Науа-Ацтек [Нариман Ерболулы Ибрагим RedDetonator] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

RedDetonator Науа-Ацтек

Примечания автора:

Я учёл ошибки и огрехи, которые были допущены в "Гайавате", поэтому буду писать данный роман с оглядкой на прошлое, и с надеждой на будущее. И вообще, считаю, что было несправедливо кидаться в меня тапками, ибо Гайавата — мой первый опыт написания произведений на тему альтистории.

И сразу внесу несколько пояснений:

1. Науа-ацтек — термин, обозначающий потомков ацтеков по крови.

2. Прогресс будет, но без стремительного развития а ля Гайавата. Причин этому несколько:

2.1. Главный герой вообще не разбирается в металлургии, социологии, политике и ещё куче вещей, которые ему надо было бы знать.

2.2. Общество ацтеков очень консервативно и религиозно, поэтому менять что-то очень и очень сложно.

1. Хороший день для барбекю

Палящее полуденное солнце раскалило капот машины настолько, что Паскаль Севилья, текущий напарник Освальда Точтли, с матерным выкриком отдёрнул от него руку. Тощий парень Пако, обладал типичной мексиканской внешностью: длинные висячие усы, которые он ценил дороже жизни, мечущийся взгляд карих глаз, стрижка типа «Теннис», острый подбородок и большой нос с горбинкой — для полноты картины не хватает сомбреро с пончо.

Вокруг была раскаленная пустыня, но нужно было ждать. Ос и Пако должны дождаться заместителя босса, его охрану, а затем и Продавца.

Босс — Мигель Эрнандес, по прозвищу Толстяк. Жирный мужик, который в лучшие свои годы был чем-то вроде мизинца левой руки Пабло Эскобара. Когда с Эскобаром было покончено, Эрнандес выжил, но не потерял связей и желания зарабатывать на наркоте, из-за чего теперь был далеко не последним человеком в Картеле. И если бы не здоровье…

На самом деле, Оса и Пако отправили «разведать местность», но разведывать в пустыне было нечего, только пропекаться от жара в машине и пить литры воды.

— Говенный план Копченого! — возмущенно выдернул из дверного отсека бутылку минералки Пако. — Надо было слушать мою бабулю и идти к Хесусу механиком!

— Ты же ничего не понимаешь в машинах. — равнодушно отметил Освальд. — И как-то ты поздно спохватился. Из Синалоа только в могилу…

— Да знаю я! Не нуди! — огрызнулся Пако. — Просто ною. У меня что, теперь ещё и право на нытье отобрали?

Он имел в виду тот эпизод, когда заместитель босса, Копченый Доминик, запретил Пако звонить своей ма, пока тот находится в закусочной «У Греко».

— Кажется, вот они. — Ос указал на облачко пыли, приближающееся с юга.

— Сейчас… — Пако вытащил из машины бинокль. — Ага, кажется они.

Минут через десять к их старенькому VAM Gremlin’у подъехал внушительный Митсубиши Паджеро девятнадцатого года. Это машина Копченого.

— Не сварились тут, бедолаги? — с широкой довольной улыбкой вышел из дорогого японского внедорожника Копченый.

Ос почувствовал поток свежего воздуха, дыхнувший на него из салона.

— Яйца себе не отморозил, Дом? — недовольно вопросил Пако.

— Следи за языком, Пако! — прикрикнул на него Копченый, затем посмотрел на Оса. — Как тут? Ничего подозрительного?

— Да что тут может быть подозрительного?! — вскипел Пако. — Хренова пустыня! Хреновы грифы, хреновы шакалы и хренов песок!

— Я не с тобой разговариваю, мудозвон! — Копченый взъярился. — Завали свою поганую пасть!

— Нет, ничего подозрительного. — ответил Освальд. — Пако в целом описал, что мы тут наблюдали три часа.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Копченый. — А теперь слушайте, что скажу. Примерно в течение часа приедут безумно крутые типы, которые привезут заказанный боссом товар. Товар очень, я повторяю, очень важен боссу! Пушки взяли?

Ос с Пако синхронно кивнули. В багажнике лежат один русский АК102 и одна американская М4А1. В качестве дополнительного вооружения они взяли с собой два пистолета Кольт 1911, четыре гранаты М26, которые являются самой незаконной частью их арсенала и два бронежилета: один стандартный полицейский H.R.M. Tactical Vest, принадлежащий Пако, а также SOV-3000, более известный как Dragon Skin[1]. Освальд отвалил за него семь тысяч долларов США, но ни на секунду не пожалел о своём решении — Пиннакл Компани, разработавшее бронежилет, решило проблему с клеем, использовав состав, устойчивый к девяноста градусам Цельсия. Теоретически, Ос может грудью ловить.308 калибр, но то очень нежелательно — от требухи за броней, в таком случае, мало что останется.

— Вооружайтесь. — распорядился Копченый.

Ос открыл багажник и начал снаряжаться. Бронежилет он использовал часто, поэтому проблем с ним не возникло — всё было давно подогнано. М4А1 и 1911 почищены ещё с утра и готовы к бою.

Стало жарче, но лучше потерпеть в бронежилете, чем неожиданно подохнуть без него.

— Ненавижу Копченого. — тихо поделился мыслью Пако, сидящий в тени машины и возящийся со своим АК102. — Можно было бы и вместе приехать. А ты как думаешь?

— Меня в ваши отношения не впутывай. — открестился Ос. — Как ствол?

— Да хрен его знает. — пожал плечами Пако. — Я его только пристрелял, в деле не использовал ни разу.

Ос кивнул. Действительно, вопреки распространенному стереотипу, жизнь в Картеле не состоит из перестрелок, употребления наркотиков и вечеринок. Это своего рода рутиная работа, почти целиком состоящая из вот таких вот эпизодов — сидеть и ждать непонятно каких людей, от которых не знаешь чего ждать. Может им окажется выгоднее перестрелять их, чем платить? Обычно нет, но бывает, что и да. Лично на памяти Оса, стрелять приходилось где-то в одном случае из десяти. И то, даже в таких случаях иногда всё заканчивалось мирно.

Всё бы было обычным делом для Оса, если бы не шло вразрез с его инструкциями.

Если бы он не был внедренным агентом от Федеральной министерской полиции.

Начальство до последнего момента не знало, что он поехал куда-то в пустыню, встречать каких-то посыльных, поэтому Ос слегка нервничал. Уже одно то, что он до сих пор не раскрыт — чудо. Обычно, судьбы агентов печальны и трагичны. И ещё очень повезёт, если просто сожгут в автомобильных покрышках…

Почему Ос вообще подписался на это? Карьера. Три года назад, когда большие люди из высоких кабинетов пришли к следователю класса «С», он даже не думал отказываться. И самое глупое — никто даже не сказал ему, в чём будет заключаться работа, а потом, при начале всего этого дела, назад дороги уже не было. Семьи у него нет, родители хрен знает где, про братьев и сестёр он не в курсе, может и были такие, а может и не было. За плечами один курс Национального политехнического института, год службы в армии, а затем работа в Федеральной полиции, откуда он умудрился прорваться в федеральную министерскую полицию, получив звание следователя класса «С». Все связи с прошлой жизнью разорваны, он уже убивал людей, о чём в курсе начальство, и пусть это были бандиты, и пусть это было для дела, но чувствовалось Осу, что будущего в полиции, даже если он благополучно переживёт всё это, у него не будет.

«Это был великолепный трек мегапопулярнейшего рэпера Эль-Суко, под названием „Встряхни булками-булками“! С вами Radio Fórmula 103.3 FM, уважаемые радиослушатели! Не переключайтесь, рубрика „новости“!» — завещал вдруг из машины приёмник.

— О, мать, опять всякое г№;но будут рассказывать. — проворчал Пако. — Россия то, Россия сё, да как будто нам есть дело, взорвут ли друг друга гринго с русскими!

— Оставь. — попросил Ос. — Всяко лучше, чем слушать твою тупую музыку.

— И ничего не тупая… — вяло ответил на это Пако. — Эль-Суко — он мне как бро…

«С вами Амалия Родригез и это рубрика новости». — сообщил приятный женский голос из радио.

— О, обожаю эту малышку! — сально улыбнулся Пако. — Беру свои слова обратно, Ос, от этой сучки я готов выслушивать и про Россию с гринго!

«Впечатляющая находка археологов потрясла весь научный мир! При плановом ремонте системы канализации города Мехико в прошлом году был обнаружена природная пещера, изрытая искусственными тоннелями. Первые же находки обещали пролитие света на загадку гибели Монтесумы, о чём свидетельствовали надписи, сделанные на стенах тоннелей, но истинное значение…»

— Парни, вырубайте радио! — донесся до Оса приказ Копченого. — Они едут!

Ос уведомил начальство о предполагаемом месте назначения, но ответа так и не получил. Телефон пришлось оставить, так как по правилам на дела они не берут никакой электроники, и это добавляло к ситуации дополнительной неуютности. И до этого бывало подобное, но в последний раз, когда происходило подобное, его чуть не пристрелили свои. Это добавило дополнительных очков в глазах членов Картеля, но всё равно, доволен таким исходом Ос не был.

По пустыне мчались три внедорожника и один белый спорткар. Не самый удачный выбор транспорта, по мнению Оса, но тем не менее, белая машина справлялась с песком и камнями успешно.

Остановились «посыльные» в пятидесяти метрах от Паджеро Копченого. Из машин выбралось ровно десять человек, причём девять из них были облачены в тяжелую броню и вооружены штурмовыми винтовками. Плохой знак…

— Не нравится мне это… — пробормотал Пако, приложившись к бутылке минералки.

— Я тоже не в восторге, но не дёргайся, держи себя в руках. — посоветовал Ос.

Не хватало им подохнуть из-за того, что у Пако не выдержали нервы.

— Я не в первый раз на деле, Ос. — возмущенно выговорил Пако, закручивая крышку бутылки. — Не подкачаю.

— Добрый день, мистер Берга! — приветствовал Копченого блондинистый импозантный мужик в сером костюме. В лице его ощущалось что-то змеиное. Не в чертах лица, а скорее в глазах. Холодные, равнодушные, даже несмотря на радушную улыбку. Да и вообще, сами черты лица были какими-то усредненными, таких людей не запоминаешь в толпе, скорее запоминаешь одежду и аксессуары. Например, белый смартфон с характерной эмблемой на крышке, которым размахивал этот мужик при разговоре. — Мистер Бранд выражал признательность мистеру Эрнандесу за поддержку, оказанную в Венесуэле.

— Вы же знаете, что мы если дружим, то дружим всем сердцем! — радушно заверил импозанта Копченый. — Любая поддержка, за ваши деньги…

— Это всё, на что нам нужно рассчитывать, мистер Берга. — снова фальшиво улыбнулся импозант, затем посмотрел на Оса и Пако, стоящих за Гремлином. — А как мне относиться к этому?

— О, никаких проблем! — замахал руками Копченый. — Парни, опустите оружие, это друзья!

Ос с неохотой опустил М4А1, за ним последовал Пако. Разговор продолжился.

На фоне тихо звучало радио, которое Пако не выключил, а лишь приглушил до минимума.

«… Как было известно из немногочисленных сведений, Монтесума II, император ацтеков, был убит соплеменниками, за призыв покориться испанцам, но находки, обнаруженные в подземной пещере, дают основание полагать, что императора тайно вывезли к ныне не существующему озеру Тексоко и казнили в пещере». — поделилась Амалия Родригез.

— Вот голос, да? — ухмыльнулся Пако похотливо. — Будь у меня куча денег, увёз бы её на яхте куда подальше отсюда и всю дорогу…

Ос ничего на это не ответил, так как пристально вглядывался в горизонт, где, как ему казалось, появилась едва заметная точка, затем ещё одна, и ещё.

«Это п№%*ц как х%№@о…» — подумал Освальд и крепко зажмурился на несколько десятков секунд.

Проясненным взглядом он вгляделся в горизонт и сомнения отпали. Вертолеты. Судя по скорости, боевые.

«Не надо было говорить, что я поехал охранять целого заместителя босса…» — запоздало посетовал Ос. — «А про то, что взял с собой штурмовуху, вообще зря написал…»

Новый виток нарковойны в последние годы стал ещё более ожесточенным. Давно не было крупных арестов и ликвидаций, поэтому начальство готово на всё, лишь бы выдать результаты.

«А что если они пустят меня в расход?» — поразила Оса внезапная мысль. — «По бумагам я настоящий бандит, свидетельства о том, что я где-то и когда-то состоял в полиции, хранятся только у моего непосредственного начальника, если ему скажут их „потерять“, он их „потеряет“ в два счёта — и не было никакого следователя класса „С“ Освальда Точтли, а был обычный бандит Освальдо Торнеро, убитый в ходе успешной операции Федералес».

— Что происходит, мистер Берга? — встревоженно спросил ухоженный блондин у Копченого.

Сам Копченый внешне представлял из себя уменьшенную версию Толстяка: свисающий с боков жир, основательное пузо, упитанное лицо, лоснящееся на жаре, черные курчавые волосы, короткая бородка, усы, маленькие карие глаза, маленький нос с солидной родинкой и покрытые шрамами от былых прыщей щеки. Одет он был в белую рубашку, серые брюки, белые кожаные туфли, под рубашкой проглядывался бронежилет скрытого ношения, на взгляд Оса — не меньше тридцати шести слоёв, что вряд ли остановит пулю из Zastava M90, который от АК отличается только названием и калибром.

— Я не знаю! — ответил Копченый нервно. — Что за ерунда?!

Нарастал рокот. Даже Пако догадался, что это вертолеты.

— Это вертолеты! — выкрикнул он.

— Какое вы имеете к этому отношение?! — с искренней злостью спросил блондин.

— Никакого! — ответил Копченый. — Это подстава!

— Парни, занимаем оборону! — решил блондин.

— Сеньор Аддингтон, не думаю, что следует оказывать сопротивление Федералес… — начал говорить Копченый.

— Там три боевых вертолета! С ними не удастся договориться! Они хотят нас уничтожить! — выкрикнул ему в лицо блондин. — Занимаем оборону! Будем драться до последнего!

Ос перестал что-либо понимать. Действительно, три штурмовых вертолета — это слишком. Даже для заместителя босса Картеля.

Охрана Аддингтона начала разгружаться. Из багажника была выкачена целая зенитная установка.

— Охренеть… — проговорил Ос тихо.

— Ос, это чего? — с беспокойством спросил Пако.

— Это, мать-перемать, зенитка. — ответил ему Ос. — Теперь нас точно с го№%ом смешают…

Тем временем боевики Аддингтона разложили установку и начали наводить её на цели, а ещё двое вытащили из другого внедорожника пару ПЗРК.

— Пако, надо было тебе слушать бабулю. — улыбнулся печально Ос.

— Надо было слушать бабулю. — согласился Пако, садясь на землю.

Два характерных стингеровских хлопка прозвучали почти синхронно. Две ракеты устремились к целям, оставляя за собой лишь дымные следы.

От вертолетов отделились ярко горящие тепловые ловушки, которые сумели обмануть лишь одну ракету. Вторая ракета врезалась в «пузатый» корпус MBB Bo 105, поглотив его во вспышке взрыва.

— Теперь нам п№%&, Пако. — поделился Ос. — За один этот вертолет нас будут искать по всему миру. Мы перешли черту.

— Да что мы перешли?! Это всё они! — возмутился Пако. — Это всё этот блондин! Я его знать не знаю!

Ос ничего не ответил, посмотрев на Аддингтона, который с удовлетворенной улыбкой наблюдал за падающим вертолетом.

— Ещё. — приказал он.

Боевики извлекли дополнительные ракеты из ящиков и принялись перезаряжать проверенные временем ПЗРК.

Ос отчетливо понимал, что выиграть здесь невозможно. Даже если они собьют все вертолеты, всё равно скоро прибудет Национальная гвардия, у которой есть танки, броневики и артиллерия. Хотя, скорее всего, сейчас с ближайшего аэродрома вылетит штурмовик и с максимальной высоты отбомбится по ним чем-то тяжелым и громким. Возможно.

— Что же делать?! — вдруг панически заорал Пако. — Это же п№%&ц!

— Я думаю, надо дождаться, пока снесут вертолеты, а потом рвать отсюда когти. — поделился планом Ос. — Шансов мало, но при определенной удаче…

— Это план! — уцепился Пако. — А что Копченый?

— Эй, парни! — примчался упомянутый заместитель босса. — Я в душу не подозреваю, на что рассчитывает гринго, но нас скоро прихлопнут!

Ос с легким удовлетворением отметил, что Копченый пришел к тому же выводу, что и он.

— Сейчас дождёмся, пока люди гринго собьют вертушки, потом грузимся в машины и ходу в разные стороны! — сообщил Копченый. — Но сначала надо забрать товар!

— А как же Нацгвардия?! — завопил Пако. — Они же нас положат!

— За что?! — спросил Копченый со смехом. — Это гринго стреляют по вертолетам, не мы!

На лице Пако сменилось несколько эмоций, от удивления до осознания.

— Готовьте свой тарантас! — махнул на них рукой Копченый и направился к гринго уверенной походкой.

Они о чём-то поговорили, Аддингтон несколько раз кивнул, а затем сделал знак одному из своих боевиков, здоровенному негру, одетому в даже на вид жаркий черный костюм, поверх которого была надета тяжелая броня минимум четвертого класса.

Здоровяк вытащил из машины серьезного вида черный кейс, который вручил Аддингтону, а тот передал Копченому.

Они ещё о чём-то поговорили несколько десятков секунд, в ходе которых, по видимому, Копченый объяснял свой план. Гринго равнодушно пожал плечами и махнул рукой. Это можно было бы расценить, будто судьба мексиканцев его совершенно не волнует и пусть они делают что хотят.

— Парни, гринго одобрил мой план. — сходу сообщил Копченый. — Ос, бери этот кейс и вези в Мехико. Мне насрать, какими путями, какими способами, хоть при помощи самого Иисуса и Девы Марии, но ты должен доставить его боссу!

— А почему не ты? — с подозрением спросил Ос. — Это же вроде как твоя обязанность?

— Сейчас не время спорить, Освальдо! — похлопал его по плечу Копченый. — Довезешь — с меня десять штук. И не песо, а настоящих долларов гринго!

— Хорошо. — быстро кивнул Ос, соглашаясь.

Ему почему-то стало ясно, что закончилась его работа под прикрытием. Если ради этого ящика гринго готовы воевать с армией — значит это очень ценно, ценнее тонн героина и кокса, за которые почти никто никогда не сражался до смерти. А тут дерутся до последнего.

Гремлин сорвался с места, Пако с облегчением рассмеялся, хлопая руками по рулю.

— Сейчас свалим отсюда, Ос! — радостно орал он. — Сейчас уберемся отсюда! Да!!! Радио погромче!

«… радиослушатели сообщают, что примерно десять минут назад над городом Леон пронеслось пять боевых вертолётов! Куда они направляются, какую цель преследуют — загадка! Возможно это учения, но один из наших давних радиослушателей, сообщает, что никаких учений на этот период запланировано не было. Мы будем держать вас в курсе, уважаемые радиослушатели!»

Приятный голос Амалии Родригез, который был сейчас возбужден, ласкал слух Оса, который прижимал к себе кейс с очень ценным содержимым.

— Эй, они говорят про пять боевых вертолетов! — вдруг поразило Оса.

— Ну, и чего? — легкомысленно спросил Пако.

Из-за довольно дерьмово работающего движка Гремлина, орущего радио и буквально плещущегося в крови адреналина, они совершенно пропустили шум работы винтов.

Под багажник влетела ювелирно выпущенная неуправляемая ракета, которая перевернула машину и заставила её проехать несколько метров на боку. Не пристегнувшийся Ос ещё во время переворота машины вылетел в боковое окно, сжимая кейс в обеих руках, в этот самый момент в животе будто взорвалась бомба. Сокрушительный удар спиной в потрескавшийся асфальт — адская боль и ощущение отвратительной теплоты по всей спине.

Неспособный двинуться, Ос наблюдал безоблачное небо и слышал нарастающий рокот лопастей вертолета. По перевернутой машине, где из ремня безопасности пытался вырваться Пако, прошлась очередь из бортовой пушки вертолета, превращая Гремлина в груду горящего металлолома. Пробитый кейс резал плоть острыми краями пробоин, но больше дискомфорта, помимо раздирающей боли, доставляла синяя жидкость, вытекающая из него. Она одновременно жгла и холодила, Ос почувствовал невероятное ощущение, будто его плоть распадается на составляющие и одновременно собирается…


//Заключительный отчет надведомственной оперативной группы № 1//

Группа боевиков неизвестной организации уничтожена полностью. Следует отметить следующее:

1. Силы Национальной гвардии не сумели вовремя оцепить зону проведения операции. В результате некомпетентности руководства Национальной гвардии, зону проведения операции покинуло одно транспортное средство с боевиками Картеля Синалоа (модель транспортного средства: VAM Gremlin 1977 года, под госномером DCI 079), в котором предположительно находились два члена Картеля: Паскаль Хименес Севилья, известный под прозвищем «Пако», а также Освальдо Диего Торнео (агент под прикрытием, принадлежавший к ФМП, в прошлом: Освальд Владимир Точтли).

2. В транспортном средстве перевозилось неизвестное взрывное устройство, сходное с тем, которое было применено другой группой боевиков. Характер взрывчатого вещества не установлен, но сходен по происхождению с тем, которое было применено при террористическом акте в промышленной зоне Нью-Йорка, США 19.08.2018 (данные по анализу взрывчатого вещества получены от антитеррористического отдела ЦРУ).

3. Отлично проявили себя военно-воздушные силы. Пилот, управлявший вертолетом, самолично принял решение об уничтожении транспортного средства. По прогнозам экспертов, активация неизвестного взрывчатого вещества в черте ближайшего населенного пункта (Вилья де Рамос, Свободный и Суверенный Штат Сан-Луис-Потоси), могла бы вызвать жертвы до полутора тысяч человек.

4. По мнению непосредственного начальства Освальда Владимира Точтли, он обладал низкой благонадежностью, был замешан в ряде убийств граждан Соединенных Штатов Мексики и, по косвенным признакам, имел зависимость от наркотических веществ.

5. Установить личности других боевиков не представляется возможным, ввиду полного уничтожения тел из-за активации неизвестного взрывчатого устройства. Личности членов Картеля были установлены исключительно по сведениям от ФМП.

На основании вышеизложенного рекомендуется:

1. Квалифицировать данные инциденты как неудачную попытку террористического акта.

2. Засекретить сведения о наличии внедренного в Картель агента.

3. Ходатайствовать о награждении экипажа вертолета под бортовым номером MFA101 государственными наградами.

2. Недобровольный дауншифтинг

Ос открыл глаза. Первое ощущение — тошнотворный привкус крови во рту. Кажется, его рвало кровью, пока он был без сознания.

Сознание активизировалось сразу, отметив отсутствие безоблачного неба, но густую растительность. Щебет птиц, стрекот насекомых и журчание воды.

Ос приподнялся с земли, на которой до этого лежал, сжавшись в позу эмбриона, отложил издырявленный кейс и огляделся.

Это точно никакая не пустыня, подумал он.

«Где же я, мать его? Почему жив?»

Он отчетливо помнил, что как минимум повредил себе позвоночник, а живот его, несмотря на хвалёную «драконью чешую», пробило чем-то скоростным и тяжелым, возможно бронебойным снарядом автопушки вертолета.

Дрэгонскин всё ещё был на нём, пальцы нащупали солидное отверстие в области живота. Вопреки опасениям, серьезных ранений никаких он не обнаружил, да и, честно говоря, будучи тяжело раненым, точно бы сейчас не рассуждал о завышенных ожиданиях от фирменных средств индивидуальной защиты.

Встав на ноги, Ос поднял с земли кейс. Он принял на себя не менее семи осколков и один снаряд, который насквозь пробил и кейс, Оса и его бронежилет.

Быстро стянув броню, он оглядел место пробоя и предполагаемую рану.

— Да я давно уже покойник, если так посмотреть… — просунув палец сквозь пробоину, пробормотал Ос. На животе прослеживались следы многие годы назад зажившего шрама, которого раньше не было. Удивительно.

Чешуйки в месте попадания потрескались, а некоторые из них были обломаны.

— Дерьмо… — Ос спохватился и натянул бронежилет обратно, так как вспомнил, что история с вертолетами и Национальной Гвардией совершенно точно ещё не закончилась.

Интуитивно пригнувшись и заняв позицию у ближайшего дерева, он решил заняться кейсом.

Кодовый замок всё ещё функционировал, но для хорошего ножа в этом мире мало достаточно надежных преград. У Оса был с собой "Скорпион«[2], который являлся лишь данью понтам, так как: что ты за мексиканский наркоторговец, если ходишь без крутого ножа?

Два рывка — кейс открыт. Внутри обнаружились какие-то пустые колбы, в хлам разбитый телефон, ну или какое-то электронное устройство, целый зарядник, разбитая в хлам бутылка какого-то даже на вид дорогого пойла, ну и всё.

— Что-то было в тех колбах… — пробормотал Ос, вытирая проступивший на голове пот.

В этих джунглях было душно, Осу на секунду показалось, будто он находится в некоей парилке или хамаме.

— Так… — Ос закрыл кейс на задвижку и решил идти хоть куда-то. Признаков людей на первый взгляд не видно, да и на второй тоже, как и на третий. Он попытался вспомнить, есть ли вообще такие места в Мексике, где сохранилась такая дикая природа? Побережья? Национальный парк? Чья-то вилла, где наркобарон решил создать себе уголок дикой природы?

Он готов был биться об заклад, что всех собак повесили на него, сделав крайним во всей этой поганой истории. Интересно, Копченый подох?

— Плевать. — Ос наткнулся на разбрызганную по густой траве кровь. Кажется, он куда-то полз в бессознательном состоянии, до того, как полностью пришел в себя. — Куда же идти? А, тоже плевать.

Начав уверенно шагать по джунглям, он обратил внимание на то, что в правом ботинке торчит осколок, царапающий тыльную часть ступни. Пригнувшись, он с усилием выдернул осколок из плотной обувной ткани. Осколок когда-то был частью пушечного снаряда, о чём свидетельствовала характерная форма. Да и что ещё могло пропороть качественную обшивку довольно дорогих ботинок, которые, по заявлению производителя, способны пережить забивание гвоздя молотком? Всё-таки было преимущество в статусе наркоторговца — денег было куры не клюют. Не совсем прямо не клюют, конечно, но в одежде и питании Ос себя не ограничивал. Чего нельзя сказать о Пако. Бедный-бедный Пако… Он пришел в Картель только ради родственников, был примерным сыном, который заботился о своей Ма, отдавая на её лечение все свои неправедно заработанные деньги. Повезло ещё, что рак они общими усилиями победили и семья нуждалась в деньгах не так остро, как в самом начале бандитской карьеры Пако.

Сочувствовал ли Ос Пако? Сочувствовал. Будет ли он заботиться о его семье? Вот это вопрос из вопросов. По хорошему, надо бы, но как бы Осу самому сейчас позаботиться о себе?

По ощущениям, он сейчас где-то на побережье Мексики, ну или в каком-нибудь национальном парке. О том, что люди босса могли сыграть с ним злую шутку и забросить куда-нибудь в Эквадор или в Боливию, думать не хотелось. Да и вообще, зачем так заморачиваться? Всё выглядит слишком подозрительно.

Кейс при нём, даже одежда ровно та, в которой он был… убит. Да, убит. Авиационный снаряд в живот — это верная смерть. Может, это рай? Или ад? Время покажет.

Если он умер и оказался на том свете, то есть, есть о чём беспокоиться. Ос вёл не очень праведную жизнь: убил четверых, содействовал торговле наркотиками, курил марихуану, иногда упивался до полусмерти — по религиозным канонам, довольно солидный список, за каждый пункт которого гарантирована дорога в ад.

Но на ад это местечко мало походило. Да, душно, но чувствовал он себя превосходно, ничего не болело, даже левое плечо, которое он сломал на службе в армии, ноющее время от времени, от погоды к непогоде… Совершенно не липкий пот не вызывал особого дискомфорта, по консистенции напоминая чистую воду.

Определенно, это не ад. Проповедник, частенько наведывавшийся в приют, твердил им: ад наполнен пламенем, там тебя никогда не оставят в одиночестве демоны, другие грешники, а ещё там есть адские муки. Ещё он что-то говорил про котлы, чертей, изощренные пытки, но это не очень крепко отложилось в голове Оса.

— «Вы почти готовые грешники! Покайтесь, ибо только невинные войдут во врата Рая!» — процитировал Ос слова отца Доминика.

В кобуре покоился Кольт 1911, надежный товарищ любого праведного полицейского, поэтому за дикую природу Ос был спокоен. Да и какие сейчас дикие звери? Пумы обитают в заповедниках, встретить их в обычном лесу почти невозможно, Ос знал это точно, так как в периоды ожидания часто смотрел Нэшнл Географик. Ягуары — п-ф-ф. Они есть, но тоже в заповедниках, и если пуму встретить можно, с микроскопической вероятностью, то вот ягуара — точно нет. Да и люди их мало интересуют, ведь всякие косули с оленями имеют более высокий коэффициент ценности по соотношению риск/прибыль. Современные животные хорошо приучены к тому, что даже у деревенских обалдуев бывают пушки. Ну, а если Осу всё же доведется встретить в этих джунглях достаточно тупое для нападения животное, то Кольт поставит в этом коротком и безмолвном диалоге жирную точку.

Уверенный в себе, утешаемый мыслями о том, что прямо сейчас его не будут загонять как дикого зверя силы Национальной гвардии и Федералес, Ос бодро шел в неизвестность.

Через тридцать минут путешествия дикая природа здорово потеряла в своей привлекательности, так как повышенная влажность и царящая вследствие этого тропическая духота, начали доканывать непривычного к такому климату человека. Ос больше времени проводил в сухой жаре городских массивов Мехико, поэтому влажный воздух давал нагрузку на лёгкие.

С собой у него была лишь полупустая бутылка минералки, которая крепилась в держателе на ремне, но он берег запас воды, напившись у родника, встреченного по пути. Вода там была быстрая и чистая, вряд ли содержащая штамм какого-нибудь смертельного вируса или бактерии, но менять заводскую минералку на обычную воду Ос не стал.

Ещё его доканывал кашель. Дня три-четыре назад он подхватил грипп, который приглушил лекарствами, но вот конкретно сейчас болезнь решила взять реванш[3]. В бумажнике лежало два пакетика порошка против гриппа, но самого бумажника нигде не видно, возможно выпал во время атаки вертолета. По опыту он знал, что болезнь будет «держать» его ещё пару дней, а потом всё резко наладится. К сожалению, тропический лес — не самое лучшее место для преодоления гриппа и болезнь может затянуться, если он не выберется в ближайшее время к цивилизации.

Касательно своего статуса он ещё не определился. Глупо получится, если он выберется к людям, а там его примут Федералес или какие-нибудь местные силы полиции. С другой стороны, деваться особо некуда, так как опыт выживания в дикой природе у Оса заключался лишь в подписке на Youtube-канал «Primitive Technology», где один очень молчаливый парень показывает различные приемы для достижения комфортной жизни с помощью камней и палок, из достижений цивилизации, на камеру, конечно, обладая лишь штанами. У Оса ситуация получше, но он сильно сомневался, что сможет организовать себе комфортный быт в джунглях до того, как его прикончит какая-нибудь ядовитая змея или паук.

Про пауков Оса предупреждали ещё во время службы в армии. Как водится, первые полгода службы он работал на ферме[4], выращивая кукурузу, сою, авокадо и ещё целую кучу растений. Пусть армейские фермы — серьезно охраняемые объекты, но черные вдовы и коричневые пауки плевать хотели на КПП и патрули. Одного сослуживца Оса укусила черная вдова и он больше не может орудовать мизинцем и безымянным пальцем левой руки. И это практически ерундовый исход, так как за год до призыва Освальда, одного бедолагу укусил щитомордник, противоядие вкололи, но квалифицированную помощь не оказали вовремя, ввиду того, что дело было в дальнем патруле, из-за чего парень умер. Во многом там сыграла свою роль индивидуальная непереносимость действующих веществ противоядия, но сам факт…

«И это в двадцать первом веке, при наличии надежных медицинских средств!» — Ос внимательно смотрел под ноги, так как знал из инструкций, что мелкие змеи на людей не охотятся, нападая только в целях самообороны.

Лес представлял из себя настоящий тропический рай: неизвестные Осу деревья, кусты с огромными цветочными бутонами, колибри, крупные стрекозы, пробивающиеся сквозь лесной полог лучи света… и духота, высокая влажность, ползающие по телу насекомые, витающая мошкара и вязкая грязь под ногами.

Ос не знал что и думать касательно сложившейся ситуации. Что он имел из информации на данный момент:

1. Он умер. Это точно. Но в то же время и жив. Это тоже точно.

2. Он оказался в неизвестных джунглях, про которые не мог сказать ничего конкретного.

3. У него нет еды, а запасы воды ограничены. Зато есть Кольт 1911 года и двадцать один патрон к нему в трёх магазинах. Ещё в наличии нож, связка ключей, жевательная резинка, два презерватива, бронежилет, который следовало бы слегка починить при первой же возможности, дорогая обувь с дыркой в левом ботинке, пропотевшие носки, средней стоимости синие джинсы, изодранные в области колен, желтая рубашка с небольшим логотипом Ла-Косты на груди и огромной окровавленной дырой в области живота, относительно свежее бельё, носки, кожаный ремень, три пластиковых хомута, кейс, вдребезги разбитый телефон с непонятным чехлом, зарядное устройство, непонятные битые колбы, зажигалка, пачка сигарет и серебряный нательный крест — больше у него ничего с собой не было.

4. Он идёт в неизвестном направлении, так как стоять и дожидаться непонятно чего — бессмысленно.

5. Никаких признаков его поисков нет. Это не плохо, но и не хорошо.

Лучше от перечисления доступной информации Осу не стало, но так можно было хотя бы чем-то занять себя. Хотя вопрос, чем ему помогут в данной ситуации презервативы, занял около двух минут упорных размышлений.

— Латекс, латекс, латекс… — Ос бормотал это слово на ходу. — Так. Презерватив растягивается до пятидесяти сантиметров… Вот я дегенерат!

Ос остановился и начал прислушиваться. При достаточной степени везения рядом может оказаться ещё один ручей. По звуку ручей обнаружить не удалось, поэтому пришлось идти обратно. За это время он преодолел солидное расстояние, но назад идти психологически быстрее.

Вскрыв упаковки презервативов, он начал споро наполнять их при помощи бутылки, воду из которой перед этим выпил. Ос даже не брался предполагать, сколько влезет воды в презерватив, но некоторое время поборовшись с жадностью, наполнил их примерно по четыре-пять литров каждый, после чего снял ремень, привязал к нему презервативы и перекинул через плечо. Идти с таким грузом можно долго, что и собирался осуществить Ос.

С примерно девятью литрами воды уйти можно далеко, что вселяло в Оса определенную надежду. Осталось только найти пропитание.

Если не повезет с дичью, на которую он готов пожертвовать несколько патронов, то всегда можно найти диких родственников культурных растений, благо, в Primitive Technology было несколько видео, где тот парень готовил из диких корнеплодов какую-то еду. К сожалению, этот примитивист обитает в Австралии, из-за чего конкретные растения обнаружить не удастся, так как они в Мексике не растут. Но концепцию ведь использовать можно?

Ос был подписан также на несколько других каналов со сходной тематикой, но там в основном было тупое зрелище «по мотивам». Почти ничего нового: какой-то азиатский тип строил глиняное жильё посреди джунглей, с бассейном. Самое смешное — бассейн был изготовлен из сырой глины. Ещё один тип жил в глиняном доме примерно месяц, но еда, которая загадочно появлялась у него на столе, сильно напоминала купленную в ближайшем супермаркете. Ос смотрел их больше для прикола, считая за эталон именно австралийского примитивиста.

Оса озарило.

А что если поселиться в джунглях?

Соорудить себе приличное жильё, разобраться с пропитанием, научиться ставить силки, соорудить лук или пращу, освоить их, в крайнем случае тратить патроны, в общем, жить как первобытный человек, один на один с природой? Раз уж он всё равно умер, то почему бы не бросить себе самому вызов? А освоившись, стабилизировавшись, потихоньку разведывать местность и выяснять у местных, ищут ли власти некоего Освальда Торнеро, обвиняемого в уничтожении госсобственности в особо крупных размерах и наркоторговле? Так или иначе, сейчас выгоднее залечь на дно, откуда тихо следить за обстановкой и развитием событий. Решено.

Ос застыл на месте и медленно потянулся рукой к Кольту.

Ягуар. Настоящий.

Пятнистая кошка с обманчивой ленцой приближалась к Осу, выражая глазами стойкое желание пообедать.

Не должны себя так вести ягуары, тем более от Оса разит «неправильными» запахами — оружейное масло, синтетические запахи от одежды и ещё куча атрибутов современного человека, которые должны указать животному, что эта добыча будет стрелять, драться, а если успеет, вызовет ещё кучу себе подобных, которые устроят настоящую загонную охоту. Животные не так тупы, как принято о них думать, они тоже адаптируются к меняющимся условиям. И условия сейчас таковы, что ягуару следовало обозначить своё присутствие и уходить восвояси.

То ли Ос забрёл в настоящую глушь, куда не ступала нога человека, то ли ягуар попался самоуверенный…

Испытывать судьбу не стоило, поэтому как только ягуар оказался на дистанции уверенного поражения, Ос выстрелил ему прямо в лоб.

Пуля сорок пятого калибра, а точнее, одиннадцати с половиной миллиметров, пробила череп опасного хищника, уверенного, что жертва остолбенела и беззащитна, уронив его на землю. Ос облегченно выдохнул. Прямо сейчас его организм выдавил граммов двести пота и чуть не выдавил ещё столько же иным способом.

Ос отошел к кусту и опорожнил мочевой пузырь. Только сейчас его сознание зафиксировало испуганный гомон птиц и встревоженный вой какого-то травоядного. Да, выстрел из сорок пятого можно отчетливо услышать на расстоянии пары километров. На расстоянии до ста метров он вызовет у человеческого уха определенный дискомфорт, а у животных ведь слух острее. Не очень хорошее оружие в плане сохранения инкогнито, но тем не менее эффективное.

Освальд также прекрасно осознавал, что возьмись за него ягуар по всем негласным правилам охоты, то на земле лежал бы он, а не большая кошка. Но ягуар знал, что Ос не сможет сбежать и считал, что человек не сможет оказать достойного сопротивления, будто… будто уже охотился на безоружных людей.

«Да не, бредово!» — отверг версию Ос. — «Просто попался слишком самоуверенный ягуар».

Что делать с телом ягуара Ос примерно представлял. Надо подвесить тушу, спустить кровь, вспороть шкуру продольно от паха до горла, срезать в двух местах кишечник, умудрившись не выпустить наружу его содержимое, а затем кусок за куском вырезать мясо. Качество мясо будет однозначно дерьмовым, ибо ягуар является хищником, долго варить его не в чем, поэтому придётся аккуратно обжаривать на камнях, ну или на ветках, хотя последнее казалась Осу не самой хорошей идеей.

Выдрав из кейса кожаную оплётку ручки, Ос нашел подходящую ветку и подвесил не самого тяжелого из ягуаров. Проколов ему шею, он пронаблюдал истечение крови и приступил к разделке. Ещё только начав распарывать брюхо, Ос отшатнулся и с досадой сплюнул. Паразиты.

Какие-то паразиты давно облюбовали кишечник ягуара, поэтому в пищу его мясо совершенно не годилось. Напрасная трата сил.

Аккуратно развязав крепление, Ос уронил ягуара на землю и сложил оплётку кейса в карман.

— Сука… — сплюнул он ещё раз.

Скоро ему захочется есть, а нечего. Актуальность вопроса «Что делать?» возросла до небывалых высот. Если посмотреть в ретроспективе, в своей жизни он редко сталкивался с этим вопросом. Рос в приюте, старшие товарищи и воспитатели знали, что ему нужно делать, затем, на выданное пособие от государства, он поступил в политехнический институт, рассчитывая подрабатывать и оплачивать учёбу, но надежды на параллельный заработок не оправдались, поэтому пришлось уйти, а там призыв, там армия, где старшие товарищи и командиры знали, что ему нужно делать, потом стажировка в полиции, где тоже были старшие товарищи и командиры, потом перевод в ФМП, где он тоже не задавался актуальным сейчас вопросом, потом Картель, где всё было точно так же — вялотекущая жизнь с редкими вспышками «Что делать?», которые разрешались практически без его участия. И вот, он стоит перед убитым ягуаром, задумчиво пьёт родниковую воду из пластиковой бутылки и у него нет никаких идей. Только сейчас Освальд Точтли осознал: впервые в его короткой жизни не было никого, кто направит его добрым словом и компетентным советом. Впервые есть только ОН и ПРОБЛЕМА.

Желудок коротко булькнул водой, напоминая, что с питьём надо знать меру, да и перекусить не помешало бы. Черви копошились внутри вывалившегося кишечника ягуара, словно пытаясь доказать, что ещё ничего не кончилось и они ещё поборются. Ос в очередной раз сплюнул и пошел обратно к ручью. Уходить от единственного обнаруженного источника воды было бы глупо, мало ли. Да и куда идти? Надеяться найти ещё более удобное место для лагеря? А чем плохо текущее? Вода есть, животные, к сожалению и счастью… встречаются, не болотисто, есть относительно ровная площадка, которую ещё предстоит очистить от травы и разрыть. Ещё неплохо было бы прогуляться вниз по ручью, ведь он легко может впадать в реку или какой-нибудь замкнутый водоём, где вполне может оказаться рыба. А рыба — это очень хороший вариант.

Прогулявшись вниз по ручью, коря себя за то, что не сделал этого раньше, видимо, соображаловка после смерти работает плохо, из-за чего он легко убедил себя идти в случайном направлении.

Где-то через два километра ручей ширился, постепенно превращаясь в мини-реку, где уже теоретически возможно существование рыбы.

Пересмотрев свой план, Ос решил обосноваться где-то неподалёку от серьезной реки, для чего спустился ещё ниже по ручью. Подходящее место было обнаружено довольно быстро. Небольшой участок относительно ровного пространства, обладающий рядом преимуществ: два высоких валуна, приваленных друг к другу, формируя своеобразную арку, источник глины на берегу мини-реки, явные признаки наличия рыбы, имеются следы каких-то камней, которые Ос просто не мог идентифицировать. Когда настанет время, он постарается изготовить из них орудия труда.

Решив не тратить пока время на рыбную ловлю, он взялся за создание укрытия, которое запланировал соорудить под аркой из валунов. Ос срубил около двух десятков тонких стволов, срезал некоторое количество молодых лиан, а затем принялся за по-настоящему серьезную работу.

До самой ночи сооружал ограду, практически в темноте закончив связывать каркас лианами.

Теперь он был ограждён от ужасов ночи, только и ждущих момента, когда усталый путник уснёт.

Из срезанных с ближайшего куста листьев он соорудил временное лежбище, разлёгся на нём и с силой хлопнул себя по лбу. Нет костра, нет еды. Пока было светло, можно былоозаботиться хотя бы парочкой рыб и разведением огня.

С огнём дело долгим не стало — слегка сыроватые ветки с неохотой поддались действию зажигалки, а вот с рыбой что-то предпринимать было уже поздно.

Так он, покашливая время от времени, разлёгся на лежаке и заснул тревожным сном. Пусть и не очень комфортно, пусть и хочется жрать, но засыпал он с мыслью, что он настоящий мужик, который твёрдо смотрит природе прямо в её дикие глаза.

Самое забавное, на Освальда Точтли смотрела дикими глазами не только природа, но и странный относительно молодой мужик, одетый в серую набедренную повязку из низкокачественной ткани, тканный плащ с изображением скорпиона. Вооружен мужик был дубиной со вставками обсидиана и копьём. Голову странного мужика украшал не менее странная причёска, которая легко нашла бы своё место на голове ярого неформала.

— Iztac teyaochihuani, cualcantica cui nemaltilo[5]… — тихо пообещал странный мужик Освальду, сидя в двадцати метрах от него.

3. Джунгли

Пробуждение для Оса было тяжелым. Тревожный сон в совсем неблагоприятных для сна условиях — головная боль и ломота во всём теле с утра.

Почему-то болели зубы, что объяснить Ос никак не мог, да и не до того было. Он вскочил с лежака и помчался в кусты, чтобы справить мучающую его нужду. Голова от резкого подъема «рванула» приступом боли, но Ос стоически её перетерпел — богатый опыт похмелья делал боль знакомой и, в некоторой степени, привычной.

— У-у-у-уф… — выдохнул Ос облегченно, застегивая ширинку джинсовых брюк.

На развороте он уловил стремительное движение, а затем ощутил мощный удар чем-то тяжелым и твердым по голове.

Дезориентация, тупая боль, добавившаяся к уже имеющейся мигрени — в совокупности это лишило Оса даже шанса на сопротивление. Он завалился на землю, не успев удивиться.

Относительно в себя он пришел где-то через полторы минуты, уже связанный и лежащий перед своим временным жильем. Какой-то тип в набедренной повязке в это время с опасением тыкал копьем в кейс.

Ос не стал привлекать его внимания, так как надо было ещё придти в себя и придумать способ развязаться. Пусть агрессивный придурок и одет как бомж, но у него в руках копьё, что тоже очень странно, но вызывает некоторые опасения. Чем же его огрели?

Ос потянулся к ножнам на поясе. Пусть штаны расстегнуты, но ремень всё ещё на месте, а придурок не догадался вытащить нож из ножен.

Руки были связаны за спиной, поэтому Осу пришлось здоровски извернуться, чтобы зацепить свободно болтающуюся с правой стороны рукоять ножа. Проблему доставила и излишняя свобода ножен на расстегнутом ремне — лезвие плотно сидело в ножнах, из-за чего Осу пришлось выворачивать руку под неожиданным углом, но он всё же справился.

Слегка поцарапав левую руку в ходе разрезания, Ос сжал нож в правой руке и спрятал её под себя, активно делая вид, что руки всё ещё связаны.

«Охотник за головами? Узнал меня и решил навариться? Ну естественно! Кому ещё придёт в голову атаковать и связывать человека?» — метались мысли в голове Оса. — «Значит, охота всё же идёт… Не удивлюсь, если моя физиономия сейчас на каждом экране и столбе».

Пистолет валялся на лежаке — непростительная халатность со стороны Оса, который таким образом хоть ненадолго избавился от тяжести. С другой стороны, так даже лучше, ведь пистолет мог оказаться в руках нападавшего, а сейчас он всё ещё лежал среди листьев, либо не замеченный напавшим, либо не заинтересовавший его пока что.

Тип с копьём потерял интерес к кейсу и развернулся к Осу. На довольно молодой физиономии было что-то вроде смеси пренебрежения и восторга. Видимо, приятно удивлён легкостью захвата и уже тратит у себя в голове вознаграждение от правительства.

Ос разглядел украшения напавшего: на голове, посреди стрёмной хипстерской причёски, располагался тонкий обруч, явно из золота, а на груди какая-то тяжелая бляха с выгравированными на ней символами и изображениями, которые Ос бегло идентифицировал как неких животных и закорючки.

Деревенский типус без спешки направился к Осу, обойдя открытое ограждение. Когда до Оса оставалось несколько метров, тип проговорил что-то презрительное на почти непонятном языке. Что-то было в этом языке знакомое…

— Я тебя не понимаю, каброн! — ответил Ос деревенскому. В голове же его было осознание, что это науатль[6]. Возможно.

Науатля Освальд не знал вообще, никакого[7]. Более того, он никогда не пытался его учить, так как необходимости в том не было никакой: статус любого коренного языка в Мексике низкий, хотя государство признаёт все шестьдесят восемь диалектов науатля национальными языками и дает право коренным жителям запрашивать различные документы на любом из этих языков. Тем не менее, в академии полиции Оса никто учить коренные языки не заставлял, но общий курс он прошел, не запомнив практически ничего кроме пары фраз. Фразы, разумеется, самые важные: «Предъявите ваши документы», «Не двигаться, руки за голову», «Проходите, здесь не на что смотреть», «Гражданин, покиньте территорию», и ещё несколько фраз бытового уровня: «Ты кто?», «Как звать?», «Чего припёрся?», «Подайте на пропитание».

Выученные словечки сейчас совершенно не помогали, и понять деревенского типа он мог лишь по интонации.

— Ты какого хрена творишь, марикон?! — возмущенно спросил Освальд. — Вы здесь, в лесу, вконец охренели?!

Уж испанский-то деревенский должен знать, как по мнению Оса.

Сложно сказать, понял ли что-то деревенский, но он никак не отреагировал на слова Оса, потянувшись за ним, чтобы поднять.

Ос отреагировал мгновенно, решив, что момент вполне подходящий. Он вскочил резким движением и через долю секунды после занятия позиции на двух ногах, нож был приставлен к шее обалдевшего деревенского.

— Ты, пендехо! — Ос прижал лезвие к подбородку. — Кто тебя послал?!

Деревенский тип недоуменно и испуганно хлопал глазами, видимо, не находя нужных слов. Затем он заговорил, кажется, опять на одном из диалектов науатля.

— Чингада мадре! Только не говори мне, что вообще не говоришь на испанском! — взмолился Ос угрожающе. — Инглиш?

Было бы удивительно, покачай деревенский головой? Нет, он не качал головой и вообще никак не выражал понимания слов Освальда.

— Ох, чингай… — пробормотал Ос. — Я на науатле вообще не говорю! Tlen tayi? Tlehca?[8]

— In aquin oquimictili ocelotl. Yalhua. — ответил деревенский.

Ос почти ничего не понял. Однозначно верно понимаются только оцелотль, то есть, ягуар, а также ялуа — вчера.

— А-а-а… — поразила разум Освальда догадка. — Я же ягуара прикончил! Ты типа ищешь крайнего? Что, животное было подотчетным? Здесь рядом есть национальный парк с поселением якобы аборигенов? Эй, мужик, говори со мной, прекращай этот цирк с науатлем! Скажи, где я?

— Amo nitencaqui[9]. — заявил деревенский с неким злорадным блеском в глазах.

Эти слова Освальд понял. В бытность его полицейским он часто слышал эту фразу. Ровно такие же слова, ровно такое же выражение лица. Ублюдок издевается над ним. Ос резко ударил деревенского кулаком левой руки в живот.

Коренной сложился пополам и упал на землю.

— Где ближайшее поселение?! Какого хрена ты на меня напал?! — начал орать на него Освальд, пиная его в живот. — Кто дал на меня наводку?! Где ближайшее поселение?! Сколько вас?!

— Amo nitencaqui! — жалобно выкрикнул деревенский после очередного пинка в живот.

— Ми вали верга! — заявил Освальд зло. — Campa tihuitz?! Где живешь, сука?!

— Ninemi Metztitlan! — выложил деревенский откровенную лажу.

— Не лги мне, пендехо! — заорал на него Освальд.

Он-то знал, что Метцтитлан — город на двадцать с лишним тысяч жителей, и там весьма маловероятно существование дебила, который не знает хотя бы пары слов по-испански.

Но одно Оса порадовало — он всё ещё в Мексике, а не в каком-нибудь Сальвадоре или Венесуэле, где его сначала пристрелят, а потом только опросят. В Мексике, а точнее в Леоне, есть выход на один контакт, который может обеспечить его некоторыми жизненно важными вещами. Только обращаться туда рискованно, так как платить нечем, счета однозначно заморозили, телефона и карты нет, а любой визит в банк закончится в ближайшем участке. Ещё и контакт может легко сдать полиции, в связи с излишней громкостью персоны Освальда. Нет, туда обращаться — гиблое дело. Только вот что делать с местным?

— Если ты с Метцтитлана, то какого дьявола не говоришь по-испански?! — прорычал прямо в лицо поднятому с земли деревенскому Ос. — Это не дырка от пончика, а целый город, чинга ту мадре! Говори правду! Xitlahto neliliztli!

— Amo tla nicmati! — проверещал деревенский со страхом перед занесенной для удара ногой.

— Всё ты, марикон, знаешь! — не поверил Ос и пнул деревенского по колену.

Деревенскому надоело жестокое обращение, поэтому он выхватил каменный нож.

— Ха? — полувопросительно усмехнулся Ос. — Каменный нож? Что ещё? Вытащишь из задницы кремень и кресало? Или палку-копалку? Парень, скажи честно… Ты ролевик? Отыгрываешь тут древнего ацтека?

Деревенский ролевик ничего не ответил, но начал обходить Оса, не спуская с него глаз. Во взгляде ролевика виделась холодная твердость, такая, которая возникает у человека, который крепко что-то для себя решил. Например, убить кого-нибудь.

— Не дури, каброн! — предостерег его Освальд. — Ты даже не представляешь, в какую опасную игру решился сыграть!

Деревенский ролевик не подавал признаков хоть какого-нибудь понимания, но на последнем слове Оса кинулся в атаку.

Особо выбирать не приходилось — реконструкторы кое-что смыслят в махании острыми предметами, поэтому Ос не стал шутить с деревенским шутки и полоснул того ножом по правой руке. С воплем, где непонятно чего больше: боли или ярости, деревенский реконструктор врезался в Оса, но тот перенаправил его движение в направлении ближайшего дерева. Крепкий удар — деревенский потерял сознание.

Ос торопливо подскочил к нему и начал вязать теми же самыми веревками, которыми был до этого связан сам. Надежно, с применением полицейского опыта, привязав реконструктора к дереву, Ос решил заняться своей головой.

— Ах ты каброн! — возмутился Ос, когда нашел взглядом свои запасы воды. — Ты мне бурдюк лопнул!

Один из презервативов лежал в кейсе продырявленным. Ос взял уцелевший и перелил из него часть воды в бутылку.

Затылок рассадило, Ос аккуратно промыл рану и, оторвав лоскут от качественной внутренней обшивки кейса, сделал себе примитивную повязку. Голова слегка побаливала, но Освальд чувствовал, что удар не повлёк за собой сотрясение мозга. Опыт легкого сотрясения мозга у него уже был, давно, конечно, но воспоминания свежи до сих пор, поэтому, по отсутствию некоторых признаков, он решил, что сейчас всё обошлось.

Теперь неизвестно, что делать с деревенским. Убивать? Как-то не хочется. Пусть он и вырубил Оса, но всё-таки человек, а Ос не оскотинился до такой степени, чтобы убивать людей по любому поводу или ради весьма гипотетического обеспечения собственной безопасности. Но что-то делать надо. Например, перевязать бедного придурка, пока он кровью не истёк.

Ос оторвал ещё один кусок тряпки от кейса, затем ополоснул его в остатках воды, промыл рану на руке деревенского и быстро, но умело перевязал его. Тугая повязка остановила кровь, хоть и пропиталась ею изрядно. Вроде, теперь ему не угрожает смерть от потери крови.

Обыскав уже пришедшего в себя реконструктора, Ос обнаружил в поясной сумке некоторое количество бобов какао, лежащих в отдельном мешочке, ещё один каменный нож с загнутой рукоятью, небольшой и более подходящий для свежевания, а также статуэтку ягуара.

— Эй, чупакабра, проснулся? Хорошо спалось? — Ос присел на корточки у дерева и пробовал остроту каменного ножа на тонкой ветке. — Если ты реконструктор, то ты чертовски хорош в этом. Вижу, что ножик делали умелыми руками. Где заказал? А бобы? Круто, конечно, что ты учёл тот факт, что ацтеки использовали какао-бобы в качестве денег! Я и сам-то случайно узнал, программа была по ящику… Так ты ацтек? Чего пыришься на меня как на наркобарона? А-а-а… Продолжаешь играть оскорбленного ацтекского воина? Ладно… Aquin tehuatl? Mexihcah?

— Amo! Ma hnotho! — возмущенно ответил на вопрос о происхождении деревенский.

— Чешешь! — рассмеялся Ос, не совсем понявший последнее слово реконструктора, но догадавшийся, что этот тип отыгрывает не совсем ацтека. — Тогда чего мы с тобой на науатле разговариваем? Что-то не сходится твоя реконструкция…

Деревенский лишь презрительно поджал губы. Он явно понял слово «науатль», что его слегка взбесило.

Ос ничего не понимал. Зачем эти игры? Почему этот реконструктор такой упёртый? Может он кто-то вроде деревенского дурачка? Бывают же такие, у которых башку сносит в один момент и они уходят в другую реальность, становясь ацтеками, Наполеонами, Леголасами с Арагорнами и лежат в психушке. А бывает, что их не успевают закрыть в психушке и они вырываются в поля резвиться. Большую часть отлавливают, но Мексика большая… Существует ненулевой шанс на то, что где-то между тайными базами Картеля водятся вот такие вот индивиды, почитающие ягуаров и вырубающие по лесам случайных людей. Может так статься, что Ос у него далеко не первая жертва и в джунглях сейчас гниют разбросанные повсюду кости парочки неудачливых бедолаг. Это, кстати, объяснило бы, почему тут водился такой обнаглевший ягуар, совершенно не рассматривающий людей как страшную угрозу. Может, этот реконструктор скармливал ему своих жертв? Тогда понятно, почему он обиделся на Оса, «сломавшего» ему такой безотказный утилизатор улик…

Так или иначе, нужно было действовать. Ос оставил ацтекского Леголаса на привязи, а сам направился размечать место для будущего строительства.

Ранка на руке слегка пощипывала, но он промыл её и перевязал. Он хорошо знал, чем могут грозить даже легкие порезы в беспощадных условиях джунглей.

Ос подошел к проектированию будущего жилья основательно. Выбрав место для капитального дома, он принялся за строительство временного жилья. Для этого он нарубил относительно ровные стволы молодых деревьев и ошкурил их Скорпионом, который идеально подходил для подобной деятельности.

Строительство своеобразного навеса не заняло много времени, но получился он так себе. Зато быстро. После навеса Ос взялся за строительство очага.

Следующим этапом стала добыча пропитания. Следовало заняться этим сразу, но Ос знал, что дожди случаются внезапно. Лучше быть сухим и голодным, чем мокрым и сытым. К тому же, Ос не видел особой проблемы в добыче рыбы. Тут её навалом, она только что в руки не выпрыгивает.

Быстро выстругав себе копьё, Ос с видом знатока вошел в реку и затих. В школьные годы он где-то видел программу, касающуюся выживания Беара Гриллса, и в одной из серий было что-то про ловлю рыбы копьём.

Если бы Ос только знал, НАСКОЛЬКО сложно попасть по рыбе копьём, то занялся бы этим с самого утра. В итоге, даже вспомнив, как Гриллс привязывал к своему копью дополнительные ветки, под презрительные смешки Леголаса, Ос бросил это дело.

Посидев и подумав, Освальд пришел к мысли, что вполне способен изготовить удочку. В качестве лески было решено использовать достаточно прочные на разрыв синтетические нити из обивки кейса, а в роли крючка было использовано кольцо от связки ключей. Сами ключи Ос когда-нибудь приспособит под что-то, например, переточив круглый ключ от квартиры в шило.

С кольцом пришлось помучиться, так как металл был чертовски прочен, но с помощью пары камней, Ос придал ему нужную форму, умудрившись отрубить лишнее.

В качестве древка удочки было использовано несостоявшееся рыболовецкое копьё.

Наживку Ос изготовил из гусениц, собранных в ближайших кустах.

Усевшись на устроенное из листьев седалище, Ос нанизал гусеницу на крючок и принялся терпеливо ждать. Так даже удобнее — не нужно торчать по колено в воде.

Клюнуло на удивление быстро, буквально через три десятка секунд. Ос несколько раз рыбачил со своим приемным отцом, в те времена когда он был жив, поэтому имел некоторый опыт. Подсёк рыбу и вытащил на сушу. Попался астинакс, примерно десяти сантиметров в длину, много это или мало, Ос не знал. Равновероятно это может быть и самый крупный, и самый мелкий представитель рода. Символично, что впервые за многие годы, Ос поймал именно астинакса. Это была первая пойманная рыба в его жизни, ещё тогда, в детстве.

Далее рыбалка пошла ударными темпами, Ос увлёкся настолько, что сумел остановиться только на десятой рыбе. Попадались не только астинаксы, но и неизвестные Осу рыбы, в съедобности которых он не сомневался.

Притащив рыбу, Ос наблюдал выражение удивления на лице Леголаса, который до этого посмеивался над его попытками добыть рыбы копьем.

Почистив рыбы, Ос пожарил её над открытом пламенем костра, а затем с удовольствием начал её поедать.

После ужина он решил разговорить Леголаса.

— Это рыба. Ры-ба. — ткнув пальцем в сухую рыбу, произнес Освальд.

Леголас явно проголодался, так как пристально смотрел на рыбу, не обращая внимание на слова Оса.

— Ры-ба. — повторил Освальд, снова ткнув в рыбу пальцем. — Науатль. Ры-ба.

— Amo! Michin! — решил поболтать Леголас. Ткнув пальцем в направлении рыбы, он произнес: — Inin michin. Ры-ба.

— Рыба — michin? — уточнил Освальд, не сомневаясь в ответе.

Леголас кивнул. Ну, это тоже прогресс. Одно слово уже есть.

— Это — нож. — Освальд отрезал кусок от рыбы и передал его Леголасу, затем ткнул пальцем в лезвие Скорпиона. — Нож.

— Tecpatl. — сжевав кусок рыбы, ответил Леголас, указав пальцем на Скорпион. — Ношь.

— Текпаталь… — произнес Освальд, смакуя слово.

— Amo! Tecpatl! — поправил его Леголас.

— Ах, да, текпатль. — кивнул Ос, поправив произношение слова. — Как же там было… А, точно. Quen motoca? Как звать тебя?

— Notoca Tototl. — представился Леголас, совершив полупоклон, насколько это вообще доступно со связанными руками.

— Нотока или Тотокл? — не понял Ос.

— Тототл. — ударил себя в грудь кулаком Леголас.

— Тототл. — указал пальцем на него Освальд, затем ударил себя кулаком в грудь. — Освальд.

— Осфк… — попытался произнести имя Освальда Тототл.

— Хрен с ним, notoca Os. — махнул рукой Освальд. Тототл кивнул.

Первый диалог состоялся, теперь ему надо разобраться с науатлем, раз этот реконструктор действительно не умеет в испанский.

Когда повечерело, Освальд привязал Тототла, которого для себя всё ещё называл Леголасом, внутри ограждения, чтобы его, не дай бог, ягуары не съели. Заодно проверил один узел, который обеспечивает надежное обездвиживание узника в течение продолжительного времени. Это всё временная мера, а так надо рыть землянку или сооружать клетку, для всего этого нужно время и силы. Надо решать что-то насчёт Леголаса как можно быстрее. Завтра, например.

В этот раз спалось не лучше, насекомые, липкий пот, беспокойство из-за Леголаса, который хоть и завязан надежно, но всё ещё представляет потенциальную опасность.

Утро Освальд встретил плохо. Поперхнулся чем-то, долго кашлял и отплевывался, пока на землю не выпал коренной зуб с коронкой. Зуд в челюсти бесил его, он был зол и сконцентрирован. Два зуба с нижней челюсти отчетливо шатались при касании языком. Кошмар.

Почему выпадают зубы? Расплата за чудесное спасение? Радиация какая-то? Нет, тогда бы первыми выпали волосы. Что тогда?

Осу стало страшно. Его поразил страх, что он останется без зубов и до ближайшего стоматолога будет питаться размолотой кашей. А на стоматолога ведь нужны деньги! Если продать золотые цацки Леголаса, то можно себе вообще всю челюсть на металлокерамику поменять!

Успокоившись подобными мыслями, Ос принялся за завтрак, представлявший из себя вчерашнюю рыбу. За ночь её свойства изменились не особо, поэтому он спокойно поел, не забыв угостить Леголаса.

Леголас чувствовал себя неплохо, но что-то покашливал. Ерунда. Видимо, не такой уж и крутой реконструктор, раз его за ночь на свежем воздухе прихватила простуда.

Ос поднялся на ноги и отвязал Леголаса. Зуд в челюсти раздражал, а ещё пугала его возможная причина. Вдруг, там началась инфекция, которая решила проявиться атипично?

Планы меняются, надо спешить. Обследовав языком всю челюсть, Ос обнаружил, что ещё три зуба решили покинуть челюсть, едва пошатываясь. Надо к стоматологу.

— Вставай, отведёшь меня в свой город. — сообщил Ос Тототлу. — Campa ca in Metztitlan? Где Метцтитлан, спрашиваю!

Тототл напрягся. Затем что-то решил для себя и кивнул.

— Yauh. — приказал ему Ос. Он знал, что сказал сейчас что-то вроде «идти», но слова «веди» или «пойдём» ему неизвестны.

Тототл зашагал на север. Ос демонстративно положил руку на Кольт 1911, идя рядом с ним, но реконструктор Леголас никак на пистолет не отреагировал, бросив мимолетный взгляд на ножны Скорпиона. Либо у него есть яйца, либо он очень тупой и больше боится ножа.

Слегка починенный вечером бронежилет был на Осе, кейс в руке, разум приведён к предельной внимательности, будто он в зоне враждебных банд. Честно говоря, он всегда старался быть внимательным, так как работа под прикрытием очень нервная и неблагодарная, но вот в такие моменты реакция и внимательность возрастали до предела. Он мог находиться в таком состоянии до суток, а потом нужно было обязательно расслабиться — накуриться или напиться и поспать.

Путешествовали они по джунглям долго, часов у Оса больше нет, но неизвестно сколько, так как телефон остался дома, а тот что в кейсе не покажет время даже Иисусу с девой Марией, так как разбит вдребезги. Единственное, что удивило Оса — чехол телефона, представлявший из себя тяжелую пластину из неизвестного, но очень прочного сплава, скорее всего своеобразная противопульная броня. Если что, можно продать местным, у них однозначно должны быть яблочные смартфоны, а нет, тогда Ос положит его в нагрудный карман, в качестве дополнительной защиты от пуль.

Ос прикинул, что они шли часов шесть, никаких тебе дорог, только звериные тропы. Оса насторожило, что он ещё не увидел ни одного поселения, ни одной ЛЭП, вышки мобильной связи и пролетающих самолетов. Вообще ничего.

Внезапно Тототл остановился на месте.

— Ihuan. — сообщил он. Ос понял это как «пришли».

— Где город? — удивленно спросил Ос, разводя руками в стороны.

— Metztitlan. — презентовал Тототл, отходя в сторону.

Ос вгляделся в открывшийся прозор между густыми кустами.

— Сука. — коротко сказал на это Освальд.

4. Поселки городских типов

— Это прикол какой-то?! — Ос в сердцах пнул лежащий под ногами камешек. — Какого дьявола?! Леголас, сука! Что это всё значит?!

Реконструктор стоял и хлопал глазами, удивленный необычной реакцией Оса на город.

Город был построен вокруг высокой ступенчатой пирамиды, именно такой, какие обычно представляют люди, когда им говорят про ацтеков, майя или ольмеков. Вокруг пирамиды располагались низкие каменные строения, соединенные с нею каменными дорожками. Весь город обрамляла небольшой высоты стена, которая выполняла больше символическую функцию, чем практическую, так как через неё можно перелезть без специальных приспособлений. На воротах стояла стража из подобных Леголасу рекострукторов, вооруженных копьями. По самому городу ходили по своим делам жители, женщины, мужчины, дети, старики — все как один одетые в традиционную мезоамериканскую одежду, насколько мог судить Ос.

Лихорадочно выглядывая хоть какой-нибудь анахронический объект, он с каждой секундой впадал в отчаянье. Ни одного. Всё либо сработано максимально идеально, либо…

— Нет, это невероятно! — воскликнул Ос.

Освальд был обескуражен и отказывался верить в то, что видит. Он выхватил Кольт и упёр его в лоб Леголасу.

— Что за чингадера тут происходит? — прорычал Ос ему в лицо.

— Amo nitencaqui! — спокойно ответил Леголас.

— Всё ты, пендехо, понимаешь! — не поверил ему Ос. — Это какая-то афера? Хренов розыгрыш?! Правительственный эксперимент или какое-то другое дерьмо?! Говори!

— Amo. Nitencaqui. — с расстановкой, как туповатому ребенку, повторил реконструктор.

— Я тебя сейчас пристрелю, каброн! — Ос сильнее упёр пистолет в лоб Леголаса.

Сам реконструктор стоял безучастно, глядя на Оса равнодушными глазами.

— Ты что, тупой? Я прострелю тебе твою хипстерскую башку, мудила! — Ос тоже не понимал реакции реконструктора.

Он несколько раз бывал на его месте, то есть, ему тоже упирали ствол прямо в лоб, и ему тогда было страшно. Безумно страшно. А этому… этот как будто бы даже не понимает, чем ему…

— Дерьмо… — прошептал Ос, опуская пистолет.

Тототл повернулся к городу.

— Tehuih, Os. — позвал он Оса.

У Освальда же в голове роилась буря. Судя по косвенным признакам, да и вообще по фантастичности ситуации с чудесным спасением, он не в своём времени. Он бывал в Метцтитлане, и видел эту самую пирамиду. Побитую временем и полуразобранную когда-то испанцами, но эту самую. Исчезли современные строения, асфальтированные дороги, супермаркеты, кинотеатр, больница, а также вездесущие автомобили. Вместо них сейчас стояло небольшое количество двухэтажных каменных зданий, а также множество зданий попроще и пониже. На окраине города, за огороженной территорией, паслось множество индеек, являющихся основным источником мяса. Вокруг города в изобилии рос амарант, но ещё больше освобожденных от джунглей полей занимал маис.

Ос нашел ещё один факт в пользу своей теории по путешествии во времени: в его время Метцтитлан располагался посреди пустыни с кактусами и перекати-поле, а никак не среди джунглей. Ацтеки вообще никогда не селились посреди пустынь, это совершенно не сочеталось с их жизненным укладом. И каким же образом джунгли превратились в пустыню? Что же случилось?

Испанцы случились. Причину превращения половины Мексики в пустыню в самой Мексике знает каждый школьник. Вырубка лесов началась ещё при ацтеках, но массовая вырубка лесов испанцами, и осушение ими озера Тескоко, повлекло ужасную экологическую катастрофу, превратив некогда густые джунгли и умеренные леса в настоящие пустыни. Как оказалось, земля Мексики была слишком хрупкой для испанских сапог.

Из этого можно сделать вывод, что время, в котором он оказался, должно быть не позже 1600, и не раньше… а тут сложнее. В школе преподавали, что основание государства ацтеков произошло в 1325 году, но и там есть свои нюансы. Племя теночков, которые впоследствии станут ацтеками, практически сразу после основания попали в зависимость от города-государства Кулуакана, затем от тепанеков, заседавших в Аскапоцалько. Эта свистопляска с выплатой дани и бесплатных рабов продолжалась сотню с лишним лет, пока ацтеки не уничтожили Аскапоцалько. Вот тогда, примерно с пятнадцатого века, и началась экспансия и развитие Ацтекской империи, которую потом, в 1521 году, разрушили Эрнан Кортес и брюшной тиф[10].

Ос от тифа не привит, поэтому впредь надо внимательно смотреть, что пьёшь и что ешь. Ещё надо как-то выяснить, приехали ли уже испанцы, или нет… Что-то крутилось в голове Оса, не дающее покоя. Что-то связанное с идущим в город Тототлом и брюшным тифом…

Тототл в этот момент тяжело прокашлялся.

— Стой! — заорал Ос, на ходу вытаскивая пистолет из кобуры. — Тототл! Ximocahua!

Попытка остановить его не возымела эффекта, наоборот, считающий себя пленником абориген сорвался на бег. Осу ничего не оставалось, кроме как пристрелить его. Прицелившись, он произвел первый выстрел. Мимо. Второй выстрел — мимо. Дистанция и так была солидной, так ещё и Тототл бежал по петляющей тропинке, затрудняющей прицеливание. Третьего выстрела не было, так как дистанция стала для профессионального спорта.

В селение заходить нельзя, так как Ос всё ещё мог быть разносчиком, и черт его знает, насколько заразный у него грипп! С другой стороны, Тототла надо догнать, иначе он наверняка разнесёт заразу.

Кстати, говоря о Тототле… Он, испуганный выстрелами, упал под навес из листьев и торопливо полз в сторону города. Освальд кинулся за ним.

Пока не поздно, нужно вытащить его из-под навеса и увести в лес, подальше от людей.

Схватив Тототля, он потащил его обратно, но на громкие шумы из пригорода начали приходить люди, причём некоторые с оружием. Плохо дело.

— Ximocahua! — пригрозил Ос им оружием. — О, сука, ximocahua!

После этого он выстрелил в небо. Зеваки синхронно присели от испуга, а кто-то начал искать укрытие.

Ос улыбнулся, довольный произведенным успехом и потащил совершенно обмякшего Тототла обратным маршрутом.

Гарантий, что никто не заболеет, у Оса нет, но он приложит все усилия, чтобы мощный грипп из двадцатого века не выкосил всё население Мексики. Ос не вирусолог, он даже не подозревает, какие последствия повлечет современный ему грипп среди ацтеков…

Тем временем оттащив Тототла на некоторое расстояние, Ос начал его связывать, мысленно укоряя себя за умственную отсталость. Можно было не высовываться из джунглей, и хрен с ними, с зубами. Выживают же как-то люди… и он выживет. Тем более, выпали зубы далеко не все. В этот момент он начал ощупывать передние зубы языком и ощутил свободное состояние левого переднего резца. Неловкое движение языком — зуб бескровно вывалился в ротовую полость.

— П№%№ец… — прокомментировал Освальд факт выпадения зуба, выплевывая его в правую ладонь.

Он услышал шум погони, поэтому потащил Тототла дальше. Плохо, что невозможно объяснить ему, какому риску он подвергает своих соплеменников, возвращаясь к ним.

