Укротить хищника (СИ) [Лана Светлая] (fb2) читать онлайн

— А ты та ещё кошечка с коготками, — усмехнулся краешком губы и внимательно смотря на меня, сказал мужчина. Рассматривал меня так, словно увидел восьмое чудо света. Что заставило меня вспыхнуть от стыда.

Я рассматривала его лицо, ужасаясь тому количеству царапин, которое видела: на лбу, на подбородке, на одной щеке и даже на виске тянулся след от моих ногтей.

— Я…

— Забей! Если ты их так будешь защищать, если, не дай бог, когда-нибудь в этом появится нужда — я буду только рад. Считай, что я поверил в то, что тебя деньги действительно не интересовали, когда ты согласилась на предложение моего отца.

Я протянула руку к его лицу и осторожно касаясь, тронула капельку крови, выступающую из самого глубокого пореза.

— Я даже не помню, как я это сделала… — ошарашенно выдохнула я. — Последнее, что я помню — это то, что ты прижимаешь Ваньку к полу.

— Это называется состояние аффекта, — тихо произнес Сергей, не двигаясь и позволяя трогать его лицо.

Я чувствовала его пристальный взгляд, но смелости поднять глаза и посмотреть в его, не хватало.

— Ещё и пацанов испугала, — расстроенно простонала я. Пришедшая внезапно в голову мысль заставила всё-таки посмотреть ему в глаза и испуганно продолжить. — Они теперь будут бояться меня?!

— Не думаю. Я потом ещё поговорю с ними по этому поводу и поверь, ты для них будешь этаким Рэмбо в юбке.

— Они даже не знают, кто это, — нервно засмеялась я. — У них теперь другие герои.

— Значит, будешь одной из них, — усмехнулся он и тут же продолжил, нахмурившись. — Надо будет научить тебя парочке приёмов.

— Зачем?

— Лишним не будет в нашей ситуации. А то дерешься, как девчонка. Я тебя скрутил буквально за несколько секунд.

— Что-то не похоже на пару секунд, судя по твоему лицу, — попыталась пошутить я.

— Да я бы и быстрей тебя обездвижел, просто растерялся малость от неожиданности. Не готов был к тому, что ты так себя проявить сможешь. Да и старался не причинить тебе никаких увечий — будь ты мужиком, точно бы тебе сломал что-нибудь.

— Тогда я очень рада, что не являюсь мужиком, — улыбнулась, продолжая водить пальцем по следам, которые оставила.

Мне нравилось прикасаться к его лицу. А то, что он позволял мне это делать, особенно после своей угрозы на кухне, придавало этому моменту чувство нереальности. В голове возникла ассоциация: как-будто я глажу хищного зверя, который на какой-то момент расслабился и позволил так с собой обращаться. И в то же время ты понимаешь, что этот зверь в любой момент может запросто откусить эту самую руку, если вдруг ему что-то не понравится.

Глаза Сергея, от которых я не могла почему-то отвести взгляд, стал темнеть, заставляя меня начинать нервничать ещё больше.

Он обхватил моё запястье, зафиксировав руку в неподвижном состоянии. Я судорожно сглотнула.

Сердце начало ускорять свой ход. И даже Сергей это почувствовал — один из его пальцев располагался прямо в том месте, где бился мой пульс.

Когда это биение превратилось просто в бешеный ритм, мужчина выпустил из своего плена мои глаза и медленно посмотрел на то место, где его палец соприкасался с моей рукой.

Мы услышали голоса мальчиков, которые приближались.

Сергей нахмурился, отпустил мою руку и сделал несколько шагов назад. Отвернулся от меня.

Мальчишки появились с коробочкой и Инной Викторовной, которая обеспокоенно переводила взгляд с меня на Сергея. Увидев лицо того — замерла и осторожно спросила:

— У вас тут всё в порядке?

— Да, простое недопонимание со стороны Светы, — пояснил Сергей, беря аптечку и направляясь на выход.

— Давай я помогу, — торопливо проговорила, пока он не вышел из комнаты.

— Сам справлюсь, — даже не оборачиваясь, ответил он грубовато на моё предложение и вышел.

Всё! Зверь вернулся! Руками не трогать! Вот как можно трактовать его поведение.

Инна Викторовна подошла ко мне.

— Свет, у вас точно всё в порядке?

— Да, всё нормально. Как Сергей и сказал — простое недопонимание с моей стороны, — успокоила я её и кивнув в сторону мальчиков, попросила. — Присмотрите, я всё-таки помогу Сергею.

Она кивнула, а я пошла в свою спальню за мазью, которая всегда была у меня в наличии. Имея двух непоседливых пацанов — сбитые коленки, раны и порезы были нашими постоянными спутниками, и иметь какое-нибудь хорошее средство от всего этого было жизненно-необходимым.

С нужным тюбиком в руке я постучала в комнату Сережи. Он открыл практически сразу. В руке держал ватный диск.

— Можно намазать вот этим, — показывая мазь, предложила я. — Я мажу ей пацанов, когда они себе коленки и локти сдирают до крови.

Он отступил в сторону со словами:

— Заходи. Будешь залечивать то, что натворила. Перекисью я уже обработал.

Несмело сделала пару шагов и непроизвольно вздрогнула, когда за спиной услышала звук закрывающейся двери. Оборачиваться не стала, а сразу прошла к окну.

— Тут больше света, — пояснила ему свои действия и повернулась лицом к мужчине.

Он подошел ко мне.

— Давай уже накладывай свою мазь мне на лицо. Мне выезжать через полчаса нужно.

Его слова заставили вспомнить то, о чем я хотела попросить. Откручивая крышку у тюбика, я начала: — Сереж, я хотела спросить. Можно нам с мальчиками съездить куда-нибудь в город и…

— Нет! — оборвал он меня.

Лёгким наш разговор, похоже, не будет. Я выдавила на палец мазь и подняла голову, смотря ему в лицо. Обхватив второй свободной рукой его подбородок, стала поворачивать голову так, чтобы мне было удобно наносить лекарство.

— Им скучно и тяжело без общения, — сделала я вторую попытку его уговорить.

— Нет! — голос такой же непреклонный. — Как только это будет безопасно, я скажу и сможете поехать, куда скажешь.

— Мы тут скоро с ними одичаем, — пробурчала я чуть слышно. Выдавила еще одну порцию мази и чуть грубее, чем хотела, повернула его голову в бок, чтобы добраться до ранки на виске.

— Закажи ещё игрушек.

— Да не в игрушках дело, — с досадой проговорила я. — Им общение с другими детьми нужно!

— Сказал же, НЕТ!

Я от раздражения надавила пальцем чуть сильнее там, где мазала. На что, он тут же отреагировал. Снова перехватил моё запястье и отклонив голову, произнёс с яростью в голосе:

— А вот борзеть не нужно, милая! То, что я признал, что ты не собираешься свинтить с горизонта мальцов из-за своей «великой» любви к ним — ещё не повод так смело себя вести!

Выдергивая руку из его захвата, почувствовала раздражение и злость.

— Я не борзею! Когда они, а особенно Ванька, начнут разбирать этот дом по кирпичикам от скуки — не говори потом, что я тебя не предупреждала!

Обошла его и уже находясь возле двери, остановилась и обернулась.

— Я думаю, что ты, как никто другой, должен понимать их — как тяжело находиться в замкнутом пространстве изо дня в день, на протяжении долгого времени.

Последнее, что я заметила, выходя их комнаты — это искорка восхищения в его глазах.

Глава 30

Сергея не было целый день.

Вечером, уже после того, как Инна Викторовна уехала, а парни уснули, я отправилась на кухню.

Спать совсем не хотелось. Включила чайник и усевшись за стол, стала переписываться с Ирой. Перекидывали друг другу последние фото, которые мы наснимали — я ей своих пацанов, она мне сына и дочки.

Увлеченно переписываясь с ней, даже не смотрела на время. И только когда получила от неё сообщение «я спать, уже поздно» — поняла, что уже двенадцать ночи. Отправив улыбающийся смайлик, направилась к себе.

Проходя мимо кабинета, услышала какой-то шум и тут же очень даже отборный мат.

Заглянула в комнату. Сергей сидел в кресле, держа в руке бокал с коричневой жидкостью на дне. Метров в двух от него лежала закрытая и на половину пустая бутылка. Судя по всему — какой то алкоголь.

Увидев меня на пороге, отсалютовал мне бокалом.

— И почему это наша «мамочка» ещё не спит? — он отпил из бокала и протянул язвительно, особенно выделяя слово «мамочка».

А, чёрт! Я слишком хорошо знала такой взгляд. Слишком часто его видела в своей жизни. У своей мамы. И понимание того, что он пьян, сильно пьян — заставило непроизвольно скривиться от отвращения. Что не прошло не замеченным.

— Не любим пьяных? — усмехнулся он.

— Нет! — сказала резко, как отрезала.

— Не повезло, — всё та же усмешка на губах. — Уж, извини! Какой есть.

— И что за праздник? — спросила, дойдя до валяющейся на ковре бутылки. Наклонилась и подняла её. Посмотрела на кучу звёздочек на этикетке. Коньяк.

— К брату на могилу ездил, — отхлебнув ещё раз, нахмурился он. — Так что, ни хрена это не праздник!

Я молчала. Подошла к нему и протянула бутылку, которую он взял, но не стал открывать, чтобы долить себе в бокал.

Говорить слова утешения и соболезнования казалось глупым. Они ему, однозначно, не нужны от меня.

Я отошла и села на стул, стоящий возле стола.

— А где же речь? Как тебе жаль и как ты соболезнуешь? — с вызовом спросил Сергей.

— Они тебе нужны? — спокойным голосом спросила, не поддаваясь на провокацию.

— Ты права, — выдержав паузу, ответил он. — Ни черта она мне не нужна!

— Знаешь, а ты не разговариваешь как человек, который сидел в тюрьме, — неожиданного для него высказала давно занимающую мою голову мысль. — У нас в деревне парень отсидев, так разговаривать стал — я и половины не понимала. А ты говоришь нормально. Почему? Не научился там так говорить?

Как ни странно, он вполне спокойно отреагировал на мои слова.

— Я решил что выйдя оттуда, оставлю всё, что связано с тюрьмой, там. Блатной жаргон тоже входит в этот список. Иногда вырываются словечки, но я стараюсь контролировать это.

Было довольно не привычно то, что он позволял задавать себе вопросы и отвечал на них довольно миролюбиво. Я решила тут же этим воспользоваться. И своё любопытство удовлетворить, и отвлечь его от грустных мыслей, связанных с посещением кладбища.

— Когда ты уже уходил из квартиры, поверив моим словам о том, что это не твои племянники. Почему так резко передумал, когда увидел их?

— Они копия моего брата, — ответил Сергей спустя минуту молчания, которое я не решилась прервать. — А что, у отца не было фоток…брата или меня?

— Нет, — отрицательно покачала головой. — Знаю, что про твоего брата он много чего рассказывал пацанам. А про их маму почему-то ни слова не говорил.

— Если хотя бы половина того, что мне рассказывал Петрович про неё правда, то и неудивительно, — усмехнулся он зло. — Шлюха та ещё была. Залетела от брата специально, чтобы деньги вытягивать. А как родила, то получив бабло, сразу же свалила в неизвестном направлении.

— Но дядя Вова говорил, что она погибла! — от неожиданности воскликнула я.

Перспектива того, что она появиться когда-нибудь, испугала до чёртиков. прода от 19.10

— А она и погибла. Петрович следил за ней издалека. Я даже и не интересовался, что именно там с ней случилась. Родни у неё никакой, совсем как у тебя. Поэтому и угрозы появления родственников со стороны их мамаши не будет. Вот и получается, что из близких родственников у них я один остался.

Знаю, что это очень плохо и бесчеловечно, но после его слов почувствовала облегчение. Я даже представить себе не могла что будет со мной, если бы пришлось отдать их родной матери.

— Сереж… — несмело продолжила задавать интересующие меня вопросы. — А тот человек… который опасный, он действительно может…может…

Не могла я выдавить из себя слово «убить». Ну, никак губы не хотели произносить вслух это.

— Может. Ещё как может, — губы его скривились в презрительной усмешки. — Именно поэтому вы с пацанами сидите здесь, пока я не скажу обратное.

— А когда состоится сделка? Ну, та — о которой говорил Иван Петрович.

— Скоро.

— И после этого мальчикам точно ничего угрожать не будет?

— Нет.

— И мы будем спокойно с ними ездить в садик или на прогулки?

^{- Да}.

— А ты меня точно не прогонишь, когда всё это закончится?

— Нет.

Мне бы обратить внимание на то, что он стал отвечать односложно. Но я слишком увлеклась вопросами. Стараясь задать их по-максимуму, пока он позволяет это делать.

И то, что он встал, меня тоже поначалу не насторожило. Подумала, мало ли — убрать бокал со стаканом хочет или ноги размять.

Наивная!

Первые признаки что что-то не так стало, ощутила только тогда, когда он подошел ко мне вплотную.

Я заткнулась и молча взирала на него снизу вверх. Он чуть наклонился вперед, протягивая руки ко мне. Затаила дыхание в ожидании его дальнейших действий.

И выдохнула, когда он действительно поставил на стол прямо за мной бутылку и бокал.

Вот только, зря я радовалась. Он, освободив себе руки, так и остался возле меня — не отодвигаясь и не уходя.

Я смотрела на его лицо. Он хмурился и смотрел мне в глаза с непонятным выражением лица. В полной тишине и неподвижности нас обоих прошла где-то минута, которую я осмелилась прервать.

— Сереж?.. — робко начала я спрашивать, вкладывая вопросительную интонацию в единственное слово.

Он, положив мне руки на плечи и чуть сжимая пальцами их, начал меня поднимать со стула. Встала.

Сергей, всё так же не отпуская из плена своих глаз, начал склонять голову ко мне. Остановился, когда наши лица были практически вплотную.

Сердце стучало уже как бешеное. Дышать я стала, так вообще, через раз.

Я понимала к чему всё идёт. И что сейчас произойдёт — местами наивная, конечно, но не полная дура.

Страх, предвкушение, возбуждение, растерянность и куча других эмоций — всё смешалось в кучу. И вопрос, который стучал набатом в моей голове.

Он хочет, действительно, МЕНЯ поцеловать? Или когда он подшофе ему наплевать, кто рядом в этот момент?

Глава 31

Как объяснить словами то, что ты испытываешь?!

Я читала, видела, слышала…

Ничего из этого, не подготовило меня к тому, что сейчас происходило с моим телом! Оно жило отдельно от меня! От моих мозгов, которые были совсем не для уровня моего возраста.

Побочный эффект от того, то я рано повзрослела, что-ли, в таких условиях. Без отца и с пьющей матерью. Когда мне приходилось выполнять роль взрослого члена семьи, следящий за тем, чтобы всё было в порядке в доме и было, что покушать.

Мне не пришлось, как всем нормальным девушкам, познать все радости взросления. Первые свидания, первые поцелуи, первый парень…

Всегда мысли о том, что ты должен…выживать…

Я смотрела в его глаза, которые были так близко. Но в то же время — так далеко. За гранью моего понимания этого мужчины.

— Что в тебе такого? — прохрипел он, пристально смотря мне в глаза. — Почему…блять…я… Он замолчал.

И в следующую секунду, не продолжая объяснять свою мысль, он приник к моим губам. Мой первый поцелуй!

Я представляла, конечно, как это будет. Знания, полученные из книг, и близко не стояли с тем, что я ощущала!

Губы Сергея, припечатанные, казалось, на мертво к моим…И язык, который блуждал по моему рту…И даже вкус алкоголя, который я ненавидела всей душой, не смущал меня.

Внизу живота возникло не понятно что. Видимо, те самые пресловутые бабочки, о которых так любят писать.

Он прижал моё тело к себе так крепко! Что, казалось, отодвинься — от тебя оторвут кусок мяса, на месте которого потом будет рана. Которая будет сводить тебя с ума, пульсируя от боли.

Сергей оторвался от моих губ. И его рука легла на мою шею.

Где-то вдалеке промелькнула мысль — у меня там, что, спрятан какое-нибудь магнит? Что ж, его так тянет прикоснуться к ней?!

Я посмотрела на него. Его глаза — казалось, он ощупывает ими то место, где рука прикасалась к моей шеи.

— Сереж?.. — повторила я, внезапно ставшим хриплым голосом, вопросительно и с тревогой. Он посмотрел мне в глаза. И…

А дальше всё стала происходить так стремительно, что мне не хватало времени, всё обдумать, запомнить и переварить.

Снова — губы к губам. Его язык во мне. Руки лихорадочно бродят по моему телу. Эти чёртовы «бабочки» растут и набирают силу. Которую я даже не пытаюсь контролировать.

Мы каким-то образом оказываемся в его комнате. Я и этого, возможно, не заметила бы, если бы он не отстранился, чтобы снять с себя одежду.

Я стояла возле кровати и чувствовала как мои щеки стали гореть от смущения и стыда, когда он полностью разделся. Смотреть вниз, на…

Я просто не могла опустить взгляд на то, что никогда не видела в живую!

Абсолютно голый он приблизился ко мне. Резкими движениями стал снимать с меня одежду, снова захватив в плен мои губы.

Когда на мне ничего не осталось, повалил меняя на кровать, придавливая своим телом. И почувствовав его всего, целиком, на мне — невозможно описать этих чёртовых «бабочек», которые летали и проникали в каждую часть моего тела!

Он оторвался от моих губ и стал спускаться вниз, оставляя огненные следы на каждом сантиметре моего тела. Именно так и воспринимались мной его поцелуи и лёгкие укусы.

В животе набирало обороты незнакомое мне чувство. Ощущение, вроде, приятные. Но, в то же время, раздражающие — как комар, который пищит тебе под ухом ночью, в темноте. Которого ты не видишь, но слышишь.

Сколько этот ад и рай, одновременно, продолжался — не могу сказать.

Очнулась от боли, которая сменила приятное чувство томления внизу живота. Вскрикнула от этой боли и неожиданности.

— Ш-ш, — зашептал Сережа на ухо. — Сейчас…всё будет хорошо…Расслабься…Блять! Ты такая тесная!..Если я пошевелюсь…ты только не двигайся, иначе…всё…я с катушек слечу и тебе будет ещё больней…поняла?…замри на минутку, всего одну…сейчас…

Я слушала его шепот. Голос хриплый, яростный и возбужденный! Именно ярость в голосе и заставила меня замереть неподвижно, невзирая на боль, которая сконцентрировалась внизу живота.

Он тоже замер неподвижно. И замолчал, тяжело дыша.

Спустя какое-то время, я почувствовала, что боль стала притупляться. Оставляя только ощущение чего-то большого и инородного во мне, что было для меня совершенно новым и незнакомым.

Непроизвольно, но внизу — там, где он входил в меня — мышцы сократились, сжимая плоть Сергея.

Он рвано и громко выдохнул. Из его губ вырвался слово, которое я даже близко не знала. Подозреваю, что это что-то из серии «тюремный, блатной».

— Прости…не могу больше сдержаться… — снова шепот, от которого моё тело задрожало.

А потом он начал двигаться. Возвращая мне ту боль, что была в самом начале. Правда, не такую острую, но всё же…

Ложь! Наглая и неприкрытая ложь! Во всех этих книгах и фильмах.

Я не чувствовала и десятой доли того, что читала. Только боль и дискомфорт от его движений, которые стали убыстряться.

Буквально тридцать секунд и он, проникая в меня до упора, напрягся всем телом и замер, громко застонав.

Я лежала не двигаясь, ожидая его дальнейших действий.

Он приподнялся на локтях и выскользнув из меня, заставляя в этот момент резко втянуть в себя воздух. Услышав это Сергей сквозь зубы заматерился. От чего у меня на глазах выступили слёзы.

Да, уж! Совсем не таких слов я ожидала от того, кто лишит меня девственности. Думала, будет что-то, как минимум, ласковое и успокаивающее. Допускала, что могут быть не слова любви, но…Не маты же!

Полное разочарование своим первым сексуальным опытом.

Нет. Вру. Не полное. Пока он не овладел мной, всё было замечательно и волшебно. Вот только пока не могла ответить на вопрос, как скоро я захочу попробовать ещё раз это повторить.

— Ты в порядке? — спросил он, нависая надо мной и внимательно осматривал моё лицо.

— Вроде да… — ответила совершенно не своим голосом — хриплым и надломленным.

— Многим в первый раз больно или дискомфортно. Редко, когда девственница испытывает оргазм. Тут без разницы, кто бы у тебя первым был. Извиняюсь только за то, что не сдержался в конце и не дал тебе времени попривыкнуть.

В глазах потемнело от злости, а слёзы разом высохли. Искушение снова впиться в его лицо ногтями вытеснило из меня жалость к себе и какие-то добрые чувства к Сергею на данный момент.

Видимо, что-то такое он увидел в моих глазах, так как скривился и тихо добавил:

— Извини. Несу полный бред. Ты, видимо, не совсем это рассчитывала услышать в свой первый раз.

