Желая свою сводную сестру (ЛП) [Алекса Райли] (fb2) читать онлайн

Алекса Райли Желая свою сводную сестру

Глава 1

Либби

— Сними фартук, Либби.

Я смотрю вниз на фартук, который надела утром. Это мой любимый. Чёрный, с маленькими розовыми сердечками. Сзади огромный бант, и ряд оборок снизу. Я сшила его сама. Шитьё – вторая моя любимая вещь. Моя самая любимая вещь – выпечка.

Я тянусь за спину и дергаю бант, ослабляя его на талии. Стягиваю с шеи завязки, затем отправляю фартук в багажник машины Николь.

— Я думаю, что ты обрезала эти шорты слишком коротко, — говорю я ей, пристально глядя на них.

Встав сегодня утром, я надела шорты, которые Николь сделала мне прошлой ночью из пары джинсов, которые я собиралась выбросить. Они стали такими старыми, что я больше не хотела их носить. Они были моими любимыми, я обожала, как они обтягивали мои бёдра. Такие весьма сложно найти, когда у тебя столько изгибов, как у меня. Николь сказала, что она может спасти их, но сейчас я уже не уверена, что это была хорошая идея.

— Именно так они должны выглядеть, — говорит она мне.

Ветер дует, и я чувствую лёгкий холодок на своей попе. Поворачиваюсь, пытаясь посмотреть на свой зад. Я качаю головой, снимаю фланелевую рубашку с длинными рукавами и обвязываю её вокруг талии, пытаясь прикрыться. Но теперь я осталась только в тонком топе. В конце концов, ничего не видно, кроме маленькой ложбинки между грудей. Ладно, может, большой ложбинки. Я надела мешковатую фланелевую рубашку, чтобы прикрыть грудь, которая временами выглядит практически непристойно. Легче прятать «девочек», вместо того, чтобы бороться с ними. Николь закатила глаза. Она всегда пытается заставить меня показывать больше тела. Мы обе смеёмся над тем, как убили бы за вещи, которые есть друг у друга. Я бы умерла ради её ног, а она убила бы за мои сиськи.

— Бери коробки, — говорю я, игнорируя её.

Я люблю Николь, но она больше увлечена мальчиками, нежели я. Любит одеваться так, чтобы привлекать их внимание, тогда как я пытаюсь быть незаметной. Она всегда отлично «упакована», и ее шмотки настолько узки, насколько это возможно. По правде сказать, она всегда выглядит сногсшибательно. От длинных светлых волос до безупречной кожи и ярко-голубых глаз. Все парни в городе сходят по ней с ума, но она никогда не встречается с кем-либо подолгу.

Я совсем не заинтересована в мальчиках. Возможно, потому что я заинтересована в мужчине. Если быть честной, то в одном мужчине, тогда как он даже не знает, что я существую. Ну, это не совсем правда, но, кажется, я раздражаю его больше, чем кто-либо. Когда он приезжает в город, то старается держаться от меня насколько далеко, насколько это возможно, и, наверное, это к лучшему.

Я втюрилась в своего сводного брата, Джаспера Льюиса.

Иногда я могу поймать удачный момент, когда Джаспер здесь. Уговорить посмотреть со мной фильм или игру, но недолго. Слишком быстро я начинаю раздражать его, и он уходит из комнаты. На следующий день он уходит из дома, и я остаюсь опустошенной. Не важно, как сильно я стараюсь, кажется, что всегда сержу его. Каждый раз мне разбивает сердце то, что он не может находиться со мной в одном помещении.

Возможно, я должна брать пример с Николь в следующий раз, как он приедет в город. Возможно, я смогу заставить его больше не думать обо мне, как о раздражающей маленькой сестричке. Я могу надеть что-то типа этих шорт и распустить волосы из беспорядочного пучка, в который они всегда убраны. Я могу накраситься и, возможно, даже немного пофлиртовать. Может, тогда я смогу получить его внимание? Получить больше, чем эти тёмные раздражённые взгляды, которыми он меня одаривает. Какими он стал одаривать с момента, когда мне было тринадцать, а его папа женился на мой маме. Сначала я думала, что ему ненавистен тот факт, что моя мама вышла замуж за его отца. Не секрет, что они обеспечены, а у нас с мамой денег было не особо много. Но Нэд очаровал нас обеих и забрал к себе. Затем я увидела, насколько Джаспер ласков с моей мамой и открыто благодарит её за изменения, произошедшие с отцом с того момента, как она вошла в его жизнь.

Взяв груду коробок, Николь следует за мной в «Солнышко на тарелке». Сейчас середина утра воскресенья и скоро в наш маленький городок приедет толпа. Здесь не так много мест, куда можно пойти, и «Солнышко на тарелке» самое популярное. Маленькую часть меня распирает от гордости, потому что я знаю, что люди из других городов приезжают сюда, чтобы попробовать мои пироги.

— Привет, Либби. Я надеюсь, ты принесла в этот раз побольше. Вчера их разобрали очень быстро, — говорит миссис Кейти из-за прилавка, ставя на стойку чей-то заказ из оладий. Несмотря на то, что она владеет этим местом, она всегда обслуживает людей. И даже надевает ярко-голубую униформу под один из фартуков, которые я сшила ей на день рождения. Она владеет «Солнышком на тарелке» дольше, чем существует этот маленький городок.

Когда моя мамочка сказала, что выходит замуж, и мы переезжаем сюда, это был шок. Но мы и раньше жили в небольшом городке, так что изменения не были кардинальными; немного волнительно, но мне все нравится. И больше всего мне нравится видеть маму такой счастливой с моим отчимом Нэдом. То, как они смотрят друг на друга, заставляет моё сердце порхать.

— У меня их тридцать, — признаюсь я. Я знаю, что миссис Кейти хочет больше. Я могу прочитать это на её лице. Она предлагала мне работу миллионы раз, но я продолжаю отказываться. Я чувствую, что если сделаю выпечку пирогов работой, это убьет мою любовь к ней. Впрочем, в последнее время я стала чаще думать об этом. Я только что окончила старшую школу и мне нужно что-то решать с собой и со своим будущим.

Делать несколько упаковок пирогов в неделю и шить миллионы фартуков, которые я просто храню или раздаю, особо не поможет заработать. Я не могу вечно жить здесь и знаю, что пришло время для принятия решения. Я уверена, что мама и Нэд будут рады пожить для себя.

— Всё нормально, милая. Я просто буду продавать их по кусочкам.

Я киваю, обходя стойку, ставлю коробки на прилавок. Николь приносит еще коробки, я убираю их. После этого распаковываю несколько и ставлю на подставку.

— Как миленько, — говорит миссис Кейти, вставая рядом со мной. Она смотрит на одну из моих коробок для пирогов.

— Я заказала их онлайн и сама украсила, — я чувствую себя немного смущённой, произнося это. Что я сидела в своей спальне и украшала тридцать коробок наклейками и узорами. И даже написала несколько красивых фраз на них.

— Они прелестны, — говорит она, когда колокольчик над передней дверью закусочной звенит. Она разворачивается, берёт кофейник и возвращается к работе. Я закрываю холодильник и легонько машу миссис Кейти, когда покидаю закусочную, желая исчезнуть до того, как начнётся ажиотаж.

Николь свистит, и я вижу, что она сидит на скамейке чуть дальше по улице. Я иду к ней и сажусь рядом. Я рассеяна из-за мыслей о предложении работы от миссис Кейти.

— Мы забыли отдать один? — я показываю на коробку с пирогом, стоящую между нами. Эта украшена маленькими нарисованными сердечками.

— Нет, — хитрая ухмылка расползается на вишнёво-красных губах. Должно быть, Николь только что их накрасила, потому что помады не было, когда мы утром выходили из моего дома. — Ты должна отдать его Оуэну.

Я через улицу проследила за её взглядом, направленным на группу парней, с которыми мы ходили в старшую школу. Пятеро из них стоят около хозяйственного магазина. Вполне нормально видеть их, собравшимися здесь. Большинство парней живёт на ферме со своими семьями, так что это довольно удачное место для встреч. Мы тоже живём на ферме, но наша больше не работает в полном смысле этого слова. Мой отчим вышел на пенсию и сдает в аренду всю свою землю местным фермерам. Теперь он балуется случайными инвестициями в другие фермы, чтобы дополнительно зарабатывать деньги на стороне.

Мои глаза сканируют толпу и я вижу, что Оуэн смотрит прямо на меня. Он влюблен в меня с того момента, как я переехала в город, но я не обращаю на него никакого внимания. В нашем выпускном классе было только шестьдесят учеников. Все встречались со всеми, и все это, на мой взгляд, было довольно стремно. Ну и плюс, сложно забыть, что я влюблена в кое-кого другого. Так было с того момента, как я узнала, что такое любовь, так что избегала свиданий, пока все остальные меняли парней каждый месяц. Я покачала головой на саму себя. Как я могу кого-то судить. Посмотрите на меня, я влюбилась в своего сводного брата. Это должно быть в сотни раз хуже.

Оуэн мил, с его взлохмаченными золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Все девчонки в школе хотели быть с ним, и большинство были, если слухи правдивы. Хотя вы никогда не узнаете наверняка в маленьком городке. Некоторые слухи откровенная ложь. Хотя я думаю, что те, про Оуэна с большинством девчонок в нашем выпускном классе, правда. Оуэн привлекателен, и у него есть манеры, но иногда ведёт себя, будто он – дар Божий миру. Я думаю, что привлекаю его внимание только потому, что не ведусь на это.

Я оторвала взгляд от него, посмотрев на Николь.

— Но он мне даже не нравится.

— Просто пофлиртуй с ним, — подталкивает она.

Я постукиваю носками своих ковбойских сапог, думая о том, что она сказала. Может, и стоит пофлиртовать с ним. Даже моя мама спрашивала, когда я уже начну ходить на свидания. Я думала, что родители должны отговаривать от этого. Непросто ходить на свидания, когда твоё сердце навсегда принадлежит другому. Это кажется не совсем честным, так обманывать кого-либо.

Я задумываюсь в миллионный раз, встречается ли с кем-нибудь Джаспер. Уверена, что да. Когда он приезжает домой каждые праздники, все в моем животе стягивается в узел, когда я думаю, что он появится с какой-нибудь женщиной. Они, вероятно, вешаются пачками на него. Чёрт, да я сама хочу это сделать. Только не знаю, как. Я даже не знаю, как одеваться, чтобы привлечь мужчину.

— Дай мне помаду, — говорю я Николь, заставляя её улыбнуться.

Она тянется к своей сумочке за тюбиком. Я беру его у неё и крашу губы. Снимаю очки и несколько раз моргаю, но затем передумываю и надеваю их обратно. Я просто шлепнусь без них. Мне и правда следует попробовать линзы, которые у меня есть, но без очков я чувствую себя непривычно. Я подойду к Оуэну и пофлиртую, и посмотрим, что произойдёт. Практика. Словно я пробую новый рецепт, и должна несколько раз попрактиковаться. Так что, когда Джаспер наконец-то вернётся в город, я удостоверюсь, что он получит самое лучшее.

Я схватила пирог и пошла, но Оуэн уже направлялся ко мне сам. Я улыбаюсь настолько сильно, насколько могу. Его взгляд сосредоточен на моих ногах, и я вспоминаю, во что одета. Стою, замерев, пока его взгляд бродит по моему телу, и, наконец, останавливается на моём лице.

— Это для меня? — спрашивает он, стоя прямо передо мной. Я смотрю на коробку в моих руках, желая, чтобы на ней не было сердечек.

— Это яблочный, — говорю я, пожимая плечами.

— Твой яблочный пирожок мой любимый, Либби.

Звучит так, будто он говорит о чем-то другом. Я стою здесь, не зная, что сказать, чувствуя себя совершенно неуютно. Протягиваю ему пирог, и он берёт его. Затем подносит руку к моей щеке, и я вздрагиваю.

— У тебя здесь что-то есть, — объясняет он, пока его большой палец проходится по моей щеке.

Я вижу белый след и понимаю, что это либо мука, либо сахарная пудра. Я работала с ними этим утром. Оуэн начинает подносить свой большой палец к губам, когда чья-то рука хватает его запястье.

— Джаспер, — шепчу я тихо, наблюдая, как в синих глазах пылает злость.

Глава 2

Джаспер

Я сильно сжимал руль, наблюдая, как Либби сняла фланелевую рубашку и обвязала ее вокруг талии. Слава Богу, она прикрыла свои порно-шорты. Откуда они у неё? Это неправильно, что девочка её возраста носит такое. Даже не думайте об этом. Такие вещи нужно носить дома для мужчины, который упадет на колени и будет благодарить за это, а не для кого-то на улице.

Я подумываю о том, чтобы выбраться из грузовика и помочь занести коробки, но затем вижу подругу Либби, Николь, и не хочу вмешиваться. Последняя вещь, которую она хочет – чтобы её брат лез не в своё дело. Сводный брат. Я напоминаю себе об этом, пока смотрю, как девушки несут коробки в «Солнышко на тарелке».

Когда отец сказал, что собирается жениться на Кэрол, я был искренне рад за него. Я видел, как он счастлив с ней. Я пару раз общался с Кэрол до их свадьбы и знаю, что отец влюбился в неё с первого взгляда. У них были стремительно развивающиеся отношения, а затем они сбежали, чтобы пожениться, сказав, что не смогут провести и дня друг без друга. Я понимал их, но вряд ли у меня будет такой же счастливый конец.

Первый раз я увидел Либби, когда они въехали. Она стояла на пороге нашего дома, держа сумку. Я был в шоке, что в шестнадцать у меня будет сестра, но эта идея взволновала меня. Всегда были только мы с папой. Я хотел брата или сестру, и я получил ее. Но когда я увидел её там, меня словно ударило током. Тогда я потянулся и взял сумку из её рук, но не смог выдавить ни слова. Либби выглядела, как ангел. Я никогда прежде не встречал никого настолько милого, как она. Наши родители стояли, желая, чтобы мы сказали что-нибудь друг другу, но я не мог.

В конце концов, я показал ей её новую комнату и положил сумку на кровать. Волосы Либби цвета воронова крыла были коротко подстрижены, и я хотел спросить, не сама ли она это сделала, просто для того, чтобы начать диалог. Но слова снова застряли в горле и я струсил. Вместо этого она заговорила первой, поблагодарив меня, и подарила мне самую нежную улыбку в моей жизни. Она осветила тёмное пространство комнаты, которую мы никогда не использовали, и внезапно голый дом, в котором мы жили, стал настоящим Домом.

Я прислоняюсь головой к окну грузовика и закрываю глаза, пытаясь вспомнить те годы, что мы жили вместе. Ей было тринадцать, и она ходила за мной попятам, что бы я ни делал. Я никогда не признаюсь Либби, но мне всегда нравилось, что она не отходила от меня. Когда мы шли в амбар или через лес, я использовал любой шанс, чтобы взять её за руку, тем самым предотвратив падение, но затем забирал свою так быстро, насколько мог. Я боялся, что Либби сможет понять по моему прикосновению, о чем я на самом деле думаю.

— Проклятье, Джаспер, — сказал я себе, ненавидя вереницу этих мыслей.

Неважно, что я делаю, это происходит каждый раз, когда я вижу Либби. Один взгляд и я возвращаюсь к тем дням, что мы проводили вместе… а затем к моей причине сбегать. Сбежать из города так быстро, насколько можно, и возвращаться только когда очень нужно. Пару раз стучу головой о стекло, я пытаюсь остановить воспоминания, но всё бессмысленно.

Мне было девятнадцать, когда я, наконец, съехал, не имея возможности проводить хотя бы еще минуту в доме с ней. Я видел, как Либби выросла из неуклюжего тинэйджера в шестнадцатилетку с телом соблазнительной женщины. Его изгибы больше не принадлежали маленькой сестрёнке. Они принадлежали развороту «Hustler» (Прим. пер.: ежемесячный порнографический журнал для мужчин, издающийся в США. Публикует откровенные фотографии женских гениталий, в отличие, например, от журнала «Playboy»). Мысль о том, что другие мужчины видели её такой, заставляет меня скрипеть зубами.

Мой отец зазывает меня домой, по меньшей мере, раз в неделю, и каждый раз я стараюсь избегать приезда. Я привычно отговариваюсь, что занят учебой, но я получил свои документы в прошлом месяце, так что больше не могу использовать учебу как отговорку.

Я не был уверен, чем заниматься после окончания старшей школы, так что взял несколько классов в местном университете и уехал из дома. Но после шестнадцатого дня рождения Либби, мне просто необходимо было уехать отсюда. Я подрабатывал, ремонтируя большие моторы на нескольких фермах, и университет, в который я ходил, предложил пройти курсы по этой специализации. Они дали мне работу, когда документация была оформлена, и теперь я самый востребованный механик на всех фермах трёх штатов. Я никогда не думал, что буду получать так много денег в двадцать один год, но эта работа действительно прилично оплачивается.

