Старая пчелиная царица пускается в полет [Мануэль Ривас] (fb2) читать постранично, страница - 5

Такой, мол, сегодня день.

Вместо того чтобы идти по шоссе, Чемин выбрал тропку, бегущую в деревню через лес и луга. Свежесть леса чуть пригасила жужжание, а необычное для этой поры, разящее наповал солнце гнало путника вперед, совсем как дымящаяся головешка гонит в нужном направлении пчелиный рой. Он поднес руку козырьком ко лбу и посмотрел в сторону деревни. Расстояние между деревней и поселком на протяжении его жизни непрестанно менялось. В детстве оно казалось ему бесконечным, как карта мира. Потом стало помаленьку сокращаться, пока не сжалось до отрезка, который может пролететь камень, брошенный его же, Чемина, рукой. Сейчас оно снова было таким же, как в детстве, но только булыжники, чудилось ему, торчат отовсюду, как обломки костей.

Посреди дороги лежал Гадон. Он не прилег, а как подкошенный рухнул на землю, хватая ртом воздух. Их взгляды встретились. Взгляд лежащего на земле человека, чья голова опиралась на бугорок, был полон тоски, белки его глаз покраснели и наполнились влагой. Руку он прижимал к груди, на уровне сердца, и тер это место, как гончар, который месит глину.

– Это все вино, – пробормотал Гадон, – в него стали подмешивать много химии.

На лице его застыла гримаса – насмешка над самим собой пополам с болью.

Не проронив ни слова, Чемин помог ему подняться на ноги, но едва Гадон попытался стряхнуть пыль с пиджака, как снова стал оседать вниз. Чемин с большим трудом обнял его за пояс, перекинул руку Гадона себе через плечо, и они, еле передвигая ноги, тронулись в путь. Прижавшись друг к другу, обливаясь потом, они, казалось, дышали – с жалобным свистом – одними мехами.

Когда они добрались до забора, за которым находился сад Гадона, сосед жестом показал, что дальше дойдет сам. Они постояли, прислонившись к ограде и переводя дух. Наконец Чемин, так и не нарушив молчания, двинулся к себе.

– Ты должен поучить меня, как надо ухаживать за пчелами, – вдогонку ему прошептал Гадон.

Чемин ничего не ответил.

Когда он пришел домой, внуки кинулись его целовать, а он равнодушно и вяло подставлял им щеку, устремив взгляд куда-то вдаль. Он занял кресло во главе стола, вернее, молча рухнул в него.

Теперь, лежа на кровати в туманной полудреме, он пытался восстановить в памяти то давнишнее сновидение.

…Двое мальчишек спускаются по тропинке с небес, деревянные башмаки стучат но булыжникам.

«Знаешь, что мы сейчас сделаем? – вдруг говорит маленький Чемин. – Я отдам тебе моих ящериц, и тогда ты сможешь попасть на небо».

«А ты?» – спрашивает маленький Гадон.

«А я попробую руками наловить форели. Если поймаю хоть одну, отнесу святому к райским вратам. Но ты ступай первым».

«Где же твой приятель? Почему он не воротился?» – поинтересовался святой Петр, пересчитав ящериц.

«Он сказал, что хочет наловить форели», – с невинным видом объясняет маленький Гадон.

«Ага, значит, он решил наловить форели, так?» – с загадочным видом произносит таможенник.

Лежа в постели, Чемин услыхал наконец колокольный звон. Очень медленно и монотонно, как слепой певец, приходской колокол повторял: «Га-дон, Га-дон».

Его сын, его дорогой Ие-Йе, открыл дверь и сказал в полутьму:

– Отец, знаешь, говорят, Гадон умер.

Он широко раскрыл глаза, чтобы взглядом обнять сына. Он слышал его голос все дальше и дальше, хотя тот подбежал к постели и закричал:

– Отец! Отец! Что с тобой? Господи, папа!

А он летел, летел, окутанный бархатом пчелиного роя. Почему они покинули улей? Почему пчелы не остались на ветке ореха? Он хотел спросить что-то еще, но старая пчелиная царица была глуха.

Примечания

1

Две любови привязывают меня к жизни: / родина и милый сердцу дом, / семья и земля, где родился. / Без этих двух любовей не сумел бы я жить (галисийск.).

(обратно)

2

«Не подведи меня!» (англ.)

(обратно)

3

Работать, работать! (итал.)

(обратно)

4

«Тихо, тихо!» (итал.)

(обратно)

5

Ведь у моря тоже есть жены, ведь море тоже знает любовь, море обвенчано с песчинками и целует их сколько душе угодно (галисийск.).

(обратно)