Тропою Верности и Веры. Акт 3 [Александр Олегович Гарин] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Александр Гарин Тропою Верности и Веры Акт 3

Глава 1

Уна стояла на носу корабля, с наслаждением вдыхая пропитанный солью воздух. Шум моря, такой знакомый, без которого амазонка не мыслила своего детства, проведенного на побережье, ласкал слух. Море для воительницы было второй стихией: все береговые народы превосходно умели плавать, с раннего детства, наравне с верховой ездой и стрельбой из лука осваивая искусство чувствовать себя в воде так же хорошо, как и на земной тверди.

Таул и Зандер, устроившись в тени растянутого полога, играли в кости. Мрая и Саиды на палубе — в той части, которую девушка могла видеть — не было.

Она почувствовала движение воздуха, но, даже не оборачиваясь, знала, кто подошел. Искандер оперся о борт корабля, подставляя смуглое лицо морскому ветру. За эти несколько дней она настолько отвыкла видеть его в доспехах, что теперь, не зная, не признала бы в Искандере паладина. На воине была легкая зеленая туника и штаны, которые обычно одевают путешественники в дорогу. Так приоделись почти все из отряда, за исключением варвара и самой амазонки, но Искандеру такая одежда подходила наиболее.

— Через день-два будем уже в Курасте.

Воительница качнула головой, не отрывая взгляда от протянувшейся на сколько хватало взора зеленой глади, иногда вздымающейся волнами, искрящейся и такой знакомой. Кожаный доспех амазонки, пострадавший в битве с демонической тварью, лежал у борта, смазанный и вычищенный. Залатать прорехи в пробитой многослойной коже Уна не смогла, но кое-какие ценности, прихваченные в пустыне, да проданное оружие, оставляли хорошую надежду на умение мастеров Кураста латать доспехи. В крайнем случае, можно будет присмотреть у тамошних торговцев новый доспех. К счастью, лук и стрелы амазонки не пострадали, а о большем пока что Уна и не беспокоилась. Для дев-воинов, доверяющих свою жизнь луку, было привычным первым делом позаботиться о своем оружии, а о прочем — потом.

— Желаешь прибыть туда побыстрее?

— Я должен туда успеть, — выделяя слово «должен», веско сказал Искандер. Уна поняла — паладин делится своими переживаниями, которые уже долгое время не давали ему покоя. Делится с ней, потому что… потому что ему хотелось говорить об этом с ней, а не с кем-то еще. — Мы уже упустили его, сначала в ваших степях, потом в гробнице Тал Раша. Если мы упустим его и здесь, я… я не знаю, что делать тогда.

Амазонка молчала, кладя свою руку на его ладонь.

— Он уже освободил Баала, — разговаривая будто бы про себя, продолжал Искандер, и лицо его все темнело. — Если они соединятся с Мефисто, который сейчас в Травинкале… Этот мир обречен. Этот, а за ним другие миры. Мы должны были успеть еще в Лут Голейне. Но он все равно опередил нас.

— Не казни себя, — Уна повернулась к воину лицом, глядя в потемневшие глаза паладина. Чуть сжала пальцы, ощущая шероховатую кожу рук, привыкших к оружию. — Ты тоже не один. Против братьев зла мы выступим вместе. И, наконец, настигнем их.

Искандер обернулся к ней.

— Против Братьев я пойду один. Вы поможете мне добраться до них. Но к ним никто из вас не пойдет. В особенности ты.

Скулы амазонки окрасил румянец гнева. Выпрямившись и отдернув руку, Уна чуть наклонилась вперед, сверля паладина горящим взглядом.

— Посмей мне только приказать, Искандер! Я решила, и пойду с тобой. До конца или нет — решать мне. Ты меня не остановишь.

Паладин качнул головой.

— Ты. К братьям. Не пойдешь. — Раздельно и четко проговорил он. — Вы поможете мне дойти до Травинкала. Но дальше я пойду один. Ангел не станет возвращать вас дважды. А Братья, играя, покончат со всеми вами. Твое присутствие… только ослабит меня.

Уна скрипнула зубами, но не поморщилась, не выказала недовольства причиняемой болью. Амазонок учили не замечать боли.

— Ты забываешь, Искандер, кто я! Я не восточная, изнеженная девчонка! Я воин! И поклялась защищать тебя, и идти за тобой. Мое присутствие только ослабит тебя, говоришь ты? Уж не сожалеешь ли ты о моем воскрешении? Быть может, стоило оставить меня в мире мертвых. А довести тебя смог бы и варвар!

— Да, довести ты способна кого угодно, — явно чем-то раздосадованный, рявкнул паладин, да так, что пробегавший мимо матрос приостановился в заинтересованности дослушать ссору — Пойми, что если ты пойдешь со мной, я стану уязвим! До сих пор я берег себя, подставляя вас, своих друзей, берег, потому что мое время еще не пришло! Но когда я столкнусь с Братьями, никого из вас не должно быть рядом! Сила веры, понимаешь! — забывшись, Искандер почти кричал, и это было странно видеть у всегда спокойного и уравновешенного воина Света. Напускным ли было его спокойствие? — Моя сила веры сокрушит Братьев могуществом Света, я буду лишь его орудием! Но оно сокрушит любого, кто будет рядом, и не сможет мне помочь ничем, если сила моей веры поколеблется! А если рядом будешь ты, у меня не будет веры в правильность того, что я делаю! Останутся только сомнения!

Он запнулся, точно натолкнувшись на стену. Казалось, Искандер сам был в ужасе от того, что наговорил. На миг ему почудилось, что крепкая рука девушки, силу которой ему довелось однажды почувствовать в бою, ударит его.

— Пойдешь один, — скрипнула зубами амазонка. — Мне не место рядом с тобой, ты прав. Я всего лишь провожатый. Тебе не за что просить прощения. У женщины бы — попросил. А я — амазонка.

— И все же я очень надеюсь, что ты простишь меня, — тише прежнего проговорил Искандер, вновь опуская руку на ее плечо. — И что бы ни говорила, ты… женщина и ты… лучшая из жен, которых мне доводилось увидеть. Поэтому я не хочу брать тебя с собой. Если что-то с тобой случится… Это может повлиять на… поверь, я это делаю не из спеси.

Он умолк, глядя в вздымающуюся морскую гладь. Воцарившееся между ними молчание нарушал только плеск соленых волн о борта корабля и крики его команды.

Девушка тяжело вздохнула.

— А если случится что с тобой, Искандер? Я… никогда прежде не… не относилась к мужчине… Меня это смущает, и не дает сосредоточится. Наверное, — девушка подняла взгляд, тут же смутилась и отвела его, — ты ощущаешь подобное?

Искандер снял руку с ее плеча сразу же, и на миг Уне показалось, что со стороны паладина повеяло холодом.

— Я не могу чувствовать ничего «подобного», — отстранено и равнодушно проговорил он. — Я не мужчина, амазонка. Я — паладин Света.

— Достойны друг друга, — улыбнулась девушка, отводя с лица пряди светлых волос. — Бесчувственные воины, преданные лишь своему делу. Остается только благословить, как положено у береговых племен…

— Прекрасный день! — раздалось за их спинами.

От неожиданности оба они дернулись, резко отпрянув друг от друга. Таул еще раз насмешливо посмотрел сперва на одного, потом на другую, и вернулся обратно к некроманту. Видно было, что он очень доволен своей выходкой.

— Ну и чего ты этим добился? — черный маг скучающе лохматил лежавший рядом хвост каната.

— Я в отличие от всех здесь присутствующих помню и забочусь о цели нашей миссии. Паладин не сможет сокрушить такого могучего демона только мечом, ему явно потребуется, — оборотень ухмыльнулся, — сила веры. А если наши голубки своркуются, сила веры этого лут големийца будет не совсем крепка.

Если бы амазонка могла слышать последние скабрезные слова рыжего Таула, ему бы не миновать хорошего удара древком копья. Но слышать его довелось только Зандеру, спрятавшему в тени длинных волос одну из самых мрачных своих усмешек…

Ветра благоприятствовали им, и через два дня корабль из Лут Голейна вошел в доки великого Кураста.

Глава 2

— Что это? Это не тот Кураст, о котором я слышал… Эгэй, святоша! Он таким и был?

Искандер не помнил ни зловонной топи, заменившей морскую воду, ни мерзких джунглей, тянувшихся до горизонта. Приближающиеся доки оказывали уже совсем мрачное впечатление — покосившийся камень, убогие хижины, все обросло какой-то зеленью.

— А как же вода голубее небес? А цветущие леса? А прекрасный древний город?

— Мефисто, — Зандер пожал плечами.

— Я отбыл отсюда шесть лет назад, — признался паладин, чувствуя поддерживающее пожатие пальцев амазонки. — За это время здесь… многое изменилось. Цвет воды… все реки проистекают к северу и югу от Доков, сор огибает поселение по линии течения и здесь морская вода должна быть прозрачной… И джунгли. Лес подступил слишком близко к Докам, здесь он был вычищен уже давно! Это плохо, когда лес, ведь…

Паладин запнулся. Пальцы Уны еще раз стиснули его плечо. Остальным сделалось неуютно после его слов.

— Ну, ништо, — преувеличенно бодро грянул варвар, попытавшись положить руку на плечо Саиды, но восточная девушка ловко и привычно вывернулась из-под его лапищи. — Счас сгрузимся с этого Светом проклятого коры… корабля, че-нить пожрем…

— Все бы тебе пожрать да пожрать, — ухмыльнулся рыжий оборотень, предусмотрительно вставая подальше от Мрая. — И никаких других мыслей. Впрочем нет, есть. Поспать и бабу повалять. Вот, теперь всё.

Побурев от незаслуженной обиды, варвар подхватил с палубы тяжелый бочонок, но был остановлен Искандером. Уна недовольно взглянула на Таула.

— Можно подумать, ты ешь меньше, чем он!

— О, я ем даже больше, — ухмыльнулся тощий представитель друидов. — Но я же не думаю все время только о еде.

— А о чем ты думаешь? — больше для того, чтобы отвлечь порывавшегося в бой Мрая, чем из интереса спросил Искандер, за время плавания успевший изрядно подустать от взаимных выпадов двух варваров.

— О, — повторил Таул, мечтательно щуря светлые глаза. — Тебе не понять. Мои грешные грезы слишком низки для твоего возвышенного понимания. Скажи, — его тон переменился, сделавшись деловитым. — Девушки Кураста, они…

— Если ты прикоснешься хотя бы к одной без согласия ее родственников, тебе отрубят руку, — сообщил ему Искандер, поднося ко рту кружку с водой, которую уже долго держал в руках. В жаркой влажной атмосфере окрестностей Кураста пот лил градом со всех, и все они, даже привычные к жаре лутголемийцы, все время ощущали жажду. — По локоть.

Таул с лязгом захлопнул рот, готовившийся мимо воли хозяина задать еще один скабрезный вопрос, в то время как корабль уже подходил к полусгнившим сваям пристани. На сваях суетились полуголые фигуры людей. Похоже, приход корабля с некоторых пор сделался редкостью для обитателей здешних мест.

Мелкий дождь начался внезапно, без предупреждения и грозовых туч. Хотя, свинцово-серое, мрачное небо и до того висело набухшим бурдюком, грозя улечься на мостки и сваи. Вблизи встречавший корабль Кураст гляделся не лучше. Казалось, что корабль попросту сомнет ветхие доски причала, сбросив их в зеленоватую воду, что покрывалась кругами от падавших с неба крупных, тяжелых капель.

— Гадость, — Уна передернула плечами, проводя ладонью по мокрому лицу. Ее светлая коса намокла, капли стекали по рукам и ногам. — Солнце у них тут вовсе не светит, что ли?

Таул, не дожидаясь причаливания корабля, спрыгнул прямо с палубы. И приземлился прямо перед стоявшей чуть в стороне от толпы, ближе к причальным сваям молодой женщиной.

К удивлению Таула, девушка, под ноги которой внезапно бухнулся рыжий варвар, не стала отшатываться в испуге и лишь скользнула по нему равнодушным взглядом, после чего отвернулась и вновь принялась рассматривать корабль. Ее одежда сильно отличалась от облачений большинства горожан, собравшихся поглазеть на редких в эти дни гостей. Ноги были затянуты в высокие, выше колен, сапоги; кожаный нагрудник плотно облегал фигуру. К правой руке девушки крепилось странное оружие — три длинных металлических когтя, доходивших до колен.

Таул в восторге смотрел в её лицо. Оно действительно было красиво — с нежными, юными чертами. Девушка обладала обворожительной прелестью, которую лишь немного портили плотно сжатые губы и стальной, отталкивающий взгляд.

Тем временем корабль уже подошёл к пристани достаточно близко, чтобы пришвартоваться. С десяток крепких матросов подтянули его канатами вплотную к пирсу и закрепили, затем был спущен трап. Мрай, последовав примеру своего товарища, покинул судно прыжком через борт. Саида ступила на трап, который пружинил и слегка покачивался, и варвар заботливо подал девушке руку. Вслед за ней на берег сошли паладин с амазонкой и внешне ко всему равнодушный некромант.

— Благодарю, капитан Фархад.

— Я всегда к твоим услугам, благородный паладин, всегда… пока у тебя найдется, чем мне заплатить.

Зандер усмехнулся, но промолчал. Паладин ступил на потемневшие от времени и влаги доски пристани. Тут он приостановился, словно размышляя над тем, куда идти дальше. Пользуясь заминкой, Уна осторожно приблизилась к необычно тихому и задумчивому оборотню, стоявшему там, где упал, с отсутствующим выражением на лице.

— Чего ты, рыжий? Ушибся?

Таул вздрогнул, а потом его лицо в одно мгновение стало серьезным. Подобное выражение так редко посещало этот лик, что амазонка подняла брови.

— Она должна носить моих щенков! — торжественно и твердо, но очень негромко возвестил он.

— А???

— Она! — Таул ткнул пальцем в толпу, только теперь с некоторым удивлением обнаружив, что та, что так поразила его варварское воображение, уже давно растворилась среди десятков других жителей Кураста, пришедших посмотреть на приход корабля.

— Да кто же?

— Идем, — теплая рука паладина легла на плечо амазонки и вернула недавнее пожатие. — Нам нужно расположиться на ночь.

Пятеро товарищей, замыкаемые все таким же непривычно отстраненным Таулом, пересекли каменную площадку, со всех сторон окруженную водой, и гуськом отправились в путь по сваям.

Доки Кураста были довольно небольшим поселением, стоявшим на воде. Везде, то тут, то там домишки кое-как ютились на деревянных настилах, поднятых над водой деревянными же бревнами. От каждого дома вела дорожка из потемневших кое-где прогнивших бревен. Иногда дорожки, на которых с трудом могли разойтись два человека, выводили на каменные площадки, на которых под навесами кипела работа мастеровых жителей Кураста или располагались торговцы, но таких мест было немного. В основном все время приходилось осторожно ступать над водой, молясь всем богам, чтобы не упасть с непривычки ненароком.

— Смотрите под ноги, — предупреждал паладин, балансируя на прогнившей доске с грацией аборигена этих мест. — Если упадете, можете уже и не выплыть. Сейчас сезон дождей и многие чудища, обитатели здешних мест, подбираются к самому городу.

Нельзя было сказать, что такие предупреждения добавляли настроения измотанным длительным морским путешествием героям. Начавший было только моросить, когда они подплывали, дождь, зарядил гораздо сильнее, и скоро на расстоянии нескольких шагов невозможно стало различить что-то, кроме плотной пелены дождя.

— А… Искандер, ты знаешь, куда идти?

— В харчевню, — отплевываясь от потоков воды, стекавших по лбу и носу прямо в рот, объяснил паладин, перепрыгивая через пролом в деревянном мосту. — Тут где-то должна быть харчевня.

— А ты помнишь точно, где?

— Я здесь был только два раза, и с тех пор прошло семь лет — как я могу помнить точно?

Мокрая и недовольно хмурившаяся амазонка оглянулась по сторонам. Вытянула руку и мягко но настойчиво остановила пробирающегося мимо жителя. Кроме прилипших к ногам свободных шаровар, тело мужчины скрывала надетая на голое тело жилетка из плотной кожи, по виду, прежде принадлежавшей огромной ящерице.

— Скажи, добрый человек, — обратилась к прохожему Уна, — далеко ли до харчевни?

Мужчина окинул героев любопытным взглядом.

— Не слишком далеко, госпожа. Следуйте по этим мосткам до развилки Паводка, повернете направо, там будет разрушенный мостик, — мужчина заметил тень легкого недовольства, скользнувшую по лбу некроманта, и поспешил успокоить, — но вы сможете перепрыгнуть! Пройдете прямо, потом свернете у старого амбара еще раз вправо, и там уже увидите харчевню.

— Благодарю, добрый человек, — паладин осторожно протиснулся мимо на шатком мостке.

— Не за плату, — привычным присловьем жителей Кураста откликнулся тот.

Скрипучие мостки гнулись и опасно потрескивали, но выдержали вес героев, добравшихся, наконец, до нужного места. Развилка представляла собой наброшенные крест-накрест мостки из толстых бревен, поверх которых бросили циновки, затем еще одни мостки из планок, и, наконец, плотные доски, расходящиеся в четыре стороны. Венчал конструкцию столб, выкрашенный в охряно-красный цвет, со стилизованным пучком перьев, тоже сделанных из дерева.

— Вон твоя харчевня, святой, — мотнул головой Таул. Мокрые пряди взлетели и упали обратно, облепив лицо друида темно-рыжими сосульками. — Давай перепрыгивай! Остался последний провалец! И не глядите в воду! — осклабился, передразнивая, северянин. — Можете увидеть того, кто смотрит из неё на вас!

— Идем, чего здесь стоять! — восточная девушка была похожа на мокрую птицу, тщетно пытаясь укрыться от непогоды под широким плащом Мрая, который был ей чересчур велик — она то и дело наступала на его полы. — Я очень замерзла и хочу поскорее в тепло!

Она первой перепрыгнула через опасно прогнувшиеся бревна мостика, оказавшись на противоположной стороне. За ней мягко, как кот, сиганул Таул. Паладин прыгал последним. Раны, полученные в битве с Дуриэлем, еще не давали себя забыть.

— Действительно, пойдем быстрее, — амазонка представляла собой жалкое и очень мокрое зрелище, как и все они. — Я сейчас раскисну!

Почти бегом герои достигли вожделенной двери. Зал харчевни, куда они ввалились с топотом и грохотом мокрых доспехов, сопровождаемые каплями мельчайших дождевых брызг, уже стал пристанищем нескольких не менее мокрых солдат и простолюдинов. Высокая полуобнаженная женщина, сидевшая в компании вооруженных мужчин в углу, вскинув пронзительные серые глаза, посмотрела на них почти угрожающе.

— Нам нужна большая комната, — негромко объяснил Искандер харчевнику, склоняясь к прилавку. — И хорошие постели. Не циновки — из материи… хотя бы одна, — добавил он, покосившись на дрожавшую под плащом Саиду.

— Большая комната занята госпожой Ашиарой и ее людьми, — покосившись на женщину со стальными глазами, невозмутимо пожал плечами пожилой окладистый абориген за стойкой. — Есть совсем маленькая задняя комната. Мы там все поместитесь, если лечь один подле другого.

— Но может все-таки есть комната побольше? — Искандер мысленным взором окинул клетушку позади харчевни, что приметил с улицы. По его расчетам вряд ли там уместились бы все путешественники, хоть стоя один подле другого. — Мне приходилось останавливаться у тебя в харчевне, добрый человек, и я знаю, что у тебя, по меньшей мере, две больших комнаты наверху. Я хорошо заплачу за любую из них.

— Эй, черномазый, сказано ведь тебе, — тяжелая рука опустилась на плечо паладина, и, обернувшись, Искандер увидел перед собой огромного верзилу из отряда той самой женщины. — Эти комнаты — наши. Всяким чужеземцам здесь не место! Убирайтесь откуда пришли!

Верзила был вооружен, а его грудь под красной рубахой обтягивала крепкая кольчуга. Так же были экипированы и другие воины Ашиары.

— Я не претендую на ваше. Я только…

— Тебе же сказано, убирайся, черномазый! Забирай своих варварских дружков и проваливай! Мы не потерпим здесь шпионов!

Древко копья ткнулось под ребра верзилы. Перед краснорубашечником, загородив собой Искандера, встала амазонка.

— Ва-э, некх'ша'р! — бросила Уна, глядя в покрасневшее от гнева лицо мужчины. — Захлопни пасть, нечистый. Мы не шпионы. И идти нам некуда. Комната для ночлега, — Уна подняла копье, уперев конец древка в пол. — Это все, что мы просим.

— Слухай, друже! — настойчиво поддержал ее Мрай, поглаживая рукоять огромного меча. — Полегче, стал быть, с моим другом! Не зрел ты и малой доли того, что пришлось этому святому человеку!

— Святой человек? — внезапно голос, властный и грубый, прервал поток слов разгневанного варвара. Женщина, что до сих пор сидела в углу, лишь глазами выражая одобрение действиями своего солдата, поднялась на ноги и выпрямилась, явив пораженным взорам варваров обнаженную грудь, которая, однако, была прикрыта огромной бежевой змеей, висевшей на шее. Вид ее был настолько величествен и полон какой-то скрытой угрозы, что все разом почувствовали себя неуютно. — У нас давно не было в гостях святых людей, — сделав акцент на слове «святых», насмешливо продолжала женщина. — Я Ашиара, глава здешних наемников. Мои люди — все, кто остались после разгрома Травинкала. Они — недоученные паладины. Я ошибаюсь, полагая, что вижу перед собой воина Света, прошедшего посвящение?

Паладин склонил голову в подтверждение ее слов.

— Не ошибаешься, достойная. Мое имя — Искандер аль Аджарми. Я… паладин.

На миг воцарилось молчание. Только шум дождя за стеной нарушал тишину в зале харчевни. Несколько мгновений стальные глаза Ашиары оставались суженными, но постепенно их выражение смягчилось.