Сергей скатился с меня и лег рядом на спину. Я свела ноги вместе, морщась от неприятных ощущений.

— И что ж тебе по ночам то не спится, а?! — тихо и обреченно пробормотал он.

Я села на постели и стала вставать. Он даже не пошевелился и больше не произнёс ни слова. Подбирая свою одежду с пола и натягивая её на себя как можно быстрее, старалась не смотреть в его сторону. Хотелось только одного — запереться в своей комнате и не вылезать из неё дней так десять.

Одевшись, рванула в сторону двери так быстро, словно за мной кто-то гнался. Надеясь на то, что он ничего больше не произнесёт. Ведь то, что он говорил, мне совершенно не нравилось, а другого, похоже, он и не способен сейчас выдать.

Хоть тут он меня порадовал — ни звука не раздалось с кровати до моего исчезновения из его спальни.

Поднявшись к себе, сразу направилась в душ. Разделась, оставляя одежду прямо на полу. Включила горячую воду и встала под неё, закрыв глаза.

А потом расплакалась. Слезы смешивались с водой и стекали по лицу. Боль между ног стала стихать. Но не исчезла до конца.

Помывшись, вышла и надев пижаму, легла на кровать. Рука потянулась к телефону, позвонить Ире и «поплакаться» ей. Замерла на пол пути.

И что я ей скажу? Реву, потому что девственности лишилась?! Даже, не так — реву, потому что не было такого, как описано в книжках и показано в фильмах! Да и партнёр «подкачал» в плане нежности и утешения!

Натянула на себя одеяло до самого подбородка, смотря в не зашторенное окно, где чистом ночном небе была видна луна и звезды.

Вот ты и женщина! Усмехнулась горько от своей мысли.

Не знаю, сколько я так пролежала, таращась в окно. И невольно прокручивая в голове происшедшее событие, но даже не заметила, как уснула.

Проснулась от негромкого стука в дверь.

Распахнула глаза, щурясь от солнечного света. Стук повторился. Такой же тихий и осторожный, как-будто.

Пацаны бы тарабанили в две руки. Сергей, так тот вообще не парится и заходит без приглашения. Так что, скорее всего, это домработница.

С этими мыслями посмотрела на время и стала вставать, чтобы открыть.

Пол одиннадцатого! Ничего себе я сегодня поспала! Не удивительно, что Инна Викторовна меня пришла будить.

Открыла и остолбенела.

На пороге стоял Сергей. Скользнул быстрым взглядом по всему моему телу, протянул руку. В которой находилась небольшая коробочка, очень похожая на какие-нибудь таблетки.

Я нахмурилась, недоуменно смотря на неё, но не беря и не спрашивая, что это. Он, видимо, понял, что я не заговорю первой.

— Выпей, — холодно произнёс Сергей. — Я вчера увлёкся и не успел выйти. А нам с тобой не нужны осложнения в виде ребёнка. И так чёрт ногу сломит…во всём этом.

Я нерешительно взяла коробочку. Моя нерешительность не осталась им незамеченной.

— Мне нужно проследить за тем, что ты это выпьешь? — голос был теперь не только холодным, как айсберг, но и жёстким. — Или в этом вопросе я, как и по поводу пацанов и денег, тоже могу тебе поверить!

— Я выпью, — спокойно ответила и зажав таблетки в руке, закрыла дверь. Не дожидаясь того, что он ещё что-нибудь скажет.

Глава 32

Понял, что ни хрена не понял из того, что только что прочитал.

Бумаги, лежащие на столе передо мной и взятые сегодня утром у Петровича, представляли собой отчёты начальников отделов моей фирмы. Вернее, моей и племянников.

Попробовал опять прочитать отчёт из финансового отдела. Дойдя глазами до середины листа, яростно отодвинул бумаги в сторону и откинулся на спинку стула, чертыхаясь.

Какого чёрта я так много думаю о том, что произошло сегодня ночью?! Подумаешь, переспал со Светой!

Согласен, это несколько усложняет всю ситуацию в целом. То, что живём под одной крышей и если вдруг эта невинная простушка…черт, уже не невинная, благодаря мне, придумает себе какую-нибудь там влюблённость в меня…

А она может! Придумает чё попало про меня, что-то такое романтичное и всё! Жди, Серёга, влюбленные щенячьи взгляды и попыток приручения!

Не вовремя всё это! Ох, не вовремя! Такие сложности именно сейчас, когда всё вот-вот решится с Грачом.

Ведь и выпил то совсем немного. Не такое уж количество, чтобы так сорвало крышу.

Знал, что девственница. Ладно, не знал — подозревал процентов так на девяносто.

Но что-то в голове перемкнуло, когда сидел и смотрел на её лицо, без тени косметики на лице. И на пухлые розовые губы, из которых вылетали вопросы, словно из пулемёта. На которые я уже даже не хотел отвечать.

А единственная мысль в тот момент — попробовать их на вкус. Понять, действительно ли они будут такими мягкими и вкусными, как я представляю. И даже вставая и направляясь к ней, пытался удержаться от того, чтобы не сразу накинуться на неё.

Последняя попытка приостановить свой порыв — протянул руки и поставил за ней на стол бутылку и бокал.

Вот только, я оказался в её личной зоне и почувствовал еле слышный, сладкий запах какого-то геля для душа, которым она пользовалась. То, что это были не духи — в этом я точно был уверен. Никогда не подумал бы, что меня может так завести запах какого — то чёртового геля для душа.

Теперь я хотел уже не только попробовать её рот, но и попробовать всё её тело! Решил начать с первого.

А потом всё вышло из-под моего контроля.

В спальне повторно не сдержался — овладел ей, как зверь, который даже не позаботился о том, чтобы для неё это было не так болезненно, да ещё и кончил в неё! И ведь перед последними движениями в ней, думал о том, чтобы выйти.

А потом эти долбаные слёзы в её глазах после моих матов, которые вырвались непроизвольно, как только я понял всем своим мозгом то, что только что произошло и главное, с кем. Объяснить самому себе, почему из меня стали вырываться эти дебильные попытки утешения, не могу даже сейчас.

А когда девушка встала и быстро стала одеваться, сжал зубы и стараясь не смотреть в её сторону, ждал когда она уйдёт. Решив, что не смогу сказать романтического бреда, который Света ждёт, а то, что я могу и хочу сказать — это добьёт её окончательно.

После её ухода, направился в душ и смывая с себя следы, подтверждающие её девственность, матерился так, как я это делал последний раз в тюрьме. Долго, грязно и не стесняясь в выражениях

Выйдя из ванны, сразу улёгся в кровать. Уснул, как ни странно, махом — как только голова коснулась подушки.

А утром поехал к Петровичу на квартиру, где забрал подготовленные для меня документы. На обратном пути тормознул возле аптеки. Взяв необходимые таблетки, вернулся домой и узнал, что Света ещё не выходила из комнаты.

Пацаны находились под присмотром у домработницы, которая что — то готовила на кухне вместе с близнецами. Опять! И судя по состоянию кухни, наверное, пора всерьёз обдумать слова девушки о том, что они скоро начнут дом разбирать.

Поэтому, осуществление плана нужно ставить на максимальную скорость. Сдвигать, по возможности, все сроки.

Поднялся на третий этаж и замер перед дверью Светы. Чувствовал несвойственную мне нерешительность. После того, как постучал и дождался её появления, протянул молча то, что купил в аптеке.

Она нахмурилась. Всем видом показывая, что я, как минимум, её изнасиловал. Что было абсолютной неправдой — до того, как я проник в неё, она очень даже не хило так возбудилась. Я до сих пор помню, что когда прижал свой член к входу в неё, то там было абсолютно всё мокро и очень даже готово к тому, чтобы принять меня.

Злость охватила меня за пару секунд от того, что она пытается выставить меня каким — то насильником. И поэтому слова, вылетевшие из меня, были произнесены холодным тоном.

Увидев на её лице неуверенность, мелькнула мысль — неужели такая же блять, как и брату попалась. И все эти действия и слова по поводу пацанчиков, лишь способ и меня таким макаром поиметь?!

— Я выпью, — произнесла она твердо и спокойно, забирая таблетки и скрываясь в своей спальне.

В её глазах я увидел лишь злость и что-то ещё, что я не смог определить.

Уж не знаю почему, но я поверил, что она выпьет эти чёртовы таблетки.

Вечером этого же дня мы стояли с другом в кабинете. Он приехал минут десять назад. Я протянул ему заготовленный мной заранее бокал с виски.

— Я скоро сопьюсь такими темпами, — простонал возмущённо Витёк, но взял из моих рук спиртное. Тут же спросил то, что его интересовало больше всего на данный момент. — Что за спешка? Почему сдвинул сроки?

— Хочу уже быстрей разобраться со всем этим…дерьмом! — посмотрел на друга, который с отвращением смотрел на бокал в руке. — Так ты не пей. Кто ж заставляет?!

— Ну-у, так то, да — никто, — вздохнул он, но приложился к стакану, отпивая спиртное.

— Я только не понял, почему перенесли веселье за пределы дома? Ты же был против этого.

— Надоело тут «веселиться». Решил, что пора сменить обстановку. Охрану усилил на сегодняшнюю ночь, как я просил? — своим вопросом перевел тему с той, которую я не сильно хотел обсуждать.

— Ага, — кивнул друг, ставя бокал на журнальный столик. На мой вопросительный взгляд, объяснил свои действия. — Ещё в клубе пить. Так что, попридержу коней. Забрал бумаги у Петровича, кстати?

— Забрал, почитал и вернул обратно.

— Согласись, не придерешься ни к одной цифре! — восхищенно произнес Витёк.

— Надеюсь, Грач будет в таком же восхищении, как и ты, — усмехнулся я. Услышав голоса, которые раздались в холле, замолчал и постарался определить, кому они принадлежали. Один из них — был голосом домработницы, а два других я первый раз слышал.

Витя перевёл взгляд на входящих в этот момент в комнату двух девушек. Расплылся в улыбке и пихнул меня в бок локтем.

— Зацени, какие крали! — шепнул тихо друг.

— Если ты сейчас скажешь, что это опять твои старые знакомые, — хмуро произнёс я, особо не рассматривая их. — Можешь сразу отправлять их туда, откуда они приехали. Мне прошлого раза за глаза хватило.

— Чем тебе Надюша не угодила? — удивлённо спросил тот, отвлекаясь от созерцания девушек.

— Обиделась, когда я её выпроваживать ночью стал. А ещё надеялась на то, что позвоню. Сам понимаешь, как-то не до таких отношений мне сейчас.

— Извини, не подумал.

— Я так и понял. Эти откуда?

— Расслабься. Нанял, так что никаких проблем, — успокаивающе произнёс Витёк и пошел в сторону вошедших девушек.

Я смотрел, как он, улыбаясь, что-то им говорит. Потом кивает в мою сторону и они втроём направляются ко мне.

Всё происходило так же, как и в прошлые разы. Алкоголь, девочки, разговоры ни о чём, и как финальный аккорд этой затянувшейся песни, которая уже начинала порядком надоедать мне — трах с очередной куколкой, лицо которой на следующий день уже не мог вспомнить.

Настроение было отвратительным. Даже, я бы сказал, поганым. Причины такого настроя обдумывать не хотелось, да и не время сейчас для этого.

Поэтому, выдавил из себя улыбку, надеясь при этом, что она не слишком сильно напоминает оскал. Зря надеялся.

Одна из девушек, до этого блиставшая своей голливудской улыбкой, глядя на моё лицо, перестала так ослепительно улыбаться и уже с тревогой смотрела на меня, приближаясь. Вторая не сводила глаз с Витька. Потому не смог определить — то ли это я уже надумываю, или действительно, мне нужно постараться не выглядеть так, что даже какая-то шлюха пугается при виде меня. Хотя должна цвести и пахнуть при виде такого денежного клиента.

Они подошли и Витёк заговорил первый:

— Сергей, это Вика и Лена, которые скрасят наш сегодняшний вечер в клубе. Девочки — это Сергей.

Перезнакомившись, я сразу озвучил свой план.

— Предлагаю отправиться прямо сейчас в клуб.

— Время то детское, девять вечера всего, — возмутился друг. — Да и остальные подтянутся не раньше, чем к одиннадцати.

— Вот именно там, мы всех и подождём! — резко сказал я. Улыбкой, предназначенной для девушек, постарался смягчить свой тон и ультиматум. Судя по ещё большему испугу, появившемуся в глазах одной из девушек после моих слов, понял, что сегодня могу выдавать на лице только оскал, вместо обворожительной улыбки.

Мы пошли на выход. В холле, уже находясь практически в дверях, услышали громкие крики пацанов. Остановились все вместе и повернулись на шум.

Ванька и Леша бежали по коридору из той стороны, где находилась кухня. И направлялись в сторону лестницы. Следом, пытаясь их догнать, быстрым шагом шла Света, прося их притормозить. Естественно, её слова были не услышаны.

Близнецы затормозили и перестали кричать только тогда, когда увидели нашу компанию.

— Здрасти! — в один голос воскликнули они. В ответ раздалось то же самое от Витька и девушек.

А я не сводил взгляд со Светы, которая остановилась возле пацанов, положа руки им обоим на плечи — словно придерживала их.

Глаза, растерянные и настороженные, внимательно осматривали нашу компанию. По Виктору еле-еле мазнула взглядом, а на девушках остановилась. Нахмурилась и перевела взор на меня.

Пошли! — не отрывая своего взгляда от глаз Светы, скомандовал я, демонстративно притягивая одну из девиц за талию к себе. Практически, впечатывая её тело в своё.

Глава 33

— Свет! Мне больно… — сквозь какой-то шум в ушах, раздался голос Лешки.

Я словно очнулась и посмотрела вниз, на лицо близнеца. Тот стоял, замерев и подняв голову, смотрел на меня вопросительно и чуть морщась от боли.

Глаза тут же перевела на свою руку, которой я сжимала его плечо. Судорожно сжатые пальцы впивались в плечо мальчика, причиняя тому боль. Возможно не сильную, но всё же.

— Прости! — зашептала, отдёргивая руку, словно обжегшись. — Я не хотела. Не знаю, как так получилось.

— Ты прям, как маленький, — презрительно выдал Ванька. — Я вот терплю. И не так уж и сильно она сжала.

— Может быть, она сильно сжала именно моё плечо?! — возмутился Леша на слова брата. — И тебе не так больно.

В голове билось это слово. Словно какой-то колокол, который с каждым разом только набирал обороты и звучал всё громче и громче.

Больно… Больно… Больно…

Как же чертовски больно было увидеть Сережу с этой…

Вид девушки, прижатой к нему, заставлял что-то яростное и завистливое подниматься в моей душе. То, что я никогда не испытывала.

Сегодня днём, когда он принёс мне таблетки, я прекрасно понимала, что не будет после сегодняшней ночи «И жили они долго и счастливо!». Знала, что он не относится серьёзно ни к тому, что мы переспали, ни к тому, чтобы рассматривать более длительные отношения со мной.

Но я совершенно не была готова к тому, что он сегодня, в этот же день, переметнётся к другой. Как ни в чём не бывало.

Завидовала ли я этой девушке возле него? Да!

Хотела ли я быть сейчас на её месте? Да!

Понимала ли я, что это очередная девочка, так же как и я, на ночь? Да!

Понимала ли я, почему именно Я оказалась в этой веренице всех его девок-однодневок? Нет!

Где они, а где я. Если поставить нас всех в ряд, то я не просто потеряюсь среди них — меня даже не будет видно. Их красота и уверенность в себе — против моей полной закомплексованности по поводу своей внешности.

— Свет, а обязательно чистить зубы? — очередной вопрос, вторгшийся в мои мысли от кого — то из близнецов.

Посмотрела на них, пытаясь понять, кто же задал вопрос. Обе мордашки с надеждой на то, что я скажу «Нет», смотрят мне в глаза.

— Я даже не буду отвечать на этот вопрос, — переключила на них внимание полностью. Старательно пытаясь выкинуть из своей памяти картину Сергея и посторонней девушки у него под боком. — Вы сами прекрасно всё знаете и понимаете. И задавать мне это вопрос практически каждый день не обязательно.

Близнецы дружно застонали в два голоса.

— А куда Сережа ушел? И что это за тётеньки с дядей были? — посыпались вопросы от Ваньки, когда мы все вместе стали подниматься по лестнице.

— Я думаю, что это были друзья вашего дяди, — ответила я. — А куда? Не знаю, возможно, по делам или по работе.

— Работают только днём, а не ночью, — практически перебил меня Лёша серьёзно и глубокомысленно. Что заставило меня непроизвольно улыбнуться.

— Да конечно! — возмутился громко Ванька. — А таксисты даже ночью ездят. У них работа такая.

— А Сережа не таксист, — ехидно произнес Леша. — Так что, не может он пойти на работу ночью!

Их разговор плавно перешел в сторону того, а кем еще могут работать люди ночью. И как-то, то, что именно с Сергея и начался весь этот разговор, они уже забыли. Чему я была несказанно рада.

Обсуждать сейчас именно его, мне, вот совершенно, не хотелось. Тем более с мальчиками.

****

Что именно меня разбудило, я так и не смогла понять. Открыла глаза и прислушалась.

Взяв телефон на тумбочке, включила посмотреть время. Три часа ночи. Положила назад и села на кровати, не понимая, что именно меня встревожило.

Проверить пацанов не помешало бы. Вдруг Ванька опять вздумал ходить-бродить по дому, по каким-то своим непонятным причинам.

Накинула халат и пошла в сторону спальни близнецов. Заглянув вовнутрь комнаты, увидела их крепко спящими на своих кроватках.

Закрывая дверь раздался странный и непонятный грохот откуда-то снизу, с первого этажа. Нахмурилась, когда поняла, что именно этот звук меня и разбудил.

Спустилась на первый этаж и остановилась. То, что я услышала, больше не звучало, не гремело и не повторялось. А гробовая тишина, стоящая в доме в этот момент, так сильно давила на уши, что заставляла чувствовать себя очень и очень не комфортно.

Двинулась в сторону кухни, так как именно с той стороны дома и слышался звук. И когда я почти дошла до неё, услышала тихие мужские голоса. Судя по всему, кто-то находился там.

Мои шаги замедлились, но остановилась я только тогда, когда подошла к кухне. Дверь в неё была чуть приоткрыта.

Голоса я узнала. Это были охранники, которые постоянно патрулировали территорию особняка.

Один из них заматерился и зашипел, словно от боли. Именно с таким шипением всегда происходили мои процедуры оказания первой медицинской помощи близнецам, когда я обрабатывала содранные ими колени и руки.

— …потерпишь, не маленький, — грубовато хохотнул один из охранников.

— Да, пошел ты! — без злобы отозвался другой. — Куда его уволокли-то?

— В тренажерку.

— Серый уже подъехал? — Серый, как я понимаю, это Сережа.

— Да, буквально пять минут назад. Сразу туда отправился… — небольшая пауза и следом слова, которые я еле-еле расслышала. — Злой, как чёрт.

— Это ещё хорошо, что мы придурка этого на улице поймали, — снова шипение с матерками. — Представляешь, что было-бы, если они в дом успели бы зайти?!

— Хорошо-то хорошо, — тихое бурчание. — Плохо, что только одного поймали. Думаю,

Серый за это оторвётся на нас по полной.

— Пацаны сказали, что Петрович едет. Может и успокоит его.

— Ну, да… — протянул охранник и они замолчали. Что-то шуршало и гремело.

— Поняв, что больше разговаривать они пока несобираются, на цыпочках направилась в сторону тренажерного зала. Уже подходя к нужному мне помещению, услышала голос Сергея, который что-то говорил на повышенных тонах.

Остановилась и сделала глубокий вздох. Было одновременно и страшно, и любопытно. Как я поняла со слов охранников, кто-то пытался проникнуть в дом и одного удалось задержать. Притащили этого товарища в тренажерный зал, где также находился и Сергей, который вернулся только что.

Понятно было, что появились эти нежданные гости по душу пацанов. Сердце застучало так быстро и громко от ужаса, что если бы этим людям удалось проникнуть в дом и добраться до комнаты мальчиков, то…

Хоть дверь и была закрыта, да и звукоизоляция её была очень хорошей, но некоторые слова Сергей были слышны. Когда он особенно сильно повышал голос.

— …ты порекомендовал его!!! — орал Сергей. — Какого чёрта он проворонил их?!

Тот, к кому он обратился, видимо, отвечал тихо и спокойно. Я даже не слышала второй голос. Но то, что Сергей замолкал, означало, что он в это время слушает ответ на свой вопрос.

— Какого тогда хрена, камеры не работали? — очередной крик Сергея.

Снова тишина. После которой заговорил Сергей, но уже более тихо, так как разобрать, что именно он говорит, не смогла.