Стрелять его не хочется, он ему ничего не сделал, хотя убийство сейчас — наиболее простой и всем понятный способ минимизировать шанс эпидемии. Сам Освальд тоже мог быть переносчиком, а мог и не быть. Кашель почти прошел, температуры нет, горло не сухое и жесткое как наждак, а значит жизнь налаживается. И если бы не зубы…

Языком пощупав пустые провалы во рту, Ос чуть не обомлел. Сначала был страх, что это торчат обломанные корни, но потом, по форме, он понял, что это растут новые зубы. В голове сложился паззл: выпали только леченные в прошлом зубы. Это значит, что каким-то чудом произошел необъяснимый процесс исцеления, и он ещё не закончился. То-то челюсть продолжала зудеть…

Взбодрённый этим открытием, Ос прибавил скорости. Ацтеки не спешили с его поимкой, держась на дистанции. Видимо, связали грохот выстрелов с ним.

Шансов уйти нет, но он будет пытаться.

Патроны было безумно жаль, но других способов напугать местных он не видел, поэтому выстрелил ещё раз, сразу же как увидел зашевелившиеся кусты. С той стороны закричали что-то паническое и сразу же стало понятно, что преследователи начали удаляться прочь. И неудивительно, так как сорок пятый шумит очень громко, особенно в лесу или джунглях, когда звуки отражаются от деревьев и разносятся на километры вокруг.

Ос не стал ждать более благоприятного момента для бегства. Пусть его и выследят завтра, но сегодня можно оборудовать себе укрытие и передохнуть пару часов.

Зря он полез к людям.


//Через четыре часа//


— Всё, привал! — решил Ос, когда сил почти не осталось. — Ximocahua.

Тототл послушно остановился, со страхом глядя на Оса. В его понимании, Освальд не человек, так как человеку не дано управлять громом, он даже несколько раз говорил что-то подобное по дороге, но Ос не был уверен в правильности трактовки его слов.

— Туда! — Ос указал на небольшую относительно чистую площадку посреди леса.

Собрав валежник, который в джунглях всё же встречается, он разжег костер, причём с помощью зажигалки, которую следовало бы поберечь, особенно в свете открывшихся сведений. Тототл обалдело смотрел на карман, куда Ос положил зажигалку.

Ос никак не прокомментировал свои действия, так как знал, что Тототл всё равно ничего не поймёт.

Привязав Тототла к дереву возле костра, Ос прилёг отдохнуть. Силы расходовались аномально быстро, так как от подобных нагрузок его организм отвык уже давно. Систематическое посещение тренажерного зала и нерегулярные утренние пробежки оказались недостаточной нагрузкой, чтобы комфортно себя чувствовать после четырехчасового бегства сквозь джунгли.

Решив передохнуть полчасика, Ос спустя десять минут провалился в беспокойный сон.

Очнулся он у остывшего костра, один.

— Дерьмо… — произнес Ос в сердцах, глядя на перегрызенную веревку. — Дерьмо…

Внутри его черепной коробки билась одна мысль: «Надо было стрелять. Надо было стрелять. Надо было…»

— А-а-а-а!!! — с отчаянным воинственным кличем кинулся на него воин из кустов.

Ос практически на рефлексах выхватил пистолет и выстрелил ацтеку в ногу. Раскрашенный в боевую окраску воин с воплем упал в траву. Ос обеспокоенно огляделся. Из кустов вышло семь воинов, среди которых был Тототл.

«Дьявол пожри… Поверьте, я этого не хотел…» — подумал Освальд, наводя пистолет на самого крупного воина.

— Xichia tepitzin! — остановил всех Тототл. — Axcan tlacatl, oantlahtoqueh?

Ос понял, что Тототл предлагает переговорить.

— Ticmati nahuatlahtolli? — грозно спросил один из воинов.

— Amo huel cualli. — признался Ос. — Niquizaz nahui.

Он сказал, что понимает лишь несколько слов и уже собирается уходить. В принципе, он выдал последнее из своего словарного запаса.

Слова этим ребятам не понравились. Не нужно было быть знатоком человеческих эмоций, чтобы увидеть реакцию крайнего неприятия. Щекотливая ситуация. Кто-то из картеля давно бы уже забыл об остывающем трупе какого-то безумного реконструктора, и с этим кем-то не приключилась бы подобная нынешней ситуация.

Воины ацтеков заспорили. Ос в это время распределил цели и собирался выдать что-то вроде молниеносной серии выстрелов в стиле Клинта Иствуда, но всё никак не решался.

Это люди. Возможно, кто-то из них является для него родственником. Родственники. Ос в этом мире один, впрочем как и в том. Приют, приёмная семья — вот и вся история его ранней жизни. В детстве он мечтал, что его отец был пилотом или моряком, который не вернулся из рейса или плаванья, обязательно героически погибнув, а мать, не способная жить в этом мире без него, сбросилась с обрыва. Ос отдавал себе отчёт, что в детстве, если бы знал о такой судьбе родителей, простил бы их. А так… Было печально узнать, в день своего совершеннолетия, что биологические родители живы и влачат своё наркоманское существование где-то в Южной Калифорнии. Неплохо продержались, как для курильщиков крэк-кокаина. Ехать выяснять что-то он не захотел. Не нужен был восемнадцать лет — не нужен и сейчас. Даже приёмным родителям он был более ценен как способ получить дополнительные деньги от государства, он догадался об этом где-то к двенадцати годам.

Единственное, что он оставил от своих биологических родителей — фамилия. Точтли. Кролик. Очень звучит в текущей ситуации.

Ацтеки что-то решили. Они молча уставились на Оса, а вперёд вышел Тототл.

Ос тоже принял решение. Он опустил пистолет и вложил его в кобуру.

— Tehuih. — указал Тототл в сторону города.

Ос покачал головой и пальцем ткнул в раненого.

Раненый тем временем беспомощно стонал и истекал кровью. Ос поднял с земли оброненный кейс и выдернул из него кусок обивки. Промыв рану чистой водой из бутылки, он перевязал её чистой тряпкой и плотно зафиксировал. Ранение вышло сквозным, миновавшим кость и не вырвавшим шмат мяса в месте попадания, как оно обычно бывает с сорок пятым калибром. Если будет инфекция, а она будет, то парню скорее всего конец, но гораздо раньше его прикончит грипп. Впрочем, молодой организм ещё рано списывать со счетов.

Так и пошли. Двое тащили раненого, остальные шли за ними. Где-то поблизости шатался то ли ягуар, то ли ещё какой-то хищник, но близко он не приближался, опасаясь столь крупной группы двуногих, но в то же время удерживаемый манящим запахом крови.

Воины были впечатлены оружием Оса, поэтому поглядывали на него искоса.

Дошли обратно к раннему утру.

Ос чувствовал себя трусом. Чувствовал, что сильно налажал, так как эти люди умрут из-за него. Напуганный «испанкой», он не мог думать ни о чём другом, даже их вхождение в древний город осталось им не замечено.

— Os! — окликнул его Тототл.

— Чего? — поднял голову тот. — Tlen?

— Inintzin huehuetzin nocoltzin. — представил «реконструктор» старика, одетого в богатую по местным меркам одежду. Во всяком случае, золота и перьев на нём было больше чем у всех присутствующих.

А вокруг собралось очень много народу, что Осу совсем не понравилось. Больше зараженных, больше жертв.

— Твой дед? — предположил Освальд. — Mahuizzo?

Последнее слово обозначало почтенного, или старейшего. Что-то вроде старосты или шамана, Ос не особо вникал, когда их обучали работе с коренными народами. Зря не вникал.

— Quema. — кивнул старик. Ос знал, что его слово обозначает «да». — Notoca Сuacuahue. Quen motoca?

— Notoca Os. — представился Освальд.

Тототл в этот момент тяжело закашлял. Освальд решил, что лучшего момента и не подобрать. Он начал изображать пантомиму: указал на Тототла, сымитировал кашель, затем ткнул во всех остальных, затем демонстративно закашлялся, обхватив своё горло пальцами.

— Catlatlaciztli? — удивленно спросил старик. Освальд совсем не понял, что это значит. — Cocoliztli?

— Cocoliztli? Cocoliztli… Cocoliztli… — с тревогой зашептались зеваки.

— Ichpocatl, ticmati inanamic? — с уважением и надеждой спросил старик.

По интонации, Ос понял, что он его о чём-то просит.

— Inanamic? — с непониманием переспросил Ос.

Старик подошел к ближайшему дому и поднял с подоконника связку трав.

— Inanamic. — показало он эту связку Осу.

— А-а-а… — кивнул Ос. — Лекарство.

Он задумался. Чем можно помочь больному гриппом? Держать в тепле, обильно кормить и поить, ключевой момент заключается в воде, чистой воде. Остальные народные средства бесполезны. Только лекарства, которых нет.

— Quema. — дал свой ответ Ос. — Nochi nictencaqui inanamic.

Кажется, Ос построил предложение неправильно, так как старик с пониманием улыбнулся краешками губ, а Тототл и остальные воины, которые не так давно собирались кончать Оса, откровенно лыбились, словно услышали как ребенок говорит с ошибками. Наивные бедолаги… Как жестоко же используют их простодушие и наивность против них же испанцы…

Ос не понимал, как так вообще можно, чтобы просто так поверить первому встречному, причём безоговорочно. Он сказал им, что их ждёт мор, они поверили, а затем он сказал, что у него есть лекарство, и они снова поверили. В современной ему Мексике таких наивных уже давно повывели.

Ос оглядел толпу народу, который ему предстоит спасти. Он открыл кейс и оторвал ещё один кусок обивки. Связав примитивную повязку, он надел её на лицо, затем ткнул на неизвестную ткань, которая висела в качестве занавески на двери ближайшего дома. Он жестом изобразил отрывание и связывание повязки на манер той, которая была на нём.

Повязка поможет не сильно, но поможет. Не зря же их врачи в поликлиниках постоянно носят, особенно в сезон гриппа?

Далее Ос указал на большие глиняные кувшины, в изобилии стоящие почти у каждого дома. Взяв один из них, он указал на воду, а затем поставил на костёр. Далее он пальцами показывал, сколько надо кувшинов.

Старейшина что-то приказал, люди начали действовать, набирая воду из единственного в районе колодца.

Ос прикинул, что город представлял из себя довольно крупное скопление населения и лучше было бы изолировать хотя бы этот район, благо, от центра его отсекает стена. Вообще, это больше походило на нечто вроде закрытого зданиями микрорайона, где руководит старейшина, как предполагал Ос.

Беспокойство вызвало появление отряда воинов с идущим во главе… петухом? А нет, это воин-орёл. Ос никогда не видел таких в живую, но несколько раз видел их изображения в книгах. Элитная каста воинов, куда не каждый мог попасть. Большая шишка. И уважаемая.

Ос решил не светиться перед ними, но к ним самостоятельно вышел старик Куачуах и… Тототл.

— Дьявол… — прошипел Ос, продолжая наполнять кувшин водой из колодца.

Главное, обеспечить много чистой воды. Будет много чистой воды — будет гораздо больше выживших. Про еду Ос старался не думать.

Вообще, он старался не думать дальше пары часов вперёд, так как ситуация сложилась напрягающая.

Старик Куачуах поговорил с воинами, те с тщательно скрываемым испугом медленно развернулись обратно к центру и зашагали. Никто не хочет быть близко к мору.

Воду поставили на очаги, значит постепенно появится кипяченная вода. Неважно, что там плавает, главное, сто градусов Цельсия прикончит большую часть бактерий. В будущем, если оно будет, надо озаботиться хорошей посудой. Ос надеялся, что ацтеки владеют металлами. И ещё, нужно начать учить язык.

Через час или два, Ос не мог сказать точно, началась шумиха. Пришло много воинов, которые притащили с собой связки острых кольев, которыми перекрыли все ходы в микрорайон.

— Мьерда… — выругался Ос.

5. Тако без текилы — песо на ветер

Ос присел на землю у костра и устало вздохнул.

Вопреки надеждам и чаяниям, хуже стало. Болезнь начала брать своё, скосив половину огороженного района. В самом городе ситуация сложилась ещё более критическая — болеют почти все.

Прошла всего неделя с момента прихода Оса, но за это время расстались с жизнью пять человек. Это были старики, слабые и недоедающие, как многие горожане с окраин.

Ос жестами и известными словами выведал, что конкретно эти ацтеки совсем не ацтеки, а хняхню, о которых Ос кое-что слышал. Ну, хотя бы то, что ацтеки называли их отоми. Многочисленный, относительно остальных, конечно же, коренной народ Центральной Америки. Ос не знал точной численности на 2019 год, но это и не имело никакого отношения к текущей ситуации. Сейчас их много.

Один старик, Ахуилизтли, умерший прямо на руках Освальда, в горячечном бреду шептал что-то про ацтеков, в основном ненавистное, судя по интонации. Это навело Оса на воспоминания из школьных уроков истории. Отоми были покорены ацтеками, их заставили говорить на ацтекском, жить по-ацтекски, а также служить им. Также вспомнились сведения о том, что наемники-отоми, используемые ацтеками в своих воинах, после серии поражений от испанцев, переметнулись на их сторону и воевали уже против ацтеков.

Чем Осу поможет эта информация? В его ситуации особо выбирать не приходится. Отоми подчинены ацтекам, а ацтеки сейчас представляют из себя не очень приятную культуру, которая проводит ежедневные жертвоприношения и не брезгует каннибализмом. Жестокие войны, кровавые ритуалы, беспощадное обращение знати с простолюдинами, процветающее рабство, тотальнаяультрарелигиозность и чокнутые жрецы — не та культура, которую следует делать доминирующей на континенте. Но беда в том, что до прихода испанцев именно ацтеки имели наибольшие шансы стать панамериканской державой, так как обладали мотивацией к дальнейшей экспансии, испытывали потребность в новых землях, а также, незадолго до прибытия Кортеса, пережили правление серии весьма удачных правителей, которые вроде как и превратили одно из десятков обычных племён в империю. И Ос сейчас в одном из покоренных городов.

Если хоть одна скотина узнает, что он может дать что-то императору… Это сразу дойдёт до императора, а затем и до жреческой братии. И никто не знает, вообще никто, что придёт в их кровожадные головы.

С равной вероятностью они могут как посоветовать императору прикончить Оса на жертвенном алтаре, так и порекомендовать убить по-тихому. Или поужинают его мозгом. Или сделать ещё кучу других вещей, придуманных про ацтеков испанцами.

— Ос, иди в дом. — как можно более доступно и просто произнес Тототл. — Косзкатл.

— Иду. — кивнул Освальд, вставая.

Косзкатл — ещё одна старушка, умирающая сейчас от гриппа. Дети сейчас изолированы в отдельном здании, к которому никому нельзя приближаться без маски на лице. Воду в это здание Ос передаёт только кипяченную, а еду им готовит собственноручно и с особой осторожностью.

Первые дни староста района сомневался в эффективности мер Оса, но когда грипп сбил с ног половину города, а детей не тронул — уверовал в знаковость появления Оса так вовремя.

В городе умирает много народу, дети в особенности, но Осу было не до того. Он пробовал сунуться со своей помощью в другие районы, но натыкался на ограждения и воинов, которые не пускали его внутрь под страхом смерти.

То есть, никто ещё не понял, что ограждения не останавливают вирус.

По крайней мере, он сумел передать через Тототла, который сумел переговорить с парой знакомых через ограду, что больным нужно пить побольше прокипяченной воды, а также лучше питаться. Последнее звучало как издевательство.

Еды было не особо много. Сами по себе отоми, как и их завоеватели, питались два раза в день. Рацион их состоял из лепешки-тако, на которой при большой удаче окажется кукурузная или фасолевая каша, а также порция весьма опциональных переменных вроде некоего подобия соуса чили или мяса. За всё время пребывания в городе, Ос так и не увидел, чтобы кто-то, кроме богачей, ел мясо.

Ос зашел в небольшой глинобитный домик, где проживала старушка Косзкатл. Она лежала на лежанке из тростника, отощавшая за эти дни, не способная поднять даже голову. Ос сделал всё что мог, но престарелая бабуля просто не имела сил для борьбы с болезнью.

Она точно умрёт в ближайшее время.

Ос сменил влажную тряпку на лбу Косзкатл и вышел из помещения.

Очень повезло, что летнее время близится к концу, в чём Ос не был уверен, но чувствовал, что дело обстоит именно так. Летом кошмарная жара, а в последние дни духота слегка уменьшилась. Значит, скоро дозреет маис, а значит, некоторое время будет больше еды, что увеличит шансы других горожан.

Эту неделю Ос почти не спал, в чувстве вины бегая между домами и делая всё, что в его силах, чтобы умерло как меньше людей.

— Не надо было… — произнес Освальд, идя к своему временному жилью, выделенному ему Куачуахом. — …приходить в этот город.

В доме он сел на собственноручно сооруженный из веток и плетённых древесных волокон стул и начал есть тако, любезно приготовленный одной из соседок.

Стульчик, кстати, получился не очень, но относительно комфортно сидеть и заниматься чем-то можно.

Например, Ос как раз сегодня собирался закончить колёсную пару для ручной тачки.

В детстве крепко запомнилось, что мезоамериканские народы не применяли колеса. И не потому что не знали саму концепцию, а из-за того, что отсутствовало тягловое животное, способное перевозить за счёт своей силы рентабельное количество грузов.

С другой стороны, ручной тачки отоми не знали, как и остальные их соседи.

Вообще, с ручной тачкой связана довольно интересная история. Сам Ос с конструкцией тачки знаком очень хорошо, так как за время армейской службы побегал с ней многие километры по государственным плантациям. Но история её происхождения покрыта густым мраком полного загадок прошлого…

Как говорят официальные источники, ручную тачку изобрели в Китае за сто лет до нашей эры, или в Древней Греции, ещё на триста лет раньше. Но беда в том, что даже сами китайцы не могут внятно объяснить, когда именно, так как у них, к удивлению всего мира, не оказалось убедительных свидетельств из того времени, у греков тоже не всё гладко, так как существование ручной тачки они аргументируют наличием такого слова в записи четвертого века до нашей эры.

Но с китайцами и греками пусть разбираются историки. Самое забавное началось дальше. Из Китая тачка начала свой удивительно медленный путь на Запад, где, по словам греков, она уже была. И принимали её очень неохотно. Арабы же вовсю использовали ручные тачки, их даже видели крестоносцы, набегавшие несколько раз на Иерусалим, но… Что-то пошло не так, раз в западноевропейских источниках не встречается никаких упоминаний ручных тачек вплоть до пятнадцатого века. Ну или, по другим источникам, до двенадцатого века, чему Ос так и не нашел тому убедительных исторических свидетельств. Потом тачки начали распространяться, Европа всё-таки распробовала новый инструмент, который превращает некоторые традиционно трудозатратные дела в необременительное времяпровождение. Но тачку всё же, если смотреть исторически, принимали очень медленно. Видимо, люди в те времена любили страдать.

Даже в девятнадцатом веке, когда французы высадились в Египте, они обнаружили, что в Каире не знают ручную тачку. В Сирии знают, а в Египте нет, нонсенс. А после Наполеона, в двадцатые годы девятнадцатого века, некоторые французские агрономы громко жаловались в газеты, что во многих регионах Франции до сих пор не применяют ручных тачек, что замедляет сбор урожая и вообще…

Откуда обо всём этом знает Освальд? Однажды он случайно съехал с тачкой в кювет, рассыпав початки кукурузы и сломав колесо.

В течение ночи Ос был вынужден написать настоящий реферат, рукописно, минимум на десяти листах. Как-то вот отложилась в голове эта информация, которую он вручную переписывал с мобилы в каптёрке.

И теперь, Ос имеет уникальную возможность поделиться этой вершиной продвинутых технологий с Мезоамерикой. Не факт, что скоро прибудут испанцы, и далеко не факт, что они сами знают о таком ноу-хау как ручная тачка.

Прототип тачки был почти закончен, так как ничего нетехнологичного там нет, для примитивного и недолговечного варианта необходимы только веревки и дерево. Ну и с колесами придётся повозиться.

Первоначально Ос задумал одноколёсную тачку, но прочностные характеристики имеющегося материала не позволили воплотить задумку и он остановился на двух колёсах. Колеса Ос выполнил из двух древесных кругов, которые пришлось рубить одолженным у Тототла каменным топором из неизвестного Осу камня. Топор, вопреки опасениям, оказался вполне себе рабочим вариантом, пусть и более медленным и неудобным.

Так или иначе, нож Скорпион снял большую часть инструментальных вопросов, хоть и создатели явно не предполагали столь… столярного применения своего изделия.

Колёса вышли маленькими, сантиметров пятнадцать, но это не играло большой роли в демонстрационном образце.

Ос вышел во двор своего временного обиталища и парой ударов камнем надежно закрепил колёса на перевернутой тачке.

Общий вид изделия представлялся так: на опорной стойке размещалась относительно ровная платформа с деревянными углами, из которых, с помощью самодельной веревки, Ос сформировал борта. Две ручки, представляющие со стойкой одно целое, оборудованы удобными рукоятями, оплетёнными кожаными полосками, а сама стойка ещё и оборудовалась откидной ножкой, которую Ос теперь считал ненадежным и ненужным излишеством. Человек брался за ножки, откидывал ножку ногой, перетаскивал тачку в нужное место, останавливался и ставил ножку в исходное положение. Таким образом, можно брать с собой довольно солидные объемы грузов, но никак не веса. Ос не сомневался, что при попытке перевозки сколько-нибудь серьезного объема камней, тачка рассыплется на ингредиенты, но в сельском хозяйстве её должны принять с энтузиазмом. Теоретически.

— Что делаешь? — к глинобитной лачуге Оса пришел Тототл с ещё одним пареньком, известным как Иккаутль. Иккаутль являлся каким-то там родственником Тототла, вроде как младшим троюродным братом.

Выглядел Иккаутль как среднестатистический житель этого города — длинные волосы стянуты в косичку на затылке, но свободны по бокам, в волосах какая-то заколка, как и все встреченные отоми, Иккаутль черноволос, кареглаз, имеет довольно узкое лицо. Само лицо Осу почему-то напоминало койота, суженные глаза, рот искривлён в вечной полуухмылке, выраженные скулы и низковатый лоб, да и комплекция не говорит о нём как о выдающемся воине… от таких людей ждёшь, что они будут хитрить и темнить, а при любом признаке опасности бросят всё и сбегут. Нельзя так думать о человеке только из-за внешности, но Ос пообещал себе, что будет присматривать за этим парнем и держать ухо востро.

— Ручная тачка. — ответил Ос на испанском. — Названия на науатле ещё нет.

— Ты придумал? — удивлённо приподнял бровь Тототл. — Зачем?

— Носить вещи. — Ос взял с земли пару поленьев и положил в тачку. — Далеко и легко.

Ос демонстративно прошел с тележкой пару десятков метров и вернулся.

— Удобно. — добавил он после демонстрации.

Тототл кивнул.

Сам он перенес грипп относительно легко. Кашлял как проклятый, страдал от лихорадки, но довольно быстро встал на ноги. Неудивительно — не самый бедный из местных, хорошо питается, аж три раза в день, да ещё и мясо бывает в его рационе очень часто. Богачи, как и везде, преимущественно здоровее бедняков.

Самое удивительное — Иккаутль не заразился, хотя и живёт с Тототлом в одном жилище. Либо физически здоров настолько, что перенёс вирус без симптомов, либо чертовски везучий сукин сын.

Самое плохое в этой ситуации с гриппом — он идёт дальше. Ос не в силах остановить торговый трафик между городами, как и почту. Он лично видел, как почтовый гонец, явно больной, побежал в Теночтитлан, чтобы сообщить, что надо временно прекратить торговлю, дабы не заразить господ болезнью, поразившей Метцтитлан. Ос тогда долго грустно смотрел в его удаляющуюся спину…

Ещё Ос за эту неделю неоднократно сталкивался с рабством. Оказалось, что у Тототла целых семь рабов и рабынь, которые занимаются его хозяйством и вообще делают всё, что он захочет[11]. Например, все рабыни женского пола, а их четыре, находятся сейчас в положении. Тототл «авторства» не отрицает, а даже гордится.

Тут надо рассказать про самого Тототла как про личность. Ему около двадцати двух, он уже взял одного пленного, о чём свидетельствует его особая гордость — плащ с изображением скорпиона, который он получил право носить после успешного пленения какого-то бедолаги в джунглях. Вполне может статься, что пленный даже был из ацтеков, но это неважно, так как его ритуально принесли в жертву в храме в центре города, а мясо бедолаги схряпали простолюдины.

Ос заметно струхнул, когда узнал, что тут реально могут сожрать человека за здорово живёшь, ещё и оправдывая всё это религиозными мотивами. Съели бедолагу не всего, только кисти рук и самые ритуально значимые части тела, что ещё раз подтвердило религиозное значение, ибо в практическом смысле на человеке гораздо больше мяса, чем кажется. Ос знал это из полицейского прошлого, со времён обучения.

Череп пленника Тототл горделиво выставил у себя возле дома, где покоился ещё десяток таких же, нанизанных на деревянный кол. Ещё его деды промышляли ловлей людей, поэтому у него это скорее династическое.

Человека, как выяснилось, поймать очень трудно. Все местные знают, что время от времени какой-то случайный храбрец хочет повысить свой социальный статус и выбирается в джунгли в поисках беспечной жертвы, поэтому в одиночку никто не ходит. Будь Ос менее изворотлив, уже через неделю его череп украшал бы этот столб. Через неделю намечалось празднество в честь очередного бога, который заставляет солнце крутиться и требует жертв. Вот тогда-то Оса бы и прикончили. Да, незавидная судьба.

А теперь же, Ос гость, которого послали сами боги, дабы отвратить беду.

Как только Ос освоил хоть немного слов, которые, стоит отметить, в стрессовой обстановке запоминаются в десять раз быстрее, чем в спокойной, он сразу же выяснил, чего именно ждут от него отоми. Ждали они от него полного спасения от беды, невиданного процветания и тотального благополучия, потому что местный жрец видел знамение и сразу же связал его с Осом.

В чём-то этот хитрый прощелыга, активно торгующий опиумом для народа, прав. Теперь многое неизбежно изменится.

С ацтеками придётся что-то делать, так как эти ребята фактически контролируют племя отоми, кои являются их данниками, пушечным мясом в бесконечных войнах и источником жертв для ритуалов. Цветочные войны здесь — не страшилка на ночь. Это регулярно проводимое мероприятие, что-то вроде популярного международного спорта[12].

И скоро придёт время, когда отоми отправят своих воинов в поход, так как настала их очередь.

Осу подобная перспектива не нравилась, так как вполне может статься и так, что отоми «попросят» гостя «уважить традицию» и отправиться в эту регулярную мясорубку. А ему совершенно не хотелось оказаться прямо посреди толпы кровожадных ублюдков, пришедших с целью набрать как можно больше пленных для жестоких кровавых ритуалов на закате. Патронов слишком мало.

Прокатив тележку туда-сюда, показывая её местным, Ос надеялся, что хоть кто-то заинтересуется. Отказ.

Как он и опасался, чужак и его чуждые приспособления вызывают лишь настороженность, пусть и даже ребенку очевидна эффективность изделия, особенно после того, как Ос собственноручно и без особых усилий, перетаскал выделенные старостой детям початки кукурузы. Помыв руки копаль-шокотлом, корнем мыльного дерева, Ос встал перед костром.

Сейчас Ос почистит кукурузу и сварит в глиняном котле, чтобы наверняка убить вирусы, которые легко могли оказаться на кукурузе вместе со слюной от кучи народу, собиравшего её с полей. Далее он заварит крутую кашу с солью, добавит туда вареной фасоли, затем два куска мяса индейки и щедро сдобрит всё это острым перцем. Каша получится не особо вкусной, но запоминающейся. После приготовления, Ос наденет маску, притащит котёл к изолятору на тачке, а там распределит всё это на порции и накормит всех детей.

Изолятор устроен довольно просто — довольно большое здание, внутри которого десять небольших комнат, хорошо проветривается и имеет быстро сооруженный деревянный буфер, который исключает прямой контакт детей с кем-либо. По правилам, установленным Осом, детей никто не должен даже видеть, ведь близкий и прямой визуальный контакт чреват заражением. Маловероятно, конечно, но исключать нельзя никакую мелочь. Даже один ребенок, заразившийся гриппом — заражение всех остальных.

Ос выполнил всё требуемое для приготовления еды, поколдовал над котлом для приличия, совершив несколько пассов руками и прошептав отборные ругательства на испанском, а затем повёз горячий котёл к изолятору.

На месте он вытащил из специально выделенного котелка кухонный инвентарь и начал складывать порции еды в буфере. Сложив таким образом пятьдесят восемь порций, он покинул буфер, закрыв дверь на запор.

— Можете есть. — сказал он на науатле.

За дверью раздались звуки движения и нетерпеливой, но организованной суеты. Детишкам там приходится тяжело, в слабом освещении, сидеть и слушать старика, который всё это время учит их правильно разговаривать и рассказывает различные сказки и байки из славного боевого прошлого. Старика зовут Матлалом, он сам вместе с женой вызвался поддерживать порядок в изоляторе и учить детей, чтобы они не тратили время зря. Жена его, Тепин, женщина с добрыми глазами, была бесплодна, поэтому старикан имел ещё двух жен, которые родили ему четверых сыновей, которые остались вместе с этими двумя женами на хозяйстве дома. Старикашка бойкий, живчик, одним словом.

Всю эту информацию Ос узнал против своей воли, так как Матлал с энтузиазмом выложил всё это при первой же встрече.

Драки за еду среди детей прекратились довольно давно, Ос принимал доклад от Матлала каждый вечер, садясь спиной к стенке дома и слушая тихие слова старика. Вчера вот, например, Ос узнал, что старшие подростки мутят воду, затеяв какие-то любовные интриги. Ос сказал пресекать жестко, не хватало ещё потом проблем с родителями. Матлал тогда заверил, что в молодости захватил семнадцать вражеских воинов, поэтому со всякими малолетними нарушителями справится и без оружия. Судя по тому, что все ходят молчаливые и послушные, принимая из рук Тепин тарелки с едой, Матлал их приструнил.

Самому Матлалу, про захваты воинов, Ос сразу поверил. Даже сейчас видно, что в молодости старик был крепким малым, высокий, относительно местных, конечно, всё ещё сильный, с говорящими многое татуировками на теле. А если учесть плащ с прыгающим ягуаром, становится ясно, что перед тобой ушедший на покой ветеран бесконечных войн и стычек.

Ос решил присмотреться к старику. Ничего полезного Матлал, кроме войны, делать не умеет, но возраст не позволяет ему биться на равных с молодежью, поэтому он чувствует себя бесполезным. Именно из-за этого чувства собственной бесполезности он вызвался неопределенное время сидеть взаперти с кучей детей и женой. Надо сказать, что это теоретически спасает их от гриппа, которым они бы неизбежно заболели, останься снаружи. Сыновья Матлала, например, конкретно так слегли с температурой.

Как уже упоминалось, грипп свирепствует в городе. Люди умирают, а в их районе всё относительно спокойно. Самые слабые уже умерли, их забрал вирус, кто-то умрёт уже скоро, но основной костяк трудоспособного населения успешно справляется с не самым страшным штаммом вируса, принесенного Осом из будущего[13]. Будь он болен каким-нибудь птичьим или свиным гриппом, то ситуация была бы совсем плохой. Все, да и он тоже, скорее всего уже были бы мертвы.

Не понравилось Осу также обыденное для отоми действо — захоронение покойников прямо в доме. Некоторых стариков посчитали недостойными расходования дров, поэтому решили захоронить «дедовским» способом. В полу дома вырывалась яма, туда помещали тело, кашляющий и потеющий жрец что-то там бормотал, щупал покойника, орал и говорил что-то родственникам, а затем к покойнику клали дорогие ему при жизни вещи, опционально резали и клали собаку, тело обкладывали камнями и закапывали без бугра, ногами утаптывая до исходного состояния. Обычаи тут странные, пугающие и дикарские. Неудивительно, что испанцы постарались как можно быстрее всё это уничтожить и забыть.

После традиционной процедуры кормления детей, Ос вернулся во двор своего дома. Тщательно вспоминая все детали, он уже третий вечер подряд пытался возвести функциональную печь для обжига кирпичей. У молчаливого парня из «Primitive technology» на камеру всё получалось лихо и быстро, а у Оса руки из задницы. По крайней мере, такое впечатление складывалось при первых попытках.

Соблазнительно было бы найти железную руду и начать делать оружие и инструменты, но первые попытки возвести примитивную печку для обжига кирпичей, показали, что железоплавильню Ос сможет освоить… лет через десять. Ну, если не кривить душой, то где-то через пятнадцать.

Он вообще ничего не знал о добыче руды, её извлечении, что с чем надо смешивать, как и сколько времени плавить эту руду и ещё кучу вещей, которые следует знать. Древесный уголь он получить сможет, ролик помнился отчетливо, молчаливый парень доказал и показал, что там ничего сложного нет. Но вот железо… Если верить другому ролику молчаливого паренька, он потратил уйму времени ради того, чтобы добыть десяток горошинок железа. Это не его путь. Мало того, что нетехнологично, так ещё и в процессе можно спалить город. Лучше он сейчас соорудит безопасную печь для обжига кирпичей и начнёт строительство собственного жилья.

Раз уж ему предстоит тут жить, то он будет делать это с комфортом, с обогреваемым полом, ванной, санузлом и балконом с прекрасным видом на древнее величие Метцтитлана. И обязательно с шезлонгом и текилой. С большим кубком текилы. А то местные тако без текилы — песо на ветер.

6. Душные дни Метцтитлана

— Плохая печь. — констатировал Тототл.

— Знаю. — не стал отрицать Ос. — Но она работать.

— Работает. — поправил его Тототл.

— Да, она работает. — кивнул Ос.

Глиняная печь, чем-то напоминающая термитник, действительно работала. Ос старался отвлечься от мыслей о том, что болезнь разошлась по всему континенту, поэтому погрузился в работу.

Он таскал глину на тележке, размачивал её, помещал в предварительно обожженную форму для кирпичей, подсушивал кирпичи, а параллельно пытался построить рабочую печь для обжига. Некоторые варианты работали, но были жутко неудобными и недолговечными, поэтому он от них отказывался.

Сейчас во дворе его временного жилища стояла восьмая по счёту печь. Кирпичи наконец-то перестали крошиться и Ос не знал, то ли незаметно для себя что-то изменил в процессе, то ли глина наконец-то пошла нормальная, то ли температура печи сама по себе стала такой, какая нужна для правильного обжига…

В итоге, он всё равно был недоволен результатом. Причина: печь не вечна, рано или поздно придётся строить новые, а он не знал, каким образом у него получилась эта.

Отложив вопрос на пару недель, Ос решил, что пришло время экспансии на рынок. Пусть сейчас Метцтитлан переживает тяжелые времена, но жизнь продолжается. Кого мог, грипп в Метцтитлане уже убил, как бы ни было жаль Осу, но поделать он с этим ничего не мог. Виноват, но с другой стороны, он до последнего не подозревал, что оказался в прошлом. Это вообще последняя теория, которая пришла бы ему в голову, не попадись на глаза неопровержимые доказательства…

Осу не хотелось думать о грустном, о кондиционерах, горячей воде из кранов, бесконечных запасах пищи в супермаркетах, об относительно комфортном Гремлине, который был разбит в щепы пушкой боевого вертолета…

— Эх, подери их Лукавый… — вздохнул Ос.

Касательно же экспансии на рынок: единственный товар, который может производить Ос, оказался незаслуженно не оценён горожанами. Кто-то даже признал полезность изделия, но раскошеливаться не стал. Ситуацию нужно в корне менять.

— Тототл, мне нужно поговорить с Куачуахом. — Освальд зашел в дом Тототла, где сейчас происходило что-то вроде сиесты, то есть, послеобеденного отдыха.

— Давай после отдыха, а? — Тототл явно был не расположен общаться, так как дремал на лежанке.

Ос постарался сдержать недовольство, поэтому лишь кивнул.

Ему всегда не нравилась эта манера откладывать дела на после обеда, но в Мексике живешь — текилу пьёшь.

Вернувшись домой, он подложил дополнительных дров в печь. Сейчас у него было уже пятьдесят кирпичей, прошедших проверку. Как только у него появятся наёмные работники и удастся построить большую печь, дело пойдёт быстрее и серьезнее. Но для этого нужны деньги. И единственный способ заработка — ручные тачки.

Краткий опрос местных дал довольно загадочную информацию — даже волокуш у отоми нет, как и у ацтеков. При строительстве, конечно, сооружают какие-то носилки, но в быту предпочитают страдать и перенапрягаться.

Послеобеденный отдых закончился минут через сорок и Тототл с неохотой вышел из дома.

— Я послал слугу к Куачуаху, он теперь знает, что мы придем. — сообщил молодой воин. — Пошли.

Ос проследовал за Тототлом, который привёл его к дому Куачуаха.

— Чего хотел? — видимо, не вовремя разбуженный, пробурчал старейшина невежливо.

— У меня есть три вида ручных тачек, которые окажутся полезны при разных работах. — начал излагать план Ос, приметив в главном зале дома Куачуаха семерых рабов и его жену.

— И что ты от меня хочешь? — спросил Куачуах.

— Нужно собрать народ, чтобы объявить о продаже полезных вещей. — ответил Ос уверенно. — Я проведу…

Слова «реклама» ацтеки не знали, поэтому он запнулся.

— … оповещение. — нашелся он. — Покажу как они работают, скажу сколько стоят и сколько времени у меня отнимет их изготовление.

Куачуах недружелюбно вперился прямо в глаза Осу. Он взвешивал «за» и «против».

— Только потому, что ты сохранил много жизней при море. — дал он своё согласие. — Я соберу людей через два часа.

Ос благодарно кивнул и направился к себе.

Три вида тачек- сильная формулировка. На самом деле, было два вида с одним подвидом.

Первый вид — самая первая модель тачки, с двумя рукоятями, двумя колесами и квадратным коробом из лиан.

Второй вид — две рукояти, четыре колеса и удлиненный короб в виде лодочки.

Подвид второго варианта — плетенная лиана в качестве хомута, четыре колеса, длинная грузовая платформа и четыре фиксатора для груза, исполненных в виде четырех столбов по углам. Этот подвид предназначался для перевозки больших количеств валежника и прочих подобных предметов.

Второй вид и его подвид тачки был ближе к тележкам, но у Оса язык не повернулся называть это тележками.

Долговечность оставляла желать лучшего, но отоми не видели более надежных аналогов, поэтому первое время жалоб не будет, а дальше у Оса по плану существенное улучшение прочностных характеристик и качества изготовления.

Два часа Ос заготавливал гипотетические грузы, какие только могут захотеть перенести куда-то простые жители Мецтитлана.

Жители района, к слову, уже не заблокированного, собрались на главной площади, около каменного истукана, символизирующего весьма схематичного сидящего человека в церемониальном колпаке.

— Уважаемые люди! — Ос не умел ораторствовать, вдобавок недостаточно хорошо владея языком. — Смотрите на новые тачки, которые облегчат ваш быт! Смотрите!

Речь он подготовил, поэтому ни разу не сбился и почти не нервничал. Ос выкатил вперёд первую модель.

— Это тачка, нужная для переноски любого груза. — с этими словами Ос начал грузить внутрь тачки корзины с маисом, одолженные из запасов Тототла. — Нужно положить груз внутрь. Затем очень удобно и быстро увозить куда надо!

С этими словами Ос продемонстрировал функциональность изделия, быстро и без особых усилий протащив на пятьдесят метров такое количество маиса, которое один человек таскал бы на такое же расстояние в течение минут двадцати. Зрители стояли с каменными лицами, но это здесь обычное дело — держать лицо.

— Вторая тачка. — Освальд подошел ко второй модели. — Почти то же самое, но её может тащить даже женщина. Сюда можно насыпать песок, горох россыпью или что-то ещё сыпучее. Смотрите!

Ос взял деревянную лопатку, какие отоми выдалбливали с помощью каменного инструмента. Засыпав в корзину некоторое количество песка, Ос так же проехал пятьдесят метров по Истуканьей площади и перевернул тачку вперёд, высыпав песок.

— Третья тачка! — чуть запыхавшийся Освальд прибежал к последней тачке. — Можно возить много дерева. Очень много!

Он начал грузить ветки на грузовую платформу. Потребовалось не меньше десяти минут, в течение которых жители внимательно смотрели за его действиями. Взявшись за хомут, Ос протащил изделие уже метров на сто.

— Собственно и всё. — Ос указал на первую тачку рукой. — Десять какао-бобов.

Жители уставились на первую тачку, словно оценивая её по каким-то своим критериям.

— Эта стоит пятнадцать какао-бобов. — указал Ос на тачку для перевозки дерева. Затем он указал на тачку с плотным коробом в виде лодочки. — Эта двадцать какао-бобов.

Повисла тишина. Ос с нарастающим беспокойством глядел на молчащих отоми, смотревших на него с каменными лицами.

— Я возьму ту, которой ты носил дерево. — подал голос Тототл. — Сможешь сделать три?

— Смогу. — кивнул взбодрённый первым заказчиком Освальд.

— Я возьму ту, которой ты носил маис. — подал голос один из неизвестных Освальду жителей, которого Ос лечил полторы недели назад. — Одну.

— Мне тоже нужна такая! И мне! Беру две! Когда будет готово? — загудела толпа.

— Спокойно! — поднял руку Освальд. — Подходите ко мне по одному все, кто желает себе тачку. Я всё запишу.

На него уставились удивленно.

— Умеешь писать? — спросил Тототл со скепсисом. — Ты же едва говоришь!

— Я буду писать на своём. — Освальд поднял с земли скрутку из кожи и письменных принадлежностей.

Писать приходилось на выделанной коже, с помощью заточенной палочки, которую нужно было макать в дёготь.

— Имя и какую тачку ты хочешь? — обратился Ос к Тототлу.

— Я Тототл, хочу тачку, которой ты носил дерево. — с горделиво поднятым носом, сообщил Тототл.

— Записал… Будет завтра. — Освальд вывел последние латинские буквы на пергаменте. Писал он на испанском, поэтому дело шло быстро. — Следующий.

До самого заката он писал заказы и ориентировался со сроками. Всего вышло двадцать семь тачек, двенадцать из которых были тачки первой модели, стоящие по десять какао-бобов, пять жителей решили приобрести по одной модели номер два, а остальные десять пришлись на тачку для перевозки веток и древесины.

— Хорошо расторговался, вижу. — когда народ разошелся, к Осу подошел Тототл. — Что это за письмо? Как ты так быстро написал имена людей и то, что они хотят?

— Это испанский язык. — ответил Ос. — На нём писать быстрее и точнее.

— Прочитай мне… — Тототл, не поверивший Осу, ткнул в середину пергамента. — … вот это!

— Мекатл, заказал тачку за пятнадцать бобов. — прочитал Освальд.

Тототл скептически прищурился.

— Прочитай мне следующих людей. — попросил он.

— Момозтли, тачка за десять бобов, Тлакаелэль, тачка за десять бобов… — начал читать список Освальд.

Он понял, что Тототл не может поверить в существование письменного языка, который быстрее, чем ацтекский. У отоми своего письменного языка нет, точнее он был, но сейчас его нет, так как все отоми после завоевания пишут на науатле.

— Что здесь написано? — спросил Тототл, указав на одну из прочитанных Осом строк. — А здесь?

Пытаясь запутать Оса, подозревая аферу, Тототл указывал на разные строки, но ни разу Освальд не сбился. Где-то через десять-пятнадцать минут молодой воин сдался.

— Теперь я верю, что это действительно письмо. — кивнул он. — Удобно и места мало занимает.

— Если появится желание, могу научить. — предложил Освальд. — Но только нужно будет побольше людей. Учить одного — бесполезно тратить время.

— Почему? — удивился Тототл.

— Ведь за это же время можно было научить десятерых. — улыбнулся Ос. — Доброй ночи.

— Доброй ночи тебе, Ос.

Валяясь на лежанке, Ос не мог выпустить из головы каменные лица жителей. Здесь действительно все ведут себя так безэмоционально? Он привык, что соотечественники ярко и громко выражают эмоции, если ругаются — то на весь район, если любят — то об этом может услышать каждая собака. Мексика, которую он потерял…

Этого ему будет сильно не хватать. Местные же… Разговаривают степенно, как английские джентльмены на светском рауте. Эмоции выражают как-то по-другому. Вот вроде улыбнулся, а вроде нет. В глазах мелькнули искорки веселья, будто человек пытается скрыть эмоции, но собеседник понял, что шутка или острота получила правильный отклик. Ос этого не понимал примерно пару недель, пока не понял, что именно вызывает у него смутное беспокойство. Теперь, когда он понял, в чём дело, это не так пугает. В конце концов, он смог заснуть.

С первыми лучами солнца Ос проснулся и приступил к работе. Ос использовал заранее заготовленные материалы, начав свой монотонный труд.

К обеду во дворе выросли три тачки для Тототла. Вбив колёса и установив по углам платформы ограничители, Ос направился к дому Тототла.

— Забирай свои тачки. — сообщил он ему.

Тототл как обычно занимался во дворе, размахивая макуахуитлем.

— Кита! — громко позвал он кого-то.

Из дома, опустив взгляд, вышла беременная рабыня.

Ос считал, что рабство отвратительно, но здесь это норма жизни. В будущем, если ему удастся обрести здесь какое-то влияние, позволяющее менять уклад жизни, он начнёт с искоренения рабства. А пока… Можно улучшить жизнь хоть кому-то…

— Кита, возьми На и Йохо. — велел рабыне Тототл. — И принесите три телеги, которые возле дома Оса.

Кита молча кивнула и понуро направилась исполнять поручение.

— Сколько стоят рабы? — спросил Ос у Тототла.

— Смотря какие… — Тототл потёр подбородок. — Мои, например, очень дорого. Я отдал за Киту двенадцать плащей[14]. А за Йохо заплатил все двадцать четыре!

Ос знал, что в Мезоамерике рабство имело некоторые культурные отличия от классического европейского. Здесь с рабами запрещено жестоко обращаться, издеваться и насиловать. В ином случае, если рабу удавалось доказать, что вышеописанные факты имели место, то он получает освобождение по решению судьи. Если раб сможет на рынке сбежать от хозяина и достичь границ рынка — он получает освобождение. Если раб сумеет войти во дворец какого-нибудь влиятельного вельможи государственного уровня — он получает освобождение, но тут уже по решению самого вельможи.

Какие-то резоны для данного порядка есть, но всё равно, Ос не до конца понимал, как это вообще может сколько-нибудь долго работать в реальности. Но, видимо, историки знали не всё и однозначно были какие-то неочевидные нюансы, которые Осу ещё только предстоит выяснить.

Про покупку рабов Ос вопрос поднял неспроста. Ему нужны работники, но он решил для себя, что создаст «своим рабам» условия практически неотличимые от свободы. Заработная плата, жильё, социальные гарантии, карьерный рост и обучение за счёт работодателя — даже больше, чем имеют простые жители Метцтитлана.

— А что, хочешь купить рабов? — поинтересовался Тототл, лукаво улыбаясь. — Женщин?

— Мне не с этой целью. — открестился от его подозрений Ос. — Мне нужны работники. Где можно, кхм-кхм, купить людей?

Оса покоробила вынужденная формулировка, да и сама идея теперь, после произнесения, выглядела не такой уж и блестящей. Всё-таки, что-то внутри Оса противилось этой затее. Работая под прикрытием, он разоблачил целых восемь борделей с рабынями в разных уголках Мексики, а теперь сам покупает людей…

Борьба с совестью и внутренним голосом ему ещё только предстоит, а сейчас ему нужно действовать.

— Иди на рынок, там всегда можно найти подходящих рабов. — пожал плечами Тототл, подойдя к окну. — Могу сводить к знакомому торговцу. О, мои тачки пришли!

В двери появилась Кита.

— Занесите их на задний двор. — велел ей Тототл, деловито развязывая кошель с бобами. — Двадцать, сорок, пять. Держи.

Освальд пересчитал бобы и положил их в свой кошель. Его удивила манера ацтекского счёта, которую переняли и отоми — двадцатеричная. Как предполагал Ос, связана она с количеством пальцев на руках и ногах человека. Особых неудобств это не вызывает, но несколько необычно. Освальд, глядя на такие детали, всё чётче осознавал, насколько они другие.

— Всё, до встречи. — Ос развернулся к выходу.

— Удачи.


//Рынок города Метцтитлан//


Людей на рыночной площади было предостаточно, несмотря на бушующую эпидемию гриппа. Ос старался дышать реже и носом, не приближаться к другим людям.

— Почём вот эти? — спросил Ос у продавца инструмента, указав на ручные сверла разных размеров.

— По пять какао-бобов каждая. — ответил торговец. Внешностью он не отличался от остальных, только заметно по подобвисшей коже, что он недавно сильно потерял в весе.

— Беру всё. — Ос выложил на стол двадцать пять бобов. — А это сколько стоит?

Ос указал на малые обсидиановые ножи, по которым видно, что они созданы для работы с деревом.

— Каждый по семь какао-бобов. — ответил продавец.

— Беру два. — решил Ос.

В принципе, больше ничего для ускорения работы над тачками не было нужно.

Минус тридцать девять бобов, а на остальное уже ничего хорошего не купишь.

Дома он начал формировать новую тачку, крепя толстые ветки друг к другу плетёными лианами. В качестве инновации, он начал дополнительно скреплять ветки с помощью деревянных дюбелей, вколачиваемых в просверленные обсидиановым сверлом отверстия.

На шестой тачке «мод.1» руки набились и сборка пошла совершенно другими темпами. Организовав цикл производства правильно, он достиг скорости сборки в одну тележку в четыре часа. Колёс у него было заготовлено ровно восемьдесят штук, а значит, в определенный момент потребуются ещё.

Мерные веревки помогали отрубать необходимые длины веток, самих веток он нарубил в лесу очень много, поэтому у него сейчас было всё, что нужно. Единственное, плетение корзин не давалось, но это он решил с помощью Киты, рабыни Тототла, которой заплатил оставшиеся шесть бобов, поручив плести корзины по образу и подобию имеющихся. Было неудобно эксплуатировать беременную женщину, которая поначалу отказывалась принимать деньги, но Осу нужно побыстрее выходить на прибыль, а там он поможет всем, кому можно помочь. В голове его зрел план строительства обособленного города в городе, где будут жить он и его «рабы», трудясь на благо друг друга и накапливая могущество, чтобы противостоять весьма гипотетическим испанцам, которые ещё неизвестно когда придут в Метцтитлан.

До самой ночи Ос вкалывал как папа Карло, поэтому успел за день изготовить восемь тачек, причём качество их росло с каждым законченным изделием.

Ночью Ос спал крепко, так как чертовски устал за рабочий день.

Утро встретило его духотой, лучом солнца, пробивающимся через решетчатое окно и светящим прямо в глаза.

Ос с неохотой поднялся с лежанки и пообещал себе соорудить когда-нибудь нормальную кровать. Из веток её делать — гиблое дело, а вырубать доски с помощью каменных инструментов — Ос оставит это на долю извращенцев и мазохистов. Ну или в качестве наказания.

С утра пришли заказчики, которым было назначено на сегодня. Они тащили с собой корзины.

— Это что значит? — спросил Освальд, недоуменно глядя на складываемые перед домом грузы.

— Оплата, как договорились. — не менее недоуменно ответил Ксочипеп, тощий мужик с характерными для сборщика маиса порезами на руках.

Освальд посмотрел на оплату. Это всё усложняет.

— А вот два боба, на которые не хватило маиса. — протянул Ксочипеп Осу руку.

— А почему ты не принёс сразу бобами? — спросил у него Освальд, принимая два боба.

— Так дела не делаются. — покачал головой Ксочипеп. — Не было сказано, что нельзя дать стоимость бобов маисом… И кто вообще покупает бобами? Я похож на богатого вельможу? Я от рассвета до заката на поле, меня мор схватил, а я продолжал выходить на маис! И ты хочешь чтобы я взял последние бобы и отдал тебе за эту твою штуку?!

Вот теперь Ос увидел, что не так уж сильно отличаются отоми от современных ему мексиканцев. Когда Ксочипеп посчитал, что Ос ему что-то предъявляет, то сразу начал орать и размахивать руками.

«Как будто домой вернулся…» — с ностальгией подумал Ос.

Ксочипеп разорялся несколько минут, и лишь потом заметил, что Ос особо не слушает его разглагольствования.

— Слушай, Ксочипеп, меня устраивает оплата. Забирай тачку. — Ос указал на одну из готовых тачек. — Приятно использовать.

Ксочипеп, ожидавший иной ответной реакции, не нашелся что ответить. Стоял так, с полуоткрытым ртом секунд пятнадцать.

— А… Я тогда забираю тачку. — произнес он наконец, исчерпав возможные вариации продолжения обличительно-возмущенной речи.

Приходили заказчики как по графику, один за другим. Кто-то приносил маис, кто-то решил расплатиться шкурками невинноубиенных игуан, а кто-то всё же платил бобами. К обеду заказчики на сегодня закончились и Ос вернулся в свою «мастерскую».

Теперь, отработав навык, Ос собирал тачки быстрее, качественнее и надёжнее. С каждой сделанной тачкой они становились только лучше. Напортачить довольно сложно — схема простейшая, недолговечная, отсюда и низкая цена.

В детстве Оса было много работы с деревом, приёмный отец владел долей небольшой столярной мастерской, где пытался припахать Оса, чтобы он приносил доход ещё и там. Какое-то время Ос там поработал, но недолго. Какой ребенок захочет после школы бесплатно вкалывать в пыльной комнате среди грязных и потных работяг? Ос не хотел. Но запомнил назначение инструментов и кое-какие базовые способы крепления разных деталей мебели друг к другу. Здесь это поможет не сильно, так как инструмента практически нет, но лучше так, чем никак.


//Трое суток спустя//


— Уф… — Освальд проводил взглядом удаляющуюся спину Тлайотля, последнего заказчика, который сейчас укатывал тачку «мод.2». — Распинались…

В итоге Ос выручил триста сорок пять какао-бобов за трое суток. Если отнять от этого тридцать девять бобов, потраченных на инструмент, то в чистой прибыли у него должно быть триста шесть бобов. Это большие деньги, по меркам простых жителей, но совсем небольшие для того же Тототла. Проблемой были натуральные продукты, которые несли ему в качестве оплаты. Пришлось невольно продемонстрировать удобство использования тачки, притаранив всё это на рынок в три рейса. Это вызвало появление ещё четверых заказчиков, которые изволили купить по пять тачек «мод.2».

Ос прикинул динамику. Рабов ему удастся купить очень нескоро. Плащ в Метцтитлане стоит не дешевле двухсот бобов. То есть, чтобы купить самого дешевого из рабов, ему нужно вкалывать неделями, и это без учёта того, что рынок не безграничен, а значит, он легко может насытить его своим предложением. Нужно что-то новое.

Сегодня его позвал к себе на обед Тототл, хотел что-то обсудить.

Ос помыл руки в бадье, умыл лицо, причесался костяным гребнем и направился к дому Тототла.

Внутри дома молодого воина царила атмосфера сиесты: рабы двигались медленно, видно было, что они уже пообедали и жаждали оказаться на своих лежанках.

Тототл уже валялся на лежанке, а Кита махала на него широким листом неизвестного Осу растения.

«Папоротник?» — предположил он мысленно.

— Добрый день. — приветствовал его Тототл. — Присаживайся. Угощайся тако, пей воду, основное блюдобудет через некоторое время. Скоро придёт мой дедушка.

Ос пожевал кукурузную лепешку, выпил чашку воды и поразглядывал окружающую его комнату. На стене висит маска какого-то из богов, макахуитль Тототла, амулеты, и таблички с надписями на науатле. Потолок дома где-то в двух с половиной метрах от земли, что не очень высоко, но и не совсем уж низко. У людей попроще вообще потолки двух метров в высоту. Это тоже своеобразный показатель статуса. Ну оно и понятно, чем богаче человек — тем просторнее жильё.

В дом вошли Куачуах с женой. Жена его села в углу и не отсвечивала, а Куачуах уселся на одну из лежанок.

— Доброго дня вам, юноши. — приветствовал он Оса и Тототла.

— И тебе доброго дня, старче. — кивнул ему Тототл.

— Доброго дня. — приветствовал его Ос.

— Я просил тебя пригласить сюда, чтобы обсудить твои действия на рынке и заинтересовать тебя одним предложением. Подумай об этом, а пока поедим. — произнес Куачуах, потирая острый подбородок.

Рабыни принесли главное блюдо — жаренных на камнях сверчков в порошке какао с мёдом.

Ос для приличия сжевал двух сверчков, но больше не стал. Не нравится ему такая мексиканская кухня.

— Видел я, как ты своими штуками торговал… — начал говорить Куачуах. — Многим пришлись они по нраву. Это хорошо. Но Тототл сказал мне недавно, что ты ищешь рабов, чтобы ускорить изготовление своих… тачек. Устремление благородное, город от этого только выиграет, да. Ко мне приходят люди. Они говорят, что уборка урожая начала происходить быстрее, а валежник собирается на многие месяцы вперёд — так легко его стало переносить. Мне тоже нужны такие тачки. Только побольше и более вместительные. Сможешь? Я дам тебе одного раба за три таких тачки.

— Побольше? Насколько? — уточнил Ос. С одной стороны соблазнительное предложение, с другой, не факт, что получится.

— Два шага в ширину, четыре шага в длину. — быстро ответил Куачуах. — Сможешь?

Ос начал прикидывать в голове. Придётся заморочиться с колёсами, найти в лесу достойные ветки, точнее уже не ветки, а настоящие молодые стволы, которые придётся долго ошкуривать и сушить, прежде чем использовать их в качестве осей. Затем куча работы с закреплением, так как лиан уже будет недостаточно.

— Я могу сделать тебе одну на пробу, а потом ты скажешь, подойдёт тебе или нет. — осторожно ответил Ос. — Сразу предупрежу, груза там вмещается больше, поэтому она будет плохо поддаваться переноске. Носильщикам будет тяжело.

— Они смогут её сдвинуть с места? — уточнил Куачуах с беспокойством.

— Смогут. — кивнул Ос. — И даже протащат довольно далеко, но устанут сильно.

— Это не особо важно. Носильщикам я деньги плачу. — махнул рукой Куачуах. — Сколько времени у тебя уйдёт?

— Недели три. — ответил Ос, взяв запас времени в одну неделю.

— Через три недели хочу видеть возле твоего дома готовую тачку. — сообщил Куачуах, вытерев пот со лба.

— Будет. — заверил его Ос.

Лишних вопросов он задавать не стал, не время и не место. К тому же, Тототл всё знает, а значит поделится потом.

Ос взял ещё одного сверчка и сжевал его, запив водой. Нужна текила. Давно уже нужна. Нужно много текилы.

— Тототл, а здесь агава растёт? — спросил Ос, когда Куачуах отошел по нужде.

7. Халколит-экспресс

Ос отодвинул сосуд с кислым соком агавы. Процедура производства пульке, или октли[15], оказалась слишком нетехнологичной и долгой, поэтому о серьезном промысле речи не идёт.

Как делать текилу в таких условиях Ос даже не представлял. Нужен металл, обязательно нужен.

Ос имел представление, как делать железо, но более перспективным вариантом казалась бронза. Требований по температуре особых нет. Прекрасно подходит для литья, не уступает ни в чём, а в чём-то даже превосходит раннее железо. Из меди самой по себе, получается неплохая посуда, которую можно дорого продавать, но тут нужен навык и время. Дело за малым — найти медное месторождение.

Искать медь можно двумя способами: тупым и умным.

Тупой способ — шастать по окрестностям, тратя силы и время, страдая от змей, диких зверей и в целом суровых мексиканских джунглей.

Умный способ — спросить местных, не видели ли они камень… медного цвета.

«Мда…» — мысленно хмыкнул Освальд, механическими движениями связывая детали очередной тачки воедино. — «Хотя… Медная руда же не обязательно медного цвета! Медь… Медь… Медь… Медь не ржавеет, но… окисляется! И зеленеет! Точно!»

Сейчас Ос как никогда жалел, что недостаточно ответственно относился к урокам химии в школе. А ведь там было всё, что только и нужно в его нынешней жизни знать.

«А ведь может статься так, что отоми сами того не зная, используют сейчас медь…» — размышлял Ос, замерев. — «Точно! У старика Матлала же на ожерелье был десяток зеленых камней!»

Освальд вскочил с рабочего места и рванул на улицу. Промчавшись примерно метров триста, он остановился перед дверью дома старика. Карантин Ос решил прекратить почти неделю назад, так как дети теперь достаточно откормлены и оздоровлены, чтобы пережить грипп без особых последствий. Да и то, он, если что-то вдруг, будет рядом и приложит все усилия для их выздоровления.

— Добрый день, уважаемый Матлал! — приветствовал Ос старика, который недоуменно смотрел на него, приподнявшись с лежанки.

Как обычно в обеденное время, происходила сиеста.

— Дай посмотреть твоё украшение. — попросил Ос, ткнув в ожерелье пальцем.

— А зачем тебе? — удивленно спросил старикан.

— Нужно посмотреть камни. — ответил Ос.

— Только верни. — предупредил старик, развязывая узел.

Ос вышел на улицу и начал детальнейшим образом изучать наличные камни.

Зеленый полированный камень с коричневыми вкраплениями абсолютно точно не являлся медью.

Ещё один камень оказался сапфиром или изумрудом, что довольно недешево в будущем, но здесь и сейчас не стоит ничего. Разве что испанцам загнать…

Два болотно-зеленых камня, текстурой напоминающих шкуру змеи, тоже мало походили на медь.

А вот остальные камни, малахитового цвета, абсолютно точно являлись тем, что искал Ос. Память подкинула невесть каким образом завалявшуюся в голове информацию, что малахит и так состоит из меди и ещё чего-то там…

— Матлал, где ты взял эти камни? — спросил Ос, вбежав в дом.

— Которые? — спросил старик, прищурившись. — А, эти… На рынке купил… Дешевые они, за горсть один початок маиса…

— А где их добывают? — загорелся Ос.

— А… — старик задумался. — Эти камни в горе находятся. Там их много… А тебе зачем?

— Нужно для дела. — ответил Ос. — Есть кто-то, кто отведёт меня туда?

— Я могу. — решил старик. — Только ещё пару людей надо взять с собой, скоро цветочные войны, поэтому опасно малым числом ходить.

Ос начал раздумывать. Телега Куачуаха была закончена, завтра можно отдавать, но сегодня можно успеть использовать её с пользой для себя.

— Туда ведёт какая-то тропа? — уточнил Ос у Матлала.

— Ведёт. — кивнул тот. — Путь ровный, вдоль холма.

— Далеко отсюда? — задал следующий вопрос Освальд.

— Половина часа[16] неспешной ходьбы. — ответил старик.

— Так близко?! — не поверил своему счастью Ос.

Старик удивленно кивнул. Освальд подумал, кого можно взять с собой. Тототл не откажется от прогулки, особенно если дать ему покататься на телеге. Под такую дудку он может и рабов выделить. Решено.

— Скоро приду. — сообщил он Матлалу.

Из дверного проёма выглянула его старшая жена. Старик улыбнулся ей и пошел в дом.

Тототл тоже отдыхал после «тяжких трудов», которые заключались в обыденной тренировке с макахуитлем.

— Есть возможность прогуляться недалеко. — начал Ос. Он сегодня Тототла уже видел, когда тот заходил посмотреть на строящуюся телегу. — Ну и посидеть в телеге.

— Что есть «посидеть в телеге»? — не понял Тототл.

— Ну, это… — Ос попытался подобрать аналог слова «ездить». — Когда сидишь в телеге, а телега движется…

— А, так телега будет меня везти? — догадался Тототл. — Как носилки императора? А кто тащить будет?

— Об этом я и хотел поговорить… — усмехнулся Освальд.

Выдвинулись они только через час. Система управления телегой была несовершенна, поэтому носильщики нуждались в инструктаже от Оса. В итоге выехали, Ос шел рядом с телегой, а внутри сидели Тототл и Матлал. Они возбуждённо переговаривались о былых боевых успехах Матлала, о своих женах, об удобстве телеги и совершенной простоте пути.

Ос же видел носильщиков и примерно представлял их отношение к такой «простоте» пути.

— Вот, здесь собирают! — указал внезапно Матлал.

Ос оглядел склон холма в поисках следов разработки выхода малахита.

Вопреки ожиданиям, никто серьезной добычи здесь не вёл, так как незачем. Куски малахита валялись повсюду, а где-то торчали целые глыбы и валуны породы с прожилками окисленной меди. То что надо.

Ос достал из телеги несколько деревянных лопат и палок-копалок. Ничего не говоря остальным, он начал добычу меди.

До самого вечера, до тех самых пор когда Тототл начал громко жаловаться на пустую трату времени, Ос сумел добыть порядка семидесяти килограмм руды и самородков малахита. Его радовало, что промышленные объемы медной руды аборигенам были не нужны, поэтому камни и лежали тут нетронутыми сотни, а может и тысячи лет. Будь в Мезоамерике раньше какая-нибудь технологически продвинутая цивилизация, владеющая бронзой, Ос мог бы рассчитывать на пару кусочков забытого кем-то малахита, а не на целые его глыбы.

— Всё, можем идти обратно. — решил он, взглянув на отчаянно попинывающего камешки Тототла.

Дорога обратно была немного тяжелее. Потеряли время на разворот телеги, затем пришлось помогать рабам Тототла толкать телегу, так как она, при дополнительном весе, слегка потеряла в ходкости.

Разгрузился Ос прямо возле будущего места для медеплавильной печи, отогнав телегу под специально для неё сооруженный навес.

Поужинав тако с фасолью, Ос завалился спать. Мыслей никаких не посещало, сны не снились.

Утром, сразу же после тако с той же фасолью, Ос покатил телегу к дому Куачуаха.

— Доброго утра, уважаемый Куачуах. — кивнул вышедшему на скрип старейшине Ос.

— И тебе доброго утра. — кивнул ему в ответ Куачуах. — Привёз, вижу? Слышал я, что вчера ты её использовал?

— Да, проверял качество. — подтвердил Освальд. — Работает. Грузы таскает исправно.

— Всё что мне нужно. — улыбнулся Куачуах. — Ещё слышал, что людей в неё садить можно, как в паланкин императорский.

— Можно. — ответил Освальд. — Но если нужен для людей, то я могу построить отдельный… За отдельную плату.

— Мы поговорим об этом позже. — не стал ничего заказывать Куачуах. — Делай остальные два и получишь хорошего раба взамен. За пять недель успеешь?

Ос кивнул и направился обратно к дому.

Дома начал собирать из кирпичей новую печь. Сейчас уже собралось порядка двух сотен готовых кирпичей, поэтому шансы на удачную печь существенно возросли.

Ос прожил довольно насыщенную неприятными событиями и липким страхом жизнь, но такого испытания как проектирование металлоплавильной печи, он ещё не переживал. Кажется, что это просто. Но Ос, осведомлённый двумя молчаливыми и упитанными азиатами из Ютуба, знал, что это довольно-таки сложно и никто не даёт никаких гарантий на успех. А если нет никаких гарантий, значит придётся повторять снова и снова. Снова и снова.


//Две недели спустя//


Шесть раз он перекладывал печь по новой. Воспоминания про медеплавильную печь азиатов были неточными, к тому же, они строили галимую однодневку, годную максимум для пары плавок. Придумывать нечто новое, известное человечеству уже шесть тысяч лет, но неизвестное Осу, утомительно и мучительно. Общий принцип он знал: с помощью мехов в плавильную камеру, наполненную древесным углём и рудой, нагнетается воздух и… всё. Температура создаётся достаточная для плавления меди, благо там экстремальных температур достигать не нужно. Вообще-то, чисто технически медь можно плавить на костре, но это касается нормальной меди, а не руды. Чтобы избавиться от всего дерьма, в сплаве с которым в руде находится медь, нужно пережигать её в печи.

Конечный вариант печи Ос исполнил следующим образом: куполообразная конструкция, имеющая массивную керамическую заслонку, канал для подачи потока воздуха с мехов через решетку, ведущую в отдельную приточную шахту под плавильной камерой, полость для размещения руды и полость для расплава. Когда всё будет готово, получившуюся кашу из шлака и меди можно будет легко извлечь через заслонку с помощью деревянной лопаты.

Первые четыре печи показали свою несостоятельность с течением времени. Он сумел получить некоторое количество меди, где-то около десяти грамм кусочками, но печи неуклонно рассыпались, не выдерживая собственного веса.

Однажды, на стадии перебирания четвертой печи, Ос вспомнил, что молчаливые азиаты делали из полученной меди нож. И на определенном этапе соорудили керамический тигель, который самым тупейшим образом поместили в разрушенную сверху печь, нагнетая бамбуковым аналогом мехов для бедных, нужную температуру. Но это не главное. Главное то, из чего они сделали тигель. Точнее, что ещё добавили в глину. Они раскрошили перегоревшую глину и смешали её со свежей, если память не изменяла Осу. На память он не жаловался, так как тренировал её по долгу службы — нужно было помнить имена, фамилии, лица, биографии окружающих его преступников, знать наизусть номера контактов со своими, быстро запоминать новые номера, которые только удавалось выведать. Другими словами, головой Ос работал часто. И кое-где это приносило свою пользу: он мог бы нарисовать фоторобот двоих молчаливых азиатов и подробно описать их комплекцию и манеру движений. Профессиональная деформация наглядно, эксклюзивно, в прямом эфире.

Ос не считал себя дураком, поэтому не стал бездумно повторять действия безумно молчаливых азиатов, проведя весьма необременительный эксперимент. На руинах предыдущей печи он развёл костёр из древесного угля и поместил туда обожженный керамический тигель, насыпав внутрь древесного угля. На определенном этапе у тигля отвалилось днище. А вот тигель, изготовленный с применением азиатского метода, с успехом пережил испытание огнём, даже став немного крепче, ну, по ощущениям Оса, а он мог ошибаться.

Следующие две печи были изготовлены из кирпича «Mark.2», который хорошо сопротивлялся термическому воздействию и переживал плавки одну за другой. Ос был доволен результатом. Правда, пятая печь вышла неудачной, так как не все эксперименты заканчиваются успешно. Он даже сразу понял, что сделал не так — забыл внутри деревянные опоры, которые использовал в процессе строительства. Казалось бы, ну и бог с ними, но как на зло, конкретно эти полешки были из особо смолистого сорта дерева, из-за чего воняли жутко и отдавали часть своей смолы получившемуся расплаву, а так как располагались отнюдь не в зоне плавки, то сгорали неохотно и всё ещё оставались на месте после серии из трёх запоротых плавок.

Разобрав печь наполовину, Ос собрал всё с учётом полученного урока внимательности. Так как был добавлен продвинутый вариант мехов, изготовленный Осом за один вечер, можно было считать эту печь шестой. Новые меха имели противовес и больше не требовали создания давления руками. Про надёжность новой конструкции можно было поспорить, но функциональность несомненна — вместо сжимания руками, теперь достаточно движения одной руки.

Процесс пошел. Семьдесят килограмм малахитовой руды за все эти дни были переработаны в целых восемьсот грамм металла. Плюс-минус пятьдесят грамм, относительно чистого.

Первые дни за ним наблюдали всякие дети, но однообразные действия с утра до вечера быстро им наскучили.

Рядом с плавильной печью Ос соорудил нечто вроде горна, точнее просто повторил поделку молчаливых азиатов. Она ведь работает, а это в его ситуации самое главное.

Касательно форм у него были большие планы. Помня об умеренности, Ос слепил из белой глины, найденной в некотором количестве у реки, формы для ножа «Скорпион», по образу и подобию своего, топорика а-ля томагавк, зубила, одноручной пилы, кузнечного молота, щипцов двух типов и кузнечных клещей. Больше из актуального он ничего придумать не смог, поэтому остановился пока что на таком наборе. Тем более, на всё меди не хватит.

Формы высохли ещё два дня назад, но исходя опыта уроков по домоводству в старших классах, Ос заготовил по три экземпляра каждой формы. Многие формы потрескались, поэтому предосторожность была весьма кстати.

Печь, после пережигания семидесяти килограмм руды, всё ещё стояла. Это вселяло надежду, что он всё сделал правильно и производство простоит сколько-то долго без серьезных реконструкций.

Расплавить металл было плёвым делом: засыпаешь крупицы меди в раскалённый добела керамический тигель и ждёшь.

— Если бог сегодня на моей стороне, то я не обожгу себе руки и лицо… — пробормотал Ос, натягивая кожаную маску и перчатки из двойной игуаньей шкуры. Животные шкуры, которые Ос израсходовал на меха, стоили очень дорого, поэтому защитное снаряжение пришлось делать из того, что есть. Ос пообещал себе, что с первой удачной продажи медных ножей, купит столько кожи, сколько хватит для максимальной безопасности при работе с медью.

С великой осторожностью, Ос начал лить расплавленную медь из тигля в форму для ножа.

Светящаяся желтая расплавленная медь без «плевков» легла в форму, затем сменила цвет на красный и слегка запузырилась. Ос сделал себе зарубку в памяти, что необходимо выяснить, с чем это связано. У молчаливых азиатов в процессе литья ножик вообще пошел сильными пузырями, которые потом так и застыли на полотне. Все дефекты можно заполировать об камень, но если можно обойтись без дефектов, то зачем усложнять себе жизнь?

Дальше Ос дождался, пока изделие не остынет до серого цвета, а затем начал поливать его водой. Всё в точности по инструкции от упитанных и молчаливых азиатов. Смысла мероприятия он не понимал, вообще полагая, что нужно было сразу макнуть изделие в холодную воду, но делал как помнил по видео.

