Английские каникулы (СИ) [Asya_Arbatskaya] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========


Ниа

26 января 2010 года.

И почему всякие отвлекающие мелочи всегда происходят так невовремя?..

Только я собрался поставить последнюю деталь на полагающееся ей место, как дверь распахнулась — судя по звуку, ее пнули ногой. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, кто пожаловал в гости в нашу скромную штаб-квартиру, скажем прямо, я ждал этого посещения, только не думал, что оно произойдет так скоро. Сказать это вслух, порадовать гостя дорогого?

Нет, не стоит. Для его же блага — пусть продолжает думать, что Ниа всегда и во всем номер один.

— Как ты смел?! — то, что звучит за моей спиной, напоминает скорее змеиное шипение, нежели человеческий голос.

Пожимаю плечами. Я что, должен докладывать ему о каждом своем шаге? Взял и посмел. Захотелось, может быть. Имею же право на прихоти… Вернее, на то, что кажется прихотью.

Краем глаза замечаю движение Рестера — кажется, он перехватывает гостя. Что ж, разумное решение. Гость представляет собой довольно большую опасность, причем для самого себя. Вряд ли он догадывается об этом, поэтому лучше его придержать.

— Я ненавижу тебя! — голос срывается на крик, в нем слышатся истерические нотки. — Ненавижу! Ты… Ты… Зачем ты это сделал?! Как ты смел?!

Повторяешься. Нотки уже превратились в полноценную истерику, визжишь как девчонка, которой задрали юбку. Тебе уже двадцать лет, Мэлло, а ты все так же не умеешь контролировать эмоции, как и в детстве.

— Я убью тебя! — ого, мы перешли на угрозы. — Убью, слышишь?! Ты, каменное изваяние без сердца!

Вздыхаю и разворчиваюсь к тебе лицом. Все так, как я себе и представлял — Рестер стоит, ты бьешься в его руках, пытаясь вырваться. Лицо перекошено, глаза горят. Не бережешь себя, Мэлло. Нервные клетки не восстанавливаются, ты в курсе? Как-нибудь, после очередного срыва, ты не сможешь вернуться в себя — и придется тебе переселяться в дом с мягкими стенами. Я не шучу, это вполне реально.

При тебе нет ни пистолета, ни даже обожаемого тобой шоколада. Последнее будит во мне нечто, отдаленно напоминающее удивление.

Как ты, кстати, меня убивать собрался, а?

Озвучиваю последнюю мысль.

— Я задушу тебя! — ты рвешься изо всех сил, но Рестер заметно сильнее, так что усилия ни к чему не приводят, разве что выглядишь ты так глупо… — Я сверну тебе шею, как котенку! Тварь! Мразь!

Кто из нас двоих сейчас в положении беспомощного котенка, думаю, ясно даже без уточнений. Тебе еще не надоело зря дергаться? Мне вот твои вопли не доставляют никакого удовольствия. Рестер вопросительно смотрит на меня, ожидая приказов.

— Приведи его в чувство, — говорю я. — А то он все равно сейчас не способен ничего адекватно воспринимать.

Рестер уходит, волоча тебя за собой. Переключаю один из мониторов на камеру в душе, наблюдаю.

Рестер заталкивает тебя внутрь, включает воду — наверняка холодную, сует тебя головой под кран. Да, судя по твоему крику, вода вряд ли теплее тридцати градусов. Мокрые пряди, прилипающие к лицу — тебе категорически это не идет.

— Малец, успокойся, — звучит голос Рестера. — Шеф всегда знает, что делает. Так надо было.

Твоему злобному взгляду позавидовал бы любой цепной пес. Ну разумеется, ты вовсе не думаешь, что все мои действия исключительно правильны, просчитаны до последних мелочей. Сейчас тебе очень сложно в это поверить. Вырываешь из рук Рестера протянутое полотенце, вытираешь волосы, швыряешь его на пол. Ай-яй-яй, как некультурно.

В этот момент ко мне входит человек в белом халате, поэтому я вынужден отвлечься от монитора.

— Мы сделали все, что было в наших силах, — сообщает человек.

— Результат? — спрашиваю я.

— Жить будет.

Мысленно аплодирую этому человеку и его коллегам. Воистину они сделали невозможные, вытащили пациента с того света — когда я увидел его изрешеченное пулями тело, я решил, что мы его потеряли. Однако все складывается как нельзя лучше — полицейские эксперты констатировали смерть, правда, не проводя никаких исследований. Они не успели: моя команда очень быстро прибыла на место. Удостоверилась, что в новостях все необходимые сведения прозвучали, и увезла “труп”, как думали все.

Рестер и Мэлло возвращаются. Последний кидает недобрый взгляд на человека в халате, ногой пододвигает себе компьютерное кресло, садится на него верхом, руки складывает на спинке, кладет на них подобородок, смотрит исподлобья. Должно быть, это означает готовность слушать. Или даже вести диалог.

Мой человек порывается уйти, но я его останавливаю. Он мне понадобится.

— За что ты меня убить хочешь? За то, что спас тебе жизнь? — интересуюсь я, накручивая прядку волос на палец.

— И за это тоже, — кивает Мэлло. — Но больше за то, что из-за тебя погиб Мэтт.

— Из-за меня? Позволь, но это ты его втянул, это был твой план по похищению Такады. Тебе скорее надо меня благодарить за то, что мы успели подменить листок из Тетради обычным.

— Я сам разберусь с тем, что мне надо делать, — огрызается Мэлло. — Ты забыл спросить меня, хочу ли я жить, если мой напарник умрет.

— Хм, — изображаю задумчивость. — Мне показалось, что ответ на этот вопрос слишком очевиден.

— Ты ошибся.

— Нет.

— Ты просчитался. Мне не нужна моя жизнь.

Ты хмуришься, снова начиная злиться. Твое терпение иссякло? Раньше ты бы радовался, поймав меня на “ошибке”. Что тебя выбило из колеи, а, Мэлло?

— Тебе не нужна, мне пригодится, — просто говорю я.

— А кто сказал… — он взвивается, кресло отлетает в угол.

— Ты сам и скажешь. Доктор, проводите нас в палату, пожалуйста.

Мэлло в недоумении, однако следует за нами. Мельком бросив на него взгляд, я вижу, что в где-то в глубине его глаз загорается огонек надежды и понимания. Неужели до тебя наконец дошло, Номер Два?

Окно из толстого стекла во всю стену. За ним — больничная койка, множество мигающих и пищащих приборов, провода, капельницы. Все белым бело, все стерильно. Только из-под простыни виднеется прядь рыжих волос.

— Период восстановления будет длительным, — профессионально-безразличным голосом вещает доктор. — Однако нет сомнения, что пациент полностью выздоровеет.

Ты его не слушаешь. Ты распахиваешь дверь палаты, влетаешь внутрь. Я ожидаю, что ты упадешь на колени, но ты подходишь к койке и аккуратно отводишь простынь для того, чтобы увидеть лицо Мэтта. Оно наполовину скрыто кислородной маской, но тебе и этого зрелища достаточно. Ты проводишь пальцами по лбу лежащего, улыбаешься.

Мне не хочется тебе прерывать, но я знаю, что не всем своим желаниям можно потакать. Мне хватает такта не заходить следом за тобой, я тянусь к кнопке селектора, нажимаю, произношу:

— А теперь, Мэлло, ты должен исчезнуть. Кира уверен, что ты мертв, давай не будем его разочаровывать, — я вижу презрительную усмешку, скривившую твои губы, и продолжаю: — О Майле мы позаботимся, не волнуйся. Он нетранспортабелен, в отличие от тебя, иначе и его бы я попросил покинуть это здание, этот город, эту страну. Когда он поправится достаточно для того, чтобы уехать, я свяжусь с тобой.

Я уверен, что Мэлло этот план не нравится, но он опускает голову, соглашаясь с моими словами. Я же говорил, что не просчитался: некоторое время этот безрассудный Номер Два будет меня слушаться. Благодарности за спасение себя он может и не испытывать, а вот оставшийся в живых Мэтт — прекрасный повод сказать “спасибо”.

И ведь Мэлло говорит. Одними губами, не поднимая глаз, но говорит. Гордый-гордый Мэлло.

Ты не понимаешь, что все это было сделано не для того, чтобы порадовать тебя. Просто для того, чтобы стать лучше L, нужны мы оба. Так что — живи. То, что жить без Мэтта ты не хочешь — всего лишь мелочь, которая, разумеется, случилась очень некстати.


*


Мэлло

Два месяца спустя.

Я лежал на диване, задумчиво изучая потолок. За моей головой, на тумбочке, лежала шоколадка, предусмотрительно разломанная на квадратики: откусывать от плитки мне сейчас не хотелось, а вот отправлять в рот кусочки один за другим казалось весьма интересным занятием. Увлекательности этому занятию прибавляло еще и то, что я тянулся за лакомством не глядя, каждый раз рискуя промахнуться и уцепиться, скажем, за мобильный, фольгу или смахнуть на пол стакан с водой.

А потолок раздражал своей идеальностью. Белая побелка без единой трещинки — все у этих педантичных немцев не как у людей. Когда мне говорили, что эта гостиница — образцовая, я не думал, что рекламная фраза окажется настолько буквальной. Ну хоть бы муха какая прилетела, а!

Впрочем, через час должна была прийти фройляйн Анна, и тогда о покое придется забыть до следующего утра. Эта дама не была обременена таким недостатком, как интеллект, зато прекрасно выполняла функцию развлекательной радио— и телепередачи одновременно. Даже, можно сказать, интерактивной, поскольку иногда ей все-таки требовалось мое участие. Еще один существенный плюс фройляйн Анны заключался в том, что она являла собой образец истинной арийки — белокурая, голубоглазая и очень точная.

А пока тишина моего жилища не нарушалась ничьим восторженным голоском, повествующим об очередной выходке очередного образцового немецкого ребенка (фройляйн Анна работала воспитательницей в детском саду), я был вынужден уже в который раз прокручивать в голове тот кошмарный январский день, когда замороженный Номер Один изволил явить мне свою благодать, спася Мэтта.

Я был абсолютно уверен, что за высокомерным «мы успели подменить» стояло ничто иное, как «Лиднер взяла на себя слишком многое и провернула эту операцию». Пожалуй, ее единственную волновала моя судьба, бывшая даже для меня чем-то незначительным. Продумывая свой план, я намеренно включил в него свою смерть, потому что знал, что иначе Кира так и останется править этим миром. Ах, эти благородные цели, которых вечно приходится добиваться не самыми благородными методами… Настоящий немец скорее бы повесился, нежели бы действовал так, как я. Какое это все-таки счастье, что я так и не стал образцовым арийцем.

Тогда, в машине… Я спиной чувствовал Такаду, стремительно движение ее руки, легким почерком выводящей мое настоящее имя на клочке бумаги. Помню, я улыбнулся, потому что все шло так, как надо — все шло по плану. Отход в мир иной мне не представлялся чем-то ужасным, тем более после объявления о смерти моего напарника, так что я со спокойной душой отсчитывал про себя положенные мне сорок секунд. Наверное, это время надо было использовать для того, чтобы прочесть молитву, но в голове, как назло, не всплывало ни одной подходящей строчки. Что ж, образцом истово верующего католика я тоже никогда не являлся.

У Ниа не было ни единого повода ограждать меня от старухи с косой, что тоже подтверждает мою догадку о вмешательстве Халл. Скорее всего, ей было рассказано про листок из Тетради, но без каких-либо указаний относительно необходимости его ликвидации. Лиднер, неужели я для тебя значил чуть больше, чем просто взбаломошный подросток с опасными игрушками?

Обнаружив по истечению сорока секунд, что дыхание мое не собирается прерываться, а сердце все так же продолжает гнать кровь, я, надо сказать, даже немного растерялся. Удивился. Но сообразил, что Такада-то ждет от меня вполне определенной реакции, решил ее не растраивать и изобразил агонию. Актер из меня хороший, пленница поверила, кинулась звонить обожаемому Кире. Я улучил момент и тихо слинял, благо что на мой «хладный труп» внимания больше не обращалось.

…Я абсолютно рефлекторно перебирал четки, глядя на гигантский костер на том месте, где еще недавно была старая церковь. Такада выполнила свою задачу по устранению Мэлло и была награждена огненным погребением. Что ж, не самый плохой вариант. По крайней мере, меня подобная смерть вполне бы устроила. Я прошептал: «Покойся с миром». Просто дань уважения образцовому гласу сумасшедшего убийцы.

Покой и умиротворенность (для меня пожар был именно таким явлением Господней милости) были разрушены подъехавшими машинами. Телохранители Такады, полицейские, пожарные производили невероятно много шума. Я заметил светловолосую головку Лиднер, но предпочел не заявлять ей о своем присутствии, тем более она выглядела такой подавленной… Тем временем откуда-то появился еще одно мертвое тело, которое тут же приписали мне. Ну, то есть, они его назвали неопознанным, но ведь все, кто были в курсе, должны были понять, кому оно по сценарию принадлежало.

Оставаться на том месте становилось опасным, я рисковал быть замеченным.

А еще меня очень интересовало объяснение Ниа относительно событий последних часов.

Автомобиль пришлось позаимствовать у охранников, ведь мой мотоцикл сгорел, а запасного я не припрятал — не расчитывал, что понадобится. Никогда не любил продумывать запасные ходы, предпочитая идти прямой дорогой, однако мой метод в данном случае себя не оправдал.

Несясь по автостраде в сторону города, я представлял свою встречу с Номером Один. Как он воспримет мое появление? Может быть, хоть раз удивится? Или все это — его план?

Я злился, но изо всех сил старался контролировать себя, сосредотачиваясь на управлении машиной. Порывшись в бардачке, я, к своему неудовольствию, обнаружил там пистолет, жвачку и упаковку презервативов, однако ни одной, даже самой завалящей шоколадки там не оказалось. Сквозь зубы ругаясь на непредусмотрительных людей, я искал способ вытрясти из Ниа как можно больше информации.

Просто явиться и спокойно спросить я не мог. От меня никто никогда такого не ждал — и это выглядело бы очень подозрительно. Образцовый интеллект тут же бы замкнулся и приказал бы своим людям вышвырнуть меня вон.

Значит, надо было действовать в том ключе, к которому все уже давно привыкли. Что у нас лучше всего умеет Мэлло? Правильно, устраивать скандалы — по поводу и без. Влететь, распахнув дверь ударом ноги, устроить истерику… Кстати, вот смерть Мэтта — замечательный повод. Мне было действительно жаль, что он не смог выкарабкаться, но прошлого, как известно, не вернешь, мне надо было думать о том, что же будет дальше.

Пистолет, найденный в бардачке, я все-таки захватил, заткнув его сзади за ремень, не забыв, разумеется, проверить, стоит ли он на предохранителе. Куртка удачно прикрывала оружие от посторонних глаз.

Единственное белое пятно во всей этой истории — поведение Рестера. Он почувствовал, что я вооружен, пока я бился в его руках, изображая крайнюю степень возмущения. Актер я все-таки превосходный — мне поверил даже Ниа.

Так вот, Рестер. Почему он не доложил о пистолете? Самоуверенность агента ФБР говорила ему о том, что мальчишка вроде меня реальной опасности не представляет? Или, может быть, тем самым он решил показать, что доверяет мне? А если предположить, что Рестер — всего лишь образец верного пса? Ниа ему не отдавал приказов касательно обыска моей персоны — и поэтому оружие было сочтено не стоящим внимания.

Надо отдать Номеру Один должное — я совершенно не ожидал, что он вытащит Мэтта из передряги, да еще и найдет для него лучших врачей. Ему удалось меня поразить.

Эмоции, захлестнувшие меня с головой, когда я увидел больничную койку, медицинское оборудование и многочисленные бинты, пришлись очень невовремя. Я настолько обрадовался, что всерьез начал опасаться, что образцовый контроль, с таким трудом установленный над самим собой, не выдержит напора и рухнет.

Второй раз я едва не сорвался, услышав от Ниа, что я должен немедленно исчезнуть. Мне категорически не хотелось расставаться с Мэттом, я помнил, как он выхаживал меня после того взрыва, до сих пор заставляющего меня в ярости сжимать кулаки. Я хотел отплатить ему той же монетой, находясь рядом, когда он наконец очнется и пойдет на поправку… Мой образцовый лучший друг заслужил, чтобы я некоторое время выполнял его капризы.

Однако спорить с Ниа означало выдать себя с головой.

Разумеется, сразу же я не ушел. Еще некоторое время я был вынужден выслушивать наставления относительно своего дальнейшего поведения. Мне было запрещено заявлять о своем спасении кому-либо, связанному с делом Киры. Помимо этого я узнал, что меня ждет должность частного детектива, если я вдруг буду нуждаться в деньгах. На это предложение я смог лишь презрительно фыркнуть: никогда не страдал тягой к восстановлению справедливости, меня никоим образом не касающейся, и авто на стоянке внизу говорило об этом более чем красноречиво.

Решение уехать на историческую родину возникло совершенно спонтанно. Я зашел напоследок в палату Мэтта, прошептал ему на ухо, что буду ждать его выздоровления и надеюсь на скорую встречу. Я был уверен, что он меня не слышит, но кто мне мог запретить сделать то, что я хотел? Затем сказал Ниа, что если он вздумает сделать лоботомию моему напарнику, а потом развести руками и сообщить, что так оно и было (последствия огнестрельного ранения и все такое), то я достану его из-под земли и все-таки задушу. Или сверну шею — в зависимости от настроения. И уже после всех этих совершенно безумных действий направился в аэропорт.

Историческая родина встретила меня не очень радушно. Поначалу я никак не мог привыкнуть к немецкому языку, срывался на английский, но где-то через недельку все пришло в норму. А там вдруг объявилась фройляйн Анна, утверждающая, что влюбилась в меня еще в далеком-далеком детстве и все эти годы хранила свои чувства в неприкосновенности… Я не нашел повода ей отказывать. В конце концов, каждый имеет право на свои собственные странности.

…Дверь фройляйн Анна открыла своим ключом. Я как раз отправил в рот последний квадратик шоколада и катал его на языке, растягивая удовольствие, когда она вошла в комнату.

— Ох, Михаэль, опять этот нездоровый образ жизни! — всплеснула она руками.

Я осознал, что не имею никакого желания слушать о ее рабочих подвигах. Поэтому я улыбнулся и протянул к ней руки.

— Иди сюда, красавица, — позвал я. — Знаешь, я соскучился…

Еще одно достоинство фройляйн Анны на фоне других дам: ее соврешенно не смущали мои шрамы, она даже находила их… Притягательными и весьма пикантными.

Часом позже мы, разгоряченные и усталые, лежали в постели. Я снова изучал потолок, а фройляйн Анна пальчиком рисовала узоры на моей груди.

— Михаэль, — мурлыкнула она. — Только не смейся, но мне кажется, что ты — образцовый мужчина.

Я хмыкнул. Надо ли говорить, что я был доволен как кот, вдоволь наевшийся сметаны?

Третий плюс фройляйн Анны: она умела говорить нужные вещи в нужное время.

Только, все-таки, когда вернется Мэтт, ей придется уйти. Ведь я всегда был очень ревнив… Образцово ревнив, я бы даже сказал.


*


Мэтт

Спустя девять месяцев.

Первое, что я увидел, проснувшись — бездонные черные глаза под челкой пепельных волос. Одна из прядей этих волос безжалостно наматывалась на палец, отпускалась, снова наматывалась. М-да, неприятность: увидеть Ниа в такой важный момент жизни.

Вообще-то, я надеялся узреть Мэлло. Оно и приятнее, и полезнее, и вообще. Хотелось вот мне видеть это ходячее белобрысое несчастье. Но не тут-то было: не сложилось.

Я не испытывал к Ниа ненависти или отвращения, нет. Просто рассчитывал, что моя забота о Мэлло не будет забыта. Видимо, все-таки ошибся.

Ниа, заметив, что я очнулся, кивнул каким-то своим мыслям и отошел от меня. Я удивился. Ну а что с меня взять: я привык к эмоциональному Мэлло, который мне сразу высказывал все, что чувствовал, а не к такому загадочно-молчаливому Номеру Один.

— Где… — я закашлялся, услышав свой хриплый голос.

— Это сейчас неважно, — последовал незамедлительный ответ. Он угадал мой вопрос или у него других вариантов реакции больше не было?..

Через некоторое время обстановка стала яснее. Ко мне пришел доктор в кипельно-белом халате и долго рассказывал о своих рабочих подвигах. Я так понял, что ему давно была положена Нобелевская премия, но из-за того, что мое существование держалось в секрете, бедный врач вынужден был отказывать себе в таком невинном удовольствии, как всеобщее признание. Я ему посочувствовал, но, кажется, получилось не очень убедительно.

Сообщение о том, что во мне сделали двадцать пять лишних дырок, меня совсем не обрадовало. Я вообще испугался за некоторые жизненно необходимые функции своего организма… Доктор меня «успокоил» тем, что сказал, что двадцать четыре дырки они благополучно залатали, а с последней произошел небольшой конфуз: пуля застряла в кости и выходить отказалась напрочь. Из дальнейших объяснений стало понятно, что новая подружка не обещала никаких проблем. Я подумал и решил, что это даже забавно, когда у тебя в черепе кусочек металла.

Потом я выслушал лекцию о перебитом сухожилии, задетом желудке и какой-то непонятной резекции легких, которую мне сделали. Ко всей этой гадости привязали список противопоказаний: никаких сигарет, повышенных физических нагрузок и питание супчиками. Я, разумеется, возмутился, но доктор сделал вид, что не заметил этого. Он померил мне температуру, проверил общие реакции и ушел, оставив меня наедине с моими мыслями.

Мысли никак не хотели упорядочиваться. Очень не хватало компьютера под рукой. Ну или какого-нибудь ноутбука, раз уж местных хозяев — читай, Ниа, — жаба душит дать нормальную технику бедному пострадавшему.

Удивительно, но я помнил, что привело к моему длительному сну — я был уверен, что спал как минимум несколько месяцев. Я помнил наш с Мэлло безумный план, гонку по улицам, ловушку, в которую меня загнали… В меня стреляли. А потом — темнота.

Вы надеялись, что я сейчас буду распинаться на тему того, какие мысли меня посещали, когда раскаленный свинец впивался в мое мягкое тело? Ха-ха. Очень наивно предполагать, что человек, умирая, произносит про себя длиннющие монологи о бренности жизни. Попробуйте умереть — сами убедитесь, что ничего подобного в голову не приходит. Голова вообще остается волшебно пустой, все заглушает боль. Вот кто-то говорит, что умирать легко, но я с уверенностью вам сообщаю — это чертовски больно. И ни о каком Мэлло я в тот момент совсем не вспоминал.

Некоторое время меня еще держали в постели, потом разрешили гулять по коридорам. Знаете, что я сделал в первую очередь? Стрельнул у охранника сигаретку.

Кто никогда не курил, не поймет, какое же это наслаждение — наконец затянуться горьким горячим дымом. Правда, мое удовольствие затмил кашель, тут же заявивший о неподобающем обращении с легкими. Я мужественно стерпел этот приступ, отмахнулся от охранника, предположившего, что мне нельзя баловаться с сигаретами, докурил. После чего подумал, что, кажется, доктор все-таки не шутил.

Еще через некоторое время мне удалось выловить Ниа и спросить, что происходит в мире. Тот сначала упирался, а потом сказал, что Киру давно поймали и даже убили, Тетради Смерти сожгли, а мир во всем мире установить не получилось, в связи с чем Номер Один изволил занять место L и работать детективом.

На мой вопрос о здоровье Мэлло Ниа только пожал плечами:

— Жив.

Нет, это, конечно, было очень хорошо, только я жаждал подробностей, однако получил отказ. Тогда я потребовал себе компьютер. Ниа пожал плечами и сказал, что раз нужно, то будет.

Я считался третьим в приюте вовсе не потому, что нас всего было трое, а потому что действительно уступал Мэлло и Ниа лишь немного, да и то больше из-за того, что не интересовали меня лавры L, куда интереснее было совершенствовать свои знания, умения, навыки во владении ЭВМ. И вот все благоприобретенное я бросил на поиски в Интернете информации об одном нахале-блондине.

Информации, к моему вящему удивлению, не нашлось от слова «совсем». Я даже расстроился и пребывал в депрессии добрые полчаса. Потом повеселел, найдя страничку имени Киры и вовсю поразвлекался, смущая добропорядочных фанатов совершенно дурацкими вопросами.

Через месяц моего пребывания во владениях Ниа случилось чудо: тот снизошел до общения со мной.

— Майл, я обещал Мэлло, что свяжусь с ним, как только ты поправишься, — сообщил он.

Я удивленно вскинул брови. По моим подсчетам, сообщать об этом стоило недели этак четыре назад. Ко мне, конечно, все еще шастали врачи и заставляли делать какие-то упражнения, но сам я считал себя абсолютно здоровым.

— Но я решил поступить иначе, — тем временем продолжал Ниа, не заметив моего недоумения. — Я лучше скажу тебе, где он находится, и ты сам доложишь ему обо всем, о чем сочтешь нужным сказать.

— И где же? — я нашел в себе силы добавить в голос ехидства.

Разумеется, Номер Один проигнорировал это.

— Ты поедешь в Германию. Не сейчас, через две недели. Вряд ли Михаэль решит переехать за это время. Просто нужно время, чтобы точно убедиться, что ты не свалишься где не надо. А то Мэлло может обидеться за это и обвинить во всем меня.

Мое удивление достигло отметки «критично». Ниа шутил?! Вот уж чего не ожидал. Видимо, я все-таки слишком долго спал.

— Какое сегодня число? — спросил я.

— Одиннадцатое октября.

— А год?!

— Две тысячи десятый.

Вот так-так… Получается, прошло почти девять месяцев с того злополучного дня? Жутко. Нормальные люди столько не спят. Зато, наверное, я выспался на всю оставшуюся жизнь.