— Если ты говоришь правду, добро пожаловать в Кураст, паладин Искандер. Мои люди освободят для вас комнату. Отдохните там. К ночи я буду ждать тебя здесь для беседы.

Глава 3

Ждать не пришлось — воины Ашиары довольно быстро освободили не совсем просторную, но уютную комнату, со сложенным в центре очагом. Они также оставили два покрывала и тюк с чьей-то мохнатой шкурой.

— Что за щедрость?

— Ашиара когда-то сама была паладином, — пояснил Искандер, снимая сапоги и мокрую тунику. — Паладин не может отказать в помощи другому паладину, в какой бы земле они не оказались.

— Хорошо, что здесь очаг. Хотя здесь и жарко, но одежда быстрее высохнет возле огня, — ни к кому особенно не обращаясь, обронила присевшая Саида. Жаркий влажный воздух Кураста плохо влиял на здоровье девушки. Несмотря на то, что в комнате было тепло, волшебница дрожала от озноба

— Ты заболела?

Саида кивнула и прилегла возле огня. Ее утомило длительное морское путешествие и она, в самом деле, чувствовала себя больной. Забрав одно из покрывал, Уна заботливо укрыла невольную подругу.

— Что ж, стал быть, делать? — Мрай с тревогой посмотрел на паладина. — Могет быть ты, Искандер…

— Не нужно, — восточная девушка укуталась в покрывало, забираясь под него с ногами. — Моя хворь пройдет. А паладин не оправился после ран. Ему нельзя тратить силы.

Она умолкла, прикрыв глаза. Варвар беспомощно топтался рядом. Ему никогда не доводилось обращать внимания на мелкие раны, а уж тем более — болеть. Теперь он не знал, что ему делать.

Зато знала амазонка.

— А ну, подите отсюда, могучие мужи, — светловолосая девушка поднялась, оставляя на полу оружие и закатывая рукава. — Погодите снаружи. От того, что мы ее в одеяла станем кутать, проку мало. Нужно растереть тело маслами и разложить одежду для просушки. Подите пока, справьтесь про ужин. И не входите сюда, пока не дозволю.

Дождавшись, чтобы мужчины покинули комнату, Уна швырнула мокрое платье Саиды перед очагом, развернула колдунью спиной к себе, принявшись втирать той в кожу спины дурманно-сладкое масло. Восточная красавица тихонько постанывала, вздрагивая всякий раз, как девушка-воин проходилась особо сильным движением ей между лопаток. Кожа начинала гореть, точно сжигаемая огнем. Ладони амазонки отличались от её, Саиды, собственных изнеженных рук. Уна с детства была воином, и кожа ее, касаясь оружия, загрубела, стала жесткой.

— Держи. Разотрешь грудь и горло. — Уна взяла руку колдуньи, налила в подставленную «чашечкой» ладонь масло, пояснив, как следует втирать снадобье.

— Благодарю тебя.

Уна поморщилась, провела последний раз по лопатке колдуньи блестящей от масла рукой, и шлепнула ту по плечу. Благодарности она не любила, всякий раз испытывая неловкое чувство, когда слышала «Благодарю», произнесенное в её адрес.

— Не за что, — нарочито грубовато буркнула амазонка. — Ты — колдунья, и сможешь помочь паладину в его борьбе с нечистью. А потому нужна живая и здоровая. Ну, оделась? Можно звать прочих обратно? Или хотя бы одного Мрая? Вздохи твоего варвара слышны даже из общей комнаты внизу.

— Он не мой варвар! — неожиданно вспылила Саида, но почти сразу успокоилась. — Уна…

Она не решилась продолжать. Воительница, которая получше раскладывала мокрую одежду Саиды у огня, обернулась.

— Тебя что-то тревожит?

— Да, тревожит, — Саида натянула покрывало на плечи.

— Что же?

Восточная девушка вздохнула. Взгляд ее сделался задумчивым.

— Понимаешь. Я не знаю… не знаю, правильно ли поступила, что поехала с вами.

Уна подняла брови.

— Ты жалеешь о своем решении?

— Дело не в этом. И даже не в том, что теперь мне уже домой не вернуться. Меня пригласил плыть с вами Мрай, а не Искандер…

— Ну и что, что не Искандер??

— Не гневись, я не имела в виду… Искандер лидер вашего отряда…

— Нашего, — амазонка в последний раз одернула рубаху, добившись того, чтобы она сушилась, а не горела.

— Нашего отряда, — поправилась восточная девушка. — А Мрай просто предложил мне плыть с вами потому что…

— Я догадываюсь, зачем он предложил тебе с нами плыть, — Уна усмехнулась. — Но теперь ты колеблешься, хотя уже поздно. Причины варвара для меня, и для всех нас видны как на ладони, и они просты: он — мужчина, а ты — привлекательная женщина. Меня удивляет другое. Удивляло еще, когда твои колени впервые коснулись борта нашего судна.

— Что же тебя удивляет?

— Мрай — дикий самец, и его поведение подчинено его же диким страстям. Он невоздержан. Захотел — и позвал. Даже не будучи уверен, что ты — та самая женщина, что нужна ему раз и на всю жизнь. Однако мне интересно, что двигало тобой, когда ты пошла за ним?

Саида не ответила. Она чувствовала, что ей стало немного полегче, что болезнь отступила, хотя еще не сдавалась. Восточная девушка лежала под покрывалом, и только блики костра плясали на ее лице.

— Я не знаю, что двигало мной тогда, — наконец произнесла она, когда Уна уже потеряла надежду на ее ответ. — Может, после битвы бок о бок с вами я не захотела возвращаться к книгам и безделью в моем доме. А может… я сама не знаю, была ли другая причина… а ты?

— Что — я?

— Ты знаешь, что движет тобой? Я… про тебя и… паладина.

Воительница нахмурилась.

— Он — не человек, и не мужчина, он — орудие Света, — колдунья говорила тихо, но в пустой комнате звуки ее голоса были хорошо слышны. — Свет дает много, но и требует служения себе — целиком и полностью. Паладин не может иметь своих желаний, своих страстей, подобных тем, что испытываем мы, смертные. Рядом с тобой в нем поднимаются невоздержанность и вожделение. Я… видела… вас на корабле. Ты знаешь, что будет, если оружие Света… сломается. И вот теперь… нет, не перебивай. Я ни с кем не говорила, но много думала об этом. Потому хочу спросить тебя напрямую, раз уж получился у нас такой разговор. Что движет тобой, когда ты принимаешь его… в свою душу и… в свои объятия?

Глава 4

Дождь лил всю ночь, но под утро внезапно прекратился. Выглянуло жаркое солнце, и воздух прибрежных джунглей наполнился горячими душными испарениями.

Паладин ушел рано. Он полночи проговорил с Ашиарой в темном зале харчевни, но никого другого в свою беседу они не приглашали, а потому никто из его товарищей не знал, до чего договорились воин Света и предводительница наемников. Но то, что Искандер выглядел озабоченным и угрюмым, видели все.

Таул увязался за паладином, и тот, как ни странно, не сделал никаких попыток его прогнать. Рыжий оборотень даже снял горелую шкуру с плеч, из-за чего сразу преобразился. Косматый полудикий лесной варвар исчез, оставив высокого, жилистого северянина с загорелой кожей и умными зелеными глазами. Длинные густые рыжие волосы, собранные в хвост, притягивали не один заинтересованный взгляд темноволосых смуглокожих женщин Кураста, пока Таул, сопровождая их прогулку частыми комментариями, добросовестно выхаживал за Искандером, казалось, абсолютно бесцельно бродившим по деревянным мостикам от настила к настилу. Временами паладин останавливался и на местном наречье разговаривал о чем-то с обитателями доков, но, по-видимому, всякий раз оставался недоволен ответами, потому что озабоченность не сходила с его лица, а поиски не прекращались.

Наконец, Таулу надоело балагурить впустую. Некоторое время он шагал за паладином молча, но в конце концов напрямую задал уже давно интересовавший его вопрос:

— Святош… святой человек, чего мы ищем?

Искандер очень долго молчал. Это молчание, впрочем, прервалось на еще один короткий разговор с каким-то торговцем, смысла которого плохо знавший диалект Кураста оборотень не уловил. Его ноги, привыкшие к надежной тверди земли, уже успели устать вышагивать по гнущимся бревнам настилов. Но высказать свои предложения или очередные сопроводительные речи он пока не спешил. Звериным своим чутьем он чуял, что паладин вот-вот заговорит. И верно, когда они, наконец, уселись отдохнуть в тени чьего-то шатра, Искандер ответил — без предисловий, будто только продолжал разговор.

— Я ищу женщину.

— Женщину? — глаза оборотня едва не выскочили на орбит от изумления. — Ты??

— Речь не об этом, — резко оборвал его Искандер, глядя на свои руки. — Я ищу только одну женщину, и если я ее не найду, на нашей миссии можно ставить… ведро с дерьмом.

— Такая важная женщина, святоша?

— Мое имя — Искандер, — напомнил паладин, массируя кисти рук и по-прежнему не поднимая взгляда. — Я много говорил с Ашиарой прошлой ночью. Она и ее воины обходят дозором местность вокруг Доков, охраняя их от набегов нежити, которой с некоторых пор кишат все здешние леса. То, что я узнал, повергло меня в ужас. Того Кураста, которым знаем его все мы, больше нет. Несколько лет назад в сердце Кураста, Травинкале, произошло нечто ужасное. Никто не знает, что именно. Но святое место превратилось в обитель зла. Наш Храм… Храм Заккарума… святилище Света, и извечный дом паладинов… теперь во власти страшного демона. Это случилось неожиданно, но что именно случилось, Ашиара не могла рассказать, ибо никто не знал, что же в действительности там произошло. Она только знает со слов выжившего адепта — в единый день воины Света, прибывшие ко дню Великого Солнцестояния, пали мертвыми — не успев даже закончить свою трапезу. Отрава была изготовлена в кухне Храма, в этом не было сомнений. Те, кто не успел умереть, или кого яд взял не так сильно, были вырезаны — служителями Храма. Адепты, которые в тот день возносили молитвы перед торжествами и еще не вкушали трапезы, оказались в ловушке, и хотя многие из них яростно отбивались, почти все они были убиты или перешли на сторону нападавших. Этот, Ануш, бежал и чудом добрался до Доков. После убиения войска Света, Совет Заккарума двинул своих служителей на все поселения Кураста. Они… уничтожали все на своем пути. Только у доков что-то остановило их. Они вернулись в Травинкал. Но, с тех пор, совершают набеги на Доки, последний оплот людей некогда цветущего Кураста. Джунгли очень быстро захватили обжитые людьми места и там, где стояли поселки, и была проложена дорога, теперь непроходимый лес. Никто не знает, что заставило Высший Совет совершить все ужасные злодеяния, которые они совершили. Говорят о каком-то демоне, который захватил их умы и души…

— Наш старый знакомец Мефисто?

Паладин промолчал.

— Так ну это все понятно и знакомо. Падение Кураста, гибель его обитателей… Но при чем тут какая-то женщина?

— Пойдем, — позвал Искандер, поднимаясь, — выйдем за город.

Они миновали еще несколько настилов, пробрались по узкой каменной тропе между защитными сооружениями — единственному подступу к городу, и спустя некоторое время под их сапогами вместо надоевших бревен зачавкала вполне крепкая, но очень влажная земля.

Джунгли начинались за полет стрелы от того места, где они стояли. Прямо перед ними широкий ручей отделял доки от угрожающе темневшего леса. Здесь они были одни — жители Доков давно уже старались не выходить из города без нужды.

— Что мы здесь делаем, святоша?

— Гуляем, — вздохнул Искандер, не переставая о чем-то размышлять. — Мне нужно подумать. В одиночестве.

— Думай, думай, — ухмыльнулся друид, всем своим видом показывая, что ему понятны причины столь глубоких размышлений паладина. — Я мешать не буду, меня, считай, и нету, никто не помешает. Разве вон тот громила, но он уже уходит…

Глазами Искандер проследил за взмахом руки Таула, указывавшего на удалявшуюся по едва заметной тропе рослую и крепкую фигуру закутанного в темное мужчины, и взгляд его на миг стал диким. Этим диким взглядом он долю мгновения вглядывался в изумленное лицо оборотня, а затем…

Затем Искандер сорвался с места, как был, безоружный, в легкой тунике, и побежал — так быстро, как не бегал еще никогда. Он не думал сейчас ни о чем, он видел только широкую спину своего давнешнего предшественника, который быстрым шагом, не оборачиваясь, уходил в лес от своей судьбы…

Ничего не понимающий Таул бежал следом за ним.

Глава 5

… Саида проснулась поздно. В щели между тростниковыми стенами, откуда еще вчера задувало мелкие капли дождя, пробивались многочисленные лучи яркого солнца. Восточная девушка выбралась из-под одеяла. Она чувствовала себя почти здоровой.

Зандера, Таула и Искандера не было в комнате. В дальнем углу раздавался богатырский храп. Там спал Мрай. Уна, сидя у очага, поджаривала что-то из остатков припасов. Этот чарующий запах свежепрожаренного мяса и разбудил Саиду.

— Скоро будем есть?

— А тебе не терпится? Что-то я не видела, чтобы ты когда-то готовила. — Уна усмехнулась. — Ты верно уже не так больна, если хочешь есть.

Она протянула Саиде кусок жареного мяса на широком пальмовом листе. Дочь мага была уязвлена напоминанием о том, что она чего-то не умеет, но после недель, проведенных с этой компанией, она научилась поступаться ненужной гордостью.

— Интересно, с чего это варвар еще спит, — проговорила она, жуя.

— Сходил до рассвета по окрестностям и собрал тебе фруктов, — фыркнула Уна, уже давно позабывшая неприязнь, которая возникла между девушками с начала их знакомства. — Большинство из которых, правда, пришлось выкинуть — они были ядовитыми. Но небольшая корзина осталась.

— А где паладин?

— Тоже ушел до рассвета, — помрачнела амазонка, надкусывая яркий плод. — С ним увязался оборотень. Их нет уже давно. Думаю о том, чтобы пойти их поискать. Я отчего-то тревожусь.

— Что может случиться в этом укрепленном месте?

— Что угодно. Быть может, Странник все еще в городе. Зандер разговаривал с хозяином харчевни о том, о чем вероятно, знает и Искандер — оказывается, наш корабль всё же был не первым, который пришел в эту бухну после долгих месяцев. До нас здесь уже побывало три судна и ожидается больше. Странник мог прибыть на любом из них.

— А если Искандер этого не знает?

— Может и не знать, — хмуро согласилась амазонка, помешивая палочкой угли.

Глава 6

— Святоша ты что, сбрендил? Куда ты так несешься? Духи леса, да ты на солнце не перегрелся?

Мигом позже Искандер на бегу в прыжке бросился на спину уходившего быстрым шагом и так и не обернувшегося Странника. И… прокатился по земле, вырыв в грязи длинную борозду. На глазах изумленного Таула Странник исчез — осталось лишь красноватое марево из которого…

Из которого на Таула с диким шипением и визгом бросилось трое странных существ. Похожих на чудовищную слитность человека и червя, с человеческой головой, грудью и руками, и с кольчатым извивающимся хвостом, они кинулись на друида с такой яростью, что оставивший, подобно Искандеру, оружие Таул, не могущий даже перекинуться в волка без шкуры, едва успевал уворачиваться от всех троих, не в силах сделать что-либо с бесновавшимися демонами. Проморгавшийся от грязи паладин, схватив какую-то палку, бросился ему на помощь…

Когда с демонами было покончено, соратники далеко не сразу сумели перевести дух. Победа над исчадиями ада далась им сравнительно малой ценой — оба были исцарапаны и выпачканы и грязи, но серьезных ранений ни один ни второй не получили.

— Духи Леса! Так это и был тот самый Странник?

Искандер не ответил, сосредоточенный на преставлении ног. Впрочем, Таул нуждался в ответе, но ином.

— Так куда же он исчез?

— Не знаю, — пробормотал паладин, опираясь на спасший его сук как на посох. — Он человек, а человек может немного. Скорее всего, он отвлек нас своими демонами и удалился. Я не видел, в какую сторону.

— Но он исчез, я сам видел!

— Мог и исчезнуть. Но вряд ли он перенесся далеко. Если бы он это умел, был бы уже в Травинкале.

— Так чего мы ждем, святоша? Идем за ним!

Паладин промолчал.

— Эй, ты что, оглох?

Искандер посмотрел на него и поморщился.

— А ты ничего не забыл?

— Этих бездельников?

— Оружие. И свою шкуру.

Миновав все охранные сооружения и часовых, герои вновь оказались в городе. Они прошли через главную площадь города — самую обширную платформу с уже начавшимся базаром. От платформы в дальнем конце шла дорожка, ведущая к кузнице. Облепленные грязью воины успели дотащиться только до середины, когда Искандер, наконец, увидел того, кого искал.

Она стояла у прилавка с фруктами, но ничего не выбирала. Просто стояла и не двигалась, а торговец, рослый детина с длинной бородой, не решался попросить ее уйти.

Искандер приблизился к странной девушке, безумно красивой, и необычно для женщин коротко стриженной. Выдержал пронзительный взгляд темных глаз.

— Госпожа, мне говорили, что ты из тех, кому приходилось бывать в Травинкале после того, как Тьма пала на это священное место. Мое имя — Искандер. Я — паладин, но у меня есть деньги. И мне нужен проводник, кто бы провел меня в сердце Кураста. Я слышал, что ты знаешь дорогу туда.

Девушка скользнула взглядом по застывшему за спиной говорившего рыжему, и без всякого выражения осмотрела вымаранную грязью одежду того, кто назвался ей паладином. Она молчала долго, видимо прикидывая, действительно ли им нужен ответ, или же они обойдутся и так. Когда двое мужчин уже начали думать, что она немая, она заговорила:

— Паладин, — у неё оказался ровный, нежный голос. — Такие, как вы, уже приходили в Кураст. С первым кораблем, который сумел пробраться сюда. Я сделала глупость, согласившись провести их в сердце города. К своему несчастью, они оказались мародерами. Когда я увидела, с какой жадностью они грабят покинутые дома некогда богатого города, я дала себе слово никогда больше не водить чужих в свой город. Они все остались там. Все до единого. Тех, кто сумел уйти от меня, я нашла позже на дороге в Доки. Узнать их тела я смогла только по одежде.

Она помолчала. Её глаза потемнели, став почти чёрными, но больше ничто не выдало в ней переживаемых ей эмоций или чувств. Если она их вообще испытывала.

— Мы не мародеры, госпожа, — несколько натянуто, почти холодно ответил оскорбленный Искандер. — Я паладин. У меня никогда и в мыслях не было того, о чем ты говоришь. И если я и хочу попасть в сердце Кураста, то вовсе не затем, чтобы осквернять город. Я пришел только, чтобы изгнать укоренившееся здесь зло. Ты можешь мне помочь и провести меня и моих друзей в Травинкал, или… или будет поздно. Я знаю, что без тебя мы не сможем найти безопасную дорогу в этих джунглях.

На красивом лице отразилось что-то, чему даже святой воин не смог дать названия. Девушка пошатнулась, плотно сомкнутые губы приоткрылись, точно она хотела что-то сказать. Но не сказала. Вместо этого она качнулась вперед, так быстро, что Искандер не успел отклониться, и обхватила ладонями его виски, поворачивая его голову к себе. Их взгляды встретились, и на секунду паладину показалось, что его затягивает в бездну.

Так же резко она отпустила его, и теперь Искандер мог сказать — нет, не показалось. Но времени обдумывать, что произошло, не было. Девушка заговорила.

— Ты… прости меня, святой воин, — ее ровный голос потеплел. — Я не верю людям на слово. Чтобы вам обо мне ни говорили лишнего, есть одно, что стоит знать: я действительно знаю эти джунгли. И тех, кто живет в этих лесах, и тех, кто сюда пришел вместе с проклятым демоном. И даже то, почему всё это произошло. И если ты пришел, чтобы убить Мефисто, я проведу вас.

Она шагнула вперед, впервые сдвинувшись с места, и только теперь обратила внимание на рыжего. По губам её скользнуло нечто, что можно было принять как за усмешку, так и за улыбку.

— Я пойду, когда вам будет удобно, но путь будет долгим и очень утомительным, особенно для той хрупкой девочки, которая была с вами на борту. Советую хорошо подготовиться, но выступать нужно как можно скорее. Нечисть в лесах совсем взбесилась, особенно после приезда Темного. Можем не успеть, паладин.

Искандер внутренне был напряжен. Та, которая так и не назвала своего имени, знала слишком много. И была слишком уверена в себе и том, что говорила.

— Моё имя Наталья, — точно подслушала его мысли девушка, тряхнув правой рукой. Необычное оружие — три металлических когтя — издало странный короткий звук при соприкосновении с воздухом. — Если ты действительно тот, кто способен убить демона, я не потребую с тебя никакой платы. — Она посмотрела на посеревшее небо. — Мне идти с тобой, паладин Искандер, или вы сами найдете меня, когда будете готовы?

Глава 7

… Джунгли встретили героев жарким, душным запахом прелых трав и цветов и птичьим и звериным многоголосьем. И хотя солнце едва перевалило за середину дня, под деревьями, в зарослях травы и кустарника царили сумерки. Казалось, солнечные лучи веками не могли пробиться сквозь заросли листвы и переплетение лиан, и у подножий гигантских деревьев в теплоте и сырости цвели разнообразнейшие цветы, грибы и какие-то странные полипы.

Эта часть их пути давалась товарищам по оружию сравнительно легко. Они шли по выложенной камнем старой дороге, которой, видимо, еще пользовались обитатели Доков, потому что джунгли, вплотную подступившие к ней, еще не успели полностью заглушить этого пути. Временами по обеим сторонам от дороги попадались какие-то сооружения. Очень часто путникам приходилось видеть гигантские обелиски с символами Света наверху.

