие Бездны поглотит её, добавив горсточку её праха к этой пустыне. И, сделав над собой колоссальное усилие, Аккэлия снова встала на ноги, подняла голову… и увидела их – Врата Бездны. Огромные, распахнутые настежь… бесполезные и отслужившие своё. За ними не клубилась Бездна, потому, что её пленники уже покинули свою тюрьму.

И вот, Аккэлия Кавэлли, маленькая демонесса пяти лет, дочь полукровки и Верховного демона, пустышка без толики магии, стояла перед Вратами Бездны, ключом от которых оказалась, ключом, который должен был снова призвать Древних в Бездну, и запереть Врата… и не знала, что ей делать. Адалисса сказала, что она поймёт, как только доберётся до Врат. И вот они – Врата. Но понимание не приходило.

Девочка обошла Врата кругом. На одной стороне створок были две молодые женщины. Если створки будут закрыты, женщины будут держаться за руки. Профиль одной из женщин Аккэлия узнала – это было лицо её матери.

«Нет, – тут же подумала девочка, запрокидывая голову, и разглядывая фреску. – Это не мама, это Адалисса, Черная богиня. А вторая, наверное…».

Вторая женщина была не похожа на Адалиссу – тоже красивая, но совершенно другая. И всё же была в них какая-то схожесть.

«Дайона, – поняла Аккэлия. – Белая богиня…».

Девочка протянула руку, и боязливо коснулась одной створки. По ощущениям было похоже на холодное и очень твёрдое дерево. И вдруг, Келл отчётливо осознала, что закрытые врата ещё опоясывала цепь с огромным замком. Но цепи уже не было. Она рассыпалась вместе с замком, в такой же серый прах, как и всё вокруг. Но так Врата всё равно было бы уже не закрыть.

Келл провела пальцами по затейливой резьбе на колоне. На миг ей показалось, что строки непонятного языка едва заметно пульсируют под пальцами. Демонесса замерла, и сосредоточилась на этом ощущении. Но ничего не произошло – словно и правда, показалось.

- Что же мне делать? – в тихом отчаянии прошептала девочка.

Она боролось с песчаной бурей, с собственным страхом, она дошла сюда только на чистой уверенности, что сможет помочь, что сможет закрыть Врата, и спасти маму, сестру и братьев. Она поверила Адалиссе, что именно в этом её предназначение, что для этого она родилась – бесполезная и слабая. И что теперь? Аккэлия закусила губу, чтобы не заплакать. Но тут же сердито мотнула головой, привычно отгоняя порыв слабости. Нет, плакать она не будет!

Демонесса растеряно посмотрела на свои руки, словно в линиях ладони надеялась найти ответ.

«В тебе течёт кровь Бездны» – вспомнились Келл слова Адалиссы. Взгляд девочки с ладоней переместился на запястья. Под тонкой кожей проступали голубоватые вены.

- Кровь… – пробормотала Келл. – Кровь Бездны…

Она подняла взгляд на Врата. Может быть, это ответ? Может…

Келл торопливо огляделась, в надежде найти какой-нибудь камень с острой кромкой, но всё было тщетно. Вокруг был только серый прах, чуть грубее пыли. Девочка машинально провела руками по своей одежде – в складках её длинных платьев всегда прятались ножны с маленьким кинжалом, а на лифе можно было обнаружить драгоценные броши с острыми булавками… Но сейчас на Аккэлии была не ее одежда, а балахон, сотворенный для неё Черной богиней. Понятно, что на нем ни кинжалов, ни брошей не было.

Келл потерянно посмотрела на Врата. Огромные колонны и створки, искусная вязь слов и фресок… и ни одного края, достаточно острого, чтобы надрезать тонкую, почти прозрачную кожу на запястье.

Конечно, можно было решить, что всё это надуманно, что кровь тут не причём, что маленькая демонесса, что называется, хватается за соломинку. Но Аккэлия чувствовала – она думает в правильном направлении.

«Ты придёшь к Вратам, и тогда поймёшь, как должна закрыть их» – сказала ей Черная богиня. И Келл казалось, что она начинает понимать. Нет, не казалось – она была почти уверенна.

Ещё раз, беспомощно оглядевшись, девочка вздохнула, ухватила пальцами правой руки левую кисть, и впилась зубами в своё левое запястье. У демонов острые зубы и повышенный болевой порог. Но для пятилетнего ребёнка рвать зубами собственную кожу было больно. Слёзы брызнули из глаз, но Келл лишь сильнее стискивала челюсти.

Губы окрасились тёплым и солоноватым. От боли перед глазами вспыхивали красные и зелёные пятна. Сердце заходилось, а на лбу и над верхней губой выступил пот. Тяжело дыша, Аккэлия отняла руку ото рта, глядя, как кровь течет по тонкому запястью.

Тяжёлые тёмно-красные капли западали на серый песок. Рана была не большой, но Келл ощутила, как запах крови моментально заполнил собой всё пространство. Девочка подняла взгляд – воздух между распахнутыми створками помутнел и пошёл рябью. Бездна почувствовала свою кровь, и медленно подступала к преддверию.

Аккэлия чуть опустила руку, и кровь потекла по ладони. Не зная, что еще делать, девочка потянулась окровавленными пальцами к левой створке Врат. В ответ на это, створки завибрировали, словно задрожали. Келл саму трясло от страха, и будь её воля, она ни за что не подошла бы к этим гигантским створкам, между которых всё отчетливее проступала свинцовая дымка бездны. Но едва её пальцы коснулись створки, маленькая демонесса поняла, что у нее больше нет собственной воли. Словно где-то внутри неё включилась какая-то давно заложенная программа.

«Это потому, что я – ключ» – как-то отрешённо подумала девочка, ощущая, как начинает зудеть правое, не пораненное запястье. Вены пульсировали под кожей. Келл равнодушно наблюдала, как вскрылось второе запястье. Тяжелые капли скатывались с краёв ран, но теперь не падали в серый прах. По воздуху, как по невидимому руслу, капли текли к гигантским створкам, и разбивались об их тёмную поверхность. Врата уже подрагивали так, что это стало видно. Аккэлия почувствовала, как начинает зудеть шея – с двух сторон, где проходят дорожки сонных артерий.

Между створок густела сизая мгла – Бездна не могла противиться зову ключа.

* * *

Адалисса так хотела понять сестру… быть с ней ближе… С того самого момента, как они появились в этой вселенной.

Адалисса не знала – сколько прошло времени с тех пор, как она открыла глаза и осознала – кто она есть. Но она помнила, что тогда, кроме неё самой, ничего и никого не существовало. Только пустота… Не было ни пространства, ни времени… А потом, появилась её сестра – Дайона. Адалисса сразу поняла – кто она. Поняла и полюбила. Свою полную противоположность – Свет. В то время как сама Адалисса была Тьмой и Хаосом. Они были такими разными… и, в то же время, те силы, что они воплощали, должны были создать новую вселенную.

Первыми, кого создали сёстры-богини для своего мира, были Первые боги. В ту пору было некому звать их Древними. Эти существа были созданы сёстрами совместно – в них был и Свет, и Тьма, и Хаос. Они не принадлежали ни к одной силе, воплощая в себе все три. И они стали первыми властителями той вселенной, которая ещё не была разделена. В которой не было Небес, Ада, мира драконов, лесов эльфов и мира людей. Не существовало и Межмирья. И Первые начали творить сами… Они были первыми и единственными детьми демиургов, которые были наделены даром – создавать. Фамильяры-помощники, духи… Пространство, воздух, земля… Первые положили начало всему. Всему, что, впоследствии, стало основой миров. Но потом, Первые начали сходить с ума. Из-за Хаоса.

Хаос начал преобладать над сущностью Первых, поглощать её, заставляя их желать уничтожить то, что они создавали. Уничтожать, уничтожать, уничтожать… Чтобы всё вернулось к тому, с чего началось – к пустоте.

Адалисса понимала, что существование вселенной висит на волоске. Что Первые, в отличие от неё, не могут противостоять Хаосу, не могут его сдерживать. Но, вместе с этим, одержимые дети стали для Адалиссы… ближе. Она не хотела их уничтожать, даже понимая, что иного выхода – сохранить эту вселенную – нет. И если бы не Дайона, Чёрная богиня, оставила бы всё, как есть, позволив Первым, взятыми под контроль Хаосом, делать всё, что они хотят. Но Дайона была категорична – она хотела сохранить молодую Вселенную, убрав тех, кто, в общем-то, её детьми уже не являлся. И Адалисса согласилась сделать это ради сестры. Именно – убрать, а не уничтожить. С помощью Хаоса, Чёрная богиня создала тюрьму для своих первых детей – Бездну. Врата, за которыми Первые боги  в глубоком сне, были заперты навечно, сёстры создали вместе.

Прошло время, и Дайона, первая из сестёр, решилась на смелый эксперимент – тайком от сестры она попробовала создавать сама. Так появились ангелы. Они были полностью её созданиями, обладающие лишь Светом.

Узнав об этом, Адалисса пришла в ярость. Она считала, что сестра практически предала её. Ведь, они всё должны были создавать вместе. Дайона же объяснила это тем, что Хаос опасен. Белая богиня уверяла, что если Адалисса, снова, кого-то создаст, этих существ неминуемо ждёт тот же конец, что и Первых. Они сойдут с ума, и их придётся уничтожить или тоже запереть. В конечном счёте, Дайона высказала мнение, что Адалиссе нельзя создавать разумных существ. Это был первый раз, когда сёстры-богини серьёзно поссорились.

Адалисса злилась. Дайона боялась Хаоса, но Хаос был частью самой Адалиссы. Значит, Белая сестра боялась и её саму. Но как она не понимала, что если Хаос создан, значит он нужен. Да, он несёт в себе разрушение, но без разрушения будет невозможно создавать новое. Всегда должно быть равновесие.

Разумеется, Адалисса и не думала прислушиваться к словам  Дайоны о том, что ей нельзя создавать. Что значит – нельзя?! Разве, это честно?! Они обе наделены даром творения. Значит, и творить должны обе – пусть и не вместе. И, несмотря на протесты сестры, Чёрная богиня создала своих собственных детей, которых назвала анхэвэр. Анхэвэр были малочисленны, но, при этом очень сильны. Как и боялась Дайона, безумие Хаоса анхэвэр не минуло. Но, в отличие от Первых, Хаос не завладел ими полностью. Они были подвержены приступам безумия, в течение которого могли уничтожать всё, вокруг себя, но эти приступы были достаточно кратковременны. И Адалисса, наотрез, отказалась уничтожать или запирать анхэвэр в Бездне, аргументируя тем, что она не наделила их могуществом Первых, и они не несут угрозы для молодой Вселенной. Дайоне пришлось смириться с этим.

Так стали появляться расы. Поначалу их было всего две – ангелы и анхэвэр. Светлые дети Дайоны осваивали один из миров, начало которому положили Первые, и в который их мать вдохнула максимальное количество своего Света, что бы её ангелам было комфортно. Безумцы же Адалиссы рассыпались редкими бусинами по остальным зарождающимся мирам. Они нигде не оставались надолго, они творили порталы, и перемещались из мира в мир, словно нигде не могли найти для себя постоянного места.

Но Адалисса не желала успокаиваться на этом. Раса Света, раса Хаоса… Но ведь у Чёрной богини была ещё одна стихия – Тьма. Почему бы не воплотить и её тоже? И Адалисса создала демонов. Это была тёмная раса, полностью противоположная ангелам, как были противоположны две сестры. Только, в отличие от тех же анхэвэр, демоны не были одиночками и признавали вертикаль власти, подчиняясь более сильным. И демоны не страдали безумием Хаоса, как того боялась Дайона. Адалисса, всё-таки, смогла, при создании новой расы, оградить её от Хаоса, используя лишь Тьму. Да, Адалисса не была уверена, что Хаос, рано или поздно, не проснётся и в демонах. Она не была уверенна, что Хаос совсем не просочился в кровь демонов. Но, как богиня-создательница, она не могла не создавать, чтобы ни говорила ей сестра, и как бы не боялась её силы.

Со временем, ангелы и демоны начали враждовать. Не смотря на то, что у каждой из рас был свой мир, антагонизм, казалось, был заложен в них на генетическом уровне. Зная, что во Вселенной есть столь противоположные им создания, и ангелы и демоны не могли жить спокойно. Отрезок времени, которые потомки определят, в полмиллиона лет, расы развивались – магически и социально – они строили свои общества и жизненный уклад, вырабатывали подходящий для себя менталитет. И враждовали.

Постепенно, вражда переросла в войну, две расы начали убивать друг друга. Нависла угроза того что, рано или поздно, это приведёт к полному исчезновению и ангелов, и демонов. Сёстры-богини не могли вмешаться в это – они дали своим созданиям свободу воли, и те вовсю пользовались этим. Нарушить некоторые законы мироздания не могли даже демиурги.

И тогда, Адалисса предложила Дайоне создать совместно ещё одну расу. Чёрная богиня была уверена, что Тьме и Свету нужно что-то, что заставит их олицетворения переключиться с уничтожения друг друга на что-то иное. Этим «иным» могла стать новая раса. Которая не должна была стать ни Светом, ни Тьмой, а чем-то средним. Которая не обладала бы достаточной силой, чтобы стать нейтральной расой, каковой являлись анхэвэр. Которая не обладала бы бессмертием, но… у которой было бы что-то, что могло заинтересовать ангелов и демонов. Отдельно друг от друга такую расу богини создать не могли – только вместе. И Дайона согласилась на это. Но с условием, что если случится так, что новая раса будет подвержена Хаосу, она её уничтожит, и Адалисса не будет препятствовать ей в этом.

Так появились люди. В них были и Тьма и Свет… они редко тяготели к чему-то одному. Они не были бессмертны – жизнь их была коротка. Но люди обладали бессмертной сущностью – душой, которая, после смерти человека, отходила либо Эдему, либо Преисподней. Душа была квинтэссенцией особой силы – она была бессмертна, потому, что практически ничто не могло её разрушить. Человеческие души были пищей для миров. Те, кто тянулись к свету, питали Небеса, те, что предпочитали тьму, становились пищей Преисподней. Пребывая в своём посмертии в одном из миров, души поддерживали эти миры, избавляя их бессмертных хозяев от необходимости следить за устойчивостью собственной вотчины. Говоря простым языком – человеческие души были очень эффективным ресурсом.

Это стало, своего рода, соревнованием между ангелами и демонами. Игрой. В которую две бессмертные расы играли с большим удовольствием. Правда, стычки между ними, всё равно, происходили, время от времени. Иногда, такие конфликты доходили до того, что человеческая раса, задетая отголосками этих стычек, полностью теряла свою цивилизацию, откатывалась в развитии, и людям приходилось, вновь, начинать сначала. Но, тем не менее, люди выполняли функцию, ради которой две богини их создали.

Но, несмотря на создание людей, между сёстрами всё ещё не было мира. Вражды, конечно, никакой не было, но осадок после того, как богини обе создали расы, вложив в них лишь свои силы, оставался. Адалисса хотела это изменить. Дайона – тоже.

Как могут примириться две богини? Два демиурга? Два создателя? Разумеется – попытаться создать что-то вместе. Опять. Плодом попытки примирения стали драконы. Они не должны были тяготеть только к Свету, или только к Тьме, как ангелы или демоны. И в то же время, Свет и Тьма не должны были смешиваться в них, как в бессмертных душах тех же людей. Драконы должны были стать расой двух стихий – кто-то брал себе Тьму, кто-то Свет, и при этом они не должны были стремиться уничтожить друг друга.

Адалисса приложила все усилия, чтобы запереть свой Хаос, чтобы он не помешал работе сестёр, чтобы не пустил прахом все старания богинь. Началась работа, кропотливая и тонкая. Сёстры трепетно и аккуратно выплетали образ новой общей расы.

 Что пошло не так? Сёстры где-то допустили ошибку? Или это была пресловутая Судьба, Фатум – неизменный рок, который вмешивается в события по своему усмотрению, и даже демиурги ничего не могут с ним поделать?

Хаос, действительно, никак не дал о себе знать, но вот Тьма… Адалисса не знала и сама – почему это произошло, но Тьма стала преобладать в драконах. Белые драконы, полностью светлые создания, были уничтожены их же сородичами за слабость всего в течение нескольких поколений. Золотые… обладали крупицами Света и в их характере было много черт, присущих лишь Свету, но и они, в конечном счёте, предпочли Тьму, оставив себе, лишь то, что не мешало им существовать среди жестоких и воинственных Красных и Чёрных драконов. Так, раса драконов стала тёмной.

Дайона была в гневе. Она хотела обвинить сестру в нечестной игре. Но глядя на Адалиссу, видя её искреннюю растерянность, Дайона не решилась высказать сестре претензии. Вместо этого Белая богиня испугалась – вдруг дело в ней? Вдруг, её Свет так слаб, что Тьма Адалиссы с лёгкостью вытесняет её?

Дайона долго сомневалась, но в итоге решилась обратиться к сестре с просьбой о новом эксперименте. Она могла бы провести его одна… но ей было страшно. Страх и сомнения Белой богини стали причиной появления тёмных и светлых эльфов. Богини создали единую расу бессмертных, разделили её на двое, и каждая вдохнула в них свою силу. Свет и Тьма одинаково легко прижились на своих новых носителях. Свет и Тьма были равно сильны.

Но раскол между сёстрами так и не исчез. Они больше никогда не творили вместе. Демиурги коротали время, наблюдая за своими созданиями, создавая небольшие участки пространства, потому, как будучи создателями, они не могли не создавать. Позднее, из этих кусочков начало зарождаться Межмирье.

Время шло. Годы складывались в столетия. Расы развивались, каждая по своему пути. Сёстры-богини ещё больше отдалились друг от друга. Дайона отрешённо наблюдала за своими ангелами и светлыми эльфами.

Адалисса не следила за своими детьми. Ненадолго она заинтересовалась человеческой расой. Её интерес породил новую расу, созданную на основе людей – оборотней. Но они были столь же малочисленны, как анхэвэр, но не обладали их природным безумием, и быстро наскучили своей создательнице.

И единственным собеседником Адалиссы стал Хаос. Хаос шептал Адалиссе, внушал, кричал… Она слушала его, и чувствовала, что меняется под его неумолкаемый говор. Хаос затягивал её, соблазнял, менял… Бывали моменты, когда Адалисса забывала, с чего всё началось – что их было двое, и у неё есть сестра, которую, не смотря ни на что, она любит, что основное её предназначение созидать. Но Хаос шептал о разрушении… И Чёрная богиня с удовольствием вслушивалась в его шёпот. Однажды Хаос взял верх, вошёл в кровь своей носительницы, овладел её разумом…

Никогда Адалисса не чувствовала себя такой свободной. Прошлое померкло, будущее не имело значение. Богиня хотела слушать только собственные желания. Их общие желания с Хаосом. Незримой, она бродила по обитаемым мирам, и ждала, пока её новое безумие, нашепчет ей очередное желание.

Именно в этот период её занесло в вотчину её сестры – на Небеса. Она видела первых единоличных созданий своей сестры, и находила их скучными. Пока ей на глаза не попался один из серафимов. Слишком гордый, по сравнению со своими белокрылыми собратьями, слишком независимый. Это был Люцифер.

Этот ангел понравился Адалиссе, и она соблазнила его. Чёрная богиня изменила сущность Люцифера, исковеркала всё, что вложила в него Дайона. Свет сменился Тьмой... Надо признать, бывший серафим с удовольствием принял свою новую суть, без сожаления отбросив четыре из шести своих крыльев.

Адалисса подарила свою Тьму тем, кто пошёл за Люцифером, не ограничившись одним ангелом. Она, без сожаления, извращала творения своей сестры.

Дайона была в ужасе. Она не представляла, что её сестра способна на такое. Она чувствовала себя преданной дважды – своей любимой сестрой, и своими детьми. Их было не много, ангелов предавших её, меньше сотни. И всё равно, это стало серьёзным ударом для Белой богини. И Дайона заявила, что она никогда не сможет простить предательства сестры.

А у Преисподней появились новые хозяева – Верховные демоны, во главе с повелителем Люцифером.

Этот переворот, как ни странно, насытил внутренний Хаос Адалиссы. И усмирив свои безумные желания, Чёрная богиня смогла обернуться и посмотреть на всё, что сотворила. Она жалела о боли, которую причинила Дайоне. Но, как ни странно, не жалела о том, что сделала с её ангелами. В конце концов, они сами захотели её Тьмы, и приняли её добровольно.

Но через какое-то время, Адалисса пришла к мысли, что ей необходимо держаться, как можно дальше, от сестры. Потому что… она её любила. И она боялась, что из-за влияния Хаоса, может сделать что-то, что окончательно всё разрушит между ними.

Адалисса знала, что, не смотря на слова Дайоны, о том, что она никогда не простит сестру, Белая богиня однажды придёт с предложением мириться. Чёрная сестра знала это, потому, что ей самой хотелось этого больше всего. Ведь они были созданы, чтобы быть вместе – в постоянном противостоянии, но всегда вдвоём.