Билеты на самолет Ниа оплатил, даже расщедрился еще больше и подарил мне ноутбук. После чего захлопнул за мной дверь. Пути назад не было, да и нужен ли мне был этот самый путь назад?

Адрес, по которому был зарегистрирован Мэлло (по данным разведки Ниа, разумеется), был вбит в память моего мобильного. Я прочитал его бесконечное количество раз, пока летел в неизвестность. И все равно боялся, что что-нибудь напутаю, с моим-то нулевым знанием немецкого; да и не факт, что английский в Германии достаточно распространен, чтобы меня поняли.

Все оказалось не так страшно, как представлялось. Милая девушка в справочной доходчиво мне объяснила, как найти гостиницу, где обменять деньги и даже где купить сигареты. Меня подмывало спросить у нее номерок телефона, но я сдержался. Девчонок еще много будет, а вот Мэлло у меня навсегда один.

Сорок минут блужданий — и я у цели. Коленки дрожат, я хромаю на левую ногу, чего раньше за собой не замечал. Кажется, это те самые нежелательные физические нагрузки, о которых предупреждал добрый доктор.

Нахожу нужный номер, стучу. Из-за двери слышится:

— Ja?

Делаю глубокий вздох, после чего отвечаю на английском:

— Мэлло, это я, Мэтт.

Резко распахнувшаяся дверь едва меня не убила. Вот бы обрадовались охранники Такады, узнай, что правонарушитель все-таки сдох, пусть и не от их пуль…

Михаэль смотрит на меня с недоверием. За то время, пока мы не виделись, он похорошел, я вам скажу. Не такой уже тощий, хотя стройность никуда не делась, нет мешков под глазами, мышцы подкачал…

— Не узнаешь, что ли? — спрашиваю я почему-то шепотом. — Или забыл?..

Мэлло встряхивает головой, хватает меня за рубашку и втаскивает в номер. Пинком закрывает дверь. Резко выдыхает и орет в полный голос:

— Придурок! Как ты посмел подставиться под пули?! У меня из-за тебя чуть сердечный приступ не случился!!!

Смеюсь, заметив двойной смысл фразы. И Мэлло тоже смеется, обнимает меня, хлопает по спине.

Нам о многом предстоит поговорить, но это все будет потом. Сейчас главное — мы оба живы и мы нашли друг друга.


========== Глава 1 ==========


Мэлло предложил Мэтту выпить, однако тот неожиданно попросил обычной воды. Удивляясь такому поведению друга, первый все-таки выполнил его просьбу; себе он налил виски со льдом. Некоторое время молодые люди сидели молча, изображая увлеченность напитками.

— Знаешь, я… — начал Мэтт. — Я удивился, когда обнаружил в роли сиделки Ниа.

— Он сам захотел, — фыркнул Мэлло. — Меня отослал в приказном порядке. Ввиду некоторых обстоятельств я не мог не подчиниться.

Он поморщился, но постарался скрыть гримасу за волосами, потянувшись за шоколадкой. Разумеется, Майл заметил этот жест, однако предпочел промолчать. Если Мэлло не хотел, чтобы что-то видели, то у него явно был для этого повод. Пусть даже такой необъективный, как его непомерная гордость и стремление быть во всем первым.

— Как ты тут… Вообще? — поинтересовался Мэтт.

— Живу, — пожал плечами Михаэль, откусывая от шоколадной плитки.

— Ну хоть в чем-то вы с Ниа совпадаете! — засмеялся его собеседник.

— Что ты имеешь в виду?

Мэтт рассказал о его попытке выяснить хоть что-то о своем белобрысом друге и о реакции Номера Один на это. Мэлло неожиданно улыбнулся, но пояснять причину своего веселья не стал.

— Это чудо, ну, то, что ты все-таки выжил, — заметил Михаэль. — Тебе так жить хотелось, а? Тебя же с того света вытащили!

— Боялся, что ты останешься без присмотра и наделаешь глупостей. Ты же без няньки не можешь, сразу с катушек слетаешь, — Мэтт подумал, потом все-таки достал пачку сигарет, закурил.

— Да пошел ты, — беззлобно отмахнулся Мэлло.

— И кто за тобой присматривал последние девять месяцев, а? — продолжал развлекаться Майл.

— Никто не присматривал. Ты все ждешь, когда я скажу, что плохо мне без тебя было, да? — глаза блондина как-то странно сверкнули. — Да, плохо. Никто не прокуривал мою комнату, никто не раздражал писком приставки и не будил посреди ночи клацаньем клавиатуры. Про вечный беспорядок я уже молчу, а то, боюсь, не выдержу и разрыдаюсь от избытка чувств, — он попытался изобразить жалобное выражение лица, но не сдержался и заржал. Именно заржал, а не засмеялся. В этом был весь Мэлло: у него любые эмоции доходили до крайности.

И Мэтт был тем самым единственным человеком, который лучше всего его понимал. Один не умел правильно выразить то, что действительно чувствовал, подменяя зачастую друг другом совершенно противоположные эмоции, другой не желал демонстрировать, что его волновало что-то кроме его компьютера и приставок. Но, находясь рядом, они забывали обо всем на свете — и каждый мог быть самим собой.

Неожиданно дверь открылась. Мэтт, сидящий к ней лицом, удивленно вскинул брови, оглядывая невысокую девушку со светлыми волосами, убранными в хвост. Ее голубые глаза смотрели с недоумением, руки с тонкими запястьями и длинными пальцами нервно теребили сумочку. На ней были надеты прямые черные брючки и белая рубашка, сквозь которую прекрасно просматривалась маленькая грудь с острыми сосками.

— Ой, Михаэль, у тебя гости, — наконец опомнилась девушка. — Я, наверное, невовремя, но ты не предупреждал…

Мэлло вздохнул и равнодушно откликнулся:

— Да, ты невовремя.

Мэтт, не понимающий немецкого, крутил головой, смотря то на друга, то на гостью.

— Это Анна, — бросил Мэлло, переходя на английский. — Она… Скажем так, она иногда ко мне приходит.

— Так вот кто заботился о тебе, пока я был в отключке, — хмыкнул Мэтт. Он встал с кресла, изобразил галантный поклон: — Леди, я очарован. Уверен, что лучшей девушки для этого обалдуя и не найти.

Анна смотрела на него, явно не понимая. Видимо, знание английского не входило в список ее достоинств.

Мэлло, кажется, собрался перевести слова друга, но тот перебил его:

— Что ж, не буду мешать встрече влюбленных голубков. Пойду прогуляюсь. Михаэль, позвони мне, когда освободишься, — он не стал пользоваться приютским прозвищем, обратив внимание на то, что девушка звала Мэлло настоящим именем.

Проходя мимо Анны, он поймал ее руку и едва прикоснулся губами к тонким изящным пальцам, стараясь добавить своей улыбке как можно больше шарма. Ему удалось: девушка неуверенно улыбнулась ему вслед.

Мэлло, который так и не повернулся, сквозь зубы процедил:

— Паяц…


*


Мэтт

Черт.

Нет, с другой стороны, странно было бы ожидать, что у такого симпатичного парня, как Мэлло, не появится девушки. Я даже согласен на блондинку — в конце концов, на вкус и цвет фломастеры разные, кто ее знает, может, она умеет что-то совершенно фантастическое, отличающее ее от других.

Но…

Все-таки не ожидал.

Какое мне до этого дело? Никакого. Личная жизнь моего друга — это его личная жизнь, мне туда лезть не стоит. А стоит ли обманываться сейчас, уверяя себя, что мне эта девушка показалась подозрительной, вот я и нервничаю сейчас, прикуривая очередную сигарету, хотя кашель душит меня как никогда? С кем я еще могу быть настолько откровенным, как не с самим собой?

Нет-нет-нет, я не ревную. Мэлло мне друг, а не любовник, с чего бы мне страдать из-за появления в его постели этой Анны? Любому, предположившему такой бред, выбью все зубы.

Но было в этой девушке что-то, что заставляло меня вновь и вновь возвращаться к ее образу…

Я шел по узким улочкам, рассматривая забавные домишки. Городок был маленьким, из тех, где все соседи знают друг друга и по вечерам обсуждают симпатичного садовника у одной старой леди… Тьфу ты, фрау. Это Германия, мне надо привыкать к их словечкам. Так вот, я был удивлен, что Мэлло выбрал такое захолустье. Он же привык всегда быть в центре внимания, блистать экстравагантными нарядами, появляться на светских раутах и на разборках мафиози, обязательно крупных, чтоб с перестрелкой и десятком трупов.

А здесь он изменился. Даже его одежда была уже скромнее — никакой кожи, темные джинсы и черная майка; разве что розарий все так же неизменно болтается на его шее. Волосы по-прежнему аккуратно подстрижены, но заметно длинее: он все еще стесняется своего шрама на лице, старается его закрыть. И бесполезно ему говорить, что шрамы украшают мужчин: обзовет извращенцем. И будет прав, между прочим.

Шоколадки — пожалуй, это единственное, что окончательно убеждает меня в том, что я говорил не с кем-то, прикидывающимся моим другом, а именно с Мэлло. Никто другой не умеет так увлеченно хрустеть (плитка всегда вытаскивается из холодильника, теплая — уже не то) лакомством, как этот нахал в личине ангела. Нормальные католики перебирают четки, когда молятся, этот — когда жует очередной Альпен Голд.

Мимо меня процокала каблучками очаровательная рыжая дамочка из тех, о которых обычно говорят «грудь колесом». Высокая, стройная. Я не удержался и подмигнул ей, но дамочка меня надменно проигнорировала. Ну еще бы, очень нужен ей лохматый двадцатилетний парень, когда вон какой красавец-садовник ждет на другой стороне улицы… Я хмыкнул и изобразил звук поцелуя, дамочка нервно передернула плечами. Я рассмеялся. Садовник, кажется, заметил мое непочтительное отношение, нахмурился… Но ничего сделать не успел, у меня зазвонил телефон.

— И долго ты еще прохлаждаться будешь? — поинтересовалась трубка голосом Мэлло.

— О, голубки уже вдоволь накурлыкались? — усмехнулся я.

— На… Что? Где ты такие слова выучил? Ниа заставлял тебя читать орфографические словари? Бедняжка.

— Не ехидничай, — сказал я, чувствуя, что не могу не улыбаться.

— Еще и не начинал! Зайди по дороге в магазин, купи шоколад.

— Куда ты свои запасы потратил, извращенец? — я представил возможные способы употребления шоколада по отношению к Анне и согнулся пополам от беззвучного смеха. — Я немецкого не знаю, как я тебе зайду?

— Рядом с гостиницей супермаркет. Там говорить не надо, только циферки уметь читать, — и Мэлло нажал на отбой, как всегда не прощаясь.

Я, все еще посмеиваясь, побрел обратно. К счастью, садовник со своей дамочкой уже исчезли с горизонта и избавили меня тем самым от нежелательных задержек.


*


Мэлло

Передать не могу, как я разозлился, когда эта безмоглая курица заявилась в номер. Мэтт, судя по всему, неправильно истолковал выражение моего лица и сжатые на подлокотниках пальцы, ничем другим не могу оправдать его поспешное бегство. Все-таки девять месяцев сильно сказались, мы не понимали друг друга так же хорошо, как раньше, когда мне было достаточно вздохнуть, чтобы Мэтт сбегал на кухню за шоколадкой, а Мэтту кашлянуть, чтобы я передал ему пепельницу.

Курица… То есть фройляйн Анна обошла мое кресло, наклонилась меня поцеловать. Я дернулся, в результате чего поцелуй пришелся в щеку.

— Кто это был? — спросила она. Хорошо хоть додумалась не подавать вида, что ее чем-то не устраивает мое поведение.

— Мой друг, — лаконично ответил я. Вдаваться в объяснения не было никакого желания, да и не заслужила фройляйн Анна моих объяснений.

Я залпом допил виски, скомкал пустую обертку из-под шоколадки, кинул ее в стакан. Меня слегка потряхивало, но я старался держать себя в руках.

Ненавижу! Ненавижу, когда мне мешают. Я надеялся на вечер в приятной компании лучшего друга с дорогим алкоголем и мужскими разговорами, а вместо этого что получил? В самый неподходящий момент вламывается озабоченная кошка, из-за которой Мэтт ретируется, считая, что я могу предпочесть ее ему. Тоже дурак.

— Михаэль, что-то не так? — осторожно спрашивает фройляйн Анна.

Боится… Правильно делает, хотя я никогда еще не позволял себе грубого отношения к ней. Наверное, чует каким-то своим женским чутьем, что меня злить не стоит ни в коем случае.

— Все не так! — в голос все-таки прорывается раздражение.

— Мне уйти? — мгновенно реагирует фройляйн Анна.

Я задумался. Велико было желание ответить утвердительно, однако столь скорый звонок Мэтта спровоцирует лавину насмешек, и не факт, что я успею вовремя себя остановить, прежде чем мы с ним разругаемся в пух и прах. Но, с другой стороны, я точно знал, что сегодня никаких постельных утех быть не могло, в таком-то моем состоянии, а для чего еще можно просить фройляйн Анну остаться, я не представлял. Поэтому я выбрал третий из возможных вариантов и произнес как можно более нейтрально:

— Как хочешь.

Я вижу облегчение на лице фройляйн Анны. Похоже, она очень не хотела, чтобы я ее выставил за порог. Что она вообще о себе возомнила? Она думает, что если я ее терплю в течение нескольких месяцев, то она что-то для меня значит? Ага, конечно.

Просто она оказалась очень удобной. Она ничего от меня не требовала, приходила по первому зову, не ругалась на шоколад в постели и не обращала внимания на мои шрамы. Параллельно я пытался завести еще отношения с куда более красивыми женщинами, но у каждой в глазах я читал либо жалость, либо ужас — и тут же уходил, хлопнув дверью. Да, я не воздержан, и меня это устраивает.

Фройляйн Анна тем временем пристроилась у моих ног и положила голову мне на колени, заглянула в лицо. Я вздрогнул от смеси нежности и собачьей верности, что обрушилась на меня. Рука моей женщины недвусмысленно скользнула по моей ноге вверх.

— На ночь ты не останешься, — предупредил я.

— Хорошо, — покладисто кивнула фройляйн Анна, расстегивая мои джинсы.

Я не смотрел на часы. Как только за фройляйн Анной закрылась дверь, я набрал номер Мэтта. Разумеется, он не смог обойтись без своих дурацких шуточек, изобрется какое-то совершенно глупое слово, но, к моему удивлению, я осознал, что его голос меня успокаивает. Я попросил его купить шоколада, но только для того, чтобы выиграть время на посещение душа: я сомневался, что Мэтт ушел далеко от отеля, ведь он совершенно не знал немецкого и вряд ли бы рискнул смотаться на другой конец города. А не помыться после посещения фройляйн Анны казалось мне кощунством.


*


Когда раздался требовательный стук в дверь, Мэлло как раз выходил из душа. Чертыхнувшись, он пошел открывать, на ходу вытирая полотенцем волосы. Мэтт торжественно вручил ему три плитки шоколада: горького, молочного, белого, после чего вольготно устроился на диване, положив скрещенные ноги на журнальный столик.

— Я не ем белый, — поморщился Мэлло. — В нем нет какао. Это извращение.

Мэтт развел руками, всем своим видом демонстрируя, что не разбирается в шоколаде.

— Это как если бы ты попросил найти диск с какой-нибудь стрелялкой, а я тебе вместо этого подсунул Симс, — наставительно сообщил Михаэль. — И сними ноги со стола. Это некультурно.

— С каких пор тебя волнуют вопросы культуры? — удивился Мэтт, но просьбе внял, сел прямо.

— Немецкая педантичность разъедает мой мозг, — признался Мэлло. — Еще чуть-чуть, и я стану истинным арийцем.

— Изыди! — притворно ужаснулся Майл.

Мэлло тем временем убрал шоколад в холодильник, отнес полотенце в ванную и взялся за расческу.

Телефон на столе ожил и, жужжа, пополз к краю. Мэтт поймал его и посмотрел на экран.

— Неизвестный номер, — оповестил он.

— Кидай сюда, — Мэлло отвернулся от зеркала и подставил руки, готовясь поймать свой мобильный.

Бросок Мэтта оказался идеально выверенным ипришелся точно в цель.

— Спасибо, что не в лоб, — хмыкнул Мэлло и нажал на кнопку принятия вызова. — Ja? А, это ты. Да, доехал, с ним все в порядке. Нет, никаких особых планов у нас не предвидится. Какая работа? Не скажу, что меня это очень интересует. Быть такого не может, не издевайся надо мной. Так уж и нужна? И не только моя? Ладно, хорошо, уговорил. Мы подумаем над твоим предложением. Ага, перезванивай.

Повесив трубку, Мэлло некоторое время смотрел на телефон, кусая губы.

— Что за предложение? — спросил Мэтт. — И кто это был?

Мэлло перевел на него взгляд и улыбнулся. Он буквально светился от счастья.

— Это был Ниа. Просит нашей с тобой помощи, — сказал он.


*


Ниа

Прочитав данные о новом деле, предложенном мне к расследованию, я некоторое время сижу, уставившись в одну точку. Я даже забываю теребить волосы, настолько погружен в мысли.

Пока я еще точно не уверен, однако что-то мне подсказывает, что дело не такое простое, как кажется на первый взгляд. Более того, я чувствую, что тут будет недостаточно только моего разума. Я не люблю контакты с людьми и плохо разбираюсь в технике, а без этого обойтись никак нельзя. И я знаю, что полагаться могу только на лучшие ресурсы.

Подхожу к компьютеру, надеваю гарнитуру, набираю номер. Несколько гудков — и я слышу голос Мэлло, произносящий на немецком «Да?»

— Мэлло, это Ниа, — говорю я.

В ответе Михаэля отчетливо сквозит раздражение. Да, он отнюдь не рад меня слышать.

— Как Майл? Он добрался? — я задаю абсолютно ненужный вопрос. Ответ меня нисколько не интересует.

— Вы уже решили, чем будете заниматься? — спрашиваю, уже ближе подходя к цели моего звонка.

— У меня есть для тебя работа, — сообщаю я, чем вызываю недоумение Мэлло.

— Поступило новое дело.

Мэлло ожидаемо говорит, что ему это неинтересно. Что ж, у меня еще припрятано несколько козырей в рукавах.

— Я не справлюсь один.

Вот оно. Сыграть на тщеславии Мэлло — лучший ход.

— Мне нужна твоя помощь. Вернее, ваша.

От победы меня отделяет всего одна фраза.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы вы отказывались.

Разумеется, Мэлло согласен. Он только притворяется, что делает мне одолжение, на самом деле мне удалось его заинтриговать.

— Я перезвоню завтра утром, чтобы узнать ваш окончательный ответ.

Как же все-таки легко добиться необходимого от эмоциональных людей.

Выключаю компьютер, возвращаюсь на пол к своим старым игрушкам. Сегодня это фишки домино.

Если я заручусь поддержкой Мэлло и Мэтта, то у преступника не будет никаких шансов. Можно сказать, что я уже выигрываю, даже не успев начать партию.

Если бы я все еще сохранял чувства, то это вызвало бы у меня скуку.


========== Глава 2 ==========


Ниа

Синяя папка лежит передо мной. Только что я звонил Мэлло и, конечно же, услышал положительный ответ на мое предложение. Он меня не разочаровал; он не зря носит звание Номера Два. Возможно, его излишняя эмоциональность может помешать, однако мыслить трезво у него все еще получается, что заслуживает похвалы.

Но только нельзя произносить это вслух. Потому что нет для Мэлло ножа в сердце острее, чем мое одобрение — так уж он устроен.

Я сказал ему, что у них три дня на сборы, после чего они должны прибыть в Лондон. Дело не касается именно этого города, все четыре уже совершенных убийства происходили в разных уголках Великобритании, поэтому я выбрал столицу в качестве нашего временного пристанища.

Я листаю каталог с номерами работающих на меня агентов. Как и L, я использую устройство для изменения голоса; лицо мое миру неизвестно. Латинская буква N — вот и все мои приметы. Однако знающим людям и этого достаточно.

Я прошу, нет, я приказываю снять квартиру, а лучше целый дом где-нибудь в центре. Раздаю указания относительно техники, что нам понадобится, обязательным пунктом ставлю наличие шоколада в холодильнике и открывающихся окон. Ноябрь — довольно холодный месяц, но Мэтт вряд ли бросил курить, несмотря на рекомендации врача, а это значит, что Мэлло придется жить в доме, постоянно наполненном табачным дымом. Я знаю, что он этого не любит.

Сам я предполагаю некоторое время оставаться здесь, в моей штаб-квартире в… Впрочем, это неважно. Никто не подозревает о моем местонахождении, и это меня устраивает. Даже Мэтт: его выводили отсюда, завязав ему глаза.

Я буду находиться вдали от напарников столько, сколько это будет возможно. Не хочу сказать ничего плохого в их адрес, но думается все-таки лучше, когда вокруг нет излишних раздражителей. Да и им без моего постоянного присмотра… То есть с иллюзией его отсутствия, если уж быть до конца честным — так вот, и им будет проще. Насколько я могу судить по похищению Такады, они уже хорошо сработанная пара, третий может отрицательно повлиять на этот союз.

Мне же довольно и самого себя. До тех пор, пока не приходится выходить из укрытия. Поскольку я не могу себе позволить так рисковать, то предпочитаю использовать других.

Новое дело… Оно не оставляет никаких шансов разобраться с ним, оставаясь в тени.

Четыре разных города: Ланкастер, Милтон-Кинс, Тонтон и Рай; четверо абсолютно разных жертв: обыкновенный служащий, студент, актриса провинциального театра, пожилая пара. Способ убийства один: пуля в лоб. Что ж, по крайней мере, можно исключить появление новой Тетради Смерти в мире. Что же связывает эти случаи, что заставило объединить все четыре в одно?

Папка дает ответ: у каждого из убитых кровью на лбу была написана буква. N.

Убийца знает о моем существовании. Он знает, что дело передадут мне, потому что никто из легавых не обладает должным уровнем интеллекта. Убийца хочет со мной встретиться? Неужели личные счеты?

Я не задевал никого, кто мог бы подобным способом мне давать знак. Единственный «ущемленный» — это Мэлло, кому я преградил путь в наследовании L, но он слишком умен. Да и ему не стоило бы никакого труда, если бы он действительно хотел, убить меня сразу, в тот день, когда он сам чуть не погиб.

Кто-то из тех, кто участвовал в расследовании дела Киры? Тоже нет.

Предательство кого-то из агентов? Нет. Их отбор настолько жесткий, что ненадежный человек не пройдет дальше первой проверки.

Тогда остается лишь один вариант: нашелся человек, который слишком много знает. Его надо… Поймать и обезвредить, пока он еще глупостей не наделал.

Я закрываю папку. Пока информации для размышления достаточно. Теперь можно занять руки и еще раз попробовать найти хотя бы одного подозреваемого.

На миг представив Мэлло, у которого данных о деле нет вообще, я улыбаюсь. Впрочем, улыбка через мгновение уже покидает мои губы.


*


Мэлло был не в духе. Мэтт с некоторый опаской наблюдал, как он ломает шоколадную плитку — с таким выражением лица, по его мнению, подходило только шеи котятам сворачивать. Закончив с шоколадкой, он схватил газету, до этого мирно лежавшую на краю стола. Мэтт думал, что и она сейчас окажется порванной в клочья, но Мэлло не оправдал опасений и вместо очередной жуткой расправы углубился в чтение.

— Маленький гаденыш, — наконец нарушил молчание блондин. — Он что, не мог рассказать чуть больше, чем «встретимся в Лондоне»?! Да я за эти три дня мог бы уже додуматься, кто преступник! Но нет, конечно, он хочет, чтобы все лавры снова достались ему… И, разумеется, в прессе ни слова! Потому что дела, отправляемые к N, в огласке не нуждаются.

— Скушай шоколадочку, деточка, — как можно более приторным голосом протянул Мэтт. — А то очередной дивизион твоих нервных клеток поляжет на полях сражения со стрессом, если им срочно не прислать подкрепление из тыла.

— Отстань, — отмахнулся Мэлло.

— Не думаю, что Ниа нужна слава. Он же нос высунуть боиться за пределы своего жилища, — резонно заметил Мэтт.

Мэлло, понимая правоту друга, ничего не ответил, только посмотрел обиженно и подтянул ноги к груди, обняв их руками. Он неосознанно скопировал любимую позу L, но Мэтт никак не мог этого оценить: он никогда не видел «величайшего детектива современности» вблизи.

— И ты, Брут! — как можно более трагически прошептал Михаэль.

— И я, дорогой, и я, — Майл встал с насиженного места, переложил ноутбук на пол и сказал: — Пойду покурю. Пожалею твое нежное обоняние, мой юный Цезарь.

Мэлло схватил россыпь шоколадных квадратиков и кинул в друга. Тому частично удалось увернуться, но парочка все же попала в цель.

— Спасибо, конечно, но я не ем шоколад, — усмехнулся он и скрылся за дверью.

Блондин состроил ему вслед гримасу.

Ноутбук мигал надписью «Пауза». Мэлло дотянулся до него, свернул окно с игрой и открыл браузер. В газетах ничего не пишут — это ладно, но неужели в Интернете не появилось ничего о каких-нибудь необычных убийствах? Было кристально ясно, что за что-то мелкое Ниа не возьмется, и уж тем более не попросит помощи в расследовании, будь там всего лишь какой-нибудь захудалый маньяк.

Однако Интернет тоже не оправдал надежд Мэлло. Почти на всех новостных ресурсах вылезала реклама порно-сайтов, из-за чего начинал ругаться антивирус. Писк раздражал невероятно, и парень уже готов был его совсем отключить, когда вернулся Мэтт.

— Что ты делаешь, несчастье? — возопил он.

— Ищу, — коротко ответил Мэлло.

— Душа просит разнообразия, Анны уже мало? — саркастически изогнул бровь Мэтт. — Не смей качать всякую гадость на мою машину. Она совсем новенькая и еще невинна аки овечка. И право лишить ее невинности я оставляю за собой.