— Этот путь некогда вел к сердцу поклонения Свету, к величайшему из его храмов, — ни к кому толком не обращаясь, проговорил Зандер, отгибая в сторону ветку, слишком низко спустившуюся к дороге. — Вдоль одной нее символов Света больше, чемво всем остальном мире.

Никто ему не ответил. Гнетущий полумрак джунглей, тянувшийся по обеим сторонам от дороги, и изнуряющая жара действовали на всех удручающе. Во влажной духоте тяжело было нести на себе доспех, который пришлось надеть каждому, даже Саиде. И хотя все доспехи были сделаны в Курасте, и приспособлены к его погоде, северянам приходилось несладко. Привыкший ходить голым по пояс варвар особенно проклинал все и вся, но условием Натальи был полный доспех для каждого из них, потому приходилось терпеть.

Сама их проводник сохраняла молчание. Никакого оружия у нее видно не было, но никто не сомневался, что оружие у нее имелось. Особенно не сомневались в этом двое — Уна и Искандер.

Саида, против ожиданий, довольно легко шла по лесной тропе, ощущая на себе немалую тяжесть брони. Волшебное масло сделало свое дело. А может, дело было не только в масле? Волшебница не позволяла себе об этом думать. Сейчас, в этом лесу, где неведомая пока опасность подстерегала на каждом шагу, было немыслимо размышлять о чем-то кроме возможности ее упустить.

Но пока все оставалось тихо. Лес жил своей жизнью, и удалившиеся на значительное расстояние от доков путники по-прежнему не встречали никакого сколько-нибудь серьезного препятствия на пути.

— К вечеру выйдем к реке. Ночуем там.

— Нам придется идти через Великое болото, Наталья?

— Придется.

Больше Искандер ни о чем не спросил. Между тем Таул, все время державшейся сзади, догнал Наталью, что едва различимой тенью скользила в голове отряда, и пошел рядом с ней, отставая всего на два-три шага. Впрочем, он так и не заговорил, продолжая, подобно прочим, хранить несвойственное ему молчание. И проводница, лишь мельком взглянув на незваного сопроводителя, как на какой-нибудь куст или камень, также ничего не сказала.

Глава 8

… Темнота в лесу падает сразу, вдруг, точно из ниоткуда.

Ещё мгновение назад паладин различал спины идущих впереди Натальи и Таула, а теперь не мог разглядеть собственных ладоней. Сзади споткнулся и приглушенно выругался варвар, охнула юная волшебница, в свою очередь, налетев на него.

— Ничего не вижу, — мрачно сообщила Уна.

Зандер шепнул что-то, и конец его посоха осветился. Из-за скрывавших луну и звезды могучих крон тьма была кромешной и всепоглощающей. Огня некроманта едва хватало на то, чтобы не налетать на деревья.

— Не успели, — раздался ровный голос. Наталья возникла возникла неожиданно. Таул все ещё был рядом, умудряясь не терять её из виду.

— Иди рядом, — несколько отстранено бросила проводница некроманту, бросив долгий оценивающий взгляд на посох. — Остальные — держитесь ближе к свету. Уже близко.

Что-то громко ухнуло в лесу, затем откуда-то сбоку раздался громкий треск, точно кто-то ломился через джунгли. Мгновение все молчали, прислушиваясь к пока что отдаленному шороху.

— Быстрее, — вновь подала голос проводник. — У реки они отстанут.

Никто уточнять не стал, кого имела в виду Наталья. Каждый из путников молча последовал её совету, собравшись вокруг Зандера. Когда впереди уже стал явственно слышен плеск реки и видны блики на спокойной воде, треск повторился, и на этот раз он казался таким близким и ясным, что на секунду замерли все. Это не было похоже на поступь зверя, треск веток был слабым, но доносился точно со всех сторон. Джунгли точно ожили, было тихо, но в воздухе стоял какой-то… шепот.

— Река, — сообщил Таул, идущий впереди вместе с Натальей.

— Быстрее, — раздался голос некроманта, остановившегося на самом берегу. К его свету успели подойти варвар с Саидой и Искандер, когда их проводник внезапно сорвалась с места и, метнувшись вперед, толкнула Уну в плечо. Амазонка пошатнулась, отступив на шаг, и в тот же миг прямо перед её глазами промелькнуло несколько толстых острых игл. Одна из таких игл царапнула руку Натальи, которой та оттолкнула амазонку, и её запястье тут же позеленело.

— Где?? — к ним подскочил Искандер, который, похоже, единственный из отряда успел заметить, что произошло.

Проводник молча указала куда-то вперед. Паладин смог заметить только слабое шевеление чего-то столь незначительно маленького, что сам он нипочем не обратил бы внимания. Он шагнул вперед, но Наталья удержала его за руку.

— Так нельзя. Их только стрелами. Близко не подпускайте, — проводник говорила ровно, рублеными фразами, точно то, что сейчас происходило, ее не касалось.

Уна бросила на Наталью короткий неприязненный взгляд и вскинула лук, первой разглядев тех, кто на них напал. Крохотные человечки ростом с детей, с красновато-коричневой кожей и копной черной шерсти на голове. Их было много, казалось, вокруг них шевелится сам лес. Пользуясь густо растущей зеленью, они подошли так близко, что, невзирая на кромешную темноту, их было можно разглядеть.

Стрела, пущенная амазонкой, коротко свистнула, уходя вперед, кто-то из «детей» вскрикнул, падая на землю. К ним с воинственными криками уже бежали с десяток этих жителей джунглей, с широкими палашами в руках. Не меньше осталось их среди деревьев, теперь можно было видеть маленькие трубочки, из которых они выплевывали смертоносные иглы.

— Не подпускать ближе, говоришь? — мрачно уточнил варвар, глядя вниз. Тех, кто атаковал, достать с высоты его роста было непросто. Мелкие, проворные, злобные, они явно готовились бить и убегать, пользуясь своими малыми размерами.

— Их слишком много! — не успевая накладывать на тетиву новые стрелы, крикнула амазонка.

Юркие маленькие тени прыснули в стороны, кривляясь и хохоча. Амазонка выпускала стрелу за стрелой. Мелкие создания падали, захлебываясь пронзительными визгами, но на место каждого упавшего становилось, по меньшей мере, двое-трое новых, вооруженных клинками созданий. Темная, шевелящаяся волна, играя розблесками ятаганных лезвий, ринулась на героев, вереща во всю мочь. Уна ругалась, Таул рычал.

Оттолкнув Саиду, варвар шагнул вперед, чуть согнул ноги в коленях, стискивая ручищами рукоять меча, с шумом втянул побольше воздуха в грудь, распахнул рот и…

Такого рева амазонка не слыхала со времен охоты в Ледяных Высотах, с той разницей, что тогда ревели снежные леопарды. На шее Мрая вздулись жилы, варвар покраснел, а повергающий в ужас крик, «Рев Ужаса», доступный племени варваров, все бушевал над землей. Атака теней захлебнулась. С воплями, беспорядочно взмахивая ручками, напуганные существа бросились врассыпную. Дав амазонке прекрасную возможность воспользоваться небольшим преимуществом. Молниеносно наложив очередную стрелу, Уна оттянула тетиву, коснувшуюся щеки, и, выкрикнув короткое слово, отпустила её. Стрела разделилась надвое, воткнувшись в спины удирающих тварей, покатившихся по земле. Рядом приглушенно бормотал некромант, посылая в бой скелетов-магов, стучащих костями и пускающим молнии, срывающиеся с кистей.

Спины уворачивающихся тварей угощали не только стрелы амазонки, но и заряды прислужников Зандера, и вспышки посоха Саиды.

Очередной огненный шар сорвался с посоха восточной колдуньи, когда её локтя осторожно коснулись чьи-то пальцы. Саида резко обернулась, не успев дочитать заклинание. Стоявшая перед ней Наталья молча указала куда-то в сторону.

Там, куда показывала их проводник, неторопливо приближались к ним двое детей джунглей. Один из них, с невозможно большим головным убором из перьев, восседал на шее у другого, на которого ниспадал подол, почти скрывая его из виду. Верхний абориген держал в руках длинный посох со странным наконечником, у нижнего был прикреплен к поясу широкий кинжал. Они настолько тихо подходили к ним со стороны леса, что увлеченные битвой люди не сумели их заметить.

— Шаман. Убьёшь — разбегутся, — коротко пояснила Наталья. — Сможешь?

Вместо ответа Саида развернула наконечник посоха, направив его на шамана. И тут…

— Паладин!

Шаман вскинул свой посох, что-то визгливо крикнув на диком наречии, и стоявшего к нему спиной Искандера накрыло струей огня. Фигура воина скрылась в огне почти вся, когда шаман вдруг пошатнулся, и огонь погас. Саида вновь выкрикнула заклинание, направляя посох на шамана.

Заклинание восточной колдуньи не могло не сработать. Верхний человечек упал сразу, полузалитый не то кровью, не то краской, обильно покрывавшей его тело. Второй резво подскочил и побежал к ней, но его смёл один взмах меча варвара.

Жалкие остатки полузверей, лишившись шамана, разбежались быстро. Некоторых Уна успела настичь стрелами, кое-кого добивали мертвые маги, но бой был окончен. Злобные создания тоже хотели жить.

— Искандер! — Саида первой бросилась к неподвижно сидевшему паладину, безуспешно пытавшемуся снять с себя почерневший, закоптившийся шлем.

Подошедший Таул поцокал языком, приглядываясь к этим тщетным попыткам, а затем нагнулся и одним движением сорвал предмет его стараний. Искандер только охнул, потянувшись к покрывшейся волдырями незащищенной шлемом шее, и поднял на оборотня глаза. Наверное, ему было очень больно, потому что такого страшного, многообещающего взгляда Таул у него ещё не видел.

— Жив? — с преувеличенной заботливостью поинтересовался друид.

Искандер поднялся на ноги. Должно быть, содранные Таулом и ещё не обнаруженные им самим волдыри доставляли дикую боль.

— Река, — подсказал некромант, глядя, как морщится паладин, снимая с себя налокотники. — Можно наложить компрессы. Может, и пройдет к утру.

— Пройдёт, — с болезненной гримасой подтвердил святой воин. — Он не так сильно меня задел… большая часть пламени прошла над головой…

Наталья уже собирала сухие ветки для костра, чуть в стороне джунглей и ближе к реке.

— Они могут вернуться? — расстегивая доспех, обратился к ней паладин.

— Не сегодня.

— Слухай, Искандер! — в голову варвару вдруг пришла идея, — А рази ж ты не могешь наложить на себя руки? Ну, то ись… Ты ж пользовал на меня своё паладинское заклятье «наложение рук», или как оно там? На себя его могешь? Возьми мою э…не…гию, если нужно!

— Сиди ты, со своей энергией, — злобно бросила Уна, которой, видимо, было известно больше, чем остальным. За исключением, разве что, Зандера.

— Подождите, — голос Саиды звучал взволнованно. — А где некромант??

— Я здесь, — прежде, чем кто-то успел заволноваться по-настоящему, некромант шагнул из тени ближайших кустов. — Не пугайтесь. Мне нужно было убедиться, что они убрались насовсем.

— Наберите веток для костра, — Зандер концом своего посоха начертил на земле широкий круг. — Не очень много, я буду поддерживать его магией. И поторапливайтесь, пока не вернулись эти маленькие головорезы. Они не пойдут в открытую, но могут всадить отравленную стрелу из бамбуковой трубки откуда угодно из засады, а паладин сейчас не сможет вас вылечить. Да, варвар, паладины этого не умеют. Они могут лечить только ценой собственных жизненных сил. Ни один паладин не будет черпать эти силы из другого… человека.

— Благодарю, Мрай. Я… ценю твою дружбу.

Варвар махнул рукой и встал с земли, куда сел, отдыхая после битвы.

— Не за что, то ись, меня благодарить, стал быть, все равно не подсобил, — он махнул рукой и ушел в заросли.

Через некоторое время костер уже полыхал, бросая огненные блики на лица собравшихся вокруг него людей.

— Завтра выступаем на рассвете, — счел нужным предупредить паладин, лежавший под плащом на двух вещевых мешках и со всех сторон облепленный целебными травами. — Странник идет без остановки…

Глава 9

На следующее утро тронулись рано. Лес не редел, но делался как будто бы проходимее. Вчерашние мелкие твари не появлялись. Должно быть, они привыкли атаковать только по ночам. По ранней поре пронизанные солнечными лучами, запахом свежести, цветов и птичьим многоголосьем джунгли не казались таким мрачным, гиблым местом, как накануне, когда отряду приходилось отбиваться от едва видимого врага в кромешной тьме. Наталья уже уверенно вела отряд в обход попавшейся им на пути холмистой гряды, когда Искандер, за все утро не проронивший ни слова, в несколько шагов догнал проводницу, и придержал ее за плечо.

— Задержись, дева. Мне доводилось дважды проходить в этих местах ранее. Наш путь через холмы напрямую будет короче. Отчего ты решила их обогнуть?

Стриженная девушка молча смотрела на Искандера и воину Света казалось, что взгляд ее суженных темных глаз колет его, словно иглами.

— Туда дороги нет, — вымолвила, наконец Наталья, и отвернувшись, шагнула было дальше, но паладин снова придержал ее.

— Почему? Раньше там была хорошая дорога. Как та, по которой мы двигались вчера.

Девушка вздохнула, едва слышно втянув воздух сквозь зубы.

— Туда хода нет, потому что Истрикгоррар обосновался в Храме на Холме, поклявшись не пускать нечисть в Храм. Он презирает людей. Считает, что вина всех бед, что свалились на Кураст — люди. Люди допустили нечисть заполонить святыни, и они не достойны святынь.

— Кто такой Истрикгоррар? — спросила Саида, как и другие, слушавшая разговор.

Наталья смерила ее взглядом.

— Истрикгоррар — великий дракон. — Отчеканила она. — Истрикгоррар — страж Клинка.

— Клинка? — быстро переспросил паладин. Отчего-то этот вопрос он задал с немалым волнением.

— Клинок древней религии, — медленно, явно утомленная и недовольная количеством слов, которые нужно произносить, ответствовала проводница. — Главная святыня Травинкала. Оружие Света, которое поражает любую нечисть. Его можно использовать только раз. Об этом знают все.

Искандер сбросил с плеч вещевой мешок, избавившись от всей ноши, кроме оружия и брони.

— Ждите меня здесь, — коротко приказал он, обращая взгляд в сторону темневших неподалеку холмов. — Не ходите за мной. Можете только все испортить. Нужно… потолковать с этим драконом. Вдруг да выговорю что-то полезное. Я вернусь до времени, когда солнце встанет в зенит.

Глава 10

Искандер быстро шагал по вымощенной камнем дороге. Про себя он молился, чтобы никакому зверю или нечисти не пришло в голову нападать на него — тогда бы ему пришлось задержаться. Но все было по-прежнему тихо. За исключением птиц да вездесущих обезьян лесная живность не показывалась.

Однако, по мере того, как он взбирался на холм, исчезли даже птицы. Паладину было странно идти сквозь молчавшие джунгли. Ветер стих и все вокруг безмолвствовало, точно замерло в ожидании беды.

Дорога постепенно преображалась. Заросли, подступавшие к ней, отступали, обнажая остатки красоты и величия, некогда присущих Курасту. Дорога к Храму была отмечена каменными колоннами, с начертанными на них священными символами Света. Перед одной такой паладин остановился и поклонился — на ней были начертаны имена его учителей.

— Что тебе нужно в Храме Света, человек?

Голос раздался столь неожиданно, что Искандер подскочил на месте, разом вспомнив, где и что обжег накануне. Он мог поклясться, что никто не подходил к нему, пока он воздавал должное погибшим наставникам. И действительно — за его спиной не было никого, и пустынная дорога была по-прежнему пуста и безмолвна, как и джунгли, подступавшие к ней со всех сторон.

— Я ищу встречи с Истрикгоррараром, стражем этих мест.

Искандер умолк, но голос — страшный и хриплый, точно его обладатель не разговаривал уже много лет, не замедлил ответить.

— Истрикгоррарар не ищет встречи с тобой. Уходи, человек.

Паладин настороженно обвел дорогу взглядом, но обладатель голоса ничем не выдал себя.

— Я, паладин Искандер прошу встречи с великим драконом, — с должным смирением и опущенной головой произнес тогда воин, уже уразумевший, с кем говорит. — Я говорю от имени Света.

Долгое время царило молчание. Вновь поднявшийся легкий ветерок обдувал разгоряченное лицо паладина, поднимая шум в листве и делая невозможным услышать даже дыхание великого дракона.

— Хорошо, — грянул наконец голос уже тогда, когда Искандер разуверился в том, что когда-нибудь получит ответ. — Я разрешаю тебе пройти. Но если ты обманул меня, человек, и ты не достоин носить высокое звание Воина Света, ты знаешь, какое наказание настигнет лжеца!

Глава 11

— … Первый оказался слабым. Слишком слабым Избранником.

— Значит, Свет ошибся, указав на него?

— Свет не ошибается. Избранник выполнил то, для чего был отмечен. Но он не довел дело до конца и Принц обманом завладел его телом.

— В теле Странника идет сам Диабло?

— Пока даже сам Странник не подозревает об этом. Странник крепок, но уже не молод. А ум его познал слишком много и слишком быстро. Он — всего лишь человек. Он не выдержал того, что ему пришлось увидеть, и с чем бороться.

Искандер чувствовал на своем лице обжигающее дыхание великого дракона, но не смел открыть глаз. Он уже давно стоял на коленях на самой вершине холма, далеко от того места, где Истрикгоррар заговорил с ним в первый раз. Великий дракон не пустил к Храму даже его. Но снизошел до беседы, и внутренне паладин тихо радовался — редкому учителю выпадала честь разговаривать с самим Посланником Света, а этот был вторым Посланником, что удостаивал его беседой.

— Не обольщайся человек. Диабло спешит. В сердце Травинкала ждут его братья, и через два дня он будет уже там. Ни тебе, ни тем людишкам, которых ты привел с собой, не справиться со всеми тремя. Они уничтожат вас, и души ваши унесут за Врата. Никто не сможет встать на пути у братьев, когда они едины.

— Что же мне тогда делать, великий дракон?

Лицо сводило от напряжения. Искандер знал, что в двух шагах от него зияла пропасть, но никто не может смотреть на Посланника, если он сам не желает показываться. Тоска черными клещами все крепче сдавливала душу.

— Ты не сможешь справиться с ними, — повторил Истрикгоррар и Искандера вновь обдало горячей вонью. — Но поодиночке они уязвимы. — Дракон глубоко вздохнул. — Я отдам тебе то, ради чего меня поставили охранять этот храм, а ты уже сам решишь, что с этим делать.

Пахнуло горячим, а затем руки паладина коснулось нечто, опалившее ее, словно каленым железом. Искандер не отдернул руку, он знал, что нельзя отвергать даров Посланника, какими бы они ни были. Поэтому он молча терпел, вдыхая теперь еще один запах — собственной горелой плоти.

— Этот клинок поразит сердце одного из братьев. Но помни — только одного, паладин!

Искандер открыл рот, чтобы поблагодарить Посланника за столь ценный дар, но не успел. Горячий вихрь ударил в лицо и, как пушинку, снес его с края холма…

Глава 12

— Могет быть, отправимся поищем?

— Он приказал ждать его здесь, — Уна непреклонно дёрнула плечами, давая понять, что не желает продолжать разговор.

— Но, стал быть, солнце уже высоко!

— Ждем здесь! — после этого приказа споры прекратились, а к Зандеру опасались обратиться все, даже проводница, что стояла в стороне с мрачным видом, и тревожно глядела в джунгли.

Вдруг она вздрогнула. Варвар выхватил меч и встал, загораживая собой Саиду. Но из затрещавших кустов на поляну шагнул всего лишь Искандер со свежим ожогом на руке и коротким, странной формы мечом у пояса.

— Мы можем, наконец, идти? — вопрос проводницы повис прежде, чем кто-то другой успел открыть рот.

Паладин кивнул и спустя короткое время уже терпеливо отвечал на вопросы, задаваемые его друзьями. При это он не сбавлял шага, держась след в след за проводницей. Наталия была единственной, кто, казалось, ничуть не интересовался случившимся у великого дракона. Она сразу направила отряд дальше, и прочим пришлось расспрашивать на ходу.


Наталья шла очень быстро. Давалось ей и прочим это всё с большим усилием, так как воздух становился плотнее. Дышать делалось тяжелее. Саида уже давно выбилась из сил и шла в конце отряда, не в силах поспевать за длинноногой проводницей. Чем дальше, тем всё отчаяннее восточная девушка ждала объявления передышки, но паладин, единственный, кто мог объявить о привале, сам почти бежал вслед за проводницей, стремясь как можно быстрее преодолеть этот путь. Видя затруднения подруги, варвар Мрай забрал у колдуньи её походный мешок и даже посох, чтобы той было легче идти, но Саида всё равно задыхалась. Впрочем, в отличие от прочих, она всё же меньше страдала от духоты и жары.

Лишь когда солнце уже далеко перевалило за полуденную черту, а перед глазами многих плясала зелень пополам с чернотой, проводник предупредила:

— Делаем привал через два часа.

— Я не могу больше! — отчаянно взмолилась волшебница, отгоняя от лица особо крупного мотыля. — Отдохнем хоть немного, совсем чуть-чуть…

— Нет, — жестко отрезала Наталья, но, бросив взгляд на страдающую девушку, добавила уже мягче. — Нельзя. Мы на Великом болоте. Пройдем за черту — сможем нормально дышать. Если не пройдем это место побыстрее, задохнемся.

— От чего? — Мрай недоуменно обвел взглядом пока что спокойные джунгли, так же неизменно окружавшие их.

Проводник дернула плечом, не ответив на вопрос, и Саиде пришлось страдать дальше. Варвар почти нес её на себе, но было ясно, что долго выдержать такой темп по такой погоде не сможет даже он.

— Я думаю, вот твой ответ, варвар, — спустя какое-то время указал вперед некромант.

Перед ними простиралось Великое болото.

