Просто выжить (СИ) [Полина Ром] (fb2) читать постранично


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

Пролог

Жизнь почти прожита. А столько еще интересного вокруг, столько не успела попробовать и сделать…

Вера Сергеевна с сожаление выключила компьютер. Шестьдесят восемь лет — не шутки. Глаза уставали быстро, сухость, резь, а потом и слезы, так что больше часа и не получается посидеть. А обучающие ролики в интернете — одно из немногих развлечений, которые ей остались. Сколько сейчас всякого-разного можно делать, а материалы какие фантастические! Тут тебе и глина, и керамика, вышивки-кружева-игрушки, из пластика поделки и бисерное плетение. Удивительные заливки акриловыми красками и уроки живописи, росписи, декупажа. А мастерицы какие есть умелые! Лет бы хоть двадцать скинуть — сколько бы она всего перепробовать успела. Да хоть бы и десят лет — много, чем смогла бы заниматься. А сейчас уже и зрение подводило, да и руки тонкую работу не сделают.

Всю жизнь она проработала в школе учителем труда. Вела кружки для девочек и учила их создавать что то свое, новое, из ниток, ткани, бусин, обрезков и обломков. Шить, вышивать, вязать и плести бисером. Раньше она любила в свободное время руки занять красивой работой. Да и с чтением проблемы уже, тоже больше часа не получалось с книжкой посидеть. Вот и приходилось дробить день на маленькие кусочки, час на развлечения — час отвлечься, что то по дому сделать или там погулять.

Так то жизнь её совсем не плохо прошла, грех жаловаться. И руками приходилось делать не мало, и шить-вышивать, и сад-огород держать, и выживать в 90, когда из одного топора и суп, и кашу, и компот готовить ухитрялась. Многому она успела научится то, а вот все кажется — еще бы что то освоила, для себя, для души.

Мужа она схоронила почти шестнадцать лет назад, дочь, поздняя, любимая и вымоленная, шутка ли — в тридцать шесть лет родила, давным давно, еще в студенческие годы, переехала с мужем в Канаду. И устроились хорошо, и работа там у них, уже и гражданство получили. Внуков-близнецов видит Вера Сергеевна раз в месяц по скайпу. Они и по русски то с акцентом говорят, ну, да не важно, были бы здоровы и счастливы. И то правда, вот грех жаловаться. Иришка, хоть и отдалилась от неё, и близости той, давнишней, домашней и женской, давно уже нет, но маму любит, не бросает, подкидывает денег и лекарства хорошие. Да и к себе жить звали, и зять, Витенька, славный парень — тоже приглашал, но не лежит у неё душа к чужбине. Один то раз съездила, посмотрела, но всё чужое, все не так. Нет уж, здесь родилась, здесь и в землю ляжет. Так что все у нее хорошо. А вот сейчас в магазин сходит, купит, чего там не хватает в холодильнике, и хлеба, хлеба нужно не забыть, ужин нехитрый состряпает — и можно еще часок будет посмотреть, как мастера современные сейчас работают. Очень ей нравился канал один, с лепкой, холодный фарфор называется. Лепила ведь раньше из соленого теста, но тут работа потоньше, поизящнее. Не сделать самой — так хоть полюбоваться.

Погода была слякотная и мерзкая, вот перелом старый ныл и нудил. Слегка прихрамывая она дошла до перехода и остановилась. Скользко нынче, лучше подождать, пока все машины проедут.

Рядом остановилась стайка подростков, лет по четырнадцать-пятнадцать парням, уже и пушок у некоторых пробивается. А все равно — дети еще, смеются, толкаются, голоса ломкие.

Она так и не заметила, кто именно из ребят врезался в нее. Падая прямо под колеса автобуса только и успела подумать — "Вот и сходила за хлебушком".

Глава 1

Пробуждение было не самое приятное. Головная боль, сухость во рту жуткая, ломота. Кажется, болело все, что может болеть и еще немного то, что не может. На глазах лежала тяжелая влажная тряпка. И запахи… Очень странные запахи. Пахло дымом. Пахло какой то кислятиной и немытым телом. Сыростью и, почему то, морскими водорослями. Вера Сергеевна с трудом подняла руку и потянуля тряпку. Свет резанул глаза. Проморгавшись и сделав несколько попыток сесть она поняла, что ничего не понимает.

Сидеть было тяжело, но нужно же было понять, где она. Живая — это хорошо, боль в теле — это, наверное, от автобуса. Хотя тогда ей показалось, что ее переехало колесами, она даже помнила хруст ребер и какую то запредельную боль, но ведь пришла же в сознание. Значит ее просто успели объехать, а тело болит от падения. Но вот место, в котором она находится — оно вообще ни на что не похоже. Бомжатник какой то. Машинально пошарила у изголовья, пытаясь нащупать очки.

Так странно, но, вроде как, и без очков видит почти нормально. Даже лучше, чем в них. Еще раз потерев кулаками глаза, она убедилась, что просто отлично видит. Только вот кулаки не её. Эти тощие исцарапаные руки не могли принадлежать пенсионерке. Да такой тощей она даже в детстве не была. Господи боже, да руки эти — детские. Костлявые детские запястья, кожа в цыпках и царапинах. Так и не успев толком осмотрется она закрыла глаза. Сил не было от слова — совсем.

— Я еще немножко посплю, а потом осмотрюсь. Я все решу и