Побрызгав на заготовку ножа достаточно воды, Ос погрузил её в бадью с водой, давая остыть окончательно.

Когда изделие остыло окончательно, Ос осторожно извлёк его и осмотрел со всех сторон. Рукоять однозначно придётся подвергнуть серьезной полировке, а в остальном получилось довольно неплохо. Лезвие нужно заточить, на рукоять присобачить щечки, а затем можно и продавать или дарить.

Впрочем, дарить его он вряд ли будет, так как стоит острая нужда в средствах.

Первую удачную плавку Ос решил отпраздновать. Дома он открыл кувшин с октли и извлёк из погребка засохший тако, который забыл вчера съесть, из-за чего тот к утру обрёл железобетонную крепость.

Отхлебнув октли, Ос насладился чуть дрожжевым вкусом напитка, очень-очень отдалённо напоминающим пиво, а затем начал макать в него с трудом поломанный тако.

Решив, что на ночь глядя разжигать печь и лить ещё что-то — опрометчиво, Освальд лег спать пораньше, чтобы проснуться с первыми лучами солнца.

С нескрываемым довольством осмотрев пока ещё не заточенный нож, Ос начал складывать древесный уголь в горн.

Следующими жертвами его «кузнечного гения» стали топор и зубило. Пришлось хорошо подумать, каким образом реализовать полость, предусмотренную в конструкции топора. Думал он долго, но в итоге пришел к мысли, что лучше деревяшки ничего не придумает.

Зафиксировав деревяшку в форме, Ос начал лить в неё расплавленную медь. Вот тут-то и начались «плевки». Капля меди прожгла кожу игуаны на левой руке, вызвав целый спектр эмоций на лице, не пошевелившегося исключительно силой воли, Оса. Он молча капнул меди в формочку для колышка и в форму для зубила. Завершив литьё, Ос аккуратно вытащил остывший до серого цвета топор, сразу же погрузив его в холодную воду. И лишь только по завершению всех процедур, посмотрел, что с рукой. Небольшой ожог, совсем не смертельный, но неприятный. Он остался небольшим исключительно потому, что медь быстро застыла, не успев протечь под рукавицу. Оса поразила догадка.

«Медь „плюётся“ газами». — подумал он. — «Какие газы могли образоваться в сухой форме?»

Взгляд бросился к деревяшке. Она была совсем не сухая, а значит, при резком обволакивании раскалённой медью, начала испарять влагу в волокнах. Пар не нашел выхода лучше, чем пройти сквозь раскалённую медь. Отсюда и брызги.

Ос мысленно погладил себя по голове за то, что не стал следовать действиям молчаливых и упитанных азиатов совсем уж буквально. Они-то отливали в мокром песке… Отсюда и пузыри в ноже на видео.

Погрузив в воду зубило и колышек для топорика, Ос извлёк из неё сам топорик.

Топорик получился в лучших традициях фронтира — многофункциональный. Ос предусмотрел выступающий квадратный обух, который можно при желании использовать как молот, а также острое основание лезвия, чтобы было чем зацепиться за голое мясо, если придётся вступать в ближний бой.

Топорище Ос изготовил из сухого ореха, который тоже следует потом хорошо подровнять и отполировать.

Вытащив колышек и зубило, Ос перенес все полуфабрикаты к точильному камню. То есть, к камню, который он собирался использовать как точильный. Это был небольшой гладкий валун с берега реки, на взгляд Оса идеально подходящий для заточки медных изделий.

На все точильно-шлифовочные мероприятия Ос затратил время до обеда. Зафиксировав топор в топорище с помощью колышка, он подровнял само топорище «Скорпионом». Получилось удобно и красиво.

Инструменты блестели золотом, а в отполированных местах можно было разглядеть собственную обросшую физиономию. Ос решил, что следующим после инструментов сделает себе небольшое медное зеркало.

Осу нестерпимо захотелось закончить нож. Щечки он сделал из того же ореха, пущенного на топорище, а закрепить их решил пока что на веревочную обмотку. До заводского «Скорпиона» ему было далеко, но даже так он смотрелся отлично. Полотно ровное, без выщербин, как у молчаливых азиатов, рукоять не кусок меди, а как положено, с деревянными щечками. Ос отметил, что в будущем следует заранее предусмотреть выступы для щёчек.

В качестве теста Освальд ошкурил свежую ветку с помощью медного ножа. Как и в видео азиатов, остроту нож держал, с легкостью расправляясь с тонкой корой ветки. Топором он попробовал разрубить тонкий ствол стоящего неподалёку дерева.

— О№%еть! — Ос ошарашенно рубил деревце, упавшее уже после шестого удара. — О№%еть!

В прошлые разы он откровенно трахался с каждым деревцем, рубя неподатливую древесину каменным топором. Нет, каменным топором рубить можно, но это однозначно стоит куда больших усилий.

— Медь рулит! — с глупой улыбкой, провозгласил Освальд. — Ходер! Как мало надо человеку!

Оттащив срубленное дерево к дому, Ос продолжил испытания инструментов. Зубило получилось отличным — функции свои выполняло полноценно. Теперь плотницкие работы будут проходить совершенно иначе.

— Надо было больше смотреть на молчаливых азиатов, чем на молчаливого парня. — посетовал Ос, почесав затылок обухом топора. — Медный век мне больше нравится, чем каменный.[17]

Оставив топор и зубило в доме, Ос прихватил медный нож и направился к Тототлу.

— Добрый день, Тототл! — широко улыбаясь, приветствовал Ос своего… можно сказать приятеля.

— И тебе доброго, Ос. — улыбнулся ему в ответ Тототл. — С чем пожаловал?

— Есть у меня для тебя товар, который тебе придётся по нраву. — заинтриговал его Ос, держа нож за спиной.

— Ну? — Тототл, как всегда в это время лежащий на лежанке, приподнялся.

Освальд торжественно вытащил из-за спины нож.

— Сам сделал. — с гордостью заявил он. — Будешь брать?

— Золотой, что ли? — без особого интереса спросил Тототл, откидываясь обратно на лежанку.

— Сам ты золотой! — Освальд огляделся в поисках демонстрационного материала. — Я сейчас.

Он выбежал на улицу, подобрал случайную ветку, и вбежал обратно.

— Попробуй разрезать её на две части. — предложил он Тототлу.

— Эх… — с неохотой поднялся молодой воин с лежанки.

Он уже привык, что Ос совершенно наплевательски относится к послеобеденному отдыху.

Покрутив в руке нож, он оценил баланс и без особого энтузиазма начал резать сухую ветку. С каждым движением ножа его глаза становились всё шире. До тех самых пор, пока вторая половина ветки не упала на утоптанный пол жилища.

— Да не может так золото! — выкрикнул он. — Это что?!

— Медь. — ответил Ос с нескрываемым довольством. — Прочнее золота, прочнее серебра. Один из лучших металл, который только есть в этом городе.

— Сколько стоит? — сразу перевёл разговор в деловое русло Тототл.

— Очень дорого… — с недоброй улыбкой, не сулящей кошельку Тототла ничего хорошего, произнес Освальд.

8. Выгодные предложения

Освальд взмахнул мачете и одним ударом срубил ветку.

— Видишь? Это гораздо лучше макуахуитля. — передал он медный мачете Тототлу. — Его я продаю по стоимости одного раба.

— Это же дорого! Я за такие деньги могу купить двадцать макуахуитлей! — возмутился Тототл, разглядывая мачете. — Эта штука хороша, но не настолько!

— Ладно, тогда ещё одна вещь. — Ос сунул руку в ящик на телеге и извлёк из него медную дубинку. — Дубина для взятия пленных.

Дубина была цельнометаллической, медной, с удобной рукоятью из американского ореха и шарообразным навершием, удобным для раскалывания черепов и прочего костоломства.

— Вот это другое дело! — обрадованно выхватил из рук Оса дубинку Тототл. — Вот за это не жалко отдать одного раба!

Тототл огляделся в поисках точки приложения для дубинки. Выбор пал на старый саманный сарайчик, который он использовал для хранения дров.

Замахнувшись, Тототл ударил дубиной по стене. Ударил что есть силы. Дубина без проблем пробила тонкую стену из необожженной глины и провалилась внутрь.

— Хо-хо! — с позитивным удивлением воскликнул Тототл. — Беру! Отдаю взамен дубинки Ирепана! Он крепкий, работать умеет!

— Из какого племени он? По-нашему говорит? — сразу уточнил Ос.

Было бы глупо получить человека, который не разговаривает на науатле, как рабыня Йохо. Казалось бы, нерационально платить за рабыню не говорящую на науатле целых двадцать четыре плаща. Нерационально, если бы не её выдающаяся красота. По трезвой оценке Освальда, Йохо имела бы успех и в современной ему Мексике, так как являлась объективно красивой. И дело не в каком-то необычном цвете глаз и волос, нет, у неё были черные волосы и карие глаза, как и у подавляющего большинства местных. Но вот черты её лица и фигура вызывали желание у большей части окружающих мужчин. Тототл знал об этом, поэтому следил за своей рабыней предельно внимательно.

— Конечно говорит! — заверил Освальда Тототл. — А сам он из Харакуаро[18].

— Проблем с ним не будет? — на всякий случай спросил Ос.

— Не будет. — заверил его Тототл, ожесточенно разрушающий стену. — Можешь сейчас забирать. Ирепан!

Из пристройки к дому вышел сонный мужик. Ос видел его ранее. Внешность типично мезоамериканская: смуглая кожа, широкие скулы, маленький крючковатый нос, черные волосы, карие глаза, близко посаженные друг к другу, конституция тела поджарая, видно, что он не чужд физической работе, руки в застарелых мозолях и мелких шрамах. Взгляд демонстративно смиренный, но Ос видел, что этот человек ещё не сломлен. Да и не должен был, если сведения о местном рабстве верны.

— Звали, господин? — спросил Ирепан, поклонившись Тототлу.

— С этого дня я тебе больше не господин. — сказал на это Тототл. — Будешь теперь рабом Оса. Я продал тебя.

Ирепан посмотрел на Оса, затем повернул голову к Тототлу.

— Хорошо. — кивнул он.

— Вот и отлично. — Тототл в очередной раз взмахнул дубинкой и обрушил стену сарайчика. — У меня много дел, Ос, если больше не о чем говорить…

— Идём, Ирепан. — позвал Ос «своего раба».

— Слушаюсь, господин. — поклонился Ирепан.

Заведя «раба» на задний двор, Ос усадил его на деревянный стул у стены, а сам сел на стул принесенный из дома.

— Слушай меня, Ирепан. — Ос, чтобы не терять время зря, взялся за вытачивание ещё одних щёчек для рукояти будущего медного ножа.

Первый нож Ос продал Тототлу за триста какао-бобов, что довольно неплохая сделка, учитывая то, что на изготовление ножа он не затратил практически ничего, кроме усилий и времени.

— Отныне обращайся ко мне исключительно… — Ос задумался.

Господином или повелителем он быть не хотел. В душе что-то сильно противилось таким обращениям. А когда пришло время придумать альтернативу неполиткорректному для души выражению, Ос застопорился.

— … обращайся ко мне не иначе как «Ос» или «шеф». — решил Освальд. — Понял меня?

— Нельзя к господину так обращаться! — Ирепан замотал головой.

— Это приказ. — настоял Ос. — И к тебе я буду обращаться исключительно «Ирепан» или «помощник».

Ос решил начать с малого — с ликвидации унизительных названий. Казалось бы, какой смысл? Но избавление от рабского ярма начинается с привития самоуважения. Не может человек, называемый рабом и называющий кого-то повелителем или господином, уважать себя.

— Понял меня? — с нажимом спросил Ос. — Как ты должен ко мне обращаться?

— Ос или… шеф. — неохотно ответил Ирепан.

— Вот и отлично. — кивнул Ос. — Сегодня работать не будем, а с завтрашнего дня будешь помогать мне строить телегу.


//Пять дней спустя//


— … её зовут Суна, она хорошо плетёт корзины, хорошо готовит, в еде неприхотлива, пусть старовата, но всё ещё годится для удовольствий… — презентовал Куачуах рабыню, которую отдавал за три телеги.

Ос в это время боролся с желанием съездить Куачуаху по морде. Его успокаивала мысль, что со временем он будет выкупать всё больше и больше рабов, давая им приемлемую жизнь, а в конце концов институт рабства изживёт себя, на фоне возросшей эффективности труда свободных людей. Новых людей.

— Yancuic Tlaca… — пробормотал Ос. — Новые люди…

— А? Чего говоришь? — прервал свою восхвалительную речь Куачуах.

— Беру, говорю. — сказал Ос. — Суна, идём за мной.

Куачуах дал знак остальным рабам, чтобы они увозили телеги во двор. Рабыня поплелась за Осом, который пошел обратно домой.

Вопреки словам Куачуаха о старости Суны, по меркам современного Осу мира, это было существенное преувеличение. Девушке было около двадцати семи лет, что в этих краях считается уже далеко не брачным возрастом. Детей у Суны нет, хотя она в рабстве с пяти лет. Сирота, родных нет, перспектив на будущее тоже.

Внешность не особо выдающаяся, лицо обычное, глаза без душевного огонька, грудь среднего размера, талия тоже не обладает особыми характеристиками. Хотя Ос был уверен, что при наличии косметики двадцать первого века, она выглядела бы гораздо привлекательнее. Символ двадцать первого века — делать всё привлекательнее, чем оно есть.

— Теперь ты будешь жить здесь. — сообщил Ос Суне, когда они вошли в дом. — Будешь работать совместно с Ирепаном, сейчас поешь и мы покажем тебе, как правильно обжигать кирпичи.

Суна что-то была не особо разговорчива, так как просто кивнула ему.

— Ладно, вот, бери лепешку и соус. — Освальд открыл медную кастрюлю, стоящую на печи.

Вытащив оттуда одну из лепешек, он протянул её Суне.

— Соус. — Ос взял деревянную ложку, открыл другую кастрюлю и зачерпнул оттуда соус из фасоли, кукурузы и красного перца, являющегося фирменным блюдом Оса.

— Благодарю, господин. — склонила голову Суна.

— Больше не называй меня господином. — потребовал Ос. — Ирепан тебе всё объяснит во время работы. А пока, ешь.

После того как чувствующая себя неловко Суна поела, Ос повёл её на задний двор, где сейчас работал Ирепан.

Он как раз сейчас закладывал новую партию кирпичей в печь. Печь для обжига кирпичей представляла собой здоровенный конус из обожженного кирпича, который являлся результатом упорной работы Оса. В «горячую зону» фактически вмещалось восемьдесят шесть кирпичей, но Ос всегда закладывал восемьдесят четыре. Непосредственно под «горячей зоной» располагалась растопка, где он сжигал древесный уголь, который задавал нужную температуру для полноценного обжига кирпичей. Сверхсложного в обжиге кирпичей ничего нет, просто необходимо внимательно подходить к процессу обжига, следить за количеством топлива и поддерживать огонь непрерывно в течение десяти-двенадцати часов. Ну и ещё Ос опытным путём установил этапы обжига, на которых следует понижать температуру и повышать. Выделены эти этапы сугубо из ощущений, поэтому гарантированного положительного результата не дают — всё равно имеется брак, в среднем пять-шесть кирпичей за партию.

Ирепан сейчас занимается исключительно обжигом кирпича и пережиганием дерева в древесный уголь. Жаловаться на жизнь ему незачем — Ос честно платит ему десять какао-бобов в неделю, что по сравнению с нулём, который платил ему Тототл, было существенным улучшением положения. Также Ос заключил с ним контракт.

Контракт включал в себя обязанности сторон, права, полномочия и форс-мажоры. Во время обучения в полицейской академии, Ос волей-неволей освоил общий курс юриспруденции, позволяющий ему сейчас разводить эту гражданско-правовую вакханалию. Освальд смел надеяться, что Ирепан войдёт в историю как первый человек в Мезоамерике, с которым заключили трудовой контракт, а Ос соответственно, как первый работодатель, закрепивший контрактом условия труда для сотрудника.

Писать текст контракта пришлось на пергаменте, на испанском, которого Ирепан, разумеется, не понимал, но после серии проверок, которые произошли с подачи Оса, он понял, что его не обманывают.

Сейчас Ирепан чувствовал себя неуверенно, так как в такие условия ему просто не верилось. Работать ему это не мешало, он предельно внимательно относился к своим обязанностям и с нескрываемым довольством смотрел на результаты труда, которые складывались под навесом неподалёку от печи.

— Ирепан, это Сула. — представил новую сотрудницу Освальд, подозревая, что они даже могли бы быть знакомы.

— Я знаю Сулу. — подтвердил догадки Оса Ирепан.

— Вот и отлично. — улыбнулся Освальд. — Расскажи ей, что да как, объясни суть работы, пока что вы будете делать её вдвоём. Я хочу чтобы она освоила обжиг кирпичей так, чтобы заменить тебя в будущем. Мне нужен будет помощник в кузнице, поэтому не бойся, без работы не останешься.

Ирепан кивнул Осу и указал Суле на печь.

— Это печь для обжига кирпичей… — начал он ровно теми же словами, какими Освальд объяснял ему.

Сам Освальд вернулся в плавильню. Кольт 1911 — это хорошо, но не бесконечно. Рано или поздно, если опасения Оса касательно испанцев подтвердятся, придётся часто стрелять, а затем и неизбежно вступать в ближний бой.

А в ближнем бою бьют. Причём сильно и больно. Так сильно и больно, что можно очнуться прямиком на жертвенном алтаре.

Чтобы минимизировать ущерб от ударов тупыми предметами с ограниченной поверхностью, если применять криминологическую классификацию орудий убийства, используемых местными воинами, необходима индивидуальная защита. Классический кевларовый бронежилет, используемый полицией, гасит передаваемый дубинками и другими тупыми предметами импульс, но абсолютно бесполезен против колющего оружия, и ограниченно эффективен против режущего. Да и нет этого бронежилета…

Против тупого оружия нужно что-то амортизирующее удар, но в то же время и защищающее от режущих обсидиановых граней. Ос решил взяться за амбициозный проект. Руды он за эти две недели наплавил изрядно — примерно семь килограмм. Работал с утра до ночи, полностью отдавшись делу. Часть он потратил на кузнечный молот и клещи, но из оставшегося можно создать что-то новое для Мезоамерики, что-то внушающее страх и трепет.

Из источника белой глины на берегу реки, Ос набрал достаточно материала для задуманной формы.

В мастерской он до самого вечера лепил, срезал и уплотнял. В памяти мелькали средневековые доспехи[19], которые стали внезапно популярной темой у киноделов, особенно запомнились доспехи из Игры Престолов, которую Освальд посмотрел залпом в две тысячи восемнадцатом, так и не став смотреть последний сезон. Так вот, там имелись яркие образчики средневековых доспехов, некоторые детали которых прямо врезались в глаза. Помимо абсолютно бесполезных декоративных украшений и чеканки, Ос приметил и некоторые инженерные решения для своих доспехов.

Задумал он следующее: кираса из двух деталей, нашейная защита, открытый шлем с нащечниками, наплечники, наручи, поножи и наголенники, исключительно медные. Под всё это снаряжение он предполагал надевать поддоспешник из льна или хлопка.

От пуль такая защита совершенно точно не поможет, но от ударов деревяшками и камнями — вполне. Может медь и мягкая, но не на столько, чтобы её можно было легко прокалывать каменными и костяными копьями. В планах также есть ещё и медный щит, но это только после доспехов. Меч уже есть, пусть и мачете. Можно сделать дубинку как у Тототла, чтобы вырубать противников адской болью от переломов костей, а можно заставить их при этом ещё и кровью истекать, снабдив дубинку острыми шипами.

Следующее утро началось с розжига плавильни и прогорания первой партии угля. Далее были заложена партия руды. Технологию Ос уже более или менее отработал, хоть и до сих пор были непонятные моменты.

Наконец, он набрал нужное количество металла, чтобы осуществить самое серьезное литье в своей жизни.

— Ирепан, Сула, помогите мне. — позвал двоих своих «рабов» Ос, когда пришло время литья в форму деталей кирасы.

Освальд видел когда-то видео, где вполне себе простые парни отливали кастеты в разборных силиконовых формах, которые затем разрезались. Разрушение формы после отливки показалось Осу слишком расточительным, поэтому свою форму он предварительно обжёг в печи, затратив на это последние три дня, так как глина трескалась, ломалась или обжигалась неравномерно. Зато в итоге получилась теоретически долгоиграющая форма, в которой можно отлить не одну кирасу.

— Так, держите клещи с двух сторон, а я буду регулировать наливание меди. — объяснил характер требуемых действий своим помощникам Ос.

Он собрал две части формы, связал их как можно более туго с помощью веревок и особыми, тяжелыми клещами, извлёк из горна тигель с раскаленной медью.

— Готовы? Поехали! — дал команду Ос.

Тигель был перехвачен вторыми клещами для двух человек, а Ос взялся за медную палку, которой подцепил тигель в специальной выемке. Горлышко тигля опустилось к отверстию в форме и металл начал вытекать внутрь.

Ос напряженно наблюдал за процессом, следя за тем, чтобы металл не вытекал слишком быстро. По бокам формы имелись отверстия для стравливания избыточного давления, так как Ос хотел избежать расплёскивания раскалённой меди у горлышка, когда воздух внутри будет перегреваться и неизбежно расширяться. Всё шло благополучно, никаких пузырьков воздуха не поднималось, так как форма была абсолютно точно сухая.

Через две минуты всё было кончено.

— Так. — удовлетворенно произнес Ос. — Теперь нужно выждать полчаса и можно переворачивать.

Выждав положенное время, которое проболтал с помощниками об их прошлой жизни, Ос развязал веревки и открыл форму. В лицо пахнуло жаром, но зато глазам открылась столь желанная деталь, имеющая некоторые шероховатости. Шероховатости можно зашлифовать, поэтому он был рад результату.

На внешней стороне нагрудника кирасы Ос сделал рёбра жёсткости, что теоретически должно обеспечить возрастание жесткости и прочности. Всяким орнаментом он не озаботился, хотя для будущих версий уже начал кое-что выдумывать.

Нагрудник, как и задумывал Ос, вышел толщиной около трёх миллиметров, а размеры его выходили сорок на шестьдесят сантиметров, плюс-минус. Это значит, что часть уязвимой тушки будет открыта, о чём Ос ещё подумает позднее.

Тыловую часть кирасы отлили таким же образом. Помощники работали слаженно, примерно представляли, что от них требуется, поэтому никаких туплений и неправильных движений с их стороны не было.

— Отлично. — похвалил их Ос, ставя форму с тыловой частью кирасы рядом с нагрудником. — Занимайтесь древесным углём.

— Зачем мы это делаем? — спросила Сула.

— Увидишь вечером. — пообещал Ос. — Я как раз тогда буду проводить проверку полученного изделия.

Оставшиеся до вечера часы он посвятил шлифовке изделия и проковке маленьким медным молоточком. Шлифовкой до зеркального блеска довести не удалось, но блестеть кираса начала, зато проковкой получилось ощутимо увеличить прочность, так как гнуться кираса перестала. Для шлифовки он использовал три камня разной степени зернистости. Названий этих минералов он не знал, но это и не имеет значения, так как вообще никак не влияет на результат.

Усилительные полосы выпирали из нагрудника примерно на полсантиметра каждая, но было их не так чтобы много — всего двадцать. Ос припомнил максимилиановский доспех, производители которого гнули сталь так, что сплошного ровного металла на этом доспехе вообще не встретишь, но Ос решил не злоупотреблять этим делом, ибо чем выше сложность фигуры, тем больше шанс на то, что образуется газовый кармашек, который так и отольётся в виде каверны.

Вечером, после ужина, который Ос назначил проводить примерно в семь часов, они вышли на задний двор.

— Это защита тела от ударов и каменных дротиков. — объяснил Ос, через голову надевая на себя кирасу, которую уже оборудовал ремнями и перевязями.

Ввиду неудачного расположения креплений, ему пришлось перетянуть кирасу двумя кожаными ремнями крест-накрест, чтобы не болталась. Получилось неудобно, приходилось надевать её через голову, ну или развязывать ремни.

Ирепан подошел и невежливо постучал пальцами по кирасе.

— Выглядит надёжно… — оценил он. — Только бить будут по голове.

— Завтра будем отливать шлем. — ответил на это Освальд. — Ещё будет щит, наплечники, наручи… Всё будет. Сула, как твои дела?

— Хорошо. — коротко ответила сотрудница.

— Когда нас станет больше, будет отлично. — пообещал Ос. — Вы ведь понимаете, что работаете не на меня?

— А на кого? — с удивлением спросила Сула.

— На Оскорп, хе-хе. — рассмеялся Освальд, а затем посерьезнел. — На будущее выработаете. Скоро всё изменится. Абсолютно всё. То, что было неважно, станет важно, а то что было важно, станет ничем. Многие умрут, так как придут испанцы, которым всегда будет мало золота…

— Золота? Зачем оно этим хеспацлям? — удивился Ирепан, исковеркав под свой лад незнакомое слово.

— У них на родине его ценят. — ответил Ос. — У них оно значит то же, что какао-бобы у нас. Это их деньги. И ради денег они способны на всё.

— Откуда ты это знаешь? — спросила Сула.

— Я видел таких как они. — Освальд вручил Ирепану деревянную колотушку. — Ударь меня по груди.

Ирепан неуверенно посмотрел на Освальда, затем ещё более неуверенно на колотушку.

— Я не буду этого делать. — покачал он головой в итоге.

— Почему? — теперь удивляться пришлось Осу.

— По устою, после нападения на хозяина, меня ждёт смерть. — ответил Ирепан.

— Ты чокнулся?! — возмущенно вопросил Освальд. — Я тебя уголь пережигать научил только для того, чтобы потом убить?!

Ирепан пожал плечами.

— Лучше наказание за неповиновение, чем смерть. — в глазах раба была решимость.

— Эх… — после паузы вздохнул Ос. — А если я ударю тебя по кирасе, это будет как-то караться устоями?

Ирепан пожал плечами.

— Сула? — повернул Ос голову.

— Ты сможешь сказать, что делал это для проверки своего изделия. — ответила сотрудница.

— А что мешает Ирепану сказать о том, что это я его попросил? — чисто для проформы спросил Ос, догадываясь о причинах.

— Слово раба против слова господина. — вздохнула Сула.

— Понятно. — кивнул Ос, начав снимать кирасу. — Завтра пойду к Тототлу, там проверю. Идёмте, время спать.

Сон по графику, как и побудка, стандартизированные приёмы пищи в строго определенное время, нормированный трудовой график с одним выходным — это неплохо повышает производительность труда. Вообще, Ос ощущал себя как директор филиала какой-нибудь транснациональной компании гринго, где все сотрудники держатся за свои рабочие места и готовы на многое ради сохранения своего статуса. Тоже своего рода рабовладельчество. Только вот обычные гринго держатся за своё рабство и бояться потерять его больше смерти.

Основательно выспавшись и плотно позавтракав, Ос поручил Ирепану с Сулой пережигать дерево в уголь, а сам пошел к Тототлу, облачившись в кирасу.

— Доброго дня тебе, Тототл! — приветствовал его Ос.

— И тебе доброго дня, Ос! — Тототл с утра пораньше резвился на заднем дворе своего дома, избивая чучело из веток и листвы своей новой дубинкой. — А что это на тебе?

— Новый товар. — Освальд подошел к чучелу и посмотрел результаты. — Как тебе дубинка?

Чучело было измочалено, видно, что молодой воин занялся.

— Отличная штука! — улыбнулся Тототл. — Только тяжеловата! Так что за товар? Какая-то жилетка из желтого камня?

— Это называется кираса. — ответил Освальд, постучав кулаком по груди, вызвав характерный глухой звук. — Защищает от камня, дерева, но не другой меди. Хочу испытать.

— Как будем испытывать? — заинтересовался Тототл. — Моей дубинкой?

— Нет. — покачал головой Освальд. — Я же сказал, против другой меди работает плохо. Будем испытывать деревом и камнем. На, держи дубинку.

Ос протянул ему деревянную дубинку.

— Сейчас… — Тототл изготовился для удара.

Резкий взмах и удар. Он пришелся в область грудины. Ос почти ничего не ощутил, только сильный толчок. Опустив взгляд, он не обнаружил даже вмятинки. Технология работает.

— Охо! — выдохнул Тототл. — Давай камень! У меня есть топор дома!

— Неси. — разрешил Освальд.

Тототл лично, забыв о наличии рабов, сбегал за топором.

— Только аккуратно бей. — предупредил его Ос. — Мне её ещё носить.

Тототл кивнул и внезапно ударил. Громкий звон металла, лезвие топора пошло вниз, так как удар вышел неудачным.

— Ох! — Тототл посмотрел на топор, затем на место удара. — Я же хорошо ударил!

На кирасе возникла небольшая вмятина, которую Ос однозначно может устранить одним только молотком. Он прикинул, что если бы такой удар пришелся по незащищенному животу, ему бы выпустило кишки.

— Больше так не делай. — потребовал он у Тототла. — Такую же кирасу продаю по цене двух рабов. Скажи своим друзьям среди воинов, что если притащат мне двоих послушных рабов, получат такую же кирасу.

— Ос, как другу, сделай скидку! — взмолился Тототл. — Мне очень нужна эта штука!

— Нет. — покачал головой Ос.

— Ну пожалуйста! — Тототл пощупал кирасу, будто любимую, с которой скоро придётся расстаться навсегда. — Скоро пойдём на войну цветов с Теночтитланом!

— Когда? — насторожился Ос.

— Через две недели! — Тототл почувствовал, что сумел заинтересовать Оса. — Ты ведь тоже пойдёшь?

Две недели — это десять дней. Можно не успеть доделать весь комплект.

— А что, не обязательно? — удивленно спросил Ос.

— Ну, ты можешь заплатить городу и не идти. — ответил Тототл. — Но это ведь большая честь и возможность захватить жертвенных пленных!

Ос про тонкости цветочных войн не знал, полагая, что этот кровавый ритуал имел принудительную форму.

— Могу продать тебе кирасу в долг, за одного раба, но второго ты обменяешь на захваченных пленных. — решил Ос. — А если после войны ты сможешь уговорить пятерых воинов купить себе кирасы, то шлем бесплатно.

— А что такое «шлем»? — не понял Тототл.

— То же, что и кираса, но для головы. — объяснил Ос.

— Охо… — Тототл, видимо, представил себе шлем. — Пятерых?

— Да. — кивнул Ос. — Если приведёшь пятерых покупателей кирас, получишь шлем бесплатно.

— А сколько стоит шлем? — уточнил Тототл.

— Восемь плащей. — назвал цену Ос. — Если заплатишь сразу, можешь ждать готовый через три-четыре дня.

— Восемь плащей я найду. — считал у себя в голове Тототл. — И раба одного отдам. Когда я получу «кирасу»?

— Завтра-послезавтра. — прикинул Ос.

— Сегодня к вечеру у тебя будет восемь плащей. — пообещал Тототл. — А есть что-то ещё, чтобы если я привёл пятерых покупателей кирас, получить заместо шлема?

— Так… — Ос задумался. — Щит.

— А… — Тототл пытался представить в голове щит из меди. Внезапно в глазах его загорелся огонёк. — Будет тебе пять покупателей!

Ос ушел со двора Тототла довольным. Впереди много работы, много хлопот, но денег для своих целей у него теперь будет много…

9. Цветы, кровь и колибри

— … Тлайотл, приволок пятерых… — Ос пересчитывал зафиксированных на пергаменте рабов, которых внезапно начали усиленно тащить к нему все желающие.

Работы стало просто невыносимо много.

Сейчас у него во дворе разместилось ровно тридцать пять подневольных разного пола и возраста. Ос осознал, что недооценил потенциальный спрос, поэтому теперь за это расплачивался. Благо, покупатели здесь непритязательные, готовы ждать долго, особенно если договориться о дате выдачи покупки заранее. Работают здесь сугубо по предоплате, просто отказываясь принимать концепцию оплаты по факту изготовления и приёма-передачи. Из-за этой стопроцентной предоплаты Ос вынужден кормить простаивающих без дела сотрудников, на устройство которых сейчас просто нет времени. Плавка руды не прекращается ни на минуту, были заложены ещё три плавильные печи и один дополнительный горн, чтобы хоть как-то укладываться в прогнозируемый объем спроса на броню и оружие.

Покупателей очень интересовали щиты, кирасы, наплечники и в меньшей степени шлемы. Поножи и наголенники были признаны обществом воинов роскошным излишеством и дополнительным весом, поэтому спроса на них не было вообще.

Десять рабов сейчас трудились на производстве, это считая Ирепана и Сулу. Трое помогали Осу в плавке, трое занимались ручной шлифовкой полученных изделий, а ещё четверо были заняты добычей медной руды. Продуктивность печей была низкой, но количество их сыграло решающую роль.

Что происходило в последнюю неделю, Ос почти не помнил. Он спал максимум по два часа в сутки, вкалывал физически, обжигался, лажал, что-то ел, орал на своих сотрудников и вообще полностью отдался процессу.

До Цветочной войны осталось два дня, а значит, отряд воинов выдвинется завтра с утра. И Осу нужно успеть доделать всего три кирасы, которые уже отлиты, за оставшееся до утра время.

— Ирепан, где Хазен? — спросил Ос, приподнимая голову.

Он лежал у себя дома, решив наконец-то нормально поспать до утра.

— Сейчас позову его, боосс. — ответил Ирепан, которому новое название начальника понравилось, но он никак не мог научиться его правильно произносить.

Ос, в полусонном бреду, размышлял над новой униформой для своих сотрудников. Воспаленный и уставший разум подкидывал различные глупые идеи, одну из которых он всерьез вознамерился воплотить. "Освальд Корпорейшн" — название компании, на котором он остановился. А конкретное отделение, занимающееся медью, будет носить название "Точтли Таллер дэ Кобрэ"[20], или "ТТК". В качестве униформы для сотрудников он задумал черные куртки и штаны с эмблемами "ОсКорп" на спине и в области сердца. У отделения медеплавильни, предварительно, будет дополнительная эмблема на левом предплечье "ОсКорп ТТК", как задумал Ос и у последующих отделений, по аналогии. Единая униформа, как прекрасно знал Освальд, сплачивает людей, делит мир на "мы" и "они". И чем быстрее его сотрудники отринут старый порядок, тем лучше. А дальше… Дальше Ос собирался сформировать вооруженный отряд, который будет именоваться "Службой безопасности Освальд Корпорейшн". Экипировать их будут лучшими образцами вооружения и бронирования, какие только способен дать "ОсКорп". Проблемным был вопрос обеспечения лояльности, но это дело такое… Ос знал несколько способов её достижения:

1. Плохой федерал — страх, угроза жизни. Работает, но в перспективе губителен для организации, так как долго бояться люди не могут, а обеспечить долгоиграющие акции террора Ос не в состоянии, так как не того склада человек. Надо просто быть жестоким изначально, причём не чокнуться на почве насилия, а именно быть жестоким исходя из холодного расчёта. Дозировать жестокость, чтобы поддерживать определенный уровень страха.

2. Хороший федерал — обеспечение достойного уровня жизни, перспектив для будущего. Работает, но в перспективе чреват захирением. Человек без цели — жертва ожирения и депрессии. Когда всё есть и ничего не надо, очень тяжело развиваться. Нужна цель. И это касается непосредственно следующего вопроса, который нужно решить Осу.

Цель.

Развитие ради развития — химера. Ставить целью достижение всеобщего благополучия — идеализм, граничащий с идиотизмом. Нужно что-то конкретное, результаты которого можно увидеть, услышать и почувствовать.

Осу показалось, что экспансия — лучшее, что только можно придумать в качестве цели. Завоевание — путь в никуда. Где все завоеватели? Куда они делись? Где Александр, Атилла, Чингисхан, Тамерлан, Наполеон? В прошлом и не наступившем ещё будущем. Но они были обречены, как и их кратковременные в историческом контексте империи.

Но каким примерам тогда следовать? Римская, Британская, Португальская, Османская и Испанская империи — вот примерные ориентиры успеха. Римляне завоевывали мир ради рабов, ради денег и власти, когда обозримый, относительно цивилизованный мир закончился, началась стагнация, а затем и коллапс. Британцы завоевывали мир ради дешевых ресурсов и денег, но их доканала политическая ситуация и неубедительная победа в войне. Португальцы жаждали нового, как и испанцы, но в конечном счёте их угробила жажда золота, которая вызвала стагнацию и гибель империи. Османов, с которыми практически с самого начала в обнимку шло декадентство, также уничтожила стагнация.

Лучше всех из этого списка устроились британцы. Что сейчас римляне? Пыль и прах на руинах. Что сейчас португальцы и испанцы? Крошечные тени себя былых, плохая экономика, упадок. Что сейчас османы? Турция — туристическая держава, которая, фактически, на деньги туристов содержат сама себя. Очень надежный источник дохода. А что британцы? Пусть они лишились девяноста девяти процентов своей земли, пусть не могут грести дармовые деньги лопатой, но у них всё не сказать чтобы прямо-таки плохо. Королева самоустранилась от власти, а доминионы всё ещё управляются генерал-губернаторами.

Но Осу этого недостаточно. Ему не нужна империя. И правителем он себя не видит. Правителей убивают и свергают. А вот безумно богатые ребята, пользующиеся теневой властью, остаются у руля десятками поколений. И все камешки от непопулярных решений летят в "лицо", то есть в марионеточную фигуру, которая якобы у власти. Ос сомневался, что удастся воплотить это здесь, но почему бы не попробовать?

С такими мыслями он уснул крепким сном.

— Просыпайся, боосс! — потормошила Освальда Сула. — Надо идти в поход!

Освальд с неохотой разлепил глаза и уставился на Сулу раздраженным взглядом.

Минута ему потребовалась, чтобы понять, что происходит.

— Кирасы отшлифовали? — поинтересовался он, вставая с лежанки.

— Сделали, боосс. — вклинился в разговор Ирепан, которого Ос заметил не сразу. — Передали Илхуитлу, Ксочипепу и Матлалихуитлу.

— Хорошо. — кивнул Ос удовлетворенно. — Тогда занимайтесь своими делами, а я пойду на войну. Если вдруг так станется, что не вернусь, можете жить здесь сколько хотите. И остальным передайте. Но особо не обнадеживайтесь, я вернусь.

Надев толстый хлопковый поддоспешник, Освальд начал облачаться в броню. Пусть говорят, что ацтеки презирают дальнобойное оружие типа лука, но это совсем не значит, что не будет дротиков и метательных копий. Первым делом закрепил на ногах наголенники, наколенники и набедренники, создающие комплект поножей. Следом надел кирасу, которую изготовил всего неделю назад, под себя. Она состояла не из двух частей, а из пяти: ожерелье, нагрудник, наспинник и две боковые пластины. Нагрудник и наспинник вдеваются в пазы на ожерелье, а также закрепляются между собой двумя пластинами из гофрированной меди по бокам. Ос планировал выгравировать что-то на груди, но забыл. Следом пришел черёд наплечников и наручей. Наплечники крепятся в специальные отверстия в нагруднике и наспиннике, а не в ожерелье, поэтому падения подвижности рук не наблюдается. Наручи же набраны из шести плоских и толстых медных колец, скрепленных кожаными ремешками. Ну и последним элементом был шедевр инженерной мысли Оса — шлем. Исполнен он в виде классического открытого шлема, какие он видел в фильме "Троя", на персонаже Брэда Питта. Только в отличие от источника вдохновения, на шлеме Оса отсутствовал гребень и лицевая защита имела иную форму, которую он подсмотрел у викингов из сериала от Метро-Голдвин-Майер. Помимо нащёчников, в качестве лицевой защиты выступал и наносник весьма характерной "викингской" формы, который в области носа расширялся и заклёпками крепился к нащёчникам. Получился этакий продукт противоестественного соития древнегреческого шлема с викингским. Главное, функцию свою выполнять должен. Обзор снижает не особо, а подшлемник должен защитить от касательных ударов дубинками.

Далее шел щит. Медный, круглый, прямо как у царя Леонида, правда, размером поменьше. При его изготовлении большую сложность вызвал крепёж ручек. Само закрепление проблем не вызвало, там двух высших в MTI не нужно. В деревянную основу вставляется две пластины меди, одна из которых отлита заранее с ручками, затем они проклёпываются воедино вместе с деревом. Сложность была в другом — какой была ручка щита царя Леонида? Ос совершенно не помнил, было ли там две скобы, или одна, или вообще не было скоб, а использовались ремни. В итоге остановился на двух скобах, чтобы было надёжнее держать щит. Пока что держался в руке неплохо, хотя Ос опасался, что блокировать удары будет жестковато. На поясе повис медный меч с утяжелителем, а с другой стороны повисла кобура с Кольтом 1911. Научного названия меча Ос не знал, но знал, что он как-то назывался по-научному. Оружие убийства было изготовлено загнутым назад, а на задней части, почти на самом верху, было выраженное утолщение, чтобы сила удара была мощнее. Эту штуку он тоже не сам придумал, а подсмотрел у почетного караула в Мехико, а точнее у их разводящего, вооруженного крутой и опасной даже на вид саблей, у которой было такое же утолщение, которое Ос сделал на своём мече.

— Всё! — Ос подхватил кожаный ранец с провиантом на три дня и перевязочным материалом. — Я пошел.

— Да обойдёт тебя своим вниманием Уэуэкойотль[21]. - пожелала ему Сула.

Ос направился к дому Тототла, с которым условились выйти одновременно.

Возле дома Тототла собралось порядка двадцати других воинов. Как минимум семеро из них красовались медными кирасами.

— О, вот и Ос! — обрадованно воскликнул Тототл, увидев друга. — Подходи! Поговорим, пока сбор не объявили!

Ос подошел к толпе воинов, кивнул некоторым из них.

— Что обсуждается? — спросил он у Тототла.

— А, всё про твои кирасы наговориться не могут. — махнул рукой молодой воин. — Диковинка же. А ты зачем себе на руки и ноги защиту соорудил?

— Вдруг будут стрелки. — пожал плечами Ос.

— А если не будут? — Тототл почему-то был уверен, что на священную войну Теночтитлан не выставит ни одного стрелка. — Будешь таскать эту тяжесть весь поход?

— Эта "тяжесть" защищает не только от стрел. — ответил Ос. — Но я не навязываю. Не хочет никто покупать — пусть не покупает.

Зачем Освальд вообще подписался под этот рискованный военный поход? А затем, что это не поход, а целая рекламная акция. Рискованная. Наглядная демонстрация превосходства меди над камнем, а также практическая демонстрация пусть и дорогих, но эффективных средств защиты и нападения. Ос будет очень удивлён, если после похода у его дома не будет длинной очереди покупателей.

"Пора задумываться о строительстве нового дома, желательно с пристроенной торговой лавкой…" — сделал зарубку в память Освальд.

— Созывают! — Тототл увидел изменение цвета стяга на главной пирамиде. — Идёмте, парни!

Ос пошел вслед за ним. Тототл направлялся не к пирамиде, а, вероятнее всего, к точке сбора, о которой Ос ничего не знал.

— Воины! — мужик в костюме из орлиных перьев стоял на специальной трибуне. — Вы удостоились великой чести послужить нашему городу! Сегодня мы выдвигаемся на священную войну против города Теночтитлана! Они выставят две тысячи воинов, а мы тысячу восемьсот! Но это превосходство ацтеков мнимое! Каждый из здесь присутствующих стоит двоих, а то и троих! Во славу города, воители! Во имя Метцтитлана! Да не закроют над ним тучи благословенного сияния Уицилопочтли!

Освальд слушал ораторскую речь пернатого мужика, в душе сожалея, что не занялся в своё время изучением науатля более плотно. Речь пернатого изобиловала возвышенными формулировками, которые Ос понимал едва-едва, или понимал из контекста. Такие слова не использовались в простой речи, относясь к высокому наутлю, речи знати.

— Т-с-с… — позвал его тихо Тототл. — А ты чего до рассвета в храм не пришел?

— А надо было? — так же тихо ответил ему Ос, краем уха слушая слова пернатого о добрых знака, щедрых жертвоприношениях, которые принесли накануне и прочей полурелигиозной ерунде.

— Конечно! — шепотом возмутился Тототл. — Там же сотню рабов в жертву принесли, чтобы гарантировать успех грядущей битвы…

Ос усмехнулся. В религии у ацтеков принципы вполне себе современные: не инвестировал что-то — не получишь прибыли. Вот утром специально обученные жрецы каменными ножами "инвестировали" в успех сотню человек. Просто так. Без каких-либо гарантий, предоплаты и договоров в двух экземплярах.

Осу совершенно не нравился мир, где он вынужден жить.

"Нахрен!" — подумал он решительно. — "Не надо спасать ацтеков. Пусть Кортес делает своё дело, а вот на руинах империи действовать буду уже я".

Планы в голове Оса появлялись один за другим. Возможностей огромное множество. Полубредовые планы, которые он прокручивал в голове вчера, теперь не казались такими уж бредовыми. Нужно создать корпорацию. С теневым правительством и подставными лицами, на которые можно валить собственные ошибки. Создать людям объект для ненависти, а самому в это время вести этих людей к светлому будущему. Это реально. Уж реальнее попытки вооруженного захвата власти. Сформировать из "сотрудников" отдельный социум, который будет жить по правилам Оса, гуманным и прогрессивным, а там дальше смотреть…

Джунгли, стоило покинуть город, стали будто бы ещё душнее. Стрекот птиц смолкал, животные и рептилии убирались подальше, так как по лесу шел будущий хозяин всей Земли — человек.

Ос шел рядом с Тототлом, который вещал ему про то, как он будет вырубать десятки теночтитланцев и его примут в братство воинов-ягуаров. Как понял Ос, это что-то вроде местного аналога рыцарского ордена, но больше об этом он ничего не знал, поэтому нужно было внимательно слушать Тототла, который явно был ярым фанатом воинов-ягуаров и если бы продавались плакаты с их коллективными фото, то ими были бы обклеены все стены его дома.

— … и я видел его в Метцтитлане! — продолжал говорить Тототл. — Ичтака — самый могучий из ягуаров! Схлестнись я с ним в поединке, даже несмотря на кирасу и новую дубину, проиграл бы.

— Неужели он настолько могучий? — уточнил Ос, с целью узнать об этом ордене побольше.

— Самый могучий из тех, кого я только знаю! — заверил его Тототл. — Отец рассказывал, как на поле боя Ичтака вырвал сердце врагу голыми руками! Его макуахуитль сломался, но он не отступил, продолжив бой! Он очень могуч…

Ос подумал, что Кольт поставит жирную точку в жизни любого, даже самого могучего воина, но решил придержать такое конкурентное преимущество для гипотетического конфликта с испанцами. У них огнестрел и стальная броня, они априори сильнее любого из воинов-ягуаров, что бы там про них не говорили.

К тому же, у Оса было неоспоримое преимущество перед вражескими воинами — колюще-режущее оружие, которое даёт большее пространство для манёвра на поле боя. Не нужно сильно замахиваться, сам характер ран убивает надёжнее дубины, да и не воевали ацтеки никогда против людей с мечами.

Ос шел, поглаживая кобуру Кольта и думал.

Завтрашний бой решит многое. Готов ли он убивать? Готов. И плевать, что кто-то из противников может оказаться его родственником. В задницу временные парадоксы! Он уже изменил историю, но всё ещё дышит и ходит, а значит, теория о путешествии во времени дала трещину. Скорее всего, это параллельный мир, где время идёт медленнее. Или просто один из бесконечности миров, в котором "здесь и сейчас" пятнадцатый век нашей эры.

Вообще, к убийствам Ос склонности не имел. Первый убитый, после убийства которого Ос покрасил часть пола в красно-желтый, был наркоторговцем, как и все, в чьём кругу он тогда вращался. Украл деньги у босса, его приговорили. Отловили на американо-мексиканской границе, где его сдали подкормленные ребята из погранслужбы.

Осу тогда было трудно решиться на выстрел, хотя Родриго сначала требовал его зарезать. Потом он понял, что Ос до этого никогда не убивал и протянул ему пистолет Беретту 92, от которой он сейчас бы совсем не отказался. Пятнадцать патронов в магазине, точность выше, чем у довольно старенького Кольта, да и отдача существенно слабее. Одни плюсы, но Ос почему-то испытывал какую-то особую привязанность к Кольту 1911 и его останавливающему действию. Из Беретты 92 можно изрешетить человека и он будет иметь шансы отстреливаться и какое-то время существовать, а вот Кольт ставит точку. Сорок пятый калибр, да ещё с экспансивными патронами — самое надёжное и веское завершение беседы.

Весь солнечный день шли сквозь джунгли, ведомые пернатым вождём, известным здесь под именем Тоноак. Он состоял в братстве воинов-орлов, втором по влиятельности в ацтекском мире. Тоже крутые ребята, к ним тоже трудно попасть, но всё же по степени влияния они уступают воинам-ягуарам. Воины-ягуары по умолчанию имеют право жить в императорском дворце, априори имеют право пить пульке и иметь множество наложниц, а вот воинам-орлам нужно повышать свой статус в братстве, чтобы обладать вышеперечисленным. С одной стороны, это даёт какую-никакую иерархическую лестницу, с другой, свидетельствует о том, что воины-ягуары настолько высоко, что им не нужно ничего доказывать. Ос услышал от Тототла, после серии наводящих вопросов, что это воинское братство глубоко в политике и решает в ряде городов очень широкий спектр вопросов.

На ночлег остановились в двадцати километрах от точки рандеву с вражеским воинством. Дозорных выставили, но никаких укреплений не ставили — нет необходимости. Всё будет по-честному.

Ос уснул на камне, на который постелил прихваченное одеяло из шкур койотов. Удивительно, но ацтеки не считают койота чем-то позорным и жалким. Койот у них числится эталоном хитрости и коварства, а никак не трусости и вероломства.

Утро врезалось в глаза ослепительным светом, будто кто-то щелкнул выключателем — темно, а потом свет. Ос ещё не до конца восстановился после бессонных ночей за плавильной печью, поэтому спал на шкурах как убитый. Тототлу стоило больших усилий разбудить его.

— Всё, пробил час! — подпрыгивая от возбуждения, объявил он. — Скоро битва!

— Ты как это понял? — уточнил Ос.

— Жрецы пошли договариваться с их жрецами. — ответил молодой воин. — Сейчас разберутся с политикой и начнётся война!

Длинная цепочка воинов собралась в одну кучу. Такой полуорганизованной толпой они и прошествовали в направлении поля предстоящего сражения.

Теночтитланское воинство уже было на месте. Они выстроились в широкую формацию, явно собираясь биться стенка на стенку. Ос сначала подумал, что это глупо и нерационально в плане потерь, но потом вспомнил, ради чего это всё устраивалось. Если двумя словами, то это "Фестиваль потерь". Воинов вбрасывают в эту мясорубку с простой целью — либо умереть, либо набрать побольше пленных. Либо нанести врагу больше потерь, либо потерять больше.

Воинство Метцтитлана выстроилось в аналогичной формации. Кто-то готовил дротики, кто-то поправлял обмундирование, а кто-то просто пел.

— Смотри! Одинокий колибри! — с улыбкой указал Тототл на летающего в поисках пищи пернатого. — Это добрый знак! Уицилопочтли на нашей стороне, раз прислал своего вестника!

— Рад бы, если так… — пробормотал Ос, в последний раз проверяя крепость узлов и ремней доспехов.

Жрецы степенно общались посреди чистого поля, где в траве виднеются поломанные дротики, стрелы, детали макуахуитлей и так далее.

Вдруг один из них решительно подошел к другому и влепил пощечину.

"Началось…" — подумал Ос, видя оживление в собственных рядах и рядах противников.

Вперёд воинства выдвинулись практически одновременно. Когда до врагов оставалось метров шестьдесят, строй ацтеков ускорился, чтобы врезаться во врагов как можно мощнее.

Контакт. Первые ряды были смяты и опрокинуты друг другом, но вторые и следующие за ними сразу же сцепились в схватке.

Ос, находившийся в третьем ряду, внезапно наткнулся на лысого одноглазого врага, который тоже его подметил и решил пофорсить, вырубив Оса широким и картинным ударом.

Ос отразил красивый, но слишком примитивный удар щитом, сразу же рубанув лысого по левому плечу. Фактически потерявший руку ацтек пронзительно завопил и попытался отшатнуться, но был прерван следующим ударом меча, пришедшимся прямо по горлу. Освальд, немало потрясенный своими действиями, заставил себя сдержать тошноту и продолжить бой. Вокруг происходила дурная, бессистемная потасовка без тактики и какого-либо управления со стороны командования, которое билось в самой гуще.

Ударом щита Ос сбил с ног одного из ацтеков, одетого в плотный кожаный жилет, а затем ударом ноги в голову отправил его в нокаут. Убивать не хотелось, так как Ос сильно не любил это дело.

Треск ломающихся макуахуитлей резал слух, а крики раненых, вперемешку с яростными воплями, вызывали чувство страха. Освальд — не воин, он отчетливо понял это только сейчас. Никакие перестрелки, стычки с другими бандами и служба в армии не готовят к этому — смертельному бою на камнях и палках.

Кто-то старался нелетально обезвреживать своих противников, а кто-то просто бил напропалую — чтобы выжить и не попасть в плен, что в нынешних реалиях фактически равноценно.

Внезапно в гущу воинов отоми ворвался здоровенный воин в одежде из шкур ягуара. Двумя взмахами огромного двуручного макуахуитля, он зарубил троих и почему-то нацелился на убийство Оса, так как взгляд его сфокусировался именно на нём.

Ос начал колебаться. Сильно хотелось решить все проблемы одним выстрелом из Кольта, но перспектива в конечном счёте остаться против испанцев без боеприпасов очень пугала. Против ацтеков и прочих мезоамериканских народностей он ещё может что-то придумать, но вот против покрытых латами конкистадоров у него ничего нет и не будет. С другой стороны, воин-ягуар вот он — здесь и сейчас. Он явно не настроен на взятие пленных, так как сходу убил троих. Именно убил, так как длинные обсидиановые клинки на макуахуитле вскрыл незащищенные тела не хуже меча, даже лучше — такие раны не зашить, они неоднородные, рваные и глубокие, а в придачу еще и загрязненные.

Ос почти решился. Будет полезно для формирования имиджа победить воина-ягуара в честной схватке, да ещё и за счёт использования брони и оружия. Это увидят многие, а Ос потом сможет дополнительно распространить сведения о бое в более спокойной обстановке и большему количеству людей. Применение же огнестрельного оружия привлечёт излишнее внимание. Даже в тот раз, когда он только встретился с отоми, внезапные раскаты грома без дождя вызывали у местных долгие пересуды о плохих знаках. Всем стало понятно, что это Ос послужил причиной, точнее непонятная штука в его руках, но лишних вопросов никто не задавал, ибо дурной знак.

Сейчас, во время битвы, излишне шуметь не стоит, так как это однозначно внесёт сумятицу, возможно даже среди своих. И тогда придётся тратить ещё больше патронов, чтобы выжить, а их и так не очень много.

Вот теперь, слегка успокоенный рациональными аргументами, пронесшимися в разуме за какие-то секунды, Ос окончательно решился. У него ведь есть преимущества — броня, металлический щит, острый меч. Он на голову выше по степени опасности, чем любой из присутствующих воинов, ну, чисто теоретически.

Ос глубоко вдохнул и выдохнул, собираясь духом. Воин-ягуар отвлёкся на одного из молодых воинов отоми, который решил быстрым ударом копья возвысить свой социальный статус до небывалых высот. Макуахуитль молнией врезался в шею воина, отделив голову. Освальд малость обалдел от этого зрелища, но тем не менее начал действовать.

Рывок вперёд, попытка подсечки, в ответ на которую опытный воин просто отставил подсекаемую ногу назад и нанёс удар макуахуитлем. Ос подставил щит. Медь не выдержала контакта с клинками и поддалась, из-за чего макуахуитль надёжно застрял в щите, повредив Осу левую руку.

— А-а-а, сука! — заревел Освальд, ощущая в руке как минимум два клинка макуахуитля. — Сука!

Не теряя головы, он воспользовался предоставленной возможностью и попытался отрубить воину-ягуару хотя бы пальцы, даже не рассчитывая отсечь кисть. Но удары пришлись по пустой рукояти макуахуитля, которую воин-ягуар отпустил сразу же, как осознал намерения Оса.

Ударом кулака Ос попытался выбить макуахуитль из щита, но лишь причинил себе напрасную боль. Выдернуть руку из скоб не удавалось, так как это бы здорово усложнило характер раны, поэтому пришлось продолжать бой так.

Воин-ягуар отступил чуть назад и снял с пояса деревянную палицу с навершием из какого-то полированного цветного камня. Ос подметил, что на поясе у противника висел характерный бронзовый кинжал, что следовало иметь в виду. Свой "Скорпион" Ос решил оставить дома, так как не виделось возможности его применения в бою.

Из-за кровоточащего ранения, время стало играть на стороне воина-ягуара, поэтому Ос решил захватить инициативу.

Вокруг них сформировался круг пустого пространства, Ос не знал почему, но остальные старались сражаться подальше от разворачивающейся драмы с печальным финалом.

Воин-ягуар шутя увернулся от пробного удара, ответив ударом по своему макуахуитлю, что отразилось вспышкой острой боли в руке. Ос сблизился с высоким воином на короткую дистанцию и попробовал наколоть его на меч. Воин-ягуар парировал удар, нанеся ещё один по макуахуитлю в щите. Ос отшатнулся, осознав, что макуахуитль освободился из щита. Выдернув из меди, он отшвырнул его как можно дальше — незачем возвращать врагу его оружие. Здесь не рыцарский поединок.

Воин-ягуар хищно скалился, в глазах его было довольство. Он будто бы был уверен в победе. Ос же чувствовал стекающую по руке кровь, с каждым биением сердца ослабляющую его.

Снова натиск и град ударов мечом. Воин-ягуар сместился и попробовал разбить Осу голову, но тот применил то, что здесь ещё никто не видел. Благодаря жесткой фиксации скобы щита, он наклонил его и ударил воина-ягуара кромкой прямо в лицо. Не ожидавший подобного от в целом безобидного элемента экипировки[22], воин-ягуар пропустил удар, лишивший его одного переднего зуба. Пользуясь кратковременным ошеломлением, Ос направил острие меча в грудь врага, надеясь пробить острой медью ягуаровую шкуру и хлопковый жилет, целя в сердце.

В сердце попасть не получилось, так как воин-ягуар ударил дубиной по лезвию, из-за чего то ушло в область паха, пропоров защиту и плоть.

К сожалению для Оса, смертельное ранение с фактическим разрушением мочевого пузыря, не убило воина-ягуара сразу, даже более того, не слишком-то и задержало его, так как он ото всей души ударил дубиной по правому боку, сминая боковую пластину, которая из-за этого пропорола поддоспешник и больно впилась в плоть.

Ос выдернул меч и паховой области воина-ягуара, который уже занес дубину для второго удара, и отшатнулся назад, выставляя перед собой и без того искалеченный щит.

Как выяснилось, повреждение паховой области всё же сказалось на враге, так как тот не смог устоять на ногах и с удивленным выражением лица упал на колени. Ос решил, что это прекрасный шанс для красивого завершения боя.

Подскочив к воину-ягуару, он отразил щитом слабенький удар дубинки и ткнул мечом куда-то в область шеи. Красиво не получилось, так как здоровенный воин-ягуар даже умирая умудрился схватить его за колено и дёрнуть так, что Освальд упал.

Враг, обливая Оса кровью, попытался добраться до его горла, хрипя и рыча. Ос взялся за Кольт. Стало по-настоящему страшно за свою жизнь, так как этот воин-ягуар оказался слишком живучим и слишком сильным для него.

— Сука, сдохни уже! — Ос перехватил руку с дубинкой. — Сдохни!

Выдернув дубинку из слабеющих рук врага, он начал как мог бить его ею по голове. Воин-ягуар уже перестал подавать признаки жизни, а Ос продолжал его бить. Когда силы его почти покинули, Ос догадался скинуть тело с себя.

Покойник с размозженной головой свалился безвольной марионеткой на землю. Ос вдохнул полной грудью. Болело всё тело, хотелось, чтобы всё это наконец закончилось, хоть как.

С трудом поднявшись на ноги, Ос огляделся. Труп воина-ягуара его уже не интересовал, его интересовала хоть какая-нибудь первая помощь, так как левая рука болела словно её сунули в газонокосилку, а правый бок ощущался как проколотый иглой нервный узел. Ещё что-то было с ногой…

Ос опустил взгляд. В правом бедре, с наружной части, торчала рукоять бронзового ножа.

— П№%ор… — Ос припал на левое колено.

Битва уже закончилась, если судить по столпившимся вокруг воинам отоми. Ос снова огляделся, постаравшись сфокусировать замыленный усталостью и потерей крови взгляд на лицах.

— Кто-нибудь мне поможет, мать вашу? — спросил он у толпы.

10. Близящийся апокалипсис

Ос открыл глаза. Он почувствовал, что всё тело в поту и местами обмотано какими-то мокрыми тряпками. Во рту что-то мешало двигаться языку. Правую ногу внезапно свело судорогой, из-за чего она согнулась в колене. Бедро пронзило адской болью.

— Ос, ты очнулся? — раздался громкий, отдающийся в висках, шепот Сулы.

— А-а-а-а! — не смог он сдержать вопля. — А-а-а!

В помещение ворвался старик Матлал.

— Отойди! — сдвинул он сотрудницу Оса. — Неси свежую воду и котелок с настоем!

Тело Оса начало крутить многочисленными судорогами, а места ранений разгорелись пламенем острейшей боли, будто его резали и кололи прямо сейчас.

Старик держал его на лежаке, не позволяя скатиться на землю. В дом вбежали Сула с Ирепаном.

— Держите его! — приказал Матлал. — Ос! Послушай меня! Смотри мне в глаза! Я буду менять перевязку! Не борись! Ты делаешь хуже!

Освальд не сразу осознал, что ему говорят, поэтому попытался взять тело под контроль. Получалось плохо. Конвульсии охватили все его тело, он чувствовал себя беспомощным.

Матлал, с равнодушным взглядом на лице, смачивал перевязку водой и медленно разматывал её, обнажая многочисленные ранения на теле Оса.

Сула тем временем готовила новые повязки, вымачивая их в котелке с зеленоватым варевом, а затем посыпая их коричневым порошком.

Ос только бессильно наблюдал, борясь с собой, пока его перевязывают и переворачивают с бока на бок.

— Господин, выпейте… — Сула забыла его просьбу не произносить больше слова «господин». — Это облегчит горячку…

Ос отхлебнул жидкости из приставленной ко рту миски. Горькая жидкость пошла по пищеводу.

После перевязки стало как-то легче, а целебный отвар, которым напоила его Сула, поволок его в мир снов.


//Неопределенное время спустя. Метцтитлан//


Освальд снова пришел в себя. Первое, что он почувствовал — голод. Второе — жуткую телесную слабость.

В помещении кто-то появился.

— Господин! Ой, боосс!!! — Ирепан, а это был он, уронил на пол связку веток и подбежал к лежанке. — Слава Тонатиу!!! Сула! Сула!!!

Ос медленно повернул голову направо, уставившись на Ирепана.

— Кх-кх… Сколько меня не было? — хриплым голосом задал он вопрос.

— Неделю и три дня, боосс! — с готовностью ответил Ирепан.

— Воды дай… — прохрипел Ос, опуская голову на лежанку.

Ощущения были препоганнейшими: голод, истощение, жажда, сухие глаза и зуд в волосах.

Сула появилась оперативно и сразу с так нужной Осу водой. Вода полилась в сухое горло, отчего Ос испытал настоящее блаженство.

— Еды. — произнес он, медленно приподнимаясь с лежанки. — И новостей.

— Сула, иди принеси похлебку. — велел Ирепан и уселся на пол рядом с лежанкой Оса. — А из новостей, боосс… Тебя три дня и неделю как принесли с бою, израненного всего… Мы уже думали, помрёшь… Даже целитель из храма Иштлильтон сказал, что тебя заберут боги. Один только Матлал сказал, что шансы есть, если помогать тебе. Он принёс порошок опунции и набор трав, способный унимать боль и укреплять здоровье. Ты выжил, но не просыпался. Мы как могли кормили тебя и поили, но ты сильно отощал. Но ничего, боосс! Откормим! Кости целы, а мясо нарастёт!

Когда Ос сел на лежанке, у него закружилась голова. Накатила волна слабости.

— Лучше лежи, боосс. — попросила Сула, вошедшая с двумя лепешками полными кусочков мяса. — Надо набраться сил. Ирепан купит много мяса и овощей, чтобы откормить тебя до былого состояния.

— Хорошо. — не стал спорить Ос. — Пригласите Матлала, когда будет. Надо отблагодарить его. Ещё что-то?

— Правитель города хотел тебя видеть, если ты выживешь. — сообщила Сула, наполняя ещё один стакан водой. — Ты одолел самого сильного из воинов-ягуаров, Хотлала Хвост Ягуара. За это тебе полагается почетное место во дворце и одна наложница. Если бы ты взял Хотлала живьём, почета было бы больше, но, кажется, хорошо хотя бы то, что ты его убил…

— Разумно вещаешь. — хмыкнул Ос, принимая стакан трясущейся от напряжения рукой.

Он посмотрел на свою руку. Кожа да кости. Он сбросил за эти дни килограмм пятнадцать-двадцать…

— Также, нам пришлось нанять писаря, чтобы записать всех желающих купить медную броню… — сообщил Ирепан. — Один воин из ацтеков, прибывший почтить великого воина, предлагает тридцать обученных рабов, если мы продадим ему именно твою броню. Мы решили, что лучше дождаться твоего выздоровления.

— Правильно… — кивнул Ос, возвращая пустой стакан Суле. — Давай мне уже еду.

— Ешьте понемногу, госпо… боосс. — попросила юридически всё ещё рабыня. — Если съедите слишком много, желудок своротит.

— Разумно. — согласился Ос и усилием воли подавил желание буквально сожрать лепешку с мясом. — Сообщите Тототлу, что я вернулся с того света.

Ос таким образом хотел пошутить, но, кажется, сотрудники юмора не оценили. Расширенные глаза, открытые рты — крайняя степень удивления у всех рас и народов одинаковая.

— Господин… — Сула не находила слов.

Оса же посетила гениальная мысль. Бывали в его жизни моменты, когда надо было принять ключевое решение и он не плошал с выбором. Вот и сейчас не подкачал.

— Я видел там многое… — загадочно произнес он. — Очень многое, что не понравится жрецам. Но об этом после. Сула, помоги мне поесть, в пальцах совсем нет силы и точности.

— Конечно, господин! — спохватилась сотрудница. — Сейчас!

Она начала разламывать лепёшку на кусочки, которые вкладывала Осу в рот. Иногда она клала кусочки игуаньего мяса, но не особо часто. В конце концов желудок удовлетворённо рыкнул и приём пищи было решено закончить.

Пока Сула кормила Оса, Ирепан сходил до Матлала и Тототла. Те явились тут же, бросив все дела. Старик Матлал сверкал начищенной медной кирасой, которую, как выяснилось, взял на себя смелость ему подарить Ирепан, в знак благодарности за врачевание Оса.

— Живой… — удивленно прошептал Тототл и кинулся обниматься. — Живой!!! Живой!!!

— Живой-живой. — произнес Освальд, похлопав его по спине. — Слышал я, что меня вызывал правитель города…

— Да-да! — закивал Тототл. — Он и меня позвал, и Куачуаха! Хочет провести дополнительную торжественную церемонию в честь победы в Цветочной войне, но без тебя она выйдет неправильной.

— Это почему? — напрягся Освальд.

Почему-то ему подумалось, что с этих кровожадных типов станется принести его в жертву в честь победы.

— Ты же одолел самого Хвоста Ягуара! — воскликнул Тототл, всплеснув руками. — Проводить церемонию без тебя — гневить богов, даровавших нам эту победу и такое количество пленных!

— А что с пленными? — спросил Ос, полагая, что ему не придётся быть свидетелем массовогоубийства с отягчающими.

— Большую часть казнили, но твоих оставили. — сообщил Тототл.

— Это каких моих? — удивился Освальд.

— Ну, как бы… — Тототл чего-то замялся. — Нехорошо получилось, что ты, победитель Хвоста Ягуара, не захватил ни одного пленного, поэтому на воинском собрании было решено, что тебе передадут пленных из общего набора… Так у тебя теперь пятьдесят пленных теперь…

Ос только примерно представлял себе, что такое «общий набор» пленных и что их ждало в любом случае, но то, что ему выделили пятьдесят человек, которых потом казнят… Стало мерзко.

— Я не буду участвовать в этом дерьме. — Ос недружелюбно уставился в глаза Тототлу. — Я не приемлю, если «в мою честь» будут приносить жертвы богам.

— Но… Так же нельзя! — Тототл выглядел растерянным. — Жрецы не одобрят! Да и солнце…

— Брехня это всё! — раздраженно ответил на это Ос. — Я видел! Я видел, что будет, если боги перестанут получать кровь! Только это нужно держать в секрете… Ты прав, жрецы не одобрят…

— Что? — Тототл упал на колени и приблизился к лежанке. — Что ты видел?

— Солнце не нуждается в зажжении… — начал говорить Ос тихо. — И богов, которые его якобы зажигают каждый день, не существует. Есть только Солнце…

— Что… — Тототл ошеломлённо затряс головой. — Не может быть! Это был бред! Ты бредил, вот тебе и привиделось!

— Это не бред! — заверил его Ос, медленно приподнявшись с лежанки. — Солнце — это огромный шар, находящийся в пустоте. Вокруг него крутятся планеты, одна, лишь одна из которых — наша Земля. Земля тоже крутится вокруг своей оси, так меняются дни и ночи! Кровавые жертвы напрасны! Солнце — неисчерпаемый источник света, который был за сотни тысяч поколений до нас и будет сотни тысяч поколений после нас! Солнцу кровь не нужна! Да вы сами посмотрите! Неужели смерть жалких сотен людей, да пусть даже десятков тысяч, может повлиять на могущественное Солнце?! Солнце, которое своим светом согревает тысячи тысяч лиг вокруг! Как?!

Ос верил в то, что сейчас говорил, точнее даже не верил, он знал. Именно поэтому его слова были искренни и убедительны. Правда, которую человечество узнало благодаря усилиям десятков тысяч ученых, исторгнутая из уст Освальда, ошеломила присутствующих.

— Как можно в это поверить? — спросила Сула, испуганно прижавшаяся к Ирепану. — Ведь… Каждый день приносят в жертву сотни людей…

— Напрасные жертвы в угоду толпе… — ослабшим голосом ответил Освальд, падая обратно на лежанку. — Храните тайну, и ты, Тототл, тоже храни… Я знаю истинную веру… Расскажу вам…

С этими словами Ос провалился в сон. Тототл пытался его тормошить, думая, что он изрек свои последние слова и отправился в мир иной, но его остановила Сула, объяснив, что Освальд уже несколько раз до этого просыпался и бормотал что-то на непонятном языке, затем снова погружаясь в сон.


//Метцтитлан. Следующее утро//


Ос очнулся резко. Сев на лежанке, он оглядел помещение. На соседней лежанке спала Сула, а на специальном гостевом месте сидел привалившись к стене Тототл.

Время суток было где-то ближе к раннему утру, или к позднему вечеру, сложно сказать. Хотелось пить и есть.

— Сула… — тихим и хриплым голосом позвал Ос.

— Да, господин? — вскочила сотрудница. — Воды?

Ос кивнул ей. Кувшин с водой был на месте, поэтому Ос получил стакан очень быстро. Выпив три стакана воды, он лёг обратно на лежанку.

— Сколько меня не было? — спросил он.

— День. — ответила женщина. — Ирепан ушел в лес за дичью. Вам нужно много мяса, гос… боосс.

— Ладно. — кивнул Освальд, прикрыв ненадолго глаза. — Дай чего-нибудь пожевать.

Сула быстро сбегала на кухню и принесла горячую лепешку. Ос ещё раз похвалил себя за изготовление медной надстройки над очагом, предназначенной для хранения готовых тако в горячем виде.

Запив одну лепешку водой, он посмотрел на храпящего Тототла.

— Он был здесь всё это время? — поинтересовался Ос у Сулы.

— Да. — кивнула женщина. — Ждёт пророчеств.

— Каких пророчеств? — не понял Ос.

— Ты помнишь, что говорил вчера? — лицо Сулы тронул испуг. — Ты ведь не бредил?

— Помню. — ответил Ос, вспоминая вчерашнее пробуждение. — Наговорил я тогда… Нет, не бредил.

— Это правда, да? — с затаенной надеждой спросила Сула. — Что Солнце — главное божество и не нуждается в людской крови?

— В крови не нуждается. — ответил Ос, задумавшись. — Ох… Никому! Ни слова! Нас перебьют, стоит только узнать обо всём жрецам!

— Мы будем хранить эту тайну. — заверила его женщина. — Ещё лепешку? У нас там много лежит на огне!

— Да, неси. — кивнул Ос.

Сула завозилась в кухонном помещении, уронила какую-то посуду, из-за чего проснулся Тототл.

— Ос! — вскочил он со своего места. — Ты снова пришел в себя! Расскажи! Расскажи, всё что видел!

Ос кивнул ему.

— Помоги мне сесть. — попросил он.

— Конечно! Конечно! — Тототл кинулся помогать ему подняться. — Твои видения меняют всё!

Упёршись спиной в стену, Ос устроился на шкурах более или менее удобно.

— Почему ты веришь мне? — уточнил он у Тототла.