— Да я новости пытаюсь посмотреть!

— Ага, вижу. Хм, какая очаровательная попка у последней новости про падение биржи!

— Мэтт! — щеки Мэлло предательски заалели. — Я не виноват, что тут везде дурацкая переадресация!

— Надо будет снести систему и собрать заново, — задумчиво пробормотал Майл, обращаясь сам к себе. — И вот тогда-то никто уже не полезет в мой компьютер…

— Не очень-то и хотелось, — пожал плечами Михаэль. — У этого ноутбука все равно привычки как у его хозяина. Бедненький неудовлетворенный мальчик…

— Вот прямо сейчас и займусь переустановкой, — заявил Мэтт, решительно отбирая свою технику.

— Да сколько угодно, — Мэлло закрыл глаза и откинулся на спинку дивана. — А я пока подремлю… Разбудишь — вышвырну вместе с твоей девственницей!


*


Мэтт

Я не курил в комнате вовсе не потому, что Мэлло это не нравилось; просто мне не хотелось, чтобы он видел мои приступы кашля. Он бы тут же выкинул все сигареты и посадил бы меня на антиникотиновую диету, а к подобным репрессиям я был совсем не готов. Ему же только дай волю — не только за собой будет следить, но и за всеми окружающими. Педант.

Руки сами нажимали на нужные клавиши, мне не надо было за ними даже следить.

Меня смущал тот факт, что Ниа неожиданно решил попросить помощи. Все это лишь звучало красиво, а вот что стояло за его просьбой на самом деле?..

Он в одиночку раскрыл дело Киры. Он стал наследником L, принял на себя его обязанности. И вдруг — сообщает, что никак не обойдется без Номера Два и Номера Три. Подразумевал ли он действительно сотрудничество равных, или это будет не что иное, как наша с Мэлло работа на «сильнейшего», тьфу ты, умнейшего? Так-то я его одной левой сделаю…

Мне совсем не хотелось работать с Ниа.

Во время утреннего разговора, когда Мэлло переключил телефон на громкую связь, чтобы и я мог участвовать, в голосе Номера Один проскользнуло что-то такое… Очень неприятное. Словно его безэмоциональный щит неожиданно дал трещину и маленький язычок чувства выглянул наружу. Я не знаток человеческих душ, чтобы вот так с ходу идентифицировать, что же прорвалось; однако я твердо уверен, что оно мне не понравилось. Абсолютно.

Может ли Ниа пытаться самоутвердиться за наш с Мэлло счет?

А черт его знает! Когда смотришь на него и видишь эти черные глаза, то кажется, что перед тобой робот, машина, а не человек. Ты падаешь в бездну, тонешь, и бесполезно барахтаться, потому что пока тьма тебя не отпустит, ты не выберешься. Ты лишаешься воли, желаний, собственных чувств, ты видишь только одно — до безумия расширенные зрачки.

Бр-р-р, что-то я увлекся представлением Ниа. Ладно бы он девчонкой симпатичной был, а тут — пфе, дохлый мальчишка, причем недоразвитый физически. Очевидно, интеллект сожрал все ресурсы организма, вот он и выглядит младше своих лет.

Когда говоришь с ним по телефону, гипнотический эффект теряется где-то на просторах космоса.

Хотел бы я знать, чувствует ли Мэлло то же самое? Или это я напридумывал себе глупостей, потому что знаю, что не тягаться мне с ними в соревнованиях разумов?

Наверное, я слишком громко стучал по клавишам, потому что Мэлло недовольно завозился. Я замер, не сводя с него взгляда: я не боялся его угроз, но будить его все равно не хотелось. Большую часть ночи мы общались, что называется, «за жизнь», однако он все равно встал в девять.

Мне повезло, буря пронеслась над головой, не задев и волоска: Мэлло всего лишь лег поудобнее, устроив голову на подлокотнике и свернувшись в позу эмбриона. Глядя на него в этот момент, невозможно было и подумать, что этот парень способен отстрелить башку любому, кто посмеет с ним спорить или просто покажется недостаточно внушающим доверие.

Человек наиболее уязвим именно тогда, когда он спит. Это было главной причиной того, что ни одной из своих девушек я никогда не позволял оставаться на ночь: мне совершенно не улыбалось демонстрировать какие-либо свои слабости. Хотя кто меня знает, что я вытворяю, когда мое сознание погружается в сон, ведь до сих пор не нашлось никого, кто мог бы мне это рассказать. Никого, кому бы я доверял настолько, что позволил бы себе заснуть с ним в одной комнате.

Мэлло либо имел другое мнение в этом вопросе, либо мне верил на все сто процентов.

Я сходил в спальню, принес покрывало и укрыл друга. Маленькая частичка заботы, необходимая, пожалуй, всем на земле. Кроме меня.


*


Пока Мэлло спал, Мэтт успел переустановить систему на своем ноутбуке, поиграть, заскучать, сходить в магазин и вернуться. Он убирал покупки в холодильник, когда блондин наконец изволил открыть глаза.

— Уже вечер? — спросил он хриплым со сна голосом, потягиваясь. — А почему ты меня не разбудил?

— Так ты же не велел, — удивился Мэтт.

Он уже садился в кресло, держа в руках бутылку пива. На несколько мгновений его лицо приобрело крайне сосредоточенное выражение — он пытался прочитать написанное на этикетке. Английского перевода там не нашлось, поэтому он повернулся к Мэлло:

— Что здесь написано, а?

— Что это пить нельзя, — фыркнул Михаэль.

— Ну зачем сразу так пессимистично… Не могу же я побывать в Германии и не выпить знаменитого местного пива!

— Нелогично в супермаркете искать то, что гремит на весь мир. Тебе надо идти в бар — вот там еще есть шанс найти что-то стоящее, — объяснил Мэлло, потер лицо руками и поморщился. — Я в душ. Если позвонит Ниа, ответь.

Он встал с дивана — словно перетек, настолько плавными были его движения. Мэтт проводил его взглядом, потом вернулся к созерцанию бутылки. В конце концов он решился и открыл ее одним ловким движением, зажмурился, сделал глоток. Лицо его просветлело и он недоуменно пробормотал:

— И что зря ругаться-то? Хорошее пиво.

Он помнил о том, что врач ему не рекомендовал алкоголь, но как он мог устоять, когда золотистая жидкость так и манила его терпким запахом солода и хмеля?..

К тому времени, когда Мэлло надоело плескаться, Мэтт успел уговорить бутылку и подумывал, не сходить ли за еще одной.

— Пьешь один, как заядлый алкоголик? — поддел его друг.

— Ты сам мне в компании отказал, — развел руками Майл.

— И правильно сделал, потому что мой организм не любит, когда в него вливают всякую гадость. У меня предложение получше: может, все-таки сходим в бар? Ниа в порыве небывалой благосклонности отвел нам три дня на сборы, так почему бы этим не воспользоваться и не получить максимум удовольствия?

Мэтт немедленно согласился, только напомнил, что немецкого не знает. Мэлло махнул рукой, мол, ну и черт с тобой, так уж и быть, поработаю твоим переводчиком. Мэтт невероятно обрадовался, разве что обниматься не полез.

Бар оказался небольшим, но очень уютным. Типичные немецкие бюргеры сидели дружной кучкой возле большого телевизора и что-то бурно обсуждали; очаровательная рыжеватая барменша приветливо улыбнулась при виде новых гостей. Мэлло сказал ей что-то, и она заливисто засмеялась, хитро посмотрела на Мэтта и, взяв две больших кружки, отошла в дальний конец барной стойки.

Майл чувствовал не совсем уверенно в месте, где все разговаривают на каком-то непонятном языке. Он ерзал на табуретке и беспокойно оглядывался.

— Прекрати вертеться, — нервно передернул плечами Мэлло.

— Что ты ей сказал? — настороженно поинтересовался Мэтт. — Мне не понравилось, как она на меня посмотрела!

— Всего лишь раскрыл страшную тайну о том, что ты приехал впервые и жаждешь непременно попробовать настоящего пива.

— Ты уверен?

— Нет, знаешь, я сказал и тут же забыл, а теперь придумываю, что я мог ей сообщить! — рявкнул блондин.

Типичные немецкие бюргеры замолчали и сурово посмотрели на двух подростков, мешающих их досугу. Мэлло скорчил недовольную гримасу и отвернулся, всем своим видом демонстрируя, что его крайне интересует рельеф потолочных балок.

— Ну ладно, прости, — примирительно пробормотал Мэтт. — Не кипятись.

— Я тебе не чайник, — фыркнул Михаэль. — Кипятиться не умею.


*


Мэлло

Нет, ну это просто невыносимо! Сегодня что, все сговорились меня достать?!

Сначала этот Ниа — чертов конспиратор! Не может он, видите ли, по телефону сообщать такие важные данные! Ага, как будто он явится нам лично, когда мы приедем в Лондон. Да ведь и там будет поддерживать с нами связь на расстоянии — я более чем уверен. Так что не заговаривай мне зубы, капризный Номер Один — я тебе все-таки не глупая малолетка. Я вообще постарше тебя буду, если уж на то пошло.

А потом еще и Мэтт. Что он так перепугался за свой компьютер? И с какого перепугу решил, что я могу качать порно, а?! У меня личная жизнь вполне налажена, мне нет нужды качать дурацкие ролики, где намазанные подсолнечным маслом бабы и мужики… играют в индейцев. М-да, иногда они слишком увлекаются, так что получается совсем не натурально, зато очень смешно.

Мэтт, похоже, решил начать строить отношения с противоположным полом. Никки — так зовут барменшу, — уже переместилась со своего обычного места к нему на колени и, блаженно жмурясь, слушает, что он ей лепечет. Несколько странное поведение для человека, не понимающего английского… А, вон что я не сразу заметил. Рука Мэтта уже вовсю путешествует под рубашкой Никки. Действительно, тут уже неважно, на каком языке говоришь.

Беру очередную кружку пива и перемещаюсь за столик. Вообще-то, этот бар открыт до полуночи, но Никки сделала нам одолжение. Местных она выгнала, напоминая каждому, что их дома ждут сердитые жены; нам же позволила остаться.

Наблюдать за только что образовавшейся «сладкой парочкой» мне быстро надоедает. Телевизор в это время ничего, кроме помех, показывать не может. Выпил я недостаточно для того, чтобы мозг отключился, да и в пиве не такое высокое содержание алкоголя, чтобы я смог опьянеть. Я ловлю себя на том, что отчаянно зеваю. Мне очень скучно.

Ухожу в туалет; возвращаясь, слышу приглушенный смех Никки и голос Мэтта, рассказывающий, что он никогда раньше не видел такой потрясающей девушки. Ага, как бы не так. Наверняка он говорит это всем своим случайным подружкам. Кидаю на барную стойку деньги, напоследок напоминаю другу, чтобы тот не забыл воспользоваться презервативом; после чего выхожу на улицу.

После никогда не спящего Токио, где я чуть не уснул навсегда, этот маленький немецкий городок кажется островком рая на земле. Ничто не нарушает ночную тишину; никаких неоновых реклам и вывесок, мешающих сосредоточиться; чистый холодный воздух и тусклый свет вычурных старомодных фонарей создают приятное впечатление покоя.

Я неспеша шел по узким улицам. Спокойная жизнь обещала закончиться через два дня, но я не жалел об этом; мне вообще не хотелось загадывать наперед, я наслаждался каждым мгновением окутавшей меня ночи. Гонка за первое место, соперничество с Ниа, убийства и расследования — все это отступило на задний план, казалось не заслуживаюшим внимания мельтешением.

Я остановился, поднял голову к небу, вздохнул полной грудью, раскинув руки. Мне было очень хорошо, так, как никогда раньше. Приди сейчас фройляйн Анна и предложи мне на ней жениться, я бы согласился, не раздумывая. Просто потому, что не хотел разрушать волшебства остановившегося мгновения спорами и несогласием.

Догони меня Мэтт и скажи, что он не хочет никуда отсюда уезжать и ничего расследовать, тем более в компании Ниа, я бы тоже улыбнулся и послал к чертям все эти планы по спасению человечества от очередного маньяка.

Но, разумеется, ни первого, ни второго не произошло. Я дошел до отеля без приключений, нашел среди своих вещей интересную книжку и забрался с ней под одеяло. Голова немного кружилась, но я был склонен это списать на переизбыток кислорода, нежели на воздействие алкоголя.

Через два дня этот случайно обретенный покой был смыт ураганом жизни, закрутившим и меня, и Мэтта, и Ниа. Но я никогда не пытался его воссоздать или повторить; сказка тем и ценна, что неповторима и приходит тогда, когда ее не ждешь.


========== Глава 3 ==========


Лондон спал, уютно завернувшись в пуховое одеяло утреннего тумана, подложив под голову Тауэрский мост; закрытый от солнца пушистыми облаками, он вовсе не думал просыпаться. Двухэтажные автобусы мирно дремали в депо, Сохо благополучно закончил гулять и тоже готовился ко сну; Вест-Энд и Ист-Энд досыпали последние часы. Знаменитые вороны Тауэра и не думали открывать глаза; бесчисленные голуби прятались по крышам. Темза лениво перекатывала волны, напевая колыбельную.

Предрассветную тишину разрезал звук шагов.

Каблучки сердито застучали по мостовой.

Светловолосая девушка в темной одежде почти бежала вдоль по улице. Иногда она оборачивалась, проверяя, не следует ли кто за ней; ее ни на миг не останавливающийся взгляд выдавал крайнюю степень волнения. К груди она нервно прижимала сумочку — очевидно, в ней было что-то очень ценное. Любой, встретивший девушку, мог бы ее охарактеризовать так: «милая, но себе на уме». Глаза девушки смотрели упрямо и жестко, у губ залегла складка; светлые брови сходились у переносицы.

Однако этим утром она была совершенно одна; не было нужды оглядываться. В какой-то момент девушка подвернула ногу и упала. Сердито прошипев что-то нелестно в адрес города, она встала, отряхнулась, не выпуская сумочки, и устремилась дальше. Вскоре она скрылась между домов, и даже цокот каблуков оказался проглочен туманом.


*


Мэлло и Мэтт осматривались в своем новом жилище.

Ниа снял для них огромную двухярусную квартиру под самой крышей. На первом ярусе помещались кухня, совмещенный санузел и огромный зал с компьютерами, мониторами и другой техникой; второй был отдан под жилые помещения. Мэтт почти сразу застрял в «рабочей зоне», отказавшись даже смотреть, что ему выделили под личную комнату. Мэлло его энтузиазма не разделял и ходил по квартире, раздраженно грызя шоколадку.

Казалось бы, что здесь можно было жить, вообще никогда не выходя на улицу. Но подобная тактика была скорее присуща Ниа, нежели Мэлло, который привык всегда быть в центре событий. Из них троих он вообще был самым «мобильным», готовым в случае необходимости хоть на Северный полюс лететь, если того потребует дело.

Он не сразу заметил, что в его «апартаментах» есть одна лишняя деталь. Вроде бы все, что ему было нужно — это кровать, стол, шкаф для вещей. Однако на прикроватной тумбочке обнаружилась синяя папка. Мэлло недоуменно изогнул бровь, безмолвно вопрошая у космоса, откуда она взялась и зачем нужна, космос, разумеется никак не отреагировал, тогда Мэлло решил ознакомиться с содержимым папки.

В ней оказались данные по расследованию.

Мэлло внимательно прочитал все, что там было указано. Потом прочитал еще раз. И осознал, что понятия не имеет, что со всем этим надо делать.

Мэтт тем временем активно переустанавливал систему, подключал мониторы, разбирался с телефонной связью. Занятие поглотило его с головой, поэтому он не сразу заметил вернувшегося Мэлло. Тому пришлось повысить голос, чтобы привлечь к себе внимание.

— А? Что? — Мэтт даже подпрыгнул от неожиданности.

— Свяжись с Ниа, говорю! — рыкнул Мэлло.

— Сейчас, — кивнул Майл.

«Сейчас» растянулось на добрых пять минут, за которые Мэлло успел придумать минимум десять способов убийства нерасторопного напарника с применением самых разнообразных орудий. И пытка шоколадом была далеко не на первом месте.

Наконец из колонок раздался механически измененный голос Ниа:

— Да? Какие-то проблемы?

— Ты ничего не забыл? — холодно поинтересовался Мэлло.

— М-м-м… Нет.

— А где хотя бы полицейские отчеты об осмотре мест преступлений?! — Мэлло шарахнул папкой об стол, тем самым заставив Мэтта отъехать подальше вместе со стулом.

— Осмотр не проводился. Этим займешься ты.

— З-замечательно, — сквозь зубы процедил Мэлло. — Тебе нужны были пешки, которых ты будешь гонять как тебе вздумается?! Тебе не кажется, что ты несколько ошибся, приняв меня за таковую?

— Нет. Я нисколько не умаляю твоих достоинств, Мэлло. Полицейских бесполезно посылать туда, они все равно ничего не найдут. Только воспитанник дома Вамми…

— Да-да, я понял. Только гений и прочее бла-бла. Самому-то не смешно, а, Ниа?

— Ты прекрасно знаешь, что такие эмоции мне чужды.

— Я прекрасно знаю, что ты врешь.

— Ты волен заблуждаться. Еще вопросы?

— Нет.

— В таком случае до связи. Рекомендую приступить к расследованию как можно быстрее.

Мэтт тихо сидел, стараясь не подавать признаков жизни. Попадаться под руку злому Мэлло ему совсем не улыбалось: убить-то, конечно, не убьет, а вот покалечить может. И хотя после будет извиняться, все равно лучше было держаться от греха подальше и не вызывать бурю на свою голову.

Мэлло стоял, уперевшись руками о стол и словно бы выполняя какие-то дыхательные упражнения для приведения нервов в порядок. Наконец он встал ровно, кинул взгляд на настороженного Мэтта и ухмыльнулся:

— А ты не бойся, тебя я не съем. Закажи мне билеты… Вот во все четыре города, здесь указанных, — он кивнул в сторону папки. — А я пока пройдусь. Подумать надо.

— Будет сделано, сэр! — Мэтт попробовал изобразить сидя стойку «смирно».

— Я не Ниа, мне не нужны пешки, — пробормотал Мэлло, уже выходя.

Мэтт проводил его удивленным взглядом.


*


Туманный Альбион погодой не радовал. Моросил мелкий дождик, пробирающий холодом до костей. Хмурые люди с зонтиками куда-то спешили, словно остановись они — и жизнь тоже замрет, причем навсегда. Мэлло с трудом уворачивался от людского потока.

Зонтиком он, разумеется, пренебрег, вместо этого натянул капюшон с меховой оторочкой — и от излишней влаги спасение, и шрам не так заметен. Он шел, глядя в землю, засунув руки в карманы — и вряд ли бы кто смог в нем узнать гения, выходца из интерната «Дом Вамми», где, как известно, простых детей не держат. То есть известно-то довольно узкому кругу, но здесь, в Англии, шанс встретить «просвещенных» был несколько выше, чем в другой точке планеты.

Толковых мыслей не было, что раздражало Мэлло больше всего. Четыре бессмысленных убийства в каких-то провинциальных городках, связь между которыми — лишь буква N. Преступник убивал не ради самой смерти, это было бы понятно и Мацуде; главной целью было передать сообщение. И не факт, что оно предназначалось для Ниа, Мэлло допускал возможность, что таким образом была предпринята попытка очернить нового «всемогущего» детектива: подать ему задачку без решения; в таком случае адресатом оказывалось все мировое сообщество. Идея свежестью не отличалась, однако сбрасывать ее со счетов было бы верхом легкомысленности.

Возникшую на пути огромную лужу Мэлло решил не обходить, благо его тяжелые ботинки ему это позволяли. Толпа в этом месте расходилась — еще бы, какой нормальный англичанин полезет в лужу, там же грязно! Мэлло усмехнулся собственным размышлениям. Похоже, национальности, которая его бы всем устраивала, не существовало.

Он бы в любом случае посетил все те места, где были совершены причастные к делу убийства; он вызверился на Ниа лишь потому, что уловил в его словах намек на то, что он не первый, что он вынужден подчиняться… Пока не первый.

Мэлло зло улыбнулся. Он обставит Ниа, чего бы это ему не стоило. Однажды он уже был готов пожертвовать собственной жизнью; с тех пор ее ценность для него не слишком увеличилась.

Схватившись рукой за фонарный столб, Мэлло развернулся на сто восемьдесят градусов. Нужно было возвращаться в штаб.

…На автобусной остановке сидела светловолосая девушка и читала газету. Она ничем не выделялась из толпы, просто девушка, каких тысячи на улицах крупных городов. Но она единственная заметила Мэлло, посмотрела ему вслед и довольно хмыкнула. Похоже, она чему-то была очень рада.


*


— Как твои успехи? — поинтересовался Мэлло, снимая куртку и думая, вешать ее в шкаф или кинуть на диване в прихожей.

— А ты не купил мне сигарет? — донесся из глубины квартиры голос Мэтта.

— А ты просил? — парировал Михаэль. — Прости, не догадался.

Разумеется, он нашел друга в той же комнате, что и оставил. Дорвавшись до техники, Мэтт порой забывал обо всем на свете. И хорошо, если причиной очередной «амнезии» была не игра.

— Ладно, черт с ними, с сигаретами, — махнул рукой Мэтт, едва не задев пепельницу. — Мэлло! Смотри. Я забил все данные из этой папки в компьютер, а то что мы как первобытные люди — с бумажками носимся… Помимо этого я отметил на карте города, где поработал наш маньяк, надеясь обнаружить закономерность…

— И? — Мэлло с недоверием смотрел на монитор.

— И я ее не нашел, — сник Майл. — Ее просто нет. Бессмысленный разброс по стране.

— Может, мы просто что-то просмотрели… — предположил Мэлло, отбирая у напарника мышь и прокручивая карту туда-сюда. — Обязательно должна быть логика выбора мест. Это же не просто развлечение.

— А может, наш маньяк действительно ловит кайф от убийства и написания буковок? — хохотнул Мэтт.

— Угу, выучил английский алфавит и теперь радуется. Ты билеты заказал?

— Только в Ланкастер. С остальными тремя городами расстояния просто смешные… Ты завтра едешь на машине в Рай.

— Боже, звучит-то как! — Мэлло невольно дотронулся до розария, словно проверяя, на месте ли тот.

— Я знал, что ты оценишь. А скажи, у нас есть что пожрать? Я голодный, если честно. В самолете нас кормили какой-то гадостью, а завтрак в твоем номере в Германии был так давно…

— Сейчас посмотрю, — вздохнул Мэлло. — Не мог же Ниа забыть о такой мелочи, что всем людям необходимо иногда есть.

Готовить что-то съедобное Михаэль не умел, это куда лучше получалось у Мэтта, но тот слишком увлекся своей схемой. Блондин надеялся, что сможет справиться с ножом и сообразить бутерброды на двоих.

В холодильнике помимо годового запаса шоколада (спасибо, Ниа, не дашь умереть от недостатка глюкозы и витамина счастья!) действительно нашелся сыр и хлеб. Раздобыв в одном из шкафчиков нож, Мэлло приступил к ответственному делу…

Лезвие соскользнуло на третьем куске сыра и попало по пальцу. Мэлло вскрикнул, больше от неожиданности, чем от боли, и уставился на быстро выступающую кровь.

Мэтт примчался со скоростью, достойной олимпийского рекорда. Он даже забыл о своей хромоте, так спешил узнать, что же заставило Мэлло громко ойкнуть.

Увидев кровоточащий порез, нож и сыр, Майл несказанно удивился. До того его поразила несуразность открывшегося перед ним вида, что он замер в дверях, не зная, что и делать — смеяться или бежать за аптечкой. Потом решил, что насмехаться над Мэлло всегда опасно для здоровья, а когда он находится в опасной близости от режущих предметов — так вообще вдвойне; поэтому он пересек кухню, вышел в дверь в противоположной стене, за которой находилась ванная. Вернулся он уже с перекисью водорода и пластырем.

— Дай сюда, — скомандовал он Мэлло.

Мэлло кинул на него недобрый взгляд, но руку все-таки протянул. Мэтт быстро обработал ранку перекисью и залепил пластырем.

— И с чего тебе приспичило геройствовать? — поинтересовался Майл.

— Сам сказал, что голодный, — огрызнулся Михаэль.

— Какая трогательная забота! — умилился Мэтт. — Только калечить себя при этом вовсе не обязательно.

— Я не калечил. И вообще, раз такой умный, то займись самообслуживанием! — рявкнул Мэлло, вырывая свою руку. Схватив со стола кусок сыра, он стремительным шагом направился в свою комнату.

— И чего это с ним? — риторически вопросил Мэтт.

Ответа он не дождался, но его это не огорчило. Вместо этого он решил все-таки дорезать бутерброды и наконец поесть.


*


Мэтт отхлебнул кофе и снова вернулся к игре. Увидь это Мэлло, он наверняка прошелся бы на тему опасного нахождения жидкостей вблизи электроприборов и занятий непонятно чем, но Мэлло закрылся в своей комнате и выходить не желал. Несколько минут Майл даже чувствовал себя виноватым, но, проанализировав ситуацию, вообще ничьей вины в ней не нашел.

Игра помогала сосредоточиться. Теперь, когда он был вынужден меньше курить, это было как нельзя кстати. Подкинутое Ниа дело напоминало квест, где сначала ничего не понятно, зато потом все становится как на ладони и остается только думать, почему же раньше игрок был так слеп, что не замечал очевидного.

Первоначальное предположение, что убийца мог подавать какой-то знак расположением на карте, с треском провалилась. Тогда Мэтт попробовал изучить историю названий городов, но и там потерпел неудачу. В конце концов он ухватился за имена жертв… Разумеется, и это ничего не дало. Каждая из версий оканчивалась тупиком.

Вот тут он и подумал, что Ниа, говоря, что не справится один, вовсе не шутил и не хотел поставить себе на службу лучшие ресурсы… То есть, конечно, хотел, но только потому, что задачка попалась не из простых. Задачка, достойная самого L.

