Книга 1: Рональд Уизли и новые близкие люди (СИ) [Митриллина] (fb2) читать онлайн

====== Ночь, которая изменила всё ======

— Да вы, что, с ума все посходили?!

Этот визгливый крик отчаяния вырвался у самого сдержанного мага, от которого никто никогда грубого слова не слышал. Он последним ворвался в комнату, светлую, чистенькую, обставленную как детская. Там уже находились пятеро колдунов в чёрных плащах с капюшонами. Все тяжело дышали, и по их виду было понятно, что они только что участвовали в серьёзной волшебной стычке. Один из них, высокий, с мощными плечами, стоял на коленях, спиной ко всем остальным, между двумя детскими кроватками.

— Ты это с’час про кого сказал, а? — он резко обернулся на крик.

Его несомненно волчья морда с окровавленной пастью быстро принимала вид человеческого лица. Он встал и угрожающе обвёл взглядом всё ещё жёлтых глаз хищника переглядывающихся волшебников.

— Эй, вы, кто тут с ума сошёл? Ты, Долохов? Или ты, Розье? Может, ты, МакНейр? Или ты, малыш Роули? А-а… Малфой Безупречный… — голос Фенрира Сивого, оборотня-по-убеждениям, стал едва ли не мурлыкающим, но от него исходило столько угрозы, что все названные колдуны невольно попятились. Кроме как раз того, к кому он обратился последним, Люциуса Малфоя. Стройный волшебник с длинными, ухоженными платиново-белыми волосами, сейчас бледный лицом почти как его волосы, крепко держал фамильную трость с рукоятью в виде змеиной головы (в этой трости была волшебная палочка) и направлял её на оборотня. Его серые глаза блестели как дамасская сталь. Миг отчаяния прошёл. Губы сжались в решимости.

— …Так что ты там сказал, Люциус? Мы с ума посходили? — Фенрир вытер окровавленный рот. Теперь было видно, что позади него на своих кроватках лежали два рыжеволосых мальчика лет десяти. Мёртвые. Из комнаты этажом выше слышался детский плач.

Он продолжил:

— Ты опоздал, пришёл позже всех. И пропустил почти всё веселье. Но не ты ли сам только что сражался с Артуром, а? И Молли-бешеная не в тебя ли чуть не попала заклятьем? Кто, скажи-ка, прикрыл твою аристократическую… э-э… спину? Малыш Роули, МакНейр и, на минуточку, я, Ваше благородие.

Фенрир с шумом втянул воздух и рявкнул:

— Долохов, МакНейр, притащите-ка сюда оставшихся «господ» Уизли, я не могу спокойно слушать этот писк!

МакНейр сделал шаг к двери, но остановился, оглянувшись на остальных.

— Сивый, с каких пор ты тут командовать стал? — осклабился Долохов, привалившись к стене. — Я, например, ничего не имею против, пусть себе малютки развивают лёгкие.

— Почему никто не остановил его?! — слегка повысил голос Малфой, обводя взглядом остальных. — Мы, что, теперь и с детьми воевать будем?

— Ну, там же совсем кроха была вместе с этой… с мамашей Уизли… — промямлил самый юный из всех, Торфинн Роули, он был бледен и, похоже, изо всех сил боролся с тошнотой. — Я, например, и не заметил, кто в неё попал… А мамаша тогда словно озверела…

— …При чём тут дети, Фенрир? — почти спокойно сказал Люциус. — Мы же собирались только допросить Артура и Молли.

— Ну, и много ты узнал бы от них, Малфой? — рыкнул оборотень. — Эти предатели вашей колдовской крови всё равно ничего бы не сказали, если бы не угроза их драгоценному выводку.

— Одно дело — угрожать, и совсем другое — убивать. Тем более теперь, когда родители мертвы. А мы так и не узнали, почему Лорд не вернулся из Годриковой Лощины. Я теперь, — так же, как и вы, наверняка, — не чувствую его силу. Петтигрю мог оказаться предателем… Кого из Ордена мы могли допросить?! Беллатриса с командой отправилась к Лонгботтомам. Фенрир, с тебя придётся спрашивать, если она принесёт от них хоть какую-нибудь информацию, в отличие от нас!

— Кто спрашивать-то будет… — криво ухмыльнулся Сивый, махнув мощной ручищей, на которой длинные ногти всё ещё казались волчьими когтями.

— Ой, да брось, Люциус, — лениво процедил Долохов. — Чего ты взвился из-за каких-то спиногрызов… Эти пацаны уже большие, они могли бы что-нибудь рассказать о нас. А малявка всё равно бы сдохла без мамки. Так что, — он хохотнул, — можно сказать, мы поступили благородно, избавили девчонку от мучительной смерти в Рождество. Ну, а те, которые там, наверху… Ну, пусть Сивый порезвится, — пожал он плечами.

Тут заговорил самый старший из присутствующих, Циан Розье. Он не так давно потерял сына, Эвана, и, пожалуй, больше всех злился на Орден Феникса. Его уважали все Упивающиеся Смертью, и даже сам Лорд Воландеморт ценил его как одного из первых своих приверженцев. Он собирался лично допрашивать старших Уизли, но, когда всё пошло не так, как планировалось, и завязалась драка, именно он старался нанести им последний удар.

— Надо возвращаться. Может быть, мадам Лестрейнж действительно принесёт известие о нашем Лорде. Сивый, довольно с тебя. Люциус прав, с детьми воевать — последнее дело. Кто из Уизли остался?

— Персиваль, ему пять лет. Близнецы Фредерик и Джордж, этим три года. И Рональд, этому полтора, — отчитался Уолден МакНейр, всегда хваставшийся отличной памятью.

— Малыши, — кивнул Розье, — даже память им не надо стирать. Уходим. Если им повезёт — выживут. Ну, а нет… — он пожал плечами и первым вышел из комнаты.

Остальные медленно последовали за ним. На лестнице детский плач в четыре голоса слышался громче. Люциус Малфой шёл последним, он то и дело передёргивался: его единственному сыну, Драко, тоже вот-вот должно было исполниться полтора года…

…Трое волшебников неприметной внешности в пыльно-серых плащах приблизились к старинному ухоженному особняку. Хотя перед оградой всё было засыпано снегом, за нею — конечно, не без помощи магии, — по-прежнему царило лето, а снег, волшебный, тёплый, нетающий, кокетливыми шапочками лишь украшал кусты и зелёную изгородь. Прибывшие маги пошли по чистенькой аккуратной дорожке к парадной двери, на которой висел традиционный рождественский венок из плюща, усыпанный маленькими золотыми и серебряными шариками. Один из них вздрогнул и выхватил волшебную палочку, заслышав шорох среди фигурно подстриженных кустов возле дома. Другие тоже остановились, насторожившись. Но почти сразу же все трое выдохнули с облегчением и одинаково усмехнулись: из кустов неспешно выплыл… белый павлин, поковырял лапкой землю, что-то величаво склюнул и столь же гордо, не обращая внимания на людей, удалился.

— Интересно, кто у кого научился так себя вести? — пробормотал один визитёр, остальные понимающе ухмыльнулись.

Они, теперь уже с серьёзным видом, все достали волшебные палочки. Один взошёл на крыльцо и постучал. Дверь открыл эльф-домовик и подозрительно уставился на них.

— Хозяина позови.

Эльф так же молча захлопнул дверь, но через пару минут она распахнулась снова. Люциус Малфой, в нарядном праздничном одеянии и с неизменной тростью, предстал перед визитёрами.

— Чему обязан, господа? — холодно осведомился он, выставленные волшебные палочки даже не удостоились его взгляда.

— Вы — мистер Люциус Малфой?

— Излишний вопрос, господа. Вы прекрасно знаете, что я — Люциус Малфой.

— Таковы правила, сэр. Попрошу передать мне вашу палочку и проследовать с нами. Министр Магии желает задать вам пару вопросов.

Мистер Малфой почувствовал, как предательски ослабели его колени, и быстро оглянулся. В глубине холла, возле двери, ведущей в гостиную, стояла его супруга, Нарцисса, и держала на руках их единственного сына. Красивая молодая женщина с праздничной высокой причёской, в нарядном изумрудно-зелёном платье, прижала к себе малыша и впилась взглядом в мужа. Она сразу поняла, что на пороге стоят вовсе не гости, пришедшие поздравить с Новым годом. Это арест. Она ужаснулась выражению беспомощности на обычно спокойном, бесстрастном лице супруга и ещё крепче прижала к себе сына. Люциус отвёл взгляд и шагнул за порог, на его лице вновь была маска надменного спокойствия. Он аккуратно закрыл за собой дверь своего дома и, не глядя, как лакею, подал одному из волшебников, тому, кто стоял ближе, свою трость. Через мгновение все четверо дезаппарировали.

— …Так что же вы можете сказать в своё оправдание, мистер Малфой? — бесстрастно сказала дородная дама в строгой чёрной шёлковой мантии. Тщательно уложенные короткие рыжеватые с проседью волосы обрамляли лицо с правильными чертами, а взгляд своей твёрдостью, так же, как глаза — своим цветом, был похож на коричневые с золотыми искрами крупные авантюрины её серёг и броши. Министр Магии Миллисента Багнолд восседала за массивным столом, Люциус Малфой стоял напротив неё, утопая по щиколотку в персидском ковре, за ним возле двери замерли две горгульи-охранницы, притворяясь статуями, но их глаза настороженно блестели, следя за каждым движением беловолосого мага.

«Отрицать. Всё отрицать… — лихорадочно думал Малфой. — Заклятие Подвластия… О да, я был под Заклятием Подвластия… Это мой единственный шанс, убедить министершу… Только бы поверила. Я должен убедить её. Иначе… Ладно я, но Нарцисса и Драко… Сто пятьдесят тысяч гремлинов, ради безопасности моей семьи я готов… Лгать, унижаться… Да НА ВСЁ готов!»

Сменив выражение лица на раскаяние и страдание, Малфой тихо сказал:

— Госпожа Министр… Я понимаю, оправдываться мне глупо, но… Прошу вас, прошу учесть, что я не по своей воле действовал… Они… угрожали моей семье, они наложили на меня Заклятье Подвластия…

— То есть, вы утверждаете, что творили ваши… — она перебрала несколько листов пергамента перед собой и передёрнулась, — …бесчинства против воли?

— О да, именно так, — горячо кивнул Люциус, — они заставили меня! Я не ведал, что творю. Сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть исчез, Заклятье спало, я… Я раскаялся, я сам пришёл к вам, я никуда не сбежал и не стал прятаться. Я покорно ждал, пока ваши сотрудники не пришли за мной, я добровольно следовал за ними и не сопротивлялся.

— Мистер Малфой, — покачала головой мадам Багнолд, — вы принадлежите к одному из древнейших и благороднейших магических родов не только Британии, но и всей Европы… Вы богаты и уважаемы. Вы пользуетесь огромным влиянием. Неудивительно, что именно вы оказались для Тёмных сил желанной добычей. Было весьма безответственно с вашей стороны не предвидеть этого и не защититься самому, либо не попросить защиты у нас.

— Вы совершенно правы, мадам, — великолепный актёр, Люциус Малфой изобразил теперь муки раскаяния не только лицом, но и голосом.

— Что ж, с вашим прошлым всё более-менее понятно. Поговорим теперь о вашем будущем. Присаживайтесь, — указала она на кресло, которое само собой пододвинулось к столу Министра.

Малфой понял, что, похоже, возмездие откладывается, и почтительно сел на край кресла.

— Вам известно, сэр, что несколько дней назад сторонниками Того-кого-нельзя-называть были совершены нападения на две семьи волшебников?

— Да что вы?! — очень натурально изобразил удивление Люциус. — О Мерлин… Что произошло? Кто-то погиб?

— Лонгботтомы, Фрэнсис и Алиса… Они живы, но, право слово, лучше бы умерли, — нахмурилась Министр. — И Уизли, Мэри и Артур. Вот они погибли.

— О нет… А дети? У них же, как мне известно, были дети?

— Маленький Невилл, к счастью, гостил тогда у бабки. А вот юные Уизли…

Люциус склонил голову, словно сдерживал слёзы, быстро провёл рукой под глазом и глухо спросил:

— Неужели из них никто не уцелел?

— Вообще-то, четверо выжили. Их едва удалось спасти. Кто-то подбросил записку в Лечебницу святого Мунго. Если бы не это, детишки неминуемо погибли бы от голода, холода и страха… Вот, собственно говоря, в этом и будет ваш шанс на оправдание, мистер Малфой.

Люциус с искренним, на этот раз, непониманием взглянул на мадам Багнолд.

— Вы можете доказать, что не были сознательно причастны к деяниям Того-кого-нельзя-называть, взяв под опеку одного из сирот Уизли.

— О! А какие варианты…?

— Боюсь, никаких, — хлопнула по бумагам на столе ладонью Министр, — либо вы опекаете одного из детей, чьи родители были убиты вашими, кстати, сообщниками, пусть даже и бывшими, либо… Вряд ли я смогу убедить Визенгамот в вашей невиновности, сэр.

Малфой понял, что Министр права, выхода у него нет.

— Кого я должен взять?

— Самого младшего, Рональда Билиуса. Старшего заберёт к себе мистер Скримджер, он собирается его усыновить. А с близнецами нам придётся подождать, — усмехнулась мадам Багнолд, — они, как самые горластые, подхватили сильную простуду и побудут пока в лечебнице. А у вас, как мне известно, к тому же сын примерно этого же возраста. Через пару дней мы подготовим и пришлём вам график посещений министерских представителей, дабы мы могли быть уверены, что с Рональдом всё в порядке.

Решив, что он ещё легко отделался, Люциус встал и поклонился Министру:

— Мадам, я даю вам слово Малфоя в том, что приложу все усилия, чтобы вырастить Рональда Билиуса Уизли достойным волшебником, — и прибавил про себя: «… в отличие от его родителей».

…Люциус Малфой снова стоял на крыльце собственного дома, он постучал и теперь в ожидании нервно помахивал тростью, которую ему вернули. Позади него переминалась пожилая помощница лекаря из лечебницы св. Мунго, она держала на руках ребёнка. Малыш с любопытством вертел рыжей головёнкой, разглядывая всё вокруг. Домовый эльф, который открыл дверь, низко поклонился, едва не вонзив в порог длинный острый носик, и забормотал:

— Хозяин… Добро пожаловать домой, хозяин…

— Добби, быстро позови госпожу! — отрывисто сказал Люциус. — Живо!

Домовик скрылся, и почти сразу же на пороге появилась Нарцисса.

— Да, дорогой?! — воскликнула она и замерла, увидев, что муж не один. Всё это время она провела в волнении за судьбу супруга, да и за свою судьбу тоже. Видя, что он вернулся, что он не арестован, она испытала огромное облегчение, но почему с ним какая-то женщина и какой-то ребёнок?

— Возьми мальчика, Цисси, — спокойным тоном сказал Люциус.

Она послушно протянула руки, и женщина со словами: «Ну-ка, маленький, иди на ручки к этой красивой тёте!» передала ей ребёнка. Малыш посмотрел на «красивую тётю» круглыми голубыми глазёнками и доверчиво прижался к ней, крепко обхватив за шею. Супруги Малфой вошли в дом. Дверь закрылась, снаружи послышался хлопок аппарирования. Люциус широким шагом прошёл в гостиную, Нарцисса с рыжим мальчиком на руках проследовала за ним, не сводя с супруга взгляд.

— Ты объяснишь, что происходит? — дрогнувшим голосом спросила она.

Он молча уселся в кресло, всё так же вертя в руке трость, вздохнул и обвёл глазами богато обставленную комнату, словно уже и не думал увидеть её вновь. Супруга села на диван и сказала негромко, но требовательно:

— Люциус, отвечай! Что тебе сказала Министр, и почему этот ребёнок в нашем доме?

«Этот ребёнок» тем временем тихонько трогал пальчиком выбившуюся из причёски светлую прядь волос Нарциссы. Он вёл себя очень спокойно, видимо, ему нравилось ощущать прохладные руки и гладкую ткань платья «красивой тёти». Затем он заинтересовался яркой блестящей серьгой. Люциус долгим взглядом смотрел на рыженького мальчика, потом взглянул в голубые глаза жены, вздохнул и сказал:

— Он теперь будет жить у нас.

— Почему?

— Это условие Министерства. Пока с ним всё в порядке — они будут считать меня… невиновным в сознательной поддержке нашего Лорда.

— О Мерлин… Но, хотя бы, кто он, ты знаешь?

— Рональд Билиус Уизли.

— Нет, — вскрикнула Нарцисса, прикрывая рот ладонью.

— Да, — мрачно кивнул её супруг, и добавил: — Ну, хотя бы, он чистокровный…

Тут он внезапно рявкнул: «Добби!»

Рональд Билиус Уизли вздрогнул, тихонько всхлипнул и прижался к «красивой тёте». Нарцисса укоризненно глянула на мужа и крепче обняла малыша. Примчался домовый эльф.

— Добби! — чуть потише сказал Люциус. — В комнате мастера* Драко поставь ещё одну кроватку и… ну, и всё, что нужно сделай: этот мальчик… Мастер Рональд будет теперь жить здесь. И остальным домовикам передай. Всё, п’шёл вон.

Комментарий к Ночь, которая изменила всё Действие происходит между Рождеством и Новым годом, то есть, 27-30 декабря 1981 года.

*Мастер – вежливое обращение к мальчикам-аристократам в Англии.

====== Пятый день рождения ======

Наступило первое марта, весна только-только началась. Рональду сегодня исполнялось пять лет. Он ещё не очень понимал важность и торжественность этого события, но ему ужасно нравилось, как преображается обычно строгий, чопорный Малфой-манор: в столовой большой стол был накрыт не обычной, белоснежной, скатертью, а нарядной, с золотыми узорами, обивка золочёных стульев тоже поменяла цвет на радостный ярко-оранжевый. По стенам в столовой и гостиной были развешаны разноцветные воздушные шары, и ещё множество шаров сами по себе плавали в воздухе, лениво опускаясь к полу или поднимаясь к потолку. Их так весело толкать руками или ногами…

Нарядные господа на портретах в гостиной укоризненно качали головами и поджимали губы, когда виновник торжества, наряженный в голубой, под цвет глаз, костюмчик с белоснежными (пока ещё) воротником и манжетами, проносился галопом по комнате, прыгал по диванам и креслам, весело лупил по воздушным шарикам, которые не лопались, а разлетались прочь, возвращаясь потом на место. Но когда рыжеволосый ураганчик уносился в другие комнаты, портреты украдкой улыбались ему вслед. Дверь в столовую домовикам пришлось запечатать заклинанием, чтобы шустрый мастер Рональд не увидел раньше времени праздничный торт и подарки. Наконец, Рон набегался и свалился на диван в гостиной. Чета Малфоев спустилась по лестнице и появилась на пороге. Люциус в безупречно сидящем тёмно-фиолетовом костюме и парчовой жилетке, выглядел торжественно и убийственно элегантно, в галстуке посверкивала изумрудами глаз платиновая булавка-змея, такая же змея обвивала кольцом средний палец руки, державшей неизменную трость. Он спокойно смотрел на мальчика, и под взглядом его графитово-серых глаз Рон покраснел и сел на диване, сложив чинно руки на коленях, а потом встал и наклонил голову, вспомнив, как следует приветствовать родителей. Из-за спины супруга появилась Нарцисса, она сегодня выглядела так, как нравится Рону: длинные белые волосы распущены, платье голубого атласа в точности того же тона, что цвет её глаз (и глаз Рона, кстати, тоже), длинные серьги и колье ослепляют роскошными крупными камнями падпараджи*. Она подошла к мальчику, пригладила назад его длинные волнистые рыжие волосы и поцеловала в лоб:

— С днём рождения, дорогой!

— Спасибо, мамочка, — сказал Рон и добавил тихонько, бросив быстрый взгляд на мистера Малфоя: — Ты сегодня самая-пресамая красивая…

Она улыбнулась и коснулась прохладными пальцами его щеки. Люциус подошёл к нему тоже и положил руку на плечо:

— Поздравляю, Рональд.

— Спасибо, отец.

— А где Драко? Рон, пойди, приведи его!

— Он сказал, что не хочет идти, — прошептал Рон и закусил губу.

Нарцисса тотчас же шагнула к двери:

— Подождите, я сама его приведу.

…Насупившийся Драко, такой же беловолосый, как родители, да и вообще он был уменьшенной копией отца, и даже одет был сегодня в костюмчик такого же, как у него, цвета, сидел, обхватив колени, на своей кровати и всхлипывал. Нарцисса тихо вошла в детскую и села рядом.

— Что с тобой, милый? Почему ты не хочешь праздновать вместе с нами?

— Да-а, Рона вы любите, а меня нет!

— Мерлин Великий… — мать с тревогой коснулась лба сына ладонью, тот сердито мотнул головой. — Драко, ради всей магии на свете, скажи, почему ты так подумал?!

— Вы ему ме… метлу… по…дарили-и-и! — разрыдался он. Нарцисса обняла и прижала к себе сына.

— Милый, но ведь у него день рождения. Ты же знаешь, на день рождения всем всегда дарят подарки. У тебя тоже скоро будет день рождения, и у тебя тоже будут…

— …А метлу? Вы подарите мне метлу?

— Ну, конечно! — она вытерла ему глаза. — Всё, не надо плакать, и пойдём разрежем для Рона торт… И, кстати, как ты узнал про метлу для Рона? Ты заглянул в подарки?

Драко кивнул.

— Милый, это некрасиво, смотреть подарки до того, как их подарили, тем более, если они не для тебя. Подарок — это радость и сюрприз. Обещай, что больше так не будешь, Драко.

— Да, мамочка, я больше не буду… Но пока у меня нет моей метлы, Рон же даст мне покататься на своей?

— Конечно, милый! Вы же братья. Особенно, если ты вежливо попросишь. Ну, идём!

Драко сразу же успокоился, он твёрдо знал, что родители никогда не обманывают: если сказали, то так и будет. Вместе с матерью он спустился в холл и вбежал в гостиную с криком: «Рон, пойдём скорее, там та-акой торт!» Мальчики, взявшись за руки, побежали в столовую и остановились на пороге при виде роскошно накрытого обеденного стола и двух столов поменьше: на одном лежали подарки в больших ярких коробках, а на другом возвышался трёхъярусный торт. Сверху торт украшали пять золотых свечей, а по среднему ярусу разгуливали пять игрушечных красных драконов. Рон в восторге подбежал поближе к торту, обернулся, сияя счастливыми глазами, к чете Малфоев.

— Спасибо, мамочка! Спасибо, папочка!

Тут же лицо его приобрело виноватый вид, но отец, который не разрешал обычно называть себя как-то ещё, на этот раз не нахмурился неодобрительно, а даже слегка улыбнулся и кивнул. Мать же продолжала безмятежно улыбаться.

— Драко, Рональд, — сказал Люциус, — скомандуйте драконам зажечь свечи.

Мальчики радостно хлопнули в ладоши, и дракончики выдохнули пламя на свечки. Семейство Малфоев ещё немного полюбовалось на торт, а потом они сели за стол.

…Прошло несколько месяцев, и вот Малфой-манор вновь был украшен в честь дня рождения, пять лет исполнилось Драко. Этот виновник торжества всегда стремился походить на отца, поэтому он не носился по дому, а чинно сидел в комнате, ожидая, когда его позовут… Ну, насколько чинно может сидеть пятилетний ребёнок, даже потомственный аристократ? Конечно, он ёрзал и подпрыгивал в нетерпении! Рональд, тем временем, опять бегал повсюду, но на этот раз, на правах старшего брата, он проверял, всё ли достаточно хорошо и красиво устроено. Затем его подозвала Нарцисса, сегодня выглядевшая так, как подобает аристократке до кончиков ногтей: высокая причёска, ни локончика не выбивается, закрытое длинное зелёное шёлковое платье и завораживающей красоты платиновый изумрудный гарнитур: кольца, серьги, колье и даже диадема.

— Дорогой, ты уже положил на стол подарок для брата?

— Ой, а я не знаю, что ему подарить, — опечалился Рон, но тут же встрепенулся: — Нет! Я знаю! Я сейчас!

Он помчался за своей игрушечной метлой (которая, тем не менее, летала совсем как настоящая, не поднимаясь, правда, выше полуметра над землёй), с которой почти не расставался с самого дня рождения. Драко, разумеется, тоже на ней катался, но только после того, как уверил Рона, что не сломает её. Мальчик схватил метлу и выскочил из дома.

…Когда Нарцисса вошла к мужу в кабинет, чтобы спуститься вместе к праздничному обеду, она к величайшему своему удивлению обнаружила, что тот… смеётся, — вот Мерлин свидетель, смеётся! — стоя у окна.

— Дорогой? — встревоженно позвала она с порога.

Люциус подошёл к ней, всё ещё продолжая улыбаться, даже легчайший румянец виднелся на его щеках.

— Что с тобой? — вопросила она.

— Ты не представляешь, что вытворял Рональд!

При этих словах Нарцисса забеспокоилась ещё больше, но Люциус понял её волнение, взял руку жены в свои, успокаивающе сжал и поцеловал.

— Да всё в порядке, — усмехнулся он, — я просто с полчаса наблюдал, как этот рыжий демонёнок на своей метёлке гонялся по лужайке за павлинами!

— И что?

— И ничего. Догнал, конечно! Полхвоста оборвал! — вспомнив увиденное, Люциус чуть снова не засмеялся. — Ну, не полхвоста вообще-то… Два больших пера выдернул. Наверняка, хочет одно подарить Драко.

— Ну, раз тебя это так обрадовало, пожалуй, намекну ему, что… отец, — тут женщина быстро взглянула в лицо мужа, — тоже хочет павлинье перо на день рождения…

— Неплохая, вообще-то, мысль, — кивнул он и обнял жену. — Похоже, нам удастся позабыть, кто он такой. Ты, я смотрю, давно забыла…

— Зато ты не забыл. Люциус, мальчики скоро вырастут. Начнут спрашивать… И что ты будешь им отвечать?

— Отвечу, не волнуйся. Идём! Очень хочу посмотреть, как Драко обрадуется собственной метле… и павлиньему перу.

…Конечно, младший Малфой очень обрадовался метле (которая, к тому же, была красивее и дороже, чем метла Рона — но дети, разумеется, этого не заметили, они вообще не знали, что любая вещь для Драко была хоть на сикль, но дороже, чем вещь для Рона), но зелёные игрушечные драконы и свечи на торте обрадовали его не меньше, а перо от брата он вообще взял с собой за стол и вертел его так и сяк, пока отец не сделал ему замечание. Тогда Драко привязал перо к хвосту своей метлы.

…Нарцисса Малфой обожала своего сына, Драко, но мальчик настолько походил внешне на отца, что и в поведении изо всех сил стремился быть таким, как он. Люциус же, хоть и любил свою семью, настолько привык скрывать чувства под маской равнодушия на людях, что и в собственном доме нечасто эту маску снимал. Драко всё больше становился и в этом похож на отца… Ну, а Рон, который внешне сильно отличался от Малфоев, и в поведении, несмотря на воспитание, оставался иным: более открытым, более искренним, более… живым.

Прекрасным летним утром Нарцисса сидела на скамье возле дома, с улыбкой наблюдая, как играют мальчики. Засев по разные стороны зелёной изгороди, они наколдовали каждый по горсти светлячков, красных — у Рона, зелёных — у Драко, и заставили их сталкиваться в воздухе под «предводительством» игрушечных драконов. Люциус наблюдал за семьёй из окна кабинета. Он увидел, как Рональд, которому надоела игра, подбежал к матери и крепко её обнял. Лёгкий вздох сорвался с губ Малфоя-старшего. Потом он увидел, что Драко, который сначала замер, словно борясь с собой, потом тоже бросился к скамейке и обнял брата и мать. Нарцисса, не зная, что муж наблюдает за ними, гладила и целовала обоих детей. Люциус, видя счастье своих родных, глубоко вздохнул и отвернулся от окна. Он ни на минуту не забывал, что с помощью малыша Рона Уизли Министерство Магии и Орден Феникса держали его семью в заложниках. Но также он понимал, что этот мальчик, словно весёлый огонёк костра в ночи, оживляет, согревает и освещает мир вокруг себя… Тот мир, который только и был у него: семью Малфоев.

Комментарий к Пятый день рождения *падпараджа – редкий и дорогой сорт сапфира, драгоценный камень розово-оранжевого цвета.

====== Хогвартс ждёт! ======

Несмотря на несколько двусмысленное теперешнее положение семьи Малфоев в магическом сообществе, они вряд ли могли жаловаться на резко сузившийся круг общения, потому что всегда вели достаточно замкнутый образ жизни. Тех сторонников внезапно исчезнувшего Лорда Воландеморта, которые не пожелали прикинуться «невинными агнцами», или не смогли это сделать достаточно убедительно, как Люциус Малфой и ещё некоторые (Уолден МакНейр, Торфинн Роули, например), заключили в тюрьму Азкабан, другие рассеялись и попрятались. Судьба самого Тёмного Лорда оставалась никому не известной, почти все волшебники считали его погибшим после нападения на семью Поттеров в Годриковой Лощине, хотя многие, в том числе и Малфои, в глубине души были уверены, что Лорд просто прячется, и всеми силами постарается вернуться. Но ничто не могло бы заставить их высказать эту уверенность вслух.

Вот это и отравляло уже десять лет внешне спокойную жизнь Люциуса Малфоя, потому что по возвращению Лорда пребывание в его семье Уизли-младшего стало бы большой… нет, даже так: БОЛЬШОЙ проблемой для всех. Но «бывший» Упивающийся Смертью, а теперь снова уважаемый и влиятельный член магического сообщества предпочитал пока не слишком задумываться об этом. Почти целыми днями он пропадал в Министерстве Магии, с помощью своего дара убеждения и, разумеется, почти неистощимого счёта в Банке волшебников Гринготтс, укреплял связи и приумножал число прислушивающихся к его мнению людей. К тому же, новым Министром Магии стал Корнелиус Фадж, давний его знакомый, что, конечно же, было очень неплохим поводом возобновить с ним дружбу.

Его супруга Нарцисса тем временем занималась домашним образованием сыновей. Они не только научились читать, писать и считать, но и познакомились с историей магической Британии и с ролью в ней фамилий Малфоев и Блэков. Драко на лету запоминал все даты и ему нравилось играть на рояле. Рон полюбил каллиграфию и очень неплохо рисовал, даже портреты. Также они часами летали на мётлах, теперь у них уже были настоящие спортивные модели. Дружба таких непохожих, как по внешности, так и по характеру, братьев крепла не по дням, а по часам. Конечно, как мать и предупреждала, мальчики очень рано обеспокоились своей непохожестью, и Люциусу пришлось собрать в кулак всю свою волю и сдержанность, чтобы объяснить причину этого Драко и Рону. Но именно благодаря тому, что тайна пребывания Рона Уизли в семье Малфоев была открыта мальчикам довольно рано (разумеется, не вся тайна!), у них было время свыкнуться и принять её, и более не обращать на неё внимания. И Драко, и Рональд по-прежнему считали себя братьями, а Нарциссу и Люциуса — родителями. Рон даже испытывал благодарность Малфоям за то, что его взяли в семью, а не оставили на произвол судьбы где-нибудь в сиротском приюте. Но, тем не менее, про то, что у него где-то есть ещё братья, Люциус ему не сказал, …ну, как-то к слову не пришлось.

…В положенное время, в середине лета, в Малфой-манор прилетели совы с большими конвертами желтоватого пергамента. Два конверта были надписаны одинаковыми изумрудно-зелёными чернилами и запечатаны одинаковыми красными печатями (лев, барсук, ворон и змея окружают заглавную букву Х), а вот третий был надписан рубиново-красными чернилами и печать (с большой готической буквой Д) была чёрной. Все письма были вручены непосредственно адресатам: два первых — Драко и Рональду, а последнее — Люциусу Малфою.

Вдоволь напрыгавшись от радости — прыгал, ясное дело, Рон, а Драко просто вопил от восторга и носился по комнате, — мальчики с серьёзными лицами, спокойно, как и подобает чистокровным волшебникам, получившим приглашение в Школу Чародейства и Колдовства Хогвартс, прошли к кабинету отца и постучали. Люциус позволил им войти и сесть. Сыновья подали ему конверты и с любопытством поглядывали на такой же большой конверт на столе: на листе в руке отца блестели точно такие же красные чернила. Люциус положил бумагу на стол, открыл и прочитал письма с зелёными чернилами, пристально посмотрел на мальчиков и сказал:

— Вы уже поняли, что вас ждёт Хогвартс. Самая известная школа магии. Я вам уже рассказывал, что и я, и ваша мать также закончили эту Школу. Вы знаете про четыре факультета, про особенности вашей будущей учёбы. Я очень рад, что вы продолжаете традиции нашей семьи. Надеюсь, что вы оба окажетесь на факультете, носящем имя гордого Салазара Слизерина. И, тем не менее, на какой бы факультет не отправила вас Распределяющая Шляпа, я хочу ещё раз напомнить, что ваша наипервейшая задача — получать знания. Вторая задача — соблюдение дисциплины и школьных правил. Отныне, прежде чем что-то сделать, или не сделать, спросите себя: «Понравится ли это моим родителям?» Я хочу видеть в ваших табелях только высшие оценки. И я не хочу получать сов из Школы с жалобами на нарушения правил. Вы же не собираетесь расстраивать меня или вашу маму?

Мальчики помотали головами.

— И вы будете радовать нас своими хорошими отметками?

— Да, отец, — хором сказали Драко и Рон.

— Хорошо, — кивнул Люциус. — Также я рассчитываю, что вы оба попадёте в квиддичную команду факультета…

У мальчиков загорелись глаза.

— … а ещё найдёте правильных друзей. В Хогвартсе учится множество магов, но не все годятся вам в друзья. Вы знаете, что принадлежите к чистокровным волшебникам. Вы должны гордиться этим. Вашими друзьями достойны быть только чистокровные. Ну, я ещё стерплю и постараюсь понять, если полукровные. Но, — он со значением вскинул ладонь, — никаких маглорожденных!

— Отец, — осмелился прервать его Драко, — как мы сможем различить, чистокровный маг или нет?

— Уж поверь, вы сразу поймёте это!

— Но тогда, может, ничего плохого не будет, если мы, например, побьём какого-нибудь маглорожденного? — чуть слышно пробормотал Рон.

Люциус отвернулся, скрывая усмешку, а потом сказал:

— Не стоят они вашего внимания, вообще. Вот представь: ты идёшь по узкой дороге, на пути у тебя лежит большой ком грязи. Ты, конечно, можешь поднять его и выбросить. Или пнуть прочь с дороги. Но при этом ты неизбежно запачкаешься. Поэтому правильнее всего — просто перешагнуть через грязь и тут же забыть о её существовании. Понятно?

Пристальный взгляд отца, казалось, добавлял что-то ещё к сказанному, но только Рон кивнул и ответил:

— Да, отец, понятно.

— Ну, вот и отлично. Идите. Завтра мы отправляемся на Диагон-аллею за вашими школьными принадлежностями.

О конверте с красными надписями он не обмолвился. Драко и Рон вышли. Хотя им было очень любопытно, откуда это письмо, но раз отец не сказал сам, значит, это не их дело. А письмо это было приглашением для Драко обучаться в Дурмштранге. На минуту Люциус задумался, не отправить ли сына туда, но потом решил, что лучше будет, если мальчики будут учиться вместе: пусть Драко приглядывает за Роном… или наоборот. Он сел за стол, написал в Хогвартс о согласии и отправил ответ с семейной ястребиной совой.

…На следующий день семья Малфоев отправилась в Лондон, прихватив с собой двух домовых эльфов, чтобы те несли покупки. С помощью лётного пороха все они оказались в каминной комнате «Замороженного Дворика Флореана Фортескью», популярного волшебного кафе, которое особенно славилось огромным разнообразием сортов мороженого. Разумеется, мальчики немедленно захотели начать покупки в этот жаркий день, один из последних дней лета, с хорошеньких вазочек мороженого. Родители не стали возражать. Затем семья разделилась, Драко пошёл с отцом за волшебной палочкой, Добби семенил за ними следом, а Рона мать повела в лавку готовых нарядов, там, кстати, всегда был богатый выбор самых модных мантий, плащей и платьев. Носильщиком у них был домовик Рáсти. Рональд не капризничал в покупках, зная, что у мамы идеальный вкус, он только попросил купить вместе с учебниками новый альбом для рисования и карандаши. В лавке Олливандера, мастера волшебных палочек, он выбрал палочку из дуба с сердечной жилой дракона (точнее, как сказал Олливандер, эта палочка его выбрала!). Ужасно довольный покупками, мальчик вместе с матерью снова сел за столик на открытой веранде кафе Фортескью, достал новенький альбом и принялся зарисовывать всё, что только попадалось ему на глаза. Исполненные волшебными карандашами наброски, подобно всем колдовским картинам, начинали двигаться, едва карандаш отрывался от бумаги. Расти деловито упаковывал вещи в новенький школьный сундук. Через некоторое время к ним присоединились Люциус и едва видневшийся под горой разнообразных пакетов домовик.

— Где Драко? — в один голос спросили Нарцисса и Рон.

— Он в магазине мадам Малкин, — махнул рукой отец. — Добби, немедленно принеси мне холодный сок! ...Я устал там находиться, такая толпа…

— Толпа щебечущих дам, ты имеешь в виду? — усмехнулась Нарцисса. — Сбежал от их внимания?

— Да если бы, — притворно вздохнул её муж и тоже усмехнулся. — Там полно будущих первокурсников Хогвартса, и не все они… Ну, ты понимаешь.

Супруга кивнула, а Рон продолжал увлечённо рисовать. Люциус заглянул в альбом.

— Неплохо, неплохо… Хорошие жанровые сценки… О! Рон, ты их… видел здесь?!

Он указывал на набросок рослого, почти квадратного мужчины с косматыми волосами и кустистой бородой, рядом с которым семенил маленький худой мальчик, темноволосый, растрёпанный и в очках… Рон смутился, услышав удивление и даже тревогу в голосе отца. Нарцисса тоже взглянула на рисунок — и с таким же удивлением воззрилась на сына. Рон медленно краснел.

— Я… Я что-то сделал не так? — прошептал он.

— Нет… — промолвил Люциус каким-то странным голосом. — Наоборот, пожалуй… Ты подтвердил, что МОЙ сын делает всегда всё правильно…

— А ты знаешь, кто это, отец?

— Тот, большой, — привратник и лесничий Хогвартса, его зовут Хагрид. Вы ещё, без сомнения, познакомитесь с ним… Он полувеликан, поэтому такой огромный. Волшебник из него так себе, его даже… В общем, большим умом он не отличается, да и манеры у него… А вот мальчик… Он, похоже, будет учиться вместе с вами… Помнишь, я рассказывал тебе и Драко про малыша, из-за которого исчез самый великий Тёмный волшебник? У него на лбу…

-…шрам в виде молнии! — подхватил Рон. — Гарри Поттер!

— Именно… Ты видел Гарри Поттера, Рон.

Отец немного помолчал, словно взвешивая что-то в уме. Нарцисса в тревоге поглядывала то на него, то на сына. Наконец она не выдержала и прошептала:

— Люциус… Может, не…?

Супруг приподнял ладонь, и она замолчала.

— Я был бы доволен, Рональд, если бы ты и Драко подружились с этим мальчиком, — твёрдо сказал он и тут же перевёл разговор на другую тему: — Нарцисса, мы тут встретили Крэббов и Гойлов, их мальчики тоже поступили в Хогвартс. Вот ещё подходящие друзья для Рона и Драко…

Рон пристально разглядывал свой набросок, водя по контуру нарисованного Гарри Поттера карандашом. А настоящий Гарри Поттер в это время стоял на табуретке в магазине мантий мадам Малкин и разговаривал… с Драко Малфоем. Точнее, разговаривал Драко, а Гарри едва вставлял слово.

— …Ты знаешь, на какой факультет попадёшь? — Драко манерно растягивал слова, он любил подчёркивать своё происхождение, особенно, если рядом не было родителей, которые не одобряли такое показное поведение.

Гарри помотал головой… и тут мадам Малкин, подгоняя длину его мантии, кольнула его иголкой. Мальчик тихо ойкнул, не услышав, что сказал Драко.

— Извини, извини, дорогуша…

— … Если я попаду в Пуффендуй, я, наверное, сгорю со стыда… А ты? Я хочу уговорить отца купить мне новую скоростную метлу. У тебя есть метла?

— Нет, — тихо сказал Гарри.

— Ну, хоть в квиддич ты умеешь играть? Я обязательно должен быть в команде факультета, отец сказал, это будет позор, если я туда не попаду…Ой, ты только глянь на того человека! Вот громадина!

