Сияние алого цвета [Виктория Задорожня] (fb2) читать постранично

Пролог

Это была прекрасная осень. Одна из тех, которые убаюкивают землю перед зимним сном так тепло и ласково, что грядущий покой кажется сказкой. Шуршание багрово-золотой листвы под мягким ветром слышится колыбельной. Именно в такую осень, вслед за улетающими птицами, хочется взлететь самой. Дальше от этих стен, сковавших меня, словно узницу. От этой жизни, от одиночества и тускнеющих воспоминаний о маме. От озлобленного и ненавидящего отца.

Но я смотрю в окно, на удаляющийся ключ пернатых и понимаю, что мне за ними не угнаться. Мой предел мечтать, а мечты не окрыляют. Точно не меня, точно не в моей реальности.

Мои мысли прерывает гулкий грохот в дверь. Неужели снова? Наверное, детей обычно радует визит отца. Но, опять же, не в моем случае. Я своего отца боюсь. После смерти матери он почти лишился человечности. Когда-то его карие глаза смотрели на меня с любовью и заботой, сейчас же они темнеют, наливаясь яростью и злобой, при одном лишь взгляде в мою сторону. Наверное, опасаясь лишиться рассудка от распирающей его ненависти, он навещал меня крайне редко. Как правило, происходило это после нескольких выпитых бокалов виски. И ничего хорошего мне наши встречи не предвещали.

Грохот становится более настойчивым, двери чуть не слетают с петель. Я спешу открыть, комнату наполняет знакомый запах крепкого алкоголя. Темный взгляд лениво указывает мне на табурет. Покорность- главное правило этого дома. Нарушений оно не терпит. Ещё бы, ведь отец- один из семи советников короля! Один из главных людей этой страны. Властный и жестокий, как все представители нашей нынешней власти. Только мать могла повлиять на него, с ней он был другим, нежным, любящим. Но теперь вспоминать об этом не имеет никакого смысла.

Быстро сажусь на указанное место, нервно поглядываю на сигарету. Огонь лизнул табак и жар пополз к фильтру, нанося непоправимый урон здоровью некогда родного человека. Дым путался в отцовской бороде и постепенно заполнил собой всё пространство небольшой детской спальни.

— Я слышал, ты просила Елизавету Алексеевну поговорить со мной о переводе на стационарное обучение с домашнего?

Гневный взгляд испепелил последнюю горсть смелости, старательно собранной по всем закоулкам души девятилетней девочки. Губы судорожно задрожали, как перед рыданием, но я сдержалась. Этот человек больше чем мне раздражался только рыдающей мне.

— Отвечай!!! — сиплый голос, переходящий на крик. Я поникла, пытаясь выбрать ответ, который его устроит.

— Отец, я… — Знакомый свист тяжёлой ладони, стремительно набирающей скорость в сторону моего лица. Быстрая но сильная пощёчина в миг лишает способности мыслить, и по щекам хлынули слёзы…

— Анна, я не буду повторять дважды. Ты живёшь в моём доме и, следовательно, по моим правилам. Все твои права и возможности обозначаются мною и не обсуждаются ни тобой, ни твоей учительницей. Кстати, бывшей учительницей. С завтрашнего дня у тебя будет новый преподаватель. Я решил, что Елизавета Алексеевна имеет на тебя дурное влияние. Что же, на этом всё.

Он вышел, хлопнув дверью так, что моё дрожащее тело подкинуло вместе с табуретом. В один миг осознание того, что произошло, накатило волной истерики. Я рыдала, впиваясь ногтями в нежную кожу рук, оставляя царапины. Но боли не было, ни от пощёчины, ни от въевшихся ногтей. Физическая боль просто таяла в душевной. У меня не осталось ничего. Ни шанса на нормальное будущее, ни на общение с кем либо, кроме нашей прислуги, которая, как мне кажется, и общаться то не умела. Монотонные фразы, заученные с книги по этикету и полное безразличие ко всему. Я даже не всегда верила, что эти люди живые, а не киборги, собранные в одной из новомодных лабораторий моего папочки. И, самое страшное, что по собственной глупости я лишилась единственного друга в лице любимой учительницы. Всё пропало. Выглянув в окно безжизненным взглядом, я убедилась, последняя птица с улетающих на юг безвозвратно скрылась за горизонтом. А вместе с ней и моя надежда.

Слёз больше не было, только одинокие гортанные всхлипы. В таком состоянии я выбежала из комнаты и побежала по коридору. Не знаю, на что я рассчитывала. Все двери в доме всегда были закрыты, ускользнуть не было шанса. Я просто быстро шла, бесцельно. Хотела, видимо, остудить голову. А что ещё мог придумать ребёнок, загнанный в клетку, кроме как найти хотя бы в ней больше пространства.

В глаза бросился ключ, торчащий из скважины железных кованых дверей. Его, несомненно, оставил этот славный охранник, мило воркующий с горничной, возле соседней комнаты. Это был мой шанс. Я никогда не была в подвале, из-за усиленной охраны и этих самых, вечно запертых, железных дверей. А вдруг там, как в некоторых давних, больших строениях, есть какой-то потайной ход? Нужно разузнать и, если появится возможность, бежать! Не важно куда, к кому. Просто подальше от этого дома, от этого зверя.

Тише, чем мышка, я подкралась к двери. Благо, охраннику было не до меня.