Вздохнув, Мэтт выключил игру. Посмотрел на часы — было далеко за полночь.

Проходя мимо комнаты Мэлло, он ощутил укол совести. Все-таки не стоило насмехаться над другом, он же действительно хотел помочь, взявшись за то, что никогда не умел. В этом было главное свойство Михаэля — он все всегда пытался сделать как можно лучше. Получалось через раз, но рвение все-таки должно быть вознаграждено.

Мэтт постучал.

— Мэлло, ты не спишь? Можно войти?

— Отстань, — раздался из-за двери вполне ожидаемый ответ.

— Ответ неверный, — хмыкнул Майл, нажимая на дверь плечом. Та была незаперта и легко открылась.

Мэлло лежал на кровати поверх покрывала и ел шоколадку. На вошедшего напарника он даже не покосился.

— Хэй, скажи мне, ты из-за чего бесишься?

— Я не бешусь, тебе показалось, — безразлично сказал Мэлло. Его пустой взгляд был устремлен в потолок.

— Ты из-за дела, в котором ни черта не понятно, так себя ведешь? Или я что-то не так сделал? — не сдавался Мэтт.

— Сказал же: отстань!

— Извинения приняты, — хмыкнул Майл.

— Да пошел ты! — Мэлло выдернул подушку и кинул ее в друга.

Тот поймал случайное «орудие» и запустил обратно. Подушка ударилась в стену и упала Мэлло на живот.

— Вот теперь я спокоен, — сообщил Мэтт. — С тобой определенно все в порядке.

Уже закрывая дверь, он услышал что-то нелестное в свой адрес.

После чего он со спокойной душой отправился в свою комнату — спать.


*


Утром Мэлло встал раньше, как обычно. Нацарапал Мэтту записку с напоминанием о том, что он улетает на место преступления, прилепил ее к монитору компьютера. И, не завтракая, только захватив пару плиток шоколада, вышел из квартиры, что на ближайшее время должна была стать его домом.

На автобусной остановке, что была по пути к стоянке, где находился его мотоцикл, его ждал сюрприз.

Он несколько мгновений молча смотрел на блондинку, что скромно стояла, сминая в руках сумочку, он не мог поверить, что она и здесь нашла его.

— Анна? Что ты здесь делаешь? — наконец выдохнул он.


========== Глава 4 ==========


Тощая черно-белая кошка неспеша прогуливалась по забору, раздумывая, не зайти ли в гости к соседскому псу. Пес сидел на цепи и каждый раз очень злился, видя незаконное вторжение, но ничего сделать не мог: кошка всегда держалась поодаль, предпочитая дразнить врага, не подвергая себя опасности. Однако шум двигателя разрушил все коварные планы кошки.

Пес начал рваться с привязи, захлебываясь лаем. Кошка дернула хвостом, обиженная, что ее опередили; но, будучи от природы очень любопытным существом, она не могла оставить это событие без своего царственного внимания.

Притаившись в тени высокого дуба, кошка увидела, как у дома напротив остановился мотоцикл. С него слез худой человек; он стянул с головы шлем и встряхнул волосами. Кошка одобрительно мурлыкнула, оценив золотистый оттенок, блеснувший в лучах полуденного солнца. Потом человек прошелся туда-сюда, разминая затекшие во время поездки мышцы. И неожиданно обернулся, уставившись прямо на кошку.

Кошка невольно выгнула спину, вздыбив шерсть. Лицо человека оказалось обезображено огромным шрамом, похожим на ожог. Человек сделал шаг по направлению к кошке, и та, мгновенно испугавшись, буквально взлетела на дуб. Человек хмыкнул, довольный произведенным эффектом.

Кошка виляла хвостом, расхаживая по широкой ветке. Ей еще повезло, что соседский пес из-за своего забора не видел ее позора, а то не избежать бы ей насмешек. Все-таки кошка не зря не любила людей; они никогда не могли понять тонкую душевную организацию зверя, всего лишь мечтавшего о ежедневной миске молока и теплой подушечке для сна.


*


Мэлло

Особого толка в осмотре мест преступлений не было, на самом-то деле. Ну приехал я в этот Рай. Ну да, после мутного Лондона название этого солнечного уголка казалось говорящим. Но какое же это было захолустье! Хотя с холма, на котором стоял город, открывался чудесный вид и до побережья было рукой подать, все равно ничто меня не могло убедить в том, что это место чего-то стоило.

У них даже морга как такового не было! Маленькая больничка, в которой только насморк и лечить, с чем-нибудь более серьезным — отправляли в соседний Гастингс. Естественно, моих «клиентов» уже успели благополучно похоронить.

Я добрался до Рая примерно за час двадцать; ввиду этого мне пришлось торчать возле дома жертв полчаса, ожидая, когда соизволит явиться шериф. Да, нормального полицейского участка тут тоже не придумали. Всем заправлял одышливый толстый мужик, один вид которого внушал непреодолимое отвращение. Первое, что он мне заявил, наконец появившись — это то, что он совсем не ожидал, что к ним пришлют столь «молодого сотрудника», как он выразился. Я не врезал ему только потому, что противно было прикасаться к нему, ей-богу.

Домик у жертв — а ими была семейная чета Браунов, бездетная, никаких родственников не имевшая, — оказался довольно приличным. Двухэтажное здание с мансардой; внутренний дворик с видом на реку. Неплохо жили старички.

Шериф притащил с собой фотографии, чтобы я мог оценить, где лежали тела. Миссис Браун, похоже, скончалась первой, ее нашли прямо у окна. Мистер Браун, очевидно, успел заметить вопиюще несправедливое отношение к своей жене, выбежал во двор и словил свою пулю. Маньяк-снайпер стрелял со стороны реки; жаль, что никаких следов не осталось, можно было бы хотя бы вычислить некоторые габариты преступника.

На мой резонный вопрос о том, почему не был произведен осмотр по всем правилам, шериф развел руками и сказал, что его такому не обучали. Он пришел по вызову, засвидетельствовал насильственную смерть, составил об этом отчет и позвонилгробовщику. Данные только чудом не потерялись в ворохе ненужных бумажек на столе шерифа: к нему совершенно случайно заглянул его старый знакомый, увидел фотографию с нарисованной буквой и посоветовал не оставлять без внимания, потому что-де есть шанс, что этим заинтересуются высшие инстанции.

Чутье знакомца шерифа не подвело; впрочем, я был уверен, что он — один из агентов Ниа, призванный отслеживать подозрительные события. Встретиться с ним у меня не получилось, потому что выяснилось, что он куда-то уехал по каким-то важным делам, но это все уже не имело значения: свой долг он выполнил, сообщив куда надо, а дальше хоть трава не расти.

Собственно, больше ничего мне этот Рай дать не мог. Времени до вечера у меня было предостаточно; я развернул карту, чтобы выяснить, что ближе всего находится. Вышло, что Милтон-Кинс.

Мэтт, конечно, будет злиться, если я вернусь слишком поздно. Но в любом случае я смогу ему позвонить, если буду задерживаться. Не нянька же я ему, чтобы все время быть рядом!

Надев шлем, я покосился на дерево, на которое загнал кошку сразу по приезду. Хвостатая нахалка все еще смотрела на меня. Подмигнув ей, я перекинул ногу через мотоцикл и резко стартовал, вызвав тем самым возмущенный лай какой-то собаки.


*


Мэтт

Проснулся я около полудня и сразу подумал, что в квартире как-то тихо. Нет, я не имею в виду, что если Мэлло где-то поблизости, то он обязательно буянит. За последние четыре дня я привык к тому, что он всегда находится в пределах досягаемости; раньше подобного контакта между нами не возникало, хотя мы проводили куда больше времени вместе.

Несмотря на вчерашнее плохое настроение, Мэлло даже оставил мне записку с просьбой не беспокоиться. Или как раз из-за плохого настроения? Несколько строк можно было трактовать совершенно разными способами, поэтому я выбрал тот, что больше всего меня устраивал — решил, что у Мэлло неожиданно проснулась совесть. С ним такое бывало, пусть и редко, зато каждый раз — как праздник.

Я лениво сполз вниз. Никакой работы до возвращения Мэлло все равно не предвиделось, поэтому я был всецело предоставлен сам себе. Дилемма «поиграть сейчас или сначала поесть» встала передо мной в полный рост… Я уже почти решил сообразить себе аристократический завтрак, как один из компьютеров издал возмущенный писк, требуя к себе внимания.

Вызов.

Ниа на проводе, не иначе. Мэлло бы воспользовался мобильным телефоном, который, в общем-то, предназначен для личных разговоров.

Я нажал на «Принять вызов» и произнес, растягивая слова:

— Что тебе надобно, старче?

— Мэтт, не паясничай, — мгновенно среагировал Ниа. — Где Мэлло?

— Где-где… Будто сам не знаешь. В Раю.

— Где?!

Кажется, удивление таких масштабов впервые прорезалось в голосе Ниа. Я даже испугался, как бы у него не случился сердечный приступ — с непривычки-то.

— Наш ревностный католик был живым вознесен на небеса, — хмыкнул я. — Не пугайся, малыш. Мэлло в Рае, это город такой. В Англии находится.

— Мэтт. Еще одна дурацкая шутка — и ты будешь отстранен от расследования, — Ниа опять запирает эмоции, но я могу собой гордиться: все-таки я его довел.

— Ой, как страшно! — рассмеялся я. — И что ты будешь без меня делать? Ты понятия не имеешь, как обращаться с техникой.

— Незаменимых людей не существует.

— Видимо, я не человек. Ты чего звонишь, беленький? — издеваться над Ниа мне, конечно, нравилось, только тот же никогда не выйдет на связь без причины, а незначительных причин он в запасе не держит.

— У нас новый труп.

— О, маньяк продолжает развлекаться? — я открыл файл с данными, приготовившись записывать новую информацию.

— Продолжает. Роджер убит.

От такой новости я даже забыл, что хотел сделать. Я не могу сказать, что я питал к этому старикану какие-то теплое чувства, но все-таки я провел под его присмотром несколько лет; он, конечно, частенько меня доставал, особенно когда запрещал играть на уроках и по ночам, однако в каком-то смысле я был благодарен ему. За то, что не вышвырнул сразу, а дал возможность понять, что мне от этой жизни надо.

— Мэтт, ты меня слышишь? Или ты настолько расчувствовался, что упал в обморок?

Шутящий Ниа меня добил окончательно. Я нервно рассмеялся, нашел на столе пачку, закурил. Мир сразу перестал вытворять акробатические трюки и встал ровно.

— Слышу, — процедил я сквозь зубы. — Смерть Роджера связана с нашим делом?

— Я не уверен. Никаких надписей убийца не оставил, выстрел был произведен в сердце, а не в голову. Однако интуиция мне подсказывает, что это дело рук одного и того же «маньяка», как ты выражаешься.

— Хм, — я глубоко затянулся, мысленно добавляя новый «артефакт» к уже собранным. — В таком случае можно предположить, что маньяку нужна была информация. Причем вполне определенная — либо о тебе, либо обо всех нас.

— Какой ты умный. Видимо, не зря все-таки оказался в приюте, — голос Ниа просто сочился ядом.

— Дата убийства? Оно на данный момент последнее в ряду? — я запретил себе обращать внимание на издевки. Может, Ниа осваивает новую технику — и заодно практикуется на мне; а мне что, мне не жалко… Чем бы дитя ни тешилось, как говорится.

— Нет. После Тонтона, до Милтон-Кинса. Ввиду некоторых проблем информация поступила ко мне с запозданием.

— Окей, — кивнул я, хотя Ниа видеть меня не мог. — Еще что-нибудь?

— Ты поедешь в Винчестер как мой представитель.

— Зачем? — я даже закашлялся от такого заявления.

— Надо утрясти некоторые организационные вопросы, в том числе назначить нового директора.

— Мне казалось, мы скрываем факт моего спасения? — честно говоря, мне просто не хотелось никуда ехать, тем более когда Мэлло мог вернуться в любой момент.

— В приюте Вамми собрались не самые разговорчивые люди, особой беды не будет, если они узнают тебя, Мэтт.

А если Мэлло вернется и не обнаружит меня здесь, то кто знает, что он подумает? Решит еще, что меня похитили инопланетяне, перенервничает, съест пару десятков шоколадок и покроется диатезом. За такое он меня точно не простит.

— А чтобы не получилось неприятной ситуации с Мэлло, я подежурю в вашей квартире, — словно читая мои мысли, сказал Ниа.

Черт возьми, Номер Один! Все-то ты успеваешь просчитать… И как с тобой спорить прикажешь, а?

— Я, конечно, хотел присоединиться к вам много позже, но раз обстоятельства требуют — я вынужден им подчиниться…

Ладно. Хорошо. Уговорил.

Поеду я в твой чертов Винчестер.

— Я знал, что могу на тебя расчитывать, Мэтт. Спасибо, — особой благодарности в этом вновь безэмоциональном голосе не было, на самом-то деле.

— На «спасибо» сигареты не купишь, — съязвил я, но мой укол не достиг цели: Ниа успел отключиться.

Пару минут я потратил на забивание в память компьютера данных о смерти Роджера. Потом достал мобильный: не предупредить Мэлло об ожидающем его дома сюрпризе могло стать очень плохой шуткой, за которую я буду вынужден заплатить парой зубов.

Однако тут меня ждала неудача: автоматический женский голос сообщил, что вызываемый мной абонент находится у черта на рогах, и посоветовал перезвонить позже, когда абонент выберется туда, где есть связь. Обругав последними словами сотовые компании, я побрел собираться.

Про завтрак я так и забыл.


*


— Мистер Рувье, вы побледнели. Что-то не так?

Блондинка в черных очках очаровательно улыбалась, однако не отводила пистолет.

Роджер нервно сглотнул, помотал головой.

— В таком случае вам лучше сотрудничать со мной. Вы прожили долгую жизнь, вам же уже семьдесят один год, не так ли? И наверняка хотите прожить еще не меньше десяти лет…

Роджер переплел пальцы, стараясь сосредоточиться. Он понимал, что, несмотря на все эти сладкие речи, возможности жить блондинка ему не предоставит. Выяснив все, она тут же его пристрелит, чтобы не составлять свидетелей.

Его обманом выманили из приюта якобы для встречи с желающей усыновить ребенка. Он предчувствовал, что во всем этом крылся подвох, но, поскольку не мог ничем обосновать отказ, вынужден был идти… И вот теперь он дрожал и покрывался холодным потом, а прекрасная блондинка держала его на мушке и задавала вопросы.

— Ну же, мистер Рувье. Не будьте таким скрытным. Скажите, кто сейчас занимает место L? Я не поверю в то, что вы не знаете.

Конечно, Роджер знал, что новый детектив под маской — это его бывший воспитанник Ниа, тихий скромный мальчик, обладатель такого интеллекта, что рядом с ним директор приюта всегда чувствовал себя двоечником. Но для чего блондинке была нужна эта информация? Вряд ли ей срочно требовалось узнать, кто убил ее любимого дядюшку.

Но он так не хотел умирать… Не скажи он ей ничего — и она убьет его прямо сейчас. А если он начнет говорить, то, возможно, у него получится выторговать жизнь в обмен на информацию…

— Мы называли его Ниа. Настоящих имен нам, преподавателям приюта, никогда не сообщали, — наконец выдавил Роджер.

— Прекрасно, мистер Рувье! Я знала, что вы умный человек. Только не приравнивайте себя к простым воспитателям, я осведомлена о том, что вы директор этой богадельни.

Роджер подумал, что английский для блондинки — не родной язык. Она говорила с ярко выраженным акцентом, но вот каким? И еще было похоже, что язык она выучила недавно, задумывалась над некоторыми конструкциями, использовала сложные слова там, где можно было обойтись более простыми.

— А вот этот мальчик на рисунке — кто он? — блондинка протянула ему листок.

— Мэлло, — Роджеру хватило одного взгляда, чтобы узнать. — Он был вторым после Ниа. Но, насколько я знаю, он погиб, расследуя дело Киры…

— Это неважно, — отмахнулась блондинка. — А кто мог быть с ним в команде? Знаете, рыженький такой мальчик, любитель полосок. В очках дурацких еще все время ходит.

— Скорее всего, это Мэтт. Третий в рейтинге Вамми. Эта троица должна была заменить L, но так сложилось, что из троих выжил только лучший.

— Значит, я не ошиблась, — пробормотала блондинка. — Мэтт тоже выполнял некую функцию в расследовании?

— Да, но я…

— Опять-таки неважно. Знаете, мистер Рувье, вы мне очень помогли, спасибо вам.

Блондинка встала с дивана, на котором все это время сидела, потянулась.

— Теперь вы меня отпустите? — осторожно поинтересовался Роджер.

— Да, конечно! — блондинка улыбнулась. — Наверняка вас на небесах уже заждались.

Тишину ночи взорвал звук выстрела.

— Эй, — блондинка обернулась к дверям. — Уберите этот мусор отсюда, выбросьте где-нибудь возле их богадельни. Ближайшую неделю оставайтесь поблизости: если не явится главный собственной персоной, то он по крайней мере пришлет кого-нибудь, кто сможет нас к нему привести.

— А вы, госпожа? — спросил высокий мужчина в деловом костюме, пока другие такие же выносили тело.

— А у меня еще есть дела.

Хищному оскалу миловидной блондинки в тот момент позавидовала бы любая акула.


*


Мэлло

Милтон-Кинс оказался местечком поприятнее. По крайней мере, город был довольно крупным, люди в нем куда лучше знали свое место, чем в пресловутом Рае.

Мне даже удалось воочию понаблюдать тело очередной жертвы. Высокий рыжий толстяк — ну что у меня за везение на людей с избыточным весом! — выглядел очень неприятно, но что можно было еще ожидать от трупа? Я задумчиво осмотрел его, но не нашел ничего подозрительного. Никаких подсказок или зацепок.

Осмотр его квартиры тоже ничего не дал — убийца стрелял через окно. Прятался он в кустах, но в них основательно потоптались какие-то личности, напрочь уничтожив улики, если они там были. Клептоманией наш снайпер не страдал, следов в квартире не оставил. Злиться мне уже надоело, тем более полицейский, который всюду за мной таскался, выглядел настолько восхищенным явлением ему высшей инстанции в моем лице, что я сухо поблагодарил его за службу (он пришел в такой восторг, что я засомневался в существовании у него рассудка), запрыгнул на свой верный мотоцикл и поехал домой.

Дома меня ждал Мэтт, и я очень надеялся, что он смог за это время хоть что-нибудь придумать. А если и не смог, то хотя бы составил какую-нибудь схему, по которой я сразу найду то, что просмотрели остальные…

Дверь я открыл своим ключом и сразу же был накрыт ненормальной тишиной. Не гудели вентиляторы компютеров, не слышался писк приставки, даже окна все были наглухо закрыты, судя по отсутствию движения воздуха в квартире.

— Мэтт? — позвал я. — Мэтт, все в порядке?

Мне никто не ответил, однако я видел полоску света, пробивающуюся из «компьютерного зала».

Я достал пистолет, проверил наличие патронов, снял предохранитель и передернул затвор. Что-то происходило и это что-то мне совсем не нравилось.

…Я ворвался в комнату. Мне хватило каких-то долей секунды, чтобы найти цель — единственное живое существо, к тому же не являвшееся Мэттом. Я сначала взял его на прицел и только потом рассмотрел, кого занесло к нам в гости.

— Ниа?!

— Прости за вторжение, — он оторвался от своего паззла и посмотрел на меня огромными черными глазами. — Я думал, Мэтт тебя предупредил.

— Мэтт ни о чем меня не предупреждал. Что ты здесь делаешь?!

— Дежурю. Мэтт поехал в Винчестер, там образовалась маленькая проблема: Роджер убит.

— С ума сошел?! — скопившаяся за дурацкий день злость прорвалась наружу. — А если убийца там дежурит и ждет, когда ты пришлешь кого-нибудь?! Мэтт не сможет сбежать, случись что!

— Не думаю, что наш убийца настолько глуп, — пожал плечами Ниа. Мое возмущение его нисколько не трогало.

— Ты идиот! — рявкнул я, бросая пистолет и хватаясь за телефон.

— Не стоит так бездумно обращаться с оружием, — заметил Ниа, — оно может случайно выстрелить.

— Заткнись, пока оно «случайно» не выстрелило прямо в тебя, — посоветовал я, набирая номер Мэтта.

Длинный гудок. Еще один. Еще три. Щелчок. И — частые короткие гудки. Вызов отклонен.

— Он сбросил. Или не он, — процедил я. — Ниа, ты безмозглое создание. Подозреваю, что ты оказался первым только потому, что в Вамми перепутали списки успеваемости со списками отметок за поведение.

Я не стал ждать ответа. Подобрав пистолет, я бросился прочь из квартиры.


*


Мэтт

Машину я оставил в Винчестере, решив прогуляться до приюта пешочком. Все-таки приятно было вспоминать то, что вытворяли мы с Мэлло, будучи еще детьми.

Я шел не спеша, осматривая окрестности. Перспектива занудных переговоров с работниками интерната меня не воодушевляла, я старался как можно больше оттянуть момент своего явления в Вамми. Видимо, именно это желание меня и подвело.

— Эй, парень, что-то мне твоя мордашка кажется знакомой, — прогудел двухметровый «шкаф» в черном, загораживая мне дорогу.

— Кажется, его мы и ждем, — откликнулся голос позади меня.

— Ребята, а вы кто? — я постарался улыбнуться, лихорадочно ища путь отступления.

— Мы? Твои новые друзья! — сообщил третий, появляясь сбоку.

— А, ну тогда я пойду, — пробормотал я. — Меня ждут, понимаете, некрасиво опаздывать…

— Не волнуйся, еще подождут, не развалятся.

Тот, что был сзади, зажал мне рот и нос тряпкой, смоченной в чем-то… Мысль додумать я не успел: опустилась темнота, поглотив мое сознание.


========== Глава 5 ==========


Дорогу от дома до гаража Мэлло промчался за минуту; пытаясь вписаться в дверной проем, он чуть не сбил удивленного служащего, совсем недавно его уже видевшего. Мысль о том, что с Мэттом может случиться непоправимое, всецело завладела его разумом, поэтому он не сразу обратил внимание на то, что за ним кто-то бежит.

Тяжелое дыхание позади себя он расслышал, уже собираясь надеть шлем — и именно это помешало ему выхватить пистолет и разобраться с неведомым преследователем.

— Михаэль, не надо, — пытаясь отдышаться, пробормотала Анна. — Не стреляй, это я.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Мэлло, чувствуя, что уже задавал сегодня этот вопрос. — Я же сказал тебе не приближаться ко мне! Приехала в командировку — так и занимайся своими делами!

— Я помогу тебе. Возьми меня с собой.

— Чем ты можешь мне помочь?!

— Я помогу, — упрямо повторила Анна. — Ты слишком привык считать меня дурой-блондинкой, я понимаю. Но я способна на большее.

— Распугаешь злодеев пилочкой для ногтей? — саркастически изогнул бровь Мэлло.

— Я занималась на курсах самообороны.

— Я тебя разочарую: там, куда я еду, надо будет нападать.

— Я смогу! — отчаянно выкрикнула Анна, цепляясь за его руку. — Михаэль, пожалуйста…

Мэлло кинул взгляд на электронное табло часов, висевшее над выездом со стоянки.

— Черт с тобой, — отмахнулся он. — Залезай.

Спустя двадцать секунд мотоцикл с двумя ездоками вырулил из-под крыши и умчался в ночь.


*


Мэлло

Настырная фройляйн Анна все-таки вынудила меня взять ее с собой. Чем она мне могла помочь, я решительно не понимал; но тратить время на споры с женщиной, когда, возможно, Мэтта пытают или уже приготовились убить, было преступлением. Поэтому я скомандовал ей залезать на мотоцикл и держаться покрепче. Второго шлема у меня не было, но фройляйн Анну это не смутило; она достала из сумочки очки, очень похожие на Мэттовские, но другого цвета, и надела их — чтобы от ветра не слезились глаза.

Мы мчались по автостраде. Я выжимал из мотоцикла максимальную скорость, отчетливо понимая, что не справься я с управлением — и меня не то, что шлем не спасет, а и целый боевой скафандр из любимых игрушек Мэтта. Про фройляйн Анну нечего и говорить, ее придется вообще отскребать от асфальта.

Тем не менее, до Винчестера мы добрались очень быстро и даже без приключений с полицией, которая удачно избегала нашего маршрута. Машина Мэтта обнаружилась именно там, где я и ожидал — на стоянке возле бара, в который мы мечтали попасть, когда еще были вынуждены жить в приюте.

Я дернул за ручку — ну разумеется, зачем запирать машину, вокруг же сплошь честные люди… В бардачке нашлась пачка сигарет, жвачка, упаковка презервативов, журнал с отвратительно блестящей девицей в веревочках вместо купальника на обложке и мобильный телефон. Я задумчиво покрутил его в руках — у Мэтта была совершенно другая модель. Задачка разрешилась, когда я открыл папку «Сохраненные сообщения».

«Мэлло, — писал Мэтт. — Я не уверен, что мне вообще стоит соваться в приют. Если ты это читаешь, видимо, со мной произошло что-то не слишком приятное. Я оставил здесь машину, потому что знал, что первым делом ты кинешься сюда, начиная поиски. Я пошел по маршруту, которым мы с тобой возвращались после того, как удачно пошутили над Роджером, заставив его порядочно поволноваться — помнишь, как он побледнел, поверив, что ты действительно ранил меня? Скорее всего, меня перехватили где-то на подступах к Вамми, точнее указать не могу, сам понимаешь: я не ясновидящий, я всего лишь компьютерный гений. Тем не менее, я постараюсь оставить тебе какой-нибудь знак, чтобы ты знал, где меня искать. Удачи! И, прошу: найди меня до того момента, когда станет уже слишком поздно».

Я чертыхнулся, чем вызвал удивление фройляйн Анны, заглядывавшей мне через плечо. Она пыталась вчитаться в текст сообщения, что меня насторожило: раньше она не проявляла никаких познаний в английском.

