«Каких-то пятьдесят лет — и вы не узнаете Англию, милорд» (СИ) [Митриллина] (fb2) читать онлайн

========== Очень дорогостоящая идея ==========

Молодой мужчина, лет тридцати, очень незапоминающейся наружности сошёл с междугородного автобуса вместе с другими пассажирами, поправил на плече ремень небольшой плоской сумки и огляделся. Он очень долго не был в Англии, а в Лондоне — и того дольше. Чуть помедлив, он нашёл взглядом указатель и направился в сторону стоянки такси. Усевшись на заднее сиденье чёрной машины с приветливо горящим оранжевым фонариком на крыше, мужчина назвал адрес. Водитель был бы не прочь поговорить, но после невнятных ответов на свои замечания о погоде понял, что пассажир болтать не намерен.

Высадившись на Чаринг-Кросс Роуд, мужчина ещё раз огляделся и кивнул сам себе. Он неторопливо прошёл по улице и свернул в боковой торговый переулок. Казалось, он ничем не отличается от сотен других пешеходов, снующих туда и сюда. Но его глубоко посаженные глаза внимательно скользили взглядом по вывескам: он искал вполне определённый магазин и вовсе не для покупок. Вскоре между большим книжным магазином и маленьким музыкальным магазинчиком он увидел скромную вывеску над грязноватой дверью паба: «Треснутый Котелок». Мужчина опять кивнул сам себе, быстро огляделся, убедившись, что никто из прохожих не обращает на него внимания, и скользнул в паб.

Быстро поздоровавшись с посетителями и барменом, он прошёл на задний дворик. Возле глухой кирпичной стены он подобрал валяющуюся суковатую палку и ткнул ею в несколько кирпичей. Мужчина бережно положил на место палку и распрямился. Его сжатые губы изогнулись в некоем подобии улыбки: кирпичи стены двигались, выстраиваясь в арку. Наконец, проход на Диагон-аллею, торговую улочку магического мира, спрятанного от глаз неволшебников, был открыт. Мужчина поправил ремень сумки и шагнул в проход.

Оказавшись там, мужчина сразу же ощутил перемену в отношении окружающих к нему. В магловском мире ни он сам, ни, тем более, его одежда не вызывали никакого интереса. Зато сейчас суетящиеся вокруг волшебники, в мантиях и (чаще всего) в шляпах, обязательно окидывали его насторожёнными взглядами. Затем, правда, ощущали в нём не просто подобного себе, а чистокровного мага, успокаивались и спешили дальше, по своим делам. Под этими быстрыми, но всё-таки колючими взглядами мужчина всегда чувствовал себя неловко. Это было одной из причин, по которым он не слишком-то любил свои визиты в родной магический мир. Наконец ему надоело вздрагивать, и он зашёл в ближайший проулок. Из сумки он достал волшебную палочку и небольшой комок тёмной ткани. Взмах палочкой, волшебные слова — и вот он уже облачился в чёрную длинную мантию, «как у всех». Спрятав глаза за дымчатыми очками, он продолжил свой путь. Стал незаметным и в магическом мире. Почти что невидимкой, каким он ощущал себя почти всегда.

Мужчина направлялся к возвышающемуся в конце Диагон-аллеи беломраморному зданию Банка Гринготтс, но целью его был не сам банк, а значительно менее приметное здание сбоку. Солидная, большая вывеска из блестящего металла с готическими чёрными буквами гласила: «Паркинсон, Шафик и Колби. Ведём ваши дела с 1689 года».

Пробыв некоторое время в этой конторе, мужчина вышел оттуда с явно расстроенным видом. Что-то сердито бормоча себе под нос, он огляделся и широким шагом ринулся на противоположную сторону улицы, к двери, рядом с которой реял флаг с горделивой надписью «Наши портключи откроют вам весь мир!»

Примерно через четверть часа он появился возле чугунных ворот в высокой каменной ограде. Разросшиеся деревья почти скрывали особняк в глубине участка. Мужчина сердито отбросил смятую пустую банку из-под кока-колы, которую держал в руке, и открыл протестующе заскрипевшую калитку. Трёхэтажный дом из серого гранита вблизи производил довольно приятное впечатление старины и ухоженности. А крыльцо, перила и дверь казались вообще только что вычищенными и отполированными. Мужчина резко дёрнул шнур колокольчика. На пороге появилось маленькое большеухое существо с выпученными глазами, наряженное в кусок линялой тряпки, и вопросительно уставилось на гостя.

— Скажи хозяину, — отрывисто сказал тот, — что его хочет видеть Юджин Яксли.

Дверь захлопнулась. Оставшийся на крыльце мужчина снял очки и убрал их в сумку, затем нервно потёр руки и пригладил волосы назад. Через несколько минут дверь снова открылась, и тот же домовый эльф с поклоном, правда, не очень низким, проскрипел:

— Прошу вас, сэр, проходите. Хозяин ждёт вас в кабинете. Торн проводит вас, сэр.

В кабинете, обшитом старинными резными дубовыми панелями, все стены были увешаны портретами в тяжёлых бронзовых рамах. Возле большого камина в одном из двух кресел восседал хозяин дома, крепкий мужчина лет пятидесяти, в отлично сшитой, явно дорогой мантии. Между креслами стоял небольшой столик с хрустальным гранёным кувшином и двумя кубками. Жидкость в кувшине играла всеми оттенками жёлтого, оранжевого и красного в свете огня камина.

Этого мужчину звали Корбан Яксли, и его фамилия входила в список древнейших чистокровных волшебников Англии. Он был высок ростом, с резкими чертами лица. От него, словно от крупного хищного зверя, исходило ощущение благородства, уверенности и… опасности.

Дверь в кабинет открылась. Эльф с очень низким поклоном проскрипел с порога:

— Мистер Юджин Яксли, господин, — и исчез с тихим хлопком.

Корбан Яксли неторопливо вытащил из рукава мантии волшебную палочку, повёл ею в сторону кувшина и произнёс магическую формулу. Кувшин плавно приподнялся, наполнил кубок и вернулся на место. Кубок так же плавно поплыл к руке волшебника. Лениво сжав тонкую ножку, Корбан воззрился на того, кто стоял в дверях, словно только что заметил его.

— А, здравствуй, здравствуй, дорогой мой племянник, — произнёс он хриплым басом. — Проходи, присаживайся. Сколько лет, сколько зим.

Несмотря на радушные слова, в голосе хозяина не было ни капли приветливости. Гость так и стоял на пороге, не шелохнувшись, лишь снова нервно потирал руки.

— Здравствуйте, дядюшка, — промолвил он.

Внешне неприметный Юджин совсем не был похож на внушающего уважение Корбана. Тем не менее, родство всё-таки могло быть заметным, как, например, ощущается сходство вожака стаи волков и койота-одиночки. Но голос его, хоть такой же низкий, как у дяди, был звучным, приятным и очень убедительным. Чувствовалось, что его обладатель часто выступает публично.

Как будто решившись, Юджин широким шагом подошёл к свободному креслу и уселся, с вызовом закинув ногу на ногу. Корбан ухмыльнулся и кивнул на кувшин. Младший Яксли налил и залпом выпил освежающее, терпкое вино.

— Итак, дорогой Юджин, что привело тебя в мой дом? Ах да, соболезную в связи с кончиной твоих родителей.

— Ты как-то упускаешь из виду, дорогой дядя, что скончался твой брат.

— Ну, вырази и ты мне соболезнование, раз так хочешь, — грубо сказал Корбан. — Так чего тебе нужно?

— Я хочу знать, где деньги моего отца. Почему из всего наследства мне досталась всего лишь жалкая лачуга в Тинворте?

— Мерлин с тобой, парень! Дом с двумя акрами земли на побережье — это «жалкая лачуга»? Маглы избаловали тебя, племянничек. Ты живёшь на их жалование, ни в чём не нуждаешься. А родителям, между прочим, ни сикля не прислал, ни разу! Даже на похоронах не появился. И вот, нá тебе: «где деньги?»

— Так где деньги? — упрямо сказал Юджин.

— А нет денег! — и Корбан коротко рассмеялся. — Я всё пожертвовал. И своё, и брата.

— Пожертвовал? Что-то я не припомню, чтобы ты увлекался благотворительностью.

— Всё меняется, — внезапно Корбан нахмурился и потёр плечо. — Ты надолго здесь?

— Мне нужны деньги, — не ответил на вопрос Юджин.

— Ха, покажи мне того, кому деньги не нужны!