— Это Хагрид. Он работает в Хогвартсе.

— А, я слышал о нём! Он прислужник…

— Привратник.

— Ну, без разницы… Колдует кое-как, много пьёт… Ты с ним, что ли? А где твои родители?

— Умерли, — кратко ответил Гарри, по его тону было понятно, что он не собирается вдаваться в подробности.

— Ах, сожалею, — без тени сожаления в голосе сказал Драко. — Но ведь они были из наших?

— Они оба были волшебниками, если ты об этом.

Тут мадам Малкин последний раз кольнула мальчика иголкой и сказала:

— Ну, вот и всё, дорогуша!

Гарри торопливо спрыгнул с табурета, снял новенькую мантию и пошёл вслед за хозяйкой ателье к кассе расплачиваться. Драко крикнул ему вслед:

— Увидимся в Хогвартсе!

— Да, да, — буркнул Гарри.

… Драко Малфой с пакетом подмышкой вышел из ателье и огляделся. Он заметил, как мать машет ему из кафе, и бросился к ним. Рон взволнованно потряс перед его лицом альбомом:

— Драко, ты не представляешь, кого я видел! Вот! Смотри! Я даже нарисовал!..

-Ух ты… Я же с ним только что говорил… А кто это?

— Гарри Поттер!

— Правда?! Тот самый Гарри Поттер?!

====== Тот самый ======

…Первого сентября сами-знаете-какого года утро выдалось пасмурным. Рональд и Драко проснулись очень рано, спать им от волнения не хотелось, но и вылезать из-под тёплых пуховых одеял — тоже, мальчики лежали в своих кроватях и переговаривались шёпотом.

— Драко, как ты думаешь, почему отец хочет, чтобы мы подружились с Поттером?

— А ты не понимаешь, Рон? Поттер — знаменитый. Все в Школе только и будут хотеть с ним подружиться. А он будет нашим другом! Правда, он нечистокровный… Но раз отец разрешил…

— А вдруг он не захочет с нами дружить?

— Да ты что?! — изумился Драко. — Как это — не захочет?! С нами?! Ну, он же не полный идиот… Хотя… Я вот поговорил с ним…

— И что?

— Ну-у… Я бы не сказал, что он сильно умный. Про наш мир он, похоже, вообще ничего не знает.

— Так он же у маглов живёт. Интересно, каково это, жить с маглами, которые вообще колдовать не могут…

— Ну, вот и расспроси его, — хихикнул Драко, а потом сказал с тревогой: —Рон, как думаешь, я попаду в Слизерин как папа с мамой?

— Не зна-аю… — Рон поворочался под одеялом, ведь этот же вопрос беспокоил и его. И вдруг он выпалил: — Ты-то точно туда попадёшь, ты же их РОДНОЙ сын…

— РОН! — голос брата даже на визг сорвался. — Не смей! Ты такой же родной, как и я.

После минутного, очень напряжённого, молчания Рональд Уизли выскочил из-под одеяла и прыгнул на кровать Драко Малфоя, тот тоже сел к нему лицом.

— Давай поклянёмся, что на каком бы факультете мы ни были, и что бы с нами там, в Школе, ни происходило, — мы всегда будем на одной стороне! — пылко сказал Рон. — Я клянусь!

Драко помедлил секунду, остро взглянув на него, но тоже сказал: — Я клянусь.

Тотчас же из их новеньких школьных сундуков, которые стояли рядышком, упакованные ещё с вечера, одновременно раздался треск. Мальчики вздрогнули и переглянулись.

— Что это? — шёпотом спросил Драко.

Рон почесал в затылке и внезапно сказал:

— Палочки! Наши волшебные палочки подтвердили клятву! Ух ты! Прям’ как у взрослых!

— Но это значит, что они… палочки… не будут теперь колдовать друг против друга.

— Ну, и правильно! Я никогда не нападу на тебя, Драко!

— Я тоже не буду нападать на тебя, Рон.

Братья обнялись, похлопав друг друга по плечам, и Рон вернулся в свою кровать.

Наконец, в комнату мальчиков постучали, и скрипучий голосок домового эльфа Расти позвал:

— Мастер Драко! Мастер Рональд! Пора просыпаться! Прошу пожаловать к завтраку!

…На перроне вокзала Кингс Кросс часы показывали 10.30. Под часами переминался с ноги на ногу худой лохматый мальчик в круглых очках и мешковатой одежде. Совершенно один. Рядом был большой сундук на тележке, на сундуке — птичья клетка с полярной совой. Мальчик растерянно поглядывал то на часы, то на спешащих по своим делам пассажиров. Никому в магловском мире не было никакого дела до знаменитого юного колдуна. Гарри Поттер вздохнул и опять перевёл взгляд с таблички «Платформа 9» на табличку «Платформа 10». Между ними высился массивный чугунный барьер. Мальчик не имел ни малейшего понятия, как ему попасть на платформу 9 и ¾, откуда поезд должен был уезжать в волшебную школу. И вокруг не было никого, кто мог бы ему помочь.

…Высокий стройный мужчина с прямыми белыми волосами до плеч, одетый в стильное длинное чёрное пальто, остановился на перроне, помахивая чёрной тростью с блестящей рукоятью. Он нетерпеливо осматривался вокруг и презрительно морщился. К нему, пыхтя и отдуваясь, подошли два мальчика с новенькими сундуками на тележках. Гарри впился взглядом в эти сундуки: они были очень похожи на его собственный. Он медленно двинулся назад, в сторону этих людей.

— …Отец, — сказал один из мальчиков, с такими же белыми прямыми волосами, в голосе его явно слышались капризные ноты, — ну, почему мы должны сами тащить сундуки?! Почему мы не взяли Расти или…?

— Ты в своём уме? На магловский вокзал?! — раздражённо прошипел мужчина, едва размыкая губы. Второй мальчик, высокий, с огненно-рыжими кудрями по плечам, фыркнул, скрывая смешок. Мужчина выпрямился и ещё раз огляделся вокруг. Его острый взор сразу разглядел среди маглов мальчика в очках, который несмело подбирался к ним со своим школьным сундуком, но Люциус Малфой не двинул и бровью. Он наклонился к Драко и Рональду, что-то быстро им прошептал, потом выпрямился, громко сказал: «Ну, удачного учебного года!» и похлопал обоих по плечам. Сыновья переглянулись, быстро посмотрели на маленького черноволосого очкарика, который застыл неподалёку в явном смятении, и быстро кивнули. Стремительным шагом мужчина пошёл к выходу и вскоре исчез.

«Ну, что, — повернувшись спиной к Гарри, громко сказал Рон, — ты помнишь, как надо проходить на Платформу 9 и ¾?»

Драко, стоявший к Гарри лицом, заметил, что тот изо всех сил прислушивается. Он подмигнул брату и с важным видом что-то неразборчиво сказал. Рон кивнул, и оба мальчика деловито развернулись к барьеру между Платформами 9 и 10. Гарри не выдержал:

— Э-ээ… Извините…

— Да-а? — рыжий и блондин уставились на него с одинаковым, очень вежливым, удивлением.

— Вы идёте на «Хогвартс Экспресс»?

— Ага.

— А вы можете сказать, как попасть на платформу?

— Конечно! — мальчики переглянулись. — Иди за нами.

Они пошли вперёд, а Гарри потащил сундук следом.

— Беги за ним и не бойся, — сказал ему рыжий мальчишка, кивая на беловолосого.

Гарри смотрел, как тот, толкая сундук перед собой, быстро двинулся… прямо на барьер.

«Расшибётся же!» — только успел он подумать, как мальчик исчез. Гарри удивлённо посмотрел на оставшегося. Тот важно кивнул и снова сказал: «Беги! Если боишься — просто зажмурься».

… Гарри Поттер проскочил сквозь барьер и в изумлении открыл глаза, продолжая бежать вдоль состава, во главе которого пыхтел клубами пара алый паровоз с надписью «Хогвартс Экспресс». Он остановился и принялся оглядываться.

— Пошли со мной! — крикнул ему долговязый рыжий мальчишка, который прошёл за ним через барьер, а теперь обгонял, направляясь к хвосту состава. — Брат занял нам купе!

«Брат? Тот бледный зазнайка из магазина мантий — брат этой рыжей каланчи?» — едва успел подумать Гарри, но побежал за ним. Втащив в вагон объёмистые сундуки, мальчики нашли купе, где уже сидел беловолосый и нетерпеливо поглядывал на дверь.

— Ну, садитесь! — сказал он. — Я уже устал говорить, что тут занято!

Гарри плюхнулся на сиденье напротив, а рыжий сел рядом с блондином. Деловито пошарив в кармане кожаной куртки (только кожа показалась Гарри какой-то странной), рыжий достал кусок золотистой ленты и ловко собрал длинные волосы в «хвост».

— А то жарко, — пожаловался он Гарри и подмигнул. — Я — Рональд Уизли, а это — Драко Малфой. Удивляешься, что мы братья? Не удивляйся, так и есть.

Блондин кивнул и соорудил себе такую же причёску с помощью серебристой ленты.

— По-моему, «хвост» — это стильно, но родители так не думают, — промолвил он. — А ты...?

— Наверное, стильно, — пробормотал Гарри, разглядывая непохожих братьев, и почесал в затылке, разлохматив свои волосы ещё больше, — у меня для «хвоста» слишком короткие…

Беловолосый усмехнулся:

— Вообще-то я хотел спросить, ты-то кто? Как тебя звать? Я помню, я уже видел тебя на Диагон-аллее…

«Ну, щас начнётся…» — подумал Гарри Поттер, поморщился, коротко выдохнул и назвал своё имя.

Непохожие братья переглянулись:

— Тот самый?

— Угу.

— И шрам...?

— …Вот, — Гарри откинул волосы со лба, потом начесал их пятернёй обратно и вздохнул с облегчением, подумав, что опасался худшего к себе внимания, а парни, похоже, слишком воспитанные, чтобы тыкать пальцами ему в лоб.

— Ух ты… — опять переглянулись они.

— Значит, ты у маглов живёшь? — спросил рыжий Рональд. — И какие они?

— Ужасные. Ну, вообще-то, не все маглы плохие… Наверное… Но семья моей тётки — просто кошмар. А вы… из настоящих волшебников?

— Да! Мы чистокровные! — гордо сказал блондин со странным именем Драко.

— Наверное, вы уже знаете всё-всё про волшебство, умеете колдовать и всё такое… — с завистью вздохнул Гарри. — А я еду в Школу Хогвартс тупым незнайкой…

— А ты держись нас, — слегка покровительственно промолвил Рональд. — Будешь с нами дружить? Мы можем тебе помогать…

«Настоящие колдуны хотят дружить со мной?!» — Гарри не поверил своим ушам, ведь в его старой школе с ним вообще никто не дружил, все боялись Дадли, его кузена, любителя помахать кулаками. Но вся семейка Дурсли оставалась теперь далеко-далеко, а в совершенно незнакомом и непонятном волшебном мире, о котором так мало рассказал громадина Хагрид, надо было как-то обживаться. И кто же, как не настоящие колдуны, могли бы помочь Гарри в этом? Он недоверчиво взглянул на мальчишек напротив. Рыжий Рон улыбался, бледный Драко тоже, правда, не так широко и открыто, как его брат, но вполне дружелюбно.

— Здóрово! — решившись, выпалил Поттер и пожал им руки.

…Пока они разговаривали, поезд покинул черту города, и вот они уже ехали среди лугов со стадами коров и овец. Мальчики замолчали, глядя на проплывающие мимо поля и пастбища.

Примерно в половине первого в коридоре послышалось громкое позвякивание, и улыбчивая женщина с ямочками на щеках открыла дверь и пропела:

— Ребятки, не желаете ли угоститься чем-нибудь с тележки?

Гарри, который даже не завтракал, выскочил в коридор. Дурсли никогда не давали ему денег на сласти, поэтому сейчас, когда у него были полные карманы золота и серебра, он готов был купить целую охапку батончиков «Марс», но таких батончиков на тележке не было. Зато там были «Бобы Бетти Бусс — Любой Вкус», «Надувай-Взрывай жевательная резинка Драббла», шоколадные лягушки, тыквенное печенье, кексы-котелки, лакричные волшебные палочки и ещё полно всякого такого, чего Гарри никогда в жизни не видел. Не желая упустить что-либо, он набрал всего понемногу и отсчитал продавщице одиннадцать серебряных сиклей и семь бронзовых кнатов.

Рон и Драко уставились на Гарри, который вывалил свою добычу на столик:

— Чего, так оголодал?

— Как крокодил, — кивнул Гарри, заталкивая в рот тыквенную печенюшку. — Берите, парни, угощайтесь!

Драко и Рону повторять дважды не понадобилось, а Гарри был этому очень рад, ведь у него никогда прежде не было чем делиться, да и не было с кем, поэтому ему очень понравилось сидеть вот так с новыми друзьями, настоящими магами, и пробовать вместе волшебные сласти.

— А это что? — спросил Гарри у Рона, который аккуратно разворачивал шоколадную лягушку. — Она же не живая? — добавил он на всякий случай, хотя чувствовал, что не удивился бы.

— Нет, конечно, просто я достаю карточку. У меня нет Агриппы.

— Чего?

— Ах, ну, да, ты ж не знаешь, — сказал Драко, так же аккуратно разворачивая свою шоколадную лягушку. — С каждой лягушкой завёрнута карточка, чтобы собирать, знаменитые волшебники и волшебницы. У меня уже все есть, а Рон никак не может найти Агриппу и Птолемея.

Гарри развернул свою шоколадную лягушку и достал карточку. Это был портрет колдуна. У него были очки в форме полумесяцев, длинный кривой нос и серебристо-седые волосы, борода и усы. Внизу было написано: «Альбус Дамблдор».

— У меня — Дамблдор! — воскликнул он.

— Ой, только не говори, что не знаешь Дамблдора! — фыркнул Рон. — Можно мне ещё лягушку? Вдруг попадётся Агриппа. Спасибо.

Гарри перевернул карточку и прочёл:

«АЛЬБУС ДАМБЛДОР

НЫНЕШНИЙ РЕКТОР ХОГВАРТСА

По мнению многих, является величайшим волшебником современности. Альбус Дамблдор особенно знаменит победой над тёмным колдуном Гриндевальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения драконьей крови, а также совместной работой с алхимиком Николасом Фламелем. Профессор Дамблдор увлекается камерной музыкой и игрой в кегли».

Гарри снова перевернул карточку, но к своему удивлению увидел, что лицо Дамблдора пропало:

— Он исчез!

— А ты думал, он будет тут торчать весь день? Вернётся. Нет, у меня опять Моргана. У меня есть уже штук шесть таких. Хочешь, бери себе, начнёшь свою коллекцию.

Рон не сводил глаз с горки шоколадных лягушек, которые только и ждали, чтобы их развернули.

— Бери, бери, — сказал Гарри. — А вы знаете, что на фотографиях маглов люди не исчезают?

— И даже не пытаются? Что, совсем-совсем не двигаются? — мальчики неподдельно удивились. — Вот странно-то.

Когда Гарри взял пакет с «Бобами Бетти Бусс — Любой Вкус», Драко ухмыльнулся:

— Ты поосторожнее с ними. Написано, любой вкус — так он и вправду любой. Может попасться как обычный, шоколадный, клубничный или мятный, а может и что-то несуразное, типа шпината, печёнки или рубца.

Рон достал зелёный боб, внимательно осмотрел его и осторожно надкусил.

— Ф-фу, вот видишь? Спаржа.

…Сельские пейзажи за окном сменились более дикими. Мимо проплывали леса, извилистые реки и зелёные холмы. В купе постучались. Заглянул круглолицый полноватый мальчик, он выглядел очень расстроенным:

— Извините, вы случайно не видели тут жабу?

Когда они покачали головами, мальчик пожаловался:

— Опять я его потерял! Вечно он куда-то девается…

— Найдётся, — подбодрил его Гарри.

— Наверное, — без особой надежды кивнул мальчик. — Но если вы вдруг его увидите… — и ушёл.

…Гарри смотрел в окно, бездумно дожёвывая кекс-котелок. Смеркалось. На фоне пурпурного неба виднелись горы и лес. Поезд замедлил ход. Мальчики скинули куртки и надели длинные чёрные школьные мантии. По вагонам эхом разнёсся голос: «Мы прибываем в Хогвартс через пять минут. Просьба оставить багаж в вагоне, он будет доставлен отдельно». Гарри почувствовал, как его живот свело от волнения, и заметил, что Рон побледнел так, что веснушки ярко засияли, Драко же, и без того бледный, стискивал зубы, тщетно стараясь не показать, что тоже волнуется. Мальчики рассовали сласти по карманам и влились в толпу в коридоре.

Поезд шёл всё медленнее и, наконец, остановился. Ученики высыпали на маленькую, тёмную платформу. Все ёжились на холодном воздухе. Затем над толпой вдруг закачался фонарь, и знакомый Гарри голос прогудел: «Перв’ курс! Перв’ курс, сюда! Гарри, ты тут? Всё нормально?» Над морем голов возникло заросшее лицо Хагрида.

— Сюда, сюда! Ещё перв’ курс есть? Шагаем за мной, перв’ курс, смотрим под ноги! За мной!

Поскальзываясь и спотыкаясь, ребята двигались за Хагридом по крутой извилистой тропинке. Было так темно по сторонам, что Гарри подумал, что, наверное, там сразу начинается дремучий лес.

— Щас вы в перв’ раз увидите Хогвартс, — через плечо сказал Хагрид. — Прям’ за поворотом.

Тропинка оборвалась на берегу широкого чёрного озера. На другом берегу, на высокой скале возвышался замок со множеством башен и башенок, сияющий сотнями окон среди звёздного неба. Раздался вздох восхищения, вырвавшийся у всех ребят одновременно.

— В лодку по четверо! — возвестил Хагрид, указывая на флотилию лодочек у берега. Драко, Гарри и Рон оказались в лодке с мальчиком-без-жабы. — Все уселись? — Хагрид был один в лодке. — Ну, теперь — ВПЕРЁД!»

Лодочки одновременно заскользили по гладкому, как стекло, озеру в сторону замка. Все по-прежнему молчали, не сводя глаз с замка, который ждал их впереди. Чем ближе они подплывали, тем величественнее казалось здание на скале, у подножия которой все остановились.

— Головы пригнуть! — крикнул Хагрид, и лодочки одна за одной проплыли под занавесом плюща, который скрывал грот, ведущий вглубь скалы, прямо под замок. Дальше они проплыли по тёмному туннелю, и, наконец, достигли некоего подобия гавани, где вышли на берег, усыпанный мелкой галькой. Следуя за фонарём Хагрида, толпа первокурсников шла по переходу и, наконец, оказалась на влажном травяном газоне прямо около замка. Все поднялись по широким каменным ступеням и сгрудились возле огромных дубовых дверей.

— Все тут? — пудовый кулак Хагрида трижды постучал в двери замка.

====== Распределение ======

Двери открылись. За ними стояла высокая черноволосая волшебница в изумрудно-зелёной мантии. У неё было очень строгое лицо, прямоугольные очки на длинном носу, а пронзительный взгляд чёрных глаз, блестящих как агатовые бусины, отбивал всякое желание ей перечить.

— Первый курс, профессор МакГонаголл, — почтительно пробасил Хагрид.

— Спасибо, Хагрид, дальше я поведу их сама.

Она распахнула двери пошире. Холл был огромный, на стенах висели горящие факелы, потолок был так высоко, что взгляд терялся, а великолепная мраморная лестница вела на верхние этажи. Посреди холла стояли четыре больших прозрачных сосуда, похожие на исполинские песочные часы. Нижние половины были пусты, а верхние заполнены сверкающими драгоценными камнями: синими сапфирами, жёлтыми топазами, зелёными изумрудами и красными рубинами. Будущие первокурсники с одинаковым удивлением озирались, шагая следом за профессором МакГонаголл по полу из каменных плит. Она завела детей в маленькую пустую комнату сбоку холла. Все столпились внутри, притиснутые друг к другу, одинаково нервничая.

— Добро пожаловать в Школу Магии Хогвартс, — сказала строгая колдунья. — Прежде, чем вы займёте места за столами в Большом Зале, вы будете распределены по факультетам. Распределение — очень важная процедура, поскольку, пока вы будете здесь учиться, факультет станет как бы вашей семьёй в Хогвартсе. Вы будете заниматься вместе со своим факультетом, будете спать в спальне факультета и проводить свободное время в общей комнате факультета.

У нас четыре факультета: Гриффиндор, Когтевран, Пуффендуй и Слизерин. Каждый из них имеет свою долгую и славную историю, каждый из них гордится своими выдающимися выпускниками. В течение учебного года достижения каждого из вас будут отмечаться призовыми очками, прибавляемыми вашему факультету, каждый проступок каждого из вас будет наказываться вычитанием очков у факультета. В конце учебного года факультет, набравший больше баллов, будет награждён почётным кубком, и это огромная честь. Я надеюсь, каждый из вас станет гордостью того факультета, на который сейчас будет распределён. Церемония Распределения начнётся через несколько минут в Большом Зале перед лицом всех учащихся и в присутствии всех преподавателей.

— Я вернусь за вами, как только всё будет готово, — добавила она, — пожалуйста, соблюдайте тишину, — и покинула комнату.

Гарри в растерянности поискал глазами Рона, но его рыжая голова маячила довольно далеко, и тогда он спросил у Драко:

— А как проходит эта церемония распределения?

— Там будет специальная шляпа…

Но что он сказал дальше, Гарри не услышал, потому что перепуганные так же, как он, ребята вдруг завизжали: из стен появились несколько призраков и, степенно беседуя, не обращая ни на кого внимания, поплыли через комнату прямо сквозь детей.

Сердце Гарри ухнуло куда-то в пятки, и не только из-за привидений. Что за шляпа? Надо будет её заколдовывать на глазах всей-всей школы? Но он же не знает вообще никакого колдовства — и что же тогда ему делать?

Рон же, которого толпа оттеснила далеко от Гарри и Драко, тоже чувствовал себя ужасно неловко. Он попытался повернуться, чтобы встать поудобнее, но наступил кому-то на ногу.

— Ай-й! — взвизгнула возмущённо девочка с копной каштановых волос и уставилась на него снизу вверх круглыми тёмно-карими глазами. — По ногам как по асфальту! Осторожнее, увалень!

У девочки был начальственный голос, выступающие передние верхние зубы, а ещё Рон безошибочно, как и говорил отец, понял, что она — маглорожденная. Ему даже показалось, что от неё как-то по-другому пахнет.

— Извините, мисс …Бурундук! — не сдержался Рон и попытался отвернуться от неё. При этом он наступил ей на ногу уже намеренно, а волосами хлестнул по лицу.

— Меня зовут Гермиона Грэнджер! — возмутилась она и ловко пнула мальчика в голень. — Отвечай, как тебя зовут, невежа!

— Меня не зовут, я сам прихожу! — прошипел Рон и, отчаянно работая локтями, вломился в толпу, подальше от грязнокровки и поближе к брату и Гарри.

Наконец вернулась профессор МакГонаголл, выстроила детей цепочкой и повела в Большой Зал. Никто из будущих первокурсников не смог сдержать возгласов восхищения, когда сквозь двустворчатые двери они вошли внутрь. Над четырьмя длинными столами факультетов прямо в воздухе парили тысячи и тысячи горящих свечей. Столы, за которыми сидели старшие ученики, были уставлены сверкающей золотом посудой. У дальней стены на возвышении стоял стол учителей. Профессор МакГонаголл привела ребят прямо туда, выстроив лицом к столам учащихся, а стол учителей оказался у новичков позади. Лица старших учеников казались бледными пятнами в мерцании свечей, а призраки, видневшиеся там и сям, отливали серебром. Стараясь избежать взглядов тысяч глаз, Гарри посмотрел наверх и увидел, что в бархатной черноте светятся звёзды. Было трудно поверить, что там потолок, а не открытое небо. Гарри снова посмотрел вниз и увидел, что профессор МакГонаголл установила высоконогий табурет перед новичками. На табурете находилась островерхая шляпа. Шляпа была потрёпанная, вся в заплатках, и выглядела очень неряшливо. Вдруг она дёрнулась, складка над полями раскрылась, словно рот, и шляпа запела:

«Пусть в заплатках бока,

Некрасива слегка,

Но обманчива внешность, поверьте.

Обойди все края —

И узнаешь, что я

Шляпа, всех шляп умнее на свете.

Твоего котелка

Пусть чернее бока,

Пусть цилиндр и краше, и выше —

Шляпа Хогвартса я,

Распределяющая,

Потому я главнейшая, слышишь?

В твоём разуме нет

Потайных, скрытых мест

От ума Шляпы острого взора.

Коль примеришь меня,

Расскажу тебе я,

Где учиться тебе будет впору.

Гриффиндора ряды

И смелы, и тверды,

Гриффиндорцев отвага известна,

Пуффендуй справедлив,

Очень трудолюбив,

Пуффендуй терпеливый и честный.

В Когтевране простор

Тем, кто разумом скор,

Кто находчив и любит учиться.

Ловкий, хитрый, аж жуть,

К цели знает кто путь —

В Слизерине тому очутиться.

Так что, страхи бросай,

И меня надевай,

Докажи: ты не трус, не растяпа.

Тебе путь укажу,

И без рук поддержу,

Потому что я Мудрая Шляпа!»

Когда Шляпа закончила песнь, весь зал взорвался аплодисментами. Она поклонилась каждому из четырёх факультетских столов и снова замерла.

 — Вот так, мы должны всего лишь примерить эту шляпу! — шепнул Рон над головами Гарри и Драко. По его тону было понятно, что он пытается успокоить себя и их. Тщетно.

Гарри слабо улыбнулся. Конечно, надеть шляпу было намного проще, чем пытаться что-то наколдовать, но всё равно, он хотел бы, чтобы это происходило не на глазах у всех. Шляпа заявила, что будет отыскивать особые способности, но Гарри не ощущал себя сейчас ни смелым, ни находчивым, ни соответствующим другим требованиям вообще. Зато, если бы на каком-то факультете нужно было быть до тошноты перепуганным — вот там бы он мигом очутился. Мельком взглянув на своих новых друзей, он понял, что они чувствуют себя примерно так же, хотя, наверняка, им было известно о Распределяющей Шляпе и раньше. Это его немного подбодрило. Профессор МакГонаголл тем временем выступила вперёд с длинным свитком пергамента:

— Я называю ваше имя, вы выходите, надеваете Шляпу и садитесь на табурет для распределения. Аббот, Ханна!

Розовощёкая девочка со светлыми волосами, собранными в два “хвостика”, подошла к табурету, взобралась на него, надела шляпу, соскользнувшую ей на глаза. Секундная пауза —

«Пуффендуй!» — вскричала Шляпа. Стол справа кричал и аплодировал, пока Ханна Аббот шла к ним и усаживалась. Привидение Толстого Монаха радостно помахало ей рукой.

Браун, Лаванда, отправилась в Гриффиндор, и взорвался аплодисментами крайний левый стол.

— Финниган, Шеймус!

«Гриффиндор!»

— Грэнджер, Гермиона!

Девочка с копной каштановых волос почти бегом бросилась к табурету и быстро нахлобучила на себя Шляпу.

«Когтевран!» — вынесла решение Шляпа. Рон презрительно фыркнул. Драко вопросительно посмотрел на него, но брат помотал головой, как бы говоря: «Да неважно».

...Когда вызвали Лонгботтома, Невилла, им оказался мальчик, который потерял жабу, и он пару раз споткнулся, идя к табурету. Шляпа молчала довольно долго, пока не заявила: «Гриффиндор!», и Невилл поспешил к столу факультета, так и не сняв её с головы. Ему пришлось под общий смех возвращаться, чтобы передать Шляпу МакДугал, Мораг.

Драко Малфой напряжённой походкой прошествовал вперёд, когда назвали его имя, по дороге он пару раз оглянулся на Рона, а тот поднял к лицу скрещенные пальцы. Его желание исполнилось, едва Шляпа коснулась лба: «Слизерин!» Драко присоединился за столом Слизерина к новым знакомым, Крэббу и Гойлу, вид у него был крайне довольный. Не так уж много ребят осталось. Мун, Нотт, О’Нил, Паркинсон, затем пара смуглых девочек-близняшек, Патил, следом Перкс, Салли-Энн, и, наконец — Поттер, Гарри! Гарри шагнул вперёд, и тут же засвистели шепотки из одного края зала в другой:

— Она сказала, Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?!

Последнее, что увидел Гарри, перед тем, как Шляпа съехала ему на глаза, это множество учеников, повскакавших с мест и вытягивавших шеи, чтобы получше его разглядеть. Через секунду перед его взглядом была только чёрная подкладка Шляпы. Он ждал.

«Хм-м… — раздался тихий голос прямо возле его уха. — Трудно. Очень трудно решить. Вижу незаурядную смелость. Вижу также неплохие мозги. И талант кое-какой, разумеется, кто бы сомневался… А также огромная жажда проявить себя. Весьма интересно. Куда бы тебя определить… А куда сам хочешь?»

Гарри ёрзал на краешке табурета и растерянно думал: «Но я же не знаю ничего о факультетах… Не знаю, куда надо хотеть…»

«Точно не знаешь? — усмехнулась Шляпа. — Подумай как следует!»

«Я… знаю только, что мой друг Хагрид учился в Пуффендуе. Хагрид — хороший… Я могу быть в этом факультете?»

«Да? — в голосе Шляпы отчётливо слышалось удивление. — Значит, не храбрец Гриффиндор и не гордец Слизерин? Очень, очень интересно. Ну, что ж, пусть будет… Пуффендуй!!!» Гарри услышал, что последнее слово Шляпа выкрикнула на весь зал. Он снял шляпу и побрёл к столу факультета Пуффендуй. Мальчик сел среди других учеников, которые радостно его приветствовали, теперь он мог видеть стол преподавателей. Он сразу заметил огромного Хагрида, который поймал его взгляд и, улыбаясь, поднял большие пальцы вверх. Дальше, посередине, на высоком золотом кресле сидел Альбус Дамблдор, которого Гарри узнал по карточке с шоколадной лягушкой, которую открыл первой в поезде. Серебристая грива Дамблдора словно светилась в зале, подобно тому, как сияли призраки в свете свечей. Гарри заметил также и профессора Квиррелла, нервного молодого человека из «Треснутого Котелка». Его большой фиолетовый тюрбан выглядел здесь немного неуместно.

Тем временем решения Шляпы оставались ждать всего четверо ребят. Томас, Дин, чернокожий мальчик, ростом даже выше Рона, присоединился к Гриффиндору, Турпин, Лиза, также отправилась в Гриффиндор, и настал черёд Рональда Уизли, который к тому времени совершенно позеленел лицом. Гарри впился взглядом в своего нового друга, изо всех сил желая, чтобы тот оказался с ним на одном факультете. Через минуту Шляпа вскричала: «Пуффендуй!» Гарри хлопал громче всех, пока Рон в полуобморочном состоянии не плюхнулся за стол рядом с ним. И, наконец, Забини, Блэйз, был определён в Слизерин.

Профессор МакГонаголл скатала свиток и унесла табурет с Распределяющей Шляпой. Ректор Дамблдор поднялся со своего места, обвёл всех учеников взглядом и широко раскинул руки, будто для него не было большего счастья, чем видеть их всех собравшимися вместе.

— Добро пожаловать, — возвестил он, — добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! Перед началом нашего пира я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Нитуит! Блаббер! Оддмент! Туик! Спасибо за внимание!

Он снова сел. Все кричали и аплодировали. Гарри не знал, смеяться или не стóит.

— Он, что, слегка… с приветом? — неуверенно спросил он у Рона.

— С приветом? — рассеянно переспросил тот. — Он же считается величайшим волшебником во всём мире! Ну, и, конечно, он может себе позволить быть слегка с приветом.

Вдруг рот Гарри раскрылся: стол оказался уставленным множеством блюд со всякой снедью. Ещё ни разу ему не доводилось видеть столько вкусностей вместе: жареная говядина, жареные цыплята, свиные отбивные, отбивные из ягнёнка, сосиски, бекон и стейки, варёный картофель, жареный картофель, картофель-фри, йоркширский пудинг, бобы, морковь, соусы, кетчуп и, непонятно почему, мятные пастилки. Дурсли, вообще-то, не морили Гарри голодом, но ему никогда не удавалось съесть столько, сколько хотелось, и того, чего хотелось. Дадли вечно отбирал у него всё, как только замечал, что ему что-то нравится, даже если сам этого и не любил. Гарри навалил себе на тарелку всего понемногу, до чего смог дотянуться, за исключением мятных пастилок, и принялся всё это поглощать. Еда была чрезвычайно вкусной. Призрак Толстого Монаха важно плавал посреди стола и с видом радушного хозяина уговаривал учеников попробовать то или это блюдо. Рон сидел над пустой тарелкой и со странным выражением лица смотрел в сторону стола Слизерина, а Драко, словно не замечая, что рядом с ним восседал ужасный призрак с белыми блестящими глазами, злобным лицом, в саване, покрытом серебристыми пятнами крови, так же неотрывно смотрел на брата и ничего не ел.

К появлению на столах самых заманчивых десертов Гарри уже начал чувствовать себя разомлевшим и сонным. Он снова взглянул на учительский стол. Хагрид то и дело прикладывался к кубку. Профессор МакГонаголл беседовала с профессором Дамблдором. Профессор Квиррелл, в своём нелепом тюрбане, разговаривал с учителем, у которого были сальные чёрные волосы, хищный горбатый нос и нездоровый цвет лица. Вдруг горбоносый преподаватель поверх тюрбана профессора Квиррелла взглянул прямо в глаза Гарри — и тут же острая, жаркая боль пронзила лоб мальчика в месте шрама.

— Ой-й! — вскрикнул он, прижимая ладонь ко лбу.

— Что такое? — встрепенулся Рон.

— Да н-ничего… Ты почему не ешь? Всё так вкусно…

Рональд непонимающе взглянул на потирающего лоб друга, подавил вздох и принялся за ближайшую чашу с мороженым. Боль в шраме Гарри прекратилась так же мгновенно, как появилась. Труднее было избавиться от чувства, возникшего под взглядом учителя, будто этому преподавателю он совсем не нравится.

Наконец, десерты тоже исчезли, и снова встал профессор Дамблдор. В зале воцарилось молчание.

— Итак, ещё несколько слов, после того, как все наелись и напились. У меня есть некоторые напутствия для вас на этот учебный год. Первокурсники должны знать, что в лес вокруг замка всем учащимся входить строжайше запрещено. Также, наш смотритель, мистер Филч, просил меня напомнить вам, что нельзя пользоваться магией в коридорах между уроками. Отборочные испытания по квиддичу начнутся во вторую неделю семестра. Все желающие попасть в команду своего факультета, обращайтесь к мадам Хуч. И, наконец, я обязан объявить, что в этом году коридор в правом крыле третьего этажа закрыт для доступа всем, кто не желает умереть жуткой смертью.

Гарри хихикнул, но, кроме него, никто не смеялся.

Первокурсники Пуффендуя, возглавляемые старостой, пятикурсницей Дейзи Дьюк, прошли в холл и через боковую дверь оказались в широком коридоре. Ноги у ребят шли как бы сами по себе, потому что первокурсники чувствовали себя сытыми и сонными. Все медленно шли и шли, хором зевая. Гарри даже успел подумать, что они слишком уж долго идут, когда произошла внезапная остановка. После какой-то заминки они пригнувшись цепочкой прошли по широкому невысокому туннелю и очутились в Общей комнате Пуффендуя, большой, круглой, уставленной очень уютными, даже с виду, мягкими диванами и креслами. Дейзи проводила девочек через одну круглую дверь в их спальню, а мальчиков — через другую. Пройдя по ещё одному коридору, Гарри и Рон оказались, наконец, в спальне, около своих кроватей под медово-жёлтыми бархатными балдахинами. Сундуки уже стояли тут же. Слишком уставшие для разговоров, мальчики переоделись в пижамы и попáдали в кровати.

====== “Почему ты это сделал?” ======

Пуффендуйский староста, шестикурсник Лин Чжан, небольшого роста улыбчивый юноша с раскосыми глазами, разбудил первокурсников немного раньше, чем обычно просыпался факультет. Зевая и потирая глаза, мальчики выползли в гостиную, таких же заспанных девочек через другую круглую дверь привела Дейзи.

— Ребята! — важно начал Лин, его улыбка при этом стала ещё шире, превратив глаза в щёлочки. — Мы, старосты, хотим перед началом занятий сказать вам что-то вроде напутственной речи. Вы стали частью нашего факультета, носящего имя славной Пенелопы Пуффендуй, с чем мы вас и поздравляем. Наши цвета — жёлтый и чёрный, радостный цвет солнца и цвет только что засеянной земли. На нашем гербе — барсук. Вы знаете, чем славится этот зверь?

Всё ещё непроснувшиеся первокурсники переглядывались и молчали. Рон брякнул: «Роет длинные норы…»

— Верно! — просиял староста. — Как твоё имя?

— Рон… Э-ээ, то есть Рональд Уизли, — и без того выделяющийся ростом среди однокурсников мальчик покраснел, потому что на него теперь смотрели все.

— Так вот, Рон. Барсук действительно отличный, упорный труженик, который строит под землёй целые лабиринты. Но это ещё и невероятно храброе животное, способное дать отпор любому, буквально любому хищнику. Даже волк и медведь предпочтут не связываться с барсуком, защищающим свой дом и свою семью!

— Поэтому мы, пуффендуйцы, стремимся быть такими же трудолюбивыми и, если потребуется, готовы храбро защищать друг друга, — присоединилась к речи Дейзи Дьюк. — Барсук ни на кого не нападает первым, он просто не любит, когда ему мешают заниматься своими делами. А ещё он уверен в себе, не берётся за непосильные дела и не стремится быть на виду.

— А я слышала, — расстроенно пискнула полненькая девочка, Сьюзен Боунз, — что говорят, будто Пуффендуй — факультет для тупых…

Остальные первокурсники возмущённо заворчали и вопросительно уставились на по-прежнему улыбающихся старост, которых, казалось, такой грубый отзыв нисколько не задел. Гарри быстро посмотрел на Рона, уши которого ярко алели сквозь спутанные рыжие волосы: наверняка, он тоже слышал что-то подобное.

— На это я могу сказать, — заявил Лин, — что так говорить могут только из зависти. Наши ученики не менее умны, чем когтевранцы, но не становятся зазнайками и занудами, мы не меньше ценим собственные достижения, чем слизеринцы, но уважаем также и друг друга, мы не менее отважны, чем гриффиндорцы, но не стремимся любой ценой быть на виду.

— Не достаточно? — подхватила Дейзи. — Тогда скажите, какой факультет дал больше всего Министров Магии? А ещё — какой факультет выпустил меньше всего тёмных волшебников?!

Последний аргумент действительно оказался весомым. Первокурсники приободрились.

— Поэтому, — завершил свою речь Лин, — ещё раз поздравляю вас со вступлением в нашу семью! Если вам понадобится помощь или совет — не стесняйтесь и обращайтесь к нам, старостам, список старост — вон там, на доске объявлений. И я верю, что вы все будете гордостью нашего факультета… Тем более, что с нами — Гарри Поттер!

Тут уже Гарри залился краской от смущения, потому что все уставились на него.

— …А поскольку барсук ещё и очень чистоплотный зверь, — чуткая Дейзи поспешила отвлечь от него внимание ребят, — пойдёмте, я покажу вам, где находятся душевые и туалетные комнаты…

На первый урок первокурсники отправились также возглавляемые старостой, семикурсником Фоксом (никто так и не понял, фамилия это или имя), который отвёл их к теплицам и познакомил с деканом Пуффендуя, профессором Помоной Спраут, преподавательницей Травологии. Несмотря на опасения оказаться худшим учеником из-за своего магловского воспитания (если обращение с ним дяди и тёти вообще можно было назвать воспитанием), Гарри Поттер с интересом осваивался в замке и в волшебных науках и был очень благодарен за помощь и подсказки Рона, с которым стал просто-таки неразлучным. Рону тоже нравилась роль «наставника самого Гарри Поттера», и многое из того, что внушал сыновьям Люциус Малфой, Рон сумел донести и до своего друга. Например, необходимость и важность учёбы. Гарри и сам рвался как можно быстрее научиться настоящему волшебству, поэтому неудивительно, что его стремление оказаться «не хуже других», помноженное на пример чистокровного колдуна Рона, очень скоро стало приносить плоды.

Единственным, что стало для Гарри неприятным из всего, с чем он столкнулся в Хогвартсе, были уроки Зельеварения, которые преподавал профессор Северус Снейп, декан факультета Слизерин. На банкете в честь начала учебного года Гарри показалось, что этому учителю он не нравится. К концу первого же урока Зельеварения он понял, что ошибся. Профессору Снейпу не просто не нравился Гарри. Учитель ненавидел его.