Мэтт знал, что идет в ловушку. Получается, что этого не понял только Ниа? Или… Он намеренно погнал моего напарника в лапы нашего убийцы, надеясь тем самым поймать того с поличным?

— Боже, какая же ты тварь… — пробормотал я. — Как же ты можешь вот так разбрасываться чужими жизнями… Если я не спасу Мэтта, ты умрешь, мразь. Пойдешь на костер правосудия искупительной жертвой!

Фройляйн Анна испуганно на меня смотрела.

— Ты уже успела выучить английский? — поинтересовался я.

— Немного, — призналась она. — Я половину не понимаю еще…

Я кивнул, хотя ничего полезного это признание мне дать не могло. Я спрашивал скорее просто «для галочки».

Я оставил мотоцикл рядом с машиной Мэтта, и мы двинулись дальше. Идти в темноте было сложно, тем более у нас не было с собой фонариков; однако дорогу я помнил хорошо. Оставалось только молиться, чтобы мы не пропустили обещанный знак…

Мы не пропустили.

На «подсказке» поскользнулась фройляйн Анна, вскрикнула, взмахнула руками, удерживая равновесие. Я подскочил к ней, стремясь не столько не дать упасть, сколько не позволить ей выдать нас шумом. И уже после опустился на одно колено, ощупывая землю.

Так и есть. Прямо на тропинке валялась консоль. Молодец, Мэтт, лучшего знака, что именно здесь тебя застали врасплох, ты и придумать бы не смог.

Я задумался, вспоминая карту местности. Впереди — только приют; по левую руку нет ничего, где можно укрыться с заложником, а вот по правую… В маленькой роще стоял небольшой домик, принадлежавший когда-то смотрителю этой самой рощи. Смотритель умер еще до моего рождения, нового не прислали, домик остался пустовать. И снова везение играло на моей стороне: разумеется, мы с Мэттом успели обследовать этот домик вдоль и поперек, когда убегали из Вамми после отбоя. Редко бывает, что шалости детства помогают, когда ты уже вырос; я был безумно рад, что преступник действительно оказался настолько глуп, что начал играть на нашей территории.

Еще на подходе к сторожке я увидел горящий там свет; мгновения спустя услышал голоса. Один — грубый, низкий, с нотками превосходства — принадлежал кому-то неизвестному, другой — нахальный, чуть хрипловатый, но все равно звучащий с издевкой — Мэтту.

Я выдохнул, успокаивая бешено бьющееся сердце. Мэтт жив, Мэтт наверняка почти невредим, если так спокойно говорит, значит, я успел вовремя. Значит, и Ниа пока не грозит безвременная кончина.

Я приказал Анне не высовываться и не делать резких движений, а сам двинулся ко входу в домик. Его никто не охранял — и я в очередной раз порадовался безмозглости противника. Пинком ноги открыв дверь, я влетел внутрь, благо комната в сторожке была всего одна.

Картина перед моим взором предстала прямо-таки душераздирающая. Мэтт сидел, привязанный к стулу. С него сняли рубашку, поэтому я смог оценить все его шрамы от пуль охранников Такады; к ним присоединилось несколько новых ссадин и кровоподтеков. Правый глаз моего напарника был почти не виден из-за огромного синяка, на губах запеклась кровь. Видимо, от него пытались добиться информации не самым ласковым образом.

Спиной ко мне стоял дюжий мужчина с таким разворотом плеч, что я удивился, как он вообще смог войти в сторожку. Он рад бы был обернуться, только ствол моего пистолета упирался ему в затылок, недвусмыленно советуя не делать ничего опрометчивого.

По обе стороны от Мэтта расположились молодчики помельче; оба они держали на прицеле меня.

— Шевельнетесь — вынесу мозги вашему шефу, — прошипел я.

Судя по тому, как дрогнула рука у того, что был слева, я не ошибся, опознав бугая как командира.

— Их четверо, — рванулся из веревок Мэтт. — Осторожней!

Рев «Заткнись!» оказался перекрыт звуком выстрела.

Я мысленно проверил состояние собственного тела. Нигде ничего не болело, упасть не хотелось, только начиналась нервная дрожь: значит, стреляли все-таки не в меня. Никто из троих в черном тоже не был ранен; Мэтт выглядел наиболее ошарашенным из всех нас, но тоже целым.

Я медленно обернулся.

В дверях стояла Анна, держа на вытянутых руках пистолет. Чуть в стороне от меня по стеночке сползал еще один субъект, у его ног валялся явно только что оброненный нож.

Судя по ошарашенным глазам фройляйн Анны, она совсем не ожидала от себя, что способна убить человека.

Однако времени на душеспасительные беседы не было. Точным выстрелом я снял одного из «стражей» Мэтта, мой напарник, немыслимо извернувшись и падая вместе со стулом, сбил с ног второго. После чего я застрелил шефа, который оказался вообще безоружным.

— Последнего тоже добивай, — сказал Мэтт. — Это пешки. Они не знают, как связаться с Госпожой — так они зовут нашего маньяка. То есть маньячку, получается…

Я кивнул. Выстрел в голову — и в сторожке остались только проверенные люди. То есть…

— Анна, ты не хочешь ничего объяснить? — поинтересовался я, поигрывая пистолетом.

— Я… — пробормотала она.

— Мэлло, отвяжи меня, а потом выясняй отношения со своей любовницей. Мне в сортир надо уже полчаса как! — простонал с пола Мэтт.

— Я же говорила, что смогу помочь, — всхлипнула фройляйн Анна. Она вдруг взвизгнула, роняя свое оружие и… разрыдалась в голос.

Я закатил глаза. Утешать педантичных немок в мои планы не входило.


*


Мэтт

Первое, что почувствовал я, придя в себя — врезающиеся в запястья и лодыжки веревки. Потом включилось обоняние — и я унюхал аромат очень дорогих сигарет. Третьим вернулся слух — рядом со мной переговаривались некие люди, обсуждая, как наградит их какая-то госпожа за поимку «сопляка в полосочку». Ага, стало быть, это они меня так ласково поименовали. Наконец заработало и зрение. Я открыл глаза и осмотрелся.

Я находился в неком бревенчатом здании, рядом со мной сидело четверо мужчин в строгих костюмах. Никогда не понимал тягу мафиози и прочих считающих себя элитой преступников к классике — ну это же неудобно!

Враги заметили мое возвращение в сознание. Судя по их физиономиям, это событие их крайне обрадовало, они разве что ладошки не потерли в предвкушении развлечения. Ну да, они надеялись, что сейчас поспрашивают меня и получат правдивые ответы на все, что их заинтересует, в том числе и раскрытие тайны того, есть ли жизнь на Марсе.

— Ну что, пацанчик, попался? — протянул один из моих похитителей.

— Попался, — вздохнул я. Ну а смысл отрицать очевидное?

— А теперь ты должен ответить нам на наши вопросы…

— Жизнь на Марсе есть, но с ней лучше не сталкиваться вблизи! — бодро отрапортовал я.

— Чего? — у самого крупного даже сигарета изо рта выпала от удивления.

— А вы что-то другое хотели знать? — сделал я максимально невинное выражение лица.

— Ты над нами не издевайся! — рявкнул третий, вмазав пистолетом по губам. — Иначе пожалеешь!

Я облизнул губы, почувствовал металлический привкус на языке. Да уж, ближайшие несколько дней с девчонками целоваться не придется.

— Какое отношение ты имеешь к Ниа? — спросил тот самый, что сигарету не удержал.

Такая осведомленность тупых пешек меня насторожила. Я был уверен, что среди них нет того, кого мы должны поймать, но я не ожидал, что маньяк будет трепаться о Номере Один направо и налево.

— Честно говоря, никакого! — улыбнулся я. — А она хоть симпатичная, а?

— Врешь, — заметил четвертый, с размаху заехав мне в глаз.

Ну все, фингал мне обеспечен. И где мои очки, а, господа? Куда вы их дели, клептоманы чертовы?!

Вслух я эти мысли озвучивать не стал, решив особо не провоцировать похитителей. Все-таки я был уже не тот, что в молодости… Заштопанные врачами Ниа дырки сильно сказывались на моем здоровье и выносливости.

— Ну ладно, встречался я с ней разок. Ничего хорошего в ней нет, не думаю, что она вас может заинтересовать, — я попробовал еще подурачиться, выгадывая как можно больше времени. Мэлло, конечно, крутой, но не супермен, мгновенно он ко мне не примчится на выручку, даже если очень захочет…

— Шеф, можно, мы его немного поучим вежливости, а? — предложил тот, что заговорил первым.

Я похолодел. «Учить» они могли лишь одним способом, и его приятным назвать мог бы только законченный мазохист.

Шеф — мужик, от которого сбежала сигарета — окинул меня задумчивым взглядом, после чего кивнул.

Отвязывать меня не стали; зато зачем-то разрезали и сняли рубашку. Потом я заметил блеснувший кастет. Шеф отошел к выходу, двое из его подопечных придерживали стул, к которому я был привязан, а четвертый вовсю разминал плечи, готовясь к «уроку».

— А, может, не надо? Если вы попортите мне лицо, меня девушки любить не будут, это же ужасно! — пробормотал я, не надеясь на то, что мои слова возымеют хоть какое-то действие.

Злобный мужик размахнулся и заехал мне кулаком в живот. Не будь я прочно зафиксирован, я бы согнулся от безумной боли; а так у меня только в глазах потемнело. Удары наносились точечно, выверенные до последнего миллиметра; а потом я ощутил прикосновение стали к своей многострадальной груди.

— Мальчик, старших надо слушаться, — прошипел мне «экзекутор» прямо в лицо, обдав неприятным запахом изо рта. — Потому что если не слушаешься старших, то выходят всякие неприятные ситуации!

Порезы были неглубокими, но очень чувствительным. Большинство из них пришлось на те места, где уже образовывались гематомы. Я застонал сквозь зубы. Как бы я ни храбрился, боль оказалась сильнее, чем я ожидал.

— Вот так, — шептал мужик, пальцем проводя по сделанному надрезу, разводя края раны. — Вот так у нас учат вежливости щенков!

Я подумал о том, что у него грязные руки, что может грозить мне заражением крови. В голову вообще лезла абсолютная ерунда, очаги боли лишали меня возможности четко мыслить.

— А еще мы умеем во-о-от так! — заявил мой палач, проводя ножом в опасной близости от соска и языком проходясь по разрезу.

Я вскрикнул. От омерзения, от собственного бессилия, от злости на Мэлло, что он так долго возится…

— Что, проняло? — рассмеялся мой палач. — Будешь еще шуточки шутить, а?

— Н-нет, — с трудом пробормотал я, впрочем, не уточняя, на какой именно вопрос отвечаю.

— То-то же, — мучитель даже крякнул от удовольствия. А потом размахнулся и еще раз ударил меня по лицу.

— Эй, хватит, ты сейчас его опять в нокаут отправишь, — вмешался шеф. — Иди подыши свежим воздухом, а то, я гляжу, ты перевозбудился…

Я с облегчением вздохнул, когда почувствовал, что меня отпустили.

— Ну что, теперь мы будем нормально разговаривать?

Я открыл глаза, точнее, один глаз. Шеф стоял напротив меня, сложив руки на груди.

— А мы и раньше неплохо беседовали, мне кажется, — выдохнул я, стараясь подпустить в голос как можно больше ехидства. — Девочек обсуждали…

— Мне позвать Даниэля обратно? Он тебе понравился, да?

— Нет-нет, я предпочитаю исключительно женский пол, — поспешно заверил я шефа.

— В таком случае тебе лучше рассказать все, что ты знаешь о Ниа.

— Да что вы ко мне пристали с этим дурацким именем! — деланно возмутился я. Еще долечиваясь после пулевых ранений, я научился максимально отсекать собственное сознание от болевых ощущений, чем успешно и пользовался сейчас, оживая прямо на глазах.

— Госпоже очень не нравится этот мальчик, — заметил тот, что стоял слева от меня.

— А где ваша госпожа сейчас? Почему она не участвует в таком увлекательном деле, как допрос важного информатора?

— У Госпожи много дел. Она уехала, но обещала вернуться и проверить, как мы несем службу.

— Что ж вы за слуги-то, если не знаете, где находится ваша хозяйка? — наугад сделал выпад я.

— Мы — ее лучшие слуги! — откликнулся парень справа; он, кстати, был самым молодым. — И Госпожа не обязана докладывать о своих действиях.

— Хватит трепаться! — рявкнул шеф.

И надо же было Мэлло выбрать именно этот момент для своего эффектного появления…

Этот блондин снова смог все идеально организовать, даже любовницу свою к ружью, то есть, к пистолету приставил очень удачно. Правда, выглядел он не очень довольным, и голос повысил на нее, словно она своевольничать начала…

Мне, в общем-то, было все равно, откуда у Анны пистолет и кто ее учил стрелять; она поспособствовала моему освобождению — и на том ей спасибо. Я попросил Мэлло отвязать меня от этого чертового стула; слушать перебранку двух голубков мне не улыбалось, поскольку контроль над телом слетел тогда, когда я завалился на одного из своих похитителей. Боль затмевала мое сознание.

Кое-как выбравшись из сторожки, я сразу упал на колени. Меня тошнило, но я с утра ничего не ел, поэтому бесполезные сокращения желудка приносили только муку. Безумно раскалывалась голова, по щекам катились невольные слезы.

— Боже, Мэтт, — рядом бесшумной тенью возник Мэлло. — Тебе совсем плохо?

— Нет, знаешь, это оргазм, — пошутил я; впрочем, мой голос был настолько слаб, что Мэлло вряд ли расслышал.

— Поднимайся, — он подхватил меня, ставя на ноги. — Да-а-а… Если бы эти собаки не были уже мертвы, я бы с радостью убил их снова, но только не столь милосердным образом, — протянул он, разглядывая меня.

Я зашипел, когда он неудачно коснулся пальцами пореза.

— Прости, — мгновенно среагировал Мэлло. — Давай, возвращайся внутрь. Переночуем здесь, в Лондон вернемся утром.

Мэлло дотащил меня до чего-то, напоминающее лежанку. Потом поднес к губам бутылку с водой и заставил сделать несколько глотков. Я выпил, пересиливая себя; но через несколько секунд вода рванулась обратно. Видимо, меня стошнило на Мэлло, потому что он сердито буркнул:

— Мэтт, аккуратней! Эти брюки мне дороги как память!

Я попробовал улыбнуться и потянулся сесть, но Мэлло толкнул меня обратно.

— Не смей! Угробишь себя!

— Не угроблю, — постарался я покачать головой. Как ни странно, мне это вроде бы удалось, но карой за резкое движение пришла боль, которую смыла темнота. Я то ли снова потерял сознание, то ли просто заснул.


========== Глава 6 ==========


Ниа

Я не очень хорошо понимаю, почему Михаэль и Майл так друг о друге беспокоятся.

Я пробовал объяснить это обычным человеческим инстинктом заботы о том, кто находится рядом; но тогда выходит, что мои коллеги вовсе не друзья, а кто-то ближе. Между ними словно бы протянута тонкая золотая ниточка, служащая одновременно и оковами, и своеобразным телеграфом. Они слишком зависят друг от друга, однако спроси — ни один не признается. Впрочем, не исключаю, что они этого не замечают; вопрос лишь в том, долго ли продлится это их неведение. Хотя, если учесть феноменальное упрямство обоих, остается шанс, что они будут всю жизнь притворяться, будто бы ничего не происходит.

Уверен ли я, что они ничего от меня не скрывают? Нет. Они не обязаны мне докладывать о своей личной жизни; поэтому я не имею права просто спросить. Любопытство здесь ни при чем, я всего лишь опасаюсь, что это может помешать их совместной работе на меня. Один необдуманный поступок Дживаса — и Кель рвет и мечет, после чего уходит, хлопнув дверью. Они оба весьма подвержены эмоциям и неожиданным вспышкам чувств, просто каждый по-своему. Вас засыпали шутками и издевками? Не беспокойтесь, это у Майла всего лишь какие-то проблемы или просто плохое настроение. С Михаэлем и того проще — он никогда не скрывает, что чувствует, если это его сильно волнует. Другое дело, что он умеет играть, заставляя противника поверить в истерику, тогда как внутренне совершенно спокоен. Но это уже проблемы незадачливого противника.

Вместе мои коллеги образуют довольно взрывоопасную смесь. Лучше не пытаться их разъединить, если вам, конечно, дорога ваша жизнь.

Однако я увлекся; мне и помимо иррациональных отношений Мэлло и Мэтта есть о чем подумать.

Личность преступника по-прежнему остается для меня загадкой. Я множество раз проверял и перепроверял — нет человека, который знает о моем происхождении (читай — о приюте Вамми) и желает мне отомстить. Все связи с прошлым надежно оборваны, концы опалены и нет надежды на сращение.

В мире появился гений, которому под силу по отсутствию информации вычислить, кто стоит за личностью тайного детектива? Хочется думать, что этого все-таки не произошло.

Убийства… В них есть логика, я это чувствую. Но нащупать ее и доказать — не получается. Очень неприятное ощущение собственного бессилия грызет меня второй день. Надеяться, что Мэлло сможет догадаться? Он достаточно умен, тем более все еще стремится меня превзойти.

Однако всецело полагаться на других все же не стоит.

Я должен сам пытаться найти и понять. Иначе я ничего не стою как Номер Один.


*


Мэлло присел на корточки у стены и прикрыл глаза. За утро они с Анной успели перегнать машину с мотоциклом к сторожке; потом Анна сходила в магазин и купила немного еды, сигареты и плитку шоколада. Мэтт метался в бреду по устроенной для него лежанке, но не просыпался. Он стонал, вздрагивал и шипел от боли; пару раз Мэлло казалось, что он различает в бессвязном бормотании напарника собственное имя.

Полчаса назад Анна ушла в приют. Там она должна была отрекомендоваться официальным представителем N и разобраться со всеми делами, что до сих пор не были улажены. В конце концов, она работала воспитателем в детском саду, поэтому наверняка должна была справиться с возложенной на нее административной миссией.

Мэлло отказался этим заниматься, сказав, что его вполне устраивает тот факт, что его считают погибшим. На самом деле была и вторая причина, которую он не озвучил вслух: он боялся за Мэтта, боялся оставлять того одного. Боялся, что Мэтту может стать хуже, а его не окажется рядом, чтобы помочь… И больше всего Мэлло ужасало в этой ситуации то, что он не чувствовал отвращения к самому себе за этот страх; страх не был чем-то неестественным, наоборот, казался наиболее адекватной реакцией.

Стараясь громко не шуршать оберткой, Мэлло развернул шоколадку. Не то, чтобы он был голоден, но привычный ритуал успокаивал, даря иллюзию, что все по-прежнему, что ничего не изменилось.

Пытаться лгать самому себе — неблагодарное дело. Мэлло вздохнул, откусывая от плитки. За последний год произошло столько… Он отдавал себе отчет в том, что стал другим, но никак не мог сообразить, нравятся ли ему эти перемены или нет.

— Мэлло, — вдруг прошелестел голос Мэтта. — Дай… воды.

Мэлло вздрогнул. Его напарник все еще не открывал глаз, но рукой аккуратно ощупывал лицо. Видимо, оценивал объем нанесенного ущерба.

— Сейчас, — кивнул блондин, вставая.

Бутылка осталась в машине. Выйдя из сторожки, Мэлло первым делом посмотрел, не видно ли Анны; но она, очевидно, все еще очаровывала приютских работников. Решение захватить помимо воды еще и пачку сигарет возникло само собой, и Михаэль не нашел повода с ним спорить.

— Держи, — протянул он Мэтту бутылку, вернувшись внутрь.

— Спасибо.

— Ты как себя чувствуешь? — спросил Мэлло, наблюдая, как аккуратно его напарник пьет: словно боится, что организм опять не примет жидкость.

— Так, словно меня вчера основательно избили, — хмыкнул Мэтт. — Странно, правда?

— Я не это имел в виду. Ты не сможешь вести машину?

— Гм, — Майл отвлекся на закручивание пробки. — Ну, до первого дерева или столба. Но тебя, наверное, такой расклад не устроит.

— А удержаться на мотоцикле? В качестве пассажира, разумеется.

— Прости, Мэлло, но я не киборг, который залечивает даже несовместимые с жизнью повреждения за одну ночь, — Мэтт внимательно посмотрел на Мэлло; тот не выдрежал и отвел взгляд. — К чему столько вопросов с утра?

— Просто так, — отмахнулся Михаэль. — Анна тебе сигареты купила, радуйся.

Он кинул на лежанку друга пачку и вышел.


*


Мэтт

К утру верхняя часть моего тела превратилась в один большой синяк. Все немилосердно болело, к тому же я дико замерз. А самым неприятным открытием оказалось обнаружить Мэлло рядом.

Ну не люблю я, когда кто-то сторожит мой сон! И не позволю это делать никому, даже такому близкому другу, как мой дорогой блондин. Ну чего ему стоило где-нибудь погулять? Я был бы весьма ему благодарен, если бы он притворился, что не сидел со мной, как нянька. А так к и без того мерзким ощущениям добавляется еще и горечь обиды.

Черт. Я обидел своего лучшего друга, обидевшись на него. Ну что за детский сад, а?

Встать самостоятельно у меня все-таки получилось, пусть меня слегка пошатывало, но это просто из-за того, что я давно ничего не ел, во всяком случае, я очень на это надеюсь. Дождавшись, пока у меня перестанет кружиться голова, я прошелся по комнате. Моей полосатой рубашки нигде не было видно, зато нашлась чья-то белая. Судя по ее размеру, ее сняли с одного из моихпохитителей… Однако пронизывающий холод не дал возможности долго раздумывать, я надел рубашку и завязал слишком длинные полы узлом на животе. Стало теплее.

Выглянув в окно, я увидел, что Мэлло стоит, облокотившись на капот моей машины и смотрит куда-то вдаль. Он придерживал воротник куртки, очевидно, чтобы ветер не проникал под одежду. Мэлло заботится о том, чтобы не заболеть? Это что-то новенькое.

Вдруг из-за деревьев вынырнула блондинка, в которой я с удивлением узнал Анну. Ах да, Мэлло что-то о ней говорил, да и вчера я ее видел. Мэлло что-то спросил у нее, она кивнула в ответ, он притянул ее к себе, обнял, поцеловал.

Фыркнув, я отвернулся от окна. Еще чего не хватало — наблюдать за милующимися любовничками. Кому как, а мне совершенно не нравится смотреть на подобное, и вовсе не потому, что Мэлло в этом участвует и получает от этого заметное удовольствие.

Я заметил пачку сигарет. Та самая, которую купила Анна? Я повертел ее в руках.

Никогда не курил эту марку, слишком дорогие, чтобы тратиться на них. Прикурив, я глубоко затянулся. Запах показался слишком знакомым, словно я совсем недавно…

Мои похитители курили именно эти сигареты.

Я перевел взгляд обратно на окно. Мэлло же вчера требовал объяснений от Анны, да? У нее откуда-то взялся пистолет, она убила человека; а сегодня она купила вот эти сигареты… Вряд ли Мэлло это заметил, он вообще не разбирается в этом; но ничто не мешает мне поделиться с ним моими подозрениями.

Откуда Анна взялась в Англии? Насколько помню, она вообще английского не знала, работала у себя в Германии кем-то вроде учителя. Что, сильная любовь не позволила оставаться вдали от объекта обожания?

И откуда она только что возвращалась?

Мои похитители говорили о «госпоже», о том, что у нее есть дела, о которых она своим пешкам не сообщает. Впору пожалеть о том, что они не успели разглядеть, кто застрелил Даниэля — выражения их лиц вполне мог ли бы подтвердить или опровергнуть мою гипотезу…

— Мэтт, загружайся в машину, — ворвался в мои размышления голос Мэлло.

— Я же сказал, что вести не могу, — огрызнулся я.

— Анна поведет. Я бы посадил ее на мотоцикл, но хрупкой девушке не справиться с такой техникой, — объяснил Мэлло. — Так что придется тебе потерпеть наличие женщины в своей машине.

Какая удача! Мэлло сам дал мне возможность распросить свою девушку, и это очень хорошо: если окажется, что она ни в чем не виновата, то светловолосой бестии лучше не знать о том, что у меня были какие-то подозрения. Оскорбится еще, начнет доказывать, что он вовсе не такой тупой, чтобы пригреть на груди змею…

Я устроился на переднем сидении, Анна села на водительское место. Мэлло ей что-то сказал на немецком, на что она только улыбнулась; потом он оседлал мотоцикл и первым выехал на дорогу. Анна завела машину и двинулась следом.

— Хорошо ведешь, — заметил я. — Наверное, у тебя даже есть права?

— Я пока плохо говорю по-английски, — призналась Анна, даже не оборачиваясь в мою сторону. — И еще хуже понимаю. Я вожу машину около двух лет, если ты об этом спрашивал.

— Да, об этом. Тебе нравится… Михаэль, ага?

— Он очень милый, — ее щеки слегка порозовели. — И заботливый.

— Рад за него. А почему ты выбрала именно эти сигареты? — я достал пачку, раздумывая заодно, не закурить ли.

— Тебе они не по вкусу? Прости. Я не разбираюсь…

— А где ты научилась стрелять?

— Извини, я не понимаю вопроса. Может, скажешь по-другому, проще?

И при этом она изображала, что ее ничего, кроме мотоцикла впереди, не интересует. Я чувствовал, что она врала — она поняла, о чем я спросил; но вот отвечать она совсем не хотела. Твои секреты, Анна, наводят на не самые приятные мысли.

— Неважно, — сказал я. — Знаешь, я ничего не ел со вчерашнего утра…

— Если ты голоден, то сзади лежит пакет, там есть чипсы и вода, — мгновенно откликнулась моя собеседница.

Ну-ну. Что ты скрываешь, а? Мне совсем не хочется думать о том, что ты и есть «госпожа», потому что Мэлло это очень расстроит. Не в моих правилах огорчать самого близкого человека…

Оставшаяся часть поездки прошла в молчании.

