Мир, где меня ждут [Кирико Кири] (fb2) читать онлайн

Книга 480482 устарела и заменена на исправленную


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Мир, где меня ждут

Часть шестьдесят девятая. Тёплый приём. Глава 354

Зал, заваленный трупами графов, что были теперь не нужны. Стены, с которых на нас злобно или осуждающе смотрели портреты каких-то чудиков с черепами не самых счастливых людей, ставших врагами Эви.

Ну и, собственно, сама Эви, сидящая на коленях, смотрящая на меня полными шока и ужаса глазами. Словно сама никогда не занималась подобным, никогда не предавала и не убивала, не подписывала приговоры и не обрекала на смерть сотни людей. Словно здесь только я зло.

Мне это ужасно напоминает лицемерие, хотя я и не хочу думать так плохо о ней.

Но как я и ожидал, Эви была не готова сдаться так просто. Как и многие другие, что слишком долго сидели во власти и привыкли быть правыми, она не видела, насколько мы похожи, не видела, насколько она не права и вообще, даже не хотела этого видеть. Приведи ей я статистику со всеми доказательствами, может Эви бы и прислушалась, но заниматься подобной чушью я не хочу, мне лень.

- Я не могу позволить тебе это сделать, - тихо сказала она мне в спину. Я бы удивился, если она мне этого не сказала. В конце концов, власть не могла её не изменить, сделав более твёрдой.

- Прости? – обернулся я.

- Я не позволю тебе сделать это, Патрик, - повторила она. - При всём том, что мы пережили вместе, я не дам тебе этого сделать, - сказала Эви тихим, но твёрдым голоском, полным силы и угрозы.

Какая прелесть. Наша милая девочка отрастила зубы и теперь показывает их мне. Но Эви, тебе далеко до меня. Наше различие в том, что я готов зайти очень далеко, в отличие от тебя.

- И почему же? Противоречит твоим принципам? Мы ведь с тобой похожи.

- Боюсь, что нет. Уже нет. То, что ты сделаешь, это лишь посеешь смерть и разрушение. Это и есть то, что я хочу победить в этом мире.

- Зло? Серьёзно? То есть ты меня считаешь злом, а себя нет? – едва не рассмеялся я. – Ты как была милой девушкой, так ей и осталась. Внешне. Но я знаю кое-что о тебе, моя милая мёртвая подруга, убитая мной собственноручно.

Эви поджала губы и на трясущихся ногах встала с пола. Было видно, что она не хочет слышать вслух прошлые грешки своего правления. Однако стоит преподать Эви небольшой, но очень важный урок, который должен напомнить ей, кто она есть на самом деле.

Или кем она стала.

- Эви, а где твоя старая команда? – спросил я с интересом. – Те чудесные люди, которых я повстречал в таверне? Герой, эльф, чувак с саблями и второй с пикой? - Это было критическое попадание в её уязвимое место. Я буквально видел, как её глаза наполнились слезами. – Сама скажешь или же мне напомнить?

- Это не имеет значения, - тише, чем до этого, ответила она. И куда делась вся это уверенность?

- О нет, это имеет значение, - оскалился я. – Ты говоришь, что правильно, а что нет, хотя недалеко ушла от меня. И ты права, мы не похожи, я не убиваю тех, кто в прошлом был мне дорог, даже если они идут против меня. А сейчас ты просто всё рушишь. Борешься со злом, как ты говоришь, при этом активно его поощряя.

- Неправда.

- Да неужели? – упёр я руки в бока. – Хочешь сказать, что я не прав? А как же работорговля? Детьми, например? О нет-нет-нет, - поднял я руку, останавливая её, когда Эви уже хотела открыть рот. – Я знаю-знаю, это вынужденная мера, это другое. Как удобно бороться со злом выборочно, пиздец просто. А то, что у вас каннибализм в городе процветает, знала?

Вот тут Эви проявила более искренние реакции. Её брови едва заметно взметнулись вверх, и она уже было повернула голову к Констанции, чтоб у той лично удостовериться в правдивости моих слов, но удержалась.

Понятненько. Что у одной, что у другой рыльца в пушку. Каждая кричит о том, как она борется со злом, но при этом вполне успешно закрывает глаза на то, с чем связываться ей не хочется. Ну чтож, не каждому суждено быть сильным для такой борьбы. Однако могли бы и постесняться давать такие громкие заявления.

- Это ничто по сравнению с тем, что ты хочешь сделать.

- О, ну началось, это не то, то не это, мы не такие. Хочешь остановить – давай, - развёл я руки в стороны. – Очень хочу посмотреть, как ты это сделаешь, Эви.

Она подняла руку, направив её на меня.

- Я не хочу тебе делать больно.

- И я. Но это не значит, что я не отрежу тебе конечности, если это понадобиться, - спокойно ответил я.

- Отступи.

- Или что? Зальёшь меня своими слезами? Спрячешься за чью-то спину? Если ты действительно достойна этого места, то тогда докажи это, Эви.

Она поджала губы, словно мать, которой приходится наказывать непослушного ребёнка. Да и выглядела она соответствующе. Типа прости, Патрик, но я иду тебя наказывать. Вся подтянулась, стала словно старше того возраста, на который выглядела. Если так можно выразиться, она возмужала прямо.

И как же было бесценно наблюдать, когда ничего не произошло. Когда она, простояв с вытянутой рукой несколько секунд, так ничего и не родила из себя. Её удивление, непонимание, то, как она дёрнула рукой, словно говоря: ну давай же!

А после этого осознание.

Тяжёлое, как и мой павший в схватке за добро с трамваем друг.

- Что такое, Эви? – с усмешкой спросил я. – Силёнок не хватает? Кстати, смотри, какое по углам свечение!

И верно, там, мягким розовым светом светились мои милые кристаллики, которые дружно пожрали всю её ману. Правда они и мою ману пожрали, однако в отличие от неё это не было моей основной силой.

Эви была не глупа. Естественно, что она была не глупа, так как добилась этой должности не за красивые глаза и удержалась на ней не благодаря своей улыбке. Она обвела комнату взглядом, в котором читалось как отчаяние, так и неверие в то, что её оставили буквально голой. И ведь не кто-то, а её лучшая подруга.

Эх, доверие… В нём есть такая неприятная штука, как родные. Когда приходится выбирать, кто для тебя дороже, то даже самое великое дело отходит на второй план.

Эви вновь посмотрела на Констанцию полным боли и грусти взглядом. Казалось, она не могла поверить, что та кинула её абсолютно по всем фронтам. Совершенно везде, где только могла.

Но да, она это сделала. Жизнь зла.

А той вообще хотелось провалиться сейчас под землю.

- Не злись на Коню, ей слишком тяжело далось это предательство. К тому же, разве ты бы предпочла смерть Фемии своей власти?

- Но это и твоя дочь!

- Трудные времена, трудные решения, - пожал я плечами. - Так что приходится идти иногда и на такое. А теперь, как в старые добрые времена…

Я протянул руку назад, и мне в ладонь легла печать.

Вот тут Эви передёрнуло. Так сильно, словно она увидела свой худший кошмар наяву.

- Нет… ты не посмеешь… - пробормотала она, глядя на печать огромными глазами. – Ты не посмеешь снова сделать это со мной…

- Посмею. Ради того, чтоб ты не наделала глупостей, Эви.

- Нет! Я больше не та, которую ты знал! Ты не можешь на меня поставить печать! Не снова!

- Дай я тебе продемонстрирую обратное. Иди сюда, не заставляй меня ловить тебя по всему залу.

Хотя убежать она не могла далеко от меня, её-то и ножки не держат.

Поэтому я спокойным шагом сам направился к ней. А ведь чуть не забыл об этом и не ушёл. Да уж, встреча со старыми друзьями столько эмоций вызывает, что становится даже не по себе.

- Ты не посмеешь! – пискнула Эви и схватилась, наверное, за последнее своё оружие. Обычный такой очень тонкий кинжал, больше похожий на кол, чтоб было легко пробивать лёгкую броню, который она вытащила из своего платья. – Не смей, Патрик! Я… Я буду защищаться!

- Да пожалуйста, - пожал я плечами, подходя поближе.

Эви задрожала, видя, как я подхожу ближе с вполне понятными намерениями. Видимо, у неё какая-то психологическая травма на этой почве… Хм, ну если так подумать, в принципе у неё это должно ассоциироваться со смертью и страданиями, которые она пережила в первые дни нашего знакомства.

- Не подходи! – она вытянула перед собой кинжал, дрожа всем телом. – Не смей! Не смей это делать со мной ещё раз!

- Посмею.

- Я в последний раз предупреждаю тебя! Всему есть граница! Не подходи или я ударю тебя им! – пищала Эви.

- Тогда ударь меня, - остановился я прямо перед ней слегка уперевшись в её кинжал телом. – Хватит прятаться за высокими стенами, Эви, и говорить, что всё хорошо. Хватит себя обманывать и верить в чудеса. Живёшь тут в роскоши и пытаешься уверить себя, что всё круто и всё будет хорошо, и солнышко будет светить вечно. При этом закрывая глаза на всё говно, что под ногами. Просто не замечая его. Но пора и тебе немного испачкаться.

Я ожидал, что она меня ударит. Я буквально верил в это. Стоило ей просто дёрнуться, как я бы тут же выбил у неё кинжал из рук или бы отскочил назад.

А Эви так и стояла с дрожащими руками и губами, смотря на меня глазами, которые вот-вот зальются слезами.

- Выбор, Эви. Не заставляй меня ждать.

Ну же, тыкай в меня своей заточкой, зомбяша.

Но она так и не тыкнула. Её руки, словно две сломанные ветки, просто опустились, и кинжал выпал из её ладони на пол с металлическим звоном. Её ноги подогнулись, и Эви осела прямо передо мной на колени, понурив голову и сдаваясь.

Это было… необычно. Я думал, что она будет сопротивляться, а не просто сложит ручки и сдастся. Это было слишком просто и скучно, я слегка разочарован в тебе, мёртвая подруга. Где твоя вера в своё дело, за которое ты готова драться до последнего? Или же ты так в него верила, что сдалась так быстро?

Вот поэтому вы и проиграете.

Я присел перед ней на колени и убрал с шеи волосы, тем не менее готовый в любую секунду дёрнуться от неё подальше, если вдруг Эви окажется куда более хитрой девочкой, чем кажется. Но ничего такого не произошло и через пару секунд я уже поставил на неё печать.

- Не расстраивайся. Это не навсегда, - попытался я её успокоить.

- Я хочу лишь сделать мир лучше. Я хочу его исправить, но не таким методом, каким это хочешь сделать ты, - тихо сказала она, когда печать коснулась её шеи.

- Надо было раньше этим заниматься, Эви.

- Я занималась.

- Значит плохо занималась. В любом случае, ваше время прошло.

- И что ты собираешься делать? – приподняла она голову, глядя на меня из-под своей чёлки печальными глазами.

- О, тебе понравится, - взъерошил я ей волосы на голове. – Как раз почти твой профиль.

- Ты хочешь поднять армию мёртвых?

- Ну… почти, - ушёл я от ответа и оглядел зал. Дело в том, что я не всех здесь перебил и оттого распространяться сейчас об этом не хотел.

Например, я оставил в живых товарища тину, который был известен всем как Алгай. Этот забавный слизкий парень, чью дочь я вовсю пёхал в универе, был самым сговорчивым чело… существом из всех, никогда не выёбывался, ничего особо не просил кроме своих исконно родных территорий, где жили его предки.

- Ты как, тина? На тебя такое не действует, да?

- Буль-буль-буль.

- Согласен, доверие наше всё. Хотя некоторых это до добра не довело, - глянул я на Эви с Констанцией.

Хотя я и мог угрохать и отравить тину, на него у меня была управа и отрава, однако заходить так далеко уже не стал. Он был умным мудрым слизким другом, который мог действительно помочь, имея в запасе несколько фокусов, что могут оказаться очень полезными. Ну живёт себе в болотах со своим народом, пусть живёт. Людей не продаёт, на других не зарится, во все тяжкие не ударяется. Тот же леший вообще был ебанутым, людей люто ненавидел и промышлял тем, что мочил их. Да, я понимаю, что они его леса рубили, но есть же граница.

- Итак, раз уж всё закончилось столь прекрасно… - я обвёл присутствующих взглядом, - попрошу всех приступить к работе. Констанция, ты задержалась здесь. Иди и подай сигнал агентам, чтоб начинали, и успокой своих людей, а то я до сих пор слышу, как наши с твоими воюют. Алгай, ты пока свободен, можешь идти.

Сейчас уже был вечер, так что всеми важными делами мы будем заниматься завтра. А пока что только самое важное.

Например, война. Она ждать не будет. Пока разгорится, пока все друг друга возненавидят ещё сильнее чем сейчас, для этого нужно время. Да, мы подготавливались к этому очень давно, однако все наши приготовления были скорее, как заготовка для растопки. Сейчас же пришло время самого костра ненависти и злобы. А чтоб костёр распалился, как известно, нужно время.

Плюс эпидемии у демонов. Прямо по северной границе, чтоб у них вообще не возникло желания лезть в королевство. А то мало ли, вдруг им войны на западе покажется мало, а тут эпидемии, через которые везти армию будет ну очень нецелесообразно. Особенно когда королевство будет у них в куда меньшем приоритете.

Я наблюдал за тем, как Констанция, бросив полный боли, стыда и сожаления взгляд на Эви, удалилась с понурой головой. За ней следом, превратившись в бесформенную лужу, уползла тина. Я знаю, что он мог принять форму человека, однако со слов Капли, им легче быть просто лужей, чем держать форму.

Осталась только Клирия, Эви и Элизи.

Я обернулся к Клирии, которая сейчас поила Элизи из всевозможных колбочек, стараясь привести ту в чувства. Да, доза яда была просто лошадиной, но и антидота доза была огромной, раза в два больше. Я даже боялся, что мы стерилизуем её таким образом. А сейчас Элизи сидела с пустым взглядом, едва не падая, в то время как Клирия раскрыла ей рот и заливала баночки одну за другой, придерживая подругу рукой.

- Клирия, дуй отсюда и найди Рубеку. Тут нужно что-то потяжелее, чем антидот.

- Да, - кивнула она и быстро удалилась вслед за остальными в то время, как я сам взял Элизи на руки. Та была просто… куклой. Нет-нет-нет, Элизи, ты не можешь сейчас просто так помереть у меня на руках.

- Эви, веди нас в какую-нибудь комнату. Нашей верной подруге надо прилечь. Эй, а ты не отключайся! – я тряхнул в руках Элизи, чья голова безвольно дёрнулась. – Эви, ты слышишь?

- Я не могу, меня ноги не держат. Что ты вбухнул в эту отраву? – жалобно спросила она.

- Всё, что пожелала моя чёрная душа, - ответил я, перехватил Элизи под мышку, подошёл к Эви и схватил её под вторую. Словно бабка с авоськами, серьёзно. Одна в отключке под одной рукой, другая под другой с жалобной моськой. – А теперь веди меня быстрее.

Проблема в том, что в яд я намешал не всё, что душе угодно, иначе бы Элизи нахуй сдохла, и там никакие антидоты бы не помогли. Однако, как видно, даже такой дозы оказалось слишком много: если даже мёртвую подкосило, чего говорить о живой.

- Здесь налево, - произнесла моя личная GPS-девочка. – А здесь направо. А здесь по лестнице вниз. А вот тут наверх. Держись левее. За креслом поверни направо.

- А поближе комната есть?! – спросил я, поднимаясь по внеочередной лестнице наверх.

- Да, рядом с залом были гостиные комнаты.

- Чего?! А какого хера мы прёмся в другой конец замка?!

- Но… я решила тебя в свою комнату пригласить... – неуверенно произнесла она.

- Зачем?!

- Ну… ты же мне в гости пришёл, получается, - пролепетала Эви. – Некрасиво тебя в те комнаты приглашать.

Бля-я-я… Человеку тридцать восемь лет.

- Ты хоть и правишь целой фракцией, второй по силе в королевстве, но какая же ты тупка, - пыхтя ответил я, преодолев ещё одну лестницу.

- Я умная.

Вот именно эту фразу никогда не скажет умный человек.

- Молчи, тупка. Куда нам дальше?

- Выше.

Выше… Какой кошмар. Пришлось мне подняться ещё выше, преодолев практически весь замок ради того, чтоб наша милая зомбяша пригласила нас, как положено в этом мире поступать с близкими друзьями, в свою комнату. Что взять с моих тиммэйтов, которых я так люблю. Что взять кроме таких сраных подстав?!

Ну точно поджопника заслужила мелкая.

Потому, представляя, как же прекрасно соприкоснётся моя нога с филейной частью мёртвой девушки в моих руках (как же звучит это, пиздец просто), я добрался до её комнаты. С ноги попытался открыть её…

И сломал себе ногу.

- Она же бронированная! – вскрикнула Эви, видя, как моя нога буквально превращается в слайдер укорачиваясь.

Вот знаешь ли! На секундочку раньше твоё предупреждение было бы весьма кстати.

Глава 355

Прибавилось Рубеке работы же благодаря мне. А вот если бы Эви, как моя прошлая верная подруга сказала: «О нет, Патрик, не выбивай ногой дверь!», ничего бы такого не случилось. А теперь лежу на тахте с укороченной и утолщённой в районе голени ногой напротив огромного панорамного окна, из которого открывается вид на город.

Красиво, кстати говоря. Здесь он как на ладони, можно найти взглядом как наше укрытие, так и театр, и ресторан человечины, и речку ту, куда трупы сбрасывают. Красотень-то какая же, ляпота.

Интересно, а что чувствует Эви, глядя на это всё? То, какая она молодец, что из обычной девушки стала такой вот правительницей? Или неуют от навалившейся власти? Или как некоторые, что любят посидеть так, посмотреть, чувствуя внутри приятное ощущение, что весь этот город принадлежит им?

Хотя если такое представить… Да, приятно получается.

Я бросил взгляд на Эви, которая буквально тонула в большом мягком кресле напротив, и представил её такой, сидящей, чахнувшей над своим городом. Блин, с ума сойти, а ведь когда-то она была маленькой миленькой мёртвой девочкой, а стала прямо королевой смерти.

Учитывая то, что я про неё раскопал, титул «королева смерти» наиболее ярко описывает её заслуги. Наша Эви стала знатной некроманткой, поднимая мёртвых и травя душу королевству. Конечно, целые армии она поднять была не способна, однако неслабо подпортить жизнь, подняв сотню, а может и больше, вполне могла. К сожалению, точных возможностей я её не знал.

К тому же, она была ученицей Бабы-Яги, и мне кажется, что та её знатно поднатаскала, раз уж не съела.

- Кстати, как там поживает Баба Яга? – поинтересовался я, решив, что это немного странно, вот так сидеть напротив друг друга и молчать.

Уже сорок минут сидим и молчим, отчего становится даже как-то неловко. Всё-таки теперь нам придётся работать вместе, потому держать молчаливую оборону, не разговаривая, так себе вариант.

Заодно посмотрим, быстро она отходит от обид и злости или нет. Раньше, по крайней мере, она была человеком простым.

- Я не знаю, - ответила она из своего мягкого убежища безо всякого. – Я не виделась с ней уже девятнадцать лет.

- Сразу после войны?

- Да. Я предлагала присоединиться к нам или же просто жить рядом, чтоб мы могли ей помогать или полностью обеспечивать, однако она отказалась.

- Почему? – поинтересовался я.

- Сказала, что ей не интересны эти мирские дела, - пожала она плечами. – Говорит, что раз уж перестали люди на неё нападать, то и слава богу, а остальное она уже сама. Не нужно ей от нас ничего.

- Звучит…

- Так, словно она обиделась? – опередила меня Эви. – Нет, просто ей это не интересно. Она живёт своей жизнью в лесах в избушке на курьих ножках, и никого не трогает.

- Понятно… А сама? Обзавелась семьёй?

- Я мертва, - словно хотела она напомнить мне.

- Разве это проблема? – вопросительно взглянул я на неё. – Пёхаться тебе со мной это не помешало. Значит и мужа найти тебе не проблема. А ребёнка можно усыновить или удочерить.

- Я… боюсь, что такое пока не для меня. Не для такого образа жизни, которым я живу. И я хочу своего ребёнка.

- Ищешь способ сделать себя живой?

- Верно. И мне… возможно, удалось найти способ, - расплывчато ответила она, не вдаваясь в подробности. – Ведь у тебя получилось.

- Ой, - отмахнулся я, - я вообще много чего пережил, тут и не перечислишь.

- Да, я вижу. В последний раз ты был… слабеньким, - она так это сказала, словно обсуждала миленького щенка. – А сейчас вон каким вырос. Стал мужчиной, сильным, мужественным.

- Ты тоже изменилась, хочу заметить. Стала не такой… ребёнком. Более спокойной, размеренной, если судить по голосу.

- Да скажешь тоже, - улыбнулась она и махнула грациозно ручкой. Видно, что долго жест этот тренировала. – Когда речь не идёт о деле, я веду себя как ребёнок. Так Констанция говорит. И я до сих пор без ума от сырого мяса. Сложно побороть некоторые инстинкты. Так что я изменилась только в том, что касается дела. В остальном я та же. Мне по крайней мере хочется в это верить.

Мне тоже. Серьёзно. Не хочу держать под боком бомбу замедленного действия.

- Кстати, вижу у тебя в помощниках теперь та девушка, - посмотрела Эви на Клирию, которая хлопотала сейчас около Элизи. - Она раньше была работницей отца Элизианы.

- Ну теперь она со мной работает.

- Значит ты у Элизианы обосновался? Хотя мне всегда казалось, что вряд ли найдётся тот, кто сможет жить с той избалованной девицей. А как она тебе? Вы уже встречаетесь? Планируете семью? Семейные отношения?

У Эви прямо глаза засветились от любопытства.

- Нет. У нас с ней деловые отношения.

- Понятно… - тут же потеряла она интерес к этой теме. – А та черноволосая девица? Как она тебе? Доверяешь ей? Она же раньше работала на другого, а теперь он мёртв. Как ты с ней уживаешься? Я слышала, что у неё тяжёлый характер.

Ты даже не представляешь, какой. Вроде сука покладистая, спокойная и во всём слушается, подобно идеальной жене, но ты прямо чувствуешь, как она даже так умудряется делать по своему тебе на зло.

- Позже я тебе расскажу, как мы с ней уживаемся. Что касается работы, то теперь она работает на меня. Моя правая рука, если так можно выразиться.

- Правая рука? А как у вас так получилось? В смысле, после смерти графа Крауса она стала твоей помощницей или до?

- Ты слишком любопытна, - заметил я.

- В моём деле это залог успеха, - улыбнулась она мне в тридцать два зуба. Какая же ты милая. Словно назад в прошлое вернулись. – Так кто она? Или… у тебя с ней какие-то отношения?

Её глаза стали хитрыми-хитрыми.

- Это долгая история и слегка запутанная, полная боли, взаимной ненависти, вечно пропадающих носков и предательства, - начал уходить я от ответа. – Наши дела…

Но не успел я договорить, как за моей спиной выросла упомянутая личность. Она всегда появляется рядом, стоит упомянуть её, словно у неё срабатывает колокольчик «вас упомянули». Это несколько напрягает и пугает. И Клирия, естественно, тут же вставила свои пять копеек.

- Я его жена.

Брови Эви слегка взметнулись вверх от столь громкого заявления.

- Жена?

- Слушай её больше. – А сам повернулся к Клирии. – Так, рот закрыла. Нехрен всякую хуйню здесь нести.

Я сказал ей тихим, полным угрозы голосом. Клирия же смиренно поклонилась, как подобает слуге, хотя я буквально видел, как у этой плешивой суки искрятся от смеха глаза. Кажется, эту стерву подобное лишь забавляло, и она практически открыто веселилась над этой ситуацией.

- Прошу прощения, мой господин, я неверно ответила госпоже Эвелине, - затем она посмотрела на зомбяшу. – Я всего лишь вынашиваю его ребёнка под своим сердцем.

- Заткнулась, Клирия! – прикрикнул я на неё.

- Прошу прощения, - вновь поклонилась она. – Я лишь хотела уточнить.

- Пошла. Вон, - сказал я по словам.

- Как прикажете, - поклонилась она и отошла назад, хотя я буквально мысленно слышал её звонкий смех.

Даже когда Клирия ушла, я чувствовал её присутствие около себя. Словно она пыталась присутствовать рядом, чтоб контролировать меня. Нет, она именно так и делает! Я не знаю, как именно, но Клирия словно сама присутствует здесь, хотя её тело там.

- Так, Клирия, пошла вон отсюдова! – крикнул я и запустил в неё свой ботинок, словно в какую-то кошку. И к моей гордости, я умудрился попасть ей прямо по черепушке, угодив в район брови.

Клирия ойкнула, пошатнулась и, тихо сказав: «прошу прощения», вышла из комнаты. В принципе, её присутствие не обязательно, так как здесь над Элизи уже хлопочет Рубека. Сидит, исцеляет её. Говорит, что если яд повредил внутренние органы, то с этим она справится, однако всё равно придётся ждать, пока все токсины не выйдут естественным путём. А наша спящая красавица как лежит в отрубе, так и лежит.

- Значит… она сказала правду? – начала осторожна Эви, но при этом разгоняясь как локомотив. – Она беременна от тебя? Так вы женаты или нет? А ты её любишь? А…

- Остановись, Эви. Чот я не помню за тобой привычки заваливать других вопросами.

- Прости. Профессиональная привычка, - улыбнулась она.

- Ага, профессиональная, - усмехнулся я. – Ты раньше вообще была более простой что ли.

- Ну… может ты меня просто плохо знал? – пожала она плечами. – Одна ночь вместе ещё не делает нас близкими людьми. Хотя я удивлена, что ты выбрал себе в партнёры такую девушку.

- По пьяни.

- По пьяни? – кажется, её это удивило слегка. – Честно, я не думала, что ты будешь способен на такое.

- С тобой тоже по пьяни было так-то, - напомнил я.

- Ну… тоже верно.

Вообще, Эви довольно быстро отошла от того, что произошло. Это можно было объяснить как её лёгким характером, так и какой-то определённой целью. Хрен знает. Хотя, учитывая то, что мы ещё перед этим минут сорок просто сидели, уже должны были привыкнуть к обществу друг друга.

Эви выглядела именно такой, какой я её запомнил, жизнерадостной и весёлой, и даже грустная моська не могла этого изменить. Единственное, что было непривычно, так это видеть её в таком платье: не нарядном, но действительно стильном и красивом.

Но всё же в ней было что-то другое. Едва заметный отпечаток такой жизни остался на её лице… Хотя, стоп, это у неё сопля под носом.

- Эви, нос вытри, у тебя сопля под ним висит.

- А? – и тут же прикрыла лица, начав усиленно тереть нос.

Так, ну сейчас вроде получше, но отпечаток всё равно остался. Она теперь выглядит куда взрослее. Да, жизнерадостная, но нет в ней какой-то чистоты что ли. Теперь это жизнерадостность более умудрённая опытом, лицом не такое мягкая, а скорее более целеустремлённая и твёрдая.

В груди стало немножечко грустно оттого, что жизнь не стоит на месте. Что мне, например, не удалось увидеть её взросление. Просто двадцать лет жизни в никуда. Это схоже с тем, когда ты возвращаешься в родной дом, видишь своих родных, уже повзрослевших, и думаешь: как же жаль, что ты не увидел их взросления, пропустил часть жизни.

Вот хуй знает, почему именно такие мысли вызывает у меня Эви. Может просто с ней связаны мои первые как приятные, так и не очень воспоминания? Или может я начинаю стареть и понимать, как много пропустил и могу пропустить ещё?

Эх, старость… Всего двадцать пять, а уже на покой пора. Какая жалость.

- А что касается Констанции, что произошло между вами? – спросила Эви несколько минут спустя. – Я поняла, что речь шла о шантаже дочерью, и что ею ты заставил Констанцию предать меня, но мне хотелось бы услышать правду.

- Правду? Тебя не злит, что она предала тебя?

- Фемия для меня как дочь, - коснулась Эви груди, смотря на меня серьёзным взглядом. - Я рада, что Констанция выбрала её, а не меня. И мне бы хотелось просто узнать, что произошло. Только честно, пожалуйста.

- А ты хочешь это знать?

- Да. Пожалуйста. Лучше я узнаю это от тебя, чем от третьих лиц.

- А ты любопытная однако.

- Ну… такая я есть, - разулыбалась Эви и пожала плечами. – Я хочу знать всё-всё, что только можно. В конце концов, мир так интересен и почему бы не попробовать узнать абсолютно всё? Особенно то, что очень важно твоему сердцу.

Важно сердцу? Или ты хочешь понять, насколько я стал чудовищем?

Но как бы то ни было, я рассказал ей о наших с Констанцией делах. Всё лучше, если я это сделаю, чем злящаяся на меня Констанция или сарафанное радио. Не утаил о том, как приставил к голове собственной дочери пистолет, упомянув, что там не было патронов. Рассказал, как заставлял её делать грязные дела и копать под Эви. Как заставлял дезинформировать и подделывать документы, собирать инфу на других и готовить чистку.

Кое-что, что Эви было знать не обязательно, я упустил, однако всё основное поведал ей без прикрас. Не пытался сделать себя правильным или опустить Констанцию. Она взрослая девушка, сама пусть выстраивает своё мнение. По крайней мере из уважения к ней я не собирался пудрить ей мозги правильностью своих действий.

Как бы я не считал себя правым, пусть она сама решит для себя, кто я есть.

Эви внимательно слушала меня, не меняясь в лице и не перебивая. И после моей истории она ещё несколько минут вглядывалась в меня, словно пыталась кого-то узнать.

- Ты прямо-таки страшный страшный монстр, Патрик, - улыбнулась она простодушно.

- Ты тоже не подарок.

- Теперь уже нет, - покачала она головой и посмотрела в окно. – Я тоже страшный страшный монстр. Стала им, как и ты, преследуя благие намерения. Какие же мы страшные люди, - кажется эта мысль её веселила. – И двадцать два года назад, сидя в старой таверне, полной людей, в атмосфере приключений и какой-то деревенской простоты, видя, как герой встаёт, чтоб помочь какому-то пареньку, я бы никогда не подумала, что стану такой. Что стану той, кто держит в своих ручках столько людских жизней.

- Знаешь, в своём мире, гуляя с другом днём по одной из улиц, я бы никогда не подумал, что стану через несколько месяцев тем, кто будет хладнокровно убивать людей и рушить города. Или что буду приставлять пистолет к голове собственной дочери.

- Да уж, с дочерью некрасиво вышло, - вздохнула она.

- Я бы не стал этого делать. Просто Констанцию надо контролировать.

- Я знаю, что ты бы не тронул Фемию. Ты не тот человек, что посмеет тронуть своих людей, и прошлое это показало. Просто Констанция этого не поняла. Однако…

И в этот момент я действительно почувствовал, кем стала Эви. Что за человек прячется под маской беззаботной девчонки. Насколько сильна стала её воля и насколько может она быть чудовищной. Чудовищной как я.

- Посмей ты сделать подобное с ней, Патрик, и даже не смотря на то, кто ты, я бы тебя никогда не простила. Я верю, что ты так никогда не поступишь, но просто хочу, чтоб ты знал.

Её взгляд буквально обжигал меня, но я отплатил той же монетой, выпустив свою ауру и заставив вздрогнуть даже Рубеку, сидящую в отдалении. На мгновение здесь столкнулись поистине две чудовищные ауры настоящих монстров этого мира, каждая из которых не уступала другой. Одна ледяная, обжигающая, другая чёрная и вязкая.

- Я знаю. И верю, что ты никогда так не поступишь. Иначе разговор с тобой у меня выйдет куда более холодный и короткий, - и тут же мягко улыбнулся, убирая свою ауру. – По крайней мере, он будет холоднее твоей обычной температуры.

- Так я тёплая, хоть и мёртвая! - возмутилась Эви.

- Извини, забыл тебя пощупать при встрече. Кстати, твои люди нормально воспримут такой… сложный период во власти.

- Им платят не за то, что бы они думали, - отмахнулась Эви. – К тому же я сама потом сообщу о новом порядке в наших рядах.

- Будем надеяться, что у них не возникнет возражений.

- Не возникнет. Они хорошие люди, - улыбнулась Эви. Однако мне показалось, что отнюдь не улыбка была за её маской. Нынешняя Эви говорит, остальные подчиняются, иного она не допустит. – К тому же на них клятва.

- Клятва – это хорошо, - кивнул я.

- Хорошо. Но не когда её так чудовищно используют. Так извращённо использовать клятву, делая человека рабом своим, - поморщилась она. – Это ужасно.

- А ты так не делала?

- Никогда, - категорично покачала она головой. – Ведь есть печать.

- Почему? – поинтересовался я. – Ведь печать видно.

- Ну клятву используют для добровольного согласия, а не для рабства.

- И?

- Ну потому что… эм… потому… э-э-э… - она посмотрела на меня удивлённым взглядом, словно этот вопрос поставил её в тупик. – Но просто так не делают.

- Почему?

- Э-э-э… ну…

Всё, это был тупик. Это был предел мышления. А всё потому, что они даже не представляют, как можно использовать клятвы. Почему? А хрен его знает. Потому что люди, потому что их мышление очень сложно изменить.

Люди, вон, почему-то додумались до паровых котлов хрен знает когда. Почему-то пришли к выводу, что руки надо мыть перед операциями тоже хрен знает когда, при этом загнав в могилу человека, который предложил это первым. Догадались, что можно строить заводы, использовать арбалет и так далее.

Вся причина в том, что они до этого даже не думали в подобную сторону. Ширина взгляда. Если ты об этом никогда не задумывался, то ты никогда в этой теме ничего нового и не откроешь. Будешь мыслить только в своей узкой колее. Про клятвы многие не додумались, потому что никто даже не мыслил в подобном направлении, что их можно так использовать.

Глава 356

Нам было о чём поговорить с Эви. Много времени прошло и многое изменилось. И если в основном я знал об изменениях от других людей, то сейчас имел возможность узнать всё из первых рук, которые в этом и участвовали.

Эви действительно не слабо повлияла на этот мир, придав ему тот вид, который он имел в данный момент. Уступками или требованиями, она выбила для себя и другой нечисти привилегии, которые позволили им жить практически наравне с другими. Кровью или уговорами, ложью или подхалимством она получила желаемое.

У меня был вопрос, как она смогла так измениться за эти три года, что возглавила практически одну из самых опасных группировок, официально разрешённых в королевстве. Ответ был не менее интересен.

- А как ты за два года смог стать таким?

Это был вполне логичный ответ, хотя Эви всё-таки выглядела другой девушкой, не способной на такое. Ну или я плохо её знал, так как стоит учитывать, что в авантюристы подаются тоже не лучшие и добрейшие слои общества. По сути, в отличие от тех же ранобешек, здесь авантюристы были именно наёмниками. Не добрыми, не милосердными, а именно теми, кто готов браться за опасную работу, и для этого нужен был особый склад характера. Пойти путём пусть сказочной, но наёмницы в команде, пусть и геройской, но убийц - это нужна решимость, стойкость и умение идти до конца. Другим там места не было.

Эви может и выглядела девочкой-припевочкой, однако стержень у неё точно был.

За это время мы успели поговорить немного, и я рассказал о своих похождениях, упуская моменты, которые знать ей было не обязательно. В общих чертах набросал всё, что со мной произошло.

И реакция была примерно той, которую я ожидал.

- Ты бы мог присоединиться к нам, Патрик. Я бы могла тебя принять и обеспечить такой жизнью, о который бы ты на тот момент не смел бы и мечтать.

- Извини, но я не мог быть уверен, что тебе не захочется избавиться от возможного конкурента. Да и сейчас такой уверенности на сто процентов у меня нет.

- Ты считаешь меня такой испорченной. Ну и бука же ты, Патрик.

- Не мне тебе рассказывать, какой у нас мир.

В конечном итоге я был абсолютно прав, и она это знала. То, что мы тут поговорили на вечер глядя, ещё не значило, что мы охренеть какие друзья и всё вновь по-прежнему. По крайней мере, по моему опыту, после подобных случаев сразу друзьями не становятся.

И хрен знает, может она на меня обиду затаила, а сейчас только и ждёт, чтоб по яйцам стукнуть.

Переночевать было решено у моей старой знакомой в замке. После нашей удачной операции по захвату власти все солдаты, служанки, да и другие, кто подчинялся Эви и Констанции, теперь подчинялись мне. Потому мы были в абсолютной безопасности. Естественно, занималась этим Клирия, так как подобные дела можно было доверить ей.

По какому-то неизвестному мне счастливому стечению обстоятельств, во время операции никто из наших не погиб, отчего я мог со спокойной душой вздохнуть полной грудью и не мучиться. Были, конечно, раненые, но это дело было поправимым. Да и Элизи не ахти какая сейчас, однако уже не грозится умереть в ближайшую минуту и теперь вся мокрая и холодная лежит в комнате, где над ней хлопочет сразу несколько служанок.

И выделили мне комнату…

- Опять ты, срань господня, - пробормотал я.

- Можете звать меня просто Клирией, - шутливо поклонилась чернявая.

- Умолкни, - бросил я ей и посмотрел на Эви.

- Ну я думала, что вы вместе. У неё же твой ребёнок, - начала оправдываться Эви. – И не смотри на меня так, я хотела как лучше.

- Ты вроде уже старая, а всё никак не поймёшь, что ребёнок не значит любовь и отношения. Есть просто по случайному залёту.

- Всё-всё-всё, - закрутила она головой и замахала руками. – Ничего не знаю, никого не заставляю. В этом крыле множество комнат для гостей, можешь заселиться в любую.

- Но ты поселила меня именно с ней.

- Ну ты и зануда же, Патрик! – воскликнула она.

- Правду молвит госпожа Эвелина, - сказала за моей спиной Клирия.

- Так, ты рот закрыла бы, пока… Хотя, зачем ждать?

Я тут же развернулся и просадил пендаля Клирии, от которого она даже не пыталась увернуться, покорно приняв своей задницей мою ногу.

- Ладно, спасибо, Эви. Мы тут… сами уже.

- Только по животу её не бей, а то выкидыш будет, - настоятельно произнесла зомбяша.

- Ой, спасибо тебе большое, а я и не знал! – всплеснул я руками.

- Теперь знаешь, - проехалась танком по моему сарказму Эви. – Здесь никого нет, так что можете кричать сколько угодно.

- Мы обычно не ругаемся.

- Кричат не только когда ругаются, - лучезарно улыбнулась она и закрыла дверь.

Блять, Эви, ты чо, в тролля у нас переквалифицировалась?!

- А она права, - сказала Клирия, дождавшись несколько секунд, чтоб Эви отошла от комнаты. – Можно кричать и не из-за ругани.

- Ну ты то у нас да, покрикиваешь, словно сиськи прищемили.

- Потому что мне приятно. И тебе должно быть приятно оттого, что ты делаешь мне так приятно.

- Нет, мне приятно тебе пиздюлей вставлять.

Я бы ещё добавил, что неприятно спать в одной кровати, но это будет уже оскорблением, а Клирию, пусть и редко, но я всё же потрахиваю, и не скажу, что мне как-то это противно.

- А мне казалось, что тебе приятно и просто мне вставлять. Жаль, что ошиблась.

- Всё, надоела пошлить, - отмахнулся я и шлёпнул её по заднице. – Лучше скажи, что ты думаешь о…

- Том, что ты кинул в меня ботинкам и попал в бровь? Мне было очень неприятно, Патрик. Я не идеальна, но подобного вряд ли заслужила.

- Язык держать надо за зубами. Скажи спасибо, что не ударил.

- Другим ты прощаешь намного больше, однако мне достаётся словно за троих. Ты слишком агрессивен, и мне немного обидно.

- Тогда хватит делать хуйню.

- Тогда веди себя со мной помягче.

- Тогда не становись мне той, кем не являешься, - отрезал я.

- Матерью твоих детей? – спросила она спокойно, глядя мне в глаза.

- Нет, я не про это.

- Однако я мать твоего ребёнка. И я именно про это. Да, я сказала глупость не подумав. Мне стыдно, прости меня, пожалуйста. Но это бы стало ей известно, я лишь сказала немного раньше. Так что ничего критичного не произошло. Однако то, что ты кинул в меня ботинок с грязной ноги... Так ещё попал мне в лицо. Сейчас мне действительно неприятно, Патрик. Очень и очень неприятно.

Клирия смотрела на меня серьёзным взглядом, пытаясь состроить жалобное лицо. Но если у Эви оно выглядело мило, то у Клирии получалось отвратительно, и хотелось наоборот, ещё раз её стукнуть.

Но… надо признаться, я перегнул палку. Немного. Клирия, конечно, сказала глупость не вовремя, но она же яжемать, ей простительно. Надо вообще привыкнуть к тому, что Клирия сейчас будет отчебучивать хуйню всякую иногда. А то я уже веду себя как мудак, так как не пытаюсь даже войти в положение Клирии, которая теперь как ветер – куда дует, туда и говорит.

- Ладно, прости меня, разноцветная подруга, иди сюда, обниму тебя, - вздохнул я, раскинув руки в разные стороны.

Клирия посмотрела на меня таким взглядом, типа «Ты мне разрешаешь? Разрешаешь, да? Я не могу в это поверить», и медленно, аля забитая девушка-стесняшка, прижав руки к груди, подошла ко мне и позволила себя обнять. Прижалась такая, типа ну ладно, обними меня.

Беременные… Тут не поймёшь, что у обычной девушки в голове, а тут вообще двойная головная боль. Но ладно, хуй с тобой, пообнимаю тебя немного, чтоб твоё душевное равновесие сохранить. А то мне ребёнок от тебя здоровый нужен.

- М-м-м… приятно, - промурлыкала Клирия через несколько минут, источая чудовищную ауру счастья. У меня даже зубы сводило. Что ж ты делаешь, окаянная? – Только зачем ты мнёшь мою левую ягодицу?

- А, да? А я думаю, на что моя правая рука так удобно легла. Случайно получилось, наверное.

Да как-то само собой получилось. Рука легла, чувствую, мягко, жмяк-жмяк, приятно руке.

- Наверное? На протяжении всего времени твоя правая рука то и делает, что мнёт мою левую ягодицу, вцепившись в неё пальцами, подобно когтям, словно ты пытаешься меня приподнять.

- Знаешь, Клирия. Пусть сиськи и маленькие, но задница твоя что надо.

- Благодарю. Мне приятно, что ты так высоко оценил мою филейную часть тела. Может ты хочешь оценить и другие части моего тела. К сожалению, я не могу похвастаться своей грудью и гладкостью кожи, однако уверена, что смогу компенсировать это всё.

- И чем же? – спросил я.

- Много чем.

Конкретно чем, я решил вызнать у Клирии сам. Через час мы лежали раскрытые и голые, тяжело дыша и смотря в тёмный потолок. Ну и моя рука накручивала на палец кудри Клирии между ног, иногда щипая её за складки. Хотя и грудь её мять было классно… Да чего там, Клирия вообще ничего не говорила против, когда я её трогал везде, где только душа желала. Иногда ойкала, но не более. Хотя куда прикольнее было слушать, как она в момент оргазмов покрикивает и повизгивает.

- Так что ты думаешь о Эви? – вернулся я к разговору, к которому хотел прийти изначально.

- У тебя есть подозрения на её счёт?

- Не знаю. Просто хочу понять, что от неё ждать. Всё-таки Эви изменилась, и я не могу быть уверенным, что в лучшую сторону. Она словно беззаботная девушка, в которой живёт монстр.

- Не совсем верно, Патрик. Она монстр, в котором живёт беззаботная девушка. Я не могу сказать, что в душе она такая же, как, например, я или ты. Такие люди принимают новые реалии, но не меняются.

- Думаешь?

- Думаю, что все волосы ты мне с лобка повыдёргиваешь, если не остановишься.

- Да ладно тебе! – дёрнул я её посильнее.

- Ух… Патрик, пожалуйста, аккуратнее, я…

- Что ты? – спросил я, перекатившись на неё сверху и придавив к кровати. Я практически сходу вошёл в Клирию, хотя продолжать действовать не спешил.

- Вернёмся к Эви. Она может натворить глупостей, поэтому за ней нужен глаз да глаз, плюс строгие рамки. Может ты начнёшь уже?

- Я даже не полностью вошёл ещё, - ответил я и тут же до конца заполнил её собой. – Так получше?

- Да, - выдохнула чуть ли не паром она. – Так лучше, Патр-р-рик… Приятно. Можешь пока начать медленно, раз мы ещё не закончили разговор?

- Ага, так что… ты считаешь, что она что-товыкинет?

- Могу только предположить это. К… К тому… К тому же я сама не знаю, что за грандиозный план ты придумал, хотя Элизи, как я понимаю, уже в курсе событий.

- Поверь, тебе понравится.

- Я буду надеяться… Что касается Констанции, то она пойдёт за Эви… можно не обращать на неё внимания. Проблема… Проблема может возникнуть в короле.

- Не возникнет, - пропыхтел я разгорячёно. – Всё схвачено. Проблема только с героями, если вдруг что-то пойдёт не по плану. Да с некоторыми личностями.

- Бог Скверны, - выдохнула Клирия, попав в точку.

- Верно. Нехорошее предчувствие у меня, и Элизи подкинула мне не самые приятные мысли для размышления по этому поводу.

- Предатель, - пробормотала Клирия, а в следующее мгновение вытянулась и звонко вскрикнула, а потом ещё и ещё раз, пока её не отпустило. Я кончил практически сразу за ней, после чего придавил её собой к кровати, чувствуя под собой мокрое разгорячённое тело. Она тяжело и горячо дышала мне прямо в ухо. Всё её лицо было мокрым, а чёрные волосы прилипли к её лбу. Да, сейчас Клирия была сексуальна, хоть и хлестала своей аурой во всю мощь.

- Да, предатель. Я тоже так думаю, - выдохнул я и поцеловал её.

Не то что бы я хотел целовать её, просто настроение располагало. Клирия ответила мне с язычком и очень слюняво. А потом я укусил её за язык, и не дал его вытащить из моего рта, отчего Клирия хмурилась, пыжилась, но ни вылезти из-под меня, ни вытащить свой язык, не могла. Так и лежала подо мной, немного мыча, пока я её не отпустил.

- Очень смешно, Патрик. И… опять? Ты очень неугомонен, - с осуждением посмотрела она на меня, чувствуя, как её вновь начинает наполнять.

- Да чот потянуло тебя хорошенько выебать за всё плохое, Клирия, - спокойно ответил я. – Не рада?

- О нет, я нахожу это приятным, лежать вся мокрая, обнявшись с таким же мокрым партнёром по сексу, который, к тому же, отец моих детей. Я бы соврала, если бы сказала, что меня это не заводит. Только на этот раз попрошу быть немного пожёстче, грубее и сильнее.

- Да ты звучишь как какая-то шлюшка.

- Каждый человек в душе, что познал секс, немножко шлюшка, - ответила она невозмутимо. – Так что пожалуйста, будь погрубее со мной.

И я грубо выебал Клирию. Так, что она потом визжала в подушку от оргазма, сотрясаясь всем телом.

Эви сидела в своей комнате в одном из больших глубоких и тёплых кресел, что стояли перед окном, с кружкой чая. Казалось бы, ничего не изменилось, однако теперь она не чувствовала себя как дома. Словно этот самый дом у неё и отобрали. Ведь…

- Здесь теперь главная не я… - выдохнула она тихо в пустоту комнату, погруженной во мрак. Только луна была единственным источником света здесь.

Странные и противоречивые чувства охватили её. И Эви, не в силах им сопротивляться, просто позволила этим чувствам полностью захватить её. Оттого она сейчас сидела одна-одинёшенька, подавленная, чувствуя, что её обокрали. Из-за этого она не сразу обратила внимание, когда в её комнату вошли. Лишь голос вывел её из состояния подобного трансу.

- Эвелина… Эви… Я… я хотела сказать, что мне очень жаль… - голос Констанции был очень мягок и жалобен, словно она разбила любимую вазу матери, и теперь у плачущей той просила прощения. – Моя дочь… он заставил меня…

- Ничего страшного, - повернулась к ней Эви и улыбнулась, стараясь выглядеть дружелюбной. – Я бы расстроилась, если бы ты выбрала не её. Сама знаешь, как мне дорога Фемия.

- И всё же…

- Не надо, - тихо попросила Эви. – Я… сейчас немного подавлена из-за случившегося.

Не смерть графов её расстроила. Пусть Эви и не собиралась с ними так радикально разбираться, однако их кончина не нашла какого-либо отклика в её сердце. В конечном итоге для неё они были лишь кучкой жадных и жестоких людей, которые были готовы убить ради золотой монеты, и которым было плевать на свою страну.

А вот то, что у неё так быстро всё отобрали… Да ещё и тот, кто был ей не безразличен… Да, подобное её выбило из колеи знатно. Её как злило подобное отношение к ней, так и радовало то, что её старый товарищ жив. Эти противоречивые чувства сталкивались, не давая ей покоя. Было как чему радоваться, так и чему расстраиваться.

Она так долго к этому шла, так долго всего добивалась и её планы практически уже были исполнены; ещё годик и всё было бы сделано в лучшем виде. Но приходит Патрик и всё рушит. С другой стороны, это же Патрик, тот самый парень, что оставил в её мёртвом сердце, как множество ножевых ранений, так и приятное тепло. Столько противоречий, и не знаешь, злиться или радоваться.

Но был и ещё один момент, который поселил в её сердце огонёк жгучий злости.

Констанция села в одно из кресел рядом с ней.

- Эви, ты как? – тихо спросила она. – Этот…

- Не надо, Констанция, - так же тихо попросила её Эви, зная, как она выскажется о Патрике. – Не надо, пожалуйста. Я знаю, что ты хочешь сказать, но не уверена, что хочу это слышать.

Констанция буквально проглотила всё то, что хотела сказать. Подавила желание просто грязно выругаться о человеке, который по стечению обстоятельств стал отцом её единственного и любимого ребёнка.

Она бы многое могла ему простить, но он явно переходил границы, теперь отбирая то, что они нажили непосильным трудом. И какими бы мотивами он не прикрывался, Констанция буквально кипела, когда видела его.

- Его подопечная ждёт от него ребёнка. Ты знала? – тихо спросила Эви, чем вызвала удивлённый взгляд Констанции.

- Эта чёрненькая?

- Да, та, что работала на Крауса.

- Он всех своих подопечных брюхатит? – презрительно бросила Констанция.

- Я не знаю, но… ты думаешь, что у них всё серьёзно? – И увидев, как та на неё посмотрела, тут же замахала руками покраснев. – Нет-нет-нет, ты не подумай! Я просто спрашиваю.

- Эви. У тебя на лице всё написано, - уже совершенно спокойно сказала Констанция. – Тебя бесит даже не то, что он пришёл и перехватил власть, а то, что у него есть вторая половинка.

- А вот и нет, - буркнула Эви. – Просто интересно. Я не люблю его.

- Но испытываешь тёплые чувства к нему, что вполне можно описать ещё и другим словом – нравится. И если у них уже ребёнок намечается… Я не знаю, Эви. Но на твоём бы месте я злилась на то, что он всё у тебя забрал.

- Я и злюсь, - пробурчала та прямо в кружку отпивая.

Её действительно злило, что у неё всё забрали. Её злило то, что её обманули, обошли, облапошили. Но среди каждой из этих дум всегда была тонкая, как нить паука, мысль о том, что у него кто-то есть.

- Он мне не нравится, - уже через пять минут сказала неожиданно Эви, словно они продолжали разговаривать. – Я просто спросила.

Она не видела, как в темноте усмехнулась Констанция, глядя на неё как на ребёнка.

Глава 357

Утро добрым не бывает, если Клирия тебя за нос кусает. Не дай бог эта дрянь меня ещё заразит, и я сам превращусь в Клирию.

Нет, серьёзно, я ещё могу её трахать, но то, что Клирия кусает меня за нос для того, чтоб разбудить, это как бы перебор. А ты ещё спросонья открываешь глаза и видишь над собой её улыбающееся лицо со свисающими вниз волосами. Не так я хочу встречать своё утро.

- Доброе утро, Патр-р-рик. Ты был чудесен этой ночью.

- И только ради этого ты меня кусаешь за нос? Ты серьёзно? Иди отсюдова, дай поспать, - перевернулся я на другой бок.

- Патр-р-рик, я здесь.

- Знаю, потому и повернулся к тебе спиной, Клирия-тля. А теперь не доставай меня. Я заебался. Во всех смыслах этого слова.

- Я поняла, - ответила она и притёрлась ко мне сзади.

Боже, никогда бы не подумал, будучи ещё в своём мире, что буду уставать от секса. Раньше я думал, что стану тем, кто трахается по семь раз на сутки, а тут как бы и одного раза в неделю мне может вполне хватить. Или же жизнь настолько насыщенна, что мне это и не особо интересно.

- Я хочу ещё напомнить, - тихо начала она, - что скоро будет готов план по уничтожению героев. Надеюсь, ты хорошо подготовился.

- Да нормально всё будет, - пробурчал я, уже понимая, что мой сон закончен. Я уже не усну.

- Я полностью уверена в этом, - ответила она. – Тогда следующий вопрос на повестке дня – какую часть плана мы предоставим Эвелине? Стоит ли мне ужесточить рамки, чтоб даже находясь вдали от нас, она не смогла воспользоваться нашим отсутствием и что-нибудь сделать?

- Нет необходимости. Мы возьмём её в поместье. Оставлять её здесь, когда всё начнётся, будет слишком опасно, так как именно сюда и будут целить все войска. Все будут считать виноватой её в произошедшем и все вопросы будут к ней.

- Вы хотите её взять с собой?

Едва заметное изменение интонации заставило меня обернуться к Клирии, которая лицом ни на гран не выдала себя. Однако я слишком долго живу с ней и могу уловить едва заметные оттенки в её голосе, которые говорят о том, что что-то изменилось.

- Тебе не нравится эта мысль? – спросил я.

- Я нахожу эту идею нецелесообразной. Лучше оставить Эвелину здесь.

- Та-а-ак, - протянул я, внимательно вглядываясь Клирии в глаза. – А ты с чего вдруг хочешь спровадить Эви, Клирия?

- Я лишь говорю…

- Что лучше? Знаешь ли, что-то пиздежом запахло, - ответил я и ущипнул её чувствительно за маленькую грудь, отчего та слегка поморщилась. – Клирия, если ты не доверяешь ей настолько, что не хочешь её брать с нами, то так и скажи. Однако она в любом случае отправится за нами в поместье. Здесь я её не оставлю. Это окончательное решение.

Однако это не было концом, это было лишь началом всего веселья, что ожидало меня впереди. Откуда пошло веселье? Естественно, от баб.

Так как бросить всё и тупо уехать мы не могли, нам пришлось немного задержаться в замке, чтоб привести дела Эви в порядок и приготовить всё к её долгому отсутствию, чтоб даже без неё всё функционировало. И тем самым я запер Клирию и Эви в одном месте вместе.

Как сказал однажды один человек, запри в одной комнате двух красивых девушек, и рано или поздно одна захочет впиться когтями в лицо другой.

У меня всё получилось примерно так же, что не могло радовать. Уже за завтраком я мог наблюдать не самую жизнерадостную картину, как две бабы, что вполне могут не то что отравить жизнь, отобрать её друг у друга, были готовы убивать. Они это не говорили и старались не показывать, но аура была лучше всяких слов, показывая серьёзность намерений.

Клирия и Эвелина.

Они столкнулись буквально в дверях, и я сразу почувствовал неладное.

Если Клирия была после сна, расслабленная, слегка лохматая, помятая, в такой же помятой одежде, то Эви была одета с иголочки. Очень просто, но не менее красиво. Полностью причёсанные чистые волосы, которые спускались на спину, свеженькое лицо, лёгкий сарафанчик и… она накрасилась? Эви, ты куда так вырядилась?

Хотя признаю, она прямо благоухает свежестью и молодостью. Я невольно засмотрелся на неё в то время, как Клирия только хмыкнула.

- Доброе утро, как спалось? – улыбнулась она.

- Да но…

- Мы благодарим вас о заботе, - первее меня ответила Клирия. – Хотя выспаться нам не удалось, решили воспользоваться вашим советом про покричать.

Лицо Эви слегка дёрнулось, словно ей лимон попал в рот.

- Я рада за вас, - ответила она. – Надеюсь, кричал не Патрик и не от отвращения.

Это был мощный ответ, подобный выстрелу в упор.

Тут уже задёргался глаз у Клирии.

- Не беспокойтесь. Патрик не настолько был напуган, чтоб кричать ещё и после того, как его напугали.

Нет, это была перестрелка. И я чувствовал, как воздух наэлектризовался от всеобщего напряжения.

- Оу-оу, дамы, вы чего?! – перепугался я. – Харе, давайте кушать лучше.

А то выглядит, словно они ревнивые сучки и теперь готовы рвать друг друга когтями за меня. Хм… это прикольно…

Ха, реально прикольно, если за меня бы бабы дрались!

Это было бы забавно, будь это правдой. Никогда бы не подумал, что такое возможно, потому что это невозможно. За меня будут драться, только если будут решать, кто мою голову на кол насадит.

Однако мечты есть мечты, представлять, что бабы за тебя ссорятся классно. Такие постоянно цапаются, ругаются, желая завоевать твоё внимание. Вокруг крутятся и пытаются отвоевать тебя у другой. Как в аниме или фильмах, где все тебя хотят. Эх, я бы, наверное, не отказался от подобного, чтоб потешить своё самомнение. Ты такой выбираешь, кто тебе нравится и кому дать шанс. И все такие сразу текут даже от одной возможности побыть с тобой хотя бы минутку наедине.

Однако чуть позже я узнал как примерную правду о причине разборок Эви и Клирии, так и то, что оказывается в реальности мечты выглядят не так классно.

Например, ты начинаешь беспокоиться о здоровье обеих, так как они вполне могут убить друг друга. И они не мило ругаются, они пытаются смешать друг друга с говном. И для тебя это не кайф, а головная боль, так как это проходит практически через тебя, и слушать это дерьмо то ещё удовольствие. Ещё хуже то, что не ты выбираешь, кому дать шанс. Не-е-е, это они между собой решают, кто заберёт с собой главный приз. Речи о твоём мнении здесь не идёт.

Я был не настолько глуп, чтоб не сложить два и два. И это было не моё самомнение, это были факты и вполне логические выводы.

Клирия ревнует меня к Эви. Эви же ревнует меня к Клирии.

Мечта сбылась, но как и в реале, здесь всё было без прикрас.

То есть пиздец просто.

И вот Эви пришла нарядная, села рядом со мной, буквально словами указав Клирии, что слуга должна сидеть там, где ей скажут и держать рот на замке, когда господа разговаривают. Клирия проглотила всё с кислой миной, лишь почтено кивнув и сказав:

- Слушаюсь.

Зато на обед Клирия пришла буквально иной. Прекрасной и элегантной; такой, какой мне ещё не приходилось её видеть. Это было красиво и жутко, словно прекрасная смерть, пришедшая за твоей душой.

Беленькая кожа, тёмная подводка глаз, которая только лучше подчёркивала их. Немного подкрашенные красным губы. Чёрное классическое платье, которое она всегда носила, однако сейчас чистое и выглаженное. А ещё необычный аромат каких-то духов, что были похожи на розы.

Клирия буквально была свежей и новой, неся в себе благородство и изящество.

Две противоположности. Милая простота и красивая элегантность.

А ещё её фраза…

- Как мать ребёнка моего господина…

И с этими словами она позволила обратиться ко мне без формальностей, буквально показывая своё превосходство Эви. Типа смотри, может я и слуга, однако он мой, а ты лишь так, подружка.

Это читалось слишком просто, так как Клирия пыталась это показать максимально доступно. И Эви это без проблем прочитала.

Она сидела, поджав губы и смотря на то, как Клирия обсуждала какие-то маловажные дела поместья. Я бы мог послать её в этот момент, но так опустить Клирию у меня рука не поднималась. Конкретно в этом случае я бы знатно макнул её лицом в дерьмо и скорее сам бы испытал испанский стыд.

А после всего Клирия наклонилась, поцеловала меня в щёку и шепнула так, чтоб обязательно это услышала Эви:

- Спасибо милый. Надеюсь, сегодня ты меня порадуешь, как и в прошлый раз.

Всего за один не полный день я понял, какой же это пиздец, когда за тебя борются бабы. Мне даже показалось, что им важен не сам приз в виде меня, а факт того, что она оказалась лучше. Типа главный приз – макнуть соперницу в дерьмо, показав своё тотальное превосходство.

А под вечер мои худшие опасения стали явью. Бабы пустили в ход тяжёлую артиллерию и разоделись так, что слюни можно пускать. Или ссаться от страха, так как они явно не готовы сдаваться.

Эви была ну в слишком лёгкой накидке, похожей на длинную футболку, через которую было видно её талию. Плотности этой ночнушки удивительным образом хватало на то, чтобы прикрывать интимные части тела. Видимо магия, так как именно интимные части затемнялись, когда всё остальное тело было видно.

Клирия же… была одета тоже внушительно. Очень лёгкая, практически просвечивающая тёмно-красная ночнушка, которая, наоборот, не затемняла ничего, позволяя разглядеть её грудь. И чёрные кружевные трусики.

И обе они благоухали.

Но у меня один вопрос – вы ебанулись? Ладно одна яжемать. А Эви? Она недавно всё потеряло, но выглядит так, словно её это и не сильно волнует. И хули она вдруг ко мне начала клинья подбивать? Я же убил её, она должна меня ненавидеть!

Но нет, Эви пришла такая ко мне и не успела слова сказать, как в комнату уже вошла Клирия. Выражения их лиц были бесценны, когда они увидели друг друга. Ну а я, как и полагается настоящему мужику, когда он видит двух девушек, но не может решить, с кем же остаться на ночь…

- Констанция, можно я у тебя переночую сегодня? - спросил я жалобно нашу тётю Коню.

- Я? А ты о чём? – спросила она спросонья, потирая кулаком сонные глаза. – Патрик, тебе чего?

Вот её вид действительно радовал мой взгляд. Обычная пижама с утятами: рубашка и штаны. А ещё самые обычные белые трусы. Их я увидел, когда Констанция беззастенчиво почёсывала себе пузо, словно прожжённая мать-одиночка.

А ещё сонное выражение лица, мутный взгляд и попытка понять, что я перед ней здесь делаю.

- Можно переночевать у тебя? – повторил я вопрос чуть ли не по слогам.

- Зачем?

- Так надо. Так можно или нет?

- Зачем тебе? – зевнула она. – Там вроде Эви к тебе намылила-а-а-а-а-а-а-а-э-э-э-э-э-э…

Это под конец Констанция зевнула, и я даже испугался, что она себе челюсть вывихнет.

- Просто впусти и не спрашивай. Пожалуйста, - попросил я. – Они меня выебут или выебут друг друга, если я там останусь.

- Ну ладно, ладно… - пробормотала моя любимая феминисточка, отступая в сторону и пропуская меня вперёд. – Кровать одна. Или пол. Есть ещё кресло.

- А что так негусто? – удивился я минималистичной обстановке.

- Не люблю спать в роскоши, - просто ответила она.

Не люблю жить в роскоши, это не то что может объяснить настолько минималистичную обстановку. Комната была практически пустой, словно отсюда кто-то съехал. Только кровать, два кресла, стол, комод со шкафом, стул и… в принципе всё. Да, всё аккуратно и чистенько, свежо и по-модному (учитывая то, что здесь средневековье, я бы сказал что очень даже по-современному), однако её покои были очень пустыми. Словно Констанция куда-то переезжала.

- Слишком минималистично.

- Если не нравится, можешь уходить, - буркнула она обиженно и тупо прыгнула на кровать, завернулась в одеяло и оттуда уже пробормотала. – Выбирай, где спать, и не мешай мне.

Наверное, я погорячился насчёт кресла или пола, когда подумал, что буду спать на них. Так как одни были слишком маленькими, а на другом даже ковра не было, у меня возникали сомнения по поводу того, что я вообще смогу нормально спать. Поэтому выбор пал на кровать. Подтолкнул недовольно бурчащую Констанцию в сторону и лёг рядом.

- А что убежал? – сонно спросила она, когда я приземлился рядом.

- У меня возникли кое-какие сложности… Слушай, заделись одеялом, плиз.

- Тц… ладно, бог с тобой, только всё не утягивай с меня. Так что, проблемы Эвелиной и твоей подружкой? – спросила она.

- Бабы сейчас драться будут за меня. Я логично рассудил, что если убежать от них, то драться им будет не за что. Ну или они убьют друг друга, что навряд ли.

- Мог бы и в другие комнаты пойти, - предложила она.

- Мог. Но там они точно меня достанут. А у тебя вряд ли кто-то будет меня доставать, - рассудил я.

- Логично… - зевнула она, и комната погрузилась в тишину.

Ненадолго меня хватило к великому неудовольствию Констанции.

- Слушай, вопрос первостепенной важности.

- Посередине ночи? – недовольно осведомилась она. – Тебя что прибило-то поговорить?

- Насчёт Эви. Мою помощницу-то я знаю, однако вот Эви для меня тёмный лес.

Констанция недовольно что-то промычала, и я это воспринял как знак согласия.

- Во-первых, что-то вы не выглядите расстроенными по поводу того, что я припёрся и у вас всё отобрал. Всего несколько дней, а вы так спокойны, что даже подозрительно.

- А ты думаешь, мы бы признались, если бы что-то скрывали? – задала она встречный вопрос.

- Конечно бы признались, - не задумываясь ответил я. – Я же приказать вам могу. А на Эви так вообще печать стоит. Просто хочу понять её до того, как наломаю дров случайно.

- Подозрительно ему… - пробормотала она в темноте, немного вошкаясь. – Боюсь, что для Эвелины не всегда было главным держать власть.

- Делает по накатанной, потому что так получилось?

- После тебя охота за ней продолжилась, - ответила Констанция. – И чем дальше, тем больше. Эвелина не успела оглянуться, как уже своей борьбой нажила себе последователей, готовых идти за ней. Она как-то не стремилась к власти, а потом всё само пришло, и она решила, что может что-то изменить, чтоб в будущем ничего этого не повторилось.

- А ты?

- А что я? Я была предателем и мне было некуда податься. А желания Эвелины сделать мир немного получше меня полностью устраивали. Потому я и пошла за ней. А ещё я уже ждала ребёнка, а мою голову хотели видеть на плахе. Единственное, что оставалось для того, чтобы сделать моё сокровище счастливым, - эти слова она произнесла слишком мягко, - так это построить мир, где ей будет хорошо жить.

Окей… я понял, как вы пришли к этому. В принципе, как и я – желанием выжить, а там уже по стечению обстоятельств само всё пришло.

- Поэтому может ей и обидно терять власть, которую она так долго строила, но не настолько, чтоб убиваться. Куда обиднее ей другое.

- Что именно?

- Ты, - спокойно ответила Констанция. – Может быть Эвелина и злилась бы на тебя за содеянное, но все эти чувства вытолкнула ревность.

- Ревность?

- Припёрся с какой-то черноволосой разноглазой девчонкой. Так мало этого, она ещё и залетела от тебя. А знаешь, Эви очень даже хорошо о тебе вспоминала, несмотря на то, что ты убил её. Можно сказать, что с теплотой.

- Обо мне?

- Удивлён? – в её голосе слышалась насмешка.

- Если честно, то да, - признался я.

- Ну вот, теперь ты знаешь правду. А сейчас ты приходишь, всё рушишь и при этом ещё приводишь девку с пузом. Такой из тебя верный товарищ, хочу заметить. Эвелину это задело.

- Я не давал никому обет безбрачия и сдерживаемости. Так что не моя вина…

- Не твоя, - вперёд меня сказала Констанция. – Однако ты и отобрал у неё сейчас всё, и сам не свободен. Ей обидно.

- А мне-то что?

- А тебе всегда ничего. Ты и рождение дочери пропустил, и её взросление, то как она говорить научилась, ходить… Тебе самому не грустно оттого, что ты упустил всё это, Патрик?

- Если только немного, - ответил я. – А может и много. В любом случае я был мёртв и мне было не до этого.

Глава 358

Мы покинули замок Эви через несколько дней после того, как наладили здесь работу, что должна протекать без её участия, и уладили дела в остальных графствах, назначив временных правителей от имени Эвелины. Это можно было бы сделать и быстрее, если бы только Эви и Клирия не занимались хуйнёй. Весь мозг мне продрочили своим поведением, которое больше соответстовало детям дошкольного возраста, навсегда убедив меня в том, что больше одной женщины иметь в доме, если это только не родня, не стоит.

Что касается дел насущных с другими графствами, там не то что бы были трудности, однако недовольство имелись, отчего пришлось пока поставить заинтересованных людей, которые могли бы управлять, которых легко сместить и которые реальной власти не имеют. Иногда это были и дети графов.

Про то, почему все графы померли, хрен знает как объяснили. Но меня это и не волновало, не моей работой это было.

Побег был вынужденной мерой, которая была необходима для выживания Эви. Даже если король не хочет её смерти, то есть высокая вероятность, что графы захотят убрать её. Я не мог позволить этому случиться как по причинам выгоды, так и по человеческим.

Вся наша команда была разбита на несколько групп небольших размеров, что должны будут проскочить без проблем даже в том случае, если кто-то уже следит за замком и всеми его подходами. А то, что за ним следят, я был практически уверен.

Констанцию я отправил с Ухтунгом и Винни-блять первой. Второй ушла Клирия с наёмницами. Перед выходом она высказала сомнение по поводу того, что это целесообразно, идти мне с Эви, однако спорить со мной не стала. Лишь попросила не делать глупостей и в первую очередь беречь себя любимого.

Ну и последней группой уже выехал я с Эви, её личная служанка, Рубека и двое наёмников из моей пати. На одной из грузовых телег мы покинули дворец и выскочили на серые улочки не самого гостеприимного района, где найти нас, даже если следят, будет ой как не просто.

Кто-то скажет, что излишняя осторожность, а я назову это предусмотрительностью. Мы провели у Эви в замке несколько дней и этого вполне будет достаточно, чтоб обнаружить смерть агентов и прислать новых, попутно установив круглосуточную слежку за замком. И меньше всего мне надо, чтоб графы дня знали, куда она смоталась, и где её искать.

Выпрыгнув из едущей телеги напротив одного из тёмных переулков, мы сразу нырнули в него, и я стал всматриваться в улицу.

Нет, только грязные пешеходы, полностью соответствующие этому месту, да вечно скрипящие телеги, покрытые коркой грязи, проезжающие мимо.

- Я смотрю, не до каждого участка города дотянулись твои ручки, - тихо сказал я, оглядывая улицу.

- Я старалась как могла, - пожала Эви плечами. - Посмотри, как добротно и основательно построены здания. Их надо было просто поддерживать в должном состоянии. Однако некоторые люди просто не хотят жить нормально, как ты их не пытайся к этому приучить. Они будут мусорить, ходить в туалет, где захотят…

- И бросать бычки везде подряд. Поведение у некоторых как у животных. Знаю.

- Так что как бы не пыталась я помочь, некоторые просто не хотят жить хорошо. А дом! Вот, смотри!

Она постучала по деревянной стене кулачком.

- Это невембир.

- Не знаю такого дерева.

- Невембир растёт на юго-востоке королевства. Дерево практически не гниёт даже при высокой влажности. Но сам видишь, без ухода даже оно не может выдержать подобного.

- Понятно. А так, часто выходишь на улицу?

- Да как-то времени нет. То одно, то второе. Гуляю в основном у себя в парке.

- Ну значит сейчас познакомишься со своим городом поближе.

А знакомиться было с чем.

Стоило просто прогуляться, чтоб увидеть, как живут те, кто не хочет жить хорошо или не может. Здесь от готической архитектуры не осталось даже и намёка. Обычные деревянные дома с каменным основанием.

Короче, среднестатистическое гетто средневековья. Грязные тряпки, сушащиеся над улицей, ещё более грязные окна, которые словно матовые от пыли. Проезжающие гремящие телеги и хмурые серые прохожие. Повсюду сидят или стоят по краям улицы люди – от босяков до обычных нечистоплотных граждан, которые бросали на нас иногда свои взгляды. На девушек похотливые, на меня – голодные.

Единственное, что отличало это место от других схожих мест в других городах – улицы. Они были выстелены камнем. И это не могло не радовать. Хотя здесь, без должного ухода дорога стала уже неровной, где-то ушла ниже, где-то наоборот, выпирает. В ямах скапливается вода и грязь, по которой безразлично шагают люди.

Оставалось радоваться, что в отличие от других городов, здесь это место было единичным и занимало может одну шестую города если не меньше, когда в других они занимали чуть ли не половину, а нередко и вообще две трети.

Так что да, Эви действительно старалась на славу. Она вполне успешно следовала своим целям, жаль только, что в отдельно взятом городе. Хотя у других, по тому, что я видел, и такого не было. Однако полностью держать под контролем всех у неё сил не хватало. Или возможностей. Но одно то, что она делала это ради благих намерений, уже о многом говорит.

Мы шли среди чересчур несчастливых людей, изредка воровато оглядываясь по сторонам, сливаясь с толпой довольно неплохо. Да, девушки были слишком ухожены для местных, однако капюшоны прикрывали их, и только те, кому удавалось заглянуть им в лицо, могли заметить это.

Нашей целью было выйти за пределы города незамеченными. Дойдём до ворот, где нас уже ждут лошади, и скорым ходом в соседнее графство. А оттуда телепортом в наше поместье.

Выйдя из района гетто, мы практически сразу попали в район, который не сильно лучше был в плане криминала, однако куда удачнее в плане застройки. Уже более хорошо выглядящие здания из камня вытянутой вверх формы с острыми шпилями. Готика – это прикольно. Здесь же, на куда более узких улочках между домов, где толпились люди, все куда-то спешили и торговали тем, чем торговать обычно запрещено. Например, наркотиками или своими телами.

Вон, какой выбор на любой вкус. Разноцветные волосы, что в принципе в этом мире норма, разнообразные расы, разные возраста от подростков лет четырнадцати и даже младше до сорокалетних, разодетые в откровенные наряды и разной степени поношенности.

Они буквально выстроились рядами вдоль стен домов, зазывая своими телами клиентов. И тех, кто был не прочь воспользоваться их услугами, было немало.

- Эви, не хочешь себе одну? – толкнул я её в плечо, кивнув на одну из них и растянувшись в улыбке. – А то всё Констанция да Констанция. А так развеешься, разнообразие…

- Мне и Констанции достаточно, - хмыкнула Эви, задрав нос, но…

- Чего бля? – я аж остановился, удивлённо смотря на неё.

- А? – Эви тоже остановилась, хлопая глазами.

- Я… в смысле… Погоди, я же пошутил. Ты чо, реально с Коней…

- А? Я… нет! Нет-нет-нет, в смысле я подумала, что… И вообще, почему я должна оправдываться! – сделала она неудачную попытку атаковать в ответ.

- Так ты лесбуха!

- Ничего подобного!

- Ты только что сказала, что лижешься с Констанцией!

- Я просто сказала, что мне её достаточно! Как подруга! Вот!

Ага-ага! Я один раз заставил вас этим заняться, так смотрю, что вы во вкус вошли! Нет, по мне, лесбиянки, куда лучше выглядят, чем геи. Ничего личного, просто как натуралу видеть лижущих друг дружку девушек мне намного приятнее, чем парней. Однако… Какого хера?! Эви, да у тебя полюбас должен быть тот, кто тебя захочет трахнуть! К тому же ты и не мёртвая, мёртвые не ходят.

- Эви… я приму тебя любой. И даже лесбухой.

- Да не лесбиянка я!

- А кто кому? Ты её или она тебе? Или по очереди? Или шестьдесят девять?

- Это не важно!

- А, значит всё-таки промышляешь этим, раз не говоришь «нет».

- Нет!

Эви уже не знала куда деться, пытаясь найти себе оправдание.

Ну лизала ты Констанции мохнатую щёлку, но лизала она тебе, ну в чём проблема? Призналась бы уже честно. Каждый бесится по-своему, у каждого свои вкусы. И стесняться подобного странно.

- Ладно тебе, Эви-длинный язычок, мы поняли твои вкусы. Кстати, а Констанция какая на вкус? Я слышал, что у каждой девушки есть вкус.

- Хватит! – спрятала она лицо в руках. – Патрик – ты дурак! Знай об этом и напиши себе на листочке, чтоб не забыть!

Дурак? Неплохо! А то везде пишут, что я долбоёб.

- Ладно, моя мёртвая пиздолизка, идём дальше, - подтолкнул я её вперёд.

Эви только буркнула что-то в ответ неразборчиво.

Однако мы шли не очень долго. Ровно до тех пор, пока мой взгляд не зацепился за одно из лиц. Просто мимоходом провёл глазами и неожиданно оно показалось мне знакомым. Причём не из прохожих, а из проституток.

Хм… не помню, чтоб водил знакомство с девами из этой древней профессии. Ну кроме девушки в таверне в моём городе, однако она так и работает там до сих пор. А здесь-то кто мог неожиданно вдруг начать работать?

Я слегка замедлился, вглядываясь в знакомое лицо девушки, примерно моего возраста.

- Босс? – тихо спросил один из наёмников.

- Лицо знакомое. Не могу вспомнить, где видел её, - кивнул я на девку. – Может ты помнишь?

Просто если я видел, то, вполне возможно, и они видели.

Обычная смазливая девка с неуверенным, слегка испуганным лицом. Она выглядела так, словно не могла понять, как здесь оказалась, хотя её одежда точно говорила о её профиле. Мини-шортики, на ногах такие чулки-сетка, обтягивающий красный корсет на шнурках пытающийся выдавить её грудь, чтоб та казалось больше, сапоги по колено на шпильках.

- Не видел, - сказал один.

- И я тоже, - сказал другой. – Может в других городах работала?

- Может… но я бы не запомнил тогда.

Так, ладно, отвлекусь на секунду. Это тот, кого я знаю, но при этом не помню. Просто с такими я знакомств не водил. И мне интуиция подсказывает, что с ней у меня ничего плохого не было.

- Так, один к нашим, другой за мной.

Просто погляжу, кто это и всё.

Быстро перейдя на другую сторону через поток людей, я буквально вынырнул перед ней.

И точно, лицо знакомое; вблизи я это понял ещё более отчётливо. Очень знакомое, однако…

Вот девушка, судя по всему, меня узнала. Она испуганно подняла ко мне голову, округлив глаза. Приоткрыла рот, словно что-то хотела сказать, и тут же плотно сжала губы. И ручки у груди держит, запястья выкручивает, словно боится меня.

- Я тебя знаю? – сразу в лоб ударил я вопросом.

- Нет, не знаете, - испуганно протараторила она тонким голоском.

- Пиздишь, - схватил я её за руку и дёрнул к себе чуть ли не вплотную. – Вижу, что узнала. Только я тебя не помню почему-то.

- Я ничего не знаю! – испуганно пропищала она, расширив глаза от ужаса.

Блин, так дело не пойдёт.

- Давай так, - я отпустил её, а то на нас соседние проститутки уже поглядывали. Причём скорее с жалостью, чем с интересом. Видимо избиение клиентом девушек было обычным делом. – Я дам тебе… две золотые, если расскажешь, откуда мы знакомы.

Девушка посмотрела на меня испуганными глазами, в которых читалось нежелание рассказывать правду. Однако появившиеся на свет золотые монеты склонили её мнение в сторону сотрудничества. Она несколько очень долгих секунд мучилась, выкручивая запястья и пальцы и переводя взгляд с монет на меня, прежде чем признаться.

- Я… Сью.

- Сью? – не понял я, быстро перебирая в голове все имена, что мне были знакомы. – Сью, Сью, Сью… знакомо, но не могу вспомнить. На языке вертится.

- Мы… - у девушки задрожали губы, и она стыдливо отвела глаза. – Мы учились вместе.

- Вместе? В универе? – И тут меня осенило, словно прожектор в мозгу осветил нужное воспоминание. - Ты… точно, ты скромняшка Сью…

Я охерел. Но после того, как только перед этим охуел. Настолько я был удивлён встретить её.

И здесь.

В таком виде.

На такой… работе…

Но…

- Сью, почему ты здесь? Нет, почему ты работаешь уличной шлюхой?

- Я… не получилось у меня жить как положено, - тихо сказала она. Сью стыдливо прятала взгляд, и было видно, сколько ей требуется сил, чтоб сдержать слёзы унижения.

- Но ты была беременна. Я помню, ты и Мартин уезжали вместе из универа. У тебя живот ещё был. Вы вроде пожениться хотели.

- Мы… не получилось… - казалось, она сейчас расплачется.

- Я… понял. А что ребёнок?

- Его нет, - шёпотом ответила она, сквозь который уже пробивались всхлипы. – Я теперь работаю здесь.

Когда-то я говорил, что это может закончиться очень печально. Она и Мартин разных положений, потому ему будет с ней не по пути. Чуваку подавай равнозначных ему людей, а не дочь ноунэймного купца. Как видно, я оказался прав.

У меня есть подозрения, что по приезду Мартину сказали бросить её, после чего он так и сделал. И плевать, что парень её обрюхатил, что теперь она беременна его ребёнком, и что он как бы должен отвечать за свои поступки. Скорее всего, её потом и из дома выгнали, типа дочь – шлюха. Иначе объяснить, почему она сейчас здесь, я не могу. А ребёнок… Без должного ухода, да и в антисанитарии здоровье даже взрослого может сбоить. Что говорить о новорождённом.

Я помнил эту девушку. Хорошей была, тихой очень. Потому протянуть руку помощи ей я вполне мог. Не из-за того, что мне стало её жаль…

Ладно, мне стало её жаль. Я помню, какой девушкой Сью была, и теперь вижу, какой стала. Иногда в жизни случается жопа, и в этом случае помощь со стороны остаётся единственным способом, чтоб из неё выползти. Так почему бы и не помочь, если труда для меня это не составит?

- У меня есть работа, - тихо сказал я, похлопав Сью по плечу. – Есть работа, где твои знания могут пригодиться. Освоишься на новом месте, начнёшь работать, начнёшь новую жизнь. Идём со мной, давай.

- Я не могу. У меня есть здесь… работодатели.

- Теперь я твой работодатель. Принеси запасной плащ, - обратился я к своему.

Уже через десяток секунд я накинул его ей на плечи, закрыв её голову капюшоном. Сью очень тихо плакала.

- Мне стыдно. Прости, что заставляю тебя делать это.

- Меня никто не заставляет. Нечего просить прощения за то, чего не делала. Идём.

Но успел я провести её только метров десять, прежде чем мне легла на плечо тяжёлая рука.

- Ты куда это повёл девушку, парнишка?

Это было не его дело. Как и не была Сью его собственностью. И я был для него не парнишкой. Зря он решил, что если принадлежит бандитской группировке и нажрался до таких размеров (или уровней), то ему всё можно и всё по колено.

Быстрый разворот и удар кинжалом в печень такой силы, что мне даже удалось приподнять здоровяка, хотя тот был в полтора раза больше меня самого. Ещё мгновение и ударом кулака я ломаю кадык второму, заставляя его падать на колени с предсмертным хрипом. И всё это за секунды в густой толпе, где никто и не поймёт, что произошло.

Сью даже не успела обернуться, чтоб посмотреть, что произошло, как я уже аккуратно, но настойчиво подталкивал её в спину, оставляя за спиной трупы.

- Мне правда жаль.

- Помолчи, Сью. Я лишь предлагаю тебе работу, на которую у тебя хватит образования. Не более. Так что не надо чувствовать себя виноватой или обязанной.

- Да… Да, я поняла. Спасибо тебе.

- Да не за что. Идём скорее.

Когда я привёл её к нашей ушедшей вперёд компании, Эви с интересом посмотрела на неё, после чего спросила меня:

- Наша?

- Учились вместе. Работает… девушкой лёгкого поведения. Она поедет с нами.

- Как скажешь, - пожала Эви плечами. – А твои ничего не скажут? Например, черноволосая девушка?

- Скажут. Но будет как я скажу, - пожал я плечами. – А теперь давайте, побыстрее.

Мы вместе с потоком людей вышли к главной дороге, что шла до самого центра от ворот и по ней уже двинулись к выходу.

Несколько раз я замечал членов банды анусов. Их было довольно просто определить по бандитским рожам и слегка выделяющимся одеждам: каким-то небрежным, потрёпанным, чаще всего кожаным. Они словно искали кого-то, вытягивая головы поверх толпы.

И были у меня подозрения, что это по нашу душу вышли. Только непонятно, из-за убийства главаря или на них надавили из Фракции Дня, и теперь они помогают им выискивать как убийц шпионов, так и возможно сбежавшую Эви. Хрен знает, однако нам меньше всего нужно было попадаться им на глаза.

Так, буквально прокрадываясь в толпе вместе с другими людьми, мы добрались до главных ворот города. Здесь, предъявив обычный пропуск, который был выписан самой Констанцией и Эви, мы смогли пройти мимо стражи, которая даже не попросила снять нас капюшоны. Удобно быть самой главной.

Как и в большинстве городов, здесь перед стенами располагалась небольшая деревня, выросшая на тех, кто не смог или не захотел жить за стенами города. Все они занимались чаще всего тем, что продавали приезжим продукты или вещи местного производства. Часть из них работала в полях, что обеспечивали город продуктами.

Здесь, как и в подобных местах, можно было купить всё, от секса и еды, до лошадей и брони. И здесь же нас уже ждали заранее купленные лошади, что держал для нас один из моих людей.

Так что уже через десять минут вся моя пати (вернее, её часть) уже удалялась в сторону леса.

Часть семидесятая. Печенькоапокалипсис. Глава 359

Иногда настаёт тот самый момент, когда весь мир восстаёт против тебя. Он готов втоптать твои мечты в грязь и съесть тебя с потрохами. Такова жизнь – если ты отличаешься от других, то они обязательно попытаются опустить тебя до своего уровня. Но я бы не был тем, кем стал, если бы не боролся против всех остальных и не отстаивал своё мнение до последнего.

И даже сейчас, не получив должной поддержки, я был готов сражаться против своих же, добиваясь своего даже ценой потрёпанных нервов.

Эви, Констанция, Клирия, Элизи и Лафия сейчас сидели напротив меня, пытаясь мне втереть какую-то дичь. Причём четверо из них смотрели на меня как на какого-то идиота, словно я сказал несусветную глупость. Хотя я и не рассчитывал, что они поймут мою гениальную задумку.

И первой реакцией была фраза Эви:

- Э-э-э… что, прости? Ты… сейчас пошутил, да? Это же шутка, верно? – она неуверенно улыбнулась и обернулась к другим, ожидая увидеть улыбки на их лицах. Но видя их охеревшие лица, улыбка сама с собой спала с её губ. – Это не шутка…

Я принялся им объяснять суть плана и почему именно этот вариант подходит лучше всего, однако понимания не встретил. В принципе, я и ожидал этого – гении всегда остаются непонятыми.

- Я… я чего-то не понимаю, мой господин, - потёрла переносицу Клирия. Даже она потеряла возможность формулировать свои мысли, услышав, насколько велик и гениален мой план. – Я… у меня нет слов…

Это всё, на что её хватило.

Не столь многословна оказалась Лафия, не смея сказать в мой адрес гадость, но и не в силах спокойно воспринять мой план. Она просто смотрела на меня, открывала рот, закрывала рот и пыталась привести мысли в порядок.

Ну чо, удивил вас, да? Умею я ещё преподнести сюрпризы.

- Это… - Эви смотрела на меня с лицом «чего блять?!». - Ты… Патрик, прости меня, пожалуйста, но ты дурак? Я… я очень хорошо к тебе отношусь и стараюсь принять все твои… мысли и действия, но ты дурак?

- Прошу тебя, Эви, не утруждай себя, - положила ей на плечо руку Констанция и взглянула на меня. - Позволь я выражу наши мысли сама. Патрик, ты долбоёб?

- Эй, это было слишком грубо!

- Зато теперь я понимаю, почему у моей дочери иногда появляются «гениальные» мысли, - скривилась она. А Клирия как-то слишком настороженно погладила свой живот.

- Да чем вам не понравился план-то?! Нормальный же!

- Почему вы не посоветовались ни с кем, мой господин? – спросила Клирия тихо.

- Я посоветовался с Элизи.

- И меня пугает, что она вдруг поддержала вас. Может Элизиана заболела? – теперь уже все внимательно присматривались к невозмутимой Элизи, которая даже глазом не повела.

- Мне идея показалась оченьнеобычной и интересной, - спокойно ответила она. – Если надо ошеломить врага, то мне кажется, что это наиболее подходящий способ всё устроить. Разве я не права?

- Ты же слышала, что он сказал, верно? – уточнила Констанция. – Слышала, какой план он предлагает?

- Я всё прекрасно слышала, - кивнула та.

- И ты согласна с этим?

- Как это не прискорбно, но я тоже сделаю всё, что скажет мой господин, - вступилась за неё Клирия.

- Да у вас с головой беда. Как вы из лечебницы для душевнобольных сбежали, уважаемые? – ужаснулась фемка, но была одёрнута Эви.

- Прекрати, если они собрались так действовать, то мы вряд ли сможем их переубедить. Однако Патрик, я могла бы тебе помочь с поднятием мёртвых. Зачем тебе создавать… это?

- Ну это же круто! Ты только прикинь, печенье-зомби, размножающееся почкованием, атакует мир! Только представь, как огромные печенюшки будут разгуливать по королевству и жрать людей!

Да-да-да! Это я сам придумал! Круто, да?! Ну ведь круто! Это типа кусающихся тортиков, но в разы хуже! И в отличие от тортиков, эти печеньки не будут съедобными. То есть, если ты их съешь, то обязательно сдохнешь, так как они ядовиты. А вот тебя они могут жрать спокойно. А ещё они будут почковаться, пополняя свои ряды.

А ещё их трупы будут плодородными. То есть убил печеньку, и она будет отличным удобрением. Ну круто же! Экологически чистый убивающий всё на своём пути продукт, полностью соответствующий этому миру. Не, ну серьёзно, он даже из лора не выбивается.

Но почему кусающиеся тортики все считают нормальным явлением, а зомби-печенье нет?

- Зомби-печенье… - выдохнула Клирия и погладила меня по голове, словно умалишённого. – Мой господин, этот мир плохо на вас влияет.

- Нет, это он плохо влияет на этот мир, - поморщилась Констанция. – Хорошо. Печенье, что ест людей и размножается почкованием. Как ты это будешь контролировать?

- Ну, я буду их держать на поводке, как держу, например, вас. Контроль сознания.

- И ты их удержишь? Чем больше, тем сложнее контролировать бездумных зомби, - заметила Эви.

- Я не собираюсь их удерживать. Лишь направлять в нужное место. Они будут нашим небольшим гарантом безопасности с основной силой. Печеньки будут отвлекать армию королевства, что предотвратит их нападение на нас, - по крайней мере должно по плану. – И своей угрозой, которая будет направленно абсолютно на всех, заставит сплотиться народ. Заставит его стать единым целым и следовать за правителем, если он поведёт их.

- Ты в это веришь? – нахмурилась Констанция.

- Да, - кивнул я. – Даже у нас в мире, который куда менее добрый и наивный, это работает. Всем просто нужна маленькая победоносная война, где люди смогут гордиться собой. И сильный лидер, которого они смогут обожать.

По сути, это так и работает, просто отвлекаешь всех от проблем чем-то громким. Заставляешь людей заострять внимание не на нынешних проблемах, а на чём-то более ярком и мощном. У нас это были войны или всякие соревнования. Здесь на эту роль подойдёт печенькоапокалипсис. Людям будет не до распрей, им будет не до выяснения отношений. У каждого будет лишь цель выжить, отчего им придётся объединяться между собой.

А там уже притрутся и всё будет нормуль. В конце концов, по моим наблюдениям это вполне работает. Да, не так идеально, как хотелось бы, однако ситуацию она явно улучшает. Это видно как по городу Анчутки, так и по нашему городу и тем нескольким, где мы начали вводить подобное.

Нет, стычки происходят, однако за них жестоко наказывают, не глядя на то, кто ты, остальным в назидание. У кого-то кишка тонка идти против закона, и они подчиняются, держа свой расизм при себе; кому-то плевать, кто-то делает это ради выгоды. Так они и притираются. А там уже через десяток-другой лет они просто свыкнутся с этим и всё пойдёт своим чередом. Никто не говорит о том, чтоб создать идеальный мир без вражды, теперь это невозможно. Однако сделать его лучше вполне реально.

К тому же мы уберём главную угрозу стабильности – графов. Этих мудаков, которые также хотят власти. От предателей уже избавились, остались лишь фанатики и расисты, которые считают, что они особенные. Ведь в действительности они думают, что им всё можно, считают, что могут диктовать свои условия.

Короче, чем-то напоминает богатеньких засранцев, которые считают, что им всё можно.

Пусть считают так, надеюсь, им понравится мой подарок.

Так началась наша операция и с этого началась, можно сказать, вся гражданская война в королевстве, которой будет суждено закончиться смертью всех графов и объединением народа, что полюбит своего короля.

Только подумать, работаю на имидж левого чувака. Но с другой стороны, в этом королевстве живут дорогие мне люди, которым я хочу счастья. Если ничего не исправить, то их не ждёт ничего хорошего. Да и я буду здесь жить. Наверное. Потому стоит сделать всё на совесть, чтоб раз и навсегда разрешить эту проблему, раз есть возможность.

В итоге всё сводится к очень простому – кто, если не я?

Реально, кто ещё сможет всё изменить? Кому есть до этого дело? Графы? Да им насрать, они хотят только уничтожать то, что им неприятно. Эви? Её методы слишком нежные и когда требуется твёрдая рука, она действует слишком мягко. Король? Я вообще не знаю, что у того в голове. Наверное гадает, сможет ли засунуть себе пятилитровую бутылку или нет.

Грубо говоря, всем насрать на народ, и в конечном итоге народ насрёт на всех. Насрёт так, что все остальные сдохнут. Потому что когда народ доходит до ручки, ему будет плевать, кто виновен, а кто нет. Им нужна кровь и все пойдут под нож.

Я ведь тоже когда-то нуждался в помощи, но никто так мне и не помог. Никто не пришёл ко мне и не протянул руку. Всем было насрать. И в конечном итоге появился я нынешний.

Потому здесь я сам буду тем, кто сделает это. Если не нашлось никого, кто смог бы помочь мне в своё время, то я постараюсь стать тем, кто сможет помочь другим, пусть даже и таким специфическим способом. Раз уж хочу от других подобного, то стоит и самому быть таким человеком.

Имея под рукой практически безграничные финансовые ресурсы, мне не составило труда найти все необходимые компоненты в нужном количестве – мука соль, сахар, дрожжи, изюм…

- Зачем изюм? – спросила Клирия, читая список.

- Ну как же? Печенье с изюмом очень крутое!

- Но ты не есть его собрался, Патрик, - произнесла она, лёжа около меня.

Всё как обычно, я уже засыпаю, она лежит рядом в очках, заканчивая с бумагами. Эта картина стала довольно привычной. И как бы не пытался я выкурить её, ничего у меня не получалось. Ну хоть мозг не ебёт и на том спасибо.

- Но изюм очень важен, какое же печенье без изюма?!

- Тебе нужны ингредиенты для армии подконтрольных существ. Я ещё могу понять, почему ты не стал делать големов из глины, армию мёртвых или армию деревянных солдат. Но зачем тебе в армии печенья изюм?

- Ну потому что печенье должно быть с изюмом, неужели ты не понимаешь?

- Нет, не понимаю, - покачала она головой, взглянув на меня.

- Так пойми. Или совсем тупенькая?

- Наверное, совсем тупенькая, - ответила она. – Раз ты так говоришь, я впишу изюм, - она сделала несколько записей на листе, - однако твои мотивы мне не понятны.

Непонятны… Никто не понимает моего гения.

- Так, хорошо, Патрик, у меня следующий вопрос – зачем тебе столько людей? Я имею ввиду целое войско, которое ты хочешь нанять.

- Для атаки. Для войны, что будет.

- А как же те войска, что мы уже имеем и наняли?

- Боюсь, их будет недостаточно. Они не такие уж и многочисленные, если сравнивать с армией короля.

- Но мы и не с королём собираемся воевать.

- Но это может произойти, Клирия, разве нет?

Она промолчала, что было положительным ответом.

- К тому же нам нужны люди и для защиты.

- Защиты?

- Будет вакханалия, будут повсеместные столкновения, и я должен быть уверен, что до вас не доберутся, - повернулся я к ней. – Когда графов припрут, я просто уверен, что они приложат все силы, чтоб нас найти и отрубить сразу голову нашей организации, чтоб лишить всех управления. Или им в этом помогут. И я боюсь, что это они провернут в тот момент, когда все остальные будут слишком заняты и не смогут прийти на помощь вовремя. Поэтому для этой цели надо нанять ещё людей.

Я просунул руку под её ночнушку и погладил её шершавое от шрамов пузико. Клирия в ответ положила свою руку на мою, что была на её животе, и слегка сжала.

- Не думаю, что это понадобится, но спасибо за заботу.

- Понадобится. Может понадобиться. Если что, у нас уже почти готово место для вашей эвакуации, если потребуется. В случае такой угрозы, мы просто перевезём вас под прикрытием тех самых войск, что ты должна нанять.

- Мы привлечём внимание.

- Они будут привлекать внимание. Будут огромной приманкой, за которой погонятся графы, пока вы быстренько не свалите.

Я собираюсь держать их всех подальше от всего этого. Буду стараться, чтоб ни Эви, ни Элизи, ни Клирия с моим ребёнком не оказались под ударом. Однако не исключаю того варианта, что на них попытаются выйти. Таскать с собой я их не могу, так как слишком опасно, поэтому подготовил такой план отступления, чтоб если что, было куда их прятать. Заодно подготовил множество отвлекающих манёвров, которые должны будут помочь отлечь внимание от их побега.

Но даже так, я всё равно не уверен, что всё сработает как надо.

- Я поняла твой план, - Клирия наклонилась и поцеловала меня в щёку. Но вообще-то я не для тебя стараюсь! – Тогда, раз ты не спишь, небольшой доклад от наших людей. Позволишь?

- Валяй.

- Ружья уже готовы, порох заготовлен, свинцовые пули выплавлены. Сейчас это всё загружено в склады и готово к отправке. Правда стоит учитывать, что после этого такое оружие появится и у остальных, из-за чего мы потеряем монополию на него.

- Постараемся решить всё быстро.

- Я тоже так считаю. Далее – лекарство. Оно готово, процесс создания доведён до автоматизма, и мы можем приступить к его изготовлению с минимальными потерями и расходами. Первая партия будет через месяц или два.

- Долго… - протянул я.

- К сожалению, этот мир куда менее развит, чем твой, Патрик, потому здесь всё будет делаться медленнее. Однако это уже снизит наши потери. Ты же понимаешь, что за несколько месяцев это всё не закончится?

- Спасибо, кэп очевидность. Я вообще рассчитывал, как минимум, на год, пока всё это разгорится, а потом утрясётся.

- По крайней мере мы придерживаемся примерно одних временных рамок в этом вопросе, - кивнула она. – Ещё действия агентов в других странах.

- А там что?

- Пока ничего. Всё начало развиваться… слишком скачкообразно. Между эльфами и зверолюдами уже во всю происходят мелкие столкновения, хотя до войны пока дело не дошло. С демонами пока что только взаимные оскорбления. Мы провели несколько провокаций, однако пока всё тихо. Масла в огонь подливает горная империя, однако пока тоже безрезультативно.

- Эпидемия?

- Набирает обороты, но и не видно было, чтоб демоны собирались предпринимать против нас пока какие-либо шаги, даже учитывая тот факт, что они потеряли своих связных.

- Короче, стабильность.

- Верно.

- Ох и ебанёт же, чую, - вздохнул я. – Чем тише начинается, тем хлеще продолжается.

- Ты так вздыхаешь, словно не ожидал этого.

- Ожидал. Но боюсь.

- Я тоже, как бы мне не хотелось в этом признаваться.

Клирия вздохнула, отложила листы на тумбочку и задула свечу.

- Думаю, что на сегодня достаточно.

- Клирия утомилась? Это что-то новенькое, - усмехнулся я, чувствуя, как та прижалась ко мне.

- К сожалению, беременность даёт о себе знать, забирая мои силы и делая меня более восприимчивой ко всему. Например, к Эвелине.

Ну началось… Я так и думал, что она затронет эту тему. Вот просто был уверен, что ей захочется поговорить со мной об этом и попробовать меня застолбить. Забавно то, что чем Клирия больше проводит со мной времени, тем больше она очеловечивается. Я начинаю замечать повадки, которых раньше у неё не было. Словно её укусил человек, и Клирия из «оно» превращается в «она».

Не скажу, что это плохо, однако то, что Клирия превращается в человека, может сыграть и злую шутку. Переставая думать головой и холодной логикой, она может начать косячить. Конечно, может это всё беременность, но её смена характера остаётся фактом.

- Патрик, я не в праве тебе указывать, но…

- Вот и не указывай, - перебил я её. - А то устроила цирк с Эви в её замке. Что это за гонки, кто эротичнее оденется?

- Я должна была принять её вызов.

- Какой вызов? Ты о чём? Что за бои ревнивых баб?

- Прости меня. Я повела себя глупо, раз повелась на такую дешёвую провокацию. Однако мне тоже хочется, чтоб ты видел во мне человека.

- И так вижу, раз трахаю. Однако твоя реакция была такой, словно ты имеешь на меня какие-то права. Спешу напомнить, что это не так.

- Я понимаю. Однако, учитывая нашего ребёнка, с её стороны было некрасиво пытаться привлечь твоё внимание в моём присутствии. Это было подобно пощёчине или плевку в лицо, словно я являюсь пустым местом.

Всё ясно. Это можно обсуждать бесконечно. Клирия тупо залупилась на Эви за то, что та попыталась подбить под меня клинья. Не скажу, что это нормально, но такое поведение со стороны Клирии довольно забавно. Как и опасно.

- Клирия, просто забей, вот и всё.

- Пойми меня правильно…

- Понимаю. И отвечаю сразу. Я тебя с ребёнком не брошу. По крайней мере, пока он будет маленьким (или не сдохну). Поэтому оставь этот цирк и занимайся делом.

В темноте я услышал тихий вздох, который был адресован явно мне.

Я уверен, что Клирия хотела услышать кое-что другое. Например, что я буду верен только ей. Но увы, подруга моя тёмная, с тобой мы не супруги, от меня ты такого не дождёшься.

Глава 360

Уже на следующий день я был готов отправляться на восток к морю, где и начнётся наш главный пиздец всех времён и народов. Пора людям познакомиться с настоящим пиздецом из печенек-людоедов.

Со мной в путь отправился Юсуф, Эви, чья помощь могла мне пригодиться, её личная служанка, Рубека, наш уже давно знакомый маг и несколько наёмников. Остальных было решено оставить дома, чтоб они готовились к будущим событиям. В конце концов, многих надо было для начала научить пользоваться огнестрельным оружием. Мы даже полигон в глухом лесу построили для того, чтоб обучать солдат этому ремеслу.

Исходя из опыта прошлых боёв как моих, так и моей команды, это должно было дать нам преимущество, причём значительное, нивелировав разницу в количестве. Там даже подобие пушки построили, но пока это всё лишь проекты, требующие дальнейшей разработки.

А ещё подготовка провизии для переходов, решение финансовых вопросов, мер при кризисе, недостатке еды, способов борьбы с печеньками-людоедами, отправка указаний другим графствам и многое другое. Короче, дома дел хватало, так что тащить за собой тех, кто был способен их решить, было не слишком целесообразно.

- Как в старые добрые времена, да, Патрик? – улыбнулась Эви, уже предвкушая наше путешествие.

- Зови меня Мэйном при других, Эви, пожалуйста, - попросил я.

- Мэйн?

- Так меня знают другие. Почему-то имя «Патрик» вызывает у жителей этого мира безудержный смех.

- Хорошо, но… Мэйн… Хм… знакомое имя… Так звали помощницу Элизианы, что приезжала к нам в замок, кажется. Кстати, а где она?

- Это сложная и долгая история, - отмахнулся я. – В любом случае, только не Патрик.

- Конечно, - кивнула она.

Эви действительно сейчас выглядела взбудораженной. Словно неугомонное дитя, которое ждёт, когда его отпустят погулять или искупаться в речке. Она была подобна пружине, вся буквально искрилась от нетерпения и предвкушения, постоянно улыбаясь и с трудом сидела на месте. Не могу поверить, что этой особе уже сорок лет. По поведению она полностью соответствует своему виду.

Может вместе с внешним видом она перестала взрослеть и умственно?

Но что больше меня забавляло, так это взгляды, которыми она обменивалась с Клирией. Та источала буквально чёрную, практически видимую простому глазу ауру, которая пропитывала воздух и отпугивала даже надоедливых насекомых. Её взгляд был подобен железнодорожным костылям, которые пробивали тебя насквозь.

Пусть Клирия ничего и не говорила, однако она буквально испепеляла Эви глазами, заполняя всё ненавистью к её персоне.

Эви напротив, бросала на Клирию насмешливые, слегка высокомерный взгляд победительницы. Буквально излучала своё счастья, всеми силами стараясь действовать той на нервы. Казалось, ещё немного, и зомбя превратится в лампочку.

- Мы хорошо проведём время, да? – повисла она на руке, бросив хитрющий взгляд на Клирию.

- Эви, дам под зад, будешь дразнить беременную девушку.

- Но я же ничего такого не сказала! – воскликнула она.

- Эви.

- Ну ладно, ладно…

Но самодовольство из взгляда никуда не делось.

Мы выехали ранним утром, чтоб избежать столпотворения на улицах. Редкие прохожие да стража встречались нам по пути. В здании телепорта нас уже ждали люди. Они без всяких вопросов отправили нас на другой конец страны, где нас встретили такие же молчаливые служащие, уже получившие распоряжение сверху.

Поэтому наша телепортация была практически анонимной. Правда во время войны её скорее всего порушат, чтоб лишить возможности перекидывать как шпионов, так и диверсантов, но и на это у нас есть управа. Кажется.

В любом случае…

- Хорошо вы город отстроили, - сказала Эви, отвлекая меня от мыслей насущных.

- А?

- Я была во многих городах. И была, собственно, в этом, когда он был деревней. Хочу сказать, что сейчас он выглядит очень даже неплохо. Куда лучше, чем город, который сгорел два года назад.

- Спасибо. Хотя это и не моя заслуга. По больше части этим занимались Элизи и Клирия.

- Однако это твои люди и с твоей подачи они занимались этим.

- Всё равно это их заслуга, не моя.

- Да ты скромный, - улыбнулась Эви.

К тому моменту мы уже вышли из здания телепорта, попав в знакомый мне город, что был похож на город хоббитов. Огромные, расползающиеся в разные стороны поля, растущие на границе видимости леса и, естественно, вулкан. Там гоблины уже должны заканчивать свои дела.

- Кстати, раз речь зашла о том городе, это ты его сжёг?

- А тебе очень важно это узнать? – задал я встречный вопрос.

- Значит ты, - спокойно сказала она. – Просто было интересно. А кто тебя воскресил?

Любопытная какая, однако. И всё же я рассказал свою краткую историю, упуская детали. Это не было особым секретом, и смысла скрывать это я не видел.

Эви слушала меня внимательно, пусть и выглядела беззаботной: оглядывалась по сторонам, рассматривала странный город, что-то себе напевала под нос. Короче, строила из себя обычную беззаботную девушку, которая вся такая хорошенькая. Но мы-то знаем правду.

- У меня бы получилось воскресить тебя лучше, - сказала она, когда я закончил, лишь подтверждая, что всё внимательно слушала.

- Каким образом? Тем, что превратила бы меня в своего раба на веки?

- Как ты только мог так подумать! – надула она щёки, обиженно посмотрев на меня.

- Ну я подумать, например, не мог, что ты умудришься стать главой Фракции Ночи. Но стала же. И где была гарантия, что ты не изменилась.

- Ты ужасного обо мне мнения, однако.

- Очень. Власть имеет привычку менять людей, делая их более холодными и расчётливыми.

- Вот по тебе это очень видно, кстати говоря, - обиженно сказала она. – Стал очень злым и расчётливым.

- Ничего подобного. Я просто душка.

- Душки не сжигают города.

- А маленькие милые девочки не истребляют конкурентов и не заставляют дрожать от страха своих врагов, - парировал я.

- Я очень милая девушка, которая просто хочет сделать мир светлее.

- И поэтому ты стала злом.

- Как я считаю, чтоб победить зло, надо стать им и уничтожить изнутри. Вот так!

- Или стать тем злом, что сможет пожрать всё другое, - добавил я.

- Вот тянет же тебя на разрушения, я просто в шоке, - поморщилась Эви.

Тем временем мы вышли за пределы города и направились в сторону леса у подножья вулкана. Мы шли налегке, так как все ингредиенты уже были доставлены или должны были быть доставлены туда.

Добрались уже к полудню и сразу углубились лес, где по идее должны были быть места для всяких обрядов и жертвоприношений, которые обычно использовала прежняя хозяйка этих земель.

Практически с первого раза нам удалось найти нужное место. Хотя сделать это смог бы даже слепой, учитывая, какую туда тропу протоптали телегами, копытами и ногами, возя туда все нужные ингредиенты и вещи. Здесь же, кстати говоря, это оборудование и дожидалось нас.

Само место обряда представляло из себя некий Стоунхендж более скромных размеров. Круглая поляна посреди леса, большие длинные, словно пальцы, валуны, торчащие из земли, шедшие по кругу. И так в несколько рядов. А в центре всего этого великолепия (нет) стояла большая такая каменная площадка, возвышающаяся над землёй сантиметров на десять.

- Это, как я понимаю, и есть место для обрядов, - с интересом рассматривал я это строение.

- Верно. Им пользовалась Горута, чтоб получать чёрную магию из сильных эмоций.

- И… как это место влияет на силу магии?

- Ты вообще учился в университете или нет? - возмутилась Эви. – Па… Мэйн, ты должен был это проходить!

- Проходил, - кивнул я - Но нихера не понял, как это работает.

- Бедные твои учителя, - вздохнула она.

- Вот не надо! Я хорошо обращаюсь с магией!

В отместку я стрельнул в неё молнией, но… Эви просто взмахнула рукой, словно какой-то джедай, и моя молния, наткнувшись на невидимую стену, развеялась.

- Плохо! Два тебе за магическую подготовку! – весело объявила она.

- А как тебе это?!

Я шмальнул тогда в неё огненным фаерболлом, но и он просто был развеян. А Эви нарочито зевнула, прикрыв ротик ладошкой.

- И чему вас учат в университете. Образование в наши дни такое слабое…

- Ах так?!

Я начал довольно быстро проводить всевозможные атаки, комбинируя их между собой, однако Эви ленивым взмахом руки практически все из них развеивала, хихикая над моими потугами. Только через десять минут она решила продемонстрировать мне свои силы.

Лучезарно улыбнувшись, Эви вытянула руку.

- Позволь мне продемонстрировать настоящую атакующую магию, которая действительно необычна, а не та пародия, что ты мне сейчас показываешь. Может так ты поймёшь, насколько она разнообразна. И попробуй отбить её.

Она была уверенна в своих словах, и это несколько напрягало. Я даже насторожился, готовый применить практически большую часть всего, что имею, для защиты. Пустив куда больше маны в руки, чем обычно, чтоб отразить атаку, я стоял, слегка подогнув колени, перед ней, подобно вратарю или какому-нибудь борцу сумо, однако…

Ничего не произошло.

Вообще ничего.

Эви так и продолжала стоять напротив меня, хитро улыбаясь, с вытянутой рукой. Она явно что-то сделала, но понять, что именно, я не мог. Эффекта вообще никакого не было.

Не было до поры до времени.

А потом меня неожиданно накрыло.

Всё тело стало неожиданно горячим, как будто у меня поднялась температура. В голову тут же ударила кровь, создавая ощущение, что её забили ватой. Я чувствовал сильную пульсацию в висках в такт моему сердцу, которое лупило внутри грудной клетки. Рот заполнился слюной так сильно, что казалось, она сейчас польётся изо рта. Я не говорю про дыхание, которое стало частым и прерывистым, словно я пробежал не один километр.

И на бис – у меня поднялся такой стояк, что казалось, член сейчас лопнет. Мне даже немножко больно было, словно я переел виагры. А через секунду от такого напряжения я упал на колени и кончил. Оргазм при этом прострелил меня так сильно, как никогда до этого, пройдя по всему телу разрядом, заставляя мышцы резко сокращаться. В некоторых местах было даже щекотно.

Это… было мощно…

Только блять это не атакующая магия! Пиздец, кто додумался бы такую магию использовать для атаки?! Типа я буду побеждать врагов, заставляя их помирать от вожделения? Это каким надо быть чудовищем, чтоб так делать?!

- Видишь? Знание особенности людей, умение воздействовать на их организм и немного фантазии могут дать совершенно необычный эффект. Или атаку, - улыбнулась Эви. – Такому слишком сложно противодействовать, и оно может застать тебя врасплох.

- Вот ты мелкая зомби. Я аж кончил, - просипел я. Состояние очень и очень медленно начало спадать с меня, хотя тело до сих пор трясло, а в голове вся заволокло от перевозбуждения.

- Оу… - смутилась она. – Я… наверное немного переборщила. Просто думала, что тебя может не взять это.

- Охренеть, ты атакуешь врагов возбуждающей магией? Пиздец, атакующая магия заставляет кончать противника. Это нечто новенькое. Ты типа заставляешь врагов закончаться до смерти? Эви, тебе мужика не хватает?

- Да нет же! Это лишь приём такой, чтоб отвлечь врага и сбить его мысли! - начала оправдываться она.

- Ага, заставляешь врагов затрахать самих себя.

- Нет! Сбить с мысли, отвлечь, заставить потерять над собой контроль!

- Ну-ну, заставь теперь меня поверить в обратное. Есть куча другой магии, но ты выбрала именно эту. Маленькая мёртвая извращюга, как тебе не стыдно!

- Мне нечего стыдиться! И вообще, она очень удобна!

- Ага, можно не только нейтрализовать врага, но и трахнуть его. И вообще, что-что, но вот с мыслей ты меня и не сбила. Просто заставила кончить, но не боле. Я до сих пор в себе.

- Но это тебя бы всё равно остановило. Но я могу заставить твой разум затуманиться от возбуждения, если захочу.

- Это ты мне угрожаешь? – прищурился я.

- Это факт!

- Не факт. Сейчас у меня разум не затуманился. Да, скрутило, да, оргазмом накрыло, но всё херня, я встану спокойно и пойду дальше.

- Я использовала не все силы! Я сейчас могу так тебя накрыть, что ты потеряешь все свои мысли! – обиженно воскликнула она.

- Ага. Я не ты, себя от возбуждения не теряю, маленькая мёртвая извращенка.

- Я не теряю себя от возбуждения! И я не маленькая мёртвая извращенка! – обиженно воскликнула она. – Ты дурак! И вообще…

И в этот момент Эви словно осенило.

Она замерла на месте, как будто превратилась на секунду в статую, после чего неожиданно стала очень спокойной. Её лицо стало хитрым-хитрым, полным женского коварства, которое сквозило из её глаз. А улыбка превратилась в хищный оскал. Она изменилась в мгновение ока, став уже не беззаботной девушкой, но опытной женщиной, которая не раз устраивала охоту на других. Теперь в ней виднелся жизненный опыт, преобразив Эви уже в красивую и очень опасную даму, которая отнюдь не так наивна, какой кажется.

Она подошла ко мне вплотную и тихо сказала.

- И вообще, раз уж мы отделались от твоей паствы…

- Даже не думай, - уверенным голосом обрубил я её, уже зная, куда она клонит. – Тебе от меня ничего таким образом не добиться.

- Я ничего не буду добиваться, - улыбнулась она. – Это ты сейчас будешь добиваться. Будешь просить меня… Хотя не-е-ет, ты сам набросишься на меня, падёшь к моим ножкам. И я, естественно, тебе не откажу, ведь мы очень старые товарищи по оружию.

- Не надо, Эви, добром это дело не закончится, - предупредил я.

- Ой-ой-ой, не будь маленьким мальчиком, каким ты был раньше. Но даже если и так, добрая ведьмочка Эви поможет тебе во всём разобраться, - шепнула она игриво.

Блять, ты по себе что ли этой магией ебанула, я не пойму? Совсем разум потеряла.

Это было… жутко. И странно. От беззаботной девушки осталась одна внешность. Передо мной же сейчас была не Эви, а незнакомая мне девушка, которая хотела добиться моего внимания к себе (пусть и ненадолго), и была готова действовать грязно, поперёк моих желаний.

Власть действительно меняет людей.

Конечно, с одной стороны это круто, когда за тобой вот так бегают… Но с другой стороны утомляет.

Меня уже утомляет.

- Валяй. Но помни, что я тебе сказал. Тебе меня не взять.

- А я всё равно попытаюсь, - сказала она задорно, вновь став собой обычной. А то уж слишком меня напрягает коварная Эви. Словно у неё раздвоение личности.

Она отошла на несколько шагов назад, после чего вытянула уверенно руку, не переставая улыбаться, явно предвкушая, что я ей ножки брошусь лизать.

- Не думай, Патрик, я желаю тебе только добра. Меня не тянет к другим мужчинам в принципе. И особенно не тянет, когда рядом есть ты. Но, видимо, тебе нужен небольшой пинок. Позволь, я предоставлю тебе его, - весело сказала она, явно предвкушая свою победу.

Ну а я… Я лишь стал ровно перед ней, спокойно принимая атаку в лоб. Я смогу выдержать это. Я должен показать Эви, кто тут главный не только благодаря печати, но и по сути. Кто здесь сильнейший. Иначе потом её можно будет удержать только поводком. И именно такой способ может быть очень хлопотным, в отличие от того, когда она сама подчиняется, принимая моё главенство.

Магия обрушилась на меня чудовищной тяжестью, которая заставила буквально ослепнуть на несколько секунд. Эви была права, даже пусть на немного, но эта магия поможет довольно сильно дезориентировать врага, особенно когда он подобного не ожидает.

Это действовало не на сознание. Магия действовала на сам организм, который начинал гнать кровь как пуганный, тем самым ударяя ею в голову. Организм словно получал мощный заряд афродизиака, который поднимал мою температуру до максимума, а желания до неебических размеров.

В глазах всё темнело, в голове шумело, в ушах стучал мой собственный пульс. Я покрылся потом, а лицо, казалось, сейчас лопнет или сгорит от такого возбуждения. Моё бедное хозяйство, оно просто болело от такого эффекта. И в голове была только одна мысль – трахнуть.

И естественно, единственным вариантом, по крайней мере, самым близким, была Эви.

В голове тут же появилась мысль: а почему бы и нет? Почему бы сейчас не трахнуть Эви? К чёрту это самомнение и попытку доказать что-то. Докажу потом, а сейчас можно её хорошенько выебать, чтоб знала, кто здесь главный. Прямо вогнать ей по самые не балуй до упора и ебать-ебать-ебать, что кричала от оргазмов, грязная девчонка. Да, действительно, нахуй всё, что есть, прямо здесь при всех на траве выебу её, раз она так этого хочет, и дело с концом!

Эти мысли выталкивали абсолютно все другие, подталкиваемые болью в пахе от перевозбуждения, который, казалось, вот-вот лопнет. У меня от такого прилива крови к лицу даже под носом от неё стало мокро. И ведь, если быть честным, почему бы и нет? Один раз можно, верно?

Или нельзя?

Глава 361

Эффект пришёлся не только на меня. Он ударил по области, заставив почувствовать всех остальных то же самое, что и я.

Наёмницы и наёмники даже ждать не стали: они уже сосались, быстро раздеваясь и сбрасывая с себя броню. Бросались друг другу в объятия, срывали друг с друга одежду и начинали трахаться, подобно животным. Раком, на четвереньках, позой шестьдесят девять. Некоторые даже не раздевались полностью, спускали штаны и жарили друг друга, словно кролики. Рубека так вообще уже вообще и ртом, и жопой принимала, сама радостно бросаясь в кучу малу.

Моя команда устроила здесь жуткую оргию, которая наполнила лес вскриками, вздохами и мокрыми шлепками. Просто кучка голых и не очень тел, что сплелись между собой в один дружный и очень страстный клубок.

Помощница Эви вообще страдала по-чёрной. Она сначала держалась, чуть ли не плача, сгибаясь в три погибели, после чего сама рукой начала удовлетворять себя, выпустив свою грудь на свет и мня её. Недолго её хватило, ровно до ближайшего наёмника, который взял её в объятия, и которому она тут же отдалась вся.

Казалось, что все сошли с ума. Хорошо, что тут педиков не было, а то моё сознание бы такого не выдержало. Но это подействовало не только на людей. Я видел, как животные, словно обезумевшие, драли друг друга, пищали, бросались, словно бешеные.

Это был уголок вакханалии, где все сошли с ума от похоти.

И забавнее то, что Эви уебала этой магий и себя тоже. Дура блять.

Сейчас она стояла передо мной, глубоко дыша, вся какая-то дёрганая, с приоткрытым ртом, облизывая губы. Одной рукой она схватилась за грудь и мяла теперь её, а другой приподняла слегка юбку. Единственное, что её отличало от других, так это то, что она не краснела и не обливалась потом, так как была мёртвой. Но по её взгляду, по её движениям всё говорило о том, что она не далеко от остальных.

Я на ватных ногах подошёл к ней, готовый буквально броситься на неё, сорвать всю одежду и затрахать.

- Патрик, - слегка хрипло позвала она меня. – Ты видишь теперь, кого ты хочешь?

Я кивнул, не в силах ответить, и шагнул к ней.

А Эви словно уличная проститутка подняла свою юбку, показывая уже мокренькие трусики. Мёртвая течёт, какая прелесть. Она смотрела на меня туманным, полным вожделения взглядом, тяжело дыша. Я даже засомневался в её адекватности. Сколько сейчас настоящей Эви в голове у мертвячки?

- Тогда возьми меня. Как в первый раз, которого я не помню. Давай же, возьми меня, - выдохнула она.

Как же я хотел, чтоб меня тоже в данный момент девушки использовали, если честно. Чтоб она сама набросилась на меня и выебала.

Я подошёл к Эви вплотную и наклонился к ней. Она потянулась ко мне губами, готовая принять мой поцелуй и меня полностью, когда я страстно прошептал ей:

- А вот хуй тебе, маленькая негодница.

- Где хуй?

- Да не в этом смысле, озабоченная дура, - стукнул я её по лбу пальцем. – Нихрена у тебя не вышло.

- Э? – глаза Эви на мгновение прояснились, и она удивлённо взглянула на меня. – Чего?

- Того, - я легонько толкнул Эви, отстраняя от себя, но ей этого хватило, чтоб ватные ноги не удержали её тушку, и она упала на пятую точку на травку. – Если ты думаешь, что возьмёшь меня этим, то сильно заблуждаешься.

- Но я хочу тебя! – воскликнула она и буквально сдёрнула вниз свою одежду, оголяя грудь. – Возьми меня как хочешь!

Я едва не бросился её трахать, но удержался.

- Нет, обойдёшься. Твоя магия бессмысленна и бесполезна против меня, Эви. Ты пытаешься охомутать того, кого тебе в жизни не одолеть. Антигероя. Это глупо и бесполезно.

Но Эви не собиралась сдаваться. Она стащила с себя трусики, отбросив их в сторону, и широко раздвинула ноги, показывая мне своё сокровенное и очень мокрое от возбуждения место, которое манило к себе, призывая использовать его по назначению. У неё глаза так вообще влажные и как в тумане, словно сам разум затуманился. Ну… судя по тому, что она говорит, так оно и есть.

- Нет! Возьми меня! Быстро возьми меня! Ну давай же! Ты хочешь этого! Как раньше, как товарищи! Сделай меня своей, ну же!

- Я сам могу решить, с кем буду спать, а с кем нет, - ответил я, тяжело дыша. Всё моё лицо горело, уши горели, тело горело. Хотелось запихнуть Эви между ног со всей дури и долбить сучку, которая это сделала, до потери сознания, а потом драть уже обездвиженное тело, пока она не проснётся и так по кругу. – Ты мне не указ, мелочь. Зря только старалась. Так ещё и себя накрыла этим дерьмом.

- Патрик… Но я… ты мне нравишься! Иди ко мне! – она всхлипнула это с видимым отчаянием оглянувшись.

А все вокруг трахались: грязно, по-животному, с какой-то жадностью. Даже её служанку, которая лежала на земле, подняв жопу к небу, ебали. Драли без остановки с ненасытностью, отчего та вцепилась пальцами в траву и землю и пищала. Про других вообще бессмысленно говорить: они были живым ебущимся клубком тел, где все драли всех, и только девушки ещё между собой лизались.

Глядя на эту картину, у меня кружилась голова и текла кровь из носа от возбуждения. Хотелось броситься туда, схватить несколько девок и трахать, трахать, трахать. Эта картина вызывала только ещё больше возбуждения.

На Эви она производила ровно такой же эффект. Та чуть ли не плакала от того, что её разрывало желание и не было того, кто её бы выебал.

- Ну Патрик! – начала канючить она. – Ну пожалуйста! Ты же тоже хочешь!

- Думать головой надо было. От меня ты ничего не дождёшься.

Она была готова разреветься. Я, кстати, тоже. Магия ебанула очень сильно по организму.

В отчаянии Эви уже потянулась рукой, чтоб удовлетворить себя самой, но я пресёк это дело.

- Слушай мой приказ, Эвелина, - сказал я твёрдым голосом. – Повернись и смотри на оргию, которую ты сейчас устроила своей магией. Я приказываю внимательно смотреть и не отворачиваться от этой картины. Но не смей мастурбировать или каким-либо другим способом себя удовлетворять.

О да, это была настоящая жёсткая и очень качественная реалистичная искренняя порнуха. Даже без магии она заставит тебя перевозбудиться. А с магией, которой ёбнула Эви… Это будет ад для неё. Но пусть повоздерживается, ей будет это полезно.

- Нет, Патрик, нет… - пролепетала она, тяжело дыша, словно пробежав многие километры. Её шаловливые ручки так и тянулись к промежности, но она их тут же отдёргивала плача. О да, сейчас её распирает не по-детски. Но ты сама виновата, избалованная принцесса. Думала тебе все тут должны? Ну вот и получай тогда.

- Да, Эви. Хочешь секса? Ну извини, зря ты решила, что сможешь взять меня таким образом. Ничему жизнь тебя не учит. А теперь сиди, смотри на то, что натворила, и не играйся с собой.

Я улыбнулся, сделал ей неприличный знак языком, означающий куни, и ушёл в лес, подальше от этого разврата. Пусть теперь Эви смотрит на это порево, результат собственной глупости, и мучается.

Я вернулся только через часа два. Мне пришлось знатно поработать рукой, чтоб хотя бы немного отпустило, после чего искупался в ледянющем ручье. Просидел там полчаса, пока температура тела не упала, наверное, ниже тридцати шести, после чего дрожащий и стучащий зубами вышел на ветерок, что заставил мой член уменьшиться вообще до минимума.

В принципе я этого и добивался, так как он уже откровенно болел и иначе справиться с этим я не мог. А тут и температуру сбил, и стояк снял, и в голове светлее стало, и сердце уже не гнало кровь так сильно. Короче, я справился с наваждением.

Учитывая то, что у меня есть иммунитет к воздействию на мозг, можно было предположить, что оно воздействовало не на сознание, а на организм, запуская цепочку естественных реакций в нём, которые вызывали этот эффект.

Эх, Эви, заставила перетрахаться всю мою команду. И ради чего? Чтоб опередить Клирию и попытаться меня взять в свои руки? Ради того, чтоб потешить самомнение, что тебя хотят все? Ради того, чтоб что-то там доказать? Вот же глупая.

Но я на неё даже не злился. Не злился потому, что благодаря Эви я получил кое-что действительно необычное и приятное. То, что мне не удавалось получить на протяжении этих двух лет.

«Неприкасаемый – теперь никто не сможет вас тронуть. Каким бы не был страшен враг, его способности теперь ничто против вас, ведь вы неприкасаемы.

Способность позволяет игнорировать любую направленную конкретно на вас способность или умение. Перезарядка – нет.»

Та самая способка, что будет давать мне иммунитет против любого направленного на меня перка. То есть теперь меня уже будет не достать появляющимися кинжалами со всех сторон, телепортирующимся оружием и так далее. А то в своё время меня этим знатно достали в бою против горноимперцев у дворца. Там меня спасло то, что огнестрельного оружия было выше крыши.

Теперь же мне будет это не страшно, только перки по области. Считай, минус проблема.

Кстати странно, что я получил способку, прохватив удар по области от Эви.

Когда я вернулся, оргия уже подходила к концу: многие лежали, тяжело дыша, мокрые и голые, обнявшись дружной кучей. Кто-то ещё трахался, но уже куда более лениво. Например, как наёмник медленно пёхал служанку, что так же лежала задом к верху и издавала грудные звуки «Ум-м-м» при каждом его входе.

Эви же… она сидела перед всем этим поревом, обняв собственные коленки и тихо шмыгая носом, словно ребёнок, которого наказали, когда остальные все веселятся. Ибо нехуй творить хуйню. Причём я слышал, что воздержание хорошо влияет на силу духа и стойкость. Как раз то что нужно для Эви, которая слишком мягкая, как мне кажется.

- Ну как Эви, подумала над своим поведением? – спросил я ласково, присев около неё на корточки. – Поняла, что можно делать, а что нет?

Есть много методов наказания, и не все они должны быть физическими. К тому же пусть знает, что её штучки на меня не действуют. В следующий раз меньше желания будет воспользоваться ими.

- Это было жестоко.

- Кто-то не думает дурной головушкой, - погладил я её по макушке.

- Мне плохо… всё аж распирает…

- Всё в порядке, Эви. В следующий раз подумаешь своей черепушкой, прежде чем делать подобные глупости. Я рад, что ты так хорошо освоила магию, но пустила её… у-у-у… вообще не в ту сторону. Смотрю, умишка-то не прибавилось, раз такое изучала.

- Для общего развития, - ответила она жалобно.

- Жаль, что такового у тебя не прибавилось, - после чего я встал. – Так, слушать приказ, ну-ка все встали и начали готовиться к нашей небольшой, но важной операции. Можете не одеваться, чтоб не тратить времени.

- Но… мы голые, - как-то неуверенно сказала наёмница.

- А чего у вас я не видел? – спросил я. – Трахаться, значит, при мне не стесняетесь, а работать стесняетесь? Давайте быром, пока пендалями вас не раскидал! А ты, Эви, готовь всю магическую хрень.

И работа закипела. Даже я не отлынивал, хоть и очень хотелось.

С наёмниками мы вытащили большой такой противень размерами два на два, потом ещё крышку на него. Потом достали несколько опор, что должны были держать противень, и кучу мешков муки, изюма, дрожжей, яйца, сахар, соль и прочее. После этого принялись готовить растопку, срубая ближайшие деревья, пока маг с Эви готовили кристаллы с энергией.

Заняла вся подготовка у нас около часа или двух, после чего мы разожгли костёр и принялись готовить.

- Так… у меня сложный моральный выбор… народ, мы делаем глаза из изюма или из орешков? – обратился я к команде.

- Это действительно важно? – с сомнением спросила Эви.

- Естественно! Надо определиться с глазами! Это очень важно для конечного результата, - заверил я её.

Эви с колебанием, но всё же кивнула.

- Конечно надо делать с изюмом! Он вкуснее! – крикнула одна.

- Дура, кому нахрен твой изюм сдался! Надо с орехами! - крикнула другая из маленькой голой и дружной толпы.

- Изюм!

- Орехи!

Начался мою любимый дружный срач, переходящий наоскорбления. В основном оскорбляли друг друга девушки. Самым громким заявлением из всех было то, когда одна сказала другой девушке, что та сосать не умеет. Та расплакалась и убежала.

Не, ну это было действительно грубо.

- Так, ладно, большинство кричало изюм. Значит будем делать глаза из изюма, - объявил я. – Теперь надо решить, делаем его круглым или человечком.

- Ты уверен, что это очень важно? – вот тут Эви уже конкретно подозревала что-то, буквально заглядывая мне в глаза.

- Ты мне не доверяешь?! – ужаснулся я. – Я тебе хоть раз врал или вводил в заблуждение?

- Когда мы путешествовали раньше, ещё до твоей кончины, ты сказал, что если засунуть в попу красный перетёртый перец, боль в животе пройдёт! Меня ещё никогда никто так жестоко не обманывал!

Видимо рефлекторно она схватилась за попу. Подумаешь, немного пожгло тебе…

- Это не считается. Здесь я просто прошу довериться мне.

- Ладно… но я слежу за тобой, - сказала она, как думала, с угрозой, но мне захотелось лишь её потискать.

- Ага-ага. Так вот, народ, какую форму выбираем?

Мы ещё полчаса выбирали, какую форму предпочесть и остановились всё-таки на круглой.

- Так, а теперь самое важно, делаем их сладкими или добавим немного соли, чтоб было по вкусу более пряным?

- Да какая разница! Ты же их не есть собрался! – воскликнула Эви. – Ты просто издеваешься!

- Нет, не издеваюсь, - невозмутимо ответил я. – Я просто хочу приготовить печенье.

- Печенье?

- Ну знаешь, его ещё едят с чаем.

- Погоди, а как же печенье-людоеды?

- Ну завтра уже, - кивнул я на солнце, которое начало заходить. – Ты со своей оргией нас конкретно затормозила, из-за чего мы не успеваем. А заниматься этим на ночь глядя я не хочу. Ещё упустим его, и оно сожрёт нас. Или же упустим что-то в его создании. Такими делами на ночь не занимаются, чтоб ты знала, Эви.

- Да ты просто издевался надо мной!

- А ты не спрашивала, маленькая извращенка. Я ещё Констанции расскажу, что ты тут учудила.

- Ты… ты не сделаешь этого! – слегка испугано сказала она тонким голоском.

Ага! Кому-то стыдно признаться Констанции в том, что она делает!

- Сдам за милую душу, - приложив руку к своему чёрному сердцу, пообещал я.

- Не смей! Что она обо мне подумает!

- А ещё я расскажу Клирии, как ты жидко обосралась со своей попыткой. Вот она будет сме…

- Нет! – она заткнула мне рот ладошками. – Поклянись, что не расскажешь никому это! Пожалуйста!

- М-м-м-м-м-м…

- Нет! Не смей! И вы молчите все, слышите!? – Эви выглядела как шестнадцатилетка, которую запалили за мастурбацией, и которая теперь боится, что об этом узнают её родители. – Никто не должен знать об этом!

Неужели она так стесняется этой способности? А зачем тогда применяла? Хотела повыпендриваться? Или меня склеить? В любом случае у неё не получилось ни того, ни другого. Лохушка, чего сказать, как была ею, так и осталась. Некоторые люди просто не меняются.

- Ладно-ладно, мы никому не скажем об этом, узбогойся.

Эви ещё некоторое время смотрела на меня недоверчиво, прежде чем отступила, оставив меня в покое.

Но теперь-то мы знаем, что у нас Эви ещё та извращённая натура. Интересно, а она служанку заставляет заниматься с ней сексом? Просто интересно.

После этого мы ещё долго готовили печенье, готовили тесто на завтра, подготавливали магический круг, чтоб на утро он уже был готов, и можно было его использовать ради нашей цели. Эви с магом старательно расставляли заготовленные кристаллы, в то время как я пытался настроиться на основной, что будет стоять в центре.

К сожалению, эта процедура не была безопасна для того, кто её запускает, и именно поэтому я решил сам всё провести.

Причина была в том, что… магию эта хрень блокирует. Вернее, выжигает её, лишая хозяина этого цирка возможности пользоваться своей маной и, как следствие, магией. То есть после него я не смогу использовать магию вообще.

И вот тут проблемы было две. Во-первых, я не хотел доверять это кому бы то ни было кроме себя. Во-вторых, не было лишних слабых магов у меня в запасе, чьими силами бы я мог пожертвовать. Все были сильнее меня и, как следствие, нужнее. Этот чёрный маг, Эви, ещё несколько новых магов, что мы заказали, маги из армии Эви – все они в магическом плане были более ценными чем я.

А достать левого мага, на которого можно будет это всё взвалить… Ну так себе затея. Даже с клятвой и печатью, он может многого накуролесить, имея в распоряжении армию печенек. Это надо держать его всегда под боком, всегда следить за ним, чтоб отдать вовремя приказ. А зная реальность, это не всегда будет возможно сделать.

Короче, если не юлить, такое я просто не хотел доверять другим. И потому искал другие причины для оправдания этого варианта. И даже несмотря на то, что они все имели место быть, главной всё же было нежелание отдавать контроль.

Потому я решил взять всё на себя. С магией я всегда был не в самых лучших отношениях, хотя она мне знатно помогала иногда. А сейчас так вообще мой профиль куда больше боевой, чем магический, потому она отходила на второй план.

Вряд ли бы Клирия одобрила моё решение, но… её же здесь и нет, верно?

Глава 362

Самопожертвование – это хорошо.

Хорошо, когда это полезно, и в будущем не принесёт никакой проблемы. Другими словами, если жертвовать магами, то возможно в будущем именно этот маг может переломить ход сражения. Потеря одного сейчас приведёт к множеству потерь в будущем. Поэтому логично выбрать самого ненужного, но при этом достаточно сильного, чтоб активировать печеньки.

И доверять кому попало нельзя. Как следствие, единственный вариант – я сам.

Честно говоря, не испытываю ничего по этому поводу, ни страха, ни сожаления. Наверное, потому что мой основной профиль всё же бои физические, а магия скорее как дополнительное оружие. Так что без неё я вполне проживу. Плюс у меня есть множество прикольчиков, которые помогут мне выжить в будущем.

Наутро мы поднялись пораньше, уже нормально одевшись, позавтракали и принялись делать нашу круглую печеньку, что станет основным войском тьмы. С изюмом.

- Это точно безопасно? – спросила Эви, когда я устанавливал последний и самый главный кристалл. – Я просто слышала, что можно выжечь в себе способность использовать в дальнейшем магию.

Чот ты слишком много знаешь, Эви.

- Только слышала?

- Никто не экспериментирует сам.

- И даже ты?

- И даже я, - кивнула она. – Тем более я. У меня есть, что терять. Кроме магических сил у меня больше ничего и нет так-то.

- Понятно. Ну а у меня есть много чего, так что не страшно, если вдруг и потеряю магические способности.

- Обидно не будет?

- Не-а, - покачал я головой. – Ни капельки.

Пришлось немного повозиться, прежде чем нам удалось примострячить тесто для печенья на противень. Правда вышел не круг, а овал, что несколько меня расстроило. А когда Эви спросила, неужели это настолько важно, я посмотрел на неё как на дурочку.

- Эви, вот представь себе. Все будут вспоминать это много веков. Тот момент, когда печенье вторглось в наше королевство и попыталось его захватить, отомстив людям за то, что они его жрали с чаем. Но что они вспомнят? То, что оно было овальным! Не круглым, как положено, а овальным! Овал! Да все знают, что печенье должно быть круглым.

- Но есть и овальное печенье.

- Овальное печенье, это как безрукий игрок в настольный теннис, - я вздохнул, глядя на овальное печенье. – Правда уже ничего не исправить. Всё переделывать будет слишком долго и сложно. Да и тесто испортить можем, а заказывать всё заново слишком муторно.

Повздыхав, я вытащил несколько печенек, что мы вчера приготовили и сгрыз их. По крайней мере нам хватит изюма, чтоб сделать ему глаза и рот. Правда всего на одну… Но вообще, нам именно одна печенька и нужна – от неё будут отпочковываться другие, и так они будут пополнять свои ряды.

- Хочешь печеньку? – протянул я одну Эви.

- Нет, спасибо, если я буду много есть, то стану толстой, - взяла она складку на своём животе. - Не хочу быть толстухой.

- Ну не знаю, мёртвые толстухи никогда не жаловались на свои проблемы с лишним весом, - пожал я плечами. – Ладно, начнём.

Обряд в принципе не был слишком сложным. Суть была в том, что надо оживить печенье, и по действию это напоминало оживление того же зомби. Всё просто, надо лишь сконцентрироваться. Не буду говорить, что именно с концентрацией у меня и были проблемы.

Выгнав всех посторонних за круг, я, Эви и маг остались в нём, доводя всё до готовности. Пока они запускали кристаллы, заставляя те святиться мягким светом, я залез на большой противень, который уже остывал и на котором покоился овальный верзила. Если брать с медицинской точки зрения, то это был нулевой пациент, или, если говорить в нашем случае, нулевая печенька.

Он смотрел на меня своими круглыми, сделанными из изюма глазами, которые выражали жуткую ненависть ко всему живому. А ещё грустную улыбку, которая была слеплена тоже мной. Так же мы ему приделали руки и ноги, чтоб ему было удобнее передвигаться.

- Ну, погнали? – окинул я остальных взглядом.

Это была главная причина, почему никто особо и не делал големов – для этого требовалось пожертвовать своими магическими способностями. Но я не все, я особенный.

Аккуратно опустив главный кристалл в центр большой недовольной печеньки, я сам сел сверху и попытался сосредоточиться, чувствуя себя глупее, чем обычно. Парень на огромной печеньке сидит так, словно молится.

Я очень хотел, чтоб эта печенька встала, вот прямо всей душой, пытаясь зарядить в печеньку не только свои силы, но и силы, что были в кристалле. Грубо говоря, я служил своеобразным переходником, между кристаллом и печенькой, пытаясь передать энергию из камня в неодушевлённый объект. Плюс свою энергию туда засунуть.

Типа моя энергия в этой печеньке будет откликаться на меня, и тем самым я смогу управлять ею. Частично. Насколько частично, мне предстояло только выяснить. Однако вторая попытка вряд ли будет, так как я просру свои магические способности, а кого-то другого делать командиром печенья мне не хочется.

Так я и сидел сначала час, потом второй, третий, четвёртый. Долго сидел, уже есть захотелось, а печенье вставать не хотело. Я знал, что это долгий процесс, однако в голову уже прокрадывались мысли, что вдруг ошибся? Вдруг неправильно что-то рассчитал? Это не было страшным, ведь можно повторить всё заново, однако заново перевозить сюда все вещи, заново всё готовить… Муторно, одним словом.

А мы туда ещё и яду бухнули, что опасен для человека. Для земли и растений ничего, для некоторых животных и человека смертелен, есть их нельзя. Короче, отличное удобрение, которое питается людьми.

Вот только это сраное удобрение не хотело вставать! Я уже пятый час сижу, а оно не встаёт!

- Эви, я хочу пить.

- Ты должен думать о том, как поднимешь его, буквально желать этого! Не отвлекайся!

- Так я и желаю этого! Желаю очень сильно, так как мне в туалет хочется. Ты даже не представляешь, какова моя мотивация поднять эту печеньку!

- Потерпи ещё немного. Ты меня так же что ли воскрешал?

- Да, думал, что обосрусь, пока ты воскрешалась.

- Фу-у-у!!! Патрик! – сморщилась она.

- Ты забыла, как надо меня звать? – спросил я, видя, как маг борется со смехом.

- Ой. Прости, я… А ты замолчал, быстро! – подняла она на него свой прелестный голосок, однако силу почувствовал даже я. Маг так вообще тут же смолк, словно лишился голоса. Да, Эви имеет сильную ауру, тут ничего не скажешь.

Кажется, при мне Эви становится слишком рассеянной. Слишком уж несобранная и думает не понять о чём.

- Ладно, сгоняй и принеси мне попить, пока я желаю всей душой и телом, чтоб это хлебобулочное изделие ожило, подобно кусающимся тортикам.

- Ладно, я сейчас, - всё же согласилась она и вышла из магического круга.

Но закон Мерфи, как выяснилось, действовал и в этом мире. Если что-то может пойти плохо, то оно обязательно пойдёт плохо. И как бы ты не пытался этого избежать, все ситуации будут стремиться именно к этому исходу.

Короче, стоило Эви отойти, как моя передача энергии тут же сработала. Понял я это сначала по нагревающемуся кристаллу, а потом по жжению в руке.

Прекрасно понимая, какую функцию исполняю, я с трудом удержал руку на кристалле. Та начала буквально жариться на нём и до меня дошёл запах палёной кожи, а потом и мяса. Про боль вообще молчу, сначала она была, потом стало холодно, потом она пропала, потом опять появилась и стала вообще нестерпимой. То же самое происходило и с другой рукой, что была на печеньке.

Ебать… я сейчас заскулю от боли. Просто мои руки уже прожарило до хрустящей корочки, а пиздецу из боли не видно ни конца ни края. Попутно я начал чувствовать странное чувство усталости, которое становилось всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Именно так ощущалось использование маны, когда его потребляла магия. Кажется, я дошёл до того момента, когда искусственный голем начинает впитывать и мою силу.

С одной стороны, это было необязательно, с другой – махина станет неподконтрольной, почему никто так и не делает. Кому нужен голем, которым невозможно управлять, но на которого уходит столько ресурсов.

С каждой секундой мне становилось всё тяжелее и тяжелее удерживать руки, словно помимо ожогов по ним пускали и ток. По телу проходила неприятная слабость, словно я работал на стройке и не спал уже много суток. Но зато я буквально чувствовал, как огромная печенька подо мной оживает. Чувствовал энергию, которая наполняет запечённое тесто, и как оно словно оживает, начиная понемногу двигаться подо мной.

- Мэйн! Оно действует! Печенье оживает! – закричала Эви.

Серьёзно!? Блять, а я и не заметил по своим прожаренным рукам! Думал, солнышко напекло немного.

- Держись, не отпускай, пока все кристаллы не запитают его!

Да куда денусь-то, конечно буду держать.

А кристалл, что был основным, тем временем начал потихоньку тускнеть, словно свеча внутри него потихоньку затухала. В принципе, как затухали и мои силы, которых становилось всё меньше и меньше. Обычно мана расходовалась немного иначе, но сейчас чот меня просто опустошает не по-детски.

- Ещё немного! Они почти потухли!

Почти потухли… это я сейчас затухну, если эта хуятень не оживёт!

И к моему ужасу, эта хуятень ожила.

Ровно в тот момент, когда силы практически полностью покинули меня, а кристалл окончательно затух, печенье-людоед ожило.

Ожило, чтоб пробить мне пиздюлей.

Не успел я опомниться от ожогов, как морда нашей печеньки неожиданно скривилась в злобной гримасе. Рот стал недовольно-овальным, глаза злыми и…

Мне прилетел неебический удар от него. Такой силы, что мою несчастную тушку отбросило в сторону, и она врезалась с хрустом в ближайший каменный столб. Ебать… Ебать, я чо-то сломал себе!

А печенька-людоед тем временем взревела, подобно какой-то Годзилле, жутким неживым рёвом, который словно пропустили через несколько фильтров. Что ещё хуже, эта залупа, вскочив, слишком уверенно для того, кто первый раз встаёт на ноги, бросилась к нам. Ну как бросилась, довольно бодро зашагала. Но блять всё равно! Ты, сука, первый раз встаёшь на ноги! Не стоит ли для приличия хотя бы там пошататься по сторонам или на четвереньках там ползти?

Но едва кто-то вообще хоть что-то успел сделать, как я тут же выстрелил в него два раза. Пули не убили тварь, не это было моей целью. Однако своими попаданиями они остановили уёбка, заставив его пошатнуться и отступить. Своими попаданиями они буквально взорвали его запечённое тело и оторвали нахуй руку, в которую я целил. Та с аппетитным хрустом упала на землю.

Печенька посмотрела на свою оторванную конечность, после чего перевела полный ненависти взгляд на меня и завизжала. Так громко, что у меня даже уши заложило. Однако я тоже был не промах и закричал в ответ.

- Пошёл нахуй отсюда!

И надо же, сработало!

Тварь было шагнула ко мне, но, видимо почувствовав мои мысли, зарычала, развернулась и подобно какому-то бегемоту бросилась в лес, ломая на своём пути кусты. Весь тот шум, что она создавала своим бегом, слышался ещё минут пять, прежде чем окончательно стих.

И ведь не скажешь, то ли сама убежала, то ли испугалась. Ну, будем надеяться, что я действительно могу воздействовать на неё.

Первым, по нашей традиции, нарушил повисшую после произошедшего тишину я.

- Так, хочу сразу всех предупредить. Теперь ни шагу от лагеря. Даже срёте в пределах видимости, не подходя к кустам. Это не шутка, иначе быть вам съеденными этой печенькой. Я ясно изъясняюсь?

Я обернулся к команде и увидел, как они, слегка поражённые увиденным, в разнобой закивали головой. Ну… наверное, это можно считать нормальным ответом, учитывая ситуацию.

- Отлично, тогда сегодня остаёмся здесь, а завтра уже двинемся дальше в путь. Вернее, часть потопает обратно в наше поместье, чтоб передать результаты и сказать Кстарн лезть в зазеркалье. Другая часть пойдёт со мной. Оттуда уже их перенесёт Кстарн.

- Она сможет с такого далёкого расстояния забрать нас? – спросил маг меня.

- Её телепортируют сюда, поближе к нам в выделенный дом. Там и будет стоять входное зеркало, что будет связано с вулканом.

- С вулканом? – переспросила удивлённо Эви.

- Да, с вулканом.

Ну да, я же не рассказывал Эви про наш план так-то.

- А что мы там будем делать? – полюбопытствовала она осторожно.

- Я тебе потом расскажу, окей? Сейчас мне бы другими делами заняться. Например… Рубека! Быстро сюда!

Например, починкой себя любимого. Мало того что не осталось от ладоней ничего, так ещё и тазовую кость, кажется, сломал себе. Я, конечно, могу благодаря живучести и с такой бегать, но это пиздец как невесело и больно. Не вижу смысла так надрываться, когда можно будет просто спокойно вылечиться и уже здоровым продолжить путь.

Поэтому меня аккуратно, используя самодельные носилки, перенесли на место нашей ночёвки, где за меня уже взялась Рубека.

- Как это не прискорбно, Эви, но ты пока будешь за главную.

- Прискорбно!? Это же просто возмутительно! Почему это, прискорбно!?

- Не доверяю тебе я. Уж слишком ты легкомысленная.

- Вот лишь бы сказать гадкое слово, - надулась она. – Но ладно, я побуду за главную.

- Вот и отлично. А то меня не только поломало, но и силы все высосало, поэтому я вот-вот отключусь от усталости.

- А магия? Она у тебя осталась?

- Давай потом, а? – зевнул я. – Сейчас вообще не до этого. Ты короче следи за всеми и не давай никому отходить от себя. Здесь сейчас разгуливает голодная печенька, и не дай бог она кого-нибудь сожрёт.

- А она точно может? У неё рот же из изюма.

- То есть тебя не смутило, что и связок голосовых у неё нет, но она кричала, да? – задал я встречный вопрос.

- Ну… это странно было.

- Вот и тут… странно будет. Скорее всего, просто раскроет настоящую пасть, которой и сожрёт тебя. Потому следи за этими остолопами и не давай никому подходить близко к кустам. Мы ещё пока не знаем, на что эта тварь способна. В крайнем случае сразу будите меня.

- Думаю, что мы справимся… - начало было Эви, но я тут же перебил её.

- Приказываю сразу будить меня. Я верю в твою магию, но не хочу, чтоб ты уничтожила эту печеньку. Плюс мы не знаем, иммунные ли они к магии или нет.

- Ладно, - пожала она плечами. – Тогда будим тебя, если что.

Оставалось надеяться, что когда я усну, их всех не сожрут, а то будет весьма прискорбно. В первую очередь потому, что меня тоже сожрут. А этого ну вообще никак мне не хотелось сейчас, когда мы уже почти у самого финала этого этапа, который так долго планировался.

Оставалось надеяться на их сознательность.

Надеяться… Ненавижу это слово в равной степени, как и обожаю. С одной стороны, ты полагаешься не на себя, а на какое-то чудо, на других, которые не ты. Это значит, что ты не можешь ничего сделать и тебе остаётся лишь надеяться, что они сделают всё правильно. С другой стороны, именно это слово иногда помогает тебе двигаться дальше и не отчаиваться, потому что шансы всё ещё есть. И пока ты надеешься, отчаяние тебя не захватит полностью.

А ещё это слово у меня ассоциируется теперь с Клирией. Вот реально, она ещё та засранка и теперь при слове «надежда», у меня в голове всплывает именно её физиономия. А что мне меньше всего хочется, так это видеть её самодовольное лицо в своей голове.

И пока я терзал себя великими думами, которые всё больше и больше вытеснял, к моему ужасу, облик Клирии, Рубека методично исцеляла моё тело, регенерация от магии которого была значительно снижена.

Если к завтрашнему обеду она не успеет меня исцелить, то придётся топать таким. Ждать, пока она закончит, я просто не хотел, так как нам действительно надо было посетить вулкан, где мне предстояло принять работу гоблинов. Это было очень важно, так как от этого зависело, избавимся ли мы от главных сил противника или нет. И медлить с этим было нельзя.

Глава 363

Меня исцелили.

Да, не сразу, как хотелось бы мне, но исцелили, и на следующий день я уже был готов к новым приключениям на задницу. Единственное, что мне не полностью восстановили, так это обожжённые ладони, однако ими можно и потом заняться. По крайней мере они двигаются, и на том спасибо. Куда важнее то, что тазовая кость теперь целая, и я могу нормально ходить.

А ходить придётся много. По какому-то непонятному стечению обстоятельств засранцы не придумали в этом мире машины или телепорты. Вот что за народ, всё через жопу. Хотя бы мокики бы изобрели.

Хотя такое, наверное, надо искать в западной стране, где есть паровые технологии. Там, скорее всего, если не мокики, то паровые машины точно есть. А может даже и роботы! Ну типа парового терминатора. Это было бы заебенно.

Но ладно, плевать на это, а то мои влажные мечты могут намочить мои штаны.

Проснулся я аж в полдень следующего дня, чувствуя эту неприятную разбитость, что буквально окутывало моё тело и сознание. Пришлось устроить настоящий махач внутри себя против желания завалиться и поспать ещё. Но естественно, что победил в итоге я. С трудом привстал и тут же встретился взглядом с уставшей Рубекой, под чьими глазами уже налились синяки от бессонной ночи и постоянной работы.

Зато благодаря ей кость была цела, и руки покрылись грубой коркой. Пусть чесались, но теперь не обижались болью и не кровоточили.

- Спасибо, Рубека, - погладил я её по голове. – Ты хорошо поработала. Сильно устала?

Она лишь слабо улыбнулась в ответ.

- Приляг тогда пока. Если что, поспишь у кого-нибудь на руках.

Она кивнула, легла прямо рядом со мной и практически сразу провалилась в сон. Это было видно по её успокоившемуся дыханию. Такая милаха, пригрелась тут комочком, сопит. Вообще, практически все девчонки для меня милахи, в первую очередь потому, что они противоположный пол, а он автоматически вызывает желание заботиться о нём.

Не у меня. Я за милую душу истребляю любой пол.

Но мои девчонки уже как-то природнились. Хоть и дуры конченные с приступами садизма, однако свои. И пизды я им вставлять буду по-родному, от всей души, с любовью. К Ухтунгу, например, у меня отношение немного другое, скорее как брату. Что не спасёт его от братских пиздюлей.

Я посидел ещё несколько минут, стараясь прийти в себя после сна. Вчерашний день эхом отдавался в голове. И первой же мыслью была…

Магия! Точно! Надо бы проверить, пропала она или нет!

Я уже привычным движением вытянул руку, стараясь сосредоточиться на ней, но… пусто. Ничего не происходит. Я постарался прибавить сил, но почувствовал, что и прибавлять то нечего. Я вместо того, чтобы посылать на руку ману, лишь напрягал мышцы.

Ответ я нашёл в званиях, где меня уже успели оповестить о моём состоянии. И как всегда, своеобразно.

«Прогарыш – вы замахнулись на сложную магию и спалили собственную энергетическую структуру. Теперь вы никогда не сможете использовать магию, хотя это может быть и к лучшему.

Условия получения – сжечь собственную энергетическую структуру».

Я не буду говорить, что прогарыш звучит как опарыш. Но что вообще за прогарыш!? Не нашлось нормального звания для этого случая? То долбоёб, то прогарыш, а потом что будет? Бля, этот мир ещё тот недоносок, пиздец просто. Мог бы хотя бы бонус дать какой-нибудь что ли на худой конец за это…

Несправедливость налицо. Немного повозмущавшись и повздыхав по поводу этого пиздеца, я нехотя покинул тёплое пристанище и направился к своей команде, которая уже давно бодрствовала и готовилась к обеду.

Тихий, но дружелюбный гам стоял у костра, где все собрались.

- Всем доброго, - зевнул я, махнул рукой и сел рядом со всеми.

Ответом был неровный гул голосов. Ну и Эви конечно же.

- Ты проснулся, - пододвинулась она в сторонку, освобождая мне место. – Как дела?

- Нормально, - пожал я плечами. – Рубека там в отрубе сейчас лежит.

- Уснула что ли? – заглянула она мне за плечо.

- После того, как я сам проснулся. Но дело не в этом. Надо двигаться дальше.

- Тебе очень важно добраться туда побыстрее? Почему?

- Потому что, - коснулся я её носопырки пальцем, - надо проверить, всё ли готово для плана. Если нет, то надо будет исправить всё. А как показывает практика, иногда не хватает именно того самого дня, который ты упустил.

- Ты такой ответственный, - сказала она с уважением. – Непонятно только, почему иногда поступаешь странно.

- Потому что могу, - ответил я и потянулся за хавчиком. Выудил для себя несколько кусков хлеба с мясом и какой-то компот. – Вас печенька не доставала ночью?

- Несколько раз бродила возле лагеря и рычала. Но близко не подходила, - отчитался наёмник справа от меня, после чего запихнул в рот ломоть мяса.

Интересно… странно, что не рисковала подходить дальше. Может людей боится, а может меня чувствует. Кто знает?

Однако после нашего обеда я попытался мысленно призвать её сюда. Было важно понять, насколько она поддаётся контролю и действует ли вообще подобное на неё.

Я просто мысленно повторял одно и тоже, пытаясь хоть что-нибудь почувствовать или услышать отклик в голове. Отклика не услышал, однако через полчаса из кустов, рыча, ко мне выползла эта самая печенька без руки.

В какой-то момент она даже пыталась броситься на меня, когда я мысленно приказал ей остановиться. Надо признаться, что именно в этот момент я знатно так очканул, схватившись за револьвер, так как печенька-людоед успела приблизиться ко мне на дистанцию метра, раскрыв свою пасть. Нет, не ту, что мы выложили из изюма. У неё словно сломалось тело посередине, раскрыв чёрную дыру внутри с себя с неровными, похожими на частокол, зубов краями. И этим самым ртом она зарычала на меня, напомнив реально крик Годзиллы. От печеньки осталось одно название; эта хуёвина была каким-то пиздецом, который и в кошмаре не увидишь.

Но она остановилась. Остановилась, и когда получила команду валить отсюда, нехотя удалилась.

Значит контроль над печенькой есть. Жаль, что не полный и непонятно как действующий, однако я могу ей управлять. Это напоминало управление каким-нибудь непонятным агрегатом – можешь рулить им, но ты без понятия, что творишь и что вообще происходит. Здесь аналогично. Ещё мне было интересно, смогу ли я управлять другими.

- Ну… по крайней мере этой ты управляешь. Значит и другими, что из неё появятся, тоже будешь управлять, - заметила Эви. И тут же обиженно добавила. – Как мной когда-то!

- Почему когда-то? Я тобой и сейчас управляю. Смотри – на четвереньки!

И Эви, скривившись, подчинилась. Я же, наклонившись, погладил её по голове, словно собачку.

- Хорошая девочка.

- Вот поэтому ты и дурак! – однако из её уст «дурак» совершенно не выглядело оскорблением. Скорее ласково и мило, чуть ли не с любовью.

- Возможно. Ладно, отмена приказа. Раз печенька более-менее слушается нас, значит всё норм.

Через час, полностью собравшись, мы выдвинулись к горе. Рубеку, главную аптечку нашего отряда, которая мирно посапывала и даже не проснулась, когда её подняли, мы взвалили на плечи одного из наёмников. Это рыжее чудо неоднократно спасало нас и было важно держать её отдохнувшей, чтоб в случае чего сразу же использовать.

Да-да, это меркантильно, но не меньше в этом и обычной заботы. В конечном итоге, эта любвеобильная дурында из моей пати, и уж очень я привык к её рыжей копне и глуповатому лицу.

Держась как можно ближе друг к другу, мы вышли из леса к подножию вулкана, покинув теперь небезопасный лес. Очень скоро дорога, которая проходит через него, станет такой же опасной, как и дикие леса королевства, где не ходит никто, кроме героев.

Да-да, такой пиздец здесь до сих пор есть. Их ещё называют гиблыми местами. Лес Кусающихся Тортиков был одним из них. Если я правильно помню, таких мест было немало как в королевстве, так и в других местах этого мира. Это можно было сравнить с бескрайними лесами Амазонки или вечными лесами тайги, где людей вообще нет. Зато, в отличие от тех мест, здесь есть всякие твари. Прелесть, не иначе.

А теперь мы создали новое место, которое будет в будущем расползаться всё дальше и дальше, пока его не остановят люди. Или пока его не остановлю я.

Мы поднимались наверх до самого вечера, поочерёдно сменяясь, чтоб тащить Рубеку. Сначала приходилось слегка туго, так как склон представлял с определённой границы из себя сплошное крошево камней и булыжников, которые опасно качались и скользили под ногами, грозясь сломать тебе лодыжку. Однако уже с середины склона мы наткнулись на ровные ступени, образованные застывшей лавой, по которым смогли довольно оперативно добраться до верха.

Когда перед нами появился проход, солнце уже на две трети спряталось за горизонтом, окрашивая всё в оранжевый цвет.

- Это и есть та самая пещера, куда ты нас вёл? – спросила Эви.

- Ага.

- Выглядит необитаемой.

- Она и должна так выглядеть до поры до времени, пока не настанет судный час, - ответил я весело.

Причины для веселья были, мы блять наконец забрались наверх. Сука, я думал, что помру нахуй, пока буду подниматься. И меня не смущало, что сил было ещё предостаточно, ведь главное повозмущаться, верно?

Стоило нам подойти, как из всех щелей повылезали гоблины. В принципе, в прошлый раз они точно так же вылезали из всех щелей, так что ничего удивительного. Я даже не испугался.