Я старался занять себя работой, и она, казалось, была единственной вещью, которая помогала успокоить мой мозг. Но даже этого было недостаточно. Мысли о Либби всегда были и будут в моей голове, и всё стало только хуже после переезда.

Сегодня папа позвонил и попросил приехать на ужин. Сказал, что Кэрол скучает по мне, и что мне нужно увидеть Либби. То, как он это произнес, заставило меня подумать, что тут есть что-то большее. Как будто есть некая причина, по которой мне нужно увидеть её. Он также сказал, что нам нужно поговорить по-мужски, и я даже не хочу думать о том, что это может значить.

Я наклонился вперёд, положив голову на руль, пытаясь заставить себя покинуть эту парковку и поехать к дому родителей. Я был на полпути к ним после звонка отца этим утром, но остановился в городе, чтобы взять кусочек пирога. Вот тогда я и увидел Либби, разгружающую свою выпечку, и до сих пор сижу здесь, трахая девушку глазами.

Должен же настать момент, когда я перестану что-либо чувствовать к ней. Я должен был уйти и найти себе женщину, выкинуть все это из своей головы к чертовой матери. Но мне двадцать один год и я никогда ни с кем не целовался. Меня беспокоит мой член, который хочет только одну-единственную женщину, и он не будет удовлетворён кем-либо ещё. Либби, как и все девушки, вероятно, любит ухаживания, но кто же знает этих удодов, которые ее окружают. Вряд ли они в курсе, как обращаться с такой нежной красавицей, как она. Ушлепки, которым нужно просто лапать ее, и они не поймут, что Либби – самое ценное сокровище, существовавшее когда-либо на этой гребаной земле.

Я выпрямляюсь и ударяю по рулю так сильно, что ладони горят. То, что надо. Пусть физическая боль остановит боль в моей груди.

Подняв глаза, я вижу Либби, стоящей с коробкой в руке, а к ней приближается парень. Это сын Джона Бишопа, Оуэн. У меня никогда не было проблем с ним, но внезапно я возненавидел его всеми печенками.

Я вышел из грузовика, прежде чем осознал, что делаю. Если бы мог рационально мыслить, я бы остановился. Но я не слушаю самого себя. Глаза заволокло красным, когда Бишоп потянулся вперёд и притронулся к её щеке. Я не знаю, кто он для нее, но сейчас ему крышка.

Когда я вижу, что он подносит руку к ее рту, я протягиваю свою, хватая его за запястье, а затем поворачиваюсь к Либби. Мне нужно, чтобы она смотрела на меня, а не на него. Я настолько ревнив, что не могу выдержать её взгляд на каком-то мужике, а не на мне.

— Джаспер, — говорит она, и этот сладкий, мягкий звук заставляет меня затвердеть.

— Иди в мой грузовик, Либби. Встретимся там.

Я отпускаю запястье Оуэна, не желая прикасаться к нему, но не отвожу взгляда от ярко-зелёных глаз Либби. Лёгкий румянец окрасил её щечки, и она смотрит на землю. Я ненавижу тот факт, что она больше не смотрит на меня, но она кивает, и я немного успокаиваюсь. Вместе с Николь они поворачиваются, чтобы уйти, но я уже не смотрю. Вместо этого я поворачиваюсь к Оуэну, стоя прямо перед ним, моё большое тело закрывает Либби от его взгляда.

— Что случилось, Джаспер? Просто сказал «привет» твоей сестрёнке. Без обид, мужик. — Оуэн поднимает руки вверх, словно сдается. Но он видимо хочет драки, если притрагивается к тому, что принадлежит мне.

Я пытаюсь избавиться от мысли о Либби как о моей собственности, но в этом нет смысла. Она была моей с того момента, как мы были детьми, и теперь мою уверенность ничего не изменит.

— Держи руки при себе, Бишоп, — говорю я и не двигаюсь ни на дюйм, призывая его напасть на меня. Я устрою бойню прямо сейчас. Может, хоть это поможет мне избавиться от еле сдерживаемой агрессии.

— Слушай, я в курсе, что она твоя сестра, и всё такое. Почему бы тебе не замолвить за меня словечко? — Он пожимает плечами, будто он чёртов приз.

— Нет, — говорю я и разворачиваюсь к своему грузовику.

— Нет? — слышу я, как говорит Оуэн за спиной. — Чёртов засранец.

Он говорит последнюю часть так тихо, и я думаю, что он не хотел, чтобы я услышал. Но я так рассержен, что могу услышать даже комариный писк.

— Как ты назвал меня? — спрашиваю я, разворачиваясь и делая два больших шага, чтобы оказаться прямо перед ним.

Он нервничает, но его парни за ним, так что он не хочет быть опозоренным.

— Засранец, — повторил он тихо. — Я назвал тебя засранцем.

Его второе высказывание немного смелее, но он всё ещё кусок дерьмища, который не достоин дышать тем же воздухом, что и красавица, сидящая сейчас в моём грузовике.

— Я думаю, что ты это и сказал.

Я киваю и немного поворачиваюсь, прежде чем впечатать кулак в его лицо. Громкий треск отдаётся эхом через парковку, и мои костяшки жжёт. Боль охватывает меня, пока я стою над Бишопом, смотря на его обмякшее у моих ног тело. Его друзья нерешительно подходят, чтобы проверить его.

Я жду полсекунды, чтобы посмотреть, найдется ли еще смельчак, чтобы выступить против меня, затем вижу, как Оуэн приходит в сознание и садится, кровь течет по его лицу.

— Какого чёрта, Джаспер? — стонет он, его руки закрывают кровоточащий нос.

— Никогда больше не трогай Либби. И следи за языком. Здесь леди.

Я смотрю через плечо на пожилых дам, стоящих около «Солнышка на тарелке». Я приподнимаю кепку и улыбаюсь так, словно ничего не произошло.

— Здравствуйте, — учтиво говорю я, когда прохожу мимо.

Я чувствую, как улыбка расплывается на моём лице, пока иду к грузовику. Я вижу Либби на пассажирском месте, и как бы сильно я ни хотел, чтобы мне это не нравилось, черт, она смотрится там просто отлично. Либби везде выглядит хорошо, если уж на то пошло, но лучше всего рядом со мной, где я всегда её и представляю.

Иногда я хочу выбросить наши совместные образы из головы, но они кажутся такими правильными, что я не хочу представлять кого-либо ещё. Каждая темноволосая женщина сравнивается с ней, а каждая блондинка заранее проигрывает в сравнении.

Я решил поддаться судьбе и принял то, что есть только одна Либби до самого конца моей жизни. И если я не смогу получить её, то тогда у меня никого не будет. Мой бедный, бедный член.

Глава 3

Либби

Джаспер возвращается к грузовику как ни в чем не бывало. Словно не он только что завалил человека прямо посреди улицы. Ага, пустяк. Я не могу унять сердцебиение, с того самого момента, как встретилась с Джаспером взглядом. Мне до сих пор кажется, что всё привиделось. Но нет, он определенно здесь, и теперь каждый в нашем маленьком городишке будет обсуждать это событие. Уж поверьте, никаких сомнений на этот счет.

Массивное тело Джаспера скользит в салон грузовика, дверь захлопывается. Он наклоняет голову в мою сторону, и тишина повисает между нами. Я задерживаю дыхание, силясь понять, что будет, если он наклонится еще ближе. Вдыхаю аромат его парфюма, и это переворачивает что-то внутри меня. Это тот одеколон, который я дарила ему три года назад на Рождество. Наши взгляды сцепляются, и я не могу разорвать связь с синей глубиной его глаз. Этот цвет всегда поражал меня: темно-синий, с золотым ободком. Не знаю, как такое возможно, но сейчас его глаза выглядят еще темнее. Джаспер придвигается ближе, и мои губы слегка приоткрываются. Но тишина в салоне нарушается громким щелчком ремня безопасности. Откинувшись назад, Джаспер вставляет ключ в замок зажигания прежде, чем до меня доходит, что сейчас произошло.

Он отъезжает от тротуара и движется вниз по дороге, и только тогда я выдыхаю.

По-прежнему шокированная тем, что произошло на улице, я тайком поглядываю на Джаспера, который вцепился в руль мертвой хваткой обеими руками. Костяшки побелели от напряжения, челюсти сжаты. Ну конечно, я всегда бешу его. Стоит мне сказать пару слов, и он заводится.

Я не желаю смотреть на него, поэтому отворачиваюсь к окну. Это мучительно: видеть его, желать до безумия, и при этом знать, что никогда он не будет твоим. Каждый раз, когда я его вижу, он становится еще привлекательней. И вообще не помогает делу то, что его тело становится все мощнее. Он уже выше своего отца, а тот превышает ростом отметку в шесть футов (Прим. пер.: более 183 см). Каштановые волосы Джаспера отросли чуть длиннее обычного, и не могу сказать, что я сильно против. Они слегка выступают из-под краев видавшей виды бейсболки. Ее козырек опущен так низко, насколько это возможно и, черт меня дери, как же это горячо выглядит.

Я помню, что подарила ему эту кепку, когда только приехала из Миссури. Это кепка Royals, и тогда я толком ничего не знала о бейсболе. Я просто хотела дать Джасперу что-то из места, откуда переехала, и знала, что он увлекается спортом. Он носил ее не снимая, даже когда спустя время я выяснила, что они с Нэдом были фанатами Rockies. Они родом из Колорадо и, несмотря на это, Джаспер все равно носил подаренную мной бейсболку.

Я не могла решить, нравился мне этот факт или был ненавистен. С одной стороны, мне было приятно, что у него постоянно есть что-то от меня, а с другой стороны, я приходила в ужас от мысли, что он вынужден носить ее. Совсем как в случае со свитером, который бабушка дарит тебе на Рождество, и ты надеваешь его каждый раз, когда планируешь встречаться с ней. Вполне возможно, Джаспер просто пытается быть вежливым по отношению к своей сестренке. Сводной сестре, вообще-то. Я вынуждена постоянно добавлять «сводная», потому как мои чувства весьма далеки от сестринских.

Какие же они неправильные. Где-то внутри они не ощущаются таковыми, но это не меняет дела. Знаю, Джаспер никогда не посмотрит на меня не как на сестру. По всей видимости, он даже не может представить меня с парнем после того, что случилось прямо посреди города. Оуэн едва заговорил со мной, и Джаспер сразу пресек это.

Тишина в машине давит; я опускаю руку и тереблю нити по краю своих обрезанных шорт. Я пялюсь на колени, потому что по-прежнему не хочу смотреть на Джаспера. Ощущение его близости в нарастающей тишине завязывает узлами мои внутренности. Я гадаю, почему он здесь, и как надолго останется. Подавляю желание повернуться назад, в попытке увидеть на заднем сиденье чемодан или что-либо еще.

Я знаю, что он часто путешествует по работе, так что, скорее всего, у него там рюкзак. Может, Джаспер здесь проездом, и через сутки все это будет позади. Но я не в курсе его дел, потому что он больше со мной не общается. В присутствии мамы и папы он говорит, но никогда непосредственно со мной. По крайней мере, в последнее время. Эти мысли снова выводят меня из себя. Если сам не желает разговаривать со мной, какого лешего не дает делать это Оуэну? Хех, мама месяцами пытается уговорить меня пойти на свидание.

Я выныриваю из своих мыслей, когда рука Джаспера ложится мне на бедро. Как раз в этот момент я осознаю, что грузовик припаркован, и мы уже у дома. Я поднимаю голову, чтобы взглянуть на парня, но его лицо непроницаемо. В его глазах все еще тьма, но тело уже не так натянуто, как когда он только сел в грузовик. Словно невидимое напряжение покинуло, оставив лишь отголоски от прежнего гнева.

— И давно ты начала так одеваться? — Его голос низкий и скрипучий. Если бы я его не знала, то подумала бы, что он не говорил на протяжении нескольких лет.

Его рука по-прежнему на моем бедре, тепло ладони проникает в меня. Большим пальцем он поглаживает мою обнаженную кожу, потирая взад-вперед. Грубоватость ладони посылает мурашки по моей спине. Никто прежде не прикасался ко мне так, но и без этого я понимаю, что это рука мужчины. По ее текстуре, тяжести можно было судить, что Джаспер из тех мужчин, кто занимается тяжелым физическим трудом. Мужчина, который позаботится о своей женщине. Его касание такое обыденное и, скорее всего, для него ничего не значит. Но для меня оно – вершина мечтаний. Я ощущаю его таким интимным, и в моем воображении оно ни капельки не братское.

— А это имеет значение? — я силюсь ответить, поскольку все мои мысли сосредоточены на пальце, медленно поглаживающем мою ногу.

Щеки заливает жаром, когда я снова смотрю вверх. Его глаза оглядывают все мое тело, мои голые ноги и декольте. Понравилось бы ему это увидеть у другой женщины, а не у меня?

— Да.

Краткий ответ повисает в воздухе, за ним снова давящая тишина.

Время идет, Джаспер продолжает поглаживать. Я тянусь к ремню безопасности, отчаянно нуждаясь выбраться из замкнутого пространства. Мое дыхание учащается от его прикосновений, и я знаю, что происходит. То, что происходит поздно ночью, когда я лежу в постели и думаю о нем. Я возбуждаюсь и гадаю, замечает ли он это. Мое лицо разгорается с каждой секундой все сильней, но как только я берусь за застежку ремня, Джаспер хватает мою руку и останавливает меня.

— Когда ты так одета, у мужиков появляются домыслы. Они начинают смотреть на тебя по-другому, Либби. Мне это не нравится, совсем.

— И что теперь? — выпаливаю я в ответ, задрав подбородок. Мне бы хотелось сказать ему: может, я и хочу, чтобы они смотрели, но это ложь. Я хочу, чтобы он смотрел. Единственный взгляд, который мне нужен­ – его.

Пальцы на моем бедре сжимаются, и мои ноги слегка расходятся. Всего лишь на дюйм, но Джаспер видит. Он издает звук, идущий из самой глубины груди, это заставляет все мое тело напрячься. Мне хочется прижаться к нему, несмотря на гнев, исходящий от него волнами. Что-то в этом больше притягивает, чем отталкивает. Я ощущаю нечто между нами, но не понимаю, что именно, и что вообще происходит.

Он отпускает мое запястье, и тянется к моей щеке. Касается того же пятнышка, что и Оуэн, но отправляет большой палец в свой рот.

— Сахарная пудра, — произносит он, вынимая палец изо рта. Что-то неясное мелькает во взгляде, и я вижу, что он изменился.

— Иди в дом, Либби.

Я наклоняюсь и вожусь с застежкой ремня, пытаясь отщелкнуть его. Но когда это сделано, Джаспер не отпускает мое бедро. Он не прекращает свой властный захват.

— Я не могу, — говорю я, намекая на его руку.

Его загар ярко выделяется на моей кремовой бледности. Я редко выхожу на улицу, в то время как Джаспер проводит часы под солнцем. Я смотрю, как его ладонь еще сильней сжимается и, наконец, отпускает. Воспользовавшись возможностью, пулей вылетаю из машины. Практически забегаю на ступени крыльца и затем в дом. По определенным причинам мне необходимо прояснить голову, а сидя рядом с ним, я это сделать не в силах. Я не оборачиваюсь посмотреть, идет ли Джаспер за мной.

Я не останавливаюсь, когда вхожу в дом и вижу маму в гостиной. Пробормотав приветствие, бегу прямиком к себе в комнату и захлопываю за собой дверь. Всем сердцем надеюсь, что мама не придет сейчас узнавать, что стряслось. Не желая допустить этого, иду в ванную комнату, запираю дверь и включаю воду в душе. Сажусь на крышку унитаза и под звуки льющейся воды размышляю, что же сейчас произошло.

Мои глаза смотрят на то место, где Джаспер прикасался ко мне. Он не оставил следов, несмотря на то, что крепко сжимал меня. Укол разочарования пронзает меня, и я не знаю почему. Но это очередное вранье себе самой.

Я прекрасно знаю, почему разочарована. Я хотела его отметки на себе. Что-то глубоко во мне хотело и до сих пор хочет. Желание к Джасперу настолько сильно, что я согласна на все, что мне перепадет. Прикрываю глаза, гадая, насколько жалко выгляжу. Опускаю лицо на руки, пытаясь сконцентрироваться на всем, что испытываю.

Когда я слышу стук в дверь, то знаю, что это мама. Никто другой не зайдет в мою комнату, а потом будет стучать. Открываю дверь. Ее глаза внимательно осматривают меня, и тут я вспоминаю, во что одета. Мама никак не комментирует мой внешний вид, лишь тепло улыбается.

— Ребята решили осмотреть машины, требующие ремонта, и я подумала, что мы могли бы провести время вместе на кухне. Приготовим большой обед, как в старые времена, — говорит она, протягивая руку и заправляя прядь волос мне за ухо.