— Брось свои шуточки! Кому ты их отдал? Забери! Чем быстрее я их получу, тем быстрее исчезну из твоей жизни, и вряд ли ты увидишь меня снова. Я собираюсь…

— …А ну, молчать! — рявкнул Корбан, со звоном ставя кубок на столик. — Теперь меня послушай, мальчишка, и чтобы не смел больше даже заикаться о деньгах! Все деньги рода Яксли ушли на благородное дело, на защиту чистокровных колдунов от мерзких маглов и подлых грязнокровок! Я их отдал добровольно и не опущусь до выклянчивания их обратно. А всяким сквибам, вроде тебя, которые унижают и порочат себя и свою кровь, прислуживая маглам, пока ещё предлагается одуматься и вернуться в родной мир. Поскольку вы всё-таки чистокровные волшебники, а нас осталось слишком мало. Те же, кто не одумается, — разделят судьбу маглов. То есть, погибнут жуткой смертью. Так сказал наш Лорд.

— Ваш… кто?

— Лорд Воландеморт, тупица. Если ты какой-никакой, но волшебник, ты не можешь не знать, ктó это!

Растерянность на побледневшем лице Юджина была равносильна признанию в правоте Корбана.

— Дядя, — сглотнув, вымолвил он и вновь налил и осушил кубок, — я правильно понимаю, что ты примкнул к Упивающимся Смертью? К последователям Лорда Воландеморта?

— Именно так! — с гордостью сказал тот, задрал рукав и показал свежую, ещё сочащуюся сукровицей метку.

— Но это… — в растерянности пробормотал Юджин и посмотрел на дядю, словно впервые в жизни его увидел. — Это же…

И вдруг он взмахнул руками, расплескав остатки вина из кубка, и радостно заорал:

— Это же великолепно, дядюшка! Это поистине знак судьбы! Устрой мне с ним встречу, дядя! Как можно скорее!

Корбан опешил. Он никак не ожидал, что племянник, который всегда считался тихоней и мямлей, вообще способен на столь бурные эмоции. Ещё более неожиданной оказалась его радость от того, что его дядя стал Упивающимся Смертью.

— Белены объелся, Юджин? — с подлинным аристократизмом осведомился Корбан. — Так наш Лорд к тебе и прибежит, по щелчку пальцев!

— А он, что, действительно самый настоящий лорд? Ну, ладно, как там принято… испроси у его милости аудиенцию для меня.

— Вот это другой разговор. Испрошу. А зачем тебе?

— У меня есть великолепная идея, дядя. Она дорого стоит, но может принести в миллион раз больше. Если ваш Лорд согласится её воплотить, то каждый вложенный галлеон вернётся сотней, тысячей!

— Звучит неплохо, — в глазах Корбана зажёгся алчный огонёк, — но с чего ты взял, что Лорд Воландеморт согласится с твоей фантазией? Если он сочтёт твою затею глупой или же бесполезной, он рассердится и просто-напросто убьёт тебя на месте за то, что побеспокоил его пустяком.

— Ну, во-первых, — вкрадчиво заговорил Юджин, — моя идея абсолютно согласуется с целью Воландеморта. Во-вторых, я же не зря протирал штаны на студенческих скамьях Дурмштранга и Гёттингена. Ты можешь сколько угодно считать меня никчёмным сквибом, но хоть я и не могу колдовать так пафосно, как ты, зато я освоил науку маглов вдоль и поперёк. Теорию и практику. Я долго думал над этой идеей. Отшлифовал её в своей голове, как ювелир гранит бриллианты. Теперь я готов продать её. И я сумею преподнести мою идею так, что ваш Лорд, если он действительно так умён, как о нём говорят, оценит всю её простоту и выгоду по достоинству. Ну, а в-третьих, дорогой дядюшка, ты-то ничем не рискуешь. Если Воландеморт всё-таки не сочтёт мою идею достойной его внимания и, как ты предполагаешь, испепелит меня на месте, разве ты будешь по мне скорбеть?

Корбан Яксли зло рассмеялся. Смех Юджина Яксли отозвался эхом. Дядя и племянник наполнили свои кубки и чокнулись за предстоящий успех.

========== Яксли и Флинты ==========

Корбан Яксли с детства не слишком любил своего брата. Во-первых, тот был старшим, то есть, наследником семьи. Во-вторых, у Дориана был хорошо подвешен язык. И то, и другое делало его весьма желанной партией в высшем свете магической Англии. Даже имея более заурядную внешность, по сравнению с младшим братом, Дориан умел своими речами вскружить голову любой девушке. Этим он выгодно отличался от Корбана, который два слова с трудом связывал (кроме магических формул, разумеется), да к тому же обладал вспыльчивым характером.

С возрастом отношение младшего брата к старшему ничуть не сгладилось, даже наоборот. Было время, когда Корбан решил, что Дориана он ненавидит.

Пока старший брат купался во внимании многочисленных юных волшебниц (потенциальных невест) и их родителей, младший успел отчаянно влюбиться. С мисс Медеей Флинт он вместе учился в Хогвартсе, на факультете Слизерин. Девушка ответила ему взаимностью, и весь седьмой, выпускной, курс они считались парой. Корбан даже гордился, что серьёзные отношения у него возникли раньше, чем у брата. Хотя он знал, что пока Дориан не женится, ему свадьбы не видать, он осмелился пригласить девушку с родителями для знакомства со своей семьёй. Всё-таки Корбан Яксли был порядочным чистокровным волшебником и хотел показать, что намерения у него самые серьёзные.

Впоследствии Корбан проклинал свою порядочность и тот день.

Яксли-старшие приняли чету Флинтов и их дочь весьма радушно и благосклонно. В столовой домовики накрыли пышный стол. Корбан до сих пор помнил, как горели его уши и щёки, когда он, сидя рядом с Медеей, выслушивал обстоятельные рассуждения родителей об их дальнейшей совместной жизни. Помнил, как Медея, которая в своём смущении казалась ему просто неземной красавицей, сидела, потупив взор, и лишь изредка украдкой взглядывала на него и тихонько улыбалась. Помнил, как держал под столом её ручку — и счастливее его в тот миг не было никого в мире.

А потом в столовую соизволил спуститься Дориан. Нет, он повёл себя очень вежливо и благопристойно. Он галантно поздоровался с дамами, осыпал каждую, начиная с матушки, цветистыми комплиментами, а затем, заметив, что брат насторожился, присоединился к разговору отца и мистера Флинта. Эрудированный, воспитанный и остроумный, он околдовал гостей, даже ни разу не взмахнув волшебной палочкой, одним своим бархатным голосом. Флинты-старшие были настолько впечатлены им, что пригласили семью Яксли к себе в поместье на зимний сезон балов. Они намеревались познакомить Дориана со своей старшей дочерью, Астреей. В тот момент Корбан даже обрадовался этому, ведь женитьба Дориана означала бы, что и они с Медеей вскорости пойдут под венец.

Загородное поместье Флинтов было почти по-королевски роскошным. Золотом и драгоценными камнями не были усыпаны разве что только персидские ковры. В те времена стало модным ставить в каждом углу дома статуи, но если обычно волшебники ставили мраморные или бронзовые статуи (а те, кто победнее, — гипсовые, иногда в погоне за впечатлением покрывая их сусальным золотом), то у Флинтов статуи были только золотыми и серебряными. Балы, которые устраивала миссис Флинт, целый год потом вспоминали все, кому повезло получить приглашения, а приглашали на них отнюдь не кого попало, а только самых влиятельных, богатых и знаменитых волшебников, и, разумеется, только чистокровных.

Семья Яксли была очень счастлива, что им довелось быть приглашёнными на бал. Мистер и миссис Яксли поздоровались с хозяевами, а затем важно уселись в одном из залов, наблюдая за фланирующими гостями. Дориан почти сразу же исчез в неизвестном направлении, а Корбан смущённо мялся возле родителей, но потом матушка заметила это и позволила ему пойти поискать свою невесту. В поисках Медеи он внимательно разглядывал стайки модно разодетых волшебниц и волшебников.

Тугой ворот парадной мантии натирал ему шею и душил не хуже удавки, но по-настоящему у него перехватило дыхание, когда он наконец-то увидел свою невесту. Стоя среди других молодых леди и джентльменов, Медея вместе с сестрой Астреей беседовали… ни с кем иным, как с Дорианом. Точно так же, как младший сын Яксли был внешне симпатичнее, чем старший, Медея Флинт, хоть и не была красавицей в общепринятом смысле слова, казалась таковой на фоне старшей сестры. Корбан замер, присматриваясь. Астрея явно кокетничала с его братом, но сам Дориан не сводил взгляда с Медеи. Корбан прекрасно знал, что означали этот взгляд брата и эта его улыбка. Он ринулся к ним, проталкиваясь среди вальсирующих пар. Его лицо пылало, а дыхание сбивалось, когда он наконец достиг этой компании. Учтиво, хотя и немного резко, склонив голову, Корбан пригласил Медею на танец. Она мило улыбнулась ему — и они закружились среди других танцующих пар. Больше он уже не отпускал от себя свою девушку, а когда заметил брата, который шёл к ним с явным намерением тоже пригласить Медею, вонзил в него самый гневный и предупреждающий взгляд. Дориан всё понял, криво усмехнулся, тут же подхватил под руку первую попавшуюся девушку и закружил её в танце.