— …найти этого урода, который сливает Грачу инфу… — единственное, что я смогла понять. Сергей что-то говорил, переговариваясь со своим собеседником. С каждой секундой его тон повышался и наконец я смогла снова четко понять, что он сказал.

— …увидел бы только три трупа…блять, не тормози! Три трупа — это племянники и Света!!!

От этих слов в ушах зазвенело и меня чуть повело. В горле образовался комок, вызывая тошноту. Пришлось прислониться к стене, находя хоть какую-то опору, которая не позволит мне рухнуть на пол. Закрыла глаза и старалась глубоко дышать, пытаясь сдержаться от рвотных позывов.

Я ничего не успела больше сделать. Послышались приближающиеся шаги и голоса. Взгляд заметался в поиске места, где можно мне было спрятаться. Напротив тренажерного зала располагалась небольшая подсобка, в которой хранились швабры, ведра и другие хозяйственные штучки, используемые домработницей.

Молниеносно вбежала туда. Дверь оставила чуть-чуть открытой, сантиметров на пять. Темнота в этой подсобке давало уверенность, что никто ничего не заметит.

Шаги и голоса приближались. Иван Петрович и один из охранников, которых я слышала на кухне. Дойдя до наших дверей, охранник открыл дверь в тренажерку и отступил, пропуская адвоката.

Я увидела в глубине зала лежащего на полу мужчину, возле которого на корточках сидел Сережа.

прода от 03.11

Он поднял голову при появлении мужчин. Поднялся с колен и просто перешагнув через лежащего на полу мужчину, направился прямиком к адвокату. Остановился возле него.

Охранник, который пришел вместе с Иван Петровичем, замер на пороге — дверь осталось открытой, что позволило мне видеть всю картину.

— Звони ему и говори, что если будет ещё хоть одна попытка с его стороны такого рода, — с яростью в голосе начал говорить Ивану Петровичу Сергей. — Может о сделки забыть насовсем. И донеси до него, что тогда я приму определенные ответные действия, которые ему очень не понравятся!

— Сереж, давай мы успокоимся…

— Я не хочу успокаиваться! Единственное, что я сейчас хочу — это поехать в его дом и показать на пальцах, при том, именно на его, что я думаю обо всей этой ситуации в целом!

— У нас нет доказательств того, что это он…

— Вот оно, доказательство! — кивнул Сергей на лежащего мужчину за своей спиной. — Достаточно убедительное, как я считаю.

— Ты сам прекрасно понимаешь, что это даже не тянет на то, что мы можем ему предъявить. Он просто рассмеётся нам в лицо, — пожилой мужчина положил руку на плечо Сергея, словно успокаивая. — Я предлагаю до утра ничего не предпринимать. Переночую у тебя. А утром, на свежую голову, мы соберемся, все обдумаем и выберем самый оптимальный вариант. Согласно ему и будем действовать дальше.

Сергей молча слушал всё, что говорил ему мужчина. Вся поза кричала о том, что он сдерживает себя из последних сил. Брови хмуро сведены, челюсть плотно сжата, да и руки, которые он то сжимал в кулаки, то разжимал — всё это говорило о диком напряжении, в котором тот сейчас находится.

— Ты хоть представляешь, — негромко произнёс Сергей. — Что бы я увидел, если бы эти твари добрались бы до Светы с пацанами?!

— Давай будем думать лучше о том, что всё обошлось. Они в порядке, спят в своих комнатах живые и здоровые. Успокаивайся, бандит! Нам нужна очень трезвая голова. Ситуация осложнилась и нужно придумывать, как нам ответить, чтобы он не заподозрил ничего раньше времени.

Сергей повернул голову в сторону. К кому он обратился, мне не было видно со своего места в такую маленькую щель.

— Как они проникли на территорию и смогли добраться до дома — на тебе! — довольно жестко произнес Сергей. Опять кивнул на лежащего мужчину. — С этим тоже разберись.

— Ты выяснил, кто сливает инфу Грачу? — это уже вопрос был адресован Иван Петровичу.

— Завтра или послезавтра, крайний срок, мне обещали озвучить фамилию, — успокаивающе произнес адвокат.

Скидывая руку адвоката с плеча, обошел того со словами, обращенными именно к нему:

— Жду тебя в кабинете.

Охранник, стоящий в дверях отошел в сторону, пропуская Сергея.

После его ухода, Иван Петрович что-то тихо сказал этому невидимому мной человеку. Развернулся и вышел из тренажерки вслед за Сергеем.

После его ухода, охранник закрыл дверь, оставаясь внутри.

Я подождала минуты две, прежде чем решилась открыть дверь и выйти из подсобки. Сердце колотилось, как бешеное.

Самое главное вернуться в свою комнату и не попасться никому на глаза.

Особенно, Сергею! В его состоянии дикого, и еле контролируемого им, бешенства…для меня это ничем хорошим не закончится!

Глава 34

Когда я добралась до кухне, то замедлила шаг.

Дверь была открыта настежь. Внутри стоял, прямо-таки, ор — Сергей распекал второго охранника. Орал, так же как и до этого, в тренажерном зале — не сдерживаясь и не церемонясь. Робкие попытки охранника, которому я сейчас очень не завидовала и даже сочувствовала, пытался что-то вставить и оправдаться. Но это приводило лишь к тому, что Серёжа орал всё сильнее и сильнее.

Увидев открытую настежь дверь, застыла на месте. Липкое чувство страха только усилилось от того, что пройти незамеченной мимо двери, представлялось мне практически невозможным.

Успокаивающий голос Ивана Петровича, пытающегося вставить что-то между криками Сергея, не сильно-то и помогал. Сергей отрывался по полной на этом бедном охраннике.

Осторожно приблизилась и попыталась заглянуть в кухню.

Если все они стоять не будут лицом к двери, то может и прокатит проскользнуть незаметной. Судя по всему, мне повезло.

Охранник стоял лицом к выходу, но голова была так низко опущена, что был виден только его затылок. Сергей стоял перед мужчиной — не думаю, что у него есть глаза на затылке. А вот адвокат, находился между ними двумя и что-то говоря Сергею, переводил взгляд с одного на другого, поворачивая голову то к одному, то к другому.

Мне всего лишь нужно выбрать момент, когда Иван Петрович будет смотреть на охранника. И тогда попробовать пробежать мимо двери.

В очередной раз заглянула и увидела, что адвокат отвернулся от Сергея. Задержала дыхание и на носочках рванула вперед, фиксируя краем глаза всех троих.

И когда я уже практически скрылась, то мне показалось, что Иван Петрович повернул голову в сторону Сергея.

Ускорилась и побежала в сторону лестницы. Задыхаясь от бега и всех этих ночных событий, влетела в спальню и закрыв за собой дверь, прислонилась к ней спиной.

Надеюсь, что адвокат всё-таки не увидел меня. А если и заметил какое-то движение в коридоре, то спишет это на других людей из охраны.

Отдышавшись, легла на кровать под одеяло. Чуть-чуть подтряхивало от волнения и мыслей, копошащихся в моей голове. Нужно было обдумать всё, что я сегодня увидела и услышала.

Думать мне, правда, долго не пришлось. Минут через десять после того, как я вернулась в свою комнату, раздался тихий стук в дверь.

Не может быть, что Сергей каким-то образом меня увидел?! А про то, что это может быть ещё кто-то, я даже и не подумала, когда открывала дверь.

На пороге стоял Иван Петрович.

— Хотелось бы сказать «Доброй ночи», но в свете последних событий, не могу этого сделать, — спокойно сказал он, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Последних событий? — пискнула я.

— Ну, же…Светочка! Я возможно и произвожу, в силу своего возраста, впечатление того, кто не замечает очевидного, но не настолько же! Зрение меня пока вроде не подводит. И уж я точно не могу перепутать крадущуюся девушку с кем-то из мужчин, которые в данный момент находятся в доме, — он вздохнул и продолжил. — Поэтому, предлагаю не ходить вокруг да около, а просто признать, что это ты десять-пятнадцать минут назад прошмыгнула мимо кухни со стороны, где находится…гость, скажем так. А также признать, что я это чётко видел и не обознался.

— А Серёжа знает? — несмело спросила я, когда адвокат замолчал. Ждал, что же в ответ я скажу.

— Нет. Сначала я хотел поговорить с тобой и только потом решать, говорить ему или нет.

— Я не специально, клянусь! — торопливо начала свою речь. — Я услышала шум и спустилась. Услышала голоса в тренажерном зале и прошла туда. А Сережа так кричал, что я испугалась и спряталась…а потом…

— Я понял-понял, — перебил он с улыбкой на лице. — Сейчас уже очень поздно, поэтому предлагаю такой вариант. Сейчас мы больше ничего не будем обсуждать и Сергею я ничего не скажу. Пока, не скажу! А завтра утром мы с тобой поговорим по душАм, так сказать. Не хочется думать, что ты можешь…скажем так — играть на два фронта. Ведь, согласись — то, что ты пытаешься скрыть свои ночные вылазки, заставляют задуматься, а не ошибся ли я в тебе, когда заверял Сергея в том, что тебе можно доверять, — он мягко улыбнулся и продолжил. — Я переночую здесь и завтра, когда Сергей уедет по делам, предлагаю встретиться в кабинете и поболтать. Не против, надеюсь?

— Что, вы! Нет, конечно! — с облегчением выдохнула, когда до меня дошло, что пока адвокат не поговорит завтра со мной, он ничего и никому не расскажет. Тоже, как и он, улыбнулась, признаваясь. — Я тоже очень хотела с вами поговорить. С Сергеем особо не поговоришь, а у меня столько вопросов! И мне, действительно, важно знать на них ответы.

— Ну, вот и договорились. Ты завтра отвечаешь на мои вопросы, а я на твои, по возможности. И я очень надеюсь, что результаты нашей беседы, удовлетворят нас обоих. Спокойной ночи, Светочка! — попрощавшись, адвокат развернулся и ушел в сторону лестницы.

Я закрыла дверь и широко улыбнулась.

Завтра! Завтра я получу ответы на свои вопросы, которые позволят мне, наконец — то, получить недостающие пазлы и поместить их в общую картину, которой на данный момент у меня не было.

Я даже на какой-то момент отвлеклась и забыла про то, что между нами с Сергеем произошло вчерашней ночью.

Переживания по поводу потери девственности, очередной новой девушки на следующий же день в его жизни и равнодушие Сергея ко мне и к тому, что между нами произошло — всё это меркло перед перспективой узнать по-больше про Сергея и его такие непростые отношения со своим отцом.

Иван Петрович пододвинул стул поближе к моему креслу, на котором я сидела. Судя по его поведению, разговор будет основательным, серьёзным и долгим.

Время было три часа обеда. Мальчики были под присмотром Инны Викторовны на улице. Сергея я даже не видела. Со слов домработницы, он уехал часов в девять утра, пока мы все спали, и должен был вернуться только лишь к вечеру.

В доме было тихо и спокойно, как-будто и не было ночного происшествия. Я заглянула в тренажерный зал с опаской, боясь найти там признаки. ну, не знаю — крови, что-ли на полу или разгром, но и там всё было, как и прежде.

Пообедав, адвокат попросил меня пройти в кабинет. И вот, мы здесь.

— Ну, что, Светочка, поговорим по душАм? — мягко улыбаясь и усаживаясь, спросил он. — Я очень надеюсь, что мы друг друга поймём и выясним, что можем доверять друг другу.

— Я буду только рада, — с энтузиазмом заверила его в том, что тоже этого хочу.

Решила, что лучше начать с объяснений по поводу моего ночного хождения. Честно рассказала про предыдущие наши столкновения с Сергеем. Про нашу близость, естественно, не было сказано ни слова. Вот, только, пожилой мужчина что-то, видимо, заподозрил. Так как взгляд его стал подозрительным. Да и не удивительно — моё лицо при рассказе про это столкновение с дядей близнецов прямо-таки пылало! Адвокат, правда, ничего не стал уточнять. Нахмурился к концу моей истории и откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу.

Даже не стала ждать, будет ли он что-то уточнять, а сразу начала говорить, что меня беспокоит и на какие вопросы я хотела бы получить ответы.

После того, как я замолчала, выдохнувшись от количества предложений, сказанных мной, Иван Петрович протянул задумчиво:

— Пока всё понятно для меня… — и только спустя минуту или две продолжил уже более бодро. Я же всё это время молчала. — Один вопросик, беспокоящий меня, я уточню потом у Сергея

— на него может только он мне ответить. Ну-у, а так всё ясно! Давай тогда я тебе расскажу небольшую историю, которая прольёт кое-какой свет на твои вопросы.

Он глубоко и тяжело вздохнул.

— Мы дружили с Вовой столько, сколько я себя помню. Росли в одном дворе, садик, школа, институт — всё время вместе. Словно братья, — в словах адвоката звучала грусть. — Он был…увлекающейся натурой. И это проявлялось во всех сферах его жизни — будь то учеба, работа или личные отношения. Когда родился Рома, старший сын, он начал создавать свою компанию, которая стала стремительно расти и процветать. Я работал вместе с ним в его фирме начальником в юридическом отделе. Появились деньги и возможности, о которых мы и мечтать не могли. Как раз в это время Вова и встретил Галю, маму Сергея….

Он замолчал, перевел взгляд на окно и продолжил чуть тише:

— Когда пацаны подросли и отучились — естественно, пошли работать в компанию отца, которую он переписал на них двоих. А тут, как раз, и появился Грачёв Захар Александрович на нашем горизонте — очень богатый, и связанный с криминалом, товарищ. Он захотел фирму Вовки. Предлагал, угрожал и тому подобное. Хоть официально компания и была записана на пацанах, но решал всё же Владимир этот вопрос. А он ни в какую — постоянно твердил о том, что это семейное дело, которое останется у Венских.

— А почему у Сережи другая фамилия? — спросила я, пока он не продолжил.

— Да мать его психанула, когда Вова нашел себе очередную любовницу, да и записала Сергея на свою фамилию. Хотя, он только по документам Кулагин, а так все его знают и называют по фамилии отца. Да и он не поправляет, когда так происходит…Ну, так вот…тут Грачёву кое-что удаётся сделать: на одной сделки он подставляет довольно серьёзно фирму Вовы и виноватыми по всем документам получаются Ромка и Сергей. Мошенничество в очень больших размерах, да и не просто с какой-то там частной фирмой, а с серьёзной государственной структурой, скажем так, — адвокат прервался на несколько секунд и продолжил почему-то говорить о совершенно другом. — Вовка любил пацанов, но Ромку, всё-таки, чуть больше, как бы это не звучало ужасно. И это сыграло свою роль, когда…

Адвокат скривился, словно съел что-то кислое, и снова посмотрел на меня, отвернувшись от окна.

— Если коротко, то Вова попросил Сергея взять всю вину на себя, чтобы хоть один сын, но остался на свободе. И пообещал, что вытащит его в течение года. И тот согласился — он всегда знал, что отец отдаёт предпочтение Роману и пытался таким образом перетянуть одеяло на себя, образно говоря. А Грачёв всё это время шантажировал нас — если отдадим компанию, то он сделает так, что все обвинения будут сняты. А Вова слишком верил, что наших связей и денег хватит справиться своими силами…А через год мы поняли, что не получиться вытащить нашего парня. И когда Вовка согласился на условия Грачёва, тот встал в позу. Сказал, что это будет уроком для нас, а компанию он и так, рано или поздно, заберёт. А для Сергея это стало слишком большим ударом — провести такой срок в тюрьме и понимать, что именно из-за родного отца он там надолго. В это время у Романа рождаются близнецы, он погибает и их опекуном становится Вова. И тут начинаются попытки выкрасть близнецов. И мы, поговорив и всё взвесив, решили, что самое безопасное будет их прятать.

— Я не понимаю, — недоуменно начала я несмело. — Продав компанию еще тогда…

— Сергей отказывался продать свою долю, уж слишком был зол на отца. А без его согласия, сама понимаешь, ничего Вова уже не мог сделать. Да ещё, Сергей придумал план, которому нам пришлось следовать. До выхода Сережи из тюрьмы нам нужно было всего лишь прятать мальчиков, чем и занялся Вовка. Теперь дело сдвинулось с мёртвой точки. Главное, не позволить Грачёву добраться до близнецов до дня подписания договора о продаже компании — тогда половина фирмы будет его, уж он бумаги состряпает, чтобы стать их опекуном. А будучи им…полная свобода, так сказать. И то, что он избавиться от мальчиков через какой-нибудь несчастный случай, в этом нет никаких сомнений.

— А почему Сергей сейчас согласен продать компанию? — озвучила вопрос, который только сейчас пришел мне в голову. — Что изменилось? Я понимаю, что это не любовь к мальчикам.

— Боюсь, на этот вопрос я не могу ответить, — улыбнулся адвокат. — И не советую тебе спрашивать у Сергея. Если всё пройдёт нормально, то через несколько дней всё это закончится. Компания будет продана и все будут в безопасности.

Я только открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но не успела.

Дверь открылась и зашел Сергей, с телефоном, приложенным к уху. Увидев нас, он нахмурился.

В это время раздался звонок телефона, звучащий где-то в районе нагрудного кармана Ивана Петровича. Тот вытащил и посмотрел на экран и удивленно взглянул на Сергея.

— А я тебе звоню, — убрал от уха телефон от уха и отключая его, усмехнулся Сережа. — Думал, ты уже уехал.

— Инна Викторовна такой обед приготовила, — спокойно сказал адвокат, вставая со стула. — Что я соблазнился и остался. Ты же, вроде, должен был в компании до вечера пробыть.

— Документы кое-какие вернулся забрать, — доходя до нас, произнес мужчина.

При этом, смотрел он только на меня. Я же сидела тихо, как мышка, и тоже не сводила с него взгляда.

— Тогда, сейчас вместе и поедем на фирму, — произнёс Иван Петрович и обратился уже ко мне. — Ты можешь идти, Света. Было приятно с тобой поболтать. Спасибо тебе за компанию.

Я встала и направилась в сторону двери. Удивительно, но Сергей не сказал мне ни единого слова. Закрывая дверь я услышала голос Ивана Петровича:

— Надо поговорить, Сереж…

Глава 35

— И что это было? — кивая на закрытую дверь, спросил я. Положил телефон на стол и уселся в кресло, в котором сидела Света, опустив руки на подлокотники. Оно ещё хранило тепло её тела.

Цветочный запах, который теперь всегда будет ассоциироваться у меня с девушкой, окутал меня со всех сторон. Я непроизвольно вдохнул глубже.

— Беседа, которая пролила свет на некоторые вопросы, — спокойно ответил адвокат на мой вопрос. — И для меня, и для девушки. И не надо смотреть на меня так, — он горько улыбнулся. — Я понимаю, что после…всего, что произошло с тобой — ты будешь сомневаться в любом человеке, который, по твоему мнению, подозрительно себя ведёт. Даже во мне.

— Я…

— Да, брось! — он раздраженно и печально фыркнул. — Ты бы своё лицо сейчас видел!.. Молчал и пристально смотрел на друга отца.

Согласен, с доверием к людям дела у меня были хреновастые. А Петрович уж слишком умный мужик, чтобы не заметить этого. И особенно того, что это недоверие направлено на него.

— Ты прекрасно знаешь, что моя жизнь всегда была связана с вами. Сначала с твоим отцом, царствие ему небесное, а потом с тобой и Ромкой. Вы были моей семьёй. Всегда!

С этим не поспоришь. Петрович в нашей жизни присутствовал с самого рождения. Мы даже с братом в детстве думали, что он наш родной дядя. Помню, как удивлены мы были с Ромкой, когда узнали, что он только друг отца. Когда я повзрослел и стал задавать вопросы, почему у него нет своей семьи — узнал, что из-за какой-то там болезни Петрович не может иметь детей.

«Моя семья — это вы. Ваш отец, ты и Ромка», — печально улыбался Петрович.

И именно в такой последовательности он и любил нас. Отца, как брата. Меня, как сына, которого у него никогда не было и не будет, а брата, как племянника.

Мне он, словно, старался компенсировать то, что отец даже и не пытался скрыть — какой из двух его детей для него более любим и важен. И всё, что я хотел получить от отца — уважение, любовь, доверие и признание того, что я не хуже Ромки — всё это я в полной мере видел только лишь от Петровича.

— Даже семья иногда предаёт, — вырывается у меня.

— Он не думал, что так получится! — его лицо искажается в гримасе боли и вины.

Знакомая волна злости, гнева и ещё чёрт знает каких отрицательных чувств, накрывает меня.

— Не думал?! — взрываюсь я, сжимая руками подлокотники кресла так, что они начинают трещать. — Ты знал его лучше всех! Так объясни мне…о чём же он думал, когда променял своего собственного ребёнка на компанию?! Он за чашечкой кофе выбирал, какого сына посадить в тюрьму — старшего или младшего?! Хотя, нет! Думаю, этот вопрос он решил быстренько! Менее любимый сынок может и попариться на нарах, не так ли?! Мы же не можем, чтобы любимый сыночек так страдал за его прокол!