Мы с мамой наслаждаемся совместной готовкой, и это один из способов напомнить себе, что мы – семья. Может быть, это именно то, что мне нужно: сбой в системе, чтобы обмануть предающее меня тело.

— Я подумала, что мы могли бы поговорить о твоих планах на лето. Я знаю, что ты записалась на занятия в интернете, но ты кажешься немного... — мама замолкает, но я понимаю, о чем она.

Ощущаю себя потерянной и надеюсь, что проведя с ней время, мне станет лучше.

— Звучит здорово. Дай мне время заскочить в душ, и я скоро приду.

Она склоняется ко мне, и целует в щеку.

— Люблю тебя, малышка, — говорит она и выходит с улыбкой на лице.

Чувство вины ложится на плечи, как только я закрываю дверь и раздеваюсь. Если когда-нибудь мои чувства к Джасперу выйдут наружу, это разрушит нашу семью. Я никогда не допущу этого по отношению к маме или Нэду.

Именно поэтому я пойду на поводу разума, а не тела и сердца.

Глава 4

Джаспер

Либби практически вбегает в дом, и я качаю головой. Черт, я должен держать себя в руках. Когда я коснулся ее, она стала похожа на олененка в свете фар. Поглаживая ее молочно-белую кожу, я думал о вещах, которые вряд ли допустимы между братом и сестрой.

Да что со мной не так? Какого хрена я не в силах держать свои руки при себе? Она была такой невинной и милой, и это притягивало меня. Может быть, потому что я был влюблен в нее с того самого дня, как впервые увидел, и мое сердце в смятении. Аромат сахара с корицей и свежей выпечки до сих пор витает в кабине, и я хочу, чтобы мой стояк исчез. Стыд охватывает меня от ощущения пульсации в моих штанах, и я не знаю, как это остановить.

Поначалу я просто хотел, чтобы этот придурок перестал прикасаться к Либби, но кажется, я перегнул, да? Я ударил Оуэна Бишопа прямо перед всем чертовым городом, и тем самым напугал человека, которого хотел защитить. Она смотрела на меня, словно на какого-то зверя, и я бы все отдал, чтобы этого не было. Ее глаза были наполнены чем-то сродни страху, когда я гладил ее кожу и эгоистично трогал то, чего так хотел. Я не переставал думать о том, что мог бы сделать с Либби, и чувствовал себя ублюдком.

Открываю дверь машины, чтобы ее запах выветрился, хотя в душе сопротивляюсь этому. Мне нужно прочистить голову, но я бессилен, пока окружён мыслями о ее теплой, мягкой коже под моими пальцами, и догадками, будет ли она такой же мягкой подо мной. Что будет, когда вес моего тела прижмёт ее к матрасу? Будет ли она прятать свои стоны в подушке, чтобы наши родители не услышали, как я толкаюсь в ее киску?

— Черт, — бормочу я, забираю сумку с заднего сиденья и толчком закрываю дверь.

Оставаться здесь более чем на день – плохая идея. Отец попросил помощи, и на это уйдет пара дней, но нет ничего, что бы я ни сделал для него. «И ты будешь видеть Либби», — нашептывает голос в моей голове, заставляя застонать.

Я вхожу в дом и вижу в гостиной Кэрол. Она встает, чтобы заключить меня в объятия. Чувствую себя виноватым, когда думаю о том, что испытываю к ее дочери. Знай о моих желаниях Кэрол, она пришла бы в ужас, и поэтому, как бы сильно я ни хотел Либби, мне не хочется разрушить отношения в нашей семье. То, что у нас есть, – это нечто особенное, большее, чем можно желать. Я знаю, каким счастливым Кэрол сделала моего отца, и как сильно он влюблен в нее. Мои чувства к Либби приведут к тому, что жизнь, которую мы все построили, рухнет, а я не хочу этого.

— Как же я рада видеть тебя, сынок, — говорит Кэрол, целуя меня в щеку, и заставляет отступить, чтобы оглядеть с ног до головы.

— Твои волосы отросли, — она шутливо треплет их, стянув бейсболку, и набрасывает ее обратно на макушку.

— Никак не найду время подстричься, — улыбаюсь я ей.

— А мне нравится. Отец ждет тебя где-то на улице. Говорит, у вас дела по части техники, требующие твоего участия?

Я издаю смешок: «Что-то типа того».

— Ладненько. Тогда вы, ребята, приступайте к работе, а я узнаю у Либби, захочет ли она помочь с приготовлением обеда. Пусть у нас будет семейный вечер. Устроим большой ужин и затем вместе посмотрим фильм.

— Звучит отлично, мам, — говорю я, не желая больше видеть разочарования в чьем-либо взгляде.

Кэрол ярко улыбается мне совсем как ее дочь, и направляется наверх. Я слышу шум воды, и прихожу к выводу, что Либби принимает душ. Я не в силах остановить несущийся на меня экспресс мыслей. Нельзя даже начинать воображать ее обнаженной в пене, иначе все закончится тем, что мне придется сбежать в комнату и передернуть. Чем я, впрочем, и занимаюсь постоянно.

Я поднимаюсь в свою комнату в конце коридора и бросаю сумку на постель. Даже не смотрю в сторону двери Либби, пресекая на корню любые фантазии. Я почти бегу вниз по лестнице и пересекаю дом в направлении кухни. Наши с Либби комнаты располагаются на втором этаже, рядом с комнатой для гостей. Мои родители располагаются внизу: их спальня, кабинет, а также кухня, гостиная и столовая. Дом – это большая фермерская усадьба, отец вложил кучу времени и сил в него, и продолжает делать это после того, как сошелся с Кэрол. Он обожает делать ее счастливой, а она обожает переделывать дом.

Я хватаю бутылку воды из холодильника и яблоко со стола, прежде чем отправиться на задний двор и посмотреть, во что ввязался мой отец. Когда я спускаюсь с крыльца, то вижу его вдалеке у сарая, наполовину скрытым под одним из тракторов.

Папа уже давно не работал на ферме, предпочитая сдавать землю в аренду другим фермерам и зарабатывать при этом хорошие деньги. Но мы оставили себе несколько акров земли, и он любит окашивать их трактором, который был сделан еще до моего рождения. Черт возьми, может даже до того, как родился он сам.

— Если ты там застрянешь, старик, я не буду помогать тебе выбираться, — говорю я, отгрызая кусок яблока и прислоняясь к колесу выше моего плеча.

— Вообще-то, тебя заделали именно на тот случай, чтобы на старости лет ты позаботился обо мне. — Отец и не думает вылезать из-под трактора, плюс в меня летит какой-то инструмент, который я ловлю одной рукой.

Я подталкиваю папино колено ногой, он двигается. Я устраиваюсь рядом и, сразу выявив проблему, тянусь за нужным инструментом.

— Здесь ослаб болт, из-за этого сгорело сцепление. Нужно менять. — Придется попотеть, чтоб скрутить сломанную гайку, это полная жопа.

— Какое счастье, что ты здесь, — я слышу улыбку в его голосе.

Я ненавижу сваливать из родного дома, но просто не в состоянии находиться рядом с Либби. Это жестоко – испытывать физическую боль от ее близости и недоступности. Все равно, что поставить перед алкоголиком бутылку виски столетней выдержки и запретить прикасаться. Он продержится ровно до того момента, как в приступе перевернет стол и разрушит к чертям все вокруг.

— Как только ты говоришь, что нужна помощь – я весь твой. — Я, наконец, откручиваю упрямую гайку и вылезаю наружу, чтобы осмотреть сцепление с другого ракурса.

—А еще я сказал, что мне нужно поговорить с тобой. — Отец также вслед за мной выбирается из-под трактора и встает.

Он протягивает мне руку, помогая подняться, после чего я забираюсь в трактор. Пытаюсь пропустить последнюю фразу, потому что уверен, мне не понравится то, что он хочет сообщить.

— Ты пытался разобрать эту штуку, или получил свинца в ногу? — Тщетно стараюсь перевести тему, но он не поддается.

— Знаешь, Кэрол расстраивается, что ты больше не появляешься здесь. — Отец ждет, когда я посмотрю на него, и я вижу искренность в его глазах. — Послушай, Джаспер, я знаю, что ты часто в разъездах по работе, но ее не настолько много, и она не так далеко, чтобы мы не могли видеться неделями.

— Пап, я знаю. Честно, мне жаль, — я пытаюсь продолжить, но он прерывает меня:

— Сынок, ты живешь в городе по соседству, и это меньше двадцати минут езды от нас. Ты проделал отличную работу, встав на ноги и обретя независимость. Я не могу винить тебя в том, что ты стал самостоятельным. Я растил тебя мужчиной, и именно это должен делать настоящий мужчина. — Папа протягивает руку и крепко сжимает мое плечо, и внезапно я чувствую, что отцовское прикосновение меня расслабляет.

— Но при всем этом ты не должен забывать о маме и сестре, и насколько ты важен для всей семьи. Ты довольно шустро сбежал, но не слишком далеко. Признавайся, почему ты избегаешь родного дома, и не смей отрицать, что это не так. Мы все понимаем, что что-то изменилось. Ты хорошо зарабатываешь на жизнь своим делом, и сейчас самое время обсудить твое будущее, и как оно будет сказываться на нас.

Я отворачиваюсь и смотрю на послеполуденное солнце, позволяя лучам слегка ослепить меня. Я хочу, чтобы свет расфокусировал мое зрение, чтобы мне не пришлось видеть папиного лица. Если бы он мог читать мои мысли и желания, его разочарование было бы слишком велико. Я пару раз начинаю говорить, но останавливаюсь. Если я открою, что у меня на сердце, это лишь на мгновение облегчит мою вину. Это ничего не изменит и только все испортит, так что нет никакого долбаного смысла делиться этим.

— Пап,— говорю, вздохнув. Я не знаю, что сказать дальше, и пытаюсь выдумать причину, по которой избегаю своей семьи.

— Джаспер, мы обсуждали с Кэрол, что́ могло бы быть наилучшим для тебя и... — Его слова были заглушены звуком подъезжающего грузовика. Обернувшись, мы видим, что это Джон Бишоп. И он выглядит разъяренным.

— Вот дерьмо. Немного времени понадобилось, — пробормотал я, спрыгивая с трактора.

— Что такого ты натворил? — интересуется отец, пока мы направляемся в сторону грузовика.

— Да ничего особенно. Разбил морду его сынуле.

— Ты сломал ему нос! — выплевывает вместо приветствия мистер Бишоп, и отец шагает вперед, прикрывая меня собой.

— Вашему мальцу не следует лапать мою сестру, — отрезаю я, скрещивая руки на груди.— И мне ни разу не жаль, что я сломал ему нос. Жаль, что Либби не научилась объяснять людям, что ее нельзя трогать.

Мой отец переводит взгляд с одного на другого: решительный я и пожилой человек с раскрасневшимся лицом и путающимися словами.

— Он не начинал… она сама. Они же встречаются, — выдает, наконец, мистер Бишоп, и во мне вспыхивает ярость.

Либби ни о чем подобном не упоминала, да и когда ей было делать это, я не дал ей ни единого шанса. Был слишком занят тем, что сам лапал ее и запугивал до полусмерти. Боже, ну я и придурок. Я открываю рот, чтоб извиниться, но отец опережает меня:

— Это не так, Джон. И я был бы благодарен, если ты сообщишь об этом своему сыну. Ничего личного, но моя дочь ясно дала понять, что в данный момент онани с кем не встречается.

Меня накрыло просто до смешного огромное облегчение. Хотелось упасть на колени и смеяться одновременно, но я сдержался. Я остался стоять, позволяя информации впитаться в меня, подтверждая, что я поступил правильно. Ну, по крайней мере, до этого я думал, что поступил правильно.

Мистер Бишоп посмотрел на нас и понял, что сегодня не его день. Он шагнул назад и одарил меня тяжелым взглядом.

— Если мой сын решит свести с тобой счеты, я не отвечаю за это. Советую тебе не расслабляться.

— Можешь передать ему, когда он перестанет жевать сопли на плече у папочки, то может прийти ко мне. Я надеру ему зад и отправлю обратно домой.

На лице мистера Бишопа отражаются все пятьдесят оттенков красного, после чего он разворачивается и топает к своему грузовику. Мой отец смотрит на меня с намеком, что не стоило тыкать палкой в медведя, но я лишь пожимаю плечами.

— Он действительно трогал Либби? — отец задает вопрос, и я вижу, как его кулаки сжимаются.

Он всегда защищал ее, так же, как и я, и мне это в нем нравится. Мой отец всегда называл Либби своей дочкой. Он мог бы просто называть приемной дочерью, но он любит ее, как родную. И я знаю, что это много значит для нее.

Я выдыхаю и честно отвечаю:

— Возможно, все было не настолько плохо, чтобы за это разбивать нос, но поверь мне, Бишоп из тех парней, что никогда не останавливаются на малом.

— Судя по всему, ты его прижал. — В его голосе слышится вопрос, и на миг кажется, что отец странно на меня смотрит, но затем все исчезает.

— Я рад, что ты позаботился о ней.

Он хлопает меня по плечу и идет назад к трактору. Все разговоры о моем долгом отсутствии забываются, и мы трудимся над старым «конем». Чувствую, что осталась некая недосказанность, но отец отложил это на следующий раз.

Я одновременно признателен и страшусь, потому что чувствую: отец видит вещи, которые я так тщательно пытаюсь скрыть.

Глава 5

Либби

Вернув крышку обратно на кастрюльку, в которой тихонько кипит соус, я шагаю к духовке, чтобы проверить вишневый пирог. Ароматы еды, которую мы с мамой старательно готовим весь день, наполняют дом, и пахнет просто потрясающе.

— Наверное, стоит сразу делать еще один, раз уж Джаспер здесь. Он в одиночку слопает весь пирог целиком. — Мама нарезает лук для салата и даже не поднимает головы, говоря это.

У меня была такая мысль. Я знаю, что он любит вишневый пирог, и именно поэтому пеку его сегодня. С улыбкой вспоминаю, как терпеливо Джаспер выступал дегустатором всех моих новых блюд. Часами сидел за столом на кухне, пока я готовила. А когда я была младше, помогал с делами, которые считал опасными для меня: например, достать горячее из духовки или нарезать что-либо острым ножом.

Джаспер словно оберегал меня. Я скучаю по тем дням. Все так сильно изменилось. Он больше не живет здесь, и все теперь иначе. Я в состоянии порезать яблоко на дольки самостоятельно, и не имеет значения, хочу ли я помощи, как раньше. У Джаспера есть чем заняться теперь, и я больше не являюсь частью его жизни.

— Может и так, но мы приготовили огромную кастрюлю мясных фрикаделек в соусе, плюс я напекла гору печенья. Я не вполне уверена, доберемся ли мы до пирога. — Я вытираю руки о фартук и замечаю, насколько он испачкался. Стаскиваю его и достаю чистый из нижнего ящика кухонного шкафа. Я меняю фартуки по несколько раз, пока готовлю. Выглядит странно, но мне нравятся многие из них, и я стараюсь носить их по очереди.

— Женщины в городе спрашивают, не продаешь ли ты свои фартуки. — Мама начинает натирать сыр для салата.

Я приношу несколько мисок и ставлю их рядом с ней.

— Если честно, я думала об этом. Николь хороша в веб-дизайне, и могла бы помочь оформить веб-сайт для меня, если понадобится. — Мне эта идея нравится больше, чем постоянно заниматься выпечкой. Я люблю печь, но это отнимает чертову кучу времени и постоянно загоняет во временные рамки. А вот фартучки можно шить, когда удобно.

— Ты бы именно этим хотела заниматься?

Я пожимаю плечами. Я в неопределенности, и не знаю, с чем это связано.

— Мне нравится шить фартуки. Я еще не думала о шитье на продажу, но, возможно, это будет хорошим вариантом, поскольку я планирую начать посещать курсы в колледже этой осенью, и гибкий график мне на руку.

Чувствую, что мама смотрит на меня, но не поднимаю взгляд. Один из материнских трюков: смотришь на ребенка, и он ощущает твой взгляд.

— Что-то ты не выглядишь особо счастливой, говоря о колледже.

Я продолжаю изображать занятость, избегая ее взгляда.

— Если честно, то особого восторга не испытываю. Просто вроде как обязана сделать это, — признаюсь я.

С учебой у меня всегда все было в порядке, и выпускалась я с отличием.

Но это еще ни о чем не говорит, ведь наша школа была маленькой. Хотя я и была успешной в классе, школа никогда не была моим любимым местом. Я шла туда и выполняла заданное, но к концу дня становилось настолько скучно, что не хотелось возвращаться обратно.

Подняв глаза, я встречаюсь с мамой взглядом, и мягкая понимающая улыбка наполняет ее глаза. Я расслабляюсь и с облегчением прислоняюсь бедром к столешнице.