А вот у проснувшейся Рубеки глаза озорно засверкали, предвкушая хороший вечер. Не пойму я человека – ей приятно, когда… пусть простят меня гоблины за это, они ебут её своим хозяйством? Или ей вообще нравится сам факт отвратительности этой ситуации, как некоторым нравится смотреть на что-то грязное, отчего они возбуждаются?

В любом случае, сегодня ночью она будет работать ещё, и уже добровольно.

А вот Эви наоборот скривилась, хоть и попыталась держать себя в руках.

- Гоблины, - просто сказала она.

- Ага, хорошие работники.

- У меня плохие ассоциации с ними.

- И какие же? – поинтересовался я.

- В прошлом, ещё во время войны. Они, да и из диких их собратья нередко нападали нас и людей. В принципе, как и мужикам, им не особо имеет разницы с кем спариваться.

- Мужикам так-то есть разница, с кем трахаться, - заметил я.

- Ага, и поэтому некоторые спят с арахнами, - фыркнула она.

- У них сиськи классные, пусть и остальная часть тела жуткая.

Эви, видимо восприняла мои слова на свой счёт, так как посмотрела вниз и пощупала свою грудь, после чего вздохнула. А зря, твои сиськи классные. Они были первыми, которые я пощупал.

Пока мы делились своими мнениями по этому поводу, гоблины успели приблизиться к нам.

- Господин антигерой, - поклонились они, после чего посмотрели на Эви.

- Она со мной, - успокоил я их.

- Ясно, - протянули они хором и уже поклонились ей. – Госпожа Эвелина.

Ты посмотри-ка, знают, кто это.

- Приветствую вас, господа гоблины, - спокойно, несмотря на свою предвзятость, кивнула она.

- Ладно, кончайте с любезностями. Мы по делу, всё готово?

- Последний раз всё исправляем, - с гордостью ответил главный из этой группы. – Однако наш главный лучше расскажет. Мы должны проводить вас. Всё сделали, как вы сказали.

Гоблины повели нас через тёмные коридоры пещеры. С прошлого раза кое-что радикально здесь изменилось. А если быть точнее, то ширина коридоров. Здесь теперь спокойно могли пройти три солдата в броне, не боясь зацепиться о стены. То, что нужно для толпы героев. А ещё на глаза мне попалось несколько подпорок хлипкого вида, что, казалось, держатся на соплях. От одного взгляда на них мне стало неспокойно, о чём я сообщил гоблину.

- Это для завала, - объяснил он. – Не беспокойтесь, господин антигерой, они рухнут от взрыва, как вы и просили.

- А сами не обрушатся?

- Обрушатся, если взорвать. Мы умеем делать ловушки.

- Буду надеяться.

Вообще, я уже знал, зачем нужны были эти подпорки.

Отсюда никто не должен выбраться, и единственным способом это обеспечить было обвалить единственный вход. Попутно, проходя по этой пещере я больше не замечал боковых туннелей. Практически все они были уже завалены искусственными грудами камней. То, что нужно.

- Теперь я понимаю, что ты хочешь сделать, - сказала Эви оглядываясь. Над её головой висел маленький яркий шарик, освещающий каждый закуток вокруг. – И как тебе пришло в голову подобное?

- Впечатляет, не так ли? – улыбнулся я.

- Скорее пугает. У меня устойчивое ощущение, что ты не знаешь меры.

- Знаю, именно поэтому я не жгу леса и не устраиваю геноцид остального мира.

- А взорвать героев в жерле вулкана, это нормально, да? Мэйн, не пугай меня, пожалуйста.

- Да ладно тебе! Нормальная идея.

- Я по крайней мере пыталась решить всё миром… - начала она свою песню, которую я обрубил на корню.

- Не пошло у тебя, скажем так. Поэтому узбогойся уже. Настала моя очередь пробовать.

- Ты так говоришь, словно собираешься попробовать какую-то игру! – искренне возмутилась Эви. – Хочу заметить, что будут гибнуть люди.

- Зато потом будет всё хорошо, - парировал я. – У вас же будет всё наоборот.

- Это ещё неизвестно!

Вот даже спорить не буду. Потому что это бесполезно. Поэтому умнее будет просто промолчать и…

- Известно. Если ты этого не можешь предугадать, то это твои проблемы.

И я, естественно, так не сделаю. Меня хлебом не корми, дай поспорить с кем-нибудь. Да и вообще, не будим юлить, многие спорят не потому, что им хочется доказать правду, а потому, что им нравится спорить. Нравится доказывать, ругаться, отстаивать своё мнение, тем самым выплёскивая как своё раздражение, так и напряжение.

Главное, чтоб аргументированный спор не перерос в срач, а то там будет уже другой эффект – ненависть к своему собеседнику, а не желание доказать свою правоту, словно на каком-то соревновании.

Так мы и дошли до жерла вулкана, где нас уже ждали остальные гоблины. И следующий час мы потратили на то, чтоб вновь осмотреть всё жерло, перепроверить все проходы, проверить готовность зарядов и так далее. Немало времени заняла и проверка самого каменного пола, на котором мы сейчас стояли. Здесь была важна последовательность разрушения, чтоб та часть, где буду стоять я, не рухнула первой. Короче, нюансов много. И мне искренне хотелось верить, что гоблины всё предусмотрели, и я не сдохну здесь вместе с героями.

Бараки, которые отстроили здесь гоблины, сейчас разбирались и выбрасывались в жерло вулкана, чтоб придать этому месту чистоту и порядок на всякий случай. Вычищались любые следы присутствия здесь гоблинов, чтоб лишний раз не смутить героев. А то кто знает, вдруг сюда забегут сначала скрытники проверить всё? Я бы так и сделал, например.

Пусть я и сомневался в такой осторожности со стороны героев, которые не привыкли сталкиваться с опасностями, однако перестраховаться всё же стоило. Единственным атрибутом, который стоило здесь оставить, было большое в полный рост зеркало, что стояло у противоположной от входа стены этого круглого плато. Через него и будет совершён побег.

До этого у меня была мысль использовать детонатор какой-нибудь, однако подумав, я решил, что не увидь здесь никого, они вполне могут и съебаться. Да и детонатор хрен сделаешь нормальный. Конечно, магия удобна, но у неё тоже есть ограничения и не везде она применима. У неё много каких ограничений, если действительно покопаться в ней. Например, она плохо пробивается через стены, словно глушится как сигнал. Это только один из примеров.

Жаль только, что я не получу с них опыта, учитывая, что такие убийства не идут на счёт. Хотя может и удастся кого-нибудь подстрелить.

Уже в будущем, через несколько дней здесь будет греметь новость о неизвестной стае монстров, что терроризирует людей. Чуть позже уже и соседнее графство Фракции Дня прочувствует на себе действие печенек-людоедов, которые будут быстро распространяться всё дальше на запад.

А где-то через неделю прибудут практически все бравые герои, что захотят отличиться и показать, какие же они крутые. Решат бросить вызов антигерою. По крайней мере, Бог Скверны должен был помочь им понять, что потребуется как можно больше героев.

Так что окей, давайте посмотрим, кто кого, фальшивые ублюдки.

Часть семьдесят первая. Начало войны. Глава 364

Война не начинается на ровном месте. О нет, она начинает свой ход задолго до того, как постучит в дверь простых людей, чтоб лишить их крова и еды, если не жизни.

И если говорить об этой войне, она тоже не возникла просто так. Этот период истории королевства люди запомнят навсегда. Время, которое станет столь же значимым, как и восстание антигероя двадцать два года назад. Об этом времени в будущем будут петь песни и рассказывать истории, слагать легенды и прославлять героев, что встали на защиту мира. Это будет легендарное время больших перемен.

Но самое начало, самые первые дни, с которых практически и началась официальная война, никто не вспомнит. Тот самый момент, с которого мир бесповоротно изменился.

А всё началось с того, что в отдалённом графстве, что располагалось у восточного моря, начали пропадать жители близлежащих деревень, городов и одинокие путники. Люди, ходящие в лес по грибы и ягоды, и одинокие путешественники, большинство из которых никому не были нужны, бесследно исчезали друг за другом, и никому до этого не было дела, так как процесс ещё не принял таких угрожающих размеров.

И в будущем никто не вспомнит, как пропали первыми две девушки, что отправились собирать травы на продажу, и не вернулись обратно. А вслед за ними путник, что оказывал услуги охотника, так и не выполнил заказ. А потом дети, купающиеся в речке, пропали без следа. Так называемые нулевые жертвы, самые первые, павшие в новой войне. Об этих людях никто не вспомнит, и они просто пропадут в бесконечности времени неизвестными и никому ненужными.

Для многих эта война начнётся с того момента, как начнут пропадать караваны с торговцами. Именно тогда об этих тварях появятся первые упоминания. Иногда будут находить кровь и разрушенные телеги, но никого в живых. Позже будут и выжившие, что расскажут о том, что на дорогах завелись неведомые твари, которые жрут людей. Именно от них всем станет известно, что в лесах завёлся опасный зверь или целая стая этих тварей.

Позднее неведомые доселе монстры будут нападать на ближайшие деревни. Сначала небольшими кучками и особо не наносить вреда – порушат забор, напугают людей, может утащат кого-то из неаккуратных жителей или какую-нибудь животину. От них даже не отбивались, просто ждали пока сами скроются

Однако, чем дальше, тем становилось хуже.

Очень скоро целые деревни будут пустовать – оттуда или все сбегут, спасая жизни, или всех сожрут.

Те, что не будут покинуты и подвергнутся нападению, будут представлять страшное зрелище. Выломанные двери, разбитые окна, словно в дома лезли со всех щелей, баррикады на скорую руку в проходах, брошенное оружие, много крови, минимум трупов и зловещая тишина. Те солдаты, что приходили в такие места, ещё очень долго будут рассказывать весь ужас, что представал перед ними. Если они сами доживут до момента, когда всё будет позади.

Те, кто не хотел бежать, строили частокол и нанимали наёмников, города усиливали стражу, временное правительство графств в зоне риска издавало законы, запрещающие покидать населённые пункты с наступлением темноты.

Но это не остановило страшное распространение тварей, которых с каждым днём становилось всё больше и больше. Очень скоро они уже предприняли попытку напасть на города. Сначала на город в Графстве Ночи, потом на город в Графстве Дня.

Про деревни, которые страдали с обеих сторон, вообще речи не было. Их старались эвакуировать между набегами тварей, что живой волной ударялись о стены. Некоторые деревни пали и были сожраны; другие, пережив одно такое нападение, понимали, что второго им не выдержать, и бежали без оглядки.

Вслед за этим посыпались взаимные обвинения в распространении невиданных доселе монстров, где каждая сторона обвиняла противоположную.

Что было ещё необычнее в этом, так это сами монстры - огромное плотоядное печение, что сжирало любого на своём пути. И главной проблемой было их количество. Ты не успевал убить одного, как на тебя уже наваливались трое. Если на тебе были доспехи, то твари пытались стащить их с тебя или оставляли лежать в них, пока ты сам не выползешь к ним в пасть или не умрёшь от жажды или голода.

Королевство, ещё не успевшее за это короткое время понять масштаб проблемы, даже не пыталось как-то с этим бороться, возложив всё на графства. Однако вскоре, после множества обращений и просьб из графств помощи, королём было решено отправить отряд героев для быстрого решения этой проблемы и попутного уничтожения монстров.

А целью было уничтожить эпицентр, источник зла, который создавал столь ужасных, богомерзких тварей. И источник сего зла находился в жерле вулкана…

Герой Такахаси Митсуо.

Он, естественно, не был единственным героем, и вряд ли был сильнейшим из них, хотя мог дать спокойно фору многим.

О нём многие знали и многие его уважали за открытое сердце, храбрость, честность, милосердие, доброту и желание помочь другим. Просто сборник всего того, что должно быть в идеальном герое. Идеальный человек в неидеальном мире.

Классический герой, любимец многих дам, скромный, мило краснеющий, но в нужный момент проявляющий недюжинную стойкость иуверенность с храбростью. Он тот, которого многие хотят видеть не только когда требуется помощь, но зятем, и мужем, и даже сыном.

Его знали все герои, которые практически организовали собственный клуб, его знали все графы Фракции Дня, и о нём слышали все графы Фракции Ночи.

Олицетворение всех идеальных героев. Ему пророчили действительно великое будущее.

И сейчас он преклонил колено перед королём в большом, богато украшенном тронном зале.

- Ваше высочество, я прибыл по вашему приказу, - смиренно произнёс он.

- О! Митасасуга!

- Митсуо, Ваше Величество, - очень тихо поправил его старец за спиной, который попутно был директором университета, где обучался Митсуо.

- Блять, да они заебали, все на одно лицо! С хуя ли что не герой, так сразу похож на прежнего?! – вроде шёпотом, но достаточно громко, чтоб услышали другие, спросил в ответ король.

Митсуо уже привык к этому правителю. В первые разы он никак не мог свыкнуться с тем, что тот такой… эксцентричный… Но потом понял, что это лишь оболочка. Под весёлым и глуповатым королём скрывался совершенно другой человек.

Как поговаривали на родине у Митсуо, смеющийся тигр всё равно опасный хищник. И король был тем самым смеющимся тигром. Нет хуже того, кто выглядит глупым, считал герой, потому что именно его не воспринимают всерьёз. Именно поэтому такой человек заставляет тебя расслабиться, после чего…

- Итак, Митсуо, у меня базар есть к тебе.

- Да, Ваше Величество, - склонился он ещё ниже.

- Надо стопать короч в графство одно и привезти сюда моего сына и его любимую. И дело не в том, что он может её попортить раньше времени, мне ваще похую это, пусть хоть блять портят друг друга бутылками во все дыры. Я свою жену и служанку…

- Вы отвлеклись, Ваше Величество, - тихо напомнил ему старец.

- Блять, я тока хотел охуенную историю ему рассказать, а не какую-то дичь! – возмутился король. – А, бля, похуй. Ладно, корочь, топаешь к сыну с его ненаглядной и ведёшь сюда. Отвечаешь башкой, ты понял?

- Да, Ваше Величество.

- Отлично. И это, сам ту девку не порти. А то её мамка та ещё ебанушка, может расстроиться, что дочке дыры расширили. А мне ещё бабского срача не хватало накануне свадьбы.

- Я даже думать о таком не смел, Ваше Величество, - тихо и уверенно произнёс Митсуо. – Я сделаю всё, что смогу и отдам жизнь при необходимости, но приведу их целыми и невредимыми.

- Отлично, - расслаблено откинулся тот на спинку трона. – Ну тогда всё. Можешь пиздовать, за базар отвечаю, тебя отблагодарят за эту услугу.

- Слушаюсь и повинуюсь, Ваше Высочество, - ответил Митсуо и быстро вышел из зала.

Смеющийся тигр. Именно поэтому он так долго у власти.

Пока смеются над ним, он смеётся над всеми.

Он охотится на обманутых смехом жертв.

Он хищник.

Многие не воспринимали короля всерьёз, но Митсуо придерживался другого мнения. И не изменит его, даже если король будет лизать пол (а подобного он не исключал).

- Митсуо! Митсуо, погоди! Митсуо!

Невысокая девушка в белом балахоне повыше обычной лоли, но при этом ниже среднестатистической женщины бежала за ним по коридору. Она пыталась подтянуть рукой балахон, чей подол постоянно путался в её ногах, одновременно, поправляя белую шапку жрицы, которая постоянно норовила сползти ей на глаза. В правой руке у девушки трясся золотой посох с вставленными самоцветами.

- Митсу… ох!

В конечном итоге шапка сползла ей на глаза, и она на полном ходу врезалась в остановившегося Митсуо, едва не упав. Тот молниеносно дёрнулся вперёд и поймал её до того, как она рухнула на каменный пол.

- Я говорил тебе, Силь-силь, что одежда тебе великовата, - вздохнул он, с какой-то братской заботой поправляя на ней шапку.

Девушка же смотрела на него блестящими от обожания глазами и отнюдь не как на брата.

- Я… споткнулася…

- Я вижу. Ты чего-то хотела?

- Да! Все герои собрались и готовы отправляться бороться со злом! – вскинула она посох вверх. – Ну и я тебя позвать прибежала. Тебя только и ждём.

Сбор на охоту.

В юго-восточных землях завелись какие-то существа, что размножались с жуткой скоростью и ели людей. Некоторые говорили, что это огромные печенье-людоеды. И Митсуо был склонен верить этому, учитывая, в каком безумном мире он теперь живёт. Здесь не только печенье опасным может быть, ему рассказывали, что даже есть леса, где кондитерские изделия охотятся на людей. Многие предполагали, что те твари пришли оттуда.

В первые дни, когда о странных нападениях только стало известно, он был готов ринуться туда, чтоб помочь людям. Знал, что чем раньше поборешь проблему, тем будет проще. Однако никто из героев его взгляда не разделял, все считали такую добычу слишком мелкой и недостойной внимания. И платят мало, и известности мало, и вообще, далеко находится.

Нет, они не были плохими людьми, многие не раз спасали людей и просто так. Просто герои не видели опасности, думали, что это обычная тварь, которую в скором времени победят сами стражники или гарнизоны города. Ведь если раньше подобное происходило и нормально заканчивалось, почему сейчас должно быть иначе?

Митсуо не разделял такого взгляда, считая, что каждой проблеме надо уделять одинаково внимания в начале. Однако в разрез его желаниям ему дали другое задание, причём сам король, отчего он отказаться не мог.

А сейчас, когда проблема приобрела реально большие масштабы, его вновь отправляли на другую миссию. И как тот, кого призвал король, как житель этого королевства он должен был подчиниться его воли и сопроводить в это неспокойное время его сына с невесткой.

- Мне очень жаль, Силь-силь, но я отправляюсь на другое задание, - вздохнул он.

- На другое задание? А на какое? Король же отправляет всех бороться с существами на юго-востоке. Он говорил, что это очень важно!

- Пока мы в замке, называй короля Его Величество, Силь-силь. А то быть тебе наказанной за такое. В лучшем случае. А что касается задания, то я должен сопроводить его сына и его невесту сюда в замок.

- А-а-а-а… - протянула она. – Тогда ясно. А нам что делать?

- А вы отправляйтесь с остальными. Его Величество сказал, что герои и их команды идут на борьбу со странными тварями. Вы тоже команда героя.

Вообще, это было очень странно. Обычно на такое высылают всего одного героя, максимум трёх вместе с командами, а тут собрали практически всех сильнейших вместе с их командами. Это лишь значило, что намечается действительно что-то очень важное и серьёзное, где нескольким просто не справиться.

- Жаль, - вздохнула Силь-силь и шмыгнула носом.

- Ничего страшного, - улыбнулся Митсуо, положив руки ей на плечи. – Как только всё закончится, мы отправимся все в путешествие повидать мир.

- Правда? – засверкала глазами Силь-силь.

Она услышала его слова как персональное приглашение на свидание. А Митсуо был слишком неопытен в разговорах с женщинами, чтоб понять, как его восприняли.

Он вообще плохо разбирался в женских сердцах и был зачастую с ними неуклюжим и неуверенным. Он воспринимал их всех как друзей, когда они хотели от него другого. А если ему кто-то и нравился, то он краснел, запинался и смотрел в пол, отчего вызывал чуть ли не писк умиления. Другого бы мужчину уже послали и сказали, что он тряпка, однако про него говорили, что он просто неуверенный в себе. И его действительно любили.

- Правда, - ответил Митсуо улыбнувшись. – Мы хорошенько отдохнём после этого задания, пойдём на берег моря, будем купаться, загорать, есть вкусности. Поэтому береги себя, береги наших друзей и помогай другим командам. Ты целительница, и их жизни будут в твоих руках в трудную минуту.

- Обещаю! - воскликнула она, готовая уже взлететь от счастья. Теперь ей казалось, что любая миссия будет нипочём.

- Вот и отлично. А пока давай спустимся, я предупрежу, что не смогу отправиться с вами. Пока что.

Перед расставанием он встретился со своей командой: немного отстранённой девушкой-эльфом, лоли-ведьмой, которая любила взрывы, мечницей, которая пыталась его всё время совратить, кошкодевушкой скрытницей, страдающей клептоманией, и женщиной щитоносцем, которая, словно мать, обо всех заботилась.

Естественно, их не сильно обрадовало то, что он не идёт с ними, однако его обещание об отпуске заставило всех сразу развеселиться.

- Берегите друг друга, защищайте и помните, что ваша сила в единстве. Чем ближе вы друг к другу, тем меньше будет риска для вас. Не лезьте вперёд, не подставляйтесь и не пытайтесь показать себя. Пусть герои делают свою работу, вы лишь поддержка. Но это и не значит, что вы должны просто стоять и смотреть. Помогайте им, помогайте так, словно это я сражаюсь перед вами.

Его пламенная, полная доброты и ответственности речь вдохновила их, и девушки хором ответили «да», высоко подняв руки.

А через час они большой дружной кучей покинули территорию дворца, оставив за собой тишину. Огромной группой вышли к городу, где их должны будут отправить на юго-восток.

Митсуо верил в героев. Не все, конечно, были хорошими, не все добрыми и не все верными, однако большинство было действительно славными людьми. Они были готовы помочь людям, если их просили, и зачастую делали это за просто так. Конечно, находились и меркантильные герои, однако таких было меньшинство.

Он проводил их взглядом до ворот, после чего отправился за своим обмундированием. Ему предстояла недолгая, однако вполне возможно опасная дорога, раз его, одного из сильнейших, направили туда. И Митсуо не привык делать что-то тяп-ляп.

Уже собирая свои вещи, он совершенно случайно наткнулся на небольшой кулёк, в котором лежал небольшой кулончик, адресованный ему. Митсуо потребовалось всего несколько секунд, чтоб всё понять.

Сегодня был день создания его команды. Со всеми этими миссиями он совершенно позабыл об этом. А девушки нет.

Себя оправдать Митсуо попытался тем, что, когда они вернутся, он тоже купит им кулончики. Одинаковые или для каждой разный под стать их характерам, он не знал, но время подумать об этом у него ещё будет. Как раз надо отвести сына короля с суженной из поместья в лесу, а дорога туда неблизкая, зато очень спокойная, сто раз зачищенная героями.

Под эти раздумья он оделся в свою ослепительную броню, которая была отполирована до зеркального блеска, превратившись в того, кого видели перед собой другие люди. Героя в сверкающих доспехах, который придёт на помощь любому, и который выстоит перед любым злом.

Любым ли? На этот вопрос не мог дать ответа даже сам Митсуо. Слишком много непонятного в этом мире творилось. Единственное, на что он мог надеяться, так это на то, что, когда придёт момент, он будет рядом со своими товарищами. И у него будет достаточно сил, чтоб дать отпор злу и защитить своих друзей. Да, он на это надеялся.

Глава 365

Меч с некоторым сопротивлением рассекал тела монстров. Вполне возможно, что у обычного человека, если он не натренирован, не получится разрубить такое с первого удара, клинок застрянет на половине. Однако хорошо обученный солдат из армии королевства был на такое вполне способен.

Но главной проблемой было их количество. Казалось, что на место одного приходят сразу двое. Что, пока убивали один десяток, их становилось уже два, три, пять десятков.

Но это не было проблемой для героев и их команд, что смело врезались в гущу врагов, уничтожая их сотнями. По пути к их цели, герои уже несколько раз сталкивались с ордами печенья, которое жрало людей. Несколько раз они натыкались на разорённые деревни, в которых остались следы ужасных трагедий.

- Им ни конца, ни края не видно, - вздохнул мечник, закинув своё огромное грозное оружие метра два в длину на плечо. – Мы столько убили, а они всё прут и прут.

Их огромная группа только что зачистила какую-то несчастную деревню, где ещё можно было встретить обглоданные части тел, мужчин, женщин, стариков и детей. Буквально продавленный в одном месте частокол и снесённые ворота положили конец этому месту. Созданные наспех баррикады были просто сметены и разбросаны по округе. Всё разрушено и переломано.

- У них не было ни шанса, - сказала девушка-герой, которая была лучницей. Пусть она и обладала феноменальными способностями, однако здесь её стрелы были бесполезны. – Их просто смели. Если мы так долго дрались, то у жителей не оставалось и шанса.

- А всё из-за того, что они просто не хотели уйти со своих мест.

Силь-силь, что стояла рядом и оказывала посильную помощь товарищам, родилась в этом мире. Она посчитала невежливым вмешиваться в разговор двух великих героев, которые, несомненно, говорили об очень важных вещах, до которых ей ещё расти и расти. Однако здесь ей очень хотелось сказать причину такого решения жителей.

Герои были воинами. Им не было ведомо то, что обычно волнует простых людей. И они не понимали, что значит для простого крестьянина покинуть свой дом. Это означало бросить абсолютно всё и обречь себя на неизвестное будущее, которое вполне может окончиться смертью. Без запасов еды, без денег, которых всегда не хватало, без крыши над головой, так ещё и с детьми, которые всегда хотят кушать, такая семья могла продержаться лишь до ближайшей зимы, когда она или замёрзнет, или умрёт с голоду.

Силь-силь всё это знала, но решила промолчать, чтоб не встревать со своими глупыми мыслями в их разговор. Вместо этого она лишь окинула огромную группу взглядом, что теперь расхаживала по деревне. Они рассматривали разрушения, что-то подбирали, тихо переговаривались.

- В любом случае нам надо двигаться дальше, - сказал мечник, что был здесь негласным лидером. – Надо убрать источник этого дерьма, и тогда все остальные просто помрут.

- Это кто сказал так? – спросил копейщик, подошедший к ним.

- Король.

- Король? Псих ненормальный. Как королевство ещё держится с таким кадром?

- Может и не ненормальный, раз ещё держится, - заметила лучница. – Хотя он точно придурок. Терпеть его не могу.

- Ладно, отставить, - махнул рукой мечник. – Король дал нам точные указания, куда двигаться и кого убивать.

- И кого убивать? - спросил копейщик. – Если он ничем не отличается от простого печенья, то проблем вообще не возникнет. Это даже будет скучно, я-то надеялся на что-то более… опасное.

- Он просто сказал, что там обитает главный источник зла. Это на восточном побережье, надо подняться к жерлу потухшего вулкана.

- К жерлу вулкана? – в глазах лучницы сверкнул азарт. – Это должен быть действительно опасный босс. Место соответствующее.

- Жерло вулкана? - это уже спросил мужчина с огромным щитом, который подошёл сзади. – Не нравится мне это…

Этого человека многие знали как героя солнечного щита, потомка призванного героя. Легендарный и выдающийся воин, который был чуть ли не живой легендой.

- Будет интересно, - не согласился с ним копейщик. – Что там может случиться?

- В жерле вулкана, пусть и потухшего? Дай-ка подумать… он проснётся? – посмотрел на него с прищуром щитовик.

- То есть раньше он не просыпался, а сейчас вдруг неожиданно проснётся? – поинтересовалась скептически лучница. – Да и какой бы монстр стал размещать свою базу там, где слишком опасно?

- Глупый монстр. Как и те, кого мы убили, - пнул мёртвое печенье щитовик. – Ни инстинкта самосохранения, ни зачатков разума. Просто жрут всё, что видят, подобно зомби.

- Зомби-печенье, - усмехнулся мечник. – Как бы то ни было, у нас приказ, который надо исполнить. А потом… - он заговорчески замолчал.

- А что потом? – заинтересовалась лучница.

- Мне тут маякнули, но не король, а один из графов, что с Фракцией Ночи проблемы возникли. Быть может скоро мы пойдём улаживать дела с ними.

- С чего вдруг сейчас?

- Они все разом притихли. Подумывают, что их убили. А это значит, что можно раз и навсегда избавиться от этой грязи.

- Я тоже об этом слышал. Давно пора, - хмыкнул щитовик. – Надо было уже сто лет назад истребить всю эту нечеловеческую пакость.

- Потише, - осадил его мечник. – Нечисть тоже граждане королевства. Мне маякнули, что избавляться будут от графов.

- И от некромантки? – спросил копейщик. – Ну та, что сама мертва?

- Лич? Нет, про неё не знаю, но говорят, что она на короткой ноге с королём. Да и её подруги дочь скоро станет принцессой. Речь идёт о других. Да и вообще, ты же герой солнечного щита, должен знать, что и как, - обратился он к щитовику.

- Нет, её трогать не будем. Она нужна нам живой для стабильности. Остальных под нож. Там долгий и муторный план, который займёт не один день.

- Не, не рассказывай, лень мне сейчас всё это слушать, - отмахнулся копейщик. – Короче, возвращаясь к разговору о боссе, в крайнем случае у нас есть маги.

- Не поможет, если вулкан взорвётся.

- Не взорвётся, - покачал головой мечник. – Он прав, даже тварь не станет делать гнездо там, где это опасно.

Силь-силь, что стала свидетелем этого разговора была несколько взволнована тем, куда они идут, однако уверенность героев смахнула её страхи, как крошки со стола. Если они говорят, что будет хорошо всё, то значит так оно и будет. В конце концов, если Митсуо доверяет им, то и она должна им доверять, верно? По крайней мере она старалась.

Группа продолжила свой путь к цели, периодически вставая на привал. За всё это время никто из них не пострадал, так как герои играючи истребляли лезущих отовсюду тварей. Истребляли печенье десятками, сотнями, буквально заваливая землю их хрустящими телами.

Истребляли их, истребляли, пока в какой-то момент печенья-людоеды практически перестали нападать. Ходили рядом, рычали, иногда приближались, но не атаковали, словно их что-то удерживало. Изредка делали попытки, но и те не отличались какой-либо активностью. Словно в один момент стали либо опасаться их группу, либо потеряли к ним интерес.

Многим это показалось странным, однако один из героев предположил, что твари пусть и тупы, но должны же были понять, кто сильнее. И то, что они стали их избегать, вполне естественно, так как раз есть инстинкт голода, то должны быть и другие инстинкты. Все согласились с этим, хотя Силь-силь всё равно чувствовала беспокойство по этому поводу. Эти доводы не сильно успокоили её, в душе продолжал тлеть уголёк беспокойства, который упорно не хотел затухать.

Почему её так это беспокоит? Почему она волнуется? У неё много сил, чтоб спасти тех, кто будет смертельно ранен, у неё много товарищей, которые смогут сломить легионы. Но… что это за странное чувство какой-то тревоги?

Силь-силь долго думала над этим, пока их группа добиралась до горы, и пришла к выводу, что всё это связанно с тем, что Митсуо не рядом с ними. Только он мог заставить почувствовать её себя в безопасности.

И Силь-силь была уверена, что не только она это чувствует. Другая часть группы Митсуо тоже выглядела взволнованной без своего лидера. Словно без него они лишились реальной защиты. Ведь кто о них позаботится в сложную минуту?

Силь-силь не хотела думать плохо о других героях, но ведь у них были и свои команды. К тому же… они были чужими для неё. А Митсуо был свой: неуверенный, стеснительный и храбрый. От одного воспоминания его внешности её бросало в жар. Да, он был прекрасным юношей. И голову Силь-силь посещали такие невинные мысли, как закат, то, как они будут вместе сидеть на берегу, он её обнимает, а потом…

А потом она его трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет-трахнет… Или он её хорошенько выебет. В принципе, для Силь-силь не было важно, кто кого будет ебать и в какой позе, пусть хоть собачкой, хоть раком, хоть как.

Поэтому оставшуюся часть дороги девушка в большом белом балахоне жрицы с большой шапкой на голове, слегка нелепо и мило выглядящая, забыла о волнениях и предвкушала невинные сцены, которым позавидовал бы даже бывалый порнорежиссёр по своей изобретательности и причудливости. Невинные девушки так невинны…

Ранним утром второго дня пути, встав пораньше после привала, они подошли к подножью горы.

- Я думаю, что нам нужно забраться туда сегодня, - вздохнул мечник, глядя на то, как спотыкается в своих мешковатых одеждах целительница, пытаясь их подтянуть повыше, чтоб те не путались под ногами, одновременно поправляя шапку. Она была самой медленной в отряде и самой ценной. Целителей в этом мире было не так уж и много.

- Это без проблем, но… ты волнуешься из-за целительницы? – спросил щитовик, остановившейся рядом.

- Да, она очень тормозит. Наверное, надо будет взять тебе её на руки, иначе к темноте не поспеем. Не хочу ночевать у логова этих тварей.

- Тогда не будем тянуть, - пожал плечами тот и обратился к отряду. – Так, привала не будет, сейчас нам необходимо подняться наверх. Что касается тебя, - посмотрел он на целительницу, - тебя потащу я.

- Но я и сама могу! – возмутилась та. Единственный кому она бы доверила себя нести, был Митсуо.

- Долго можешь, это приказ, - и поднял на руки недовольную Силь-силь.

Только к вечеру, когда солнце уже наполовину ушло за горизонт, они смогли дойти до входа в логово. По пути сюда, на каменистых склонах вулкана они встретились с отчаянным сопротивлением со стороны печенья-людоедов, что сходили на них буквально лавиной, стараясь сожрать или погрести под собой. И именно здесь они понесли первые потери. Не среди героев, но среди членов их групп.

Под таким плотным потоком врагов, которые буквально наваливались на группу своим телом, несколько девушек мечниц, что отбились от основной группы, были порваны на части. Их визги заглушали все другие звуки, когда им отрывали части тела. Так же один из магов тоже был отрезан от остальных, и его буквально сожрали живьём. Те, кто по каким-то причинам не поспел за другими, погибли, будучи снесёнными огромным потоком плотоядного печенья.

Герои, которые не привыкли к тактике, привыкнув полагаться лишь на собственную силу, не смогли вовремя оценить реальную угрозу такого беспрецедентного потока печенья. И только потеряв семь членов разных групп, они смогли выстроить круговую оборону, отбив чудовищную атаку.

Потому ко входу в пещеру они пришли слегка уставшими и полными гнева. То, что это была та самая пещера, сомнений не было. Следы муки, крошки, кусочки сломанного печенья, словно здесь его рассыпали. Всё говорило о том, что твари выползли оттуда.

И там или лаборатория чёрного мага, что производит этих тварей, или сама тварь, главнейшая среди других.

- Я порву руками эту суку, - пробормотал полным ненависти голосом мечник. Он потерял сразу троих человек из группы.

- Не будем ждать? – спросил копейщик, устало потирая шею. – Привал там…

- А подмоги с их стороны не боишься? Пока мы сломили их главную атаку, следует нанести контрудар. Или устал?

- Да какое там устал, - отмахнулся копейщик. – Просто предложил успокоиться и подождать…

- Утра? Около его логова? Или внизу, а потом заново подниматься? Пока мы одерживаем верх, надо давить ублюдка, - выругался мечник и перекинул свой исполинский меч на плечо.

- Да, сорян, глупость сказал.

- Тогда поднимай остальных и выдвигаемся, - махнул он рукой.

Группа, немного уставшая, но по-прежнему многочисленная и полная праведного гнева выдвинулась в пещеры. Они шли как положено большой группе – в центре находилась поддержка, по краям танки, во лбу, откуда ожидали сопротивление, собрались атакующие и скрытники. Последние проверяли проход на наличие ловушек типа растяжек, проваливающегося пола, кнопок и прочего. Но преисполненные гнева, они были слишком не внимательны.

Нет, это не значило, что они делали всё спустя рукава, просто не могли адекватно оценить опасность, что стояла перед ними.

- Балки старые, но ставили недавно, - кивнул один из скрытников на деревянную подпорку. – И стены расширены искусственно.

- И? Ну старая. Столько стояла, и ещё постоит. А расширили сами твари, - ответил другой. Его ладони с ненавистью сжимали рукояти кинжалов. Одна из убитых мечниц была его невестой, порванной на части на его глазах. И он трясся от ненависти как на себя из-за своего бессилия, так и на того, кто это всё сделал. И мечтал, что ему удастся лично засадить тому клинок в шею даже ценой жизни.

Они двигались всё глубже и глубже в пещеры, чувствуя жар, который исходил от земли.

- Как бы то ни было, вулкан точно активен, - пробормотал щитовик. – Лучше вернуться и всё обдумать.

- И дать ему создать ещё одну армию? – покосился на него мечник. – Ты можешь вернуться, если боишься.

- Дело не в страхе, а в этом месте. Мы не знаем, куда идём. Надо было отправить сюда сначала разведку.

- Это проход к врагу? Проход к врагу. Зачем отправлять рисковать скрытников, если мы можем зайти туда разом. Вместе у нас будет больше шансов защитить друг друга.

Щитовик промолчал. Мечник был слишком… возбуждён, чтоб сейчас можно было достучаться до него. А спорить в логове врага было той ещё затеей. Оставалось надеяться, что вместе они смогут одолеть его. Хотя в этом он и не сильно сомневался. В конце концов, здесь собрались сильнейшие герои и привели с собой не менее сильных товарищей.

Это не учитывая их огромное количество, здесь была практически мини-армия, около ста человек, которые имели уровень не менее семидесятого. И всё же бросаться туда вот так было слишком безрассудно.

Они продвигались всё глубже и глубже в пещеры, не пытаясь скрыть своё присутствие, но и не шумя попусту.

Так, продвигаясь всё глубже и глубже, они добрались до самого жерла вулкана. Огромнейшей площадки, ровной как асфальт, что покрывала всё от стенки до стенки. Это место было похоже на древний жуткий Колизей, гигантский, с отвесными стенами, возвышающимися по кругу. И потолком этого места было только небо, красное из-за заката, которое светило сюда лёгким светом, окрашивая всё словно кровью.

- Впереди, - тихо сказал впереди идущий скрытник. – Это… он?

В его голосе слышалось сомнение, так как человек был один единственный и выглядел… не как злой босс этой локации.

Обычный парень, сидящий на табуретке, упёршись локтями в колени, и сцепив их перед собой замком, словно думая о чём-то. Позади него располагалось зеркало.

Их разделяло целое поле, размером с футбольное.

- Это босс? Серьёзно? Я убью этого ублюдка! – один из скрытников, окрылённый собственной ненавистью и недавней утратой ринулся вперёд ещё до того, как вся группа успела выйти из пещеры.

Он нёсся очень быстро, слишком быстро даже для своего уровня, буквально смазываясь, но…

Прогремел хлопок, от которого задрожал даже воздух, и он, преодолев почти всё расстояние, рухнул, кубарем прокатился ещё несколько метров прямо к ногам сидящего человека.

- Не смей! – только и успел крикнуть мечник, прежде чем человек поднял стул и опустил одну из ножек тому прямо на голову, пробив её. До героев долетел хруст костей. А тот сел как ни в чём не бывало, словно так и должно быть.

- Мне показалось или это был выстрел? – тихо спросила лучница.

- Что это? – тут же спросил щитовик, в то время как копейщик покачал головой.

- В этом мире? Я ни разу не видел, хотя такое изобретение бы стало уже давно достоянием общественности. Но будьте осторожней.

Глава 366

Потребовалось около минуты, чтоб вся огромная группа вышла на эту площадку.

- Что будем делать? Он не выглядит испуганным, однако что-то мне подсказывает, что это и есть босс. И… что у него за спиной? Зеркало? – у лучницы было больше вопросов чем ответов. Но в чём она была уверена, так это в том, что подходить пока близко к нему не стоит. Сейчас расстояние было их союзником.

- Для начала… я не знаю, переговоры? Обычно они нападают первыми или зачитывают свою злобную речь, а этот просто молчит и смотрит на нас, - всматривался в незнакомца мечник.

- И не нападает. Почему?

- Ждёт чего-то. И он явно не положительный персонаж, - пробормотал он в ответ и выступил вперёд. – Эй ты, кем будешь!?

Голос эхом прокатился по огромнейшему залу, вторя герою несколько секунд.

- Чо кричишь, здесь не глухие собрались, - ответил человек с противоположной стороны. Его голос звучал громко, но при этом спокойно, словно его просто усилили через динамики.

Вполне возможно, что он маг, мелькнула в голове героя мысль, и он знаками приказал приготовиться остальным.

- Мы, герои королевства…

- Я знаю, кто вы, - сказал он с безразличием, словно перед ним собрались обычные люди. В принципе, он так и считал. – Вы просто кучка обычных попаданцев из соседних миров, где, скорее всего, были никем и ничем. А здесь получили силы и стали строить из себя хуй пойми что. Ну и конечно стали цепными шавками короля, куда же без этого.

- Он нас провоцирует, - тихо сказал копейщик. – Но быть может, это ренегат и тоже из другого мира. Надо его окружить, чтоб не накрыл нас одним ударом.

- Или наоборот, попытается убить нас разделившихся.

- Нет, он прав, если будем вместе кучей, станем уязвимее, надо немного разомкнуть строй, но сохранить построение с поддержкой за спиной.

Огромная команда начала расходиться, хотя даже с таким большим полем сделать это было тяжело.

- Я могу попробовать его достать отсюда способностью «Точный выстрел». Он просто не увернётся, - тихо сказала лучница, и прежде чем её кто-то успел остановить, она выстрелила.

Даже здесь проявлялась разобщённость команды.

Едва кто-то успел моргнуть, как яркая вспышка, похожая на пику, пронеслась от группы к одинокому человеку и… ничего. Она потухла, подобно свече, и к ногам человека с глухим деревянным стуком упала уже обычная стрела.

Он с какой-то ленью посмотрел на неё и вздохнул.

- Вау. Это впечатляет. Шучу, вообще ни капельки. Позвольте вам показать, что действительно впечатляет.

Он так быстро вытянул руку, что никто не успел среагировать, кроме самих героев. Громкий хлопок, и из затылка одного из мечников с щитом ударил кровавый фонтан с мозгами и костями, забрызгав позади стоящих.

- Бля, косит немного… - после этого он оглянулся и цыкнул, словно был недоволен тем, что его так хорошо слышно.

Все замерли. Никто не смел двинуться, боясь, что станет следующим человеком с взорвавшейся головой. И только героям (не всем) стало понятно, что этот человек имел при себе огнестрельное оружие.

- Всем за щиты! За ними он вас не достанет! – закричал мечник, позволив прикрыть себя герою щитовику.

Почти вся группа ощетинилась щитами, прикрывшись ими словно стеной.

- Попробуем дойти до него так? – спросил мечник.

- Мой-то щит всё выдержит, но не этого ли он ждёт от нас? Хочу заметить, он не сильно-то и охотно атакует нас на расстоянии.

- Возможно ты прав… Но и стоять так мы не можем.

- Тогда я скажу глупость, но может стоит поговорить с ним? Понять, кто перед нами?

Мечнику эта идея показалась странной, но… если это босс, то он наверняка очень вынослив. Зачастую все они были опасны именно в ближнем бою. И быть может этот человек, если он был таковым, вынуждал их приблизиться. И дальними атаками его не возьмёшь, если даже способность лучницы его вообще не достала.

Так подходить и рисковать нарваться на ближний бой, как это обычно бывает, или тщетно пытаться достать издали?

В любом случае, придётся приблизиться, но мечник решил воспользоваться советом щитовика.

- Значит это твоих рук дело?! То, что происходит там внизу?! – спросил громогласно он.

- Верно, я покуролесил. Вам понравилось?

- Ты убил людей из моей команды, подонок! Тебе придётся ответить за это!

- Вижу, что понравилось, - в его голосе слышалась раздражающая усмешка.

- Ты кем будешь!? Я приказываю тебе ответить падаль, и быть может ты не умрёшь сейчас от моей руки!

- Падаль? Хм… знаешь, псевдогерой, возможно ты прав. Но вы получаете силу ни за что, палец о палец не стукнув, чтоб добиться её. Привыкли всё получать легко, отчего ваше самомнение выше Альп. Вы не знаете, что такое борьба за добро, не проходили настоящую грязь, чтоб получить силу. И оттого не можете отличить добро от зла. И когда настаёт момент действовать, большая часть из вас окажется просто убийцами. Прогнившим мусором.

- Не говори за всех!

- Говорю за всех. Вы просто жалкая пародия на настоящих героев. Вам плевать на добро, потому что вы не видите разницы. И вы будете убивать невинных, если вам скажут, что они зло.

- Это неправда! – громко крикнул мечник. А тем временем они медленно двигались к нему. Сокращали расстояние, чтоб рывком настигнуть подонка и отправить в ад, где его уже заждались. Мечник был готов ещё долго разговаривать с этим отбросом, если того потребует ситуация. Однако…

- Правда. И раз тебе стало интересно, кто я есть, то, пожалуй, тебе можно ответить. Ведь покойники не говорят.

И в этот самый момент неожиданно что-то за их спинами взорвалось. Оглушительно, с каменным треском, так, что задрожала сама земля под ногами. Все резко обернулись, совершенно позабыв об осторожности, чтоб наблюдать, как за их спинами из единственного выхода поднялось густое облако каменной пыли. Ещё минуту продолжали сыпаться камни, их стук был отлично слышен даже через нескончаемое эхо взрыва, что гуляло по этому Колизею.

- Итак, мои дорогие герои, - громко объявил парень. – Позвольте представиться. Я – антигерой. И это ваша могила. Ничего личного, просто мы на разных сторонах.

И в этот самый момент что-то под ними начало взрываться.

- Он хочет обрушить плато вниз! – закричал кто-то из толпы.

Несколько человек в отчаянной попытке достать гада бросились к нему, однако так и не успели его достигнуть. Пол между ними и антигероем пошёл трещинами и провалился вниз в бурлящую лаву. Теперь их разделяло метров двадцать.

- Твою мать… - пробормотал мечник, понимая, в какую западню они угодили. – ТВОЮ МАТЬ!

Он оттолкнул щитовика, взял огромнейший разбег и прыгнул вперёд. Возможно, если повезёт, он сможет допрыгнуть и достать его. Ему должно хватить сил, чтоб оказаться на другой стороне и отправить ублюдка…

Возможно не произошло.

Антигерой вытянул руку с оружием и несколько раз выстрелил в него.

Пули действительно не пробили броню, хотя и промяли; он почувствовал, как металл в нескольких местах ударил его в грудь. Но хуже было то, что они его остановили, слегка отбросили назад, не дав долететь до другого края. И мечник камнем улетел в бурлящую внизу лаву.

Будь он простым человеком, то разбился бы с такой высоты, однако герой лишь сломал себе несколько костей, приземлившись на спину. А ещё через секунду он просто ушёл в лаву, как в болото.

Ему не повезло, он потерял сознание не сразу благодаря живучести и жарился живьём, уходя всё глубже, пока лава протекала ему прямо на лицо через щели в забрале, прожигая кожу до костей. Доспехи раскалялись, превращаясь в печь. Мечник был в сознании, когда лава выжигала всё его тело, затекая внутрь через проплавленные дыры в самих доспехах. Он прожил ещё десяток секунд, прежде чем отключился и умер, наконец избавившись от страданий.

Так погиб смелый герой и борец за справедливость фрезеровщик Потап из Нижнего Тагила.

Остальные в ужасе отпрыгнули от расщелины.

- Гадство… я же говорил! – выругался щитовик и бросился назад. – Все к выходу, надо попробовать выбраться наружу! Быстрее!

Вся огромная команда развернулась и бросилась назад, когда послышались взрывы, и плита, на которой они стояли, начала проваливаться вниз кусками. Все пытались перебраться к той части, где она ещё не обваливалась, в тщетных попытках спастись.

Люди проваливались вниз через щели, скатывались кубарем или на пятой точке с покосившихся плит, улетали вместе с провалившимся полом. С криками, слезами, страхом они падали в лаву. Кому-то везло, и он разбивался насмерть. Кому-то везло меньше, и они успевали переломанные обгореть и помучиться, прежде чем от болевого шока теряли сознание и погибали. Никто не жил долго.

Оставшиеся в живых сбились в дружную кучу, в ужасе смотря, как пол рушится под ногами, как рушатся стены этого Колизея смерти и оттуда начинает литься лава, подобно водопаду.

- Барьер! Барьер ставьте! – закричал не своим голосом щитовик, задыхаясь в испарениях. – Быстрее!

Лава начала заливать плато, сжигая тех несчастных, что оказались слишком близко к ней, буквально льясь им на голову. А ещё через мгновение синеватый прозрачный купол закрыл их, и лава ударилась об него, обволакивая. Послышался треск и плато, не выдержав собственного веса и веса лавы, обвалилась вниз.

Прошло несколько секунд, пока они ушли достаточно глубоко для того, чтоб лава полностью обволокла их купол. Тот трещал подобно стеклу и покрывался трещинами, но пока держался.

- Я… я не хочу так умирать, - пробормотала лучница в слезах. – Не такой смертью.

- Это конец? – всхлипнула кошкодевушка-скрытница из команды Митсуо.

- Я не умру так, - пробормотала одна из девушек и посмотрела на щитовика героя. – Молю, убей меня, герой.

Секунда, и её сердце пробил его клинок. Теперь это было единственным, что он мог сделать для них. Убить и избавить от мучений.

- И меня, - подёргала его за рукав плачущая лоли. – Пожалуйста и… спасибо…

Так к нему подходили люди, которых он лишал жизни. Мечница, паренёк скрытник, ведьмочка в остроконечной шляпе и многие другие. Они просили его отпустить их без боли и благодарили за это. С некоторыми он прожил не один год и не одно приключение, но его рука не дрогнула. Таков был его последний долг.

А купол трещал, и уже осыпался мелкой крошкой магических частиц, словно синеватым песком.

- Он больше не выдержит, - пробормотала одна из ведьм, глядя на лаву за ним. - Можно запитать его маной, но… это бесполезно… - Она обернулась, увидела плачущую напарницу лучницу и обняла её. – Не плачь. Ты была такой сукой, что я тебя терпеть не могла. Но спасибо за то, что прикрывала мою спину.

- Ты тоже, - рассмеялась сквозь слёзы та. – Просто конченая дрянь… Спасибо тебе.

Это был эффект предсмертного единства, когда ты был готов простить ближайшего за всё перед самой смертью. Люди один за другим стали говорить то, что было у них на сердце в этот момент, чтоб уйти, ни о чём не сожалея.

- Прости меня…

- Я украл те деньги, мне так жаль…

- Это я сдала тебя тогда, мне так стыдно…

- Я люблю тебя, всегда любил, но стеснялся признаться…

- Я прощаю тебя, никогда не держала зла за тот случай…

- Это я съел твой сладкий рулет, я так хотел есть…

- Я переспала с твоим мужем…

- Ну и дура…

Люди начали снимать шлемы, чтоб в последний раз взглянуть на товарищей нормально: обняться, посмеяться, поплакать, простить и попрощаться, превратившись в дружный клубок людей, которые, как пингвины, сбились в кучу.

- Простите, что я не смог вас спасти, - пробормотал герой с щитом, выйдя из круга трупов тех, кто не стал ждать смерти от лавы. Он подошёл к куче мала и обнял их, пристроившись с боку. – Мне так жаль, что я не смог вас спасти.

- Мы благодарим тебя за то, что ты помогал нам, герой, - ответили они хором, смеясь и плача, принимая в свой клубок.

Купол треснул, хрустнул, и лава наконец обрушилась на них. Практически все они умерли в то же мгновение, не прожив больше доли секунды. Редкие исключения мучились чуть дольше, прежде чем тоже погибли.

Следы их существования навсегда скрыла лава, просто превратив их всех в пепел.

Но была и та, что выжила в этом хаосе.

Силь-силь, крадучись двигалась к антигерою, полная ненависти и решимости, занеся над головой свой посох. Она не обладала вообще никакими боевыми навыками и могла лишь стукнуть его своей дубинкой, что и собиралась сделать, но…

- Вот и всё. GGWP, уроды.

Он обернулся как раз в тот момент, когда она хотела ударить своей тростью его по голове.

- Да ну нахуй, - искренне удивился он и обернулся назад. – Чо? Как ты… блять, как ты вообще пробралась?!

Он ещё раз обернулся в шоке назад и вновь на неё.

- Ты чо, инвизом обладаешь?

- Умри! – закричала она и попыталась опустить на него свой посох.

Она вряд ли бы его даже по затылку в нокаут отправила, а тут вообще не было у неё шансов. К тому же он перехватил её оружие и выдернул из рук.

- Не в этот раз, мелочь, - отбросил он его в сторону, выхватил какую-то железную трубу с деревом на конце и…

Одновременно с оглушительным грохотом она почувствовала страшную боль в ноге. Невыносимую боль, словно ей сломали кость. Силь-силь вскрикнула, упала на землю и расплакалась.

- Жалкое зрелище, - фыркнул антигерой. – Вот вся ваша храбрость и смелость. Вы ломаетесь, стоит встретить что-то действительно твёрдое.

- Неправда!

- Правда. Даже сейчас, это всего лишь рана, но ты уже не борешься. Привыкла получать всё с ложечки героя.

- Ублюдок!

- Знаю. И счастливо оставаться.

Но стоило ему пройти несколько шагов, как она бросилась на него. Не с кулаками, просто обняла его ноги в районе колен, пытаясь сковать его движения. Но учитывая её уровень силы это было бесполезно.

Но антигерой даже стряхивать Силь-силь не стал. Просто приложил к её щеке край трубы, который оказался раскалён, и она сама отринулась от него, завизжав от боли. Запахло палённой кожей, и на её щеке остался круглый тёмно-красный ожог.

Но не сделал парень и шага, как она вновь бросилась к нему и обхватила за ноги ревя.

- Ты не прой-дёшь! – закричала Силь-силь.

- Это ты кого пародируешь, мелочь? - нахмурился он, вырвал ногу и наступил ей на руку.

Силь-силь закричала, всё пытаясь удержать его уже одной рукой, и через секунду его нога сломала и её.

- Не-е-е-е-т! Не смей! Умри-умри-умри! – она попыталась встать и просто броситься на него своим телом, но…

- Да отъебись ты, - пинком ноги антигерой отправил её в непродолжительный полёт. – Ещё не хватало с тобой тут помереть.

Силь-силь мешком упала на пол, прокатившись по нему кубарем и запутавшись в собственном балахоне.

К её чести, она пыталась встать, пыталась выбраться из собственных одежд, чтоб продолжить сопротивляться. Силь-силь была готова бросаться на него раз за разом, чтоб остановить, чтоб он погиб здесь, вместе с ними.

Но сил таких у целительницы не было. Она лишь могла наблюдать сквозь слёзы, как он уходит к зеркалу. Всё плыло, целительница раз за разом пыталась встать, но всё тщетно. Очень скоро она присоединится к своей команде. Очень дружной и своеобразной команде, с которой они жили вместе не один год. Их шутки, улыбки…

Силь-силь расплакалась пуще прежнего. Перед глазами мелькали лица её боевых подруг, смеющиеся, довольные, радостные, любящие…

И Митсуо… больше она его не увидит. Не увидит его скромнойулыбки и неуверенного взгляда. И её девичьи невинные мечты останутся лишь мечтами. От этого ей стало ещё больнее. В конечном итоге, не все мечты сбываются.

- Будь ты проклят! – закричала она ему в след, прорываясь через собственные рыдания. - Проклят! Митсуо убьёт тебя! Где бы ты ни был, он настигнет и покарает тебя за содеянное! Зло будет побеждено!

И потом уже тихо добавила:

- Митсуо… милый… будь осторожен… Я… я люблю тебя…

Последний кусок плато окончательно стал разрушаться.

Глава 367

Королевский замок встретил Митсуо подозрительной тишиной. Обычно живой, наполненный людьми и слугами, теперь он словно дремал. Редкие случайные встречные, что попадались ему на глаза, тут же спешили уйти подальше, то ли сами не горя желанием с кем-либо встречаться, то ли пугаясь его.

Митсуо уверенным и тяжёлым шагом направлялся к тронному залу, где его ждал король, чтоб доложить об итогах задания, пребывая в не самом хорошем расположении духа. Настолько нехорошем, что его бесила каждая мелочь, каждый брошенный в его сторону взгляд. Казалось, что всё его тело и сознание раздражены, как воспалённая плоть, готовая отреагировать на любое касание острейшей болью. И хватило бы простого толчка в плечо, чтоб вывести его из себя и заставить сорваться на любого человека, который попался бы на его пути.

И у него были на это причины.

Первая – задание, которое ему выдали. Оно было провалено ещё до того, как Митсуо явился к поместью забрать принца и его суженную. Но там было некого эвакуировать и некого спасать. Ни сына короля, ни его суженной в поместье не оказалось. Более того, не оказалось их и в городе, где Митсуо поднял всю стражу именем короля и заставил прочесать каждый закуток.

Они просто исчезли, и у него были подозрения, что в этом поучаствовали враги королевства.

Второе, и куда более важное, что заставляло его быть не похожим на себя – что-то произошло на задании, куда отправились герои. Митсуо так толком ничего и не смог узнать, никаких подробностей произошедшего, ничего о противнике, вообще пусто и тихо. Однако по витающему напряжению было понятно: там что-то пошло не так. Если вообще не всё.

И именно этот вывод напрашивался в сознании Митсуо, заставляя его сердце сжиматься от страха услышать реальные новости.

Потому что в графе союзников у него теперь было пусто.

Ни-ко-го.

Он смеял надеяться на какую-нибудь ошибку, на какой-нибудь баг системы, однако его сердце уже знало ответ. Беда приходит неожиданно и не имеет привычки делать исключения для других, будь ты обычный человек или герой.

Он подошёл к стражникам, что стояли перед дверьми.

- Такахаси Митсуо прибыл по велению Его Величества, - встал он ровно, вытянув руки по швам.

Стражники отдали честь и двое потянули за ручки дверей, открывая проход дальше в тронный зал.

Уже куда быстрее, стараясь скрыть своё настроение, Митсуо направился к трону, где сидел подозрительно молчаливый король, облокотившийся на руку и о чём-то думающий.

Тигру наступили на хвост, подумалось Митсуо, когда он подошёл на нужное расстояние и склонил колено.

- Такахаси Митсуо по вашему велению прибыл, Ваше Величество.

- Я вижу, - слишком спокойно и задумчиво для себя обычного произнёс король. – Но не вижу своего сына и его суженную.

- Ваше Величество, когда я прибыл в поместье, их там не оказалось. Я тут же поднял всю охрану и от Вашего имени и позволения полностью оцепил ближайший город. Так же я полностью оцепил город с телепортационными воротами. Я лично проследил за тем, чтоб наши солдаты обыскали каждый уголок, но мы так и не обнаружили их.

- Понятно… - он не выглядел расстроенным для того, кто только что узнал об исчезновении сына. Митсуо показалось это немного странным, но… - Этого стоило ожидать, однако мне было нужно раньше всё это сделать.

Король вздохнул и потёр переносицу.

- Ваше Величество, смею ли я спросить у Вас?

- Насчёт того, что произошло с героями? Ты ведь, вероятно, уже посмотрел список группы, не так ли? – с ходу догадался король. – Хочешь уточнений?

- Если вы позволите, Ваше Величество.

- Никто не выжил, - просто ответил он.

Это было… слишком оглушительной новостью для Митсуо. На мгновение она даже вытеснила все волнения о его личной группе. А в голове прокручивался вопрос:

- Все… герои? – который он и озвучил.

- До единого, - кивнул король. - Все те, кого мы отправили на задание, погибли. Самые лучшие. Можно сказать, что тебе посчастливилось не оказаться в их рядах. И да, я сочувствую твоей утрате, герой.

- Но… вдруг…

- Нет. Никто не выжил. Логово монстра или уёбка, что эту хуйню сделал, было в спящем вулкане. Стоило догадаться об опасности, но кто ж знал, что у кого-то до этого мозги дойдут? Короче, вулкан извергается сейчас.

Митсуо молчал. Всё его напряжение разом спало, уступив место обычной пустоте, которая обволакивало сейчас каждую клеточку его сознания. В голове лишь висел один вопрос – как? Стоило лицам уже погибших подруг мелькнуть в его голове, как всё внутри скрутило болью, а к глазам подступили слёзы.

Король внимательно наблюдал за ним всё это время, прежде чем продолжил.

- Мой приказ. На два дня отпуск у тебя, герой, - сказал спокойным, но не терпящим возражения голосом король.

- Ваше…

- Наше, я знаю. Или ты забыл, что такое приказ? Знаешь, даже три. Иди, выспись, напейся до поросячьего визга, потрахайся. Можешь взять любую служанку, которая попадётся тебе на глаза или нескольких. Выеби, даже можешь избить их, но естественно не убивай, они девки хорошие, не заслужили смерти. Хочешь крови, даю разрешение сходить на задворки города, вырезать банду-другую уебанов, я даже адрес дам.

- Мне это не нужно, Ваше Величество, - постарался вернуть самообладание Митсуо.

- Мне похуй. Просто не будь долбоёбом и не твори хуйни. Сейчас нам будут необходимы герои, и я не хочу, чтоб теперь уже самый сильный из них убивался.

- Я… понимаю, Ваше Величество.

- Нихуя не понимаешь, дятел, - чуть ли не ласково сказал он. – Это значит, что ты должен держать себя в руках и действовать по уму, а не гнаться хуй знает за кем, хуй знает куда в слепой ярости. Я тебе блять разрешение даю не хуем по губам другим провести, а чтоб душу облегчить. Знавал я мудаков, которые всё потеряли. Они вообще берегов не видели, неслись на слепой ненависти и приносили пиздеца больше, чем пользы. В принципе, как от них и ожидали наши враги.

- Я понимаю, Ваше Величество, - тихо ответил Митсуо.

- Я ебать как надеюсь на это, герой. Ещё мне не хватало, чтоб у нас маньяк-мститель появился без мозгов. А теперь можешь катиться и развлекаться. Я ещё вызову тебя к себе.

И Митсуо вышел из зала.

Слегка сгорбленный, не чувствующий ничего кроме боли в душе, он брёл по коридорам, не обращая внимания ни на кого. Сейчас в его голове было множество мыслей, и ему с трудом удавалось побороть их. Потому что все они сводились лишь к слепому поиску и мести тем, кто это сделал. Просто броситься с мечом вперёд, в атаку и убивать каждого, кто покажется ему виновным в смерти его друзей и товарищей.

«Нельзя. Именно об этом и говорил смеющийся тигр. Нельзя терять голову и бросаться вперёд. Придёт время и мне скажут, что делать. И раз я сильнейший, то мне единственному доверят сразить этого подонка или тварей. Мой момент придёт, просто надо подождать».

Митсуо повторял эту мысль себе как мантру, пока брёл по коридорам. Его сердце и лёгкие словно медленно и мучительно выкорчёвывали из груди. И в этом ему не могла помочь ни живучесть, не его статус героя.

По пути он схватил какую-то девушку, сметающую пыль с подсвечников, и без каких-либо слов потащил за собой в комнату. Она и не сопротивлялась особо. Во-первых, он был героем, во-вторых, отношение у многих из её уровня было примерно к сексу такое: а что такого в том, чтоб раздвинуть ноги?

Но не для секса она нужна была ему.

У Митсуо не было никакого желания заниматься им или чем-либо ещё.

Нет, Митсуо просто не хотел чувствовать себя одиноким, иначе в это непростое для него время наедине с собственными мыслями он просто сломается. Ему хотелось почувствовать, как его обнимают, почувствовать другого человека, который побудет с ним. Уже у себя в комнате Митсуо просто разделся и прижался к ней на кровати ощущая под руками живую мягкость и тепло. Потребовалось ему минут тридцать, чтоб внутри наконец всё успокоилось и перестало крутить от тоски.

В этот день ему приснился сон. Там он вновь был обычным японским школьником, который не знал ни этой крови, ни этого ужаса потерь, ходя в школу, встречаясь с друзьями и посещая клубы. Где только набирающий обороты кошмар отсутствовал в принципе.

Не успела Силь-силь окончательно попрощаться с жизнью, как её грубо схватили и поволокли по земле одному богу известно куда. Грубо, словно мешок с углём, не сильно церемонясь. Она не пыталась сопротивляться: что так, что так, но она всё равно умрёт, и этого не изменит даже её любовь.

Земля под её телом содрогалась, вибрировала, трескалась. Становилось трудно дышать и очень было жарко. Где-то вдалеке послышался грохот разрушающихся исполинских вековых камней, которые с треском обрушивались в кипящую лаву, где нашли своё последнее пристанище сильнейшие мира сего.

Её волочили по земле, она чувствовала, как трётся одежда об неровную поверхность, как мелкие камушки больно втыкаются в кожу, но кроме собственных тряпок перед лицом Силь-силь больше ничего не видела.

Сквозь грохот и треск камней она услышала:

- Быстрее! Тут нахуй сейчас всё рухнет!

Потом Силь-силь подняли, возникло немного странное ощущение, словно её протаскивают через какой-то барьер и…

Тишина…

Полная тишина.

Она не могла поверить, что во время такого грохота может быть неожиданно так тихо.

А ещё свежо. Словно… словно где они? Однако сломанные руки мешали убрать ей тряпки с лица, чтоб получше разглядеть всё.

А через десять секунд её просто бросили на землю, как какое-то тряпьё. Бросили так неаккуратно, что она сломала себе ключицу и вскрикнула, вновь разревевшись, скрючившись в своём балахоне, словно под спасительным барьером.

Кто-то грубо сдёрнул его с её головы.

- Эй! – сильные руки грубо встряхнули её тельце. – Ты меня слушаешь?

Через слёзы пробивались слабые очертания человека, который несколькими минутами ранее убил практически всех героев. Силь-силь даже через страшную боль его слышала просто отлично. А ещё она была достаточно умна, чтоб понять, что если её не убили сразу, то значит им что-то от неё нужно. А это значит…

Значит у неё есть шанс увидеть Митсуо!

Эта простая и полная призрачных надежд мысль прибавила ей сил. Быть может! Быть может, Богиня Удачи улыбнётся ей и даст шанс вновь увидеть улыбку Митсуо…

А ПОТОМ ТРАХНУТЬ ЕГО!

Поэтому Силь-силь отчаянно закивала головой.

- Отлично. Сразу предупреждаю – отвечаешь, и я тебя пальцем не трону. Будешь пытаться что-то скрывать – тебе будет очень больно, а правду я всё равно узнаю. Ты поняла?

Это были очень простые правила. Естественно, она и поняла. Ответишь – молодец, не ответишь – боль.

- Отлично. Тогда вопрос: ты сказала про то, что Митсуо найдёт и убьёт меня…

- И он сделает это, будь…

Что именно будь, сообщить она ему не успела – всего удин удар кулака и её губы лопнули, а передние зубы превратились в крошево. Силь-силь тут же разревелась, выплёвывая собственные зубы с кровью.

- Не перебивай меня и отвечай на тот вопрос, что я задаю тебе, ты поняла? – спросил он тихо.

Его аура… Силь-силь только сейчас почувствовала, какая она тяжёлая, полная жестокости, ненависти и нависшей угрозы. Словно он одним желанием может заставить её страдать до скончания времён. Аура буквально окутывала его подобно туману или каким-то ядовитым испарениям, что можно увидеть над водой у зловонных болот.

Силь-силь кивнула, едва не захлёбываясь собственной кровью.

- Отлично, Митсуо, он был среди сдохших героев?

Она быстро замотала головой и с удовлетворением услышала, как он цыкнул. Да, этот звук доставил ей удовольствие, ведь значит, что Митсуо представляет для него угрозу. И она будет очень рада, когда герой доберётся до этого отброса и покарает его.

- А ты откуда его знаешь? Ты часть его команды?

Тут Силь-силь с гордостью и яростью закивала головой, словно говоря: знай, с кем связался! Но слишком поздно поняла, кем в этот момент стала для антигероя.

- Вот и отличненько, - подумав, улыбнулся он. - Пойдёшь с нами.

И накинув ей на голову балахон, закинул её себе на плечи.

- Веди, милашка Кстарн.

Куда её вели? Зачем её вели? Почему не убили? Эти мысли крутились у неё в голове до тех пор, пока до Силь-силь не дошло - она заложница. Её хотят использовать против Митсуо.

Правда тут же раскрылась ей во всей красе: то, что она является ключом к герою, его слабым местом. И используют её только для того, чтоб его убить.

Такая простая истина поразила её до глубины души, заставив испугаться и вновь расплакаться.

Как же она могла не додуматься до этого? Мечтая о том, как будет любить героя, не подумала, что может собственной глупостью и эгоизмом погубить его. Ведь он такой наивный и добрый… Теперь Силь-силь чувствовала себя последней предательницей и просто сволочью, которая подставила дорогого ей человека. Подставила своим эгоизмом.

И теперь ей ничего не оставалось, как убить себя или принять такую реальность. А так как покончить жизнь самоубийством ей духа не хватит, единственное, что оставалось Силь-силь, так это принять свою участь приманки и каждый день чувствовать раскаяние.

Так она висела, тихо скуля, на чужом плече, пока вновь не почувствовала, как её перетягивают через барьер.

Практически сразу после этого появился запах… готовящейся пищи! А ещё какой-то скрежет, словно кто-то ногтями скрёбся в дверь. Правда этих звуков всё равно было недостаточно, чтоб понять, где она находится. Но больше всего её заинтересовали голоса.

- Мой господин, вы вернулись.

- Бля… ты тут как тут. Когда же уже избавишь меня от своего преследования?

- Прошу вас, не стоит…

- Всё, молчи, не грузи, я и так загружен.

Антигерой подкинул её на плече, и Силь-силь тихо пискнула от боли, когда сломанные кости сдвинулись, скрежетя друг об друга обломанными краями.

- Это девушка, - утвердительно прозвучал голос, неожиданно ставший холодным, от которого Силь-силь задрожала. Чувствовалось в нём что-то жуткое, страшное, чёрное. Словно это был голос из могилы, а она сама оказалась на кладбище, где бродят духи умерших, обрекая на страдания случайных путников, что там окажутся.

Да даже без голоса, она ощущала откуда-то со стороны какое-то тёмное давление, которое было не сравнить с аурой антигероя. Куда более сильное и пугающее.

- Ты ужасно догадлива! Кого ещё герои берут в свои друзья? Конечно же баб, которых можно трахать. И вообще, не смотри на меня так, смотри на эту, которую привёл. И… кто блять за дверью?

- Печенье, - раздался обычный женский голос, не пугающий, принадлежащий обычной девушке или женщине.

- Печенье?! Да они заебали уже! – воскликнул антигерой раздражённо.

Силь-силь вновь сбросили как какое-то тряпьё, однако на этот раз она просто ударилась. Пусть больно, но не настолько, чтоб привлекать к себе взгляды. Особенно обладательницы спокойного и очень пугающего голоса, которая вполне может обречь её на вечные муки.

Пока она мучилась от боли из-за того, что её просто бросили на пол, послышался скрип открываемой двери и громкий хлопок, идентичный тем, что звучали в кратере.

- Пошли нахуй отсюдова! Валите! Нахуй пошли!!!

Ещё хлопок, потом ещё раз, и рычания, которые заставили Силь-силь сжаться от страха. Однако, судя по всему, антигерой не боялся их, спокойно разгоняя, словно дворовых собак.

«Но это и логично. Ведь он их хозяин», - подумала она.

- Нет, ну ты видела? Ты видела?! – закрыл он за собой дверь.

- Я видела, мой господин, - ответил ему совершенно спокойный голос.

- Вообще охуели! Они же как воробьи под дверью стоят! Ужас какой… Так, ладно, плевать на них, всё равно скоро сваливаем. Я так понимаю, переселение уже началось, да?

- Не могу сказать насчёт других графств, но этот город люди покинули. И всё же, мой господин, что это за девушка?

- Это подруга одного из героев, который не сдох, - словно отмахнувшись, ответил он.

- Хотите использовать как наживку?

- Нет, по поводу неё у меня появилась идея получше…

Глава 368

Вообще, я человек-изобретатель, человек-гений, человек-тактик и человек-долбо… кхм-кхм… эм… необычайный человек, скажем так. Но если брать объективно, каждый из нас немного долбоёб; в жизни не поверю, что в этом мире никто не делает глупых поступков. Тот же король, например.

Или у него уже есть это звание?

Забавно… но не нравится мне, если по чесноку, слишком… хитрожопое лицо. Знал я таких, строят из себя дурачка, но, по сути, те ещё кадры, от которых хулиганы нервно курят в сторонке.

Но я отвлёкся.

Девчонка мне действительно была нужна, причём очень, если мне захочется поговорить с этим… как его… Митсуо? Вроде так… Короче, этот ОЯШ может стать настоящей головной болью. Я уже успел наслушаться в универе о его успехах. И находить легендарный меч под подушкой было не единственной его сильной стороной. Этот засранец уже тогда умудрялся настрогать уйму народу. Не хотелось бы пополнить их ряды.

И девушка могла стать ключом к нему. И не только ключом: возможно я смогу понять, что это вообще за человек. Всё-таки среди героев встречались иногда и нормальные кадры, и если мне повезёт, этот окажется одним из них. Естественно, дружбу я с ним не заведу, но кое в чём он помочь мне сможет.

- Позволю себе поинтересоваться, мой господин, какая идея? – спросила Клирия в ответ на мою фразу.

- Хорошая. – ответил я неопределённо.

- Это повод насторожиться. Стоит ли мне бояться за ваше здоровья?

- Всё, умолкни, овуляшка, не раздражай, - отмахнулся я.

- Как прикажете, мой господин.

Я выглянул в окно: там до сих пор бродило это печенье.

Заебали.

И ведь город покинут, все люди ушли, а они всё равно сюда припёрлись. Немного, но всё равно раздражают. Более того, как бы мне ни хотелось, контролировать их получается не очень. Напоминает огромный валун, который ты толкаешь, но он грозится покатиться вообще в другую сторону.

Они точно так же действуют. Ты приказываешь идти налево, а половина бежит направо. Это начинает порядком раздражать. То ли с количеством становится сложнее контролировать их, то ли вообще изначально с этим у меня было всё плохо.

- Так, ладно, теперь нам надо вернуться в поместье, так как намечается весёлое время. Сейчас после смерти героев, боюсь, графы и король станут несколько активнее, и нам надо подготовиться.

- Готовим… - начала было Лафия, но сама умолкла, прекрасно осознав, что это не место для таких разговоров. По крайней мере, пока здесь гостья, которая развесила уши.

- Верно, Лафия. Дома поговорим об этом.

Кстати говоря, сейчас со мной в комнате была Клирия, Кстарн, наёмница и наёмник с Лафией. Мини-команда, что пришла понаблюдать за операцией по очистке мира от героев и может быть что-то подсказать.

- А что насчёт этой девушки? – спросила тогда Лафия. – Кто она такая? Какого героя товарищ, если не секрет?

- Да был тут один кадр. Мацумой звали кажется…

- Митсуо, - послышался сдавленный заплаканный голос из тряпья.

- Тебя мать не учила молчать, когда другие разговаривают? – пнул не сильно я этот комок, заставив заскулить. – Так вот, был такой парень, Митсуо…

- Кажется, я знаю, кто он, - задумчиво произнесла Лафия.

- Откуда?

- Он на слуху был уже очень давно. Считается одним из сильнейших героев. Не самым, но близко к этому.

- Вау, круто, - пресно порадовался я за его успехи. – Короче, он выжил. А вот эта девка… - толкнул я носком ботинка её, от чего та испуганно заскулила, - его сокомандница.

И мне интересно, почему его сокомандница здесь, а он – нет? Чего такого было важного, что он не потопал в рейд на босса? Но с моим вопросом меня слегка опередили.

- Эта девушка? – Клирия присела над тряпками и убрала их, наконец открывая для взора остальных мою заложницу. Самую обычную девку, не лоли, но и на взрослую не тянет, с заурядной внешностью.

Она так это произнесла, что даже меня пробрало. Чего уж говорить о бедной девушке с широко раскрытыми глазами, которая в ужасе, не смея даже издать звука, попыталась отползти от неё. Отползти от Клирии… пф-ф-ф… да от неё убежать невозможно, а ты уползти хочешь. Но тем не менее я с интересом наблюдал за экзекуцией мелкой.

- Иди сюда, - оскалилась Клирия, - я не кусаюсь… обычно.

И не дожидаясь согласия от той, схватила её за голову обеими руками и подтянула к себе, заставив бедняжку расплакаться. Клирия была подобно голодному хищнику, что всматривается в глаза своей жертве, которой осталось жить несколько секунд.

- П-п-пожалуйста… - плакала та. – Я не хоч-ч-чу вам з-з-зла, г-госпожа.

- Ну ещё бы ты хотела мне зла, девочка. Какие у тебя милые глазки. Ты дорожишь ими?

- Да-а-а-а-а-а… - в конец разревелась та. – Оставьте мне мои глазки-и-и-и-и…

- Тогда закрой свой рот и ответь на вопрос. Ты целительница?

Та быстро-быстро закивала головой. Предположу, что Клирия догадалась по её одеянию. Практически любая жрица или была хорошим магом лечения, или целительницей. Редко жрицы становились обычными магами и ещё реже кем-то из ближников.

- Ты будешь делать то, что тебе скажут?

Та закивала ещё быстрее.

- Тогда ответь мне, почему твой любимый герой не пошёл со всеми? У него другое задание?

Вновь кивает.

- Какое?

А вот тут девчушка заглохла. Открыла рот и тут же закрыла, испуганно глядя на неё.

- Что такое, не хочешь отвечать мне? – ласково спросила Клирия, прекрасно зная, что её ласковый голос куда страшнее, чем если бы она кричала на неё. – Тебе не нужны твои глазки?

Девушка вновь заплакала.

- Ну не стоит плакать, - сверкнула зубами Клирия, приложила большие пальцы к её глазам… и начала вдавливать их ей в глазницы.

Сначала девушка неожиданно смолкла, не поняв, что чернявая делает. Но буквально через секунду начала дёргаться.

- Нет! Нет-нет-нет, молю вас! Не надо!!! НЕТ!!! ХВАТИТ!!!! А-А-А-А-А-А-А-А!!!!

Она начала биться всем телом, но вот сломанные руки не позволяли дать какой-либо отпор. Очень скоро Клирия уже от души погрузила свои большие пальцы ей в глаза, отчего девушка перешла на визг. Громкий пронзительный визг, от которого дребезжали стёкла и посуда. Казалось, ещё немного, и она действительно выдавит их.

К нам на шум даже печенье стало стучаться. Я бы крикнул им идти нахуй, но сквозь этот визг вряд ли они услышат меня.

А Клирия всё так же спокойно продолжала своё дело, не обращая внимания на мучения девушки.

- Что делает герой?

- МОЛЮ!!! МОЛЮ И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!!

Сквозь её визг не было слышно даже чавкающего звука, который появился, когда пальцы Клирии вошли в её глаза и оттуда потекла кровь вместе с беловатым содержимым глазных яблок.

- СКАЖУ!!! И-И-И-И-И-И-И-И-И!!! СКАЖУ!!! СКАЖУ-У-У-У-У!!! И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!!!!

Клирия наконец отпустила целительницу, вытащив окровавленные большие пальцы из её глаз.

- Это не так уж и сложно, верно? – спросила она всё так же ласково ревущую навзрыд девушку. – И зачем было так упираться? Так ты расскажешь нам или мы продолжим?

- ДРУГОЕ ЗАДАНИЕ!!! ДРУГОЕ ЗАДАНИЕ У НЕГО!!! ЕМУ СКАЗАЛИ СОПРОВОДИТЬ В ЗАМОК ПРИНЦА И ЕГО НЕВЕСТУ!!! ОН ИХ ПРОВОЖАЕТ!!! ПРОВОЖАЕТ!!!! У-У-У-У-У-У…

И продолжила реветь, сжавшись в комок.

Мда… Клирия, ты просто зверь, как я вижу. Не то что мне тебя осуждать, но…

- Не было ли это слишком жестоко? – спросил я.

- Не знаю, - пожала она плечами. – Но вы бы начали ломать пальцы, а мне этот звук кажется очень отвратительным.

- То есть выдавливать глаза не отвратительно?

- Это даже немного приятно, такая мягкость, словно погружаю их в желе, - она посмотрела на свои пальцы. – Это лучше, чем хруст костей, чувствовать, как они ломаются, смотреть, как они изгибаются неправильно… Это так мерзко.

- Охуенно живём. А выдавливать глаза не мерзко?

- Вам было мерзко?

- Конкретно мне – нет. Но того факта это не отменяет.

- В любом случае, вы хотели это узнать мой господин, разве нет?

- Ты немного меня опередила, - согласился я. – Так, милашка Кстарн, у меня для тебя ответственное задание, сообщить это Элизи, пусть свяжется сразу же с Констанцией. Сможешь добраться до нашего зеркала и не помереть? Или тебе потребуется переходить из одного в другое?

Да-да, можно переходить из одного в другое. Но есть проблема – всё равно она устаёт. Короче, это как бег, вот тебе десять километров – беги. И она бежит. Не добежит, значит заблудится в своём же зазеркалье и будет беда. Может бежать с передышками – вошла-вышла, вошла-вышла. Но и тогда проблема, это, как и при беге с передышками, будет куда дольше. А там можно ещё и не в то зеркало выйти потом. Короче, зависит от её способностей.

- Я смогу, - ударила она себя в грудь кулачком. – Убьюсь, но смогу.

- Умница. Только не убивайся, пожалуйста. И сюда не возвращайся, мы будем уходить.

- На кровь не сбегутся? - спросила Лафия, кивнув на девушку.

- Отгоню. На это сил хватит. Только давайте-ка поедим пока.

Только через час мы смогли выбраться наружу. Девушку взял наёмник, когда я остался на мечах и с огнестрелами. Кстати, револьвером я пока не пользовался. Патронов дохера, но незачем их тратить просто так. А вот из кремнёвого пистолета пострелять было можно.

Только…

- Он косит, - пожаловался я, выстрелив в одну печеньку, а попав в другую. – Сильно косит.

- Я не знаю, в чём дело, - спокойно ответила Клирия. Мы сейчас шли слегка впереди, расчищая путь. Вернее, я расчищал, она просто шла рядом, поэтому могла говорить со мной нормально. – Позволишь посмотреть?

- Держи, он заряжен, - протянул я ей пистолет.

Она его покрутила в руке, прицелилась в дальнюю печеньку, что и так не собиралась к нам приближаться, и выстрелила. Полетели щепки с соседнего дерева.

- Брак. Такое бывает. Надо будет поставить в правило проверять каждое ружьё выстрелом.

- Надо будет, - отобрал я у неё пистолет. – Слушай, Клирия, вопрос такого плана – а ты всегда была такой сукой?

- Имеешь ввиду, жестокой сукой? – спокойно спросила она. – Нет, не всегда.

- И с каких пор стала такой?

- Не знаю. С каких пор ты так легко убиваешь десятки людей и решаешь, кому жить, а кому умереть?

- Ну я-то просто человек, а ты богиня. Ты и до этого жила хуй знает сколько, только я сомневаюсь, что ты была такой.

- Верно, не была, - кивнула она. – Это связанно с очисткой. Представь, что тебя весь день раздражают, и ты весь на нервах. Я чувствую нечто подобное, злость, ненависть, желание сделать больно. Будучи богиней меня эти чувства не трогали, были чужды и словно не пачкали мою душу. Но вот я полубогиня без очищения, вся ненависть и боль во мне копится, и мне хочется сорваться на других.

- Сколько же в тебе тьмы?

- Столько, что я могу убивать без зазрения совести людей на протяжении столетий, - спокойно ответила Клирия. – И раз ты поднял этот вопрос сейчас, то сразу скажу – да, мне хотелось сделать этой девушке больно. Её зарёванное лицо вызывало у меня ненависть и раздражение. Однако я бы не стала этого делать или бы остановилась, скажи она всё раньше. Девушка сама виновата.

- Оправдываешь себя?

- Естественно, - не стала юлить Клирия.

- А могла бы печать ткнуть.

- Теперь лучше это приберечь, Патрик. Мир будет охвачен огнём, производство краски для печатей может быть прервано, если не полностью остановлено. Скоро это станет дефицитом.

- Аж так?

- А ты думал, жизнь будет той же? Уже наблюдается подорожание продуктов, падение зарплат и дефицит пропитания на востоке. И это лишь начало. Слева один идёт.

Я тут же прицелился и снёс печеньку нахер. С кремнёвого пистолета с более широким диаметром ствола печеньки разлетались на ура. Только отдача не радовала.

- Я знал, что так оно и будет, - пожал я плечами, перезаряжая пистолет. – Просто про краску удивился.

- Значит до сих пор не понял масштаб происходящего, - вздохнула она, словно я был нерадивым учеником. – Ну ничего страшного, в любом случае это наша забота.

- Эй, это было слишком высокомерно!

- Мне было бы очень приятно, если бы ты похвалил меня и сказал: спасибо, Клирия, что бы я без тебя делал.

- Я бы жил збогойнее, - сказал я назло ей.

Выйти из окружения печенек не стало большой проблемой. Большую часть я направил вообще в сторону графов Фракции Дня. Остальных я разгонял так, силой мысли. И последних, кто оказывался слишком упёртым, убивал. Иногда даже приходилось хорошенько поработать.

Один раз так вообще пришлось повоевать с большой группой печенек, которые напали на нас. Естественно, мы справились, нашинковали их без особых проблем, однако теперь я примерно представлял, какую проблему они создавали героям и простым людям. Они слабые, но их сука много. Они просто давят тебя количеством.

Я был словно газонокосилка, просто маша мечами налево и направо без каких-либо кульбитов. А они пёрли и пёрли. Возникло такое впечатление, что их действительно привлекал запах крови, на что наёмница даже в шутку предложила бросить девку. А та сразу взвизгнула:

- Нет! Пожалуйста! Не надо! – и опять расплакалась.

Она вообще много плачет.

Хотя, естественно, мы её бросать не стали. Потому что я, к сожалению, убил не всех, хоть и старался как мог. Мой дорогой японский друг оказался на свободе, а учитывая, что он один из сильнейших героев, в будущем у нас могут возникнуть проблемы. Вернее, они точно возникнут, и девушка послужит нам хоть каким-то гарантом. А заодно я хочу кое-что проверить. Просто ради интереса, а если всё выгорит, то и использовать против засранца.

Но даже без его убийства я получил удовольствие от процесса. Сраные уёбки, ни чести, ни каких-либо героических черт. Лишь высокомерие и попытка строить из себя хуй знает что. Даже эта операция на вулкане показала это: они ни головой не подумали, ни разведали всё как следует. Тупо полезли.

И так во всём – они тупо ломятся вперёд и делают, что им скажут, теша своё самомнение. Им скажут убить нечисть, и они это сделают, потому что тупы. Потому что они были ничто, а тут их чуть ли в жопу не целуют и молят что-то сделать. А они на радостях и бросаются причинять добро не разобравшись.

Да и вообще, у меня была резкая антипатия к ним вплоть до зубной боли. Всех, кого я встречал, были обычно дутыми бравыми хуями, которые, получив под дых, теряли своё достоинство. Некоторые так вообще были маньяками, которым нравилось чувствовать своё превосходство. Например, маг, который в прошлом четвертовал Эви.

Я не отрицаю, что среди них могут быть и хорошие люди типа Элизи, но… проверять я это естественно не буду. Увы, они изначально оказались на другой стороне. А на войне как на войне.

Если повезёт, то может этот Митсуо окажется именно одним из немногих нормальных людей. Тогда что-то может да выйдет. Но это тоже надо смотреть.

- Кстати, безглазая, как звать тебя? – обратился я к нашему заложнику.

- Меня? – устало и испуганно спросила она.

- Да, тебя.

- Силь-силь моё имя. Это значит…

- Плевать, что это значит. Слушай очень внимательно, чтоб я не звал сюда девушку, которая выдавит тебе глаза повторно.

- Ч-что такое?

- Удаляй себя из списка команды героя.

Сначала она недоумённо посмотрела на меня. Вернее, смотреть она не могла, просто повернула голову в мою сторону. Но потом ещё более напугано спросила:

- Н-но зачем?

- Ты уверена, что хочешь задать этот вопрос повторно?

- Я… - Силь-силь вновь заплакала. Чот уже заебала плакать, если честно. – Я поняла… не надо…

Через пару секунд она уже перебросила свой список команды, который пустовал.

- Это было не так уж и сложно, - сказал я. – Так, ты у нас целитель, я верно понимаю?

- Д-да, я целитель, - закивала она головой.

- Ты хочешь, чтоб тебя не трогали, кормили и даже уважительно относились в пределах нормы?

Она молча закивала, плача уже кровавыми слезами.

- Окей, Силь-силь. Тогда, до того момента, как решится твоя судьба, ты будешь работать на меня, ясно? Работаешь, получаешь еду, заслуженный отдых и даже может какие-нибудь ништяки. Ну или я тебя запираю в камеру, и туда будет приходить та тёмная девица и вести с тобой долгие болезненные беседы. Что выбираешь?

Было логично, что выберет слепая, запуганная до смерти девушка. Так у нас временно появился дополнительный целитель. А учитывая то, что скоро будут боевые действия (интуиция подсказывает), она нам очень сильно пригодится.

Глава 369

Война.

Война никогда не меняется.

С самой зари человечества, когда наши предки впервые взяли в руки камни и какому-то долбоёбу пришло в голову, что бить камень о камень не так весело, как бить камень об чью-нибудь голову, кровь лилась ради чего угодно: от бога и справедливости, до банальной ярости психопата, дай лишь возможность человекам выбить из ближнего своего дерьмо. А ещё у другого что-то не то, что у тебя: лучше или хуже, уже не играло разницы. Главное, что был повод весело пошмякать камнем соседа по голове.

Потом до них дошло, что камнями не так весело колотить друг друга, как палками. А если соединить палку с камнем так вообще круто, можно бить других человеков по голове, имея шанс не получить в ответ.

Короче, даже когда у человека останется только голая жопа, он всё равно будет убивать себе подобных, причём вполне возможно, что, используя собственную голую жопу. И если во всём мире останутся всего двое, есть вероятность, что рано или поздно один захочет убить другого.

Такова природа человека.

Люди готовы рвать друг другу глотки ради любой цели, будь то справедливость, борьба за котят или личное свербление в заднице.

Единственное, что меняется – способы ведения войны. Где-то продолжают весело стучать друг друга камнем по голове и жрать тела павших товарищей по разуму. Где-то таким же по умственному развитию дали уже автомат – разница лишь в том, что они истребляют друг друга быстрее. А где-то люди додумались до ядерной бомбы. И только страх прохватить ответной пизды остановил весёлых любителей бить друг друга по голове от её использования.

Короче, людей останавливает лишь страх прохватить ответной пизды, страх за свою жизнь. И это настолько въедается им в сознание, что они даже помыслить боятся потом о войне.

Другими словами, у них вырабатывается условный рефлекс, который перерастает в практически безусловный, подкреплённый важнейшим из инстинктов, что так же хорошо выработан у животных.

Это очень печально. Люди не далеко убежали от братьев меньших.

И теперь можно сказать, что мы вырабатываем у людей условный рефлекс, который настолько въестся в их сознание, что может стать потом безусловным, при этом подкреплённым основным инстинктом.

Да мы просто гении!

Сидя на унитазе, меня действительно иногда посещают философские мысли глобального масштаба, которыми я готов поделиться с миром по выходу из мест низменных. Я, кстати говоря, не понимаю, почему людей пробивает думать о подобном именно в святая святых. Наверное, тоже уже инстинкты.

Что касается дел земных, то мы успели вывезти мою дочь и её бойфренда… блять, звать дочерью ту, кто твоего возраста, то ещё ощущение.

Как бы то ни было, Констанция связалась дочерью, и та «вышла гулять» из поместья в город, где их подобрала наша спецкоманда и провела эвакуацию. Я не знаю, зачем королю нужен был его сын, но вполне возможно, что его интересовала именно Фемия, которая стала бы ключом к Констанции и мне, как им станет Силь-силь к герою.

Кстати, насчёт Силь-силь, девушка даже сопротивляться перестала. Перестала, потому что теперь она в прямом смысле этого слова писалась при виде Клирии, а потом плакала от унижения. Мне было даже жаль её. Девушку трясло, как трясло когда-то других слуг, что в первый раз встретили Клирию.

Однако, в отличие от них, ей посчастливилось лично испытать на себе неудовольствие Клирии.

И решили проблему с её непроизвольным мочеиспусканием при виде нашей чернявки элементарно: Клирия просто пришла к ней и села рядом, пока та находилась на своём боевом посту в медпункте. Сидела правда в кандалах, чтоб не убежала.

- Я буду сидеть здесь, пока ты не перестанешь мочиться, Силь-силь, - спокойно сообщила ей тогда Клирия, наблюдая, как у той расползается пятно на поясе и трясутся губы от страха и унижения. Села на кровать и кинула ей в руки сменную одежду. – Пора тебе уяснить, что в нашем поместье никто тебя не тронет, если ты работаешь. Пусть даже ты плохо работаешь, но стараешься из-за всех сил, тебя никто не тронет. Ты понимаешь?

Та просто закивала головой.

- О нет, ты не понимаешь. Ты боишься меня, но я тебя не трогаю. Ты боишься меня за то, что я сделала в прошлом, не так ли? Но не была ли ты сама в этом виновата?

Силь-силь молчала.

- Силь-силь, когда спрашиваю тебя, ты отвечаешь, ты поняла? Если не хочешь получить наказание, лучше бы тебе прислушаться ко мне.

- Я поняла, поняла я всё, я понимаю, да, да-да-да, - скороговоркой ответила та, испуганно кивая.

- Я не спрашивала, поняла ли ты или нет. Я спрашивала, виновата ли ты была в том случае сама. Но ладно, оставим это. Я здесь, чтоб контролировать тебя. Уверена, что ты скоро ко мне привыкнешь.

Весёлая Клирия приходит к тебе, если ты не идёшь к ней. Короче, чернявка сидела рядом с Силь-силь неделю, прежде чем та привыкла к ней и перестала дрожать. Поэтому, заметив положительную реакцию, Клирия похвалила Силь-силь и удалилась.

Саму Силь-силь мы пристроили в отдельный медблок, где она по большей части помогала обычным солдатам, а не стражницам и стражникам. Посвящать её в святая святых никто не собирался, так как вполне возможно, что нам придётся её возвращать обратно. Потому ей ничего не показывали, ничего не рассказывали, сидела и работала.

Что касается Фемии, то она была не сильно рада нашей встрече.

- Глаза мои бы тебя не видели, - бросила она мне при первой же встрече.

Ну ладно, я слегка приукрасил наши отношения, Фемия вообще меня терпеть не может. По крайней мере, пытается делать вид, что меня ненавидит. Но она слишком… слишком ветер в голове гуляет, чтоб ей удавалось достаточно долго дуться на меня. Это всё из-за того, что я ею шантажировал Констанцию. Так что в каком-то плане она имеет право злиться на меня.

- Я рад тебя видеть, дочь моя, - раскинул я руки в стороны. – Иди сюда, отец обнимет тебя.

- Всё, отвали! Ты мне не отец! И вообще, ты моего возраста и не сильно старше выглядишь!

- Да ладно, я шутканул.

- Шутканул он. Притащили меня сюда. А чо хоть случилось-то?

Умение Фемии разговаривать на моём диалекте меня знатно раздражало, если честно. Вот что это за «чо»? Разве так девушки говорят? И что это за выражение лица «хули надо»? Бля, что это вообще за поза, руки на груди, ноги скрестила, на стенку облокотилась, словно гопница. Ещё и жуёт что-то причавкивая. Семок только не хватает.

- О, Фиалка, - посмотрел я ей за спину.

- Где?! - тут же что-то проглотила она, ровненько встала, вся вытянулась, сделала милое лицо, убрав это быдлядское выражение. – Где он?!

Понятненько… Значит при Фиалке ты себя так не ведёшь.

- Слушай, а ты при Фиалке так же себя будешь вести, как последняя гопница, когда поженитесь? – спросил я в лоб.

- Чо ты сказал?! – чуть ли не набросилась она на меня, переменившись обратно. - Это ты меня обманул, да?!

- Мне просто интересно, а знает ли Фиалка, какая ты на самом деле гоповатая?

- Ты нарываешься, - раскинула Фемия плечи.

Нет, она серьёзно словно с моего района прибежала. Но куда тебе до настоящих мастодонтов, дитя. Думаешь, меня это пугает? Давай я тебе покажу, кто есть кто, моя любимая Фемия.

- Да неужели? – усмехнулся я.

- Именно! Ты не имеешь права тут надо мной подшучивать! Я тебе не какая-нибудь девчонка!

- А ты в этом уверена, маленькая гопница? - вытянулся я, подошёл и буквально навис над ней, выпуская ауру.

А Фемия удивительным образом такая сразу уменьшилась, стала прямо миниатюрной, слегка скрюченной, ручки к груди, глазками хлоп-хлоп. Просто удивительная схожесть с гопниками – те тоже сначала нарываются, а потом такие: ты чего? То есть говорить со мной так нормально, а сейчас вдруг сразу заднюю дала?

- Мэйн, ты чего? – уже куда более тихо спросила она. – Я же просто…

- А ты сама не понимаешь, Фемия? - тихо сказал я, буквально направив всю свою тьму на неё, заставив Фемию вздрогнуть и отступить на шаг. – Стоишь тут как гопница с улицы, ничем не лучше челяди, но при этом метишь в принцессы. А вести толком и не умеешь себя.

- Я веду себя нормально! – упрямо, словно ребёнок, ответила она, вытянув шею и тут же сжалась обратно.

- Не нормально. Ты при Фиалке настоящая леди, без него просто… пиздец просто.

- Ничего и не пиздец.

- Пиздец. Причём раздражающий. Ты не всегда сможешь держать маску нормальной девушки при нём.

- Я нормальная.

- Нормальная, - не стал отрицать я. – Но твои замашки… вот даже минутой раньше стояла, руки скрутила, ноги на крест, на стену облокотилась. И твоё «чо» с прочими словами.

- Ты сам так говоришь!

- Потому что я вырос среди такого. У нас так разговаривали и иначе тебя не то что не воспринимали, загнобили бы. И я так привык к этому, что оно стало частью меня. Но я не считаю это нормальным. А ты? Дочь Констанции, будущая принцесса. Росла явно не на улице и не среди отбросов.

Просто глядя на Фемию, я неожиданно увидел практически то старое, что осталось в моём мире.

А именно – себя самого.

Школа, где ученики могли сами научить учителей материться, дворы, где считалось круто сидеть на кортах, громко разговаривать и говорить хуйню, гаражи, где курили и так далее. Если кто был другой, слишком правильный, его чмырили. Естественно, я приспособился, как иначе. Но это, к сожалению, настолько стало частью меня, что даже уже в универе я так и не смог избавиться от этой привычки.

А именно, мат-перемат. Более того, я назвал бы это диалектом. Диалект дворов. К сожалению, я продукт своего места и это не исправит даже нормальное общество, что-то да останется. Привычка вставлять мат везде. Кто-то мне пытался втереть, что этонеправильно, что так говорит быдло…

Да, я был в детстве быдлом, я вырос в таких местах. Но раз они такие умные, дали бы мне возможность вырасти в другом месте, где такого нет. И не надо делать вид, что это никому не известно, не надо лицемерить. Сами люди матерятся так же и прекрасно знают, что происходит, но предпочитают играть в несознанку.

Короче, больная тема.

И меня это так люто бесила эта вся хрень, что сейчас, глядя на родную дочь, хочется ей дать пизды, чтоб сразу выбить эту дурь. Не хочу, чтоб она была ещё одной гопницей с подворотни, как я. Хочу, чтоб выросла нормальной девушкой и воспитала нормальных детей.

- Короче, тобой займутся.

- Ты мне не отец, чтоб указывать, - попробовала Фемия встать в позу.

- Отец, Фемия. Я Констанции накляузничаю про тебя, пусть пиздюлей тебе выпишет немножко за это, - с удовольствием поведал ей о своей будущей мести.

- Ма не говори! – тут же встрепенулась она.

- Скажу. Фиалка всё равно о тебе настоящей рано или поздно узнает. И я не думаю, что ему будет такое приятно. К тому же я вижу, что ты можешь нормально разговаривать, однако воспитания не хватает.

- Раскомандовался тут, - обиженно буркнула она. – Ма из-за тебя мне вставит.

- Потому что здесь я главный, а ты не умеешь себя вести, - пожал я плечами. – И вообще, вставляет мужчина женщине, а тебя будут наказывать за твоё поведение. Кстати, раз уж зашла речь о Фиалке, как ему была идея сюда перебраться?

- Ему было плевать, - буркнула она. – Ему в принципе на подобное плевать, но… что происходит? Ма какая-то расстроенная. И это всё опять из-за тебя, да?!

- Да всё норм, - отмахнулся я. – В любом случае вам придётся сидеть здесь пока.

- Твои подковёрные игры, - вынесла она вердикт.

- Твоя мать тоже этим занимается, так что не надо на меня смотреть таким взглядом.

- Моя ма занимается ими честно!

- А бывают честные подковёрные игры? – удивился я. – Ну-ка, ну-ка, удиви-ка меня ещё чем-нибудь.

- Отвали, - обиделась она.

Отлично поговорили, конечно. Однако, с другой стороны, Констанция потом ей вставила за её поведение. Сам видел, как та дала ей пендаля и подзатыльник, крича на Фемию, что если она хочет быть принцессой, то должна вести себя подобающе.

А от Фемии только и слышалось:

- Ну ма…

- Какое ма, Фемия?! Какое ма, в лоб тебе табуреткой! Ты вообще дура?! Я тебе говорила вести себя как положено девушке!? Тебе даже Патрик замечание сделал! Даже он! Ты что, дочь шалавы!?

- Я твоя дочь! – обиженно заявила Фемия.

Но вообще Констанция права, Фемия действительно дочь шалавы. Такой, что та была готова трахаться со всеми подряд и мечтала, что её выебут зэки толпой.

- Вот именно! Ты моя дочь! А ведёшь себя как челядь! Это что такое, мать твою за ногу!? - и хуяк ей подзатыльник. – Чтоб я вообще не видела такого поведения, - и хуяк ей пендаля.

- Да ма! – обиженно попыталась отпрыгнуть Фемия. – Я уже взрослая! Хватит меня тут поучать! Ты вообще не имеешь права меня трогать!

- Взрослая?! НЕ ИМЕЮ ПРАВА ТРОГАТЬ ТЕБЯ?! ДАЙ Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ОБРАТНОЕ ДОКАЖУ!

Это был интересный забег по комнате.

Фемия пища: «МА, НЕ НАДО!!!» бегала по комнате, а Констанция бегала за ней с ремнём, пытаясь перехватить, словно вратарь, и крича: «Я ТЕБЕ СЕЙЧАС ПОКАЖУ, КАК НАДО СЕБЯ ВЕСТИ! СТО РАЗ ПРЕДУПРЕЖДАЛА!», попутно иногда стегая проскакивающую мимо дочь ремнём. Забавно, что дочери её уже двадцать два так-то.

И будем честны, вообще, это Констанция виновата, что Фемия выросла такой. Плохо воспитывала, однако вряд ли мелочь это спасёт.

Кончилось всё тем, что Констанция поймала брыкающуюся Фемию, без проблем сдёрнула с неё платье, оголив, прижала к стене и выпорола по голой заднице. Судя по отточенным движениям, Констанции такое было не впервой.

Фемия визжала, кричала, плакала, вырывалась и обвиняла мать в том, что она её не любит. А Констанция громко повторяла: «ВЕДИ СЕБЯ КАК ПОДОБАЕТ БУДУЩЕЙ ПРИНЦЕССЕ, НЕБЛАГОДАРНАЯ ДЕВКА».

После этого Фемия ревела, потирая попу в углу, а Констанция сидела на кровати с таким видом, словно это её выпороли, и причитала о том, какая же Фемия глупая. Глупая, потому что не понимает, что пришлось её матери пережить ради неё; как далось тяжело её положение в обществе; что она её очень любит, а Фемия разбивает ей сердце и так далее.

Под конец они уже сидели, обнявшись, и обе плакали - одна говорила, что очень любит свою дочку, другая, что обязательно исправится.

Семья – это так мило.

Короче, если описывать, то всё было в пределах нормы. Люди жили, не тужили, любили и дружили. И многие даже не подозревали, что будет в будущем. Да чего уж там, до жителей нашего города пока даже не дошло, что происходит на востоке.

И наш маленький мирный мирок пока сохранялся несмотря на то, что на востоке был пиздец, на западе начались первые столкновения между странами, а на севере скапливались армии Фракции дня и королевства. Одна для сдерживания (или нападения) нас, другая для борьбы с печеньем. Хотя грызут меня подозрения, что королевская армия выделит и против нас людей.

Будет мясо.

Сейчас у нас вовсю производится оружие для армии, которое должно будет внести свой вклад в победу. Даже пушки делают. Плюс увеличился набор в армию из простолюдинов. Очень скоро всё это пойдёт в бой, и я познакомлю королевство с новым способом ведения войны, который навсегда оставит шрам на истории этого мира.

А ещё я жду. Жду, когда мы обнаружим остальных героев. Надо убрать их до того, как они все раскачаются. Засранцы сильнее других, и потому для этих зажравшихся ублюдков прокачаться во время войны не составит труда.

Поэтому я лично займусь ими, чтоб исключить какие-либо потери. Конечно, магии нет, но думаю, что и без неё справлюсь. Да и уровень заодно набью.

Плюс попробую достать графов, чтоб полностью разрушить управление во Фракции Дня. В том вулкане среди героев было и несколько графов, так что частично мы уже смогли подкосить их, но этого было недостаточно. Надо полностью уничтожить всю их братию, чтоб лишить армии Фракции нормального управления.

И только после этого я займусь королём.

Это будет весёлое время.

Часть семьдесят вторая. Письмо. Глава 370

Как же меня не радовало всё это, если честно.

Я про ситуацию с оставшимися героями, которых теперь надо было вылавливать чуть ли не по всему королевству. Как не радовали войска в приграничных к нашим территориям графствах Фракции Дня. Я даже знаю, чего они хотят от моих территорий. Так и чесались руки вырезать всех, устроить подрывы, отравить, сжечь и заниматься любой деструкцией, которая была бы направлена на них.

Но меня останавливало то, что мы не должны были начинать войну первыми, чтоб в будущем избежать возможных проблем.

Хотя это и не значило, что мы не можем подготовиться. Можем, ещё как можем.

Например, одна из ситуаций, причём довольно важных, если не ключевая: наши войска стоят в поле перед большим, но очень пологим холмом. Просто стоят, разбив долгосрочный лагерь. То есть и не подножье, но и недалеко от холма.

По другую сторону этого холма, уже на территории Фракции Дня стоят ублюдки ебаные, чтоб сука вы там печеньем были сожраны, я ваших... кхм-кхм... стояли войска добра. Учитывая тенденцию, первыми будут нападать они, так как графы у них слишком яро хотят побороть зло и долго сидеть так не смогут. Поэтому преимущество первого хода будет за Днём и им достанется возможность выбрать, какую позицию занять. И если они нападут, то сто пудов попытаются занять холм. Холм – это залог победы. А если посчитать ещё и их конницу, то скорее всего ею они ебанут по нам с флангов и в лоб прямо с сопочки, с разгона.

Типичная тактика, если честно. Может ещё что выкинут, но я чот сомневаюсь.

Но именно из-за столь предсказуемого преимущества мы сделали иначе. Мы будем принимать их внизу. При этом мои милые друзья гоблины в буквальном смысле слова на подступах с флангов перекопали всю местность ямами, которые скрывались в траве. Достаточно глубокими, чтоб туда мог ногой провалиться человек и сломать себе лодыжку (из моих десяток другой уже так и сделал). Сам же холм… мы заминировали. Опять же, спасибо гоблинам, там всё буквально перерыто и переминированно. Как ебанёт, так будет вообще пиздец, все, кто будет там, сразу помрут.

Вообще, именно это место является одним из важнейших. Если его занять, то под ударом окажется центр территорий Фракции Ночи, что не есть айс. Они смогут с этого места буквально врываться в самый центр, чем разделят наши территории и силы.

В принципе, у них ситуация аналогичная, однако с их стороны король. Воевать с ними можем, но напади мы на его земли, населённый пункт или затронь их случайно, будет плохо. Другими словами, наша тактика – вымотать и отбить, постепенно очень аккуратно занимая территорию за территорией.

И здесь у нас концентрация войск один к двум. Нас пять тысяч, их десять. Для средневековья довольно внушительное количество. Учитывая тот факт, что одно графство обычно держало у себя около тысячи солдат (самые обычные солдаты), то в запасе каждая фракция имеет восемнадцать тысяч человек. Другими словами, там сойдётся чуть больше половины Фракции Дня и одна треть Ночи. Если удастся одержать верх, то мы знатно обескровим их. А пока что мы просто подняли войска, подвели их к границам и поставили на ожидание, попутно продолжая нанимать.

Почему так мало нас в таком месте? Ну, потому оно одно из важнейших, а не самое важное. Так-то и другие территории надо прикрывать, и главные опорные точки надо закрыть. А ещё учитывать факт, что если присоединится армия королевства, то нам надо будет успеть быстро сконцентрировать все силы вместе, чтоб их не раздробили и не уничтожили. Короче, нюансов много.

Да, у нас не восемнадцать тысяч человек общая численность, а больше с учётом постоянного наращивания армии за последнее время. Но если соединить армию королевства и графств, то мы всё равно в пролёте. Одна армия королевства имеет численность тридцать тысяч, и ещё плюс тридцать может подтянуть, это с наёмниками и призывом на службу бывших военных и обычных граждан. Да, качество такой армии будет так себе, но учитывая общее количество, они вполне добавят массовки в бойню.

А ещё меня интересует позиция королевства. То, что они против Фракции Ночи и так понятно. Но когда они собираются выступать? Сразу примут участие? Или будут ждать, пока нас обескровят и потом уже добьют оставшихся?

Непонятно.

Понятно только то, что король уже делит армию, отправляя на сдерживание печенья около пяти тысяч человек, которого стало ну очень много. Как я думаю, пока он будет занят наведением порядка и поддержанием контроля, чтоб не было беспорядков.

Всё сложно… Хорошо, что подобным занимаюсь не я, а Мамонта и Констанция, которые имеют представления об этих делах. Моё дело в этом предприятии малое, не управление армиями и глобальное планирование (хотя в этом я принимаю участие, предлагаю, отвергаю и решаю) а вон, гоблинов пока посылать минировать мосты.

Ну и охота на героев, куда же без этого.

Это была уже не первая группа, которую я вырезал. Это стало довольно обычным занятием, истреблять их, со своими правилами и нюансами. Но убивая героев, я не чувствовал душевного удовлетворения.

Тогда на вулкане, когда нахуй уничтожил все сливки, я действительно получил удовлетворение от процесса, однако сейчас… Не знаю, не было в этом чего-то правильного. Я не жалел их, но и не чувствовал, что поступаю верно. Странное ощущение, если честно.

Сейчас мы наблюдали за целой бандой героев, аж три человека. Плюс девять человек команды. Итого двенадцать.

Вообще, обычно я предпочитаю уничтожать их по одному, однако здесь герои, скажем так, имеют средний показатель по больнице, поэтому будем пробовать накрывать всех разом. Пятидесятые и шестидесятые лвлы, что нельзя назвать крутым показателем. И они точно не входят в список относительно сильных. До этого я встречался только с теми, кто был повыше уровнем, но не входил в топ. Скажем так, лучшие из средних. Эти же были просто средними.

Этим делом мы уже занимались около двух месяцев. Сегодня был шестьдесят пятый день летнего периода, Клирия на третьем месяце с уже видимым животиком, который можно даже пощупать, я поднялся до семьдесят восьмого своими зачистками. В обычной ситуации даже эти уровни росли бы куда медленнее, и мой рост был просто аномален. Однако моими противниками зачастую были герои, потому они неплохо апали мой уровень.

И сейчас всё выглядело примерно вот так:

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 78.

«Параметры»

Сила – 92.

Ловкость – 102.

Выносливость – 104.

Здоровье – 73.

Мана – 49.

Интуиция – 70.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой – 48.

Одноручное оружие – 60.

Двуручное оружие – 37.

Оружие дальнего боя – 80.

Щиты – 26.

Лёгкая броня – 46.

Тяжёлая броня – 51.

Устойчивость к ядам и токсинам – 50.

Устойчивость к болезням и заражениям – 50.

Мелкий ремонт – 10.

Медицина – 24.

Рукоделие – 26.

Взлом – 11.

Выслеживание – 39.

Охота – 35.

Шитьё – 5.

Торговля – 36.

Красноречие – 53.

Верховая езда – 37.

Скрытность – 39.

Всё это дополняли мои способности:

«Завтрак туриста – ваш визг настолько пронзителен, что собирает орды хищников в округе по вашу голову.

Способность заставляет двигаться в вашу сторону агрессивно настроенных хищников. Перезарядка – двое суток».

«Мягкая подушка – на вас так удобно спать, что вы даёте прирост к опыту на будущий день».

Способность увеличивает скорость роста опыта тем, кто на вас заснул, на двадцать процентов на двадцать четыре часа следующего дня при условии, что вас использовали, как подушку. Перезарядка – нет».

«Трусливая душонка – ваша трусость – союзник в мире сильнейших, и она поможет понять вам, кто перед вами стоит и не пора ли вам бежать.

Способность позволяет вам увидеть звания выбранного объекта. Перезарядка – двенадцать часов».

«Супер-улучшенная весёлая ночка – вы способны удовлетворить десяток самых ненасытных натур до потери сознания. Так что не бойтесь, что вам не хватит времени на десяток девушек. Теперь хватит всего и на всех, повелитель женских тел!

Способность позволяет сохранять эрекцию и получать удовольствие на протяжении двадцати четырёх часов. Партнёр испытывает сильно усиленные ощущения и удовольствие во время секса. Отключение способности по желанию или истечению времени. Перезарядка – нет».

«Тварь пустоты – вы настоящее чудовище. Ваша природа – смерть человечеству. Отдайтесь своим инстинктам и погрузите этот мир в хаос.

Способность увеличивает вашу регенерацию на сто, увеличивает прочность костей на сто, увеличивает силу на сто, увеличивает ловкость на сто, увеличивает выносливость на сто, увеличивает живучесть на двести, увеличивает скорость реакции на сто. Ваше тело трансформируется до необходимых размеров. Время действия десять минут. После каждой съеденной жертвы время действия способности увеличивается. После использования способности тело трансформируется обратно. Побочный эффект - повреждения костей и мышц после обратной трансформации. Перезарядка – неделя».

«Она мужчина – девушка или парень? А кто сегодня ты? Ведь теперь ты можешь быть как одним, так и другим. Порадуй свою девушку новым обличьем! Ну или парня, каждому своё.

Способность позволяет менять пол с женского на мужской и с мужского на женский. Все ранения тела сохраняются. Перезарядка – сутки.»

«Улучшенный взгляд убийцы – вы заставляете плакать теперь не только маленьких девочек, но и взрослых женщин! Ваша суровость настолько сильна, что теперь вы раз в сутки сможете доводить до слёз одну девушку! Ну теперь-то точно вам есть чем гордиться!

Способность позволяет взглядом заставить расплакаться девушку. Перезарядка – сутки.»

«Четыреста десятый спешит на помощь – ты сам выбрал этот путь. Ты показал себя беспощадным жнецом, и этот товарищ поможет собрать тебе кровавый урожай, спеша на твой зов из пучин ада. Пусть визжат враги под его рёв, пусть бегут союзники, видя его пыл. Потому что с ним вы отправляетесь устраивать ад.

Способность вызывает четыреста десятый на страх и риск призывателя. Возможна утеря четыреста десятого. Времени на восстановления может потребоваться больше, чем неделя. Нельзя отозвать раньше, чем через полчаса. Перезарядка – неделя.»

Ну и плюс звания, куда же без них. Там вообще полный цирк:

«Восставший из зада – вы умудрились выбраться даже из такой задницы как эта. Это заслуживает должного уважения к вам. Мир упустил знатного проктолога!

Условия получения – вернуться к жизни. Бонус – любое лечение действует на вас в десять раз хуже. Бонус – любое исцеление действует на вас в десять раз хуже».

«Пироманьяк – ваша стихия - огонь, ваша душа – пламя. Вы играете с ним, вы общаетесь с ним, вы его любите, так как он ваше детище. И вы готовы отдать ему не одну постройку, ради того, чтобы увидеть, как он взметнётся вверх, сжигая её дотла.

Условия получения – поджечь пять построек».

«Огнепоклонник – сказки о вас ещё многие века будут заставлять детей плакать от страха. Вы не ведаете страха перед огнём, вы не чувствуете жалости к тем, кого отдаёте ему на растерзание. Пламя ваш друг, жар от него – ваша суть.

Условия получения – сжечь населённый пункт вместе с людьми».

«Пожиратель – вы тот, кто смог пережить заражение, гуляя рука об руку с самой смертью на протяжении долгого времени. Вы доказали, что вас не так уж и легко свалить даже таким. Вы готовы вгрызаться в плоть противника, чтоб выжить, и вы готовы его сожрать при необходимости. Вы – настоящее чудовище.

Бонус – новая способность».

«Весёлый шалопай-трансгендер – даже профи в отношениях не скажет, девушка вы или парень, настолько качественно вы шифруетесь. И кто бы мог подумать, что ваша душа настолько разностороння, что одного тела вам будет мало.

Условия получения – сменить пол».

«Людоед – вы испробовали человеческой плоти и не раз. Вы узнаете этот вкус из тысячи, по запаху, по вкусу, по мягкости. Пусть людишки знают, что для вас они всего лишь закуска.

Условия получения – съесть человека».

«Несломленный – иногда жизнь поворачивается нам спиной и всё вокруг становится адом, как ни вам это знать. Но даже если весь мир попытается вас сломать, пусть он знает – ему не выиграть. Вы выстоите всем назло, чтоб в следующий раз была уже ваша очередь пробовать на прочность этот мир.

Условия получения – пережить пытки».

«Познавший безумие – вы знаете не понаслышке, что такое безумие. Вы были в её объятиях, вы слышали её голос и чувствовали её тепло, но нашли в себе силы вернуться обратно. Вы познали, то, что другим никогда не будет дано узнать.

Условия получения – победить безумие. Бонус – сопротивление негативным воздействиям на сознание».

«Пожиратель душ – вы поглощаете души врагов, что даже хуже смерти. Для вас не существует норм и правил, вы плюёте на чувства и жизни других людей. И даже после смерти им не обрести покой.

Условия получения – поглотить душу».

«Долбоёб от природы – медициной доказано, что вы сказочный долбоёб от природы. Увы, медицина и магия здесь бессильны. Вам можно только посочувствовать, пожелать удачи и держаться там.

Условия получения – получить медицинское подтверждение о том, что вы редкостный долбоёб.»

«Объявивший миру войну – этот человек восстал против остального мира. Он ни перед чем не остановится, пока не достигнет своей цели. Он тот, кто объявил ему войну.

Условия получения – объявить миру войну».

«Последний антигерой – ты тот, кто упорно пытается что-то доказать миру. Тот, кто пытается бороться, когда все остальные уже сдались и сложили оружие. Да будет так, антигерой, мир принимает твой вызов. Но потянешь ли ты эту войну? Готовы ты стать последним, кто ради других бросит ему вызов? Стать последним кошмаром этого мира?

Условия получения – выбрать своё будущее».

«Друг чудовищ – вы находите общий язык с теми, кто в этом мире является чудовищем и воплощением человеческих страхов. От глупости или от смелости, но вы действительно уникальный человек.

Условия получения – подружиться с жутким монстром».

«Сказочный долбоёб, разговаривающий с животными – вы настолько сказочный долбоёб, что даже сказка не настолько сказочна. Вы можете разговаривать с некоторыми животными и предметами. Вряд ли такое вообще можно вылечить. Поэтому просто узбогойтесь.

Условия получения – быть долбоёбом и разговаривать с животными».

«Угроза богам – вы беспринципны и целеустремлённы. У вас нет чувства страха и инстинкта самосохранения. Вы даже готовы напасть на бога, что встанет на вашем пути. Вы становитесь для них угрозой.

Условия получения – напасть на бога или богиню».

«Детоубийца – вы не задумываясь убиваете даже детей, если понадобиться. Моральные принципы и душевные угрызения совести точно не про вас.

Условия получения – убил человека младше восемнадцати лет».

«Ученик героя – герой стал вашим наставником! Возрадуйтесь, ибо это такая редкость, что люди даже не могут оценить того счастья, что свалилось на них. Вы обретёте могущество, которое многим и не снилось, благодаря вашему наставнику.

Условия получения – стать учеником героя. Бонус – снятие ограничения на сороковой уровень.»

«Встретивший кошмар – вы видели то, отчего другие теряют рассудок. Теперь вы знаете, что такое необъяснимое и страшное зло. Вы побывали там, где лучше никогда не оказываться и каким-то чудом смогли вернуться обратно, побывав за гранью всего нормального и ненормального.

Условия получения – побывать в обители зла и вернуться обратно».

«Ковбой – иногда скорость решает всё. Вы отточили свои навыки настолько, что можете метко стрелять от бедра, едва выхватив дальнобойное оружие. Мало кто устоит против такого.

Условия получения – попасть в двадцать целей подряд, стреляя от бедра. Бонус – меткость от бедра увеличена на тридцать процентов».

«Духовный контактор – прикоснулись к миру духов? Поздравляем, теперь вы один из тех редких людей, что могут увидеть всю красоту мира под другим углом.

Условия получения – увидеть мир духов. Бонус – возможность видеть мир духов».

«Исключительный путешественник – сотни путешествуют по континенту, десятки по всему миру. И только единицы рискуют пуститься в странствия между мирами, при этом ещё и вернуться. Вы действительно исключительный путешественник.

Условия получения – посетить другой мир».

«Угроза человечеству – вы умудрились убить более тысячи человек меньше чем за час. Это поразительный и ужасающий результат. С вами теперь может сравниться только оружие массового поражения.

Условия получения – меньше чем за час убить тысячу человек. Бонус – теперь люди могут почувствовать от вас ауру смерти».

«Убийца драконов – вы сильны как никогда. Вряд ли найдётся тот, кто сможет с вами потягаться в силе, ведь вы смогли убить собственноручно дракона! Это то, чем стоит гордиться и это то, о чём будут слагать легенды. И герои легенд должны быть легендарны.

Условия получения – убить дракона. Бонус – снятие ограничения на семидесятый уровень».

«Монстроёб – Всё! Хватит! Успокойся! Прекрати! Если у чего-то есть дырка, это не значит, что с этим надо обязательно совокупляться! Хватит иметь всё, что попадается на глаза и имеет подходящее отверстие! Серьёзно, прекращай уже.

Условия – поиметь того, кого иметь совершенно не хотелось».

«Прогарыш – вы замахнулись на сложную магию и спалили собственную энергетическую структуру. Теперь вы никогда не сможете использовать магию, хотя это может быть и к лучшему.

Условия получения – сжечь собственную энергетическую структуру».

«Кошмар героев – вы убиваете героев самыми разнообразными способами, являясь естественным противником любого из них и его личным кошмаром. Вы не знаете жалости, вы не ведаете страха, вы умоетесь в их крови.

Условия получения – убить больше десяти героев».

«Вулканолог – вы умудрились разбудить вулкан. Зачем? Для чего? Непонятно. Однако ваша любовь к столь удивительному природному явлению не осталась незамеченной.

Условия получения – разбудить вулкан».

Многа букав. Слишком много.

И два последних звания так вообще скромно намекают на то, что я натворил в прошлом, делая меня врагом любого героя. Хотя прочитай остальные, и как бы тут любой меня убить захочет.

Но зато я могу хвастаться этими достижениями, тыкая всем, какой я исключительный! Правда долбоёба бы исключил из списка, он сука повторяется целых два раза.

Короче, я доказал, что можно качаться и будучи обычным человеком. Только если бы это был сраный герой, то он бы, наверное, уже бы сто пятидесятый заработал, если не больше. Да и я скорее исключение, так как в своё время расстрелял более тысячи человек, что дало мне нереальный рост. Однако я был обычным человеком, потому прокачаться быстро можно.

Если убить тысячу человек.

А ещё статы по одноручному. Частично я поднял их тренировками, частично сражениями с героями, частично просто убивал всяких отбросов, что показались мне лишними в этом мире. Хотя всё же основной упор был на убийство героев и их подопечных, которые имели высокий уровень. Тренировки шли уже вторым числом.

И сейчас я готов был пополнить свой список убитых ещё несколькими.

- Мне кажется или та девушка целитель? – тихо спросила Эви, сидя со мной рядом.

- Которая? – спросил я.

- Та, что правая. Такая высокая, слегка аристократичная.

- Хрен знает, с чего взяла? – спросил я присматриваясь.

- Она только что вылечила своего товарища по команде. Царапину на руке.

- Может быть не целительницей, а обычной ведьмой, обладающей магией лечения.

- Будет лишней нам во время войны? – спросила Эви.

- Нет, не будет, - согласился я. – Если у неё навык нормально вкачен. Надо будет решить по ходу дела.

Кстати говоря, сейчас мы находились в кустах, наверное, вообще хрен знает где от них и рассматривали героев через мой старый бинокль. Эви, моя маленькая прелесть, ты сохранила мои вещи. Даже телефон, который каким-то макаром работал, подключённый к кристаллу как к батарейке. Работал, пока я его не разбил…

Это вышло случайно. Я такой увидел телефон, радостный схватил его, включил песню, наслаждаясь уже забытыми звуками и… выронил из руки, разбив его нахуй. Вроде целый, но всё равно не работает.

Сука…

Но ладно, я уже взрослый, если повторно расплачусь, никто не поймёт.

Так вот, сейчас мы сидим в глубокой засаде, наблюдая за теми, кому жить осталось недолго. Помимо меня и Эви со мной было ещё пять скрытников, которые помогали мне выслеживать добычу. Трое из них были семидесятого, двое только начинали рост.

- Так, ладно, кажется… у них есть два скрытника, да? – я передал бинокль скрытнице сорокового. – Чуть правее от героев, видишь?

- Э-э-э… да, вижу. Похожа на следопыта или скаута. По крайней мере, одежда с вооружением соответствует.

- В любом случае, она нас может почуять, - подытожил я.

- Да, есть такая вероятность, - кивнула девушка. – Они здесь из-за печенья?

- Не думаю. Печенье забредает в эти края иногда, но его даже обычные крестьяне забьют. Незачем героев на такое посылать. Может просто гуляют или задания для авантюристов взяли.

Да, за это время печенье стало конкретной проблемой для королевства, которое и так на грани гражданской войны. Но это и во благо – люди уже поняли опасность и мигрируют на запад в то время, как королю приходится выделять силы для сдерживания на восток. Конечно, беженцы несут колоссальную нагрузку на экономику и ужасающие последствия, но пока мы справляемся.

Что касается королевской армии, то когда настанет нужный момент, я вполне могу скомандовать печенью ринуться в бой. Это знатно так отвлечёт их от нас.

- Тогда они здесь на задании от короля? – предположил другой скрытник.

- Ага, такие и на задании короля, - фыркнул я. – У него теперь есть другой кадр.

А именно Митсуо. Тот, насколько мне известно, теперь выполняет всевозможную работу для него, но пока что это война с печеньем и устранение всяких опасностей. Личная собака короля. По меньшей мере нападений Митсуо на нашу фракцию замечено не было.

Скорее всего король не хочет лично это начинать, чтоб оказаться чистым, перекладывая всё на Фракцию Дня. А во Фракции Дня графы долбоёбы и у них руки чешутся напасть.

Через несколько минут на нашу позицию вышли трое других скрытников, которые до этого обходили поляну, сжимая радиус, чтоб понять, есть ли ещё люди или кто ещё, использующие героев как наживку. Дело в том, что героев я мочил два месяца уже. Не сказать, что пачками, но короля должно было насторожить то, что лучшие среди средних помирают. Поэтому наши методы обезопасивания своих задниц увеличились и усилились.

- Чисто, - тихо доложил один из них. – Обнаружили ещё двух скрытников.

- Оба скауты, - доложила другая.

- Окей… Ладно, харе лясы точить, идёмте.

Мы медленно выдвинулись вперёд. При этом я кратко обрисовал пришедшим ситуацию и объяснил, кого берём живым.

Время для нападения мы тоже выбирали не просто так. Ровно в тот момент, когда они уже нашли место и раскладываются. Во время похода зачастую скрытники довольно активны и внимательны, мы это выяснили на своей заднице, когда я потерял двух парней и одну девушку. Да и когда они уже встали на привал, тоже довольно осторожные – тогда никто не погиб, но нам дали просраться.

Так что мы учимся на ошибках.

Наша группа медленно, но уверенно подходила к героям. Каждый уже знал свою позицию в этой операции, и даже у Эви было в ней место. Кстати говоря, Эви и была взята из-за своих умений. Клирия бухтела, бухтела, да выбухтелась. В любом случае, груз с собой я брать был не намерен, а Клирия была слишком бесполезна здесь. С военным делом и я сам справлюсь.

Группа из трёх скрытников отделилась от нас на полпути к лагерю. Мы же двинулись прямиком к героям. Каждый при себе имел помимо меча два заряженных пистолета, а я плюс ко всему ещё и револьвер.

Пройдя так до самого лагеря, мы остановились. Буквально через минуту наша вторая команда должна была занять свою позицию, чтоб мы смогли окружить засранцев с двух сторон. Ещё через минуту мы начали подходить к их лагерю, входя в зону досягаемости скрытников.

Я несколько раз взмахнул рукой, показывая, что двинулись дальше.

Мы столько раз тренировались, что каждый знал, что нужно делать в той или иной ситуации. Поэтому проблем с тем, типа: «Куда? Что делать? Что от меня хотят?» у нас не было.

Вскоре мы встретились уже с первыми товарищами героев. Две каких-то девушки о чём-то весело разговаривали, собирая хворост.

Блять, ну естественно девушки. Только они у героев и пользуются спросом, мало кто выбирает себе парней. А причина проста – в своём мире они зачастую неудачники, к которым ни одна девушка без нужды не подойдёт, здесь же они реальные герои, к которым каждая хочет прыгнуть на хуй.

Не могу винить ни девушек, ни героев - одним хочется хорошего будущего, а не деревни с грядками, а другим баб. Однако именно то, что большинство было никем, а стало всем, и делает героев уебанами. Они сразу забывают кем были, и зачастую ведут себя как конченные уебаны, начиная выёбываться и пытаться показать, насколько они круты.

Обе девушки не сильно-то и были заняты охраной себя любимых, что тонко намекало об их несерьёзном отношении к заданию. Значит герои в обычном походе. Были бы от короля, их бы ни слышно, ни видно не было.

Мы вновь разделились.

Двое скрытников принялись обходить их по дуге, я же двинулся вперёд, заходя им за спину. Прошёл вперёд, замер, присмотрелся к противоположным кустам. Оттуда махнул рукой мой скрытник и мы одновременно двинулись к девушкам со спины.

Всего несколько быстрых, но тихих шагов и их уже ничего не могло спасти. Слишком поздно девушки заметили нас, однако я с другим скрытником рывком дёрнулся вперёд и оказался прямо перед одной из них. Одной рукой схватил за лицо, закрывая рот, другой за затылок. Тихий писк из-под ладони, потом резкое движение, словно я откручиваю кран, и её шейка издала сочный хруст, заставив девушку повиснуть у меня на руках.

Скрытник же душил вторую в захвате. Она вся стала фиолетовой, и отчаянно дёргала ногами и руками, но в конечном итоге повисла мёртвой.

Так, их двенадцать, значит минус два.

Теперь дело было за Эви, почему я и брал её на задания. Она подошла к телам, встала прямо перед ними и замерла, словно прислушиваясь, внимательно посматривая на них. Вот проходит две секунды, она просто поднимает руку, вытягивая перед собой, и тела начинают медленно и неуклюже подниматься.

Правда…

- Мда… - пробормотал я и с хрустом вернул голову девушки в исходное состояние.

После этого минутная подготовка, отряхнуть от грязи, наложить веток в руки, придать их лицам более-менее нормальное выражение лица руками, и Эви отправляет их к лагерю.

- Они немного неживыми выглядят, - тихо сказала Эви.

- Ты кучу раз это делала, однако волноваться начала только сейчас? – посмотрел я на неё насмешливо.

- Ну… да? – улыбнулась она мне.

- Ну ты даёшь, - взъерошил я ей волосы на голове. – Но так даже лучше, больше внимания привлечёт к ним. А именно это нам и надо.

Вряд ли кто из героев знает, как выглядит ходячий мертвец издалека, а понять это сразу они точно не смогут. Зато соберут всеобщее внимание на себе, что нам и нужно.

- Всё, идёмте, зайдём с боку, чтоб сподручней было, - позвал я всех за собой.

Мы осторожно принялись заходить со стороны, направив мёртвых прямо в лагерь.

Глава 371

Сказано - сделано: пока зомби шли напрямик к лагерю, мы очень быстро обошли его по кругу и заняли позицию в ожидании продолжения. Это была довольно обычная тактика, выработанная нами, и зачастую действовала как надо. Даже если они сразу догадаются что происходит, у нас будет очень достаточно времени, чтоб разобраться со всеми. Это даже на более высокоуровневых героев действовало, а на таких неопытных и подавно.

Вообще, столько предосторожностей было только ради того, чтоб обезопасить себя максимально возможно. Отвлечь внимание, заставить их потерять бдительность и так далее. Конечно, увидев зомби, они сразу придут в боевую готовность, но перед этим они сначала попытаются понять, что с их подругами не так, переключив своё внимание с окружения на них.

Потому что может выйти так, что и выстрелы не убьют всех. К тому же я рассчитывал оставить нескольких в живых, чтоб дальше оттачивать свой навык мечника.

Бесчеловечно? Возможно. Но не более, чем отправлять героев убивать нечисть.

Мы дождались, когда две девушки вышли к поляне с ветками на руках и остановились. Просто остановились, бессмысленным взглядом смотря хрен знает куда.

- О, пришли, не заблудились, - усмехнулся герой. Его голос я слышал аж отсюда. – Чего встали, несите их туда.

И отвернулся, даже не поняв, что что-то не так. Только через минуту в них стало закрадываться подозрение.

- Кара? – одна из девушек подошла к ним. – Кара, ты чего застыла? Что с тобой? Что… что с твоим лицом?

В этот самый момент я дал отмашку Эви.

Обе зомби выронили ветки и набросились на девушку, пытаясь её убить.

- КАРА! – вскрикнула та, прежде чем те повалили её на землю и начали бить кулаками.

Весь лагерь мгновенно переключил своё внимание на кучу малу.

- Эй! Вы чего творите?! – крикнул один из героев и бросился их разнимать, как бросились это делать и другие члены группы.

Сейчас в принципе их можно было спокойно перестрелять, но… навык владения одноручным мечом. Они слишком удачно отвлеклись, чтоб просто расстрелять их из засады, не набив ещё немного очков на него. К тому же моя команда прикроет меня меткими выстрелами.

Поэтому, когда вся бесполезная тима героев обернулась на шум, я выскочил на поляну. Стремглав бросился к ближайшей девушке, что была скрытницей. Она сразу почувствовала меня, однако ничего сделать не успела, меч, который я метнул, перелетел всю поляну и воткнулся ей в голову. До того, как она успела упасть, я уже был рядом, выдёргивая из неё меч.

Ещё одна скрытница уже обернулась ко мне и вскрикнула, но в общем шуме, где трёх девушек пытались разнять, её крик и не особо привлёк внимание. Она попыталась вытащить свой меч, но я уже был рядом и опустил меч ей прямо на ключицу. Тот прошёл вниз, ломая рёбра и буквально разрезал её до самого живота.

Я едва успел увернуться от фонтана крови, вытащив меч.

Осталось ещё семь.

Теперь уже люди начали что-то подозревать. Слишком поздно они начали оборачиваться, когда двое героев ещё пытались разнять дерущихся: зомби уже начали жрать девушку, и та истошно визжала, когда они зубами вырывали из неё ломти плоти. Вон одна буквально вырвала у неё кусок щеки, а другая целый шмат из груди прямо с одеждой. А герои ещё не поняли, что девушки уже мертвы, всё пытаясь тех оттащить. Так себе организация, одни занимаются хуйнёй, другие получают пизды.

Увернувшись от выпада девушки-лечилки, я ударом кулака отправил её в нокаут, и тут же парирую удар щитовика справа. Та неуклюже пыталась достать меня булавой, однако оказалась слишком неповоротлива. Я сделал выпад, целясь мечом ей в шею, однако наткнулся лишь на её щит. Ну да, в обороне ей нет равных, прямой атакой не достанешь.

И тут же я едва успел уйти от удара героя, который работал кистенём. Такой шарик с шипами как прилетит в голову, будешь потом мозги собирать по стенам. Второй его взмах, и я под удар подставляя свой меч, заставляя его кистень намотаться на него. Дёргаю на себя и встречаю героя прямым ударом кинжала в свободной руке прямо в щель забрала. Лёгкий хруст, неприятное чавканье и на одного героя стало меньше.

А всё потому, что сила есть, а опыта в сражениях нет. Потому я могу спокойно обыгрывать их как детей.

Одновременно с этим прозвучал выстрел. Быстрого взгляда хватило, чтоб заметить, как падает с половиной головы лучница, роняя на землю своё оружие. Моя команда не спит и прикрывает тылы.

Я вновь бросаюсь на щитовика, но перед ней резко ухожу в сторону к мечнице, что спешила той на помощь. Девушка не ожидала столь резкой смены моего движения и успела лишь занести над головой меч, когда я поднырнул к ней и вогнал свой клинок той в шею.

Вновь отпрыгиваю и бросаюсь в атаку, но уже не на щитовика, а на героев. Танка я оставлю на закуску, уж слишком долго с ней возиться. Быстро сократив расстояние, подлетаю к двум героям, которые с горем пополам отодрали двух зомби от корчащейся от боли и всей в крови девушки, прыжок и со всей дури вгоняю меч ближайшему в шею сзади между нагрудником и шлемом. Тот с хрустом пробивает позвоночник, проходит насквозь его тело и упирается концом в броню. Герой практически сразу расслабляется и оседает на землю, словно мешок, отпуская зомби, которая вновь бросается на бедную девушку. Та пытается отпинаться и прикрыться руками от мёртвой подруги, но получается у неё это плохо.

Второй герой тупо смотрит на меня, держа зомби сзади, словно не понимая, как я вообще оказался здесь и что делаю. У меня возникает ощущение, что идиот даже и не понял, что произошло сейчас рядом с ним, настолько он увлёкся процессом. Я даже не помню, когда встречал настолько плохо организованную команду в последний раз. Они вообще как будто первого лвла.

В итоге, я одним ударом сношу голову и тупо смотрящему на меня герою, и зомби, успокаивая обоих. После этого подхожу к борющимся на земле девушкам и одним ударом убиваю обоих, пробив их черепа мечом, словно куски мяса шампуром. Обе тут же обмякли.

Осталась только одна, именно щитовик.

Она видимо не собиралась сдаваться, выставив перед собой щит. Она словно обходила меня по кругу, не сводя глаз, словно какой-то волк или собака, которая готовится к атаке. Секунда, другая и девушка бросается на меня. Словно поезд она несётся на меня, но в самый последний момент я просто ухожу в сторону, делаю разворот на триста шестьдесят градусов и со всей дури бью мечом сзади, срубая голову.

Её уже обезглавленное тело пробегает ещё метра три, после чего спотыкается и с лязгом падает, заливая траву фонтаном крови.

Вот и всё.

- Это было слишком просто… - оглянулся я на поляну. – Они точно уже превысили сороковой лвл?

- По крайней мере, насколько нам известно, да, - кивнула скрытник. - Герои точно были выше пятидесятого уровня. Их спутники точно сорокового.

- Просто…

Просто такой безалаберности я не ожидал. Нет, это вообще за всякие рамки выходит. Даже я был куда осторожнее в их время. С другой стороны, суматоха, крики, все друг друга неожиданно бьют и кусают – их шок можно было понять. Непонятно только, почему девушки среагировали быстрее героев.

Хотя вру, на этот вопрос я тоже знаю ответ. Девушки тренировались, ходили в походы и что-то из себя представляли. Герои же… лишний раз подтвердили, какой же они мусор по большей части.

- Так, с этим мы закончили. Тогда девку на руки, трупы обыскиваем и уходим. И зеркальце дайте, я свяжусь со штабом.

В принципе сейчас мы не были на другом конце королевства, потому мы могли воспользоваться связью через зеркальце. На таком расстоянии Кстарн была вполне способна перетащить Клирию сюда для связи и вытащить обратно, пусть и придётся ей немножко попотеть.

- Вижу, вы в добром здравии, - поклонилась мне Клирия из зеркальца. – Это не ваша кровь?

- Нет, героев. О которых мы говорили, убрали, но… это какой-то пиздец. Они настолько слабые были, что мне до сих пор верится с трудом, что это герои.

- Семьдесят восьмой уровень против тех, кто меньше шестидесятого. С чего вдруг вам так легко, - изобразила на своём лица размышления Клирия. – Мой господин, надо бы вам уже привыкнуть к тому, что к уничтожению себе подобных так серьёзно подходите только вы. Герои в большинстве своём просто авантюристы. Ещё какие-нибудь вопросы, которые вы хотите обсудить есть?

- Нет, просто хотел сказать, что героев убрали. Мы возвращаемся.

- Я вас поняла. У нас есть движение в центральной части, мой господин. Армии Фракции Дня…

- Те, что пять на десять?

Чтоб понять, о каком конкретно месте идёт речь, я обычноиспользовал соотношения сторон. Везде оно практически отличалось. Были места, где они были схожи, но там можно было понять по расположению, о какой конкретно идёт речь. Запад, восток, центральная часть, поля, около реки и так далее.

- Да, мой господин, пять на десять.

- Они атакуют?

- Нет, всего лишь пока приведены в боевую готовность. Как и наши.

- Пушки? – да-да, у нас было сделано несколько пушек. Образцы не самые хорошие, но это лучше, чем вообще их отсутствие. А то, что они косые, так это вообще не беда. Там толпа, куда не выстрели, кого-нибудь да убьёшь.

- Всё готово, можете не волноваться. Так же движение на северо-западе, там усиливаются войска Фракции Дня, пополняя ряды обычным людом.

- Начали призыв в войска… - почесал я репу. – Много?

- Затрудняюсь ответить на данные момент.

- Но они не будут там нападать пока.

Причина была проста – торговля. Что бы не происходило, мы исправно пропускаем товары дальше и не пытаемся задушить этот источник дохода для Фракции Дня. Ну и для нас тоже. Конечно, давая им торговать там, мы усиливаем их, это бесспорно.

Но, с другой стороны, мы делаем их зависимыми от него. День не будет нападать в той части, боясь полностью парализовать поток денег в такое сложное время. Другими словами, не будут пока плевать туда, откуда пьют, что даст нам гарант сохранности на неопределённое время.

Если только они не решили сразу там со всем разобраться и попробовать отбить всё без потерь.

- Если они прорвутся, ты знаешь, что делать с портом и городом около него, верно? – уточнил я.

- Да, мой господин. Ещё на юге, около границы территорий, что захвачены печеньем наблюдается активность Фракции Дня. Они перегоняют в ту сторону войска.

- Против печенья?

- Возможно хотят под шумок попробовать ворваться на наши территории с тыла.

- Там наша трёхтысячная вроде дежурит. Они смогут принять их в крайнем случае.

- Они контролируют…

- Знаю, но тысячу они смогут выделить. Там непроходимые леса, единственная дорога идёт через город, у которого есть стены. Они не смогут взять его, только обойти. В таком случае окажутся окружены.

По сути, наши все армии располагались практически в шахматном порядке. Большинство могло прикрыть другую в случае необходимости. А вот у Фракции дня слишком много было сконцентрировано в центре. Остальные восемь были просто растянуты по всей границе и не могли толком принести много вреда при атаке, так как практически везде у нас было численное преимущество, и мы были в обороне. Плюс резервов у нас уже три с половиной тысячи. Те могут в любой момент двинуться куда угодно.

А если они обосрутся с прорывом по центру, то тогда им ничего не останется, как просить помощи у короля. И тогда вряд ли он им откажет. С одной стороны это не очень, с другой… это не очень. Короче, наша победа выйдет боком. Проигрыш тоже будет… тем ещё пиздецом.

Короче, когда королевство подключится, будет не очень. И там у нас останется надежда только на техническое преимущество. Возможно на это и расчёт, чтоб спровоцировать нас, слить столько народу и заставить королевство действовать.

Как всё сложно!

- Мой господин, ваши приказы?

Бля! Всё ещё сложнее! Что я блять могу вам приказать-то?!

- Ждите. На провокации…

А какие провокации должны быть? Любая провокация может стать реальной угрозой. И как отличить, провокация это или нет? Короче, они могут играть на наших нервах, сколько захотят. Могут пакостить и так далее, зная, что за ними королевство. Словно уроды, чувствующие безнаказанность из-за того, что их родители слишком богаты.

А знаете что блять?

Всех в пизду! Если они хотят играть с нами, пусть получают. Пусть знают, что каждая их такая хуйня будет оплачена трупами и кровью. Если вступит в бой королевство, то тогда я эту армию печенья погоню на них с такой яростью, что уничтожу нахуй половину севера королевства.

В конце концов, мы зло и отвечать будем соответствующе.

- Если начнут наступление, пока меня нет, ебаште со всего, что есть. Не нападать, но атаки отбивать так, чтоб их кишки летели до самой столицы. И запросите помощь у горноимперцев. Пусть направят сюда доспеха два, наверное.

- Я поняла. Отбивать все атаки, не нападать, держать границу, выбить как можно больше доспехов для наших нужд.

- Верно. И ещё, если…

Тут меня позвали.

- Господин, вам надо глянуть это! – подошла ко мне одна из наёмниц.

- Сейчас прямо? – недовольно глянул я на неё.

- Прошу простить меня, - поклонилась она слегка испуганно, - но я не посмела бы вас беспокоить по пустякам.

Я вздохнул и глянул в зеркало.

- Собственно, это всё, что я хотел сказать. Держите границы любыми способами, пока я не вернусь. Если всё будет до моего возвращения норм, то отлично. Если нет, то нет.

- Я поняла вас и слушаюсь, - поклонилась Клирия.

Я спрятал зеркальце и посмотрел на скрытницу.

- Ну и?

В ответ она протянула мне письмо. Уже вскрытое письмо, которое было послано… хм… а чей герб это?

- Это от кого и кому? – посмотрел я на неё.

- Это от графа Фракции Дня, - подошла ко мне Эви. – Нашли у героя за пазухой в прямом смысле этого слова.

- Какой граф?

- Ты помнишь героя солнечного щита?

- Знаю его сына. Мартина.

- Ты убил его отца в жерле вулкана, - подсказала мне Эви.

- Похуй. Так что, это от него?

Я вытащил один единственный листок, который был вложен в конверт. И на листе было написано:

«Нам нужна помощь. Мы двинемся на место».

И всё.

- И… кому это отправлено? – покрутил я конверт.

- Я не знаю, - покачала головой Эви. Но не к добру это. Мартин, сын героя, теперь граф. Потому ему достались абсолютно все его дела. Так что вполне возможно, что он решил воспользоваться старыми связями отца.

- Это может кончиться плохо для нас, верно? – вздохнул я.

Мартин, трусливая крыса. Моё мнение упало о нём в тот момент, когда я увидел Сью. Даже тот факт, что он её кинул, не мог меня заставить его так возненавидеть, как то, что он просто оставил её на улице. Имея такие деньги и связи, он мог помочь ей просто где-нибудь устроиться. Но он буквально насрал на неё, оставив помирать. Сын героя блять. И отец тоже герой… Герои, которые бросили девушку с ребёнком на улице. Я моральный урод, но всё равно понимаю, что есть хорошо, а что есть плохо. Жаль, что другие этого не осознают.

- Так… значит это первое письмо, которое он отправил, - пробормотал я.

- С чего ты решил? – спросила Эви.

- С того, что мы его перехватили. Или, по-твоему, он дублирует письма? Это первое письмо и получатель его не получит. И как следствие, пока ничего не предпримет. И когда оно не дойдёт, Мартин отправит второе. А это значит…

Значит, что у нас есть время. Кому бы это письмо не было отправлено, он его не получит и ничего не предпримет. А пока до Мартина дойдёт это, хрен знает, сколько ещё времени пройдёт. Другими словами, мы отстрочили проблемы на свою задницу. Только куда этот сучёныш письмо-то направил? Кому?

Хотя…

Взгляд сам собой переметнулся на выжившую. Мы ведь можем просто спросить, чтоб понять, куда дальше двигаться. Наверняка она что-то да знает.

Глава 372

- Итак… - сел я напротив лечилки, когда она пришла в себя. Как и обычно в таких делах, я дал ей выбор. Всегда даю выбор, надеясь, что это избавит меня от работы, но… гордость и упертость, они всегда являются в таком деле главной проблемой. – У тебя есть два варианта – или всё рассказываешь добровольно, или я помогаю тебе в этом. Имей в виду, что каждый раз люди не слушаются, и всё заканчивается пытками, болью и кровью. А в конце они всё равно рассказывают. Поэтому прошу тебя, ответь на мои вопросы без подобного, я не хочу делать тебе больно, но глазом не моргну, если подобное потребуется. Договорились?

- Но вы меня в любом случае убьёте! – всхлипнула девушка.

Это была одна из зауряднейших девиц, которых можно было встретить в любом городе или деревне. Не дурнушка, но и не красавица, светленькая и в веснушках. Чем-то мне Рубеку напомнила, если честно.

- Не убью. Обещаю, - не моргнув глазом ответил я.

- Вы врёте!

- Ну ты можешь это проверить, верно? В любом случае, ты умрёшь в муках, если продолжишь в том же духе.

Она всхлипнула и обвела взглядом мою команду, словно ища поддержки, но все смотрели на неё холодным, полным безразличия взглядом, показывая, что им плевать, сдохнет она или нет. Мы были словно команда зла, которая нависала над её тушкой. Бесполезно было с её стороны рассчитывать хоть на что-то милосердное от нас, кроме быстрой смерти. И девушка это понимала.

- Хорошо, - наконец тихо ответила она.

- Вот и отлично. Куда вы шли?

- Я… мы… на юг.

- Я это понял. Куда конкретно?

- Герой сказал, что мы должны двигаться на юг, к городу Хусоси…

- Прости-прости, ты бы не могла повторить название города? - попросил я, перебив её. - А то мне показалось, что мне только что предложили кое-что сделать.

- Хусоси?

- Хусоси? Это… город такой?

- На юге, у самой границы лесов, - подсказала Эви. – Графство, которое принадлежало одной из девушек ковена.

- Наверное… уже пора прекратить такому удивляться, да? – пробормотал я скорее для себя, чем для кого-либо другого. - Ладно, так что там? Зачем вам туда?

- Я не знаю, мы кого-то ищем, - быстро ответила девушка.

- Прямо не знаешь? – прищурился я.

Но она лишь замотала головой.

- Мы ищем кого-то. Сказали, что он там сейчас. И мы должны были его найти.

Понятно… что нихуя непонятно. Куда, кого, что. Крыса в рядах? Или… они хотят привлечь кого-то типа медведей?

- Ясно… А граф, который отдал письмо, куда он направился?

- На восток.

- На восток? Столица? – нахмурился я. – Как давно?

- Дня… четыре назад.

- Только до его территорий неделя дней пути пешком, - заметил я. – Как он здесь оказался?

- Я не знаю, - испугалась девушка, явно понимая, куда я клоню. – Я говорю то, как было, без прикрас! Не обманываю… Да зачем мне врать-то?!

- Не знаю, - пожал я плечами. – Но несколько сломанных пальцев делают людей искреннее.

- Три-четыре дня назад мы встретились в гостинице города Грандиграда. Я не была там. Герой зашёл и вышел. Всё. И после этого сказал, что мы направляемся к Хусоси. Я узнала, что это граф, только когда герой показал мельком письмо! Там герб его стоит.

- Окей, допустим, он передал вам письмо. Было сказано, кому надо передать его?

- Герой не сказал. Ничего не сказал. Только что мы ищем человека. Возможно, герой знал его. Я же просто помогаю герою.

Я встал, не говоря ни слова, и махнул рукой, зовя за собой Эви, чтоб никто нас не слышал. Отойдя достаточно далеко, я вытащил зеркальце и вызвал Клирию. Теперь мне требовались умные люди, которые могли бы подсказать, что делать и что предпринять.

Через несколько минут после того, как я поведал Клирии о случившемся, она спросила:

- Вы уверены в правдивости её слов?

- Предлагаешь сломать ей пальцы?

- Нет, что вы, мой господин, мы же не звери. Отрежьте ей уши.

- В цивилизованных странах не отрезают уши, - сказала Эви, - там вырывают ногти.

- Так, умолкли, - шикнул я на обоих. – Клирия, твои домыслы.

- Вы хотите узнать, что делать дальше, или что происходит?

- Что происходит.

- Возможно это связано с тем, что они активизировались вдоль фронта. Как было собрание графов Фракции Ночи, так сейчас будет проходить собрание Фракции Дня. Скорее всего они активизируют все свои силы, включая диверсантов.

- Ключевое собрание перед войной? – предположил я.

- Возможно, мой господин. Очень возможно. Однако вряд ли вы сможете сейчас что-либо сделать, так как у нас нет людей среди Фракции Дня, и попасть туда вы не сможете. Лучше сосредоточиться на том, кому они хотели передать письмо.

- И кому же? Есть хоть одна догадка?

- Без понятия, мой господин.

- Это гадания по облакам, - сказала Эви. – Мы не можем сказать, кого они искали. Но можем спросить это у Мартина.

- И рисковать жизнью моего господина? Как и ожидалось, гениальная идея, госпожа Эвелина.

- Нет, искать непонятно кого, непонятно где куда лучше, Клирия, - упёрла в бока руки Эви. – Куда идём? На юг к городу Хусоси. Кого ищем? Не знаем. Где конкретно ищем? Не знаем. Но ищем. В тот момент, когда вот-вот начнутся боестолкновения и наши силы пригодились бы там. Графов созывают только в том случае, если происходит что-то действительно важное. И собрание полностью свидетельствует о будущем сражении.

Вот и думай – рвись за графом, чтоб из первых уст всё узнать, или же пытайся найти крысу в наших тылах или кого они там ищут.

- Так… - я потёр виски. – Мне нужно подумать…

- Господин, не стоит, - уже наперёд сказала Клирия, словно читая мои мысли. Удивительная прозорливость. – Прошу вас, подумайте хорошенько.

- Но тогда мы всё узнаем из первых уст, Клирия, - посмотрел я на неё.

- Это огромный риск. Как я понимаю, вы хотите прямо сейчас двинуться за ним, пытаясь перехватить Мартина в столице, однако это ужасная идея. Без подготовки, без всего это будет слишком рискованным предприятием.

Ну ничего в принципе не меняется, верно? Так было раньше, так есть сейчас, так будет, скорее всего, потом.

- Клирия, я пойду.

- Господин…

- Всё будет в порядке, - уверенно сказал я, перебив её.

- Почему вы так уверены?

Потому что я видел, как сдохну. И это будет точно не там и точно не сейчас. Уже сейчас всё бессмысленное приобретает определённые очертания. Хотя некоторые моменты вроде как мне удалось переделать и исправить. Но как обычно бывает, пытаясь исправить будущее, ты выстилаешь к нему тропинку.

- Просто уверен, - увильнул я от ответа. – Не безбогойся, Клирия. Я вернусь, клянусь.

Потому что мой час ещё не настал.

- Я… - Клирия хотела ещё много чего сказать мне, я видел по её лицу. Но она просто захлопнула рот, выдавила улыбку и слегка поклонилась. – Я буду ждать вас.

Что мне нравится в Клирии, так это её послушность. Она не капает на мозг в таких ситуациях, не говорит, что ничего не получится и так далее. Если видит, что я настроен решительно, то просто соглашается и показывает, что поддерживает мой выбор, а не сидит с надутыми щеками. Благодаря этому ничего не капает тебе на душу, что кто-то обиделся или что-то подобное.

- Тогда замётано, я буду на связи по возможности. И постарайся выяснить, когда будет их собрание, - кивнул я и спрятал зеркальце, после чего повернулся к Эви. – Так, значит решено, нам надо добраться до столицы. Он, скорее всего, воспользуется телепортом, однако нам этого делать нельзя. По крайней мере, в столицу. А с Фракции Ночи делать это будет небезопасно.

- Перейдём границу и уже из Фракции Дня воспользуемся телепортом?

- Да, тоже так думаю, - кивнул я. – Телепортируемся к ближайшему графству к столице, и уже оттуда приедем на место. Ближайший город Дня с телепортом у нас…

- Грандиград, - подсказала Эви.

- Это разве не тот, где встретились они с Мартином?

- Да, тот город, но принадлежит другому графу. Видимо Мартин или по делам туда приезжал, или не хотел по какой-то причине принимать их у себя.

Ясно-понятно.

- Тогда всех отправляем обратно на базу вместе с лечилкой. Со мной пойдёшь ты и тот мужик-скрытник. И тебе надо причёску сменить с цветом.

- Подстригаться? – вздохнула она, потрогав свои волосы. – Ладно, я поняла. В тёмненькую?

- Как хочешь, - пожал я плечами и подошёл к группе. – Так, сейчас мы разделяемся. Ты, – ткнул я пальцем в скрытника, - идёшь со мной. Остальные на базу. Бабу с собой.

Я не стал её убивать. Она сдалась, она всё рассказала (надеюсь), она обладает полезными навыками, да и вообще я был против крови, если её можно избежать. Знаю по себе, что, начиная убивать людей, ты будешь каждый раз находить оправдания, чтоб отнять жизнь вместо того, чтоб её оставить. Сорвавшееся с цепи зло. Это хорошим не кончается и не это моя цель.

- Мэйн, - позвала меня Эви, - как тебе?

Сейчас на меня смотрела девушка с тёмными каштановыми волосами, которая ничем особым не отличалась от множества других девушек. Вообще, в этом мире и зелёный, и сизый, и голубой, и розовый цвета были нормой, однако всё же яркие цвета бросаются в глаза сильнее, чем каштановый. К тому же многие знают, какого цвета Эви и могут просто банально случайно обратить внимание на неё из-за этого.

- Отлично, дай-ка я тебе стрижку укорочу, - вытащил я кинжал. - Ну и сам подстригусь, естественно.

Обкорнал я нашу Эви по уши, изменив её довольно сильно. Она с грустью смотрела, как я срезаю её длинные волосы, которые, опадая на землю, возвращали себе нормальный цвет. Что касается меня, я обрил себя практически наголо. Оставил там миллиметров шесть-семь, и то лишь потому, что ножом просто не мог побриться, остроты не хватало. Скрытника мы никак не меняли, его просто никто не знал.

- Ну-с, готовы? – окинул я нас взглядом. – Надо будет ещё обычной городской одеждой затариться по приходу в город, а то палимся.

- Как в старые добрые времена, зайти в город, где все только и ждут нашей смерти? – весело посмотрела на меня Эви. – Я просто не могу дождаться этого.

А я даже не понимаю, шутит ли она или говорит всерьёз.

- Да, как в старые добрые времена, - кивнул я.

- Не хватает только Констанции и… - Эви немного запнулась, - Бори.

Дядя Боря… По сердцу слегка царапнула тоска.

- Да, не хватает, - кивнул я. – Правильным был человеком.

И, наверное, единственным искренним, кого я смог встретить в этом мире. Ничего не скрывал, говорил то, что думает, и все его желания были понятны и просты. Обычный, добрый, открытый, вечно слегка пьяный мужик.

Мир забирает лучших, чтоб остались лишь худшие и варились в котле в собственном соку. Наказание за то, что они делают.

Мы выдвинулись к городу Грандиграду через лес. Расчёт был на то, что, когда мы пересечём границу, можно будет выйти на дорогу, после чего закупиться одеждой в ближайшей деревне. В любом случае, что городская, что деревенская, они были схожи и никто не обратит на нас внимания.

Лес здесь, в отличие от лесов моего графства, был куда более густым, и напоминал больше природу моего края: всё в кустарниках, высокой траве и… бэ-э-э… паутине. Приходилось иногда буквально прорубаться через всё это, чтоб пройти дальше.

В этот момент я вспомнил свои старые деньки, когда так же бродил по лесу с Констанцией, Эви и дядей Борей. То, как мы ровно так же крались через леса, избегая дорог, по которым ходили солдаты, воровато пробираясь в город, чтоб закупиться чем-либо или просто переночевать. Правда не все города переживали мои посещения, но… с кем не бывает, верно?

У нас заняло два дня, чтоб перейти границу и попасть на территорию Фракции Дня. После этого мы очень бодрым шагом, делая привалы только на ночлег, двигались по дороге, спеша как можно быстрее добраться до Грандиграда.

На третий день, попав под проливной дождь, мы заглянули в деревню, через которую проходила дорога. Здесь у нас появилась возможность закупиться одеждой и купить лошадей. Дорогое удовольствие, так как нам бы пришлось их бросить по приезду, однако не в этой ситуации, когда счёт идёт на дни.

На следующий день ливень продолжал свой поход, омывая мир грешных, но не в силах смыть пятно по имени Патрик.

Лузер. Меня хуй кто смоет.

Благодаря лошадям, мы уже к вечеру подъехали к городу.

- Бросим их здесь, - остановился перед поворотом я, за которым шла прямая к стенам. Отсюда стража нас видеть не могла. – Будет странно, если люди, одетые, как обычный люд, приедут на лошадях.

- Их оружие не смутит? - кивнула Эви на меня и на скрытника.

- Скажем что-нибудь. К тому же у нас обычные на вид и ничем не примечательные мечи. Так что вряд ли будут вопросы.

Остаток пути, все мокрые до нитки из-за дождя, мы шли на своих двоих. Добрались до ворот с десятком таких же мокрых и несчастных, где нас встретила стража. Только она засела в арке стены, прячась от ливня, где и проверяла входящих.

- Кто? С какой целью? – лениво на автомате спросил стражник усталым голосом.

- Сана, Миллер, Круч, - наобум назвал я имена. – Цель – рынок. Закупиться зельями.

- Зачем? – скучающим голосом спросил он. Вопрос, судя по всему, относился к стандартным, которые задают всем подряд.

- Закупаемся зельями для небольшого похода. В деревне таких нет, - пожал я плечами.

- Понятно, - кивнул он. – Правило: не грабить, не убивать, не насиловать, не порабощать граждан графства, не ссать в фонтан. Всё ясно?

- Более чем, - кивнул я и тот отошёл в сторону, пропуская нас.

Когда мы уже отошли от стен, я посмотрел на Эви.

- Не ссать в фонтан, серьёзно?

- А что ты на меня так смотришь, словно это я в фонтаны писаю?! – возмутилась она. – Это ваша, мужская привилегия.

- В смысле, мужская?

- Вам просто вытащить и сделать дело. А ты представь, как девушка это делать будет. Ей же кучу всего для этого надо сделать, так ещё и в фонтан не свалиться.

- Ты просто защищаешь баб из-за женской солидарности, - отмахнулся я.