— Ты всегда был сильнее своего брата — в любых смыслах этого слова! И даже твой отец это признал! Именно поэтому он и попросил ТЕБЯ взять всю вину на себя!

Это был неожиданно. Ощущения, как будто меня ударили. Что заставило меня откинуться на спинку кресла и смотреть на Петровича в полном шоке.

Тот сел на стул, прижимая руку к тому месту, где находилось сердце, и начал поглаживать. Сморщился, словно от боли, не сводя с меня печальных глаз.

— Когда вас забрали, он сразу сказал, что Ромка не протянет там долго — слишком слаб по характеру. А мы не знали, сколько времени нам понадобиться, чтобы вытащить вас оттуда. Если кто и смог из вас двоих всё это пережить и не сломаться, то это только ты. Поэтому и попросил именно тебя взять всю вину на себя. А когда выяснилось, что не получится ни черта у нас так, как мы думали…

— Почему он ни разу не пришел ко мне тогда в тюрьму? Не объяснил и даже не попросил прощение? И не загоняй мне, что это было невозможно сделать! — голос у меня был хриплым, когда я смог, наконец, говорить.

— Можешь, конечно, не поверить в это, но чувство вины и страха.

— Ну-у, про вину я и поверю, возможно, — со злостью проговорил я. — А страх-то при чём здесь?

— Увидеть в твоих глазах ненависть, — тихо пояснил Петрович. — Его фраза, слово в слово, без каких-либо изменений с моей стороны: «Не смогу посмотреть в глаза своего сына и увидеть там ненависть. Я сдохну прямо там, у него на глазах. А умирать, не вымолив у своего сына прощения за свой поступок, я не готов».

Я закрыл глаза, пытаясь так же как и Петрович, не поднести руку к тому месту, где сейчас всё кололо и ныло.

Понимал, что он не врёт и не пытается, как и всегда, выгородить отца.

— Почему раньше этого не говорил? — не открывая глаз, прохрипел я.

— Я пытался, раз в полгода, уж точно. Вспомни — одно только упоминание имени твоего отца, приводило тебя в ярость. Ты же ничего не хотел слушать ни про него, ни про брата. Запрещал мне, вообще, упоминать их в наших разговорах.

Он замолчал. Тихо сидел и ждал моей реакции на свои слова.

А я пытался, блять, переварить всё то, что только что услышал!

Картина, созданная в моём мозгу за эти года, трещала по швам.

Я открыл глаза.

— Знаешь, к чему именно привело его «нехотенье» посмотреть в мои глаза и встретиться со мной? — вырвался непроизвольно у меня вопрос, который я никогда не хотел озвучивать. — Когда я выходил из тюрьмы, у меня был, сам знаешь, чёткий план отомстить ДВУМ людям. Превратить их жизнь в ад, в котором я варился, по их вине, на протяжении не одного года. Первый, и так понятно, что Грач. Попробуй догадаться, кто был вторым в списке!

Шок в глазах Петровича. Его рука замирает, а потом падает на колени так, словно он её не чувствует и не контролирует.

Знаю, что для него услышать такое, было полной неожиданностью.

— Как же… — чуть слышно говорит он и замолкает.

— А вот так! Мне нужно время, чтобы всё сказанное тобой, осмыслить. Давай лучше поговорим о другом. Конкретно — про твой разговор со Светой. Есть что мне сказать или нет?

Было видно, что он пытается взять себя в руки и переключиться мысленно на то, о чём я спросил.

— Ночью, когда мы были на кухне и ты орал на Мишу, я увидел её в коридоре. Не стал тебе говорить, решил сначала с ней поговорить. Беседой я в принципе доволен, за исключением одного вопроса, который хотел бы с тобой обсудить. Вот и весь секрет.

— Я куплю сегодня какие-нибудь снотворные, — вырвалось из меня. — И сам буду впихивать ей их в рот каждый вечер! Чтобы она крепко спала в ночное время суток, а не шарилась по дому!

— Наслышан о том, как вы с ней постоянно сталкиваетесь по ночам. По некоторым её ответам и тому, как она краснела и бледнела, рассказывая про ваше последнее столкновение

— я сделал определенные выводы, чем всё это закончилось. Это, конечно, не моё дело, но…

— Не твоё, ты прав! — я перебил его, так как понимал, что Петрович знает, что мы с ней переспали. И судя по всему, сейчас начнет отчитывать меня. Забавно, но в этот раз моё категоричное заявление о том, что я не хочу и не буду обсуждать определённый вопрос, не сработало.

— Я всё-таки скажу, — упрямо продолжил тот и укоризненно посмотрел на меня. — Она из той категории девушек, которые не относятся к сексу так просто и непринужденно, как ты или те девушки, которые были на ваших вечеринках…О чём ты, вообще, думал, когда полез к ней под юбку?!

Я прям опешил от его последнего восклицания — настолько эмоциональным и громким оно было.

— Петрович, я прям в растерянности от твоей реакции, — растерянно произнёс, когда обрёл дар речи.

— Мне просто будет жаль, если она исчезнет из жизни близнецов. А ты вполне способен вышвырнуть её, если она будет ждать от тебя другого отношения, которое ты в данный момент времени ей дать не захочешь.

— Половины не понял из всего того, что ты сказал, — решил, что будет проще прикинуться дурачком и перестать обсуждать то, в чём я сам был не уверен.

То, как я отреагировал, когда ночью в клубе раздался звонок и я услышал голос начальника охраны со словами, что была попытка проникновения в дом, мне не понравилось.

Тревога, граничащая с паникой, не отпускала всё время пока мы ехали на машине, возвращаясь домой.

В глазах картинки того, что я мог увидеть, если бы парни не успели предотвратить попытку Грача убить мальчиков — тела племянников и Светы в лужах крови.

Когда я ещё не знал и не видел пацанов и Свету, позвонили бы и сказали, что Грач их убил

— моя реакция на эту новость была бы одна. Спросил у Петровича, как это повлияет на мой план и всё.

А ночью, единственное, что смог выдавить, и именно выдавить, из себя — это «Света с мальчиками живы?». И в тот момент последнее о чём я мог думать, о своём плане мести.

— Да всё ты понял, — как-то устало произнёс Петрович. — Просто, прошу тебя, подумай обо всём, что я сказал, и…ладно, сам разберешься — не маленький!

Он прав. Подумать, проанализировать и что-то решить нужно. Вот только, делать я это буду чуть попозже, в одиночестве.

— Подписывать договор о продаже будем через три дня, — выдал новость Петрович уже своим обычным голосом адвоката.

— Ты или он? — поинтересовался у того, зная, что он понимает меня с полуслова.

— Я позвонил, сегодня утром. Про ночное происшествие не стал ничего говорить. Пусть думает, что мы напугались и поэтому торопимся с продажей. Так даже ещё лучше.

Возможно Петрович и прав.

Чем уверенней себя будет чувствовать Грач, тем всё пройдёт так, как мне нужно — быстро и легко.

А потом буду просто наблюдать за тем, как рушится привычный для него мир.

Глава 36

Выйдя из кабинета, направилась в игровую комнату, где начала убирать разбросанные игрушки. Нужно было бы, конечно, дождаться мальчиков и заставить их самих убирать всё, но хотелось тишины.

То, что услышала от Ивана Петровича, кое-что мне объяснило и заставило понять. Понять именно то, о чём всегда дядя Вова умалчивал в наших разговорах о его семье. Особенно про своих сыновей.

В наших беседах он время от времени говорил о том, что виноват перед сыновьями, особенно, перед младшим. Что кое-что не просчитал и упустил.

Но я всегда думала, что он имеет ввиду какое-то упущение в вопросе воспитания. И уж никак не предполагала, что дядя Вова говорит именно о том, что он виноват в том, что Сергея посадили.

Я не представляла, что может испытывать Сережа зная, что благодаря решению дяди Вовы, он столько лет провел в тюрьме. Судя по тому, как он всегда говорил об отце и в каком тоне, то мужчина до сих пор на него зол и не простил. Даже и не знаю, можно ли простить такое.

Сочувствие и жалость, которое я сейчас испытывала к Сергею, как-то перекрывало отрицательные эмоции к мужчине. А именно их я и испытывала всё время с того момента, как ушла из его спальни.

И как говорить мне Сергею то, о чём попросил меня дядя Вова?!

Незадолго до своей смерти, когда близнецы уже сопели в своих кроватках, мы с ним сидели на кухне и у нас получился довольно интересный разговор, смысл которого мне стал понятен именно сейчас.

Тогда он начал первый говорить:

— Света, есть кое-что, о чём я хочу попросить тебя. Когда через два года Сергей выйдет из тюрьмы и вы встретитесь, передай ему кое-что от меня, — дядя Вова замолчал. А я почему-то не решалась прервать это молчание — уж слишком он выглядел тогда несчастным и грустным. И только спустя минут пять, не меньше, он продолжил. — У него ко мне отношение будет не совсем любящим и сыновьем. И не вздумай как-то защищать меня и говорить что-то хорошее, когда услышишь его — так ты только сделаешь хуже, поверь мне. Но однажды, когда он будет готов, а ты это поймёшь по его поведению или словам, передай ему мои слова. Только слово в слово, ничего не меняя, хорошо?! — только дождавшись моего кивка, он произнёс эти слова, которые хотел донести до сына. — Если ты, сын, приедешь на мою могилу когда-нибудь — для меня это будет знак того, что ты меня простил.

После своей речи дядя Вова встал и ушел в свою комнату, а я сидела в полном шоке и пыталась понять как соотнести всё то, что я знаю о пожилом мужчине, а знала я его только с хорошей стороны за эти два года — как доброго и заботливого дедушку своим внукам — и то, что он только что сказал.

И только сейчас всё встало на свои места.

За размышлениями я даже и не заметила, как навела в детской идеальный порядок. Зря я его, конечно, сделала — после ужина с помощью мальчиков всё вернулось к тому же виду, что и было при моём приходе.

Полной неожиданностью для нас троих стало появление Сергея, который возник на пороге комнаты.

Он спросил то, что для меня стало шоком, а для Ваньки — радостью:

— Не против моей компании, пацаны?

Ваня с радостным визгом вскочил и бросился к Сергею. Леша, так же как и я, даже не сдвинулся с места — мы с ним сидели за детским столиком и рисовали до прихода мужчины. Правда, после заданного вопроса, Леша улыбнулся.

— А ты меня поучишь ещё каким-нибудь приёмам? — почти захлебываясь от радости, спросил Ванька у дяди и подлетев к тому, схватил за руку и потащил во внутрь комнаты.

— Если будешь себя хорошо вести, — серьёзно ответил Сергей, но покорно позволял себя тащить. Посмотрел на нас с Лешей и спросил небрежно. — А вы чем занимаетесь?

— Рисуем, — чуть покраснел Леша и взяв свой листок, протянул Сереже. — Меня Света учит танки рисовать.

Тот дошел до нас, таща теперь за собой Ваньку, который висел на его руке и не отпускал. Взял протянутый ему листочек и стал рассматривать рисунок.

— Не хочу обидеть Свету, — протянул задумчиво Сергей, возвращая племяннику его творение. — Но она не совсем понимает, как правильно их надо рисовать. Я покажу тебе, как нужно это делать.

Я покраснела и завелась от его слов. Согласна — мне проще показать, как рисовать цветочки и животных, но и танк в моём исполнении был довольно неплох!

— Чур, я первый! — заканючил Ванька, понимая что внимание дяди может переключиться на брата. А рисовать он никогда не любил, да и терпения подождать своей очереди у него просто не хватит.

Это был странный вечер. Очень!

Сергей играл с мальчиками. Показал им несколько приёмов борьбы, потом из лего соорудили что-то непонятное для меня, а затем достали настольную игру и продолжили уже в неё играть. Он довольно спокойно и доброжелательно разговаривал с племянниками, смеялся и даже иногда довольно строго журил Ваньку, который донимал брата как обычно, так как он умел и любил.

На меня, сидящую всё это время за столиком, Серёжа даже не обращал никакого внимания — как-будто я и не присутствовала в этой комнате или представляла собой просто какой-то предмет мебели. Иногда, правда, взгляд натыкался на меня, но он быстро отводил его и продолжал общаться и дальше только с близнецами.

Но даже этих пару секунд, когда мы смотрели в глаза друг друга, хватало, чтобы рассмотреть в его глазах печаль и уныние, что-ли. Это было настолько неожиданно и непривычно для него, что иногда я даже боялась двигаться — настолько не хотела спугнуть это его состояние, то как он общался с племянниками.

Я поглядывала на часы всё чаще и чаще, понимая, что пора закругляться и отправлять мальчиков спать.

Видимо, Сергей всё-таки следил за мной краем взгляда, либо и сам почувствовал что уже довольно поздно — в какой-то момент строго обратился к пацанам:

— Так, всё, пора закругляться, — на нытьё Ваньки и робкие протесты Леши, продолжил ещё строже. — Уже очень поздно и вам пора спать. Если у меня получится, то завтра вечером ещё поиграем.

Я встала и направилась к двери. Пацаны, разочарованно вздыхая, но уже без возражений, засеменили вслед за мной.

Сергей, как сидел на ковре, так и остался там же, когда мы вышли из детской.

Последнее, что я заметила, когда закрывала дверь — он вертел в руках кубик от настольной игры и задумчиво смотрел куда-то в сторону стены, на которой висела специальная доска для рисования мелками.

Мальчики уснули и я прямиком направилась туда, куда меня, прям, тянуло — назад, в детскую игровую.

Сергей сидел в той же позе и на том же месте. Смотрел он теперь, правда, на свои руки, в которых вертел кубик-рубик.

При моём появлении, он даже не повернул голову в мою сторону.

— Ты в порядке? — очень тихо, словно боясь спугнуть его, спросила я.

— Не знаю…не совсем, — он даже не посмотрел на меня. Голос какой-то усталый и обреченный, что-ли.

Захотелось посмотреть в его глаза. Словно, там будут ответы на мои вопросы. С намерением увидеть взгляд Сергея, я дошла до него и опустилась на пол, садясь напротив, буквально в полуметре от него.

— Мальчики в полном восторге от сегодняшнего вечера, — начала говорить первой, когда увидела, что он даже и не думает смотреть на меня.

— Мне тоже понравилось. Петрович сказал мне…опять по ночам шастаешь по дому? — Сергей поднял голову и посмотрел на меня устало и нехотя. А взгляд странный — вроде и смотрит, но в то же время, как-будто не видит. — Я уже подумываю о том, чтобы после десяти вечера закрывать твою комнату на ключ, а открывать только утром.

— К пацанам сам будешь ходить по ночам? Они, знаешь ли, иногда просыпаются и им требуется присутствие взрослого, — еле слышный шепот с моей стороны. Довольно смелые слова с моей стороны, но почему-то не боялась говорить с ним на тему его племянников. — Да ты и сам уже знаешь, что Ваня тоже может по ночам бродить по дому… так что сам решай

— закрывать меня или нет.

Сергей чуть усмехнулся, пристально смотря мне в глаза. Я была права — тема, связанная с мальчиками, не заставляет его злиться.

— Мне Иван Петрович рассказал, как ты попал в тюрьму и про дядю Вову кое-что! — сказала и замерла. Ощущение, словно прыгнула в реку и непонятно — утянет на дно или останусь на плаву.

Судя по тому, как исказилось его лицо…видимо, всё-таки, участь моя находится на дне этой речушки. Но, когда он заговорил, всё оказалось не настолько плохо.

— Да я уже понял, что он тебе проболтается рано или поздно. Нравишься ты ему сильно.

Я нахмурилась, не совсем понимая, куда он клонит. Еще помнила день нашего знакомства, когда он предположил, что я являюсь любовницей его отца.

— Расслабься, Свет. Ничего такого, о чём ты сейчас подумала, — он насмешливо фыркнул. — Что за грязные мыслишки?!

— Ты сам когда-то подумал, что я и твой отец…ну… — возмущенно начала говорить я, но к концу предложения замолчала и покраснела, как рак.

— В восторге он от твоей кандидатуры на роль мамочки для пацанов, — уже серьёзно, но чуть язвительно, продолжил говорить Сергей. А потом выдал такое, что заставило меня онеметь и замереть на месте. — Подозреваю, что у него, вообще, сейчас мечта появилась — поженить нас с тобой. Создать, так сказать, полноценную ячейку общества.

Его глаза внимательно наблюдали за моим выражением лица. А я? Единственное что могла

— это глупо хлопать ресницами и чуть ли не с открытым от удивления ртом, смотреть на него.

— Только послушай меня внимательно и запомни, — вкрадчиво начал говорить Сергей. — Это ЕГО мечта! Не моя! То, что мы с тобой переспали…

— Я ничего такое не думаю! — перебила его, пока он не произнес то, что я не хотела слышать.

— И не надеюсь! Думаю, что можно эту тему больше не обсуждать и не поднимать! Я не пятнадцатилетняя девочка, чтобы думать, что выйду замуж за того, с кем лишусь девственности. Было и было! Проехали, как говорится! Предлагаю нам с тобой, вообще сделать вид, что ничего не было!

Сергей кивнул молча на мои слова, вроде как, соглашаясь с моим предложением.

— Ты уже присмотрела садик для пацанов? — прозвучал от него неожиданный вопрос, которому я ужасно обрадовалась. Сменили тему и слава богу!

— А уже?..

— Нет, пока нет! Через три дня можно будет вплотную заняться этим вопросом.

— Продажа фирмы через три дня? — выдавила из себя вопрос, пытаясь не думать о предыдущей теме нашего разговора.

— Да, — больше он ничего не добавил по этому поводу. Молчал и ждал, видимо, моего ответа на свой вопрос.

— Я нашла два садика. Хотела с тобой посоветоваться.

— Давай тогда через три дня вместе с пацанами и посмотрим на них, — неожиданно для меня предложил Сергей.

— Они будут в восторге, — улыбнулась я через силу. — Выехать, наконец-то, за пределы территории, да ещё и с тобой — двойной праздник для них будет, я так думаю.

Тогда я даже не подозревала, что у нас не будет ничего — ни этих трех дней, ни праздника, в виде поездки нас всех вместе куда-бы то ни было!

Глава 37

Я устало откинулся в кресле. Посмотрел на время — восемь часов вечера. Пора закругляться на сегодня.

Петрович и Витек, сидящие напротив меня за столом в рабочем кабинете друга, тоже выглядели замученными. Весь день провести, уткнувшись в кучу бумаг — то ещё удовольствие!

Хотя, плюс в этом всё-таки есть — времени совсем не было, чтобы обдумывать вчерашний день: то, что узнал от Петровича про отца, вечер, проведённый с пацанами и спокойная беседа со Светой.

После её слов про то, что для близнецов будет двойной праздник, я молчал. Не мог говорить — непонятный для меня ком в горле, не позволял выдавить из себя ни единого слова.

Прошло минуты две тишины, прежде чем девушка встала и с пожеланиями «спокойнойночи» вышла из комнаты.

Смотрел на то, как она выходит из комнаты и сдерживал себя, чтобы не окликнуть и не попросить её посидеть со мной ещё какое-то время. Пожалуй, самая первая причина по которой я этого не сделал — знал, окликну её и мы с ней опять окажемся в одной постели сегодня ночью.

А Петрович прав — для неё это не совсем то, что для меня. Да и тот факт, что она, похоже, надолго в нашей с близнецами жизни, уже не вызывает у меня сомнений.

Поэтому, смотрел ей вслед и стиснув зубы, отпускал её.

Ночью спал от силы часа три, а рано утром уехал в компанию, где стал ждать приезда друга и адвоката. И весь день мы провели, зарывшись в бумаги.

— Ты уверен, что его люди ничего не найдут? — я задал этот вопрос другу наверное в десятый раз.

Витёк посмотрел на меня, отложив в сторону бумаги. Глаза чуть покрасневшие, словно он не спал суток двое — хотя, может и действительно не спал.

— Надеюсь, я не зря занимаю должность финансового директора в этой компании, — пошутил тот, чуть усмехнувшись. — Если Грач не привлечет со стороны кого-нибудь, в чём я очень сильно сомневаюсь, то всё будет в порядке.

Я не успел спросить у него ещё кое-что, интересующее меня, как мой сотовый завибрировал.

— Да? — я нахмурился. То, что звонил начальник охраны из дома, напрягло меня довольно сильно.

— Сергей Владимирович, у нас тут небольшая проблема. Мне нужно от вас разрешение, чтобы потом не получил…

— Говори уже, — в раздражении перебил его я.

— У нас тут машина скорой помощи собирается уезжать с вашими племянниками. А от вас не было разрешения…

— А какого хрена, — заорал я в трубку, поднимаясь с кресла. — Вообще, там делает скорая?!

И почему я не в курсе этого события?!

— Э-м-м…я думал, вы в курсе. Мы посчитали, что вам Инна Викторовна или Света позвонили, когда скорая приехала. Мы всё проверили и запустили её на территорию. И мне нужно ваше разрешение, чтобы выпустить её…

— Дай трубку Свете! Она там рядом?