Уроки Зельеварения, которые для Пуффендуя были спарены с Когтевраном, проходили в одном из подземелий. Там было холоднее, чем повсюду в замке, и мурашки бегали по спине, даже если бы вдоль стен и не было стеллажей, уставленных банками со всякими гадкими тварями. Снейп, так же как другие преподаватели, начал первый урок с переклички учеников, сверяясь со списком, и так же, как они, остановился на имени Гарри.

— Ах, да, — сказал он тихо, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.

Мальчик опять покраснел от устремлённых на него взглядов, а учитель спокойно продолжил:

— Вы здесь, чтобы постичь утончённую науку и истинное искусство приготовления зелий, — его голос звучал чуть громче шёпота, но ученики ловили каждое слово. Он, как и профессор МакГонаголл, владел умением приковывать внимание класса без всяких усилий. — Поскольку здесь будет мало глупых размахиваний палочкой, многим из вас будет сложно поверить, что это тоже магия. Я и не жду, что вы в полной мере постигнете красоту тихонько булькающего котелка, вьющегося над ним пара, вкрадчивой силы жидкости, что проникает в жилы человека, околдовывает разум, обволакивает чувства…

Я могу научить, как закупорить в бутылку известность, как сварить славу, даже остановить смерть — если только вы не сборище полных болванов, каких мне приходилось учить до вас.

Полнейшая тишина наступила за этой краткой речью. Большинство учеников, в том числе Гарри и Рон, сидели с поднятыми в изумлении бровями. Гермиона Грэнджер на краешке стула всем своим видом источала желание доказать, что она не полный болван.

— Поттер! — внезапно произнёс учитель. — Что вы получите, если добавите растёртый корень асфоделя в настой полыни?

Из всего вопроса Гарри понял только слово «корень». Какой корень? Куда добавить? Он посмотрел на Рона, но тот был точно так же ошарашен. Рука Гермионы взметнулась в воздух.

— Я не знаю, сэр… — признался мальчик.

Губы профессора Снейпа слегка изогнулись в усмешке:

— Так, так… Стало быть, известность — это ещё не всё?

Он игнорировал поднятую руку Гермионы.

— Попытаемся ещё раз. Поттер, где вы будете искать, если я попрошу вас принести мне безоар?

Рука Гермионы взлетела настолько высоко, как это было возможно сделать, не вставая с места, но Гарри не имел ни малейшего понятия, что такое вообще, этот безоар.

— Я не знаю, сэр.

— Похоже, вы не удосужились заглянуть в учебник перед тем, как сюда ехать, а, Поттер?

Гарри заставил себя смотреть прямо в матовые чёрные глаза профессора. Конечно, он пролистал учебник, находясь в доме Дурсли, но неужели Снейп ждал, что он запомнит всю Тысячу Волшебных Трав и Грибов? Преподаватель всё ещё игнорировал маячащую руку Гермионы.

— Какова разница, Поттер, между шлемником и волчьим корнем?

Тут Гермиона всё-таки встала на ноги, воздев руку к потолку.

— Я не знаю, — тихо сказал Гарри, — а вот она, похоже, знает, почему бы Вам не спросить у неё?

Несколько ребят рассмеялись.

— Сядьте, — бросил преподаватель в сторону девочки. — К вашему сведению, Поттер, асфодель и полынь — основные составные части сонного зелья такой силы, что оно называется Глоток Живой Смерти. Безоар — это камень, который образуется в желудке коз, и он спасает от почти всех ядов. Что касается шлемника и волчьего корня — это разные названия одного и того же растения, которое зовётся также аконит. …Ну? И почему вы все не записываете?

Тут же послышался скрип многих перьев по пергаментам. Перекрывая этот шум, Снейп промолвил:

— Минус балл с Пуффендуя, благодаря вам, Поттер.

Положение не улучшилось и в процессе урока. Снейп разбил всех по парам и задал приготовить простое зелье от фурункулов. Он ходил туда-сюда в своей длинной чёрной мантии, смотрел, как ученики нарезают крапиву, размалывают змеиные зубы, и придирался ко всем и каждому. И вдруг подземелье наполнилось шипением и клубами едкого багрового дыма. Рон каким-то образом заставил зелье в котелке, над которым работал вместе с Гарри, вспучиться одним пузырём, ионо тут же расплескалось на стол и пол, прожигая обувь у всех, кто оказался поблизости. Через секунду все ученики взобрались на свои стулья. Руки Рона спасли только перчатки из драконьей кожи.

— Глупый мальчишка, — прошипел Снейп, поводя палочкой и очищая класс от последствий взрыва, — я полагаю, вы насыпали иглы дикобраза до того, как сняли котелок с огня? А вы, Поттер! — рявкнул он внезапно. — Почему вы не сказали вашему товарищу, как правильно добавлять иглы дикобраза? Верно, думали, что на фоне его ошибки будете выглядеть умнее? Минус два балла с Пуффендуя!

Это было настолько несправедливо, что Рон не выдержал.

— Профессор! — звонко выкрикнул он, выпрямляясь во весь рост. Все, кто был рядом, удивлённо посмотрели на него, включая и Гермиону Грэнджер. Обернулся и учитель. Под взглядом его чёрных глаз мальчик начал медленно заливаться краской.

— Да, юноша? Как ваше имя?

— Рональд Уизли, сэр!

Показалось ему, или нет, что удивлённо приподнятые брови Снейпа изогнулись чуть сильнее?

— Так что вы хотите сказать, мистер Уизли?

— Гарри не виноват, виноват я, почему же Вы наказываете его?

— Ну, если вы настаиваете… Минус пять очков с Пуффендуя, благодаря лично вам, Уизли. И это ещё не наказание. На первый раз я не стану наказывать ни вас, ни мистера Поттера. Желаете ещё что-то уточнить?

Рон стиснул зубы, опустил взгляд и сел на место. Снейп усмехнулся.

— Класс, продолжайте работу. Зелье должно быть готово через полчаса. Поттера и Уизли это тоже касается.

…Когда через час ученики поднимались по лестнице из подземелья, Гарри выглядел весьма расстроенным: его факультет из-за него потерял три очка на первой же неделе! Да ещё Рона из-за него штрафанули… И почему этот Снейп так к нему цепляется? «Да ну, брось, — сказал ему Рон, — Не бери в голову! Говорят, он нещадно штрафует всех, за дело и так просто…»

В пятницу за завтраком Гарри уже даже не вздрогнул, когда в зал влетели совы с посланиями для учеников. Его белая сова, Хедвига, не приносила писем, просто прилетала за компанию с другими, чтобы поздороваться с хозяином. Но на этот раз она важно плюхнулась перед ним и сбросила мальчику в тарелку нацарапанную кое-как записку. Гарри мгновенно выловил её из каши и прочёл. Он повернулся к Рону и увидел, что тот тоже получил какое-то послание.

— Меня Хагрид в гости зовёт, сегодня после уроков… — поделился он новостью, вынимая из сумки перо с чернильницей и царапая ответ. — Пойдёшь со мной? …Эй, Рон, ты чего? Какие-то неприятные вести? Надеюсь, у тебя дома всё в порядке?

— А? — словно очнулся его друг. — Да, дома всё нормально… Это Драко, он поговорить хочет.

— Твой брат написал тебе письмо? — не поверил Гарри. — А чего так официально? Подойти не мог, что ли?

— А когда бы он мог подойти? — ощетинился Рон. — Он тоже учится, а со Слизерином у нас уроков нет. Ладно, ты иди после уроков к Хагриду, а я поговорю с братом…

— Ладно, — пожал плечами Гарри, — если захотите, приходите потом к нам. Знаешь, где его дом?

Рон кивнул.

…Хагрид жил в деревянной хижине на опушке Запретного Леса. Над дверью были прибиты арбалет и пара галош. Когда Гарри постучал, внутри послышалось громкое яростное царапанье и гулкий лай. Затем шум перекрыл голос Хагрида: «Назад, Клык, назад!» Всклокоченная голова гиганта показалась из приоткрытой двери:

— Заходь, заходь… Клык, назад, я сказал!

Он позволил мальчику войти, держа за ошейник огромного чёрного мастифа. Внутри хижины была всего одна комната. Окорока и связки фазанов свешивались со стропил, в очаге кипел медный чайник, а в дальнем углу стояла массивная кровать, укрытая лоскутным одеялом.

— Ну, располагайся, щас чайник поспеет, — пробасил Хагрид, отпуская собаку. Клык тут же подскочил к Гарри и принялся облизывать его уши. Как и его хозяин, пёс вовсе не был таким свирепым, каким казался.

Рон тем временем ждал Драко в Комнате Призов. Солнечный свет весело играл бликами в хрустальных витринах, слепил «зайчиками» от начищенных доспехов, наградных щитов и кубков. Рон разглядывал призы, пока не услышал шаги брата.

— Привет, Драко! — радостно бросился он ему навстречу. — Ну, как ты?! Давай, рассказывай!

Но Малфой вовсе не выглядел обрадованным встречей с братом.

— Почему ты это сделал, Рон?!

— А что я сделал-то?

— Как «что»?! Ты пошёл в ПУФФЕНДУЙ! Позорище! Я не знаю, как об этом родителям написать!

— Эй! Эй! — запаниковал Рон. — Не пиши, не пиши отцу!

— Хм, а ты собираешься это от него скрывать? Что, прям’ до седьмого курса? — несмотря на обиду и гнев, Драко не мог не усмехнуться. Это помогло ему успокоиться. Рон растерялся и побледнел, он ведь совершенно об этом не подумал. Малфой принялся расхаживать туда-сюда между витринами. Уизли молча наблюдал за ним.

— Ну? — всё так же обвиняюще, но уже более спокойно сказал Драко. — Объясни же, почему ты не пошёл со мной в Слизерин? Только не говори, что Шляпа не предлагала тебе это!

— Вот не поверишь, — хмуро признался Рон, — не предлагала. Она хотела отправить меня в Гриффиндор. Но я подумал, раз ты в Слизерине, а Поттер туда не пошёл, — придётся мне попроситься на один факультет с Поттером.

— То есть, ты пошёл туда из-за Поттера?

— Ну… точнее, из-за того, что отец просил нас с ним подружиться. Я подумал, что отец больше будет расстроен, если ни один из нас не будет на факультете с Поттером…

— Хм… — Драко задумчиво потёр подбородок, — а ведь ты, пожалуй, прав… Ну, ладно, только напиши об этом родителям сам.

— Ла-адно… А ты-то как в Слизерине? Хорошо устроился?

— Отлично! — самодовольно ухмыльнулся брат. — Фамилию Малфой там ужасно уважают. Крэбб и Гойл ходят за мной хвостом. Тупые, как два тролля, но вместо домовика сойдут. Оба за одного.

Мальчики расхохотались.

— Кстати, о тупых… Где твой дружок Поттер?

— Да он не такой уж тупой, вообще-то. Быстро схватывает… Он к Хагриду пошёл в гости. Хочешь, пойдём туда?

— В другой раз, — скривился Драко. — С привратником дружить, слава Мерлину, нас никто не просил.

…Рон прибежал к хижине Хагрида и несмело постучал. Хозяин возник в дверном проёме, из-под его локтя выглядывал Гарри.

— Это Рон, мой друг, — сказал Поттер, и Хагрид посторонился, позволяя ещё одному гостю войти.

Он заварил чай в ещё одной кружке и выложил на тарелку кексы, каменные даже с виду.

— А фамилия твоя как? — поинтересовался гигант.

— Уизли.

— Во как… — произнёс странным тоном Хагрид, пристально глядя на рыжего веснушчатого мальчика. — А в Когтевране староста такой же длинный и рыжий, как ты, не родственник тебе?

Мальчики переглянулись и пожали плечами.

Гарри, продолжая рассказ о первой неделе учёбы, пожаловался Хагриду на урок профессора Снейпа, а тот, так же как Рон, посоветовал не обращать внимания, мол, Снейп вообще всех учеников не любит.

— Так он же просто ненавидит меня!

— Да брось, с чево бы ему… — но почему-то при этих словах, как показалось Гарри, Хагрид отвёл глаза.

Рон тем временем поднял листок бумаги, лежащий на столе под подставкой для чайника. Это была вырезка из «Ежедневного Пророка»:

ПОСЛЕДНИЕ ИЗВЕСТИЯ О ПОПЫТКЕ ВЗЛОМА ГРИНГОТТСА

Расследование попытки взлома 31 июля хранилища в банке Гринготтс продолжается. Предполагается, что к этому деянию причастны неизвестные тёмные колдуны. Гоблины Гринготтса уверяют, что ничего не было похищено, поскольку хранилище было освобождено по поручению владельца ранее в этот же день.

«Мы не собираемся сообщать, что именно находилось в этом сейфе, и настоятельно советуем не совать нос в дела, которые добром для вас не кончатся», — цитируем мы официального представителя Гринготтса.

Гарри тоже прочёл заметку. Хранилище, которое было взломано, было освобождено в тот же день, ранее, по поручению владельца? Хагрид освободил, если это можно так назвать, сейф номер 713 от невзрачного маленького свёртка. Может, именно это и искали грабители?

Когда мальчики шли обратно в замок, Гарри думал, что ни один из магических уроков не заставил его размышлять больше, чем чаепитие у Хагрида. Как так случилось, что Хагрид весьма вовремя забрал свёрток из сейфа? Что же было в этом свёртке, и где, интересно, эта вещь сейчас? Знает ли Хагрид что-то такое о Снейпе, чего Гарри знать не положено?

====== Крыса и послания ======

Рон, шагая рядом с другом, смотрел под ноги. Вдруг его внимание привлекло какое-то шевеление в сухой траве под кустом. Он остановился и присмотрелся: прямо к его ногам степенно подошла толстая серая крыса. Животное уселось на задние лапы, оно жевало что-то длинное и зелёное и без всякого страха смотрело на мальчика. Рону даже на миг показалось, что крыса улыбается.

— Гарри, смотри!

— Ух ты, какая здоровая! Она, что, волшебная? А что это она ест?

Рон поднял крысу за шкирку. Она продолжала невозмутимо доедать свою добычу, аккуратно помогая передними лапками. На одной лапке не хватало пальца.

— Поохотилась… Похоже на лягушачью ногу.

— Больно длинная для лягушки.

Друзья переглянулись, вспомнив, как в поезде один мальчик безуспешно искал… жабу. Похоже, крыса эту жабу нашла.

— Что ты собираешься с ней делать? — спросил Гарри, глядя, как его друг запихивает крысу в карман. — Возьмёшь себе?

Мальчики пошли дальше, к замку.

— Она съела жабу этого… как его… Лонгботтома. Думаю, будет только справедливо, если она станет его питомцем.

— Но ты же не скажешь, что она съела жабу?

— Конечно, не скажу, — но добавил, почувствовав, что животное завозилось в кармане: — Эй ты, паршивец! Ты будешь Невиллу хорошим питомцем, а то я скажу ему, что ты убил его жабу!

Рон прихлопнул карман ладонью. Крыса затихла.

— Мне почему-то кажется, — промолвил Гарри, — эта крыса хочет быть твоим питомцем, Рон.

— Ха! Мало ли, чего она хочет. Только крысы мне и не хватает для полного счастья! Я хочу выпросить у отца лáзиля…

— Кого-кого?!

— Лáзиль — это такое волшебное животное, похожее на кошку. Ужасно умный и проворный. Он чует плохое, и всегда находит дорогу к хозяину. И письма, кстати, он тоже может носить не хуже совы. Но, конечно, только по земле. Летать и плавать он не умеет, но отлично бегает и любит лазить по деревьям. Наверное, поэтому так и называется. Он крупнее обычных кошек, у него большие уши, хвост с кисточкой и красивые яркие пятна на шкурке. Чтобы его держать, нужно специальное разрешение Министерства Магии, но, думаю, отец легко сможет его добыть… А крысы всякие или там жабы — это прошлый век.

— Здóрово! — восхитился Гарри. — А я собак больше люблю. Есть волшебное животное, похожее на собаку?

— Ага. Называется хруп. Похож на… как это… джек-рассел-терьера. Понятия не имею, что это за зверь, — усмехнулся он на вопросительный взгляд друга. — Собака. Небольшая. Только у хрупа раздвоенный хвост, и если волшебник с хрупом живёт около маглов, то питомцу отрезают хвост, чтобы был похож на обычную собаку. Жутко не любит маглов. ...Ха, тебе как раз подошёл бы, раз твои маглы такие ужасные!

Рон засмеялся, и Гарри тоже, представив, как его хруп, очень маленький, но жутко зубастый, загоняет визжащего от страха Дадли на дерево. Но потом он со вздохом подумал, что сделает в отместку с маленькой собачкой дядя Вернон…

В замок мальчики пришли как раз к ужину. Они успели хорошенько проголодаться, поскольку каменные кексы Хагрида есть без риска остаться без зубов было просто невозможно. После ужина из Большого Зала мальчики вышли одними из первых и встали около лестницы, поджидая Невилла.

— Эй, Невилл! — окликнул Рон гриффиндорца, который всё ещё выглядел расстроенным.

— Привет, — Лонгботтом подошёл к ним и стеснительно улыбнулся, переводя взгляд с одного мальчика на другого. — Тебя я знаю, ты знаменитый Гарри Поттер, а ты кто?

— Рон Уизли, но это не важно. Ты нашёл свою жабу?

— Нет, не нашёл… А что, вы его видели? Его зовут Тревор, он умный и знает своё имя…

Уши Рона покраснели, но под его волосами это мог заметить только наблюдательный Гарри.

— …Ну, в общем, вот, — Рон вынул из кармана обмякшую крысу и протянул Невиллу, — возьми. Он будет тебе хорошим питомцем. А жабу, наверное, ты больше не найдёшь, раз до сих пор не нашёл…

— Он всё время убегал от меня, — вздохнул круглолицый мальчик. — Я так боялся, что когда-нибудь он убежит насовсем… Красивая крыса… Это твоя? Ты мне отдаёшь своего питомца? Это так благородно…

У Рона теперь раскраснелось и лицо, Гарри отступил назад и кусал губы, чтобы не засмеяться.

— Бери, — Рон всунул зверька в руку Невилла, — он не мой, я его просто нашёл. Он не будет от тебя убегать.

— А… А как его зовут?

— Назови, как хочешь.

— Спасибо, Рон.

Невилл Лонгботтом пошёл наверх по лестнице, он бережно положил крысу за пазуху и, благодарно улыбаясь, несколько раз оборачивался на пуффендуйцев. Гарри помахал ему рукой. Потом мальчики пошли в свою Общую комнату. Сначала, морщась от нежелания, друзья сделали уроки, а потом Рон, жалобно посмотрев на Гарри, чем того весьма насмешил, взялся за письмо. Гарри хотел было дождаться, пока его друг допишет, но потом, наблюдая, как тот стирает магией черновик уже в пятый раз, со вздохом понял, что процесс затягивается, и ушёл спать. Только когда перевалило за полночь, Рон остался более-менее доволен своим письмом.

Утром Гарри первым делом поинтересовался у Рона, кому же предназначалось послание, которое он с таким трудом писал. «Отцу, — пробурчал Рон. — Он будет не очень рад, что я в Пуффендуе».

— А он тоже учился в Хогвартсе? А на каком факультете?

— В Слизерине, — вздохнул Рон. — Драко пошёл, стало быть, по его стопам, а я вот — нет.

— Неужели это так важно?

— Для нас, чистокровных волшебников, это важно.

— А… может, тогда попросить, чтобы тебя перевели на Слизерин? Ну, поговорить с ректором, что ли…

На мгновение в ясных глазах Рональда загорелся огонёк надежды, но быстро погас. Мальчик обречённо махнул рукой:

— Не-е… Бесполезно. Ещё такого ни разу не было, чтобы кто-то менял решение Шляпы. Надо отправить письмо. Сходим в совятню?

— Конечно! — Гарри с готовностью пошёл к двери спальни. — Если хочешь, можно послать мою сову, Хедвигу.

«Здравствуйте, отец и мамочка!»

…Люциус Малфой в гостиной читал вслух своей супруге письмо, написанное аккуратным, красивым почерком Рональда. Он не мог не усмехнуться после такого начала. Нарцисса улыбнулась и слегка покачала головой:

— А ты какого обращения ждал? Даже гадать не берусь, сколько раз он это переписывал… Читай скорее дальше!

«…Надеюсь, вы пребываете в добром здравии. Извините, что не написал сразу. Столько впечатлений сразу! Мне очень нравится замок Хогвартс. Все учебные предметы очень интересные. Я стараюсь всё запоминать на уроках, чтобы легче делать домашние задания. Задают очень много. Я стараюсь также помогать Гарри Поттеру. Он теперь дружит со мной, и мы на одном факультете».

Люциус опять прервался и с торжеством взглянул на супругу:

— Вот! Рональд дружит с Поттером! Это нам очень полезно.

— Да, но Рон пишет, что только он подружился. Про Драко пока ни слова. Читай дальше. Меня что-то беспокоит…

— Тебя всё время что-то беспокоит, дорогая, если это хоть как-то касается мальчиков. Это нормально.

«…Отец, я знаю, ты рассердишься, но Гарри и я попали на факультет Пуффендуй».

— Что?! — изумился Люциус и перечитал ещё раз. Всё верно, зрение его не подводило, в письме чётко стояло слово «Пуффендуй», никак не похожее на слово «Слизерин». — О Мерлин… Нарцисса… — с его лица мгновенно слетело слегка ироничное спокойствие, и он растерянно воззрился на жену, которая вообще, казалось, готова была упасть в обморок.

— Читай же дальше! — с мольбой прошептала она. — Рональд ДОЛЖЕН этот позор хоть как-то объяснить!

Малфой-старший впился взглядом в лист пергамента.

«…Отец, я прошу, прости меня если сможешь. Драко сумел попасть на факультет Слизерин, а Поттер почему-то туда не попал и оказался в Пуффендуе. Меня Шляпа хотела распределить в Гриффиндор, её почему-то очень насмешило, когда я спросил, почему не в Слизерин. Тогда я подумал, что я должен быть на одном факультете с Поттером, чтобы дружить с ним. И сказал, что хочу в Пуффендуй. И Шляпа согласилась. Прошу тебя, отец, не презирай меня за то, что я не попал на твой и мамин факультет. Я буду очень-очень хорошо учиться и постараюсь попасть в квиддичную команду. Мамочка, не расстраивайся, пожалуйста, и не плачь, тут хорошие ребята и очень добрые старосты, уютная Общая комната и очень удобная спальня. Пожалуйста, напишите мне, что не ненавидите меня. Ваш сын, Рональд Уизли».

Люциус уронил руку с письмом и опять посмотрел на Нарциссу. У неё в глазах стояли слёзы.

— Люциус… Как же он должен переживать, бедный малыш!.. Но, заметь, ни слова о том, как расстроен сам, думает только как МЫ отнесёмся к этой новости…

Её супруг глубоко вздохнул и сурово сжал губы.

— Если честно, я боялся чего-то подобного, — вымолвил он. — В том, что Драко будет в Слизерине, я не сомневался ни минуты. Но Рональд… Как бы мы ни старались, он не станет Малфоем. Уизли! Он навсегда останется с этим клеймом. Что ж, что сделано, то сделано…

— Что ты ему напишешь? — встревожилась миссис Малфой.

— Ничего. Напиши сама, что сочтёшь нужным. Я знаю, ты найдёшь правильные слова.

— Но ведь ты не станешь его ненавидеть? Мальчик так этого боится… Люциус, Рональд обожает тебя, он любит тебя даже больше, чем твой родной сын, неужели ты этого не понимаешь?!

Мистер Малфой расхаживал по пушистому ковру, стискивая в кулаке письмо.

— Ненавидеть… За что мне его ненавидеть, Нарцисса? Разве кто-то ненавидит котелок за то, что зелье сварилось не так, как надо? Глупо было надеяться, что мальчик с фамилией Уизли станет частью факультета гордого Слизерина. Пуффендуй — там ему самое место… Меня теперь больше интересует Поттер. Пусть Рональд пока его приручает… Драко, пожалуй, слишком утончённый для этого. Возвращаясь к той же аналогии: зачем варить зелье в золотом котелке, если и железный сойдёт?

— Люциус, что ты говоришь?! — в ужасе прошептала Нарцисса, — Рон не котелок! Он наш сын! Ты же сам сказал…

— ОН НЕ НАШ СЫН! — рявкнул её супруг и швырнул скомканное письмо в камин. — Нас заставили его взять! Забыла?! Я был бы в Азкабане, если бы отказался, а ты и Драко, НАШ сын, дрожали бы сейчас в какой-нибудь сточной канаве!

Женщина залилась слезами. Малфой-старший посмотрел на неё и сбавил тон.

— Я честно пытался его полюбить. Как ты. Ради тебя. Я знаю, что ты его любишь, не знаю, правда, за что.

— Любят не «за что-то», Люциус, — горько прошептала сквозь слёзы миссис Малфой, — любят чаще всего «вопреки всему»…

Её супруг растерянно пригладил волосы назад, сел рядом с ней на диван. Она обняла его и расплакалась ещё пуще. Люциус со вздохом обнял её тоже.

— Ну, что за пафос, право слово… «Вопреки всему»… Хорошо, я сам напишу Рональду. И я не буду ни презирать его, ни ненавидеть, только успокойся. Ты же знаешь, я не могу выносить, когда ты плачешь.

— Ты постараешься полюбить Рона? Ещё раз? Хоть ради меня…

— Хорошо. Я постараюсь. Ещё раз. Но только ради тебя.

…В своём кабинете Люциус Малфой, прежде чем сесть писать письмо Рону, долго расхаживал туда-сюда и думал, думал…

…Когда Рон отвязывал ответ из дома от ноги семейной ястребиной совы, руки его заметно тряслись. Мальчик бросился в спальню, чтобы остаться в одиночестве, забрался на свою кровать, задёрнул полог и только тогда распечатал конверт.

«Здравствуй, Рональд!

Не стану скрывать, что мы с Нарциссой очень расстроились, узнав, что ты не попал в Слизерин. Знаю, ты расстроился и сам. Но, как я и сказал тебе и Драко перед вашим отъездом в Хогвартс, главное — получать знания. Если твои оценки и твои успехи в квиддиче будут достаточно хороши, то факультет не будет иметь значения, тем более, что в дипломе не пишут название факультета. Я доволен, что ты подружился с Гарри Поттером, надеюсь, ты мне потом подробнее расскажешь об этом мальчике. Помни также о том, что я сказал вам о дисциплине. Передавай привет Драко, скажи ему, что мать просит вас обоих писать почаще, она скучает. Можешь передать привет от меня и твоему новому другу. Кстати, напиши, кто учится вместе с тобой на твоём факультете из чистокровных волшебников.

Л. Малфой».

Прочитав послание, мальчик вздохнул с облегчением. Хотя тон письма был весьма сдержанным, Рональд решил, что сумел убедить отца в том, что поступил правильно.

====== Рыжий староста и урок полётов ======

Больше всего первокурсники, не только Пуффендуя, но и других факультетов, ждали, когда начнутся уроки полётов на мётлах. Когда наконец в факультетских гостиных появились листки, объявляющие о начале этих занятий, юные волшебники перестали вообще говорить о чём-то ином. Рон и ещё один чистокровный волшебник, Эрнест МакМиллан, наперебой читали целые лекции жадно внимающим Гарри, который жил у маглов, и Джастину Финч-Флетчли, маглорожденному. Эти длинные и подробные рассказы только разжигали у последних желание поскорее усесться на метлу — и взлететь. Урок полётов назначен был на четверг, последним. Лучше и быть не могло, только Рон состроил кислую мину, когда прочёл, что Пуффендуй будет опять заниматься с Когтевраном.

— Да чего ты кривишься? — удивился Гарри. — Чем тебе Когтевран не угодил?

— Помнишь ту девчонку, которая всё норовила отвечать на Зельеварении, когда Снейп тебя допрашивал?

— Ну, и что с ней не так? Обычная выскочка… Я так понял, когтевранцы все такие.

— Пошли-ка…

Рон потащил друга из гостиной наружу, в холл, потом наверх по лестнице. Загнав недоумевающего Гарри за статую горбатой одноглазой колдуньи, Рон, наконец, прошептал, словно открывал великую тайну:

— Она маглорожденная!

— Ну, и что? — последовал совершенно резонный вопрос.

— Как «что»?! Она грязнокровка!!!

— Вот великая проблема! — пожал плечом притиснутый к стене Гарри и выбрался из-за статуи. — Во-первых, в Хогвартсе полно маглорожденных, если ты не знал, вот хоть Джастина взять… Во-вторых, тебе-то что за дело до неё? А в-третьих, — добавил он, нахмурившись, — ты поосторожнее со словами-то, моя мама была маглорожденная.

Рон отшатнулся, он совсем упустил это из виду. Он покраснел и промямлил:

— Извини, я не про твою маму… Просто маглорожденные… они ведь разные…

— … Как все волшебники. Скажи лучше, что ты втюрился в эту выскочку.

— Я?! — взвизгнул Рон, отпрыгнул назад, как ошпаренный, и… выхватил палочку.

Гарри растерялся на мгновение, но потом его палочка тоже, словно сама собой, оказалась в руке, хотя он и не имел понятия, что будет делать дальше.

— …Это что тут происходит?! — над мальчиками, словно гром, прогремел чей-то голос.

Они, как по команде, уставились вверх, на высокого рыжего веснушчатого парня, который возник словно из ниоткуда. На нём была элегантная форменная мантия, рыжие волосы были аккуратно подстрижены и уложены, голубые глаза сурово глядели сквозь солидные роговые очки, а палец, словно невзначай, указывал на ярко сияющий на груди серебристый значок с буквой «С».

— Первокурсники? — продолжил грохотать парень, его голос в тесноватом коридоре отдавался устрашающим эхом. — Не знаете, что в коридорах колдовать запрещено? Какой факультет?

Мальчики присмирели, спрятали палочки. Гарри взглянул на Рона, и тот прошептал севшим голосом:

— Пуффендуй…

— Так… Вы знаете, что это за значок?

— Вы — староста, — пролепетал Рон.

— Вот именно! — самодовольно сказал парень. — И я имею право штрафовать учеников!

— Не надо, сэр… Мы же не колдовали…

— Но собирались. Как ваши имена? — староста перевёл взгляд на Гарри… и узнал его: — Ты Гарри Поттер.

Тот кивнул и сглотнул с трудом.

— Знаменитый Гарри Поттер… — повторил парень. — Ладно, на первый раз прощу. …А твоё имя? — он вновь воззрился на Рона.

— Рон… Рональд Уизли.

— Ну, вот что, Гарри Поттер и Рональд Уизли с Пуффендуя… Запомните, что колдовать в коридорах запрещено. Тем более, драться. Я, староста Когтеврана Персиваль Скримджер, буду отныне за вами присматривать.

И он поспешно (пожалуй, слегка поспешнее, чем следовало бы) пошёл прочь, шелестя подолом, а рука его всё ещё оставалась прижатой к груди, словно он боялся, что значок убежит.

— «Знаменитый Гарри Поттер»… — передразнил, глядя вслед старосте, Рон и покосился на друга: — Нравится быть знаменитым, а?

— Ты о чём? — воззрился на него Гарри.

— Даже староста побоялся тебя штрафовать.

— Завидуешь? — глухо сказал его друг. — Да если б я мог, я с радостью поменялся бы с тобой местами. Из-за Во… Сам-знаешь-кого я потерял родителей, и …

— …Мои родители тоже умерли, — Рон отвёл взгляд, — я их совсем не помню. И вообще ничего о них не знаю. Если бы не мистер и миссис Малфой, я, может, тоже бы умер. Или жил бы в каком-нибудь приюте, не зная, кто я такой.

— Но ты живёшь у волшебников, твои опекуны тебя любят, как родные родители, и всё тебе дают, что ты захочешь… даже этого лазиля тебе купят, да и не простого, а какого-нибудь самого породистого-распородистого… У тебя есть брат, который тоже тебя любит… Ты даже представить не можешь, как обидно, когда на день рождения тебе дарят старые дырявые носки! Или вообще забывают об этом дне. …Когда твой брат использует тебя вместо боксёрской груши…

— Э-ээ… Вместо чего?

— Вот! — сверкнул глазами сквозь очки Гарри. — Ты даже не знаешь, чтó это! БЬЁТ он меня, вот ЧТО это!

— К-как бьёт? — растерялся Рон.

— Кулаками! А бывало, что и ногами! Сейчас-то я уже научился убегать. А пока мелкий был… — Гарри махнул рукой и отвернулся.

— А… А чтó твои тётя с дядей?

— А ничего. Делают вид, что ничего не происходит. Я им так же нужен, как дырка в голове, — тут он горько усмехнулся: — Точнее, дырка в кармане. Это для них гораздо неприятнее… Я же так обрадовался, что могу уехать от них в Хогвартс, что я вообще не такой, как они! А тут… Я оказался якобы знаменитым! Все глазеют на меня, вернее, на мой шрам на лбу, еле сдерживаясь, чтобы не потыкать пальцем. Все ждут от меня каких-то невероятных подвигов! А я же самый обыкновенный, ничуть не лучше тебя или, например, Эрни, Джастина… Даже Невилла.

— Н-но ты же правда победил… Сам-знаешь-кого… Самого могущественного Тёмного волшебника. Заставил его исчезнуть.

— Победи-ил… — опять невесело усмехнулся Поттер. — Думаешь, я, годовалый пацан, героически сражался со взрослым колдуном и одолел его своей великой силой?! Серьёзно?

— Ты выжил после его заклятья, — упрямился Рональд. — Никто не мог выжить — а ты смог.

— ДА Я ПОНЯТИЯ НЕ ИМЕЮ, КАК Я СМОГ ВЫЖИТЬ! — заорал Гарри, у него даже слёзы брызнули.

— Ну, ладно, ладно… — примирительно сказал Рон, ужасно расстроенный откровением друга. — Ты это… прости меня, я ляпнул, не подумав. Я… Ну, да, я немножко тебе завидовал… Ты знаменитый, все смотрят на тебя с интересом, уважают, а ты никаких усилий к этому не прикладываешь… Всё, я больше ни слова не скажу про это. Честно. Мир?

— Мир, — Гарри вздохнул, вытер глаза кулаком и улыбнулся: — …А Хагрид-то прав, этот рыжий староста ужасно на тебя похож.

— Ну, вот ещё! — возмутился Уизли. — И не похож вовсе! Я не такой прилизанный зануда!

— Ну, так ты и не староста. Вот станешь старостой, посмотрим!

— Я? Старостой? Ну, ты сказал!..

В четверг на последний урок первокурсники Пуффендуя бежали, обгоняя друг друга. По склону холма им навстречу шли первокурсники Гриффиндора и Слизерина. На несколько минут факультеты смешались, перебрасываясь приветствиями. «Привет, Рон! Привет, Гарри!» — поздоровался Драко, он выглядел чем-то ужасно довольным. По пятам за ним топали два крупных рослых мальчика без признаков интеллекта на физиономиях. Гарри даже передёрнулся, до того они показались ему похожими на Дадли. «Привет, Драко! — ответил он. — Хорошо полетал?»

— Отлично! Тренер сказала, что у меня все данные стать ловцом в факультетской команде на будущий год!

— Ух ты! Это здорово! Я бы тоже хотел в команду.

— Потренируешься и попадёшь, — сказал Драко (как показалось Гарри, довольно снисходительно) и пошёл дальше, в Замок.

— Волнуешься? — спросил Рон.

— Ещё бы… Хотел бы я летать как вы с братом, чуть не с пелёнок… Как бы мне не оказаться распоследним дураком на метле…

— Ну, вот ещё! На твоём месте я бы вообще не волновался!

— Это почему? — удивился Гарри.

— Ай, ты же не знаешь! — махнул рукой его друг. — Всё время забываю! Твой отец был лучшим квиддичным нападающим Школы!

— Правда?! А ты-то откуда это знаешь?!

— Ну, раз ты — Мальчик-который-выжил, так и родители твои вписаны в историю магического мира золотыми буквами.

Рон говорил это с самой серьёзной миной, но, налюбовавшись на растерянное лицо друга, рассмеялся:

— Я в Комнате Призов был, когда ждал Драко. Видел там награду твоего отца, Джеймса Поттера.

…Оказавшись на квиддичной площадке, мальчики увидели двадцать мётел, аккуратно лежащих в ряд на земле. Перед ними расхаживала школьный тренер по квиддичу, Роланда Хуч, невысокая жилистая колдунья, с короткими седыми волосами, торчащими, как иголки у ежа, и жёлтыми, как у ястреба, глазами.

— Ученики! — отрывисто сказала она. Казалось, она даже разговаривает командами. — Встаньте каждый слева от метлы! Левши — встаньте справа!

Возникла некоторая суматоха, пока ребята выбирали себе мётлы. Вообще-то, выбирать было особо не из чего: все школьные мётлы были очень старыми, поцарапанными, растрёпанными, довольно неказистыми, и это ясно отразилось на лицах тех учеников, которые дома имели собственные мётлы, особенно разочарованным был Рон.

— Это не метла, а недоразумение, — ворчал он по соседству с Гарри. — Ну, ты посмотри только, какие кривые прутья! А древко! После урока я, наверное, час буду занозы вытаскивать… Я не удивлюсь, если ещё сам Мерлин летал на ней. В детстве…

Гарри фыркнул смехом и сказал:

— Тогда ты можешь гордиться, что полетишь на исторической метле.

— Угу. Только и остаётся…

Мадам Хуч прервала недовольный ропот учеников:

— Если вы мечтаете хорошо играть в квиддич, а я уверена, что мечтаете, то вы должны уметь летать на любой метле. И летать хорошо. Любой дурак сможет летать на современных моделях. А вы вот покажите сноровку, справившись с этими. Итак. Вытяните ладонь колдующей руки над древком, примерно посередине, и скажите: «Вверх!» Чётко и уверенно. Ну, пробуйте!

Раздалось многоголосое «вверх!» Сразу же стало понятно, кто из учеников умел управляться с этим транспортом: только у них древко оказалось в руке после двух-трёх команд. Остальные же, почти все маглорожденные, растерянно смотрели на безучастно лежащие на земле мётлы, как заведённые бормоча «Вверх! Вверх!» без всякого результата. Гарри не удивился, что метла его друга после первой же команды оказалась у него в ладони. Рон уверенно её сжал и довольно улыбнулся. Гарри решительно выдохнул и отдал команду своей метле. Мысленно готовясь командовать ещё и ещё, он вдруг ощутил, что древко больно ударило по ладони. Машинально сжав метлу, Гарри удивлённо и радостно взглянул на Рона.

— Получилось! С первого раза!

— Отлично! — его друг улыбался в ответ всем лицом.

Наконец, остальным ученикам тоже удалось заставить мётлы подняться. Тренер показала, как надо садиться и как держаться, объяснила, как взлетать и приземляться. По свистку она разрешила ученикам, наконец, подняться в воздух.

— Взлетайте невысоко. На метр, не больше. Взлетели, зависли. Держимся. Спина ровная! Три, два, один! — она свистнула.

Первокурсники взлетели. Кто-то смог сразу, Гарри и Рон в том числе, кому-то потребовалось больше времени, самой последней взлетела Гермиона Грэнджер. Рон не смог смолчать и обратил на это внимание друга. Оба мальчика захихикали. Девочка услышала это, метнула в них гневный взгляд, ещё больше напряглась и побледнела, вцепившись в древко.

— Отлично! Все молодцы! — ходила между висящими над землёй учениками мадам Хуч, исправляя посадку и захват. — Теперь парами летите вперёд. Не спешите. Пробуйте менять курс, только не дёргайте резко, а то грохнетесь на землю, как Лонгботтом на уроке перед вами… И не взлетайте высоко. Пошли! Бут — Корнер! Броклхёрст — МакДугалл! Мун — Финч-Флетчли! Ламонт — Патил! Ли — Перкс! Уизли — Поттер! Боунз — Джонс! Корнфут — Энтуисл! …И замыкающие, кто остался… Голдстейн — Грэнджер! МакМиллан — Аббот!

Тренер внимательно смотрела, как справляются ученики. Затем она дала новое задание.

— Называю фамилии — летите на тот край площадки, обогните кольца и возвращайтесь. Кто прилетит первым — получит десять баллов для своего факультета. Второй — пять баллов. Остальные продолжайте осваиваться. Все молодцы, особенно те, кто взлетел впервые. Так, к кольцам летят… Бут, Голдстейн, Корнер, МакДугал… Боунз, МакМиллан, Уизли, Поттер!

Гарри вздрогнул, а Рон радостно хлопнул его по плечу.

— Мэм, я ведь в первый раз на метлу сел, — робко напомнил тренеру Гарри.