— Детка, ты всегда можешь взять время на размышление. Ты так юна, не торопись, попробуй найти себя.

— Я же не могу оставаться тут вечно. Мне нужно задуматься о будущем. — Я отворачиваюсь от мамы и спешу к плите. Вновь помешиваю соус, пытаясь скрыть свои эмоции. Я не могу показать маме свою неуверенность, ведь это будет тревожить ее. Когда я снова поднимаю глаза, мама смотрит на меня с прищуром и идет от барной стойки ко мне.

— Малышка, ты можешь быть здесь сколько угодно. Ты же знаешь это, верно?

Теперь я точно расстроила ее. Блин. А я как раз этого и не хотела.

— Конечно, знаю, мамуль.

Она притягивает меня в объятия, и я крепко обнимаю в ответ. Часть моих тревог улетучивается, пока теплые руки защищают меня. Я не знаю, как у мамы это получается, но она всегда помогает мне.

Не стоило говорить ей про колледж, но я не подразумевала, что буду вынуждена уехать. Скорее, мне следует, ведь рано или поздно наступает время. Мама родила меня очень рано, ее родители пытались отговорить от этого. Но она не стала слушать. Она знала, что родит меня вопреки всему, ушла из дома и построила свою жизнь самостоятельно. Да, мы не шиковали, но я ни в чем не нуждалась. И никогда не сомневалась, что любима. Мама очень старалась для нас. Когда она встретила Нэда, он очаровал нас обеих.

Вся жизнь моей мамы была посвящена мне, и каждый подтвердит, что она заслуживает статус лучшей мамы на свете. Я не хочу заставлять ее беспокоиться и дальше, потому что только этим она и занималась в последнее время. Я хочу, чтобы у нее появилось время и для собственного счастья. Семья – все для нее, и я не хочу делать что-то, что создаст проблемы.

Мама берет мое лицо в ладони и потирается кончиком носа о мой. Мы постоянно так делаем, и это всегда вызывает у меня улыбку.

— Умираю, как хочу есть, — заявляет Нэд, входя через заднюю дверь и направляясь прямиком к маме. Хватает ее, приподнимает и целует, на что она довольно хихикает. С самой первой встречи он делает это. Раньше мама краснела и просила его не делать так при нас, но потом сдалась и перестала, потому что он все равно продолжал.

— Это что, вишенками пахнет? — Нэд ставит маму на пол, но не выпускает из рук.

— Ага, — я добавляю в голос веселых ноток, пытаясь приподнять настроение. Возвращаю крышку на место и вытираю руки.

— Скоро будет готово, как раз остынет ко времени десерта.

Я перевожу взгляд на другую часть комнаты, где прислонившись к стене, стоит Джаспер. Отвожу взгляд, не в силах встретиться с ним глазами. Мое лицо горит, когда я вспоминаю о нашей поездке домой. Как он касался меня. Что-то изменилось, и я это чувствую. Есть что-то особенное между нами, но я не понимаю, что именно.

Я беру тарелки со стойки, чтобы накрыть на стол и чтобы отвлечься на что-нибудь. Черт, это все кажется странным, я бы даже сказала неловким.

Телефон Джаспера звонит, и я невольно смотрю в его сторону. Похоже, я никогда не смогу перестать смотреть на него.

— Привет, Эмили, — говорит Джаспер, и я перестаю дышать.

— Да, твою сумку я поставил у входной двери. Ты забыла ее в гостиной. — Он замолкает. — Не забудь включить сигнализацию, когда будешь уходить. Меня не будет несколько дней. — Он снова замолкает, а мы все пялимся на него. Он приподнимает брови в молчаливом вопросе.

Я поспешно отвожу взгляд, и начинаю ставить на стол еду.

— Да, отлично. Увидимся через неделю, — слышу, как отвечает он.

— Кто эта Эмили? — интересуется мама, когда Джаспер заканчивает звонок.

— Мне нужно умыться перед ужином, — говорю я и почти бегу по лестнице наверх. Мои глаза начинает жечь от зарождающихся слез, и если кто-то сейчас увидит мое лицо, то сразу поймет, что я готова расплакаться.

Врываюсь в комнату, затем в ванную, и сразу споласкиваю лицо. Смотрю на себя в зеркало и пытаюсь восстановить дыхание.

— Соберись, Либби. Он всегда будет рядом, и наступит момент, когда рядом с ним появится кто-то. — Слова не приносят облегчения. Впервые я чувствую, что мне здесь больше не место. Срываю с себя фартук и швыряю его в корзину с грязным бельем.

Слышу стук в дверь, открываю и вижу перед собой маму.

— Все в порядке, детка? Ты выглядишь не очень хорошо. — Она тянется к моему лбу и проверяет температуру.

— Не знаю, что-то не хочется есть. Думаю, мне лучше прилечь. — Вижу, как тень разочарования скользит по ее лицу, но она ловко его скрывает. Мама всегда так радуется, когда вся семья собирается дома за ужином. Да, я эгоистична сейчас, но не могу пересилить себя и спуститься вниз, чтобы слушать, как Джаспер рассказывает о своей пассии. Я не готова к этому.

— Хорошо, я оставлю тебе тарелку в микроволновке, если попозже захочешь поесть.

— Спасибо, мам. — Она целует меня в щеку и уходит.

Я захлопываю дверь и надолго застываю, прислонившись к ней. Раздевшись, я натягиваю сорочку и заползаю в постель. Не знаю, сколько я провалялась, пока не забылась сном.

Глава 6

Либби

Медленно открываю глаза. Сон отступает от ощущения, что кто-то смотрит на меня. Свет из ванной мягко проникает через приоткрытую дверь, и я вижу силуэт Джаспера в кресле в углу комнаты. Увиденное пугает меня, и я перекатываюсь на бок, гадая, как долго он там находится. На таком расстоянии в полутьме мне не различить ничего, кроме контуров.

— По-прежнему не можешь спать без света? — Он кивает в сторону приоткрытой двери. Его голос приглушен, но я все слышу.

— Я не выношу одиночества в темноте.

— Ты не одинока.

Джаспер встает, попав в полосу света. Именно тогда я замечаю, что на нем лишь пижамные штаны. Он направляется в ванную и гасит там свет. Спальня погружается в темноту, и я сажусь в кровати. Внезапно ощущаю теплую ладонь у себя на щеке, и не могу удержаться, чтобы не прижаться к ней. Темнота придает мне смелости, словно я спрятана под ее покровом. Спрятана, вместе с ним.

— Ты как, лучше? Мама волновалась о тебе, — говорит Джаспер и замолкает на секунду. — И я тоже.

— Кто такая Эмили? — выпаливаю я, не обращая внимания на вопрос. Рука замирает на моей щеке, перестав поглаживать. Мое сердце начинает бешено колотиться. Не стоило спрашивать.

— Она убирается у меня дома раз в две недели, — отвечает он. — Она звонила, потому что забыла сумку с хозяйственным инвентарем в последний раз, когда прибиралась.

— О... — Это все, что я способна выдать. Облегчение нахлынуло волной, и узел в животе ослаб. Мне ненавистна мысль, что у Джаспера появилась девушка, которая остается с ночевкой, принося с собой сумку с вещами. Меня не должно это волновать, но волнует. Знаю, что быть вместе нам не дано, но по-прежнему страдаю от собственнических мыслей. — Я никогда не была у тебя дома.

Слышу, как он тяжело вздыхает и присаживается на край кровати.

— Похоже, ты беспокоишься, есть ли у меня девушка? Мама решила, что я встречаюсь с Эмили. Ты тоже?

— Да, — шепчу я, краснея. Еще раз спасибо темноте.

— Я чуть не умер, увидев, как Оуэн прикасается к тебе, — шепчет он, и от его слов я жмурюсь. — Я не могу вынести мысли, что кто-то будет прикасаться к тебе.

В воздухе нарастает напряжение, наши сокровенные признания порождают нечто абсолютно новое, чего никогда не было между нами.

— Что происходит? — шепчу я, но слова звучат, словно крик, настолько тихо в комнате. Джаспер придвигается ближе ко мне, и я зеркально двигаюсь навстречу. Словно мое тело действует само по себе, все рациональные мысли испарились. Тело знает, чего хочет, и мое сознание даже не пытается остановить его. Все время я думала, что моя страсть безответна, но так ли это? Видел ли Джаспер во мне нечто большее, чем просто младшую сестру? И я не уверена, к лучшему это или к худшему. Все, что он говорил мне в машине, снова пронеслось в голове и теперь выглядело не так, словно он говорил, как брат-защитник. Это были слова ревнивого любовника.

Тишина дает нам окунуться в наши секреты, и ощущение безопасности разрешает мне погрузиться в мои потаенные, темные желания. Я прикрываю глаза и отпускаю себя на волю чувств, которые все время пыталась заглушить. Во мне бушует желание, и именно на этот миг я позволяю себе поддаться ему.

Чувствую, как ладонь Джаспера легла мне на щеку, легонько разворачивая мое лицо. Распахиваю глаза, когда губы опаляет дыханием. Глаза привыкли к темноте, и я различаю его лицо очень близко к моему. Сквозь шторы проникает лунный свет, и я внезапно вижу, что находится передо мной.

— То, чего я хотел гораздо дольше, чем следовало бы, — Джаспер рычит последнюю часть, и его теплые губы накрывают мои.

Поцелуй совсем не мягкий, как я ожидала. Джаспер не нежен и не осторожничает; он напряжен и жаждет. В мгновение ока я ловлю себя на том, что отвечаю на поцелуй с такой же жадностью. Все, что я говорила себе о неправильности, и что я не должна хотеть своего брата, послано к чертям, когда желание берет верх. Я с жаром прижимаюсь к нему, открывая рот, чтобы впитать его дыхание в себя.

Я обвиваю его за шею, и он втаскивает меня к себе на колени. Я чувствую его руку, скользящую под край ночной сорочки, она сжимает ягодицу, заставляя меня застонать. Джаспер прерывает поцелуй и шепчет прямо в губы: «Ш-ш-ш...»

Его губы снова оказываются на моих, и в этот раз язык проникает мне в рот. Я чувствую вкус теплого, скользкого жара, когда он касается своим языком моего, и мне все незнакомо, но так сладостно и эротично. Я так долго этого хотела, и, наконец, оно происходит.

Джаспер практически поглощает мой рот, и я отдаюсь, насколько могу. Я хочу запомнить каждую секунду, каждую чертову деталь, потому что это может никогда больше не повториться. Украденный и спрятанный ото всех момент близости, о котором никто никогда не узнает. Он будет нашей маленькой тайной. И я буду воссоздавать его в мыслях снова и снова, лежа потом одиноко в постели в полной темноте.

Я вжимаюсь в Джаспера с новой силой, пытаясь стать еще ближе, отмахиваясь от затихающих мыслей о том, что все неправильно. Углубляю поцелуй, выбрав желание, а не голос разума, и раскачиваюсь на Джаспере. Мне нужны эти движения, я обхватываю ногами его талию и прижимаюсь бедрами ближе. Его член прижат прямо к центру моего желания, и я скольжу по нему. Инстинкты взяли верх, все остальное позабыто. Разум отключился, и первобытная нужда – теперь мой проводник.

Джаспер стонет мне в рот, и, клянусь, этот вибрирующий звук проходит сквозь все мое тело и достигает самого важного места. Все внутри меня напрягается и взрывается, удовольствие огнем растекается по каждой клетке тела. Я отстраняюсь от его губ и откидываю голову. В горле зарождается стон, но Джаспер стремительно прикрывает мне рот ладонью.

Роняю голову и наслаждаюсь послевкусием оргазма, пульсирующим тяжелым ритмом в моих венах. Каждая часть меня ожила, и сейчас я чувствую, что нахожусь в правильном месте. Ощущение потери отступает, на его месте появляются ощущения комфорта и любви.

Джаспер медленно убирает руку от моего рта, в комнате слышно только его тяжелое дыхание.

— Боже мой… — шепчу я, возвращаясь в реальность.

Руки Джаспера скользят по бедрам под мою рубашку, его лоб прижался к моему.

— Не надо ничего говорить, — произносит он мягко. Руки скользят выше, поглаживая меня по спине вверх и вниз. Он склоняется к моей щеке и оставляет ряд легких поцелуев. Не знаю, сколько мы так просидели в темноте. Его рука продолжала нежно ласкать меня. Словно он не мог прекратить это касание. Шероховатость его ладоней ощущалась просто восхитительно на моей коже, которая казалась такой тонкой и нежной под его руками. Тишина вокруг нас была умиротворяющей, все мысли растворились.

Внезапно Джаспер быстро двигается, откидываясь спиной на кровать. Я боюсь, что он собирается оттолкнуть меня, но он ложится на кровать, крепко обнимая меня, и укладывает на себя сверху. Его рука возвращается под мою рубашку, и продолжает поглаживать меня сверху вниз.

Я пытаюсь бороться со сном, не желая, чтобы наступило утро. Свет прольется на то, что мы сделали, и сделает грязным и пошлым. Я хочу удержать волшебство и, как бы сильно я этого ни желала, свет придет. Он покажет, что́ может произойти с нашей семьей и родителями, которых мы так любим. Каким будет Джаспер завтра? Я не хочу думать, я хочу просто лежать так с ним вечно. Но его прикосновения так мягки, и его запах, ласкающий мое обоняние, слишком приятен. Сопротивляться нет сил, и я погружаюсь в сон.

Глава 7

Джаспер

— О, черт, — я издаю тихий стон, когда ее рот обволакивает мой член. Влажный, теплый язык кружит по головке, и я сжимаю ее мягкие шелковистые волосы в кулак, погружаясь в ее рот глубже. Вбиваюсь прямо в глотку, но она молчит. Только посасывающие звуки, они говорят мне, что Либби жаждет принять мою сперму. Ей нужно как можно больше меня внутри, и я сдаюсь, отдавая все, что у меня есть.

С закрытыми глазами я прислоняюсь лбом к холодной плитке душевой, пока оргазм волной проходит сквозь мое тело. Я отпускаю член и смотрю, как вода смывает следы моего оргазма в слив, туда же утекают и мои фантазии. Вода, омывающая меня, теперь обливает меня стыдом.

Я не могу поверить, что пришел к Либби прошлой ночью; силюсь оттолкнуть прочь все мысли о том, что́ я сотворил. Но они захлестывают меня снова и снова, и мой член снова твердеет, делая первую попытку расслабления бесполезной.

Я пошел проверить, как себя чувствует Либби, после того, как мама сказала, что ей нехорошо. Но стоило войти и увидеть девушку спящей, я застыл статуей у кровати, наблюдая за ней. Через какое-то время я уселся в кресло в углу комнаты, не в силах уйти. Столько времени я держал себя на расстоянии, опасаясь того, что может произойти, если приближусь… И теперь я собирался хорошенько запомнить этот момент нечаянной близости. Просто наблюдать за Либби, без тревог о чем-либо, наполняясь спокойствием от столь близкого присутствия.

Я оглядывал каждый дюйм ее неприкрытой кожи, запоминая каждый изгиб. Мягкость ее щечек и то, как свет нежно озаряет их. Кремовую бледность ее ноги, выглядывающей из-под одеяла. Маленькую родинку в форме клубнички на внутренней стороне бедра. Я заприметил эту родинку раньше, когда видел Либби в купальнике. Сидел и вспоминал, как мечтал попробовать ее на вкус; хотел узнать, каково это – прикоснуться к ней; и как будут смотреться пальцы Либби поверх, когда она запустит руку между ног, чтобы поласкать себя.

Я выжигал этот образ в своем мозгу, пока она не проснулась, почувствовав мое присутствие. Мне следовало тут же уйти, но я слабак. Наблюдая за Либби так долго, я ослабил свое сопротивление и теперь просто не мог отойти от нее. И в итоге вместо того, чтобы сделать то, что должен, – и чего она заслуживала, – я просто выключил свет. Не хотел видеть выражение ее лица в ответ на свои касания. Не хотел видеть, как меня отвергают. Я знал, что́ собирался сделать с самого начала, как только вошел в комнату. Я знал, что она любит меня как сестра, а что хотел сделать я, сложно назвать невинным.

— Сводная сестра, — процедил я сквозь зубы, выключил душ и потянулся за полотенцем. Я снова проигрываю все в своей памяти, пока заворачиваюсь в полотенце и выхожу в спальню. Дважды проверяю, закрыта ли дверь, ложусь полностью обнаженным на кровать, хватая бутылочку с массажным маслом с тумбочки. Наливаю немного в ладонь, и всей душой молю, чтобы еще один оргазм помог прожить этот день без напряжения. Когда наступит ночь, я смогу сделать это снова, но до тех пор нужно получить контроль над своим желанием. Или же я снова настигну Либби. Буду не до конца честен, если скажу, что никогда не размышлял об укромных уголках в доме, куда мог бы ее затащить. Пара шагов, и никто бы не увидел нас.