До самого конца вечера Корбан был в напряжении, «охраняя» свою невесту от других молодых волшебников. Сам он не очень любил танцевать, но ему пришлось это делать, чтобы Медея не скучала. Наконец в саду зажёгся огненный круг, знаменуя окончание бала. Гости стали покидать поместье Флинтов. Им даже не приходилось самим кидать в пламя лётный порох, это делала домовичка, низко кланяясь, как механическая кукла. Мистер и миссис Яксли отправились домой первыми. Корбан подвёл Медею к её родителям, вежливо простился и даже ухитрился поцеловать невесту в зарумянившуюся щёчку. Всё ещё храня перед глазами её милое смущённое личико, а на губах — вкус и запах её кожи, он с улыбкой направился к огненному кругу.

В упоении своим счастьем Корбан совсем позабыл про Дориана. И, разумеется, он не увидел, что произошло дальше. Как только он исчез в зелёном пламени, Дориан всё с той же «гипнотической» улыбкой подошёл к Флинтам и попросил разрешение Астрее и Медее присоединиться к компании молодых волшебниц и волшебников, которые намеревались продолжить веселье уже без надзора родителей. Главенствовал в этой компании наследник Флинтов, Маркус, поэтому родители отпустили девушек с ним.

…Весь последующий месяц Корбан недоумевал, почему Медея под тем или иным предлогом отказывалась с ним встречаться. То она была нездорова, то прихворнула матушка, то батюшка… То нужно было заказать новую мантию у портнихи, то примерить наряд… Он писал ей длинные, пылкие послания, один раз даже разразился стихотворением. Ответные письма становились всё короче, всё суше. Корбан не понимал, что произошло, не понимал, чем он провинился, ведь всё было хорошо, за что же Медея его так жестоко наказывает… Если бы ему удалось встретиться с ней, он обязательно добился бы прощения. Но являться в дом к кому бы то ни было без приглашения считалось верхом неприличия, в те времена этого не мог себе позволить ни один уважающий себя волшебник, тем более чистокровный. Просить посредничества у родителей ему было стыдно, у общих знакомых — тем более. Корбан страдал. Он, и до этого не слишком разговорчивый, совсем замолчал, стал ещё более угрюмым, раздражался по каждому пустяку. Он уже всерьёз собирался отправиться к лондонскому дому Флинтов и стоять там, рискуя превратиться в ледяную статую, у крыльца, пока не добьётся встречи с Медеей. Но тут почтовая сова принесла ему совсем короткую записку. Его крик, полный отчаяния и боли, разнёсся по всему дому, родители в панике поспешили к его комнате, но он уже успел там закрыться и запечатать дверь всеми запирающими заклинаниями, которые только знал. Три дня Корбан просидел запершись. Подносы с едой возвращались на кухню нетронутые. Даже рыдания и мольбы миссис Яксли не помогли.

Наконец он появился в гостиной. Родители ужаснулись его больному, неопрятному виду. Он спросил только: «Дориан дома?» Получив отрицательный ответ, Корбан горько рассмеялся. Затем он удалился в ванную комнату — и просто загонял домовиков, заставляя помогать привести себя в порядок.

Фамилия Флинт очень долго не упоминалась в доме Яксли в присутствии Корбана. Но ранней весной всё английское магическое сообщество узнало, что две очень знатные чистокровные семьи породнились, сочетав законным браком старших детей, Дориана Яксли и Астрею Флинт. Свадьба была пышной, праздничные фейерверки могли заметить даже маглы, которые были очень удивлены необыкновенным природным явлением, разноцветными зарницами. Медовый месяц молодые провели в Европе, а потом обосновались на юге Англии, в приморском городке Тинворт, в доме, который был подарен Астрее родителями на свадьбу.

А ещё через пару недель поползли скандальные слухи: младшая дочь добропорядочных Флинтов оказалась беременна! Но никто не знал, от кого. Ни легилименция, ни правдиум не помогли, Медея молчала, словно каменная. Семейный лекарь определил срок, и «подозрения», конечно же, пали на того, кто одно время считался женихом девушки, на Корбана Яксли.

Когда разгневанный мистер Флинт ворвался в дом Яксли, яростно потрясая кулаками и размахивая волшебной палочкой, Корбан ничуть не испугался. Выслушав обвинения, он мрачно усмехнулся и призвал ту самую, последнюю, записку от Медеи.

«Дорогой Корбан!

Ты великодушен и благороден, поэтому сумеешь простить меня. Я не могу больше считать себя твоей невестой.

Прощай. М.Ф.»

Дата подтверждала, что Корбан Яксли не мог быть «виновником» позора. На тихий вопрос присмиревшего мистера Флинта, не знает ли он, кто мог ещё встречаться с Медеей, Корбан бросил странную фразу:

— Я-то не знаю, а вот Дориан наверняка знает этого мерзавца.

Миссис Флинт, навестив вскорости молодых в Тинворте, словно невзначай задала зятю тот же вопрос. Тот удивлённо сказал, что не имеет ни малейшего понятия, с кем ещё, кроме брата, встречалась девушка. И тем более он не понимает, почему Корбан считает, что он может знать об этом хоть что-то. Расстроенной миссис Флинт пришлось удовлетвориться этим, хотя, если бы она не была так погружена в своё горе, она могла бы заметить и слишком явное удивление Дориана, и предупреждающий взгляд своей дочери в его сторону. Такой предупреждающий, что мог бы показаться даже угрожающим…

Как ни старались Флинты скрыть семейный позор, слухи расползлись по всей Англии. Теперь и помыслить было невозможно, что кто-либо из чистокровных, даже из младших сыновей, согласился бы взять в жёны Медею Флинт. Но спустя какое-то время, печальная, очень исхудавшая, она всё-таки вышла замуж. За одного маглорожденного волшебника, который слишком сильно хотел породниться с чистокровным родом. Досужие сплетники ехидно прибавляли, что этот колдун ещё и как-то внезапно разбогател, а состояние семьи Флинтов явно уменьшилось. «Какое совпадение!» — понимающе хмыкали на это все.

…Вот из-за этой истории Корбан Яксли не любил своего брата и после его свадьбы почти не общался с ним и его супругой. Вести, связанные с нынешней жизнью Медеи, конечно, доходили до Корбана, но не вызывали у него каких-либо видимых эмоций. Даже когда стало известно, что она после нескольких лет семейной жизни наконец-то родила супругу дочь. Зато известие, что единственный сын Дориана и Астреи не проявляет магических способностей, его явно обрадовало. Рождение сквибов было проклятием и бичом для любого чистокровного рода. Хотя такие дети рождались очень редко, их появление сразу же вызывало презрение к несчастным родителям. Насколько явно оно выражалось — зависело от многих причин, но тайное или явное — оно обязательно было. А что уж говорить, если сквибом оказывался единственный сын!

Сам Корбан не навещал семью брата, но в те нечастые их визиты в родительский дом он пристально наблюдал за племянником. Полностью отсутствием магических способностей маленький Юджин не страдал, но его колдовская сила действительно была ужасающе мала. Ужасающе для всех, кроме Корбана.

А теперь, после стольких прошедших лет, когда носителей фамилии Яксли осталось всего двое, Корбан встретился с племянником и понял, что никакой злости больше не испытывает. Он презирал сквиба Юджина и перспектива, что тот погибнет из-за своей явно идиотской затеи, его даже радовала. А если этот недоумок смог придумать что-то дельное, и оно вдруг принесёт прибыль — ну, кто же будет отказываться? Поэтому немного подумав, Корбан Яксли решил всё-таки попросить Тёмного Лорда выслушать Юджина.

========== Лекция для Лорда Воландеморта ==========

Юджин расхаживал перед большим пылающим камином и как всегда в волнении потирал руки. Дядя известил его письмом, что Лорд Воландеморт согласился его выслушать. Сейчас Юджин ждал сигнала от дяди, что Лорд готов его принять. Он ужасно волновался, наверное, как никогда раньше. Даже перед своей самой первой лекцией в университете. То и дело он бросался к столу и перебирал подготовленные листки с текстом. Потом кидал в рот пастилку, смягчающую горло, и опять принимался ходить туда-сюда перед камином. Внезапно он замер, глядя на носки ботинок, выглядывающих из-под брючин, и витиевато выругался: собрался на приём к повелителю тёмных магов, идиот, в магловской одежде! Достать волшебную палочку, призвать мантию и надеть её — было минутным делом. Удивительно, но это помогло ему успокоиться. Он сжал листки бумаги в руке и глянул в камин. В тот же миг пламя изменило цвет, и раздался голос Корбана: «Давай, племянничек, Лорд ждёт тебя. Завещанье-то написал, на всякий случай?» Дядя расхохотался, а пламя стало зелёным и взметнулось выше. Юджин Яксли судорожно стиснул в руке листки с текстом, глубоко вдохнул, резко выдохнул, зажмурился и шагнул в камин.