Я решил поделиться сомнениями с Ниа — Номер Один соображал быстрее меня, и я надеялся, что он поможет разобраться с тем, кто же такая эта Анна.


*


Мэлло

После всех моих разъездов и героических спасений некоторых полосатых личностей невероятным удовольствием было лежать в горячей ванной и не делать ровным счетом ничего.

Разумеется, я ни на минуту не поверил в рассказы фройляйн Анны о кружке самообороны, воинственном папочке и деловых поездках по обмену опытом. Если бы она сказала, что является тайным агентом ФБР или какой другой службы, это звучало бы куда правдоподобнее, на самом деле. Но она так настаивала на том, что всю жизнь проработала воспитательницей, что я в конце концов плюнул на все. У меня неплохо развита интуиция; именно она мне подсказывала, что фройляйн Анна конкретно для меня опасности не представляет.

Мэтту удалось выяснить, что наш преступник — женщина. Что ж, это объясняет, почему нас поставило в тупик сообщение, что должны были символизировать жертвы — куда уж нам, простым гениям, понять столь сложное и многогранное существо; меня даже поступки фройляйн Анны иногда удивляют, а она же ведь типичная блондинка.

Ну ладно, не совсем типичная. С некоторыми сюрпризами.

И очень красивая, надо признать. Очень жаль, что ее нельзя сюда привести, потому что находиться в компании двух помешанных иногда становится очень сложно.

Я сполз пониже, так, чтобы оказаться по подбородок в воде. Все-таки, наверное, я безумный чистюля, потому что нигде я не чувствовал себя лучше, чем в ванной.

Однако мое блаженство было прервано стуком в дверь.


*


Мэтт сидел на полу с ноутбуком и размышлял, как бы завести с Ниа разговор о подружке Мэлло. Сначала он думал, что напарник приведет ее в квартиру — и тогда в любом случае пришлось бы объяснять ее появление; но Мэлло распрощался с Анной еще в гараже. Он не боялся показаться нелепым или глупым; его скорее мучило чувство вины из-за того, что лезет в чужую личную жизнь. Он осознавал, что там, где начинаются вопросы правосудия, любые секреты неуместны, но все равно ему что-то мешало взять и начать обсуждать за спиной лучшего друга его девушку.

— Мэтт, прими обезболивающее, — вдруг сказал Ниа.

Мэтт непонимающе на него уставился.

— Если ты думаешь, что ты незаметно морщишься от боли и совершенно беззвучно шипишь, то ты ошибаешься, — пояснил Номер Один. — Не мучай себя.

Спорить Мэтту не хотелось, поэтому он встал и пошел за аптечкой. Он помнил, что оставлял ее на кухне; однако его ждало разочарование: кто-то очень педантичный убрал ее на место, то есть в шкафчик в душе. Боль действительно его беспокоила, поэтому он все-таки постучал в дверь ванной и крикнул:

— Мэлло, можно, я войду? Мне таблетки нужны.

— Заходи, — откликнулся Михаэль.

Его голос ясно дал понять, что он находился в самом благодушном настроении, так что можно было не опасаться за свою жизнь.

Мэтт проскользнул внутрь, стараясь не смотреть в сторону друга; впрочем, ничего особенного он и не мог увидеть, потому что пена надежно все скрывала.

Порывшись в аптечке, Майл кинул на язык две таблетки обезболивающего, наклонился к крану, чтобы запить их. Потом он абсолютно автоматически протер рукавом зеркало… и замер.

Мэлло наблюдал из-под опущенных ресниц за действиями напарника. Когда тот неожиданно застыл, он хотел было с издевкой поинтересоваться, не собой ли он залюбовался, но вспомнил, что два дня назад на зеркало Мэтт прицепил карту, на которой маркером отметил города, где произошли убийства.

— Ты что-то понял? — спросил Мэлло.

— «N» значит Ниа, «М» значит Мэлло, — пробормотал Мэтт. — Названия городов! Рай, Ланкастер, Винчестер, Милтон-Кинс и Тонтон. Ланкастер — это «L». Винчестер — это «в», Ватари! Милтон-Кинс — это… Михаэль Кель, Мэлло. Кто зашифрован в остальных, я пока не знаю, но это вопрос времени…

Блондин выпрыгнул из ванной и подлетел к другу. Ему было наплевать, что он голый, что он весь в пене, что из-за резкого движения вода плеснулась на пол.

— Мэтт, я уже говорил, что я люблю тебя? — пробормотал он.

Мэтт посмотрел на него безумными глазами и бросился вон. Впрочем, почти моментально он вернулся с ноутбуком и начал листать какие-то досье.

— Черт возьми, как же все просто, — Мэлло сжал кулаки. — Наша сумасшедшая убивает в тех городах, чьи названия начинаются на ту же букву, что и наши имена! Она демонстрирует нам, что ей прекрасно известно все то, что мы тщательно скрываем?

— Возможно, — согласился Мэтт. — Но что тогда с Тонтоном и Раем?

— Рай может значить «Рюдзаки», например. Один из псевдонимов L.

— Смотри. В Тонтоне была убита молодая актриса. Хм, красивая девчонка была, — Майл развернул ноутбук, показывая Мэлло фотографию. — В Рае жертв было двое. В остальных городах — по одной.

— Двое с именами на одну и ту же букву… Если бы это была не «р», я бы решил, что это мы с тобой, — заметил Михаэль.

— Если мы догадаемся, кто они, то сможем понять и то, кто убийца…

— Что за шум? — вдруг раздался голос Ниа.

Мэлло и Мэтт обернулись к третьему парню. Он стоял в дверях и задумчиво накручивал прядь волос на палец.

— Ниа, тебе никто не говорил, что неприлично входить в ванную к неодетым людям? — холодно поинтересовался блондин.

— А… Да, кажется, говорили когда-то, — согласился Номер Один. — Тогда я подожду, пока ты оденешься, там, в комнате, — он развернулся и прикрыл за собой дверь.

— Ой, — Мэтт покраснел. — Я, пожалуй, тоже пойду…

— Не глупи, — поморщился Мэлло. — Может, пол и внешность жертв — тоже подсказка?

— Ты не очень-то похож на жирного рыжего мужика, — Майл смерил взглядом напарника. — Даже совсем не похож, я бы сказал.

— Иди ты, — смутился Михаэль.

Майл рассмеялся. Теперь, после неожиданного озарения, ему казалось, что все будет легко и прекрасно. И Мэлло, судя по его довольному виду, целиком и полностью разделял это мнение.


*


Ниа

Интересно, долго эти двое будут скрывать сами от себя очевидное?

Теперь я абсолютно уверен, что их связывает что-то большее, чем дружба. Уже то, что Мэлло выставил меня и позволил остаться Мэтту, является показателем. Мы принадлежим к одному полу и поэтому очень странно стесняться друг друга; таким образом, поступок Михаэля представляется нелогичным.

Мэтт, кажется, додумался ровно до того же, что и я несколькими минутами раньше. Однако не буду гадать и подожду, пока они изволят нарушить свое уединение и поделиться своими догадками со мной.


========== Глава 7 ==========


— Нет, я не думаю, что Рай — это Рюдзаки, — сказал Ниа, вытаскивая очередную сигарету из пачки и присоединяя ее к конструкции на столе.

— А кто тогда? — Мэтт побарабанил пальцами по столу, глядя на развернутую на широком экране карту.

— Возможно, тут не только наши имена, — предположил Номер Один. — Не вижу необходимости в повторе. L зашифрован в Ланкастере, в этом не может быть сомнений.

Мэлло задумчиво наблюдал за происходящим. Мэтт и Ниа так увлеклись своей догадкой, что, казалось, совершенно забыли, что они работают вовсе не вдвоем. Рыжий перебирал досье жертв в надежде найти еще одну зацепку, тогда как Ниа тем временем окончательно растормошил пачку и перешел к более активным действиям — он начал разворачивать каждую сигарету, ссыпая табак кучками.

— Имена… Возраст… Пол… Внешность… — бормотал Мэтт, листая фотографии.

— Господа, вы ничего не забыли? — наконец подал голос Мэлло.

— Ты намекаешь, что мы что-то упустили из обстоятельств? — спросил Ниа, не отрываясь от своего увлекательнейшего занятия.

— Может быть, даты? — Майл потянулся за пачкой, обнаружил ее пустой и оторвался на несколько мгновений от размышлений. — Ниа! Ты с ума сошел?

— Извини, — пожал плечами тот. — Я привык чем-то занимать руки, так думается лучше.

— Мэлло! — Мэтт откинулся на спинку кресла. — Сходи в магазин, а? Мне сигареты нужны. Пожалуйста!

— А больше тебе ничего не надо? — поинтересовался блондин.

— Если все равно в магазин идешь, то возьми пиццу или что-нибудь такое, что готовится путем засовывания в микроволновку. И для Ниа игрушку какую-нибудь купи, а то он опять стащит что-нибудь нужное!

— Мэтт, не делай из меня неразумного ребенка. Курить тебе все равно нельзя, между прочим, так что не такое уже и нужное я «стащил». Но ты прав. Мэлло, я буду очень благодарен, если ты найдешь достаточно сложный паззл.

— Так, даты, — Мэтт устроился в кресле поудобней. — Смотри. Первое убийство — это шестнадцатое октября. Следующее — через три дня, потом — через пять, снова через три…

— Игрушку, говорите? — негромо хмыкнул Мэлло. — Сложный паззл?..

На столе рядом с ним лежала стопка дисков: игры Мэтта, музыкальные записи, просто болванки. Мэлло подвинул к себе стопку, убрал все коробки. Над одним из дисков он на несколько мгновений задумался, потом отложил его в сторону: Михаэлю нравился Бетховен, поэтому он решил пощадить хотя бы его.

Проделав процедуру сортировки, Мэлло приступил к следующему пункту: разламывая диск на несколько частей, он бросал его под ноги. Когда ломать стало нечего, он ботинком надавил на горку осколков, дробя их еще больше и перемешивая.

— Прошу. Как заказывали, — рассмеялся Мэлло, глядя на результат.

— Эй! Там же были… — Мэтт в шоке уставился на блондина.

— Оригинальный подход, — пробормотал Ниа. — Сразу видно творческого человека.

— Я вам не мальчик на побегушках! — вдруг рявкнул Михаэль, пинком отправляя диски в полет. — Что, если только вы додумались до параллели имен и названий городов, то все остальные неудачники?!

— Мэлло, о чем ты?.. — Майл нахмурился. — Я попросил тебя просто потому, что ты единственный можешь свободно выходить на улицу.

— Не оправдывайся, тебе не к лицу!

— Мэлло, не кричи, — с нажимом сказал Ниа. — Ссоры сейчас ни к чему. За, гм, паззл спасибо.

— Издеваешься? — прошипел Михаэль. — Как же вы оба меня достали!

Он схватил единственный оставшийся целым диск и почти бегом бросился вон. Напоследок он так хлопнул дверью, что в квартире задрожали все стекла.

— Чего это с ним? — протянул Мэтт. — ПМС замучил?

— Да вроде пола не того, — заметил Ниа. — Так что ты говорил о датах?

— А, да. Логики как таковой в выборе дат нет, но, может быть, они тоже на что-то намекают?..


*


Мэлло

Они меня довели.

Мэлло, съезди на место преступления! Мэлло, смотайся в Винчестер и вытащи неразумного полосатого из беды! Мэлло, сходи в магазин! Мэлло, ты все еще здесь? Мэлло, не мешайся!

За кого они меня принимают?! Я не нанимался выполнять их капризы!

Номер Один и Номер Три решили доказать Номеру Два, что он ничего не стоит? Ха! Да они без меня вообще ничего сделать не смогут! Одного страшно от дома на шаг отпустить, потому что тут же заблудится; второй, если выйдет, сразу же нацепляет приключений на свою рыжую голову. А сидя взаперти, ничего не добьешься.

Холодный ветер постепенно выветривал из меня всю злость; однако он ничего не мог сделать с неприятным осадком в душе. Я чувствовал себя очень погано, так, словно мной попользовались и выбросили за ненадобностью. И если в Ниа я изначально видел тягу к подобным действиям, то Мэтту удалось меня поразить. Я искренне считал его самым близким своим человеком и совершенно не ждал от него такого предательства.

Краем глаза я заметил вывеску какого-то бара. Что ж, на данный момент это было лучшим выходом.

Диск Бетховена, который я зачем-то захватил с собой, я засунул в карман. Пистолет в кобуре надежно скрывала одежда. Охранник мог прицепиться к моему возрасту, но, в конце концов, двадцать один мне исполнялось через месяц, да и выглядел я достаточно взрослым. Таким образом, никаких проблем посещение бара не должно было доставить.

Я сел на высокий стул у стойки и заказал виски со льдом.

Мэтт… Он был единственным, кого я признавал человеком и кому доверял, когда еше был ребенком. Он оставался единственным значимым для меня, когда я вырос. Именно его я просил о помощи, когда понимал, что не справляюсь один. Кто-то другой, может быть, не стал бы так поступать, говоря, что это против гордости; но моей задачей всегда было выполнить задуманное как можно лучше. Если для этого мне нужна была помощь, я просил о ней, не задумываясь. И ведь Мэтт всегда готов был помочь; он приезжал ко мне с любого конца земли, если я объявлял, что не справляюсь без него. Он не был верной собакой, он умел думать и рассуждать, мог поспорить со мной, если с чем-то не соглашался, и я даже прислушивался к его логическим выкладкам. Но, самое главное, он всегда был на моей стороне.

Как же получилось, что он стал играть в связке с Ниа?

Может, он решил, что тот более достойный, более умный напарник? Ниа… Вроде бы живой человек, но до чего он напоминает его же игрушки! Когда он нужен — достань его из коробки, посади рядом — он расскажет все, что успел надумать; надоел — сунь ему мозаику посложнее, и целых полчаса, а то и час ты будешь свободен от его заумных рассуждений. С ним намного проще, чем с Мэлло, правда?

У первого стакана показалось дно; поскольку идея грызть лед меня не впечатлила, я заказал еще одну порцию.

Мэлло неудобен. Мэлло может разозлиться, может расстроиться, может психануть и разрядить обойму в стену. Конечно, рядом с таким не хочется находиться, вдруг в следующий раз перепутает стену с живым человеком… А еще Мэлло почти не умеет выражать благодарность. Рыжий, тебе надо, чтобы тебя по головке погладили и сказали, что ты умничка? Ты мог об этом сказать! Ради тебя я бы попробовал…

Третий стакан мне налили уже без дополнительных просьб.

Но теперь — никогда. Мэтт, ты поступил со мной так, как с лучшими друзьями не поступают. Чего ты хотел этим добиться? Ты пробуешь меня воспитывать? Это очень плохая идея. Я такой, какой я есть; меня можно таким принимать, можно — воротить нос и отталкивать, но меняться по чьей-то прихоти я не намерен. Я вынужден носить титул Номера Два, но я уверен, что долго так продолжаться не будет. Я докажу всему миру и в первую очередь тебе, Мэтти, что я лучший.

Залпом выпив еще порцию, я встал и понял, что меня как-то пошатывает. Однако голова при этом оставалась непросительно ясной, поэтому я махнул бармену, чтобы добавил.

Пятому стакану не повезло. Неловко взмахнув рукой, я уронил его на пол, обрызгавшись сам и обрызгав сидевшего рядом мужчину. Я уставился на рассыпавшиеся по полу осколки в янтарных брызгах, вспоминая свою выходку с дисками. Невольно я улыбнулся.

— Эй, малец, извиняться тебя мамочка не научила? — раздался рядом со мной голос.

С трудом оторвав взгляд от пола, я посмотрел на источник раздажения. Им оказался тот самый мужчина, который неудачно случился рядом.

— Что ты на меня уставился? — возмутился он.

— Отвали, — пробормотал я.

— Что?! — он вскочил со своего места и, сжав кулаки, двинулся на меня.

— Отвали, пока жив, — повторил я, нашаривая кобуру.

— Эй, парень, не глупи, — рядом со мной оказался охранник. — Иди свежим воздухом подыши, тебе уже хватит пить.

Я попробовал вывернуться из его рук, но потерял равновесие и в результате вынужден был зацепиться за его шею, чтобы не упасть.

— Малыш, ты очарователен, но я все-таки предпочитаю девушек, — усмехнулся охранник, выволакивая меня на улицу. — Все, иди. Обратно я тебя не пущу.

— Сам ты малыш, — огрызнулся я.

На самом деле, нарываться на неприятности мне очень не хотелось, потому что они могли существенно помешать моим планам по становлению Номером Один; именно поэтому я не полез доказывать, что я не гей, а побрел прочь.

Ноги сами вынесли меня к гостинице, в которой остановилась фройляйн Анна. Я решил, что это они хорошо придумали; возвращаться домой совсем не хотелось.

Фройляйн Анна открыла не сразу; увидев на пороге меня, она очень удивилась.

— Михаэль? Тебе что-то надо? — спросила она.

— Надо. Тебя, — сообщил я, отодвигая ее и проходя в номер.

Она с опаской наблюдала за тем, как я снимаю куртку, со второго раза вешаю ее на крючок. Потом я разулся и, придерживаясь за стену, пошел в комнату.

— Михаэль, что случилось? Почему ты пьян? — было похоже, что фройляйн Анна была всерьез обеспокоена.

— Какая разница, — отмахнулся я, падая на диван и закрывая лицо руками.

Фройляйн Анна обошла диван, села за стол, на котором стоял ноутбук.

— Хорошо, можешь оставаться, только мне надо кое-что доделать по работе, — сказала она.

Некоторое время мы сидели в тишине, нарушаемой только стуком клавиш. Я поймал себя на том, что снова думаю о Мэтте, о том, как он будет поражен, когда окажется, что я лучше Ниа… Помотав головой, я поднялся и подошел сзади к фройляйн Анне. Она была целиком сосредоточена на тексте, что набирала, и не обратила на меня внимания. Тогда я наклонился и, отведя ее длинные светлые волосы, обычно собранные в хвост, но сегодня распущенные, в сторону, поцеловал ее в шею.

Этого фройляйн Анна проигнорировать уже не могла; она аккуратно отклонилась в сторону, показывая мне тем самым, что не хочет отвлекаться от работы.

Я вздохнул и вышел обратно в прихожую: я вспомнил о диске в кармане. Вернувшись к фройляйн Анне, я протянул ей коробку и попросил:

— Поставь это.

Она не глядя взяла протянутую вещь, включила.

Услышав первые аккорды «Апассионаты», я улыбнулся. Крючки на блузке фройляйн Анны довольно быстро оказались растегнутыми; я гладил руками ее грудь, сосредотачиваясь на игре с сосками, одновременно с этим я целовал ее выступающую ключицу.

— Михаэль, ну что ты такой настырный, я же сказала, что занята! — выдохнула фройляйн Анна; впрочем, судя по ее голосу, она нисколько не возражал против моих действий.

— Я не могу находиться с тобой наедине и не думать о том, как ты прекрасна, когда раздета, — прошептал я, на миг отрываясь от поцелуев.

— Ох, ну что с тобой поделаешь, — она сохранила документ и выключила ноутбук. — Давай, перебирайся ко мне.

Я перелез через спинку дивана и упал в объятия фройляйн Анны.


*


Утро для Мэлло началось с головной боли. С трудом разлепив глаза, он огляделся вокруг, пытаясь сообразить, где находится.

Сквозь неплотно задернутые шторы пробивался свет; от подушки приятно пахло женскими духами, однако в постели кроме него никого не было. Все это позволило сделать ему вывод, что проснулся он вовсе не дома.

На тумбочке нашелся стакан воды и таблетка. Приняв лекарство, Мэлло снова закрыл глаза, ожидая пока оно подействует и он сможет трезво мыслить.

Через пятнадцать минут способность анализировать все-таки вернулась к нему, к тому же он обнаружил записку от Анны, в которой она извинялась за то, что вынуждена была уйти, не дожидаясь его пробуждения; она сообщала, что неотложные дела требуют ее вмешательства.

Чертыхнувшись, Мэлло сполз с кровати и пошел в душ.

Через полчаса он смог одеться, найти оставленные ключи от номера и выдвинуться в сторону дома. Он был уверен, что Ниа с Мэттом не упустят шанса поиздеваться над ним по поводу ночного отсутствия, но он твердо решил не обращать внимания на насмешки: будущему Номер Один не к лицу размениваться на мелочи.


*


Худенькая девочка лет двенадцати шла по улице, размахивая портфелем. Сегодня их отпустили с занятий пораньше, и она была этому очень рада, потому что выдался редкий для начала ноября солнечный день. Она думала, не купить ли ей мороженого, или лучше отложить деньги в копилку: она уже месяц мечтала о велосипеде. Она остановилась у палатки. Зеленый шарик фисташкового мороженого даже на вид был очень вкусным; девочка полезла в карман за монетами…

— Малышка, ты любишь сладкое?

Девочка обернулась. Рядом с ней стояла светловолосая женщина в солнцезащитных очках и улыбалась.

— Люблю, — кивнула девочка. — Все дети любят.

— Давай я тебе мороженое куплю, — предложила женщина и, не дожидаясь ответа, обратилась к продавцу: — Два рожка, пожалуйста.

— Мне мама не разрешает принимать подарки от незнакомых, — сказала девочка, осторожно отступая назад.

— Ой, ну что ты, это же такие мелочи! — засмеялась женщина. — Угощайся.

Девочка нерешительно взяла мороженое и лизнула его. В то же мгновение с ее личика исчезла настороженность, сменившись восторгом.

— Вкусно, правда? — спросила женщина.

— Да! — согласилась девочка.

— А хочешь, я тебя на мотоцикле покатаю?

Девочка задумалась. Было видно, что она разрывается между наставлениями родителей и желанием покататься. Она посмотрела на женщину внимательней: та была невысокого роста, стройная и очень красивая. Очевидно, она решила, что от такого человека можно не ждать беды, поэтому сказала, хитро улыбнувшись:

— Хочу! А где ваш мотоцикл?

— Я его оставила в начале улицы. Пойдем, покажу.

Девочка пожала плечами и пошла следом за женщиной, не переставая облизывать мороженое.

Их путь лежал через небольшой скверик. Женщина все время оглядывалась по сторонам, но девочка не обращала на это внимания.

Вдруг женщина резко развернулась, в ее руках блеснуло что-то черное.

— Ой, — девочка расширенными от ужаса глазами смотрела на направленное на нее дуло пистолета.

— Прости, малышка, — шепнула женщина.

Глушитель не дал звуку выстрела вызвать переполох. Девочка с аккуратной дырочкой во лбу беззвучно упала на землю; недоеденное мороженое шлепнулось рядом.

Женщина опустилась на колени рядом с трупом. Она отвела белые волосы девочки и, обмакнув палец в кровь, вывела букву N. Потом она вложила шоколадку в доверчиво открытую ладошку, а мороженое забрала. Осмотрев дело рук своих, женщина довольно усмехнулась и поспешила туда, где ее действительно ждал мотоцикл.


*


Ниа

Мэлло не пришел ночевать, что меня несколько обеспокоило. Я понимал, что он уже достаточно взрослый мальчик, чтобы самому решать, как проводить свободное время; но одновременно с этим я чувствовал некоторое волнение по поводу того состояния, в котором он покинул квартиру.

Мэтт вообще не находил себе места. Он пробовал позвонить Михаэлю, но оказалось, что тот забыл взять с собой телефон.

Я сидел на полу и пытался разобраться с осколками дисков; это оказалось действительно сложнее, чем собирать паззл, потому что дисков было много и все они были одной формы, тогда как детали мозаики всегда складывались лишь в одну фигуру, чаще всего — прямоугольник. Майл ходил вокруг меня кругами и бормотал что-то про какую-то Анну.

— О чем ты? — не выдержал я после пятнадцатого оборота Мэтта вокруг оси имени меня.

— О подружке Мэлло. Она немка и ее зовут Анной, но она как-то оказалась здесь. Утверждает, что приехала в командировку, — объяснил Мэтт.

— Тебя смущает, что у него есть девушка, а у тебя нет?

— Ниа, не говори ерунды! — возмутился Майл. — Она подозрительна, эта Анна.

— И чем же?

— Она говорила, что работает воспитательницей. Какие тут командировки?! Потом, когда я ее впервые увидел, она ни слова не понимала по-английски, а теперь говорит почти свободно! А еще эта милая леди где-то научилась стрелять: она здорово нас выручила в Винчестере, застрелив четвертого похитителя.

— А похитители говорили о том, что они подчиняются какой-то женщине, — закончил я за Мэтта. — Знаешь, я готов разделить твое беспокойство.

— Вот! — наставительно поднял палец Майл. — А Мэлло ведь доверяет ей!

Фактов, приведенных Мэттом, на самом деле, было недостаточно для обвинения Анны; но их вполне хватало, чтобы начать ее проверять.

— Мы расспросим Мэлло о ней, когда он вернется, — сказал я. — А теперь, пожалуйста, прекрати мельтешить и не мешай мне думать.

Мэтт кинул на меня недовольный взгляд, но все-таки сел в кресло. Через некоторое время я услышал писк какой-то игрушки: у Мэтта были свои способы сосредоточиться.


========== Глава 8 ==========


Писк почтовой программы пронесся по квартире и чуть не заставил Мэтта кубарем скатиться с лестницы. К счастью, у компьютера очень вовремя оказался Ниа, который и крикнул рыжему, чтобы особо не радовался: письмо пришло не от Мэлло, а от осведомителей Номера Один.

Презрительно фыркнув, Мэтт степенно спустился вниз, изображая, что ему, в общем-то, все равно, где носит одного светловолосого негодника.

— Новый труп, — будничным тоном сообщил Ниа.

— Жизнь, как всегда, прекрасна и удивительна, — встав в позу древнеримского оратора, продекламировал Мэтт.

— Не без того, — согласился Номер Один. — Мэри Глостер, двенадцать лет.

Майл поперхнулся чаем, который в недобрый час решил глотнуть.