Болото оказалось не просто большой грязной лужей, — это была целая река с озерами, заливами и густой растительностью на берегах. А над темной вязкой гладью вился дымок. Едва заметный, зеленовато-желтого цвета.

И у самого берега лежал человек. Это был воин, одетый в красные одежды, один из армии наемников; лежал и смотрел широко раскрытыми глазами в небо. На его теле не было никаких заметных ран, он, казалось, попросту уснул, забыв закрыть глаза.

Уна подошла ближе и тронула тело ногой. Сапог неожиданно легко стал погружаться в мягкую, разлагавшуюся плоть, и амазонка тотчас отпрянула назад.

— Это… что с ним? — хрипло спросила она и закашлялась. Кашель был странно долгим, разрывающим горло, заставивший девушку поморщиться.

— Испарения Великого болота, — тихо, чтобы не перенапрягать горло и не вдыхать отравленный воздух, проговорил некромант. — Есть здесь такие места. Каждый, кто недостаточно быстро их миновал или останавливался передохнуть…

— Добро, — прервал его Мрай. Он тревожно смотрел на черноволосую красавицу, приникшую к его плечу. Саида уже прикрыла глаза и от усталости давно бы сползла вниз, если бы варвар не поддерживал её. — Веди далее, и поживее, не то все помрем!

Развернувшись, их проводник молча пошла вперед. Почти так же быстро, как посуху, каким-то шестым чувством угадывая твердь среди, казалось, бесконечного пространства болота перед ними.

— Здесь недалеко, — коротко бросила она, перепрыгивая на другую сторону небольшой лужи. Шедший за ней некромант вступил туда и, дернувшись, едва не растянулся на кочках. Его нога увязла по колено. Зандер дернулся ещё раз, погрузившись ещё глубже, и резко обернулся к паладину.

— Дай руку! Там что-то есть! Живое!

Дождавшись, пока паладин вытащит некроманта, Наталья повторила одно из своих требований, взятых с них в начале пути:

— Шаг в шаг.

Чавкающая зелень под ногами уже начала терзать слух не меньше спертого воздуха и странного кашля, охватившего всех, когда Зандер пошатнулся и, в очередной раз закашлявшись, едва не осел прямо в болото. Уна, идущая позади, едва успела поддержать некроманта, прежде чем тот смог упасть. Паладин подоспел почти сразу, подхватывая его с другой стороны.

— Зандер! — Уна безрезультатно потрепала бледного некроманта по щекам и закашлялась сама. — Проклятое болото!

Стараясь не дышать, мимо тяжело прошлепал Мрай с Саидой на руках. Варвару, привыкшему к чистому воздуху горных плато, приходилось тяжелее всех.

— Нам везет, — голос их проводника показался чужим и далеким, в ушах стоял странный звон. — Обитатели болота всё ещё спят…

Токма обитателей здесь не хватает, мелькнуло в голове у варвара. Мрай шёл почти не глядя, тяжело и словно сквозь сон переставляя ноги. Перед глазами взрывались огромные белые круги, и варвар порой забывал, в сознании он или уже лежит где-то на дне болота, а огромная толща мутной жижи давит на грудь, не давая дышать…

— Сюда, — чей-то чужой голос ударил по ушам, вызывая болезненную гримасу. Кто-то потянул его за локоть куда-то в сторону, и уже гаснущим сознанием северянин вдруг ощутил разницу. Воздух!

Кто-то не переставал тянуть его, и белая пелена перед глазами постепенно проходила, являя колеблющийся, дрожащий, плывущий куда-то мир.

Мрай закашлялся, только теперь сумев как следует вдохнуть такой чистый и вкусный воздух, и тяжело бухнулся на колени, едва не выпустив свою драгоценную ношу. Удивительно, но тело юной волшебницы он даже в полуобморочном состоянии крепко прижимал к себе сведенными в судороге руками. Теперь, когда зрение и слух только начинали возвращаться к нему, он услышал где-то в стороне кашель и обернулся туда.

Проводник встретила его взгляд и, но заговорить сразу не смогла. Очередной приступ кашля едва не повалил её наземь, как варвара. Но, согнутая и задыхавшаяся, она осталась на ногах.

Новый громкий, удушающий кашель за спиной заставил огромного воина обернуться. Из плотной пелены тумана выходил паладин, шатаясь из стороны в сторону, точно пьяный. Он нес на руках светловолосую амазонку, которая ещё бессознательно пыталась перебирать ногами, и отпихнуть от себя Искандера.

У дерева, возле которого Мрай уложил Саиду, паладина резко занесло в сторону, и он, зацепившись за торчавший из земли корень, упал на спину.

— Где, стал быть… остальные? — хрипло спросил Мрай, пересчитав всех по головам. В ушах стоял странный звон, голова была тяжелой, но мир вокруг больше не шатался.

Вместо ответа Искандер резко обернулся, точно только теперь заметив, что из тумана вышли не все. Осознав потерю, паладин приподнялся. Казалось, что сейчас он бросится обратно, но варвар заметил первым:

— Идут.

Наталья, которая лишь несколькими мгновениями ранее стояла подле них, задыхаясь от кашля, невесть когда успела исчезнуть и теперь вновь выходила из болот, перекинув руку некроманта через плечо. Обхватив мага за талию, она шла ровно и прямо, точно испарения проклятого болота на неё не действовали. С другой стороны Зандера поддерживал беспрерывно кхекающий Таул. Дойдя до дерева, под которым устроились путники, проводник сбросила с себя некроманта, позволив тому безвольно соскользнуть на землю. И, пошатнувшись, сама присела рядом, прислонившись к телу Зандера спиной. Глаза её были закрыты, похоже, она шла не глядя перед собой. Оборотень мешком свалился куда-то ей под ноги.

Некоторое время все молчали. Уна и Саида медленно приходили в себя, некромант лежал неподвижно, но, судя по бившейся на виске жилке, был жив.

— Идти нужно, — подала голос проводник, не открывая глаз. — Здесь воздух всё ещё отравлен. Не так сильно…

— Обождем, — хрипло и раздраженно прервал её Мрай, — здесь, стал быть, можно дышать. Надобно дать им очухаться…

Странный булькающий звук заглушил его последние слова. Варвар умолк, настороженно оглядываясь по сторонам. Со стороны болота раздался ещё один такой же звук.

— Идти нужно, — ровно повторила проводник. Наталья открыла глаза, но ни вставать, ни идти она не спешила.

— Нужно — стал быть, пойдем.

— Погоди, варвар. Уна и Зандер все еще…

Булькающий звук раздался снова, на этот раз гораздо ближе.

— Они правы, паладин. Нам нужно идти. Но идти мы не можем.

На миг все радостно встрепенулись, услышав знакомый каркающий голос некроманта, который пришел в себя. Но их радость тут же угасла. Сразу три громких всхлюпа заставили варвара вздрогнуть и схватиться за меч. Искандер только положил ладонь на рукоять своего меча и опустил руку.

— Приготовьтесь к обороне, — негромко посоветовал он, протирая лоб рукой. — Сейчас они нападут…

— Отобьемся! — Таула уже не бил кашель, и с окончанием кхеканья к нему вернулась самоуверенность.

— Ты даже не знаешь, с кем тебе придется иметь дело, а уже так уверен? — в голосе Натальи впервые послышались гнев и раздражение.

— Думаешь, женщина, мне не приходилось драться раньше?

— Прекратите, — прохрипел некромант, переваливаясь на колени и пытаясь снять со спины свой вещевой мешок. — Лучше помогите мне!

Уна, которая уже почти пришла в себя, помогла Зандеру справиться с завязками мешка.

— Что это?

Девушка-проводник подняла брови. Вид развернувшегося волшебного ковра изумил ее.

— Наталья, — паладин резко обернулся к ней. — Ты знаешь поблизости какое-нибудь убежище?

— За болотом в лесу начинаются старые развалины Нижнего Кураста. Там можно сделать привал. Но мы дойдем туда только завтра к вечеру.

— Мы можем перелететь туда прямо сейчас. На ковре. Он не выдержит всех, поэтому полетят четверо. А потом двое вернутся обратно за оставшимися.

— Почему двое?

— Потому что только я один да еще Саида знаем, как поднять в воздух этот ковер, и только ты одна знаешь дорогу к Курасту и найдешь ее обратно.

Бульканье из болотного тумана теперь доносилось непрерывно и то там, то здесь стали рождаться иные звуки — странное утробное гурчание и шлепки.

— Хорошо, я покажу дорогу. Кто летит первым?

— Пусть летят женщины, паладин. Мы с тобой подождем здесь!

— Неразумно. Амазонка и колдунья слишком слабы, чтобы оставлять их без защиты. Если на них нападут… Да и ваша тяжесть слишком велика для ковра.

— Ну и что ты предлагаешь, шаманское отродье?

— Я остаюсь, — начал было Искандер, но его неожиданно перебила Саида, которая, отходя от дурмана, сидела под чахлым болотным деревом.

— Ты должен лететь, паладин. Здесь опаснее, чем впереди. Твоя жизнь ценнее, чем наши. И не спорь со мной! Может быть, я просто избалованная дочь восточного мага, но сейчас я говорю дело. Ты должен выжить во что бы то ни стало.

— Она права, паладин, — несмотря на то, что творилось вокруг, Таул скучающе пожал плечами. — Мы подождем вас здесь. Летите.

— Если вы нас не найдете на этом месте, дай знак, Зандер. Я, Саида, единственная из всех, кто сможет на него ответить. Это еще одна причина, почему должна остаться я, а не Искандер.

Несколько мгновений паладин колебался, но шлепки из тумана, которые становились все ближе и все угрожающей, заставили его поторопиться. Он взошел на ковер, туда, где его уже ждали остальные.

— Не забудь подать сигнал, некромант. Или что там ты хотел подать…

— Я найду вас, где бы вы ни находились.

Больше никто не сказал ни слова. Ковер с натугой оторвался от почвы болота и медленно полетел в сторону загадочного Кураста…

Глава 13

Уна чувствовала покачивание и рывки ковра, летящего над густой завесой джунглей. Перепутавшиеся кроны увитых лианами и мхом деревьев создавали почти непроницаемый для солнечных лучей полог коричнево-зеленой растительности. Удушливая жара стлалась и над деревьями, облегая тело и доспех амазонки липкой пеленой. Откашлявшись и вытерев глаза, дева-воин приподнялась на локте, всматриваясь в небо. Под ковром вряд ли можно было что-то разглядеть, даже в редких разрывах в кронах деревьев. Болотные жители могли лишь скалиться вслед проносившемуся над ними ковру, не в силах причинить вреда тем, кто был на нем. Искандер сидел на другой половине, всматриваясь во тьму, погруженный в свои думы. Наталья указывала путь.

Ковер стал снижаться. Джунгли неохотно отступили, но полностью не сдали позиций. Под ковром замелькали развалины города. Заброшенный и пустой, обвитый лианами, цепляющимися за каждый выступ, вползающими в каждую трещину в камне. С обитателями, задиравшими головы к небу, и оглашавшими ночь заунывными воем и рыком. Существа, пришедшие вместе с тьмой, следующие за поступью Великого Зла, населяли сейчас заброшенный Нижний Кураст, некогда обитель и оплот людей.

Они приземлились на дальней окраине города. Небольшую поляну, в обрамлении полусгнивших стволов деревьев, с лужами, заполненными стоячей, дурно пахнущей водой и водорослями, занимала полуразрушенная хижина. Достаточно просторная, из толстых, крупных бревен, пригнанных друг к другу с тщанием и прилежностью. Вероятно тот, кто строил хижину, предполагал жить здесь долго.

— Устраивайтесь, — коротко проговорила черноволосая проводница, бегло осматривая поляну.

— До встречи, — Зандер прикоснулся к ковру, произнес заклинание. — Мы — за остальными.

Ковер мягко закачался в полуметре от земли, прогнулся, спружинил под ногами запрыгнувшей на него Натальи, качнулся чуть глубже под уже двойной тяжестью людей, и, повинуясь руке некроманта, поднялся над деревьями, направляясь в сторону болот.

Скрипучая старая дверь неохотно распахнулась, пропуская людей. Бросив у грубо сложенного очага свои вещи и положив оружие, амазонка присела на пол. Прежний обитатель отличался запасливостью: справа, подле очага еще сохранилась небольшая поленница сухих дров и веток, в очаге валялся закопченный вертел, а жесткие кривоногие топчаны вполне могли пригодиться для сна, если на них предварительно накидать одежды или шкур.

Порывшись в поясном мешке, Уна выудила кресало, камень, трут, набросала тонких лучин, подумала — капнула парой капель масла из крошечного пузырька, и ударила кресалом, высекая искры. Масло зашипело, вспыхнуло, языки огня жадно набросились на лучину. Вскоре жаркий огонь разогнал темноту, освещая хмурое лицо Искандера и Уну, рассматривавшую хижину.

Сидя вполоборота к Искандеру Уна мимовольно косилась на него, но лицо паладина оставалось жестким и сосредоточенным. Амазонка догадывалось, что за мысли сейчас бродили в голове у воина Света, потому что сама думала о том же. Поэтому для нее было полной неожиданностью, когда Искандер протянул руку и коснулся ее пальцев.

— Не мучай себя. Здесь не менее опасно, чем там.

Девушка вздрогнула, чуть отстранилась.

— Саида почти ребенок, и не так сильна, как раньше. Варвар и друид… — она мотнула головой. — Вдруг Зандер и Наталья не успеют? Проклятье! — Уна вздернула подбородок; огонь отразился в зрачках девушки. — Этот поход меня многому научит, святой. Не предполагала, что остатки воспитания матриархов окажутся настолько сильны. Я беспокоюсь за девочку точно за меньшую сестру.

— Саида очень сильный маг. Ты мало знаешь ее, — негромко пробормотал Искандер, успокоительно сжимая ее пальцы. — Она сможет постоять и за себя и за Мрая с Таулом. Но нашим спутникам лучше поторопиться.

Он снял шлем и отложил его в сторону. Вооружившись мечом, вышел, но очень быстро вернулся.

— Пока тихо, — сообщил он, усаживаясь на место. — Но оружие не убирай.

Помедлив, он положил руку на плечо амазонки.

— Оружие всегда со мной, — откликнулась Уна, поводя плечом. Прикосновения паладина не были ей неприятны, но разговор с Саидой не шел из головы. Она не была уверена в том, должна ли поощрять паладина в его чувствах, и что было бы лучше для них обоих.

Искандер тут же убрал пальцы, чуть заметно переменившись в лице.

— Пойду еще раз проверю. Здешняя нежить изобретательнее той, с которой мы до сих пор сталкивались, — равнодушно пояснил он, прикрывая за собой дверь.

Глава 14

Наталья напряженно всматривалась в густые заросли, мелькавшие у них под ногами. Зандер сидел на ковре, прикрыв глаза. По его побелевшему лицу катились капли пота. Проводница мельком покосилась на него. Чёрный маг наглотался болотной гнили вдоволь и не успел оправиться от отравляющих испарений. Кроме того, распухшая нога, которой Зандер вступил в болото, явно беспокоила некроманта. При всем этом творить магию было непросто.

— Снижаемся, чернокнижник.

— Здесь?

— Снижаемся.

Ковёр мягко спланировал вниз. Еще издали до них донеслись взрыки, хлюпанье и свист, перемежаемые звуками битвы. Множество жирных зеленых существ, осклизлых и пупырчатых, больше напоминавших огромных, больше человека, жаб, окружили хрупкую фигурку волшебницы, которая отбивалась, видимо, из последних сил. Посох в её руках поднимался всё тяжелее и неохотнее, слова заклинаний слетали с посеревших от усталости и напряжений губ через силу. Саида готова была упасть в любой момент, а те, кто были её защитниками, пытались и не могли вырваться из другой, и не менее опасной ловушки.

Сильное тело варвара оплели длинные толстые щупальца кого-то или чего-то. Они тянулись из болотистой реки, удерживая тело воина высоко над землей и не давали ему ни пошевелиться, ни воспользоваться фамильным мечом, намертво зажатым в мощном кулаке. Чуть в стороне такие же щупальца тянули в грязь изо всех сил упиравшегося друида, который не мог даже сменить форму, будучи скрученным на манер колбасы.

Наталья спрыгнула с ковра в самую гущу схватки. Зандер успел заметить, как из ее налокотника выстрелили длинные металлические когти, полоснув первого же попавшегося жаба-переростка по пупырчатому брюху.

Наталья не сражалась с монстрами, а убивала их. Такую атаку некромант помнил только у паладина, когда тот пребывал в состоянии ярости. Наталья резала тварей по одному и по два, оборачивалась, выдергивала когти из глотки одного монстра и всаживала их в брюхо другому. Гладкие металлические когти входили в плоть легко, как в масло, и так же легко её покидали.

Саида двинула слишком настырного монстра посохом и выговорила заклинание, сжигая его огнем. Волшебница настолько устала от битвы, которую пришлось до того вести в одиночку, что появление Натальи вызвало лишь слабую улыбку на её лице.

С вмешательством Натальи исход дела здесь был предрешен. Некромант поднял голову, следя за тщетными попытками северян вырваться из плена толстых щупалец. Мраю всё же удалось высвободить руку с мечом, и теперь варвар что есть силы бил по опутавшему его существу, тело которого по-прежнему скрывалось под водой. Впрочем, варвару хватало и щупалец. В очередной раз попав по одному тому же щупу, варвар ощутил, как мертвая хватка вокруг его рёбер ослабла, и, дернувшись, понял, что свободен.

Таул сбросил свою часть щупалец, отползая по грязи. Мрай с громким плеском исчез под водой. Однако, тут же вынырнул на поверхность. Спустя какое-то время при помощи Таула и полумертвой от усталости Саиды река, наконец, отпустила свою жертву.

Появившийся на ковре Зандер кивком пригласил всех подниматься. Товарищи не заставили просить дважды. Взобравшись к некроманту, они попадали там, где силы оставили их, предусмотрительно сгрудившись ближе к центру ковра. Закусив губу, Зандер сделал натужное движение рукой — и древний артефакт стал медленно, тяжело набирать безопасную высоту.

Вскоре под под его изнанкой вновь замелькали верхушки деревьев, приближая густые заросли джунглей Нижнего Кураста.

Глава 15

Как только за воином света закрылась дверь, амазонка в сердцах плюнула, швырнув в очаг поленце, которое до того держала в руках. Из очага взметнулся сноп искр. Поднявшись с колен, Уна померила шагами комнату, что-то бормоча под нос. И, наконец, не выдержав, подхватила копье, сунула за пояс нож, и, пнув дверь, выскочила наружу.

Фигура паладина неясно угадывалась впереди в стремительно приближавшихся сумерках. Искандер крадучись двигался меж завалов камня и тростника, но меч его по-прежнему пребывал за спиной. Вместо него рука воина сжимала рукоять кинжала. Паладин, судя по всему, держал путь к городскому пруду, бывшему затокой великой реки, которую им пришлось видеть во время полета.

— Вот болван! — беззвучно выругалась Уна, сгибая руку в локте и чуть приопуская копье. Фигура святого отчетливо виднелась впереди, а ходить амазонка умела практически бесшумно. Тем более при слежении за кем-то. Девушка двинулась за Искандером, отведя локоть немного назад. Из такого положения можно было одинаково быстро, как ткнуть копьем, так и метнуть его, впрочем — не слишком далеко.

Искандер подошел к самой кромке пруда и, подперев спиной каменную кладку сохранившейся стены, замер. Некоторое время он простоял молча, не глядя по сторонам. Потом медленно сполз по стене вниз, на колени и, сложив руки молитвенным знаком, опустил голову — все это беззвучно. Довольно долго он стоял так, а Уна наблюдала за ним из тени. Постепенно на древние развалины опустилась ночь, наполнив воздух каменного города звуками близкого леса.

— Вернись в хижину или подойди ближе, дева, — не поднимая головы, вдруг сказал Искандер, обращаясь явно к Уне. — Здесь может быть опасно… без огня.

Амазонка встала рядом, не задавая вопросов. Позвал — значит, слышал её, или почувствовал взгляд, сверлящий затылок.

— Нигде не может быть безопасно, — негромко произнесла Уна. — Даже с огнем. Ты не обязан оправдываться, куда держишь путь, — девушка оперлась на древко копья, воткнутого тупым концом в землю, — но едва ли мог полагать, что я оставлю тебя без сопровождения… Красивый был прежде пруд, — добавила воительница, явно стремясь заполнить паузу.

— Не знаю, но должно быть, сей пруд всегда больше напоминал сточную канаву, — паладин поднялся и, вновь подперев плечом стену, уставился вглубь темневших городских улиц. — Мне приходилось бывать тут адептом. В этой части города все пруды засорены. По-настоящему красивые пруды дальше, в Верхнем Курасте. Здесь еще чувствуется влияние болот. Но мне тут нравится. Спокойно. В отличие от других мест. Разве ты не чувствуешь?

Он повернул голову и посмотрел ей в глаза. И хотя было уже довольно темно, Уна все равно вдруг ясно увидела их выражение…

Синие глаза воина Света горели неистовым и голодным огнем.

— Не люблю болота, — амазонка отвела взгляд, невольно поежившись пред взглядом воина, — но красоту еще могу оценить.

Уна нерешительно переступила с ноги на ногу. Что делать сейчас она отчего-то не понимала: битва, схватка — здесь все понятно, без прикрас и хитростей. Девушка подняла голову от рассматриваемых носков сапог, и вновь поймала взгляд паладина.

— Не смотри на меня так.

— Как? — тише обычного переспросил Искандер, но глаза отвел.

— Вот так, — Уна смутилась, ощущая волнение и тревогу. — Я чувствую себя… слабой…

Паладин улыбнулся, но не ответил, глядя на их отражения в пруду. Он был совсем немного выше амазонки. Взошедшая луна посылала блики в темную воду и отражалась в зеркальном блеске его доспехов, к которым не липла лесная грязь.