Так и случилось. Поборов собственную гордость и обиду, Дайона разыскала Адалиссу. Им обеим было тяжело друг без друга, и Белая сестра решила сделать первый шаг. Но Адалисса оттолкнула её, сделав вид, что ей всё равно и она совсем не страдает. Что ей это не нужно. И что она ни о чём не жалеет и Дайона ей не нужна. Дайона ушла. Но сестёр тянуло друг к другу с невообразимой силой. Две противоположности… два демиурга… друг без друга они не могли.  И Адалиссе пришлось признать, что она не может полностью оградиться от сестры. Что она не может не тянуться к ней, как бы сильно ей не хотелось обратного.

Поэтому, медленно, очень медленно, но отношения между сёстрами всё же восстанавливались. В них не было прежней легкости, в них было напряжение и подозрительность. Но даже демиурги не могли противиться своей природе. Дайона старалась забыть, что сотворила сестра с её ангелами, а Адалисса опасалась, что Хаос когда-нибудь снова даст о себе знать.

В мирах всё взаимосвязано. Словно чувствуя охлаждение между сёстрами, утрачивало стабильность и их общее творение – Врата Бездны. Надёжная твердыня, запирающая их первых детей, которых нынешние расы звали Древними, казалось утрачивало свою крепость. Адалисса восприняла это, как дурной знак. Первым её порывом было поговорить с сестрой, но она быстро отогнала его. Было ясно, что вместе они уже не смогут создать ничего путного. И Адалисса решила действовать сама – в конце концов, это её Хаос свёл с ума их первых детей, и это она настояла на том, чтобы не уничтожать, а запереть их.

И Чёрная богиня создала ключ, который дополнительно запирал Врата. Адалисса создала его из двух частей – из двух живых существ. Из Света, рождённого Тьмой и из Тьмы, рождённой Светом. Аббадон и Кэтэрина. Чёрная богиня не знала и сама, как она смогла создать существо, в котором не оказалось ни Тьмы, ни Хаоса. Только Свет… Может потому, что бабочка, изначально, была светлым созданием? И вмешательство в её судьбу Адалиссы не смогло это изменить? Или ключевую роль сыграла любовь бабочки к Самаэлю? Чтобы не стало причиной, а у Адалиссы был ключ. Ключ, состоящий из двух настолько разных созданий, что вероятность их встречи была, практически, невозможной. Но, тем не менее, она произошла. Позже, Адалисса решила, что это – проделки Судьбы. Что чтобы она не делала, она не может изменить того, что должно произойти. И законы её собственной Вселенной дают ей это понять.

Она полюбила девочку, ставшую половинкой ключа, полюбила так нежно и трепетно, как, казалось, неспособна была любить вообще. Это было краткое время покоя и счастья, когда она жила со своей дочерью в маленьком красивом мире, созданным Адалиссой специально для этой девочки. Для её любимой Кэтэрины.

Но Адалисса недооценила ненависть ангела. Соблазнённого ею же светлого ангела, превращённого в очередного Верховного демона. Адалисса нарекла его демоном Бездны и Разрушения. Она показала ему наслаждение всеми возможными пороками. Но оставила его, как только вторая половина ключа – безотказный инструмент – была создана. И этого он ей не простил.

Чёрная богиня не могла представить, чтобы её светлая нежная Кэтэрина смогла влюбиться в жестокого эгоистичного Аббадона. Но новоявленный демон оказался превосходным актёром, и легко заморочил малышке голову.

Тогда, в первый раз, Адалисса смогла предотвратить открытие Врат Бездны. Пусть ценой этого и стало её физическое тело, которое она потом восстанавливала несколько тысяч лет. А когда она вернулась… с ней вернулся и Хаос.

Как и когда-то, перед искажением Люцифера, Хаос начал шептать Адалиссе… Он начал внушать ей, что всё, созданное раннее ей и сестрой – было неудачей, ошибкой. Что всё нужно уничтожить и создать заново! Адалисса разрывалась от противоречий – создать заново, это звучало соблазнительно... Хаос был частью её самой, ей сущностью. Но она также понимала, что Дайона будет против. И оказалась права. Дайона высказалась очень резко и заявила, что не позволит Адалиссе уничтожить всё то, что они создали. А Хаос продолжал говорить… Адалисса понимала, что не сможет долго сопротивляться этому. Что пройдёт время, и она сделает то, чего желает Хаос, потому, что сама начнёт желать того же. Что она, вновь, предаст сестру, расстроит её… и что Чёрная богиня становится смертельной опасностью для своей же Вселенной.

«Хаос… однажды мой Хаос возьмёт надо мной верх, окончательно и бесповоротно. Тогда я сама же открою Врата…». Осознав это, Адалисса начала искать способ, как это предотвратить. Она нашла человека в мире людей – Лекса Мейснера – и вложила в него магию, которая могла остановить Хаос на время. В том случае, если её сила полностью выйдет из-под контроля. Она не знала – поможет ли это при худшем раскладе, но… она должна была сделать хоть что-то.

А потом, Хаос смог на какое-то время, овладеть сознанием Адалиссы. Совсем ненадолго – этого хватило, лишь на то, чтобы уничтожить один человеческий город. Этот город был игрушкой Дайоны. Белая богиня, как и Чёрная, в своё время, заинтересовалась человеческой расой. Она выбрала маленький город, она взяла его под покровительство. Дайона была уверенна, что сможет повернуть всех жителей города к Свету. Но люди оказались слишком своенравны и противоречивы. Зачастую они сами не знали, чего хотели. Небольшой городок стал землёй обетованной для своих жителей, и всё равно, даже там находились те, кто обращались к Тьме.

Дайона огорчалась, а Адалисса, опьянённая Хаосом хотела ей помочь, утешить… порадовать. Так, как сама это понимала. И она уничтожила город, который расстраивал её сестру.

Позже Адалисса пришла в себя и обуздала магию, но… теперь она не знала, когда Хаос, вновь, сможет завладеть ею. И тогда, она ушла. Она ушла в Межмирье, заперев там саму себя. Она погрузила себя в глубокий сон, чтобы у неё не было возможности навредить мирам. И, путешествуя по своему собственному разуму, Адалисса продолжала искать способ… способ – избавиться от Хаоса. Либо избавить эту Вселенную от себя. Но её разбудила Дайона…

Адалисса ощутила, что что-то не так… Что что-то происходит. Хаос внутри неё начал бушевать, кипеть… Адалисса чувствовала, что совсем скоро проснётся… что какая-то сила будит её… И она чувствовала совсем невозможное. Что какая-то часть Хаоса… уходит из её тела. «Нет, это невозможно!». После этого, Чёрная богиня открыла глаза в Межмирье.

- Теперь всё будет хорошо, сестра. Теперь мы с тобой одинаковые, – улыбалась Дайона, стоявшая перед ней.

- Что ты… сделала?

Хотя, ответ и не требовался – Адалисса его просто чувствовала. Придя сюда, к ней – в Межмирье, Дайона забрала часть её силы. Забрала часть её Хаоса, её безумия. Хаос бежал теперь в крови Белой богини, сминая её принципы, желания… заставляя желать того же, что и он. Того же, чего желала Адалисса, поглощённая Хаосом.

- Зачем?.. – только и смогла спросить Адалисса. – Ты так хотела той силы, которую же и боялась? Ты даже не знаешь, к чему это может привести!

Дайона отвела взгляд:

- Это не имеет значения. Хаос теперь есть в нас обеих. И мы можем делать всё, что захотим. Эта Вселенная… нуждается в обновлении.

Адалисса схватила сестру за руки. И она ощутила… Столкновение двух богинь, наделённых Хаосом – это будет, всё равно, что взрыв, который уничтожит все миры. Даже не столкновение… само их существование, одновременно, в этой вселенной, разрушит всё. Это было, лишь, вопросом времени. И решать его надо было здесь и сейчас. И Адалисса приняла решение. Она уничтожит и себя, и сестру. Пусть не навсегда, но на какое-то время.

Дайона никак не ожидала нападения со стороны Адалиссы. Она не ожидала, что та атакует Хаосом, которым сама Белая богиня ещё совершенно не умела управлять. Две силы столкнулись… но Адалисса не хотела сражения. Лишь развоплотить тела, сознания….  Чтобы у этих миров был шанс. И она это сделала…

Дайона так хотела понять сестру… быть с ней ближе… С такого самого момента, как они появились в этой вселенной.

Адалисса была тем, кого Дайона увидела, впервые открыв глаза. Только потом она обратила внимание на пустоту вокруг. Возможно, поэтому любовь к сестре стала для Белой богини самым важным. Миры, создание… Всё это имело для неё значение, но не столь сильное, как Адалисса.

Две богини вместе создали Первых, которых, впоследствии пришлось погрузить в вечный сон в Бездне. Да, любимая сестра была против, но… другого выхода Дайона не видела. Дайона тогда пришла к выводу, что Хаос опасен. И опасен он, в первую очередь, для самой Адалиссы. Дайона боялась за сестру. Она решила, что если Адалисса будет создавать, влияние Хаоса будет усиливаться. Что, в конце конов, Хаос может уничтожить и саму носительницу – Адалиссу. И Дайона лишиться её. Белая богиня так этого боялась… Так сильно, что попыталась внушить сестре, что ей нельзя создавать расы. Она пыталась защитить её. В своём понимании, как умела. Но, Адалисса всё равно действовала по-своему.

Анхэвэр, демоны… Всё то, с чем Дайоне пришлось смириться. Смириться и, в ужасе ждать, как это повлияет на сестру. Но шло время, а никаких негативных последствий для Адалиссы не возникало. Они вместе даже создали расу людей. Дайона почти успокоилась. Единственное, что терзало её – это то, что она совершенно не понимала Адалиссу. Её поступков, её характера… «Анхэвэр понимают мою сестру, – подумала она как-то. – Они понимают её куда лучше, чем я или даже демоны. Почему? Сестра так много времени проводит с ними… С этой безумной расой, поглощённой Хаосом, как и она сама… Может, в этом всё дело? В Хаосе?». Дайона не стала рассуждать об этом дальше, но сделанный вывод не забыла.

Драконы, ставшие тёмной расой, выбили Дайону из колеи. Она снова начала бояться… Она боялась, что это произошло из-за Хаоса в крови Адалиссы. Что это означает, что Хаос никуда не исчез, он существует и влияет на всё вокруг себя. Влияет на созданий Адалиссы, на саму Адалиссу. И Дайона совершенно не представляла, что ей делать. А потом Адалисса «испортила» Люцифера… Она исказила его… уничтожила его Свет, превратив его в совершенно противоположное создание. Тогда Дайона думала, что никогда не сможет простить Адалиссу. Но, со временем, она поняла (или убедила себя) что вины сестры в этом не было. Это всё Хаос. Это он заставлял её… Но когда Дайона пришла к Адалиссе с предложением помириться… та, отказалась. Сказав, что ей это не нужно. Дайона не смогла настоять на своём. Но, после этого, в ней зародилось что-то похожее на… ненависть? Нет, не к сестре… а к тем, кого она считала виновниками в её конфликтах с сестрой, наравне с Хаосом. К ангелам и демонам… В какой-то момент у Дайоны была даже мысль уничтожить своих детей… если бы у неё только была уверенность, что это наладит её отношения с сестрой. Но её не было. А Адалисса, пусть в конечном счёте и согласившаяся на мир, старалась избегать Дайону, практически изолировав себя от неё. Это приводило Дайону в отчаяние. Она чувствовала абсолютное бессилие. Как она могла защищать сестру, если та подпускала её к себе, дай Свет, раз в тысячу лет, если не реже?

В то время, Дайона создала Роалда. Почти лишённая сестры, она хотела иметь при себе хоть что-то, что напоминало бы о ней. Ангел с лицом Адалиссы… Какое-то время его существование, действительно, помогало Дайоне. Но затем… она поняла, что Роалд, всё же, не Адалисса. Он – пустышка. Лишь тень той, кто ей, на самом деле, нужен. И она оставила и Роалда, и Эдем.

А в жизни Адалиссы появилась Кэтэрина. Дайона так и не смогла до конца понять, как у её тёмной сестры могло получиться такое светлое создание. И зачем? А ещё Дайона чувствовала, что сестра… любила эту девочку. И Белая богиня испытала тогда чувство, которое никогда не испытывала – зависть.  Великая богиня-создательница, Мать этой вселенной завидовала бабочке, волею судьбы, обретшей душу. Ведь, у этой бабочки было то, чего она сама так желала – Адалисса. Адалисса всегда была рядом с Кэтэриной, оберегала её, защищала… И пусть даже потом Дайона и узнала, что бабочка была частью ключа от Врат Бездны, это не спасло её от этого гнетущего чувства. Ведь, она знала… чувствовала… что Адалисса, на самом деле, любит этого светлого ребёнка. Что она не притворяется ради своих целей.

Белая богиня никогда бы и никому не призналась, что была практически счастлива, когда Кэтэрина покончила с собой. Если бы тогда не исчезла Адалисса, закрывшая Врата Бездны…. Но Дайона была уверена, что сестра скоро вернётся. И теперь, когда не было Кэтэрины, сестра будет только с ней. Но, всё вышло совсем не так…

Когда, спустя несколько тысяч лет, Адалисса смогла вернуться, Дайона была счастлива. Она думала, что теперь они с сестрой будут вместе. Но, вместо этого, совсем скоро, проведя какое-то время среди людей, Адалисса снова исчезла. Дайоне понадобилось какое-то время, прежде чем она смогла отыскать сестру в Межмирье, в этом странном пространстве, самопроизвольно зародившемуся в пустоте между мирами. И Дайона всё также не понимала сестру. Не понимала её мотивов, поступков, решения… и ей так хотелось это изменить.

 «Хаос… Это то, что делает её такой… Хаос – то, что есть у неё… есть у анхэвэр… но нет у меня. Если Хаос будет и во мне… может, тогда, Адалисса перестанет меня избегать? И тогда… и тогда я пойму её?». С этой мыслью Дайона пришла в Межмирье, где Адалисса находилась в добровольном заточении.  И пока Адалисса пребывала в глубоком сне… Дайона смешала свою магию с магией Адалиссы.

- Теперь всё будет хорошо, сестра. Теперь мы с тобой одинаковые, – сказала она сестре, когда та открыла глаза.

Дайона была счастлива, думая, что теперь ничто их не разлучит. Она ошиблась… Адалисса разлучила их сама…

Адалисса смотрела на Дайону: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».

Дайона смотрела на Адалиссу: «Я так хотела тебя понять… Я так хотела… чтобы мы были вместе и искала способ это сделать… Где же я ошиблась?».

* * *

Миры корчились в агонии. Древние, сумевшие уйти из Межмиря, рвали пространство, и, разрушая всё, что казалось им препятствием, шли к сердцам миров, к их столицам. Древние чувствовали – там находятся те, кто мешает им сломить сопротивление бессмертных, и вернуть себе свой дом и свою власть. Легионы, порождаемые силой Древних, нападали на защитников столиц, расчищая путь своим хозяевам. Безликий Хаос обрушивал свою мощь на творение сильнейших магов – невидимую сеть, удерживающую границы миров, не давая им утратить целостность. А Древние шли к своим целям. Их глаза, если они были, чётко видели трёх Серафимов, Верховного демона, Чёрного дракона, Тёмного эльфа, Светлого эльфа… Повелители – они виделись Древним как слепяще – яркие звёзды, или удушливые всепожирающие комки темноты, ощущались, как раздражающий резонирующий звук, неумолкающий ни на миг.

Разбросанные по разным мирам, Древние действовали с поразительной синхронностью, достигнув своих целей практически одновременно.

Каждый из повелителей чувствовал это. Для каждого это было дурным знаком: словно само пространство миров позволяло своим прежним хозяевам вернуться, что бы одновременно разбить их, наглых выскочек, посмевших решить, что это они – владыки этой Вселенной. Конечно, это было не так – пространство всецело подчинялось повелителям. Просто Древние сейчас были единым организмом, огромным и могучим, движимым одной целью – очистить свою среду обитания.

Сила Древних схлестнулась с силой повелителей. Триада, Люцифер, Ферокс, Миранель, Ирелар чувствовали каждый удар по своим мирам. Миры отдавали под власть повелителей всю свою мощь, но взамен повелители чувствовали всю боль терзаемого пространства. Каждый удар, каждое Слово Силы могло стать последним, для любого из повелителей. Сила Древних целенаправленно накидывалась на них, терзая, пытаясь пробить щиты, и уничтожить. Хаос рвал их заклинания, выматывая, понуждая отступить. Древние приближались… Когда они доберутся до повелителей, для миров всё будет кончено…

По пространству миров прокатился звук. Казавшийся негромким, он перекрывал собой шум битвы и рёв Хаоса. Похожий одновременно на звук огромных медных труб, грохот далёкого грома, вой холодного ветра в горных ущельях. Густой и вязкий, как патока, почти материальный, он накрывал собой бойню в Межмирье, битвы на улицах городов…Он пронизывал собой насквозь всю Вселенную, и там где он звучал, битвы постепенно затихали. Легионы древних ещё устремлялись в бой, на волне собственной ярости, но сами Древние боги словно утрачивали интерес к сражениям. Они замирали, и слушали, слушали этот тягучий звук, впитывали его в себя. И уходили. Шли за звуком, туда, откуда он звучал, туда, куда он вёл их.

* * *

Бездна бесновалась у своего преддверия, вытягивая свинцово-серые щупальца, скребя ими по серому праху. Бездне не нравилось происходящее. А Врата стояли с распахнутыми створками, словно челюсти напряжённого хищника, готовые поглотить добычу. От них шёл гул, превращающийся в звук, который рождал призывную песнь. Песнь звучала, и призывала Древних богов. Они не могли противиться ей. Пространство снова рвалось, и Древние ступали на серый прах преддверия Бездны.

В нескольких метрах над землёй, перед Вратами, парила в воздухе маленькая демонесса. Тело её было напряжено, как струна, крылья широко распахнуты, руки со вскрытыми запястьями – протянуты к распахнутым вратам. Остекленевшим взглядом, Аккэлия смотрела, как кровь из её рук устремляется к Вратам, оседает на створках, и улетает в ненасытную пасть Бездны.

Своевольная стихия не хотела больше быть тюрьмой для Древних, не хотела запирать в себе Хаос. Бездна – древнее и странное пространство с собственной волей, с огромной силой – возможно, она смогла бы проявить норов, возможно, смогла бы не пустить Древних, так и оставив их топтаться в преддверии. Но сейчас её воля была подавлена, подчинена, и Бездне только и оставалось, что бессильно бесноваться за Вратами. Песнь Врат полностью заглушила едва слышный шёпот. Но Бездна, которой и предназначался этот шёпот, слышала его и не могла противиться.

Тот, с чьих  губ срывался усмиряющий Бездну шёпот, находился где-то в полумили от Врат. Но расстояние не имело значение – он видел Врата внутренним взором, чувствовал настроение своенравной стихии. Видел маленькую демонессу, утратившую собственную волю, и ставшую ключом. Он видел сюрреалистичную кавалькаду Древних богов, с тупой покорностью проходящих во Врата, возвращающихся в свою тюрьму. Он не хотел приближаться к этому бестиарию. А сдерживать недовольство Бездны, он вполне мог и на расстоянии, в конце концов, она была его стихией.

Врата закрылись – мягко, почти беззвучно. А кровь всё текла и текла из ран Аккэлии, впитываясь в тёмную поверхность. В маленьком ребёнке не могло быть столько крови. В десятке взрослых крепких мужчин не могло набраться столько крови, сколько вытекло и хрупкого тела маленькой демонессы. И всё же, поток тёмных густых капель всё не иссякал.

Линии фресок на них пришли в движение, словно десятки змей ползали по поверхности сомкнутых створок. Распались изображения сестёр-богинь. Отсвечивающие кроваво-красными бликами, линии складывали новый узор, изламывались, переплетались. Узор казался абстрактным, напоминающим сеть, связанную многими узелками. Но под разными углами на плоскости ворот можно было увидеть разные образы – стаи ворон и волков, изгибающиеся в полёте драконы, высокие крылатые создания; лица, искажённые злобой, искривленные страхом, отрешённые в задумчивости, озаренные свирепой радостью. Множества лиц, тысячи форм…

Всё это виделаневысокая женщина в чёрных развевающихся одеждах. Она видела, как сомкнулись створки Врат, как изменилась фреска на их поверхности. И как упало в серый прах пустыни бездыханное тело маленькой демонессы.

Всё было кончено. Вселенная была спасена, обитаемые миры изрядно потрёпаны, но живы. Живы и повелители миров, которые не позволят расползтись трещинам, и закончить то, что начали Древние. Даже мир людей – этих странных созданий, которые были созданы, как игрушки для бессмертных, но смогли эволюционировать в нечто новое, непонятное и, возможно, непостижимое до конца – был изрядно пожёван катаклизмами, но жив. Ключ сработал как надо – пробудил песнь Врат, увёл Древних обратно в Бездну, и запер их там. Теперь хочется верить, что навсегда.

Ключ… Женщина, не спеша, приблизилась к распростёртой в серой пыли девочке. Она не отрывала от малышки заинтересованных, но всё же холодных глаз. Ключ выполнил своё предназначение. По идее, он теперь не нужен. Женщина смотрела на девочку, и ждала, когда её тело распадётся в такой же пепел, из которого состояла вся эта пустыня. А что ей ещё оставалось?! Демонесса-пустышка, рождённая только для того, чтобы у миров был шанс. Что ж, шанс реализовал себя в полной мере, мирам бессмертных больше не было нужды в таком слабом и, теперь уже окончательно, бесполезном создании.