— Думаешь, я не знаю этого? — усмехнулась мадам Хуч. — В команду хочешь? Тогда — вперёд!

… И она засвистела. Шесть мальчиков и две девочки полетели к кольцам через площадку. Нагоняя других, Гарри вдруг почувствовал, насколько это просто, лететь. И учить ничего не надо, получается само! Видимо, Рон был прав, у него это в крови. Ну, а тогда… Поттер пригнулся к древку, метла разогналась, ветер отбросил со лба волосы… Какое же это изумительное ощущение! Незаметно для самого себя, Гарри обогнал всех, и вот уже перед ним стойки колец. Он лихо обогнул их, пройдя совсем вплотную, и полетел обратно. «Эге-гей!» — услышал он за плечом радостный вопль Рона, и, едва не касаясь друг друга коленями, мальчики понеслись через площадку, оставив далеко позади других ребят, и вмиг оказались возле мадам Хуч.

Рон ловко спрыгнул, у Гарри не получилось так же эффектно, он приложился коленом к земле и слегка ссадил ладонь. Их встретили аплодисментами те, кто не участвовал в гонке, причём, хлопали все, включая Грэнджер.

— Уизли был первым, но за счёт роста, — сказала тренер. — Молодцы, оба! Пятнадцать заслуженных баллов Пуффендую! Я обязательно скажу об этом профессору Спраут. Пуффендуйская команда в следующем году имеет шанс получить сразу двух очень неплохих игроков, или я ничего не понимаю в квиддиче.

Однокурсники радостно хлопали Гарри и Рону, когтевранцы тоже аплодировали, но с более кислыми лицами. Разрумянившийся Рон с высоты своего роста обвёл всех сияющим взглядом голубых глаз — и наткнулся на совершенно искреннюю улыбку Гермионы, ему даже показалось, что она прошептала слово «Класс!» Гарри тоже заметил это, ухмыльнулся и ткнул друга локтем в бок. Рональд отвернулся, чувствуя, что ещё больше краснеет, и нахмурился.

====== Хеллоуинский переполох ======

Неспешно потекли учебные дни, один за другим. Уроки, домашние задания, тренировки полётов — и вот однажды, проснувшись от вкусного запаха печёной тыквы, ученики Хогвартса поняли, что настал Хеллоуин. Дальше — лучше, профессор Флитвик, преподаватель Заклинаний, объявил, что считает первокурсников готовыми научиться заставлять предметы летать. Сначала он разбил класс по парам. Затем, как обычно, заставил разлететься по местам стопку книг возле кафедры. Такую стопку перед каждым уроком Заклинаний выстраивали ученики каждого курса, это уже стало своеобразной традицией. Иногда, крайне редко, декан Когтеврана, который был очень маленького роста, забывал убрать книги, и тогда пользовался этой стопкой как лестницей, взбираясь на своё рабочее место. Но обычно он с хихиканьем заставлял книги пролететь по всему классу, что очень нравилось ребятам, а если у профессора Флитвика было особенно шутливое настроение, то по его велению каждая книжка в полёте слегка шлёпала по затылку того, кто её укладывал, и это вызывало громкий смех у всего класса. Когда же фолианты возвращались на своё законное место, учитель заставлял прилететь к нему изящную резную лесенку, которую опять-таки традиционно прятали озорники. И начинал урок.

— А теперь вспомните то движение руки, которое мы выучили вчера, — пропищал учитель, появляясь над кафедрой. — Резко взмахнуть и энергично стегнуть, взмахнуть и стегнуть, помните? И, разумеется, нужно правильно и чётко произнести волшебные слова, помните о волшебнике Баруффио, который однажды произнёс «В» вместо «Н», и у него вместо короны на голове оказалась корова.

Каким бы простым задание ни было, выполнить его оказалось не так уж легко. Гарри и Рон махали и стегали, но пёрышко, которое они должны были заставить взлететь, так и лежало на столе.

— Вингардиум левиоса! — орали они на разные голоса, то вместе, то поодиночке. Никакого эффекта. У других учеников дела шли не лучше. К концу урока только у Сьюзен Боунз перо взлетело на ладонь от стола, девочка даже сама удивилась. Профессор Флитвик радостно захлопал в ладоши и наградил Пуффендуй двумя баллами.

Войдя в Большой Зал и увидев, как он украшен к Хеллоуину, Гарри и Рон, как и остальные первокурсники, не могли не раскрыть рот от изумления. Тысячи живых летучих мышей висели гроздьями на потолке и стенах, ещё больше их, трепеща крылышками, вились стаями вокруг столов, заставляя огоньки свечей в тыквах плясать безостановочно. Праздничные угощения возникли на золотых тарелках, как только все расселись за столы, так же, как это было на первом пире в честь начала учебного года. Гарри накладывал себе печёный картофель, как вдруг в зал вбежал профессор Квиррелл, в тюрбане набекрень и с ужасом на лице. Все уставились на него, а он подбежал к столу преподавателей, прохрипел: «П-про-фессор Д-дамблдор, т-ролль в п-подземелье, я р-решил, что в-вы должны з-нать…» и упал в глубоком обмороке.

Зал наполнился визгом и воплями, потребовалось несколько фиолетовых вспышек из палочки Дамблдора, чтобы все притихли.

— Старосты! — крикнул он. — Немедленно отведите всех учеников в расположения факультетов! Когтевран, Гриффиндор идут первыми. Пуффендуй! Идите следом. Слизерин остаётся в Зале, пока мы не убедимся, что ваше подземелье безопасно. Преподаватели! Все за мной!

Учителя цепочкой поспешили из зала вслед за Дамблдором. Последним шагал, запинаясь, очнувшийся Квиррелл. Как только дверь за преподавателями закрылась, из-за столов высыпали факультетские старосты. Одним из первых выскочил Персиваль Скримджер и заорал едва ли не громче, чем до этого ректор:

— Первокурсники Когтеврана! Живо за мной! Не растягивайтесь, держитесь теснее! Тролль не представит для вас опасности, если вы будете выполнять мои команды. Следуйте за мной, не отставайте. Пропустите меня! Пропустите, я поведу первокурсников!

— А мы тут, что, просто так, что ли?! — рявкнул на него гриффиндорский староста, крупный смуглый семикурсник Раджеш Хан, и Персиваль, отшатнувшись от него, принялся махать руками, подгоняя когтевранцев к дверям.

— Ну, точно как курица-несушка, — хихикнул Гарри.

— Да и курица-то из него несуразная какая-то, крику много, толку мало, — подхватил Рон, убедившись, впрочем, что Скримджер их не услышит.

— А как сюда вообще мог попасть тролль? — поинтересовался Гарри, когда старосты Пуффендуя повели первокурсников к выходу. Слизеринцы, встревоженно перешёптываясь, сгрудились возле своего стола.

— Я-то откуда знаю? — ответил Рон, он оглядывался и искал глазами брата. — Вообще-то, глупее ничего нельзя было придумать, может, это полтергейст Дрюзг приволок его в качестве хеллоуинской шутки…

— Слушай, а может, сходим поищем этого тролля? Хотелось бы посмотреть на него. Я ж никогда их не видел.

— Я вообще-то тоже не видел, но он ведь опасный, вон как Квиррелл перепугался.

— Да Квиррелл всего пугается, даже собственной тени, мне Хагрид сказал, — махнул рукой Гарри. — Пошли, поищем его! Найдём, посмотрим одним глазочком только, и сразу же позовём учителей…

— Ну, ладно! Только глянем — и тут же позовём взрослых…

Пригнувшись, они выскочили из толпы пуффендуйцев, метнулись по лестнице наверх изаскочили в пустой коридор. Только-только завернув за угол, они услышали позади чьи-то торопливые шаги. «Скримджер!» — шепнул Рон, толкая Гарри за большую каменную статую грифона. Потихонечку выглянув, они увидели не старосту Скримджера, а преподавателя Снейпа. Он быстро прошелестел мимо, не заметив мальчиков, и скрылся из виду.

— Что это он тут делает? Почему он не в подземельях вместе с другими учителями? — удивился Гарри. — Если он ищет тролля, так почему один?

— Похоже, он что-то затеял… Айда, поглядим, — прошептал в ответ Рон. Осторожно выбравшись из укрытия, они поспешили, тихо, как могли, вслед за замирающими шагами учителя.

— Слушай, он же идёт на третий этаж, туда, где Запрещённый коридор! — сказал Гарри, но Рон дёрнул его за руку:

— ЧТО ЭТО там?!

Гарри обернулся. А затем послышались шаги, тяжёлые медленные шаги гигантских босых ступней. Рон заметил в проёме бокового коридора, как что-то огромное двигалось прямо в их сторону. Они метнулись в тень и увидели ЭТО, появившееся в лунном свете, льющемся из окон. Вид был ужасающий: существо без малого четыре метра ростом, с тёмной, гранитно-серой шкурой, массивным туловищем, напоминавшим каменную глыбу, на вершине которой торчала маленькая, как кокос, лысая голова, короткими и толстыми, как обрубки дерева, ногами и большими плоскими когтистыми ступнями. Оно тащило за собой тяжеленную дубину. Вонь, которую источало чудовище, была просто невыносимой. Тролль остановился около открытой двери в один из классов, заглянул в неё, подёргал длинными ушами, и вошёл внутрь.

— Рон! Гарри! Вы где?! — разнёсся вдруг по коридору звонкий крик. — Подождите меня!

Мальчики обернулись: к ним со всех ног бежал Драко. Рон бросился ему навстречу с воплем:

— Драко! Стой на месте! Молчи!!!

Поздно. Огромное существо, может, и было подслеповатым и лишённым обоняния, но его длинные уши слышали прекрасно, а громкие и высокие звуки были для него словно красная тряпка для быка. Тролль глухо рыкнул и вышел из класса обратно в коридор, вертя головой в поисках источника шума. Он оказался как раз между Роном и Драко. Гарри замер, не в силах шевельнуться, и только с ужасом смотрел, как Уизли чуть не налетел на огромную тушу с разбега. В самую последнюю секунду Рональд упал ничком и ухитрился проехать на животе между громадными ступнями чудовища. Драко завизжал.

Тролль опять рыкнул, уже громче, и вскинул дубину. Его крошечные глазки смотрели прямо на Малфоя. Рон вскочил, путаясь в мантии, выхватил палочку и заслонил собой брата. Чудовище взмахнуло дубиной… Тут отмер и Гарри. Его палочка тоже оказалась в руке, и он заорал одновременно с Рональдом то самое заклинание, которое они безуспешно твердили на уроке всего какой-то час назад: «ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА!!!» И на этот раз у них всё получилось. Дубина вырвалась из лапы тролля, взлетела вверх, почти к самому потолку, чуть повисела, перевернулась и рухнула прямо на голову своего владельца. Раздался громкий треск. Тролль крутнулся на месте и свалился мордой вниз с грохотом, от которого затряслись стены. Гарри бросился к другу, Малфой вжался спиной в стену, он дрожал всем телом и ловил ртом воздух. Рон окаменел со всё ещё воздетой палочкой, уставясь на лежащее без движения чудовище. Внезапно с обоих концов коридора послышался топот бегущих людей, и ребята закрутили головами. Конечно, они не могли знать, сколько шума они наделали, но рёв и грохот рухнувшего тролля, разумеется, не могли остаться неуслышанными.

Через мгновение их окружили учителя. Снейп склонился над троллем. Позади него маячил тюрбан Квиррелла. Профессор МакГонаголл воззрилась на мальчиков. Ещё никогда они не видели строгую, чопорную колдунью столь рассерженной. Её губы тряслись и были абсолютно белыми.

— Поттер! Малфой! Уизли! — гневно выкрикивала она, оглядывая мальчиков и поверженное чудовище. — О чём, скажите на милость, вы думаете, и думаете ли вообще?! Вам сказочно повезло, что вы не погибли!

Гарри быстро взглянул на Рона, который всё ещё стоял, вскинув палочку.

— …И почему вы не в своих факультетских гостиных? По пять баллов с каждого за непослушание!

Снейп метнул быстрый, пронзительный взгляд на Гарри, а потом на Драко. Поттер уставился в пол, мечтая только о том, чтобы Рон опустил палочку.

— Мэм… — растерянно прошептал пересохшими губами Уизли.

Малфой, чьё лицо было таким бледным, что светло-серые глаза казались чёрными, проговорил срывающимся голосом:

— Профессор МакГонаголл, они… Брат спасал меня. А Гарри ему помог.

К декану Гриффиндора протолкалась, запыхавшись, декан Пуффендуя.

— Рональд, Гарри, это правда? Вы ухитрились обездвижить горного тролля?! Минерва, не каждый взрослый колдун справится с такой крупной особью!

— …А какое заклинание вы применили, мальчики? — пропищал внезапно профессор Флитвик, осматривая здоровенную, в полголовы, шишку на макушке тролля.

— Вингардиум левиоса… — растерянно прошептал Рон, пряча, наконец, палочку в карман.

— Отлично! — маленький учитель едва не подпрыгнул от радости. — По десять баллов обоим за то, что всё-таки овладели заклинанием левитации!

Почти все преподаватели нервно рассмеялись. Даже учительница Трансфигурации слегка улыбнулась.

— Что ж… Профессор Снейп, будьте любезны, отведите Вашего ученика в расположение факультета. Профессор Спраут, прошу, проводите своих учеников тоже… И потом убедитесь, пожалуйста, что никто больше не рыскает по Замку в поисках тролля. Профессор Флитвик, помогите мне убрать… это… отсюда. Профессор Квиррелл, — она остро посмотрела на всё ещё бледного и вздрагивающего преподавателя Защиты от Тёмных сил, — Квиринус, Вы можете нам помочь?

Тюрбан несколько раз качнулся вниз, что, видимо, означало согласие.

Рональд всё ещё не мог отвести взгляд от монстра, а Гарри взглянул мельком на учителя Зельеварения, который направился к Драко, и заметил, что Снейп кривится, словно от боли. К тому же он сильно хромал.

…Пуффендуйская гостиная была битком набита учениками, они встревоженно переговаривались шёпотом и опасливо поглядывали на дверь, явно гадая, выдержит ли она напор тролля. Несмотря на то, что столы, за которыми все обычно делали уроки, были уставлены праздничными угощениями, ребята почти к ним не притрагивались. Наконец, дверь открылась (все вздрогнули), и появилась профессор Спраут. За ней смущённо вошли Поттер и Уизли.

— Ребятки, больше опасности нет, тролль обезврежен! — возвестила декан. Пуффендуйцы единодушно выдохнули, радостно загомонили и набросились, наконец, на угощения. Гарри и Рон тоже ухватили по тарелке, набрали туда всего понемногу и поспешили забиться в уголок.

— Рон, ты просто молодчина! — пробормотал с набитым ртом Гарри. Оба мальчика чувствовали ужасный голод от пережитого.

— Я бы не справился один. Спасибо тебе за помощь.

— А что Драко понесло за нами?

— Ну, не знаю… — Рон замялся, он явно не хотел сказать лишнего. — Наверное, тоже захотел посмотреть на тролля…

— А-а… — Гарри решил не выяснять дальше, но ему показалось, что он всё-таки понял истинную причину: Малфой скучал по своему брату, и ему, скорее всего, не нравилось, что всё внимание Рона теперь достаётся Гарри. Мальчик перевёл разговор на другую тему: — Слушай, а ты видел, что Снейп хромает?

— Не-а, — Рон помотал рыжим «хвостом», — с чего бы ему хромать?

— Да вот и я не пойму… И у него вся рожа перекашивалась, словно ему жутко больно…

— Ну, так ему и надо, — позлорадствовал Уизли.

— С этим преподом точно что-то не так.

— По-моему, с ним ВСЁ не так.

— …Зачем же он ходил в Запрещённый коридор, а? Там, похоже, с его ногой что-то и случилось.

— А вот нечего лезть, куда запрещено, — хохотнул Рон.

— …Что же там такое? — продолжал думать вслух Гарри.

— …Нет, — внезапно вздрогнул его друг и уставился на него. — Нет. Ты же не хочешь туда идти, да?

Поттер тоже посмотрел на него и ухмыльнулся:

— А ты трусишь?

Рон покраснел:

— Нет, но… Отец сказал, что мы не должны нарушать школьные правила. Раз коридор запрещенный, то … Помнишь, что сказал ректор Дамблдор в начале учебного года? «Тот, кто не хочет умереть жуткой смертью…» Ты хочешь, что ли?

— Нет, конечно. Но ведь можно просто посмотреть, в щёлочку… Рон, ведь мы же посмотрели на тролля! И ничего с нами…

— …Да он чуть не убил Драко!

— «Чуть» не считается.

— Гарри, ты соображаешь, что говоришь? Тролль мог убить МОЕГО БРАТА!

Поттер вздрогнул. И тут в его голову пришла идея…

— Ну, не хочешь — как хочешь. Я пойду один! — он деловито проглотил последний кусок, отставил тарелку и поднялся с кресла. Затем он сказал, изобразив раздумье:

— Хм… а если там действительно прячется что-то опасное? Пожалуй, надо позвать с собой кого-нибудь смелого. Кого только? Может, Эрни? Нет, он чистокровный, значит, наверняка, тоже испугается. Тогда Роджера? Или Джастина? Маглорожденный-то, конечно, посмелее будет, да, Ронни?

Разумеется, Рональд не мог не принять такой вызов. Он вскочил, едва не уронив тарелки со стола, буркнул: «Ну, пошли!» и направился к двери. Гарри широко ухмыльнулся, поправил очки и поспешил за другом.

Мальчики осторожно крались по коридорам вдоль стен, стараясь держаться в тени. Конечно, того тролля больше не было, но, вообще-то, кто сказал, что монстр был один? Да ещё ведь был школьный смотритель, мистер Филч, со своей кошкой, Миссис Норрис. Первокурсники Хогвартса очень быстро знакомились с этими обитателями Замка, и так же, как многие поколения учеников до них, очень быстро начинали их ненавидеть. Аргус Филч, древний жилистый, очень неопрятный старик, был кем-то вроде уборщика и завхоза и ревностно следил за соблюдением Правил поведения в Хогвартсе. У него была кошка, тощее существо с шерстью цвета пыли, глаза которой, круглые, выпученные и горящие как лампы, были точь-в-точь как глаза её хозяина. Она самостоятельно бродила по коридорам Замка, также наблюдая за соблюдением правил учениками. Малейшее нарушение, даже переступание кончиком пальца через «черту закона» — и она мчалась докладывать своему хозяину, который, сопя, являлся спустя всего несколько секунд. Филч знал секреты ходов и переходов Хогвартса лучше всех и мог возникать из ниоткуда, почти как призраки. Очень быстро самым жгучим желанием многих учеников становилось отвесить хорошего пинка этой Миссис Норрис…

…Вот поэтому Гарри и Рон крались по коридорам очень медленно, постоянно оглядываясь и прислушиваясь. Наконец, они уткнулись в дверь, которая вела в тот самый Запрещённый коридор на третьем этаже. Гарри приложил ухо к щели и прислушался. Рон сделал то же самое. Ничего. За дверью было тихо. Поттер слегка подёргал ручку, но дверь была заперта.

— А ты чего ждал? — прошептал с ухмылкой Уизли. — Оркестра и вывески «Добро пожаловать»?

Под вопросительным взглядом друга он вытащил свою волшебную палочку, со словами «Учись, Гарри, у нас, чистокровных!» направил её на замок. Затем он произнёс: «Алохомора!»

Ручка дёрнулась, замок щёлкнул. В тишине этот щелчок, как показалось друзьям, грохнул как гром. Очень медленно мальчики приоткрыли дверь. Зелёный глаз, пониже, и голубой глаз, повыше, заглянули внутрь. В темноте им померещилось шевеление чего-то очень большого и мощного, гораздо больше и мощнее, чем поверженный недавно тролль. Приглядевшись, мальчики поняли, почему коридор был запрещённым: они смотрели на собаку самых невероятных размеров, она занимала собой почти весь проём коридора. Громадное животное, к тому же, имело три головы! До этого пёс, похоже, спал, но теперь три пары горящих, выкаченных глаз воззрились на ребят, три носа шумно принюхивались. Из трёх ужасных пастей по желтоватым клыкам медленно стекала слюна… Вопль ужаса Гарри и Рона, наверное, долетел до самых отдалённых уголков Замка. Мальчики захлопнули дверь и опрометью понеслись назад, вниз по лестницам, под безопасные своды такой мирной и уютной Общей комнаты факультета Пуффендуй…

====== Начало квиддичного сезона ======

Последний осенний месяц принёс с собой первые по-настоящему холодные дни. Высокие горы вокруг Хогвартса потемнели и помрачнели, от таких же тёмно-серых небес их теперь отличала только широкая блестящая снежная кайма. Деревья Запретного Леса по утрам сверкали изморозью, такие же кружева инея затейливыми узорами украшали пожухлую траву лужаек. Озеро покрылось тонким льдом, и под скупым светом солнца оно казалось превратившимся в полированную сталь. В первую субботу ноября предстояло долгожданное событие: игра Гриффиндор против Слизерина, открывающая цикл квиддичных матчей в Хогвартсе. Любимая спортивная игра волшебников всегда вызывала огромнейший интерес как у ребят, так и у преподавателей. Больше всех жаждали поскорее попасть на трибуны первокурсники, ведь для многих из них этот матч должен был стать первым увиденным в жизни.

Во время завтрака Гарри не столько ел, сколько разглядывал команды за столами факультетов и удивлялся особому отношению к ним остальных учеников. За гриффиндорским и слизеринским столами все ребята, от первого до седьмого курса, не исключая старост, наперебой уговаривали поесть игроков и на разные голоса твердили им слова поддержки. Ну и, конечно, не обходилось без насмешливых комментариев и ядовитых намёков в адрес команды соперников. Участники же команд сразу выделялись красными или, наоборот, бледными от волнения физиономиями. Потом он вполголоса спросил у Рональда:

— Как думаешь, мадам Хуч правда порекомендует нас в команду на будущий год?

— Ну, наверное… Я спросил у старосты Фокса, он сказал, что в команде Пуффендуя сейчас две семикурсницы, нападающая Тамсин Эпплби и ловец Хельга Хоуп, значит, в следующем году понадобятся новые игроки. Как раз, двое.

— И нас возьмут?! — жадно спросил Гарри.

— А я-то откуда знаю… Будет отбор. Капитан команды посмотрит на желающих и возьмёт лучших. Но я очень хочу…

— Эх, надо постараться. А ты кем играть хочешь?

— Да хоть кем! — воодушевился Рон. — Я могу играть хоть кольцевым, хоть нападающим, хоть вышибалой… Даже ловцом могу. Но ловцом, наверное, лучше быть тебе.

— Почему? Ты ж говорил, мой отец был нападающим. Может, мне тоже …?

— Ловцом обычно становится самый лёгкий и шустрый игрок. Ты ж меньше меня ростом, тебе будет проще.

— А ты тогда будешь в нападении? А что делают каждые игроки на площадке?

— Эх, да я могу хоть час тебе рассказывать… Скоро начнётся матч — всё сам и увидишь. Ладно, ты не будешь, что ли, больше есть? Тогда пошли, места займём получше.

…Этот первый квиддичный матч произвёл на Гарри Поттера неизгладимое впечатление, мальчик понял, что всей душой полюбил этот вид спорта. Самым жгучим его желанием стало войти в команду. Ловцом — и никем другим. Состязание ловких и стремительных ловцов было поистине захватывающим зрелищем, ведь заметить, догнать и словить крошечный, с грецкий орех, крылатый мячик-снитч, — а это и была единственная задача ловца — значило принести команде целых сто пятьдесят очков, то есть, как правило, победу. Ценнее хорошего ловца для команды могла быть, да и то не всегда, только связка хороший нападающий — хороший кольцевой. Поэтому неудивительно, что ТРИ таких игрока обеспечивали бы Кубок любому факультету, а квиддичный кубок почти означал и Кубок Школы. Последние годы безусловных квиддичных фаворитов в Хогвартсе не было, за победу боролись с переменным успехом две неплохие команды, Гриффиндора и Слизерина. В этом году в обеих командах появилось много новичков-второкурсников, которые, конечно, жаждали проявить себя, но опыта ещё не имели. Гриффиндорский ловец Седрик Диггори* казался намного лучше слизеринца Теренса Хиггза, но тройка нападения в красном — Анджелина Джонсон, Кети Белл, Алисия Спиннет — мало что могла поделать с громадным кольцевым «зелёных», Майлсом Блетчли, который своим мощным корпусом способен был наглухо закрыть от мяча-квоффла любое из трёх колец, как пробка — бутылочное горлышко. Ну, а кольцевому Гриффиндора, капитану Оливеру Древу, хоть он и был отличным акробатом, явно несладко приходилось под натиском тоже совсем не миниатюрных нападающих Слизерина: Грэхема Монтегю, Эдриана Пьюси и капитана Маркуса Флинта. Вышибалы же, которые должны были защищать своих игроков от ударов тяжёлых и довольно опасных бладжеров — увесистых мячей, которые носились над площадкой самостоятельно, — вышибая их дубинками в сторону игроков противника, были по силе и умениям равными в обеих командах.

…Под аккомпанемент трескучих комментариев третьекурсника Ли Джордана игроки в красном и в зелёном носились на мётлах над площадкой, перекидывая партнёрам квоффл, изящно (или как получится) уворачиваясь от бладжеров и гоняясь друг за другом. Гарри с подсказками Рона быстро разобрался в несложных правилах игры и теперь восхищённо наблюдал за гриффиндорским ловцом, мечтая, что сам когда-нибудь сможет играть так же, как этот статный светловолосый парень. Рональд одобрительно отзывался об игре Седрика Диггори, но в остальном было ясно, что болеет он за Слизерин. Гарри вовсе этому не удивлялся, но напор и жёсткая игра слизеринцев ему были гораздо менее по душе, чем нарочитое изящество во владении мётлами и быстрота гриффиндорцев.

Слизерин весь матч вёл в счёте, но, когда на табло были цифры 80:20, Гарри и Рональд — как и все на трибунах — затаили дыхание, наблюдая за ловцами. Диггори заметил снитч первым: мячик кружился под одним из колец Слизерина, едва не касаясь ноги Блетчли. Но как только он направил метлу в ту сторону, Хиггз, висевший высоко над кольцами своей команды, тоже увидел золотистую вспышку под собой и резко пошёл на снижение. Такая ситуация устроила Гриффиндор даже больше, ведь вряд ли слизеринский кольцевой позволил бы гриффиндорскому ловцу приблизиться к себе и не сфолил. А так — Блетчли шарахнулся в сторону, уклоняясь от камнем падающего на него с небес Хиггза, снитч метнулся к середине площадки, прямо навстречу Диггори, а Белл, тем временем, воспользовалась моментом и закинула в открывшееся кольцо квоффл!

Трибуны взревели в восторге, а Диггори наклонился и легко, даже как-то лениво, поймал крылатый мячик. 80:180! Убедительная победа Гриффиндора очень обрадовала их болельщиков и вызвала недовольный вой со стороны трибун, где преобладал зелёный цвет. Гарри Поттер соскочил с сиденья и завопил в восторге, а Рональд Уизли, наоборот, молча надулся. Он опять искал взглядом среди слизеринцев своего брата. Драко же, недовольно качая головой так, что белый «хвост» метался по спине, пристально глядел на радующегося Гарри, и выражение его бледного лица становилось всё более странным.

— …Тебе не понравилось, как играл Гриффиндор? — спросил Гарри у друга, когда болельщики с площадки двинулись к Замку.

— Ну, как тебе сказать… — пробурчал Рональд. — «Львы» всегда выпендриваются больше, чем надо, и, конечно, я хотел бы, чтобы побеждал Слизерин. Ну, ты же знаешь: родители, брат и всё такое. А с другой стороны, «Змеи» играют грубо и часто нечестно, Флинт такую команду собрал, что желать им победы — себя не уважать. Древ же на кольцах стоит так, что залюбуешься, да и Диггори твой — отличный ловец, тут не поспорить…

— Чё это он мой-то? — надулся Гарри, но тут же подхватил, заблестев глазами: — Диггори классно играет, я хочу быть как он.

— …Так что, посмотрим, как будут наши играть против «Орлов» через две недели. Там-то уж ясно будет, за кого болеть. Кстати, в обеих командах ловцами будут девчонки, обрати внимание, раз решил быть ловцом.

— На девчонок? — удивлённо уточнил Поттер.

— Да не на девчонок, — хихикнул Рон, — на то, как они играют! Хоуп давно играет, у неё можно поучиться, какие-нибудь там финты особенные, или ещё что… А против Чжан тебе играть придётся, если… когда станешь ловцом, со стороны виднее ошибки, предпочтения и всё такое.

— Ух ты, — Гарри всё ещё оставался «на своей волне», — это ж я буду против Диггори тоже играть! — но тут он спустил сам себя с небес на землю: — …Это если меня вообще возьмут в команду.

— Возьмут, возьмут, — махнул рукой Уизли и не сдержался, протянул язвительно: — Ты ж По-о-оттер!

— Рон! — вскинулся его друг. — Ты опять?!

— Ладно, молчу, молчу.

…Игра Пуффендуй против Когтеврана, вторая в сезоне, вызвала не меньший интерес болельщиков, хотя ни та, ни другая команды почти не считались претендентами на Кубок. Но в этом учебном году пуффендуйцы могли бы воспользоваться небольшим преимуществом, ведь команда в жёлтом оказалась самой опытной, сыгранной из всех, только у неё не было в составе новичков. Пятикурсник Герберт Флит, капитан и кольцевой, как заведённый твердил об этом своим игрокам уже начиная с завтрака, а может, и ещё раньше. Рональд и Гарри постарались подсесть к команде поближе и во все глаза смотрели на взволнованных игроков. Наконец, капитан оставил попытки заставить игроков поесть и, пригнувшись к столешнице, прохрипел: «Внимание!» Остальная команда, два мальчика и четыре девочки, тут же наклонились к нему. Гарри и Рональд переглянулись и стали прислушиваться тоже. Все остальные, кто был поблизости за столом, уважительно смолкли и только поглядывали на другие столы, не подслушает ли кто «чужой».

— Дамы и господа, — немного высокопарно от волнения сказал Флит. — Я знаю, я надоел уже вам с этим напоминанием, но прошу проникнуться. Мы в этом году имеем самый лучший шанс на победу. Мы сыгрались, мы опытны. Мы знаем, что и от кого ждать на площадке. В этом наша сила. Хельга, — назвал он имя ловца, и Гарри тут же впился взглядом в эту девушку. Неприметная, она совсем не похожа была на семнадцатилетнюю: маленького роста, худенькая, бледная, с прищуренными тёмными глазами и короткими светлыми, неопределённого цвета, волосами.

— Хельга, — продолжил капитан, — ты знаешь, чтó тебе делать. Чжан в первый раз играет в команде. У неё не должно быть ни шанса против тебя. Покажи ей, как должен работать ловец. Найди снитч и вынь его хоть у неё из-за пазухи, — команда нервно захихикала. — Покажи класс ещё раз, напоследок. Я знаю, ты можешь. Ты — наша надежда**, — игроки закивали и посмотрели на Хельгу Хоуп, она покраснела пятнами и кивнула в ответ. — Теперь ты, Энтони, — обратился капитан к плечистому мальчику с длинными русыми волосами. — Ты уже играл, ты знаешь, что к чему. Смотри на Максин и делай так, как она тебе просигналит.

Рон шёпотом пояснил Гарри, что Максин О’Флаэрти и Энтони Риккет — вышибалы. Поттер даже с некоторой опаской глянул на девушку-вышибалу, вообще-то, это было редкостью, вышибалами обычно брали крепких, сильных и задиристых парней, но рослая пятикурсница так хитро усмехнулась, что Гарри понял: эта девушка в команде на своём месте.

— Кстати, Максин, у меня к тебе личная просьба, — на этих словах игроки опять захихикали, — будешь целиться в Стреттона или Барроу — целься лучше. Я ещё не скоро забуду, как твой бладжер вместо кого-то из них чуть не прилетел мне в нос. Ну, а если ты собьёшь капитана Дэвиса — вот при всех говорю — поклонюсь в пояс после игры.

Гарри опять покосился на Рона, но тот пожал плечами и прошептал: «Я не знаю, что это за история, если тебе так интересно, спроси у старост, у Трумена или у Дейзи, они с одного курса, может, они знают…»

— Ну, что, барсучки, — хлопнул широкой ладонью по столу капитан пуффендуйской команды и встал, — покажем этим курицам, которые считают себя орлами, кто они есть на самом деле, а?!

— Покажем! — грянула хором команда. Они встали и пошли к выходу из зала. Остальные пуффендуйцы провожали их громкими аплодисментами.

— Флит — молодчина, хороший капитан, — одобрительно сказал Рон, глядя им вслед, — от такой речи я бы воспрянул духом, а ты, Гарри? …Гарри?

— А?

Поттер в это время смотрел на идущую к выходу команду Когтеврана. Когда он обернулся к Рону, тот заметил, что друг слегка покраснел.

— Ты слышал, что я сказал? — подозрительно спросил Уизли. — На кого ты там уставился, а?

— Ни на кого, — буркнул Гарри, — пошли на трибуну.

…По игре было заметно, команда Пуффендуя согласилась бы с Рональдом Уизли, что речь капитана Флита была очень вдохновляющей. Бладжеры, отбитые О’Флаэрти и Риккетом в команду «синих», летели точно в цель как по приказу, сам кольцевой защищал кольца, угадывая полёт квоффла, словно читал мысли нападающих Когтеврана. Только у нападающих в жёлтой форме ничего не получалось: вышибалы Инглби и Сэмюэлс висели около колец и сбивали бладжерами нападение ещё на подлёте, а кольцевой Грант Пейдж играючи отбивал броски квоффла издали. На табло скучно мерцали нули. Комментатор Ли Джордан морщился так, словно еле сдерживал зевоту. Гарри и Рон понимали, что исход игры решат ловцы, и стали искать их глазами.

Ловец Когтеврана, миниатюрная Чжо Чжан***, миловидная второкурсница с чёрными длинными прямыми волосами, парила высоко над площадкой, но где Хельга? Наблюдательный Гарри, и тот не сразу нашёл, где притаилась «надежда» пуффендуйской команды. Заметив её, он толкнул друга, указывая пальцем: Хельга Хоуп зависла у самой земли, в тени трибун. Мальчики догадались, почему она так поступила: чаще всего снитч появлялся именно невысоко над травой площадки, где его труднее было заметить сверху. «Хорошо мыслит», — кивнул Гарри и сказал себе, что надо будет попытаться попросить Хоуп потренировать его для отбора в команду.

Тактика ловца в жёлтом оправдалась наилучшим образом. О’Флаэрти, которая долго охотилась за капитаном Когтеврана Роджером Дэвисом, всё-таки ухитрилась сбить его бладжером (трибуны взорвались криками, в основном, от испуга). Нападающий повис, держась за метлу руками, и все, включая ловца в синем, замерли и глядели, как он извивается на высоте в пять метров, взбираясь обратно. А тем временем на середине площадки замахал крылышками снитч. Мячик кружил на одном месте, Хельга Хоуп следила за ним, как кошка за мышью, а Гарри Поттер так же пристально следил за ловцом Пуффендуя. На поле игра продолжилась, Барроу не смог забить штрафной, то есть, счёт матча так и не был открыт. Чжан по-прежнему висела в вышине, слишком высоко, и поэтому снитч всё ещё не видела. Болельщики уже откровенно заскучали, но тут быстро, словно метательный кинжал, над площадкой пролетела Хоуп и сцапала снитч! Пуффендуйские болельщики заорали в восторге, как сумасшедшие: игра закончилась со счётом 150:0 — редчайший результат!

Команда жёлтых как ураган налетела на своего ловца и радостно вопящей кучей повалилась на землю. Команда синих не могла поверить, что всё уже закончилось, они медленно слетали на землю и по одному шли к раздевалке. Капитан Роджер Дэвис дождался, пока спустится пунцовая от обиды Чжо, и пошёл рядом с ней, что-то тихо ей выговаривая и сердито жестикулируя. На трибуне Гарри махал руками и кричал, наверное, даже громче, чем в прошлый раз, но, заметив расстроенных капитана и ловца Когтеврана, вдруг смолк и остановился. Рон прыгал и орал вместе со всеми, потом со всей силы хлопнул друга по спине — и они продолжили радоваться победе своей команды.

«А интересно, — внезапно промолвил Уизли, вспрыгнув на скамейку, и вгляделся в бурно радующуюся команду Пуффендуя на площадке, — капитан Флит сдержит обещание?» Да, он его сдержал: поклонился в пояс Максин О’Флаэрти. И тут девушка сделала то, что вряд ли кто-то ожидал от неё, она подбежала к Герберту и поцеловала его! Остальные игроки опять разразились радостными криками, и, наконец, все покинули площадку.

Рональд и Гарри ещё долго оставались под впечатлением от начала сезона, и поэтому занимались на уроках полётов с утроенным усердием.

В начале декабря деканы собирали списки учеников, которые хотели остаться на каникулы в Школе.

— Рон, ты поедешь домой? — с деланным безразличием спросил Гарри.

— Угу, — буркнул Рон, дописывая последние слова в сочинении по Трансфигурации, — Рождество — семейный праздник… — тут до него дошло, почему Гарри спрашивает. — А ты не хочешь ехать к своим маглам?

— Не хочу, — скривился Поттер, — чем дальше я от них, тем больше их люблю, да и они меня тоже.

Уизли почесал в затылке и уставился на друга, который тщательно скручивал своё сочинение. Слишком тщательно.

— Ну… я, наверное, смогу вернуться пораньше…

— Да ладно, — вздохнул Гарри, который понял, что притворяться уже бесполезно, — побудь со своими. Я найду, чем заняться.

— Точно?

— Точнее некуда. Схожу, например, к Хагриду… И, кстати, седьмой курс обычно остаётся же?

— Кажется, да. Они готовятся к финальным экзаменам, они ужасно трудные, как я слышал, и бедолаги должны использовать любую свободную минутку.

— Ага… Тогда почему бы мне не поговорить с Хельгой?

— Насчёт тренировок? А что, это мысль. Не сомневаюсь, она найдёт часок-другой для знаме…

— Кого-кого? — Гарри подозрительно посмотрел на него поверх очков.

Рон ухмыльнулся:

— …Для знаменитого, в будущем, пуффендуйского ловца!

Комментарий к Начало квиддичного сезона *Гриффиндорский ловец Седрик Диггори – ну, а как иначе… Взяв в семью Рона Уизли, Малфои решили и участь Седрика. Вообще-то, я и раньше недоумевала, ЧТО такой честный и благородный (и красивый, да!) юноша делал в канонном (читай: непрестижном) Пуффендуе. А поскольку ему с Гарри не судьба быть вместе (кхм, кхм… я не яойщик, я не яойщик :D) на одном факультете – впереди ТТВ – вот он у меня и пошёл … в Гриффиндор.

**Надежда – фамилия Хельги, Хоуп (англ. Hope), в переводе «надежда».

***Чжо Чжан – по правилам чтения английской интерпретации китайских имён, Cho Chang передаётся по-русски именно так. Мне самой не нравится – коряво, но чтó поделать. И если у кого-то возникли подозрения – ДА, я действительно сама перевожу «Семикнижие» с английского.

====== Рождество в Малфой-манор ======

Рональд Уизли настолько привык к своему новому другу Гарри Поттеру, что, шагая по вагону «Хогвартс-Экспресса», который вот-вот должен был увезти учеников на каникулы, он невольно оглядывался в поисках вихрастой черноволосой макушки приятеля. Но Гарри, как и собирался, остался в Замке. Зато Рон увидел, как из предпоследнего купе ему нетерпеливо машет Драко Малфой.

— Рон, я, что, нанимался тебе места в поезде сторожить, а? — широко ухмыльнулся он, когда Рональд плюхнулся напротив него на сиденье у окна. Возле двери каменными глыбами разместились Крэбб и Гойл.

— А кто ещё, кроме меня, может похвалиться, что у него в сторожах сам Малфой? — парировал Уизли. Драко демонстративно огляделся вокруг себя, словно разыскивая, чем бы в него запустить. Рон улыбался радостно, светло и открыто, и его брат, как всегда, не смог не улыбнуться в ответ. Малфой с облегчением понял, что Рональд к нему вернулся, что никакой Поттер не смог и не сможет отнять у него брата.

Перед самым прибытием на вокзал Кингс Кросс Рон и Драко сняли ленты, которые стягивали их причёски и поправили волосы. Драко предупреждающе метнул взгляд на своих однокурсников, и те подавились хихиканьем. На платформе 9 и ¾ мальчиков встречал домовый эльф Расти с яркой подарочной коробкой-телепортером в руках. Братья едва успели попрощаться с другими учениками, как оказались возле дома.