— Рядом только домработница.

— Давай тогда её! — посмотрел на Петровича и Витька, которые не сводили с меня взглядов, полные тревоги и настороженности.

Через несколько секунд услышал взволнованный голос Инны Викторовны.

— Сергей Владимирович, охрана не выпускает…

— С самого начала начните историю, — перебил свою домработницу. От страха и злости аж сам почувствовал, как заскрипели зубы, когда сжал челюсть, пытаясь не заматериться в слух.

— Сегодня после обеда стало мальчикам плохо, — торопливо заговорила домработница. — Тошнило, а потом Ваню стало рвать. Света давала ему какие-то лекарства, но ничего не помогало. И тогда она вызвала скорую…

— Почему мне не позвонили?! — практически прорычал я.

— Мы даже не подумали об этом — всё время возле мальчиков крутились с ней. Да и Света сказала, что такое бывает у Ивана, когда он переест сладкого. А они сегодня очень много сладкого пирога съели, который я испекла.

— И что было дальше? — дрожащий голос Инны Викторовны, казалось она сейчас расплачется, заставил меня говорить спокойно и тихо.

— Скорая приехала, врач сделала укол Ванечке, чтобы рвоту остановить. И посоветовала в больницу поехать — понаблюдать ночь за ними и провести обследование завтра. Света собрала мальчиков, и они сели в машину скорой помощи, а охрана без вашего разрешения не выпускает их.

— Передайте трубку охране, — услышав голос начальника охраны, отдал распоряжение. — Выпускайте и следом за ними. Потом позвонишь и скажешь в какую больницу их увезли, а я уже туда подъеду. Я думаю, не надо говорить… — мой тон стал таким угрожающим, что мне даже не дали договорить.

— Я понял вас, Сергей Владимирович. Пацаны всё время будут под нашим присмотром.

Всю дорогу до больницы я чувствовал непонятную для меня тревогу.

То, что переживал за мальчиков — с этим всё как раз понятно было. Я уже воспринимал их, как своих племянников и начинал…любить.

Но смущало другое. Ощущение того, что что-то не так, накатывало волнами — то отступало, то обрушивалось на меня с такой силой, что невольно начинал смотреть по сторонам, выискивая глазами угрозу.

Такие ощущения я испытывал только в тюрьме. И именно то, что на зоне я действительно находил эту угрозу, доверяя этим чувствам, не давало мне уверенности, что сейчас я ошибаюсь.

Подъехав к зданию больницы, я увидел одного из людей из охраны. Пока мы — я и Петрович — шли в сторону входа в неё, он ввел нас в курс дела: необходимые анализы уже все сделаны, и в данный момент пацаны и Света находятся в палате, а вот охрану никто не пускает в отделение.

Разговор Петровича с дежурным врачом в приёмнике и нас пропускают. Адвокат с врачом направились в кабинет последнего — как я понимаю, обсудить размер материальной

помощи, которую мы окажем этой больнице, чтобы нам не ограничивали передвижения по больнице.

Меня же, облачив в белый халат, медсестра провела в отделение и сопроводила до нужной палаты.

— Дальше я сам, — оповестил медсестру, открывая дверь и заходя во внутрь.

Окинул быстрым взглядом комнату: пять кроватей, две из которых были пустыми, на одной сидела Света, а на оставшихся двух под одеялом лежали близнецы. Судя по их неподвижности, понял, что они спали.

При моём появлении девушка подняла голову, смотря устало и потерянно.

Молча дошел до неё и, взяв за руку, потянул на себя, заставляя встать. Она даже не сопротивлялась, когда я обнял её и прижал к себе.

Всхлипнув, Света уткнулась мне в плечо, зажимая в ладошках ткань белого халата на мне, и заплакала — вздрагивая всем телом и очень тихо, стараясь, видимо, не разбудить своим плачем близнецов. Понимание того, что даже сейчас она заботилась о мальчиках, заставило почувствовать непонятную тяжесть где-то в районе груди.

— Ну всё-всё… — пробормотал я, зарываясь лицом в её волосы, одной рукой прижимая за талию к себе, а второй успокаивающими движениями водил по спине. — Перестань…всё будет хорошо…

Я говорил и говорил, пока не почувствовал, что всхлипы стали звучать всё реже и реже, а её тело перестало дрожать.

— Я так испугалась, — были её первые слова, которые она произнесла поднимая голову и смотря мне в глаза.

— Что случилось-то? — не выпуская её из плена своих рук, спросил тихо.

— Они втихаря в один присест съели половину огромного пирога, — лицо девушки скривилось, словно от боли. — Их иногда раньше тошнило, когда они сладкого переедали — желудки слабоватые — пару раз даже рвало, но всегда после таблеток, которые мне педиатр посоветовал давать в таких случаях, всё было нормально. А сегодня не помогло — Ваньку рвало и рвало… — голос стал надрывным, но она глубоко вздохнув, продолжила. — И я не знала, как это остановить, поэтому вызвала скорую.

— Почему мне не позвонили?

— Я…не думала, если честно, в тот момент вообще ни о чём другом, — смутилась Света, отводя взгляд в сторону.

— Ладно, понял я, — проворчал я смущенно, выпуская её из объятий и отступая на пару шагов назад.

Раздался звук открываемой двери и в палату зашел Петрович. Увидев, что пацаны спят, кивнул нам, показывая, чтобы мы с девушкой вышли в коридор.

— Я договорился о том, чтобы ты, Светочка, переночевала здесь с мальчиками, а утром они выпишут вас, — сразу же стал говорить адвокат, как только мы оказались за пределами палаты. — Судя по всему, ничего страшного. В выписке будет расписан курс лечения и, как я понял, недели три строжайшая диета, — увидев мой вопросительный взгляд и поняв, что именно меня интересует больше всего, он продолжил. — Врач разрешил одного человека из охраны оставить возле входа в отделение, остальные будут снаружи.

Меня это не совсем устраивало, но пришлось смириться с тем вариантом, который предложил Петрович.

Отъезжая от больницы, я обернулся и посмотрел на окна второго этажа, где, по моим расчетам, находилась палата с пацанами.

Опять это противное ощущение…

Ночь спал урывками, постоянно просыпаясь и проверяя, сколько время. Не удивительно, что утром спустился не выспавшийся, злой и раздраженный. Чуть не послал матом домработницу, предложившей мне позавтракать. Сдержался, понимая, что она не виновата во всей этой ситуации в целом и в том, что я не в настроении.

Сразу поехал в больницу, заставляя себя не обращать внимания на грызущее чувство тревоги. «Сейчас заберу их и это сразу прекратится», — повторил мысленно раз сто эту фразу пока ехали в машине.

А увидев на стоянке компанию из пяти человек — Петровича и четырех мужиков из охраны

— почему-то понял сразу…

Не заберу!

Выходя из машины, прожигал взглядом спину Петровича, стоящего ко мне спиной. Словно почувствовав мой горящий взгляд, он медленно обернулся. Вид у него был такой…

В мозгу вспышкой проскочила фраза «В гроб краше кладут» — как-будто он пострел лет на десять, а в глазах пустота.

— Они исчезли, все трое. Никто ничего не видел, даже не понятно, когда именно они ушли,

— хрипло произнес он, когда я подошел и остановился напротив него. — И по телефону не отследить, Света его оставила в палате.

— Камеры? — еле выдавил из себя.

— Только на центральном входе и на стоянке. На них ничего.

— Почему мне сразу не позвонили? — с силой выдавил из себя сквозь зубы, чувствуя желание врезать кому-нибудь из охраны, которые старательно прятали от меня взгляды.

— Решил сначала сам разобраться, — убитым голосом произнес Петрович.

— Разобрался?!

— Сереж…есть ещё кое-что, что тебе не понравится…Около трех ночи Свете позвонили, разговор длился буквально минуту.

— Выяснили, чей номер?

— Да…Принадлежит одному из людей Грача. Сейчас он недоступен, отследить не получится.

— Ты прав, не понравилось! — стараясь побороть ужас, я отвернулся и сделал пару глубоких вдохов.

— Это не то, что я имел ввиду, — послышалось за спиной, заставляя меня опять посмотреть на Петровича. — Проверили все звонки Светы с того времени, как мы их забрали…Помнишь, ты говорил, что она подруге звонила и что-то там такое рассказывала, что тебе не понравилось и насторожило. В тот день был зафиксирован один-единственный звонок на телефоне девушки. Номер тот же, что и звонившего сегодня ночью.

— Ты хочешь сказать, ей тогда звонил человек Грача?! Бред какой-то!

— Ты не понял, Сереж. Это был не входящий, а исходящий — Света сама тогда позвонила…

Глава 38

Я так крепко спала, что даже и не услышала, когда телефон начал звонить. Лишь сонный голос Леши заставил вынырнуть из сна:

— Свет?..Света, у тебя телефон звонит…

Выглядывая из одеяла, Лешка сонными глазами смотрел на меня. Ванька, чуть зашевелившись, даже не проснулся, настолько крепко спал после всего того, что пережил за день и вечер.

Улыбаясь мальчику, показывая что я проснулась, протянула руку и взяла мобильник, недоумевая, кто может в такое время — почти три часа ночи — хотеть со мной поговорить.

Увидев номер, который я теперь, наверное, не забуду никогда в своей жизни, судорожно сделала вдох.

Боже, как же я надеялась на то, что никогда его не увижу — именно входящим звонком! И эта надежда даже выросла после того, как Сергей сказал, что сделка скоро состоится.

— Да?.. — неужели этот хриплый голос принадлежит мне?!

— У тебя десять минут, берешь только самое необходимое, — раздался мужской голос. — Идёте с пацанами в конец отделения, где туалет. Там увидишь дверь с табличкой «Выход», спускаетесь в подвал, а я там встречу вас.

— Телефон брать? — еле выдавила из себя, но правила соблюсти должна была.

— Только если он золотой, — ответ спокойным голосом, который заставил сердце сжаться от страха.

Золотой…

Надежда на то, что не всё так страшно, умерла вместе с этой фразой.

Чёрт, чёрт, чёрт!!!

Всё очень плохо!

Мелькнула где-то на задворках сознания мысль — а может всё-таки позвонить Сергею. Вот только…

Нет, нельзя! Я дала слово! Обещала и клялась! Меня предупреждали, что сомнения будут, но как только я услышу «золотой» — делаю всё, что этот мужчина мне скажет и прикажет. Без сомнений, пререканий и вопросов!

Леша всё также продолжал смотреть на меня. Улыбнулась ему, и поднимаясь с кровати, проговорила тихим голосом:

— Леша, сейчас нам нужно встать и поехать в одно место. Поэтому давай поднимайся и одевайся, пока я Ваньку будит буду.

— А почему ночью надо ехать? Может утром поедем? — спросил мальчик, но всё же начал вставать с кровати. — Мы домой едем, к Сереже?

— Нет, солнышко, не…к Сереже, — садясь на кровать Вани и трогая того за плечо, ответила Леше. — Пока в другое место. Как только мы туда приедем, я всё вам объясню, хорошо?

Больше вопросов не последовало. Тот молча кивнул и стал одеваться.

Меня беспокоило, что с Ванькой так быстро может не получиться.

— Вань, Ваня, просыпайся, — тихонько тряся мальчика за плечо, начала попытки его разбудить. Минуты через две у меня это получилось сделать.

Когда увидела, что взгляд мальчика стал не таким сонным, повторила слово в слово всё то, что говорила его брату.

Видимо, он настолько был вымотан, что обычный град вопросов, который я ожидала от него и на которые в уме уже придумывала ответы, не последовал. Единственное, что он сказал сонным голосом, прежде чем встать, было:

— Я очень спать хочу.

— Я знаю, милый. Обещаю, что как только мы приедем, куда нам нужно, ты сразу ляжешь и будешь спать.

Проследив за тем, что Ваня стал одеваться, бросилась к столу, на котором лежали бумаги, без которых я не могла уйти.

Вчера, спустя час после ухода Сергея и Ивана Петровича, дежурный врач принес выписку и провел со мной беседу по поводу лечения и диеты Ваньки. Сил вчера на то, чтобы прочитать выписку не было, а сейчас уходить без неё я не имела права.

Сколько времени мы проведем неизвестно где, я не знала, а пропоить лекарствами мальчика необходимо. Свернула лист бумаги и сунула его к себе в карман джинсов, надетых буквально за пару секунд. Телефон дрожащей рукой положила на тумбочку у кровати и повернулась в сторону Вани и Леши, которые с сонным видом стояли одетые уже возле двери, смотря на меня выжидающе.

Выдавила из себя улыбку, подходя к ним.

— Мальчики, — начала говорить очень серьёзно, показывая тем самым, что не шучу. — Это очень важно вести себя тихо и молча, самое главное! Никаких вопросов пока я не разрешу, договорились?

— Это такая игра, в шпионов? — с интересом спросил Ваня.

— Что-то типа игры, — моя улыбка стала менее напряженной. Ванька в своем репертуаре, но мне это только на руку. — Так что, договариваемся — молча и тихо, пока я не разрешу, хорошо?

Они синхронно кивнули, а я стала приоткрывать дверь.

В коридоре практически темнота, только возле поста медсестры, находящейся в противоположном направлении от нужного нам конца коридора, горела настольная лампа. То, что на посту никого из персонала не было, заставило меня облегченно выдохнуть.

Взяла за руки мальчиков и двинулись в нужную сторону. Я периодически оглядывалась, чтобы проверить не появятся ли свидетели нашего побега.

Повезло! По пути никого не встретили — ни возле туалета, ни на лестнице, по которой мы спустились в подвал, как мне было приказано.

Там, откуда-то из-за угла, нам навстречу вышел мужчина, при появлении которого я резко затормозила.

Мальчики, тоже замерев на месте, прижались ко мне с двух сторон, увидев незнакомца.

— Всё хорошо, — первым делом я попыталась их успокоить. — Это друг вашего дедушки и его бояться не нужно.

Разглядеть мужчину не представлялось возможным: тусклый свет ламп в подвале, да и то горевшие не все, плюс то, что на незнакомце была надета спортивная куртка с капюшоном, скрывающем полностью лицо.

«Ещё бы самой перестать бояться», — проскочила мысль.

— Нужно торопиться, — раздался чуть хрипловатый мужской голос. — Следуем за мной и делаем всё, что я прикажу. Сказал стоять — встаём по стойке смирно, сказал бегом — бежим так, чтоб пятки сверкали, и так далее. Пока я не скажу, что можно — все молчат и строго следуют моим указаниям. Все всё поняли?!

Даже не дожидаясь ответа на свой вопрос, мужчина развернулся и пошел в ту сторону, откуда появился.

Я, ещё крепче сжав руки близнецов, последовала за ним.

Потом, когда я пыталась вспомнить этот побег из больницы в подробностях — у меня ничего не получалось. Вся дорога, как в тумане.

Я вспоминала всё какими-то отдельными фрагментами: вот мы следуем за мужчиной по подвалу, от вида которого меня охватывал озноб — длинные, еле освещенные коридоры, большие трубы под потолком, жуткие звуки непонятно откуда.

Раз — и картинка меняется: мы идем по дворам многоэтажек, при том Ваньку несёт на руках этот незнакомец, а я Лешу. Каким образом и когда мы взяли их на руки, я даже не могла вспомнить.

Следующее, что помню — усаживаемся в темную машину, в которой близнецов вырубает сразу, как только мы начинаем ехать. Минут через пять я тоже задремала.

Сон был беспокойный — постоянно просыпалась от того, что машина резко тормозила перед светофором или трогалась с места. Смотрела в окно, пытаясь понять где мы находимся. Судя по картинке за окном — передвигались мы по городу, который был мне незнаком.

В какой-то момент я уже перестала дергаться — единственное желание было крепко уснуть и проспать хотя бы часов восемь.

Проснулась только тогда, когда почувствовала, как меня трясут за плечо.

Вылезла из машины и стала озираться по сторонам, сонным взглядом осматривая то место, где мы находились. Единственное, что поняла — стоим во дворе частного дома, при том, примерно такого, как мой и мамы в деревне.

— Не буди, — раздался голос мужчины, когда я наклонилась к Леше. — Пусть спят, — он, подняв Лешу, передал того мне, а сам нырнул вовнутрь машины за Ванькой.

В доме мужчина провел нас в комнату с большой двухспальной кроватью, и уложив свою ношу, в виде Ваньки, на неё, замер неподвижно.

Когда я пристроила Лешку рядом с братом и выпрямилась, только тогда мужчина заговорил:

— Я сейчас уеду и появлюсь не раньше вечера. Как проснетесь, сами осмотритесь в доме. Холодильник полный — что поесть, сама сообразишь. Из дома во двор не выходим, пока я не приеду. Появлюсь, поговорим и будем дальше решать, что делать… — секундное молчание, после которого, у него вырываются слова, в которых чётко слышу раздражение.

— Как же не вовремя вы в больницу попали!

— Нас же охраняли, — с моей стороны робкая попытка разговорить его и понять, почему именно сейчас он появился.

— Слишком хороший шанс чтобы забрать пацанов. Грач не мог его не использовать. Он чуть ли не армию снарядил, чтобы их похитить. Охрана Венского не справится.

— А почему мы не можем поехать в дом Сергея? — робко спросила я.

— Пока я не удостоверюсь в том, что сможем пройти людей Грача, которые сейчас находятся недалеко от Венского, мы будем прятаться здесь.

Мужчина направился в сторону выхода из комнаты. На пороге, не поворачиваясь, повторил:

— На улицу — ни ногой. Особенно пацанам.

После его ухода, я сразу легла на кровать, чувствуя, как меня всю трясет.

Прислушалась — хлопнула входная дверь, а спустя пару секунд раздался рокот заведенной машины.

Я, видимо, была вымотана до такой степени, что отключилась сразу же, как только звук удаляющегося автомобиля окончательно перестал быть слышен.

прода от 20.12

Нервы к вечеру были настолько на пределе, что начала срываться на близнецах, повышая на них голос, когда они совсем переставали меня слушать. Особенно, когда их нытьё по поводу того, что на улицу не разрешаю выйти, растянулось почти на час.

Наступил вечер, но «наша страховка», как называл его дядя Вова, так и не появился.

Я вспомнила тот момент, когда в первый раз услышала про него — это было недели за две до смерти дедушки близнецов. Мне протянули листок бумаги с номером телефона и словами, что я должна выучить наизусть эти цифры.

«Зачем?», — последовал от меня вопрос.

«Это ваша страховка», — чуть усмехаясь, произнес дядя Вова. А на мой недоуменный взгляд, признался. — «Я подстраховался и внедрил своего человека в стан врага, так сказать. Про него не знает никто — только я, а теперь и ты. Его задача следить за всем, что происходит там и сильно не вмешиваться в эти войнушки. Но! Основная его задача — если вам с пацанами будет угрожать серьёзная и реальная опасность, он позвонит тебе с этого номера, и ты должна будешь выполнить ВСЁ, что он скажет. Мы с ним учли даже тот момент, что его могут рассекретить и заставить тебе позвонить, чтобы попытаться выманить вас. Ты должна будешь проверить это — спросишь, брать ли тебе телефон. И если он скажет фразу «Только если он золотой», как-бы ты не боялась и этого не хотела делать, но чётко следуешь его указаниям. Если будет ответ каким-то другим, например: «да», «нет» или ещё что-нибудь — даже не вздумай делать то, что он сказал. Поняла?».

Мои попытки узнать более подробно про эту «страховку», ни к чему не привели. Дядя Вова считал, что мне это знать необязательно. Хотя, я так подозреваю, он больше надеялся на то, что такой опасной ситуации вообще не будет, и мне никогда не позвонят с этого номера телефона.

«А я могу ему позвонить?» — спросила после того, как запомнила последовательность цифр, а бумажка была выкинута в мусорное ведро. Дядя Вова нахмурился, обдумывая ответ на этот вопрос, но разрешил, правда, с каким-то сомнением в голосе. — «В самом крайнем случае — когда почувствуешь, что стОит звонить».

Весь день сегодня вспоминала тот наш разговор. Пытаясь убедить себя, что всё верно сделала.

Уже в десятом часу, когда укладывала спать мальчиков, поймала себя на том, что смотрю на время практически каждые пять минут. И когда Ванька с Лешей уснули наконец-то даже выдохнула с облегчением. Теперь можно спокойно обдумать — что же делать дальше, если до утра так никто и не появится.

Я сидела на маленькой кухоньке, держа в руках чашку с чаем, к которому я даже не притронулась.

Сам домик весь был небольшим: две комнатки, кухня, туалет и что-то типа кочегарки, в которой находилась печка. Во дворе, судя по тому что было видно из окон — заросший огород, сарайчик и гараж. Больше рассмотреть — улицу или соседние дома — не представлялось возможным из-за высокого забора по всему периметру участка.