Адалисса остановилась в нескольких шагах от Аккэлии. Как ни странно, тело девочки сохраняло целостность, и, кажется, малышка даже дышала. Кажется, она оказалась даже сильнее, чем думала Чёрная богиня. Богиня сделала ещё шаг… и между ней и маленькой демонессой метнулась серебристо-серая молния. Послышался утробный рык, и Адалисса едва успела отдернуть руку от звонко клацнувших клыков. Над маленькой демонессой стоял и зло скалил зубы сумеречный шакал. Его спина горбилась, шерсть стояла дыбом, хвост нервно метался из стороны в сторону. Он не переставал глухо рычать, а глаза цвета ртути неотрывно смотрели на Богиню.

- А ты здесь откуда? – изумилась Адалисса. Сумеречные шакалы – не адские гончие – они не умеют ходить между мирами… По крайней мере, тёмные эльфы не вкладывали в них такой способности. А этот – надо же! – сумел найти способ, и прийти к своей подопечной.

Адалисса усмехнулась:

- Ну что ты скалишься? Ты же понимаешь, что я могу развеять тебя в пыль?

Зверь напружинил лапы – он прекрасно понимал слова создательницы миров, знал, что против неё он – ничто; и всё же он готов был к схватке.

Адалисса снова усмехнулась. Она видела решимость этого странного зверя, и не собиралась испытывать её на прочность. В целом, ей было всё рано – девчонка отыграла свою роль, и что с ней будет дальше, богиню не особо интересовало. Адалисса пожала плечами, и отвернулась – от шакала, от маленькой демонессы, и от Врат.

- Что ты сделала? – чуть поодаль стояла Дайона. Вид у неё был растерянный, почти по-детски обиженный. Она не верящим взглядом смотрела на закрытые врата. Снова посмотрела на сестру. – Зачем, Адалисса?

- Так было нужно…

- Нет! – Дайона вдруг сорвалась на крик. – Нужно было по-другому! Почему ты помешала мне?! Я же хотела, что бы мы снова могли быть вместе, творить вместе. Мы бы создали Вселенную заново! Мы могли бы сплести вместе мой Свет и твою тьму, и Хаос тоже. Мы бы создали новую Силу, нашу общую, которая не разделяла бы нас!

Голос богини стал тише:

- Все эти драконы и ангелы, те, кого мы создали, они же стояли между нами. Мы стали нуждаться в них больше, чем друг в друге… Адалисса, – Дайона подняла взгляд, из её глаз текли слёзы. – Я хотела, чтобы мы снова были вместе, как в самом начале…

Слёзы в глазах богини – это априори было невозможно. Демиурги не плачут. И видя, как влажные дорожки бегут по щекам сестры, Адалисса в который раз, но с предельной ясностью поняла – это конец.

- Дайона, сестра, если это действительно то, чего ты хотела, то твоё желание исполнилось. Мы будем вместе, теперь уже навсегда…

- Будем? – недоверчиво спросила Белая богиня.

- Да, только ты и я, – Адалисса протянула сестре руки. – Иди ко мне, сестренка…

Дайона как-то робко и неуверенно шагнула к сестре. Адалисса улыбнулась – нежно и очень тепло:

- Только мы вдвоём. Нам не надо больше создавать миров, и населять их… Оставим эту Вселенную её судьбе, и уйдём…

Дайона остановилась. По-детски доверчивое выражение сошло с её лица, сменившись тревогой:

- Уйдём? Что ты имеешь в виду?

- Наше время закончилось, сестра. Нашим мирам больше не нужны демиурги – они сами могут поддерживать себя. А нам пора уйти…

- Нет… – Дайона вдруг поняла, о чем говорит сестра. – Нет, я не хочу…

- Хочешь, – сказала Адалисса. – Ты сама говорила об этом. Мы станем единой силой, оставим свои сущности и уйдём в эфир, станем частичкой пространства…

- Но мы исчезнем!

- Всё исчезает – рано или поздно. Сейчас наш срок.

- Я не хочу исчезать! – Дайона попятилась от протянутых рук сестры. – Нет, я хотела не этого. Я хочу, чтобы мы жили…

- Дайона, – позвала Адалисса, делая шаг к ней. – Иди ко мне, не капризничай. Всё закончилось…

В голосе Чёрной богини звучали бесконечные терпение и нежность. А Белая смотрела на неё едва ли не с ужасом. Она хотела отвернуться и уйти. Признать своё поражение, и покинуть преддверие Бездны с её Вратами. Но она не могла отвести взгляда от Адалиссы, не могла шевельнуться, сделать шага. Чёрная богиня держала её, и Дайона ничего не могла с этим поделать. Свет и Тьма равны по силе. Но у Адалиссы был ещё и Хаос. Возможно, чтобы равновесие было полным, сестёр должно было быть три – Свет, Тьма и Хаос. Но их почему-то было двое, и Хаос усиливал Тьму.

Адалисса приблизилась к сестре, ласково погладила её по волосам. В глазах Дайоны плескались паника и ужас.

- Не бойся, сестренка, – ласково сказала Чёрная. – Всё будет хорошо.

Губы Дайоны дрогнули, она хотела что-то ответить, но не успела – Адалисса подалась вперёд, и крепко обняла сестру. И время застыло.

* * *

Это было так странно. Я словно наблюдала за всем со дна глубокого колодца. Я думала, когда Адалисса займёт моё тело, меня просто не станет. Но моё сознание не померкло. Я не могла управлять своим телом – хотя, у меня и тела-то больше не было – но могла видеть и слышать.

Я осознала себя не сразу. Я чувствовала себя Адалиссой – Чёрной богиней, воплощением Хаоса и Тьмы. Я была уверенна, что миры ещё можно спасти, я наказывала Аббадона, за то, что он снова причинил боль моему любимому ребёнку. Я чувствовала пробуждение Хаоса и несмотря ни на что, ждала и желала этого – я хотела окунуться в свою стихию, слиться с ней. И только когда появился Лекс Мейснер, когда она заговорил со мной… Нет, не со мной – с Адалиссой – я смогла вспомнить, что я – не она. Я смогла отделить своё сознание от её, свои мысли и желания, свои воспоминания и прошлое.

Я – не Адалисса, я – Милена Кавэлли, демонесса-полукровка, жена повелителя драконов, мать трёх драконов и двух демонов. Только это мало что дало мне – я могла быть только зрителем. Я не чувствовала течения времени. Как будто моё сознание «включалось» только когда, Адалисса сосредотачивала на чём-то внимание. Стоило ей просто задуматься, и этот отрезок существования переставал для меня существовать. Я слушала её разговор с Дайоной, и видела глазами Чёрной богини мою маленькую Келл, распростёртую у закрытых Врат. Я ощутила настоящий ужас, увидев мою малышку посреди этой пустыни. Как она попала сюда?! Она же была во дворце Люцифера, под охраной!

Ответ я нашла в воспоминаниях Адалиссы, которые ещё некоторое время назад считала своими. Воспоминаний у меня было много. Нет, не у меня, конечно – у Адалиссы. Но тем страннее было помнить их, и ощущать своими. Я помнила создание Древних богов, когда они ещё были Первыми, создание миров, создания рас, попытки двух богинь творить совместно. Я помнила то пьянящее ощущение свободы, когда Хаос овладевал моим… нет – не моим – сознанием. Как было забавно изменять творения Дайоны. Какое это было непривычное чувство – быть объектом страсти молодого демона. И как любопытно было наблюдать, каким он становится, когда я (да нет же – не я! Адалисса! Адалисса, Тьма всё побери!) оставила его ради другого, ради того, кто был ниже его по статусу и слабее по силе.

Я помнила панику Адалиссы, когда она снова осознала себя, и поняла, что у неё опять есть тело. Точнее не у неё. Она делила тело с маленькой человеческой девчонкой. Этого просто не могло было быть! Ещё больший шок Адалисса испытала, когда снова обрела сознание, и увидела, что повзрослевшая девочка оказалась точной её копией. Пребывающая в лёгкой панике, Черная богиня сочинила для напуганной девчонки красивую историю, о запретной любви создательницы к своему созданию – ей надо было просто и быстро объяснить своей носительнице, как случилось, что их сознания стали соседствовать.

Я вспоминала изумление Адалиссы, когда она стала понимать, что произошло. Что она сама, эта девочка, тело которой она занимала, и многие другие, оказавшиеся с ней рядом, являются жертвами Оскала Фатума… Я вспоминала, вспоминала, вспоминала…

А сейчас я смотрела на свою дочку, чувствовала эмоции Адалиссы, и мне захотелось завыть от ненависти – как она смеет, втянув мою девочку во всё это, так равнодушно и цинично думать о ней?!

Меня успокаивало только то, что тело дочери не рассыпалось в прах, а значит, она была ещё жива. А появление Шии даже вселило некую надежду, хотя логических причин для этого у меня не было. Я по-прежнему могла только наблюдать.

Всё изменилось, когда Адалисса обняла сестру. Это было похоже на короткий, но стремительный полёт. Меня словно вырвали из тела, и бросили куда-то сквозь пространство. Я увидела миллиарды цветных звезд, которые неслись мне навстречу, они растягивались в полосы, и свивались в спирали. Потом была темнота, испещрённая багровыми полосами. Я чувствовала, как мимо меня проносятся обрывки времени. Я видела руины каких-то городов, поля, усеянные костями и черепами странных форм. Я не сосредотачивалась на том, что вижу – я боялась, если отвлекусь, моё сознание рассеет в этом странном пространстве, и я перестану существовать.

А потом всё как-то резко закончилось. Я обнаружила, что стою… хм… где-то. Но именно – стою. На своих ногах, в своём собственном теле. На мне было чёрное длинное платье, сотворенное Адалиссой, когда она заняла моё тело. Ступнями я чувствовала твёрдую землю, но не видела её – под ногами стелилась туманная дымка, густая и плотная, молочно-белая и постоянно шевелящаяся и клубящаяся. Над головой – чернота ночного неба, украшенная обрывками тумана, такого же белого, как под ногами, но не такого плотного.

Я огляделась, пытаясь понять, что это за место, и что я здесь делаю. Кругом только туман, небо, и какая-то первозданная пустота. Я увидела их чуть поодаль, метрах в двадцати от меня.

На земле, окутанная обрывками белоснежного тумана, сидела девушка в длинных светлых одеждах. Её длинные золотые волосы рассыпались по склонённым подрагивающим плечам. Лицо она прятала в ладонях. Рядом на коленях стояла молодая женщина в чёрном платье. Она прижимала голову плачущей девушки к груди и нежно гладила её по волосам.

Я приблизилась к ним, и женщина в чёрном платье подняла на меня взгляд, и слегка улыбнулась:

- Здравствуй, Милена.

- Адалисса, – отозвалась я, глядя в своё собственное лицо. – У тебя появилось собственное тело?

- Нет. Я всё ещё в твоём теле.

- Что? – я с изумлением посмотрела на свои руки, осторожно коснулась ладонями живота. – Но как же…

- Я выпустила твоё сознание. Оно помнит, что должно находиться в теле, и создаёт само для себя иллюзию плоти.

- Это значит… – произнесла я помертвевшим голосом. Но Адалисса успокаивающе улыбнулась:

- Нет, Милена. Не беспокойся. Я верну тебе твоё тело.

Как ни странно, но я почему-то поверила ей. Еще раз огляделась.

- А где мы?

- Мы нигде, – отозвалась богиня. – И никогда, если это тебе интересно.

- Не понимаю.

- Мы в застывшем мгновении, – Адалисса продолжала поглаживать золотые волосы своей сестры. – В исходящей точке рождения всех существующих миров. Здесь мы с Дайоной впервые осознали себя. Здесь мы начали творить Вселенную. Сюда можно попасть только в самом начале или в самом конце.

- Зачем мы здесь?

- Затем, чтобы положить всему конец, – усмехнулась богиня, поцеловала сестру в висок, и поднялась на ноги. – Наше с Дайоной время закончилось.

- Закончилось?

- Да. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

- Я тебя не понимаю.

- Я устала, Милена. Устала бороться с Хаосом, с собственным безумием. Устала оберегать эту Вселенную, – она задумчиво оглянулась на сестру. – Мы – демиурги. Мы создаём миры, и населяем их. Но ведь есть и какая-то сила, которая создаёт самих демиургов. Я пришла к выводу, что сила, создавшая нас с сестрой, ошиблась. Нас не должно было быть двое. Демиург должен быть одинок. Только так он не станет рабом собственных страстей, и не будет представлять угрозы для того, что он создал. Только создатель и создание. А нас двое. Мы постоянно стремились к равновесию, но выходило так, что мы сами же и нарушали его. Мы создавали Древних вместе с Дайоной, с восторгом и радостью, а они заразились безумием. Мы заперли их, и создали новые миры. Эти миры держатся на постоянных противоречиях, но в этом их гармония. Они не разрушали сами себя, и в итоге – их чуть не разрушили мы.

- Вы? – спросила я. – Мне казалось, только Дайона хотела уничтожения миров.

- Я несу не меньшую ответственность, чем она.

- Допустим, – не стала спорить я. – Что ты хочешь сделать? Снова погрузиться в сон?

- Что-то вроде того. Я хочу уничтожить наши тела, и развеять силу, слить наши сознания воедино, и уйти.

Признаюсь, я не до конца поняла её объяснения, но суть уловила верно.

- А что будет с мирами без вас?

- Они будут продолжать существовать. Эта Вселенная достаточно фундаментальна, чтобы существовать без демиургов. Врата закрыты, и Древние больше не угрожают мирам. Теперь мне надо оградить миры от своего Хаоса. Он оказался слишком заразен... – Адалисса окинула печальным взглядом Дайону. – Я надеюсь, что Хаос уйдёт со мной… С нами.

- Врата закрыты, – встрепенулась я. – А что с Аккэлией?!

Рассуждения богини о Хаосе, устойчивости миров и одиночестве демиургов мигом перестали меня интересовать – моя дочь, моя Келл там, у этих проклятых Врат! Совсем одна!

- Она жива, насколько я могу судить, – ответила Адалисса.

- Она всё ещё ключ?!

- Разумеется. Девочка выполнила свою задачу, но суть ключа никуда не делась. Она навсегда в этой девочке.

Я потрясённо замолчала. Пусть Древние не угрожают Вселенной, пусть богини хотят развоплотиться, чтобы не быть угрозой своим же созданиям, но если Аккэлия до сих пор ключ… Я достаточно жила среди демонов, чтобы понимать, что её ждет, как только об этом узнает Люцифер.

- Они убьют её… – произнесла я одними губами. – Адалисса… Демоны убьют мою Келл… Я должна что-то сделать. Ты должна мне помочь! Это, ведь, ты сделала её ключом, чтобы закрыть Врата!

- Не я сделала её ключом, – возразила богиня. – Она стала ключом потому что, ты её мать, а Аббадон – её отец. Ты же знаешь, эта девочка не должна была родиться, но это случилось. Она родилась «пустой», и не должна была выжить, но ты уберегла её. Это была Судьба – шанс для миров. Ключ, который должен закрыть Врата, и запереть Древних. Малышка выполнила своё предназначение.

- Да наплевать! – я почувствовала злость. – Ключ, Судьба, Врата… К чёрту всё это! Я не могу допустить, чтобы мою дочь убили за то, что она спасла эти проклятые миры! Помоги мне, Адалисса, ты же богиня, ты же можешь…

- Если бы это было возможно... – наконец, тихо сказала Чёрная богиня.

- Что… что ты хочешь этим сказать?

Сердце словно остановилось… слова Адалиссы звучали приговором… но я не хотела в это верить. Не хотела!

Дайона вдруг отняла ладони от лица, посмотрела на меня задумчивым взглядом влажных глаз:

- Милена, ты так стремилась защитить свои миры, предотвратить пришествие Древних богов. Твоё желание исполнилось – Вселенная останется в неизменном виде. Что значит жизнь одного маленького существа по сравнению с этим? И твои дети теперь тоже будут жить дальше. Все, кроме неё. Этого тебе мало?

Мне стоило больших усилий, чтобы удержаться и не обложить Белую богиню последними словами. Да как она смеет – сама устроила весь этот апокалипсис, и теперь высказывает мне о равнозначности моих ценностей.

- Мне этого мало! – ответила я, почти с ненавистью глядя на Дайону. И снова повернулась к Адалиссе. – Адалисса… Я не могу допустить её смерть… Просто не могу… Должен же быть хоть какой-то выход!

Чёрная богиня долго молчала. Она смотрела на меня с жалостью и… каким-то чувством вины?

- Кэтэрина… – я вздрогнула, когда она назвала меня этим именем. - После той истории с Аббадоном… когда ты погибла из-за него, а потом переродилась демоном… я надеялась, что ты больше никогда и никого не полюбишь до такой степени. Но ты смогла полюбить своих детей. Даже ребёнка, чьим отцом стал Аббадон. До сих пор не понимаю, как такое могло произойти. Как ты… нашла в себе силы полюбить эту девочку, отца которой ты так ненавидишь. Да ещё и так самоотверженно…

- Я не хочу сейчас это обсуждать! – прервала я её. – И я давно не Кэтэрина… Мне нужно спасти мою дочь. И я не верю, что ты ничем не можешь мне в этом помочь!

Женщина, когда-то создавшая и меня и эти миры, вздохнула. Оглянулась на сестру. Дайона пожала плечами – мол, делай, что хочешь. У Белой боги вообще был какой-то отсутствующий вид, словно проиграв, она утратила интерес ко всему, что происходит вокруг.

- Ну что ж… – медленно произнесла Адалисса, явно ещё колеблясь. – Пожалуй, кое-что сделать можно.

- Что? – торопливо спросила я, боясь, что богиня всё же передумает.

- Возможно, так будет даже лучше, – задумчиво сказала Адалисса и позвала. – Дайона!

Белая богиня поднялась на ноги, и подошла к сестре. Они обе посмотрели на меня. Мне стало не по себе под их взглядами.

- Дай руку, – одновременно произнесли богини, и протянули ко мне руки – Адалисса левую, Дайона правую.

- Зачем? – невольно вырвалось у меня.

- Ты хочешь спасти свою дочь? – снова хором произнесли богини.

Эта синхронность начинала откровенно нервировать. Но отступать мне было некуда – я сама просила Адалиссу о помощи. Вздохнув, я вложила руки в ладони богинь. Их кожа была прохладной и гладкой на ощупь – хоть Адалисса и сказала, что они с сестрой снова бестелесные проекции, на мой взгляд, они были вполне материальны.

- Не сопротивляйся, – произнесли они. – Впусти нас!

Я не успела спросить, что это значит. Едва стихло это последние «нас», как я ощутила себя словно в центре урагана. Это было странно и страшно. Здесь, в этом месте, в «нигде» и «никогда», как назвала его Адалисса, не шевельнулось ни единой молекулы воздуха, никакой ветер не трепал наших одежд и волос, и в то же время, мне казалось, что сквозь меня проходит шторм. Пусть плоть моя была иллюзорной, но ощущения были самыми реальными. Неощутимый несуществующий ветер заполнял мои лёгкие, и я не могла вздохнуть. Он бил мне по глазам, высекая слёзы, царапал кожу, словно хотел её содрать, его гул оглушал меня. Не выдержав, я закричала. Попыталась вырвать свои руки из рук богинь. Но они держали меня с крепостью вековых статуй. Их глаза смотрели на меня, не отрываясь, и мне казалось, что эти взгляды вскрывают мне череп. У меня подкосились ноги, и я рухнула на колени. А Дайона и Адалисса всё держали меня, и этот нескончаемый ветер продолжал рвать меня на части.

Сколько это длилось, я не знаю. Может, несколько секунд, а может – вечность. Я пришла в себя стоя на коленях перед богинями. Они смотрели на меня со спокойным любопытством. Я поднялась на ноги, чувствуя себя довольно странно. Первое, что я поняла – я снова в своём теле, на этот раз безо всяких иллюзий. Оно казалось необычайно лёгким и подвижным. В голове роилось тысячи мыслей, но я без труда могла сосредоточиться на любой из них, или на всех сразу. Я вдохнула полной грудью, ощущая как легко и приятно воздух наполняет мои лёгкие.

Я глянула на сестёр. На первый взгляд, они не изменились – всё было так же, как в тот момент, когда я вложила свои руки в их ладони. Но через мгновение я поняла – у них больше не было тел. Да, они выглядели плотными, материальными, но всё же были бестелесными. Я не знала, откуда у меня такая уверенность, но я знала, что не ошиблась.

- Что вы сделали со мной? – наконец спросила я.

- Дали тебе средство, чтобы ты могла спасти свою девочку, – ответила Адалисса.

Я озадаченно посмотрела на свои руки и снова на неё.

- Мы отдали тебе свою силу, Милена, – равнодушно сказала Дайона. – Всё то, что делало нас демиургами. Теперь ты – новый демиург этой Вселенной.

- Что?! – мне показалось, что я ослышалось.

