Антиподы (авторская редактура) [Николай Дмитриевич Пахомов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (97) »
Николай Пахомов Антиподы. Детективные рассказы и повести
Память о прекрасных делах доставляет удовольствие, а память о полученной пользе либо совсем нет, либо меньше.Аристотель
ВМЕСТО ПРОЛОГА
Вечер. Темные плотные шторы на окнах. Электрический свет заливает комнату, отбрасывая резкие скошенные тени от предметов на стены. Мы с дочерью, сидя на диване, неспешно перебираем старые альбомы с фотокарточками. В углу мерцает экран телевизора. Холеная ведущая программы новостей поставленным голосом рассказывает о событиях в мире. Впрочем, о чем конкретно идет телеречь ни я, ни дочь не слушаем, занятые своим делом. — Пап, какой ты молодой! — говорит дочь, рассматривая очередной фотоснимок. — Даже не верится… Она поднимает серо-зеленые глаза, чтобы еще раз сравнить оригинал с изображением на фотке. Сравнение явно не в пользу оригинала. — Время… — подпускаю ностальгической грустинки. На снимке изображены я и Сидоров Владимир Иванович — молодые улыбчивые лейтенанты милиции. Рядом с нами Подушкин Владимир Павлович — начальник штаба ДНД завода Резиновых технических изделий (РТИ). Он пятком годов старше и тоже особыми печалями не отягчен. Мы с Сидоровым — в форменных фуражках, Подушкин — без головного убора, красуется шевелюрой. Шевелюра смолисто-густая, вьющаяся, как у цыгана. Судя по плакату на здании ДК РТИ, исполняем служебные обязанности по охране порядка в дни празднования 950-летия города Курска. — А кто это рядом с тобой? — продолжает дочь, возвращая взгляд к фотокарточке. — Друзья. Впрочем, ты должна их помнить… Не раз видела, когда после уроков забегала в опорный пункт. В начальных классах нередко случалось, что дочь из школы шла не домой, где ни души, а ко мне на работу, чтобы быть «на глазах». Благо, что школа и опорный пункт в полутора кварталах друг от друга. — В форме — это… — пытаюсь подсказать. — Это дядя Володя Сидоров, — перебивает, вспомнив, дочь. — Он в опорном пункте был самый веселый! Дочь уже давно взрослая. И школа, и институт, и аспирантура давно за ее хрупкими плечиками, но Сидоров для нее как был «дядя», так и остался таковым. — Точно, — щурю в улыбке глаза. — Он больше других тебя баловал, занимаясь твоим «воспитанием» и «обучением». И, конечно, в веселости ему не откажешь… То обстоятельство, что воспитанием дочери в такие дни занимались все, кому не лень, а точнее, кто был свободен от исполнения непосредственных обязанностей, я оставляю за рамками нашей беседы. — А помнишь, тебя в шутку называли дочерью курской милиции? По аналогии с сыном полка из военного прошлого… — Да, да, — улыбается детским воспоминанием дочь. — Как давно это было… — добавляет тут же она мечтательно-раздумчиво. — Да, давно… Самому порой не верится, что все это было. А было ведь! …Разговор с дочерью стал своеобразным толчком к тому, чтобы я засел на компьютер и написал несколько историй из жизни моих друзей-милиционеров. Впрочем, и до этого разговора имели место неоднократные понукания и осторожные «подталкивания» меня на стезю сочинительства. Первое — дело рук отца, Пахомова Дмитрия Дмитриевича, сельского интеллигента. Он был не только заядлым читателем, но и «народным поэтом». До глубокой старости «баловался» стишатами, печатая их в районной газете. «Подталкиванием» занимался Иштокин Александр Федорович, редактор малотиражной газеты «Вперед», издаваемой на заводе РТИ (позже — «Курскрезинотехника»). Иштокин не раз печатал мои заметки о работе милиции и состоянии правопорядка на поселке резинщиков. Часто — почти без правок и редактирования. «Если и есть шероховатости, — говорил доброжелательно, — то не беда. Зато нет журналистских штампов. Свежо и остро. Бузуй дальше в том же ракурсе. Дерзай». Они-то и побудили «взяться за перо» и написать о своих друзьях-товарищах. А разговор с дочерью стал тем трамплином, от которого я оттолкнулся. Оттолкнувшись, стал писать о тех, с кем начинал службу в органах милиции, с кем впоследствии работал, с кем делил редкие минуты радости и довольно часто — досаду и огорчения. «Кто о нас вспомнит, — подумалось мне, — если мы сами о себе не будем помнить. Пусть мы — обыкновенные люди, не совершавшие революций, как наши прадеды; не защищавшие Родину от полчищ захватчиков в годы Великой Отечественной войны, как наши деды; не поднимавшие целинные земли и не покорявшие космос, как наши отцы. Но, именно поэтому и надо написать, ибо мы все были личностями. Со своими характерами и недостатками, со своими причудами и заморочками, или, как любили говорить в те годы, со своими «прибамбасами». Мы пришли в милицию молодыми, задорными, здоровыми телом и- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (97) »
Последние комментарии
1 час 20 минут назад
10 часов 12 минут назад
10 часов 15 минут назад
2 дней 16 часов назад
2 дней 20 часов назад
2 дней 22 часов назад