— Ну… — Тототл уселся рядом. — Ты странный. Не от мира сего. Одет странно, не знал нашего языка, но выучил его очень быстро. Знаешь очень много. Слишком много для человека. А медь? Она лежала у нас под ногами, но именно ты добыл её и превратил в страшнейшее оружие! И язык, на котором ты говоришь… Он позволяет читать и считать быстрее. Такого ещё не было… И теперь эти видения твои. Ты был там, ходил за гранью. Каково это?

Ос задумался над ответом.

— Безграничную холодную пустоту. — начал он формировать легенду, основанную на научных данных человечества будущего. — Там огненный шар, огромный, очень огромный огненный шар. Вокруг него восемь планет, одна из которых наша Земля…

Ос прервался, приняв из рук Сулы ещё одну, предварительно разломанную лепешку.

— А другие… планеты? — спросил Тототл. — Другие? Какие они?

— Ты видел их на звездном небе. — улыбнулся Ос. — Названий некоторых из них в нашем языке нет, но есть в испанском. По степени удаленности от Солнца: Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун.

— Но… Венера и Марс же красные звёзды… — пробормотал Тототл.

— Нет, это планеты, находящиеся к нам довольно близко. — ответил на это Ос. — Но это не так важно. Важнее то, что Солнце освещает каждую из этих планет.

— Что вообще значит это слово? — перебил его Тототл. — Что такое «планета»?

Судя по замершей у двери Сулы, её этот вопрос тоже интересовал.

— Начать нужно с того, что Солнце имеет форму шара… — начал объяснять Освальд, отложив лепешку.


//Метцтитлан. Сутки спустя//


— И передай повелителю глубочайшие сожаления Оса. — велел Тототл посыльному.

— Я передам ваши слова. — кивнул богато одетый посыльный.

В носу у него торчал серьезного вида костяной пирсинг, а плащ не имел каких-либо изображений.

Тототл сказал ему, что Ос не может присутствовать на церемонии, которую хотел закатить правитель города, известный под именем Хуицилихуитл IV. Основные мероприятия в честь победы в Цветочной войне уже отгремели как положено, поэтому он не сильно расстроится. Тототл сослался на тяжелое ранение Оса и необходимость восстановления сил после продолжительной болезни, но заверил, что с героем Цветочной войны всё в порядке и он идёт на поправку.

— Что было дальше? — спросил Тототл, после того как посыльный ушел.

— А дальше пришла болезнь, которая убила многих… — пророчествовал Ос.

— Болезнь? Это ты про ту, от которой спас наш район? — уточнил Тототл.

— Нет, другая. Точнее, другие — покачал головой Ос. — Одну называют оспой. Тело человека покрывает сыпь, ему больно, его рвёт, а затем, через некоторое время, он умирает, успев заразить окружающих. Другую зовут тифом.

Ос не знал точных симптомов этих болезней, но знал, что именно две эти болезни уничтожили основную массу доколумбовского населения Мексики. Испанцам после этих болезней оставалось не так уж и много работы.

— Я слышал про первую болезнь… — с затаённым страхом произнес Тототл. — На юге, у майя, многие страдают от неё. Никто туда не ходит, не торгует… Слишком опасно. Они прогневили богов.

Ос начал лихорадочно соображать. Майя живут на Юкатане, это самый юг Мексики, но не сказать чтобы очень далеко от этих краёв. Если эпидемия оспы уже свирепствует, значит, испанцы здесь. Скорее всего, зараза пришла с одним из многочисленных мореплавателей, которые устраивали экспедиции после смерти Колумба. А может статься и так, что сам Колумб притащил из Европы оспу в одну из своих четырёх экспедиций. Это не особо важно. У оспы, где бы она не началась впервые, было не очень много времени, раз она только-только добралась до Юкатана. Оса только сейчас озарило, что он может ходить по одной земле с Колумбом. Хотя, скорее всего, он уже мёртв. А может и нет. С датировкой определиться очень сложно.

Из той же истории Ос знал, что когда Кортес начал разрушать государство ацтеков, никакой эпидемии ещё не было. Но она идёт на север, от майя. Если…

— Тототл, ты не слышал ничего странного о майя? — спросил Ос внезапно. — Люди на больших лодках не прибывали? Странные люди?

Тототл задумался.

— Было! — вспомнил он. — Говорил кто-то, что майя около года назад встретили богов, которые пришли с востока. Но я подумал, что южане опять болтают ерунду.

Ос принялся анализировать ситуацию с учётом нового факта. Юкатан пробовал брать Франциско де Кордова, один из печально известных конкистадоров Мексики. Его экспедицию случайно снесло штормом и вместо Багамских островов он наткнулся на Юкатан, где встретил майя, которые внезапно повели себя агрессивно и вступили в ожесточенное противостояние с испанцами. Ос не помнил точно, но конкретно для де Кордовы всё кончилось очень плохо.

То, что де Кордова примерно год назад побывал у майя, а кроме него, с учётом всех факторов, это мог быть только Грихальва, означало, что Кортес прибудет через год-полтора, а может и раньше. Расчёт про де Кордову строился так: де Кордова первым прибыл в Юкатан, повоевал с майя, потерял кучу людей, но привёз очень много золота, что возбудило кубинского губернатора и он отправил в экспедицию Хуана де Грихальву, который, после успешной и краткосрочной экспедиции, за которую его потом осудили, вернулся на Кубу. Следом на Кубу прибыл Эрнан Кортес, который имел одиннадцать кораблей, кучу денег и влияния. Он получил под командование экипаж кораблей Грихальвы и поехал в Юкатан, где и началась вся свистопляска с Империей ацтеков.

Ос прикинул, что солдат у Кортеса будет где-то около полутысячи. Будут у него пушки, будут кони, стальная броня и аркебузы. Но пусть это пока останется проблемой ацтеков.

— Надо готовиться. — произнес Ос, пытаясь встать с лежанки. — Делать больше меди, выкупать побольше рабов… и соорудить себе нормальную кровать, мать вашу…[23]

11. Затянувшийся век

Освальд глубоко поклонился правителю города Хуицилихуитлу IV. Ирепан и Сапаек, два сотрудника его компании, на коленях приползли к трону, держа в руках большой макуахуитль, изготовленный из черного дерева и меди. Это дар, который просто необходимо приносить при визите к самой большой шишке в городе.

Выглядел Хуицилихуитл IV необычно: роста низкого, черноволосый, но с проседью, стройный, глаза карие, смотрят заинтересованно. Одет в дорогую цветастую ткань с обивкой из меха ягуара, на шее висело ожерелье из многочисленных драгоценных камней — в двадцать первом веке за такое количество камней можно было купить небольшой район в Мехико. На голове правителя располагался большой головной убор из ярких перьев, золота, драгоценных камней и меха ягуара. Перед Осом сидел очень богатый и влиятельный дядька лет сорока — если коротко.

— Величайший из великих правителей доволен вашим скромным даром… — напыщенно сообщил стоящий перед троном сановник. — Приближайтесь.

Ос послушно приполз на полусогнутых к ступеням трона.

— Величайший желает знать, как здоровье у победителя Хвоста Ягуара? — спросил сановник, реагируя на жест правителя. — Говорите.

Ос долго раздумывать не стал.

— Иду на поправку, о величайший. — ответил он на прямо поставленный вопрос. — Но всё ещё ослаблен.

Хуицилихуитл IV удивленно повёл бровью.

— Охтли, достаточно. — прервал он уже открывшего рот слугу. — Ос, верно?

— Да, величайший. — склонил голову Ос. — Но полностью моё имя звучит как Освальд.

Правитель раздумывал, попытаться ли произнести это имя, но решил не рисковать потерять лицо.

— Жаль, что ты не смог присутствовать на жертвоприношении в честь победы. — с безразличным выражением лица произнес правитель города. — Охтли.

Сановник поклонился и вышел из тронного зала пирамиды.

— Ты заслужил находиться в моём дворце сколько угодно, воин. — произнес правитель города. — Я дарую тебе право перебираться из моей лачуги в покои на первых этажах.

— Благодарю за оказанную честь, о великий. — поклонился Ос.

Таких действий требуют обстоятельства. В другие времена Ос бы послал любого зазнавшегося ублюдка, который требовал бы поклонения, но здесь и сейчас нельзя проявлять норов и гордость. Это реальный правитель, с реальной властью. Стоит ему только пожелать — Оса не станет.

— И твоя броня, воин… — как бы между прочим произнес правитель. — Я желаю приобрести её у тебя за… сотню рабов. Ты согласен на такие условия?

Осу ничего не оставалось, кроме как согласиться. Тон Хуицилихуитля IV даже не предполагал отказа.

— Это честь для меня, совершить такой обмен с вами, о великий. — снова ударился лбом об каменный пол Ос.

Тем временем пришел сановник Охтли. Он привёл довольно красивую девушку лет шестнадцати-семнадцати.

— Это Шанарани, с этого момента она становится твоей наложницей, воин. — произнес правитель города.

В тронный зал величественно вошла богато одетая женщина, довольно красивая и с внушительными телесами. Внешность её говорила, что она не из этих краёв — кожа светлее, чем у местных, волосы чуть кудрявые, глаза уже, формы тела редко встречающиеся у местных женщин. Одета очень и очень богато — блуза набрана из мелких цветных бусинок, из-за чего проглядывается тело, юбка из шкуры ягуара, ожерелье на шее из золота и изумрудов, а на голове её убор в виде серебряной летящей птицы, сжимающей в клюве рубин. Она села на соседний трон с правителем, начав что-то шептать ему на ухо.

— Забирай наложницу и возвращайся в свой дом, Ос. — по знаку правителя, Охтли начал выпроваживать Оса из тронного зала. — Рабы будут переданы завтра.

Наложница? Ос был обескуражен. Он едва терпел то, что вынужден содержать рабов, а тут ему подсовывают сексуальную рабыню. Захотелось провести революцию здесь и сейчас, невзирая на последствия, но он понимал, что потерпит неудачу. К тому же, сотня рабов, с которыми нужно будет заключить трудовые договора, устроить их и вообще найти занятия по силам. Это настоящий геморрой, особенно учитывая то, что Ос быстро уставал из-за ранения.

— Пойдём. — приказал Ос "своей" наложнице и сотрудникам.

Во дворе дома кипела работа — Сула управляла сотрудниками, которые обжигали кирпичи. Под навесами уже скопилось промышленное количество кирпича, из которого можно было строить что-то серьезное. С землёй в Метцтитлане всё просто: районы знати — нет права на покупку земли, средние районы — очень дорого, окраины — бери столько, сколько можешь отвоевать у джунглей. Осу, можно сказать, повезло, что он обитал в окраинном районе. Основная городская вонища миновала его район, оставаясь в центре, также как и народная сутолока, стихийно возникающая с утра в будние дни. Жилище Оса также находилось на самом юге города, из-за чего никто не будет против, если он углубится слегка в джунгли, возведя новое строение.

Строение Ос затеял для этих краёв инновационное. Трёхэтажный дом с подземным уровнем, слуховыми окнами, а также бассейном во дворе и высокой кирпичной стеной в качестве ограды по периметру. Заготовленного кирпича явно не хватит для этого дела, поэтому производство не останавливается ни на секунду. Обжигательных печей теперь пять штук. Было шесть, но первая печь исчерпала свой ресурс.

Также, в настоящий момент идёт заготовка дерева. Толстые стволы кипариса ошкуриваются и выставляются под навесы для сушки, чтобы в нужное время использовать их как основу для дома. Кипарисы здесь растут поистине гигантские, Ос примечал в лесу многовековое дерево с толщиной ствола около пяти метров…

Благодаря медным пилам и топорам, сотрудники рубят лес довольно быстро, ещё и получая мотивационную надбавку за физическое утомление, в виде дополнительного какао-боба в день. Ос оплачивал труд, на взгляд местных, слишком высоко, но ему было плевать. Рабы, подстегнутые материальной выгодой, самостоятельно работают на пределе сил.

Общими усилиями, они освободили от джунглей около квадратного километра ровной земли, на которой и решили отстраиваться.

Нормальное жильё для сотрудников Ос решил ставить вдоль линии будущей стены, а трёхэтажный дом по центру участка. Жильё сотрудников мало напоминало хибары нищих обитателей окраин: каменный фундамент, деревянный пол с подполом, толстые стены с оконными отверстиями, а также обязательное наличие наружной веранды перед входом, на которой можно посидеть вечерком с друзьями или семьёй. Ос прекрасно знал, что делал. К такому уровню комфорта привыкнуть очень легко и потом очень тяжело от него отказаться. В каждом доме были деревянные кровати, столы, стулья, но они пока что не пользовались большим успехом. Жильцы по-прежнему предпочитали питаться у очагов, которые им теперь заменяли полноценные кирпичные печи. У печи есть неудобно, но упёртые индивиды отказывались есть за столом.

Себе Ос отгрохал полноценную двуспальную кровать, заказал у портних набор постельного белья и спал последний месяц как король, на мягкой перине из индюшачьего пуха, под легкими хлопковыми одеялами. Дорого, конечно, но надо иногда себя баловать.

Доспехи свои он долго не продавал, устроив этакий первобытный аукцион. Многие воины, могущие себе позволить такие расходы, спорили, кто больше достоин ставших легендарными доспехов, которые "остановили удар макуахуитля Хвоста Ягуара", "слепят врагов одним своим видом" и "точно принесут удачу носителю". До визита к правителю города цена возросла до сорока семи рабов за комплект, но Хуицилихуитл IV поставил в этом затянувшемся мероприятии точку.

В городе поползли слухи, что Ос покупает много рабов, поэтому отбоя от покупателей, которые хотели бы обменять человеческий балласт на практичное оружие или броню, не было.

У Оса сейчас шестьдесят восемь "рабов", к которым присоединится сотня рабов правителя. А их ведь надо куда-то девать. Можно было бы отпустить, но с высокой вероятностью они снова станут рабами, если не успеют убраться глубоко в джунгли. И даже там никаких гарантий.

"Экзюпери был как никогда прав…" — подумалось Осу, когда он размышлял над проблемой подопечных рабов.

Рабовладельчество Ос ненавидел. В своём прошлом он неоднократно встречался с его проявлениями — в притонах, в борделях, а однажды был вынужден пребывать на вилле колумбийского наркобарона, владевшего десятками рабов, обреченных на смерть на плантациях коки, от жары, инфекций и плохой кормежки. Тогда он ничего с этим поделать не мог, но сейчас у него есть возможности и силы.

Сто шестьдесят восемь человек… Это огромная ответственность. Нужно правильно организовать их и постоянно наращивать численность. Воинов из них не сделать, поэтому основной упор на обретение профессиональных навыков. Нет, службе безопасности "ОсКорп" быть, но использоваться для её создания будут далеко не все.

Начинается всё с малого. Пусть правитель ждёт, что Ос пустит сотню рабов под нож, ему придётся сильно удивиться. Никаких жертвоприношений, сдирания кожи и прочих утоплений детей. Да, есть такая практика, когда с пленных сдирают кожу, чтобы жрец покрасовался в ней перед публикой. Тлакашипеуалистли — так называют этот кровавый обряд. Жрецы расхаживают в окрашенной желтой краской коже, что по их ожиданиям должно дать +10 к урожайности сельскохозяйственных культур и +1 к силе носящего кожу жреца. Разумеется, ничего из этого не работало, но люди верят. Ос совсем не удивлялся такому, ведь даже в "цивилизованных" религиях есть и было очень много спорных моментов.

Сооружение фактически нового района шло полным ходом. Люди трудились в поте лица, так как строили жильё себе. Самые ранние сотрудники уже просветили остальных о новых условиях труда, социальных гарантиях и оплате труда. Кто-то просто не верил, а кто-то не верил, но надеялся.

Как только появились силы держать в руках стилус, Ос тут же взялся за составление договоров. Это формальность, но надо было видеть, с какой бережностью и нежностью хранят в своих жилищах эти пергаменты бывшие рабы. Пусть они только в общих чертах знают, что там написано, но влияние эти документы имеют фантастическое. Ос видел, что у вчерашних рабов постепенно вновь появляется волевой стержень свободных людей.

Именно это является козырем Оса, который привязывает к нему сотрудников. Даже несмотря на то, что договора сейчас чистая формальность, они выступают гарантией подобающего отношения. Мыслят сотрудники просто: не станет же "боосс" отказываться от своих слов, которые запечатлены на пергаменте?

Попав на пергамент, слова перестали быть уносимым ветром звуком. Пока что им этого достаточно.

Также, из более материальных новостей, которые узнал относительно недавно Ос, сейчас наблюдался большой избыток меди. Пока Ос "отдыхал" в коме, плавки руды продолжались — Ирепан выполнял последнее задание "боосса", организовав и расширив добычу малахита силами новых рабов, которых Ос тогда ещё не распределил по работам. По прикидкам Освальда, относительно чистой руды сейчас было около пятидесяти килограмм, может чуть больше, может чуть меньше.

Прямо в день своего официального пробуждения, Ос распорядился начинать лить кирасы и дубины, чтобы частично удовлетворить спрос наплыва покупателей. Наёмный писарь добросовестно вписал всех желающих в список, который занимал сейчас около метра пергамента. Проблема была в том, что Ос совершенно не умел писать на архаичном науатле, который использовал символы. Да и письмом это назвать сложно. Фактически, реально возможно на этом типе иероглифов записывать имена, сведения о каких-то событиях, а также всякую мифологию и астрономию. Для письменных диалогов астекское письмо не подходило совершенно, так как было примитивно и недостаточно гибко для этого.

Пришлось нанять писаря на более долгий срок и томительно переписывать текст на испанский под его диктовку. В итоге выявилось, что имеется сто девяносто три заказчика, если считать с предыдущими. Их заказы были растянуты на следующий год, так как динамика производства явно недостаточна. В качестве оплаты шли индейки, рабы, плащи, какао-бобы и вообще всё, что может представлять хоть какую-то денежную ценность. Всё полученное в качестве стопроцентной предоплаты складировалось, загонялось в загон, варилось, жарилось или реализовалось на рынке по актуальным ценам. Определенный запас ликвидной наличности хранился на пока что единственном цельнокирпичном сооружении — в арсенале. Ос назвал обычный склад таким необычным образом только из-за того, что рядом с ним было сконцентрировано производство меди. На месте, прямо у двустворчатой двери, посменно дежурили вооруженные сотрудники, поэтому за сохранность ценностей беспокоиться не приходилось.

Мышечная слабость мешала Осу полноценно выполнять работу, поэтому он обучал этому пятерых самых смышленых сотрудников. Каннео, молодого тощего парня откуда-то с севера, который с детства учился у отца на каменщика, но был захвачен во время налёта на его деревню воинов отоми. Выглядит он перманентно измождённым, Ос даже подумал, что он болен, но на самом деле у него просто такое лицо. Ростом он где-то около метра шестидесяти, сквозь кожу на торсе отчетливо видны рёбра, лицо узкое, карие глаза его небольшие по размеру, посажены на нормальном расстоянии, нос крючком, губы тонкие, волосы без элементарного ухода сбились в колтуны. Следующим перспективным сотрудником Ос видел Касакира, парня из киче, обитающих на самом юге Мексики, гранича с майя. Он обитал в горах и разбирался в охоте, являясь нормальным, по его словам, лучником. У Оса была идея использовать его в службе безопасности, но посмотрев на его хилое телосложение, от идеи пришлось отказаться, задействовав в литейном производстве. Ещё одним толковым сотрудником Ос обзавёлся благодаря Суле. Она рекомендовала тихого и неуверенного парня по имени Дех, который, как оказалось, превосходно резал по дереву. Научить его делать формы для изделий художественного литья будет недолго. Племени своего Дех не знал, так как с самого раннего детства в рабстве. Внешностью обладал серой: рост не выше метра шестидесяти, комплекция астеническая, взгляд светло-карих вечно опущен, прическу носит длинную, неухоженную, лицо тоже какое-то неубедительное — на таких людей обычно никто не ставит. А так, если приставить парня к делу, следует ожидать стабильных результатов. Четвертым членом "великолепной пятерки" была девятилетняя девочка Эрендинари, родом из майя, прекрасно запоминавшая слова на различных языках. Тощая и слабая, она должна была быть принесена в жертву в следующем году, но по случаю была передана ныне покойным воином Тлайотлом в качестве оплаты за кирасу, которая его, к слову, не спасла от удара макуахуитля прямо в незащищенный череп. Ос говорил и будет говорить: не надо экономить на экипировке. Никогда не знаешь, как именно тебя будет бить жизнь, поэтому лучше защитить как можно больше слабых мест.

Девочка почти ничем не выделялась среди сверстников, кроме, пожалуй, чрезвычайно черного цвета глаз и в целом тихого поведения. Девочка мало говорила, много слушала и хорошо запоминала. Ос посчитал, что подрастающий полиглот будет весьма к месту.

И последним новичком весьма своеобразной команды Ос определил старика Иктана, происходящего из племени пурепеча. Он долгое время работал в доме Куачуаха, но был продан Осу практически за бесценок — за пару покрытых медной чешуёй сапог. Иктан по местным меркам очень стар, ему около шестидесяти, кожа дряблая, взгляд потухший, но сила в руках ещё есть, а многочисленные навыки и опыт, приобретенные в течение жизни, делали из него полезного члена корпорации. К тому же, он также прекрасно резал по дереву и лепил из глины. И в качестве добивающего аргумента: он понимал чего хочет от формы Ос лучше остальных. Возможно, сказывалась жизнь в рабстве, а может просто опыт долгой жизни отточил его социальные навыки. Так или иначе, формы он лепил прекрасно, производя серьезные изделия, с претензией на искусство. На самом деле, Ос взял старика в команду больше ради Деха, которому нужно дальше развиваться в направлении резки и лепки.

И теперь, Осу на шею свалилась практически бесполезная наложница по имени Шанарани… Она почти ничего не умела, тогда как остальные рабы обладали хоть какими-то навыками. Эта же, из короткого опроса по дороге, всю жизнь прожила в "резерве", предназначенном для вознаграждения особо отличившихся воинов. Хотя, она умела подметать каменные полы, жарить лепешки, шить и прясть. Помимо этого её ещё можно использовать как обогреватель постели, но климат тут традиционно жаркий, в таких услугах, ещё и предоставляемых недобровольно, Ос не нуждался. Да и сейчас, после тяжелого ранения и в процессе медленного восстановления, не испытывал необходимости в контактах личностного характера.

Добравшись до собственного дома, Ос вошел внутрь и с удовольствием завалился на лежанку. Сула тут же начала вытаскивать из печи тако и кувшины с едой — как раз время обеда.

Одна из первых сотрудников подошла к делу восстановления здоровья Оса максимально ответственно. Ос получал лучшие блюда из доступных, она кормила его чуть ли не с ложечки, следила, чтобы он вовремя ложился спать, пусть это и было не всегда возможно, в общем, откармливала его до исходного состояния всеми силами.

— Принимай новую помощницу, Сула. — Ос указал на свою официальную наложницу. — Шанарани. Кстати, из какого роду-племени ты, Шанарани?

— Род Уко из Пурепеча… — тихо ответила наложница. — Но больше я не принадлежу к ним.

— Это понятно… — Ос принял из заботливых рук Сулы стакан с кукурузным соком и сделал глубокий глоток. — Уф, вкусно… Теперь внимательно слушай. Отныне ты свободна. Но. Вместо того чтобы вышвырнуть тебя из дома, навстречу жестокому окружающему миру, я предлагаю тебе работу. Пусть для всех ты будешь моей наложницей, но я без твоего желания и пальцем к тебе не прикоснусь. Мы заключим письменный договор о том, что ты обязуешься честно работать на меня, а я обязуюсь предоставлять тебе условия для безбедного существования. Тонкости тебе объяснит Сула. Если согласишься, будешь жить совершенно по-новому, без рабских условий, с собственным жильём и оплатой труда. Сула, объясни ей всё, а я пока поем.

Ос поднялся с лежанки и прошел к столу, где уже было накрыто. Основным блюдом была жареная с питахайей, амарантом и манго кукуруза — уникальное блюдо, доступное пока что только Осу, так как медную посуду используют сейчас далеко не все, да и эти "не все" никогда не ставят её на огонь, предпочитая показывать свой статус употреблением пищи из медных мисок. Как слышал Ос, посуда из бронзы и меди иногда попадает на рынок Метцтитлана, будучи привезенной из земель пурепеча, которые, как оказалось, вовсю пользуются правами монополистов на производство бронзы. Осу вспомнился бронзовый кинжал, который Хвост Ягуара воткнул ему в бедро… Рана заныла, будто реагируя на воспоминание.

По самому кинжалу методику производства Ос не понял, да и не мог бы понять никогда. Ос прекрасно осознавал, что для производства бронзы, нужно добавлять в расплав олово, но где его найти, он не знал. Если медную руду найти не такая уж большая проблема, то вот с оловом возникают определенные трудности. Проще уж браться за освоение железа, но… С железом Ос даже не знал с чего начать. Железную руду, положим, он нашел. Только вот совершенно не помнил, что делать дальше. Эксперимент был, в одной из печей он создал достаточную температуру, достаточный поток воздуха, но из десяти килограмм руды получил всего около двадцати очень неубедительных граммов железа, ну или чего-то похожего на железо. Коэффициент полезного действия такого рода работы виделся слишком низким, так как за эти три дня интенсивной работы можно было получить килограмма три меди. Нет, на данном этапе Ос ещё не готов к железному веку. Намного разумнее было искать олово и продолжать жить в медном веке.

Сегодня, на специальной грузовой телеге, принесли медную руду из нового месторождения, обнаруженного в двадцати километрах к юго-западу, на землях ацтеков, которые сейчас придерживаются традиционного перемирия после недавней Цветочной войны. Месяца через три-четыре, по прикидкам Тототла, снова начнутся эпизодические набеги и охреневшие воины из молодняка будут пытаться набрать побольше рабов, но пока эта пора не настала, можно добывать руду и там, так как неизвестно, сколько продержится старое месторождение. Ос совсем не геолог, поэтому предположить, сколько в земле руды, не может.

После обеда, он вышел из дома и направился в "промзону" у арсенала.

Ирепан с видом знатока придирчиво осматривал каждый кусок новой руды из кучи и ругался.

— Что происходит, Ирепан? — поинтересовался Ос, подойдя к горке руды.

— Не знаю, боосс. — признался Ирепан. — Не плавится руда. То есть, плавится, но металл не идёт, не знаю почему. Вроде всё как ты говорил делаем…

Ос присмотрелся к руде внимательнее, затем взял из рук Ирепана кусок руды, прошедшей плавку. Руда представляла из себя черные камни, имеющие в составе окисленные прожилки металла. На самом деле, действительно очень похоже на медную руду…

— Это не медь. — заявил Ос, ткнув пальцем в кучу руды, затем начав осматривать прогоревший кусок руды. — И это тоже.

Окисл сошел, Ос стёр нагар, обнажив серебристый металл. Это не серебро, так как оно имеет более низкую температуру плавления.

— Дьявол его знает, что это. — Ос вернул камень обратно. — Не знаю, как это можно использовать. Да и времени нет… Эх, найти бы сведущего в металлургии пурепеча…

— Я могу поспрашивать в городе. — предложил сотрудник.

Ирепан был тем человеком, который и рассказал Осу, что далеко на западе живёт племя, которое тоже использует медь.

— Не нужно. — махнул рукой Ос. — Лучше будем продолжать искать олово в окрестностях.

Возле одной из не действующих плавильных печей тёрся Иктан, щупая её руками. Ос подошел к нему.

— Что ты делаешь? — спросил он напрямик.

— Я видел такие же в детстве… — дребезжащий голос старика имел сейчас ностальгирующие интонации.

— Ты, случайно, не занимался плавкой красного металла? — уточнил Ос без особой надежды.

Попадись отоми такой специалист, он бы сейчас здесь не стоял, денно и нощно изготовляя для знати бронзовые ножи и дубинки.

— Нет. — покачал головой старик. — Но помню, что вот эту руду, которую пытались плавить твои люди, плавить бесполезно.

— Хм… — Ос задумчиво почесал затылок. — Знаешь, что хочу спросить у тебя? Не знаешь, какие руды добывали твои соплеменники?

— Золото и серебро добывали… — начал перечислять Иктан, сгибая пальцы. — Рыжую руду… Нет, не добывали, она бесполезна. Зеленую руду добывали, ещё черный камень…

— Обсидиан? — уточнил Ос без особого интереса.

— Нет, обсидиан — это не руда. — покачал головой старик. — Черная руда встречается не так часто…

Ос почувствовал, что очень близко к джек-поту.

— Черная руда, значит? — Ос подошел к старику поближе. — Для чего её использовали?

— Не знаю, господин. — признался старик. — Я был мальчишкой…

— Ох, ладно. — вздохнул Ос. — Много её добывали?

— Мало. — ответил старик. — Её всегда не хватало, как помнится. Дорогая она.

Ос уже почти на девяносто процентов был уверен, что это олово. К сожалению, он никогда не интересовался, как выглядят различные руды, поэтому совершенно не понимал, в каком виде в природе встречается олово. И вообще, он никогда не слышал, чтобы в Мексике добывали олово и она занимала хоть какое-то место в отрасли. Может и добывали, Ос никогда не интересовался такими вещами специально. Впрочем, пурепеча делают именно бронзу, причём неплохого качества… Старик дал единственную наводку. Причём весьма стоящую.

Пусть легко может оказаться, что олово не встречается в этих краях, но шансы есть. А если есть шансы, то Ос их использует.


//Метцтитлан. Спустя месяц//


Осу до конца жизни будут сниться картины сжигаемых людей и вонь сгоревшей плоти.

Шокотлуэци — праздник падения плодов. В Мексику пришла осень. Местные массовики-затейники, то есть жрецы, устроили в честь такого значимого события сожжение рабов. Размах впечатляющий — пятьдесят пленников нашли свой конец на кострах.

Осу пришлось присутствовать, так как он ходит по самому лезвию ножа, если говорить по версии жрецов. К нему присмотрелись, насторожились и ведут себя подозрительно. Жрецам явно не нравится, что Ос забил на большую часть их массовых мероприятий и не передал на жертвоприношения сотню рабов, как от него ожидалось.

Оловянная руда всё ещё не обнаружилась, поэтому медный век всё цвёл и пах. Производство удалось расширить раза в четыре, выдавая в сутки по двадцать килограмм меди. Потрясающая динамика развития, по местным меркам. Технология отрабатывается, Ос догадался предварительно очищать руду от лишней породы в деревянных дробилках, что существенно сокращает время плавки.

За месяц удалось закрыть почти половину заказов, из-за чего очень многие обеспеченные воины сейчас рассекают по городу в медных кирасах и шлемах, что являлось последним писком моды, выступая в виде пассивной рекламы продукции "ОсКорп".

Сам Ос почти восстановился после ранений. Шрамы ныли время от времени, но уже можно бегать. Зубы, к слову, окончательно отросли, что являлось самой удивительнейшей вещью, которую он встречал в жизни. Кругом загадки.

Сейчас он доводил до ума новую кирасу, которую выплавил при добавлении в расплав перемолотого металла из той серебристого цвета руды. Над получением килограмма этого металла трудилось тридцать человек, поэтому он не хотел налажать. Процесс был трудоёмкий: руду сутками пережигали, затем пропускали через дробилку, а затем из порошка выделяли крупицы непонятного металла. Сейчас Ос пробовал себя в "порошковой металлургии".[24]

Пропорцию он выбрал восемьдесят пять на пятнадцать, руководствуясь исключительно своими ощущениями, а не какими-то знаниями. Даже если это сомнительное мероприятие даст совсем чуть-чуть более крепкую медь, оно уже стоило того.

Тигель поместили в самую горячую печь из имеющихся, в ту самую, в которой он пытался получить железо. Продержав тигель в огне в течение трёх часов, было принято решение начинать литьё.

Лили короткий меч и шлем. Металл вёл себя точь-в-точь как медь, послушно заняв форму без брызгов и неадекватных пузырей, поэтому всё прошло штатно.

Дождавшись остывания изделия, Ос аккуратно вытащил меч из формы и начал его точить. Точился он так же, как и медь, но чувствовалась небольшая разница. Или Осу просто хотелось чувствовать разницу и он её себе придумал.

В свете костров сложно определить, какой цвет у полученного сплава, поэтому решено было отложить анализ на утро.

Ос лёг в постель с предвкушением завтрашнего дня. Его обняла Сула, которую он поцеловал и расположил на кровати поудобнее. Медленно, раздумывая над прошедшим днём, Ос уснул.

Утром его разбудил Ирепан, причём встревоженно.

— Боосс!!! — воскликнул он. — Страшные новости!

— Какие новости? — сонно спросил Ос, медленно высвобождаясь из объятий Сулы. — Металл за ночь превратился в пыль?

— Какой металл, боосс!? — замахал руками Ирепан. — Какие-то люди пришли в Теночтитлан! Они покрыты бронёй как ты и у них есть невиданные животные, на которых они ездят! Всё как ты говорил!

— Ну вот, приехали… — изрёк Ос неопределенно.

12. Глупы те мексиканцы, что сдались Кортесу

— Ты имеешь к этим людям какое-то отношение? — спросил Куачуах, идущий рядом с Осом.

Они, в составе целой делегации от собственного района, направлялись сейчас к пирамиде правителя, куда вызвали Оса и всех мало-мальски важных личностей, его окружавших. Примечательно, что рабов никто не звал, пригласив Оса, как особо значимого человека, Куачуаха, как старейшину района, Тототла, как важного члена воинства, некоего Золина, которого Ос только видел несколько раз, Куохтемока, как районного жреца и Матлала, как великого воина не такого уж далёкого прошлого.

— Не имею никакого отношения. — покачал головой Ос. — Но много о них знаю.

— Откуда? — удивленно спросил Тототл. — Говорят, что они приплыли с Океана…

— Это долгая история, которую я расскажу как-нибудь потом. — не стал вдаваться в подробности Ос. — Не время и не место.

Тототл с пониманием кивнул и продолжил идти дальше.

После слегка утомительного подъема по ступеням пирамиды, они оказались в приёмном зале.

— Повелитель, они пришли… — сановник Охтли озвучил очевиднейший факт правителю города.

Осу сильно захотелось изготовить тонкую церемониальную кирасу, на которой выгравировать и выкрасить «Капитан Очевидность».

— Я вижу. — раздраженно ответил на слова Охтли правитель Хуицилихуитл IV. — Здесь не место для того разговора, для которого я вас вызвал. Пройдёмте в твои покои, Освальтль.

Ос едва сдержал улыбку.

— Слушаюсь, величайший. — поклонился он вместе со всеми.

В покоя Оса, в которых он ещё ни разу не был, было… уютно. Маленькое помещение о двух комнатах, с выступающей каменной плитой, на которой располагалась двуспальная лежанка, с очагом из квадратных камней, с местами для сидения вокруг него и полотном, изображающим воина-ягуара, висевшим на стене. Скромно, уютно, не очень похоже на милость правителя города. Хотя, какой город — такая и милость.

Правителя усадили на главное место у очага, затем рассадили всех по степени важности. Важность определялась близостью к месту правителя. Ос сел по левую руку, Куачуах по правую. Справа от Куачуаха посадили Матлала, за ним Куохтемока, слева от Оса усадили Тототла, а за ним Золина.

— Я собрал вас для того, чтобы обсудить важное событие в Теночтитлане. — начал заседание Хуицилихуитл IV. — Освальтль, что ты знаешь о пришельцах?

Ос ответил не сразу, несколько десятков секунд обдумывая, что следует сказать.

— Они зовут себя испанцами. — начал он отвечать на вопрос. — За Океаном существует целый мир, где так же живут люди, не хуже и не лучше нас…

— Что это за мир? — заинтересовался правитель города, перебив Оса. — Какова их опасность для нашего города? Почему они пришли?

— Этот мир… — Ос снова задумался. — За Океаном три континента: Европа, Азия и Африка. Пришельцы прибыли из Европы. Азия и Африка не представляют угрозы для города, а вот Европа… Испанцы живут в державе, которую называют Испанией. Есть ещё португальцы, французы, итальянцы, германцы, англичане… там ещё много народов, как и у нас…

— Они тоже придут? — снова перебил Оса Хуицилихуитл IV.

— Придут, но сильно потом. — кивнул Освальд. — К тому времени испанцы ничего не оставят от наших держав и покорят наши города, поэтому это уже будет не ваша проблема, величайший. Отвечаю на предыдущие ваши вопросы: степень опасности испанцев для города — максимальная, а пришли они за золотом.

— Золотом? — удивился правитель. — Зачем им золото?

— Ну… у них золото выступает в роли денег. — ответил Ос. — Как хлопковые плащи у нас, или какао-бобы. Хотя нет, в качестве какао-бобов у них выступает серебро. Они способны на всё ради золота. Золото в Европе открывает все двери, правители становятся могущественными с его помощью, а их жрецы поступаются верой, ради его обретения.

— Так мы ведь можем торговать с ними! — оценил идею, к удивлению Оса, жрец Куохтемок.

— Их слишком мало, чтобы что-то требовать или пытаться решить вопрос силой! — заявил Золин.

— Зря обманываешься. — покачал головой Освальд. — Видел мою броню?

Золин кивнул.

— Мою броню ещё как-то можно пробитькопьями и топорами, а их — нельзя. — сказал Ос. — Они владеют сталью. Сталь сокрушает бронзу пурепечей, бронза сокрушает мою медь, а моя медь сокрушает камень. У кого сталь — тот сильнее всех. Пусть их всего около трёхсот-четырёхсот, но они принесли из Европы кое-что страшнее стали.

— Это что же может быть страшнее несокрушимой брони? — удивленно вопросил Тототл, который влияние брони на живучесть воина на поле боя знал лучше остальных.

— Болезни. — ответил Ос. — Я говорил тебе про них.

— А… — вспомнил Тототл. — Да…

— Болезнь, от которой умирают майя — оспа. — продолжил Ос говорить. — Она убивает, убивает жестоко и неотвратимо. От неё есть спасение, но вы к этому не готовы и не пойдёте на это.

— Почему это? — удивился уже Хуицилихуитл IV. — Что такого в спасении, чтобы мы отказались от него?

— Я точно не знаю, но вроде как есть способы борьбы с оспой. — вздохнул Ос. — Нужно создать специальную службу, которая будет заниматься фильтрацией входящих в город, осмотром их тел на предмет характерных признаков болезни. Также, можно преодолеть болезнь с помощью вакцинации, но я имею о ней только общие сведения…

— Что такое вакцинация? — уточнил жрец.

— Это когда человека заражают слабой формой болезни, чтобы организм поборол её в смягченных условиях. — объяснил Ос. — В случае с оспой всё даже лучше. Есть болезнь коров, это такие животные, которых европейцы разводят на мясо и молоко. Эта болезнь очень похожа на оспу, являясь родственной ей. Если заразить человека коровьей болезнью, то он легко её поборет, научившись бороться с настоящей оспой, так как они родственники и во многом похожи.

— То есть, ты хочешь сказать, что даже у болезней есть родственники? — недоуменно спросил жрец. — Я никогда такого…

— Я не хочу это сказать, я это говорю. — усмехнулся Ос. — Коровья болезнь не может убить человека, так как нацелена на убийство коровы, поэтому вакцинация безопасна для большей части людей. Кто-то, как я слышал, всё равно умрёт, но это будет очень маленькое количество людей.

— А сколько умрёт, если ничего не делать? — Хуицилихуитл IV задал на удивление разумный, рациональный вопрос.

— Большая часть народа. — ответил Ос. — Пятнадцать из двадцати умрут. У майя это уже происходит, вы сами слышали.

Хуицилихуитл IV задумчиво потёр подбородок, кольцом задев губной пирсинг.

— Перед тем как принимать какие-то решения, мне нужно знать, откуда ты всё это знаешь? — спросил он наконец.

Принесли обеденную трапезу. Индейка с кукурузой, напиток октли, который разрешено было пить всем присутствующим.

— Я знаю это потому, что родом из тех краёв, где испанцы уже побывали… — ответил Ос. — Они захватили мою страну уже давно, покорили мой народ, заставили всех говорить на их языке, принять их образ жизни и веру. Но я не могу сказать, что это плохо. Есть свои преимущества и в их жизни. И для тебя, величайший, испанцы скорее несут возможности, чем бедствия. Конечно, если ты будешь действовать правильно.

— И как, по твоему, я должен действовать? — снисходительно усмехнулся Хуицилихуитл IV. — Что я должен делать, чтобы воспользоваться возможностями?

— Во-первых, наладить контакт с Эрнаном Кортесом. — ответил Ос. — Заключить с ним договор нерушимой дружбы и выгодной торговли. Купить у него так много коров, сколько он только может продать. Изменить свою армию. По-старому воевать с испанцами не получится. Они не стремятся брать пленных. Они не приносят их в жертву своему богу, поэтому они им без надобности. Они убивают наповал. Пытаясь взять в плен человека, который хочет тебя убить любым способом — верный способ попасть в могилу. Нужна также броня. Тряпки против стали не помогут, как и медь. Нужна бронза. Для бронзы мне нужно олово или… не уверен…

— Что нужно тебе для бронзы? — подобрался Тототл. — Я достану!

— Я сильно сомневаюсь, что верно всё помню, но вроде как для бронзы также подойдёт бериллий, это тоже черная руда… — ответил Ос неуверенно. — Не знаю, как её искать.

Давным-давно, когда Ос только приобрёл своего «Гремлина», он нуждался в некотором ремонте. Точнее, двигатель был в слегка изношенном состоянии, поэтому Ос приехал в автомастерскую и попросил перебрать движок. Там был механик, вроде Хосе, который объяснил суть проблемы после разбора. Оказалось, что нижние крышки цилиндров были изготовлены из обычной меди, хотя на «Гремлин» с завода ставят крышки из бериллиевой бронзы, что временами лучше стали, особенно по вопросу коррозийной стойкости. Бериллий Ос знал только по урокам химии в школе. И то, только то, что бериллий высокотоксичен, в чистом виде имеет черный цвет и очень дорог. Ну и ещё то, что есть минерал берилл…

«Что-то крутится такое в голове…» — Ос отвлекся. — «Берилл вроде как тоже недешевый, типа изумруда…»

Оса озарило, когда он взглянул на ожерелье правителя города.

— Величайший, а где добывают эти прекрасные зеленые камни, которые находятся сейчас в вашем ожерелье? — спросил Ос с затаённой надеждой.

— Хм… — Хуицилихуитл IV недоуменно прищурился, пощупав неосознанно камни на ожерелье. — Нужно спрашивать у слуг. Охтли!

В помещение вбежал сановник.

— Узнай у мастера, который изготовил это ожерелье, где он брал камни. — приказал правитель города. — А зачем тебе это, Освальтль?

— Вроде как можно решить проблему бронзы неожиданным образом… — ответил Ос с улыбкой.

— Узнай, где они берут камни, всех перетряси, Охтли. — дополнил приказ правитель.

— Слушаюсь, величайший повелитель! — со скоростью торпеды из полусогнутого положения стартовал Охтли.

— К вечеру, думаю, всё будет выяснено. — довольно покивал правитель. — Но будь готов к тому, что ничего не удастся найти, так как материал мог быть привезён из далёких земель, такое бывает.

Ос кивнул. Неизвестно, сколько надо бериллия, но уж точно не восемьдесят процентов. Иначе этот сплав назывался бы бронзовым бериллием.

— Продолжай говорить про то, что мне нужно сделать с пришельцами. Мне пока что всё нравится. — потребовал правитель.

— Эм… — Ос с трудом перестал думать о способах извлечения бериллия из берилла. Таких способах, которые не заставят его выплюнуть легкие в тигель. — Мы остановились на бронзе… Да. Бронзовая броня, особенно такая, которую я мог бы получить с помощью подобных зеленых камней, будет способна противостоять испанцам. Но броня не поможет, если воины будут пытаться брать их в плен.

— Ты уверен, что нужно будет начинать войну? — осторожно спросил жрец.

— Придётся. — ответил Ос. — Рано или поздно — это решать правителю. Но придётся. Они не остановятся, пока не захватят всю землю, поэтому, на ранних этапах с ними можно заигрывать, участвовать в их походах, торговать с ними, но в конце будет неизбежная война. Чтобы вы понимали чётче всю глубину проблемы: их верховный жрец уже объявил наши земли безраздельной собственностью испанцев. И ему было совершенно плевать, что на этой земле живём мы. И испанцам плевать. Дипломатия будет много, пока испанцев мало. Когда их будет много, станет мало дипломатии. Вы же не любите теночтитланцев?

— Их никто не любит. — скривил губы в грустной усмешке Хуицилихуитл IV.

— Можно договориться с испанцами об участии в их походе на Теночтитлан. — предложил Ос.

— Они же пришли в Теночтитлан с миром?.. — недоуменно нахмурился правитель.

— Сейчас они выясняют соотношение сил. — объяснил Ос. — Как только поймут, что ацтеки не способны противостоять их воинам, ударят тут же. Позволите вопрос, о величайший?

Хуицилихуитл IV медленно кивнул.

— Почему вы так насторожились касательно испанцев? — задал свой вопрос Освальд.

— Потому, что по дороге в Теночтитлан пришельцы с боем вошли в Тласкалу. — ответил правитель. — Они разгромили довольно многочисленную армию, обладая менее чем тысячей воинов. Это ли не достаточно веский повод насторожиться касательно хисипаньятлей?

Оса немного умиляла склонность науа коверкать непонятные иностранные слова под свой лад. Почему-то вспомнилось, что Испании как таковой сейчас нет. В настоящий момент существует королевство Кастилия и Леон, поэтому испанцев следует называть кастильцами. Вполне возможно, назови Ос кого-то из конкистадоров испанцем, можно получить палашом по голове. И Осу будет менее больно, чем кастильцу или леонцу, которого назвали испанцем.

— Зачем вступать в союз с этими зверями? — поинтересовался жрец. — Может для всех будет лучше напасть на них и принести в жертву богам?

— Вот это вас и погубит. — не удержался Освальд. — О чём я только что говорил? Испанцы будут иметь преимущество в битве ещё и из-за того, что их будут пытаться брать в плен!

— Я услышал твои слова, Освальтль. — поднял руку в останавливающем жесте Хуицилихуитл IV. — Мы вышлем к хиспаньятлям послов с дарами. Пойдёт Освальд, Золин и Матлал. С носильщиками даров.

Оса слегка напрягло, что какой-то городской мэр отправляет его на международную дипломатическую встречу, но поделать с этим практически ничего нельзя. Ос изначально принял правила игры, поэтому вынужден теперь пожинать плоды от этого решения.

— Советую высылать поменьше золота и серебра, но побольше какао-бобов. — посоветовал Ос. — Если золота будет слишком много, легко можно стать их следующей целью.

— И ещё. — Хуицилихуитл IV вперился взглядом в Оса. — Твои рабы смогут сделать нам пять сотен медных кирас и шлемов?

— Вдобавок к этому ещё и пять сотен мечей со щитами. А также пять сотен наплечников с наручами. — добавил Ос. — Ввиду особой ситуации, будет разумно взять плату рабами. Мне нужно будет пять тысяч рабов за это. Не единовременно, а, скажем, по пятьсот рабов в месяц. Вас устроят такие условия, о величайший?

Хуицилихуитл IV взял паузу на раздумья. Ос представлял себе, что происходит у него в голове: условия выгодные в отдаленной перспективе. Рабов они и так получают регулярно, они практически ничего не стоят для правителя города, но где-то нужно брать рабов для ежедневных жертвоприношений. Ну или можно ужать жрецов на некоторое время.

— Также, величайший, можно удешевить стоимость, если вы распорядитесь начать добычу медной руды. — добавил Ос. — Тогда выйдет четыре тысячи рабов за пятьсот комплектов брони с оружием.

— Это выгодное предложение. — произнес правитель. — Я его принимаю. На этом всё. Через две недели выходите в Теночтитлан.

Ос кивнул и направился на выход, как и остальные. Нужно многое успеть перед посольством.


//В джунглях. Две недели спустя//


До Теночтитлана, по предположению Оса, должно быть не больше ста тридцати километров пути, при условии пересечения цепи холмов, или порядка ста семидесяти, если пользоваться дорогами. Дороги тут есть, специально адаптированные для использования пешими гонцами, поэтому они относительно ровные, но в условиях местности прямоту их обеспечить очень сложно, из-за чего они петляют между холмами.

Хуицилихуитл IV отправил их через холмы, чтобы сэкономить день пути.

За эти две недели Ос осуществил очень многое из бесконечно длинного перечня планов. Под его чутким руководством сотрудники успели: достроили большую часть жилья для бывших рабов, выполнили все заказы по медным кирасам, дубинкам и шлемам, наладили цикл производства на бесперебойный режим и внедрили разделение производства, что по мнению Оса, являлось предтечей конвейерной ленты. Хуицилихуитл IV отнесся к просьбе Оса серьезно, выделив для добычи медной руды порядка двух тысяч рабов. С карьера несли что попало, даже пришлось создать специальную отборочную комиссию из обученных сотрудников, которые копались в притаскиваемых партиях сырья и отделяли совершенно левые руды от нужных.

Вроде бы простое дело — разделение производства, но эффект феноменальный. Ввиду низкой квалификации сотрудников, что-то сложное им поручить невозможно, поэтому Ос разделил и без того не самое интеллектуальное производство на серию простых этапов. За каждым этапом закреплялось определенное количество простых сотрудников и несколько самых сообразительных. Таким образом, изготовление, скажем, одной кирасы, требует участия порядка двадцати человек, большая часть из которых просто помогает на подхвате, но зато занимает гораздо меньше времени, чем если бы этим занимался один человек. Производство идёт непрерывным потоком, от литья до сборки в единую деталь, из-за чего, к моменту ухода Оса в составе посольства, в день производилось по сорок кирас, по восемьдесят упрощенных шлемов, по сто коротких мечей и по пятьдесят щитов. С наручами и наплечниками ситуация аналогичная — выдают по восемьдесят единиц и того, и того. В итоге, в день Ос мог полноценно снаряжать по сорок воинов, что позволит закрыть заказ Хуицилихуитла IV за следующие четыре дня.

Ос попросил Тототла приложить руку к обеспечению безопасности производства, так как мало ли, пообещав взамен пять уникальных комплектов брони и оружия. Тототл согласился тут же, собрав ещё четверых молодых воинов в качестве добровольцев. Теперь по району «ОсКорп» шатаются пятеро охранников, запрещающих посторонним заходить за очерченную линию стены, за которую ещё даже не брались.

На производственном хозяйстве остались Ирепан и Сула, получившие подробнейшие инструкции на все случаи жизни. Ос предусмотрел даже собственную скоропостижную. В этом случае району уготована роль стать промышленным придатком к городу, перейдя под руководство Хуицилихуитла IV, о чём тот даже не подозревал.

Осу понравился правитель города, в целом он оказался мужиком деловым, не зажрался на должности, при действиях своих старается руководствоваться здравым смыслом. Насколько это вообще возможно, сидя на каменном троне, украшенном человеческими черепами.

Ос некоторое время назад размышлял, почему это Метцтитлан никак не проявил себя при испанском завоевании. В качестве итога размышлений пришел к выводу, что две с половиной тысячи воинов, которые может сейчас выставить город, никак не влияют на общий исход завоевания. Может даже статься так, что Метцтитлан участвовал в битвах против испанцев, но потерпел сокрушительное поражение. Скорее всего, так оно и было.

Они шли в Теночтитлан уже третий день, до конца пути осталось всего ничего.

По пути встречались опустошенные деревеньки, где непонятно кто обитал. Людей не было, только кучи сожженных костей на деревенских площадях. Видимо, вирус гриппа всё ещё свирепствует.

Убивал вирус далеко не всех, но те, кто выжил, зачем-то оставляли деревни.

Ос как-то уже успел позабыть, что вокруг происходит эпидемия, поэтому шел подавленным.

Оспа свирепствовала на землях майя, выкашивая деревни, но этого словно было мало. Ходили слухи, что где-то ещё южнее началась эпидемия неизвестной болезни, которая прозвана уже как "красная смерть". Больше никаких сведений нет. Возможно ещё одна зараза, принесенная европейцами, а может и осовский грипп.

«Смерть из будущего…» — подумал Ос печально. — "Ещё эти ё"№%е испанцы с их пушками…«

Ос четко понимал угрозу огнестрельного оружия. Ручное оружие — ерунда, так как стреляет редко, неточно и не даёт почти никаких гарантий. Больше пугает артиллерия. Дульнозарядные пушки стреляют очень редко, но точность — не их проблема. Каменный жребий, направленный в сторону противника, гарантированно соберёт свою кровавую жатву. И этот эффект обратит в бегство любую местную армию.

К счастью, сейчас у испанцев ничего нет. Они пришли налегке, поэтому имеют ограниченное количество лошадей и вообще сами не настроены на серьезное сопротивление, но готовы к нему. Ставка Кортеса — союзы с племенами, враждебными ацтекам. Отоми — одни из тех, кто будет участвовать в битве за Теночтитлан. Возможно даже с обеих сторон. Ацтеки, конечно, насолили всем, но…

Как говорится: «Я, конечно, не гей, но двадцать баксов — это двадцать баксов».

Очень сильно на принимаемую сторону повлияет итог нынешнего посольства. Хуицилихуитл IV проинструктировал их подробнейшим образом. Если испанцы будут вести себя слишком нагло — слать к дьяволу. Если не оценят дары — слать к дьяволу. Если условия участия в весьма гипотетическом походе будут недостаточно почтительными — слать к дьяволу.

Самого правителя Метцтитлана перспектива участия в делах будущих покорителей родных земель не особо радовала, даже если эти дела направлены против так ненавистных всем ацтеков… Если коротко описать точку зрения Хуицилихуитла IV: Хрен его знает, пока сходите, а там посмотрим на их дальнейшее поведение.

Ос приготовился к возможным битвам основательно.

Тот металл, который он добавил в плавку, всё же повлиял на медь, сделав её немного прочнее и придав немного иной цвет, что выяснилось при остывании отлитых изделий. Изделия приобрели чуть серебряный оттенок, лишившись характерного медного окраса. Выделив целую неделю, Ос изготовил себе противопульную кирасу, которая, чисто теоретически, должна сдержать местные самопальные пули. Состояла кираса из пяти сегментов толстого, около половины сантиметра толщиной, неизвестного медного сплава. Весила эта хреновина порядка двадцати пяти килограмм, зато обеспечивала уверенность Оса в завтрашнем дне. Пуля такую точно не пробьёт, а если пробьёт, то это неправильная пуля. В качестве дополнительной меры защиты имелся толстый и тяжелый ростовой щит, состоящий из трёх сегментов, каждый из которых достигал толщины около сантиметра. Также имелось бронебойное короткое копьё с игловидным наконечником, который он когда-то зачем-то закалил и обомлел… Неизвестный сплав при термической обработке становится ещё крепче, поэтому Ос в тот день закалил всю свою экипировку. Получилось неплохо.

Разумеется, Ос не тащил всё снаряжение сам, погрузив на телегу, которую тащили специальные носильщики, а сам он сейчас передвигался в стандартной медной броне, одной из уже сотен выпущенных комплектов.

Сегодня с утра Ос основательно почистил Кольт, смазав его растительным маслом двадцатикратной фильтрации. Альтернатив нет, поэтому только так. С нефтью, обнаруженной на рынке, что делать он не знал, также как и не знал, как поведёт себя пистолет от такого обращения, поэтому смазал тем, что предсказуемо и в свободном доступе. Патронов у него было мало — всего семнадцать. Он их берёг как мог, но, скорее всего, придётся тратить их на испанцев, если случится потеря контроля над ситуацией.

Начался город. Город начался с пригородов. Длинные поля маиса, амаранта, а также видящиеся вдалеке на озере чинампы[25], на которых произрастает всё тот же маис и тыквы.

Остановившись на отдых у одного из крестьянских домов, они решили немного передохнуть, пожевать что-то и посидеть перед вхождением непосредственно в «сити» Теночтитлана.

Местные селяне смотрели на них настороженно, но без лишней опаски. Ос быстро экипировался в новую броню, теоретически нивелирующую преимущество теоретически злобных испанцев, повесил на руку тяжеленный щит, взял копьё и направился вслед за остальными.

Город поражал тишиной. Народу на улицах было немного, в переулках попадались трупы, на дороге тут и там виднелись плохо затёртые пятна запекшейся крови. Какое-то подобие битвы всё же произошло.

Путешествие внезапно было остановлено крепкими мужиками в характерно европейской броне и с характерно европейскими физиономиями.

— Стойте! — выкрикнул один из них, когда между ними было метров двадцать. — Извольте не приближаться! Каковы цели визита вашего?

Говорил он на испанском, но каком-то не таком. Ос хотел хлопнуть себя ладонью по лбу. Прошло чуть больше половины тысячелетия — язык менялся.

— Стойте! — продублировал испанца индеец в набедренной повязке. — Не приближайтесь! Зачем пришли?

Ос присмотрелся к индейцу. Это явно не местный, не науа. На половину физиономии фингал, кусочек уха отсутствует.

— Мы прибыли с официальным посольством от славного владыки славного города Метцтитлана. — сообщил Ос на науатле.

— Грит, с Метц-что-то-там-лана прибывать изволяют, вашблагородь… — на ломанном испанском сообщил индеец испанцу. — С пасольством каким-то дефицильным…

— Рту твоему поганому молвить на испанском много чести. — презрительно высказал аборигену испанец. — Спроси, дары какие принесли они?

— Что принесли из подарков новым господам? — спросил абориген.

— Для начала представься, кочерыжка. — прищурился Освальд. — Не люблю говорить с ничто.

— Сам ты… — начал было абориген, но затем переоценил свои слова, начав анализировать снаряжение Оса. — Камоном меня звать. Так какие дары принесли вы новым господам?

— Какао-бобы в основном. — ответил Ос. — Скажи им, что меня зовут Ос, я являюсь представителем правителя города Метцтитлан Хуицилихуитла IV.

— Вопщем, эт тип Осом назвался. — начал передавать слова Оса в весьма вольной форме Камон. — Грит, пришли от какого-то владыки города Мицуталанта или что-то там, Хуицили или Хуипуталы… Не… От Хуицилихуитла IV. И этот Ос его представитель.

Золин в это время уже раза два пощупал рукоять дубины, так как этот Камон уже заслужил вмятую внутрь голову, когда произнес имя правителя неправильно.

— Нет дороги во дворец. Передать изволь этому Осу. — покачал головой испанец. — Зараза смертная этот город поразила.

— Болезнь тута, уважаемые. — с виноватым выражением лица доложил Осу Камон. — Чахотка или вроде того. Вертайтесь обратно к себе и молитесь всем своим богам, чтобы не принести её к своим родичам.

— Эта болезнь покрывает людей болячками многочисленными? — покрывшись испариной от страха, уточнил Ос.

— Не, эта болячка, оспой именумемая, давно известна, у наших новых господ защита от неё. — отрицательно замотал головой Камон. — Тута другая зараза какая-то. Кашляют от неё, в лихорадку впадают, а потом дух испускают, дня за два-три… Новые господа вон так сто с лихвой человек потеряли по дороге сюда… А сейчас господин Кортес занедужил, не знаем, что делать. Ходим вот, отваживаем людей от дворца. Всё, идите лучше отсюда, пока не подхватили хворь лютую! Ах-Пучем заклинаю!

Ос развернулся к посольской делегации и махнул рукой в сторону выхода из города. Не знал он, что его вполне рядовая болячка обретет здесь новые грани и так больно ударит по испанцам и всем-всем-всем…

13. Вечное Солнце

— Я уверяю тебя, величайший, это единственный способ хоть как-то сдержать мор. — заверил Ос Хуицилихуитла IV. — Нужно возвести вокруг города деревянную стену, а в воротах держать фильтрационные отряды, которые будут проверять прибывающих в город на предмет болезни. Также, помогут повязки из хлопка, которые будут препятствовать заражению людей мором. И ещё нужно много спирта…

— Что это всё такое? — недоуменно спросил правитель города. — Стену я себе ещё представляю, но… фильтатцталь и спиртль? Что это такое?

— Фильтрация — отделение больных от здоровых. — объяснил Ос. — Если с больными не сталкиваться, есть неплохой шанс не заразиться и жить дальше. А спирт — вещество, которое можно делать из сладкого маиса и пророщенного амаранта.

Про амарант для изготовления спирта или пива Ос знал как почти каждый абориген Мексики двадцатого и двадцать первого века. Криминальные самогонщики, занимающиеся фальсификацией брендового бурбона и пива, входили в учебную программу полицейской академии, поэтому Ос вполне себе разбирался в типах самогонных аппаратов и ухищрениях самогонщиков. Придётся помучиться с точностью изготовления, но перегонный куб собрать вполне осуществимо. А спирт — это дезинфекция. Большая часть микробов буквально сметается с поверхности, обработанной спиртом достаточной концентрации, что сильно влияет на работу лекарей, которые здесь руки, конечно, моют, но не дезинфицируют, так как не знают такого явления.

Крепкий спирт должен исправить эту ситуацию и не придётся сыпать на раны пыльцу опунции, которая имеет слабую эффективность и вообще может послужить причиной заражения какими-нибудь другими микробами, попавшими в пыльцу при переработке.

Кроме того, Осу, на фоне происходящего дерьма, сильно не хватает пары галлонов текилы…

— Ты можешь организовать фильтатцталь? — спросил правитель. — И спиртль?

— Смогу, но нужно время. — ответил Ос.

— Что твои рабы? — задал следующий вопрос Хуицилихуитл IV. — Зачем тебе их так много?

— Чтобы работать. — не стал раскрывать опасные карты Ос. — Больше рабов — больше результатов.

— Тебе следует знать, что это не всегда так… — покачал головой Хуицилихуитла IV, видимо, вспомнив что-то из прошлого. — Хорошо. Если твои колдовские действия спасут мой город от мора, или хотя бы снизят потери — будет тебе много рабов. Очень много. Больше, чем ты сейчас можешь себе позволить содержать.

— Величайший, почему вы посчитали, что мои действия колдовские? — удивленно спросил Ос.

Он считал, что вроде бы всё логично и рационально объяснял, приводя логические доводы и резоны, а также разжевывал процессы, из-за чего даже до самых инертных сотрудников доходила суть ответственного процесса.

— Жрецы видят в тебе что-то. — произнес Хуицилихуитл IV. — Были неясные знамения, символы, свидетельствующие о больших переменах в будущем. Изначально это связали с прибытием пришельцев из-за Океана, но совсем недавно был сделан вывод, что причина — ты. Ты спас свой район от мора, и мне доносили, что пытался спасти остальные, но тебя не стали слушать. Ты придумал телеги, которые сейчас у нас собирает всякий желающий. Ты придумал как извлекать медь из камня. Хотя до этого считалось, что на это способны только люди Цинцунцана[26] и инки на самом юге. А ведь жрецы говорят, что это знание даётся не просто так. Сами боги учат отдельные народы владеть бронзой в честь особых заслуг, остальные могут о подобном только мечтать. И тут появляешься ты…

Правитель прервался на задумчивые кивки и поглаживание подбородка.

— Что за Цинцунцан? — уточнил Ос.

— Город далеко на западе. — медленно ответил правитель, выходя из раздумий. — Там живут мичваке.

— Понятно. — кивнул Ос. — Возможно ли с ними наладить мирный диалог?

— Сложно будет осуществить подобное. — покачал головой правитель. — Мы участвовали в набегах на их земли, а мичваке такого долго не забывают. И нам не забудут, и ацтекам. Если всё будет как ты говоришь, то мичваке скорее всего заключат союз с пришельцами.

— Не успеют… — теперь очередь качать головой настала и для Оса. — Ацтеки падут намного раньше.

— Но как такое возможно?! — в который раз спросил Хуицилихуитл IV. — Как можно разрушить империю, существующую сотни лет, за такое короткое время?!

— Им даже делать особо ничего не надо. Мор сделает всю работу за них. — ответил Ос.

— То есть они… — начал было Хуицилихуитл IV и замолк, в ожидании ответа.

— К счастью нет. — усмехнулся Ос. — Их мор тоже убивает. Только беда в том, что из-за Океана прибывают и будут прибывать новые.

— Но что же делать? — голос правителя дрогнул. — Как их одолеть?

По какой-то причине он не сомневался в словах Оса. Возможно дело в жрецах, которые по одним им ведомым причинам, решили сыграть на карте по имени Освальд Точтли свою игру.

— Можно пытаться воевать с ними старыми методами, но они всё равно победят. — начал выкладывать свою точку зрения Ос. — Можно даже выиграть парочку сражений, но конечный итог — поражение и покорение. Но попробовать избежать всего этого можно. Правда, придётся изменить очень многое. Кое что я менять уже начал. Но только металлом силён не будешь. У них есть металл получше, у них есть могущественное оружие и опыт сотен сражений против таких же как они…

— И что же? — подобрался Хуицилихуитл IV.

— Нам нужно изменить веру. — Ос сделал вескую паузу. — Я ведь впадал в небытие на недели. Я видел там такое…

Далее Ос рассказал более улучшенную версию своего рассказа Суле с Тототлом, ту самую, которая активно ходила среди его сотрудников, через перешептывания распространяясь по городу.

Основой религии было Солнце, которому следовало поклоняться, которое освещает всё даром, так как ему это ничего не стоит, а не требуя взамен тысячи кровавых жертв и вырванных сердец.

Также Ос добавил загробный мир, потому что твёрдо знал, что ни одна религия не продержится долго, если не будет обещать. Спасение в конце, рай, гурий, следующий виток перерождений, что угодно. Некий ориентир в конце тоннеля, глядя на который человек будет жить. Религия работает именно так. Ос придумал вечно солнечный и мягкий край, где всегда тепло, где по заслугам твоим воздаётся, делается всё, что ты хочешь — всё как обычно. Многое из придумок он почерпнул из проповедей мудака-священника в полугосударственном приюте.

Всегда должна быть обратная сторона. Тёмное место, где никогда не бывает света, там холодно, сыро, темно, там бродят тёмные сущности, креатуры мрака, которые карают людей за их былые проступки, напоминают о былых промахах и неудачах, вечно вскрывают сердца грешников и отрубают головы, скидывая их с Пирамид Мрака. Ос не особо заморачивался с карами, вписывая их от балды и делая недвусмысленные намёки на жертвоприношения.

Само собой, необходимо было разработать определенный религиозный кодекс поведения, который Ос выразил в классических заповедях:

1. Нет никаких богов, только Вечное Солнце. — рискованный ход со стороны Оса, но если всё пойдёт по плану, особого выбора у обитателей руин ацтекской империи не будет. Либо очень суровый распятый бог, либо слегка безразличное, но всё же положительное Вечное Солнце. Да и вообще, если допустить существование ацтекских и майанских богов, то следовательно допустимы и кровавые жертвоприношения. Осу этого было совсем не надо. В носу его до сих пор стоял запах сожженных людей…

2. Вечное Солнце одобряет воздаяние хвалы и почтения, но не поклонения. — Осу сильно не хотелось создавать очередную религию с ограничениями и глупыми табу, религию, которая в будущем будет упорно загонять науку в рамки.

3. Вечное Солнце видит всё. Даже во мраке. — это было придумано Осом для того, чтобы некоторые хитрые личности не задумали творить криминал ночью. В труде, который ему ещё предстоит написать, данному пункту планируется посвятить особое внимание.

4. Вечное Солнце порицает каннибализм, ибо само не ест себе подобных. — неоспоримый аргумент против каннибализма, так как никто не видел и не увидит вообще, как конкретно Солнце сталкивается с другой звездой и поглощает её. Астрономы будущего, при помощи сверхмощных телескопов, подобные явления обязательно увидят, но изобретение сверхмощных телескопов в будущем будет свидетельствовать о том, что у Оса всё получилось.

5. Вечное Солнце поощряет науку и исследования. — топорно, но Осу нужно закинуть в будущее пару крючков, чтобы обязательно закостневшие в будущем религиозные деятели ничего не могли придумать против науки. Сама религия будет одобрять науку, Ос посчитал это охренительным преимуществом перед другими религиями, вопреки которым двигалась наука всю историю человечества. Причём ни в одном из святых писаний не было ни слова про ограничение исследований, размышлений и «плохие науки» — это за основателей додумали религиозные деятели и политики от религии. Ос рассчитывал, что новые верующие легко примут эту заповедь хотя бы только потому, что это никак им не вредит и не ограничивает.

6. Вечное Солнце почитает Вселенную как следует почитать семью. — этим Ос предполагает защитить институт семьи и родственных отношений. Впрочем, у местных с этим проблем не наблюдается. В глубине души Ос понимал, что этот пункт был включен из-за его собственного детства. Всё-таки, когда родителей фактически не было, о них остаются наилучшие воспоминания, которые тесно переплетаются с фантазиями.

7. Вечное Солнце милосердно, будь снисходителен ко врагам. — склонность к насилию из мезоамериканской культуры вытравить удастся лет через… никогда. В современной Осу Мексике, особенно когда он был ребенком, он видел различные проявления насилия, банды, наркотики, оружие — всё это берется не с пустого места. Не может общество, которое сттолетиями возводило насилие в культ, стать шелковым и законопослушным в кратчайшие исторические сроки. Может Ос и ошибался, но опыт работы в федералес и под прикрытием, подбрасывал всё больше и больше аргументов его правоты каждый день.

8. Вечное Солнце справедливо. Будь справедлив и взвешен по отношению к другим. — этот пункт Ос решил ввести для оправдания внедрения новой организации — полиции или службы безопасности города. Опасно было бы прямо прописывать в заповедях обязательность конкретной службы, поэтому он просто вписал довольно ёмкое понятие «справедливость».

Пока что было восемь заповедей, Ос работал над другими, проанонсировав их через Сулу и Ирепана, обосновав задержку в освещении других заповедей неготовностью общества к ним. По наблюдениям Оса, это подстегнуло и воодушевило сотрудников, которые начали работать ещё усерднее. Странное дело, конечно, но оно обозначало, что Ос движется в верном направлении. Хотя он считал, что больше всего в новой, «истинной» религии бывших рабов купило то, что уже есть восемь заповедей, в которых ни слова про кровавые жертвоприношения, зато есть запрет каннибализма, конкретное такое отрицание старых кровавых богов и намёки на грядущую справедливость.

Всё это Ос описал Хуицилихуитлу IV, подробно освещая каждый пункт и объясняя тонкости с допустимыми трактовками.

— Это… — правитель города покивал с пониманием. — Это многое меняет. Не зря жрецы говорили про тебя как про знамение. И, получается, эти тысячи тысяч принесенных в жертву — зря? Просто так?

— К сожалению, да. — с печалью покачал головой Ос. — Бессмысленные жертвы, потому что Вечное Солнце не нуждается в «поддержании жизни кровью». Можно жить никого не убивая. Не уничтожая полезные ресурсы, которые могли бы быть пущены на благое дело.

Ос как мог изворачивал свои формулировки к тому, что рабов желательно не убивать. Про освобождение пока речи не шло, да и понимал Ос, что резкое освобождение приведет к коллапсу сложившейся экономики. Даже в рамках города тысячи освобожденных рабов приведут его к хаосу просто фактом своего существования.

— Требую от тебя написать всё это на пергаментах и предъявить мне. — приказал правитель города. — Мы будем обсуждать это со жрецами. И тут есть определенная тонкость… Они люди религиозные, но… Если так сложится ситуация, что старая вера будет отринута в пользу новой… Найдётся ли им место в ней? Я не могу просто лишить их всего, ты ведь понимаешь? Это приведёт к хаосу.

— Понимаю… — Ос задумался.

В принципе, можно создать некую структуру, куда будет входить старое жречество. Но нужно сжать их в тиски, чтобы они действительно проповедовали новую религию, а затем, постепенно, избавиться от них. Осу не нужны в подчинении психопаты, которые каждый день убивали по двадцать-тридцать человек.

— Место будет. — кивнул он через некоторое время. — Но они должны будут отринуть старую веру. Прекратить жертвоприношения, перестать жить старой жизнью. В черном теле их держать я не собираюсь, но и былых благ за предсказания и прочие услуги уже не будет.

— На сём заканчиваем разговоры и переходим к действиям. — закончил разговор правитель. — Я отправлю к тебе пятерых писарей, чтобы твои слова были записаны в кратчайшие сроки. А теперь, иди.

Ос поклонился правителю и направился наружу.


В ставшем таким родным районе царил строительный хаос. Воняло известью, которую гасили недалеко от стен, на открытой площадке у реки.

Известь здесь знают и уважают, используя для побелки стен храмов и домов знати. И с последствиями контакта воды с негашенной известью здесь тоже знакомы, так как гашеная известь у ацтеков изредка применяется в качестве компонента для строительного раствора при серьезных стройках.

Ос сильно удивлялся первое время, что в Мезоамерике самостоятельно доходили до того, до чего когда-то дошли в Европе и Азии.

При гашении извести произошло несколько инцидентов, которые стоили жизни троим сотрудникам, после чего Ос распорядился сшить из толстой кожи защитное снаряжение для «гасителей».

Стену только начали строить, зато первый этаж главного здания уже почти закончен.

Жить там ещё нельзя, да и огрехи нужно устранять, но тенденция жизнеутверждающая.

В своём старом доме Ос взял переносной стол и поставил его на улице.

— Сула, принеси мне пергамент и чернила со стилусом. — попросил он свою… женщину.

Статус Сулы сейчас непонятен даже Осу. Вроде как они вместе, но в текущем обществе такие отношения между рабыней и хозяином порицаются, хотя никто и не смеет заявлять подобного Осу в лицо. Да и всё равно былые устои очень и очень скоро потеряют свою ценность. Испанцы отнимут у аборигенов веру, традиционный быт, независимость и будущее.