Город Грандиград оказался довольно… низким. И такое ощущение, что я попал вообще в какое-то дремучее средневековье. Если у Эви он тянул на девятнадцатый век европейского города, то здесь… я не знаю, тринадцатый? Все дома не выше двух этажей, и ни один, как я заметил, не выше стен. Может в этом причина?

А помимо всего прочего, здравствуй старая проблема: здравствуй говно на дорогах. Я проваливался в грязь аж по щиколотку, а бедная Эви так вообще едва не падала, скользя по ней. Приходилось нам с мужиком поддерживать её за руки, чтоб она мордой в грязь не окунулась.

А ливень даже не пытался остановиться. Мало того, что здесь было темно и серо, так ещё и вода повсюду. С крыш так вообще водопады на голову обрушивались, и я сомневался, что здесь даже зонтик спасёт.

Интересно, сколько потребуется городу, чтоб высохнуть?

- А кому город принадлежит? – спросил я, пока мы шли по улицам.

Тут ещё помимо нас и другие люди ходили, телеги ездили, меся грязь и оставляя за собой колеи, которые превращались в ручьи. Приходилось ещё и между ними протискиваться.

- Ты вряд ли его знаешь. Граф такой, с белыми седыми волосами, лет тридцати. Не очень тип.

- А чего так? Ведь Фракция Дня же.

- А во Фракции Дня только хорошие люди есть? – посмотрела она на меня. – Он не то что плохой, у него нет каких-то наклонностей нехороших, по крайней мере я о них не знаю. Однако он очень скользкий, лживый и просто плохой человек. Он может говорить одно, а делать другое, может врать тебе в глаза, может просто подставить. Нет, он ничего плохого не делает, если ты о садизме, сексизме, расизме и прочем. Но сам понимаешь…

- Понимаю.

А ещё и знаю такой тип людей. Тихие или наоборот, строящие из себя правильных, но в душе та ещё гниль. Сложно сказать, кто больше делает зла – такие вот люди, которые вечно пиздят и пакостят или те, кто является злом в общем понимании этого мира.

Глава 373

Отличительная особенность всех телепортационных врат в том, что отличительных черт в них нет. Все они похожи друг на друга как две капли мочи. Обычное здание, которое будет получше других, серое помещение внутри, какие-то узоры металлом на полу, и маги, что помогают тебе перенестись. В этом смысле выделялись только телепортационные дома в городе Эви и в столице. Они были действительно величественными, и когда ты в них оказывался, понимал, насколько велик город, в который ты попал.

По этому зданию я бы сказал, что… городишко, не более.

Эви назвала наш пункт назначения, мы заплатили магам и через минут пять, когда подошла наша очередь, мы телепортировались в ближайший город с телепортом к столице. В этом плане нашей картой была Эви, которая знала географию королевства куда лучше, как и расположение городов с телепортами.

- Был бы ты на моём месте столько, тоже бы запомнил, - ответила она улыбнувшись.

- Я жил в своей стране двадцать три года и знаю от силы городов двадцать.

- Серьёзно? – посмотрела она на меня. – Так мало?

- Я не запоминаю ненужную информацию, - нашёл я оправдание.

- Удивительно, что ты ещё свой возраст не забыл.

Ха-ха, очень смешно, Эви.

Город, в котором мы оказались, ничем сильно не отличался от других городов, что я видел до этого. Самый обычный, который только можно представить. Типичнейшая средневековая застройка, множество людей, проезжающие повозки и, естественно, грязь на улицах. Чем больше населённых пунктов я посещал, тем чаще замечал, что ничем особым они не отличаются друг от друга. Редкие исключения, это столица, город Эви и, может быть, ещё несколько мест, но не более.

Здесь мы вновь потратились, купив лошадей и одежду, что соответствовала бы нормам богатого города. Да и наша была вся мокрой.

Я не буду говорить, сколько мы денег просадили ради этого, однако потеряем ещё больше, если не доберёмся вовремя.

Из города мы выехали вообще без каких-либо проблем. Стража проверяла только въезжающих, однако тех, кто уходил, она не трогала. Уже через час город, который мы посетили, скрылся за лесом, даже не подозревая, кого он сейчас упустил. Или наоборот, какая опасность прошла рядом с ним.

- Так, теперь едем по дороге до упора, верно? – посмотрел я на дорогу, что скрывалась через километр за поворотом.

- Не совсем, - покачала головой Эви. – Мы можем сократить. Эта дорога ведёт в Роундсберг, а уже оттуда в столицу. Мы же можем воспользоваться объездной, через лес напрямик. Сократим на денёк путь. Только…

- Только что?

- Там разбойники. Опасно, - сказала она, немного поёжившись.

- Серьёзно? – посмотрели мы с наёмником на неё насмешливо. – Ты посмотри, с кем едешь. Мы будем пострашнее любого разбойника.

- Верно говорит, - кивнул скрытник. – Это наименьшая из проблем. Куда хуже разведка короля и стража.

- Вот видишь, - поднял я палец вверх. – Не там ты проблему ищешь. Кстати, что там насчёт разведки короля?

- Если там что-то важное, то они будут контролировать все подъезды к городу, - объяснил мне скрытник. – Я был знаком с тем, кто работал на него.

- Был знаком? А сейчас?

- Вот именно из-за того, что был знаком, его теперь и нет. Тех, кто чешет языком о делах королевства, долго на службе не держат. Особенно тех, кто чешет языком с обычным наёмником вроде меня.

- Опасненько. Но там вроде стен нет вокруг столицы, разве нет?

- Мэйн, - посмотрела на меня Эви. – Неужели ты думаешь, что если нет стен, то это никак не охраняется? Проблема как раз в том, что стен нет и охраняется это всё раз в шесть тщательнее.

- То есть обходить через поля не имеет смысла?

- Нет, - покачали наёмник и Эви одновременно.

Окей, значит через главные ворота.

- Наверное несколько поздновато спрашивать, но где они проводят свои собрания? – поинтересовался я.

- В столице есть большой холл… как же его называют… - Эви закусила губу вспоминая. – Это… как его…

- Да без разницы, как его…

- Погоди, дай вспомнить… - отмахнулась Эви, перебив меня. – Этот… ну зал… ещё звёзды, солнышко, птички…

- Небесный зал? – предположил наёмник, и Эви радостно хлопнула в ладоши.

- Точно! Небесный зал!

- Погоди, а причём тут звёзды и солнышко? – не понял я. – По твоему описанию я бы сказал космический или звёздный, но никак не небесный.

- Вот тебе лишь бы придраться ко мне, - надула она щёки и показала мне язык. Блин, тебе сколько лет, мелочь? Не старовата ли для такой реакции?

- Так что насчёт этого зала? Они там будут его проводить? Почему не в крепости короля?

- Король старается держаться подальше от них и соблюдать нейтралитет.

- Хуёво соблюдает, - заметил я.

- Но старается, - пожала она плечами. – Поэтому они собрание проведут в небесном зале. Однако, учитывая обстановку, на этот раз их, вероятнее всего, будет охранять стража короля. Поэтому… я с трудом представляю, как мы будем доставать их.

- Как-нибудь.

- Это похоже на план в твоём стиле, - улыбнулась она.

- Звучит так, словно ты меня осуждаешь, - заметил я.

- Если только немного. Обычно я предпочитаю всё продумывать до мелочей. Любой план.

На следующий день, когда мы свернули на объездную, с нами связалась Клирия: сообщила, что собрание будет уже через два дня. Грубо говоря, в тот момент, когда мы приедем, они уже будут проводить собрание, что значило - перехватить Мартина до него мы не сможем.

Печально.

Но зато у нас будет возможность перехватить его после, когда Мартин двинется обратно. Вот только где именно лучше его перехватить, это был вопрос. Вопрос, на который все трое дали одинаковый ответ.

Там, где он остановился. В отеле.

А тот самый отель, который мог предложить подобным Мартину людям должные апартаменты, был один. Я сам в нём останавливался. На вопрос, как к нему подобраться, тоже был ответ – я сам. Старый знакомый, который случайно оказался в этих краях. Почему бы и нет? В любом случае, можно сыграть на старых знакомствах и попытаться подкатить к нему. Хотя бы на расстояние удара.

Однако, помня этого двуличного урода, могу сказать, что примет он меня ровно так же, как и прежде: улыбкой, приветствием и так далее. Добро, оно не меняется и всегда, даже в ущерб себе будет вести себя как положено. Потому оно и проигрывает всегда. Те, кто под него косят тоже будут делать так же, они никогда не снимают маску и не раскрываются, если только ситуация не исключительная. И бьют только в спину.

Ближе к вечеру мы наткнулись на разбойников.

Я уже сто лет не видел этих ребят. В последний раз, наверное, натыкался на них, когда тренировался в поместье перед походом в горную империю, когда любыми способами набивал себе лвл. После этого их на дорогах практически не осталось, всех истребил. Они были прямо вымирающим видом.

А тут опять, как в старые добрые времена, когда всё было иначе.

- Я разберусь, - махнул я рукой, спрыгивая с лошади.

Я не хотел выёбываться, просто решил проверить, насколько же изменились мои навыки и сила с тех последних раз, когда любителям лёгкой наживы не свезло встретиться со мной.

- Эй, фраер, ты чо тут забыл?! – знакомые, чуть ли не родные слова ласкали слух, напоминая мне, откуда я родом, и кто есть на самом деле. – Какой девкой обзавёлся. Может поделишься со всеми нами?

Эх… молодость… Я тоже вам рад, ребята!

Говорил, судя по всему, не главарь, а заводила, его помощник. Грязное жирное лицо, которое блестит на свету, нос картошкой, слегка опухший, как после пьянки, вся кожа в рубцах и прыщах. Ну и одежда: кожаная броня, вся потёртая, старая.

Классика… Как же давно я вас не убивал.

- Эй, ты слышь, что говорят тебе, паренёк? – насторожился он. Люди сзади него слегка подтянулись, потеряв всю расслабленность. – А ну-ка стой или…

Или что?

Я бы спросил это, если бы в этот самый момент не бросился к нему. Не успел он поднять меч, как я пинком в колено согнул ему ногу в обратную сторону, просто поднырнув сбоку от него к людям позади.

Пользоваться мечом? Пф-ф-ф… мне интересно, вкачен ли я настолько, что смогу убить всех голыми руками.

Вот уже я рядом с другими. Резко ухожу вправо от одного, вбивая ему левый кулак в лицо прямо на ходу и тут же делаю прямой в морду другому. Ещё один разбойник бросается на меня с боку, но я просто делаю шаг в бок, пропуская его мимо и делая подножку. Резко отклоняю корпус в бок, уворачиваясь от укола мечом в спину, и с локтя в ебало принимаю ещё одного. Хруст такой, что это однозначно смерть.

Осталось, включая упавшего, ещё пять человек. Те двое, что были уложены кулаками, пока вставать не спешили, как и тот, что кричал и плакал со сломанным коленом. Главарь был виден невооружённым взглядом – самый большой и лысый, как шар для бильярда.

- Зря ты затеял это фраер. Ты будешь молить меня о смерти, когда я отрежу тебе ноги и руки. А потом я выебу твою подружку на твоих глазах.

Старые добрые угрозы словно музыка для моих ушей.

Я лишь спокойно зашагал к нему, словно шёл поздороваться со старым другом.

- Патрик! Давай! Я верю в тебя! – захлопала в ладоши Эви, словно была на каком-то соревновании и поддерживала меня, чем конкретно смутила всех моих противников. Она выглядела не как жертва. Вернее, не она выглядела как жертва.

Один из них бросается на меня, целясь мечом в лицо. Просто ухожу в сторону, ударом в живот заставляя его согнутся и тут же этой же рукой, но уже локтем ему по затылку. Ещё один покойник. Почему нападают по одному? Хрен знает, но их уверенность сокращается с каждым моим шагом.

Уже сразу трое нападают на меня. Шаг назад, избегая горизонтального взмаха и тычка в грудь, но тут же подаюсь вперёд и дёргаю чувака навстречу себе за вытянутую руку с мечом. Так сильно, что он буквально подлетает ко мне, но тут же получает под дых моё колено. Ещё двое начинают просто размахивать хаотично мечами передо мной, словно муху отгоняют.

Но вот их удары совпадают и получается так, что оба оказываются беззащитны. Просто рывок вперёд, удар обеими руками и обоим ломаю кадыки, заставляя их оседать, захлёбываясь кровью.

- Иди сюда, трусливый перец, - поманил я главаря рукой. – Не безбогойся, я с твоей мамкой новых разбойников заместо тебя настругаю.

- Моя мать умерла, грёбаный ублюдок! – взревел неожиданно он, брызжа слюной.

- Ничего, мне не в первой с мёртвыми ебаться, - отмахнулся я.

Это было последней каплей для быдлана, на котором из брони был только нагрудник. Потому мне не составило труда с ним драться, хотя уровень точно был выше, чем у других. Быть может даже выше сорокового.

Первый же удар пришёлся ему в кисть с мечом, когда он сделал неудачную попытку меня разрубить пополам. Три быстрых удара и его оружие упало в пыль. Громила попытался меня ударить, но мимо, слишком медленно. Зато за один такой взмах я успел провести целых два удара ему по голове.

Но урод даже не пытался умирать. Вот он принимает защитную стойку от меня, но… Это бесполезно чувак. Удар ему в район колена. Один, второй, третий, по икроножной мышце, по ягодице. Он вновь пытается меня достать, и я вновь его забиваю. Только второго раза он не пережил. После троечки запнулся и упал на живот.

Это GG, мужик.

Я просто подскочил к нему и опустил пятку прямо на затылок. Громкий хруст ознаменовал мою победу под аплодисменты Эви.

- Молодец! Я знала, что одержишь верх!

- Спасибо, - кивнул я оглядываясь. Последний, бросив меч, побежал от нас через лес, но… Выстрел от бедра и его голова весело взорвалась. – Вот теперь точно всё.

- Ты стал куда сильнее. Только… зачем была так возиться? – спросила она.

Зачем? Ну смотри, у меня был рукопашный сорок восемь. Но так как я завалил чувака с оружием вместе с командой, так ещё и выше сорокового, у меня скакнуло аж на два пункта.

А ещё я проверил, насколько хорошо управлюсь одной рукопашкой. Это на будущее, чтоб уже точно знать собственный возможности. А то будет обидно, если придётся драться, а ты ручками только комаров отгонять можешь.

- Надо. Просто посмотреть, на что я способен.

- На многое, - уважительно ответила Эви.

- Спасибо. Поехали дальше?

- А не хочешь сразу лагерь их уничтожить? – поинтересовалась она. И тут же сказала вперёд меня. – Знаю-знаю, время, но несколько минут ничего не изменят. А вот людей спасти сможем.

Спасти людей? Эви такая Эви…

Надо признать, что долго лагерь искать не пришлось. Добив выживших среди поверженных врагов, нам потребовалось десять минут, чтоб его обнаружить, и всего одна, чтоб очистить от троих разбойников. Никого помимо них здесь не оказалось. Мы даже забирать добычу не стали, так как не имело смысла тратить на эти копейки время.

После этого мы всю ночь скакали по дороге не останавливаясь. Благо луна светила. Правда она всегда здесь светит, но всё же. Дорогу было отлично видно, и мы могли без проблем ориентироваться на ней. Лес проносился вдоль нас сплошной чёрной стеной без какого-либо просвета, словно сам мир лично указывал нам путь. Это было как красиво, так и немного жутко.

Несколько раз нам попадались речки, которые спокойно проходились вброд и один раз большая, но там уже был проложен каменный мост, по которому мы и проехали без каких-либо проблем.

Каждый раз у реки мы ещё и останавливались, чтоб напоить лошадь и немного отдохнуть самим. Да-да, отдохнуть самим, у меня с непривычки болела задница после седла. Пиздец, ощущения, что всё себе стёр там, а это ещё с седлом же ехал. Может из-за того, что скакали.

У Эви лицо было не менее красноречиво.

- Как будто отбила себе всё, - пожаловалась она, потирая определённое место, когда я спросил, всё ли в порядке. – И сейчас болит. Не пойму, натёрла или нет.

- Посмотреть тебе? – предложил я помощь.

- Да, пожалуйста, если не… НЕТ! – слишком поздно дошёл до неё смысл моего предложения. – Что ты мне смотреть собрался?!

- Ну, натёрла ты или нет.

- Да ты что!? Я же девушка! – Эви была в таком шоке, словно в первый раз голой парню показывалась.

- Значит ноги раздвигать, чтоб мне твои малые и большие поло-м-м-м-м… - её ладошки оперативно закрыли мой рот, в то время, как скрытник с интересом прислушивался к нашему разговору, хоть и делал вид, что ему всё равно.

- Не говори! Я была не в себе!

- М-м-м-м-м, - возразил я ей. Ну пиздит же.

- Хватит!

- Я всё у тебя рассмотрел, так что вряд ли что-то новое увижу, если только ты не членодевка, - спокойно сказал я.

- Дурак! – крикнула она на меня и, спрятав свою стыдливую рожу, убежала вдоль реки в кусты, чтоб самой себе всё проверить.

- Если нужна помощь, позови!

- Отстань! – крикнула она из кустов.

- И жопу не вздумай зелёными листьями с красными прожилками вытирать. Щипать будет.

- Патрик! Хватит! Хватихватитхватит! – визжала она из засады.

Но я чувствовал себя просто отлично, заставив Эви убежать в стыде и беспомощности. Буду вспоминать ей это ещё очень и очень долго. Ибо нехуй творить хуйню, если не готова расхлёбывать последствия после неё. Это золотое и очень важное правило ей бы стоило уяснить раз и навсегда.

Как уяснил его я.

Вернулась она вся никакая, и не будь мёртвой, была бы красной от стыда. Глазки в пол, губки надуты, щёчки надуты. Какая прелесть. Эви была олицетворением молодой девушки, сохранив все эти повадки. Некоторые люди не взрослеют, они лишь стареют.

- Ну как, попку проверила? Ничего не натёрла? – спросил я заботливо.

В ответ Эви подошла ко мне и обняла, уткнувшись мне в грудь, всё так же не глядя мне в глаза. И оттуда глухо сказала.

- Патрик, пожалуйста, прекрати. Мне так стыдно, что становится плохо. Не позорь меня, пожалуйста.

- Я же тебя не позорю.

- Тогда не стыди меня. По крайней мере, при других, - прогудела она, всё так же уткнувшись мне в грудь.

- Ладно, - похлопал я её по макушке. – Я постараюсь. Честное слово.

Глава 374

Столица встретила нас как обычно солнцем, которое ярко светило, и голубым небом.

- Я вот не пойму, почему у них так всегда светло?

- Ну так они находятся далеко от берегов, сюда нечасто приходят дожди с моря, - попыталась объяснить мне Эви.

- Город, в котором мы были… этот…

- Грандиград, - подсказала она.

- Да, он. Так-то тоже находится в глубине континента, но ливень ебашил по-чёрной.

- Ну… там просто дождь был, - пожала плечами моя любимая зомби-девочка.

- А здесь его нет, - посмотрел я на небо.

- Не дошёл ещё, видимо.

- А дойдёт?

- Тебе действительно это так важно знать, Мэйн? – посмотрела на меня с осуждением Эви. – Нам ещё в город попасть надо, а ты разводишь полемику о том, почему дождь не идёт здесь. Неужели этот вопрос настолько важен, что ты готов посвятить ему целую дискуссию?

- Ну ты и зануда, - отмахнулся я.

- Я не зануда! – обиженно ответила она. – Какой же ты вредный и противный иногда, ужас просто!

Есть и другое слово для такого, но я его не назову.

Мы добрались до города без приключений, не встретив на своём пути особых препятствий. И в город въехали мы без каких-либо проблем, если не считать блокпостов на въезде со стражей, которая лениво рассматривала проезжающих, задавая стандартные вопросы.

Город жил своей жизнью, люди ходили, что-то покупали, спорили, смеялись; по дорогам проносились повозки и телеги. Через эту кишащую улицу мы углубились в город ближе к центру, миновав районы для малоимущих. Но что-то было явно не так.

- Словно ничего и не происходит, - пробормотал я скорее для самого себя. – Как будто король даже и не парится, что будет с Фракцией Дня, сдохнут они все или нет.

Подозрительно?

Подозрительно.

Мне уже что-то не нравится, только пока не всосу, что именно. Обычный человек даже бы не заметил таких мелочей, не обратил внимание, но когда ты постоянно в опасности, сразу обретаешь способность видеть несоответствие между складывающейся ситуацией и тем, что происходит вокруг. И вот именно такие мелочи, а не глобальная картина заставляет тебя напрячься. Потому что всё состоит из мелочей и именно им уделяют внимание. А когда их игнорируют, это повод задуматься – почему?

И самая главная проблема – какая именно мелочь тебя так смутила, что ты начал думать об этом? То есть ты её заметил, но не обратил внимание, однако картина уже не та, которую ты ожидал.

Я не мог сказать, какая мелочь меня смутила.

- Ты о чём? – спросила Эви, озадачено посмотрев на меня.

- Тебя ничего не смущает? – сразу спросил я.

- Кроме того, что ты говоришь глупости иногда? – хихикнула она. – Не-а, ничего.

- А меня смущает, - я украдкой следил за улицей, стараясь подметить всё самое необычное. – Только не пойму, что именно. А как ты? Чувствуешь что-нибудь?

- Я… - Эви попыталась прислушаться к себе, но выдала лишь заурядицу. – Да вроде всё нормально. А ты что-то заметил?

- Только не пойму, что именно. Вижу, что что-то не так, но вот что именно…

- Может быть себя накручиваешь? Волнуешься?

- Я постоянно волнуюсь, если уж на то пошло.

Волнуюсь или нет, но мы спокойно доехали до центра города. Здесь, в отличие от других городов, люди ходили по тротуарам, потому проехать можно было спокойно, без всяких протискиваний через толпу и пробок. Да-да, пробки в средневековье, мир не имеет привычки меняться. Возможно потому, что люди везде одинаковы.

Немного прокатившись по главным улицам, мы остановились около гостиницы, в которой в прошлый раз останавливался я.

- Мы не поедем в небесный зал?

- Ты нас хочешь сразу в самое пекло бросить? - покосился я на Эви.

- Нет. Ты же мне так и не сказал, что собираешься делать.

- Вот думаю. Знаю, что делать, но незнаю, насколько это правильно.

- Может не стоило срываться сразу за ним? – пожала она плечами.

- Не ты ли хотела этого?

- Я лишь предложила.

А, ну заебись, если что – виноват один Патрик. Всё как обычно.

- Нет, туда мы не поедем. Да и идёт там всё уже вовсю, насколько мне известно. Клирия говорила, что сегодня у них собрание. Поэтому подождём Мартина в отеле.

- Ты уверен, что именно этот? – посмотрела она на здание. – В столице много отелей.

- А самых престижных много? Именно топ из топов?

- Ну… он единственный. Просто не факт, что граф Мартин остановится именно здесь.

- Остановится. Он выберет самый топ, ведь на то он и граф, а не жалкий плебей и чернь, как мы с тобой, - подмигнул я Эви.

- Ну скажешь тоже, - отмахнулась она улыбнувшись. – Мы с тобой уже не абы кто, а… а сам знаешь. Так что тоже заслуживаем роскоши.

- Мысли читаешь, - кивнул я.

Мы спешились у входа, отдав поводья уже караулящим новых приезжих служащим, после чего мы зашли в холл.

- Нам двухместный номер, пожалуйста. Королевский с тремя иксами, - приветливо улыбнулся я администраторше за стойкой.

- Нам очень жаль, но этот номер занят, - виновато улыбнулась она.

- И кем же? – нахмурился недовольно я. – Что, настолько богатый заселился, что купил там место?

- Нам очень жаль, - ещё раз поклонилась она. – Но вы можете заселиться в другие номера, которые удобством не отличаются от нашего лучшего. Единственное, они не будут на шестом.

- А тех не выселить? – кивнул я наверх. – Не графы же всё заняли.

- Боюсь, что граф, господин, - поклонилась она. – Поэтому мы не можем предоставить вам немедленно этот номер. Но вы с женой можете снять на пятом этаже наш супер-пупер-мупер-люкс-икс-два-драйв-комплейт-эдишен-трипэл-хай-бэст-ван-трай.

Какой ужас, язык сломаешь. И как они это одним заходом выговаривают?

- На пятом, - с сомнением протянул я. – Ну… ладно, давайте на пятом.

- Слушаюсь, господин.

Нас быстро оформили, и орк-швейцар со спиленными клыками, вежливо улыбаясь, проводил нас до нашего номера.

- Говорю же, здесь он, - улыбнулся я, когда мы оказались в своих апартаментах.

- Почему так решил?

- Потому что, когда мы ещё учились в универе вместе, он рассказывал, что его батя владел небольшой долей этого места. И вполне логично предположить, что Мартин остановится именно там, где он является пусть и частичным, но владельцем. Короче, если номер уже занят графом, то ставлю что угодно на то, что это Мартин.

- Если ты так уверен… - выдохнула Эви.

Она явно чувствовала себя комфортно в таких условиях. Я не раз замечал, как многие жмутся, оказавшись в богатом доме или номере, словно оказались там, где всё сделано из стекла. И наоборот, привыкшие к роскоши, оказавшись в лесу, вели себя так, словно боялись заразиться от касания к чему-либо.

Эви же вела себя спокойно и там, и там. Зашла, уже выученными движениями подошла к шкафу, где стояли бутылки со спиртным, пробежалась по ним пальцами и выбрала одну из них.

- Мы не бухаем, - напомнил я ей.

- Это не алкоголь. Скорее холодный чай с сиропом, - ответила она. – Правда… не зверолюдский… Ну ладно, хотя странно, что такую дешёвку здесь подают. Надо бы пожаловаться на них.

- Да ты зажралась.

- Ничего подобного. За такие деньги я в праве требовать всё, за что заплатила. А они обязаны это предоставить. Но за такие деньги что мы получаем? Дешёвое пойло с юга страны. Позволять себя так обманывать, это себя не уважать.

- Но ты же сейчас не побежишь жаловаться, верно?

- Сейчас нет, в другой ситуации побежала бы, - ответила Эви, налила себе в бокал из бутылки, немного попробовала и пожаловалась. – Гадость.

- Если гадость, зачем пьёшь?

- Ну надо же что-то пить, верно? У них есть здесь хороший алкоголь, как погляжу, - пробежалась она глазами по бутылкам, - но увы.

Осушив свой бокал полностью, Эви оставила всё на столе, прошлась по комнате, после чего пошла в спальню.

- Мэйн, иди сюда!

- Зачем это?

- Не затем, о чём ты мог подумать. Мне не удобно просто кричать через все апартаменты. Оставь там скрытника, чтоб следил и иди сюда.

Ишь ты, раскомандовалась мелкая. Но я сделал как она сказала, мне как бы не ломы просто перейти в другую комнату. А там уже Эви развела руки в стороны и спиной прыгнула на кровать, мягко отпружинив вверх, как на батуте.

- Какая мягкость… а то уже устала от ночёвки на жёсткой подстилке.

- Хера ты неженка, - возмутился я, пристроив жопу на ближайшем кресле. – Раньше ночевала в лесу и ничего.

- Так раньше я и не знала хорошей и богатой жизни.

- Была всегда нищей?

- Ну не всегда, конечно. Когда-то давно я была дочерью крестьянина и была третей по старшинству из пяти. Потому денег особо не водилось, но и не нищенствовали мы.

- Ты никогда не рассказывала об этом.

- Так ты и не спрашивал, - заметила Эви.

- Теперь спрашиваю, - я огляделся. Здесь кто-то даже заботливо оставил закупоренную бутылку алкоголя с двумя стаканами. Блин, может быть и хлебнул бы немного, но не перед заданием. – Так кем ты была до того, как стать разбойницей?

- Разбойницей? – Эви рассмеялась. – Ну скажешь тоже, разбойницей. Я была авантюристкой! А до этого была дочерью крестьянина и крестьянки. Жила на востоке, была одной из двух дочерей, самой старшей. Как исполнилось четырнадцать, уже знала, чего хочу.

- Завоевать мир?

- Путешествовать. Потому, ни сказав ни слова родителям, одним прекрасным утром покинула дом и отправилась в долгое, бесконечное приключение.

- Звучит, как начало эпической истории, - усмехнулся я. – После этого хоть раз видела родителей?

- Ни разу. Подозреваю, что принесу им только горе. Знаешь же, такие, как мы, несут только две вещи…

- Смерть и разрушение, - кивнул я.

- Вот именно. Поэтому пока вся эта эпопея не закончится, я вряд ли покажусь им. Да и умерли они уже, наверное, так что уже и незачем. С братьями и сестрой хоть и была дружна, но не думаю, что стоит вообще видеться с ними. У нас, у каждого своя уже жизнь. А как у тебя всё было? Ты никогда не распространялся о своём прошлом.

- Ну… я…

- Опять увиливаешь? – улыбнулась она. Но потом добавила. – Вижу, что вспоминать не хочешь, прости. Наверное, не самое счастливое детство было.

- Знаешь, если сравнивать с теми же детьми, что родились в рабстве или на улице местных трущоб, то моё детство было просто охуительным. Мало кому бы досталось столь счастливое детство.

- Но в твоём голосе слышится горечь.

- Скажем так, для такого как я, то детство, что выпало мне, показалось не самым счастливым, хотя многим оно бы пришлось по душе. Не хочу ныть.

- Но ты же не ноешь, если тебя другой спрашивает, - заметила Эви.

- Боюсь, что меня воспитали так, что стоит тебе просто поделиться болью на душе или немного рассказать о своих страхах или неприятных ощущениях в прошлом, как ты сразу же будешь считаться нытиком.

- Удивительная логика. Самая подходящая, чтоб воспитать озлобленных людей.

- А разве бывают дети на улицах другими? - усмехнулся я. – Как по мне, ребёнок – самое худшее существо. Куда умнее животного и при этом куда более жестокое чем человек, без каких -либо моральных тормозов. По мне, так вообще пиздец, да и только.

- Ты таким же был так-то, - заметила она.

- Мне так жаль мою маму. Родила же долбоёба.

- Какой же ты самокритичный, - усмехнулась Эви.

- Очень. Это помогает держать моё настроение в тонусе. Если тебе грустно, посмейся над чем-нибудь. Если смеяться не над чем, посмейся над самим собой.

- Какие глубокомысленные слова, Патрик. У тебя в званиях не было «мыслитель» или чего-то подобного?

Я не стал говорить ей, что у меня в звании было написано «Сказочный долбоёб».

- Может… нечто похожее есть у меня, но я обычно предпочитаю не распространяться о том, что скопилось у меня в званиях. Это как заглянуть в душу.

Я тут же поймал себя на мысли, что примерно так же говорила и Клирия. Показать собственную стату, это как позволить заглянуть человеку тебе в душу. Он может узнать о тебе столько нового, что не факт, порадует его подобное ли нет. И в большинстве своём, что-то мне подсказывает, мир дарит звания чаще, когда другим становится плохо. Чтоб каждый знал, какое же ты говно, хотя совершенно не факт, что дела обстоят именно так.

- А знаешь, мы кое-что забыли. Надо бы подготовиться к тому, что будет, - вспомнил я.

А именно, подготовить пути отхода.

Им послужит нам самое обычное зеркало, которые установлены, как я понял, в каждом номере. Они были в полый рост, чтоб какая-нибудь обнажённая красавица могла себя рассматривать часы напролёт. Или чтоб ещё один купец или чиновник, взглянув на себя сбоку, мог сказать самому себе, что его живот пока не сильно торчит, и член с яйцами пока видно (если живот втянуть), отчего ему садиться на диету пока рано.

- Кстарн, дай мне проход в это зеркало, - сказал я девушке в зеркальце и направил его в большое зеркало. Через пару секунд оттуда высунулась изящная ручка и коснулась стеклянной поверхности, пустив по нему волну, словно по водной глади. Вскоре уже сама Кстарн стояла передо мной в отражении, кланяясь.

- Так вот как ты перемещаешься… протянула Эви за моей спиной. – А я думала, что зеркало даёт только связь.

- И связь, и проход, - объяснил я. - Вообще, было бы неплохо посредством него организовать телепорты в дома графов, но как-то туда закинуть надо зеркало. А моя гениальная думалка пока не придумала, как это организовать.

- А пытался? – спросила Эви.

- Не раз. И ни разу не получилось, - вздохнул я. - Ни подсунуть, ни продать. Не хотят почему-то они умирать от моей руки.

- Действительно удивительно, почему это, - усмехнулась Эви.

Тем временем из большого зеркала к нам вышла Кстарн. Немного жуткая с виду, однако аккуратная, ухоженная и милая. Её теперь даже не портили чёрные как уголь глаза, которые были словно у девочки из фильмов ужасов. Мне неожиданно захотелось её затискать. И потрахать.

- Господин, госпожа Клирия хотела встретиться с вами, - сообщила она мне поклонившись.

- Прямо сейчас?

- Она настаивает. Говорит, что хочет поговорить с вами и что это важно.

- По десятибалльной шкале насколько важно?

- Э-э-э… - только и смогла она выдавить, рассеянно хлопая ресницами. - Десятибалльная шкала? Это… - Кстарн начала считать на пальцах, после чего показала мне семь. – Столько?

- Немного больше, милашка Кстарн. Но да ладно, веди Клирию сюда. Что у неё там стряслось?

- Да, слушаюсь, - кивнула Кстарн и быстро удалилась за нашей чернявой любимицей.

И именно в этот момент нам в комнату заглянул наёмник.

- Босс, кажется, они приехали.

- Приехали? – оживился я.

- Только что подъехала карета и много охраны. Оттуда вышел молодой человек. Больше я не увидел.

Учитывая, что мы сейчас на пятом, то это и не удивительно.

- Так, Эви, карауль это зеркало и если что, сразу ныряй в него, понятно?

- А ты? – тут же спросила она, взволнованно хлопая глазками.

- А я, как обычно, каким-нибудь образом да выберусь. Главное, не покидай комнаты без необходимости, или если я сам тебя не позову.

- Но тогда какой от меня толк, если ты идёшь один? – возмутилась Эви.

- А по-твоему, я должен тебя с собой забрать? Думаешь, он тебя не узнает? Ты здесь как магическая поддержка, если вдруг что-то пойдёт не так. Потому и сиди в тылу, жди, когда понадобишься.

С этими словами я выскочил из ванной комнаты, где стояло зеркало и бросился к выходу.

- Ты. Сторожи комнату и защищай Эви, это приказ, - сказал я скрытнику, схватившись за ручку двери.

Вдох-выдох и… погнали.

Я открыл двери и вышел в коридор, направляясь к лестнице.

План был прост как дважды два. Ну или на крайний случай у меня имелся второй план, который я мог осуществить, более действенный, чем первый, хоть и более шумный и грязный.

И то, как я буду действовать, сейчас зависело только от самого Мартина. Хотя вряд ли его ждало светлое будущее при любом исходе. По крайней мере, в моём видении светлого будущего он пока не мелькал.

Глава 375

Я быстро дошёл до лестницы, что вела как на шестой, так и на первый этажи.

Это был настолько дешёвый и наигранный приём, что мне даже стало немного стыдно за него. Словно я играю в дешёвом театре, где всё наигранно настолько, что тебе самому становится стыдно. Подобным правда я сам ещё пока не занимался, но видел фильмы про шпионов…

Бля, убейте меня кто-нибудь, мне уже стыдно.

Однако одно осознание того, насколько это важно, заставляло меня действовать несмотря ни на что. Если всё пройдёт удачно, то я буду вспоминать это всё с улыбкой и чувством удовлетворения, типа я смог, я сделал. Если ничего не получится… вряд ли мне будет до этого дело, а потом я уже просто буду рад тому, что выжил.

Внизу, на уровне первого этажа послышался шум, словно сюда поднимался не один, не два человека, а целый взвод. Возможно, так оно и было, я сам не видел, но скрытник сказал, что там много охраны.

Вдох-выдох, и мы опять играем в любимых…

БЛЯТЬ! Только не эта песня! Ну только не сейчас, ещё не хватало такую хуйню в голове проигрывать, пока буду мучиться с этим говном.

Дождавшись, пока шум поднимающейся толпы поравняется с уровнем третьего этажа, я сделал глубокий вдох и начал спускаться. Сейчас бы главное сделать всё правильно…

Встретился я с целым поднимающимся отрядом на пролёте между третьим и четвёртым этажами. Собой они занимали практически всю лестницу. Человек десять, если не больше, взяли в плотное кольцо Мартина, который выглядел куда более… величественно? Высокомерно? Короче так, как выглядел бы человек, который неожиданно стал всем. Своим видом говорящий: да, я вот такой, у меня всё есть, я молодец, а вы плебеи.

Когда я и его заградительный отряд поравнялись, солдаты остановились, встав буквально стеной и не давая мне пройти.

- Эй, истуканы, может дадите мне спустится, а? - слегка толкнул я одного из них в плечо. – Хули вы всю лестницу собой заняли?

- Поднимитесь выше и дождитесь, пока мы пройдём, гражданский, - низким и твёрдым голосом сказал один из солдат, и их ровный строй продолжил подъём буквально толкая меня назад.

- Может это вы спуститесь? – толкнул я довольно сильно одного. Так, что он даже пошатнулся.

И тут понеслось. Стража буквально сразу же ринулась ко мне, не оставляя и шанса. Хотя я и сам-то не сильно сопротивлялся, брыкался, толкался и проклинал, говорил, что они охуели и не знают, с кем связались, пока на мою бедную тушку навалилось сразу человек шесть в доспехах, прижав к ступеням.

- Вы не знаете, кого скрутили уроды, - шипел я на них. – У меня друзья графы, они вам и вашим семьям яйца на уши на тянут. Суки, отпустили меня, уёбки, пока я вас не опустил!

Я сопротивлялся для вида и больше молол языком, чем действительно действовал, пока меня обыскивали и достали… револьвер.

- Просто удивительно, мне кажется, что с прошлого раза ты стал несколько агрессивнее, - раздался голос человека, который мне был нужен.

Я с трудом поднял голову, лёжа придавленный к полу грудью, и увидел нагло улыбающуюся рожу человека, который выглядел слишком весёлым.

- Мартин? – изобразил я удивление.

- Мэйн, - усмехнулся он. – Давно не виделись.

- Давненько, - нехотя пробормотал я. - Только не говори, что эти дуболомы твои.

- Боюсь, что так оно и есть, - усмехнулся Мартин, когда ему в руки отдали мой револьвер. – О, а это что? – с интересом покрутил он его в руках.

- Курительная трубка из восточной страны, - ответил я, не моргнув глазом. – Иногда они привозят действительно что-то интересное.

- Понятно, - покрутил он его в руках, прежде чем вернул обратно. – Покажешь, как он работает?

- Если будет возможность, - ответил уклончиво я. - Так что, попросишь слезть этих придурков с меня или тебя возбуждает вся это картина?

- Отпустите, - махнул он рукой, и стражники наконец слезли с меня.

Я с недовольной миной встал, оттолкнул от себя слишком близко стоящего солдата, после чего принялся отряхиваться.

- Не помню, чтоб у тебя было столько людей. Раньше ты был поскромнее, - проворчал я.

- Раньше и время было другое. А ты всё работаешь в торговле?

- Ага, - кивнул я. - Живу потихоньку, дело семейное продолжаю. А как ты? Как Сью, как ребёнок, как предки?

- Сью с ребёнком нормально, - улыбнулся он. – Отец недавно умер, потому… - он развёл руки в стороны, - теперь я граф. Отсюда и охрана.

Когда он сказал про Сью, мне захотелось прямо здесь засадить ему пулю в башку. Я до последнего надеялся, что Мартин просто не в курсе, что произошло. Как обычно бывает, человек разошёлся и больше не контачит с бывшей. И что Мартин просто сказал бы: я не в курсе, мы расстались - это хоть как-то бы оправдало его.

Но Мартин лгал, что как минимум значит, что он в курсе правды, не очень лицеприятной.

- Умер… э-э-э… сорян, я как-то не слышал…

- Бывает, - пожал он плечами. – К сожалению даже герои умирают рано или поздно.

- Это да, - почесал я затылок, делая очень смущённый вид.

- Ясно…

Повисла неловкая тишина. По крайней мере она должна была быть неловкой, потому что мы оба стояли напротив друг друга и молчали. Для меня она была в плюс, заставляя того действовать. Не знаю, чего ожидал он, но я ожидал от Мартина следующего хода. Если сейчас распрощается со мной, то придётся естественно как-то самому напрашиваться к нему или предлагать зайти ко мне в гости.

Однако Мартин поступил ровно так, как я ожидал от него.

- Не хочешь зайти? – неожиданно предложил он. – Раз уж пересеклись.

Просто не мог не предложить старому знакомому зайти к нему. В конце концов, так требовал этикет. А я, в нарушение этикета, согласился.

- Почему бы и да, - пожал я плечами. – А тебе там по делам не надо самому? Ну, раз ты граф?

- Дела уже закончились, - ответил Мартин отмахнувшись. – Так что можешь не беспокоиться, время у меня есть.

- Как скажешь. Я тоже могу заглянуть к тебе, только на часик, а то у меня там встреча ещё намечается.

- Всё с торговлей? – спросил он.

- Надо же на что-то жить и на что-то шиковать, - усмехнулся я.

Так, непринуждённо болтая, мы поднялись на шестой в его апартаменты, в которых однажды я устроил мини-оргию с Каплей и местной горничной. Эх, были же времена… Хотя я могу сказать, что теперь точно наебался, и мне вполне хватит обычного секса.

- Тебе налить? – спросил Мартин, когда мы зашли. Я, не сильно стесняясь, разгуливал по комнате, разглядывал уже знакомый интерьер, после чего подошёл к окну. Там продолжали ходить люди, ездить кареты и повозки, создавая своеобразный живой сосуд города, который обеспечивал ему жизнь. Однако я продолжал выискивать причины моего беспокойства, которые возникли на улице. Учитывая, что я на вражеской территории, это может быть очень важно.

- Нет, спасибо, - покачал головой я. – Перед важными встречами не пью.

- Ну и правильно.

- А ты, смотрю, подсел на алкоголь. В универе был же не настолько прямо любителем выпить как стал сейчас.

- Наверное, это связано с отцом. Кажется, я теперь понимаю тех, кто спивается, теряя семью, - он молча покрутил стакан, разглядывая то, как жидкость плещется внутри. – Начинаешь пить, раз, второй, третий, это помогает ослабить боль. А потом уже без этого и не можешь.

- А ещё помогают сиськи, - заметил я. – Прижался, помял, уткнулся лицом. Никакой алкоголь не нужен.

- Ты, я смотрю, знаешь толк в нетрадиционных способах избавления от стресса.

- Ну а как ещё, - хмыкнул я. – Пить постоянно не вариант. Хотя взамен мы получили возможность жить своей жизнью, не оглядываясь. Как взрослые самодостаточные люди.

- А с другой стороны, я сейчас вновь хочу вернуться в универ, чтоб опять пожить молодой беззаботной жизнью.

- А жизнь графа не настолько беззаботна? – посмотрел я на него.

- Представь себе – нет. Хотя кажется иначе со стороны. Постоянные нервотрёпки, то реши, то сделай, там проведи что-то, там что-то выбери. А в универе учился и учился, думал только об уроках и заданиях на дом. Хотя по сути был там и секс, и алкоголь; ничем особым от взрослой жизни не отличалось.

- Ну не знаю, наверное, каждому своё. Мне вкатывает работать.

- А как там помимо работы? Семью завести не хочешь? – спросил Мартин.

- А смысл? Мне и так неплохо живётся.

- Ну наследник там, - начал он.

- А у самого? Сью наследника или наследницу родила? – спросил я.

- Наследника, - улыбнулся он гордо. - Крепкий мальчик, его ждёт отличное будущее.

- Повезло тебе с Сью, - вздохнул я. – Сейчас мало таких девушек. Им или графов подавай, или кошелёк толстый подноси.

- Ну так жизнь требует того, - улыбнулся он. – Незачем осуждать их, в конечном итоге каждая хочет немного счастья.

- Это точно, - вздохнул я. – Каждая. А вообще, Сью счастливая, до сих пор помню, как вы радостные покидали универ. За ручки, смеясь, убегали к карете.

Это воспоминание, несмотря на всё произошедшее, действительно было красивым и очень тёплым, словно тёплая сочная картинка лета из далёкого прошлого. Я вспоминал этот момент, и даже понимая, кто кем стал и до чего дошёл, не переставал улыбаться, когда видел её в своём сознании.

Счастливый влюблённый парень и счастливая влюблённая девушка. В моей голове и памяти они останутся именно такими. Не гнилыми, не раздавленными и не злыми, а просто добрыми, влюблёнными и счастливыми.

- Я тоже помню, - кивнул он.

- Знаешь, я даже рад за Сью, - честно признался я. – Был рад, что у неё всё так сложилось.

- Был рад?

- Да. Был рад до того момента, как встретил её в одном из городов, продающую своё тело за несколько медяков, - посмотрел я хмуро на Мартина.

Его лицо вытянулось.

- Ты о чём?

- Брось это, Мартин, - вздохнул я. - Ты прекрасно знаешь, о чём я. И для меня не секрет, что в данный момент происходит, и для чего ты меня пригласил.

Удивление сползло с его лица, оставив лишь совершенно спокойное выражение, словно его ничего не волновало. Слишком спокойное для того, кто оказался в комнате один на один с тем, кто мочит героев пачками.

- Не думал, что ты окажешься тем, кто этим промышляет, - спокойно сказал он.

- Не думал, что ты бросишь девушку со своим ребёнком на улице.

- Но как мы видим, всё может быть, - развёл он руками. – Странно, что ты, даже понимая, куда идёшь, всё равно пришёл сюда. Тебе отсюда не выбраться.

Эх… высокомерие… сколько же людей ты погубило…

Нет, не странно. Наконец до меня окончательно дошло, куда я пришёл, и что это был за театр. Все кусочки встали на своё место, и пришло осознание того, в какую же я попал жопу из-за того, что не догадался раньше.

Что меня смутило на улице? Только сейчас я наконец понял это – мало стражи. Обычный блокпост для отвода глаз и не более, чтоб создавать видимость того, что город охраняется, и не отпугнуть противника.

Для важного собрания было слишком мало стражи на улице, хотя по идее всё должно было кишеть ими. Так мало, чтоб расслабить противника, дать ему почувствовать себя в безопасности и заставить полезть в самое пекло. Гуляйте, где хотите, и не стесняйтесь запутываться в сетях всё сильнее и сильнее.

Это несоответствие происходящего и предпринятых мер безопасности меня и заставило беспокоиться. Пусть я сразу сам этого и не понял.

Другими словами, нам открыли двери и сказали – welcome.

А сейчас, глядя на то, как неожиданно много стало стражи около отеля, я наконец понял это. Как понял и то, что письмо было очень удачным планом. И весь этот цирк был только ради нас. Сейчас бы сказать: можно было догадаться и раньше, однако догадываться, когда уже всё известно, куда легче, чем когда ничего ещё непонятно. Обычно гении так и делают – догадываются задним числом.

Хорошая уловка, охотник стал добычей, так как погнался за наживкой в сети. У меня есть подозрения, что Клирия сейчас пыталась со мной связаться именно потому, что сама догадалась об этом и хотела предупредить, но…

Я взглянул на Мартина. С его стороны было очень смело остаться со мной наедине.

- Значит письмо было наживкой? – уточнил я.

- А ты, значит, убиваешь героев? - ответил он вопросом на вопрос, хотя ответ был нам уже обоим известен.

- Бери шире, я убил и героев, что были в вулкане. Включая твоего отца, - улыбнулся я. – И я пришёл сюда конкретно за тобой, Мартин. Зря ты вообще решил использовать себя как приманку.

Хотя, скорее всего, ему сказали так сделать, но вряд ли это что-то изменит теперь.

Мартин практически не дрогнул. Практически.

Если не считать того, что при упоминании отца его глаз едва заметно дёрнулся. Как и того, что, когда я сделал к нему шаг, он слегка отступил назад.

- Тебе привет от Сью, трусливый ублюдок, - сказал я, выхватил револьвер и разрядил в него весь барабан.

Не было ни сражения, ни противостояния или обмена злобными репликами. Всё разрешилось буквально за секунду – именно столько мне потребовалось, чтоб разрядить в него все патроны.

Видимо на Мартине был какой-то артефакт, создающий барьер, так как ни первая пуля, ни вторая его не достали. Они ударились о синеватую невидимую стену, заставив её покрыться трещинами. Но даже она не смогла устоять перед смертоносными технологиями.

После пятой пули она громко хрустнула, пустив огромную трещину. А после шестой рассыпалась на синеватый песок. Последняя же пуля оборвала и хитрожопую жизнь Мартина, образовав в его голове прямо в середине, на месте носа большую, словно у сифилитиков, кровавую дыру. С обратной стороны вылетели мозги, кровь и кости, густым плотным слоем заляпав всю стену позади него.

Теперь хотя бы было понятно, чего он так смело вошёл со мной сюда. По идее этот барьер должен был спасти его, но… сюрприз, уёбок.

Его бесполезную тушку отбросило в стену, по которой он сполз, оставляя за собой кровавый след, словно оставленный большой кистью.

Практически сразу за этим в дверь вломились охранники, но я не терял времени зря. Пальцы ловко закинули патроны в барабан, и ещё шесть человек полегло в этой комнате. Уже зная, что некоторая броня вполне может выдержать пулю, я целился в самые незащищённые места, а именно – в забрало. Решётка не спасала от убийственной пули магнума.

Шестеро из десяти, буквально сделали сальто, получая пулю в голову. Правда на ещё четверых мне времени не хватило. Успел закинуть один патрон и выстрелить, уменьшив их количество на одного, до того, как этим же револьвером пришлось отбить удар меча и отскочить.

Тут же пинком отправил в первого солдата деревянный стул и бросился вперёд, пока тот отбивал его. Резко ушёл от клинка второго противника, крутанувшись на триста шестьдесят градусов и пропустив его мимо, словно пропуская быка в корриде. Схватился за вытянутый меч и резко вывернул под нереальным углом в руке солдата, ударом кулака в кисть заставляя того отпустить своё оружие. Разбил костяшки в кровь и, возможно, сломал себе их, но даже не обратил на это внимания, так как в этот самый момент мечом парировал удар третьего.

Отскакиваю назад и начинаю сражаться сразу с двумя, пока второй, у которого я отобрал меч, подбирает оружие у павших товарищей.

Оба явно немаленького уровня, отчего меня без проблем теснят. Разносится звон металла о металл, иногда выбиваю искры мечами, однако мне удаётся от них отбиваться. Но учитывая, что я видел внизу ещё дохера солдат, мне надо было срочно сматываться. Скоро засранцы придут за моей душой сюда, и тогда вряд ли меня что-либо спасёт.

Вот уже второй, найдя себе меч, бросается ко мне, проводит атаку в лоб, пытаясь меня наколоть на меч. Но я ухожу вбок, пропуская его меч вместе с ним мимо, словно как в корриде. И едва успеваю отбить удар третьего.

Но вот третий меня достаёт, но только чиркает по левой руке. Меч не катана, он не такой острый и не срезает кожу – он, если зацепился, буквально вырывает куски мяса.

Меня цепануло немного, боль на мгновение ослепила. Однако я всё равно бросился вперёд и со всей дури пнул первого солдата в ответ ногой прямо в грудь, пока он был открыт. Тот сделал шаг назад, зацепился за ковёр и упал.

Тут же парирую удар третьего, и со всей дури вгоняю прямо в щели забрала меч второму, который до этого промахнулся и пролетел мимо меня. Он, неудачно для себя, обернулся ко мне в тот момент, когда я занёс меч, и через секунду получил его прямо в лицо.

Хруст, скрежет металла, кровь, и солдат падает, утаскивая мой меч за собой.

Осталось двое. Я вновь отпрыгиваю в образовавшийся разрыв, увеличивая дистанцию между собой и двумя солдатами, один из которых только встаёт. Другой пытается меня достать, но лишь покосательно чиркает.

Их момент был упущен, они дали мне слишком много времени, и мне его с лихвой хватило, чтоб набить барабан патронами.

Всего два выстрела, и я остаюсь единственным в комнате живым человеком. Теперь настала пора выбираться отсюда.

Глава 376

Не теряя времени даром, я подхватываю меч, заряжаю револьвер и бросаюсь в коридор, едва не споткнувшись об один из трупов. На предплечье буквально свисает кусок кожи и мышцы, хлещет кровь и сильно больно, однако рука двигается, что не может не радовать.

А вот что меня не радует, так это количество солдат в коридоре на шестом. Я практически сразу вытягиваю руку и прицельными выстрелами вышибаю мозги тем, кто движется первым. Успеваю сделать три выстрела, прежде чем они закрываются щитами. А я сомневаюсь, что пуля пробьёт их, потому не трачу патроны и бросаюсь к другой лестнице.

Я даже не надеялся на то, что по ней никто не будет подниматься - там уже толпа солдат, но зато без щитов.

Вы думаете, что остановите меня? Серьёзно?

Давайте докажу вам обратное.

Я тут же расстреливаю впереди идущих, кто там уже по ней поднимается и пинком отправляю их обратно вниз. Трупы убитых сослужили мне хорошую службу - они валятся на позади идущих, стопоря наступающих на неширокой лестнице, буквально заваливая их собой. Я же в этот момент буквально прыгаю сверху и точными тычками достаю сразу нескольких, усугубляя для нападающих ситуацию.

Это была словно лавина трупов, что сейчас обрушилась по лестнице вниз: мёртвые буквально заваливали их сверху, когда я, практически стоя на этих самых трупах, продолжал в живых тыкать сверху, пробивая себе дорогу.

А позади меня настигают уже другие. Они тоже бросаются на лестницу, но несколько выстрелов и трупов делает их более осторожными.

Вот кто-то смог по груде тел в доспехах снизу дойти до меня, но ничего толком сделать у солдата не получилось: быстрый обмен ударами, и мой меч бьёт его в щель между шлемом и нагрудником. Кровь хлещет потоком, заливая тех, кто снизу.

Теперь на лестнице была гора тел в доспехах, по которым, аккуратно балансируя, я пытался пройти дальше. Но едва прохожу несколько метров, как на меня набрасывается очередной противник.

Я принимаю его атаку, и мы едва не сваливаемся с лестницы. Схватив его за шею в захват, я резко поднимаю его едва ли не вертикально, встав в полный рост, и, как в реслинге, роняю себя и его на спины. Быстро переворачиваюсь, выхватывая у одного из тел кинжал и быстрыми ударами ему прямо под шлем.

Встаю, оборачиваюсь, уворачиваюсь от меча, бросаюсь вперёд и вновь удар кинжалом, но уже под мышку противнику. Отталкиваю, делаю подножку следующему, третьего хватаю, резко кручусь и отбрасываю на позади наступающих. Кто-то врезается в меня и тащит через всю лестницу, обхватив за корпус. Я перехватываю настырного и бью об стену, спотыкаюсь и улетаю с ним вниз, считая собой ступеньки. Что-то хрустнуло, что-то стрельнуло болью, в голове пробило не хило так, но прокатившись кувырком вниз, я вроде как ещё даже жив.

О! Мой этаж! Я на выход, парни!

Едва приподняв с трудом ублюдка над собой, что придавил меня, упираюсь в него ногами и со всей силы отбрасываю в наступающих сверху, сбивая их. Резко встаю задним кувырком на ноги и тут же пинком отправляю поднимающегося с четвёртого этажа по лестнице обратно.

Временная заминка, и я уже на своём этаже, который… тоже забит солдатами? Да вы охуели!

Но едва я успеваю об этом подумать, как всё здание резко сотрясается, словно при землетрясении. Пол под ногами идёт ходуном, а со стен слетают картины.

И в этот самый момент всё передо мной взрывается.

Я в шоке.

Нет, я в ахуе.

Узнаю, кто это сделал – выебу, обещаю.

За какое-то мгновение, всё передо мной просто искривляется, словно в какой-то замедленной съёмке. Бежит волна по стенам, как по водной глади, потом в одно мгновение это всё покрывается трещинами, из которых вылетают мельчайшие частички, подобно песку.

Всё замирает.

И всё разлетается подобно цунами, кусками стены и пола.

Коридор вместе с солдатами исчезает в этой волне камня, штукатурки, пыли и мусора. Я едва успеваю схватить тело в доспехах, чтоб прикрыться от ударной волны этого пиздеца, когда он меня настигает. Удар и меня прибивает к стене, оглушает, и я уже не чувствую ничего, кроме невесомости.

Стена, в которую я врезался тоже исчезает, разваливаясь на куски. Моё тело словно попадает под машину, всё болит, хрустит, и трещит, словно перемалываясь невидимыми жерновами. На мгновение я проваливаюсь просто в никуда.

Пиздец…

Я бы сказал, что это был взрыв, но… это был точно не взрыв. Взрывной волны не было, как не было и звука взрыва. Уж я, любитель бабахов, могу сказать, что было бы. Меня бы не было уже. Это было больше похоже на магию разрушения, которую использовали на всём окружении. Эффект схож, всё просто разрушается, и если её направить конкретно вокруг себя, то можно вот так устроить взрыв без взрывной волны. Можно сравнить, как если бы кто-то бил бы по этим стенам огромной кувалдой. Именно по стенам и предметам, а не по всему пространству.

Однако от этого не легче. Они разлетелись как ебаная шрапнель.

Сука… как всё болит… пидоры… вокруг одни пидоры…

Я с трудом встаю, сбрасывая с себя тело, послужившее щитом. Беднягу немного помяло, но не убей его я до этого, думаю, что он бы вполне мог выжить. Сорян, чувак, нечаянно вышло.

Всё вокруг было в светло-серой пелене пыли, извёстки и крошки, которая пеплом оседала на меня. А ещё дышалось очень тяжело: едва я вдохнул, как сразу начал кашлять, прикрывая нос рукавом. Пришлось немного напрячься, чтоб разглядеть последствия разрушений.

А они были внушительными.

Стены коридора в принципе отсутствовали, как и лестница, по которой я спустился – она обвалилась вниз. Теперь комнаты ничего не разделяло, и я мог спокойно перейти из одних апартаментов в другие.

Но что было ещё хуже, так это само здание – его буквально разделило на две половинки в прямом смысле этого слова. От шестого до третьего, кажется, шёл в буквальном слове разрыв, словно его разрубили ударом топора.

Я аккуратно подошёл к краю и огляделся. Мне эта картина напомнила обрушения в моей стране, когда взрывались газопроводы. Картина была слишком похожа: торчащие по краям разрыва куски камня, деревянные конструкции, покосившиеся стены, часть из которых осыпалась вниз на моих глазах, куски пола, что отваливались прямо сейчас вниз. И много строительного мусора с пылью, которая буквально заполняла каждый сантиметр воздуха.

Но меня интересовала моя комната, которая… удивительным образом осталась цела! Снесло только дальнюю стену, ближнюю к разрыву. Правда моя комната на другом конце, но…

Взяв разгон, я подобно паркурщику добежал до обрыва и… Нет, не прыгнул, пробежал по стене, оттолкнулся и уебался в противоположную, что буквально висела над обрывом. Зацепившись пальцами за трещину, быстро переполз на другой край, прежде чем стена обвалилась вниз.

Однако оказавшись на другой стороне и добравшись до ванной комнаты, где стояло зеркало, я никого не нашёл.

И чо это за хуйня?!

- Кстарн! – застучал я по стеклу. – Кстарн!

Она выскочила испуганная из-за края зеркала.

- Где все?! Где Эви?! – спросил я. - Куда все делись?!

- Они… они… - она начала заикаться, не в силах выдавить и слова. Но её довольно грубым движением оттолкнула Клирия, которая тоже была в зазеркалье.

- Их здесь нет, они вышли из комнаты.

- Куда блять вышли? Нахуя?! – едва не закричал я, понимая, что они только что создали мне ещё больше работы. Опасной работы.

- Не знаю.

Да твою мать! Неужели так сложно ну просто сделать как я говорю? Ну я же блять не просто так этот ёбаный воздух сотрясаю каждый раз! Пиздец, или вы думаете, что я дебил, да? Типа давайте делать иначе, но если что, Патрик, спаси нас, так что ли?! Так какого хуя, раз я дебил, мне потом вас ещё и вытаскивать, когда вы элементарно просто не послушались?!

И блять не кто-то, а Эви! Ебанушка мелкая! Недотраханая дрянь блять съебалась, и наверняка это она разъебала пол отеля! Пизда блять. Меня аж вымораживает оттого, что я главное говорю, что делать, а находится умник, который поступает по-своему. Ладно, когда я свои косяки разгребаю, считай сам исправляю, но вот за чужими…

БЛЯТЬ!

А вообще, я просто боюсь, потому что как представлю, сколько сюда спешит стражи, так дух захватывает.

- Дура… - пробормотал я и бросился обратно в разрушенный коридор.

Буквально сразу же на входе увидел одного из солдат и, не снижая скорости, врезался в него. Мы пролетели дальше и выбили противоположную дверь, влетели в апартаменты, и я, кувыркнувшись, отбросил его вперёд. Вскочил, резко ушёл в сторону от горизонтального взмаха другого урода, после чего что было сил ударил ему в бок колена, согнув его под неправильным углом. Тот вскрикнул, упав и дав мне возможность отобрать меч, после чего ударом убить встающего второго солдата. Добиваю со сломанным коленом.

Скоро здесь будет не протиснуться от них.

Пока было время, я быстро перезаряжал револьвер, выскочив обратно в коридор и бросившись к ещё не обрушившейся лестнице. Весь коридор в этом месте был в буквальном смысле обуглен и словно изрезан ножами. Лоскуты обгоревших обоев свисали со стен, деревянный пол сохранил на себе следы ударов словно острых больших когтей.

Сразу на лестнице столкнулся с ещё семерыми солдатами.

Да тут что, мёдом для вас помазано, уебаны?! Здание рушится, а вы, наоборот, лезете в него!

Минус шесть человек, но вот седьмой дал мне просраться.

Едва не нашинковал меня, и был действительно сильным противником. И пусть бой не продлился и двух минут, мне пришлось попотеть. Но я оказался более хорошим бойцом, так как при следующем удачном парировании я пинком оттолкнул его назад, после чего бросился вперёд. Он попытался ударить меня сверху, однако я перехватил меч горизонтально двумя руками, приняв удар ребром лезвия, соскользил им по его клинку до самой рукояти и со всей дури вогнал под шлем заострённую гарду.

Тот захрипел, пошатнулся, сделал шаг назад и свалился с грохотом с лестницы. Я же следом за ним, по заваленной штукатуркой и кусками потолка, вниз. Едва пробежал один пролёт, как здание ощутимо содрогнулось, потом ещё раз и ещё, буквально ходя ходуном. Даже стоять было очень тяжело, словно всё здание кто-то тряс руками.

На моих глазах стены покрываются трещинами, а под ногами один из пролётов буквально обрушивается вниз. Я едва успеваю прыгнуть на следующий этаж, чуть не провалившись вниз. Теперь здесь было не пройти. Только… прыгать!

Ну и прыгнул я, едва не свалившись ещё ниже. А на третьем встретил уже скрытника, который завалил человек шесть стражи.

- Какие лвлы? - тут же спросил я самый главный вопрос. Да-да, именно этот главный, так как я ещё столкнусь с солдатами, и надо сразу знать, чего ждать, чтоб не опиздюлиться.

- Сороковые. Несколько семидесятых. Пока только стража, но там уже герой.

Блять, опять пидоры-герои. Убивай, не убивай, а они всё равно появляются, словно грибы после дождя. Чо вы друг друга бляди в жопу в своём сраном замке не долбите под предводительством короля-бутылкоёба. Уёбки блять. Ещё с вами тут возиться…

- Хули вы свалили, куда пошла Эви? – залпом задал я волнующие меня вопросы.

- Она ушла сама помогать защищать, так как в здание ринулись солдаты. Она должна быть ниже. Я пробивался…

- Уткнись, защитник блять. Идёшь за мной, - приказал я. – Нам необходимо её вытащить.

И выебать за то, что не послушалась меня. Я же вроде приказал им сидеть, нет? Блять, я приказал ему охранять её, но не ей сидеть там.

Косяк.

И после этого мне пытаются втереть, что я должен доверять людям. Ага, понятно.

Мне пришлось позаниматься паркуром и ещё раз спрыгнуть вниз, уже на второй этаж. Я подозреваю, что она на первом ебашит магией (не представляю, сколько у неё осталось сил после того, как она частично разнесла отель), помогая сдерживать врага, однако проверить второй всё равно надо было. На всякий.

Там никого не оказалось…

Хотел бы я сказать, но я нашёл там и Эви, и героя.

В самый неподходящий момент.

Если ситуация может развиваться наихудшим образом, она выберет именно этот путь. Это закон Мерфи.

Я среагировал куда быстрее, чем меч отрубил Эви голову. Опыт, нажитый не одним десятком отнятых жизней, не пропьёшь. Я даже не целился в шлем или куда-либо ещё – просто выстрелил, как подсказывал опыт и рефлексы.

Выстрел, пуля попала ровно в сочленения в броне между кистью и предплечьем героя. Пальцы его разжались, и меч выскользнул из руки, ударив Эви по лбу навершием. Была бы она жива, сейчас бы её лицо заливала кровь.

Как если бы она была жива, не пережила бы повторного ампутированных конечностей. Ещё раз.

Эви, вновь без рук и ног, висела в вытянутой руке героя, который схватил её за шею. Заплаканное, уставшее и какое-то смиренное лицо человека, который уже ненавидит всё это. Возможно, только сейчас мне удалось по-настоящему разглядеть, насколько она устала от такой жизни. Жизни среди конченых отморозков, чудовищ и тварей, что готовы разорвать тебя при секундной слабости.

Удалось увидеть, насколько же Эви здесь не место.

Герой замер, словно остановилось время, и очень медленно повернул ко мне голову, словно в каком-то ужастике или боевике.

Даже не видя лица, я понял, кто передо мной.

Можно было ожидать подобного.

- Ты… - тихим и очень низким голосом, не похожим на его прежний, произнёс Митсуо. – Ты тот самый парень из университета.

Он был готов убить меня одним голосом.

- Ты пиздецки догадлив, Митсуо. Как дела, как жизнь?

- Ты тот, кто убивает теперь героев, которых осталось не так уж и много. Зачем? – перешёл он сразу к делу, не став даже ради приличия спрашивать, как у меня дела.

- Зачем? – я сделалвид, что задумался. – Наверное… потому что вы все подонки? Вы кучка лицемеров, что вместо того, чтоб защищать народ, выборочно истребляете его? Другими словами – уёбки. Митсуо, тебе нравятся уёбки?

- Их осталось не так уж и много, а ты рушишь и без того хрупкий мир, убивая их! – едва не взревел он, чудом сдержавшись. Его голос был просто пропитан ненавистью. Кажется, я сломал человека. – Как ты смеешь убивать героев?!

- Как я смею убивать героев? – в этот момент полыхнуло уже у меня.

Как я смею? А вы кто такие? Вы чо, каста неприкасаемых? Кем вы себя возомнили, мудилы?! Кем-то недосягаемым? Чуть ли не богами?! Теми, кто может срать другим на голову?!

Вы, блять, куча хуесосов, бывших на самом дне своего мира, пришли сюда и возомнили себя богами, даже палец о палец не стукнув! Считаете себя лучше остальных! Но вы такие же, вы никто! Вы просто обычные люди, которым повезло чуть больше, чем остальным! Вы не имеете права решать в этом мире ничего и тем более пытаться строить из себя невесть что, даже не заслужив права на это. Вы не боролись за право быть сильным, не добивались его и не шли к цели через огонь и воду, чтоб стать сильнее!

Теперь уже я хотел убивать и был переполнен, как и он, ненавистью. Ненависть ко всем тем, кто считает себя лучше других, не заслужив этого. Словно как в школе, кто бил слабых и считал себя лучше других. Те, кто, пользуясь своей силой, доставляют столько боли не ради чего-то действительно важного, а ради того, чтоб почесать своё ЧСВ и показать себя. Просто ради забавы…

- Как я смею? – усмехнулся я недобро, чувствуя, как меня переполняет аура ненависти, которую я не сдерживал. – Очень просто, я имею право на это, Митсуо. Если есть герои, то должен быть и противовес всей этой сияющей мерзости, не так ли? Спрашиваешь, как я смею? Но я то, что лежит в обратной стороне от вас, всё самое хуёвое, некрасивое и страшное. Я Антигерой.

Он замер, как замерло и всё вокруг.

Не сразу ему удалось хоть что-то выдавить из себя.

- Антигерой? Ты? Что ты несёшь, Мэйн?

Я молча скинул ему звания «Объявивший миру войну» и «Последний антигерой», не став лишний раз объяснять всё. Даже с каким-то удовлетворением швырнул ему в лицо эти звания, с наслаждением чувствуя его шок, его неверие и его смятение. То, как он не может принять только что услышанное и увиденное. Но это было не всё. Считаешь себя лучшим, уёбок? Тогда давай я тебе помогу почувствовать какой же ты светлый, а я тёмный. Ведь именно этого ты хочешь, верно?

Хочешь повода меня убить. Держи.

- Я тот самый герой, что разрушил двадцать два года назад два города и деревню. Это я устроил бойню в Дасте, перебив половину героев и их товарищей. И по моей вине там погибла большая часть населения. Я убил почти всё население Мухосранска и сжёг половину жителей в Хотэсе. Из-за меня началось восстание зла. И Митсуо…

Я скинул ему своё последнее звание - свидетельство преступления против королевства.

- Это я убил всех героев в вулкане. Митсуо, это я убил всю твою команду.

Я сказал это с удовлетворённой улыбкой конченого уёбка, в котором не осталось ничего святого.

Он не мог поверить.

Не мог поверить, пока ненависть не скрутила его рассудок и не взяла под контроль всё его тело. Герой, ставший чудовищем, какая прелесть.

Он отбросил Эви в сторону, словно мусор.

- Забери Эви, её конечности и иди к зеркалу, - едва слышно я сказал скрытнику, что стоял в тени, шагнув вперёд навстречу к герою. Переполненный ненавистью к моей личности Митсуо вряд ли сможет услышать меня сейчас. Теперь целью всей его жизни была моя смерть.

Ну чтож, раз мне дана такая честь, то позволь мне не разочаровать тебя, недогерой. Сейчас ты действительно поймёшь, что такое бороться со злом.

Часть семьдесят третья. Падая, но поднимаясь. Глава 377

Неопытный, слишком наивный и не имеющий скилла в таких делах. Зря он выбросил Эви, хотя именно на это я и рассчитывал. Он слишком отдаётся гневу… Нет, тут даже другое, он упивается гневом, гнев ему нравится, ему становится легче от того, что он может излить всю свою ненависть на другого. Например, на меня.

Митсуо нравится чувствовать себя несчастным, из-за чего он с этим не борется. Не борется, давая затуманить собственные мысли. Позволяя затуманить себе мысли, он пропускает очевидные ходы. Это распространённая ошибка новичков.

Хотя не могу винить его в этом. Я и сам не сильно-то пытался сейчас себя сдержать. Меня выбесил этот дебила кусок, который говорит такую хуйню, настолько, что хочется затолкать ему её обратно в глотку, чтоб он её распробовал на вкус и понял, насколько это воняет дерьмом.

Однако моя цель не в том, чтоб образумить его, просто оттянуть время.

- Ты умрёшь, - просипел он, словно пытался просраться.

- Да конечно, я так боюсь тебя, мой косорылый друг. Но ты тоже умрёшь.

- Ты пересёк границу, которую тебе не следовало переходить.

- Не смывай меня пафосом, а то ща блевану, - поморщился я. – Знаешь, в чём секрет героев, Митсуо, а? Не тех, кто спасает в больницах людей и помогает бездомным, а именно таких, как ты?

Он молчал, хрустя пальцами.

- Ими не рождаются, - тихо сказал я. - Ими не становятся, в них не превращаются. Вся ирония в том, что таких героев, как ты, не существует. Тот, кто хочет сделать мир лучше, рано или поздно испачкается. Невозможно вечно ходить чистеньким, делая его лучше.

Было тихо. Мы сверлили друг друга взглядами, полными ненависти. Это было довольно естественно.

- Героев не существует, потому что те, кто этого заслуживает, утопают в грязи и творят ради сохранения жизней и светлого будущего то, от чего стынет кровь в жилах. Ты фальшивка, Митсуо, просто блестящая обёртка. Ты и вся твоя братия, как это не прискорбно. И сдохли они как фальшивки.

И вновь тишина. На несколько секунд.

- Ты закончил, Мэйн? - глухо спросил он.

- Да, закончил, - пожал я плечами, перехватывая поудобнее меч.

- Тогда… - всё так же глядя на меня, Митсуо аккуратно присел, подбирая свой выроненный клинок, который выглядел слишком недружелюбно. – Ты заплатишь за то, что сделал.

В ответ я лишь сплюнул, словно грязь в рот попала. Ну и банальщина. Я уж надеялся на реально крутую фразу. Ну да ладно, иди сюда, сверкающий засранец, дядя Патрик надерёт тебе задницу.

Всё случилось в одно мгновение.

Митсуо едва заметно присогнул колени, потом приподнялся, словно сама земля пружинила под его ногами, и рванул с места, подняв пыль и камни ногами.

Я еле-еле успеваю поднять меч, чтоб принять удар такой силы, что меня едва ли не отбрасывает назад. Ноги буквально скользят по полу, поднимая облако пыли. Ещё доля секунды и я отклоняюсь от горизонтального удара мечом. Мышцы ноют от слишком высокой скорости, суставы неприятно хрустят.

Я выпрямляюсь и со всей дури бью в ответ. Летят искры, взмах мечом, взмах другой, третий, и каждый удар достаёт или клинок противника, или воздух. Он крутанулся на триста шестьдесят, и я парировал его, но меня отбросило в сторону. Митсуо прыгает и я, не успевая отпрыгнуть, принимаю его в лоб. Колени гнутся под таким ударом.

Но я нахожу силы вскочить, наклоняя свой меч так, чтоб его клинок съехал в сторону, и пытаюсь достать гардой через забрало… Нет, даже не поцарапал.

И мне прилетает пинок с колена. Тело подбрасывает, ломаются рёбра, что-то лопается, и боль ослепляет. Я падаю на колени и едва успеваю чуть-чуть прикрыться мечом от бокового удара – Митсуо берёт разбег и, словно мяч, отфутболивает меня пинком.

Врезаюсь в стену, ломая кости. Но живучесть позволит мне ещё немного побыть на ногах, чтоб дать ему просраться. Я вновь отталкиваюсь ногами от пола и бросаюсь на него в атаку.

И вновь мы скрещиваем мечи. Вновь летят искры. И вновь мне не хватает сил.

Он сильнее меня, у него лучше навыки. В моём арсенале только опыт, которому не победить его нереальную силу, выносливость и броню. Этот бой изначально проигрышный и нечестный. Как и всё в этом прогнившем мире.

Удар сверху я парирую, удар с боку я парирую, он бьёт кулаком и ломает одну из костей предплечья, пинок с ноги и я уже не знаю, какой орган во мне вообще цел. Меня вновь отбрасывает, но я успеваю поднять меч, для того, чтоб принять вертикальный удар сверху.

И тут же ещё один чуть ли не в ебало.

Он заебал пинаться.

Мы дерёмся на руинах полуобрушившегося отеля, скача между разрушенными стенами помещений по заваленному камнями и пылью полу. Удар-удар-удар, это единственные звуки в этом разрушенном месте, не считая грохота осыпающихся полуразрушенных стен и потолка. Мы каким-то неведомым чудом скачем по обломкам, сражаясь и не ломая себе ноги.

И вот несколько минут боя с его результатами.

Напротив меня стоит вполне себе целый герой с лёгкими царапинами на не пробивающемся костюме.

С другой стороны я, кашляющий кровью на дрожащих ногах с переломанными костями и довольно неплохой живучестью, которая позволяет мне не сдохнуть. Страшно представить, какая живучесть у него.

- Ты жалок, - бросил он, словно пытаясь меня унизить.

- Возможно, - прохрипел я. – Но зато не работаю шлюхой у короля, делая грязную работу под видом благородных поступков.

Ну всё, началось время разговоров. Вообще, это довольно понятно, почему злодей и герой всегда базарят посреди боя. Так они берут передышку. Никто же не скажет: «Чувак, погоди, мне надо перевести дыхание», верно? Нет, они типа бросают друг другу пафосные фразочки, чтоб как-нибудь оправдать своё бездействие. А ещё это возможность посеять сомнение в человеке.

- Я никогда не трогал мирных людей, кем бы они ни были.

- Но будешь. Рано или поздно тебе с таким развитием придётся убивать неугодных королю. И поверь, ими станут самые недовольные жители, которых ущемляют и которым придётся поднять восстание, чтоб выжить. А для тебя они будут лишь кем? Ещё одними разбойниками?

- Такого никогда не будет! – крикнул он.

- Слишком поздно, Митсуо, уже происходит, - покачал я головой. – Ты уже это делаешь.

- Убивая тебя?

- Защищая Фракцию, которая хочет напасть на другую.

- Потому что иначе они нападут на нас!

Бля, ну это было… жалко…

- Серьёзно? Ты уже оправдываешь насилие благими намерениями? Оправдываешь метод «ударь первым»? – насмешливо спросил я. – А как же сохранить мир и избежать жертв любой ценой? Как же дать шанс всем? Как же быстро ты скрысился, однако…

Придурок что-то неразборчиво проорал и бросился на меня.

Ебанат…

И мы вновь скрестили клинки. Он пытается отвести мой в сторону, замахивается и вновь бьёт наискосок, а потом горизонтальный, от которого я отпрыгиваю назад. Бросается вперёд, тесня меня, снова ударяя наотмашь, и снова я блокирую. Удар слева, удар справа, удар в лоб, удар горизонтальный, удар вертикальный.

Весь бой превращается в простое отбивание его ударов, что обрушиваются на меня. Игра, где тебе надо успеть отбить следующий удар. Причём так, чтоб тебе самому руку не сломало и меч не выбило. И всё моё внимание сужается вплоть до одного единственного клинка, от которого я не отрываю взгляда, чтоб успеть отбить в нужный момент. Только за счёт этого я пока жив.

Удар-отбил, удар-отбил. Наши взмахи становятся чем-то единым целым, смазаными белыми линиями, оставляемыми мечами. Видимо Митсуо шёл в силу и выносливость, раз ловкость у него на моём уровне. Да и по ударам чувствуется это.

Он вновь проводит серию атак, которые теперь по большей части колющие, но мне кое-как удаётся их отбивать, из-за чего я постоянно отступаю. Его напор и сила компенсируют непрокаченную ловкость, которая примерно равна моей, из-за чего я отступаю.

Сейчас бы свалить подальше. Скрытник забрал Эви вместе с конечностями, пока я отвлекал умалишённого, а это значит, что и моя роль здесь отыграна. Можно теперь ретироваться отсюда подальше, однако мне не дают. Своими атаками уёбище просто не даёт мне возможности убежать, и развернись я к нему спиной, точно получу в мечом по башке.

Делаю попытку ударить его и откинуть от меня, чтоб освободить место для манёвра, но…

Он просто отбивает меч тыльной стороной ладони той руки, в которую я до этого попал.

Блять, серьёзно? Просто отбил? Я конечно знал, что игра эта в одни ворота, и я его даже не коцну, но… он тупо мог не отбивать удары и просто идти на меня... Что, по сути, он и делал, раз уж на то пошло – тупо махал мечом, пока я парировал все его атаки. Читер ебаный.

А вслед за этим Митсуо, как локомотив, бросается на меня и уже его меч входит в мой живот где-то в район солнечного сплетения. И ублюдок продолжает на меня напирать, наваливаясь на меч всем телом и толкая. Я не чувствую ни боли, ни каких-либо неприятных ощущений кроме того, что меня пронизывает холодный металл. А его меч входит в меня по самую гарду.

Я не в силах даже слезть с него, так как ноги скользят по грязи и не могут найти опору, чтоб можно было оттолкнуть его назад. И мечом не могу его ударить, так как недогерой практически прислонился ко мне, не оставляя возможности для манёвра. В попытке хоть что-то сделать я расстреливаю в него весь барабан и слышу, как ухнул он под шлемом, но пули оставили только глубокие вмятины в нагруднике.

А телу становится холодно. Ноги теряют свои силы с поразительной скоростью, и на меня обрушивается страшная усталость. Колени подгибаются, и я буквально начинаю висеть на мече прежде, чем Митсуо втыкает этот самый меч в стену, прибивая меня к ней.

- Ты сдохнешь и будешь гореть в аду, - прорычал он мне на ухо, не отпуская рукояти меча. – За всё, что сделал.

Буду. Когда-нибудь я отвечу за содеянное…

Но вот только не в этот раз, засранец. Ты хотел увидеть во мне монстра? Да блять пожалуйста! Тогда подавись мной, косорылое уёбище.

И я обращаюсь. Боль радостно приветствует моё сознание, словно говоря: а вот и я, твоя вторая сторона. Я чувствую, как ломает мои зубы, которые начинают расти, не помещаясь в ротовую полость, как ломает кости и тянутся сухожилия, рвутся мышцы и перестраивается тело. Мне ужасно больно, но живучесть частично компенсирует мне её.

Я вижу, как меняется цвет моей кожи, как растут когти и удлиняются конечности, как слабость начинает проходить, уступая место чувству силы. Даже не полностью обратившись, я уже могу дать ему отпор, что и делаю.

Хватаю Митсуо за плечи и что есть сил отталкиваю назад. Этого недостаточно, чтоб оттолкнуть его от меня, но хватит, чтоб просунуть между нами ногу, согнутую в колене, что я и делаю. А после этого что есть дури разгибаю её и отправляю его в полёт в противоположную сторону.

Митсуо пролетает и врезается спиной в груду камней напротив, поднимая облако светло-серой пыли.

Его меч каким-то раком остаётся во мне, но уже не причиняет столько неудобств, как раньше. Скорее как болючая заноза. Я просто вытащил его и выбросил нахуй подальше, чтоб уёбок не решил повторно им воспользоваться.

Ну и как я тебе теперь, Митсуо? Нравится, кем я стал? Ведь о таком ты мечтал, верно? Герой борется с настоящим злом? Готов побороться теперь на равных?

Но из меня вылетело лишь.

- Р-р-р-р-р-р-р…

Ну ладно, пусть будет «р-р-р», тоже нормально.

Митсуо медленно встал, не сводя с меня глаз. Теперь-то он точно чувствовал себя неуютно, без своего оружия. Ну да, это не лохов в песочнице раскидывать.

Да вот только он тоже был не просто человек.

Вокруг его рук неожиданно появляется ветер, словно маленькие торнадо, окутывающие его кулаки. И те даже стали немного ярче.

Это типа переход на новый уровень? Ты дрочишь? Решил сыграть в босса, у которого несколько стадий?! Вот могу поспорить, что его кулаки сейчас будут как кувалды. Но как бы то ни было, не сильно меня такое и обрадовало, хотя можно было бы догадаться, что у него может быть вагон и маленькая тележка этих способностей, что помогут аннигилировать меня.

Мы сорвались с мест одновременно, и на этот раз первым ударил его я.

С разгона ударил его коленом в живот, подбросив в воздух. Тут же пытаюсь ударить с правой, но он ставит блок и левой просаживает мне прямо в ебало. Да так что меня даже слегка отбрасывает назад и приходится приложить усилия, чтоб не упасть. Митсуо вновь нападает на раскрывшегося меня и пытается ударить во второй раз, но я ловлю его кулак ладонью и резко выкручиваю, пытаясь если не сломать, то хотя бы вывихнуть.

И тут же получаю по рёбрам с размаха так, что те трещат. Один удар, второй, третий. Такой силы, что меня слегка подкидывает и отрывает от земли. Четвёртый вновь приходится в морду и часть моих острых зубов вылетает. Я едва прихожу в себя, как мне прилетает с ноги в живот, перемалывая органы внутри меня.

Второй удар ноги и… я его ловлю. Ловлю и ударом локтя едва не ломаю ему колено, после чего таким же ударом бью ему прямо в голову, отчего он пошатываясь отходит на несколько шагов назад. На шлеме остаётся вмятина.

На этот небольшой махач ушло буквально десять секунд, напомнив мне какой-то скоротечный бой в мортал комбат, где враги умудряются напиздовать друг другу столько ударов за пару секунд, от которых нормальный человек склеит ласты.

Но это была лишь разминка.

Мы вновь бросаемся навстречу друг другу бить ебальники. И я резко подпрыгиваю, делаю вертушку в воздухе, пробивая ему в ебало с ноги. Митсуо отбрасывает назад, но он каким-то чудом устоял на ногах.

Ради моей троечки!

Но и сам я пропускаю под дых такой удар, что всю дурь выбивает, а потом этот акробат бьёт меня ногой аж в грудь с такой силой, словно в меня КАМАЗ врезался. Хруст рёбер и меня отбрасывает в стену. Едва я отлипаю от неё, как он на всём ходу врезается мне в живот, и мы сносим стену нахер. А потом следующую. И следующую. И следующую.

Он словно локомотив-пидораз тянет, собирая мной стены.

Я что есть сил, пока он мной тут всё не переломал, бью локтями ему сверху в спину, заставляя встать на одно колено и отпустить меня. Но ненадолго, уёба хватает меня за ноги, раскручивает и бросает в стену. И тут же, пока я не успел от неё отлипнуть, бьёт с ноги так, что я её проламываю.

Прокатился по полу кувырком, и резко встаю, запульнув в него кусок камня, попавшийся под руку. Митсуо не успевает его отбить, и тот попадает ему в голову. Едва потеряв меня из виду, он тут же получает апперкот, от которого его подбрасывает верх. Хватаю его одной рукой прямо в воздухе за корпус и, словно с ядром, раскручиваюсь, после чего со всей дури бросаю в стену, которую он проламывает.

Герой пытается встать, и я ему помогаю принять вертикальное положение ударом ноги, после чего ебашу ему в башку кулаком – правой, левой, правой… И получаю прямо в челюсть, которую ломает. В живот, из-за чего сгибаюсь в три погибели и тут же сам получаю в морду с колена, а потом ещё раза два в морду, прежде чем бью в ответ нижней конечностью, откидывая его назад.

Регенерация щиплет кожу из-за того, что та вся полопалась от таких ударов. С болью кости встают на место, но это не конец. Далеко не конец.

Он видимо пытается использовать на мне что-то, так как неожиданно замирает на месте, но сюрприз! У меня иммунитет, сука! Я подлетаю и пинаю его в грудь, из-за чего Митсуо врезается в стену, и начинаю его молотить что есть силы. Да, у него броня, но мои удары, словно удары кувалды, которые не протыкают броню, но сминают её. И очень часто я бью ему по голове, стараясь сорвать шлем.

Но едва ли успеваю измолотить его, когда он поднимает обе руки и опускает в лучших традициях карате мне на плечи, ломая ключицы и буквально придавливая к земле. Бросается, валит на землю и принимается забивать мой череп в пол.

Пытаюсь обхватить его ногами и руками, но этот членосос в лучших традициях реслинга поднимает меня и со всей дури бьёт мою тушку спиной об пол. Тот жалобно трещит и идёт трещинами. А Митсуо заново поднимает меня и вновь об пол, а потом ещё раз, и ещё, пока сам пол под нами не проваливается.

То ли после Эви здание на соплях, то ли мы такие крепкие, что разносим его собой, но наши туши провалились на первый, где мы продолжили выбивать из друг друга дерьмо. Удар мой против его и вопрос заключается в том, кто опиздюлится первый. Потому что, пусть технически я сейчас и сильнее, однако он на себя повесил, как я понял, абилки, которые его усиливают. И время играет явно не в мою пользу.

Глава 378

Ещё один удар проходит по мне, и регенерация уже не сильно справляется с ранениями - выжрала большую часть ресурсов и теперь лакает остатки со дна моей выносливости и силы. Но и Митсуо уже выдохся, стал медленнее и неповоротливее. Не хочу даже думать, сколько времени осталось мне до превращения обратно, так как вряд ли это будет приятной новостью. Лучше сосредоточиться на этом уебане.

Но надо признать - битва эпична, нет перевеса ни с моей стороны, ни с его – держимся на равных. На моей стороне реген и сила, на его - перки и броня. Я куда быстрее его, но он как танк, отчего ловкость вторична. И сука броню пуля не протыкает, но если долго и упорно молотить, то она вполне продавливается. Логика? Не знаю, даже не парюсь в мире, где слоны летают.

И сейчас я монотонно, уже поняв принцип, забиваю его. Даже не кулаками, а пинками, бросаю его в стены, об землю и не даю себя избивать, колошматя его тело внутри этой бронебойной консервы. Иногда проходит удар-другой по мне, но их я переживу.

Вновь его выпад, слишком медленный, чтоб меня достать, чересчур ленивый, и я хватаю его за руку. Резко дёргаю за неё, словно закидываю мешок в телегу. Перекидываю его тело через голову, и Митсуо плашмя падает на землю. А я уже вновь его перекидываю и бью об землю. И так несколько раз, пока не бросаю его тело в стену, которая трескается и сыпется каменной крошкой от такого удара.

Митсуо медленно встаёт, уже не такой бодрый и сильный как в начале, и одновременно со мной замахивается кулаком. По иронии судьбы, мы бьём кулак в кулак, и если на его руках перчатки, то мои кости хрустят ломаясь. Отскакиваю, шипя, и едва уворачиваюсь от ещё одного удара. В ответ с ноги бью его в бок по уже давно прогнувшейся броне, заставляя подогнуться от удара, а потом что есть силы пинаю в грудь, отталкивая подальше.

Урод отлетает опять в стену и ударяется об неё спиной. Тяжело дышит, но не падает. Находит силы оттолкнуться.

Как и я. Но он точно на перках.

И теперь это игра на выносливость или на то, сможет ли он оттянуть время, которое играет против меня. Потому что уйти он мне отсюда не даст.

Мы вновь сходимся, и я получаю в морду. Кости хрустят, и правый глаз перестаёт видеть вообще. В ответ делаю выпад лапой, который Митсуо блокирует, едва не ломая её. Но моя следующая подача оказывается для него фатальной.

Получив блок удара, я всем телом с ноги бью ему в колено.

То ли его запас прочности уже иссяк, то ли сил уже нет удары сдерживать, но его колено издаёт ласкающий мой слух хруст, и скрежет металла разносится по округе. Это конец для него.

Митсуо вскрикивает, словно девка, которой прищемили сиськи, и тянется к колену руками.

А через пару секунд уже с обеими сломанными ногами падает на жопу. И словно в футболе, я, не жалея сломанной ступни, отправляю его пинком в стену. Подобно боевому снаряду он влетает в неё, и та с грохотом обрушивается придурку на голову вместе с потолком, погребая его под обломками.

Сейчас бы самое время его откопать и добить, но именно этого времени у меня и нет. Как нет и такой цели. Я удивлён, что солдаты ещё сюда не завалились, чтоб меня поиметь, это было бы вообще весьма кстати в данный момент.

Со сломанной ногой после такого удара, я подпрыгиваю к потолку и кое-как подтягиваюсь, пролезая в пролом на второй, и… здание начинает рушиться.

Ну блять конечно! Ну давай, обрушься на меня, пидорасина, чтоб вообще было заебись. Ведь мне для счастья не хватает обвалившегося на голову здания. Тут как раз сначала дура Эви, потом герой, сейчас здание, потом уже и гроб мой будет. Всё соберём за сегодня! Я бы и рад прыгать резво, но ломанного, с кончившейся регенерацией и без сил меня хватает только на то, чтоб более-менее резво передвигаться, подхватив неуклюже лапой револьвер с сумкой, и не помереть по пути.

Более-менее резво… Я погорячился. Понял это, когда добрался до лестницы. А она обвалена! Ну не подстава ли? Я тут умираю, а лестницы нет! И где все трупы?! Выше или…

Или что там, вообще похуй стало, когда пол под моими ногами стал уходить вниз. Блять, чуть не обосрался! Я подпрыгнул и из последних сил подтянулся, когда получил… Да, получил стрелу в спину. А потом ещё три или четыре через дыру в стене, откуда по мне весело и задорно стреляли лучники.

- Вон оно! Убейте тварь! Стреляйте! Стреляйте!

Нахуй пошли! По мамкам своим постреляйте, пидоры!

Но из пасти вылетел только рёв. А ещё на меня чуть не упал кусок стены.

Это был третий этаж, а мне нужно на пятый. Внизу в здание уже входили солдаты, видимо ждали героя, но тот не появился, зато появился я. А ещё лучники отовсюду стреляют, и что самое главное, попадают, сукины дети! Чо за люди…

Я немного поднатужился и с трудом забрался на четвёртый через разлом, что делил отель пополам, когда здание вновь затряслось. Сначала пошла вибрация, лёгкая, но с каждой секундой усиливающаяся. А через мгновение за моей спиной, треща и громыхая, часть отеля начала уходить вниз. Она просто проваливалась в облако пыли, пока полностью не исчезла в нём, словно растворившись под грохот, от которого вибрировало даже единственное глазное яблоко в моей голове. Даже до меня долетали куски камня.

Бля, моя половинка здания тоже вибрирует…

Я поднатужился и из последних сил, зацепился за край пола пятого этажа. Начал подтягиваться и в этот момент моё время вышло.

Сознание пронзила боль, которая прострелила весь мой несчастный мозг.

Так, не терять сознание, не терять сознание! Надо подтянуться!

Я отчаянно пытался согнуть руки в локтях, чтоб вытащить свою тушку из обрыва и затащить на пятый. Там, даже со сломанными конечностями я доползу до конца, доползу до зеркала и мне помогут, но надо сначала вытащить свою жопу из обрыва.

И у меня почти получилось. Почти – это потому, что в тот момент, когда я был на две трети пути к спасению, меня начало трансформировать обратно. Локти затрещали, кости захрустели и мышцы прожгло такой болью, что я обделался, в чём мне не стыдно было признаться. Руки под звуки рвущейся плоти разогнулись, и я буквально повис на одних сухожилиях, мышцах и коже, вскрикнув от боли. Из глаз брызнули слёзы. Казалось, что предплечья буквально отрывают от тела.

Пальцы ещё не начали трансформироваться, почему я пока вишу на краю, но боль, которая так и норовила выбросить меня из сознания, уже вовсю рвала на части мозг с телом. Но даже так, я отчаянно цеплялся за край собственной жизни. Упаду вниз и пизда, завалит нахуй.

Я попытался ещё подтянуться сквозь боль и слёзы даже на порванных руках и при трансформирующемся теле ещё немного, но… пальцы разжались.

От эпического и болезненного падения на самое дно как разлома, так и моей жизни меня спасло то, что разрушенные этажи шли вниз как бы ступеньками, и потому я не улетел в разлом, а просто сорвался на четвёртый этаж. Рухнул на самый край, едва не свалившись вниз. Сломанная рука под неестественным углом повисла с края.

Это просто пиздец…

Первая и единственная мысль, которая посетила мою голову, когда я пришёл немного в себя от боли. Где-то снизу кричали люди, где-то что-то обрушалось, и я слышал, как стонало здание… то, что от него осталось. Пока.

Подо мной содрогался пол, и отель доживал свои последние мгновения. Я лежал не в силах даже нормально пошевелиться, когда сверху начали сыпаться камни. Несколько больших плит упали рядом со мной, а одна приземлилась мне так вообще на ноги, перемолов то, что и так было переломано.

Здание ещё раз содрогнулось, словно напоследок напоминая о себе, и, кажется, окончательно потеряло свою стойкость.

Я почувствовал, как подо мной уходит пол, и как моё тело медленно опускается вниз на трясущейся плите, с каждой секундой всё ускоряясь и ускоряясь. У меня от падения вниз буквально захватывало дух и неприятно щекотало органы. А где-то там, в клубах пыли, куда я быстро проваливался, стоял грохот, словно вековые скалы рушились и бились друг об друга.

Последнее, что я увидел, так это голубое небо и густую светло-серую дымку, что буквально заволокла собой всё, становясь темнее до тех пор, пока и вовсе не стала чёрной.

Или это я отключился?

Нет, не отключился. Я почувствовал, как мне завалило ноги чем-то тяжёлым, и их вновь прострелила боль, хоть и не такая сильная, как при трансформации обратно. Грохот отовсюду продолжался, и на бис меня самого завалило обломками камней, которые впились в кожу, а некоторые так вообще сломали кости.

Кажется, в какой-то момент я даже отключился. Не могу сказать точно, слишком всё стало смазанным, и темнота безсознанки не сильно отличалась от темноты, которая меня окружала сейчас.

Было больно. Пусть это и не самое важное, но это единственное, что давало мне понять, в отрубе я или нет. Ни руки, ни ноги не двигались, и я чувствовал, как их буквально передавило. Некоторые части тела осколками камней просто раздавило и раздробило, однако вряд ли мне предстоит умереть от потери крови или от травматического токсикоза. Куда вероятнее, что меня откопают и выебут. Если только не задохнусь от этой густой пыли, от которой и так с болью закашливаюсь.

Эх… печалька… И всё из-за этой блять Эви. Выберусь, выебу, я серьёзно. Так как если что, то я мчусь всем на помощь. Но как меня прижмёт…

- Когда мне нужна помощь, ну вот ни одна сука не припрётся и не спасёт бедного Патрика. Пидоры блять.

Даже не пидоры.

- Пидоразки блять.

Но как бы то ни было, надо что-то решать. Даже если меня возьмут в плен, я смогу, думаю, продержаться неделю, прежде чем перезарядится способка, и я убегу. Не впервой уже сваливать. Или…

Пиздецкий грохот, словно здание повторно начало обваливаться, ударил по моим ушам. Почувствовался сильный удар, который прошёл буквально по всему вокруг, словно где-то сверху на обломки сбросили если не танк, то точно какой-нибудь грузовик.

И СУКА НА МОИ НОГИ!

ЕБАТЬ!!!

Ебатюшки… мои ноги, их там нахуй в говно перемололо. Я захрипел, но едва ли смог даже на сантиметр сдвинуться. Пиздец… что за…

Что «за» стало ясно через пару секунд, когда сверху раздался голос:

- Кто сказал, что нужна помощь?

Бля... БЛЯ… БЛЯ-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я-Я…

Может если я затаюсь, то он меня не заметит? Ведь увидь меня, он точно захочет помочь мне обрести покой.

Я даже дыхание задержал, но предательский кашель выдал меня с потрохами.

- А… Вот ты где… - это прозвучало как приговор.

Огромные плиты начали надо мной двигаться, и вскоре солнечный, слегка мутный свет из-за пыли начал пробиваться через образовавшиеся щели. Ещё немного и вскоре огромная плита надо мной приподнялась. Герой не полностью поднял эту плиту с одной стороны, словно поднял крышку люка и взглянул на меня через щели в забрале шлема. Не хочу знать, какое у него было выражение лица.

- Бедняга… ты видимо мучаешься, я должен…

- НЕТ!!! НАХУЙ ПОШЁЛ ОТСЮДА!!!

- Но ты ранен, я могу… - начал гудеть герой, но я его опередил.

- ДАЖЕ БЛЯТЬ НЕ ДУМАЙ СУКА! САМ СЕБЯ ИЗБАВЬ БЛЯТЬ ОТ МУЧЕНИЙ ОБМУДОК ЕБАНЫЙ!!!

- Точно! Не преставился! Я…

И что сделал этот дерьма кусок? Он эпично упёр руки в бока, отпустив плиту!

- ДЕРЖИ ЕЁ!!! – закричал я, прежде чем она рухнула обратно, придавив меня ещё сильнее, чем раньше. Я почувствовал, как моя грудная клетка затрещала и кажется… частично сломалась. Я не то что дышать, даже пёрнуть теперь без боли не мог.

- Оуч, неловко вышло… - пробормотал он, разбрасывая куски плиты в разные стороны. – Ты слишком неаккуратен, человек. Ты мучаешься…

- Вытащи меня блять отсюда, уёбище… - прохрипел я.

- Вытащить? Лучше…

- Лучше башку себе вылечи, дебил блять. – захрипел я. - Вытащи меня отсюда, больной ты уёбок!

Предположу, что он сюда попал с помощью своей способки прыгать сверху. И пока нас закрывает пыль, всё, в принципе, в порядке. Но ненадолго.

- Да ладно, ладно, - стушевался придурок, спустился вниз ко мне и…

И НАСТУПИЛ МНЕ СУКА НА ПЛЕЧЕВУЮ КОСТЬ!!! МАТЕРЬ БОЖЬЯ, ОН МНЕ НАХУЙ ЕЁ РАЗДАВИЛ!!!

Я очень тихо взвыл от боли.

- Помощь уже в пути. Не беспокойся, - пробормотал герой, схватил меня и потянул вверх.

Но его дебилизму не было предела. Учитывая то, что мне завалило руки и ноги, причём на одной руке так вообще он сам стоит, вот так тянуть было наихуёвейшей идеей.

- БОЛЬНО!!! СУКА!!! БОЛЬНО!!! ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ, ИРОД!?!?!?

- Бля, ты не вытягиваешься, что-то мешает тебя вытащить, - пробормотал он.

- МОЖЕТ БЫТЬ РУКИ И НОГИ!?

Но что для меня одно, то для дебила другое. Моей ключевой ошибкой было то, что я сказал про руки и ноги. Сказал, что они мешают, так как для долбоёба без мозгов и логики это было сигналом к действию.

И нет, не разгрести мои несчастные руки и ноги, как сделал бы нормальный человек, а просто избавиться от мешающихся конечностей.

Герой без мозгов и здравого смысла выхватил меч, и прежде, чем я успел крикнуть: «НЕТ!», «ПИДОР!» или «МАМКУ ЕБАЛ!», этот членосос несколькими взмахами отрубил мне руки и ноги. Причём одну из рук он отрубил, так и не подняв с неё ноги.

Единственной хорошей стороной в этой ситуации было то, что я не почувствовал даже боли, так быстро сделал он это. Но теперь я был няшкой-ампуташкой, которая истекала кровью.

- Готово! Ты спасён, друг мой! Теперь можешь идти!

Да ты сука юморист. Побегу на всех четырёх отрезанных конечностях…

- Я умираю, пидор ты ебаный…

- Тебе помочь отой…

- Завали хлебало и слушай! – прорычал я, стараясь удержать свои мысли на плаву до того, как отключусь. – Вещи забери, жгуты наложи на конечности и…

И всё.

Я отключился.

Если этот дебил не наложит мне жгуты, то я покойник. Но он наложит, я точно знаю.

Всё возвращается рано или поздно. Рано или поздно мы расплачиваемся за то, что сделали. Все, кроме самых хитрожопых. Те ещё и в плюсе остаются. Да и обычные люди вполне успешно уворачиваются от расплаты. То есть, расплачиваются самые наивные и конченные неудачники как за свои грехи, так и за грехи других людей. Расплачиваются за всех.

За что расплачиваюсь я? Наверное за то, что я недостаточно хитрожоп, чтоб кинуть всех. Или за то, что верю до сих пор в добро и справедливость. А может за то, что когда-то в прошлом у меня было то, чего нет у нынешнего, и всё, что осталось, это эфемерное желание довести всё до конца.

Вот хрен знает, но я один из тех, кто идёт до конца и потом за всё расплачивается едва ли не в одиночку. Можно сказать, что другие заплатят так же, но для меня это всё кончится куда веселее. Ух! Люблю веселье!

Ну а пока я не умирал, что можно было считать за добро. Я вообще человек везучий, иногда выживаю там, где умирают другие. Нет, мне не сопутствуют рояли, однако там, где в принципе можно выжить, если приложить усилия, я вполне выживаю. Да, чаще всего через боль, кровь и слёзы, но выживаю, отдавая ради собственного спасения зачастую своё здоровье.

Как сейчас.

Всего-то мне отрубили руки и ноги, сделав ебаным калекой вплоть до момента, пока кто-нибудь не соизволит меня исцелить. Обидно, конечно, но с другой стороны, пока я жив, меня это и не страшит особо. Главное, что я жив, а остальное неважно, можно будет восполнить как-нибудь.

И когда-нибудь.

А пока придётся смириться с ролью кожаного мешка с костями.

Причём со мной обращаются в данный момент именно так.

Герой, который меня спас, тупо обвязал моё туловище верёвкой, перекинул, словно мешок, за спину, и теперь нёс так через лес. Слишком туго затянутая верёвка доставляла восхитительное ощущение боли, особенно сломанным рёбрам. А про то, что она в кровь стирает кожу на теле в некоторых местах, так это вообще отдельная песня, заслуживающая отдельного упоминания.

Но при всём при этом я был жив. Ещё один важный момент…

- Вещи… - прохрипел я. – Мои вещи…

- Ты хочешь избавиться от мучений?! – встрепенулся герой.

- Мои вещи, говна кусок… - прохрипел я вновь. В горле словно гуси насрали и было так сухо, что казалось, я обожрался песка. Глотать даже было больно.

- А… взял я их. А ещё набил фрагов! ФРАГИ!!! Ебаные фраги пытались завалить меня, но я всех убил нахуй! Да, они визжали как дети, когда я разрубал их! Никто не смеет запороть мой квест! Они так весело умирали, я так смеялся! Ты бы видел…

И так далее и тому подобное. Не дослушав этот бессвязный бред, я отключился.

В следующий раз, когда я очнулся, героя уже не было. Была только бесконечная боль, жжение и чувство, что я вот-вот умру. Тем не менее вряд ли отойду во тьму прямо сейчас, если так подумать, раз уж пришёл в сознание. Скорее просто буду чувствовать себя как говно или отключусь, провалившись обратно.

Глаза нехотя раскрылись, словно веки налились свинцом, и моему взору предстала такая задрипанная деревянная комната. Очень старая, потрёпанная, с паутиной в углах комната с такой же деревянной мебелью. Ощущение, как будто я находился в избе.

Бля, боги, пусть это будет не изба трёх медведей, а то уж очень похоже. А то мне ещё и от них отбиваться придётся, что будет тем ещё весёлым занятием без рук и ног.

Однако, ни медведей, ни кого-либо ещё я так и не увидел. Лишь обычное помещение с классической русской печкой и минимумом мебели.

А через секунду выяснилось, что не только я был в комнате.

Её старческий голос донёсся откуда-то из-за печки.

- Смотрю, внучок, весело ты время антигеройское проводишь.

Глава 379

- Баба Яга? – у меня вообще всё плыло перед глазами, так что сиди даже она за столом у окна, я бы не увидел её. А услышать и понять, что не один в комнате - так тем более.

- Внучок, живёшь, как погляжу, народец местный прорежаешь, - её голос был весёлым, словно она действительно своего внука принимала в гости. – Но не бережёшь здоровье своё. Вон как отощал, бедненький. Совсем поди не ешь.

- Да… укоротили меня несколько, - пробормотал я.

- Герой небось окаянный?

- Ага, он самый.

- Вот негодник-то, - вышла бабушка из-за печки, всплеснув руками. – Вообще приличие потеряли, руки свои корявые на тебя поднимать смеют. Но ты-то отомстил ему? Убил негодяя светлорожего?

Она ни капельки не изменилась, как я мог судить. Стала может более сухой и скрюченной, но не больше. Словно эти двадцать лет её и не тронули совсем. Однако чувствовалась от неё… старость и древность. Такое странное ощущение, что доживает она свои последние дни. Не дни, конечно, но ещё двадцать лет вряд ли сможет прожить.

- Нет, я нанёс превентивный удар. Убил ещё до этого всю его команду и оставил мучиться от чувства потери.

- Да быть не может, - радостно воскликнула Баба Яга. – Всех убил?

- Ага.

- Ну ты пострел! – рассмеялась она. – Молодец, хвалю, внучок! А то где это видано, чтоб героишка, и на самого антигероя руку поднимал! Ух!!!

Она погрозила кулаком куда-то в воздух.

- Ну да. Так что убивать я его не стал, пусть живёт, хотя и покалечил. А укоротил меня другой герой. Который видимо и принёс меня сюда. У него чот с головой беда.

- А, так ты про дебилушку того, - махнула она рукой. – Ебанько же он немного, не герой и не злодей.

- Ты его знаешь? – спросил я.

- Ну а как такого детину-дубину не знать. Глядишь и герой, но на тот свет всех отправляет. Хороший мальчик, хоть и глупый. Не ту сторону выбрал.

- Смотрю, общий язык ты с ним нашла.

- А то! Пришёл, знаешь ли, говорит, освободить от мучений меня хочет. Так я его и отправила на отряд героев-девок. Им мужик нужен, детей рожать, хозяйство вести, а они зло ищут. А он, герой-дурачок, так и избавил девок от этих героических страданий. Мне мясца на несколько месяцев хватило. Хорошего, нежного. Жаль, внучок, не здесь ты был тогда, отведал бы у старушки пирогов с девчатиной.

- И с тех пор дружите?

- Заглядывает он ко мне. Совсем потерялся в себе.

- Потерялся в себе? – не понял я.

Баба Яга постучала себя по макушке костяшками кулака.

- Ума лишился. Внутри может и есть он сам, настоящий, человек ещё, не дурачок. Но так глубоко, что уже и не видно его.

Понятно…

Нет, не понятно. Совсем непонятно. То ли я тупой, то ли просто пока не всё знаю, раз такие сложные вещи мне пока не давались.

- А ты внучок пока спи. Ещё будет времени поговорить у нас, так что можешь пока отдохнуть. А то поди устал от всего этого. Выпей отвара, да забудься. А то без ног и без рук далеко ты не уйдёшь.

Отвар был просто конченным дерьмом на вкус, однако я всё же выпил его. Сейчас без рук и без ног не в моих интересах было выёбываться. Даже если что-то и не так, я всё равно ничего не смогу сделать, так что…

В этот день я больше не просыпался. Проснулся на следующий, когда Баба Яга меня будила, чтоб покормить.

- Достала из закромов, раз дело уж такое, вернулся мой любимейший внучок, - протянула она мне суп с кусками мяса. – Давай, кушай милый. А я потом твоими ручками да ножками займусь. Как вижу, не осталося от них ни рожек, ни ножек.

Я не стал сильно привередничать насчёт супа, хотя терзали меня смутные сомнения по этому поводу. К тому, что бабушка-то наша каннибализмом промышляет. И чёрт знает, чьё это мясо вообще. Однако отказать ей – явно оскорбить, да и жрать особо-то и нечего. Поэтому ничего другого не остаётся, как съесть.

Возвращаясь в старые времена, когда Клирия точно так же меня с ложки кормила, я невольно улыбнулся. Не знаю почему, если честно. Просто улыбнулся, так как те времена вспоминались такими давними, словно было сто лет назад. Про свой мир, когда я в последний раз был там (имею в виду ещё в своей стране, а не гетто-бойня). Эх… были же времена.

После обеда (или ужина (или завтрака)) бабушка вновь напоила меня отваром, и я отключился.

Проснулся, когда было утро. В тот момент Баба Яга уже хлопотала надо мной – мыла, убирала, жопу вытирала и так далее. А после вновь исцеляла.

Исцеление, как оказалось… было не самым приятным. Мои обрубки дико чесались, но ещё хуже стало, когда оттуда начали расти конечности. Это было… блять, это было странно. Я был словно Ник Вуйчич, только вместо ступни у меня росли маленькие ножки и ручки. Это выглядело настолько ущербно, что мне хотелось удавиться.

Но едва ли я мог сделать даже это.

Поэтому мне ничего не оставалось, как наблюдать за ростом моих конечностей, которые из маленьких и пухленьких, никак не сочетающихся с моим настоящим телом, обретали нормальные реальные размеры.Выглядело несколько отвратно и сюрреалистично со стороны.

И каждый день этот кошмар продолжался.

Единственное, что меня радовало, так это отсутствие стеснения к Бабе Яге. Вообще плевать, так как она явно уже была не того возраста, которого я бы стал стесняться.

- Слушай, а как тебе Эвелина? Ну, та девушка, которую к тебе привёз какой-то мужик.

- Мёртвая девушка? – уточнила Баба Яга, исцеляя мою конечность. – Хорошая девушка. Не одарённая, но ты знаешь толк в девках. Хорошая деваха была бы, будь живой.

- Получается, ты её научила всему, что она умеет?

- Да, как узнала, что твоя девка, так решила помочь.

- А почему ты отказалась поучаствовать в той войне? Ведь как Эви попала к тебе, так сразу герои попёрли за тобой. Разве не было повода возненавидеть их?

- А чего ненавидеть недалёких, внучок? – пожала она плечами. – Глупые люди пошли. Да и не дело старушке, как я, в деяниях сие участвовать. Молодых то удел. Теперь покой да тишина мне нужны.

- Но ты бы могла…

- Помочь ей? И чем же старушка с избушкой поможет девице бледнолицей? Прошло моё время, внучок, прошли те дни, когда меня мужички портили, и я была бабёнкой хоть куда, что могла поучаствовать в этом. Спасибо ей, что скрасила старухе жизнь. Как дочь была мне. Да и её подружка, озабоченная дурнушка тоже повеселила, хоть и не люблю я таких.

- А… у тебя были дети, Баба Яга? – спросил я, понимая, что вступаю на довольно зыбкую почву.

- Детишки? Были, конечно, - вздохнула она. – Но давно были, внучок, очень давно. Тогда и косточки мои были куда крепче, и силушки куда больше.

- А где они?

- Выросли. И умерли. Колесо крутанулось и пошло дальше, антигерой. Я старая уже женщина. Я многое повидала, многое знавала и многое схоронила. Потому пережила я всех. Их правнуки живы где-то там, но неведомо мне, где и кто они. Одна осталась, сказать уж теперь-то можно.

- Слушай, а помнишь ты говорила про равновесие? Каким оно было?

- Каким было? Да неспокойным, как и всегда. Были злые, были добрые. Но всегда сохраняли свою сторону. А сейчас и зло не зло, и добро не то. Того глядишь и не отличишь одно от другого. Наверное, прошло время, когда нас можно было так делить.

- Жалеешь об этом?

- О старом не жалеют, - вздохнула Баба Яга. – Жила я при времени том и счастлива была, но глядишь, и прошло оно, время то. Теперь времена новые, необузданные. Возможно, и к лучшему оно. Ведь не стоит всё на месте-то одном, внучок. Живёт, движется, растёт. Хочется верить, что ко всему хорошему придёт.

- А как ты считаешь, может ли добро стать одним целым? – спросил я осторожно.

- Одним целым? Кто знает, кто знает… Но мне бы век свой дожить в спокойствии, без таких потрясений, внучок, - усмехнулась она. – Хватит с меня этих противостояний. Ведь на словах они только. Добро и зло, но мужики и девки ко мне бегали за зельями, позабыв, что бабка я скверная, и скушать могу. Это лишь значит… что значит, знаешь?

- Добро и зло в нашей голове только?

- Верно, - улыбнулась она, показав мне свои кривые зубы. – В наших головах. Оно выгодно только тем, кто власть имеет над этим всем, а люду-то и плевать на это.

- Но ты говоришь, что жила збогойно при добре и зле.

- Жила, - не стала отрицать она. – И не трогали меня. Но ничего и не изменится, объединись они, верно?

Верно или неверно, я сказать не могу, но мысль, что добро и зло только в наших головах, была верной. Это всё взгляд, по сути, откуда смотришь, так и выглядит.

Шли дни, мои ноги и руки постепенно вырастали и крепчали, становясь всё более пропорциональнее телу. Единственной неприятной вещью было то, что они чесались. Чудовищно чесались, словно по коже, да и под кожей пробегало множество муравьёв, прорывая всё новые и новые ходы. Не менее неприятно было то, что мышцы и связки от такого роста дико болели. Тянулись, едва ли не рвались и болели как в детстве, когда ты набегаешься и потом охуеваешь от боли ногах.

А бабка всё приговаривала:

- Терпи, сынок, антигероем будешь.

- Я уже антигерой.

- Значит будешь ещё более сильным антигероем, правду молвлю.

- Да куда уж сильнее. Я после недели пыток кроме Клирии никого не боюсь.

- Клирия? Что за деваха такая? Суженная небось, - покосилась на меня Баба Яга с хитрой улыбкой, типа ага, кто-то девку продырявил.

- Случайно залетела, - признался я.

- Бывает. А как деваха выглядит? Знатной бабой должна быть: сиськи побольше, таз шире, чтоб рожать было хорошо, и дитятки богатырями выросли. И помни: больше жирка, здоровее будут детки, да и девка тоже.

- Худая как стебель.

- У-у-у-у-у… облезлую козу ты выбрал. Глядишь и подоить-то нечего. Так зачем тебе такая ветка, сынок? Там гляди, и ухватиться-то не за что.

- Говорю же, по случайке вышло, - стыдливо пробормотал я.

- Глупый ты. Не говорили, что нельзя членом во всё подряд тыкать? – вздохнула бабушка. – Ещё самому учиться и учиться…

- Я пьяный был.

- Вот она, молодёжь, по пьяни. Выросли, называется. А как выглядит хотя бы деваха? Личиком красным как вышла? Хорошенькая? Здоровенькая? За щёки румяные подёргать можно? Носик большой? Умная-разумная? Послушная? Хозяйственная?

Мне было что рассказать о Клирии. Много чего. Говном не поливал, но и не сильно утаивал о ней что-либо. Естественно, кто она на самом деле, я не сказал, но вот характер…

- Так чего нос воротишь? Иль не нравится? Сам же говоришь, послушная. Скажешь лечь - ляжет, скажешь встать – встанет. Хозяйственная, не может - научится, слова «не хочу» не знает. И мужика чтит, и сама знает, что правильно, дурную голову направит, если что. Ну строгая, зато хозяйство вести будет. Уже дитятку носит под сердцем твою. А аура – это дело приходящее. Сегодня есть, завтра свыкнешься, притрёшься, и уже как родная будет. Иль я по-твоему по любви шоле? Ха, просто мужик хорошим был, хозяйственным. А как слёг на покой, так перед другим легла. Любовь, как дурь в голове от поганок – а по расчёту уже знаешь, чего ждать.

- Не знаю. Я уже не знаю, что нравится, а что нет, если честно, - признался я.

- Ну а мёртвая деваха? Да, худосочная, как камыш в болоте, но энергии - ух! Такая и плуг потянет, и детей семерых по лавкам рассадит, и корову подоит, и кровать согреет, и заскучать не даст, настроение всегда хорошее. Опыта мало, сама не знает, чего хочет, но так ведь и ты – ветер в голове, аль не права я? Вижу, что согласен. Опыта набьёт, матёрой станет, рукой крепкой держать всё будет. Ну мертва дева, ну тоже мне, проблему нашёл. Всё то же осталось, разве не так? А если холодная, так девку в баньку, чтоб теплее стала, и в кровать. Иль мне, бабке старой, тебя ещё и учить надо? А там глядишь, и поймёшь, что к чему с ней.

- Не знаю тоже.

- Тьфу-ты ну-ты, аколь в ромашку сыграть сынок решил, чтоль?

- Просто… я не чувствую любви к ним, Баба Яга, - вздохнул я. – Не знаю, что это, что я должен чувствовать. Не тянет к ним. Да, хочу защитить и как к товарищу или близкому человеку чувствую тепло. Но это точно не любовь.

- Больно-то нужно тебе! – рассмеялась она. – Не девка круглолицая же ты! Любофь! А та, что дитятку уже носит твоего, так может судьба такая. Да, упряма баба, как кобыла дикая, но такая и плуг за собой упрямо потянет, и дом отстроит. А как дурь в голову полезет, так по лбу. Хотя и дева мёртвая тоже хорошая, умная, добрая, весёлая, даже смерть не омрачила душеньку-то.

- А ты сама бы кого посоветовала?

- А я не ты, сынок мой. Мне с ними не жить. Сам уж выбери, кто к сердцу ближе и его греет. Да и чтоб бревном не была, а то жизнь жизнью, а кровать греть свято.

Советы Бабушки Яги. Тут можно книгу по ней писать. Людей хавает, но боевая… Знает, что к чему. Даже и не скажешь, что ведьма злая.

Так я у неё и жил, выздоравливая потихоньку, пока ноги и руки окончательно не отрасли до нужного размера. Но даже тогда управлять ими была проблема. Словно… словно отсидел их, вот какое ощущение было. Просто не двигались, как и не чувствовал ими ничего. Баба Яга мне и массаж делала, и ноги помогала разминать, чтоб побыстрее в форму привести, но давалось мне это всё не очень легко.

Несколько раз к самой старушке приходили люди, видимо по делам.

- Да девки иногда захаживают с мужиками. Кто палку кинуть не может, кто болеет, кто любовь к себе вызвать хочет. Мало ли проблем у люда?

- А ты всегда занималась этим?

- Сколько помню себя. Как первый раз научилась, так сразу занималась. Как женщиной сделали, занималась. Как деток рожала-перерожала, всё равно занималась этим. Как мужиков схоронила троих своих, всё продолжала заниматься. Как белый цвет черноту выдавил из волос, тоже занималась. А я когда-то бабой знатной была, сынок, - рассмеялась она. – За мной только так и увивались.

Вполне возможно. Жаль, у меня нет возможности увидеть, какой Баба Яга в молодости была.

Наверное, что-то типа Лиа, Эви и Клирии в одном флаконе. Хотя меня больше интересовала внешность, красивой была или какой?

Моё исцеление заняло около недели, если я не пропустил какой-нибудь день. После этого ещё несколько дней я упорно пытался встать на ноги. И пусть Баба Яга говорила, чтоб спокойнее двигался и не травмировал себя, я был неудержим.

До ближайшей табуретки ебалом.

- Ну точно ветер в голове, - вздохнула она, исцеляя моё лицо.

- Мне просто надо вернуться поскорее, пока не произошёл какой-нибудь… непредвиденный момент, - решил я не материться при ней.

- Не доверяешь ты своим?

- Доверяю. Но боюсь, что потребуется моя помощь. Я типа тяжёлой артиллерии. Да и безбогоит меня, что происходит там у них.

- Чему быть, того не миновать, - сказала Баба Яга. – Просто прими то, сынок, что не всегда и не везде ты поспеешь.

- Но попытаться можно, верно?

- Можно. Но не кори себя, если не всё пойдёт гладко. Не всегда жизнь поворачивается к нам передом, а к несчастью задом.

Это была интересная фраза, надо будет взять на заметку.

А тем временем я привыкал к своим новым конечностям. Странное ощущение при ходьбе постепенно с каждым шагом сходило на нет, пусть и стоило это для меня огромных усилий. Да, тяжело, но есть дела и поважнее, чем моё неумение шевелить ногами. Поэтому я старался как мог.

Вскоре я уже сам смог выбраться на улицу. После старой избушки, которую бабка пусть и чистила, но всё равно не могла выветрить запах старости, свежий воздух был глотком новой жизни. Тем более лесной воздух, где пахло зеленью и цветами.

Тут я смог взглянуть и на бабушкину избу, которая стояла на месте, судя по всему, уже около нескольких месяцев.

- Ты больше не ездишь на избушке? – спросил я.

- Езжу. Как понадобится куда-либо старушке, так сразу в путь. Медленно и верно. Скоро и с этого места я снимусь.

- Чего так?

- Не сижу на месте боле я, сынок мой. То ли насиделась, то ли душенька перед смертью мир повидать желает.

- На избушке? Могла бы и так путешествовать.

- Мне лес мой мир единственный. Для меня, сынок, путешествие, не новое открывать, а просто идти, куда глаза глядят. Словно боюсь, что остановлюсь в последний раз.

Глава 380

Это был последний день, когда я ночевал у Бабы Яги. Слишком задержался здесь, пусть и по уважительной причине. Учитывая, какие новости приходили ко мне перед тем, как я тупо пропал со всех радаров, ожидать чего-то хорошего от мира не приходилось. Может и была надежда на то, что всё пока заморозилось, и война не началась, но чот слабо мне верилось в это. Если есть возможность навешать друг другу пизды, люди так и сделают.

А если там расы разные, так вообще за милую душу друг друга нарубят. Особенно, если учитывать, что с одной стороны гипотетическое зло, а с другой – гипотетическое добро.

Поэтому моё решение было однозначно. Благо Баба Яга не пыталась играть на нервах и уговаривать остаться. Просто кивнула головой и сказала:

- Как знаешь, сынок. Твоё дело правое, так что могу лишь помолиться богу, который тебя бережёт, чтоб путь твой был безопасен.

- Боюсь, что у меня нет бога-покровителя, - покачал я головой.

- Тем лучше, - улыбнулась старушка. – Самостоятельность всегда хороша. Никто не будет влиять на твои решения, и никто не станет тебя заставлять что-либо делать. Ты сам себе хозяин.

Сейчас я лишь собирал вещи в поход, а Баба Яга перебирала вещички, которые могли бы мне подойти. Сказала, что с для сыновей шила, так и остались от них.

- Сейчас застираю, сынок, будешь молодец-загляденье. Все бабы попорчены тобой захотят быть.

- А почему ты всегда говоришь о бабах? – спросил я. – Просто довольно часто возвращаешься к этой теме насчёт отношений.

- А о чём, как не о жизни говорить, сынок молодой, да не опытный. Жизнь-то есть мужики да бабы, что детей строгают. Есть что лучше этого?

- Лучше рождения детей?

- Лучше жизни, - объяснила она. – О чём говорить, как не об этом? О войне, где негодные да глупые друг друга рубят и мутузят? Про деньги, власть да страсти всякие? Ты вот знал, что раньше праздник был, кликали его днём родительницы?

- Родительница? Это… богиня?

- Баба рожавшая, - вздохнула она, словно объясняла тупому человеку прописные истины. – Вот молодёжь пошла бестолковая.

- Ну, если ты про секс, то… просто неприлично же обсуждать это, - пожал я плечами.

- Жизнь отнимать неприлично, сынок. А дарить её, это и прилично, и прекрасно. Потому и говорю я постоянно о жизни. А смерть… насмотрелась я смерти, да и сама принесла немало. Злая я.

- Просто люди мудаки, раз лезли к тебе, - заметил я. – Ты же и зла вроде не хотела.

- Ну как сказать, как сказать. Ведьма я, где-то что-то да грязно сделаю. Людей ем, отчего и живу долго. Нехорошо, но и не хвастаю же я этим, верно говорю? Но люди совсем очумели, безудержные, только и говорят о войнах, да смерти. Ебанаты недоделанные.

Баба Яга крепкие слова вставляла только когда действительно её тема беспокоила или вызывала эмоции. Видимо её действительно это всё трогало, раз она так остро реагировала на это. То ли сама уже прожила и повидала смертей не мало, отчего под конец жизни даже слышать не хотела о них, то ли потеряла кого-то. Причин может быть много, однако результат на лицо.

Это даже не озабоченность, просто для неё это всё действительно жизнь, и может быть греет душу осознание, что жизнь эта продолжается.

- Баба Яга, а ты знаешь о шарах истины? – решил спросить я.

Раз она жила долго, то может быть и знает об этом.

- Шары истины, говоришь? А зачем тебе они, сынок? Аль заглянул уже в них?

- Ну… было дело. А ты заглядывала в них?

- Один раз, молодой была, дурной, - почесала бабушка затылок. – Показал мне он моё будущее.

- И какое? – поинтересовался я.

- А помню ли я, сынок? Дело старое было. Но как показал, так и получилось. А тебе что-то плохое привиделось?

- Ну… да. Не очень оптимистично, - кивнул я нехотя. – Не сказать, что это должно меня радовать.

- Ну так такие уж вещи показывает. Но ты не бери в голову, не бери. Мало ли что показывает этот шар. Доселе неизвестно, правда ль это или ложь.

- Но у тебя сбылось.

- Вот именно, внучек, сбылось, - вздохнула она и выпрямилась так, что её кости захрустели, приложив руки к спине. - Именно сбылось. А могло и не сбыться, верно? Так что всё зависит от тебя, что прикажет твоё сердце, тому и быть. А до увиденного, ну будешь поступать ты ведь и дальше так, что изменится? Всё равно случится то, что должно. Так что не думай об этом, я бабка старая, но в уме своём, чтоб понимать это. Если суждено, то и плакаться уже поздно. А коли сил хватит идти своим путём и делать то, что считаешь правильным, то и глядишь, итог свой будет. Поможешь старушке, чьи косточки хрустят, силой молодецкой? Коль не ушёл пока, то сделать кое-что надобно старой.

Я помог ей переделать напоследок всё, что требовало физической силы. Начиная от приколачивания полок, заканчивая колкой дров и переносом их в избу. С моей силой такое вообще было очень просто, потому очень скоро я уже закончил все дела по её дому, а старушка уже подготовила мне костюм.

- Смотри, какой! – всплеснула Баба Яга руками улыбнувшись своими высохшими губами. – Как молодец-красавец выглядишь. И глядишь на тебя, сердце-то старой бабки радуется, что пригодилось. Не зря хранила.

- Спасибо, Баба Яга, - поклонился я. – Выручила… нет, жизнь спасла.

- Да будет тебе, сынок, будет, - замахала она руками. – Столько новостей принёс, скрасил дни бабуле старой. А то одна да одна всё.

Ещё час она заготавливала меня в путь.

От мяса я вежливо отказался, сказав, что пусть лучше у неё будет, а я по дороге смогу поймать. Отдала она мне револьвер, весь грязный и пыльный, из-за чего пришлось его разбирать, мыть, заново смазывать (спасибо за смазку, Баба Яга) и собирать. Так же вернула подранную сумку, в которой остались патроны. Естественно, что на каждое задание с собой я не брал все, что у меня были. Лишь небольшое количество, чтоб потерять было не жалко. А тут лишь патронаж-то и пропал в обломках, так что…

Что касается остального, типа кресала или всяких фляг, то Баба Яга предоставила мне их без каких-либо возражений. Ещё бабушка отдала мне какую-то склянку с жидкостью, сказала, чтоб Эви отдал, та поймёт, для чего она нужна.

- Я старая, на кой они мне, когда ноги мои уже отшагали своё путешествие, - отмахнулась она.

- Ну мало ли.

- Так не мало, - показала она мне свои редкие зубы. – Бери, антигерой. Пусть лучше послужат тебе, чем пыль собирают. Вещи добротные, точно меня переживут и сослужат тебе службу добрую.

Когда я покидал её избу, то в ней явно стало почище. И пусть изба сохранила на себе свидетельства нашей прошлой встречи, эта прошла куда спокойнее. Да и более тепло, что ли. У меня не было бабушки, поэтому хрен знает, как выглядят отношения между внуком и бабулькой. Но если бы они выглядели так, то я был бы не против. Я серьёзно, классно же!

Поэтому я даже грусть какую-то чувствовал уходя.

- Береги себя, сынок, - поцеловала она меня в лоб. – Ты мне как сын родной стал, потому волнуюся о тебе. И знай, что тебе я всегда рада, коли сойдёмся ещё раз, если век мой будет долог.

- Не стоит волноваться, всё будет в порядке, - ободряюще улыбнулся я. – И если что, я заскочу к тебе.

- И всё же береги себя, сынок. Не дай крови молодой да буйной разум вскружить тебе. И смотри, героев аккуратно убивай, а то вообще имбецилы дикие пошли. Укусят, заразят ещё.

- Ну скажешь тоже, - улыбнулся я и обнял её напоследок. – Спасибо, бабушка, что приютила меня.

Когда я назвал её бабушкой, то Баба Яга вся просветлела.

- Даст мир, встретимся с тобой ещё, сынок. Так что ждать буду, пирогами угощу, если навестишь старушку. И будь осторожен, соблазнов много мир даёт и чувства вперёд разума лезут. Но помни, чего сам хочешь, - произнесла она настоятельно.

- Помню, бабушка, и буду помнить.

Когда я уходил, она смотрела мне в след. Я знаю, так как оборачивался несколько раз к ней. Даже когда я почти скрылся за поворотом, она всё равно там стояла и провожала меня взглядом.

Чудесная же бабуля! Ну ест людей, ну с кем не бывает, верно? А так не трогай её и жить другим даст она. Хотя оставлять одну её было мне немного грустно, если честно. Всё-таки старый человек, вряд ли хотелось ей встретить свою смерть в гордом старом одиночестве.

Я никогда не путешествовал один. Практически никогда. Единственный раз, когда до этого дошло, было перед самой моей смертью, но и тогда я встретил эльфийку, с которой и потопал дальше. В то время путешествие в одиночку было слишком чревато для меня. Ни охотиться, ни стрелять, ничего я не умел. Это было так же, как оказаться в обычном лесу – оглядываешься, а вокруг нихуя. Жрать непонятно что, пить непонятно где находить и так далее.

Однако те времена прошли.

Теперь я был довольно самодостаточен. И пусть лес выглядел всё таким же пустым, однако теперь я знал, что это не так. Просто надо знать, куда смотреть и как правильно искать, чтоб найти то или иное. Начиная с дичи, заканчивая водой.

Потому такое путешествие не было мне в тягость. Наоборот, в одиночестве я смог вполне себе обдумать все мысли, что беспокоили меня. Начиная с судьбы и заканчивая тем, чтобы пожрать и как назвать ребёнка.

Да-да, имя ребёнка меня тоже волновало, как это не странно. Вот Клирия… ну она скорее, как необходимая приставка к ребёнку, если уж на то пошло. Ну ещё потрахать можно иногда и за жопу пощупать. Однако именно ребёнок для меня был важен.

Почему?

Ну просто важен, как можно объяснить, когда для одного важны деньги, а для другого его кошки дома. Вот тут то же самое. Потому я, во-первых, предвкушал, кто у меня будет, мальчик или девочка. Во-вторых, пытался придумать имя, что оказалось совершенно нелегко.

Короче, было у меня, чем заняться. Да и шёл я не долго.

Ровно до ближайшего поля боя, что встретилось мне на пути.

В конечном итоге что-то да происходило. Только сказать, что именно, и где конкретно, я не мог. Никаких ориентиров кроме солнца у меня не было, да и двигался я исключительно по светилу, так что найденное поле боя было для меня лёгким сюрпризом.

Поляна, на которую я вышел, располагалась на склоне холма, и уходила вниз к лугам, что расходились до ближайших махровых лесов, выстроившихся стенами. И там внизу в свете солнца был отчётливо виден блестящий метал, который закрывал собой малую часть луга. Только спустившись чуть ниже я смог разглядеть тела солдат, хотя уже и так знал, что найду там.

Трупы. Много трупов, хотя я бы сказал, что здесь будет поменьше тысячи.

Когда я наконец дошёл до поля брани, в нос сразу ударил сладковатый душок, а воздух наполнился жужжанием мух, которых было здесь в изобилии. Они едва ли не тучами взлетали с трупов, когда я проходил мимо, встревоженные живым человеком. Не меньше я здесь видел и падальщиков, которые пытались отчаянно вырвать хотя бы какой-нибудь кусок из тел: вороны, волки, какие-то барсуки и еноты, и даже нечто типа гарпий, что сейчас кружили над этим всем пиршеством.

Я подошёл к ближайшему телу и ногой перевернул его на спину. Лицо, уже слегка набухшее в некоторых местах, бордового или тёмно-фиолетового цвета. Ещё из глаз и личинки лезут. Короче, трупу где-то суток пять-шесть, я бы сказал, учитывая погоду и мои знания, хотя могу и ошибаться. Это значит, что на этой неделе уже начались сближения по фронтам.

Только вот бы узнать, ещё кто с кем сошёлся.

Ради этого я отправился напрямик через поле искать главнокомандующих нашей или той стороны. Учитывая то, что обе стороны вооружены мечами, это лишь значило, что наш отряд был из разряда малых, типа запасных, что скорее на подхвате в роли поддержки с флангов или подкрепления, чем участвуют в реальном сражении. А вот враги… ну сейчас если труп найду, то и узнаю.

Пока я разгуливал здесь, вороны с недовольным карканьем и мелкие падальщики разлетались подальше от меня, не рискуя приблизиться.

А вот гарпии, суки ебаные, несколько раз пытались на меня напасть. Такие мерзкие твари типа красноголового грифа, только с мордой, отдалённо похожей на человеческую и с острыми зубами и когтями.

Эти суки несколько раз нападали на меня сверху, однако первую я вообще разорвал выстрелом. А вторую просто схватил рукой, сжал и сломал шею. Выглядела она отвратительно, да и на ощупь тоже так себе. Кожа вся… грубая, шершавая и слегка влажная, как от жира.

- Блеать…

И так несколько раз. Они налетали на меня сверху, пытаясь погладить мою нежную мордашку своими коготками и куснуть ласково за ушко, но получали в ответ по ебалу. При этом визжали, как девчонки, увидевшие голого мужика в подворотне.

Однако не они единственные оказались ко мне враждебны.

Стоило мне пройти сраную половину поля, как из-под трупов поднялся такой добротный мясистый увалень. Огромный, раза в полтора выше меня самого, жирный голый хуй с зеленоватой водянистой кожей, словно у утопленника. Жирдяй едва сам по швам не расходился, хотя в некоторых местах, где лопнула кожа, уже было видно, как гниёт его мясо. Ещё и струпьями с какими-то бело-зеленоватыми волдырями покрыт.

Ум-м-м… вкуснятина. К тому же этот проглотик лениво жевал чью-то руку. Короче, словно какой-то двачер – весь в гнойниках, жирный, вонючий и жрёт хрень какую-то. Я так подозреваю что это местная форма жизни, что встречается в этом мире в таких гиблых местах. Магия, к сожалению, которая пропитывает этот мир, иногда находит выход и вот в таких… причудах.

- Чтож ты так вылез-то неудачно, - пробормотал я, поднимая меч одного из покойников с земли. В ответ жирный шагнул ко мне, отчего несколько пузырей на нём лопнули и оттуда полилась зеленоватая жидкость, воняющая как… как пиздец, описать иначе сложно. Я ща вообще блевану от запаха.

Но куда больше меня напугал охуительный стояк у него. Там блять длина с локоть. Огромный, грязный, чем-то слегка изъеденный и покрытый язвами с какими-то гнойными выделениями.

Фу нахуй! Как я есть-то теперь буду, дерьмоед ебаный!? Я уже не говорю, что это мне будет сниться в самых страшных кошмарах.

- Ты блять, знаешь, что сука я антигерой?! – рявкнул я на… это. Тварь на мгновение даже остановилась, словно бы удивилась. – Ходишь тут блять с… этим… Пиздец… Вали нахуй, пока не убил!

Почему я его прогоняю? Ну мне… как-то… не очень хочется с таким сражаться, если честно. Подходить не хочется. Как представлю, что такой вот прыщ лопнет и его содержимое попадёт на меня, так пробирает до костей.

Немного подумав явно прогнившим мозгом, тварь неожиданно заревела. Заревела оглушительно, брызжа слюной и хуй знает чем ещё. Я едва отпрыгнул от этого дождя подальше, после чего, немного подумав…

Нет, не выстрелил, патронов жалко, ведь мало ли кто ещё встретится, верно? Я метнул в жирного пидора меч. И попал ровно в голову. Меч с хрустом и чавкающим звуком вошёл тому в черепушку, но… это не убило гниющего супостата.

Видимо, мозгов у него не было.

Зато в ответ он бросился ко мне. Довольно резво для своего тела, однако всё равно медленно: вразвалочку, волоча своё пузо по земле.

Окей… а как тебе такое?

Я начал хватать мечи и метать в урода, отступая назад по этому кладбищу. И целился я не куда-то, а в пузо этой жирной скотины, которое так и просилось лопнуть.

И где-то с десятого попадания оно лопнуло. Со звуком рвущейся бумаги кожа начала наконец расходиться, вываливая вонючие, огромные, влажные и блестящие на солнце кишки на землю. Они цеплялись за всё подряд, волочась по земле и облипнув грязной землёй и травой. Едва пройдя несколько шагов, сама тварь запуталась в них и упала, с обидой посмотрев на меня, типа «эй, так нечестно!» и взревев.

- Ага-ага, я тебя предупреждал, падальщик, - усмехнулся я, подбирая полекс. Это такая алебарда, ну у неё с обратной стороны от топора ещё молоток есть, чтоб жизнь веселее была. – Иди сюда, я тебя сейчас наказывать буду.

Аккуратно, на всякий случай не приближаясь со стороны головы, я подошёл к нему и начал методично рубить и дробить жирного покойника, разделывая его на куски. Сначала ноги, потом руки, под конец голову.

Но даже без головы засранец умудрялся ещё дёргаться, пока я ему грудную клетку не расхерачил. Тяжёлыми, размашистыми ударами сначала топора, потом уже и молотка, я разъебашил ему всю грудь, обнажив рёбра, после чего принялся проламываться через них, пока не достиг органов.

Поэтому немного помесив их и дождавшись, пока этот жиробас успокоится, я отбросил полекс в сторону и вытер лоб рукой. Я убил на этого урода, наверное, полчаса.

Глава 381

Солнце уже было в зените и жарило довольно сильно, когда я нашёл одного из предполагаемых главнокомандующих. А учитывая, где я нахожусь, аромат был соответствующим и радовал ещё больше, чем потная после боя одежда.

Единственное, что меня радовало в этой ситуации, так это то, что главнокомандующий был не наш. Ни пистолета, ни мешочка с порохом, ничего такого, что обычно выдавалось нашим более-менее доверенным лицам, которые возглавляли наши части, я не нашёл. Да и меч его явно отличался от тех, которыми вооружались как солдаты Фракции Ночи, так и наши наёмники.

- Ничего, если я пороюсь у тебя в вещах, а? – спросил я у вонючего, раздувшегося трупа. Когда-то это был довольно полнощёкий с густыми усами мужик лет пятидесяти. Теперь же это был бурый пузырь с усами.

Неприятно, конечно, обшаривать того, кого уже облюбовали личинки, но ничего не поделаешь. Пришлось ещё и броню с него снять, что вообще освободило аромат, который скопился под ней.

Ух! Вот это душок. У меня даже глаза заслезились. Хотя это несравнимо с тем, что его одежды под бронёй были слегка влажными, и мне пришлось в них порыться. Руки потом ещё несколько часов воняли, пока я их потом в ручье не отмыл, натирая песком и травой чуть ли не до крови.

Однако всё же усилия были вознаграждены.

Амулет и письмо.

- Это знак твоего графства, да? – спросил я труп, покрутив амулет в руках.

Знакомый знак… Это… где-то я его видел… А, ладно, потом, иначе я тут задохнусь, пока вспоминать буду. Что там с письмом?

А оно было вообще небогатым.

«Двигайтесь на северо-запад, к реке Кунис и займите позицию у восточной стороны переправочного волчьего моста».

Кунис… Кунис-Кунис-Кунис… Чот знакомое…

Мне потребовалось, наверное, минуты три или четыре, чтоб вспомнить, где эта река протекает и как вообще она выглядит. Всё это время я бодро шагал с поля брани в ближайший лесок, чтоб укрыться от солнца.

Кунис… Это… Да, это река, которая потом впадает в речку, что протекает около нашего поместья. Она идёт вообще с севера, с территории Фракции Дня, после чего переходит на нашу территорию. В принципе, если идти по её берегу вниз по течению, то рано или поздно я дойду до нашей реки, а потом и до своего дома. Но это лишний гемор, пробираться через лес туда. Куда проще сейчас понять, где я нахожусь, прийти в город и телепортироваться, если телепорт работает ещё.

Я примерно прикинул направление, откуда могло припереться это войско. Хотя можно было и не прикидывать, там, где они прошли, остались характерные следы прошедшего табуна. Так… следовательно они шли…

Я повернулся в сторону, куда они должны были двигаться. Там значит и стоит волчий мост на другую сторону Куниса. И где-то там должны быть мои войска…

Мой внутренний GPS-навигатор только что получил новое направление.

Есть в войне одна очень отвратная сторона. Это то, что воевать будут две страны, а пизды прохватит всё равно обычный люд. Так всегда было, есть и будет. Только потом, в более-менее цивильное время, когда начнут кое-как соблюдаться законы войны, им станет может немного полегче. А может и не станет. Но этому миру и до таких времён ещё ой как далеко.

С момента, когда я посетил общественное кладбище, прошло уже несколько дней. И свидетельство того, что началась та часть войны, когда каждая из сторон начала говнить другой, убивая ни в чём неповинных жителей, я почувствовал ещё задолго до того, как увидел его.

Запах гари в лесу редко значил что-то кроме пожара. А в наше время пожар чаще всего мог быть только по одной причине – нападение и обескровливание.

Найти по запаху деревню не составило труда.

Но даже дойти до неё не успел, как уже встретил её жителей.

Двух.

Маленьких.

Девчонка лет шестнадцати, когда уже можно, и братик, ещё молокосос, который-то и ногами не мог нормально шевелить, постоянно спотыкаясь. Я услышал их первее, чем увидел, достав сразу и револьвер, и меч. Мало ли кто там выскочит, верно? Однако увиденное меня разочаровало.

- Дети… - вздохнул я, после чего двинулся им навстречу.

Они не сразу заметили меня, убегая от своих преследователей, и едва не врезались, слишком увлёкшись побегом. Заметили меня, когда нас разделяло уже меньше десяти метров, и остановились, словно на невидимую стену налетели, выпучив глаза и со страхом смотря на меня. При этом старшая покрепче прижала к себе мелкого, словно стремясь его сделать частью себя, и повернулась слегка боком, словно так стараясь его защитить.

- Это от кого вы убегаете? - поинтересовался я, подойдя ближе.

Девушка отступила на шаг, едва не споткнувшись об корень. Она была… не человеком. Это точно не человек, зрачок вертикальный. К тому же она слишком в лице худа, да и уши торчат в разные стороны, формой смахивающий на эльфийские.

- Эй? – я спрятал револьвер и щёлкнул перед ней пальцами. – От кого убегаешь, красавица?

То ли из-за того, что её назвали красавицей, то ли до неё дошло, что пока её убивать не собираются, но она наконец смогла выдавить из себя слова, складывая их с трудом в предложения. А на глазах у неё выступили слёзы.

- Т-там… - она указала свободной рукой назад. – Нашу… нашу деревню, на неё напали солдаты… Мы… мы убегаем. Надо убегать, пока солдаты…

- Умолкни, я понял, - вытянул я перед собой ладонь, останавливая её. – Много солдат?

- Много! Очень много! Нам надо бежать!

Значит мало. В тыл противника много солдат не заведёшь, а я очень сомневаюсь, что мы уже проиграли.

Девушка ринулась дальше в лес, однако она меня умудрилась удивить. Она схватила меня за руку, словно желая и меня тоже увести подальше в лес. Какая заботливая девушка.

Однако я даже с места не тронулся из-за чего буквально дёрнул её обратно. Она едва не упала и удивлённо с испугом посмотрела на меня.

- Нам надо бежать!

- Не надо, - усмехнулся я и повернулся на шум.

С противоположной стороны к нам из кустов буквально вывалились солдаты-разорители.

И тут я понял, что это пиздец. Я не мог сказать ни слова, понимая, что мне предстоит. Никогда я ещё так не ошибался. Это были… ЭТО БЫЛИ ЖЕ…

Да шучу, лохи это были. Отряд лохов, которые даже выйти из кустов не могут эпично.

Серьёзно, какие-то сраные неудачники, которые стали ещё неудачливие, выйдя к нам. К тому же так себе солдаты. Как я это понял? Ну чем ценнее солдат, тем лучше на нём броня, чтоб защитить его жизнь. Ведь солдат иногда стоит дороже экипировки, ведь это обучение, питание и так далее. Их не выплавишь за месяц или год в отличие от брони.

На этих же был шлем без забрала и нагрудник. Остальное или было в кожаной броне или вообще ничем не было защищено, не считая обычной одежды.

- Это солдаты, - едва ли не взвизгнула девушка и попыталась убежать, но я её вновь удержал.

- Это? Солдаты? Прости, спутал с ущербами. Давай лучше убьём их?

- Убьём? – кажется в это мгновение она от удивления даже про страх забыла.

- Ну да, лохи какие-то же, - показал я на них рукой. Те даже остановились, увидев слегка нетипичное поведение жертв. - На, подержи вещи, ща добрый дядя всех раскидает.

Да-да, я знатно выёбываюсь! Ну а чо? Я же словно раскачанный чел в песочнице! Право имею, ведь ради своей силы я так долго тренировался и страдал. А теперь могу пожинать результат своих стараний и повыёбываться, теша своё самомнение и раскидывая лохов. Должна же быть от этого хоть какая-то отдача.

- Пошла жара, - улыбнулся я, идя им на встречу.

Что может представлять из себя парень с мечом в простой одежде? Ничего.

По их мнению. Значит время обучать их новому!

Первый бросился на меня, замахиваясь мечом так, словно хотел закинуть его на дерево. Шаг, второй, и тут я резко дёргаюсь вперёд, отрубая ему руку, буквально пролетая мимо, после чего быстрый круговой разворот юлой с вытянутым мечом, и его голова улетает следом за рукой.

Ещё двое смотрят на меня немного охуевшими глазами, но я не даю им времени опомниться – уже лечу на всех парах к одному из засранцев. Один только замахивается, но я уже с разбега в прыжке втыкаю ему в череп меч. Просто выдёргиваю, практически разорвав ему черепушку, после чего два шага, оказываюсь около третьего. Он пытается меня проткнуть, но я легко ухожу в сторону и втыкаю ему меч прямо в сердце.

Like a boss!

Мои аплодисменты мне, великому! Хотя теперь я знаю, что чувствуют герои, дерясь с другими. Это довольно весело. Невесело, когда противников, пусть даже и слабых, много и они действуют сообща.

Но хватит выёбываться! Долг зовёт спасать селян и деревню, что принадлежит моей стороне! И кто там блять потом заикнётся про добро?

- Готово, веди, где там у тебя деревня, - вернулся я к девушке с ребёнком.

- Но… там их больше, - испуганно пролепетала она, прижав братца к себе. – Там их человек тридцать.

- Всего лишь? А селян сколько? Взрослых, я имею в виду.

- Сорок. Примерно.

Блин, так это довольно крупное поселение! Сейчас бы сказать, что они бы могли дать отпор солдатам, но… Но это бред, тут и дебилу ясно. Даже просто разница стат сыграет свою роль.

Я засунул руку в карман и пересчитал патроны. Так… их должно было хватить на всех, даже учитывая неожиданности, но чот я сомневаюсь, что отстреляю их полностью.

- Всё, давай, веди, сейчас мы посмотрим, что там за перцы вас обижают.

- Но…

- Веди давай. Не тебя же отправляю воевать.

Здесь слишком тесно для двух зол. Пора щенкам показать, кто здесь хозяин.

Ну как, пафосно сказал, а? Только, наверное, слишком пафосно. Ну да плевать.

Девушка явно нехотя повела меня обратно. Пусть я мог и сам найти дорогу туда, но заботился в первую очередь о дуре. Ведь убежит и помрёт где-нибудь. А тут сейчас всё зачистим и норм, будет продолжать жить здесь. В конечном итоге, мне человеческое не чуждо и мне тоже жаль людей. Особенно, когда их вот так убивают, и они не могут дать отпор.

Зато могу дать отпор я.

Она вывела меня буквально через несколько минут к деревне, где до сих пор слышались крики, в основном женские. Какие именно, было понятно просто по одному взгляду перед собой, буквально здесь какой-то хуй насиловал… какую-то маленькую девчонку. И рядом же ещё трое: один стоит с мечом, охраняя товарищей, один насилует женщину и ещё один, повернувшись ко мне спиной, держит её за руки. Как я понял, вторая была матерью, которая кричала и тянула к дочке руки.

И ведь на моей территории! Насилуют! Так ещё и без меня! Вообще охуели, уёбки? За такое не прощают.

- На, подержи, - кинул я сумку девушке и двинулся к насильникам.

Практически сходу, поудобнее перехватив меч, я, словно копьё, запустил его в стоящего с оружием на изготовку чувака. Пустил метко – меч попал ему в шею и вошёл по самую гарду.

Не успели другие очнуться и понять, что происходит, как я уже добегаю до засранцев. Тот, что держал женщину за руки, был повёрнут ко мне спиной, потому я просто схватил его руками за голову, и помог гаду обернуться ко мне. Кажется, ему не понравилось. Второй тоже ничего особо не успел сказать, вскакивая и даже не пытаясь натянуть штаны - руки тянулись к мечу. Но тоже слишком поздно, я со всей своей богатырской силы ударил ему ботинком прямо в лицо, буквально проломив лицевую кость и загнав ботинок ему в мозг.

Подобрал его меч, размахнулся и бросил в того, кто насиловал мелкую. Тот уже и встать успел, однако от копья-меча увернуться не смог. Слабак.

- Это было очень просто… - пробормотал я, вытащив меч из покойника.

Женщина же, рыдая, кажется, громче, чем изнасилованная дочь, обнимала и осматривала подпорченное чадо, вообще ни на что не обращая внимания. Пришлось дать ей пощёчину, чтоб обратить на себя внимания.

- Пиздуй в лес. И жди, пока я не вернусь, - членораздельно произнёс я. – И заткнись, чтоб тебя с дочерью слышно не было, иначе я заставлю замолчать вас иначе.

Никакой ненависти, просто она настолько не в себе, что боюсь, только страхом сейчас и можно воздействовать на её сознание. Сам же я пошёл зачищать деревню от диверсантов.

Первым делом прогулялся по окраинам и вырезал тех, кто стоял на страже, в сумме восемь человек: по два с каждого угла. Судя по всему, сороковые, что в принципе не удивительно. Сороковые как раз-таки и являются костяком всех армий. Семидесятых и выше едва ли не меньше десяти процентов вроде, при этом они раскиданы довольно неравномерно везде.

Очистив окраину, я взглянул на деревню, где бесновались солдаты – насиловали, вешали, избивали, убивали… расчленяли. Ну да, они же не люди, твари, нечисть, животные и так далее, значит к ним законы человеческие не относятся. Расисты ебаные…

Я вновь двинулся к деревне, спокойно прогуливаясь между домами. Вот мужик насиловал какую-то орчиху. По крайней мере она очень похожа на орчиху, клыки нижние торчат, уши заострённые, да и кожа зеленоватая, хотя и не чистокровная явно. Как бы то ни было, я просто подошёл к мужику сзади и сломал ему шею. Мой уровень был выше его почти в два раза (двух лвлов не хватало), так что это не было для меня проблемой.

Обернувшейся орчихе, что потеряла контакт и решила проверить, что с насильником, я закрыл рот рукой.

- Молчи, стой тут и не двигайся, ты понимаешь меня? – спросил я тихо, но настойчиво. Та быстро-быстро закивала. – Вот и отлично. И ни звука, пока я вас тут спасаю.

Я специально сказал «спасаю», чтоб сразу показать ей, на чьей я стороне.

Двинулся дальше, заглядывая в окна: где-то лежат трупы, чаще всего мужчин, пореже детей и женщин. Иногда в домах я видел уже знакомую картину насилия над половой неприкосновенностью, причём возраст там был иногда куда меньше десяти лет. Ну а чо, не люди же, верно? Значит на них это не распространяется, значит с ними можно.

Поэтому я аккуратно прокрадывался в дома, где помогал говнюкам осознать, какую же ошибку они допустили, когда это делали. Не всё и не всегда проходило гладко; некоторые брыкались и пытались дать мне отпор. Некоторые даже умудрялись убить своих жертв до того, как я до них добирался. Однако в конечном итоге они сдохли.

И после таких вот походов осталось их всего восемь. Причём двое из этих восьми явно не выглядели как простые солдаты. Но кого это волнует?

Ещё двоих я убил, выйдя на площадь, просто быстрыми движениями срубив обоим головы, после чего схватился за револьвер. Те, кто меня заметил, так и не успели ничего сделать – шесть выстрелов, причём прицельных, и пятеро легли мёртвыми. Некоторые прямо на жертв, над которыми они буквально недавно измывались.

Шестого же я решил придержать. У меня было несколько вопросов к нему, и на них кто-то должен был ответить.

К его несчастью.

Я обвёл взглядом площадь, которая буквально умолкла и замерла в ожидании продолжения. Люди видимо ждали, пока я покажу свою принадлежность – за них я или нет. Ведь, по сути, я человек, а по делу вроде и свой. Говорю же, все проблемы от расистов. Пидоры блять, пиздец просто.

Ладно, чего уж там…

- Ну чо сидите? – громко спросил я перепуганных и перенасилованных женщин, детей и нескольких мужиков. Нет, они не были изнасилованными, но утверждать всё равно не берусь. – Вы освобождены. Можете заниматься и дальше своими делами.

- Но… - начала неуверенно одна. – На наснапали.

- Да, я заметил. Но теперь все они мертвы. Ну кроме ОДНОГО! – я метнул меч в пытающегося уползти засранца. Броню не пробил, но немного подкосил, а уже через пару секунд я поставил на него ногу, не давая подняться. – Так что налаживайте свою жизнь и так далее, а я буду разбираться с этим уродом.

- Но вам легко говорить! Они убили наших мужей! – тут же встрепенулась одна из женщин, прижимая к себе ребёнка. В её голосе звучали обвинительные нотки.

- Ну я могу и вас убить, если вы настаиваете, - пожал я плечами. – Хотя я бы воздержался от подобного, так как жопу рвал, спасая вас не для того, чтоб потом грохнуть.

- Но…

- Но что? Да я понимаю, тут такой пиздец произошёл, что вы в полнейшем шоке и не понимаете, что делать, но жить-то дальше надо, верно?

Часть семьдесят четвёртая. Разрушенные предрасудки. Глава 382

Жить дальше надо.

Это прямо девиз. Только вот сказать это куда легче, чем сделать. Особенно когда люди, которых только что били и ебали, пребывают в таком шоке, что готовы сделать врагом даже тех, кто спас… частично спас их задницы.

Я не стану обвинять этих людей в подобном, так как они действительно пережили страшное, если соотносить с тем, как они до этого жили. Обычные селяне, живущие своей спокойной жизнью. Поэтому надо было бы успокоить их, но чую, что ох как непросто это будет. Особенно, когда бочка злобы катится уже на меня.

- Почему вы не спасли нас, когда моя дочь была жива?!

- Вам легко говорить! Не вам дальше жить с этим!

- Вы виноваты в том, что они напали на нас! Будь вы расторопнее, многие могли бы выжить!

Одиночные голоса постепенно сливались в один громкий бабский хор. Именно бабский, так как мужиков тут в принципе и не осталось. Они сначала по одной, но потом, присоединяясь друг другу, едва ли не перебивая, начинали сначала причитать, потом говорить, затем возмущаться и уже под конец кричать на меня.

Нашли виноватого. Нашли, на кого излить всю свою боль. Но и мне не привыкать, так что я даже не в обиде на них. Не всем быть сильными, не все имеют возможность пережить такую боль, не излив на других и сохранив в себе.

Они исходились на говно, крича, что теперь чуть ли не я виноват в том, что произошло. Ну а я…

А я выстрелил в воздух, заставив всех замолчать.

Грохот, как от грома, ещё несколько секунд расходился эхом, пугая птиц, которые явно не привыкли к такому звуку, после чего огляделся.

- Вы действительно считаете, что я виноват? – громко спросил я. – Вы действительно хотите сказать мне сейчас, что мёртвыми быть лучше, чем пусть и такими, но живыми? Потому что в противном случае, если вам жизнь в тягость, я могу прямо сейчас отобрать её. У вас, у ваших детей, у всех, кто выжил. Вы действительно хотите этого?

Молчат. Испугались, прижимая к себе детей поплотнее, словно боясь, что я брошусь у них отбирать чад.

- Вы говорите, что я виноват, не пришёл раньше. Но я рисковал жизнью, хотя мог пройти мимо. И я ничего вам не должен. Вы точно уверены, что виноват я, когда на вас напали какие-то солдаты? Почему вы обвиняете в этом меня, а не их? Того, кто спас вас?

И опять же все молчат, испуганно поглядывая на меня. Те, кто встречались со мной взглядом, тут же отводили его, крепче обнимая своих близких, словно боясь за их жизнь.

- Я могу в любой момент убить вас, если вы этого хотите. Потому что с ваших слов получается, что именно это и было бы лучшим исходом. Вы хотите этого?

Тишина.

- ВЫ ХОТИТЕ ЭТОГО?! – уже куда громче спросил я. – МОЛЧАНИЕ — ЭТО ЗНАК СОГЛАСИЯ! ТАК СКАЖИТЕ МНЕ, ДА ИЛИ НЕТ!

Отовсюду стали разноситься тихие «нет, не хотим». Некоторые всхлипывали, некоторые вновь плакали, некоторые сидели вообще тихо, словно куда-то провалившись сознанием. Однако все выбрали жизнь, как это не странно, хотя несколько минут назад говорили так, словно жалели, что задержались на этом свете.

- Очень хорошо. Тогда вы, - я ткнул пальцем в группку женщин, среди которых затесались несколько мужчин. – Сейчас идите по всей деревне и домам и перетаскивайте трупы в центр площади. Солдат в одну сторону, жителей в другую. Сейчас же! Вы, - ткнул пальцем в более маленькую группу, - идёте и собираете всех выживших здесь на площади. Там на восточной окраине ещё есть выжившие. Надо будет понять, сколько выжило.

Я решил помочь. В конечном итоге теперь это мои люди, они живут на моей территории и значит я несу за них ответственность. И бросать их после случившегося будет верхом уебанства. Разбитые после шока они просто будут не в состоянии нормально организовать всё ещё долгое время.

Сами они неспособны понять, что надо делать сейчас, потому куда лучше будет сразу поставить их на рельсы, задать направление и сказать, что делать по пунктам. Задать план, по которому они просто смогут бездумно действовать, пока не придут в себя, а там уже дальше сами. Именно для этого и пишут инструкции при пожарах, чтоб растерявшиеся люди знали, что делать.

Женщины медленно засуетились. Я же перевернул солдата на спину. Тот пытался сопротивляться, но я прострелил ему второе колено, после чего сдёрнул шлем и отправил баиньки двумя ударами. При звуке выстрела все задвигались ещё активнее, словно скот какой-то при щелчке плети.

- Давайте быстрее! Скоро закат, надо управиться с этим делом до него! Давайте! – подгонял я их. Сейчас войдут в темп, займут мозги работой и им станет полегче. Многие здесь уже были бабами, поэтому пусть их и насиловали, но такое уж они точно смогут пережить. А вот детки… детки, это да, проблемка.

- Так, вы, - кивнул я на мамаш-орчих и каких-то старух, - найдите сейчас целый дом, большой. У вас здесь есть такой?

- Да… зал со...

- Да мне насрать. Всех детей туда перетащите, туда же матрацы, сегодня все они спят в куче. У вас есть целитель или знахарка?

- Я знахарка, - протянула вверх старуха иссохшую руку.

- С устройством женщин знакома? Дети как рождаются, как всё выглядит там, как подлечить и так далее?

- Да, да, да, - закивала она.

