Осень (СИ) [Asya_Arbatskaya] (fb2) читать постранично

Осень, в небе жгут корабли.

Осень, мне бы прочь от земли.

Там, где в море тонет печаль,

Осень – тёмная даль.

ДДТ

Когда Глеб в первый раз пришёл домой около полуночи, отказавшись объяснять, что его так задержало, Жанна только пожала плечами. Вернулся – и ладно, в конце концов, не Таньку ж встретил в тёмном переулке.

Когда такое повторилось дважды за одну неделю, Аббатикова поняла, что испытывает некоторое беспокойство. Она не была ревнивой, но упорный отказ Бейбарсова рассказывать о своих похождениях настораживал. С его-то амбициями он мог снова спутаться с компанией каких-нибудь Древних, пообещавших ему силу за душу, например.

Насчитав таких задержек одиннадцать за месяц, некромагиня запаниковала и написала Свеколт. Сестра по дару, впрочем, обеспокоенности не выказала, посоветовала только прицепить на одежду загульщика берцовую кость мыши с наложенным следящим заклятием.

– Варварство какое-то, – пробормотала Жанна, сжигая письмо.

Не то, чтобы ей было жалко мышку, но она ни на миг не забывала, что Глеб потерял силу, а не знания (вкупе с мозгами). Да и как-то низко это было – устраивать слежку за любимым.

А потом всё разрешилось само собой.

– А может, в кино сходим?

Вопрос Бейбарсова застал Жанну врасплох, когда та, обленившись после трудного дня, пыталась магией донести чайник с плиты до стола.

– Куда? – глупо переспросила Аббатикова, глядя на разливающуюся по линолеуму реку кипятка.

– В кино, – Глеб подхватил чайник, едва заметно поморщившись. Когда-то он мог совершенно спокойно засунуть руку в огонь и вытащить оттуда горящую головню, и нынешняя «слабость» тела его раздражала. Сколько Жанна ни говорила ему, что он всё равно может больше среднестатистического лопухоида, он всё равно был уверен, в собственной беспомощности.

И абсолютно не думал, что взять только что вскипевший чайник за носик и не обжечься способен разве что какой сумасшедший йог.

– Ну так что? – переспросил бывший некромаг, убедившись, что больше никаких разрушений не предвидится.

– Поставь, пожалуйста, чайник, – пробормотала Жанна, лихорадочно соображая, что она знает о любимом досуге многих лопухоидов.

Бейбарсов только закатил глаза, водрузил кухонную утварь на законное место на плите и протянул подруге руку:

– Идём.

Октябрь выдался довольно тёплым и невероятно ярким. Глеб с лёгкой улыбкой наблюдал, как Аббатикова, отказавшаяся надевать куртку, пинает опавшие листья, перепрыгивает через лужи и ловко преодолевает узкие бордюры. Ещё полчаса назад она изображала из себя гусеничку в пледе, а теперь то и дело забегала вперёд, отставала, снова опережала… «Как будто собаку выгуливаю», – поймал себя Бейбарсов на насмешливой мысли, но тут же поспешно от неё отмахнулся.

Это было что-то из прошлой жизни, для которой теперь не осталось места.

Зато нашлось место для нового увлечения: документального кино. Скажи кто бывшему некромагу пару лет назад, что он всерьёз заинтересуется лопухоидными движущимися картинками, с которыми даже поболтать нельзя, он наверняка бы проклял такого юмориста особо изощрённо. Впрочем, художественные фильмы не нашли отклик в душе Глеба – часть из них была слишком глупой, по его мнению, другая часть – слишком фантастичной, а многие вообще оставили в недоумении.

Документальные картины, разумеется, тоже были разного качества; но они, по крайней мере, были близки к жизни лопухоидов, и Бейбарсов глотал один фильм за другим, ища подсказку – как же теперь будет выглядеть его повседневность.

И чем больше он смотрел, тем сильнее становилась в нём уверенность: Жанна тоже должна это увидеть. Ей, не мыслящей себя без магии, давно пора было узнать, как может быть иначе.

– И не надейся улизнуть, – шепнул Бейбарсов, когда свет погас.

Аббатикова только пожала плечами и приникла к его боку.

Фильм про маленькую девочку, встречающую и провожающую поезда, произвел на обоих сильное впечатление. Он шёл больше трёх часов, и когда ребята вышли из кинотеатра, время уже давно перевалило за полночь.

Жанна шагала почти механически, не поднимая глаз. За те часы, что она провела в неудобном кресле, прижавшись к Глебу, на улице ощутимо похолодало, но Аббатикова почти не замечала этого. Прозрачное небо подмигивало редкими звёздочками; в городе стояла удивительная тишина. Или, возможно, некромагиня просто не готова была услышать обычные для Москвы звуки… Только где-то на грани слуха сердито шуршали опавшие листья, растревоженные яростными порывами ветра.

Глеб догнал Жанну, накинул ей на плечи свою куртку. Некромагиня, всё так же не решаясь взглянуть на