- Да, – кивнула Адалисса. – Пока это лишь небольшое зерно творения. Дай ему немного времени, несколько дней, и оно разовьётся в абсолютное могущество.

- Но… – я снова растерянно уставилась на свои ладони. – Я лишь хотела спасти Аккэлию от смерти. Что мне делать со всем этим могуществом?

- Всё, что хочешь, – всё так же равнодушно сказала Дайона. – Разрушь эту Вселенную, и создай её заново – как тебе больше нравится. Или оберегай её ото всех потрясений. Хочешь – припомни старые обиды – поставь на колени Люцифера, Ферокса… Любого, кто заставил тебя страдать когда-то… Делай, что хочешь. Теперь ты можешь всё.

Я хотела крикнуть «да вы шутите!», но понимала – какие уж тут шутки. Да, я чувствовала в себе это самое зерно творения. Оно пульсировало где-то внутри меня, билось как второе сердце. Я ощущала свою силу как едва зародившийся родник – воды в нём немного, но надо дать ему время, и он превратится в ручей, а потом и бурную реку. Главное – не вычерпать, не осушить его сразу. Но даже будучи новорождённой – эта сила всё равно была колоссальна.

- Что случилось с твоим телом? – зачем-то спросила я Дайону.

С Адалиссой было всё понятно – она вернула мне моё, но ведь Дайона была тоже во плоти.

- Разрушилось, – та равнодушно пожала плечами. – Без своей силы я не могла удерживать тело.

- Зачем вы это сделали? – спросила я. – Адалисса, ты же сама могла избавить Аккэлию от сути ключа?

- Могла, – кивнула богиня. – Но это было бы очередное вмешательство в Судьбу. А я, как уже говорила, устала. В том числе и от ответственности, которую приходиться нести, раз за разом вмешиваясь в естественный ход вещей. Судьба Аккэлии Кавэлли была стать ключом и закрыть Врата, а потом умереть, чтобы Врата снова не открылись. Ведь сломанный ключ всё равно остается ключом, только уже бесполезным, а в данном случае – безопасным. Но ты хочешь, чтобы девочка осталась жива, ты хочешь вмешаться в Судьбу. Попробуй. Только теперь, это будет твоя ответственность.

- А что теперь будет с вами? – спросила я.

- То, о чём я уже говорила – наши сознания рассеятся, и мы покинем мир материи. Теперь, когда мы отдали свои силы, это уже неизбежно. Ты, конечно, могла бы оказать нам любезность, и ускорить этот процесс.

- Так не терпится стать ничем?

- Не вижу смысла оттягивать неизбежность. Ты нам поможешь?

Я смерила бывших богинь взглядом. Я знала всё, о чем говорила Адалисса. Сущность демиурга давала мне знание в чистом виде. Их личности распадутся, самое большое, через несколько часов.

- Пока повременю, – медленно сказала я, обдумывая одну навязчивую мысль. – Сперва, я избавлю Келл от сущности ключа.

Мне стоило только подумать, и под моими ногами появился серый прах, а над головой – серое небо. Я была в преддверии Бездны, напротив огромных закрытых Врат.

- А быть могущественной очень удобно, – задумчиво произнесла я.

У подножия Врат лежал сумеречный шакал. Его шерсть казалась сияющей на фоне бесконечной серости преддверия Бездны. Шии поднял морду, и посмотрел на меня серебристыми глазами. Серый кожистый нос нервно подёргивался.

Приблизившись, я увидела, что свернувшийся в клубок шакал обнимает длинным гибким телом мою Келл. У меня сжалось сердце – такой она казалась маленькой и беззащитной. Я опустилась на колени, и аккуратно взяла дочку на руки. Шии поднялся на лапы, беспокойно мотая длинным пушистым хвостом.

Я погладила Келл по голове, чутко прислушиваясь к её состоянию. Малышка была в глубоком обмороке, но, кажется, не пострадала. Я могла бы привести её в чувство, только подумав об этом, но суть ключа было проще и безопаснее извлечь пока малышка без сознания. Мысленно я потянулась к ключу. Ребёнок на моих руках представлялся мне сосудом, в который была заключена энергия. Я видела её пульсирующий тёмно-багровой звёздочкой, обосновавшейся где-то в груди Келл. Я потянулась к этой звёздочке, и она откликнулась на моё действие – запульсировала сильнее, словно бы заворочалась. Суть ключа нельзя извлечь из носителя и просто развеять. Уничтожить его можно только вместе с телом, в котором он находится. Я могла только переместить ключ из тела Аккэлии в другое тело. И я забрала его себе. «Звёздочка» потухла в теле Келл. А я  снова была ключом от Врат бездны – на этот раз целым, а не частью.

- Всё будет хорошо, моя маленькая, – прошептала я, поцеловав дочку в лоб.

Малышка шевельнулась у меня на руках. Её обморок перешёл в обычный сон. Но я пока не хотела её будить. Мне надо было ещё кое-что сделать. Я посмотрела на Шии, и шакал понял меня без слов. Он улёгся на песок, и я уложила Келл, прислонив её к боку зверя.

Я встала с колен, и подумала о двух бывших богинях. Этого было достаточно, чтобы они появились передо мной. Да, к могуществу можно привыкнуть очень быстро, но я понимала, что мне этого делать не стоило.

- Теперь ты довольна? – спросила Адалисса, смерив спящую Келл внимательным взглядом.

- Отчасти.

- Рассей нас, – вдруг потребовала Дайона.

Адалисса посмотрела на сестру, потом повернулась ко мне:

- Она права, – мягко сказала Адалисса. – Пора покончить с этим. Воспользуйся своей новой силой – отпусти нас.

- Если я сделаю это, – сказала я, – ваши сущности рассеятся в эфире этой Вселенной. У вас не будет тел, силы, сознания. От вас не останется ничего.

- Да, всё верно, – кивнула Адалисса.

Всё верно. Но я понимала, что это не совсем так. Это сложно было объяснить словами, но я знала, что даже в таком состоянии «небытия» бывшие богини останутся в созданной ими Вселенной. Демиургов невозможно вычеркнуть из созданного ими пространства. А значит, был риск, что однажды они снова вернуться, и всё повторится вновь.

Я вздохнула, принимая решение. Я не знала, как мне исполнить задуманное, но надеялась, что нечаянно доставшееся мне могущество подскажет, что делать. А ещё, надеялась, что этого могущества окажется достаточно.

Я почувствовала, как мои ладони наполняются приятным теплом. Я подняла их на уровень груди, и между моими руками закружился маленький вихрь. Сперва, он стал чёрным, потом стремительно посветлел и стал абсолютно белым. Потом стал переливаться – чёрный цвет постепенно переходил в белый, и обратно. В этом монохроме слали проскакивать цветные полосы – красный, золотой, голубой…Вихрь вращался меж моих ладоней, и это рождало странные ощущения. Мне казалось, что моё сердце – клубок ниток, и этот переливчатый вихрь тянет нитку из моего сердца и наматывает её на себя, оставляя мне всё меньше и меньше. Чувство было тревожным, но я не беспокоилась – это всего лишь расходовалась моя сила демиурга. То самое зерно творения, которое могло бы развиться истинное и не иссекаемое могущество.

Вихрь между моих ладоней исчез – теперь в воздухе покачивалась опалово-белая сфера, нутро которой перламутрово переливалось всеми цветами радуги. Я развела руки чуть шире. Сфера вытянулась, из ровного шара превратившись в овал, а потом разделилась на двое. Теперь над каждой моей ладонью парило по сверкающей сфере. Я подняла взгляд на бывших богинь – они как зачарованные следили за моими манипуляциями.

- Это же, – тихо произнесла Дайона.

- Именно, – согласилась я, и легонько толкнула обе сферы по направлению к сёстрам. Те проплыли по воздуху, и беспрепятственно вошли в их тела… или в то, что их заменяло. – Это – бессмертные души. Я развоплощу вас окончательно, и вы переродитесь в мире людей. Вы снова будете сёстрами. Близнецами.

Адалисса и Дайона ошарашенно переглянулись – похоже, они не ожидали подобного. Честно говоря, я и сама не ожидала.

- Ты растратила на это почти всю свою силу, – тихо произнесла Адалисса.

- Почему? – спросила Дайона. – Тебе надо было немного подождать, и ты могла бы сделать абсолютно всё. Могла бы стать сильнейшим существом в этой Вселенной, могла бы вернуть к жизни всех мёртвых, которых бы захотела. Кайома Макфей был бы жив! А ты… используешь этот шанс, чтобы спасти девчонку, лишённую магии, забрав у неё силу ключа и на то, чтобы сделать нас людьми?! Это глупость!

С Дайоны даже слетела её меланхоличная апатия.

- Возможно, с точки зрения богов – это и глупость. Возможно, что даже с точки зрения Верховных демонов или богов-драконов – это глупость. Но… я хотела спасти свою дочь. И ещё, исключить любую возможность вашего возвращения. Ваша суть будет развеяна, ведь люди не могут быть демиургами. А вашу силу я растрачу, и она не успеет вызреть. Только при этих условиях вы не сможете больше вернуться – от Чёрной и Белой богинь ничего не должно остаться.

Дайона хмурилась, а Адалисса смотрела на меня с какой-то грустной нежностью.

- Моё любимое дитя… – наконец произнесла она. – Кэтэрина… Нет, Милена. Ты оказалась намного сильнее, чем я думала. Ты могла бы стать богиней, но отказалась от этого, чтобы обезопасить эти миры. Для этого нужно огромное мужество…

- Нет, – я покачала головой. – Для этого не нужно никакого мужества, во всяком случае, мне. В этих мирах есть те, кого я люблю, и я всего лишь хотела обезопасить их. А могущество… У него слишком большая цена, которую я не готова платить.

- Я тебя не понимаю, – сказала Адалисса.

- Знаю. И не поймёшь. Прощай… мама.

Кажется, она хотела сказать что-то ещё. Но не успела. Я потратила много сил, но ещё не все. И повинуясь моей воле, иллюзорные тела богинь осыпались вполне материальным серым прахом, смешавшись с окружающей нас пустыней.

- Ну вот и всё, – тихо произнесла я.

Глава 40

- Мама? – вдруг раздалось у меня из-за спины, и я обернулась.

Аккэлия сидела в серой пыли, сонно потирая кулачками глаза.

- Келл! – я подбежала к дочке, подхватила её на руки. – Как ты, малышка? Ничего не болит?

Девочка посмотрела на меня, потом озадаченно на свои запястья. Я тоже глянула, но всё было в порядке – тонкая кожа, голубоватые дорожки вен под ней.

- Не болит, – ответила она. – Мама, я видела богиню с твоим лицом. Она сказала, что я должна закрыть Врата, чтобы спасти тебя… Я… закрыла их?

Келл подняла на меня встревоженный взгляд.

- Конечно, закрыла. Ты всё сделала правильно. Ты умница, – я прижала её к себе, чувствуя невероятное облегчение, почти ликование.

Я избавила мою малышку от сути ключа. Но я чувствовала в себе ещё немного силы. Силы демиурга. Я знала, что её хватит, чтобы обратить мою Келл в полноценного демона, пробудить в ней магию, и она больше не будет беспомощной.

- Мам, – тихо позвала дочка, устраивая голову у меня на плече. – А мы можем пойти домой? Я устала.

- Конечно, малышка, сейчас пойдём, – я погладила её по волосам. – Я только…

Я не закончила фразы. Я ощутила присутствие – сила демиургов позволяла мне чувствовать пространство вокруг себя. Я ощутила движение, и услышала тихий шорох открывшегося портала.

- Какая трогательная картина… Меня сейчас стошнит…

Этот голос… Я слышала его всего раз, но запомнила навсегда.

Келл встрепенулась у меня на руках:

- Мама…

- Тихо, Келл. Не бойся, мама всё решит.

Я наклонилась, и поставила девочку на серый прах. Посмотрела на сумеречного шакала:

- Присмотри за ней.

Шии шагнул вперёд и опустил на плечо Аккэлии узкую морду. Дочь всё так же тревожно глядя на меня, одной рукой обняла шакала за шею.

Я обернулась. Он стоял в десятке метров и разглядывал меня. В светло-серых брюках, заправленных в белые сапоги, в свободной белой тунике. Расправленные белоснежные крылья переливались внутренним светом оперенья. Тёмно-русые, совсем как у меня, волосы, небрежно рассыпаны по плечам. И взгляд… С нехорошим предчувствием я поняла, что любопытство в этом взгляде густо мешается с безумием.

- Роалд, – спокойно произнесла я.

Ангел улыбнулся:

- Запомнила меня? Это приятно.

Это было странно – смотреть на мужскую вариацию собственного лица. Появлялось ощущение кривого зеркала.

Мысль о зеркалах вызвала раздражение, которое я не посчитала нужным скрывать:

- Что тебе здесь нужно?

- Я слишком долго безвылазно просидел в Эдеме. При этом имел неудовольствие ещё раз убедиться, что если хочешь что-то сделать, надо это делать самому, – он окинул задумчивым взглядом закрытые Врата. – Хотя… ты меня порадовала – сумела расстроить планы моей дорогой мамочки… За это, я, пожалуй убью тебя быстро, и без мучений… почти.

Я смерила его взглядом. Признаться, его появление стало для меня неожиданностью, но вот его слова меня не напугали.

- Богинь больше нет, – сказала я. – Ни Белой ни Чёрной. Твоя месть утратила смысл.

- Я знаю, что их больше нет, – хмыкнул ангел. – Не знаю, как тебе это удалось… Да мне и наплевать на это. А по поводу мести…

Он снова улыбнулся, как будто оскалился:

- Ты ещё жива. Я мечтал уничтожить Адалиссу, я хотел заставить Дайону страдать… А ты отняла у меня эту возможность… И теперь я убью тебя с ещё большим удовольствием.

Я чувствовала в себе силу демиурга. Я смотрела на Роалда, и видела, что он очень силён. Но я по-прежнему не боялась его, и он тоже это видел.

- Ты не боишься меня?

- Нет. С чего бы?

- Я покажу тебе – с чего, – его улыбка скривилась, исказив лицо в безобразной гримасе. – Но сначала… – он чуть наклонил голову, и я поняла, что он смотрит на мою Аккэлию. – я, пожалуй, убью твою соплячку…

Он вскинул руки, и я ощутила, как в мою сторону, словно пошла плотная воздушная волна. Я разозлилась – к угрозам мне я привыкла, но как он смеет угрожать моей Келл?! Я ни о чём не успела подумать, да и что я могла – магия не была моей сильной стороной. Но сила демиурга шевельнулась во мне, как проснувшаяся змея, приподнявшая голову. Сила Роалда разбилась о невидимый щит, возникший передо мной.

Голубые глаза ангела расширились:

- Как ты это сделала?

- Не смей угрожать моему ребёнку, – медленно произнесла я.

- Ты… – прошипел Роалд, – полукровка… Отродье демона и человеческой шлюхи…

- А ты оригинален, – усмехнулась я. – Меня шлюхой называют регулярно, а вот мою мать ещё никто не вспоминал…

Роалд зарычал. В его руке возник меч – длинный и узкий, сверкающий, как ртуть на солнце, оплетённый языками пламени. Белые крылья шумно ударили воздух. Надо признать, в нападении он был очень красив – в ореоле сверкающих перьев, с огненным мечом… В этот момент я поняла, почему люди так превозносят ангелов – карающее великолепие, истина в праведном гневе… Вот только двадцать лет среди демонов и драконов воспитали во мне непробиваемый цинизм.

Огненный меч натолкнулся на лезвие косы. Ещё несколько часов назад Роалд разбил бы мое демоническое оружие, словно керамический нож для разделки рыбы. Но сейчас во мне была сила демиургов, мощь Чёрной и Белой богинь, отданная добровольно – только её крохи, зародыши… Но их было достаточно, чтобы я могла встать против Роалда на равных.

Раздался скрежет стали о сталь. Я видела глаза ангела – он не верил… не хотел верить.

- Откуда у тебя такая сила? – прошипел он.

- Одолжила, – оскалилась я ему в лицо.

Я слегка развернула косу, одновременно отталкивая от себя Роалда. Лезвие его меча соскользнуло с лезвия косы на древко, и инерция заставила его попятиться. Бой косой это совершенно особое искусство, и я потратила не один год, чтобы овладеть им если не в совершенстве, то хотя бы на твёрдое «хорошо». Основной его плюс в том, что меч – оружие ближнего боя – очень неудобен в схватке с косой. Меч заставляет приближаться к противнику, и в этом случае коса на длинном древке может достать с любой стороны, в том числе и из-за спины. Но Роалд оказался опытным бойцом. Сориентировавшись, он отскочил назад, и, отведя меч за спину, вскинул свободную руку. Я ощутила, как меня окатило волной обжигающе-горячего воздуха. Сила демиургов подарила мне знание, что эта атака должна была испепелить меня. Меня это не испугало – я ещё чувствовала себя сильной.

Лицо ангела исказилось злобной гримасой, и он снова атаковал. Некоторое время мы обменивались ударами, воздух наполнился скрежещущим звоном клинков. Роалд был умел, а каждый удар его меча сопровождался магической атакой. От магии меня спасала сила богинь, а что касается непосредственно сражения – мне хватало не уступать ангелу. В конце концов – у меня были очень умелые учителя, что среди драконов, что среди демонов. Работу моей наставницы-драконессы экзаменовал сам Ферокс. А после того, как Драйк обучил меня всему, что знал, мне удалось уговорить Абигора стать моим учителем. Иметь в покровителях Верховного демона Войны, и не воспользоваться этим, было бы просто преступлением. Надо сказать, упирался Абигор долго, и мне пришлось очень постараться, чтобы уговорить его, но дело того стоило.

Мы ещё долго могли бы кружить по этой пустыне, но, похоже, у ангела кончилось терпение. Парировав очередной мой удар, он отскочил подальше, опустил меч, поднял свободную руку, и вокруг его кисти сало формироваться золотистое свечение. Я настороженно замерла. Магией меня не достать, он должен был понять это… Что он задумал?

Роалд улыбнулся, подбросил на ладони сверкающую сферу:

- Милена, пожелай дочке спокойной ночи…

И он метнул сферу… Не в меня. Он стоял ближе к Вратам, чем я. Развернувшись, Роалд послал шар в Келл.

Время для меня замерло. Я осознала одно – не успею. Не успею ничего, потому, что стою слишком далеко; потому, что шар летит слишком быстро; потому, что этот белокрылый ублюдок всё рассчитал.

Не успею. Страх, ярость и моя заимствованная сила, сплелись в одно, свернувшись в тугую спираль. Я рванулась вперёд.

Не успею. Мне показалось, что ноги завязли в сером прахе пустыни, что воздух стал тягучим и вязким, как смола.

Не успею. Это было, как вырваться из собственной кожи – больно, и почти не возможно. Я закричала.

Не успею. Мне казалось, вязкое время вдруг ускорилось – не до своего обычного ритма, а разогналось до неимоверной скорости. И меня швырнуло в потоке этого времени.

Не… Дышать было тяжело, в ушах стоял гул. Мои руки до боли в ладонях сжали древко Проклятья Света. Я не поняла, что произошло. Но осознала лишь две вещи: Келл – у меня за спиной, а мне в лицо, переливаясь всеми оттенками золота и треща, как разряд молнии, летит брошенная ангелом сфера.

Успела. Я подняла косу, и её лезвие приняло на себя сферу. Приняло, и словно втянуло. Я ощутила, как по косе пошла мелкая вибрация. В каком-то отрешении я взглянула на Роалда. Тот стоял совершенно ошарашенный, и лишь крутил головой, глядя то на меня, то на то место, где я была секунду назад. Две эти точки разделяло около тридцати метров.

- Проклятье! – заорал ангел. – Да как ты это сделала! Кто ты такая, тёмная тварь?!

Я не собиралась с ним объясняться. Я была зла. Я была в бешенстве. Он чуть не убил мою Келл! Намеренно и расчётливо. Я крутанула косу, и лезвие описало в воздухе тускло сверкнувший круг. Роалд взмахнул крыльями, и устремился ко мне. Сфера снова материализовалась передо мной. Только теперь она не была такой ослепительно сверкающей – по ее поверхности словно плавали чернильные пятна.

Я не знала, что я делаю и как я это делаю. Всё совершала сила демиургов – её опыт, и её знания о законах миров. Сейчас я была лишь сосудом для неё. Я только желала убить этого сумасшедшего ангела, чтобы он больше не портил мне кровь, и не угрожал моим детям.

Сфера устремилась навстречу Роалду. Я видела, что увернуться он уже не успеет. Но пришло омрачившее меня осознание – она не убьет ангела. Оглушит – да. Может даже блокирует часть его силы. Но не убьёт – потому, что моя новообретённая новорождённая сила, закончилась. Те крохи, что приняли сферу, и направили её против создателя, были последними, и их не хватит, чтобы убить такое сильное существо,  как бывший любимец Белой богини.

Сфера столкнулась с Роалдом, сбив его, как камень низколетящую птицу. Ангел закричал. Раздался хлопок и вспышка света. Его бросило на серый прах, и протащило не меньше десятка метров. А потом он затих. Поднятые в воздух фонтанчики серого праха, медленно осели припорошая белоснежные крылья и волосы. Казалось, пустыня пытается поглотить тело ангела. Но он всё ещё был жив.