- Отлично, значит найди себе помощницу… Нет, двух помощниц, - это чтоб занять делом как можно больше народу и не дать им лишний раз уйти в свою тоску и апатию. - Бабы потерпят, а детей всех сейчас проверить. Лечить, компрессы, я не знаю, что вы тут делаете. Короче лечить.

- Да-да…

- Тогда пулей в ваш зал. Сейчас туда детей подгонят, будешь принимать.

Хотя я на сто процентов уверен, что там большинство, если не все, с разрывами.

- Отлично, так, вы, - кивнул я на мужиков, конкретно побитых. – Сейчас лопаты в руки и на кладбище, потребуются места. И ещё большую яму подальше нужно для солдат, чтоб животных не привлекали. Завтра ещё будет работа. Всё, идите.

- А почему ты командуешь?! У нас е…

Удар по ебальнику заткнул возмущающегося сразу. Несильный, нам нужны рабочие руки.

- Ещё раз кто раскроет свою пасть, я сначала выебу его черенком лопаты, а потом убью. Доходчиво изъясняюсь? – тихо, но отчётливо спросил я. Моя аура мне в помощь.

Все испуганно закивали, включая того, кто получил по ебалу. А то как заняться делом – молчат. А как начать возмущаться, так хлебом не корми. Люди, которые вечно недовольны, но нихуя не делают.

- Валите, - бросил я и подошёл к следующей группе. – Вы, сейчас обираете трупы. Снимаете с трупов броню, золото и остальные ценности. У вас есть тут какой-либо фонд или общий сбор на нужды деревни?

- Только… сбережения деревни, - неуверенно ответила довольно знатная женщина с большой грудью…

Так, стоп, это же арахна, да? Я чо-то в пылу сражения и гневной проповеди даже и не приметил её.

- Так, ну-ка встань, - махнул я ей рукой.

Та слегка испуганно поднялась на все свои лапки. Ну да, классическая арахна – две довольно мощные лапки прямо под туловищем спереди, восемь классических тонких, большое брюшко. Два глаза как у человека, и ещё по два над каждым на лбу, более маленькие. Ну и тело, естественно, по пояс человеческое. И сейчас на ней было одето платье, свисающее практически до земли и прикрывающее собой и брюшко тоже.

- Арахна… Не часто ваш род встретишь.

- Боюсь, что-с да-с, - осторожно ответила она, смотря на меня шестью глазами. И ведь непонятно, в какие смотреть.

- Мне казалось, что вы все на западе у гор, в графстве госпожи Элизи.

- Не все-с. Я-с осела здесь.

- Понятно… - я обернулся к мельтешащим людям. - И старосту ко мне! Где староста?!

- Я-с и есть староста, - напряжённо сказала арахна.

У вас чо, старасту по сиськам выбирают? Но надо сказать, это была приятная женщина зрелого возраста, в которой сохранилось и обаяние, и очарование. Многие ценители сказали бы сейчас: классная милфа. В принципе да, не считая особенностей строения, она выглядела как очень обворожительная зрелая женщина в самом соку, которую и трахнуть хочется, и страшно тоже. Прям как Клирия…

Блеать, меня аж передёрнуло слегка.

- Ясно-понятно. Всё золото, всё такое драгоценное собираешь в общак, поняла? Доспехи… тоже в принципе. Их продать можно, если что, или переплавить на гвозди на крайняк. Так… ещё… ещё-ещё-ещё… Вы, - кивнул я на женщин около арахны. Там даже родственницы Анчутки были, ну из его расы, я имею в виду. – Готовьте есть. Причём на всех. Детей кормите в последнюю очередь.

- Но это же де… - начала было одна.

- И чо? – перебил я женщину. – А работать они будут? Таскать трупы, чинить дома и так далее? Кормить в последнюю очередь, ещё раз говорю.

Выживание, оно такое – жестокое и беспощадное. Хочешь, чтоб человек выжил, придётся ему пострадать немного. Ну это я про детей, если что.

Работа закипела, люди замельтешили, ну и я помогал, естественно. В любом случае, уже близился вечер и мне надо было где-то встать на ночлег. А учитывая то, что тут есть деревня, которой долг требует помочь, идея остановиться именно здесь была очень даже ничего.

А завтра уже двину в путь дальше. И кстати…

- У вас есть здесь гонцы или ещё кто? – спросил я. – Передать инфу надо.

- Письмо? Я-с могу только сказать, что-с раньше мы-с передавали с тем-с, кто-с идёт в другую деревню, с налоговыми сборщиками и торговцами. Сейчас же-с… не знаю, - ответила арахна.

Её шипящий голос действовал на меня слишком умиротворяюще. Есть те, у кого диалект буквально заставляет уши сворачиваться – рваный, гавкающий, или ещё какой-нибудь. А есть очень даже приятный – более гортанный, гулко рычащий или вот как этот, шипящий.

- Понятно… Плохо, что могу сказать.

- Вы-с останетесь у нас-с?

- На сегодня если только, - пожал я плечами. – Мне надо переночевать.

- Я-с поняла вас-с. Я найду вам-с место.

Я с подозрением покосился на неё.

- С чего вдруг такое дружелюбие?

Арахна же, осторожно наклонилась (учитывая её рост из-за лапок паука, я даже в прыжке до её лица не достану банально) к моему уху и тихо прошипела.

- Мой-с господин. Я-с знаю, кто-с вы-с. Наш-с род знает тех-с, кто-с добр к ним-с. Знает своих-с покровителей. Мне-с жаль, что-с мы-с так грубо вас-с встретили, но мне-с радостно, что-с вы-с помогли нам-с. Я-с благодарю вас-с. Я-с бы склонила колени, но… вы-с кажется не хотите публичности.

- Нет, спасибо, что держишь мою личность в секрете… А как тебя звать?

- Я-с Приалишшинь, - сделала она несколько шагов назад и кивнула мне головой вместо поклона. – Я-с наслышана о вас-с.

- Надеюсь, что только о хорошем. Так, ладно, я помогу с могилами пока, девчата перетаскивают трупы. А ты бы не могла… запаковать товарища? – кивнул я на воина.

- Да-с, слушаюсь.

И паучиха довольно жутко вытянулась вверх на трёх лапках, став куда выше, после чего выпятила вперёд конец брюшка, где пыли паутинные железы. Затем подхватила тело передней парой длинных и кроткими мощными лапками спереди, после чего начала его крутить, буквально опутывая паутиной, которая тянулась из брюшка словно из веретена.

Пиздец… Мне было реально страшно, почему я поспешил побыстрее ретироваться оттуда.

Уже под вечер я вновь встретился с ней, когда люд закончил основные дела, которые просил сделать и сел ужинать. К этому моменту я успел знатно накопать могил, после чего ещё потом помогал и с большой ямой для трупов. Хорошо быть сильным. А как пришёл, с общей кучей довольно тихой сел есть. Во время ужина некоторые начинали всхлипывать, явно вспоминая тех, кто не смог к ним присоединиться, но меня это вообще никак не трогало. Мой долг был исполнен.

- Так, а где пленник? – спросил я, отложив тарелку.

- Он-с в моей-с избе, - прошипела Приалишшинь. – Лежит спокойненько под кроватью.

- Ясно. Кстати, а вы людей не едите?

- Если только голодное время. Однако у нас-с, арахн, рацион неотличен от людей. Всё то же-с самое едим.

- Понятно… Слушай, а можно личный вопрос?

- Да-с, конечно, - кивнула она. – Любой вопрос.

- А… - я перешёл на шёпот, - как вы спариваетесь?

- Простите? – не поняла арахна.

- Ну… дело в том, что у меня же тоже арахны живут, хотя одеваются куда более открыто, чем ты. Но… у них как бы ниже пояса ничего не прикрыто и… как бы сказать, чтоб не смутить тебя… у них ничего не видно.

Но Приалишшинь уже была смущена. Хоть и выглядела взрослой женщиной, но стала красной как рак.

- Это-с… я-с… ну-с… чуть позже могу ли я-с ответить? – очень смущённо спросила она. – Боюсь, такой-с вопрос долго разъяснять.

- Да окей, - пожал я плечами. – Без проблем.

После всеобщего ужина я ещё раздал указаний, чтоб жители не скучали, и приказал их исполнять вплоть до заката, когда сам же пошёл поговорить с нашим новым другом. А то ему наверняка скучно без меня.

Как и сказала Приалишшинь, мужик лежал у неё под кроватью. Весь перемотанный паутиной и с паутиной же во рту, чтоб не кричал. Он был действительно похож на огромное веретено. Или на добротный косяк для великана или наркоманского куста.

Кое-как вытащив из его рта паутину, я тут же услышал.

- Слава Фракции Дня! – это скорее был испуганный писк, чем гордый выкрик. – Слава королю!

- Да-да, - кивнул я и завёл старую шарманку. – А теперь слушай сюда. У тебя два выбора – или по-хорошему, или по-плохому. Ты в любом случае умрёшь, но по если по-хорошему, то умрёшь быстро и безболезненно. По-плохому – я буду тебя пытать и…

- По-хорошему! – тут же выпалил чувак.

- Не, ты просто послу… Стой, погоди, что? – удивился я.

- По-хорошему! Какая разница, если ты меня всё равно под конец убьёшь, и я всё выдам после суток пыток?

Бля, это первый адекватный чувак, которого я встретил в этом мире! Нет, я серьёзно! Это первый на моём пути человек (по крайней мере на памяти), который сразу понял, к чему всё идёт и сделал верный вывод. Блин, мне он уже нравится! Просто сколько людям не объясняю, они выбирают всегда плохой исход, а этот прямо заставил меня порадоваться. Меньше головняка будет!

- Очень хорошо, - потёр я ладоши. – Так сколько вас таких здесь? Где, кто, как, зачем и так далее. Можешь начинать. Расскажешь всё честно, а я сразу пойму, что ты рассказал честно, дам тебе выпить напоследок.

Я не мог точно знать, рассказывает ли он мне правду или же пиздит по чёрной. Однако многая информация явно пересекалась уже с той, что я знал. Не сказать, что что-то суперсекретное: чувак не был кем-то главным, потому мало знал о чём-то глобальном. Однако по мелочам, которые дополняли общую картину, он всё же рассказал мне. Например, что были и другие группы, которые нападали на такие деревни, специально сея смуту, что били по отдалённым, что идут с границы и тут же возвращаются, сжигая всё дотла и так далее.

Короче, классическая стратегия пакостничества, которая даже не выматывает врага, а скорее раздражает и бесит. Типа зуда на жопе.

Это был вроде как первый налёт их банды, однако сказать, сколько их всего и сколько сделали другие, он не смог. Каждая группа делилась на тридцать человек, где был один или два семидесятых.

Но что меня больше удивило, они не были скрытниками. Как объяснил мне мой новый и недолгий друг, это были простые нападения. Скрытники занимаются более… деликатной работой. Какой именно, он не знал.

Я ещё немного порасспрашивал его, после чего дал ему обещанный стакан какого-то алкоголя. По идее, за такое ему бы на костре гореть или в темнице от пыток дохнуть, но я был не сильно за подобный подход, если он не приносит мне удовольствия. А ещё я держал слово, даже таким моральным уродам, которые убивают и насилуют детей.

Поэтому отошёл наш друг в мир иной довольно быстро от удара в голову.

Наверное, даже безболезненно, хотя точно заслуживал куда более медленного отхода.

Когда я выволок его на улицу, там меня уже ждала Приалишшинь. Скромно стоя в своём платье, она спокойно поглядывала на труп, который я вытащил на улицу.

- Расплетёшь его и ещё раз обыщешь, хорошо? Всё нужное, даже если это резинки от трусов, снимайте. Теперь не время привередничать даже одеждой с покойников, если она в хорошем состоянии.

- Я-с понимаю, господин, - кивнула арахна, возвышаясь надо мной. Реально огромная. А это при том, что у неё лапки у… коленях? Да, наверное это можно назвать коленками. Так вот, учитывая то, что у неё лапки в коленках согнуты. Если она вообще вытянется, я могу и не достать даже до груди. – И… от вас-с пахнет… смертью.

- Трупный запах? - сходу догадался я, принюхавшись к одежде. Вестимо, что я ничего не почувствовал. Принюхался уже.

- Да-с.

- Это с поля боя в нескольких днях пути от вас, - кивнул я головой в сторону, откуда пришёл. – Там была бойня, но наши их остановили вам на счастье.

- Это-с хорошая новость, - кивнула она. – Но как бы то ни было, я-с могу предложить вам-с помыться. И постирать одежду. Потому что-с… прошу прощения.

- Я понял, от меня воняет разложением.

Теперь-то понятно, чо все бабы от меня так отсаживались, поглядывая странным взглядом.

Ну чо, бывает.

Глава 383

Это точно была баня.

Даже если не баня, то нечто похожее. Только порядок прохода через неё отличался, как мне кажется. Ты сначала мылся, а потом уже отмокал. То есть ты мылся в такой бочке, натирался, отмывался, а потом сидел в душной деревянной комнате, где пахло травами и смолой, воздух был наполнен влагой практически на сто процентов, а температура была как в печи.

Короче – это баня. Только мне казалось, что сначала в ней отмокают, а потом моются, а не наоборот, но да ладно. Хотя я не знаю, как правильно в бане мыться, так что не факт, что в такой последовательности.

Так что я, расслабленный, просто пристроился на одну из лавок-ступенек раскинув руки и закрыл глаза.

Блаженство, хотя ненавижу жару и духоту. Тогда в чём блаженство? А хуй знает. Блаженство…

Меня так расслабило, что я даже немного поплыл. Сомневаюсь, что смогу в скором времени ещё так расслабиться, потому надо отдохнуть сейчас. Я пообещал себе пробежаться по всем деревушкам, что стоят по пути и по возможности зачистить их. Или защитить. Отсюда же или может из следующего населённого пункта отправлю гонца, что всё хорошо.

Конечно, девчата знают, что со мной всё хорошо, однако у Клирии я в списке не был. Забавно, да? Я так и не добавил её в четвёртый столбик с того момента. Потому понять, жив я или нет, она может лишь через других девушек, что имеют со мной связь.

Потому письмецо будет на пользу, даже задам вопрос, как там Клирия и её здоровье. Знаю, что это может дать проблем, однако это точно успокоит её и повысит настроение, из-за чего она сможет нормально работать.

А пока…

Я полной грудью вдохнул влажный воздух, пропитанный травами и запахом дерева, и поплыл окончательно. Настолько, что провалился в дрёму и мир перестал для меня существовать.

Я бы пропустил кого угодно, даже гремящего латами солдата, но вряд ли где-то здесь завалялся один из них. Вроде всех перебил.

А вот девушки таки затесались.

Девушка.

Женщина.

Короче, я профукал момент, когда мог всё завернуть. Или наоборот, выиграл билет на радость себе.

Как бы то ни было, стук чего-то острого по доскам заставил меня лениво приоткрыть глаз и…

- БЛЯТЬ!

Я аж полетел на последнюю ступеньку и уебался об потолок.

Паучиха же испуганно застукала лапками назад, и упёрлась брюшком в стену. Да так, что брюшко аж на этой стене слегка приподнялось вверх, показывая рисунок, что был у неё на спине: такой бледно-зелёный круг с чертой внутри. Руки прижала к груди и слишком напуганным взглядом смотрела на меня.

- Я-с… Я-с… - она явно не могла с испуга подобрать слова, а вот я…

А я кажется с испугу…

Нет, не обосрался и не пёрнул, выпустил свою угнетающую ауру, которая видимо и пугала сейчас её. В итоге я был антигероем, убийцей тысяч для них. И моя аура типа лишний раз подтверждала это, что я по-настоящему монстр, как и они, если не хуже.

- Прости, Приалишшинь. Я слегка задремал тут… Слишком уж незбогойно было в последнее время.

Ну да, пытаюсь оправдать свой косяк.

- Нет-нет, - покачала она головой. – Я-с прошу прощения у вас-с, господин антигерой. Вы-с так много делаете, что-с никто-с кроме вас-с не заслуживает отдыха больше. Я-с сожалею, что-с напугала вас-с.

И она преклонила колени. Вернее, на задних она стояла, а вот передние полностью согнула, буквально ложась на пол брюшком, и склонившись так низко, что теперь была буквально мне по пояс.

- Нет, всё в порядке. Вставай. Надо было догадаться, что это ты идёшь, - особенно учитывая размеры входа в эту баню, да и размеры самой бани. – Ты мыться? Я могу уйти.

- Ну-с… вы-с хотели узнать, как берутся дети у арахн, так как в отличие от человеческих и животных у нас-с ничего не видно.

- Эм… да, - немного смутившись, ответил я, понимая, как она решила объяснить мне.

Арахна сбросила с себя полотенце, которым плотно обмоталась, после чего на свет вывалились огромные сиськи. Просто огромнейшие, едва ли не мешки, сиськи, с большими сосками. Размером они могли посоревноваться спокойно с грудью Мамонты. Только если у той они как бы были более стоячие, мягкие жирные шары, подвешенные выше, то здесь наоборот, просто висели как мешки с большими сосками. Не гипертрофированные, а такие добротные сиськи-снаряды, свисающие вниз. Все сиськи прекрасны, и все я люблю, даже Клирии. А такие огромнейшие и висячие… одним словом - круто.

Правда руками я прикрыл естественную реакцию на это.

А Приалишшинь тем временем встала на две задние пары лапок так, чтоб мне было видно её брюшко с нижней стороны и стыдлив отвернула голову, после чего…

Эм…

Вау…

Э-э-э…

Моя богатая реакция обусловлена тем, что я увидел. А увидел я, как… Наверное, надо объяснить, как выглядит арахна.

Она состоит из брюшка – большой задней части, как у пауков, и корпуса - тоже паучьей части, к которой крепятся как паучьи лапки, так и туловище человека. Так вот, на самом брюшке с нижней части, чуть ниже места, где оно крепится к корпусу, были две такие… штуки. Я бы сравнил их со шторками из хитина или чего-то подобного, отдалённо напоминая крылья тех же тараканов, что прикрывают им спину. И разглядеть их было довольно сложно, отчего я, естественно, их раньше и не замечал. Только когда она встала на задние лапки, и я смог разглядеть нижнюю часть брюшка, они стали хоть немного заметны.

- И вот, господин… - сказала она, всё так же мило отворачиваясь.

- Знаешь, мне прямо так подробно не надо показывать. Можно просто и рассказать было.

А внутри всё кричало: ПОКАЖИ!!! ПОКАЖИ ЖЕ, ЧО ТАМ!!!

- Ну… вы-с же сказали, что хотите знать? А как я-с могу объяснить? Если только нарисовать, но я-с рисовать не умею.

- А… ты же мне ничего не показываешь кроме груди, - заметил я. – Чего тогда стесняешься?

- Ну так… - И эти «шторки» разъехались в стороны, открывая красоту под ними. – Вот…

Вот, это, как я понимаю, её сокровенное место. Я даже сполз вниз с верхней ступеньки, чтоб нормально разглядеть их.

Если в двух словах, то там, на нижней части брюшка был такой разъём… отверстие… Короче там была её детородная часть. И выглядело она, как если бы обычная девушка развела ноги в стороны и пальцами бы раздвинула свою щель, показывая розовую плоть.

У Приалишшинь в этой открывшейся щели тоже была розовая, влажная набухшая плоть. Ни клитора, ни половых губ, сразу проход. Да, строение слегка различается с человеческим, но они явно унаследовали часть и от гуманоидного рода.

- А рожаешь как?

- Одно большое яйцо, в котором дитя. Потом оно-с само-с вырывается наружу. Если с арахном, то будет арахна. Если с человеком, то или арахна, или человек с некоторыми особенностями арахны.

- Особенностями?

- Например, пары глаз, - указала Приалишшинь на маленькие глаза на лбу, которые даже немного мило смотрелись.

- А эти шторки. Если допустим оторвутся?

- Ну… будет больно, будет кровь, однако потом отрастут обратно. Вы-с утолили своё любопытство, господин? Могу ли я-с… спрятать свой-с цвет?

- Свой цвет?

- Так арахны называют это-с, - указала пальцем она на… я бы сказал, между ног, но теперь это точно не подходит. – Другой цвет, цвет тебя-с.

- Да, я понял, конечно, - кивнул я.

Приалишшинь встала на свои лапки, но как я понял, свой цвет, как она выразилась, не зашторила.

- Вам-с одиноко? – спросила она, подойдя ближе, цокая своими лапками по деревянному полу.

- Да нет, - немного струхнул я, увидев её вблизи её паучье тело, которое выглядело жутко, покрытое маленькими волосиками, словно ворсом. – Я вроде нормально себя чувствую.

- Тогда может быть помыть вас-с? Вы-с так много для нас-с сделали… - выдохнула она мне в лицо, наклонившись. Её огромные сиськи-мешки буквально легли мне на колени. – Я-с могу только так выразить вам-с нашу-с признательность.

Её шипение успокаивало.

- Да я сам как-нибудь, - сказать открыто, что трахаться с ней мне очково, язык не поворачивается.

- Я-с принесу сюда воды, господин, - прошипела она бархатно и вышла. А через несколько минут уже затащила целую бочку, низкую табуретку и тряпки, что служили мочалками. – Садитесь, мой-с господин.

- Может я сам?

- Прошу, не обижайте меня-с. Я-с делаю это-с от чистого сердца, - искренне (знаем мы ваше искренне) ответила она. И она так грустно смотрела на меня, что я поддался на провокацию.

Ну и да, вскоре она мне уже отсосала. Но это дальше, а пока она лишь меня мыла.

Сел к ней спиной и буквально застыл. А через секунду едва не улетел на сральной тяге от испуга и лёгкого отвращения, когда она пододвинула меня вместе с табуреткой поближе к себе. Просто обхватила меня передними короткими, но мощными лапками, покрытыми ворсинками, к себе.

- Немного ближе ко мне-с, господин, чтоб я-с, ваша-с слуга, могла помочь вам-с лучше… - выдохнула она.

Её руки легли мне на плечи и начали натирать спину в то время, как её огромные сиськи тупо скользили по моей спине. Гладкие большие жирные классные сиськи. А когда она слегка перегнулась, чтоб потереть мой пресс, одна из них так вообще мне через плечо на грудь свесилась. Мне так и хотелось ухватиться за них рукой, присосаться, а может даже и погрызть ласково.

Но почему у меня ощущение, что она не помогает мне, а наоборот, готовит для себя, любимой? Ладно, это риторика, и так ясно, к чему идёт, пусть из-за её внешности я и не очень рад. Вся в предвкушении, с любовью готовит для приятного препровождения времени, типа мужичок попался, надо трахнуть.

- Приалишшинь, личный вопрос.

- Отвечу на любой, господин, - по голосу, она уже была готова кончить.

- У тебя как давно мужик был?

Она замерла на несколько секунд и уже куда более нормальным голосом буркнула:

- Давно.

- А с чего решила, что я послужу тебе ёбарем? Я тебе не мужик по вызову, Приалишшинь.

Молчание. Недолгое.

- Я-с… прошу прощения. Я-с увлеклась.

- Вопрос был немного в другом. Ты что, выбрала первого попавшегося?

- Нет-с, - ещё более угрюмо буркнула она. – Я-с не сплю с каждым встречным, господин.

- Тогда? – предложил я ей продолжить.

- Я-с подумала, что вы-с… привлекательный.

- Ясно… тогда мой быстрее, раз уж решила увидеть меня в своей койке. Не сидеть же нам здесь всю ночь.

- Да-с, господин, - тут же с энтузиазмом ответила Приалишшинь и принялась усилено тереть меня.

Просто мне не очень-то и хотелось, чтоб я оказался тем самым вариантом на безрыбье. Типа хоть что-то, чем ничего. Если во мне видят хоть какую-то привлекательную черту, которая может возбудить, то окей. Но когда меня используют как последний вариант… это немного противно. Не то что я красавчик, но последним шансом не очень хочется быть.

Очень скоро она проворно повернула меня к себе лицом и начала мыть уже спереди. Лицо, грудь пресс, ноги. А потом настало время паха.

- Не беспокойтесь, я-с аккуратная, - прошипела она, едва не пуская облачка пара ртом.

- Имей в виду, я боюсь пауков, потому с твоим видом у меня… лёгкие… страхи связанны. Так что без глупостей.

- Да-с…

И она начала намывать мне. Аккуратно, своими длинными острыми пальцами, словно пинцетами, обмывая моё хозяйство. Верх-вниз, а потом сама встала на колени, раскрыла рот и заглотила. И едва член оказался у неё во рту, как я с ужасом почувствовал, что у неё там что-то шевелится. А если вспомнить строение пауков, да и прочих тварей подобных, то у них там есть такие штуки жутковатые…

И сейчас мало того, что она работала головой, так ещё и во рту у неё эти штуки ласкали моё хозяйство, что меня нереально напрягало. Возможно, они служили ей вместо языка.

Но арахна сосала хорошо, вынужден признать. Жадно, то почти выпуская из рта, то наоборот – полностью заглатывая. После этого переходила ниже на другую часть моего достоинства, беря их аккуратно в рот и обратно. При этом её верхние пары глаз постоянно поглядывали на меня. А ещё у неё забавно вытягивались губы, когда она двигала вверх головой.

Это процесс она растянула минут на десять.

- Я сейчас кончу, - решил я предупредить её напрягшись. Всё-таки девушке решать в этот момент, хочет она закончить ртом или нет.

Арахна захотела мне сосать до конца, отчего через несколько мгновений всё и проглотила, при этом продолжив мне всё вылизывать ещё несколько минут. Похотливая арахна. При этом Приалишшинь продолжала на меня поглядывать своими глазами.

Я аккуратно поправил волосы, убрав пряди что падали на них.

- У тебя классные глаза, я бы даже сказал, что красивые.

Она даже остановилась на мгновение. Покраснела. А потом так засосала, словно пыталась простату вытянуть у меня. Ебать, да она как пылесос.

Когда Приалишшинь наконец закончила, причём с таким сосредоточением, словно делала ответственную работу, она встала. Не встала, просто вытянулась, чтоб быть на моём уровне.

- Вам-с… нравятся мои-с глаза? - неуверенным шепелявым голосом, который сейчас был как у молодой неуверенной в себе девки, спросила меня Приалишшинь.

- Ну… они довольно милые, - протянул я руку к её лбу. Глаза её рефлекторно закрылись, и я коснулся века, чувствуя под ним маленькие глазные яблоки. После чего притянул её голову и поцеловал её в лоб. Её сиськи так вообще почти легли мне на ноги.

Арахна так вообще зажмурилась, то ли от удовольствия, то ли от стеснения.

- Знаешь, ты реально красивая.

- Да-с? Вы-с так считаете? – спросила она тихо и смущённо.

- Каждая девушка отличается от другой. И каждая красива по-своему. Потому мне нравятся все.

Да-да, я так считаю. Любая девушка – от худой, до конкретной пампушки, имеют свой шарм и по-своему привлекательны. Это как суши – я их люблю (хоть и не ел давно), но виды есть разные: от веганских с огурцом, до запечённых с курицей; от простых с рисом и куском рыбы сверху, до настоящей мозаики, включающей в себе разные морепродукты. Девушки точно такие же: полненькие, дистрофики, с большой жопой, с большими сиськами, и то и другое больше, и того и другого нет, низкие, высокие, карлики, средние.

Да тут всех не перечислить!

Так вот, есть более красивые, есть менее красивые, но если так брать, то в практически в каждой девушке можно найти что-то прекрасное, что тебе вкатит, ведь не бывает идеальных. Я не говорю, что надо это прямо искать, как золото в грязи, нет. Ты просто бросаешь взгляд и тут же подмечаешь её приятную сторону, ставя на второй план более слабую. Ведь каждый в чём-то лучше, а в чём-то хуже, верно?

Толстая? Зато сиськи отпадные, хоть тони в них! А ещё она дико мягкая и что не тронь, всё сиська! Худая? Так она такая хрупенькая, как кукла, еби-не хочу. Большая жопа? Отлично! Большие сиськи? Круто! Лицом не очень? Пф-ф-ф… наверняка есть что-то, что вызовет в тебе отзыв.

Мы не берём тех, кто вообще за собой не следит и выглядит отвратно. Проблема не во внешности, а в их отношении к себе. Тут как и с мужиками, в принципе. Потому какой бы не была она жутковатой и странной, всегда есть что в ней полюбить и чему порадоваться. Бывают исключения, но там скорее уже фактор травмы какой-то или отклонения.

Но я уверен, что и там можно найти, чему порадоваться!

Ну а если не подметил, то она не твоя просто, такое бывает. Потому меня раздражает, когда говорят, что на кого-нибудь не найдётся пары. Даже на меня найдётся, вон, некоторым нравятся ботаны.

Хотя будем честны, я на ботана теперь не сильно тяну – тело всё в мышцах, по которым можно изучать анатомию (нет, я не раздулся в разные стороны, просто подкачался). У меня даже лицо слегка поменялось, став более грубым.

Что же касается этой милой паучихи… ну да, тело пугает, но глазки! Сука, эти две лишние пары маленьких глазок на лбу, по два глазика над каждым нормальным! Это же круто! Они супер милые!

- И твои глазки на лбу, они очень и очень красивы, - сказал я ласково, после чего поцеловал в каждый. При этом она жмурилась ими и улыбалась, слегка краснея.

- Спасибо, - проворковала Приалишшинь в ответ. – Вы-с очень добры ко мне-с…

Глава 384

(Порнушка-чернушка-хентай с бурной фантазией. Арахнофобам посвящается. Плюс немного о физиологии арахн в этом мире. Сюжета здесь нет, если вам такое противно, смело переходите на следующую главу)

- Слушай, раз у нас нашёлся общий язык, может не в бане будем сидеть? Мы же вроде как помылись, да?

- Да-с. Да-с-да-с-да-с, конечно! Идёмте! – встрепенулась она.

- Голыми что ли?

- О нет-с, простите меня-с, - тут же запричитала Приалишшинь. Встала повыше, чтоб брюшко с паутинными железами оказалось передо мной, после чего… - Одежды нет-с, она-с стирается, но я-с сейчас… сейчас-сейчас-сейчас…

С этими словами она подхватила меня мощными передними лапками, помогая себе ещё и руками, и длинными лапками-ногами, после чего принялась меня очень быстро-быстро заматывать.

Я поборол желание вырваться и убежать с визгом как девчонка, позволяя ей ловко крутить меня в лапках. Забавно то, что у меня член из кокона потом торчал. Который она отсосала повторно и тоже замотала.

Какая забота, я в ахуе.

После этого Приалишшинь подхватила меня передними лапами и быстро выскочила на улицу, после чего устремилась к дому, таща меня, словно добычу. На улице уже было темно, и можно посчитать за счастье, что мы никого не встретили на пути. Иначе увидеть, как голая арахна тащит перевязанного антигероя… я не знаю, как такое можно вообще объяснить. Хотя более жуткая версия была такая: паучиха тащит кого-то сожрать себе в логово.

В её доме же меня уже ждала довольно большая кровать, на которую меня она и размотала, отбросив использованную паутину в сторону. Сама же встала передо мной, слегка помахивая брюшком и выставляя на показ уже себя готовую к действию и мокренькую.

- Мой-с господин…

Я пододвинулся к ней и провёл пальцами по её внутренней стороне брюшка. Здесь, в отличие от спины, оно было практически шёлковым, очень гладким и нежным, словно… бархат или шёлк. А потом всё ближе к дырочке, где были её шторки. Аккуратно потрогал их, отчего она напряглась. Да, с наружной стороны они были довольно жёсткими, а вот с внутренней стороны как… как шёлк тоже. А потом пальчиками и в её сокровенные места. Причём…

О БЛЯТЬ, ЧО ЭТО?!

Я отдёрнул руку, так как почувствовал шевеление внутри. Приалишшинь же испуганно взглянула на меня, словно спрашивая, в чём дело.

- У тебя… словно шевелиться там что-то…

- Так… ведь оно-с и должно быть, - неуверенно пробормотала она.

- Да? Прости, у меня секса с твоим видом ещё не было, потому я не знаю всех тонкостей.

- Не расстраивайтесь. Я-с вся ваша-с. Можете понять наш-с вид по мне-с.

Да? Ну окей. И я аккуратно развёл ей там всё, чтоб посмотреть! Люблю на всё смотреть! И щупать тоже люблю!

Как оказалось, у неё строение слегка отличалось от женского. Обычного женского. В отличие от обычных девушек и даже Клирии, у неё там было очень много ворсинок. Много-много едва двигающихся ворсинок, которые напоминали мне ворсинки в кишечнике. Такие же розовенькие, мягкие, и двигающиеся. А это значит…

Фистинг!

Аккуратно, заставляя арахну вздрагивать, я ввёл ей туда руку аж по половину предплечья. Она текла и дрожала внутри, буквально прося меня своим телом продолжать.

- Прошу вас-с… господин… я-с вся ваша… - прошипела она горячо и тихо.

И я плавно задвигал в ней рукой. Даже мне было приятно, нежно и тепло внутри неё. А максимальная глубина была аж по локоть, где я упирался уже в матку, на что она отзывалась мычанием. Предположу, что ей неприятно.

Так я и трахал её рукой, иногда пальцами, как гребёнкой проводя по стенкам, наслаждаясь этим отзывчивым нежным ворсом, который тоже двигался и приятно щекотал ладонь. А кончилось всё тем, что когда оргазм накрыл Приалишшинь, она замолотила по полу лапками выбивая барабанную дробь. Мою же руку просто сдавило внутри нежными стенками.

- Слушай, а я не маловат буду для тебя? У меня рука збогойно в тебя входит, - спросил я вздыхающую Приалишшинь, когда её отпустило, и она смотрела на меня с красными щеками.

- Нормально… - выдохнула она.

- Окей… тогда… как нам этим заниматься? Не тебя же мне на спину переворачивать, верно?

- Я… Я сейчас…

Она быстро развернулась ко мне брюшком и задрала его чуть ли не вертикально, после чего уже на мой уровень приспустилась.

Сказать, что трахать арахну прикольно - это не сказать ничего. Во-первых, в такой позе ты обнимаешь её брюшко и несмотря на то, что верх чаще всего твёрдый из-за хитина, низ же очень и очень мягкий, словно подушка. Во-вторых, оно очень приятное на ощупь как бархат или шёлк. И пусть ощущение, что ты ебёшь горячую подушку, но это было классно. Я просто обнял пульсирующее брюшко и начал её трахать.

Так я и выебал арахну. Выебал хорошенько, вгоняя до упора и не боясь ей ничего повредить. Внутри приятно щекотал её ворс, который куда интереснее стимулировал меня, чем у обычных девушек. Поэтому ебал её ещё усерднее, постоянно ударяя тазом по её мягкому брюшку. Даже лицом в него уткнулся, настолько он был нежным.

Да ладно, я его даже лизнул, отчего арахна вздохнула.

- Я-с… скажу, что-с нижняя часть тела… она-с очень нежна… и… вы-с лижите… это-с… очень приятно…

Ну… она чистая так-то, поэтому… Бля, у меня сейчас голова лопнет от возбуждения, о чём речь вообще? Причём, проводя по ней языком, я чувствовал эту живую пульсацию и очень тонкий слой ворсинок.

Поэтому сдавив посильнее брюшко арахны, от чего она аж застонала, я долбил её так, словно пытался пробиться внутрь неё. Типа, на, получай, получай, ещё, ещё раз, сдавливая её сильнее и сильнее.

А потом её пробил оргазм, о котором свидетельствовали стучащие лапки и сужающиеся внутри стенки. Но только она хотела отойти от меня, как я дёрнул её брюшко на себя и продолжил трахать.

- Это… ещё что-с ли?!

- Молчи, арахна, тебя ебёт твой хозяин.

- Да-с, мой-с хозяин, - тут же покорно ответила она и вскоре в знак вознаграждения получила ещё одну порцию оргазма.

А когда попыталась уползти, я вновь её трахнул, не давая уйти, а потом ещё раз и ещё. Очень скоро она уже тяжело дышала и стонала от меня.

- Я тебе там больно не делаю? - на всякий случай спросил я. Хотя, учитывая, сколько смазки из неё вытекает, повреждения вряд ли какие-либо я бы нанёс.

- Меня-с… трясёт… это уж-ж-жасно и восхитительно… Пощадите…

- Не-а, - усмехнулся я и вдул её ещё разок. Да так, что она аж прихуела. Начала молотить лапками и попыталась уползти от меня. Но я держал её брюшко и выдалбливал сучку в её мягкую плоть, от чего её трясло. А ещё коготки скользили, и она не могла уползти. А под конец так вообще разъехались во всю длину, и Приалишшинь упала на корпус. А я подтянул её теперь уже беззащитную к себе и принялся долбить дальше.

Как же она стонала и шкрябала всеми своими конечностями, буквально ложась па пол, пока я её ебал.

Но то был не конец. Вскоре я нашёл и её бутончик. И как следствие, бутончик всех арахн.

Паутинные железы. Я коснулся их рукой случайно, но Приалишшинь едва не подпрыгнула. Выглядели они как два соска с бледноватой очень мягкой податливой плотью, покрытой тонкой едва ли не влажной кожицей, словно слизистой оболочкой.

- Ты чего? – немного испугался я.

- Н-н-нежнее… железы… чувствительны…

Я аккуратно трогал их, отчего арахна буквально сходила с ума. Очень нежные, гладкие и мягкие, словно слизистая оболочка рта на ощупь. Они не выступали из брюшка, а были на самом его кончике как бы внутри и прикрывались несколькими чешуйками. Сейчас же эти чешуйки разъехались.

И от них пахло… травами. Да, пахнет полевыми цветами и травами, очень нежный аромат. Такой запах можно встретить в лесу, когда вроде и свежо, и тепло одновременно и зелень пропитывает воздух. Примерно так я мог описать запах, очень нежный и приятный, словно духи. На вопрос, почему они так пахнут, Приалишшинь ответила:

- Мы-с едим травы, чтоб выработать паутину. Много травы, и она-с идёт в паутину. И ах… у-у-у-у…

Понятно. И пока я её ебал, свободной рукой гладил её паутинную железу, аккуратно водя пальцами по ней. Она была немножко влажная и просто очень-очень нежная. А если учесть, что она напротив моего лица… И то, что все самые пошлые мысли приходят, когда твоё лицо горит, в голове стучит и ты перевозбуждён… Я не против, хочу всё!

И я лизнул его.

Такое ощущение, что провёл языком по внутренней стороне щеки. А по вкусу было действительно очень похоже на какую-то приятную мягкую травяную настойку. Возможно, у арахн трава перерабатывается как-то иначе, и паутина вполне возможно у них строится на клетчатке.

А арахна едва не взвизгнула, забив лапками. Которые скрежетали по полу, растянувшись во всю длину.

- Господин…

- Тебе больно?

- Нет-с… это-с… о господин…

Намёк понят.

И пока я долбил её брюшко, сам лизал её железу, сосал её, полностью беря в рот исмакуя вкус трав, пока Приалишшинь истерично билась и кажется даже немного обмочилась. Благо у неё выделительные органы спереди под телом находятся. Но блин, железы были топом, самым топом, который мне встречался – нежными, очень приятными на вкус и ощупь. И я не стеснялся их брать в рот и сосать, отчего Приалишшинь сходила с ума и причитала:

- Да-с… прошу вас-с… да-с… да-с…

Я буквально полностью пытался взять в рот оба этих бледных соска, вылизывая их языком. И даже попытался просунуть язык внутрь соска, откуда выходила паутина. У меня получилось. А вот бедная паучиха едва на себе волосы не рвала от этого, и плача, и смеясь от наслаждения, а потом ещё и дёргаясь от оргазма. Сколько же там в железе нервных окончаний?

И забавно ещё то, что свой первый куннилингус я сделал не кому-нибудь, а арахне. Не знаю, корректно ли так именно называть то, что я вылезал ей паутинные железы, но мне кажется, что да.

Правда рот паутиной слегка забил, но да ладно, это не проблема, я просто всё сплюнул. После этого мы поменялись местами, и уже она мне сосала.

- Слушай, а как выглядит твоя ротовая полость? – спросил я Приалишшинь. Её милые маленькие глазки удивлённо посмотрели на меня.

- Му-мы-мы-му-му?

- Мне просто интересно. У тебя же получается языка нет, так?

- Мы-му, - отрицательно промычала она.

- Так, ну-ка… потом дососёшь, - я взял её голову в руки и поднял на уровень своего лица.

- Вам-с так интересно наше-с строение, мой-с господин?

- Да. Вы очень отличаетесь, поэтому мне интересно посмотреть, чем именно. А теперь открой ротик, будь хорошей девочкой.

Как выяснилось, у них не было языка. Зато были подобия таких жвал. Несколько пар – одна большая и длинная, и три маленькие. Я даже аккуратно просунул ей пальцы в рот и вытащил длинные жвала. Наверное, длиной с указательный палец; из рта же я смог вытащить только с полпальца. Хрупкие, я бы сказал, сделанные из хряща и покрытые маленькими ворсинками; в них было даже то-то милое.

А Приалишшинь смотрела на меня всеми шестью глазами, явна ждя моей реакции. Моей реакции? Да пожалуйста.

Я отпустил и тут же в засос поцеловал её. Это мерзко. Это жутко.

Это прикольно! Особенно когда они оказались у меня во рту и начали там шерудить. И вкус леса. Серьёзно, словно арахны полностью пропитаны травами. И когда мой язык был у неё во рту, её маленькие жвала забавно его трогали, дёргали и гладили. А сама арахна словно соску сосала.

А сиськи… блин, просто мешки с жиром. Они были просто огромны и полностью заполнены. Обожаю. Вообще, я любые обожаю, потому и эти меня радовали. Я буквально тонул в них, позволил себе просто окунуться в них лицом, чувствуя запредельную мягкость. Я просто повалил Приалишшинь на спину к верху брюхом и лёг сверху, нежась в сиськах, пока она мне дрочила и гладила меня своими короткими передними лапками с ворсинками.

Я обнимал её снаряды, укрывал себя, лизал их, мял, кусал, тыкался в них лицом, оттягивал ей соски, отчего она немного шипела, трахал их, и постоянно дёргал. В такие большие… у меня фантазии слишком мало, чтоб с ними сделать всё, что только можно. А они ещё такие свободные, просто бери в руки спокойно. Короче я мял, как только мог. И соски, большие, как ниппели, с которыми я от души игрался.

А потом я выяснил, что арахна не может сама перевернуться на ноги, если полностью лежит на спине.

И тут я понял, что это всё моё.

Потому я её ебал и в рот, и в её детородный орган (я не знаю, как назвать, человеческие названия здесь явно не подходят). Она буквально помирала от оргазмов, дёргая лапками и не в силах что-либо сделать. А потом я ещё и до её паутинных желёз дошёл. Всё вылизал, и промял, отчего она пищала в подушку. А на бис я умудрился трахнуть её и туда.

Мой девиз – если есть дырка, то туда можно присунуть!

И я присунул. Было очень туго, даже с обильной слюной. А Приалишшинь так вообще дёргала своими лапками и причитала, что она умрёт, хотя остановиться не просила. Её железы, словно соски, очень медленно и с трудом раздвигались, когда я запихивал туда член. Я даже боялся, что они могут лопнуть.

Но миллиметр за миллиметром, они натянулись, и я смог вогнать в один из этих сосков свой член. Было… очень и очень туго и липко. А бедная паучиха рвала на себе волосы, стонала, дёргала лапками и кричала в подушку. И если ей и было больно, то она явно кайфовала от этого. А потом я её выебал и туда. Хорошенько выебал, от чего Приалишшинь была не в себе.

Я ещё долго нежно водил пальцами, полировал ртом и мял руками ей эти железы просто даже потому, что мне самому вкатывала. А Приалишшинь лежала к верху брюшком, едва согнув перед собой лапки, словно мёртвый паук, мня себе сиськи и не прекращая стонать:

- О боги… о боги… о боги… господин… молю… не останавливайтесь… трахните меня-с туда-с, лижите, мните… только аккуратно…

И знаете, делал я это добровольно. Во-первых, мне нравился вкус трав, действительно нравился, во-вторых, мне нравилось то, что они такие нежные и их приятно сосать и лизать в прямом смысле этого слова. В-третьих, все несогласные идут нахуй. Пусть сначала трахнут арахну, а потом говорят своё «фи». Меня же всё устраивает.

Я ещё потом поползал по ней, потёрся телом о её ворсистое брюшко и лапки, позволил себя объять паучьими конечностями, трахал её в рот и просто так обнимал. Потом помог перевернуться обратно на лапки, хоть они её практически и не держали. Поползал по ней сверху, по спинке брюшка. Жёсткий хитиновый панцирь, и ворсистый кстати говоря, хотя на ощупь прикольно. Я даже оседлал её, схватив за сиськи и дёргая за них как за уздечку.

Я ебал Приалишшинь во все дырки, даже паучьи железы обе смог оприходовать, буквально овладел каждым сантиметром. Ебал её рукой, и всем, чем только мог, иногда плавал в её сиськах или же она сама буквально придавливала ими меня, прося пососать их как ребёночка. Вжимала меня вы них и просто грела. А когда я уже довольно выдохшийся лежал на кровати, она мне сосала.

После этого она собственноручно сделала для нас кокон из паутины. Я был не против такой необычной ночёвки, потому залез в него вместе с ней туда. В этом коконе было очень жарко и душно, я сразу стал мокрым, как и Приалишшинь. Она же буквально вжала меня в свою грудь, и я уснул буквально окружённый живым мягким горячим и мокрым телом. Уснул в сиськах, даже несмотря на то, что тут было дышать нечем. Кстати, пот у арахн пахнет тоже лесом и травами, причём очень сильно.

На утро, проснувшись весь мокрый в объятиях сисек и самой Приалишшинь, я позволил себе вольность пососать грудь, отчего их хозяйка проснулась и буквально засосала меня.

Оба мокрые мы очень быстро ранним утром перебрались в баню, где Приалишшинь попросила сделать меня ей приятное.

- Вы-с один из немногих, кто-с видит меня сексуальной. Я-с никогда так не была счастлива. Может… вы-с хотите сегодня утром ещё немного… продолжить.

- Что именно? - спросил я, обливая себя водой.

- Ну-с… - она, стесняясь, развернулась ко мне задом показав паутинные железы. – Я-с… извиняюсь, если это-с оскорбительно, но вам-с же понравилось. Как и мне-с. Нескоро мне-с светит встретить того-с, кто-с сможет меня-с так же порадовать. Поэтому… может вы-с хотите сегодня утром меня-с?

А почему бы и да?

Я позволил себе задержаться в бане и полизать ей их, нежно пососать и погладить, отчего она буквально млела. Я делал это очень нежно и аккуратно, чтоб последний раз её действительно порадовал. И учитывая то, что она обмочилась, валяясь на полу и щёлкая по дереву лапками, у меня это получилось. Ну а раз мы уже начали, я прошёлся полностью и по всему телу, выебав каждую дырку в ней, и Приалишшинь была не против побыть моей игрушкой. Или же её игрушкой был я, маленькой игрушкой, которая трахает её.

Меня даже эта мысль заводит. После этого она ещё очень долго мыла меня, уделив внимание моему достоинству, особенно своим ртом, не забыв про мошонку. А под конец я просто сидел в её объятиях, радуясь счастью, которое мне привалило.

- Спасибо, господин, - прошептала она. – Вы-с чудо с небес для нас-с. Я-с очень счастлива несмотря на то, что-с произошло…

- Да, мне тоже приятно, - я приподнял голову и поцеловал её с засосом. – Ты очень классная. Жаль, что люди не понимают арахн.

- Спасибо за тёплые слова, господин.

- Да не за что. И раз сидим… Давай-ка брюшком к верху. Потрахаемся ещё, раз время есть.

Приалишшинь одарила меня счастливой улыбкой, с радостью приняв моё предложение и нужную позу. Ведь, в конце концов, всем нравится быть желанными, а не запасным аэродромом.

Глава 385

- Благодарю вас-с, господин, дальше мы-с справимся сами-с, - слегка поклонилась мне Приалишшинь, одарив счастливой улыбкой, когда мы отошли от деревни. Едва ли не порхает от счастья. Эта ночь ей запомнится надолго.

- Да, тебе тоже спасибо.

- Нет-с-нет-с, я-с вас-с благодарю.

- Окей, - кивнул я, одарив её тёплой дружелюбной улыбкой. – Спасибо за гостеприимство и за то, что обогрела и порадовала ночью.

- Кто-с кого-с ещё радовал, мой-с господин, - улыбнулась она.

- Можно тогда я тебя за сиськи пощупаю? Вряд ли в ближайшее время будет возможность. Придётся спасать и убивать.

- Да-с, мой господин, - улыбнулась она, после чего просто оттянула платье, позволив её дойкам вывалиться самим наружу.

Большие, оттянутые вниз титьки. Я с удовольствием уткнулся в них лицом, наслаждаясь нежностью и мягкостью, при этом мня в ладонью и теребя соски. Даже приложился от души к одному, после чего потянул за них, заставляя Приалишшинь наклониться ко мне, и поцеловал в губы. Почувствовал её длинные жвала во рту у себя и то, как у неё во рту уже маленькие жвала теребят мой язык, как тереблю я её соски сейчас. Простояли так минуту, после чего ещё раз на минуту уткнулся в грудь ей.

- Спасибо, - горячо поблагодарил я её. – Ваш род не пауки или кто-либо ещё - вы лесные ткачихи. Милые и добрые лесные ткачихи. И от вас пахнет чистотой леса.

- Спасибо, - разулыбалась она, запихивая свои снаряды обратно в платье. – Вам-с всегда мы-с будем рады. Знайте, мы-с, арахны, маленький народец, потому о вас-с все-с знают. И будут знать, что-с вы-с сделали для нас-с. И мы-с всегда будем рады, если вы-с придёте к нам-с.

- Хорошо, - кивнул я. – Пока, Приалишшинь, лесная ткачиха, надеюсь, мы ещё встретимся.

- Я-с тоже очень надеюсь на это-с, - поклонилась она.

Мы отошли достаточно далеко от деревни, потому можно было не волноваться насчёт случайных свидетелей. Да даже если и увидят, пусть идут нахуй. Я им даже показать, куда именно, могу. Не им указывать, как прощаться с женщиной мне.

И вот я вновь отправился в путь. Ещё один путь до ближайшего города, где надо будет понять, работают телепорты или нет. И если нет, то идти на своих двоих дальше. К тому же по пути мне предстояло посетить несколько деревень, защитить их и принести туда Патрикократию в чистом виде.

И расстояние в этом случае было не так критично, так как мой отряд состоял только из меня. И, как следствие, только на себя я мог ориентироваться. Всё-таки это не огромная армия, которая за день проходит аж тридцать два километра в среднем. Я могу идти куда дольше и быстрее, не делая привалов и не сильно уставая без них.

Однако даже так, идти мне было очень далеко.

Я грязный.

Я вонючий.

Я немного заебался.

Я немного устал.

Я немного хочу спать.

Это лишь малый список изменений, который произошёл со мной, пока шёл домой. В пути я был уже хуй знает сколько, и только примерно мог сказать, какая сегодня дата или неделя. Единственное, что мне точно было известно, так это то, что уже осень. По крайней мере, её тёплая часть, которая будет длиться от начала осени ещё двадцать пять дней. Информацию по датам я черпал из деревень. Если там, конечно, был кто-либо в живых.

Но начало осени для меня было ещё знаменательным событием и по другой причине. Ведь это ещё значит, что у Клирии уже четвёртый месяц. Ух-х-х-х… ребёночек! А я даже не знаю, кто у нас, мальчик или девочка. Но хочу и того, и другого. И имена… имена-имена-имена… Какое бы выбрать…

Короче, важными думами был занят мой мозг, пока я брёл домой и зачищал вооружённые группы противника.

Да-да, я упорно убивал разведотряды, что орудовали на нашей территории. Чаще всего тридцать человек, реже меньше и никогда больше. Я примерно знал, где их искать, потому шёл иногда напрямик сразу через лес, чтоб не делать крюк по дорогам.

Однако не всегда мне удавалось добраться до них вовремя. Иногда меня встречала или полностью сожжённая, или относительно целая, но без единой живой души деревня. Лишь трупы.

Что интереснее, никогда среди них не было людей. Лишь нечисть. И один раз я даже встретил труп арахны. Довольно молодая и красивая, однако… ей вскрыли брюхо. Оттуда вывалились внутренние органы, словно из лопнувшего яйца, которые по прошествии многих дней уже воняли и собирали вокруг хищников.

И каждый раз, встречая такое поле бойни, я делал то, что был должен. Собирал трупы, как бы мне противно не было, и сжигал их. Абсолютно все. Таков был мой долг, как того, кто развязал эту войну.

Иногда я успевал только на закрытие вечеринки, когда они уже заканчивали, не оставив никого или всего пару человек. Веселился я в тот момент как мог. Иногда успевал до нападения и один раз успел даже в момент, когда они только планировали напасть.

И в общем счёте я зачистил, считая первую деревню, пять групп.

Один раз я заглянул мимоходом в город и убедился в том, что телепорты отключены. Просто не работают. В этом же городе отправил домой весточку, что жив, здоров, возвращаюсь и подчищаю говно за Фракцией Дня. Просто чтоб никто не волновался обо мне. Пусть они и знают, что я жив по таблице, однако такая весточка куда больше придаст им спокойствия, дав понять, что моя тушка не в плену и не помирает где-то в жопе.

В этом же городе я раздобыл лошадь, после чего уже куда более бодро ехал по дорогам, заскакивая в деревни, чтоб если не защитить, то хотя бы добить засранцев. Кстати, я её украл, если по-честному, так как денег не было, а просто одолжить мне никто не хотел.

Вот такой засранец я.

И теперь, уже проезжая по родным дорогам, я не мог сдержать улыбки.

На-ко-нец…

ПОМОЮСЬ!

Просто мыться в холодной реке было то ещё удовольствие: холодно, мыла нет, натираешься песком и травами. Точно не сравнить с горячей ванной, где ты можешь отмокать часами в мыльной воде, а потом ещё и под душем. Это касается и стирки, когда вещи не успевают к утру просушиться. А остановиться в деревне, чтоб нормально помыться, было жалко времени. Один раз уже погостил и хватит, иначе я так до дома своего не доберусь. К тому же многие меня в деревнях в первый раз видели, отчего на гостеприимство человеку (то есть мне) надеяться не приходилось.

И сейчас, двигаясь по знакомым дорогам, я уже вовсю предвкушал тёплую ванну и смачные пендали одной идиотке, если мне будет естественно не лень их ей надавать. Я-то думал, что у нас одна только дура… ну и вторая, не больно умная… а ещё третья есть, тоже такая же…

Так, стоп! Да у нас все мелкорослые умом не вышли! Я не пойму, в этом мире рост влияет на мозговую функцию или что? К тому же Эви вроде умной же была, как могла так затупить?!

Пиздец…

Короче, всё с вами ясно, мелочь.

И вот настал момент, когда я подъехал воротам. К моим родным решётчатым воротам, которые стоят здесь ещё с прошлого графа и исправно служат мне. И признаться честно, мой видок ну никак не соответствовал человеку, который управляет этим самым местом. Я даже на мгновение подумал, что меня не узнают и прогонят ссаными тряпками до самой границы графства.

Однако это всё осталось лишь в моей голове. И что меня искренне порадовало, так это спокойная встреча без фанфар. Никто не приветствовал меня как героя, не было здесь целой толпы и так далее. Всё проходило ровно так, как проходило бы обычно, может только немного приветливее в честь того, что я не сдох под берёзой где-нибудь, обоссавшийся и обосравшийся. Считай, практически посвящение в мужчины.

Ворота мне по обычаю открыли стражницы. Старые добрые стражницы, которые здесь уже два года охраняют мой покой.

- Господин, вы дома, - тут же сказала одна из них, когда я проезжал через ворота.

- Спасибо, что сказала, а я думал, что в МакДак забежал, - кивнул я.

- Макидаки? – не поняла она, но тут же получила тычок в плечо.

- Уймись, бестолочь, не до тебя сейчас, - шикнула другая стражница на подругу и обратилась ко мне. – Мы рады вашему возращению, господин.

- Смотрю, у вас всё хорошо, - окинул я взглядом территорию поместья. – Только вон кто-то убегает из стражниц. Предупредить Элизи?

- Да, предупредить, что вы приехали, господин. Это наша работа, - виновато ответила она. – Мы подчиняемся вам, но… с нас требует и госпожа Элизиана. Поэтому… мы слушаемся вас, но не хотим конфликта с госпожой Элизианой. К тому же у нас возникли… сложности в отношениях между… эм…

- Ну говори, не стесняйся, - кивнул я ей. – Я никому не расскажу, что ты настучала на Клирию и Эви.

- Ну… госпожа Клирия… она была зла, - нехотя сказала стражница. – Из-за вас.

- Трогала Эви?

- И пальцем не коснулась. Но она очень долго кричала на госпожу Эвелину за то, что она не послушалась вас. Только кричала, - на всякий случай повторила она, словно боясь, что я не так пойму.

- Ясно… И как Эви?

- Ей пришивают руки и ноги. И она сама их приживляет. Только не рассказывайте никому, что это я вам всё рассказала, - попросила она меня. – Это хотела рассказать вам госпожа Элизиана.

- Я могила, - кивнул я. – Тогда ладно, спасибо. А я пока встречусь со всей братией, что вышла ко мне.

А вышла ко мне Элизи и служанки. Десять служанок. Вы чо, на руках меня понесёте?

И когда я спешился перед ними, они все дружно исполнили реверанс. Вау, я даже немного польщён, хотя…

- А где Клирия? – был мой первый вопрос. И несмотря на то, что меня могли неправильно понять, это был важный вопрос. Если она не вышла, значит что-то не так.

- И мы тебя приветствуем, - сдержанно улыбнулась Элизи в почтительном поклоне, смотря в пол. Перед кем ты выёбываешься? – Мы искренне рады, что с тобой всё в порядке, так как до твоего письма у нас были наихудшие предположения касательно твоего местонахождения.

- Я тоже рад, - подошёл я к ней. – Ну чо, обнимешь?

- Естественно, - не моргнув глазом ответила Элизи, выпрямилась и, несмотря на мой видок и запашок, обняла меня за шею. – С возвращением. Ты нас немного напугал.

- Всё в порядке же?

- В полном.

- По пути домой я встретил поле битвы.

- Перехватили небольшой отряд в тысячу человек, что пытались занять мост на нашей стороне. Предположительно, попытка проверить, будем ли мы реагировать на такие вот провокации или нет.

- Они уже жалеют, - усмехнулся я.

- Естественно, - показала мне свои зубки Элизи, став на вид очень коварной, хитрой и жестокой девушкой. Той, кто умеет идти по трупам и не боится испачкать руки. А ведь когда-то она была героем. – Теперь они не сунутся к нам. Что касается малых отрядов, о которых ты передал, у нас есть группа, которая сейчас будет пытаться контролировать это.

- И кто же?

- Купили наёмников. Не беспокойся об этом. Всё в порядке, и пока ты можешь просто расслабиться. Кстати, от тебя исходит жгучий аромат, который бы надо сбить.

- Да, а я всё думаю, скажешь ты мне об этом или нет.

- Я приличная девушка, Мэйн. Однако… прошу, тебя проводят. Ты навёл шороху в столице и, даже предполагая, чьих это рук дело, они теперь не могут ничего нам предъявить. Ведь это сделал антигерой, а у нас таких, - она пожала плечами, - не водится.

- Они уже знают?

- Я не знаю. У нас нет там людей. Однако тот герой наверняка рассказал им, раз ты ему представился.

- Нечисть ещё знает.

- И будет молчать. Ты их герой, а героев не выдают. А теперь иди, отсыпайся.

Служанки вежливо подошли, склонившись в поклоне, среди которых я заметил и мамашу тех двух детей.

- А у тебя как дела? – спросил я её чисто поржать.

Та вздрогнула всем телом и выдавила испуганно.

- Я благодарна вам за всё, мой господин, и готова служить вам до скончания моих дней.

О как.

Но как бы то ни было, я был рад, что вернулся домой. И первым делом в сопровождении служанок, что буквально вились за мной, как утята за мамой-уткой, я спустился в ванную комнату. По пути прошёл и через бабский этаж, который сейчас уже разделяли и мужчины – те, кто женился на местных бандитках, тоже из наёмников. И если бабы относились ко мне тепло, то мужики держали дистанцию и явно меня недолюбливали за то, что я привлекаю своей персоной столько внимания.

А бабы… а им бы лишь бы меня достать, хотя некоторые хвастались своими чадами, что они уже вон какие выросли, другие только ждали их и предлагали потрогать животик, а были и те, что просто пришли меня увидеть. И все галдели пиздец просто. Но галдели весело, приветливо, и мне на душе стало как-то теплее. В конечном счёте я вижу, за что борюсь.

Они были просто бандитками. Женщинами, которые во время войны бежали от насилия и научились себя защищать. Хотели они этого? Сомневаюсь. Учитывая, что даже после того, как они стали воинами, их дома разоряли, детей убивали и так далее. Сколько из этих девчат потеряли ребёнка при набегах враждебных отрядов? Та же Мамонта потеряла ребёнка.

Они стали такими не от хорошей жизни, стали жестокими не потому, что им неожиданно в голову моча ударила. Всё пошло с этого дерьма, вечного противостояния и прочей мути, когда пизды прохватывают обычные люди.

И сейчас, живя в мире, эти отмороженные девки влюбляются, строят семьи, рожают, возятся с детьми. Они становятся нормальными, хотя по приходу сюда были просто конченными бандитками. Это лишний раз доказывает, что всё это дерьмо берётся из окружения.

Оттого имеет смысл защищать если не этот мир, то хотя бы королевство. Чтоб ещё одна девчонка не была убита стрелой, а родила ребёнка и радовалась жизни, хвастаясь, что её дитятко сказало слово «мама». Защищать этот мягкий и добрый уголок.

Не сразу мне удалось вырваться из их объятий. То ли по мне соскучились, то ли ещё что, но они тарахтели как стая ворон.

Благо служанки вели себя гораздо сдержанней. А то если они примутся меня обнимать все подряд, то вообще к сегодняшнему вечеру не дойду до ванны.

А на четвёртом этаже меня встретила виноватая рожа.

- Прости меня! Я очень и очень сожалею! – поклонилась чуть ли не в пол мне Эви. Её не до конца приделанные руки болтались словно у марионетки. Да и ходила она как какая-то зомби… Стоп, она и есть почти зомби! Но что больше меня поразило, так это то, что рядом стояла Мэри.

- Ты вернулся! – вновь объятия. – И ты пахучий.

- Спасибо, Мэри, - кивнул я, конкретно проигнорив Эви, которая смотрела на меня щенячьими глазами. Натренировалась, сучка. Чувствуется опыт.

- Но Эвелине очень и очень стыдно, ты должен простить её, - тут же сказала Мэри, и моя вера в добро пропала.

Чёртовы бабы, уже спелись. Как знал, что надо их подальше друг от друга держать.

- Так! Значит сговор, маленькие мохнатки! – возмутился я, отталкивая от себя Мэри. – Эви, ты чо, уже успела ей на мозги покапать?!

- Ничего и не маленькие! – возмутилась Мэри. – Я помогала вместе с другими служанками ей, и мы просто разговаривали! Она же хотела как лучше!

- Мне действительно очень жаль, - промямлила же Эви, всем видом показывая, что готова жопой отрабатывать промах.

- Во-первых, я видел твою мохнатку, и она маленькая. Не ври мне Мэри, и не набивай себе цену. – Прямое попадание, Мэри красная как моя полыхающая жопа. - Во-вторых, Эви, я смотрю, ты сразу решила дополнительные силы подключить? Что же сразу не Богиню Удачи?

- Ну… мне стыдно…

- Не видно.

- Потому что она не живая, - сказала Мэри.

- И я хотела как лучше, - продолжала мямлить Эви, стыдливо смотря в пол. – Честно, я хотела тебя прикрыть.

- Чем же?! - ужаснулся я. – Обломками здания? А если бы мы были в вулкане, ты бы залила меня лавой?!

- Ну… послушай…

- Нет.

- Ну ты же жив! – воскликнула Мэри, словно это исправит всю ситуацию.

- Мэри. Для начала, проблема не в том, сдох я или нет, а в том, что Эви меня не послушала, и я за это расплачивался. А потом, хочешь заняться со мной сексом? Ну там потрахаемся, сделаю тебя девушкой, научу работать ртом и так далее? Анальный секс покажу на твоём примере. Член мне полижешь или пососёшь?

- Э? – Мэри явно замкнуло от такого предложения. Теперь её детская психика ещё долго будет приходить в себя, так что минус одна.

- А что касается тебя, Эви, я сначала думал тебе дать несколько поджопников, чтоб ты потом неделю хромала, но сейчас мне лень, и я передумал. Потому отвали, иди пришивать свои ноги с руками и думать о своём тупом поведении. Разве я не говорил тебе ждать меня в комнате?

- Говорил, - пробормотала она.

- Ты меня не послушала, так?

- Да, - ещё тише сказала зомбяша.

- Обвалила здание на меня, из-за тебя мне пришлось не сладко, верно?

- Всё верно, - едва ли не шёпотом ответила Эви.

- Тогда тащи отсюда свою холодную тощую задницу и подумай над своим позорным поведением. Нам пока разговаривать с тобой не о чем. И держи, - я вытащил из сумки бутылёк и передал ей. Эви уныло глянула на него. – Это от Бабы Яги. А что касается тебя, Мэри, брысь отсюда и займись делом. Ишь ты, адвокат нашёлся.

Глава 386

Эви и Мэри – две очень похожие личности.

Честно говоря, я всегда замечал, что Мэри чем-то похожа на Эви. Нет, не ростом и не внешностью, а именно характером, было что-то схожее в них. Если бы мне сказали, что эти две дурынды сёстры, я бы даже может и поверил.

Что Мэри, что Эви, обе жизнерадостные, довольно активные и весёлые девушки. Обе были довольно наивны и обе имеют свои розовые мечты и веру в хорошее будущее. Но вот что их различает, так это хитрость.

Мэри, если быть честным, дура. Милая и очень добрая дурочка, которая слишком наивна для этого мира и верит в чудеса. Даже по сравнению с Дарой умом она не отличается. Дара, к примеру, могла хитрить, могла обманывать и заставлять делать что-то против воли; её дурость была в неумении думать о последствиях и принимать решения в нужный момент. Мэри же… ничего такого.

Что касается Эви, то она была копией Мэри, но хитрющая… это пиздец. Может это приходит с возрастом, однако Эви сейчас была довольно расчётливой девушкой и хитрой, как еврейка в седьмом поколении. В данный момент она очень похожа характером на Мэри, но именно эта хитрость и ум, что приходят с возрастом, её и отличали. Это было видно в её глазах и проскакивало в поведении, когда она могла дурачиться, но тут же с серьёзным лицом что-то объяснять.

Другими словами, Эви пусть и выглядела милой, как Мэри, но внутри была куда более матёрой.

Даже сейчас маленькая хитрая мертвушка попыталась воздействовать на меня с помощью Мэри. Не верится мне, что она случайно с ней разговорилась.

Боже, что же за люди такие-то?

Об этом я думал, сидя в таком бассейне-лягушатнике, который брал воду из горячих источников. А раньше, как вспомню, здесь была обычная большая комната со стенами из чёрного выпирающего неровного камня, из-под которого постоянно сочилась вода и сливалась через щели в полу. Сейчас же всё отделано белым камнем, узорчики-хуёрчики и прочие прелести, что радуют глаз и показывают статус места.

Вообще, удивительно вспоминать, каким местом оно было и каким стало. Ведь начиналось всё с пустых коридоров, покрытых пылью, ржавых дверей и тухлого запаха застоявшейся воды и плесени. И максимум, что можно было здесь найти – паутина. А сейчас вон как всё изменилось: везде белым-бело, коридоры освещают свечи и повсюду суетятся служанки. Всё ожило и приобрело цвет. Из обычного данжа это место превратилось в настоящий замок.

Единственное изменение, которое меня печалило действительно…

Ну да, это изменение, плавающее у нас, то там, то там. Его иногда и не встретишь, а иногда оно под каждой табуреткой прячется.

- С возвращением, мой господин, - поклонилась Клирия со своей классической лёгкой улыбкой, когда я вошёл в свою комнату.

Сначала было желание спросить, что она здесь делает, но потом вспомнил, что мисс-тьма же теперь живёт со мной.

Печалька.

А ведь я надеялся, что с ней ещё долго не увижусь. Хотя с другой стороны, наивно было об этом мечтать, даже просто учитывая тот факт, что у неё под отсутствующими сиськами находится мой ребёнок, и если я хочу получить его, то мне придётся видеться с ней. И я бы рад посмотреть на пузико и все дела, если бы это самое пузико не принадлежало конкретно ей.

Проблема с Клирией в том, что пока она была товарищем, я её воспринимал нормально. Вообще проблем не возникало. Но стоило ей перейти в ранг… матери… Тут чо-то меня и тянет теперь подальше от неё. Сразу как-то стало с ней не в радость проводить время, словно Клирия пересекла черту и находится ближе, чем мне комфортно с ней находиться.

- Привет, Клирия, - кивнул я ей. – Как твои дела?

- Нормально, благодарю. Но это был мой вопрос, ведь, в конце концов, именно вы потерялись, а не я, - улыбнулась она и подошла ко мне.

Ну прямо ни дать ни взять, девушка-скромница-элегантная и бла-бла-бла. Клирия, я знаю, чего тебе надо, вали отсюда.

- Так как ваши дела? – слегка наклонила она голову, как бы стараясь снизу заглянуть в мои глаза. – Вижу, вы плодотворно провели время.

- Более чем, - кивнул я.

- Я рада. Действительно рада, хотя вы немного немногословны.

- Клирия, давай уже по-нормальному, без официальностей, а?

- Как скажешь, Патрик, как скажешь. Ты выглядишь немного… измученным.

- Потому что устал. Как бы война с превосходящим тебя числом противником такое себе развлечение. Весело, но муторно.

- Но ты победил. Ты молодец. Теперь можешь отдохнуть, пока на фронте тихо, - ласково предложила она. И это было дельное предложение.

- Вот именно, хочу отдохнуть, Клирия. Так что кыш отсюда.

- Кыш отсюда? – немного удивилась она.

- Да-да, кыш отсюда. Отдыхать буду.

- Но я могу и не трогать тебя. Сяду к себе за стол за работу и всё. Необязательно меня выгонять из комнаты.

- Обязательно, - безапелляционно ответил я. – Может я подрочить хочу.

- Зачем? Разве ты не можешь удовлетворить свои потребности другим путём? – коснулась она себя рукой улыбнувшись. – К тому же я не буду помехой. Может даже помогу.

- Клирия. Вали.

- Это и моя комната. Ты не можешь просто выгнать меня, - заметила она.

- А, так бы сразу и сказала, - обрадовался я. – Увидимся завтра.

Но не успел я уйти, как она меня поймала рукой за рукав, словно какая-то неуверенная школьница.

- Неужели моё общество тебе так противно? – спросила, слабо улыбнувшись.

- Нет, почему же.

- Тогда в чём проблема? Ты можешь мне рассказать, чтоб я понимала, в чём дело?

- Видишь ли, Клирия, если у меня будет выбор – ты или табуретка, то я отдам предпочтение табуретке, серьёзно.

- Я… настолько неважна для тебя? – слабо улыбнулась она.

- Важна. Но предпочтение отдам табуретке.

Клирия смотрела на меня с такой неуверенной улыбкой, что мне даже стало неловко, и я отвернулся к комоду. Эти разговоры: «Скажи, что я важна» меня всегда раздражали, если честно. Чего она ждёт? Серьёзно?

- Значит я не дотянула даже до табуретки? – раздался очень тихий неуверенный голос. Голос, которым говорит человек, который вот-вот разревётся.

И точно, я обернулся и увидел, Клирию, которая застыла с этой самой неуверенной улыбкой, но из глаз уже бежали слёзы.

- Блять… - пробормотал я, уже предвкушая ближайшее будущее.

- Значит вот оно как… я хуже табуретки, – её губы задрожали, и улыбка померкла. - Я значит так много значу?

- Послушай…

- Спасибо, что не унитаз, Патрик, ведь на меня можно насрать.

- Да погоди т…

Я хотел сказать «ты», но в этот момент получил пощёчину и проглотил часть букв. Это не было больно, скорее неожиданно.

А Клирия уже не могла остановиться. Её рот искривился, губы задрожали, веки тоже задрожали, глаза наполнились слезами. Казалось, ещё немного, и она просто взорвётся. Взорвётся так сильно, что снесёт здесь всё.

- Я… я пытаюсь… но ты… ты просто… Да как можно быть таким человеком?!

- Табуретка.

Блин, я просто не удержался. Серьёзно, я то ещё говно и уёбок, но соблазн поднести к бочке с порохом свечку был слишком велик.

И я поднёс.

Клирия бабахнула.

Её рот криво открылся и…

- У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!! У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Она разрыдалась как ребёнок. Навзрыд, открыв жалобно рот, да так, что нас, наверное, было слышно даже в коридоре. Сопли, слёзы и слюни во все стороны прилагаются. И харя теперь сморщенная от плача, жалобная. Глаза так вообще превратились в две щели, заполненные слезами.

Клирия, спрятав лицо в ладонях, развернулась и бросилась из комнаты, ревя, как сирена, на всё поместье.

- Идиот! – крикнула она сквозь рёв, позорно убегая.

- Табуретка! – крикнул я в ответ, на что получил ещё более громкие рыдания.

Во-о-от, а табуретка бы так не сделала. А потом ещё удивляется, чем та лучше неё.

Но шутки шутками, а вот Клирия шутейку не заценила.

Ну что же поделать, надо идти за ней. Наверное.

Однако стоило мне немного пройти, как я тут же заметил в коридорах служанок и некоторых жителей поместья, что обитали здесь. Они сейчас переговаривались и озадачено смотрели в сторону, куда убежала Клирия.

- Что это было?

- Она плакала, Клирия плакала, что произошло?

- Что произошло?

- Это была Клирия?

- Кто-то только что промчался с рёвом на всё поместье.

Так…

Я, не думая, тут же развернулся и вернулся в свою комнату. Переться сейчас к Клирии после всего было не очень хорошей затеей. Скорее всего она слегка расстроена произошедшим. Но ещё больше меня смущала толпа, которая наблюдала за её забегом в старую комнату. Потом как-нибудь подойду, спрошу. А пока…

А пока надо было почистить револьвер, раз уж я полностью освободился, а делать особо и нечего.

Но как стало понятно через десяток минут, мне даже побыть наедине не дали.

Припёрлась поддержка из Элизи.

Припёрлась, аккуратно постучав в дверь, осторожно заглянув, словно она боялась, что я тут тоже в истерике бьюсь.

Но нет, не дождёшься.

- Мэйн… могу ли я… зайти? – осторожно спросила она, выглядывая из-за двери.

- Почему бы и нет, заходи, - пожал я спокойно плечами.

- Благодарю.

- Ты так аккуратно заходила, словно я тут порохом всё обложил.

- Боюсь, учитывая нынешнюю ситуацию, я вижу её именно так. Не знаю, что ожидать как от тебя, так и от Клирии. Не дай бог ты тоже будешь биться в истерике и плакать.

- Она до сих пор плачет? – спросил я между делом.

- Мне кажется, что ещё сильнее, чем в начале.

- Плохо, - спокойно пожал я плечами.

- Я знаю, что ты уже не в первый раз доводишь Клирию до слёз, пусть мне и не известно, как ты это делаешь. Однако… тебе не кажется, что надо быть с ней помягче?

- Как ещё мягче, я её трахаю, Элизи.

- Нет-нет, - покачала она головой и села на кровать рядом со мной. – Меня не интересует ваша интимная жизнь. Меня интересует, что произошло. Так как то, что я видела не внушает мне оптимизма. Ты и раньше относился к ней словно немного строже, чем раньше. А после случившегося так вообще, словно держишь её под кнутом.

- Ну ты загнула…

- Возможно, в твоём мире нет такого понятия, но я имею в виду не насилие и моральный прессинг, а строгость. Повышенную строгость именно к её персоне. Это из-за того, что она сделала?

- Не будем об этом, - покачал я головой. – Там вообще всё сложно. Но нет, не из-за этого.

- Я поняла, - кивнула Элизи. – Тогда можешь сказать, каким образом ты довёл её до слёз на этот раз.

Ну я кратко и рассказал Элизи о произошедшем. Она слушала молча, ничего не говоря и никак не реагируя, пока я не закончил.

А после этого вздохнула! Ну вот так и знал, что именно таким образом отреагирует!

- Я не знаю, как выразить свои мысли.

- Вот и я о том же! Обиделась на шутку. Так мало этого, ещё рёв на всё поместье. А потом ещё спрашивает, чем табуретка лучше. Ну вот ты хоть раз видела, чтоб табуретка ревела и бегала по поместью?

- Ты же сейчас несерьёзно, верно?

- Абсолютно серьёзно. Ни разу не видел плачущую табуретку, что закидывает плюсик в её копилку.

- Мэйн, я… Нет, ты сейчас опять шутишь.

- Блять, ну конечно я рофлю, Элизи. Ясень пень, что Клирия важнее табуретки, просто она немного достала.

- Она беременна.

- Это типа нового приговора?

- Просто будь терпимее к ней. Ты даже ведь не пытаешься. Я лишь наблюдаю проявление агрессии к ней, не более.

- Может быть чуть-чуть выделяю её на фоне других, - нехотя согласился я.

- К тому же, зачем ты так с ней? Сравнил её с табуреткой.

- Я сказал, что табуретка будет предпочтительнее неё, - заметил я.

- Ты же понимаешь, что это ещё хуже? – посмотрела она на меня строго. - Клирия тебя ждала здесь больше всех остальных.

- И что? Меня все ждали.

- Она иначе ждала. Сидела, дожидалась известий о тебе, а как получила письмо, так сразу оживилась. И когда узнала, что ты подъезжаешь, сразу начала готовиться: мылась, красилась, причёсывалась, всё не могла нарадоваться. Пусть и пыталась скрыть это, но все видели, как она тут порхала. А ты сказал, что предпочтёшь ей табуретку. Мэйн… я знаю, что ты не очень к Клирии относишься, но это слишком жестоко даже для тебя. Она сейчас там рыдает непрерывно, словно какая-то девчонка пяти лет. Ты понимаешь, что она немного беременна? Что она сейчас воспринимает всё иначе?

- Немного беременна?

- Много беременна.

- Звучит ещё хуже.

- Как бы то ни было, она радостная тебя ждала, а ты ей это бросил в лицо. Естественно, она сорвалась.

- Радостная Клирия… Ты мне угрожаешь?

- Достаточно, Мэйн. Сам решай, что делать, я всё сказала.

- Окей. Тогда иди, не отвлекай меня, я револьвер чищу.

- Хорошо, - спокойно ответила Элизи и ушла.

А я-то думал, что цыкнет или ещё что, но Элизи лишь спокойно вышла, словно получила положительный ответ. Хотя мои дальнейшие действия и так были ясны без всяких объяснений. В любом случае я пойду Клирии. Не потому, что подкаблучник и прочая хуйня. Просто я слегонца переборщил и вышло некрасиво немного. В конечном итоге я обидел и попросить прощение у неё надо просто потому, что это правильно.

- Ну бли-и-ин… - вздохнул я и встал. – Вот чёрт…

Я не боюсь просить прощения, если чувствую, что виноват. Однако когда всё поместье знает, кто это натворил (а оно узнает, слухи здесь разлетаются быстро), чувствовать на себе чужие взгляды то ещё удовольствие. Особенно ненавижу, когда за спиной шепчутся. Шептуны блин.

Как я и предполагал, служанки косились на меня, а стоило мне посмотреть на них, они испуганно отворачивались или разбегались «по делам».

А у двери Клирии так вообще четыре штуки стояло.

- А ну-ка брысь отсюдова! – шикнул я на их и служанки, словно кошки, облитые холодной водой, тут же разбежались.

Рыдания Клирии были слышны даже отсюда. Просто тупо ревела там глухо, словно уткнулась в подушку лицом. И это же надо было так разойтись из-за табуретки.

Когда я постучал в дверь, ответом было мне:

- ПОШЛИ ВОН! НЕ БЕСПОКОИТЬ! – истерический голос едва не срывался на визг и был такой, словно кричали из подушки.

- Клирия, это я, - позвал я её. – Можно войти?

Тишина. Недолгая.

- Убирайся!

- Нет, впусти меня.

- Убирайся! Видеть тебя у меня сейчас желания нет!

- Нет, впускай меня.

- Я сказала, нет! – взвизгнула она.

- Да кого твоё мнение там вообще интересует, кроме тебя единственной?! – крикнул я в ответ и пинком ноги вышиб дверь.

Я ожидал, что дверь была заперта, но как оказалось, Клирия даже этого не сделала, безответственная овуляшка. Потому та с грохотом распахнулась и ударилась об стену, едва не слетев с петель. Перестарался немножко, но виновата в этом, естественно, Клирия. Как хорошо, что всегда есть козёл отпущения. В нашем случае коза.

- Ну? Чо ноешь, на весь этаж тут ревёшь.

Клирия вообще ничего не ответила, лежала, уткнувшись лицом в подушку, и плакала, хоть уже и потише, чем раньше.

- Эй, давай, я знаю, что ты можешь мне ответить.

Не, хнычет себе в подушку и даже голову не повернёт. А под конец так вообще повернулась ко мне спиной.

- Уходи, Патрик. Сейчас же убирайся из моей комнаты.

- Или что? – спросил я с усмешкой. В ответ только плач. – Потом удивляешься, чем табуретка лучше. Она, в отличие от тебя, не плачет и не убегает.

- Да оставь меня в покое! – взвизгнула Клирия и бросила в меня подушку.

Ух, а Клирия оказывается умеет истерить. Причём судя по роже, от души, с оттяжкой. Знает толк, как посмотрю. Вся красная, глаза припухшие и тоже красные, словно несколько суток не спала. Тушь по морде растеклась, губная помада размазана, губы дрожат, вся физиономия мокрая, так ещё и сопли из носа текут.

- Уходи, Патрик, - сказал она и шмыгнула носом. Хочу заметить, что не сказала там, терпеть тебя не могу или ещё что-нибудь в этом роде. – Я не хочу тебя сейчас ви…

Я оказался проворнее. Нырнул к ней поближе и поцеловал её в губы, повалив на кровать.

И разбил случайно ей губу. Клирия отдёрнулась от меня со звуком «ум-м-м».

Блин, ну немножко не рассчитал.

Но я не остановил свой поход против Клирии и сделал вторую попытку, всё равно я её к кровати придавил. Реакция на поцелуй была слабенькая. Клирия нехотя отзывалась на мой напор. Однако и не это было важно.

Разорвав поцелуй, я посмотрел ей в опухшие глаза.

- Ну и глупая же ты, когда беременна, Клирия, я просто в шоке. Не ожидал от тебя такого.

Молчит, шмыгает носом.

Тогда я поцеловал её в глазик, потом в другой, в сопливый носик, губы, в шейку, всё ниже и ниже. Клирия же лежала просто неподвижно. Но хныкать перестала. Ага! Вот значит ты у нас какая девица. Слёзы слезами, а быть любимой всегда рада. Эх ты, а я-то думал, что дольше протянешь. Слабачка.

Глава 387

Клирия успокоилась. В конечном итоге она успокоилась и втянулась, хотя до этого строила из себя манекен. Но мы-то знаем правду!

Вот с её платьем возникла проблемка, снять его было проблемно, поэтому…

- Не обессудь, - я резким рывком разорвал на её груди платье.

А знаете, есть в этом что-то классное! Нет, реально, словно подарок раскрываю! Под звук рвущейся ткани я раскрыл Клирию как подарок, явив свету её шрамированное тело в чёрных кружевных труселях и бюстгальтере. А Клирия как лежала и смотрела впотолок, так и лежит.

Порвал я на ней платье и пошёл далее поцелуями. Только пришлось перегрызть лямки бюстгальтера, но да ладно. Зато под ним были её сиськи! Пощипал один сосок губами, другой, полизал, пососал и вот они уже встали торчком. Причём у Клирии они довольно сильно торчком становятся. Их я постоянно теребонькаю, когда мы вместе.

Но на этом я не остановился и всё ниже и ниже, к трусикам.

Как-то раз один чувак сказал, что типа лизать девушкам западло, так мужик не поступит. Этот же чувак говорил, что таких на зоне петухами делают. И у меня был логичный вопрос – то есть лизать девушке – не мужик, но делать мужика на зоне петухом - мужик? Чувак, ты долбишь добровольно другого чувака в жопу! И если того можно оправдать тем, что его насилуют, то какие у тебя оправдания? И после этого ты говоришь, что делать куни не по-мужски?

Двойные стандарты и лицемерие; мне хочется проблеваться, вернуться в тот мир и забить этого чувака молотком, если он окончательно не спился.

Так что все могут идти нахуй, а я иду ниже к трусикам Клирии.

Так же зубами перегрыз её лямки, чтоб сдёрнуть ненужную ткань и посмотрел на худосочную коротко подстриженную красоту Клирии. Кому-то нравятся бритые, кому-то волосатые, кому-то средние. Мне нравятся все!

Говорят, что у каждой девушки есть вкус. Ну типа как у мужика есть вкус, что поест, тем и будет отдавать, то же самое и у девушек. Так вот, Клирия кислила лимоном. Просто стоило коснуться языком её, чтоб понять это. А я касался, хорошо касался, по всем складочкам касался, и не только, но и щипал губами. Провёл ей везде языком, и по самому нежному месту и везде, куда только мог засунуть его. Нежная, гладкая, только её волосики немного щекочут нос.

Клирия вздрагивала, тяжело дышала и напрягалась, едва удерживая себя на месте. А когда я конкретно впился ей между ног, она вообще начала немного извиваться. Ну ещё бы, я ей там всё обследовал, каждую складку, каждый пупырышек. А в конечном итоге её по нежному месту языком, от чего Клирия напряглась, покрылась мурашками и выдохнула со звуком «уф-ф-ф».

А после этого, я подтянулся к ней, ещё раз поцеловал в губы и вставил. Хорошенько вставил, с разгончика, отчего она немного подпрыгнула и издала мычание, смотря на меня опухшими глазками.

- Ты очень вредная, Клирия.

- У тебя не хватает чувства такта, Патрик, - немного хрипло ответила она. А потом потянулась и чмокнула меня в губы, после чего слабо улыбнулась. Улыбающаяся Клирия с опухшими заплаканным глазами выглядела довольно забавно.

Так мы спокойно трахались, она двигалась подо мной, участвуя в процессе, пока я усердно, но аккуратно обрабатывал её. Было мокренько, было довольно туго, куда туже, чем у арахны, и было приятно.

Мы извивались, целовались и просто пыхтели, как паровозы, пока наконец оба и не кончили.

- Значит без способности, - выдохнула она и поцеловала она меня в губы.

- С чего взяла?

- Меня не раздирает всю от переизбытка ощущений. Приятно, что я вызываю у тебя естественное возбуждение, - провела она мне пальцами по щеке.

Я слез с неё и лёг рядом, прижав к себе. Мокрая и горячая, почему-то не вызвала у меня неприятных ощущений, которые возникают, когда тебе жарко.

- Ты опять мнёшь мою ягодичную мышцу.

- Это не я, это рука.

- Пусть продолжает. Массаж положительно сказывается на моём настроении.

- Это типа мир теперь вокруг тебя, да?

- Во мне ребёнок шевелился.

- Что? ГДЕ?!

Я тут же спустился на уровень её живота. Кстати говоря, тот уже довольно-таки округлился. Не круглый, как у беременных, но нижняя часть живота, если так посмотреть, особенно на дрыщавой Клирии, всё же выпирает заметно.

- Где шевелится?!

- Я сказала, что шевелился. Два дня назад.

- А сейчас?

- А сейчас он может спать.

- Это мальчик?

- Я не знаю, - куда спокойнее, чем я, ответила Клирия.

- Ты сказала он.

- Ребёнок.

Блин, но всё равно классно! Может там маленький Патрик растёт, тогда будем… ладно, я хотел сказать, что будем шатать мир вместе, но во-первых, я не хочу, чтоб ребёнок жил такой жизнью. Во-вторых, не хочу думать об этом, но до момента, когда ребёнок сможет заниматься подобным, меня вполне может уже и не быть.

И всё же, я погладил её живот, надеясь хоть на какое-то движение. Пусто. Тогда я потыкал в него пальцем - пусто. Тогда я поцеловал его. Ну мало ли, верно? Всё равно пусто. Ну блин…

- Не шевелится, - резюмировал я.

- Боюсь, что он не шевелится по нашему желанию, Патрик, - сказала Клирия и погладила меня по голове. – Но он шевелился. По крайней мере я чувствовала это, а значит, всё в порядке.

- Ну с тобой не будь в порядке, душу же вытрясешь.

- Быть может ты и прав, - улыбнулась она, после чего сама немного ниже спустилась и прижалась ко мне спиной. Я же просто обнял её, чтоб помять грудь и подёргать за складочки. Ну это типа как волосы люди на голове накручивают, или ключи на пальце вертят. Здесь то же самое. Подёргать Клирию за все выступающие части тела свято.

- Сильно поругалась с Эви? – спросил я по прошествии минут десяти.

- Пальцем не тронула. Однако я довольно точно высказалась, что она должна делать, когда ей приказывают, и что с ней будет, если она продолжит эти приказы игнорировать. Однако ампутация пошла ей на пользу, как я заметила. Стала более степенной. Хотя не меньше повлияла на неё и твоя пропажа.

- Элизи же знала, что я жив.

- Но я не знала, где ты конкретно находишься, - Клирия уверенно перевела всё на себя. – Быть может в камерах короля.

- Я бы всё равно выбрался оттуда.

- Давай не будем этого проверять.

- Ты не поверишь, но я не против. Так, а что там дальше у нас намечается? – поинтересовался я. – Какие мероприятия?

- Герой. Такахаси Митсуо, если меня не подводит память. Я слышала, что ему досталось. И мне бы хотелось знать, что ты планируешь с ним делать.

- Кое-что. Хочу поговорить. На нашей территории. Перетереть кое-какой вопрос.

- Это добром не закончится.

- Для него?

- Не знаю. Но меня и не интересует его судьба. Я спрашиваю только о тебе.

- Да узбогойся, Клирия, всё будет норм.

- Если ты так говоришь…

Мы пролежали так до тех пор, пока я сам и не отрубился. А проснулся оттого, что Клирия выбралась из моих объятий.

- Уже утро, - объяснила она мне сонному. – Пора подниматься.

- Ага, у меня уже поднимается, - зевнул я.

- Я заметила, - тыкнула она в него пальцем. – Вижу, что он твоя противоположность.

- Только утром, днём мы меняемся местами, - отшутился я. – И вообще, имею право дрыхнуть до обеда. Так что не дёргайте меня и дайте поспать. И ты иди сюда, греть будешь.

Но Клирия меня удивила. Она взгромоздилась мне на ноги и нависла над моим утренним стояком. Потом как-то неуверенно коснулась пальцами, приоткрыла рот и взяла его одними губами. Самый край, и чо-то там пыталась сделать. И языком проведёт, и всосать попытается и… блять, она меня даже укусила! Опыт, конечно, налицо.

Пришлось самому ей помочь, просто надавив на её голову и насадив поглубже. Клирия не сопротивлялась, лишь что-то там пыталась делать языком и двигать голову верх-вниз, помогая пальцами. И хоть минет она толком мне так и не сделала, однако облизала всё хорошо. Ей только письма запаковывать.

Однако классно было видеть, как наша мисс-тьма мне отсасывает. Я то же самое испытывал с Констанцией. Когда человек, ну никак не выглядящий таким, делает что-то дико пошлое, буквально представляя себя в другом свете, это всегда очень круто выглядит. Вот сосущая Клирия была точно такой же. Совершенно неправильной в моих глазах.

- Ладно Клирия, подтягивай сюда свою сочную попу.

Всегда мечтал попробовать шестьдесят девять.

Довольно забавный опыт. Так и радовали друг друга кто как горазд, пока не поменялись местами по вертикали, после чего я её легонько выебал в рот. Клирия не сопротивлялась и не пыталась что-либо сделать. Она просто приняла меня и была оттрахана в рот, пока я ей там наяривал языком.

А потом она испытала оргазм и меня укусила.

Сучка.

- Мне очень жаль, - тихо и покорно сказала она, сидя на кровати передо мной, пока я рассматривал свои повреждения. И сука отпечатки зубов даже оставила! Ёбаны в рот, Клирия, ты же могла откусить мне его!

- Я не буду комментировать это, - пробормотал я.

- Позволь, я попробую ещё раз.

- Нет, спасибо, Клирия. Шестьдесят девять, это для людей опытных. А ты хотя бы минет научись делать и не кусаться.

- Всё приходит с опытом, - спокойно ответила она.

- Это верно. Только не хочется мне быть тем, на ком ты учишься.

Клирия лишь наклонилась ко мне, поцеловала в щёку и встала с кровати.

- Мне пора заниматься делами.

- Окай… слушай, а у нас есть люди в столице?

- Я могу найти таковых. В зависимости от того, что ты хочешь, Патрик.

- Отправить письмо одному знакомому. Чтоб ему передали лично в руки без посредников. И чтоб кроме него это письмо никто не читал.

- Я смогу организовать это. Только позволь мне поинтересоваться, зачем именно тебе нужно это? Ты ведь хочешь отправить письмо герою, не так ли? – внимательно посмотрела она на меня.

- Просто надо, Клирия.

- Хорошо, я подыщу нужного тебе человека.

Она открыла шкаф и начала там рыться, пока не выудила трусы и халат. Обычные белые трусы, ничего сексуального. Но на девушке всё смотрится сексуально! Одевшись по-домашнему, она села за стол, открыла один из ящиков и достала оттуда кипу бумаг.

- Слушай, Клирия, а тебе не лень заниматься этим? – поинтересовался я.

- Работой? Я нахожу себя полезной в общем деле, отчего это приносит мне какое-то удовлетворение.

- Тешишь своё самомнение, короче, - объяснил я по-другому.

- Примерно так и можно описать мои действия, верно, - кивнула Клирия. – Я делаю это частично ради себя. Но в куда большей мере и ради тебя.

- Ты такая заботливая.

- Я знаю. Спасибо.

- Слушай, а когда ты стала такой… официальной? Ты раньше была более весёлой, говорливой, хитрой… Хотя стоп, хитрой ты и осталась. Тут вообще ещё хуже стало. Но вот в остальном ты была куда жизнерадостней.

- Скажем так, я повзрослела, эмоции мои просто… прошли такие. Можно сравнить с тем, что человек взрослеет. И я повзрослела. А вот ты нет.

- Человек взрослеет, когда рожает ребёнка. Мужчины не рожают, потому не взрослеют.

- Хорошая отговорка, - кивнула она. – Кстати говоря…

Она вытащила из стола небольшой амулет и ловко кинула мне прямо в руки.

- Что это? – поймал я его в воздухе.

Это был такой маленький изумрудный кристалл, который испускал едва заметный свет. Я бы сказал, что он магический, однако… цвет немного странный и вряд ли бы Клирия дала бы мне его просто так.

- Это то, что спасёт тебя в трудную секунду, Патрик, - ответила Клирия, скрипя по бумаге пером. – Жаль, что передать его раньше возможности у меня не было. Это маленький амулет, что может один раз перенести своего хозяина куда угодно.

- Нихрена. И ты такое берегла всё это время? – удивился я.

- Боюсь, что только сейчас мне доставили это.

- Откуда?

- Из моей позапрошлой могилы, - спокойно ответила Клирия. – Я была богиней и имела много интересных вещей. Одни были затеряны во времени, другие израсходованы. Это последняя из них, что осталась.

- А чего раньше не достала? – крутил я его в руках.

- Могилу надо было найти, Патрик. Это сложно, учитывая, что я не знаю, где меня захоронили. Потребовалось достаточно много времени и финансов, чтоб отыскать её.

- И где тебя захоронили?

- Если я скажу, - посмотрела внимательно Клирия на меня, - ты наверняка побежишь рассматривать мои останки, поэтому я промолчу. И попрошу – не надо её искать. Хотя бы ради меня.

- Стесняешься своих костей? – прищурился я.

- Скорее это личное для меня, Патрик. И если рассчитываешь найти там что-то, то уверяю, кроме моих костей и истлевшей одежды ты там ничего не найдёшь. Всё ценное, что осталось от меня, это амулет, который на мне. И этот, что перенесёт тебя в любое место.

- Я даже не знаю, куда бы мне перенестись.

- Туда, где безопасно, потому не используй его просто так. Он лишь для того, чтоб спасти тебе жизнь в случае необходимости, а не для того, чтоб телепортироваться к врагу в тыл один раз.

- Да понял я.

- Надеюсь. Просто представь место, где ты был, и он отправит тебя туда. Один единственный раз. Поэтому выбирай место очень внимательно, чтоб потом не пожалеть об этом.

- Телепортирует в то место, которое я представлю. Всё, я понял.

Вообще, использовать его, чтоб телепортироваться к королю и прижать его, выглядело довольно заманчиво. Но вот куда именно телепортироваться там, я не знал. А блуждать по его замку как-то не очень хотелось, когда может оказаться, что его там и нет. Да и вообще, рано или поздно мы его прижмём, поэтому можно было не волноваться на этот счёт. Лучше действительно приберечь амулет, как последний шанс.

- Спасибо, - поблагодарил я тепло её, отчего Клирия даже странно на меня взглянула.

- Пожалуйста, Патрик.

- А сколько он может перенести человек?

- Максимум, двое. Он слабый, очень слабый, отчего одноразовый. Поэтому, если решишь им воспользоваться, обязательно подумай, стоит ли это того, чтоб потратить амулет телепортации или нет.

- Поверь, тупить не буду, - кивнул я ей.

Может это был действительно мой шанс. А может это станет моей могилой, как знать. Ведь исправляешь ли ты будущее или же наоборот, приводишь к нему, никто не скажет.

Но это что касается моего будущего. Вот, например, у Митсуо будущее уже предопределено. Почти - я знаю, как он поступит и что сделает в определённой ситуации, но мне интересно посмотреть, что он скажет, когда его мир перевернётся. Действительно ли он верит в добро, как говорит это, или же у него оно выборочно? Вот и посмотрим, а пока надо всё подготовить, чтоб жидко не обосраться.

С этого момента жизнь в поместье потекла чуть быстрее, чем обычно.

Прошёл ещё месяц и начало холодать. Дожди иногда с особой жестокостью поливали нас, словно пытаясь утопить, а иногда выглядывало солнце. Лес уже сменился на золотой и частично сбросил листву, став похожим на сонную лощину. Народ готовился к холодам, утеплялся, запасался и чувствовал, что этой зимой многое может поменяться. Даже просто потому, какие слухи доходили с востока.

Но за это время мы так и не спалили своё главное оружие, что было самым важным. Просто не использовали его пока, хотя по всему фронту проходили мелкие стычки, уносившие не так много жизней, всего около двух тысяч суммарно с обеих сторон. Король, как, в принципе, и Фракция Дня, и мы, игнорировал это, словно ничего и не происходило. Эти столкновения были разминкой, проверкой сил и готовности. Никто не хотел из-за такого начинать полноценную войну, отчего мы следовали негласному правилу - игнорировать их. Как и игнорировать нападения на наши деревни.

Но очень скоро они пожалеют, что делают это.

Геноцид собственного народа – худшее, что может быть. Считать, что ты отличаешься чем-то от тех, кого сжигают в тех деревнях… это пахнет лицемерием. И если они таким образом «всего лишь» хотят обескровить врага, то они сильно ошиблись с методом.

Я гарантирую, что они пожалеют о своём решении.

А пока я строчу любовное письмо Митсуо и думаю, отправить ли несколько пальцев Силь-силь в нём или же убедить его другим способом встретиться? Наверное, лучше другим способом, так как всё-таки мне надо заставить его не ненавидеть меня, а выслушать. А там уже посмотрим, всё-таки у каждого своя судьба, и я тоже верю в добро. И быть может найдётся в этом уебанском мире действительно конченный тупой идеалист, который сможет идти только одним путём. Ну или хотя бы не ударяться в полный пиздец во имя великой цели.

Короче, посмотрим.

Часть семьдесят пятая. Истребление не меняется. Глава 388

Митсуо молча пробегал взглядом по написанному раз за разом, словно силясь заставить себя поверить в то, что это правда. Почерк, хорошо знакомый почерк украшал белый листок бумаги своими забавными грациозными завитушками на конце букв. Так писали только достаточно образованные люди.

И так писала Силь-силь. Это был её почерк.

Его руки дрожали, словно на улице стало неожиданно холодно, сердце гулко билось, а в голове летали бессвязные мысли, которые сменяли друг друга, как снежинки в пурге. Он волновался, вспотел и был готов броситься вперёд прямо сейчас, однако здравый смысл смог кое-как совладать с его порывами. А потом подключилась и логика.

Надо всё обдумать. Хотя бы немного. Надо подготовиться.

На листке бумаги было кратко написано:

«Приди в указанное место. Один. Со мной будет твоя любимая подруга. Имей это ввиду».

На обратной стороне письма была карта.

Всё было предельно ясно – об этой встрече никто не должен знать; ни король, ни главы разведки, ни его друзья.

А ещё было ясно, что обратно он может и не вернуться. То место, что было отмечено на карте, было деревней. Вполне логично предположить, что в ней он и сделает засаду. Притащит много людей, накинется и убьёт, но…

Но Митсуо уже знал для себя, как он поступит. Как знал это и антигерой. Что-что, а герои были слишком предсказуемы в этом плане. Быть может и так, но он уже давно для себя решил, что лучше умереть так, чем жить с такими компромиссами. Умереть с гордо поднятой головой, сражаясь за других, чем жить, видя, как какой-то последний подонок убивает, пытает и разрушает.

- Так и быть, Мэйн… - пробормотал он в никуда. – Надеюсь, я смогу тебя утащить за собой…

Пусть, он не верил, что спасёт Силь-силь, однако пусть лучше он умрёт пытаясь, чем будет сидеть и дрожать как лист на холодно ветру в тылу.

Сейчас Митсуо стоял посреди оживлённой улицы, среди толп народа, что проходили около него бурным потоком. Тем человеком, что передал ему письмо, была девушка. Обычная девушка, которая подошла к нему и спросила:

- Вы господин Митсуо?

Привыкший к вечному вниманию со стороны девушек, он лишь сдержанно улыбнулся и спросил:

- Могу ли я вам помочь?

- Меня попросили передать вам это, - и вручила ему письмо.

- Эм… спасибо? – взглянул он на письмо, после чего посмотрел на девушку… от которой и след простыл.

Ему нередко приходили письмо от влюблённых дам и женщин, иногда от детей, которым ещё было далековато даже до возможности зачать ребёнка. Поэтому и это письмо он воспринял, как ещё одно любовное послание, открывая его с усмешкой и слабым предвкушением ещё одной тирады о любви и вечной жизни вместе.

Теперь же от усмешки у него не осталось и следа. Он подумал, что надо было бы схватить ту девушку и допросить, хотя и очень сомневался, что она что-то знает об отправителе. Что-что, а антигерой вряд ли относился к тем, кто был настолько глуп, чтоб подвергнуть себя такому простому раскрытию.

Что ещё более странно, так это то, что сам Митсуо никому не рассказал о том, с кем боролся в гостинице. Просто не рассказал, и в этой ситуации не хватало только фразы как в старых боевиках, где артисты говорят: это дело только между нами. Но Митсуо даже не думал о подобном. Он просто не рассказал, скрыв этот факт, и спроси его, зачем он это сделал, ответ был бы не сильно убедительным.

Узнай об этом король или ещё кто, то наверняка бы они пошли войной на Ночь, чтоб нанести превентивный удар и обезопасить себя. И жертв было бы выше крыши. Но сейчас выбор оставался за героем и от его решения многое зависело, даже несмотря на то, что сам он этого и не понимал.

И как сказал Митсуо раньше, герои были слишком предсказуемы.

Деревня, естественно, находилась на территории Фракции Ночи, однако добраться туда труда для Митсуо не составило. Все границы в королевстве были номинальные, потому каждый мог спокойно передвигаться как между графствами, так и между фракциями, не боясь быть пойманными. Достаточно было просто пересечь её через лес. Целая армия вряд ли бы прошла незамеченной, но вот маленький отряд и уж тем более один человек вообще спокойно. И никто бы этого не заметил.

Теперь Митсуо двигался один и ему не было нужды ждать свою команду, отчего его переходы были куда длиннее и быстрее. Прошло всего несколько дней, когда он достиг точки встречи и пересёк границу между Фракциями, попав на территорию пограничного графства, но уже ночи. Единственное, что оставалось для него вопросом, так это почему была выбрана деревня, что находилась не так далеко от границы Фракции.

По идее куда выгоднее антигерою было заманить его в самую глубь территорий, однако выбрал он едва ли не пограничную деревню, что немного странно со стороны тактики.

Однако многие вопросы стали абсолютно несущественными, когда он добрался до места встречи.

Ещё на подходе внутренним чутьём он почувствовал, что что-то не так. Может дала знать прокачанная интуиция, может ветер донёс запах смерти, однако холодок пробежал по спине Митсуо. Естественно, учитывая, что это место должно было стать ловушкой, в нём должно было быть что-то не так, но смутная тревога внутри него подсказывала, что связанно это отнюдь не с ней.

Обнажив меч, он прибавил шагу, не сильно заботясь о том, что его раскроют. В конечном итоге, вряд ли антигерой его не заметит, учитывая, что это он назначил это место и наверняка будет ждать его. Да и он сам не был скрытником, чтоб незаметно пробраться дальше.

И когда герой вышел к деревне, ответ предстал перед ним во всей красе. Вышел Митсуо со стороны леса и попал практически сразу на территорию деревни, что располагалась к нему слишком близко. Оттого неприятная картина не заставила его долго ждать.

Тела мужчин, женщин и даже детей лежали на улице в лужах крови. Беглого взгляда было достаточно, чтоб понять две вещи – они не были людьми, и женщины с некоторыми детьми были изнасилованы. Порванные платья и задранные юбки были свидетельством преступления. И пусть Митсуо уже не в первый раз сталкивался с подобной ужасной картиной, но каждый раз она корябала когтями его сердце.

Но какого чёрта? Кто это сделал? Мэйн?! Показать, как уничтожает деревню?!

- Бред какой-то… - пробормотал Митсуо.

В таком поступке совершенно отсутствовал смысл, если только его не хотят подставить. Однако Мэйн должен понимать, что это не увенчается успехом, никто не поверит, что герой уничтожил деревню. Следовательно, здесь было что-то другое.

И что именно, Митсуо мог выяснить прямо сейчас, потому что из центра деревни слышался шум и голоса. Кто конкретно это сделал, не имело смысла гадать, так как выяснить это можно было просто пройдя дальше.

Митсуо перехватил поудобнее меч и добрался до ближайших домов, где увидел ещё несколько тел. Прошёл прямо по грядкам, обогнул забор, вышел на главную улицу и замер. Он ожидал увидеть абсолютно всё, что угодно – от разбойников до каких-нибудь тварей. И чем бы не был его противник, Митсуо бы не оставил ему никаких шансов. Или забрал бы его с собой напоследок.

Но на улице были не разбойники и не твари. Там были солдаты. Самые обычные типичные солдаты в нагрудниках, шлемах и кожаной броне на открытых участках тела. При этом броня была армия Фракции Дня.

Они тоже пришли сюда помочь или…

Эта мысль мелькнула в его голове так же быстро, как и потухла, так как в следующее мгновение он увидел, как один из солдат обезглавил женщину, держащую ребёнка, которого она пыталась закрыть собой. Оттолкнул труп пинком и схватил мальчишку, ещё лет пяти-шести за волосы, после чего вновь занёс окровавленный меч.

- НЕ СМЕЙ!!!

Голос Митсуо разнёсся рёвом по округе, буквально заставив всех подпрыгнуть на месте. Солдат, что занёс меч, замер, словно превратился в статую. Несколько человек выхватили оружие, уже готовые драться с новым противником. Хотя вряд ли бы у них это увенчалось успехом.

- Что вы делаете?! – Митсуо быстрыми шагами направился к группе солдат. – Какого чёрта здесь происходит?!

Он до сих пор не мог поверить в то, что видит перед собой. Это должно быть какое-то недоразумение, ошибка. Не могут солдаты Фракции Дня делать это. Просто… не могут. Это, наверное, антигерой, да? Антигерой сделал это, а они пришли спасать и…

Митсуо едва не хихикнул, словно умалишённый. Иногда мировоззрение, ломаясь, может сломать и разум, когда он недостаточно крепок.

- Здравствуйте, герой, - из толпы солдат вышел, как видно, их предводитель. Он сильно отличался от других, одетый в блестящую броню, похожую на доспехи Митсуо, но хуже качеством. Сейчас она была заляпана кровью. – Мы рады встрече с вами, так как вы кумир многих из этих солдат, - и многие солдаты действительно смотрели на него с восхищением. - Чего вы хотите?

Митсуо сделал несколько глубоких вздохов, беря себя в руки. Это может быть недоразумение. Каким образом недоразумение могло сочетаться с убийством жителей, ответить он не смог, но очень хотел верить, что найдётся и этому объяснение.

- Что… вы здесь делаете? – взял в себя в руки он. – Что произошло с деревней?

- Здесь живут предатели, герой.

- Предатели? То есть вы убили всех жителей? – глаз Митсуо дёрнулся в нервном тике.

- Мы наказываем предателей, а не убиваем, - совершенно спокойно ответил солдат и поднял забрало. На его губах играла лёгкая улыбка. - Не беспокойся, среди них нет людей.

Последняя фраза особенно сильно резанула слух.

- В смысле, нет людей? Вы… что за чушь ты несёшь! Это мирные жители, а тот солдат вообще убил мать ребёнка! – ткнул он пальцем в солдата, что всё так же стоял с поднятым мечом. – Это всё люди!

- Они нечисть, - покачал солдат перед ним головой. Он явно был выше уровнем, чем остальные солдаты, но не выше семидесятого. – Не люди, нечисть. И они живут на территории врага.

- У нас не гражданская война, чтоб делить жителей на друзей и врагов! Они жители нашего королевства! - он окинул солдат взглядом. - Какого хрена вы здесь устроили?! Вы перебили мирных жителей! Нет… это… Вы с ума посходили?!

- Герой, успокойся, - примирительно поднял руки солдат. – Они находятся на территории противника. Они помогают войскам Фракции Ночи. Потому мы просто обязаны наказать их. Если бы они перешли на нашу сторону, может ничего бы и не было.

- Может?! МОЖЕТ?! НЕТ НИКАКИХ СТОРОН! ОНИ НЕ ЖИТЕЛИ ЧУЖОЙ СТРАНЫ! МЫ НЕ ВОЮЕМ ПРОТИВ ПРОСТОГО НАРОДА!

- Они изменники.

- НЕ ВАМ ЭТО РЕШАТЬ!

- Боюсь, что и не мы решаем это, герой, - усмехнулся солдат и вытащил из сумки на поясе письмо, после чего протянул его Митсуо.

Беглого взгляда было достаточно, чтоб увидеть на нём королевскую печать.

Внутри конверта лежал аккуратный, дорогой лист бумаги, исписанный красивым почерком и скреплённый печатью самой Фракции Дня. Митсуо даже не вчитывался, просто пробежавшись по нему глазами, уловив общий смысл написанного: обладателям его позволялась вершить самосуд над любой нечистью на территории Фракции Ночи, что была признана предателем, а все её жители, как следствие, пособниками, на которых распространялись законы военного времени.

- Это не письмо короля. Оно не имеет силы, - бросил конверт солдату в лицо Митсуо. – Им можно подтереться. Вы совершаете государственное преступление.

Митсуо понимал, как его слова смешно звучат. Государственное преступление? Да ему хотелось порвать этого человека голыми руками и умыться в его крови, а потом каждого из них лишить жизни за то, что они сделали. Насиловали, убивали, издевались, даже над детьми – и всё из-за того, что они не люди.

Но дай себе сейчас он волю и вряд ли сможет остановиться.

Тот же отреагировал спокойно.

- Для нас – имеет. Или вы думаете, что король не знает об этом?

- Это даже не самосуд. Вы насилуете женщин и детей, а не просто казните их. Вы просто словно свора сброда, которая грабит деревни. Я могу отличить одно от другого, так как видел и то, и то.

- Но твоё мнение здесь не играет роли, герой, - улыбнулся солдат. - Мы не подчиняемся твоим приказам. Ты можешь пойти и спасти кого-нибудь ещё, здесь же вершится правосудие. Те, кто помогают злу, тоже являются злом.

- Даже дети?

- Не имеет значения, - пожал солдат плечами.

В этот момент из ближайшего дома сразу двое с кряхтением вытащили маленькое существо. Маленькая арахна, поправил себя герой. Девчонка, совсем ещё кроха, шипела и упиралась лапками, пытаясь вырваться, но двое солдат, что её тащили за руки, были, естественно, сильнее.

- Командир, мы смогли её вытащить! Мы… - кричал один из них и тут же осёкся, увидев героя.

- Видите? Это не люди, - кивнул главный. – Это просто нечисть, отвратные существа, одним своим видом вызывающие отторжение. Мы не трогаем людей, однако это… И они ещё помогают Фракции Ночи.

- Может, потому что Фракция Ночи их не ненавидит? – тихо спросил Митсуо. – Это всего лишь дети. Даже если их родители провинились, это не значит, что дети должны отвечать за их грехи.

- А когда они вырастут, то пойдут нам мстить. Это ради людей. Но как бы то ни было…

Главный махнул рукой, и солдат, держащий мальчишку, одним взмахов перерезал тому горло. Хлынула кровь, мальчик задёргался, забился, упал на землю, заливая свою одежду кровью и хрипя. Через пару секунд он просто лежал на земле и вздрагивал, булькая, но вскоре уже стих.

Маленькая арахна завизжала, но ей заткнули рот.

- Не обессудь, герой. Мы лишь выполняем свой долг и убиваем тех, кто является нашими врагами, - Митсуо молчал, опустив голову и смотря в землю перед собой. – Поэтому можешь идти и спасать милых дам, в борьбе с настоящим злом мы справимся сами.

В его голосе слышалась насмешка. Главный поднял руку, чтоб дать отмашку, но так и не опустил её. Митсуо молниеносно схватил её.

- Если ты опустишь её, то уже никогда не сможешь поднять обратно, - тихо произнёс Митсуо, подняв на него взгляд. – Сделай это, и деревню уже никто из вас не покинет.

Он отпустил руку солдата и отошёл на шаг назад, красноречиво перехватив поудобнее меч и сняв со спины щит.

Главный потерял всякое спокойствие, чувствуя жажду убийства от героя. Что-что, но вот становиться его врагом он не хотел. Как и не хотел ударить в грязь лицом отступив.

- Это измена, герой.

- Если такова справедливость этого королевства, то лучше я умру изменником, чем её подданным, - тихо произнёс он. – Можешь выполнить свою работу, но имей в виду: я выполню свою, и как всегда, выполню её очень хорошо.

Главный очень сильно колебался. Даже будучи высокоуровневым, он прекрасно понимал, что герой убьёт его без особых проблем. Даже если сейчас все тридцать человек навалятся на него, слишком мала вероятность, что они выживут, учитывая то, что здесь много открытого пространства и им негде зажать героя. Да даже если бы они его зажали в угол, с такой бронёй и набором способностей у него были сомнения в своей победе.

В конечном итоге в борьбе между гордостью и страхом победил страх.

Аккуратно, словно боясь взвести детонатор, он опустил руку, а не махнул ей, чтоб отдать приказ.

- Отпустите её, - громко сказал он солдатам. – Мы здесь закончили, уходим, - после чего уже тише сказал герою. - А что касается тебя, герой, все узнают о том, что здесь произошло. И даже твой статус…

- Ещё слово, и ты присоединишься к остальным покойникам, - произнёс очень низким голосом Митсуо, и тот буквально проглотил последние слова, дёрнулся как от пощёчины, отвернулся и двинулся в сторону территорий Фракции Дня, больше не бросив и взгляда на героя. Все остальные солдаты, словно зашуганные дети, толпой потянулись за своим командиром, стараясь держаться как можно дальше от взбесившегося героя.

Глава 389

Через десять минут от солдат не осталось и следа. Только их спины мелькали в лесу, блестя на солнце бронёй. Они ушли; некоторые испуганно оглядываясь на героя, словно боясь, что он бросится на них. Покидали деревню с таким видом, словно ничего не произошло, и герой набросился на них ни за что. Казалось, что они даже не поняли, что сделали здесь. Словно нечисть вообще не считалась у них за людей в общем смысле этого слова.

В живых здесь теперь были только Митсуо и маленькая арахна, плачущая и вытирающая слёзы кулачками. Иногда она поглядывала с надеждой на непонятного мужчину, ждала, что ей помогут, что её защитят, ведь он уже заступился за неё. Но в то же время боялась, что он поступит с ней ровно так же, как и другие поступили с тем мальчиком. Ведь он тоже был человеком, а такие не знают пощады.

А Митсуо всё продолжал молча стоять, смотря в никуда. Погружённый в свои мысли, он мало чего замечал. В голове всплывал разговор с Мэйном, когда тот сказал, что неугодными станут недовольные, те, кого притесняют. Сказал, что это уже происходит. И что герой сам защищает фракцию, которая убивает обычных людей, и, как следствие, тоже причастен к этому.

В конечном итоге, действительно, за что он борется? За добро?

Или за точку зрения?

С точки зрения, эти все люди – враги; конечно, это естественно. Но враг врагу рознь. Ведь в реальности это обычные жители. Не их вина, что их налоги идут на содержание армии и на войну с Фракцией Дня. Хотя сейчас, глядя на случившееся, невольно появляется вопрос, а может действительно есть причина ненависти у нечисти к Фракции Дня?

Митсуо, не имея ответа на этот вопрос, оглядывал тела вокруг себя с какой-то внутренней болью: голову женщины, что откатилась в сторону от тела, мальчишку, наверное, младше шести с перерезанным горлом. Девочку с задранной юбкой и кровью не только в районе сердца, но и на бёдрах между ног. Женщина, точно с такой же задранной юбкой…

Если всё перечислять, потребуется несколько листов, и от каждого тела его сердце сжималось всё сильнее и сильнее. Их убили только за то, что они живут на территории врагов и не похожи на людей, что не помешало их изнасиловать. И даже если они были соучастниками, дети тоже это заслужили?

Митсуо знал ответы на эти вопросы лучше, чем кто-либо ещё. Он не раз видел последствия налётов разбойников, и они ничем не отличались от этого места. Тогда в чём разница между разбоем и тем, что произошло здесь?

На его счету была не одна отнятая жизнь. И не одно увиденное преступление против людей. И каждый раз он убивал виновных, карал, и наказывал за то, что они сделали. Он нёс правосудие убийцам и насильникам. Казалось, что он точно знал, что хорошо и плохо, а теперь… Что он видит теперь? Как те, кто борются за добро, сами творят зло.

Митсуо учился в университете на военном деле, и он прекрасно знал, зачем это делают. Ослабить врага. Но если обычные жители не хотят в этом участвовать, насколько правильно, убивая их, так его ослаблять? Эти люди борются за добро? И если да, то какими методами? Чем они отличны от методов антигероя? Как вообще их различить?!

Герой просто стоял и смотрел на это всё, понимая, что будь он расторопнее, то смог бы всех их спасти и остановить это безумие. Безумие, в котором, как не печально, принял участие и он сам. Не обращал внимания даже на маленькую арахну, которая смотрела на него с детской надеждой, как щенок смотрит на прохожего, при этом и только и ждёт, когда его позовут.

Такое действительно не могло происходить без одобрения Фракции Дня и самого короля, которые позиционируют себя с добром. Но разве добро скажет, что все, кто не похож на нас - зло? Что же вообще такое добро?

- Когда видишь это постоянно, начинаешь привыкать, - раздался за его спиной спокойный голос.

Митсуо медленно и спокойно обернулся, уже зная, что его не будут атаковать. Человек, источающий тьму, стоял посередине улицы, спокойно смотря на него.

- Красиво, да? – тихо спросил антигерой, подойдя к убитой девушке, что была, судя по всему, лесавкой, и поправив на ней юбку. Встал, отряхнул руки. – Взгляни на это, герой. Просто взгляни, присмотрись к тем, кто мог жить дальше. Кто мог радоваться своей жизни и не знать горя? И каждый раз я вижу подобное – разорённые деревни тех, кто выглядит не такими, как мы. Убитые дети, изнасилованные женщины, запытанные мужчины. Каждый раз одно и тоже. А ты смотришь и думаешь, насколько надо быть чудовищем, чтоб это делать? И главное не уставать себе повторять, что геноцид этот делается во имя добра.

- Это часто происходит?

- Достаточно, чтоб волосы на жопе дыбом встали.

- И для этого ты позвал меня? Чтоб я увидел и разочаровался в своих стремлениях? – тихо спросил он. - Ты мог спасти их, не так ли? Ты мог спасти и остановить всё это!

- Мог, - не стал скрывать антигерой. – Но и ты тоже мог спасти того мальчика, разве я не прав? Они все умерли по твоей вине. Потому что ты должен был увидеть это сам, чтоб понять наконец, что есть добро на самом деле, и что на самом деле есть зло. Ты спрашивал, почему я убиваю героев. Оглянись вокруг – они не борются за добро, они борются за сторону. И если надо, добрые люди замараются по локоть в крови детей, борясь со злом. Потому и ты не лучше других героев, которых я убил, Митсуо, ни капельки. Ты стоял и смотрел, как убивают мальчишку, ничего не сделав, потому что это были люди с твоей стороны. Но будь это разбойники, ты бы их всех перерезал.

- Я остановил их, - это звучало жалко, даже для самого Митсуо.

- Да неужели? – усмехнулся антигерой. – Ты прекрасно знаешь, что такое добро и зло, но позволил им убить парня и никак их не наказал. Это называется лицемерие, Митсуо. Кричать, что борешься со злом, но когда оно происходит на твоих глазах, молчать, так как это делают твои люди. Значит вот какое лицо у добра? Лицо солдата, что отдаёт приказ убить ребёнка, стоя в блестящих доспехах. За такое добро ты борешься?

- Не тебе меня судить. Ты сам принёс боли не меньше в этот мир! – неожиданно громко ответил Митсуо. – Ты сам убил столько людей, а теперь читаешь мне нотации про добро и зло!

- Но я никогда не строил из себя хорошего парня. Я зло, страшное зло. Я подонок, братоубийца, детоубийца, грабитель, насильник, садист и всё самое худшее, что есть. Но я не лицемер и не пытаюсь приписать своим поступкам праведный положительный смысл. И всё, что случилось в прошлом, двадцать два года назад, произошло по вине героев.

Митсуо не поверил ему. Естественно, не поверил тому, кто до этого убил столько людей.

- Ты врёшь мне.

- Сними шлем, пожалуйста. Я не убивать тебя сюда пришёл, иначе ты был бы уже мёртв. Разговаривать с консервной банкой то ещё удовольствие.

Митсуо снял шлем. Не потому, что ему сказали, просто было уже плевать после всего. Казалось, что слова антигероя бьют его в самые больные места.

- Говоришь, что я вру тебе? Хотя чего удивляться, отрицание – естественная реакция на любую критику.

- Герои спасали этот мир веками. Они погибали за людей, сражались за людей и принесли в мир много чего хорошего. Сколько выжило благодаря им? Сколько людей сейчас растят детей благодаря тому, что герои однажды встали на их защиту?! Сколько герои спасли жизней?! Ты говоришь, что все герои плохие и гнилые, но многие из них были достойными людьми. Ты просто свалил всех в кучу и под одну гребёнку. Да, бывают ублюдки, которые делают гнильё, ренегаты и прочие подонки, но таких меньшинство! А остальные лишь помогали людям и исполняли свой долг!

- Перед кем?

- Перед королевством!

- И это самое королевство отправило убивать обычных людей солдат. Тебе не кажется это странным?

- Герои не такие!

- Да неужели? Тогда почему ты не убил солдата? Не спас ребёнка? Где твой геройский поступок? Ты говоришь, что герои не такие, но они верны королю. И если король скажет, что кто-то зло, они слепо бросятся его убивать.

- Нет! – с жаром выкрикнул Митсуо.

- Пидора ответ. Знаешь, в чём проблема всех солдат и тех, кто обязан слушаться государство? Тем, что зачастую у них нет своего мнения. Только настоящий солдат сможет сказать командиру «нет», видя, что война вышла за рамки, что творится не борьба, а обычное насилие. Сильнейшим из нас дана возможность сказать нет злу и пойти против всех. Хватит ли смелости на это у тебя?

- Герои никогда не пойдут на это! Они знают, где проходит граница и смогут сказать нет!

- Но ты же сам сказал это. Герои верны королевству и спасают людей. Но трупы под твоими ногами не люди. И если королевство скажет, что они зло, твои дружки с удовольствием пойдут их убивать, ведь они борются со злом и верны королевству. Пардон, пошли бы. Может и были среди них нормальные люди, что смогли бы сказать нет произволу, но прости, каждого расспрашивать я не стал. И именно такое зло есть я. Ты же, наверное, знаешь, откуда появился я, так, Митсуо? Или об этом так же умолчал твой король? Ну ещё бы, станет он рассказывать, что лично создал врага народа.

- О чём ты? – спросил Митсуо, уже зная, что ему сейчас расскажут душещипательную историю.

- Спроси у него сам, - отрезал антигерой. – Этот любитель бутылок наверняка попытается скрыть всё, однако спроси его про шар истины и что тот однажды ему сказал. Однако чо мы языком чешем? Ведь собрались ради другого, верно? Погоди-ка…

Мэйн отошёл в сторону за дом, откуда выволок маленькую спотыкающуюся фигуру с мешком на голове и завязанными руками за спиной. Практически выволок на середину улицы, толкнул, заставляя встать на колени, и сдёрнул мешок.

- Силь-силь… - выдохнул Митсуо.

- Митсуо! Ми… - Силь-силь может быть и прокричала его имя, может быть и попыталась его о чём-то предупредить, но Мэйн отвесил ей затрещину, заставляя заткнуться.

- Прикрой рот, Силь-силь, ещё успеешь покричать, - сказал он ей с безразличием. – Итак, Митсуо, вот твоя ненаглядная девушка. Однако у нас есть одна нерешённая проблема. И это, как не печально, ты.

- Отпусти её, она не причём! Это только…

- Завались пожалуйста с этим пафосным бредом. Здесь все причём. И она тоже, так как помогает тебе. Потому у меня один вопрос.

- И какой же?

- Ты присоединишься ко мне?

Митсуо ожидал чего угодно, но только не настолько банального предложения, которое поступило от Мэйна.

- Нет… Нет, никогда этого не будет! – выкрикнул он.

- Да неужели? – усмехнулся тот и подтолкнул Силь-силь вперёд на встречу Митсуо. Она не могла бежать, её ноги были перевязаны верёвками и не позволяли делать широкие шаги.

Он не верил, что Мэйн просто так отпустил своего заложника, предчувствуя беду. И оказался прав.

Едва Митсуо успел выкрикнуть: «НЕТ», тот вытащил револьвер и выстрелил. Пуля пробила ногу и из голени вылетел фонтан крови и костей. Силь-силь вскрикнула, упала, схватившись за простреленную ногу, и заревела. Маленькая арахна взвизгнула и пулей шмыгнула в ближайший дом, где забилась в самый дальний угол под кровать, описавшись и дрожа от страха.

- Мы все в ответе за то, что делаем, Митсуо. И каждому придётся ответить рано илипоздно за свои решения, тут мы не в силах ничего изменить. Однако у нас есть выбор. Это единственное, что у нас оставили. Поэтому выбирай – присоединишься ко мне или она умрёт.

- Я… я не стану… - слова застревали в горле у Митсуо, потому что они были приговором ей. Он был готов броситься к ней, но подозревал, что это и есть ловушка.

- Выбор, Митсуо! Каждый из нас выбирает, чем пожертвовать! И именно это делает из нас тех, кто мы есть!

Силь-силь немного приподнялась, и следующий выстрел прошёл около её головы, оторвав ей ухо. Она взвизгнула, кровь начала заливать её одежду. Но Митсуо ничего не мог сделать, зная, что дёрнись он и, скорее всего, уже не добежит.

- Я… я не смогу… это неправильно…

- В этом мире нет правильного и неправильного! Это всего лишь взгляд!

- Я никогда не присоединюсь к тебе!

- Тебе плевать на Силь-силь?!

Ещё один выстрел, и вновь она кричит от боли.

- Только человек может делать выбор! Свой осознанный выбор и нести за него ответственность! Поэтому я предлагаю тебе выбор – присоединись ко мне или стой там и смотри, как она умирает.

- Нет, я не могу… - Митсуо тихо заплакал от бессилия. Он сделал шаг, но раздался выстрел и Силь-силь вновь закричала от боли.

Она хотела закричать, чтоб он спас её. Хотела умолять Митсуо, чтоб он выбрал предложение Мэйна и сохранил ей жизнь. Ведь она так молода, и она не хочет умирать.

Но Силь-силь не проронила ни слова. До последнего не хотела предавать его, не хотела делать ему больно своими словами. Она наблюдала за тем, как Митсуо пытается оставаться тем, кто он есть – героем. И Силь-силь не посмела окончательно сломать его своими словами, потому что человек, которого она полюбила, был героем; тем, кто не склоняет колено перед врагом. И если ей будет суждено умереть, то уж лучше зная, что её любимый так и не сдался.

- Не стоит, Митсуо, - покачал Мэйн.

- Я не стану другим, Мэйн. Я не приму твою сторону. И если мне будет суждено, я откажусь от королевства. Если у меня не останется выбора, то я не буду выбирать вовсе.

- Ты в этом уверен? Силь-силь умрёт, Митсуо. Её смерть будет на твоих руках, - предупредил Мэйн. – Ведь ты ради своих глупых идей жертвуешь той, кто тебя любит. Вновь умываешься в крови ради собственных идеалов. Ты не будешь лучше тех, кто до этого убил всех жителей.

- Неправда, я никогда не опущусь до этого. И если я присоединюсь к тебе, то крови будет ещё больше. Я буду верен себе и никогда не приму твою сторону, - сказал Митсуо, чувствуя, как плачет, подписывая Силь-силь смертный приговор. – Я верю в своё дело, в то, что можно всех спасти без такого насилия, что бы ты не говорил. И буду сражаться за него даже против всего королевства. Мне не нужно ничьё попечительство. Даже когда все перестанут верить в него.

Как однажды в прошлом, потеряв мать, которая погибла от рук преступников, он поклялся, что всегда будет защищать слабых и бороться за справедливость. У каждого есть своя история, что делает из нас человека, которым мы стали. Предательство, смерть, боль, ненависть, презрение, случай… Митсуо верил, что можно изменить мир не тиранией и насилием, но поступками и правильным путём. Не таким методом, который предложил антигерой.

- Сколько же пафоса… я сейчас проблююсь… Ладно, герой наш отважный, тогда скажи это Силь-силь, Митсуо. Если ты действительно такой непробиваемый долбоёб, просто скажи ей, что ты выбираешь свою идиотскую идею. Давай же? – ухмыльнулся антигерой. – Если ты герой, имей смелость сказать своей подружке это в лицо.

- Прости меня, Силь-силь, - пробормотал Митсуо.

- В-в-всё в порядке… ты лучшее, что случалось со мной и с нашей командой, - улыбнулась сквозь слёзы Силь-силь.

- Это твой последний ответ, Митсуо? Я предлагаю тебе бороться за то, во что ты веришь, за людей, которых угнетают, за тех, кому требуется помощь. Ты можешь всё изменить и жить рядом со своей девкой. Ты ведь такой же, как я. Просто подумай без этой сраной белиберды в твоих мозгах.

- Нет… - покачал головой Митсуо. – Я не такой, как ты. И не стану таким. Может мы и боремся за одно и то же, но методы у нас разные. Потому я никогда не последую за тобой. Даже если остаток жизни мне придётся страдать.

- Какой же ты дебил, Митсуо. Ты мудак, который верит в сказки… - вздохнул Мэйн и выстрелил.

Раз, другой, третий. Он выпустил весь барабан, который до этого зарядил заново. И от каждого выстрела тело Силь-силь вздрагивало.

В конечном итоге, человека делает его выбор, а не идеи, мысли или внутренний мир. Многим этого не дано понять.

Глава 390

Грохот выстрелов расходился в разные стороны эхом, постепенно угасая и распугивая птиц и стервятников с ближайших ветвей.

Только когда раскаты хлопков стихли, Митсуо открыл глаза. К своему стыду, он не смог смотреть на это, позволив себе эту сиюсекундную слабость. Он бы просто не смог жить с этой картиной дальше, которая бы повторялась потом в его сознании раз за разом. Раз за разом смерть последней из его отряда, которую он мог бы спасти, если бы не его понимание, насколько это было бы неправильным. Из двух зол он выбрал наименьшее, тем самым замарав свои руки в крови человека, которого мог спасти.

Силь-силь лежала в центре улицы, свернувшись комком и уже не двигаясь. Глядя на неё, Митсуо задрожал, с ненавистью глядя на антигероя напротив себя. Если Мэйн хотел сделать из него чудовище, то у него почти получилось. Если хотел заставить возненавидеть всё на свете и пуститься во все тяжкие, то у него это почти вышло.

Почти.

Потому что он знал, каким бы не хотели его видеть его родные и близкие люди. Каким бы не хотел видеть себя он сам.

Любого человека можно сломать. Но ломать надо правильно, иначе ты рискуешь его сделать взамен сломленного человека или крепче, или чудовищем. Митсуо поклялся, что никогда не станет последним, что бы ни произошло. Что бы ни случилось, его боль и ненависть не обрушатся на других.

- Теперь ты видишь цену настоящей веры в своё дело, не так ли, Митсуо? Видишь, чего стоит идти до конца ради того, во что ты веришь, и каково жертвовать всем? Однажды тебе действительно придётся решить, готов ли ты отдать всё ради собственной веры в добро и остаться тем, кто ты есть.

- Вряд ли к тебе это будет относиться, Мэйн, - тихо ответил Митсуо. – После всего, что ты сделал… Особенно сейчас, когда убил её ради всего этого дерьма. Силь-силь была последним, что…

- Убил последнюю? Ты ебанулся, тупой даун? – обиженно ответил антигерой. В его голосе слышалось негодование и обида. - В смысле блять, умерла. – Он подхватил с земли камень и бросил его в тело. – Поднимайся, глупая дрянь! Ты ещё не умерла, так хули как трупак застыла в центре улицы?! Вообще охуела меня так подставлять?!

Камень прилетел в этот комок тряпья, что лежал посередине улицы, стукнулся о него, и раздался приглушённый «Ай!». И, о чудо, мёртвая ожила, медленно приподняв голову, словно оглядываясь, в аду она уже или же пока на этом свете задержалась. Неуверенно оглянулась и тут же ощупала себя, проверяя на наличие лишних отверстий.

- Я жива? – неуверенно спросила она.

- Естественно ты жива, если разговариваешь, - фыркнул антигерой. – Что касается тебя, герой, надеюсь, что ты не съедешь и сможешь повторить тоже самое, когда это потребуется.

- Зачем это надо было делать? – спросил громко Митсуо. Казалось, что силы возвращаются к нему с новой силой. И колени больше не дрожат, и слёзы, если и появляются, то от облегчения. – Чего ты добиваешься?

- Хотел посмотреть, сможешь ли ты толкать свой пафос о добре или плюнешь на всё и выберешь её, - кивнул он на Силь-силь.

- Это была проверка?

- Рано или поздно будет ровно такая же ситуация, Митсуо, когда тебе придётся ответить, что важнее – твои хотелки или идея. Хочется верить, что ты ответишь точно так же, потому что великие цели требуют великих жертв.

- Но я тебя всё равно не прощу за то, что ты сделал с героями и моей командой, Мэйн. Что бы ты не говорил и не пытался сделать.

- Да мне плевать, если честно, - пожал тот плечами. – Извини, конечно, за команду, что с ней так неловоко получилось, но верни меня назад, и я бы повторил всё то же самое. А теперь лобызайтесь, ебайтесь или чем вы сейчас там займётесь. И будь добр, прибери за своими товарищами, как делаю это я. Плохо, если тела достанутся стервятникам и животным. А я позабочусь о солдатах. Ведь мы не хотим, чтоб о тебе всё стало известно, верно? Да и не отпустил бы я их после этого.

Он развернулся и пошёл в сторону леса, куда ушли солдаты.

- Чего ты добиваешься?! – крикнул ему в след Митсуо.

Мэйн не ответил. Просто скрылся в лесу между стволов деревьев, идя по следу солдат.

На улице осталась только Силь-силь и Митсуо.

До сих пор нервно поглядывая на лес, он быстро подошёл к Силь-силь, подхватил, не обращая внимания на её стоны и быстро унёс в ближайший дом на всякий случай.

- Митсуо… - обняла она его за шею, и прежде, чем ОЯШ успел что-либо сделать, поцеловала его в губы. С языком.

Разговоры со своими более опытными в таком деле сверстницами не прошли для неё бесследно. Маленькая невинная на вид девушка-целительница, что когда-то была жрицей, внутри была ещё той озабоченной фантазёркой. И получив ещё один шанс, уже не собиралась его упускать, на собственной шкуре прочувствовав, насколько хрупка жизнь.

В конечном итоге иногда надо взять дело в свои руки и сделать его, иначе потом шанса уже не предоставится.

Маленькая жрица присосалась к ошарашенному молодому человеку, что возмужал за это время и стал настоящим мужчиной, приятным и привлекающим чужие взгляды. Жадно, бойко, учась на ходу, экспериментируя. От такого напора Митсуо растерялся, и смотрел на неё ошарашенным взглядом, когда она наоборот закрыла глаза, отдаваясь своим ощущениям.

Через минуту её объятия дали ему свободу. Её глаза искрились от счастья и неверия в это чудо, когда по щекам стекали слёзы.

- Силь-силь… я… - он пытался подобрать слова, но она коснулась пальчиком его губ.

- Я всё сделаю сама, положись на меня, - показала она ему свои зубки. – Займись делом, мой герой, а я пока излечусь от ранений.

- Силь-силь, что… что ты хочешь…

- Нет-нет-нет, - замотала она головой. – Я должна исцелиться, а потом мы вернёмся домой. Ты не должен волноваться, я сама всем займусь. Я не буду больше ждать, никогда-никогда.

- Ты… - он понимал, к чему клонит Силь-силь, но не был уверен, что это хорошая идея. – Ты ещё…

- Иди. Ты знаешь что нужно пока сделать, - отправила она его.

Он действительно знал, что нужно было делать. Вся деревня была завалена телами жителей, и следовало как можно быстрее их всех убрать. Не потому, что так надо, и не потому, что они могут привлечь животных или послужить источником для какой-нибудь пакости. Просто Митсуо не мог оставить неупокоенными тела, оставить их лежать и гнить здесь, на земле.

Если Мэйн не соврал, если его слова действительно были правдивы, сложно представить, сколько людей лишились жизни из-за войны, когда она ещё и не началась. Он просто не мог понять, как можно говорить так спокойно об этом. Митсуо не представлял, кем надо быть, чтоб так спокойно воспринимать подобное. Учитывая, что здесь были тела не только взрослых, но и детей, иногда к горлу подкатывал неприятный комок.

Всего убитых было сорок один человек. И одна маленькая арахна, что выжила в этой бойне каким-то чудом.

Когда он закончил, над деревней уже висела ранняя луна, та самая, что появляется, когда солнечный свет ещё освещает земли своими лучами.

Отряхнув грязные от земли руки, Митсуо вздохнул и оглянулся. Сама деревня не пострадала, однако теперь здесь было ни души, не считая маленькой испуганной девочки, которая спряталась в одном из домов. А ведь совсем недавно, всего лишь прошлым вечером здесь царила жизнь и спокойствие. От одной этой мысли его пробирала ненависть и желание отомстить тем, кто смеет так делать.

Оттого выстрелы вдалеке звучали для него как музыка, а в душе стало немного спокойнее. Он до сих пор корил себя за то, что не спас мальчишку и не наказал этих подонков, уяснив для себя, что зло слишком многогранно, чтоб делить его. Может быть это было его важнейшим решением.

Закончив с работой, Митсуо пошёл в дом, где спряталась арахна и очень тихим ласковым голосом принялся её оттуда выманивать. Не сразу, но у него это получилось.

Маленькое чудовище обворожительно сверкало из темноты под кроватью своими глазками, с испугом смотря на него. Однако десять минут и вот маленькая арахна, ещё совершенно юная, даже без груди, неуверенно показала своё личико, решив поддаться тёплому дружелюбному голосу человека. И вскоре потянулась на тепло, как тянется цветок к солнцу.

- Сидеть под кроватью целый день, это надо действительно иметь сильную выдержку, достойную героев, - сказал он с мягкой улыбкой, видя, что она наконец поддалась. У него была младшая сестрёнка и он знал, как найти подход к детям. – Ты смелая, раз смогла так долго там просидеть. И красивая. Тебе говорили, что ты очень красива?

Она покачала головой.

- Странно… Я как тебя увидел, сразу подумал, что ты местная графиня или принцесса, - арахна слабо улыбнулась на похвалу и немного покраснела. – Но… сидеть под кроватью слишком сложно. Может ты хочешь… немного покушать? Ты голодна?

Перепуганное создание кивнуло головой.

- Я тоже. Сейчас бы съел вот столько еды, - он медленно очертил большой круг, чтоб не напугать девочку. – Ты тоже должна много кушать, чтоб оставаться красивой и стать ещё сильнее. Так что предлагаю перекусить. Что думаешь?

Девочка углубилась обратно под кровать, испуганно поглядывая на него.

- У меня шоколад. Жаль только, что не с кем поделить его, - вдохнул с грустью Митсуо. – Совсем никто кроме меня не ест шоколада.

- А что-с это-с? - очень тихо спросила она из-под кровати. Её голос едва не сливался со скрипом старого дома.

- Очень сладкая штука, - отмахнулся он. – Но никто не любит кроме меня шоколад.

- Я-с люблю сладкое, - выглянула она из-под кровати.

- Брешешь. Докажи! – он очень медленно порылся в сумке и выудил оттуда шоколадку. Он был довольно редким явлением здесь, стоил дорого, хоть и был действительно вкусным.

Паучиха неуверенно протянула ручку, острыми пальцами схватила шоколадку и мгновенно отдёрнула её с добычей обратно. А потом хрум-хрум-хрум и шоколадка была очень быстро сточена.

Молчание.

- Ну и как тебе? – спросил он.

- Сладкий.

- Ага. Кстати, а ты чего такая чумазая? Шоколад любишь, а грязная, как поросёнок.

- Я-с под кроватью пряталась, - тихо ответила она.

- И кушать не хочешь?

- Хочу, - ответила она тихо.

- Тогда может пока ночь, и все злые дядьки спят, тебе стоит покушать и помыться? А потом утром опять под кровать. Как считаешь?

- А они-с спят? – неуверенно спросила она.

- Клянусь своей честью, что спят, - ответил он уверено. Антигерой наверняка их уложил спать навечно. – Поэтому надо сейчас собрать всю смелость в свои руки и быстро пробраться в другой дом, где мы приготовим покушать. И помоемся. А завтра сразу под кровать, так как под ней никто нас не найдёт. Как ты думаешь, нам удастся?

- Наверное… - неуверенно произнесла она

- Тогда вылезай из-под кровати, пока я буду осматривать местность. И потом быстренько за мной. Поешь, помоешься, так как ты чумазая, ведь негоже принцессе быть чумазой, и потом опять под кровать караулить, согласна? Там, кстати говоря, есть добрая целительница, милая девушка, которая сможет вылечить, если у тебя что-то болит.

- А маму она вылечит? – неожиданно спросило паучье дитя. – Ей сделали больно. Я слышала, как она кричала на улице от боли. Мама сказала сидеть дома и ждать её, но она так и не пришла.

- Она тоже спряталась, попросив меня позаботиться о тебе пока. Ты же видела, когда я остановил злого дядю. Вот, это она сказала тебя защитить. А теперь идём, красавица.

Он не трогал её руками, зная, что лишь напугает арахну, позволив ей самой идти.

Открыл дверь, сделал вид, что оглядывается и махнул ей рукой. Но он не боялся. Сейчас самым страшным в этом лесу были только двое – герой и антигерой. Две крайности и два худших проявления человечества. Неподконтрольных и не сломленных, готовых драться до последнего за свои идеи.

Силь-силь встретила арахну напугано, хоть и не показала ребёнку этого, спрятав всё под мягкой улыбкой.

- Будь с ней помягче, пожалуйста, - шепнул ей Митсуо, но для Силь-силь это прозвучало едва ли не как приказ, который надо исполнить.

Она не страдала ненавистью к другим существам, будучи жрицей. Как им говорили, бог любит всех одинаково. Но это не значило, что она их не боится. Особенно паукообразных. Однако здесь был всего лишь очень маленький перепуганный ребёнок, который смотрел на неё шестью большими испуганными глазами. Силь-силь подумала, что немного странно бояться того, кто боится тебя сам ещё больше. Не так ведут себя товарищи героя. К тому же, если так говорит герой…

- А кто это такая чумазая и красивая? – улыбнулась она. – А кто это такая голодная и холодная?

- Я, - просто ответила маленькая арахна.

- Ты, наверное, хочешь кушать? - одарила её мягкой улыбкой Силь-силь. – Иди сюда. Я жрица и не могу причинить тебе зла.

- Не можете?

- Нет, не могу. Вообще не могу. Поэтому идём, я тебя помою, - от этих слов саму Силь-силь пробрало, но она поборола это в себе. Уж маленькую девочку-паучонка она сможет помыть. Да и ей самой надо было смыть с себя кровь. – Помою и накормлю. А потом ляжешь спать.

- Мне надо утром спрятаться под кровать от злых людей.

- Но это же будет утром, верно? А пока только вечер. Так что идём.

Естественно, что позже она накормила её, хоть Силь-силь и передёргивало от такого, так как у паучихи из рта появлялись жвала, которыми она хватала еду и затягивала её в рот.

- Ты хочешь её забрать? – тихо спросила она, когда смогла уложить девочку спать.

- Я не могу её оставить здесь одну, - покачал головой герой. – Я в ответе за неё, и это моё напоминание о том, что я оступился в тот момент, когда должен был действовать.

- Оступился? – захлопала Силь-силь глазами. – О чём ты?

- Не бери в голову, - похлопал Митсуо её по голове. – Ложись спать, а я пока покараулю.

- Но ты разве не устал? Ты же целый день…

- Нет-нет, - улыбнулся он. – Всё в порядке, Силь-силь, моя выносливость позволяет мне не спать сутки и не уставать. При этом я сегодня не сражался, потому полон сил. Ложись спать и не беспокойся обо мне.

- Ясно… И Митсуо… - Силь-силь неуверенно взглянула на него. Было видно, что произнести следующие слова для неё было очень тяжело. – Мы… Девушки, все, кто с нами были… Мы… Мне очень жаль, что так произошло, но я хочу, чтоб ты знал - ты был нашей путеводной звездой.

Эти слова немного удивили и растрогали Митсуо. Что-что, но не это он ожидал услышать сейчас.

- Мы были готовы следовать хоть на край света за тобой, и были готовы умереть за тебя. Именно потому, что это ты. И каждая из нас хотела, чтоб ты даже в самую тяжёлую минуту оставался тем, кого они полюбили – справедливым и верящим в добро человеком. Никто не хотел бы видеть в тебе мстителя или монстра. Не хотели видеть тем, кого будут вести и натравливать на других.

- Силь-силь…

- Нет-нет, это важно, Митсуо, - покачала она головой. – Мы шли за героем и были готовы отдать жизнь ради твоих идеалов. Поэтому что бы ни случилось… даже если я погибну, помни – моё последнее и самое сокровенное желание: чтоб ты оставался тем самым героем что бы ни случилось. Тем, кто всегда будет бороться за справедливость и никогда не оступится.

- Послушай…

- Нет, это ты послушай. Сегодня, когда ты не поддался на провокацию, я была счастлива. Счастлива оттого, что человек, за которым я пошла, остался верен себе. Я была готова умереть ради того, чтоб ты остался героем. Я знаю, что тебе было больно, но я не хочу видеть, что ты предал свои идеалы, поэтому… - она сделала несколько шагов к нему и обняла Митсуо. – Прошу, всегда будь верен себе, что бы кто ни говорил. И даже если погибну я, погибнут все, кого ты знал, помни – мы все хотели, чтоб даже после такой потери ты оставался героем и злу не удалось сделать из тебя монстра. Я не прошу дать клятву, просто буду молиться за то, чтоб ты всегда оставался таким, какой есть.

Глава 391

Всё прошло довольно удачно.

Удачно для меня, естественно. Я цел, я здоров, я не убит и вообще, я молодец. Всё я, овации мне.

Естественно, что лес скромно отозвался только сраным стрекотом сверчков и пением лесных птиц.

Эх… никто не ценит Патрика…

Что касается героя, то для него тоже всё прошло более-менее удачно. Могло всё скатиться в тупую бойню и убийство Силь-силь, однако у дуболома остались зачатки ума, чтоб понять, когда надо остановиться, а когда надо действовать. И пусть я надеялся, что Митсуо сам порубит придурков в доспехах, его последующее решение тоже было хорошим исходом.

Хороший мальчик – держи арахну и теперь возись с ней.

Всё-таки тряпка, которая ради своих личных целей будет предавать свою идею, мне была не нужна. А если уж он даже несмотря на угрозу жизни Силь-силь остался верен себе… ну чтож, или Митсуо непроходимо туп, или действительно тот, кто нужен этому миру. А может и то, и другое. В конечном итоге, именно из-за этого мир и скатывается в жопу, потому что власть имущие начинают думать о себе.

Плюс я понимал, что хитрый жук ещё долго будет обдумывать мои слова насчёт того, откуда взялся антигерой. Я даже был уверен в том, что этот чувырла потопает к самому королю или к кому-нибудь из приближённых, чтоб узнать правду обо мне. И мне что-то подсказывает, что такой дуболом точно этой правды добьётся.

Пусть пошатнётся его вера в королевство, и Митсуо окончательно поймёт, что оно создало всех своих врагов лично. Я не хотел создать ренегата. Я не хотел, чтоб Митсуо отрёкся от королевства. Наоборот, он должен был быть верен ему. Просто я хотел, чтоб он видел, как прогнила система, и старался её исправить.

Да и мне, по чесноку, не нужен был чистый союзник в его лице. Я не собирался править здесь, я хотел доделать дело и свалить на заслуженный отдых, забрав немного золота и может Клирию. А для этого мне требовалась автономная идеалистическая машина для убийств, которая будет точно соблюдать границы и в будущем подчиняться приказам. Не короля, но его будущей замены.

Вот так-то. Хотя была и вторая причина, почему я его сюда позвал.

Сейчас я стоял под вечерним небом и оглядывал поле бойни, где буквально несколько минут назад я выкосил тот самый отряд, что уничтожил деревню.

Мог ли я спасти их?

Да, мог.

Но не спас.

Я знаю, что будь на их месте, то проклял бы самого себя бы уже сто раз за бездействие, однако это всегда так. К сожалению, в долгосрочной перспективе их смерть была куда полезнее. Надо было заставить этого недогероя увидеть, за что он борется и какими методами это делается.

Да, я мог спасти парня, но дал прочувствовать ему, как по-настоящему воюет Фракция Дня.

И арахна на бис. Пусть теперь возится с ней и вспоминает, что он мог сделать, но не сделал.

Сложно предсказать поведение человека, если честно, но надеюсь, мне удалось вложить максимальный посыл в мозг этому идиоту. Потому что красноречивее показать ему, из-за чего я ненавижу героев и считаю их шлаком, попросту невозможно.

Только вот сколько же было пафоса… Сколько же блять пафоса… Меня просто умыло пафосом, и я стал человеком-пафосом. Если есть место у богов, то там должен быть Бог Пафос.

Вот раньше всё было просто: пришёл, увидел, расстрелял. Всё, как завещал дядюшка Сталин. Враги что-то говорили, а я убивал. Но сейчас надо ещё и побеседовать с врагом. Я не говорю, что это плохо, разговор иногда может решить очень многое. Однако я говорил это всё не от чистого сердца. Скорее отыгрывал свою роль, отчего в душе был неприятный осадок нелепого театра.

Будь я искренен, тогда ещё ладно, но… блин, я просто проверял его и чувствовал себя так, словно отыгрывал постыдную роль в детском спектакле.

Но это того стоило, если мне удалось заложить в его мозг нужную программу, которую он запомнит на всю оставшуюся жизнь и будет по ней действовать.

- Беда… - пробормотал я и пнул ногой один из трупов солдат.

После этого я обошёл всё это место и нашёл того, кого искал – их главнокомандующего. У того вновь было письмо с указанием, куда и откуда двигаться, но никаких намёков, кто отдавал приказы. Мои люди уже занимались этим, однако пока результатов было ноль без палочки.

- Теперь мы можем идти? – спросила Констанция из тени.

- Да, думаю можем, - кивнул я.

- Но ты не сильно торопишься.

- Думаю.

- Будто бы ты умеешь, - фыркнула она.

- Знаешь, учитывая тот факт, что мне удалось тебя повязать, получается, что если я думать не умею, то у тебя в принципе отсутствует мозг как таковой, - заметил я.

Констанция лишь нахмурилась, немного подулась, да и проглотила обиду. Ей особо ничего больше и не оставалось.

- Нам нужно идти. Если ты намеревался присутствовать на поле сражения, нам надо отправляться уже этой ночью, иначе мы не успеем дойти до… Что ты ищешь?! Ты можешь хотя бы сказать, чтоб я тут в пустую не распиналась перед тобой как дура?!

Вот и вторая причина, почему я позвал сюда Митсуо. Могу поспорить, что графы бы сейчас побежали к нему в ноги кланяться и просить защитить их от злой армии. Ой-ой, а что там у нас такое? Героя нет дома? Вот незадача, какая жалость, я даже не могу выразить, как расстроен.

Так что пока герой здесь, там пройдёт одно из генеральных сражений между нашей фракцией и их, которое многое решит. И он просто физически не сможет туда вовремя добраться, а вот мы позовём на помощь милашку Кстарн.

Но сейчас я медлил, вынашивая внеочередной коварный план по захвату мира, и Пинки мне в этом помогала. Как раз сейчас я поочерёдно рассматривал тела, пытаясь понять, откуда они пришли. Конечно, было ясно, что их посылает Фракция Дня, но вот откуда конкретно эти?

- Патрик, как ты вообще смеешь…

- Слушай, Констанция, откуда это? – сорвал я с одного из наёмников цепочку и протянул ей.

- Это? – подошла она. – Графство Вильгельма, на западе граничит с графством Анчутки и Лешего. Которых ты убил, - заметила она язвительно. Вот же реально язва.

- И я тебя люблю, Констанция. Значит они от туда? Не далековато ли забрались?

- Ну так по тракту, наверное, перешли в соседнее. И от туда уже сюда, - пожала она плечами. – А что ты хочешь?

- Хочу понять, солдаты постоянно идут с одного места на такое дело или их поочерёдно предоставляют графства.

- Зачем?

- Затем, что я хочу, чтоб Эви подняла эту маленькую группу… не эту конкретно, а все последующие и отправила их ровно туда, откуда они пришли. Пусть эти подарочки возвращаются обратно к графам и веселят их собой. Мы не можем постоянно отбивать их. Значит надо растолкать графов.

- Рано или поздно они перестанут тратить на это людей. Зачем тебе это? – нахмурилась Констанция. – Я уже чувствую что-то нехорошее.

- Вот в том-то и дело, что они перестанут присылать их, а сами запрутся в своих замках и будут держать оборону. И хуй ты их выкуришь потом. Надо разобраться с этими ублюдками сразу. Я хочу, чтоб они поняли, кто мочит их людей.

- Ты хочешь подставить Эви?! – Констанция сейчас лопнет и забрызгает меня своим праведным дерьмом.

- Не подставить. Сделать из неё приманку. Как ты думаешь, что движет графами?

- Прошу, избавь меня от своих теорий, - поморщилась она.

- Желание выебнуться. Смотрите, что я сделал! Смотрите, это я привёл нас к победе. Выслужиться перед королём будет каждый рад. А ещё это сдобрить и ненавистью, то вообще получится ядерный коктейль. Понимаешь меня?

- Хочешь заставить их всех броситься в атаку?

- Чаще всего сами графы возглавляют свои войска. Там, в центральной части, где будет проходить генеральное сражение, они отступят от этой традиции, отдадут правление всего лишь одному в руки и лишатся армии. Большей её части. И после этого они станут безоружны. Ты же понимаешь, к чему я клоню?

Конечно понимает, не дура же. Они обосрутся, крупно обосрутся и повесят на себя позор, который не смоют даже по окончанию этой войны. Такой позор можно будет смыть только решительной победой, что поставит точку в этой войне.

Сразу вопрос, почему нельзя напасть, когда они потеряют всю армию?

Всё просто. Даже если они ебанаты, король тут же встрянет за них. Атаковать графов, пусть и ослабленных, но на их территории, в их замках, так ещё и под защитой короля то ещё занятие.

Нет, мы сыграем на их алчности, мести и желании всё исправить. Это они пойдут к нам, захотят отомстить нам, захотят залить нашей кровью землю. Они будут думать, что это Эви типа за всем стоит, что она отправляла к ним их же мёртвые отряды и что она же разнесла их в щепки. И графы захотят её голову на пике за свои унижения. Это будет выглядеть просто, и графы попросят у короля войска в обмен на собственные жизни. Он будет знать, что это ослабит всё, он будет знать, что это рисково, но сыграет роль то, что они сами поставят на кон свои жизни.

Они сами придут к нам. И я обеспечу им героическую смерть.

Я человек не злой, просто хочу всех убить.

- Ты иногда абсолютно безумен, - пробормотала Констанция.

- Абсолютно гениален? – поправил я её.

- Я не знаю, где кончается у тебя безумие и начинается гениальность.

- Ладно, буду считать это за комплимент, - отмахнулся я. – Однако сейчас… Короче, если они приходят из разных графств, будет очень весело отправить их же в эти самые графства. Причём так отправить, чтоб они умудрились зайти в самую глубь своей базы и устроить там настоящий кавардак. Надо будет попросить Эви показать все свои способности по подъёму нечисти и дать просраться им.

Я отбросил медальон и махнул рукой.

- Идём, не будем заставлять ждать их.

Уехать отсюда нам не составило труда. На дороге через десяток километров нас уже ждали люди с лошадьми - четверо наёмников. С ними мы спокойно добрались до ближайшего города. Правда к утру, но нормально, пойдёт, мы укладывались в график. Здесь у нас уже была снята квартира для таких дел, где поджидала малышка Кстарн со скрытником-засланцем, которого мы использовали, чтоб получить доступ в другие города.

То есть он просто пробирался в город и делал переход в зеркало. Когда мы сворачивались, он разбивал зеркало, заметал следы и так же спокойно уходил.

- Так, - взглянул я на скрытника-засланца. – Ты остаёшься, всё как обычно. И держишь курс… Так, ближайшая крепость к границе? Чтоб не сильно близко, но и не далеко?

- Фарсевская крепость на западе, - без заминки ответила она. – Только не говори…

- Отлично. Если что, ты выбирала.

- Придержи коней, я же не знала, что ты для этого выбираешь! – шыкнула на меня злобно Констанция. – Если тебе нужно для осады, то лучше выбрать…

- Мне нужно такую крепость, что сможет не дать им с первого захода захватить её, но при этом они смогут збогойно вокруг обустроиться на безопасном расстоянии для длительной осады.

- Ты хочешь, чтоб они провели длительную осаду? – не поняла она.

- Ага, чтоб они пришли, посмотрели и такие: «да в пизду, будем ждать, пока сами вылезут», после чего уютно расположились.

- Ты… ладно, хорошо. Волчья крепость.

- То волчий мост, то волчья крепость… Ладно, сейчас на поле боя со мной, а потом сгоняешь, прикинешь, где они расположатся при осаде. Именно место, окей?

- Мог бы мне и после боя всё объяснить, раз это не к спеху.

- Я заранее! – поднял я палец вверх. – Так вот, держишь путь в Волчью крепость, организуешь нам проход. Посмотрим, что да как там. А теперь погнали. Кстарн, веди нас.

Та, поклонившись, помогла нам пересечь барьер в зазеркалье, после чего мы оказались в точной копии того места, где уже были. Однако буквально несколько шагов, и вот мы уже углубились в туман, деревянный пол под ногами пропал, стены старого дома просто оборвались, словно их только и достроили до сюда.

И стоило нам углубиться, как Констанция буквально сдавила мою руку, словно желая её сломать.

- Эй, потише, большая девочка, успокоил я её. - Ты мне руку так сломаешь, если продолжишь с такой силой давить дальше.

- Ненавижу это место, от него веет потусторонним, - сказала она напряжённо.

- О-о-о… тебе бы тогда понравилось там, где я бывал, - усмехнулся я.

- И где?

- Есть одно место, где дом вообще является сам по себе таким вот потусторонним местом, где всё пытается тебя убить или сожрать. То ещё местечко, но мне было очень весело.

- Весело? – посмотрела она на меня странно.

- Я обхохатывался от счастья оказаться там, - кивнул я.

А это я ещё деревушку в горной империи не вспомнил. Там вообще пиздец был, ёбаные зомби-дети. До сих пор жуть берёт, когда вспоминаю то место.

Через пять или десять минут мы выбрались к выходу из зазеркалья. С этой стороны мы вышли к скромно стоящей палатке, войдя в которую обнаружили выход из зазеркалья.

Ещё минута и Кстарн перевела нас на эту сторону. Да, обычная платка с зеркалом. Но стоило из неё выйти, как мы попали на будущее поле боя.

Огромный луг с холмом в центре. По краям этого луга зелёной полосой возвышались леса, а за нашими спинами был город, который от этого луга отделялся лесополосой в метров триста, до которой надо было ещё дойти.

В отличие от, я бы даже сказал, гнетущей тишины в зазеркалье, здесь по ушам ударил весёлый рокот голосов. Повсюду сновали солдаты, что спешили на свои позиции. Шумели, что-то тащили, приказывали, исполняли, шли толпой на места. Казалось, что я оказался где-то в шумном баре на открытом воздухе или на огромной вечеринке на природе. Здесь же ходили люди, которые обеспечивали нас всем необходимым – начиная от медицинских услуг и еды, заканчивая вытаскиванием раненых и поставкой боеприпасов к нужным точкам.