Весь день прислушивалась к посторонним звукам на улице. Каждый раз замирала неподвижно, когда слышала звук проезжающей машины. И ждала — проедет дальше или остановиться возле наших ворот. И слыша, что удаляется, не знала — то ли радоваться, то ли огорчаться.

И когда в очередной раз услышала машину, проезжающую по улице, даже не обратила внимание на это.

Замерла, испуганно переводя взгляд на окно, только когда на улице раздался звук открываемых ворот.

Спустя минуту в дом кто-то зашел и на пороге появилась знакомая фигура.

— Накорми чем-нибудь, — даже не здороваясь, сказал вошедший мужчина, снимая капюшон с головы. Узнав голос, я облегченно выдохнула и соскочила со стула.

Поставив перед ним тарелки с едой, приготовленной из того, что нашла в холодильнике и в шкафах, села напротив, пристально рассматривая незнакомца. И даже не пыталась скрыть свой интерес.

Мужчина лет сорок-сорок пять, карие глаза — довольно обычная внешность, за исключением того, что он был полностью седой.

Дождалась когда он отодвинул пустую тарелку от себя и откинувшись на спинку стула, поднял глаза. Уже собиралась начать задавать вопросы, но он опередил меня.

— Меня зовут Олег, — заговорил он, при этом тоже внимательно рассматривая меня. — Раньше не мог приехать. Молодец, что дождалась, а не стала совершать глупостей как в прошлый раз — в виде звонка мне, когда острой необходимости в том не было.

— Я растерялась и просто не знала, что делать? — пробормотала я от неожиданности, чувствуя, как краснею от его упрека. — Нас забрал Сергей, и я хотела выяснить, не опасен ли он для близнецов.

— Теперь это только усложняет ситуацию… Венский уже наверняка пробил все твои звонки за это время и знает, что ты, по сути, звонила человеку Грача. Одно радует — пока ничего не предпринимает в этом отношении. Я боялся — он начнет сейчас разборки с Грачом и в разговоре может всплыть то, что мы друг другу звонили, — последние слова прозвучали насмешливо.

— Значит, Сергей думает, что я… — замолчала, с ужасом представляя, что именно сейчас думает обо мне мужчина, лишивший меня девственности.

Глава 39

— Поверь мне, это самая маленькая наша проблема — то, что там Венский про тебя думает,

— довольно устало произнёс мужчина. Я смущенно смотрела не него, понимая, что он прав. Проведя ладонью по лицу, он продолжил. — Самый лучший вариант для пацанов — это возвращение их дяде. И желательно, вернуть их как можно скорее — до сделки, уж точно это нужно сделать. После этого случая, думаю, Сергей обеспечит им такую безопасность, что Грачу и не снилось.

— Я всё равно не понимаю, зачем похищать сейчас мальчиков? Уже договорились же обо всём. Этот… Грач на что надеется? На то, что он сможет диктовать что — то Серёже, если близнецы у него будут? Что он сможет условия получше потребовать или что? Я не понимаю.

— Условия там вполне Грача устраивают, — задумчиво произнес мужчина. — Но он думает, что будет какой-то подвох со стороны Венского при совершении этой сделки. Только понять не может — какой? А если он получит пацанов, то смело может припугнуть Сергея. И тот вынужден будет сказать, где и в чём подвох.

— Но ведь может и не быть никакого подвоха!

— Поверь мне, — усмехнулся Олег. — Он есть! Неспроста Сергей согласился продать спустя столько лет компанию Грачу, и тем более, теперь, когда он вышел из тюрьмы. Всё это попахивает не совсем приятно, так сказать. А у Грача чуйка на такие вещи. Найти доказательства не может, вот и будет пытаться опередить Венского в поиске близнецов.

— Почему нельзя просто позвонить Сергею? Он приедет и заберет нас.

— Да потому что, я даже не успею сказать ему, где мы находимся, а Г рач со своими людьми уже будут тут! — с досадой произнёс Олег. — Я же говорил, люди Грача сейчас крутятся возле Сергея! С вашими фотографиями. Протащить двоих детей мимо них — нереально! Это тебя можно загримировать так, что мама родная не узнает. А вот двух маленьких детей никак не изменишь и не скроешь. Появимся в поле зрения Сергея и люди Грача попытаются их забрать. Начнётся перестрелка и могут зацепить их. Ты готова рискнуть? Я нет! Ни для того я все эти годы работал на эту мразь, чтобы сейчас всю мою работу спустить в унитаз ради попытки, которая имеет очень сомнительный шанс на успех.

— Ну у вас же есть какой-нибудь план? — с надеждой спросила я, пытаясь побороть мандраж, который охватил меня при его словах о перестрелке и о том, что мальчишки могут пострадать.

— Приблизительный, — после непродолжительного молчания буркнул он. Смотрел на меня с какой-то досадой, которую я не понимала.

Я терпеливо и с надеждой ждала когда он продолжит говорить.

Если есть план — это ведь хорошо?! Или не очень?

Наши переглядывания в полной тишине продолжались довольно долго, заставляя меня нервничать ещё больше. Хотя, куда уж больше?!

И когда я, не выдержав этого напряжения, собралась прервать молчание, он наконец — то заговорил:

— Нужен отвлекающий манёвр.

— И в чём проблема? — задала вопрос, когда поняла, что он больше ничего не собирается дальше говорить.

— В том, что этим придется заняться тебе! А я не знаю, справишься ли ты с этим. Вас придется с пацанами разделить, и ты будешь… сама по себе. Я не смогу…

— Я не расстанусь с ними! — яростно перебила Олега, даже не дослушав. Слушать и делать всё, что он скажет, я была согласна, но только если мальчики будут со мной. О том, чтобы расстаться с ними — здесь я была категорически против!

— Послушай, — чуть наклонившись вперед, довольно твердо и зло начал говорить мужчина.

— Ты уж извини за прямоту, но моя главная задача — обеспечить безопасность внукам Владимира, а не тебе! Такой у нас с ним договор был. Я всё обдумал и единственный вариант — безопасный для мальчиков вариант — это попытаться сделать так, как я предлагаю! У моего плана самая большая вероятность того, что пацаны не пострадают и попадут к своему дяде уже завтра в обед! Но без твоей помощи я не справлюсь! Не буду скрывать, что для тебя это опасно. Тут пятьдесят на пятьдесят получится: либо всё сделаешь правильно и всё обойдётся, либо где-то совершишь ошибку — и тогда тебя перехватят люди Грача. При последнем варианте, сама понимаешь, что может случиться. Поэтому, решай что для тебя важнее и согласна ли ты на мой план, при котором ты сыграешь роль отвлекающего манёвра!

Не понимала я тогда до конца, что может случиться, если меня поймают, как сказал Олег.

Вот только, даже понимая это — жизнь и здоровье мальчиков было самым важным для меня. И если он прав, и это единственный вариант безопасно вернуть их Сергею, выбора-то в принципе у меня другого и не было.

— Я согласна, — практически прошептала я. — Что мне нужно сделать?

Уснуть я смогла только под утро. Мысленно прокручивала весь план, озвученный Олегом, и пыталась найти в нём хоть какую-то лазейку, позволяющую мне заявить, что ничего не сработает и лучше придумать что-нибудь другое — только бы нам с мальчиками не расставаться.

Понимала, что всё идеально в этом чёртовом плане, и всё должно пройти как по маслу. Если только сама не испорчу ничего. Да даже если и напортачу, то отдуваться придётся самой, а близнецы всё равно будут в безопасности — пусть не с Сергеем (если у Олега не получится пройти людей Грача), так с самим Олегом, который, как я уже поняла, действительно будет делать всё что угодно, но не позволит добраться до них врагу Сережи.

Так ничего и не придумав, отключилась. Разбудили меня мальчишки с требованиями приготовить завтрак. Готовила его, можно сказать, на автопилоте.

Как ни странно, совершенно не смущал внимательный и задумчивый взгляд Олега, который обосновался тут же на кухне за столом, и следящий за каждым моим движением.

Даже ещё вчера такое пристальное изучение моей персоны смутило бы меня, заставляя чувствовать себя неуютно и не комфортно. А сейчас было глубоко наплевать на внимание мужчины, с чем бы оно не было связано.

Буквально за несколько секунд до того, как я собиралась позвать мальчиков к завтраку, играющих в одной из комнат, Олег прервал тишину.

— Ты всё запомнила? — голос у того был напряженный, несмотря на спокойное выражение лица. — Всё в силе, как мы и договорились?

Лишь кивнула — сил, да и желания разговаривать, просто не было.

Словно чувствуя моё настроение, пацаны за едой вели себя довольно тихо. И самое главное, на тот момент для моей нервной системы, молча. Даже Ванька, время от времени кидая на меня тревожный взгляд, не забрасывал ни меня, ни Олега, вопросами.

Выпив чашку кофе, с надеждой, что хоть она меня чуть-чуть взбодрит, вышла из кухни и заперлась в туалете.

Увидев своё лицо в зеркале над раковиной, невольно скривилась. Мда…как там говорят — краше в гроб кладут?!

Осунувшееся лицо, под глазами тёмные круги и чуть припухшие губы, которые я, видимо не замечая за собой, прикусывала от волнения. Выгляжу как ходячее зомби — неудивительно, что даже Ванька, этот болтунишка, испугался моего вида и промолчал весь завтрак, как партизан.

Кажется, целую вечность я стояла и смотрела на свое лицо в зеркале. И очнулась только тогда, когда услышала возмущенные голоса детей, которые становились с каждой секундой всё громче и громче.

Вернувшись на кухню, замерла на пороге. Все дружно замолчали при моём появлении.

Как оказалось, Олег сказал мальчишкам, что они поедут с ним без меня к своему дяде. И как ни странно, больше всего возмутился Лешка, а не Ванька, наотрез отказавшись куда-либо ехать без меня.

— Леш, — присаживаясь на корточки возле мальчика, начала уговаривать его я. — Ваш дядя очень волнуется и ждет не дождется, когда вы вернетесь к нему. Поэтому дядя Олег повезет вас с Ванькой, а мне нужно будет заехать в одно место. Очень нужно! А потом, я обещаю, сразу же поеду к вам. Договорились? Только обещайте мне, что будете слушаться дядю Олега и делать всё, что он скажет, пока вы не приедете к дяде.

Минут через десять уговоров и обещаний, что будет всё именно так, как я и говорю, и получив, наконец-то, согласие от мальчишек, отправила их в комнату собирать наши с ними немногочисленные вещи.

— Пора выдвигаться, — заявил мужчина, как только близнецы вышли. — Ещё раз повтори, что ты должна сделать — я должен быть уверен, что ты всё запомнила.

— Ты довозишь меня до парка и высаживаешь, — монотонным голосом начала я повторять его план, который был озвучен мне ночью и повторен, наверное, раз пять. — Спустя пятнадцать минут звоню Сергею и не больше пяти или семи минут разговариваю с ним. А потом отключаюсь, выкидываю телефон и как можно быстрее и дальше ухожу с этого места. Беру такси и направляюсь домой к нему.

— Правильно, — удовлетворенно кивнув, пробормотал Олег. — Что самое главное тебе нужно сделать?

Участившееся сердцебиение и паника, подкравшаяся совершенно неожиданно, заставили меня онеметь на какое-то время. Что совершенно не понравилось Олегу.

— Ты должна уйти оттуда максимум через десять минут! — довольно жестко произнёс тот. — За это время — что Сергей, что Грач — отследят этот звонок! Вот только люди Грача будут находиться ближе к тебе, и они появятся там раньше Венского или его людей! И если ты не успеешь уйти из парка, то догадайся, кто первым тебя найдёт?! И чем тебе это грозит?!

Думала, что самым тяжелым будет смотреть на то, как Олег с мальчишками будут уезжать возле парка, куда мы приехали.

Ошибалась!

Смотря вслед удаляющейся машине, было только чувство тревоги и тоски. Тревога — только за то, чтобы у Олега получилось всё, и он без каких-либо проблем доставил Ваньку и Лешу их дяде.

А тоска? Уж слишком я привыкла, что они всегда находятся недалеко от меня — в шаговой доступности, если так можно выразиться.

И даже то, что меня могут поймать не вызывало такой ужас, как предстоящий звонок Сергею.

Медленно шла вглубь парка, с завистью глядя на счастливых и не спеша прогуливающихся взрослых и детей.

Далеко не стала заходить — выбрала дорожку, на которой практически не было людей и увидев пустующую скамейку, села на неё, постоянно поглядывая на время в телефоне.

С чего начинать наш разговор не представляла. Единственная надежда на то, что по ходу дела будет понятно. Да и что-то подсказывает мне, что говорить будет в основном Серёжа, а не я.

Выждав отведенные мне пятнадцать минут, набрала номер, тяжело вздохнув.

Ответили сразу.

— Слушаю, — довольно грубый тон Сергея не оставил мне никакого шанса, что беседа пройдёт в мирном русле. И я почему-то не смогла выдавить из себя ни единого слова от растерянности. — Света?.. — интонация изменилась, когда прозвучал вопрос после секундной заминки. Голос стал вкрадчивым и тихим.

Понимая, что молчание затягивается, прокашлялась и еле выдавила из себя:

— Привет, Серёж…

— Где пацаны? — всё тот же вкрадчивый тон. — Вы где?

— С ними всё хорошо, — про себя было нелепо что-то говорить. Думаю, ему абсолютно наплевать в данный момент на меня, всё ли в порядке со мной, да и моё состояние в целом.

— Я тебя, суку, самолично ведь придушу, если они пострадают каким-нибудь образом! — каждое слово произнесено медленно, жёстко и без всякой надежды на то, что они сказаны в запале или просто произнесены для запугивания. — Ты же это понимаешь?!

— Я никогда бы не сделала то, что может причинить им вред, — удивительно, но мой голос, несмотря на такую серьёзную угрозу, даже не дрогнул. — Ночью в больнице их собирались выкрасть люди Грача…

— Забавно, — иронично перебил меня Сергей. — Именно поэтому замначальника охраны Грача тебе позвонил и предупредил, что они ночью похитят близнецов, правильно я понимаю?! А до этого ты ему зачем-то звонила. Предоставляла ему сведения о том, в какой момент лучше всего забрать их?!

Теперь хоть знала, кем именно работает Олег. То-то он так хорошо знает расположение всех людей Грача — уж больно уверенно говорил про то, где и в каком количестве находятся те, кто может помешать возвращению мальчиков Сергею.

— Ты не понимаешь, — торопливо заговорила я. — Олег, наоборот, на… нашей стороне! Про него мне дядя Вова рассказал. И сказал, что он поможет, если ситуация будет действительно плохая. Сейчас он везёт к тебе мальчиков! И ты должен остаться дома, никуда не уезжать из него, чтобы дождаться их. Пожалуйста, ты должен мне поверить! — последнюю фразу я практически прокричала, громко и с надрывом в голосе, чувствуя на глазах появившиеся внезапно слёзы.

В трубке я слышала лишь его тяжелое дыхание. Словно он обдумывает мои слова и принимает решение — верить ли ему во всё сказанное мной.

— А я ведь действительно начал верить тебе, Света. Почти поверил во всё, что ты мне говорила. И в то, как ты их любишь и как заботишься о них, — негромко продолжил говорить мужчина каким-то обречённым голосом. — Ты могла позвонить мне ночью. Неужели ты думаешь, что я не смог бы вас защитить?!

— Ну сам подумай! — умоляюще произнесла я. — Если бы я работала на Грача, неужели сейчас звонила бы тебе? И всё пыталась объяснить?

— Предположим, только предположим, что я тебе верю… Ты утверждаешь, что этот Олег везёт пацанов ко мне. Почему ТЫ тогда не с ними?

— Я что-то вроде отвлекающего манёвра. Сейчас возьму такси и приеду к вам с мальчиками. Самое важное — чтобы ты остался сейчас дома и ждал там Олега! Он всё тебе объяснит и расскажет. Только никуда не уезжай!

— И ты утверждаешь, что этот Олег был в сговоре с моим отцом? Что они были заодно?

Я сбивчиво и торопливо начала рассказывать ему про всё то, что услышала от Олега. Сергей меня не перебивал, молча и без каких-либо вопросов слушая мои объяснения.

Не знаю почему, но именно его молчание давало какую-то надежду на то, что он верит мне. Ну или хотя бы пытается поверить.

Именно поэтому совершенно забыла, что должна следить за временем.

И когда на меня упала чья-то тень, я подняла голову и резко замолчала. Увидев троих незнакомых мужчин (однозначно, они были не из охраны Сергея), нажала на отбой и даже не сдвинулась с места. Понимала — бежать бесполезно.

Ну, что ж… соглашаясь на всю эту авантюру, знала ведь, что и такой вариант может быть. Олег честно предупредил — не больше десяти минут. Это мне ведь приспичило попытаться оправдаться перед Сергеем, совершенно не думая о времени. Никто не виноват, кроме меня самой.

Мужчина довольно жуткого вида, который находился прямо передо мной, внезапно резко нагнулся ко мне. Краем глаза заметила в его руке шприц. Отпрянув назад, словно мне это как-то может помочь, я почувствовала укол в районе предплечья, после чего перед глазами всё стало расплываться и я отключилась.

Незнакомый мужской бас — это первое, что я услышала, когда стала приходить в сознание.

— …уже приходит в себя… — голос то появлялся, то пропадал. — … проверили… да не было с ней пацанов… весь парк ребята проверили… Грач уже на подходе…

Не знаю сколько прошло времени, но окончательно меня в чувство привела боль от пощечины и слова, произнесённые весёлым голосом:

— Подъём! Харэ притворятся спящей красавицей!

Не сдержала стон и попыталась открыть глаза. Получилось только с третьей попытки — несмотря на тусклый свет в помещении, в котором я находилась, резало в глазах.

Не знаю, что мне вкололи, но ощущение была такое, словно по мне каток проехал — всё тело болело и кости ломало так, как бывает при высокой температуре.

— Подними её, — ещё один мужской голос, произносящий слова с какой-то ленцой, что-ли.

Меня так резко заставили поменять положение с лежащего на стоячее, что подкатившая к горлу тошнота, чуть не заставила согнуться пополам ивыплеснуть содержимое желудка на пол. И только то, что там ничего не было из еды — позавтракала я всего лишь чашкой кофе

— спасло меня от этого унижения.

После того, как тошнота стала отступать, я уже была в состоянии осмотреться.

Судя по всему, мы находились в подвале: практически пустая комната без каких-либо признаков окон с бетонными стенами, со стулом посередине помещения и что-то наподобие топчана в дальнем углу.

Держащий меня за плечо мужчина практически толкнул ко второму, который стоял возле стула и с усмешкой смотрел на меня.

Грач собственной персоной!

Не знаю как и почему, но я поняла это сразу, в ту же секунду, как встретилась с ним взглядом.

Глава 40

Стараясь привлечь к себе внимание, Витёк тронул меня за плечо. Я перевёл на него взгляд, слушая в телефоне голос Светы, и старался не сорваться.

«Тяни время», — слова, написанные на бумажном листе, прочитать-то я прочитал. Вот только не сразу вник в их значение.

Уж не знаю, что именно являлось этому причиной: то ли жуткое физическое состояние — за последние полтора суток спал я от силы часа три, то ли голос девушки, который произвёл в моих мозгах небольшой взрыв.

Только слабый огонёк надежды не давал мне сорваться и не начать совершать глупости, как говорил всё это время Петрович.

Забавно — где я, и где надежда, в которую перестал верить давным давно. А вот потеряв пацанов, понял — потеряю близнецов и всё… это будет окончательная точка в моей вере. Веры на то, что и у меня может, более или менее, что — то наладиться в этой жизни. Что и у меня появилась семья в виде племянников.

Стараясь сконцентрироваться и начать думать трезво и без эмоций, кивнул другу, показывая, что понял его и выполню просьбу.

— И ты утверждаешь, что этот Олег был в сговоре с моим отцом? Что они были заодно? — задал вопросы и стал слушать сбивчивые пояснения Светы.

Какая-то часть меня хотела верить ей. Пора признать — к Свете я уже не относился так, как к очередной постельной грелке.

Да и то, что со стороны Грача не было никаких ни звонков ни действий, в какой-то степени, подтверждало что слова девушки могут оказаться правдой.

И черт возьми, уж очень сильно я хотел в это верить!

Витёк, так же как и я, прижимал свой телефон к уху и слушал собеседника.

— Быстро туда! — тихо произнёс он в трубку и облегчённо улыбнулся мне. Отключился, что-то снова написал на бумаге и протянул её мне.

«Отследили. Уже едут туда», — прочитал, но спокойствия мне эти слова не принесли.

Витёк безмолвно, одними губами, задал мне вопрос «Мы едем?».

Мне понадобилось всего пара секунд, чтобы принять решение. Отрицательно покачав головой, я прислушался к тому, что говорит Света.

Если она говорит правду, то мне действительно лучше остаться дома. И ждать пацанов, приезд которых подтвердит все её слова. А вот если…

Найду и, как обещал, собственноручно убью её!