Я устало смотрела перед собой. Проклятье Света истаяло в моей руке. Я чувствовала, что коса злиться – она так и не получила ничьей крови. Но мне было всё равно на её недовольство. Я чувствовала себя, как выжитый лимон.

- Мама! – испуганно пискнула Келл.

Я повернулась, и медленно побрела к ней.

- Всё хорошо, малышка, – слегка покачиваясь, я подошла к Аккэлии, и тяжело опустилась на песок рядом с ней. – Не бойся.

Я притянула дочку к себе, прижалась щекой к её чёрным мягким волосам. Всё было совсем не «хорошо». Да, я смогла победить Роалда, пусть не убить, но очень качественно вывести из строя. Но для этого мне пришлось использовать всю оставшуюся у меня силу демиурга. Я чувствовала, что магически, вернулась к своему изначальному уровню, а значит, я не смогу пробудить силу в Келл, не смогу заполнить её «пустоту». Из-за этого белокрылого психопата, у моей малышки не осталась шанса стать полноценным демоном. И от этого было горько. Хотелось пойти, и отпинать потерявшего сознание ангела ногами. Не исключено, что я бы так и сделала, если бы не чувствовала себя настолько усталой.

Чуть поодаль едва слышно затрещал воздух. Открылось три портала. Они явились впятером – чёрный дракон, Верховный демон и три ангела. Точнее – два ангела и ангелесса. Видимо, повелителям эльфов не хватило могущества попасть в преддверие Бездны, а явились только основные действующие силы. Ну, правильно, где им ещё быть, если Древние боги ушли из миров, и основная угроза миновала – только убедиться, что эта угроза надёжно заперта.

Я продолжала сидеть на песке – свинцовая усталость давила на меня. Я лишь крепче прижала к себе Келл.

- Милена! – Ферокс быстро приблизился ко мне, но  резко остановился в паре шагов.

Я подняла на него слегка удивлённый взгляд – на полноценное удивление у меня уже не хватало сил. Несколько секунд дракон напряжённо смотрел на меня, а потом в его глазах мелькнуло явноеоблегчение.

«Он хотел убедиться, – поняла я. – Я это, или Адалисса».

- Милена, – снова повторил дракон, подходя, и опускаясь на одно колено рядом со мной. – Как ты?

- Я смертельно устала, Ферокс, – я нашла в себе силы на слабую улыбку.

И, всё же, сделав над собой усилие, поднялась на ноги. Аккэлию я выпустила из объятий, и малышка тут же спряталась за меня, обняв за шею усевшегося рядом Шии. Если бы здесь были только Люцифер и Ферокс, я бы, возможно, и позволила себе упорствовать в своей слабости, но при ангелах мне не хотелось показывать даже тень изнеможения.

- Милена, – к нам подошёл Люцифер. – Что здесь произошло?

Чуть поодаль от него держался один из ангелов, высокий мужчина с длинными прямыми волосами – видимо, это был Константин – и тоже вопросительно смотрел на меня.

- Врата закрыты, повелитель, – ответила я, глядя только на Люцифера. – Древние заперты там… Надеюсь, теперь навсегда.

- А что с богинями? – спросил ангел.

Я глянула на него, и не стала отвечать. Губы Люцифера еда заметно дрогнули, обозначая усмешку,  и он задал мне тот же вопрос.

- Они больше не опасны, повелитель, – мне не хотелось распространяться при ангелах, что случилась с богинями.

Я расскажу об этом Люциферу и Фероксу, а они уж пусть сами решают, делиться ли этой информацией с заклятыми союзниками.

Люцифер, похоже, пришёл к тем же выводам, и не стал требовать подробностей. Ангелу же такое развитие событий не понравилось.

- Что значит «не опасны»? – высокомерно спросил он.

Я смерила его неприязненным взглядом. Я и раньше-то ангелов не жаловала, а теперь, кажется, была вообще близка к расовой ненависти.

- Твой Роалд где-то там, – проигнорировав вопрос, я махнула рукой примерно в ту сторону, куда моя сила отбросила сумасшедшего ангела. – Можешь его забрать, если он тебе нужен.

- Роалд? – спросил Ферокс, недобро сузив глаза. – Он пытался тебя убить?

- Да…

- И ты смогла противостоять ему? – глаза Константина недоверчиво расширились.

- Как видишь, – огрызнулась я, чувствуя, что ещё немного, и этот белокрылый узнает о себе много нового и интересного.

Его сородич отнял у меня возможность сделать морю дочь сильной. И, не смотря на то, что Роалду пришлось несладко в нашей схватке, я всё ещё испытывала злость, и потребность на ком-нибудь её сорвать.

Константин явно почувствовал моё настроение и… тоже разозлился. Конечно, он – серафим, а я – всего лишь Высшая демонесса. На ступень, а то и на две-три ниже его. И он явно не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном.

- Это невозможно, – заявил он. – Ты лжёшь, демонесса, и я хочу знать – зачем?

Я ощутила, как древко Проклятия Света начинает плотнеть у меня в руке. Конечно, силы демиурга у меня не было, и сейчас я Константину не противница, но он меня просто вывел.

На мои плечи опустились ладони Ферокса, и я ощутила, как его сила укрывает меня, успокаивая.

- Кто ты такой, Константин, чтобы устраивать допрос моей жене? – голос дракона звучал ровно, но что-то было в его интонации, что заставило ангела прикусить язык, и лишь гневно сверкнуть глазами.

- Лазарус! – он окликнул второго ангела, который пришёл с ним.

Тот вместе с ангелессой осматривал закрытые Врата, осторожно касаясь гигантских створок ладонями.

Константин сделал ему какой-то неопределенный знак, но Лазарус, похоже, его понял. Кивнул, и, взмахнув крыльями, поднялся в воздух, но почти сразу спустился обратно – Роалда откинуло не так уж и далеко.

- Врата не могли быть закрыты без ключа, – сказал Люцифер.

Он чуть наклонил голову, и посмотрел на прячущуюся за меня Келл.

- Аккэлия больше не ключ, повелитель, – торопливо сказала я. Взгляд тёмных холодных глаз снова обратился на меня. – Я забрала у неё суть ключа. Теперь я – ключ запирающий Врата.

- Это возможно? – повелитель Преисподней явно мне не поверил.

- Она победила ангела, сила которого превосходит силу серафима, – сказала Ферокс, глядя на возвращающегося Лазаруса. На руках он держал всё ещё пребывающего без сознания Роалда. – Мне кажется, забрать суть ключа – не такая уж сложная задача.

Судя по тону мужа, он мне поверил, но явно не одобрял. Люцифер помолчал, обдумывая его слова, потом посмотрел на меня, и приказал:

- Покажи мне девочку.

Я едва не сказала ему «нет». Сколько можно третировать моего ребёнка?! Но понимала, что моё согласие или отказ не будут играть никакой роли.

Я повернулась к дочери. Та спрятала лицо в шерсти Шии. Мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы мой голос не дрогнул, когда я позвала её:

- Келл, милая, иди ко мне.

Девочка послушно отцепилась от шакала, и сделала шаг ко мне. Её глаза тревожно блестели, и она нервно кусала губы.

«Потерпи, моя хорошая, – мысленно обратилась я к дочке. – Немного осталась».

Я успокаивающе погладила дочку по волосам, и взяла её на руки. Повернулась к Люциферу. Аккэлия сжалась под его тяжёлым взглядом. Демон протянул руку, взял малышку за подбородок, и некоторое время пристально смотрел ей в глаза. Келл словно оцепенела у меня на руках, но помочь я ей ничем не могла.

Убедившись, наконец, что я не солгала, повелитель демонов отпустил Келл, и снова посмотрел на меня. На его красивом лице не отражалось ни единой эмоции, но я поняла, что Люцифер, как и Ферокс недоволен тем, что ключом снова стала я.

- Для безопасности миров, ключ от Врат должен быть уничтожен, – задумчиво сказал Константин.

- Заткнись, – холодно предложил ему Ферокс, и повернулась к Люциферу. – Врата закрыты, Древние снова погружены в сон. Опасности для миров нет. А казнить свою жену «просто на всякий случай» я не позволю, имей это в виду.

Люциферу его ультимативный тон явно не понравился, но ответить он ничего не успел. Первое, что мы услышали, был изумлённый возглас ангелессы. А потом раздался голос – тихий, какой-то шелестящий:

- Тебе стоит прислушаться к словам дракона, мальчик, и не разрушать ключ.

У закрытых врат стояла высокая женщина, в тёмных развевающихся одеждах. Большую часть её лица скрывала густая вуаль, только ярко-красные губы оставались на виду. Древняя богиня Шеллатар. Точнее, это был лишь образ, полупрозрачный призрак той, кто спал сейчас в Бездне.

- Почему? – если Люцифер и был удивлен появлением Древней, то прекрасно скрыл это. – Вы всё ещё рассчитываете освободиться?

- Нет. Это перестало быть интересным. Эмоции существ этого мира… вот что интересно. Теперь, когда ключ стал един, мы можем всё это чувствовать через неё. Этого достаточно. Мы можем говорить с ней, взаимодействовать… с ней одной. Она избавит нас от скуки, которую навивает бесконечный сон о вечности. Она – наш голос и наша связь с мирами. Лишишь нас этой связи… Боги этого не простят...

Для меня эти слова стали неожиданностью. Говорить? Взаимодействовать? Как это?

- Возможно, боги этого не простят, – сказал Константин. – Но вы всё равно не сможете покинуть Бездну без ключа. Твои угрозы пусты…

- Ты ошибаешься, юный ангел, – Шеллатар улыбнулась Константину, и от этой улыбки веяло непонятной жутью. – Поскольку носитель ключа был изменён, даже мы не знаем, что будет с Вратами в случае его гибели. Возможно, Врата так и останутся закрытыми до конца вечности. А возможно, утратив связь с ключом, они рухнут и тогда... – она замолчала, не закончив. Потом продолжила. – Вы получили шанс на жизнь, молодые повелители Вселенной. Не позвольте вашему страху лишить вас этого шанса… Оставьте нам ключ.

Сказав это, призрак богини повернулся и прошёл сквозь створки закрытых Врат. Над серой пустыней праха повисло тревожное молчание. Келл испуганно сопела мне в плечо. Ангелы тревожно переглядывались. Люцифер задумчиво смотрел на закрытые Врата. Ферокс обнял меня за плечи, и нарушил, наконец, эту давящую тишину.

- Я возвращаюсь в свой мир, – сказал он. – Милена идёт со мной.

- Я хочу услышать от неё более полный отчёт о том, что тут случилось, – сказал Люцифер, всё так же глядя на Врата.

- Услышишь, – хмыкнул дракон. – Когда я позволю ей вернуться в Преисподнюю.

Люцифер пренебрежительно отвернулся от нас.

- Я тоже хочу знать, что здесь произошло, – сказал Константин.

Я подумала, что его слова проигнорируют, но Люцифер ответил:

- Узнаешь, если мы с тобой договоримся.

И повелитель демонов посмотрел на Роалда, которого всё ещё держал на руках Лазарус.

- Идём, Милена, – сказала Ферокс, и создал портал.

Я ещё раз оглянулась на Люцифера, на ангелов, и вошла в портал, так и не спустив Келл с рук. Шии скользнул за нами.

* * *

Я стояла на широком балконе, и смотрела на Реншаар. Мне было больно видеть столицу драконьего мира в таком плачевном состоянии. Разрушенные здания, словно вспаханная брусчатка мостовых, огромные чёрные пятна пожарищ. Маги-созидатели работали на износ, восстанавливая столицу. Я знала, что со временем Реншаар восстановит своё величие, но всё равно, такой вид города удручал.

Ферокс рассказал мне, что Пандемониум сейчас в таком же состоянии. И Эдем, и столицы Тёмного и Светлого лесов, скорее всего, тоже.

Я была в мире драконов уже четвёртый день, с того момента, как мы покинули преддверие Бездны. Увидев, во что превратился Реншаар, я хотела тут же отправиться в Зиграден, чтобы узнать, насколько пострадал мой город. Но Ферокс меня не пустил.

- Древние шли, в первую очередь, по столицам, – сказал он. – Они чувствовали силу повелителей, и шли уничтожить их, как последнюю преграду к своей власти. Другие города если и пострадали, то только от Хаоса. А это работа магов, а не твоя.

- Я правительница города, – возразила я. – Я должна быть там, когда…

- Ты – повелительница драконов, и моя жена. И сейчас я хочу, чтобы ты оставалась здесь.

Мне оставалось только смириться. Я хорошо знала мужа, и понимала, что сейчас спорить с ним бесполезно. Утешало лишь то, что все мои дети были в Реншааре. Хотя, когда я увидела Ориана, у меня просто в глазах потемнело. Вся правая половина лица представляла собой сплошной ожог, полоса чёрной ткани прикрывала пустую правую глазницу. К тому же, он заметно прихрамывал при ходьбе.

- Мама, всё в порядке! – поспешил заверить меня сын, увидев моё побледневшее лицо. -  Это всё заживёт!

Я почувствовала укол вины – я так переживала за Келл, что совершенно не думала о том, как вся эта ситуация повлияет на остальных моих детей. А досталось всем. Лерден и Террелл не пострадали физически, но были истощены магически – поддерживать «сеть», чтобы не дать Хаосу разрушить границы мира оказалось непростой работой. Крис, получив от Киерана своё демоническое оружие, тоже ломанулся в Межмирье. Эта новость тоже меня, мягко говоря, не порадовала. Армией демонов в Межмирье командовал Абигор. И если бы он увидел там Криса, то вряд ли бы упустил такую возможность, избавиться от нежеланного сына.

- Абигору было не до меня, – в своей обычной манере хмыкнул Крис. – Он смог пробить атаку легионов, и подойти непосредственно к Древним. И ему приходилось следить, чтобы эти уроды не порвали его на лоскуты. Я видел это с того места, где солдаты Древних пытались отгрызть мне голову.

Левая рука Кристиана не слушалась, и висела вдоль тела бесполезной плетью.

Я знала, что раны сыновей заживут, что магия Древних замедляет регенерацию, но всё равно, я каждый раз содрогалась, когда видела их.

Особую «прелесть» в моё пребывание в Реншааре вносил Рейф. Когда Адалисса завладела моим телом, и подавила моё сознание, он впал в кому. Очнулся он, когда богиня вернула мне контроль над моим телом. При этом выглядел ерат паршиво, и, судя по всему, чувствовал себя соответственно. Даже яркие бирюзовые глаза и рыжие волосы казались какими-то вылинявшими.

Рейф периодически выслеживал меня в запутанных коридорах дворца, требуя моей крови.

- Милена, мне плохо, – канючил он. – Если ты не дашь мне крови, я точно сдохну. Ты же помнишь, что в этом случае будет с тобой? Стоило ли так долго противостоять богиням, чтобы умереть из-за того, что вовремя не покормила своего верного пса?

Не то, чтобы я всерьёз верила в его скорую кончину, но понимала, что моя кровь ему действительно нужна. И позволила ерату пару раз вскрыть мне вену на руке.

Ко мне на балкон вышел Ферокс. Все эти четыре дня я мало видела его. Он восстанавливал магию своего мира, периодически уходил в Преисподнюю, и принимал отчёты о том, какие потери понесли драконы в этой короткой, но разрушительной войне.

- Ферокс, – спросила я. – Когда ты отпустишь меня в Преисподнюю?

- Зачем ты так рвёшься туда? – дракон подошёл ко мне сзади, обнял за плечи. – Твои дети здесь, с твоим городом не случилось ничего фатального. Мне спокойнее, когда ты рядом…

Я понимала его. Мне самой не особо хотелось возвращаться в мир демонов. Но я помнила слова Люцифера, сказанные в серой пустыне – он ждёт от меня отчёта. Фероксу я рассказала всё, а невозможность поговорить с Люцифером меня нервировала. Я слишком хороша знала, что такое недовольство владыки Ада.

- Ферокс, ты же сам всё понимаешь. Я – демон, Люцифер – мой повелитель, и я должна…

- Твоему повелителю придётся подождать, – прервал меня муж. – Пока я не буду уверен, что он не намерен совершить то, из-за чего мне потом придётся объявлять войну Преисподней.

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чём он говорит.

- Неужели, всё так серьезно? – я повернулась лицом к Фероксу.

- Не думаю, что настолько, – после недолгой паузы ответил муж. – Но если бы речь шла не о тебе, я бы сам настаивал на уничтожении ключа.

Я помрачнела, прекрасно понимая, что он имеет в виду. Если бы Келл осталась ключом от Врат Бездны, у меня бы сейчас не было младшей дочери. И я ничего не смогла бы с этим поделать.

- А как же предупреждение Шеллатар? – тихо спросила я.

- Люцифер не знает, насколько ей можно верить. Да и я, если честно, тоже. Но пока он колеблется, я не хочу рисковать тобой.

Колебался Люцифер ещё два дня. Потом Ферокс получил от него гарантии, что вопрос о моей казни подниматься не будет, и я смогла вернуться в Преисподнюю.

Ферокс оказался прав – Зиграден практически не пострадал. Пока меня не было, власть там держала Деланей, и под её управлением маги быстро восстановили то, что было разрушено Хаосом. Поэтому, мне оставалось только ожидать, пока Люцифер назначит мне аудиенцию. И он не заставил ждать долго.

Я почему-то думала, что отчитываться мне придётся не только перед Люцифером, но и перед Верховными демонами. Но я ошиблась. Встретившая меня у дверей дворца Альма, провела меня в кабинет Люцифера, где я осталась один на один с повелителем.

Я опустилась на одно колено:

- Приветствую вас, повелитель. Да падёт Тьма на ваших врагов и да будут ангелы ползать у ваших ног.

- Да услышит Тьма твои слова, – отозвался Люцифер.

Он сидел не за своим рабочим столом, а в кресле, пододвинутом ближе к распахнутому окну. Напротив него стояло ещё одно кресло.

- Встань, Милена. И подойди.

Я подчинилась, и демон указал мне на пустое кресло. Я села и внимательно посмотрела на Люцифера – его одежда и волосы были в идеальном порядке, лицо, как обычно не выражало эмоций, тёмные глаза были холодны, но мне почему-то показалось, что повелитель демонов выглядит уставшим. Похоже, у него было не меньше забот, чем у Ферокса.

- А теперь – рассказывай, – велел он. – С того момента, как покинула мой дворец, после Верховного совета.

Я немного помолчала, приводя мысли в порядок, вспоминая последовательность событий. И начала говорить. Я рассказывала обо всём, ничего не утаивая. Я уточняла любые подробности, какие хотел знать Люцифер. Чаще всего он спрашивал об Адалиссе. Я отвечала. Единственное, о чём я умолчала, это воспоминания Черной богини – то, насколько глубоко мне удалось проникнуть в них.

Мой рассказ занял около двух часов. Когда я закончила, Люцифер не смотрел на меня. Он отвел взгляд, и смотрел в чёрное небо за окном, о чём-то размышляя. Я откинулась на спинку кресла. Рассказывая, я, почему-то вспомнила одно из своих видений, то, что подкинула мне память Адалиссы. То самое, где Люцифер, только получивший власть над Преисподней, спрашивал Адалиссу, что случилось с её первыми детьми – Древними богами. Я вспоминала взгляд, каким демон смотрел на богиню.

«А ведь он любил её, – подумала я. – Действительно любил. Наверное, Чёрная богиня была единственной женщиной, которая смогла затронуть его сердце. А потом оставила, по какой-то своей прихоти сочинив небылицу, что без памяти влюбилась в другого. И после этого, Люцифер заковал себя в лёд. Каким был бы повелитель Преисподней, если бы Чёрная богиня не поступила с ним так – как с надоевшей игрушкой?».

Я отвлеклась от своих мыслей, взглянула на Люцифера, и вздрогнула. Он больше не смотрел в окно, он смотрел на меня. Каким-то очень пронзительным взглядом, под которым я невольно вжалась в спинку кресла. Я подумала, что он услышал мои мысли, и они ему не понравились.

- Повелитель? – неуверенно произнесла я.

Он резко поднялся, сделал шаг ко мне, и, схватив за руку, буквально выдернул из кресла. Я не успела ничего сказать – демон сжал пальцами мои скулы, наклонился и поцеловал в губы. Я замерла, ошарашенная столь резкой переменой его настроения. Поцелуй Люцифера был яростным, почти болезненным.

- Повелитель, – выдохнула я, когда его губы скользнули по моей шее.

- Молчи, – прорычал он, прижимая меня к себе.

«А ведь эта страсть предназначена не мне, – вдруг поняла я. – Он хочет Адалиссу. Женщину, которую уже никогда не сможет получить…».

Это странное, но я была уверенна, что верное, осознание, не повлияло на то, как моё тело отреагировало на прикосновения горячих рук мужчины. Мне оставалось только послушно поддаваться желанию Люцифера.

Уже намного позже, в спальне, лёжа на развороченной постели, он спросил меня:

- У тебя была возможность стать обладательницей величайшей силы, которую только можно представить. Силой демиургов. Почему же ты отказалась от неё, Милена?

- Я от неё и не отказывалась, повелитель, – я приподняла голову с подушки. – Я воспользовалась ею.