Закрываю глаза и обхватываю скользкой рукой ствол, вспоминая, как ее маленькая киска потиралась об него. Как Либби откликнулась, с каким жаром ответила – я даже не мог представить, что это произойдет. Как моя сестренка похныкивала, и как мой член помог ей достичь освобождения. Мне должно быть стыдно, но непостижимым образом я лишь сильнее возбуждался. Член твердеет все больше, словно я и не дрочил в душе. Обхватываю второй рукой яйца, думая о поцелуе, насколько он был идеален. Пухлые губки Либби на моих губах, и ее язычок со вкусом тростникового сахара.

Либби уснула, лежа на мне, но я не сомкнул глаз. Я ласкал ее мягкое тело, словно котеночка, и она мурчала в ответ. Прикосновение к ней такое знакомое, но при этом новое и неизведанное. Мой напряженный член был прижат к животу, а Либби спала, прижавшись киской, отделенной только тонкими трусиками, прямо поверх него. Все, о чем я мог думать – как отодвину их в сторону и скользну в ее влажность. Как возьму то, что всегда считал своим по праву, даже если это под запретом. Я знал, что не могу воспользоваться моментом, ведь после того, как я войду в нее – уже ничего нельзя будет исправить.

Может быть, нам стоит просто продолжать тайные ночные ласки? Разве сестры с братьями, будучи детьми, не получают первый опыт, исследуя тела друг друга? Вот только мы уже совсем не дети, и мои чувства разрастаются шире и глубже. И совсем не братские чувства. Может, нам нужно хранить свои секреты под покровом темноты, не говоря об этом никому. Для меня это единственный путь к наслаждению с ней, без пересечения запретной линии.

Сжимаю себя ладонью крепче, вспоминая, как Либби содрогалась в моих объятьях, когда кончила. Как я накрыл ее рот рукой, чтобы никто не услышал нас... Мысль об этом завела меня сильнее.

Что будет, если родители застанут нас во время наших шалостей? Выдохну ли я с облегчением, что можно будет больше не скрываться? Или ужас Либби от того, что нас застукали, будет ушатом ледяной воды? Осознавала ли она вообще, что вчера делала?

Я ускользнул утром, потому что не хотел ставить ее в неловкое положение. Хотя, если честно, то сделал это потому, что не хотел видеть сожаление на ее лице. Я не могу смириться с мыслью, что Либби не хочет меня так же, как я хочу её.

Еще раз сжав член, я фокусируюсь на моменте между нами и каково это было – ее нежная мягкость, прижатая ко мне. После всех бесчисленных дней, проведенных в мечтах прижать ее к себе, все наконец-то произошло… Приближающийся оргазм охватывает меня, я вот-вот кончу. Облизываю губы, шепча ее имя, и удовольствие разливается во мне, выплескиваясь в руку и на низ живота. Не останавливаюсь, пока наслаждение не переходит в боль.

Именно в тот момент, когда бушующий пульс в ушах затихает, я слышу тихий всхлип. Резко поворачиваю голову и вижу Либби, стоящую в двери моей спальни.

Ее волосы слегка растрепаны после сна, ночная рубашка соскользнула с одного плеча, открывая нежную кремовую кожу. Глаза широко распахнуты, щеки пылают, она в шоке смотрит на беспорядок, что я учинил. Благодаря мыслям о ней.

Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь в свое оправдание, но голос мамы выводит нас обоих из транса:

— Либби, Джаспер, завтрак!

— Малышка, — начинаю я, но Либби прерывает меня.

— Прошу прощения, — бормочет она и выскальзывает прочь, тихо прикрывая за собой дверь.

Я вскакиваю с постели и несусь в ванную, чтобы вытереться. Быстро приведя себя в порядок и одевшись, я спешу к Либби, пока она не спустилась вниз. Мне нужно поговорить с ней, может быть, извиниться за то, что произошло ночью. И, несмотря на то, что я ни о чем не жалею, подобное больше не повторится. Но дверь ее комнаты широко открыта, и это значит, что Либби уже на кухне.

— Блять, — говорю я и спускаюсь на кухню к своей семье. Надеюсь, это не будет полной катастрофой.

Глава 8

Либби

Сидя на крыльце, я смотрю, как Нэд с мамой отъезжают от дома. Живот крутит спазмами страха, ведь я знаю, что́ последует дальше. Я видела выражение лица Джаспера все утро. Он хочет поговорить, а я хочу избежать разговора. Я не готова к нему ни сейчас, ни когда-либо еще. Лучше бы я не закрывала глаз прошлой ночью и не засыпала. Тогда смогла бы запомнить еще немного, прежде чем все полетело к чертям.

Я попыталась занять себя приготовлением пирогов для кафе, но потом у меня закончились ингредиенты. Все это время Джаспер сидел за кухонной стойкой и не сводил с меня глаз. Мама предложила пополнить запасы нужных продуктов, пока они с Нэдом будут в городе ходить по магазинам в поисках антиквариата. Потом Нэд предложил маме сходить в кино, и они решили устроить романтический вечер.

И это означало несколько часов наедине с Джаспером.

Еще несколько дней назад я бы порадовалась. Потому что раньше он старательно избегал меня, а сейчас все наоборот. Ну, если не считать того, что он сбежал утром из моей спальни.

Первой мыслью было найти его. Спросонья мне казалось, что все пригрезилось. Я вошла в комнату Джаспера, споткнувшись на входе, потому что в этот момент он кончал себе на живот с моим именем на губах.

Задаюсь вопросом, как часто он делал это прежде? Лежа на кровати, думая обо мне – точно так же, как я всегда думаю о нем, лаская себя.

Эротический момент был настолько шокирующим, сильнее, чем я могла вынести, как, впрочем, и всегда, когда дело касалось Джаспера; к реальности меня вернул голос мамы, позвавший нас снизу. Я сбежала из комнаты, засмущавшись, словно маленькая девочка.

Я слышу, как скрипят доски крыльца под ногами Джаспера, он подходит и садится рядом со мной. Его ноги такие длинные, что ему приходится вытянуть их вперед. Мы сидим молча, и мне очень хочется прижаться к нему. Хочу положить голову на его плечо, как в детстве, но продолжаю смотреть перед собой, чувствуя на себе его взгляд.

— Я думал о тебе сегодня утром, — говорит наконец он, нарушая молчание. Мое лицо вспыхивает. Сейчас светло, и мне некуда скрыться. Солнце ярко освещает все вокруг. — Господи, да я постоянно о тебе думаю, Либби.

Поднимаю на него взгляд: синие глаза кажутся еще темнее. Печальнее.

— Ты не можешь даже вытерпеть мое присутствие, — бросаю ему в ответ. Я знаю, что он избегал меня. Но теперь все выглядит не совсем так, как я думала. Глупышка, влюбленная в парня старше себя, который видит в ней только ребенка. Мысли и чувства перемешались в кучу, и я пытаюсь собрать картину воедино.

Джаспер невесело усмехается:

— Все, чего я хочу в этом долбаном мире – быть рядом с тобой, малышка. — Он сжимает руки в кулаки на коленях, челюсти напряжены, словно Джаспер изо всех сил пытается удержаться от прикосновения ко мне.

— Я тоже, — помедлив, признаюсь я в ответ.

Слегка приоткрыв рот, он тянется ко мне, но я вскакиваю на ноги, едва успев увернуться. Он вслед за мной вскакивает, не отводя глаз: вся печаль из них ушла, остался только голод.

— Я все время сдерживался, думая, что ты меня не хочешь. Что ты... — он указывает на меня пальцем, — видела во мне только старшего брата!

Он говорит так, словно озвучивает мои собственные мысли.

— Я представить не мог, что ты думаешь о свиданиях или мужчинах, пока папа не сказал кое-что во время последнего телефонного разговора. Я не мог удержаться и приехал, чтобы самому все проверить. Что за человек привлек твое внимание. Увидеть этого сраного везунчика.

Я не понимаю, о чем он говорит. Ведь я не хожу на свидания, почему Нэд ему солгал? Да, мама пыталась в шутливой форме подтолкнуть меня к поискам парня, но это были лишь ненавязчивые намеки, ничего конкретного.

— Лишь ты один был в моей голове. — Джаспер шагает ко мне, но я отшатываюсь от него, подняв ладони в защитном жесте. Ему нельзя меня трогать. Если он прикоснется ко мне, повторится все, что произошло ночью. Я растаю под ним и никогда не отпущу. Боль искажает его лицо.

— Моя мама, — я выдавливаю из себя эти слова, так как знаю, что он тоже любит ее.

Родная мать бросила Джаспера, поняв: несмотря на то, что она обманом забеременела, Нэд не собирается жениться на ней. Ее план не удался, и она уехала из города, ни разу не оглянувшись ни на Джаспера, ни на Нэда. Моя мама была единственной, кого Джаспер называл мамой. Она была единственной женщиной, которую Нэд впустил в свою жизнь, и была его вселенной. Невозможно не любить ее. Мама просто не оставляет тебе выбора. Она готова сделать для тебя абсолютно все, и я не хочу разрушать самое важное, что есть у нее – ее семью. А мы с Джаспером только этим и занимаемся.

— Наша мама, — исправляюсь я. — Мы разрушим семью, и знаю, что для тебя это так же важно, как и для меня.

— Но ты же хочешь меня. Неужели откажешься от всего только из-за наших родителей? — спрашивает он и делает еще один шаг в мою сторону.

Я отступаю, моя спина упирается в стену дома, и Джаспер сокращает расстояние между нами, загоняя меня в ловушку. Опершись руками по обе стороны от моей головы, он наклоняется ближе. Я пристально смотрю на него, не зная, что сказать.

— Скажи это, — настаивает он. — Скажи, что хочешь меня.

— Джаспер, разве это не очевидно? Я следовала за тобой повсюду, пока ты не начал избегать меня.

— Я держался подальше, потому что мое желание стало слишком сильным. И если бы я приблизился к тебе, то случилось бы что-то вроде прошлой ночи. Но сейчас...

— Ничего не изменилось, — говорю я, перебивая его. — Если уж на то пошло, все еще хуже. — Я вижу надежду в его глазах. Что у нас могло быть все, но не будет.

Объясняю ему с горечью:

— Это еще больнее: знать, что наши чувства взаимны.

Я пытаюсь заставить Джаспера понять, насколько теперь будет тяжелее. Теперь, когда придется жить, зная о чувствах друг друга. Кладу руку ему на грудь, и пальцы сжимают его рубашку. Я не хочу отпускать его, но в то же время говорю, что мы не можем этого сделать. Полуулыбка растягивает его идеальные мягкие губы, и я вспоминаю, как они ощущались прошлой ночью. Я хочу, чтобы они блуждали по мне снова. Может, стоит насладиться ими еще раз, потому что будет чертовски больно, когда все будет кончено.

— Тогда скажи мне, чтобы я остановился, — просто говорит он, наклоняясь к моим губам.

Я молчу. Вместо слов я позволяю своему телу взять верх, как было вчера в темноте, и поднимаюсь на цыпочки, сокращая расстояние между нами. Отпустив рубашку, я скольжу рукой вверх по его шее, притягивая Джаспера ближе. Мои ноги отрываются от земли, и я знаю, что мы движемся, но мои глаза закрываются, я растворяюсь в этом мужчине. Я погружаюсь в то, чего всегда хотела. Ощущение, что я дома, такое правильное; я именно там, где должна быть. Именно его мне не хватало, когда я проснулась одна в постели, и теперь жажду вернуть его больше всего на свете.

Это будет всего один раз. Никто не узнает.

Глава 9

Джаспер

Подхватив Либби под попку, я несу ее через весь дом к задней двери. Мне приходится прервать наш поцелуй на секунду, чтобы найти дверную ручку, и Либби смотрит на то, что я делаю.

— А куда мы идем?

— В конюшню, — говорю я, крепче сжимая ее ягодицы и шагая через задний двор к полю, где стоит конюшня.

— А зачем мы туда идем?

Сладкое дыхание Либби касается моей шеи, и я чувствую, как мягкие губы покрывают ее поцелуями, пока я иду так быстро, как только могу.

— Потому что я столько раз мечтал, как окажусь с тобой там, и даже не верится, что это наконец случилось. Оттуда легко увидеть, если мама и папа вернутся раньше. Можно сказать, что мы ходили кормить лошадей.

Либби сжимает меня бедрами, но затем отстраняется, и зеленые глаза расширяются от волнения.

— Джаспер, я никогда... — Она замолкает, потом делает еще одну попытку: — Я имею в виду, что я девственница. Я не знаю, что ты ожидаешь, но у меня особо нет опыта.

— Умоляю, молчи, кроха. Меня сейчас удар хватит, если ты произнесешь еще хоть слово о своей нетронутой киске. Просто дай мне поднять тебя на сеновал, и тогда я смогу думать.

Мой пульсирующий член зажат между нами, и мне приходится стискивать зубы, чтобы не кончить в джинсы. Сознание пылает огнем. Либби хочет меня. Ее желание не меньше моего, и отталкивали мы эту истину только потому, что думали, что она может навредить отношениям наших родителям.

Я знаю, что они любят нас и хотят, чтобы мы оба были счастливы. Это не какое-то мимолетное увлечение, которое пройдет через неделю, месяц или даже через пятьдесят лет. Я люблю Либби с момента первой встречи, и ни на секунду не прекращаю думать о том, что не буду ни с кем, кроме нее.

Когда я добираюсь до конюшни, то иду мимо лошадиных стойл прямиком к стойке в самом конце, где хранится снаряжение для верховой езды. Я хватаю одеяло и иду к лестнице, ведущей на сеновал. Забираюсь наверх, придерживаясь перекладин одной рукой, другой держа Либби, и чувствую, как ее руки путешествуют по моим мускулам. Слава Богу, что я слежу за своей формой, потому что Либби, кажется, нравится результат.

Поднявшись, я оглядываюсь вокруг – это место идеально подходит. Вокруг тюки сена, и большой проем в стене, выходящий прямо на дом. Отсюда я могу видеть, что кто-то идет, но они ничего не увидят, пока не окажутся в паре футов от конюшни. Я ставлю Либби на пол и иду к стопке тюков. Раскладываю их, как огромную кровать. Разворачиваю толстое шерстяное одеяло и расстилаю его на сене, свежий запах осени и чистого белья наполняет чердак.

Потом я беру Либби за руку и притягиваю к себе, прижимая ее тело к своему. Я запускаю пальцы в ее темные волосы и смотрю в прекрасные зеленые глаза. Мы молчим, просто глядя друг на друга, прежде чем я произношу:

— Ты так чертовски красива. Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, девочка?

Она закусывает губу и кивает, румянец заливает ее щеки.

— Я люблю тебя, как свою сестру, но как мужчина люблю тебя намного сильнее. Для меня это гораздо глубже. Почувствуй, это все перед тобой. — Я крепче прижимаю ее к себе, чтобы она поняла, о чем я. — Это не остановить. Мы найдем выход и поможем маме с папой все понять. Ты – моя, без обсуждений. Здесь, сейчас, и так будет всегда.

— Но, Джаспер…

— Нет. Ты дашь мне уладить все. Я обо всем позабочусь. — Нежным поцелуем извиняюсь за то, что перебил ее. — Самое важное, что ты любишь меня так же, как я люблю тебя. Ведь это так?

Либби кивает, но я жду, мне нужно услышать слова.

— Я люблю тебя, Джаспер, — шепчет она. — Сколько помню себя, и намного больше, чем брата, нет смысла отрицать.

— И лишь я тебе нужен?

— Нет больше никого в этом мире, кроме тебя, — признается она, заключая мою талию в кольцо нежных рук.

— Тогда я позабочусь обо всем остальном. Единственное, что имеет значение, – ты и я вместе. Остальное – просто детали, и нет нужды беспокоиться об этом прямо сейчас. У нас есть куча времени, чтобы разобраться во всем.

Либби дарит мне улыбку, и я вижу, что ее тело расслабилось. Я дарю ей еще один нежный поцелуй, не отрываясь, углубляю его, проскальзывая языком внутрь, и веду в этом поцелуе. Она чертовски хороша на вкус, я отстраняюсь и заставляю ее опуститься вниз на одеяло.

— Разденься для меня. Дай мне увидеть тебя всю, — приказываю я, двигая губами вниз по ее шее и сжимая бедро.

Она секунду возится с пуговицами на рубашке, прежде чем стянуть ее с плеч. Я жду, пока Либби вздохнет, даю ее нервам успокоиться, потому что хочу, чтобы она была максимально расслаблена и возбуждена в тот момент, когда я накрою своими губами ее киску.