Ему удалось сгруппироваться и не упасть лицом вниз, выбираясь из камина. Он даже не выронил текст. Он встал и отряхнулся. Пламя в камине позади моментально погасло, как будто нажали выключатель. Юджин с настороженным любопытством огляделся. Это была большая, просторная комната, похожая на танцевальный, или, скорее, церемониальный, зал. Было темно, редкие настенные факелы освещали только сами себя да небольшой кружок на стене, заставляя посверкивать некогда обильную позолоту. У стен стояли стулья, в основном, пустые, лишь дюжина-полторы были заняты. Волшебники, которые на них сидели, были одеты в чёрные мантии с капюшонами. У некоторых лица закрывали не только капюшоны, но и маски. Юджин всё так же настороженно осматривал эти тёмные бесформенные, бесполые фигуры, пытаясь угадать, кто из них Корбан. Конечно, дядю он не любил и никакой поддержки от него не ждал, но тот был единственным, кого он тут знал.

Внезапно он вздрогнул: в середине зала на полу ярко вспыхнул огненный круг, и свет в темноте просто ударил по глазам. В круге стало заметно большое мягкое кресло с высокой спинкой. Сидящего на кресле тоже не было видно, он, как и все остальные, также был одет в тёмную мантию с капюшоном, низко опущенным на лицо. Лишь расслабленно свисающие с подлокотников кисти худых рук выделялись на тёмном фоне. Скорее всего, эти руки были белыми, но отсвет пламени на полу делал их красными, словно омытыми кровью. Юджин невольно передёрнулся и отвёл взгляд от этих рук.

Он чуть было не начал с привычного «уважаемые леди и джентльмены», но сообразил, что не уверен, есть ли среди собравшихся Упивающихся Смертью леди. Вместо приветствия он опять нервно раскашлялся. Одна из сидящих фигур внезапно встала, подошла к нему и крепко ударила ладонью промеж лопаток. Затем, когда Юджин согнулся едва не пополам, сказала голосом Корбана Яксли:

— Извините его, милорд. Мой племянник-сквиб не привык к столь представительному обществу волшебников. Он всё больше с маглами якшается. Позвольте ему сказать…

Со стороны кресла в середине зала отозвался странно высокий и холодный голос, в котором, тем не менее, ясно слышалась снисходительная насмешка:

— Да кто ж ему мешает говорить-то, Корбан? Мы собственно для этого тут и собрались, чтобы послушать «светило» магловской, так сказать, науки.

Корбан ткнул племянника в бок и прошипел:

— Или ты начинаешь излагать свои бредни прямо сейчас, или я сам в тебя Аваду запущу. Тебе всё равно не жить, а так я хоть удовольствие получу. Племянничек.

Юджин передёрнулся, но не осмелился тереть болевшие места прилюдно. Корбан неторопливо сел на место, но руку демонстративно держал в кармане, где была волшебная палочка.

— Высокочтимые волшебники! — начал наконец-то Юджин Яксли, подобрав, как ему показалось, наиболее подходящую форму обращения. — Я безмерно счастлив, что вы милостиво согласились выслушать мою идею. Как вам не преминул сообщить мой дядя, я сквиб и большую часть жизни провёл среди маглов. Поэтому смею предположить, что знаком с ними, с их дости… так сказать, достижениями, немного подробнее, нежели все здесь присутствующие чистокровные маги.

Как всегда, Юджин, слегка смущался в начале лекции, даже перед студентами, но достаточно было сказать первые две-три фразы, как его голос начинал звучать совсем по-иному: уверенно, размеренно, красиво, а самое главное, убедительно. За это, кстати сказать, студенты и любили его лекции.

— В начале я познакомлю вас с основными понятиями такой магловской науки, как генетика, ибо иначе некоторые мои выводы, боюсь, окажутся вам не совсем понятными. Генетика — это наука, изучающая принципы наследования организмами свойств, признаков, особенностей своих ближайших и дальних предков. Вы удивитесь, но маглы уже давно выяснили многие из этих закономерностей и успешно их применяют, в частности, для селекции сельскохозяйственных животных и растений. Селекция — это попросту отбор. Отбор пар производителей, имеющих желательный признак, чтобы закрепить его в потомстве и получить, например, более тонкорунных овец, более молочных коров или более сладкие яблоки. Особенно наглядно можно видеть работу селекции, рассматривая многочисленные породы собак, всё разнообразие которых произошло всего-навсего от одинаковых с виду волков. Принципы селекции основаны на генетике и совершенно не зависят от объекта, к которому они приложены. То есть, они одинаковы для пшеницы, для яблонь, для коров и даже для декоративных рыбок.

— Короче, Парацельс недоделанный! — рявкнул с места Корбан. — Ты, что, нам про рыбок собираешься рассказывать? Мы все тут деловые люди и весьма занятые.

— Помолчи, Корбан, — тихо промолвил Воландеморт, — мне, например, интересно слушать твоего племянника. А кому не интересно, — и в холодном голосе зазвучала угроза, — так никто никого тут не держит, можете уйти и заняться… более интересными и важными делами.

Колдуны, сидящие вдоль стен, слегка зашевелились, переглядываясь, но встать и уйти, конечно же, никто не посмел.

— Продолжайте, профессор Яксли.

— Благодарю, милорд, — слегка поклонился Юджин, чуть не заорав от счастья, что сумел заинтересовать самого Тёмного Лорда. — Я прошу простить меня, что начал так издалека, но постараюсь поскорее перейти к сути. Итак. Самое главное, чем, как я полагаю, вас заинтересовала моя идея, это — как же генетика, абсолютно магловская наука, а мне неизвестен аналог этой науки у нас, у волшебников, хотя селекцией, хоть и на достаточно примитивном, так сказать, интуитивном, уровне занимаются и наши магозоологи… Так вот, как же генетика может помочь в вашем благородном деле уничтожения этих самых маглов?

Заслышав слова «уничтожение маглов», Упивающиеся Смертью одобрительно зашептались и стали слушать более внимательно этого странного недоволшебника.

— Прошу ещё минуточку вашего внимания для самых важных терминов. Доминантность, рецессивность и, собственно говоря, ген. Ген — это, уважаемые слушатели, носитель наследственного признака. Да, и у человека тоже. В каждой клетке нашего тела содержится информация о всех признаках нашего организма: рост, цвет глаз, цвет волос, вплоть до формы уха и ногтя!

Вся эта информация записана этими вот генами. Каждый ген — как будто слово. Но так же, как само по себе слово несёт только частичку информации и может менять своё значение в зависимости от других слов, которые его окружают, наши гены не рассыпаны в клетке как попало, а компактно уложены в более крупные единицы, хромосомы. Как слова в предложении.

А что же такое «доминантный признак» и «рецессивный признак»? Если коротко, то доминантный — это тот, который подавляет, как вы можете понять из названия, ибо латынь вы все, хотя бы поверхностно, знаете, а рецессивный — это, соответственно, тот, который подавляется. На самом деле, любой признак определяется наличием хотя бы пары генов с этим признаком. И признаков, которые определяются всего одной парой генов, на самом деле немного, а гораздо больше тех признаков, которые определяются двумя, тремя и так далее парами, которые могут быть, кстати, никак не связаны друг с другом, а могут, наоборот, быть тесно связаны, или, есть такой термин, сцеплены.

Надеюсь, я не очень вас запутал? Давайте я поясню на примере. Назовите мне, пожалуйста, какой-нибудь признак у человека.

Когда Юджин так просил у себя в аудитории, студенты начинали радостно выкрикивать разные признаки. Здесь же царило молчание.

— Наличие магии, профессор, — негромко, но с явной издёвкой сказал Воландеморт.

— Вы зрите в корень, милорд, — поклонился Юджин. — Наличие магии — это как раз самый ярко выраженный доминантный признак.

Волшебники довольно заулыбались: каждому приятно считать себя «доминантным».

— Как определить, доминантный ли признак, или же рецессивный? Давным-давно это смог показать один монах по имени Грегор Мендель. Вы будете смеяться, но на самом обычном горохе. Этим, кстати, подтверждается, что законы генетики одинаковы для всех живых существ, которые размножаются… кхм… половым способом.

Итак, Мендель взял два растения гороха, у одного горошины были зелёные, а у другого — жёлтые. Он опылил их, то есть, скрестил. И получил горошины только жёлтого цвета. Случайно, скажете вы. Но он повторил этот опыт множество раз, и всегда горошины от скрещивания «зеленого» и «жёлтого» растения были только жёлтыми. Таким образом, раз зелёный цвет горошин подавляется, то этот признак рецессивный. А жёлтый, который подавляет, — доминантный. Точно так же происходит и с магией. При скрещивании мага и магла обязательно рождается маг. И совершенно не важно, кто был волшебником, мать или отец.

— А как же сквибы? — задал кто-то вопрос.