Всё было распланировано, всё было уже обговорено и отлажено. Даже тренинги были! Так что каждый знал, что делать, как делать, и куда двигаться. Если враг собирался брать нас количеством, мы собирались брать технологиями и отлаженной работой. Каждый, словно шестерёнка в общем механизме.

Да-да, я знаю, что у них так же, но это и не удивительно. Однако мы создали это практически с нуля, а они уже на готовеньком.

Передо мной прошло человек десять с ружьями и большими пиками на перевес, видимо из первой полосы. Их задачей было дать залп и тут же в оборону стеной из пик.

- Так-с… Где Мамонта? – спросил я громко. – Куда она делась?!

- Командир Мамонта там, - указали проходящие солдаты на небольшой палаточный лагерь за нашей спиной.

Я быстро пересёк оживлённую поляну и вышел к этому лагерю, где, в отличие от остальной части этого места, было довольно тихо. Обычные маленькие палатки на одного человека. Они шли рядами, создавая собой практически огромное неровное поле. И в центре этого поля возвышался шалаш для командования. Именно туда я и направился.

В самой палатке меня уже встречали довольно высокие уровни – командиры отрядов и командиры частей, как я их называл для удобства, Эви, Мамонта и Ухтунг. Мамонта и Ухтунг тоже участвовали в бою, причём оба практически на передовой. Один сам хотел этого, вторая обладала довольно выдающимися способками, что могли в критическую минуту спасти многим жизнь. А если учитывать тот факт, что такой бой чаще всего длится ну самый максимум - час, а чаще и короче, то её способка была просто идеальна.

А именно:

«Лидер – вы настоящий лидер. Глядя на вас, ваши люди не могут не стать лучше, получив настоящий заряд уверенности и мужественности. Под вашим предводительством они могут всё.

Способность увеличивает силу и выносливость союзников на пятнадцать процентов на полчаса в радиусе ста метров. Перезарядка – двое суток».

Довольно интересная способность, учитывая тот факт, что зачастую бои такие очень скоротечны. Я знаю, что Юсуф был против того, чтоб Мамонта участвовала на переднем фланге, но кто его спрашивает, верно?

- Всем привет, - спокойно поздоровался я. – Чо-как?

Я подошёл к карте, что они сейчас рассматривали на большом столе, окружив её со всех сторон.

- У нас кое-какая проблема, - начала Мамонта с тех слов, которые я совершенно не хочу слышать.

- Давай, солнышко, расстрой меня, - попросил я.

- Фланги, где перекопали всё гоблины, превратились в болото. И неизвестно, взорвётся ли порох под горой или нет.

- Дожди? - с ходу догадался я. – только не надо радовать меня новостью о том, что вы не укрыли порох.

- Мы укрыли, но он частично отсырел, - встряла Констанция. – Мы уже заменили часть, но… не знаем, сколько взорвётся, а сколько нет.

Ясно-понятно…

- Но фланги у нас стали болотом, верно? – заметил я, глядя на карту.

- Да, можно сказать, что это не самое худшее, что произошло. Там сейчас всё развезло, потому пройти или проехать будет проблематично. Это нам на руку. Что же касается…

И понеслось.

Половина слов для меня были пустым звуком, хотя я примерно понимал, что и как будет. Просто вот такое пошаговое планирование точно не моё. Я могу спланировать нападение или грабёж, убийство или похищение. Но что касается тактики на поле боя, с этим у меня всегда были проблемы, как это не печально. Никогда особо мыслить глобально не получалось.

Глава 392

Оба фланга, что мы перекопали, действительно превратились в какое-то грязное болото. Слишком мягкая почва, перерытая вдоль и поперёк в относительной низине, стала просто месивом, в котором скользили и проваливались ноги. Там пройти будет сложно, не говоря о том, чтобы проехать на лошади.

Однако это не значило, что через то направление нельзя будет ударить нам в бок. Просто сделать это будет куда сложнее, что нам на руку.

Наше огромное войско вытянулось прямо перед подножьем холма, готовое встретить неприятеля, что попытается наверняка взять нас напором сверху. Если вдруг что-то действительно пойдёт не так, то мы просто отойдём в лес, где держать оборону будет ещё легче. Такие бои длятся недолго: или ты сразу проигрываешь, или выигрываешь, или будет ничья. В данный момент Фракции Дня просто необходимо было выиграть с первого захода, так как в отличие от наших войск, за которыми располагался город, обеспечивающий нас провизией, у них за спиной были только леса.

Сейчас я стоял позади первой линии солдат на огромном поле, перед огромнейшим пологим холмом, что спиздили прямо с заставки винды. Он возвышался, словно какой-то спящий великан, плавно поднимаясь к небу. Казалось, что перейди его, и за его вершиной больше ничего не будет, только бескрайнее голубое небо, которое будет уходить всё дальше и дальше.

Но это не так, там был пиздец, там была человеческая натура, которая пытается или поработить, или уничтожить всё, что на неё не похоже.

Противостояла этому злу наша армия под предводительством меня.

Армия зла.

Армия тьмы.

Моя армия.

Патрикоармия. Коалиция Патрика. Содружество графств Патрика. Я даже подумываю назвать ближайший город Патриколион или Патрикон. Всё ради себя любимого делаю.

Но если без шуток, то стоит просто выйти вперёд и посмотреть влево и вправо. Можно увидеть, как тянутся ряды наших воинов, словно бесконечный забор в разные стороны. Ровные, одинаковые, словно скопированные с одного человека. Стоя здесь, ты понимаешь, как нас много – огромное блестящее из-за брони пятно, которое растянулось у подножья. Хотя, по сути, всего лишь пять тысяч - в два раза меньше, чем противников. А стадионы в моём мире вмещают по восемьдесят тысяч в среднем.

Теперь можно представить, насколько ничтожно мало нас здесь, хоть всё и выглядит иначе.

- Не спешат они, - заметил я, поглядывая на вершину холма, что была перед нами. Доспехи, которые мне дали, оказались слегка не по размеру и немного так раздражали меня. – Они там не заблудились? Вы сказали им, где мы будем сражаться?

Мамонта глянула на меня, после чего громко свистнула. Её свист эхом пронёсся над армией, не заставив никого даже дёрнуться, и затих, растворившись в тишине. Молчание. Молчание. Прошла минута.

И вот откуда-то с верхушки сопки раздалось несколько отдельных обрывистых свистов. Их было едва слышно.

- Они там, - резюмировала она. – Ещё поднимаются.

- Поднимаются? Они не охуели заставлять нас ждать?! Кто так вообще блять атакует?! Они же внезапно должны подняться и там волной скатиться на нас. Вот же пидоры… повсюду… - выдохнул я. – Что там с подкреплением? Подогнали уже? Я бы спросил у Констанции, но она же у нас в тылу.

Хотя в тылу, это слишком громко сказано. Она в третьей группе на конях, что должна будет помочь сдержать вражескую атаку, если мы обосрёмся, или же атаковать, обойдя нас, если всё выгорит.

Подкрепление же, о котором я спрашивал, должно было состоять из двух тысяч всадников, собранных по нитке из других армий. Они были нашим резервным ударным отрядом, что поможет нам ударом с фланга, если вдруг нас начнут ебать в попку. А я такого не исключаю, учитывая то, во что обычно может вылиться самая стандартная операция.

- Готовы. Конница. Если что-то пойдёт не так, они ударят им во фланг с двух направлений.

Старая добрая тактика спрятаться и дать пизды из засады. Ею пользовались ещё в стародавние времена на Руси, насколько я знаю, и лучше всего на это подходила конница. Если что произойдёт, то она будет кошмарить по флангам, отвлекая противника и давая нам время отойти.

Вообще, у нас помимо конницы в засаде и стрелкового оружия были ещё и пушки, достаточно много пушек, сразу два десятка. Куда важнее в этом было то, что в группу, отвечающую за них, входили минотавры. Старые добрые минотавры, которые имели очень большой буст к силе, и обладали мощью куда более высокой, чем любой обычный орк или человек.

Они были залогом подвижности артиллерии. В случае необходимости мы могли быстро менять их расположение. Если какому-либо флангу нужна будет поддержка, можно будет довольно оперативно перетащить туда часть пушек (все ты хуй за раз передвинешь) и помочь огнём. Скажем так, маневрирующая артиллерия.

Хотя наводили их, опять же, наши наёмницы, как наиболее опытные; на их обучение мы затратили немало ресурсов.

Но вот проходит полчаса и…

- Они нас дрочат? – спросил я. – Может чо не так?

- Секунду, - прохрипела Мамонта и свистнула смотрящим на горе. Буквально несколько минут и далёкий свист, словно азбукой Морзе, отвечает нам. – Мне сказали, что они встали на привал.

- Они охуели?! Какой блять привал?! Сука, датут подниматься блять всего ничего! Они решили блять весь день на это угробить?! Так, где моя Коня…

- Конь? – не поняла Мамонта.

- Нет, Констанция, - ответил я оглядываясь. – КОНСТАНЦИЯ! КОНСТАНЦИЯ! ИДИ СЮДА! КОНСТАНЦИЯ!

Не я же, главнейший в армии, должен идти к ней, верно? Я чо блять, плебей шоле?!

Наша гордая воительница, всем видом показывая, насколько она недовольна тем, что ею командуют, подъехала ко мне на коне, протискиваясь через плотные строи солдат.

- Мой командир? – недовольно осведомилась она.

- Почеши мне спинку, - жалобно попросил я. – А то у меня руки не достают. - Её глаз нервно дёрнулся от моих слов. – Ладно, шучу, отставить. Разведотряды остались на своих постах?

- Да. Два километра.

- Никого пока не заметили? – уточнил я.

- Нет, - уверенно отрапортовала Констанция.

Странно. Очень странно… Если странно, то небезопасно. Если небезопасно, то опасно. Если опасно, то нам нужна срочно страховка или сигнализация.

- Отведи на четыре и отгони запасную конницу подальше от боя и прямо на границу фракций.

- Это слишком далеко от нас, - начала спорить она, но я грубо её перебил.

- Закрой рот и делай что сказано. Надо, чтоб они оказались практически в самом тылу. Разбей. На… сорок групп, что встану через каждые пять сотен метров. Увидят или услышат кого, выстрел в воздух. Двадцать групп по левой стороне, двадцать по правой. Хочу, чтоб создали собой сигнализацию. Разведотряды у нас по обеим сторонам?

- Да.

- Отлично. Такой же сигнал и сразу отход. Конница как заметит кого или при сигнале разведотряда сразу собирается и делает марш-бросок до нас.

- Считаешь, что нас хотят взять с двух сторон?

- Что-то типа. Они слишком тянут и это ничем хорошим не кончится, - почесал я репу. – Где Эви?

- Ты не просил её звать, - ответила хрипло Мамонта.

- Тогда прошу, пожалуйста. Чтоб нам не бегать. И карту пусть захватит. И соберите мне всех командиров! – крикнул я вдогонку.

Пока гонцы бегали за Эви, Мамонта меня похлопала по плечу.

- С чего ты взял, что они собираются брать нас в клещи? – просипела она.

- А ты разве не заметила, насколько странно они себя ведут? Немного странно, что гады так вальяжно поднимаются, не находишь?

- Заметила, но…

- Но? – с интересом спросил я.

- Есть много других причин. Могут просто подниматься медленно. Специально изводить нас ожиданием, чтоб мы потеряли концентрацию, и потом резко напасть уже отдохнувшими, пока мы тут будем стоять. Я не отрицаю этот вариант, однако если ты хочешь сейчас переставлять строй…

- Кто знает, кто знает… Сейчас Эви подгонят с картой и поговорим.

Моё авторитетное мнение – они или хотят нас самих вытащить на холм, выманив своей медлительностью, только хз зачем. Или же идут параллельно с другими группами, которые, скорее всего, будут идти через лес.

Иначе так тормозить, давая нам шанс занять точку, я не вижу смысла. Возможно на горе нас просто будут обстреливать или же позволят провести атаку сверху на них. И после нашего спуска просто резко отступят, тем самым позволяя нам углубиться в клещи.

Или им похуй, и они просто медленно поднимаются.

Вскоре уже Эви подогнала с командирами и картой.

- Констанция, уже отправила их? – первым делом спросил я.

- Да, - коротко ответила она.

- Отлично. Значит так, - раскрыл я карту и расстелил её прямо на грязной земле, не парясь насчёт того, что она быстро намокла. – Эви, отгоняй артиллерию в город. Возьми у конницы несколько лошадей, отгоняй их в город и грузите на стены.

- Зачем?

- Надо. Есть подозрение, что нас хотят окружить. Сразу перестрахуемся, отгоним пушки нахер.

- А если зря? – поинтересовалась Эви.

- Если зря, в любом случае у нас будет холм. Даже потери без пушек на поле боя не пойдут ни в какое сравнение, если мы оставим их им. Поэтому пушки укатывайте. Исполняй, Эви.

- Да, хорошо, - вздохнула она и скрылась с глаз моих долой.

- Так, если услышите сигнал… Если Констанция услышит сигнал, она даст вам знать, что это к стремительному отступлению. Ваш фланг сразу отходит направо, за это образовавшееся болото, и если что, соединиться с конными отрядами, которые дальше. Кстати о них. Они отходят на восток…

И бла-бла-бла.

Я действительно слабоват в таком вот пошаговом планировании. Потому после моего плана его ещё долго и долго корректировали. В основном Констанция с Мамонтой. То им одно не понравилось, то другое. Прямо не угодишь.

Мы даже раздумывали прямо сейчас свинтить лыжи, но решили, что это будет весьма грустно, оставить холм вот так. Уж слишком долго мы готовили его и даже не воспользоваться им будет не очень круто.

Кстати, подрыв зарядов был тоже забавным. Его осуществит гоблин-камикадзе. Видимо у них типа национального вида спорта делать гадости, и взорвать себя с кучей народа - это чуть ли не мечта большинства. Ну и кто я такой, чтоб их отговаривать, верно?

- Так, ну вроде всё обсудили, - пробормотал я, разглядывая уже намокшую карту, которую вряд ли удастся использовать дальше. – Тогда Констанция, на тебе отступление и прикрытие, если что.

Она просто кивнула, взгромоздилась на коня и отъехала от наших позиций.

Я бы мог стоять и не здесь, конечно, но первое – я довольно сильный и моя помощь здесь не помешает. Второе – это хороший шанс подкачаться. Сила лишней не будет, а тут прямо фарш, смерть и содомия будут твориться, так что набить себе немного уровней будет весьма кстати.

Очень скоро день начал близиться к вечеру, а мы всё стояли и стояли. Тишина, которая вначале была нерушимой, теперь нарушалась негромкими разговорами и лязгом брони. Держать строй всё это время не имело смысла, лишь устанем зря. Потому мы расположились кто где стоял. И теперь, сидя на земле, все чем-то занимались, готовые в любую минуту сорваться с места и вновь встать ровно.

Между нами даже из снабжения бегали, раздавали покушать. А то хули, стоим уже здесь добрую половину дня, если не больше.

- Они там скоро? Ещё не поднялись? – лениво спросил я.

- Я спрашивала четыре минуты назад, - устало просипела Мамонта.

- Ну мало ли, вдруг уже поднялись, - пожал я плечами. – А то я уже скоро начну деградировать такими темпами.

Я посмотрел, как несколько человек в отдалении от меня играли в карты. Везёт… А вот я не могу к ним подойти, у меня своё место и произойди что, все должны будут тут же резко встать. И пробиваться потом к своему месту через всех та ещё гениальная затея.

- Мамонта, а на кого ты оставила ребёнка? - поинтересовался я.

- На тех, кто остался на страже в поместье. У них есть кормящие, так что ничего страшного не будет. Всегда кто-то да следит за ребёнком.

- У вас там дружно.

- Залог выживания. Так мы обеспечиваем себе возможность выжить и продолжить свой род. Если одной нет, то её ребёнок переходит к другой и так далее.

- Вы напоминаете мне амазонок. У них тоже нечто похожее было, если я не ошибаюсь. Хотя они были куда более мужененавистницами, чем вы.

- Мы не ненавидим мужчин, я уже говорила это.

- Да я понял, понял, - отмахнулся я и облокотился на неё.

- К нам, кстати говоря, госпожа Клирия захаживала, - неожиданно удивила меня новостью Мамонта.

- С чего вдруг?

- По ребёнку. Смотрела, как пеленаем, сама училась, спрашивала, что как правильно делать, как правильно кормить грудью, сколько, когда, зачем и так далее. Спрашивала, как сильно может болеть грудь во время беременности.

- О боже, - вздохнул я. – Клирия такая Клирия. И как у неё успехи?

- Материнство явно не её, - покачала головой Мамонта. – Не мне это говорить, но госпожа Клирия та ещё растяпа в обращении с ребёнком. Возможно потому, что такового у неё ещё никогда и не было. Со временем придёт.

- Или я знаю, кому нести своего ребёнка.

На глаза попалась Констанция, которая кажись задремала прямо в седле. Было бы интересно её сейчас сбросить оттуда и посмотреть, как она придёт в себя от такой побудки.

Словно услышав мои мысли, Констанция неожиданно встрепенулась и начала озираться в поисках опасности. Пооглядывалась, пооглядывалась и снова голову свесила. Уснула.

- Я даже не представляю, что делать, если они вдруг решат сегодня вообще не подниматься, - вздохнул я. – Чо нам делать? Гнать всех спать?

- Думаю, что мы просто сделаем как и в прошлый раз – одних на пост, другие в койку.

- Ага, и они такие нападают потом из леса. Не забывай, что у нас ещё же там и конница с разведотрядами. Они тоже хотят спать.

Единственное, что хорошо, здесь у леса земля лысая. Можно довольно спокойно проехать даже на лошади через него. Однако тот факт, что эти пидоры из Дня так задерживаются, меня просто вымораживал, если честно.

Если они хотели поиграть на наших нервах, то у них это получилось.

Пока я причитал, с горы послышалось несколько отрывистых свистов. Учитывая тот факт, что до этого люди на холме молчали и отвечали только на наши запросы, а здесь сами нам засвистели, ничего хорошего это не предвещало.

- Ну началось, - пробормотал я, подтягиваясь.

А вот Мамонта была куда более собранной и напряжённой, чем я.

- Ускорили ход. Скоро займут вершину.

- Неожиданно решили резко ускориться, - хмыкнул я, уже прислушиваясь в ожидании скорых выстрелов из леса.

Констанция тоже оживилась, проснувшись, когда вся наша армия зашевелилась, зашумев бронёй. Она тут же довольно бодро оглянулась, словно и не спала, после чего раздала несколько приказов. Люди вокруг меня в спешке надевали шлемы, подхватывали оружия и поднимались. Те, кто играл в карты очень резво сгребли колоду в карман, а броню, которую использовали как стол, один из мужиков отряхнул, некритично оглядел и тут же накинул на себя.

Через несколько минут наша армия, выстроившись рядами, была готова встретить противника. С холма навстречу нам уже спускалось несколько человек, что вели разведку.

И на бис…

Где-то в лесу прозвучал выстрел. А потом ещё один. И ещё. Звучали они со стороны правого фланга, где, по идее, находилась наша конница.

Я обернулся и крикнул:

- Констанция!

- Слышу! – она махнула рукой.

Констанция принялась выкрикивать приказы, заставляя нашу пятитысячную армию отступать.

Люди ровными строями начали двигаться смещаясь. Я слышал, что иногда очень много времени занимает даже не сам бой, а именно тактические маневрирования. То есть постройка армий. Постоянное их передвижение, чтоб успеть перехватить врага и так далее.

Сейчас происходило примерно то же самое. Только вместо того, чтоб принять ублюдков в бою, мы готовились отступить к городу, что был за нашими спинами. Не ахти какой город, но всё лучше, чем принимать их в лоб с двух сторон. А самое главное, у того города есть стены.

И сейчас главным было для начала оказаться за ними.

Часть семьдесят шестая. Осада. Глава 393

Да, средневековая война немножечко не то, что я себе представлял до этого, если честно.

Мои ожидания:

Разъярённые воины, настоящие монстры, которые кричат, стучат по щитам и буквально дрожат от возбуждения. Потом они срываются навстречу противнику и буквально сталкиваются с ним, словно две волны. Рубятся без какой-либо пощады, стенка на стенку, многочасовые битвы, где земля пропитывается кровью павших. Они месятся, убивают друг друга в куче, где тяжело отличить союзника от врага, спина к спине. Меткие удары, тычки в грудь или шею, отрубание конечностей, где ты только что убил врага, оглядываешься, а вокруг просто толпы убивающих разъярённых людей.

Моя реальность:

Ровный строй, крики командиров, дружные убегания, дружные перестановки, опять крики и приказы, опять куда-то двигаемся толпой, опять крики и приказы. Разбитые на составные части, наша армия покидала поле боя в спешке, чтоб не получить удар под дых. В какой-то момент с левого фланга появилась наша конница, а через некоторое время и справа, однако их было раза в два меньше.

Как выяснилось, в лесу они столкнулись с подкреплением. Причём насколько я понял, знатным.

Это лишь значило, что графы сами себя обескровливают, пытаясь нас разом сломить и посылая все свои войска. Ну не хуесосы ли? А мы тут бегай сейчас, типа делать нам больше нечего. В сумме наша кавалерия составляла три тысячи, однако теперь сократилась на пять сотен. Не так уж и много у нас её, учитывая, что в моём мире их иногда собирали до сорока тысяч коней.

Констанция, пока мы дружно и быстро отступали, собрала конницу в один ударный отряд, что шёл чуть поодаль от нас. Я даже знаю, зачем. Это была не тяжёлая кавалерия, однако даже её хватит, чтоб дать пососать другим хотя бы на время. А управление перелегло без неё на Мамонту.

Здесь же пришлось бросить все опорные пункты и палаточный городок, забрав только самое необходимое. И когда мы уже почти отошли от места встречи, наши друзьяшки наконец показали себя. Это была точно не подмога, однако даже так она внушала уважение. Они, словно блестящие стебли, росли на вершине холма, буквально вытягиваясь в полный рост, пока серебристая полоса полностью не заняла всю линию горизонта.

По нашей армии прошёлся шумок, однако никакой паники. Все мы просто продолжали идти дальше, отступая.

И я несколько раз обернулся, чтоб оценить их будущее. Практически весь холм был занят ими, а также группа была по левой стороне, однако ей предстояло ещё пройти это перекопанное нами болото, чтоб добраться до нас. А вот их подкрепление не было ещё пока видно, хотя оно должно было показаться по правому флангу из леса. То ли не дошли, то ли затаились.

- Мамонта! Мамонта! – закричал я. – Пусть взрывают! Ты слышишь!? Пусть взрывают нахер всё!!!

Она, настоящая воительница в полном наборе доспехов и похожая уже на полноценного мужчину, кивнула мне и громко свистнула. Вслед за ней послышались последовательные свисты, каждый из которых сквозь звон доспехов и всеобщий топот повторял предыдущий и отдалялся назад, откуда мы пришли.

А наша кавалерия бочком-бочком, да и призамедлилась, готовая развернуться и ебануть наперерез, прикрыв тылы нашей армии. Сейчас главным было добраться до лесополосы, в которой на крайний случай мы сможем дать отпор. Но лучше, конечно, в идеале добраться до города.

Когда я в следующий раз обернулся, вражеские войска уже перевалили через холм и, кажется, замедлились. Было видно, что теперь они перестраивались. Вперёд пеших солдат, словно обтекая их по бокам, вываливалась конница, уже занимая склон по эту сторону холма. Причём вываливалось их так немало, если честно. Я даже заволновался. К тому же отсюда вижу блеск брони как на седоках, так и на лошадях, что, скорее всего, значило тяжёлую кавалерию.

В чём разница между простой? Ну тут А: вес куда больше у лошадей, и когда они врежутся в тебя, ты такое вряд ли забудешь; Б: лошади бронированы, так что хуй на копья ещё посадишь. И такая вот армада на скорости пятидесяти пяти или шестидесяти километров в тебя врежется, ты даже охуеть не успеешь.

- Мамонта! Где взрыв?!

- Не знаю! – она ещё раз свистнула и её ритм повторили следующий свистуны, передавая его назад. – Я отдала приказ, но никто не отзывается.

- Блять, а они там живы?! Вы вообще проверяли их?! Может они там сдохли!

- Сегодня всё было в норме, - ответила она, поглядывая на холм.

А там было, на что смотреть. На наших глазах по эту сторону огромного холма буквально росло конное войско, обтекая основную пехоту по краям. Их уже было дохуя, но становилось ещё больше. Там же у левого подножья ещё один конный отряд вдруг начал отступать, но не назад, а в лес. Видимо решили обогнуть и ударить в нас спереди, чтоб затормозить.

Я бы крикнул Констанции, но от её группы уже отщепилась около тысячи, двинувшись вперёд, чтоб в случае необходимости перехватить негодников и не дать им ударить наперерез нашему отступлению. Мало, но это должно их остановить.

При этом мы уже успели перейти на быстрый шаг или очень лёгкий бег ускоряясь. Всё так же без паники.

- Нет, так не покатит, Мамонта! Где взрыв?!

- Я не знаю.

- Зато я знаю! Разворачивая переднюю группу для отражения!

Не знаю, насколько корректно называть её именно так, группой, но мне так легче. Я просто знал, что эта группа является первой линией обороны при атаке врага.

Если Мамонта верила в то, что холм взорвётся, то у меня были кое-какие сомнения, поэтому я развернул группу и приготовил её к лобовой атаке противника.

Люди останавливались, разворачивались и бросались обратно, занимая нужную позицию. Всё это они уже делали на тренировках и знали, какое место должны занять в общем построении. Да, конечно, их обучали не год, но общее понимание было, к тому же многие уже были воинами, потому соображали довольно быстро. Ну как быстро… настолько быстро, насколько это позволяет сделать тысяча человек. А учитывая, что врагу тоже надо было подготовиться, то у нас ещё было время.

Вот тебе и баталии. Чтоб даже атаковать или защититься, надо выстроиться, что занимает время. И бой превращался в какую-то игру в шахматы. Забудь про кровавые баталии: сейчас мы тут будем выстраиваться минут десять, а потом тебя в первую же минуту и грохнут – конец твоей битвы.

Хотя по идее мы вполне могли благодаря огнестрельному оружию выдержать удар в лоб их кавалерии, даже если она тяжёлая. Несколько залпов, чтоб разбить клин и тут же в глухую оборону, принимая удар. Это будет очень жёстко, но мы вполне можем и выстоять. Надеюсь. А потом ещё Констанция подключится ударом в бок и вообще по красоте пойдёт.

Причём насчитал я у них примерно на глаз четыре тысячи. И две из них сейчас были в обходе через лес наперерез отступлению. Значит спереди было ещё две. Нас же в группе было около тысячи. Плюс ружья.

Как говорят, золотому средневековью конец положили мушкеты, после того, как их мощности стало хватать на то, чтоб пробивать броню и убивать лошадей кавалерии – до этого самой грозной силы, тем самым практически полностью останавливая наступление.

Конечно, там был дикий размер и так далее, однако у нас при более маленьком калибре куда большая мощность благодаря технологии и пороху, так что… по крайней мере на тренировках они пробивали тяжёлую кавалерию. Если сейчас справятся, мы просто срежем весь клин и порушим атаку.

Констанция тоже среагировала на наши перемещения, отойдя подальше в сторону, и заняв выжидательную позицию, чтоб если что, на полном ходу врезаться в бок тяжёлой кавалерии или же ударит по той, что обходит.

Мы замерли в то время, как из-за спины послышались выстрелы. Выстрелы пушек. Я не знаю, в кого они стреляли, но значит та часть, что ушла в обход, уже достигла стен и сейчас получает пизды, так как помимо залпа пушек стреляли и обычные ружья. Ну логично же, если город рядом с полем боя, вполне логично вооружить и его тоже вот на такой случай.

- Они у города.

- Да быть не может! – изобразил я удивление. – Серьёзно?

- Да, - всё так же невозмутимо ответила она.

- Понятно. Держи в курсе, - кивнул я, наблюдая за тем, как наши товарищи уже выстроились на холме клином, готовые обрушиться на наши бронированные задницы сплошной атакой.

- СТРОЙ! ЦЕЛЬСЯ!

Естественно, что дружная тысяча не могла растянуться в одну линию. Нет, могла естественно, но смысла не было. Поэтому мы укомплектовались по триста тридцать три человека в три ряда. Ну и я с Мамонтой сбоку пристроился, чтоб не сильно выделяться.

Всё просто – первый залп первого ряда, после чего он приседает. И над его головой стреляет уже второй ряд и тоже приседает. Третий тоже стреляет над их головами, но только он остаётся стоять. Потом все три ряда дружно встают, хватают пики точёные, и мы принимаем их в лоб.

Изначально мы должны были стоять в два ряда, потому что была вторая группа, которая нам бы помогла с пиками, и создала настоящую стену из пик наточенных. Но она сейчас улепётывает, так что пока мы сами.

К тому же, учитывая их бронированность и наше количество, лучше было особо не рассредоточиваться, так как по моему расчёту мы должны будем залпами снести всю их атаку к чёртовой матери, до того, как они доберутся, или же встретим их куда более плотным строем пик. А там уже потом Констанция ударит.

Мы замерли в ожидании их действий, словно истуканы, напряжённо целясь в говнюков из ружей. У нас будет всего несколько секунд после выстрела схватить пики и ощетиниться.

Теперь для нас время остановилось. Пока наши войска отступали, а за лесополосой грохотали выстрелы, мы стояли рядами, дыша друг другу в затылок и наблюдая, как их кавалерия собирается в такую добротную армию, стекаясь в кучу и готовясь на нас обрушиться. Честно говоря, глядя на их количество на холме, у меня возникают кое-какие сомнения в нашем будущем.

Всё случилось в одно мгновение, как и происходят подобные события. Конница сорвалась с места и ринулась на нас сверху, судя по всему, скача во весь опор. За их спинами в атаку сбегали уже пехотинцы, закрывая весь холм сплошным железным сверкающим ковром, делая его похожим на огромную гору металлолома. Словно ртуть растекалась с вершины сопки.

Как описать ощущение, когда на тебя несётся две тысячи весёлых коняшек в броне с такими же весёлыми чуваками в такой же броне? Просто огромная волна плоти и метала, которая готова смести на своём пути абсолютно всё?

Да очень просто, встаньте перед поездом или буквально в нескольких сантиметрах от несущейся электрички – ощущения довольно схожи. Или же под огромным валуном, что вот-вот упадёт на голову, можно встать. Тоже очень похоже.

Они неумолимо приближались, и я понял, что чувствовали в моём мире первые ряды солдат в средневековых битвах, и что чувствуют солдаты, участвуя в битвах здесь. Это нужны реально стальные яйца, чтоб вот так стоять неподвижно и смотреть на такое. Раньше всегда удивлялся, чего вдруг люди иногда в первом строю убегали или бросали своё оружие и ложились, хотя это значило верную смерть.

Теперь уже не удивляюсь.

- ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! – у Мамонты прорезался голос. И хоть звучал он, как у прокуренного рокера или прапора, который хрипит, но он точно внушал уважение и немножечко уверенности. – ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! ВСЕМ ПРИГОТОВИТЬСЯ! РУЖЬЯ НА ИЗГОТОВКУ! ПО КОМАНДЕ!

Первый ряды прицелились, в то время как вторые и третьи держали стволы вертикально, чтоб не прострелить впереди стоящего товарища. Мы стояли практически беззащитные под напором врагов, готовые встретить их грудью.

- ЦЕЛЬСЯ! – проорала Мамонта, хотя все уже целились.

Они приближались к нам всё ближе и ближе. Когда конница войдёт на расстояние убойной силы с такой скоростью, у нас останется на все три залпа около семи секунд…

И в одно мгновение это всё стало неважно.

Земля позади стражников начала приподниматься, словно огромный волдырь на теле земли, который вот-вот лопнет. Земля выгнулась, всё сильнее и сильнее, после чего начала подниматься целыми кусками дёрна всё выше и выше. Я сам почувствовал, как земля под ногами просто подпрыгнула и задрожала, отчего часть наших воинов ненароком упали.

Я видел, как люди на холме стараются удержать равновесие на пузыре, что разрастался под ними, падают словно домино, как проваливаются в расщелины между кусками. Огромная многотысячная армия буквально развалилась на моих глазах, словно игрушечные солдатики, которых случайно толкнули, после чего всё взлетело в воздух огромным тёмно-серым облаком.

Это произошло за доли секунды, словно кадр мелькнул и исчез.

Огромный земляной гриб, словно ядерный, взметнулся вверх, унося с собой всю землю и армию, сплошной стеной мгновенно догнав конницу, которая спускалась к нам. Те, что были позади, просто исчезли, скрывшись в этой стене земли. Тех, что успели спуститься, буквально смело взрывной волной, разбросав в стороны вместе с лошадьми, и они тут же исчезли в огромном облаке земли и пыли.

Практически мгновенно нас самих, кто ещё не упал от толчка, снесло взрывной волной, повалив, как старый забор. Я слышал, как выстрелили впереди стоящие, скорее с испугу, чем осознанно, прежде чем их снесло на солдат сзади. А через секунду нас самих вслед за взрывной волной накрыло облаком пыли.

А следующие несколько минут, пока мы приходили в себя, по нам застучали куски земли, камней и грязи. В нос ужасающе ударила пыль, заставляя закашливаться, глаза жгло. Несколько раз по мне прилетели куски скальных пород, довольно чувствительно ударив по броне. Хотя некоторым повезло куда меньше – я наткнулся на настоящий валун, что вошёл в землю на одну треть, похоронив под собой нескольких солдат; я догадался об этом по торчащим ногам, рукам и частям тела из-под камня. Некоторым повезло и им просто придавило ноги.

Обстрел камнями продолжался очень долго, и в ушах тупо звенело от взрыва. Я даже особо ничего не слышал, наверное, оглох. Оставалось надеяться, что Констанция окажется достаточно далеко, чтоб спастись от этого. По идее она сейчас в лесу за деревьями, что должны снизить силу ударной волны.

Я на ощупь двигался через беспросветное пылевое облако, перелазил через людей, обходил тех, которые с трудом поднимались на ноги и шатались. Некоторые падали обратно на землю, получив камнем по голове или телу, слава богу, живыми.

Но я искал определённого человека.

- Мамонта! – крикнул я, но даже не услышал себя. На языке и губах тут же осела пыль, заставив закашлялся, но я всё равно выкрикнул ещё раз. – Мамонта!

Я шёл всё дальше и дальше, пока случайно не наткнулся на огромную, уже вставшую, но немного качающуюся Мамонту. Через забрало шлема я не мог толком видеть её лица, но знаками показал, что нам надо уходить, заодно забрав ружья тех, кого убило. А убило у нас единицы. Тех бедолаг, которых накрыло большими камнями.

Мамонта закивала головой, показала знаками, что поняла и принялась поднимать людей. Кого-то поднимала буквально руками. Тем же самым был занят и я, поднимая товарищей по несчастью и толкая их в нужную сторону. Кто-то понимал сразу, кто-то нет. Были и те, кто облокачивался друг на друга, словно пьяные родственники, некоторых так вообще тащили.

Но солдаты в большинстве своём довольно быстро приходили в себя. И идти на ощупь им не сильно приходилось, так как они ориентировались по направлению благодаря другим бредущим в нужную сторону солдатам.

Я же быстро обходил с гудящей головой поле боя, наспех проверяя, не оставили ли мы здесь стволы. Несколько раз натыкался на тех несчастных, кому прилетело не камнем, а глыбой. Был даже тот, кому снесло голову куском, как были и те, кого раздавило посередине туловища. Нашлись и раненые, которые были вручены отходящим солдатам. В общей сложности у нас было около тысячи контуженных и двадцать два убитых. Ещё плюс раненые, но тут сложно сказать, сколько конкретно, я встретил всего троих.

Зато теперь я с уверенностью мог сказать – десять тысяч практически нахуй снесло. Может кто и выжил, особенно те, кто не успел подняться, но с ними можно будет позже разобраться.

Меня куда больше поразила сила взрыва. Я-то думал, что они закопают под самой поверхностью, а тут, судя по всему, всё лежало на знатной глубине. И сила взрыва – это что блять за ядерная бомба там рванула?!

Глава 394

Сопки не стало. Я её ещё не видел, но был уверен, что её теперь уже нет. Чем можно было так усилить порох, что он блять по характеристикам стал похож на атомную бомбу?! Выглядело это всё именно как атомный взрыв!

И ещё я мог довольно точно сказать, что всё было заминировано вплоть до подножья. То есть, если бы мы не отошли, взрыв бы ебанул в метрах пятидесяти от нас. В лучшем случае, нас бы убило нахуй. В худшем… нас бы убило нахуй! Пиздец блять. Кто так выставлял?! Я просто в ахуе. Единственное, что может объяснить такое решение - они не знали сами о мощности взрыва.

Моя тысяча человек под постоянное шипение (правда о шипении мне потом уже рассказала Мамонта), вызванное тем, что песок и мелкие камушки оседают на траву и деревья, двигалась к городу. Оттуда ещё доносились выстрелы, но уже куда менее активные, чем в начале. Пушки так вообще не грохотали.

Нам приходилось чуть ли не наугад идти сквозь пылевой занавес, словно бедные родственники, которых выгнали на улицу и которые попали под страшный ливень. Брели в одном направлении, при этом толком не понимая, куда двигаемся. Просто шли, немного охуевшие и оглушённые от такого бабаха, которому бы позавидовали многие бабахи. Иногда нам на голову падали камушки, однако можно было уже не волноваться, что на голову упадёт большой валун.

Через минут десять мы смогли кое-как вылезти из пылевого облака. Оглянувшись назад, я мог наблюдать практически стену коричневой пыли, что окутала всю округу, словно мягкое облако не самых приятных газов опустилось на землю.

Естественно, это был не конец – я видел, как нам что-то махали люди со стен и у ворот, видимо что-то пытаясь…

ВОТ ЖЕ БЛЯТЬ!!!

Я бросился вперёд, схватил одного из солдат и толкнул его вперёд, крича:

- Бегите, глупцы!

Подбежал к другому и заорал:

- Быстрее к воротам!

И так далее, разгоняя скорость солдат.

Мне не требовалось гнать всех подряд. Стоило просто заставить бежать десяток, чтоб остальные поняли, что нужно делать.

Вот побежал один, побежал второй, третий… Это был эффект лавины и стадный инстинкт. Другие, увидев, что эти бегут, не сильно долго раздумывая, тоже прибавили шагу, находя в себе силы бежать, хотя я точно мог сказать, что они не понимают, зачем. Вот уже два десятка, три, пять, сотня…

Через несколько минут практически вся тысяча бежала к открытым воротам, сломя голову. Кто не мог бежать, медленно ковыляли, пытаясь ускориться. Я же с Мамонтой, словно два караульных, оглядывались в поисках противника. Не только противника, кстати говоря, конницу Констанции я тоже не видел, но мне очень было интересно, где она пропала. Вот прямо очень-очень.

Неожиданно со стороны стены раздались выстрелы. Громкие глухие выстрелы пушек, что пробирали тебя до костей и заставляли яйца вибрировать. Они дружным залпом заволокли невысокие стены города дымом, а вслед за ними небольшая тучка стрел улетела в ту же сторону, наглядно показывая, куда нам нужно смотреть.

Вот реально, не хотел я туда сейчас смотреть. И так толком нихуя не слышу, кроме ну очень громких звуков, а тут ещё и противник близится. Ко всему прочему так ещё и вся тысяча кажись оглохла и сломя голову несётся к городу. Слава богу, что недалеко до него осталось.

С правого фланга из лесополосы выходил отряд кавалерии, как я понял, лёгкой, который дружным таким строем нёсся к нам. Сейчас бы скомандовать построение и около стен города встретить их, но боюсь, что наши вообще нихуя не понимают и не слышат, в чём винить их сложно – как ебанёт перед тобой такое, так сам охуеешь.

- Мамонта! Беги к городу! – заорал я, но она лишь покачала головой, тыкнув на меня, потом на себя, типа я за тобой только.

Окей, тогда нам тоже бы надо бежать. Однако до города путь не сильно близкий.

К тому моменту, как мы были уже на полпути к городу, кавалерия преодолела половину пути к нам. Причём расстояние, которое пробежали мы, было куда меньше, чем то, которое проскакали они. И они явно уже разошлись широким строем, чтоб захватить как можно больше народу одним ударом. Этих ублюдков даже не смущало то, что по ним стреляли пушки, снося часть всадников, как стреляли и стрелки со стен.

Но удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. И слава богу, что не по нам.

Из-за стен города ровным строем стремительно выскочила наша конница наперерез их кавалерии, буквально собираясь врезаться в них и заставляя тех развернуться уже к ним. Однако в последний момент наши вдруг неожиданно свернули в сторону, избежав контакта и теперь уходя дружной толпой хуй знает куда и увлекая их за собой.

Забавная тактика, прошмыгнуть рядом с врагом и вилять перед его мордой задницей, не давая укусить, но будучи очень близко к нему. Вот и враги тоже пытались куснуть их, находясь совсем рядом.

Но как гласит великая поговорка: жадность фраера сгубила.

Вся вражеская конница, слишком увлёкшись погоней, понеслась по пятам за нашими. И в самый неподходящий дли них момент вторая часть нашей конницы ровно так же, как и первая, выскочила из-за стен, наверное обогнув их, и врезалась буквально в середину строя, снося всех на своём пути. Врезалась, не снижая скорости, и прошла практически насквозь, сея панику.

Те, кто гнались за первой частью, начали разворачиваться, но тут же попали под атаки тех, кого гнали секунду назад. Причём наши били не строем, а налетали целым роем, волнами то ударяя, то отходя назад, беря разбег и снова. А тем временем наша вторая группа кавалерии врезалась раз за разом в строй противника, который ничего не мог сделать, уже разбившись, расколовшись и хаотично метаясь, пытаясь кусочками дать отпор дружному клину, который раз за разом пересекал их.

Пока вражескую конницу утюжили наши, из леса показались и основные войска противника. Пикинеры, наши любимые товарищи конницы, и солдаты с лучниками. Однако последние в данной ситуации были бесполезны – наша конница слишком близко держалась к вражеской, чтоб те смогли безопасно расстреливать наших.

И пока там был круговорот смерти на лошадях, наши быстро-быстро протискивались в город. В воротах уже была давка несмотря на то, что те были не сильно узкие.

Наша же конница, уже разбив вражескую на части, сейчас превратилась просто в рой, который окутал её со всех сторон истребляя. Иногда они отходили и вновь огромной волной накатывали на врага, при этом не рискуя подходить близко к вражеской группе пехоты.

Интересно, сколько там их? Четыре тысячи? Шесть? Восемь? Вряд ли восемь, но вот шесть вполне может быть, если приплюсовать сюда наёмников и простых людей, которых заманили деньгами.

Они довольно ровным и смелым строем, в отличие от наших убегающих, выходили из леса.

- Мамонта, иди в город, - кивнул я ей на ворота, где столпотворение сходило на нет. К тому же уже и наша конница отступала. Как раз-таки их мне и надо было перехватить до того, как они решат тоже укрыться в городе.

Мамонта попыталась что-то сказать мне, однако я лишь кивнул ей на ворота и произнёс:

- Это приказ.

Ну как произнёс, крикнул ей. Сам же бросился наперерез коннице, что собиралась, по-видимому, зайти с другой стороны, через вторые ворота. И на мою радость, в отличие от врагов, она количеством не сильно изменилась. Примерно на глаз как было две с половиной тысячи, так и осталось. Пока я бежал им на встречу во весь опор, от огромного отряда отделилась одна лошадь, что могла принадлежать только Констанции. Через несколько минут она уже была около меня. Вся покрытая пылью вместе с лошадью, но тем не менее целая и живая. Видимо их только и накрыло пылевым облаком. Повезло, сучка, а вот нас своим бабахом подставила, едва не убив. Рассчитали они всё блять.

Констанция, подъехав, что-то мне сказала, однако я естественно нихуя не услышал. Зато сам ей прокричал.

- Я когда блять отсюда выберусь и починю себе слух, я вам ебальники с Эви начищу! Вы, две тупые дуры, что туда загрузили?! Нас бы убило, если бы мы не отошли! И не пытайся там что-то пиздеть, я оглох от взрыва! А теперь слушай сюда, в город не заезжать. Будете здесь, снаружи кошмарить их, когда будет предоставляться возможность. Сколько их тысяч?

Она что-то сказала.

- На пальцах, дура, я оглох!

Констанция вновь что-то сказала, видимо какую-то гадость, после чего показала шесть пальцев, потом показала ещё один и два пальца, после чего завершила всё неопределённым жестом руки.

Понятно… Примерно шесть и плюс одна-две тысячи. Видимо конница, которую не добили.

- Ясно. Я тебя нихуя не слышу, но уходите отсюда. Потом, когда настанет момент, вдарите им по самые гланды, чтоб яйца у всех полопались, ты поняла? Мы будем держать оборону и изматывать их, а ты потом, когда наступит час, ударишь и разобьёшь их. Я в тебя верю! А ещё подвези меня до ворот!

Констанция только что-то фыркнула, после чего залезла на лошадь и помогла мне взгромоздиться на неё. Буквально за несколько минут она довезла нас до второго входа, где ворота были тоже открыты и охранялись стражей.

- Всё, давай, скачи к своим. Рассчитываю на тебя!

Она что-то там прохлопала губами, стукнула пятками по бокам лошади и присоединилась к общему табуну, что мчался дальше.

Надеюсь, они не облажаются.

Город встретил меня подозрительной тишиной (удивительно почему, да?). Ни людей, ни детей, ни какого-либо движения я не видел. Абсолютно все заперлись дома, боясь и нос высунуть на улицу сейчас.

Солдаты, что меня встретили, тоже не особо спешили со мной разговаривать, поглядывая на мои помятые (особенно шлем), грязные от пыли доспехи. Просто закрыли ворота, заблокировав их засовами и запорами. Честно говоря, такие деревянные ворота не сильно-то и ассоциировались у меня с защитой, выглядя слишком хрупко. Но в данной ситуации всё сойдёт.

Пришлось мне ещё попутно сделать небольшой кросс до другого конца города, благо он не очень большим был. А то бежать километр в доспехах не то что сложно, однако и приятного в этом практически нет. Зато смог понять, где конкретно мы себя заперли.

Если описать в двух словах, то это бараки. Просто множество бараков, и только некоторые строения отличаются тем, что выстроены из камня, хотя выглядеть как-нибудь иначе, чем сарай, они не перестают.

Ещё одним строением, которое отличалась от города сараев и бараков, была ратуша. Небольшая ратуша, которая была похожа на мини-церковь с куполом вместо крыши. Хотя отличалась она не критично, своим видом ну просто абсолютно соответствуя этому прекрасному городу.

На другой его стороне, где заходили наши солдаты, был полнейший кавардак. Широкая дорога от ворот, которая буквально через десять-двадцать метров упиралась в площадь, была до отказа заполнена моими людьми. Самое настоящие столпотворение, словно на базаре. Солдаты ютились кто где мог, сбиваясь в кучи настолько плотно, что пройти здесь можно было только по узким тропинкам между домов.

При этом большая часть, что была в пыли после взрыва, даже на ногах не стояли. Сидели вдоль стен домов, стен города и даже просто кучками посреди улицы и площади, словно не совсем понимая, где они оказалась. Такие вот большие островки ещё не отошедших от взрыва людей.

Повсюду здесь же сновали люди, что работали у нас в тылу: носили воду, помогали раненым, просто пытались распределить всех по местам, чтоб хоть как-то разбить эту общую кучу.

Пиздец тут у них вакханалия твориться. Словно, когда солдаты попали в город, все забили хуй на организацию, и теперь они были сами по себе и делали, что хотели. Тут же просто не протолкнуться, и такое ощущение, что никто даже не пытается с этим разобраться. Блять, а кто работать будет, твари?!

Среди этой массовки металла я с трудом смог найти Мамонту.

- Мамонта! – я кричал не потому, что не слышал её, а потому что не слышал самого себя. Так разговаривать как сложно, так и непривычно. – Сейчас всех, кто из защитной группы, в одно место! Там я видел площадь, - указал я пальцем в город. - Всех сгоняй туда, и пусть там уже смотрят, что и как можно им помочь, ты поняла?

Она закивала.

Не имело смысла ругаться сейчас на то, что они, добравшись до города, вдруг почувствовали себя в безопасности и нихуя не делают. Потом вставлю всем поочерёдно пизды, а пока надо было раскидать всех по местам.

- Отлично! Сгоняй всех знахарей, обладателей магии лечения и целителей туда же, чтоб помогали. Исцелённых на той же площади составляй в группы на двести человек, ты поняла?! Но Рубеку ко мне! Пусть слух вернёт!

Мамонта опять закивала.

- Отлично, кто на стенах стреляет?

Она показала знаками четвёртую группу и пушки.

- Артиллерия наша? – вновь кивает головой. – Отлично! Пусть пока прекращают! Подпустят на расстояние пятидесяти метров и откроют шквальный огонь! Всех солдат разбей группами по две сотни и сбей их в кучи, чтоб было легче управлять ими! Собери всех командующих, надо перетереть план, ты поняла меня?!

Мамонта закивала, после чего повернулась в сторону и помахала рукой, кому-то что-то прокричав.

Вскоре общая куча мала медленно, но задвигалась, наконец приобретая хоть какую-то упорядоченность. Я уверен, что сейчас здесь повсюду были крики и приказы.

Всё это дело происходило в страшной спешке, надо было теперь срочно выстроить оборону, с которой мы сможем не только отбить атаку, но и провести контрнаступательную операцию в ответ, распределить людей и помочь тем, кто был ранен.

Все что-то метались, суетились и жизнь будто включилась на ускоренную перемотку времени, пока мы готовились. Главные в группах что-то кричали, толкали и буквально растаскивали в кучи своих подчинённых под предводительством Мамонты.

Уже через минут десять ко мне выскочила рыжая бестия, немного потная, уставшая на вид и с синяками под глазами. Она вырулила откуда-то из толпы, пока я расталкивал других солдат, ставя их в ряд и крича приказы, сам толком ничего не слыша.

Не теряя времени на церемонии и приветствия, она по-простому схватила меня за руку и потащила в ближайший какой-то даже не дом, а сарай для хранения дров. Едва держащийся, скорее всего, на магии, он был собран из кривых досок и зиял щелями.

Зато здесь было значительно спокойнее, чем на улице, что меня несомненно радовало. Тот бешеный темп немного сводил меня с ума, заставляя вообще ни о чём не думать, кроме как о солдатах, солдатах, солдатах, тактике, солдатах. Всё буквально проносилось мимо меня вихрем. А здесь…

- Блять, чот я забегался, - выдохнул я, садясь на колоду и снимая шлем.

Под носом, судя по всему, была кровь, как была она и около ушей. Только сейчас я ещё понял, что прокусил, если не пробил в говно, себе нижнюю губу и кажется лишился зуба, что не есть хорошо. Во рту стоял неприятный привкус металла.

Зато остальное было вроде цело, руки, ноги, голова. Можно сказать, что нам ещё повезло.

Рубека много времени не теряла. Она сразу подошла ко мне и приложила ладони к моим вискам, после чего я почувствовал приятную тёплую волну, что разлилась по голове.

Через каждые две минуты рыжая, внимательно смотря на меня, начинала щёлкать пальцами, проверяя мой слух, но получая лишь отрицательные покачивания головой.

С упёртой мордашкой она продолжала исцелять мои бедные уши. Может кого-нибудь она бы и исцелила сразу, но у меня исцеление и лечение в десять раз хуже, отчего я был настоящей личной головной болью Рубеки.

Где-то за стенами сарая среди рокота голосов солдат и звона металлической брони вновь раздался раскат выстрелов из пушек и ружей, заставивший её вздрогнуть. Видимо враги уже подошли на расстояние пятидесяти метров, когда наши мушкеты становятся более-менее эффективными, а пушки так вообще приобретают чудовищную мощь.

Моей задачей не стояло их выкосить всех. Скорее заставить начать более самоотверженно штурмовать крепость, чтоб окончательно подписать им смертный приговор. Может быть при другом раскладе у них бы и были неплохие шансы взять этот город с не очень хорошими стенами, но сейчас подобная попытка станет для них приговором. Которые они сами и подписывают себе.

Глава 395

Огородившись от мира суеты и нервотрёпки, в которые превратились мои последние несколько часов жизни, я сидел перед Рубекой, которая со сосредоточенным лицом исцеляла мне слух, иногда проверяя, вернулся ли он ко мне или нет.

Здесь, в свете лучей через щели между досками, которые было отлично видно из-за летающей здесь пыли, и в полной тишине, я чувствовал какое-то умиротворение, что спустилось мне на душеньку бренную, даря хоть какое-то спокойствие и возможность собраться с мыслями. А то последние часы прошли в ритме танго и наполнили мою жизнь если не пылью, то добротными взрывами.

Несколько раз к нам заглядывала Мамонта отрапортовать насчёт того, что всё уже готово, и что они сделали, однако разговор с ней был похож скорее на игру в «угадай, что я показываю». Она и рожи корчила, и прыгала на месте, и рисовала на земле, и руками всякие фигурки показывала.

Огромная женщина в доспехах, корчащая рожицы и показывающая всевозможные жесты, вызывала правда по большей части улыбку. Несколько раз Рубека не выдерживала и начинала хихикать, а иногда так вообще смеяться, хватаясь за живот, чем вызывала у Мамонты лишь мягкую слабую улыбку. Да и у меня тоже; смеющаяся Рубека выглядела по-простому мило, без особых изысков, но в этой простоте было своё изящество.

Иногда они вдвоём мне пытались что-то донести скооперировавшись. Без смеха смотреть на это было невозможно. Плюс, глядя на этот цирк, у меня в душе появлялось такое тёплое чувство, которое возникает, когда ты сидишь с близкими друзьями.

Мои друзья – убийцы, маньяки и извращенцы. Как бы о многом говорит.

В общих чертах я получил примерную ситуацию, которая сейчас происходила за стенами этого амбара. Наступление армии противника было остановлена. Временно. Засранцы, почувствовав на своей жопе мощность пушек, расположились за километр от стен.

Вообще, мы немного затупили в этом плане: надо было сразу подпустить их до пятидесяти метров, чтоб создать ложное чувство безопасности на ста, например, типа не дотягиваемся. А потом в ответственный момент удивить их дальнобойностью.

Ну да ладно.

Плюс они подогнали ещё одну конницу, около тысячи, которые соединились с недобитками. И в общей сумме образовали около двух тысяч всадников. При этом у наших потерь почти не было, потому мы имели равную силу в кавалерии. А сама их армия подкрепления имела около… АХТУНГ! ДЕСЯТИ тысяч.

Я в душе не ебу, откуда они достали столько, но выглядит такое подкрепление внушительно.

Это получается, что изначально у них было четыре тысячи конницы и шесть тысяч пехоты. И подкрепление ещё плюс семь тысяч пехоты и около трёх тысяч кавалерии.

По данным Мамонты, после взрыва всю основную десятку можно вычёркивать (кавалерию, что нас обходила, просто раскатали подчистую зажав между стенами и ударным отрядом Констанции).

Теперь ещё можно вычёркивать тысячу из конницы подкрепления. Получается, что нам противостоит в общей сумме теперь девять тысяч.

Что касается наших потерь, то там вообще единицы среди первой группы и около тысячи среди конницы – пятьсот убили в лесу и ещё около пяти сотен, когда наши атаковали врагов.

В итоге у нас осталось так же почти четыре тысячи пехоты и две тысячи из конницы.

Для обороны такого количество хватит.

Единственная проблема – провиант. Сидеть в городе мы очень долго не сможем, а перетягивать сюда войска – это время и риск ослабить границы на других направлениях. Всё-таки, если они нашли силы нанять такое подкрепление, то вполне возможно, что найдут силы нанять и ещё столько же.

Причём при таких потерях им точно надо будет доказать свою пригодность, и нет ничего лучше, чем победоносная атака. Особенно когда мы отведём войска с ключевых точек. Поэтому оставим пока их, а здесь своими силами справимся.

Я даже не хочу вспоминать, сколько раз кривлялась Мамонта, объясняя мне всё это, пока Рубека меня исцеляла. Но с задачей она справилась – я получил общее представление об обстановке.

Пока мы получили время передохнуть и возможность частично ввести в строй ту оглохшую тысячу. Что касается противника, из пушек могли бы мы и там достать гадов, но мощность была так себе, а загонять их слишком далеко необходимости у нас не было. Наоборот, чем ближе подойдут, тем будет лучше для нас. А в остальном… Пусть пока они сами разбираются, зря что ли я их нанимал?

Когда я наконец услышал что-то, сквозь щели между досками уже сочился желтоватый, словно обоссанный, свет. А ещё через минут двадцать звуки для меня стали вновь отчётливыми. Щелчки Рубеки как издалека, так и вблизи звучали в пределах нормы, неотличимо от состояния до потери слуха.

А ещё я слышал, как за стенками этого сарая шумела толпа. Предположу по тому, что я видел, шумела она куда сильнее до этого, так как сейчас был удивительно спокойный ровный гул голосов, что создавал умиротворяющую обстановку. Разговоры, смешки, звон металлической брони, приказы… спокойно, одним словом.

- Да, я слышу, - кивнул я Рубеке. Та улыбнулась, как улыбается человек, который видит достойно выполненную работу. – Спасибо, Рубека, ты отлично постаралась.

Она поклонилась, после чего смахнула со лба пот, чего-то ожидая. А я тем временем немного пощупал себя. Ну вроде ничо не болит, да и пробитая губа затянулась, и зуб вырос. Одним словом, Рубека восстановила мне всю голову.

- Ты просто чудо. Если бы не исцеление, я сейчас был бы похож на кусок фарша, серьёзно, - встал я с колоды, разминая плечи. Моя броня уютно пристроилась на дровах, так как сидеть в ней так долго я не собирался. Слишком жарко и слишком неудобно. Надо бы попросить Мамонту найти мне броню поменьше или помочь подогнать как-нибудь эту, иначе это просто издевательство, болтается как яйца у минотавров. – Теперь нам надо найти Мамонту и остальных, посмотреть, как там дела. И Эви, естественно, она чуть ли не самая важная в моём коварном плане, который созрел у меня в голове. Пошли…

Я потянулся за бронёй, когда Рубека меня подёргала за рукав.

- Чего тебе? – с интересом взглянул я на неё. Рыжая не часто что-то просит у меня.

Она слегка стыдливо посмотрела куда-то в угол, после чего начала жестикулировать.

- Устала? Ну… иди, отдохни тогда… Что, нет?

Она опять начала жестикулировать.

- Можешь дальше работать? Тогда… чего ты хочешь? – не понял я.

Рубека была хорошим кадром и очень важным. Она исцеляла быстро и сильно, уже натренировавшись на мне. Потому её стабильность и счастье было ну очень важно для меня. Да для всех оно было важно, если уж так брать. Потому оказать ей услугу я уж мог.

Рубека принялась мне объяснять просьбу.

Объяснила.

Вообще, на какую ещё просьбу я мог рассчитывать? Особенно от Рубеки? Ведь если ко мне и обращаются, то за частую им требуется…

- Секс? – приподнял я одну бровь. – Может тебе выделить десяток солдат, уверен, что они согласятся. Или там девок из местных притащить. Минотавры, ты бы видела их хозяйство.

Но она покачала головой, потыкала в кулачок пальцем, что значило половой акт и показала на меня с жалобным лицом, после чего последовал ещё ряд жестикуляций, которые объясняли мне причину выбора.

- Это тебе другие рассказали? – нахмурился я, и Рубека вновь отвела взгляд. Ну ещё бы, кто мог рассказать о том, насколько сильно и быстро я довожу до оргазма, если не другие?

Рубека прожестикулировала, мол она хочет расслабиться от работы, получить наслаждение, тоже хочет попробовать мои силы, которые дадут заряд бодрости и хорошего настроения для работы.

Короче, Патрик-проститутка. Хочешь секса – попроси у Патрика. Хм… хотя похуй, это всего лишь секс. Как массаж или кофе сделать человеку. Ведь если ты делаешь человеку кофе или оказываешь какую-либо услугу, тебя не называют шлюхой или проституткой, верно?

- Ладно, понятно, - вздохнул я.

Подошёл к ней, повернул спиной, загнул раком, задрал юбку, спустил её панталоны до колен и пальцем нащупал её влажную мохнатку. Провёл членом, прицеливаясь и запердулил ей хорошенько, не сильно церемонясь, да так, что она на цыпочки встала. А потом хорошенькая долбёжка несколько минут со звуком того, как я хлопал телом по её заднице, и оргазм. Такой, что она подкосилась и опала на колени.

- Довольна? – спросил я, подняв её на ноги, и одев обратно. – Давай, мне надо… чего? Опять?!

Рубека жалобно посмотрела на меня и шмыгнула носом. Теперь она принялась вымогать у меня ещё, только уже не словами, а лицом, типа не оставь меня одну, подари мне ласки. Да так, что мне даже жалко её стало немного. Всё-таки девки – опасные создания. Как не крути, но милыми они могут быть, когда захотят, тем самым ударяя в самые слабые места.

- Блин… ладно, - сдался я, - давай, затрахаю тебя по быстрой.

Рыжая просветлела, легла на кучу дров, подставив задницу, задрав юбку и спустив панталоны. Хм… панталоны с ангелочками… тоже себе хочу такие.

Пришлось потрахать Рубеку ещё немного. Зато её сиськи второго размера потрогал и подёргал за них. Потягал её за волосы хорошенько, она всё равно немая, кричать или возмущаться не может, а мне хоть какое-то удовольствие. Да и губки её малые помял, которые в отличие от худой Рубеки были довольно длинными и увесистыми. Прямо рукой хватаешься и радуешься. Оттого потягал её за них, хотя ей самой, по виду, понравилось.

Короче, выебал её хорошенько. Потом ещё на пол положил спиной и выебал более классически, полюбовавшись на Рубеку полностью. А ведь тело было у неё, и сиськи, и мохнатка необычная, мощненькая, и талия, а всё к нечеловеческим существам домогается.

- Ну, рыжая-бесстыжая? Натрахалась? - спросил я, даже не вспотев, Рубеку. Та расстелила свои шмотки на пол, и теперь лежала на них, широко раздвинув ноги и не спеша слезать с моего хуя. Вся мокрая, её грудь медленно поднималась и опускалась, дыхание немного свистело, а на губах играла расслабленная улыбка.

Она полежала-полежала, начала жестикулировать, что спасибо, она счастлива, но можно ещё немножко напоследок.

Напоследок можно. Потому ласково выебал её, после чего застегнул штаны и велел ей одеваться.

- Кстати, а где наш штаб? – поинтересовался я.

Рубека закивала, быстро натягивая на себя одежду, после чего, закусив губу, попросила жестами помочь одеться. Ну да, тут надо пуговки застегнуть, тут труселя натянуть, грудь обвязать, чтоб не мешалась. Она и одна может одеться, но с чужой помощью будет куда быстрее.

После этого рыжая повела меня в наш штаб.

Знаете фразу: как корабль назовёшь, так он и поплывёт? Так вот, как назвать нашу армию, чей штаб расположился в свинарнике? В прямом смысле этого слова, свинарнике. Вон, хрюшки на меня смотрят.

- Мамонта, а другого места не нашлось? – поинтересовался я ласково, отчего она как-то отступила на шаг.

- Нет.

- Что «нет»?

- Не нашлось мест.

- А если найду? – склонил я голову слегка набок.

- Свободных мест не нашлось, - уточнила она на всякий случай.

- А если найду? – вновь спросил я.

- Тогда я извинюсь.

- Вот и отличненько.

И, о чудо, место свободное нашлось! В местной таверне, которая нас благородно приютила. Сначала хозяин возмущался и говорил, что не впустит, ему тут война ни к чему, а мы его бизнес портим, и вообще, халявщиков не любит он, но после обеих сломанных мной ног и левой руки, мужик сразу оценил, какой вклад он внесёт в наше дело. А помимо этого осознал, что война - это дело общее.

- Я извиняюсь, - просипела Мамонта, когда мы устроились в номере, куда хозяин таверны по доброте душевной согласился перенести столы под карту.

- Принято. Так… где Эви?

- Она командует поставками продовольствия, - отчитался один из командиров групп.

- Тащите её сюда и найдите того, кто её пока подменит. Эви нужна в штабе, а не там. Так… кто у нас на обороне главный?

- Я, - тут же отрапортовала Мамонта. – Всё тихо, люди расставлены, наступления не видно.

- А армия врага?

- Километр от стены, жгут костры, готовятся к осаде.

- Конница?

- Как мы видели, её расположили в лесу, чтоб отрезать нам отход, если мы вдруг решим вырваться из окружения, - ответил заместо неё другой.

Круто, так и запишем, если что, сжечь лес вместе с ними.

- А что там насчёт доспехов, которые должны были прийти к нам, где они? Я слышал, что их отправить не успели, но времени-то сколько прошло.

- Они в пути, - скупо ответила Мамонта.

- Ладно, в пути, - вздохнул я и глянул на карту.

Тут куда не дёрнись, всё равно нас настигнет конница. Констанция конечно же примет её, но потери будут довольно большими. А учитывая наше шаткое положение, такие потери нам вообще не на руку.

Да, мы удачно разменялись, утащив десяток тысяч на тот свет, но если есть шанс выйти практически с нулевыми потерями, почему бы этим не воспользоваться? Только для начала нам нужна Эви.

А она появилась примерно через минут десять, после того, как мы послали за ней гонца.

- Я здесь, - вошла она радостно в комнату, словно у нас тут была вечеринка.

- Мы заметили, - поморщился я. – И тут же вопрос с ходу, моя девочка-бабах. Сколько вы загрузили пороха под сопку, что так рвануло?

Этот пылевой гриб виден до сих пор, и возвышается он рядом с нами довольно жутким облаком, которое пугает не слабее, чем вражеская армия. Знаю, что он безопасен (наверное), но всё равно жутко смотреть на такое явление. Оно просто огромно и вызывает какой-то благоговейный страх.

- Рвануло? Ну… мы с Констанцией решили немножечко усилить его.

- Немножечко?

- Мы… кажется перестарались, - нехотя согласилась она.

- Ты понимаешь, что нас бы убило нахуй, не отойди мы тогда? – поинтересовался я. – Эви, ты дура?

- Почему сразу дура?! – возмутилась она.

- По-другому объяснить я это не могу. Вы бы угрохали нашу армию без каких-либо вмешательств со стороны Фракции Дня. Причём вы так нахимичили там, что и сами не поняли, что создали. Что вы туда добавили?

- Ну… - Эви с какой-то неловкостью посмотрела на меня, словно обосралась и теперь боялась в этом признаться. – Кристаллы с энергией.

- Кристаллы с энергией? Это они так рванули?! – ужаснулся я, вспомнив, какие запасы у нас были. Их мы запитали ещё с Богини Удачи и теперь вполне успешно пользовались ими.

- Почти они. Мы же использовали их вместе с порохом. Просто я настроила их немного иначе, чтоб сделать не накопителями энергии, а… накопители, которые нестабильны.

- Скажи, тебе же пришло в голову не делать все кристаллы такими? – на всякий случай спросил я, понимая, что если они остались, то сейчас мы просто сидим с ядерной бомбой рядом, которая может рвануть от неосторожного чиха.

- Естественно пришло! – возмутилась она. – За кого ты меня принимаешь?!

- За Эви. Которая башкой не подумала и чуть не убила нас всех.

- Я немножечко ошиблась!

- Тысяч так на пять человеческих жизней, - кивнул я.

- Прекращай уже! – воскликнула она обиженно с оттенком слёз в голосе. – Я ошиблась, мне жаль, никто не знал, что так сильно взорвётся! Это мой первый опыт в таком деле! Прости меня!

Не знала. У меня такое ощущение, что у Эви вся жизнь строится на случайностях. Как она случайно ещё сама себя не убила. Хотя… Да, Констанция, подозреваю, что мисс-феминистка и держит эту дурёху подальше от неприятностей. То есть Эви - мозг, но мозг опасный даже для самой себя, а Констанция типа предохранителя.

Как мило, дай-ка я тебя ударю.

- Ладно, хрен с тобой, я тебя для другого позвал, - вздохнул я и отмахнулся. - Мне куда больше интересно, сколько ты можешь поднять человек за раз?

- Поднять мертвецов? - Эви удивлённо посмотрела на меня. - Ты имеешь в виду нежить, как я, или же обычных зомби?

- Зомби.

Она принялась считать что-то, шевеля губами. Блин, когда она усердно думает, у неё глаза забавно начинают косить, сходясь на переносице.

- Я… наверное, около трёх или четырёх сотен за раз, - сказала она неуверенно. – Но опять же, это на моих собственных силах.

- На твоих собственных? То есть ты можешь использовать и не свои, я верно тебя понимаю? – уточнил я.

- Кристаллы, цепочка от магов и место силы. Любой источник энергии, из которого я могу черпать силу и использовать её как свою, являясь лишь проводником, могут быть использованы. Только если мне хватит сил их передать.

- И кристаллы энергии, что ты применила в бабахе, тоже можно использовать?

- Естественно, - кивнула Эви.

- А они остались у вас?

- Да, мы не все израсходовали, - кивнула она. – Сейчас они в городе, так что… Так, я поняла твой план.

- Умница, Эви, умница, - улыбнулся я, отчего она неуверенно ответила улыбкой, скорее испуганной, словно предвкушая проблемки на свою хитрую жопку. – А теперь скажи, не хочешь ли ты побыть немного приманкой?

Глава 396

На следующий день шёл очень сильный дождь, словно подарок от богов, чтоб смыть всю пыль, которая висела в воздухе и осела на листьях и траве, а заодно утопить нас во всём говне, что начало выплывать из-под города. Начавшись совершенно внезапно, словно дождь в тропических лесах, он обрушился на нас страшной стеной, буквально заволакивая собой всё и снижая видимость буквально до сотни метров.

Самым неприятным было ещё и то, что всё очень быстро отсырело, начиная от одежды и заканчивая банально постельным бельём. Куда не ляг, что не тронь, всё влажное. Я даже не знаю, что меня бесит больше – сам дождь или же влажность от него.

Однако были и положительные стороны всего этого.

Вернее, одна единственная положительная сторона, помимо возможности утопиться в этом всём дерьме – мы могли вполне скрытно пробраться обратно в лес, если нас там, конечно, не оцепили со всех сторон. Дождь довольно хорошо скрывал всё сплошным занавесом, так что шансы у нас точно были.

Плюс прибавил я шансов, когда запросил помощь у Клирии из зеркала в виде прокачанных скрытников.

- Значит, всё прошло не так гладко, как мы рассчитывали, - не упустила возможности вставить свои пять копеек Клирия, поглядывая на меня из зазеркалья.

- Смотря что ты понимаешь под гладко, - заметил я. – Как раз-таки план прошёл гладко, всех отправили к богам на небо. А вот поддержка, это да, проблемка. Но и то, всё равно всё проходит очень даже неплохо.

- Судя по тому, что я только что услышала лично от тебя, Эвелина чуть не убила тебя.

- Я не сказал, что она меня чуть не убила. Я сказал, что детонация оказалась в разы сильнее, чем мы рассчитывали.

Но Клирия лишь улыбнулась, слегка склонив голову в бок и глядя на меня, словно спрашивая, кого я пытаюсь обмануть здесь кроме себя.

- Я поняла тебя, Патрик. Как я понимаю, их сейчас девять тысяч, и ты хочешь провести на них атаку. Считаешь это разумным? В дождь порох становится бесполезным.

- Не думаю, что нам потребуются такие мелочи, - поморщился я. – Дождь – это отличная погода для аннигиляции противника, когда никого и ничего не слышно. Надо только гонца к Констанции с зеркальцем, чтоб перетереть план. Надеюсь, Кстарн там выдержит беготню по зазеркалью сегодня.

- Выдержит. Ты уверен, что тебе не нужно отправить в подкрепление несколько армий с соседних территорий? – уточнила она.

- Уверен, Клирия. Не стоит ломать строй из-за этого, пока не всё потеряно. Вернее, ничего не потеряно, мы даже потерь не понесли, потому отставить. Так что давай, отправляй нам людей, а то ещё дождь кончится.

Дождь не кончился. Он усилился, словно подумал, что город пока ещё недостаточно утонул в собственном дерьме. И сука холодный был, словно под душем стоишь, что никак не добавляло удобства.

Через полчаса к нам перелезли пять скрытников семидесятников, что вежливо поклонились мне. Одна баба и четыре мужика. Можно сказать, что это были резервы нашей армии, так как высоких уровней у нас практически не оставалось. Но если придётся разменять их на девять тысяч, то почему бы и нет?

По крайней мере, лишить противника армии, это дорогого стоит, и несколько жизней, пусть даже и таких ценных, как у них, этого стоили. Естественно, что рисковать ими я не буду попусту и кидать в пекло не стану, если необходимости не возникнет.

Сейчас мы стояли на стене города, откуда и было решено слезть по верёвке. Каждое моё решение, если быть честным, сразу проходило через небольшой совет в штабе, который решал, насколько это целесообразно. Естественно, что последнее слово было всегда за мной, однако их мнение имело довольно много веса даже для меня. В первую очередь потому, что больше взглядов может рассмотреть ситуацию гораздо шире, отчего иногда я мог открыть для себя то, чего не видел до этого.

Практически сразу было решено, что через ворота идти слишком рискованно, так как у всех была подсознательная уверенность в том, что там уже нас караулят. По крайней мере, каждый присутствующий сказал, что, если бы он был бы нашим противником, он бы точно караулил ворота, чтобы засечь попытку улизнуть.

Так же бы каждый расставил бы смотрящих вокруг стен. А если все присутствующие пришли к такому выводу, то значит и враг сто процентов до него дошёл. Но сейчас, при сильном ливне, уловить каждое движение было ну очень проблематично, даже расставь ты смотрящих через каждые сто метров, потому это было идеальное время для побега.

Потому слезь мы где-нибудь в укромном месте, нас просто не смогут физически заметить. Особенно вечером.

- А почему не ночью? – спросила Эви, вглядываясь в серую пелену, одетая в такой темно-коричневый плащ, который сливался с пожухлой травой и грязью.

- Смысл? - пожал я плечами, вглядываясь в беспросветную стену дождя. – Ты ночью без луны в абсолютной темноте что-нибудь увидишь? Я вот ночным зрением не обладаю, как не обладают им и другие.

- Однако ночью нас точно не было бы видно.

- Как и не было видно бы нам самим, - отмахнулся я. – Хуёвая затея, поверь мне на слово.

- Как знаешь, - пожала она плечами.

Первыми в серую пелену спустились скрытники, быстро рассредоточившись по округе на расстоянии сорока метров от зоны высадки. При такой погоде по большей части они полагались на собственное чутьё и интуицию, чем на глаза и уши. Услышать здесь хоть что-то кроме шума ливня было невозможно, а за стеной падающей воды постоянно мерещились движения. Тут полагаться на глаза и слух, как полагаться на обещания в моей стране, что экономика будет расти – всё мираж, всё обман.

После этого спустился я, едва не уебавшись вниз. Весело стирая руки в кровь на канате, я едва не рухнул плашмя на землю, и спасла меня только мёртвая хватка.

- Сука… - пробормотал я, оглядывая разодранные в кровь ладони. Будь у меня здоровье меньше, я бы их до костей сточил бы о канат, наверное. – Сука…

Иногда я просто не знаю, почему так происходит. Вроде всё делаешь нормально, но вот поскользнулся или неправильно схватился, и ты уже летишь вниз. Словно просто рок невезения над тобой висит.

Или ты криворукий мудак.

После меня на верёвках был спущен небольшой сундук с кристаллами, которые помогут нам обеспечить максимальным количеством энергии Эви, и поднять максимальное количество нежити. Аккуратно приняв спускающийся сундук снизу, я начал снимать верёвки, когда неожиданно возникшая рядом со мной скрытница положила мне руку на плечо и прижала вниз.

Без каких-либо вопросов я подчинился, буквально уткнувшись в засохшую траву лицом. Землю уже покрывал, наверное, сантиметр воды, что не успела впитаться из-за переизбытка. Если такими темпами пойдёт и дальше, здесь будет мини-озеро.

И до этого мокрый оттого, что холодная вода затекала мне за шиворот, отчего не спасал даже плащ, теперь я был как из бассейна. Холодная мокрая рубашка неприятно липла к телу в то время, как в сапогах чавкала вода, а член сжался в комок от холода. Но я лежал на земле, не смея двинуться, стараясь вслушаться непрерывный рёв падающей воды и различить звуки от врагов.

Нет, пусто.

Через десять минут скрытница наконец кивнула мне и поднялась.

- Я могу идти? – шёпотом спросила она, хотя говори даже громко, всё равно бы никто в радиусе десяти метров её не услышал.

- Да, береги себя, передай Констанции посылку, но обратно не возвращайся. Оставайся с ней до конца, ты поняла? Нам не нужен бессмысленный риск.

- Принято, господин, - кивнула она и в полуприседе шмыгнула в поля, скрывшись меньше чем через полминуты за стеной дождя.

Учитывая, что сейчас уже глубокая осень, травы здесь особо не было, не считая высохшей, что сейчас лежала на земле, словно пучки волос в сливе ванны. Потому спрятаться здесь было практически невозможно.

Последней на землю бренную к нам спустилась Эви.

Ловко, словно юная девушка, она быстро соскользила вниз, спрыгнула и оказалась около меня. Блин, она действительно вечно молодая и вечно активная. Моя мертвушка хоть иногда устаёт?

Эви посмотрела на меня весёлыми глазами, после чего хихикнула и убрала с моего лица прилипший к лицу листок.

- Ты весь мокрый, - прошептала она.

- А ты подозрительно сухая, - ответил я недовольно, с завистью смотря на её плащ.

- Я всегда трепетно отношусь к одежде, которую ношу. Она залог моего здоровья.

- Так ты же мёртвая.

- Да ну тебя! – фыркнула она недовольно. – Вот лишь бы гадость сказать, Патрик. Ну что ты за человек такой.

- Какой есть, сухая Эви.

- Это звучало очень двусмысленно, - заметила она.

- Знаешь, каждый думает в меру своей извращённости, - ответил я, с удовольствием наблюдая, как та тут же смутилась и отвернулась. – Всё, а теперь идём, нечего ждать.

Аккуратно подхватив бабах-кристаллы (теперь я их только так и буду называть), я в полуприседе направился к наёмникам, которые заняли уже позицию. Каждый из них уже ознакомился с довольно точными планами близлежащих земель, которые мы раздобыли у мэра, потому они точно знали, что от них требуется.

Ну ещё бы, им блять столько платят за это, куда больше, чем в норме. Я бы удивился, если бы они оказались профанами. К тому же практически все они были убийцами со стажем, отъявленными отморозками, которых хотели в некоторых графствах.

- Всё, ведите, - кивнул я одному из них.

Тот ответил кивком, поднял руку и показал несколько знаков, после чего наша шестёрка двинулась дальше.

Под проливным дождём, по щиколотку в воде, все мокрые мы крались через поле в сторону леса, иногда замирая и ложась на землю, прячась в спутанной траве уходящего года. Из всех раз, что мы вот так ложились, я всего лишь единожды видел противника. Двое человек ехали вдали, буквально сливаясь с серостью мира из-за светлых лошадей и своих серых накидок.

Их было практически не видно, я бы мог их и не заметить, однако не зря же скрытников позвал сюда, верно?

Судя по тому, что я видел, каждая из этих пар контролировала свой участок, который хаотично колесила вдоль и поперёк. Нам пришлось изрядно посидеть в холодной воде на холодной земле, прежде чем выпал шанс пробраться дальше.

Быстрыми перебежками со сгорбленной спиной мы передвигались рывками, каждый раз прижимаясь к земле, когда уёбки появлялись на горизонте. Таким образом нам пришлось сделать остановок десять, прежде чем наконец наша команда вырвалась из окружения.

Не будь сейчас дождя и вечера, когда конкретно темнеет, я очень сомневаюсь, что нам бы удалось вырваться отсюда. Просто удача, просто рояль.

- Они ответственно подошли к вопросу, - пробормотал один из скрытников, оглянувшись, когда мы подобрались к лесу. – В два ряда караулили.

- В два ряда? – не понял я.

- Сначала одна линия, потом вторая, - пояснил он. – Если бы не дождь, вряд ли бы получилось вот так пройти.

- А у другой девушки получится? – спросила Эви.

- Да, получится, - не моргнув глазом ответил я. – На то она и скрытница. Они все сорокового лвла и вряд ли они скрытники, чтоб выловить её.

Если не получится, то это будет исключительно её вина. Не сказать, что мне будет не жаль девушку, но в нашем деле люди за ошибки расплачиваются жизнью, и это норма. Хотя я начинаю замечать, что вся эта война, все эти убийства становятся частью меня, моим смыслом существования.

Если раньше у меня были представления насчёт того, чем заниматься в будущем, то теперь это всё было словно призраками. Я не знаю, что делать, потому что научился только убивать. А что там, в мирной жизни? Что мне делать в ней? Там я буду уже не нужен, бессмыслен. Ведь кому нужен такой как я, когда вокруг мир? Ведь мой мир – это насилие, убийства и ходьба по грани.

Я с ужасом начинаю замечать, что страшусь теперь не войны, но мира. Боюсь спокойной жизни, потому что не знаю, что делать там. Кажется, это и есть то чувство, когда солдат возвращается домой. Растерянность. Чувство того, что это другой мир и другие реалии, где твои навыки и опыт не нужны. Ты не нужен. И спрашиваешь себя: какого чёрта происходит вокруг?

Иногда эти мысли посещали меня, и мне приходилось буквально вышвыривать их из головы. Я найду себе место в новой жизни… хотя я там никому не нужен.

Я вновь напрягся, вышвыривая эти мысли из головы.

- Ладно, хватит сидеть, пора идти дальше, - кивнул я нашим проводникам. Нахлынувший страх и неуверенность в будущем, если я до него вообще доживу, естественно, можно было прогнать только делом. А думать об этом, это только шатать нервы и отвлекаться.

Наш мини-отряд вновь двинулся дальше, уже среди деревьев, вглядываясь во всеобщую серость. Серые деревья, серая земля и светло-серый воздух, словно из мира откачали все краски кроме чёрного и белого. Под ногами продолжала чавкать вода и грязь.

Зато дождь буквально смыл собой всё пылевое облако, и помыл весь лес, который до этого был практически коричневым, словно посыпанным прахом говна (хотя оно должно быть или чёрным, или серым).

Уже через полчаса нашего путешествия в инвизе мы встретили первых жертв большого бума.

- На дереве, - тихо шепнул скрытник, указав пальцем направление.

Там, высоко на ветвях, что были относительно толстыми, лежало тело солдата. Причём, судя по всему, у него не хватало ног. Он висел на ветвях, которые спутались между собой, безвольно повиснув на них.

Хера его забросило же.

Но очень скоро это стало нормальной картиной. На деревьях всё чаще и чаще мы замечали чей-то труп: то тела, целые или не очень, то оторванные конечности. Один раз мы даже заметили там кусок лошади – её голову и передние ноги, которые висели на нижних ветвях. Это всё свисало вниз, словно жуткие игрушки на ёлке или гирлянды, выглядя на фоне темнеющего леса очень жутко.

Напомнило это мне ещё паутину, в которой повисли полуобглоданные трупы людей.

Всё больше и больше мы находили трупов солдат и на земле. Чаще целые, но иногда и не очень, хотя всю кровь с них уже давно смыл дождь. Один раз мы даже нашли нашего солдата. Нет, его не придавил камень и не отбросило вот так взрывом. Всё было куда прозаичнее и проще.

Ему в голову воткнулся меч. Даже не в голову, а в лицо. Видимо он в тот момент задрал зачем-то голову верх и получил вот такую плюху сверху. Рядом с ним мы нашли и мушкет, который забрали с собой. После этого мы довольно часто среди трупов находили и воткнутые в землю, а иногда и в деревья мечи, которые разбросало взрывом.

Так что картина трупов лошадей и солдат стало вполне себе нормой.

- А вот тут мы стояли, - кивнул я на уже знакомый валун, из-под которого торчали руки, ноги и тела солдат. – Практически рядом с эпицентром взрыва.

Я бросил взгляд в сторону холма, однако в опускающемся мраке и дожде практически ничего не было видно.

- Прости, - пробормотала Эви. – Я хотела увеличить мощность, чтоб гарантировать их уничтожение, так как по испытаниям, взрыв или просто приподнимал землю, если был слишком глубоко, или подбрасывал, не нанося нужного ущерба, если был близко к поверхности. А тут немножко не рассчитала.

- Совсем чуть-чуть, - хихикнул я.

- Совсем капелюшечку, - улыбнулась Эви, почувствовав потепление с моей стороны и тут же отозвавшись на него.

- Не буду представлять, как выглядит в твоём понимании – ошиблась по-крупному.

- Немножко больше разрушений.

- Да ты просто чудовище!

- У меня был отличный учитель, - расплылась она в улыбке. – И это не Баба Яга.

- Какой ужас. Я не знал, что Констанция такой страшный человек.

- Вот тебя она не слышит, - хихикнула в кулачок Эви. – И Патрик, по поводу приманки, когда ты сказал мне вчера подумать. Я согласна.

О как. Хотя я и ожидал от неё положительного ответа, но не сейчас прямо.

- Ты уверена? - уточнил я. – Это довольно рискованно.

- Да, - кивнула она. – В конечном итоге им нужен тот, против кого они смогут пойти. И чем я не идеальная мишень. Девушка, которую можно изнасиловать и запытать?

- Ты высокого о них мнения, - хмыкнул я.

- Очень, - вздохнула она. – С тех времён многое изменилось, Патрик. Жаль, что люди остались прежними.

Глава 397

Было решено сегодня не заниматься некромантией. Ответ на этот нелёгкий вопрос крылся в том, что мы нихера не видели. В прямом смысле слова нихера не видели. Мало того, что дождь льёт как из ведра и почти ничего не видно, так ещё и ночь практически наступила. Если я руку вытяну, то не увижу даже плеча. О какой некромантии при нулевой видимости можно говорить?

Именно эту мысль я и расписал своим товарищам, после чего предложил заночевать кучкой прямо здесь.

- Среди трупов? – поморщила носик Эви.

- Чем тебе твои собратья не нравятся? – удивился я. – Можно сказать, что среди своих же и заночуешь.

- Я не мёртвая!

- Просто нежить. А нежить состоит из слова «жить» и приставки «не». То есть ты не живёшь. Всё, что не живёт - мертво. Иди сюда обниму тебя, моя мёртвая любимая подруга, - раскрыл я свои объятия. Любое движение сопровождалось ну очень неприятными ощущениями касания мокрой и холодной одежды к телу, но я это перетерплю.

Эви посмотрела на меня недовольно и что-то неразборчиво буркнула, устроившись у меня под боком. Не юморная какая-то она сегодня.

Правда этой ночью не юморным стал и я тоже. Настолько не юморным, что рассвет встретил, чуть ли не крича от радости. Потому что ничто, н-и-ч-т-о не убивает в тебе другие мысли так же беспощадно, как холод.

Тот, кто скажет, что есть что-то пострашнее холода, видимо никогда не чувствовал его по-настоящему. Если ад существует, то там обязательно будет холодно, а не жарко. Потому что тебе холодно, ты не можешь заснуть и думаешь, как же холодно. Слово «холодно» вытесняет все другие слова из тебя, оставляя лишь холод.

Холод везде, в одежде, в ботинках, в твоём теле, в твоём сознании, душе и даже в трусах. Всё становилось неважно: цели, мечты, надежды, страх, когда ты не можешь найти в собственном теле даже маленький кусочек тепла, чтоб согреться. Этот холод словно обжигает тебя, пронизывает каждую клетку, наполняя её собой. Он внутри тебя и становится тобой.

Короче, ночью я замёрз.

И всё это под проливной дождь, который лишь помогал расстаться мне с теплом. Очень скоро я ненавидел его, и если бы у меня была возможность, я бы попытался его убить.

Потому первые нотки рассвета я встречал с искренней радостью, приветствуя его перестуком зубов. А как только стало хоть немного что-то видно, я приказал всем вставать. Видимо моё состояние разделяли все четыре скрытника, промокнув до нитки.

А вот Эви по виду дискомфорта не чувствовала. Она сладко зевала всем на зависть, потягивалась и выглядела очень бодрой. А на вопрос, с хера ли она не замёрзла, Эви удивлённо ответила:

- Так магия. Я просто себя грела ею.

- Пока мы мёрзли? – приподнял я бровь.

- Ну так я же не знала, - ответила она. – Вы бы сказали, я бы и вас частично погрела.

Холод мешает думать, делая себя как главной мыслью, так и целью и всем-всем-всем.

Но Эви была молодец, она действительно магией погрела нас, дав то самое заветное тепло, которое помогло нам собраться с мыслями. И пусть одежда оставалась мокрой, но теперь я словно выпил очень горячего чая. Внутри разливалось тепло, и я был рад этому, хотя пальцев на ногах всё равно не чувствовал.

- Так, пока мы бодры, относительно теплы и почти полны сил, чо делать дальше?

- Воскрешать? – пожала плечами Эви.

- Как именно, меня интересует. Это похоже на обряд поднятия печеньки или может быть это как поднимать нежить?

- Нет, это куда проще, ведь поднимаем зомби.

- Просто в книжке написано было когда-то, что поднимая нежить, можно сделать зомби, и я думал, что они делаются таким же способом.

- Это если ты пытался поднять нежить, но потерпел неудачу. То есть ты можешь зомби поднять и просто, а можешь получить, если потерпел неудачу при поднятии нежити.

- Понятно… и тогда ты сейчас будешь поднимать их?

- Для начала было бы неплохо тела перетащить сюда. Я имею в виду, все целые тела, с головой, корпусом, руками и ногами, чтоб они были полноценными. Потому что зомби тоже нельзя поднять из трупа, который изуродован сильно.

- Типа нет головы или половины тела?

- В принципе ты перечислил основные ограничения, - пожала она плечами. – Но лучше, чтоб всё-таки они могли нормально ходить и махать мечом.

Получив примерную наводку, кого искать, мы со скрытниками сразу же отправились на поиски тел, после чего начали оттаскивать их в одно место, а именно, где их изначально было больше всего. А больше всего их было в поле, куда по большей части и выбросило их. Практически каждое тело имело характерные перемятые доспехи, у некоторых они были пробиты словно пулями. Видимо камни от взрыва были подобно шрапнели.

Под нескончаемый дождь мы бродили и стаскивали тела, стараясь держаться поближе друг к другу.

И обыскивая место в поисках трупов, мы вышли к холму. Вернее, к тому, что от него осталось.

Нет, это не был кратер, как от ядерного взрыва или воронка от бомбы. По сути, это было теперь такое перекопанное немного углублённое поле.

Дело в том, что заряд был установлен не под холмом, а в нём. То есть, если бы заряд был под холмом, то взрыв бы мало того, что снёс всё, что сверху, так ещё и вовнутрь бы ушёл, образовав тем самым кратер. Однако заряды были конкретно в холме, потому они просто разнесли его к чертям, при этом выровняв луг. Ну и сняв верхние мягкие слои почвы, отчего он немного углубился. Этак на метр.

Теперь, это было, словно вырытое под бассейн, углубление примерно на метр в глубину и уходящее хрен знает докуда. Диаметр этого углубления, что из-за ливня теперь активно наполнялось водой, был равен, скорее всего, самому холму.

Вангую, что здесь будет или болото со временем, или же обычное поле.

Двигаясь всё той же дружной четвёркой по лугу, мы собирали трупы, наверное, целый день, безбожно мокнув под ледяным тропическим ливнем, которого я в этом мире ещё не видел. Удивительно, что такими темпами ещё и снег не пошёл, так как облачка пара уже срываются с наших губ.

Пока мы искали тела, я заметил одну важную вещь – никто ещё здесь не был. Конечно, сказать это точно тяжело, особенно, когда ливень безбожно заливает нас, но я имею в виду, что никто не пытался трогать трупы, перетаскивать их или хоронить. Все как хаотично валялись здесь, так и валяются.

Да и за всё время мы так и не увидели вражеских солдат.

Это лишь значило, что сюда пока никто не заглядывал. Значит после взрыва враги сосредоточились на обустройстве лагеря и планировании атаки, а потом уже было не до этого, так как начался ливень.

Забавно то, что если температура не поднимется, а она вряд ли уже поднимется, то тела будут лежать здесь до самой весны. В принципе, похожая картина уже наблюдается в других районах, когда тела просто некому хоронить, и они остаются валяться там, где упали. И очень скоро она станет очень обычным явлением.

Мы перетаскивали тела до самого вечера, и я сбился со счёта, сколько тел мы свалили в одну кучу. Очень скоро тепло, которое подарила нам Эви начало сходить на нет, и холод вновь начал сковывать наши тела. Однако упорная работа хоть как-то спасала от этого, позволяя не прибегать к помощи нашей зомбяши, так как очень скоро ей самой придётся тратить эту силу.

- Я не знаю, сколько здесь, но точно очень много, - пробормотал я, глядя на груду тел, что мы перетащили сюда из окрестностей.

Я не мог сказать, насколько они целы внутри, но руки, ноги и голова у них точно присутствовали.

А собрали мы уже немного-немало целых несколько куч. Может несколько сотен здесь было, а может и вся тысяча, хрен знает, но тут для Эви воскрешай обвоскрешайся.

- Да, я вижу, - кивнула Эви, обходя тела. – Хотя качество материала оставляет желать лучшего.

Она критично осматривала их, иногда дёргая за руки, словно проверяя, оторваны они или нет. Эви не была похожа на себя обычную. Вся внимательная, деловая и очень повзрослевшая. Особенно это заметно сейчас, когда она ходит вокруг тел и рассматривает их, словно оказалась на барахолке и оценивает товар. Обычного человека и особенно девушку, как Эви, это должно было привести в ужас, но её хладнокровное спокойное лицо при виде стольких трупов внушало какую-то неуверенность и диссонанс у тебя самого.

А диссонанс вызывал неприятие, за которым следовал страх. Любое, что не совпадает с нашем виденьем чаще всего вызывает страх, так как отличается от нормы. Могу поспорить, что многие люди, кто встречался с Эви, испытывали примерно это – страх перед ней, при этом не понимая, чего конкретно они боятся.

- Так что, поднимешь их?

- Естественно, за кого ты меня принимаешь, - вздёрнула носик наша некромантка. – Я штурмовала крепости и захватывала города, управляя войсками. Такое дело для меня не дело.

- Ебать ты гордячка, - с ужасом открыл я новую сторону у Эви. – В курсе, что хвастаться нехорошо?

- Я не хвастаюсь! Это факт! – обиженно ответила она мне.

- Хвастунья.

- Нет! Ты бы мог сказать, что гордишься мной или что-то в этом духе, но нет, надо кольнуть меня.

- Бедная ты несчастная, - усмехнулся я.

- Вотименно! – упёрла Эви руки в бока.

- Тогда, бедная и несчастная, поднимай своих не менее несчастных товарищей, - кивнул я на кучу трупов. Эви что-то там пробубнила в ответ, но из-за дождя я так ничего и не услышал. – Давай, что нужно делать? Кристаллы там вытаскивать из сундука или что?

- Ничего не надо, - буркнула она. – Я всё сама сделаю. Просто охраняйте.

И Эви принялась за работу. Начала вытаскивать кристаллы и расставлять их то тут, то там. Я бы сказал, что она ставит их хаотично, однако определённый порядок всё же был. Если конкретно, то она ставила их в шашечном порядке, чтоб те покрыли как можно больше территорий.

- Только сильно не увлекайся, Эви, - сказал я. – Они нам могут ещё пригодиться.

- Да, я поняла, - кивнула она, продолжая их расставлять по полю под проливным дождём.

Эви выглядела по сосредоточенному милой, отчего вызывала у меня улыбку. Она была словно прилежная ученица, что с усердием выполняет домашнее задание.

Заняла подготовка у нас около получаса, за который мы так никого и не заметили. В лес враг не совался, видимо сконцентрировавшись конкретно на нашей крепости. Здесь даже животных не было, словно место бойни отпугивало их своей аурой.

Когда всё было расставлено по местам, Эви обратилась к нам.

- А теперь отойдите подальше от тел, пока я буду их поднимать.

- А если окажешься в зоне действия? – поинтересовался я.

- Ничего страшного не случится, - пожала она плечами. – Но вряд ли ты хочешь быть зажат армией трупов, верно?

Обряд, в отличие от поднятия печенюшки, был довольно простым. Не надо было рисовать пентаграммы или пытаться запитать что-то энергией, как не надо было пытаться связать себя с поднятым объектом. Эви просто встала в центре поля, окружённая телами, после чего закрыла глаза и замерла словно статуя.

Со стороны это выглядело довольно жутко – маленькая девочка в плаще со слегка опущенной головой стоит в центре поля, окружённая трупами. Не такую картину я бы предпочёл увидеть ночью или по дороге в туалет.

Она стояла, понурив голову, словно что-то вспоминая или зловеще ожидая момента, как вдруг медленно начала разводить руки в стороны, словно занимаясь зарядкой. Эви продолжала поднимать их, пока они не стали подняты горизонтально земле, при этом запрокинув голову верх и подставив лицо дождю, отчего капюшон упал с её головы. Её фиолетовые волосы, получив свободу, теперь свисали мокрые вниз.

Выглядело это так, как будто она какой-то исповедник, что только что прочитал речь, буквально отдавшись ей полностью, и теперь наслаждается своей мудростью или силой.

И что более странно, она улыбалась, словно радовалась жизни, которая обрушилась на её голову.

Сейчас, под ливнем, с распущенными волосами и запрокинутым к небу лицом Эви выглядела очень красивой, как бы это не звучало. Маленькая непобедимая девушка Эви, ставшая из обычной волшебницы потрясающей некроманткой.

Бабах-кристаллы засветились ярче, словно подпитывая её, в то время как на моём теле волосы встали дыбом. И вот мертвецы вокруг неё начали шевелиться, в то время как сама Эви даже немного поднялась над землёй левитируя.

Трупы дёргались, медленно переворачивались, пытались встать и что-то рычали. Выглядело так, будто пьяная молодёжь после хорошей гулянки пытается подняться на ноги. Вокруг нас, на лугу, перед Эви и даже в лесу они неуклюже вставали, покачиваясь влево-вправо. Одни облокачивались на дерево, поднимаясь, другие на своих товарищей по несчастью, но так или иначе, мертвецы в скором времени выстроились перед нами, хаотично стоя, словно разрозненная толпа.

Скрытники сбились в кучу, немного опасливо оглядываясь, в то время как я спокойно наблюдал за картиной. Они меня не тронут.

А если и тронут, я потом здесь сам всех трону.

Нас окружала самая настоящая огромная армия оживших мертвецов. У кого-то шея была согнута неестественно, у кого-то нога была вывернута под странным углом, руки не было и так далее. Они стояли на месте относительно ровно, пусть и с некоторыми видимыми дефектами.

Что касается Эви, она спокойно спустилась на землю и посмотрела на меня.

Её глаза светились ярким светло-фиолетовым светом, словно внутри её головы работал фонарик.

- Готово, - улыбнулась она. Но не было в этой улыбки добра. Словно передо мной был совершенно другой человек: циничный, жестокий, целеустремлённый и смотрящий на всех как на насекомых. Эви стала совершенно другим человеком, который даже на меня смотрел хитро, будто бы оценивая мой потенциал.

- Я вижу. Можешь сказать, сколько подняла?

- Тяжело судить, - оглянулась она. – Честно, даже не знаю, просто запиталась от кристаллов и вложила все силы в мертвецов.

- А у тебя ещё и глаза светятся, - заметил я.

- А, да? – потрогала она лицо и пожала плечами. – Такое иногда бывает.

- У меня не светились.

- Но ты и не поднимал полчища покойников, - улыбнулась она. – А под моим контролем сейчас целая мини-армия, так что…

Эви пожала плечами, словно говоря: сам видишь.

Я ещё раз оглянулся. Сотни людей просто стояли, немного покачиваясь под проливном дождём. В серости этого дня такое поведение выглядело жутковатым.

- Ну… тогда пошли, - кивнул я в сторону леса. - Подгоним их поближе к точке.

- Какой именно?

- С которой будем атаковать. Ударим врагу в тыл со всей дури, просто заваливая телами. Отвлечём на себя их в то время, как наша конница ударит им с другой стороны. Возьмём в клещи, как хотели они взять нас.

- Не слишком медленно они будут атаковать? – с сомнением спросила Эви оглядываясь.

- Нормально. Конница изначально будет просто отвлекать их своим присутствием. Привлечёт максимально их внимание, и в этот момент мы ударим. А там подключим и свою армию, что находится сейчас в городе. Идём.

И мы двинулись в лес в окружении шатающихся, молчаливых трупов, которые шли не совсем ровно, словно все дружно хромая. Покачивались, иногда спотыкались, толкали друг друга, но при этом показывая полное безразличие. Как шествие алкашей, ей богу.

Эви же шла с убранным капюшоном, позволяя холодной воде литься ей прямо на голову.

- Когда-то давно, ещё во время войны меня звали королевой мертвецов, - неожиданно сказала она мне. – Когда я только начала применять свои навыки на практике и поднимать куда больше, чем десяток человек, люди окрестили меня Эвелиной, повелительницей мёртвых. Той, кто правит смертью.

- Звучит довольно круто, - заметил я. – Я бы от такого погоняла не отказался.

- Возможно и круто, - не стала отрицать она. – Однако мне всё равно почему-то это прозвище не нравилось. Повелительница мёртвых… словно я толком и могу только, что управлять смертью других. А ведь мной потом ещё и детей пугали, что типа придёт Эвелина и заберёт тебя в свою армию мёртвых, представляешь? – хихикнула она.

- Стала знаменитостью прямо.

- Это да, но кажется, меня начали забывать.

- Следовательно, самое время напомнить о себе, - коварно оскалился я.

- Вот именно. Пора им встретить свои страхи лицом к лицу. Эвелина, повелительница мёртвых идёт за их душами.

Она расхохоталась. Это был страшный смех.

(Автор уходит в отпуск. Следующая выкладка будет 17 мая в 7:15 по МСК)

Часть семьдесят седьмая. Мёртвые и живые жизни. Глава 398

- Спи малышка, засыпай,

Глазки свои закрывай.

Крепче в сон свой убеги,

Счастье света там узри.

А детишек, кто не спит,

Эвелина к себе манит.

К себе в царство заберёт,

На страданья обречёт.

Станешь вечным ей слугой,

Там, где смертный лишь покой.

Спи скорее засыпай,

Шанса ведьме не давай.

А проснёшься утром ранним,

Солнца свет впусти в окно.

Светом мёртвых прогони.

А пока малыш мой спи.

Эту ну просто пиздец какую жизнерадостную песенку, и предположу, что колыбельную, я сейчас слушал от Эви. Эта маленькая милая девушка без капюшона со слишком яркими фиолетовыми мокрыми волосами, что так сильно выделялись в общей серости, и светящимися глазами шла через лес между мокрыми потемневшими стволами деревьев. Над её головой голыми ветвями, словно костями пальцев, деревья заволакивали тёмное серое, полное воды небо. Под её ногами мирно хрустели пропитанные влагой пожелтевшие листья.

Эви плавно плыла в серой пелене. И казалось бы, что нестрашная одна-одинёшенька; напевает себе песню, которая мелодией практически полностью копировала Twinkle Twinkle Little Star (https://www.youtube.com/watch?v=YHZ_apAW-4c). Но в её исполнении мелодия, да ещё и при таких словах, звучала настолько жутко, что пробирала до костей.

Реально, оказаться в глухом лесу, где молодой девичий голос напевает такое… м-м-м… это прекрасно. Для тех, кто мучается запором.

Особенно, когда ты замечаешь, что в этой пелене начинают проглядывать бредущие рядом с ней трупы, которые словно выныривают к тебе на глаза. А потом серость сходит на нет, расширяя границы, и ты понимаешь, что она просто окружена мертвецами.

- Эвелина к себе манит.

К себе в царство заберёт,

На страданья обречёт.

Эви продолжала петь, словно какая-то девушка, вышедшая за цветами в лес, но вот окружение…

Фильм ужасов «Эви, наследница смерти» или «Эви. Сезон мёртвых». Названия дико заезжены, но бля, как же они хорошо описывают ситуацию.

- Эви, тебе обязательно напевать эту песню? Именно сейчас? – поинтересовался я.

Наши скрытники так вообще сбились в кучу, едва ли не ощетинившись мечами, поглядывая по сторонам. Только вот покойникам было глубоко насрать на них, вообще не обращают внимания на жалких людишек.

- А что такое? – улыбнулась она, обернувшись ко мне, словно ничего не происходило.

- Под зад пинка хочешь?

- Грубиян, - бросила она недовольно. – Сразу под зад. Ни капельки такта.

- Хватит пугать своими замогильными песнями людей.

- Но это детская колыбельная!

- Звучит, как приговор всем живым в этом лесу.

- Вот именно, - подняла она палец вверх. – Как приговор. Но только для тех, кто там, на границе леса. К тому же мне так легче сосредоточиться.

- На чём? Хотя глупый вопрос… И как? Получается? – полюбопытствовал я у неё.

- Немного… - неопределённо ответила Эви, с сомнением оглядывая армию. Видимо у неё действительно всё плохо с управлением. Как бы не разнесла тут всё нахер. – Я могу управлять флангами, могу разбивать на группы, отдавать примерные приказы и следить за исполнением, по ходу боя могу управлять ордой сразу или частично…

Да ты охуела! Мои мелочи, к примеру, оканчиваются ровно на том моменте, что я могу указать направление орде. И то, половина ещё и по пути разбегается. У тебя же оно лучше, чем у реальной армии!

- Ты знаешь, что хвастаться не хорошо, мелочь? – перебил я её, прищурившись.

- Но я бы хвасталась, если бы могла каждым управлять.

- Одновременно?

- Угу, - закивала она головой.

Ага, мои способности – с трудом удерживаю печеньку под контролем. Одну. Считаю профессионализмом отправить к точке сбора хотя бы две трети.

Способности Эви – манипулирует мини-армией с такой точностью, что обзавидуется даже современная. Считает профессионализмом единовременно управлять каждым. Вот реально, чувствую себя ущербом после такого.

Тебе вообще не стыдно так нагло опускать меня с таким невозмутимым видом?

Остаётся только успокаивать себя тем, что я сам по себе управляю куда большими объёмами, а ещё очень хорошо умею пакостить.

- К тому же они очень даже безобидны, - улыбнулась Эви и поманила одного из трупаков пальцем. Скорее всего, его движением она сейчас управляла сама. – Посмотри, какие милые.

- Странно, что ты считаешь зомби милыми, - поморщился я, глядя на труп, что подошёл к ней. У чувака не хватало челюсти, отчего назвать его милым… Пиздец, ты в конец ебанутая, Эви. Даже не подозревал, что тебе так плохо. Ты с обычными людьми не пробовала больше общаться? Тебя обнять? – Ты не находишь это ненормальным?

- Ну… знаешь, во время войны они меня по крайней мере не ненавидели, - улыбнулась слабо она. – Все меня боялись, пытались убить и так далее. А так пусть и иллюзия, но всё же лучше, чем вообще одной. Вот и окружала себя ими. Привыкла к ходячим мертвецам, к их молчаливости, бессмысленному взгляду и покорности. Привыкла жить среди них. Даже было немного страшно и непривычно потом вновь разговаривать с обычными людьми.

- А где была Констанция?

- Были времена, когда мы разделялись. В самом начале, когда я отводила от неё врагов своими армиями мёртвых, а союзников ещё пока не было.

- Хм-м-м… знаешь, не удивительно, что тебя к ним тянет. Они же твои братья и сёстры, - пожал я плечами.

- Они не мои братья! – возмутилась наивная.

- Мы сто раз это проходили, мёртвая подруга. Они точно твои сородичи. А братья или нет, это уже дело десятое, - но увидев её целеустремлённое на спор лицо, усмехнулся. - Ладно, не злись, Эви, я шучу.

- Глупая шутка, - надула она щёки.

- Да ладно тебе, - отмахнулся я, подходя к ней поближе. – Я понял, о чём ты.

И знаю, каково это. Просто Эви смогла пройти то же самое, что прошёл и я сам - когда тебя ненавидит весь мир. Однако мне повезло в каком-то смысле, и я был покойником в тот момент, а вот Эви как раз-таки получила всю эту порцию ненависти лично, наблюдая, как ей незаслуженно пугают детей.

Хотя пугали бы мной детей, это было бы круто! Почему Эви, королевой мёртвых, пугают детей, а мной нет?! Меня только и делали, что гоняли в хвост и в гриву, а потом тупо закопали на побережье и забыли. Хуйня какая-то несправедливая. А её увековечили в стишках, которые знает каждый ребёнок и, как следствие, знают все. Так что точно уж не Эви возмущаться по поводу того, что ею детей пугают. Её все хотя бы помнят, в историю вошла, а на меня хуй забили.

- Я теперь понимаю, почему тебя Констанция дураком зовёт. Ни капли тактичности. И своими словами ты иногда делаешь очень больно.

- А ты уже взрослая девочка, хватит обижаться на это.

- Дурак, - буркнула она.

- Возможно, - похлопал я по голове. - Но прекращай воспринимать всё так близко к сердцу, а то глядишь, и не выдержит оно.

- Мёртвым всё равно, как ты говоришь.

- Но ты-то не мёртвая, - немного пододвинув её к себе, взяв за плечи и подмигнув. – Почти не мёртвая. А по мне так вообще живая. Более того, мне плевать, какая ты, пусть моралофаги идут нахуй.

- Тяжёлый ты человек, Патрик, - усмехнулась она. – И очень странный. Даже злиться не получается долго на тебя.

- Есть немножко такое. А пока нам стоит доработать план, как считаешь? Ворваться и заставить обосраться от страха, как ты хочешь сделать, круто, но не так, как можно всё провернуть.

- Ты о чём? Разве это не страшно?

- Ты же у нас будешь самой главной движущей силой. Сможешь покарать всех непослушных детишек и забрать их души, но стоит немножечко доработать твой выход, чтоб выжившие несли за собой к другим лишь страх и отчаяние. Ведь репутация – наше всё.

- Хочешь сделать стратегическое преимущество? – спросило наивное дитя.

- Нет, хочу сделать пафосный выход, - подмигнул я ей. – Королева мёртвых выйдет по-королевски.

Тихая песнь разносилась по лесу и даже дождь своим шумом не мог заглушить её. Она пролетала между стволов деревьев, выходя из леса и долетая до тех случайных солдат, что сгрудились в своих палатках, укрывшись от проливного дождя. Тихая, спокойная, даже в какой-то мере по-детски милая, но в ней слышался лишь загробный холод.

- Какого… - пробормотал один из солдат. – Кому в голову пришло петь такую песню?

Обычная колыбельная про королеву мёртвых, что заберёт тех, кто не спит. Эту песню знал каждый, но вечером, в такую погоду и таким голосом, она заставляла покрываться тело мурашками ещё сильнее, чем холод.

Песня, которую пела молодая девушка, становилась всё громче и громче, будучи всё такой же тихой и спокойной, словно сама певица подходила всё ближе и ближе. Однако в такой дождь, да такая хорошая слышимость…

Солдаты выглядывали из палаток, накинув плащи и вглядываясь в лес. Они тихо шептались между собой, успокаивая себя тем, что в лесу есть много караульных, что были скрытниками сорокового лвла, и они бы точно подали сигнал. Но голос, так отчётливо напевающий колыбельную, приближался, заставляя их жаться друг к другу как испуганных детей.

Детские забытые страхи сейчас стали куда реальнее, чем раньше. Каждый, наверное, вспомнил историю про Эвелину, повелительницу мёртвых, что ночью идёт к неспящим детям. А может быть и к тем, кто постарше.

Многие мысленно усмехались, вспоминая об этом, и отгоняли эту мысль, но она уже проникла в их сердца и заставляла плотнее сжимать рукояти мечей. Теперь она преследовала их.

- Вон там, смотрите…

Эти тихие голоса, на границе с шёпотом, едва не сливающиеся с дождём, пронеслись волной по палаточному городку, но никто пока не бросался в атаку, ведь тревога не была поднята, а их охранники молчат. Все лишь наблюдали.

Наблюдали за двумя искорками, что начали пробиваться своим светом через пелену дождя.

Вот уже начала виднеться фигурка девушки в этой серости, и эти два огонька были ровно на том месте, где у нормальных людей находятся глаза. Словно они и были глазами этой тени.

Все замерли. Замерли, как замирают зайцы в свете фар. Как замирают люди, увидев опасность, но ещё не до конца осознав, что они видят, не понимая, что их ожидает, не чувствуя угрозы, хотя страх уже пробрал всех насквозь.

Ещё немного и уже хрупкая фигурка отлично вырисовывалась, напевая песню, звучащую уже как реквием. Она подошла к лагерю и остановилась на расстоянии метров пятидесяти от него, стоя на опушке леса.

Все замерли. Даже мир, кроме упрямого дождя, который продолжал упорно шуметь.

Голос смолк, и девушка подняла глаза. Каждому в лагере показалось, что она смотрит именно на него, и каждый почувствовал холодный страх внутри, гулкие удары сердца у самого горла и стук в висках. Каждый видел её фиолетовые волосы, которые слишком хорошо выделялись на сером фоне.

Девушка обвела всех взглядом, после чего весёлым голосом произнесла:

- Эвелина пришла за вашими душами, дети мои. Пора вам стать частью моей армии и служить мне до скончания времён, - развела она руки улыбаясь. – Вы себя очень плохо вели.

Всех пробрало до костей от этих слов, произнесённых холодным, весёлым, полным чистого зла голосом.

И в этот самый момент за её спиной в серой пелене начали вырисовываться фигуры. Много фигур, очень много.

Один за другим силуэты буквально прояснялись в серой пелене, являя себя взглядам - десяток, второй, третий, сотня, три сотни… Это была целая армия, даже издалека в темноте и без возможности рассмотреть их нормально, отчётливо выглядящая мёртвой.

Армия вернувшихся к жизни солдат, что слегка покачивались и стали рабами повелительницы смерти, как когда-то давным-давно, ещё во времена, когда многие здесь были детьми или даже не родились. И они шли за новыми жертвами.

И в тот момент, когда у командира прорезался голос, и он закричал «К ОРУЖИЮ!!!», эта армия мёртвых бросилась вперёд, готовая пожинать новый урожай смерти.

Бросилась одновременно, словно по сигналу, хотя девушка не произнесла даже и слова. Некоторые из мертвецов хромали и не могли бежать быстро, некоторые бежали неровно, кто-то спотыкался и падал, но большинство неслось со страшной скоростью, неумолимо приближаясь к палаточному городку, словно от этого зависела их жизнь.

Которой они лишились.

Палаточный городок был обречён. Как было обречено в принципе любое войско, что будет атаковано в такое неудачное время с тыла. Те группы, что должны были нести караул и встать первыми на пути у противника, просто не успели бы дойти за это время до обратной стороны лагеря и дать отпор.

Поэтому толпа трупов просто ворвалась, сметая всё на своём пути, буквально затаптывая тех несчастных, что были в палатках, и рубя тех, кто пытался дать отпор. Солдаты пытались встать в какое-нибудь подобие строя, становясь вместе, но без брони против такой атаки они просто ничего не могли сделать.

Ближайшие люди, что наблюдали за выходом Эвелины, так ничего и не смогли предпринять. Все остальные, которые даже ещё не до конца поняли, что происходит, вообще не имели шансов, так как сонные, вылезающие из палатки солдаты представляли из себя слишком простую цель.

К тому моменту, когда вооружённые солдаты, что караулили с переднего фланга как раз-таки для внезапного отражения атаки, добрались до армии мёртвых, те уже успели очень сильно углубиться в их ряды, в прямом смысле слова пополняя павших в бою товарищей прямо на ходу. И наспех выстроенная оборона была не в силах сдержать их натиск, особенно, когда мёртвые ударили по флангам, в буквальном смысле слова беря их в полумесяц.

И посреди этого хаоса спокойно вышагивала Эвелина, оглядываясь с таким видом, словно оказалась в ботаническом саду. Пока вокруг боролись люди и мёртвые, закалывали друг друга, отрубали конечности, валили на землю; пока вокруг хлестала кровь и вываливались в грязь внутренности, она вышагивала с мягкой улыбкой девушки, которая наслаждается погожим деньком.

В каком-то смысле она действительно наслаждалась этим, наслаждалась своей силой, своим доминированием и чувством власти над теми, кто её презирал. Нет ничего приятнее мести и вымещения злости на том, кого ненавидишь.

Хотя не только поэтому она злилась, в буквальном смысле слова давя своих врагов. Слова Патрика вновь прошлись по её наболевшей теме. Ей хотелось кричать, прыгать на месте и стучать по нему кулачками, чтоб вбить в его пустую голову, насколько ей неприятно, когда её сравнивают с трупом, ведь она жива! Ей хотелось устроить истерику и заставить его извиниться, но вместо этого Эвелина проглотила обиду и теперь вымещала её на солдатах противника. Просто потому, что не было времени для истерик и даже после всего случившегося она не могла заставить себя по-настоящему злиться на пустоголового болвана. Иногда девичье сердце не понять, как и не понять его выбор.

Эвелина расхаживала прямо среди поля боя. Несколько солдат делали попытки напасть на неё, но это ничем хорошим не заканчивалось. Для них.

Когда на неё бросались те или иные супостаты, то тела её верных мёртвых товарищей тут же закрывали её хрупкое тельце от ударов, выстраиваясь стеной перед Эвелиной. При этом другие целой кучей, словно телохранители, бросались на нападавшего, кто приближался слишком близко к ней.

А Эвелина всё поднимала и поднимала мёртвых, уже чувствуя, как в голове стоит гул от истощения, а на руки и ноги словно повесили неподъёмные гири.

Ещё немного и она упадёт, но… Но зачем останавливаться, когда вокруг у неё столько союзников? Даже если она упадёт без сил, то её верная армия потащит её на себе, помогая продвигаться дальше и держать поле боя под контролем.

В итоге Эвелина действительно почти упала, не в силах больше поднимать как себя, так и мёртвых. Однако в тот самый момент, когда она уже падала, её ловко подхватили на руки.

- Не падать, королева мёртвых, - весело сказал Патрик, подмигнув удивлённой Эвелине. – Чо глазами хлопаешь?

- Ты? Разве ты… не должен идти по флангам?

- И оставить тебя одну с этими мертвяками, которые еле на ногах держатся? Нет уж, Эви, бросать тебя здесь одну как-то желания нет.

И ведь никогда не признается она, как было приятно ей то, что Патрик поймал её. Как и возможности украдкой прижаться к его груди лицом, что она и делала при каждом удобном случае.

Глава 399

Эви устроила настоящую резню.

Нет, я знал, что будет настоящая резня, но её устроила моя верная подруга, которая уютно устроилась на моих руках. Совершенно спокойная, словно ничего не происходило, она молча покоилась в моих объятиях, поглядывая по сторонам, пока её подопечные крошили уебанов. Крошили мечами, рвали зубами и топтали, как тыквы на огороде.

Чем глубже я углублялся в палаточный городок, тем больше крови и трупов видел.

- Прекращай поднимать, Эви, побереги силы пока, - сказал я ласково.

- Не пугая меня заботой, - слабо хихикнула Эви.

- Давай заканчивай, нам действительно хватит людей.

Я шёл за Эви всё это время, не сильно полагаясь на её мёртвую гвардию. Мало ли что произойдёт, я-то смогу тут вырезать всё в радиусе километра, а вот её покойники навряд ли. Но помощи не понадобилось, если не считать то, что я теперь её на руках тащу.

Мы шли всё дальше и дальше в то время, как где-то спереди гремела уже новая битва. Я знал, что сделает Констанция – дождётся, когда те сагрятся на наше нападение, и ударит двумя клиньями по вражеской коннице с двух сторон, когда она бросится на подмогу. А там уже вовсю сюда бегут наши солдаты, что так же помогут расправиться с этим войском. Имея такое чудовищное преимущество, чуть ли не в два раза, сейчас враги терпели практически разгромное поражение.

Мы продолжали идти среди трупов, просто не успевая дойти до той самой полосы, где происходил бой, так как она смещалась всё дальше и дальше от нас, по мере продвижения мёртвого войска дальше. Учитывая, что враг был сонным, без брони и неготовым, а наши были бронированными, могли пережить многие критические удары и напали неожиданно, исход боя даже с численным преимуществом с их стороны был уже понятным.

- Пленных брать будем? – поинтересовалась Эви.

- Да, давай, устроим после этого небольшое шоу, чтоб подтолкнуть графов к действию. Только не очень много, а то следить за ними будет сплошной морокой.

- Ясно, - кивнула она.

В итоге я дошёл до места, где сражались наши войска с противником.

К тому моменту уже от города успели прийти войска, чтоб помочь армии мёртвых, которая пусть и неожиданно напала, но была в явном меньшинстве. А теперь враг был практически окружён со всех сторон, и ему просто некуда было деться.

Я шёл с моей маленькой принцессой на руках под проливным дождём, который стеной окружал нас, в темноте глубокого вечера, в чудовищной влажности, что пропитала всю одежду. Среди смятых палаток, оборванных тентов, спальных мешков, тел, что валялись везде, крови, внутренностей. Куда ни глянь, везде была разбросана всякая утварь: кружки, котелки, точильные камни, посуда, одежда, даже несколько книг попадалось. Всё это валялось в грязи, намокшее и испачканное, лишь дополняя атмосферу погрома.

Подойдя поближе к месту действия, я с интересом наблюдал, как противника буквально давят. Мёртвые войны шли, не обращая внимания на удары, и по моим наблюдениям, пока мертвеца убивали, он успевал отобрать как минимум одну жизнь. А учитывая, что они шли кучей, то свалить даже одного голым людям было проблематично.

- Вон Констанция, - кивнула куда-то в бок наша королева мёртвых. Тут разобрать вообще что-то было тяжело, а Эви умудрилась разглядеть подругу ещё на подходе.

Ну зато я знал куда смотреть, чтоб запечатлеть момент, как её конница врезалась в ряды противника, раскидав вражеских солдат в прямом смысле слова. Люди, которые пытались принять её атаку, были буквально смяты клином лошадей, которые без каких-либо проблем прошли вражескую армию насквозь и вышли к нам. Констанция, как истинный герой, возглавляла эту армаду, хотя дуре надо маякнуть, чтоб она держала себя в безопасности.

Я знаю, что фэнтези мир, король идёт впереди атакующей армии и бла-бла-бла, но конченым ебанатом, а вернее, ебанаткой-то не надо быть же. Командира место в центре армии, а лучше в тылу, но никак не в первой волне атакующих. Прорвавшись через врагов и по большей части не рубя их мечом, а затаптывая конями, Констанция отделилась от своих, что-то крикнув, махнув рукой и показав в сторону врагов, после чего подъехала к нам.

- Что с Эвелиной? – был первый же вопрос, который звучал так, словно его продолжением будет «если с ней что-то произошло, я тебе ебласос порву».

- Всё в порядке с Эви, - махнул я головой в стиле «не до этих вопросов сейчас». - Что с потерями?

- Наша конница где-то одну треть или половину потеряла в бою. Про пехоту не знаю, но вроде дела обстоят неплохо, - махнула неопределённо она в сторону.

- Сильно досталось коннице?

- Они хорошо сопротивлялись, но были разбиты, когда подошла пехота с копейщиками. Это кочевники-наёмники. Сейчас, кто остался в живых, разбегаются, но мы взяли пленных.

- Ясно… - кивнул я головой, задумавшись. В принципе, всё прошло очень даже неплохо, так что можно было наконец выдохнуть спокойно. Сейчас осталось добить пехоту и тогда вообще можно будет расслабиться. По крайней мере, в ближайшее время. - И ещё, Констанция, чтоб я тебя больше в первых рядах атакующих не видел. Не хватало, чтоб тебя убили раньше времени.

Я постарался сказать это твёрдым голосом, чтоб показать, насколько это важно, но Констанции что не скажи, сразу в спор лезет. И связано это, естественно, со мной.

- Я как главная… - начала она свою песню, но я сразу пресёк это.

- Ты как главная должна сидеть в тылу и не выглядывать. Никаких бравых атак в лоб. Констанция, ты ваще о чём думаешь?

Если вообще думаешь, естественно.

- Нет! Командир ведёт своих солдат! – гордо приподняла она голову, тряхнув волосами и взглянув на меня сверху вниз, словно на труса. - Я главная и должна…

- Констанция, ты дура? – спросил я в лоб вздохнув. – Просто ответь на вопрос без лишних бравых слов: да или нет.

Она пыжилась, пыжилась, но в конце концов просто буркнула:

- Нет.

- Ты понимаешь, что у тебя дочь там как бы ждёт дома? Нет? Забыла? Я понимаю, что там драйв, адреналин, атака в первом строю и так далее, но бля, у тя же дочь дома!

- Я ничего не забыла. Но сидеть за спинами…

- И командовать ими самое правильное, - перебил я её. – Воевать есть кому – командовать некому. Ты вообще соображаешь, что будет, если ты умрёшь? Кто возьмёт командование? Блять, даже плевать на командование, Констанция, ты реально умереть хочешь?!

- Я не хочу умереть, но…

- Никаких «но». Я жопу рву, чтоб сохранить жизнь тебе и Эви, чтоб ты смогла жить с дочерью дальше, а ты буквально выбрасываешь все мои усилия на помойку своими поступками. И ради чего? Ради того, чтоб насолить мне? Или хочешь, чтоб я сорвался тебе помогать и попал сам под удар? Хочешь моей смерти, так?

- Я не хочу твоей смерти, Патрик.

- Тогда прекращай это, Констанция. Чо за дебилизм? Чо за упрямство? Ради чего эта показуха?

- Это не показуха!

- А что это за хуйня?! Нахер скакать впереди всех и рисковать своей жизнью?! Рисковать тысячами жизней, потому что они зависят от тебя! Зачем?! Просто ради того, чтоб противоречить мне? Ты серьёзно? Ради этой детской глупости? Констанция, ты уверена, что не дура?

- Да пошёл ты, - бросила она мне, едва не плюнув в мою сторону. – Ты всё сказал, что хотел?

- Приказываю больше никогда не атаковать в передних рядах, Констанция, - ответил я твёрдо. – Если ты не можешь думать головой и побороть своё тупорылое упрямство, тогда я сам сделаю это. А теперь скачи отсюда.

Констанция много чего хотела сказать. И много чего сказала бы: видел, как у неё язык чесался. Однако в ответ я ничего не услышал. Может она и пыхтела что-то, как любила это делать, но шум дождя и битвы перекрывал всё это.

- Она понимает, что ты заботишься о ней, но просто немного на тебя злится, - попыталась оправдать подругу Эви, когда та ускакала к своим. – Просто с тобой она становится упрямой.

Изначально я хотел высказаться более грубо, едва ли не на матах объяснить, куда она должна засунуть своё самомнение, но вряд ли бы это помогло, только бы ухудшило наши и без того сложные отношения. Но даже говоря с ней едва ли не ласково, Констанция всё равно умудрилась насрать мне на голову, несмотря ни на что.

- Нет, Эви, - вздохнул я, - она просто дура. Если человек просто из-за упрямства выбирает вред самому себе, то это тупой человек. Коня хороший, но тупой человек.

- И всё же она тебе дорога.

- Естественно дорога, - не стал юлить я. – Иначе бы я не беспокоился о её жизни.

Ну хоть кто-то понимает, что я своими приказами и подавлениями стараюсь спасти как можно больше жизней, а не просто выёбываюсь. Подчинение – вот залог успеха и возможность спасти как можно больше людей в это трудное время. Коня наверняка понимает это, но она тупая. И блять, клянусь, буду пороть её как кобылу, пока дурь не выйдет из её головы.

И Констанция могла бы засунуть своё самомнение и прислушаться ко мне, а не продолжать просто из-за упрямства заниматься хернёй. Вот же головная боль ходячая… Как будто мне помимо их безопасности не о чём больше волноваться, что за люди такие.

Ещё полчаса боя потребовалось, чтоб полностью закатать ублюдков в асфальт. Хотя в нашем случае корректнее говорить, что в грязь. Практически в говно мордой макнули.

Вражеская армия была разбита в пух и прах, повсюду были наши воины, а мёртвые послушники Эви выстроились в стороне ото всех ровными строями, готовые к переброске уже в другое место на следующие подвиги, которые помогут нам одержать верх в это непростое время.

Эви, немного придя в себя, теперь сама могла передвигаться и сейчас прогуливалась по полю брани около кучи военнопленных, которых быстро запаковывали наши солдаты.

Она ходила с мягкой улыбкой вдоль несчастных, которых вязали за руки верёвками в длинные ряды, одаряя их своим «любящим» взглядом. Она смотрела на них высокомерно, победно, всем видом показывая, что они ебаные насекомые, которым не стоит ждать от будущего ничего хорошего.

Это выглядело так, словно Эви оценивает и любуется трофеями или лутом, который смогла получить после сражения. Примерно так коллекционер смотрит на какую-нибудь вещь. От такой ассоциации мне даже стало немного неуютно, если честно.

Короче, она отыгрывала эту роль на отлично, и мне так кажется, что это Эви нравилась. Или же ей даже отыгрывать ничего не надо было, и это была вторая сторона маленькой милой ведьмочки.

Бедные виновные люди же под её угнетающим и давящим взглядом жались, щемились, пугались и старались не обосраться. И, естественно, не смотреть ей в глаза, словно боясь, что Эви высосет из них душу.

Хотя находились и те, кто осмеливался бросить ей вызов. Дебил всегда найдётся.

Так какой-то смерд, когда она проходила рядом, плюнул ей под ноги и пробормотал:

- Сраная нечисть, будь ты проклята.

Я даже представить не могу, зачем он это сделал и каким надо быть долбоящером, чтоб решиться на такой поступок. Смысл? Показать, что он не такой, как все? Блять, вот же долбоёб; ничего не изменив, он просто подписал себе приговор, так как это Эви просто не могла оставить без внимания. Прямой вызов ей перед всеми. И принять его она должна была творчески и элегантно, чтоб другим засранцам неповадно было.

- Проклята? – улыбнулась она, остановившись и одарив его своей любовью. Да так, что холод даже я почувствовал, чего говорить об обычных людях, некоторые из которых даже обмочились.

Эви даже говорить ничего не надо было, аура делала своё дело куда лучше всяких слов.

- Слава королю! – гаркнул он как-то неуверенно, явно уже жалея, что вообще решил выебнуться. И перед кем? Перед врагом? Перед товарищами? Какой смысл? Ведь мог бы и выжить. Иногда я не понимаю людей, хотя и сам являюсь человеком.

Эви сделала несколько шажков в его сторону, протянула руку и схватила мужика за шею. Вряд ли бы она смогла причинить этому воину какой-либо вред. По крайней мере я так подумал.

И ошибся, недооценив возможности и способности Эви.

На моих глазах мужик начал бледнеть, и словно становиться более худым, как будто Эви высасывала из него все соки. Возможно, так оно и было, так как она сама становилась более яркой и живой, даже не смотря на недостаток маны.

Ещё несколько секунд, и мужик уже начал кряхтеть, став заметно худее. При этом его глаза начали выпирать, раздуваться, кожа рваться, пальцы буквально взрываться, словно переваренные колбаски. Из всех отверстий естественных и не очень текла кровь, и в конечном итоге его глазные яблоки лопнули и из глазниц и ушей начал вываливаться его собственный мозг, словно зубная паста из тюбика.

Это было мерзкое зрелище. Изуродованный труп мужчины упал к её ногам.

Эви стряхнула от крови и мозгов руку и огляделась.

- Мои будущие дети и подчинённые, кто ещё хочет сказать мне что-то? Может ты?

Она шагнула к какому-то худощавому пареньку, который испуганно дёрнулся от неё.

- Нет! Я нет! Я мол…

Но он так и не договорил, так как Эви схватила его за шею и повторила не самый приятный процесс всем на ужас. Все враги стали куда тише и незаметнее, буквально пытаясь вжаться в землю. А Эви оглянулась и пробормотала:

- А знаете что? Пожалуй, я накажу сразу всех!

Она объявила это таким голосом, словно они выиграли джек-пот.

Пленники, которым выпала эта участь, в ужасе ринулись от неё, но были остановлены солдатами в то время, как остальные захваченные наоборот стали тише воды, ниже травы. Это лишь доказывает, что каждого заботит лишь своя шкура, и остальные будут только наблюдать, как их товарищи умирают в муках, вместо того, чтоб принять героически смерть борясь.

Так, поочерёдно подходя к заложникам, она лишала их жизни вот таким кровожадным образом, заставляя мучиться и своим видом вселять страх в остальных. Вскоре пятьдесят человек отправились на тот свет, заставив испуганно смотреть на Эви уже не только врагов, но и наших подчинённых.

Теперь наши солдаты явно перестали видеть в ней милую девушку после такого шоу. Особенно когда одного из пленных изнутри в буквальном смысле слова порвали щупальца, что начали лезть из всех его естественных щелей.

Я конечно многое повидал, но Эви могла посоревноваться в жестокости и извращённости со всем увиденным мной прежде, и не факт, что проиграла бы.

- Это что за пиздец, Эви? – тихо спросил я у неё, когда у меня появилась возможность отвести её в сторону. Сейчас наши пленники были ну просто самыми послушными людьми на планете. Бля, да будь я на их месте, таким же бы стал. – Что за ебаный филиал ада ты устроила там?

- Но… разве я не должна стать их худшим кошмаром, который они будут бояться и за которым пошлют войска? – удивлённо спросила Эви меня.

- Ты должна им казаться, а не являться! – ужаснулся я. – Ты там просто перебила пятьдесят человек. Даже не перебила, а порвала в клочья самыми жуткими методами! Ладно тот, кто плюнул, но остальные?

- Ну… я лишь припугнула их, - пожала она плечами. – Просто немного фантазии…

- Фантазии?! – Бля, да тебе с такой фантазией лечиться надо!

- Патрик, тебе, наверное, просто непривычно видеть меня такой? – мило спросила она, захлопав глазками. – Что бы ты там не увидел, это было лишь шоу и предназначалось оно для них. Но по-настоящему я всё та же Эви.

Чот я сомневаюсь в этом сейчас. Да и она попала в точку. Хотя «непривычно» было не тем словом, которое я мог применить к своим чувствам. Не раскрывало оно всего ахуя, который овладел мной.

- Я думал, ты там припугнёшь их, но тот фарш, что ты там устроила… Эви, ты всегда такая жестокая с врагами?

А то я уже и не знаю, чего ждать от неё. Она заставила одного из пленников буквально обосраться своими органами.

- Я против насилия, - категорично ответила она. Но после увиденного мне с трудом в это верилось.

- Оно и видно, - кивнул я. – Ты прямо сама гуманность.

- Я лишь припугнула их, - начала Эви оправдываться. – Немного жестокости, чтоб в будущем они боялись что-либо сделать. Провинился один - накажи всех. К тому же ты сам говорил, что слишком много нам не нужно!

- Да, но я рассчитывал на обычное умерщвление, а не на садистские опыты. Поэтому… не могла бы ты немного сбавить темп? Не так жестоко?

- Но разве я не должна быть монстром для них?

- Должна казаться, а не являться. Ты молодец, что напугала всех так и предстала перед ними ожившим кошмаром, однако… не переусердствуй, хорошо? Достаточно просто убить, перерезать глотку или выдавить глаза. Но такое… Особенно когда чувака изнутри сожрали черви…

Да-да, одного из них буквально выжрали изнутри черви.

- Это глисты. У него были глисты. Я просто немного… видоизменила их.

Хуя се… Я невольно потрогал собственный живот, чем вызвал смешок у Эви. Нехороший смешок. Теперь мучиться с кошмарами мне. Эви, я думал что меня можно было назвать монстром со своими пытками, но мне кажется, ты ещё фору дашь мне.

Глава 400

Теперь можно смело сказать, что столкновение между фракциями Дня и Ночи закончились победой последних, причём сокрушительной, лишив противника абсолютно всех войск. Если бы не ебаный любитель бутылок в жопе, то на этом война бы в королевстве в принципе и закончилась, нам бы осталось просто добить графов и всё. А потом бы воцарился мир и спокойствие, а моя жизнь стала моей жизнью.

Однако сейчас он на сто процентов встрянет за них и будет всячески им помогать. Наша жизнь из хардмода перешла в хэлмод.

По потерям мы в принципе вышли относительно целыми. В последнем бою мы потеряли около тысячи пехоты и тысячи конницы. Осталось у нас три тысячи пехоты и тысяча конницы.

У врага… сложно подсчитать точные потери, так как были и сбежавшие с поля боя. Но пленных у нас было около тысячи. Из семи. Сколько сбежало, считать нам было лень, но по примерным прикидкам около пятисот.

Плюс нам достался их провиант в несколько десятков телег, которые спокойно прокормят как нас, так и город рядом, лошади и всякая нужная мелочовка. Этим занялись наши тыловые службы. Что касается пленных, то было решено оставить из тысячи всего шесть сотен. Пять сотен раскидаем на нужды типа работы на рудниках или каменоломнях, а вот одна сотня пойдёт на жертвоприношение. По крайней мере я так называю то, что мы устроим в скором будущем.

Избавились от четырёх сотен мы обычным способом. Я просто отрубил им всем головы, тем самым подняв себе уровень. Конечно, они сороковые и так далее, но четыреста человек! Это не перекачанные личные воины родов горноимперцев, где у них норма под семьдесят, но тоже ничо так. Хотя немного странно, что я вкачал себе здоровье и интуицию, пусть и немного.

Имя: Патрик.

Фамилия: Козявкеев.

Возраст: 25.

Раса: человек.

Уровень: 90.

«Параметры»

Сила – 122.

Ловкость – 124.

Выносливость – 114.

Здоровье – 78.

Мана – 49.

Интуиция – 75.

«Дополнительные параметры»

Рукопашный бой – 52.

Одноручное оружие – 68.

Двуручное оружие – 43.

Оружие дальнего боя – 80.

Щиты – 26.

Лёгкая броня – 48.

Тяжёлая броня – 54.

Устойчивость к ядам и токсинам– 50.

Устойчивость к болезням и заражениям – 50.

Мелкий ремонт – 14.

Медицина – 26.

Рукоделие – 28.

Взлом – 12.

Выслеживание – 41.

Охота – 38.

Шитьё – 5.

Торговля – 36.

Красноречие – 54.

Верховая езда – 39.

Скрытность – 42.

Я бы назвал стату общей фразой – пойдёт. Дополнительные параметры вообще не сильно вкачались от убийств, но оно и понятно, так как я просто рубил как палач.

Что касается остальных, то пять сотен караваном отправим под конвоем на их будущую работу, а сотню заберём с собой на переговоры. Односторонние переговоры, так как, по сути, мне необходима была только демонстрация. Эти чудесные переговоры заменят мне план с отправкой мертвецов в их родные крепости. Зачем париться насчёт всего этого, если можно без проблем сагрить графов беспрецедентной жестокостью и ударом по их самолюбию?

Местом нашей будущей встречи с ними было выбрано, естественно, то, которое предложила Констанция, когда ей был обрисован примерный план действий.

Волчья крепость.

Идеальное место для встречи с будущим противником. Причём надо было сделать всё как можно быстрее, так как зима будет не самым лучшим вариантом для нас. Вообще, по логике, зима и для них будет не самым лучшим вариантом, так как это им надо будет нас ждать вокруг стен на морозе, однако именно из-за плана низкая температура играет не на руку и нам.

Нет, мы не будем нападать с тыла и не будем нападать с боков, так как они уже точно поняли, насколько мы изворотливы, и будут уже начеку. Очень сомневаюсь, что они не будут учиться на своих ошибках. Предположу, что их основное войско теперь будет окружено буквально со всех сторон более мелкими подразделениями поддержки, которые примут первоначальный натиск и дадут время перегруппироваться основным силам.

Но я примерно это и ожидал. После такого я бы сам войско окружил такими группами, чтоб заранее знать о приближении врага.

Сама крепость представляла из себя такое классическое строение: город на холме, окружённый стенами и рвом. Хотя вот ров был довольно редким явлением, если честно, я его ну очень нечасто видел. Только у короля он был, если хитрый бутылочник его не зарыл за это время обратно.

Внутри было довольно типичное, но уже для моего мира строение крепости. Оно было похоже на раковину, когда толстые стены образовывали единственный коридор, который закручивался к центру, где располагались все основные здания управления. И в этом самом коридоре располагались здания жителей этого места. То есть врагу пришлось бы пройти между стен, с которых их бы обстреливали, по пути встречая постоянно ворота, которые надо проломить. А в стенах можно было ходить и перебрасывать солдат, что только усиливало оборону…

А это если они вообще смогут забраться в город…

Жаль, что испытать нам крепость не удастся, так как в план это не входило.

Для переговоров мы также выделили место, где в безопасности будет как Эви, так и посланники графов, так как никто не верил, что эти засранцы сами явятся сюда. И особенно было важно, чтоб им было всё отлично видно.

А когда пришло время…

- Помни, Эви. Ты должна не напугать их, ты должна их заставить ненавидеть себя, понимаешь? Чтоб они буквально хотели броситься за тобой, чтоб отомстить.

- Я понимаю, - кивнула она.

- Не надо выдавливать мозги через глазницы и уши или заставлять человека срать щупальцами, понимаешь? Просто беси их и играй на нервах, как делала когда-то со мной. Короче, всё как ты любишь.

- Я не играла на твоих нервах! – возмутилась она.

- Да-да, только не отвлекайся, пожалуйста, - похлопал я её по плечу.

В этот момент к нам подошла её любимая личная служанка, которая таскалась везде за ней хвостиком.

- Моя Хозяйка, послы Фракции Добра прибыли, - поклонилась она.

- Так! – хлопнул я в ладоши. – Это твой звёздный час! Давай, иди-иди-иди! – начал подталкивать её в спину в сторону места встречи.

- Ты уверен? – спросила Эви, посмотрев на меня из-за плеча.

- На сто процентов! Поверь, учитывая то, что они убивали твоих мирных граждан, твоё злодеяние не будет выглядеть таким уж и ужасным. Это лишь месть и вызов, не более. Давай, подруга, удачи, я буду наблюдать за тобой.

Место встречи находилось на большой поляне, которая уходила вниз к лесу. Прямо напротив моста около рва был выстроен небольшой помост, где будет стоять Эви. Место для наших гостей располагалось ниже, так, чтоб им отлично всё было видно.

На самом же помосте стояло на коленях десять человек. Наш главный подарок и послание уёбкам, которое даже самый непробиваемый должен будет понять.

Я очень надеялся, что Эви не создаст здесь ещё один филиал ада.

Наше шоу началось в тот момент, когда Эви поднялась на помост, приподняв горделиво свой носик и поглядывая на тех смердов, что прислали к нам графы. Всего шесть штук, стоявшие метрах в пятидесяти от помоста и окружённые нашими солдатами.

- Приветствую вас, послы никчёмнейшей фракции, что когда-либо существовала. Вижу, что графы, как и положено таким трусам, испугались прийти сами. Очень жаль, хотелось плюнуть им в лицо.

- Приветствуем вас, госпожа графиня Эвелина, - склонили они колени.

- Прошу передать им слово в слово, вы окажете мне такую услугу?

- Да, госпожа графиня Эвелина, - смиренно ответили они. Ну а чего? Им платят не за то, чтобы злиться, и мне кажется, что им в принципе плевать, что говорят об их господинах.

- Слово в слово. Вы, грязные ничтожные существа, запритесь в своих замках, чтоб больше я вас не видела. Даже с такой армией вы не смогли просто пробиться к нам. Это настолько жалко, что мне хочется смеяться. И да, настала моя очередь мстить вашим землям, черви. Мне повторить, или вы запомнили?

- Мы запомнили, госпожа графиня Эвелина.

- Очень хорошо, а теперь поднимите головы и узрите, что я сделала со всеми пленными, что вторглись от вас, черви, и что я сделаю в будущем.

С этими словами она достала маленький изящный клинок, подошла к одному из пленников, оттянула голову назад и полоснула кинжалом. Фонтаном брызнула кровь, мужчина задёргался, а Эвелина продолжала полосовать ему горло, буквально отрезая голову.

Эви действительно отрезала ему голову. Правда вышла небольшая заминка, когда клинок дошёл до позвонков. Но и здесь она справилась, после чего подняла его голову с приоткрытым ртом и бессмысленным взглядом, что смотрел вверх, показывая слегка ошарашенным послам этот жуткий трофей. Подержала так его голову перед всеми, демонстрируя её присутствующим, и бросила вперёд к ним.

- Я сказала, что верну пленников, и я это обещание сдержу, мои гости. Я разрешаю забрать вам их головы. Отвезёте их к графам и отдадите повозку лично в руки. Я прослежу за этим клятвой, от которой отказаться в данный момент вы не можете.

Да и смысла не было, не они же головы отрезали, им просто надо отвезти будет их своим хозяевам. В этом случае любой согласится побыть посыльным в обмен на жизнь.

Эви повторяла это раз за разом с каждым. Подходила, спокойно отрезала голову, бросала её вниз. Кто-то молчал, кто-то плакал, кто-то проклинал её и материл, а кто-то просил её о милосердии. Ага, заебись нападать на нас, а потом просить о милосердии.

Хотя если брать начистоту, то они были лишь солдатами. Они просто пришли туда, куда их отправили. Они не грабили деревни, не насиловали женщин и детей, не совершали военные преступления. Просто воевали. Но…

Им платили, чтоб они воевали и в случае необходимости отдали свою жизнь. Да, они на это не подписывались, да, они не виноваты в том, что их сюда послали, но они напали на наши земли, так что… Не наша вина, что они сами выбрали себе такой путь.

Эви монотонно отрезала людям головы, уже будучи сама вся в крови, бросая их к посланникам графа, которые смотрели на это всё с отвращением и даже ненавистью. Если уж их пробрало от этого, то графов, чьё самолюбие слишком огромно, точно заденет.

Однако не всё прошло гладко.

Заминки всегда есть, так как всё же Эви человек. И человек она хороший, пусть и приходится ей пачкаться кровью. Потому было не удивительно, что в какой-то момент кому-то из пленных удалось надавить ей на жалость и найти то, что её тронуло.

Я не виню её и не считаю это за слабость. Просто я монстр, направленный на тотальное уничтожение всего, что против меня. Она же – добрый человек, который хочет сделать мир лучше.

Наверное, было изначально ошибкой втягивать её в эту грязь насилия и убийства, делая похожей на меня самого. Вернее, я считал это правильным решением, правильным поведением и так далее и бла-бла-бла, но тем самым подминал её под себя, практически заставляя делать то, чего хочу сам.

Но разве я хочу оставить после себя людей, которые считают нормальным не дискутировать и искать компромиссы, а сразу истреблять своего оппонента, не оставляя шансов? Это уже не добро, а хуйня под названием «диктатура».

Быть может я действительно перестарался и стал утягивать за собой и всех остальных, навязывая мысль, что насилие - единственный выход. И возможно я стал реальным злом, которое оскверняет всё, что находится рядом с ним. Стал тем самым антигероем.

Может насилие в данном случае и является единственным способом сохранить королевство, но это не значит, что теперь все и всегда должны действовать именно так.

Как бы то ни было, Эви выбрала свой путь, отличный от моего. И может именно этот случай напомнил ей, кто она есть на самом деле.

Сорок три человека.

Эвелина убила сорок три человека, замарав свои руки кровью как в прямом, так и переносном смысле слова.

Она и раньше решала судьбы людей, однако делая это чужими руками, но здесь Патрик позволил ей окунуться в реальность того, чего стоят некоторые её решения. Когда реальные жизни не где-то там, а в твоих руках, всё это выглядит куда иначе и воспринимается совершенно по-другому.

Эвелина привыкла, когда её умоляют сохранить жизнь, прикрываются детьми и так далее; такое случалось не раз. И сейчас это не было исключением, каждый пятый просил её сохранить ему жизнь, но практически всех она игнорировала.

Игнорировала до того момента, пока следующей жертвой не стала какая-то женщина. Самая обычная женщина, опухшая от слёз и насилия, которое ей пришлось пережить, оставшись с солдатами наедине.

И именно на ней рука Эвелины дрогнула. Просто в какой-то момент она поднесла кинжал к горлу женщины, что рыдала, причитала и просила пощадить жизнь не ради неё самой, но ради детей, которые без неё останутся сиротами, и доделать дело не смогла.

В какой-то момент в её памяти мелькнуло лицо матери: она ровно так же плакала, когда погиб её отец, которого убили разбойники. Эвелина была ещё маленькой, но детская память запечатлела её лицо. И когда она, будучи ещё ребёнком, спросила самый обычный для ребёнка её возраста вопрос:

- Мам, почему ты плачешь?

Её мать ответила:

- Боюсь… что однажды нас может не оказаться рядом с вами.

Не такой ответ должен был дан ребёнку, но убитая горем мать сказала то, что было у неё на душе. Она боялась, что её дети останутся одни; что что-то вдруг случится с ней и мужем, отчего они останутся сиротами в не самом дружелюбном мире.

Случайно сказанная фраза осталась в воспоминаниях Эвелины и всплыла в самый неожиданный момент. Случайно сказанная фраза, возможно, изменила всё будущее Эвелины.

Внутри её мёртвого тела дрогнуло практически всё, и в память ворвались старые воспоминания, в которых она говорила, что всегда будет защищать добро и бороться со злом. Где она было не той девушкой, которой стала сейчас.

Но где заканчивается одно и начинается другое? Где заканчивается необходимость и начинается банальная жестокость? Где граница между злом и добром?

Эвелина взглянула на себя со стороны в тот момент – на ту, чья борьба за жизнь стала смыслом существования; где она убивала сначала ради того, чтоб защититься, потом, чтоб навести порядок, чтоб удержать власть, а сейчас ради того, чтоб запугать. Как плавно перешла от одного к другому. Как из обычной девушки она стала безудержным монстром, которым её и хотели видеть.

И если она продолжит в том же духе…

- Я уже не стану той, кем была… - пробормотала она в никуда, стоя перед женщиной.

Её взгляд переместился на человека, который подтолкнул её на это линчевание. Он стоял за этим помостом, скрытый от глаз гостей, и внимательно наблюдал за ней. Холодный взгляд, лишённый каких-либо эмоций, расчётливый и беспощадный.

Что он скажет на это? Назовёт слабачкой? Разочарованно вздохнёт и уйдёт? Попытается скрыть все свои чувства под улыбкой и фразой «ничего, бывает»?

Она помнила другого парня, помнила того, кто хотел просто жить, но человек перед ней был расчётливым, беспощадным и очень жестоким. Непроницаемым для чужого горя, полным ненависти ко всему, что против него. Он знал только один путь – истребление. И в этом он явно преуспел. Патрик хотел исправить мир кровью и насилием.

Хотела ли она стать такой же?

Эвелина поймала себя на мысли о том, что он уже был другим человеком, не тем, в кого она влюбилась однажды. Тот парень был стеснительным, неловким, слегка трусливым и неуверенным, но готовым броситься на помощь. Кого-то такие раздражали, но она нашла такого молодого человека привлекательным. Он был милым и добрым.

Но сейчас перед ней был беспощадный, не знающий сомнений и страха антигерой. Она не утверждала, что он не знает, что такое добро и милосердие, что он убивает всех подряд не моргнув глазом. Однако тот самый Патрик умер в Дасте, спасая Констанцию.

Умер навсегда. Поэтому…

Эви выронила кинжал.

- Заберите то, что я вам отдала, - обратилась она к послам, даже не повернувшись к ним. - Вашим графам будет и этого достаточно. Мы дадим вам повозку, чтоб туда можно было складировать головы. Вы поклянётесь, что вручите всё это лично в руки своим хозяевам. На этом мы закончим.

На ватных ногах, не обращая внимания на рыдающую от облегчения женщину, на то, как выдохнули пленники, до которых не дошла очередь, Эвелина спустилась с глаз посланников долой. К тому, кто её ждал внизу.

Он ничего не сказал, а она побоялась взглянуть на него. Даже понимая, что человек перед ней безвозвратно изменился, Эвелина боялась его осуждения, то, что он скажет ей, упрекнёт, посчитает слабой. Она почувствовала себя очень зависимой от его мнения и слишком уязвимой, из-за чего ненавидела себя за эту слабость.

Прошла мимо и остановилась, не оборачиваясь, ждя, что Патрик скажет.

Было тихо, если не считать суеты вокруг.

Секунды тянулись непростительно долго. Её напряжение было на самой высокой ноте, и, не выдержав, Эвелина сама задала вопрос.

- Ты разочарован во мне?

Глава 401

Разочарован ли я в Эви?

Я действительно был рад, что она осталась верна себе. Нам здесь и меня одного с головой хватает; человека, который путает берега и перегибает палку. Я пытаюсь подмять всех под свою логику и сделать монстрами, при этом желая, чтоб в мире правили добрые и милосердные люди.

И сейчас я вижу небольшой изъян в этом всём. Если уж занимаюсь грязной работой, то лучше это всё оставить на меня самого.

Так что разочарован ли я в том, что Эви пощадила кого-то?

- Ты поступила так, как считаешь нужным, Эви, - спокойно ответил я.

- То есть разочарован, - подвела она итог.

- Бля, Эви, как я могу быть разочарован или не разочарован в том, что ты сделала?

- Но ты ожидал, что я убью их. А я не смогла. Мне… стало жалко их. И то, что я пощадила тех людей… разве это не слабость?

Я вздохнул, подошёл к ней сзади и обнял. Аккуратно обнял, прижав к себе.

- Скажи-ка, с каких пор милосердие и доброта стали слабостью, Эви? – поинтересовался я.

Мне вообще интересно, почему это считают слабостью? Добро, милосердие, жалость, сострадание – какого хера это всё слабость?

Я не говорю про людей-хлюздиков, которые вообще ничего не могут сделать, потому что они сами по себе то ещё желе. Такие люди, что ни мнения не имеют, ни отпора не дадут, даже если их макать в унитаз головой будут – тут и так всё ясно, хотя это тоже не порок. У них жалость не жалость, а обычное поведение, милосердие не милосердие, а лишь попытка не пачкать руки.

Но для обычного человека все хорошие качества записывают в слабость, а убийство в силу. Но разве убивать, мстить, гадить является силой? Пизданутый мир навязывает пизданутые правила.

Человек может быть сильным и добрым, стойким и милосердным. А вот эти быдловские понятия вообще пошли от чмошников, которые сами хуесосы и других хуесосят. Это они, пользуясь добротой других, говнят, отчего считают это слабостью.

- С тех, что слабые люди делают побла… ай! За что?! – возмутилась Эви, когда я костяшками пальцев стукнул её по макушке.

- За то, что тебе уже столько лет, а мозга не прибавилось ни на грамм. Не путай слюнтяев с добрыми людьми, Эви.

- Добрые люди лошадьми работают, - обижено ответила Эви.

Первый раз слышу такую фразу.

- Слюнтяи, которые не могут сказать нет, глупая Эви. Ты сейчас расстроена тем, что типа разочаровала меня. Ты меня за кого принимаешь?

- За… что за вопрос? Ты на что меня хочешь подтолкнуть?!

- Я считаю, что ты слишком связана желанием угодить, - стукнул я ей неприятной правдой в лоб. – Однако мне не нужно, чтоб мне угождали, Эви. Я уважаю любой твой выбор и практически всегда понимаю твои мотивы. И даже сейчас ты просто сжалилась над женщиной и подарила ей жизнь. Это не делает тебя слабой, слабые люди никогда бы не добились подобного, чего добилась ты. Просто у тебя добрая душа, и в этом нет ничего плохого.

- Жалость убивает.

- Слышала звон и не знаешь где он, глупая. Жалость убивает, когда ты всех подряд жалеешь без причины. Как если бы ты пожалела серийного маньяка педофила, который ест своих жертв, предварительно живьём их порезав. Или пожалела человека, который не раз тебя предавал. Есть разница, Эви. И желательно её видеть.

- А это? Эта жестокость, что мы делаем и… я словно просто как тот монстр, которым меня все видят.

Ищет оправдания себе. Хочет, чтоб я сказал, нет ты не такая. Понимаю, хотя и не очень одобряю подобное.

- Ты не стала монстром. Ты просто мёртвая девушка, которая до последнего хочет оставаться человеком. Которая до последнего пытается держаться на стороне добра. На таких, как ты и держится этот мир, благодаря таким, как ты люди улыбаются. Да, ты занималась подобным. Убивала и растаптывала врагов. Приговаривала к смерти и пыткам. Но несмотря на это ты всё равно подарила жизнь той женщине, всё равно пыталась сделать свой народ счастливее.

- А твой план…

- Боюсь, иногда случается, когда всё смешалось. Когда нет ни зла, ни добра, только серое. И где приходится плевать на всё и действовать по холодной логике, когда надо спасти как можно больше людей. И вообще, я считаю, что ты молодец.

- Молодец? – удивлённо задрала голову Эви вверх, взглянув на меня.

- Ты сделала хороший поступок, проявила милосердие к тем, кто, по твоему мнению, его заслужил и прекратила жестокую расправу. Несмотря на моё мнение по этому поводу, пошла тем путём, который подсказала твоя добрая душа.

- И это нарушило план.

- Думаю, они уяснили.

- А ты? Ты бы прекратил на моём месте это?

- Эви… видишь ли… как бы тебе сказать… У нас разный подход к проблеме, - пытался я подобрать правильные слова. – Ты подходишь мягко, я подхожу жёстко. Но ни то, ни то не является идеальным средством. Я тоже перегибаю палку, так что… Так что ты не маленькая, почему я должен тебе объяснять прописные истины?

- Потому что я не могу иногда понять тебя, - сказала она расстроенно.

- Бывает, я сам себя иногда не понимаю. Давай, идём в замок. Уверен, что очень скоро по наши бренные души явятся палачи.

- По мою душу, ты хотел сказать, - слабо и немного грустно улыбнулась Эви.

- Нет, по наши души. Или ты думаешь, что я тебя брошу здесь? Пф-ф-ф… наивная… К тому же нам надо будет очень и очень много копать, а тебе потребуется очень и очень много кристаллов. Здесь мы ошибаться просто не имеем права.

И мы не ошибёмся. Явимся для них самым настоящим кошмаром, истории о котором будут потом веками передавать из уст в уста.

Так что я отправил нашу милую чумазую девушку мыться, так как она вся была в крови несчастных пленников. А мне ещё необходимо было вернуться домой, где меня… блять, никто меня там не ждал, так как Клирия вообще не в счёт. Она вечно меня ждёт. Это такая заноза, что хочется закашляться и сдохнуть.

Хотя одно точно привлекает в ней меня. Ну ладно, ладно, две вещи – задница и животик. Одно классно щупать, другое доставляет эстетическое удовольствие. Ведь седьмой месяц, это уже не хухры-мухры.

Я как бы немножко в разъездах в последнее время, оттого каждый раз возвращаясь домой, мог наблюдать, как сильно толстеет в животе наша тёмная бестия. Я не против, главное, чтоб ребёнок был нормальным. А ведь до сих пор неизвестно, мальчик или девочка. Вообще мне плевать, но… мне плевать, любой ребёнок любим!

Сука, как же я хотел всегда младшего братика или сестрёнку, за которыми надо следить и ухаживать. Но увы, маме хватило только меня, чтоб понять, какие долбанафты у неё рождаются. И пусть у меня не было младших, зато будут собственные дети… если переживу будущее…

Нет, я переживу, хули звенеть яйцами? Надо просто всё подготовить и всё!

Или это приведёт как раз к тем последствиям, что я и видел?

Бля… временные петли, какой же это пиздец…

Но как бы то ни было, нам теперь предстояло дождаться, чтоб пукан у графов полыхнул, и они на всех парах ринулись к королю, которого будут просить о помощи. И когда он им одолжит силы, я натравлю печенье на его территории, чтоб наверняка отвлечь его и не дать влезть в разгар боя на всякий случай.

Гениально. И просто. Хотя просто потому, что я сам об этом знаю, а ты пойди, догадайся со стороны, что происходит.

Воспользовавшись помощью милашки Кстарн, я уже собирался уйти, как вдруг вспомнил об одной вещи.

- Эй, милашка Кстарн, вопрос есть.

- Да? – это прозвучала так, словно она ойкнула. При этом покраснела, словно я её смутил.

- Ты чего красная такая?

- Я… ничего.

- Милашка!

И она покраснела ещё сильнее. Ну какая же ты милая! Дай тебя обниму!

А в моих объятиях так вообще стала пунцовой. Блин, даже трахнуть её захотелось.

- Слушай, Кстарн, - начал я, когда утолил свою жажду обнимашек и милоняшек, - а ты не задумывалась, чем займёшься, когда всё закончится?

- Чем займусь? – вопросительно посмотрела она на меня. Сейчас мы были в зазеркалье. Я специально выбрал момент, когда можно будет поговорить с ней один на один.

- Да. Когда всё утрясётся, куда бы ты хотела двинуться? Чем заняться? Чего вообще хочешь?

- Вы меня выгоняете? – жалобно спросила она.

- Ну нет конечно же, тупка, - улыбнулся я, погладив её по голове. – Просто мне интересно, ты действительно хочешь заниматься этой работой?

- Я… но я больше ничего не умею, - пожала она плечами. – Вернее, я же бесполезная.

- В плане работы у нас?

На мой вопрос она утвердительно закивала головой.

- Я понял, у нас бесполезна, но в жизни же работать можешь, верно?

Вновь кивает головой.

- Так вот, ты хочешь остаться или жить своей жизнью? Я не выгоняю, не прессую и не буду тебя ругать, лишь любопытствую.

Кстарн издала какое-то бессвязное мычание, жужжа как компьютер под нагрузкой и пытаясь загрузить ответ из своих баз данных.

- Я… я бы хотела…

- Ну?

- Мне нравится у вас, но сидеть в зазеркалье постоянно…

- Короче, не хочешь провести свою жизнь в зазеркалье, верно? – закончил я за неё.

- Угу, - кивнула она. – Мне нравится работать у вас, честно, вы очень хорошо ко мне относитесь, особенно госпожа Клирия. Но я постоянно сижу здесь. Я не…

- Погоди-погоди, - поднял я ладонь, останавливая её. – Ты сказала, что Клирия хорошо к тебе относится? Вернее, она относится к тебе лучше всех?

- Эм… да, - слегка удивлённо ответила Кстарн, силясь понять, что она сказала не так. – Она всегда проверяет, как у меня дела, зачастую сама приносит еду и, если не занята, ждёт, пока я доем. Она… эм… практически единственная… кто… общается со мной, когда я на дежурствах.