Мои руки тянутся к поясу ее шорт, и я смотрю ей в глаза. Она застенчиво кивает, я расстегиваю их и тяну вниз по ее ногам. Стаскиваю вместе с шортами ее белые трусики, после чего встаю, глядя на Либби сверху вниз. Ее рубашка расстегнута, обнажая нежную грудь, и мои глаза пожирают каждый открытый взгляду дюйм ее тела, спускаясь вниз по животу и ниже, к ее киске. Ноги Либби сомкнуты, скрывая ее от моего взгляда, и я улыбаюсь. Она роскошна, намного красивее, чем я себе представлял.

— Покажи мне все, маленькая. Я так долго ждал, чтобы увидеть это. Покажи мне свою сладкую девственную киску, сестренка, потому что я хочу ее попробовать. А потом взять ее.

Я вижу, как в глазах Либби вспыхивает желание, она облизывает губы, а затем медленно начинает двигаться. Румянец перекинулся с ее щек на грудь, а розовые соски затвердели горошинами. Она слегка подтягивает колени и медленно раздвигает их, позволяя влажным розовым лепесточкам раскрыться, показывая маленький клитор, который манит мой рот. Но я пока не двигаюсь с места. Я просто стою, уставившись на охренительное совершенство, раскрывшееся передо мной.

Бледная кожа на фоне темного одеяла, волосы разметались вокруг. Либби – самое прекрасное создание, что я когда-либо видел, и я не могу отвести глаз. Взгляд блуждает по ее телу, и я опускаюсь на колени, облизывая губы и нуждаясь во вкусе ее милой розовой штучки.

— Ты моя, Либби. И как только я испробую тебя на вкус, пути назад не будет. В любом случае, все уже предопределено.

Я накрываю ее киску своим ртом и скольжу губами и языком медленным длинным касанием снизу вверх. От ее вкуса у меня слюнки текут, и я закрываю глаза, застонав от сладкого запаха. Я немного опускаю лицо вниз, касаясь носом аккуратных нижних губок, желая ощутить ее запах на всем своем теле. Помечая ее как свою. Мой язык погружается в девственную дырочку, пробуя растянуть упругую преграду, которую только предстоит открыть.

— Черт, я не могу дождаться, когда войду в тебя. Я с трудом могу вставить свой язык внутрь.

— Джаспер. Пожалуйста, не дразни меня.

— Ты можешь говорить здесь так громко, как захочешь, малышка. Никто нас не услышит. Но ты должна вести себя тихо вечером, когда я прокрадусь к тебе в комнату, потому что приду за своим. Я хочу, чтобы сначала ты отсосала мне, а после мы будем спать, обнявшись, до самого утра.

— О, Боже, это звучит так грязно.

— Так и есть, это грязно. И твоей киске это нравится, посмотри, как ты течешь. Но помни, что сегодня вечером, когда я буду внутри, тебе нужно будет вести себя тихо. Мы не хотим, чтобы папа тебя услышал. Теперь я твой папочка, малышка, и твои тихие стоны только для меня.

Я снова припадаю к ней снова и на этот раз посасываю клитор, щекоча его языком. Пальцы Либби вцепляются в мои волосы, она издает громкий крик, в следующий момент ее тело напрягается и дает мне то, чего я хочу. Ее киска истекает прозрачными соками, и я слизываю их, пока влагалище пульсирует вспышками оргазма. Либби извивается, словно пытается найти что-то, за что можно ухватиться, и тут я понимаю, что готов наполнить ее тем, что ей требуется.

Она садится, и я выпрямляюсь, когда наши губы соединяются. Вкус ее влаги на моих губах ощущается во время поцелуя, что только делает меня тверже. Мои руки тянутся к ее соскам, скручивая их в нежно-жесткой ласке; руки Либби тянутся к моим джинсам, сражаясь с ремнем. Я помогаю ей вытащить член, и она гладит его вверх и вниз. Ощущения ее руки на моем члене достаточно, чтобы немного предсемени выделилось на ее пальцы. Я немного подаюсь вперед, и влага ее влагалища касается кончика. Я бормочу проклятие одновременно с ней. Это до дрожи приятное ощущение, и я не протяну даже семи секунд.

Но все это не имеет значения, потому что, когда я смотрю поверх, в сторону входа в дом, я понимаю, что кто-то видел нас. И не только видел, но и идет в нашу сторону.

— Черт возьми! — в ярости шиплю я, хватая одеяло и набрасывая его на обнаженное тело Либби. — Оуэн увидел нас, и он идет сюда.

Глава 10

Либби

Спрятав член в штаны, Джаспер выпрямляется, хватает мои шорты и быстро натягивает их на меня. Я застегиваю рубашку, сражаясь с пуговицами. Волшебство одного из самых важных моментов моей жизни безжалостно разрушено. Словно внешний мир снова пытается показать, что нам не дано быть вместе.

— Твою мать, — бормочу я с досадой.

Джаспер застегивает мои шорты, наклоняется и целует меня в губы.

— Я все улажу, кроха. Побудь тут. — Он поворачивается и спрыгивает вниз, игнорируя лестницу, оставив меня одну. И тотчас меня охватывает сильнейший приступ паники. Что успел увидеть Оуэн? Откуда он вообще здесь взялся? Боже, словно вся вселенная ополчилась против нас.

— Что ты здесь делаешь, Бишоп? — резким тоном спрашивает Джаспер.

— Ищу Либби Белл. — Все в школе называли меня этим прозвищем (Прим. пер.: производное от Liberty bell – Колокол свободы).

— Она занята, — рявкает Джаспер, и я понимаю, что сейчас будет катастрофа. Еще раз поправляю одежду и робко выглядываю.

— Эй! — Стараюсь принять невозмутимый вид, нацепив широкую улыбку.

Оуэн поднимает глаза. Синяк от удара все еще заметен на его лице. Волнение заливает холодом, и я пытаюсь понять, заподозрил ли что-нибудь Оуэн.

— Либби, — кивает мне Оуэн.

Я разворачиваюсь и начинаю спускаться по ступеням.

— Сюда смотри, чучело! — раздраженно цедит Джаспер. Со стороны видно, что он больше похож на ревнивого любовника, чем на чрезмерно заботливого брата, и я задаюсь вопросом, замечает ли это Оуэн.

Спускаясь по лестнице, я оглядываюсь через плечо и вижу, как он переводит взгляд с моей задницы на Джаспера. Его брови приподнимаются, догадка осеняет Оуэна, и он качает головой.

— Что ж, я понял. Ты не хочешь, чтобы кто-то трогал твою маленькую сестренку, потому что это исключительно твоя работа. Этим вы двое здесь занимались? Привел сестру на сеновал, чтобы трахнуть подальше от чужих глаз? Наверное, ты хотел прятать ее как маленький грязный секрет.

Мое лицо вспыхивает, но Джаспер уже летит на Оуэна, хватает рукой за горло и прижимает к стене. Я визжу.

Подбегаю кним, хватаю Джаспера за руку и пытаюсь оттащить. Но мои усилия тщетны. Джаспер всегда был крепким парнем. Пожалуй, самым крупным из всех, кого я когда-либо видела, и у меня нет шанса остановить его.

— Я не собирался делать из нее секрет. Мне плевать, кто об этом узнает. Валяй, иди, расскажи всем правду. Что она моя. Всегда была моей и навсегда останется.

— Прошу, перестань, — умоляю я, повиснув у Джаспера на руке. Нельзя так говорить. Мне нужны скрытые ото всех мгновения, исключительно наши, где мы принадлежим только друг другу, до того, как все рухнет вокруг. Я даже не успела насладиться ими. Мне нужно больше, и я понимаю, что если все узнают, то я не смогу получить Джаспера. После того, как все откроется миру, ничто уже не будет прежним, и я пока не готова что-то менять.

Но Джаспер не останавливается. Кажется, он еще сильнее распаляется, и лицо Оуэна начинает менять цвет.

— Пожалуйста, Джаспер. Милый. Ты меня пугаешь. — Джаспер переводит взгляд на меня, смотрит вниз, где я стою и тяну его за руку. Как будто только сейчас заметил, что я пытаюсь его остановить. Делает глубокий вдох, а затем снова смотрит на Оуэна, прежде чем отпустить. Оуэн сгибается пополам, хватая ртом воздух.

— Оуэн. Мне очень жаль, что все так случилось. Джаспер вовсе не имел в виду то, что сказал, — стараюсь успокоить всех я.

— Я сказал именно то, что думаю, — рычит Джаспер и делает шаг обратно к Оуэну, но я встаю между ними.

Я чувствую, как гнев пульсирует в Джаспере, когда он с видом собственника обхватывает меня рукой и прижимает к себе. В том, как он отстаивает свои права, нет ничего братского. Оуэн смотрит на меня из своего полусогнутого положения, и наши глаза встречаются. На его лице отражаются эмоции, которые я не могу понять. Затем на губах появляется полуулыбка, и он распрямляется.

— Увидимся, Либби Белл, — говорит Оуэн и разворачивается.

Джаспер дергается вслед, но я крепко обхватила его руки и смотрю, как Оуэн поднимает с земли свою шляпу. Он направляется к двери сарая, не оглядываясь, и лихорадочная дрожь пробегает у меня по спине.

Я не знаю, как долго мы стоим там, застыв на месте: Джаспер обнимает меня одной рукой, а я держу его мертвой хваткой, думая, что он броситься вдогонку за Оуэном. Но, в конце концов, выходим из этого ступора. Я отпускаю руку Джаспера, но он не выпускает меня. Мне приходится дернуться, чтобы освободиться от хватки, и я смотрю на него – очевидно, он все еще злится.

— Не могу поверить, что ты все это сделал. — Я качаю головой, и в горле у меня набухает ком.

— Рано или поздно об этом все равно станет известно всем, — скрежещет он, но его лицо смягчается, когда он видит слезы, которые я пытаюсь сдержать.

— Он уничтожит нас! — выкрикиваю я.

На мгновение мне показалось, что Джаспер прав.

Мы могли бы разделить наши особые моменты, храня их в тайне, и было бы достаточно. По крайней мере, мы смогли бы впитать столько, сколько сможем, прежде чем правда выйдет наружу. Но теперь у нас нет даже этого маленького кусочка счастья. Его у нас отняли, и я раздавлена. Слух об этом распространится со скоростью лесного пожара, в таком маленьком городке, как наш. Об этом узнают все, включая наших родителей. Я понятия не имею, как правильно объяснить, что произошло.

— Малышка, я же сказал тебе, что обо всем позабочусь. — Джаспер касается моей щеки, и от мягкости и нежности этого жеста мне хочется плакать еще сильнее. Я на волоске от потери всего, чего я когда-либо хотела – любви моей жизни. И вырвавшись из его объятий, я поворачиваюсь и бегу обратно к дому так быстро, как только могу. Закрыв дверь, сразу же поднимаюсь по лестнице и иду в свою спальню. Там я захлопываю и запираю за собой дверь.

Не проходит и нескольких секунд, как я слышу шаги Джаспера.

— Я устал от того, что ты бежишь от меня, Либби. Ты можешь бежать, но я буду следовать за тобой, даю слово. Я не прекращу это, и я отказываюсь отпускать тебя. Не тогда, когда знаю, что ты тоже хочешь меня, — говорит он с другой стороны двери, не делая ни малейшей попытки взломать ее.

Господи, как же он прав! Я хочу его так сильно, что это причиняет боль. Я так сильно люблю его и свою семью, и, кажется, меня начинает разрывать пополам.

Я стою, прислонившись к двери и не зная, что ответить. Все происходит слишком быстро. Я перешла от Джаспера, который не знал о моем существовании, к Джасперу, готовому заявить на меня свои права. Мой разум никак не может принять это.

Внезапно загорается экран телефона, и я отхожу от двери, гадая, разлетаются ли уже слухи. Но впадаю в ступор, когда вижу сообщение от Оуэна.

Оуэн: Встретимся на озере.

Я: Зачем?

Кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди.

Оуэн: Может быть, я сохраню твой маленький секрет.

Во мне загорается искорка надежды. Я знаю, мы с Джаспером никогда не сможем быть вместе, но, может быть, если нас не раскроют, я смогу пережить с ним хотя бы несколько тайных моментов наедине. Потому что лучше любить и потерять, чем никогда не любить вообще. Так ведь?

Старая поговорка снова и снова звучит у меня в голове.

Я: Хорошо.

Я хватаю ключи от своего Фольксвагена и открываю окно спальни.

— Либби, открой дверь, или я сам войду. Не думай, что дверь помешает мне добраться до тебя. Ничто меня не остановит. — Я слышу обещание в голосе Джаспера, но осознаю, что он ни за что не даст мне поговорить с Оуэном один на один. Может быть, мне удастся заставить Оуэна держать рот на замке, и наш с Джаспером секрет будет в безопасности.

— Я все исправлю, — кричу я, пряча телефон в карман.

— Нет, я сам все исправлю, малышка. Я тебе это обещаю. Я сделаю для тебя все, что угодно. Для нас.

Мое сердце трепещет от его слов, и я знаю, что так оно и будет. Но у Джаспера более жесткий подход к вещам, чем у меня. Он идет напролом, а в данной ситуации нужно действовать более осторожно. Вылезая из окна, я слышу, что Джаспер колотит в дверь. Соскальзываю с подоконника, приземляюсь на ноги и бегу к своей машине. Я бегу и слышу, как Джаспер выкрикивает мое имя, и сердце грозит выскочить из груди.

Он снова окликает, но на этот раз гораздо громче. Садясь в машину, я поднимаю глаза на окно и вижу, что Джаспер высунулся наружу, наблюдая за мной. Я завожу машину и выруливаю с подъездной дорожки, стараясь убраться отсюда как можно быстрее. Глянув в зеркало заднего вида, я вижу, как Джаспер пулей вылетает из парадной двери.

И тогда я понимаю, что он не лгал. Он будет преследовать меня, куда бы я ни побежала. Моя единственная надежда – что я смогу все исправить до того, как он меня найдет.

Глава 11

Джаспер

Я делаю по городу уже второй круг, и просто разрываюсь от злости и отчаяния. Я не могу найти Либби. Я думал, она поедет в центр города или к Николь, но ее нигде нет. Проезжая мимо дома Оуэна, я обратил внимание, что на парковке нет его грузовика, после чего подозрения переросли в уверенность, и я направился на его поиски.

Готов поспорить на всю сумму своего банковского счета, а она довольно внушительна, что Оуэн имеет прямое отношение к побегу Либби. Если она и была расстроена всей этой ситуацией, то не настолько, чтобы убегать от меня.

Я думаю, куда Оуэн мог бы направиться, и меня осеняет. Я разворачиваю свой грузовик прямо посреди главной улицы и гоню в сторону озера. В голове крутятся разговоры старшеклассников о том, что туда удобно приводить девушек для потрахушек, и в животе холодеет от страха, что моя Либби может быть там, с этим придурком.

Озеро недалеко, и я несусь к нужному месту со скоростью света, не обращая внимания на какие-либо ограничения скорости. Дорога длинная, отсыпанная гравием, и я мчусь по ней, поднимая облака из пыли и камней. Подъехав к поляне, я замечаю машину Либби и готов взреветь от ярости, когда вижу и грузовик Оуэна, стоящий чуть поодаль.

— Ах ты ж гадина, — шиплю я сквозь стиснутые зубы, паркуя грузовик рядом с машиной Либби и спешно выпрыгивая наружу.

Когда я слышу крик Либби, кровь практически застывает в жилах. Я бегу изо всех сил, мои длинные ноги в считанные секунды сокращают расстояние между мной и моей девушкой. Но мне кажется, что я бегу медленно, словно по песку, и могу не успеть.

Добравшись до грузовика, я обегаю его и вижу Оуэна, прижимающего девушку лицом к капоту и задирающим ее одежду. Глаза застилает кровавая пелена, и я бросаюсь на него. Одной рукой хватаю его за волосы на затылке, а другой за рубашку. Я приподнимаю его и швыряю со всей силы на землю, после чего начинаю избивать.

Один за другим я обрушиваю удары своих тяжелых ботинок на его бока, и он кричит от боли.

То, что надо. Хочу, чтобы он кричал так же громко, как только что из-за него кричала моя любимая. Хочу, чтобы ему стало так же страшно, как было ей, и чтоб этот скот больше никогда не смел домогаться кого-либо.

Наклоняюсь и хватаю его руку, выпрямляя. Затем с размаху наступаю на нее, слыша треск ломающейся кости. Крик Оуэна превращается в пронзительный вой, но его заглушает звук приближающихся сирен.

Я рад, что моя поездка по городу привлекла внимание шерифа, и он последовал за мной. Я наклоняюсь и с силой бью Бишопа кулаком по лицу, туда, где еще нет следов.

— Еще раз хотя бы вздохнешь рядом с моей сестрой, и я закопаю тебя там, где никто не сможет найти твою унылую жопу. Ты меня понял?

— Да, — стонет Оуэн, перекатываясь на бок и плача.

Я оборачиваюсь и вижу Либби, она сидит перед грузовиком и со слезами на глазах наблюдает за происходящим. Я подхожу и осторожно опускаюсь перед ней на колени. Адреналин покидает мою кровь, и все, что я хочу сделать, это обнять Либби, но не хочу напугать ее.

