Эйнит [Ольга Горышина] (fb2) читать постранично, страница - 2


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

— Эй!

Эна со всех ног бросилась к зарослям, но переплетенные ветки больше не шевелились.

— Эй! — позвала она снова, уверенная, что кто-то по-прежнему находится рядом.

Не дождавшись ответа, Эна сделала шаг в сторону, чтобы обойти подозрительный куст, но тут за спиной дрогнули ветки другого куста. Эна, не оборачиваясь, разрезала локтем темноту и, поняв, что не промахнулась, сильным ударом ноги отбросила кого-то назад. Темноту прорезал кошачий визг. Эна обернулась, но кошки не увидела, зато на траве лежал человек. Она тяжело выдохнула и опустила кулаки.


— Дура! — прохрипел поверженный вор и приподнялся на четвереньки.

По голосу она поняла, что незнакомец не многим старше ее.

— Я за кошкой полночи гонялся, а ты...

— Что ты делаешь у нас в саду? — Эна вновь сжала кулаки.

— Сказал же, что за кошкой гонялся! Мы соседи, — парень поднялся на ноги, но не протянул руки, а даже отступил на два шага. — Дилан Фэйерсфилд.

— Эйнит Долвей, — произнесла Эна свое имя на ирландский манер.

— Знакомство не из приятных. Могла ведь ногу мне сломать!

— Могла бы! — с усмешкой отозвалась победительница. — А нечего ночью в чужие сады залезать. В следующий раз вообще в каменную стену впечатаю.

— Я ж ответить мог. Да не с руки с девчонкой драться.

— А я не дралась с тобой. Я защищалась. Нечего со спины подходить. Я два раза позвала, — и вдруг замолчала, осененная догадкой. — Вернее целых три раза. Еще с лестницы! Лазить по соседским домам у вас в Ирландии обычное дело?

— Не лазил я к вам, —тряхнул головой парень, и голос его продолжал дрожать от обиды и боли. — Это кошка наша бродила по дому, а я ее в саду караулил. Она жила здесь, пока отец ее к нам не притащил, но ее все время тянет обратно. Ей же не объяснишь, что не она теперь здесь хозяйка.

— Теперь, думаю, поняла. Надеюсь, я задела только тебя. Чего пялишься? Кошка уже небось дома. Так что давай и ты проваливай, пока мать не разбудил.

Только парень не собирался уходить. Он даже шаг к ней сделал.

— Твой отец когда вернется?

— Не твое дело, — насторожилась Эна. — Скоро. По делам в город поехал.

Она не лгала, только не стоило говорить этому парню, в какой именно город уехал отец. Кто знает, может, он им и не сосед вовсе.

— А твоя мать действительно сумасшедшая?

Будничный тон разозлил Эну сильнее самого вопроса.

— Моя мать нормальная! — выплюнула она в лицо обидчика. — Ты сам ненормальный! Убирайся из нашего сада, и чтобы ноги твоей здесь больше не было!

Дилан усмехнулся и побрел прочь, но у калитки обернулся.

— Ты знаешь, что твое имя означает огонек? Так вот, Эйнит, не подожги дом от злости!

И, расхохотавшись, парень растаял в темноте. Эна плюнула ему вслед и подобрала оброненный плед. Кусты вновь зашевелились, но в этот раз она не успела сжать кулаки. Да и с кем драться! К ней вышла кошка и принялась тереться о ногу. Эна нагнулась и взяла рыжую красавицу на руки, и та не запротивилась.

— Я не отдам тебя этому придурку, — сказала Эна и направилась к дому.

На лестнице ночник, как и прежде, отбрасывал на стену огненный отсвет, такой же яркий, как шерсть кошки и волосы у ней самой.


Глава 2

— Доброе утро, — промурлыкала Эна, обнаружив рыжую кошку спящей у себя на голове. Осторожно выбравшись из-под теплого живого ночного колпака, она увидела недовольное потягивание незваной гостьи.

— Гляжу, тебе у меня понравилось, — улыбнулась Эна, стягивая длинные волосы в хвост. — Что ж, оставайся.

Дом между тем наполнился запахом разогретых вафель, и голодная Эна без душа впрыгнула в джинсы и натянула полосатую кенгурушку. Старую и, к счастью, не зелено-красную, а сине-белую. Тапки с ночи не просохли и пришлось вытащить из-под кровати кроссовки. В комнате, даже при закрытых окнах, было слишком свежо, и Эна, поежившись, поспешила вниз, чтобы пожелать матери доброго утра.

Мать за последние месяцы заметно постарела и осунулась, и дочери подумалось, что распусти та сейчас тугой хвост, худоба не бросалась бы в глаза так сильно. Эна глянула на стол: как всегда одна тарелка, для нее.

— Ты уже поела? — спросила она буднично, будто не знала, что мать и крошки в рот не брала.

— Я попью с тобой кофе, — так же безразлично-спокойно отозвалась та и действительно направилась к кофеварке.

Эна чувствовала, что зверски голодна, но заставляла себя есть медленно, нарочито долго отрезая от вафли хрустящие кусочки. Глоток холодного апельсинового сока придал завтраку гостиничный привкус. Только они через час не уедут отсюда, и даже завтра не уедут, никогда не уедут. Год — это целая вечность. Отец уже в Дублине, скоро у него полет в Лондон, откуда он вылетит в Сан-Франциско, домой. А она останется здесь, в холодном чужом доме.

— Знаешь, мне не снился Джеймс.

Мать сидела напротив, обхватив озябшими пальцами горячую кружку. С улицы тянуло холодом. Мать ежилась и все равно не закрывала дверь — не могла надышаться ирландской