Она внезапно замолчала на полуслове. И тут же раздались гудки, оповещающие, что абонент прервал звонок.

На мой звонок никто не ответил, а при повторном стало понятно, что телефон отключили.

— Я не понял, а почему мы не поехали? — спросил друг, когда я в раздражении кинул сотовый на стол.

Пересказав то, что говорила Света, посмотрел в сторону кресла, в котором сидел Петрович.

— Что думаешь? — спросил у него. Хотя мог бы и не спрашивать — он единственный, кто пытался с момента пропажи девушки и племянников убедить меня, что Света не может работать на Грача. Даже не смотря на эти два странных звонка.

— Я верю ей, — ответил спокойно адвокат. Даже не посмотрел и ничего не ответил Витьку, когда последний презрительно фыркнул и направился в сторону бара, где налил себе что-то в бокал. — Думаю, лучше ждать здесь, как она сказала.

И мы ждали: Петрович в кресле, Витёк возле бара, а я нарезая круги, словно запертый в клетке хищник, по кабинету, в котором мы практически жили последние сутки.

Когда раздался шум в коридоре, я рванул на выход. Добежав до холла, облегченно выдохнул и замер: посередине стояли близнецы, держа за руку охранника, за ними незнакомый мужчина в окружении остальных парней из охраны, которые взяли того в плотное кольцо.

Увидев меня, близнецы с радостным криком бросились в мою сторону. Подлетели ко мне, присевшего на корточки при их приближении, и обняли крепко за шею.

Прижимая пацанов к себе, чувствовал как сердце стучит как бешеное. Ком в горле не позволил в первые секунды произнести ни единого слова.

— Как же я рад, что вы вернулись, — хриплым голосом выдавил из себя, когда понял, что дар речи вернулся.

— Мы ночевали в каком-то доме! Света сказала, что это игра такая, когда мы из больницы уходили. А почему ты за нами не приезжал? — никогда не думал, что буду так рад, слыша привычный нескончаемый поток речи у Ваньки. — Представляешь, мы в шпионов играли! Когда в машине ехали, прятались в машине на полу! Так дядя Олег нам сказал сделать!

Последняя фраза заставила меня встать и посмотреть на незнакомца.

— Пацаны, — пристально смотря тому в глаза, уже спокойно обратился к мальчикам. — Инна Викторовна тоже соскучилась по вам. Она на кухне — сбегайте к ней, поздоровайтесь. А я поговорю с… дядей Олегом и приду к вам чуть позже. Договорились?

Племянники практически бегом побежали в сторону кухни.

— В кабинет его! — резко бросил охране, когда мальчики исчезли из поля зрения.

С того момента, как мы всей нашей «дружной» компанией зашли в кабинет, не сводил взгляд с этого… Олега. Пытался определить, что за человек — получится ли найти слабое место, и если оно есть, то каким образом лучше всего надавить на него, чтобы получить ответы на свои вопросы.

То, что такое место есть — уверен был на сто процентов. Что это будет: деньги, страх или ещё что-то — собирался использовать сразу, как только определюсь, что сработает лучше всего.

Уверенность стала стремительно падать вниз, когда наблюдал, как мужчина не спеша и абсолютно спокойно зашел в комнату и даже не осмотревшись, сел на стул возле стола.

А уж когда посмотрел в глаза незнакомца, понял — ни хрена я от него не добьюсь, пока он сам не захочет.

Видел я такой взгляд довольно часто — в тюрьме. Да что там в тюрьме! Я в зеркале каждое утро вижу этот взгляд. Хотя нет, вру — видел, пока в моей жизни не появились племянники со Светой.

А до этого момента единственное, что отражалось в зеркале в глазах — это пустота и абсолютный похеризм на всех и вся.

По себе знал — плевать мне было даже на свою жизнь. Если не хотел что-то делать или говорить: хоть обещай мне золотые горы, хоть калечь — **

— Я так понимаю, у тебя, Олег, была договорённость с моим отцом, — усаживаясь напротив него, начал разговор.

Даже не смотрел на остальных, которые расположились позади Олега. Всё внимание было приковано к мужчине, чтобы не пропустить ни единую эмоцию или реакцию на мои слова.

— Была.

— В альтруизм я давно уже не верю. Так что хотелось бы послушать причины такой «доброты», — даже не пытался скрыть от собеседника иронию в своём голосе. — Работать на два фронта — довольно опасное занятие. Мне интересно, что заставило предать Грача?

— А кто сказал, что я его предал? — внезапно усмехнулся Олег, заставив меня непроизвольно напрячься всем телом. — Спокойно, Сергей! — продолжил он как ни в чём не бывало. — С самого начала я был в сговоре с твоим отцом. Мы договорились — я работаю на Грача и подстраховываю мальцов. Запахнет конкретно жареным, и я появлюсь на сцене.

— Что взамен тебе за самаритянские услуги? Деньги, услуга или ещё что?

Весёлости как не бывало — вид у мужчины стал агрессивным, а взгляд утратил пустоту — теперь там застыла боль. А вот и слабое место!

— У меня личные счёты с Грачём, — ему удалось всё-таки быстро взять себя в руки и принять опять спокойный вид. — Можешь даже не переживать. Работу я выполнил и сразу, как ты меня отпустишь, свалю из города. Часа через два станет ясно, кто помог девчонке и пацанам уйти из под носа Грача, так что времени у меня не сильно много, чтобы скрыться.

— Я задавал вопрос Свете, но и тебе задам. Могли мне позвонить ночью из больницы…

— Не могли, поверь мне, — он даже не стал дожидаться самого вопроса. Перебил меня на полуслове. — Там слишком был большой перевес не в твою сторону, чтобы так рисковать. Думаешь, я хотел из подполья выйти?! Мне проще было дождаться сделки, которую вы запланировали с Грачом, а потом… Короче, я варианты все перебрал, и поверь мне — выбранный мной стал самым безопасным для твоих племянников.

Забавно, но я ему почему-то верил. Во всё, что он говорил.

Краем глаза заметил, что Витёк поднёс телефон к уху, а Петрович что-то у него спросил шепотом.

— Теперь ты сам будешь обеспечивать безопасность мальцам. Страховки в моём лице у тебя уже не будет. И советую тебе — пока не разберёшься с Грачом, глаз с них не спускай, — Олег чуть подался вперёд ко мне, пристально и серьёзно смотря в глаза.

Витя закашлял, пытаясь привлечь к себе внимание. Поймав мой взгляд, переведённый с Олега на него, чуть неуверенно и смущенно произнёс:

— Её там не было, пацаны сказали.

— Если девчонка ничего не перепутала, и всё по плану сделала — должна сюда ехать в такси,

- *** Олег, прекрасно понимая, про кого сказал мой друг.

— А если не по плану? — встрял в разговор Петрович, подходя ко мне. Сделано им это было для того, что смотреть сидящему напротив меня мужчине в лицо. — Что тогда? И чем это девушке грозит?

— Если где-то ошиблась, — довольно флегматично пожал плечами Олег, словно ему было всё равно. — То, скорее всего, она уже едет в дом Грача с сопровождении его людей.

При последних словах я сжал челюсть, стараясь не показать, как меня эта новость «обрадовала». Петрович так спокоен не был.

— Можно как-нибудь узнать?.. — взволнованно спросил он у Олега.

— Зачем? — промелькнуло искреннее удивление в глазах мужчины.

— Просто ответ! Можно или нет? — вмешался уже я. Радует, что мой голос не сорвался, когда я заговорил.

— Мне нужен телефон, — отвечает, казалось, вечность спустя Олег.

— Дай телефон, — приказываю одному из охранников.

После короткого разговора по сотовому, Олег отключается и смотрит на меня.

— Она у них, — его слова звучат как приговор, заставляя меня закрыть глаза и провести рукой по лицу.

Как сквозь вату слышу голос Петровича, полный тревоги и ужаса:

— Сереж, мы не можем просто оставить её… Свету надо вытаскивать как-нибудь!

— Бог в помощь. Или вера в чудо, что Грач отпустит девчонку без каких-либо последствий для неё, — насмешка в голосе Олега заставила меня открыть глаза и посмотреть на него.

— Есть способ вытащить её оттуда? — прямо спросил у него. — Даже с вероятностью в один процент из ста?

Его глаза забегали — хмуро осматривал моё лицо так, словно пытался на нём что-то найти. Что именно он высматривал — не знаю, но через минуту уже дал ответ:

— Есть, если уложимся в час или полтора, максимум.

— И какой план? — настороженно спросил я, увидев кривую усмешку на его губах.

— Главная роль тебе достаётся, Сергей.

— И что мне нужно будет делать? — вставая, спросил я.

— В гости собираться, — на мой удивленный взгляд последовало объяснение, уже даже не с усмешкой, а с весёлой улыбкой на губах. — Ты со своим адвокатом в гости к Грачу домой сейчас едешь!

Глава 41

Услышав слова Олега, я замер, после чего медленно опять сел на стул.

— Все на выход, — даже не поворачиваясь в сторону охранников, отдал приказ. Лишние уши мне сейчас были не нужны.

И только после звука закрывшейся двери за последним из них уточнил:

— Ты предлагаешь поехать мне к Грачу домой, чтобы что там сделать? Мило с ним побеседовать и попросить отдать мне Свету?

— Иронию я оценил, но нет, — Олег стал серьёзным. — Я уже говорил, что они часа два ещё не будут знать о моём участии. Так что, пока я могу спокойно ходить по дому Грача и отдавать приказы охране. Скорее всего, Грач лично будет пытаться добиться от вашей девушки, куда делись пацаны — при нём мне довольно проблематично будет вывести Свету из дома. Именно поэтому мне и нужно, чтобы ты там появился. Ради тебя он точно прервёт… допрос и встретится с тобой. С тебя — придумать поубедительней причину своего появления. Присутствие твоего адвоката, — он кивает в сторону Петровича. — сыграет тебе только на руку: можете что-нибудь по поводу сделки обсудить, как вариант. Ты уже большой мальчик, так что сам придумай. Мне нужно, как минимум, полчаса. Как только будем со Светой за пределами дома, маякну на телефон — закругляйтесь и валите оттуда. План так себе, но как ты и хотел — один процент из ста. Всё понятно? Разжевывать времени нет — быстрее начнём, быстрее закончим и даже, может быть, останемся все живыми и здоровыми.

Всё было понятно. За исключением одного — смогу ли я оставаться спокойным, если Грач начнёт меня провоцировать.

Одно дело — встретиться в компании при заключении сделки с кучей людей с обоих сторон, где что он, что я будем ставить свои подписи на подготовленных бумагах. Нам с ним просто-напросто будет не до того, чтобы задевать друг друга.

И совершенно другое — на его территории, где он хозяин. И вести себя он будет при этом соответственно.

Петрович растерянно смотрел на меня. Судя по его виду, он сомневался в том, что я соглашусь на план Олега.

— Раз другого варианта нет, будем пробовать этот, — всё обдумав, произнёс я.

— Я не могу придумать причину, по которой мы появимся на его пороге, — честно признался Петрович. — Возможно, когда мы доедем до его дома, что — то и придёт в голову, а пока…

— Да это самое лёгкое, — усмехнулся криво, поднимаясь со стула и направляясь в сторону бара, где взял бутылку с коньяком и прямо из горлышка сделал пару глотков. Время шло, пора было уже начинать действовать. — Покажем ему, что я немного подшофе. Скажу, что приспичило мне сроки сделки изменить — именно завтра подписать все документы, так как послезавтра хочу улететь куда-нибудь на море отдохнуть.

— А это может очень даже хорошо сработать, — задумчиво произнёс Олег, смотря на меня с каким-то уважением, что-ли. — Грач думает, что ты что-то типа мажорчика, который отрывается после отсидки на полную катушку. Он даже серьёзно не воспримет твой приезд. По-крайней мере, не с фактом нахождения у него Светы. Ты, главное, упомяни, что пацаны у тебя дома, а про Свету что-нибудь вскользь — будто тебе наплевать на неё. Выезжаете первыми, я за вами минут через десять на своей машине. Всё внимание вам достанется со стороны его людей, а я очень даже тихо и как ни в чём не бывало появлюсь в доме Грача.

— Тогда, по коням и вперёд! — съязвил и направился в сторону двери, слыша как Петрович с Олегом направились следом за мной. Бутылка со спиртным была крепко сжата пальцами руки — пожалуй, пару глотков ещё сделать стоит перед тем, как зайти в дом врага.

И мне не помешает чуть-чуть расслабиться перед этой встречей, да и если от меня будет нести алкоголем — быстрей Грач расслабится и будет уже не таким осторожным, как всегда.

прода 05.01

— Сергей, может хватит? — встревоженный голос Петровича заставил меня отвлечься от картины за окном машины, приближающей нас к дому Грача. Не совсем понимая, к чему именно относятся его слова, посмотрел на друга отца.

Судя по взгляду, направленного на бутылку в моей руке, беспокоило того именно количество выпитого — даже не заметил, что на половину бутылка стала пустой. Самое забавное, что был трезвый, как стекло. Алкоголь вообще меня не брал.

— Я в норме, — попытался успокоить Петровича, хотя бутылку всё-таки закрыл и бросил её на сиденье.

— Ты справишься?..

— Петрович, вот только давай без всякой этой психологической херни! — вспылил, но как-то вяло.

Тот ничего не ответил, и ехали мы дальше молча. Хотя, время от времени, чувствовал на себе его внимательный и настороженный взгляд.

Когда подъехали к дому Грача, как я понимаю, из калитки показался охранник. Петрович вышел из машины и стал что-то тому объяснять.

Где-то минуту занял разговор охранника по рации, после чего ворота разъехались и нас впустили на территорию.

В дом запустили только меня и Петровича, предварительно обыскав на предмет оружия, после чего провели в комнату, который был судя по всему кабинетом. Усевшись с Петровичем в кресла, стоящие напротив рабочего стола, приготовились ждать хозяина кабинета, да и всего дома в целом.

Несмотря на то, что у нас имелись лишние уши в лице охранника, стоящего у дверей, Петрович обратился ко мне. Правда, голос чуть понизил — глупая попытка избежать того, что нас не услышат, на мой взгляд.

— Серёж, ты же помнишь, для чего мы здесь?!

Ответить я ничего не успел, так как позади раздался голос, который заставил меня непроизвольно скривиться от ненависти и отвращения. Чертовски хорошо, что сидим спиной к говорившему, и он не увидел моей первой реакции, которую я не в силах был сделать другой.

Эти пару секунд, что он шел до нас и появился в поле видимости, мне хватило, чтобы придать своему лицу скучающее выражение лица.

И когда я посмотрел в глаза садящегося напротив нас мужчины, уже контролировал своё лицо.

— Неожиданный сюрприз, — улыбался Грачёв во все свои тридцать два зуба. Смотрел он при этом только на меня.

— Захар Александрович, прошу прощение за такой внезапный визит, — улыбка Петровича вполне могла составить конкуренцию оскалу Грача по лучезарности и лживости.

— Да это я виноват, — решив, что уже пора помогать Петровичу, вклинился в разговор. Постарался говорить чуть заторможено, словно пьяный. Судя по тому, что в глазах Грача промелькнуло презрение, и он расслабленно откинулся на спинку своего стула, он поверил в мой спектакль. — У меня планы поменялись на ближайшие дни. И я подумал — может перенесём сделку на завтра?

— Это что, шутка такая? — теперь всё внимание Грачёва было обращено на Петровича. Улыбка исчезла. — Он вообще не понимает, что так дела не делаются?!

— Ой, да ладно! — постарался вернуть внимание к себе. В Петровиче, конечно, не сомневался, но как говорят «Береженого Бог бережет». — Подумаешь — днём раньше, днем позже.

— А к чему такая спешка, если не секрет?

— Да не секрет, так-то. Думал, теперь, когда племянники дома, а нянька их испарилась в неизвестном направлении и не достаёт меня — заключили бы завтра сделку, а послезавтра я бы рванул в тёплые края. Девушке одной пообещал на море съездить. Не хочется теперь балаболом перед ней выглядеть — уж больно хороша! Нет, если для вас проблема завтра всё провернуть, то ради бога, можем по плану. Придумаю какую-нибудь отмазку для неё, не вопрос!

— Слышал, у вас племянники в больницу попали? Уже поправились, надеюсь?

— Ничего серьёзного и не было: переели чего-то, вот живот и прихватил. А няня запаниковала и вызвала скорую. Сегодня пацаны уже вернулись домой. Как раз перед тем, как нам с Петровичем уезжать, приехали.

Сканирующий взгляд Грача по нашим с Петровичам лицам, ища признаки лжи и обмана про местонахождение пацанов. Постарался чтобы вид у меня был не слишком торжествующий и злорадный.

Судя по тому, как он нахмурился — поверил моим словам.

— А что с няней-то произошло? Почему испарилась? — вкрадчиво спросил Грач, прощупывая теперь почву на предмет важности Светы для меня, как я понимаю.

— Да мне как-то по фиг, — постарался вложить в голос полный пофигизм в отношении того, что девушка исчезла. — Пропала и пропала. Не появится, другую найму. Ну так что, заключаем сделку завтра?

— Мне нужно подумать, — то, как забегали глаза Грачёва, показывало что он в растерянности от поступивших сведений с моей стороны. И что делать дальше не знает — то ли согласиться, то ли проверить всё-таки эту информацию.

— Если позволите, я отвечу в течение часа, — поднимаясь со стула и показывая тем самым, что нам пора на выход, ответил он. Понятно — решил проверить.

А уходить нам было рановато — Олег ещё не маякнул.

Облегченно выдохнул, когда Петрович заговорил:

— Захар Александрович, раз уж мы здесь, я хотел бы один вопрос уточнить по поводу седьмого пункта договора.

— Что именно вы, Иван Петрович, хотели уточнить? — снова сел Грач.

Я принял скучающее выражение лица, делая вид, что мне это не особо интересно. Мысленно отсчитывал минуты, стараясь понять — как ещё долго нам нужно тянуть время.

Насчитал десять, прежде чем увидел, как Петрович посмотрел на экран своего телефона, который держал в руке. Он прочитал сообщение, по-быстрому закруглил разговор и поднялся со словами:

— Будем ждать вашего звонка, Захар Александрович. И ещё раз, простите за такой внезапный визит.

И уже когда мы все втроём выходили из кабинета, Петрович чуть улыбнулся и кивнул мне, подтверждая, что Олег похоже справился.

Глава 42

В моём представлении Грачёв был пожилым мужчиной и обязательно неприятной наружности — уж такой образ у меня сложился, судя по рассказам дяди Вовы, Ивана Петровича и Сергеем. Ведь когда рассказывают про человека, который способен на такие жуткие вещи, то всегда представляешь себе что-то некрасивое и отвратительное.

Полным шоком стало то, что он оказался не таким старым, как я думала. Да и внешность очень даже приятная, как ни странно.

Единственное что выдавало его мерзкую натуру — это взгляд. Взгляд человека, который думает, что ему всё дозволено. И самое страшное, абсолютно уверенного в том, что ничего ему за это не будет. Этакий хозяин жизни, для которого убийство детей, которые мешают его планам — это раз плюнуть.

В последствии, когда я рассказывала о времени проведённом в подвале, многие моменты просто-напросто не могла «воспроизвести». Словно память — это одна большая картина, состоящая из пазлов-воспоминаний. И из этого полотна кто — то выдернул большую часть кусочков. И как бы я не пыталась вспомнить то, что «потеряла» — ничего не получалось.

Возможно, это последствия лекарства или какого-то наркотика, а возможно — я просто не хотела оставлять в своей памяти страшные для меня вещи.

Но две вещи я помню чётко — боль и один и тот же вопрос.

Первая — один и то же вопрос, повторяющийся раз за разом: «Куда ты дела пацанов?», на который я не отвечала, и после чего следовала расплата за моё молчание.

И вторая — боль от ударов Грача, которые он наносил сам, без привлечения своих людей. Это были либо пощечины по лицу, либо удары кулаком в область живота. Упасть при этом на пол не давали — один из тех, кто был в парке и привёз меня сюда, постоянно находился позади и держал за плечи по приказу своего хозяина.

Даже не услышала, когда он дал команду своему человеку меня отпустить. Именно тогда я и полетела на пол после пощечины Грача. В это же время прервала своё молчание, посчитав, что к этому времени Олег уже должен был доставить близнецов к Сергею.

Когда я ударилась головой и стала терять сознание — для меня это стало спасением. Как бы не старалась казаться храброй, но я не знала — выдержу ли такой вид насилия над собой? Это была последняя мысль, промелькнувшая перед тем, как мне провалиться в темноту.

Из беспамятства на несколько секунд меня выдергивали голоса, которые я слышала, но не понимала: ни что говорят, ни кто это был.

Первые осознанные мной голоса — такие родные детские голоса близнецов. И слова, произносимые почему-то шепотом:

— Сереж, а почему Света так долго спит? Уже два дня прошло, а она всё не просыпается? — голос Лёши звучал обеспокоенно.