— Кроха, поговори со мной… Все хорошо?

Либби переводит свои покрасневшие глаза на меня, и на мгновение мне становится страшно, что она не сделает этого, не захочет даже смотреть в мою сторону. Что я необъяснимым образом разрушил все, что было между нами, и превратился в неуправляемое животное. Задержав дыхание, я жду хоть что-нибудь в ответ, но Либби удивляет меня, поднимаясь и бросаясь мне в объятия.

Я подхватываю ее на руки и крепко прижимаю к себе, унося подальше от места, где Оуэн плачет, хлюпая носом. Я несу ее на руках до своего грузовика, слыша, как она тихо всхлипывает.

Когда шериф подъезжает и выходит из машины, то сразу направляется к нам и пытается оценить ситуацию.

— Объяснишь мне, что происходит, Джаспер?

Вот что значит жить в таком городе, как наш. Копы знают всех, включая наших родителей, поэтому им не нужно задавать кучу вопросов. И обычно все можно уладить без каких-либо ненужных осложнений.

— Оуэн Бишоп пытался изнасиловать мою девушку, и я выбил из него дурь. — Чувствую, как Либби замерла на секунду в моих руках. Интересно, какая часть моего заявления ее напрягла? — Нужно отвезти Либби домой и проверить, все ли ней в порядке. Я попрошу отца, он заберет ее машину позже.

— Это Бишоп там верещит? — Шериф кивает головой в сторону, где Оуэн катается по земле.

— Да. У него сломана рука и, вероятно, несколько ребер. Ему нужно в больницу, — спокойно говорю я.

— Понятно. Я займусь этим. Нам нужно будет взять показания у Либби, но мы можем сделать это позже по телефону. Сначала убедись, что она в безопасности.

— Спасибо, шериф Колтон.

Я отхожу от шерифа и вдруг понимаю, что он знает Либби и то, что она моя сестра, а не девушка. Он и глазом не моргнул, но, может быть, это из-за напряженности ситуации. А может, ему на это наплевать, и он просто рад, что я ее спас. В любом случае, самое важное сейчас то, что она в безопасности.

Я сажаю Либби в кабину своего грузовика, притягиваю ее поближе к себе, когда отъезжаю от озера и сворачиваю в противоположную от города сторону. Я не произношу ни слова. Я просто целую ее в макушку и глажу по спине, пока веду машину.

— А куда мы едем? — спрашивает она, слегка приподнимаясь и замечая, что мы направляемся не в родительский дом.

— Домой, малышка. В наш дом. Я хочу, чтобы ты была защищена, и лучшее место для этого – в моей постели.

— Джаспер, — говорит Либби, прильнув ко мне и обнимая за талию.

— Я же сказал, что всегда буду следовать за тобой, Либби. Догонять и возвращать домой. На этот раз туда, где ты должна была оказаться давным-давно. Ты моя, а я твой. От этого никуда не деться. А теперь мне нужно покрепче обнять тебя и поверить, что ты наконец-то в безопасности.

Она кивает, уткнувшись мне в грудь, и остаток пути мы едем молча.

Подъехав к своему дому, я выхожу из грузовика и беру Либби на руки, неся вверх по ступенькам.

— Я еще не разучилась ходить, — говорит она с легкой улыбкой в голосе.

— Я хотел сделать это с того самого дня, как купил этот дом. — Я целую ее в лоб и переношу через порог. Я столько раз представлял Либби в своем доме и всегда надеялся, что однажды она войдет сюда и придет в восторг.

Пинком захлопываю за нами дверь и несу девушку в спальню. Укладываю Либби на огромную кровать и ложусь рядом, притянув к себе. Я хочу успокоить ее и окружить заботой.

— Ты можешь рассказать мне, что случилось? — спрашиваю я, когда Либби прижимается к моей груди, и я обнимаю ее в ответ.

— Оуэн прислал мне сообщение, что сохранит наш секрет, если я встречусь с ним на озере. Когда я добралась туда, то заподозрила, что что-то не так, но все равно решила попытаться. Не могла позволить, чтобы то, что мы делили с тобой, было запятнано им или кем-то еще. Я думала, что смогу все исправить.

— Кроха. Тут нечего исправлять. Между нами нет ничего дурного или предосудительного. Мы не родные по крови, только по браку родителей. И мама с папой любят нас обоих так сильно, и я уверен: все, чего они хотят, это счастья для нас.

Я рисую круги, поглаживая ее спину, и слышу, как Либби шмыгает носом и кивает мне в грудь.

— Ты прав. Я просто испугалась.

— Он не сделал тебе больно? — Не думаю, что Бишоп успел навредить физически, но Либби была потрясена и шокирована, и это могло стать серьезной проблемой. — Скажи мне, если нужно что-то сделать, чтобы помочь.

— Ты успел вовремя, Джаспер. Боже, если бы не ты, я не знаю… — Она замолкает, и я чувствую, как ее бьет дрожь.

Я притягиваю ее ближе к себе, пытаясь согреть своим телом.

— Я всегда буду оберегать тебя, Либби. Никогда в этом не сомневайся.

— Спасибо, — говорит она, прижимаясь и целуя меня в шею.

Я чувствую ее мягкие губы на своей коже и закрываю глаза, наслаждаясь этим ощущением. Я цепляюсь за мысль, что Либби в безопасности и все будет хорошо. Пока она в моих объятиях, я могу справиться со всем, что встретится на нашем пути.

Глава 12

Либби

Я просыпаюсь от нежных поцелуев в шею и тепла обвившегося вокруг меня тела. Я словно укутана в пуховое одеяло спокойствия и полной безопасности. Открыв глаза, я встречаю взгляд Джаспера. Джаспер наклоняется и касается моих губ легким, как перышко, поцелуем. Все внутри меня тает. Именно так мне всегда хотелось просыпаться. Я долго мечтала об этом.

— Сама не понимаю, как уснула, — говорю я.

Теперь, когда я в постели и объятиях Джаспера, могу точно сказать, что никогда не чувствовала себя уютней и расслабленней. Ощущение, что я нахожусь именно там, где должна быть. Чувствую, что я дома. Чувство, которое я испытывала раньше, до ухода Джаспера, теряло краски, и теперь я знаю причину. Потому что он отдалялся от меня, а именно он всегда был моим домом. С самой первой нашей встречи я знала, что мое место рядом с ним.

— Не то чтобы я был против. — Он убирает прядь волос с моего лица.

Я вижу ссадины на его костяшках после драки. Я притягиваю его руку и осматриваю, затем приближаю к своим губам и целую. Какая же я наивная дура, что побежала на встречу с Оуэном. Следовало догадаться раньше. Но желание все исправить победило здравый смысл. Я не хотела еще большего беспорядка. Только лишь пыталась сберечь наш секрет.

Джаспер улыбается, и я снова покрываю поцелуями его раны. Так он сам раньше делал всегда, когда я была маленькой.

— Болит?

Я провожу по ссадинам пальцем, все еще чувствуя вину за то, что Джаспер пострадал.

— Нет, сейчас ничего не болит. Впервые за долгое время я не чувствую боли. — Я протягиваю к его лицу руку, мне хочется прикоснуться к нему. Пальцами скольжу по его щеке, ощущая шероховатость щетины.

— До сих пор я не знала настоящего значения боли. Пока не познала вкус того, чего могла лишиться. Невыносимая пустота, — говорю я, зная, что Джаспер имеет в виду, говоря о боли. Это безумие: понимать, что все время мы оба хотели быть вместе. Что моя боль была намного глубже, чем я могла предположить. — Мне до сих пор не верится, что ты тоже хотел меня все это время.

— В это не так сложно поверить. Позволь мне показать тебе кое-что.

Джаспер садится в кровати, потянув меня за собой, и я впервые оглядываю его спальню. В центре стоит огромная кровать, по бокам – тумбочки. Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что стены увешаны нашими фотографиями в рамках. Каждая стена украшена коллажем.

Здесь всё – рыбалка, поездки на лошадях, совместная готовка на кухне, семейные путешествия. Это всё о нас. Наши годы вместе. Джаспер берет меня за руку, выводит из комнаты в коридор, и мы подходим к еще одной двери. Я резко останавливаюсь на пороге.

Это же офис. Точнее, наполовину. С одной стороны стоит письменный стол Джаспера, всевозможные книги по механике, справочники и разные детали, лежащие рядом с его ноутбуком. Другая сторона заставляет меня замереть. Рабочее место, совсем как дома у родителей, но просторнее. Швейная машинка и вешалки для отшитых фартуков. Различные ткани и материалы, разложенные по стопкам и готовые к работе.

— Что все это значит?

Я смотрю на Джаспера, и он молча поднимает бровь, подразумевая, что все очевидно. И снова тянет меня прочь, мимо гостиной, столовой в огромную кухню.

— Боже!

Кухня просто невообразимых размеров. В одну из стен встроены две двойные духовки, а в центре комнаты стоит массивный кухонный остров с рабочей зоной и раковиной. Он почти в два раза больше, чем у мамы с папой. Можно легко испечь десять пирогов за раз. Я настолько впечатлена, что не могу справиться с эмоциями.

Джаспер поднимает меня за талию и сажает на кухонный островок. Он кладет руки по обе стороны от меня и прижимается так близко, что не остается и дюйма.

— Ты всё, что я когда-либо хотел, Либби. В тот момент, когда вошла в мою жизнь, ты согрела мое сердце мягкостью, хоть я и не знал, что нуждаюсь в ней. Всегда были только мы с папой, но пришла ты, и мне захотелось впитать всю твою сладость. Никогда не отпускай меня.

— Не думаю, что смогу отпустить тебя, Джаспер. Это заставляет меня чувствовать себя такой эгоисткой. — Я хватаю его за рубашку и притягиваю ближе. — Я не хочу причинять вред нашей семье.

— Именно это мы и делаем. Сначала я не понимал, но попробуй взглянуть на нас со стороны. Если мы будем противиться нашим отношениям, это расколет нашу семью на части. Я никогда не смогу забыть тебя. Господи, да просто оглянись. Я построил этот дом, даже не будучи уверенным, что ты захочешь быть в нем со мной. Я каждый день возвращался домой, воображая, что ты здесь, рядом. Прихожу домой, а ты готовишь ужин, а в духовке уже ждет один из твоих божественных вишневых пирогов. Ты порхаешь по кухне, которую я построил для тебя, и на тебе лишь один из фартуков, которые, признаюсь, заставляют мою кровь кипеть.

В его глазах мольба и страх, что я могу снова оттолкнуть, но я не делаю этого. Мы найдем выход. Мы просто обязаны.

— Мои фартуки сводят тебя с ума?

Тихий смешок срывается с губ Джаспера.

— Не поверишь, о чем я только не фантазировал, когда видел тебя в них, — говорит он, заставляя мое лицо вспыхнуть.

— Мне жаль, что я убежала. Я испугалась и просто попыталась исправить, что в моих силах. Я...

— Пыталась сделать всех счастливыми. Я знаю, малышка. Именно такой ты всегда и была. Ты заставляешь людей улыбаться. И стараешься осчастливить каждого. Отчасти поэтому я и начал отдаляться от тебя, последний год был самым трудным.

Да, я всегда ставлю интересы людей на первое место, не могу изменить это в себе. А потом в моей голове расцветает осознание. Я чувствовала себя потерянной, потому что у меня не было Его. Он единственный человек, который нужен мне больше всего на свете. Я люблю свою маму и Нэда, но они – совсем другое дело. Джаспер – мой настоящий дом. Он тот, чья счастливая улыбка для меня важнее всех остальных. Рядом с ним я должна быть, и жизнь без него была просто блужданием в рутине дней.

Но что заставило его отстраниться от меня? Нахмурив лоб, я в замешательстве задумалась.

— Каждый раз, когда ты приближалась ко мне, мне хотелось схватить тебя. Я хотел забрать тебя с собой и знал, что не могу. Во-первых, ты была слишком юна.

Что есть, то есть. Мне исполнилось восемнадцать совсем недавно.

— И ты купил этот дом для меня, думая, что я никогда не смогу жить здесь с тобой.

Я обвожу взглядом все вокруг, думая о его одиночестве, ведь вынужденно держась подальше от меня, Джаспер отдалял себя и от наших родителей. У меня, по крайней мере, была возможность возвращаться в семью каждый вечер. А Джаспера ждал лишь пустой безжизненный дом.

— Нет, я купил этот дом и обманывал самого себя. Говорил себе, что не буду переступать черту, чтобы почувствовать себя лучше, но на самом деле я просто терпеливо ждал. Так или иначе, это должно было произойти. Все, что нужно было сделать папе, это нашептать, что ты подумываешь о свиданиях с другим мужчиной, и это добило меня. Я все время твердил себе, что собираюсь только лишь навестить тебя, и ничего больше. Но в глубине души я знал, что делаю. Я шел за тобой.

—Ты всегда будешь приходить за мной, — я повторяю его недавние слова.

—Всегда. — В голосе Джаспера твердая решимость.

— И я всегда буду ждать тебя, Джаспер.

Я провожу руками по его широкой груди и обнимаю за шею. Не знаю, чего именно я ждала, но предчувствовала, что это что-то важное.

— Но ведь это всегда был ты, не так ли? Даже когда я была маленькой, ты всегда помогал мне найти свой путь. Постоянно был рядом. Присматривая, поддерживая, оберегая. Как сейчас. Меня нужно было лишь подтолкнуть. Показать вещи с правильной стороны.

Я откидываю голову назад, желая, чтобы он поцеловал меня. Он наклоняется, готовый дать мне то, что я хочу. Но я отстраняюсь, прежде чем губы соединяются, и наши глаза встречаются.

— Покажи мне все, Джаспер. Покажи мне все, что у нас может быть.

Глава 13

Джаспер

Я сгребаю Либби в объятия, подхватываю под ягодицы и несу обратно в спальню. Думаю, Либби веселит, насколько я нетерпелив, она изо всех сил сдерживает смех, но я больше не в силах ждать ни минуты.

Уложив Либби спиной на кровать, я накрываю ее рот губами и руками поглаживаю ее тело. Она ласково пробегает язычком по моей нижней губе и слегка прикусывает ее, и я не могу сдержать стон от этого ощущения. Либби более раскованна, возможно, благодаря тому, что между нами наконец-то все прояснилось. Нас еще ждет разговор с родителями, мы должны расставить все точки над i, но мы едины и уверены в нашем решении.

Покрываю поцелуями ее шею, при этом помогаю Либби стянуть с себя рубашку. Языком провожу по ложбинке между грудей, затем поцелуями приближаюсь к одному соску и нежно втягиваю его в рот. Затвердевший камушек соска ощущается конфетой на моем языке, и Либби стонет, когда я посасываю его. Я хочу делать все медленно, без спешки, но руки Либби торопят меня.

Мы извиваемся, стаскивая друг с друга одежду. Когда, наконец, наши тела обнажены, мы прижимаемся кожа к коже и потираемся друг о друга, я поднимаю глаза и вижу, что Либби расплылась в улыбке.

— Что такое, кроха?

— Просто… я так счастлива. Не могу поверить, что это происходит. — Ее глаза полузакрыты, но я вижу, как в них плещется похоть. — Люби меня, Джаспер.

Медленно спускаюсь и целую ее живот, затем двигаюсь еще ниже.

— Я займусь с тобой любовью, Либби. Я буду делать все, что ты пожелаешь, всю оставшуюся жизнь. Но ты тоже должна мне кое-что дать.

Я целую ее меж бедер, и они раздвигаются для меня, открывая розовую маленькую киску, покрытую соками.

— Все, что угодно, — стонет Либби, приглашающе приподнимая бедра.

Я прижимаюсь носом к киске и вдыхаю ее запах.

—Хочу тебя без преград, малышка. Ничто не должно отвлекать меня от твоей сладкой киски. И прерываться я тоже не хочу. Я хочу сделать в наш первый раз все по максимуму, и это означает, что кончать я буду внутри тебя.

Ее бедра слегка дрожат, когда я лижу клитор только кончиком языка. Мне на язык попадает немного влаги, и я нуждаюсь в большем.

—Джаспер, я не принимаю таблетки.

— Я знаю, — говорю я. Либби сказала мне, что девственница, и она ни с кем не встречалась. Я бы сразу узнал об этом.

— Но я могу забеременеть.

—Я знаю, — говорю я, облизывая ее киску одним непрерывным движением. Либби стонет, а потом всхлипывает, когда я убираю свой язык от ее тепла.

— Но что мы скажем людям? — Она снова поднимает бедра, и я задаюсь вопросом, знает ли она вообще, что творит. Ее тело на взводе и умоляет об освобождении.