Ос не считал испанцев злонамеренными чудовищами, но само их существование, даже косвенно, уже влечёт десятки тысяч смертей. Рост смертности будет увеличиваться, до тех пор, пока эпидемиям станет некого убивать. Ос отчетливо помнил цифры: восемьдесят процентов доколумбовского населения Америки было уничтожено инфекциями, самая главная из которых — брюшной тиф. Удивительно, но для европейцев эта болезнь не прямо-таки опасна, так как дело давнее, часто встречаемое в Европе, их иммунитет как-то справляется с заразой и смертность не столь частое явление, вроде бы. Надо иметь в виду, что иммунитет аборигенов обеих Америк никогда не сталкивался с этими микробами, поэтому они бьют по аборигенам в десять раз больнее, чем по европейцам.

Ещё Ос был озадачен поведением испанцев в Теночтитлане. В известной ему истории, Кортес не валялся с гриппом в замке Монтесумы II, а сам Монтесума II в первую же неделю сел за решетку, посаженный туда Кортесом за излишнюю агрессию подданных. Сейчас же, по слухам, собранным носильщиками, Монтесума II, с трудом переживший грипп, что-то понял и теперь рассекает по городу, раздавая еду, ухаживая за больными и вообще ведя себя как завзятый телевизонный популист из Партии нового альянса[27], говоря громкие слова и напоказ делая добрые дела, тогда как реального эффекта от этого — ноль.

Нет, Ос ацтекского императора понимал. Армия практически перестала существовать, народной поддержки почти нет, в собственном дворце заправляют испанцы, что и делать — непонятно. Вот и восстанавливает хоть что-то. Так-то, в двадцать первом веке в Европе в таких ситуациях правители обычно бегут куда-нибудь в более тёплые страны, но это Мексика, здесь и так климат тропический, бежать некуда. Да и не ждёт никто Монтесуму II, соседи откровенно ненавидят ацтеков, а более далёкие земли по мнению ацтеков населены дикарями. Он в безвыходном положении. К тому же, Ос знал, что Кортес с ним точно не церемонился, чётко дав прочувствовать и осознать официальную позицию Короны к дикарям вроде него.

Прибыли писари. Освальд распорядился вынести им столы и стулья.

— Пишите внимательно… — Ос взялся за пергамент, на котором давно уже написал все заповеди новой веры и основные тезисы для будущего святого писания. — Нет никаких богов, только Вечное Солнце…

До самого заката писари выводили тексты. У Оса всё это время было ощущение, что он начинял бомбу взрывчаткой.


//Четыре недели спустя. Метцтитлан//


— Проходи в это здание, парень. — указал явно болеющему чем-то парню в набедренной повязке Ос, одетый в новый костюм биологической защиты, изготовленный из кожи и плотного хлопка.

Для защиты дыхательных путей Ос придумал систему, которую, кажется, способен придумать только идиот или гений, тут уж только историки будущего оценят. По десятиметровому кожаному шлангу, расположенному за стеной, воздух поступает в маску, оборудованную выходными клапанами. Таким образом исключается попадание даже самых высокозаразных вирусов и бактерий в дыхательные пути. Пол фильтрационного помещения регулярно моется чистой водой, а поверхности протираются самой забористой самогонкой, какую только смог получить Ос. Чистота продукта его не волновала, поэтому получилось пойло, способное отправить в нокаут печень даже самого опытного и крепкого алкаша с самой депрессивной помойки окраин Мехико. Но для медицинских целей эту бодягу применять можно, так как сивушные масла и прочие химические присадки, изобилующие в данном пойле, убивают бактерии и вирусы не хуже чистого спирта. Ввиду того, что часть важных процессов самогоноварения Осом умышленно пропускалась, продукта получалось очень много, из-за чего можно было себе позволить тратить его на всё что угодно.

Пусть он помучился с изготовлением цельномедного аппарата, но все затраты сил и материалов того стоили. Так как качество продукта Освальда не волновало, он обучил двадцать новых сотрудников основным аспектам работы с самогонным аппаратом, отстав от них только тогда, когда они самостоятельно смогли произвести достойный лучших ядов известнейших отравителей спирт пять раз. И то, буквально два дня назад их стало двадцать семь, так как один из них надышался токсичных газов и слёг, из-за чего за аппаратом никто не следил, а двое стали жертвами взрыва, получив серьезнейшие ожоги, из-за чего очень нескоро смогут выполнять хоть какую-то работу. К счастью для Оса, это был не единственный произведенный аппарат, поэтому остальные семеро продолжили работу на оставшихся девяти, а Ос начал лично отливать новый десятый и набрал троих добровольцев в команду самогонщиков взамен выбывших. Руки на литьё набились, поэтому Ос сейчас мог отливать фигуры даже высокой сложности, что хоть и получается не всегда, но получается.

Сейчас он лично осматривает всех, кто пытается проникнуть в город по своим делам. Он уже остановил целый караван, где люди несли с собой целый букет заболеваний. Ос тогда покрылся потом ещё больше, осознав, что этот день мог стать последним благополучным для города. Двое рабов на продажу были заражены оспой, семеро носильщиков болели необычным гриппом, подобным которому болели в Теночтитлане, а ещё один мучился животом и лихорадкой, едва плетясь в конце процессии. Ос запер всех в специальном районе, отстроенном в рекордные сроки людьми Хуицилихуитла IV. Район был огорожен высоким частоколом и охранялся снаружи. В самом районе имелось два десятка микрорайонов, в которых раздельно проживали больные, не имея доступа друг к другу. Больных оспой поселили в одном микрорайоне, больных гриппом — в другом. Непонятных Ос старалсяраспределять по схожести симптоматики, но перестраховывался и разделял при малейшем сомнении.

Вокруг города, пока не будет закончен частокол, расставлены посты из воинов, которым вменили в обязанность споласкивать руки спиртом каждые полчаса, а также промакивать лицо хлопковой салфеткой, пропитанной спиртом. Никому не нравилось мочить физиономию вонючим техническим спиртом, но воины помалкивали, так как приказ правителя, а они не обсуждаются. Тем более, сам Освальд заверял, что если действовать по инструкции, то никто не заболеет.

У Оса же была надежда на то, что если уничтожить микробов на коже, то это нивелирует шанс заражения при последующих прикосновениях к коже руками. Мало ли каким образом возбудители инфекции могут оказаться на коже…

Схема тотальной инфекционной безопасности города пока что работала. Самих жителей не проверяли, так как Ос решил этого не делать. Причина проста — если до сих пор нет эпидемии, значит зараженные ещё не проникли в город. Старый вирус время от времени поражал людей, но он был почему-то довольно слабый, не такой, как в Теночтитлане и его окрестностях.

Стену спешно возводили, строили высокие деревянные башни, копали ров — убивали двух зайцев одним ударом. Первый заяц — защита города от случайных посетителей. Второй заяц — оборонительная функция. Даже для испанцев по уму построенная оборона станет серьезным препятствием, особенно если у них не будет с собой пушек.

Хуицилихуитл IV прекрасно понимал, что сейчас играет наперегонки со смертью, так как из ближайших городов приходили сведения, что грипп поражает и их. Долго ли он думал, перед тем как объявить изоляцию города?

В принципе, от голода горожане не умрут, так как даже посреди богатых районов есть огороды, да и в остальных районах их немало. В Метцтитлане так сложилось исторически, что лучше жить рядом со своими полями, так как на протяжении веков лесные племена норовили собрать бесплатный урожай горожан. Именно по этой причине всю аграрию удалось оцепить стеной, вместе с остальным городом.

Сама стена не была готова даже на десять процентов, но Хуицилихуитл IV взял хороший темп. Оса всё это радовало, так как теперь есть ощутимые шансы на успех всего предприятия.

Со жрецами вопрос находится в подвешенном состоянии, так как они до сих пор активно обсуждают между собой новую религию. Пока что ломят реакционеры, склоняющие остальных к отказу от новой религии, но против них есть Хуицилихуитл IV, который прямым текстом заявил им, что вопрос даже так не стоит, хотят ли они принимать новую веру, вопрос стоит, как они будут её принимать.

Ос оставил эту религиозную политику профессионалам, занявшись текущими процессами.

Судьба испанцев в Теночтитлане осталась неизвестна. Никто с той стороны больше не приходит, а посылать своих гонцов Хуицилихуитл IV не рискует, так как опасается притащить оттуда ещё какую-нибудь новую заразу. Вдобавок, после страшных рассказов Оса, у бедного правителя возникла боязнь микробов. Ос когда-то знал название этой фобии, но никак не мог вспомнить. Теперь каждый день в пирамиду правителя доставляется по двадцать литров спирта, которым он взял за правило обтираться по шесть-семь раз в день. Но этого было мало, видимо на почве стресса, правитель теперь требовал у поваров тщательного отбора пищи и мытья рук в щелочном растворе.

Многого Ос сделать просто не успевал, так как времени прошло всего-ничего, но на столе в доме лежит начало проекта канализации, которую Ос совершенно не представлял как строить. Вообще, представление о системе канализации у него весьма общие, поэтому как оно всё будет работать Ос ещё не видел и не знал с чего начать.

То, что канализация нужна, он понимал отчетливо, но это не приближало к воплощению цели.

Ещё всё актуальнее становился вопрос очистки воды. Люди пили воду из реки, что и в более спокойные доколумбовы времена грозило вспышками всяких зараз, а сейчас, когда из Европы легко может приехать холера…

Ос обратился к опыту античности и на ум приходили только акведуки, но при всём уважении к великой цивилизации ацтеков, Метцтитлан не потянет такой проект в ближайшие лет десять точно. А если не решить вопрос с водой, то возможно и никогда.

Вопрос с водой завис, как и религиозный. Как с разведкой местности. Как с судьбой пациентов, число которых в Моровом районе растёт с каждым днём. Как с бронзой, которую всё ещё не удалось получить. Как с конкистадорами, судьба которых не известна. Как вообще с Испанией, которая где-то далеко за Океаном, но в то же время очень и очень близко.

Эти вопросы нужно решать, поэтому Осу есть о чём подумать сегодня вечером. Он посидит подумает, крепко сжимая в руке стакан с кукурузной водкой, которую гринго называют бурбоном…

14. Закат империи

Солнце восходило, сотрудники Освальда стояли на площади почти полностью застроенного кирпичом и деревом района и с нетерпением ждали величественного восхождения своего нового бога.

Это был первый восход, перед которым в городе не приносили жертвы. Высочайшим указом Хуицилихуитла IV, старая религия и проводимые в рамках неё ритуалы были запрещены. Люди были удивлены, кто-то был недоволен, кто-то откровенно испугался, а кто-то принял новости с облегчением.

Жрецы в предыдущий день официально приняли помазание в новую религию, хотя до этого около недели вызубривали новый материал, касающийся природы вещей, запретов и разрешений.

Верховным жрецом, официально именуемым Первым Прелатлем, назначили Куохтемока, как фигуру, одобренную Освальдом. На самом деле, Ос настоял только потому, что лично знал его и он показался более или менее адекватным человеком. Да и вообще, фигура Хуицилихуитла IV очень много значила в глазах этого ещё позавчера низшего религиозного сановника, из-за чего управлять им было легко. Да и сам Ос, перевернувший их мир, тоже занимал в его списке уважаемых людей не последнее место.

Дальше шел Второй Прелатль, коим стал бывший первожрец, известный под именем Ксипол. Мутный дядька, скорее политик, чем служитель культа, но хваткий и умеющий принимать новые правила игры. Его авторитет среди других больших жреческих шишек довольно весом, поэтому он послужит дополнительным рычагом влияния на жрецов других городов, когда придёт время распространять религию.

Дальше шли должности помельче: пентархль, тетрархль, триархль, дуархль и монархль. Ос вообще сначала не представлял, каким образом можно обозвать всяких святош. Старые наименования не подходили, так как старое нужно было забыть, потому пришлось импровизировать. Из проповедей дегенерата-священника в приюте помнилось, что существуют в католической церкви некие прелаты, но кто они и за что отвечают — для Оса до сих пор загадка. Усвоилось лишь, что должности немаленькие. А вертикаль из "архов" Ос придумал на ходу. Пента, тета, трио, дуо, моно — цифры, а архос — власть. Для местных это был набор пустых звуков, поэтому они просто приняли их.

Пентархль занимал должность в городе, тетрархль — в районе города, триархль — в крупной деревне, дуархль — в средней деревне, а монархль — в маленькой. Также, монархли формировались в качестве помощников прелатов и пентархлей с тетрархлями.

Штат жрецов Ос раздувать не собирался, строго ограничив их численность в соответствии с практической необходимостью. С низовыми функционерами пришлось с удовольствием расстаться, чему они были очень не рады, но в присутствии вооруженной охраны бастовать не решали. Угроза выселения из безопасного города, за чертой которого, по общему мнению, неизбежная смерть от голода и мора, действовала остужающе на любого недовольного.

Пациенты карантина умирали, тяжело, мучительно, несмотря на все попытки Оса хоть как-то облегчить течение их болезней. Из гуманных соображений отходящим пациентам выдавали настой трав для обезболивания. Сознание от него мутнело и человек проводил последние свои часы в бреду. Это всё, что Ос и местные целители могли сделать для них в текущих условиях.

От трупов нужно было как-то избавляться, при этом минимизировав риск заражения случайных людей. Для этого Ос распорядился мастерить гробы, которые изнутри и снаружи промазывались толстым слоем воска. Мертвецов помещали в эти гробы, затем запечатывали и перевозили в накрытых тканью телегах за город, где были построены печи крематория. Было возведено пять печей, которые за рабочую смену сжигали по пятнадцать покойников. Укладывались едва-едва, так как смертность в моровом районе была чрезвычайно высокой, несмотря на все предпринимаемые меры.

Кто-то сопротивлялся, пытался сбежать, биться с охраной, которая тоже страдала от болезней, теряя людей время от времени.

Ос не знал, что делать. Эпидемию удавалось держать буквально у ворот, но эта осада не могла продолжаться вечно. В городе наблюдается дефицит некоторых продуктов и необходимых ресурсов, слабый поток торговцев не мог удовлетворить спрос.

Из позитивного: жрецы умели убеждать, поэтому в рамках новой религии активно внедряли, под видом трактовки божественных откровений, правила гигиены. Спрос на мыльный корень рос пугающими масштабами, люди щедро тратили деньги на тазы, ванны, чистую воду и средства гигиены, так как основным способом заражения мором было объявлено проникновение его через грязную пищу и воду, грязные руки и контакты с зараженными людьми. Это нашло отклик в душе местных жителей, так как ацтекская культура и без этого поощряла чистоплотность.

Вопрос с водой в настоящий момент решался. В качестве суррогатного решения было рытьё глубоких колодцев, которых отчаянно не хватало. Пусть холера пока что городу не угрожает, но Ос что-то смутно припоминал и про другие эпидемии, вызываемые микробами в воде.

Также новоиспеченные служители Вечного Солнца строго в соответствии с выданным каноном, описывали людям признаки заражения различными болезнями, настоятельно советовали избегать контакта с людьми, зараженными этими болезнями и докладывать в компетентные городские службы.

На поступившие сигналы из дворца прибегал отряд воинов, защищенных кожаной спецодеждой и примитивными защитными масками. Случаются инциденты, но при выявлении признаков болезни, пациентов грузили в кузов закрытой телеги и везли в моровой район, где более или менее сведущие целители удостоверялись, что пациент попал сюда не по ошибке или злому умыслу.

Правитель города Хуицилихуитл IV полностью доверял Осу в эпидемиологическом вопросе, видя, что в целом они пока что живут нормально, особенно на фоне других городов, где убитые гриппом и оспой люди просто гниют на улице.

Что делать с гриппом, Ос не знал. Выяснилось, что переболевшие легкой версией гриппа, менее подвержены заражению тяжелой версией. Таких принято использовать для междугородних сообщений и исследования окрестных деревень. Грипп работал стремительно и смертоносно — в деревнях порой умирала большая часть жителей. Осу было тяжело осознавать, что он являлся источником смерти для куда большего числа населения, чем должно было погибнуть в результате испанского завоевания. И ещё ведь оспа никуда не делась. И другие заболевания. Но со временем легко может статься так, что им будет банально некого убивать.

— Нужно идти в Теночтитлан. — во время совместной утренней трапезы со сподвижниками, произнес Освальд решительно.

— Это зачем? — недоуменно спросил Тототл.

Вокруг Оса, как вокруг любой религиозной фигуры, неизбежно собралось определенное количество приближенных, всюду следующее за ним и делающее всё, что он скажет. Тототл резко возвысился в медленно разрушающемся городском социальном рейтинге, его теперь изредка зовут в гости, разделить ужин по новомодной традиции. Ацтеки в гости обычно ходят редко, что Осу решительно не нравится, так как совместные трапезы объединяют людей. Но именно сейчас, во время бушующей эпидемии, в гости не ходит никто. Считается немалой смелостью приглашать большое количество людей. Тототл, можно сказать, местная знаменитость, так как вхож во многие дома, где является желанным гостем. Оса приглашают часто, приходится приходить, сидеть с мудрым видом, изредка выдавая какую-нибудь околорелигиозную мудрость.

В каком-то смысле всё идёт по плану. Благоденствующие ацтеки и отоми никогда не станут меняться, а вот когда их хочет убить сама природа, очень быстро находят старое губительным и с готовностью открываются новому.

Реакция тоже есть. Некоторым людям не нравится, то что происходит, даже если они понимают, что и для чего делается. Просто не нравится.

Осу на это плевать, пусть расхлёбывает правитель, его задача простая: сохранить город. Чтобы всё рухнуло достаточно просто ничего не делать. Открыть врата, распустить охрану, да даже просто выпустить больных из морового района — всё, город будет обречён за считанные дни.

— Я хочу быть уверен, что Кортес мёртв. — ответил Ос. — Пусть есть и без него кому придти к нам, но он должен умереть. Как и его люди.

— Мор убьёт его. — поделилась своим мнением Сула. — Зачем рисковать и идти туда?

— Надо быть уверенным, что он не уйдёт. — сказал на это Ос. — Нельзя рисковать. Я сейчас же пойду к правителю.

Это было не обсуждение. Освальд просто поделился своими планами.

— Я с тобой. — встал Тототл. — Хочу увидеть этих ваших пришельцев.

Ос кивнул.

По дороге в пирамиду правителя, Ос наблюдал повседневную жизнь города. Точнее то, что сейчас этим являлось. Никаких оживлённых улиц, редкие прохожие, редкие прилавки торговцев, где продавали только самое необходимое, отряды стражников из воинской дружины города, запряженные рабами тяжелые телеги с грузами да немногочисленные домашние животные в загонах. Ос просто мечтал закупить коров. Мало кто в двадцать первом веке не слышал про Эдварда Дженнера, который разработал вакцину против оспы. Было бы неплохо убрать хотя бы одну переменную из этого сложного эпидемического уравнения. Также неплохо было бы закупить ещё и доярок с пастухами, чтобы знать, как ухаживать за коровами. Местные вообще ни сном, ни духом, как вообще обращаться с крупным рогатым скотом.

В пирамиду пустили не сразу — пришлось встать в тазик со спиртом и потерпеть, пока специальные рабы не оботрут всю одежду и голову тряпками, пропитанными спиртом и благовониями. Так здесь обращаются с каждым. Многие рабы и свободные жители считают, что это какой-то ритуал новой религии.

— Пропустите его! — потребовал правитель, как только увидел, что с Оса на пол капает спирт. — А второго сполосните ещё раз! Тототл, я отсюда вижу, что тебе плохо протёрли кирасу!

Ос подошел к трону и церемониально поклонился, припав на одно колено.

— Встань. — потребовал Хуицилихуитл IV. — Говори, чего ты хотел.

— Нужно не менее сотни воинов, чтобы сходить в разведку. — произнес Освальд, вставая на обе ноги.

— Зачем? — Хуицилихуитл IV дал знак, чтобы Тототла пропустили поближе.

— Нужно избавиться от выживших испанцев. — ответил Ос.

— Никто не выходил из Теночтитлана уже очень давно. — произнес правитель города. — Говорят, что он вымер полностью.

— Не бывает так, чтобы город вымирал полностью. — покачал головой Ос. — Нужно проверить. Кто-то из них мог выжить.

— Я дам тебе пятьдесят молодых кандидатов в воины. — сказал на это Хуицилихуитл IV. — Снаряжать будешь сам. Мне едва удаётся держать город под контролем, поэтому лишних выделить не могу.

— Лучшее, на что я мог рассчитывать. — ответил на это Ос.

Вообще, он опасался, что Хуицилихуитл IV пошлёт его и будет прав. Ос давал себе отчёт, что больше перестраховывается, так как грипп вообще перевернул всю ситуацию с ног на голову. Теперь даже Куба в опасности. Может так статься, что Новый Свет станет очень плохим местом для европейцев. Бушующий мор однозначно отобьёт желание селиться на новой земле.

— Охтли! Распорядись выделить пятьдесят молодых воинов в подчинение Освальтля. — приказал правитель. — И чтобы без своих ужимок. Не дай Вечное Солнце! Сгною!

— Слушаюсь, величайший повелитель… — упал на пол Охтли.

— Сколько раз говорил! Не падай на землю, ублюдок! — с ненавистью заорал на него Хуицилихуитл IV. — Там микробы!

Охтли вскочил и, поклоняясь правителю, начал убираться из помещения спиной вперёд. Ос и Тототл пошли за ним следом.

Следующей остановкой были казармы воинов. Деревянное здание, расположенное недалеко от пирамиды, служило местом эпизодического обитания кандидатов в воины. Их всегда много, они часто умирают, но восстанавливают численность за счёт добровольцев из народа. Пушечное мясо для бесконечных войн.

— Набирай отсюда пятьдесят человек. — хмуро взглянул на Оса Охтли.

— Доиграешься ведь, Охтли. — предупредил его Тототл. — Ты и так на волоске сейчас…

— Это не твоя проблема, воин. — смерил спутника Оса тяжелым взглядом упавший за последний месяц в звании сановник.

— Я Освальд Точтли! — громко обратился к присутствующим в казарме воинам Ос. — Я иду в Теночтитлан! Мне нужно пятьдесят храбрецов, которых я снаряжу полностью! Снаряжение останется у вас после похода, в знак моей благодарности правителю! Кто готов? Подходите и стройтесь по мою правую руку!

Среагировали ближайшие, наперегонки рванув к Осу, лишь бы успеть. Ос с удивлением обнаружил, что кто-то из уже инициированных воинов метнулся вместе с молодыми.

— Только кандидаты, извини. — покачал головой Ос. — Но ты подходи после нашего возвращения, будет разговор по поводу работы.

Хуицилихуитл IV обычно безразличен, если один-два воина меняют работодателя, но сейчас он разрешил брать только кандидатов.

— Идите за мной! — повёл успевших счастливчиков за собой Ос.


//Дорога в джунглях//


— Нападение! — заорал часовой с дерева.

На лагерь путешественников из зарослей посыпались дротики и стрелы.

Так как большинство ночевало не снимая брони, потери вышли не такими, какими ожидали нападающие. Навсегда упокоились четверо-пятеро, остальные же приняли бой.

Ос выхватил короткий медный меч и отразил удар макуахуитля. Воин, украшенный черной краской и перьями, истошно орал, но прекратил свой крик после удара щитом по голове. Добивающий удар мечом — следующий.

Со следующим врагом вышла заминка. Кончился или сбежал.

— Следить за джунглями. — приказал Ос, оглядывая лагерь. — Тототл!

— Здесь. — вышел из-за палатки молодой воин, вытирающий меч куском ткани. — Это местные лесные племена. Всегда нападают, когда чуют слабину.

— Что-то их чуйка сегодня подкачала. — усмехнулся Ос.

— А это ещё не конец. — не поддержал веселье Тототл. — Теперь каждую ночь будут нападать, пока мы не сбежим или не сдадимся.

— Выследить можем? — уточнил Ос.

— Не стоит. — Тототл явно знал, о чём говорит. — В джунглях полно ловушек, к тому же это их родная земля, они лучше ориентируются и имеют много преимуществ перед нами. Лучше постараться пройти их территорию побыстрее.

— Ах так значит? — Ос хмыкнул, затем повернулся к собравшимся в плотную толпу воинов. — Воины! С этого момента будут внедрены новые правила по устройству лагеря!

Жалеть их смысла не было, так как кандидаты в воины были молоды, физически крепки и очень напуганы. Изматывающие физические работы притупят страх.


//Следующий вечер//


— Нападение! — заорал дозорный с полноценной наблюдательной вышки.

— По местам! — приказал Ос, выхватывая меч из ножен и выставляя вперёд щит.

Воины заняли позиции согласно заранее условленному оборонительному плану. Для защиты от дротиков и стрел были сколочены деревянные мантелеты, обеспечивающие защиту с трёх сторон, а для препятствования проникновению в лагерь соорудили заграждения из заточенных брёвен и пик.

Освальд и сам не ожидал, что сегодня ночные налётчики всё же решатся нагрянуть, поэтому был позитивно удивлён и немного рад, что проблема решится быстро.

Относительно дикие племена из джунглей раньше не являлись серьезной проблемой, если верить словам Тототла. Они изредка нападали на деревни в поисках женщин и рабов, а также сами служили в качестве небольшого источника пленных для теночтитланцев. Но так как Теночтитлан больше никак не влияет на округу, полудикие племена почувствовали безнаказанность. Неизвестно, чем их так заинтересовал отряд воинов, возможно они таким образом защищают территорию, но Тототл считает, что они хотят забрать припасы и оружие.

— А-а-а-а!!! — Ос сам ужаснулся, когда одним ударом срезал три пальца на правой руке измазанного сажей дикаря. — Хрх…

Последняя реплика относилась к уколу в горло, который нанес дикарю Ос. Пинком ноги он сбил покойника на землю и бросился к следующему врагу.

Колья здорово сократили количество возможных путей для нападения на стоянку метцтитланцев, поэтому дикари метали весьма ограниченные количественно дротики и стрелы, а также атаковали в ближнем бою только там, где этого захотел Ос.

Сразу стало понятно, что дела у дикарей резко пошли плохо, так как к сражению строй на строй они были не готовы. Пусть строй у людей Оса был такой себе, но даже он на фоне хаотичного скопления случайных людей выглядел пристойно.

Не защищенные абсолютно ничем, дикари умирали, как максимум нанося кандидатам в воины лишь ранения легкой и средней степени тяжести.

Сам Ос в гущу боя не лез, предпочтя наблюдать за эффективностью своей тактики. От весьма неточно направляемых из джунглей дротиков страдало очень мало народу, ибо попадали они только случайно.

Лишившись порядка тридцати воинов, дикари отступили. Ос понял, что дело идёт к отступлению раньше всех, так как первыми ушли лучники с дротикометателями.

— Неплохо. — заключил Ос с видом легендарного полководца потирая подбородок под расстегнутым шлемом. — Весьма неплохо.

Тототл вышел из начавшего разбредаться строя. Руки его были по локоть в крови, и это отнюдь не являлось метафорой. На кирасе его появилось две новые вмятины от костяных наконечников копий и стрел. Шлем же обзавёлся новой царапиной на левом нащечнике.

— Эх, жаль, что пленных больше брать не надо… — посетовал он. — Я за сегодня, по старым порядкам, стал бы кандидатом в воины-орлы…

— Надо оно тебе? — с усмешкой спросил Ос. — Защиты это звание не даёт.

Сегодняшний день навёл Оса на определенные размышления.

"Дикарям не западло использовать луки, из-за чего ацтеки считают их позорными неудачниками…" — подумал Ос. — "В принципе, неплохо было бы обзавестись каким-то дальнобойным оружием, возможно даже арбалетом…"

Ос всерьез опасался, что испанцев уже растаскали на запчасти и найти ничего не удастся. Хотя даже один образец хорошего арбалета даст ему много информации для реверс-инженеринга изделия на основе имеющихся технологий.

Арбалеты виделись неплохим решением проблемы дальнобойного оружия. Быстро и недешево — эффективно.

Это лучников тренировать придётся годами, так как дело это трудное, требующее выработки у обучаемого нужных мышц, рефлексов и глазомера, а вот арбалет, благодаря более высокой настильности болта, не требует выработанного годами практики интуитивного расчёта траектории полёта снаряда и знания, с каким усилием необходимо натянуть тетиву, чтобы попасть куда нужно. С фитильными аркебузами Ос связываться пока что не хотел. Порох конечен, производить аналоги аркебуз не удастся, а значит, это будет исключительно трофейное оружие. Нельзя надеяться на трофеи при выборе основного оружия армии.

Кандидаты аккуратно сложили покойников на большой костер, собранный с учётом направления ветра. Горели они долго, почти до утра.

— Сегодня они больше не нападут. — зачем-то произнес Тототл.

— Скорее всего вообще больше не нападут. — усмехнулся Освальд. — После такого удара они легко могут просто не оправиться. Скольких мы убили?

— Тридцать семь убитыми наповал, а ещё четверых добили. Наших погибло трое, ещё один скорее всего помрёт к утру. — ответил Тототл. — Завтра к обеду уже будем в Теночтитлане.

Ос направился к спальным местам, где расположили раненных. Тототл оказался прав, так как упомянутому кандидату в воины распороли бедро с внутренней стороны. Рану перевязали, но кровь продолжала уходить. Будь здесь толковая хирургия, его бы спасли, но её нет.

— Соорудите носилки с утра. — приказал Ос. — Если не помрёт к рассвету, потащим его в Теночтитлан.

Остальные раненые имели ранения легкой степени тяжести, в основном порезы на руках и ногах, преимущественно там, где не было защиты наручей и поножей.

— Всё, всем кто не на дежурстве, спать. — приказал Ос и подал пример.


//Столица Ацтекской империи Теночтитлан. После полудня//


Когда-то побеленные стены храмов, встречающихся по дороге к центру, были покрыты копотью, дома знати частично были разграблены, а окраина города была выжжена пожарами.

Для защиты от всяких случайностей, Ос вёл отряд строем, приказал следить друг за другом, не трогать ничего, не шариться по углам и не подпускать к себе людей. Хлопковые повязки были выданы каждому, снимать их в черте города запрещено. Ос помнил что-то вроде того, что повязки плохо помогают против инфекций, но это неточно. Ведь не зря же их так массово использовали люди в двадцать первом веке?

Попадались по дороге во дворец и тела. Посиневшие лица, кровавые разводы на одежде, у кого-то тело полностью покрыто оспинами, а кто-то умер насильственной смертью. Причём людей больше резали и закалывали.

На некоторых улицах встречались следы настоящей бойни, где трупы лежали в несколько рядов. Воняло жутко, Ос гнал отряд быстрее, когда они проходили мимо таких улиц.

Ко дворцу дошли, хоть и Тототл рекомендовал отступиться от цели, мотивируя это тем, что город "пропах мором и смертью".

Ос понимал риск, но отступиться уже не мог. Ворота дворца были заперты, а само его здание не выглядело разграбленным. Да и покойников у стен дворца было как-то подозрительно много.

Ос не придумал ничего лучше, чем приготовить меч с Кольтом и постучать в ворота. Щит он повесил на спину.

На стук не отвечали долго. Затем за воротами по каменному полу зашаркала чья-то обувь.

— Кто ты? — с сильным акцентом задали вопрос с той стороны. Голос был хриплый, ослабленный, но раздраженный.

— Освальд я. — на чистом испанском ответил Ос. — Пришел с подмогой из Кубы.

— Неужели они смогли… — засов слетел с запоров и ворота начали открываться.

По черепу слегка синеватого лицом испанца прилетело рукоятью Кольта. С металлическим лязгом конкистадор упал на каменный пол.

— Вперёд. — приказал Ос. — Брать в плен. Только медные дубинки.

Во дворце стены были "украшены" тёмными пятнами крови и следами волочения тел. Разбитые вазы и сосуды, прогоревшие факелы в держателях, рассыпанный маис — дворец пытались грабить, но кто-то это всё решительно пресёк.

Испанца связали и заперли в одном из вспомогательных помещений дворца. Судя по синюшному лицу, он болеет тяжелой формой гриппа, как определил это Ос. Примечательно, что по дороге встречались именно такие покойники — синие лица и тела, окровавленные ротовые отверстия. Ос обходил таких покойников седьмой дорогой, так как неизвестно, как перенесут грипп кандидаты.

Была опасность заражения, но риск приемлем, если испанцы будут обезврежены. Ос даже допускал возможность собственной смерти в результате заражения новым гриппом, если это приведет к окончательной гибели экспедиции конкистадоров. Мир уже изменился.

В главном тронном зале никого живого не обнаружилось. Несколько пятен крови, которые никто не стал оттирать, опрокинутый трон и изготовленный из дерева крест, водруженный на его место.

— Кто вы? — в помещение медленно вошел ещё один испанец, тоже с синюшным лицом.

— Освальд. — представился Ос. — Сложи оружие и тебе будет сохранена жизнь, а также оказана посильная помощь.

— Я уже покойник, индеец… — покачал головой испанец. — Синее лицо неминуемую смерть означает.

— Где Кортес? — не стал терять времени Ос.

— Умер больше трёх недель назад… — сообщил испанец. — Зачем он тебе, индеец?

— Уже ни зачем. — ответил Ос. — Сколько вас осталось? Есть кузнецы или мастеровые?

— Кузнец умер в самом начале. — испанец проковылял к трону и поднял его на ножки, усевшись внутрь. — Есть лодочник, но он умрёт в ближайшие часы…

— Сколько вас осталось? — спросил Ос.

— Двадцать человек. — с готовностью ответил испанец.

— Почему ты мне это так спокойно говоришь? — задал следующий вопрос Освальд.

— Вы вошли сюда, а значит тоже уже покойники. — улыбнулся испанец. — Покойнику от покойника нечего скрывать.

— Положим. — не стал разубеждать его Ос. — Где хранится ваше снаряжение и оружие?

— На втором этаже дворца, в комнате по соседству с бывшими покоями сеньора Кортеса. — ответил с полуулыбкой испанец. — Не ожидал, что индеец так заинтересуется нашим оружием и снаряжением. Другие даже подходить к ним боятся, считая божественными.

— Мы… менее почтительны. — ответил Ос. — Сколько из этих двадцати не заразились болезнью или переболели?

— Трое или четверо… — ответил испанец. — Нет, всё же изволь ответствовать мне, чего вы здесь позабыли?

— Удостовериться, что вы не выслали подкрепления. — честно выдал свои намерения Ос.

— Поздно. — довольно улыбнулся испанец. — Гонцы были посланы посуху в Веракрус, откуда убудут на Кубу. Ничто не остановит нас на этих землях.

— Только мор. — заметил Ос резонно. — Значит, говоришь, осталось вас мало, вы поголовно больны и не знаете, что вас ждёт?

15. Воины Вечного Солнца

Казалось, что Теночтитлан вымер. Но Ос знал, что эпидемия пройдёт. Всех испанцев пленили — большая часть из них была заражена гриппом, поэтому не смогла оказать достойного сопротивления. Здоровых пленили, но с серьезными потерями.

Ос потерял десять кандидатов, когда последний конкистадор потерял сознание от удара медной дубиной.

— Грузите их в телеги и тащим в Метцтитлан. — приказал Ос, когда из дворца Ашаякатля, где ещё Монтесума II разместил испанцев, прибыл Тототл и доложился об окончании захвата. — В этом городе нам больше нечего делать.

Сам Монтесума II умер от гриппа, его посиневшее тело обнаружили в одной из темниц собственного дворца.

Как выяснилось сразу после захвата дворца Ашаякатля, власть была парализована ещё с первых недель эпидемии, знать перебили испанцы, а жители начали массово покидать город.

Испанцы же заперлись, лишь изредка выходя в поисках провианта. Но еда в городе закончилась очень быстро. Они ослабли от голода, что повлекло резкий рост смертности.

На подземном уровне дворца был обнаружен склад снаряжения погибших конкистадоров, что обогатило Оса на целых триста двадцать два комплекта испанского бронирования, пятьсот сорок шесть единиц холодного оружия, а также сто две единицы различного типа стрелкового оружия.

Пощупав руками латы покойного Кортеса, Ос очень чётко осознал, что его медные поделки — даже не суррогат. Было бы символично начать носить броню Кортеса, но Осу понравился другой набор — латы с набранной из стальных пластин кирасой, кольчугой, а также морионом с высоким двусоставным горжетом. Качество металла было на высоте, Ос это буквально чувствовал, но всё же проверил, ударив по кирасе медным ножом. Оставшись удовлетворенным результатом и выбросив погнувшийся нож, Ос решил взять эти латы себе.

Арбалеты тоже нашлись. Пусть их уцелело всего двадцать три, но Осу было бы достаточно и одного, чтобы попытаться воспроизвести технологию. Впрочем, помимо арбалетов и фитильных огнестрелов, было ещё кое-что. Это что-то Ос видел потенциально даже более перспективным, чем обычные арбалеты…

Это была непонятная хреновина, являющаяся плодом порочного соития мушкета и арбалета, так как имело классическое ружейное ложе и ствол, к которым приделали арбалетный лук и тетиву, которые ходили по пропиленному в стволе каналу. К этой хреновине в комплект шел набор свинцовых шариков, являющихся боеприпасами. Странная штука, но Ос решил испытать её. Установив на стене тронного зала медную кирасу одного из погибших кандидатов, он отошел метров на тридцать и начал взводить хреновину. Хреновина обладала взводящим механизмом как у других арбалетов, напоминающим ручную кофемолку, которую зачем-то присобачили к арбалету-мутанту. Тем не менее, принцип работы этой «кофемолки» был понятен, поэтому Ос быстро взвёл бастарда арбалета, закинул в ствол свинцовый шарик и навёл оружие на медную кирасу. Спусковой механизм был как у арбалета, а арбалетный спуск Осу был интуитивно понятен, поэтому разобрался он с ним быстро. Хлёсткий щелчок — почти незаметная отдача в плечо. Шарик врезался в стенку рядом с кирасой. Мимо.

Прицельных приспособлений не было никаких, ни мушки, ни стрелочки какой-то, вообще ничего. Видимо, здесь стреляют как-то по-другому.

Проверить убойные качества мутантской хреновины всё же было надо, хотя впившаяся в стену дворца пуля сняла часть вопросов.

— Странная штука… — прокомментировал Тототл, стоящий возле Оса.

— Я знаю. — кивнул тот. — Но она работает. И я вижу, что их можно производить и у нас. Как размещены пленные?

— Сидят в телегах, хотя многие недовольны, что придётся тащить их. — ответил молодой воин.

— Ничего, пусть потерпят. — усмехнулся Ос, перезаряжая «мутанта». — Эти пленные слишком полезны, чтобы допустить их смерть от изнуряющего путешествия.

Испанцев тщательно проверили и отделили здоровых от больных.

Прицелившись, Ос выпустил ещё одну пулю в направлении кирасы. Скорее всего случайно, но пуля попала в кирасу. Султанчик пыли из стены послужил свидетельством того, что оружие не только работает, но ещё и является довольно опасным. Испытывать «мутанта» на стальных кирасах Ос не стал, так как они являлись невозобновимым ресурсом.

— Распорядись тщательно отмыть пленных спиртом. — дал приказ Освальд.

— Будет сделано. — кивнул он и направился наружу.

Ос погладил «мутанта» по арбалетной дуге и усмехнулся.

— Нас ждёт больше будущее, дружок… — произнес он и направился к выходу.

На улице происходило что-то непонятное.

— Не пить, дубина! — разорялся Тототл, тыча пальцем в испанца, который собирался пить из чаши для умывания. — Ос, скажи ему! Уф! Омерзительно!

— Зачем ты пьёшь это? — поинтересовался Ос на испанском.

— Так рази не для того нам это пойло дали? — удивился рыжий бородатый испанец, одетый в поддоспешник и хлопковые штаны, отстраняя от лица чашу.

— Это средство от мора, но пить его нельзя, вредно. — покачал головой Ос, беря в руки чашу со спиртом. — Нужно отмыть этим средством лицо, шею и руки. Желательно ещё и одежду сполоснуть, но это будет потом. Пусть похоже на «пойло» по запаху, но знай — оно ослепит и убьёт тебя, если выпить слишком много.

— О-о-о… — охнул конкистадор. — А откуда на нашенском разумеешь?

— Это неважно сейчас. — не стал отвечать Ос. — Гораздо важнее то, что я спасаю ваши жизни. Мы поедем в Метцтитлан, где вы будете находиться некоторое время.

— А потом чаво? — уточнил рыжий бородач.

— А потом я отправлю вас в Кастилию и Леон. Но перед этим вы отработаете своё спасение, ну и заработаете некоторое количество денег. — ответил Ос.

Он заметил, что остальные неудачливые конкистадоры навострили уши и обратились в слух.

— А чего делать надобно? — уточнил один из конкистадоров, загорелый тип с покрытой оспинами физиономией.

— А, там сущая ерунда — делиться знаниями, если владеете чем-то, обучать воинов фехтованию, а если кто-то сведущ в железоделательном ремесле… — Ос сделал вескую паузу. — То станет самым богатым человеком в Новом Свете. Есть такие?

— Какие основания верить тебе, человече? — с подозрением спросил Оса здоровенный детина, физиономия которого имела характерные следы ожогов.

— Золото здесь ничего не стоит. Для вас это деньги и предел мечтаний, но для местных — бесполезный металл. — объяснил Ос. — Я могу снабдить каждого из вас золотом по собственному весу… и мне это не будет стоить ничего.

— Зачем тебе оправлять нас в Кастилию? И почему именно в Кастилию? — задал вопрос один из конкистадоров, мужик лет сорока-пятидесяти.

— Да мне важно, чтобы вы уехали в Европу, хоть во Францию или Норвегию! — ответил Ос. — Но вы должны передать остальным, что тут хоть и богатство, но и мор. Наше средство не защитит уже заболевшего, оно даже от заражения мором не особо помогает. Страшная смерть — вот что ждёт новых колонистов. И нам даже пальцем для этого шевелить не надо.

— А зачем тебе шевелить пальцем? — спросил недоуменно здоровенный детина, по мнению Оса, являющийся молотобойцем.

— Это словесный оборот такой. — махнул Ос рукой.

— А-а-а… — кивнул детина, будто понял, о чём он говорит. Но не понял.

— Ладно, поговорим обо всём в Метцтитлане. — Ос хлопнул рукой по борту телеги. — Наши ребята вас дотащат, считайте это признаком моего к вам расположения. Но не наглейте. Таких как вы кругом полно, могу найти по-сговорчивее.

Не мог. Ближайшие испанцы находились в Веракрусе, но вполне могло статься так, что они уже сбежали на острова, или вымерли поголовно. Характер текущей версии гриппа очень странный: старики и больные другими болезнями переносят его легче, тогда как здоровые и крепкие люди умирают мучительно… Решительно непонятно.

Тронулись в путь. Ос следил, чтобы телеги с двенадцатью больными испанцами не приближались слишком близко к остальным телегам. Там у четверых точно нет шансов, они уже едва дышат и слишком синие для живых людей. Остальные на разных стадиях заболевания, четверо даже ещё ходят.

Странный грипп. В своём времени Ос про подобный даже не слышал.

По дороге он шел рядом с телегой здоровых испанцев, которые сейчас увлеченно хрустели початками вареной кукурузы. Пусть без соли она не очень, но после вынужденной голодовки заходит в желудок как изысканное блюдо.

— Как называется вот эта штука? — спросил Ос, показывая испанцам «мутанта».

— Это аркебуз. — ответил рыжий бородач, известный Осу как Фелипе Кано Редондо.

— Нет, аркебуза стреляет с помощью пороха. — не согласился Ос.

— Ха-ха, многие простаки путают аркебуз и аркебузу! — рассмеялся сытый бородач. — Но аркебуз — это арбалет, стреляющий пулями.

— Понял. — дошло наконец до Оса. — Можно переделать любой арбалет в аркебуз?

— Можно. — кивнул Редондо. — Но зачем? Арбалет тоже хорош, убивает надёжнее, хоть и по броне не так хорош…

Тут на его лице появилось осознание, почему Осу нужны именно аркебузы.

— Это не понадобится, если не будет новых колонистов. — счёл нужным сообщить ему Ос. — Кто-нибудь из вас умеет получать порох? Три вот такие телеги, наполненные золотыми слитками, такова награда за работающий способ.

Испанцы задумались, у кого-то в глазах появился азарт. Ос рассчитывал, что если получить порох и сталь — многие проблемы будут в прошлом. Уже сейчас, с обретением такого количества доспехов и стального оружия, мало кто сможет противостоять Метцтитлану, но было бы неплохо закрепить преимущество…

— Я малость сведущ в железоделательном ремесле. — поднял правую руку черноволосый детина, известный Осу по имени Давид Кабрера. — Помогал Луису Кармелану, покойному кузнецу нашему, Царствие ему Небесное!

Детина истово перекрестился.

— Если сможешь наладить мне производство хорошей стали, будет тебе телега золота. — щедро делился Ос несуществующим пока что золотом.

— А чего так мало? — недоуменно вопросил детина.

— В смысле мало?! — расширил в удивлении глаза Ос. — У тебя что, дома денег куры не клюют и телега с золотом мало?

— Ну… дык… — Кабрера зачесал затылок. — Дык… А! За пороховое зелье три телеги, а за сталь хорошую, всего одну!

— А я вижу, что ты молотобойцем был, значит всех секретов ремесла не знаешь. Не будет у тебя хорошей стали. — ответил Ос. — Тут мне самому потом думать надо будет. Не жадничай, у друзей своих спроси, сколько всего можно купить за целую телегу золота.

Давид обратил свой наивный взор глуповатых карих глаз на товарищей.

— Тыщ чаго такой жадный-то! Целая такая телега… — начали его увещевать остальные неудачливые конкистадоры.

Ос не стал слушать дальше. Восемь залитых воском бочек пришлось спрятать в неприметном домике на отшибе города. Утащить их не получится, как и три пушки, спрятанные там же. Ос знал, что было больше, но куда делись остальные — загадка. Да и пушки эти были… в моделях Ос не разбирался, но в кино видел образцы и покруче.

Новая броня весила непривычно мало, если сравнивать с медной, а по прочности, в сравнении с медью, приближалась к космическим характеристикам.

Осу нравилась система обзора, размещенная в горжете. Морион вроде как обеспечивает неплохой обзор, но горжет, закрывающий нижнюю половину лица, ограничивает видение того, что там непосредственно внизу. Частичное решение конструктора — смотровая щель в горжете. При всём при этом, вне боя, можно было приподнять морион повыше, а горжет наоборот, припустить, тогда обзор будет превосходным. А в случае внезапного боя, можно увеличить бронирование лица на сто процентов, вернув всё как было. Гениальное конструкторское решение, по мнению Оса. Пройдут многие десятилетия, прежде чем нечто подобное смогут изготавливать в Метцтитлане…

Также вспомнилось Осу и золото, которое осталось во дворце Монтесумы и Ашаякатля. Там сейчас лежат сотни килограмм, которые испанцы снесли туда в первые недели эпидемии. Потом стало как-то не до того. Сейчас Ос имел возможности для получения тонн бесхозного золота, россыпями валяющегося по всей Мексике. Современные мексиканцы золота не ценят, не видят его пользу, а Ос видит коров, быков, коней, лошадей, коз, овец, инструменты, порох, оружие…

На Кубе легко могла начаться эпидемия гриппа, поэтому нужно следить за новостями и высылать людей на разведку. Может статься так, что удастся захватить Веракрус, где просто не может быть слишком большого гарнизона. А там, чем чёрт не шутит, и корабль какой-нибудь на пирсе обнаружится…

Разумеется, не очень умного Давида начали на все лады уговаривать соглашаться, всё сводилось к тому, что «ситуация не та, чтобы условия диктовать, ведь Освальд может выпытать все его куцые познания и клещами».

Ос слушал это краем уха, сам размышляя над собственноручно созданной религии. Начало неплохое, но это, насколько он знал, всегда так. Все религии начинают неплохо, проповедуют светлое, доброе, вечное, а потом скатываются в кровавый угар, коррупцию и педофилию. Не хотелось Осу такогобудущего для новой религии, но он знал, что рано или поздно это произойдёт. Оставалось только надеяться, что не при его жизни.


//Метцтитлан. Трое суток спустя//


— Определить здоровых пленных в отдельный барак. — приказал Ос прибывшим «санитарным воинам». — Больных в отдельный барак в моровом районе.

Специально этих воинов санитарными никто не зовёт, но есть отдельная категория воинов Хуицилихуитла IV, которые переболели гриппом и некоторыми популярными болезнями. Вроде как там даже было человек пять, переболевших оспой.

Эти войска специального назначения занимаются исключительно обезвреживанием потенциально зараженных, их изоляцией, а также лечением. Правила они знают, поэтому быстро начали упаковывать больных в специальные изоляционные телеги. Ос рассчитывал, что кто-то из больных испанцев выживет и получится использовать их в качестве дополнительного источника новых знаний.

Традиционно пройдя почти священную в этом городе процедуру омывания бормотухой, Ос направился во дворец. Ужасно воняло сивухой, но приходилось терпеть.

Морща физиономию, Ос шел по улицам, где не кипела, но осторожно булькала жизнь: люди на улицах встречаются, но многочисленных скоплений больше нет, из домов горожане без особых причин не выходят, предпочитая сидеть дома и… Ос озадаченно остановился. Чем занимаются горожане дома?

Развернувшись к Тототлу, который сосредоточенно смотрел в направлении дворца, Ос почесал затылок.

— А чем развлекаются люди, сидя дома? — спросил он.

— Эм… — вопрос застал молодого воина врасплох. — Ну… Эм…

— Просто сидят и смотрят в стену? — Ос неуверенно усмехнулся.

— Детишек делают, спят, едят… — перечислил Тототл. — А, ещё и пульке пьют. Не все, но многие. И не думай, что раз это запрещено, то никто не пьёт. Почти у всех есть дома тайники… И раз целый день никуда не надо, то никто и не узнает, что кто-то чрезмерно заквасил…

— Нет, так дело не пойдёт… — покачал головой Ос. — Надо менять этот момент. Нет, хорошо, что делают детей, но надо придумать какие-то дополнительные развлечения. Например…

Ос задумался. Вот чем он занимался, когда нечего было делать? Интернет, социальные сети, клеил сетевых цыпочек и встречался с ними, иногда рисовал что-то в графическом редакторе… Нет, это было совершенно не то, чем можно было бы занять население, которое скоро одуреет от безделья. Монополия, бэкгаммон[28], манчкин…

— Домино! — воскликнул Ос.

— Доми-что? — переспросил Тототл.

— Это игра, которая займёт всех на ближайшие месяцы. — проанонсировал грядущие события Ос и зашагал во дворец быстрее.

— Стойте! — где-то через полкилометра преградил им путь отряд воинов. — Благословленный Вечным Солнцем повелитель велел не пускать во дворец любых пришельцев извне, пока они не проживут в городе не менее двух недель.

— Окей… — кивнул Ос. — Передай величайшему, что в Теночтитлане всё спокойно. Живых нет, все жители давно бежали из города. Испанцев взяли в плен, теперь они будут работать на нас. Всё запомнил?

— Да, я всё запомнил, о Видевший Солнце. — поклонился главный отряда.

Ос удивленно хмыкнул, но никак не прокомментировал своё новое звание. Молча развернувшись, он направился к себе домой.

— Ты это, домой иди. — посоветовал он Тототлу. — Твои барышни тебя заждались небось.

— А чего с кандидатами делать? — удивленно спросил тот.

— Как чего? Распускай. — махнул рукой Ос. — Но вели завтра с утра собираться у ворот нашего района. Буду делать предложение, от которого сложно отказаться.

— А со снаряжением что? — задал дополнительный вопрос Тототл.

— Ты про данные мною медные броню и оружие? — уточнил Ос. Увидев кивок Тототла, он продолжил. — Пусть себе оставляют, как я и обещал. Теперь мне медь не особо нужна. Эй, парни! Затаскивайте телеги во двор!

Груженные трофейным оружием и снаряжением телеги начали вкатываться во двор почти достроенного дома Оса. Конечно, до завершения строительства ещё далеко, нужно многое пристроить, заменить, улучшить и так далее, но главное — есть стены, а остальное приложится, во всяком случае так думал Ос.

Инвентаризацию трофеев ещё предстоит сделать, но ощущения у Оса сугубо положительные. Никогда ещё он не имел такого успеха в походе. Испанцы буквально умерли для него.

Обстановка в городе пусть и тревожная, но жизнь налаживается. Никто не будет сидеть взаперти вечно, скоро люди перестанут бояться. И тогда…

Осу внезапно пришло в голову, что жизненный уклад местных жителей изменился и они просто не будут знать, что делать во время отмененных жертвоприношений. На эту мысль его натолкнула идея с настольными играми, которыми он хочет закрыть вопрос безделья. Чем можно заменить кровавые вакханалии, совершаемые по праздникам?

«Спорт». — пришла практически очевидная мысль в голову Оса. — «Гладиаторские бои в двадцать первом веке заменяют бокс и бои без правил». Гонки сопровождали жителей Европы всю историю. Просто лошади в определенный момент сменились скоростными болидами«.

Идея с боксом захватила Оса. На поединке Геннадия «Трипл Джи» Головкина и Сауля Канело Альвареса Ос присутствовал лично — ощущения были незабываемы и навечно отпечатались в его памяти. К сожалению, на реванш он поехать не смог, так как убыл в Колумбию. В душе появилось тянущее ощущение. Жалел он об этом до сих пор. Пусть посмотрел поединок онлайн и гордился победой соотечественника, но это не то…

Определенно, бокс, особенно с искусственно раздутыми скандалами между бойцами, чемпионскими титулами, слухами, продажей сувениров и прочего мерчендайза, должен всецело захватить народ. А если подключить к этому религиозный аспект…

Ос слегка обалдел от перспектив. Это мало того что бешеные деньги, но ещё и неоспоримое влияние. А ведь есть еще десятки видов спорта, от известного здесь футбола, до тяжелой атлетики. Народ тут непуганый, неискушенный. У Оса столько идей по занятию бездельников досугом, что у горожан просто времени не будет на недовольство.

Но Ос решил не распыляться, а подойти к делу последовательно. Первым делом, как самый простой в реализации, будет внедрён бокс. Борьба тут есть, но это такая штука… народная.

Войдя в дом, Ос попал в объятья Сулы.

— Почему так долго? — с наигранным недовольством, которым она пыталась прикрыть радость, спросила она.

— Дорога неблизкая, ещё и назад шли груженными… — начал оправдываться Ос.

— Садись за стол, буду кормить тебя. — Сула игриво провела рукой по своему бедру и направилась на кухню.

Сев за стол, Ос ненадолго отбросил низменные мысли на второй план, продолжив размышлять над актуальными вопросами.

Его удивляло, что он никогда не слышал про аркебуз. Штука интересная, пусть и дикая в исполнении. По-сути, кто-то уменьшил осадную баллисту, мечущую каменные ядра, превратив её в ручное оружие. Нетрудно догадаться, что именно аркебуз толкнул сумрачный европейский гений на замену метательного заряда с арбалетных дуг на импортный порох. В качестве подсказки тут служили пушки, которые, как смутно помнил Ос, были известны аж с конца четырнадцатого века. Сложно сказать, что произошло из чего, но одно определенно — аркебуз поспособствовал созданию ручного огнестрельного оружия, раз уж за первым видом огнестрельного оружия закрепилось наименование «аркебуза».

Так или иначе, огнестрел Осу недоступен. Пороха мало, тем более его ещё предстоит научиться правильно хранить, да и технология настолько несовершенна, что потребуется очень много усилий, чтобы научить воинов пользоваться огнестрельными аркебузами.

Для себя Ос решил, что во избежание путаницы, будет называть непосредственно «аркебузу» мушкетом, а арбалет-«аркебуз» называть аркебузом. Вообще, сложно понять, что следует понимать под мушкетом. Ос читал когда-то в детстве «Три мушкетера» от Александра Дюма, но не помнил упоминаний отличий мушкета от аркебузы или фузеи.

«Что, мать его, значит фузея?» — подумалось Осу, пока он принимал из рук Сулы чашку с кукурузным супом.

Обрывочность знаний ранила Оса почти физически…

Решив не насиловать собственный мозг, Ос быстро пообедал и, в сопровождении Сулы, направился в спальню. Да, Ос разделил своё жилище на отдельные комнаты, что в этих краях мог себе позволить далеко не каждый. На первом этаже имелись гостиная, столовая, кухня, кабинет для встреч, ещё одна спальня, ещё одна гостиная, мастерская, а также пять пустых комнат под будущие потребности. На втором этаже тоже были пока ещё пустые комнаты, а третий Ос даже не знал пока под что определять.

Помимо этих этажей есть ещё и подвал. В подвале хранятся припасы, ценные вещи и товары. Оружие и броню испанцев прямо сейчас перетаскивают в подвал носильщики из сотрудников.

Ос как раз собирался принять отчёт у Ирепана, который даже заглядывал с намёком на кухню, но был тут же выпровожен Сулой, у которой имелись другие планы. Ос пообещал себе, что не будет задерживаться, уделив Суле ровно столько времени, сколько нужно. Ведь он мужик в этом доме и сам решает, как распоряжаться собственным временем…


//Следующее утро//


— Стройтесь тут. — распорядился усталый Ос, указывая на площадку перед вратами района.

Дождавшись, когда они выстроятся, он прошелся вдоль неровного строя кандидатов в воины. Механизм посвящения в воины в Метцтитлане был разрушен высочайшим указом, поэтому никто пока что не знал, каким образом теперь подниматься по воинской иерархии и что делать дальше.

Ос понимал, что если не даст альтернативу, воины придумают её себе сами. Но идея альтернативы уже появилась и оформилась сегодня утром, когда он наконец-то смог принять отчёт Ирепана.

Ирепан рассказал про последние новости города, которые были довольно тревожны.

Появились группы индивидов с активной гражданской позицией, которые, заряженные чрезмерно активными жрецами, начали проводить религиозные чистки в своих районах.

Религия Осом задумывалась доброй, прогрессивной и несущей свет. Но прогрессивное светлое добро должно быть с кулаками. Потому что тёмное деградирующее зло может и будет сопротивляться.

Религиозные армии собирать опасно, так как последствия будут обязательно далекоидущими, непредсказуемыми. Но некоторый ореол околорелигиозности будущей армии создать можно. Пусть это потом извратят под разными углами, но свои текущие функции эта армия выполнит. К тому же, она задумывается небольшой. Большая же армия, которая будет подконтрольна Хуицилихуитлу IV, которого Ос видел будущим императором или королём, будет абсолютно нерелигиозной организацией. Человек Хуицилихуитл IV адекватный, пусть и слегка подвинутый на почве микробофобии. Ну это Ос сам виноват. Не надо было на неокрепшую психику правителя выливать сведения о микробной теории…

Да и ситуация нынче такая, что точно зная механизмы передачи смертельных инфекций, легко можно чокнуться. Пусть Ос не чокнулся, но он-то человек привычный. Жителя двадцать первого века трудно напугать чумой, оспой или гриппом. Нет, Осу всё же следовало бояться, так как врачей второго тысячелетия здесь нет, но… он не может. Просто не до конца верит в возможность такой глупой смерти. Не до конца верит, но всяческие меры предосторожности предпринимает.

Возвращаясь к небольшой карманной армии. Ос видел, что кандидаты в воины ошеломлены вкусом крови, благодарны за широкий жест Оса, подарившего им дико дорогую пока что броню, а также готовы на всё ради улучшения своего положения.

— Предлагаю вам всем, кандидаты, вступить в Воинство Вечного Солнца. — произнес Освальд самым торжественным тоном из тех, какими говорят тосты на свадьбах или юбилеях. — Обещаю сделать из вас смертоносных воинов, обещаю вам лучшее оружие, лучшую броню, лучших учителей, лучшее питание, лучшие условия для жизни… Всё лучшее! Но… Требую беспрекословного повиновения. Предательство — смерть. Неповиновение — смерть. Лень — изгнание. На место предателя, гордеца или лентяя, встанет новый желающий. Если кто-то по каким-то причинам не может принять подобные условия, уходите сейчас. Это не будет считаться позором. Есть такие?

Строй из тридцати девяти кандидатов в воины не двигался. Тут в основном молодые парни от шестнадцати до двадцати. Для них будет ужаснейшим позором просто признать свою слабость перед остальными.

— Вот и отлично. — улыбнулся Ос добродушно, когда в течение десяти минут хождения вокруг строя, никто не покинул его. — А теперь познакомьтесь с вашими новыми учителями. Да! Вы будете учиться. Учиться драться по-настоящему, учиться убивать. Вы крепки, но неопытны. Но я уверяю вас, прилежно обучаясь у этих людей, вы станете самыми великими воинами, каких только знала наша земля! Маркос! Альваро! Сантьяго!

Из тени под домом вышли трое. Ос ещё при первой встрече понял, что это самые опытные убийцы из тех, кого они пленили. Именно эти трое нанесли наибольший ущерб кандидатам при захвате дворца Ашаякатля. Многие из здесь присутствующих получили ранения от их рук. Впрочем, против численного перевеса оголодавшие испанцы предпринять ничего не смогли.

Когда Ос объяснял им их задачу сегодня утром, они выразили опасение, что у кандидатов возникла стойкая неприязнь к испанцам после того, как они убивали их соратников. Ос заверил их, что кандидаты знали на что шли и вообще, здесь к смерти относятся гораздо проще, чем в Европе. Она просто случается и является рядовым, практически ежедневным событием.

— Эти трое, которых вы уже знаете, будут тренировать вас новому бою. Новым оружием. — начал проводить презентацию учителей Ос. — Относиться к ним серьезно, слушать как меня. И ещё… Я буду учиться вместе с вами. Вы поняли меня?!

Воодушевлённый многоголосый рёв послужил ему ответом. Бывшие кандидаты в воины переварили информацию, предвкушали перспективы, в их рёве Ос слышал азарт. Но в душе он опасался, что только что создал «Эскадрон Смерти»…[29]

16. Аркебуз — Оружие Победы!

В кирпичной пристройке, расположенной на юго-востоке района, было бы довольно тихо, не разразись там странная перебранка.

— … но так мой батька делать велел! — возмущенно размахивал руками Давид.

— Я не хочу обидеть твоего батьку, но можно лучше! — заверил его Ос, размахивающий руками не меньше детины. — Я точно знаю, что если труба будет выше, а меха больше, то жар будет больше!

— Не знаю я того! — Давид ткнул пальцем в недостроенную печь. — Но деды дедов делали низкую трубу!

— Ох… — Ос на секунду отвернулся, выдохнув. — Давай так. Сначала сделаем печь как ты хотел, затем сделаем такую же, но с более высокой трубой. И не из камня, а из кирпича.

— А кирпич у тебя крепкий, или обычный? — уточнил детина.

— Крепкий. — заверил его Ос.

Он понял, что имел в виду Давид — он интересовался огнеупорностью имеющегося кирпича, но Ос решил эту проблему уже довольно давно, по методике молчаливого паренька из «Primitive Technology».

С утра до вечера, отвлекаясь на «флешбэки» Давида о строении печи в его любимой Каталонии, в течение трёх дней они сооружали печь.

На четвертый день Давид посчитал, что печь готова и начал розжиг. В помощь ему потребовалось ещё четыре сотрудника, которые работали на мехах и подгружали древесный уголь.

Ос не стал ему мешать, только лишь попросил быть осторожнее.

Пока Давид маялся со своей печью, Освальд решил проверить, как идут дела у медеплавильщиков.

Неожиданной помощью от пленных испанцев послужило обнаружение среди скопленных кусков различной неопознанной руды оловянного самородка. Кастилец, отзывающийся на имя Хуан Родриго Веласкес, не занимался медеплавильным делом, но в детстве сталкивался с оловянной рудой, так как жил недалеко от месторождения.

Самой большой сложностью было определить, где именно нашли этот камень. По оплошности одного из сотрудников, принесенные образцы перемешались и какой откуда теперь не определить. Освальд отправил провинившегося и ещё десяток сотрудников обходить местоположения всех примечательных руд. Есть высокие шансы, что олово всё же будет найдено и можно будет частично снять вопрос вооружения.

А вопрос вооружения стоял. Медное оружие совершенно не котируется против стали. Бронза, особенно если не жалеть олова, может частично компенсировать пропасть, но и нужна она будет только если испанцы всё же решатся лезть на зараженный континент.

Но основную ставку Ос делал на численность и дисциплину. Конечно, не удастся превратить по сути случайных людей в армию, но привить кое-какие нужные навыки не так уж и трудно, а потом большие батальоны скажут своё слово. Ну и воины Вечного Солнца внесут свою лепту…

— Ирепан, как наши дела? — подошел Освальд к производственной зоне.

— Нашли ещё несколько самородков в отвале, отлили один меч. — сообщил Ирепан, до этого занимавшийся загрузкой медеплавильной печи углём. — Пойдём.

Ос проследовал к хранилищу готовой продукции и дождался, пока Ирепан отворит простой медный замок.

— Вот, смотри. — он извлёк из стойки меч.

Меч имел слегка тёмно-кремовый оттенок, в отличие от медных, которые имели светлый окрас, и был длиннее где-то на пятнадцать сантиметров. Широкое лезвие имело ребра жесткости, которые Ос подсмотрел в голливудских фильмах. Сам он плавкой не занимался, полностью посвятив себя строительству железоделательной печи.

— Ну-ка… — Ос принял меч и направился на улицу, прихватив по дороге медный кинжал со стола.

На свету он попробовал царапнуть меч. Меч поцарапался, но не так, как это делает обычный медный меч. Всё уже давно было замерено, ещё тогда, когда Ирепан занимался улучшением качества сплава.

Следующим этапом испытаний была проверка на сгибание и воздействие различных материалов.

На сгибание бронза поддавалась намного хуже меди, что было довольно-таки неплохим знаком. Пройдя в соседнее помещение, Ос закрепил меч в специальном станке, с помощью которого можно было проверить глубину борозды с фиксированным усилием. Станок цельнодеревянный, точность метода ниже среднего, но Осу не нужно знать, насколько прочен металл — ему нужно знать, насколько он прочнее меди.

По результатам исследования, Ос установил, что полученная бронза прочнее меди где-то раза в два-три. Это уже стоит того, чтобы затевать добычу олова. А ведь можно подобрать более лучшие пропорции, что сделает бронзу ещё крепче.

Вернувшись на склад, Ос поместил меч обратно.

— Нужны тысячи таких. — изрёк он, повернувшись к Ирепану.

— Будет новая руда — сделаем. — ответил бывший раб. — Совсем сложнее производство не стало.

— Надеюсь, найдём жилу. — пробормотал Освальд. — Ладно, я пошел дальше. Удачи тут.

— И тебе удачи.

Следующим местом была собственная мастерская, где Ос накануне доделывал новый аркебуз.

Дуги сделали из имевшегося в пожитках покойного кузнеца запаса стали, а остальные детали из дерева и меди. Тетивы Ос изготовил из переплетённых лучных тетив. В общем-то пока что получалась довольно компактная вещь, которая будет стрелять свинцовыми шариками. Осталось решить несколько проблем со спусковым механизмом и можно пускать в массовое производство. Ос подразумевал под «массовым производством» серию из двухсот аркебузов, которыми вооружит определенный процент отряда воинов Вечного Солнца, а остальных членов отряда предполагается вооружить пиками и мечами. Ещё в составе этой эрзац-терции будет большое количество арбалетчиков и, возможно, мушкетёров. С мушкетами вопрос висел неоднозначно и неуверенно. Мушкеты неудобные, со слишком низкой скорострельностью, точность их вообще больше зависит от воли богов, а весят они — мама не горюй. Вроде как сплошные минусы, но зато какой эффект на аборигенов Мезоамерики… Кольт 1911 стреляет очень тихо, если сравнивать с местными мушкетами.

Ос расплющил последнюю медную заклёпку на ложе и освободил изделие из медных тисков. Покрутив аркебуз в руках, он остался доволен.

Далее Освальд направился на стрельбище.

В отличие от абсолютно всех образцов оружия, используемых сейчас местными и не местными комбатантами, этот аркебуз имеет прицельное приспособление открытого типа с мушкой и целиком. Ос заморочился и обеспечил возможность регулировки прицела. Точность всё равно будет не как у заводской винтовки XXI века, но с прицелом по крайней мере можно быть уверенным, что стрелок сделает всё от него зависящее, чтобы попасть во врага.

Выйдя на улицу, он направился на стрельбище, где установил аркебуз в ещё одни тиски, созданные специально для пристрелки. Расстояние замерено давно, поэтому пристрелка и коррекция прицела не должно занять много времени. На стене висела кубическая мишень из влажной глины, которая покажет не только точность, но и убойность. Метровой толщины глину пробить довольно-таки сложно, пока что это получилось только у мушкета, и то, только потому, что пуля вылетела сбоку, а арбалет и лук вообще потерпели сокрушительное поражение — стрела вошла на половину глубины, а болт на всю. Сейчас настало время аркебуза сказать своё слово. Ос посчитал, что есть основания полагать, что глина примерно равна по плотности человеческому телу, так как со слов профессиональных конкистадоров, стрелы редко пробивают тело человека на всю глубину, но вот арбалетные болты, бывает, почти на всю длину торчат снаружи, в ране застревая только из-за оперения. С мушкетом же не угадаешь, там слишком многое зависит от размера пули, конкретной развески пороха, качества пороха, влажности окружающей среды, разницы в калибре ствола и пули…

Сложно сказать, какое усилие идёт на тетиву аркебуза, но Ос с уверенностью мог утверждать, что слабее, чем у испытанного на этой же мишени арбалета.

Взведя аркебуз и поместив в специальное отверстие шарик, Ос нажал на спусковой крючок. Предохранителей никаких не было, поэтому случайные потери неизбежно будут. Ос не сомневался, что «Правило одного дебила» работает во все времена. Оно гласит: всегда найдётся один дебил, который… и дальше по конкретным условиям происходящего происшествия.

Шарик с характерным «чмок» врезался в куб и потонул где-то в толще. Ос обошел пристрелочный станок и направился к кубу-мишени. Взяв со стойки мерный щуп с делениями, он начал медленно погружать его внутрь. Двадцать три сантиметра погружения в глину. Не плохо, но и не хорошо. Следующим шагом была проверка бронепробиваемости.

Испытательными образцами служили поганого качества железный лист и высококачественный медный лист. Оба образца были приведены в кирасоподобную форму, чтобы приблизить испытания к реалистичным.

Ос перезарядил аркебуз и вложил свинцовый шарик. Выстрел. Звон удара. Прогуливающийся где-то позади мишени сотрудник взвопил.

— А-а-а-а! — с криком упал парень, известный Осу под именем Накош, схватившись за задницу.

— Сколько раз говорить?! Нехрен шататься по стрельбищу! — заорал на него Ос, подбегая.

Ничего серьезного, шарик потерял основную кинетическую энергию, когда пробил дрянную железяку. Синяк будет, причём сильный, но Накош обязательно выживет.

— Иди к целителю, скажи, чтобы холодное приложил. — дал распоряжение Ос. — Будешь осмотрительнее впредь. Повезло тебе.

— Да какое же это везение?! — простонал Накош.

— Могло в голову прилететь. — ответил Ос. — Иди, пока совсем не набухло.

Вернувшись к мишени, Ос посмотрел характер пробития. Не очень ровные края, но чувствуется, что пуля прошла преграду уверенно, а судя по тому, что даже через двадцать метров нанесла ощутимый урон заднице Накоша, сразу после пробития кинетики хватит чтобы пропороть тело врага. А если и не пробьёт, то вомнёт кирасу достаточно глубоко, чтобы противник ненадолго забыл о войне.

Следующий был медный лист, но это была формальность.

Ос, здраво подумав, решил провести испытания по всем правилам.


— Иккаутль пришел. — сообщил посыльный мальчик Ципатональ, один из новеньких сотрудников. — И Тототл.

Мальчик был довольно высокого для своего возраста роста, чуть полноват, с густыми короткими волнистыми волосами черного цвета, мелкие выразительные глаза с внимательным взглядом смотрели на Оса с ожиданием. Узкое овальное лицо его имеет маленький нос, и маленькие губы. По облику типичный метцтитланец, хотя Ос знал, что парень преодолел огромное по местным меркам расстояние, прибыв откуда-то из окраинных земель Пуэбло.

— Зови их сюда. — приказал Ос.

Тототл был облачен в стальную конкистадорскую броню, приватизированную из общих трофеев. На голове его был покрытый позолотой и чеканкой морион, а на теле также позолоченная и покрытая чеканкой кираса. Тототлу было всё равно, но в области сердца на его кирасе были выгравированы первые четыре строки молитвы «Отче наш». А в области живота три крылатых ангела сидели на камне, благочестиво молясь. На руках Тототла, определенно любящего единообразие, имелись такого же фасона стальные наручи с наплечниками, а на бёдрах немного отличающиеся гравировкой стальные поножи с наколенниками. Вооружен был Тототл стальной булавой с рукоятью из черного дерева. Набалдашник у булавы был небольшим, но оснащённым короткими шипами. Воин явно знал, что брал в качестве оружия — таким приспособлением можно в считанные минуты превратить здорового человека в воющий кусок агонизирующей плоти.

Иккаутль, являющийся троюродным братом Тототла, был одет попроще: медная кираса, медный шлем коринфского типа, на спине медный круглый щит, а на поясе висит цельнометаллическая медная дубинка с ударным утолщением и коническим острием в качестве навершия. При необходимости, такой можно быстро проколоть сваленного на землю противника.

Тототл за Иккаутля поручаться не стал, видимо, первичная оценка Оса, который посчитал его ненадёжным человеком, имеет под собой основание. Именно поэтому Иккаутль добивается всего сам, сражается и получает снаряжение в меру своих достижений и финансовых возможностей. А ведь Тототл легко мог поручиться за него и ходил бы сейчас его троюродный братец в стальной броне. Но этого не произошло, что показательно. Тем не менее, они вроде как неплохо общаются.