— Вот! — радостно вскричал сквиб Юджин. — Сквибы, которые всё-таки являются волшебниками, и крайне редко появляются, но, обратите внимание, только в чистокровных семьях, доказывают не только доминантность «гена магии», но и наличие второго гена — «гена проявления», который также является доминантным.

Итак, все вы, здесь присутствующие, кроме, естественно, вашего покорного слуги, являетесь обладателями одной пары генов магии — один ген от вашего благородного отца, второй ген — от вашей уважаемой матери…

На этих словах Воландеморт презрительно поморщился, но этого никто не заметил.

— …и одной пары генов проявления, также от ваших родителей. Поэтому все вы в полной мере обладаете магией и можете ею успешно пользоваться. Если бы вдруг среди нас оказался сейчас полукровный колдун, то можно с точностью сказать, что и его магия, и то, что он ею пользуется — исключительно от тех двух доминантных генов, доставшихся ему от родителя-волшебника, то есть, эти гены успешно проявились в отсутствии парных. Кстати сказать, этим можно объяснить, что иногда полукровные волшебники могут быть гораздо сильнее чистокровных, ибо гены их ничем не сдерживаются, ведь у маглов таких генов просто нет.

Вернёмся к сквибам. Откуда же они берутся, на горе своих родителей-волшебников? Ну, точного ответа у меня нет, хотя, как вы понимаете, меня самого этот вопрос крайне интересует. Возможно, гены проявления «не смогли» сцепиться с генами магии, ибо они перешли от разных родителей.

Заметив удивление на лицах слушателей, Юджин поспешил пояснить:

— Ребёнок в момент своего… кхм… зачатия получает половину набора генов от матери и половину — от отца. Возможно, ген магии и ген проявления хотя бы от одного из родителей были сцеплены друг с другом и так и пришли к ребёнку, словно за руки держались. Но возможна ситуация, когда ген магии оказался расцеплен со своим геном проявления, и вместо двух пар ребёнок получил четыре разрозненных гена. И тогда гены проявления могут не прицепиться к генам магии совсем — и ребёнок хоть и будет обладать магией, но не сможет ею пользоваться. Или же сможет прицепиться только один — и тогда родится кто-то вроде меня: магия есть, но силы почти нет… Но без детальных исследований это всё остаётся всего лишь гипотезами.

— Ну, хорошо, ты объяснил нам основы этой твоей… генетики. Как это может нам помочь в борьбе с маглами? — задал вопрос Воландеморт.

— Я хочу основать свой собственный исследовательский центр. Где-нибудь на острове, подальше от глаз маглов. Там я займусь изучением генетики собственно волшебников и сравнением её с генетикой маглов.

— Таким образом, маглы тебе нужны всего лишь как подопытные объекты?

— Не совсем так, милорд. Вы же не будете отрицать, что количество чистокровных волшебников неуклонно сокращается. Во многих древнейших и благороднейших семьях появляется всего один ребёнок, а ещё больше таких семей вообще бездетны. Я же почти всё своё время, свободное от лекций, работаю не где-нибудь, а в Центре репродукции, то есть размножения.

— …Маглов?! То есть, ты, волшебник, помогаешь этим тварям размножаться?! — вскричал Корбан, вскакивая с места, и направил на Юджина волшебную палочку. — Простите, мой Лорд, я не знал, чем занимается этот…

— Замолкни, Корбан, — Воландеморт лениво махнул в его сторону рукой и воззрился на Юджина. — Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, юноша…

— Да, сэр, я хочу открыть клинику репродукции волшебников при этом моём Центре.

— А маглы тебе нужны…

— Да, милорд, — Юджин сиял глазами от радости, что Тёмный Лорд понимает его, — в качестве инкубаторов. Если дела пойдут успешно, можно будет моими клиниками охватить всю Британию, всю Европу! Все маглы репродуктивного возраста будут служить увеличению числа волшебников, а остальных можно просто пустить в эксперименты. Каких-то пятьдесят лет — и вы не узнаете Англию, милорд! В ней не останется ни одного магла за стенами моего Центра!

Воландеморт медленно встал со своего кресла и подошёл к лектору, который выглядел воодушевлённым, если не сказать возбуждённым, и даже раскраснелся.

— Ты столько лет провёл бок о бок с маглами. Они дали тебе образование в одном из своих лучших университетов. Ты учишь их детей и работаешь для их процветания. Маглы тебе платят неплохие деньги и дают крышу над головой. За что же ты их так ненавидишь, Юджин Яксли?

========== Деловой разговор ==========

Юджин Яксли мог бы дотронуться до Воландеморта, так близко подошёл к нему Лорд. Но ничего подобного не могло даже в голову прийти ни одному человеку, оказавшемуся так близко к Тёмному лорду. Собственные руки, казалось Юджину, налились свинцом, а ноги, наоборот, стали как ватные. Лорд подавлял его, даже не применяя никаких заклинаний. Наверное, любой волшебник ощущал бы себя так же на этом месте. Ну, или почти любой. Без сомнений, надо было быть очень сильным магом, чтобы противостоять Воландеморту. А Юджин таковым не был. Воодушевление покинуло его, сменившись страхом… и покорностью своей участи.

— Что может помешать мне, мистер Яксли… Ах, простите, профессор Яксли! — Воландеморт говорил с издёвкой, тихо, еле слышно, но Юджину казалось, что голос звучит прямо в голове, гудит как колокол. — Так что может помешать мне подвергнуть тебя легилименции?

Лорд медленно достал волшебную палочку, страх стоявшего перед ним явно доставлял ему удовольствие. По лицу Юджина катился холодный пот. Каким-то крошечным остатком разума он вдруг удивился, что этот пот не замерзает от исходящего от Лорда мертвящего холода. Воландеморт всё так же неторопливо направил палочку Юджину в переносицу.

— М-может быть, — собственный голос показался Яксли чужим, слабым и жалким, — может, только то, что я слишком незначительное существо, чтобы тратить на меня свою магию, милорд?

Замершие вдоль стен волшебники, которые сразу повскакали с мест, как только встал Лорд, не могли, конечно, слышать этот диалог, но звонкий смех превосходства они услышали. Воландеморт, всё ещё смеясь, вернулся к креслу. Но как только он сел, сразу же оборвал смех.

— Спасибо, господа, что уделили нам с профессором Яксли немного вашего бесценного времени, — сказал он волшебникам, не скрывая иронию. — Теперь прошу вас покинуть зал. Лекция была крайне познавательна, и, несомненно, идея вас всех заинтересовала. Так что, я соглашаюсь профинансировать профессора Яксли. Сейчас мы с ним обсудим технические моменты, которые большинству из вас не будут интересны.

Волшебники переглядывались, но не решались уходить, поскольку Лорд всё ещё говорил.

— Все свободны, — махнул рукой Воландеморт. — Только мистер Люциус Малфой, мой хитроумный советчик, и мистер Нигеллус Филч, уважаемый казначей, пусть останутся.

Небрежными движениями руки с палочкой и тихими волшебными формулами Лорд наколдовал перед собой стол и три стула.

— Рассаживайтесь, джентльмены.

Волшебники покидали зал неторопливо, сохраняя достоинство, но и не мешкая, чтобы не вызвать гнев своего непредсказуемого Лорда. Большинство из них всё-таки недоумевало, почему Воландеморт проникся таким интересом к идее этого сквиба Яксли. При этом они, конечно же, косились на Корбана. Тот злился всё больше, но возмущаться не смел. Словно раздувшись от этого сдерживаемого гнева, он покинул зал последним.

Оставшиеся трое колдунов уселись вокруг стола. Юджин, сидя напротив Лорда, внимательно разглядывал незнакомых волшебников. По правую руку от него был худощавый маг с белыми прямыми волосами до плеч и вытянутым бледным аристократическим лицом. Губы его были плотно сжаты, а движения плавными и грациозными, как у змеи. Его Лорд назвал Люциусом Малфоем. Слева расположился полноватый колдун с очень быстрыми, порывистыми движениями и цепким взглядом финансиста. На затылке у него намечалась лысина, но, кроме этого, в его внешности не было ничего примечательного. Может быть, поэтому Юджин почувствовал к нему большее расположение, нежели к мистеру Малфою. Его имя было Нигеллус Филч.

Воландеморт опять взмахнул палочкой, и по его велению на столе перед Юджином появился лист пергамента, чернильница и длинное чёрное перо.

— Итак, профессор Яксли, вы, надеюсь, понимаете, какая высокая честь вам оказана? — сказал Лорд, обращаясь подчёркнуто вежливо, но по-прежнему иронически выделяя слово «профессор».

Юджин кивнул, постаравшись придать своему невыразительному лицу подобающее почтительное и благодарное выражение.

— С чего вы хотите начать свою деятельность на благо магического сообщества? Не стесняйтесь, просите всё, что нужно.

Казначей недовольно пошевелился и бросил на Лорда встревоженный взгляд, но тот отмахнулся от него, даже не повернув головы.