— Ты скажешь людям, что ребенок от меня. Что ты позволяешь своему сводному брату кончать в твою тугую маленькую киску, потому что он не может удержаться от этого. Что он не мог перестать трахать тебя, и ни за что бы не стал вытаскивать член из этой сладкой, липкой щелки. Поэтому он и сделал тебя беременной.

Я накрываю ртом ее лоно, скользя языком по влажным складкам. Либби стонет и обеими руками хватает меня за волосы, поднимая бедра навстречу. Я вхожу двумя пальцами в тугое отверстие, двигая ими в стороны и пытаясь немного открыть ее. Либби очень узкая, и ей будет немного больно, когда я сломаю преграду. Но я буду очень осторожен. Я не хочу причинять ей боль. Никогда.

— Так ты позволишь мне, малышка?

— Да, — стонет она и толкает мою голову обратно к своей киске.

Я посасываю ее клитор и слизываю нектар, двигая пальцами, чтобы потереть ее точку G изнутри. Лишь несколько быстрых движений, и Либби кончает для меня. Томные звуки ее криков, эхом отдающиеся в нашей комнате, – музыка для моих ушей. О них я мечтал с тех пор, как впервые начал фантазировать. Теперь они настоящие, и все они мои.

Я в последний раз поцеловал ее киску, прежде чем приподняться и закинуть ноги Либби себе на талию. Головка моего члена прижата к ее входу, она фиолетовая и разбухшая. Мой член нетерпеливо ждет момента, когда сможет ворваться в тугую дырочку, и сперма медленно подтекает из него. Я смотрю вниз, туда, где мы почти соединились, и вижу, как мое липкое семя смачивает ее отверстие, готовое принять меня.

— Я позабочусь о тебе и нашем ребенке. Ты ведь это знаешь, правда? — Я смотрю Либби в глаза, и она кивает, понимая, что мы теперь связаны навсегда. — Это тоже мой первый раз, Либби. Я просто хотел, чтобы ты это знала. Я ждал именно тебя, с тобой должны быть мои первые разы во всем, и если не с тобой, то и ни с кем.

— Джаспер. — Ее глаза наполняются слезами, она протягивает руку и касается моей щеки.

Я наклоняюсь, нежно целуя ее в губы, и толкаюсь в ее девственность. Мы оба теряем наши невинности в одном движении. Это то, о чем я мечтал, и даже больше. Сладкий жар ее киски окутывает мой член, и мягкое теплое тело Либби прижимается ко мне, когда мы целуемся, растворяясь в ощущениях. Я замираю внутри, пытаясь оставаться спокойным, пока она приспосабливается к моему члену. Я ласкаю ее и подбадриваю ласковыми словами до тех пор, пока она не говорит мне, что готова продолжить.

Очень медленно я выхожу, а затем толкаюсь обратно, делая неглубокие толчки. Мой член блестит по всей длине от ее смазки и моей спермы, облегчая каждое скольжение. Я ускоряюсь, когда Либби привыкает к ощущениям, и ее стоны становятся громче.

— Да, малышка. Дай мне услышать тебя. Расскажи мне, как сильно любишь трахаться со старшим братом.

— Господи, Джаспер. Это так грязно.

Она стонет, и я чувствую, как ее киска течет еще сильнее от моих слов.

— Все в порядке. Здесь только ты и я. Мы можем говорить все, что захотим. — Я толкаюсь сильнее и чувствую, как она сжимается вокруг меня, обожая мой член. — Не могу дождаться, когда ты забеременеешь, Либби. Нам придется много трахаться. Я всегда хотел видеть тебя в своем доме, с моим ребенком, и теперь я хочу убедиться, что твоя созревшая киска готова для этого.

— О Боже, я сейчас кончу, — говорит Либби, крепко зажмурившись и вцепившись в простыню.

— Сделай это, кроха. Кончай и открой мне доступ к своей матке. Я хочу убедиться, что мое семя пустит корни глубоко внутри тебя. Чтобы внутри тебя поселилась часть меня.

Либби стонет и напрягается, когда волна удовольствия захлестывает ее. Я следую за ней через край, удерживая себя внутри нее так глубоко, как только могу, кончая горячо и обильно. Я почти теряю сознание от того, насколько мне хорошо, но каким-то образом мне удается удержаться на локтях, чтобы не раздавить Либби своим весом. Ощущения невероятны. Когда они проходят через меня, я задыхаюсь от нехватки воздуха.

Я переворачиваю нас так, что Либби оказывается сверху, а мой член все еще глубоко в ее влагалище. Я не планирую вытаскивать его в ближайшее время, и это отличное решение на тот случай, если она захочет спать.

— Ух ты, — вздыхает она, тяжело дыша, лежа на мне сверху.

Я улыбаюсь и чувствую ее смех, она садится и смотрит на меня. Это движение заставляет мой член погрузиться глубже, и мы оба стонем от нового ощущения.

— Я знаю, детка. Это и в правду «ух ты», — говорю я, заправляя ей волосы за ухо.

— Мы можем сделать это снова? — смущаясь, спрашивает она и закусывает губу.

Я обхватываю ее бедра и толкаюсь в ее киску, чувствуя, как она снова сжимается.

— Я никогда не скажу тебе «нет», Либби. Никогда.

Поэтому я делаю то, о чем она просит. Снова, снова и снова.

Глава 14

Либби

— Посмотри на меня, малышка.

Я перевожу взгляд на Джаспера. Мы стоим на крыльце родительского дома. На Джаспере его неизменная бейсболка, и торчащие из-под нее пряди намекают, что ему следует подстричься. Но в глубине души я не хочу, чтобы он это делал. Мне нравится запускать пальцы ему в волосы.

— Все будет хорошо. В худшем случае, они разозлятся, но со временем остынут.

Он твердит мне это с того момента, как мы решили приехать к родителям и сообщить обо всем, что происходит между нами. Даже если уже все раскрылось из-за выходки Оуэна, не имело смысла дальше скрываться. Мы утаивали свои чувства мучительно долго, и я больше не могу. Не сейчас, когда знаю, что мы можем быть вместе.

Черт возьми, мы здесь, чтобы собрать мои вещи и переехать в дом Джаспера. В наш дом. Дом, который, как Джаспер меня заверил, я никогда не покину. Тепло разливается во мне от одной только мысли.

— Я знаю. Я все понимаю. — Я скольжу ладонью в его ладонь. — Просто будет очень тяжело пережить их разочарование.

— Разве они в тебе разочаровывались когда-либо? — Джаспер удивленно поднимает брови.

Я улыбаюсь в ответ. Неужели в его глазах я настолько идеальна, что он даже не может представить, что я могу создавать проблемы? Да уж, он явно не в курсе некоторых моих проделок.

Джаспер наклоняется и медленно, сладко целует, крадя улыбку с моего лица. Я теряюсь в поцелуе, забывая, где нахожусь, пока входная дверь не распахивается. Мы отпрыгиваем друг от друга. Мама налетает на меня, притягивая к себе.

— О Боже! — Она начинает плакать, а я стою в ступоре, не зная, что делать или говорить. Обнимаю ее – это первое, что пришло мне в голову.

— Господи, я так зла, что готова убить его, — всхлипывает мама, прижимая меня к себе.

Меня охватывает паника. Все оказалось хуже, чем ожидалось.

— Кэрол, ты же знаешь, что Джаспер никому не даст обидеть Либби. После того, как он отделал Оуэна, я думаю, ни один мужчина никогда больше не посмеет посмотреть в ее сторону.

Судя по тону Нэда, он пытается шутить и тем самым успокоить маму. Минуту спустя до меня доходит, что убить она хочет не Джаспера.

Мама отстраняется и обхватывает ладонями мое лицо.

—Ты в порядке?

Ее лицо покраснело и покрыто дорожками слез.

— Я в порядке, мама. Там был Джаспер. Он спас меня.

Я не говорю, что после он отвез меня в свой дом и там дал понять, что ничто больше не заставит меня страдать. И что кроме него ни один мужчина больше не прикоснется ко мне.

Мама смотрит на Джаспера, хватает его за рубашку и притягивает к нам. Ее объятья невероятно крепки.

— Я так сильно люблю вас обоих.

Когда я оглядываюсь, то вижу, что Нэд улыбается мне. В конце концов, ему приходится спасать нас, притянув маму к себе в объятия.

— Почему бы нам не зайти внутрь? — говорит Нэд, отодвигая маму от входной двери.

Мы все направляемся в гостиную, где я устраиваюсь на диване. Джаспер садится рядом со мной, а Нэд, как всегда, опускается в свое кресло и тянет маму на колени.

— Вам позвонил шериф? — наконец задает Джаспер вопрос, который меня волнует.

Как родители смогли так быстро обо всем узнать? Мы направились сюда прямо из офиса шерифа, но шериф обещал, что никому не расскажет о случившемся до завтрашнего дня. Слухи обязательно поползут, и тогда ему придется отвечать на вопросы. Но он дал нам время, хотя бы этот вечер.

— Нет. Стейси из больницы, — отвечает мама, и я вспоминаю, что там работает ее лучшая подруга. Нужно же было позвонить именно ей.

Она переводит взгляд с меня на Джаспера. И тут я понимаю, что он сидит рядом и держит меня за руку. Слишком близко. Так прижимаются только влюбленные. Мама ничего не говорит, просто ждет.

— Стейси сказала, что ты переломал Оуэну немало костей, — Нэд говорит это так, словно гордится, и улыбка озаряет его лицо.

— Ему повезло, что я остановился только на этом, — ворчит Джаспер, крепче сжимая мою руку.

Нэд улыбается еще шире, вслед за ним в улыбке расплывается мама. Небольшим движением она смещается к краю колен Нэда, как будто хочет быть чуть ближе к нам.

— Итак… — Она позволяет этому единственному слову повиснуть в воздухе.

— Мы с Джаспером… — начинаю я, но тот обрывает меня на середине фразы:

— Либби переезжает ко мне.

Слова Джаспера окончательны. В его заявлении нет места для дискуссии.

Несколько мгновений никто не произносит ни слова, пока мама пристально смотрит на нас.

— Мы теперь вместе.

— Слава яйцам, — вздыхает Нэд, когда мама вскакивает с его колен и снова налетает на меня. Я встаю и попадаю в еще более крепкие объятия. Джаспер встает рядом со мной, не отпуская ни на секунду мою руку.

— Я вне себя от радости, — шепчет она мне на ухо. — Вам, ребята, потребовалась целая вечность, чтобы признаться в этом.

Она отстраняется и смотрит на меня с прищуром, словно меня ждут неприятности.

— От нас не должно быть тайн. Мы же одна семья.

Я вижу в глазах мамы обиду, и меня охватывает стыд. Обычно я ей все рассказываю. Было так трудно держать ее в неведении.

— Мне следовало поделиться мыслями раньше, — вмешивается Джаспер. — Я понимал, что происходит.

— Удивительно, как долго до вас доходило, — говорит мама, делая шаг назад. Джаспер обнимает меня и притягивает к себе.

— Я позвонил ему с намеком, что Либби подумывает о свидании. Через пять минут Джаспер уже был здесь. Как по мне, довольно быстро, — говорит Нэд.

На эти слова мама закатывает глаза.

— Не помню, чтобы заговаривала о свиданиях с кем-либо, — протестую я. Ни малейшего понятия, на что он может намекать.

— Знаю, но мой мальчик нуждался в небольшом ускорительном пинке, поэтому я выдал ему один. Состариться можно, глядя, как вы двое хандрите и думаете, что вам не суждено быть вместе.

Я недоверчиво смотрю на них обоих. Джаспер посмеивается.

— И вас ничего не волнует? То, что может последовать дальше? Что, если сплетни поползут по всему городу? А что, если мы расстанемся, и это разобьет нашу семью на части?

— Мы не расстанемся, — рычит Джаспер.

— Наша семья никогда не распадется, — ворчит сурово Нэд. — Мне плевать на чужое мнение, лишь бы мы сами были счастливы.

— У него твое рычание, — говорит мама Нэду.

Их интонации и вправду были до мурашек похожи. Я с трудом сдерживаю улыбку.

— Все оказалось настолько просто, — бормочу я, не в силах до конца поверить, что они не злятся и не разочарованы в нас. Они счастливы. В восторге. Никто не запрещает мне переехать к Джасперу.

— Любовь – это легко, детка. — Мама улыбается Нэду, и тот наклоняется, чтобы поцеловать ее. — Много разной ерунды может усложнять вашу жизнь, но мы не собираемся создавать ненужные помехи.

— Как долго вы знали, что между нами что-то происходит? — задаю вопрос я.

— Либби, маленькой ты любила говорить, что когда-нибудь вы поженитесь, — смеется мама, и я краснею от этого воспоминания.

— Не когда-нибудь, а обязательно, — поправляет Джаспер, и теперь моя очередь сдерживаться, чтобы не закатить глаза. Маму охватывает еще большая радость.

— Что касается Джаспера, то про него знаю уже давно. С самого первого момента. О, тот взгляд, когда он увидел тебя впервые. У меня был такой же идиотский, шокированный вид, когда я увидел твою маму, Либби. В течение добрых двух минут я не мог вымолвить ни слова.

— А еще через две минуты он попросил меня выйти за него замуж, — добавляет мама.

Я помню эту историю. Моя мама рассказывает ее все время. Любовь с первого взгляда. Может быть, и мы были такими же. Просто слишком юными, чтобы понять это.

— Вам повезло. Вы нашли друг друга в молодости. Ни один год не будет упущен, — говорит мама.

Я поднимаю голову и смотрю на Джаспера снизу вверх, и он улыбается. Подняв руку, он большим пальцем гладит мою щеку, и в этот момент все в этом мире встает на свои места.

Эпилог

Джаспер

Пять месяцев спустя…

— Уткнись лицом в подушку, детка. Не хочу, чтобы мама с папой тебя услышали.

Я вбиваюсь в Либби сзади и чувствую, как ее тугое лоно сжимает меня. Она только на четвертом месяце беременности, но задница уже округлилась. Я в полном восторге от этого. Надеюсь, после рождения ребенка аппетитные формы и налитые груди останутся. Груди ее настолько чувствительны, что когда я просовываю руку под Либби и щиплю за сосок, она вскрикивает. Приглушенные звуки практически не слышны в темноте, и, клянусь Богом, Либби вся просто течет от возможности трахнуться тайком в своей старой спальне.

Сегодня сочельник, и мама с папой захотели, чтобы мы все собрались накануне, как делали в старые добрые времена. Мы решили занять спальню Либби, чтобы я мог, наконец, оказаться в той самой кровати, о сексе в которой всегда мечтал.

— Блять. Не представляешь, как часто я фантазировал об этом. Что прихожу в твою комнату, пока ты спишь, и задираю на тебе ночную рубашку. Забираюсь сверху и вставляю член в твою мокрую скользкую киску. Пытался представить, будешь ли ты мокрой, и проснешься ли вообще. Или ты бы притворялась спящей и позволила бы мне все это делать.

Либби стонет в подушку и приподнимает бедра, прося меня быть грубее. Я хватаю ее за попку и вбиваюсь максимально глубоко, как ей нравится. Она любит грязные разговорчики, и мои слова, так же как и мой член, неимоверно заводят ее.

Мы узнали о малыше месяц назад, но решили подождать до рождественского утра, чтобы рассказать нашим родителям. Они будут так взволнованы. В последнее время они только и говорят, что о внуках, хоть мы и молоды. Я думаю, они знали, что мы не собираемся откладывать это надолго, и я более чем наслаждаюсь процессом зачатия детей.

Либби все время была в возбуждении, так что беременность не заставила себя ждать. Труднее было вынести время ожидания, чтобы я снова смог оказаться в Либби. Мы были так увлечены друг другом, что если ехали вместе в город по работе, и нам слишком не терпелось, приходилось съезжать в лес, чтобы перепихнуться прямо в машине. Моя крошка ненасытна, и мне нравится, что я всегда способен дать ей желаемое.

Я чувствую по напряжению, как начинает зарождаться ее оргазм, и Либби пытается сдержать стоны удовольствия. Иногда в процессе может сорваться, но я знаю, что она пытается молчать изо всех сил. Я смеюсь и склоняюсь к ее уху.

— Ну, нет, малышка. Мне нужно больше. — Опустив руку, провожу по скользким губкам и играю с ее кнопочкой. — Не забывай, кто твой папочка. Ты делаешь то, что я говорю.

Привстав, я начинаю жестко трахать ее. Так сильно, что изголовье кровати бьется о стену. Либби откидывается назад и шикает на меня, но я только улыбаюсь и подмигиваю ей. Не существует такой вещи, которая помешала бы мне доставить удовольствие моей жене. И как бы ей ни хотелось протестовать, мысль о том, что нас застукают, возбуждает ее. Я знаю это, потому что в следующий момент Либби снова кончает, и на этот раз я падаю в оргазм вслед за ней.

КОНЕЦ

Оглавление

Алекса Райли Желая свою сводную сестру

Глава 1

Эпилог