— Смотрю, ты проверяешь эту свою штуку? — Тототл кивнул Осу в качестве приветствия.

Руки сейчас жать не принято, так как через прикосновения передаётся зараза. Религиозный запрет, как-никак.

— Вы как раз вовремя. — Ос кивнул Тототлу и Иккаутлю. — Хочу провести нормальные испытания этого оружия. Давай, подходи и бери дощечку для записей… Иккаутль, помоги мне сдвинуть станок.

Ос решил проводить испытание следующим образом: стрельбы будут проводиться на дистанции двадцати пяти метров, пятидесяти и ста — стрельбище позволяет. Стрельбы будут проводиться по железным и медным листам, но за листами теперь будут глиняные кубы, правда, уменьшенные в два раза. Оба вида мишени будут обстреливаться суммарно по тридцать раз, так как Ос собирался установить средний результат, не полагаясь на единичные случаи.

Провозились с этими испытаниями до глубокого вечера.

Результаты были… впечатляющими. Аркебуз пробивал дрянную железяку на дистанции вплоть до пятидесяти метров, а медь и на дистанции в сто метров. Точность серьезно падала на ста метрах, но убойность шарика сохранялась и на двухстах, что они проверили под конец, выстрелив в саманную стену по три выстрела, сугубо для развлечения.

В принципе, двести человек, вооруженные такими аркебузами, могут с некоторой эффективностью поражать противников и на трёхстах метрах, и эффективность будет расти с каждым метром. Благодаря кранекинам, напоминающим ручную кофемолку, перезарядка занимала где-то около двадцати секунд, если считать вместе с помещением шарика в ствол. В боевых условиях всё будет по-другому, Ос не сомневался, но даже так, пусть и медленнее лука, но всё же намного быстрее мушкета, который современники перезаряжают от минуты и выше. А ещё существуют агрегаты, которые стреляют за многочасовую битву три-четыре раза. Ос слышал про такие от пленных испанцев, некоторые из которых участвовали в европейских битвах, в том числе и против африканских мавров. Ос буквально проникся историей, когда слушал пленных испанцев.

Пабло Риос Корреа — пожилой пушкарь, заведовавший немногочисленной артиллерией экспедиции, рассказал историю про свою жизнь. Он застал ещё осаду Гранады, случившуюся как раз во времена его юности.

Волосы пушкаря седые, на лице следы перенесенной когда-то оспы, но глаза зоркие, пристально смотрят на собеседника будто через прицел. Телом суховат, но чувствуется жилистость и воля, ибо не мог простой старик перенести столько бед, которые свалились на экспедицию Кортеса.

Жизнь его была захватывающей, как исторический роман и должна была закончиться в Испании, в покое, но увы, Кортес, влекомый богатствами Нового Света, стребовал со старика Пабло старый должок и ему пришлось тащиться через Океан, где в толпе «молодняка» бороться за своё выживание.

Маркос Сориано Кальдерон — конкистадор, выбранный Осом в качестве инструктора для своего небольшого воинства. В холодных голубых глазах этого черноволосого испанца проглядывается смерть. Он профессиональный убийца, который отправился в Новый Свет ровно тогда, когда в родной Кастилии стало слишком мирно и голодно для профессионального солдата. Лицо у него скуластое, с выраженным мужественным подбородком, выбритом наголо. Тело не особо выдающихся пропорций, но с нужными солдату мышцами. Опасный тип, в других обстоятельствах Ос бы пристрелил такого просто на всякий случай.

Альваро Монтес Мурильо — также конкистадор-инструктор для воинства Оса. Этот парень был похож скорее на француза, чем на испанца. Родом он из северо-восточной Испании, поэтому неудивительно. Волосы каштановые, веселые карие глаза смотрят задорно из-под густых бровей. Бородка-эспаньолка явно получает излишнюю заботу, являясь объектом гордости этого испанца. Боевые его качества несомненны, так как он занимался с мечом с самого детства, ибо происходит из знатного рода, обедневшего. Полезный человек — жизнерадостный и компетентный. Ос ждал от него меньше всего проблем.

Сантьяго Айяла Эспиноза — похожий больше на мавра, чем на испанца, этот конкистадор показал превосходное владение мечом и мушкетом. Внешность у него почти арабская — кожа почти шоколадного цвета, широкие глаза черные, короткие волосы цвета вороного крыла. Комплекция средняя, кажется, что этот человек ничего из себя в военном деле не представляет, но это смертельное заблуждение. Его Ос назначил инструктором для своего воинства, хотя до последнего сомневался, но после демонстрации навыков, сомнения пропали.

Этих четверых, не считая Давида, оставленного в плавильне, Ос рассчитывал использовать для получения нужного качества воинов.

Пушки уже прикатили, даже более того, старик Пабло, отправленный с ними, сумел поймать троих лошадей, которых они потеряли когда-то. Лошадки потихоньку дичали, но бывшего хозяина узнали и подпустили его к себе.

Специально для лошадок были построены конюшни, где старик обучал десяток детей правилами ухода за лошадьми. В будущем лошадей будет много, поэтому Ос решил не откладывать подготовку компетентных конюхов на потом.

Для поднятия энтузиазма, пришлось выдать испанцам четверть вознаграждения. Ос мог бы и больше, но зачем? Даже четверти собственного веса, выданного в золоте, хватило, чтобы остальные конкистадоры, не задействованные нигде, вдруг захотели делиться знаниями и навыками. Ос нашел им работу, дав в обучение молодых воинов, которых они должны обучить испанскому языку. За такую работу полагалось половина собственного веса в серебре, но если вдруг они возьмутся обучать этих воинов ещё и боевым навыкам владения стальным оружием и арбалетами, то цена возрастала до полного собственного веса в золоте.

Также, примечательно, что многие задействованные испанцы начали жрать как не в себя и меньше двигаться. Даже старик Пабло начал налегать на мясо, что показательно.

Поздно вечером Ос пошел к месту обитания испанцев, где встретил сидящего у костра старика Пабло, флегматично жующего сушеную игуану.

— Тебя-то я и искал. — Ос протянул старику керамическую бутылку с пульке.

Пабло принял угощение благосклонно, тут же откупорив пробку. Национальный напиток не задержался на открытом воздухе, почти сразу начав уходить в горло старика.

— Хотел поговорить про коров. — начал Ос.

— Кхм. — пушкарь сделал глоток и откашлялся. — Коров?

— Да. — кивнул Ос. — Есть ли в Веракрусе коровы?

— Я не особливо по сторонам смотрел, — признался старик Пабло. — но вроде были, памятую. Да точно были! Мы же мимо табуна коровьего проходили, когда в поход сюда направились. А зачем тебе оно?

— Нужно разводить здесь сельское хозяйство, выращивать коров, коз, лошадей… — перечислил Ос. — Мы даже готовы закупать их в Европе, если будет такая необходимость. Кстати, ты не видел у коров никаких признаков заболевания особого? Оспины или что-то вроде того, как у людей?

— На Кубе такое видывал. — уверенно ответил старик Пабло, у коровы одной вымя всё в оспинах, я ж тогда ещё подумал: Вот оно как, не токмо людей оспа окаянная косит…

Пабло истово перекрестился.

— Не дай Боже накликаю… — объяснил он свои действия «дикарю». — Ты сам в Бога веруешь?

— У нас свой бог. — ответил Ос. — Но давай не будем об этом говорить. Не хочется обижать и обижаться.

— Верно глаголешь. — согласился Пабло. — Я эту заразу и на лошадках наших видел вчера, у кобылки Малинки всё вымя в таких же оспинах, а Ветерка весь хрен.

— Охренеть… — Ос озадачился. — Это всё меняет…

— Что меняет-то? — недоуменно спросил старик Пабло.

— Абсолютно всё. — улыбнулся Ос. — С завтрашнего дня будем начинать кое-что удивительное и впечатляющее. Но по-настоящему впечатлит оно всех сильно позднее.

Ос ещё со школы знает историю про Эдварда Дженнера и его злоключения. Да и кто не знает вообще? Так вот, стопроцентной уверенности нет, но Осу казалось, что там и про лошадок тоже было. Дескать, лошади тоже этой оспой заболевают и от них тоже можно прививаться. Даже вспомнились сведения, что среди кавалеристов заболеваемость оспой намного ниже, чем среди пехоты… Но это неточно, хотя укладывается в теорию.

— Мне надо идти. — Ос пожал руку старику и оставил его наедине с бутылкой перебродившего пульке.

Чистый алкоголь, который Ос производил исключительно для личного пользования, давать испанцам не хотелось, поэтому они обходились пульке. На всех его запасов не хватит, да и нажраться с него очень легко, он лично проверял… Зачем ему алкоголики-инструкторы?

Спать Ос ложился с нетерпением. Сула уже спала, поэтому Ос спокойно уснул и проспал предвкушающим сном до раннего утра.

Ранним утром он приказал Ирепану собрать всех сотрудников и жителей района у главного здания ближе к обеду, а сам направился в конюшни, вооружившись медицинскими инструментами.

По дороге к конюшне окликнул Ципатоналя и отправил его за Куохтемоком, вкратце рассказав ему про необходимость организации масштабного целительного ритуала. Жрецы многие вопросы чертовски упрощают, особенно когда надо убедить в чём-то население. Ведь жрецам принято верить на слово.

В конюшне Ос встретил старика Пабло.

— Доброго утра. — пожал он ему руку. — Где Малинка?

— Да вот она, пегая моя… — с лаской провёл по загривку кобылы Пабло.

— Принеси табуретку какую-нибудь. — распорядился Ос ближайшему обучающемуся конюху.

По понятным причинам Осу не хотелось соскребать оспины с хрена Ветерка, поэтому он решил взяться за вымя Малинки.

К счастью, даже этого делать не пришлось. Оспа проявилась не только на вымени, но и на коже, просто старик Пабло акцентировал внимание именно на вымени.

Ос подошел к лошадке, разложил инструменты на принесенной табуретке, протёр руки убойной бормотухой, особое внимание уделив предплечьям и извлёк из медного футляра стерильный медный скальпель.

Соскоблив с кожи лошади содержимое оспины, он без тени сомнения проткнул этим же скальпелем свою руку в области предплечья, придавив содержимое оспины лезвием и втерев его в кровь. Было слегка больно, но Ос терпел. Пабло и присутствующие конюхи смотрели обалдело.

— Это чегой-то щас было-то? — пораженно спросил Пабло, когда с него спало онемение.

— Через неделю узнаем. — ответил Ос пространно.

Так-то он не сомневался, что у него всё получится, но… было легкое опасение, что ничего не получится. По-хорошему надо было бы как Дженнер, шприцем, но чего нет — того нет. Приходится обходиться классическими средствами.

Прибыл Куохтемок.

— Говоришь, что ритуал какой-то надобен? — спросил он.

— Ага, давай-ка сейчас проведём его на тебе. — Ос жестом пригласил его поближе к табуретке. — Лошадка буянить не будет?

— Не, не будет, Малинка хорошая. — заверил его Пабло.

— Тогда давай, Куохтемок, рукав закатывай. — Ос взял тряпку с бормотухой и начал протирать предплечье жреца, который ещё не понимал, но уже догадывался.

— Что вообще происходит? — спросил жрец.

— От оспы защиту тебе делать будем. — ответил Ос. — Болеть ею ты больше не будешь. Но для этого надо переболеть кое-чем подобным.

Ос соскобли ещё одну оспину с бедра лошади, вскрыл лезвием уже высохшее предплечье Куохтемока, который стойко терпел боль. Ос уже завоевал в его глазах репутацию человека, который не будет делать что-то неразумное, потому у него в глазах было опасение, но не недоверие.

Прижав лезвие к открытому ранению, Ос дождался, пока кровь не начнёт свертываться и убрал его.

— Теперь надо подождать неделю, должно проявиться заболевание, которое будет очень легким, почти незаметным. — объяснил Ос дальнейшие действия. — А пока, давай-ка займёмся подготовкой публичного ритуала…

Уходя, Ос вспомнил о чём-то и развернулся к старику Пабло.

— Слушай, а лошадей у вас много сбежало? — спросил Ос у него.

— Где-то около трёхсот лошадок сбежало. — почесав затылок, ответил Пабло. — А что?

— Да вот думаю, как лошади эту болезнь получили вообще… — ответил Ос.

— Так на Кубе же свирепствует! — заявил Пабло. — У нас почти каждая лошадка сей напастью болеет, долго, мрут многие лошадки. Этих-то я выхаживаю, они выживут, если хорошо кормить и поить, а у многих благородных кабальеро лошадки часто мрут… Ограждать надо лошадок, как здоровых людей от оспенников.

— А ты сам точно пушкарь? — уточнил Ос.

— Одно дело делали, мы ж в дикарском мире, поэтому все разумели в делах других. — пояснил Пабло. — Да и пушкарём я в своём житии не сразу стал, в молодости конюхом пробавлялся…

Ос подумал так: лошадей сбежало много, среди них была зараженная лошадиной оспой. В диком мире они начали пересекаться, позволяя оспе циркулировать. А до этого благородные идальго ограждали своих лошадей от больных особей, разумно опасаясь участи пешехода. Да и конюхи тоже не со вчера этим делом занимались, но вот без них, в дикой природе…

Это большая удача для Мезоамериканского народа, по-другому и не скажешь.

До обеда был сооружен помост на который предполагалось поставить Малинку и Ветерка. Именно здесь Куохтемок будет вдохновенно вещать о благе, которое снизошло с небес, а Ос заражать людей лошадиной оспой. Так всё и будет.

После плотной обеденной трапезы, было решено приступать.

Куохтемок взошел на помост и начал вещание: сеял доброе, светлое, не забыл краем проехаться по предыдущей религии, осудил жертвоприношения и приступил к основной части. Ос тем временем поклонился Хуицилихуитлу IV с женой, которые должны первыми пройти процедуру вакцинации.

— Это точно безопасно, Ос? — напряженно спросил правитель города.

— Некоторых микробов в организм нужно пускать… — начал Ос.

— Ты говорил… Иммуннаталь или как-то там… — отмахнулся Хуицилихуитл IV.

Ос уверенно соскоблил с кожи лошади очередную пустулу и ранил правителя города. Затем бросил скальпель в пустую медную банку и передал специально обученному сотруднику, который помоет его, обожжет на огне, а затем поместит в кипящий спирт на тридцать минут — максимальная безопасность.

Кожу лошади, кстати, тоже обработали спиртом, отчего пустулы подсохли и лопались скальпелем очень легко.

Дело пошло потоком: после правителя к современной медицине причастилось верховное жречество, затем знатные военные, затем целители, просто богачи, потом жречество пониже классом, затем военные пожиже, затем середнячки, а потом и нищета с сотрудниками Оса — социальное неравенство, против которого Ос просто не мог пойти.

Первый Прелатль Куохтемок жёг глаголом как Фредди Меркьюри Богемской рапсодией, а собравшаяся толпа откликалась на его слова восторженными вздохами и ахами. Из соседних районов подтягивались люди, поэтому Ос отвлёкся на секунду, подозвав Ципатоналя и дав ему необходимые инструкции. Отжигать так отжигать по полной.

Существует отдельная часть района, закрытая. Там ведётся тайное строительство некоего сооружения, которое уже готово, но ждёт своего Фредди Меркьюри. Это сооружение вмещает около пяти тысяч человек, но здесь собралось около шести-семи. Влезут не все, но Ос и не рассчитывал, что все прямо-таки всё бросят и пойдут смотреть на непонятно что.

Каждому провакцинированному давалась деревянная дощечка с его именем и зеленым кругом. Имена вписывал специально отряженный для этого грамотный испанец, Сальвадор Санчес Гартэца, баск по происхождению. На удивление, более половины из выживших пленных не владели грамотой. Старик Пабло вот точно не мог написать даже свою фамилию.

Как там напишет Гартэца, Ос не знал, но рядом с ним стоял Тототл, который медленно дублировал ему каждое имя. Потом, когда шумиха уляжется, Ос проведёт дополнительную перепись населения.

К вечеру толпа и не думала заканчиваться. Все хотели причаститься к священному ритуалу, тем более очевидцы и прошедшие ритуал говорили, что там требуется не очень много: всего лишь дать себя порезать и на тебя снизойдёт благословение Вечного Солнца.

Скальпели уже сменили раз двести, а их в процессе использовалось пятьдесят. Ос взял в помощь Хуицилихуитла IV с его женой, которые делали то же что и он, сочтя сеянье благодати Вечного Солнца чем-то достойным благочестивого правителя. Правда, пространство вокруг них каждые десять минут опрыскивали раствором браги. Воняло жутко, но если августейшему так было легче и безопаснее… Простой народ же наслаждался запахом, ведь так пахнет такая баснословно дорогая жидкость, убивающая врагов человеческих… Ос подумал, что сейчасвообще все действия правителя идут ему в зачёт репутации. Впрочем, как и Осу. А вот следующее действо обещало превратить этот день в самый незабываемый.

С наступлением ночи ритуал было решено перенести на завтра, а людям было предложено проследовать по организованному воинами Оса и правителя пути в закрытый участок района.

Ос с правительством и прочей знатью прошел другим путём, воспользовавшись услугами «кареты».

Тототл занимался размещением людей на арене, где планировалось устроить развлечения для народа.

Где-то к двенадцати ночи все были размещены, а им выдана различная пища, которую готовили сотрудники Оса вторую половину дня. Это была незамысловатая кукуруза, посыпанная солью, жареные на палочках игуаны, морские свинки, кукурузные напитки и ограниченное количество лепешек. Предприимчивые рыночные дельцы тоже не остались внакладе, реализовывая сегодня недельные объемы еды и напитков.

Вокруг поля арены загорелись яркие факелы. Вперёд вышли самые здоровые бойцы из тех, которых только можно нанять за деньги. На руках их были надеты толстые кожаные перчатки, набитые человеческим волосом.

Осу пришлось поступиться правилами классического бокса, разрешив массовую драку, но правило драться только кулаками он отстоял.

Народ не до конца понимал, что будет происходить до самого удара по медному гонгу. После четырёхкратного поклона каждой стороне арены, боксёры начали драку.

Вырубить кого-то кулаком довольно сложно, но всё же возможно. В такой массовой драке выигрывают не самые сильные, а самые выносливые и вёрткие. Ведь и у силача есть предел.

Драка длилась около десяти минут. Народ смотрел внимательно, вникнув в суть происходящего. Ос опасался, что люди здесь пресыщены и им только смертельные гладиаторские бои подавай, но сегодня он извлёк одну вещь: главное азарт и неопределенность победителя. Неважно, умрёт или выживет проигравший, главное, что определился победитель, и чем убедительнее определился, тем лучше.

Боксеры дрались за деньги, которые они получат только при соблюдении всех правил, из-за чего дрались они осмотрительно и не допускали использования ног и локтей. Борьба тоже не допускалась, из-за чего картина перед зрителями открывалась захватывающая: двадцать мужиков дубасят друг друга до крови, практически голыми руками. Кровь брызжет из разбитых лиц, по лицам «спортсменов» расплываются обширные гематомы, кто-то падает без сил, кто-то уползает с арены, не в силах продолжать этот ожесточённый мордобой.

Еда лихо разлеталась по двукратной стоимости, а различный мерчендайз, в виде декоративных боксерских перчаток на петлях и тряпичных кукол отдалённо напоминающих боксёров — не особо. Но Ос знал, что время этого мерча ещё придёт. Особенно завтра, когда многие зрители будут сокрушаться, что упустили вчера возможность купить хоть что-то, напоминающее о боях.

Вообще, большая глупость — массовое скопление при эпидемии гриппа, но Ос посчитал, что риск оправдан. Мало того, что они сделали гигантский шаг в решении проблемы оспы, так ещё и дали людям выпустить пар, сбросить с себя напряжение последних месяцев.

Группы боксёров менялись каждые двадцать минут — после мордобоя на ногах оставался один, а иногда вообще никого. Уверенных победителей отделяли в особую группу, которая будет драться в следующий раз за титул абсолютного чемпиона Метцтитлана. Потом по плану Оса будут многочисленные отборочные, чемпионаты районного уровня, оспаривания титула чемпиона города, в общем, бесконечная карусель, которая в двадцать первом веке превратилась в реально пугающий своими масштабами аттракцион сумасшедших денег.

Здесь же бокс будет не только приносить деньги, но и снимать социальную напряженность. Люди почему-то морально успокаиваются, когда посмотрят на часовое мордобитие.

Где-то в семь утра народ начал расползаться по домам. Этот день правитель, изрядно уставший от бессонной ночи, запоздало объявил выходным. Уставшие жители расползлись по домам. Ос последовал их примеру, оставив «на как-нибудь потом» подсчёты прибылей и предварительные итоги вакцинации. Спать хотелось так, что он даже не заметил, что по небу куда-то на север пылая в атмосфере движется метеорит.

17. Дымы руин

Ос сегодня встал рано. Несмотря на постоянное напряжение, которому он подвергается последние месяцы, позволить себе долго валяться в постели он не мог.

Город тоже уже не спал — по улицам ходили патрули, грузоперевозчики с разрешительными медными табличками, немногочисленные торговцы и рисковые горожане, не боящиеся дубинок патрулей.

Пришлось ужесточить карантин, так как вспышки гриппа в районах нарастали, службы не справлялись, да ещё и люди предпочитали прятаться в своих домах, чем идти за помощью, так как некие подлые сволочи начали распускать слухи, что зараженных убивают на месте.

Со слухами борются жестоко, как и с паникёрами. Спирт производился практически в промышленных масштабах, а технология аппаратов начала расходиться в народе — слишком много людей задействованы в производстве, чтобы никто не срисовал конструкцию и не продал секрет какому-нибудь богатенькому вельможе.

Ос был и рад, что технология просачивается, это значит, что люди заинтересованы. Плюс, о гипотетическом спаивании населения он не переживал — процесс самогоноварения в народ ушел тот самый, без фильтрации, но с высоким градусом продукта. Пить это нельзя, а если всё же заставишь себя, то печень провалится в кишечник раньше, чем успеешь насладиться всей гаммой вкуса сивушных масел и метилового спирта.

Местный спирт — штука вонючая, отвратительная, но тем не менее убивающая микробов исправно. Ос прикинул, что где-то шестидесяти градусов он добился, этого должно хватить, так как он прекрасно помнил, что в аптеках продают 70 % спирт. Пусть у его продукта разброс по градусам хорошо если десять-пятнадцать процентов, но он также знал, что и обычным виски можно дезинфицировать раны.

Что там варят у себя в домашних «лабораториях» первые коренные самогонщики, Ос не знал, но надеялся, что хоть что-то более или менее качественное. Проверка продукта элементарная и известная многим мексиканцам с детства — наливаешь сто грамм в чашку, поджигаешь. Оставшуюся после воду замеряешь, если осталось сорок грамм, значит, крепость шестьдесят процентов. Если вообще не загорается — значит тебе впаривают дерьмо. Методику распространили через глашатаев, которым выдали продукцию для демонстрации.

— Босс, тебе сегодня к Давиду. — напомнил вошедший в спальню Ирепан.

— Да, отлично. — кивнул Ос, подходя к бадье с водой.

С водопроводом пока проблему решить не удаётся, поэтому приходится использовать современные способы. Ос подбивает клинья к Хуицилихуитлу IV, но тот говорит, что столь масштабные проекты лучше отложить до спокойных времён. Сейчас у него на уме другие планы, совсем не строительные…

Умывшись и закинув в себя пару лепёшек с кусочками жареного мяса и залив всё это кукурузным соком, Ос направился в кузницу.

Давид там вкалывал уже несколько месяцев, никак не понимая: почему печь конструкции Оса даёт больше качественного железа, чем его, исконно-посконная?

— Как там наша печь, Давид? — подошел Ос к бывшему молотобойцу.

— Пыхтит, маэстро.[30] — широко улыбнулся детина.

Он обращался к Осу не иначе как к «маэстро», так как новая печь поразила его до глубины души. Ос же воспользовался своими навыками человека двадцать первого века и применил опыт, полученный при строительстве медеплавильных печей, при строительстве железоплавильной. Построили не сразу, были ошибки, но они всё преодолели. Правда, качество металла оставляет желать лучшего и совершенно не сравнимо с материалом трофейных доспехов. Над большей частью этих доспехов трудились настоящие профи, которые посвятили своему делу всю жизнь, поэтому простым мезоамериканским самоучкам с ними тягаться было невозможно.

Также следовало знать, что железный выход был ниже, чем медный, из-за чего невозможно было обеспечить армию Хуицилихуитла IV хоть каким-то серьезным вооружением. Даже трофеи распределяли очень осторожно, так как стальное оружие требует ухода, причём куда большего и щепетильного, чем бронзовое и каменное.

Всё же, основная часть армии града Метцтитлан вооружена традиционным оружием и бронёй, что совершенно не годится для борьбы с европейскими захватчиками.

Правда, захватчики что-то не спешат захватывать, вообще за эти месяцы не было замечено ни одного корабля, что показатель.

Поход на Веракрус пришлось отложить, так как разведчики донесли, что у них там началась какая-то стрёмная эпидемия совершенно непонятной болезни, которая повально убивает даже испанцев.

Ос ставил на брюшной тиф, тем более симптомы мало напоминали грипп: высокая температура, слабость, бледность, никакого кашля, постоянные поносы, лихорадка, галлюцинации и бред. Ос ни разу не врач, но его компетенции хватило, чтобы понять — это не грипп.

Поэтому ту территорию Хуицилихуитл IV, после консультации с Осом, объявил запретной. И обратил взор на соседей…

Соседи страдают от гриппа, Теночтитлан, например, вымер. В Тласкале сейчас хозяйничают какие-то дикари, пришедшие из джунглей. Власти древнего города, лишившиеся армии в битве с конкистадорами, оказались неспособны противостоять угрозе, поэтому племена уровня развития палеолита, слишком тупые, чтобы понять механизмы передачи инфекции, режут горожан и жгут город. Болеют, умирают, но не собираются отказываться от так долго лелеемой мести.

— Сколько произвели железа за вчера? — поинтересовался Ос у Давида, завороженно смотрящего на процесс загрузки руды, производимый подчиненными.

Фанат своего дела, не зря он стремился стать кузнецом и первым вызвался, когда их отрядный кузнец начал искать добровольца в помощники.

— Четыре килограмма.[31] — ответил Давид, взявший с верстака пергамент.

— Мало. — покачал головой Ос. — Нужно больше.

— Ничего не можу сделать. — развёл руками Давид. — Крицы у нас хоть в землю закапывай, но сталь из неё можно добыть только молотом.

— Знаю, что работа адская, но надо ускоряться. — кивнул Ос. — Если мои догадки про планы правителя верны, то нам скоро понадобится всё железо, какое только сможем найти…

— Молот водный сломался, отремонтируем до воскресенья. — Давид развернул пергамент. — Потребен человек по меди, маэстро.

— Будет. — Ос принял пергамент из рук кузнеца. — Это что? Список необходимого? А зачем тебе ещё десяток «дюжих мужиков»?

— Дык… — Давид с треском почесал затылок своей здоровенной лапищей. — Крицу-то бить кто буде? Молот водный сломан, молвлю же…

— А, понял. — Ос ещё проснулся не до конца, поэтому соображал не слишком хорошо. — Будут.

— Вот это другое дело, маэстро. — повеселел Давид. — Токмо, неприятность есть…

— Какая неприятность? — насторожился Ос.

— Топор какой-то сработать — то я можу, а вот бронь стальную — тут уметь надо, маэстро. — виновато почесал затылок Давид. — Маэстро отдельный нужон, бронник.

— Ох… — вздохнул Ос. — А щиты, мечи?

— Мечи со щитами тоже можу, вродь-как… — неуверенно ответил Давид. — Токмо, качество буде, сам знаешь, маэстро.

— Лучше бронзы? — уточнил Ос.

— Ясен день, маэстро. — улыбнулся Давид.

— Тогда и не переживай. Нужно, чтобы было лучше бронзы, тогда эта затея вообще будет иметь хоть какой-то смысл. — объяснил ему Ос. — С крицей что-нибудь обязательно придумаем.

Ос давал себе отчёт, что деревенский кузнец и цеховой мастер — это небо и земля. То, что где-нибудь в Толедо вырабатывают тонны стали в месяц и в довольно-таки больших количествах производят первоклассные мечи с бронёй, совсем не значит, что в испанских деревеньках поголовно заседают профессионалы и для них раз плюнуть сковать полный латный доспех. Там даже кольчугу не каждый сработает, ограничиваясь в своём мастерстве сельским инструментом и подковами.

Нужно много кузнецов, тогда количество неизбежно перейдёт в качество, так как люди склонны совершенствоваться в профессиях. Но на это нужны десятилетия. Да и где взять столько кузнецов?

Обучить? Тоже годы. Нанять? Вариант, но кто поедет к дикарям?

Ос со всё возрастающей убеждённостью задумывался, что не видать ему железного века. Бронза, бронза и ещё раз бронза.

Но с бронзой тоже проблемы. Где достать олово? Пурепеча поголовно удавятся, но секрет не раскроют, да и знают этот секрет у них далеко не все, а очень ограниченный круг людей. Это ведь военная технология, поэтому берегут её пуще зеницы ока.

Другое дело, что Ос знал их секрет, но не имел на доступной территории залежей олова. В Европе олово тоже не закупишь. Насколько он помнил, в ближайшие годы олово станет стратегическим ресурсом, если уже не стало. Он уже видел, что две кулеврины из трёх захваченных, изготовлены из бронзы. Бронза быстрее остывает, не взрывается на смертельные осколки, поэтому пушки из неё получаются замечательные. Но она дорогая, так как меди и олова довольно-таки мало.

И шансы на то, что каким-то непонятным индейцам в Европе продадут стратегический ресурс, пусть и за приличные деньги, призрачно низки. Нет, что-то продадут, но не в тех количествах, какие нужны Осу.

Ос собирался создать античную армию, дисциплинированную, бесстрашную, вооруженную бронзой и в бронзу же облачённую.

Кто сказал, что закованный в сталь конкистадор неуязвим? Десяток покрытых бронзой воинов-ягуаров сомнёт его и возьмётся за следующего. Мезоамерика сейчас обладала ключевым преимуществом перед захватчиками — численностью населения. Многотысячные армии местных государств — не миф, Ос неоднократно беседовал об этом с Хуицилихуитлом IV, он достоверно описывал расклад сил в регионе и упоминал, что войско в пять-шесть тысяч копий — обычное дело для средненьких городов. Сам Хуицилихуитл IV обладал в настоящий момент семью тысячами воинов, причём семьсот из них экипированы сталью и медью. А если прижмёт, правитель Метцтитлана может поднять и все десять тысяч, вооружив кандидатов и старых ветеранов. Правда, это нанесёт непоправимый ущерб экономике, поэтому такое он собирался делать только в безвыходной ситуации.

Также следует знать, что ацтеки были внекатегорийным гегемоном, просто непомерно могущественным чудовищем — сотня тысяч воинов, это по ориентировочной оценке Хуицилихуитла IV. Испанцы же, по воспоминаниям Оса, оценивали их армию в сто пятьдесят тысяч кровожадных убийц. Испанцы могли преувеличивать, так как победа над такой силой более почётна, но вот Хуицилихуитлу IV врать было незачем. Это стратегическая информация, которую он постоянно держал в голове когда планировал свои политические ходы.

Но сейчас, из-за страшной эпидемии, Империя рухнула, а вслед за ней исчезли и десятки тысяч воинов. Ходят устойчивые слухи, будто бы кто-то из последних ацтекских полководцев сплотил вокруг себя остатки армии и с кровавым шлейфом начал прорываться на север, на легендарную прародину. Это может быть правдой, что объяснило бы отсутствие вообще каких-либо организованных сил ацтеков на руинах империи, но не объясняло отсутствие конкретики. Впрочем, сейчас всем совершенно плевать на каких-то там ацтеков, тут как бы свою власть сохранить… Ушли и ушли, счастливого пути.

Ос поставил себя на место этого весьма гипотетического полководца. Он поступил бы точно также. Самый логичный способ сохранить армию — уйти из зоны эпидемии, без жалости уничтожая заразившихся соратников. В логику современных реалий укладывается и уничтожение встречаемых на пути племён и городов. Армии нужно питаться — провиант им просто так никто не отдаст, а сюсюкаться времени нет. Также, если уж полноценно мерить на себя накидку ацтекского полководца, Ос бы создал необитаемый буфер между своей армией и эпидемией. А там, где-нибудь на таком далёком севере, организовал бы вооруженные кордоны, чтобы не пропустить этот смертельный букет из зараз дальше. И из того, что знал Ос, в Северную Америку европейские болезни придут только с первыми англичанами. А это будет ох как нескоро…

А потом Ос вспомнил, что между ацтекской империей и Северной Америкой расположены штаты Нуэво-Леон, Коауила и Сонора. Они славятся тем, что даже в двадцать первом веке, являются местами очень хреновыми для комфортного обитания. Там долбанная пустыня. Воды нет, песок, кактусы, койоты и ящерицы. Если ацтеки смогут прорваться через пустыню, то она сама послужит лучшим кордоном. Больной человек просто не сможет преодолеть её. Нет, если больным будут помогать… Но что-то Осу подсказывало, что не будут.

В Северной Америке тоже живут люди, они точно не будут рады пришельцам, но это уже проблемы ацтеков, не Оса. Ос же внутренне поражался, как сильно наследил своим невольным появлением.

Ацтеки, в оригинальной ему истории, довольно быстро потеряли основную массу населения от оспы, холеры, брюшного тифа, но этому предшествовало сокрушительное поражение от конкистадоров, что лишило их воли к сопротивлению. Здесь же Кортес не успел сделать своё чёрное дело, бесславно загнувшись от гриппа, который сожрал его лёгкие. Ацтекская армия не рассеялась по местности, не потеряла организацию, поэтому логично, что всё-таки нашёлся какой-то полководец, который явно метит в императоры, решившийся на сверхдальний поход, ещё и обосновал оригинально — возвращение к истокам. Ос знал, что науа когда-то давно пришли с севера, но он не знал, что об этом прекрасно помнят во всей Мезоамерике. Не задумывался никогда.

Даже более того, тот же Хуицилихуитл IV некогда довольно грубо отзывался об ацтеках как о «потомках безродных пришельцев из диких земель». Сейчас уже так не отзывается, он их вообще редко вспоминает, навсегда скинув со счетов.

Ацтекской империи больше нет, на её руинах пируют стервятники, мало кто может хоть что-то изменить, так как эпидемия и вынужденный карантин серьезно связывают руки. Единственные, кто может относительно спокойно передвигаться — метцтитланцы.

Так уж получилось, что многие из них переболели текущим гриппом, кто-то умер, кто-то выжил, но этот штамм, убивающий сейчас тысячами по всей Мезоамерике, не способен поразить переболевших. Ос опасался, что когда-нибудь вирус в очередной раз мутирует, но на это, если, конечно, очень сильно не «повезёт», могут уйти годы.

Оспой можно пренебречь — Ос вакцинировал всех. Испытали на преступниках — оспа не берёт вакцинированных.

Хуицилихуитл IV проявил себя как мудрый правитель, связался послами с соседним Масатланом, которому предложил спасение от оспы и союз. Разумеется, правитель Масатлана Сосколанхуитл II, принял предложение.

В Масатлан отправили две повозки с десятью больными лошадиной оспой, с помощью которых начали вакцинировать жителей Масатлана. Ос не знал, каким образом Хуицилихуитлу IV удалось убедить Сосколанхуитла II, что «берёшь значит болячку, вскрываешь её, мажешь жидкость на открытую рану и ждёшь появления болезни, переболеваешь и вуаля — оспа тебя больше не возьмёт».

Это было месяц назад, оспу в Масатлане победили — ни одного заболевшего уже вторую неделю. Жители благодарны и шлют щедрые дары в Метцтитлан.

После проработки с Осом, Хуицилихуитл IV решил создать новую формацию управления державой. Он совсем не хотел повторения ацтекской модели, которая была ему противна, ибо те, кто находился в самом низу вертикали подчинения, получали сущие крохи с ацтекского стола. Хуицилихуитл IV — человек в некотором роде сентиментальный, потому не хотел склонять кого-то к подобным взаимоотношениям.

Ос открыл для него «демократию» Мексики. Существует президент Мексики — Хуицилихуитл IV, исполнительная власть. Существует Конгресс Мексики — представители будущих союзных городов-государств, законодательная власть. Существует Верховный суд Мексики — судебная власть, куда будут избираться путём голосования Конгресса с правом вето от президента. Ос знал, что Мексика скопировала модель у США, но это к текущему моменту отношения не имеет.

Простые люди в такой системе ничего не решают, от «штатов», то есть, городов-государств, представителями будут текущие их правители, или ставленники Хуицилихуитла IV.

Ос видел в своём времени, что схема работает довольно-таки неплохо, получше многих, поэтому даже сейчас ничего не мешает использовать именно её.

Хуицилихуитлу IV, после уточнения, что за полномочиями обладает «Верховный правитель», идею принял.

И теперь есть несколько способов привлечения новых «штатов». Первый — мирный путь, что с успехом продемонстрировал подход к Масатлану. Второй — военный, что и задумал Хуицилихуитл IV в качестве следующего шага.

У него давние счёты с Туспаном, что на восточном побережье. На самом деле, за годы правления у Хуицилихуитла IV есть счёты практически ко всем, такие вот особенности местного международного взаимодействия, но Туспан имел выход в Океан, что предопределило его судьбу. Правитель Метцтитлана смотрит далеко вперёд. Будут корабли, обязательно будут. Он уже знал, что в Веракрусе обязательно должны быть корабли и когда брюшной тиф отпустит те земли, первыми там окажутся именно метцтитланские воины.

С другой стороны, пока что правитель должен концентрироваться на тактических вопросах, а это включает в себя захват контроля над регионом. И чем плох Туспан в качестве первой цели для завоевания?

Ос до обеденного отдыха помогал Давиду в плавильне, а затем его вызвали во дворец правителя.

Пройдя процедуру ополаскивания спиртом, Ос «отстоялся» минут пять и сумел войти в кабинет Хуицилихуитла IV.

— Освальтль. — кивнул ему правитель. — Я позвал тебя для обсуждения ряда важных вопросов.

— Я слушаю, о величайший. — поклонился Ос.

— Масатлан пришлёт полторы тысячи воинов, которых необходимо будет проверить на наличие заразы и вообще провести через карантин. — начал правитель Метцтитлана. — Затем, необходимо установить единого полководца над всеми привлеченными войсками и повести их на Туспан. Я считаю, что ты больше всего подходишь для этого. Видевший Вечное Солнце, во главе могучей и несокрушимой армии — это то, что будет приятно увидеть простым горожанам. Это вселит определенные надежды и укрепит веру воинов в успех.

— Сочту за честь, повелитель… — поклонился Ос.

Ему жутко надоело это церемониальное раболепство, но ничего поделать нельзя, этикет.

— Ещё, я по твоему совету отправил послов к пурепеча. — продолжил правитель. — Они согласны поделить труп империи между собой. И да, как ты и говорил, они отказались делиться секретом бронзы.

Переговоры нынче как правило дистанционные, послы наизусть разучивают тексты, знают также заранее заготовленные тексты для ожидаемых ответов, потому переговоры проходят без присутствия правителей и знатных вельмож, которыми правителям не хочется рисковать.

Ос прикинул, что наименее пострадавшими в данной ситуации являются пурепеча, северные племена из пуэбло, и… пожалуй всё. Есть мистеки, обитающие на северо-востоке от Метцтитлана, но они уже страдают от гриппа, поэтому серьезную силу представлять не могут.

Пурепеча защищены от инфекций цепью бесплодных и безводных холмов, что всю их историю неплохо защищало их от ацтеков. Имперские амбиции у них были, поэтому они с жадностью смотрят сейчас на оголённую границу некогда ацтекской империи, но ситуация такова, что без союзников осуществить освоение такой огромной территории, часть которой ещё и будет сопротивляться, невозможно. А потом… Союзников можно предавать, вероломно бить в спину, изгонять и вообще, окончание завоевания даст очень много опций. Тут всё будет зависеть от того, кто меньше всех потеряет, но больше всех приобретёт.

Это тоже отдалённые планы, но Ос не сомневался, что по пурепеча будут существовать вне гор ровно столько, сколько это будет нужно Хуицилихуитлу IV. Он выглядит как человек, у которого есть план. И идею Оса о создании хоть какой-то видимости договоренности, он развил дальше и углубил. Там есть ещё что-то, о чём метцтитланский правитель решил Осу не говорить. Несомненно.

— Мы знаем секрет. — улыбнулся Ос. — Но нам нужно олово. Жизненно необходимо.

— Люди ищут. — ответил на это правитель. — Когда-нибудь найдут.

— Не сомневаюсь. — произнёс Освальд. — Какие у меня задачи в Туспане?

— Одолеть их армию, установить контроль над городом, организовать карантин и снабжение пищей жителей, ликвидировать их правителя, семью перевезти сюда, верховного жреца тоже доставить в Метцтитлан. — перечислил Хуицилихуитл IV. — Кто-то из сыновей этой собаки должен стать правителем. Или даже дочь. Хм… Вполне возможно, что сыновья могут умереть по пути, а дочь его я женю на своём сыне… Нет, это слишком очевидно и топорно… Вези всех его детей и жён. Там разберёмся. Ты свободен. Завтра объявлю, что ты назначен военачальником похода. Не подведи меня.

— Я вас не подведу, повелитель. — снова поклонился Ос и убыл из дворца.

Ос ещё никогда не управлял таким количеством людей. Было слегка тревожно, но быстрый и дешевый способ уничтожения армии Туспана он знал.

18. Окровавленный клюв орла

— Дерьмо и отходы вываливать вот в такие места. — Ос навис над картой оборудованного лагеря, ткнув указкой на обозначение специально отрытой траншеи, куда было удобно вываливать все отходы, чтобы закопать их при уходе. — Это приказ. Если хоть один воин заразится кишечной инфекцией по вине низкой санитарии в сотне… Кто-то заплатит за это головой.

— Слушаемся, господин. — сотники, а в шатре Оса столпились именно они, синхронно поклонились.

Ос привёл к Туспану двенадцать с половиной тысяч человек. Вышли на месяц позже, чем планировалось, так как его совершенно не устроили способы снабжения и санитарное состояние этой армии.

Какие-то средства борьбы с загрязнением были, даже предполагалось обеспечивать воинов помывкой, но Осу этого было недостаточно.

Во-первых, он отправил отряд в тысячу воинов на расчистку прямой дороги к Туспану. Туспанцы знали, что будет война, поэтому подготовились к обороне города, так как были в курсе, что их пять тысяч воинов совершенно не годятся для генерального сражения в открытом поле против примерно пятнадцати тысяч воинов Метцтитлана и союзников.

При окончательном пересчёте вышло, что воинов всего двенадцать тысяч пятьсот двадцать, но это всё равно двукратный перевес.

Ос заранее знал, какое решение примет правитель Туспана, так как человек тот логичный.

Дорога к побережью была расчищена, туспанцы не до конца понимали, чем занимаются воины Метцтитлана, поэтому почти не препятствовали.

Во-вторых, он организовал настоящий обоз, сократив число носильщиков до минимума, так как телеги делали такое число людей в обозе бессмысленным. Также он распорядился скрупулёзно подойти к отбору провианта, но тут люди сами не первый год живут, поэтому его беспокойство было напрасным.

В-третьих, он заранее начертил схему будущего осадного лагеря, который перекроет сухопутную часть Туспана, оставив ему только явно недостаточное морское снабжение. Морить людей голодом он не собирался, но и гробить вверенных воинов в кровавом штурме тоже не хотел.

По вырубленной среди джунглей тропе двинулась армия, которая совершенно беспрепятственно прибыла к Туспану. На заранее выбранном ровном участке началось стремительное строительство осадного лагеря — оглядываясь на пример легионеров древности, Ос каждому воину, помимо вооружения, распорядился выдать по заточенному деревянному колу. Идти тут было всего четыре дня, поэтому воины пусть и жаловались на истёртые до кровавых мозолей плечи, но дошли целыми.

Из этих острых брёвен был сооружен оборонительный лагерь, над чертежом которого Ос сейчас и стоял. Всё исполнено в точности, так как он специально попросил себе в помощь одного городского архитектора, тучного и низкого парня по имени Ксолотль.

В специально отведенные ямы он приказал справлять нужду и сбрасывать иные отходы, ежедневно пересыпая эту массу негашеной известью, что неизбежно влекло за собой химическую реакцию гашения извести, которая воспринималась простыми воинами как волшебство. Нет, многие здесь знают, что негашеная известь, при контакте с влагой, гасится с выделением пара, но никто ведь не говорит этим многим, что именно сыплют в дерьмо и зачем.

Ос точно не знал, какой точно санитарный эффект даёт это «гашение дерьма», поэтому в конце каждой недели яму заваливали сухими ветками и пережигали. Воняло жутко, но, как точно знал Ос, во время войны во Вьетнаме, американцы сжигали солдатское дерьмо в специально отведенных местах. Не стали бы они заниматься ерундой без какой-либо видимой причины, ведь так? Дерьмо — это бактерии. А сгоревшее дотла дерьмо бактерий не содержит.

Вот такими делами Осу приходилось заниматься, чтобы содержать вверенную армию в целости.

Как он понял, никто так надолго большие армии обычно не собирал. Максимальная длительность похода — месяц-полтора. Ос же подошел к вопросу с точки зрения человека XXI века, которому поставили задачу наиболее эффективно захватить город.

Он капитально обложил их с суши. Он распорядился возвести временные бараки для воинов, где они относительно комфортно существовали в течение всей осады. Он установил трофейные пушки на удобных позициях, чтобы они придавали вес его словам при переговорах. А переговоры будут.

Пока что шла вторая неделя, Куетцпалли III молчал, не реагируя на сигналы о переговорах, посылаемые сигнальщиком. Тототл заверил его, что это нормально, так как народ может подумать, что дела совсем плохи, раз правитель сразу же отреагировал на предложение о переговорах.

Ос с пониманием относился к местным дипломатическим вывертам, но его раздражало, что из-за каких-то там этикетных извращений он проторчит у этого города на две недели больше.

Со слов Матлала, а также Тототла, осады в Мезоамерике — это нечто. Армия останавливается у города, который традиционно в последний момент начинают укреплять, затем армия нападающих предпринимает штурм, в зависимости от исхода которого и принимается решение о целесообразности начала осады. Если слишком много потерь — нахрен этот город не нужен, а если мало — можно и осадить. Не всегда бывает именно так, но часто.

Ввиду объективных ограничений в способности снабжать войска, осады длились не очень долго, а Ос затеял полномасштабное мероприятие.

Ему лично это было не нужно, но нужно было для общего дела. Пара-тройка с блеском и гарантией захваченных городов и о воинах Метцтитлана пойдёт специфическая слава. Слава людей, которые всегда берут города и крепости.

К слову о крепостях. Явление это в Мезоамерике редкое, но всё же встречающееся. Вообще, по мнению аборигенов, каждый город здесь — крепость, но по мнению Оса, его гипотетические предки сильно заблуждаются. Даже если бы у него не было испанских пушек, взять этот город, пусть и с некоторыми потерями, но возможно. А если безжалостно перекрыть ему снабжение, то и вообще без потерь среди личного состава.

Впрочем, умирать воины умудрялись и по дороге. Ядовитые змеи, пауки, смертельные несчастные случаи, междусобойчки…

Ос вёл тщательный учёт воинов, он приказал каждый вечер проводить поверку, чтобы пресекать самоволки и прочие вещи, к которым склонны любые солдаты.

Только здесь, став фактическим полководцем, Ос наконец-то увидел практический смысл во всех тех вещах, которым его подвергали во время службы в мексиканской армии…

Караулы, усиливаемые в ночное время, непрерывно несли службу, хотя Ос подозревал, что вылазок из города не будет, дабы не провоцировать осаждающих на штурм. Тем не менее, порядок был заведён, а это главное.

Ему смертельно надоело ждать, но атаковать до переговоров он не хотел. Люди в точности донесут до остальных, как происходила осада, кто что сделал и что сказал, поэтому важно было послать окружающему миру верный посыл: я открыт для переговоров, буду бить только после того, как поговорю и получу отказ на своё предложение.

Как человек, способный видеть на шахматной дальше одного хода, Ос планировал брать города без боя, на условиях почетной капитуляции. За неделю до выхода из города, он обсуждал это с Хуицилихуитлом IV, тот в целом концепцию одобрял, так как воины из капитулировавшей армии не умрут бесславно на окровавленных алтарях, а пополнят ряды союзников Метцтитлана.

«Это хорошо». — сказал Хуицилихуитл IV, выслушав идею Оса.

И вот, под конец второй недели осады, из города вышли парламентеры. Ос направил на переговоры Тототла, облаченного в испанскую броню, а также его свиту из воинов. Он должен передать простые слова: «Сдавайтесь, иначе город будет подвергнут грому и молнии, а затем огню. У вас три дня и три ночи на размышение».

В этот раз это был ультиматум, но впредь Ос собирался применять более мягкие формулировки и делать более выгодное предложение. В этот раз Хуицилихуитл IV приказал убить их правителя, а детей его привезти в Метцтитлан. В будущем будут другие города, где можно будет предложить почётную сдачу и не порабощение горожан, а присоединение к Метцтитланскому Союзу на правах города-союзника, что вынуждало подчиняться, но зато давало некоторые блага, вроде беспошлинной торговли. Это выгодно, но не все это понимают. Ещё выгоднее это всё от того, что на Метцтитланский Союз никто не решится напасть. Слишком большую силу он скоро будет из себя представлять, необоримую силу.

— Как думаешь, что ответят? — спросил Тототл в один из вечеров.

— Пошлют, скорее всего. — ответил Ос, передвигая по карте статуэтку с отрядом штурмовиков. — Невыгодные условия.

— Тогда мы будем штурмовать город? — с надеждой спросил молодой воин.

— Скорее всего. — ответил Ос. — Только будем делать это по-умному. Не так, как привыкли остальные.

Три дня прошли в напряженных приготовления, Ос и не надеялся на сдачу города без боя, поэтому предпринял ряд вполне определенных действий.

Когда прибыли парламентеры от Куетцпалли III то был получен его ответ: пусть метцтитланцы со всеми своими прихвостнями катятся в подземный мир.

— Ну, положим, сегодня в подземный мир покатится кое-кто другой. — усмехнулся Ос, выслушав Тототла, вернувшегося от парламентеров. — Прогуляемся к испанцам.

Невольные наёмники занимались подготовкой орудий.

— Пабло, старче, как наши дела? — поинтересовался Ос, который ещё утром лично дал ему приказ о подготовке артиллерии.

— Прекрасно всё, Ваше Святейшество. — улыбнулся щербато старик Пабло. — Отстреляемся по дворцу как только приказание будет.

— Считай, что вы получили это приказание. — ответил ему Ос.

Тянуть смысла особого не было, так как они уже неплохо задержались.

— Открыть огонь! — старик Пабло поднёс пламя к запальному отверстию кулеврины.

С характерным оглушительным рокотом ядро вылетело из жерла орудия и с неплохой скоростью полетела по баллистической траектории в направлении пирамиды правителя города Туспана.

За первым ядром полетели ещё два, а потом началась долгая перезарядка.

— Что-то не очень убедительно. — покачал головой Ос, глядя на султаны пыли, возникшие перед пирамидой.

— Дак мы ж не пристрелялись! — ответил на это Пабло. — Сейчас перезарядим кулевринки, второй раз не оплошаем!

Ос с удивлением для себя узнал, что артиллерийские орудия сейчас представлены цветущим многообразием видов и типов. Одни только кулеврины имеют десятки видов, от ручных пушек, до корабельных орудий. Ручные версии назывались серпентинами, а лафетные — кулевринами. В настоящий момент они имеют дело со средними кулевринами, которые стреляют каменными ядрами. Запас ядер довольно-таки ограничен, но враги об этом не знают. Да и вообще, эффект артиллерии не в том, чтобы действительно кого-то убить. Главное — напугать. Показать пресловутые гром и молнии. Ну и задеть кого-нибудь, но это опционально. Городок не сказать чтобы большой, но из кулеврин они сейчас стреляли на предельные дистанции, отсюда и чрезвычайно низкая точность.

— А те пушки, они бьют точнее? — поинтересовался Ос, имея в виду приватизированные в Теночтитлане испанские тяжелые пушки.

— Никак нет, Ваше Святейшество. — покачал головой Пабло. — Но сильнее.

Испанцы быстро разобрались, кто есть кто в местных раскладах, поэтому обращались со всеми исключительно сообразно сану. Простых жителей называли мужиками и бабами, в зависимости от пола, знатных воинов типа Тототла называли идальго, причём с какими-то заморочками со степенью родства в отношении правителя города. Самого Хуицилихуитла IV именовали Его Величеством, а Осу досталась роль духовенства, поэтому его прозвали Его Святейшеством, хотя технически более верно было бы так называть Куохтемоха, Первого Прелатля. Но, узнав, что Освальд оказался для местных кем-то вроде пророка или мессии, испанцы посчитали эквивалентом Папы Римского именно его.

Полнейшая дичь, Ос это понимал, но испанцы очень серьезно относились к своей европейской иерархии, поэтому быстро выяснили и установили кто есть кто. Видимо, они жить без этого не могут, раз решили восстановить привычную себе «картину мира».

Хуицилихуитл IV был польщён, что его сравнили по значению с королём, особенно когда Ос подробно описал ему, какую именно роль играют короли за Океаном. Ацтекам и не снился тот размах, с которым некоторые европейские короли ведут сейчас дела.

Вообще, Ос очень часто беседовал с испанцами о всяких казалось бы не особо важных вещах. Тототл держался рядом, но с языком у него пока было не сказать чтобы очень. В принципе, страшных секретов испанцы не раскрывали, но общую картину европейского мира Ос для себя сложил.

В Италии недавно отгремела война, которую теперь именуют Войной Камбрейской лиги, но, как говорил старик Пабло, не за горами ещё одна, он, как бывший наёмник, неплохо разбирался в текущих раскладах. В Италии, ещё со времён Борджиа, не решился вопрос с Неаполем, который так жаждал завоевать Карл VIII, жаждал, но всё равно потерпел. Там вообще много кто потерпел, но притязания почти никто не оставил.

В Испании же сейчас мир, королевой Кастилии, Леона и Арагона номинально является Хуана I, которую прозвали Безумной. Ос наслушался от пленных, что она реально сумасшедшая, так как чуть ли не пару лет ездила по стране с гробом собственного мужа, Филиппа I Красивого, который всамделишный Габсбург. Её заперли в замке, где она до сих пор сидит. До тысяча пятьсот шестнадцатого года страной управлял Фердинанд II Католик, тот самый, который муж Изабеллы I Католички, эти двое те самые ребята, которые и объединили Испанию в одно королевство де-факто, но не де-юре. Ос это знал в общих чертах из школьных знаний, но из уст свидетелей тех времён особо многого не узнал — некоторые конкистадоры тогда ещё не родились, а старик Пабло тогда был слишком молод и незначителен, чтобы запоминать что-то.

Когда в шестнадцатом году умер Фердинанд II, к власти пришел Карл I, объявивший себя королём Объединенных Кастилии и Арагона, это всё повлекло сильное недовольство, так как он сделал это при ещё живой матери, но во что это всё вылилось, пока неясно, так как Испанию пленные покинули в восемнадцатом году, а сведения, прибывающие из Старого Света, зачастую довольно неточные и запоздалые. Да и не волновал конкистадоров, думающих о несметных богатствах аборигенов, какой-то там Старый Свет.

Таким образом, испанцам сейчас вроде как ничего не мешает полностью браться за Новый Свет. Кроме гриппа. Грипп очень смертелен для взрослых и здоровых мужчин и женщин, испанцам очень рискованно даже просто высаживаться на берегу. Стоит кому-то подхватить грипп, даже одному, как весь корабль будет заражен, а с корабля зараза может попасть куда угодно. В трюмах полно прохладных и сухих мест, где вирус может существовать неделями, а то и месяцами…

— Всего один человек, зараженный сезонным гриппом… — пробормотал Ос.

— Что говорите, Ваше Святейшество? — переспросил Пабло, вносящий поправки в прицел кулеврины.

— Ничего, не отвлекайся. — Ос посмотрел на копошение туспанских воинов, которые собирались в некое подобие строя. — Тототл, готовь воинов, если начнут атаку, нужно умыть их кровью. На дистанции. Применяйте лучников и аркебузиров.

— Будет сделано. — кивнул Тототл и направился к расположению войск.

— Пабло, уважаемый, а каковы шансы на то, что ты попадёшь в их строй? — поинтересовался Ос.

— Высокие, Ваше Святейшество. — ответил старик. — Тут же метров триста будет… Да, определенно бороздку оставим…

— Тогда двоим продолжать огонь по пирамиде, а ты, Пабло, заряди ядром по воинам, нужно им показать, что нам совсем не обязательно подходить близко. — распорядился Ос.

— Вашсвятство, подходить близко всё-таки придётся, ядер не так… — начал один из канонёров.

— Да знает он всё, балда! — Пабло от души хлопнул его по затылку. — Но они-то не знают! Прошу прощения за этого дуралея, Ваше Святейшество.

— Бывает. — кивнул Ос.

Кулеврина была повёрнута и наведена на строй туспанских воинов. Они явно не были уверены в себе, так как атаковать укреплённый осадный лагерь — то ещё удовольствие. Но они пойдут в атаку, даже в такую безумно смертельную. Здесь отступают только в особых случаях. В таких, где враги совсем неуязвимы и убивают слишком многих и слишком быстро. А так, междугородние боевые стычки обычно носили характер «до последнего стоящего на ногах». С учётом участи пленных, мезоамериканцы дерутся до последней капли крови, а бежать не позволяют культурные особенности, так как ничего не меняется — беглеца принесут в жертву свои. Да и есть что-то такое в местных, Ос не мог сформулировать точно, но что-то вроде общеэтнического фатализма. Трудно ожидать иного от этноса, в культуре которого серьезное место всегда занимали массовые человеческие жертвоприношения. Нельзя мерить всех одной мерой, но войны здесь ожесточенные и самый страшный позор — бежать с поля боя. Впрочем, нюансы тоже есть. Если все бегут — бежать не позорно. Но вот если из всего отряда ты такой один, то… Люди, конечно, разные, но в целом, Ос был спокоен за воинские качества вверенного ему войска. Воевать у отоми учат с детства, что ещё и дополнительно подкреплено импортной ацтекской кастовой системой, а итоговая крайняя милитаризованность общества привела к тому, что отоми не видят себя без войны. Это, с одной стороны, потенциально опасно, а с другой, неслабо поможет объединить Мезоамерику «обратно» в такую родную для Оса Мексику.

Аркебузов много соорудить простоне успели, про мушкеты речи вообще не идёт, поэтому девяносто девять и девять десятых процента воинов вооружены традиционными каменными копьями, топорами и дубинами. В качестве защиты кое-кто из этого воинства снаряжен многослойными хлопковыми доспехами, кто-то даже костяной бронёй, но в основной массе воины довольствуются только банальными деревянными щитами и многослойными хлопковыми шапками. В принципе, в Европе не так давно воины довольствовались дублёными кожами в качестве защиты, это сейчас всякие зажиточные кондотты и богатенькие лорды позволяют себе снабжать свои дружины бригантинами, а порой даже полулатами. Вон, прибывшие конкистадоры Кортеса вообще практически поголовно были закованы в сталь, неуязвимую для местного оружия.

Такие ребята теперь есть и в армии Оса. Его Эскадрон Смерти, ну или Воинство Вечного Солнца, на пятьдесят процентов состоял из облаченных в сталь, а на пятьдесят процентов из облаченных в медь. Сам Ос тоже сейчас медленно варился в трофейных латах, которые надел с утра, заранее зная ответ осаждённых.

Ос делал основную ставку на это религиозное воинство, которое должно атаковать в первых рядах и подтвердить весь тот пиар, которым заливали уши народу глашатаи на улицах.

Сомнений в том, что город будет взят, у Оса не было, но и закидывать шапками никого он не собирался. Программа-максимум: минимум потерь, максимум жертв среди противников.

— Огонь! — раздалась команда старика Пабло.

Грохот. Ядро полетело в сгрудившихся в плотный строй воинов Туспана.

Каменное ядро с характерным визгом врезалось в строй, буквально пробило троих или четверых, а остальных на линии следования сбила с ног. Всё это сопровождалось кровавыми брызгами, криками и паникой.

— Ещё один залп, мне кажется, они не до конца поняли. — приказал Ос.

Жестковато, конечно, но если враги будут заранее напуганы до усрачки, то это позволит избежать лишних жертв.

Минут через десять орудие было заряжено. Грохот. Ядро врезалось в утоптанную землю, отскочило и ударило прямо в строй врагов, но на этот раз где-то на уровне ног. Как известно, человеческие ноги ломаются гораздо легче, чем плотные тела, из-за чего пострадавших было гораздо больше. Крики стали громче, поднялся гвалт. Враги не понимали, что происходит. Да что говорить, даже свои воины не понимали, что происходит и беспокойно оглядывались в сторону всхолмья, где расположились артиллеристы с командной ставкой.

Ос посмотрел на всё такие же неубедительные результаты обстрела пирамиды. Он хотело показать правителю города, что он не в безопасности даже когда между ним и врагами его армия, но, как показала практика, идея бесплодна.

— Хрен с ней, с пирамидой. — махнул Ос рукой. — Перевести огонь на армию.

Туспанцы не решались переходить в самоубийственную атаку, но и бежать им тоже было не с руки. Да и как это себе вообще можно представить — армия разбегается без кровопролитной схватки в ближнем бою?

Слитный залп трёх кулеврин — одно ядро мимо, а остальные два собрали свою кровавую жатву. Туспанцы заколебались.

Ещё залп. Снова жертвы. И ещё один залп. И снова крики, кровь. Но стоят. Патовая для туспанцев ситуация. Но ядра не бесконечные, как и порох. Пусть ядра можно и новые выточить, но это время, а порох вообще не получить ну никак.

— Командуй атаку, Тототл. — приказал Ос.

Придётся уничтожать их армию старинным методом.

Ос вошел в строй Воинства Вечного Солнца. Его приветствовали радостным рёвом. Он чувствовал себя не в своей тарелке. Его сейчас сильно уважали за то, что он одолел в честной схватке воина-ягуара, а также за то, что он всамделишный мессия новой веры, которая вот точно лучше предыдущей. А в душе его было ощущение, что он этого не заслужил. Воин из него так себе, как и религиозный деятель. Но у него есть преимущество — уникальные знания человека XXI века, которые помогут теперь уже его народу возвыситься и пройти через мрак эпохи колонизации без летальных последствий. А там и остальная Америка не так уж и далеко…

Амбициозное планирование пришлось прервать, так как они уже в каких-то пятидесяти метрах от врагов.

— Стой. — приказал Ос.

На утоптанной дороге в город, между двумя полями маиса, встретились две армии.

— Аркебузиры, лучники! — выкрикнул Ос. — Стреляй!

Атаку Ос реализовал совершенно иначе, чем принято в этих краях и даже в Европе. Спереди три линии пикинеров, то есть воинов Вечного Солнца, вооруженных пиками и бронированных сталью — такой заслон с теми средствами, какие есть у туспанцев, не преодолеть. За этими тремя линиями построены лучники и аркебузиры. Аркебузов в его армии сейчас ровно семьдесят, но зато стрелки из них надлежащим образом подготовлены и являются самой смертоносной составляющей ударного отряда. А вот лучников у него просто огромное количество — Хуицилихуитлом IV всего год назад были предприняты меры по хоть какому-то противодействию гипотетической атаке испанцев, из-за чего доля воинов, владеющих луками, пращами и дротиками, существенно возросла.

Ос из-за щита наблюдал за полётом облака из каменных стрел и воочию видел эффект от попаданий свинцовых шариков из аркебузов. Черепа разбивались как куриные яйца, воины падали сломанными куклами, но на фоне эффекта от стрел всё это терялось.

Тысячи оперенных вестников смерти падали на головы поднявших щиты туспанцев, кого-то навеки оставляя на земле, а кого-то просто смертельно раня.

«А ведь этих раненых совсем скоро придётся добивать…» — подумалось Осу, ждущему следующего шага от противника.

В щит врезалась стрела, но бессильно отлетела в сторону. Среди врагов тоже есть определенная доля стрелков, но по числу они сильно уступают воинам ближнего боя. Для ударного отряда воинов Вечного Солнца стрелы не особо опасны, а вот лучники начали терять людей.

Вечно так продолжаться не могло, туспанцами командовал не клинический идиот. Но и выбора у него особого не было. Отступать уже слишком поздно, это приведёт лишь к тому, что на плечах бегущих воинов в город войдут и противники. И единственный выход — погибнуть геройски. Приказ на что и был отдан неизвестным Осу командующим туспанской армии.

«Надо было вам сдаваться пока предлагал…» — подумал Ос, глядя на с отчаянным рёвом бегущих на него воинов.

— Упор! — выкрикнул Ос, на плечо которого легла длинная пика со стальным наконечником.

У испанцев с собой было много различного вооружения, которое сейчас возвысило метцтитланцев до уровня европейской армии. Такая вот большая была разница.

Столкновение. И Ос видел, что передние ряды напоролись на пики против своей воли, сугубо от давления тел позадиидущих…

В щит ударил макуахуитль умирающего на пике воина-орла, он хрипел но бил по щиту Оса. Изо рта его брызгала кровь, залив съехавший набок шлем в виде орлиной головы. Стало жутковато. Этот человек даже не думает, что умирает, для него важнее было нанести хоть какой-то ущерб врагу. В медленно угасающих глазах ярость и боль, но удары продолжают наноситься. Вот рука ослабла, рукоять макуахуитля освободилась, но из-за страшной давки оружие не упало на землю — некуда ему падать. Амплитуда последних ударов была где-то сантиметров десять.

Давка была ужасной, но прорваться через строй отборных воинов, которым не страшны удары каменным оружием, почти невозможно. Копьё на плече отъехало назад, чтобы впиться в лицо мальчику лет пятнадцати, чьей кровью забрызгало правую руку и плечо Оса. Его потрясло то, что он создал своими руками.

«На бумаге» всё красиво: плотная фаланга пикинеров гарантированно остановит и выпотрошит любого противника. Это одно. Но совершенно другое — видеть процесс «потрошения» и даже участвовать в нём.

Предыдущая схватка вообще ничто. Там фактически был только он и тот воин-ягуар, остальное шло фоном. А сейчас он оказался в эпицентре насилия. Превосходяще-хладнокровного с одной стороны и ожесточённо-отчаянного с другой.

Меч давно в руке, сталь начала движение будто сама по себе. Остриё очень удобно для уколов, так как этот вид оружия, доставшийся Осу «в наследство» от Кортеса, а именно — его личная эспада ропера. Режущие свойства тоже на высоте, но уже чувствуется постепенный переход к преимущественно колющему типу удара.

Превосходный образчик холодного оружия сейчас вонзался в беззащитные перед ним тела туспанцев, нанося смертельные, безоговорочно смертельные раны. Неважно куда колоть — при современном уровне медицины большая часть уколов в тело оканчиваются смертью. И очень повезёт, если она наступит мгновенно.

Ос не знал, каких психопатов Маркос Кальдерон поставил во второй ряд, но эти люди сейчас работали пиками как швейными иглами — кололи напропалую, по два три раза в одно тело, так как упасть сейчас очень сложно, ведь сжимают со всех сторон. Ос лично сейчас наблюдал, как пикинер пытается выдернуть пику из тела довольно плотного воина-туспанца, но безуспешно — за этим воином есть ещё двое пронзенных этой же пикой. Жутко смотрящийся театр дёргающихся марионеток.

Эта давка продолжалась целую вечность. Ос зарёкся повторять такой опыт. Лучше мудро взирать на поле брани с холма, чем подтверждать авторитет таким сомнительным способом…

Держать щит было тяжело. Враг напирал, хотя было ясно, что это зависело далеко не от первых рядов, которые оказались в этот день главными жертвами.

Латная рукавица отлично пропускала кровь, которая обильно лилась по эспаде и обагряла руку. Дискомфорт от не успевающей засохнуть крови сводил Оса с ума. В области подмышки кровь всё же начала высыхать, несмотря на обильный пот, из-за чего начался страшный зуд.

Уходить нельзя, да и невозможно. Битва ещё далека от завершения, а уже хочется, чтобы это всё закончилось.

По плану, с флангов бились обычные войска Метцтитлана, вот там всё могло сложиться ещё более кроваво.

Но вдруг, как-то в один момент, давление ослабло. Ос приподнял шлем и слегка опустил горжет. Туспанцы отступают. Видимо, ужаснулись тому, что перед метцтитланцами образовался небольшой вал из тел.

— Вперёд! — нашел в себе силы для приказа Ос.

От вони свежепролитой крови тошнило. Ноги скользили по окровавленной земле, но соратники не давали упасть. Выставив пики, воины Вечного Солнца начали двигаться к пирамиде правителя. Захват пирамиды — конец битвы за город. Так было в Теночтитлане, так будет и здесь. И пусть сюда пришли не испанцы, но правила одинаковы для всех. Тем более для «своих». И пусть штурм не длился семьдесят дней и ночей, но и Туспан далеко не столица Ацтекской империи.

Битва фактически закончена, но не день. Впереди у Оса очень много работы.

19. Правила игры

— Приступать, босс? — спросил Готльпан, один из воинов Вечного Солнца.

— Привести приговор в исполнение. — приказал Ос, прилагая усилия, чтобы его голос не дрогнул.

Размышляя на этот счёт, он вообще собирался самостоятельно казнить преступников, но вот сейчас, когда плаха с топором уже ждёт своего часа… Просто отдать приказ было тяжело.

Да, они виновны, суд внимательно изучил дела и Ос вынес этот приговор как военачальник. Но разница между убийством противника в бою и казнью, пусть и преступников, но своих, слишком велика. Двоих из преступивших военный закон воинов он знал лично.

Прощать нельзя никого. Насилие над мирными жителями недопустимо.

Специальное подразделение военных стражей бдительно следило за соблюдением дисциплины среди простых воинов, хотя абсолютное большинство искренне не понимало действий Оса. Захватить город и затем его НЕ грабить? А какой тогда вообще смысл воевать?

Мысль, честно говоря, Осу нравилась. Воевать вообще нет смысла, но именно сейчас, в этом времени, война — единственный способ достичь мира.

Бывшие земли Ацтекской империи лихорадило, причём буквально. Параллельно с пандемией гриппа, вспышками оспы, коклюша, брюшного тифа и кори, люди сражались друг с другом. Конечно, некоторым правителям хватило ума ввести карантин, но на общей ситуации, особенно в случае совсем уж примитивных племён, это почти не сказалось.

Трупы стараются сжигать, но зачастую покойники гниют в лесах, всплывают в реках, сжираются ставшими очень разборчивыми падальщиками, которые настолько расплодились на дармовых харчах, что активно заселяют пригороды умирающих городов.

Ос уже распорядился травить протухшее мясо и разбрасывать его по лесам — мексиканские волки, практически полностью вымершие в XXI веке, сейчас расплодились и без страха и совести атакуют деревеньки, жрут женщин, детей, стариков, а иногда и вооруженных взрослых мужчин — вот настолько много их выросло ввиду неограниченного притока бесплатного и легкодоступного мяса. Травят волков мышьяком, залежи которого нашли около небольшой вымершей деревеньки Капотли, которую заселили добытчики.

Ос изначально принял его за ртуть и обрадовался, бросив клич всем желающим заработать кучу денег на очень ядовитой добыче смертельно опасного минерала, но когда приблизительно восстановленный из неверных обрывков памяти способ добычи золота из руд дал сбой, Ос усомнился. Все попытки вытащить золото из сплавов потерпели форменный провал, но когда Ос в отчаянии хотел получить ртуть методом термического выпаривания, то получил совершенно не похожий на ртуть элемент. Как выглядит мышьяк он не знал, он даже сейчас не был до конца уверен, что полученный элемент является мышьяком, но на животных этот элемент действует однозначно убойно — мрут морские свинки даже от относительно малых, в местном понимании, доз.

Освальд не придумал для мышьяка применения лучше, чем начать пропитывать им дохлых морских свинок, тапиров, диких свиней и многих других. Да, специальные отряды охотников специально отстреливают животных, чтобы хоть как-то разобраться с волчьей проблемой. Ос теперь даже не сомневался в причинах вымирания мексиканских волков — эти твари хитрее своих европейских товарищей, свирепей и живучей, из-за чего испанские колонисты вели с ними ожесточенную войну. Редкий случай, когда все выигрывают от вымирания какого-либо подвида. В целом, Ос предпочёл бы иметь дело с трусливыми и хитрыми койотами, чем с волками, которые гораздо умнее койотов и уже соперничают за место под солнцем с традиционными доминирующими сверххищниками Мексики.

— Босс, что-то нужно? — к стоящему и размышляющему Освальду подошел Ирепан.

— Пока что ничего…

Ос завороженно смотрел на корзину с головами, уносимую двумя парнями из дисциплинарного подразделения. Вообще, формированием и подбором конкретно этих людей занимались испанские инструкторы, от Оса требовалось только в общих чертах обрисовать, что и для чего ему нужно. Концепцию военной полиции испанцы осознали не сразу, но как осознали — обомлели. Обычно, дисциплина в большинстве современных европейских армиях хромает на обе ноги и время от времени падает, порой доходит до того, что полководцы теряют управление над этой алчной толпой уже непосредственно в процессе взятия городов или замков — грабёж начинался уже в процессе штурма, а заканчивался через несколько дней, когда капитаны устают грабить сами и утихомиривают своих развлекающихся как в последний раз подчиненных.