Серьёзно? Клирия контачит с Кстарн? Не, я могу предположить, почему: типа чтоб не распространяться об этой способности и лично всё контролировать, включая здоровье Кстарн, как физическое, так и психическое. Но… Блин, Клирия такой человек, что я не верю в её доброту, если только что-то не входит в сферу её интересов, причём любых.

- Но только с ней я и могу общаться. У меня есть друзья, но я не вижусь с ними. Я рада помочь, но я провожу здесь очень много времени. И… я… чувствую себя… одиноко. Я не хочу обидеть госпожу Клирию! – тут же добавила она. – Просто жизнь вся проходит мимо меня…

- Я понял, - придержал я её за плечо, когда мы дошли до начала комнаты в светло-сером тумане, которая отсюда выглядела как руины. – Просто… ты же не глупая девушка, понимаешь, насколько полезна, верно?

Кивает. Надеюсь, что понимает.

- И я боюсь, что, когда всё закончится, тебя никто не захочет отпускать. Никто не захочет, чтоб та, кто может без телепорта перекидывать на большие расстояния людей, вдруг отошла от дел. Ты слишком полезна.

- Я… я понимаю… - тихо сказала Кстарн.

- И должна понимать, что тебя не отпустят. Поэтому… я предлагаю тебе сбежать.

- Сбежать? – удивилась она.

- Послушай, они хорошие люди и будут действовать в благих намерениях, - надеюсь. – Однако они тебя не отпустят. То, что легко даётся, всегда куда сложнее отдаётся, а ты слишком удобна и нужна.

- А вы? – спросила Кстарн.

- Я отойду от дел потом и стану свободным, потому власть возьмут более компетентные в этом вопросе люди. Но даже при всех их благих намерениях тебе ничего не светит кроме работы до конца жизни в зазеркалье. Ты всю жизнь проведёшь в зазеркалье. Поэтому я хочу, чтоб, если ты хочешь свободы, сбежала.

- Я… я поняла… Если вопрос стоит так, то… я хочу уйти, - неуверенно ответила она, словно решая, действительно ли стоит уходить или нет.

- Тогда тебе надо будет это сделать практически сразу после нашей победы. Уверен, что в тот момент будет не до тебя всем. Получишь золото и сможешь начать новую жизнь в новом месте. После всего сделанного ты заслужила это.

- Я… спасибо, - неуверенно ответила она.

- Будь смелее, Кстарн. Ты сможешь завести детей и мужа, построить собственный дом, купить участок, жизнь, будущее, - улыбнулся я, перечисляя все блага, которые она может получить. – Ты отлично поработала и заслужила отдых.

Просто некоторые могут решить пожертвовать ею, однако чего Кстарн не заслужила, так это именно такой участи.

По ту сторону портала меня встретили белые стены и чистейшая комната, которая резко контрастировала с каменными палатами занятого на время нами замка и походной палаткой. Словно я очутился в совершенно другом мире или, по крайней мере, на другом континенте.

Да и вообще, жизнь в моём графстве ощущалась иначе. Пусть вечно серое, мрачное и пасмурное, но здесь кипела спокойная жизнь. Не бурная, как в той же столице, например, но размеренная, спокойная, неторопливая для города таких размеров.

В поместье, к моему облегчению, никто мою персону празднично не встречал, ни вездесущая Клирия (хотя я давно её и не видел), ни отряд служанок, ни кто-то ещё. Хотя мисс тьма обычно была тут как тут, однако сейчас, видимо была слишком завалена работой, чтоб бросить всё и явиться сюда. Так что можно было спокойно помыться, подышать свежим воздухом и…

- Ой, Мэйн! – едва я расслабился и вышел в коридор, как тут же увидал Мэри. Гружённую Мэри. Очень гружённую Мэри, которая, как ослик, несла в руках целую стопку документов, которая была выше неё. – Ты вернулся! И ты… ты весь в крови.

Последнее она выдавила, пытаясь сохранить на лице улыбку. Кровь же была из-за Эви, которую я до этого обнял и испачкался.

- Трудности на работе, - спокойно ответил я.

- Понятно…

Я знаю это выражение лица – все прекрасно знают, что я делаю и откуда кровь, но все будут делать вид, что всё в порядке, хотя могут испытывать беспокойство в душе. Это как жена, которая кормит детей и мужа ужином, при этом прекрасно зная, что её муж мафиози и сейчас пытает в подвале человека, но делает вид, что всё в порядке.

Хотя я буду пострашнее всякого мафиози.

- А ты у нас…

- Помогаю госпоже Элизиане с документами! - сказала она с гордостью. – Меня учат писать и читать.

- Элизи?

- И её помощники. Она говорит, что я ответственный человек, вот так!

Ты? Ответственный? Я естественно не сказал этого вслух, однако… Без обид, Мэри, но ты наркоторговкой и закладчицей работала. И ты немножко… ребёнок ещё.

- Я вижу, как ты на меня смотришь! – неожиданно надула она щёки.

- Как именно?

- Как на ребёнка, которому рано этим заниматься! А я хочу напомнить, что мне…

- Мэри, если бы мудрость и ум зависели от возраста, я бы был бы очень умным человеком. Едва ли не умнейшим среди всех вас. Но как видишь, это не так. Но ты всё равно молодец.

- Звучит так, словно ты пытаешься успокоить меня, - буркнула недовольно мелочь.

- Просто не парься. Кстати, где Клирия? У себя?

- Ага, она теперь мало ходит. Ей живот мешает.

Значит можно не бояться, что она меня по дороге выловит. Можно сказать, удача на моей стороне и мне выпала возможность немного побыть наедине с самим собой.

- Тогда и Элизи не говори, что я вернулся, окей? Я потом сам навещу её, так как у меня есть кое-какое дело. Личное.

- Не любовное же? А то сердце Клирии разобьётся, - сказала едва ли не жалобно Мэри.

- С каких пор у Клирии столько друзей? – нахмурился я.

- Просто она же будущая мать, - ответила она мне, словно это был ответ на все вопросы. – Ей разобьёт это сердце.

- Боже… Мэри, не расстраивай меня.

- Чем? – не поняла она.

- Всем. Беги к Элизи, помогай ей, а я пока мыться пойду.

Мэри-Мэри… Ну такая дурная, ужас просто. Вроде бы уже и двадцать один годик стукнул, но пиздец же у тебя ветер в голове гуляет. Ни капельки не поумнела.

Я даже не представляю, как её в мир выпускать. Что с ней будет?

Хотя я знаю, что с ней будет, в голове уже всплывают воспоминания той, другой Мэри, что толкала наркотики и таскала посылки всяким тёмным личностям. Такие, как она, слишком легко склоняются на преступную сторону, так как ни сил противостоять их влиянию, ни головы, чтоб понять, во что их впутывают, у таких людей не хватает.

Просто мне хотелось бы раскидать всех таких личностей, будущее которых не определено, в хорошие руки. Осознание того, что в будущем я не смогу всё держать под контролем и в случае необходимости помочь, меня немного удручает.

Глава 402

После помывки первым же делом я заскочил к Элизи. Были у меня дела, которые требовали немедленного… ну не прямо сиюминутного решения, однако стоило подготовиться заранее, так как чего-чего, а подобные вещи происходят всегда неожиданно, когда ты ну пиздец ничего плохого не ожидаешь.

Так, например, я однажды все свои носки в стиралку бросил, а мне позвонили и сказали, что на видяху TITAN скидки! А носков нет! Идти не в чем! Я ещё потом несколько недель мучился от мозолей, которые натёр туфлями на голую ногу.

Поэтому если есть шанс неожиданности, подготовься к нему заранее.

Что я и делаю. Спустившись на самое дно, я прошёлся по коридору, здороваясь с уже знакомыми служанками, знакомыми людьми и теми, кого я ещё не видел. За последнее время Элизи так знатно увеличила штат сотрудников, что теперь мне поместье казалось просто оживлённым центром вселенной.

Если эта вселенная состоит из городка средневекового типа.

Уже зная, что там, в её комнате, могут находиться посторонние люди, которые могут быть и не знакомы с нашими тайнами, первым делом я естественно постучался.

Дверь приоткрылась и ко мне выглянула милая мордашка служанки, которую я не знал.

- Добрый день, могу ли я вам помочь?

- Ты - нет, госпожа Элизиана может.

Лицо служанки удивлённо вытянулось, видимо слышать, чтоб так обращались к её госпоже, ей не приходилось.

- Госпожа графиня Элизиана сейчас очень занята, господин, она сейчас…

- Скажи, что пришёл Мэйн. Быром! – шикнул я на неё, заставив нырнуть обратно за дверь, словно испуганного зверька.

Через полминуты она выглянула ко мне.

- Госпожа графиня Элизиана ждёт вас.

- Ага, благодарю, - кивнул я и вошёл в открытую мне служанкой дверь.

Там, в комнате, Элизи о чём-то мило общалась с молодым человеком, который имел слишком смазливую внешность. Нет, погодите-ка, у него черезчур смазливая внешность! Это типа аля всяких парней, которые красуются со своим подкрашенным, прилизанным личиком и голым лысым телом, которое обязательно накачано. Не нравится он мне. Такие собирают всеобщее внимание женского общества, так как смазливы и мужественны одновременно.

Девушек привлекают или такие типы, или дико брутальные, похожие на австралопитеков, шрамированные, перекачанные викинги. К сожалению, я застрял посерединке и этого не изменит даже моя весёлая жизнь.

Обе упомянутые личности обратили на меня внимание, после чего парень встал, слегка поклонился Элизи, которая тоже встала и сделала книксен.

- Тогда надеюсь на нашу скорую встречу, госпожа графиня Элизиана, - сказал он нараспев.

- Буду ждать её с нетерпением, господин Чарлз, - ответила она голосом молодой девушки. А чо, слабо разговаривать своим настоящим командным голосом?

После этого он направился выходу, попутно кивнув мне:

- Приветствую.

- Приветствую, - чисто на автоматизме ответил я и, дождавшись, когда перец выйдет и за его спиной закроет служанка дверь, подошёл к Элизи.

- Раньше я её не видел, - кивнул я на прислугу.

- Видимо не приходилось встречаться, - пожала Элизи плечами. – Но она из наших, можешь не беспокоиться.

- Из наших? – я внимательно посмотрел на девушку, у которой лицо было таким, словно мы тут сейчас с Элизи драть её будем. – Окей… окей… Кстати, привет Элизи.

Моё запоздалое приветствие вызвало у неё улыбку.

- Смотрю, ты очень вовремя здороваешься.

- Надо же сначала узнать, свои уши или нет, - пожал я плечами.

- Поддерживаю. Я тоже рада тебя видеть, особенно учитывая произошедшее, – она встала из-за стола и позволила себя обнять. – Чувствую, ты уже успел помыться.

- Душка моего не чуешь? – усмехнулся я.

- Верно. После любого приключения от тебя пахнет кровью и потом. И я рада, что с тобой всё в порядке. Поверить не могу, что вы одержали победу.

- А ты не верила? – отпустил я её.

- Естественно верила, - Элизи села обратно на своё место. – Однако надо признать, что волновалась, так как перевес не в вашу пользу был в два раза. Я действительно волновалась за успех операции.

- Как видишь, зря.

- Не зря. Наше волнение обеспечило должную подготовку, - улыбнулась она. – И сейчас, после вашей победы, которая была сокрушительной, им надо будет реабилитироваться в глазах короля, который может посчитать их бесполезными. Осталось нанести ещё один сокрушительный удар, но уже войскам королевства.

- Это будет весело, - потёр я ручки.

- Я не сомневаюсь… И вы всё же победили, - выдохнула она.

- Да хватит это повторять. Ты точно не верила в меня!

- Я чувствую частичное облегчение. Не забывай, что рискуем мы все, а не только ты, так как случись что, и всех виновных вздёрнут. Просто твой план выглядел сумасшедшим ровно до того момента, как ты его привёл в действие, и заставлял сильно беспокоиться. Клирия была рада, когда всё закончилось и никто особо не пострадал. Ты, кстати говоря, виделся с ней?

- Ну… нет пока. Просто решил заскочить к тебе, чтоб уладить кое-какие дела, а потом сразу к ней.

- Дела? – приподняла Элизи одну бровь.

- У нас остались же пустышки? Кристаллы, которые уже использованы?

- Да, они остались. А зачем тебе, позволь поинтересоваться? – спросила она, не сводя с меня глаз, при этом умудряясь рыться в документах.

- Просто хочу кое-что сделать, - спокойно ушёл я от ответа, решив не посвящать её в подробности.

- Ладно, я поняла. Мы складируем их в хранилище, там же лежат многие использованные вещи или пока ненужные как, например, посохи, или старые образцы пушек. Если что-то будет необходимо, возьмёшь там.

- Так и сделаю. Кстати, а что за чел-то был?

- Это Чарлз Роман, один из совета гильдии торговцев. Вернее, сын одного из представителей в совете.

- И… ты с ним давно знакома? - поинтересовался я, увидев, как наша строгая леди отвела на мгновение глаза.

- Достаточно давно, чтоб наладить с его гильдией контакт и договориться о поставках необходимого продовольствия даже в обход возможных будущих санкций против нас.

- И ты… - я сделал характерный жест рукой, который мог понять любой человек.

- Это очень важный вопрос? – поинтересовалась с вызовом она.

- Естественно. Я должен знать, чем занимается моя команда, что делает и кого предпочитает, - спокойно ответил я, оправдав своё любопытство реальным предлогом.

- Да, Мэйн, у нас был секс. Неоднократно. Это помогло мне добиться сделки. Однако подобное отнюдь не значит, что я не испытываю к нему определённую долю симпатии, отчего согласилась на это.

- Сама его подтолкнула, - спокойно раскрыл я то, что она не хотела говорить. – Ты соблазнила его.

- В наше трудное время каждый обязан использовать всё что имеет, - поправила красноречиво она грудь. – Опять же, всё потому, что он вызывает у меня определённую долю симпатии.

- Да-да… - отмахнулся я. – Я уже понял, можешь не рассказывать.

Я немного… не доверяю Элизи в плане любовных дел. Она слишком расчётливая, и мне кажется, что её любовные отношения чисто ради дела, а не потому, что она так захотела. Естественно, что она выбирала наиболее приятного из всех, но любовь… и Элизи… Как-то эти две вещи у меня в голове просто не вяжутся, если честно.

Я вообще оглядываюсь и понимаю, что вокруг все слишком циничные что ли. Я не знаю, как точно объяснить это, но все словно только и думают о деле, и никто даже не задумывается, например, о своей жизни.

Следующей по счёту у меня была Клирия. Прежде чем я свалю отсюда, стоило навестить мою беременную подругу и проверить её самочувствие. С ужасом я понимаю, что сейчас Клирия едва ли не единственная, кто думает не только о деле, но и о себе любимой. Словно весь мир разом сошёл с ума, и все поменялись местами. Или же беременность, которая иногда двигает мозги девушек по фазе, некоторым образом повлияла и на нашу беременную подругу, которой частично сдвинула мозги в сторону человечности.

Клирию даже искать мне не пришлось, просто стоило зайти в свою комнату, где она расположилась на неопределённый срок.

И как было интересно увидеть эту мисс тьму за работой, когда меня нет дома. Можно сказать, в обычных условиях.

Она… выглядела совершенно иначе, более человечной что ли, когда я её застал.

Клирия с распущенными волосами сидела в кресле-качалке посреди комнаты, мирно покачиваясь вперёд-назад, держа в одной руке какой-то документ и читая его, а в другой чашку и попивая оттуда. И на её лице были такие очки половинки, которые носят библиотекари и которые носила всегда она, занимаясь с документами. Её спокойная умиротворённая моська вызывала улыбку.

Рядом с ней стоял небольшой столик, на котором был чайничек и кипы бумаг. Как раз один из листков она сейчас держала в руке и читала.

На самой Клирии был такой домашний сарафан до пола, похожий на ночнушку (а может ею и являющийся), и зелёный вязаный свитер, который придавал ей домашний вид. Такая обычная домашняя будущая мама, немного лохматая оттого, что ей в ближайшее время никуда не надо выходить.

Эта картинка вызвала у меня лёгкие покалывания в груди своей милотой и уютом, который даже не пропал, когда она обернулась ко мне. На губах у Клирии расцвела слабая мягкая улыбка – не чета тем, которые были до этого, словно взятые у лучших тиранов, садистов и убийц. Просто приветливая улыбка.

Вот умеет быть милой, когда хочет!

- Не знала, что ты вернулся, - она отложила бумаги с чашкой на стол и медленно встала, немного придерживая живот снизу. – Я могу тебя поздравить, не так ли?

- Смотря с чем.

- Победа. Не стоило мне сомневаться в твоей деструктивной личности, - улыбка, до этого домашняя, сменилась на её привычную, и весь образ домашней девушки рухнул.

Передо мной была Клирия, циничная и жестокая, собственной персоной. Её улыбка, едва-едва, которая добавляла ей только жуткости. Ну и аура, естественно.

- Ну вот, ты всё разрушила… - вздохнул я.

- Разрушила? Позволь поинтересоваться, что именно?

- Образ. Ты только что была милой девушкой, которая ждёт ребёнка.

- Тогда позволю себе задать другой вопрос, не менее интересующий меня. Кого ты видишь обычно?

- Ну знаешь… такую… - в памяти всплыла сразу картина истерики Клирии. Взгляд тут же переместился на живот, а в голове всплыли слова о том, что стресс плохо может влиять на плод. – Холодную, жестокую и циничную. Обычную тебя до встречи.

Вроде подобрал слова верно и наиболее мягко.

- Понятно… Могу лишь порадоваться, что ты смог увидеть меня иначе. Быть может, я смогу даже соответствовать тому образу, который ты увидел.

- Странно то, что я его увидел лишь когда меня рядом не было. Словно оказываю на тебя негативный эффект.

- Не говори глупостей, - она подошла и аккуратно обняла меня, стараясь вести себя бережно с животом. Блин, всегда считал, что в беременных есть какая-то милота. Если только они не истерят и не ведут себя как конченные… дурочки. – Я рада, что с тобой всё в порядке. Слышала о твоей сокрушительной победе и горжусь тобой.

Пытается вести себя как любящая жена. Это мило (нет). Ну или Клирия говорит, что на душе, а я испорченный дебил, который пытается разглядеть везде второе дно.

- Ну там не только я участвовал…

- Ты придумал план, - неожиданно холодно, словно не терпя возражений, произнесла Клирия. – Остальные лишь следовали ему, выполняя свою работу. Выигрывает тот, кто одерживает победу в войне, а не в сражении.

- Мы выиграли сражение.

- Не строй из себя человека, который соответствует своим званиям. Я прекрасно знаю, что ты таким никогда не являлся, - поморщилась недовольно она.

Клирия отошла от меня и критично оглядела, словно пыталась понять, все ли части тела при мне или нет. Но потом улыбнулась.

- Горжусь тобой.

- Ты уже этоговорила.

- Естественно.

- Выглядит так, словно ты горделиво оцениваешь своё приобретение.

- Будем откровенны – в семейных парах нормально оценивать своего партнёра как то, что принадлежит тебе. Как вещь. Ты за неё гордишься, ты её любишь, ты за ней ухаживаешь.

Как… завернула…

- А ребёнок? – спросил я.

- Аналогично. Это не меняет того, что это мой ребёнок, и я его люблю, однако отношение зачастую будет аналогично отношению к собственности. Он твой, всё что связано с ним, связано и с тобой. И…

Она замолчала, словно к чему-то прислушиваясь. А после неожиданно схватила мою руку и приложила её к животу.

- Ты чувствуешь это?

Не надо быть гением, чтоб понять, что я должен был почувствовать. И что я почувствовал.

Небольшой, слабый едва заметный толчок изнутри её живота. Это было…

ЭТО БЫЛО ОХУЕННО!

Блять, ребёнок двигается!

Это….

Это странное чувство, словно у неё в животе чужой завёлся. В каком-то смысле он действительно завёлся. Но чувствовать, как через кожу что-то толкается…

Блять, это охуенно! Охуенно…

Мои последующие мысли протекали в том же духе, пока я думал, насколько же это охуенно. Потому что это было неописуемо. Охренеть, я же по сути отец и… и… и… и… отец!

Отец того, что в животе! Блин!

Мысли путались от счастья, какого-то ощущения эйфории и умиления. Когда ты начинаешь это осознавать, понимать, что там твой маленький такой свёрнутый в клубок ребёнок, который скоро появится на свет и будет жить, а ты будешь его воспитывать… это можно понять, когда у тебя только есть ребёнок, которого ты хотел. Это твой ребёнок, я уже это говорил, да?!

Видимо моё чувство было слишком красноречивым, отчего Клирия хихикнула.

- У тебя такое лицо… думаю, что ты станешь хорошим отцом.

- А тебе откуда знать? – спросил я, не глядя на неё.

- Прошу прийти в себя, Патрик, и вспомнить, что я богиня. Я прожила здесь множество сотен лет, ещё с того момента, как он начал возникать, когда люди только стучали камнем о камень. Я видела столько людей, сколько ты не увидишь за все свои жизни. Поэтому не принижай меня, будь добр.

- Да ладно тебе, я просто спросил.

Я присел перед ней и задрал без стеснения её ночнушку, оголив живот. Кругленький шрамированный животик, под кожей которого скрывалось самое дорогое мне существо на свете.

Да, я хотел ребёнка, оттого был счастлив получить его. Счастлив, что после войны у меня будет смысл, ради которого я смогу жить дальше. В голову тут же лезло счастливое будущее, в зависимости от того, кто родится – мальчик или девочка. Девочка или мальчик.

Блин! Я имя не придумал ещё! ИМЯ НЕ ПРИДУМАЛ!!!

Я стоял перед животом Клирии, разглядывая его и гладил.

Это мой живот, это всё моё. И там мой ребёнок, ради которого я строю будущее. Ему жить в нём, оттого я должен закончить начатое. А потом мы сами будем жить в нём. Я, мой ребёнок и…

Я посмотрел на Клирию.

Она смотрела на меня сверху вниз улыбаясь. Чувствовалось, что она, несмотря на свою чёрную душу, тоже радовалась этому, радовалась мне, радовалась моей реакции и своему ребёнку. Скорее всего, радовалась и тому, что на её улице тоже настал праздник, и она сможет жить спокойной жизнью в своей новой семье, которой сможет посвятить себя.

Так что… да, может и вместе с Клирией. Сейчас говорить рано, но походу я задержусь с ней на некоторое время, пока не приму несколько судьбоносных решений.

И всё же…

Мой взгляд вернулся на её живот, под которым билось ещё одно сердце. Частичка меня самого. Я даже не отказал себе в удовольствии поцеловать его, а потом ещё раз и ещё. А потом и щекой о него потереться, и послушать, и прижаться к нему лицом, потому что это моё. Потому что это было моим сокровищем, за которое я был готов бороться и убивать.

- Могу ли и я тебя обнять или ты меня ударишь? – спросила меня Клирия неожиданно.

- Зачем мне это делать? – удивился я.

- А почему ты можешь не сделать так? – хитро улыбнулась она в ответ.

Всё ясно, шутейки от Клирии. Они всегда отличаются особенной специфичностью. Как и их хозяйка в принципе.

- И то верно. Нет, иди сюда, я не бью беременных обычно, - встал я и позволил ей обнять себя.

Не почувствовал к ней никакого отторжения, как в прошлые разы, потому что теперь она была неразрывно связана с тем, что очень дорого мне, и как следствие, являлась его частью. Не знаю, насколько долго, но уверен, что нам будет ну очень весело.

Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели. Глава 403

Я возвращался обратно к Волчьей крепости, нехотя оглядываясь на руины населённого пункта, который когда-то был известен как город Даст. Ставший, соответствуя своему названию, той самой пылью благодаря одному безобидному и милому путнику, который принёс с собой зло.

Лучнице эльфийке.

Ведь это Элфи привела меня сюда, а значит она и виновата. Вот же стерва, погубила целый город, подумать только. И как она живёт с этим бременем, не могу понять.

Кстати, именно она меня сюда и привезла, так как вмешивать остальных в то дело у меня желания не было. Не дураки, могут понять, что что-то намечается, а Элфи… Она будет молчать. Она слишком далека от всего этого и ей нет дела до того, что будет. Почти нет дела.

- Ты выглядишь расстроенным, - заметила Элфи, когда я вышел из-за ворот.

- Не совсем, - ответил я, мотнув головой и немного пощурившись, показывая, что не очень готов раскрывать всё. – Скорее испытываю неприятные ощущения по поводу того, что мне предстоит сделать.

- То есть расстроен.

- Я не собираюсь играть с тобой в «подбери верное слово». Я не расстроен.

- Ну как знаешь, как знаешь… Но это тот самый город, который ты разрушил, верно?

- Уже забыла?

- Постаралась вычеркнуть из памяти. Неприятности пошли после него у меня. Бр-р-р… До сих пор жуть берёт, что там было.

- Да уж… я даже на площади кости нашёл, которые остались от жителей. Видимо не все трупы смогли вытащить. Кстати, навестил то место, где тебя драл в задницу.

- Вау! И что? Изменилось что-то?

- А как ты думаешь? Двадцать лет прошло так-то. Естественно всё изменилось. Там сейчас всё разваливается на части.

Действительно, это место вызывает даже не страх или какой-то интерес, а уныние. Свидетельство того, что я всё разрушаю. Не будь меня, каким бы этот город стал? Я имею в виду, за двадцать лет он наверняка бы немного разросся там или ещё чего.

Просто гуляя по нему и видя запустение, поросшую травой дорогу, полуразрушенные от старости здания, в голову лезут только грустные мысли. Эти каменные старые стены, высохшая или прогнившая древесина, телеги, бочки, всякие вещи, что остались здесь… Я по отелю тому прошёлся: там особо ничего не тронуто. Даже комната, где я ночевал с Элфи… немного странно это видеть, но кровать так и осталась не заправленной, стул в стороне, как я его оставил, когда готовил свечи…

Видимо туда никто не заходил после нас, все просто покинули город, прихватив пожитки.

- Э-эй, ты уснул? – позвала меня Элфи.

- Нет… Нет, не уснул, просто предался воспоминаниям. Кстати, Элфи, а почему ты так хорошо сохранилась? Даже не постарела.

- Ну так… - она почесала за ухом. – Я… как бы сказать… Короче, у меня в роду были древние эльфы, они спокойно жили по сто, сто пятьдесят лет.

- Разве вы не живёте как люди?

- Живём, но… у нас среди эльфов есть и свои расы. Долгожители и не очень. Ну вот я отношусь к долгожителям. Видимо мой отец был одним из таких эльфов и засадил моей матери, когда приезжал сюда.

- А их много?

- Очень мало. Там десятками исчисляются, - отмахнулась она. – Я не знаю, сколько проживу, но старею очень медленно, как ты заметил.

Мы приехали сюда на лошади, которая теперь принадлежала эльфийке. Несмотря на то, что ей было предложено остаться у нас, Элфи отказалась от этого предложения. С её слов, сидеть на месте не её, и она рассчитывала пройти через горную империю в страну эльфов, где ей удастся смешаться с толпой или затеряться в лесу.

А через территорию горноимперцев она естественно пройдёт с нашей помощью, так как её там могут схватить. Сейчас горная империя воюет с эльфами, отчего остроухих там не сильно любят.

Она и меня звала с собой, предлагая бросить всё и просто ускакать. Спрашивала, чего я здесь забыл, зачем рискую жизнью за тех, кто меня не очень-то и любит.

- Боюсь, что не всё так просто.

- Ничего не бывает просто, - усмехнулась Элфи.

- Я просто не могу оставить их всех, как ты не можешь прекратить путешествовать.

Не думаю, что она поняла, но настаивать дальше не стала. Ей выдали хорошую молодую лошадь, принадлежности для путешествий, лук, стрелы, которые она выбрала, и прочие вещи для похода.

- И всё же ты уверен? – спросила она меня, когда я забрался на лошадь. – Ведь там нас ждёт бесконечный мир, полный приключений.

- Боюсь, что хватит с меня приключений, - покачал я головой.

- Ну как знаешь… как знаешь… А то что бы мы смогли с тобой устроить…

Я просто уверен, что она говорит о сексе. Пока мы добирались до Даста, я несколько раз её пёхнул до счастливого визга, потому просто уверен в своём назначении, если соглашусь на её предложение. Как она сказала, когда тебя ебут, и когда ты трахаешься – две разные вещи. В принципе, могу поверить; меня тоже насиловали, и пусть это была девушка, ощущение не самые радостные. А девушкам так и вообще больно ещё ко всему прочему.

Через несколько дней мы доехали до Волчьей крепости. Всё это время Элфи весело болтала со мной, рассказывая о том, что успела повидать за всю свою жизнь. И что хочет повидать ещё. Грандиозные планы грандиозного человека, что ещё можно сказать? Она ни на секунду не усомнилась в своём решении, говоря, что сидеть на одном месте не её.

Однако теперь я мог сказать точно, что с Элфи будет всё в полном порядке. По крайней мере она меня в этом убеждала.

- Я многому научилась за это время, так что можешь быть спокоен, меня теперь им не поймать.

Учитывая то, как Элфи изменилась за это время, повзрослела, если так можно выразиться, то её слова вселяли в меня надежду на её счастливое будущее. В конечном итоге силой я её держать здесь не собирался. Уже когда мы выехали на опушку и до замка оставалось рукой подать, Элфи остановилась, не сильно горя желанием подъезжать ближе.

- Вот и всё, здесь, наверное, наши пути расходятся, - глянула она на крепость.

- Ага, - почесал я затылок. – Не передумаешь?

- Передумать? Променять приключения на скучные стены? Открытия чего-то нового на светские балы? Ну ты и скажешь тоже! – развеселилась она. – Я свободна от всего, от взглядов, обязательств и мира. Поэтому… ну ты понял. Я хочу жить, а жизнь – это движение, по крайней мере для меня.

- Понял, - спрыгнул я с лошади. – Но как бы то ни было, знай, что тебе будут рады здесь.

- Ага, особенно та чернявая девушка.

- Кстати, - вспомнил я. – А отчего вы подрались тогда в поместье?

- Это женские разборки и женские тайны, - подмигнула она. – Считаю, что рассказывать тебе о причинах нашей ссоры не стоит, раз сама мисс чернушка не рассказала.

- Значит причина была в ней?

- Не допытывайся! – весело подмигнула она. – Всё равно не скажу!

- Да я так и понял, женская солидарность, все дела… - вздохнул я. – И всё же, Элфи, ты уверена в своём решении?

- Никогда не сомневайся. Никогда! Иначе когда-нибудь ты останешься на одном месте, не уверенный даже в следующем шаге. И кстати… я слышала, что тебя зовут Мэйн все, но… твоё реальное имя какое?

- С чего вопрос?

- Ну… мне казалось, что тебя звали иначе. По крайней мере мёртвая девочка и та, как её там… серьёзная вечно…

- Констанция, - подсказал я.

- Да, она. Они тебя по-другому звали.

- Патрик, - признался я честно, отчего эльфийка хихикнула.

- Патрик, серьёзно? – она едва сдерживала смех, прикрывая улыбку ладошкой.

- А ты не знала?

- Да как бы… Патрик… хи-хи-хи… Забавно…

- Я никогда не понимал, чего забавного в моём имени, отчего всех буквально штырит.

- Ну… - она пыталась объяснить мне, борясь со смехом. – Просто знаешь… хи-хи-хи… есть слова, которые звучат забавно… хи-хи-хи… Обычное слово, но звучит смешно. Твоё имя такое же… хи-хи-хи…

Ей потребовалось несколько минут, чтоб побороть себя и вернуть самообладание.

- Патрик, - улыбнулась она, словно рассказывала шутку. – Было приятно с тобой познакомиться. Быть может когда-нибудь да свидимся ещё с тобой.

- Быть может, - пожал я плечами.

- Тогда я желаю удачи в твоём нелёгком деле, так как, судя по всему, ты борешься за правое.

- Спасибо, - кивнул я. – Береги себя, Элафииса Так-То. Желаю тебе добрых приключений.

Она показала мне большой палец, подмигнула, стукнула ногами по бокам свою лошадь и, не оглядываясь, помчалась по дороге обратно, откуда мы до этого приехали.

Элфи была той, кто не оборачивается назад, никогда не возвращается к прошлому и движется только вперёд. Она оставила за спиной двадцать лет и не оглядывалась на них, не страдала от пережитого, потому что это было прошлым. И сейчас она не обернулась, навсегда вычеркнув произошедшее, открытая новым приключениям.

А я же…

Я тоже повернулся спиной, не провожая её. Меня ещё ждали в жизни разочарования, к которым требовалось подготовиться. Часть из них уже были обезопашены максимально возможно, но А: они были не единственными, Б: не факт, что это поможет.

Как бы то ни было, мне оставалось лишь надеяться, что всё обойдётся и получится.

А ещё в голове всплывал разговор с Клирией, который произошёл ровно после того, как я рассматривал её животик, и мы обнялись.

- Ты от меня что-то скрываешь, - её голос, тихий и спокойный, не спрашивал, утверждал. – Я чувствую, что ты что-то скрываешь, но я не пойму, что именно. Не поделишься?

Я промолчал.

А что я должен был сказать беременной? Дорогая, я посмотрел в шарик, и он предсказал, что я сто процентов сдохну нахуй? Что ребёнка тебе растить одной? Что я мог ей сказать?

- Вижу, что тебя тревожит что-то серьёзное. Пусть многие этого не замечают, но иногда на твоём лице мелькает это странное выражение, словно предчувствие чего-то нехорошего. Патрик, что происходит?

Клирия говорила мягким голосом, но чувство того, что она буквально бурит, пытаясь дойти до ядра причины, не покидало меня.

- Всё в порядке.

- Но…

- Всё в порядке, Клирия, - сказал я настойчиво.

Она замолчала. Молчала, явно обдумывая, как действовать дальше. Клирия точно не могла знать, с чем связанно моё беспокойство, так как я никогда этой темы не поднимал. Однако учитывая её древний возраст, было совсем неудивительно, что Клирия подобное подмечает.

- Ты можешь мне верить.

- Дело не в вере, Клирия.

- Значит ты что-то знаешь. Знаешь что-то нехорошее и опасное, что может вызвать негативные последствия, верно?

Я вновь промолчал.

Клирия же вздохнула и переложила свою голову на другое моё плечо.

- Я желаю тебе добра больше, чем кто бы то ни был, Патрик. Для тебя не секрет, кто мы есть на самом деле и что нас связывает, верно?

- Прошлое? – спросил я безразличным голосом.

- Верно, Патрик. Прошлое. Нас оно связывает куда сильнее, чем кого-либо ещё. Быть может потому ты меня ещё не убил, а я так мужественно терплю тебя и твои выходки. Я знаю, почему тебе так важно всё это закончить, и я очень хочу тебе в этом помочь.

- Есть вещи, в которых ты бессильна, Клирия.

- Значит только ты с этой вещью и справишься, - сказала она и чмокнула меня в щёку. – Я не буду тебя останавливать, что бы ты ни собирался делать, и буду верить в тебя. Но знай, что в моём лице ты всегда найдёшь поддержку, что бы не произошло.

Таким образом Клирия хотела сказать, что верит в меня и не станет больше допытываться. И надо сказать, что она больше не допытывалась. Хотя ластилась, как кот, который выпрашивает сметану, всем видом показывая то, что она рядом, она готова помочь.

Клирия нормальная.

Когда хочет.

В большинстве случаев она этого не хочет. Иначе объяснить её ужасное поведение, которое заключается в бесконтрольном роспуске ауры и хитрожопой улыбке, которая вызывает дискомфорт, невозможно.

И сейчас, поднимаясь к крепости, я раз за разом возвращался мыслями к ней по той причине, что…

Если я сдохну, то никогда не увижу, что там наделал с Клирией, и кто у нас получился. Клирия, что бы кто ни говорил, приятная на внешность девушка, оттого и ребёнок должен выйти красивым. Мне очень хотелось увидеть его.

Но эти мысли в скором времени выдавили совершенно другие.

Крепость встретила меня знатной суетой.

На улицах все от мала до велика что-то таскали, возили, перекладывали: мешки, коробки, бочки, оружия. Везде работали краны, которые поднимали на стены пушки. Буквально всё у стен домов и защитных было завалено бочками с порохом, ящиками с провизией (на улице холодно, так что не испортится), и множеством разных вещей. Но не это привлекло мой взгляд.

Количество солдат.

Здесь собралось, как минимум, солдат в тысяч десять. Мы увели очень много людей с флангов, чтоб здесь было больше народу и даже наняли ещё поверх всех свободных наёмников и обычных людей, которые могли держать оружие. Однако десять в замке? Во-первых, больше, чем мы хотели, во-вторых, разве они не должны быть за воротами в самой жопе, откуда нанесут удар? В крепости должно было остаться куда меньше народу, и то, для стрельбы из пушек. А здесь столпотворение страшное, словно все вышли на какой-то праздник.

Прогулявшись по улицам, я смог достойно оценить, как же много здесь людей. И теперь у меня был только один вопрос.

- Почему так много? Сколько там народу?

Я только пришёл в самое высокое строение, что-то типа башни, где располагалась ратуша, и откуда открывался вид на всю крепость целиком. Сейчас, глядя отсюда на улицы, было видно, как они кишат людьми, словно муравьями.

- У нас… небольшая проблема, если так можно выразиться, - начала Эви робко.

- Если ты говоришь, что небольшая, то она просто огромная, - нахмурился я, предвкушая плохие новости. А взгляд мой продолжал гулять по этому муравейнику.

- К нам движется сорокатысячная армия

- Сорока? Как сорок тысяч вяжется со словом «маленькая»?

- А так, - встряла Констанция, которая сейчас была с нами в комнате. – Судя по всему, они нацелились именно на взятие крепости, а не на осаду. Вот это уже плохая новость.

- Взятие крепости? – мой скептицизм был виден сразу.

- Видимо у них есть, чем крыть, - заметила Констанция. – Например, магами. Король с любовью набирал их со всей страны и теперь вполне возможно, что решил пустить всех разом в дело.

- Обескровив себя тем самым?

- Верно.

Пошёл ва-банк, бутылочный ублюдок.

- И… сколько у него армия содержит в себе?

- Король решил выделить дополнительные силы графам, - продолжила Констанция, - а остатки отправил бороться с печеньем, которые ты натравил на его территории.

- Я думал, он выделит на печенье больше людей.

- Это ещё неточно. Их может оказаться и больше. Однако там сто процентов будут графы, так что…

- Так что это будет тяжко. Что с провизией?

- Достаточно на месяц. Но боюсь, что они станут атаковать сразу. Они не станут становиться около крепости для долгой осады и сразу попытаются взять её.

- Значит наш подарок не сослужит хорошую службу…

Но хотя бы нервы им подпортит знатно, что тоже хорошо. Но сорок тысяч. Я ещё тридцать мог принять, однако здесь вообще какой-то пиздец.

- Что с нашими силами?

- Тринадцать только в крепости, - ответила Эви, сверяясь с листом. – Плюс мы собираем всех остальных. Это около шести тысяч пехоты и пяти конницы – всё, что мы смогли нанять и собрать отовсюду. Ещё мы получили два доспеха от горной империи.

- Значит оголили фланги?

- Теперь это не имеет значения, когда все силы обоих сторон сконцентрировались здесь, - ответила Констанция. – Важно, выиграем мы это сражение или нет.

- Ясно…

У них перевес в два раза. У нас преимущество в оружии, стенах и дополнительной армии, которая может ударит с тыла.

- Много у нас стволов?

- Пушек… пятьдесят. Ружей… восемь тысяч в крепости. Плюс в тех армиях пять тысяч, - читала с листка Эви. – Пороха достаточно, как и свинца, но вот запчастей к ним практически нет.

- Пушек мало, - заметил я.

- Их и делать сложно. Может в вашем мире всё легко, однако не у нас, - съязвила мне Констанция.

Глава 404

В тот день, когда мы в первый раз увидели армию королевства, пошёл снег. Лёгкий снежок, который порошил, покрывая пушистым тонким слоем, словно одеялом, всю округу. Его мелкие нечастые хлопья, похожие на пух, кружились на ветру в причудливом танце, сделав мир светлее в несколько раз. И чем дальше ты смотрел, тем белее там становилось, отчего горизонта не было даже видно.

Это был пятнадцатый день зимнего периода, и снег не был неожиданностью. Он уже и до этого шёл, однако… сегодня это было весьма символично и красиво, словно мир перед кровавой бойней показывает нам свою красоту напоследок.

Потому что скоро мы её не увидим ещё очень долго.

Мы провели здесь около трёх недель, готовясь к вторжению неприятеля, стараясь предугадать его действия и буквально полируя крепость, которая предназначалась как раз-таки для осад.

За это время многие технические фишки этого места успели прийти в негодность и теперь мы усиленно их восстанавливали.

Мы рыли и углубляли ров, который уже успел зарасти кустарником. За это время он стал не только местом, куда сбрасывали мусор, но и отхожим местом, так что расчищать его было тем ещё удовольствием. Мы даже несколько раз там натыкались на трупы. Мы расчищали поле вокруг крепости от кустов, деревьев и прочего мусора, что успел нарасти за долгие годы без должного ухода.

Очень долго мучились с подъёмными воротами-мостом через ров, которые так долго были опущены, что буквально вросли в землю, а цепи проржавели и никак не двигались. Механизм буквально приварился внутри весь и пришлось очень долго и упорно работать кувалдами, чтоб отбить одни шестерни от других и заставить их двигаться.

А что касается дыр для слива кипящего масла, бойниц, прогнивших перекрытий, заваленных проходов и обрушившихся участков, так это вообще отдельная песня. У нас действительно было чем заняться всё это время. И я участвовал в этом не меньше других, так как нам надо было подготовить очень и очень много всего.

Попутно Констанция и Эви занимались перераспределением провизии и оптимизацией количества населения сведя его…

К нулю.

Нет, мы их не убили, а просто переселили из города-крепости в другие районы, полностью освободив местность от гражданских, а заодно и от голодных лишних ртов. Оставили мужчин и юношей, которые могли держать оружия, добавив к войску ещё человек пятьсот. Плюс женщин, что будут готовить, заниматься ранеными и стирать в дополнение к нашим людям обеспечения.

Что касается армии, то из тринадцати тысяч мы оставили в крепости четыре. Девять тысяч же отправили к подмоге из шести тысяч пехоты и пяти тысяч конницы. Для обороны не требовалось так много людей благодаря пушкам, ружьям и высоким стенам. А ударная группа, что нанесёт в критический момент удар королевской братии в борт, пополнилась внушительной силой, имея теперь помимо хорошего оружия и нормальное число воинов. Да и в крепости теперь провизию можно было растянуть на куда больший срок.

Плюс дома в самой крепости были заминированы, и спрячься там кто-то, мы сожжём их внутри нахуй. А так как крепость разделена на секции, да и стены каменные, огонь просто захватит ту секцию, не давая врагу продвинуться дальше. Чем не плюс?

И это всё мы готовили ровно до того дня, как на опушке леса не начали появляться разведотряды.

Хотя назвать разведотрядами их можно было с натяжкой, так как размер одной группы был чуть ли не пятьдесят человек. Это… точно разведотряды?

Я застал выход этих зондеркоманд лично, так как жил на этих стенах вместе с остальными солдатами, чтоб в случае чего быть рядом. Так себе жилища: холодно, кровати жёсткие, вместо матрацев сено и так далее, но зато всегда начеку.

А вот Констанцию и Эви пришлось звать из их уютного гнёздышка, где они обустроились – ратуши. Правда добрались они быстро, так как передвигались по стенам и спокойно переходили коридоры по местам, где были ворота.

- Разведка, - пояснила мне Констанция.

- Я уже это понял. Мне куда интереснее, почему такая большая.

- Разведчики уже были здесь. Эти большой группой проверяют, как наживкой. Возможно, скоро появятся и их войска.

Скоро, это нам пришлось ждать ещё часа полтора. За это время Эви замёрзла и побежала писать, сказав, что у неё важное дело, но мы-то знаем правду. А вот я не стеснялся и сразу сказал, что поссать отойду. А то все такие неженки и приличные, что пиздец просто.

Однако появление их было внушительным.

Огромные колонны полностью идентичных друг другу солдат, словно клонов, в блестящих доспехах строем, который занимал всю дорогу, выходили на поле, словно вытекал какой-то густой ручей. Практически сразу они разбивались на группы, расходясь далеко друг от друга в стороны. Вскоре причина этого стала понятна.

Количество.

Огромное количество.

Их было так много, что это войско казалось одним сплошным сияющим полотном, что заняло ту сторону поля. А они всё прибывали и прибывали, словно медленно растекающаяся по земле металлическая магма. И это, не говоря о них между деревьев, отчего казалось, что сама земля там стала металлической.

Слишком много врагов. Глядя на это количество, становилось не по себе.

Они выстроились перед нами под всё так же спокойно падающим снегом, словно пытаясь слиться с общей белизной. Среди них правда были видны и обычные воины, которые имели только нагрудник со шлемом, и лучники, которые вообще были в кожаной броне, но это не особо рушило картину.

Над ними, словно цветы, развевались яркие красные и жёлтые флаги королевства и Фракции Дня, что уже нескромно показывало сотрудничество короля и ублюдков. Об его нейтралитете теперь можно было забыть.

Потребовалось ещё часов пять уёбам, чтоб выстроиться во всей красе, показывая себя, буквально закрывая собой половину поля. Но нам не привыкать, верно? Пусть пробуют нас взять, если хотят.

- Любят же они красоваться, - поморщился я. – Нарциссизмом страдают?

- Запугивают, - спокойно ответила Констанция.

- Да понял уже. Вот бы пушками шмальнуть, чтоб сбить всю эту спесь с них.

Но нельзя. Нельзя сразу выдать наше главное оружие. Конечно, возможно им уже рассказали о какой-то магии, которая убивает на расстоянии и грохочет, но одно дело услышать, а другое – увидеть. Будем ждать момента.

Но это был ещё не конец представления. Далеко не конец, так как вслед за их построением ровно между нашей крепостью и их армией десяток вражеских солдат начали выстраивать палатку. Кажется, я даже знаю, зачем.

- Серьёзно? Переговоры? – я даже не стал сдерживать презрительный смешок.

- Таковы традиции, - пожала плечами Эви.

В отличие от меня и Констанции, она запаковала себя в дорогое зимнее пальто, когда мы были в броне.

- Традиции… И какие переговоры могут быть? Мне просто интересно.

- Ну… попытаются решить всё миром и без крови. Скажут, что мы простим вас, если вы пойдёте нам на уступки и выдадите преступницу Эвелину, - улыбнулась она.

- И пойдёт на переговоры главный, то есть ты?

- Верно, - кивнула Эви. – Но они не станут брать меня там. Это личное совещание и туда пойдут только два представителя. Я и их какой-нибудь граф.

Интересненько.

- Но могу пойти и я, верно?

- Любой представитель, хотя обычно идут главы или их советники.

- Не верю, что пойдёт туда граф, - всматривался я в солдат, что строили шатёр.

- Скорее всего отправят кого-нибудь из молодых графов, что недавно только сменили своих отцов, - сказала Констанция. – Героев, которых ты убил; среди них были и графы, призванные герои, что, даже получив титул, не стали сидеть в замках.

Я даже знаю почему. Это как в играх, ты такой занимаешь место капитана или командира, но сидеть же тупо на месте ваще скучно да и не об этом игра, потому всё выглядит так: командир один в соло высаживается на планете, при этом имея полный военных корабль, и начинает всех выносить. Так же и здесь – зачем сидеть в замке, если можно в нём не сидеть и развлекаться со своей силой, да ещё и плюшки иметь.

Поэтому то, что здесь считают за героизм, на деле является просто способом развлечь себя.

- Значит молодняк пошлют? Интересненько… тогда вместо Эви пойду я.

- Я считаю… - начала было Констанция, но я закончил за неё.

- Что лучше идти мне. Я согласен с тобой. Так что не выёбываться.

- Мэйн, я хочу сразу уточнить, - начала Эви. – Это переговоры, никого нельзя убивать или калечить, иначе…

- Что?

- Иначе… Иначе они потеряют смысл.

Я так красноречиво посмотрел на неё, что она даже смутилась.

- Чего?

- А ты не понимаешь? – спросил насмешливо я. - Нас пришли убивать. Они не имеют смысла, так как это лишь их способ потешить своё самомнение, почувствовать себя благородными.

- Но нам тогда никто верить не будет, - встряла Констанция.

- Нам и так никто не верит. Нас ненавидят попросту. Всем насрать на эти переговоры, так как они ничего не решат. Две армии не разойдутся просто так, так как много денег потрачено, чтоб свести их вместе. Это просто игра в величие, честь и достоинство на костях других, не более. И оттого это смысла не имеет.

- И что ты предлагаешь? Спуститься вниз и убить всех?

- Не всех. Для начала хочу послушать, что будут говорить в палатке. А для этого мне надо будет пойти туда.

- Плохая идея.

Констанция никак успокоиться не может. Но её брыкания выглядят просто жалко, отчего я даже не обращаю на них внимания. Зачем обращать внимания на жалкие попытки человека что-то сделать, что у него не получается?

- Ладно, дождёмся, и я спущусь, сам всё увижу.

Однако сегодня нам было не суждено провести это собрание, так как пока они всё подготовили, наступила ночь, и уже армия противника встала на ночлег прямо там, где и стояла, разводя костры и разбивая палатки.

Ночью, я смог воочию увидеть, как много там людей.

Как сказал один разведчик своему хану, там костров больше, чем звёзд на небе. Вот примерно то же самое я сейчас вижу и перед собой: дохера костров, которые уходят далеко в лес, отчего кажется, что он светится. Может это попытка запугать, чтоб показать большое количество, а может их реально так много. Однако дух наших солдат был слегка подорван.

Да чего уж там, мне самому было не по себе, глядя на такое количество войск.

- Много… - пробормотал я. – Может реально Эви отдадим?

Упомянутая личность, надув щёки, стукнула меня в бок под рёбра кулачком.

- Раньше надо было думать! К тому же пока всё в порядке. Пока.

Вот именно, что пока. Но я естественно шучу, у них нет и шанса. Наверное.

Дело в том, что с обратной стороны от Волчьей крепости находился конкретный такой обрыв – она просто находится на самом его краю. И подняться оттуда сюда практически невозможно. То есть подход только спереди и штурмовать здесь ну очень сложно. Единственное, на что уёбки могут рассчитывать – взять числом, что они скорее всего и сделают.

Ночью, около рва шлялась ещё и всякая петушня, которая даже спускалась на дно рва то ли что-то ища, то ли готовя пакость. Но после того, как я поиграл в тир из лука и арбалета, желания подкрадываться у них больше не возникало.

А на утро я вновь наблюдал это чудесное построение, которое встретило нас дружным хором. Они то ли кричали: раз-раз-пидараз; то ли: ас-ас-вин-дизель. Не знаю, что хуже, а что лучше, но выглядело это странно. Помимо этого, они ещё и в свои дуделки дудели, и на барабанах играли. Ну ничего, барабаны им пригодятся, чтоб возглавить колонну идущих нахуй.

А ещё суки испортили мне сон, где мне снился мой ребёнок, мальчик, с которым я рыбачил. Сука, но вот за это я вас точно не прощу, ублюдки.

- Заебали… - зевнул я, вылазя на стену.

Там уже бодрячком стояла Констанция.

- Вызывают нас на переговоры таким образом.

- Суки… Ещё и такие бодрые… Сегодня же температура почти минус десять была, хули они не замёрзли?

Констанция посмотрела на меня странно и не ответила.

А тем временем к палатке уже направлялся… направлялись двое человек, видимо переговорщики. Какой-то жиробас и какая-то девка.

- Ты же сказала, что в одиночку, - приглядывался я к ним, однако никакой опасности от этих личностей не чувствовал.

- Обычно. Но могли взять с собой советника или ещё кого. Ты можешь тоже кого-нибудь взять с собой.

- Нет, один пойду, - покачал я головой и принялся спускаться со стены. Хотелось окончить со всем этим побыстрее и приступить к действиям. А то этот режим ждуна вообще плохо сказывается на нас, становимся более расслабленными и невнимательными.

Когда подъёмные ворота-мост опустились, вражеское войско встретило меня дружным криком и стуком железных мечей о щиты, подобно барабанной дроби. Мои же молчали; нечего попусту голос надрывать.

Я шагал навстречу палатке спокойно, одетый в полную броню, чтоб как защититься, так и скрыть свою личность от чужих глаз.

И насчёт палатки я ошибся - это был полноценный шатёр, большой и просторный внутри.

Когда я вошёл внутрь, обнаружил всего двух человек – толстого мужика, скорее всего, графа, и совершенно юную девушку, которой дал бы лет, наверное, шестнадцать - графиню. Они сидели за столом с противоположной от меня стороны и с интересом разглядывали мою скромную личность. И если мужик выглядел расслабленно и по-доброму, видимо не в первый раз уже принимая участие в подобном, то вот девка была как на иголках, серьёзная, напряжённая и дёрганная.

В голову тут же пришла мысль убить его и изнасиловать её, чтоб просто надругаться над этой традицией, да и выбесить всех. Можно это устроить конечно, но оставим пока как запасной вариант.

Я оглянулся несколько раз на всякий случай, чтоб убедиться, что меня не хотят подставить и тут нигде не спрятались скрытники.

- Можете не волноваться, - хохотнул толстяк, сидящий за столом. – Мы чтим традиции и так низко не падаем, чтоб устраивать убийство во время переговоров.

Он был похож на классического доброго толстого борова, который и мысли плохой не затаит. Пиздёж и наебон, всё как обычно. Я уже привык не доверять тому, что вижу.

- Но нападать и вырезать наши деревни без объявления войны, насиловать и убивать женщин и детей у вас подлости хватило. Или это норма такая у Фракции Дня?

Лицо графини дёрнулось как от пощёчины, а вот толстяк остался невозмутим.

- Не понимаю, о чём вы.

- Не понимаете? – я внимательно посмотрел на графиню, которая казалась здесь более слабой и как следствие, на неё можно было давить. Зачем? Да просто так. – Графиня, как вас звать?

- Саманта, - холодно, по крайней мере попыталась холодно ответить она.

- Имя не из этого мира, красивое, - кивнул я. – Госпожа графиня Саманта, вы знаете, о чём я говорю?

- Ваши слова пропитаны ложью, двуличный скот, - выплюнула она своим грязненьким ртом. Да и толстяк усмехнулся, словно этого и ожидал. Промыли мозги ей знатно, как погляжу.

- Ага, а дочь героя теперь слушает только других и не думает своей головой. Уверен, что послушную овечку, а не самостоятельную женщину и воспитывал ваш отец.

- Я… Я не послушная овечка!

- А этот жирный усмехается, глядя на вас, словно на глупого ребёнка, - кивнул я на борова.

Девчонка тут же врезалась в него злобным взглядом, а он едва заметно нахмурился.

- Мы пришли сюда не за тем…

- У вас же просили людей, госпожа графиня Саманта, не так ли? Человек… сорок? Может из них были один или два семидесятых? Или же у вас просили только тридцать восемь или тридцать девять человек сороковых лвлов? Просили на время, чтоб потом вернуть их обратно. И скорее всего не сказали зачем, дав расплывчатое объяснение.

Про количество было и так известно. Но вот остальное было видно по её лицу. Слишком молодая, которую не будут посвящать в дела фракции. Потому я давил на неё своей осведомлённостью о том, что у неё просили, для того, чтоб сделать следующий шаг.

Я собирался посеять зерно вражды между ними, чтоб вызвать споры внутри их группы. Ведь нет ничего лучше, когда командование не имеет единого мнения, верно?

Это вам за мой сон, суки.

Глава 405

На лице девушки появилось интересное выражение, когда я точно говорю то, что было, но при этом она не хочет в это верить.

- Мы пришли сюда не за…

- Заткнись, жирный пидор, или ты не выйдешь из этой палатки, - сказал я тихим и холодным голосом. – Я разговариваю с девушкой, которая сохранила достоинство Фракции Дня и чтит добро.

Ну правильно, не лизнёшь жопу, не восславишь человека, хрен чего добьёшься. А мне нужно было заставить её сомневаться в её товарищах. Просто чтоб насолить им и по возможности порушить их дружное управление. Будут у них щука, лебедь и рак.

- Так что, брали у вас людей?

- Я не собираюсь вам отвечать, - вздёрнула она нос.

- А потом ваших людей убивал я, - поведал ей я правду. – Убивал, если успевал застать за преступлением. Уничтожение деревень, изнасилования детей и женщин, пытки, убийства, грабёж.

- Вы лжёте! – вскрикнула она.

- Ну как знаешь, - пожал я плечами и облокотился на спинку стула. – Однако странно, что твой друг так не хотел, чтоб я тебе это рассказал, да? Ведь что такого в этой информации, о которой мог знать только нападающий и тот, на кого нападали.

- Мы пришли сюда не вести следствие, - с нажимом сказал жирный, но желаемого я добился. Графиня была наивной дурой. Не тупой, но наивной, на которую легко влиять. А кто сказал, что враг убедительными доводами не сможет повлиять на неё?

- Значит вы пришли обсудить с нами возможность мирно договориться, верно?

- Именно, - подался он вперёд. – Выдайте нам графиню Эвелину.

- Да без проблем, - пожал я плечами. – Что-нибудь ещё?

И тут повисло молчание. Не такой должен был быть ответ, верно, хуесос?

Боров только и смотрел на меня пощурившись, когда графиня, наоборот, хлопала глазами и пыталась сообразить, как легко так всё вышло.

- Вы… сдадите её? – повторила она удивлённо.

- Да, ведь так требует король, - пожал я плечами. – Только для начала отведите войска от крепости. Ведь если мы сдаём вам преступницу, вы тоже должны пойти нам на встречу, не так ли?

- Вы врёте, мы не станем отводить войска! – неожиданно вспылил жиртрест, когда всё пошло не по плану.

- Ясно, - пожал я плечами. – Фракция Дня, что борется за добро, пытается развязать войну. Один раз уже нарушила границы наших территорий, напав на нас. Сейчас ей предлагают выход, а она…

- Извините нас, - быстро сказала графиня и начала о чём-то перешёптываться с жирным. Причём, судя по шёпоту, она с ним спорила, а он пытался её в чём-то убедить.

Через несколько минут графиня вновь заговорила.

- Вы обманываете нас!

- И чем же?

- Вы не отдадите нам преступницу Эвелину!

- Тогда что вам помешает подвести войска обратно?

Вновь они начали перешёптываться, и вновь графиня сделала тупую попытку поймать меня на лжи.

- Вы ударите нам в спину, когда мы будем отходить, и получите преимущество!

- То есть штурмовать крепость, имеющую только с одной стороны подход, вы не боитесь. Но при этом не сможете дать отпор войску, которое раз в десять меньше вашего? Вы… не находите это странным? Такое ощущение, что вы просто хотите оправдать нежелание отводить войска, и как следствие, желаете начать проводить штурм.

Я знал, что им, как и королю, нужна была не только Эви. Им было необходимо подавить полностью всю фракцию. Оттого даже получив Эви, они бы просто ничего толком и не добились. И получалось – я им предлагаю бескровный выход, на который добро бы согласилось, а они не могут его принять, так как потратили слишком много денег на это всё и им как раз-таки нужна кровь.

Однако сказать, что Фракция Дня хочет устроить резню, чтоб обелить свои имена, чтоб отомстить, покончить с противником, отбить потраченные средства… это… не слишком благородно, не в стиле добра, верно?

Вот это и видела сейчас наша Саманта. Она верит в добро, но вот не может понять, почему её Фракция так хочет кровопролития.

- Вы обманываете нас, - начал кипятиться толстяк.

- Почему вы так решили?

- Тогда отдайте нам Эвелину!

- Отведите войска сначала. Учитывая то, что вы уже один раз напали на нас первыми и потерпели поражение, - я красноречиво взглянул на графиню, - где гарантия, что вы не повторите трюк? В городе женщины и дети, но в прошлый раз вас это не остановило.

- Мы не грабили ваши деревни, - продолжил свою песню толстяк.

- А я ебал твою мёртвую мать. И выебу твоих детей с женой, если она не такая же жирная свинья, как и ты. Я предлагаю вам бескровный вариант, но вы не хотите.

- Хотим, - встала неожиданно графиня.

- Тогда отводите войска.

- Мы отве…

- Не тебе решать, девочка, - встал уже жирный. – Он хочет отвести войска, чтоб нанести удар нам в спину.

- Не выдаст, подведём обратно! И у нас сорок тысяч! Какой удар в спину?!

- Давай не здесь это обсуждать, - сказал он спокойно, пытаясь её утихомирить, но молодая, горячая и глупая кровь уже буйствовала.

- А где?! Сказано было попытаться заключить мир!

Какая прелесть, они не могут договориться. Одна приняла всё за чистую монету и решила, что раз получит Эви, то всё закончится. Другой знает, что это не так, что нихуя не закончится и им Эви и не нужна в принципе. Им нужна месть.

И получается, что они пришли как бы за одним, но оно им и не нужно в принципе.

Обожаю распри. Особенно обожаю моменты, когда союзники готовы порвать друг друга на части, если не сошлись во мнении. Я ещё, наверное, полчаса наблюдал за тем, как один пытается успокоить её, понимая, как эта ругань выглядит со стороны, а другая ничего не видела и не понимала, упёршись рогами и споря. Была даже попытка договориться со мной вновь сойтись на этом месте, пока они не решат, что делать, но я сказал, что следующего раза не будет.

Кончилось тем, что графиня, вся красная от праведного гнева, пыхтела, а толстяк устало вздыхал, понимая, что выставили они себя ну пиздец в каком свете. Как он не пытался вразумить её остановиться и потом поговорить на эту тему, успехов так и не добился, так как девушка оказалась идеалисткой до мозга костей, непонимающей реалии.

Ну или глупой.

- Значит мира не будет, - посмотрел свин на меня. - Мы начнём сражение прямо сейчас, так как вы отказываетесь сделать то, что мы просим.

- Я же вроде согласился, - насмешливо ответил я.

- Слишком поздно, - по-гнилому улыбнулся он.

Вот именно, слишком поздно. Я пообещал себе, что жирного уёбка мы скормим живьём местному зверью. Если ему так просто раскидываться жизнями, врать всем в лицо о жертвах и так далее, то и смерти обычной он просто-напросто не заслужил.

Никто не забыт, уёба, ничто не забыто…

Когда я вышел на улицу из палатки, жирный поднёс к ней спичку и поджёг, что символически означало конец нашим переговорам. Однако я всё равно видел, как графиня была не согласна с этим. Какая хорошая девушка, надо будет поговорить с ней после нашей победы, а пока…

Я вернулся в крепость к Констанции и Эви.

И вторая тут же спросила:

- Что они сказали? – Эви была похожа на ребёнка, который расспрашивает родителя о том, что сказали о нём на родительском собрании.

- Что отказываются от мира.

- А что ты предложил?

- Предложил отдать тебя, Эви, - совершенно спокойно ответил я.

- Меня? – удивилась она.

- Ага, было интересно посмотреть, как они ищут предлог, чтоб отклонить предложение и всё равно напасть.

- И какой был предлог? - спросила Констанция.

- Странный. Не хотели отводить войска, говорили, что мы нападём на них в спину, словно они будут не в состоянии отбиться. Ну так вот, те двое ещё и посраться успели между собой. Там была такая молодая девушка…

И я кратко рассказал об их распрях и о том, что там вообще произошло. Слушая это, Констанция только недовольно хмыкала, а Эви изредка улыбалась, скорее для приличия, чем из-за хорошего настроения.

- Значит будет скоро штурм, - вздохнула она.

- А ты словно надеялась на мир, - хмыкнул я.

- Нет, но… теперь это, знаешь, как прямая перед финишем, когда ты точно знаешь, что подобное будет неизбежно.

Только вот этого «неизбежно» нам ещё пришлось и ждать. Как выяснилось, атаковать сразу же они не сильно-то и спешили.

План, который изначально я хотел использовать, пришлось отложить на неопределённое время, так как враг собирался штурмовать нас, а это значит лучше всё провернуть, когда он уже будет во всю активен. Это принесёт больше профита и может изменить ситуацию, перевесив победу в нашу сторону, если что пойдёт не так.

Изначально я хотел взорвать всё, однако траты пороха и кристаллов были бы огромны и слишком расточительны. Даже несмотря на обилие такового у нас, мы рисковали таким образом просто лишить себя его и как следствие, огневой поддержки пушек и ружей, которые может и требовали немного, но при постоянном использовании жрали порох в довольно больших количествах.

Я не знаю, почему уёбки медлили и чего ждали, однако Констанция сказала, что это была тактика морального выматывания. Суть его заключалась в том, что едва ли не каждую ночь они устраивали набеги: шумные, под дуделки и барабаны, осыпая стрелами стены и так далее, но стоило нам выйти на оборону, как становилось тихо. Просто никого нет. Этот же фокус они повторяли с завидной регулярностью.

Так что было не удивительно, почему через несколько дней все были уставшими и не выспавшимися.

При таких набегах они не ленились обстреливать нас из луков, накрывая сверху смертельным дождиком. Однако потерь у нас из-за этого было мало: потеряли в первый раз из-за внезапности человек двадцать. А после этого дежурили уже только в полном обмундировании.

Но скорее это был психологический эффект, когда стрелы, словно рой, летят на тебя, бьются о камень, об броню и так далее. Давило на психику довольно сильно, хотя ты и понимаешь, что они тебе вреда не принесут.

Попутно они обстреливали нас из катапульт и в основном ночью. Подгоняли и без предупреждения начинали закидывать снарядами, после чего тут же отгоняли, чтоб избежать ответного огня. Вот от этого разрушения были уже посильнее, пусть и не настолько критичные. Мы потеряли от этой хуйни ещё человек двадцать и нам порушило несколько оборонительных строений.

Попутно эти катапульты закидывали к нам ночью горящие снаряды, отчего у нас было два крупных пожара, в котором погибло двадцать семь человек.

Иногда нас обстреливали маги. Им требовалось подойти гораздо ближе, чтоб достать нас, однако и ебали мозг они сильнее, то обстреливая нас камнями, то сосульками, то фаерболлами и так далее. Короче, стандартные магические атаки, которые ебали мозг. Несколько раз пытались разрушить часть стены, однако многометровая каменная кладка оказалась им не по зубам, особенно под градом наших стрел, хотя трещину небольшую с внутренней стороны они пустили. Благо не пробовали ещё раз нападать там же, так как неизвестно, выдержала ли она такого напора.

Себя же от стрел они прикрывали магическими куполами. Мы бы могли шмальнуть в них из ружей, но раскрывать козырь сразу не собирались, потому отстреливались из луков.

И чаще всего такой пиздец происходил ночью, когда все спали, а они могли безнаказанно атаковать и отходить. Иногда это происходило и днём, особенно один раз поимели нам мозг, когда началась метель и видимость упала до нескольких десятков метров. Пидоры не поленились на всём её протяжении обстреливать нас из катапульт, порушив часть стены, одни ворота, что разделяли коридор в крепости на секции, стену в ратуше и обвалили одну из башен.

В общей сложности, если быть точным, такие вот ночные и дневные побудки отняли жизни ста семидесяти трёх человек и сделали наших солдат нервными и уставшими. С красными глазами от недосыпа они не отличались от зомби. Они просто выматывали нас этими псевдоатаками, заставляя находиться в тонусе.

Пришлось даже сбить нервозность солдат в один из дней алкоголем и небольшим скромным пиром.

Из-за таких нападений Констанция даже разработала особые правила поведения и системы знаков, которые помогали оценить угрозу и подать остальным сигнал. Таким образом это помогало почём зря не поднимать всё войско на защиту.

Хотя я вставал всё равно каждый раз на всякий случай, а спал, когда был отбой. Моей работой было вставать в таких ситуациях и оценивать опасность. И такая хуйня длилась больше месяца.

БОЛЬШЕ.

МЕСЯЦА.

Ублюдки, даже несмотря на зиму, не спешили атаковать, пытаясь нас сначала извести своими выходками, попутно ища способы пробиться через наши ворота. И делали они это без особой спешки.

Как я понял и как доносили наши разведчики, они имели очень хорошее снабжение армии, что помогало избежать голода. Плюс они подготовились к осаде зимой, отчего не рисковали замёрзнуть нахуй. Потому имели достаточно времени, чтоб сначала подготовить почву для штурма, а потом уже одним ударом накрыть нашу крепость.

Но не только плохие новости сопровождали нас.

Например, король вовсю боролся с печеньем, которое я натравил на территории Дня, и у него пока что с трудом получалось его сдерживать. Однако учитывая особенность мучного изделия, а именно его размножение, вытаскивать сражения в свою пользу ему было нелегко. Быть может он даже запросит подмогу из армии, что будет нас штурмовать. А это значило, что им нужно было как можно быстрее начать атаковать, чтоб сохранить численное преимущество и потом отправить войска ему на подмогу.

Или же отправить сразу часть на подмогу, но уменьшить своё количество. И тогда это играло нам на руку. Наша двадцатитысячная армия просто устроит засаду на подмогу, а потом зажмём оставшихся с двух сторон у крепости и всё.

Но чот я не верю, что они будут так перебрасывать куски и лишать численного преимущества войско, которое должно поставить точку в противостоянии добра и зла. Поэтому вангую, что они просто-напросто нападут, причём скоро.

И именно из-за этого скоро я не могу покинуть крепость и сижу здесь беспрерывно, подскакивая при любой тревоге.

- Уже Клирия скоро должна родить, а я всё никак выбраться не могу отсюда, - пробормотал я.

Утро. Сраное холодное утро, когда вроде бы солнце уже выглянуло, а мороз как на леднике в жопе у замёрзшего мамонта. И я, стоя здесь в броне, которая ну никак не спасает от холода, но зато спасает от стрел, которыми нас сегодня по обычаю обстреляли, мучаюсь.

- Может тебе стоит выбраться отсюда тогда? За это время ничего страшного не произойдёт, - предложила Эви.

- Закон подлости – я ухожу, и они начинают штурмовать. Уверен, что так оно и будет.

- Но повидаться с ней…

- С ней-то я виделся, она приходила через зазеркалье.

У неё там такое пузо было, что вау! Прям круглое как шарик. И Клирия такая вперевалочку, поддерживая его руками, ходит. Правда сиськи у неё больше не стали, но это уже дело десятое. Ведь главное животик! И то, что в нём находится! Правда провести с ней времени побольше, вернее с животиком, я не мог, увы - дежурство. Покидать замок боюсь, а в зазеркалье, когда рядом Кстарн, как-то и не очень, если честно. Так и виделись маленькими свиданиями, словно по скайпу.

- Просто вот такие мелкие встречи явно не то, что мне бы хотелось.

- Понимаю. Провести время вместе, поговорить, порадоваться чуду… - выдохнула Эви облачко пара.

Сегодня она встала спозаранку, решив прогуляться на морозе. Вообще, когда ты сидишь в тёплой комнате, может это и приятно, но когда ты из раза в раз вскакиваешь из-за побудок, это нихуя не приятно. Типа суровой романтики, которую пережить несколько раз прикольно, но жить так постоянно не будешь.

Особенно когда вода для умывания у тебя ледяной коркой покрывается.

- Когда они уже нападут…

- Ты действительно этого хочешь? – спросила Эви, бросив на меня косой взгляд.

- Они рано или поздно всё равно нападут, сама знаешь. И чем раньше, тем лучше, нервов меньше будут трепать своими выходками. А то нет ничего хуже ожидания.

- В каком-то смысле ты прав…

- Да во всех смыслах, Эви. Во всех. Они всё равно нападут, потому для нас выгоднее, чтоб сделали уёбки это поскорее.

- Вот смотри, накаркаешь, и они действительно нападут.

- Тогда у меня есть резон желать этого как можно чаще.

Глава 406

Они действительно напали. То ли я накаркал, то ли мои предположения оказались правильными и их действительно поджимало время. В любом случае, на следующий день после нашего разговора с их стороны начались подвижки. Глобальные подвижки, которые всю ночь сопровождались артобстрелом.

Они стреляли по нам и магией, и луками с арбалетами, и катапультами. Закидывали к нам горящие снаряды и горящие стрелы, устраивали дождь из фаерболлов. Это была долгая и очень неприятная ночь, унёсшая жизни ещё двадцати трёх человек.

Разрушения, как и обычно, были скорее эстетическими, чем имели действительно критическое значение для крепости. Обрушили одну из стен каменного барака в центре крепости, проломили крышу на одной из башен, в одной из секций начался пожар, сбили немало зубцов на стене, обрушили лестницу на смотровую в ратуше и прочее по мелочи.

Это продолжалось ровно до утра, пока не встало солнце и нам не открылся потрясающий вид на готовое к штурму войско.

Выстроенные рядами солдаты, первые из которых были облачены в полный набор доспехов. Те, кто был позади, через несколько шеренг, имели более скромный набор из нагрудника и шлема.

Первые шеренги нападающих выставили ещё перед собой такое подобие деревянного забора, который, судя по всему, они собирались двигать вперёд, чтоб прикрыть наступление до стен. За ними, обшитые то ли кожей, то ли шкурами, стояли несколько больших штурмовых башен, словно из фильмов про средневековье.

Чот я не сильно замечал до этого их. Когда успели, сучки?

За первыми рядами стояли целые полчища одетых в лёгкую кожаную броню арбалетчиков и лучников, катапульты и, как я понимаю, маги.

А ещё в глаза бросились повозки, которые стояли среди шеренг. Но их назначение для меня пока оставалось загадкой, хотя насчёт пакости я даже не сомневался.

И это войско тянулось от одного края до другого, уходя ещё и в лес. Очень много людей. Даже немножко очково, если честно, глядя на них.

- Я смотрю, они настроены слишком серьёзно… - пробормотал я. – Констанция, как думаешь, что в повозках?

- Земля, - тут же ответила она.

- Земля? Хотят завалить ров для подхода к воротам? Окей… пусть наши готовят кипящее масло или воду, или что у них там. Встретим их душем.

Практически на всех уважаемых себя крепостях был нос, и эта не была исключением. Сам нос представлял из себя такой выступ на стене над воротами с дырами в полу, куда можно было выливать кипяток на головы тем, кто был под ним.

Жаль только, что колья на дне ямы не понадобились.

- Пушки пока придержите, встретим их залпами, когда подойдут достаточно близко и не увернутся. Сначала сносим башни, потом тупо лупасим по армии, пока хватает снарядов.

- А как же наш план? – спросила Эви.

- Как только штурм будет в разгаре, и они будут слишком отвлечены на нас.

Всё началось с криков нападающих, дружных громких криков в такт ударам по броне. Их поддерживал грохот барабанов идущих нахуй и дуделки. Мы лишь наблюдали за ними и ждали, когда уёбки начнут штурм.

- Луки и арбалеты с максимальной дальности, ружья и пушки по приказу, - сказал я Констанции, которая отдала приказ. Имелось в виду максимальная дальность поражения. Она и так знала, что делать, однако я решил, что лучше сразу уточнить.

Шоу длилось ещё минут десять, пока солдаты противника вдохновляли сами себя и развлекали нас, а потом всё затихло. Словно мир неожиданно замер, уступив место только ветру, который тихо завывал в ушах, проносясь между солдат и зубьев стен, свистя в бойницах, и тихому одиночному лязгу брони, раздающемуся то тут, то там.

Мы вглядывались в замершего противника, который был словно жертвой Ctrl+C Ctrl+V. Это выглядело настолько нереально, настолько сюрреалистично, что хотелось ущипнуть себя и почувствовать боль, чтоб понять, сон это или нет. Был ли это ещё один психологический приём, или же такова традиция, я не знал, но в морозном воздухе отчётливо чувствовалась жажда крови и неведомая мне до этого красота.

И в этот момент, пока все мы, замерев, вглядывались друг в друга, воздух наполнился большими пушистыми хлопьями снега. Настолько неожиданно начавшийся, он был словно насмешка над всей этой будущей бойней, которая начнётся с минуты на минуту. Эти белоснежные хлопья медленно падали вниз, кружась в завихрениях между собой, увеличивая своё количество с каждой секундой.

Мир стал ослепительно белым.

Это было волшебное зрелище. Как будто последний шанс для многих увидеть красоту этого мира.

- Они, наверное, думают, что это знак свыше, символ добра и чистоты, - тихо сказала Эви.

- Осталось только залить всё кровью, чтоб выяснить, кто из нас является тем самым добром, - пробормотал я.

Ещё минута и в полной тишине их строи ровным шагом двинулись к нам, не произнося ни слова. Слышался только бесконечный топот и непрерывный тихий звон доспехов, который был словно журчание ручья.

Пиздец в чистом виде наступал медленно и неотвратимо.

Первыми шли ряды с этим довольно высоким дощатым забором, который закрывал собой их полностью, а ещё и тех, кто был за ними. Такая вот переносная крепость. Они двигались к нам с неотвратимостью живого и медленного цунами.

- ГОТОВЬСЯ! – голос Констанции, громкий, звонкий, полный уверенности и силы разрезал эту волшебную тишину. – НАТЯГИВАЙ! ЦЕЛЬСЯ ПОЗАДИ ПЕРВЫХ ШЕРЕНГ!

Она своим голосом вдохновляла, давала уверенности, и ты чувствовал, словно если командует Констанция, то будь противников хоть сотни тысяч, любой пиздец нипочём. Возможно, это была способность, а может её обаяние и истинное призвание.

Она наводила наше адское войско метров за триста от стен, примерное максимальное расстояние убойной силы луков и арбалетов, при этом учитывая тот факт, что мы находимся сверху. То есть первый залп был за нами.

Пока мы ждали, противники сами сделали залп из катапульт. В небо взмыли десятки каменных глыб, который обрушились на стены и постройки крепости. Большинство не нанесли особого вреда, если не учитывать того, что некоторые из них попали по стене и размазали десяток солдат, сломав нам две пушки, которые только утром мы поставили на стену. Ещё часть пушек была внутри стены, готовая стрелять через расширенные бойницы.

Это не был одиночный залп, они продолжали нас поливать камнями с переменным успехом, унося жизни солдат, однако я не спешил стрелять в ответ. Нашей целью были маги. Надо было подпустить их максимально близко и залпом вырезать их нахуй, после чего уже можно будет стрелять во всё подряд.

- ОГОНЬ! – не крик, а именно голос Констанции прогромыхал над нашими головами, и небольшая туча стрел легла на врагов, что находились ближе к центру и имели не сплошные доспехи. – ЦЕЛЬСЯ! ОГОНЬ!

Раз за разом рой стрел осыпал их, в основном ту часть, где базировались лучники и имели не самую хорошую защиту. Несколько раз они стреляли в ответ, однако ветер не сильно способствовал точности, а положение снизу мешало им дострелить до нас. Их стрелы ударялись о стену и только несколько залетело к нам.

А мы продолжали и продолжали их отстреливать.

Вскоре они уже подошли к рву. Теперь вражеская армия не была безмолвна, она что-то кричала, словно какую-то детскую кричалку, которая давала определённый ритм, однако разобрать, что именно они говорили, было невозможно.

- Патрик, нам уже пора, - сказала Констанция под градом стрел.

Вражеские лучники наконец вышли на позиции, откуда смогли и нас поливать адским дождём. На моих глазах несколько человек падали, хрипя и умирая, неудачно получив стрелу в сочленение доспехов, но их тут же сбрасывали вниз, чтоб не мешались. Там их быстро раздевали и отдавали броню тем, кто в ней нуждался и поднимался на стену. В ответ мы обильно обстреливали гадов с переменным успехом.

Просто полный комплект брони был слишком дорогим удовольствием и всех обеспечить им было невозможно, потому она была выдана тем, кто на стене. И место погибших тут же занимали другие, в снятой с трупов броне.

- Я вижу, центральные над входом пусть готовят залп по их телегам. Боковые, что дотянутся, - я указал пальцем на явно выделяющуюся группу ведьм и магов, которые стояли типа на безопасном расстоянии, - вон по тем, видишь?

- Маги, - кивнула она.

- Я не думаю, что магические щиты спасут их от снарядов. Даже если и спасут от одного, но точно не от нескольких десятков. И готовьте ружья, пора.

Теперь они были достаточно близко, чтоб можно было познакомить их с адскими технологиями. С такого расстояния никакой доспех или вот такой забор толком не спасёт от ружей, потому…

- СМЕНИТЬ ОРУЖИЯ! – скомандовала Констанция. – ВСЕМ СМЕНИТЬ ОРУЖИЯ! РАСЧЁТ ВТОРОЙ И ТРЕТИЙ…

Дальше пошли команды уже пушкарям, в кого и как целить. Люди просто бросали луки и уже хватались за ружья, что висели у них за спиной.

Я тоже схватился за свой ствол, быстро начав его заряжать. Пока снег не был настолько обильным, у нас с порохом проблем быть не должно.

Уже через минуту по команде Констанции наши стены закутало дымом от одновременного залпа пушек у ружей. Где-то там внизу наш плотный залп пулями срезал впереди стоящих, пробив к чертям и их забор, и их броню. Солдаты, до этого идущие чересчур ровным строем, начали заваливаться, словно доминошки. Это было интересно наблюдать, как передний край буквально лёг под ноги позади идущим.

Отстрелявшиеся тут же отошли назад, уступив место тем, кто уже зарядился; так у нас сменялось по три, четыре человека на место, обеспечивая довольно плотный обстрел.

Пушки в свою очередь буквально разнесли к хуям собачьим телеги, раскидав их обломки по сторонам и высыпав землю на снег. Некоторые снаряды пролетели мимо и просто срезали людей, оставив в их строю довольно заметную просеку. При такой плотности противника количество жертв было значительно, пусть и совершенно некритично.

Те, что стреляли по магам, тоже достали свою цель. Не так удачно, как если бы это были бомбы, а не обычные ядра, однако у нас на этот счёт имелось кое-что покруче. Конечно, это не часто использовали против людей, но эффект должен быть неплохим. Так что следующий залп пушек отправил в толпы людей уже ядра, что были сцеплены друг с другом цепью длиной метра два-три.

Это было подобно газонокосилке.

Раскрутившись прямо в воздухе и превратившись в неопознанный летающий объект по форме, снаряды врезались в толпу, вырезая всех на своём пути. Я видел, как ядра врезались в тела пидоров, буквально взрывая их, как они разрезали цепью на половинки остальных, поднимая в воздух кровавые облачка. После них оставались заметные просеки, заваленные кровавым фаршем, в котором угадывались останки людей.

Залп по магам так вообще разрушил всю их группу. Не знаю, сколько их выжило, но эффект был впечатляющим – трупов там было много, и их защитная магия просто была не способна выдержать залпа из десятка-другого стволов, разрушившись при первом же заходе.

Однако из-за того, что снарядами стреляли сверху вниз, далеко они, естественно, не улетали. Я имею в виду, что они практически сразу врезались в землю, а не летели вдоль неё, срезая всё на своём пути.

Но это ни капельки не подломило дух вражеских солдат, которые точно знали своё дело. Они не думали, потому что в таких баталиях никогда не думают, только действуют так, как их учили, на полном автоматизме. Слаженно и без сомнений, что даёт шанс выжить. Бреши в строю тут же заполнялись другими солдатами, и армия вновь выглядела вполне целой и невредимой, словно их и не обстреливали. Всё в округе было занято их армией, большой и казавшейся бесконечной.

В ответ на залпы в нас летели стрелы и камни, которые, при приближении стреляющих, били более прицельно, целясь именно по стенам.

Попутно к нам двигались те самые башни с группой захвата. Огромные колонны, которые своими размерами вызывали подсознательный страх. Словно на тебя шагает великан, размером с сорокаэтажное здание.

Однако внешность обманчива, и после первого же залпа одна из башен просто обвалилась вниз. Я видел, как вылетели щепки, словно конфетти, из неё, как деревянные вертикальные балки просели и как верхняя часть просто обрушилась вниз. Люди, что были там, или прыгали с неё, или проваливались вместе с обломками вниз. Где шансов было выжить больше непонятно.

Но не все так легко дались нам, хотя к тому моменту, когда они должны были подъехать к нам, ни одной целой башни не осталось. Они обрушались, кренились прямо на войско, разваливались по частям. Одна так вообще вспыхнула огнём.

Но последняя из них сыграла с нами злую шутку, накренившись и рухнув прямо в ров перед воротами, тем самым сделав полдела и заполнив собой частично яму.

Мы продолжали беспорядочно расстреливать противников под нами, однако уёбки и не думали сдаваться. По нам вовсю вели огонь катапульты, которые пока мы ещё не уничтожили из пушек, и лучники, которых здесь было тьма-тьмущая. О нас постоянно стучали стрелы и некоторым несчастным не везло получить свою в уязвимое место. Постоянно кто-то рядом со мной падал хрипя.

Ещё больше не везло тем, на кого падали снаряды – их раскидывало в разные стороны, сминало и рвало на части. Эти булыжники к хуям разносили с такого расстояния хлипкие сооружения.

Солдаты внизу так же под градом пуль, прикрываясь щитами, продолжали упорно перетаскивать землю к воротам, пытаясь засыпать обломки осадной башни и сделать переправу. Они гибли под обстрелом, но упорно трудились, словно муравьи.

Однако в общем плане всё протекало довольно неплохо. Внизу, под градом пуль, в ближайших ста метрах от стен была настоящая вакханалия, когда дальние подходы расстреливали пушки. Однако количества солдат врага пока что меньше не становилось, особенно когда они начали прикрываться обломками башен и щитами.

Зато их артиллерию в лице катапульт нам удалось практически уничтожить.

- Эви! Пора! – крикнул я, видя, что теперь противнику ну точно не до того, что происходит у него в тылу.

Эви, которую всё это время закрывала собой Констанция, кивнула и блеснула глазами, словно фонариком. На секунду она замерла, словно пытаясь притвориться статуей, после чего устремила свой взгляд куда-то туда, прямо сквозь Констанцию и тысячи воинов, в середину поля, где мы на малой глубине зарыли две тысячи трупов.

Две тысячи отборных трупов на самой небольшой глубине, чтоб их было незаметно, но они смогли бы вылезти в случае необходимости из промёрзшей почвы. Вылезти прямо под ногами у охуевших воинов, которые не понимают, что происходит, и откуда лезут мертвецы. Хватать их за ноги, валить на землю, колоть мечами, затаптывать, рвать на части.

Прямо в центре армии, что была такого светлого металлического цвета и застилала собой всё поле перед крепостью, и все близлежащие леса, практически единовременно появилось тёмное пятно. Оно, словно капля красного вина на скатерти, начало расползаться в ширину, захватывая собой всё больше и больше людей.

Я не знаю, кто управлял армией и как, но надо отдать ему должное, он умел руководить тем, что ему доверили. Такт барабанной дроби сменился, и солдаты, словно получив сигнал, начали разворачиваться. Не все, только те, что находились ближе всех к мертвякам. Они попытались изолировать их, буквально давя наш сюрприз обратно к центру, однако…

- Эви, заставь их прорываться к нам, - крикнул я, закашлявшись в пороховых газах и пытаясь перекричать грохот выстрелов, которые уже вразнобой гремели отовсюду. Вторил им стук стрел о металл и глухие удары каменных снарядов о стены из оставшихся катапульт.

И один такой снаряд, кажется, попал в ворота. Хруст дерева долетел даже досюда сквозь весь этот грохот.

Блять, ну только не это…

Глава 407

Я сразу же метнулся на другую сторону стены.

- ЧТО С ВОРОТАМИ!? – пытался я перекричать грохот.

- Треснули! Они треснули и в некоторых местах проломились, но ещё держатся! – кричали откуда-то снизу солдаты.

Туда уже стекались другие, хватая кто что: столы, доски, брёвна, куски дерева, деревянные балки – всё, что можно было прибить к воротам, что как-нибудь повысить их прочность. Но такое попадание значило, что им осталось недолго. Что бы мы не делали, ворота проломят, если до них доберутся.

А ублюдки под стенами тем временем продолжали засыпать руины башни, буквально закрывшись от нас железными щитами, которые не брали пули, а пушки банально не могли так сильно наклониться. Они образовали буквально неприступный коридор к рву, и пока их товарищей отстреливали, они в практически полной безопасности накрыли себя панцирем и продолжали своё дело.

Уёбки.

- Констанция, надо сделать что-то! – крикнул я.

- А что я сделаю?! – крикнула она сквозь шум мне.

- Я могу смести их своими марионетками! – подала голос Эви.

- Слишком долго! Констанция! Бочку с порохом ко мне и… и какой-нибудь фитиль!

- Что за фитиль?!

Блять… Ебаный технологический прогресс.

- Тогда просто бочку сюда! – и сам же бросился за ней вниз.

Пока спускался по ступеням, сверху на меня полетели перемолотые в броне тела, куски камня из стены и ствол пушки. Сверху прямо в вершину стены попал ещё один камень, снеся всё на своём пути. Я едва успел отпрыгнуть назад, когда прямо передо мной с металлическим грохотом рухнула пушка. Она отбила куски из каменных ступеней и полетела дальше вниз. Рядом стучали куски камня, что вырвало попаданием из стены, а на меня самого упала чья-то нога.

Я сбросил чужую конечность с себя, перепрыгнул скол на стене, где не хватало теперь нескольких ступеней, и оказался на местных улицах, что были завалены сейчас осколками камня.

- Где порох?! – остановил я одного из солдат, что тащил доски к воротам.

- Там! – кивнул он в сторону домов головой и бросился бежать дальше.

"Там" было понятием растяжимым. Мне потребовалось минут пять, прежде чем я нашёл это «там». По сути это был погреб в горной породе, куда наши запрятали частично продукты и взрывоопасные вещества.

Едва я остановился около одного из бочонков с порохом, как сразу примерился и поднял.

Это был тяжёлый пиздец… Если бы не моя сила больше сотки, я бы обосрался его поднимать вот так. Однако с другой стороны, больше пороха - больше бума! Кряхтя и матерясь, я принялся затаскивать его обратно наверх. Ступенька за ступенькой, шаг за шагом. Потом по улице под дождём стрел. Несколько раз о броню ударились посланники смерти, а несколько так вообще воткнулись в бочку, но мне везло.

- Констанция! – крикнул я, обливаясь потом, когда наконец смог забраться на стену. Отсюда вовсю вытаскивали раненых, а на их место спешили уже другие солдаты. Газы от пороха буквально разъедали глаза и нос, заставляя истекать соплями и слезами. – Ломай крышку!

Она подошла и одним ударом железной перчатки проломила крышку бочки. Так просто? Окей…

- Так, помоги теперь закинуть его подальше туда. Эви, сейчас я брошу его вниз, а ты кинь фаерболл, поняла?!

- Да!

- Тогда… поехали…

«Поехали» прозвучало, когда мы подхватили бочку: я с одной стороны, Констанция с другой. Несколько качков в стороны, чтоб набрать амплитуду, и он улетел по ту сторону стены, оставляя за собой небольшой дымок из-за пороха, который высыпался из дырки.

Приземлился он ровно на щиты, образовав на мгновение брешь из-за того, что они просто не могли выдержать такого веса, будучи всего сороковыми.

А вслед за этим выглянула и Эви, которую щитом прикрывала Констанция. Она замахнулась рукой, словно держала в руке камень, однако на ладони начал образовываться огненный шар. Ещё секунду она удерживала его, после чего метнула вниз.

И тут же Констанция сдёрнула её назад, пряча за собой в то мгновение, когда по броне застучали стрелы, которые не могли взять её. А ещё через секунду…

Взрыв.

Гулкий мощный взрыв, который затмил собой весь остальной шум. Он был не сильно мощным по сравнению с той горой, но всё же его хватило, чтоб на время прекратить вражескую подрывную деятельность.

Взрыв раскидал всех находящихся рядом солдат, буквально порвав некоторых на части. Их оторванные взрывом конечности разлетались в разные стороны, словно какое-то жуткое конфетти. В воздухе блестели куски брони, щиты и мечи, которые взрывной волной так же подкинуло воздух.

На моих глазах один такой меч воткнулся в голову одному из вражеских солдат, пробив шлем и пройдя насквозь. Вот так невезуха, он, наверное, проклинает на том свете всё подряд.

Но сказать, что это полностью остановило их попытки было нельзя. Упорные ублюдки под градом пуль приходили в себя, если успевали не сдохнуть, и занимали своё место в этом коридоре жизни и смерти. При этом тех, кто не пришёл в себя, даже не оттаскивали, буквально идя по ним - под постоянным обстрелом им было не до этого.

Зато катапульты уже больше не вели по нам огонь. Пушки теперь косили исключительно живую силу с переменным успехом. Плюс армия мёртвых на всех парах пыталась пробиться к передним флангам, однако их всячески останавливали солдаты, планомерно вырезая одного мертвяка за другим.

- Констанция! Срезать всех, кто перед мёртвыми! Не обращать внимания на остальных! Сконцентрировать весь огонь на тех, кто мешает мёртвым!

- Да! – крикнула она и вновь посыпались приказы. Некоторые дублировались остальными солдатами, чтоб их услышали все.

Вскоре мы все практически прицельно расстреливали солдат перед армией мёртвых, помогая ей продвигаться дальше. Пушки оставляли после себя кровавые тропинки в рядах, обычные пули, словно дождь, лупили по гадам, заставляя их подкашиваться одного за другим, словно траву под ветром. Однако на их место приходили другие.

Но не это стало нашей главной проблемой через несколько минут.

Пиздец грянул с самого края крепости, где вражеские ублюдки практически не штурмовали нас. Там солдаты что-то голосили и стреляли явно вдоль стены, заволакивая её дымкой. Но разглядеть, что же там забралось на стену, я не мог.

- Констанция! Ты главная, я на край!

- Да! – крикнула та и выстрелила из ружья, после чего уступила место другому солдату.

Я же, не теряя времени, бросился по стене в ту сторону.

Бросился, чтоб увидеть, как там, с самого края, на стену прямо около обрыва забираются сраные некроморфы. Такие огромные куски плоти, в которых можно было разглядеть человеческие черты типа лиц, рук или грудной клетки. Из боков торчали по три лапки с каждого, типа паучьих, имеющие такие длинные когти.

И одна такая тварь на моих глазах только что обезглавила ближайшего солдата, что выстрелил в неё.

Эти недоразумения ползли по каменной стене, цепляясь каким-то неведомым образом за щели между камнями, всячески игнорируя законы физики. С такой тушей они были просто обязаны сорваться вниз, но нет.

А ещё они были дико знакомы мне.

Это была та самая тварь, что встретилась мне два года назад, когда мы вывозили золото из сгоревшего города. Там я встретил ведьму, которая могла создавать и управлять такой тварью. Но тогда я грешил на других графов, а оно вон как оказалось…

Значит король имел свою игру всё это время и этими действиями пытался разосрать Фракцию Ночи. Естественно, вряд ли он действовал один, скорее всего кто-то из графов Ночи и помогал ему, однако… Король приложил руки к разложению Фракции Ночи.

Зачем?

Да потому что хотел убрать её изначально. Все мои мысли о том, что он не знал, что хотел мира и так далее были хуйнёй. Он знал, и он хотел такого исхода. Единственный его просчёт – вмешательство других стран и я.

Разложить Фракцию Ночи, а потом одним хлопком накрыть всю верхушку. А Эви сделать представительницей, марионеткой, которая поможет править нечистью. В этом бы помогла свадьба дочери Констанции и его сына.

Хорошая попытка, практически такая же, как и у меня. Можно сказать, что мы пытались воплотить похожие планы с одной разницей – я истреблял обе фракции.

А теперь вновь эти твари, которые под шумок пробрались на стены и теперь пытались пробиться на переднюю её часть. Их уже было тушек шесть здесь, что прорывались в мою сторону, плюс две спрыгнули вниз, и одна побежала в обход по стене.

Думаю, с теми тремя справятся, а вот эти шесть тварей, которые дружной кучей прорывались сюда…

Я бросился вперёд, расталкивая солдат в стороны. Одному такому несчастному, не имеющему полной брони, стрела попала ровно в шею; он захрипел, перевалился через ограждение и упал по ту сторону стены в ров. Стрельба лучников явно сконцентрировалась здесь, так как неожиданно много стрел ложились именно на этот участок. И многим солдатам здесь не сильно повезло.

Твари же двигались гурьбой и буквально рвали на части тех несчастных, кому не повезло оказаться на их пути. Они пробивали броню своими острыми лапками и отрубали незащищённые части тела, словно резали масло. Так у одной из них вообще на лапку была наколота оторванная голова со шлемом.

Я добежал до ближайшей твари, что двумя лапками только что отрубила верещащему молодому ещё пареньку руки, а потом раскрыла пасть и откусила полголовы, оставив всё ниже носа. Как можно сильнее оттолкнувшись, я буквально полетел к куску живого мяса, но в последний момент лёг и проскользил под ней, выхватив меч и вспоров ей всё брюхо. Тут же вскочил и одним ударом перерубил уже поднятую на меня другую лапку.

Бросился вперёд, широким взмахом обрубив оставшиеся две конечности с одного бока у твари, заставив её упасть набок. Оттолкнулся и запрыгнул на третью и принялся размашисто молотить её по спине, вырезая тварь нахер. На меня бросается другая тварь, но с бедра разряжаю прямо в упор все шесть патронов твари в морду или что там у неё, оставляя кровавое месиво.

А на эту раненую визжащую тварь лезут уже другие, буквально закалывая её своими когтями. Но куда им до меня? Они только и могут что попытаться меня ударить длинной паучьей лапкой с очень прочным и острым когтем на конце, но их я спокойно срубаю, словно ветки.

Уже сам спрыгиваю к ним, просто ныряя между кусками мяса, отрубая им все выступающие части тела, пока не остаются просто большие мясные туши.

- Покончите с ними! – крикнул я позади спешащим с длинными копьями солдатам, а сам бросился к части стены, по которой уже карабкались другие твари.

И той, что уже залазила сюда я просто взмахом перерубил передние конечности, и она рухнула вниз, утянув за собой ещё двух. Они улетели в ров, насадившись на колья и визжа как свиньи, которым отрезали копыта живьём.

Быстро оглядываюсь и едва успеваю спрятаться, так как меня буквально засыпает стрелами, которые довольно чувствительно бьются об броню. Как и остальные солдаты, прижимаюсь плотнее к зубцам башни.

Один неудачливый бородач поднимает голову, но тут же получает в глаз стрелу и заваливается на землю. Здесь, находясь дальше от основного боя, солдаты имели неполную броню: нагрудник, шлем с открытым лицом и кожаные пластины на руки и ноги. Такой типичный наряд обычного солдата, чья жизнь не так важна.

После обстрела я тут же перегибаюсь через зубцы и меткими выстрелами отстреливаю лапки тварям. Ещё три летят вниз, тараня своих сородичей и сбрасывая их так же в ров. И ещё семь убитых тварей на мой счёт.

И тут я замечаю ведьму, что там всё это время кастует какие-то заклинания. У меня не как у орла зрение, когда можно разглядеть всё до мельчайших подробностей, но отсюда она очень похожа на шлюху-ведьму, которая встретилась мне тогда около сгоревшего города.

Вот же тварь…

Я быстро перезаряжаю револьвер и делаю тут же выстрел, однако промахиваюсь: пуля уходит чуть выше, сбивая её остроконечную шляпу. Женщина вздрагивает, смотрит вверх на меня, схватившись за голову, словно понимая, как близко прошла смерть. И через секунду следующая пуля…

На её счастье свинцовый подарок встречает добротный железный щит, который я не в состоянии пробить. Какой-то то ли рыцарь, то ли обычный солдат довольно живо успел сориентироваться и прикрыть её от моего выстрела.

Везучая сука…

Я выпускаю ещё несколько пуль вдогонку, однако её уже уводят подальше от нас, прикрывая плотным строем щитов и роем стрел, от которого приходится прятаться. Некоторые слишком упорные пытаются её достать, но погибают под обстрелом врага.

А у главных ворот продолжают греметь выстрелы, и едкий дым буквально обволакивает ту область. Помимо всего прочего тот участок кажется немного тёмным оттого, каким плотным облаком каждый раз накрывают лучники его. Интересно, у них-то стрел так постоянно стрелять хватит?

Внизу, куда спрыгнули те две твари, они уже нашли свой конец, успев порубить четырёх человек. Куда более слаженно действуя, чем на стенах, солдаты насадили их на пики с крюками, не давая сдвинуться с места в то время, как другие забивали их кольями. Ещё одну «свинюшку», что ускакала дальше я не видел, но думаю, что её смогут остановить.

Но блин, эта ведьма… значит работала на короля, и он отдал приказ помогать с хаосом на западе? Или же подрабатывала сама, без каких-либо вмешательств свыше? Непонятно, хотя уже и не играет особого значения в сложившейся ситуации.

Я бросился обратно к месту, где Констанция командовала обороной, отбивая основные силы противника от ворот.

Судя по всему, пидорам уже удалось частично засыпать ров, так как они примерно наполовину продвинулись к воротам, всё так же прикрываясь щитами. Их пытались достать сбоку, однако те быстро сориентировались, и теперь щиты, которые не могли взять пули, закрывали их не только сверху, но и по бокам. Изредка в просвет между ними залетала пуля, и кто-то вываливался наружу, но его место тут же занимал другой.

Сам ров уже был завален телами солдат так, что при желании они бы могли проделать себе путь, закидав яму трупами, если возникло такое желание.

Вражеские солдаты, поняв, что их дощатый забор не сильно-то и спасает, теперь прятались за обломками башен. Прямо на поле боя они строили из руин штурмовых башен защитные стены, толкая их поближе к рву, где и прятались от пуль, которые теперь не могли их достать. Оттуда же стреляли по нам лучники, так, для профилактики.

Можно сказать, что они быстро приспособились к новым реалиям, так как теперь около рва было множество обломков, представляющих из себя надёжное укрытие, за которыми и прятались супостаты.

Часть же отошла назад в зону недосягаемости пуль, чтоб не помирать почём зря, и единственной угрозой для них были только пушки. Там вражеские солдафоны всячески пытались уничтожить восставших мёртвых, которые уже почти прорвались к воротам. Ещё немного и трупы просто снесут этот железный коридор, под которым прячутся люди и который мы не можем прострелить.

У нас дела обстояли не сильно лучше, но и не хуже. Часть стены была порушена, часть каменных зубцов была уничтожена катапультами. Мы до сих пор несли потери от лучников, пусть и не в таких масштабах, как они от пуль. Можно сказать, что всё было очень даже неплохо.

Пушки продолжали без перерыва стрелять, сокращая численность врага и заставляя его чувствовать себя некомфортно, когда даже на большом расстоянии тебя могут достать.

Там, внизу за стенами, тоже суетились люди. Они продолжали укреплять повреждённые ворота, готовые в случае необходимости опустить железную решётку. Там же таскали раненных к целителям и магичкам, обладающим магией лечения. Их было очень мало: всего несколько человек, включая Рубеку, но толк от них точно был. Пусть и медленно, но они кое-как ставили солдат на ноги, исцеляя только критически важные органы и конечности, после чего те возвращались в строй.

Как, скорее всего, и у врага. Уверен, что и у него есть санчасть.

Однако всё это вскоре стало неважно. Санчасти, раненые, повреждения по эту сторону стены и потери у врага - всё затмила следующая проблема.

Пока я бежал обратно через толпу обороняющихся, что стреляла со стены по врагу, земля под моими ногами стала уходить вниз.

Стена по какой-то охуенной и неизвестной мне причине сейчас начала рушиться.

Глава 408

Я почувствовал, словно стою не на каменном полу, а на какой-то натянутой простыне, которая сейчас прогибается подо мной. И чему меня научила жизнь, так это тому что надо сразу бежать, когда что-то не так, а опасности ты не видишь.

- БЕГИТЕ! БЕГИТЕ ОТСЮДА!!! – закричал я, толкая солдатнахуй с этой части стены и уже видя, как она буквально проседает вниз.

Однако такое количество людей на стене сыграло с нами злую шутку - они просто не могли отсюда нормально убежать. Животная натура и стадный инстинкт сделали то, что делают всегда - давку. Спасая себя любимых, солдаты буквально выдавливали друг друга со стены, бросившись с этой части в разные стороны, тем самым только ухудшая и без того хуёвую обстановку.

Некоторых эта давка буквально сталкивала со стены во внутреннюю сторону; они падали вниз, крича и пытаясь ухватиться за что-нибудь, но с глухим металлическим стуком разбивались о мостовую. И таких было немало, они словно песок сыпались вниз из-за давки, но не продвигались ни на сантиметр.

И я был в эпицентре этого пиздеца.

Стена ещё раз вздрогнула и начала уже конкретно проваливаться. За моей спиной булыжники, служившие полом, просто исчезали друг за другом, и вся стена опадала вниз в образовавшийся зазор, словно лента.

Не имея возможности пройти дальше, но и не желая расталкивать солдат в разные стороны, я запрыгнул на зубцы стены и побежал по ним, едва не срываясь вниз. Я чувствовал, как под ногами уходит всё, и там, где мои ноги должны были почувствовать камень, зачастую уже был воздух, отчего я едва не сваливался. А там, где только что были мои ноги, пропадало всё, уходя вниз.

Я бежал по самому краю обрушающегося строения, едва поспевая уносить ноги.

А за моей спиной, подобно карточному домику, разваливалась часть стены. Солдаты, которые так и не смогли выбраться оттуда, кричали, пытались схватиться за что-то, но их уносило в водоворот этого каменного ада. Там с оглушающим треском деревянных перекрытий и ломающегося камня, их этим потоком просто перемалывало.

За несколько секунд у нас в стене образовался такой заметненький зазор, который мало этого, ещё и обрушился частично и в сам ров, завалив его камнями и тем самым предоставив возможность вражеским солдатам попасть внутрь.

Пиздец… Пиздец-пиздец-пиздец…

Я, убежав от опасного участка, спрыгнул обратно на пол и принялся прорываться к Констанции через охуевших солдат, которые замерли.

- ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ! НЕ ОСТАНАВЛИВАТЬСЯ! КРЫТЬ ОГНЁМ ДЫРУ!!! ВСЕМ СТРЕЛЯТЬ!!! – я надрывал связки, расталкивая идиотов, которые потихоньку приходили в себя и открывали огонь по врагам, что бросились к разлому.

Пушки, которые тоже замолчали на время, дали едва ли не одновременный залп, срезав ту часть вражеской армии, которая попыталась ринуться к пролому. Не сильно помогло, но всё же выиграло нам несколько секунд.

Так как крепость была сделана в форме раковины, которая закручивалась внутрь, по ней надо было сделать три круга, прежде чем доберёшься до центра. И этот длинный закручивающийся коридор был разделён на десять секций, каждая из которых могла спокойно закрыться. И стена обрушилась аж в районе пятой секции, там, где этот коридор шёл на второй круг.

- КОНСТАНЦИЯ!!! КОНСТАНЦИЯ!!! – я орал так, что вот-вот сорвал бы себе глотку. Но это было бы малой ценой. - КОНСТАНЦИЯ!!!

Перекрикивая шум и продолжая прорываться через солдат, я старался дозваться её. И о чудо, Констанция вынырнула откуда-то из толпы прямо передо мной. Просто явила себя на свет.

И только сейчас я заметил, какая же она всё-таки женщина. Иногда такие просветления приходят в слишком неожиданные моменты, когда ты их банально не ожидаешь. Просто живёшь, убиваешь, а тут раз – и понимание.

Или обстановка так совпала. Среди доспехов, среди мужиков и парней, крови, пота, трупов, газов и взрывов Констанция выглядела удивительно маленькой. Молодо выглядящая женщина с очень упорным лицом и белокурыми волосами, что торчали из-под шлема, она выглядела здесь лишней. Она никогда не была высокой или большой, как та же Мамонта, может чуть-чуть выше меня ростом, примерно так сто семьдесят шесть, оттого казалась даже в доспехах хрупкой.

Словно противовес всему аду, что сейчас творился здесь, серому, грязному, полному боли, крови и смертей.

- Констанция! - схватил я её и дёрнул к себе. – На пятой секции обвалилась стена! Завалила ров! Нужна часть на низ с щитами, пусть сдерживают пока! И готовность рубить ворота!

Под «рубят ворота» подразумевалось обрубить верёвки, которые держат подъёмные решётки, чтоб они опустились вниз и перекрыли распространение врага дальше.

Но я ещё рассчитывал сдержать вторжение врага сюда. Просто надо было как-то завалить пролом, чтоб перекрыть такой практически идеальный проход к нам.

- Где Эви?!

- Я отвела её на второй круг стен! Ей не место здесь! – перекрикивала Констанция грохот.

- Место! Тащи её обратно сейчас же!

Констанция что-то неразборчиво сказала, но побежала ко второму кругу стен. Через пару минут она буквально под мышкой притащила Эви.

- Эви, стена рухнула!

- Я вижу!

- Зови мёртвых, пусть собой закроют их вторжение, ты поняла?! Пусть прикрывают нас, пока не решим, что делать с разломом!

Я же бросился вниз со спускающимися на улицу солдатами на подмогу.

По пути мы хватали щиты, которые нам буквально выдавали на руки люди, что являлись у нас командой обеспечения. Их задачей было таскать снаряды, порох, провизию, раненных и делать всё, что не связанно непосредственно с боем. А так как на стенах щиты были не сильно нужны, потому их и хранили здесь, где могут проходить бои. Только вот чтоб стену проломили… суки…

Здесь уже вели бой другие солдаты, что успели подоспеть раньше, пока раненых и покалеченных оттаскивали в ближайшую башню, которая находилась около первой стены. Наши забрались в пролом на груды камня и оттуда сейчас отстреливались от наступающих.

Всё наше войско разделили на две части: одна осталась на стене, сосредоточившись на отстреле наступающих к пролому, в то время как другая часть была сейчас на улицах крепости, как раз перед этим самым проломом, готовясь принять удар неприятеля. Солдаты, что сбегались сюда со всего города, выставили щиты и ровным строем встали прямо перед ним в несколько шеренг.

Можно было пытаться держать оборону и в проломе, однако здесь мы были укрыты от вражеских лучников, и враг, попав сюда, оказался бы обстреливаемым со всех сторон.

Ещё несколько минут наши отстреливались из пролома, как вдруг бросились оттуда бежать, спотыкаясь на камнях. Одного такого споткнувшегося и заколол самый первый ворвавшийся уже на территорию крепости солдат. А за ним, как муравьи из разрушенного муравейника, хлынули и другие солдаты.

Быстро пропустив отступающих стрелков, мы сомкнули ряды и приготовились к вражеской атаке. Так как всё же нападающие были по большей части людьми, а у нас были помимо людей и орки, и всякие собратья Анчутки и все-все-все, преимущество было у нас, так как большая часть имела буст на силу.

Стоило вражеским солдатам оказаться здесь, во дворах, как их нещадно стали расстреливать со всех сторон, забрасывать камнями и поливать сверху кипятком из кастрюль - к обороне этого участка уже подключились и обычные люди. От того, выдержим ли мы или нет, зависело всё будущее.

А всего-то надо было дождаться подмоги, которая на полном ходу ударит в тыл. Уверен, что все войска и группы сейчас брошены на штурм и никто не прикрывает их сзади. В конечном итоге в средневековье всегда было плохо с разведкой. И нередко многие проигрывали из-за того, что довольно крупный отряд бил их в спину, хотя казалось бы, как такое можно пропустить.

А враги всё пёрли и пёрли через пролом десятками и даже сотнями, закрывая собой практически каждый метр, словно болельщики на стадионе в узком проходе. И когда их количество стало внушительным, неприятель, подобно волне, ударился в нас.

Это был страшный напор, это был полнейший пиздец, который в следующие минуты состоял для меня из запаха металла, гари, крови, пота, мочи, дерьма и бог знает чего. Держа довольно внушительный щит, я почувствовал, как его буквально вместе со мной сдвигают нахер назад этим живым потоком. И в следующую секунду уже сзади меня начали придавливать к щиту наши, буквально вдавливая во врагов обратно. Получалось, что наши армии тупо толкают друг друга, а мы типа барьера, который давят с двух сторон.

Мой мир сузился до щита и противника, которого я видел за ним. Он так же кряхтел и пытался достать меня мечом, но из-за давки едва ли мог пошевелить нормально рукой. Его меч как-то неуверенно стукал мне по шлему, даже не царапая его. Я мог сказать, что никогда ещё так подробно не рассматривал противника. Его глаза, которые в принципе ничего не выражали, морщины, грязную кожу через забрало шлема... так близко…

Теперь я действительно чувствовал себя крупинкой в пустыне.

Это была массовка. Слева, вплотную ко мне был мой товарищ, справа мой товарищ, мы словно обнимались в этой давке, где дышать было нечем. Иногда кто-то умудрялся сзади удачно ткнуть копьём противника, и тот брызгал кровью прямо в лицо.

Но по большей части мы просто пытались их сдержать, сделав из себя естественный забор, пока сверху врагов поливали свинцом, стрелами, камнями, копьями и всем, чем только можно было.

В какой-то момент мы начали их теснить. Буквально сдвигать обратно. Я даже ноги мог не передвигать, меня тупо толкали сзади.

В паре сантиметров от моей головы пронеслось копьё и воткнулось в забрало противнику, которого я успел рассмотреть. Послышался скрежет металла, когда металлический наконечник пробил забрало, и чавкающий хруст костей, когда копьё пробило череп. Хлынула кровь во все стороны, забрызгав меня и мой щит. А копьё выдернули и через пару секунд оно попыталось найти уже другого противника, но где-то сбоку.

В конечном итоге сопротивление спереди просто пропало и нас буквально бросило вперёд. Мы практически топтали противников, что стояли в первых шеренгах, так как их буквально смело нами. Те, что были позади них, быстро отступали, отбиваясь, но были обречены: их рубили, кололи, забивали. Пленных не брали, потому что в этой беспросветной бойне пленники были лишь грузом, который тянул нас на дно.

Я в отличие от остальных не бросился вперёд, наоборот, отошёл ближе к стене, где человеческого потока было меньше, и бросился обратно к Констанции, возвращаясь тем же путём, по которому мы спустились сюда.

Бросил щит снизу, чтоб он не мешал, и взлетел наверх, где продолжали упорно отстреливаться наши. Здесь, где по идее было более просторно, где открывался отличный вид на заваленное трупами поле и бескрайнюю армию, дышать было тяжело. Забавно, что внизу в давке дышалось и того легче.

- Констанция! – дёрнул я её. – Что там?!

- Мёртвые закрыли пока наступление, но под нами уже ломают ворота! Они сделали проход через ров!

- Готовьте кипяток и стрелков!

- Да уже! – недовольно крикнула она через шум. - Мы готовы их встретить! Но дыра в стене!

Дыра в стене - это была реальная проблема. Теперь атака очень сильно сместилась в ту сторону и мёртвых знатно теснили, чтоб прорваться к нам. И даже просто адский обстрел с нашей стороны не спасал от этого. Те, кто был на переднем фланге, естественно не могли укрыться, однако большинство разчухало фишку и большая часть армии теперь была прикрыта сверху щитами. Щитов на всех у них не хватало, но и не до всех мы доставали.

Зато пушки сносили их на ура. Но пушки были не бесконечны, как были не бесконечны снаряды с порохом. Да и сам ресурс у пушек тоже имел лимит и при такой стрельбе неизвестно, когда что-то там сломается.

Но ближайшая проблема – проход в стене, с которым надо было срочно что-то делать. Например, завалить его чем-нибудь…

Чем-нибудь…

Взгляд автоматически переместился на одну из башен, которая стояла недалеко от пролома. Она так удачно расположилась рядом…

- Констанция! Нам надо обрушить эту башню! – перекричал я внеочередной залп.

- Башню?! – я знал, что она хотела бы спросить у меня, не дебил ли я часом или что-то в этом духе, однако её взгляд сам по себе скользнул по упомянутому строению, потом по дыре в стене, и до неё, кажется, дошло. – Там лазарет! Надо увести всех оттуда!

- Давай быстрее! Времени нет! - Если я после всего этого грохота не оглохну, это будет чудо. – И что там с подмогой?! Где она?!

- В пути! Они уже идут к нам!

- Чо так долго?! – ещё один залп заставил звенеть мозги.

- Они просто далеко! К концу дня они будут здесь! Или к утру!

Мне бы уверенность, что мы к утру ещё будем живы при таком штурме. Проблема в том, что у этих была явно всеми любимая тактика закидывания шапками. Солдаты просто бесконечно шли на убой, заваливая собой подходы, штурмовали бесконечно стены, ломились в ворота и пытались взять нас штурмом даже ценой собственных бесчисленных жизней.

Их было очень много. Я бы даже сказал, что бесконечно много. И я просто уверен, что здесь есть ещё и какая-нибудь зондеркоманда семидесятых, которая ринется в бой, как только они прорвутся, и устроит нам настоящую мясорубку.

А поле боя тем временем красилось новыми смертями.

Снег, который шёл, был практически незаметен в этой безбожной и беспощадной мясорубке. Здесь, на поле боя, он таял ещё до того, как долетал.

Практически вся стена была заполнена солдатами, повсюду был газ от сгоревшего пороха, кричали люди, палили пушки, уносили раненых. Все толкались, что-то выполняли, что-то приказывали, таскали, готовили.

Снизу под стенами у врагов было не лучше. Снег если и был, то он был точно красным и чёрным от крови и земли, которой засыпали ров. Повсюду были тела, о которые спотыкались солдаты, двигаясь общей волной, прячась за укрытиями, закрываясь щитами.

Чуть дальше беспрерывно палили лучники. Ближе к стене солдаты один за другим падали, убитые пулями, тут вообще даже со стены всё было красным. На многие сотни метров вдоль стены земля была завалена мёртвыми, по которым шагали живые.

Солдаты-уёбки-самоубийцы продолжали упорно штурмовать разлом и ворота, словно соревнуясь между собой, кто быстрее справится со своей задачей. Но и на одних, и на других обрушивалась смерть в чистом виде.

Те, что штурмовали ворота и закрывали головы щитами, сейчас подгоняли таран из брёвен с заострённым концом. Сверху их поливали из «носа» крепости кипящим маслом, водой, смолой и всем тем, что может сварить ублюдков. Им оставалось только закрываться щитами, хотя крики тех, кому не повезло, постоянно сопровождали их атаку. Их кожа пузырилась, лопалась, отрывалась вместе со смолой, не оставляя шансов выжить. Таких сразу же сбрасывали в сторону свои же, чтоб те не рушили строй своими конвульсиями.

Им же на голову, не в силах пробить пулями броню, со стены сбрасывали огромные камни, куски разрушенных стен и несколько раз бочки с порохом, хотя последние мы пока старались экономить.

Но ублюдки упорно штурмовали нашу крепость, не останавливаясь ни на секунду. Ворота трещали и были готовы сломаться, хотя с обратной стороны и наши принимали все попытки, чтоб оттянуть этот момент.

Те, что лезли через разлом, вообще попали под мясорубку на полных оборотах. Наши мёртвые воины буквально стояли стеной, сдерживая их и встречая атаки ровным спокойным строем, полные безразличия, в то время, как стрелки со стен сносили всех, кого могли достать. Усложняли нам задачу щиты, которыми они прикрывались, однако свою цель мы находили.

И этому аду не было видно ни конца, ни края.

- Констанция, что там с этими ранеными?! – крикнул я, окидывая быстро поле боя взглядом и тут же прячась, чтоб не получить свою заветную стрелу.

- Уже почти всё!

- Надо снести стену башни со стороны пролома, чтоб завалить её на них, ты слышишь?!

- Да знаю я, не дура! – крикнула Констанция раздражённо.

- А подкрепление?!

- Теперь, скорее всего, будет уже только к утру! Надо перетерпеть ночь!

- А ночью они будут штурмовать?!

- А как ты думаешь?! – крикнула она язвительно.

Вот честно, я бы не стал так делать. Однако учитывая тот факт, что перерыв даже на ночь - это возможность для нас зализать собственные раны, вполне логично, что сделать нам это не позволят. Видимо графы настолько обезумели в своём желании взять крепость, что теперь были не готовы останавливаться.

Глава 409

Потребовалось ещё минут десять, чтоб вытащить всех раненых из башни и затащить туда заряды, которые помогли бы правильно её обрушить. Плюс на неё закинули верёвки, чтоб потянуть и свалить в нужную сторону. А то будет не очень весело, когда она начнёт падать не в сторону пролома, а на стену, где стоим мы.

- Как ты думаешь, сколько мы уже убили, Констанция?!

- Может шесть, может десять тысяч! – крикнула она в ответ, наводя пушкарей и отдавая приказы. Сейчас они концентрировано стреляли по солдатам с щитами, чтоб облегчить задачу обычным стрелкам. – Но если не завалим пролом, то у нас могут возникнуть сложности!

Это точно, сложности возникнут. Пусть гады и окажутся между стенами, где их будут поливать всем подряд со всех сторон, однако, как показывает практика, они вполне успешно делают крышу из щитов. Плюс мы потеряем один рубеж обороны, что уже значит, что на один рубеж мы ближе к провалу. А нам ещё надо будет отбиваться с внешней стороны.

Конечно, им сладко не придётся в секциях, но лучше вообще их сюда не пускать.

Правда теперь вряд ли это у нас получится – передние ворота уже во всю трещат и было приказано оставить их. Вместо этого опустили многотонную решётку, которая перекрыла проход, и приготовились лить кипящее масло первым вошедшим. А вслед за этим к маслу добавим и огоньку.

- Почти готово! – отрапортовал подбежавший к нам солдат. – Последние лекари покидают башню. Осталось только заряды пороха…

Что именно сделать, он не договорил, так как в этот момент нас накрыло градом стрел, которые затмили серое от газов небо. Кто-то крикнул «БЕРЕГИСЬ!!!» и солдаты разом, как по команде, прижались к зубцам стены, прячась от смертельной мороси. Констанция просто резко присела, руками закрыв уязвимые места. Как сделал это и я.

А вот солдат не успел: шальная стрела воткнулась ему прямо в шею, и он хрипя сделал несколько шагов в сторону, оступился и рухнул вниз. Несколько секунд по нам молотил адский дождик, который забрал жизни ещё нескольких человек.

- Я пойду ставить заряды тогда! – крикнул я Констанции одновременно с залпом высунувшихся наших солдат и бросился в ту башню.

Блин, моя мечта на этот день – вдохнуть свежего воздуха. Без всяких примесей, запаха пота и крови, разъедающего глаза пороха и этого непонятного смога. Казалось, что я не чувствовал чистый воздух уже много дней, хотя воюем мы несколько часов. А ещё насладиться абсолютной тишиной, в которой не будет этого грохота. А то такое ощущение, что я оказался на дне индустриального мира.

В башне было очень душно, да и пахло кровью и кишками. Это очень специфический запах, который некоторые по незнанию сравнивают с запахом в мясном магазине. Нет, этот запах иной, только патологоанатомы и работники морга поймут, о чём я. Очень странный и густой запах, от которого ты не скроешься.

Всё это помещение было залито кровью и завалено тряпками. Повсюду стояли столы, кровь в которые давно впиталась, сделав их бордовыми.

Сейчас сюда солдаты заносили небольшие бочонки, размещая их у одной из стен.

Здесь же я увидел наших лечилок. Женщины-санитарки наспех помогали раненым покинуть башню, придерживая их или таща на себе. Некоторые до сих пор на скорую руку перевязывали несчастных, готовя их к эвакуации. Были здесь и целительницы, несколько штук, которых мы наскребли со всей Фракции Ночи.

Конкретно целительницы были довольно редким явлением, зачастую оседая в какой-нибудь лечебнице, где исцеляли богатеев, или в храмах своей богини. И куда меньше вели свободный образ жизни как Рубека. Вообще, только её, кто тупо путешествует и лечит за деньги, я и знал.

Кстати говоря, она сейчас отчаянно кого-то исцеляла. Какого-то мужика, у которого из живота хлестала кровь. Неведомым образом ему видимо пробили броню, и сейчас Рубека боролась за его жизнь.

- Рубека, надо убегать! – я по привычке говорил громко, хотя здесь было куда тише, чем на улице. Только хлопки откуда-то извне и треск, словно кто-то стучит палочками по камню.

Около меня прошли ведьмы с магией лечения, в одной из которых я узнал пленённую подругу героя. Они помогали последним раненым покидать это место.

- Рубека!

Я похлопал её по плечу, и она мотнула головой на человека. При этом её взлохмаченные волосы забавно дёрнулись.

- Немного осталось?

Рубека закивала головой.

Вообще это было не дело, с каждой секундой мы теряли шансы на успех, но силой выпнуть…

Не успел я додумать, как она хлопнула окровавленными ладошками, показывая, что закончила. Последние санитарки подхватили мужчину и волоком вытащили его из башни. А Рубека бросилась собирать что-то в сумку, какие-то склянки, тряпки, инструменты и прочую утварь.

Выглядела Рубека при этом так себе. Синяки под глазами, бледная кожа, впалые глаза. Это сражение далось нелегко и ей самой, и казалось, что рыжая немножко не в себе от усталости. Пока она собирала свои вещи, я быстро-быстро ставил свечки на бочки, чтоб они буквально через пару минут дошли до пороха и дали нам бум.

- Готова? – спросил я, когда всё было расставлено и подготовлено.

Она неуверенно оглянулась, но времени думать об этом не было; я схватил её за руку и вытащил на улицу, где нас практически сразу оглушило залпами ружей. Мир вновь включил полную громкость и теперь хуярил как пуганный по барабанным перепонкам.

И едва мы вышли, как я дёрнул Рубеку ближе к стене башни.

Адский дождь накрыл территорию крепости, и на моих глазах стрелы убили тех самых двух женщин, которые до этого вытащили исцелённого Рубекой мужчину. Он застал их, когда обе тащили раненого через переходы над воротами на территории крепости, буквально скосив обеих. Мужчину стрелы тоже достали, сведя все усилия нашей целительницы на нет.

Рубека же смотрела на это, поджав губы и едва не плача.

Да уж, жизнь – странная и жестокая штука.

А стрелы раз за разом обрушивались на нас, в ответ получая дружный ответный огонь.

- Констанция! Констанция, блять, ты слышишь?! Констанция!

Мне удалось дозваться её не сразу.

- Что?!

- Что происходит?!

- Ворота сломали! Они сейчас под сторожевой башней, пытаются прорваться через решётку!

Так вот чего они так активизировались… эти хуястрелы стараются поддержать огнём нападающих. Однако вряд ли им так просто удастся взять нас.

Между залпами я быстро подошёл к краю и глянул вниз: там вовсю суетились наши, орудуя пиками и расстреливая через решётку тех, кто пытался её поднять. Наших там было не так уж и много, так как все остальные готовили баррикады, обрушивали лестницы на стену и заделывали наши проходы внутрь. Плюс готовили к поджогу дома, что стояли в этой секции крепости. Да и чего толпиться там, мешать друг другу?

- Констанция! Я на низ!

- Поняла! Что с башней?!

- С минуты на минуту! Где Эви?!

- Тут! – её тихий писк из-за спины Констанции удивительным образом слышался сквозь весь этот шум лучше, чем наши голоса. Полюбас магия.

- Заводи мертвяков сюда! После этого пусть обороняют пролом, ты поняла?!

- Да!

Плюс всех мёртвых был в том, что они не знали усталости. Так что на них можно было оставить защиту таких сложных точек как тот пролом. Рухнувшая башня просто закроет его. Стену, естественно, не заменит, но пробраться через него будет куда сложнее.

Наши продолжали отстреливаться, снизу продолжали бороться с супостатами, а мёртвые дружной кучей очень быстро залезали на эту сторону. За ними по пятам следовали солдаты, которые даже не понимали, куда они лезут.

И в этот момент я допустил страшнейшую ошибку.

Пороховые заряды рванули внутри башни, выбив кладку с одной из сторон. И наши минотавры и орки, что имели достаточно силы, потянули её на себя, обрушая конструкцию на нужную сторону ровно на головы тех мертвецов, что не успели уйти из пролома, и солдат, что успели туда забраться.

Грохот взрыва был ужасающим. Добавил шума в эту симфонию и треск камня.

И этот самый грохот заставил выпрыгнуть из укрытия перепуганную Рубеку.

Ровно под вражеский залп.

Не успел я опомниться, как она обернулась ко мне. Раскрыла рот, словно желая что-то сказать, дёрнулась обратно в укрытие… И в следующее мгновение её пробил дождь из стрел.

Одна, другая, третья… Стрелы входили в неё, едва ли не насквозь пробивая хрупкое тело. От каждого такого попадания Рубека дёргалась, словно получая туда удар молотком, и отшагивала назад. Выглядело это как жуткий предсмертный танец. Я бросился к ней, чтоб закрыть собой, чтоб дёрнуть обратно в укрытие, но не успел.

Я бы ничего не изменил уже, скорее всего, при таких ранах, но даже так…

Рубека отшагнула назад на край стены, вся истыканная стрелами, оступилась и полетела вниз. Я было протянул руку, но… схватился лишь за её цепочку, которая натянулась и тут же лопнула, оставшись в моих руках.

Время замедлилось, словно кто-то замедлил кадры в фильме. Я мог рассмотреть её с чудовищной чёткостью: её рыжие волосы, которые только начали развеваться на ветру, конопушки, приоткрытый рот, и… глаза. Прежде чем Рубека начала удаляться, мы успели встретиться взглядом. Без страха и волнения, ласковый добрый взгляд безмолвной девушки, которая всю жизнь только спала и дарила жизни, словно говорящий: всё хорошо, всё в порядке.

Или я хотел себя так успокоить…

Она улетела вниз на мостовую. Встретила смерть на улицах погибающей крепости, которая увидела не одну смерть своих создателей.

Я мог лишь наблюдать, как ещё один человек сошёл с дистанции из-за моих идей. Ещё один из сотен тысяч расплатился за моё желание сделать мир лучше. Оставался только извечный вопрос – стоило ли всё, чего я хотел, этого? Смерть во имя свободы или жизни в рабстве?

Ебанутые вопросы ебанутого человека.

- Твою мать!!! ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!! – заорал я, всё так же стоя на краю с протянутой рукой, в которой осталась только цепочка. – СУКА!!!

Нет, я не плакал и не убивался, скорее испытывал боль от потери, грусть и ненависть на себя из-за неудачи, что не смог удержать её, прикрыть, сохранить жизнь.

- Что такое!? – крикнула через шум Констанция, видимо услышав меня.

- Рубека! Она… она сорвалась!

- Рубека?! Да мать твою за волосы, ты что, не смог удержать её рядом с собой, кретин?!

Как видно - не мог.

Но… Рубека… Я не считаю это лицемерием - грустить над одним человеком, когда рядом гибнут десятки других. Их я не знаю, но вот её знал очень долго, большую часть жизни в этом мире. Ту, что мы похитили и которая стала частью нашей большой странной семьи, рыжая, добрая и с очень странными вкусами девчонка.

Я вздохнул и медленно встал. Надо было подобрать рыжую подругу, чтоб похоронить как положено той, которой я тоже сломал жизнь.

- Я вниз!

- Да!

Здесь уже вовсю готовились к обороне, выстраивая баррикады.

Я подошёл к телу рыжей бестии, что теперь была мертва. Под её головой растеклась лужа крови. Глаза были открыты, смотря куда-то спокойным невидящим взором, практически умиротворённым.

- Прости, Рубека… - пробормотал я, подняв её тело и чувствуя, как под руками ходят кости. Её затылок под кожей превратился в кашу. Кровь стекала по локтям и капала на землю. Я отнёс её к воротам, что вели дальше в город, где отдал одному из людей обеспечения. – В ратушу, понял?

- Да, - кивнул он и быстро унёс тело.

Ему было чем заняться, но я решил злоупотребить властью, чтоб потом отдать дань памяти той, кто спасал меня неоднократно от смерти. Рубека заслужила это.

А меня ещё ждал звёздный час.

Надо было абстрагироваться от неприятного чувства скорби и душевной боли от того, что я не увижу её туповатое и заурядное лицо, которое вселяло обычные приятные чувства своим бестолковым, но добрым видом.

К этому моменту мёртвые солдаты уже заняли позиции на рухнувшей башне, перекрывшей проход, держа оборону и не давая взять точку врагу. Попутно этих же врагов расстреливали, забрасывали камнями и даже поджигали, что делали мы и с теми, кто смог пробить ворота и добраться до решётки.

Вылив на них сверху кипящее масло и дождавшись, когда туда заберутся ещё люди, мы просто подожгли его, устроив там филиал ада. Вражеские солдаты кричали, бились, бросались прочь из ловушки, некоторые из которых были объяты пламенем. А мы всё стреляли и стреляли.

Я читал, что для взятия крепости необходимо в три раза больше атакующих солдат, чем обороняющихся. Учитывая технологический прогресс, это надо умножить ещё на два. Плюс труднодоступность, когда они могут штурмовать только с одной стороны, где сконцентрированы все наши силы – ещё на два.

Итого получается как раз в районе сорока тысяч противников.

Сорок тысяч солдат. Человек. Этой мясорубке не видно ни конца ни края.

Ночь медленно опускалась на это место. Мы продолжали сражаться, но уже не так отчаянно, скорее просто чтоб сражение не останавливалось. Еду носили прямо на стены, чтоб защитники могли перекусить не отходя от кассы. Позже Констанция поделила всех солдат на две части – пока одна бодрствует, другая спит, и потом они меняются.

Судя по всему, нападающие делали точно так же: их стало заметно меньше и часть отошла очень далеко в лес, чтоб их не достали наши пушки. Другие продолжали штурмовать нас, гибнуть и убивать.

Потому поле боя пусть и выглядело уже поменьше, но точно не тише. Выстрелы гремели, лязг мечей и брони был доносились отовсюду, крики умирающих и раненых, кричалки для поднятия духа, команды - всё осталось. Но выглядело это как декорации, как бурная деятельность, которая была призвана спрятать реальность – крепость осталась неприступной.

Сейчас, с наступлением темноты, я стоял в подвалах ратуши, где лежало несколько тел. Большинство тел лежали прямо на улице на местах, где их убили, если другие не успели их унести. Но тех, кого унесли, лежали или на улице под падающим снегом, или здесь.

Я склонился над рыжей шевелюрой, которая сразу бросалась своей яркостью в этом тёмном, пропитанном тоской месте. Но здесь было и очень спокойно, что действовало подобно бальзаму на душу. Никакой стрельбы, никаких смертей, лишь те, кто обрёл покой, пусть и не по своей воле.

Я вернул цепочку Рубеке на шею. Сколько помню, она всегда носила её при себе – или на шее, или как браслет, на запястье руки. Видимо подарок семьи, из который мы похитили рыжую. Она ни разу не виделась с ними с того момента, а они так и не узнают, куда пропала их дочь и что с ней случилось.

- Сочувствую, - сказал строгий и спокойный голос за моей спиной, по которому я мог опознать Констанцию.

- Да, спасибо… хотя я не могу сказать, что сильно грущу.

- Тебе плевать?

- Скорее… просто грустно, - пожал я плечами. – Она была со мной с самого начала, постоянно спасала, и вот так окончила свою жизнь. Мне просто грустно и немного больно на душе.

- Но не так, как если бы погиб кто-то более близкий.

- Верно.

Констанция довольно точно описала мои чувства: мне очень жаль Рубеку, но я знаю, что может быть и ещё больнее от утраты, чем сейчас. Просто знать человека, присматривать за ним, жить с ним и так далее, а потом раз, и он гибнет на твоих глазах… Жизнь – жестокая и беспощадная штука, не знающая жалости. Хуже неё могу быть только я, из-за кого и гибнут эти люди.

- Как там дела на стене? – сменил я тему.

- Такой бурной деятельности я ещё не видела. Они особо не атакуют, хотя и не сидят на месте.

- Вынуждают нас действовать в ответ.

- Верно. И это утомляет, - поморщилась она. – Я оставила управление пока на старшего офицера. Если что, нас вызовут. Идём, надо поесть, пока существует такая возможность.

- Не пугай меня своей заботой, Констанция. В последний раз, когда ты была ко мне добра, ты хотела меня изнасиловать.

- Ты до сих пор помнишь тот цветок? – поморщилась Констанция, когда мы начали подниматься наверх.

- А потом ещё и совратила.

- Совратила, - фыркнула она. – Скажешь мне тоже…

- Я был девственником до тебя.

Вот тут она обернулась и внимательно посмотрела на меня, продолжая идти дальше.

- Шутишь? – а потом добавила. – Не шутишь…

- Естественно не шучу. Ты прямо моя первая женщина, гордись собой, - подмигнул я ей. – Была первой у меня.

- Было бы чем гордиться, - поморщилась она.

Сверху царил относительный порядок. Везде суетились люди: таскали продукты, готовили кушать для солдат. Главный зал ратуши превратился в большую кухню, где трудился десяток-другой человек. Здесь же за столом разместились люди (ну почти люди) более-менее высокого ранга, которые с какими-то угрюмыми, недовольными лицами ужинали.

- Ладно, иди тогда хавать, я пока с поместьем свяжусь.

- С той беременной? – недовольно поинтересовалась Констанция.

- Остынь, ты когда-то тоже была беременной. И смотри, какое чудо родилось, - улыбнулся я.

- Жалко только, что мозгами в тебя, - вздохнула она и направилась к обеденному столу.

Ага-ага, мозгами в меня. Вот это уже довольно спорный вопрос, так как я не раз замечал, что наша Фемия тупит под стать своей матери.

Я поднялся на второй этаж, где располагалась комната Эви и Констанции и где, соответственно, стояло зеркало. Их покои находились с обратной стороны от места штурма, так что можно было не волноваться, что сюда закинут что-нибудь катапультой и разнесут наше средство связи.

После нескольких стуков из зеркала ко мне выглянула милашка Кстарн.

- Привет, Кстарн, я к… - начал было я, но едва произнёс несколько слов, как сразу нахмурился, понимая, что что-то неладно. - Что случилось?

Кстарн, которая обычно была спокойной, сейчас пыталась натянуть улыбку, чтоб спрятать своё напряжение. Она была из тех, кто обычно много волнуется и всего боится, но сейчас на её лице был не страх, а именно напряжение, словно что-то сейчас тревожило абсолютно всех. А это как бы говорило, что на домашнем фронте ну пиздец как всё несладко.

- Я… позову госпожу Клирию, - быстро сказала она и скрылась из виду, оставив меня с неприятным чувством предвкушения какого-нибудь говна, которое свалилось на голову.

Через несколько минут сладких и неприятных до боли в жопе ожиданий из зеркала на меня смотрела круглая Клирия, которая практически сразу перешла к делу. Никаких улыбок и ласковых слов, она тут же официальным спокойным, но полным её чёрной ауры голосом принялась отчитываться.

- Мой господин, у нас проблемы.

Блять, естественно, что проблемы, раз ты тут!

- Да я уже это понял по натянутой улыбке Кстарн и тому, что она сразу притащила тебя. Так что случилось, кто сдох, кого убили, что просрали?

- Не убили. Пропали, мой господин. Ваша дочь Фемия и её будущий муж Фиалка.

Часть семьдесят девятая. Матерь жизни. Глава 410

Констанция.

Она была главной проблемой, которую мне предстояло решить. После того, как сам приду в себя.

Новость о том, что пропала моя дочь… я бы сказал, что не самая приятная.

Пиздец, какая неприятная.

Из-за неё я несколько секунд стоял в ступоре, после чего попросил ещё раз повторить всё сказанное на всякий случай.

Какая бы разница в возрасте у нас сейчас не была, и как бы долго я её не видел, однако она была моей дочерью и волнение за неё было соответствующим. Может не таким сильным, как если бы я всю жизнь провёл с ней, но оно было. И пока мне удавалось ещё держать себя в руках несмотря на то, что пальцы нервно подрагивали, а желание выйти на стену и всех убить, порвать и сожрать стучало в висках, пытаясь перекрыть здравый смысл.

Но я удержался. С трудом, но удержался, чтоб не сорваться, иначе это было бы GG. Наваждение сдалось и отпустило, просто растворившись.

Фемия пропала. Эта глупая девка просто пропала из поместья. Была выкрадена каким-то уебаном или уебанами.

И сейчас этот страх за её жизнь заставлял моё сердце ебашить по-чёрному, а сознание превратилось в очень тонкую нитку, пропускающую по одной мысли за раз.

Как?

Не было ничего кроме страха, что могло произойти что-то непоправимое. И единственный вопрос – как? Мы же были осторожны…

Как?

Он крутился в моей голове на протяжении нескольких минут, прежде чем я смог взять себя в руки. Потому что… потому что пока всё в порядке.

Да-да, всё пока в порядке. В порядке…

Мне потребовалось время, чтоб запихнуть эту мысль в мозг и как-нибудь обосновать её.

Да, с Фемией всё пока в порядке. Надо взять себя в руки и посудить с логической точки зрения. Она моя дочь, но если я сейчас буду хуйнёй страдать, то и её не спасу, и других обреку на смерть, если не начну действовать.

Насколько я понял со слов Клирии, Фиалка и Фемия гуляли на территории поместья, и обнаружили их пропажу после того, как убили стражу: четырёх стражников, две из которых были девушками. То есть кто-то пробрался, перебил охрану и утащил их с собой. Дальше не сунулся, то ли боясь спалить себя, то ли имея конкретную цель – вытащить из поместья будущих королеву и короля.

Давай, приходи в себя, Фемия жива, а значит надо теперь позаботиться о тех, кому до сих пор ещё грозит опасность. То есть всем остальным. Её похищение было только верхушкой всех проблем, которые обрушились на нас. Наше поместье перестало быть безопасным.

В первую очередь теперь стоило волноваться не о ней, а о других обитателях поместья. Если бы те, кто украл Фемию, хотели ей смерти, то оставили бы её голову нам напоследок. А так как ничего подобного нет, значит ей и Фиалке ничего не грозит.

Но наше сохранное место было раскрыто, что значило опасность для всех остальных. Рано или поздно туда явятся люди короля, и что-то мне подсказывает, что там будут далеко не сороковые уровни, и они туда не обсуждать дела насущные придут.

Элизи и Клирии надо оттуда срочно валить. Другие могут спокойно уйти в тот же город, и их просто никто не будет искать, так как многие личности не самые примечательные, да и не знают о наших делах ничего толком.

Но Клирия и Элизи… Эти две - да, могут стать целью, если уже не стали. Обе слишком заметны в определённых кругах и обе слишком хорошо осведомлены о наших делах. И плюс служанки и служащие, которые слишком много знают…

Так, вдох-выдох, вдох-выдох…

Я стоял перед зеркалом глубоко и медленно дыша, чтоб успокоиться и действовать так, как следовало бы действовать в такой ситуации. Всегда что-то идёт не по плану и случаются форс-мажорные обстоятельства, но именно для этого и существуют запасные планы, точно обговаривающие действия при той или иной проблеме.

И у нас на этот случай так же был разработан план. Служанок распустить быстренько и раскидать по определённым местам, чтоб потом можно было собрать обратно; служащих, посвящённых в наши тайны, вывезти. Как вывезти и Клирию с Элизи.

Да, у нас был же план насчёт этого. Было уже решено заранее, кто куда поедет и кто где скроется. Единственное, что отличалось – теперь их не прикрывала армия, только наша личная гвардия из наёмников и наёмниц.

Поэтому надо было просто действовать по заранее подготовленному плану. Просто строго следовать инструкции, которая была разработана на холодную голову с точным логическим расчётом, а не на «мне кажется».

И сложнее всего было откинуть собственные чувства и следовать ему, когда этот план уже не выглядел столь правильным, противореча моим желаниям.

- Клирия, - наконец вернул я твёрдость в голос. – Планы сменились, вы эвакуируетесь в безопасные места. Возьмите с собой Мамонту, чтоб она сопроводила вас. Без неё армия не обнищает. Однако вам придётся двигаться только с наёмницами, подкрепления не будет.

- Я поняла, - кивнула она.

- Отлично. Всё, как и было обговорено.

Мы не должны потерять обеих, как бы это цинично не звучало.

Я же тем временем должен буду как можно скорее дойти до короля, чтоб выбить из него всё это дерьмо. Я не знаю, как ублюдок выяснил где мы прячемся, но теперь ему это не сильно поможет. Да, он хотел спасти сына и так далее, но… выживает сильнейший, остальные же сдохнут.

Нам… мне необходимо было вернуть Фемию обратно, туда, где ей рады и её любят. Любой ценой. Но при этом не подставить своими действиями на горячую голову ещё больше народу.

- Можете начинать, - сказал я и внимательно посмотрел на чернявую. - И Клирия, береги себя. Если что пойдёт не так, просто беги как можно дальше.

- Не беспокойтесь, мой господин, - без улыбки поклонилась она. – Я сделаю всё в лучшем виде.

- Постарайся, - я красноречиво посмотрел на её живот. – Теперь ты не одна. Хватит с меня уже одной головной боли от непослушной дочери.

А вот здесь она слабо улыбнулась.

- Не беспокойтесь. Всё будет хорошо.

Я надеюсь. Очень надеюсь на это.

- Тогда… я пошёл. Мне предстоит ещё тяжёлый разговор.

- Принесите всем уверенность, - сказала напоследок Клирия, прежде чем милашка Кстарн её увела.

Уверенность.

Теперь я сам не уверен ни в чём. Вернее, я уверен в себе и своих силах; знаю, что могу отправить на тот свет уйму народу, однако… я не уверен в том, что смогу спасти дорогих мне людей.

Финишная прямая теперь выглядела какой-то нереальной.

Я вышел из комнаты, полный сомнений. Даже не представляю, как отреагирует Констанция с Эви, но… Эви возможно отреагирует более адекватно, однако Констанция, как мать, может слететь с катушек. Этого я и боюсь, потому что в армии многое на ней держится. И мало ли что она учудит, решив лично приложить руку к спасению дочери.

Я их встретил внизу, кушающими и о чём-то болтающими, не обращающими внимания ни на что. Ну кроме меня, когда я подошёл ближе.

- На тебе лица нет, что случилось? – тут же навострилась Эви.

- Опять что-то учудил? – хмыкнула Констанция и продолжила есть.

Даже представлять не хочу, что будет, когда я им сообщу радостную новость.

- Констанция, Эви, за мной на пару слов, - сказал я и, видимо, по тону они поняли, что услышат сейчас что-то из ряда вон выходящее. По крайней мере обе молча встали и без лишних слов пошли за мной.

Я привёл обеих в комнату, чтоб избежать чужих ушей, после чего кивнул им на кровать.

- Сели.

- Патрик, что… - начала было Эви, но я повторил.

- Сели на кровать. Обе.

Так у меня будет время бросится на них, если одна из этих дурочек попытается убежать или сделать глупость, в чём я был частично уверен.

Эви, больше не произнеся ни слова, села, встревоженно глядя на меня. Я же в свою очередь встревоженно смотрел на Констанцию.

- Констанция, у меня хуёвые новости…

Было удивительно, что я смог уложить Коню с одного удара, так как в прошлом я сломал об неё руку. Сейчас же её отбросило обратно на кровать, и она не сразу пришла в себя, что дало мне время её придавить и не дать сделать попытку опрометчиво сбежать ещё раз.

Эви же просто сидела и смотрела туда, где стоял я, словно её поставили на паузу. Сидела со слегка приоткрытым ртом и смотрела хер знает куда. Ну хоть на одну проблему меньше…

- Твою мать, Констанция, тупая ты шлюха, приди в себя! – тряхнул я её за плечи. – Приди в себя, ёбаны ты в рот!

- Отпусти! Отпусти меня! Ублюдок, это моя дочь! МОЯ ДОЧЬ!!!

- Это и моя дочь!

- ТЕБЕ ПЛЕВАТЬ НА ВСЕХ! АБСОЛЮТНО НА ВСЕХ, ДАЖЕ НА НЕЁ! – Констанция была не в себе и билась подо мной, словно рыба, выброшенная на берег. – МОЯ ДОЧЬ! КАК ТЫ СМЕЕШЬ! КАК ТЫ МОЖЕШЬ ТАК СПОКОЙНО ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ!

Констанция уже срывалась на истерический крик, что значило будущую истерику и слёзы. Тогда мне будет удержать её легче.

- ТЫ НЕ РАСТИЛ ЕЁ! НЕ КОРМИЛ! НЕ ЗАКРЫВАЛ СОБОЙ ОТ СТРЕЛ! ТЫ НЕ ИСКАЛ ЕЙ ПРОПИТАНИЕ, КОГДА ЖРАТЬ БЫЛО НЕЧЕГО! ТЫ НИЧЕГО НЕ СДЕЛАЛ! ТЫ ПРОСТО УМЕР! – Констанция начала плакать, плавно перейдя к основной претензии. – ТЫ ПРОСТО УМЕР И ОСТАВИЛ МЕНЯ С НЕЙ! ТЫ ПРОСТО УМЕР, ТАК И НЕ УВИДЕВ СВОЕГО РЕБЁНКА! СВОЮ ДОЧЬ! ТЫ ПРОПУСТИЛ ВСЁ! ТЫ ТАК И НЕ УВИДЕЛ, КАК ОНА РАСТЁТ! КАК ТЫ ЖИВЁШЬ С ЭТИМ?! ТЫ БРОСИЛ НАС! БРОСИЛ СВОЮ СЕМЬЮ! ТЫ МОГ УЙТИ С НАМИ! НО РЕШИЛ ПОВЫКАБЛУЧИВАТЬСЯ И ПОМЕР! КАК ТЫ МОГ БРОСИТЬ НАС!? КАК ТЫ МОГ! Как ты мог! Почему ты не ушёл с нами! Почему ты умер и оставил меня с дочерью одну?! Почему… почему ты выбрал смерть…

Её визги перешли в тихие бормотания, сопли, слёзы и причитания.

Теперь по крайней мере я знал, почему Констанция ко мне так неровно дышит.

Она говорит так, словно от меня что-то зависело, словно я мог что-то исправить. Она обвиняла, что я бросил их, пропустил взросление дочери и вообще отсутствовал всё это время, словно… Словно я разрушил мечту, которую она уже видела на горизонте. Разрушил нашу возможную семью.

Так себе претензия, но теперь я видел, как это видела Констанция.

Эта истеричка, которая наконец перестала брыкаться подо мной, просто рыдала.

- Моя девочка… она же глупая… куда… как… какой муж, ей самой нужна забота… моя доченька, единственная дочь… как ты мог упустить её… как ты мог её не уберечь… я же поверила тебе, доверила тебе своего ребёнка… мой ребёнок…

Постепенно все её причитания с хныканьем между ними сошли на «у-у-у-у», и она просто сжалась в комок, рыдая куда-то в одеяло. Что касается Эви, то она пришла в себя сама, хотя и была немного заторможённой.

Глядя на меня слегка туповатым взглядом, она спросила:

- Патрик… что нам делать?

- Всё как обычно, Эви, попробуем выиграть войну.

- Я про дочь.

- Ты Фемию и в свои дочери записала?

Вот уж точно семейка лесбиянок. Всё как по классике. Я даже знаю, кто кому обычно.

- Она росла на моих глазах. Я тоже заботилась о ней. А теперь её нет…

- Она есть. Просто её украли. Засранцы…

- Почему ты так спокоен? – посмотрела Эви на меня. Её глаза уже блестели. – Тебе всё равно?

- Мне не всё равно, - я вздохнул. – Именно поэтому я стараюсь сохранить холодную голову, чтоб трезво оценить всё. И когда наступит момент, вытащить её даже из самой глубокой задницы. Истерикой и бешенством её не спасти.

- Тебя тяжело понять. Кажется, что тебе просто плевать, - она посмотрела на противоположную стену.

Да меня вообще любят неправильно понимать. Считают меня монстром и видят во мне того, кого хотят видеть. Лишь бы обосрать…

- Всё будет в порядке, Эви.

- А откуда тебе знать, - хрипло спросила Констанция, взяв в себя кое-как в руки и глядя на меня опухшими глазами.

- Потому что…

Потому что это пахнет нехорошо.

- Я просто знаю. Как знал, что поступаю правильно, спасая тебя.

Мы замолчали. Каждый думал о своём, и я не мог сказать, о чём думают те двое, однако точно знал, о чём думаю я сам.

Ни о чём хорошем. Я не долбоёб, как бы не пыталась мне внушить это система, и вижу всё. Как вижу то, к чему всё катится. Пиздец всегда приходит неожиданно и неотвратимо. Однако в этот раз он решил заранее постучаться ко мне, чтоб предупредить.

- Я пойду вниз, - пробормотала Эви. – Хочу глянуть, как там дела. Думаю, что командиры сегодня обойдутся без нас, если только не возникнет эксцессов.

- Если что, пусть зовут меня, - сказал я ей вдогонку, глянув на Констанцию. Вряд ли сегодня, да и завтра она будет дееспособна.

Эви ушла. Её шаги скрипом половиц отдавались здесь, свидетельствуя о том, что она ушла.

Было тихо. Так тихо, что можно было расслышать шум боя за стенами, далёкие приглушённые хлопки выстрелов пушек и ружей.

- Ты спасёшь её? – тихо спросила Констанция. Словно сомневалась во мне.

- Тебя же спас тогда, хотя мы были куда дальше друг от друга, чем Фемия и я.

- И ты умер. Устроив кровавую бойню.

- Не удивлюсь, если на этот раз всё кончится так же, - пожал я плечами. – К тому же не имеет значения, сколько я убью тех, кто к этому причастен, разве нет?

- Она твоя дочь, - сказала хрипло Констанция, словно пародировала Мамонту.

- Спасибо, а то я не знал, открыла мне вселенную.

- Ты должен вернуть её, Патрик. Она единственное, что осталось у меня. Ради чего я вообще существую здесь. Ты…

Я подошёл, наклонился и чмокнул её в губы. Мокрые и солёные от слёз, слегка потрескавшиеся и грубые.

- Всё будет тип-топ. Я всегда выигрываю. И всегда одерживаю верх. Вы, графы, горная империя, скоро и королевство. Я всё разрушаю и всех убиваю. И если я берусь за дело, то можешь быть уверенной – я добьюсь своего, даже если мне придётся уничтожить всё на своём пути.

- Я ненавижу тебя за то, что ты оставил меня с ней одну. За то, что ты бросил нас и… я знаю, что ты таким образом спас меня с дочерью. Ты мудак, Патрик.

Отличный вывод, Коня. Я знаю, что ты делал всё ради меня, что ты сдох ради меня, потому ты мудак. Отличный вывод, я просто хуею, Коня.

Но Констанции было мало этого: она подалась вперёд, и сама поцеловала меня. Быстро и скромно.

А потом ещё раз. И ещё… А под конец она меня засосала, обхватив за шею и утащив за собой. Прямо в металлической броне завалила меня на кровать, где понеслось… Констанция компенсировала свои расстройства хорошей еблей, словно применяя успокоительное.

Как в старые добрые времена.

И проснулся я как в старые добрые временна не один, а сразу с двумя – с Констанцией и Эви. Причём с последней уснул так, что даже и не вышел из неё. Она просто устроилась на мне, как на софе, голенькая и миленькая. А под левой рукой похрапывала Констанция. Мягкость и нежность прямо со всех сторон.

Судя по всему, ещё была ночь, примерно на границе с утром, когда рассвет вот-вот тронет небо.

Одновременно со мной проснулась и Эви, которая видимо почувствовала естественную реакцию на подобное. Сонная, сладко причмокивающая и смотрящая на меня заспанными мутными глазами, Эви была словно великовозрастный ребёнок.

- Уже утро? – пробормотала она.

- Не знаю. Здесь нет окон.

- Понятно… значит скоро вставать… только давай ты сам меня, хорошо? – на слове «хорошо» она зевнула и легла обратно. Да и смысл её фразы не сразу дошёл до меня.

Как-то… немного не по плану пошло всё, если честно. Сначала Коня, потом Эви пришла…

А закончилось всё групповым сексом. Причём не страстным или агрессивным, а спокойным и, я бы сказал, дружеским. По очереди, сначала с одной, потом с другой. Без желания слиться или дико выебать партнёра; просто сделать приятное другу, немного расслабиться и успокоить нервы, как если бы мы сделали друг другу массаж. В принципе, такой секс именно в таком духе я и воспринимаю – просто расслабиться, как передёрнуть, и идти дальше.

Но сейчас…

Да, сейчас было время вставать, как это не прискорбно, так как надо сменить наших воинов, да и встретить подкрепление в лице бравых союзников, которые собираются ударить супостатам в спину. Это будет настоящая резня, где мы по идее должны будем выйти победителями. Удар в спину армией, пусть и в два раза меньшей – это будет не тот урон, который можно будет пережить. Если, конечно, нас не возьмут до этого времени.

Поэтому, трахнув напоследок Эви и Констанцию, я начал собираться. День обещал быть долгим, сложным и очень кровавым.

Глава 411

В тот момент, когда Патрик выходил на стены, чтоб продолжить сопротивление в ожидании подмоги, которой оставалось до поля боя два часа пути, поместье уже было покинуто.

Перед эвакуацией им домой перенесли через зазеркалье Мамонту, чтоб она возглавила с Лафией эвакуацию. После этого через час часть обитателей поместья ушла запасными коридорами за его пределы в лес, а часть, в которой была Элизи и Клирия, была перенесена Кстарн далеко за город, откуда тайными тропами они покинули опасный район.

К сожалению, Кстарн такое количество народа даже на близкие дистанции перебрасывала с трудом, рискуя заблудиться вместе со всеми, так что о переброске их всех ещё дальше не могло идти и речи.

К тому же, пока после подобного она отдохнёт, наберётся сил, чтоб заново перебросить всю группу… это занимало слишком много времени, которое было критично в подобной ситуации. Ведь чем быстрее ты уедешь как можно дальше, тем меньше шансов, что тебя поймают. А сидеть в одном месте и ждать - это риск быть найденными. Потому сразу после переброски они сели на уже заготовленных заранее лошадей и покинули это место.

Этот поход не был из лёгких. Снег, который начался при их побеге из поместья не прекращался уже несколько дней. В то время как армии бывшей Фракции Ночи одержали победу над армией королевства, понеся серьёзные потери, но всё же сокрушив противника, и двинулись по направлению к столице, группа уходила всё дальше на восток, в глухие леса, где их никто не будет искать.

- Ты как? – Элизи поравнялась с лошадью Клирии, замедлив ход. – Нам сделать привал?

- Нет, двигаемся, - мотнула она головой. – Не надо подстраиваться под меня. Если мне понадобится остановиться, я дам знать.

- Слушай, это дело житейское, Клирия. Одни были беременны, другие будут беременны. И все мы понимаем…

- Элизиана, я в порядке, - блеснула недовольно Клирия из-под шапки глазами. – Мы не нарушаем строй ради одного человека, если этого не требует безотлагательные обстоятельства.

- Ради двух, - просипела Мамонта, поравнявшись рядом с ней. – Госпожа Клирия, в наши задачи входит и заботиться о вас.

- Может быть, госпожа Мамонта, вы теперь будете решать, когда мне помочиться? – с вызовом осведомилась она, обдав всех своей любимой аурой, которая в последнее время слабела вместе с растущим животом, словно часть энергии для её «установки тёмной ауры» уходило в пузо.

- Если только так прикажет господин Мэйн. Прошу извинить, но я не хочу потом разговаривать с ним, если что-то произойдёт с вами или с вашим ребёнком. Поэтому я предпочту доставать вас своими вопросами.

- Нет. Мне. Не нужен. Привал, - отчеканила Клирия холодно.

- Вас поняла, - пожала та плечами, словно говоря, дело хозяйское.

Сейчас Клирия уже не вызывала такого страха. Полностью замотанная в шубку, с шарфом и шапкой которые на её лице оставили только щель для глаз, она выглядела вполне беззлобно, насколько это вообще возможно было для неё.

Они продолжали продвигаться через буран, который двигался в ту же сторону, полностью скрывая их следы от преследования. Ветер беспощадно атаковал путников, которые двигались тесной группой на лошадях, налетая то с одной стороны, то с другой. Снег оседал на их плечах, бил в лицо, залепляя любой участок, на котором мог закрепиться. И дальше нескольких десятков метров ничего не было видно, кроме беспросветного снега, который закрывал собой всё.

Мир путников сузился до снежной стены и деревьев, которые выплывали из неё, и ровно так же в ней и тонули.

Зачастую можно было увидеть маленькие снежные торнадо, которые буквально проходили через группу, заставляя всех лишь закутываться сильнее, и уменьшая видимость до считанных метров. С одной стороны, это было удобно, с другой…

- Мы точно замёрзнем, - пробормотала одна из наёмниц.

- Но перед этим нас сожрут волки, - пробормотал в ответ другой наёмник, оглядываясь. – Насколько сильно мы углубились?

- Не знаю, но точно пересекли уже границу графства, - ответила Мамонта, пытаясь перекричать неожиданно налетевший ветер.

- Какого?

- Второго! Уже вышли из второго! – перекрикивала она ветер.

- Второго?! А куда нас выбросило?

- Граница нашего графства, - ответила Элизи. – Кстарн не может перенести ещё дальше такую большую группу. И ей ещё не скоро удастся вновь переносить людей через зазеркалье. Но тот факт, что мы покинули его пределы и практически сразу оказались на границе…

Остальные слова унесло ветром, который налетел на них, залепив лица людей снегом. Но и так было понятно, что она хотела сказать.

Тот факт, что их практически мгновенно перенесло к границе их графства и соседнего, позволило существенно оторваться от потенциальных преследователей. А после того, как они ещё и умудрились быстро пересечь соседнее, оказавшись вновь у границы графств, при этом в буран, который заносил следы за считанные минуты, у преследователей, если таковые имелись, найти их не было и шанса.

Правда самим путникам приходилось платить за такое прикрытие свою цену.

- Ужасная погода… - пробормотала Лафия. – Ничего не видно.

- И нас не видно, - подъехала к ней Мамонта. – Нас невозможно преследовать.

- Да, но… - она окинула взглядом округу, но кроме снега и тусклых силуэтов стволов деревьев, которые тонули в буране, ничего не было видно.

- Но? – вопросительно глянула она на скрытницу. – Есть мысль – выкладывай. Ты у нас знаток по таким делам.

- Тебе не кажется странным, что нас нашли?

- Странным? Мне кажется странным, что нас не нашли до этого, - прохрипела Мамонта в ответ.

- Нет, я о том, что они так просто прошли, забрали двоих и убили четверых, даже без какого-либо шума. Девчонок и парней же не застрелили луком или арбалетом, а зарубили мечом. И ни звука, ни вскрика, ни какого-либо предупреждения.

- Ну и подняла ты тему… - выдохнула Мамонта облачко пара, которое мгновенно унесло ветром. – Не мой удел думать. Только действовать. Потому сама скажи.

- Я не знаю. Что-то всё странно.