— Сережа же сказал — так надо! Ты совсем глупый, что-ли? — Ванька не смог оставить без внимание слова своего брата. Он самим собой не был бы, если бы не попытался возразить Лёшке.

— Так… — Сергей ответил мальчикам тоже шепотом. — Давайте-ка на выход. Чувствую, Света точно проснётся от ваших препирательств, а ей нужно покой и сон.

Их слова запустили цепочку воспоминаний, произошедших со мной с того момента, как меня забрали из парка.

Сил открыть глаза и сказать, что я их слышу, не было совсем. Сознание опять уплывало в темноту, в которой я пребывала до этого.

Но единственное, что я почувствовала в тот момент — это огромное облегчение.

У нас с Олегом всё-таки всё получилось!

Мальчики живы, здоровы и в безопасности под присмотром своего дяди.

Из беспамятства меня опять выдернули голоса. Вот только в этот раз это были не голоса мальчишек с Сергеем, а баритон Ивана Петровича и незнакомый мне женский голос.

Ощущения во всём теле были странные. Я вроде как и чувствую своё тело, но контролировать его не могу. Одно радовало — не чувствовала никакой боли, которая должна была присутствовать после ударов Грача.

С надеждой, что я увижу мальчиков, постаралась открыть глаза. Попытки с третьей мне это удалось и стала осматриваться вокруг, пытаясь понять где я. Боже, даже прослезилась от облегчения, когда поняла что меня окружают знакомые предметы мебели — это была моя спальня в доме Сергея.

Единственный инородный предмет в комнате — стоящая возле моей кровати капельница, которая была подключена к руке, и в которой находилась какая-то прозрачная жидкость.

Оторвав взгляд от тихо падающих капель в системе, посмотрела в ту сторону, где звучали голоса.

Возле окна действительно стоял Иван Петрович и незнакомка, где-то одного возраста с нашей домработницы.

Первой, что я пришла в себя, заметила женщина, которая до этого что — то тихо говорила адвокату. Поймав мой взгляд, замолчала и кивнула головой в сторону меня — видимо, это был такой своеобразный знак для Ивана Петровича, который тут же зашагал в направлении кровати с улыбкой на лице.

— Очнулась, спящая красавица? — не прекращая улыбаться, он подтащил стул к кровати и сел на него. — Мы уже переживать начали. Вот, если бы не Маша, — кивок в сторону незнакомки, которая встала за его спиной. — Так уже в панике бегали бы.

— Почему? — хрипло спросила я.

— Да это я шучу так, не совсем правда удачно, — хохотнул он, смущенно смотря на меня. — Ты главное не волнуйся больше ни о чём и поправляйся побыстрей. А Маша тебе в этом поможет. Она медсестра — ставит тебе системы, укольчики, проверяет давление и температуру. Короче, контролирует твоё состояние и делает всё для того, чтобы ты как можно быстрей поправилась. Она живет сейчас в соседней комнате, так что ты можешь в любое время дня и ночи позвать её, если тебя что-то будет беспокоить.

— А почему я не в больнице? — голос мой звучал всё также хрипло, но стал обретать хоть какую-то твёрдость.

На мой вопрос внятного ответа, как ни странно, я так и не получила. Иван Петрович стал что-то невнятно объяснять, старательно пряча от меня взгляд. Минуты две я молчала, пытаясь всё-таки из его слов выудить хоть что-то, чтобы понять почему я не в больнице, а дома. И притом с личной медсестрой, приставленной ко мне на круглосуточное дежурство.

— Иван Петрович! — я прервала поток слов Ивана Петровича, когда поняла, что правду говорить он мне не собирается. Видимо, придётся спросить у Серёжи, когда я его увижу. — А сколько я была… без сознания?

— Трое суток, — судя по облегченному вздоху, он был ужасно рад, что я сменила тему.

— Сколько? — ошарашенно прохрипела я. — Почему так долго? И почему у меня ничего не болит, хотя меня?.. — ну не смогла я выдавить из себя то, как меня избивали. А может даже и изнасиловали, когда я отключилась после удара головой о стену подвала.

— Долго, потому-что удар по голове сильный был. А то, что не больно — так Маша тебе колет какие-то обезболивающие, которые врач назначил. Я в этом сильно-то не разбираюсь, так что с медицинской точки зрения она тебе всё расскажет, что да как.

Последние слова Иван Петрович произнёс уже вставая со стула.

— Мне уже нужно идти, дел много, но вечером я ещё к тебе забегу проведать.

— Я хочу увидеть мальчиков, — торопливо произнесла, пока он не ушёл.

— Они сейчас не дома. Я передам Инне Викторовне, что как только они с Сергеем вернутся и если ты не будешь спать, то она приведёт их к тебе.

Понятно, что спрашивать про то, дома ли Сергей и могу ли я с ним поговорить, смысла нет.

Возможно и хорошо, что не получится сейчас увидеться с Серёжей — даже за такое короткое время нашей беседы с Иваном Петровичем чувствовала себя так, словно меня прокрутили через мясорубку.

Да и в сон потянуло так сильно, словно не десять минут назад я только очнулась.

Борясь с собственным организмом и со сном, проследила за тем, как Иван Петрович вышел из спальни и закрыл за собой дверь.

— Света, если вы хотите спасть — не нужно бороться и пытаться бодрствовать, — раздался спокойный голос медсестры, заставивший меня посмотреть на неё. Она что-то подкрутила на капельнице и с мягкой улыбкой продолжила. — Не волнуйтесь, у вас никаких серьёзных повреждений нет. Вам просто сейчас нужно как можно больше спать и ни о чём не волноваться. Давайте вы сейчас поспите, а потом, когда проснётесь — если у вас будут вопросы по вашему состоянию, я на все отвечу. Договорились?

Я смогла только кивнуть, закрывая глаза и засыпая.

прода от 09.03

Это была самая странная неделя за всё то время, которое мы провели в доме Сергея.

Я потихоньку поправлялась под чутким присмотром Маши, которая была категорически против того, чтобы я обращалась к ней по имени и отчеству.

— Я не ощущаю себя Марией Борисовной, — засмеялась Маша, когда я спросила её как мне к ней обращаться. — Так что, просто Маша.

Она просветила меня о состоянии моего здоровья в тот же день, когда мы познакомились. Правда это было уже вечером, после того как я выспалась, и меня навестили близнецы с Инной Викторовной.

Пробыли они правда недолго.

Мальчишки с радостными криками наперебой пытались мне рассказать все события, произошедшие с ними с того момента, как мы расстались возле парка. Все попытки домработницы говорить потише заканчивались одинаково — они снижали тон, но уже спустя минуту опять чуть ли не кричали от обуревавших их эмоций. Да и то, что постоянно пытались перебить друг друга — только заставляло их голоса звучать всё громче и громче.

Уже через десять минут этого гомона голова заболела. Пытаясь не показать этого, я улыбалась и время от времени вставляла вопросы, чтобы хоть что-то понять.

Обмануть у меня получилось только близнецов. Инна Викторовна стала на меня подозрительно посматривать, а вот Маша сразу всё поняла и довольно тактично выпроводила моих посетителей, объявив, что мне нужно ставить укол.

— Они всегда такие громкие? — с улыбкой спросила Маша, протягивая мне таблетку и стакан воды.

— Практически всегда, — ответила я, выпив лекарство и закрывая глаза. — Так что там с моим здоровьем?

Всё оказалось совсем не так плохо, как я думала. На лице — синяки, разбитая губа в двух местах. На теле — гематомы в тех местах, куда меня бил Грач. Хорошо хоть внутренних повреждений не оказалось — видимо, бил он меня не в полную силу.

Самым опасным оказался ушиб головы. Именно поэтому Маша и приставлена, так сказать, ко мне — следить, если вдруг будут ухудшения.

Спросить у неё, было ли изнасилование, в тот день я так и не смогла. Маша ничего не сказала, а мне было неудобно спрашивать у неё, по сути чужого для меня человека.

Сергей в тот день так и не появился, как впрочем и в последующие дни. Меня посещали только близнецы, Инна Викторовна и Иван Петрович. Гордость не позволяла спросить у них о том, почему Сережа так и не появился у меня за всё это время. Хотя дома он находился

— Ваня и Леша время от времени рассказывали, что проводили время с Сергеем.

От всех этих мыслей я как-будто начала сходить с ума — просыпаясь утром, мне всё время казалось, что в комнате витает запах туалетной воды, которой пользуется Сергей.

На поправку я шла быстро. На второй день стала вставать с кровати, на четвертый ходить по этажу, а на шестой день мне было даже разрешено спуститься вниз и погулять немного на улице.

После прогулки я вырубилась уже в девять вечера. А ночью проснулась от прикосновения к своему лицу. Не узнать того, кто именно прикасался ко мне, я не могла — это был Сергей.

Глава 43

Прикосновение было лёгким, как перышко. Даже странно, что оно меня разбудило — еле ощутимое, но очень нежное. Словно я хрустальная ваза, которую боятся разбить, нажав чуть посильнее.

Делать и дальше вид, что сплю? Или показать, что я проснулась?

Пока я решала это, всё резко изменилось.

Что именно меня выдало — то ли изменившееся дыхание, то ли я как-то пошевелилась, но он прекратил. Рука с моего лица исчезла и сразу стало, как ни странно, неуютно и пусто.

Уходить он не спешил, судя по тому, что я не слышала шагов Сергея, направляющегося в сторону выхода.

И только услышав шорох, я резко открыла глаза — испугалась, что он собирается действительно уйти. А когда ещё у меня будет возможность его увидеть, не знала.

Вот только он никуда не собирался.

Сергей сидел на самом краю кровати и пристально смотрел на меня.

Не смогла рассмотреть его лицо и эмоции на нём — уж слишком слабый свет ночника был. А очень хотелось понять, что он чувствует.

А я? Я чувствовала радость от того, что вижу его.

— Привет.

Неужели этот пищащий голос мой?!

— Не думал, что ты проснёшься. До этого ты ни разу не про… — он замолкает, видимо понимая, что выдал себя последним предложением. Но потом продолжает и при этом голос спокойный, но чуть хриплый. — Маша сказала, что уже через пару дней её услуги больше не понадобятся.

— Серёж, — выдохнула я громко, в противовес своему голосу — еле слышному в ночной тишине комнаты. — Я скоро с ума сойду от неизвестности. Иван Петрович отнекивается и выглядит при этом расстроенным чем-то, а ты не появляешься, чтобы рассказать мне всё, что было. Да и про то, что сейчас происходит… я знаю только то, что мальчишки в детский сад пошли. Это ведь означает, что всё закончилось? И больше боятся нечего?

— Закончилось. Не совсем так, как я хотел, но меня и такой вариант устраивает.

Судя по тому, как он спокойно говорил — не психуя, как обычно, от моих вопросов — я всё-таки получу ответы, которые я так долго ждала. Было даже всё равно, что рассмотреть его лицо так и не получилось.

Даже не пыталась скрыть радость на лице от его слов, когда стала приподниматься, чтобы сесть поудобнее.

Сергей усмехнулся, наблюдая за мной.

— Спрашивай уж, — огорошил он меня своими словами, когда я уселась, и в ожидании его объяснений, посмотрела на него.

Невероятно! Так и хотелось спросить: «Куда делся Сергей? И кто этот мужчина, сидящий напротив меня?».

— Как я оказалась дома? И почему не в больнице? — быстро начала спрашивать, пока он не передумал.

Он так горестно вздохнул, что на какой-то миг даже хотела предложить до утра отложить разговор. Передумала тут же — а вдруг опять будет прятаться от меня, передумает за это время и снова я останусь без чётких и внятных ответов. Ну уж нет!

— Вытащил тебя оттуда Олег, — медленно, словно заставляя себя, начал говорить Сергей. — Отвёз в больницу, куда мы с Петровичем подъехали. И когда тебя обследовали и дали добро на транспортировку, перевезли домой. По поводу того, почему не оставили в больнице… Я решил, что для тебя так безопасней будет.

Я почти задохнулась от осознания того факта, что он пытается скрыть на самом деле за своими словами — очень похоже на то, что это тревога и забота именно обо мне.

— А сейчас где Олег?

— Исчез, как только мы приехали в больницу. Просил тебе передать, что он вовремя появился там, в подвале. Зашел, когда ты почти отключилась. Сказал, что ты поймёшь.

Я конечно предполагала, что изнасилования всё-таки не было, так как не чувствовала никакого дискомфорта или боли между ног когда очнулась. Но получить подтверждение этому даже уже не надеялась. Несколько дней ещё обдумывала, спрашивать у Маши или нет, но потом решила, что проще будет не знать. И пусть это выглядело так, как будто я прячу голову в песок, но… мне так было проще.

И новость о том, что эти твари ничего не успели, заставили почувствовать в глазах слёзы облегчения. Опустила глаза на свои руки, которые судорожно сжимали одеяло, пытаясь скрыть от Сергея свои слёзы.

— То, что мальчики в детсад ходят, означает что компанию ты продал, так ведь?

— Продал.

— И мальчики теперь в безопасности от… — произнести вслух имени того, кто меня избивал не смогла. Со слезами я справилась и поэтому смело опять посмотрела на Сергея, дожидаясь ответа на незаконченный мной вопрос.

— В полной безопасности, — его тон был настолько печальным, что мои глаза от удивления стали округляться всё больше и больше. И прежде чем я успела спросить, он пояснил. — Мне после сделки нужно было, чтобы Грач был жив и здоров. Уж очень хотелось понаблюдать за тем, как он будет пытаться вылезти из того дерьма, что я ему организовал,

— Сергей зло усмехнулся. — Даже в этом, сука, обломал! Весь мой план коту под хвост!

— Ты хочешь сказать, что он умер?

— Да! Вчера отправился на тот свет. Олегу спасибо сказать надо, — слово благодарности произнесено язвительно. — Пришил Грача нежданно-негаданно для всех, а ведь собирался потеряться на просторах нашей необъятной родины после твоего спасения, — после пары глубоких вдохов, словно пытаясь успокоиться, Сергей продолжил уже не таким злым голосом. — Уж не знаю почему и за что, но Петрович сейчас всё выясняет про этого товарища. Уж очень мне хочется понять, каким образом они с отцом пересеклись и на почве чего.

— Он арестован?

— Скрылся, а может люди Грача устранили по-тихому. Рано или поздно, конечно, узнаем. Хотя, в принципе, мне всё равно.

Сергей замолчал. Я тоже не произнесла ни слова, прокручивая в голове то, что услышала. И только спустя какое-то время первая прервала наше молчание, вспомнив его фразу про какой-то план: — Продажа сделки — разве не в этом был твой план?

— О, нет! План был в том, что начнётся для Грача после того, как мы с ним поставим свои подписи на контракте.

Даже темнота не могла скрыть жуткую улыбку, которая появилась на губах Сергея, и от которой меня бросило в дрожь.

прода от 24.03

Смотрела на Сергея и думала, а хочу ли я знать подробности. Или ничего больше не спрашивать и остановиться на том факте, что Грач мёртв и мальчики теперь в полной безопасности.

— И что должно было произойти после сделки? — любопытство во мне всё-таки пересилило.

— Он ведь думал, что покупает процветающую компанию, стабильно приносящую прибыль.

— А на самом деле?

— Разорившуюся фирму и хренову тучу проблем, которые сейчас начнутся. И ему не хватит ни денег, ни репутации, ни власти, чтобы справиться со всем этим. Согласно нашим прогнозам — примерно через два месяца от его империи не должно было остаться ничего. И в лучшем случае, его только посадили бы на очень долгий срок.

— А разве он не попытался бы отомстить тебе?

— Нет. Я же не просто так отбывал срок в тюрьме. Есть люди, которые стоят над ним, и которых он будет беспрекословно слушать — дай они ему команду. Вот я и завёл определённые знакомства и вышел на эту верхушку. Ему после сделки позвонили и дали приказ меня не трогать ни при каких обстоятельствах. И ослушаться он не посмел бы никогда, — Сергей глубоко вздохнул. — Я хотел понаблюдать, как он будет трепыхаться, пытаясь вылезти из этого дерьма. И посмотреть на него, когда он поймёт, что ничего не сможет сделать… А может и к лучшему, что Олег пришил его. Возможно пора поставить жирную точку на этой истории и двигаться дальше. Тем более, теперь у меня есть пацаны и пора думать в первую очередь о них. Ещё вопросы есть?

— А почему Иван Петрович таким расстроенным выглядит, если всё хорошо закончилось?

— Человек, который стал стал сливать информацию Грачу о вашем местонахождении, оказался из команды Петровича. Тот, в котором он был уверен, какв себе. Вот и расстроился чуток. Ничего — попереживает и успокоится.

— И что теперь?

— Жить-поживать, да добра наживать, — несмотря на иронию, голос Сергея звучал устало, когда он продолжил откровенничать. — Я ведь даже уже и не помню, как это — жить спокойно. Не планировать месть, не просчитывать все свои шаги и не ждать какой-то ответки. Решил, что мне наладить свою жизнь помогут пацаны и… ты. Я же ни черта про детей не знаю — как правильно их воспитывать, чтобы нормальными парнями выросли. Вот и думаю… ты поможешь мне с этим?

В полном шоке от его слов, смотрела на то, как он берёт меня за руку и начинает пальцем выводить какие-то узоры на ладони. Нежно и соблазняюще, посылая знакомые импульсы по всему моему телу.

Нет, его точно подменили пока я была в отключке!

— Обещаю, что постараюсь не вести себя так, как вёл себя до этого, — не прекращая своих действий, прошептал Сергей. — Ну, так что скажешь? Согласна? Хотя бы ради пацанов.

Эпилог

Специально произнёс последнюю фразу. Знал, куда давить.

Ведь ради них Света будет согласна на всё, что угодно.

И всё равно, что веду себя как засранец, используя её чувства к мальцам. Главное, чтобы она согласилась.

Понял, что боюсь её потерять в тот момент, когда увидел на каталке в больнице, куда с Петровичем приехали после сообщения Олега — без сознания, бледную, как смерть, и со следами побоев Грача.

Не хило так затрясло, когда врач сказал, что его сильно беспокоит удар на голове Светы. И выдохнул облегчённо только тогда, когда после обследования сказали, что всё будет нормально при соответствующем лечении.

— Я хочу её перевезти домой. Всё необходимое — аппаратура там какая, лекарства и медперсонал — будет. Это возможно? — спросил у врача, так как мысли даже не допускал оставить её тут. Рисковать тем, что Грач не предпримет попытки её снова умыкнуть из под моего носа, не хотел.

И вечером того же дня, её в машине скорой помощи доставили домой, где всё уже было приготовлено нанятой к тому времени Машей.

Только увидев Свету в её комнате на кровати облегчённо выдохнул. Как-будто всё встало на свои места.

И даже не возмутился и не психанул, когда Петрович перед тем, как уехать домой, небрежно бросил:

— Твоё поведение говорит о том, что эта девушка стала очень тебе дорога, как бы ты не пытался это отрицать. И если это не влюблённость, то ни черта я в этой жизни не понимаю. Прими от меня добрый совет, бандит. Признай это, смирись и попытайся наладить с ней нормальные отношения. Отношения, как обычной влюблённой пары.

— Не удивлюсь, если она, как только придёт в себя, даст дёру от меня после всего произошедшего, — усмехнулся я с иронией. Ёрничал, так как не мог пока вслух на полном серьёзе подтвердить то, о чём говорит Петрович. — Подумает, что на хрена ей такие проблемы нужны.

Он молчал, пока мы с ним шли к его машине. И только садясь в неё, посмотрел на меня внимательно и выдал:

— Не удержишь девчонку — уволюсь, — улыбка на его лице чуть смягчила ультиматум, озвученный им.

— Теперь я просто обязан её удержать, — схохмил я. — А то как же я без тебя!

— Вот именно! — засмеялся он, закрывая дверь машины и заводя её.

После того, как Света пришла в себя, не мог заставить себя прийти к ней в комнату. Боялся, что увижу в её глазах безразличие или ненависть.

И появлялся в её спальне только ночью, как партизан. Иногда, не сдержавшись, прикасался к ней.

Вот только она ни разу не просыпалась до сегодняшней ночи.

И я решился, когда понял, что она уже не спит. Надоело уже бояться и находиться в неведении.

Рассказал ей всё, что она хотела узнать, подвёл весь разговор к тому, что меня интересовало и задал самый важный вопрос.

— Согласна? — повторил я свой вопрос уже громче, поторапливая её с ответом.

— Да… — еле слышный шепот из её уст, к которым я, не сдержавшись, приникаю. Чтобы чётко показать ей, на что именно она только что сейчас согласилась.

И плевать на то, сколько времени мне понадобиться для того, чтобы убедить её в серьёзности своих намерений в отношении неё.

Уж если я смог, сидя в тюрьме, придумать и осуществить такой сложный план в отношении Грача, то уж составить план по соблазнению Светы и привести его в исполнение — раз плюнуть!

Конец