…Малфой-манор, украшенный к празднику, выглядел как на открытке: усыпанный от земли до крыши сверкающим волшебным снегом, окружённый деревьями и кустами словно из льда, украшенный мерцающими огоньками магических негаснущих свечей на окнах и крыльце. В гостиной стояла высокая густая ель, на её ветвях поблёскивали золотистые, серебристые, зелёные с серебром и чёрные с жёлтым шары разных размеров. Рональд догадался, что на последних украшениях настояла мама, их было гораздо меньше, и висели они в самых малозаметных местах, но всё-таки они БЫЛИ и символизировали, конечно, его факультет. Мальчик почувствовал, что его сердце наполнилось теплом и благодарностью за этот, казалось бы, незначительный знак любви к нему. Мистер и миссис Малфой встали с кресел и ждали, пока мальчики подойдут. Драко и Рональд вежливо склонили головы перед отцом и пожали ему руку, затем поклонились матери. Нарцисса с улыбкой раскинула руки — и мальчики бросились её обнимать. Между поцелуями она умоляюще взглянула на мужа, который неодобрительно поджимал губы.

— Рональд, поднимись ко мне в кабинет, — бросил Люциус и вышел из гостиной. Мальчик отпрянул от женщины и испуганно взглянул на неё, начиная краснеть. Драко тоже шагнул назад и спросил:

— Мама, отец сердится на Рональда? Почему? Из-за факультета, да?

— Нет, милый, он не сердится.

— Мама, я успел вас чем-то ещё огорчить? — прошептал Рон.

— Рональд, всё в порядке, не волнуйся. Просто поговори с отцом.

Рыжеволосый мальчик, тревожно оглядываясь на брата и мать, последовал за мистером Малфоем. Он постучался в дверь кабинета и вошёл. Люциус сидел за столом и молча смотрел на Рона. Мальчик опустил глаза, он чувствовал, как горят уши под волосами. Некоторое время мужчина смотрел на него, потом сказал обычным, ровным, бесстрастным тоном:

— Присаживайся.

— Отец, я что-то сделал не так? — всё-таки спросил Рон, перед тем, как сесть.

Показалось ему, или нет, что отец помедлил, прежде чем сказать:

— Нет. Я хочу поговорить… о твоём новом друге Гарри Поттере.

— О Гарри? — удивлённо расширил глаза Рональд.

— Да, — Малфой-старший встал и зашагал по ковру. — Что тут удивительного? Он твой друг, я сам просил вас подружиться с ним, поэтому и хочу знать о нём что-то ещё, кроме того, что известно всему волшебному миру. Например, как знаменитый волшебник, мальчик-который-выжил, уживается со своими родственниками-маглами.

Рон с облегчением перевёл дух и принялся охотно рассказывать:

— Ой, он говорит, что его маглы просто ужасные, что они его совсем не любят и, только представь, забывают про его день рождения или дарят какие-нибудь рваные носки!

Люциус слегка нахмурился и покачал головой.

— Отец, Гарри сказал, что его кузен его… бьёт.

— Что? — ноздри тонкого носа волшебника-аристократа гневно раздулись. — Какой-то ничтожный магл смеет ...?!

Рональд передёрнулся:

— Вот-вот… А дядя с тёткой не обращают внимания на это. И он носит старую одежду брата, у него вообще ничего нет своего. Отец, как так можно?! Гарри — волшебник, а они…

Малфой сел за стол и сплёл пальцы перед лицом, что означало глубокую задумчивость.

— …А что он говорит о том, что прославило его среди волшебников?

— Ничего. Он очень стесняется этого.

— Чего же тут стесняться, — слегка усмехнулся Люциус.

— Гарри ужасно не любит, когда в него тыкают пальцем. И, представляешь, он совсем-совсем ничего не знает, как ухитрился выжить.

— Не знает?

— Ничегошеньки. И вообще не помнит о том дне. Только зелёную вспышку — и всё.

— Ну, что ж… Ему повезло, что у него такой друг как ты, Рональд. Надеюсь, это-то он знает? …Ладно, не отвечай. А какие у него отношения в Школе с другими ребятами и с Драко?

— Да нормальные отношения, — пожал плечами Рон, — Гарри не задирает нос, ни с кем не ссорится, с Драко тоже нормально разговаривает… Но мы ведь на разных факультетах, поэтому нечасто удаётся пообщаться… — Рон опять почувствовал, что краснеет.

— …Значит, говоришь, маглы не балуют его подарками? — внезапно сказал Люциус.

— Не то слово, — фыркнул мальчик.

— Тогда, может быть, он будет рад… получить подарок от нашей семьи?

Рон не поверил своим ушам и уставился на отца. Тот усмехнулся.

— Рождество — волшебное время для всех… Почему бы не сделать для твоего друга маленькое чудо. Думаешь, он обрадуется?

— Ещё как обрадуется!!! — Рон спрыгнул со стула и едва не бросился обнимать отца, но остановился и покраснел от макушки до самой шеи. Исподлобья он осторожно взглянул на Люциуса — и заметил мелькнувшее на его лице очень странное выражение и лёгкий румянец на скулах.

— Раз уж речь зашла о подарках… Я не спросил, что хочешь ты сам. И что ты хочешь подарить Гарри.

— Гарри будет рад любому подарку, отец. Я бы подарил ему… что-нибудь, связанное с квиддичем.

— А он уже играет в квиддич?

— Представляешь, он впервые сел на метлу — и летал наравне со мной! Мы будем в команде, отец, обязательно!

— Это хорошо… Так что же подарить тебе, Рональд?

— Я… я хочу лазиля, — прошептал мальчик.

— Хм… А кто будет за ним ухаживать? Я имею в виду, в Хогвартсе?

— Я сам буду! — с надеждой вскинул глаза на отца Рон.

— Сам? Ладно… Мы подумаем. Завтра мы все отправляемся на Диагон-аллею за подарками. У тебя и Драко тоже будут ваши собственные деньги. Теперь ступай, позови Драко, я хочу поговорить с ним тоже.

…После ужина Рон растянулся на кровати в своей комнате (теперь мальчики имели собственные комнаты по соседству) и уставился в окно на плавно падающий снег. Завтра они будут покупать подарки! Надо обязательно купить Гарри что-нибудь такое… А какое? Эх-х, конечно, было бы лучше всего подарить ему метлу… Но первокурсникам нельзя иметь собственные мётлы в Школе… Да и вряд ли отец согласится на такой дорогой подарок. Размышления прервал негромкий стук в дверь.

— Кто там? Входи.

В комнату проскользнул Драко.

— Чего не спишь? — спросил Рон.

— Хотел спросить, о чём с тобой говорил отец.

— Да-а, пустяки… — задумчиво протянул Уизли. — Он про Поттера спрашивал. Я так боялся, что он будет меня ругать за Пуффендуй, но он ни словом про это не обмолвился.

— А что ты сказал про Поттера?

— А что я мог сказать? Правду и сказал.

— Про Снейпа тоже?

— Мерлин Великий, — Рон аж поперхнулся, — а при чём тут Снейп, и почему это ТЕБЯ беспокоит?!

— Во-первых, он жутко не любит Поттера, во-вторых, он мой декан. Если кто-то что-то не так сделает на уроке, особенно Лонгботтом, он обзывает того «тупой как Поттер»… Если честно, у нас в Слизерине уже в моду вошло вместо «тупой» говорить «Поттер»…

— Да ладно?!

— Прохладно!

— Хм, ты где таких слов нахватался, Драко? — ухмыльнулся Рон. — Мы, чистокровные, теперь ТАК выражаемся? Не знал, не знал…

— А ты так не говоришь, что ли?

— В Школе? Эх, ещё и не так говорю! Но с меня-то что взять, я ж с Пуффендуя! — расхохотался Уизли. — А сейчас-то мы дома, смотри, при отце не сболтни чего-нибудь подобного.

Драко тоже ухмыльнулся.

— Я так и не понял, что за дело тебе, пожалуюсь ли я на Снейпа.

— Ну, пошевели мозгами, Рон! Снейп — мой декан. А отец — попечитель Хогвартса. Если отец узнает, что зельевар третирует «Поттера Великого», может, он захочет «повлиять» на Снейпа. Так-то он к нам, слизеринцам, нормально относится, защищает, если что… Но все знают, до чего наш декан мстительный. Как бы он потом на мне не отыгрался… Да и на тебе, вообще-то, тоже.

Рон задумался, почесав затылок.

— Да я вообще не говорил ничего про уроки… Ну, ладно, если что, не буду говорить про твоего декана… Кстати! Ты не знаешь, почему Снейп захромал после Хеллоуина? Ну, помнишь, когда тролль тебя чуть не прибил?

Драко передёрнулся:

— Ещё бы не помнить… Снейп тогда захромал? А, ну да… точно, после Хеллоуина неделю ходил злой, как мантикора… Это помню. А почему… Не-е, не знаю. А что?

Рон поманил брата наклониться и сказал таинственным шёпотом:

— Мы с Гарри ходили к Запрещённому коридору!

— Да ладно?! — вырвалось у Драко.

— Прохладно! — торжествующе ввернул Рональд.

— И ЧТО там?! — жадно спросил шёпотом его брат.

— Не представляешь, там… трёхголовая собака! Огромная как дом! Страшная как… ну, не знаю… как стая драконов!

— Мерлинова борода… И чтó она там делает?

— Что делает… Живёт она там! Мы думаем, она что-то охраняет. Что-то жутко опасное или жутко ценное.

— …Или и то, и другое… — задумчиво промолвил Драко.

— Ну, да. И вот провалиться мне на месте, если Снейп не попытался стащить то, что она стережёт! А она его и цапнула!

— Снейп? Но ведь эта собака там сидит не без ведома Дамблдора, может, он сам приказал её там посадить охранять… что-то. Как же преподаватель может пытаться украсть то, что охраняет сам ректор?

— Если то, что там хранится, по-настоящему ценное, думаю, даже препод может захотеть это стащить. Иначе, зачем там такой монстр? Все знают, что в Хогвартсе что-то хранить можно даже надёжнее, чем в Гринготтсе, потому что попасть туда чужому невозможно. Если бы Дамблдор просто хотел что-то спрятать — так держал бы эту вещь у себя в кабинете, а такая жуткая охрана, получается, от того… кто легко может попасть в Хогвартс, — шёпотом закончил Рон.

— …Интересно, что же это за вещь такая?

class="book">— Понятия не имею, мы с Гарри уже все головы сломали… Может, ты как-нибудь узнаешь у своего декана?

— Ага, вот подойду и спрошу: «Профессор Снейп, скажите, пожалуйста, что же такое Вы хотите стырить из-под носа профессора Дамблдора и трёх носов огромной собаки, сэр?» А он — мне: «Ну, конечно, мистер Малфой, я вам сейчас всё-всё расскажу…»

Драко до того похоже изобразил зельевара, что Рон рассмеялся, к нему присоединился и брат.

…И вот наступило рождественское утро. Рональд проснулся раньше всех, он всегда просыпался рано перед знаменательными днями. Мальчик выбрался из кровати и подбежал к окну: ещё было темно, только лишь летели огромные снежные хлопья. Он забрался с ногами на кресло и смотрел на падающий снег, представляя себе, как же его самые близкие люди (включая уже и Гарри) отнесутся к подаркам, которые он так тщательно выбирал и упаковывал. Он очень жалел, что не сможет увидеть, как обрадуется его друг, получив настоящие подарки первый раз в жизни… «Счастливого Рождества, Гарри!» — прошептал он.

Когда за окном стало светлеть, Рональд умылся, причесался, сменил пижаму на праздничную мантию и выглянул в коридор. Тут же приоткрылась соседняя дверь — и выглянул такой же сияющий Драко.

— С Рождеством! — одновременно вскричали мальчики. — Пошли смотреть ПОДАРКИ! — и вместе рассмеялись.

Дверь в гостиную была ещё закрыта и, хотя Драко и попытался открыть её «алохоморой», магия домовых эльфов не поддалась простому заклинанию. Но тут как раз по лестнице торжественно спустились его родители, как всегда, в безупречных нарядах, и дверь распахнулась сама. Елка искрилась и сверкала волшебными огоньками, большие шары со свечами внутри медленно плавали по всей комнате. Под нижними ветками виднелись яркие нарядные коробки, большие и маленькие. Люциус и Нарцисса, почти одинаково улыбаясь, наблюдали, как ринулись к подаркам мальчики. Рональд сразу углядел, что две коробки, большая серебристая и маленькая золотистая, подрагивают, словно…

Он протянул руку к маленькой и метнул взгляд на мать — та еле заметно кивнула. Драко с интересом приглядывался к большой коробке, которая тоже слегка шевелилась. Вытянув эти подарки из-под ёлки, мальчики уселись с ними на ковре возле камина. Супруги Малфой сели на диван, ожидая, как отреагируют сыновья. Драко с нетерпением сорвал шелестящую бумагу, и под ней обнаружилась блестящая клетка с молодой ястребиной совой. Оказавшись на свету, птица захлопала крыльями, а мальчик обхватил клетку руками, прижал к себе, радостно обвёл взглядом отца, мать и брата и прошептал взволнованно «спасибо!» Рональд всё ещё не решался открыть свой подарок, он с интересом смотрел на сову в клетке:

— Как ты её назовёшь? И вообще, это мальчик или девочка?

— Да потом, всё потом, — вскрикнул Драко, — открывай уже!

Рон сосредоточенно снял бумагу и, казалось, даже дышать перестал, пока открывал крышку.

«Миу!» — тоненько и испуганно пискнуло ушастое существо внутри. Рональд, засияв улыбкой во всё лицо, осторожно вынул его из коробки. Лазиль был уже довольно крупным, пузатеньким, его глянцевитая тёмно-жёлтая шёрстка была испещрена яркими чёткими пятнами и полосами, а широкие лапы обещали, что кот вырастет немаленьким. Большие уши, как у гремлина или домовика, и пушистая кисточка на хвосте выдавали его благородное происхождение. Сказать, что мальчик был счастлив — значило, ничего не сказать.

…Со своим питомцем Рон не желал расставаться, Ýтер, так он назвал котёнка, поселился в его комнате, но спал в собственной корзинке на золотистой бархатной подушке с чёрными шёлковыми кистями. Лазиль оказался очень смышлёным, послушным и сразу признал в Роне хозяина. В Хогвартс Малфой и Уизли возвратились вместе с новыми питомцами, совой и котом, которые, кстати, тоже сдружились и часто даже спали вместе, то в клетке Меркуриса, то в корзине Утера. Ну, а про то, что крылатый и четвероногий хищники делились «добычей», можно даже и не упоминать.

====== Лучшие каникулы Гарри ======

Рональд с закрытой корзиной на руке появился в гостиной Пуффендуя и прямо с порога принялся искать взглядом Гарри. По всей комнате шёл весёлый гомон: вернувшиеся с каникул ученики наперебой делились новостями. Не увидев друга, Рон отправился в спальню.

— Гарри? — позвал он, едва открыв дверь, и поставил на пол свою ношу. Путаясь в занавесях, со своей кровати спрыгнул Поттер и подбежал к нему:

— Рон! Привет! С Рождеством и с Новым годом тебя!

Друзья обнялись.

— И тебя тоже! А ты чего не со всеми в гостиной?

— Да ну, толкаться-то… — махнул рукой Гарри и, нетерпеливо блестя глазами, продолжил: — Давай, рассказывай, как твои каникулы?

Уизли нарочито неторопливо отнёс на свою постель корзину, аккуратно её там установил, сел и важно сказал:

— Вот!

— Ну?!

Гарри мгновенно оказался рядом, и Рон снял крышку.

— Лазиль! Мой! — небывалая гордость звучала в его голосе. Котёнок выбрался на одеяло и потянулся. Потом «боднул» хозяина в подбородок и обнюхал Гарри.

— Ух ты… Какой он красивый… — Поттер гладил шелковистую шёрстку, Утер замурлыкал.

— Свиток с его родословной во-от такой длины, — похвастался Уизли, раскинув в стороны длинные руки.

— Ха, — усмехнулся Гарри, — получается, этот хвостатый чистокровнее тебя, да?

У Рональда покраснели уши, но он сделал вид, что не расслышал:

— …А Драко подарили сову. Такую же, как у нас семейная. Ястребиные совы — самые быстрые. В общем, всё было отлично. Ничего не делал, объедался каждый день, летал с братом на метле, пока голова не закружится… Ну, а ты тут как? Чем занимался?

— Ох, лучше этих каникул у меня в жизни не было, честное слово! Во-первых, никаких Дурсли — и это уже само по себе счастье!

Рон понимающе усмехнулся.

— Во-вторых, ты представляешь, я получил подарки! Настоящие!

Гарри сказал это так удивлённо-счастливо, что его другу пришлось отвернуться, чтобы скрыть довольную улыбку:

— И что же тебе подарил Рождественский Дед?

— Вообще-то, я давно не верю в этих сказочных «дарителей», но ты же не серьёзно про «Рождественского Деда»? Все записки с поздравлениями были без подписи, но почерк разный. Так что, «дедов» было минимум четыре, — Поттер испытующе взглянул на друга. Тот явно покраснел. Гарри спрятал улыбку: он правильно понял, что один «дед» находился сейчас совсем рядом с ним. Вторым, как он догадался, был Хагрид. Но кто были ещё два… Гарри спрыгнул с кровати Рона и метнулся к своей тумбочке у постели. Рон с любопытством подошёл тоже.

— Вот это подарил мне «Рождественский Дед» Хагрид, — Гарри подал другу резной деревянный свисток в форме совы, — если подуть, ухает почти как живая.

Затем он достал квиддичные защитные щитки для головы, локтей и коленей. Набор был лёгкий и прочный, сделанный из блестящей чёрной драконьей чешуи и кожи.

— Спасибо, Рон, — сказал мальчик очень серьёзно, — надеюсь, мне это очень пригодится в следующем году, — и он улыбнулся: — Ты не представляешь, как я рад, что у меня такой хороший друг. И не подумай, вовсе не из-за подарков.

Рональд ещё больше смутился и покраснел:

— Да ладно, я просто хотел, чтобы ты тоже порадовался в Рождество…

— Спасибо.

Гарри убрал то, что уже показал, назад в тумбочку и благоговейно достал большую книгу в кожаном переплёте.

— Вот, смотри-ка, это специальное издание «Квиддич сквозь века», с приложением «Лучшие финты лучших игроков столетия» и ещё тут… смотри! Тут фотографии игроков с автографами!

— Вот это да! — восхитился Рон, разглядывая страницы фолианта, — Это не просто специальное издание, это уникальная вещь! Тут ещё самообновляющийся вестник чемпионата мира, с изображениями игроков команд финалистов! Просто класс! …А ты знаешь, от кого это?

— Нет, — помотал головой Гарри, — не представляю даже. Вот карточка с поздравлением… Я ей страницы закладываю, видишь, сколько прочитал за каникулы…

Он достал открытку. Рональд увидел витиеватый почерк отца, и его опять захлестнуло чувство благодарности.

— Это… от папы, — сказал он шёпотом, потому что дыханье перехватило. — От моего отца, — повторил он с гордостью.

Гарри неверяще воззрился на него:

— Твой отец? Мистер Люциус Малфой? Председатель совета попечителей Хогвартса? …Рон! ЧТО ты ему сказал, что он дарит мне подарки, да ещё такие?!

— Да ничего, в общем-то, — забормотал Уизли, опять полыхая ушами. — Я просто сказал, что твои маглы ничего тебе не дарят, и что ты полюбил квиддич…

Поттер долго смотрел на донельзя смущённого друга. Насколько же богатым и влиятельным должен быть приёмный отец Рона, чтобы такую уникальную и, конечно же, дорогущую книгу считать просто знаком внимания другу его сына?! По меркам мистера Дурсли примерно таким же считался бы, наверное, какой-нибудь нефтяной магнат или член королевской семьи… На мгновение перед мысленным взором мальчика предстал этот самый мистер Малфой (взрослая копия Драко), в горностаевой мантии выходящий из сказочной золотой кареты у крыльца дома № 4 на Тисовой улице. Дальше воображение Гарри нарисовало, как Дурсли вывалились встречать знатного гостя, как лебезит перед ним, то краснея, то бледнея, дядя Вернон, как падает в обморок тётя Петуния, как безостановочно кланяется, кряхтя и потея, жирный Дадли. И последний штрих: из кареты появляется долговязый Рон в самой обычной магловской (почему-то) одежде, а сам Гарри гордо идёт мимо обалдевших родственников и запросто здоровается за руку с отцом и сыном… Мальчик даже головой потряс, до того явственная получилась картина.

— Что ж… Передай ему огромное-преогромное спасибо… И тогда, может, ты знаешь, от кого и эта открытка?

На протянутой Рону карточке чётким, ровным, со множеством завитушек почерком было написано: «Твой отец оставил мне это на хранение перед смертью. Пришло время вернуть это тебе. Используй его правильно. Весёлого Рождества!»

— Нет, я не знаю, кто это написал. А что за подарок? И неужели правда, он от твоего отца?

Гарри аккуратно убрал книгу, достал из-под подушки свёрнутую переливчатую тёмную ткань и, встряхнув, развернул её. Рон увидел старинный плащ-накидку, который поблёскивал серебром и струился благородными складками, рельефными, словно на античных статуях. Мальчик несмело протянул руку и потрогал ткань, оказавшуюся очень лёгкой и гладкой.

— Ух ты… Мне кажется, я знаю, чтó это… Ты его мерил?

— Конечно! — воскликнул Гарри. — Вот, смотри!

Он завернулся в плащ — и Рональд почти не удивился: всё тело его друга исчезло, только сияющая улыбкой голова парила над полом.

— Это плащ-невидимка! — радостно возвестила голова Поттера.

— Классная вещь! А можно, я?

— Конечно!

Гарри с готовностью снял плащ и протянул другу. Рональд завернулся в него и накинул широкую пелерину на голову. Его друг даже в ладоши хлопнул, когда он полностью исчез. Уизли подошёл к своей кровати и погладил задремавшего лазиля. Котёнок вскинул голову, повёл ушами и принюхался, приоткрыв пасть. Он не видел хозяина, но запах чувствовал, поэтому потёрся о невидимые пальцы и опять свернулся клубком.

— Класс! — ещё раз восхитился Рон, снял одеяние и отдал Гарри. — Даже кошки тоже не видят сквозь плащ-невидимку, хотя наверняка чуют запах.

— Но это ещё не все чудеса! — Поттер тщательно свернул бесценную вещь и положил опять под подушку. — Хельга тренировала меня ловить мячи, она даже дала мне полетать на её метле! Ну, это вам не школьные мётлы, даже я это понял! А ещё я был у Хагрида…

— …Зубы не сломал о его очередной кулинарный шедевр? — ухмыльнулся Рон.

— Нет, но я узнал кое-что… — Гарри таинственно смолк.

— Ну, говори уже!

— Когда я похвалился, что на Хеллоуин мы с тобой видели целых двух чудовищ, он очень заинтересовался, ты же знаешь, он любит всяких жутких тварей. Я и рассказал ему, как мы победили тролля, и что трёхголовая собака в Запрещённом коридоре, как нам показалось, покусала Снейпа, потому что он пытался своровать то, что это чудовище стережёт. Тут он так разволновался и сказал, что это никакое не чудовище, а его питомец! Хагрида! Представляешь?!

— Да ладно?!

— Вот, и я так же сказал! Так что, это не собака, а настоящий греческий цербер, по кличке… Ты лучше сядь! Его зовут ПУШОК!

Рон прыснул смехом.

— Вот, и потом он… Ну, Хагрид стал говорить, что Пушок совсем безобидный, надо только знать, как с ним обращаться, а Снейп тоже безобидный…

Уизли опять рассмеялся:

— Что, правда, так и сказал, что Снейп — безобидный?!

— Ну, это я тебе пересказываю смысл, — усмехнулся Гарри. — Короче, он никак не мог поверить, что препод хочет украсть то, что охраняет цербер по просьбе Дамблдора. До того разволновался, что ляпнул буквально так: «Хватит лезть в дела, которые вас никак не касаются! Выкиньте из головы и собаку, и то, што она сторожит! Это касается только профессора Дамблдора и Николаса Фламеля!»

— Николас Фламель? — удивлённо переспросил Рон.

— Вот, и мне показалось знакомым это имя! Но укуси меня Пушок всеми тремя головами, если я помню, где оно мне встречалось!

— Может, в библиотеке поискать? — почесал в затылке Уизли.

— Ха! До этого я и сам додумался! И вот тут, Рон, стало ещё интереснее!

— Ох, я уже и так сто раз пожалел, что не остался в Хогвартсе с тобой, — фыркнул его друг. — Ладно, давай, сказочник, сказывай дальше!

— Я попытался поискать в библиотеке. А проблема оказалась в том, что я не знаю, где, собственно, искать, поскольку не знаю, что за волшебник этот самый Фламель, и чем он прославился. Его не было ни в «Великих чародеях двадцатого века», ни в «Знаменитых именах магов нашего времени», отсутствовал он также и в «Важнейших колдовских открытиях современности», и в «Исследованиях новейших направлений волшебства». В общем, я несколько дней торчал там часами, вместо того, чтобы отдыхать как все нормальные ученики, мадам Пинц стала смотреть на меня всё подозрительнее и подозрительнее, и вчера я решил прийти туда ночью, чтобы никто не мешал.

— Ночью?

— Ну, да! У меня же волшебный плащ! Конечно, я захотел его испытать!

— И … нашёл?! — спросил Рональд и затаил дыханье.

— Найти-то нашёл… — нахмурился Гарри, — только вовсе не Фламеля.

— Поттер, ты меня сейчас до Непростительного Заклятья доведёшь! — в сердцах сказал Рон.

— До какого-какого заклятья? — заинтересовался Гарри.

— Да потом расскажу, давай, ТЫ ГОВОРИ уже!

— Ну, вот. Я пошёл в библиотеку, как только хорошенько стемнело. Под плащом, конечно. Хожу я между полками с лампой в руке, смотрю на заголовки, тихо-мирно, никого не трогая… И тут слышу: Филч со своей кошкой разговаривает. Они были за стеной — а мне показалось, что прямо около меня! Мне бы замереть — так нет же, я вздрогнул — и лампа упала! Представляешь, какой был грохот в тишине?! Я оттуда как помчался, вот в жизни так не бегал, даже от Дадли. Короче, нёсся, сам не зная, куда… И всё мне казалось, что Филч меня вот-вот схватит! Ох, Рон, ты не представляешь, как я напугался! Тут я налетел на какие-то доспехи, которые загремели как гром. Я вообще голову потерял — и спрятался в каком-то классе, там дверь была прямо за доспехами, я туда еле протиснулся…

Гарри смолк, переводя дыхание. Рассказывая, что случилось прошлой ночью, он вспомнил всё до мелочей. Как он без сил сполз по стене, до звона в ушах вслушиваясь в тишину. Прошло несколько секунд, пока он начал различать предметы в комнате, где спасся. Это было похоже на обычный, неиспользуемый класс: в тенях повсюду угадывались нагромождённые как попало парты и стулья, перекошенная доска, перевёрнутая мусорная корзинка. А посередине этого беспорядка возвышалось что-то, казавшееся неуместным, засунутым сюда в спешке, лишь бы с глаз долой. Это было высокое, чуть не до потолка, зеркало, в массивной узорчатой золотой раме на когтистых ножках. По верху шла надпись, поблёскивая самоцветами: «Атчем я анте ваз я амас он йов ткилень сед зясти зарто».

Мальчик приблизился к зеркалу, чтобы посмотреть на себя, невидимого. Он встал прямо перед стеклом — и тут же зажал себе рот обеими руками, чтобы не заорать в голос. Он принялся озираться, сердце его колотилось ещё сильнее, чем тогда, когда тролль занёс дубину над Роном и Драко. В зеркале он увидел не только себя самого, хотя на нём и был плащ-невидимка, но и ещё целую толпу народа! Но ведь комната была пуста! Мальчик медленно-медленно повернулся и снова посмотрел в зеркало, затаив дыхание. Там был он, такой же бледный и перепуганный, но прямо позади стояли ещё человек десять. Гарри опять посмотрел назад через плечо — никого. Может, они все тоже невидимые? Может, комната и вправду полна невидимок, и зеркало зачаровано так, что может их показать? Он вновь посмотрел в зеркало. Стоявшая прямо позади его отражения женщина улыбнулась и слегка помахала рукой. Гарри протянул свою руку назад: если бы там кто-то был, он бы обязательно почувствовал касание, но нет, только воздух, ничего больше. Люди, которых он видел, были только внутри зеркала.

Женщина была симпатичной, с узким лицом, с каштановыми волнистыми волосами. Она неуловимо кого-то напоминала, а её зелёные глаза казались совсем такими же, как у него. Гарри сделал шажок поближе. Да, глаза такой же формы и цвета, но только в них стояли слёзы. Ещё ему показалось, что его собственное отражение было чуть выше ростом и шире в плечах. Мужчина, стоявший позади Гарри в зеркале, рядом с женщиной, был среднего роста, черноволосый, его волосы на макушке торчали вихрами. Он положил руку женщине на плечо. Гарри приблизился к зеркалу так, что чуть не уткнулся в него носом.

«Мама? Папа?» — прошептал он. Они смотрели на него и улыбались. С трудом отведя от них взгляд, Гарри посмотрел на других людей в зеркале. Многие черноволосые, некоторые в очках, у одного старичка были даже такие же острые локти и коленки, — Гарри впервые в жизни смотрел на свою семью. Поттеры, помоложе и постарше, мужчины и женщины, улыбались и махали ему руками, а мальчик жадно рассматривал каждого их них, прижавшись к стеклу, опираясь ладонями, будто хотел прорваться внутрь, туда, к ним…

Сколько он так простоял — он не знал. Отражения не исчезали, и Гарри, забыв обо всём, смотрел и смотрел на них. Потом какой-то шорох вернул его к действительности. Он оторвал взгляд от глаз своей мамы, прошептал: «Я обязательно приду ещё», и выбежал из комнаты.

…Рональд всё так же нетерпеливо смотрел на Гарри, а тот вдруг засомневался, стоит ли пересказывать другу, ЧТО он почувствовал, когда впервые увидел собственных родителей в волшебном зеркале… Ведь Рон тоже потерял своих маму и папу, и тоже их не помнит… Наверное, это зеркало зачаровано так, чтобы показывать умерших… И Гарри решился.

— Вот что, Рон, — сказал он серьёзно, — пошли сегодня со мной. Я хочу, чтобы ты увидел своими глазами. Если рассказать — не поверишь. Я бы не поверил. Считай, что это мой тебе подарок, я ведь тебе не подарил ничего…

— Ну, намекни, хотя бы! — сказал заинтригованный Рональд.

— Это сюрприз, — подмигнул Гарри, — и вообще, уже все, наверное, ушли на ужин! Идём!

— Издеваешься? — пробурчал Уизли и поплёлся следом за другом в Большой Зал.

====== Нечаянные открытия ======

Хотя ужин был, как всегда, великолепным, но Гарри, который чуть не силой заставил идти с собой друга, сам едва ли понимал, что именно он ест. Мысленно он был совсем в другом месте. Он вчера увидел своих родителей, и пойдёт сегодня на них смотреть снова! Но ещё лучше, что своих родителей наконец-то увидит его лучший друг! Загадочный Фламель почти совсем вылетел из головы Поттера, да и вообще, теперь его поиски не казались больше важными. Ну, подумаешь, какая-то трёхголовая собака что-то там стережёт… Даже если какой-то Снейп что-то стащит, и правда, что им с Роном за дело?.. Сам Рон тоже ел как-то вяло, то ли объелся за каникулы, то ли всё ещё гадал, что же такое хочет показать Гарри.

Чего больше всего боялся Поттер, так это того, что не сможет найти комнату с зеркалом. Отправившись на поиски сразу после ужина, друзья пытались восстановить вчерашний путь Гарри от библиотеки. Мальчики больше часа бродили там и сям, блуждая по коридорам, переходам и лестницам, но никак не могли найти то место.

— Гарри, поздно уже, ну его, этот твой сюрприз, пошли обратно, — застонал Рон.

— Нет, — прошипел Гарри, — мы уже близко, я знаю, это где-то здесь.

— Ты говорил то же самое ещё полчаса назад, — недовольно пробурчал Уизли.

Они никого не встречали во время своих блужданий, даже вездесущего старосту Скримджера, лишь один раз мимо них скользнул призрак высокой, худой колдуньи. И как только Рон пожаловался, что его ноги стёрлись до самых ушей, и он за всю жизнь столько не ходил, Гарри наконец-то заметил те самые доспехи: «Вот, смотри, это здесь!» Дверь, которую они загораживали, действительно открывалась не полностью, но оба мальчика были достаточно худыми, чтобы пролезть внутрь. Гарри сразу же подбежал к зеркалу. Они все были там. Позади него снова стояли его родители.

— Видишь? — прошептал он другу.

— Ничего не вижу, — пожал плечами Рон, разглядывая и ощупывая золотую раму.

— Смотри, ну, вот же они все, тут стоят!

— Да где? И кто «они»? Я только тебя вижу.

— Да разуй ты глаза, вот сюда встань, где я стою!

Гарри отошёл, но теперь он не мог видеть свою семью, он видел только отражение Рона, который встал на его место. А Уизли тем временем остолбенел, глядя прямо в зеркало.

— Вот это да… — изумлённо прошептал он.

— Ну, что, ты тоже видишь своих родителей?! — жадно вскрикнул Гарри.

— Да нет… Тут я… Но я другой! Я староста!

— Чего-о?

— Ну да, вот значок, как у всех старост… И у меня в руках Кубок факультетов! А ещё Кубок квиддича! Ох ты, мерлинова борода, я же капитан команды! И, наконец-то… — внезапно Рон смолк, словно захлебнулся. Он с трудом оторвал взгляд от зеркала и взволнованно посмотрел на Гарри: — Как ты думаешь, может, оно будущее показывает?

— Нет, не может быть. Я вижу моих родителей, а они ведь умерли… Дай-ка я ещё разок посмотрю…

— Ты уже вчера всю ночь смотрел, дай теперь мне!

— Ты ж всего-навсего какие-то кубки держишь, чтό может быть в этом интересного, а я хочу видеть маму с папой!

— Да не толкайся ты!.. Ты не понимаешь! Дело не в кубках!..

Внезапный шорох прервал их спор. Только сейчас они сообразили, что говорят слишком громко. «Прячемся!» — выдохнули они одновременно. Мальчики метнулись подальше от двери и залезли под парту, а в комнату просунулось тощее тельце Миссис Норрис. Гарри и Рон почти перестали дышать, молясь, чтобы кошка не заходила внутрь. Казалось, прошла целая вечность, пока кошка с порога осмотрела комнату жёлтыми фонарями глаз, а потом развернулась и вышла.

— Здесь нельзя больше оставаться! Она явно пошла за Филчем! Спорю на что угодно, она нас услышала! Да пошли же!

Более сильному Рону еле-еле удалось вытолкать упирающегося Гарри из комнаты.

…Хорошо, что на следующий день началась учёба: мальчикам пришлось волей-неволей отвлечься от чудесного зеркала. Сначала на уроках Уизли и Поттер дулись друг на друга после вчерашнего, но после обеда им пришлось вместе работать на Заклинаниях, и как-то само собой получилось, что они стали общаться как раньше. Весь день, встречаясь взглядами, оба знали, что каждый ловит себя на мысли, как бы опять заглянуть в то зеркало. Гарри жаждал вновь посмотреть на маму и папу, это было понятно, но Рональд хотел пойти к зеркалу вовсе не ради кубков. Видеть их в собственных руках было, разумеется, приятно, но для мальчика гораздо важнее было то, что он видел потом. К его отражению подходил Люциус Малфой и, тепло улыбаясь, уважительно принимал награды, а затем, отставив их, обнимал его, как настоящий отец… Вспоминая это, Рон каждый раз чувствовал комок в горле.

Конечно же, Уизли совсем не удивился, когда после ужина Поттер, вместо того, чтобы делать с ним домашние задания, деловито прошёл в спальню, а потом выжидательно остановился возле него.

— И куда же это ты собрался? — промолвил Рон едко, подняв взгляд от учебника заклинаний и прерывая движение палочки, которое заставлял себя тренировать.

— Угадай с трёх раз! — буркнул его друг.

— Гарри… Я знаю, ты хочешь снова смотреть в то зеркало, — понизил голос Рон, но друг тут же прервал его:

— Ах, какие мы проницательные! Да! Вот представь себе, хочу! И ты знаешь, почему.

— Знаю. Но послушай…

— Не хочу ничего слушать! — замотал головой Поттер. — Ты идёшь со мной или нет? Два раза не предлагаю. Толкаться не будем. Сначала я посмотрю, ты посторожишь, потом поменяемся.

Рональд вздохнул и посмотрел на палочку в руке, но предложение было слишком заманчивым, и он закрыл учебник.

— Ладно. Только у меня условие. Я возьму Утера.

— Мерлинова борода… ЗАЧЕМ?

— Я же говорил тебе, лазили чуют плохое. Если Зеркало опасно — он покажет это, и мы сразу… Слышишь, Гарри? Сразу уходим оттуда!

— Что такого в нём может быть опасного… — пожал плечами Поттер. — Ну, ладно, если ты так уж хочешь, чтобы твой лазиль тоже посмотрел в него… Мне не жалко. Давай, тащи его быстрее. И, кстати, интересно, чтó он там увидит?

В этот вечер они нашли комнату гораздо быстрее. Гарри не утерпел и первым делом заглянул в зеркало. Снова мама и папа улыбаются ему, и даже один дедушка приветливо помахал рукой… Мальчик нетерпеливо кивнул Рону, и тот вытащил из-за пазухи Утера, поставил его на пол. Котёнок подошёл к зеркалу, обнюхал массивные ножки, раму, ткнулся носом в стекло. Потом он посмотрел на хозяина, тихо мяукнул и потряс лапками, словно наступил на что-то мокрое.

— Ну? И что это означает? — спросил Гарри у Рона. — Оно хорошее или плохое?

— …Оно ни хорошее, ни плохое, — раздался позади них негромкий голос.

Мальчики подпрыгнули от неожиданности и обернулись. На ближайшей ко входу парте сидел не кто иной, как Альбус Дамблдор. Похоже было, друзья так спешили к зеркалу, что прошли мимо ректора и даже не заметили его.

— Я Вас не видел, сэр, — пролепетал Гарри, Рон вторил ему: — Я тоже… Извините, сэр.

Седовласый колдун соскользнул с парты и подошёл к мальчикам. Он не выглядел рассерженным, и они перевели дыхание. Лазиль тем временем приблизился к Дамблдору, обнюхал его туфли. Ректор посмотрел на него, улыбнулся и взял на руки.

— Значит, вы, как и многие тысячи людей до вас, поддались очарованию Зеркала Атчем…

— Мы не знали, что оно так называется, сэр, — вымолвил Гарри.

— Но я надеюсь, вы поняли, что оно делает?

— Ну, это… оно показывает мне мою семью…

— А твоему другу Рону оно показывает, что у него полные руки школьных наград.

— Сэр! — вскрикнул мальчик, отчаянно краснея. — Как Вы узнали?

— Ну, мне-то необязательно носить плащ, чтобы стать невидимым, — мягко сказал Дамблдор, — и потом, Рональд Уизли, ничего постыдного нет в том, что ты хочешь отличиться. Главное, зачем на самом деле тебе эти награды… — ярко-голубые глаза ректора многозначительно посмотрели на мальчика. Тот уставился в пол. Профессор, улыбаясь в усы, спокойно гладил котёнка.

— Кстати, это же твой питомец? Неплохая мысль проверить незнакомую вещь с его помощью… Ну, так вы поняли, что именно показывает Зеркало?

Гарри, так же, как Рон, помотал головой.

— Попробую намекнуть. Самый счастливый человек мог бы использовать Зеркало Атчем как обычное зеркало, то есть, он видел бы в нём себя, как есть. Понимаете?

Гарри подумал и сказал: «Оно показывает то, что человек хочет». «…То, что человек хочет иметь», — прибавил Рональд.

— И да, и нет, — задумчиво проговорил Дамблдор. — Зеркало показывает не больше и не меньше, чем самое жгучее, самое заветное желание. Ты, Гарри, не очень-то ладящий с семьёй своей тёти, видишь вокруг себя родственников-волшебников, которые тебе рады. Ты, Рональд, считая, что достоин большего, видишь, что твои усилия вознаграждаются даже больше, чем ты мог бы ожидать. Но Зеркало Атчем не даёт ни правды, ни знаний. Люди проводят время впустую перед ним, самообольщаясь тем, что они видят, или даже сходят с ума, не в силах понять, возможно ли вообще то, что они видят… Завтра Зеркало перенесут в другое место. И, пожалуйста, не ищите его больше. Если же вдруг снова когда-нибудь посмотрите в него, вы теперь знаете, чтό вы там можете увидеть. Не стоит утопать в мечтах, забывая о настоящей жизни, помните это. А теперь, почему бы вам не забрать этого милого зверька и не отправиться вместе с ним обратно в спальню?