- Ты знаешь, о чём я говорю, – демон нахмурился. – Ты могла использовать её по-другому. Или, вообще, оставить себе. В последнем случае, ты могла бы стать самым могущественным существом в этих мирах. Ты могла бы править ими. Если бы ты не сделала богинь людьми, у тебя бы хватило силы победить Роалда, и сделать свою дочь полноценным демоном… И много ещё на что… А ты потратила всё, что тебе было дано, на то, чтобы наделить богинь бессмертными душами. Кроме того, ты теперь, навсегда, связана с Вратами Бездны и Древними. Оставшись демиургом, ты могла бы избежать этого. А теперь… Я сомневаюсь, что последнее доставит тебе удовольствие. По крайней мере, я на твоём месте быть бы не хотел. Как и любой бессмертный. Так, почему?

Я, в этот момент, мысленно представила себе весь тот ворох проблем, счастливой обладательницей которого стала бы, управляй я всеми мирами и расами, и содрогнулась.

- Тогда я ещё не знала, что буду связана с Вратами. Хотя… даже если бы и знала, то вряд ли бы это что-то изменило, – я села на кровати. – Сперва, для меня было важно только избавить Аккэлию от силы ключа. А потом… да, я тогда чувствовала, что могу абсолютно всё… что любое моё желание, тут же исполнится… У меня была в руках такая сила… Но, передо мной стояли две богини, пусть уже бесплотные, но это не меняло их сути. И я думала о том: «Как избавиться от угрозы, в лице Дайоны и Адалиссы?».

- Но они сами хотели уйти, – возразил Люцифер. – Тел у них не было, а свою силу отдали тебе. От них практически ничего не осталось.

Я усмехнулась, покачала головой:

- Это не так. Понимаете, повелитель, с силой демиургов я получила… – я на миг задумалась, как лучше сформулировать, – некое знание, в чистом виде. Оно позволило мне забрать суть ключа у дочери, и создать две души для богинь. Но… оно же мне дало понимание – чтобы ни случилось с их телами или с их силой, их суть навсегда осталась в этой Вселенной. Если бы я оставила их силу себе… то, в таком случае, всегда существовала бы возможность возвращения богинь. Рано или поздно, но это бы произошло. Кроме того, уйти хотела только Адалисса, Дайоне просто пришлось подчиниться сестре. А это только подтверждает то, что однажды Дайона захочет вернуться, и найдёт способ это сделать. И история, вполне, могла бы повториться, только уже с иным финалом – с победой Белой богини.

Чуть помолчав, я продолжила:

- Я не могла уничтожить суть богинь. Ведь они были урождёнными демиургами, а я лишь получила их силу. Магия в моих руках не обернулась бы против своих создателей. Но я могла изменить эту суть… Сделать её… конечной.

- И твой выбор пал на людей?

- Да, – я кивнула. – Пусть у них и не осталось бы той силы, что у них была, при перерождении, но я понимала, что делать их демонами или драконами – ошибка. В бессмертной жизни, рано или поздно, к ним могла вернуться память. И тогда… неизвестно, к чему бы это привело. А люди… Срок их жизни составляет всего восемьдесят-девяносто лет. За столь короткую жизнь сёстры даже ничего не вспомнят. И никто не сможет их найти, даже если сильно захочет. Этот вариант показался мне самым приемлемым. Конечно, если бы после этого, у меня бы что-то осталось из магии Дайоны и Адалиссы, я бы не оставила свою дочь… такой, какая она сейчас. Но этот проклятый ангел нарушил мои планы, – я снова испытала прилив ярости, и мне пришлось сделать над собой усилие, чтобы успокоится. – Я ответила на ваш вопрос, повелитель?

- Да, вполне, – демон кивнул, о чём-то задумавшись.

Потом он поднялся с постели, прошёл к невысокому столику, у дальней стены спальни.

А я задумалась тоже. Всё то, что я озвучила Люциферу, было правдой. Но было и ещё кое-что, что заставило меня отказаться от силы демиургов. Ещё одно знание, полученное с силой демиурга. Адалисса сказала, что демиург должен быть одинок. Только он и его творение. И она была права. Едва получив силу демиургов, я была Миленой Кавэлли, демонессой-полукровкой, с могуществом, которое не должно было достаться мне. Но оставив силу себе, я стала бы меняться под её влиянием. Прошло бы совсем немного времени – сто, двести, пятьсот лет… И от Милены Кавэлли ничего бы не осталось. Был бы демиург, оберегающий доставшуюся ему по наследству Вселенную. Демиург не может любить ничего, кроме своих подопечных миров. Потому что любая другая любовь тут же войдёт в своеобразный диссонанс с любовью к творению, который будет разрушителен и для творения, и для творца, и для того, кто пробудил в нём постороннюю любовь. И богини это доказали своим примером. Оставь я силу себе, у Вселенной был бы демиург, но у моих детей не было бы матери, а у моего мужа – жены. Это была та самая плата, о которой я сказала Адалиссе, и которую я не готова была платить. Я не хотела терять себя, превратившись в сосуд могущества.

Фероксу я об этом рассказала, и он понял меня. Люциферу мне говорить об этом не хотелось.

- А Адалисса? – вдруг спросил демон, отвлекая меня от моих мыслей.

 Демон вернулся к постели, неся в руках два бокала с густым, почти чёрным вином.

- Простите, повелитель?

- Адалисса не стремилась уничтожить Вселенную, в отличие от своей сестры. Если бы она осталась… неужели она не смогла бы контролировать Хаос? Не смогла бы продолжать существовать? – в голосе мужчины мне почудилось сожаление, но я быстро отмела эту мысль, как невозможную в принципе.

Он протянул мне один бокал, и снова улёгся в постель, опершись на локоть, отпил из своего бокала.

- Вы, ведь, сами когда-то, запечатали её сущность, повелитель. Думаю, вы догадывались, что… – я замолчала на секунду, подбирая слова. – Понимаете… Я знаю, что случилось с Адалиссой… что творил с ней Хаос… У меня остались кое-какие её воспоминания. Точнее, даже не воспоминания, а… чувства. Я знаю, что она чувствовала, когда Древние сошли с ума… знаю, как она согласилась запереть их в Бездне… знаю, что было с ней, когда она поняла, что анхэвэр тоже подвержены её безумию… знаю что… в каком-то смысле, она пыталась защитить и свою сестру, и свою Вселенную от самой себя. Она боролась с Хаосом до конца… но она не смогла бы победить – это я тоже знаю, – я заглянула в черноту бокала с вином, и отпила глоток. – Мне кажется, что… временами, Адалисса была самым несчастным существом в этой Вселенной, всю свою жизнь, борющаяся со своим безумием.

- Тебе её жаль?

- Наверное, всё-таки, да. В конце концов, она была моей матерью. Возможно, в большей степени, чем кому-либо ещё.

- Она любила Кэтэрину?

- Да, – я знала, что владыка Ада всегда почувствует попытку солгать, но я не лгала – Адалисса любила свою бабочку. Хотя, возникновение этого чувства она и сама так и не смогла объяснить. Даже себе.  Но вот только… почему всё это произошло с Адалиссой? Почему Хаос, с его безумием, был в ней с самого начала? Почему его не было в Дайоне? Почему только Чёрная богиня должна была нести Хаос в себе? Я не понимаю, повелитель…

- А почему ты родилась полукровкой, Милена? – Люцифер отпил ещё вина. – Или почему твоя дочь родилась «пустой», даже несмотря на то, кто её отец?

- Но мы ведь говорим о демиургах, – осмелилась я возразить.

- А ты думаешь, на создателей не распространяется рок судьбы? – губы Люцифера тронула усмешка – как всегда, холодная, как лёд. – Думаешь, что Фатум не смеётся и над ними? Нет, Милена… Фатум смеётся и скалится даже в их сторону.

Почему-то от его слов у меня пробежали мурашки по спине. Некоторое время я молча пила вино. Когда мой бокал почти опустел, Люцифер вдруг произнёс:

- Роалд.

Я вздрогнула, обернулась, посмотрела на повелителя.

- Ты ненавидишь его? За то, что тебе пришлось потратить на него остатки силы?

- Ненавижу? – я задумчиво провела пальцем по краю бокала. – Да, пожалуй. Но знаете, эта какая-то гадливая ненависть, схожая с самой унизительной жалостью. Роалд был сильным созданием, его сила превосходила силу серафима или Верховного демона. И на что он растратил себя? Лелеял планы мести Матери, которая не известно, вернулась бы или нет, да мечтал убить меня? Как-то это мелко?

- Желать отомстить богини – это мелко? – усмехнулся Люцифер, отставляя свой бокал. – Впрочем, я понял твою мысль.

Чуть помолчав, демон продолжил:

- Константин отдал Роалда мне.

- Отдал?

- Да. На него пришлось наложить с десяток печатей. Хотя, твоё воздействие всё ещё блокирует его силу, но я решил подстраховаться.

- Константин так долго и много спускал ему с рук, а теперь просто отдал вам?

- Константин никогда в этом не признается, но он боялся Роалда. Боялся его силы и его безумия.

«И убить он его не мог, – подумала я. – И решил избавиться от спятившего сородича руками демонов». В целом, мне было всё равно, какие мотивы двигали управленцем Небес. Я знала, что из рук Люцифера живым этому чокнутому ангелу не уйти, и это меня устраивало.

- Вы убьете его?

- Я думал об этом. Но ангел рычит, как адская гончая, и сыплет оскорблениями, которые созданию Света вообще знать не положено. Он очень хочет, чтобы его убили. Собственное поражение для него страшнее смерти.

- И что вы решили? – с какой-то тревогой спросила я.

- Я решил отдать его тебе.

- Что?!– я ошарашенно уставилась на Люцифера.

- Его очень унизило поражение от тебя, – сказал он. – А убивая демонов ради амулетов-порталов, он вполне заслужил, что бы это унижение продлить. И у тебя к нему личные счёты…

Люцифер протянул руку, приподнял моё лицо за подбородок, посмотрел в глаза своим ледяным взглядом:

- Ты же придумаешь, что с ним сделать, верно, Милена?

Я смотрела в глаза повелителя, думая о его словах. Роалд теперь мой. Тот, из-за кого моя дочь лишилась шанса стать сильной – в моей власти. Подумав о Аккэлии, я тут же поняла, какая судьба ждёт этого ангела.

- О, да, повелитель, – ответила я, чувствуя, как мои губы растягиваются в злую улыбку. – Я знаю, что с ним делать. Даже не сомневайтесь.

* * *

Вернувшись в Зиграден, я вспомнила, что в моих темницах сидит ещё один ангел. Чуть подумав, я всё же решила выпустить Берталана. Удивительно, но никаких претензий он мне не высказал. Но порывался поговорить со мной о произошедшем в его «отсутствие». Учитывая, что серафим не намеревался устроить скандал, по поводу того, что его – посла Эдема – пленили, пытали и оставили болтаться в цепях, я решила пойти ему навстречу.

В этот раз мы расположились в одной из гостиных моего дворца.

- Значит, теперь возвращение богинь невозможно? – задумчиво спросил серафим, после подробного расспроса.

- Даже теоретически, – кивнула я. – Хотя, я не знаю, может ли это привести к чему-то – отсутствие создателей в их собственной вселенной. Мир без демиурга… возможно ли это? Адалисса утверждала, что миры стали совершенно самодостаточными, и не нуждаются в демиургах. Но… иногда я сомневаюсь: не начнёт ли их творение – их вселенная – рассыпаться без них?

- Кто знает… – Берталан не выглядел встревоженным этим известием – лишь задумчивость обуяла его. – Но, мне кажется, что вероятность этого мала. Наши миры слишком фундаментальны, чтобы без поддержки, вдруг, начать разрушаться. С другой стороны… меня бы больше беспокоили трещины в пространстве – последствия буйства Хаоса. Я бы хотел изучить их.

- Эти трещины есть во всех мирах, так что… в Эдеме они тоже найдутся.

- Так сильно не хочешь, чтобы я здесь задерживался? – поинтересовался серафим, разглядывая свой бокал с вином, от которого он не отказался.

Я пожала плечами:

- После всего, что случилось, отношения между Преисподней и Небесами нисколько не улучшились. Я сомневаюсь, что это, в принципе, возможно. Или ты надеялся получить первую, за всю историю, должность постоянного посла Небес в Преисподней?

- Ну, я бы не отказался, – Берталан даже усмехнулся, отпив вина. – Верховные демоны знают Небеса досконально, так как когда-то сами были ангелами. А вот наоборот – нет. Ангелы не знают мир демонов. Я бы хотел это изменить.

- Зачем? Думаешь, это улучшит отношения между нами?

- Мне всё равно на отношения между Адом и Раем. Тем более что я, как и ты, сомневаюсь, что улучшения возможны. Мы слишком разные. Даже с учётом бывшей ангельской природы Верховных. Нейтралитет – это самое большее, на что мы способны.

- Значит, ты хочешь изменить лишь незнание о мире демонов? Ты очень странный ангел, Берталан, – я покачала головой. – Вряд ли кто-то ещё из жителей Небес горит желанием поближе познакомиться с Преисподней. Даже драконы, тоже относящиеся к тёмным расам, стараются бывать здесь, как можно реже.

- В этом я драконов понимаю, – серафим глянул в окно, на чёрное небо. – Для крылатых созданий такое небо… не слишком приятно. Но я, вполне, мог бы с этим мириться, неважно – сколько времени.

- Но, я так понимаю, Люцифер тебе уже отказал? Иначе, ты бы не говорил об этом со мной, а просто поставил бы перед фактом.

- Да, отказал. Это было бы возможно, если бы была взаимность, но… ни один демон не согласиться жить при Небесах, послом.

Я промолчала, а сама подумала о том, что дело, наверняка, не только в желании. Может ли существо Тьмы выжить в мире Света? Какое-то время, наверное, да. Но что потом? По идее, оно либо должно погибнуть, либо стать тем, в чьём мире находится. Как падшие ангелы. Падшие, как я знала, какое-то время, сохраняли белые крылья, но… очень недолго. Проходил, от силы, месяц, и крылья становились чёрными.

Я, всё-таки, решила спросить серафима:

- А ты уверен, что светлое создание может выжить в тёмном мире?

- Нет, не уверен, – в его глазах загорелся уже знакомый энтузиазм. – И никто этого не знает. Но, если бы это было возможно… это стало бы одним из моих исследований.

- То есть… ты бы ставил этот эксперимент на самом себе? – этот серафим заставил Ледяную королеву изумиться. – Ни в чём не уверенный… Рискуя либо погибнуть, либо потерять свою сущность? Я даже не знаю, что хуже. Я-то думала, что инстинкт самосохранения у ангелов, всё же, присутствует…

- Но я бы сделал то, чего до меня никто никогда не делал.

- И неприятная перспектива (мягко говоря) тебя нисколько не смущает?

- Некоторые знания добываются лишь очень большой ценой. И я эту цену платить согласен. Точнее, был бы согласен, если бы всё сложилось иначе.

- Знаешь, когда я тебя впервые встретила, я думала, что ты – сумасшедший. Теперь я так не думаю. Теперь я в этом уверена.

 - В этом уверена не только ты, Милена, – Берталан равнодушно пожал плечами. – Но раз уж у меня нет шанса остаться в Преисподней… у меня к тебе будет просьба.

- Просьба к демону? – я, кажется, уже устала удивляться этому странному серафиму.

- Да. Ты теперь связана с Древними, Милена. Связана с Вратами Бездны. Это, наверняка, скажется на тебе. Ты что-то будешь видеть, что-то чувствовать… Древние, ведь, сами сказали, что ты теперь – единственная их связь с мирами. И я бы хотел, чтобы ты писала мне о том, что будет происходить. О своих ощущениях, видениях… Обо всём. Я хочу всё знать, – энтузиазм в глазах больше стал напоминать алчность.

- Ты в своём уме, Берталан? Хотя, кого я спрашиваю. В любом случае, это невозможно. И ты сам должен это прекрасно осознавать. Переписка Высшего демона с серафимом… Преисподняя такого не потерпит.

- Почему? Древние и Бездна не принадлежат ни Свету, ни Тьме. Соответственно, и информация о них, в принципе, является нейтральной, не дающая выгоды ни одной, ни другой стороне.

- Если сможешь объяснить это Люциферу, то – пожалуйста, – сама я была уверена в провале этой затеи  – даже в том, что Люцифер согласится на разговор с ним.

- Кстати, а Роалд ещё жив? – внезапно резко сменил тему разговора Берталан.

- Пока – да. Но это ненадолго. На этом настаивал и Константин, когда отдал Роалда Преисподней.

- Он же здесь? В Зиградене?

Я кивнула. Люцифер, верный своим словам, отправил пленного ангела в Зиграден. Теперь он дожидался в моих темницах, пока у меня появится на него время.

- Только не говори мне, что хочешь его увидеть.

- Нет, не хочу, – после недолгого молчания, ответил ангел. – Роалд пришёл к тому, к чему шёл всю свою жизнь. Даже если он сам этого не осознавал. Ты считаешь меня безумцем, но, по сравнению с Роалдом, я вполне нормален. Я бы никогда не смог сознательно отправить на смерть своего сородича.

- Даже ради новых знаний? – не удержалась я.

- Даже ради них. Я согласен жертвовать собой, но другими… Это противно моей сущности. А сущности Роалда не претило ничего. Когда-нибудь это должно было закончиться.

- Интересно… Ты говоришь, что ты, как ангел, не мог бы отправить на смерть своего сородича, однако… Константин это сделал, отдав Роалда Люциферу. Какое-то противоречие получается.

- Я как-то сказал Люциферу, что Роалд, кто угодно, только не ангел. И цвет крыльев тут значения не имеет. Думаю, Константин считает также. А даже если и нет… то выбора у Константина не было. Ты, ведь, мне уже, как-то говорила, Милена, что я, делясь с тобой информацией о Роалде, приближаю его смерть. Так что, можно сказать, что я и Константин… мы одинаковые. Тем более, я разделяю решение Константина о том, что Роалд стал опасен для Эдема.

На это я уже не нашлась, что сказать. А через какое-то время Берталан покинул Зиграден.

* * *

- Келл! Ты здесь?! – я искала дочь почти полчаса. Служанки, которые должны были следить за моей дочерью, упустили её. Маленькая демонесса очень хорошо наловчилась сбегать из-под присмотра. Имена нерадивых нянек я назвала Кристиану. Зная характер сына, я была уверена – он позаботится о том, чтобы прислуга ответственнее относилась к своим обязанностям.

А дочку я отыскала в северной башне дворца. Девочка сидела на широком подоконнике высокого стрельчатого окна, и смотрела в чёрное небо.

- Высоко ты забралась, – заметила я, преодолев несколько десятков ступеней по винтовой лестнице.

- Мама? – малышка слезла с окна и подола ко мне.

- Что ты здесь делаешь?

- Ничего, просто думаю о своём.

- Тебе нравится здесь? – я приблизилась к окну, и выглянула. Внизу переливался огнями мой Зиграден.

- Да, – Аккэлия встала рядом со мной. – Мне нравится смотреть на город сверху.

Я вздохнула, и погладила дочь по волосам.

- В следующий раз предупреди кого-нибудь, когда соберёшься влезть на башню, – сказала я. – Меня, Криса или, хотя бы, Драйка. Я тревожусь, когда не могу отыскать тебя.

Келл посмотрела на меня своими серьёзными тёмными глазами:

- Извини, мама, я не подумала.

Я улыбнулась ей, протянула руку.

- У меня для тебя сюрприз.

- Сюрприз? – Келл тут же ухватилась за мою ладонь. – Какой?!

- Пойдём, – повторила я. – Тебе понравится.

Из башни мы спустились в подземелья. Я заметила, что осознав, в какую камеру мы идём, у Келл восторженно заблестели глаза. Камера-лаборатория, не с пыточными приспособлениями, но с оборудованием для исследований.

Я боялась того, как всё произошедшее может повлиять на мою Келл. Не знаю, чего конкретно я опасалась, но просто мне казалось, что такие события не могут пройти бесследно. Но Келл, как будто не изменилась – оставаясь всё такой же любознательной и серьёзной. Только вот полюбила проводить много времени в башне. Я помнила о своём обещании, и старалась проводить с ней как можно больше времени. Разумеется, мне всё равно казалось, что этого мало.

Честно говоря, я питала некую призрачную надежду, что краткое пребывание в роли ключа от Врат Бездны, пробудит в моей малышке хоть какие-то силы. Но эти чаяния, предсказуемо, не оправдались – Аккэлия по-прежнему была «пустой».

Я открыла дверь, и пропустила Келл в камеру. На одном из столов сидел Крис, беззаботно болтая ногами, и крутя в руках полостной скальпель. На втором столе, привязанный ремнями и обнажённый по пояс, лежал Роалд. Белоснежные крылья слабо мерцали в свете магических шаров. Рот ангелу затыкал кляп, а голубые глаза излучали почти материальную ненависть.

- Ангел? – удивлённо спросила Аккэлия.

- Да, – я усмехнулась, глядя, как напряглись руки Роалда, стянутые широкими ремнями. – И он твой. Можешь его исследовать.