Старик Пабло быстро понял, чего именно хочет Ос, поэтому молча отправился вместе с Маркосом, лучше всех освоившим науатль, в основной воинский лагерь. Пропадали они там где-то около восьми часов, после чего вернулись с сотней дюжих парней-отоми. Ребята подобрались серьезные, с тяжелыми взглядами и неулыбчивыми лицами.

Дальше Ос работал самостоятельно — выстроил кандидатов на площадке перед своим шатром и начал обрабатывать. Вещал о важности и богоугодности воинской дисциплины, подводил теологическую базу под постулат «Вечное Солнце — вершина стабильности и дисциплинированности, ибо восходит и заходит непрерывно в течение тысяч тысячелетий, будь как Вечное Солнце». Чрезвычайно редкие затмения, которым уделено много внимания в предыдущей религии, он объяснил краткосрочными увольнительными, а пасмурные дни они сами себе объяснили одной из заповедей: Вечное Солнце видит всё, даже ночью. Осу оставалось только поддержать эту версию.

Чувствовал он себя в это время глупо — будто вынужден поддерживать собственную ложь, тщательно придумывая следующую, а затем следующую…

Видимо, так образуются и усложняются религии. Только вот его религия эволюционировала не тысячелетиями, а днями.

Перелом в голове местных уже произошел: они смирились с тем фактом, что десятки тысяч людей были убиты просто так, они поняли, что новая религия никому не мешает, а также объясняет гораздо больше, чем предыдущая, а ещё, что особенно сильно понравилось рядовым обывателям — она была простой и нетребовательной.

Конечно, многим очень не понравилась новая вера, которую почему-то слишком резко признал Хуицилихуитл IV, а за ним и духовенство, всего день назад с упоением вырезавшее сердца на алтарях.

Некоторым людям свойственна подозрительность и рассудительность, поэтому начались неизбежные вопросы, на которые пришлось отвечать духовенству, а иногда и дубинкам стихийно возникших дружинников. Также, имелись и особо упёртые индивиды, которых совершенно не удивил восход Солнца в первое утро после дня без жертвоприношений. Неважно совершенно, как они это себе объясняли, но то, что кучу народу, якобы умершего от гриппа, вывозили в закрытых повозках — факт. Хуицилихуитл IV — опытный политик и правитель, способный решать проблемы и «улаживать» несанкционированные митинги перед его дворцом. Недовольные рассеивались и погибали, организаторы исчезали, а недовольные жрецы, которых бывшие товарищи оставили не у дел, умерли в самом начале. Ос об этих подковёрных внутригородских интригах узнал постфактум, когда всё было закончено, но не возмущался, так как сам бы ничего лучше не придумал. Хотя, до беседы с решившим поделиться информацией Хуицилихуитлом IV, считал, что смена религии происходила без лишних жертв. Впрочем, Хуицилихуитл IV так считает до сих пор, ибо ЛИШНИХ жертв действительно не было. А то, что там параллельно погибло несколько влиятельных персон… Волнения, ничего не поделаешь…

Головы казнённых выбросят в выгребную яму, а тела сожгут — посмертное порицание, наиболее эффективное против мезоамериканцев. Смерти тут по-настоящему никто не боится, подумаешь, умер, а вот того, что будет с тобой потом… Почётно было быть сожранным после жертвоприношения, упав бездыханным трупом прямо в руки городской бедноты, но это происходило далеко не с каждым — только по особым праздникам и со специально отобранными пленными. А так, если попасть в плен в неудачное время, конкретно в месяц чествования бога огня Шиутекутли, можно было до хрустящей корочки обгореть на костре, а затем лишиться сердца. Ос такое уже видел, ему хватило на всю жизнь.

В общем, смертью местных не напугать, поэтому пришлось изобрести такой вот способ посмертной кары. Глядя на лица воинов, следящих за движением первых в истории Мезоамерики военных полицейских, несущих корзину с отрубленными головами преступников, сразу становится понятно, что проняло, дошло осознание. А когда головы были без церемоний сброшены прямо в общевойсковое дерьмо, даже поднялся приглушенный ропот. Ос знал, что так и будет, поэтому поднял руку в жесте «Заткнуться».

— Воины! — обратился он к присутствующим, а присутствовал почти весь лагерь. — Сегодня я наглядно показал, что будет с теми, кто ослушается воли Вечного Солнца! Это не я захотел отрубить головы этим бедолагам, не Вечное Солнце этого захотело! Этого захотели они сами! Они хотели умереть! До каждого воина нашей могущественной армии доведено — грабить и насиловать запрещено! Мы пошли не в развлекательный поход! Развлечения вас ждут в Метцтитлане! Борьба, бокс, турниры для чемпионов! Пульке польётся рекой! Выступления танцовщиц!..

Поднялось довольное бормотание и одобрительное хмыканье.

— Но перед тем как мы войдём в родной город… — Ос специально сделал паузу, чтобы воины успокоились и обратили на него всё своё внимание. — Вам всем будут выданы плащи за участие в походе!

Вот теперь никто не стал сдерживаться и скрывать радостные вопли. Никогда ещё не было такого в Мезоамерике, чтобы кто-то платил ненаёмникам за войну. Так как Ос решил пресечь разграбление городов будущих союзников, было постановлено иметь «денежный фонд» для «оплаты труда» воинства. Такого здесь ещё не было, а особая радость воинов заключалась в том, что даже самостоятельно грабить не пришлось, получая гарантированный плащ.

— Но помните, воины! — Ос снова сделал паузу, чтобы радость улеглась. — Если не хотите, чтобы ваша голова утонула в говне товарищей, а тело бесславно сожжено на костре, соблюдайте правила!

Кто-то засмеялся, кто-то удивлённо уставился на Оса, но в целом народ повеселел. Конечно, в глазах остальных воинов преступники совсем уж страшного ничего не совершили, поэтому им было удивительно наблюдать жестокую и позорную расправу, но речь Оса сбила накал, а также заставила задуматься.

Профессиональных солдат из всех этих воителей сделать не удастся, но у Оса даже задачи такой нет — ему нужно лишь, чтобы порученный ему поход завершился с максимумом эффективности и с минимумом потерь.

Город взят, правитель мёртв, дети и родственники его в клетках на повозках, завтра поедут посреди маршевой колонны.

К слову, касательно колонн и маршей — испанцы очень заинтересовались, откуда Ос всё это знает. Большие европейские армии порой растягиваются на десятки километров вдоль пути следования, теряя по дороге к цели целые подразделения, а Ос организовал быстрые путешествия какого угодно числа людей по заранее разведанной и расчищенной дороге. Пока что в качестве ответа служила отсылка к организации армии древнего Теотиуакана, про который никто особо ничего не знал даже в двадцать первом веке, не говоря уже и о нынешних временах. Байки о том, что это был древний и огромный город, который фактически правил всеми окрестными землями и послужил образцом для ацтеков, позволили испанцам провести аналогию с Древним Римом, который славился могущественной армией и безграничной властью над подчиненными землями. Аналогия ошибочная, так как Ос прекрасно знал, что Теотиуакан даже близко не походил на античный Рим, но всё же обрёл достаточно могущества и влияния, чтобы его славу мечтали возродить ацтеки.

Разубеждать Ос никого не собирался, да и несущественно это. Важнее то, что объяснение имело успех и испанцы, какими бы прожжёнными вояками ни были, но осознали серьезность подхода Освальда к решению проблем.

А дальше был поход обратно. Обратный путь занял гораздо больше времени, так как победители «облегчили» город на десятки тонн ценностей. Во время одного из ночных привалов, у Оса сложился интересный разговор со стариком Пабло и Маркосом.

— Пабло, старина, расскажи-ка мне ещё разок про Испанию… — попросил Ос, задумчиво глядя в пламя.

— Да что рассказывать-то? — проворчал старик для проформы. — Ну, ладно, слушай… Это история о том, как воевал против Месты. Знаешь, что такое Места? Ха, да откуда тебе знать! Места[32] — это свора обнаглевших дворянчиков, которым какой-то там король три сотни лет назад дал единоличное право на перегон скота куда захочешь. Мой дед, царствие ему небесное, занимался скотоводством, мой папаня тоже занимался — это было нашим семейным делом. Но затем одному подлому дворянчику, Хименесу де ла Кайда, сыну знаменитого идальго Роберто де ла Кайда, захотелось начать своё дело. Но, мои слова подтвердит Маркос, иные дворянчики просто не умеют начинать дело, предпочитая отнять его у честного труженика. И этот вы№%ядок Хименес решил отнять наше дело! Бумаги он оформил быстро, вступил в Месту даже не обладая скотом, Маркос, скажи, у этих знатных всё быстро получается! Ворон ворону глаз не выклюет! В ратуше грамоту получил, на пастбище наше, понимаешь, Освальдо?! На землю, которую мой прапрадед у мавров кровью взял!

Старик Пабло закашлял. Ос предупредительно передал ему бурдюк с пульке.

— Хам-хам-кхам. — по-стариковски откашлялся Пабло и глотнул пульке прямо с горла. — Кхам! Грязное дело затеял этот подлец… Три месяца приходил со своими людьми, требовал покинуть его землю, а потом жалобу в Сарагосу отправил, герцогу нашенскому. Прибыл сановник с отрядом солдат… Вот так мы и стали бездомными и неприкаянными. Правда, вдвоём с отцом в ночь перед уходом перерезали всех овец и сожгли хлев. Так-то мы знали, что у хренова Хименеса был план захвата нашего скота при перегонке на рынок, но… мы поступили умнее. Ни нам, ни ему. И поделом. Что толку от пастбища, если на нём некого пасти? Денег у этой паскуды больше не было, поэтому погорел он, а земля наша ушла за долги. Я встретил его потом…

Тут Пабло замолк, оглядевшись, затем вспомнил, что вообще-то находится в плену у диких индейцев, поэтому продолжил:

— Это было в Гранаде, в тысяча четыреста девяносто втором году. Я тогда был конюхом сеньора Маурисио де Аларкоса, это был, казалось бы, обычный день из сотен дней осады, но тут я увидел эту паскуду… Доспех бедный, меч из паршивой стали, в глазах обреченный страх… Я проследил, где он разместился, а ночью, отпросившись у сеньора де Аларкоса, пробрался в палатку к Хименесу и зарезал эту суку отцовским ножом…

Это был первый убитый мною, потом их было много, но Хименеса я запомню на всю жизнь. До этого, я семь лет работал где мог, кем мог, отец не выдержал испытания тяготами — умер в устье Гвадалеты… Я отомстил. И вы первые люди, кому я рассказал эту историю.

— Что ждало бы тебя за это на родине? — спросил Ос с любопытством.

— За убийство знатного человека, пусть и такого гнилого, положена смерть. — ответил за старика Маркос. — Но здесь Новый Свет, старые грехи остались в Европе.

— Зато сколько мы накопили новых… — посетовал старик Пабло. — Зачем ты спрашиваешь про Испанию, Освальдо?

— Хочется посетить эту благословенную страну. — ответил Ос честно.

За гипотетическую возможность переноса гриппа Ос не опасался. Испанцы и сами с успехом справятся с этой тривиальной задачей — корабли не могут не ходить, а значит, когда-нибудь сложится неизбежная цепочка неудачных передач, которая протянется до прибытия в Старый Свет. И тогда… Ос никогда не простит себя. Надо было прострелить себе голову в самом начале, а теперь уже поздно. Джинн выбрался из бутылки и растворился в воздухе.

Ещё Ос кое-что помнил из медицинских проспектов, время от времени раздаваемых в полиции: в виде высохшего аэрозоля, вирус гриппа может выживать посреди комнатной пыли в течение четырёх-пяти недель. Сценарий предположить несложно — даже если зараженных изолируют или выкинут за борт, они успеют «накашлять» достаточно, чтобы вызывать вспышки в течение всего путешествия. А может быть и совершенно иначе — в виде зараженной пыли вирус тихо пропутешествует полтора месяца, коих достаточно для достижения Канарских островов, а затем, при разгрузке корабля, ворвётся в лёгкие моряков, чтобы разнестись дальше по Канарам. И ведь за время инкубационного периода они успеют добраться до Испании, откуда грипп начнёт свой кровавый вояж по Европе.

Но Ос не стал зацикливаться на этих мыслях. Надо было стреляться в первый же день, но у него об этом тогда даже мысли не возникло.

«Если бы я только знал». — мысленно посетовал он.

— Ничего благословенного в Испании нет. — промолвил Абаррэйн Иньяки Сорионе, один из пленных испанцев.

То есть, для местных он был одним из пленных испанцев, но как понял Ос, Абаррэйн — баск. Он изначально оставался в Метцтитлане, но вызвался сопроводить продовольственный обоз до ушедшей армии. Бегства испанцев никто не опасался — бежать им некуда. Шансы на то, что удастся преодолеть такое расстояние до берега не обладая никаким оружием и иммунитетом от всех болезней, стремятся к нулю. А ведь ещё надо как-то преодолеть море. В итоге, было принято решение не держать испанцев в заточении, а позволить им приносить пользу. Кузнец Давид служит прекрасным стимулом — в его покоях хранится около шестидесяти килограмм золота, что является половиной его веса. Ос держит слово, а его слово держит испанцев.

— Ты же баск, тебе не понять. — ответил на это Пабло. — Знаю я вашего брата… Вечно хотите какой-то свободы и независимости… От чего?

— Ты только что рассказал свою историю, Паулу. — Абаррэйн недобро уставился на старика. — У нас такого не было. Пока кастильцы не пришли.

— Ребята, вижу, к чему может привести этот разговор. — встал с бревна Ос. — Здесь и сейчас ваши склоки совершенно не важны. Старый Свет остался за Океаном. Не надо тащить старые проблемы в Новый Свет. Здесь их всегда хватало и без европейских проблем.

Пленные замолкли. Стал слышен треск поленьев в костре.

— Освальдо прав. — произнёс наконец старик Пабло. — Незачем ругаться из-за того, что мы не можем изменить. Но как ты представляешь себе путешествие в Испанию, Освальдо?

— Нужны корабли и экипажи. — ответил Ос. — Есть среди вас моряки?

— Мы солдаты, а не мореплаватели. — покачал головой старик Пабло. — Но в Веракрусе оставалось довольно много моряков.

— Сейчас их там не очень много, я так полагаю. — Освальд задумался.

Корабли раздобыть не большая проблема. В крайнем случае можно смастерить что-то суррогатное и добраться на этом до Кубы, а там кораблей всегда в избытке. Правда, в этом случае за них придётся сражаться.

Испанцев Ос не боялся. Их сейчас очень мало, настолько, что можно брать числом. Даже если один испанский конкистадор будет стоить трёх воинов в бронзе, это всё равно будет считаться выгодным разменом. Метрополия далеко, а настоящих конкистадоров всегда было мало.

Но до прямых столкновений с испанцами ещё очень далеко — Мексика находится в хаосе безвластия, нужно помочь Метцтитлану покорить её. И только после этого следует задумываться о закрытии испанского вопроса. Если они сами не надумают придти в Мексику, конечно же.

— Следующая твоя цель — Веракрус? — поинтересовался преувеличенно равнодушно старик Пабло.

— Само собой. — подтвердил его догадку Ос. — Мы же обсуждали с тобой наличие там коров, насколько я помню.

— Запамятовал, давно это было… — пожаловался Пабло. — Возьмёшь нас с собой?

— Только пару человек. — ответил Ос. — Мне нужно будет обсудить капитуляцию города с официальным представителем вице-короля, но я даже не знаю, как он выглядит.

— Если тебе будет угодно, я могу пойти с тобой. — предложил Абаррэйн.

— Посмотрим. — не стал давать ответ Ос. — Для начала, неплохо было бы вернуться в Метцтитлан.


//Метцтитлан, трое суток спустя//


— Ты протёрся спиртлем? — настороженно поинтересовался Хуицилихуитл IV.

— Разумеется, величайший. — кивнул Ос.

— А эти, испанцатли? — обратил свой взор на пленных испанцев правитель города.

— Я проследил, чтобы их облили спиртом целых три раза. — ответил на это Ос.

— Замечательно. — расслабился правитель. — Поздравляю тебя с победой, Освальтль. Такого успеха никто не ожидал, а особенно никто не ждал такого количества трофеев. Особенно неожиданно было услышать, что ты доставил в целости и сохранности всех детей покойного правителя Туспана. Сегодня в честь великой победы организуется всегородской праздник. Мне хотелось, чтобы простые люди запомнили этот день, поэтому я приказал твоим рабам приготовить всё как в тот раз. Эта твоя… Сула. Да, Сула. Я не лезу в твои дела, но не слишком ли много свободы ты ей даёшь?

— Возникли какие-то проблемы, величайший? — уточнил Ос.

— Никаких проблем не возникло. — покачал головой правитель. — Но она занимает не последнее место среди твоих рабов. Нельзя слишком многого позволять своим рабам и рабыням, необходим баланс.

— Они не совсем рабы. — признался Ос. — Я заключил с ними договора, согласно которым плачу им ежемесячные вознаграждения, в зависимости от того, как хорошо они поработали.

— Хм… — Хуицилихуитл IV задумчиво потёр подбородок. — Интересно… Нет, всё же, это очень интересно… Я вижу то, что упустили мои сановники: никто не заставит раба всецело отдаваться делу насилием, но можно платить ему хорошие, по его меркам, деньги и он будет поворачивать реки! Это очень хорошая идея, Освальтль! Очень хорошая! У меня… Сколько у меня рабов? Охтли!!!

Имя своего старшего сановника правитель буквально проорал. В покои правителя на всех парах ворвался Охтли, на ходу роняя какие-то свитки.

— Я здесь, ослепительнейший! — Охтли собирался бухнуться на землю для челобития, но вовремя вспомнил, что так делать нельзя и раз десять поклонился почти до пола.

— Сколько у меня рабов, Охтли? — спросил Хуицилихуитл IV. — И распорядись чтобы принесли трапезу, мы с Освальтлем проголодались.

— У вас, о солнцеподобный, две тысячи сто тридцать рабов! — после секундной задержки ответил Охтли. — А если в общем, то где-то около семидесяти тысяч! Трапезу уже заготовили, ждут сигнала, о величественнейший! Заносите!!!

Ос подумал, что теперь стало очевидно, почему этого внешне забавного толстячка держат в замке — мало того, что он назвал точные цифры, которые были известны Осу, так ещё в процессе доклада этот Охтли практически на ходу успел лизнуть самомнению Хуицилихуитла IV, а также заранее позаботился о такой совершенно непредсказуемой вещи как желание чего-нибудь поесть. Это в случае с остальными всё ясно: захотел поесть — поел, а Хуицилихуитл IV не такой. Иногда у него обостряется паранойя касательно микробов и только после того, как тщательно вымытое спиртом животное будет зарезано продезинфицированным в горящем спирте ножом, тщательно отмытым в спирте мясником, приготовлено при соблюдении всей разработанной специально для дворца «спиртовой цепи», только в этом случае Хуицилихуитл IV соизволит чего-нибудь поесть. Всё это обходится очень дорого, но чем-то необычным в эти времена не считается — Ос слышал историю про ацтекского правителя, который даже среди кровожадных ублюдков считался отбитым — он мог засыпать только после приёма кровяной ванны. Ос знал, что народ даже гордится «бзиками» правителя — они безобидны, роскошны и демонстрируют достойную императора гигиену.

Ос даже не знал, радоваться этому или горевать. Несомненно положительной стороной этого «аристократического бзика» была мода на гигиену и высочайший спрос на продукцию спиртовой мануфактуры Оса. Мода коснулась не только весьма малочисленной знати и многочисленных богатеев города, но и даже вполне себе существующего среднего класса, который сам по себе являлся для Оса настоящим сюрпризом. Минусом было лишь то, что мануфактура не справляется со всё возрастающим спросом, что влечёт появление конкурентов, о которых Ос знает уже давно, но истинные масштабы этого стихийного бизнеса открылись только недавно — в каждом десятом доме имеются разного качества самогонные аппараты, изготавливаемые из чего придётся. В это трудно поверить, но народные умельцы каким-то образом разработали тростниково-каменную модель самогонного аппарата, в конструкции которого имеется лишь жизненно необходимый минимум очень дорогих медных деталей. К слову, из этого минуса возник и плюс — совершенно мимо внимания Оса прошла металлургическая революция. Причём она произошла не технологически, а ментально. Простые жители осознали несомненную пользу меди, из-за чего ударными темпами начался поиск и добыча медной руды. Бесстрашные разведчики забираются всё дальше, разыскивая медь и другие полезные металлы, а всё ради шанса в один момент стать неслыханно богатым. Купцы щедро платят первооткрывателям безумные деньги, чтобы потом эксклюзивно разрабатывать месторождения. К сожалению, серьезных жил пока найдено не было, но все мелкие месторождения в радиусе пятидесяти километров уже давно выбрали.

Причём, что интересно, оружие из меди местных интересует в последнюю очередь. Куда больший интерес вызывает литьё деталей для самогонных аппаратов, посуда, различные украшения и инструменты. Себе Ос это объяснял тем, что далеко не до всех ещё дошло превосходство бронзы над камнем на поле боя, но с другой стороны, бронзы сейчас слишком мало, чтобы говорить о каком-то превосходстве, а чистая медь камню в чём-то даже уступает. Например, в долговечности.

Но Ос не унывал — рано или поздно будет обнаружено месторождение олова, которое поставит точку в этом слишком затянувшемся каменном веке.

Про сталь пока что можно даже не заикаться, про бериллиевую бронзу тоже. Эксперименты с бериллием, который надо ещё умудриться как-то получить из породы, ни к чему хорошему не привели, а броня, которую Ос сработал из меди и непонятного металла, не сильно превосходила классическую оловянную бронзу. Альтернатив олову Ос не видел и сомневался, что они вообще в этих краях есть[33]

Так или иначе, но их будущее плотно упиралось в наличие или отсутствие олова. Будет бронза — будут легко изготовляемые оружие и броня. Не будет бронзы — придётся идти по историческому пути, то есть, налаживать добычу и производство стали, что долго, требует куда большей квалификации от рабочих, а также первое время совсем не будет давать выхлопа. И всё это «первое время» воины будут ходить с оружием каменного века.

Когда-то давным-давно, в школьные годы, Освальд частенько играл в компьютерном клубе в интересную игру Civilization IV, где на начальных этапах почти всегда сталкивался с проблемой нехватки железа. Если не имеешь на освоенной территории железа, когда его имеют противники, то неизбежно страдаешь и отстаёшь.

Но сейчас у Оса не игровая партия из почти забытых нулевых годов, а настоящая проблема. С одной стороны, будет хорошо, если они будут работать над железом, но с другой стороны, может статься так, что не успеют. И в таком случае лучше иметь бронзу, чем ничего. Тем более, бронзу, насколько знал Ос, можно улучшать. Он довольно неуверенно припоминал где-то услышанное утверждение, будто поздняя бронза совершенно ни в чём не уступает раннему железу. И получается, что если они даже достигнут раннего железа, то всё равно ещё нескоро сумеют наладить выпуск достаточно качественного стального оружия. И, каким бы лёгким не казался обывателям процесс производства стали, это очень тяжелый, опасный и капризный процесс. Уже пятеро сотрудников получили ожоги разной степени, а один погиб. И это при том, что они знают всю цепочку производства стали с применением каталонского горна и Давида. Только когда увидишь всё, с чем приходится сталкиваться работникам плавильни ежедневно, понимаешь, что железо требует выносливости и культуры производства. Это не бронза, которую отлить может каждый. И то, даже в случае бронзы есть нюансы. Отлить-то может каждый, но что получится в итоге сильно зависит от тщательности расчётов, изначального качества меди, олова и даже температуры на улице. Ос только в этом времени осознал, что природе почти ничего нет в чистом и нужном виде и она ничего не даёт легко — все блага человек должен вырывать клещами, выколачивать молотом, переплавлять в горне. Мысль простая, но заставившая его философски поразмышлять вечером, сразу после утомительных работ по выплавке десятков медных панцирей.

— Итак, Освальтль. — Хуицилихуитл IV придирчиво обнюхал ножку индейки, словно пытаясь вынюхать наличие вируса гриппа на поджаристой поверхности. — У меня две тысячи сто тридцать рабов… Я хочу, чтобы все они заработали как твои. Сколько нужно денег? А! Деньги! Охтли, неси мне пергамент с мыслями о деньгах!

— Он уже здесь, о образ Вечного Солнца! — всё-таки упав на колени, протянул пергамент сановник.

— Молодец. — нейтральным тоном похвалил его Хуицилихуитл IV, откладывая надкушенную ножку и вытирая руки поданным слугой хлопковым платком. — Как ты и говорил, какао-бобы оказались не такими уж эффективными средствами расчёта, Освальтль. Даже сейчас, когда мы считаем привезённые тобой трофеи, очень сложно точно установить истинную прибыль. Пусть какао-бобы я распорядился закрыть в подземных хранилищах, но тем самым я их, фактически, уничтожил. Мне не нужно столько какао-бобов на рынке. Ты понимаешь почему?

— Да, величайший. — кивнул Ос.

— И почему же? — поинтересовался Хуицилихуитл IV.

— Потому что это средство расчёта, которое на самом деле не стоит столько, сколько за него дают. — ответил Освальд, на самом бытовом уровне смыслящий в экономике. — А дают за какао-бобы и так немного. Гораздо больше стоят хлопковые плащи, но они не очень удобно средство расчёта, практически неприменимое в быту. Смею предположить, о величайший, что во времена Ацтекской империи, когда они властвовали над всеми, навязанная остальным система с какао-бобами и плащами как-то работала, но сейчас уже начала давать первые сбои.

— Верно. — удовлетворённо кивнул Хуицилихуитл IV, а затем повернул голову к Охтли. — И для этого ему не нужно было распинаться передо мной два часа!!!

— Величественнейший повелитель, этого больше не повторится… — склонился сановник.

Хуицилихуитл IV развернул пергамент и начал читать.

— И тут мне пришла гениальная идея, Освальтль. — поднял взгляд на Оса правитель. — Среди трофеев были монеты пришельцев, которые определённо имеют для них какую-то ценность. Ты называл их… монетль? Да, кажется так. А что если вместо какао-бобов ввести в обращение медные монеты? Как думаешь?

— А почему не серебряные и не золотые монеты? — уточнил Освальд.

— Ну монетль же должен стоить хоть что-то! — расширил глаза в удивлении Хуицилихуитл IV.

20. Договор о намерениях

— Да услышит каждый!!! — внезапно заорал государственный глашатай на весьма немноголюдной рыночной площади. — С сего дня, Озарённый Солнцем, Светлейший правитель, Чтимый и любимый народом, Великий Правитель славного города Метцтитлана, Хуицилихуитл IV Дальновидный, после долгого совета с Видевшим Солнце, Склонившем Туспан, Освальтлем Точтли, постановляет:

— Внедрить новый медный монетль, стоимость которого — пять старых какао-бобов!

— Внедрить новый, большой медный монетль, стоимость которого — пять старых хлопковых плащей!

— Какао-бобы более не считать денежным средством, к обмену не принимать, деловые операции, где в качестве расчётного средства обговариваются какао-бобы, не проводить!

— Хлопковые плащи более не считать денежным средством, к обмену не принимать, деловые операции, где в качестве расчётного средства обговариваются хлопковые плащи, не проводить!

— Данные правилараспространяются на территорию Метцтитланского Союза, а также на соседние города, вошедшие в Метцтитланский Союз на правах кандидатов в союзники!

— Озарённый Солнцем, Светлейший правитель, Чтимый и любимый народом, Великий Правитель славного города Метцтитлана, Хуицилихуитл IV Дальновидный выражает свои глубочайшие соболезнования родственникам жертв пожара в квартале кожевников! В качестве жеста милосердия, с сего дня часть Непобедимой метцтитланской армии будет направлена на строительные работы, вплоть до полного восстановления кожевенного квартала!

Ос обалдело покивал головой и продолжил свой путь.

Несмотря на всё набирающую обороты эпидемию, жизнь продолжается. После дебюта метцтитланской армии, соседние города стали очень сильно беспокоиться за свою безопасность, поэтому не придумали ничего лучше, чем задобрить столь опасного соседа дарами. К сожалению для них, Хуицилихуитл IV, наслышанный от Оса о европейской политике, отбросил старые обычаи и совершенно игнорировал богатые украшения, сотни рабов и рабынь, присланные для задабривания. На самом деле, дары всё же влияли, но не совсем так, как задумывали дарители: «Охтли, запиши — этот город мы полностью грабить не будем, заберём лишь половину имущества! А вот этих, с богатыми дарами, ограбим до последнего боба, больно они богатые!»

Ос с горечью осознавал, что Хуицилихуитл IV является прирождённым правителем, который на лету схватывает новые веяния и тенденции, иногда не совсем хорошие. Например, он активно собирает информацию о европейцах: брачная система, альянсы, вассалитет, система налогообложения, религия, сильно интересуется феодальной системой, республиканским строем, идеей мирового господства Римского Понтификата, слабыми сторонами феодализма, сильными сторонами, а также географией. Больше всего Хуицилихуитл IV полюбил географию — Ос вчерне нарисовал ему карту Мезоамерики, которую знал довольно-таки неплохо, а также карту Европы, которая получилась уже не так хорошо. Главное, на большом пергаменте, висящим слева от трона правителя, были выведены интересующие Хуицилихуитла IV регионы и области, а также примерные месторасположения городов. Карты получились не очень точными, но над этим сейчас денно и нощно трудились храмовые счетоводы и художники, которые только-только закончили большой государственный заказ на новую религиозную символику.

Сложно сказать, какие планы сейчас крутились в голове Хуицилихуитла IV, но они однозначно были связаны с реформированием текущей политической системы. Одно Ос понял однозначно — Хуицилихуитл IV не был влюблён с первого взгляда в феодальную систему, возможно из-за долгих разговоров с Маркосом, который и сам был не в восторге от порядков своей родины. Но и отрицательного отношения к феодализму правитель Метцтитлана не выработал, относясь к нему как к вещи, которую нужно будет учитывать в будущем.

Ос и раньше предполагал, что Хуицилихуитл IV не решит внедрять феодальные отношения, хотя где-то полгода назад были все возможности для этого. Он просто относился к тому типу правителей, которые терпеть не могут, когда кто-то им не подчиняется. Ему нужна не верховная власть — ему нужна вся власть. От самого низа, до самого верха. Именно это, а не долгие беседы с Маркосом, заложили основу легкого неприятия европейской системы.

Ещё ему очень понравилась система Римского Понтификата. Оса наделили титулом Легатля, дали полномочия говорить от имени Хуицилихуитла IV, на местах принимать окончательные решения по вопросам государственной важности, но сроком на пять лет. Также, вместе с титулом легатля, Ос получил запрет на занятие каких-либо должностей в армии, что было довольно-таки разумно со стороны Хуицилихуитля IV, которого не зря прозвали Дальновидным. Это сейчас всем понятно — Ос против правителя не пойдёт, его всецело устраивает текущее положение вещей, да и очевидно, что он не такой человек, который будет резать глотки ради власти. Но лет через триста, не запрети сейчас правитель Осу управлять войсками, какой-нибудь сверхпопулярный легатль вдруг воспользуется данным прецедентом и устроит военный переворот — этого никому не надо.

Да и вообще, к военной карьере Ос не рвался. Весь поход у него болела голова по всем вопросам, из-за чего он чувствовал себя очень некомфортно. А отвечал он тогда за всё. За каждого воина, который съел ядовитое растение или отравился некачественной едой, за каждую стычку, в которой гибли десятки воинов, за всё. И за боевые потери, которые в этот раз были в десятки раз меньше, но тем не менее оставались потерями… Ему такая ответственность пришлась совершенно не по нраву.

Гораздо комфортнее Осу было решать бытовые проблемы городских кварталов, разрешать конфликты городских дельцов, заниматься планированием стремительно растущего города, следить за строительством — он только здесь понял, что поступление на службу в полицию было глупым решением. Вполне возможно, займись он всерьёз плотницким делом, не случилось бы этого всего, он не оказался бы в другом времени, полностью погруженный в развитие совершенно иного хода истории.

— Видевший Солнце! — окликнул Оса посыльный из дворца. — Правитель желает тебя видеть!

— Иду. — кивнул Ос.

Он как раз направлялся во дворец, но по пути хотел заглянуть к кожевникам, которые нуждались сейчас в пиломатериале. Похоже, придётся посетить их в другой раз.

Во дворце он прошел процедуру обтирания дрянной сивухой, оттёрся хлопковым полотенцем и вошел в тронный зал.

— Освальтль. — заметил его появление Хуицилихуитл IV. — Проходи.

— Доброго дня тебе, величайший. — поклонился Ос.

Правила игры.

— Денежная реформа идёт своим ходом. — произнёс правитель. — Монетль расходится по рукам, хотя уже пришлось прибить десяток магнатов, которым не понравились мои действия…

Ос знал, как это происходило: за ночь перед официальным объявлением денежной реформы, о которой до этого ходили вполне недвусмысленные слухи, Хуицилихуитл IV просчитал всех, кто может набраться смелости открыто выступить против него, поэтому скрытно привёл к их домам по отряду вооруженных воинов. И даже несмотря на то, действительно ли эти люди хотели против него выступать, отдал приказ об их уничтожении. Жестоко, но таковы правила игры. Эти магнаты стали нищими в мгновение ока — толку теперь от их складов, забитых бобами и плащами? Они просто не могли не выступить. Рано или поздно. А держать под боком очень недовольных людей, которые имеют личные охранные отряды — вершина глупости. Политика всегда была такой, такой и будет.

Слухи по городу ходили разные — кого-то выдергивали из постелей, кого-то ловили при попытке к бегству, но точно известно, что не ушел никто.

— Слышал, что всё проходит успешно. — только и сказал на этот счёт Освальд.

— Да. — кивнул Хуицилихуитл IV. — Денежная реформа — лучшая придумка, которую ты только выдавал, Освальтль, в честь этого я тебе дарую десять тысяч больших медных монетлей. Покупай на них всё, что пожелаешь, только постарайся сделать это побыстрее и у как можно большего числа торговцев. Мне нужно, чтобы торговля вновь ожила после сегодняшнего.

Ос также знал, ведь это был его план, о «проверенных торговцах», которые заблаговременно получили определенные суммы новых денег, чтобы начинать «оживлять бизнес». В итоге, денежного вакуума, о котором он предостерегал Хуицилихуитла IV, не случилось, что позволит в ближайшие недели полностью перевести Союз на металлические деньги.

Хотелось, конечно, сразу ввести бумажные деньги, но в настоящий момент это невозможно — надлежащего качества бумагу производить они ещё не умеют.

К слову, медные монеты — промежуточный этап. Ни для кого не секрет, что рано или поздно придётся торговать с европейцами, а у них меди просто навалом, особенно у англичан. Именно в связи с этим и было принято решение использовать в будущем платину.

Ос сумел убедить Хуицилихуитла IV, что зря он недооценивает платину, которую сейчас лучше интенсивно добывать, скупать где только можно, научиться переплавлять в слитки и хранить в особо защищенном месте, а из некоторой доли запасов выпускать новые монетли, которые Хуицилихуитл IV сразу же окрестил лунными монетлями.

Добыча самородной платины уже началась, на это дело подряжают добровольцев, которые за большие деньги привозят ежедневно многие сотни килограмм пока что ничего не стоящего металла.

Ос помнил историю, в которой испанский король приказал затопить сотни тонн платины в самых глубоких местах океана, чтобы фальшивомонетчики не имели возможности сплавлять золото с платиной. В этой истории Ос не допустит подобного. Платина — отлично проводит электричество, к тому же являясь тугоплавким металлом, будущие поколения даже спасибо Осу не скажут, так как не узнают, что кто-то в восемнадцатом веке собирался вываливать всю имеющуюся платину в океан.

Вообще, самая главная проблема платины — она хреново плавится, то есть, при текущих условиях, совсем никак.

И Ос совершенно не знал, как с этим бороться. Каково же было его удивление, когда обнаружилось свойство платины прекрасно сплавляться с другими металлами. Он и упустил эту её способность из виду, хотя всё лежало прямо перед глазами — фальшивомонетчики Нового Времени с некоторыми ухищрениями умудрялись сплавлять с платиной золото, что и должно было навести Оса на открытие. Но всё случилось без его участия — Зипактонал, бывший раб и плавильщик меди, без видимых на то причин, решил добавить платину в расплав меди. И, вопреки ожиданиям, платина вошла в сплав, только для этого ему пришлось экстремально высоко поднять температуру, одолжив в железоплавильне мощные меха и чугунные трубы для воздуховода. Ос спросил у Зипактонала, низкого и тощего паренька, которого, по неясным слухам, дома бьёт жена: «Зачем ты уничтожил печь?» На что тот ответил: «Этот металл бросил мне вызов».

Бронза у Зипактонала получилась, правда, характеристики были далеки от оловянной. Впрочем, даже это было лучше чистой меди, что было неплохим шагом вперёд.

И тогда Освальда будто молнией пронзило. Он премировал Зипактонала качественной телегой из личных запасов и приказал испытывать различные металлы на предмет открытия новой неоловянной бронзы.

Нож, который, к слову, выплавил из платиновой бронзы Зипактонал, получился ненамного прочнее медного, больше походя на столовый прибор, чем на серьёзный инструмент.

Тем не менее, Ос видел в этом открытии большой потенциал.

Кто знает, что в конце концов удастся получить Зипактоналу? Ведь существуют же бериллиевые бронзы, почему не существовать каким-нибудь, скажем, серебряным бронзам? Хотя, касательно последнего Ос сильно сомневался. Если платина, которая именуется серебришком, дала такой сомнительный результат при плавке с медью, то чего ждать от серебра?

— Я потрачу монетли скорейшим образом, величайший. — заверил Ос правителя. — Какие у нас планы?

— Планы… — Хуицилихуитл IV потёр рукой подбородок, затем опомнился и взял из стоящей на подлокотнике трона чашки со спиртом тряпочку, которой протёр себе всё лицо. — Планы у нас… Грандиозные. Ты ещё не слышал, как я понимаю? В Туспан прибыл корабль чужаков. Сегодня к обеденному отдыху к нам прибудет посольство с Южных островов.

— Посольство? — Освальд слегка обалдел от новости, поэтому переспросил.

— Да, посольство. — кивнул Хуицилихуитл IV, нахмурив тонкие брови. — Хотят справиться о походе предыдущих испанцатлей в Теночтитлан. Им не стали говорить, что поход, мягко говоря, не удался. Я с ними видеться не хочу, поэтому принимать их будешь ты. Обсуди торговлю, покупку стали, а также качественных рабов. Нам нужны мастера, если они смогут уговорить своего правителя продавать нам своих людей, то будет просто превосходно! Тавитль, который работает с железом, хоть и видно, что не из самых умных людей, но делает хорошие мечи и топоры, что очень полезно для нас. Если таких как он будут сотни… Постарайся договориться с чужаками о покупке рабов.

— Приложу все усилия, о величайший. — заверил правителя Ос.

Это коренным образом меняло очень многое. Освальд не ожидал, что испанцы сами выйдут на связь. Вот не ждал он, что кто-то в здравом уме сунется на умирающий от смертельной заразы континент. Хотя, это же конкистадоры — они здесь все немного безбашенные.

— Пока что возвращайся к себе, хорошенько подготовься к приёму. — отпустил Оса Хуицилихуитл IV.

Ос кивнул и направился к выходу.

В своём районе Ос добрался до родного двора, вошел домой, обнял Сулу, которая занималась делами по дому, поднялся на второй этаж и застал там Ирепана, считающего что-то на счётах и записывающего на пергамент.

— Слышал, босс? — поднял взгляд старший сотрудник.

— Только что из дворца. — ответил Ос. — Надо как следует приготовиться. Используем палаты для иноземных купцов.

— Я уже начал всё готовить. — сказал на это Ирепан, затем взглядом указал на пергаменты. — Пересчитываю прибыли от стекольного дела на новые деньги.

— Слухи о чужеземцах, как вижу, старательно обходили меня стороной… — посетовал Ос.

— Ты, босс, только не обижайся. — предупредил Ирепан. — Но должен знать кое-что.

— Ну? — спросил Ос настороженно.

— Ты — личность, приближенная к божеству, поэтому с тобой на рынке слухи не обсудишь, пару раз подумаешь. — произнёс Ирепан. — Из-за этого и узнаёшь всё последним. Это мы, твои рабы, люди простые и понятные…

— Тогда впредь прошу тебя сообщать мне об актуальных новостях. — попросил Ос. — А то глупо узнавать о прибытии испанской делегации от первого лица города.

— Буду стараться держать тебя в курсе событий. — заверил его Ирепан.

— Хорошо. — кивнул Ос благодарно. — У нас времени до послеобеденного отдыха, поэтому постарайся всё устроить достойно, но без помпы. Мы что, испанцев не видели?

— Я позабочусь об этом.


*Метцтитлан. 3 июля 1521 года. Сиеста*


Панфило де Нарваэс[34] вытер лицо платком и оглядел деревянный частокол, которым был огорожен город. На первый взгляд казалось, что укрепления примитивные и преодолеть их легко, но на второй взгляд становится понятно, что их строил точно не дурак — количество путей для штурма очень ограничено, крайне сложно подвести осадное оборудование, даже более того, солидную часть пути к частоколу придётся преодолеть по открытому пространству, что губительно даже при обстреле из луков. А ещё Панфило беспокоили закрытые квадратные бойницы, находящиеся как раз на линиях доступных путей для приступа. Если там разместить орудия…

Нет, просто так этот город не взять, нужна артиллерия, много людей, а также изрядная доля мужества — город большой, у него очень много защитников.

Но они пришли сюда не за войной. Диего[35], конечно, обещал ему губернаторство над всеми землями, которые он сможет покорить, но именно сегодня он здесь не ради этого. Странные индейцы, слухи о которых доходят даже до Кубы — это одна часть его задачи. Узнать о них как можно больше, выведать уязвимые места и точное количество воинов. Судьба ублюдка Кортеса — вторая часть его задачи. Подонок, из-за которого Панфило лишился глаза, как поговаривают, подох в Теночтитлане, вместе со своим отрядом. И поделом.

Была ещё одна часть задачи, совершенно тайная — наладить контакт с властью этого нехарактерно развитого города, вокруг которого сколачивается союз дикарей. Диего Веласкес сказал, что заниматься разваливанием дикарского союза будут другие люди, Панфило же нужно всего-лишь обеспечить их проникновение в город. Судя по степени защиты города — это будет сложно. Очень сложно. Стены охраняют непрерывно, если верить лазутчикам, неделю наблюдавшим за Метцтитланом, а через врата можно попасть только после процедуры осмотра и тщательного обследования. И это обосновано совершенно точно не боязнью соглядатаев. Тут всё проще и сложнее одновременно — так они вычленяют больных и изолируют их в отдельном районе. Умно. На Кубе до такого не додумались, поэтому там сейчас умирает очень много людей.

Панфило пришел не один — с ним прибыл отряд в пятьдесят самых храбрых конкистадоров, которым просто плевать на смерть. Он знал это — он сам из таких.

После пленения местными дикарями и двух лет прозябания в темнице, Панфило не боялся смерти. Теперь он мог смотреть ей прямо в лицо.

Врата отворились — их предупредили, что придётся пройти фильтрацию, прежде чем попасть в город. Их предупредили, что во время этой фильтрации их всех обольют дрянным пойлом.

Пройдя через в чём-то унизительную процедуру осмотра, их запустили в специальное здание, где велели ждать прибытия доверенного лица правителя этого города.

Панфило велел своим людям не злиться на странные обычаи местных и вообще никак не показывать норов.

— Аделантадо, мы просто будем терпеть над собой эти языческие ритуалы? — тихо спросил Жан Поль де Гуван, гасконский шевалье, которого жажда золота и славы заманили в Новый Свет.

— Придётся. — ответил Панфило. — Если хотим выяснить судьбу Кортеса.

— Смею считать, что слухи о его подлой кончине правдивы. — посчитал нужным сказать француз.

— Я знаю, Жан Поль. — ответил на это Панфило. — Просто дождёмся, что скажет доверенный человек их правителя.

Француз — верный соратник и превосходный фехтовальщик, но вот умения молчать, когда следует молчать, и говорить, когда следует говорить, у него нет.

Внутрь этого зала их привёл один из индейцев, одетый в бронзовую броню. Он лишь сказал пару слов, перед тем как уйти: «Ждать тут».

Поплелись томительные минуты ожидания.

— Не ожидал увидеть здесь испанцев, право слово. — в помещение вошел одетый в странную одежду абориген.

С этим аборигеном вошло шестеро воинов, покрытых стальной бронёй, которая многим показалась знакомой. Часть ответа на интересующий Панфило вопрос они дали самим фактом своего появления.

Абориген-то абориген, но зело странный — глаза голубые, волосы каштановые, коротко стриженные. Роста высокого, хорошо сложен, но слегка худоват. Руки, если верить мозолям, не чураются работы. Одет в этакую инсинуацию хлопковой робы — рукава белоснежной робы были обрезаны, а на груди золотом было вышито лучистое солнце. Панфило отчего-то захотелось себе такую же «робу». Вместо классических шосс, которые только и знал испанец, на аборигене были синие штаны, какие предпочитают носить скандинавы. Кожаные сапоги, ничем не украшенные, в любом европейском городе сказали бы о том, что их носит человек низшего сословия, бедный. Здесь же, где большая часть аборигенов ходит в набедренных повязках, сам факт наличия одежды говорит о многом.

— С кем имею честь? — поинтересовался Панфило, выходя вперёд и чуть доворачивая голову, чтобы получше видеть собеседника.

— Освальтль Точтли. — представился незнакомец. — Я легатль Хуицилихуитла IV, правителя этого города и всех окрестных земель.

— Меня зовут Панфило де Нарваэс, я имею честь быть аделантадо Его Величества Карлоса I Габсбурга, короля Кастилии и Арагона, безраздельного повелителя всего Нового Света. — представился Панфило.

Панфило показалось, что на лице собеседника промелькнула тень скепсиса.

— Раз уж мы познакомились, думаю, неплохо было бы узнать, чего вы здесь забыли. — собеседник, назвавшийся Освальтлем, сел на небольшой трон и уставился на Панфило, ожидавшего совершенно иного развития переговоров.

— Мы… Мы прибыли с торговыми намерениями. — ответил Панфило.

— И для этого у вас на рейде галеон с двадцатью пушками, стальная броня на каждом «торговце», аркебузы и длинные мечи? — с нескрываемой усмешкой вопросил Освальтль.

— Времена опасные, как и места… — ответил Панфило полунамёком-полуугрозой.

— И не говори. — согласился Освальтль. — И чем же вы собираетесь торговать?

— Разным… — Панфило извлёк из поясной торбы трубку и табак.

Приняв из рук соратников подожженную от ближайшего факела лучину, он с удовольствием закурил. Сделав несколько затяжек, он сдержал кашель и с любопытством посмотрел на Освальтля.

— Мы можем предложить вам очень многое. — продолжил Панфило. — Начиная от рабов для ваших жертвоприношений, заканчивая диковинами, которых в ваших землях днём с огнём не сыщешь. Но прежде чем переходить к деловому разговору, я хотел бы поинтересоваться об одной интересующей меня персоне. Утолите моё любопытство?

— Пожалуй, если знаю что-нибудь о ней. — пожал плечами Освальтль.

— Фернандо Кортес. Не слышали о таком? — спросил Панфило нарочито равнодушным тоном.

— Дайте-ка подумать… — Освальтль изобразил напряжённую работу мысли, будто стараясь вспомнить. — А, конкистадор! Лично его не знал, но был весьма наслышан. Сильная личность, превосходный лидер, алчный сукин сын. К счастью, покойный.

— Наконец-то хоть кто-то сказал про него хоть что-то определенное. — заулыбался Панфило.

Новости действительно хорошие.

— Мой правитель хочет знать ответ на один вопрос. — вновь заговорил Освальтль. — И этот ответ решит судьбу нашего дальнейшего сотрудничества.

— Я слушаю. — прервал возникшую после реплики аборигена паузу Панфило.

— Мы готовы платить за рабов-мастеров. — удивил абориген Панфило. — Они нужны не для жертвоприношений, а для работы.

— Всё зависит от того, сколько вы готовы платить и, главное, чем? — в воздухе буквально запахло золотом.

Пусть золото и не пахнет, но Панфило принял запах наживы за запах благородного металла.

— Много. — ответил абориген твёрдо. — Но всё зависит от того, кого именно вы нам привезёте. Дикие обитатели африканского побережья нас не интересуют. Вообще, мы не будем покупать негров. Их родина — Африка, пусть там и остаются. За мастеров-кузнецов, желательно гильдейских, будем платить половину веса золотом, за мастеров-рудознатцев золотом, но полный вес. За европейских мастеровитых швей — четверть веса серебром. За мастеров иных профессий — от четверти веса золотом, до половины веса. За мастеров-корабелов — три веса золотом. За мастеровитых аптекарей, алхимиков и прочих учёных мужей, кроме богословов — по золотому весу. За подмастерьев цена будет различаться. За основу возьми те же доли, но серебром. Богословы, кстати, вообще не интересуют.

— А женщины? — уточнил Панфило. — Помимо швей?

Не то чтобы Панфило занимался когда-либо людоловством, но ничего плохого в этом не видел — все перечисленные категории будущих дикарских рабов относятся к подлому сословию, поэтому ничего страшного в их похищении никто не увидит. Только, мастеров будет сложно похищать, но не невозможно. Следовало хорошенько подумать о предложении этого дикаря…

— Женщины интересуют, но только не порченные, обязательно со знанием какого-то промысла или учения. — ответил абориген, именуемый Освальтлем.

— А если это будут мавры? — осторожно уточнил Панфило, втайне надеясь, что дикарь про мавров никогда не слышал и не знает об их поганой природе и басурманстве.

— Если это будут мастера, которые пройдут наши проверки, то ради бога! — заверил его странный дикарь с золотым солнцем на груди. — Хоть египтян вези, нам плевать, главное чтобы мастера были знатными!

— Тогда я обсужу это со своим предводителем, когда вернусь из этого похода. — взвешенно ответил Панфило. — Сколько будет действовать предложение?

— Пока не будет закрыта потребность в мастерах. — без обиняков ответил абориген. — Но помни, ты не единственный конкистадор в Новом Свете. Есть ребята, которые и за меньшие суммы привезут мне тысячи рабов.

— Я постараюсь закончить переговоры со своим предводителем ко всеобщему удовлетворению. — ответил Панфило. — Что ещё тебя интересует?

— Металл. — ответил абориген Освальтль. — Олово, сталь, медь, если есть бронза, то везите бронзу. Будем давать за сталь — четверть веса золотом. За олово — восьмую часть веса серебром. За медь — десятую часть веса серебром. За бронзу — четверть веса серебром.

— Вижу, что у вас очень много золота и серебра… — произнёс Панфило неосторожно.

— Вдобавок к золоту и серебру у нас есть десять тысяч воинов, которых не напугать пердежом аркебуз и блеском стальной брони. — резко отреагировал на это абориген. — Ещё мы можем привлечь союзников и тогда наша численность поднимется до тридцати тысяч воинов. На ваших Кубе, Ямайке и Эспаньоле хватит воинов, чтобы уничтожить нашу армию? Запомни, Панфило, здесь золото можно получить только одним путём — торговлей, весьма выгодной конкретно для тебя. Пришедших же не с миром, ждёт судьба Кортеса.

Упоминание почившего недруга заставило Панфило поморщиться и потереть пустую глазницу, закрытую повязкой.

— Ещё что-то? — сухо поинтересовался Панфило после затянувшейся паузы, потраченной на зрительную дуэль с аборигеном Освальтлем.

— Лошади, коровы, козы, овцы, пшеница. — перечислил дикарь. — За это мы будем платить достойную цену. Не так выгодно, как торговля людьми, но тоже неплохие деньги. Для этого можно подрядить кого-то из своих друзей, но это твои личные дела.

— Понятно. — кивнул Панфило. — У нас с собой имеется некоторое количество товара, который неплохо было бы продать…

— И что же вы привезли? — заинтересовался Освальтль.

— Топоры. — ответил Панфило, вытаскивая из кожаного свёртка маленький топорик. — Хорошие, качественные, изготовлены лучшими мастерами Кубы.

Эти топорики — калька с местных каменных топоров. Во-первых, на такие топорики уходит гораздо меньше дорогой стали, а дикари настолько дикари, что не знают настоящих топоров. Правда, конкретно этот абориген не купился. Он принял из рук Панфило топорик с лунообразным лезвием, покрутил его, пробормотал что-то вроде «томахок», неизвестно что значащее, затем вернул топорик обратно.

— Дешевка, конечно, но нам не до жиру. — дал своё заключение Освальтль. — Сколько просишь за штуку?

Панфило широко и доброжелательно улыбнулся.

21. Охота на людей

— Тащите эту тварь на вершину храма! — заорал кто-то из толпы. — Вечное Солнце смилостивится, если...

— Смерть черному чудовищу! — вторил неизвестному кто-то.

— Это точно плохое знамение, зря мы отвернулись... — запричитал один из стариков.

— ТИШИНА!!! — заорал могучий басовитый голос со стороны центральных улиц.

Площадь оцепили воины Вечного Солнца. Ошеломлённая толпа начала инстинктивно уплотняться.

— Отпустите этого человека! — грозно потребовал Тототл, стоящий перед толпой.

— Но он же чёрный! — начали возмущаться люди из толпы. — Проклятый Вечным Солнцем! Осквернённый!

— Кто. Сказал. Вам. Это. Дерьмо?! — членораздельно, в конце сорвавшись на крик, спросил Тототл. — Бойцы, выдерните этого черного из лап охамевших дармоедов!

Воины Вечного Солнца растолкали не сопротивляющуюся толпу и вырвали из их рук ничего не понимающего негра.

— Нет никаких проклятий! — оглядев толпу заявил Тототл. — Расходитесь.

Отряд воинов потащил не сопротивляющегося черного человека в сторону городских ворот.

— Ну и устроил нам проблем этот Панпило... — с трудом произнеся имя испанца, пробормотал Тототл. — Освальтль же ясно дал понять, чтобы черных не завозили...

К данному инциденту, в результате которого толпа хотела принести пусть и чёрного, но человека в жертву Вечному Солнцу, привела ошибка.

Панфило де Нарваэс за прошедшие полгода так и ни разу не появился на берегах Мексики, зато это часто делали его подручные. Испанцев в этом деле Панфило почти не использовал, предпочитая иметь дело с берберскими пиратами. Берберы за деньги готовы были служить хоть Папе Римскому, поэтому с ними проблем не возникало. Проблемы у Панфило возникали с христианской частью экипажа, которой претил захват христиан «на поругание язычникам».

Но золото всегда берёт верх, поэтому христиане из экипажа пошли на сделку с совестью, тем более им было что ей предложить: Панфило не жадничал с исполнителями, честно деля добычу пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят — Панфило, пятьдесят — экипажу.

Пиратствовали осторожно — никогда не появлялись в одних и тех же местах дважды, держались подальше от крупных феодалов, а также действовали быстро.

Типичной схемой действия было:

1. Прибыть в место, где по слухам есть какие-то ремесленники.

2. Выслать парочку ребят, которые хоть как-то сойдут за местных, чтобы они всё разведали.

3. Под покровом ночи берберская абордажная команда устраивает кошмарную ночь, в процессе которой людей выдергивают из постелей, а имеющуюся стражу жестоко вырезают.

4. Загруженный рабами корабль убывает в Тунис, где происходит пополнение запасов, предварительная сортировка свежеиспечённых рабов и прочая подготовка к грядущему трансатлантическому плаванью.

5. Происходит доставка рабов в Туспан, где происходит взаиморасчёт между людьми Панфило и людьми Освальда.

Чуть больше полугода механизм работал без сбоев. Более того, Панфило приобрёл ещё два барка, которые сейчас занимались тем же самым. Но слухи про наглых пиратов, которые отлову красивых девиц предпочитают похищение ремесленников, начали ходить по Европе, даже Орден Сантьяго собрал постоянное ополчение из сорока рыцарей и двухсот пехотинцев, чтобы пресечь возможные нападения на побережья Кастилии и Леона.

Сбой произошел около двух недель назад. Жадность человеческая не знает пределов, поэтому каравелла «Безутешная вдова», под руководством капитана Альбуми, мориска[36], закупили по дешевке ещё сотню негров, чтобы продать их на Кубе. К несчастью, десяток негров сбежал при передаче белых рабов метцтитланцам.

Бегают эти негры очень хорошо, поэтому ловить их было той ещё задачей.

Конкретно этого негра Тототл ловил уже вторую неделю: эта живучая паскуда сумела преодолеть сотню километров с дышащими в затылок преследователями, а затем вступила в схватку с перехватившим его отрядом воинов Метцтитлана, которые потеряли в результате одного человека.

Живучую паскуду звали Кумби, эта паскуда, по его же словам, являлась воином племени сонинке. К удивлению испанских инструкторов «черномазый» очень хорошо говорил на испанском.

И вот, сегодня ранним утром, израненного негра, который минувшей ночью успел вступить в смертельную схватку с ягуаром, приволокли в Метцтитлан, где он снова умудрился сбежать, но попал в руки толпе, которая прослышала что-то про «проклятого Солнцем» или «черного людоеда».

Тототл не стал сильно разбираться в этих слухах и мифах, но решил опросить негра. Чисто на всякий случай.

— Ты ешь людей? — на испанском спросил он Кумби.

— Что?! Не дай Аллах! — возмущенно воскликнул негр. — С чего ты взял?!

— Почему ты чёрный? — задал следующий вопрос Тототл.

— А я откуда знаю? — задал встречный вопрос Кумби.

— Ну, это ты ведь чёрный, а не я. — резонно отметил Тототл. — Почему бежишь?

— Я не хочу до самой смерти работать на плантациях. — сказал на это негр. — А вы зачем меня ловите?

— Наш лидер не хочет, чтобы здесь были чёрные. — в свою очередь ответил Тототл. — И люди думают, что таких как ты прокляло Вечное Солнце. Они боятся непонятного, а я непонятное не люблю.

Они сейчас находились в кабинете коментальтля главных ворот, которую было решено использовать для допроса. Сам коментальтль сейчас стоял на улице и дышал свежим воздухом.

Капитальная деревянная дверь отворилась и в кабинет вошел Освальтль, на лице которого была фильтрующая маска.

— Это он? — спросил он у Тототла на науатле.

— Ага, он самый. — кивнул командир воинов ВС. — Бегает, сука, быстро...

— Это у них в крови... — Освальтль пристально уставился на негра. — Говоришь на испанском?

— Да. — устало вздохнул негр.

— Я не буду разбираться, что ты делал эти недели. — начал Освальтль. — Я скажу тебе одну вещь: тебе не место в Мексике. Один из наших отрядов собирается на север. Можешь отправиться с ними, они оставят тебя на берегу, где обитают другие племена. Можем отправить тебя к испанцам на Кубу, но не думаю, что тебе у них понравится.

— А домой? — без особой надежды спросил Кумби.

— Без шансов. — покачал головой Освальтль. — Так что ты выберешь?

Тототл не знал всего, что движет этим негром, но, окажись он на его месте, зная, что на Кубе его ждёт неизбежное рабство, выбрал бы неизвестный берег с неизвестными племенами.

— Меня просто вышвырнут на берег? — уточнил негр, который, похоже, уже склонялся к берегам Северной Америки.

— Нет. — снова покачал головой Освальтль. — Лично от себя я выдам тебе бронзовую броню, меч и щит, один арбалет с тремя десятками болтов, двухнедельный запас сушеного мяса, а также другие крайне необходимые для выживания вещи. Окажешься там не с пустыми руками, может вождём станешь, хе-хе.

— Это всё меняет. — кивнул негр. — А другие племена... Они чем-то похожи на кочевников Сахары?

— А я откуда знаю? — удивился Освальтль. — Я там не был никогда! С чего ты вообще решил, будто я что-то знаю о тех краях?

— Ну, ты хорошо знаешь испанский, выглядишь почти как испанец... — привёл аргументацию негр.

— Я родился здесь. — отрицательно покачал головой Освальтль. — Но один совет тебе всё-таки дам: сейчас такое время, что люди уважают только закон силы...

— ... как и всегда. — усмехнулся негр. — Когда меня увозят?

— Планируешь сбежать? — прищурился Освальтль. — Тебя всё равно найдут, но на этот раз не будут пытаться взять живьём.

В глазах черного что-то блестнуло. Какой-то вызов.

— Слушай, я пытаюсь вести себя с тобой как с человеком, не вынуждай меня поступать иначе, ладно? — вздохнул Освальтль устало взглянув на негра.

Негр немного подумал, а затем согласно кивнул. Освальтль вышел из кабинета. Тототл тяжело вздохнул и поднялся со стула.

— Теперь как народ успокаивать будут? — задал он риторический вопрос. — Хотя это вообще не моя проблема, пусть у начальников голова болит! Главное, я тебя в конце концов поймал.


//Дом Освальда Точтли. Спустя двадцать минут//


«24 декабря 1521 года». — вписал в заглавии очередного листа самодельного ежедневника Освальд. — «Разобрался утром с вопросом беглого негра. Напомнить Ирепану, чтобы собрал снаряжение по следующему списку: ...»

В целом дела Освальда идут хорошо. Правда, фильтрационный лагерь переполнен, но это разрешимая проблема. Предполагалось строительство отдельного района, куда будут селить «лишние» семьи, но решение было отменено. Отдельно поселять ремесленников с семьями Освальд правителю города Хуицилихуитлу IV категорически не советовал, предложив лучше возводить отдельные здания на пустырях между существующими строениями. Всё равно, в конце концов они ассимилируются, но этот процесс можно ускорить.

В настоящий момент на стадии фильтрации находилось тысяча семьсот пятнадцать человек, девятьсот из которых — профессиональные ремесленники, часть из которых являются мастерами. Помимо этих тысячи семисот пятнадцати, обживают новые жилища уже тысяча двести восемьдесят девять новых жителей Метцтитлана, из которых семьсот человек являются мастерами.

Берберы брали их с семьями, стараясь наносить в процессе похищений как можно меньше повреждений — Ос платил за здоровых и готовых к работе людей. Жён и дочерей мастеров трогать было запрещено под страхом смерти, так как Осу не нужны были мстители за поруганную честь.

Панфило в ежемесячном отчёте писал, что в прошлый рейд, в некую деревеньку Сент-Максим, берберы запугали население демонстративным сожжением церкви, из-за чего люди сами выходили из домов, поэтому никто, кроме сгоревшего заживо местного священника, не пострадал. Панфило интересовался альтернативными источниками рабов, в очередной раз предлагая берега Мавритании, где тоже имеются свои мастера. Но Ос настоял на выжимании максимума из Европы.

У Оса в голове никак не могло уложиться, что он, сидя на заднице в Мексике, сейчас влияет на судьбу тысяч человек и серьезно меняет историю. Возможно, какой-нибудь из этих украденных мастеров в будущем должен был изобрести какую-нибудь прорывную на эту эпоху машину, или форму парусов...

Так или иначе, но эти люди теперь здесь, они в страхе и смятении, не до конца верят в слова дикарей, которые говорят им, что теперь они работают на Величайшего правителя Великого города Метцтитлан, им положена заработная плата, хорошее жильё, но взамен требуется беспрекословно подчиняться власти Хуицилихуитла IV и работать усердно.

Большая часть невольных переселенцев правила игры приняла, но некоторая доля, согласно донесениям специально подобранных доносчиков из наиболее сговорчивых «переселенцев», уже планировала прорваться в джунгли, добраться до Туспана, а уже там угнать корабль и вернуться обратно в Европу, ну или добраться хотя бы до Кубы. Даже на первый взгляд от их плана разит бредовостью, но отчаянно жаждущие вернуться домой люди ухватятся и не за такую тонкую соломинку. Против них трёхтысячный постоянный гарнизон Метцтитлана, тысяча воинов Вечного Солнца, двадцать тысяч резервистов, которые можно призвать к оружию в течение часа...

На десятом пункте записи сделанных с утра дел, Оса прервал младший помощник Ирепана, известный ему как Айк. Представлял из себя этот двадцатилетний низкий паренёк человека ума чуть выше среднего, зато исполнительного. Его маленькие глаза, близко посаженные друг к другу, выражали вечное расслабление даже несмотря на текущее самочувствие Айка. Носил он старую рабскую причёску, которую не исправлял исключительно из лени или наплевательства, хотя Освальд выбил для своих сотрудников право носить стрижки присущие классу масеуалли, то есть людей или крестьян.

— К вам с визитом господин Охтли, босс... — склонился Айк в поклоне.

— Скажи ему, что сейчас выйду. — ответил ему Ос. — И пригласи его в летник, пусть угощается шоколадом и сладкими лепёшками.

— Будет исполнено, босс. — снова склонился Айк и затворил за собой дверь.

Айк — с науа переводится как «никогда». Настоящее имя парня — Ахига, он не знает, откуда он, его младенцем привезли с севера. Его как-то неверно научили в детстве, что «айк» значит «нет», это забавляло его бывших хозяев. Оса до сих пор коробили рабовладельческие отношения. Он не мог себе представить, как это: чтобы кто-то вырос в рабстве. Вырос рабом. И эти рабские привычки из Айка уже не выбить.

Ос посыпал пергамент своего стационарного ежедневника мелким песком, чтобы осушить чернила. Встав из кресла он направился к летнику.

В летнике важно заседал Охтли, не забывающий с наслаждением пить диковинный здесь сладкий шоколад и заедать его медовыми лепёшками.

— Хуицилихуитл IV начал предпринимать какие-то действия в отношении новых поселенцев? — поинтересовался Освальд, садясь напротив Охтли.

Они уже виделись сегодня рано утром, примерно в пять утра, когда Оса вызвал к себе Хуицилихуитл IV и потребовал отчёта о готовящемся восстании.

— Да, Величайший повелитель принял их лидеров во дворце и официально утвердил их права и обязанности. — Охтли с кивком принял из рук Сулы хлопковое полотенце и вытер им рот. — Но я пришел не за этим. Я пришёл поговорить о наших взаимоотношениях.

Освальд лишь удивлённо искривил бровь.

— Прости меня, Видевший Солнце, что вёл себя непочтительно в самом начале нашего знакомства. — к удивлению Оса попросил Охтли. — Спесь застилала мне глаза, я думал, что достиг всего в этой жизни, но сейчас вижу, что это ничего не значит перед Вечным Солнцем.

— Что же случилось такого, что подвигло тебя всё это переосмыслить? — задал вопрос Освальд, приняв из рук Сулы чашу со сладким шоколадом.

Какао ныне стал заметно дешевле: сказались снятые ограничения на его посев. Теперь простые люди имеют все шансы попробовать шоколад более, чем пару раз в жизни. Но тем не менее, элитарный статус ещё долго будет сопутствовать этому напитку.

— Всю прошлую неделю у меня были беседы с Первым Прелатлем Куохтемоком... — степенно начал Охтли. — Он открыл мне глаза на природу некоторых вещей и показал всю незначительность наших деяний на фоне Вечного Солнца. Но при том, Вечное Солнце продолжает давать нам жизнь. Несмотря на ошибки, невзирая на жестокие жертвоприношения... Так она показывает нам свою Любовь. Правда, что до Вечного Солнца десятки миллионов дневных переходов?

— Правда. — кивнул Ос.

— А что до Луны десятки тысяч дневных переходов? — задал следующий вопрос Охтли.

— Правда. — снова кивнул Ос. — Но пешком ни до Вечного Солнца, ни до Луны не дойти. Нужно уметь летать.

— А мы сумеем когда-нибудь приблизиться к Вечному Солнцу? — с затаённой надеждой спросил Охтли.

— Зачем? — спросил Ос в ответ. — Оно сожжёт тебя, если ты приблизишься слишком быстро. Но не потому, что ненавидит тебя, нет. Просто такова его природа: чтобы светить всем, нужно очень ярко гореть.

— Чтобы светить всем, нужно очень ярко гореть... — тихо повторил Охтли задумчиво смотря в пол. — Я понял, о Видевший Солнце!

Охтли вскочил с места и направился к выходу.

— Спасибо, Освальтль! — напоследок сказал он и удалился.

Ос не понял, что понял Охтли, но ведь его задача как мессии новой религии заключается в том, чтобы сыпать всякими псевдомудрыми цитатами из Фейсбука?[37]

Кризис в мировоззрении Охтли замечен был давно, Куохтемок присылал записку, дескать, сановник правителя испытывает кризис веры и, если что-то вдруг, нужно будет наставить его на путь истинный. Первый прелатль тщательно следил за паствой, не позволяя инакомыслия и охотно истолковывая любые непонятные моменты, в соответствии с уже давно выработанными религиозными догматами, само собой.

Ос вообще сейчас стал больше внимания уделять религии. Для людей сейчас нет ничего важнее, чем вера в загробный мир, так как этот мир что-то не удался. Развлечениями аборигены могут пресытиться, вкусной едой зажраться, а вот о том, что будет «после» могут слушать бесконечно.

Загробный мир — самая слабая часть Культа Вечного Солнца. Тут всё упирается в то, кто больше наобещает. И у остальных религий была серьезная фора. Пришлось обещать много чего, но соблюдать реалистичность, как бы это странно не звучало в контексте обсуждения религии. Тем не менее, народ был доволен тем, что их ждёт в неизбежном будущем,правда, для этого придётся поднапрячься — кого попало в Мир Вечного Солнца не пускают, только праведных и законопослушных прихожан, а грешников терпеливо ждёт Тьма. Упущенный пункт о запрете самоубийств пришлось «затыкать» в следующей же редакции Книги Вечного Солнца, так как волна самоубийств, охватившая город, показала, что кое-кто не умеет ждать. В других религиях этот запрет появился совершенно точно не просто так.

Обдумав произошедшее за чашкой шоколада, Ос вернулся к делам насущным.

В его распоряжении имелась сотня с лишним кузнецов, пятеро из которых по квалификации заткнут за пояс по сотне Давидов, четыреста тридцать мастеров серьезно занимались резьбой по дереву, куда серьезней, чем все ацтекские мастера по дереву вместе взятые, а две сотни гончаров своим существованием обещали вдохнуть толику Ренессанса в местное гончарное искусство, которое в данную историческую эпоху эволюционировало слишком медленно. Предвидя то, что случится дальше, Ос уже выделил средства на строительство взрослой Тламачилкали, то есть школы для взрослых, где можно будет освоить какую-нибудь актуальную сейчас профессию. То, что местным гончарам крышка, Ос понял в тот же момент, когда увидел работу европейского гончарного круга.

Остальные мастера специализировались на других, не таких востребованных Хуицилихуитлом IV отраслях кустарной промышленности, особенно жалко Осу было еврея-ювелира, который вынужден теперь переквалифицироваться в медеплавильщика. На золото здесь всем было плевать, но Иаков не терял надежды изменить положение дел, так как упорно продолжал на досуге изготавливать великолепные золотые перстни, диадемы и подвески для знатных дам, безошибочно метя в самое уязвимое место общества отоми. Но он отказывался понимать, что тысячи лет существующее развитое общество невозможно убедить в ценности бесполезного металла с помощью одних только ювелирных изделий и слов. Впрочем, исключительно для профилактики, к Иакову уже ходил один испанец с отрядом воинов Вечного Солнца, с убедительными аргументами.

Медь завоевала свою популярность исключительно из прикладного характера её применения — добавь немного олова и получишь оружие или броню. А что даст золото?

Ещё одним позитивным моментом было «счастливое обретение» мастера-рудознатца, который первым делом открыл небольшие залежи меди в двухстах километрах от Метцтитлана. Мужиком Игнасио был тяжелым, причём дело не только в характере, но дело своё знал крепко. Пусть группе воинов пришлось возить его на телеге, эпизодически останавливаясь на исследование интересных мест, но работа шла гораздо эффективнее, чем раньше.

Беда в том, что Игнасио стар, ему перевалило за шестой десяток, а образ жизни человека, который редко в чём-то себе отказывал, наложил свой отпечаток. Когда слишком хорошо — тоже плохо: открытые в далёкой юности десятки месторождений в Альпах позволили ему открыть свою артель, которая приносила ему стабильный доход. Сварливый и вечно недовольный толстяк, который на вторую неделю существования в новых реалиях купил себе двух молодых рабынь — вот кто отвечал за феноменальные успехи разведывательных рейдов по окрестностям. Ос терпел его сам и заставлял терпеть других по одной простой причине: он эффективен. Теперь они знают, где добывать железо, где есть залежи цинковой руды, с которой Ос особо не знал что делать, разве что пустить на изготовление латуни, как предлагает еврей Иаков, готовый поделиться секретом за символическую сумму и ряд вольностей, ещё они знают теперь о залежах сурьмы и пирита. А вот открытие оловянной жилы прямо в городе Элоксочитлан, который Хуицилихуитл IV сразу же решил захватить, превратило старика Игнасио в человека года по версии Верховного правителя Метцтитланского Союза. Старикан решил это дело отметить... тут и случилась трагедия.

Алкоголя особо никакого нет, всё что могут предложить отоми — пульке, но этого горячему итальянскому деду было мало, поэтому он решил попробовать «пойло, которым местные себя зачем-то обливают». Игнасио слегка просел по зрению, а также нанёс такой ущерб своему здоровью, что еле откачали.

Осу пришлось напомнить «переселенцам», что они здесь не гости, а некто положением чуть-чуть выше рабов. Хуицилихуитл IV тоже сработал оперативно: издал закон, запрещающий употреблять дезинфекционные средства в качестве напитков. Коренные горожане постукивали костяшками пальцев по голове, не понимая, каким нужно быть дегенератом, чтобы добровольно пить так отвратительно пахнущую субстанцию.