— Я устал, — неожиданно сказал он как будто не в тему. — Я очень устал от той ноши, которую… Которую из непомерной гордыни уговорил Свет взвалить на меня. Да, ты правильно поняла, — чувствуя пораженный взгляд девушки,признался паладин, не глядя в её сторону. — Я… столько молился Свету, что… У меня не было других занятий. Я уничтожал нежить во славу Света, не приближаясь к людям. Вы все зовёте меня святым. Мне это не нравится, Уна. Потому что это неправда. Легко быть праведником, когда нет искушений. Но… как только искушение появилось, я… Моё сердце и даже мой разум… И моя ноша… я чувствую впервые в жизни, я очень жалею о том, что я…

Девушка прикусила губу, слушая голос паладина.

— Думаю, я немного понимаю тебя, — тише прежнего проговорила она. — Нести бремя ответственности, постоянно знать, что от твоей жизни зависят множество других жизней. От такого можно… рано или поздно… утомиться… или пожалеть.

— Я не должен говорить, о чем жалею. Таких слов не произносят вслух, в таком даже не признаются себе, — Искандер положил обе руки на плечи Уны и уже не отводил глаз. — Но всё же скажу, и ты поймешь: если бы не выбор Света, я бы ушел из моего священного ордена. Ушел бы из-за тебя, Уна, — паладин говорил уверенно и ровно, как человек, давно принявший решение. — Я хочу быть вместе с тобой. Жить вместе с тобой. Я давно этого хотел… очень давно. Знаю, что законы Сестер не позволяют тебе… Это всегда останавливало меня и придавало сил в борьбе с собой. Ты должна знать, что и мне недопустимо… ведь я паладин. У паладинов… не бывает жен. Завтра мы войдем в Травинкал, и возможно, встретимся там с тем, за кем гнались через полмира. А также с его братьями. Мы можем умереть там — все мы. Но перед тем как мы уйдем к Свету, я должен это сказать. Я принадлежу тебе, дочь могучих духом женщин. Я твой.

Руки Искандера чуть сильнее стиснули девичьи плечи. Уна ощутила на себе все тот же горящий взгляд — настолько яркий, что сейчас казался затмевающим свет самых ярких звезд.

Амазонка задохнулась. Сердце прыгнуло, забилось часто-часто, девушка точно пребывала посреди жесточайшего боя, только в нем не существовало ни проигравших, ни побежденных. Во тьме, на берегу засоренного пруда, посреди города, чьи останки еще напоминали о былом могуществе, она ощущала себя подхваченной рекой времени. И чтобы бороться или бросать вызов не оставалось сил.

Можно сдерживать плоть, укрощая лишениями и трудностями. Можно смирить голос крови, поющий в жилах. Но никто и никогда не сможет смирить дух и сердце, говорящие иногда громче и вне желаний человека.

— Искандер, — только и смогла выдохнуть Уна, приникая к груди паладина.

Всем телом она прочувствовала дрожь рыцаря Церкви. На миг Искандер замер, точно колеблясь. Но только на миг, а затем…

Амазонка не могла себе представить, какими жадными способны оказаться его руки. Искандер стиснул ее крепко, почти до боли, впиваясь в полуоткрытые губы. От него пахло — дикими степями Амазонии, жарким воздухом Лут Голейна, душным ароматом джунглей… Всего себя, без остатка вкладывал Искандер в этот безрассудный порыв, уходя в него с головой, и забывая обо всем и всех, ждущих его впереди…

Уна с головой ушла в ослепляющий, ревущий вопль крови, поющей победную песнь. Упали запреты, исчезли преграды. Раздражительность и гнев, владевшие амазонкой последние сутки исчезли, вытесняемые могучим призывом, почти таким же древним, как и само Время. Уна задохнулась в его объятиях, ответно сжимая Искандера в руках, прижимаясь к нему гибким, сильным телом.

— Любимый мой, — прошептала девушка, приникая к его губам.

Верхний доспех паладина упал к их ногам с дребезжащим стуком, но ни Уна, ни Искандер не слышали его. Они словно обезумели, впиваясь друг в друга, и не находя в себе сил напиться до конца, и снова пробуя пить — жадно, взахлеб, и, обессиленные, отступали вновь и вновь… В какой-то миг Уна ощутила себя обнаженной крепко прижатой к вздрагивавшему телу Искандера, настолько крепко, что казалось — самой вечности не по силам их разъединить…

Поросший мягкой, тонкой травой берег поддался под ногами; не размыкая объятий, паладин и амазонка ощутили как их ступни, а затем и голени объяла вода пруда. Уна на миг оторвалась от губ Искандера, улыбнулась мягко и смущенно, и, сделав небольшой шажок, увлекла мужчину за собой.

И только ночь и звезды, проглянувшие на очистившемся небе, видели людей на берегу пруда. Ночь укрыла их крыльями бархатной тьмы, заглушила шепот, охладила разгоряченные тела. А звезды сияли в небе, отражаясь в темном зеркале воды, тревожимой ленивым движением ступни амазонки, растянувшейся на берегу.

Человеку надо так мало и так много. Получить и отдать, забывая порой о будущем, живя настоящим. Но в ту ночь ни Искандер, ни Уна не сожалели о тропе, приведшей их на берег пруда.

Ночь стлалась, убегая к исходу. Время текло…

Глава 16

Ковер мягко опустился на поросшую травой поляну, и оттуда первой спрыгнула коротко стриженная молодая женщина. Следом тяжело бухнулся варвар с девушкой на руках. Коротковолосая, не дожидаясь товарищей, быстрым шагом прошла к хижине, рывком распахнула дверь и обернулась. На красивом лице не отразилось ничего, лишь стальной взгляд стал более тяжелым.

Она кивнула застывшему в нескольких шагах варвару. Мрай взглянул на обессиленную волшебницу на своих руках и, вздохнув, зашел внутрь.

— Они, стал быть, тут должны были нас дожидаться? — уточнил он у Натальи, которая бесстрастно смотрела в ещё не погасшее кострище.

— Да.

— Тогда где…

— Клади её здесь, Мрай, — прервал друида появившийся в проходе Зандер, тяжело опираясь на дверной косяк. Некромант морщился, потирая колено.

Варвар повиновался, что-то невнятно буркнув под нос.

— Мы станем искать паладина и Уну? — вновь подал голос потиравший бока Таул, вглядываясь в ночную темноту. — Или будем ждать до завтра?

Наталья не ответила. Некромант прошел в хижину, усевшись на топчане.

— Не волнуйся, — бросил он тревожно топтавшемуся возле Саиды Мраю. — Она просто устала. К завтрашнему очнется.

— Может, все ж пойдем искать паладина? — еще раз предложил Таул. Он снова внимательно ощупал правый бок, чувствуя, что с ребрами там было не все в порядке. — Мало ли куда могло занести святошу? Без него в Травинкале нам делать нечего.

— Мы не пойдем, — прозвучал спокойный, отрезвляющий голос их проводницы. — До рассвета осталось совсем немного. Нужно ждать.

Наталья встретилась взглядом с некромантом и, дернув щекой, вышла из хижины. Оперевшись спиной о стену, загадочная девушка стала рассматривать темные заросли Нижнего Кураста. Это был самый порочный и нищий район прекрасного города, место городской свалки, воров и продажных женщин, место, которое редко посещали путешественники. Когда-то она считала это место домом. Когда-то нищие на местной свалке нашли младенца, девочку, и продали её в гильдию смерти. Когда-то из-за этого ребенка гильдия перестала существовать.

Жесткая складка у плотно сжатых губ наметилась ещё больше. Повернувшись, Наталия бросила последний взгляд в темноту и беззвучно ушла обратно в дом.

Глава 17

— Ночь тает, — прошептала Уна, поднимая голову с груди Искандера, и заглядывая в глаза. Смуглая ладонь прикоснулась к затылку амазонки, прошлась ниже, поглаживая, перебирая светлые пряди распустившейся косы. — Пора вернуться в хижину. Должно быть, наши друзья уже прибыли. Нехорошо, если они подумают, что с нами что-то стряслось.

Искандер кивнул, обнимая амазонку. Горизонт, самая верхушка, видимая над деревьями, уже тронул призрачный свет зарождающегося дня, прошелестел в кронах дуновением южного ветра, примчавшегося с далеких просторов. Уна вздохнула. Эта ночь прошла. Приведя их совсем близко к Темному Страннику.

… Амазонка вернулась в хижину ближе к рассвету, когда солнце еще не показалось из-за стены высоких деревьев, но стало уже почти совсем светло. К этому времени маленькая волшебница оправилась настолько, что уже пришла в себя, лежа в ворохе плащей. Её с не присущей ему заботой бережно и осторожно поил кокосовым молоком из фляги огромный северный варвар. Некромант дремал на топчане, в углу свернулся под шкурой Таул, и только Наталья, прямая и тонкая, как струна, стояла посреди разрушенного дома, возле самого очага, и выглядела свежей и бодрой, как будто бы выспавшейся, хотя вполне могло оказаться, что она простояла так целую ночь.

— Где паладин? — резко бросила Наталья. Трудно было бы сказать, что заставляло ее говорить с таким выражением.

Уна пожала плечами.

— У пруда. Через два квартала к западу. Молится.

— А где…

— …мы были всю ночь? Искандер был в здешнем храме Света, должно быть, просил помощи в завтрашней битве. А я следила за тем, чтобы его молитву не прервала никакая нечисть. А что?

— Ничего, — смерив ее взглядом, Наталья сложила руки на груди. — Нам пора выходить.

— Стал быть, с чего б ему молиться сперва в храме, а после у пруда? — недоверчиво проворчал варвар.

Уна пожала плечами, но ничего не ответила. Однако на лицах переглянувшихся друида и некроманта мелькнули тени беспокойства.


Путники тронулись в дорогу через час. Солнце уже взошло, но свежесть утра сохранилась, поэтому идти было легко. Наталья по-прежнему держалась во главе отряда, хотя ее работа проводника была завершена, когда последние путники сошли с ковра на окраине Нижнего Кураста. Дальше вести мог сам паладин, но Наталья осталась. Что ею двигало, не спрашивали. Но никто не был против того, чтобы она и дальше сопровождала отряд. Несмотря на угрюмость, врагом она не казалась.

На то, чтобы пройти Нижний Кураст, у путников ушло все утро. По пути им не встретилось никаких неожиданностей за исключением стаи огромных черных обезьян, сигавших по развалившимся крышам и ловко карабкавшихся по остаткам каменных стен. Обезьяны непрерывно верещали и швыряли в людей дикими плодами до тех пор, пока раздраженный некромант не дохнул на ближайших огнем. Однако даже после того, как они отстали, до людей еще долго доносились их вопли.

Идти по городским улицам было гораздо легче, чем через лес. Выложенная камнем дорога стала приятным разнообразием в сравнении с липкой грязью болот. Саида и вовсе удобно расположилась на ковре, по-восточному скрестив ноги, и старалась смотреть по сторонам, чтобы не упустить появления опасности. Ковер плавно стелился над землей, самостоятельно облетая препятствия вроде каменных завалов.

Спустя какое-то время, за которое пройдено было немало, паладин остановился, бросив на проводницу вопросительный взгляд. Ковер дернулся и повис над дорогой, случайно толкнув Зандера правым краем и раскачивая бахромой.

Наталья недоверчиво осмотрела несколько ближних зданий, нагромождение полусгнивших балок, срубила металлическими когтями на предплечье несколько кустов, отыскивая метки пути, и повернулась к путникам.

— Мы заплутали, — холодно бросила девушка, глядя на паладина. — Город водит нас по кругу.

Спутники переглянулись.

— Ты уверена? — паладин знал, что Наталья не ошибается; он и сам знал город, но в этой части, более напоминающей древнее капище, затянутое буйной растительностью, могло за прошедшие годы обосноваться что угодно. Девушка кивнула, посоветовав остальным быть начеку, и мягко, по-кошачьи двинувшись вперед, желая отыскать или проверить дальнейший путь.

— Остановись, — Зандер поднял бледное лицо, всматриваясь в скопление перекрученных веток, наползающих друг на друга в странном стремлении забраться повыше. Определенный порядок и пирамидальная форма дикого куста не были характерны для растения. — Там.

Стиснув рукоять меча, Искандер двинулся к побегам. Наталья скользнула следом. Уна держала стрелу готовой к полету, с синей искрой холода, дрожащей на зазубренном наконечнике. Несколькими взмахами рассекая ветви, грудой упавшие к их ногам, паладин и проводница отступили, всматриваясь в сокрытое прежде.

Перед ними, поднимаясь высоко над головами людей, высился черный гранитный обелиск. Основным мотивом вырезанной по всей поверхности подножья росписи оставались черепа животных и людей, скалящих клыки. Вершина обелиска представляла собой срезанное острие, увенчанное грубым очагом из камней. Из середины очага вздымались черные языки гранитного же столба пламени.

— Языческий алтарь, — проговорил Зандер, рассматривая руны, грубо высеченные в камне. — Древний как сама земля. Интересно, что он делает здесь, в Курасте, издревле считавшегося сосредоточием религии Света. Взгляните, — некромант приблизился, заложив руки за спину.

— Камень как камень, украшенный резьбой, — проворчал Таул, чье превосходное зрение позволяло обозреть руны издалека, не приближаясь к обелиску. — Похожи на старосеверный диалект, по крайней мере, некоторые значки обозначают понятные мне слова. На что тут смотреть? Эй, Мрай! Может это по твоей части? Хотя сомневаюсь, чтобы ты умел читать.

Варвар ответил презрительно-предупреждающим рычанием. Тонкие пальцы Саиды успокаивающе легли на мускулистое плечо, усмиряя вспышку гнева. Улыбнувшись девушке, варвар подошел ближе.

— Половину разберу, пожалуй, — проворчал Мрай, наклоняясь чуть ли не вплотную к закорючками, выписывающим волну по подножью обелиска. — Алтарь чего-то там… некоего Гибсд… нет, Дибг… — он наморщил от усилия лоб, протягивая руку. — Древнему… э… убийце… И воспря…

— Не прикасайся! — внезапно взревел некромант, бросаясь вперед, и слыша, как варвар договаривает:

— … воспрянет прикосновением.

Обелиск замерцал. Вначале тусклое, едва видимое серое свечение стремительно обретало окраску и насыщенность, пульсируя, поднималось все выше, подбираясь к каменному огню. Пока не вспыхнуло кроваво-красным, окрашивая камень в раскаленные цвета пламени, ревушего на самом верху обелиска. На поверхности обращенной лицевой стороной к путникам, проступил контур зазубренного варварского клинка, с выгнутым эфесом и лезвием, шириной в ладонь, плавно сужающимся к кончику дуги, образованной телом лезвия. Варвар отшатнулся, запрокинув голову и глядя на огонь, пылающий на вершине алтаря.

— Лезвие Старой Религии, — выдохнул кто-то позади. Саида вздрогнула, глядя расширившимися зрачками на побледневшую, дрожащую Уну. — Алтарь Гиддбина!

Заросли угрожающе затрещали. Из зелени, из-под разрушенных зданий и прямо из земли лезли гремящие костьми мертвые подобия воинов. Скалили длинные клыки мохнатые саблезубые кошки, припадали к земле, готовясь к прыжку стремительные леопарды, с шкурой белой, как снег. Нетерпеливо сжимали костлявые кулаки крупные скелеты, по размерам не уступающие в росте варвару Мраю, размахивая заржавленными топорами. Качнули головой, увенчанные острыми рогам чудовищные подобия туров, взрывающие землю копытами. На кончиках рогов животных плясали языки пламени. Такие же огни стекали по ребрам скелетов, расцвечивали шкуры хищных кошек дорожками огня, бегущими по хребту.

— Стой! — Вскричала Уна, увидев, как меч Мрая рассекает ближайшего к ним костлявого воина точно туман. — Это мертвые призраки! Они не тронут вас! Ждите Гиддбина!

Словно в ответ на произнесенное вслух имя, из алтаря выдвинулась оскалившаяся морда исполинского коня, объятого красным пламенем.

— Лезвие Старого Мира! — взревел всадник, занося над головой чудовищного размера топор. Россыпь искр сорвалась, рассыпавшись по земле. Глаз коня и глаза всадника полыхали длинными языками пламени, такого же красного, как пылающее на вершине обелиска. Развернувшись, хлестнула раскаленная цепь, метясь в Саиду.

Взревев от ярости, варвар поймал конец цепи, и, сунув конец меча в ребра вставшего на дыбы коня, рванул цепь на себя, замахнувшись облапленным жидким огнем клинком.

На краткий миг глаза всадника полыхнули удивлением и недоверием. Огромный кулак сжался, подтягивая к себе цепь и варвара, висящего на другом конце. Огненная лошадь молотила передними копытами воздух, хрипя и разбрасывая горячие огненные брызги, вылетавшие из оскаленного рта.

— Дикий Гиддбин! Покровитель Охоты и Войны!

Всадник повернул голову, взмахом топора отбивая удар меча северянина. Уна, выпрямившись и опустив лук, чуть склонила голову.

Секунды, растянувшиеся в вечность, огненный всадник мерил девушку и её спутников пылающим взглядом. Затем расхохотался, дернув цепь так, что варвар полетел под копыта лошади, с фырканьем заплясавшей на месте.

— Есть помнящие тебя, Лезвие Старой Религии, — Уна говорила четко, свободно, и спутники ее понимали. Как понимал новый язык и старый покровитель охотничьей удачи.

— Клянусь Холодным Ключом, — Гиддбинн вонзил пятки в бока коня, укрощая его, — этот город не вымер окончательно.

Земля содрогнулась, когда исполин спрыгнул с лошади, обводя взглядом спутников Уны. Амазонка подавила нервную усмешку. Можно быть богом и древним символом ушедшего времени. Можно обладать бессмертием и силой, способной сокрушить горы. Но, если тебя не понят и не чтут, даже такие существа, как огненный всадник, склонны впадать в меланхолию, находясь внутри собственного алтаря. Иными словами — Лезвие Старой Религии давно не слыхал своего имени, произносимого устами почитателей, и буквально до смерти устал от одиночества. А значит — был не против поговорить без оружия.

Паладин вложил меч в ножны. Он не успел принять участия в битве, но теперь, когда древний бог, или демон, ступил на землю, содрогнувшуюся под ним, он вышел вперед. Он был лидером их отряда, и вести разговор следовало ему, а не его воинам.

— Гиддбин, — тщательно выговаривая незнакомое ему имя, проговорил он. — Что заставило тебя проснуться от одного лишь человеческого прикосновения? Что тебе нужно на земле, которая едва помнит тебя?

Краем глаза паладин видел, как подобрались варвар и некромант, а волшебница тихо сползла с ковра и утвердилась на ногах, опираясь на свой посох. Похоже, все, за исключением амазонки, готовились к битве — с самим древним демоном.

Глаза Гиддбина полыхнули темным пламенем. За его спиной похрапывал и рыл копытом землю конь древнего существа. С морды животного, шипя, срывались искры, падая на землю — на почве затем еще долго тлели угольки. Амазонка стиснула сильными пальцами древко копья, с тревогой глядя на спутников.

— Красивая наложница, — блеснул жуткой улыбкой монстр. Глаза без зрачков оценивающе рассматривали Саиду, вспыхнувшую от бесцеремонного взгляда и слов существа.

Амазонка подвинулась ближе к святому воину, кладя пальцы на запястье, и жестом удерживая руку, лежащую на рукояти меча.

— Святоша новой религии, девчонка с посохом, — пылающие глаза переходили с одного на другого члена маленького отряда, — варвар с севера, едва ворочающий языком. А… И Сын Волков здесь! Не вымерли все-таки… Жаль! — Рыкнуло божество войны древних народов, небрежно кладя скрещенные руки на рукоять топора, перевернутого и упертого лезвием в землю. — И двое слуг смерти. Для полноты компании. Святоша, недостойный моего внимания, ты смеешь задавать вопрос Лезвию Старой Религии? Эта земля помнит Гиддбина!

— Настолько хорошо, что Гиддбин пробуждается от прикосновения первого попавшегося странника? — голос Искандера дрогнул от сдерживаемого гнева. — Эта земля забыла тебя, демон!

Топор взлетел в воздух, очерчивая ревущий круг. Гиддбинн откинул голову, так что змеящиеся, толстые сальные пряди волос упали на спину, и расхохотался во все горло.

— Что мы, стал быть, слушаем этого мертвого пса?! — зло вопросил Мрая, подбираясь для прыжка. — Убьем его!

Могучий удар ладони демонического призрака прошлого пришелся по груди варвара, отбрасывая его назад.

— Отлезь, глупец, — презрительно бросил Гиддбин. — Говори ты, — Уна выступила вперед, оставив копье воткнутым в землю.

— Прошу тебя, Лезвие Старой Религии, дай нам пройти, — проговорила амазонка, бесстрашно глядя на возвышающееся над ней существо.

— Нет, — осклабился демон, приближая напоминающее маску черепа лицо так близко, что приглушенный огонь глаз идола осветил лицо девушки. — Вы останетесь здесь. Я так хочу!

Саида подняла посох, испепеляя демона ненавидящим взглядом. Зандер перевернул кисть кверху — над ладонью загорелся тугой комок голубого пламени.

— Боевая дева. Восточная магия, верно? — ухмыльнулся Гиддбин, вновь поворачивая лицо к Уне. — Может, ты хочешь еще чего-то? — вкрадчиво переспросил Дикий Дух Охоты. — Нет, мне скучно здесь. Вы остаетесь.

Уна позволила себе усмехнуться: демоническая сущность Гиддбина требовала поклонения и жертв, которых древний идол религии ушедших времен лишился с последним человеком, покинувшим город. Те, кто поставили алтарь, украсили его и приносили дары, умерли или ушли, оставив черный обелиск посреди наступающих джунглей.

— Еще я прошу тебя дать мне свои дары, — амазонка приложила руку к груди, склоняя голову перед тварью. Искандера замутило от этого зрелища, но паладин не вмешивался, полагая что девушка-воин знает, как общаться с пробужденным к жизни призраком религии северных народов.

— А если вместо этого я принесу тебя в жертву Старой Религии? — задал вопрос огненный идол, сощурив глаза.