Глаза девочки восторженно округлились. Она подошла к столу, заглянула ангелу в лицо. Посмотрела на меня:

- Почему у него твоё лицо?

Ангел дёрнулся, ремни стягивающие его тихо заскрипели. Я усмехнулась:

- Досадное совпадение, Келл.

Малышка кивнула, хотя мне показалось, что этот ответ не особо её устроил. Чуть подумав, она спросила:

- Как далеко я могу зайти?

В её голосе появились непривычно-взрослые интонации, от чего мне стало немного не по себе. Но я ответила:

- До конца. Он должен умереть.

Келл снова кивнула… И улыбнулась, опять превратившись в маленькую девочку, которой подарили новую интересную игрушку. Она побежала к стеллажам – набирать инструментарий. Понаблюдав, как дочь деловито шуршит по ящикам и полкам, я подошла к столу, посмотрела на прикованного ангела. Тот ответил мне злобным взглядом. Усмехнувшись, я потянулась к кляпу.

- Осторожней, мам, – предупредил меня Крис. – Этот белокрылый явно бешенный – он мне чуть пальцы не откусил, пока я его затыкал.

- А зачем понадобилось его затыкать?

- Он тут в сквернословии упражнялся, – ухмыльнулся демон. – Поносил всех – и Ад, и Небеса… Ангелов, демонов, драконов, эльфов… Всех скопом и некоторых персонально…

- И что тебя смутило? – я удивилась.

Грязными словами Криса не смутить. Я прекрасно знала, что при необходимости мой сын сам способен обложить кого угодно в несколько этажей.

- У него очень скудный запас ругательств, – пояснил Кристиан. – Когда он начал повторяться, меня стал раздражать его трёп.

- Подсказал бы ему что-нибудь новенькое, – не удержалась я от ехидства.

- Обойдётся…

- Крис, помоги мне, – позвала от стеллажей Келл.

Сын слез со стола и пошёл к сестре. Я посмотрела, как он берёт её на руки, сажает себе на плечо, чтобы маленькая демонесса могла пошарить в верхних ящиках, а потом снова опустила взгляд на Роалда. И всё-таки вытащила кляп.

- Что, сука, наслаждаешься своей властью? – гремучей змеёй прошипел ангел.

- Нет, – я равнодушно пожала плечами. – Просто радуюсь, что смогла подарить дочке интересную игрушку.

Его аж перекосило от моих слов.

- Как? – наконец спросил он. – Как ты смогла победить меня?

- Богини отдали мне свои силы, – я не видела причин скрывать это. – Я хотела избавить дочь от сути ключа, и Адалисса предоставила мне такую возможность.

- Конечно, – презрительно скривился ангел. – Я мог бы догадаться… Откуда у полукровки может быть такое могущество? Ты дура, Кавэлли, раз так бездарно разбазарила такую силу, – его лицо  вдруг утратило презрительное выражение, став злым и каким-то печальным одновременно. – Почему они выбрали тебя, Кавэлли? Ты же такая же копия, как и я. Так почему Матери любили тебя, а меня нет? Ответь мне!

Я задумалась. Что я могла ответить ему, этому обезумевшему ангелу, трагедия которого заключалась в том, что его так и не смогли полюбить? Я сказала то, что думала:

- Они не любили меня. Адалисса ещё помнила свою любовь к своей дочери Кэтэрине, которой я была когда-то. А Дайона… Вряд ли она вообще могла  любить кого-то, кроме своей сестры. Они не выбирали меня, просто так сложилось. Насмешка Судьбы. Оскал Фатума.

- Оскал Фатума… – медленно повторил Роалд. Помолчал, и добавил. – Я жалею, что мне не удалось убить тебя.

- А я – нет, – совершенно искренно ответила я.

Я отошла от стола, и села в деревянное кресло с высокой спинкой. В сущности, разговаривать с этим ангелом мне было не о чем.

Аккэлия, наконец, закончила подбирать инструменты, и теперь раскладывала их на соседнем столе. Крис, как верный ассистент принёс ей чистый журнал, и пустую чернильницу.

Келл взяла чернильницу, выбрала скальпель, подступила к ангелу. Тот уставился на девочку злобным взглядом:

- Не боишься, маленькая тварь?

Нахмурившийся Крис шагнул было к Роалду, с явным намереньем объяснить ему, как нельзя называть его младшую сестру, но Аккэлия остановила его одним коротким взглядом.

- Почему я должна бояться?

- Мои руки связанны. Но стихийной силы вполне может хватить, чтобы уничтожить такую мелкую и бесполезную шваль, как ты. Даже стены этой тюрьмы не помешают…

Я недовольно поджала губы – не люблю, когда оскорбляют моих детей. Но Келл, его слова, похоже, не задели.

- Если бы твоя сила была так велика, – ответила демонесса, отточенным движением взрезая кожу на сгибе его локтя, – ты не лежал бы на этом столе.

Она подставила чернильницу под струйку крови ангела.

- Это ты – шваль, – сказала девочка. – Но ты – не бесполезен…

- Грязный выродок… – в бессильной злобе прошипел ангел.

Келл отставила чернильницу, и снова повернулась к пленнику.

- Ты – источник знания, – сказала Келл, пропустив его ругань мимо ушей. – Но у тебя не должно быть лица моей мамы…

Она потянуласьскальпелем к его лицу, но Роалд мотнул головой, избегая прикосновения острой стали. Аккэлия нахмурилась, и посмотрела на брата:

- Крис, подержи его, чтобы не вертелся.

Тот усмехнулся, подошёл и сжал голову ангела ладонями, лишая того возможности отвернуться. Келл принялась медленно надрезать кожу по периметру лица Роалда. Тот задёргался и зашипел, но пока не закричал.

«Это только пока, – подумала я с каким-то злобным удовлетворением. – Он ещё подавится теми словами, которые сказал моей дочери».

Скальпель очертил глазницы и губы ангела. Маленькая демонесса отложила скальпели и запустила тонкие пальчики в разрез надо лбом, и потянула кожу. Роалд заизвивался в своих путах, как змея и заорал. Келл провозилась с его лицом около десяти минут – отодрать кожу от мышц было не так уж просто. Крис с любопытством наблюдал за процессом, но с помощью не навязывалась. Роалд орал всё это время.

Наконец, в руках Аккэлии оказался лоскут кожи, напоминающий маску. Роалд затих, тяжело дыша. Келл отложила кожу, и снова взялась за скальпель.

Я устроилась поудобнее на своем кресле. Я никогда не получала удовольствия от пыток, но ведь сейчас это били не пытки, а процесс исследования. И что-то мне подсказывало, что этот процесс мне понравится.

* * *

Медленно, но верно, жизнь возвращалась в привычную колею. За это время я смогла убедиться, что Адалисса не солгала Лексу Мейснеру. Кроме меня, об этом человеке, жившем последние двадцать лет в мире демонов, никто не помнил. Иногда, я и сама начинала сомневаться, что он, на самом деле существовал, а не привиделся мне. Существование Лекса, словно, вырезали из Вселенной. Я не смогла найти ничего, связанного с ним. Все его вещи тоже исчезли. В мире людей, куда я отправила Драйка, тоже не нашлось никаких следов. Любые упоминания, документы…. Даже убийства, что он совершал, изменились. Кого-то из его жертв убил кто-то другой, а кто-то, вообще, погиб от несчастного случая. История изменилась, в каком-то смысле. Все, кто сталкивался с Мейснером в то время, когда я жила в мире людей, тоже его не помнил. А когда я, несколько раз, пыталась говорить о нём с кем-то из демонов, они как будто… меня не слышали.

- Крис, ты помнишь, как допрашивал Лекса о его связи с богинями? – спросила я как-то сына.

- Мам, посмотри, – словно не услышав меня, Кристиан протянул узкий длинный футляр.

Внутри на тёмно-бордовом шёлке лежал кинжал – тонкое обоюдоострое лезвие, изящная рукоять, даже выглядевшая очень удобной, и сама просящаяся в ладонь. Гарда кинжала представляла собой две волчьи морды, смотрящие в разные стороны. Волки скалили зубы, сверкали крошечными рубинами глаз, и были сделаны очень искусно.

- Прекрасный кинжал, – оценила я. – Откуда?

- Специально для Аккэлии приказал выковать…

- Ей понравится, – сказала я. – Так что, ты помнишь Лекса, ты помнишь, как вы с Орианом его допрашивали?

- Ты знаешь, – сказал Крис, продолжая любоваться клинком, – что на одном из диалектов тёмных эльфов, её имя означает «волчица»?

- Крис, – я дёрнула его за рукав, заставляя посмотреть на меня, и чётко произнесла. – Лекс Мейснер.

- Что? – он удивлённо приподнял брови. – Мейснер? Кто это?

Я вгляделась в полные недоумения глаза сына, и вздохнула:

- Никто. Забудь.

Я посмотрела на кинжал:

- «Волчица», значит? И откуда у тебя такие познания?

Демон самодовольно усмехнулся:

- А ты думала, я только мечом махать умею?

И так было с каждым. При вопросах о Лексе, никто даже не говорил, что не помнит такого. Было просто игнорирование этих вопросов. Их не слышали. Словно, слова уходили в пустоту. В какой-то момент я даже почувствовала себя безумцем, который кричит в пустой комнате, а его никто не слышит. Наверное, было бы проще и самой постараться забыть о человеке, по имени Лекс Мейснер, но… я не могла. Мне, наоборот, казалось, что чем дальше, тем ярче становятся в моём сознании воспоминания о нём. Они, нисколько, не тускнели, и я чувствовала, что так будет и впредь. Что я никогда не смогу его забыть, при всём желании. С другой стороны – «никогда» это очень долго, не стоит загадывать так далеко.

* * *

Недели три спустя, после несостоявшегося конца света, я работала у себя в кабинете. Передо мной лежало письмо короля Тёмных эльфов. Он выражал сожаление о том предыдущим письме, в котором Тёмный лес оскорбил меня и мою дочь. Эльф объяснял, что письмо было направленно не им, а виновный уже понёс наказание. И что король Ирелар ни на чём не настаивает, но смиренно надеется, что со временем Зиграден и Тиартораг смогут наладить отношения. Я как раз размышляла, послать ли мне его сразу, или пока повременить – надо признать, весь тон письма склонял меня к тому, что его автор не мог написать того высокопарного бреда, который я получила вместе с договором о помолвке. Про растерзанного князя Тёмного леса не было сказано ни слова.

Я так и не пришла к окончательному решению, когда дверь моего кабинета открылась, и вошёл Самаэль. Ангел Смерти, приближался ко мне, а я вдруг осознала, как давно не видела его. Выглядел он слегка изнурённым.

- Самаэль, – я отложила бумаги, встала из-за стола, шагнула к нему.

- Милена, – он заключил меня в объятия, и я с удовольствием прижалась к его груди. Он ласково взъерошил пальцами мои волосы.

- Где ты был? – я подняла к нему лицо. – Выглядишь неважно.

- У Смерти много работы, – привычно ответил он. – Из-за открытия Врат человеческий мир лихорадило. Цунами, извержения вулканов, землетрясения… Полный набор. Кроме того, обострения у психически неуравновешенных людей. Очень много смертей.

- Устал? – я погладила его по щеке.

- Нет. Я привык, – он взял мою руку, поцеловал ладонь. – Я говорил с Люцифером. Он рассказал мне всё. Как ты?

- Как я могу быть? – улыбнулась я, и, взяв его за руку, провела к маленькому диванчику в углу кабинета. – Я жива, все мои дети живы, миры стоят на прежнем месте. Всё прекрасно.

Самаэль сел, и усадил меня к себе на колени, обнял, и на несколько секунд зарылся носом в мои волосы.

- Я скучал по тебе, – произнёс Ангел Смерти, щекоча горячим дыханием мне макушку. – И очень боялся за тебя.

Я лишь крепче прижалась к нему. Что я могла ответить? Что можно сказать мужчине, который любит тебя с маниакальной страстью, а ты знаешь, что никогда не сможешь ответить ему взаимностью? И он это тоже знает.

- Я рада, что ты пришёл, – я погладила его по волосам, пропустив сквозь пальцы длинную белую прядь. – Рядом с тобой мне кажется всё таким надёжным и незыблемым. Когда ты рядом, я уверена, что всё будет хорошо.

- Нет, Милена, – он тихо рассмеялся, поглаживая моё перистое крыло. – Всё это ты чувствуешь рядом со своим мужем. Это дракон для тебя – символ надёжности и силы…

- Ты не прав, – я чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза. – Да, я люблю Ферокса, так уж сложилось. Но ты дорог мне, Самаэль. Ты вошёл в мою жизнь гораздо раньше него. Без тебя, меня бы не было. Ведь это ты нарушил все возможные законы, что бы у демона и человеческой женщины мог родиться ребёнок. Ты всегда будешь мне нужен.

Я видела, что мои слова приятны ему. И это было хорошо, потому, что я не лгала. Я не могла полюбить этого демона, но и жизнь без него представляла себе слабо.

- Я рад это слышать, – тихо сказал он, приподнял моё лицо за подбородок, и поцеловал в губы.

Я ответила ему, чувствуя, что с каждой секундой моё тело начинает желать всё больше. Я не могла дать ему любви, но я могла дать страсть и удовольствие. И он принимал это.

- Самаэль, – тихо выдохнула я, чувствуя, как его губы заскользили по моей шее, как его пальцы поглаживали мою кожу, по кромке выреза моего платья. – Пойдём в спальню, - шепнула я ему.

Алые глаза Верховного демона сверкнули предвкушением. Он встал с диванчика, продолжая удерживать меня на руках, и пошёл к дверям кабинета. Где находится моя спальня, Самаэль знал прекрасно.

* * *

Шершавые влажные стены, сложенные из крупных, грубо отёсанных камней. Эти камни обладали особой магией. Они вытягивали силу, опустошали. Толстые цепи с тяжёлыми браслетами обладают такой же магией. Закованный в них узник, не мог пользоваться своей силой, как бы велика она не была.

Аббадон сидел на холодном каменном полу, прижимаясь спиной к стене. Цепи растягивали его руки в разные стороны, массивный стальной обруч охватывал шею – короткая цепь от него тоже уходила в стену.

Да, в последнее время Верховному демону Бездны и Разрушения, определённо не везло. Сперва, он на полгода угодил в скалистую камеру Ферокса, за то, что разрушил защитное заклятие, и заделал Милене ребёнка. Потом попался под горячую руку Адалиссе, за то, что под действием магии отымел Милену, в которой Чёрная богиня всё ещё видела свою глупую бабочку Кэтэрину. И вот теперь он ещё и вызвал на себя гнев Люцифера, за то, что умолчал об общении с Дайоной. Не его столетие… Определённо – не его…

Аббадону претило чувство собственного бессилия. Он хотел разрушить эту камеру, в которой сидел, разорвать цепи… И, заодно, сравнять с землёй всю эту тюрьму для мятежных демонов. Понятное дело, что сделать он этого не мог. Даже Верховному демону было не под силу бороться с магией этого места.

А ещё Аббадона удручала скука. Бесконечно сидеть и пялиться в темноту камеры – это могло свести с ума даже демона. С другой стороны – попасть в камеру к Фероксу было бы куда хуже. Аббадон знал, что ещё долго не забудет те полгода, когда на него лился расплавленный камень, выжигая кожу, как эта обжигающая масса заполняла рот и лёгкие, и застывала там. Боль от лопающихся от жара глазных яблок… А потом многочасовая тяжёлая теснота, в толще медленно остывающего камня. Затем была небольшая передышка в восстановившейся камере… И всё начиналось сначала. Аббадона передёрнуло от одних воспоминаний.

Он очнулся там, где магия Адалиссы – на поляне у кромки леса. Вокруг бушевал ураган, но он мало беспокоил демона. Аббадон чувствовал, что что-то происходит с Бездной – его стихия была недовольна, она бесновалась. И Аббадон догадывался, где искать источник этого недовольства. Он открыл портал в преддверие Бездны. Попасть туда было сложно для него – пустыня серого праха неохотно допускала в себя тех, кто этим прахом ещё не был. Но сейчас это нужно было – и демону пришлось напрячься.

Он стоял под серым низким небом, смотрел внутренним взором на хищно распахнутые врата, и вереницу Древних богов, возвращающихся в свою тюрьму. Видел маленькую демонессу, удерживаемую в воздухе силой, мощь которой Аббадон чувствовал даже на таком расстоянии. Девчонку демон, разумеется, узнал – это была дочь Милены и его. Он ощущал в этой «пустышке» силу, которой у неё просто не могло быть, и думал о том, что пазл сложился очень логично. Они с Миленой были двумя половинками ключа от Врат Бездны, их общий ребёнок оказался ключом цельным, и то, что они открыли с Миленой, девчонка теперь пытается закрыть. Так же становилось ясно, зачем эта малявка понадобилась Люциферу. Но как девчонка попала сюда? Тот самый план, о котором упоминала Адалисса?

 Общая с Аббадоном кровь уберегала девчонку от того, чтобы разъярившаяся Бездна обратила её в прах, такой же серый, как вся эта пустыня. Своенравная стихия не хотела снова быть тюрьмой для Древних.

Аббадону было любопытно, как девчонка справиться с сопротивлением Бездны. Но в этом удовольствии он решил себе отказать. Он не хотел разрушения миров, и не хотел сгинуть вместе с ними. А значит, сейчас Бездна должна была принять Древних обратно.

И он зашептал, зовя свою стихию, обращаясь к ней, принуждая покориться. Бездна взвыла, как взбешённый зверь, взвилась, как вставший на дыбы конь. Но Аббадон не зря звался демоном Бездны – он привык к непокорности своей стихии. Он сам был таким же, как она.

Бездна покорилась, недовольно ворча, взрыкивая…

Врата закрылись. Аббадон видел, как сила отпустила девочку, бросив её на серый песок. Он как раз раздумывал, подойти ли ему к девчонке… когда увидел у закрытых Врат невысокий стройный силуэт женщины в чёрных одеждах. Он узнал Милену… Точнее – Адалиссу. Снова сталкиваться с Чёрной богиней у демона не было никакого желания. Поэтому он поспешил убраться из серой пустыни.

Он вернулся в Пандемониум и успел поучаствовать в схватке с солдатами Древних. Поняв, что остались без своих создателей, они накидывались на демонов с удвоенной яростью. Но хватило их ненадолго – лишённые силы Древних, они ослабли, и защитники Пандемониума вскоре задавили их.

А вскоре Аббадона настиг зов Люцифера. После чего он и оказался в этой камере. Хорошо зная нрав повелителя Ада, демон Бездны понимал, что ему ещё повезло. Скрываться от поиска, не сообщать о явлениях Дайоны, да ещё и оказаться марионеткой в её руках и открыть Врата – всё это тянуло на скалистую камеру в мире драконов, ещё где-то на полгода....

Но Аббадон подозревал, что отношения между повелителем демонов и повелителем драконов несколько разладились. И демон Бездны даже догадывался что, точное – кто – стал этому причиной.

Но убедиться в своей догадке Аббадон не мог. И понимал, что не сможет ещё долго. Запирая его, Люцифер не обозначил сроков наказания мятежного демона. Это было частью наказания. Аббадон посмел оспаривать власть своего повелителя – за что и расплачивался теперь.

Аббадон повёл затёкшими плечами, прислонился затылком к холодным шершавым камням, и прикрыл глаза. Темнота камеры сменилась темнотой под веками. Тишина, звук его собственного дыхания, давящая магия тюрьмы, мерзкое ощущение бессилия… и скука… скука… скука…

Эпилог

Прошло несколько месяцев с того момента, как Врата Бездны были закрыты, а богини-создательницы исчезли навсегда. Миры, постепенно, избавлялись от последствий, что нанесли Древние своим кратковременным пробуждением. Правда, в некоторых местах так и остались прорехи межмирья – трещины в пространстве. Никто пока не знал, как их убрать и возможно ли это вообще. И будут ли они, со временем, расширяться, и приведёт ли это к каким-либо последствиям? Честно говоря, меня саму это мало волновало. По крайней мере, до тех пор, пока этих самых возможных последствий не было. А проблемы настоящего времени беспокоили меня куда больше.

Врата Бездны. Я стала видеть их всякий раз, как засыпала. А иногда не требовалось даже засыпать – достаточно было просто закрыть глаза на какое-то время и Врата возникали передо мной. И я слышала Древних… Они начинали говорить со мной, шептать… И эти существа хотели, чтобы я отвечала им, разговаривала с ними… и, почему-то, именно от этого всё холодело внутри. Я совершенно не хотела вести с ними разговоры – их даже слушать было тяжело – их голоса, словно, ввинчивались в сознание; можно сказать, что они и не разговаривали вслух. Но я чувствовала, что если не буду отвечать, Древние найдут способ, как заставить меня. И я разговаривала с ними, говорила всё то, что они хотели знать… Хотя, на первый взгляд их вопросы были простыми и странными. Им было интересно, как ощущается боль; как ощущается тепло тела другого человек (или существа); что такое слёзы и почему можно плакать из-за смерти кого-то другого… Они хотели знать, что такое привязанность к кому-то; они не понимали, что такое ненависть… В каком-то смысле, они напоминали детей, которые не знают самых элементарных вещей. Только дети не пугают так сильно… Правда, со временем привыкаешь ко всему, и даже к такому.

