Поцелуй чудовища [Константин Фрес] (fb2) читать постранично

Фрес Константин Поцелуй чудовища

Глава 1. Лилия и роза

— Правило первое: не разговаривать. Здесь уместны только кодовые слова, обозначающие ответы «да» и «нет». Роза — да, лилия — нет. Рот всегда остается свободным на тот случай, если вам вздумается сказать «нет». Лилия. Это понятно?

— Роза, — тихо ответила девчонка, неловко сидящая на стуле. Понятливая, черт…

На ее лице была плотная повязка из темного непроницаемого материала, девушка чуть откидывала голову назад, думая, что ее уловки никто не замечает, стараясь сжульничать и увидеть под повязкой хоть что-то, но повязка была надвинута низко и завязана плотно, и ничего, разумеется, девчонке увидеть не удавалось, как бы она ни старалась.

Тихонько вздохнув, почти всхлипнув, она опускала голову, стискивала дрожащие нервно колени, и ее пальцы крепче впивались в сидение стула. От этого жеста, сколь неуверенного, столь и трогательного, ее плечики задирались вверх, тонкая ткань чуть оттопыривалась вперед, и в вырезе блузки становилось хорошо видно нежную округлую грудь, тонкие зубчики кружев на ее бюстгальтере, и кожа казалась такой бархатисто — нежной, как персик. Девчонка была совсем юна; двадцать один год — почти совсем девочка. И уже в таком месте, м-да.

— Сегодня мне выпала роль доминанта, — чуть смягчив голос, продолжил мужчина. Девчонка явно волновалась; то ли от страха, то ли т предвкушения ее тонкий подбородочек дрожал, маленькие аккуратные губы были крепко сжаты, и мужчина, поддавшись неожиданному порыву, шагнул вперед, ухватил этот дрожащий подбородок и очень медленно, вкрадчиво провел большим пальцем по ее губам. — Но любое мое действие вы можете прервать одним лишь словом «лилия». Это значит «нет». И я вынужден буду подчиниться. Понятно?

— Роза, — чуть хрипло ответила она. Под его пальцем ее губы раскрылись, шевельнулись — и внезапно прихватили подушечку его пальца, целуя, так откровенно соблазнительно и одновременно с тем так чисто, непорочно, что он охнул. На миг ему показалось, что эта испуганная девчонка, не до конца освоившаяся ролью нижней, тоже хочет доставить ему удовольствие. Какие-то теплые чувства проскользнули в этом шелковом, нежном прикосновении, но он тряхнул головой, прогоняя эту наивную и одновременно такую желанную мысль.

Просто два человека.

Случайная связь, чтобы пощекотать нервы.

Просто секс. Воплощение потаенных и самых смелых желаний.

— Второе правило клуба: абсолютная добровольность, никакого принуждения. Вы можете уйти уже сейчас. Отказаться от… свидания, — он зашел за спину девчонки и она повернула голову, на слух отслеживая все его перемещения. Его рука скользнула по ее плечу, пальцы, подрагивая, робко коснулись шеи, и тут же сжались, лаская жадно, бессовестно ныряя вниз, по вздымающейся груди, в эту соблазнительную сладкую ложбинку. — Уйдете?

Его пальцы осторожно высвободили грудь девчонки из кружевной чашечки и погладили сосок — намеренно тонко, чуть касаясь, до острых покалываний, тревожа каждое чувствительное нервное окончание, так, что девчонка ойкнула и завозилась на стуле, крепче стискивая коленки, как будто это поможет унять возбуждение.

— Уйдете? — повторил над ее склоненной головой спокойный голос. Спокойствие это было деланным; в тишине комнаты с абсолютной звукоизоляцией, в крохотном мирке, отрезанном ото всех внешних звуков, было слышно, как мужчина дышит — прерывисто и шумно, наблюдая за собственными пальцами, неспешно распускающими пуговку за пуговкой на белоснежной блузке, освобождающими и вторую грудь из бюстгальтера и сжимающими приятную округлость.

— Лилия, — ответила она. В голосе ее послышался какой-то дерзкий вызов, хотя плечи ее дрогнули, девчонка чуть сгорбилась, словно постаралась стыдливо закрыться от взгляда незнакомца, от его бессовестных пальцев, поглаживающих ее небольшую, аккуратную грудку с торчащими острыми сосками.

— Отлично, — ответил он, склонившись над ней и наблюдая, как ее щеки покрывает румянец смущения, как все чаще вздымается ее грудь и как наливаются кровью, становясь из светлых ярко-розовыми, ее соски.

Он рывком поднял ее на ноги, бесцеремонно стащил с ее вздрагивающих плеч блузку, расстегнул и отбросил в сторону лифчик. Девушка, несмотря на данное ею согласие, дрожала; ее дыхание участилось, она почти вздрагивала от грубых рывков, которыми он освобождал от одежды — словно распаковывал, освобождал покупку от грубой оберточной бумаги. Она инстинктивно прижала руки к груди, прикрываясь, но он грубо отвел их, заставил снова раскрыться перед ним, и жадно припал губами к соскам. Его поцелуи были грубыми, даже болезненными, он прихватывал розовые ореолы зубами, щекотал остро торчащие соски языком по очереди до такой степени, что девчонка, крепко ухваченная его руками, начала поскуливать и приседать, стыдливо поджимать ножки — то ли от боли, то ли от страха, то ли он жгучего удовольствия.