Юджин откашлялся, извинился и начал излагать:

— Я, как вы поняли, джентльмены, долго думал над моим проектом, поэтому каждое своё пожелание готов обосновать, если потребуется. Мне нужен необитаемый остров в тёплых широтах. Лучше создать новый, чтобы его не было на магловских картах. Но подойдёт и существующий, и у этого варианта будут свои преимущества. Я рассматривал, например, остров Альдабра, один из Сейшельских островов. Это вулканический атолл, покрыт лесом и маглы охраняют его, как заповедник больших черепах. Если его окружить подобающей защитой от случайных экскурсантов и навести иллюзии, там будет вполне комфортно. В середине вот этого острова, — Юджин быстро нарисовал схему, — нужно установить само здание клиники моего Центра. Лучше всего скопировать ту магловскую клинику, где я сейчас работаю, чтобы мне было удобнее. Со всем оборудованием, разумеется. Включая небольшую котельную с генератором электричества в подвале. Или, если это возможно, заменить электричество на магию.

— Что скажешь, Люциус? Сможем мы заставить магловские приборы работать от магического источника?

— Я проконсультируюсь, — хмуро кивнул тот.

— Разного рода отходы, — продолжил Юджин, — можно сбрасывать прямо внутрь вулкана, — затем он вернулся к схеме: — Вот здесь, на противоположных краях острова, требуется разместить жильё для поголовья экспериментального материала, женского пола и мужского.

— Ах, как мне нравятся ваши изящные научные термины, профессор, — холодно усмехнулся Лорд. — Не какие-то «жалкие маглы», а «поголовье материала для эксперимента». Мило. Очень мило. Но маглы ведь весьма своевольные твари. Как вы собираетесь их контролировать?

— Вы совершенно правы, милорд. Для того, чтобы держать их под заклятием Подвластия, мне нужна будет команда охранников. Пять-шесть сильных волшебников, не склонных к жалости к маглам, я думаю, справятся. А мой дядюшка, если пожелает, подойдёт на должность начальника охраны. Работа творческая, непыльная, а в качестве бонуса можно предложить им пользоваться услугами моего Центра бесплатно.

— Так объясните всё-таки, в чём будут состоять эти ваши услуги? — скептически поинтересовался мистер Малфой. — Чем вы там будете заниматься, в этаких райских кущах? — и под после паузы, под пристальным взглядом Воландеморта, он всё-таки прибавил: — Профессор.

— Обеспечивать волшебников возможностью делать именно то, чем повелел заниматься Господь: плодиться и размножаться, — улыбнулся профессор Яксли.

— Это в каком же смысле? — вздрогнул мистер Филч. — Не могли бы вы объяснить попонятнее? Я, конечно, не столь мудр, как мой Лорд, который уже всё понял и согласен финансировать ваш проект. Но, как казначей, я хотел бы знать, какая именно польза будет от потраченных вами таких, прямо сказать, немаленьких сумм.

— Вы совершенно справедливо сомневаетесь, мистер Филч. Моя идея нова, и поэтому может казаться странной или даже кощунственной. Но я исхожу только из законов генетики, которые одинаково действуют как в мире маглов, так и в волшебном мире. Я уже имел честь вам доложить, что согласно этим законам, магия — доминантна. И это краеугольный камень моей теории. От мага и магла родится только маг! Именно поэтому я намереваюсь собрать стадо элитных магловских самок и… кхм… осеменять их спермой волшебников.

Мистер Филч замер, разинув рот. Мистер Малфой передёрнулся и прошипел:

— Но ведь это будут полукровные ублюдки!

Воландеморт нахмурился и с силой выдохнул.

— Мистер Малфой, — Юджин постарался добавить в голос присущей ему убедительности, — я со всей ответственностью учёного заявляю вам: как только моя теория станет научно доказанной, очень скоро статус полукровных волшебников должен быть пересмотрен! Ибо с генетической точки зрения, так называемый полукровный волшебник ничем не отличается от чистокровного. Поскольку у маглов нет и быть не может генов магии! Таким образом, у полукровки обе пары генов, определяющие его как колдуна, только от его магического родителя. Я полагаю, что гены магии настолько сильны, что попросту убивают те гены, которые перешли ребёнку от родителя-неволшебника, а затем достраивают себе подобные. В пользу этого, кстати, говорит тот факт, что ребёнок от мага и магла рождается того же пола, что и родитель-волшебник. За редкими исключениями. Пока это, конечно, всего лишь моя теория, но я намерен получить ей экспериментальные подтверждения в моём будущем Центре. Тот, кому посчастливилось родиться волшебником — является генетически чистокровным, мистер Малфой.

— Но, профессор, как тогда появляются на свет грязнокровки? — спросил Филч.

— Видите ли, на этот счёт у меня тоже есть теория, ещё более причудливая, чем эта. Но должен сказать, что я не занимался вплотную изучением грязнокровок. Я могу потом когда-нибудь прочитать лекцию и на эту тему, если вам будет угодно её послушать. А пока давайте вернёмся к нашим будущим «чистокровным полукровкам».

— Значит, вы, профессор Яксли, — медленно заговорил Лорд, — будете брать магловскую… ха-ха… самку и осеменять её спермой волшебника. Каким образом, извольте уточнить?

— Не думаю, что это уместно, милорд, рассказывать сейчас в технических подробностях, как это делается, — нахмурился Юджин и потёр руки. — Но, разумеется, речь идёт только об искусственном осеменении. Как маглы это делают с коровами, например. Самка принимает назначенные препараты, определяется с помощью анализов её готовность… к зачатию и вводится материал донора. Я буду следить за развитием беременности, а после родов ребёнка отдам донору. Некоторое время самка восстанавливается, затем снова подготовка — и так далее, столько раз, сколько сможет выдержать её организм. Собственно поэтому я и настаиваю на здоровых молодых самках. Поскольку от одной здоровой магловской женской особи возраста 20-22 лет за 15-20 лет её фертильного периода мы сможем получить от семи до десяти детей-волшебников. При некоторых манипуляциях могут получаться даже двойни и тройни. Причём, я уверен, со временем я смогу усовершенствовать методику так, что за одну беременность одна самка будет вынашивать трёх-четырёх детей для разных отцов. Вы только представьте себе, джентльмены: десять жалких магловских женщин всего за год сделают счастливыми тридцать-сорок семей волшебников, подарив им драгоценных детей!

— Драгоценных, вы сказали? — алчно сверкнул глазами казначей, услышав знакомое слово среди потока научных терминов.

— Конечно! — Юджин опять воодушевился и раскраснелся. — Драгоценными эти дети будут и в прямом смысле, поскольку услуги моего Центра не будут бесплатными, и в переносном, ведь сколько семей волшебников живут сейчас в печали, не имея возможности родить ребёнка самостоятельно! Конечно, они не пожалеют некоторого количества галлеонов за возможность получить собственное дитя. Более того, можно будет помочь вдовам и одиноким колдуньям, используя материал от магловских самцов. Таким образом, минимальное количество материала, которое мне нужно для начала эксперимента и разработки методики — это десять самок и пять самцов.

— А чем они будут заниматься в свободное от своего, так сказать, прямого назначения время? И вообще, где вы собираетесь добывать этот свой материал?

— Разумеется, изнурять их тяжёлым трудом нельзя, но и позволять им бездельничать я не собираюсь. В райских условиях моего Центра они должны оправдывать своё существование и нужность. Самки могут, например, шить мантии, а самцы — выращивать еду. Или рубить лес. Это ещё надо будет продумать, джентльмены. А по поводу, откуда взять материал. Мне нужны не просто любые магловские женщины. Они должны быть приятной внешности и разного экстерьера: полненькие, худые, брюнетки, блондинки… Чтобы составить каталог, и клиенты смогли бы выбирать подходящую особь. Которая понравится, или которая похожа на супругу. То же самое и с маглами-мужчинами.

— Вы сказали, женщины, — промолвил мистер Малфой. — А почему не девушки?

— Сэр, я должен быть уверен, что самка фертильна, то есть, уже родила хотя бы одного ребёнка. Для самцов это не так критично, проверить их фертильность путём анализа не составит труда. Но и самцы предпочтительны в возрасте от 25 до 40 лет. У молодых слишком нестабильна психика.

— Так всё-таки, как вы собираетесь заполучить первых самок? — напомнил Воландеморт.

— Я продумал и это, милорд. Дело в том, что магловские женщины не могут устоять перед конкурсами красоты. Сотни, тысячи красавиц на любой вкус участвуют в таких конкурсах ежегодно. Почему бы и нам не организовать такой конкурс? Не ставя в условия для участниц рост, вес и параметры фигуры, ограничив лишь возраст, 22-25 лет, и указав обязательное наличие хотя бы одного собственного ребёнка, мы получим сотни тысяч участниц из всех уголков Британии.