Амазонка согласно качнула головой вверх-вниз; слова мягко стелились над землей.

— Ты можешь сделать, как говоришь, — согласилась девушка. — Но разве не я приносила тебе дары, отделяя от трофеев охоты? Разве не тебе посвятила у Гремящего Ключа шкуру и голову снежного тигра? Вспомни меня, древний бог Охоты! Вспомни, что твое имя чтут береговые племена! Вспомни! Я — амазонка Уна, дочь свободного народа, прошу твоего дара и помощи!

Гиддбин нахмурился, словно взвешивая сказанное.

— Что получу взамен? — наконец спросил Лезвие Старой Религии. — Ваш путь лежит в темные глубины, на встречу с Великим Злом. Дева… я не хочу отпускать живых, которые могли бы скрасить мою скуку. Вы будете блуждать по городу, всякий раз возвращаясь к алтарю, пока не поймете тщетность ваших мук.

— Ты можешь сделать так, — снова согласилась Уна, — оставив нас здесь, заманивая мороком, но тогда Великое Зло выйдет наружу. Подумай Гиддбин, что ты теряешь, отказывая мне в просьбе!

Огненноглазый Бог Войны и Охоты задумался. Прошло несколько мучительных минут, прежде чем с руки, легшей на украшенный черепами пояс, не стек ручеек огня, выжигая землю.

— Согласен, амазонка, — проворчал древний языческий демон. — Ты получишь свой дар.

— Тебе будет посвящена часть победы над Великим Злом, Дикий Гиддбин! — пообещала девушка-воин.

— Я хочу ухо Дьябло, — выразил желание Лезвие Старой Религии, ощеривая длинные тигриные клыки.

— Оно будет посвящено тебе! — с жаром заверила амазонка.

Спутники девушки переглянулись в недоумении, отступили, увлекаемые Зандером прочь. Огромная ладонь стиснула плечо амазонки. Нестерпимо потянуло паленой кожей и горелой плотью. Амазонка выгнулась, подхватывая другой рукой Гиддбина, возносимая на уровень глаз существа, гулко роняющего в тяжелый, жаркий воздух слова старого языка народов севера, населявшего горы от моря и до далеких далей, упирающихся в край мира.

— Я ничего не понимаю! — пожаловалась Саида.

— Кажется, ей больно, но она не сгорает заживо, — проворчал рыжий Таул, заинтересованно глядя как тело девушки-воина, объятое жидким огнем, корчится в руках демона. — Языческие демоны падки до славы и возносимых молитв.

— Ты прав, — подтвердил Зандер, складывая руки на груди. — Они питаются поклонением. В нем их жизнь, их сила, их слава, их смысл. Без почитателей — он ничто. Пустое место. Истлевшая нить на полотне истории.

— Кажется, — подала голос Наталья, — у этой нити только что завязался новый узелок на ткани бытия. Кажется, все кончено.

Безвольное тело амазонки опустилось на землю, у ног Гиддбина.

— Позаботьтесь о ней, — произнес Лезвие Старой Религии, не глядя на распростершееся тело девушки. — Следуйте на север, до каменного портала. Город отпускает вас.

Склонился, и, проведя пальцем по щеке амазонки, прибавил:

— Помни обещание. Мы еще встретимся у Гремящего Ключа, в чертогах льда, когда настанет твоя ночь конца. Я помню свои слова. Помни и ты свои, Уна из берегового народа.

Выпрямился, и, окинув насмешливым взглядом маленький отряд, ухватился за гриву коня, рывком забрасывая тело в седло. Лошадь встала на дыбы, молотя по воздуху копытами, и совершив гигантский прыжок, ушла в черный обелиск, поглотивший Дикого Бога Охоты, вместе со всем призрачным воинством мертвых воинов и животных, оставивших после себя следы выжженных копыт в земле, и опаленные огнем растения. Огонь на вершине черного монолита мигнул и погас.

Уна зашевелилась и застонала, разлепляя непослушные веки.

Первым, что она увидела, было лицо паладина. Еще не отошедшая от общения с древним богом, амазонка ужаснулась — каким пустым и отрешенным оно было. Синие глаза, всегда гревшие ее ласковым взглядом, казались теперь кусками льда.

Он резко наклонился и поднял ее на руки. Мгновением позже амазонка ощутила, что лежит на мерно колыхавшемся ковре — где ранее сидела Саида.

— Отдыхай, — коротко бросил он и, выпрямившись, отвернулся. От него пахнуло таким холодом, что амазонка невольно съежилась. Таким она его видела только раз — когда Искандер стоял напротив Андариэли.

— Искандер… — беспомощно простонала она, не до конца понимая перемену, произошедшую с мужчиной, которого она любила.

Паладин ровно посмотрел сквозь нее и сделал знак отправляться. Проходя мимо ковра, чтобы занять свое место во главе отряда рядом с Натальей, он бросил короткую фразу, но только Уна слышала то, что он сказал.

— Сделка с демоном. Ты предала Свет. Ты меня предала.

От полного боли стона, Уну удержала разве что гордость. И блестящие, насмешливые глаза Таула, тотчас отвернувшегося, рассматривая растения, скорчившиеся вдоль пути следования отряда.

Глава 18

— Может быть, сделаем привал? — не выдержала, наконец, затянувшегося безмолвия Саида, когда отряд прошагал немалую часть пути, миновав разрушенный каменный круг, вкопанный стоймя в землю. Потрескавшиеся фрагменты портала оплетали растения, пустившие крупные белые цветы, которые источали удушливый аромат. — Отдохнем перед…

Саида замялась, скользнув взглядом по лицам спутников. Сердце у девушки сжималось от сожаления. Понять поступок Уны могли бы варвар или Таул, отстранившийся и делавший скучающий вид. Некромант тоже молчал, отводя взгляд. Наталья безмолвствовала, хмуро высматривая место предположительного ночлега. Лишь Искандер — прямой точно стрела, с гневной морщиной, прорезавшей лоб — был спокоен. И так же молчалив. Точно окружавшие их камни.

— Устроим лагерь здесь, — темноволосая проводница указала рукой на относительно гладкое место меж стен, свободное от растительности. Вокруг валялись обломки колон, могущие послужить лавками, растения сторонились места, покрытого короткой, темно-зеленой травой, пробивавшейся даже сквозь камни. — Заночуем.

Лагерь ставили быстро, почти не разговаривая друг с другом. После встречи с Гиддбином даже болтливый оборотень предпочитал держать язык за зубами. Из всех, похоже, только Наталья чувствовала и вела себя как обычно. Проводница была собрана, уверенна и так же молчалива.

Саида всё чаще оглядывалась на амазонку, так и не вставшую с раскинувшегося на каменных плитах ковра. Светловолосая северянка, низко опустив голову, была настолько погружена в свои мысли, что очнулась только, когда неосторожный Таул, случайно или нет, споткнулся о её ноги.

Наталья первой принялась развязывать мешки с вяленым мясом и лепешками, которыми их щедро снабдил харчевник. За несколько дней лепешки стали твердокаменными и вполне могли заменить щиты, будь их размеры чуть побольше, но им нужно было быть благодарными и за такую пищу.

Разложив припасы у огня, и давая мясу пропитаться запахом костра, Наталья уселась на валун осторонь огня, в тени. Некромант устроился напротив, ближе к теплу, которого, по всей видимости, повелителю мертвых очень не хватало даже в душных джунглях Кураста. Укутавшись в плащ, Зандер, не мигая, уставился в костер. Таул, покрутившись рядом и так и не найдя себе места, ушел куда-то в темноту, деликатно намекнув во весь голос на непреодолимый зов природы.

Паладин последним закончил приготовления к ночлегу, и, подойдя к костру, некоторое время стоял, глядя на языки пламени. Затем развернулся и, не глядя ни на кого, тяжело прошел туда, где сидела проводница.

У костра повисло молчание. Некромант изредка подкидывал ветки в огонь, и даже такие звуки были желанными — всё-таки не тишина.

— Завтра на рассвете будет Травинкал, — ровно, но тише обычного проронила проводница. — Он мог бы быть сегодня, если бы демон нас не задержал. Впрочем, ты знаешь сам.

— Как думаешь, нам удастся успеть до полного солнца? — бросил паладин. Голос его был хриплым и чужим.

Наталья дернула плечом.

— Может быть, — помолчав, она добавила. — Высший Совет…

Искандер вздрогнул.

— Что ты сказала?

На проводницу посмотрели все, даже отрешенная Уна. Наталья провела рукой по лицу, потерла шрам на виске. Посмотрела на обернувшихся в её сторону людей.

— Высший Совет, — повторила она. — В Травинкале. Была там один раз до того, как уйти в Доки. Много их. Сама не справилась, даже пытаться не стала. Ушла. Едва ушла.

Наталья опять потерла шрам на виске, с силой провела ладонью по лицу. Искандер с силой сжал плечи. Что-то подсказывало его спутникам, что о Совете, что бы оно ни было такое, он знал и сам. Слова проводницы лишь выступили подтверждением его немалым опасениям.

Глава 19

Яркое солнце поднялось над джунглями, разгоняя ночную тьму и холод. Мрай открыл глаза. Первым, что он увидел, была торчавшая у костра фигура Натальи, что оглядывала окрестности в своей всегдашней манере. Мельком северянину подумалось о том, что никто ни разу не видел странную женщину спящей. Спала ли она вообще?

Ощутив некую нужду, как правило, приходившую к нему по утрам, варвар поднялся. Постаравшись ступать как можно тише, чтобы не разбудить притулившихся к нему с двух сторон Саиду и Зандера, Мрай миновал рвано посапывавшую, уткнувшуюся в сгиб локтя лицом Уну, переступил через тощего оборотня. Протиснулся мимо стоявшей у выхода с пятачка Натальи, и совсем было уже собрался присмотреть подходящие кусты, когда до него дошло.

— Свет и тьма! А, стал быть, где паладинчик?

Наталья встретилась с ним глазами и, после некоторого молчания, указала взглядом вперед, на развалины Верхнего Кураста. Туда, где, по их расчетам, должен был лежать Травинкал. Варвар дернулся, соображая.

— Он что, то ись… ушел? Один?

Проводница заложила руки за спину, пожимая плечами.

— И… давно?

— До рассвета.

Мрай гулко сглотнул. Резко села на своем месте Уна. Обладавший тонким слухом оборотень-друид приоткрыл зеленый глаз.

— Он… предупреждал, что не возьмет нас в Травинкал, — сиплым спросонья голосом, вспомнила амазонка.

И, вдруг, не выдержав, разрыдалась.

Глава 20

От Нижнего Кураста, где остановилась на ночевку группа Искандера, до Травинкала было добрых несколько часов пешего хода, и на пути паладина лежал еще Верхний Кураст, некогда богатейший и благодатнейший город, таким, каким его помнил адепт Искандер. Теперь, если судить по развалинам Нижнего Кураста, город превратился в руины, проклятое место, из которого таинственным образом исчезли все жители. А обитатели окрестных поселений бежали из своих домов, даже не представляя толком, что могло случиться с огромным и процветающим Курастом, городом, который с незапамятных времен находился под защитой Храма Паладинов. Бежали, чтобы и на них не пало страшное в своей непонятности проклятие.

Когда-то от Нижнего до Верхнего частей города вело несколько обширных, вымощенных камнем дорог, вдоль которых тоже жили люди. Лес окрестностей Кураста был чист и неопасен для сбора плодов и охоты. Но вот уже много лет дикие джунгли заполонили территорию, издревле завоеванную у них человеком.

В этих джунглях не водилось нежити, печать Света даже в оскверненном его храме оставалась незыблема и те, от кого она оберегала людей, не смели приближаться к Травинкалу. Однако дикого зверья теперь здесь было предостаточно, и паладин отлично это понимал.

Тем не менее, после короткого раздумья, он всё же избрал путь через лес, с трудом продираясь через дикие заросли, одновременно стараясь делать это как можно тише. Паладин Искандер все для себя решил. Он не будет подвергать опасности жизни своих спутников. Неразумно было вообще тащить их за собой. Ему следовало расстаться с ними в Лут Голейне, расстаться со всеми, и в особенности с амазонкой. Теперь его слабость поставила под угрозу саму миссию, возложенную на него Светом. Единая слабость единого человека ставила под угрозу существование целого мира. Его мира.

О том, что значило невыполнение воли Света для него самого, Искандер старался не думать. Но против его воли перед мысленным взором вставало прекрасное и ужасное видение Адских Врат и в уши врезались нечеловеческие вопли и хохот ждавших его демонов. Да, его, Искандера, примут с особой радостью и вожделением. Там, за Вратами.

А все из-за того, что он не нашел в себе сил, чтобы вовремя обуздать себя и проявить твердость, должную быть присущей каждому воину Света. Ему нужно было отослать прочь своих спутников. И, прежде всего ее, Уну. Женщину, для которой он пожертвовал всем, что принадлежало только ему — своими телом и душой. Он заложил душу в обмен на ее жизнь, и отдал ей свое тело в доказательство любви, настолько истинной и сильной, что заставила его забыть обо всем, кроме нее, Уны, женщины-амазонки из островных племен.

А она его предала.

Паладин замер, прижимая сжатые кулаки к вискам и с трудом сдерживая стон. Теперь, когда он поддался соблазну и согрешил, Свет уже не будет освещать его пути. Он лишился и благоволения, и даже магии паладинов, той самой, что могла выручить его, даже когда дела шли совсем плохо. Но его миссии никто не отменял. Он сделал ее успех залогом благополучия своей души. А значит, теперь, когда Свет оставил его, Искандер будет драться не только за всех живущих ныне, но и за себя. Как обычный смертный.

Первый Избранник тоже был обычным. Не приведи Свет повторить его судьбу.

… Искандер, пригибаясь, прошел под огромной, оплетенной лианами, ветвью. По его расчетам, уже скоро он должен был выйти к пригороду Верхнего Кураста. Им уже несколько часов владело сильное беспокойство — лес здесь не казался таким диким и непроходимым. Он выглядел таким, каким привык видеть его адепт Искандер за годы, проведенные здесь. Как будто ежедневно десятки недоученных паладинов, да и просто жителей Кураста ежедневно выходили в джунгли по своим делам — на охоту, за плодами и травами. Хорошо знавший этот лес Искандер мог предполагать, что неделя без людей превратила бы его в непроходимую чащобу. Но люди пропали из Кураста в единый миг, так об этом шептались в Доках. Может ли это быть правдой? Кто в таком случае бродит по здешним лесам, распугивая зверье и нежить? И о каком Высшем Совете говорила Наталья, если Высший Совет в одночасье погиб?

Сын Востока вышел на — в этом не могло быть сомнений — хорошо протоптанную тропу и, гася в себе недобрые предчувствия, пошел по ней. По его расчетам эта дорога вела прямо к цели его путешествия — Верхнему Курасту, который, воспользуйся он главной дорогой, уже давно должен был раскрыться перед путником со всей своей ужасной красоте.

И Искандер не ошибся. Спустя некоторое время джунгли действительно расступились перед ним, открывая вид на древний город, некогда сосредоточие всех сил Света.

Некоторое время паладин взирал на лежавший перед ним в низине Кураст, а затем с силой потер оба глаза ладонями, забыв о сковавших их латных перчатках. Боль показала, что он не спит, но развеять чудесный сон не смогла.

Ибо Верхний Кураст оставался таким же, каким его помнил Искандер. Следы запустения едва наблюдались на остовах крайних домов, общий же вид города оставался таким, каким он был всегда — широкие зеленые улицы, серые громады каменных домов и резные стены храмов, мутные пруды с затянутой ряской водой, в которых плавал мелкий мусор, накиданный туда горожанами — все это было настолько привычным, что на несколько мгновений Искандер застыл, не в силах совладать с собой. Потому что прямо перед ним по городским улицам мирно ходили люди. Не демоны и не нежить, а обычные горожане Кураста. Такие встречали корабль его и его друзей в Доках, с трудом удерживали натиск чудищ из лесов.

Однако чем-то эти люди настораживали его, мешая сделать шаг из зарослей, спуститься с невысокого холма, на котором он стоял, и подойти к ним. Несколькими мгновениями позже он понял, что именно его настораживало: возраст горожан был одинаковым. Среди них не было ни стариков, ни детей. Только крепкие молодые мужчины и женщины, которые не делали никакой работы, только слонялись по городу, казалось, безо всякой цели.

Но каждый из этих людей был вооружен. С того места, где он стоял, не было видно их лиц, но Искандер подозревал, что в них тоже было что-то необычное. Что-то, что поможет ему понять, отчего жители Кураста стали теми, кем они стали.

Против его ожиданий, вход во внутреннюю часть города не охранялся. Но идти напрямик Искандер не решался. С большим удовольствием он вообще бы обошел проклятый город, если бы в Травинкал, древнее обиталище паладинов, и нужный ему храм Света Заккарум можно было попасть откуда-нибудь еще. Помянув в сердцах всех демонов Ада, паладин поплотнее запахнул свой плащ и двинулся к одному из сточных ручьев, в изобилии вытекавших прямо через городские стены Кураста. Когда-то древние строители так приспособили один из притоков могучей лесной реки, чтобы он выводил городские нечистоты, и пути для многочисленных мутных грязевых потоков были выбиты прямо в стенах.

Там, где Искандер собирался проникнуть в город, лесные заросли подступали к самой городской стене. Поэтому паладин беспрепятственно и никем не замеченный подобрался и скользнул в грязную канаву, выводившую ручей из города. Латного доспеха он так и не снял, понадеявшись на легкость металла, из которого тот был сделан. Но оружие, которым он был увешан, было достаточно тяжелым, и едва ли получилось бы выплыть, случись такая необходимость.

Однако никакой такой необходимости не случилось. Погрузившись в вонючую воду по грудь, Искандер нащупал ногами дно, и, отпустив склизкий край каменного стока, пошел под арку в стене, сооруженную для этого ручья.

Паладин приготовился идти очень долго, примерно представляя себе, насколько извилистыми могут быть пути этой подстенной канализации, уже раз побывав в канализационных стоках Лут Голейна. Однако не успел он пройти и нескольких десятков шагов, когда светляк в стеклянном пузырьке — подарок рыжего оборотня, раздавшего таких всем еще на корабле, взволнованно заметался, бьясь о края сосуда. Тусклый свет, которым Искандер худо-бедно освещал свой путь, сделался мечущимся. Стиснув зубы, паладин поднял склянку повыше и тут до него долетел протяжный женский стон, переходящий в крик.

Крик раздался так близко от него, что паладин едва не шарахнулся в сторону от напугавшей его женщины. Но узкий тоннель по-прежнему был пуст. Стон повторился, на этот раз громче и протяжней — видно, неведомая женщина из последних сил сдерживалась, чтобы не закричать, и ей это удалось — ценой неимоверных усилий. Искандер сразу понял, что она испытывает муку, сильную, почти нечеловеческую. Теперь женщина стонала непрерывно, но как-то глухо, вероятно, ее не было уже в том месте, где Искандер впервые услышал ее голос, и сейчас ее голос звучал куда тише. Тем не менее, ясно можно было определить, что стон шел сверху.

Паладин задрал голову и увидел над собой провал люка, забранного решеткой. Такие часто использовались в домах Кураста для спуска нечистот. Он не мог заставить себя пройти мимо стонущей женщины. Как ни велико было значение его миссии, паладин, который равнодушно или нет, прошел мимо страждущего — не паладин. Даже если он сам не знает точно, принадлежит ли он еще к этому ордену.

Стараясь не шуметь, Искандер приподнялся на носках. Насколько это позволяла ему тяжесть его оружия, едва сдвинул ржавый засов, и, подняв решетку, отодвинул ее в сторону. Это удалось ему сделать почти бесшумно. Паладин резко подпрыгнул и, зацепившись за край люка, с усилием подтянулся, протискиваясь в него.

То, что он увидел в неизвестной ему комнате, от неожиданности едва не заставило разжать руки и полететь обратно, вниз, с шумом и плеском.

Прямо перед ним в нескольких шагах, привязанная к столбу, сидела светловолосая женщина. Она была столько же грязна, сколь и истощена. Ее обнаженное тело покрывали многочисленные раны и язвы, какие бывают от ударов плетью или от прикосновения каленого железа. Стоявший над ней мужчина, тоже обнаженный, если не считать красной накидки на бедрах, какую носили большинство из жителей Кураста, и кожаных сапог, напрягая мускулы, стягивал металлический ошейник на женской шее, заставляя несчастную корчиться и хрипеть. Когда голова Искандера показалась в провале люка, он как раз закончил свое дело и, поднеся стоявшее поодаль ведро воды, с явным удовольствием окатил свою беспомощную пленницу.

Ее опущенная голова дернулась. Похоже, девушка вновь приходила в себя.

Не замечая Искандера, палач присел перед женщиной и приподнял ее голову за подбородок. Жертва отвечала ему взглядом, полным боли и ненависти. Непохоже было, чтобы ее обрадовало возвращение из забытья.

— Служи Свету, паладин Ириана, — почти весело, с легкой глумливостью произнес мужчина обычное приветствие воинов Церкви, скользнув ладонью ниже, и стиснув грудь своей жертвы с такой силой, что светловолосая дернулась всем телом, едва давя в себе готовый вырваться новый стон. — Понравился ли тебе этот светлый день, которым Свет одарил все сущее в этом мире? Будешь ли и ты благодарить Свет за него?

Женщина, которую ее мучитель называл паладином, молчала. Ее голова была низко опущена.

— Ты здесь уже шесть лет, как и все вы, упрямцы, — между тем продолжал обитатель Кураста, внимательно вглядываясь в выражение ее лица, которое она пыталась прятать. — Все еще ждете этого избавителя, порождение глупых баек рехнувшегося прорицателя? Когда же он придет? Признаться, даже я немного подустал. Ты знаешь, что нравишься мне, так к чему это упрямство? Признай за нашим новым хозяином, и ты увидишь настоящий свет.