Он подал котёнка Рону, тот положил Утера за пазуху, и друзья, одинаково вздохнув и искоса бросив взгляд на зеркало, выбрались в коридор.

…Слова Дамблдора убедили Гарри и Рона не искать больше Зеркало Атчем, поэтому мальчики опять вернулись мыслями к «настоящей жизни», то есть к учёбе. Гарри надеялся, что сможет не вспоминать часто о том, что видел в Зеркале, но он не смог. Более того, его стали мучить кошмары. Ночь за ночью ему снилось, что его родители исчезают во вспышке зелёного света, а высокий пронзительный голос заходится смехом.

— Ну, видишь, Дамблдор был прав, ты спятил из-за этого зеркала, — ответил Рон, когда Гарри рассказал ему об этих снах. Сам же Уизли решил во что бы то ни стало добиться хотя бы части тех наград, которые он видел в Зеркале, чтобы сбылось и то, что он увидел потом. Начать проще всего было с хороших оценок, и Рональд закопался в учебники. Гарри сначала подтрунивал над ним, но однажды, после целого вечера и половины ночи, проведённых вместе с другом над сочинением для профессора Снейпа, Поттер обнаружил наутро, что кошмары ему не снились. Ещё, правда, Утер улёгся рядом, уткнувшись мокрым носом в шрам, пока мальчик не заснул, но Гарри не стал выяснять, что именно ему помогло больше, а просто стал сильнее нагружать свои мозги учёбой.

…Зима потихоньку подходила к концу, в предпоследнюю субботу февраля в Хогвартсе состоялся третий квиддичный матч, Слизерин — Когтевран. Заучившийся Рон даже не пошёл смотреть его, и долго ворчал на Гарри, который непременно хотел сходить.

— Да что тебе так загорелось-то?! — недоумевал он. — Смотри, вот эти карты по Астрономии надо сдать в понедельник, а ещё Трансфигурация да Зелья… К тому же, и скучечервю понятно, что Слизерин выиграет…

— Да ты сам скоро скучечервём станешь с этими уроками, Рон! — фыркнул смехом Гарри. — Ну, сделаем мы эти несчастные карты после игры, честное слово! Пошли, посмотрим матч! Твои же слизеринцы играют!

— Мои они, как же… То ли похвалил, то ли оскорбил. Иди сам, а я буду уроки делать.

— Рон, я вот всё думаю, тебя всезнайка Грэнджер укусила, что ли? — расхохотался Гарри.

— Что-о?! — Уизли вскочил, разлив на стол пузырёк с чернилами. — Ещё раз скажешь мне про эту Грэнджер — ты мне больше не друг!

— Ну, ладно, ладно, чего ты… — опешил Поттер, — я ж пошутил…

— Вот только попроси у меня карты срисовать, шутник! — Рон сердито принялся очищать палочкой испачканные пергаменты, а его уши предательски полыхали сквозь аккуратно собранную причёску. Гарри ещё раз опасливо на него покосился и пошёл на матч один.

Рон оказался прав, Слизерин действительно выиграл, 160:90, хотя по игре счёт был 10:90. Деррек и Боул, вышибалы «зелёных», просто не дали хрупкой Чжан подлететь к снитчу, и Хиггз его словил.

— …Ну, ты представляешь, Рон, эти громилы вчетверо её больше, они висели перед ней как кирпичная стена, и чтó ей было делать?! — возмущался Гарри после матча.

— А ты чего хотел? Чтобы они ей снитч на ладошке подали? — съязвил Рональд, аккуратно посыпая песком последнюю нарисованную карту по Астрономии.

— Нет, но можно же было как-то менее грубо…

— Ха! «Менее грубо» — это явно не про команду Флинта. Вот в следующем году будешь играть против этой Чжан — я посмотрю, как ты будешь с ней миндальничать.

Рон взглянул на друга, и к своему удивлению увидел, что Гарри покраснел.

— Оп-па… Что это я вижу?! Когтевранская ловчиха вместо снитча поймала сердце «Поттера Великого»?!

— Рон!!!

— Что «Рон»? При чём тут Рон? — Уизли согнулся пополам, мотая «хвостом», и давился смехом. — Кто мне выскочку поминал к месту и не к месту, а? Кстати, когтевранскую тоже… Вот, получи-ка сам!

— Ну, Чжо хоть симпатичная… — проворчал Гарри, стянул с носа запотевшие очки и принялся отчаянно тереть их рукавом.

— Так! Вот что, друг мой Гарри Поттер, давай договоримся. Я молчу про тебя и Чжан, а ты — про Грэнджер и меня, — Рон перестал смеяться и стиснул зубы.

— Идёт, — Гарри надел очки и пожал плечами, — как скажешь. Кстати, ты не знаешь, можно очки магией починить? Надоел мне этот скотч, уже почти не держит…

Рональд рассеянно махнул ему в лицо палочкой: «Окулус репаро!» Скотч свалился, очки вновь были целыми.

— О! Вот спасибо… Надо запомнить. Ну, ладно, я буду карты рисовать. У тебя просить, как я помню, не стоит же?

— Да на, срисовывай… — Рон подтолкнул к нему готовые карты.

— А ты чем займёшься? — Гарри старался отвлечь всё ещё сердитого друга.

— Что-то мне вспомнилось… Пойду-ка Утера нарисую, давно хотел…

— Ух ты… А ты рисуешь? Покажешь потом?

— Угу, — Рон ушёл в спальню.

…Через некоторое время Уизли вылетел обратно в гостиную, расталкивая других ребят, подбежал к Гарри и взволнованно выдохнул:

— Пошли, покажу кое-что!

Поттер с готовностью бросил перо и помчался за другом. На роновой кровати спокойно спал свернувшийся клубком Утер, рядом с ним лежали альбом с карандашами. На одном листе был почти готовый рисунок лазиля.

— Отлично получилось! — покивал Поттер. — У тебя талант к рисованию.

— Да я не за тем тебя позвал… — Рон схватил альбом и карандаш. — Вот, смотри внимательно…

Он быстро штриховал спину кота на листе. Потом вдруг остановился и ткнул остриём в одно из пятен на рисунке. Лазиль на кровати недовольно вскинул голову.

— Видел?!

— Да ладно! Совпадение!

— Хорошо, давай ещё раз.

…Но каждый раз, когда он тыкал остриём карандаша в рисунок, настоящий лазиль дёргался и укоризненно смотрел на хозяина. Наконец, коту надоело издевательство, он мявкнул и ушёл в свою корзину. Мальчики изумлённо воззрились друг на друга.

— И… часто у тебя так бывает? — промолвил Гарри.

— Да не знаю, — Рон озадаченно почесал в затылке, — я как-то не обращал внимания…

— Ну-ка, давай, меня нарисуй!

Рональд набросал портрет Гарри.

— Готов?

— Э-ээ… ты только… поаккуратнее, ладно?

— Ладно, — Рон собрался с духом и слегка коснулся карандашом нарисованного носа.

Настоящий Гарри поморщился и сказал: «Щекотно». После получаса таких экспериментов мальчики выяснили, что Рон может причинять настоящую боль тому, кого нарисовал, воздействуя на портрет, точнее, на набросок. Завершённый портрет был обыкновенным волшебным рисунком, моргал, двигался… но, видимо, терял связь с оригиналом и, сколько потом в него не тыкай карандашом, никакого эффекта на живого человека это не оказывало. Законченным рисунок становился, когда Рон дорисовывал хотя бы один глаз, даже если всё остальное оставалось наброском. Воздействовать же на незаконченный глаз своего друга Рональд просто не рискнул. Мальчики крепко задумались, как можно было бы применить такую неожиданную способность…

…Увлёкшись всем происходящим, Рональд Уизли совсем забыл про собственный день рождения. Он совсем растерялся, когда первого марта во время завтрака семейная сова Малфоев принесла огромную коробку с пирожными, а следом появился Меркурис с большой коробкой лучшего шоколада из «Медового Дворца», магазина лакомств в деревне Хогсмид. Рон радостно посмотрел на слизеринский стол, Драко, улыбаясь во всё лицо (что, конечно, было очень необычно для него), встал и помахал ему рукой. Рон выскочил из-за стола и бросился его благодарить. По команде Малфоя Крэбб и Гойл пропели (точнее, прохрюкали) «Happy Birthday to You!» Песню подхватил весь пуффендуйский факультет, стуча в аккомпанемент ладонями по столешнице. Рональд Уизли, разрумянившийся и сияющий глазами, вернулся на место, заметив по дороге, что за столом учителей не только Хагрид и профессор Спраут, но даже ректор с улыбкой приподняли кубки с тыквенным соком в его честь. Пирожных хватило на весь факультет, лишь только коробка была открыта, они сами разлетелись по всему столу, а также достаточное количество караваном торжественно поплыло по воздуху на стол преподавателей. Рон счастливо улыбался, осыпаемый поздравлениями со всех сторон, но вдруг он заметил, что лицо его друга Гарри как-то странно перекашивается: он то улыбался и пел вместе со всеми, то почему-то вдруг хмурился.

После завтрака празднование плавно переместилось в гостиную Пуффендуя (с угощениями, конечно). День был воскресный, так что веселиться можно было от души. Рональда 12 раз подбросили чуть не под самый потолок рослые старшекурсники и традиционно, но аккуратно, уронили (на кресло). Веселье продолжалось, мальчика поздравила и декан Спраут, потом она наколдовала крепкие побеги-лианы, которые оплели кресло, где сидел Рон, и вознесли его под потолок. С поистине королевской высоты мальчик осматривал веселье, но тут понял, что не видит Гарри. Радость его сразу же потускнела.

====== Нечаянные открытия продолжаются ======

Так куда же делся Гарри Поттер, и почему он сбежал с праздника своего единственного друга? Неужели ему стало обидно, что в кои-то веки Рон затмил Мальчика-который-выжил? Ну, если честно, на минуту он действительно ощутил что-то вроде зависти, ведь ему-то никто таких праздников никогда не устраивал, а Рональду — не только дома, но и в Школе… Но потом радость друга всё-таки стала для него важнее. Гарри удрал потихоньку из факультетской гостиной лишь для того, чтобы послать сову за подарком для Рона, ведь сам для себя мальчик только недавно открыл широко известный «закон», что подарки любят отдарки.

Поттер уже взбирался по лестнице в совятню, как вдруг его кто-то окликнул:

— Гарри! Можно тебя спросить?

Мальчик остановился и посмотрел, кто его зовёт. Он ужасно удивился, увидев Гермиону Грэнджер, всезнайку из Когтеврана. Гарри спустился и подошёл к ней.

— Привет, — слегка недовольно от неожиданности сказал он. — Тебе чего?

— Ты бежишь в совятню? — девочка выглядела смущённой.

— Ну, а куда ещё ведёт эта лестница? — хмыкнул Гарри. — Я тороплюсь, вообще-то… Чего ты хотела спросить? — и он не смог удержаться: — Разве есть что-то, чего ТЫ не знаешь?

Грэнджер смутилась ещё больше и выдавила из себя:

— Ой, наверное, я зря с тобой заговорила… Ладно, не обращай внимания, иди, куда шёл…

Она отвернулась и собралась уходить, но Гарри стало интересно.

— Ладно, извини. Так что ты хотела, Грэнджер?

— У твоего друга, оказывается, сегодня день рождения… А ты, похоже, тоже не знал?

Тут уже Гарри слегка смутился. Действительно, неудобно вышло, что он не знал, когда день рождения его лучшего… да что уж там, единственного друга.

— Угу… А тебе-то что?

— Да ничего, в общем-то… Ты хочешь послать сову за подарком?

— Угу.

— А… может, вместе подарим что-нибудь?

— Почему вместе? Подари сама.

— Ну-у… Он, наверное, вряд ли он захочет принять подарок от меня. Мне кажется, он меня ненавидит.

Гарри пожал плечами:

— Я бы так не сказал… А что ты хотела ему подарить?

Гермиона подала ему пучок перьев для письма, полосатых, как ястребиные, но более ярких:

— Вот… Я сама их немного подкрасила… Он же рыжий… Я подумала, ему понравится…

Поттер видел, как она пытается скрыть смущение, но сказал лишь:

— Наверное, понравится. Спасибо.

— Ты положи их в свой подарок, ладно? — Гарри кивнул. — И, пожалуйста, не говори, что это от меня.

— Ладно.

— Спасибо! — девочка слегка улыбнулась и убежала.

«Во дела… — подумал Поттер. — Если я правильно понял, он ей тоже нравится… Чего ж тогда Рон выпендривается, дружил бы с ней… Она, конечно, не такая красивая, как Чжо, но вполне ничего, особенно когда зубы не скалит… А вообще-то, не моё это дело», — и он побежал в совятню.

…Минут через десять Хедвига вернулась из Хогсмида с коробкой шоколадных лягушек. Это было не совсем то, что Гарри хотел бы подарить, но он решил, что лучше уж такой подарок, чем никакого. Он дал себе слово на будущий год заранее позаботиться о подарках для Рона. Гарри положил насамое дно перья от Гермионы, засыпал их шоколадками, погладил свою сову и помчался, теперь уже с полным правом, поздравлять друга.

Поттер ничего особенного не пропустил, пуффендуйцы продолжали болтать, веселиться и угощаться, иногда вспоминая про виновника торжества, который всё так же сидел на кресле, возвышаясь над всеми, с полным подносом сластей и большим кубком сока. Кресло Рона уже стояло на столе в середине гостиной, а не висело под потолком, поэтому он довольно легко смог спуститься, едва завидев своего друга на пороге.

— Ты куда пропал, а?!

Гарри протянул ему подарок и, радостно улыбаясь, сказал:

— Вот! С днём рождения, Рональд!

— Спасибо, Гарри! — Рон почувствовал, что на глазах выступили слёзы. Чтобы скрыть это, он открыл коробку, достал лягушку и вынул карточку. — Ух ты, сразу Агриппа! Я его так давно искал!

Мальчики уселись вдвоём на диван, стали есть сласти и рассматривать карточки. Вскоре Рональд нашёл и последнюю недостающую карточку своей коллекции, Птолемея. Ужасно довольный, он пошёл в спальню, бросил по паре лягушек на кровати Эрни, Джастина и Роджера, штук пять отдал Гарри и хотел уже убрать оставшиеся в тумбочку, как вдруг заметил, что в коробке лежит кое-что ещё. Уизли вытащил аккуратный пучок ярких перьев и обернулся к Гарри:

— Э, да тут ещё сюрприз! Спасибо, они красивые. Сейчас очиню — и буду писать только ими.

Гарри сделал вид, что озаботился протиранием очков и вместо ответа подышал на стёкла. Его вдруг посетила очень интересная мысль…

…Квиддичный матч Пуффендуй — Гриффиндор должен был состояться совсем скоро, свободное от уроков время Гарри и Рональд посвящали обсуждению этой важной игры и пытались угадать результат.

— …Как ни обидно будет, но Львы выиграют, — заявил Гарри, — Диггори — лучший ловец в Хогвартсе.

— Но Хельга — тоже хороший ловец, — не уступал Рон, — и Флит — хороший кольцевой и капитан тоже, помнишь, как он настроил команду на первый матч?

— Да помню, помню. Это было что-то, но признай, Хельге просто повезло тогда. А Древ на кольцах стоит не хуже Флита.

— Ты за кого болеешь-то, я не понял?! — вспылил Уизли.

— За наших, конечно.

— Не похоже. За своего Диггори ты болеешь.

— Неправда. Я тренировался у Хоуп, и я видел их обоих в игре, поэтому я знаю…

— …Скажите пожалуйста, какой специалист! Первый раз увидел квиддич — и уже эксперт! Может, вместо ловца сразу в судьи попросишься, а? …Барсуки выиграют — и точка. Должны выиграть!

— Вот тут ты прав, — кивнул Гарри, — они ДОЛЖНЫ выиграть. Но, увы, ничего у них не получится.

— Спорим?! — Рон раскраснелся в азарте и хлопнул кулаком по спинке дивана.

— Спорим! — Гарри вскинул брови. — По игре будет ничья, а Диггори возьмёт снитч!

— Наши выиграют, и по игре, и снитч словит Хоуп! …Эрни, разбей!

— О чём спор? — заинтересовался Эрнест МакМиллан. Вместе с ним подошли Джастин и Роджер, им тоже стало интересно. Рон рассказал.

— А на что спорите?

— На желание! — выпалил Поттер. — Только чтобы точно выполнить!

— Само собой, — усмехнулся Уизли. — Разбивай, Эрни. Эх, Гарри, я тебе такое загадаю …

Мальчики сжали друг другу руки, и МакМиллан «разбил».

…Матч был очень напряжённым, игроки обеих команд выкладывались по полной. Даже комментатор Ли Джордан отметил, что Пуффендуй ещё никогда не играл так хорошо. Команды были равными во всём: и в нападении, и в защите колец, и в швырянии бладжеров, и в уворачивании от них. Равными казались даже ловцы. Несмотря на уверенность Гарри, что Диггори лучший ловец в Хогвартсе, Хоуп сегодня работала нисколько не хуже. На табло горели две заслуженные «двадцатки», капитаны Флит и Древ почти охрипли, управляя игроками от колец. Болельщики тоже разделились поровну: Когтевран традиционно поддерживал Гриффиндор, а Слизерин «болел» не столько за Пуффендуй, сколько против Гриффиндора.

По времени эта игра оказалась самой длинной в сезоне. Снитч появлялся уже четыре раза, и успешно скрывался от ловцов, потому что волнение мешало им обоим: Диггори явно злился, Хоуп нервничала и чуть не плакала. Похоже было, исход матча решит не умение игроков, а простое везенье. Трибуны теперь завороженно следили за игрой в почти полной тишине. Рон то краснел, то бледнел, не сводя взгляда с площадки, Гарри, казалось, даже дышать забывал в самые напряжённые моменты. Нападающие обеих команд носились в воздухе как тройные красные и жёлтые молнии, квоффл, казалось, мгновенно перемещался от одних к другим… И вот снитч появился в пятый раз, ровно над серединой площадки, над тем местом, где начиналась игра. Болельщики на трибунах взволнованно ахнули в один голос и замерли, даже игроки зависли в воздухе, когда оба ловца, Седрик слева сверху, Хельга справа снизу, устремились к крошечному мячику.

Мгновение — и жуткий звук удара разорвал тишину, оба ловца бесформенной красно-жёлтой кучей рухнули наземь. Ученики и учителя повскакали с мест, игроки и судья бросились к упавшим. Словно из ниоткуда, появилась на площадке мадам Помфри, заведующая школьной лечебницей. Гарри и Рон тоже вскочили, крепко вцепившись друг в друга, и неотрывно смотрели на неподвижные фигуры, лежащие на площадке. Пуффендуйцы Герберт Флит и Максин О’Флаэрти подняли Хельгу и осторожно уложили на носилки, которые затем медленно поплыли в замок. Рука девушки безжизненно свесилась, похоже, ловец Пуффендуя всё ещё была без сознания. Седрика тоже подняли с земли парни из команды, Фэй, Рассел и Древ. Он сначала повис, опираясь на них, но потом вдруг выпрямился, улыбнулся разбитым лицом — и вскинул вверх руку с зажатым снитчем. Гриффиндорские девочки-нападающие радостно взвизгнули, но Диггори вскрикнул и опять обмяк. Его тоже унесли в замок носилки. Матч закончился двумя серьёзно травмированными игроками и счётом 170:20 в пользу Гриффиндора.

…Болельщики медленно покидали трибуны, не было ни радостных воплей в честь победы, ни расстроенного воя из-за проигрыша. Многие вполголоса переговаривались, озабоченные случившимся с ловцами, ведь такие происшествия были крайне редкими для школьных матчей. Поттер и Уизли, как оглушённые, всё ещё сидели на трибуне, уставившись в одну точку.

— …Как думаешь, — прохрипел Гарри, — она ведь не?..

— Нет, — так же хрипло отозвался Рон, — не может быть. Она не могла погибнуть, мадам Помфри, как говорят, самая умелая целительница, она обязательно её вылечит. Конечно, удар был жуткий, они же влепились друг в друга на скорости… Но высота была не такая уж большая…

— Я вот прочитал в той книге, про квиддич… Больше всего самых тяжёлых травм получают именно ловцы. Знаешь, что-то я уже не так уверен, что хочу быть ловцом… Конечно, это классно, одним движением руки принести победу команде, но что-то мне не очень хочется, чтобы меня полумёртвого с площадки уносили… Бр-р-р, как вспомню её руку, свесившуюся с носилок…

— Да ладно, чего ты… Не каждый же раз такое случается.

— Ну, ещё бы это было каждый раз, — фыркнул, приходя в себя, Гарри. — Ладно, пошли что ли… Может, зайдём в лечебницу, спросим, как они там?

— Пошли, — и мальчики стали спускаться. Вдруг они увидели, как прямо к ним мчится… крыса, подаренная Роном Невиллу Лонгботтому. Животное отчаянно пищало и явно было в панике.

— Мерлин Великий… Она что, взбесилась? — вскрикнул Гарри.

— Да нет, похоже, что-то случилось… — покачал головой Рон, внимательно смотря, как прыгает и мечется крыса. — Он хочет, чтобы мы пошли за ним! Пойдём?

— Конечно!

Крыса, словно поняв их речь, бросилась к трибунам, где были места гриффиндорцев, мальчики побежали следом. Там под скамейкой они обнаружили хозяина зверька, Невилла, валяющегося полностью обездвиженным, мальчик даже позвать на помощь не мог, только слёзы ручьями лились из неподвижных глаз.

— Мерлинова борода, — прошептал Гарри, — Невилл, кто тебя так? Рон, надо позвать на помощь…

Рон чуть помедлил, присматриваясь к Лонгботтому, и ответил:

— Да зачем кого-то звать, я сам знаю, как ему помочь.

Поттер изумлённо воззрился на друга.

— Ну, чего уставился, — смущённо сказал ему Уизли, чьи уши, как всегда, заполыхали, — мы с Драко много чего выучили тайком от родителей… Фините Инкантатем! — махнул он палочкой на Невилла. Лонгботтом зашевелился и с помощью Гарри поднялся, всхлипывая, шмыгая носом и размазывая слёзы по лицу, потом сел.

— С-спа-сибо, Ро-нальд, — прохлюпал он, — если бы не ты, валяться бы мне тут до скончания века…

— Да это ты не мне говори спасибо, — залился краской Рон, — а своей крысе. Он нас позвал тебе на помощь.

— Принц! Спасибо! Ты меня спас, хороший мой мальчик! — Невилл схватил крысу и принялся целовать и гладить зверька, тот сначала замер, видимо, от неожиданности, потом стал возмущённо вырываться. Наконец Невилл положил питомца на колени и, продолжая гладить, забормотал ему что-то ласково. Гарри и Рон едва сдерживались, чтобы не захохотать в голос.

— Так кто тебя так, Невилл? — вымолвил Гарри, переведя дыхание.

Мальчик посмотрел на него, шмыгнул носом и прошептал:

— М-малфой…

— Кто?! — Рон вытаращил на него глаза, — Драко Малфой?! МОЙ БРАТ?!

— …А он твой брат?! — Невилл вытаращился в ответ.

— Ради Мерлина, за что он тебя? — допытывался Гарри.

— Ну-у… Я просто, наверное, слишком громко кричал, желая победы Гриффиндору, — промямлил Лонгботтом, — может, что-то выкрикнул про Пуффендуй… не очень вежливое… Извините, — прибавил он, заметив, как переглянулись пуффендуйцы. — Но все кричали, вот и я тоже… А он вон там сидел, довольно близко. Я только помню, как стал прыгать, когда наши второй гол забили, а Малфой на меня палочку направил. И вот…

Невилл виновато смолк.

— Ну, а что же, твои гриффиндорцы тебя не заметили, что ли?

— Похоже, нет. Я ж под скамейку укатился, — вздохнул он, — как меня не затоптали, не понимаю. Прыгать, правда, потом все перестали, и такая тишина была, словно я ещё и оглох. Так чем игра закончилась, а?

— Твой Гриффиндор выиграл, — хмуро сказал Рональд.

— Здóрово! — вскрикнул Невилл, но тут же осёкся и покраснел не хуже Уизли. — Ой, простите…

— Ловцы расшиблись, — сказал Гарри. — Оба.

— На… насмерть? — теперь гриффиндорец побледнел.

— Н-нет. Не знаем. Мы хотели сходить узнать. Их в лечебницу унесли.

— Можно я с вами? — Невилл суетливо вскочил, сунул крысу за пазуху. Тут его ещё раз тряхнуло так, что он едва не упал. Гарри вовремя схватил его под руку.

— На вот, подкрепись, — Поттер достал из кармана шоколадную лягушку и протянул ему, сделав вид, что не заметил, какой взгляд метнул на них Рон.

— Спасибо, — вздохнул Лонгботтом, и все трое пошли в Замок.

Мадам Помфри не пустила ребят в палату, но сжалилась от их умоляющих расспросов и сказала, что оба ловца живы и скоро вернутся к игре. При этом её тон ясно выражал, что, будь её воля, эти двое больше никогда бы не сели на мётлы. Кстати, это её невысказанное желание наполовину сбылось: метла Седрика разбилась в щепки и ремонту не подлежала.

Трое мальчиков, погрузившись в свои мысли, брели по коридору, Невилл распечатал шоколадную лягушку, половину съел сам, вторую сунул за пазуху и скормил своему спасителю, Принцу.

— Карточку надо? Возьмите, я не собираю…

Гарри механически взял карточку. На лестнице ребята расстались, Лонгботтом побрёл наверх, а пуффендуйцы — вниз. Поттер бездумно вертел карточку, потом посмотрел на неё… Там был Дамблдор. Мальчик прочитал уже знакомое описание — и встал как вкопанный.

— Ты чего? — обернулся Рональд.

— Я его нашёл… — пролепетал Гарри, расширив глаза. — Нашёл Фламеля! Я ж говорил, что читал где-то это имя! В поезде, когда ехал сюда! Вот, слушай: «Альбус Дамблдор особенно знаменит победой над тёмным колдуном Гриндевальдом в 1945 году, открытием двенадцати способов применения драконьей крови, а также совместной работой… с алхимиком Николасом Фламелем»!

— Сто тысяч гремлинов… — выдохнул Уизли и хлопнул себя по лбу. — Как же это я не догадался сразу?! Философский Камень!

— Какой-какой камень? — не понял Поттер.

— Не слышал? Даже маглы знают про Философский Камень, легендарную субстанцию с могущественными свойствами. Правда, они думают, что это сказка. Камень превращает любой металл в золото, кроме того, из него можно получить Эликсир Жизни, который делает бессмертным того, кто его выпьет. Единственный известный владелец этого камня в наше время — это Николас Фламель, выдающийся алхимик. Мистер Фламель отметил в прошлом году свой шестисот шестидесяти пятилетний юбилей. Нам отец рассказывал, они с мамой ездили его поздравлять… И Дамблдор там тоже был, они ведь лучшие друзья… Всё сходится! Фламель, узнав, что Камень хотят украсть из Гринготтса, вполне мог попросить ректора подержать его в Хогвартсе…

— Значит, этот камень даёт сколько хочешь золота и бессмертие? — переспросил Гарри. — Хм, тогда неудивительно, что Снейп намеревается его украсть! Кто угодно захотел бы такой камешек…

— Получается, — промолвил Уизли, — хагридов Пушок стережёт Философский Камень Фламеля…

— …И наверняка не он один… — задумчиво прибавил Поттер. — Рон, тебе не кажется, что мы давно не были у Хагрида?

====== Маленькие проблемы, которые грозят быстро вырасти ======

Рональд испытующе посмотрел на друга. Идея казалась ясной: раз Хагрид проговорился о Фламеле, наверняка можно попробовать выпытать у него и ещё что-нибудь.

— Ладно, сходим. Только давай на каникулах.

— А если за это время Снейп снова попытается украсть Камень?

— Ха! Думаешь, ему того раза не хватило? — хохотнул Рон. — Кажется, он до сих пор прихрамывает.

— Ладно, но я всё-таки схожу к двери, послушаю, как там наш головастик поживает…

— Эй, только не заходи внутрь!

— Я похож на сумасшедшего? — ухмыльнулся Поттер.

…Пока Рональд после обеда раскладывал учебники и пергаменты и начинал делать задания, Гарри, завернувшись в плащ-невидимку, сбегал к Запрещённому коридору и на слух убедился, что Пушок всё ещё там и неплохо себя чувствует. Раз в два-три дня то он, то Уизли тайком бегали проверять, в порядке ли цербер. Гарри не понимал, было ли это случайным, или нет, но он постоянно натыкался взглядом на Снейпа, куда бы ни шёл. Всё время. Уизли казалось точно так же. «Может, он следит за нами, — иногда думал Поттер, — или он специально лезет нам на глаза?» Уроки Зельеварения стали и вовсе какой-то еженедельной пыткой, настолько Снейп третировал и Гарри, и Рональда. «Может, это потому, что он догадался, что мы узнали про Философский Камень?» — судачили мальчики. Гарри не знал, как бы это могло получиться, но он с ужасом начинал думать, что, возможно, Снейп читает мысли.

Трёхголовый Пушок исправно нёс свою вахту и прекрасно себя чувствовал в Запрещённом коридоре, чего нельзя было сказать о ловцах в больничном крыле. Диггори вышел оттуда только через неделю, он заметно хромал, держал руку на перевязи и вообще был мрачнее тучи. Как поняли Рон и Гарри из услышанных разговоров за гриффиндорским столом, он очень расстраивался из-за потери своей метлы и беспокоился, успеет ли отец прислать ему новую до следующего матча. Ещё более бледная, чем обычно, Хоуп вернулась к занятиям намного позже, у неё всё ещё была перевязана голова, и на каждую трапезу она приносила с собой целую батарею склянок с лекарствами. Хотя пуффендуйцы очень волновались, успеет ли девушка восстановиться к майскому, решающему, матчу со Слизерином, чувствовалось, что с каждым днём ей становится лучше.

Гарри великодушно не напоминал другу о проспоренном пари, пока не стало ясно, что с ловцами всё более-менее в порядке, но в один из дней перед пасхальными каникулами он всё-таки завёл этот разговор.

— …Ладно, Гарри. Я помню, я проспорил, — вздохнул Рон. — Ну, говори, что у тебя за желание.

Поттер хитро прищурился и, понизив голос, чтобы никто другой не услышал, сказал:

— Ты должен подойти к Грэнджер, посмотреть ей в глаза и сказать «спасибо».

— Что-о?! — Рон отшатнулся и покраснел. — Я должен сам подходить, да ещё и говорить грязнокровке «спасибо»?! Гарри, ты спятил?!

— Проспорил — так выполняй, Рональд, — пожал плечами его друг.

— Не буду, — насупился Уизли и сложил руки на груди.

— …Эрни! Роджер! Джастин! Идите-ка сюда! — крикнул Гарри. Рональд метнул на него встревоженный взгляд:

— Ты же не скажешь, ЧТО именно ты пожелал?

Поттер ухмыльнулся. Мальчики подошли к ним.

— Вот! — драматическим жестом указал он на друга, — Рон мне проспорил, а теперь не хочет желание выполнять! Эрни, скажи ему. Парни, подтвердите.

— Рональд, ты должен сделать то, что он хочет. Мы свидетели, — веско сказал МакМиллан. — Чтó бы Гарри ни пожелал. Это долг чести.

Остальные кивали, Рон ещё сильнее нахмурился и помотал рыжим «хвостом».

— Ну, что ж, — негромко промолвил Гарри, — я знаю, что даже маглы признают долг чести. А для чистокровного мага, стало быть, это ничто?

Уизли вздрогнул, гневно полыхнул глазами на него, раздул ноздри и стиснул зубы. Потом процедил:

— Хо-ро-шо. Я сделаю то, что ты пожелал.

— Вот и отлично, — усмехнулся Поттер. — Спасибо, парни.

— Гарри, а что же у тебя за желание такое? — поинтересовался Джастин Финч-Флетчли.

— Да так, ничего особенного, — махнул тот рукой, заметив, как встревоженно вздрогнул его друг, — просто то, что Рональду очень неприятно делать.

— «Неприятно» — не то слово, — буркнул Уизли, отворачиваясь.

…На ближайшем же уроке Зельеварения выдался довольно удобный случай: Грэнджер пришла в класс одной из первых, следом появились и Гарри с Роном. Девочка деловито раскладывала на столе инструменты, сверяясь с учебником, и не смотрела по сторонам. Гарри ухмыльнулся и указал на неё подбородком. Рональд нахмурился, сжал кулаки и пошёл к Гермионе. Она вскинула голову — и глаза её удивлённо расширились. Щёки у мальчика ярко краснели (уши тоже, но под стянутыми в «хвост» волосами это мог замечать только востроглазый Гарри), но тёмно-рыжие брови были сдвинуты, а голубые глаза казались холоднее льда. Девочка почему-то вспомнила о редких русских голубых топазах. Она никогда их не видела, но ей подумалось, что у этих камней, должно быть, такой же цвет… Гермиона чувствовала, что её сердце колотится где-то в горле.

— Тебе чего? — вымолвила она, ведь нельзя же было так просто стоять и молчать…

— Спасибо, — сказал Рон. Девочка расширила и без того круглые глаза, еле выдавив из себя:

— А-а-а. Не за что…

Гарри, наблюдая за ними, широко ухмылялся. Тут в кабинет хлынули остальные ученики, и не успел Рональд отойти от стола Грэнджер, как позади него словно из-под земли возник учитель.

— Вот как… — по обыкновению тихо и ядовито промолвил Снейп над самым его ухом. — Мистер Уизли решил переменить напарника. Что ж, посмотрим, насколько ваш выбор будет удачным на этот раз. СЯДЬТЕ! — скомандовал он всему классу. Ученики мгновенно повиновались. Рональд с вытянутой физиономией плюхнулся рядом с Гермионой, а около столь же ошарашенного Гарри оказалась смугленькая Падма Патил из Когтеврана.

…После урока Гарри выскочил из кабинета едва ли не первым, оставив свою нечаянную напарницу мыть инструменты. Его моментально нагнал разгневанный Рон.

— Поттер, я тебя точно убью, — прошипел длинноногий Уизли, широким шагом бросаясь вон из подземелья. Гарри вынужден был едва ли не бежать, чтобы не отставать от него. — Ещё одна такая твоя шуточка — и тебе точно крышка. Посмотрим, удастся ли тебе выжить ещё раз!

— Да ладно, Рон, чего ты раскипятился, — хихикнул Гарри. — Все живы, ничего не взорвалось, за зелье ты получил заслуженную «удовлетворительно». Чего ты ещё хотел?

— Я НЕ ХОТЕЛ с ней общаться вообще! А пришлось весь урок…

— Ну, и что в этом такого уж страшного?

— Не понимаешь? — покосился на него Рон.

— Нет.

Уизли резко остановился, Поттер посмотрел на него и понял, что его друг на самом деле рассержен. Мимо них бежали другие ученики, прошла и Гермиона. Бросив какой-то затравленный взгляд на Рона, она быстро протолкалась вперёд.

— Объясняю для тех, кто воспитан маглами. Грэнджер — грязнокровка, — Гарри передёрнулся, но Рональд не обратил на это внимание. — Я — чистокровный. Маглорожденные волшебники крадут у нас магию, и, какими бы они умелыми ни были, их умения ворованные. Поэтому такие, как она, не достойны даже стоять рядом с такими, как я. Ректор Дамблдор слишком терпим к таким, как она. Детям-волшебникам, чьи родители маглы, вообще должно быть запрещено учиться в Хогвартсе или в других волшебных школах. Пусть для них сделали бы отдельную школу. Где-нибудь в Антарктиде, а потом…

…Гарри слушал эту гневную тираду и не узнавал своего друга. Весёлый и справедливый Рон, который иногда проявлял прямо-таки блестящую интуицию и обладал открытым и пытливым умом, сейчас говорил явно вызубренные фразы с чужого голоса. И при этом он, казалось, искренне верил в то, что говорил… Поттер глубоко вздохнул. Единственное, что он понял из произошедшего — это то, что ничего не понял и вряд ли сейчас способен переубедить своего друга. Лучше пока вообще не касаться таких сложных тем. Ну, а Грэнджер с её чувствами… Да ему-то, Гарри, какое дело до этой девчонки?

— Извини, старик, это была не лучшая моя идея. Я просто подумал… Ладно, неважно. …Что у нас после обеда? Травология? …А что за заклинание применил твой брат к Невиллу?

— Оп-па, — Рон даже вздрогнул, словно очнулся, — ничего себе переход мысли! Не вижу связи…

Гарри усмехнулся:

— Нормальный переход. Травология — значит будем с Гриффиндором. На Гриффиндоре учится Невилл, которого ты недавно спас. От чего спас? От заклинания Драко. Всё логично.

Рон тоже фыркнул смехом. Весь обед и потом всю дорогу до теплиц Уизли рассказывал о заклинаниях, которые они тайком выучили с Драко. Некоторые из этих заклинаний были в школьной программе, но на более старших курсах. Гарри взял с друга обещание научить его тоже. Пасхальные каникулы должны были пройти интересно.

…К их сожалению, похоже было, что все преподаватели, будто сговорившись, сочли, что пасхальные каникулы вовсе не для отдыха. Они нагрузили учеников таким количеством домашних заданий, что эти каникулы, по сравнению с рождественскими, и вполовину не были такими весёлыми. Попробуй-ка найти время повеселиться, когда требуется не только вызубрить двенадцать способов применения драконьей крови, но и определить годовые траектории больших планет, натренировать до автоматизма взмахи палочкой, написать сочинение по восьми видам магических трав леса Дин, и это ещё не учитывая трёх сочинений длиной в метр для «всеми любимого» профессора Снейпа! Гарри и Рон, зевая и испуская стоны, вынуждены были каждое утро приползать в библиотеку ещё до завтрака, пытаясь одолеть эту массу заданий.

— Нет, я в жизни не выучу всё это! — взорвался однажды утром Рон, швыряя ярко-зелёное полосатое перо, и уставился с тоской в окно библиотеки. Это был, пожалуй, первый ясный день с начала года. Небо было чистым, незабудково-голубым, а в воздухе уже чувствовалось приближение лета. Гарри, который разыскивал Ясенец в «Тысяче волшебных трав и грибов», даже головы не поднимал, пока Рон не воскликнул: «Хагрид! А ты чего делаешь в библиотеке?»

Гигант появился из-за стеллажей, старательно пряча что-то за спиной. Он выглядел весьма чужеродным тут в своём кротовом плаще.

— Да так, смотрел кой-што, — нарочито безразличный его тон только подогрел интерес друзей. — А вы што тут делаете? — Хагрид внезапно стал подозрительным. — Вы же не ищете всё ещё Фламеля?

— Конечно, нет, — сказал Рон внушительно. — Мы нашли его давным-давно. И знаем, что твоя собака стережёт Фило…

— Шшш! — громоподобно зашипел Хагрид, оглядываясь, не слушает ли кто. — Не ори так! Што за дела!

— А дела такие, что нам нужно ещё кое-что узнать, — сказал Гарри. — Например, какая ещё защита есть у Камня, кроме Пушка?

— ШШШ! — зашипел Хагрид ещё громче. — Слышь-те, вы, двое, ладно, приходите ко мне после ужина, не обещаю, што расскажу всё, но тут ваще не следует об этом болтать, точно, ученикам не положено об этом знать, а то все будут думать, што это я вам разболтал…

— Хорошо, тогда пока-пока.

Хагрид поспешно ушёл.

— Интересно, а что за книгу он так старательно прятал? — вдруг встревожился Гарри.

— Думаешь, это тоже как-то связано с Камнем? Пойду-ка я взгляну, у каких полок он был, — встал с места Рон, который только и искал повод отвлечься. Он пошёл туда, вскоре принёс стопку книг и вывалил их поверх учебников.

— Драконы! — громко прошептал он. — Хагрид искал что-то про драконов. Вот, гляди: «Определитель драконов Великобритании и Ирландии», «От яйца до адова пламени, руководство по выращиванию драконов»…

— Когда мы только встретились, Хагрид упомянул, что всегда мечтал о драконе… — вспомнил Гарри.

— Но это же незаконно! — воскликнул Рон. — Содержание драконов частными лицами запрещено Конвенцией Колдунов 1709 года, всякий это знает! Маглам весьма трудно будет не замечать живущего рядом волшебника, если у него на заднем дворе будет разгуливать дракон, да и в любом случае, приручать дракона ужасно сложно и смертельно опасно.