- И я не знаю, если ты не знаешь. Но у одной из них был ребёнок. Теперь кто-то из нас должен взять его.

- Гарта возьмёт, – пожала плечами Лафия. - У неё не получается детей иметь, и её она знала, потому согласится взять ребёнка. С этим проблем не будет.

- Мили… - выдохнула Мамонта, натянув шарф повыше. – Не долго же пробыла матерью…

- Да, но… Мили была довольно опытной. Почему она даже не вскрикнула? Там всё на слуху, даже обычный разговор можно услышать издали, если прислушаться, а вскрик было бы слышно уж тем более.

- Лафи, не задавай мне такие вопросы, - прохрипела она. – Я всё равно не знаю. Есть вопросы, задай их госпоже Давилке.

Так между собой называли они Клирию – госпожа Давилка. Пошло с того, что одна из наёмниц жаловалась на её давящую ауру, которая буквально прижимала к земле. Оттуда это и пошло – давилка.

- Ей… - выдохнула Лафия, глянув на упомянутую личность.

Та ехала впереди и представляла из себя издалека неваляшку: большой низ и маленький верх. На лошади, в снег и страшный мороз, который обрушился на эту часть континента, она со своим животом представляла из себя страшную обузу.

Клирия и сама понимала это, но ничего не могла поделать. Как не могла поделать и с тем, что им постоянно приходилось останавливаться, чтоб она смогла сходить в туалет – одно из самых частых неудобств, которое несла беременность.

Клирия больше всего не любила, когда из-за кого-то что-то шло не так. И сейчас как раз-таки из-за неё группа и тормозила. Потому ей оставалось только не любить саму себя, что она и делала. Клирию бесило, что из-за этого она не может следовать строго плану и вынуждена постоянно останавливаться, подставляя других.

Оттого её настроение можно было с трудом назвать нормальным.

И всё же Лафия решила поговорить с ней на эту тему.

- Госпожа Клирия, я хотела бы поинтересоваться у вас.

- Насчёт чего? – бросила та, даже не обернувшись.

- Нападение. Есть ли то, что я могу не знать, и что может сыграть с нами злую шутку?

- Госпожа Лафия, - обернулась к ней недовольно Клирия. – Вы знаете то же, что знаю я. Больше мне нечего добавить.

- Но может… у вас или у господина Мэйна есть враги?

- Есть. И вы о нём прекрасно осведомлены. – Клирия помолчала немного, после чего вздохнула. – Я ничего не знаю. И я бы не стала рисковать ни вами, ни собой, ни кем-либо ещё, если бы знала что-либо. Потому, к сожалению, мне нечего добавить.

- Я поняла, - вздохнула Лафия. – Благодарю вас.

А тем временем метель лишь набирала обороты, словно стараясь похоронить снежным покровом путников, сделав этот лес их могилой.

Группа шла дальше до вечера, после чего встала на привал. Кое-как расположившись в овраге и спрятавшись от пронизывающего ветра, они разложили несколько своих любимых многоместных спальников. Забравшись туда и укрывшись от непогоды, здесь им, подогреваемым собственным теплом и теплом соседа, был не страшен ни мороз, ни ветер. Клирию, как самую драгоценную и хрупкую, расположили в центре, чтоб не дай бог не замёрзла.

А на утро, когда метель, словно услышав желания всех тридцати человек, спала, они выдвинулись. Снег всё равно продолжал идти, однако теперь не так обильно, как до этого. Скорее словно поддразнивая их, что он всё равно есть.

К полудню группа вышла к небольшой поляне прямо посреди леса, бывшей летом маленьким озерцом, практически болотом, но теперь замёрзшим и заваленным снегом. Это была та часть, которая разделяла группу на две части.

- То самое? – внимательно окинула взглядом местность Мамонта.

- Да, здесь разделяемся, - кивнула Лафия и повернулась к группе. – Госпожа Элизиана, вы поедете со мной. Госпожа Клирия, вы двинетесь с Мамонтой. А пока можно сделать привал.

Наёмники и наёмницы тут же принялись разбивать временный лагерь, разжигать костры для того, чтобы согреть еду, топить снег для чая или просто, чтоб попить чего-то горячего.

Пока они работали, Клирия подошла к Элизи.

- Как дела у наших? – спросила она оглядываясь, словно боясь, что их могут услышать.

- Всё как обычно, никто не умер за эти дни. Мэйн тоже жив.

- Хорошо. Хорошо… - кивнула она.

- Тебя что-то беспокоит? – попыталась заглянуть ей в глаза Элизи, но никакого отблеска страха или волнения там не увидела. Клирия хорошо умела держать себя в руках.

- То же, что и всегда. Я хочу в туалет.

Элизи пропустила это мимо ушей. Клирия не умела шутить. А если и шутила, то от такого юмора хотелось приложить руку к лицу и вздохнуть.

- Я серьёзно.

- Если бы я хотела что-то сказать, Элизиана, я бы сказала, - даже не взглянула на неё Клирия.

- И всё же… - подначивала её Элизи.

Та вздохнула, посмотрела на неё красноречиво и всё же ответила.

- Что-то идёт неверно.

- Неверно? – не такой странный ответ она рассчитывала услышать от Клирии, которая всегда говорила прямолинейно и понятно. – Ты о чём говоришь, позволь поинтересоваться?

- Я говорю, что что-то не так. Что-то происходит, разве ты этого не видишь?

- Это связанно с Мэйном, верно? – догадалась Элизи.

- Да. Он что-то знает, но не говорит. И я не в силах понять, что ему известно.

- Но если бы это было что-то важное, разве он бы не рассказал тебе об этом?

- Рассказал, - кивнула она. – Однако зная его личность, хитрую и бессовестную, он мог вполне что-то и утаить. Вернее, я точно знаю, что он что-то утаил, но не могу понять, что именно, как бы не расспрашивала других или его самого.

- Оставь это, Клирия, - отмахнулась Элизи. – Не стоит на подобном зацикливаться. Всё равно ничего не узнаешь.

Клирия не ответила.

Уже через полчаса они вновь двинулись, только на этот раз разделившись на две группы. Это было сделано для того, чтоб в случае чего запутать следы и максимально обезопасить одних, если на других выйдут.

Они продолжили свой путь через заснеженные земли.

Со мной связалась Элизи, что было уже немного странно. Обычно это Клирия у нас страдает тем, чтоб одаривать меня своим вниманием, однако видимо это эстафета переходящая.

К тому моменту, как они смогли связаться со мной, мы уже двигались к столице, обходя города по дуге, чтоб избежать проблем с их населением. За это время мы уже успели от души повоевать и теперь практически не встречали сопротивления, так как остатки вражеской армии месились с печеньем и просто банально не могли сойти с позиций, рискуя быть сожранными при попытке отступления.

Наши потери у Волчьей крепости составили где-то десять тысяч со стороны войск подкрепления и двух с половиной тысяч со стороны замка. Осталось под нашим началом всего двенадцать тысяч плюс-минус. Потери врага были почти в три раза больше.

В итоге мы получили долгожданную победу, которая практически ставила точку в этой войне, и около шести тысяч пленных, которые сдались на милость победителям.

А вот это была уже подстава. Так что теперь нас не двенадцать тысяч, а девять. Остальные остались охранять пленников. А подставой это было в том плане, что теперь их охраняй и корми, тратя ресурсы и людей. Это довольно тяжёлое бремя, пусть и правильное со всех точек зрения.

Учитывая то, кто будет в будущем править королевством, и кто будет им в этом помогать, устраивать массовую казнь шести тысяч военнослужащих, которые сдались добровольно без сопротивления вместе с главнокомандующим – так себе ход. В первую очередь, потому что мы не хотим истребить людей, а просто желаем справедливости как бы.

И убей сейчас сдавшихся, мы будем в глазах других такими же тиранами-расистами, а не борцами за равенство. Об этом будут помнить и это может стать потом причиной будущих распрей и ненависти. Потому война войной, а пленные пленными.

Странно звучит, но суть объясняет.

К тому же это был вопрос авторитета и будущего. Оно строится на прошлом. Строится на том, кем ты был. И мы должны быть теми, кого хотим видеть в будущем. Кто бы не был перед нами, мы можем сейчас создать другое будущее, когда мир так мягок и податлив.

Да и остальные, увидев, что мы воюем только с теми, кто идёт против нас, и щадим тех, кто нас не трогает или сдаётся, охотнее сложат оружия. Мы не были карателями, мы были борцами за свою свободу.

По крайней мере именно такой вид мы придавали Эви, как той, кто якобы был главой этой войны - благородная мёртвая девушка, которая лишь борется за своих людей. Милосердная к сдавшимся, добрая к нуждающимся и справедливая к виновным. Это мы про графов; как бы мне не хотелось, я оставил в живых даже жирного. Судить будем на суде при всех, чтоб всем показать то, что учудили ублюдки и их подручные. А там казним! Короче, сначала шоу, а потом уже месть с отрубанием голов и шлюхами.

Ну кроме новеньких, типа той девушки Саманты, которая просто была марионеткой. Может ей даже место найдётся в новом королевстве.

К тому же наши проплаченные люди работали в городах, распуская слухи, которые способствовали если не тёплой встрече, то хотя бы спокойствию: трогать народ не собираемся, просто пройдём мимо, и может закупимся ещё продовольствием. Всё-таки, когда рядом с тобой проходит армия, которая только что победила тех, кто был за тебя – это немного накаляет и нервирует.

В конце концов, обычным людям плевать на эти войны и распри; им главное, чтоб их не трогали и дали жить нормально, что мы с радостью им и предоставим.

Война шла к концу. Мы уже почти победили, почти одержали победу и не было смысла поднимать на уши людей, которые и так сильно встревожены происходящим. Нам надо было всех успокоить и устроить легитимный переход власти от отца к сыну, чтоб избежать проблем в будущем, устранив последние преграды.

Так оно было на самом деле и так я это видел. Так видели это другие, уже чувствуя себя не так напряжённо, видя, что скоро всё кончится. Казалось, что солнце выглянуло и улыбнулось наконец людям, но…

- Мэйн… я… - Элизи сделала глубокий вдох, словно готовясь нырнуть в озеро. – Группа Клирии. Они все пропали… никого больше нет в списках…

Глава 412

Я не тупой, но мне пришлось немного постоять, чтоб смысл сказанного начал действовать на мой мозг.

- Как пропала? – не понял я, с самым тупым выражением лица смотря на Элизи. Где-то внутри закрался страх, вереща, как пришибленный. – Элизи, Клирия не носки, она не может исчезнуть бесследно.

- Мэйн, мы пытались связаться с тобой сразу. Но Кстарн, она не может сразу, ты должен понимать. Когда я увидела, сразу попыталась связаться с тобой, но…

- Как они могли пропасть? Вы телепортировались с помощью Кстарн хуй знает куда на куличики, что даже мне неизвестно! У вас там была метель, которая скрыла следы! Вы пересекли сраные границы графств и вас невозможно было отследить! Как она могла пропасть!?

В моей голове не укладывалось, как всё могло так обернуться. Только участники знали, кто куда двигается. То есть те люди, что отправлялись, например, через запасной скрытый выход, не знали, куда двинутся Клирия и Элизи. Об этом знали только наёмницы и эти двое. Но сейчас мне сообщают, что Элизи на месте, а Клирии нет.

А Клирии не может не быть! Просто блять не может! Это Клирия! Она ещё более живучая, чем таракан. Как она вообще могла пропасть?! Да это другие пропадут! Блять, где Клирия с ребёнком?!

Эта мысль очень скоро вытеснила все остальные, оставшись единственной, пульсирующей в мозгу, словно воспалённый зуб.

- Послушай…

- Ты отправляла туда людей? Ты должна знать, где находится второй сэйфхаус! Ты отправила туда людей?! – я едва сдерживался, чтоб не орать, но мой голос явно слышался из палатки. Но мне плевать, мне нужно знать всё.

- Там никого нет, мы проверили, - словно оправдываясь ответила Элизи. – Мэйн, послушай меня внимательно, никто не дошёл до туда. Место пусто. И пропажа из списков значит…

- Я знаю, что это значит! Твою мать, как никто не смог дойти до туда!? Какого хуя там у вас блять вообще происходит!?

Я едва не разбил это ебаное зеркало к хуям.

- Мэйн…

- Не Мэйн! Блять не Мэйн! Где Клирия?!

- Мэйн… мне очень жаль…

- Тебе не может быть жаль! Тебе вообще похую всё вечно! Вечно непробиваемая с таким лицом, словно ничего не происходит!!! Как блять они… Нет, кто ещё знал!?

- Только мы, - теперь уже Элизи выглядела взволнованной; её маска спокойствия треснула и развалилась.

- Тогда почему они не дошли?!

- Я не знаю!

Меня заклинило, я уже не мог остановиться, словно заевшая пластинка. Потому что это Клирия. Это ребёнок. Они не могли пропасть! ПРОСТО БЛЯТЬ НЕ МОГЛИ!!!

- Тогда её могли просто похитить, верно?! Просто украсть! Да скажи ты что-нибудь, твою мать, вразумительное помимо этого блеяния! – я уже не выдерживал. Всё в голове пульсировало и хотелось просто кричать. Кричать благим матом, потому что под конец, когда всё шло как по маслу, начало твориться хуй знает что.

Но Элизи не верила, что её могли просто похитить - я видел это в её глазах. Как не верил в это и я. Клирии не было в списках ни у кого, но и никто не пришёл. Пропали в лесу хуй знает где. Насколько я знаю, в тот момент вновь началась метель… Но её же могли взять в плен, чтоб давить на меня, верно? Могли же взять в плен!

Если только не пытались планомерно истребить нас, так как они являлись нашим центром… Но Элизи жива, а Клирии нигде нет…

Но что, если…

Что если их планомерно вырезают? Старых богов?

Мне уже намекали на это. Намекала та хранительница, девка говорливая, которая просто обожала растягивать слова. Большой брат следит за тобой, выслеживает и бьёт. Клирию и до этого пытались взять уже, но что, если на этот раз до неё добрались? Что если последнюю богиню старого мира…

Грохнули…

Меня знатно трясло… Хотелось превратиться в тварь и сожрать кого-нибудь, хотелось рвать на части, хотелось убивать… И всё потому, что кто-то узнал. Или все знали? Или кто-то виноват? Кто виноват, что их спалили?! Кто-то должен был сдать Клирию, так как до этого она очень даже неплохо пряталась, и никто до неё не добрался!

Что-то внутри перещёлкнулось, и мне захотелось убить всех, кто сейчас находился рядом. Сознание словно заволокло ненавистью ко всему живому, даже к самому себе.

Меня клинило, я ломался, мысли шли кувырком, а сердце уходила в максимальный ритм, только всё ухудшая. В голове всё стучало, всё краснело, всё рушилось… Это бред, кто-то должен был сдать их.

КТО?!

- Кто ещё знал?! – рявкнул я.

- Только мы!

- Значит не только вы! Не только нахуй вы! Она не могла просто сдохнуть! Не могла пропасть вся сраная группа!

- Мы действовали скрытно. Никто не следил за нами! Значит их уже после выследили!

- ДА ТАМ БЛЯТЬ ГЛУХОЙ ЛЕС ПОСЛЕ МЕТЕЛИ!!! КАКОЙ БЛЯТЬ ВЫСЛЕДИЛИ!? – я попытался успокоиться, что не сильно у меня получилось, однако тон всё же сбавил. - Я приказываю, кто знал?!

- Только те, кто уходил, я клянусь тебе!

А что если Элизи виновна?! Что если клятва не действует?! Кому можно здесь вообще верить?!

- Сломай палец! – приказал я.

Элизи пискнула и сломала себе палец.

- Ещё один! Ещё! Ещё раз! – я кричал как заведённый, пытаясь убедиться в том, что клятва ещё действует. И остановился только на седьмом, когда Элизи уже сидела на полу зазеркалья и ревела, выставив перед собой руки с неестественно изогнутыми пальцами. – Твою мать, кто ещё мог знать!?

- Не знаю-ю-у-у-у-у… - ревела она с другой стороны зеркала.

- СЮДА ЕЁ НАХУЙ! – заорал я на Кстарн, и та испугано вытолкнула Элизи ко мне прямо в руки.

Я схватил её за грудки и без проблем поднял над собой. Хорошенько встряхнул её тушку, словно это могло помочь узнать мне истину.

- КАК ЭТО ПРОИЗОШЛО, ТВОЮ МАТЬ! ТЫ ДОЛЖНА БЫЛА ЗНАТЬ ВСЁ ЭТО! ТЫ ОДНА ИЗ ТЕХ, КТО СОСТАВЛЯЛ ПЛАН!!! - Я тряс плачущую Элизи, словно тряпичную куклу, у которой подрезали нитки. – ОТВЕЧАЙ МНЕ!!! КАК ОНИ МОГЛИ НЕ ДОЙТИ, КОГДА ОБ ЭТОМ ЗНАЛИ ТОЛЬКО ВЫ!?!?!?

В этот момент кто-то схватил меня сзади и попытался оттащит подальше от Элизи, но я со всей дури ударил затылком назад. Развернулся и что было сил пнул напавшего на меня со спины ногой прямо в грудь ещё до того, как понял, кого пинаю.

Констанция с разбитым лицом и сильной вмятиной на нагруднике отлетела, врезалась в деревянный стол, сломав и опрокинув его. Но быстро поднялась и вновь бросилась ко мне.

Получила в лицо с локтя, когда я увернулся от её захвата, и упала, больше не двигаясь.

И ориентируясь по лёгкому движению, я поймал вторую фигуру, подняв её спокойно над землёй одной рукой. Я не чувствовал тяжести, я чувствовал бешенство. Я хочу убить. Убить здесь всех. Всех, кто причастен к этому. Кто-то предал меня! Я вырежу всех в округе! Я хочу убивать!

Убивать, рвать, кромсать, ломать, жрать всех…

Эви дёргалась в моей руке, пытаясь разжать её, но я чувствовал какое-то успокоение, видя, как она задыхается и умирает, чувствуя её жизнь.

А что, если она виновата?! Что если эта мёртвая дрянь всех подставила?! Я могу убить её, убить её полностью…

- Остановитесь! – писклявый раздражающий голос резанул мне по мозгам. – Мэйн, очнитесь! Мэйн!

Я искал этот источник шума, чтоб уебать и размазать по земле, раз и навсегда заткнув его.

- Мэйн! Пожалуйста, хватит! Господин Мэйн!

И этот мерзопакостный шум вцепился в меня. Обнял, словно тем самым хотел остановить меня. Меня! Я убью её нахуй.

Но когда я поднял кулак, чтоб вбить в сраный ебальник пищащей мелочи, что разъебать её хлебало в говно, то увидел перед собой широко раскрытые чёрные глаза. Чернющие бездонные глаза, в которые словно можно было провалиться.

Они, сверкая в свете свечей, блестели слезами и смотрели на меня. Большие, испуганные, зашуганные и милые. Милые настолько, что хотелось выдавить их нахуй к чёртовой матери.

Но они были печальными. Печальными, словно сами глаза видели много боли, отчего стали такими. Им было больно, словно их уже давят. Давят, как давит меня собственная ненависть.

Потому что больно не глазам. Больно…

Мне…

- Пожалуйста, пожалуйста, не надо, - её тонкий маленький голосок пищал. Пищал испуганно, вторя тревоге этих чёрных бездонных глаз. - Господин Мэйн, прошу вас, не надо. Успокойтесь! Мы не хотим вам зла, умоляю вас, мы хотим помочь! Мы друзья вам. Прошу, не надо! Не делаете больно нам, потому что легче вам не станет. Вам станет только больнее!

Но мне… уже больно…

- Сейчас вам станет легче, когда вы сделаете больно, но потом вы возненавидите себя! Сорвавшись на нас, вам станет только хуже! Прошу вас, остановитесь. Просто не делайте больно себе. Мы сможем это перетерпеть ради вас, но вам придётся жить с этим. Не ломайте себя ещё сильнее. Пожалуйста… мы не хотим вам зла, мы хотим лишь помочь…

Последние слова были тихими-тихими.

Я глянул на Эви, которая тужилась в моей руке, хватаясь за неё ладошками. Эви могла использовать магию, но она её не использовала. Как не пыталась ударить меня Констанция, которая тоже потеряла своего ребёнка.

Никто не хотел сделать мне больно.

Этим в данный момент занимался только я сам, руша то, что строилось два года. Веру друг в друга и в своё дело.

И если сейчас здесь был предатель, то им был только я сам…

Потому что мне больно… и эту боль я пытаюсь выместить на других…

Я отпустил Эви, которая упала на задницу, хватаясь за горло и хрипя.

Элизи испуганно сидела на жопе в стороне, трясясь всем телом.

И Кстарн. Испуганная милашка Кстарн с бездонными чёрными глазами, которые смотрели на меня умоляюще. Такие красивые, блестящие и гладкие глаза, полные чёрного цвета. Успокаивающие.

Меня начало отпускать. Эта ярость и боль. Ненависть ко всему, что рядом и кто рядом, хотя боль, словно дрель, сверлила всё сильнее и сильнее, всё глубже и глубже. Когда что-то случилось, что-то плохое, и ты пытаешься найти виноватого, чтоб сорваться на нём, выплеснуть всю свою боль, хотя виновен всего один человек.

В этом конкретном случае – я. И если кого я должен забивать, то это только себя.

Всё это бешенство, слепая ярость сходили на нет, словно пелена с глаз, оставляя лишь разбитость и опустошённость. Потому что, то, ради чего я, казалось, жил, теперь отсутствовало. Осталась только идея. Без людей.

И боль.

Состояние напоминало то, в котором я однажды набросился на Лиа. Слепая ненависть, питаемая болью, когда тебя настолько изнутри разрывает, что ты готов разрывать всё снаружи, начиная с других и заканчивая собой. И это может загубить то, ради чего многие тысячи отдали жизни.

Но мои проблемы и боль лишь моё бремя и не должно касаться общего дела. Я так браво пиздел о жертвах, но когда дело дошло до меня самого, сдулся, как какой-то гнойный чмошник в последнем поколении.

Я приходил в себя медленно, возвращая контроль надо собой с той же скоростью, с которой сходило наваждение. Милашка Кстарн меня остановила от действительно страшной боли, которая бы добавилась к имеющейся – я бы тронул тех, кто мне дорог. И потом бы действительно возненавидел себя за это.

Я медленно опустил руку ей на лицо и стёр слезы с лица из-под глаз.

- Я в себе, - тихо сказал я. – Можешь отпустить меня, я должен прогуляться… Мне надо… побыть одному, чтоб прийти в себя.

- Мэйн…

- Отпускай, милашка Кстарн, всё в порядке. Позови сюда пока целителя, скажи: приказ Мэйна.

- Мэйн… - ещё более жалобно пробормотала она.

- Беги… - сказал я тихо и, выбравшись из её хватки, вышел на улицу.

Там на меня испуганно поглядывали рядом стоящие солдаты, но, заметив мой взгляд на себе, сразу разбежались.

Я ушёл к лесу.

Только там я побуду один.

Надо прийти в себя.

Но и там мне не было покоя. Едва я зашёл поглубже, скрывшись от глаз чужих к хуям, как меня позвал другой мерзопакостный голос.

- Приве-е-етик! Смотрю, ты уже знаешь, да?

Эта вездесущая девка, которая появлялась неведомым мне способом всегда в самый неожиданный и ненужный момент, сидела на ветке дерева, покачивая ногами. Меньше всего я хотел видеть её здесь и сейчас. Но и она же могла дать мне ответ на вопрос.

- Знаю что? – тихо спросил я. – Это ваши проделки?

- Нам вмешиваться за-пре-ще-но! – подняла она палец вверх. – Мы хра-ни-те-ли! Но некоторые не слушаются, забывают своё место, - она сказала это так, словно такое поведение реально печалило её.

- Вы вмешались? - глянул я на неё, повторив вопрос.

- Ну слишком ты опа-а-асный! Но я ну очень против такого вмешательства, - проигнорила девушка мой вопрос, продолжив говорить о своём, - но они решили, что если не будет её – ты сразу бух! – она развела руки в стороны, пародируя взрыв. – Сломаешься, взбесишься, потеряешь смысл идти дальше от горя. Ведь дети для многих – всё.

И они почти угадали.

- Чего же они сами не пришли?

- Потому что мы ничего не сделали, - пожала хранительница плечами.

- В смысле… погоди, она жива или нет?! – меня начало это уже заёбывать.

- Я сказала, что мы не вмешались. Но я не говорила, что другие не вмешались! Ведь её заждались.

- Заждались? В смысле к… ты чо несёшь?! – казалось, что я снова начну сходить с ума.

- Мир! Система бдит! Но ты и сам уже понял, что её хотят. Старые боги до сих пор угроза системе, вот их и ловят! Всё подчиняется системе и всё служит ей. Кроме нас. И старых богов. Но мы просто храним равновесие, а они являются угрозой. А тут так уж совпало, что её выдали и помогли убрать.

- Кто? Предатель в наших рядах?

- Если не в ваших рядах, то и не предатель, верно? – подмигнула она, словно у меня было настроение заебись. – Но её сдали.

- И…

- И-и-и? – усмехнулась хранительница.

- Что с ней?

- А ты хочешь знать? Или думаешь, что система ошибается? – девушка испытующе смотрела на меня, явно играя на моих нервах, потому что она сука.

Однако я терпел и не бычился. Был готов терпеть ещё очень долго, так как это было очень важно для меня. В конце я понял, уже после того, как потерял, что действительно имел. И вернуть этого теперь не мог.

По крайней мере сейчас.

- Ну ладно, ладно, уговорил, - отмахнулась девушка, словно я надоел ей. – Всех убили.

После её слов была только тишина. Завывания ветра, треск замёрзших ветвей, хруст снега, когда он падал с деревьев, и уханье совы, которое действовала на нервы.

Не хотелось ни слушать кого-либо, ни слышать что-то. Хотелось просто стоять без единой мысли, чтоб сгладить то, что было внутри меня. Не хочу чувствовать ни боли, ни сожаления. Просто хочу быть пустым, чтоб избежать пиздостраданий по этому поводу.

Я просто смотрел в какую-то… одну точку… куда-то…

Иногда достаточно знать правду, чтоб быть спокойным. Я знал правду, и не имело смысла больше беситься. Не было никаких «если», не было никаких «может быть». Просто всех убили, словно под конец решили вычеркнуть каждого лишнего персонажа, который выполнил свою роль в глобальном плане.

- Не пора ли остановиться? – поинтересовалась хранительница.

- Не пора. Только когда сдохну, - пробормотал я.

- И ты умрёшь в конечном итоге, если продолжишь. Такая целеустремлённость… Первый раз вижу такое желание смерти.

Я пустым взглядом взглянул на эту личность.

- Почему так важно меня остановить? Чего вы добиваетесь?

- Просто есть вещи, которым лучше не становиться реальностью, - ответила хранительница, маша ногами. – Возможно это охладит твой пыл и даст возможность ещё раз взглянуть на ситуацию. Если ты не остановишься…

- Да мне похуй. Можешь пиздовать отсюда, - отвернулся я от неё.

Я знаю, что хранительница ещё некоторое время смотрела мне в спину, прежде чем просто исчезнуть. И я знаю, чего они добиваются – хотят остановить меня, сломать, не дать дойти до конца. Но мы все – Клирия, Мамонта, Элизи, Констанция, Эви, Ухтунг и многие другие знаем, на что и ради чего идём.

Знаем, что рискуем собственной жизнью.

Клирия тоже знала, чем рискует, как знал и я, кого мог потерять. И сейчас остановиться – плюнуть покойникам, что отдали жизнь за это, в лицо. Так что мыльте жопы, суки, в отличие от ваших ожиданий моя целеустремлённость бустанулась.

Но пока… когда никто не видит.

Колени подогнулись, и я плюхнулся в снег расплакавшись. Пока никто не видит и никого рядом нет… Пока моя слабость будет неизвестна… мне тоже нужно успокоиться и побыть наедине с собой… принять свою потерю, чтоб дать потом всем просраться… мне просто надо разрядить нервную систему и боль… всего немножко…

Только снег и лес были свидетелем его горя, давая возможность его нервной системе сбросить напряжение. Давай возможность антигерою выплакаться самому себе, чтоб облегчить душу, и потом с новыми силами идти ради тех, кто ещё был жив и верил в него.

В тот момент, когда Патрик, стыдливо прячась, в одиночестве оплакивал свою потерю, давая себе время вернуться к нормальному или хотя бы удовлетворительному состоянию, Клирия продолжала бороться за свою жизнь и жизнь того чуда, которое ей доверили.

Глава 413

На них напали, когда Патрик уже одержал пусть не сокрушительную, как хотел, но победу, практически окончательно положив конец армии королевства. Никто об этом в группе из пятнадцати человек, в которую входила Клирия, не знал. Из-за переброски через зазеркалье так далеко и стольких человек, Кстарн ещё приходила в себя и должна была со дня на день вновь заступить на службу.

Но именно дня ей и не хватило, чтоб поведать о победе Клирии и наёмницам.

Нападение происходило на полпути от сэйфхауса, как назвал его Патрик – небольшого старого здания с каменными стенами и деревянной крышей. Когда-то здесь жили люди, которые зарабатывали на жизнь тем, что продавали меха, но их время прошло, а будущие поколения не стали с подобным возиться, найдя для себя более подходящую работу.

Но здание, расположенное глубоко в лесу в глухом месте, недоступном для других и забытом, представляло из себя отличное укрытие. Здесь было всё, что только могло быть: еда, одежда, вода, оружие, дрова, инструменты, зеркало. Всё, что могло потребоваться, было здесь, включая место для ночёвок.

Идеально укрытие…

Если бы они доехали до него.

Первой среагировала на опасность одна из наёмниц, слишкомпоздно почувствовав интуицией засаду. И то, ей повезло просто заметить, что что-то не так.

- Погодите, - подняла она руку, вглядываясь в лес. – Здесь… что-то не то…

Скрытница внимательно всматривалась в пейзаж перед собой, силясь как можно быстрее понять, что же не понравилось ей, и что им надо предпринять – бежать или остаться. Потому что даже побег может оказаться страшнее и опаснее, чем если ты останешься на месте. Сам строй из пятнадцати человек тем временем сразу же окружил самого важного человека из всей компании, заслоняя его собой живым щитом.

И едва прошло секунд пять, как скрытница наконец приняла решение.

- Что-то не так, надо уходить отсюда назад.

Никто не спорил, но никто и не успел сдвинуться с места.

Первая стрела убила скрытницу, пробив ей череп и блеснув окровавленным наконечником из-под волос с обратной стороны. И в следующее мгновение несколько десятков стрел накрыли их с головой для того, чтоб раз и навсегда покончить с ними.

Едва первые наёмницы, что оказались ближе всех, получили в себя несколько стрел, Мамонта просто спрыгнула с лошади на землю, сдёрнув за собой и Клирию. Они оказались между лошадьми, скрытые от града стрел, которые обрушились на них залпом, за живыми большими тушами животных, обезопасив себя на несколько секунд.

Некоторые наёмницы и наёмники поступили так же: кто-то успел спрыгнуть, кого-то ранили, кто-то упал уже мёртвым.

И едва град стрел закончился, как Мамонта буквально закинула Клирию обратно на лошадь. Сейчас, когда враг ещё не успел перезарядиться или перейти в наступление, у них был шанс вырваться. Вернее, у одной из них, кого Мамонта и остальные были призваны защищать.

Никаких мыслей по поводу того, что остальным не выбраться, никаких сожалений или страха. Как та, кто воевал не раз, Мамонта видела перед собой возможность выполнить задачу и пользовалась ею, не сильно задумываясь над остальным. Для неё было только сейчас и только миссия.

- Держись! – крикнула она, после чего со всей силы шлёпнула ладонью по лошади. – ПОШЛА!

Конь мгновенно сорвался с места с такой прытью, что буквально врезался в кусты и снёс нескольких человек, что стояли там в засаде. Унёсся с ней чёрт знает куда через лес, через сугробы и заснеженные кусты, покидая это место и углубляясь в глухие леса, где на многие сотни километров не будет ни души.

Клирия так и не смогла нормально рассмотреть противника. Как и не смогла увидеть гибель команды, когда оставшиеся защитники сошлись в ближнем бою с нападавшими. Они погибли в нечестном противостоянии бесславно и тихо, выполняя свой долг до последнего. Их смерть прошла для мира незамеченной, и тела остались покоиться в лесу, став его частью.

А Клирия всё углублялась и углублялась в чащу.

И вот она, единственная на многие километры в заснеженном лесу без лошади. Последнюю Клирия потеряла, когда та сломала себе ногу в одной из ям под снегом, провалившись туда. Это было, наверное, самое худшее, учитывая тот факт, что теперь ей предстояло с животом идти дальше, надеясь выйти хоть куда-нибудь и не разродиться по пути.

- Бывало и хуже… - пробормотала она, опуская меч на голову лошади, окончательно заглушив её ржание на весь лес. – Точно бывало хуже…

Клирия за последние месяцы перетерпела некоторые изменения. Так она взяла в привычку подбадривать себя в сложные минуты вслух. Она не раз замечала это, однако не обращала внимания на подобное. Ведь что не мешает, не должно особо тебя волновать, верно?

Забрав все вещи с собой, Клирия продолжила свой путь непонятно куда и непонятно зачем. Сейчас она рассчитывала наткнуться на дорогу, которая выведет её к ближайшей деревне.

По крайней мере, искренне надеялась на это, так как вся провизия осталась там, за спиной, где на них устроили засаду. Там же осталось зеркало, оружие и многое другое, что могло бы ей пригодиться в это нелёгкое время. Сейчас при себе она имела небольшую походную сумку снятую с лошади, которая была даже не её – Мамонта закинула Клирию на ближайшего целого скакуна.

Там она обнаружила овсяное печенье, которым обычно кормили лошадей, но при такой ситуации выбирать не приходилось. Там же лежал пистолет и немного пороха с пулями, видимо запасной на всякий случай. Можно было лишь поблагодарить того, кто был таким запасливым. Там же Клирия нашла кинжал, какие-то травы, тряпки для бинтов и подковы. От последних, как от лишнего груза, она избавилась. Как не стала брать и меч, который бы добавил веса, но которым орудовать она не умела.

Кроме того с лошади она сняла что-то типа одеяла, которое сразу накинула на себя. Сейчас ей не было особо холодно, но усиливающийся буран мог внести свои коррективы в её жизнь, отчего теперь каждый атрибут имел свою цену. К тому же она потеряла свою шапку, и это одеяло подобно плащу могло укрыть её.

И повторяя про себя словно мантру «бывало и хуже», она двинулась дальше.

Через час буря настигла её, по идее тем самым позволяя скрыться, однако Клирия не обманывалась на этот счёт. Тогда их тоже не должны были найти, но каким-то образом всё же смогли подловить. Не исключено, что и сейчас преследователи идут по её следам. Убить или просто забрать, непонятно, но одно от другого в данный момент не сильно отличалось.

Сточив ещё одну печенюшку, такую же отвратную, как и погода, Клирия оглянулась. Вот сейчас, под вечер, она начала замерзать, а пейзаж не сменился ни на йоту. И идти больше сил не было: болела спина, ныли ноги, тазовые кости казалось расширялись от каждого шага, и внутри её живота был словно уже не ребёнок, а камень, который буквально продавливал себе путь вниз.

Но Клирия не остановилась, упорно продолжив путь. Уснуть в метель могло стать подобно смерти. И что-что, а смерть пока что не входила в её планы. По крайней мере, пока она не узнает, девочка у неё или мальчик.

Глупая и странная шутка от Клирии как, в принципе, и другие.

Так что всю ночь Клирия прорывалась через буран, понимая, что остановись, и она имеет все шансы запросто замёрзнуть. В крайнем случае сможет выспаться, когда непогода закончится, но не сейчас. Теперь движение было единственным источником тепла и единственным способом выжить, а остановка равнялась смерти.

Даже когда из-за метели не было видно на расстоянии вытянутой руки, Клирия шла, но уже на ощупь. Сейчас бы самым неприятным открытием для неё было случайно нащупать в кромешной холодной темноте мех какого-нибудь хищника. Хотя эта мысль была самой последней в её сознании, так как на первом месте была боль в ногах и чувство, словно живот разрывает. Боль стала её вторым состоянием, таким же бесконечным и мучительным, как и эта ночь.

Настало утро.

Метель так и не закончилась, но ноги Клирии окончательно онемели от усталости, и она рухнула в снег. В другой ситуации она бы могла идти куда дальше и куда дольше, но сейчас её организм, словно назло ей самой, просто сдавался. Всё внизу живота болело, давило, словно рвало и казалось, что ей не хватало воздуха. Клирия едва сдерживалась, чтоб не расстегнуть шубу, чтоб освободиться и вдохнуть полной грудью, понимая, что это может стать её роковой ошибкой.

К тому же пейзаж не сильно изменился – всё те же деревья, те же стволы, облепленные снегом, бесконечные сугробы и падающий снег. Могло показаться, что она даже и не сдвинулась с места. Именно это Клирии теперь и казалось.

Уже через десять минут, почувствовав, что она начинает замерзать, Клирия с трудом нашла силы подняться на ноги, понимая, что второй раз у неё встать может и не получиться.

Здесь, в этой части леса, куда она вышла, снег был уже не по пояс, а всего лишь по колено, иногда даже опускаясь и ещё ниже. Но вместо него здесь куда сильнее дул пронизывающий ветер, который без проблем выдувал всё тепло. И пусть пока одежда спасала от этого, Клирия понимала, что долго так не могло длиться.

Она продолжила свой путь, иногда укрываясь за поваленными деревьями или в оврагах, чтоб немного перевести дух и набраться сил, сгрызая последний провиант. Но с каждой такой остановкой она замерзала всё сильнее и сильнее.

Очень скоро Клирия поняла ещё и то, что её ноги промокли, и это никак не способствовало её бодрости, а высушить их было просто невозможно. Поэтому стащив мокрые носки и запихнув их под мышки, она дрожащими пальцами обмотала ноги разорванным одеялом. Теперь ей стало холоднее от пронизывающего ветра, но ноги были в относительном тепле.

В этот день Клирия ещё глубже ушла в лес, окончательно заблудившись.

А ночью она поняла, что никогда ещё ей не было так холодно. Не проходило и минуты, чтоб она мысленно не подумала: «Какой же холод». Её мысли заходили так далеко, что Клирия даже задумывалась: а не будь беременной, было бы ей легче или нет? И что будет, если избавиться от ребёнка? Станет ли ей не так холодно?

Холод сводил с ума, холод открывал все самые тёмные стороны, заставляя задуматься о том, на что ты готов, чтоб выжить. Клирия и до этого погибала от холода, но сейчас она умирала очень медленно, оттягивая неизбежное. И это, скорее всего, будет длиться ещё очень долго, прежде чем организм окончательно сдастся морозу.

На утро она поняла, что окончательно замёрзла. Её ноги уже немели не от боли, а от холода, пальцы на руках она тоже не чувствовала. Каждый раз её тело содрогалось от дрожи, и мороз пробирал до самого сердца. Клирию трясло, словно осиновый лист, и мороз пронизывал чуть ли не каждую клетку её тела.

Про боль в животе и в тазу она даже теперь и не вспоминала.

Но и мороз отошёл на задний план, когда она поняла, что её практически нагнали преследователи.

Едва Клирия заметила их, как тут же бросилась бежать через кусты на непонятно откуда взявшейся силе, пытаясь затеряться в лесу. Даже в такой ситуации она умудрялась сохранять собранность и относительное спокойствие, не поддаваясь панике. Это не помогало убедить саму себя в том, что она уйдёт из этого леса живой, однако сопротивление было единственным инструментом, который был при ней сейчас.

Но понимание того, что уйти от них она уже не сможет, сменилось чувством полёта, когда Клирия на полном ходу, какой только возможен в заснеженном лесу, выскочила из кустов…

Прямо к крутому откосу.

Клирия даже не успела затормозить, когда пласт снега на краю просто обрушился вместе с ней вниз. Она кувырком полетела со склона, кубарем скатившись таким образом метров сто вниз.

От такого пируэта живот прострелило болью, скрутив так сильно, что из глаз хлынули слёзы. Казалось, что мышцы внутри просто свело страшнейшей судорогой, словно их рвали и выкручивали, не давая даже возможности двинуться. А ещё в штанах стало очень мокро.

Но Клирия всё равно встала, корчась от боли и тяжело дыша, пытаясь найти взглядом сумку, которую сорвало с плеча, и одеяло. Обвела взглядом лавину, которую вызвала падением, плюнула на это и быстро засеменила ногами, согнувшись в три погибели и плача от боли.

Не больнее чем четвертование.

Это она повторяла себе каждый раз, когда её скручивало болью. Это значило только две вещи – или она повредила живот, или у неё схватки. От первой мысли Клирии становилось не по себе, словно ей кто-то выкручивал сердце; уже забытое чувство, которое давно не посещало её. От второй мысли становилось страшно.

Клирия не была лишена страха, просто чаще всего причин для него не было из-за того, что с многими вещами в этом мире она уже сталкивалась. Оттого и бояться было нечего. Но вот роды были чем-то новеньким. Оттого она боялась. Боялась в первую очередь за то, что сейчас так тянуло у неё в животе, словно двигая тазовые кости, и вызывало сильные мышечные спазмы.

- Не больнее, чем четвертование… - пробормотала Клирия уже сотый раз себе, задыхаясь на холодном воздухе, словно кто-то схватил её за шею.

Даже холод стал уже делом десятым. Оставалась только боль, которая буквально сковывала и заставляла ноги подгибаться. И сейчас бы посмотреть, кровь ли течёт из неё или это воды отходят, но времени не было, как не было и сил.

А её преследователи уже были близко. Ближе, чем когда-либо.

В итоге её ноги подогнулись. Не из-за того, что силы покинули её, хотя и это тоже. Живот скрутило настолько сильной тупой болью, что само тело отозвалось на это. Клирия просто остановилась, заскулила плача, обхватив живот, и упала на колени. Глубоко вдохнула, выдохнула, вновь вдохнула…

Тупая боль начала понемногу отпускать, онемение спадать, а с этим и проясняться сознание.

И первым делом Клирия схватилась за кинжал, что повесила себе на пояс, резко оборачиваясь.

Четыре человека. Всего четыре человека, которые… не выглядели людьми в прямом смысле этого слова. Словно облитые смолой или мазутом, они источали примерно такую же ауру, что и Клирия. Одетые в лёгкие накидки с плащами, словно мороз был не помехой, они двигались легко и непринуждённо, как будто паря над землёй.

- Какие… мерзкие и жалкие существа… - пробормотала она, придерживая живот. Казалось, что тот услышал её мольбы и на время отпустил, давая хотя бы вздохнуть спокойно. – Откуда вы выползли, черви?

Но они не обратили на её слова никакого внимания, приближаясь со всей неотвратимостью.

- Вам не нужна помощь, чтоб справиться с беременной? – оскалилась Клирия, отступив назад и вытянув перед собой кинжал. – Ведь можете и не справиться, никчёмные создания.

Без шапки, с растрёпанными волосами, бледная и заплаканная, сейчас оскалившая зубы, подобно хищному зверю, загнанному в угол, вся в снегу, она представляла из себя скорее не надежду, а остервенение.

Но едва один из них приблизился стремительным, но плавным движением к Клирии, как…

Как его буквально снесло. Отбросило в сторону с такой скоростью, словно в него врезался таран. Убийца впечатался спиной в дерево с такой силой, что лопнул, и его внутренности разлетелись в стороны, а он сам согнулся под нереальным углом.

Сама Клирия запнулась и упала в сугроб от неожиданности, глядя на происходящее перед ней.

Большой массивный рыцарь в доспехах стоял между ней и убийцами, источая какую-то неумолимую силу, держа в руках щит с мечом и оглядывая противников, которые теперь выглядели явно напряжённее.

И вот они одновременно бросились на него. Не успела Клирия и выдохнуть, как рыцарь метнул меч в одного и пригвоздил подонка к дереву с такой силой, что меч вместе с гардой вошёл тому в грудь.

Второй бросился с другой стороны, видимо пытаясь обойти рыцаря, но этот мастодонт, метнув меч, сразу же прыгнул тому навстречу, замахнувшись другой рукой. Удар ребром его большого и тяжёлого щита, и второму убийце разнесло голову, словно она взорвалась, а тело отбросило звёздочкой куда-то в сторону.

Последний смог проскользить практически под рыцарем, ткнув мечом куда-то в стык доспехов, но тот словно бы и не заметил этого, хотя кровь закрапала на снег. Он просто поймал последнего убийцу за голову свободной рукой, вытянул перед собой брыкающееся тело, которое пыталось его ударить мечом, но било лишь по броне, и резко сдавил. Брызнула кровь в разные стороны, как если бы он сдавил резко апельсин, раздался чавкающий звук вперемешку с хрустом, и тот обмяк.

- Сраные фраги, какие же настырные пошли, не хотят отходить в мир иной и не мучиться... Портят всю катку… - недовольно вздохнул он, окидывая взглядом лес, после чего посмотрел на Клирию.

Она не вздрогнула, хотя страх за своё сокровище всё же был. Клирия встала из сугроба, словно дикий зверёк, затравленно смотря в забрало шлема её нового спасителя, который горой возвышался перед ней. Но она была готова сражаться даже с такой проблемой, вытянув перед собой кинжал двумя руками.

Однако в ответ на это она услышала смешок, не такой кровожадный, как слова до этого, и смутно знакомый голос.

- Здравствуй сестрёнка. Уж не думал я, что встречу тебя в такой глуши среди шелупони позорной-подзаборной.

Глава 414

Клирия продолжала держать перед собой кинжал, словно пытаясь таким образом оградиться от неизвестного человека. Но вот новая схватка, и она хватается за живот, брызжа слезами и тяжело дыша.

Но глаза не отводит от человека напротив, пытаясь вспомнить голос. Такой знакомый и родной, который трогал своим гудением потаённые струнки в её душе там, куда не добирался ещё никто в её жизни, даже Патрик. Память быстро перебирала картотеку в её голове, пытаясь найти то, на что отозвалась душа, как вдруг…

- Отвага? Ты ли это? – пробормотала она, совершенно иначе взглянув сейчас на рыцаря.

Из-под забрала послышался смешок, после чего рыцарь положил щит, облокотив его на ближайшее дерево, и двумя руками снял шлем.

И Клирии открылось до боли знакомое, но такое далёкое лицо человека, которого она знала как облупленного. Немного отличающееся от того, которое она запомнила, но слишком похожее, чтоб это было просто совпадением.

Лицо человека, который подобно остальным сгинул в этом мире, бесследно исчезнув.

- А ты сомневаешься? Забыла брата? – усмехнулся он, взъерошив рукой волосы на её голове. – Смотрю, ты изменилась.

- Но ты же… умер? – слишком пискляво и нетипично для себя ответила Клирия.

- Десятки сотен, если не тысячи раз, - усмехнулся рыцарь. – Как и ты. Но смотрю, до сих пор борешься.

- Я… - она поджала губы, так и не договорив.

А он протянул руку медленно, взяв её волосы, перебирая их в руке и рассматривая.

- Вижу, что борешься. Этот мир оставляет свой отпечаток на нас, верно?

- Я… не знала, что ещё кто-то остался… - вновь пропищала Клирия слишком тонким голосом.

- Да будет тебе, сестрёнка, - усмехнулся он, - похлопав её по спине. А Клирия уже размазывала сопли и слёзы по лицу, невзначай пытаясь скрыть то, что было слишком очевидно. – Как была рёвой, так и осталась, как погляжу.

- Я не рёва, - буркнула Клирия сквозь слёзы, надувшись. – Просто рада видеть тебя.

И очень нервно и странно хихикнула.

Усмехнулся в ответ и Отвага. Простояли так несколько секунд, прежде чем выдержка Клирии не закончилась первой. Она просто рассмеялась весёлым звонким смехом, который вряд ли услышит кто-либо ещё, ну может кроме её собственного ребёнка. Быстро шагнула к нему и обняла за шею, повиснув на ней, как делала много раз до этого, будучи ещё богиней. Чмокнула в грубую, покрытую шрамами щёку, уколовшись его щетиной.

Отвага же лишь спокойно улыбался, как и положено старшему брату, более сдержанному, более сильному и смелому. Аккуратно прижал к себе, словно таким образом пытаясь оградить от остального мира.

- Я думала, что осталась одна, - всхлипнула Клирия, шмыгнув носом. – Думала, что последняя. Я думала, что вы сбежали.

- Тоже думал о том же до поры до времени, пока фраги втаптывал и лут собирал.

- Ну и слова… - прошмыгала она носом. – И как же… я рада видеть тебя, Отвага…

И расплакалась смеясь.

Клирия нечасто плакала будучи нынешней, но раньше, ещё богиней, самой младшей, она была тем ещё ребёнком: слишком наивной, мягкой и ранимой. Плакала при малейшем поводе, отчего вызывала снисходительную и мягкую улыбку у старших братьев и сестёр.

И сейчас, словно шагнув обратно в прошлое, Отвага видел ту же самую рёву, кто так быстро расстраивалась и бежала плакаться брату Добру или сестре Любви, которые вечно её утешали, чтоб через несколько минут вновь озарять всех улыбкой и беспросветной и непоколебимой надеждой. Самая стойкая из всех, которая боролась даже сейчас, неся своё проклятие.

Младшая всеми любимая сестра.

Но теперь перед ним была другая девушка – ожесточённая, отрастившая панцирь, но всё такая же неумолимо уверенная и не теряющая надежду, когда у остальных даже сил на неё не осталось.

- Ты так и не потеряла надежду, - погладил Отвага её по голове. – Ты моя маленькая храбрая Надежда.

- Меня теперь зовут все Клирией, - шмыгнула она носом.

- А меня рыцарем без страха и упрёка.

- Я… я слышала о тебе, но не думала, что это ты… О тебе говорили многое…

- Да и сейчас говорят, - улыбнулся он. – Этот мир сводит с ума. Ты и сама почувствовала это, Надежда, не так ли? Вон как изменилась.

Отвага мягко отодвинул её от себя, окинув взглядом.

- Но есть изменения к лучшему, - улыбнулся он, коснувшись её живота ладонью, словно тем самым желая прикоснуться к чему-то необычному и прекрасному. – Вижу, ты продолжила жизнь, не потеряв надежду. Жизнь, будь она с нами, была бы счастлива.

- Я устала, - вытерла она слёзы. – Очень устала…

- Я знаю. И ты молодец, что прекратила это бессмысленное занятие. Пора уже смириться даже тебе с этим.

- Но ты не смирился, - окинула Клирия его взглядом.

- Ни капельки, - покачал Отвага головой. – Но я схожу с ума здесь. Больше не могу бороться, и возможно это в последний раз. Этот мир… это зло, против которого мы боремся, оно ищет нас.

- Зло?

- Береги себя, Надежда, - вытер он пальцем слёзы под её глазами. – Ты уже нашла свой путь, потому не стоит лезть больше в это. Затаись и быть может она до тебя не доберётся.

- Она ищет нас?

- Каждого. Поэтому не надо, - чмокнул он её в лоб. – Сохрани то, что имеешь и больше никогда не возвращайся в этот мир.

- А ты?

- А я…

Но не успел Отвага договорить, как резко обернулся и одним ударом своего огромного кулака в стальной перчатке пробил грудную клетку прыгнувшему ему на спину убийце. Успел схватить второго за шею, и швырнуть его в ещё двоих, что показались из метели.

Словно какой-то мусор, стряхнул убийцу с пробитой грудной клеткой на снег.

Поставил блок правой рукой, и меч ещё одного противника треснул. Отвага схватил его за руки и что было сил пнул, оторвав тому обе верхние конечности. Убийца улетел в дерево, врезавшись с весёлым хрустом в него и насадившись на обломанный сук.

И тут же Отвага развернулся, с локтя ударив ещё одного прямо в прыжке, разломав ему череп. Тот лопнул, словно шарик с краской, забрызгав всё.

Ещё один попытался его ударить, но Отвага успел поймать меч и просто пнуть противника, который весело улетел обратно в метель и уже не смог встать. Но убийцы лезли как тараканы из метели, выпрыгивая чёрными пятнами и бросаясь на бывшего бога.

Они, пользуясь своей подвижностью и ловкостью, начали нападать поочерёдно на него со всех сторон. Закручивали, словно волки огромного быка, нанося удары и уходя нетронутыми. Ему набросились на спину, начали колоть в стыки между доспехами. Подкатами проскальзывали под его ударами, ударяя в уязвимые места. Доставали там, где Отвага не мог защититься.

Один из убийц даже попытался достать Клирию, но в последний момент его за ногу схватил Отвага, раскрутил и ударил об дерево. Брызнула кровь, раздался смачный хруст и человек, если он был таковым, превратился просто в мешок с мясом.

Отвага, словно разъярённый медведь, дёргался в разные стороны, сбрасывая с себя нападавших, бил их трупом, пока у того не оторвалась нога, пинал и буквально рвал на части – одному он воткнул руки в грудь и просто порвал на две половинки.

Схватил щит и бил им врагов, явно иногда используя способности, тараня, топча, давя. Вытащил свой меч и словно газонокосилка проходился по врагам, которые могли противопоставить ему только ловкость и команду.

Он ревел, словно зверь, кричал малопонятные Клирии слова типа: «фраги, больше фрагов», «я освобожу вас», «мобы», «пора собирать опыт», «жёсткая катка» и «больше мобов - больше лута». Его безумие проступало, просачивалось из всех щелей во время схватки, показывая, как же сильно он обезумел без очищения. Как сильно боги извратились в этом мире

И Клирия на примере него понимала, как же сильно изменилась она сама.

Через минут пять беспощадного и безостановочного боя, где Отвага победил целую свору убийц, окрасив поляну полностью в красный, наконец опустилась относительная тишина, нарушаемая только воем ветра.

Клирия видела, что Отвага был ранен. Достаточно сильно ранен, чтоб теперь ему приходилось нелегко. Он тяжело дышал, немного хрипел и едва заметно прихрамывал, пытаясь скрыть это от своей младшей сестры.

- Я всегда думал, что ты умеешь заводить друзей, сестрёнка.

- Ты не ошибся, - слабо улыбнулась она. – Теперь нам надо уходить, так как, скорее всего…

- Да, сюда идут ещё. И думаю, что я смогу всех уебашить, позорные фраги, думают, что… - тут он замолк, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего заговорил нормально. – Ты должна бежать.

- Да, и…

- Одна, - и прежде, чем она успела возразить, добавил. – Наше время прошло, Надежда, и теперь его не вернуть. Миру уже не нужно ни добро, ни отвага, ни любовь. Теперь у мира новый хозяин, и здесь мы лишние. И потому он так хочет от нас избавиться.

- Но при чём тут ты!? Мы должны…

- Ты должна бежать. Я задержу их, Надежда.

- Ты просто хочешь умереть! – заплакала Клирия.

- Нет, просто не могу позволить, чтоб они преследовали тебя. Не могу позволить, чтоб забрали единственное, что осталось у нас. Они будут гнать нас, пока мы не выбьемся из сил, а после просто закопают. Потому правильнее встретить их сейчас, когда силы ещё при мне.

Но правда так и не прозвучала. Не прозвучало то, что он больше не мог терпеть всё это. Отвага очень устал; устал бороться, устал сходить с ума и мучиться кошмарами, которым не виден конец. Он устал от крови, устал от вечной прокачки в надежде однажды стать очень сильным и победить то, что их свергло. Устал постоянно умирать и помнить об этом.

Отвага вздохнул, но улыбнулся ободряюще, подошёл к ней, присел и поцеловал в лоб.

- Всё в порядке, маленькая Надежда, не надо плакать. И боя чести достоин я последнего на свой век.

- Не цитируй его, - шмыгнула она носом. – Не напоминай мне о Чести и об остальных. Их уже нет. А мне и так тоскливо.

- Но есть ты. И есть очень важное для тебя, - едва коснулся он её живота пальцем. – Сохрани то, что осталось от богов. Сохрани то, ради чего каждый из нас был бы готов отдать жизнь, и чего не смог сделать никто кроме тебя – жить дальше.

- Все думают только о себе…

- Ты права. Но я постараюсь к тебе присоединиться позже, нагнать. Не беспокойся за меня, знаешь же, что я крепок и это мне по силам. Ты просто должна бежать на юго-восток, - он указал направление пальцем. – Беги, не останавливаясь и не оглядываясь. Ты поймёшь, когда придёшь. Я нагоню тебя позже.

Он обманывал. Нагло обманывал, и знал, что она это понимает.

Потому Надежда просто позволила ему уйти. Решила промолчать, позволив не мучиться Отваге и без того в сложный момент. Не разбивать ему сердце в тот последний раз, когда они видятся. Не сделать больно и принять выбор дорогого тебе человека – это удел сильнейших.

Шмыгая носом, она встала, потянулась и поцеловала его в лоб, после чего коснулась двумя пальцами места, где было его сердце.

- И пусть надежда и любовь твой путь осветят ярким солнцем,

Добра ты полон, мудростью храним, с отвагой встретишь все невзгоды.

За жизнь и мир ты меч свой обнажи, достойный боя чести последнего на свой век.

Мы благословляем тебя.

Надежда благословила его от имени всех богов, как делала это раньше, произнеся старую, забытую всеми молитву, зная, что Отваге будет приятно. Приятно понимать, что она отпускает его с чистым сердцем и без груза за плечами.

- Благодарю тебя, сестрёнка, - прижался он к её лбу своим. – А теперь беги, старший брат всё уладит. Никто не последует за тобой.

- Спасибо… Отвага…

Она развернулась и бросилась бежать через метель, через лес туда, куда он указал. Не оглядываясь, не чувствуя боли в ногах и не замечая замерзающих конечностей. Бежала, когда было продуваемое место, и упорно шла, когда снега становилось по колено.

Бежала всё дальше и дальше, больше не оборачиваясь назад.

Где-то там в глухом лесу, где не ступала и вряд ли ступит нога человека, сражался один из последних богов. Сражался с честью, с верой в правое дело и полный собственного безумия, оставшегося от всех его предыдущих жизней, что отравили его душу, как отравили душу Надежды.

Отвага давил, рвал на части и рубил, пока ни одного не осталось в округе.

Как и не осталось сил у него. Раненый, истекающий кровью, он рухнул на колени посреди этого поля боя, тяжело дыша.

- Я… я немного отдохну… - пробормотал он в никуда. – Немного отдохну… совсем немного… и пойду за ней… совсем чуть-чуть…

Тяжесть навалилась на его веки, заставляя его закрыть глаза, и усталость сделала своё дело. Его дыхание становилось всё реже и реже, всё спокойнее и спокойнее, пока после вдоха не последовало выдоха. Так он и умер, стоя на коленях с опущенной головой, в одной руке с мечом, а в другой с щитом в бесконечной метели, окружённый телами противников.

А Клирия бежала.

Бежала, шла, плелась, ползла до ночи, после чего с трудом нашла место, где смогла переждать её. В какой-то яме под корнями деревьев, вся замёрзшая и немного озверевшая. Ей было больно, как в душе, так и в теле - схватки вернулись вместе с остальными чувствами.

А тело очень быстро остывало из-за того, что все её ноги были мокрыми. Не из-за снега; теперь Клирия была просто уверена, что в скором времени на свет родит ребёнка, пусть и не могла сказать точно, сколько сможет с ним прожить в лесу.

Но она знала, что это её последняя ночь. Вторую уже не переживёт.

Утром, когда солнца ещё не было, но метель наконец отступила, и снег шёл мелкими, очень мелкими снежинками, словно песок, Клирия двинулась дальше, всё ещё не теряя энтузиазма с присущим ей чувством надежды, что если ты не умерла, то можешь выжить.

Ноги она уже не чувствовала и была благодарна просто за то, что они хотя бы двигаются. Пальцы рук тоже давно окоченели, а вот в её теле остатки тепла ещё сохранялись. Она это знала потому, что чувствовала холод, чувствовала, как ветер пронизывает её одежду, что ещё пока справлялась со своей задачей. Если бы не сырость в ботинках и штанах, то, возможно, она бы сейчас и не замерзала.

Но очень скоро даже такое состояние стало для неё недостижимым.

Выбравшись из леса на заметённую просеку, она оглянулась, пытаясь сориентироваться, куда идти теперь – по просеке или же дальше в лес, как сказал Отвага. Простояла так несколько секунд, после чего решила всё же двинуться через просеку, так как раз она есть, значит куда-то приведёт.

Это был шанс выбраться из леса, практически один на миллион, который она не собиралась упускать.

Потому Клирия сделала шаг по ней…

И через доли секунды с треском провалилась под лёд.

От столь резкого перепада температур она едва не потеряла сознание. Окунувшись с головой в ледяную воду, перепуганная, практически скованная холодом Клирия в панике забрыкалась. Беспорядочно дёргая руками и ногами, она пыталась ухватиться за край льда, но течение уже подхватило её, очень медленно утаскивая всё дальше и дальше под ледяной потолок. Клирия всё глубже и глубже погружалась на дно реки, которая, заметённая снегом, выглядела ровно как просека или дорога. И чем больше в панике она билась, тем хуже становилось.

Ледяная вода резала само сознание. Лёд над головой заставлял Клирию едва ли не кричать от охватившего её ужаса. Лёгкие начало немного сводить болью и резью от нехватки воздуха. Всё это навалилось на неё разом и…

И Клирия взяла себя частично в руки. С трудом, задыхаясь, попыталась побороть эту паническую атаку, словно очнувшись и осознав, что лишь теряет попусту время. Сейчас каждая секунда играла роль, и тратить её на бессмысленную панику она не могла.

Свойственный ей холодный расчёт вернулся, словно почувствовав в себе нужду, и давая Клирии хоть какие-то шансы на спасение.

Находясь в ледяной воде, она начала оперативно сбрасывать с себя одежду. Шубу, шарф, кофту, ботинки – всё, что могло мешать двигаться и утягивать её всё глубже, Клирия снимала с себя, не забыв оставить кинжал.

После чего оглянулась вокруг. Ледяная вода резанула глаза, но она всё же увидела неясное светлое пятно над головой среди тёмно-синего бескрайнего ледяного потолка. Синхронно заработав руками и ногами, делая резкие рывки, словно лягушка в воде, Клирия поплыла к этому пятну, из последних сил борясь за свою слишком весёлую в последнее время жизнь.

Глава 415

Эти секунды длились для Клирии вечность.

Казалось, что спасительное пятно просто не приближалось к ней, дразня и оставаясь на месте. Такое далёкое на фоне синего потолка, который накрывает абсолютно всё. И её мир на это мгновение под водой сужается ровно до этого самого пятна.

Проходит минута, и сознание словно руками сдавливает, а лёгкие горят, уже согласные впустить в себя ледяную воду, лишь бы сделать судорожный вдох, когда она притягивает к пятну руку и наконец чувствует острый неровный край льда.

Ладони раздирает острой кромкой, но Клирия даже не замечает этого, что есть сил, пока руки и ноги не свело судорогой, подтягивая себя выше. Ещё немного и…

В лёгкие врывается ледяной воздух, обжигающий и долгожданный, означающий, что ей ещё удастся пожить немного. Вместе с воздухом в лёгкие попадает и вода, отчего Клирия, словно больная туберкулёзом, закашливается, но при этом ни на секунду не отпуская края льда. На улице теперь кажется значительно холоднее, чем в воде.

Чтоб не повредить свой живот и ребёнка, если он пережил весь этот стресс-тест, Клирия упирается руками в край и очень медленно отталкивается, выползая спиной на лёд. Вот она уже частично на суше лежит спиной на снегу; ещё раз оттолкнулась и уже ноги только в воде; ещё раз и она уже почти выбралась…

Клирия отползла таким образом на метра два от дыры, после чего встала и, вся трясущаяся, бросилась (засеменила) в лес прочь от этого места, обдуваемого суровым холодным ветром. У неё был ошалевший вид – широко раскрытые глаза, вытянутое лицо и выражение, словно она сама не понимала, как здесь оказалась.

Едва добралась до первых деревьев, как принялась сбрасывать с себя одежду и быстро выжимать её, насколько это было возможно. На ней теперь была рубаха с подобием свитера и подштанники. Про ноги Клирия теперь и не вспоминала, так как их она и не чувствовала: ни холодного снега, не уколов мороза, ничего.

После того, как одежда была максимально выжата и надета обратно, Клирия вновь двинулась вперёд. Шла скорее на автоматизме, чтоб хотя бы немного разогреться и выработать тепло, несильно задумываясь над тем, куда она выйдет. Её все мысли были где-то внутри, глубоко в мозгу, словно тоже прячась от сурового холода, который заставлял её умирать. Возможно, живучесть ещё позволит прожить ей чуть больше, чем обычному человеку, но на это она тоже сильно не уповала.

Через час ноги стали уже фиолетового цвета, немного раздувшиеся и потемневшие. То же самое касалось и пальцев на руках, хотя они до сих пор двигались, ушей и даже носа. Сама она была уже такого мягкого синеватого оттенка. Но Клирия не обращала на это внимание, продолжая свой путь через заснеженные леса юго-восточных земель.

Ей было плевать. Теперь на фоне тяжёлой гипотермии она постоянно слышала голоса, ей постоянно мерещились люди среди деревьев. Ей казалось, что стало вдруг неожиданно тепло, даже жарко, отчего хотелось снять мокрый свитер и рубашку под ним, чтоб хоть немного стало прохладнее. Клирия даже начала забывать, как она вообще сюда попала и что происходит вокруг сейчас.

А ещё ей хотелось спать. Очень хотелось. Просто прилечь в сугроб, чтоб немножко восстановить сил, и потом пойти дальше.

Мир сужался до одной точки.

Но из таких же посиневших губ, как и сама Клирия, постоянно звучало:

- Еда, идти, не больнее четвертования… Еда, идти, не больнее четвертования…

Эти слова, словно молитва, слетали с её губ, едва звуча снаружи, но довольно отчётливо слышась внутри её головы. Небольшое напоминание, которое помогало ей не заснуть, и за которое она цеплялась острыми коготками сознания.

- Еда, идти, не больнее четвертования… - она выглядела как помешавшаяся. - Еда, идти, не больнее четвертования… Еда… еда… еда-еда-еда-еда-еда…

Слова слетали подобно выдоху всё быстрее и быстрее, растворяясь в свисте ветра, когда Клирия замерла, увидев перед собой еду.

Да-да, теперь у Клирии всё шло по простой классификации: еда, тепло, движение – настоящий залог выживания. Сейчас она видела перед собой еду, а если немного конкретики – зайца. Большого жирного и пушистого зайца.

«Но этому сучьему отродью явно теплее, чем мне», - мелькнула в голове Клирии мысль, которая показалась ей возмутительной. – «Ему не приходится заботиться о холоде и еде, вон какой пушистый и жирный».

Оскорблённая до глубины прогнившей души Клирия не могла простить такого оскорбительного поведения зайцу. В замёрзших пальцах мелькнул кинжал. Она хорошо метала всё, что можно метать – от спиц и табуреток до кинжалов и тапочек, но здесь у неё практически не двигались посиневшие и немного опухшие пальцы. Это был настоящий вызов её способностям.

Питаемая ненавистью к тому, кто так спокойно и дразняще сидит перед ней, словно она тут не умирает, Клирия очень тихо выдохнула, занесла руку за спину, держа между пальцами лезвие кинжала.

Замерла…

И метнула.

Секунда, и клинок попал зайцу прямо в глаз, войдя туда по самую ручку и выйдя с другой стороны черепушки животного.

- Ну и кто тут самый пушистый и тёплый теперь?! – взвизгнула Клирия мстительно.

Постояла, подумала, какую же чушь она несёт, но лишь отмахнулась, чувствуя какое-то садистское удовлетворение. Ещё больше удовлетворения она получила, когда разделала ни в чём не виновного несчастного зайца с каким-то первобытным остервенением. Сняла с него шкуру, после чего ещё несколько минут держала тушку животного, наслаждаясь чувством тепла, когда его кровь стекала по рукам.

Ей хотелось погрузиться в это тепло, почувствовать его всем телом, но заяц был слишком мал, чтоб залезть в него полностью. Поэтому её помутнённый мозг пришёл к выводу, что если ты не можешь залезть в тёплого зайца, то тёплый заяц должен залезть в тебя.

Странная логическая цепочка тем не менее обходными путями, но навела Клирию на верную мысль съесть его, пусть и сырым, пока мясо ещё хранило в себе тепло. Поэтому она, словно одичавший зверь, вцепилась в него зубами и принялась отрывать и отгрызать куски мяса, при этом ещё и рыча. Через пару минут она была вся в крови, которая капала с её подбородка и рук, как с монстра из фильмов ужасов.

Растрёпанные чёрные волосы, чёрные, широко раскрытые глаза, безумный взгляд, рот и руки в крови – такая внешность могла напугать до чёртиков любого, но ей было плевать.

Несколько раз Клирию вырвало, но это ни капельки не уняло её энтузиазма. Она продолжала грызть зайца, пока не почувствовала, что живот полон и больше в неё уже не влезет. После этого она умылась в снегу, стерев с опухших рук и синюшного лица кровь. Подхватила зайца за уши, подобрала шкуру и поплелась дальше.

А через двадцать минут Клирия разродилась. Она поняла, насколько это невесёлый момент и проклинала всех, кто называл это чудом. О каком чуде может быть речь, когда у неё между ног пролазит целый ребёнок?! Когда всё растягивается до такой степени, что кажется, вот-вот всё порвётся? Она бы с удовольствием затолкала бы все эти слова о чуде тем людям обратно в глотку и обрекла бы их на муки вечные.

Найдя место, где снега было поменьше, упёршись руками в ближайшее дерево и расставив пошире ноги, Клирия только и делала, что бормотала:

- Не больнее, чем четвертование… Совсем не больно…

Всё внизу тянуло, давило и словно рвало. Живот сводило адской болью, словно все мышцы начали дружно сокращаться до максимума. А потом пошёл процесс, и мысль о том, что это не больнее чем четвертование, пропала. Осталась только боль и ощущение, что она ходит в туалет. По крайней мере нечто похожее было, учитывая тот факт, что ей приходилось тужиться.

Время шло, её ослепляла боль, являясь вспышками, а лицо искажала гримаса мучений. Она вцепилась пальцами в промёрзшую кору дерева и завизжала. Громко, пугая птиц, что после бурана решили найти себе пропитание, и заставляя животных испуганно разбегаться.

Провизжалась, набрала воздуха побольше и на новый заход с визгами. В её голове мелькнула мысль, что ребёнок родится таким же упёртым, как и его отец. Раз за разом, чувствуя, как влагалище растягивается, Клирия едва ли не проклинала всю боль визгом. Половые губы расходятся в стороны, и вот на свет появилась макушка.

Набрав побольше воздуха, Клирия вновь зашлась в визге, тужась и выталкивая из себя ребёнка. Ещё раз, и ещё, и ещё, пока из неё не появилась полностью головка младенца. А вслед за этим, после череды повторов и напряжений, и сам ребёнок вылез.

Она успела поймать его обеими руками до того, как он коснулся снега, после чего оперативно закутала новорождённого в шкуру зайца – единственное сухое место, которое могло дать хотя бы немного тепла новой жизни. У самой Клирии температура тела давно упала ниже тридцати градусов и до смерти ей оставалось всего ничего.

Она перерезала кинжалом пуповину и взглянула на то, что вылезло из неё с таким трудом.

Но за срачкой понеслась горячка – у Клирии медленно ехала крыша.

Взглянув на ребёнка, первое что пришло ей в голову – это какое-то чудовище. Синюшного цвета со слегка вытянутой головой, кожей, похожей на помятую бумагу, покрытый какой-то смазкой, слегка напоминающей творог, он мало походил на того, кого рисовало сейчас больное воображение роженицы. И первый порыв, который был у неё – выбросить его в ближайший сугроб.

Но… Клирия с трудом отказалась от этой идеи до поры до времени. Пусть лучше Патрик посмотрит на то, кого он заделал ей; какое-то странное слегка сморщенное существо, которое никак не вписывалось в понятие красивого младенца.

Вслед за этим у неё пронеслась мысль, что ребёнок почему-то молчит.

Клирия, не теряя присутствия духа, но при этом морщась, словно прикасалась к самому страшному и мерзкому существу на свете, схватила ребёнка и… щёлкнула его несильно по носу пальцем. Щёлкнула один раз, второй, третий…

После третьего лицо младенца сморщилось, и он, словно пытаясь отмахнуться от надоедливой мамаши, которая его мучает, потянул ручки со жатыми в кулачок пальцами к лицу, после чего издал недовольный громкий крик.

- Живо отродье… - пробормотала с какими-то блестящими безумными глазами Клирия. – Но почему ты кричишь?! Почему ты кричишь?! ПОЧЕМУ КРИЧИШЬ?!

Её голос сорвался на визг, и она с капающей из рта слюной взирала на ребёнка, продолжая визжать на него, а в ответ получаясоответствующие гневные крики. И визжала бы до посинения… хотя она уже была синей.

- ЧТО ТЫ КРИЧИШЬ!? ЧЕГО ТЕБЕ НУЖНО!?

- Ну точно не твоих истошных криков, глупая девка. Титьку дитя просит, - раздался справа от неё старческий голос.

Клирия тут же повернула голову на звук. Сейчас она выглядела как какое-то животное, с капающей слюной, диким взглядом и с отсутствующим мыслительным процессом на лице.

Между деревьев в метрах двадцати от неё стояла старая бабулька с метлой в руке, скрюченная, сухая, но при этом буквально испускающая жизнь в этом холодном мёртвом мире.

- Чего вылупилась, девка? Что разоралась на весь лес? Поди ума лишилась на морозе?

- Чего тебе нужно, старая ведьма? – тут же ощетинилась Клирия.

- Ну уж точно не тебя, плоская, как восточные луга. Дитя того и плачет, что видит, какова мамка неуклюжая ему досталась.

- Это я неуклюжая, старая сука?! – взвизгнула Клирия и метнула в бабульку кинжал. Однако бабка не промах, метлой провела перед лицом своим, да и воткнулся кинжал в древко.

- Так ещё и косая. Какой же дурак в такую девку членом тыкать стал?

- Я убью тебя, старая сука! – взвизгнула Клирия и бросилась на бабульку.

Та стояла, стояла, а потом с завидным проворством хрясь её по голове метлой в висок, когда та подбежала ближе. Клирия резко сменила траекторию от удара, врезалась головой в дерево, разбив лицо в кровь, и рухнула на землю. А сверху ещё и шапка снега упала, полностью погребя её под собой.

- Вот дура нерасторопная. Совсем девки дурные пошли, ладно на мужиков бросались, так теперь ещё и на бабок начали. Тьфу… - плюнула она и аккуратно, бочком-бочком через сугробы к свёртку, который Клирия оставила на снегу. – А что это у нас тут такое?

Баба Яга подняла свёрток, сделанный из необработанной кожи, где лежал младенец, и её глаза блеснули.

- А что это у нас тут такое? – улыбнулась она беззубой улыбкой. – А кто это тут такой вкусненький? Какое красивое дитятко у такой дурной лохушки-то родилось.

- Не трогай, тварь! - захрипела Клирия, выползая из сугроба. – Я убью тебя! Не трогай моего мальчика!

- Дитятко-то деваха, идиотка, - презрительно посмотрела на неё Баба Яга. – Иль мужика от бабы отличить не можешь? Забыла, как ребёнка тебе заделали? Иль по пьяни ноги свои худые раздвигала? Наверняка по пьяни, кому ещё такая худосочная нужна? Ни сиськи, ни письки поди нет-то нормальной.

- Да я убью тебя, старая ведьма!

Будь Клирия хотя бы немного в себе, хотя бы чуть-чуть в собственном сознании, она бы не повелась на такую дешёвую провокацию. Но лишившись остатков разума, она бросилась напрямую там, где Баба Яга обходила по кругу.

Металлический щелчок, вскрик и Клирия растянулась на снегу.

На её ноге захлопнулся добротный медвежий капкан, который сломал ей обе кости на ноге и порвал кожу. На снег брызнула свежая кровь, оставляя ярко-красные пятна. Изначально Баба Яга рассчитывала на что-то более аппетитное, однако девка с обмороженными конечностями тоже в принципе пойдёт на стол. Что касается ребёнка…

- Какая деточка спокойная, какая сладкая, какая вкусная. Незачем тебе с такой мамкой дурной жить, что беременной в такую глушь забрела. Идём с бабкой, красавица ты наша.

Ребёнок Бабе Яге понравился. Хорошая здоровая девочка, спокойная, уютно устроившаяся в меховом свёртке. Хотя кое-что заставило Бабу Ягу насторожиться на мгновение, а именно…

Она коснулась своим сухим пальцем груди девочки, и тепло наполнила тело младенца – теперь ему не угрожала смерть от холода. «Что-что, а старая бабка знает толк в подобных делах», - похвалила она сама себя мысленно.

- Вот так намного лучше, - улыбнулась старая, глядя как дитя завошкалось, словно пытаясь прикрыть лицо совсем маленькими, крохотными ручками, сжатыми в кулачок. Она любила детей, маленьких детей, которые не знали зла. Некоторые злые языки приписывали ей страшные истории, однако если Баба Яга и ела кого, то только взрослых.

А тут в её пустой дом пожаловал такой гость… «Гостья», - поправила она себя, умиляясь маленькому живому комку в руках. Казалось, что её старое сердце наполнило тепло энергии новой жизни, и теперь сама бабулька ожила, почувствовав себя словно в своей стихии. Кому, как не той, кто не раз взращивала детей, заниматься этим?

Можно сказать, что под конец дней у Бабы Яги вновь появилась цель, которая вдохновляла её прожить лишний денёк в суровом мире, чтоб порадоваться новой жизни. Порадоваться маленькому чуду, что будет расти теперь под её крышей, позаботиться о нём…

Только вот…

Любящий и полный умиления взгляд Бабы Яги сместился на девушку, став беспощадным, абсолютно холодным, кровожадным и лишённым чего-то человеческого. Для неё эта девушка была лишь расходным материалом, хорошим провиантом, который, брызжа слюной, смотрел на неё выпученными глазами, проклинал и обещал на её старческую задницу всевозможные кары. Совершенно безумная, полная чистой злобы особа, заслуживающая смерти.

Хороший провиант. Правда с этим придётся повременить, так как кормить такую кроху дома было нечем. Единственный источник пищи для маленькой девочки находился у её невразумительной матери, что значило…

Вздохнув, Баба Яга взяла поудобнее свою метлу, подошла к Клирии и со все силы ударила её. Один, второй, пятый, десятый… била что есть мочи, пока та не затихла окончательно, перестав двигаться.

Баба Яга засунула себе за пазуху свёрток с ребёнком, после чего ловким нажатием метлы на рычаг раскрыла капкан (специальный для Бабы Яги капкан). Одной рукой взяла метлу и капкан за цепь, отсоединив от колышка. На другую же намотала волосы Клирии и без особых зазрений совести потащила её таким образом за собой, причитая:

- Ох, батюшки… косточки старые… стара я для такого стала… Матушки святые, боги милосердные, вот так денёк… и куда мир катится… вот в моё время девки по лесу зимнему голыми не бегали…

Глава 416

Клирия с неимоверной болью возвращалась в сознание. Это чувство не было для неё ново, однако давно уже она не чувствовала себя так паршиво. То, что руки и ноги болели, она даже не вспоминала, так как это было весьма логично, но вот лицо… её как будто Патрик заново через клятву пропустил, когда её буквально выворачивало наизнанку.

Однако даже боль не была столь важна, как то, где сейчас она. Ведь последнее, что помнила Клирия, было… Последнее было… было…

А вот на этом Клирия конкретно забуксовала, не в силах вспомнить, что происходило до того, как она оказалась… Кстати, а где?

Её веки, налитые свинцом, с трудом раскрылись, и она тяжёлым взглядом обвела комнату. Глазные яблоки до ужаса болели, словно мышцы глаз прижгли раскалённым металлом, и теперь они с трудом напрягались. Было куда проще самой двигать головой, чем обводить всё взглядом.

Хотя и обводить-то было и нечего – обычная изба немного потрёпанного вида, старая мебель, которая уже не первый год служит верой и правдой, печка, на которой можно спать, да и всё в принципе.

Сама Клирия лежала голой… на столе, привязанной к нему, словно в психбольнице по рукам и ногам. Ещё более неприятно было то, что её руки и ноги были едва ли не чёрного цвета. Хотя это не проблема, учитывая тот факт, что можно всегда найти целителя, который поможет с этим. Но для начала ей бы хотелось выбраться из этого места и…

Тут до Клирии слишком запоздало дошло, что у неё же теперь есть и ребёнок. По крайней мере живота не было, что как бы намекало, хотя и самого момента к счастью или к сожалению, она не помнила.

Клирия с трудом начала крутить головой по сторонам, пытаясь найти ребёнка или хотя бы намёк на него, когда взглядом выцепила небольшую колыбель, которая стояла около печки и которую покачивала…

Кошка.

Или кот.

Большой и пушистый, он просто толкал лапой колыбель, у которой ножки крепились к дуге, из-за чего она и могла раскачиваться влево-вправо.

Ну… теперь она хотя бы знала, где, скорее всего, находится её ребёнок, так что оставалось дело за малым. Самой отсюда выбраться. Так как привязанную к столешнице по рукам и ногам, её явно ничего хорошего не ждало.

Но как ни пыталась Клирия вырваться из пут, ничего у неё не получалось - ремни плотно сдавливали её тело, прижимая к столешнице и даже не давая намёка на возможность хотя бы сдвинуться с места.

Но Клирия была не из тех, кто просто так сдаётся, продолжала свои попытки выбраться. Ровно до тех пор, пока в избу не зашла сама хозяйка. Покрытая снегом, обёрнутая с головой большим шерстяным платком, она впустила в избу на мгновение морозный воздух, который заставил Клирию покрыться мурашками. Потопала около самой двери, стряхивая снег с ботинок, после чего начала с себя самой его сбрасывать.

В этот момент она подняла голову и встретилась взглядом с Клирией.

Бабулька лет так ста, если не больше, по прикидкам Клирии, беззубо улыбнулась, заметив её взгляд, после чего начала с себя снимать одежду, пока не осталась в тёплой фуфайке и утолщённых штанах. Она не проронила ни слова, растапливая печь, кипятя воду, доставая какие-то соленья из погреба и так далее, словно Клирия была лишь частью нового декора.

Несколько раз бабка наклонялась над люлькой, проверяя видимо ребёнка.

И только под конец, когда все приготовления были закончены, она подошла к Клирии. Подошла с добротной пилой, которую буквально недавно достала из кипящей воды, тряпками, склянками и прочей утварью, что могла бы потребоваться для ампутации. По крайней мере Клирия определила этот инвентарь именно таким, уже имея опыт в подобных делах.

- Проснулась, девка негодная, дрянь сквернословная, - улыбнулась бабка, раскладывая рядом свои инструменты. – Язык как помело, что в голову пришло, то и в рот вышло, да? Ну ничего, его мы тоже отрежем, чтоб впредь неповадно было.

Напугало ли это Клирию? Учитывая тот факт, что она чуть не умерла в лесах, а теперь пусть и связанная, но живая она здесь - такое положение дел не было наихудшим.

- У меня мальчик или девочка? – поинтересовалась Клирия в ответ на это.

Баба Яга даже на мгновение остановилась. Всего на долю секунды удивилась, насколько спокойно это было спрошено, словно девушка перед ней не боялась всего того, что видела перед собой. Но взглянула на неё и улыбнулась.

- А ты не робкого десятка.

- Мне не привыкать к боли, - пожала плечами Клирия. – Хотя сказать, что я хорошо её переношу, тоже не могу.

- Девочка у тебя. Хорошая, пухленькая, как и положено младенцам, девочка. Просто милейший падший ангелок, которых свет не видывал. Удивительно, что такое дитя появилось у такой, как ты. Но скоро вы увидитесь, так как дитя без еды жить не может. Однако перед этим надо бы тебе отпилить лишние части тела.

- Это настолько обязательно? - поморщилась Клирия.

- О-о-о… это обязательно, ноги мертвы-то твои. Как и руки. Долго по лесу дура гуляла, отморозила всё, вот и не стало их. А теперь, чтоб грязь в тело не попала, отрезать их надобно. Да и тебя потом на суп пущу.

- Я не вкусная.

- И не таких ели.

- Мой муж не оценит этого. Как и не сможет простить за подобное тебя, - заметила Клирия.

- Больно муженёк твой нужен мне, - отмахнулась с улыбкой бабка. – Да и радости просим его сюда, мяса мало не бывает. Особенно в такие морозы. Ты сейчас свой долг перед дитём выполнишь и тоже станешь провизией. Хотя щуплая… - Баба Яга ущипнула её за живот. – Могла бы и жирка наесть, прежде чем ко мне соваться.

- И всё же я благодарю тебя, - морщась от боли выдохнула Клирия. Это было сказано действительно искренне несмотря на то, что Баба Яга вызывала у неё уже знатное раздражение и желание послать подальше. Неудивительно, что, будучи не в себе, ей и не такое говорила.

Но Клирия всё равно держала себя в руках. Спасителей не судят. По крайней мере в первое время.

- Лесть тебе не поможет, девочка.

- Я знаю, кто ты, Баба Яга, наслышана о тебе, - спокойно ответила она. – Особенно от своего мужа, которого ты спасла. Дважды, если мне не изменяет память. Но убивать и пускать меня на провиант лишнее, поверь мне.

Баба Яга замерла, недоверчиво посмотрев на наглую девку, что вела себя так, словно ничего не происходило. Так ещё и говорила то, что знать не положено.

- Ну-ка, девка, повтори, что молвила секундой назад.

- Я - жена человека, которого ты спасла. Антигероя, если будет так угодно, - спокойно ответила Клирия, глядя на неё невозмутимым, даже вызывающе спокойным взглядом. Баба Яга несколько секунд смотрела на неё, прежде чем шагнула к ней и схватила за волосы, приблизив лицо её к своему так близко, что они носами касались.

- Лжёшь, девка же. Жить хочешь, вот и лжёшь! – прошипела она.

- Я Клирия, та самая, как вы ему сказали, облезлая коза, - невозмутимо ответила та.

- Много же он тебе рассказал, наверное. Но знать откуда бабке старой, что ты не дуришь сейчас её? Может ещё чего поведаешь?

- Вы встретились с ним не очень хорошо. Пытались друг друга убить, но как узнали, что он антигерой, сразу успокоились. Второй раз его притащил герой без страха и упрёка. Без рук и ног, но вы его выходили, поставили на ноги и снарядили в дорогу. Он рассказал вам обо мне, по крайней мере Патрик сам так рассказывал. А ещё вы его срифмовали при первой встречи «Патрик-хуятрик, в жопе застрял ватник».

Клирия это перечислила так, словно считала с листа, однако всё это было правдой, и обе это знали. А при последнем предложении Баба Яга едва не расхохоталась, однако с трудом смогла сдержаться и свести всё к слабой улыбке. Однако наглая девка, что сейчас лежала перед ней и посмела её грубо обругать в лесу… даже несмотря на то, что была не в себе, сейчас нагло взирала на неё, словно она – Баба Яга, была какой-то холопкой.

И она просто не могла всё так оставить. Как и не могла теперь тронуть ту, кто была женой её любимчика, которого она уже за сына своего приняла, и матерью такого чудного ребёнка, которая стала дочкой антигероя. Баба Яга буквально кипела от негодования, что не может съесть такую наглую дрянь.

Хотя Клирия тоже это понимала. Видела, почему Баба Яга с такой ненавистью сейчас на неё смотрит, двигая губами, словно что-то пережёвывая.

- Мне очень жаль, Баба Яга, что я сказала тогда в лесу, - миролюбиво, насколько только она могла, начала Клирия. Пусть она тоже недолюбливала эту старую каргу, однако её жизнь сейчас зависела от этой старухи, и склонить голову, чтоб выжить, не было столь высокой платой. - Я была не в себе и очень сожалею, если сказала тебе что-то. И благодарна, что спасла мою дочь.

- Благодарна, говоришь? Чего же такая, как ты, забыла в лесу? Да и на меня вышла?

- Патрик хотел спрятать меня с ребёнком, однако нас перехватили по пути наёмники. Я сбежала в лес.

- И таки случайно наткнулась на меня? – недоверчиво спросила она.

- Меня направили. Герой без страха и упрёка, - в этот момент у Клирии едва заметно дрогнули губы, но она сдержала эмоции в себе.

Баба Яга долго всматривалась в чёрные глаза, прежде чем отпустить…

И влепить смачную пощёчину, от которой у Клирии поплыло в глазах. Её голова дёрнулась, из губ брызнула кровь, голова, до этого приподнятая, упала обратно на столешницу. От такой оплеухи она едва не отключилась, сейчас находясь где-то на границе сознания.

- Сучка. Вижу, что терпеть меня не можешь. Наверняка называешь про себя старой каргой, - почти выплюнула эти слова Баба Яга. – Но мужа твоего расстраивать я не хочу. Хороший он мальчик, не заслуживаешь, тощая, его. Но видимо хозяйству не прикажешь, пусть и подобрать я кандидаток получше могла…

Она недовольно цыкнула, после чего взяла деревяшку, слегка похожую на бамбук и без особых церемоний всунула ещё не опомнившейся Клирии в рот. А сама демонстративно перевязала ей ноги и красноречиво взяла пилу, прислонив её к ногам пациентки.

- Держи в зубах крепче, чтоб язык не прикусила, бестолочь. И не думай выплюнуть, - пригрозила она. – Ноги с руками всё равно оттяпать придётся тебе, дрянь неблагодарная, так что терпи и не буди дитя. Мы постараемся закончить быстро, а после перейдём к твоему носу и ушам. Ведь мы не хотим, чтоб ты померла, верно?

После этих слов Клирии стало очень весело. Давно ей ничего не отрезали на живую.

Наступал вечер следующего дня.

Клирию без рук и ног Баба Яга на собственном горбу перетащила на кровать, бормоча что-то про неблагодарную скотину, которая только и может, что портить другим людям жизнь. Та была вся бледной, с немного мутными глазами, но всё же с чистым разумом, который постепенно возвращался к ней после вчерашнего дня.

Клирия прекрасно знала, что Баба Яга мстила ей; мстила за то, что она, видимо сказанула в лесу, отчего ампутация проходила долго и больно. Но такую цену за спасение своей жизни и возможность укрыться от преследователей она была готова заплатить. Не так уж и много, учитывая то, что она жива, не так ли? Да чего уж там, Клирия могла признаться себе, что поступила бы с обидчиком примерно так же.

В этом они даже были похожи и стоили друг друга – обе мстительные, ничего не забывающие и любящие отыгрываться на жертве, когда появлялась возможность. И как бы Клирия не отнекивалась от этого, у них было много общего.

Но не это сейчас занимало мысли Клирии.

Сейчас у неё, лёжа в перевязи, что Баба Яга накинула ей на шею, сосал грудь маленький тёпленький нежный живой клубочек счастья и жизни. Девочка, совсем ещё кроха двух дней отроду, но здоровая и живая, несмотря на пережитые приключения матерью, была удивительно спокойной, не мучая обитателей избы на курьих ножках криками. Потому, даже в таком не самом завидном положении, со стонущими болью от пережитого культями и перевязанным лицом Клирия чувствовала какое-то умиротворение. Глядела на кроху со слабой улыбкой и полным любви взглядом, теперь понимая, что испытывали все те люди, которых она до этого видела.

Это был её ребёнок, её часть, кровь и плоть. Это была её частичка. Маленькая, миниатюрная, чудом помещавшаяся в её животе, а теперь увидевшая свет.

Клирия не переставала умиляться ребёнку, как и Баба Яга, которая за это время не чаяла в том дитя души. Однако вот они встречаются взглядами, и молния проскакивает между ними.

Однако Клирия первой отводит взгляд, признавая главенство Бабы Яги, так как от бабушки зависит её жизнь. Нехотя она передаёт первенство в чужие руки.

Баба Яга же лишь усмехается, высокомерно бросая на неё взгляд, как на мелкую девчонку, не знающую жизни. В каком-то плане она может даже и права – Клирия за всю свою долгую жизни познала только борьбу и насилие, но не мирскую жизнь.

- Ты должна выпить это, - поднесла Баба Яга ко рту Клирии кружку, когда с любовью забрала маленькое существо, неодобрительно посмотрев на её тощую мать.

- Что это?

- Пей, несносная девка, - шикнула бабка, и та послушно всё выпила, после чего повторила вопрос. – Не яд, ребёнку зла я не желаю, как и жене моего сыночка, однако… поощрить его за выбор тоже не могу, - она презрительно окинула Клирию взглядом. – Дитя кушать хочет, а мамка у неё бестолочь худая, оттого бедное дитятко вошкается голодное. И вырастит таким же… худым существом.

- Ты чрезвычайно добра ко мне, - с кривой улыбкой произнесла Клирия. – Чувствую твоё гостеприимство.

- Я тебе кровать выделила…

- Руки и ноги отпилила.

- И накормила, спасая от мёртвой плоти. И сейчас, на неблагодарную дурную девку трачу силы, время и дорогостоящие травы, лишь бы оздоровить.

- И я благодарна.

- Благодарность в рот не положишь, и ею сыт не будешь, - фыркнула Баба Яга. – Как на ноги встанешь, будешь помогать мне по хозяйству. Попробуешь убежать, я всё равно догоню тебя, но ноги отрежу, чтоб неповадно было.

- Я могу быть признательна.

- Я не сомневаюсь. Просто стерва по натуре.

- И всё же, что за снадобье? – поинтересовалась Клирия.

- Не беспокойся. Оно больше для ребёнка, чем для тебя, - злобно усмехнулась Баба Яга.

Что за лекарство, и что конкретно подразумевала бабулька, Клирия поняла только ночью, когда проснулась немного одуревшая от боли в груди. Ей лица и культей хватало, а тут грудь словно выкручивают, тянут и рвут на части. Казалось, что под кожей что-то ползает, шевелится и грызёт. Клирии ужасно хотелось чесаться, но вот незадача, рук-то пока не было.

Её скулёж и разбудил Бабу Ягу, которая довольная выглянула с печки.

- Что… ты мне дала, Баба Яга… - прошипела Клирия, едва сдерживаясь, чтоб не послать старую куда подальше.

- Сказала же, для ребёнка, - улыбнулась та коварно. – Жрать раньше надо было больше, чтоб сейчас не страдать. Но благодарна же будь, дура, сиськи больше станут, кормить будет чем ребёнка. А будут потом дети, и им будет что есть. Мне за эти снадобья девки души продать готовы, а тебе я бесплатно его сделала. Так что терпи, бестолочь, сейчас как отрастут, и дитя, и муж рады будут такому.

- Моему мужу и маленькие нравятся, - прошипела она в ответ.

- Все мужики так говорят, но на большие всё равно смотрят. А теперь рот закрыла и не мешай спать. И так из-за тебя бабка на твёрдой печке спит, неблагодарная, так ещё и ночью будишь.

Это был отличный дуэт.

Две женщины под одной крышей, которые практически ненавидели друг друга, но при этом им приходилось как-то уживаться. Чуть позже, когда к Клирии вернулась возможность полноценно двигаться, она с Бабой Ягой ещё долго пускала мысленные молнии друг в друга несмотря на то, что беспрекословно подчинялась хозяйке дома на курьих ножках.

Баба Яга же полагала своим долгом воспитывать из, как она считала, никуда не годной девки настоящую хозяйку, стараясь обучить всем премудростям домоводства. Словно вдохнула новой жизни и теперь без устали гоняла Клирию, заставляя делать всё так, как она сказала, потому что...

- Ты, безмозглая дрянь! Иль думаешь, что ребёнок это всё?! Кому нужна такая, что даже дом прибрать не может.

- Я ухаживала за Патриком, и он не жаловался, - недовольно поморщилась Клирия.

- Ну ещё бы! Когда у него и выбора-то не было, наверное! А теперь пошла посуду перемывать, бестолочь!

Возможно, Баба Яга делала это даже не из-за вредности или желания компостировать мозги Клирии, а просто потому, что чувствовала себя нужной и считала, что таким образом спасает глупую заблудшую душу. Чувствовала жизнь, чувствовала движение, видела, что её знания пригодятся будущему поколению, отчего старалась вталдычить их в голову несносной девчонке с упорством и рвением.

Возможно Баба Яга даже чувствовала себя нужной и полезной. Той, без кого не обойдутся, отчего наслаждалась возможностью учить, пыхтеть по хозяйству, возиться с ребёнком, поучать и ворчать при каждом удобном случае, иногда даря подзатыльники Клирии, на что та сверкала глазами, но неизменно отвечала:

- Я поняла, сейчас исправлю, но прошу прекратить трогать меня.

После этого она в одиннадцати из десяти случаев получала добавки.

Клирия же считала, что бабке место давно на кладбище, но молчала и училась, потому что, прожив на свете столько лет поняла, что никакие знания лишними не будут, особенно когда они касались ребёнка. К тому же Клирии нужно было место, где жить и где прятаться. Потому причин молчать и просто делать, что скажут, было больше, чем грохнуть старую.

Пока она в безопасности, пока ребёнок в безопасности… Она даже такую занозу, как Баба Яга сможет пережить.

Часть восьмидесятая. Пустота в конце туннеля. Глава 417

Когда мы добрались до столицы всем своим скопом, а именно девятью тысячами человек, наступила уже весна. Переход через леса, через поля, по дорогам не было быстрым делом. Несколько раз мы даже встречали сопротивление – три раза со стороны стражи, два раза со стороны мирных жителей. Иногда доходило до какого-то бреда, что они жгли наши повозки и просто тупо нападали на дозорных. Словно пытались повстанческими методами бороться с неприятелем.

И если три раза нам удалось уладить всё со стражей и населением, объяснив, что они нам нахуй не сдались, то в остальные два раза я отдал приказ тупо расстрелять всех, кто пошёл на нас.

Меня заебала эта хуйня и после случившегося не было желания пытаться кого-то уговаривать. Не хотят по-хорошему, будет иначе. И если первые три раза их успокаивала Эви и у неё это получалось, то в последующие два раза у неё нихуя не вышло, так как те потеряли страх, видя нашу терпимость.

Ебаное быдло решило, что если мы никого не трогаем, то они охуеть как имеют право нас ебать. Мы не трогаем тех, кто нас не трогает, уёбки.

Эти суки напомнили мне таких маленьких чмошников, ещё детей, которые могут сломать что-то, напакостить, нагло глядя в глаза, и даже ударить, но тебе тут же говорят – он ребёнок. Или некоторые девушки, которые сначала всё ломают, нападают на тебя с кулаками, а потом – я девушка.

Ни-ху-я. Пизды получат все. Хотите воевать – окей, я не против.

Поэтому я глазом не моргнул, когда деревня, которая выступила против нас, была зачищена на половину. Тех, кого не расстреляли, повесили на главных улицах, отрубили головы и насадили на пики на въезде, сожгли вместе с домами.

Я считаю, что каждый имеет право на собственное мнение. Однако есть разница, когда твои права нарушают, и ты их отстаиваешь, и когда ты просто нападаешь.

После этого к нам никто близко не подходил. Мы шли своим путём, к населённым пунктам не приближались, торговали и так далее, словно ничего не произошло, но больше нас не трогали.

А Эви сказала, что я…

- Погорячился? – взглянул я на неё исподлобья. – Мне это говорит та, в которую швырнули вилы, когда она вышла на помост перед деревней.

- Они напуганы, - словно оправдываясь, сказала она.

- Тем что мы проходим едва ли не в километре от них и отправили невооружённых… даже не нечисть, а людей узнать о закупке провизии? В ответ один вернулся без головы, хочу напомнить.

- Они думали…

- И они своими думами подписали себе приговор. Люди начали это, и раз решили, что их никто не коснётся, то глубоко ошибались. Спорим, что больше никто нас не тронет?

Мы дошли до столицы весной, и никто нас не тронул, не считая королевского гарнизона, который выступил в купе с наёмниками перед нами. Три тысячи против девяти – у них не было ни шанса. Особенно когда перед этим мы проверили, чтоб никто не повторил трюк с обходом по флангу, как когда-то сделали мы.

Интереснее то, что столица встретила нас довольно спокойно.

Нет, я возьму шире: на нашем пути города встречали нас куда спокойнее, чем деревни. Можно списать всё на чувство защищённости, однако я подозреваю, что дело в образовании. Чем умнее люди, тем больше они понимают. А животные, по крайней мере часть людей, что ведут себя подобно животным, лишь могут проявлять агрессию при необоснованном страхе.

Бешеных собак стреляют.

Но даже то, что я едва ли не лично казнил тех, кто посмел на нас напасть, чувство, что застряло у меня в глотке, не убрало. Сколько бы я не вымещал злость на врагах, легче не становилось. Сколько бы не убил уёбков, выкручивание всего, что находится за рёбрами, не останавливалось. Казалось, что вот-вот, убей ещё десяток и тебя отпустит, но… вновь пустота и боль. Словно наркотик, когда ты увеличиваешь дозу в надежде, что будет как в первый раз, но первого раза уже не будет.

Как и я, убивая всё больше и больше в надежде, чем мне станет легче, но… Просто но.

Я знаю, что Констанция была не довольна тем, что я её отчитывал, а сам в первых рядах участвовал в последней битве, но её дочь жива. Моя дочь жива…

Но мой второй ребёнок…

- И ты думаешь, что это выход? – спросила она у меня.

- Мне не становится легче. Сколько бы я не убил, оно не отпускает, но помогает отвлечься от этих мыслей, - посмотрел я на свои ладони. Грубые шершавые ладони, на которых не одна жизнь.

- У меня тоже пропала дочь.

- И она жива, - посмотрел я на неё. – Я знаю, что она жива.

- Откуда?

- Твоя дочь жива, - повторил я.

Моих же даже воскресить нельзя. Потому что я не знаю, где их трупы. Я вообще ничего не знаю. Мне в моём мире раньше говорили, что бог наказывает людей, и я всегда задавался вопросом – за что тогда он убивает людей, дорогих злодею? Да, он заставляет говнюков мучиться, но за что заслужили смерть невинные?

В моей ситуации даже этого не сказать, некого обвинять. Как я, так и Клирия заслужили свой камень на голову и если она уже получила своё, то мне это только предстояло.

Весной дела у нас обстояли куда лучше, чем зимой. Люди, чувствуя приближение конца голодного периода, охотнее продавали излишки своих запасов, чтоб подзаработать. Потому армия под конец даже питалась более-менее.

Настроение наших росло ещё и потому, что поход близился к своему закономерному концу, и все это чувствовали. Для многих подобное значило скорое возвращение домой к детям и жёнам с деньгами. Типа конец войне, конец опасностям. Ну… возможно они и правы, но надо было ещё и печенье победить. Хотя при моём содействии это будет быстро – сгоним всех в одну кучу и накроем.

К тому же на случай чего был и экстренный сброс – надо убить главную печеньку, самую первую, как назвали бы её в научном сообществе – альфу, и остальные со временем сами помрут. Если мы всё верно рассчитали, естественно.

Однако меня такое положение дел не радовало. Чем ближе был конец, тем больше пустоты внутри себя я чувствовал. Мне некуда и не к кому было возвращаться – война была моим домом, насилие и борьба были единственным смыслом моего существования. И если до этого я и мечтал о чём-то другом, говоря, что устал воевать и так далее, то сейчас она мне заменила почти всё.

Я даже не знаю, куда рвануть, когда всё кончится. А всё потому, что мне просто некуда и не к кому идти.

Думаю, что я не один такой. Однако в отличие от тех, для кого работа, связанная с насилием была способом заработка, для меня это было лишь возможностью уйти от неприятных мыслей, что как же я облажался под конец. Поэтому для себя я решил, что если не умру каким-то чудом, то пойду следом за такими же отморозками воевать и убивать в какую-нибудь другую часть мира; благо теперь весь континент воюет, и наёмники пользуются спросом как никогда раньше.

Столицу мы так же обходили по широкому кругу, стараясь близко не приближаться к ней, чтоб избежать проблем.

Хватит с нас уже войны – правда это не мои слова, а Эви. Я видел, что она устала от всего этого. Война, как бы долго Эви не боролась против остальных, не была её коньком. Ей больше подходило спокойное правление, когда особо-то и решать ничего не надо. Сидишь на жопе ровно и занимаешься монотонной работой.

А вот я считал теперь иначе. Вернее, я и до этого понимал, что с концом войны мне просто будет делать нечего, однако после смерти Клирии и ребёнка я отчётливо почувствовал, что для меня здесь места нет. Может всё действительно к лучшему.

Или у меня на фоне горя всё теперь сводится к конкретному пессимизму. Жаль, что правило «подрочи и всё пройдёт» здесь не работает. Я уже пробовал.

Единственное, чем я мог себя развлечь, так это сжечь нахуй один корпус, который когда-то пообещал уничтожить, стерев с лица земли зло, что в нём обитало. Потому, когда мы подошли к столице, во вторую ночь я выбрался в самоволку.

Поздней ночью, когда луна ярко светила, позволяя идти без фонарика, я спокойно пересёк лагерь. Кивнул охранникам, что, сначала насторожившись, увидев меня тут же расслабились и расступились, вышел в палаточный городок, прошёл его насквозь. Вышел к границе, где ещё раз поздоровался с охраной и двинулся в ближайший лес. Через него я выйду к стенам универа.

Тишина.

Теперь я искренне ненавижу тишину, так как мои мысли становятся слишком громкими. Такими же, как Эви, которая во время слишком громкого смеха начинает похрюкивать.

Я шёл, наверное, около получаса через лес, который выглядел глухим, но на деле едва ли не являлся парком. Кстати, помню, после сражения у крепости произошёл ещё разговор с мужем Мамонты - Юсуфом. Не самый приятный разговор, который тем не менее прошёл довольно мирно, хоть и неприятно для меня.

Долбоёб высказал мне претензии, зачем было отправлять туда Мамонту.

Смотрел на меня тяжёлым взглядом из-под бровей, словно это я был виноват.

- Я даже похоронить её не могу теперь, - сказал он мне тогда. Некоторые от горя путают берега и забывают, кто они есть и за что им платят. Я едва не вышибил ему мозги после этих слов, чтоб напомнить, кого не могу похоронить я сам.

- И что? – взглянул я на него. – Тебя мне чо, обнять?

- Зачем?

- Зачем отправил её туда? Юсуф, ты теперь решаешь, кого и куда отправлять?

- У нас остался ребёнок. Без матери, - он обвинял меня. Я чувствовал обвинительные нотки в его голосе. И по глупости, не сдержавшись, я брякнул прежде, чем успел остановиться.

- У тебя хотя бы ребёнок остался. Смотри, чтоб у ребёнка после таких слов остался и отец.

Не хотел я выносить свою боль на всеобщее обозрение, но вынес. Просто в тот момент мне стало так тоскливо, что я просто не выдержал. Юсуф понял, что сказал – позже подходил извиняться, но ситуацию это не исправило, мне легче не стало. Вот если бы я его убил…

И почему люди думают только о себе? Считают, что им больнее всего? Типа самыми несчастными? Я даже не уверен, что Юсуф был искренен со мной в этом плане. Скорее всего для галочки попросил прощение. А ведь у него действительно жив ребёнок, когда у меня все померли, он это понимает!? Или ебанулся в конец?!

Идя по лесу и вспоминая это, со злости я схватил какой-то тяжёлый булыжник, поднапрягся и швырнул его в ближайшее дерево. Мышцы отозвались на это усилие приятным, немного успокаивающим напряжением. Булыжник с глухим стуком ударился об ствол. Вслед за ним полетел булыжник побольше, точно так же врезавшись в дерево. А потом ещё раз. И ещё.

Физическая нагрузка, как и крики с плачем имели одинаковый результат – становилось немного легче, словно вся энергия внутри находила выход. Потому, едва ли не крича, я начал хватать всё подряд и кидаться в стоящее передо мной дерево.

Не-на-ви-жу! Я блять ненавижу всё на свете! Чтоб всё на хуях крутилось! Чтоб блять все нахуй сдохли! Чтоб всё горело в огне и никогда нахуй не восставало из пепла! Как меня всё заебало!!! Все такие умные, охуеть просто! Тогда хули все блять ноют?!

Мысленно проклиная всё на свете, я бросал и бросал всевозможные вещи, словно выполняя зарядку. Или, вернее, разрядку, чувствуя, как вся негативная энергия уходит из меня, как и выносливость, которую я тратил на это бесполезное занятие. Обычно я бегал дохуя и больше, пока едва ли не падал, чтоб отпустило, но сейчас и это сойдёт. Так что летело всё: брёвна, камни… Эви…

- Отпусти! Отпусти! Не бросай меня в дерево! – запищала она, когда на ярости я подхватил следующую первую попавшуюся вещь, уже собираясь её бросить туда же, куда отправил все остальные. – Отпусти меня!

- Оу… привет, Эви, - слегка удивился я тому, кто оказался у меня под горячей рукой, опуская её на землю. Я так увлёкся процессом, что подхватил её, даже не задумавшись о том, что оказалось у меня в руках. – Ты… ты что здесь забыла?

В ночнушке: длинном белом сарафане до лодыжек и на лямках без рукавов, она выглядела маленьким жутким ангелочком посреди леса.

- Увидела, как ты идёшь в лес и решила проследовать за тобой, чтоб ничего не случилось. А ты меня чуть в дерево не бросил! – хмуро посмотрела Эви на меня. – Ты уже с ума сходишь?

- Увлёкся, - пожал я плечами. – Пар выпускаю. Ты так неудачно попала мне в руки…

- И помогает?

- Немного. Это знаешь, выпустить энергию, прокричаться или что-то в этом роде…

- Я знаю, о чём ты. Я обычно тоже занимаюсь подобным, когда хочется выпустить всю злость – магией стреляю или делаю какие-то бессмысленные, но тяжёлые вещи, однако… - она красноречиво посмотрела в сторону универа. – Я знаю, что находится в той стороне. Зачем ты туда идёшь?

- Надо закончить кое-какое дело, - совершено спокойно ответил я. – Завтра или послезавтра мы подойдём к замку, потому хотелось бы доделать все дела здесь.

- И… какое дело ты хочешь закончить в университете?

- Сжечь их музей, - не моргнув глазом ответил я, чем вызвал удивлённый взгляд Эви. Явно не этот ответ она ожидала услышать от меня.

- Но зачем?

Зачем? Ну… это тяжело объяснить.

- Я думаю, что иногда лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - ответил я ей и махнул рукой. – Идём.

Мы дошли до забора, что вёл на территорию универа. Сейчас, ночью, если нам кто и повстречается, то только охранники, так что можно было не париться поэтому поводу.

Закинув Эви себе на плечи, я без особых проблем подпрыгнул, потянулся на заборе и перелез на другую сторону. Здесь меня встретили ровно подстриженный газон, поляна до корпусов без единого куста или дерева, которая совершенно не изменилось за то время, что меня здесь не было.

Я испытал довольно сильный прилив ностальгии, который буквально заставил щемиться сердце, словно у меня умер ещё кто-то из близких мне людей. Просто… то время в универе было действительно спокойным и умиротворённым местом, когда войны как таковой ещё не было, никто не умирал в огромных количествах и никто ни с кем не воевал. Я не жалел о том, что начал, просто… Ностальгия, одним словом.

- А здесь спокойно, - оглянулась Эви, спрыгнув босыми ногами на траву. – Мне ни разу не удалось здесь побывать, хотя очень хотелось.

- Очень хотелось?

- Ещё до встречи с тобой, - пояснила она. – Мечтала сюда поступить, чтоб стать сильнее, но сам понимаешь, деньги, связи… - Эви вздохнула. – Другими словами, хотелось пожить беззаботной жизнью, порадоваться там обычной учёбе и так далее.

- Ну сейчас могла бы поступить, - заметил я.

- Очень смешно.

- Но ты реально слишком молодо выглядишь.

- Из твоих уст любая похвала звучит оскорбительно. Как тебе это удаётся? – недовольно посмотрела она на меня.

- Талант.

- Я вижу. Твой бы талант, да в нужное русло.

- Не говори как Констанция, - поморщился я. – Кстати, она тебя искать не будет?

- Не будет, - покачала головой Эви. – Так куда ты вёл нас?

- Вон туда, - указал я пальцем на здание вдалеке. Корпус музея даже отсюда было видно.

Успешно миновав охранников, которые водились здесь в малом количестве, мы добрались до упомянутого мной здания, которое не сильно и отличалось от других. По крайней мере по лицу Эви в свете луны я именно это выражение и видел. Но сам чувствовал какой-то зов что ли. Словно кто-то с той стороны стены зовёт меня.

Ох и зря же они меня зовут…

- Не хочешь заглянуть? - предложил я, кивнув на дверь.

- А что конкретно там ты хочешь мне показать?

- Зло. Абсолютное зло в чистом виде.

- Как ты? – хихикнула она, но увидев моё серьёзное выражение лица, тут же насторожилась. – Значит оно опасно?

- Смертельное говно, которое надо уничтожить, - пояснил я, подошёл к дверям и без зазрения совести пинком вышиб дверь. Плевать, если кто услышит, я тут всех сам угондошу, если потребуется. – Тук-тук, твари, я к вашему великому несчастью, вернулся. И я очень, просто пиздецки зол!

Я громко сказал это в тишину корпуса, где когда-то нашли смерть не один десяток замученных человек, но ответа не последовало. Только такое тихое эхо прокатилось по коридорам и затерялось вдали.

- Прячется, говно… - выругался я оглядываясь. – Ты только дверь открытой держи, Эви, а то мы отсюда не выберемся потом.

Вернее, выберемся, но долго будем плутать.

- Ты… уверен, что нам обязательно кого-либо звать? – неуверенно спросила она. – У меня мурашки по коже от этого места.

- Уверен, - кивнул я, жаждя насилия над всем, что движется, после чего крикнул в темноту. – Выходите суки, я вернулся!

И едва мой голос разошёлся по коридорам, как я и Эви услышали детский, мягкий и очень добрый голос. Он разносился просто откуда-то. Словно шептали сами стены.

- Вы вернулись, вернулись… Вы вернулись…

Он повторялся и повторялся, искажаясь, переливаясь, становясь отнюдь не детским, а уже сломанным, искажённым и просто страшным. Но локализовать его положение было невозможно твари на счастье, иначе я бы тут же туда явился бить ебальники. Я сюда пришёл не только уничтожить здание, но и сорвать злость на чём-нибудь. Я пришёл сюда беситься и крушить. Я пришёл сюда убивать. Здесь столько говна, что я теперь просто уверен, что мне полегчает. Теперь мне хватит этого.

Потому я просто обязан найти что-то, что можно убить.

- П-патрик? – пробормотала Эви испуганно, но я даже не смотрел на неё.

Я искал какую-нибудь тварь, что вылезет на меня.

- П-п-патрик! – уже испуганно пискнула Эви, указав пальцем на портреты, которые тянулись ко мне, становились объёмнее. А вон, на горизонте появилась статуя Давида. И…

Бинго! Кажется я сорвал джек-пот!

К нам очень медленно приближалось из тьмы, дёргаясь и неестественно двигаясь няшко – бледное стесняшко. Уже в прошлом убитое мной высокое бледное существо с длинными конечностями и чёрными дырами вместо глаз и рта. А с боку от него двигалось, словно сломанная марионетка, какая-то фигурка в балахоне.

Я аж готов был прослезиться от счастья и радости того, что увидел, двинувшись к ним на встречу и разминая костяшки.

Сука, я… я очень зол, я буду забивать вас очень долго, бляди. А потом буду забивать следующих тварей, которых найду в этом убогом месте…

- Идите сюда, сукины дети, я вернулся, как и обещал вам…

- И мы тебе очень рады! – разнёсся нечеловеческий весёлый голос молодой девушки, когда они бросились на меня.

Но они даже не представляли, насколько был рад я им. Наконец-то у меня появилась возможность безнаказанно сорвать на ком-нибудь всю свою ненависть, жестокость и безумие боли. Я хотел причинять боль, но не знал, где это сделать, я хотел убивать, но не было причины, я хотел искупаться в крови, но кандидатов подходящих не находилось. А тут вспомнил об этом чудесном, полном зла месте…

Я даже мечом не буду пользоваться – дам им фору и порву руками.

Глава 418

За долгое время, а если быть точнее, то с тех пор, как узнал расчудесную новость от Элизи, я наконец спал спокойно. Мне не мешали спать ни разбитые костяшки пальцев, ни сломанные пальцы, ни ноющие мышцы, ни боль, которая до этого разгрызала мне всё за грудной клеткой до основания.

Весь в крови я чувствовал какое-то удовлетворение, словно наконец количество дозы хватило, чтоб заглушить эту ноющую тупую тоску. Словно я, в конце концов, почесал зудящее место.

На утро мне стало вновь тоскливо, но этой ночью я спал как убитый.

Ровно так же, как и те твари в музее, которых я порвалк чёртовой матери.

Это лишь говорит о том, что во мне что-то ломается, громко и больно, отдаваясь в психику. Если кого-то успокаивает насилие, то это ненормально; если для хорошего самочувствия тебе надо забить и убить, то это диагноз. Но боже, как же мне насрать на это.

Сколько тварей я перебил в том музее? Много вроде; бил, пока мои руки уже не превратились в фарш, как и твари, которым захотелось мяска. Надеюсь, им понравилось.

А на утро обнаружил около себя сидящую на коленках и дрыхнущую Констанцию. Эта фемка сидела передо мной, словно какая-то служанка из Японии, одетая в ночнушку, ручки на коленках, голова опущена и посапывание на бис. Какая же она милая, когда спит.

Хотя данный факт относится к большинству. Что удивительнее, так это её молодость. Уже полтинник, а толком не постарела.

Я с трудом и болью в мышцах встал, захрустев шеей, и посмотрел на свои пальцы. И о чудо, они были целы – значит пока дрых, меня даже исцелить успели, за что им спасибо. И Коня здесь, судя по всему, сидит не просто так, а сторожит меня. Какие милашки.

Я почухал её по голове, а она даже не проснулась. Вот бы всегда спала. Не то, что я действительно желаю ей такое, но бля, хули она не может быть всегда такой хорошей. Прямо как Клирия…

Блять… Нахуй, спрашивается, вспомнил. В душе сразу же навалилась тоска, которая постаралась выдавить из меня всё хорошее, заменив его дерьмом… Тц… пиздец просто…

Вздыхая, я выбрался из палатки, в которую забрался и даже не помню как. Но помню, как убивал тварей, самых разнообразных, от женщин и маленьких детей с аномально сильно открывающейся челюстью до пояса, до бегающих по стенам мужиков, картин и оживших статуй. Я убивал всё, до чего мог дотянуться, рвал, метал и разрушал. Кончилось тем, что тьма шептала и звала меня, пытаясь накрыть какой-то мглой, а я спалил её своим пламенем пустоты, заставив визжать как сучку.

А потом Эви сожгла тот дом. Я помню, как он горел, как мы сидели на заборе, в свете пламени и наблюдали за людьми, что пытались его потушить. Хорошо горел, ярко, я до сих пор слышу в голове треск и чувствую гарь, которую впитала моя одежда.

На улице наши солдаты очень быстро собирались, уже практически на две трети закончив подготовку и сборку лагеря для того, чтоб выдвинуться дальше. Замок короля, в конце концов, маячил на горизонте, оставалось лишь дойти.

- Как ты? – раздался за мной голос Эви.

Я обернулся и тут же столкнулся с заботливым взглядом хорошенькой мертвячки. Правда, может раньше меня бы это и растрогало, но сейчас это просто проваливалось в колодец под названием «плевать».

- Хорошо, спасибо, - улыбнулся я, стараясь скрыть тот факт, что будь мне даже хуёво и я бы сейчас помирал от рака, мне было бы плевать. Это поняла и Эви, просто кивнув.

- Вчера ты пришёл после пожара и просто лёг спать. В моей палатке! – обвинительно и недовольно тыкнула она меня в грудь пальцем. – А потом ещё и постоянно вошкался, да так, что я боялась твоего побега в сонном состоянии.

- Лунатизма? – спросил я.

- Я не знаю, как это называется, - покачала головой Эви. – Но мы тебя сторожили, чтоб ты ничего не учудил.

- Но я же не буянил, верно?

- Но вёл себя беспокойно, - Эви вздохнула и почесала свою черепушку, понимая, что ничего со мной не поделать. – Ладно, иди умываться и менять одежду, а то весь в крови вчерашних тварей. Я собрала уже твою палатку. И ещё, мы тут…

Но не успела она договорить, как из палатки, откуда несколькими минутами ранее выполз я, выскочила Констанция с ошалевшим лицом.

- Он пропал! Он… - и тут упёрлась в меня взглядом.

Секунда немой сцены, где обе девицы пытаются понять, что происходит – что одна, что вторая.

- Она просто так мило спала, что я не стал её будить, - пояснил я Эви состояние Кони, которая была словно после побудки холодной водой. Та хихикнула на моё замечание, а вот Констанция недовольно фыркнула и, не сказав ни слова, быстрым шагом утопала к своим вещам. Обиделась, наверное.

Позже, уже помытый и в нормальной одежде, я подошёл к Эви, которая хотела мне что-то сообщить. Как выяснилось, новость была… Не то что необычной, скорее неожиданной. Я и сам предполагал нечто подобное, а если конкретно – король решил увезти свою родню подальше. Однако узнать, что они всё же поймали их и притащили сюда, всё равно было слегка неожиданно.

Это как ждать иногда гром – ты знаешь, что он будет, однако, когда тот начинает греметь, всё равно вздрагиваешь. Вот и с ней так же – я знал, что рано или поздно её поймают, но всё равно это неожиданно. Но что куда неприятнее в этой ситуации, так это то, что ни Фиалки, ни Фемии среди них не было.

Я молча смотрел на королеву, напуганную, но гордо поднимающую свою носопырку выше небес, словно ей мы были не угрозой. Королева практически не изменилась с тех времён – всё такая же аристократичная, всё такая же красивая женщина, которая только и могла быть что королевой. Даже не могу представить такую как она, на каком-либо другом посте.

Она держала себя молодцом, учитывая контингент, который на неё сейчас зарился, явно представляя эту красивую женщину на своём хую. И если мои вопросы окажутся без ответов, она может дождаться этого им на радость.

Когда я подошёл, королева узнала меня. Узнала, удивилась, но смогла скрыть это под своим нагнанным высокомерием. Я знаю, что эта женщина чуткий и добрый человек, уже разговаривал с ней, однако меня она не знает.

- Добрый день, королева нашей славной страны, - шутливо поклонился я. – Вот мы и встретились с вами. Снова. Жаль, что только в такой обстановке.

Её держали за руки, отчего поклониться она не могла, да и вряд ли стала бы – в ответ на свои слова я услышал до боли избитую фразу.

- Слава королю! – однако это было сказано гордо и уверенно в отличие от всех тех раз, что приходилось мне до этого слышать. С достоинством и гордостью за то, что она может произнести эту фразу.

- Да, слава королю, - кивнул я спокойно. – И слава будущему королю, если мы узнаем, где он.

Намёк был довольно понятен, но королева предпочла промолчать. Окей, сейчас у нас есть способы разговорить любую девушку. Не девять тысяч человек, естественно, так как среди них были особи женского пола, но думаю, ей и тысячи без перерыва хватит.

- Я предлагаю вам ответить на мой вопрос, королева. Где принц и будущая принцесса? – повторил я спокойно вопрос.

Ответ был мгновенным.

- Я ничего вам не скажу! – с жаром ответила она.

- Скажете. Так или иначе вам придётся сказать мне, королева, если не хотите стать последней шлюхой. Или после того, как станете достоянием армии, скажете. Но я могу обойтись и без этого, так как просто хочу узнать, где принц и принцесса. Нет, даже более того, я хочу просто узнать, где принцесса. Где Фемия?

Свёл всё к ней, чтоб показать, что её сынок в безопасности и мне на него глубоко похуй. Потому что в реале меня только дочь и волновала.

Но она молчит и смотрит на меня упорным взглядом.

Окей…

- Раздеть её, - махнул я рукой с безразличием.

Через минуту передо мной уже стояла абсолютно голая королева. И надо признать, тело было идеальным. От кожи, нежной даже на вид, до аккуратных, практически идеальных сисек и треугольника волос на лобке. Неудивительно, что король выбрал её.

Её доброе лицо было искажено стыдом и упорством. Ни ненавистью, ни злобой или чем-то ещё. Упорство. Вера в своё дело.

Однако не это меня остановило от дальнейшей весёлой жизни королевы, которая могла бы стать героиней отличного порнографического рассказа с оргией.

Сейчас на меня не действовала жалость или какая-нибудь прочая лабуда. И мне было плевать, как она относилась ко мне тогда, в прошлом; добрая или злая, заботливая или похуистка, настоящая мама или оторва. Я мог пропустить её через круги ада с изнасилованием и блэк-джеком не моргнув глазом.

Проблема была в её животе. В его форме, если быть точнее. Уж сильно я сомневался, что она успела отъесть себе такое идеальное пузико, которое, только начинало округляться, при этом оставив всё остальное тело элегантно худым.

Пятый месяц? Примерно так, если не ошибаюсь. Примерно такое же было когда-то у Клирии…

По мозгу неприятно скребнуло тоской; про душу даже не вспоминаю, там и так всё порвало в говно, а от одного вида живота вообще измельчило в пух и прах. Больно… и горько… Я уже начинаю сам желать просто умереть, чтоб избавиться от этого чувства.

Грёбаные мамы, они меня бесят. Мне действительно плевать, кого убивать, и погибло от моих рук детей не так уж и мало. Уверен, что и беременных там наберётся ещё куча, но… у меня тоже должен был быть ребёнок… И я знал правду, что кишка у меня будет тонка её тронуть. Может через месяц, когда боль ещё немного утихнет, или через год… а может никогда…

Я медленно подошёл к ней и коснулся её живота ладонью, проведя по нему, чувствуя, как королева вздрогнула всем телом, как покрылась мурашками и задрожала. У Клирии был примерно такой же, только со шрамами… Я помню, как так же водил по нему рукой.

Не знаю, но касаясь её живота я чувствовал какое-то удовлетворение, какое-то успокоение в душе. Хуй знает, психология не была моим коньком. Однако…

- Где будущая принцесса Фемия? – тихо задал я ей в лицо. – Мне нужна только она.

Молчит. Дрожит, но молчит.

- Я всё равно узнаю, где они.

- Я вам ничего не скажу. Вам не победить нас, - упёрто повторила она.

- Да как бы изначально я и не собирался вас побеждать. Вы сами войну начали… пардон, не вы, только ваш муж, этот хитрожопый урод. Но вряд ли вы мне поверите, - пожал я с безразличностью плечами. – В любом случае, мне было бы проще, если вы это скажете, а не ваш муж, с которым будет особый разговор в таком случае.

- Мой муж не начинал войну. И мы никогда не сдадимся, - сказала королева твёрдым голосом, хотя в нём всё равно чувствовалась мягкость и доброта. Удивительная женщина. – Вам не взять власть в нашем королевстве.

- И не надо. Всё будет по закону - ваш сын взойдёт на трон и будет править, а в королевстве будет мир и так далее. Всё будет как по канону. Передадите вы власть, а потом отречётесь от правления или же ему как старшему наследнику перейдёт, мне плевать.

- Тогда…

- Мирного соглашения не будет. Мы проконтролируем, чтоб власть перешла в руки сыну, а не вашему мужу. С вашим содействием или без.

- Он всегда был за королевство! – воскликнула она.

- И он решил подчистить его. Ваш муж совершил военное преступление, преступление против народа, пытаясь устроить гражданскую войну и потом массовый геноцид. Не надо объяснять, что за это должно быть виновнику?

- Он бы никогда такого не сделал.

- Но сделал. Потому мы здесь. Я и многие другие из-за него потеряли людей, родных и не очень. И не хочу слушать оправдания по поводу того, что он ничего не делал. Он получит то, что заслужил.

Но причина не только в правосудии. Суть в том, что такие как он никогда не успокаиваются. Они будут пытаться постоянно, раз за разом пробовать остальных на прочность. И рано или поздно он будет править вместо своего сына, что ещё раз может привести к этой истории.

Королевству нужно новое правительство без этого хитрожопого ублюдка, и я это обеспечу. Королева… она не сможет ничего сделать, кишка тонка. Однако мы всё равно заставим её отречься от власти. Всё сосредоточится у Фиалки и Фемии, которых так же будут направлять до поры до времени. Но для начала надо их найти.

- Меня просто интересует, где Фемия, - повторил я.

Молчит. Просто молчит и не смотрит в мою сторону.

- Понятно, - вздохнул я и кивнул нашей феминистке, которая явно к массовому изнасилованию отнеслась негативно. Потому что не предложили её в кандидатки. – Констанция, будь добра…

Она кивнула, накинула на королеву плащ и, заломав руки, увела одеваться обратно.

Повезло королеве. Очень повезло. Её смерть не обязательна и более того – вредна. Если она передаст власть, то будет куда лучше из-за легитимности, а она это сделает. Просто даже потому, что для каждой матери ребёнок будет в приоритете. Я знаю, что она выберет.

Я бы выбрал то же самое, если это было бы необходимо.

- Ты её не тронешь? – спросила Констанция, когда мы уже ехали к замку.

- В планах такого нет, сама знаешь. Устраняем только угрозы.

- Кто тебя знает.

- Ты знаешь, - посмотрел я на неё. И немного подумав, решил всё же добавить, так как она являлась по совместительству и нашим генералом. – У меня плохое предчувствие.

- По поводу? – нахмурилась Констанция. – Засада?

- Подстава, - поправил я её.

- С чего вдруг решил? Почему сейчас?

- Яйца зачесались, - но увидев её недобрый взгляд, улыбнулся. – Да ладно-ладно, шучу я. Просто ну пиздецки странно кое-что выглядит. Словно… короче, всё накроется мокрой пиздой, вот какое у меня предчувствие.

- Для кого конкретно? – спросила Констанция.

Я не посмотрел на неё, но знал, что она сверлит меня взглядом. Буквально дырявит.

- Просто будь начеку. Мне это не нравится, и я хочу, чтоб вы зыбали по сторонам во все глаза. Королева, когда будем пробиваться к королю, потопает с нами. Вы же останетесь снаружи.

- Я…

- Снаружи. Констанция, я разберусь со всем. Просто верь мне, хорошо?

- Это плохо кончится, - нахмурилась она.

- Просто не лезьте без меня куда не следует. Пожалуйста, - попросил я. – Мне достаточно того, что произошло и… - я вздохнул полной грудью. Ненавижу всю эту слезливую хуйню и прочее дерьмо, но надо кое-что расставить по местам. К сожалению, на звание чудовища я пока не тяну. – Просто не заставляйте меня волноваться ещё и за вас, пожалуйста. Достаточно уже жертв.

Констанция промолчала. Промолчала несколько минут, прежде чем вновь начать трындеть языком без костей.

- А сколько мы убили, Патрик…

- Тебе обязательно говорить, что моё горе точно такое же, как у остальных? Вот прямо сейчас, словно я этого не понимаю?

- Я просто…

- Глупая. Я знаю. Теперь просто помолчи, пожалуйста.

Констанция недовольно поджала губы. И снова ненадолго. Блять, да она неудержимая.

- Когда всё закончится… ты можешь остаться с нами…

Я слегка удивлённо посмотрел на Коню, которая стала пунцовой. Это был довольно жёсткий и смелый ход с её стороны, вот так попытаться сразу… после Клирии…

И вновь мне царапнуло душу.

- Констанция…

- Всё, не хочешь, не надо! Я стара для тебя?! Ну и пожалуйста, - она стукнула лошадь по бокам и отъехала от меня подальше.

Вообще, я хотел спросить: «Констанция, тебе настолько не хватает мужской ласки?», но да ладно. Однако её заход был слишком сильным и грубым, что принесло лишь боль и неприятные ощущения. Зря она так сказанула. Я конечно польщён, но именно от этих слов, когда меня словно пытаются пристроить, как бездомного щенка, и становится хуже.

Намного хуже.

А тем временем мы приближались к замку. Слишком тихому… подозрительно тихому замку, который не спешил встречать своих завоевателей весёлым кровавым дождём из стрел или бойней. Даже ворота опущены.

Я знал, что там никого не осталось, ведь одни воюют против печенюх и слишком далеко отсюда, а других мы разбили, но… чтоб вообще никого...

Глава 419

Мне было бы куда проще, если я штурмовал бы его в одиночку, так как не пришлось волноваться по поводу остальных людей в моей команде. А если конкретнее…

Взгляд сам по себе переметнулся на Коню и Эви.

Нет, лучше пусть ждут снаружи, а то вдруг этот мудозвон решит пойти по моему примеру и взорвать весь замок к хуям собачьим. Я бы просто из принципа так сделал, и это значит, что он может поступить точно так же. Вон, даже ворота опустил, типа welcome.

Не нравится мне это…

- Может… лучше кто-то из нас с тобой пойдёт? – спросила Эви, когда мы подъезжали к замку.

- Ты же знаешь, почему я не хочу вас брать с собой, верно? – поинтересовался я.

- Ну… да, - она так протянула, что выглядело, словно Эви и не понимает этого.

- Знаешь, не пугай меня своим этим «ну», серьёзно.

- Я просто к тому, вдруг там засада или ещё что.

- Эви, - взглянул я на неё красноречиво. – Вот именно по этой причине я и не хочу вас брать с собой, неужели непонятно? Серьёзно, не пугай меня.

Она ничего не ответила, только попыхтела немного, словно печка, показывая своё недовольство, что я её посчитал глупой. Ничего, попыхтит и перестанет.

Тем временем мы остановились прямо за километр до стен, откуда нас не смогли бы достать ни лучники, ни катапульты, ни взрыв, если таковой король решит устроить. Учитывая, что это финальный босс на нашем пути, я просто был уверен, что что-то да произойдёт. Иначе просто быть не может.

После остановки скрытники ещё некоторое время шерстили всё вокруг на поиск пакостей, пока мы ставили дозорные группы подальше от стоянки, если вдруг на нас всё же нападут.

- С тобой точно не идти? - поинтересовалась Констанция, когда я набирал группу.

- Точно.

- Смотри, там могут быть…

- Враги? Даже не сомневаюсь в этом. Но думаю, что мы справимся. Я справлюсь.

Я взял с собой десяток сороковых солдат и Юсуфа с королевой.

Перейдя мост-ворота, сразу же попали во двор, куда в прошлый раз я заезжал на карете. Ничего не изменилось от слова совсем, если исключить тот факт, что здесь никого не было. Всё та же дорога к лестнице, всё тот же дуб, всё та же поляна.

И вообще никого: абсолютная тишина и пустота, словно замок был абсолютно пуст. Слышались только крики птиц, которые неугомонно летали высоко в небе, найдя себе дом на королевских башнях.

Стражу мы не встретили ни когда проходили стены, хотя там были окошки для супостатов, ни когда поднимались по огромной лестнице к большим дверям, ведущим внутрь. Даже когда распахнули их, всё равно никто нас не вышел встретить, даже служанки.

Мы шли по пустым коридорам, сначала сделанным из светлого булыжника без облицовки, что являлись нижними этажами, а после в уже отделанных по последнему слову моды. Вдоль стен на одинаковом промежутке стояли такие деревянные лавки, обшитые мягкой тканью, чтоб типа посидеть можно было, если устал. Плюс, какие-то тумбочки, подставки, картины.

Я иногда поражаюсь, это же ведь стоит чуть больше, чем дохуя. А тут эти вещи тупо стоят на всём протяжении и наверняка не только на этом этаже, и, в лучшем случае, ими воспользуются всего один раз. А сколько денег на это потрачено?

Мы не сразу вышли в коридор, где были портреты прежних королей, что правили до нашего бутылочника.

Просто надо представить самых обычных, самых типичных, самых-самых классических королей, что могут только быть: борода, грозный взгляд, корона и плащ монарха. И среди них самым последним выделялся наш король – прищур, едва заметная хитрая улыбка – он словно пытался заглянуть в душу даже через картину, что немного настораживало.

Да, он реально удивительный правитель, всегда на своей волне и не знаешь, что у него в голове, чего он хочет, добивается и желает сделать. Но на каждого монстра найдётся кто-то покрупнее, не так ли?

Мы вышли к лестнице, большой, поднимающейся по кругу куда-то наверх, и мне так и хотелось спросить…

- Блять, а лифт у вас не придумали?

Окей, я спросил, не выдержал, так как поднимаю голову и вижу, как высоко там подниматься. А сверху ещё и потолок стеклянный, видимо, чтоб освещать этот подъём.

- Так, и где король? – поинтересовался я.

Королева промолчала.

- Да ладно, я всё равно узнаю, просто займёт время. Вы же не хотите топать со мной то туда, то туда?

Всё равно молчит.

Проблема в том, что я сам не был ни разу у короля на приёме и не знаю, куда идти надо. Где его приёмная? Снизу? Так было бы логичнее. Но зная засранца, полюбас сверху, чтоб ты пока добрался к нему, сдох уже нахуй.

Но вопросы отпали сами собой, когда к нам вышла служанка. Уже знакомая служанка с немного странным лицом. Её с головой выдавала аура, которая соответствовала сумасшедшим. Ты её начинал чувствовать, когда замечал по лицу проблемы у оной с головой. Вроде и выглядит обычно, но явно сумасшедшая.

Первым её заметил, естественно, Юсуф, который тут же посмотрел в ту сторону ещё до того, как она вышла.

За спиной как-то обречённо едва слышно застонала королева.

- Ты нас проводишь? – поинтересовался я у, наверное, единственной живой души, что осталась помимо короля в замке.

Она лишь молча поклонилась, развернулась спиной и стала подниматься по лестнице.

Пока мы шли наверх, я спросил у Юсуфа:

- Ты ещё кого-либо заметил?

- Нет. Очень тихо, - едва ли не шёпотом ответил он. – Я бы сказал, что кроме нас и её здесь больше никого нет. По крайней мере, на первых этажах.

- Засада?

- Без понятия, босс. Интуиция молчит, мои предчувствия спокойны. Но это король. Он известен… своим другим мышлением.

- Ебанутостью?

- Он не ебанутый! – вскрикнула оскорблённая королева за нашей спиной. Да так громко и неожиданно, что мы все подпрыгнули на месте.

- Блять… Королева, сделайте одолжение, завалите варежку, - попросил я, хватаясь за сердце и держа уже в руке револьвер.

- Вам до такого человека, как он, ещё расти и расти!

- Ну да, сомневаюсь, что кто-то из нас сможет засунуть в задницу двухлитровую бутылку, - кивнул я, под улыбки остальных.

- Он поднял эту страну с колен, он восстановил справедливость! Закон снова торжествует на улицах!

- А ещё он толкает наркотики…

- Они разрешены! – всхлипнула она, словно это меняло дело.

- …в другие страны, и устраивает геноцид своего народа. Может он реально гений, они все немного того, но боюсь, что король пошёл не в ту сторону. Я не приуменьшаю его заслуг, но они не оправдывают то, что происходило.

- Ты чудовище.

- Я знаю. Но более того, меня сделал в прямом смысле этого слова ваш муж, - она удивлённо посмотрела на меня, но я лишь мотнул головой. – Ваш муж допустил много ошибок, королева. И кем бы он ни был, это не исправит ничего.

- Он хотел как лучше.

- Педофил, убивающий детей, может спасти тысячи жизней. Но это не перестанет делать его педофилом, который убивал детей. Аналогия понятна?

Королева промолчала плача. Я вообще удивлён, что она такого придурка настолько любит и чтит. Или же я не знаю всего. А может говнюк просто притворяется таким ебанутым, а на самом деле отличный спокойный рассудительный мужик. Я не знаю, однако это ничего не меняет.

Мы наконец поднялись на нужный этаж. По крайней мере именно на него вывела наша служанка-проводница. Широкий, высокий коридор, который был богато украшен и в котором не было ни души. На полу был расстелен длинный красный ковёр, который вёл нас дальше к огромным, позолоченным величественным двойным дверям. Стены обрамляли картины великих сражений и прочих исторических достижений страны.

На одной из них я даже увидел чёрную тварь, которая откуда-то с земли тянет лапки вверх, а на неё сверху золотой гурьбой наваливаются герои, протыкая существо своими мечами и копьями.

Спасибо, меня увековечили. Пусть хоть так будет. Может в будущем нарисуют что-то более презентабельное со мной, кто знает.

Здесь же на одинаковых промежутках стояли доспехи, на кои я поглядывал с опаской. Но вроде норм и нас ебать не собираются пока. То, что они пусты, не значит, что они безопасны, я ещё это давно понял.

Вот мы подошли к дверям, и служанка остановилась. Постояла несколько секунд, после чего потянула двери на себя. Естественно, что нараспашку открыть она их разом не смогла, поэтому сначала открыла одну дверь, а потом уже другую.

И нам раскрылся тронный зал.

Святая святых любого государства, любого королевства. Если ты стоишь в нём, то это может значить только две вещи – или ты проиграл, или ты победил.

Я победил.

В конечном итоге я победил целое королевство. Будучи хуй знает кем, таким же, как и миллионы других, я стою перед тронным залом одной из сильнейших стран этого мира. Но это не моя заслуга, это заслуга этого ебаната-короля и всех тех, кто пытался подписать мне приговор.

Но я победил. Победил и… не чувствую радости, даже когда вхожу за служанкой сюда… Потому что для меня это ещё не окончательная победа. И за неё я ещё не полностью расплатился, хотя отдал и так слишком много.

Огромный зал встретил нас ослепительной чистотой и светом, словно противопоставляя себя тьме, с которой королевство борется. Полированный пол едва ли не до зеркального отражения, который был собран с каким-то замысловатым узором. Стены, белые, с молочными узорами, словно от мороза, который оставляет подобное на стёклах.

Никаких рисунков, никакого такого пафосного дерьма, которое я видел в коридоре. Зал чист от этих росписей.

Там, в огромнейшем зале не было никакой мебели, кроме трёх тронов по возрастанию. За ними было огромное окно во всю стену, которое впускало сюда свет. Огромнейшее окно, за котором открывался вид на крепостную стену и природу за ней.

Слева пустовал трон принца, самый низкий. Правый был выше, для королевы.

Ну и центральный, где сидел сам король, самый высокий и пафосный.

Надо отдать должное – сейчас он встречал нас со всем положенным пафосом. Плащ из меха красного цвета, дорогие одежды, какие-то украшения из золота и драгоценных камней на шее. В одной руке король держал посох из золота и платины, украшенного камнями и росписью. В другой был меч. На голове же красовалась корона, большая классическая корона, которая являлась символом власти.

Он взирал на нас, спокойно сидя на своём троне, вальяжно расставив ноги.

Хитрый ублюдок. По лицу теперь видно, что он играет по своим правилам. Лучший правитель для страны, которую раздирают другие. Он сможет обойти всех, проскользнуть через любую щель, чтоб победить. Но его время прошло. Теперь он не нужен.

- И вот он вступил в зал тронный, полный ярости бездонной, что сожгла страну дотла, - оскалился король. - Скажешь, откуда?

По-хорошему бы его застрелить сразу со входа, но вот незадача, есть вопросы, которые требуют ответов, так что расправа отодвигается на несколько минут.

- Марлоу третий. История падение небес. Я знаю местную литературу, - поморщился я.

- Но сказано довольно точно, не находишь, чувак? – усмехнулся король. – Прям про тебя.

- Я не жёг страну, - достал я револьвер на всякий, но тот лишь усмехнулся, увидев его.

- Но подвёл весь мир под это. Но это было красава, не буду спорить, - он отложил меч с посохом и похлопал в ладоши. – Мой план был хорош, но ты создал такое с нуля один. Это было очень жёстко и красиво. Я восхищён. Аплодирую, но сорян, что не стоя. Не положено.

- Ты знаешь, зачем я здесь.

- Если ты даже не спрашиваешь, то понимаешь, что знаю, - он медленно встал. – Отпусти королеву. Нахуя она здесь? Тебе она понадобится, чтоб легитимно отдать власть моему сыну и Фемии. Ведь тебе это надо? Надо признать, красивый план, но мой был не хуже.

- Где Фемия и Фиалка? – спросил я.

- Хочешь реально услышать? Или подумаешь?

Я промолчал.

- Блять, ну ты должен был уже допереть, ну ёбаны в рот. Пиздец блять…

Король прогуливался влево-вправо перед тронами, словно над чем-то думая. Мне было интересно, что он скажет. Очень интересно, так как некоторые вещи я хотел узнать конкретно от него, из-за чего не спешил стрелять.

- Знаешь, что хуёво в таких разборках? То, что всегда найдётся уёба, которая будит крысить. Такая хуйня, которая прячется за всеми и ебёт всем мозг, при этом никто его не видит. Он крысится за одним из воюющих, чтоб потом выйти из тени. Он науськивает, пакостит, стравливает ещё сильнее всех друг с другом. И всегда будет тот, кто долбится в глаза и не понимает, откуда растут у проблем ноги. Вот как ты. Ты долбишься в глаза, дятел.

- Я хочу просто вернуть Фемию.

- Блять, так хули ты у меня спрашиваешь? Ты видишь здесь их? – развёл он руки. – Вы спиздили их, но, блять, и вас обули. Всех нас обули. Надо было раньше, конечно, догадаться, но это всегда так – заебись думать, как всё легко, когда уже всё известно. Но ты молодец, сделал за него всю работу. Прошёлся по всем, истребил и одних, и других.

Он вздохнул и почесал затылок, после чего снял с себя корону и положил на трон. Снял с себя украшения, снял королевский плащ и оставил только свою одежду.

- Тот, за которого ты воюешь, которому строишь храмы и так далее. Он красиво обыграл свою партию. Ты сделал всё, что нужно было, и теперь осталось убрать только последнее препятствие. Тебя обыграли, обули и зачистили всё, что могло как-либо помешать или повлиять на будущее. В курсе же тему: хочешь победить человека – заставь его сломаться. Ну как, тебя заставили сломаться?

- Меня заставили ненавидеть и желать убивать.

- Одно и то же, - отмахнулся он. – На слепой ярости легче народ разруливать, он становится тупым как пробка. Потому скоро он придёт, помяни моё слово.

- Зачем было начинать охоту на антигероя? – задал я другой вопрос. – Ради чего?

- Так показал шар, - пожал король плечами.

- Тот, что шар истины? – уточнил я, на что король лишь улыбнулся. - И ты не думал, что он привёл к такому исходу? Мог бы не трогать его и всё.

- А чо думать сейчас об этом? - улыбнулся он. – Это всё игра. Одна большая игра, где мастодонты чудовищности сходятся вместе, чтоб решить, кто из них сильнее. Как показывает практика, выжили самый жестокий и самый хитрожопый. Посмотрим, кто из них одержит победу.

- Но тебе этого не увидеть.

- Я отдал жизнь королевству, и, если надо сдохнуть ради него, почему бы и нет? До последнего я боролся, шёл на компромиссы, убивал, угрожал… И оно выжило, пусть даже такой ценой. Потому мне просто достаточно знать, что оно будет жить дальше.

- А насчёт войны с Фракцией Ночи?

- Ты про то, что я готовил это? Хотел развалить изначально? Но понял же, зачем спрашивать?

- Хочу убедиться.

- Убедился? Каждый из нас делает это по-своему, стремясь при этом к одной и той же цели – счастью и процветанию. Правда угрозу мы видим разную для его будущего и потому пытаемся истребить её: нечисть, графы, фракции… Но суть остаётся прежней – способ у нас один и тот же. Насилие и жестокость. Вопрос лишь в том, кто эффективнее этим воспользуется, обойдя других.

- Но наше время прошло, - сказал я тихо. – Больше это будет не нужно. Когда война закончится, и взойдёт новый король, это станет прошлым.

- Всё верно, прошло время, когда были нужны такие, как мы с тобой, что кровью строят светлое будущее. Может оно и к лучшему… всему должен быть конец.

Король шагнул мне навстречу с мечом.

- Ну-с… пора поставить точку, чтоб начать новую строчку, верно? – усмехнулся он как-то грустно. – Даже если эта точка – мы сами. И король гибнет как король.

Короли не сдаются? Хех…

Шаг в его сторону, быстрое движение, рывок… и король падает на колени. Металлический звон его меча о пол свидетельствует о моей окончательной победе над королевством, словно звук гонга. У него на груди расплывается кровавое пятно.

Где-то плачет жена короля, теперь полноправная правительница этой страны.

Он прав. Наше время прошло, тех, кто решает всё насилием, и теперь миру нужны люди, кто сможет его строить иными методами. Осталось только разобраться с последней проблемой…

И всё же он прав, я долбился в глаза, так как тот слишком долго не появлялся перед ними, и я как-то подзабыл о хитрожопом ублюдке.

Раз уже он смог сыграть свою партию. Причём похожим методом, когда я сделал грязную работу за него. Теперь история сменилась, а суть та же – я пачкаюсь, а он просто идёт следом. Но в этот раз я делал это добровольно.

Побеждают сильнейшие… Жаль, что ими становятся не такие, как Эви или Констанция, а подобные нам.

Глава 420

- Что дальше, босс? - тихо спросил Юсуф, глядя как королева оплакивает короля.

Она перевернула его на спину, сложила руки на груди и сейчас просто плакала, стоя на коленях перед ним.

- Королева поедет с нами. Кто-то должен «вести» армию и сказать, что война Дня и Ночи окончена.

- Как будто нам поверят, - сказал с сомнением один из наёмников.

- Всем насрать на войну, она нужна только богатым, - ответил я. – Скажи, что всё закончилось, и остальные только обрадуются, что больше воевать не надо. Только сделать это должна официальная власть, которой они привыкли доверять.

Когда официальная власть проплачется.

- А другие? – спросил Юсуф.

- Графы? По тюрьмам. Чиновники? Им всем плевать, пока платят, так как знают, что на них сейчас всё нацелено. Преданные короне? Пойдут за короной, какой бы она не была.

Было давно уже известно, что ничего не изменится. Смерть короля… ну поскорбит нация, и дело с концом, всё перейдёт к следующему. И никто не заикнётся, главное, что по закону. А кто дёргает за ниточки, всем насрать. Кому не насрать, тот сдохнет. Наша задача лишь довести всё до Фемии и Фиалки, чтоб никто не взял их в оборот. А там они уже сами дадут силу тем, кто сможет их закрыть собой и помочь.

В конечном итоге, тот, кто будет править, решает только отдельно взятая верхушка.

Мы истребили её полностью. Все, кто сопротивлялся, умер. Все, кто хотел противостоять нам, теперь будут гнить в темницах или найдут свою смерть на плахе.

Механизм запустится, закрутится и начнёт работать как часы. Что-то мы смажем, что-то починим, что-то сменим. Прокатится волна насилия и зачисток. Многие распрощаются со своей жизнью, чтоб королевство заработало как часы. Прежде чем оно пустится в своё свободное плавание, его будут ещё настраивать. Но в конечном итоге всё уляжется, всё заработает. Сказка вновь опустится на эти земли и мир будет существовать.

Это ещё только предстоит им.

Я верю в своих людей, что всю жизнь пытались сделать мир лучше; в тех, кто видели его с обратной стороны, познали боль и сами попытаются всё исправить.

Но…

Надо кое-что разрушить. Я знаю, где примерно находится то, что я ищу, потому…

- Ждите здесь, сторожите её, это приказ. Ты, - кивнул я служанке, - мне нужен шар истины.

Та лишь поклонилась и двинулась, словно GPS-навигатор, по коридорам. Мне оставалось следовать за ней.

Идя по пустому замку, мы поднялись на несколько этажей вверх, практически в самую высокую из башен, которая возвышалась над всем замком. Интересный способ спрятать то, что надо по идее хранить как можно глубже.

Служанка привела меня к двойным дверям, после чего отошла в сторону.

- Благодарю тебя, - слегка поклонился я, и она сделала реверанс.

Кажется… я начинаю понимать, почему король любил эту служанку. Было помимо аутизма в ней что-то… тёплое и успокаивающее. Словно плюшевая игрушка с душой, которая плохой мысли не удержит в голове.

Я толкнул двойные двери и попал в большую шарообразную комнату. Её дальняя противоположная стенка и потолок были сделаны из стекла, из-за чего здесь открывался ещё более потрясающий вид, чем из тронного зала, на природу вплоть до горизонта и небо. Здесь же, как я заметил, был отдельно камин, чей дымоход, как я понимаю, проходил через стены. Вполне логично, учитывая, какая здесь должна быть зимой температура при стеклянной стене и крыше.

Но главной достопримечательностью в этой комнате был огромный стеклянный шар, которой отливал синим цветом. Изнутри он был наполнен как будто туманом, который постоянно клубился в нём. Этот шар был похож на огромный кальян. Видимо Снуп Дог меня опередил и успел воспользоваться им по назначению.

И всё же… шар истины? Большеват для того, что я ожидал увидеть. Очень большой. И значит здесь началась охота на меня?

- Последний и единственный, - раздался за моей спиной старческий голос.

Я резко обернулся, выхватывая револьвер, но за спиной был… старик. Причём не просто старик, а тот самый ректор универа, в котором я обучался. Было слегка удивительно видеть его здесь, хотя я слышал, что он наставлял короля в своё время. Видимо, наставлял до последнего времени.

- Понятно… - сказал он тихо. – Значит всё кончено.

- Теперь да, - не стал я отрицать. – Где остальные? Служанки, чиновники и прочие?

- Нет, как видишь. Король всех распустил.

- Зачем?

- Что делают завоеватели с побеждёнными зачастую, мальчик? Король любил свою страну и не хотел, чтоб кто-либо погибал.

- И потому хотел смерть всей нечисти, - ухмыльнулся я. – Что-то не сходится.

- Чтоб удержать королевство единым. Каждый борется с проблемой так, как это видит. Как и ты убил стольких людей, чтоб захватить эту самую власть. Трон всегда покрыт кровью тех, кто за него борется, тех, кто его защищает, и тех, кто оказывается у него на пути.

- Это ты так оправдываешь геноцид?

- Я ничего не оправдываю, - покачал он головой. – Но я знаю, зачем ты здесь.

- Увидел в шаре, - догадался я.

- И это тоже. Я знаю, кто ты.

- Да, я тоже знаю, кто я.

- Я присутствовал в тот момент, когда началась на тебя охота, - продолжил он. – Слышал этот приказ. И вижу, к чему он привёл. Все чудовища – деяния рук наших собственных. И я знаю, что ждёт меня, так что…

Он повернулся ко мне спиной.

Я тоже знал, что его ждёт. Советника короля.

Поэтому поднял револьвер и выстрелил в затылок старику. Его лоб разлетелся фейерверком из крови, костей и мозгов.

После этого я развернулся к шару, отходя на несколько шагов назад за дверь. Тот, словно что-то почувствовав, начал неожиданно клубиться туманом всё сильнее, через который начали проступать картины…

Я выстрелил и тут же спрятался за дверь, если эта дура решит взорваться. И она взорвалась, не с мощностью гранаты конечно, однако разлетелась осколками, которые могли посечь спокойно лицо и воткнуться в кожу. Но зато я уничтожил ещё одно сраное зло в это мире.

Человеком легко управлять. Не будь этого шара, сложилось бы всё иначе?

Король бы не узнал обо мне, меня бы не пытались убить и не охотились бы за мной, я бы жил своей жизнью. Может некоторые моменты бы и повторились, но король бы сейчас не лежал внизу мёртвым, а я бы здесь не устроил войну.

Эти вопросы появляются, когда шар есть. Видя своё будущее, человек будет пытаться его исправить. Он может прийти к тому, что это будущее ему показывает.

Другими словами, шар делает людей зависимыми. До тех пор, пока не увидишь собственное будущее, ты будешь свободен и будешь делать то, что считаешь правильным. Ты не будешь связан страхом будущего, так как не будешь знать, оттого никогда не придёшь к нему.

Это стеклянное дерьмо – зло. Я создаю мир для своей дочери и любимых мне людей, в котором не будет подобного. Им он не нужен, иначе однажды они попадутся в ту же ловушку, в которую попал и прежний король.

Я заглянул в комнату, которая теперь была усыпана осколками стекла. На месте шара сейчас растворялся туман, который пускал молнии. Казалось, что он был недоволен моим решением.

- Иди нахуй, падаль… - процедил я. – Тебе не стать наводчиком для моей семьи.

Словно понимая меня, в тумане моргнула молния, но слишком слабая, чтоб достать меня или кого-либо ещё. Словно шар злился, что его уничтожили. Напоследок, прежде чем спуститься, я показал средний палец этому куску говна.

Внизу продолжала плакать королева. Приложила к лицу руку короля и ревела.

- Когда вернётся сын, вы передадите ему власть, назначите королём, преклоните колено и снимите с себя все обязательства. Вы слышите?

Она закивала головой.

Я присел перед ней и засунул руку ей под платье, положив на живот. Королева вздрогнула, попыталась отпрыгнуть, но второй рукой я схватил её за волосы. Она жалобно посмотрела на меня, но меня это не тронуло.

Подтянул её лицо поближе, вцепившись в живот пальцами и немного надавив, и очень тихо сказал ей в лицо, касаясь её носа своим.

- Если попытаешься сделать глупость, если попытаешься натравить свою армию на нас, пока власть будет у тебя... да даже если мне или кому-то ещё покажется нечто подобное, я вырву рукой плод из твоего живота через влагалище на твоих же глазах и заставлю сожрать его, после чего убью твоего сына, и тоже на твоих глазах. Ты поняла?

Она закивала головой, испуганно плача. Самый простой способ – это запугать. Причём добрую и мягкую женщину запугать куда проще.

- Я хочу ответа.

- Я поняла, - проскулила королева.

Я тут же отпустил её.

- Очень хорошо, что мы друг друга поняли, Ваше Высочество, - встал я. – Я не желаю зла ни вашему сыну, ни вашему ребёнку внутри, ни вам самой. Более того, я хочу, чтоб ваш сын и Фемия правили страной долго и счастливо, став теми, о ком будут слагать легенды. Чтоб Фемия и Фиалка завели детей, чтоб они растили их вместе, чтоб не было ни расизма, ни сексизма, ни злобы, и потом их дети взяли управление над королевством. Уверен, что у него и моей дочери получится это.

Короче, чтоб восторжествовало добро, как бы банально это не звучало. И мои близкие были в безопасности.

- Поэтому прошу содействия и без глупостей. Вы ещё увидите своих внуков. А может и правнуков, что станут принцами и принцессами.

- Мой муж хотел того же, - тихо простонала она.

- Может быть, - пожал я плечами. – Однако это ему не мешало развязывать войну внутри Фракции Ночи.

Кстати говоря, если бы он не развязывал бы войну между Фракцией Ночи, чтоб разделить их, то может ничего этого и не было. Они бы не стали такими разобщёнными, не стали бы продавать себя другим странам с потрохами и не пришлось бы ради сохранения целостности королевства устраивать всё это.

Можно сказать, что король переиграл сам себя.

- Собираемся, надо сообщить о смерти короля и о том, что власть пока у нашей королевы.

- А принц и принцесса? – спросил Юсуф.

- Сначала свадьба. Потом уже коронация.

- Но их нет здесь.

- Нет, - согласился я. – Но скоро появится тот, у кого они есть, чтоб пожать плоды моих творений.

И за одно избавиться от меня. Забавно, а я всё думал, почему это именно так…

- Ладно, идёмте, загоните сюда людей, чтоб охраняли святая святых. Думаю, тысячи будет достаточно. И Эви надо позвать, чтоб труп заморозила. Ведь мы должны устроить красивые похороны, верно? – красноречиво глянул я на королеву.

Для страны, для очень многих это пройдёт незаметно. Король просто умер, такое бывает, особенно в средневековье, где не все живут долго. Власть передастся следующему правителю, и люди вздохнут спокойно, что пока всё под контролем. Потому что всем насрать по сути на это, главное, чтоб вокруг было всё хорошо.

На улице меня уже встречали. Эви и Констанция, которые ждали от меня новостей, подскочили, едва я подошёл к лагерю.

- Где она? – в два голоса спросили они.

- Вы чо, сговорились?

- Где моя дочь, ма… - Констанция заткнулась сама, сдерживаясь, после чего добавила. – Пожалуйста, Патрик.

- Нет её в замке.Но скоро будет.

- Скоро будет… в каком смысле? – нахмурилась Эви. – То есть она не здесь?

- Нет. Но скоро она вернётся.

- То есть она и не у короля? – тут же пошёл следующий вопрос.

- Эви, я убил короля и потому надо его заморозить, чтоб он не стух до похорон, окей?

Она слишком много задавала вопросов, а я слишком не хочу отвечать на них. Во-первых, охуению Констанции не будет предела. Во-вторых… я просто не хочу об этом говорить. О таких вещах лучше не упоминать.

Что касается Констанции, то ей лучше вообще не слышать, куда подевалась её дочь, иначе это будет пиздец. Я могу предположить, что узнай она и тут же сама рванёт на место, что мне не нужно. Ничем хорошим это не закончится, так как ей не управиться там без меня.

- Патрик…

- Эви, иди и сделай то, что я попросил тебя, пожалуйста, - попросил я настойчиво. - Констанция, тысячу на замок, чтоб они охраняли его.

- От кого?

- Ото всех. Чтоб не разграбили, и чтоб не заняли вражеские силы. В конечном итоге, это замок короля, один из символов власти. Потому этот символ должен быть у нас.

- Но моя дочь…

- Очень скоро вы увидитесь, - положил я ей руки на плечи. - Можешь мне поверить, скоро ты будешь встречать свою дочь и благословлять её помолвку.

- Они уже помолвлены.

- Тогда сразу свадьба. Будешь благословлять свою дочь и вести её к алтарю.

- Её ведёт отец, - сказала она недовольно.

- Думаю, ты справишься, - похлопал я её по плечу.

Констанция замолчала. Она внимательно всматривалась мне в глаза, словно что-то почувствовав. Сраные бабы, они вечно что-то чувствуют. Нет, я знаю, интуиция и так далее, но это бесит. Сейчас она ровно так же, как и моя мама, всматривается мне в глаза, словно почувствовав что-то. И мне это не нравится. Не нравится, когда секреты мои просматривают через глаза.

Потому что некоторые секреты – это только моё.

- Почему ты не говоришь мне, где она? – тихо, но с напором спросила она меня. – Что ты скрываешь?

- Не продолжай, Констанция, - я попытался отойти, но она схватила меня за плечо.

- Патрик, что происходит? Где Фемия? Почему ты не отвечаешь? – а потом её глаза начали округляться.

Блять, только не говори, что тебя неожиданно накрыло озарение, молю тебя.

- Ты смотрел в тот шар истины в замке…

- Что? Нет! – вот тут я говорил искренне.