— Я… и так вижу Свет. Он… внутри меня. А ты… тебя поработила тьма, мой брат. Свет, который видишь ты —отблески… адского пламени. Я каждый день молюсь за ваше избавление.

— За наше избавление? — выделив слово «наше» захохотал палач. Не прекращая мять ее грудей, он приблизил лицо к лицу светловолосой паладина. — Лучше молись за себя, святоша! Когда прикажет хозяин, все паладины умрут паладинами, но не ты!

Его пальцы стиснулись на горле Ирианы. Девушка задергалась, молча, с безнадежным отчаянием. Но в тот миг, когда торчавшему под люком Искандеру показалось, что он услышал достаточно, палач вдруг резко отпустил свою жертву и выпрямился.

— Благодари повелителя за то, что он велел не касаться вашей святости, — глумливо, но с изрядной долей едва сдерживаемой ярости бросил он напоследок. — Иначе ты давно была бы подстилкой в моем доме!

Глухо хлопнула опускаемая решетка. Послышались частые удалявшиеся шаги. Ириана опустила голову на грудь, сотрясаясь в беззвучном плаче.

— Утешься, сестра. Час нашего триумфа близок, как никогда.

Собравшийся было покинуть свое убежище, Искандер взглянул в сторону нового голоса, и увидел его обладателя. За соседней решеткой, каких было много по обеим сторонам от тюремного коридора, сидел белоголовый тощий старик с нечесаной, длинной и такой же белой бородой. Чуть поодаль, за другой решеткой, угадывалась еще чья-то фигура.

— Я устала ждать, господин.

Хотя девушка, казалось, плакала, голос ее звучал на удивление ровно и спокойно. Ириана не поднимала головы.

— Я устала. Моя вера не крепка — ее нет совсем. Она вышла в муках этих ужасных лет, господин. Я… я пришла на праздник посвящения всего через год после того, как была посвящена сама. Не так я представляла себе мою службу Свету! Я больше не верю, и волю мою держит не вера, а упрямство, простое упрямство, господин! Где твой обещанный Избранник? Где наш избавитель??

Теперь она почти кричала, захлебываясь слезами. Тем страннее прозвучал для нее ответ:

— Обернись, он за твоей спиной.

Ириана подавилась криком. Обернувшись, насколько позволял ей ошейник, она огромными, широко раскрытыми глазами наблюдала исход из люка для нечистот смуглокожего молодого воина, лицо и волосы которого покрывали зловонная ряска и мусор, но отталкивающий грязь доспех был чист, как всегда, и даже здесь, в темнице, едва не слепил своим зеркальным блеском. В единый миг он показался всем, кто мог его видеть, посланником самого Света, и лишь позже девушка и старик узрели, что перед ними смертный. Невидимый доселе для паладина юноша в соседней со стариком клетке также приник к прутьям, жадным взглядом впиваясь в оружие Искандера. Тело этого пленника было так же истощено и истерзано, как и плоть Ирианы. Что, во имя неба, за узники находятся в этой темнице?

Искандер вытащил из ножен свой меч, полученный еще на посвящении, и, размахнувшись, ударил по цепям девушки. Старое железо распалось, освободив её руки. Пока он возился с ошейником, старик в соседней клетке успел подняться на ноги и величаво выпрямиться, ожидая, когда явившийся из ниоткуда воин будет говорить.

— Я помню тебя, паладин, я помню всех, кто был посвящен в этом храме. Но не могу вспомнить твоего имени.

— Я Искандер из Лут Голейна, — справившись, наконец, с ошейником, воин Света взглянул через решетку в лицо старика, и тут же опустился на колено, переменившись в лице.

— Советник Халим…

Старик принял поклон, но, когда Искандер поднялся, сделал нетерпеливый жест рукой.

— Я вспомнил тебя Искандер, сын великого визиря. Вижу, у тебя множество вопросов. Ответы ты узнаешь после. Поторопись, и освободи заключенных здесь воинов Церкви, ибо час великого испытания для всех нас близок как никогда, а ты уже почти опоздал.

Глава 21

— Этот святоша порядочный чистюля, — ворчливо прохрипел человековолк, елозя носом по траве. Было видно, что Искандер стремился оставлять как можно следов, и ему это почти удалось. Если бы не нюх, даже хорошо читавший следы друид вряд ли углядел бы место, где Искандер сошел с вымощенной камнем дороги и отправился через лес.

— Это не он чистюля, — как всегда мрачно объяснил некромант, нервно оглядываясь на оставляемую ими дорогу по мере того, как они углублялись в джунгли. — Это его доспех. Почти не оставляет следов хозяина на чем бы то ни было. А сам воин Церкви воняет так же, как и простой смертный, стоит ему только вылезти из лат.

— А может, сделаем все проще? Красавица, как там твое магическое чутье?

Саида помотала головой.

— Оно действует только на очень сильный… сильное… не знаю как объяснить. На сильный источник…

— Того, что ты ищешь? — подсказала мрачная, куда мрачнее некроманта, амазонка.

Саида закивала, с благодарностью взглянув на старшую подругу. Оборотень хмыкнул и снова уткнулся носом в следы паладина. Дело у него начинало идти на лад, но отвлекаться было чревато. В любой миг он мог потерять след зачарованных сапог.

Через несколько часов, изодранные колючими растениями и злые, они выбрались на тот самый пригорок, с которого открывался прекрасный вид на город. Как и ранее Искандер, люди замерли, не в силах оторвать глаз от прекрасного Кураста, раскинувшегося перед ними. Прошло несколько мгновений, прежде чем проводница простерла руку в сторону северо-восточной части города.

— Бегут, — непонятно бросила она. Однако, мигом позже, это увидели и остальные.

Жители Кураста, по мере того, как узнавали, видимо, какую-то важную новость, как один разворачивались и бежали все в одну сторону — на северо-восток, на ходу доставая оружие. Бывший самым остроглазым в отряде — Зандер, сощурился, вглядываясь вдаль. Постепенно его полуколдовскому взору открылась картина: с полтора десятка полуголых, вооруженных чем попало маленьких фигурок не отбивались — нет, с необъяснимым бешенством нападали на подбегавших с разных сторон вооруженных горожан. И, это казалось невероятным, но ярость и воинское искусство полуголых, истерзанных людей оказывались куда сильнее оружия жителей Кураста. Быстро и безжалостно пробиваясь сквозь заслоны последних, нападавшие добрались до невысокого дома в западной части города. Несколькими мгновениями позже оттуда высыпала еще одна группа людей и присоединилась к нападавшим. Теперь объединенными усилиями эти две группы пробивались к центру города. Сейчас они были гораздо ближе к холму, и видеть их мог не только Зандер.

— Кто это такие? Куда лезут?

— Не знаю, кто они, — вдруг обрела голос Наталья. — Но на пути у них Травинкал.

— Смотрите! — вдруг закричала Саида, указывая вперед. Там, во главе первого отряда, блестели знакомые доспехи паладина Искандера. И сам паладин, сокрушая всех своим щитом, точно молотом, пробивался через ряды защитников уже стоя на нижних ступеньках великого Храма паладинов.

— Мы должны им помочь!

— Кому это им? — иронично переспросил оборотень Таул. Восточная колдунья стремительно обернулась к застывшей амазонке.

— А ты тоже будешь стоять и смотреть, как его убивают? Тебя послали защищать его! Ты сама мне говорила!

На лице амазонки были злость и решимость. Не ответив, она перехватила поудобнее заспинный дротик и ринулась с холма — туда, где во главе непонятных людей пробивался к прибежищу Мефисто паладин Искандер. Мгновенно переглянувшись, Саида и Мрай, не сговариваясь, побежали вслед за Уной. За ними чуть помедлив и не так быстро, но решительно направилась их проводник.

— И что ты собираешься делать? — невинно поинтересовался Таул у Зандера. Тот пожал плечами и полез за пазуху.

— Попробую выдернуть паладина из драки и взнести его на вершину этого Храма, ко входу.

— Храм наверняка охраняется.

— Наверняка.

— А…

— А я давно хотел померяться силами с Высшим Советом, о котором говорила наша проводница, — хмыкнул некромант, запрыгивая на разросшийся ковер. — Вы не поняли тогда, о чем она говорит, а я понял. Молись за нас своим звериным богам, друид. А еще лучше — молись Свету. За нас обоих.

Таул проводил взглядом ковер с изготовившимся к бою черным магом, а потом, обернувшись волком, огромными прыжками помчался вслед за Натальей.

Глава 22

Силы медленно оставляли паладина Искандера. Теперь, когда он не смел обратиться к Свету за помощью, слишком сильно опасаясь отказа, и имея для этого все основания, он был простым смертным, в том числе в бою. Даже паладины, которых он освободил из многолетнего плена в темницах Травинкала, изможденные и измученные, и те были куда сильнее его — они взывали к Свету, и Свет награждал их могуществом своих эмиссаров. Искандер же уставал. Долгие тренировки и железная воля воина Церкви еще заставляли его вертеться волчком, нанося молниеносные удары щитом одержимым заккарумитам, из последних сил стремившимся не допустить освобожденных паладинов в их древнее святилище.

Но он уже хорошо чувствовал, как наливаются свинцом натруженные руки, как, грозя подломиться, теряют упругость ноги, закованные в сверкающий доспех. Охваченный волнением, он уже знал, что у него не хватит сил для преодоления последнего препятствия — одержимых Наставников, ждущих его наверху лестницы Храма. Паладины, дерущиеся с ним бок о бок, помогут ему, но их помощи будет явно недостаточно, сейчас все взгляды устремлены на него, они рассчитывают на него, Второго Избранника, ждут, что вот-вот он вознесет молитву — и сила Света сметет всю нечисть на его пути. Если бы они знали… нет, им лучше не знать. Сейчас он может только драться и только надеяться. На чудо, которое должно произойти. Иначе можно считать, что демоны уже победили, хотя он и все еще жив.

Искандер увернулся от сотого по счету тычка чьего-то копья, и тут же грохнул нападавшего своим щитом. Оглушенный охранник Храма еще заваливался, а паладин, оттолкнув очередного заккарумита, сделал еще несколько прыжков вверх по лестнице, ведущей внутрь храма. Он сражался во главе отряда паладинов, которых освободил первыми, выбравшись из канализации. Внезапно движения вражеских воинов впереди него сделались какими-то неуверенными. Их глаза были устремлены мимо него, и обступивших его паладинов, точно заккарумитам было видно что-то недоступное его взору. Рискнув, Искандер обернулся — и едва, оступившись, не свалился под ноги наступавшим.

… Ковер приближался очень быстро. Спустя еще несколько мгновений он был уже рядом. Стоявший на его краю человек вскинул руку — и она обволоклась волокнами синего пламени. Человек резко размахнулся — и швырнул огненный шар в толпу защитников храма.

— Руку, паладин!

Размышлять было некогда. Искандер понял сразу, что это и было то самое чудо, о котором ему помышлялось. Собрав все силы, он резко бросил тело вверх, и успел вцепиться в край ковра. Мигом позже он уже стоял рядом с Зандером.

Некромант что-то бросил сквозь зубы — и ковер стремительно взмыл вверх. Где-то внизу оставались сражающиеся стороны из одержимых стражей и обретших свободу паладинов, а впереди ждало зло — то самое, что так долго и упорно прикрывали своими телами заккарумиты. И навстречу этому злу и неслись теперь воин Света и черный маг.

Не долетая до вершины, Искандер спрыгнул с ковра на небольшую площадку перед самым входом в храм. Там его уже ждали.

Глава 23

При штурме второй тюрьмы для паладинов, Ириана была ранена в плечо. Это помешало ей идти с Избранником к подножью Травинкала. Но и выйти из рядов сражающихся для того, чтобы сделать хоть один спокойный вздох и перевязать рану, она не могла. Ей было бы просто не пробиться. Позади нее грозной фалангой медленно наступал строй паладинов, а впереди десятки разрозненных слуг Мефисто отчаянно пытались заступить дорогу к третьей и самой большой темнице, где ждали помощи ее братья по вере.

Светловолосая паладин, едва удерживая булаву заккарумита в раненой руке, досадовала и волновалась. Ее группа, едва прикрытая одеждой и плохо вооруженная, ползла вперед очень медленно, в то время как силы паладинов Искандера штурмовали Травинкал, но не могли продвинуться выше первых нескольких ступеней. Первая оторопь, которая взяла защитников Храма, едва только их пленники бросились в атаку, уже прошла, и теперь одержимые хорошо держали оборону. Избранник должен попасть к святилищу, туда, где много лет назад был пленен дух Мефисто. Но ни ему, ни его людям не справиться без подкрепления. Которому вовремя просто не успеть..!

Ириана еще додумывала последнюю мысль, когда прямо перед ее глазами в горло замахивающегося на нее заккарумита вонзилась стрела. Ни у нападавших, ни у защитников не было луков, поэтому этой стреле просто неоткуда было взяться. Тем не менее, в стороне, застонав, рухнул еще один одержимый житель Кураста, а затем еще и еще…

Мигом позже, сопровождаемая рухнувшим в толпу заккарумитов огненным шаром, к паладинам пришла подмога.

Эти двое ворвались в битву, как разъяренные демоны, мгновенно нарушив ее ход, и разметав одержимых защитников. Гибкая женская фигура в черном и огромный северный дикарь. Огромным мечом варвар крушил заккарумитов, казавшихся пигмеями рядом с ним, а женщина вертелась змеей, нанося стремительные короткие удары, каждый из которых был смертельным. Смешавшие было строй паладины выровнялись, и с новыми силами бросились в атаку. Никого из них сейчас не интересовало, откуда взялись эти двое. Важно было только то, что пришельцы сражались на их стороне.

Саида стояла рядом с Уной и искоса поглядывала на подругу. Дочь Востока удерживала защитную ауру, которую ей удалось создать вокруг Натальи и Мрая. Но это магическое действо, хотя и забирало все ее силы, но не требовало полной концентрации внимания волшебницы. Поэтому Саида могла изредка оборачиваться на амазонку. Она всем существом чувствовала боль и страдание, которые исходили от Уны. И хотя рядом кипела битва и в ней могли погибнуть ее друзья, Саида могла думать только о том, что ей удалось узнать. Восточная девушка была самой молодой в отряде, но не самой глупой. Да и происходящее между воином Света и амазонкой с островов не мог заметить разве что слепой. Эти двое вызывали священные восхищение и ужас Саиды, которая по законам Лут Голейна сама была предательницей и отступницей. Потому что они любили друг друга. В этом заключалось проклятие их и всего мира, судьба которого зависела теперь от святого человека. Хотя по смутным догадкам Саиды, которые девушка находила на лицах Уны и Искандера, последний был не так уж свят.

Саида посмотрела на храм паладинов, который возвышался внушительной пирамидой над остальным Курастом в самом его центре — Травинкале. И вовремя — она успела увидеть, как фигурка в доспехах паладина Искандера, совершив немыслимый прыжок, оказалась на летающем ковре. Рядом с воином Света на ковре стоял еще один человек. В котором дочь Востока без сомнений угадала Зандера.

— Уна, смотри!

Амазонке стоило кинуть лишь один взгляд на поднимающийся ковер. В следующий момент она сорвалась с места, на ходу закидывая лук за спину и вытаскивая копье. Никто не пытался заступить ей дорогу, пока она неслась к отряду паладинов, после ухода предводителя продолжавших осаждать древний храм…

Глава 24

Широкие плиты каменного пола резко ударили по ногам. Искандер перекатился за квадратную колонну, на лету прикрываясь щитом. Тотчас о его зеркальную поверхность ударился огненный шар, который, отразившись, молниеносно вернулся к создателю. Послышался короткий вскрик, а после ругань. Паладин вскочил, спиной прижавшись к камню. Он видел трех Высших и еще четверых из Совета, и знал, что если некромант не будет прикрывать его, эту битву можно считать проигранной. Но одно дело знать и совсем другое — смириться. Кроме того, сейчас за спиной висело оружие Света, и в любой момент его было можно пустить в ход. Правда, потом воину Храма не с чем будет идти против братьев. Оружие Света такой мощи служит всего один раз.

— Непохоже, чтобы ты пришел, чтобы присоединиться к нашему единству, дитя. Выйди и достойно прими свою смерть. По приказу Господина мы не убиваем паладинов, но ты представляешь угрозу для всех.

Этот голос был хорошо знаком ему. Когда-то Искандер с благоговением внимал этому человеку, казавшемуся ему примером истинного мужества и благородства воина Света.

Паладин стиснул зубы и покрепче сжал рукоять меча.

В это время на площадку медленно и плавно опустился колдовской ковер. Человека, который стоял на нем, не узнал бы даже Искандер, даже если бы решил высунуться из-за колонны, чтобы рассмотреть его лицо. Ибо только теперь, перед лицом своей возможной и близкой смерти некромант и черномаг, носивший имя Зандер, явил себя в полной силе, значительно искажавшей его сущность.

— Как только их накроет — беги, — каркнул он, и Искандер понял, что обращаются к нему. Что такое «накроет» он не представлял, но думалось, что будущее покажет. Между тем Зандер, словно не замечая смерча из магических заслонов, обрушившихся на него, сделал шаг с ковра на плиты храма, затем еще и еще… А потом резко вскинул руку.

— Быстро! Беги!

Искандер не заставил себя просить дважды. Выскочив из-за колонны, он тут же рванулся по знакомой ему дороге внутрь храма, мимо застывших каменными изваяниями членов Совета и бьющихся в костяных магических захватах троих Высших. Мелькнули перекошенные лица одержимых, на мгновение Искандеру даже показалось, что один из Высших — Гэлеб или Исмаил — почти вырвался из тисков заклятия Зандера, в диком рывке за ним, Искандером… В следующий миг тяжелая дверь, поставленная здесь на случай штурма святилища Света, опустилась, надолго отсекая внутренности Храма от его одержимых жрецов и обреченного колдуна.

Искандер перевел дыхание. Теперь даже Высшие нескоро смогут прийти на помощь своему Господину и его братьям. Паладин в последний раз оглянулся на огромный молельный зал за спиной. Потом, не смея поднять глаз на изображения на потолке, свернул в неприметную дверцу прямо возле входа.


… Однажды он уже был здесь. Ему и еще группе адептов потребовалось перетащить множество предметов убранства для нижнего зала. Но, несмотря на то, что дорога была ему известна, Искандеру пришлось изрядно поплутать во внутренних помещениях храма. Временами ему попадались бывшие служители, а теперь — одержимые рабы Мефисто, вооруженные и ждущие штурма. Но судьба хранила паладина, и всякий раз ему удавалось обходить их, оставаясь незамеченным. Искандеру пришлось спуститься к самому подножью храма изнутри, когда, наконец, он оказался перед входом в Нижний зал.

Сюда до этого он не имел хода. В Нижний могли заходить лишь члены Совета. В тот раз, вход в зал преграждала тяжелая дверь — подобная той, что стояла на входе в Храм. Однако теперь ее не было. Взору Искандера предстало огромное полутемное помещение. Несмотря на множество факелов на стенах, их свет был бессилен разогнать тьму, скопившуюся здесь. Приглядевшись, Искандер обомлел. Центр зала представлял собой как бы огромную выемку, и эта выемка была до краев заполнена кровью. Выемка была неглубокой, потому то кое-где из крови торчали человеческие кости. И посреди этого кровавого озера переливался языками черного огня странный портал. Переход из мира в мир.

— Ты опоздал, человек.

Искандер вздрогнул, услышав голос, от звуков которого у многих разорвалось бы сердце. Разглядывая портал, он не сразу обратил внимание на темный силуэт за ним. Да и не мудрено — портал скрывал от него высокую фигуру демона, настолько ужасную, что такая могла привидеться лишь в кошмарном сне.

У Мефисто была только верхняя часть тела. Нижняя, заканчивающаяся ошметками кровавых ребер, сходила в клубившиеся пары дымного тумана. Увенчанная рогами голова и известковое лицо, отдалено сходное с человеческим, и из-за этого еще более ужасное…

Дрожащими руками паладин потянулся за спину, к клинку Света, подаренному великим драконом.

Мефисто медленно распрямил руки. В каждой худой паукообразной кисти было зажато по мечу. Искандер встретился глазами с демоном и почувствовал, как по его телу прямо под доспехом струится холодный пот. Непростительно медленно он вытащил меч Света и, отстегнув другой свой меч и булаву, опустил их рядом с собой на пол. Впрочем, Мефисто не торопился нападать. Ничего не выражающими глазами он следил за осмелившимся явиться к нему человеком, осознавая, что человек этот очень мало чем может ему навредить.

— Ты опоздал. Мои братья уже в пути, а твои паладины слишком долго пребывали в плену этого города и утратили сущности воинов вашей Церкви. Ваш мир лишен защитников. Ваш храм осквернен. Ты единственный и последний из оставшихся, но один не может ничего. Смирись с этим перед тем, как я отправлю твою душу к Свету.

Оцепенение, вызванное страхом, куда-то делось. Слова демона каким-то странным образом встряхнули Искандера. Пусть он утратил расположение Света, но это не значит, что он уже не паладин. И у него осталось все то, чему он так долго и упорно учился в стенах этого Храма. А учился он, прежде всего тому, чтобы противостоять Злу во всех его проявлениях. Как он мог об этом забыть!

Впервые он сам нашел взгляд Мефисто и на этот раз выдержал его. Медленно поднял меч Света, чтобы свет факелов, отраженных лезвием, на миг ослепили Повелителя Ненависти.

— Ты лжешь, — тихо и твердо, как говорил до времени свершения греха, молвил Искандер так, чтобы демон его услышал. Сейчас он говорил не от себя, его устами говорил сам Свет, который дарил сень своей благодати этому миру. И слова его были не его словами, а заветом для всех паладинов, которые когда-либо жили, и которые будут жить в его земле. — Храм был и будет, пока бьется хотя бы единое сердце, что верит в него..!

Губы Искандера еще шевелились, договаривая последние слова, когда верховный демон беззвучно и страшно ринулся вперед.