— Но сейчас в Англии нет же диких драконов? — опасливо спросил Гарри. — …Или всё-таки есть?

— Конечно, есть. Валлийский зелёный обыкновенный и Гебридский чёрный. Министерство Магии прилагает массу усилий, чтобы никто из маглов о них не знал.

— Да что ж такое затеял Хагрид?! — повис в воздухе вопрос Гарри.

…Когда стучались в хижину привратника после ужина, мальчики удивились, что все занавески были плотно задёрнуты. Хозяин впустил их внутрь, открыв дверь так, что в щель едва ли смог бы просунуть руку, и сразу же запер засов, как только они протиснулись. В хижине было невыносимо жарко. Несмотря на довольно тёплую погоду, в очаге пылал огонь. Хагрид приготовил чай и предложил бутерброды, но друзья вежливо отказались, поскольку мясо выглядело странновато.

— Так што вы хотели спросить-то у меня?

Не было смысла ходить вокруг да около, поэтому Гарри решил говорить напрямую: «Не мог бы ты сказать нам, какая защита есть у Камня, кроме Пушка?»

Хагрид насупился:

— Ясн’ дело, не мог бы. Во-первых, сам не знаю. Во-вторых, вы и так уже знаете намного больше, чем положено, так што, не сказал бы, даже ежели б знал. Камень тут, потому што так надо. Его чуть не выкрали из Гринготтса, это ещё можно было догадаться. Но ума не приложу, как вы про Пушка выведали.

— Да ты только намекни, кто из преподавателей участвовал в этом, — подмигнул Гарри, — кому Дамблдор может доверять так же, как тебе.

Рон одобрительно кивал. Хагрид выпятил грудь и важно вымолвил:

— Ну, большой беды, похоже, не будет, ежели я скажу… Кто ж там был?.. У меня он одолжил Пушка… Потом учителей попросил… профессора Спраут, — начал он загибать пальцы, — профессора Флитвика… Профессора МакГонаголл, профессора Квиррелла… Конешно, сам профессор Дамблдор тож кой-што сделал… А, да, забыл! Ещё профессор Снейп!

— Снейп?! — эхом отозвались ребята.

— Ага, а вы, похоже, не ожидали этого… Так што, вот, раз профессор Снейп тоже участвует в охране Камня, зачем ему его красть?

Но Рон и Гарри, переглянувшись, решили совсем наоборот: если Снейп был среди тех, кто организовывал защиту Камня, ему было легче лёгкого узнать, какие именно чары наложили другие преподаватели. Так что, он наверняка уже знал всё, что было нужно. Или почти всё. Уизли торопливо спросил:

— Но, Хагрид, ты же только один знаешь, как пройти мимо Пушка, да? Ты никому-никому не говорил? Даже учителя не знают?

— Ни единая душа не знает, — приосанился Хагрид. — Ну, кроме Дамблдора, конешно.

— Ну, хоть это хорошо, — выдохнул Гарри. — …А можно хоть окошко приоткрыть, а? У меня сейчас мозги вскипят!

— Не-е, ‘звини, но нельзя, — при этих словах гигант бросил быстрый взгляд на очаг. Мальчики тоже туда посмотрели…

— Хагрид! ЧТО это у тебя там?! — вскрикнул Рональд.

Но он уже знал ответ. В самой середине пламени очага, прямо под чайником, лежало большое чёрное яйцо.

— А-а… Это?.. — привратник в смущении комкал бороду. — Ну, это…

— Где ты его взял?! — Рон бросился к очагу, чтобы посмотреть на яйцо поближе. Гарри присел рядом с ним. Хагрид переминался позади мальчиков.

— Я его выиграл, — в явном смущении промолвил гигант. — С неделю назад был в деревне, зашёл в паб пропустить пару глотков, да и перекинулся в картишки с каким-то бродягой. Сказать по правде, он и сам, похоже, был рад избавиться от этой штуки.

— Но что ты собираешься делать, когда из него кто-нибудь вылупится?

— А я всё по науке буду… Вот, взял в библиотеке руководство «Разведение драконов — удовольствие и польза». Малость устарелое, конешно, но зато тут всё есть, точно. Я слышал, што яйцо надо держать в огне, потому што мамаша так всегда дышит на кладку, вот я сразу и положил его в очаг. А севодня и книжку взял. Написано, што до вылупления проходит дней семь — десять. Так што, вот-вот у меня родится собственный дракон! …А ещё там написано, как определить вид по яйцу, и у меня будет Норвежский гребнеспин! Они ваще ужасно редкие, точно!

Гигант выглядел чрезвычайно гордым и довольным, он смотрел в огонь и что-то весело мурлыкал себе под нос.

— А… А можно я его потрогаю? — Рональд завороженно наблюдал, как на глянцевитой скорлупе играют отсветы пламени.

Хагрид ухватил яйцо и вынул его из огня. Мальчики наклонились над ним, но едва их пальцы коснулись тёплой поверхности, как раздался треск — и алая трещина прошла по всей скорлупе.

— Ах ты! — восхитился Хагрид. — Он вылупляется! Ребятки, вы везучие, как не знаю кто!

Он смёл всё со стола в мойку и благоговейно возложил яйцо на середину. Трещина стала шире. Внутри что-то двигалось и забавно пощёлкивало. Все быстро придвинули стулья к столу и уставились на яйцо, затаив дыхание. Наконец, раздался громкий треск, и скорлупа раскололась. Маленький дракончик вывалился на стол. Он совсем не выглядел хорошеньким: шипастые кожистые крылья выглядели слишком большими для тощенького глянцево-чёрного тельца. У него была длинная мордочка с широкими ноздрями, зачаточные рожки и выпученные оранжевые глаза. Дракончик чихнул, и из его ноздрей вылетело несколько искорок.

— Ну, што за милашка! — проворковал Хагрид, протягивая ладонь, чтобы погладить новорожденного. Тот моментально цапнул его за палец, показав крошечные, но острые, как иголки, клыки.

— Какой молодец, он уже знает свою мамочку! — продолжал сюсюкать гигант.

— Хагрид, а скажи-ка, как быстро он вырастет в настоящего дракона? — поинтересовался Гарри.

Привратник только собирался ответить, как вдруг краска сбежала с его лица, и он метнулся к окну.

— Что случилось? — вскинулись ребята.

— Кто-то только што заглядывал в щель между занавесками! Ох, што будет, если …

Гарри метнулся к двери и распахнул её.

====== На что способны девочки ======

Все бросились вон из хижины. Хагрид замер на крыльце, а Рон с Гарри мгновенно исчезли во тьме. Некоторое время в той стороне, куда они убежали, слышались только пыхтение, какая-то возня и невнятные вскрики. Потом вдруг несколько вспышек из палочек — и из темноты вынырнули цепочкой целых четыре юных волшебника. Гигант сурово кашлянул и утопал обратно в дом. Одинаково красные, всклокоченные и сердитые Поттер и Уизли вошли следом и уселись за стол. Все четверо (включая Хагрида и крошку-дракошку) уставились на тех, кто замер на пороге, и, наконец, привратник сказал: «Н-ну?!» Сверкая торжеством в стально-серых глазах, Драко Малфой ткнул палочкой в спину Гермионы Грэнджер и гордо заявил: «Вот!»

— Что «вот», Драко?! — не выдержал Рон. — Пятнадцать тысяч гремлинов, объясни, что произошло!

— Она подсматривала в окно! Я поймал её!

Девочка дёрнулась и мотнула спутанными волосами:

— Он врёт! Это ОН подглядывал, а Я его застала!

— Как ты смеешь, Грэнджер?! — топнул ногой Драко. — Я чистокровный маг, я не опущусь до вранья, как какой-нибудь магл!

Он отскочил к столу и наставил на неё палочку. Хагриду даже шагать не пришлось, он просто наклонился и выхватил палочку из его руки.

— Ишь, чево удумал, колдовать в моём доме… Ну-ка, сядь и остынь. Ты тоже садись, девочка. Для начала представьтесь.

— Малфой, — буркнул Драко, усаживаясь рядом с Рональдом на тот же стул, — Драко Малфой.

— Мой брат, — ввернул рыжий.

Хагрид остро глянул на обоих, опять с каким-то странным выражением.

— Гермиона Грэнджер, — назвалась девочка и села на оставшийся стул. Она заворожённо смотрела на ковыляющую по столу маленькую рептилию, которая то и дело искрила, словно в ноздрях были небольшие бенгальские огни.

— Хагрид, — вымолвил Гарри, — а ты КОГО из них видел в окне?

И Драко, и Гермиона с одинаковой растерянностью посмотрели сначала на него, а потом на Хагрида.

Гигант замялся и почесал бороду:

— Э-э-э… Да я и не успел разглядеть-то… Просто было какое-то светлое пятно с тёмными глазами…

— С тёмными?! — вскинулся Рон. — У Драко глаза СВЕТЛЫЕ!

Брат благодарно глянул на него, девочка потупилась, а остальные уставились на неё.

— И зачем ты следила за нами, Грэнджер? — спросил Гарри.

— Я не… я… — она всхлипнула и, казалось, готова была вот-вот в чём-то признаться, но вдруг решительно вытерла глаза и сказала негромко, но довольно твёрдо: — Я ничего вам не буду говорить. Я не обязана отчитываться перед вами.

— И верно, не обязана, — вымолвил Хагрид, — не наше это дело. А вот это, — он сгрёб широкой ладонью со стола дракончика, тот захлопал крыльями и зашипел у него в кулаке, — дело НЕ ТВОЁ. Ты же не скажешь никому в Замке, верно, малышка?

Девочка втянула голову в плечи: тон гиганта был не то, чтобы угрожающим, но от него почему-то очень хотелось спрятаться под стол. Гермионе ничего другого не оставалось, под испытующими взглядами четырёх пар глаз она кивнула.

— Ну, вот и ладненько, — опять заулыбался Хагрид и унёс дракона к кровати, где стояла большущая проволочная корзина с крышкой, а потом вернулся к столу: — Кто-нить хочет чаю?

…Хотя Гермиона и согласилась никому не говорить про хагридова дракона-нелегала, мальчики стали очень часто замечать на её лице загадочную ухмылку, как только она попадалась им на глаза. Это заставляло их нервничать, всех троих, включая и Драко. Ведь если она расскажет про нового питомца Хагрида, мальчики тоже будут наказаны. Всё свободное время Гарри и Рональд проводили в тесноте хагридовой хижины, убеждая её хозяина избавиться от опасного зверя.

—  Просто отпусти его, — посоветовал Гарри, — дай ему свободу.

— Не могу, — громоподобно шмыгнул носом Хагрид. — Он же ещё совсем кроха, он погибнет без присмотра.

Они посмотрели на «кроху». Всего лишь за неделю он вырос втрое, из ноздрей его постоянно вырывался дым. Хагрид не мог ни на минуту оставить его без присмотра, поэтому не выполнял даже свои обязанности привратника. И аппетит у «крохи» был поистине драконий: пустые бутылки из-под бренди и куриные перья валялись по всему полу хижины.

— Я решил назвать его Норбертом, — затуманенным взором гигант смотрел на своего питомца. — И он меня знает, точно! Вот, смотрите: Норберт! Норберт! Где мамочка?

«Совсем с ума спрыгнул», — прошептал Рон на ухо Поттеру.

— Хагрид, — сказал Гарри громко, — не пройдёт и месяца, как Норберт станет величиной с твой дом. И я не поручусь, что Грэнджер не наябедничает Дамблдору.

— Да знаю я, — Хагрид закусил губу, — знаю, што не могу оставить его у себя насовсем… Но и бросить его не могу… Не могу — и всё.

— Лучше всего будет, — вздохнул Рональд, — если ты, Хагрид, сам расскажешь ректору. Ну, сам подумай, что такого он тебе сделает? Не выгонит же… А дракон… Ну, он же и вправду скоро вымахает с твой дом. Всё равно все всё узнают. А так — вдруг Дамблдор не заберёт его у тебя? Разрешит поселить Норберта где-нибудь в Запретном лесу… А если Грэнджер наябедничает... Вот чем угодно поклянусь, она так на нас смотрит, что я думаю, она вот-вот это сделает… Хагрид, если Дамблдор рассердится, никому мало не покажется. Ни тебе, ни Норберту, ни даже мне с Гарри и Драко.

— Конешно, ты прав, Рон, — сказал гигант с громоподобным вздохом. — Но што-то я… э-э-э… побаиваюсь.

— Позови его в гости. Хочешь, мы сову отправим с запиской?

— А давайте завтра, а? — на Хагрида было жалко смотреть.

— …А давай не будем откладывать на завтра то, что надо сделать сегодня, а? — назидательно встрял Гарри. — Рон дело говорит. Хагрид, садись и пиши записку. Прямо сейчас. Рон побудь с ним, а я схожу за Хедвигой.

Пока Гарри бегал за совой, Уизли использовал всё своё красноречие, чтобы убедить Хагрида преодолеть себя и всё-таки написать послание ректору. Наконец, Хедвига улетела с запиской, а мальчики в два голоса принялись утешать гиганта, обливающегося горючими слезами над корзиной с задремавшим Норбертом.

— Хагрид, ну, хочешь, мы побудем с тобой, пока ты будешь всё рассказывать Дамблдору? — Гарри уже и сам с трудом сдерживался, чтобы не разреветься от жалости к своему огромному другу. Рон чувствовал то же самое.

— Ну, нет уж, — привратник душераздирающе вздохнул, шмыгнул носом и трубно высморкался. — Давайте-ка, дуйте отсюдова. Вы сделали што могли, теперь я уж сам… Ежели Дамблдор всё-таки рассердится, я не хочу, штобы вам досталось. Пусть он не знает, што вы всё знали…

Поттер и Уизли неохотно вернулись в Замок, и вовремя: едва они скрылись в коридоре, ведущем в расположение факультета Пуффендуй, по Главной лестнице в холл спустился профессор Дамблдор, направляясь к выходу.

Ночь пролетела очень быстро. Мальчики ужасно хотели узнать, что же решил сделать ректор с хагридовым дракошкой, но им пришлось терпеть до вечера. И Гарри, и Рональд до обеда вряд ли услышали хоть одно объяснение учителей на уроках. А после обеда… к Рону вдруг подошла Гермиона.

— Можно с тобой поговорить? — спросила она, быстро оглядываясь по сторонам, но кроме Гарри, на них никто не обращал внимания, ученики торопились по своим делам. Рон тоже огляделся и сказал другу:

— Гарри, ты иди, я сейчас.

Поттер кивнул, отвернулся, чтобы скрыть усмешку, и побежал вслед за остальными вверх по лестнице. Грэнджер и Уизли вышли из холла наружу, на ступени.

— Ну, чего тебе, Грэнджер? — сквозь зубы процедил мальчик.

Гермиона молчала, потупившись. Рон внезапно обратил внимание, как её густые тёмные волосы с причёской «воронье гнездо» золотом блестят на весеннем солнце. Ему очень захотелось дотронуться до них, но он ещё сильнее стиснул зубы, мотнул головой и чуть отступил назад, чтобы даже нечаянно не коснуться грязнокровки.

— Ну? Ты будешь говорить? Или я пошёл, — сказал он грубее, чем хотел.

— Т-ты… Ты ведь хорошо умеешь… на метле летать, да?

Рон опешил:

— Ну, вроде того… А что такое?

— Можешь меня потренировать?

— Мерлинова борода… Зачем тебе это?

— Ну, как «зачем»… Я же ведьма. Я должна хорошо летать на метле, а у меня ничего не получается. В квиддичную команду Когтеврана я, конечно, не рассчитываю попасть, но мне надо хотя бы научиться. Поможешь?

— Да что там учиться-то, — пожал плечами Рон, — летай почаще — вот и вся наука…

— Тебе трудно, что ли? — она первый раз за разговор посмотрела на него, но очень быстро отвела взгляд. — Мне вот тоже трудно… молчать, что вы сговорились с Хагридом и нарушаете правила.

Уизли нахмурился:

— Я подумаю. И, кстати, можешь больше не молчать. Хагрид рассказал Дамблдору про дракона.

Гермиона широко распахнула в удивлении глаза и воззрилась на него, а Рон, чувствуя, что краснеет, отступил к дверям, протиснулся внутрь и опрометью помчался наверх.

— ...Ну? — прошептал Гарри, когда запыхавшийся краснощёкий Рональд плюхнулся рядом с ним за парту. — Чего она от тебя хотела, а?

— Вот ни за что не угадаешь! — в сердцах воскликнул его друг, но тут в класс вошла профессор МакГонаголл, и все ученики мгновенно прекратили болтовню.

Уроки Трансфигурации требовали полнейшей сосредоточенности, но даже при этом не всегда получался нужный результат. Рональдсумел настроиться на процесс превращения улитки в карандаш, или, по крайней мере, успешно делал вид. А Гарри, как ни старался, не мог даже притвориться, что работает. Он весь извёлся от любопытства, пока дождался конца урока. Да ещё Хагрид со своим Норбертом… Учительнице пришлось трижды сердито взглянуть на мальчика, но даже это не помогло. В конце урока она сняла с Пуффендуя десять баллов за то, что у Поттера сбежала улитка. Класс грохнул смехом, Гарри насупился и сердито глянул на друга. Рон расстроенно пытался сковырнуть раковину с получившегося карандаша. Как назло, последним сегодня было Зельеварение, так что и на перемене Поттер от Уизли ничего не добился.

Снейп, презрительно кривя тонкие губы, кружил, как обычно, по классу и отпускал едкие комментарии ученикам, совершенно не делая различий между когтевранцами и пуффендуйцами. Рон яростно орудовал ножом, нарезая печень ехидны, и явно представлял на месте несчастного куска что-то иное. Гарри, посмеиваясь над другом, старался как можно меньше попадаться учителю на глаза и поэтому низко склонялся над столом, размалывая в ступке сушёных пауков. При этом мальчик успевал следить боковым зрением ещё и за Грэнджер неподалёку, и видел, что у неё всё буквально из рук валится. Падма Патил то и дело в недоумении поправляла её, а Гермиона то бледнела, то краснела и мотала взлохмаченной головой. Наконец, девочка сдалась и рухнула на стул. Тут же над ней навис преподаватель:

— В чём дело, мисс Грэнджер? У вас с пауками связано что-то личное?

— Я… Мне нездоровится, профессор… Можно я уйду?

Она действительно выглядела неважно. Снейп испытующе буравил её взглядом, но потом всё-таки кивнул. Гермиона схватила свою сумку и направилась к выходу из класса. Проходя позади Уизли, девочка остановилась на секунду и тихо спросила:

— Подумал?

Рон вздрогнул и сказал, не поворачиваясь:

— Нет ещё.

Она ушла, Гарри вопросительно уставился на друга, а тот, нахмурившись и покраснев, сердито мотнул «хвостом». Вернувшись к прерванному занятию, Уизли не справился с собой и полоснул ножом по пальцу. Он мгновенно сунул пострадавший палец в рот, вполголоса поминая Мордреда, гремлинов и ещё какую-то нечисть. Профессор Снейп, который почти никогда не упускал из виду происходящее в классе, снял с Пуффендуя пять баллов за нарушение Рональдом Правил работы с режущим инструментом. Наконец прозвенел звонок.

…Во время ужина страдальчески искажённую физиономию Рона заметил и Драко, и подошёл потом к пуффендуйскому столу:

— Рон! Что с тобой?

Брат показал пострадавший палец, из которого всё ещё сочилась кровь, видимо, печень ехидны «нанесла ответный удар». Драко покачал головой:

— А лечебное забыл? — он достал волшебную палочку и направил её на рану: — Эпискей!

Кровь остановилась. Гарри постарался запомнить ещё одно полезное заклинание. В знак благодарности друзья рассказали Малфою, что попытались помочь Хагриду решить проблему с драконом и сейчас собираются пойти узнать, как там дела.

Все трое двинулись к выходу из Большого зала, но тут их остановил окрик Дамблдора.

— Мистер Поттер, мистер Уизли и мистер Малфой! Погодите-ка.

Седобородый колдун величественно подошёл к мальчикам, уставившимся на него с одинаковым испугом.

— Как удачно, что вы все тут собрались. Вы собираетесь навестить мистера Хагрида? — по тону ректора было не понятно, сердится он или нет. Трое ребят переглянулись: «мистерами» величали учеников чаще всего тогда, когда грозило наказание. Рон неуверенно кивнул.

— Сначала попрошу ко мне в кабинет, — так же бесстрастно сказал Дамблдор и, не оглядываясь, пошёл вперёд. Драко, Рон и Гарри обречённо поплелись за ним. Мало кто из учеников Хогвартса попадал в кабинет ректора, для этого всегда была нужна очень веская причина. И чаще всего — неприятная, поэтому ничего хорошего мальчики не ждали.

Оказавшись в небольшой круглой уютной комнате, где мягкие кресла перемежались высокими тонконогими столиками со множеством странных жужжащих приборчиков, попыхивающих клубочками цветного дыма, ребята принялись удивлённо осматриваться и почти позабыли о страхе. Дамблдор уселся за большой письменный стол и, пряча в усах усмешку, наблюдал за мальчиками. Бывшие ректора на портретах на стенах не двигались, но настороженно поблёскивали глазами, также внимательно рассматривая троих юных волшебников.

— Усаживайтесь, — негромко сказал Дамблдор. — Мистер Малфой, а вы подойдите ко мне.

Пуффендуйцы вздрогнули, слизеринец быстро посмотрел на них, потом сглотнул, сжал губы и прошёл к столу.

— Итак, мистер Малфой. Начнём с вас. Расскажите мне, что вам известно о драконе, который появился у Хагрида.

Драко обернулся, и в его глазах Рональд увидел страх и беспомощность. Уизли понял, что брат не знает, что можно говорить, а что нельзя, что он боится навредить своими словами, и вовсе не Хагриду, а ему, Рону. Рыжий резко вскочил.

— Профессор Дамблдор! — горячо заговорил он. — Драко ничего не знает! Он просто подошёл к нам, потому что я порезал палец на уроке, и залечил мне его! И всё! Он ничего не знает ни про какого дракона!

Щёки и уши Рона лихорадочно полыхали от волнения, он судорожно сжимал и разжимал кулаки. Гарри вжался в кресло, закусив губу, и впился взглядом в седовласого колдуна, пытаясь понять, насколько тот рассержен. Драко мертвенно побелел лицом и опустил глаза.

Дамблдор внимательно, но бесстрастно смотрел на Уизли поверх очков-полумесяцев. Так он смотрел бы на один из своих забавных приборчиков, решая, выбросить ли его, или он ещё послужит. Потом ректор перевёл взгляд на Гарри и промолвил:

— Ну, а вы, мистер Поттер, что скажете?

— Я?

— Да-да, вы. Знает ли мистер Малфой про дракона у Хагрида, или не знает?

Рональд и Драко затаили дыхание и не смели посмотреть на Поттера. Вопрос, который сейчас он решал для себя, был словно написан в воздухе огненными буквами, и все присутствующие в комнате его ясно читали, в том числе и Дамблдор: подчиниться ли авторитету ректора и сказать правду, или солгать, спасая от возможного наказания брата своего единственного друга?

— Нет, сэр, — тихо вымолвил Гарри. Рон прикрыл глаза, Драко еле заметно выдохнул. — Малфой ничего не знает. Мы не успели ему рассказать.

Дамблдор помолчал, поочерёдно разглядывая всех троих.

— Ну, что ж. Раз вы, мистер Малфой, ничего не знаете по данному вопросу — я не смею вас более задерживать. Ступайте в расположение своего факультета. Спокойной ночи.

Драко медленно пошёл к входу. У самой двери он вдруг обернулся и отчаянно посмотрел на Рональда, который провожал его взглядом. Тот еле заметно покачал головой. Малфой вышел.

— Садитесь, мистер Уизли, — сказал ректор. — И, наконец, я поговорю с теми, кто не отрицает очевидное.

— Профессор Дамблдор, — Гарри поёрзал в кресле и решился: — Что будет с Хагридом? Вы его накажете? И что Вы сделаете с Норбертом?

Оба мальчика нетерпеливо уставились на профессора. Тот сплёл перед собой длинные пальцы и… улыбнулся:

— Значит, он и вам успел похвастаться, как назвал малыша? Кстати, при осмотре я выяснил, что это самочка. Так что, Норберта, а не Норберт.

Облегчение, отразившееся на просиявших улыбкой лицах обоих мальчиков, невозможно было выразить словами.

— Мне хорошо известно, что Хагрид всю жизнь мечтал о собственном драконе. Конечно же, он не смог устоять перед искушением… А что касается его наказания… Что-то мне подсказывает, что выращивать Норвежского гребнеспина, да ещё и самку, а драконихи, если вы не знаете, гораздо сильнее, свирепее и неукротимее самцов, УЖЕ сродни наказанию. Некоторое время наш привратник будет очень занят, обустраивая подходящий безопасный вольер для Норберты подальше в Лесу. Я разрешил ему немного подрастить дракониху, может быть, она даже поработает учебным пособием. Ну, а потом придётся её передать в заповедник.

— Сэр, но это же наилучшее решение! — восхитился Рональд.

— Да, Рон, Хагрид мне сказал, что именно ты убедил его довериться мне. Так что, — ректор улыбнулся мальчику, — если наш драконовод-любитель ухитрится ещё и укротить рептилию — именно тебе будет предоставлена честь первым на ней прокатиться.

— Ух ты! — восхитился Гарри.

— Правда?! — засиял глазами Рон.

— Посмотрим, — усмехнулся Дамблдор. — Но, надеюсь, мне не нужно напоминать вам обоим, что о драконе следует по-прежнему помалкивать?

Друзья энергично закивали.

— Ладно, полагаю, я смог доказать вам, что мне можно доверять?

Гарри и Рональд переглянулись и опять кивнули: «Да, сэр, конечно!»

— Тогда рассказывайте, что вы успели разнюхать в связи с Философским Камнем.

Поттер подумал, что от ректора Хогвартса решительно ничего невозможно утаить из происходящего в его стенах, вздохнул и посмотрел на друга. Тот развёл руками. И Гарри рассказал Дамблдору об их опасениях. Профессор выслушал его очень внимательно, и его ярко-голубые глаза словно потухли в задумчивости.

— М-да-а… — протянул он, ни к кому не обращаясь, — кажется, я сам себя перехитрил… Ну, вот что, Гарри, Рональд. Во многом вы правы, и я благодарю вас за то, что предупредили меня. Камню действительно грозит опасность. Я приму необходимые меры. Теперь ступайте спать. И больше не беспокойтесь ни о драконе, ни о Камне. Вам предстоит беспокойство по куда более серьёзному поводу.

— Сэр?! — одновременно вскрикнули мальчики, опять испугавшись.

====== Размолвка ======

Дамблдор улыбнулся:

— Ваши первые в жизни волшебные экзамены — вóт что действительно должно быть важным для вас! Теперь ступайте. Спокойной ночи.

Гарри и Рональд переглянулись и, еле сдерживая нервный смех, поспешили вон из кабинета. Скатившись по движущейся лестнице, они выскочили в коридор и едва не сбили с постамента статую-горгулью, которая охраняла вход. Та возмущённо зашипела, хлопая короткими крыльями, а мальчики наконец-то расхохотались.

— Экзамены, Гарри! — Рон рухнул на четвереньки и молотил кулаком по полу. — Начхать, что дракон вот-вот подожжёт дом Хагрида!

— …Забудем, что Философский Камень могут украсть, — Гарри икал от смеха, привалившись к стене, и утирал глаза под очками. — Главное — не провалиться на экзаменах, Рон!

— Могу ли я осведомиться, что вызвало у вас, юные джентльмены, столь бурное веселье? — раздался спокойный негромкий голос, принадлежащий не кому иному, как профессору Снейпу. — Кажется, вы упомянули экзамены?

Оба мальчика враз перестали хохотать, Рональд вскочил и переглянулся с Гарри, который так и замер, прижавшись к стене. Преподаватель Зельеварения разглядывал обоих пуффендуйцев, и бесстрастное выражение его лица с матово-чёрными глазами пугало даже больше, чем неприкрытая злоба.

— И почему же вы вдруг смолкли? — тихо и ядовито поинтересовался он. — Я не накладывал никаких заклятий немоты. …Десять баллов с Пуффендуя, господа, за шум в ночное время. И я посоветовал бы вам прямо сейчас и очень быстро отправиться в свою спальню, пока эти десять баллов не стали двадцатью.

Гарри подавил вздох, отклеился от стены и шагнул в сторону лестницы. Но тут Рон внезапно выкрикнул:

— Теперь у Вас ничего не получится, сэр!

Явная дерзость вызвала на бледном лице преподавателя всего лишь выражение вежливого интереса, но мальчишки понимали, что оно маскирует готовую прорваться ярость.

— Да? — ещё тише прошелестел Снейп. — И что же именно у меня не получится, по-Вашему, мистер Уизли?

— …Мы всё рассказали Дамблдору!

Гарри похолодел, а учитель медленно моргнул и сказал всё так же спокойно:

— Во-первых, профéссору Дамблдору. Во-вторых, я понятия не имею, что же это «всё» вы могли ему рассказать, но очень надеюсь, что в ваших головах, — он метнул взгляд в Гарри и опять воззрился на Рона, — …в обéих ваших головах ещё осталось кое-что, чем вы поделитесь и со мной. На экзамене, джентльмены.

— При чём тут экзамен?! — вспылил Уизли. — Я говорю о…

Поттер так отчаянно принялся дёргать приятеля за мантию на спине, что тот наконец-то заткнулся.

— Извините, профессор Снейп, пожалуй, мы пойдём спать, сэр… — пробормотал Гарри, не глядя на зельевара, и с неожиданной силой поволок друга за собой к Главной лестнице.

… — Какая пикси тебя укусила, Рон?! Ты же ему чуть не выложил всё!

— А пусть знает, что ему больше не удастся заполучить Камень!

— Да наоборот же!

— Что «наоборот»?

— Дамблдор перепрячет Камень — а Снейп пусть ищет его на старом месте! Может, он ещё и попадётся… И тогда Дамблдор его точно выгонит!

Рональд озадаченно почесал затылок: «Ну, я что-то об этом не подумал…»

…Оказавшись наконец в уютной и безопасной гостиной, Гарри опять придержал друга за мантию, когда тот, зевая, уже подошёл к двери в спальни.

— …И, кстати, о кошмарах… Может, ты наконец-то скажешь, чего от тебя понадобилось Грэнджер?

— Хочет, чтобы я её учил летать на метле, — нахмурился Рон.

— Ну, я же серьёзно!

— Так и я серьёзно.

— Да ладно?! — вытаращился на него Поттер. — ЗАЧЕМ ей это?!

— Понятия не имею. Говорит, что просто хочет научиться хорошо летать.

— Хм… Что-то тут не так. В Когтевране есть свои колдуны, которые неплохо летают, та же Чжо, например… Чего она в тебя-то вцепилась?

— Да я-то откуда знаю?! — вспылил Рон и дёрнулся, вырывая свою мантию. — Спроси у неё сам, если тебе так интересно! И вообще, я пошёл спать!

Когда мальчики надели пижамы и забрались в свои кровати, прежде чем задёрнуть занавесь, Гарри промолвил:

— Спокойной ночи, Рон.

— Спокойной ночи, Гарри, — пробурчал в ответ Уизли.

— …Так ты согласишься?

Вопрос как будто повис в воздухе. А вместо ответа Гарри в лицо прилетела подушка. Он широко ухмыльнулся, швырнул её обратно хозяину, потом улёгся и моментально заснул. Рональд хорошенько взбил кулаками несчастную подушку, потом тоже лёг. Ему пришлось несколько раз повернуться с боку на бок, потому что вопрос, заданный Гарри, так и звучал в его голове. Наконец, когда с вопросительным мурканьем рядом свернулся клубком Утер, Рон погладил его и …отложил решение на завтра.

А на следующий день все учителя для всех курсов начали такую усиленную подготовку учеников к экзаменам, буквально заваливая бедолаг заданиями, что взвыли даже любознательные и прилежные когтевранцы. Не то, что летать на мётлах, даже слово «квиддич» было некогда произнести!

…Май начался с почти летней погоды, даже утром было жарко и душно, особенно в Большом Зале, где первокурсники всех факультетов выполняли письменную часть каждого экзамена. Всем выдавали специальные перья, заколдованные Анти-списывательным заклятием — и ученики писали ответы на вопросы. После часа пытки пером начиналась практическая часть. Профессор Флитвик вызывал по одному в свой кабинет, чтобы увидеть, как они заставят ананас пропрыгать от одного края стола до другого. Профессор МакГонаголл давала задание превратить мышь в табакерку. Высшая оценка ставилась, только если табакерка получалась полностью, а если оставались, например, усы или хвост, — оценка снижалась. Снейп заставлял учеников отчаянно нервничать, стоя над душой, пока они пытались вспомнить, как приготовить зелье забывчивости. Рону пришлось на его экзамене, пожалуй, даже хуже, чем Гарри: мстительный профессор не только придирчиво (и очень медленно) изучал каждый подготовленный мальчиком ингредиент, но и буквально нависал над котелком, пока варилось зелье. А в готовое варево смотрел так долго и с таким выражением лица, что Рональду показалось, будто учитель решает вопрос не какую оценку поставить, а — плюнуть ли туда, или же вылить ему на голову. Или сначала то, а потом другое… Но всё-таки, когда преподаватель рисовал оценку в списке учеников, Рон, изо всех сил приглядываясь к движению пера, с невыразимым облегчением понял, что это не «тролль», а совершенно безобидная «удовлетворительно»…

…Самый последний экзамен был по Истории Магии. Всего один час ответов о каких-нибудь замшелых старых колдунах, которые изобрели самопомешивающие котлы, или что иное, не менее «важное», — и ученики наконец-то будут свободны, свободны на целую неделю, до тех пор, пока не будут подведены итоги экзаменов. Когда профессор Биннз, призрак, велел им положить перья и свернуть пергаменты, у всех первокурсников вырвались ликующие вопли. Первокурсники, а потом и все остальные ученики, высыпали из дверей Замка, наслаждаясь забытым свежим воздухом и солнечным светом.

— Никакой больше учёбы! — счастливо проорал Рон, бросаясь ничком на траву. Затем он перевернулся на спину и дёрнул друга за подол мантии: — Эй, Гарри, гляди веселей, впереди целая неделя до того, как мы узнаем, насколько плохо мы ответили, а сейчас уже не о чём беспокоиться. К тому же, впереди нас ждут два решающих квиддичных матча.

Уизли сел под деревом и стал осматриваться, разыскивая брата. Гарри с усилием потирал лоб.

— Хотел бы я знать, что это означает… — проворчал он. — Шрам продолжает болеть… Он, конечно, и раньше болел, но никогда так долго.

— Ну, сходи к мадам Помфри, — едва слушая, предложил Уизли.

— Да я ж не болен… Это, похоже, предупреждение. Что-то плохое назревает…

Рон увидел Драко и отчаянно замахал ему рукой. Слизеринец подбежал к ним и со вздохом облегчения рухнул на траву рядом с братом. Крэбб и Гойл топтались поодаль.

— Ну, как сдал? Успешно? Всё написал? Табакерка получилась?

…Уизли и Малфой принялись оживлённо делиться впечатлениями о первых в жизни магических экзаменах. Гарри терпел сколько мог, а потом не выдержал и тоже присоединился к разговору. Постепенно речь зашла о Хагриде и его питомце, мальчишки огляделись и придвинулись поближе, понизив голос. Поттер рассказал Драко о разговоре с Дамблдором. Ребята стали очень весело обсуждать, что можно было бы устраивать, если у Хагрида получится выдрессировать Норберту. Мальчикам так стало интересно, как гигант справляется с драконихой, что они договорились сходить к нему прямо после обеда.

…Избушку они нашли пустой, а приоткрытая дверь сиротливо покачивалась на петлях. Гарри, Драко и Рон даже с каким-то волнением ходили вокруг дома, пытаясь понять, где найти Хагрида. Но Рону удалось заметить только прячущегося под крыльцом Клыка. Мальчики еле выманили оттуда огромного пса, и сразу же стали его гладить, с жалостью разглядывая его уже заживающие укусы и ожоги. Клык вилял всем телом, взвизгивал и рвался облизать ребят.

— Где Хагрид? — втолковывал собаке Гарри. — Клык, приведи Хагрида!

Пёс даже сделал несколько шагов к опушке, но потом заскулил и метнулся назад, под крыльцо.

— Да уж, не только на нас, но и на Клыка дракон произвёл незабываемое впечатление, — хмыкнул Рон.

— Даже представлять себе не хочу, на что теперь похож сам Хагрид, — кивнул Драко. Потоптавшись ещё немного в растерянности на опушке, мальчики всё же не рискнули идти в Запретный Лес и вернулись в Замок.

…Первой из двух оставшихся квиддичных игр должна была состояться встреча Пуффендуя и Слизерина, в ближайшую субботу. Казалось бы, и для Гарри, и для Рона ответ на вопрос «за кого будешь болеть?» очевиден, но…

Утром перед матчем на завтрак Уизли пришёл невыспавшийся и мрачный. Поттер никак не мог понять, что такое с его другом.

— Ты чего, Рон? Волнуешься из-за Хельги? Да она уже выздоровела сто раз, и мы же видели её на тренировке: она в хорошей форме. Флит её каждый раз хвалил.

— Да я знаю, — вздохнул Рон, не притрагиваясь к еде.

— Ну, так что тогда киснешь? Слизерину ничего не све…

Тут до Гарри дошло.

— …И что ты хочешь? — сказал он совсем другим тоном. Уизли посмотрел на него с явно виноватым видом.

— Гарри, ты не обидишься, если я..?

— Что? — иногда Поттер был просто жестоким, даже не осознавая это. А может, и намеренно…

— …Ес-ли я по-смотрю игру …вместе с братом?

Уизли опустил взгляд и покраснел, наверное, до самых пяток. Поттер старательно выскреб ложкой кашу с тарелки, потом молча доел один тост и принялся за второй.

Но долгое терпение было всё-таки не в характере Рона.

— …Короче, я тебя предупредил! — он вскочил из-за стола и мотнул рыжим «хвостом». — ЭТОТ матч я смотрю вместе с Драко!

— …А поспорить на исход игры не хочешь? — Поттеру было невыразимо обидно, хотя мальчик сам не понимал, злится ли он на друга, или же на себя, что «передержал паузу». Тем не менее, он не отрывал взгляд от куска в руке, словно никогда не видел ничего интереснее.

— Не хочу! Даже если выиграет Пуффендуй, я сегодня буду болеть за Слизерин! — Рон ещё раз гневно мотнул головой и выбежал из зала. Остальные пуффендуйцы проводили его недоумёнными взглядами.

— Чего это с ним, а? — спросил сидевший напротив Роджер Мун.

— Да не обращай внимания, Джерри. Ты доел? Пошли занимать места, — сказал Поттер.

…На трибунах, как и на самой площадке, не было места для каких-либо ещё переживаний, кроме спортивных. Поэтому, сидя вместе с Роджером, Эрнестом и Джастином, Гарри почти сразу перестал размышлять о «предательстве» Рональда и присоединился к волнению остальных болельщиков. Трибуны, как всегда, разделились, но на этот раз неравномерно. Гриффиндор полным составом «болел» против Слизерина, а Когтевран разделился: примерно треть поддерживала игроков в жёлтом, а две трети — в зелёном. Наверное, такое отсутствие единодушия было вызвано тем, что когтевранская команда проиграла и тем, и другим.