- Ты смотрел в него!

- Да клянусь! Даже клятву могу дать тебе!

- Ты видел, что будет! Ты знаешь, где дочь, да?! Ты знаешь, где она и потому не говоришь! Что с ней?! Что происходит?! Она в смертельной опасности?! Её жизнь на волоске, верно!? Поэтому ты молчишь!? – тут уже она начала отшагивать от меня.

- Констанция, мать твою… - быстро шагнул к ней, ловя истеричку, после чего посмотрел на других солдат, что ошивались рядом, рявкнув. – Пошли нахер отсюда!

Они тут же быстро ушли.

- Да успокойся ты! – я встряхнул её. – Посмотри мне в глаза, Констанция.

- Скажи, что это неправда!

- Это неправда.

- Ты лжёшь!

Так нахуя просить сказать, что это неправда?!

Я встряхнул Коню хорошенько ещё раз.

- Констанция! Посмотри на меня, с твоей дочерью будет всё в порядке. Я клянусь тебе. Я действительно не хочу говорить тебе, где она, потому что не хочу глупых поступков с твоей стороны. Ты уже истеришь, а что будет, когда узнаешь, где Фемия?

- А где она? – едва не плача спросила она.

- В безопасном месте. И очень скоро я её верну. Но из-за того, что это твоя дочь, ты перестаёшь мыслить адекватно. Даже сейчас, что ты устраиваешь? Я реагирую на это куда более спокойно, хоть и хочется убить всех в округе за неё.

- Ты должен её вернуть… - всхлипнула Констанция.

- И я верну её. Клянусь, что я её верну, ясно? Скоро ты уже будешь вести её под венец и плакать, только уже от радости. А потом от счастья, когда она родит тебе внуков. Она будет королевой, вы с Эви будете ей подсказывать, чтоб она не допускала с мужем ошибок, будете следить за ними, чтоб никто не тронул их, будете учить их жить дальше без вашей помощи, чтоб королевство процветало. Они нарожают тебе внуков, и ты будешь старой заботиться уже о них, сидя перед камином и читая им сказки. Это последняя туча на вашем пути, вам надо просто подождать, слышишь? Просто дай мне сделать то, что я умею.

Я коснулся её лба своим, пока Констанция роняла слёзы, словно пытаясь передать ей своё спокойствие. Иногда это помогает.

- А что ты умеешь? - всхлипнула истеричка.

- Я умею хорошо убивать. Боги это или короли, императоры или существа даже не из этого мира – для меня не играет роли. Я верну её.

Она продолжала всхлипывать, пытаясь взять себя в руки.

- Прости… прости, я не могу… она моя дочь…

- Я понимаю, - гладил я её по голове. - Осталось немного. Ещё немного и всё будет хорошо.

- Просто… я как вспомню её, и на меня находит эта истерия… Я презираю себя за это, но не могу ничего сделать… И позорю нас.

- Всё в порядке. Она твоя дочь. Так и должно быть.

Констанция уткнулась мне в плечо лицом. Шмыгала, тяжело дышала, пытаясь взять себя в руки. Мы простояли так минут десять или может даже больше, прежде чем она подняла глаза.

- Спасибо, - промямлила Коня.

- Нет проблем, Констанция, всё нормально.

- Да… но… ты говоришь… - начала было она, но нас прервали.

- Патрик! Констанция! Что происходит? – тяжёлая артиллерия подскочила к нам внезапно, заставив вздрогнуть.

- Всё путём, Эви, - посмотрел я за плечо Кони. – Мы уже всё. Ты закончила с королём?

- Да, - она с подозрением смотрела на меня, но увидев заплаканное лицо Констанции, поняла причину. – Понятно... Ладно, идёмте, если мы выдвигаемся завтра, то надо обговорить всё. Если вы готовы, конечно.

- Мы готовы, - кивнул я и потянул за собой Констанцию. – Идём, это твоя стихия, заодно отвлечёшься.

Не сразу, но Констанция поддалась мне и позволила себя увести.

- Да, - кивнула она. – Надо отвлечься, идёмте…

Нас ждал муторный вечер по составлению планов, списков и прочей монотонной работы.

Глава 421

У пидоров есть плохая привычка появляться тогда, когда ты их меньше всего ожидаешь. Ну, потому что они пидоры, и этим всё сказано.

Вот и главный пидор пидоров связался со мной, когда я его ожидал меньше всего.

Смотрю, ты не скучаешь.

Его голос, спокойный, полный дерьма и хитрости, как и полагается таким уебанам. И всё бы ничего, если бы…

- Да, у меня запор, - пробормотал я. – Чай с ромашками от моей любимой мёртвой девочки. Кто бы мог подумать, что мне будет так плохо…

Я это пробормотал в темноту леса, где затаился в засаде, минируя окрестности. Хотя Бог Скверны и так должен это знать.

И я знаю.

Тогда не смогу объяснить твою любовь связываться в такие моменты с парнями с голой жопой, кроме как тебя потянуло на свой пол.

Смотрю, ты в приподнятом настроении.

У меня всегда оно повышается, когда уёбки подобные тебе со мной связываются. Особенно в такие моменты. Чего хочешь? Уже соскучился?

Не сильно ты приветлив.

Хочешь приветствия, спустись на землю бренную. Я тебя лично встречу. Но мы знаем оба, что ты, сыкливое хуйло, запрятался где-то в жопе и носа не высунешь из своего личного мирка, так как боишься получить пизды от меня.

Замолчал. Ненадолго замолчал, явно обдумывая всё, что услышал. Я бы расстроился, если бы он ничего не понял, хотя здесь и дауну станет ясно.

Естественно я понял, ещё с первых твоих слов, не оскорбляй меня своим мнением о моих умственных способностях, как я не стану оскорблять тебя своими догадками. Тогда, раз хочешь поговорить… может быть встретимся? С глазу на глаз?

Сам бесподобный спустится ко мне? И с чего вдруг я удостоился этого? Поведаешь?

Не заставляй меня повторяться. Или буду присылать твою дочь по частям.

Весёлый, спокойный голос в моей голове вызывал жгучее желание оторвать уёбку яйца.

О-о-о… а кто-то говорит про мою ориентацию… Но да ладно, раз ты всё знаешь, у тебя появится возможность встретиться со мной и заставить расплатиться по счетам за свою жену... Пардон, бывшую жену и несостоявшегося ребёнка. Как насчёт… Даста? Помнишь этот чудесный город, который ты уничтожил?

Такое не забывается… Да, такое тяжело забыть, особенно свою смерть, а потом то, что тебя лишили покоя на ближайшие несколько лет, чтоб потом заново попытаться закопать. Хороший город… был. Думаю, что оставить там ещё один труп будет самое то.

Вот и чудненько, партнёр. Приезжай один, поговорим, обсудим, выскажешь…

Смешок.

…свои претензии. Ведь этого ты хочешь? Как там говорится… взыскать с меня всё причитающееся.

Смотри, Бог Скверны, тот кто высоко летает, больно падает.

Я знаю, о чём ты думаешь. Но я не те боги, я немножечко другой. Хотя мы друг друга стоим, так что… И я бы кстати поспешил, а то твоей дочери явно здесь скучно.

Ты только не порть её. Я её для будущего мужа берегу.

Будущего мужа? Ты так спокойно это говоришь… Обычно отцы не очень рады, что их дочери сделал пробитие какой-то прыщавый паренёк. Хотя спасибо, что избавил от пафосного бреда типа «если ты её пальцем тронешь…» или «если хоть один волос упадёт с её лобка…»…

Головы.

Без разницы. Я буду ждать тебя. Одного. Ну или если хочешь получить обратно дочь конструктором, можешь привести армию.

После этих слов он отключился от меня. Я это почувствовал.

Боги пусть и были сильны, однако тоже имели пределы, за которые не могли перешагнуть. Как не могли просто найти в мире нужного человека по щелчку пальцев, не могли постоянно за кем-то следить или по одному желанию оказаться рядом. Они сильны, но сильны только в своих границах, однако дальше их возможности слабеют с каждым метром.

Даже сейчас - он не может постоянно выходить со мной на связь. Может говорить долго, но суть как на телефоне, заряд кончится, связь оборвётся, а ещё надо абонента нужного найти для начала, дозвониться к нему. Так что боги не так уж и сильны, если знать, куда давить и во что бить.

Скверна сказал, что он немножечко другой…

Мне захотелось сплюнуть, но вместо этого я наконец громко просрался, что тоже вполне широко описывало моё мнение о его словах.

Проблема всех людей в том, что они рано или поздно становятся теми, на кого походить совершенно не хотели. И именно эта фраза «немножечко другой» или «не такой, как все» говорит о том, что ты стал таким же, как и остальные. Банальные избитые фразы, которые являются своеобразным индикатором того, что ты уже не тот.

Бог Скверны.

Раньше он не был богом и хватался за любую возможность, ведя себя осторожно. Бог Скверны знал, кто он и где его место. Но не проходит и десятка лет, как он получает столько власти и мощи, что догоняет по силе других богов из-за храмов, построенных в его честь.

И вот передо мной чванливый уёбище, который стоит сверху и посмеивается над теми, кто внизу, забыв, кем был он сам. Забыв, что сбросить можно каждого, и лично он в этом и участвовал. Забавнее то, что добившись до такого положения, Скверна думает, что теперь его это не коснётся. Что он самый умный и то же самое не случится и с ним.

А мне он казался более разумным.

Пусть смеётся как можно громче, потому что я уже иду за ним. Очень скоро мы будем смеяться вместе.

Естественно он понял, что мне уже всё известно, ведь Бог Скверны не дурак. Не дурак, который тоже следит за ситуацией. Возможно, следит за ситуацией на этой земле куда тщательнее, чем остальные боги. И смерть короля значила для него лишь то, что пора действовать, время пришло и из его противников остался только я.

Знаю я о его проделках или ещё нет, не играло уже роли, так как по его плану мы и так, и так встретимся. Я даже думаю, что Бог Скверны сразу знал, что после смерти короля я пойму, кто есть кто, так как останется у меня не так уж и много вариантов.

И всё из-за власти… Мнимого чувства того, что ты чем-то можешь управлять…

Да даже твоя жизнь зависит от того, что покажет тебе стеклянный шарик. Так о какой власти может идти речь? Лишь обманчивое чувство, не более.

Сейчас многое становится понятным. Начиная с того, как похитили Фемию и Фиалку, до момента, как выследили Клирию.

Учитывая силы даже самого слабого бога, убить четырёх человек сорокового лвла вряд ли было проблемой для его уровня силы. Даже самому спуститься за ними и убрать всех на пути. К тому же Бог Скверны знал, где моё поместье находится.

Что касается Клирии… вряд ли он вот так мог с ней связаться даже из-за её амулета, так как подозрения у меня что вот эта внутренняя связь – всё тоже производное системы. Скорее всего просто изначально от самой её отправки следил за их группой. Поставил метку на кого-нибудь или же просто в прямом смысле слова наблюдал. А может у кого-то была его фигурка, которой молятся или ещё что. Я даже не знаю, насколько широко можно использовать возможности системы, и какие силы имеют боги. Оттого сказать точно, как Скверна их выследил, не могу – вариантов может быть море. Мог даже банально за ними идти пешком.

Ну а я… Да, король был прав – я долбился в глаза.

Кто мог знать, что уёбок по жизни будет так близко от меня? Я просрал одно его нападение, ещё при Богине Удачи, просрал другое нападение, но уже сейчас.

Он так тихо себя вёл в последнее время, что я такого, особенно в разгар наших мероприятий, не ждал. Да, был с Элизи разговор, а потом и с Клирией, что он может показать свои зубки в отместку за то, что я однажды его прижал, заставив помочь, но чтоб так…

Хотя чего я ожидал? Что он постучится и спросит: Патрик, разрешите вам наговнить?

О клятве можно забыть, так как она явно не работает – он скверна, если смог отщепить богиню, причём одну из самых сильных, от её сил, он и клятву разрушить в состоянии.

Я вылез из кустов в не самом приподнятом настроении.

Сейчас мы двигались в сторону печенья, готовые вступить в бой с кондитерским произволом. Мне потребовалось немало сил, чтоб заставить всё печенье собраться в одном месте. Теперь одним ударом мы могли накрыть практически большую часть, уничтожив альфа-печеньку, после которой все остальные порушатся сами. Я уверен, что при поддержке войск королевства нам это удастся запросто.

Плюс королева объявила о смерти мужа во всеуслышание, как объявила и о том, что распри между Днём и Ночью закончены. Теперь обе фракции в состоянии мира и кровопролитию пришёл конец. Все графы из Дня и Ночи, что участвовали в этом и были виновны или убиты героическими усилиями, или ждут свою участь в темницах.

Их обвинили во всех смертных грехах, что привели к гражданской войне, которая закончилась так же быстро, как и началась, унеся жизни мирного населения в куда меньших количествах, чем в прошлые разы. Можно сказать, что нашими усилиями мы закончили всё очень малыми жертвами.

Будет ещё переходный период, который объединит Фракции, потому что просто на одних словах и одним движением руки такие структуры, имеющие практически автономию и абсолютно противоположные взгляды с взаимной неприязнью, не объединяются. Но и это мы преодолеем. Со временем.

Сейчас же наши войска двигаются на помощь против печенья, чтоб принять активное участие в борьбе против этой эпидемии, что захватила наши земли.

Всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Просто осталось убрать последнее препятствие. Последнего врага. У меня должно всё получиться, даже если всё так и закончится.

А пока…

Я вернулся в лагерь. Стоило захватить с собой лошадь, так как ехать далеко, еды немного и несколько подарков.

Лагерь уже ложился спать, когда я добрался до своей палатки. Даже её брать не имеет смысла.

Лишь сумку, револьвер, патроны… возьму ещё ружьё с пулями и порохом. Меч, кинжал, всякие полезные мелочи от огнива до кастрюльки, ножи для метания… что ещё? Сменную одежду? Кольчугу может стоит ещё захватить…

Я спокойно собирал вещи, готовясь к не самому весёлому, но точно захватывающему путешествию. Даже одежду чистую надел. Не, я постоянно в нормальной одежде, но тут решил чистую взять, хотя в этой ещё ходить и ходить, после чего ещё раз разобрал револьвер, почистил его, смазал, проверил все детали и собрал обратно.

Неловко выйдет, если я буду вышибать мозги Скверне, а тут какая-нибудь осечка. Как в глаза ему после такого фэйла-то смотреть?

Так… вроде всё, да? Еда тоже имеется, хотя на крайний случай у меня есть ружья и, если что, сам себе добуду.

Захватив с собой вещи, я выбрался из палатки и не останавливаясь двинулся к лошадям, так как...

- Мэйн, погоди!

Ну так как та самая «так как» уже спешит сюда в…

О господи…

Констанция в своей ночнушке бежит ко мне, словно прямо так собирается поехать. Беленькая в ромашку ночнушка в которой наша гордая воительница выглядит слишком мило и не брутально. Не только я один это заметил, так как практически все смотрят на эту идиотку с распущенными волосами, которые развиваются при беге.

Она быстро настигла меня, схватив за плечи и развернув к себе.

- Ты едешь за Фемией?! – встряхнула она меня так, что я чуть головой её не стукнул. Её глаза едва не светились, лицо было таким напряжённым, что казалось, что она вот-вот лопнет или родит.

- Боги, ты чо, караулишь меня?! – ужаснулся я.

- Ты за Фемией, да?! ДА?! – не отставала она.

- Ну да, я еду за Фемией. Только без тебя.

- Я знаю, - она это сказала таким твёрдым голосом, словно тужится и сейчас обосрётся. – Я уже это поняла.

- Оке-е-ей… - протянул я. – Тогда… зачем ты здесь?

- Просто хотела попрощаться. Или мне нельзя?!

- Я не буду говорить, как это звучит, - поморщился я, понимая, что слова, пусть и случайно, попали в довольно неприятное место. Практически по голым нервам резанули. – Но естественно можно.

- Просто я хотела сказать, чтоб ты вернул её. Даже если весь мир на этом сойдётся, верни её обратно, пожалуйста, - сказала она тихим, но уверенным голосом, показывая, что ни капельки не сомневается в моих силах.

- Не бойся, думаю, что через недельку ты будешь её пороть ремнём и отчитывать, какая же она дура.

Констанция покраснела, после чего слабо улыбнулась.

- Думаю, для профилактики надо будет провести ей подобный сеанс.

После этого она потянулась и…

Нет, не поцеловала, обняла меня, причём довольно крепко. Так, что у меня захрустели кости.

- Удачи тебе, - тихо сказала Констанция. После чего добавила уже более недовольно, став похожей на себя прежнюю и отпустив меня. - Хотя я слышала, что Богиню Удачи ты тоже уже победил. Поверить не могу, что ты прошёлся по всем.

- С другой стороны, теперь наша судьба в наших руках, - пожал я плечами.

- Ни капельки не изменился.

- Зато ты изменилась. Знаешь, это даже подозрительно, что ты меня отпускаешь. В твоём стиле, уже извини меня за прямолинейность, было бы сейчас устроить истерику, что ты едешь со мной.

- Это что-нибудь изменило бы? – прищурилась она.

- Нет. Я бы тебя всё равно не взял. Ты нужна здесь, в армии. Пусть даже здесь есть генералы и прочие люди, что под клятвой, однако твоим умениям я доверяю больше.

Пока я говорил с Констанцией, к нам уже успела выйти и Эви.

- Уже уходишь, - взглянула она на меня.

- Пора, - пожал я плечами. - Надо вернуть Фемию домой, и сейчас самое подходящее время.

- Под ночь? - зевнула она, прикрывая рот ладошкой.

- Да.

- Странно это, - потёрла Эви глаза. – Ты так неожиданно сорвался, как по сигналу… Но… - она потянула руки ко мне, и я позволил себя обнять. – Будь осторожен. Я даже прощаться не буду, так как всё равно скоро вернёшься. Только постарайся вернуться хотя бы с конечностями, - пошутила Эви.

- Постараюсь. И присматривай за Констанцией, а то слишком она уж покладистая для своего характера, - кивнул я на Коню.

- Мог бы и верить в меня тоже, - поморщилась та.

- Знаю тебя слишком хорошо, так что извини, не получается.

Я действительно не прощался с ними. Плохая примета. Что бы кто не говорил, я всё равно буду продолжать жить так, как жил до этого, словно и не заглядывал в этот ебаный шар истины. Всё это хуйня, я докажу, что всё хуйня, просто надо не сдохнуть.

Я покинул лагерь практически в полночь, двигаясь только под светом луны.

Сейчас, глядя на Констанцию, я понимаю, зачем была нужна смерть Клирии – добиться такого же эффекта. Желания рвануть сломя голову мстить, не замечая ничего перед собой, словно теперь нет другого мира. Констанция так и собиралась сделать, на ней это бы сработало.

На мне же…

У меня те, кто нуждается во мне, и кому я небезразличен. Даже несмотря на моё желание бросится в пекло, чтоб заглушить эту тоску на границе с болью, которая ноет, словно гнойник на коже, я не хочу делать больно им (если им не похуй на меня, а я надеюсь, что им не похуй). Возможно, это и удерживает меня.

А может я просто говнюк и последний подонок. Может я делаю это из принципа, чтоб не оправдать желания уёбка. Ведь я Антигерой, моя работа – делать всем неприятно. Следовательно, и Бога Скверны я должен разочаровать своим поведением, ибо нехуй. И если смогу добраться до него раньше, чем пидор испустит последний дух, я обязательно побеседую с ним насчёт того, чего он меня лишил. Он будет очень и очень долго страдать.

Кстати, интересно, а как много сделал сам Бог Скверны, чтоб устроить всё это? Как много комбинаций провёл он, чем пожертвовал и что отдал на откуп, чтоб добиться того, к чему всё пришло? Как далеко он зашёл, чтоб в конечном итоге я сам пришёл к нему и сыграл по его правилам?

Мне просто интересно.

Я долго думал над этим и подобные вопросы меня мучили почти всю ночь, что ехал, заставляя отвлекаться от неприятной мысли о Клирии и ребёнке, которого я так и не увидел.

А потом было уже и не до этого.

Глава 422

Вечер. Солнце уже скрылось и небо стало красным, как полыхающая жопа Скверны, который явно был на меня до сих пор в обиде, и пытался скрыть это под своими шутеечками, разговорами и шантажом моей дочерью. Такие мерзкие твари, как он, очень падки на оскорбления и то, когда их прижимают к стене. Для них не существует двухстороннего соглашения. Они лишь хотят, чтоб на них работали, но когда ты требуешь от них чего-то положенного – они начинают надувать губки.

Они считают нормальным наёбывать, но если наебут их – они расплачутся.

Короче, Скверна – типичный представитель класса хуесосов и уёбков, которых надо расстреливать у стены. Чем я и займусь в ближайшее время.

Он даже место выбрал символическое для этого.

Даст.

Кстати, изначально это было английское название, потому город переводился как пыль. Пыль… Город, ставший пылью. Насколько я знаю, эти названия давали герои, иногда обозначая те или иные места не самыми хорошими словами. При этом жители, гордые тем, что их город назвал сам герой, укореняли эти названия.

Получилось то, что получилось.

Потом король перехватил эту инициативу, и страна обрела множество не самых лицеприятных названий, значение которых никто не знал.

Однако немного иронично, что некоторые города, что когда-то погибли от моей руки, носили такие названия, которые довольно точно описали их будущее.

И Даст, к его несчастью, полностью оправдывал теперь это название.

Я подъехал к его воротам на лошади так же, как и двадцать два года назад. Только теперь меня не встречала стража. Меня встречал мёртвый город, покрытый пылью и в неё превращающийся.

Город располагался между двумя высокими холмами, имеющий два ряда стен. Вытянутый в длину, в ширину он был ну очень коротким и чем-то напоминал города дикого запада по планировке, где здания находились чисто вдоль дороги. За вторыми стенами находились административные здания, как сейчас помню. Перед ними была площадь, сейчас заваленная руинами башни, а позади – огромная гора, которая нависала над ними.

Там же была и казнь, которая закончилась для многих плачевно.

Бог Скверны умел подбирать места, намекая на моё незавидное будущее. Видимо следовал фразе: где всё началось, там всё и закончится. Только вот для кого из нас – это ещё вопрос, так как именно с этого города началось и его восхождение к вершинам. И могло бы продолжаться, если бы не его предательство.

Я въехал в этот жизнерадостный город, оглядываясь по сторонам, уже готовый просадить пулю незадачливому ублюдку, который привёл палача ровно к себе на порог. Что-что, но такие, как я, знают толк в уничтожении себе подобных. И позвать подобных мне на собственную казнь – это довольно смело. Я готов поаплодировать тому, кто меня вызвал…

Над его трупом.

Только вот где сам уёбок?

Вернее, я знаю, где уёбок, видел уже, но надеялся, что он покажется несколько раньше, начиная с ворот. Первая часть видения была связанна именно с этим местом, с Дастом. Здесь будет весело, так как я помню кровь – свою и чужую. Много крови. И Бога Скверны, которому придётся не очень сладко из-за меня. Здесь будет жарко и потно работать. Хотя что конкретно здесь будет – сказать не могу, так как всё увиденное было отрывистым и в тумане, который мешал полностью разглядеть и разгадать будущее.

А вот вторая часть видения… там уже мне не очень легко придётся. Однако если мне удастся закончить всё до того момента, и не дать уёбку уйти… Если система реально это предвидела… рука сама коснулась груди, где висел медальон.

Но я уже въехал, а его пока не видно. Только пустые дома, разрушенные амбары, осыпающиеся стены и поросшая дорога, на которой растаял снег и… остались следы ног. Не Бога Скверны, людей, однако проблем от этого меньше не становилось.

Значит уёбок решил позвать с собой подкрепление.

Не долго думая я спешился, отведя лошадь в сторону с улицы и привязав её к какому-то обломанному столбу, после чего ещё раз оглянулся.

Никого.

И ничего.

Вообще пусто.

Следы есть, а уёбка нет. Не хочет показываться раньше времени, ожидая меня там, дальше, как и положено последнему боссу – самому сильному и хитрожопому из всех мне встречавшихся.

Надеюсь, что он не забыл о нашей встрече, иначе я расстроюсь. Очень сильно расстроюсь.

Вру, я не расстроюсь, так как волнуюсь. Таким образом я пытаюсь скрыть свою нервозность и страх перед этим местом и тем, что меня ожидает. Нет ничего лучше, чем подбадривание самого себя, верно?

Я, продвигаясь всё дальше, но уже пешком и вдоль домов, чтоб не палиться на открытой улице, всматривался в окна опустевших зданий, прислушиваясь к собственным ощущениям и слуху. От напряжения рукоять револьвера стала немного влажной, однако всё равно плотно сидела в моей ладони, готовая порадовать хозяина знакомой отдачей.

Мир сузился ровно до этой самой улицы, по которой я двигался, хотя по сути только она и была. Вширь здесь раз-два и уже на другом краю города.

Я двигался, водя стволом револьвера из стороны в сторону, готовый вышибить мозги кому-нибудь из незадачливых ублюдков, что решили примкнуть к нему. Ведь за моей спиной он мог реально набрать довольно верных себе последователей, который могли пойти за ним даже против меня самого.

Дошёл до своего отеля, где жарил эльфийку в годы молодые, остановился, постоял, подумал…

Резко развернулся и выстрелил три раза. Первый уёбок исчез в окне, так и не выстрелив в меня. Двое других пытались пересечь улицу, но оба получили по пуле в голову, так и не дотянув до меня.

Разворачиваюсь, ещё три пули и ещё три трупа. Я не промахиваюсь на таком расстоянии. Может я и не стольник до сих пор, однако мои перки, умения и статы позволяют вырезать всё в округе.

Четвёртый пытается ударить меня, но я лишь ухожу в сторону, пропуская мимо дегенерата, словно быка, разворачиваюсь и бью ему уже в спину. Размашистый удар вдоль тела; я только полоснул его, однако с такой силой, что перерубил позвоночник и несколько рёбер, не оставив ему и шанса.

Но это не конец, я, не останавливаясь, кручусь дальше, делая оборот ещё на сто восемьдесят обратно ко входу и отбиваю удар мечом, от второго отпрыгиваю. Скорость этих парнишек-хуишек поразительно высокая. Взмах-взмах-взмах-парирование-парирование-парирование…

Мечи не шпаги, ими так не пофехтуешь. Не пофехтуешь, если ты ёбаное слабое говно. Здесь же собрались охуеть какие сильные хуесосы, которым плевать на законы физики и здравого смысла. Но у меня есть то, чего нет у двух хуесосов напротив – опыта.

Парирую удар левого и тут же бросаю лёгким волнистым движением руки револьвер правому противнику прямо в лицо. Естественно, тот его отбивает широким взмахом, отправляя в грязь, но мгновения, когда он открыт, для меня хватает с головой. Я бросаюсь вперёд, лёгкое движение меча и его головы больше нет.

Разворот, отвожу удар и пинаю ногой в колено. Оно сгибается, и чувак становится на него, правда на согнутое в обратную сторону. Открывает рот, чтоб заорать, но не произносит и звука, когда я втыкаю ему в лоб кинжал по самую рукоять.

Оглядываюсь и, не найдя никого взглядом, быстро подхожу к револьверу. Отряхиваю, перезаряжаю и кричу во всё горло:

- ТЫ ГДЕ, УЁБА!?

- Не ори так, мудак, - разнёсся голос по округе. – Я тебя отлично слышу.

- Ты где пидрила?! Я сюда не пиздеть пришёл, а всадить тебе в ебало несколько пуль, уёбок. Я выебу твой труп, сука! – я всё равно кричу, но уже не так громко. Не могу не кричать, во мне сейчас говорит всё то говно, что просит насилия и я этому говну дам свободу. Я дам свободу себе и своему желанию убивать.

Едва заметное движение сбоку и я, полный надежд и радости, стреляю…

Блять, ещё один членосос этого ублюдка. Ему сносит полголовы и тот падает, заливая весеннюю грязь своими мозгами и кровью. Я даже людьми не могу их назвать; пидрилы словно искупались в мазуте и тот до сих пор стекает с них.

- Это не ты, гондон! Вылезай, уёбок, я рано или поздно доберусь до тебя, даже если мне придётся отправиться в ад за тобой!

- О, мы скоро встретимся, Патрик. Очень скоро мы встретимся. Я это точно знаю.

- Откуда?! Признайся пидор, чего ты такой самоуверенный?!

- Ты хоть раз слышал о шаре истины?

А, ну теперь мне понятна его охуительная осведомлённость о том, чего он знать не должен.

- Ну слышал! И даже один уничтожил!

- Но если бы заглянул в него, то смог бы увидеть то, что ждёт тебя и меня, - его голос буквально бесновался от радости, словно Скверна сейчас срал счастьем, потом жрал своё же дерьмо и снова им срал.

- Тебя ждёт только смерть, уёбок!

- О нет, в этом ты не прав. Возможно, мне придётся немножко с тобой повозиться, но смерть ждёт отнюдь не меня. Видишь ли, я всё это видел! Видел то, что случится, что будет происходить и что ты предпримешь. Да, признаюсь честно, неточно всё было, как в тумане, но я видел это!

В тот момент, когда он это мне говорил, на меня пошло ещё три человека. Они попытались достать меня, но даже не прошли и двух метров. При этом в кольчугу в районе живота мне угодила стрела, даже не пробив её, а стрелок получил себе свинцовое напоминание от меня прямо в табло.

Как-то неактивно атакуют.

А Бог Скверны, кажется, вообще ебанулся под конец.

- Я знал, что ты придёшь за мной! Знал, что ты придёшь за мной именно сюда. А потом… А потом ты сам увидишь! – он расхохотался, и его голос разносился эхом над мёртвым городом.

- Ты рехнулся. Ты просто ещё одно мудло, который решил, что ему всё удастся! Ровно как и король, как все те, что сдохли! У вас есть одна фишка – вы все считаете себя особенными!

- Нет-нет-нет! Я знаю, что меня ждёт! Это моя судьба, выйти победителем, как твоя – умереть! Таковы наши судьбы, что уже вписаны в историю этого мира!

- Только я могу управлять своей судьбой. Только я пишу свою историю, которая будет зависеть только от моих решений. Выйди ко мне, чтоб я мог выбить тебе мозги и доказать это!

- Да-да-да, опять слова. Но что случилось с твоей семьёй? Я это всё увидел! Я всё уже знал до того, как это случилось и… это случилось! Где твоя ненаглядная беременная девушка теперь? Я видел, как умирала её команда и как её преследовали мои люди! А леса нынче очень холодные, сам знаешь! А что с королём? Я видел, как ты его убиваешь! Я видел, как ты сюда приходишь, именно в этот город и пытаешься сражаться с богом! – а потом Бог Скверны неожиданно тихо добавил, его шёпот пронёсся над крышами домов. – Но Патрик, ты не бог. Ты просто человек. Человек, который даже для такого бога, как я, слабого и до конца не состоявшегося, словно микроб. Да, убивший стольких людей, разрушивший столько судеб и захвативший королевство… но микроб. Агрессивный и злой микроб, убивающий таких же микробов.

- Чума тоже микроб, уёбок! – крикнул я в никуда.

- Смешно! Это реально смешно! – расхохотался Скверна вновь. – Тогда покажи мне, чума, на что ты способен!

Из домов начали выходить люди в мазуте…

Так, я не пойму, тут где-то танкер с мазутом затонул или что?!

- Познакомься с моими людьми!

- Это люди?! Блять, выйди уже, я убью тебя и выебу твой труп, после чего разойдёмся – ты в ад, а я куда глаза глядят! Я сюда убивать пришёл, а не наблюдать за спектаклем дошкольной подгруппы: злодей выёбывается перед титрами!

- Благодаря тебе я набрался сил! – словно не замечая моих возмущений продолжил он. - Много сил, и решил разделить её с теми, кто был слишком слаб, болен или хотел больше власти. Они сильны, они высокого уровня, и им не страшны даже герои. Пусть кто-то и выстоит против одного, но не против всей армии. Они те, кем был когда-то и ты.

- Я никогда не был вот таким! – ткнул я пальцем в одного из них.

- Просто теперь я пересмотрел подход. Не часть моей сущности, что убивает через время, а лишь силу. Это мои люди, что пойдут по этому миру, заставляя склониться передо мной остальных! И в конце помогут мне достичь того, что я хочу всей душой, - а потом добавил уже нормальным голосом. – Ну и другим, в принципе, не помешает такой исход.

А люди выходили и выходили. Разные: толстые, тонкие, горбатые, прямые, короткие, нереально высокие - самые разнообразные, но при этом безликие, облитые этим мазутом. Осталось в них что-то человеческое? Или только слепая ненависть и желание стать сильным? Обиженные, сломленные, оскорблённые и все те несчастные, что захотели халявы.

Короче, пидоры и уёбки, которых я обязательно убью.

- Думаешь, меня это остановит?

- Не знаю, но очень интересно посмотреть!

- Не думай, что я остановлюсь на их смертях, залупа мазутная… - выругался я.

Оглядывая эту наступающую петушню, в моей голове заиграл интересный мотив, где певец говорил очень интересные вещи как раз под такую приближающуюся бойню. Я бы хотел сейчас услышать эту мелодию, пока буду драть задницы недоноскам, это было бы вообще чудно. Наверное, маньяками становятся с того самого момента, как начинают убивать людей под музыку и получать от этого удовольствие. Потому что они просто сильны, я же…

Ну а я скромно умею очень неплохо убивать. Без опыта силой можно лишь подтираться. Хорошо, что Скверна так этого и не понял.

(Песня, о которой говорит Патрик: DMX - X Gon' Give It To Ya «https://www.youtube.com/watch?v=NYKbyfV41tw»).

Люди выходили и выходили на улицы, заполняя собой их, после чего…

Да шучу, даже ждать не стал!

Четыреста десятый, это твой выход!

Я вытащил револьвер, не моргнув глазом расстреливая толпу и отступая. Шесть патронов - перезарядка; шесть патронов – перезарядка; шесть патронов – перезарядка. Пальцы бегают словно заведённые, забрасывая холодные патроны в горячий барабан, после чего мне требуется меньше секунды, чтоб разрядить его в головы уродам. Около секунды зарядка, меньше секунды расстрел людей. Револьвер стреляет едва ли не как медленный пистолет-пулемёт. Десять секунд, и я успеваю выпустить около тридцати патронов. Минус двадцать четыре человека – в некоторых я промахнулся и попал не в голову, а в плечо или вообще мимо.

Тц… жаль…

Но я начинаю убегать, так как не имеет смысла оставаться здесь.

Бегу вниз по улице, да так, что они меня не могут догнать. Надо где-то спрятаться, надо забраться туда, где будет узко, чтоб…

Стена!

Я, не теряя ритма, вбегаю в одну из сторожевых башен, в последний момент уворачиваясь от верзилы, запустив ему в ебало пулю. Здесь же наверх идёт такая круговая лестница, по которой я наполовину забираюсь, после чего разворачиваюсь и открываю огонь.

Трупы валятся друг на друга, заваливая проход и мешая наступающим ворваться внутрь. Эти доли секунд позволяют мне положить ещё больше людей, чем если просто так. Кто-то скажет, что это не честно, борись на мечах и так далее, но естественно умнее бороться на мечах против... скольких? Сотни?

Блять, это даже не смешно.

Но мне приходится отступить наверх, когда в меня летят мечи, а сами засранцы, словно зомби, продолжают штурмовать меня.

Но едва я забираюсь на стену, как вижу - огромную толпу мазутных человечков сносит мой ЛиАЗ, превращая их в фарш. Ну да, какой бы ты не был уровень, против такого у тебя нет ни шансов, особенно, когда твои статы высокого уровня, но на этом твоя сила заканчивается.

Но теперь они отвлечены на него, а я могу разобраться с этими, что на стене. Так что не будем тратить патроны, которых дохуя, но которые в ограниченном количестве.

Потому я хватаю меч и в прыжке тут же пробиваю череп первому, хватаю рукой второго и бью башкой о каменный зубец на стене, пинаю третьего, накалываю четвёртого, бью в челюсть пятого.

Здесь слишком узко для взятия меня количеством, здесь стена удивительно маленькая и вмещает всего двух, от силы трёх человек, а когда они толкаются и дерутся попутно… только двух.

Но мне плевать, хоть десятки, хоть сотни, хоть тысячи – у них нет никакого опыта. Равные по основным статам мне, примерно семидесятого, восьмидесятого и может быть каким-то чудом девяностого – моего уровня. Но даже так они слабее просто в том, что мои статы по всем показателям, что накапливаются с опытом, типа одноручного оружия или стрельбы, куда выше и никуда не делись. И жизненный опыт, который не покажет ни одна стата.

Потому я убью их всех. Я вырежу каждую тварь с удовольствием, удовлетворяя свою ненависть и жажду насилия. Глуша их болью и страхом свою тоску и боль за потерянного ребёнка и Клирию. Мне больно, я буду плакать, но мне станет легче, если я убью всех. Всех до единого. Да, мне точно станет легче…

И потом я приду за Богом Скверны. Это моя семья, всё, что осталось от меня. Без них здесь будет просто антигерой, и тогда остальные вообще блять взвоют.

Глава 423

Узнал всё через этот ебаный шар истины.

Блять, я когда до тебя доберусь, засуну его тебе, пидор, в задницу, а потом начну пинать тебя в живот, чтоб он нахуй взорвался в твоих кишках, и ты сдох в адских муках.

Не всегда ты расплачиваешься за содеянное. Мне не пять лет, и я не верю, что всё всегда воздаётся, однако в этот раз Скверна может быть уверен – ему воздастся, даже если я действительно сдохну.

Сейчас на стене я убиваю всех на своём пути без зазрения совести. Равные по силе, они вообще ничего не умеют и не могут нормально: ни махать мечом, ни блокировать, ни атаковать. Просто умственно неполноценные дегенераты, которые получили много силы. Потому получают пизды ровно так же, как получали их обычные люди в моём мире от тех, кто умеет драться.

Очень скоро стена заполняется трупами счастливчиков, которые позарились на халяву, но жидко обосрались.

- Неужели ты думал, что меня это остановит?! – крикнул я в никуда, ломая челюсть внеочередному уроду прямым ударом, после чего уже другому втыкаю в голову меч и пинком снимаю с клинка. – Ты должен знать, на что я способен!

- И знаю. Только твой хуесос, что носится по земле, всё испортил, если бы не он…

В этот момент ЛиАЗ оглушил округу своим рёвом, в дрифте размазывая ещё несколько человек задними колёсами, после чего буксует их кишками и кровью омывает придорожные здания. Газует вперёд, давя ещё нескольких человек и уносится в сторону центра.

- …то всё бы сложилось для тебя иначе.

- Я бы убил столько же людей! А теперь вылезай, уёбок!

Я подхватываю ещё один меч с земли и делаю ножницы одному из людей, половиня его, а потом тут же два дружных тычка и ещё два трупа. Следующий удар, нацеленный в меня, отвожу левым мечом, и бью в ответ правым. Вновь левым, вновь правым.

Я невольно вспоминаю, как меня этому учила Мамонта с Ухтунгом. И если Ухтунг сможет вернуться к своей женщине, которая его любит, то вот у Мамонты ребёнок будет жить с отцом. И таких девушек немало, хотя выжило куда больше, чем погибло. Очень хочется надеяться, что оставшиеся обрели своё счастье.

Я опускаю два меча на плечи следующему и обрубаю ему руки, пинком отправляя назад, после чего принимаюсь за следующих. Несобранность, неумение пользоваться численным преимуществом, отсутствие развитых стат боя. Для них пользы от этой силы, как членодевке от женских прокладок – никакой.

Взмах, взмах, и ещё один умирает, взмах, взмах, и ещё один падает на землю. Их число уже заметно сокращается.

- Знаешь, будь ты более… сдержанным и послушным, мы бы смогли сработаться, однако ты же вечно сам себе на уме.

- Я не сдержан, косорылое уёбище?! Я блять тебе пизду порву, когда доберусь!

- А мне не нужны такие несдержанные личности.

- Ты хотел обуть всех! Ты наёбывал меня, ты порвал клятву, ты играл за моей спиной, хотя мы партнёры!

- Бог и человек, по-твоему, равны? – рассмеялся он.

- Когда я доберусь до тебя, то покажу, что добраться можно до каждого, уёбок! – крикнул я в ответ, убивая ещё одного. – Чванливое чмо, ты был сам не больше, чем петушиным духом, которому все давали пососать!

- Все мы с чего-то начинали, дружище.

- Ты на этом духе и закончишь, тварь, я об этом позабочусь!

- Да ладно тебе! Ты расстроился из-за этой потаскухи с пузом? Дряни, что кучу раз тебя наёбывала? Серьёзно?

- Говна кусок, даже не думай меня задеть за живое! Во мне уже ничего не осталось, однако ты копаешь себе только глубже могилу! – я провёл ещё один пируэт, и сократил противников до минимума. Скоро никого не останется.

- Такова была её судьба. Я видел, как её отряд гибнет, как она убегает в лес, который станет её могилой. Я знаю, к чему всё идёт, и что буду делать в будущем. Ты сам знаешь, что некоторые большие дела требуют больших жертв. Сам так поступал.

Последний. Последний ублюдок, которому взмахом я отрубаю сначала руки, потом ноги, а после ногой сбрасываю ещё живого гада вниз, оставаясь на стене единственным живым человеком. Остальные все сдохли.

ЛиАЗ ещё беснуется додавливая людей, но скоро и онзакончит… Нет, спущусь и помогу ему, чтоб поскорее продолжить продвижение дальше.

Но едва я спускаюсь на улицу, заваленную трупами и залитую кровью, как мой ЛиАЗ… проваливается в яму. На полном ходу, желая залететь во второй двор, где лежат руины башни, он просто резко уходит вниз, проваливаясь и оглушая всех своим недовольным рёвом и звуком сигнала, от которого стынет кровь и вибрируют яйца.

Волчья яма во всей красе, только вряд ли там колья есть. А даже если и есть, то ЛиАЗу они не должны быть страшны.

- Видишь? На каждое твоё телодвижение есть ответ, Патрик. С чем ты борешься? Хотя и на это я знаю ответ, как и видел, чем это закончится. Ты действительно можешь попробовать управлять своей судьбой, строя своё будущее, если развернёшься сейчас и уйдёшь, но мы оба знаем, что ты этого не сделаешь, верно? Человек не может изменить себя, оттого и его судьба неизменна.

- Это кончится твоей смертью, пидор.

- Да-да-да…

- Блять, ты вылезешь из своей дыры в этом столетии? Сколько мне ещё надо бродить здесь, чтоб дождаться тебя? – огляделся я.

- Видишь ли, я тоже хочу попытаться изменить судьбу, но не так кардинально, как ты. Просто хочу убить тебя раньше срока, отмеренного тебе.

Я тем временем подошёл к яме, в которую провалился ЛиАЗ. Небольшая, под стать его размерам, чтоб он ровно в неё и заехал, не имея шансов оттуда выбраться. Вот же уёбок, такого парня загубил…

- ЛиАЗ, ты как? – присел я на колено около ямы.

Тот недовольно прорычал, прогудел и забуксовал на месте, упершись в стену ямы и показывая своё негодование.

- Скажи спасибо, что он эту яму до кратера не прокопал, иначе лететь тебе и лететь вниз было бы. Ладно, погоди, я отзову тебя.

Я мысленно вернулся ко всем своим способкам и через минуту яма пустовала. Облачко, что остаётся после исчезновения автобуса, и то растворилось в воздухе почти сразу, словно никогда его и не было.

Мы провозились с этими ублюдками здесь больше получаса. Но по крайней мере я избавился от этого недовойска. Вообще, даже без ЛиАЗа бы справился, но заняло бы времени это куда больше. А вот были бы здесь настоящие воины или герои, что умеют сражаться, сухим из воды я бы не вышел. А этих только знай, что руби и успевай уворачиваться от их взмахов.

Я встал, отряхнул руки, перепроверил револьвер, и двинулся дальше, туда, где засел наш уёбок.

Прошёл через ворота, за которыми начиналась разрушенная площадь.

- Знакомое место? Помнишь его?

Он досмеётся. Придёт время, и смеяться буду я. Пусть перед смертью, но буду.

Аккуратно подойдя к руинам башни, я оглянулся. Там, где она стояла, сейчас был небольшой кратер с обломками стены этого строения, что торчали подобно осколку зуба. Эта яма от взрыва бочонков пороха за это время успела заполниться водой, которая теперь превратила то место в небольшое болото: тухлая вода, растущий по краям мелкий тростник. Уверен, что там на дне можно найти доспехи солдат, которых я убил и спрятал в этой башне.

Что касается площади…

Сейчас она была завалена камнем. Там, если перелезть дальше, будет стоять помост, уже прогнивший и немного разрушенный временем и поднимающаяся к минизамку лестница, который совмещал когда-то в себе все административные компоненты города.

- Твоё упорство действительно удивительно. Но разве ты не благодарен своей судьбе? Кто может похвастаться таким приключением? Ты побеждал богов, захватывал целые государства и даже смог попутешествовать между мирами. Проститься со своими родными и близкими. Подумай теперь, что многие люди проводят свою жизнь запертыми у себя дома, от работы до работы, потрахивая периодически свою жену.

- Что ты хочешь от меня услышать?!

- Смерть – не такая уж высокая плата за всё это.

- Если только к моей смерти прилагается твоя, уёбище! Я взыщу с тебя всё причитающееся! А ведь ты мог править дальше! Ты бы мог упиваться своей сраной властью, если бы просто дал мне возможность жить своей жизнью! Жить со своей женой и ребёнком где-нибудь в забытой богами деревне!

- Ты в это веришь? Веришь, что такой как ты найдёт покой? – усмехнулся Скверна.

- Что в этом странного?!

- Такие, как ты, всегда будут возвращаться. Рано или поздно ты бы пришёл ко мне, чтоб убить.

- Зачем мне это? – поинтересовался я хмуро.

- Ты живёшь в мире, где есть система. Там, где однажды тебя заставят идти по той или иной дороге! Ты этого не понимаешь, потому что никогда этого не проходил. Таких, как мы не отпустят, их будут дрочить по кругу раз за разом, пока они могут сражаться! Неужели ты думаешь, что те, кто хоть раз открыл дверь в мир подобного насилия, смогут выйти из него? Что кто-то выкинет такой ценный ресурс?

Это звучало как вход в мафию – ты получал деньги, уважение, женщин, но никогда - свободу. Потому что ты теперь будешь под колпаком, из которого выход есть только через смерть. Проклятие, за которое ты расплачиваешься оставшейся жизнью.

- Рано или поздно ты бы пришёл за мной, - сказал Скверна с какой-то горечью. – Рано или поздно тебя бы заставили. Нашли бы предлог, да такой, что ты сам бы не понял, что пляшешь под чужую дудку!

- То есть решил нанести превентивный удар? – насмешливо спросил я, хотя в моей улыбки боли было куда больше, чем смеха.

- Я решил устранить проблему до того, как будет поздно. Шар истины указал мне это. И я решил воспользоваться этим ходом. Почему бы и нет?

Там, на вершине этой груды камней стояло десять противников. Их пафосность могла снести крышу, так как они стояли на вершине этих обломков, словно какие-то герои или же ковбои из вестернов. Не хватало ещё заходящего солнца за их спинами.

Хотя по моему скромному мнению, им не хватало пули в голову.

Шесть выстрелов, после чего я иду навстречу тем, кто ещё жив. Они не становятся большой проблемой, сбегая ко мне по камням и не боясь сломать себе лодыжку. Через несколько минут на площади остаюсь только я один.

- Хорошая попытка, - развёл я руки в стороны, оглядываясь. – Но жалкая. Давай, вылезай, уёбок, я знаю, что ты здесь! Решил спуститься сюда сам, чтоб проконтролировать всё. Кстати, а как же правила богов не вмешиваться?

- Правила созданы, чтоб их нарушать, разве не знаешь? – спросил насмешливый голос позади меня.

Я едва успеваю развернуться и отпрыгнуть, как мостовая, где я стоял, буквально взрывается, превращаясь в каменное крошево, разбрасывая мелкие камушки, словно шрапнель. Несколько царапают меня самого. В ответ уже в прыжке я разряжаю в ту сторону барабан, ложа пули в сторону голоса, но ни одна не попадает в ублюдка, что стоит теперь передо мной в метрах тридцати.

В чёрном густом тумане, в котором он появился передо мной в первую встречу. Но в этот раз всё же был виден худощавый силуэт человека, но не более. И красное небо неплохо завершало весь этот антураж. Словно я спустился в реальный ад, который лежит в руинах, без шанса вернуться обратно.

- Даже постоять не можешь на месте, что за человек, - насмешливо говорит он. – Хотя я так и знал, что ты зайдёшь насколько далеко, и что мне придётся явиться сюда, чтоб лично разобраться с этим.

- Разобраться со мной? – усмехнулся я, перезарядя револьвер и выстрелив в него несколько раз.

Пули зависли прямо перед его лицом - шесть штук довольно крупного калибра остановлены магией. Будь это даже сильная магичка, от такого бы вряд ли спас магический щит, но тут бог. Ему на такое силы хватит.

В ответ в меня летят копья, которые просто материализуются над его плечами и ленивым взмахом руки запускаются в меня.

Я бросаюсь назад через ворота, отступая обратно в то время, как пидор буквально левитирует над землёй в своём облачке, двигаясь за мной. Хитрожопый ублюдок не рискует запнуться или вывихнуть себе ногу.

Однако рискует получить пулю.

Отходя назад, я продолжаю отстреливаться, чтоб не дать ему ударить мне в спину. Так Богу Скверны приходится куда больше сосредотачиваться на защите, так как мои пули – не магия, их сложнее удержать щитом, чем её саму или те же стрелы. Да даже свинцовые пули из ружья легче удержать, чем пулю из револьвера. Он, конечно, стал сильнее, но не настолько, чтоб игнорировать подобное.

Мне нужно около секунды, чтоб перезарядиться и вновь по новому кругу, заставляя его держать перед собой щит. Однако я стреляю в него не просто так, от балды. И я не пытаюсь устроить скоростную стрельбу, как с его подручными. Наоборот, делаю размеренные выстрелы с промежутком между ними, чтоб экономить патроны, но в то же время не давая ему атаковать себя.

Таким образом под стрельбу мы вышли из вторых ворот, окружавших площадь, перейдя на улицу. Ровно туда, куда мне было нужно. Во время моего тактического отступления в меня несколько раз прилетали его снаряды, которые он успевал пустить во время моих перезарядок.

Это были такие подобия пик или копий, которые, сделанные из чего-то чёрного, входили в камень так же легко, как и в древесину. Один такой пробил мне ногу, мгновенно прижигая рану, и прошёл сквозь неё на вылет; воткнулся в землю и на моих глазах тут же рассыпался в чёрный песок, словно проржавел за секунды.

А теперь… надо оттянуть немного времени. Совсем немножко, чтоб окончательно добить ублюдка.

Я вновь расстрелял в него весь барабан.

Даже не пытаюсь убежать или спрятаться в домах. Побегу – подставлю спину и дам ему время накидать в меня своих копий. Спрятаться в здании… Глядя на них, понимаешь, что такие копья просто пробьют нахуй стены вместе со мной, если только он сразу не взорвёт здание.

Куда логичнее сейчас отступать спиной вперёд, чтоб держать его всегда в поле зрения и иметь возможность отскочить в случае чего. Да и стреляя в него, я тем самым не даю ему открыто атаковать себя, заставляя уйти в оборону.

- Как ты думаешь, что быстрее кончится, твой запас пуль, или моя магия? – рассмеялся Бог Скверны, запуская в меня ещё несколько копий прежде, чем спрятаться за щитом. – Мы оба знаем, что это бессмысленно. Я могу хоть целый день так ходить за тобой, пока ты не сдохнешь. Ты можешь сколько угодно заставлять меня прятаться за щитом, но рано или поздно я из-за него вылезу.

Но я стреляю, не останавливаюсь ни на секунду. Всё так же размеренно и не столь быстро, как и до этого, не давая ему возможности высунуться. Я тяну время.

Ещё два барабана уходят в него, прежде чем я замечаю изменения у ублюдка.

Наконец-то…

- Как ты думаешь, насколько ты сильнее Богини Удачи, уёбок? – ухмыльнулся недобро я, видя, что туман вокруг него начинает рассеиваться.

Мне потребовалось достаточно много времени, чтоб откачать из Богини Удачи пустышками силу.

На Бога Скверны, который при этом активно использует ману, ушло гораздо меньше времени.

Не только он посмотрел в тот шар истины, и не только он знал, что будет. Я тоже видел этот момент и видел решение этой проблемы. Я сдохну не здесь, не в пыльном городе, и в этому бою верх будет за мной. Не только ты такой умный, пидрила.

Возможно именно отсутствие маны и почувствовал Скверна, так как в следующий раз, когда я в него выстрелил, нас обоих отбросило в стороны. Что-то типа объёмного взрыва, который раскидал нас в разные стороны, как щепки.

Револьвер вылетел из моей ладони и упал в грязь, когда я отлетел назад. В то же время и сам Бог Скверны улетел от собственного удара, упав на землю.

Мы вскочили одновременно.

Я бросился к револьверу.

Он поднял руку, создавая копьё над плечом.

Доли секунд, настолько быстрых и настолько медленных, что я могу вспомнить каждое мгновение при необходимости.

Вот мои пальцы смыкаются на рукояти оружия, попутно зачерпывая немного весенней грязи; дуло револьвера тут же поднимается, и я стреляю от бедра, даже не пытаясь целиться. Только мои навыки и способности.

Одновременно с выстрелом мой живот пробивает копьё. Не смертельно, но в то же время оно спокойно проходит через меня, ровно так же, как и пуля пробивает плечо ублюдка на вылет. Только вот за ним никого нет. А за моей спиной я слышу вскрик, когда его снаряд достигает ещё одного человека.

К сожалению, я не могу всех защитить, даже если буду закрывать их собственным телом. Здесь, помимо сотни безразличных мне тел я оставлю ещё одного дорогого мне человека.

Глава 424

Я слишком долго жил со своей командой, чтоб понять, кому принадлежал голос.

- СУКА!

- СДОХНИ!

Наши крики боли сливаются в один, и мы одновременно буквально нашпиговываем своего противника, полные ненависти и желания убить друг друга.

Вместе с нашими вскриками пули и копья разрезают тишину своим свистом, своими выстрелами, своей смертью.

Меня пробивает ещё раз в районе ключицы.

Ему сносит ухо.

Мою бедренную мышцу пробило копьё.

Скверна получает одну пулю в район живота.

Мне пробивает левую руку, не задевая кости.

Он пытается встать, но пуля попадает в голень на вылет.

Я уже падаю, получая напоследок в район лба царапину, едва не лишившись головы.

Скверна же в то мгновение, когда запустил копьё, лишился одного из пальцев – сорвало пулей.

Вскочив практически одновременно, мы падаем синхронно на землю, словно после перестрелки.

Мы боремся, каждый за свою правду, мы боремся за своё счастье и оба понимаем, что выход из такой ситуации только один – соперник должен сдохнуть. Теперь мы не успокоимся, пока не отправим друг друга на тот свет.

Бог Скверны, настолько самоуверенный, настолько убеждённый в победе и непобедимости прозевал свою же фишку, которую показал мне, позволив откачать из себя всю ману. И понял это только когда сам почувствовал. Из-за шара лишившись осторожности, он сам попал под удар. А ведь когда-то говорил, что в этом мире боги слишком уязвимы.

Я быстро перезаряжаю револьвер и делаю первый выстрел, но попадаю лишь в дымку, которая остаётся после его исчезновения. Ещё бы доля секунды, и я бы отправил его на тот свет…

А я всё ещё сижу на земле, целясь из револьвера туда, где он только что был, прежде чем вспоминаю о той, кто за моей спиной. Вспоминаю со страхом и болью, опасаясь самого страшного. Я боюсь оборачиваться, так как страшусь того, чего увижу.

Я страшусь почувствовать ещё раз боль.

Но каждая секунда – это потерянная возможность спасти жизнь.

Поэтому я встаю и бросаюсь назад. Боль в теле заставляет охнуть, но она не большее препятствие для меня, чем плотность воздуха. Я не привык к боли, но я привык её перетерпливать. Я бегу туда, откуда пришёл, чтоб под конец увидеть ещё одну жертву противостояния меня и окружающего мира.

- Тс… тихо, погоди… - я приземляюсь на колени около неё, даже не замечая, как сильно ударился ими. – Сейчас, погоди…

Но подождать что? Ей нечего ждать… ничего не спасёт её.

Констанция умирала. Медленно и непоправимо умирала, я видел это по её глазам, я чувствовал эту смерть около неё, я видел это так же отчётливо, как и её саму.

- Больно… - пробормотала она слишком спокойно, словно не боясь распрощаться с этим миром.

Я быстрыми движениями снимал броню с неё, чтоб увидеть, как на её груди растекается кровавое пятно. Констанцию едва ли не прибило к стене города, и если бы не исчезнувшее копьё, то висеть сейчас ей здесь, а не сидеть, облокотившись на стену.

Пытаюсь зажать рану, но кровь так хлещет из дырки, что я подозреваю пробитую артерию, если не аорту. И её живучесть будет только отодвигать неизбежное. Я пытаюсь остановить кровь и мыслями дозваться хоть до кого-то, но всем плевать.

Здесь есть только Констанция и мёртвый город, который уже не в первый раз видит трагедию.

Теперь как никогда я чувствую одиночество.

- Констанция… блин… - пробормотал я, видя, как кровь пробивает себе путь из-под моих пальцев. Меня самого колотило, словно тело замёрзло. – Зачем? Зачем ты пришла? Я же… Я же говорил…

- Это моя дочь, - ответила Констанция напряжённо, словно собиралась прямо сейчас встать и идти дальше. – Ты понимаешь, что я слишком упорная. Как и ты…

Дурная, а не упорная.

- Твою мать… - теперь настал мой черёд не знать, что делать. Настал черёд провожать тех, кто мне дорог, собственными руками. - Как же так-то… тебе надо было просто подождать…

- Я слишком много ждала… Хватит с меня ожиданий… - она закашлялась кровью, схватив меня за руку. – Только не дай ей умереть. Прошу… спаси её… И не позволь ей стать тем, кем стали мы с тобой, Патрик…

Её умоляющий взгляд заставляет меня взять себя в руки. Заставляет успокоиться хотя бы немного, хотя внутри всё рушится. Рушится с такой же скоростью, с какой она прощается с жизнью. Но это её минуты, её секунды и мгновения, когда важно только её мнение, её боль и её волнения. Она должна быть спокойна…

И я беру себя в руки.

- Я клянусь, - положил я ей руку на плечо, стараясь успокоить и успокоиться самому, а другой придавливая рану. – Я клянусь, спасу её, Констанция, слышишь? Даже если мне придётся умереть. Она будет жить дальше и никогда не станет такой, как мы; она не узнает, каково жить нами. Но не напрягайся, не двигайся, прошу тебя…

Я сказал то, что должен был сказать, потому что единственное, что мог сделать – помочь ей умереть без каких-либо беспокойств.

Констанция посмотрела в мои глаза и увидела в них мою уверенность. Потому что я теперь знал, чем всё закончится. Вот каков будет мой исход и ради чего я отдам жизнь. Я буду бороться и за свою жизнь естественно, но выбор в критической ситуации будет очевиден.

Потому что это конец. Мне оставалась финишная прямая.

И Констанция расслабилась. Поверила мне, зная, что я не отступлю.

А я лихорадочно соображал.

- Твоё… Твоё зеркало? Должно быть зеркало и здесь, верно? Я могу найти другое в городе! Я позову подмогу! Я смогу позвать подмогу! Они пришлют целителя и…

- Всё кончено, Патрик, - улыбнулась она слабо, и теперь уже её лицо приобрело умиротворённые черты. Она была спокойна, получив ответ на волнующий вопрос. Настал её момент выговориться. Никто не хочет уйти, не сказав, что его волнует. – Для меня это конец… Я глупая и упёртая, за что и поплатилась. И ошибки свои признаю, когда они настигают меня. Оставишь меня в последние минуты жизни одну на улицах мёртвого города? И не плачь, антигерои не плачут.

Ей едва хватает сил, чтоб стереть пальцем слёзы под моими глазами.

Я потерял уже одну. Потерял, но смог смириться, смог пережить это. Я не видел её смерть, и это было моим спасением. Теперь другой человек умирал, но уже на моих руках, и мне было не сбежать.

- Зачем ты пришла…

- Лучше я буду верна себе, чем сидеть в страхе там… Ты должен понять меня… - она закашлялась кровью. – Из всех, ты единственный должен понять, что я чувствую…

И я понимал. Понимал с болью, что бросился бы за ней, будь она на моём месте. Скажи, что Клирия жива, но мне нельзя туда соваться, и знай я, что неизвестно, спасут ли её или нет… я бы бросился, плюя на слова других. Мы просто непробиваемы – это наша сила и наше проклятие.

- Такие, как мы, не умирают своей смертью. Мы живём войной…

Это точно…

Я сжал её руку своими ладонями.

- Это сложный путь, бороться за справедливость, - улыбнулась она.

- И ты прошла его достойно… тебе нечего стыдиться. О тебе будут слагать легенды, твой подвиг не забудут, - улыбнулся через силу я.

Теперь и она плакала. Её время подходило, и Констанция это чувствовала.

- Я хотела увидеть, как она станет матерью… внуков… детей… но… не судьба... да? – улыбка слабо тронула её губы. – Я боюсь, что эта дурёха… она такая глупая иногда.

- Тс-с-с… Всё в порядке… - я обнял её и почувствовал её слабые объятия в ответ. – Будь уверена и спокойна за неё. Фемия будет счастлива и никогда не познает войны. Она станет великой королевой, что будет править в мире и процветании.

- Следи за ней с Эви… Слышишь? Она быстро учится, но пока слишком глупа и наивна… Ей нужно время, чтоб научиться… Присмотри за ней.

- Всё будет… Констанция, всё будет…

Констанция легко оттолкнула меня от себя, чтоб ещё раз взглянуть в мои глаза.

- И… я не говорила тебе… но я никогда не ненавидела тебя. Злилась, бесилась, сердилась из-за поступков… Но не ненавидела, что бы не говорила… Сейчас я понимаю всё… И я благодарна… Была благодарна всё это время за то, что ты подарил мне такую дочь, такое чудо и позволил мне увидеть её… И… умираю теперь там, где умереть должна была… двадцать два года назад…

- Констанция… - пробормотал я.

Но она сказала всё, что хотела, чтоб уйти свободной; вот вдох, другой, третий, её глаза теряют резкость и губы в предсмертной улыбке покидает последний вздох.

Констанция – Dead End.

Патрик - Last Distance.

И пока меня никто не видит…

Я проорался и проплакался до раннего утра, пока мне не стало легче. После этого аккуратно положил Констанция ровно, сложив её руки на груди. На её губах была едва заметная улыбка.

Теперь надо было найти сраное зеркало, так как тело Констанции я оставлять здесь не собирался. Я знаю, что трупу всё равно, души там нет. Но оставить тело где-нибудь… то, что было живо, оставив хрен знает где и не имея возможности проститься. Не знаю, не могу так. Для меня это почему-то важно. А ведь сколько людей осталось после меня вот такими неупокоенными. Например, лисичка…

Не хочу вспоминать, сколько погибло людей из-за меня, так как ничего не исправлю.

Мне потребовалось около часа, чтоб найти зеркало, через которое я смог бы создать проход. Я нашёл его в одном из разрушенных из-за старости зданий, заваленное обломками и чудом неразбитое.

Протёр кое-как, постучал по зеркальцу, что нашёл у Констанции в сумке.

- Проход, - хрипло сказал я, когда увидел там Кстарн.

Через минуту зеркало было готово.

- И Кстарн… Когда ты отведёшь окончательно Эви обратно… переправишь её и Констанцию на другую сторону, можешь быть свободна, слышишь? Вернись в дом, спустись в хранилище и забери столько золота, сколько сможешь унести и уходи. Тебя пропустят, так что можешь не беспокоиться, я обо всём позаботился.

- С вами… - начала было она, но я перебил.

- Всё в порядке, - кивнул я милашке Кстарн. - Теперь веди сюда Эви.

Она поклонилась и скрылась из виду. А я поднял какой-то грязный перевёрнутый стул и стал ждать. Недолго, скоро Эви сама явилась ко мне.

- Патрик, Констанция ушла и… Что произошло? – естественно она всё почувствовала, хотя и не до конца. А я не сильно долго собирался всё это дело растягивать: чем быстрее, тем легче.

- Констанция мертва, Эви. Она лежит на улице.

- Кон… - Эви умолкла.

Потом открыла рот, словно хотела сказать, а потом вновь захлопнула.

И так несколько раз, пока её лоб не начал хмуриться, носик не вздёрнулся, губы не начали дрожать и всё лицо не стало скукоженным от предстоящего плача.

- Н-н-н-нет… - выдохнула она в попытке что-то выдавить из себя, словно это что-либо могло исправить, и разревелась, спрятав лицо в ладошках. – Н-н-н-нет… нет… нет-нет-нет…

Мне пришлось её успокаивать, хлопать по плечу, говорить, что всё в порядке и так далее. Хотя что в порядке? Я не знаю даже, что теперь в этом мире в порядке, хотя боль есть лишь на этом участке земли. Остальным всё равно, и они даже не заметят, что происходит здесь.

Мне удалось не сразу отвести её к телу Констанции, где она разревелась ещё сильнее.

- Я ей говорила… говорила… я… ей…

А я стоял и обнимал её, стараясь помочь справиться с горем, которое обрушилось на неё. Своё я уже выкричал, теперь была её очередь.

Эви успокаивалась очень долго, уже было за полдень, когда она наконец смогла взять себя в руки, а я поговорить с Богом Скверны, который поспешил меня пригласить к себе в гости.

Твоя дочь и её суженный до сих пор у меня.

Я заметил это, обмудок. Ты подтёр жопу после того, как жидко обосрался от страха и побежал плакаться в свой вшивый мирок?

А ты проплакался над своей шлюшкой?

Да.

И я да.

Тогда скажи, как мне найти тебя, чтоб убить, пожалуйста. Не хочу долго ждать того момента, когда вышибу твои сраные мозги.

Без проблем. В ратуше найдёшь мой знак, мой символ. Коснись его и просто подумай о том, что хочешь увидеть меня. И окажешься в моём мирке.

Я обязательно приду.

Я даже не сомневаюсь. Что-что, но ты всегда идёшь до конца, что мне и нравится.

Он знал, что я приду. А я знал, что он на это и рассчитывает, ведь там его мир, там концентрация его силы и так далее. Я за раз столько осколков не перетащу, чтоб вытащить всю энергию оттуда. Спрятался у себя там и думает, что теперь его точно не достанут. Мудло блять… Ну ничего, скоро я приду туда и лично вырву ему кишки. Или вышибу мозги.

Что касается Эви…

- Что дальше? – тихо спросила она хрипло меня с опухшим от слёз лицом.

- Отнесём Констанцию отсюда.

- А потом?

- Суп с котом.

Эви хрипло усмехнулась, даже хихикнула, хотя в душе, наверное, считала это кощунством, смеяться, когда подруга умерла. Но психика требует выхода, так что…

- Всё шутишь…

- Ничего не остаётся, - пожал я плечами. – Сначала давай помогу перенести её обратно.

Сказано – сделано.

Было неприятно нести бездыханное тело Констанции на ту сторону, однако… кто-то должен был сделать это. Больнее мне было оттого, что передо мной было её спокойное красивое лицо. Констанция словно спала у меня на руках. Смотришь и кажется – толкни её, и она откроет глаза, недовольно взглянет на тебя, типа не охуел ли ты часом?

Я выложил её на той стороне сразу у входа, положив на пол какой-то палатки, за стенками которой шумели люди. Настолько отличается от совершенно мёртвого во всех отношениях города. Хорошо, что всё идёт к концу, иначе никто вообще бы не дожил до конца.

Я наклонился и поцеловал её на прощание в щёку.

- Мне жаль… - в никуда сказал я напоследок и с помощью Кстарн попытался шагнуть обратно в зеркало, но меня остановила Эви, схватив за плечо.

- Ты куда собрался?

- Мне надо кое-что закончить, - ответил я обернувшись. – Без тебя.

И увидел, как вытягивается её лицо. Приехали.

- Нет! – воскликнула она. – Патрик, нет!

- Эви, я иду…

- Я с тобой!

- Нет.

- Ты не можешь! – обошла она меня и упёрлась руками в грудь, словно так надеясь меня остановить. – Констанция умерла, и ты тоже хочешь умереть?!

- А что ты предлагаешь?

- Ты не можешь! – она топнула ногой словно избалованная девчонка. – Хватит убегать! Ты постоянно убегаешь! Чего ты боишься?! Ты же даже не просишь у нас помощи! Да даже просить же не надо, мы сами поможем!

- В любом случае, это ничего не меняет.

- Достаточно уже! – она едва не кричала. – Чего ты добиваешься?! Почему ты всё время такой?! Тебе недостаточно её смерти?! Если бы ты в тихомолку не пытался бы всё решить, она бы не погибла!

- То есть это я виноват? – спокойно спросил я.

- ДА! – выкрикнула Эви. Слёзы вновь бежали по её лицу. Но, видимо опомнившись, она быстро заговорила. – Нет. Нет, ты не виноват, но если бы ты сразу принял помощь! Ты убегаешь, словно какое-то старое животное, которое ищет место, чтобы…

И присмотревшись, Эви окончательно всё поняла. Ну, недостатком мозгов она никогда не страдала.

- Нет… нет-нет-нет! Этого просто не может быть!

- Чего не может быть? – попытался я сыграть в несознанку.

- Ты идёшь туда умереть!

- Не говори глупостей, Эви…

- Я двадцать лет Эви! Я вижу это в твоих глазах! Так идут только на убой! Я видела этот взгляд, полный решимости и обречённости, у солдат! Я могу его увидеть! Словно ты уже… – И ещё одно озарение. Ей сегодня везёт, прямо джекпот выпал. Эви отскочила от меня, тыкая в мою сторону пальцем. – Не может быть!!! Этого просто не может быть!!!

- Эви, - попытался я успокоить её.

- Ты смотрел в этот шар, да?! Ты смотрел в него!!! Ты видел своё будущее!!! Этот долбаный шар истины! Ты знаешь, что умрёшь, потому и не хочешь, чтоб с тобой кто-либо шёл!!!

- Я не смотрел в…

- НЕ ЛГИ МНЕ!!! – взвизгнула она. – ХВАТИТ ЛГАТЬ!!! ХВАТИТ УЖЕ С МЕНЯ ЭТОГО!!!

Она выглядела озверевшей. С выпученными глазами, оскаленными зубами, дрожащим телом. Милашка Кстарн так вообще спряталась в спасительное зазеркалье от неё.

Мы стояли друг напротив друга, словно собрались драться. Но победитель уже определён, как это не печально.

- И что ты предлагаешь, Эви? – тихо спросил я, после минутной тишины. – Тебе нельзя, так как власть держится на тебе и Элизи. Клирия умерла. Констанции больше нет. Тогда кто спасёт мою дочь? Учитывая тот факт, что туда отправиться могу только я?

- Ты не можешь… - задрожала она, не желая признавать простой факт.

- Значит предлагаешь умереть Фемии?

- Нет! – эта мысль словно показалась вообще ей богохульной.

- Тогда выбор, Эвелина, – я сделал полный грудью вдох, беря себя в руки. Здесь достаточно одной сходящей с дистанции девушки. Двух мир не потянет. – Выбор, Эви. Всегда приходится делать выбор. Жертвовать одним или другим.

- Я тебя ненавижу… - заплакала она, хотя по сути Эви просто не могла признаться в том, что не хочет отпускать ни меня, ни Фемию. Пытаясь отпустить любого из нас, Эви чувствует себя предательницей, отчего и разрывается. Но я знаю, что ей тяжело выбирать. Знаю, что она не скажет: «Патрик, умри, но спаси её» или «Патрик, останься, пусть Фемию умрёт». И я не буду заставлять делать Эви такой выбор. Тот, за который она себя возненавидит.

- А вот я тебя люблю, иди сюда, - сказал я тихо, сам подошёл и обнял её, прижав к себе. Эви задрожала, заревела, обняла меня, прижавшись, словно ища тепла в моём теле. – Я потерял многих на своём пути. И сейчас, под конец, когда я вижу, как люди, дорогие мне, уходят один за другим, и знаю, что оттуда уже никто не выберется, ты мне предлагаешь привести ещё и тебя на верную гибель.

- Но ты тоже умрёшь, - простонала Эви мне в грудь.

- Ну что ж теперь сделать? Но будешь ты и Фемия с мужем же… Она будет жить дальше, и кто-то должен следить за всем этим делом.

- Ты должен остаться…

- Я пойду, что бы ты ни решила, Эви. Что бы ты ни сказала, я всё равно направлюсь туда. Даже просто потому, что она моя дочь. А ты банально не сможешь туда попасть, даже если захочешь.

- Просто… просто вы умираете… все… - всхлипнула Эви. – Я не могу выбрать тебя, но не могу оставить её. Я люблю её как дочь, но ты… тоже…

- Успокойся, Эви. Посмотри на меня, - поднял пальцем я её лицо за подбородок. Она подняла ко мне свои заплаканные глаза, и опухшее, словно у утопленника, лицо. – Я люблю тебя, малышка. И что бы ты мне сейчас ни сказала, какую бы гадость ни выдала, я буду знать, что ты тоже меня любишь и прощу всё, что угодно.

- Иногда я тебя просто ненавижу… - шмыгнула она. – Но… я знаю, что правильно… мне больно и я знаю, насколько больно тебе терять других и бороться сейчас со мной…

Эви ещё раз посмотрела мне в глаза, сделала глубокий вдох, через силу улыбнулась своей самой мягкой и доброй улыбкой, на какую только была способна, встала на цыпочки и чмокнула в губы. Солёная и мокрая, но живее всех живых.

Она нашла в себе силы не делать мне больно и дать уйти так же спокойно, как дал я эту возможность Констанции.

- Иди, Патрик. Спаси свою дочь, ту, кто мне дорог так же, как и ты с Констанцией. Я отпускаю тебя, чтоб твоя душа была спокойна.

- Спасибо, - тихо ответил я. – Теперь мне действительно спокойно на душе. Спасибо, Эвелина.

Я отвернулся, не желая растягивать прощание дольше чем необходимо, и шагнул в зазеркалье. Пора было закончить начатое.

Патрик идёт карать.

(Тема Патрика: Deadman's Gun - Ashtar Command https://www.youtube.com/watch?v=Yag41F7eCLU)

Глава 425

Смерть и насилие.

Рано или поздно всё сведётся именно к этому. Боги или люди, эльфы или фурри, разумная слизь или очень умное насекомое – если они умеют думать и чувствовать, то рано или поздно настанет момент, когда они что-то не поделят. И рано или поздно найдётся тот, кто схватится за палку, чтоб выбить дерьмо из товарища, доказав, что прав именно он.

История показывает именно это развитие любого разумного организма, даже если всё есть в достатке. Бессмысленно говорить, что это не так, потому что история, даже моя, утверждает абсолютно обратное.

Бог Скверны… он относился к тем, кто как раз и возьмётся за палку, решив, что он чуть равнее, чем остальные. Ему плевать, главное, что его идеалы и желания исполняются.

Ровно как и я. Может быть и не по своей воле, но я так же пришёл к этому.

Поэтому два идиота столкнутся здесь, чтоб решить, кто из них более прав.

Я перенёсся в его мир лёгким касанием того самого амулета, который, как понял, он оставил как раз для меня. Такая забота, аж яйца чешутся.

И потом странное ощущение, словно я качнулся на огромной скорости на качелях. В органах засвербело, защекотало, странное ощущение, что меня кто-то пёрышком мне там водит, отчего хочется почесать внутри себя всё и…

Вот, я в его мире.

- Как уёбищно… - пробормотал я, глядя на своё окружение.

Это была моя первая реакция, хотя по сути она была продиктована скорее не реальным моим мнением, а желанием сказать гадость в адрес его дома. Из разряда: насри из принципа, сожри даже через «не могу». Потому что вид действительно заставлял изумлённо выдохнуть от удивления странной минималистичной красотой, что открылась передо мной.

Это, если быть точнее, была такая огромная водная гладь, которая уходила на многие километры вперёд, всё дальше и дальше, к самому горизонту, ровная как поверхность зеркала, хотя одного моего шага было достаточно, чтоб пустить волны по её поверхности. Я чувствовал себя каким-то Иисусом, который научился ходить по воде и теперь мог этим пользоваться при каждом удобном случае.

Над головой же у меня было небо. Небо без края и конца с облаками, что висели над головой. И такой глубокий красивый небосвод отражался на водной глади, создавая ощущение того, что ты идёшь сам по нему, и оно само просто становится частью водной глади, так как горизонт можно было различить с трудом – он сливался.

- Дубль второй, партнёр, - его голос, как и в городе, разнёсся со всех сторон, словно сам воздух говорил его голосом. Странный эффект того, что он вокруг тебя, что он и есть ты сам. Удобно, я даже не знаю, откуда его ждать. – Добро пожаловать ко мне домой. Надеюсь, что на этот раз мы сможем уладить наш вопрос.

- Спасибо… - пробормотал я, продолжая оглядываться. По крайней мере отсюда ему бежать уже будет некуда. Вообще некуда. Здесь мне даже копать не придётся, чтоб его вытащить из-под земли.

- Непривычно? – в его голосе слышалась усмешка.

- Я ожидал видеть грязь, темень и пиздец в чистом виде. Цепи и темницы в чёрном замке. Но вижу почему-то голубое небо и водную гладь. Ты чо, Бог Облаков?

- Смешно… Нет, это реально забавно, Бог Облаков... Я бы не отказался стать подобным, однако… я Бог Скверны, как бы мне этого не хотелось.

- А ты не хотел быть Богом Скверны? – поинтересовался я скорее по инерции, чем мне это было действительно интересно.

- А тебе не насрать?

- Насрать, - согласился я.

- Ты же не хотел быть изначально антигероем, верно? Но потом стал пользоваться этим. За неимением лучшего пользуемся тем, что есть.

- Окей… ладно, я понял. Ты давай, выходи, я засажу тебе в голову пулю, спасу свою дочку, и мы разойдёмся.

- Ты уже всё распланировал, смотрю. Но в твоём плане есть одна неувязочка.

- Какая именно?

- Без меня ты отсюда не выберешься. Как и попасть сюда могу лишь я. Извне мой мирок как сейф – неприступен. Изнутри тоже.

- Да насрать, я найду отсюда выход. Давай, вылазь мразота, руки чешутся тебя порвать нахуй.

- Ладно-ладно, уговорил… - едва ли не рассмеялся он. – Видишь там вдали такой маленький домик из голубого кирпича.

- Блять, ты дрочишь?! Тут нахуй всё голубое! Как мне его на таком фоне разглядеть!?

- Да разуй глаза, вон он!

- Где?!

- Вон!

Сука блять, Скверна, я сюда пришёл карать и убивать, а не играть в следопыта! Чо за хуйня?! Что за игра в Патрика-путешественницу?! Почему я ещё и искать тебя должен?!

Блять, ладно, поступим иначе.

- Сейчас я стою лицом хуй знает куда. Куда относительно моего взгляда я должен двигаться?

- Тридцать два градуса налево.

- Пиздец, извини меня блять пожалуйста, уёбок, но я забыл взять с собой транспортир, чтоб измерить ровно тридцать два градуса.

- Поворачивайся медленно налево. Давай, ещё немного… стоп. Теперь иди просто ровно.

Я пытался разглядеть впереди хоть что-то, но…

- Там ничего впереди нет.

- Иди.

- Ты спуститься ко мне не можешь, чтоб я просто тебя убил и отомстил за то, что ты наделал?

- У нас ещё есть, что обсудить.

- За то, что ты сделал, я могу с тобой лишь обсудить, сколько пуль тебе потребуется в голову для упокоения.

Я не был против того, чтоб попиздеть с ним напоследок, как и не против был прогулки в его мире, наполненной силой. Его чистой силой. Более того, чем больше проведу я времени здесь, тем веселее будет ему в последующем. Потому я не торопился, совершенно никуда не торопился. Более того, я ещё и шёл медленно, чтоб оттянуть время.

Я очень хитрожопый уёбок. За смерть дорогих мне людей я становлюсь хитрожопее раза в два от изначального показателя.

Вскоре на горизонте я смог различить строение, которое упоминал Скверна. Оно сливалось с небом и водной гладью и только из-за того, что сейчас над тем местом было белоснежное облако, заходящее за горизонт, которое отражалось от воды, его было видно голубым пятном. Однако путь туда был не близкий. Я так подозреваю, что это способ заставить меня устать. Грубо говоря, по крупинке силы здесь, по крупинке силы там, и вот я уже устаю. А заставить устать врага – это половина дела.

Как и заставить его чувствовать боль, из-за которой он потеряет над собой контроль и допустит ошибку.

Но я продолжал упорно идти дальше, зная, что тем самым копаю могилу только ему. Я получу своё, рано или поздно удача отвернётся от меня, но я заставлю его расплатиться за содеянное.

- Ты борешься против кого, Патрик? – спросил Скверна меня, когда я шёл. – Ради чего, скажи мне?

- Ты знаешь ответ, - бросил я, не желая сейчас вступать с ним в дискуссию.

- Ради королевства? Ради родных, ради других людей? Так ты говоришь, верно? Чтоб все жили в мире и не было насилия.

- Примерно так и есть, - пожал я плечами, словно он мог меня видеть. Может и действительно видел.

- Но ты сам стольких убил, развязал такую войну, заставил страдать тысячи, если не сотни тысяч. Ты говоришь о том, что хочешь сделать мир лучше, но ты делаешь это выборочно. Устраивая войну повсеместно, ты спасаешь лишь отдельно взятый клочок земли. Тебе плевать на остальных. Ты борешься только за то, что важно тебе.

- А ты словно хочешь спасти весь мир? - насмешливо глянул я на небо, словно он был где-то там, надо мной.

- Я могу всё исправить. Мне нужен был лишь контроль над всем. Ты хочешь сделать мир лучше, но при этом не борешься против главного зла, что привело его к этому.

- Против системы, - с ходу догадался я, о чём он говорит.

- Ты лечишь лишь симптомы. Вся людская жестокость, нетерпимость, герои, сумасшествие, бесконтрольная магия и выплески энергии – это всё воздействие системы.

- О-о-о, и ты хочешь её победить, - кивнул я. – Как благородно, я сейчас расплачусь.

Зная его великий пиздёж и желание наебать всё, что только можно, я не верил ни единому его слову. Он был не тем существом, с которым можно было поговорить начистоту. Но этот бравый трёп я всё же выслушаю, мне не лень.

- Я борюсь против того, на что ты закрываешь глаза. Ты смог объединить страну, но какой ценой? И на этом ещё и заканчиваешь. После того, как разрушил столько судеб, ты просто выкидываешь на помойку столько жертв, которые могли бы принести ещё больше пользы. Это словно срубать дерево ради одного яблока.

- Короче, я понял. Я зло, а ты заебись и молодец.

- Примерно так оно и есть. Разве не твои слова, что надо запачкать руки, чтоб очистить комнату? Чем больше грязи, тем грязнее твои ладони? Или ты до сих пор злишься на меня по поводу той, которая умерла, оттого не можешь взглянуть на ситуацию с нейтральной позиции? При этом оплакиваешь смерть той, кого можешь воскресить. Тебе не кажется это лицемерием?

- Что лицемерного в том, чтоб оплакивать родных? Я никогда не отрицал, что начал всё в первую очередь ради своих близких. Чтоб спасти их. Каждый сам выбирает чего хочет, потому если остальной мир хочет воевать, то это его дело, я лишь дал ему причину, которой он с радостью воспользовался, чтоб разобраться со своими проблемами. Я не заставлял их идти этим путём, и я не бог, чтоб диктовать каждому, что и как надо делать.

Тот дом тем временем приближался. Стоящий на непрозрачной зеркальной воде, чем ближе я подходил, тем выше он становился и вскоре выглядел не домиком, а вполне себе небольшим особняком. Уверен, что вблизи он будет ещё больше.

Но кроме этого особняка я ничего не видел. Совсем ничего, кроме этой спокойной водной глади и неба. Абсолютно пустой мир.

Когда я подошёл ещё ближе, дом походил уже не на особняк, а на полноценный миниатюрный замок, в котором можно было бы даже ненароком заблудиться. К тому же его окружал забор метра два в высоту. Но белого цвета, из-за чего на фоне отражающихся облаков его не было видно. Красивый и аккуратный забор из белого камня.

- Тук-тук, Скверна, ты где?

- Заходи, не стесняйся. Не будем же мы решать свои вопросы на улице.

- Думаешь, что твоя ловушка сработает?

- Мне она даже и не нужна. Согласен, та фишка с кристаллами, что откачивают ману, была удивительна. Учитывая тот факт, что это я тебе рассказал об этом. Глупо было полагать, что ты просто так дашься мне. Однако… это мой мир, моя параллель, моя миниатюрная вселенная, что пропитана моей силой. Привези ты с собой даже вагон кристаллов, они бы не вместили в себя столько сил, сколько есть здесь.

- Но это не твой мир, - огляделся я. – Он не выглядит твоим.

- Может и так, Патрик, может и так… - его голос уплыл, словно он сам неожиданно отдалился, когда я затронул тему, чей это был мир изначально. Может ему есть что скрывать. Но это не играет роли.

А я перебрался через забор и попал на территорию этого поместья. Скажем так, территория за забором ничем не отличалась от территории перед ним. Вся та же гладь, всё то же отражение неба перед глазами, всё та же пародия Иисуса, когда я шагаю по воде. Честно говоря, изначально я думал, что здесь будет сад или что-то в этом духе, но… выглядело это стрёмно, как будто Бог Скверны просто не умел пользоваться всеми возможностями этого мира. И хватило его сил только на то, чтоб сделать этотдом, какую-то пародию на замок, который он когда-то там видел.

Жалко. В смысле, жалкое зрелище.

Я прошёл через двор и толкнул парадную дверь.

И практически сразу попал в огромный холл, который явно не должен поместиться в такое маленькое здание. Если снаружи оно было этажей пять в высоту, то здесь было все десять, если не больше. И интерьер, состоящий только из голубого цвета, что настораживает (голубая Скверна даже звучит стрёмно), представлял собой копию замка из какого-нибудь мультика про короля и королеву. Большая лестница посередине, потом разделяется на две равных, что поднимаются на балкон, который служит вторым этажом.

- Я хотя бы правильно иду, чтоб убить тебя? – поинтересовался я.

- Тебе в главный зал. Ты же хочешь увидеть свою дочь, верно? – усмехнулся он.

- И где этот главный зал?

- На третий этаж.

На третий, так на третий.

Вздохнув и погоревав о своей нелёгкой судьбе, я начал подниматься наверх.

Первый этаж. Второй этаж…

Так, стоп, это что у нас?

Я остановился напротив одной из картин, что были здесь повешены. Вообще, на всех остальных была изображена в прямом смысле этого слова хуйня: водная гладь, это поместье, забор этого поместья, лес, который располагался непонятно где, но на вид обычный, цветы и так далее.

Но вот эта картина… Здесь была изображена девушка. С такими мягкими голубоватыми волосами, милым лицом и добрыми глазами. Няшка няшкой, как я бы сказал. На такую девушку посмотришь и поймёшь, что в её душе есть только небесная чистота, подобная этому миру, где сейчас нахожусь я сам. И она смахивала по виду на…

Клирию…

Сказал бы, что сёстры.

Кстати, у Клирии же были сёстры, нет? Быть может это одна из них?

Я мысленно попытался вспомнить всех сестёр, что были у неё. Жизнь, Надежда, Любовь и Мир. Эта… Мир? Девчушка Мир? Она была явно повыше, чем Клирия, типа старшей сестры я бы сказал. И сходство определённо было.

Вот только портрет её висит здесь, что странно. Или не странно?

- Эй, Бог Скверны, хули у тебя висит портрет этой девушки?

- А у тебя какие-то проблемы с этим? – осведомился он.

- Да, проблемы. Она похожа на мою бывшую. Которую ты сука убил, пидор грёбаный. И за что я тебя выебу.

- Ну… да сходство есть.

- В смысле «ну да». Это блять её сестра, сразу видно. Хули она у тебя висит?

- А где этой картине ещё быть?

- Но точно не в этом доме. Ты чо, этот мир у одной из бывших богинь старого пантеона приватизировал?

- Тебе ли не всё равно? – спросил он недовольно.

- А это не твоя мать случайно? – задал я следующий вопрос, который мне пришёл в голову, на что он рассмеялся. Громко, и как мне показалось, искренне.

- Мать? Моя? Блять, Патрик, сука, ну пиздец просто, бля-я-я-я-я… ахахахахахахахахахахахаха…. Заткнись уже просто хахахахахахахахахахахаха… Я пытаюсь быть серьёзным, а ты смешишь меня ухухухухухухухухухухухухухухухуху…

- Чо смешного?

- То, что ты долбоёб, вот что! – ревел он от смеха. – Блять, поднимайся уже, надоел с этим… ахахахахахахахахахаха… сука, ну ты и мудак… Поднимайся наверх и покончим с этим уже…

Его голос оборвался, словно он отключил связь. А я ещё несколько секунд смотрел на эту картину, пытаясь сообразить, с какого хуя она здесь. Сын? Друг? Муж? Поклонник? Брат? Случайно нашёл? Помнится, когда он в первый раз увидел Клирию, он вроде бы и понял кто она, по крайней мере выглядело так, словно узнал, но…

Ладно, плевать, не за этим пришёл.

Я отвернулся и двинулся дальше, стараясь сосредоточиться на том, что будет. По крайней мере пытался. Я достаточно провёл здесь времени, чтоб заново поиметь Богу Скверны мозг. Может быть это и его мир, но всегда найдётся оружие против любого. Главное – это подобрать его правильно.

И я был уверен, что подобрал всё правильно, хотя и не был убеждён в том, что проживу достаточно долго, чтоб потом отпраздновать. Но… почему бы и нет? Если помирать, то так, чтоб потом все просрались, верно?

Я поднялся на третий этаж по какой-то круговой лестнице, чтоб попасть в последний коридор, который вёл к такой небольшой двери, что тем не менее располагалась в самом центре, привлекая к себе внимания.

Я достал револьвер, готовый засадить пулю ублюдку, если он решит выскочить сейчас передо мной. В конце концов, я был не уверен, смог ли сделать окончательно задуманное или нет. Потому что если нет, то мне придётся немного неприятно.

Но звенеть яйцами было поздно, как и ждать слишком долго – вызывать подозрения, которые мне были не нужны. Потому я, не сомневаясь, подошёл к двери, толкнул её и с ходу зашёл внутрь, уже целясь из револьвера в предполагаемого противника, готовый нажать на спусковой крючок.

Но там никого не было.

Кроме Фемии и Фиалки. Спокойные, словно спящие и как будто подвешенные на нитках, они оба парили над полом расставив руки в стороны.

Так… заложников я нашёл. Теперь осталось найти самого виновника торжества, который продолжал где-то прятаться.

Глава 426

Все люди делятся на две части.

Но если постараться, то их можно разделить и на четыре, и на восемь.

Если вооружиться небольшими ножницами, то можно довести количество частей до тысячи.

Думаю, что Скверну вполне реально разделать тысяч на десять. Осталось только найти хитрого засранца, который где-то прячется и боится высовываться.

- Скверна, ты где спрятался, уёбок? – ласково спросил я, водя стволом по комнате. – Давай, вылезай, я убью тебя.

- Неужели ты рассчитываешь выбраться отсюда? Без моей силы отсюда никто…

- Повторяешься, - покачал я головой. – К тому же если мне удастся вытащить отсюда дочь и её будущего мужа, то всё остальное уже будет не важно. Даже моё будущее.

- Даже если тебя будет ждать конец? – спросил голос так, словно его это действительно интересовало.

- Я готов заплатить за то, что делаю и пойти ва-банк ради своих идей и мечты. Вот только ты, как вижу, не готов.

Молчание.

Молчание продлилось минуту.

Уже через десять минут я сам отправился на поиски этого ублюдка, обшарив ближайшие комнаты, которые были настолько однотипны, что хотелось выдавить себе глаза. Всего несколько кресел, оббитых голубым бархатом, голубые ковры, голубые стены…

Я чо, в доме гомосексуалиста нахожусь? Причём латентного. Я всегда очень спокойно относился к ним, но вот этот пидор Скверна меня накаляет. Пройдя друг за другом несколько комнат и не найдя ничего интересного, я вернулся в зал, где левитировали мои ненаглядные голубки.

Фиалка… он вообще не изменился, лицо такое же… специфическое, скажем так. Не урод, очень аккуратный мальчик, но вся проблема в том, что он «мальчик». На мужчину или парня ну никак не тянет. Да и поведение у него такое же – сам себе на уме, слишком тормознутый и ему нахер ничего не нужно. Мне кажется, что идеальный кандидат на роль короля.

Фемия же даже в отрубе выглядела упорной. Есть дети, которые спят, но во сне они прямо сама вредность. Милая вредность. Фемия была олицетворением этого. Только я не знал, в курсе ли она насчёт смерти её матери, сообщил ли ей Скверна или мне предстоит преподнести ей такой предсвадебный подарок.

- Блять… как вас снять-то? – я обошёл их, боясь приблизиться и попасть в какое-нибудь силовое поле. Для начала решил методом тыка проверить – разломал стул, кинул туда ножку и… она тупо пролетела без проблем, ничего не задев и не зависнув, с деревянным стуком упав на паркет.

Тогда, набравшись смелости, я сам просунул туда руку, но также ничего не почувствовал.

Немного подумав, решил начать с Фиалки. Если его порвёт нахуй, мне будет не так обидно, как если это случится с Фемией.

Я аккуратно потянул его вниз, почувствовав едва заметное сопротивление, словно пытался протащить его через воду. Но ровно до того момента, как вытащил его, судя по всему, за границы поля. Потому что в следующее мгновение Фиалка просто обмяк в моих руках, словно мешок с картошкой, безжизненно свесив голову.

Нет, жизнь в нём была, я проверил пульс, но вот сознание отсутствовало.

Следующей я снял уже дочь, всё так же не выпуская револьвер из рук. В какой-то момент услышал, как дверь закрылась и выпустил туда половину барабана, но… никого. Дверь просто закрылась. А когда её открыл, то никого там не нашёл.

- Эй, пидор, ты где блять?

- Здесь. Смотрю за тобой.

- И не собираешься останавливать?

- Зачем? – я буквально слышал, как он ухмыляется. – Ты отсюда никого не дозовёшься, никого не призовёшь, ничего не сделаешь, ты здесь в ловушке и покинешь это место только при моём желании.

Ну-ну, пусть, пусть…

И всё же я насторожено наблюдал за залом, предполагая, что если он и есть где-то, то именно здесь. Может в инвизе, а может в другом измерении, но в этом помещении. Как в параллельном. Но в любом случае, когда моя тайна будет им разгадана, он наверняка явится за моей жопой, чтоб порвать её на немецкий крест, чего мне почему-то не очень хочется.

Так что, продолжая наблюдать за обстановкой, я принялся будить Фемию. Трясти её, дёргать за уши и за нос, открывать зенки, щипать, выдёргивать волосы и так далее.

- Ты действительно хочешь, чтоб она проснулась? – усмехнулся Скверна.

- Да, хочу. И лучше бы тебе это сделать, - ответил я не оборачиваясь. Всё равно никого не увижу.

- Как знаешь, дружок…

«Дружок» прозвучало слишком… странно, пидорастически. Будь это баба, то тогда всё ок, но слышать подобное от парня или мужика… Неудивительно, что тут всё голубого цвета.

И словно по щелчку глаза Фемии начали открываться. Она, словно отходя от сна, медленно открыла веки, взглянула на меня сонным взглядом, после чего проморгалась, пытаясь прийти в себя. Фемия выглядела куда милее, будучи сонной, чем когда бодрствовала, однако вскоре и это отошло на второй план, так как стоило ей более-менее прийти в себя, как её лицо начало морщиться, носик задёргался, продувая лёгкие и…

- МАМА!!! – её вопль, полный боли резанул тишину, словно удар по яйцам. Громкий, уже ревущий, подобно взлетающему истребителю, в которому уже слышались истерические нотки, сопли и слёзы. – МАМА!!! МАМОЧКА!!! МАМА!!! НЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!! НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Её «нет» плавно переросло в плачь, безудержный и глубокий, который я уже слышал, только от Эви, полный боли и страдания, упущенных возможностей и несостоявшихся желаний.

Самое страшное, что я встречал когда-либо – невозможность передать свои последние слова тому, кто тебе дорог. Сказать, что ты его любишь, что ты никогда не хотел ему зла, и он - то самое лучшее, что случилось с тобой.

Этого не будет.

Поэтому мать учила меня никогда не расставаться на грустной ноте. Сразу прощать тех, кто тебе дорог и не держать на них зла. Потому что в следующее мгновение их может не стать и последнее, что услышали они от тебя…

- Я… я сказала, что… что не могу её терпе-е-е-е-е-е-ть… у-у-у-у-у…

И жить с этой ношей придётся тебе. Они простят тебя, они захотят сказать, насколько любят тебя и что это всё хуйня, что они не в обиде, но будет поздно. У них не будет возможности и боль будет твоим вечным попутчиком, пока ты не сможешь простить самого себя.

А этого может не случиться.

- Я решил, что пусть лучше она узнает сразу, чем так, - сказал спокойно Скверна.

- Это, кажется, единственное, за что я могу сказать тебе спасибо, - пробормотал я.

Потому что я страшился того момента, когда мне придётся рассказать ей это. А тут уже она всё знает. Низко и трусливо, но одной проблемой меньше. Фиалка тоже плакал. Молча сидел на полу, смотрел куда-то, безмолвно роняя слёзы.

- И ему я сказал. Сказал, что убил его отца ты, - словно хвастаясь, произнёс он.

- Ты просто душка.

- Но ты можешь воскресить Констанцию, - усмехнулся Скверна.

В этот момент Фемия едва встрепенулась.

- Ты можешь воскресить её?! Да?! Ты можешь вернуть мою маму обратно?! – схватила она меня, вцепилась пальцами с такой силой, что могла сломать их. В её глазах я видел боль, нескончаемую боль, которая теперь боролась с надеждой, что можно повернуть обратно.

Но ничего нельзя повернуть обратно. Есть законы, которые нельзя нарушать. Понять это ты способен только когда сам прошёл через это. Я никогда бы не поступил так, знай, что это есть на самом деле, что такое быть живым и мёртвым одновременно.

Найдутся особо упёртые, что предпочтут смерти даже такое существование, но большинство из них будут мстителями, теми, кто хочет вернуть должок, чтоб потом умереть спокойно. И только единицы на миллиарды согласятся жить так. Променять спокойствие, умиротворение, понимание того, что ты свободен и тебе легко, на воскрешение в боли, тоске, печали, разочаровании и понимании своего будущего бессмертия.

Даже Клирия проходила это не в таком плане; она лишь помнила о своих жизнях, копя это дерьмо в себе. Если бы её воскрешали… она бы свихнулась.

- Я не могу. Больше нет, - покачал я головой.

- Но может тётя Эви! Она сможет спасти мою мать! Мою маму! Она же сможет?! Сможет?!?!?! – Фемия трясла меня за грудки.

- Она не станет делать этого.

- Но она же её подруга! Сестра! Она её тоже любила! Она не откажет мне и маме!!!

А дальше пошли слёзы, обвинения, ненависть открытая и завуалированная, боль и потоки слёз.

А я слушал это. Слушал с болью, понимая всё куда лучше неё. Она не поймёт, никогда не поймёт. А кто попытается ей дать понять это на себе, я обеспечу ту же участь, но с нескончаемыми пытками. Душа – это не то, с чем можно играть. Даже тот клинок, он коверкал душу, я видел это в императоре, который нёс своё бремя с решительностью и болью. Я видел это в Элизи.

Мне потребовалось время. Чтоб дождаться конца истерики Фемии, чтоб объяснить всё доступно.

- Ты не поймёшь этого, - коснулся я её щеки стёртой ладонью. – Не поймёшь, так как ни разу не проходила это. Я хотел бы вернуть твою маму. Я бы хотел вернуть многих, кого потерял, но я этого не сделаю. Как бы больно и одиноко мне не было, я не верну их, потому что люблю и уважаю их всей душой. Я не хочу им страданий и боли, что они получат вместе с жизнью. Эта плата, что платит воскресший, не стоит такого.

- Но жить лучше… - пробормотала она.

- Жить лучше, но воскрешение… Ты никогда не спрашивала, что чувствует Эви? Не видела эту маленькую искорку боли в её глазах, ненависти к такой жизни и нескончаемой печали в глубине души? То, как она улыбается, чувствуя тоску и понимая, что её век бесконечен. Что она будет жить долго и видеть, как уходят поколения, дорогие ей.

- Она может убить себя.

- И она так и сделает, если не сможет решить этот вопрос. Вечно бесплодная, вечно молодая, Эви боится самоубийства и пройдёт ещё не один век мучений, когда рука потянется за пистолетом, чтоб решить этот вопрос таким образом раз и навсегда. Я смертен, потому меня это трогает слабее, и я слабее связан с этим воскрешением. Но даже во мне иногда грусть проскакивает. Я уже не замечаю этой тоски, хотя она всё равно есть, тонкая и тихая, но есть, словно жужжание комара. Потому что меня вернули, что не дали покоя, и я вынужден жить дальше, помня это всё. Я рад увидеть тебя и увидеть тех, кто мне дорог, но… я бы не согласился вернуться, дай мне этот выбор. Я бы не захотел воскрешаться. Но Эви… она нежить, мёртвая и вечно молодая. Ты действительно хочешь это для своей матери?

- Я сказала ей…

- Тс-с-с… - коснулся я пальцем её губ. – Она тебя простила, верь мне. Твоя мать ушла, простив тебе всё, ушла с верой в то, что ты станешь великим человеком. Она бы хотела, чтоб ты поняла это и не страдала. Констанция умерла в спокойствии и умиротворении, ни о чём не жалея и ничего больше не желая. Так умирают редко. И я не стану нарушать её покой и умиротворение.

Фемия плакала. Плакала долго, пока я всматривался в окружение. Боялся, что Скверна убьёт нас или сделает гадость, но он видимо верил, что теперь всё под его контролем.

Я знаю, легко об этом судить, легко говорить о подобном. Но есть вопросы, который ты даже при куче плюсов отвергнешь. Есть вещи, которые ты не станешь делать, даже имея огромную выгоду, но зная, чего это будет стоить.

Я не хочу такой боли тем, кто мне дорог.

Я дождался, пока она успокоится, после чего ко мне подошёл Фиалка. Вот этого кадра я не ожидал, если честно. Вернее, не думал, что он подойдёт. В глазах слёзы, но лицо как обычно, спокойное. Он взглянул мне в глаза и…

Ударил по морде. Один прямой удар, который для меня был не больнее чем пощёчина, а вот его костяшки оказались разбиты.

- Это за моего отца, - сказал он монотонным голосом. – Ты его убил. Я ударил тебя.

Спасибо, что объяснил, а то я не понял.

- И убил бы ещё раз. Знаешь почему? – взглянул я ему в глаза.

- Я догадываюсь. Но мог не убивать.

- Но убил. Ты любишь Фемию?

- Да, - не раздумывая ответил Фиалка.

- И я её люблю. А ещё я люблю Эви и Констанцию. Люблю тех, кому твой отец хотел смерти. Ты бы убил тех, кто угрожает твоей семьи?

- Сделал больно.

- И я сделал больно. Обезопасил от мести, на которую твой отец способен. Потому что такие, как он, не сдаются, и ты должен понимать.

Он ударил меня по морде ещё раз. А потом второй раз.

Третьего не последовало.

- Но он отец. Я знаю, что ты прав. Но я тебя ненавижу. Из-за отца.

Сказал это без грамма эмоций, которые были бы вполне логичны сейчас.

А тем временем я оглянулся. Нам пора было уходить отсюда подальше. Не было желания оставаться в этом доме дольше, чем это было необходимо. Пусть Скверны я здесь не видел, но лучше встретить ублюдка в простреле со всех сторон, чем в замкнутом пространстве. К тому же время, которое я тянул, наоборот, надо было сохранить, учитывая новый план действий.

Потому что, когда он поймёт, станет немного проблематично.

- Идёмте. Фиалка, жену поднимай. Мы уходим.

- Куда же? А как же чай? – рассмеялся Скверна. - Не беспокойся. У нас есть вечность в запасе! Я могу сделать так, что год в этом мирке станет секундой в нашем. Здесь нельзя умереть от старости и нельзя откинуть копыта с голоду или от жажды. У нас полно времени, чтоб насладиться общением друг друга.

- Спасибо, но нет, - сказал я, выходя с револьвером на изготовку.

- Да ты только представь, здесь ты не угроза мне, отчего и враждовать нам не обязательно. Твои пули в том мире были кое-какой проблемой для меня, а здесь они просто пшик, который я не замечу! Ты можешь срывать злость на мне сколько захочешь!

Он веселился на полную. Смеялся, я это слышал по голосу.

А я тем временем уже вывел их на второй этаж и провёл около той самой картины с Богиней Мира. Странно немного… это точно её замок, интерьер соответствующий, но заведует здесь какой-то хуесос. Может реально муж?

- Нравится?

- Она – да. Ты – нет.

- Хорошая картина. Мне тоже нравится. Решил оставить её. Небось уже представляешь в своей постели?

- Естественно. Она милашка, я бы её реально трахнул, - ответил я, идя дальше и оглядываясь, говоря скорее между делом, чем вдумываясь в слова.

Мы наконец вышли из зала и бросились к распахнутым дверям поместья.

- Что-то ты спешишь сильно, – вот сейчас к своему неудовольствию я почувствовал в его голосе некоторое подозрение. Он был умным пидором (судя по всему, во всех отношениях этого слова) и праздновал победу, так как в реальности отсюда выхода для человека не было.

Но… я не человек. Я антигерой. Я тот, кто рушит всё, убивает всех и идёт напролом, не оставляя шансов остальным. И здесь у меня тоже есть выход.

Может Бог Скверны и переиграл меня два раза, однако я тоже умею играть очень грязно, когда вижу врага в лицо. Когда знаю, против кого должен бороться. Потому у меня есть ответ на вопросы, на которого нет у Скверны.

Выйдя на улицу, я незамедлительно направился к воротам, всё время…

Лёгкое движение где-то сбоку, и я делаю несколько выстрелов туда, однако убиваю лишь тишину хлопками. Гад или теряет магию, или пытается ошиваться рядом.

- Быстрее…

Я помог сначала перелезть Фемии, дав ей ступеньку руками. У неё проблем не возникло, она, как пацан, тут же подтянулась и оседлала забор. А вот с Фиалкой я немного повозился, даже Фемия его затаскивала наверх, так как у него вообще силёнок было мало.

Но в конечном итоге и он залез. После них уже подтянулся и я сам, не испытав затруднений с этим.

- Всё, идёмте реще, - утаскивал я их в бесконечную голубую даль.

- Если ты надеешься скрыться там, то знай: это мой мир! И он бесконечен. Дальше будут лишь небо, облака и бесконечная водная гладь. Ты лишь потеряешь путь к этому дворцу и не сможешь вернуться без моей помощи обратно. А вот я тебя где угодно найду! Тебе не уйти!

Я уводил их всё дальше и дальше от дворца, чтоб вокруг нас ничего не было. Очень скоро Бог Скверны охуеет. Очень скоро ему будет не до выебонов.

В течении часа мы посмотрим, насколько предсказание оказалось верным.

Глава 427

Мы уходили от замка Скверны, когда всё началось.

Отошли метров на пятьдесят от стены, не видя перед собой ни конца ни края красивому пиздецу, который мог стать нашей тюрьмой. Мне казалось, что если здесь уёба появится, то я смогу что-то предпринять, так как спрятаться здесь ему будет уже негде. А значит отстреливаться будет легче.

И первым голос подал естественно Скверна.

- Что делаешь? Что происходит, Патрик? Не заставляй меня лично задавать тебе эти вопросы.

- У тебя нет случайно барабанов? – задал я встречный вопрос.

- Допустим есть. И что?

- Срочно хватай их и начинай стучать. Сейчас возглавишь колонну идущих нахуй.

- Вот же хуесос…

- Не проецируй свои проблемы на других.

Фемия смотрела на это ничего не понимающими глазами.

- Я не понимаю… кто это?

- Я… - начал было Бог Скверны, но продолжил за него я.

- Бог Долбоёбов и Хуесосов. Пытается зарезервировать меня, но я, к его сожалению, не хуесос. Так, ладно, сойдёт…

Вроде пришли, до стены относительно далеко, а медлить больше никак нельзя. Скоро он точно поймёт фишку. Если не поймёт, то точно почувствует.

- Детка, посмотри на меня, - позвал я Фемию, вытаскивая из походной сумки изумрудный кристалл на цепочке и быстро вкладывая его в её руку. Когда-то мне его передала Клирия. – Это поможет тебе и Фиалке…

- Какого хрена?! Что за… ПАТРИК!!! ТЫ, ГРЁБАНЫЙ УБЛЮДОК!!! ЧТО ПРОИСХОДИТ!?!?!? – крики Скверны заставили моё сердце радостно забиться. – ТЫ ЧТО СДЕЛАЛ, УЁБОК?!

Кажется, я немного не успел. Чуть-чуть не успел объяснить, как им пользоваться. Время вышло и теперь Бог Скверны на себе чувствовал воздействие ещё одного кристалла-пустышки, что я выковырял из посоха Клирии. Если он смог вместить столько сил древнего бога, то что ему вся эта сила какого-то несостоявшегося уёбка? И теперь, когда кристалл откачал почти всё, заставив даже Скверну почувствовать это, оставалось его отправить нахуй из этого мира, чтоб запечатать это ебаное место.

Продолжая объяснять, я снял сумку и накинул её на Фемию.

- …переместиться домой. Тебе просто надо…

А в следующую секунду оттолкнул её что было сил, отпрыгивая сам. Мне было достаточно доли секунды для реакции на опасность и уже отточенные движения на уровне рефлексов сами сделали дело. Копья резанули пространство подобно острым снарядам из какого-нибудь танка. Один из них чиркнул меня по щеке, но это была лишь царапина, коих на мне и так много в последнее время.

- УЁБОК!

- Да пошёл ты!!!!!! - выстрелил несколько раз я в уебана, который соизволил явиться к нам. – ФЕМИЯ!

Но не успела она свалить в никуда, как одно из копий просвистела совершенно рядом с ней, срезав лямку сумки, которая упала на пол.

Я приземлился на спину, поднял револьвер и выстрелил в него, свободной рукой нащупывая патроны, что были в кармане и…

Блять, пять патронов, остальные были в сумке. Я высыпал гильзы, вставая и перезаряжаясь, после чего выстрелил в чёрное облако, что появилось перед нами.

Вскрик, и чёрная дымка словно схлопнулась, исчезнув.

Это был шанс. Я бросился к Фемии, подхватив сумку, и запихнул ей её в руки.

- Место! Представь место, куда хочешь переместиться, и обними покрепче Фиалку. Тебя сразу пере…

Меня отбросило в сторону. Копьё вошло куда-то под рёбра в живот, пройдя насквозь. И когда я оказался на земле в стороне, не успев выдохнуть, ещё одно материализовалось передо мной.

В последний раз я вспоминал ни о семье, ни о Клирии, ни о ком. Истории врут, в такие моменты ты ни о чём таком не вспомнишь. Я просто радовался, что всё так быстро закончилось. Просто тьма, вот я есть, а вот меня нет. Никаких мук и страданий насчёт мыслей, что меня ждёт. И всё же напоследок…

Я выстрелил от бедра в фигуру, что сейчас, хватаясь за живот взмахнула рукой. Не из вредности и не жалкой попытки отомстить. Просто это борьба до последней капли крови. Пока я могу, я буду бороться, пока рука поднимает револьвер, я буду стрелять, истребляя врагов. Потому что такие, как я, умирают на поле боя, и незачем менять эту традицию.

И с моим выстрелом последнее копьё пробило меня на вылет. Я действительно рад, что всё так быстро закончилось. Тьма приветствовала моё затухающее сознание…

Где-то на другом конце мира в другом измерении вздрогнула Клирия, выронив тарелку. Та с весёлым звоном разлетелась на осколки. Но она даже не заметила этого, как и не заметила испуганного плача ребёнка позади себя в кроватке. Подняла взгляд в небо, силясь понять, что сейчас это было, но очень скоро позабыла о странном чувстве. Особенно когда примчалась Баба Яга с извечным вопросом, почему у неё руки такие кривые.

Самое страшное случается за доли секунд. Только в красивых сказках бой добра и зла длится минутами или даже часами. Все успевают друг с другом проститься и найти покой.

В реальности это всё заканчивается за секунды и покоя не найдёт ни живой, ни мёртвый.

Кто-то не успел, кто-то не заметил, взмах рукой, движенье пальца, последний вдох, последний выдох, и через мгновение ты смотришь на тела, уже бездыханные, уже пустые, скрюченные и свободные от своих душ. Не всем суждено умереть в покое, не все могут уйти умиротворённо…

Так Фемия смотрела на два тела, что сейчас перед ней растянулись на воде.

Одно было практически нанизано на кол; тот прошёл через грудь человека, который с недавних пор стал её отцом. Слишком молодой, она до сих пор не могла смириться с этой мыслью, хотя мозг уже принял этот факт. Он упёрся на копьё, расслабленный, пока само оно не распалось в чёрный песок, освобождая его от оков. Тело беззвучно завалилось на бок.

Второе… медленно задвигалось, поднимаясь с пола, словно не до конца убитое. До сих пор в этой чёрной дымке с капающей кровью, которая растворялась в воде, падая на неё.

- Это было неплохо… - хрипел ещё живой Бог. Словно на зло всему миру он двигался, не желая сдаваться в руки смерти. – Сука… ублюдок… но это было неплохо… я уже и не помню об этих кристаллах, а он с ними…

Его тихая речь была похожа на бормотания сумасшедшего. Он, покачиваясь, пошёл к сумке. Фемия же, подхватив её, наоборот отпрыгнула в сторону, схватив свободной рукой Фиалку, и оттащив назад.

- И куда ты пойдёшь, девушка? Куда тебе деться отсюда? Это мой мир; даже без силы, что впитал тот кристалл, это мой мир. Без моего желания ты его не покинешь. Можешь бежать сколько угодно…

Он хрипел, он спотыкался, словно зомби, тянул к ней руку и тихо хрипло смеялся.

- Вам просто некуда бежать. Это как бегать в вольере с тигром по кругу.

Взявшись за руки, они медленно отступали от него, словно перепуганные дети от монстра, что вылез из-под их кровати.

- Фиалка, обними меня, - сказала тихо Фемия, зажав покрепче в одной руке сумку со сжатым в кулак амулетом, что дал ей отец, а в другой руке ладонь суженного. Теперь единственным шансом было просто уйти отсюда. Потом она вспомнит о теле отца и друга из университета, что осталось здесь, но сейчас было не до этого.

Закрыла глаза, представила поместье, где она в последний раз видела свою мать. Представила так отчётливо, словно это было только вчера. После чего почувствовала…

Как её отбросило назад.

Руку Фиалки вырвало из её ладони, и Фемия, мягко ударившись затылком об пол, словно об подушку, кубарем покатилась назад, несколько раз сделав сальто через голову. Упала, растянувшись на полу.

Быстро встала несмотря на то, что только что сделала несколько кульбитов по земле, но так ничего и не успела сделать. Едва она поднялась на ноги, как Бог Скверны оказался рядом. Его движения, путь раненого, были так быстры, что даже среагировать было на них тяжело. Едва Фемия успела вдохнуть, как он одной рукой схватил её за шею и приподнял над землёй.

- Маленькая потаскуха! Ах ты маленькая потаскуха, откуда это у тебя?! Откуда у тебя этот амулет!

Бог Скверны, словно заведённый, повторял это, словно у него окончательно от переизбытка эмоций поехала крыша. Перед её лицом он тряс амулетом из изумрудного кристалла на цепочке.

- Откуда он у тебя?! Как ты его достала, мразь!?

Фемия не могла дышать, его цепкие пальцы сдавливали её горло железной хваткой, и, скорее всего, он сам даже не понимал, что ответить она ему не в состоянии. Фемия била его по руке, пыталась разжать пальцы и пинала ногами, но тот был словно из стали. Ей просто не хватало сил, а сознание медленно уплывало.

И через эту дымку она видела глаза. Голубые, бездонные, полные боли глаза, которые проступали даже через чёрный дым, что подобно вязкому веществу обволакивал тело Бога Скверны.

- Откуда оно у тебя!? – кричал он, тряся её одной рукой, а в другой тряся этим амулетом. – Я не буду…

Что он конкретно не будет, Бог Скверны так и не договорил.

Выстрел, подобный громовому раскату разнёсся по мёртвому миру.

Бога Скверны отбросило в сторону, и его рука наконец разжалась. Фемия упала на землю, хватаясь руками за горло и тяжело дыша. В голове всё плыло, в сознании был туман, вызванный недостатком кислорода. Все её движения были пропущены словно через призму сна.

А перед ней стоял её спаситель. Его фигура, тёмная и непоколебимая на фоне голубого небосвода. Она подняла взгляд и увидела Мэйна, который держал двумя руками револьвер. Как он выжил? Как он смог встать? Кого это волнует? Почему её это должно волновать? В это мгновение её сердце радостно встрепенулось, словно Фемия увидела настоящее чудо, а на лице расплылась счастливая улыбка. Он пришёл, он выжил, он…

Но с каждым вдохом кислорода наваждение спадало, показывая реальную картину.

Перед ней стоял не Мэйн. Это был Фиалка. Вцепившись двумя руками в пистолет её отца, он с напряжённым целеустремлённым лицом и побелевшими от напряжения пальцами держал его, целясь в Бога Скверны. Упорный, не похожий на себя обычного, готовый сражаться против кого угодно.

То редкое лицо, которое вряд ли смог бы увидеть другой человек, и та сторона, которую очень любила в нём Фемия, сейчас была готова защитить свою суженую. Тихий и сам себе на уме, он умел показывать любовь, он умел защищать то, что ему дорого, и любить её несмотря на косые взгляды и чужое мнение.

Фиалка пытался заставить выстрелить пистолет её отца, но тот никак не хотел слушаться, с трудом поворачивая барабан. Но вот щелчок, барабан делает движение, Фиалка быстро поднимает пистолет, целясь в Бога, но не успевает на доли секунд.

- НЕТ!

Выстрел звучит одновременно с вскриком Бога Скверны.

Пистолет выпадает из его рук и падает на водную гладь, пуская круги ряби. А Фиалка тянет руки к лицу, к глазу, из которого торчит цепочка. По ней сейчас ручейком стекает кровь вместе с содержимым глаза и слезами боли. Он зажимает глаз делая несколько неуверенных шагов назад.

Бог Скверны метко метнул ему в лицо амулет, так и не дав тому закончить начатое, и следующая пуля ушла в пол, выбив брызги и оставив после себя лишь рябь.

Фемия метнулась к револьверу, но Скверна оказался проворнее, пинком отправив его куда-то в сторону.

Вместо револьвера Фемия схватила его ботинок. Однако не остановилась, ударив головой его в живот и протащив несколько метров вперёд, продолжая бороться. Но удар локтей сверху ей прямо по спине, и Фемия тут же оседает от такой чудовищной силы. Кажется, что кости ломаются и силы даже вдохнуть покидают её тело.

Скверна хватает её за грудки, поднимая перед собой без видимых проблем.

- Сука… такая же упорная и упоротая, как и твой отец, - прошипел он.

- Почту это за честь, быть похожим на него, - выдавила она со злобой и плюнула ему в лицо. – Грязный ублюдок.

- Быть похожим на него... так почему бы тебе тогда не присоединиться к нему? Оба упоротые, даже не знающие, за что боретесь и что пытаетесь разрушить.

- Пошёл ты к чёрту! - выкрикнула Фемия и ударила его по лицу, но ощущения были такие, словно под чёрной обволакивающей его дымкой была сталь.

На её удар Скверна лишь рассмеялся.

- Твои нежные ручонки не знают насилия. Твои удары не больнее, чем щелчок по носу.

- Тогда почему бы тебе не попробовать это?!

Тяжёлый, полный ненависти голос вперемешку с рычанием раздался за спиной Бога Скверны, и следующий удар в всиок отбросил его в сторону.

Фемия наконец получила свободу из хватки, упав на пятую точку.

Перед ней возвышался пафосно Мэйн.

Во всех делах самое важное всегда поймать тайминг и сделать пафосный выход. Хоть и не об этом сейчас думал Патрик, однако ему удалось поймать идеальный момент; он мог бы гордиться собой, если бы его мысли сейчас были не заняты другим…

Он набросился с кулаками на Скверну, словно теперь это было смыслом его жизни.

Мне хватило всего несколько минут, чтоб уделать уебана в говно. И теперь я сижу сверху на забитом в дерьмо Боге, продолжая вбивать ему в рожу кулаки. Вряд ли это его убьёт, боги очень живучие, но точно остановит. Всё револьвера не видать чото.

Я бью его, пока костяшки у меня самого не опухают и не начинают болеть. Разбитые в кровь, они представляют из себя жалкое зрелище, но мне всё равно. Удар, удар, удар, даже сквозь боль в руках и чувстве что я что-то сломал всё равно удар.

Успокаиваюсь, когда мой внутренний голос говорит: достаточно. Очень мягкий и нежный со стальной жилкой, и рука касается моего плеча. Он трогает те струны в моей душе, которые отвечают за моё состояние.

Но это не мой голос. Как и рука не принадлежит тому, кто жив. Нежная, успокаивающая и дающая мне вздохнуть спокойно.

Мои кулаки останавливаются, запачканные кровь, словно поршни в вставшем двигателе, и медленно опускаются.

Я знаю, чей это голос, и кто пришёл меня проведать…

- Я выполнил клятву, - тихо сказал я. – Она будет счастлива.

- Я вижу. Спасибо… теперь я буду спокойна…

Я встаю и медленно оборачиваюсь. Не знаю, почему так, но я не чувствую страха или удивления перед тем, кого должен сейчас увидеть за спиной.

Констанция. В лёгком голубом сарафане, с распущенными волосами, она стоит передо мной с улыбкой, словно так и должно быть. Действительно, словно душа на водной глади, она стоит передо мной такой, какой должна была быть. Не воином, а просто счастливой девушкой. Не убийцей, а матерью.

Война всё забрала у нас. Этот безумный мир изорвал наши мечты и надежды в клочья. Осталась лишь боль и разочарование. Которым тоже скоро придёт конец.

- Я пришла попрощаться со своей семьёй…

- Я что-то типа этого и подумал, - кивнул я.

Нет ни удивления, ни страха, ни чего-либо ещё. Мне спокойно, очень спокойно.

Я почти умер, но в этом мире нельзя умереть, если тебя не убьют. Всего несколько сантиметров вбок, и я бы уже не встал, но… я жив. И мне не страшно здесь умереть от ран. А вот Бог Скверны кажется не знает, с какой стороны находится сердце у человека.

- Мам? М-мама? – маленький тонкий напуганный голос доносится откуда-то с пола, где сидит на пятой точке Фемия. Она выглядит сейчас совсем ребёнком. И снова плачет, снова в шоке, но теперь приятном. – Мама… Мама, я…

- Я знаю… - Констанция шагнула к ней, помогая подняться, и прижимает к себе. – Я всё знаю, моя маленькая девочка, я знаю…

Это их время.

Я оставляю их наедине, отходя подальше, чтоб они могли пошушукаться. Подхожу к Фиалке, который всё ещё держится за глаз окровавленными руками.

- Ты молодец. Не зассал. Возможно, теперь я понимаю, что видит в тебе Фемия.

- Всё равно ненавижу. Тебя ненавижу. Но спасибо, - он принимает мою руку, и я дёргаю его обратно на ноги.

- Надо вытащить его, иначе вы не выберетесь отсюда.

Он лишь поджимает губы и отводит трясущуюся ладонь, позволяя мне схватиться за цепочку и со звуком «чпок» выдернуть кристаллик обратно. Пискнул, схватившись за глаз, но не так громко, чтоб привлечь внимание других, а я аккуратно отчищаю амулет от крови.

- Он узнал его… - выдавил Фиалка.

- Я заметил. Но теперь это не играет роли. Это ваш путь обратно домой. Береги Фемию.

- А ты?

- А я что-нибудь придумаю, - пожал я плечами и обернулся.

Фемия стояла и плакала одна. Констанция наконец была свободна и отправилась в своё новое путешествие в неведомые земли к неведомым людям, чтоб вновь начать свой путь, ещё раз попытать счастья там, где ещё не пробовала его.

Когда мы подошли, дочка подняла ко мне голову, но вопреки моим ожиданиям, на её лице вместе со слезами была улыбка. Улыбка человека, который был прощён.

- Спасибо… Теперь я спокойна… тоже…

- Я рад за тебя, - кивнул я, подошёл, обнял её, поцеловал в щёку. – Будь умницей, будь той, кем хочешь быть. Всё в твоих руках.

- А ты…

- Каждая история имеет свой конец, Фемия, - улыбнулся я. – Я прожил хорошую жизнь, и пусть бы не согласился на неё, но и жалеть мне не о чем.

Она улыбнулась сквозь слёзы и вновь обняла меня, после чего отошла назад. Я протянул ей сумку, в которой был кристалл с силой Скверны. Здесь она была не нужна, Бог останется здесь со мной и шансов я ему давать не намерен.

- Вам пора, - кивнул я на сумку. – Отсюда иначе не выбраться.

- А ты? – спросила она жалобно.

- У меня всегда есть выход. Запасной и экстренный, если не найдётся другого способа.

- Я…

- Хотела бы многое сказать, - закончил я за неё. – Но именно эти слова и говорят мне то, что ты бы хотела сказать. В полном объёме. Так что…

Я толкнул Фиалку к ней в руки, после чего сам аккуратно повесил на её шею кристаллик.

- Пора. Тебе пора, моя маленькая принцесса.

- Я люблю тебя, пап, - стёрла она слёзы с глаз. – Ты реально крутой, и я горжусь, что ты был мужем моей ма.

- А я горжусь такой дочерью. Чуть не отправила Бога на тот свет.

Она хихикнула, а я сдержанно улыбнулся.

- Пока, па.

Мгновение, и оба силуэта просто исчезли, оставив голубоватую пыль в форме их контуров, которая быстро оседала на пол.

Я молча смотрел на то место, где были они мгновение назад. Секунду, другую, минуту…

Смотрел на водную гладь, отражающую ряд бесконечно плывущих облаков, что уходили за горизонт, чтоб появиться с другой стороны. И непонятно, то ли это иллюзия, то ли какая-то планета.

И ведь вода под ногами тоже странная, ты её пытаешься продавить рукой, но она твёрдая и даже не мочит пальцы, хотя влагу ты чувствуешь. Сумасшедший мир.

И сумасшедший я.

Металлический щелчок за моей спиной ознаменовал близкий конец.

Револьвер… В пылу боя… да и при встрече с Констанцией здесь… неожиданной встречи… Я забыл о нём. Куда он делся? Куда они его закинули, пока я приходил в себя? А, плевать… Это не имело значения. Теперь ничего не имело значения. Смерть здесь – лишь избавление. Теперь она не страшнее, чем укол доктора гигантской иглой тебе в глаз, который брызжет слюной и замахивается, словно пытаясь всадить тебе в башку кол.

Короче – страшно. Но при этом плевать. Это, скорее всего, единственный выход из этого мира и, если бы не получилось отсюда выбраться, рано или поздно я им бы воспользовался. Как видно, раньше.

Всё равно плевать.

Я оборачиваюсь назад, где двумя трясущимися руками держит мой револьвер Бог Скверны. Его дымка до сих пор на нём, хотя уже растворяется, всё чётче показывая его тонкие хрупкие контуры.

- Ты должен был умереть… ты должен был умереть! – крикнул он.

- Но не умер, - развёл я руками. – И система меня не видит.

- Она не может не видеть! – вскрикнул Скверна тонким голоском.

В ответ я лишь показал ему свой амулет, что однажды отдал мне один из хранителей.

- Ебал я в рот всю вашу систему, Скверна. Ебал в рот весь мир и тебя лично. Только я решаю свою судьбу.

- Но я видел, как ты умираешь! Видел, как ты стоишь в этом, моём мире и получаешь копьё в сердце!

- Тогда надо было свериться со своими воспоминаниями, прежде чем поворачиваться ко мне спиной, уёбок. Сердце с другой стороны, а от ран здесь не сдохнуть, сам знаешь.

- Ты ДОЛЖЕН был сдохнуть! Почему ты борешься!? Чего ты добиваешься?! Ведь всё кончено! Всё было почти кончено! Почему?! За что ты цепляешься?! Зачем ты это сделал!? – кажется у него началась истерика.

- А зачем борешься ты? – задал я встречный вопрос.

- Потому что я должна!

- Кому?

- Всем! Потому что это долг, о котором ты не слышал! Тебе же насрать! Ты спасаешь не мир, ты спасаешь свои убеждения и своих людей! Но есть целый мир, который можно спасти! Который нуждается в помощи!

- О, так ты переквалифицировался в мать Терезу? Спасителем себя мнишь?

- Я мог его спасти! Я мог! – а потом настройки громкости его съехали, и Скверна уже тише добавил. – Я мог спасти этот мир… у меня была возможность начать всё сначала…

Скверна медлил, всё так же целясь в меня, после чего… опустил револьвер. Просто опустил руки, которые безвольно легли на его колени. Я слышал его тяжёлое дыхание, в котором кажется проскакивал плач.

- Это бесполезно… - наконец вымолвил он. В его голосе было лишь смирение сдавшегося человека под напором напастей. - Они были правы, наше время сказки прошло, где всегда побеждает добро… Пришла пора героев, попаданцев, антигероев и всемирного зла, с которым надо бороться… и мы больше не нужны… пришла череда ненависти и безумия… - он посмотрел на револьвер, который был в его руке. – Сколько раз не пытайся, всё равно найдётся тот, кто всё разрушит… Возможно такова действительно судьба… Зло невозможно победить… потому что оно есть суть этого мира теперь…

Он бормотал словно для себя самого. После этого посмотрел на меня, но чувствовалась в его взгляде только печаль и боль. Ещё один труп под ногами антигероя, но я этому был не рад. Я устал и хотел покоя, который снится мне теперь только во сне.

- Моё время прошло, Патрик… ты прав… ты так хотел выжить, что был готов убивать других… Так позволь тогда мне предоставить тебе мойпоследний подарок… Живи вечно. Теперь это твой мир…

Он поднёс револьвер к виску и тихо мелодично выдохнул на одном дыхании слова, знакомые мне по учебнику истории:

- Достойна боя чести последнего на свой век…

Выстрел и кровавые мозги вылетают с другой стороны головы, фейерверком опадая на водную гладь, где пускают кровавые разводы. Но быстро тают, словно растворяясь в них. Тело кренится, падает и очень быстро превращается в пепел, который подхватывает какой-то невидимый ветер, растворяя его в воздухе.

На месте Скверны остаётся только револьвер.

И пустота.

Тишина.

Я один.

В мире, где можно умереть только наверняка.

Я медленно подхожу к револьверу и откидываю барабан, но там только гильзы. Последний шанс уйти остался в голове у Скверны, если он таковым являлся. Ни кинжала, ни патронов, что остались в сумке, ничего. Только револьвер с пустым барабаном и я.

А вокруг… я обернулся и не увидел ничего… Пустота… Вечная и неотвратимая пустота в сейфе, куда больше никто не попадёт…

Это же надо быть таким пидорасом…

Пройдёт день или неделя, а я не найду даже намёка на изменение пройдя столько…

Я буду идти, но не найду края этому ебаному миру… Пока не сдамся, буду идти упорно. Никакой призыв здесь не работает, словно ко мне не могут пробиться, как и не работают мои "особенности". Пройдёт около года и будет первая попытка самоубийства. Живучесть не даст мне сдохнуть. Даже раны от скверны уже начали зарастать здесь под естественным регеном.

Последняя попытка настолько неудачная, что это становится моим проклятием... Я сломал себе позвоночник…

пройдёт десять лет… я не могу даже двигаться… могу только беспрерывно лежать и кричать, пока не сорву себе горло в говно… а крик всё равно отдаётся звоном в ушах

со всей своей болью и ненавистью, живи вечно в этом мире. мои воспоминания становятся единственным, что есть… сломанная плёнка, которая крутит обрывки, что теперь и есть жизнь для меня…

недостойный боя чести последнего на свой век

моё сознание заполняет только крик… крик-крик-крик-крик-крик так пусто и одиноко… много лет… словно белый шум… шум… шу-у-у-у-у-у-у-ум…

бесконечность – это не предел… это проклятие

моё… проклятие…

Эпилог

Клирия похоронила Бабу Ягу в шестьдесят пятый день летнего периода. Старушка, наполненная таким количеством энергии, ушла с чувством выполненного долга и в последние три дня уже Клирия приносила ей стакан воды и кормила с ложечки, а не наоборот, как в первые дни пребывания её здесь.

Старая и вредная карга, как называла её Клирия, научила глупую недоразвитую идиотку, которая начиталась умных книжек без сиськи и письки, как называла её Баба Яга, всему, чему только сама научилась и узнала в жизни, пытаясь передать как можно больше знаний. Естественно, что всему научить невозможно бестолочь, что только недавно стала жить самостоятельно, как считала Баба Яга, жизнью.

А у Клирии в основном опыт ну ни как не укладывался в обычный житейский. Ни ребёнка правильно мыть, ни как кормить правильно, чтоб коликов не было, ни как приготовить вкусно и быстро.

Потому, если попала она к Бабе Яге диверсанткой, и человеком, привыкшим работать сверху, то уходила уже, как любила выражаться Баба Яга в дни свои последние, настоящей добротной бабой. Хотя по мнению Клирии, называть её бабой было немного оскорбительно.

- Оскорбительно полы не уметь мыть! – дала ей тогда пинка под зад Баба Яга. – Вон грязь, а ну-ка перемывай, дочь неблагодарная!

- Да, Баба Яга, - зашипела Клирия в ответ, потирая пятую точку.

И всё же Клирия уважала Бабу Ягу, как уважала Баба Яга её, однако обе смотрели друг на друга таким взглядом, что могли воспламенить бумагу, и вызывали только смех у маленького ребёнка. Две стервы под одной крышей, они удивительным образом, наверное, именно из-за этого, находили общий язык и уживались.

Баба Яга получила свой шанс прожить тот отрывок жизни, что символизировал для неё жизнь: пелёнки, заботы, дети, шум, крики, чтоб уйти спокойно. Клирия получила шанс жить дальше своей жизнью самодостаточно.

- Покойся с миром, старая карга. Твой путь долог и полон жизни. Будь спокойна на своём последнем пути, что станет новым началом, - тихо сказала Клирия, после чего раз и навсегда покинула её дом на курьих ножках.

Тот, потеряв свою хозяйку, больше не двигался, застыв на месте и просто сев на землю, словно ожидая своего последнего вздоха, когда магия покинет его. Клирия так же в последний раз прибрала его в дань уважения, после чего попрощалась…

- Прощай, дом, благодарю за кров и еду.

…после чего двинулась в путь.

Клирия преобразилась. Стала более крепкой. Разница была видна, если приглядеться – Клирия отъелась, став плотнее, подкаченее, лишившись той хрупкости. Некоторые люди подумают, что она стала толстой, но Клирия не лишилась своей стройности, обладая фигурой, которой позавидовали бы многие. Просто стала не такой дистрофичной. Да и грудь отъела.

Последнее она считала ужасным недостатком, так как при беге теперь та скакала верх-вниз, словно норовя оторваться и без подвязки теперь было не обойтись.

Она отправилась в путь.

Месяц, и Клирия уже сидит в богатом кабинете, который не похож никак на те места, где она обитала до этого. Да и сама Клирия теперь разительно отличается от окружающих здесь её людей.

Вокруг неё в дорогих одеждах, с дорогими украшениями девицы, что смотрят на неё сверху вниз, не зная, кто перед ними. Или те же девицы, но знающие Клирию и клянущиеся скорее по привычке, заставляя удивляться других. Они благоухают, они чисты, волосы аккуратно уложены, кожа нежна.

Клирия же по-хозяйски одета в походное платье с плащом. На груди висит свёрток с дитём, подвязанный твёрдой уверенной рукой. На шее какие-то амулетики, на руке фенечки; лицо, удивительно молодое для её возраста, но уже не нежное. Волосы подвязаны самодельной повязкой в конский хвост – только чёлка украшает лоб.

Руки не тонкие и нежные, а сильные и грубые, знающие работу – такие руки и топором помашут, и еду приготовят, и пол помоют, им не страшна ни холодная вода, ни грязь.

И вот она, явно деревенская девушка, если не баба (что является не оскорблением, а описанием внешности) сидит в кресле напротив другой девушки, что ну никак не изменилась.

- Держи, от Бабы Яги прощальный подарок, - протягивает Клирия собеседнице пузырёк. – Она сказала, что это окончательный компонент к тому, что она уже передала тебе. Это вернёт в тебя жизнь.

- Спасибо, - улыбнулась Эви. – Ты точно не останешься?

Она искоса поглядывает на ребёнка, светясь любопытством и надеясь, что очень скоро сама сможет носить свой комочек счастья на руках.

- Да, хватит с меня этой жизни. Я хочу двигаться дальше, найду место, где смогу встать, освоюсь и огражусь от этого всего. Сыта по горло. Теперь, как ты могла заметить, я стала более… рабочей лошадкой.

- Это да, - окинула её взглядом Эви. – Ты и внешне изменилось.

Она-то так и осталась ведьмой в платье, вечно молодой, хотя и надеялась в скором времени это изменить. А вот от изящества и возвышенности Клирии не осталось и следа – перед ней сидела женщина работящая, знающая труд. Ничем не отличалась от тех женщин в деревнях, что видела иногда Эви. И подумать только, всего полгода, а она так преобразилась.

К тому же внешность – Клирия сильно поменялась. Теперь оба глаза у Клирии были голубыми, и половина волос была как будто перекрашена в блондинку. Она не была похожа на ту себя: тихую, спокойную и словно прячущуюся в тени девушку. Теперь Клирия даже выглядела как другой человек, отчего не все её узнавали.

Потому просто скрыться ей теперь будет куда проще. Да и для многих она вроде как и погибла – каково было удивление Эви и всех тех, кто её узнал, когда Клирия заявилась к ним в замок такой, так ещё и с ребёнком. Накормили, обогрели, отмыли.

- И всё же ты всегда можешь рассчитывать на нас. Для тебя всегда здесь найдётся место, - напомнила ей Эви в сотый раз, словно тем самым пытаясь попросить прощение или перетянуть такого сотрудника на свою сторону.

- Всё нормально. Я нашла свою жизнь, своё место. И собираюсь расположить его подальше от этой суеты.

Клирия уже успела повидаться пусть и не со всеми, но с многими, начиная Фемией, заканчивая Туликой. Кто-то пока оставался один, кто-то нашёл себе партнёра, кто-то уже успел родить. Все, кто пережил войну, могли рассчитывать на дальнейшую жизнь.

Те же наёмницы в большинстве своём осели в городе около поместья, которое сейчас было чем-то типа загородной виллы. Нашли себе дом, завели семью, забросили военное дело, посветив себя другим более безопасным и увлекательным делам. Как и многие, что были наняты ими изначально, нашли себе дом именно около поместья, уже не желая уезжать с насиженных мест куда-либо. У них там было всё, что нужно, от крова до работы. И таких людей, и нечисть не волновала близость к столице и насыщенная жизнь. Им просто хотелось жить и радоваться своему маленькому житейскому счастью.

Кстарн, со слов Эви, пропала. Взяла золото из хранилища, после чего была такова. Никто её больше не видел, и не слышал, хотя Эви высказала подозрения, что это было всё с подачи Патрика. Мэри нашла себе суженного, продолжая работать с арахнами в пошиве одежды и даже имела некоторый успех в этом деле. Богиня Удачи живёт в одном из храмов, став его настоятельницей, безудержно оптимистичной, доброй и видящей только свет.

Что касается героя с его подружкой, то о них слухи ходили разные, но они затерялись на востоке, где живут вместе с девочкой-арахной, спрятавшись ото всех в одной из дальних деревень. Вроде как даже приют открыли для сирот, но и это неточно. Хотя Клирия была уверена, что если там герой, то с его силой где угодно можно жить без страха.

Клирия подозревала, что они ровно так же, как и она, решили оградиться от мира.

Жизнь шла дальше, налаживалась, пробивала себе путь, отталкивая все невзгоды назад. Словно со смертью одного единственного человека мир спешил вздохнуть и стряхнуть с себя всю эту грязь. Все, кто пережил эту войну, теперь имели все шансы жить своей спокойной и по своему счастливой жизнью.

Фемия и Фиалка женились, стали королём и королевой, мать короля отреклась от трона и теперь была не при делах. А за работой новых правителей следила Эви и Элизи. Были проблемы с властью, однако со свойственной решимостью уже бывалой Эви, они были быстро решены, иногда радикально, чтоб не тянуть время. Всё шло по плану.

К тому же Фемия теперь тоже ждала ребёнка.

- Я рада за неё, - улыбнулась Клирия. – Она стала куда более сдержанной и…

- Высокомерной? – хихикнула Эви.

- Не без этого. Положение обязывает. Ходит как памятник сдержанности. Нос выше, глаза сверху вниз. Помню её лазящей по заборам, а здесь она даже спины не согнёт на людях. Всего шесть месяцев, а изменилась до неузнаваемости, - улыбнулась Клирия, после чего кивнула на ребёнка. – Позволишь? Нам пора кушать.

- Да-да, конечно, - махнула та рукой.

- Благодарю тебя, - Клирия не моргнув глазом дёрнула за шнурок корсета своего походного платья и вывалила на радость ребёнку грудь.

- Но ты Фемию так не видела. Ещё та коза по горкам, когда никто не видит, - захихикала Эви. - Словно на кристаллах работает. Кстати говоря…

Она вытащила откуда-то из-под кресла сумку и положила её на столик между ними.

- Мне показалось правильным отдать тебе его вещи. Фемия вернулась с этой сумкой и… может тебе понадобится?

- Спасибо, - выдохнула с грустью Клирия, почувствовав грусть, навалившуюся на неё с новой силой при виде его вещей. То, что она пыталась откинуть, теперь давило её с новой силой. В конечном итоге, она даже не попрощалась.

Внутри ничего, кроме патронов и каких-то вещей для похода ничего особенного и не было. Единственное, что привлекло её взгляд – кристалл, что, судя по всему, был выковырян из её посоха. Сейчас он мигал слабым слегка голубоватым светом.

Эви вкратце обрисовала то, что произошло, и чья энергия сейчас заключена внутри, на что Клирия поблагодарила её.

В любом случае хоть такое напоминание было куда лучше, чем его отсутствие. Патроны, походные вещички, кристалл и даже картинка женщины, слегка потёртая, но цветная и точно передающая изображение.

- Это мы тоже нашли у него, но кто это…

- Его мать, - тихо сказала Клирия.

С той картинки на неё смотрела женщина в платье с цветами в руках, где она всем своим видом показывала, как стремиться жить и радуется этому. Красивое мягкое лицо той, кто любит своих детей.

В голове у Клирии мелькнул вопрос – могла ли она представить, кого родит однажды на свет и как он изменит жизнь целого государства? Человек, что не по своей воле стал худшим кошмаром для этого мира.

- Она красивая, - тихо заметила Эви.

- Да, приятная женщина, - кивнула она и вздрогнула, когда ребёнок куснул её растущими зубами. Словно придя в себя она, спрятала все вещи обратно в сумку и улыбнулась.

- Благодарю тебя. Я действительно благодарю тебя от чистого сердца.

Клирия покидала замок с чувством выполненного долга, до конца убедившись, что цель выполнена.

Дочь Патрика и муж под присмотром более умных и опытных людей, и счастливы. Многие соратники, пережившие войну, счастливы и живы. Враги повержены или заточены, каждого настигло наказание, или он перешёл на их сторону, в зависимости от ситуации.

Её мечта пусть и не стала реальностью, однако на большом клочке земли люди смогли найти мир. Смогли жить вместе и учились принимать столь высокое разнообразие населения. Да, расизм никуда не денется, да, буду всегда убийцы и грабители – это неотъемлемая часть жизни, однако теперь их куда меньше.

И герои больше не призываются в королевстве, уступив место тем, кто своими силами стремится стать сильнее и защищать мир.

Клирия же двигалась в своё новое путешествие, собранная в новое путешествие не без помощи своих людей в королевстве, одетая скромно и очень хорошо, с лошадью и грузом, который позволит ей обосноваться где-нибудь. На груди у неё висело напоминание о том маленьком чуде в жизни, когда её существование окончательно поменялась и предстала перед ней в ином свете. Теперь у неё была новая цель, которая будет расти и может так же когда-нибудь изменит мир.

Может потому, что иногда смириться с поражением и отпустить прошлое, не значит потерять надежду. Творить добро не значит помогать людям. А делать больно одним – это спасать других. Может, потому что добро и зло – это они сами. И только они способны понять, где начинается одно и заканчивается другое.

Они все получили своё счастье и свою надежду. В конце получили того, чего хотели и о чём мечтали. Тех, кто любит их, и тех, кто будет их ждать.

И пусть её ждёт в будущем затмение, исчезновение и перерождение, Клирия всё же проживёт счастливую и долгую жизнь, зная, что сделала свой родной мир немного лучше. Такой страшной ценой, такими чудовищными методами, но лучше.

Она улыбнулась и прижала свёрток к себе. Двинулась дальше по дороге, которая выведет её домой. Туда, где всё станет прошлым, а мечты – будущим. Чтоб прожить то, что ей отмерено, в свободе и умиротворении.

Клирия улыбнулась, пустив слезу, которая была памятью, счастьем, тоской и желанием жить одновременно, взглянув на небо.

- Мы победили… Ты смог сделать этот мир лучше, а людей счастливее, как когда-то давно хотел… - тихо прошептала она, глядя в голубое и чистое небо, как её будущее. Когда-то давно они мечтали об этом вместе. Мечтали, что мир станет теплее и добрее, как когда-то. Пусть и не полностью, пусть и не так, как планировали, но им хотя бы немного удалось сделать его таковым. – Теперь ты можешь быть умиротворён, и я надеюсь… теперь ты действительно счастлив.

Она двинулась по вытоптанной пыльной дороге, и через несколько минут на этом месте был лишь ветер и песня природы, словно никого и не было. Клирия словно растворилась в воздухе скрывшись на бесконечных дорогах этого мира.

Больше никто её не видел.

Эпилог эпилога

Её ладонь приятно грел кристалл, который её мальчик выковырял из посоха.

Он был настоящим чудовищем. Монстр, тем, кто не останавливается не перед чем, если вознамерится что-то уничтожить. Он ломал людей, он ломал мир, он ломал систему, он ломал всё, к чему прикасался и нёс только смерть.

Все видят в нём монстра. Видят бесповоротное чудовище, которое жрёт всех подряд и выплёвывает только искорёженные останки. Он стал чудовищем, которого в пору ненавидеть и желать убить.

Но она видела напуганного мальчика, что никого и никогда не хотел трогать. Лишь борющегося за спасение человека, чья слишком хрупкая психика ломается, корёжится и приспосабливается из-за кошмара, который просто не способна выдержать. Она видела того, кому больно, кому страшно, и кто просто хочет выжить, не теряя надежду на светлое будущее. Потому её и тянет к нему – он никогда не теряет надежду, он никогда не теряет её.

И да… он её не потеряет…

Кристалл, что он, как выражается сам «скомуниздил» из её посоха, чтоб сделать из него оружие против богов. Это было очень смело с его стороны.

И этот свет… голубоватый отблеск, знакомая аура… Это не аура Скверны. Изменённая, почерневшая, как и божьи души, но какая из Клирии сестра, если она не почувствует в нём родное?

Мир…

«Ты всегда считала, что мир крутится только вокруг тебя», - думала Клирия, рассматривая кристалл. Не в плохом смысле этого слова. Любую ошибку Мир принимала на свой счёт. Если Отвага где-то что-то ломал, то Мир чувствовала себя так, словно это она сломала это. Если кто-то ошибался, то Мир всегда считала, что это именно её вина. - «Ты так много на себя брала всегда, так долго тянула эту ношу. Ты считала, что вся ответственность за всё всегда лежит на тебе. Потому даже планы ты строила только под себя, чтоб всё зависело только от тебя. Потому Патрик и стал твоим личным проклятием».

А ведь Мир могла просто связаться с ней без этой игры в злую буку, что рычит. Но предпочла отыграть по новым правилам, сыграть из-за кулис, пытаясь воздействовать из вне на всё.

Дурочка…

Клирия смахнула слезу, которых пролито уже немало.

Она отдала всё этому миру, потому хочет теперь выжать всё, что только можно, из него обратно. Всё до последней капли, пока только это возможно. Она не теряет надежду, ведь Клирия и есть она. Потому…

Энергия в кристалле… то, где пропал её Патрик…

«Мир, ты заточила его в нашем измерении, не так ли?», - с грустью усмехнулась Клирия.

Глупышка не думал даже, куда идёт и что его там ждёт, а она не думала, что тот использует против неё их же оружие.

Значит он просто в том мире… Просто заперт… По крайней мере, Мир могла прятаться только там, чтоб избежать контроля над собой. Видимо каким-то образом сохранила связь…

Но это не важно…

Прошлое пусть остаётся в прошлом, а ей теперь хочется получить от жизни всё. И если одно чудо она уже получила…

Клирия с жгучей любовью проводит тыльной стороной пальца по щеке своей дочери, такой крохотной, такой маленькой, такой милой. Дитя, которое стало для неё новым откровением и чудом; новым спектром эмоций и ощущений – от боли, до неведанного до этого любви к родному ребёнку.

…второе, она тоже должна забрать.

- Так ты поможешь мне, пожалуйста? – смотрит Клирия на Богиню Безумия. – Прошу тебя… Я так долго звала тебя, так долго пыталась связаться, ведь потеряла все свои силы до единой капли. И неизвестно, когда смогу связаться ещё раз. Я прошу об услуге как подруга взамен на это…

Она протягивает кристалл.

- Сила, что тебе пригодится, что может сделать тебя ещё сильнее, возвысить… И всего лишь… достать мальчишку из того мира…

Она хватает Богиню Безумия за руку, вкладывая ей кристалл в ладонь и словно умоляя, но ту аж тряхнуло. Не от умиления - от ужаса.

Клирия пыталась сделать из себя няшку-милашку, однако её подпорченная душа не давала такого эффекта. Она выглядела как милый ребёнок с доброй улыбкой в заброшенной психлечебнице, которая говорит, что очень хочет с тобой поиграть.

Да, она частично вернула свой облик, но эти голубые глаза, что раньше были добрыми и наивными, теперь стали расчётливыми и очень опасными. Добрая улыбка могла стать ухмыляющимся оскалом. И её лицо милое, как крышка гроба, которой тебя накрывают, хотя ты ещё жива.

- Пожалуйста, если ты была моей подругой… - давила Клирия.

- Я попытаюсь, - сдалась та.

- Спасибо тебе… Эта сила будет ключом к тому измерению.

- И… как мне его активировать? – поинтересовалась с сомнением Богиня Безумия.

- Ты же Богиня, - улыбнулась Клирия. – Ты поймёшь. Я буду ждать тебя.

Но едва Богиня Безумия исчезает, как тут же возвращается. Её не было буквально минуту, а она уже здесь, перед Клирией, и выглядит так, словно не была в этом мире около…

- Сутки… - выдохнула она. – Я там пробыла почти целый день.

- Но не нашла его? Не нашла моего Патрика?

- Я там пробыла целый день, но кроме бесконечной водной глади под чистым небосводом не увидела ничего. Клирия, там время течёт иначе?

- Возможно…

Время течёт иначе? Это их измерение, их законы и их правила, которыми они вольны распоряжаться. И Мир вполне могла оставить после себя прощальный подарок победителю. Это так мило с её стороны.

Однако Клирия спокойно могла признаться самой себе в том, что она поступила бы ровно так же, на прощанье обрекая вторгнувшегося на бесконечность бесконечностей. Ведь будучи наедине с собой, у тебя всегда будет время заглянуть в самого себя.

Настолько глубоко, что выбраться без посторонней помощи уже не получится.

- Но ты должна найти его, прошу тебя, - вновь бросилась к ней Клирия, строя жалобное лицо. Но теперь она понимала, что пугает Богиню Безумия, а не заставляет разжалобиться, чем беззастенчиво пользовалась. – Прошу тебя, очень прошу…

- Я поняла… Поняла я, всё, я найду его, однако находится там постоянно…

- Не постоянно. Там лишь встало время. Воспользуйся силой, что я тебе подарила, и найди его, - с нажимом слёзно попросила её Клирия. – Ты единственная, кто может с этим справиться.

Запускать там ход времени теперь не имело смысла, ведь иначе искать её Патрика придётся долго, а ждать здесь она не намерена.

«Потерпи ещё немного, мой милый», - улыбнулась она про себя, хотя отдавала отчёт себе в том, что вряд ли Патрик вообще что-то теперь будет воспринимать. Прошло около семи месяцев после его пропажи, что, переводя на то время… если учитывать, что для Богини Безумия сутки там длятся около минуты здесь…

Патрик пробыл не так уж и долго. Всего около восьмисот пятидесяти лет плюс-минус двадцать. Однако он в любом случае будет жить, и в любом случае его сознание останется там, в теле, пока оно дышит, если только он сам не нашёл какой-нибудь выход оттуда.

Клирия ждала. Сидя у костра, кормя ребёнка, а потом готовясь ко сну в лесу вдали от дороги среди деревьев, она ждала возвращения Богини Безумия вместе с её мальчиком.

И она дождётся его, если даже придётся запереть там саму Богиню Безумия.

Она ждала. Ждала несколько часов, и за это время Богиня Безумия успела несколько раз вернуться, так как…

- Я боюсь сама там потеряться.

- Я верю, что у тебя всё получится, - улыбалась в ответ Клирия, но в её ободряющей улыбке Богиня Безумия видела только угрозу.

Но рано или поздно Богиня наткнулась бы на него. Он наверняка не мог уйти далеко за эти восемьсот лет. Богине с силой Бога Скверны подобное будет по плечу.

И Клирия оказалась права.

В конечном итоге она была права, так как к полуночи Богиня Безумия вернулась с ним. Буквально явилась перед ней с ним на руках, аккуратно положив Патрика на спальный мешок.

Он не изменился. Ровно такой же, как и семь месяцев назад, когда он оставил её, уйдя на свою последнюю войну. Худощавый, но подкаченный, совершенно спокойный и умиротворённый.

- Это было нелегко… - выдохнула Богиня Безумия. – К тому же он ушёл слишком глубоко в себя, но я смогла его вытащить. Не полностью. Если хочешь…

- Как сильно он в себе? - задала Клирия вопрос, перебив её.

- Я коснулась его разума три раза, Клирия. Он слабо отзывается, что значит…

- Но он отзывается… - улыбнулась слегка странно она в ответ. – Патрик отзывается, значит, что он здесь.

Она с любовью приподняла его голову, прижав к своей груди, к своему сердцу.

«Раньше ты жаловался, что у меня маленькая грудь. Теперь ты доволен?», - улыбнулась она сама себе, уже ни на кого не обращая внимание. Ведь он был здесь, рядом с ней, прямо сейчас.

Клирия наклонилась и поцеловала его. Один раз, второй, третий... Его лоб, нос, губы, закрытые веки, словно пытаясь почувствовать своими губами каждый сантиметр его лица, чтоб убедиться в его реальности. Теперь он у неё. В кои-то веки теперь он у неё.

Каждый раз целуя его, Клирия чувствовала солоноватый привкус собственных слёз, которым теперь она могла дать волю. Нет смысла плакать над горем, но вот почему бы не отпраздновать слезами счастье? Ведь они столько прошли вместе, чтоб наконец воссоединиться…

- Я могу привести его окончательно в сознание, - заметила Богиня Безумия. – Можно сделать всего одно касание.

- Он может сам вернуться? – тут же спросила Клирия.

- Со временем, да, естественно, он придёт в себя. Однако это займёт вре…

- Я подожду, - ответила Клирия, с любовью убирая с его лица волосы, прижимая его к груди, словно пыталась вжать его голову туда как можно сильнее, словно как можно чётче пыталась почувствовать его у себя в руках. – О, я очень терпеливая, я буду ждать. Он придёт в себя у меня на руках. Мой милый… милый

- Клирия? – слегка обеспокоено позвала та. – Ты как?

- Всё в порядке. Пусть лучше он сам вернётся в норму в кругу своей семьи, чем рывком вот так. У него теперь ведь есть время и его семья. Своя семья… Та, о которой он так мечтал. Так что ему ничего не грозит.

- У него, кажется, сломан позвоночник…

- Это тоже не беда. Целители не перевелись, а трудности делают семью только крепче и ближе, не так ли? – улыбнулась она, подмигнув Богине Безумия, которая не была уверена, как правильно реагировать. – В конечном итоге он теперь мой. Мой мальчик… мой милый мальчик… Мы будем жить вместе счастливой семьёй, у нас будет свой дом, своя семья, свой счастливый мирок…

- И ещё… я подобрала эту вещь около него. Видимо он пытался отчаянно пробить себе череп или ещё что этим, прежде чем сдался от затеи, - она протянула Клирии револьвер, который та без интереса положила на вещи и продолжила любоваться своим любимым.

- Он такой целеустремлённый. Но хорошо, что в этот раз сдался, - улыбнулась она, гладя его по голове.

Она продолжала так сидеть, не обращая внимания ни на что в течение десяти минут, прежде чем Богиня Безумия наконец решилась позвать её.

- И куда вы направитесь теперь?

- Куда? – посмотрела на неё Клирия, словно на мгновение её этот вопрос поставил в тупик.

Но теперь её глаза искрились светом счастья, который переполнял Клирию, на лицо вернулись мягкие черты, словно потерянные штрихи на портрете. Тени, что обычно преследовали её, наконец исчезли вместе с аурой, которая просто растворилась в ночной тишине и спокойствии.

Клирия лучезарно улыбнулась, как могут улыбаться только действительно нашедшие своё счастье в жизни люди, всё продолжая плакать.

- Далеко-далеко, Богиня Безумия, очень далеко. Мы осядем где-нибудь, пока он сам не придёт в себя и не сможет нормально двигаться, после чего поедем дальше. Я знаю, что у нас будут времена невзгод и может даже сор… но всё будет хорошо, ведь это жизнь. Мы уедем вместе. Туда, где нас не знают. Туда, где нас никогда-никогда и никто не найдёт. Туда, где мы будем наконец счастливы…

Я больше не слышал крика. Не слышал собственного бесконечного крика в своём сознании, как и не слышал его снаружи.

Зато я слышал ветер. Чувствовал его на своих щеках.

Впервые за десятки сотен лет я слышал что-то помимо собственного нескончаемого крика. Я… я прощён… теперь кажется я прощён за содеянное, и мне дали наконец покой.

Я слышал ветер, шёпот листьев, слышал пение птиц, слышал жизнь вокруг себя, даже ещё не открыв глаза.

А ещё я слышал чьё-то угуконье. Чей-то маленький голосок, кто ещё не научился говорить, показывая свой восторг через звуки. И я чувствовал маленькую ладошку, которая стучала меня по лицу, мягкую, с маленькими пальчиками.

Эти пальчики сейчас мне ноздри пытались растянуть зачем-то, но… Какая к чёрту разница? Я впервые за сотни лет чувствовал ещё что-то помимо влажного пола.

И я чувствовал дыхание на другой щеке, чувствовал, как кто-то носом тычется мне в ухо и тихо произносит:

- Проснись и пой, Патрик, проснись и пой… - лёгкий как ветер голос, полный жизни, которой я не видел и не слышал в пустоте. - Добро пожаловать домой...

Это был не мой голос, но узнать его я так и не смог.

Но… боги… я впервые за столько лет не слышу собственного крика…

- Просыпайся… жизнь зовёт… - мелодично пропел мне голос в одно ухо, когда в другое что-то весело угукал другой, дёргая меня за нос бессовестным образом.

Я счастлив…

Впервые за столько лет я плачу от счастья…


Оглавление

  • Часть шестьдесят девятая. Тёплый приём. Глава 354
  • Глава 355
  • Глава 356
  • Глава 357
  • Глава 358
  • Часть семидесятая. Печенькоапокалипсис. Глава 359
  • Глава 360
  • Глава 361
  • Глава 362
  • Глава 363
  • Часть семьдесят первая. Начало войны. Глава 364
  • Глава 365
  • Глава 366
  • Глава 367
  • Глава 368
  • Глава 369
  • Часть семьдесят вторая. Письмо. Глава 370
  • Глава 371
  • Глава 372
  • Глава 373
  • Глава 374
  • Глава 375
  • Глава 376
  • Часть семьдесят третья. Падая, но поднимаясь. Глава 377
  • Глава 378
  • Глава 379
  • Глава 380
  • Глава 381
  • Часть семьдесят четвёртая. Разрушенные предрасудки. Глава 382
  • Глава 383
  • Глава 384
  • Глава 385
  • Глава 386
  • Глава 387
  • Часть семьдесят пятая. Истребление не меняется. Глава 388
  • Глава 389
  • Глава 390
  • Глава 391
  • Глава 392
  • Часть семьдесят шестая. Осада. Глава 393
  • Глава 394
  • Глава 395
  • Глава 396
  • Глава 397
  • Часть семьдесят седьмая. Мёртвые и живые жизни. Глава 398
  • Глава 399
  • Глава 400
  • Глава 401
  • Глава 402
  • Часть семьдесят восьмая. Пляски погибели. Глава 403
  • Глава 404
  • Глава 405
  • Глава 406
  • Глава 407
  • Глава 408
  • Глава 409
  • Часть семьдесят девятая. Матерь жизни. Глава 410
  • Глава 411
  • Глава 412
  • Глава 413
  • Глава 414
  • Глава 415
  • Глава 416
  • Часть восьмидесятая. Пустота в конце туннеля. Глава 417
  • Глава 418
  • Глава 419
  • Глава 420
  • Глава 421
  • Глава 422
  • Глава 423
  • Глава 424
  • Глава 425
  • Глава 426
  • Глава 427
  • Эпилог
  • Эпилог эпилога