Но Ос в то же время понимал, что без алкоголя не обойдётся. Рано или поздно население захочет бухать, так как без бухла скучно. Процесс это неизбежный, поэтому его нужно возглавить. Пока не упущено время, разбиваются виноградники, где пытаются приживить испанские сорта винограда. Будущее у мексиканского вина весьма туманное, но Ос подумал, что попытка — не пытка.

А вечером этого же дня, когда текучка была закончена, а ужин уже съеден, настало время для небольшого рукотворного чуда: Ос собрал население на главной арене.

— Сегодня вы увидите не божественное! — заявил он во всеуслышание. — Сегодня вы увидите преодоление законов природы! Узрите же!

Над грядущим действом он работал целый месяц, исключительно на досуге. Ос поднёс небольшую лучину к странной конструкции, стоящей рядом с ним. Хлопковая ткань была смочена водой, а каркас изготовлен из очень тонких веток. Посередине конструкции размещался фитиль небольшой масляной лампы, который и был подожжён лучиной.

Собравшийся народ, поголовно одетый в многослойные маски, с расширенными глазами наблюдал как прототип китайского фонарика медленно поднимается вверх, а за ним ещё один и ещё один. Суммарно в небо вознеслось два десятка фонарей.

«Они в а№%е». — с удовлетворением отметил про себя Ос, а затем увидел Хуицилихуитла IV с женой, которые как маленькие дети с расширенными глазами смотрели на происходящее чудо. — «Все».

Иногда надо подтверждать свой статус сакральной личности. Чтобы не расслаблялись.


//В пяти километрах от Метцтитлана//


Кумби завороженно смотрел на медленно взлетающие вверх огни. То же самое делали его конвоиры.

— Достаточно пялиться, обсоски! — прикрикнул на доспешных воинов самый крупный воин. — Нужно доставить черного засранца в Туспан к утру!

Это совершенно чуждый мир, совершенно чужие люди. Такого Кумби не видел даже в Испании, хотя та ещё диковинная страна. За пять лет рабства у гранадского гранта он многое успел понять о европейских людях. Многое, но явно недостаточно многое. Если бы его не застукали выходящим из дома Матильды, может и не было никакой продажи на первом же попавшемся рынке...

Жестокие берберы, которые ему никогда не нравились, во время путешествия не понравились ещё больше. Заставляли жрать какую-то траву всё плаванье! От этой травы у бедолаги случались частые запоры, а морская болезнь обострилась до невозможности. Дошло до того, что Кумби пришлось решать, что делать первым: гадить или блевать?

Проклятые берберы опустились в его глазах ещё ниже. А ещё братья-мусульмане называются... Будь его воля тогда... Но не было воли. И сейчас нет.

Но будет. Этот Освальдо похож на человека, которые держит слово.

Пусть там будут неизвестные племена, но Кумби не привыкать. Он смог сбежать от воинов-туарегов в пустыне — что ему какие-то хилые краснокожие?

22. Бегущий человек

Кумби вытер широкий бронзовый меч о меховую накидку убитого только что дикаря.

Его высадили на берег всего четыре часа назад, а он уже встретил троих людей и эти люди сочли его достойным своих усилий в деле убийства.

Разделаться с дикарями было не очень легко: пусть они пользовались дубинками и каменными копьями, но Кумби был ранен, поэтому каждый дикарь дался очень тяжело.

Языка их он не понимал, но ему этого пока и не нужно. Странные на вид дикари пытались с ним поговорить, но затем осознали, что он ни слова не понимает и решили атаковать.

Схватка была скоротечна, но лишь стала прелюдией к очередной в жизни Кумби погоне.

И если бегство было привычным, то вот раны, полученные от крупной кошки, с которой он столкнулся во время ночёвки в джунглях, сильно ограничивали подвижность и причиняли сильную боль. Ему бы отлежаться... Но жизнь подкинула ему ещё одну невзгоду: он вошел в болото.

Эта местность отличалась от всего, что он когда-либо видел. Но про болота он слышал не один раз. Попутчики по жизненному пути поговаривали, что болота есть места поганые, наполненные гадами и лягушками. Жить тут нельзя, поэтому он решил прорваться на места посуше и уже там думать.

Где-то через тысячу шагов он понял, что идти становится всё тяжелее. Если всё будет продолжаться так же, то он никогда отсюда не выберется.

Пришлось идти назад.

Почва под водой становилась всё твёрже, к Кумби возвращалась уверенность в собственных силах и внутри крепла надежда, что удастся миновать встречи с местными дикарями.

Но, как всегда, надежда не оправдалась: судя по обнаруженным на обратном пути следам, его преследователи не пошли вслед за ним, а решили обогнуть особо глубокую топь слева и справа. Видимо, никто не ждал, что Кумби пойдёт напрямик.

На побережье, до которого удалось добраться без особых проблем, трупов уже не было, зато в изобилии было следов разных людей. Его следы нашли, направились за ним числом не менее тридцати человек, а это очень плохо. Нужно убираться подальше отсюда, желательно при этом ещё и заметать следы.

Плохо, что он так неудачно столкнулся с этой дикой кошкой... Будь Кумби здоров и полон сил, возможно, смог бы пробраться сквозь болото.

Долго стоять на открытой местности было неразумно, поэтому он направился на северо-запад вдоль побережья.

Постепенно, земля становилась всё более водянистой и топкой. Видимо, он снова начал входить в очередное болото. Зейр[38] за зейром, Кумби преодолевал эту негостеприимную землю. До тех пор, пока не натолкнулся на реку. Мокнуть ему совершенно не хотелось, да и цвет воды намекал, что лучше в ней не купаться: в пустыне мутно-зеленый цвет воды гарантировал медленную и мучительную смерть испившему.

Пойдя вдоль реки на север, Кумби вдруг задумался о необходимости небольшого привала. Присев у большого дерева, он вытащил завёрнутую в грубую хлопковую тряпку снедь и принялся за трапезу. Освальдо своё слово сдержал: помимо серьезного снаряжения ему выдали еды и воды на две недели, правда, большую часть воды он уже выпил — иначе так долго бежать бы не получилось.

Посидев примерно двадцать минут, Кумби осторожно встал, стряхнул со штанов крошки выданной Освальдо снеди. Еда представляла из себя измельчённое мясо, зерно и какие-то орехи с сушеными ягодами, плотно спрессованные в этакий кирпич. Кумби по итогам трапезы почувствовал не просто сытость, а самое настоящее пресыщение.

«Сейчас примерное время для молитвы, но придётся отложить на более спокойное время». — с сожалением подумал Кумби.

Во времена рабства у испанского гранда, сеньора Диего, Кумби приходилось молиться тайно, и то, получалось далеко не всегда. Но никто не сможет сказать ему, что он не делал всё, что только мог, чтобы соблюдать необходимые ритуалы. А ведь мориски, жившие окрест владений сеньора Диего, презрительно выговаривали ему о вере, так как прекрасно поняли, что он не особо верит в католического Ису.

Ближе к ночи идти стало опасно: топь стала ещё глубже, поэтому пришлось остановиться на ночлег.

Помня о существовании больших кошек, Кумби выбрал дерево повыше, привязал себя к стволу верёвкой и спал вполглаза.

Утро встретило его духотой и ломотой в теле. Кумби аккуратно снял кирасу и обработал раны выданным Освальдо «спиртлем». Средство работало, хоть он и сомневался в самом начале. Ожидаемого нагноения не происходило, раны исправно заживали. Чудесное средство, жаль, что чистых хлопковых повязок осталось не так уж и много.

Позавтракав крошками очень питательного «кирпича», Кумби собрался и пошел дальше.

Ближе к полудню он снова обнаружил человеческие следы. Двое шли в том же направлении, один из них нёс что-то тяжелое. Возможно, это обычные жители, а может и прочёсывающие окрестности преследователи.

Так или иначе, позволять себе топтаться на месте Кумби не мог.

Местная природа отличалась от всего, что Кумби видел когда-либо в своей жизни: болотистая местность, зелень кругом, что радикально отличало эти земли от марокканской пустыни и в целом засушливых краёв Гранады, а с Сахарой, где Кумби провёл не самые благополучные годы своей юности, эту местность можно было даже не сравнивать. Ещё его сильно удивили местные птицы, которые ныряют в болото и ловят рыбу или лягушек, пряча их при этом на дно расширяющихся клювов. О таких птицах Кумби никогда и не слышал, не то чтобы видел.

Ещё что-то заставило его заподозрить о существовании крокодилов. Сам он их вживую не видел, но неоднократно слышал, что эти чудовища обитают где-то южнее Сахары, а также в Египте. Возможно, проплывшее по реке «бревно» действительно было бревном...

— Гугу ету! — раздалось за спиной Кумби.

Он резко развернулся, параллельно выхватив меч и подняв щит. В ответ в щит влетел среднего размера дротик.

Кумби увидел двоих дикарей, одетых точно так же, как ныне покойная троица предыдущих нападавших. Недобро улыбнувшись, один из дикарей перехватил копьё и кинулся вперёд.

Тактика борьбы с копейщиками для мечника с щитом крайне проста: отклонить удар как можно дальше, а затем рубить по рукам.

Пусть у Кумби и короткий бронзовый меч, но мастера, его изготовившие, своё дело знали: он острый и достаточно тяжелый, чтобы отсечь кому-нибудь руку.

Дикарь повёл себя предсказуемо — попытался достать шею Кумби. Сильное парирование каменного наконечника копья щитом, а затем рубящий удар. Одноручным мечом Кумби владел даже лучше, чем луком, поэтому неудивительно, что левая рука дикаря нашла своё место на земле под его ногами. Испуганный вопль раздался не от лишившегося руки дикаря, как следовало ожидать, а от наблюдающего за схваткой дротикомётчика. Вместо броска дротика в занятого противника, этот трус просто заорал в панике. Это охладило Кумби, который сблизился с уронившим копьё дикарём и прервал его жизнь дозированным уколом в горло. Лезвие исправно распороло горло и повредило позвоночник. Струя крови ударило вперёд и вниз, забрызгав загорелую грудь и меховые портки дикаря.

Кумби как мог быстро рванулся к дротикомётчику и ударом щита снёс его с ног. Дикарь засучил ножками и попытался удалиться от смертельно опасного врага ползком. Укол в спину — ещё один покойник в не таком уж и длинном списке мертвецов.

Чернокожий никогда не был особо выдающимся воином. Более того, он чаще бежал от врагов, так как их традиционно было много, они были сильны и злы. В целом, сейчас тоже особо ничего не изменилось. Он бежал от испанцев, пришедших на земли его племени, он бежал от берберов, которые купили его на рынке, он бежал от отоми, которые упорно преследовали его две недели, он бежал от дикарей, которые с первого же дня пребывания на незнакомом берегу пытаются его убить. Он всегда бежал, но не сейчас.

Обследовав тела дикарей он пришел к выводу, что они того же племени, что и предыдущие. Об этом говорила некоторая схожесть татуировок и амулетов, а также одинаковые причёски. Вывод был предварительным, так как судить по пяти представителям обо всём племени нельзя.

Как выяснилось, вопли привлекли внимание остальных дикарей, которые всё это время находились где-то поблизости. Кумби снял с плеча арбалет, взвёл его и зарядил болт с бронзовым наконечником ромбического сечения. Первый дикарь выбрался из кустарника и, размахивая над головой каменным топором, бесстрашно кинулся к Кумби. Выстрел. Болт попал в глаз, пробив затылочную кость и улетев к кусты. Осталось всего двадцать девять. Можно, конечно, вырезать из дерева ещё, но они будут определённо не те. Именно поэтому Кумби запомнил куст, в который влетел абсолютно точно покрытый кровью и мозгами болт.

В следующий момент из кустов вышла уже группа дикарей. Арбалет занял своё место на плече — время меча и щита.

Разбереденная рана на груди дала о себе знать острой болью при резких движениях.

Как и ожидал Кумби, дикари кинулись одновременно. Но силы были несопоставимы: удар щитом отбросил первого атакующего на десять шагов, а меч начал рубить незащищенную плоть как нож мясника мясную нарезку. Всего дикарей было шестеро, теперь осталось трое, но зато самых умных. Один из них занял оборонительную тактику с копьём, а двое попытались достать его дротиками. Щит из закалённой бронзы исправно держал удары, а затем Кумби всё это надоело.

Умышленно пропустив удар копьём в наколенник, Кумби сблизился с копейщиком и разрубил ему шею. У одного из дротикомётчиков не выдержали нервы и он исчез в кустах, а вот второй уйти не сумел — Кумби догнал его и двумя уколами отправил к праотцам.

Преследовать последнего выжившего смысла не было, поэтому Кумби собрал бурдюки с водой, сушеное мясо из котомок, а затем продолжил путь.

Он не был великим воином, но эти люди были настолько плохо вооружены, что человек с мечом и щитом, пусть и бронзовыми, становился практически непобедимым.


//Метцтитлан. Дом Освальда Точтли//


— Да это просто цвет кожи такой! — в очередной раз заверил Ос прибывшую делегацию от горожан. — Просто их далёкие предки так приспособились к палящему солнцу! В некоторых странах Вечное Солнце светит ещё более ярко, чем у нас!

— Значит ли это, что те страны Вечное Солнце любит больше или меньше, чем наши земли? — спросил не пропускающий ни одной богословской встречи Охтли.

— Нет! — взмахнул рукой Ос. — Это связано с тем, что лучи Вечного Солнца падают под другим углом, только и всего! Это никак не связано с любовью, это наука! Но, если подумать, у них земли куда хуже, чем у нас.

— Но тогда почему чернокожих берут в рабство и везут к нам? — задал следующий вопрос Охтли.

— Потому что у большей части чернокожих нет государственности. — ответил Ос. — И тому есть причины, не зависящие от самих чернокожих. Плохие условия пустынь, вредные насекомые[39], а также изолированность от остального человечества — это только основные причины. Поэтому многие чернокожие до сих пор находятся на стадии племён...

— Как и многие у нас... — присутствующий Куохтемок не мог не вставить реплику. — Имею в виду дикарей из джунглей, а также весь Север.

— Верно. — подтвердил Ос. — Только причины несколько разные. Если на Севере просто слишком много места и дармовой пищи, что долгое время делало территориальные и ресурсные конфликты совершенно бессмысленными, то у чернокожих наоборот, эти конфликты теряли смысл из-за слишком суровых условий существования. Нет, и там, и там они были, но гораздо реже, чем, скажем, в наших землях. Ежедневная война за собственное существование — плохой фон для организации военных походов на соседнее племя.

— И европейцы пользуются этим? — с негодованием вопросил Охтли. — Захватывают дикарей в рабство?

— Европейцы и пальцем не шевелят. — ответил Ос, подумав, что ацтеки и отоми фактически занимались тем же самым. — Как я узнал у Панфило, негров продают другие негры. Пока что предложение не удовлетворяет спрос, но денежная заинтересованность уже появилась. Так что, если мы ничего не изменим...

— Как мы можем что-то изменить? — Охтли явно готов был к действию.

Ос понимал, чего хочется этому человеку. Охтли осознал ничтожность и тщетность своих достижений, поэтому хотел оставить какой-то яркий след в истории. Ос мог бы сделать так, чтобы Охтли запомнили навсегда, но тогда у него пропадёт цель.

— У меня есть план, который призван, чтобы изменить в этом мире очень многое. — не стал вдаваться в подробности Ос. — Но это будет обсуждаться с нашим Величайшим правителем, Хуицилихуитлом IV.

— Разумеется! — закивал Охтли. — А я могу в этом хоть как-то поучаствовать?

— Если договоришься об участии в сегодняшнем совещании, то всегда пожалуйста. — ответил Ос.

Дальнейшие вопросы касались уточнения мироустройства, наличия внеземной жизни, того, что ждёт человечество и в подобном духе. Получилось что-то вроде клуба для избранных: попасть на вечер к Видевшему Солнце не так просто, очереди забиты на месяцы вперёд, тем более что происходят эти «вечера» далеко не каждый вечер.

Вообще, Ос планировал покинуть ненадолго Мексику в ближайшее время. Но это будет сильно зависеть от решения Хуицилихуитла IV, которое он примет завтра вечером.


//Метцтитлан. Дворец Хуицилихуитлуа IV. На следующий вечер.//


Игры официально закончились около часа назад. Еженедельные схватки боксёров и борцов собирали тысячи жителей разросшегося города на государственных аренах и частных дворах. Десятки тысяч монет меняли хозяев, в конечном счёте оседая в государственной казне, дабы платить зарплаты государственным слугам, строить новые жилища, закупать провиант и возводить первый акведук «европейского типа». Проблемы, возникающие при строительстве таких вещей, например, геодезические работы, решились с помощью одного итальянского архитектора, Бертольдо Бенвенуто, который строил на Корсике сельскую усадьбу для богатенького графа, но попал в руки берберов. Они очень обрадовались, когда увидели в его руках весьма специфические инструменты. Вернее, они подумали, что лопаты и странные приборы необходимы для нахождения руды. Ну кто из неграмотных пиратов, лишь слегка осведомлённых о работе рудознатцев, мог подумать, что бедолага Бертольдо всего лишь определял плотность грунта под будущим строением? Вот именно, никто.

Тем не менее, Освальд заплатил за тощего итальянца половину веса золотом, поэтому пираты ушли довольными, а Бертольдо вынужденно заключил трудовой договор и с первого же дня погрузился в проектирование и строительство подземного акведука, который будет способен обеспечить водой сотню тысяч человек. А ведь ещё готовится проект надземного акведука, который позволит снабжать водой ещё сотню тысяч. На Метцтитлан у Освальда огромные планы. Его население уже почти достигло половины численности Теночтитлана и продолжало стремительно расти. Древесина с севера региона сметалась прямо с телег, храбрые лесорубы уплывали далеко на север, так как на территории Мексики лес рубить было запрещено. Ос прекрасно помнил, к чему привела стихийная вырубка леса сначала ацтеками, а затем и испанцами: Мексика в двадцать первом веке сильно ассоциировалась с кактусами, песком и перекати-полями.

Помимо запрета на рубку леса Ос уговорил Хуицилихуитла IV профинансировать программу озеленения полупустынь на севере Союза, на что уходило уже порядка ста тысяч медных монет в месяц. За эти деньги высаживались и орошались будущие леса, которые станут надёжной защитой от опустынивания. В настоящий момент Метцтитланский Союз граничил с севера с землями, которые Ос называл мутными. По ним окровавленной косой прошлись ацтеки, затем случилась страшная засуха, которая, вкупе с эпидемией, добила выживших. Что делать с этой пустыней Осу решительно непонятно, поэтому он уговорил Хуицилихуитла IV оградиться от неё лесом.

Он плохо знал, что там происходит на Севере, но предполагал, что ацтеки просто так не вымерли, а начали наводить шорох на не особо плодородных землях навахо и апачей. Или пошли ещё дальше, в поисках более благоприятных мест. Такие места определённо есть, а зная, что ацтеки направились на северо-восток, а не на северо-запад, как доносили изначально, через земли несостоявшегося Техаса, то они определённо скоро наткнутся на Арканзас, Луизиану или Миссисипи. Ос знал об этих штатах не очень много, только то, что через эти штаты транзитом проходила большая часть наркоты картеля Синалоа. Зачем? Чтобы никто не догадался. Управления по борьбе с наркотиками США считает, что основной трафик происходит через Нью-Мексико и Аризону, ведь это здорово снижает транспортные расходы для экономных наркоторговцев, но они страшно ошибаются. Наркотики же путешествуют по Техасу, затем по Луизиане и Миссисипи, а вот уже потом растекаются тысячами ручейков по всем штатам. Основной потребитель, само собой, город Нью-Йорк, фактически, ради него это всё и затевается, там потребителей героина больше, чем в штатах вроде Небраски. Впрочем, федералес, а следовательно ему тоже, было плевать, сколько наркоты сожрут гринго. Перед Осом ставились другие задачи...

Ос остановил поток воспоминаний. Сейчас его интересовал не наркотрафик, который теперь легко может не состояться вообще, а вполне себе состоявшийся ацтекотрафик. Ушло порядка тридцати тысяч воинов, груженных провиантом и ценным материальным имуществом. Луизиана и Миссисипи — плодородные края, где можно успешно выращивать агрокультуры, а значит, ничто не помешает ацтекской армии закрепиться. Неужели у североамериканских индейцев есть достаточно воинов, чтобы сокрушить тридцатитысячную армию ацтеков? Вряд ли.

Разведчики так далеко не заходили, но Ос в целом не считал, что ацтеки успеют стать проблемой. На покинутой родине их ждали армия Метцтитланского Союза, эпидемия и голод, больше ничего... Да и что может привлекать их в Мексике? На территории США мягкий климат, беззащитные перед организованной армией племена апачей и навахо, плодородная почва, гиперизобилие дерева, дичи и вообще, на фоне умирающей от гриппа Мексики — райские условия.

— Освальтль, тебя зовёт к себе Повелитель. — сообщил Охтли, спустившийся к основанию пирамиды, где сейчас сидел Ос.

— Пойдём.

В приёмном зале Оса в очередной раз облили спиртом. Дворцовые служанки проспиртованными салфетками протёрли ему руки, шею, лицо, а затем вытерли его насухо белыми полотенцами. Увидев разрешительный кивок от Хуицилихуитла IV, Ос приблизился.

— Я принял решение, Освальтль. — изрёк правитель города. — Такого масштаба мероприятие невозможно провести без твоего личного контроля. Я дам тебе полторы тысячи своих лучших воинов. Даю ровно год, затем жду тебя здесь же с результатами.

— Если всё получится, о наших восточных проблемах можно будет надолго забыть. — ответил на это Освальд.

— Если. — произнёс Хуицилихуитл IV.


//Улицы Метцтитлана//


С наступлением темноты в городе начинался час коментатля. Айк сегодня взял накопленный отгул, который, как оказалось, ему положен по трудовому договору. Он неделю назад вышел на ночную смену, нужно было срочно разобраться с распределением прибывших рабов из-за Океана, за это Ирепан записал ему отгул, которым он воспользовался только сегодня. Удивительно было отдыхать в тот день, в который только захотел.

Весь день Айк провалялся в приобретённой недавно кровати, на мягких пуховых перинах, которые себе не каждый в этом городе позволит, а вот вечером решил погулять по городу.

В час коментатля ходить разрешалось, но числом не более двух человек, обязательно с защитной маской и флаконом спиртля. Также желательно иметь с собой удостоверяющий документ, но у Айка сейчас есть всё.

Направлялся он в район Белых Домов. Это далеко не единственное место в городе, где можно найти «взрослые развлечения», например, качественный пульке и театр.

Постучав ровно восемь раз по двери, Айк принялся ждать ответа. Металлическая задвижка скрипнула, дверь отворилась и его пропустили внутрь. Хмурый лысый мужик-привратник налил ему на руки спиртль из кувшина и указал на лестницу.

Айк, на ходу протирая руки, спустился по каменной лестнице вниз, где находился один довольно-таки большой подземный зал. Усевшись за ближайший столик, он вытащил из кошеля десять медных монет и бросил их на серебряный поднос.

Помещение представляло из себя бывшее хранилище для какао, выкупленное за бесценок каким-то предприимчивым парнем. Сейчас здесь ничего не хранили, наоборот, здесь больше тратили. В конце помещения размещалась небольшая сцена, освещённая направленными масляными фонарями. На каменных стенах висели обычные масляные фонари, несколько гобеленов эротического содержания, а также шкура волка. Пол был тщательно вымыт, на столах ни крошки, потолки выбелены и вообще создаётся впечатление, что хозяин этого полулегального заведения заботится о гигиене пуще, чем правитель города.

Подали пульке и лепёшки с мясом и соусом чили. Айк, который сегодня только завтракал, не стал медлить и начал есть. Лучше смотреть представление на сытый желудок.

Вообще, до становления помощником Ирепана, Айк ни разу в жизни не ел мяса оленя. Хозяева мясом никогда не кормили, а у самого него хронически не хватало денег на что-то подобное. Сейчас же, с зарплатой помощника Ирепана, можно покупать дорогие вещи домой, носить покрытый орнаментом хлопковый плащ, а также по выходным посещать такие вот заведения.

Из-за бордового занавеса вышла девушка в ярко-красном платье.

— Уважаемые ценители красоты, добро пожаловать в Белый Дом! — провозгласила она, встав за трибуну. — Не буду тяготить вас давно уже ненужными речами, вы все уже давно всё знаете! Итак, вашему вниманию! Великолепная Пово!

Занавес приоткрылся и на сцену вышла почти одетая девушка. Айк подумал, что она явно не здешняя: высокого роста, примерно как Освальтль, на теле развитые мышцы, явно занималась не только домашним хозяйством. Волосы не чёрные как у всех, а слегка сероватые. Кожа не бронзового оттенка, а слегка бледная. Лицо скуластое, глаза карие, челюсть квадратная. Одета В общем, необычная барышня.

Загалдели зрители, Айк сидел молча. Принесли ещё один кубок пульке.

— ... Загадочная Ситси! — презентовала женщина в красном следующую дебютантку.

Спустя два часа показа красивых барышень на сцену вышел тот самый привратник и объявил, что пора расходиться.

На улице было слегка прохладно, Айк закутался в свой недешевый плащ и направился к своему дому.

— Эй ты, стой! — окликнул его незнакомый голос.

Айк взялся за рукоять кинжала, висящего на поясе.

— Айк, это ты? — задал вопрос неизвестный.

— Я. — ответил Айк разворачиваясь.

— Ирепан собирает всех в центре. — уведомил его молодой воин в бронзовой броне. — Срочно.

Айк пожал плечами и продолжил путь. Всё равно туда собирался. Правда, воин совершенно незнакомый, он его раньше не видел. Возможно, Ирепан использовал всех, кто есть под рукой.

Во дворе главного здания уже столпились сотрудники.

— ... что за сбор? — услышал Айк голос Сапаека, одного из старых сотрудников.

— Все собрались? — Ирепан, стоящий на крыльце, оглядел собравшихся. — Даже Айк здесь, значит все. Босс сказал вас собрать, поэтому я и собрал. Бо-о-осс!!!

На балкон второго этажа вышел Освальд.

— Все собрались? — он был одет в стальную броню. — Значит так, как вы догадывались, я убываю в Европу. Примерно на год. За старших будут Ирепан и Сула, слушать их как меня. План дальнейших действий написан давно, продолжайте трудиться как трудились. Теперь перейдём к недоумевающим вопросам... Да, Айк?


//Где-то в болотах несуществующей Луизианы//


Выдернув из кирасы застрявший наконечник стрелы Кумби ненадолго выглянул из-за дерева. Преследователи снова на него вышли, даже хотели взять живьём, но их «выдал» аллигатор, решивший сегодня пообедать каким-нибудь дикарём.

Теперь Кумби держал дистанцию, убивал их из арбалета, оставляя ближний бой только на крайний случай.

Силы не бесконечны, а этих дикарей слишком много, чтобы убить стольких за один день. Пусть природа немного помогает, правда, Кумби чуть не обделался, когда раздался громкий плеск воды и кто-то пронзительно завопил. Бултыхающийся дикарь ушел на дно вместе с аллигатором — очень жуткая смерть.

Топь здесь ещё хуже, чем была раньше: можно сто метров пройти где вода по щиколотку, а на сто первый шаг провалиться по горло.

К счастью, дикари тоже не особенно хорошо знали эти болота, так как они тоже ухали на дно, но их численность давала о себе знать — лук был почти у каждого, пусть стрелы сделаны из дерьмового дерева, но количество берёт качество.

Счёт хороший, но усталость одолевает. Скольких он уже убил? Десятерых? Когда он бежал от туарегов, не удалось достать ни одного, а тут сразу десять.

Вскинув арбалет, он уверенно вышел из-за дерева, навёл его на замахнувшегося дротиком дикаря и спустил тетиву. Болт уверенно пробил грудину и повалил неудачника в болотную жижу.

Обратно за дерево, взведение арбалета, размещение болта, постановка на предохранитель, о назначении которого он догадался совсем не сразу. Кумби даже слова такого не знал, но интуитивно догадался как им пользоваться и зачем он нужен.

В дерево ударилась очередная стрела. Лучники у них были хорошие, но они совершенно не знали, куда надо стрелять, чтобы надёжно поразить Кумби. Шлем очень хорошо защищал от стрел с каменными и костяными наконечниками, как и кираса с поножами и наручами. Жаль, вдобавок к этому не было хотя бы однослойной кольчуги, тогда он был бы для них неуязвим...

Выход из-за дерева. Выстрел в лучника, стоящего между двух стволов. Есть поражение.

Левую руку обожгло. Не привыкать, но всё равно неприятно. Горячая кровь потекла по предплечью. Надо уходить.

Накинув стоящий рядом щит на спину, Кумби побежал прочь.

В спину раза три ударило, затем ещё раз ужалило в левую же руку. Оглядываться он не стал. Сейчас только пару зейров пройти...

Сзади начали раздаваться тревожные выкрики и явные приказы старшего. Кумби не выдержал и на секунду обернулся.

А сзади началась схватка преследователей с ещё одной группой дикарей, правда, эти дикари выглядели совершенно по-другому. Покрытые белой краской дикари были вооружены луками, копьями и каменными топорами. Как-то сразу стало понятно, что они не друзья преследователям, так как началась ожесточённая перестрелка.

Кумби нашел себе неприметное укрытие и ждал итогов схватки.

Бледные дикари явно были более свежи и решительны, поэтому преследователи потеряли где-то около восьми человек, а затем отступили.

Добив раненых бледные начали искать кого-то. Нетрудно догадаться кого.

— Эй, я здесь. — обратился к бледным Кумби.

Меч он демонстративно держал в ножнах, но щит всё же решил придержать на руке.

— Капиква хум? — самый влиятельный бледный заговорил первым из них.

— Кумби. — указал пальцем себе в грудь чернокожий.

23. Миттельшпиль

Высокая болотная трава надёжно скрывала лежащего Кумби.

Слухи о людях неизвестного племени, которые влезли на земли натчез, стали появляться ещё неделю назад, но теперь чернокожий видел их собственными глазами.

Насколько он знал, разведку соседние племена, как правило, проводили далеко не всегда, здесь и так все всё друг про друга знают и небольшой грабительский налёт здесь напоминает чем-то бедуинский набег на оазис враждебного племени. То есть, сколачивается банда, определяется лидер и лавина грабителей врывается в оазис.

А здесь что-то другое: странно, совершенно не в местном стиле, одетые воины занимают высоты, высматривают что-то, затем идут дальше. Больше всего их заинтересовало расположение стоянки Сизых Волков, племени, где приютили Кумби.

Поведение чужаков совершенно не вписывалось в местные реалии, поэтому чернокожий решил проследить за ними немножко подольше. Определённо, это разведчики, а следовательно, за ними стоит чья-то армия.

Особо не разговаривая между собой, неизвестные обследовали местность, а затем направились в обратный путь. Кумби скрытно последовал за ними. Разведывать разведчиков.

Шли они недалеко: примерно в пятнадцати километрах к западу располагался военный лагерь. Точнее ЛАГЕРЬ. Огромное пространство было уставлено палатками и шатрами, между ними сновали вооруженные воины, переносились грузы, конвоировались привязанные к длинной жерди пленные...

Часть пленников привели к некоему деревянному постаменту, на котором прямо сейчас украшенный цветными перьями мужик вырезал очередной жертве сердце. Рядом с постаментом уже лежало несколько десятков окровавленных жертв, которым другой пернатый мужик сноровисто отрезал головы каменным ножом.

Это войско жестоких язычников — вот какой вывод сделал Кумби. И его новые попутчики по тернистому и длинному пути жизни должны узнать об этом.

Обратно чернокожий шёл быстро, так как теперь не нужно следить за возможными остановками вражеских разведчиков.

Вернувшись в деревню Бормочущий ручей, Кумби тут же направился вигвам к военному вождю.

— Плохой человек... Не человек, воин... Плохой воин... — начал подбирать слова Кумби. — Нет, злой воин... Нет, не злой... А, точно, вражеский воин, много. В сторону заката, мало идти.

— Авойели или Атакапа? — вождь, известный Кумби под именем Антимэн, насторожился и встал со шкур.

— Не походить. — покачал головой чернокожий. — Чужаки. Совсем.

— Сколько? — уточнил вождь.

— Эм... — Кумби начал вспоминать цифры. — Тысячи. Очень много.

— Не может быть! — не поверил ему Антимэн. — Ты плохо говоришь на натчез — поэтому ошибся с числом вражеских воинов.

Дела с языком у Кумби продвигаются ни шатко, ни валко, просто продвигаются. Он уже здесь полтора месяца, заприятельствовал с некоторыми из этих дикарей, а чтобы оправдывать своё существование он подрядился тренировать местный молодняк следопытству. Ну и в разведку время от времени ходил. Исключительно на добровольных началах.

Так-то он натчез не особо нужен, просто их впечатлило, что он в одиночку перебил отряд преследователей от чокто, а следовательно является могучим воином. Конечно, их настораживает

— Отправить другого разведчика. — предложил Кумби. — Почему ты не отправить вообще кого-то?

— Зачем? — спросил в ответ вождь. — Мы ни с кем сейчас не воюем, топор войны с чокто захоронен на священном холме. Больше никто не должен приходить с войной.

— Это не чокто. — покачал головой Кумби. — Это чужаки. Много чужаки.

— Сотня? Ты хотел сказать сотня? — уточнил Антимэн.

— Тысячи. — ответил Кумби. — Не ошибиться.

— Я вышлю разведчиков. — решил Антимэн.

— Выслать. — согласился Кумби. — Но поторопиться. Они узнать о поселении, их... ходить... Как сказать человек, ходить и тихо смотреть на вражеский земля?

— Лазутчик. — отвлечённо сообщил ему вождь, в это время думающий о чём-то своём.

— Их лазутчик приходить близко-близко к поселение, видеть сколько воин, знать, сколько человек. И знать, что защита нет. Скоро их много воин быть тут. Поторопиться. Надо.

— Поторопимся. — заверил чернокожего вождь.

Кумби же привычно откланялся по всем правилам мавританского этикета, чем вызвал недоумение у Антимэна, а затем направился в свой вигвам. Там он собрал все свои немногочисленные пожитки и посоветовал сделать то же самое принявшей его вдове, Украшенной мехами, или Кэсе. У Кэсы двое детей, оставшиеся от погибшего в прошлую стычку с чокто мужа. Никаких плотских отношений у него с ней не было, но их и не предполагалось: старейшины решили, что не пристало ему в мирное время жить как в походе, ухаживая за собой самостоятельно. До обзаведения собственной женой, коих натчез по ситуации брали в походах на соседние племена, Кумби выделили Кэсу, которая готовит ему еду и поддерживает очаг в вигваме. Жаловаться грешно, поэтому Кумби не стал.

Примерно два часа чернокожий сидел как на иголках, а потом по поселению пробежались посыльные воины и донесли до всех новость, что нужно срочно брать только самое ценное и следовать за вождём — враги очень близко.

Кумби опасался, что придётся ждать часами, пока всех уговорят, пока все соберут вещи, но... Селянам на сборы потребовалось совсем немного времени, где-то меньше часа.

Вигвамы были оперативно собраны и распределены между жильцами, посевы безжалостно выкорчеваны. То, что нельзя было унести — уничтожили.

— ... вождь принял такое решение. — услышал Кумби разговор двух стариков, которые пересыпали зерно из льняного мешка по кожаным торбам. — Я долгого пути не вынесу, придётся по дороге отойти и помереть...

— Это да... — признал второй старик. — Такова жизнь...

— А можно ведь не тратить чужого времени и уйти сейчас? — вдруг озарился первый старик.

— Давай. — согласился второй старик. — Но надо ведь ещё жену с собой брать?

— Ага... — ответил на это первый старик. — Придётся...

Костры не тушили: как можно дольше враги должны считать, что в поселении кто-то обитает.

Кумби пронаблюдал как процессия простых жителей медленно уходила из своих домов. Хмыкнув он дал знак Кэсе, которая кивнула в ответ и повела своих детей вслед за остальными.

Иногда жизнь подкидывает такие обстоятельства, что их невозможно преодолеть. И остаётся только одно: бежать. Чернокожий подумал, что, видимо, это его судьба.




//Лагерь ацтеков. Шатёр военачальника//




— Боги удовлетворены? — спросил Намакуикс I у собравшихся в походном шатре жрецов.

Сам он не особо любил жертвоприношения, считая, что пленные могут принести куда большую пользу, чем лечь обглоданными костями в яме для отходов. Но обстоятельства вынуждали его потакать желаниям жрецов, которые всё ещё сохраняли своё влияние среди простых воинов.

— На сегодня крови достаточно. — степенно кивнул Толтекатл, главный жрец бога Тонатиу. — Но наши покровители будут недовольны, если завтра мы не принесём достаточно жертв. Не знаю, насколько долго будет длиться их терпение... Знамения...

— В селении, которое мы атакуем завтра, достаточно людей. — прервал его Намакуикс. — Боги будут удовлетворены.

К несчастью, когда они бежали из Теночтитлана, к ним прибилась группа жрецов, хотя без них было бы намного легче в пути. Не пришлось бы вечно останавливаться на захваты местных жителей и ритуалы жертвоприношения.

Эти бесконечные остановки замедляли их путешествие на север, но это ладно, главное — эти края не могли прокормить тридцать пять тысячвоинов.

Решение нашлось быстро: в пищу пошли принесенные в жертву пленные. Многие сотни отловленных дикарей умерли на деревянном алтаре, который уже насквозь пропитался кровью и почернел. С одной стороны, жречество хоть как-то смогло оправдать каннибализм, но с другой стороны Намакуикс не нуждался ни в каких оправданиях своих решений: он здесь военачальник, а под его началом находится большей частью армия, а не только непонятливые граждане. Едят человечину и будут есть, пока не встретятся нормальные места, которые не будут напоминать бесплодную пустыню или гнилые болота.

Намакуикс решил, что в будущем нужно будет разобраться со жречеством, которое всё ещё живёт по-старому. Но времена изменились, изменились земли, изменилось всё.

Завтра будет взят примерно десяток мелких селений, их припасы будут использованы для удовлетворения вечного голода войска, а кровь жителей утолит вечную жажду богов. Само собой, обескровленные жители тоже не «пропадут даром»...

Намакуиксу меньше всего нравилась в этом сверхдальнем походе резкая смена климата. В самом начале был привычный климат, затем становилось жарче, а следом температура начала падать, стало душно, влажно, а потом начались эти проклятые болота, где даже организация лагеря становится той ещё неразрешимой задачей.

Но, по словам кое-как допрошенных местных, дальше на восток будет больше плодородных земель, племён тоже будет больше, они будут крупнее местных и вообще, бесчисленные стада неких «бизонов», кои являются очень крупными парнокопытными животными, виделись очень перспективными...

Надо просто больше внимания уделять разведчикам, чтобы местные не успевали сбежать, как иногда случается. Дикари ничего не могут противопоставить его несокрушимому войску. Надо просто добраться до плодородных земель...

— Всё будет хорошо... — пробормотал Намакуикс, когда его шатёр покинули жрецы.




//Метцтитлан. Район «ОсКорп»//




Ирепан привычно разбирал завалы из бумаг. Да-да, именно из бумаг. От пергамента потихоньку удаётся избавляться, так как производство бумаги наладить всё же удалось, пусть и процент брака пока ещё слишком высок. О торговой реализации речи ещё не идёт, но внутренний аппарат корпорации успешно переходит на более удобную сероватую бумагу.

«Со стеклом не было столько проблем...» — мысленно посетовал Ирепан, протирая лоб салфеткой.

С уезда Освальда в таинственную Европу, где он собирался выполнить какое-то секретное задание и «устроить всё наилучшим для нас образом», прошло всего полтора месяца, а корпорация всё ещё не рухнула. Механизм работал надлежащим образом, на местах люди знали, что нужно делать, от Ирепана всего лишь требовался определенной степени контроль.

Проблемы, конечно, случались... Например, было обнаружена недоработка Оса с закупкой партии железной руды у города Уэйпочтлана, в договоре с которым недостаточно чётко прописаны обязанности уэйпочтланцев. Удалось договориться с наименьшими потерями, правда, Ирепану пришлось согласиться на наценку для предстоящей поставки.

Но это всё ерунда. «Не ерундой» являлся затеянный правителем города поход на Теночтитлан. Там образовалось какое-то правительство из выжившей знати, но оно совершенно не нравилось Хуицилихуитлу IV, поэтому корпорации поступил заказ на две тысячи комплектов бронзовых доспехов. К счастью, Освальд предвидел такое развитие событий, поэтому на складе сейчас лежало полторы тысячи комплектов бронзовой брони, в связи с чем фактически необходимо изготовить всего пятьсот комплектов.

Переход на сталь решили пока не осуществлять. Бронза заполняет все потребности, гораздо легче производится и в некоторых местах совершенно незаменима. Например, в угольных шахтах, где накапливается взрывающийся газ. Бронза не даёт искры, поэтому взрывы редки, хотя шахтёры иной раз и умирают от удушения рудничным газом[40]. Тем не менее, несмотря на эпизодически случающиеся взрывы и инциденты с удушениями, без угля Метцтитлан больше не может: дровами что-либо греть и топить запрещено, поэтому в город массово завозится каменный уголь и болотный торф, которые частично уходят на государственные медные котлы, где кипятится питьевая вода для дворца и дворцового района, а остальное дёшево распродаётся населению.

Часть угля также идёт и на металлургию. Сталь всё-таки Метцтитлан получает, но в куда меньших количествах, чем бронзу и чистую медь. Сталь идёт в основном на инструменты. Топоры пользуются высоким спросом, но куда большей популярностью пользуются сельскохозяйственные инструменты, такие как мотыги, бороны и штыковые лопаты. Бронзовыми инструментами, которые производятся не легко, а очень легко, рынок уже насытили, а дорогие стальные инструменты может позволить себе далеко не каждый, отсюда и низкий спрос, а следовательно и слабое развитие железоделательной отрасли.

Тем не менее, Освальд говорил Ирепану, что рано или поздно на сталь переходить придётся, и лучше рано, чем поздно.

И все деньги, которые зарабатывает «Освальд Корпорейшн», как её любит называть Ос, проходят через Ирепана. Ни одному господину из любого города и не снились такие суммы... Даже один комплект из стальных панциря и шлема, который по заказу Хуицилихуитла IV изготовили в мастерской, обошелся городу примерно в трёхэтажную виллу в дворцовом районе. Почему Ирепан знал это? Потому что правитель расплатился этой самой виллой.

В отсутствие Оса Ирепан единолично принял решение о строительстве дополнительного торгово-складского здания вместо этой непрактичной виллы старого стиля.

Освальд велел ни в чём особо не отказывать правителю, поэтому помимо пятисот комплектов бронзовой брони ему также будет предоставлена бронзовая броня на двойку коней и колесницу. Видимо, Хуицилихуитл IV собирается лично поучаствовать в войне, но не просто так, а с роскошью и комфортом.

Кузнецы заказ правителя приняли и получили на него высокий приоритет выполнения. Ирепан понимал, что от Хуицилихуитла IV, если что-то вдруг, даже Освальд не спасёт...

Торговля процветает, процветает даже несмотря на суровые налоги. Все прекрасно понимают, что именно район «ОсКорп» является градообразующим и фактически обеспечивает своим существованием благополучие города Метцтитлан. Инструменты и оружие из Метцтитлана знают далеко на юге, даже в загадочной стране сапотеков. О метцтитланском стекле мечтают даже на Кубе. Ирепан знал по крайней мере одного испанца, который живёт сейчас на Кубе и мечтает остеклить свой дом «почти невидимыми» стёклами — Панфило де Нарваэс.

К слову, именно этот самый Панфило и является тем самым щитом, который ограждает Мексику от вторжения испанцев.

Первичный страх перед эпидемией, которая уже пошла на спад, прошёл. Сейчас испанцы бьют по Империи Инков, которых тоже сильно подкосила эпидемия гриппа, оспы и кори. Но когда-нибудь они обратят своё внимание на север. Панфило так божится и клянётся своему руководству, что на севере настолько ничего нет и опасно, что ему позавидуют лучшие актёры городских театров. Но все прекрасно понимают, что вечно это продолжаться не может. Лучше всех это сейчас понимает Хуицилихуитл IV, который дал приказ на строительство ряда фортов на побережье, чтобы встретить возможных захватчиков как положено.

То, что война будет — неоспоримо. Победит ли в ней Метцтитлан?

У испанцев сталь, могучий флот, порох, кавалерия, тактика, стратегия, боевой опыт... Честно, в глубине души, Ирепан сомневался, что их можно победить. Не в текущей ситуации, не наличным войском, где доминирует обсидиан в качестве оружия и плетённые жилеты в качестве брони. Нужно что-то ещё...




//Куба. Дворец губернатора//




Диего Веласкес де Куэльяр был напряжён. Должность губернатора Кубы из расслабляющего почётного поста начала превращаться в изнуряющую каторгу. То, что Кортес в конце концов потерпел смертельное поражение, с одной стороны радовало, с другой, если смотреть на вещи непредвзято, печалило.

Эрнан, пусть в Аду его почаще переворачивают на сковороде, был уверен, что на севере его будут ждать несметные богатства. Не оправдались его ожидания... Жаль, конечно, Хуана[41], но, видимо, такова его судьба...

Панфило, человек, которого создал Диего, заверяет, что у дикарей ничего ценного нет, поэтому туда в ближайшее время соваться бессмысленно. И Диего верил своему человеку.

До сегодняшнего дня. Но об этом он подумает чуть позже.

Из Европы прибыл пакет писем.

В первом письме говорилось о том, что восстание Кастилии ещё продолжается, но в Валенсии уже всё спокойно. Это хорошо.

Второе письмо пришло лично от короля. Он выражал беспокойство уменьшившимся количеством золота, которого нужно гораздо больше. Это плохо.

Третье письмо было от старого товарища из Италии. Он жаловался, что берберские пираты совершенно потеряли страх и атаковали его владения в Корсике, утащив широко известного в узких кругах Испании и Франции Бертольдо Бенвенуто, а также десяток различных его помощников и пару местных красоток. Товарищ предлагал поддержать деньгами идею создания эскадры для атаки на берберское побережье. Диего счёл, что это нежизнеспособная идея, поэтому решил ответить на письмо как можно позже.

Четвертое письмо было не из-за океана, а отсюда, из Вест-Индии, опять от Бартоломе де лас Касаса. Этот наивный поп просил перенаправить письмо с его жалобами прямой депешей к королю. Как всегда, претензии к другим конкистадорам, которые просто делают свою работу.

Этот Касас строит замок из песка: пытается бороться за права индейцев, хочет, чтобы их признали как полноценных людей, но остальные против. И не то чтобы Диего никак не мог на это отношение повлиять... Мог бы... Но...

Энкомьенда[42] была введена ещё при совместном правлении Католика и Католички, поэтому будет очень неосмотрительно дерзить их сыну, пытаясь отменить их решение касательно ведения дел Нового Света.

Касас потерпел настоящее поражение в Каракасе, которое подробно расписал в своём длиннющем письме. Внимательно прочитав содержимое письма, Диего понимающе хмыкнул и сложил письмо в рулон, который скрепил сургучом и печатью и положил в стол. Не надо королю отправлять эту явно излишнюю и бесполезную информацию...

В землях недалеко от Каракаса Касас основал новую индейскую колонию, где проповедовал и наставлял: учил этих дикарей жить как люди. Владельцам соседних участков эта практика ну очень не понравилась, поэтому они отправили своих рабов на земли Касаса с наказанием поднять восстание.

И сейчас, после бегства с собственной земли, Бартоломе де лас Касас не придумал ничего лучше, чем жаловаться королю.

А королю недосуг: восстание Кастилии и Валенсии, проблемы в Италии, проблемы с наследными землями во Фландрии... Ещё и денег хронически не хватает, если судить по недвусмысленному приказу увеличить поставки золота и серебра любой ценой.

Диего видел перспективным в решении этой проблемы освоение юга. Империя инков очень богата, но чтобы попасть туда необходимо как-то пробраться через горы и джунгли. Писсаро обивает пороги его имения уже второй месяц, но только сегодня Диего примет положительное решение.

Возвращаясь же к де Нарваэсу...

Он подлый лжец.

Из Европы пришли сведения, что он снюхался с берберами и сейчас занимается бесчеловечной работорговлей христианами. Диего проверил поступившую информацию: слухи о нечистоплотности Панфило ходят уже долгое время, но Диего не сомневался в своей креатуре, считая слухи лишь завистливой клеветой.

Но, как выяснилось, Панфило наживается на работорговле, выгодно, чуть ли не по весу золотом, сбывая северным язычникам европейских мастеров...

«Можно же было сказать мне...» — сокрушенно подумал Диего. — «Мы бы обязательно договорились...»

Его не особо волновала этическая и религиозная сторона вопроса. Его волновали огромные деньги, которые просто проплыли мимо.

— Антониу! — громко позвал он своего секретаря.

— Да, господин? — в кабинет вошел смуглый и низкорослый португалец.

— Вызови ко мне Писарро. — приказал ему Диего. — Скажи, что его затее будет дан отказ, но взамен неё будет предложено кое-что гораздо более интересное...

— Будет сделано, господин. — поклонился Антониу.




//Каравелла «Святая Исидора»//




Ос вышел на палубу и с удовольствием потянулся.

Уже полтора месяца длится их путешествие, осталось, по примерным расчётам капитана, около двух недель и они войдут в порт Виго. А оттуда можно попасть куда душа пожелает.

У Освальда есть кое-какой план, базирующийся на весьма обрывочных знаниях истории Европы. И если удастся воплотить хотя бы двадцать пять процентов задуманного, то... Даже эпидемия гриппа в XVI веке покажется не таким уж и сильным анахронизмом.








Дамы и господа!

Это последняя глава Науа-Ацтека. Я безумно рад, что вы всё ещё со мной. Само собой, будет вторая часть, а возможно и третья, но так далеко заглядывать не будем.

Благодарю за внимание!

Примечания

1

SOV-3000 Dragon Skin — бронежилет, отличающийся от классических тем, что защита обеспечивается чешуйчатым креплением защитных элементов. «Чешуйки» представляют собой керамические пластинчатые диски диаметром 50 мм и толщиной 6,4 мм сделанные из карбида кремния. Многочисленные испытания показали, что данный бронежилет выдерживает многократные попадания не только всяких пистолетных калибров, но и АК! Казалось бы, вот оно — средство, которым можно решить вообще все проблемы и поставить точку с запятой в противостоянии меча и щита! Но… Не знаю, чем там думали разработчики, но они крепили чешуйки с помощью клея, из-за чего при экстремально высоких температурах чешуйки съезжают и разлетаются при попадании пули к е№%не матери! Другое дело, что армия США отказалась от драконьей шкуры не совсем из-за этого. В те времена соревновались два типа — Interceptor и Dragon Skin, первый был более дешевым, поэтому армия США очень хотела именно его, в связи с чем решили завалить ДрэгонСкин на раннем этапе, ну, знаете как это делается… выявляешь уязвимое место, затем в отчетах давишь на то, что бронежилет вообще нельзя использовать, ибо говно. Например, кевларовые бронежилеты можно при желании запретить в армии, так как кевлар разлагается под солнцем и водой, быстро теряя вообще все свои свойства теоретически даже от обильного потоотделения (ну, это если дое… докопаться). По идее, проблему с клеем можно было разрешить, отправив броник на доработку, но армия отказалась от него совсем.

(обратно)

2

"Скорпион", а точнее, "Жало скорпиона" — национальный мексиканский нож, широко распространенный на территории Мексики с 19 века. Примечательно, что он чем-то похож на нож Боуи, но появился задолго до него. Клинок у "Скорпиона" уже, чем у Боуи, а скос начинается практически у середины клинка.

(обратно)

3

Чтобы избежать лишних обсуждений: перенос прошел не очень удачно, Освальд, конечно, получил некоторые плюшки к здоровью, но кое-что (болезнь и не до конца исчезнувший шрам от авиационного снаряда) переехало в новый мир вместе с ним. В общем-то, сразу скажу, Ос не такой везучий, как Пэйта. А всё потому, что Ос не такой настоящий индеец как Пэйта. Настоящему индейцу завсегда везде ништяк.

(обратно)

4

Любопытно, что армия Мексики давно взяла курс на снижение расходов, из-за чего у них в ведении есть целых четыре гигантских фермы, обеспечивающих нужды армии и, со стопроцентной вероятностью, толкающих продукцию на национальный рынок. Одним словом — оптимизация. При численности в 279010 человек, их армия ежегодно затрачивает всего 0,67 % ВВП страны. Будь у нас так же, было бы, конечно, печально всю службу сажать/собирать картошку, но зато какая выгода для экономики: то, что из этой экономии не разворуют, пошло бы на что-то действительно полезное, при этом не снижая военного потенциала страны.

(обратно)

5

Белый воин, завтра ты попадешь в плен (науатль). Ну, или типа того. За правильность расположения слов не отвечаю (но слова точно те), так что если есть эксперты, с удовольствием переделаю как надо.

(обратно)

6

Науатль — язык из юто-астекской языковой семьи. Говорит на нём около двух миллионов человек по всей Центральной Америке. К юто-астекской семье относится также и команчский с шошонским, то есть, нельзя говорить, что это дело принадлежит чисто оседлым и развитым индейским цивилизациям. В конкретном случае, «деревенский тип» говорит на классическом науатле, который был своего рода лингва-франка для различных народов, населявших современную Мексику. Ныне как язык классический науатль умер, но имеет много письменных памятников на латыни и ограниченное количество памятников на собственном письме.

Лингва-франка — международный язык. С итальянского переводится как «франкский язык». Раньше, в европейской истории, лингвой-франкой были древнегреческий, латинский, франкский, итальянский, и наконец, английский. Под термином в общем, понимается язык, который используется практически всеми для международной коммуникации.

(обратно)

7

Сейчас существуют десятки языков, которые относят себя к науатлю и являются его потомками: центральный науатль, уацтеканский науатль, сьерра-пуэбланский науатль и ещё туева хуча диалектов, которые от классического отличаются как стол от кресла.

(обратно)

8

Tlen tayi? Tlehca? (Науатль) — Что ты тут делаешь? Почему?

(обратно)

9

Amo nitencaqui — Не понимаю.

(обратно)

10

Брюшной тиф — инфекция, вызываемая бактерией Сальмонелла Тифи, а точнее её сероваром (вариация с некоторыми отличиями, это как негры, белые и азиаты) Сальмонелла Энтерика. Заражение происходит алиментарным путём, то бишь через немытые руки, всратую пищу, воду и предметы обихода. Инкубационный период около двух недель, +- лапоть, а бывает, что проходит меньше недели, тут не угадаешь. Бактерия в определенный момент начинает циркулировать в крови, где среда не сказать чтобы дружелюбная. Бактерии эти время от времени умирают, оставляя после себя вонючие трупики и эндотоксин, что влечет за собой интоксикацию. Человека плющит: температура, головная боль, мутность сознания, увеличение размеров печени и селезенки, запоры, боли в животе и иногда 3D-глюки. В тяжелых случаях жертва может слечь в кому, порою наглухо. Всё это время жертва заразна, особенно её дерьмо, которое вот точно не надо бросать в воду. Что же лечение? Без антибиотиков? Народные средства помогают примерно так же, как молитвы (кроме тех, что спускают с небес ангелов с готовыми инъекциями антибиотиков). То есть, никак. Более того, примерно 5 % переболевших естественным путём, становятся хроническими носителями, то есть, своими фекалиями продолжают убивать других людей. Смею предположить, что с испанцами в Новый свет прибыл именно хронический носитель (ибо болеющий тифом трансатлантическое плавание бы не пережил), который и заразил аборигенов, из-за чего в конечном счёте умерло около 15 миллионов ацтеков.

(обратно)

11

Рабство в Мезоамерике. Ученые ещё не пришли к единому мнению, кто-то утверждает, что рабство там экономической роли не играло, кто-то говорил, что надо считать мезоамериканское рабовладельчество аналогом античного европейского рабовладельчества и экономическое значение рабства было высоко. Я больше придерживаюсь версии второй, так как люди, они, сука, везде одинаковые, как ты их ни перебирай. Если есть возможность у одной категории человеков угнетать другую категорию и иметь с этого прибыль — эта возможность будет использована на всю катушку. Всё-таки, ацтеки как-то построили шестнадцатикилометровую дамбу и умудрялись почти по каждому поводу строить высоченные и капитальные храмы…

(обратно)

12

Цветочные войны — официальные договорные сражения между городами в Мезоамерике. Собирались отряды обученных воинов, которые направлялись на битвы, которые устраивались, по некоторым сведениям, раз в двадцать дней. Не помню где, но я читал, будто иногда кидался жребий, по которому одна из сторон приходила на битву без оружия, но с цветами. Вооруженные противники быстро их побеждали и приводили с собой много пленных. А всё ради того, чтобы солнце продолжало свой ход, а Луна не упала на землю. Жертвоприношения — лишь одна из версий. Ради чего на самом деле это проводилось осталось нераскрытой тайной. Либо тренировка воинов, либо жертвоприношения, либо пополнение рациона белковой пищей, а может всё это вместе. Загадка.

(обратно)

13

Вы же понимаете, что это не прошлое, а параллельный мир?

(обратно)

14

Про плащи. В Мезоамерике для крупных торговых сделок широко применяли хлопковые плащи в качестве денежной единицы. Хлопковый плащ стоил в диапазоне от шестидесяти до трёхсот какао-бобов, курс его был нестабилен, так как специально обученные эксперты при императорском дворе назначали его сообразно ситуации и религиозным предзнаменованиям. А так, хлопковый плащ, как и какао-боб — вещь несущая стоимость сама в себе. Инфляция возможна только в случае перепроизводства, но производство хлопкового плаща — штука трудозатратная, а выращивание какао было полностью в руках государства. Помимо обеспечения хоть какого-то порядка в бартере, плащи и какао были и инструментами финансового регулирования, так как если императору нужно будет больше денег — он "печатал" их посредством высаживания дополнительных полей и изготовления дополнительных плащей.

(обратно)

15

Октли — алкогольный напиток крепостью 2–8 градусов, изготавливаемый из агавы американской. Напиток кое-где в Мексике считался священным, его могли пить далеко не все. Производство тяжелое, долгое, ещё и без гарантий, так как по долгие века непонятным для производителей причинам состав может прокиснуть за одну ночь.

(обратно)

16

Про дни недели, месяцы и время специально уточнять не буду. У ацтеков совершенно другие измерения времени, но понятия недели, часов, минут и месяцев есть. Просто они существенно отличаются от общепринятых европейских.

(обратно)

17

Конечно, пришлось слегка рвануть прогресс, но тут ничего не попишешь, так как медный век — самый легкий для нашего с вами современника этап. Вот с бронзой придётся замаяться, найти олово, которое встречается очешуительно редко, есть далеко не во всех краях, а с мышьяком лучше не связываться, так как есть ненулевой шанс плохо закончить книгу. Ну знаете… "ГГ ставит ногу на окровавленный трон императора Священной Римской Империи, затем закашливается, выхаркивает кусок легкого и в муках умирает".

Кстати, интересный факт: до 50–60 годов 20 в. считалось, что мягкая медь — дерьмовый материал для инструментов, даже на фоне камня. Но практические испытания историка С.А. Семенова показали, что рубящие свойства меди в 3 раза лучше камня, а режущие в 6–7 раз. Сейчас вот вроде очевидно всем, а тогда считали, что предки малость нерациональны и любят страдать во имя прогресса, понимая перспективу открытия бронзы при использовании меди.

(обратно)

18

Харакуаро — город возле озера Пацкуаро. Примечательно тем, что в тех краях обитало племя пурепеча, но конкретно в местности Харакуаро обитали люди, говорящие на науатле.

(обратно)

19

Про "средневековые" доспехи. Практически всё Средневековье латных доспехов как таковых не существовало, поскольку они разработка эпохи Ренессанса, когда металлургия наконец-то начала развиваться и позволила выдавать большее количество качественной стали. В Средневековье же самой популярной бронёй была кольчуга, то есть, древнеримская лорика хамата, без особых изменений. В моём произведении "Меч" есть кое-какая информация про "панцырь", или кольчатый доспех, что является дальнейшим развитием кольчуги, но и он появился не в Средневековье. Знайте, дорогие мои читатели, в Средневековье практически ничего не изобретали, из особо ценных для человечества: самогонный аппарат (и то, это были арабы) да печатный станок. Остальное было не сказать чтобы революционным, скорее развитием имеющегося. Это всё я написал для тех, кто мог не знать.

(обратно)

20

Точтли Таллер дэ Кобрэ — с испанского — Медная мастерская Точтли

(обратно)

21

Уэуэкойотль — бог разврата, веселья, музыки, песен и танцев. По версии кодекса испанцев, также отвечал за обман и клевету. Ацтекско-отомский аналог скандинавского Локи.

(обратно)

22

Про щиты Мезоамерики. Так как подавляющую часть времени своего существования, они не знали металлов, то делали щиты из волокон растений, веток, гθβηа и палок, да ещё и прикрепляя их к руке с помощью кожаных ремней. Ни о каких убедительных ударах кромкой щита по харе в таком случае не идёт.

(обратно)

23

https://www.youtube.com/watch?v=XYeuvbhKy4I — суть главы вкратце.

И ещё. Вы знаете примерно, когда было крещение Руси, когда было основание Русского царства, кто такой и что делал Иван IV Грозный, что за Великая смута, когда орудовал Петр I, кто такая и чем прославилась Дщерь Петрова, Елизавета, и вообще: кому, кого, когда и за что в истории России должен знать каждый гражданин. То есть, образовательная программа когда-то была нацелена и на это в том числе. А теперь вопрос, уважаемые знатоки. Что может знать про историю своей страны мексиканец? Это я для тех любителей заявить, что главный герой слишком хорошо знает историю Мексики. Б№%@#!!! Это история его Родины! Он должен её знать, так как она даётся в школьной программе! Я понимаю, что существуют чебурашки, которые вообще нихрена про историю своей страны не знают, таких с каждым годом всё больше и больше, я испытываю за них испанский стыд, но давайте будем считать, что Освальд не такой чебурашка, хорошо учился в школе и часть программы осела у него в голове в виде разрозненных и бессистемных, но полезных фактов.

(обратно)

24

Порошковая металлургия — технология получения металла путём смешивания порошков различных металлов в заданных пропорциях, прессования его под высоким давлением и спекания экстремальными температурами. Метод в каком-то виде был известен антично давно, но настоящий расцвет его пришелся именно на наше время. Метод позволяет сплавлять несплавляемое, впихивать в состав сплава невпихуемое и вообще является последним из достижений металлургов, после которого они больше ничего столь же прорывного не придумали. Освальд заблуждается, считая свой метод порошковой металлургией. У него металлургия скорее рукожопная, чем порошковая, так как он в расплавленную медь бросает металл с неизвестными свойствами и хрен его знает, что из этого шаманизма получится.

(обратно)

25

Чинампы — плавучие острова, на которых кровожадные ацтеки выращивали кровожадный маис и не менее кровожадные тыквы. По сведениям из общих источников, на чинампах они собирали до семи урожаев в год. Математика там была такая: один гектар чинампы в год мог прокормить двадцать человек, а с девяти тысяч гектаров чинамп собирали урожаев на сто восемьдесят тысяч человек. Тут ещё вопрос, либо ацтеки так плохо питались, либо у чинамп был охренительный урожай. Скорее всего, ответ на этот вопрос: да.

(обратно)

26

Цинцунцан — это не замаскировавшийся под латиноса секретный агент от Коммунистической партии Китая, а город-государство племени пурепеча(именуемых ацтеками не иначе как мичваке, то бишь, рыбаки, а испанцами именуемыми тарасками), прославившийся противостоянием империи ацтеков. Не объявись нежданно-негаданно кастильско-леонские горячие парни, всё привело бы к тому, что ацтеки возможно бы в конце концов кончили Цинцунцан, так как размеры и численность населения этих двух государств были не сопоставимы, но то момент спорный. Да, у ацтеков были имперские амбиции и жажда ещё большего количества рабов и бабла, но у Цинцунцана были бронза и гористая местность. Впрочем, никто наверняка не знает, чем бы всё закончилось, так как преимущества и недостатки были у обеих сторон, да и ацтеки не особо торопились с покорением пурепеча, видимо опасались существенных трудностей, возникающих при борьбе камня против бронзы.

(обратно)

27

Партия нового альянса — мексиканская политическая партия, считающая себя оппозиционной, но по факту — чистый аутсайдер, потерявший регистрацию в 2018. Направление — либеральное. Ратуют за экономический и соцлиберализм, права коренных народов и прочие политические слова. Примечательны тем, что одна из лидеров, конкретно Эльба Эстер Гордилло, в 2013 уводила баблишко союза работников образования в оффшоры и вообще оказалась связана чуть ли не с наркокартелем, из-за чего рейтинг партии сильно просел. Ну и коррупция в Мексике норм, так как её в конце концов оправдали.

(обратно)

28

Backgammon — так в забугорье называют короткие нарды.

(обратно)

29

Эскадрон Смерти — (исп. los escuadrones de la muerte) — вооруженные отряды, профессионально занимающиеся военными преступлениями, изнасилованиями и убийствами. Явление это характерно для Латинской Америки, являлось довольно поганым делом и прекратило существование в мохнатых восьмидесятых. Освальд упускает из виду тот факт, что абсолютно все вооруженные формирования эпохи, в которой он оказался, подходят под описание Эскадронов Смерти, так как никакой регуляции военной деятельности нет и изнасилования весело идут рука об руку с убийствами практически в каждом вооруженном конфликте. Да и угроза стать классическим Эскадроном Смерти для его нового вооруженного формирования возможна только в том случае, если он утратит над ним контроль. Утратит ли? Это покажет время.

(обратно)

30

Маэстро — el maestro с испанского переводится как "мастер" и является крайне уважительным обращением в цеху к уважаемому и признанному специалисту.

(обратно)

31

Килограмм — скажу сразу, меня задолбало искать меры веса, длины, характерные для конкретных народов и я охрененно устал конвертировать всё эту байду, зная притом, что это вообще никто не оценит, поэтому я буду хреначить в килограммах, метрах, сантиметрах и миллилитрах. Если есть тут такие скрупулёзные мгимошники, которые точно знают, как мерили в ту пору в Каталонии, то будьте добры, конвертируйте у себя в башке, не выплёскивая наружу.

(обратно)

32

Mesta — союз крупных дворян-овцеводов (вдумайтесь только, дворяне-овцеводы!), фактически картель. В махровое средневековье, то есть, в тринадцатом-четырнадцатом веках существовали только де-факто, а юридически их существование закрепили во второй половине четырнадцатого века. Как и любая монополия, в период захвата рынка привела к рационализации промысла и невиданным выгодам для государства, но после захвата рынка скатилась в содомизм и некрофилию, то есть, начала тормозить развитие и вообще обеспечила полный упадок скотоводства Испании. В итоге испанская шерсть перестала быть конкурентоспособной, что и привело к тому, что мы видим сейчас. Так как там рулили дворяне, то они имели привилегии при перегоне скота куда хочешь, поэтому никого в свой бизнес не пускали и душили новых игроков, преодолевших этап "купи скот", на этапе "паси скот". Эта монопольная задница существовала вплоть до девятнадцатого века, после чего канула в лету как страшный сон. Но все эти восемьсот лет она гробила животноводство, из-за чего Испания сейчас шерстью похвастаться не может.

(обратно)

33

Про альтернативы олову при изготовлении бронзы. Можно легко написать, что надо добавлять в медь серебро и в ус не дуть, но Освальд об этом не знает, так как вообще не металлург, RedDetonator'ских книжек про Гайавату не читал, а также, как и многие простые обыватели, со школьной скамьи имеет убеждение, что золото и серебро в серьёзной металлургии практически не используются.

(обратно)

34

Панфило де Нарваэс (1470 — здесь хрен теперь его знает) — испанский конкистадор, носитель титула аделантадо, в нашей истории погиб во время провального похода во Флориду. Хороший товарищ и креатура Диего Веласкеса де Куэльяр, другого издалека видного конкистадора. Помогал Веласкесу брать Ямайку и ещё ряд других островов. Грабил, убивал, как и все конкистадоры в те времена, но не преуспел во время похода во Флориду, где погиб во время шторма на… реке.

(обратно)

35

Диего Веласкес де Куэльяр (1456 — теперь хрен знает когда) — конкистадор, губернатор Кубы, захватчик и анальный поработитель. Фактически создал из начинающего ноунэйма Нарваэса недолго преуспевающего конкистадора-аделантадо. Участвовал во взятии Гранады, последнего мусульманского оплота в Испании. Вступил в контры с Кортесом, который стал много на себя брать. Отправлял его арестовывать самого Нарваэса, но тот потерпел, пробыл некоторое время в плену у индейцев, а потом вернулся на Кубу. В целом Веласкес прожил прекрасную жизнь, а потом умер, оставив в наследство небольшой домик на девятнадцать спален, три тысячи свиней и тысячу коров. О чём ещё можно мечтать?

(обратно)

36

Мориски (в переводе с арабского значит "маленькие мавры" или "мавретанчики") - это мусульмане-андалусцы, которые официально приняли христианство. У испанцев с ними постоянно были тёрки, их постоянно подозревали в чёрной-пречёрной магии и лютой недоброжелательности к добрым христианам. В общем-то, классическая ксенофобия. Это можно заметить даже на уровне названий: в Арагоне их называли просто маврами, а в Каталонии не иначе как сарацинами. В семнадцатом веке, а конкретно в 1609 был издан эдикт, обязавший морисков покинуть территорию Испании. До 1650 года было выселено около 300 тысяч человек, или 4% тогдашнего населения Иберийского полуострова. А в наше время, лет через пятьдесят, будет забавно наблюдать как какой-нибудь президент Испании Абдуль Фейзаль Ибн-Гранада выпустит закон, согласно которому остатки испанцев должны будут покинуть Новую Андалусию.

(обратно)

37

Фейсбук в Мексике является аналогом ВК. 95% населения этой страны зарегистрировано в ворованном детище Цукерберга, это как ВК в РФ.

(обратно)

38

Зейр - арабская мера длины, 192 метра.

(обратно)

39

Про насекомых Африки. Мухи Цеце - настоящая вечная проблема Черной Африки. Эта хренова муха является переносчиком трипаносом, кои являются простейшими паразитами. Болезнь называют сонной, так как сонливость является одним из видимых симптомов, она длится месяцами, как малярия, несёт с собой тяжелые симптомы в виде непрерывных головных болей и лихорадки, а также приводит к смерти, если не лечить, само собой. Помимо людей некоторые виды трипаносом заражают домашних животных. И хрен бы с людьми, мы всё преодолеем, но вот крупный и мелкий рогатый скот становится от этой фигни очень слабым и малоподвижным, из-за чего перегон их практически невозможен. А ещё, чернокожие скотоводы вынуждены бежать с плодородных земель чтобы не отъехать самим и сохранить скот. И эта жопа происходит в Черной Африке тысячелетиями. Они не ленивые, они просто до сих пор не могут развивать скотоводство и земледелие, так как хреновы мухи Цеце убивают любого, кто осмелится задержаться в джунглях достаточно надолго. Если вы всё же считаете, что африканские негры просто слишком ленивы, совсем как их американские родственники, поэтому у них всё плохо - почитайте про Великую зелёную стену. На самом деле у Черной Африки только две проблемы: Европа и Цеце. А так, если бы им никто не мешал со своим колониализмом и империализмом, всё было бы нормально, а не так, как происходит сейчас.

(обратно)

40

Рудничный газ - содержащийся в угольных пластах метан. Взрывоопасен, не ядовит, но бывает, что он замещает собой воздух и человек умирает от удушья. Запаха он зачастую не имеет, так как примесь тяжелых углеводородов весьма опциональная штука. Опасен тем, что может содержаться между пластами под очень высоким давлением и при пробое этого пространства резко выделиться в шахту. В общем, этот самый рудничный газ чаще всего и убивает шахтёров, так как, сам понимаешь, взрыв в замкнутом пространстве... 

(обратно)

41

Хуан Веласкес де Леон - конкистадор, родственник Диего Веласкеса, как нетрудно догадаться. Был в составе экспедиции Кортеса, в реальной истории благополучно вернулся на Кубу и больше ничем особенным не отметился, но тут вот взял и скоропостижнулся от гриппа или даже от басурманского копья/топора/макуахуитля.

(обратно)

42

Энкомьенда - фактически закрепощение аборигенов Америки, коим промышляли испанские конкистадоры согласно указу от 1503 года. Доминиканские монахи были против этого, но их в Новом Свете, как правило, никто особо не слушал. Крепостное право, кое энкомьенда де-факто из себя представляла, было выгодно, поэтому неудобных монахов затыкали.

(обратно)

Оглавление

  • 1. Хороший день для барбекю
  • 2. Недобровольный дауншифтинг
  • 3. Джунгли
  • 4. Поселки городских типов
  • 5. Тако без текилы — песо на ветер
  • 6. Душные дни Метцтитлана
  • 7. Халколит-экспресс
  • 8. Выгодные предложения
  • 9. Цветы, кровь и колибри
  • 10. Близящийся апокалипсис
  • 11. Затянувшийся век
  • 12. Глупы те мексиканцы, что сдались Кортесу
  • 13. Вечное Солнце
  • 14. Закат империи
  • 15. Воины Вечного Солнца
  • 16. Аркебуз — Оружие Победы!
  • 17. Дымы руин
  • 18. Окровавленный клюв орла
  • 19. Правила игры
  • 20. Договор о намерениях
  • 21. Охота на людей
  • 22. Бегущий человек
  • 23. Миттельшпиль
  • *** Примечания ***