Раз за разом слизеринские громадины-нападающие прорывались (буквально) к пуффендуйским кольцам, и капитану «жёлтых» приходилось несладко. Попробуй-ка сохранять хладнокровие, когда на тебя несутся стеной три парня, каждый из которых втрое крупнее обычного человека, да ещё с такими жуткими оскалами! И всё же, Герберт Флит не терял головы и чаще всего отбивал квоффл, при этом успевая ещё и ехидно подкалывать капитана слизеринцев. Максин и Энтони же, наоборот, играли просто-таки забавляясь: им, вышибалам, попасть бладжерами в столь крупные «мишени» не составляло никакого труда. А уж как изощрялся в комментаторском кресле острый на язык Ли Джордан (гриффиндорец, следовательно, питающий особого рода «слабость» к Слизерину) — его едкие шуточки потом едва ли не афоризмами становились. И что интересно, профессор МакГонаголл, которая обычно довольно строго следила за беспристрастием комментариев своего ученика, на играх с участием команды Слизерина теряла остроту слуха чуть ли не вполовину… Но, надо признать, искромётные шутки оставались только словесной игрой, которая веселила лишь трибуны, а до команд, увлечённых азартом матча, они, как правило, и не долетали. Впрочем, некоторые слизеринцы вообще не были способны воспринимать юмор такого рода. Наверняка именно поэтому Ли Джордану и удавалось сохранять своё здоровье…

Как бы там ни было, по всему ходу игры было понятно, что пуффендуйская команда настроена только на победу, хотя счёт пока был всё-таки в пользу Слизерина, 60:50. Отчаянно «болея» за свой факультет, Гарри кричал ещё громче, как только бросал взгляд на трибуну напротив и замечал среди моря чёрных мантий и зелёно-серебряных флажков ярко-рыжую голову рядом с беловолосой. Рональд, в свою очередь, также начинал ещё громче подбадривать Слизерин, когда ему удавалось разглядеть на трибуне отблеск очков Поттера… И вдруг Драко заметил снитч! Он тут же показал на него брату, и оба мальчика стали искать взглядом ловцов. Зорко следивший за ними Гарри тоже всё понял и замер, не сводя взгляда с золотой вспышки. Мысленно он так отчаянно призывал Хельгу, словно от того, поймает она этот снитч или нет, зависело что-то жизненно важное для него. И пуффендуйский ловец не подвела свою команду (и Гарри Поттера): словно у неё была не метла, а телепортер, девушка возникла возле крылатого мячика, протянула руку… Хиггс резко понёсся на неё, но было уже поздно: Хельга Хоуп мягко спрыгнула на площадку и вскинула руку, где трепыхался золотой мяч. Она улыбалась, трибуны вопили, а Гарри Поттеру в этот миг ловец Пуффендуя показалась самой красивой девушкой на свете, красивее даже Чжо Чжан.

Игра закончилась со счётом 60:200, и это был, пожалуй, рекорд команды «Барсуков» за многие годы, наравне с «сухим» победным счётом в матче с Когтевраном. И всё-таки, хотя игроки слетели на землю с радостными криками и, подхватив Хельгу на руки, несколько раз подбросили её, капитан Флит то и дело хмурился. И дело было не в том, что слизеринская команда что-то весьма недружелюбно ворчала и злобно поглядывала на пуффендуйцев, а их капитан едва не сшиб Герберта, спрыгивая с метлы. Такое поведение «Змей» было обычной реакцией на проигрыш. Капитан «жёлтых» одним из первых понял, что несмотря на все их старания, несмотря на самоотверженную игру, Кубка им не видать… И следующий, завтрашний, матч Гриффиндор-Когтевран уже ничего не изменит. Если только не случится чудо, и «Львы» не проиграют, набрав меньше 30 очков. Но это было настолько же невероятно, как если бы слизеринцы сейчас кинулись поздравлять пуффендуйцев с победой.

Болельщики покидали трибуны, оживлённо обсуждая игру. Пуффендуй по-прежнему ликовал. Гарри Поттер был так счастлив, словно сам завоевал эту победу. Если бы кто-нибудь спросил сейчас, радовался ли он когда-нибудь больше, мальчик не задумываясь ответил бы «нет». Он шёл назад в Замок вместе с однокашниками и поминутно в восторге лупил кого-нибудь по плечам или спине, невзирая ни на пол, ни на возраст. Собственно говоря, так же вели себя и все остальные. А декан Спраут, которая нечасто посещала квиддичные матчи, сейчас шла вместе со своим факультетом и улыбалась, поздравляя капитана Герберта Флита, хотя тот только хмурился и (тщетно) пытался объяснить ей, что Кубок их команда, скорее всего, не получит.

Но из всех пуффендуйцев невесёлое лицо было не только у Флита.

Возле Главной лестницы стоял ещё один мальчик с этого факультета. Высокий, с волнистым рыжим «хвостом». Он расстроенно кусал губы и всматривался в поток радостных физиономий. Рядом с ним топтался его брат, беловолосый слизеринец.

— Рон, да брось ты переживать, — увещевал его растерянный Драко. — Это же всего лишь игра… Ну, посмотри, я же не делаю трагедию из того, что мой факультет проиграл, хотя мог бы. А ты-то чего? Твои же выиграли…

— Ты не понимаешь? — вздохнул Уизли. — Дело не в квиддиче.

— А в чём?!

Тем временем, Гарри заметил этих мальчишек, но, пользуясь свои маленьким ростом, постарался, чтобы они его не увидели, и подобрался поближе так, чтобы слышать разговор.

— …В Поттере.

— О Мерлин… А Поттер-то тут при чём?!

— Если бы Слизерин выиграл, он был бы расстроен, я бы мог его поддерживать, как вот ты сейчас меня поддерживаешь… Но выиграл наш Пуффендуй, и Гарри, получается, прав, а я предатель…

— Рон, ты здоров? Ты чего несёшь?! Какой ты предатель? Ты же всего лишь посмотрел один-единственный матч со мной, своим братом!

Уизли, не убеждённый, покраснел и опустил глаза. Гарри, не замеченный ими, вдруг вздрогнул, когда Малфой сказал:

— …У твоего приятеля, Поттера Великого, нет ни брата, ни сестры, разве он может понять, ЧТО значит БРАТ?! Друг — это, конечно, важно, но брат — в сто раз важнее. Уж если рассуждать о «предательстве», так это мне впору считать, что ты предал меня, и всё время с ним да с ним…

Рон испуганно посмотрел в стально-серые глаза Драко:

— Н-но ты же так не думаешь?!

— Конечно, нет, — повёл плечом слизеринец, и его платиновый «хвост», не такой пышный как у Рональда, но скопированный именно с него, плавно качнулся. — Я ж не идиот. Поэтому, если он…

…Гарри сглотнул и почувствовал, что краснеет: Малфой был прав. Рон стал ему другом, и даже больше, чем другом, у Гарри никогда не было никого ближе. Но, всё равно, для Драко Рон значил гораздо больше, хоть и тоже не был ему родным по крови… И тем не менее, никакая сила не могла бы заставить Поттера признаться в том, что он только что понял. Он пригнулся ещё ниже и проскользнул в коридор, ведущий в расположение факультета, быстро промчался по гостиной, натянуто улыбаясь радующимся однокашникам, забежал в спальню и спрятался на своей кровати, плотно задёрнув шторы. Мальчик, конечно, не спал, он лежал тихо-тихо, вслушиваясь, когда придёт Уизли. Вот раздались осторожные шаги, кто-то потоптался возле его кровати и прошёл дальше. Только услышав, как приветственно мяукнул Утер, Гарри убедился, что это был Рон.

— Рональд? — позвал он, придав голосу самое беспечное звучание. — Чего крадёшься? Я ещё не сплю. Ну, как тебе игра? Правда, Хельга молодец? Наши всё ещё празднуют?

Поттер сыпал вопросами, не давая Рону вставить слово, убеждая его, что никакой размолвки не было и нет.

— …Как думаешь, получится у наших взять Кубок? Вот бы классно было, если бы «Львы» завтра продули…

— Гарри… — растерянно вымолвил Рон.

— Чего? — вихрастая голова, блестя очками, высунулась из-за полога.

— Т-ты не злишься?

Уизли был непривычно бледен лицом. Гарри даже не попытался скрыть довольную улыбку: он знал, что прямодушный Рон примет её за радость от победы квиддичной команды Пуффендуя, а истинную причину не поймёт.

— А чего мне злиться? Наши ведь победили.

====== Кубок и Норберта ======

Рональд действительно поверил, что Гарри радуется победе их факультета, и это единственная причина его радости. С огромным облегчением он взобрался на кровать друга, и они принялись оживлённо обсуждать прошедший матч и строить предположения на следующий. Как всегда. Ронов лазиль тоже, как всегда, присоединился к ребятам. Только вместо того, чтобы улечься на коленях хозяина, он обошёл вокруг обоих мальчиков и устроился между ними. Друзья болтали взахлёб, не обращали на кота внимание, только рассеянно поглаживали его…

Воскресное утро порадовало всех великолепной погодой: яркое солнце залило светом молодую травку лужаек, лёгкий ветер смягчал начинающуюся, уже совсем летнюю, жару. Даже наколдовать нельзя было более подходящую для квиддича погоду. Настроение поэтому у всех учеников, которые спешили после завтрака занять места на трибунах, чтобы насладиться последней игрой в учебном году, было тоже преотличное. Рональд Уизли с улыбкой смотрел по сторонам, шагая к квиддичной площадке, Гарри Поттеру, так же как и остальным однокурсникам, приходилось чуть не вприпрыжку бежать, чтобы не отставать от длинноногого мальчика. На ходу ребята продолжали разговор о предстоящей игре.

«Вот бы Гриффиндор продул сегодня!» — именно такое пожелание твердил сегодня каждый пуффендуец, если не вслух, то хотя бы мысленно. Но более удивительным было то, что и Слизерин, и, разумеется, Когтевран, думали или говорили точно так же. Да, матч для «красных» в такой атмосфере явно предстоял ещё более непростой. Последняя игра сезона, решающая судьбу Кубка квиддича и Кубка Школы, привела на трибуны даже всех учителей. Команды, едва не путаясь от волнения в собственных ногах и мётлах, разошлись по раздевалкам, болельщики, оживлённо переговариваясь, заполнили скамейки трибун. Рядом с местом комментатора, как всегда, сидела декан Гриффиндора, профессор МакГонаголл, но её строгое лицо было от волнения всё в красных пятнах, и она поминутно снимала очки, протирала их рукавом мантии и водружала обратно. Чуть поодаль уселся декан Слизерина, и вид его был мрачнее некуда: его факультету при любом исходе сегодняшней игры Кубка было не видать. Декан Когтеврана ёрзал на скамейке и даже не пытался скрыть, что отчаянно нервничал, ну, а руководительница Пуффендуя волновалась так, что лицо её было даже белее волос…

Наконец все расселись. Последним на трибуны взошёл ректор Дамблдор. Он неторопливо воздел над головой сияющий золотом Кубок квиддича, и все ученики восхищённо завопили. Ректор уселся между Снейпом и Флитвиком и кивнул вышедшей по площадку мадам Хуч, что можно начинать. Судья дунула в свисток. Команды в алой и синей форме медленно вышли на поле. Рон впился взглядом в гриффиндорцев, больше всего его волновал вопрос, насколько оправился от тяжелейшей травмы их ловец Диггори. Но, конечно же, за здоровье Седрика пуффендуец волновался сейчас не по доброте душевной.

— …Ты глянь только, какая у него классная метла! — выдохнул рядом с ним, не скрывая зависти, Гарри, который так же, как все болельщики, тревожно вглядывался в светловолосого гриффиндорца, ища признаки его хорошей, или же плохой, спортивной формы.

Даже с трибуны было видно, как блестит на солнце новёхонький «Нимбус-2000» в руке Диггори. Красное дерево так гармонировало с алой формой гриффиндорца, его всё-таки немного бледное лицо было таким уверенным, а капитан Оливер Древ чуть не взлетал от гордости над землёй, даже не садясь на метлу… «Да уж, — подумал Рон, — похоже, нечего и мечтать нам о кубке…» — и вздохнул. Но тут кто-то сзади хлопнул его по плечу так крепко, что мальчишка пошатнулся и едва не воткнулся длинным носом в макушку впереди сидящего. «Какого…?!» — рявкнул Уизли, гневно оборачиваясь. Обернулся и Поттер.

— Да ладно, брат, не вздыхай, я кое-что знаю! — заявил с хитрой улыбкой не кто иной, как Драко. — Диггори хоть и получил самую крутую на сегодняшний день метлу, но снитч он, скорее всего, не поймает!

Слизеринец восседал позади них, закинув ногу на ногу, вполне комфортно расположившись между Крэббом и Гойлом, которые раздвинули пуффендуйцев, освобождая место на скамейке своему боссу. Они сидели по обе стороны от него и вызывающе поглядывали на других ребят, показывая готовность к потасовке, но тут судья взмыла вверх на своей метле, и громкий свисток оповестил о начале игры. Команды взлетели, выстрелили, как пушечные ядра, красный квоффл и чёрные бладжеры — и внимание всех без исключения на трибунах мгновенно поглотила игра. Хотя у Рона, да и у Гарри, была масса вопросов к Малфою, они тоже принялись наблюдать за тем, что происходило над площадкой.

Да, игра действительно шла очень напряжённо. Несмотря на то, что когтевранская команда была, стараниями в первую очередь Пуффендуя, выведена из борьбы за первое место, если про кого-то и можно было сказать «сражались как львы», так это про них. Вышибалы Инглби и Сэмюэлс орудовали дубинками так яростно, что ни один член команды в красном ни на секунду не мог забыть о бладжерах, а у Фэя и Рассела, вышибал Гриффиндора, просто ни минуты свободной не оставалось, даже чтобы пот утереть, так напряжённо им пришлось следить, чтобы не были покалечены хотя бы ловец и кольцевой… Нападающие Когтеврана раз за разом прорывались к кольцам соперников, но Древа пробить было почти невозможно.

Комментатор Джордан, не щадя собственной глотки и ушей болельщиков, рассыпался в похвалах метле ловца Диггори, и более чем заслуженно: ни одна из мётел, летающих сегодня над хогвартской площадкой, не могла сравниться в скорости и точности управления с великолепным «Нимбусом-2000». Казалось, Седрик сам ещё не наигрался с новой игрушкой и носился с одного края площадки на другой, обгоняя всех игроков, просто ради удовольствия (при этом отвлекал и сбивал атаки когтевранцев, но, пожалуй, больше случайно, чем намеренно). Казалось, он совсем забыл про задачу ловца. В отличие от Чжо Чжан. Миниатюрная когтевранка сегодня не висела на недосягаемой высоте, она кружила примерно в середине поля, невысоко над травой, совсем так, как обычно делала Хельга Хоуп, зорко глядя по сторонам. Гарри Поттер не сводил с неё взгляд и даже иногда затаивал дыхание. Он считал, что присматривается к изменившейся тактике ловчихи, но вряд ли признался бы, что больше всего ему нравится, как блестят и посверкивают её гладкие чёрные волосы, как изящна её посадка на метле…

Рон Уизли наблюдал за Диггори так же пристально, но ему удавалось не отвлекаться ни на его метлу, ни на что-либо ещё. И ему показалось, что он кое-что заметил. Очень похоже, что именно на это намекал брат. Седрик Диггори, летая над площадкой, лавируя между игроками, тщательно следил, чтобы ни в коем случае не столкнуться с Чжо Чжан. И вовсе не потому, что боялся повредить свою новую метлу или метлу девушки. Раз за разом проносясь мимо когтевранской ловчихи, он старался принять позу покрасивее… Рональд обернулся к Драко, ища подтверждения своей догадке, и увидел его кивок и ухмылку. Было весьма похоже, что гриффиндорцу очень нравится когтевранка и, как истинно галантный кавалер, он вполне готов уступить ей снитч.

…Тем временем, девушки-нападающие «Львов» ухитрились дважды поразить кольца «Орлов». Напряжение на площадке и на трибунах достигло, казалось, наивысшей точки. Именно тогда появился снитч. Чжо его заметила почти сразу и бросилась в погоню. Диггори мог бы с лёгкостью обогнать девушку, но… Потребовалось несколько яростных окриков покрасневшего в тон формы капитана, чтобы гриффиндорский ловец «вспомнил», зачем он, собственно, находится в игре. Только истинные фанаты квиддича, или же сверх-наблюдательные болельщики могли бы заметить, что пустившийся в погоню ловец в красном то и дело чуть отклоняется назад, чтобы снизить сверхскорость своей сверхметлы… Да, Диггори действительно великолепно умел летать, а «Нимбус» действительно был невероятно чуток в управлении и откликался на малейший, почти незаметный глазу, наклон корпуса своего седока. Даже наблюдательный Поттер, не упуская ни одного мгновения погони когтевранской ловчихи за снитчем, не заметил усилий гриффиндорца быть на корпус, на локоть, на полголовы — но позади неё. Собственно говоря, этого вообще никто не заметил, даже Рон и Драко, которые лишь догадывались, что делает Седрик.

Сияющая, раскрасневшаяся и ещё более хорошенькая Чжо слетела на землю радостно размахивая пойманным снитчем. Остальная команда (кстати, все мальчики) понесла её вокруг площадки на руках. Трибуны орали в восторге, молчали только болельщики Гриффиндора. Капитан гриффиндорцев чуть не с кулаками набросился на своего ловца, а тот лишь улыбался и, пожимая плечами, поглаживал свою блестящую метлу. «Красные» сгрудились вокруг них и принялись орать друг на друга, никого не слушая, выпуская накопившиеся эмоции.

На трибуне, где сидели пуффендуйцы, ликование было даже больше, чем вчера. Все ученики, мальчики и девочки, орали, прыгали, танцевали и обнимались. Даже, как ни странно, Малфой, Крэбб и Гойл. Гарри, радостно молотя по плечу Крэбба, едва увернулся от ответного дружеского удара кулачищем в ухо, и проорал Рональду, обнимающемуся с братом, Гойлом и…старостой-шестикурсницей Мэри Медоуз:

— Рон! Рон! Гриффиндор проиграл! КУБОК — НАШ?!

Тут же, как по команде, все, кто это слышал, замерли и стали считать, растерянно переглядываясь.

На скамье, где сидели деканы и ректор, тоже, похоже было, полным ходом шли арифметические подсчёты. МакГонаголл и Спраут то краснели, то бледнели, словно кто-то, забавляясь, накладывал на лица деканов Гриффиндора и Пуффендуя «люмос» и «нокс». Флитвик безмятежно улыбался, он был явно доволен хоть одной, но такой убедительной, победой своей команды, и не над кем-нибудь, а над фаворитом игр. Ну, а Снейп, всё такой же мрачный, потихоньку устремился в сторону лестницы к выходу. Наконец, Дамблдор встал с торжественным выражением лица, вскинул руку  — и мгновенно наступила тишина.

— Итак, дорогие мои, завершился ещё один сезон квиддичных игр в нашей Школе. Путём нехитрых подсчётов мы выяснили, что Когтевран занимает четвёртое место со счётом в 240 очков. Браво, Когтевран, вы сегодня порадовали всех нас отличной игрой.

Болельщики замахали сине-белыми флажками и приветственно засвистели.

— На третьем месте с тремястами баллов команда Слизерина, которая в очень упорной борьбе была вынуждена уступить более …целеустремлённому противнику. Спасибо, Слизерин!

Над трибуной заметались зелёно-серебристые флажки, но радостные крики особым энтузиазмом не звучали. Драко Малфой, стоя между Рональдом и Гарри, быстро посмотрел на того и другого, слегка нахмурился, но смолчал. Те же словно превратились в слух, ожидая, чем же закончит речь ректор.

— Наверняка вы все сейчас удивитесь так же, как удивился я. Счёт в 370 очков набрала команда Пуффендуя, и это очень приличный результат. Я просто поражён был выступлением этой команды и её волей к победе. Поздравляю, Пуффендуй!

Болельщики с чёрно-жёлтыми флажками радостно запрыгали и закричали, но ректор опять вскинул руку — и все стихли.

— И вот главный сюрприз: у команды Гриффиндора …тоже 370 баллов! Такого я не припомню, за всё моё пребывание в Хогвартсе. Я бы с радостью разделил первое место между этими двумя великолепными командами…

На трибунах теперь стояла такая тишина, что было слышно, если бы упало перо.

— …но дело в том, что Кубок квиддича — только один. Поэтому, исходя из результата поединка этих команд между собой… Первое место и Кубок получает Гриффиндор. А Пуффендуй занимает второе место, но я бы сказал, что это второе первое.

Ректор вновьподнял над головой золотой кубок. Трибуны аплодировали, но счастье излучали только болельщики с красно-золотыми флажками. Команда в алой форме поднялась к ректору и сияющий, словно этот самый кубок, Оливер Древ принял его из рук Дамблдора и точно так же вскинул над головой.

…Вернувшись после матча в гостиную, пуффендуйцы не переставали с волнением обсуждать игру и результат. Кубок был так близко! Какое же разочарование оказаться вторыми! Никто и не вспоминал, что даже вторым их факультет бывал далеко не всегда… До победы было рукой подать, тем обиднее казалось всем «второе первое место». Гарри и Рон сидели рядом у стола и, склонившись над листом пергамента, где была нарисована схема квиддичной площадки, так и эдак прикидывали, как сложилась бы игра с Гриффиндором, та самая, что лишила их факультет заслуженного Кубка, если бы играли они… У них получалось, что милосерднее было бы «красным» вообще не появляться на матче. Внезапно на стол вспрыгнул Утер.

— Ну, кто тебя звал, кошкин сын? — раздосадованно сказал его хозяин, пытаясь согнать зверька с пергаментного листа. Кот попытался было приласкаться к нему, но мальчик отдёрнул руку. Тогда Утер мявкнул и посмотрел на Гарри, видимо, сочтя того на данный момент более вменяемым.

— Рон, смотри, Утер принёс письмо!

Действительно, за ошейник лазиля была засунута мятая бумажка. Уизли вытащил, развернул и разгладил листок, и оба мальчика склонились над ним: «Рон, Гарри! Давно не виделись. Приходите в гости. Хагрид». Друзья переглянулись: неужели прошла целая неделя после того, как они последний раз ходили к привратнику, но не застали того дома. Верно. Завтра утром «Хогвартс Экспресс» увезёт всех на каникулы… Они вскочили и поспешили к выходу.

…—  Привет, привет, — как всегда добродушно пробасил гигант, впуская их в хижину. Радостный Клык с визгом принялся облизывать лица и уши мальчиков. Друзья со смехом уворачивались от него, посматривая на его хозяина. Громадина Хагрид сильно изменился: очень похудел, космы на голове и заросли бороды казались ещё более неопрятными, потому что местами были опалены или же отгрызены. Засученные рукава и до этого не самой белоснежной рубахи открывали руки, испещрённые шрамами, ранами и ожогами разных размеров и разной степени свежести… Да, выращивать дракона, похоже было, действительно дело опасное и нелёгкое…

— Ты как? — спросил Гарри, когда хозяин поставил на стол три кружки с чаем и все уселись.

— Отлично, — заулыбался Хагрид, и мальчики заметили, что зуба-другого у него тоже недостаёт.

— Точно «отлично»? — недоверчиво переспросил Рон.

— Ага. Как ваши экзамены?

— Да нормально, — отмахнулся Гарри, — ты лучше расскажи, как справляешься с дракошкой. Что-то вид у тебя… какой-то потрёпанный.

— Ох, она просто прелесть! Растёт не по дням, а по часам, уже почти с меня ростом, а красавица какая!.. А умница!.. А добрая!..

Хагрид, захлёбываясь словами от восторга, рассказывал о Норберте, но мальчики не особо верили, видя перед собой результаты его общения с этой «доброй умницей и красавицей». Наконец Хагрид предложил друзьям убедиться самим, какая замечательная выросла дракониха. Рон отнёсся к возможности поглядеть на Норберту без энтузиазма, но Гарри сразу же вскочил из-за стола.

…Широкой тропой шли они вглубь Запретного Леса, Хагрид впереди, неся бочку, которая пахла весьма подозрительно. Другой рукой он держал большой таз с только что убитыми курами. Гарри и Рон несли позади него такой же таз. Быстро поняв, что такую тяжесть они даже вдвоём далеко не утащат, мальчики вспомнили, что они всё-таки колдуны. Палочки наизготовку, «локомотор таз!» — и вот уже идти по тропинке, управляя важно плывущим чуть впереди грузом, не только легко, а даже весело. Наконец впереди они увидели поляну, огороженную сетью. Посреди поляны стояло что-то вроде сарая, размером вдвое бóльшим, чем хагридова избушка. И сеть, и сарай этот, наверняка, были обработаны чарами несгораемости, потому что друзья увидели, что из щелей пару раз вырвались мощные языки пламени. Трава до самых деревьев была выжжена или вытоптана. Мальчики опасливо остановились и опустили таз на землю. Хагрид же боком протиснулся внутрь загона между двумя деревьями, где не было сетки, по очереди внеся туда угощение для Норберты. Заполнив два здоровенных корыта, гигант так же боком выбрался наружу и зычно завопил:

— Норберта-а! Крошка-а! Мамочка кушать принесла-а!

Гарри и Рон фыркнули смехом, но им тут же стало не до веселья: из сарая на зов выскочила «крошка» Норберта. Красавицей, конечно же, её мог назвать только «мамочка» Хагрид, но в одном он не соврал: вытянув вверх шею, рептилия действительно была почти с него ростом. А в остальном дракониха почти не изменилась с того дня, как мальчики увидели её в первый раз: тонкое чешуйчатое тело, короткие кривые лапы, сильный хвост, длинная узкая морда с выпученными оранжевыми глазами. Цветом она была тёмно-серая, а короткие рога, острые когти и редкие зубы — ярко-зелёные. Вдоль хребта от шеи до кончика хвоста вырос такой же зелёный гребень из треугольных пластин. Большие кожистые крылья были примотаны к телу несколькими витками толстенной цепи.

— Красотка та ещё, — прошептал Рональд, отступая назад. Гарри кивнул, и оба наблюдали, как дракониха сначала выстрелила на звук языком огня, а потом заревела, роя лапами землю и пытаясь расправить надёжно связанные крылья.

— И умница, похоже, такая же, — промолвил Поттер, но тут Хагрид опять протиснулся в загон. Мальчики в испуге вскрикнули, но гигант, что-то бормоча, приближался к страшному зверю, а та вдруг перестала рычать и рыть землю. Друзья переглянулись. Хагрид был уже возле неё, вынул из-за пояса толстые рукавицы, надел их и принялся поглаживать дракониху по шее. Она жмурилась и норовила ухватить «мамочку» зубами, но было понятно, что она играет, а вовсе не злится. Гарри и Рон опять переглянулись и одновременно присвистнули в изумлении. Хагрид отвёл Норберту к корытам с едой и вернулся к мальчикам. Его лицо сияло гордостью. И вполне заслуженной.

— Да, Хагрид, вот уж удивил ты нас, так удивил! — уважительно сказал Рон.

— Если так дальше пойдёт, — прибавил Гарри, — то Рональд точно в следующем году будет на ней верхом кататься!

Все трое заулыбались.

— Я ж говорил вам, она ласковая, што твой котёнок, — счастливо пробасил Хагрид.

И вдруг… «Мяу!» — раздалось у них из-под ног. Конечно же, это был ронов лазиль! Он жёлтой пушинкой проскочил в загон… Гарри замер в ужасе, Рон с отчаянным криком рванулся за Утером, Хагрид едва успел схватить его ручищей под мышки…

— Нет, Утер, нет! — кричал мальчик, пытаясь вырваться, и все трое неотрывно смотрели, как кот, гордо задрав хвост и покачивая пышной кисточкой, топает прямо к драконихе. Наконец рептилия почувствовала, что в её владениях что-то постороннее. Она пригнула голову к земле и принюхалась, рассыпав сноп искр из ноздрей. Кот возмущённо мявкнул, дракониха рыкнула…

Мальчики в ужасе вскрикнули, Хагрид быстро притянул обоих лицом к себе…

…Но очень скоро отпустил их, прижал палец к губам, потом показал в загон: лазиль и дракониха словно болтали как давние друзья! Утер мурлыкал и тёрся о морду Норберты, как будто не замечая зубов величиной с палец, а дракониха не мурлыкала, конечно, но жужжала, словно гигантский шмель… Словно окаменев, трое волшебников ещё долго созерцали эту умилительную картину, пока, наконец, лазиль не направился степенно к выходу, а дракониха не вернулась к прерванному обеду. Утер потёрся о ноги хозяина и вопросительно мяукнул. Рон схватил кота на руки и прижал к себе, пряча выступившие слёзы в его мягкой шёрстке.

====== Шрам Поттера и Философский Камень ======

Мальчики пошли обратно в Замок. Рональд так и не отпускал Утера, обнимал его и что-то шептал в широкое ухо. Наконец, коту это надоело, он вывернулся из объятий хозяина, но не убежал, а улёгся у него на шее, как воротник, свесив лапы ему на грудь. Гарри молчал и понимающе улыбался, глядя на друга и его питомца. Он тоже очень испугался за лазиля, но ещё больше мальчик испугался за друга: как сможет Рон пережить, если Утер погибнет…

Когда друзья вошли в холл и уже подходили к коридору, ведущему к расположению их факультета, Поттер внезапно вскрикнул, прижал ладонь ко лбу и пошатнулся.

— Что с тобой?! — обеспокоенно посмотрел на него Уизли.

— Шра-ам, — простонал Гарри, — болит… Так сильно! Словно голова сейчас на кусочки разлетится!..

— Пошли скорее к мадам Помфри!

Рон покачал головой и потащил друга в лечебницу. Поттер, как всегда, попытался отнекиваться, но, видимо, шрам болел настолько сильно, что сопротивляться мальчик не мог.

— …Мадам Помфри! — заорал Рон, как только они вошли в палату. — Мадам Помфри!

От его криков Гарри сморщился ещё больше.

— Ой, извини… — прошептал Уизли.

Из кабинета вышла целительница, как всегда, добродушно улыбаясь:

— Да, мальчики? Что случилось?

Рон подтолкнул к ней друга с перекошенной от боли физиономией. Мадам Помфри, мгновенно переменившись в лице, усадила мальчика на ближайшую койку и стала внимательно и заботливо осматривать его лоб. Рональд топтался рядом. Лазиль на его плече тоже всем своим видом показывал тревогу. Целительница быстро сбегала в свой кабинет, принесла кружку с каким-то снадобьем и велела Гарри его выпить. Затем она написала что-то на клочке пергамента и попросила, чтобы Рон отправил своего лазиля с этой запиской к Дамблдору.

Через несколько минут в палату скорым шагом вошёл ректор. Поблагодарив Рональда и Утера за помощь, Дамблдор и мадам Помфри мягко, но не принимая никаких возражений, выпроводили их из палаты. Всё ещё ничего не понимающий Уизли потоптался под дверью, но потом побрёл вниз, в холл. Оказавшись у подножия Главной лестницы, он остановился и задумался. А затем присел перед своим котом и сказал: «Утер! Немедленно приведи ко мне Драко!» Лазиль исчез в темноте лестницы, ведущей в подземелья. Видимо, даже коту было непросто проникнуть в расположение факультета Слизерин, потому что ждать Рону пришлось довольно долго. Наконец Малфой с котом на руках торопливо взбежал по ступеням и бросился к брату:

— Ну?! Что стряслось?!

— Много чего стряслось, — мрачно сказал Рональд, — Гарри в лечебнице.

— Да? Почему? — и тут же Драко встревожился: — …А ты в порядке?!

— Да со мной всё нормально, — отмахнулся его брат, — а у Поттера разболелся шрам. Да так нестерпимо, что… Вообще-то, он и раньше жаловался, что шрам болит, но как-то всё проходило само, а сегодня…

— Хм… У знаменитого Поттера заболел знаменитый шрам? — убедившись, что с братом всё в порядке, Малфой дал выход иронии. — В последний день перед каникулами? То есть, весь Хогвартс должен ещё разок сплясать вокруг него напоследок?

— Драко! Тут не над чем смеяться! Этот шрам, ты же знаешь, не просто какая-то царапина, это же метка Сам-знаешь-кого!

— И что?

— Не знаю. Но я уверен, он болит не просто так!

— Ну, конечно! Не просто так! — фыркнул Драко. — Мальчик-который-выжил знает, что завтра вернётся к своим маглам, и он решил, что ему не помешает ещё немножко внимания. Или ты думаешь, его шрам заболел потому, что Сам-знаешь-кто проник в Хогвартс?

Рон в ужасе расширил глаза.

— …И кстати! Как тебе то, что случилось с Квирреллом? Я бы никогда не подумал, что он…

— …А что с ним случилось?

— Проснись, Рон! — Драко помахал перед глазами брата рукой. — Ты где был-то? Или ты, кроме своего приятеля-со-шрамом, больше и не видишь, и не слышишь ничего? Уже полчаса вся Школа только об этом и говорит!

— Да о чём?!

— Препод с ума сошёл! Ухитрился пролезть в Запрещённый коридор, пройти мимо той страшной трёхголовой собаки, а потом едва не расколотил уникальнейший артефакт! Дамблдор прятал это зеркало, оно единственное в мире осталось.

— Зеркало? — переспросил Рон. — При чём тут зеркало? Дамблдор прятал там Философский Камень…

— Чего-чего?! — опешил Малфой.

Его брат запоздало вспомнил, что Драко ничего не знал о Камне… Рон густо покраснел.

— А ну, рассказывай! — приказал слизеринец и уселся на ступеньку лестницы с видом, что не сдвинется с места, пока не узнает всё. Пуффендуец, всё ещё полыхая ушами, со вздохом сел рядом с братом и рассказал всё, что узнал вместе с Гарри о спрятанном в Школе Философском Камне Фламеля.

— …И ты всё это знал — и ничего мне не сказал?! Ну, Уизли… — Драко сердито выдохнул и отвернулся, резко мотнув белым «хвостом».

Утер примирительно замурлыкал, ходя вокруг сидящих рядом братьев, и тёрся то об одного, то о другого.

— Мы думали, что твой декан хочет его украсть… — рыжий мальчик в смущении теребил кончик своего «хвоста».

— И что? И вы решили, что я сразу ему всё расскажу? Вот, значит, как ты обо мне, своём брате, думаешь, Рон… То есть, ты жизнь мне спасаешь, защищаешь перед ректором, чтобы меня не выгнали, и всё такое, а я, значит, по-твоему, чуть что — побегу на тебя жаловаться декану… Ну, спасибо, брат…

— Ну, извини… Я просто не успел рассказать…

— А может, это Поттер не велел тебе рассказывать мне ничего, потому что я — слизеринец, а?

— Нет! Он вообще про тебя не думает плохо, Драко! А я, правда, хотел тебе сказать, но не успел, всё так завертелось…

Малфой гладил лазиля и проворчал почти беззлобно:

— Мозги у тебя завертелись, и не в ту сторону, Рональд.

— Я теперь тебе всё-всё буду рассказывать!...Вот, ты спросил, где я был, что не знаю, что случилось с Квирреллом…

— Н-ну? — подозрительно глянул на него брат.

— Мы с Гарри ходили к Хагриду, и он показал нам, где теперь живёт его дракониха! Она теперь его слушается… Ну, почти слушается. И даже Утер к ней подошёл, представляешь? Мы так перепугались: и я, и Гарри, и даже Хагрид! А они мордами потёрлись!

— Да ладно?! — Драко удивлённо взглянул на кота, невозмутимо моющего лапкой мордочку.

— Да точно! И это самое лучшее подтверждение, что она хорошая! …Слушай, а что говорят, почему препод ЗоТС спятил? И вообще, если цербер охранял Камень, при чём было зеркало?

— Про Философский Камень никто ничего не знает. Ну, по крайней мере, не говорили. Сказали, что Квиррелл хотел разбить какое-то зеркало, которое стояло там, внизу, спрятанное.

— Где — «там»?

— Ну, в подземелье. А трёхголовый пёс сторожил люк, ведущий туда.

— А-а… А Снейп тогда при чём? Пёс же его укусил, это мы точно знаем! Он, что, тоже хотел украсть Камень? Или разбить зеркало? Или я уже ничего не понимаю…

— Снейп охранял Камень, а не хотел его украсть, троллья твоя башка! — вспылил Драко. — Он дрался с Квирреллом, они чуть не поубивали друг друга! А потом на помощь подоспел Дамблдор. И тут, знаешь, что случилось?

Малфой многозначительно смолк.

— НУ?!

— …Если бы сам ректор этого не сказал, вот Мерлин свидетель, я бы не поверил! У Квиррелла под его глупым тюрбаном, оказывается, прятался Тёмный Лорд!!!

— Да ладно? — оторопело прошептал Рональд.

— Да, да! Он сидел в его голове, представляешь?! Когда появился Дамблдор, он вырвался из головы Квиррелла, и тот рухнул замертво. Дамблдор его не убил, Тот-кого-нельзя-называть ускользнул… Рон, ты знаешь, что это значит?!

Побледневший Уизли вымолвил, запинаясь:

— Квиррелл пошёл за Философским Камнем, но не для себя, а для Него… Камень может дать не только золото, но и Эликсир Жизни… ВОТ что им было нужно… Тёмный Лорд мог воскреснуть и стать бессмертным…

— Вот именно. Мог.

…На торжественном ужине в честь окончания учебного года даже вручение дипломов выпускникам, табелей с оценками — всем остальным и Кубка Школы — Гриффиндору не вызвало столько взволнованных перешёптываний и пересудов, как пустое место профессора Квиррелла за учительским столом, ещё более мрачная, чем всегда, физиономия Снейпа, у которого к тому же была перевязана рука, и отсутствие обычной радушной улыбки на лице ректора Дамблдора. И даже в Большой Зал ректор вошёл позже всех, ведя с собой знаменитого Гарри Поттера, который, между прочим, тоже не выглядел самым счастливым на свете.

Рональд Уизли в нетерпении не сводил взгляд с друга и ёрзал на скамейке, ожидая пока тот подойдёт. Как только Гарри сел рядом с ним, оба одновременно склонились друг к другу и прошептали в один голос:

— Я знаю, почему болел твой шрам!

— Я знаю, почему болел мой шрам!

… И опять одновременно: «ОТКУДА?!»

Но тут же смолкли, поскольку остальные зашикали на них: ректор встал произносить свою торжественную речь.

Дожидаясь конца ужина, мальчики то и дело посматривали друг на друга и едва замечали, что едят. Как только было позволено возвращаться в расположение факультетов, Поттер и Уизли помчались …в спальню старост-мальчиков: они точно знали, что старосты придут укладываться спать последними. Друзья так хотели поделиться новостями и догадками, что едва закрыв за собой дверь, принялись говорить взахлёб, перебивая друг друга:

— Мы с самого начала были неправы! Снейп охранял Камень, а не хотел его украсть!

— А украсть Камень хотел как раз тот, на кого меньше всех можно было подумать: Квиррелл!

— Он только притворялся жалким трусом и заикой, а на самом деле у него в башке сидел Сам-знаешь-кто!

— И Камень ему был нужен, чтобы Он воскрес!

— Дамблдор перепрятал Камень, но ни Квиррелл, ни Снейп об этом не знали!

— Ректор изгнал Сам-знаешь-кого из головы Квиррелла, и он умер!

— Тёмный Лорд?!

— Квиррелл!!!

— А ШРАМ БОЛЕЛ, ПОТОМУ ЧТО САМ-ЗНАЕШЬ-КТО БЫЛ В ХОГВАРТСЕ! — одновременно проорали мальчики и замолчали, потрясённо глядя друг на друга.

…Следующим утром Рональд и Гарри садились в «Хогвартс Экспресс» тихие и присмиревшие. Рон — от всего, что произошло за последние дни, Гарри — ещё и от того, что ему предстояло через несколько часов вернуться в мир без волшебства и в семью Дурсли, где ему были столь же рады, как плесени на потолке стерильной кухни тёти Петунии. А Драко, наоборот, выглядел довольным и оживлённым. Он-то как раз радовался тому, что Поттер возвращается к маглам, ведь это означало, что они с братом вновь будут неразлучными.

Выбравшись с сундуками на Платформу 9 и ¾, все ученики принялись прощаться с друзьями и по двое-трое проходить сквозь железную арку на магловский вокзал.

— Рон, — со вздохом начал Гарри, но тут же прервал сам себя, увидев, что Драко деловито направился к странному маленькому существу, стоявшему робко в сторонке. У этого существа были огромные, как у лазиля, уши, круглые выпученные глаза, а вместо одежды на нём было намотано, на манер древнеримской тоги, старое, кое-где дырявое, полотенце.

— …А это кто? — вырвалось у мальчика.

— Где? — закрутил головой его друг. — А! Это наш домовый эльф. Видишь коробку у него в руках? Он нас встречает с телепортером. Это мамин эльф. Его зовут Расти. У отца тоже есть свой эльф, Добби… Ну, ладно, пока, Гарри. До встречи первого сентября.

— Погоди. Вот! — Поттер сунул в руку Уизли скомканную бумажку. — Это мой почтовый адрес. Может, ты напишешь мне письмо, а? А то я очень скоро начну думать, что Хогвартс мне только приснился.

— Ну, ладно, — дёрнул головой Рон, откидывая назад длинные волосы, и спрятал листок в карман. — Выше нос, Поттер! Каникулы пролетят быстро!

И он торопливо покатил сундук к эльфу и Драко. Малфой уже поглядывал в его сторону и нетерпеливо притопывал ногой.

Гарри было интересно посмотреть, как телепортируются, но он только заметил, что эльф протянул Драко и Рону коробку, мальчики положили на неё ладони — тут же раздался тихий хлопок — и все трое исчезли вместе с сундуками.

— «Каникулы пролетят быстро»? …Ну, для кого как, — вздохнул он и покатил свой сундук с привязанной наверху совиной клеткой через кованую железную арку на магловский вокзал Кингс Кросс.