Глава 25

— Дверь не открыть, — проговорил некромант, смеживая покрасневшие веки. Победа над Высшими далась большой ценой. Зандер едва держался на ногах, амазонка получила несколько длинных, глубоких порезов на плечах и бедрах, не закрытых пластинами кожной брони. — Только Хранитель может распечатать врата, и…

— Много слов, — бросила девушка, оборачиваясь к выходу. Внизу бой почти завершился. Полуголые, плохо вооруженные паладины вырвали битву, выиграли кровью и верой, жизнями и страданиями. Заккарумиты бежали, а тех, кто не успел удрать, преследовали особо ищущие утоления гнева воины.

— …и вряд ли он так скоро поднимется по всем этим бесчисленным ступенькам наверх, — завершил Зандер. — Смотри внимательнее, Уна. Старик с белыми волосами — это Халим. Он — нынешний Хранитель. Не спрашивай меня, откуда я это знаю, — прибавил он после паузы, во время которой переводил дух.

Зоркие глаза девушки разглядели белоголового старца, далеко, у самого начала холма, поддерживаемого женщиной-паладином. По камням заскребли когти, и на площадку выпрыгнул здоровенный волк.

— Фу! — рыкнул Таул, морща нос на останки Высших. — Мне ничего не оставили. Где святоша?

— Там, — кивнул на огромную плиту некромант, сползая наземь. — Ушел к братьям.

— Торопыга, — проворчал оборотень, обнюхивая камни.

— Волк? — Позвала амазонка, нетерпеливо щуря глаза. — Посмотри вниз. Старика видишь? Сможешь поднять его сюда?

— Поднять??

— Прошу тебя, — проникновенно выговорила Уна, глядя в изумрудные волчьи глаза. — Помоги…

Глава 26

Никто до конца не понял, что произошло. В единый миг яростно и ожесточенно сражавшиеся заккарумиты все как один опустили оружие. Их ряды смешались. Казалось, защитники Храма только что пробудились от долгого сна и теперь непонимающе и с ужасом смотрели на залитых кровью паладинов и друг на друга. Паладины тоже перестали нападать. Усталые и истощенные, с трудом переводящие дух, только теперь они осознали, насколько велик и тяжел был их подвиг — почти безоружными драться с хорошо вооруженными и свежими воинами, во много раз превосходившими их числом. Мужчины и женщины, невредимые и раненные, недавние пленники и палачи — теперь они стояли друг напротив друга, в каком-то тяжелом мгновенном оцепенении и в этом долгом миге было будущее, и дела, которые теперь им предстояло переделать — вместе. Иссякла та сила, что делала их врагами. Но понимание было не легче, чем тяжелое проклятие забвения, искалечившие судьбы этих людей. Теперь служителям Храма оставалось лишь с ужасом думать о своем падении, а паладинам — о мудрости и пути Света куда сильнее, чем когда-либо, ведь несмотря на их посвящение, они оставались людьми — всего лишь людьми, и забыть их шестилетнее заточение у бывших друзей им будет непросто.

Но необходимо, ведь теперь им совместно предстояла нелегкая работа — восстановление всего того, что уничтожил Повелитель Ненависти. Это будущее зависело только от них.

…Он почуял их еще до того, как темнота коридора осветилась сильным колдовским огнем. Послышался дробный звук шагов и в Нижний зал вбежал огромный варвар. Вслед за ним в проход скользнула гибкая тень ассасина и только после вошли двое колдунов. Несмотря на свое состояние после битвы с Высшим Советом, некромант не пожелал оставаться наверху. Хотя едва ли ему спуск в подвал дался легче, чем старцу Халиму — восхождение к вершине Храма.

— Где паладин и амазонка??

— Где Уна, оборотень?

— Может, расскажешь, что здесь произошло?

После вопроса Зандера друид поостерегся разразиться очередной саркастической тирадой.

— Куда делся паладин, я не видал. Вполне возможно, что если кто-то из вас не побрезгует пошарить вон в той кровавой луже, — Таул мотнул головой в сторону выемки, до краев заполненной кровью. Проследив за его жестом, Саида впервые обратила внимание на то, что за красная жидкость плескалась в чудовищном бассейне, и ей сильно подурнело. Оставшийся довольным произведенным эффектом оборотень радостно гмыкнул и продолжил. — Так вот, лезьте туда и смотрите, может, он где-то там. Судя по тому, как выглядит эта комната, они с Мефисто изрядно тут порезвились.

— Где демон??

— Есть глаза — смотри, — равнодушно бросил Таул. Все дружно обернулись. Тело Повелителя Ненависти лежало перед самим входом в зал. В спешке они его не заметили, приняв за груду кровавых тряпок и костей. Было видно, что победа далась Искандеру нелегко. Многочисленные раны на теле Мефисто и окровавленный меч в остатках его левой руки — все это указывало на то, что здесь было очень жарко. Свежие сколы на стенах и даже рассеченная на две половины колонна — паладин Света и демон Ада хорошо танцевали здесь недавно.

Саида обернула к Таулу растерянное лицо.

— Но… где же Уна?

— А судьба паладина вас уже не волнует? Ну ладно. Уна ушла через портал. Как я думаю — туда же отправился и святоша.

— Где портал? Мы не видим никакого портала!

Оборотень впервые начал проявлять признаки раздражения всерьез.

— Откуда я знаю, где! Портал был. Но когда мы с амазонкой вбежали сюда, он уже закрывался. Она огляделась как очумелая и с ходу прыгнула в него, я и носом повести не успел. Могу предположить, что паладин ушел через этот же портал.

— А, стал быть… куды ведет портал? — Мрай с маху вогнал меч обратно в ножны.

— Вел, — Таул тяжело и неподдельно вздохнул. — Смею предположить, он вел прямо в ад.

— Значит, мы опоздали и Диабло…

— Да.

На некоторое время воцарилось молчание. Затем Мрай растерянно протянул:

— А… как, стал быть, мы? Мы… то ись… должны… обязаны ему пособить!

Таул пожал плечами и оперся плечом о край сохранившейся в сражении колонны.

— Портал в Ад закрыт. Даже если бы мы очень хотели, открыть его не по силам кому-либо из нас или даже всем вместе. Скажи, как мы можем помочь святоше?

— На этот вопрос отвечу я, — внезапно раздался новый дребезжащий голос. Обернувшиеся товарищи по оружию увидели белобородого старца благородной наружности. Опираясь на свой посох, Хранитель Халим стоял в дверях Нижнего зала. Но, несмотря на согбенную спину, было видно, что тело старца оставалось еще крепким, хранившим давнюю стать прирожденного воина. Убедившись, что завладел их вниманием, Халим выпрямился и вошел внутрь, остановившись напротив гостей Храма. Его выцветшие глаза пытливо вглядывались в каждое лицо. Лишь встретившись взглядом с Натальей, он отвернулся.

— Я расскажу вам, как вы сможете помочь паладину Искандеру. Готовы ли вы слушать?

Варвар и оборотень переглянулись. Затем друид кивнул, отвечая за всех.

— Готовы, папаша. Выкладывай.

Халим вновь оперся о свой посох. Глаза его затуманились.

— Много лет назад в мире, который мы зовем Адом, произошла великая битва, — глухо заговорил он. — Мелкие демоны попытались свергнуть своих правителей, и это им почти удалось. Трое из Высших — повелители Ненависти, Ужаса и Разрушения были изгнаны в соседний мир — наш мир. После того, как они ступили на землю смертных, ужасные вещи стали твориться у нас. Никто из вас не может этого помнить. Это было больше столетия назад. Тогда все маги обратились к Свету и Его Церкви, и только объединенными усилиями волшебников и паладинов удалось справиться с бушевавшими Братьями. Их тела были уничтожены паладинами, а сущности заключены в камни душ, и надежно спрятаны в разных концах этого мира. Вы уже видели место, где был заточен Баал, Повелитель Разрушения. Тюрьма Старшего брата Мефисто находилась здесь, в Заккаруме. Считалось, что мощь и сила веры множества паладинов — это надежные затворы для столь могучего демона. Как вы можете видеть, полагать так было заблуждением… И, наконец, место заточения младшего брата, наиболее лукавого и изворотливого Диабло, долгое время пребывало в забвении. Группа магов, которая должна была спрятать камень душ с его сущностью, таинственным образом исчезла.

— Это хорошо, папаша, — скучающим голосом прервал старика Таул, в то время как все, кроме Зандера, слушали его с раскрытыми ртами. По всему судя, некроманту все сказанное сейчас было известно заранее. — Но ты хотел нам рассказать, как нам последовать за святошей… э… паладином Искандером.

— Вам не нужно идти за ним. Имей терпение, дикий сын северных лесов.

— Это как — не нужно? — озадаченно протянул Мрай. Далекий от мира высоких материй, он плохо понимал, к чему клонит старец, становясь все более подозрительным.

— Несколько лет тому назад, когда в одной из часовен открылись двери в Ад, стало понятно, где лежит третий камень. Диабло заманил в подвалы часовен воина, с которым сразился и дал уничтожить свое физическое тело в этом мире. Вместо этого он поработил тело самого воина, и так появился Темный Странник, за которым вы пришли сюда. Но вы опоздали. Диабло уже покинул тело странника и ушел через портал, открытый его братом Мефисто. После смерти Мефисто, сраженного паладином Искандером, портал закрылся и теперь только самому сильному и отчаянному магу удастся его открыть. По правде говоря, я не знаю такого среди ныне живущих.

— А как Мефисто смог вырваться на свободу? — внезапно прервал Халима некромант. Черному магу — да и черному ли? — тяжело было стоять, и он присел на край кровавого бассейна, держась, впрочем, подальше от его содержимого.

Старик запнулся. Несколько мгновений он молчал, потом с тяжелым вздохом ответил.

— Никто не знает. Даже я. Я вижу только настоящее… почему оно так и совсем немного будущего… как оно должно быть. Я не могу ответить на твой вопрос, маг. Все произошло слишком неожиданно. Должно быть, кто-то из адептов ослушался Высших и вошел в Нижний зал. Должно быть… мы так и не поняли, как это произошло. На праздник Посвящения, который бывает раз в году и собирает большинство паладинов в Заккаруме. После общего обращения к Свету, как и было всегда, заккарумиты выставили угощенье для гостей. В него был подсыпан яд. Все как один паладины были отравлены.

— И Свет лишился всех своих воинов? Из тех, кто были на празднике? Кто же тогда те, кому мы помогали сражаться там, внизу?

— Отрава лишь усыпила их, не убив. Проснувшись, гости обнаружили себя обезоруженными и в цепях, в самых надежных подвалах этого города. К тому времени Мефисто уже был освобожден Членами Высшего Совета, умы и души которых ему удалось поработить. Но не покидал стен Заккарума. Возможно, он не мог этого сделать. Или чего-то выжидал. По его приказу схваченным паладинам предложили присоединиться к остальной армии одержимых людей, но только добровольно. Согласие паладинов служить демону навсегда бы отвратило Свет от нашего мира.

— Стал быть, они отказались?

— Ответ очевиден, конечно, отказались, тупая гора мяса! Иначе что бы они сегодня делали там? — рука оборотня махнула в неопределенном направлении.

— Да, они отказались, — предвосхищая ссору, ответил старец. — Отказались все, как один. Зато верховный демон не отказался от своей цели. Каждый день каждого из воинов Света выводили на площадь этого ставшего проклятым города и подвергали страшным, чудовищным пыткам. Одержимые следили лишь за тем, чтобы их жертвы всегда оставались живы. Мертвыми паладины не были нужны их господину. Мертвый паладин уходит к Свету.

— И так шесть лет? — в голосе Саиды был страх.

— Все жители Доков в один голос утверждали, что паладины Света, съехавшиеся поглазеть на праздник, были умерщвлены. Значит, они остались живы, — Зандер устало прикрыл глаза. Остальные молчали.

— И так шесть лет, — согласился Халим. — Но все братья оказались крепки в своей вере. Никто из них не предал Свет. Хотя многие из них были близки к тому, чтобы… завершить свой земной путь. Приход паладина Искандера, по нерадивости пропустившего праздник Посвящения шесть лет назад, стал избавлением для всех нас.

— Что мы можем сделать, чтобы помочь ему?

Вместо ответа старец подошел к телу поверженного демона, и ткнул посохом во впалую грудь.

— Смотрите. Камень душ. Его нет. Обычно они хранят его на груди или в груди. Камень Мефисто исчез.

— Наверное, это дело рук святоши.

— Камни душ таких сильных демонов можно уничтожить только в адской кузнеце и паладину Искандеру должно быть это известно. Скорее всего, он забрал камень Мефисто. И если судьба будет к нему благосклонна, то в битве с Диабло он завладеет и его камнем.

— Ну, а мы-то тут при чем?

— Вы должны добыть третий камень.

— Мы? — варвар не скрывал своего возмущения. — Ты, стал быть, токмо что сам изрек, что никто не могет открыть путь в тот самый Ад! И, к слову, я там бывал, и обратно меня не тянет.

— Вам не нужно идти в Ад. Повелитель Разрушения Баал сейчас на пути к Гаррогату, и ваша задача — остановить его любой ценой. Он не должен взять город до тех пор, пока камни душ его братьев не будут уничтожены, иначе его будет уже не остановить!

До сих пор молчавшая и отворачивавшаяся от трупа Мефисто и кровавого бассейна Саида подала голос.

— Что такое Гаррогат?

— Гаррогат — город варваров в северных горах, — глухо ответил Мрай за старика. — Гаррогат — стал быть, это моя родина.

— Главное, что издревле Гаррогат и его жители охраняют священное место — гору Аррит. Баал не должен попасть туда!

— А что там на той горе?

— Камень Мира, — снова вмешался Мрай, становясь все мрачнее. — Огромадный портал в любой из миров.

— Если Баал доберется до Камня, он вызовет из Ада не отдельных демонов, а целыми сонмами. Наш мир перестанет существовать — он станет частью мира Баала.

— Но что можем сделать мы? — маленькая волшебница пожала плечами, не глядя на остальных понурых своих друзей. — Убить Баала? А сможем ли?

— Вы должны предупредить жителей Гаррогата. Пусть усилят охрану на всех подходах к Горе. Чувствуется мне, что Баал придет не один. Что вы скажете, люди? Готовы ли вы идти прямо сейчас, не теряя ни минуты?

На миг повисло молчание.

— Я иду прямо сейчас, — прогрохотал Мрай, хищно скалясь. — И все демоны Ада меня не остановят!

Саида с готовностью кивнула, становясь рядом с Мраем.

— Мне тоже в ту сторону, — ухмыльнулся оборотень, поднимаясь с пола. — Если ты не забыл, где-то возле той горы родился не только ты, но и я. Как я выполню завет Предка, если мой мир сделается Адом?

Зандер тяжело качнул головой.

— Дайте мне час. И вина. К Докам ковер доставит нас за день.

Глава 27

… Весь путь до Доков Кураста занял неполных полдня. Теперь, когда отряд уменьшился на два человека, Саида хоть и с трудом, но сумела заставить ковер нести их всех. Вопреки обещанию, Зандер не мог ей помогать. Измотанный борьбой со жрецами Света, он лежал с закрытыми глазами всю дорогу. Мрай был мрачен. Даже Таул с несвойственной ему серьезностью что-то довольно глубоко обдумывал. Взгляд его зеленых волчьих глаз не сходил с фигуры Натальи, сидевшей к нему спиной.

Чтобы зря не пугать обитателей Доков — испуганная стража обычно привыкла стрелять без предупреждения — Саида опустила ковер недалеко от пригорода. С широкой прогалины уже были видны колья укреплений и редкие крыши. Люди сошли с ковра, который вновь уменьшился. Мрай, подцепив с земли походный мешок, зашагал было в сторону Доков, когда проводница остановила его.

— Дальше мне с вами не по пути, — отрывисто и непреклонно проговорила она. — У меня был уговор с паладином. Паладина нет. Нет и договора. Прощайте.

— И ты прощай, — откликнулась Саида, испытав облегчение. Зандер молча кивнул. Мрай махнул рукой.

— Пусть, стал быть, будет удачен твой путь. И… прими благодарствие.

Стриженная девушка молча кивнула. Потом развернулась и быстрыми шагами, несмотря на заплечный тюк и тяжесть оружия, пошла куда-то в обход города. Бросив: «ждите меня в харчевне», Таул широкими шагами отправился вслед за ней. Недоуменно взглянув вслед этой странной паре, варвар, колдунья и некромант направились к проходу в укреплениях.

…Наталья резко обернулась. Дорога за ней была пуста. Однако стоило ей повернуть голову, чтобы идти дальше, она натолкнулась на долговязую фигуру оборотня. Ее рука с мгновенно выхваченным ножом оказалась перехваченной раньше, чем убийца успела воспользоваться отравленной иглой. Больно сжав тонкую кисть, друид вывернул руку Натальи и отнял у нее оружие. Неуловимым движением выхватил и отбросил в сторону готовую скользнуть в ладонь девушки иглу.

— У меня много талантов, о которых предпочитаю умолчать, — в ответ на ее яростный взгляд, объяснил он, продолжая удерживать ее руки. — И тебе лучше выслушать меня раньше, чем пускать в ход твои штучки.

Наталья встряхнулась. Ухмыльнувшись, оборотень выпустил ее. Не прекращая усмехаться, полез за пазуху и вытащил странного вида деревянный талисман, выполненный в виде руны. Талисман этот, по-видимому, не очень долго висел у него на шее, поскольку веревка от него еще не успела засалиться.

— Узнаешь?

Едва взглянув на кусочек дерева, Наталья отшатнулась. Лицо ее стало мертвенно-бледным. Таул самодовольно улыбнулся. Девушка не смогла скрыть своего испуга.

— Откуда… это у тебя?

— О, я получил это совершенно случайно. Помнишь ночь перед Травинкалом? Не люблю любовных разборок, потому и ушел на ночную охоту. Ушел далеко, потом сбился с пути и изрядно заплутал. И тут ноги вывели меня к небольшому поселку в нескольких полетах стрелы от Нижнего Кураста, больше похожему на школу для обучения воинов, не просто воинов — а хороших убийц. Там я нашел полубезумного старца. У него были отрезаны кисти обеих рук. Не знаешь, кто мог быть жесток настолько, чтобы бросить человека с отрубленными руками умирать в джунглях?

Лицо Натальи исказилось. Казалось, еще миг — и она кинется на рыжего друида, чтобы умертвить того голыми руками. Но девушка сдержалась. Ее незаметно сжатые кулаки разжались, она глубоко вдохнула, точно собиралась долго плыть под водой.

— Отчего он назначил… Местником… тебя?

— А кого же ему было еще назначать? — искренне удивился Таул. — Ты сама прекрасно знаешь, что ваш поселок заговорен — ни растения, ни звери, ни нечисть не тронет его. А безрукому ему одному не пройти через джунгли. Он выжил и живет теперь там. Но он стар и время его истечет очень скоро. Возможно, оно уже истекло. Но знаешь, что я понял? Он был плохой наставник. А ты — плохая убийца. Иначе, почему твой обидчик до сих пор еще жив? И даже назначил меня Местником?

— Будь ты проклят!

— Я служу Свету, — ухмыльнулся Таул, и помахал талисманом. — А ты так и не удосужилась провести обряд очищения, не так ли? Ты по-прежнему принадлежишь Гильдии.

— Я не знала, что старый ублюдок останется жить! — впервые Наталья показала, что и она может чувствовать. Ее глаза метали молнии, полный ненависти взгляд был устремлен на безмятежного друида. — Я думала — с Гильдией покончено, и я свободна! Я… — она запнулась и усилием воли взяла себя в руки. — Скажи, зачем тебе это? Ты ведь не из Гильдии. Отдай мне руну и я уйду!

Таул покачал головой. Потом взял Наталью за плечо и стиснул.

— Ласи Наталья, — сухо и сурово заговорил он. — Я, Таул из племени друидов, Местник Гильдии Убийц, силой данной мне руны мести, напитавшейся жизненными силами мстителя, объявляю тебя послушной воле носителя этой руны. Ты не выйдешь из воли Местника, пока не свершится месть. Отказаться ты не вправе, ибо проклятие жестокого уродства и болезни покарает ослушницу. Если же ты лишишь жизни Местника — умышленно или случайно, проклятие тысячи убийц постепенно обратит тебя в нежить и заставит скитаться без разума и цели до скончания времён. Лишь моя воля способна дать тебе свободу. — Отпустив руну, Таул заговорил уже нормально. — Ты знаешь, что это проклятие правдиво?

Ассасин стиснула руки, ничем, впрочем, более не показывая своих отчаяния и страха.

— Я знаю. Я видела тех, кто ослушался… Чего ты хочешь, друид? Свершить месть прямо здесь и сейчас?

Таул отрицательно мотнул головой и отпустил ее плечо. Нагнувшись, подобрал отброшенный кинжал, и протянул его убийце. Теперь он бы уверен, что Наталья не ударит ему в спину, ровно как и не сбежит. Страшное проклятие точно ремнями притянуло ее к нему.

— Для начала я хочу, чтобы ты ехала с нами. Нам нужна будет помощь воина. Каждая пара рук будет на счету.

— А после?

— А после посмотрим, — почти весело ответил Таул. — Пойдем, мы довольно далеко от Доков. Мои друзья наверняка уже ждут меня.

Он развернулся к ней спиной, и как ни в чем не бывало, отправился в Доки. Наталья молча шла за своим новым хозяином и в душе ее кипели ярость пополам с отчаянием и неизбывной тоской.

Конец третьего акта


Оглавление

  • Глава 1
  • Глава 2
  • Глава 3
  • Глава 4
  • Глава 5
  • Глава 6
  • href=#t7> Глава 7
  • Глава 8
  • Глава 9
  • Глава 10
  • Глава 11
  • Глава 12
  • Глава 13
  • Глава 14
  • Глава 15
  • Глава 16
  • Глава 17
  • Глава 18
  • Глава 19
  • Глава 20
  • Глава 21
  • Глава 22
  • Глава 23
  • Глава 24
  • Глава 25
  • Глава 26
  • Глава 27