Берсерк. Подмена [Евгений Алексеевич Гришаев] (fb2) читать постранично

Евгений Гришаев Берсерк Подмена

Глава 1

— Александр, ты куда, а как же пиво?

— Не мужики, вы уж как-нибудь снова без меня, я домой, устал, до завтра, — я в очередной раз отказался от посиделок с членами строительной бригады и, помахав им рукой на прощанье, направился домой. День сегодня и в самом деле выдался тяжелый, заказчик подгонял с завершением внутренней отделки его нового, уже восьмого по счёту магазина.

Думаю, что пора представиться и немного рассказать о себе. Меня зовут Александр Тихий, мне двадцать лет, и я выходец из детского дома. Попал я туда в возрасте приблизительно полутора лет, после того как меня на вокзале бросила нерадивая маманя. Больше я ее не видел никогда, об отце, и говорить нечего, сея личность вообще неизвестна.

Жизнь в детском доме у меня, надо сказать, была совсем не сахар. Постоянно приходилось отстаивать свои права и оберегать скромное имущество. Пока я был ещё мал, получал люлей от всех, кто был старше и соответственно сильнее. Со сверстниками у меня, разумеется, тоже периодически возникали конфликты, но тут уже всё было с переменным успехом, я стоял до конца и в большинстве случаев, выходил победителем в драке. Чем старше и сильнее я становился, тем меньше было желающих отобрать у меня что-то или же просто обидеть, а потом меня и вовсе стали бояться. Жизнь закалила, научила терпеть боль и самое главное — я научился драться. Друзей у меня в детском доме не было, лишь товарищи, среди которых я мог чувствовать себя своим, так как всегда был за любой кипишь на их стороне. Обидели кого-то из наших — я лез в драку, но, только убедившись, что обидчик стопроцентно не прав, если же он был прав, старался, решить дело мирно, в некоторых случаях это даже получалось.

Иногда я попадался на мелком хулиганстве (куда же без этого), за что потом получал наказание от директора или от воспитателей. Рос я ребёнком любознательным и непоседливым, из-за чего часто получал травмы. Вот спроси меня сейчас, зачем было надо десятилетнему пацану проверять, что будет, если упасть с третьего этажа спиной в сугроб? Ощутить прелесть свободного полета? Кто знает, чем я тогда руководствовался, но это падение запомнил на всю жизнь. Под снегом, на земле, находилась куча битых бутылок, на которые я и упал, промахнувшись на полметра с точкой предполагаемого приземления. Потом были десять дней в бинтах и зелёнке, и месяц запрета на выход из здания детского дома. На память о том падении остались шрамы, в количестве сорока двух штук, распределившихся равномерно по всей спине. Маленькие и большие, они напоминали о том, чего делать нельзя и что всегда нужно думать не своей пятой точкой, а головой.

До пятого класса учились мы тут же, в этом детдоме, воспитатели были нашими учителями. Потом начиная с шестого класса, нас строем (дружною толпою) водили в ближайшую школу. После окончания школы нас также дружно выпихнули из детского дома, и мы все вшестером (это все, кто закончил учиться вместе со мной), оправились в свободное плавание по жизни. Директор вместе со всем персоналом детского дома, наверное, перекрестились ногой, после того как выпроводили нас, самых шебутных воспитанников за последний десяток лет.

Из нашей шестёрки только я поступил в строительный техникум, после чего решил, кардинально изменить свою жизнь и перестал общаться со всеми выпускниками. Учился в техникуме хорошо, в драку старался не лезть, спиртное не употреблял (почти), и вообще, старался изо всех сил не привлекать к себе внимания, особенно правоохранительных органов. А вот они нас из поля зрения как раз и не выпускали, ждали, когда кто-нибудь из нас оступится. Оказавшись предоставленными сами себе, оступились двое из нас и теперь смотрели на мир сквозь тюремную решётку.

Окончив техникум с красным дипломом, потом долго искал работу по специальности. Новичок даже с красным дипломом был никому не нужен. Пока искал работу, подрабатывал, где и как только мог. Месяц назад мне повезло, мне предложили работу, и я сразу же согласился. В одной строительной бригаде освободилось место, один из работников ушёл на пенсию. Он занимался укладкой кафеля и прочей новой современной отделочной лабуды, появляющейся в магазинах чуть ли не каждый день и в больших количествах. Я вкалывал как проклятый по двенадцать часов в день, стараясь, зарекомендовать себя с лучшей стороны и это у меня в целом не плохо получалось. Взрослые мужики уже через неделю перестали издеваться и приняли меня как равного себе по значению работника. Это льстило, но я не собирался сбавлять обороты, мне были нужны деньги. Изменения в жизни стоили определенной суммы и желательно с шестью нолями.

Очередной рабочий день был закончен, я спешил домой, по пути зашёл в магазин за продуктами, организм после тяжёлой работы требовал возмещения потраченных калорий. Небо хмурилось, прохожих на улице к восьми часами вечера стало в несколько раз меньше чем днём. Те не многие, кто попадался мне