Собаки Ошена (СИ) [Ольга Шлыкова] (fb2) читать постранично

  Палатка с противомоскитной сеткой, надувной матрас, личная, надувная же подушка. Что может быть лучше в конце трудового дня в поле для геолога? Только душ. А сегодня и душ получился не из холодного ручья, а из нагретых за первый солнечный день бутылок с водой. Я уже задремал, когда услышал, как практиканты донимают Семёна Михайловича. Я не слышу о чём речь, только звуки голосов, но догадываюсь, что они просят рассказать о давней таинственной истории, которая произошла с Семёном много лет назад на берегу Индигирки. Михалыч отнекивается но, похоже, сейчас его уговорят. Я поднимаюсь, беру с собой пачку "Беломора" и бреду к костру. Я ни разу не слышал эту историю из уст самого Михалыча, и мне интересно, чем же она будет отличаться от вариантов интерпретаторов, которых я выслушал великое множество. А Михалыч уже ведёт неторопливое повествование:

  - Я не буду вам рассказывать, что забыло наше управление в районе Чемалгинского хребта, дело прошлое. Скажу одно - мы не нашли того, чего искали, и нам прекратили финансирование. Вертолёт прислали маленький, и нашу группу эвакуировали в три этапа - сначала оборудование, потом люди, потом я с собаками. Собак было две - чистокровные маламуты с богатейшим опытом пребывания в экспедициях. Обычно собаки ходят с хозяином, но Хан и Байкал были собственностью управления, и привыкли летом работать на "дядю". А дома, в Хабаровске, их ждала женщина, у которой они жили зимой. Хан и Байкал меня признали сразу, и два месяца держались рядом, не особо доверяя другим изыскателям. Может от того, что от меня пахло моей собакой Динкой, и никогда не пахло алкоголем. Но, так или иначе, собаки брали еду только из моих рук, а ночью спали возле моей палатки. Когда улетел вертолёт, мы с Ханом и Байкалом устроились на ночлег. Я не стал устанавливать палатку, чтобы утром просто подхватить поклажу, и сразу загрузиться в вертолёт. Лётчики оставили мне необъятный овчинный тулуп и я, завернувшись в него, задремал. Собаки улеглись по бокам, и я проснулся от того, что мне стало жарко. И это в ущелье, на берегу Индигирки, где в это время года вода уже ледяная, и по утрам на камнях, торчащих из воды, образуются ледяные "фонтанчики", а берег покрывается инеем! При пересечении Чемалгинского хребта Индигирка течёт в глубоком ущелье и образует пороги. Я уже привык к голосу реки, которая огибая пороги, журчит и плещет, словно нашёптывает свою историю.

  Я сел, всё ещё кутаясь в тулуп, и огляделся. В небе стояла полная Луна, и было светло почти как днём. Из-за этого, я не сразу заметил, что всего в нескольких шагах от меня завис какой-то слабо светящийся шар, размером с футбольный мяч. Я несколько секунд разглядывал его, а потом испугался. "Что за ерунда?" - спросил я у собак, которые тоже поднялись и сидели рядом. Хан встал и подошёл к шару, потянул носом воздух, а потом завилял хвостом, "пританцовывая" задними лапами. "Это, что ещё за танцы?" - спросил я, и посмотрел на Байкала, который так и сидел рядом со мной. Но пёс отвернулся и зевнул. Немного подумав, я скинул тулуп и подобрался к шару на четвереньках. Шар светился ровным светло сиреневым светом. Я понял, что передо мной не шаровая молния, которая всегда пульсирует, потому что это сверх нагретая плазма. Шар, явно плазмой не был. Я протянул к шару руку, не собираясь его касаться, а он вдруг начал вращаться и увеличиваться в размере. Я отшатнулся в сторону, Хан же радостно запрыгал, когда шар остановился, увеличившись до размера колеса БЕЛАЗа, а это два моих роста. Потом Хан оглянулся на меня, словно извиняясь, и прыгнул в шар. "Ты куда?" - возопил я не своим голосом, и эхо повторило мой крик: "Уда... уда... да... да..." Я снова посмотрел на Байкала, а тот улёгся, и положил голову на передние лапы.

  "Если Хан туда прыгнул, значит, он знает что это за шар такой", раздумывал я, "И почему он вилял хвостом, словно учуял кого-то знакомого?" Я снова приблизился к шару, и да простят меня все инженеры по технике безопасности вместе взятые, засунул голову внутрь шара. То, что я увидел, не влезало в рамки моего мировоззрения и образования. Я всегда считал себя естествоиспытателем с распахнутым, для любых открытий, сознанием. Но я не привык к тому, что вот так запросто можно обнаружить другой мир прямо на берегу Индигирки. Вдоль этой реки я прошёл на своих двоих раза три точно. Передо мной была та же самая Индигирка, и тот же самый Чемалгинский хребет, только если бы они находились не на северо-востоке Евразии, а где-нибудь на побережье Средиземного моря. Множество цветущих растений, которые росли от самой воды, полностью покрывали берег Индигирки, поднимались на горы, которые из-за них, казались гораздо ниже.

  Я свистнул, надеясь, что Хан меня услышит. И он услышал. Он бежал ко мне со всех ног, а когда добежал, вцепился мне в штанину и потянул за собой. Я упирался и ругался, что он мне штаны порвёт, но Хан не отпускал меня и уже начал сердито