— Она совсем… того?

— Мэри-то? Да, совсем мертва.

— Ниа! Я рад, что ты научился шутить, но не стоит пользоваться этим умением так часто! — возопил Мэтт.

— Насчет психического состояния нашей Госпожи ничего не могу тебе сказать, — смиренно произнес Ниа. — Теперь ты доволен?

— Вполне, — буркнул Майл, скачивая с главного компьютера на свой ноутбук новые данные.

Следующие полчаса прошли в напряженном молчании.

Ниа собирал свои диски, Мэтт клацал мышью и недовольно шипел, когда очередной слишком уж расторопный монстр ранил его персонажа. Им обоим нужен был Мэлло, чтобы тот съездил на новое место преступления; однако он не торопился возвращаться.

Именно поэтому звук поворачиваемого в замочной скважине ключа показался им райской музыкой.

— Мэлло, ты вернулся! — обрадовался Мэтт. — А где ты был?

— Сковородкой забыла вооружиться, добрая женушка, — заметил Михаэль.

Мэтт замер на полпути. Радостное выражение сползло с его лица, теперь он выглядел обескураженным. Мэлло прошел в комнату, ни на кого не глядя, кинул связку ключей на стол, рядом положил пакет.

— Сигареты и кое-что по мелочи из еды я вам купил, — сообщил он. — От голода не умрете.

— Благодетель ты наш, — протянул Мэтт.

— Новое убийство, — подал голос Ниа.

— Город? — поинтересовался Мэлло.

— Маргит. Записывай адрес, — Номер Один продиктовал необходимую информацию.

— Хорошо, — блондин нашел свой телефон, взял его, сунул в карман. — Если задержусь, на ночь останусь у Анны. Удачного вам мозгового штурма, — он развернулся на каблуках и покинул квартиру, по-прежнему не бросив ни одного взгляда на коллег.

— Нам объявлен бойкот, — подытожил Ниа. — Поздравляю, Мэтт.

— Иди ты, — отмахнулся Майл, забирая пакет и удаляясь на кухню.


*


Черный спортивный мотоцикл несся по дороге на восток от Лондона. Его хозяин выжимал максимальную скорость, рискую нацеплять на хвост целую «гирлянду» полицейских; впрочем, ему в очередной раз несказанно везло — и никто не пробовал его преследовать и наказывать штрафом за многократное превышение допустимой скорости.

Телефон в кармане завозился, требуя внимания. Мэлло поморщился, но даже не подумал остановиться и ответить на звонок, тем более что тот был далеко не первым. Он прекрасно знал, кто звонит ему и с какой целью, но ему совершенно не хотелось выяснять отношения и портить только-только улучшившееся настроение. Однако на этот раз вибрация была куда короче: очевидно, отчаявшись дозвониться, Мэтт прислал сообщение.

Губы дрогнули, складываясь в злую ухмылку.

На том месте, где нашли тело жертвы, Мэлло уже ждал полицейский. Блондин презрительно фыркнул, окидывая взглядом невысокого костлявого служащего правопорядка, и быстро обошел весь сквер. Как он и ожидал, никаких улик не обнаружилось.

Следующий пунктом его экскурсии в Маргит стал морг.

Мэлло с совершенно скучающим видом подошел к столу, на котором лежало то, что раньше было человеком. Он отметил, что размеры тела какие-то слишком маленькие, но решил, что низкорослость — просто общая беда жителей этого городка, совершенно спокойно откинул простынь… И невольно отступил на шаг, не веря своим глазам.

Если бы не огнестрельное ранение в голову, девочка казалась бы ангелочком, сошедшим с небес на грешную землю. Белокурые волосы разметались в беспорядке, напоминая ореол, что рисуют на иконах святых. Михаэль сжал в кулаке распятие розария и прошептал:

— Господи, ее-то за что…

Полицейский, который его сопровождал, кашлянул.

— Сэр, вам нехорошо? — спросил он.

Мэлло с трудом подавил желание развернуться и врезать ему с ноги.

— Что было при ней?

— Портфель с учебниками и шоколадка. Ничего подозрительного.

Мэлло кивнул. На первый взгляд любому бы показалось, что это обычные вещи школьницы; но воспитанник приюта Вамми ясно увидел сообщение: «Я знаю, что именно ты будешь осматривать место преступления. Привет, Мэлло». Госпожа выказывала свою осведомленность, дразнила из-за угла, но ничем не выдавала себя.

— Спасибо за сотрудничество, — произнес Михаэль, тщательно следя за звучанием своего голоса. — Думаю, мне нет больше необходимости здесь оставаться.

После мертвого света электрических ламп морга тусклое солнце, с трудом пробивающееся сквозь завесу облаков, показалось Мэлло самым желанным и прекрасным, что только может быть в мире. Одновременно с этим он подумал, что на шоколад в ближайшие несколько дней вряд ли сможет даже просто смотреть, не то, что есть.

Телефон в очередной раз подал признаки жизни. Чертыхнувшись, Михаэль вытащил его и уставился на экран: три новых сообщения. Разумеется, все три оказались от одного отправителя — от Мэтта.

«Белобрысый, кончай дуться. Я с ума сойду в компании Ниа».

«Мэлло, не молчи. Иначе тебе придется арестовать меня за преднамеренное убийство одного чересчур умного детектива».

«Позвони мне, как только освободишься. Я больше не могу, я сейчас в окно сбегу».

Мэлло усмехнулся. Он представил, как Ниа диктует Мэтту очередное задание, а тот, закатывая глаза, падает лбом на клавиатуру и просит пощады.

Звонить Михаэль не собирался. Вместо этого он решил прогуляться по городу; на пути очень удачно попался мороженщик, у которого Мэлло не удержался и взял рожок шоколадного.

День клонился к вечеру, к тому же начал накрапывать мелкий дождик. Михаэль задумался, хочет ли он ехать в темноте по скользкой от влаги дороге, и пришел к выводу, что предпочтет остаться на ночь в Маргите. Отыскать отель оказалось простым делом; Мэлло снял люкс и вскоре уже блаженно растянулся на роскошной двуспальной кровати.

Уже засыпая, он слышал, что мобильный снова завибрировал, но открывать глаза и читать очередное дурацкое сообщение от Мэтта он не стал. В конце концов, рыжий должен был в полной мере прочувствовать, что это такое — когда тебя игнорирует тот, от кого ты такого совсем не ждешь. А вот когда до него дойдет, что с друзьями так не поступают, тогда можно будет и сменить гнев на милость; Мэлло никогда бы не признался, но все-таки ему было неуютно вдали от полосатого компьютерного гения. И чертовски приятно, что тот заваливал его ничего не значащими сообщениями, между строк которых отчетливо проступало «Придурок, я места себе не нахожу от беспокойства за тебя!»


*


Первое, что сделал Мэтт, когда проснулся — он проверил, нет ли пропущенных звонков или новых сообщений, но его ждало разочарование: Мэлло так и не соизволил ответить. Он надеялся, что сможет пронять того хотя бы последней sms, в которой он извинялся и одновременно грозился удушить, как только увидит, но друг то ли успел к тому времени уснуть, то ли действительно серьезно обиделся. В последнее Мэтту верилось с трудом: все-таки Мэлло давно уже вырос из детских обид.

В любом случае день пятого ноября обещал пройти в том же нервном ожидании, что и предыдущий.

Ради интереса Мэтт решил поискать по базам данных хоть какую-нибудь информацию об Анне. Ему не составило труда найти информацию по всем государственным учреждениям для детей в Германии; из них он выбрал только те, что находились в городе, где они с Мэлло провели три дня вдвоем. Среди работников обнаружилось около двух десятков Анн — имя было весьма распространенным. Больше половины этих женщин родились до 1960 года. Еще четыре — до 1970. Оставшиеся были моложе, но из прилагающихся к делам фотографий выяснилось, что среди них не было ни одной блондинки, только рыжие, шатенки и брюнетки.

Мэтт несколько раз перепроверил досье, боясь, что что-то мог пропустить. Потом помимо детских садов принялся за школы, но и там его ждала неудача. Нужной Анны не было нигде.

Дотянувшись до мобильного, Мэтт снова набрал номер Мэлло. Целую минуту он слушал длинные гудки, после чего связь прервалась.

— Я совсем ничего не понимаю, — пробормотал Майл, невидящим взглядом уставившись в стену.

— Поищи по социальным сетям, — предложил Ниа.

— Я знаю только имя и внешность! Ты хоть представляешь, сколько блондинок носит это имя?!

— Наверное, много. Частные заведения ты проверял?

— Точно! — Мэтт даже подпрыгнул. — Ниа, ты гений!

Поиски по частным детским садам заняли больше времени, но Майлу все-таки удалось вытрясти из какой-то очень засекреченной базы необходимое. Анн там оказалось поменьше, только самая молодая из них родилась в 1980 году. Фотографии, к величайшему сожалению Мэтта, не прилагалось; но он решил, что и это не та: подружка Мэлло выглядела от силы на двадцать три года, тридцать ей нельзя было дать и в кошмарном сне.

— Пусто, — объявил он.

— Значит, она не работает воспитательницей, — сказал Ниа.

— Какой ты умный, я бы ни за что не догадался, — съязвил Мэтт.

— Лучше сообрази нам что-нибудь на обед, — равнодушно откликнулся Номер Один.

— Так точно, господин!

— И прекрати паясничать.

Мэтт показал ему язык, но Ниа сидел к нему спиной и поэтому никак не отреагировал на детскую шутку.

Засунув пиццу в микроволновую печь, Майл прислонился к столу и закрыл глаза. Ночью он спал плохо, лег поздно, проснулся рано, поэтому теперь вынужден был бороться с сонливостью. Его не оставляло беспокойство за Мэлло; сначала он боялся, что блондин может не справится с управлением и улететь в кювет; потом налетел страх из-за Анны; последним нехорошим ощущением стала боязнь, что Мэлло напьется и полезет выяснять отношения с кем-нибудь, кто ему покажется достаточно подозрительным. Несмотря на владение оружием и некоторую физическую подготовку, Мэлло вряд ли справился бы больше, чем с двумя противниками; ему с головой хватило бы и одного, хорошо натренированного и не испытывающего нежных чувств к заносчивым белобрысым врединам.

Мэтт вздохнул, запрещая себе нервничать. Он постарался убедить себя в том, что Мэлло — чертов везунчик, что он из любой грязи выберется чистеньким и сухим, да еще и отшлепает всех, кто попробует криво на него посмотреть. Выбрался же он из пожара, который сам и устроил, отделавшись только шрамом…

Только?

Мэтт чувствовал, что для Мэлло этот шрам — отметка похуже статуса Номера Два. Вечное напоминание о том, что пришлось прибегнуть к крайним мерам, что пришлось прикрывать собственное отступление взрывом. И, конечно же, шрам превратил Мэлло из дамского угодника в человека, вынужденного надвигать капюшон на глаза, чтобы никто не мог разглядеть его лица.

Взяв телефон, Мэтт быстро набрал: «Мэлло, возвращайся скорее». Несколько секунд боролся сам с собой, но все-таки нажал на «отправить». Сообщение полетело к адресату; пискнул отчет о доставке, рапортуя об удачном выполнении квеста.

Микроволновка заверещала, требуя, чтобы из нее вытащили все лишнее. Мэтт усмехнулся, подумав, что с техникой ему куда проще общаться, нежели с людьми. Ниа вряд ли догадывался, что нормальные люди обедают, сидя за столом на кухне, поэтому Майлу пришлось тащить тарелки с едой прямо в компьютерный зал. Телефон остался лежать забытым на подоконнике.


*


Было уже за полночь, когда Мэлло въехал на стоянку. Два часа назад он звонил Анне и выяснил, что онасобирается работать как минимум до трех утра; он пообещал прийти и снова помешать, получил разрешение на варварские действия и отправился в обратный путь в Лондон. Целый день он шатался по Маргиту, пытаясь сообразить, какой женщине они успели здорово насолить, чтобы она могла пойти на то, что изначально противоречит ее природе. И если до убийства в Маргите ему было просто интересно взглянуть на преступницу, то теперь он готов был приговорить ее к смертной казни и собственноручно привести приговор в исполнение. Потому что убийство двенадцатилетней девочки являлось непростительным грехом в градации Михаэля Келя.

Дверь в квартиру оказалась незапертой. Это было Мэлло на руку, тем более что ключи он не брал с собой, а заявлять о себе громкой трелью звонка ему совсем не хотелось.

Свет в помещении не горел; лишь видно было синеватое мерцание мониторов компьютеров. Удивившись, он беззвучно проскользнул в комнату.

Мэтт сидел на полу с ноутбуком на коленях и играл во что-то с очень плохой графикой; Ниа отстутствовал. Зато на его привычном месте было разложено восемнадцать кругляшков дисков; если бы Михаэль не разбивал их сам, он решил бы, что они все целые.

— Он что… Их все-таки собрал? — шепотом спросил Мэлло.

— Угу, — кивнул Мэтт. — Видишь, какой трудолюбивый!

— Да уж, — хмыкнул Михаэль. — А где трудяга сейчас?

— Я его спать отправил, — признался Майл. — Достал он меня, если честно.

— А сам почему не спишь? — Мэлло вошел в комнату, аккуратно обходя провода, расставленные на полу игрушки и забытые тарелки.

— Тебя жду, — тихо сказал Мэтт.

— Хорошее занятие, — одобрил блондин. — А с чего ты решил, что я сегодня вернусь?

— Я ничего не решал, просто подумал, что буду сидеть тут, пока не свалюсь. Ты же ключей не взял, а просыпаться от истеричных взвизгов звонка — то еще удовольствие.

— Ага. Верю, — хмыкнул Мэлло.

Носком ботинка он аккуратно поддел ноутбук, сдвигая его с колен рыжего на пол.

— Я был бы благодарен, если бы ты хоть на миг оторвался от своих игрушек, разговаривая со мной, — пояснил он.

Мэтт с тяжелым вздохом поднялся и понял, что они с Мэлло стоят нос к носу. И, поддавшись внезапному порыву, он сгреб блондина в объятия.

— Задушишь, дурак! — возмутился Мэлло, кладя руки на плечи друга.

— А я предупреждал, — фыркнул Мэтт. — Ты что творишь, сволочь? Уехал к черту на рога и игнорируешь звонки! Мог бы хоть маякнуть, что ты жив…

— Прости. Но ты сам виноват.

— Я?! — Майл выпустил Михаэля, но не стал отходить, чтобы увеличить между ними расстояние.

— Ты меня разозлил, — пояснил блондин.

— Ты приревновал меня к Ниа, что ли? — тихо рассмеялся Мэтт. — Точно с ума сошел.

— Ничего я не ревновал, — пробормотал Мэлло, уставившись в пол.

— Хорошо, не ревновал, — согласился рыжий. — Будем считать, что просто свихнулся.

Мэлло поднял взгляд и внимательно посмотрел в глаза друга. Мэтт улыбался; казалось, выключи компьютер — и рыжий начнет светиться самостоятельно; в самой глубине его зрачков истаивал последний призрак беспокойства.

— Запомни, белобрысый, — прошептал компьютерный гений. — Я никогда не променяю тебя ни на кого другого, будь он хоть Номером Один, хоть Сто тридцать пять.

Мэлло промолчал. Они стояли так близко, что их дыхание смешивалось; блондину было достаточно лишь чуть наклониться, чтобы коснуться губ рыжего своими…

Отогнав странную мысль, Михаэль улыбнулся.

— Спасибо.

— На «спасибо» сигареты не купишь, — хихикнул Мэтт.

— Да, кстати. А почему я узнаю о том, что тебе курить нельзя, от Ниа? — поинтересовался Мэлло.

— А я забыл, — выкрутился Майл.

— Ладно, черт с тобой, — махнул рукой Михаэль. — Я тебе не заботливая мамочка, в конце концов, твое здоровье — твои проблемы. Я пойду уже, пожалуй. Ты меня увидел, убедился, что меня никто не убил — теперь я должен об этом сообщить Анне.

— Почему ты ей так доверяешь? Я проверял по базам данных… Я не нашел ее среди работников детских садов.

— Только не говори, что вы ее подозреваете во всех этих убийствах! Она на такое не способна. Насчет места работы — хорошо, я спрошу ее. Для того, чтобы ты не волновался, отпуская меня на свидания с моей девушкой.

Мэлло забрал свои ключи и ушел.

Мэтт снова сел на пол и схватился за голову. Он поймал себя на желании поцеловать блондина — и это всерьез насторожило.


========== Глава 9 ==========


Мэлло

Похоже, бесцельно слоняться по городу уже становится моей привычкой. Правда, Лондон в этом отношении был куда интересней того же Маргита; периодически мне попадались довольно экстравагантные личности, при виде которых я не знал, что делать — смеяться или бежать прочь.

Предыдущий день я провел в номере отеля. Моя фройляйн Анна покинула меня рано утром и вернулась только вечером, усталая и не очень веселая, но я приложил все усилия, чтобы ее настроение улучшиось; попутно я ненавязчиво поинтересовался о месте ее работы. Она ответила, что является сотрудницей маленького частного детского сада, где в штате числится всего десять человек. Когда я упомянул, что Мэтт не смог ничего о ней найти, фройляйн Анна рассмеялась и сказала, что может собой гордиться. Я так и не понял, что же она имела в виду, потому что она выбрала наилучший способ отвлечь меня от любых мыслей о работе… Что и говорить, минет у этой воспитательницы всегда получался фантастическим — и лишающим меня способности рассуждать.

А теперь я неспеша шел по Лондону и рассматривал прохожих.

Мимо меня чинно прошествовали две пожилых чопорных леди — из тех, кто обязательно содержат штат садовников для ухода за садом; для таких невероятной трагедией будет обнаружить непостриженный куст на своей территории. Я никогда не разделял любви некоторых людей к неодушевленным предметам, однако у подобных леди было одно преимущество перед всеми другими жителями этого огромнейшего города — они всегда выглядели подчеркнуто идеально. Даже я не мог ни к чему прицепиться.

Следующей мое внимание привлекла девочка в очень короткой юбке и полосатых гольфах. Она нарезала круги вокруг фонарного столба и то и дело поглядывала на экран своего мобильного: очевидно, ожидала подружку, а то и друга. На ее сумке висело столько значков, что они постоянно цеплялись друг за друга и издавали довольно неприятный скрежет. Самой забавной частью образа этой девушки мне показался ободок с ушками. Я подумал, что она наверняка является поклонницей аниме.

Троица парней на углу о чем-то громко и эмоционально спорила. Прислушавшись, я узнал, что какой-то Дэни крупно их «подставил», и теперь они решали, как же отомстить. Большую часть слов ребята искажали почти до неузнаваемости; я даже начал всерьез опасаться, не занесло ли меня в Ист-Энд; но потом решил, что это, наверное, у молодежи новая мода — намеренно коверкать свою речь.

Случайно бросив взгляд на витрину одного магазина одежды, я увидел женщину, кого-то мне очень напомнившую. Я не мог ее слышать, но по тому, как она размахивала руками, было видно, что она крайне недовольна. Стоявший рядом с ней продавец-консультант боязливо втянул голову в плечи и загнанно оглядывался по сторонам, надеясь, что кто-нибудь из коллег придет на помощь. Светлые волосы женщины рассыпались в беспорядке по плечам, челка лезла в глаза; в какой-то момент она повернулась ко мне лицом и я отшатнулся — слишком пронзительным оказался ее взгляд; кроме того, она не была англичанкой, скорее она происходила из азиатов. Нет, я определенно видел ее раньше, причем не раз, но никак не мог сообразить, где же именно.

Мужчины в строгих костюмах, ведущие «под локоток» своих дам в музеи или театры, меня смешили. Не то, чтобы они выглядели глупо, но просто я находил крайне забавным обычай носить неудобную, но — по мнение общественности! — роскошную одежду. Если бы меня спросили, я бы ответил, что самая шикарная одежда — это кожа и винил; впрочем, по мне это было заметно и без лишних вопросов.

Но «гвоздем» моей прогулки стал высокий парень явно африканского происхождения. Шоколадный оттенок его кожи выделял его из толпы; помимо этого, на нем был ярко-красная куртка и черные штаны. У его ног стоял магнитофон, из которого лилась ритмичная, но абсолютно бессмысленная музыка; парень танцевал, привлекая к себе всеобщее внимание. Я не удержался и тоже остановился возле него; меня поразила фантастическая плавность его движений и грация, которую редко заподозришь в двухметровых людях. Я даже кинул несколько монет в протянутую бейсболку.

Многие люди, приезжая в новый для них город, любят осматривать архитектуру, но такой подход был не для меня. И дело вовсе не в том, что в Лондоне я был много раз (спасибо, Роджер и беспечальное детство в приюте Вамми!), а просто потому, что здания, будь они хоть трижды прекрасные, стоят так, как их поставили; а люди… Люди — куда интереснее. Они могут меняться каждый день, могут сохранять один и тот же имидж годами, но всегда найдется то, за что зацепится взгляд. Архитектурные же излишества всегда проходили мимо меня, нисколько не интересуя. Каменное изваяние не в силах выкинуть что-нибудь, что заставит меня засмеяться или остановиться в недоумении.

А еще без знания людей, их привычек, их мотивов и чаяний невозможно выбрать тот путь, что приведет меня на пьедестал Номера Один. С самого детства я умел учиться на всем, что попадалось мне под руку, будь то книга, чужой конспект или сосед по парте. Учиться я продолжаю и сейчас; столь полезное занятие не стоит бросать, даже когда кажется, что умеешь все. В любом случае это иллюзия; в мире неисчислимое количество того, что покажется новым и неизведанным при первом знакомстве.

Главная ошибка Мэтта — он замкнулся в своем маленьком мирке, где его окружают компьютеры и куда нет дороги людям. Я не знаю, что случилось с ним в детстве, но уверен, что именно неприятные воспоминания заставили его оттолкнуть всех, кроме одного человека — кроме меня. Чем я заслужил такую честь — остается неизвестным; однако я не буду лезть в душу к лучшему другу: захочет — расскажет сам. В конце концов, я сам не потерплю вопросов о своей жизни до приюта.

Анализировать поступки Ниа — дело неблагодарное. Он держит эмоции под таким амбарным замком, что иной раз диву даешься: нормальный парень девятнадцати лет должен бы уже вовсю интересоваться противоположным полом; на худой конец — своим же собственным. Но нет, наш гений не таков. Все, что отвлекает его от мыслительного процесса — мишура, а мишура должна быть удалена из пределов видимости и досягаемости, дабы не мешать одним своим существованием.

Каким образом это апатичное чудо смогло обойти меня, я, видимо, никогда не смогу понять. Хотя я уверен почти на семьдесят процентов, что скоро этим вопросом придется задаваться Ниа.


*


Мэтт

Логика подсказывала, что очередное убийство произойдет в городе с названием на букву «н» — так оно и произошло: в Ньюкасле прямо у кинотеатра была застрелена женщина двадцати четырех лет. Ниа предположил, что на этом наша Госпожа должна приостановиться и попробовать выйти на контакт, потому что имена закончились. К слову, мы так и не поняли, кого она поимела в виду, убивая в Тонтоне и Рае, но это казалось совершенно неважным.

Не так давно позвонил Мэлло и сказал, что Анна продолжает настаивать на своей работе в детском саду, уточнив только, что он очень маленький, что могло помешать ему попасть в официальную базу данных. Ну да, как будто он сам не знает, что я редко пользуюсь чем-то официальным: в них слишком часто искажается информация в угоду каким-то политическим взглядам или еще чему.

Так или иначе, но мы с Ниа твердо решили вывести подружку Мэлло на чистую воду. В конце концов, нехорошо врать тому, кого любишь.

Когда я изучал фотографии со спутника того места, где произошло очередное преступление, я заметил одну маленькую детальку, которая мне показалась весьма занимательной. Совершив почти невообразимый финт ушами, я выцарапал изображение лучшего качества, что подтвердило мою догадку: у кинотеатра были развешены камеры видеонаблюдения.

Я поделился своей находкой с Ниа; тут мгновенно с кем-то связался и потребовал записи. На том конце провода поныли что-то о невозможности передачи, но быстро сдались и пообещали прислать. Спустя пятнадцать минут мы с Ниа уже смотрели наискучнейшее кино под названием «Поймай нужную личность при отвратительном качестве передачи картинки».

Госпожа оказалась все-таки не такой дурой — она ни разу не засветила на пленке свое, без сомнения, очаровательное личико, зато мы вдоволь насмотрелись на ее длинный хвост и ладно сложенную фигурку. Несмотря на то, что запись была черно-белой, можно было с уверенностью сказать, что Госпожа является типичной представительницей вида «блондинка обыкновенная натуральная».

Ниа посоветовал мне не делать поспешных выводов и отвлекся на раскладывание пасьянса (никогда бы не подумал, что малыш интересуется игральными картами). Целых пять минут я тщательно следовал его совету, но потом плюнул и заявил, что Госпожа ну очень похожа на Анну.

Номер Один, ни разу не видевший подругу Мэлло, вынужден был верить мне на слово; но его запас терпения был просто неистощим, поэтому он сказал, что предпочтет сначала с ней встретиться, а потом уже обвинять во всех смертных грехах, начиная от невовремя съеденного яблока.

Впрочем, я и без него видел один существенный пробел в моей гипотезе, а именно — мотивировка. У нее действительно не было поводов мстить Ниа или всем нам сразу; я готов был прозакладывать любимый ноутбук, что о существовании Номера Один она вообще не догадывалась: Мэлло не принадлежал к категории людей, что любят потрепать языком и ненароком выдать все секреты. Он вообще способен даже важную информацию выдать в самый последний момент — например, о том, что он готовился умереть, планируя похищение той японской телеведущей, Такады, я узнал только тогда, когда садился в машину. Белобрысый нахал скороговоркой мне это выпалил, вскочил на мотоцикл и умчался, оставив меня осмысливать сказанное. Как я удержался от того, чтобы догнать его и надавать ему по шее — удивляюсь до сих пор.