Филч и Малфой воодушевлённо переглянулись, заблестев глазами.

— Назовём этот конкурс как-нибудь вроде «Миссис Очарование», и с лёгкостью выберем десяток победительниц. А призом для этих избранных будет неделя проживания на райском тропическом острове со всеми удобствами.

— А потом что будет? Через неделю?

— Знаете, сэр… На тропический райский остров маглам ведь так просто не попасть, нужен самолёт, ну, или корабль. А самолёты и корабли, к сожалению, довольно часто терпят катастрофу. Очень печально будет, — усмехнулся Юджин, — когда в магловских газетах появится статья, что самолёт, на котором возвращались домой победительницы конкурса, рухнул в океанские пучины, и «жестокие волны, — он придал своему голосу дрожащей трагичности, — поглотили бесследно десять красавиц, по которым вечно будут скорбеть их семьи».

Волшебники рассмеялись.

— Ну, а потом? Когда понадобится новый материал? Опять по той же схеме?

— Конечно. Можно поменять страну, например. И если такие «катастрофы» будут происходить не чаще, чем раз в 10-20 лет, маглы ничего не заподозрят, никому и в голову не придёт, что они связаны.

— Что ж, профессор Яксли, — подвёл итог Лорд, — я вижу, вы действительно хорошо продумали свою идею. Я считаю, она достойна быть претворённой в жизнь. Приступайте. Все мои ресурсы, как людские, так и денежные — в вашем распоряжении. Мистер Филч, я надеюсь на вашу поддержку молодого учёного. Мистер Малфой, вы тоже поспособствуйте всем, чем можете. Выполняйте пожелания профессора Яксли, как если бы это я сам вам приказал.

========== Рассвет Нового мира ==========

Команда молчаливых суровых магов, высадившись на острове, первым делом навели защитные и иллюзионные чары, поэтому для тех редких маглов, смотрителей черепах и экскурсоводов, ничего необычного на острове не было заметно: как стоял мангровый лес зелёной стеной, пестря бабочками и цветами и звеня птичьими голосами, так и стоял. А внутри защитного купола закипела работа. Всё запланированное Юджином Яксли свершилось, словно по мановению волшебной палочки, хотя и без палочек в буквальном смысле тоже, конечно, не обошлось.

Не прошло и полугода, как в южной части атолла Альдабра был возведён Генетический медицинский Центр репродукции волшебников (имени Тёмного Лорда, с усмешкой добавляли те немногие, кто был посвящён в историю его возникновения). Он был скопирован с медицинского центра Ганновера. Очень точно скопирован, вплоть до царапин на линолеуме в коридоре. Юджин Яксли, теперь доктор и профессор, единоличный глава этого Центра, прохаживался по зданию, которое знал, как свои пять пальцев, и довольно улыбался. Всё оборудование теперь было в его полном распоряжении, и, самое главное, оно прекрасно работало. Юджин не стал вникать, что служило питанием, ему важен был лишь результат: и освещение, и приборы отлично работали.

На двух оконечностях острова разместились дома для «экспериментального материала», один для маглов-женщин, другой — для маглов-мужчин. Дома охранялись малоразговорчивыми волшебниками, у которых к маглам были свои счёты, поэтому на милосердие с их стороны маглы не могли рассчитывать, но и жестокость к «экспериментальному материалу» им проявлять было запрещено. Две смены по два охранника дежурили возле женского дома, две смены по три охранника — около мужского. В самом главном корпусе дежурили по четыре мага. Командовал всеми, как и предполагалось, дядя Юджина, Корбан Яксли. На первом этаже Центра разместилось жильё для персонала, но Корбан жить на острове отказался. Пришлось связать каминной линией его дом и камин в холле.

Для обеспечения покорности маглов Юджин планировал вместе с Заклятием Подвластия использовать и Зелье подавления воли. С «чисто теоретическим» вопросом по поводу применения этого зелья он побеседовал с Горацием Слагхорном, преподавателем Зельеварения в Хогвартсе. И тот посоветовал ему обратиться к одному из своих учеников, довольно талантливому юноше, который как раз изучал свойства этого зелья и даже, как говорят, улучшил его, избавив от некоторых побочных явлений. Юджин с радостью побеседовал с молодым дарованием и заключил с ним контракт на пять лет на поставку этого зелья в Центр. Разумеется, ни Слагхорн, ни этот молодой маг не были посвящены, зачем профессору Яксли нужно Зелье подавления воли в таком количестве. А если они и догадались о чём-то, то предпочли оставить свои догадки при себе, ведь оплата услуг была более чем достойной.

Таким образом, «экспериментальный материал» стал послушным. Шестеро молодых мужчин-маглов, разной внешности и роста, поселились в «мужском» доме и занялись работой на огороде и в небольшом фруктовом саду, обеспечивая разнообразием кухню Центра. Также, мистер Малфой подал идею высадить на острове по одному дереву, которые чаще всего использовались для изготовления волшебных палочек. В благоприятном климате на саженцах моментально поселились лечурки. Так что, маглы ухаживали и за этим мини-садом, вовремя спиливая нужные волшебникам ветки. Но это всё было, так сказать, побочной их работой, а основная заключалась в том, что раз в неделю они сдавали свой биологический материал, который потом тщательно проверялся на качество в лаборатории и отправлялся в специальное хранилище.

Десять маглов-женщин на другом краю острова жили в собственном здании и работали в устроенном на первом этаже швейном цехе. Навык шитья им был привит магически, но некоторые умели шить и раньше. Жили они каждая в отдельной комнате, а питались в столовой на первом этаже рядом с мастерской. У каждой самки был свой постоянный столик, а еду готовили на кухне рядом с центральным зданием два домовых эльфа, которых пришлось купить себе Юджину.

Всему «экспериментальному материалу», и самцам, и самкам, полностью стёрли личность, избавив от воспоминаний о жизни «на воле», и соответственно от тоски по ней. Все они прекрасно себя чувствовали в новых условиях, были всем довольны и послушны «хозяину» и его команде. Вопросы «зачем» и «почему» бесследно исчезли из их словарного запаса. Если же безмятежная улыбка вдруг исчезала у кого-то с лица, неразговорчивые охранники моментально исправляли это с помощью заклинания или порции зелья.

Юджин Яксли самонадеянно рассчитывал, что сможет сам управлять Центром и работать над своей миссией, но очень скоро понял, что те амбициозные планы, которыми он вдохновил самого Воландеморта, ему никак не потянуть в одиночку. Ему настоятельно нужна была команда единомышленников. Но где взять их? Сначала Юджин подумал о старшем поколении детей Упивающихся Смертью, что было вполне логично. Но, прочитав им свою вдохновенную лекцию по генетике, он убедился, что, хотя они и заинтересовались, но работать на благо процветания магического сообщества не захотели. Нет, они вовсе не были против процветания, просто, будучи отпрысками чистокровных, знатных и обеспеченных семей, работать вообще не слишком-то рвались.

Юджин пожал плечами — и отправился с лекцией в Дурмштранг. Разумеется, он даже не помыслил искать себе помощников в Хогвартсе. Дамблдор ни за что бы не проникся идеей такого использования маглов, а накладывать на него «Империо» было себе дороже. Дополнительно профессор Яксли прочитал пару лекций в госпитале Святого Мунго, больше для прикрытия, нежели с целью набора сотрудников. Но он был приятно удивлён, когда к нему обратились четверо молодых бойких магов, пожелавших стать лаборантами в его Центре. Их всерьёз заинтересовала цель профессора Яксли улучшить репродукцию волшебников, да и неплохое жалование тоже не показалось им лишним.

Теперь у Юджина были и помощники, так что работа закипела.

Как только «экспериментальный материал» прибыл, он сразу же взял у всех анализы, чтобы проверить их здоровье. Но, конечно, в одиночку не смог проверить всех. Поэтому он показал своим подчинённым, что нужно делать, и они с энтузиазмом взялись за работу. На всякий случай, чтобы избавить свой коллектив от неуместных, как он считал, мук совести, Юджин попросил Корбана исподтишка подкорректировать у сотрудников моральные принципы. А также не забывал повторять, что во благо всего магического мира можно принести в жертву десяток-другой маглов. Тем более что и жертва эта, как он считал, была довольно условной, ведь маглов никто не мучил, они выглядели вполне довольными своей новой жизнью и служением волшебникам.

Наконец, всё было готово к началу первого, экспериментального, этапа. Всех десятерых самок подготовили необходимыми препаратами к осеменению. Они спокойно лежали в ожидании в палате. И перед профессором Яксли встал вопрос, где взять первый материал от чистокровных волшебников. Естественно, он не мог рисковать не проверив, что его система работает. Но кто сможет стать донором?

К кому ещё он мог обратиться, как не к собственному дяде?

Преодолев смущение, Юджин отправился к Корбану.

— Ага, племянничек-начальничек пожаловал, — такими словами встретил его дядюшка. — Что вам угодно, профессор?