После того, как я возвращалась в мир яви, я ещё долго слышала голоса Древних. А их присутствие рядом со мной теперь ощущалось постоянно. Я чувствовала, что пока я бодрствую, всё то, что я ощущаю, передаётся этим древним сущностям. Эмоции, мысли, чувства… Древние, словно, познавали через меня эту жизнь. И я знала, что им это нравится. Что они наслаждаются этим. И им было всё равно, что именно я ощущала – злость, страх, наслаждение, любовь… Они разделяли со мной всё. А я… я пока и сама не могла объяснить, что чувствую от их столь навязчивого присутствия в моей жизни. Но я чувствовала Бездну, чувствовала безумие… Я больше никогда не оставалась одна… Я слышала от Древних такое, что никогда не осмелюсь произнести вслух… И не только они видели мой мир моими глазами… Я сама заглядывала в Бездну… Я видела воспоминания созданий, которые правили вселенной задолго до демонов, ангелов и драконов… Иногда, это становилось невыносимым. Особенно, когда я осознавала, что это навсегда. Что Древние всегда будут со мной.

Я пришла к Фероксу, когда чувство присутствия Древних стало совсем невыносимым. Перед этим я долго сомневалась – правильно ли поступаю. Я чувствовала себя неуверенной… растерянной, в каком-то смысле… Привычка – справляться со всем самой, тотально укоренившаяся за последние два десятка лет – никак не хотела меня отпускать. Справляться с чьей-то помощью казалось мне… неправильным. Мне, до сих пор казалось, что таким образом я показываю свою слабость. Но, зеркальной комнаты больше не было; страхи и переживания стали копиться внутри; голоса Древних сущностей звучали всё громче и громче, доводя, чуть ли, не до срыва, который я не могла показать. Да и сон перестал быть моим убежищем. В какой-то момент у меня промелькнула мысль – воссоздать комнату с зеркалами. Чтобы у меня, снова, была возможность запираться в ней. Но я понимала, что тогда я вернусь к тому, с чего начала. Что я, снова, закроюсь от Ферокса. Что я… отниму сама у себя то, что получила, благодаря тому, что доверилась своему мужу. И именно поэтому я сейчас стояла перед кабинетом Ферокса, собираясь духом – зайти. Ведь, кроме как Фероксу, я больше никому не могла сказать о том, как мне нелегко.

Потянувшись к дверной ручке, я замерла, так и не взявшись за неё. Голоса… Они хотели знать, почему я чувствую сейчас то, что чувствую. Почему я пришла сюда, почему так долго не решаюсь зайти…

- Расскажи… расскажи… Делись с нами всей своей жизнью, как мы делимся с тобой, – твердили они.

Мне стало страшно. Я обхватила себя руками, отступила от двери… Я ощущала, словно, Древние вламываются в моё сознание… Как будто, они просто берут то, что так хотят… Что они проникают в мои мысли, чувства, примеривают их на себя… Это было тошнотворное чувство. Как будто я уже не принадлежала самой себе, а была некой… пищей для древних созданий, которую они медленно, с наслаждением, поедали по кусочкам. «Только вот… поедать они тебя будут вечно. И это никогда не закончится, – сказала я самой себе. – И сама ты с этим, пока, не справишься. Тебе нужна помощь, как бы ты не отпиралась от этого». И я, чтобы не передумать, быстро открыла дверь и зашла.

Как только зашла я, тут же, наткнулась на внимательный взгляд Ферокса, пробирающий до мурашек.

- Ты долго не решалась зайти, котёнок, – произнёс дракон, откладывая в сторону лист плотного пергамента.

- Да, – кивнула я, совсем не удивившись, что он уже давно знает о моём присутствии. – Почему-то, это оказалось сложнее, чем я думала.

- У тебя что-то случилось? – Ферокс спрашивал, хотя ответ был ему уже известен.

У меня в этот момент было столько мыслей в голове… а я не могла произнести даже одну единственную фразу: «Ты мне нужен». Я боролась сама с собой, со своими привычками, принципами, ощущением… ощущением, что признаваясь в том, как мне тяжело, я признаю своё поражение. Ведь, как ни крути, а я была демоном, для которого слабость и нужда в ком-то, являлась синонимом проигрыша этой жизни. Так долго… так долго я не мыслила иначе. Да и не видела в этом никакого смысла. Потому что думала, что мне, всё равно, никто не поможет. Ферокс заставил меня пересмотреть свои взгляды, довериться, поверить… Но, несмотря на это, я кажется ещё не смогла полностью осознать это. Осознать, что мне можно быть слабой, что я могу просить о поддержке… Я всё это знала, но… это было, как будто, знание, которое я не могла примерить на себя. Как будто ты просто что-то знаешь, но не чувствуешь. Как, например, теоретически ты знаешь вкус какого-то блюда, прочитав о нём в книге, но, тем не менее, не можешь его, как следует, представить. Так же было и со мной. Мало – знать. Надо переступить через себя и сделать то, что так хочется.

«Я же уже пришла к нему, – думала я. – Назад пути нет. Теперь нельзя взять и уйти. А даже если бы и можно было… Снова остаться одной? С этими невыносимыми голосами и снами? Нет, не хочу!».

 - Мне… нужна помощь, – слова, которые было очень сложно произнести, я сказала очень тихо – не дракон и не расслышал бы.

Ферокс поднялся из-за стола, и подошёл ко мне. Я прижалась к нему, уткнувшись лбом в его грудь, ощутила его руки, обнявшие меня… И у меня, как будто, груз свалился с плеч, как бы банально не звучала эта фраза. Я почувствовала, что могу расслабиться… что даже голоса Древних теперь звучат тише… словно, сила Ферокса оградила меня от них.

- Это из-за Врат? – спросил он.

Мне оставалось только кивнуть:

- Я пыталась справиться сама… но не смогла. Я понимаю, что это навсегда. Что к этому просто стоит привыкнуть. И я знаю, что привыкну. Но… не сейчас. Эти голоса… такие громкие. И они не замолкают ни на мгновение. Даже во сне… Хотя, во сне ещё хуже. Там я не только слышу, но и вижу. Порой мне кажется, что я этого больше не вынесу. Я знаю, что последнее – лишь моя минутная слабость, но… – я подняла глаза на дракона. – Я не хочу… не хочу терпеть это одна.

- Тебе и не нужно, котёнок. Я, ведь, тебе говорил, что ты всегда можешь прийти ко мне.

- Говорил, – я слабо улыбнулась. – Но я только сейчас осознала, что, действительно, могу это сделать. Знаешь, – я вздохнула, вновь, прижавшись к нему. – Мне было так сложно переступить через себя, что в какой-то момент даже захотелось заново создать ту комнату с зеркалами, из которой ты меня вытащил. Лишь бы… не обращаться за помощью. Но… ведь, тогда всё было бы впустую. И я так этого и не сделала. Но сам факт этой мысли… Кажется, именно эта мысль и была слабостью, а не то, что я пришла сюда.

Ферокс подхватил меня на руки и, вместе со мной, сел в кресло.

- Ты можешь рассказать мне всё, что чувствуешь, – сказал он. – Всё, что тебя беспокоит. Но если хочешь… можешь просто молчать рядом со мной – если от этого тебе становится легче.

Я прислушалась к себе – я сама ещё плохо понимала, чего же я хочу. Что мне поможет: выговориться или просто помолчать, чувствуя, как сила чёрного дракона укутывает меня, словно, плащом? Наверное, в этом случае, было и то и другое.

- Это глупо прозвучит, но… Древние – они как дети, – начала я. – Как будто они ничего не понимают в этой жизни. Чувства, эмоции, мотивы… это им настолько чуждо, что… вообще, странно, что они захотели это выяснять. Они хотят знать, что такое боль, наслаждение, злость…

- Каким образом?

- Через меня. Как я поняла, всё, что чувствую я, они могут примерить на себя. Вроде бы, что в этом такого? Но… я больше не могу остаться одна. Они всё время говорят, говорят, говорят… требуют. Даже сейчас я их слышу. Хотя, в твоём присутствии их голоса, почему-то, звучат тише. Наверное, это ещё одна причина, почему я пришла, – призналась я.  – Мне кажется, что я больше не принадлежу себе. Что я существую лишь для того, чтобы быть источником эмоций для Древних.

- Это не так, котёнок.

- Знаю. Но, пока у меня именно такое чувство. Оно пройдёт… Может не скоро, но пройдёт. И я смогу ужиться с Древними в своём сознании. Но пока… можно, я буду чаще к тебе приходить?

- Ты спрашиваешь глупости, – Ферокс покачал головой, коснулся моих волос. – Ты знаешь ответ – всегда, когда тебе это нужно. И неважно – насколько часто.

Я прикрыла глаза, отдавшись этим чувствам – спокойствию и надёжности. Мне было хорошо с Фероксом. Пусть даже сейчас этими моими эмоциями питались Древние. Я чувствовала себя защищённой… Как ребёнок, когда после прочтения страшной сказки в темноте, он включает свет и понимает, что никаких чудовищ нет. Или что рядом есть кто-то большой и сильный, кто прогонит любых чудовищ. Хотя, нет… Наверное, даже в детстве у меня не было такого ощущения защиты, как сейчас. И я знала, что приду к Фероксу ещё много раз… может даже уже и после того, как я привыкну ко всему.

Я снова стояла перед дверью в кабинет мужа, и снова никак не решалась войти. Это уже стало ритуалом – я приходила к Фероксу за поддержкой, и минут десять топталась на пороге, убеждая себя, что я не проявляю слабость, что пользуюсь возможностью и правом, которые чёрный дракон сам дал мне. Отучаться от двадцатилетней привычки оказалось сложнее, чем я думала.

Но в этот раз Ферокс сам открыл дверь.

- Проходи, котёнок, – сказал он. – Я ждал тебя.

- Ждал?

- Да, – он чуть улыбнулся. – Уже несколько дней.

Я даже слегка растерялась. У меня не было какого-то особого графика, когда я приходила к Фероксу за помощью. Когда я жила в мире драконов, было проще – я могла в любой момент прийти к мужу. Но когда я жила в мире демонов, я старалась справляться сама, и шла к Фероксу только когда понимала, что больше не выдержу. Раз на раз не приходился, и когда мне снова понадобится поддержка моего дракона, он знать не мог. И, тем не менее, он ждал меня.

- Древние снова беспокоят тебя?

- Да, – вздохнула я. – Мне кажется, что их голоса, как будто стали тише, но всё равно…

Я потерянно развела руками. Ферокс обнял меня, прижал к себе. Я блаженно прикрыла глаза.

«Может, я пришла не потому, что меня донимают Древние? – мелькнула вдруг шальная мысль. – Может, мне просто хотелось оказаться рядом с ним? Пренебречь собственным расписанием и правилами, и прийти к нему?».

- Я хочу тебе показать кое-что, – сказал Ферокс.

- Что?

Он выпустил меня из объятий, провёл вглубь кабинета. У стены, справа от его рабочего стола стояло что-то высокое, метра два с половиной, почти такое же в ширину, и накрытое тёмно-бордовой тканью.

- Что это? – спросила я, ощутив какое-то беспокойство.

Ферокс не ответил. Он стянул ткань и я, с некоторым изумлением, уставилась на собственное лицо – под занавесью оказалось огромное зеркало. Осознав это я, против воли, попятилась, отворачиваясь.

- Стой! – сказал дракон, и в тоне его прорезались приказные нотки. – Не отворачивайся! Смотри!

- Зачем это? – спросила я, остановившись, но продолжая отворачиваться.

Зеркала по-прежнему были для меня больной темой. Зеркальной комнаты больше не было, мне больше не придётся резать руки, разбивая свои отражения, чтобы загнать свою слабость поглубже внутрь себя. Но моя память по-прежнему была при мне. Умирающая Кэтэрина, моя собственная искалеченная душа, испуганная затравленная девчонка – всё это я видела в зеркалах. В зеркалах я видела боль, слабость, страх – мои боль слабость и страх. Всё это было синонимом смерти.

Ферокс подошёл ко мне, встал за спиной, положил ладони мне на плечи.

- Смотри, – велел он. – Смотри в зеркало, Милена.

- Я… не хочу, – тихо ответила я.

Его пальцы сжались на моих плечах, и он чуть встряхнул меня:

- Смотри!

Тихо выдохнув и прикрыв глаза, я повернула голову, подождала ещё пару секунд, и подняла веки.

- Что я должна увидеть?

- Себя.

Я посмотрела на своё отражение. Невысокая стройная женщина, лет двадцати пяти на вид. Длинные тёмно-русые волосы, узкое лицо, большие алые глаза. Черный корсет с переплетением красных и золотых лент, длинная черная юбка с разрезами. Чёрные крылья – правое пернатое, левое чешуйчатое.

- Я увидела, – сказала я, попытавшись отвернуться.

- Не увидела, – ответил Ферокс, не позволив мне отстранится.

- Ферокс, чего ты хочешь?

- Я хочу, чтобы ты увидела себя, – он интонацией выделил два последних слова. – Именно себя – не свои страхи, не своё прошлое, не свою слабость, надуманную или реальную. Я хочу, чтобы зеркала перестали быть для тебя пугалом. Поэтому – смотри.

Я обречённо посмотрела в зеркало. Мне было неприятно стоять перед огромной отражающей поверхностью, но я слишком хорошо знала своего мужа, и эти его интонации – он решил, что мне это нужно, и моё мнение роли уже не играет. Я смотрела на своё отражение.

«Увидеть себя». Что он этим хочет сказать? Я вижу себя – вот она я – Милена Кавэлли, демонесса-полукровка, правительница Зиградена, повелительница драконов… Я – сильная. Двадцать лет я училась быть сильной, и я стала такой… Но почему мне так неприятно смотреть на своё отражение? Или видеть свои портреты?

Сначала была Кэтэрина. Наивная, невинная, глупая бабочка. За свою короткую жизнь она узнала радость спокойной жизни, любовь… предательство и боль… Она смотрела в зеркало, и видела себя грязной и виноватой. И перерезала себе горло, глядя в зеркало.

Потом была Милена Деланье. Она была совсем недолго. Маленькая девочка, нелюбимая высокопоставленным отцом за то, что оказалась дочерью, а не сыном. Что она видела, глядя в зеркало? Я этого не знала, не помнила… Наверное, она чувствовала какой-то отголосок вины. Дети часто смотрят на взрослых, как на идеальных существ, и если взрослы злятся, дети уверены, что в этом их вина.

Потом была Милена Бэлоу. Сирота, взбалмошная девчонка, чей язык, зачастую, опережал здравый смысл. Она смотрела в зеркало, и… что она там видела? «Ничего особенного» – просто девчонка, миловидная, даже симпатичная. Не серая мышь, но и не та, кому на роду написано разбивать сердца. Таких, как она – сотни.

Потом появилась Милена Кавэлли. И в самом начале она видела в зеркалах напуганное слабое существо, бессильное и бесправное, которое создано лишь для того, чтобы быть игрушкой в чужих руках, исполнять чужую волю, чужие прихоти. Но Милена Кавэлли менялась, переламывала себя, убивала, сжигала, и возрождалась, как пресловутый феникс из пепла. Она преодолевала свои страхи, перекраивала свои моральные нормы, то, что казалось неприемлемым, стало в порядке вещей. То, что недопустимо для человека, нормально для демона. И Милена Кавэлли выбрала быть демоном, вырывать из себя человеческие страсти и слабости, и стать частью своего нового мира, своих новых миров – демонов и драконов. Она хотела стать сильной, хотела показать, тем, кто считал её ничтожеством, что с ней тоже стоит считаться. И она смогла сделать это.

Я смогла сделать это. Занять своё место в жизни, и место не самое плохое. Мне приходится приклонять колени, и выполнять приказы. Но вокруг меня много тех, кто приклоняет колени передо мной и выполняет мои приказы. Я больше не глупая бабочка, не запуганный ребёнок, не взбалмошный подросток, не бесправная игрушка… Так почему я не могу смотреть на себя в зеркало? Даже после того, как Ферокс разрушил мою зеркальную комнату… После того, как зеркала перестали быть необходимостью, болезненным, но необходимым ритуалом, а стали просто… зеркалами… Почему?

Ферокс… Я подняла взгляд, и посмотрела на его отражение. Он стоял за моей спиной, большой, сильный … Повелитель мира, чёрный бог-дракон, могущественный и безжалостный… Мой муж... Мой дракон… Мой… Он стоял за моей спиной, и я чувствовала его надёжность, его силу.

Я снова посмотрела в глаза своему отражению… Кэтэрина, Милена Деланье, Милена Бэлоу, новоявленная Милена Кавэлли… Я смотрела в зеркала, и видела их всех – все их слабости, все их страхи… Видела, и тащила за собой, как ненужный бесполезный багаж. Зеркала стали порталом в прошлое, блики от зеркальных поверхностей высвечивали слабость. Я тянула и тянула их, боясь отбросить, потому, что они были гранями моей личности, и  боялась потерять хоть одну. Потому, что думала, стоит уступить себе – и эти слабости из прошлого, станут явью. Выскочат на меня из зеркала, и сожрут. Говорят, друзей надо держать близко, а врагов ещё ближе. Мои главные враги смотрели на меня из зеркал – моё прошлое, в котором я была слабой. Я заперла его в зеркале, и раз или два в год добавляла в эту тюрьму очередную узницу, разбивая зеркала, и пряча настоящую себя, прячась за бронёй Ледяной Королевы.

«Я хочу, чтобы ты увидела себя» – сказал мне Ферокс. Ферокс, который убедил меня, что я не должна справляться со всем одна, который сказал, что он всегда будет рядом, что я могу прийти к нему за помощью, и ни разу не отказался от своих слов.

Я закрыла глаза. В темноте под веками я увидела их – красивую девушку лет шестнадцати с серебристыми вьющимися волосами, и огромными сине-зелёными глазами; маленькую девочку в нарядном платье; девочку-подростка в джинсах и футболке; девушку, в роскошном платье, с ритуальной короной на голове…и затравленным взглядом. Я смотрела в зеркало, а видела их всех. Я устала от них…

Я чувствовала за своей спиной мощь чёрного дракона, чувствовала его большие горячие ладони на своих плечах…

Я услышала звон стекла, и увидела, как образы в темноте под веками рассыпаются на осколки. Теперь в последний раз. Они мне больше не нужны.

Я открыла глаза, увидела своё отражение. Невысокая стройная женщина, лет двадцати пяти на вид. Демонесса. Правительница. Подданная. Носящая в себе кровь чёрных богов-драконов. Повелительница. Жена. Мать. Я. Милена Кавэлли.

Я чуть улыбнулась, и моё отражение улыбнулось мне в ответ.

- Вот теперь ты видишь себя, – сказал Ферокс за моей спиной.

Он склонил голову и поцеловал меня в макушку. Я отвернулась от зеркала, и повернулась к дракону. Протянула руку, погладила его по щеке.

- Ферокс…

Как я ненавидела его, когда он только вошёл в мою жизнь. Как он стал дорог мне теперь.

- Ферокс, – я потянулась к нему, он наклонился, и я смогла обнять его за шею.

Он сжал мою талию, и выпрямился. Мои ноги оторвались от пола, но наши с драконом глаза оказались на одном уровне. Я запустила пальцы в его длинные чёрные волосы, и, подавшись вперед, поцеловала мужа в губы.

- Знаешь, чего я хочу? – спросила я, прерывая поцелуй.

- И чего же?

Я бросила взгляд в окно – там сгущались вечерние сумерки, скоро начнут зажигаться звёзды.

- Я хочу в полёт, – сказала я.

Ферокс удивленно приподнял брови, а потом понимающе улыбнулся.

* * *

Сидя на спине стремительно летящего чёрного дракона, я подставляла лицо встречному ветру, чувствовала, как он трепет мои волосы, одежду, перья в крыле, ласкает кожу. Я ощущала, как огромные крылья Ферокса рассекают воздух, как перекатываются мышцы под чёрной чешуёй, как изгибается, регулируя направление, длинный гибкий хвост. Я чувствовала движения дракона, как свои собственные.

А ещё, я чувствовала себя счастливой. Да, моя жизнь была полна боли и ужаса – как моих собственных, так и чужих. Мои миры жестоки, они ломают и перекраивают под себя, и если оказаться недостаточно сильной, чтобы пережить эти перемены – они уничтожат тебя. Я не строила иллюзий, что моя жизнь будет лёгкой – то, что сегодня удалось избежать крушения мира, не значит, что завтра не наступит какая-то новая угроза. И всё же – я была счастлива. Потому что я знала, пока у меня есть он – мой чёрный дракон, мой мужчина, мой Ферокс, пока у меня есть мои дети; пока есть те, кого я люблю – меня не сломать. Сила – это не только магия и личное могущество, сила – это внутренний стержень, позволяющий подняться после каждого падения. У кого-то этот стержень держится на упрямстве, гордыни или опыте. У меня – на любви. К моему мужу, к моим детям, к моим наполненным жестокостью мирам. Банально? Да! Чаще всего истина звучит именно, как банальность.  Но от этого она не перестает быть истинной.

У меня есть они, а я есть у них. И мы будем жить. Мы – будем.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Эпилог