Он издевательски поклонился выбравшемуся из камина Юджину.

— Мне нужна твоя помощь, дядя, — Юджин уже успел привыкнуть к пренебрежению Корбана и не обращал внимания на его выпады.

— Да неужели?! И чем же ещё я могу служить тебе, о наимудрейший?

— У меня деловое предложение.

— Ну, деловое так деловое. Проходи, садись.

Поскольку старший Яксли теперь состоял на жаловании у младшего, да ещё сквиба, он не мог удержаться от насмешек, хоть и признавал в душе, что от сотрудничества с Юджином была весомая материальная польза. Поэтому он перестал язвить, и они уселись в те же самые кресла, где сидели во время первого визита профессора Яксли.

— Кхм… — как обычно, когда речь шла об аспектах интимной жизни, Юджин испытывал неловкость и не только потирал руки в волнении, но и покашливал. — Как тебе известно, я готовлюсь к первому этапу деятельности моего Центра. Самки готовы. Мне нужен донорский материал.

— Чего-чего тебе нужно? Донорский материал? Ну, а я при чём?

— Вот я и хотел тебе предложить. Стать этим донором.

— Э-э-э… А зачем мне это?

— Я же должен проверить, насколько удачно всё пройдёт. Теоретически проблем быть не должно, но Мерлин его знает, что будет на самом деле…

— Ты объясняешь, зачем это нужно тебе. А я спрашиваю, зачем это мне.

— В случае успеха, ты получишь наследника. Выгодное предложение: бесплатно, почти без усилий, без затрат на брак, без жены, у тебя будет собственный сын. Я гарантирую, что он будет здоров. А что касается внешности, вот у меня с собой снимки…

— Эй, погоди трясти своими бумажками… Значит, ты предлагаешь мне сдать сперму, чтобы осеменить своих магловских самок?

— Твоя проницательность меня всегда поражала, — иногда Юджин тоже мог подпустить дяде шпильку. — Именно так. Через девять месяцев мы увидим результат, и ты сможешь выбрать себе сына.

— А что, заманчиво… — Корбан поскрёб подбородок. — Так ты гарантируешь, что он будет здоровым?

— Абсолютно и полностью. Все нездоровые дети и их матери будут незамедлительно выведены из эксперимента.

— А что будет с теми, кого я не выберу?

— Их можно отдать на усыновление в семьи волшебников. Без указания, кто отец, естественно. Просто с гарантией, что отец — чистокровный маг.

— И никаких обязательств с моей стороны?

— Ни малейших. Если результат тебе не понравится, ты не обязан брать ребёнка. Когда захочешь, сможешь сдать материал снова. Но тогда уж на общих основаниях, дядюшка.

— Ты будешь брать деньги с собственного дяди? За собственного кузена?

— Так и быть, я сделаю тебе персональную скидку, — ухмыльнулся Юджин.

— Ну, ладно, уболтал, языкатый. Кстати, а сам-то что не хочешь в доноры?

— Я думал сначала сделать всё на своём материале. Но потом понял, что для чистоты эксперимента нужна контрольная группа. Так что — пять самок для тебя, и пять — для меня.

— Ну, давай своих самок… Подберу себе что-нибудь поприличнее… Потружусь, чисто ради… — он ухмыльнулся, принимая фотографии, — науки. Ага. А они ничего такие…

Он просмотрел снимки, пять отложил на стол, пять отдал Юджину:

— Вот с этими бы я… Кстати! Почему бы тебе не предусмотреть возможность, за отдельную плату, само собой, чтобы волшебник мог… зачинать своих детей, так сказать, естественным способом?

— О Мерлин. А что, кто-то из колдунов может захотеть… такое?

— Конечно, мой юный неискушённый племянник. И я предполагаю даже, что эта дополнительная услуга будет весьма востребована. Оборудуй в Центре комнату с соответствующим антуражем, большая кровать, то, сё… Самка под «Империо», ей всё равно, а колдуну какое-никакое удовольствие. Тем более что некоторые захотят быть уверенными, что ты не напутаешь со своими пробирками, и ребёнок будет точно от него.

— Но ведь естественным путём может и не получиться с первого раза… — растерянно промолвил Юджин.

— Так если колдун захотел один раз… попользовать твою самку, так захочет и два раза, и три, и сколько понадобится, — расхохотался Корбан. — Для уверенности, на третий-четвёртый раз осеменишь искусственно.

— Хм, это надо обдумать.

— Думай, профессор. Для этого ты и нужен нашему Лорду. Кстати. А как насчёт ребёнка от Него?..

Юджин вздрогнул и посмотрел на дядю даже как-то испуганно:

— Ты думаешь, Лорд этого захочет?

— А почему нет? При таких-то условиях. Он развлечётся, а если в результате родится ребёнок… Ты представляешь, что это будет за дитя? Это будет Сын Тёмного Лорда!

Оба благоговейно смолкли, глядя друг на друга.

— Даже если Лорд не захочет его воспитывать сам, представляешь, сколько будут готовы заплатить другие волшебники за возможность растить Его ребёнка?! А если детей получится несколько?

— Я не посмею обратиться к Лорду с таким предложением, — прошептал Юджин.

— Ну, ладно, давай пока отложим этот вопрос. Сначала надо убедиться, что твои самки родят качественное потомство.

…И опять всё получилось так, как планировал профессор Яксли. Все десять магловских женщин в течение всей беременности были под тщательнейшим наблюдением и в положенный срок с помощью опытного акушера из госпиталя Святого Мунго разрешились крепенькими здоровыми младенцами. Их сразу же забрали в две отдельные палаты для новорожденных.

В первой палате Юджин посмотрел на своих детей равнодушно, убедившись лишь, что они здоровы. Во второй палате Корбан кружил между пятью кроватками своих потомков и чесал затылок. Два его сына и три дочери спокойно спали, похожие на милых, пухленьких кукол.

— Что, не можешь выбрать? — усмехнулся Юджин.

— Не могу, — растерянно промолвил Корбан, осторожно прикоснувшись пальцем к розовой щёчке. Ребёнок сморщился и зачмокал ротиком. — Они такие…

— Ну, забирай всех, — равнодушно сказал племянник.

— Да куда мне все-то?! — очнулся дядя. — Ладно, которые тут парни?

Юджин показал.

— А мамаши их кто?

Юджин так же равнодушно посмотрел в планшетки, которые висели на кроватках:

— Номер Три и Номер Восемь. Акцио, фото Номера Три! Акцио, фото Номера Восемь! — махнул он палочкой.

В руку ему прилетели фото. Он подал их Корбану.

— Ну, Номер Восемь немного посимпатичнее будет. Ладно, давай этого.

Пока домовик Юджина перепелёнывал ребёнка, в палату вошли мистер Малфой и мистер Филч. Они узнали о рождении первых младенцев центра сразу после Корбана. Они поздравили обоих Яксли, а потом стали с любопытством, более или менее явным, рассматривать младенцев.

— Корбан, эти все твои? — спросил Малфой.

Тот кивнул, не в силах оторвать взгляда от эльфа, который ловко обращался с его новорожденным сыном, да так, что ребёнок не просыпался. Малфой ещё раз прошёлся вокруг кроваток.

— Они точно все волшебники? — остро взглянул он на Юджина.

— Разумеется, — сердито ответил тот. — Я же не шарлатан какой-то. Но до трёх лет подтвердить это, увы, не получится.

— Или опровергнуть, — прошипел Люциус. — Если ты так уверен в результате, почему ты сам не захотел взять ребёнка себе?

— Мне не нужны дети, мистер Малфой.

— Да? Почему?

— Потому что, — отрезал Юджин.

Корбан остался во второй палате, а остальные трое осмотрели первую и прошли в холл.

— Значит, сейчас у вас девять младенцев, профессор Яксли, — задумчиво сказал Филч. — Крепенькие, здоровенькие и подразумевающиеся волшебниками. Что вы собираетесь с ними делать?

— Напишу объявление в «Пророке». Что сиротский приют Святого Фомы приглашает бездетных волшебников дать родительскую любовь и заботу очаровательным новорожденным сироткам, о которых известно лишь, что их отцы были чистокровными колдунами.

— Какой ещё «приют святого Фомы»?

— Ну, не писать же правду, что здесь экспериментальный Центр репродукции! — огрызнулся Юджин. — Для детей, которых не будут забирать сразу, придётся искать родителей так.

— А если не найдутся усыновители по объявлению?

— Подбросим в магловский приют, — пожал плечами Юджин Яксли, распоряжаясь жизнями пятерых своих детей и двоюродных сестёр и брата.

Через несколько дней после публикации объявления все девять малышей обрели новые семьи. А их матерей, которые после волшебного сна, заклинания и зелья даже не помнили о том, что родили, через пару месяцев стали вновь готовить к зачатию. Центр репродукции волшебников становился на поток. Забрезжил рассвет Нового магического мира.