Но избавиться от ощущения какой-то «неправильности» Анны я не мог, как ни старался, не помогало даже то, что Мэлло доверял ей безоговорочно. Я напоминал себе снова и снова, что блондин не за красивые голубые глаза получил титул Номера Два, а за умение рационально мыслить и быстро соображать как минимум; однако мне все равно хотелось нестись туда, где она остановилась, и надеть на нее наручники.

Ниа оторвался от карт и сообщил, что считает Анну главным подозреваемым, но только из-за отстутствия других. И попросил позвонить Мэлло и организовать встречу.

Ничего лучше я все равно не мог сделать, поэтому я набрал номер и стал ждать ответа.

— Да? — голос Мэлло звучал с некоторым придыханием, я даже забеспокоился, что отвлекаю его от чего-то важного.

— Ты не занят? — на всякий случай спросил я.

— Не особо, — ответил белобрысый, но томность никуда не делась.

— Э… — я немного растерялся.

— Но это не значит, что я могу болтать с тобой час. Что-то случилось?

— А чем ты занимаешься? — поинтересовался я.

— С Анной я сейчас, — раздраженно пояснил Мэлло.

Я почувствовал, что краснею. Ниа недоуменно посмотрел на меня, но никак не прокомментировал это событие.

— Я как раз звоню по поводу нее, — сообщил я. — Ниа хочет, чтобы ты организовал нам встречу.

— Вы все еще продолжаете ее подозревать?! И не надоело ерундой заниматься?

— Прости, но мы обязаны проверять все версии. От нее же не убудет, если она познакомится с нашим гениальным Номером Один, тем более если она невиновна, как ты говоришь…

— Она невиновна не только потому, что я так говорю. Подожди секундочку, — Мэлло, кажется, прикрыл трубку рукой и спросил у своей девушки, не желает ли она пойти на свидание вчетвером. После паузы он снова заговорил: — Она может во вторник. Устроит?

Я передал его слова Ниа. Тот несколько мгновений размышлял, накручивая на палец прядь волос, потом кивнул.

— Да, вполне, — ответил я Мэлло.

— Замечательно. О месте договоримся позже, — и он отключился, не дожидаясь даже моего согласия.

Выдернуть несвоевременным звонком лучшего друга из постели девушки — похоже, на такой подвиг был способен только я.


*


Ниа

Дело об убийствах имени «N» нравилось мне все меньше, а идея Мэтта о причастности к нему девушки Мэлло — все больше. У нас было восемь жертв в семи городах и лишь одна подозреваемая, да и та притянутая за уши.

Мэтт и сам должен был понимать, что у Анны отсутствует мотив. Даже если предположить, что она — высококлассный профессионал какой-либо преступной группировки, остается непонятным, когда я успел перейти ей дорогу. По-хорошему, на моем счету было лишь одно раскрытое дело — история с Тетрадями Смерти. Логика подсказывала, что убийцу надо искать именно там; но факты упрямились и не давали этого сделать. Впервые в жизни я готов был ударить кулаком по столу, разрушая с трудом собранную конструкцию — я не мог найти того, кто мстил столь жестоко.

Буквы «р» и «т» не давали мне покоя. Я перебирал имена, фамилии, прозвища, но не было таких людей в моем окружении, кто мог бы обидеть Госпожу. То, как она требовала у своих пешек называть себя, наводило на мысли о том, что, возможно, она когда-то искала признания, не получила его — и теперь наверстывала упущенное, причем, прямо скажем, откровенно грязными методами. Это тоже было зацепкой, но столь призрачной, что она никак не могла помочь.

Анна легко согласилась на встречу, но это абсолютно ничего не значило. Если она невиновна, то ей не о чем и волноваться; если же убийца — она, то у нее появился удачный шанс дотянуться до своего обидчика, то есть меня. Я понимал, что сильно рискую, тем более что риск увеличивался засчет моей неуверенности, но другого выхода пока что не видел.

Я должен был расшифровать последние три имени, я чувствовал, что это даст ответ сразу на несколько вопросов, а то и на все.

Мэтт, кажется, решил, что все уже и без того понятно; договорившись с Мэлло (почему он краснел во время разговора, осталось для меня загадкой), он, довольный собой, исчез в своей виртуальной реальности.

Я же не мог удовлетвориться столь малым. Я пытался связать все торчащие хвосты воедино, смотать клубок в аккуратный шарик, но он вновь и вновь рассыпался прямо у меня в руках. Я верил в то, что Михаэль не стал бы доверять женщине, если бы чувствовал в ней угрозу; но в то же время я не забывал о его мечте превзойти меня — таким образом, он мог намеренно сближаться с преступницей, чтобы первым ее поймать с поличным. Но Майл упоминал, что Михаэль на все его намеки огрызался довольно резко. Насколько я знал Мэлло, он не стал бы врать своему другу, он вообще редко прибегал с инструменту лжи. Значит, он совершенно искренне верил в безгрешность собственной подруги…

Собственно, именно мнение Мэлло и было главным доводом против идеи Мэтта.

Замечая их трепетное отношение друг к другу, я все-таки не стал озвучивать эту мысль; кто знает, как они отреагируют, оказавшись в результате моих умозаключений противопоставленными один другому. Разумеется, я заботился о благополучном исходе расследования, а не об их амурных делах; но что-то глубоко внутри меня подсказывало, что и личную жизнь этих мальчишек трогать не стоит, если я не хочу узнать о том, насколько они меня сильнее в физическом плане.

Они не знали, что я видел их в ту ночь, когда Мэлло вернулся из Маргита. Со стороны их объятия и взгляды глаза в глаза выглядели вовсе не проявлениями дружеской заботы; так смотрят друг на друга влюбленные, чувствуя взаимную вину и мечтая извиниться.

С одной стороны, гомосексуальные отношения не являются нормой современного общества; с другой — я осознавал, что для них это будет лучшим выходом. Они вместе росли, почти не обращая внимания на окружающих; они вместе работали. В конце концов, даже выбор единственного достойного полного доверия человека у них совпал; они прекрасно сочетаются, как соседние кусочки мозаики.

Мэтт неожиданно громко вскрикнул, призывая проклятия на головы создателей очередной игрушки. Это помогло мне наконец переключиться на то, что действительно было важно. Мне надо было придумать, какие вопросы задать Анне, чтобы быстро определить степень ее причастности к делу — и я немедленно начал этим заниматься.


========== Глава 10 ==========


Местом встречи Анна выбрала Гайд-парк, настояв на том, чтобы прийти туда на рассвете. Мэлло одобрил это решение: если им придется стрелять, то так не пострадают случайные прохожие, которые, разумеется, в столь ранний час еще будут спать.

Ни Мэтт, ни Ниа спорить тоже не стали. Таким образом, им всем оставалось только ждать.


*


Мэтт

Самая страшная пытка — ожидание. А уж если неизвестно, что ты ждешь — так это совсем кошмар.

Понять женскую логику не под силу ни одному мужчине, но я старался изо всех сил, просчитывая возможные варианты развития событий в Гайд-парке. Я не верил в невиновность Анны, и у меня получалось, что стрельба будет обязательно.

Наверное, я был единственным, кто имел возражения против выбранного места — ну а что поделаешь, если неуютно я себя чувствую на открытом пространстве… Заявлять об этом я, правда, не стал — смысла не было: трое против одного. Уверен, что от Ниа моя нервозность не укрылась; но он, к счастью, никак не отреагировал. Скорее всего, он решил, что я опять нервничаю из-за Мэлло.

Нет, за Мэлло я, конечно, тоже волновался, но он же был уже совсем большой мальчик, что сможет в случае чего постоять за себя. Хотя из ситуации, когда на тебя направлено дуло пистолета, сложно выкрутиться, оставшись невредимым; но я, тем не менее, верил в удачу моего друга.

Воспоминания о том, как меня дырявили в двадцати пяти местах, вернулись очень невовремя. Я помнил, как больно это было; и невольно начинал бояться Анны. Человек — такое существо, что будь он хоть трижды гением, все равно не избавится от врожденных инстинктов; а мой инстинкт самосохранения сейчас орал о том, что я буду последним придурком, если пойду без бронежилета.

Но, с другой стороны, я в любом случае не мог резво прыгать по кустам в погоне за преступницей — все те же последствия свинцового подарочка; а тяжелое снаряжение наверняка бы еще больше ограничило мою подвижность.

— Возьми, — раздался над моим ухом голос Ниа.

Я обернулся к нему и очень удивился. Номер Один, одной рукой апатично теребя волосы, протягивал мне пистолет, брезгливо держа его двумя пальчиками.

— Ты столько играл в свои стрелялки, что уже должен был освоить это искусство в совершенстве, — сказал он. — Так что бери. Будешь моим телохранителем.

— Знаешь, стрелять виртуальных монстров — это одно, а выстрелить в живого человека… — я взял оружие; оно оказалось довольно тяжелым, странно, что Ниа так спокойно держал его на вытянутой руке.

— Знаю. Шансы на то, что тебе придется это сделать, ничтожно малы. Поэтому считай это просто страховкой. Может быть, это поможет тебе заодно справиться со страхом открытого пространства.

— Эй! — я возмутился. — Нет у меня агорафобии!

— Я не употреблял этот термин в отношении тебя, обрати на это внимание.

Пришлось признать, что этот маленький нахал снова меня обставил.

Я прицелился в стену, представляя милое личико Анны. Руки вроде бы не дрожали; я медленно надавил на курок… Раздался сухой щелчок.

— Не заряжен, — очень «своевременно» сообщил Ниа.

— Я должен выполнять обязанности твоего телохранителя, пользуясь пушкой как дубиной? «Кто сказал вам, что гитара — не ударный инструмент»? Что-то вроде этого? — я процитировал песенку, на которую не так давно напал в Интернете.

— Нет, конечно, — Номер Один поднял взгляд от своих роботов и посмотрел на меня честными-честными глазами. — Утром я тебе выдам патроны.

Я помотал головой, избавляясь от гипнотического эффекта. Чертов Ниа! Зато, по крайней мере, понятно, чем именно он очаровал в свое время L. Когда на тебя вот так смотрят, нельзя не назвать смотрящего своим наследником, даже если ты пять минут назад собирался выбрать совсем другого ребенка на эту роль.

Пришлось напомнить себе, что на самом деле L наследника так себе и не выбрал, потому что не успел. Жаль было расставаться с такой красивой теорией, но здравый смысл все-таки победил.


*


Светловолосая девушка кружилась по номеру отеля. Ее план был почти выполнен; до окончательной победы оставались сутки.

Она смогла разыграть все как по нотам. Она убила этих несчастных людей, которым не посчастливилось невовремя оказаться рядом с ней; она следила за Мэлло, оставаясь незамеченной. Она наконец могла собой гордиться! Прокол с похищением несколько омрачал ее счастье, но она не чувствовала особой вины из-за того, что четверо ее слуг умерли глупой смертью; в общем-то, они оказались недостаточно умны, а значит, были недостойны работать с ней.

Она докажет всему миру, что он ошибался! Что она — королева; она — богиня, а все остальное — пыль у ее ног. Ее так долго недооценивали, задвигали на задний план; а теперь она будет той, кому жалкие людишки будут поклоняться. Дело осталось за малым — уничтожить главную угрозу ее дальнейшему счастливому правлению — убить Ниа, мерзкого маленького мальчика, возомнившего о себе слишком много.

Разумеется, она собиралась явиться на встречу в Гайд-парке; невероятной глупостью было бы упускать такой замечательный шанс поставить жирную точку в этой затянувшейся истории.

Девушка перестала вертеться и села на диван, подтянув к груди ноги.

Ее тревожил лишь один момент — ей показалось, что Мэлло ее тогда заметил и мог догадаться, что она задумала…

Впрочем, долго хмуриться эта девушка не любила. Она легла на спину и помотала в воздухе своими красивыми стройными ножками.

Она была молода и красива; а вскоре окажется еще и весьма успешной. Что еще она могла желать?

Единственное, что мешало начать праздновать ей прямо сейчас — ее победы не увидел бы ее любимый; она безумно по нему тосковала, но надеялась, что он смотрит на нее из того мира, куда был вынужден уйти, и наверняка радуется за нее. Ведь он тоже ее любил! Иначе и быть не могло…

Тщательно проверенный и смазанный пистолет лежал в ее сумочке: она не могла позволить себе осечки. У нее была лишь одна попытка; если она промахнется, то ей придется бежать, спасая свою жизнь; и никто не мог дать ей гарантии, что Мэлло промедлит и не убьет ее или не ранит — у него была очень хорошая реакция, блондинка это уже выяснила и не хотела испытывать на своей шкуре.

Но, в целом, своим планом она была довольна и была уверена, что все у нее получится. Ошибок не было; все выверено и продумано до последнего мгновения. Если на ее пути не возникнет препятствия… Его не возникнет.

— Ну что ж, господа, теперь вы узнаете, каково это — проигрывать, — прошептала блондинка и рассмеялась.

От нетерпения она не могла долго находиться на одном месте; поэтому вскоре уже снова бегала по номеру, представляя удивленное лицо Ниа, когда тот будет падать с дыркой в голове.

Впервые за долгое время она была абсолютно уверена в завтрашнем дне; и ей нравилось это ощущение предопределенности.

Никто не мог укрыться от честного и справедливого суда!


*


Мэлло сидел в кресле со стаканом в руках и задумчиво рассматривал его содержимое.

— Ты решил напиться? — поинтересовалась Анна, обратив внимание на цвет напитка.

— Нет, это просто кола, — ответил Мэлло.

— Нам выходить через полчаса, — заметила девушка.

— Я помню, — вздохнул Михаэль. — Принеси мне шоколадку, пожалуйста.

Анна молча дошла до холодильника, нашла в нем плитку, подала Мэлло. Он одним движением сорвал обертку и откусил чуть ли не половину.

— Не нервничай, все будет хорошо, — Анна подошла к нему сзади и начала разминать ему плечи.

Мэлло поморщился, когда она задела шрам, но ничего не сказал.

Часы тикали, отсчитывая последние минуты перед развязкой. Мэлло закрыл глаза, позволяя Анне делать массаж; он убеждал себя, что все пройдет, как надо, что никто не пострадает. Никто — и Мэтт тоже.

Самоубеждение помогала плохо; внешне оставаясь спокойным, он готов был кричать, метаться по комнате, словно загнанный зверь, стрелять во все, что движется, разбить все, что разбивается и сломать все, что ломается. Потом дотянуться до отдельных прочных предметов… И тоже что-нибудь с ними сделать; например, взорвать.

— Пора, — шепнула Анна.

— Идем, — Мэлло встал, бросил недоеденную шоколадку на стол, залпом допил колу.

Вдвоем они вышли из отеля и направились в сторону Гайд-парка.


*


Озеро Серпентайн являлось одним из главных достопримечательностей этого места; в частности, уже из-за того, что в нем разрешено было купаться. Начало ноября — не лучшее время для таких развлечений, конечно; но и четверо людей, собравшихся здесь, пришли сюда не за этим.

Они стояли друг напротив друга, разбившись на пары: Мэтт и Ниа, Мэлло и Анна. Мэтт то и дело бросал на единственную в их компании девушку взгляды, ожидая от нее любого подвоха; Мэлло был напряжен и, казалось, прислушивался к чему-то. Ниа был спокоен, он вертел в руках кубик Рубика и, на вид, совершенно не думал о том, что он может умереть в этот день.

Место было выбрано максимально открытое, но на берегу озера росло несколько деревьев и кустов, прекрасно подходящих для засады, если бы кому-нибудь захотелось проследить за тем, что будет происходить на лужайке.

Людей, как и ожидалось, еще не было; зато вездесущие наглые голуби ходили вокруг, совершенно никого не боясь, переговаривались о чем-то на своем птичьем языке; возможно, они ругались на нерасторопную четверку за то, что она и не думала покормить бедных маленьких птичек.

Солнце лениво выглядывало из-за горизонта, размышляя, стоит ли разгонять облака и туман, или можно еще понежиться и устроить себе лишний выходной. Зима уже приближалась, так что вряд ли бы кто из небесной канцелярии попенял солнцу за отлынивание от работы: оно всегда могло отговориться, что подумало, что уже в отпуске.

Дул слабый ветерок; его сил еле хватало на то, чтобы вода озера покрывалась рябью; ветви деревьев оставались почти неподвижными.

День обещал быть умиротворенным; одним из тех редких дней поздней осени, когда начинает казаться, что завтра наступит весна, а зима так и останется злиться где-то далеко-далеко, обиженная тем, что ее не пустили на свободу, не дали вдоволь поморозить мир.

— Мы так и будем стоять и в гляделки играть?! — первым не выдержал Мэтт. — Чего мы ждем?

Мэлло усмехнулся, но постарался скрыть выражение лица за капюшоном.

— Вы хотели о чем-то со мной поговорить? — спросила Анна. — Я жду ваших вопросов.

— Нам кажется, что вы, леди, что-то недоговариваете, — сказал Ниа. — Нам бы очень хотелось узнать, что именно.

— Слишком широкий вопрос. Я же не обязана выкладывать первому встречному историю всей своей жизни, правда?

Номер Один кивнул, соглашаясь.

— Где вы работаете, леди?

— В частном детском саду воспитательницей, — ответила Анна со вздохом. — Это никакая не тайна, и я уже устала повторять это раз за разом.

— Я проверял по базам данных, — заметил Мэтт. — Я не нашел тебя.

Анна улыбнулась.

— Наверняка нашел, просто не узнал. Я позаботилась о том, чтобы мои фотографии не гуляли по сети.

— Что вы делаете в Англии? — снова вмешался Ниа.

— Командировка. Обмен опытом.

— Ваш английский весьма хорош, должен заметить.

— Я быстро учусь, — снисходительно ответила Анна.

— Выучить язык меньше, чем за неделю? — приподнял бровь Мэтт. — Ты случайно не из приюта Вамми сбежала?

— Тот приют, где я рассказывала сказки про то, что меня прислал их начальник? — Анна обернулась к Мэлло.

— Он самый, — сказал Михаэль. — Потом подробности расскажу.

— Вы когда-нибудь бывали в Ньюкасле?

— Нет, никогда, — помотала головой Анна. — Моя работа отнимает много времени, я не могу отлучаться из Лондона.

Мэтт и Ниа переглянулись. В этом жесте было что-то, что очень не понравилось Мэлло, и дело было вовсе не в том, как резануло по сердцу. Запретив себе ревновать, блондин поинтересовался:

— Вы знаете что-то, о чем я не осведомлен?

— У нас есть записи с места последнего убийства. В общем, именно поэтому мы тебя и не просили туда съездить, — объяснил Мэтт. — На пленке оставила свой след очаровательная девушка. Думаю, не надо уточнять, что она чертовски похожа на Анну?

— Это была не я, — пробормотала девушка.

— Я верю, — протянул Мэлло. — Мэтт, а ты не думал, что она далеко не единственная блондинка в этом мире?

— Думал. Но других подозрительных блондинок я поблизости не замечал.

Ниа молчал, полностью увлеченный своей головоломкой.

В окутавшей парк тишине было что-то неправильное, неестественное. Мэтт невольно потянулся к пистолету, заткнутому за пояс, но вытаскивать пока еще не стал: Анна выглядела растерянной и смотрела на Мэлло глазами преданной собаки, словно ища поддержки.

Михаэль ободряюще ей улыбнулся. Мэтт подумал, что друг знает что-то, что никто другой кроме него не знает — и поэтому тянет время.

Вдруг Анна вздрогнула всем телом, цепляясь за руку Мэлло, чтобы не упасть. Тот ее подхватил, заглянул в глаза, но она неожиданно его оттолкнула. Рывком развернувшись, она кинулась в сторону Ниа…

Два выстрела разрезали утреннюю негу. Голуби, запаниковав, ринулись кто куда, на несколько мгновений абсолютно закрыв обзор.


========== Глава 11 ==========


Анна нелепо взмахнула руками и медленно осела на землю. По ее блузке расплывались два алых пятна — на животе и на груди. Кровь толчками стекала на землю; Анна вздохнула, закрывая глаза…

Мэтт в ужасе смотрел то на свою руку с пистолетом, то на распростертую перед ним девушку. Когда она бросилась к Ниа, рыжий всерьез испугался за жизнь Номера Один; не сознавая, что делает, он выхватил оружие и выстрелил. Кто же знал, что Анна хотела закрыть собой Ниа, а вовсе не убить его?..

Мэлло, даже не оглянувшись на тело, кинулся по направлению к редким кустам. Оттуда раздались звуки борьбы, женский голос вскрикнул что-то совсем нецензурное; через несколько секунд двое вывалились на лужайку: Мэлло прижал собой к идеальному английскому газону незнакомку в черном коротком платье.

— Дорогие мои, я рад вам представить… — прорычал Михаэль, дергая девушку за волосы, чтобы она подняла голову. — Миса Аманэ. Собственной персоной.

— Я чувствовал, что упустил нечто важное, — равнодушно протянул Ниа, демонстрируя собранный кубик Рубика. — Спасибо, Мэлло.


*


Мэлло

Просьба Ниа о встрече с фройляйн Анной меня несколько озадачила; впрочем, «несколько» — неподходящее слово. Я нашел в себе силы отложить все вопросы на утро, но каких эмоциональных затрат мне это стоило!

Одновременно с этим у меня из головы не шла та блондинка, которую я видел в магазине. Она ассоциировалась у меня с чем-то не очень приятным; однако я никак не мог вспомнить, в какой ситуации я встречался с ней раньше.

Утро встретило меня разочарованием и запиской от фройляйн Анны; но она писала, что постарается вернуться пораньше и ответит на все мои вопросы. Таким образом, весь день понедельника я проторчал в номере, пытаясь сообразить, что же за блондинку я имел счастье наблюдать.

Фройляйн Анна вернулась около восьми часов вечера и выглядела весьма усталой.

— Привет, Анаэль, — сказала она.

В тот момент я очень неудачно приложился к чашке с кофе — коричневая жидкость мигом оказалась на бежевом ковре.

— Ой! Прости, — фройляйн Анна заметно испугалась, кинулась вытирать лужу.

— Кто такой Анаэль? — поинтересовался я.

— Мой куратор. Он несколько дней не выходил на связь, я шла и думала, не случилось ли с ним чего… Поэтому и оговорилась.

— Куратор у обычной воспитательницы детского сада, — протянул я. — Тебе ничего странным не кажется?

— Он не связан с моей основной работой. Воспитательницей я действительно работаю, не смотри на меня таким обвиняющим взглядом. Твой Мэтт наверняка видел мое досье, просто к нему не прикреплено мое фото. Ну и там наверняка указан мой настоящий возраст.

— И сколько же тебе лет на самом деле?

— Тридцать.

Я закашлялся. Самое большее, что я предполагал — это двадцать пять, но чтобы тридцать… Фройляйн Анна выглядела заметно моложе своего возраста.

— То-то я тебя не помню в своем счастливом детстве до приюта, — хмыкнул я. — А как же твой рассказ о нашей нежной детской дружбе?

— Ну… — она задумалась.

Я достал пистолет, передернул затвор, направил на фройляйн Анну и скомандовал:

— Рассказывай.

— Боже, Михаэль. Я тебе не враг, клянусь! Я не понимаю, почему меня подозревают в этих убийствах… — она закрыла лицо руками.

— Рассказывай, — повторил я.

— Я не имею права рассказать тебе все! — крикнула фройляйн Анна.

— Рассказывай что можешь, — пожал я плечами.

— Хорошо, — она всхлипнула. — Я не из Германии, я русская. В Германии я оказалась по заданию Анаэля, сюда приехала ровно по той же причине. Интерес Анаэля нисколько не связан с тобой; я должна была найти одного человека… На самом деле, вы с ним очень похожи, я сначала приняла тебя за него. Согласно легенде, я должна была представиться подругой детства — тот парень мне ровесник. Потом я уже поняла, что это не ты, но было поздно. Прости меня за ту банальность, которую я сейчас скажу… Я в тебя влюбилась.

— Какая трогательная история, — заметил я, не спеша убирать оружие.

— Я не вру тебе! — она опустилась на колени. — Пожалуйста, поверь мне…

— Мне не нравятся эти твои «задания».

— Я не имею права…

— Это я уже слышал.

— Анаэль меня убьет!

— А так тебя убью я. Не слишком богатый выбор, правда?

— Нет… — она едва слышно шептала. — Ты меня не убьешь… Я знаю.

— С чего такая уверенность? Мне приходилось лишать людей жизни, — я довольно хмыкнул, вспомнив волшебную Тетрадь Смерти, позволявшую убивать, не пачкая рук.

— Я… Я ясновидящая.

Давно я так не смеялся. Я даже перестал держать фройляйн Анну на мушке, так меня развеселило это ее абсурдное заявление.

— Хватит ржать! — фройляйн Анна воспользовалась случаем и кошкой запрыгнула мне на колени. — Я абсолютно серьезно!

— Ну-ну, — я перевел дыхание, отсмеявшись. — Погадай мне, скажи, что в будущем ждет, поймаю я Госпожу эту?

— Я не могу, — сникла «ясновидящая». — Я не вижу будущего, только прошлое. И я не контролирую свой дар, видения приходят ко мне, когда им вздумается…

— Лучше сразу признайся, что ты одна из шарлатанок, что толпами бродят по улицам.

— Нет! — упрямо покачала головой фройляйн Анна. — Я поэтому и нужна Анаэлю, на самом деле. Он, кстати, даже изволил прислать соглядатая — я уже который день замечаю, что за мной ходит какая-то девочка-блондиночка…

— Что? — я уставился на девушку. — Ты уверена?

— Ну да, — она нахмурилась. — Ты думаешь, это не от моего куратора?

— Я думаю, это от нашей Госпожи.

Я должен был вспомнить ту девушку! Я был уверен, что мы с фройляйн Анной видели одну и ту же личность…

И тут меня осенило. В голове вплыло многострадальное дело Киры, из-за которого погиб L и чуть не отправился за ним следом я.

Мы с Мэттом некоторое время следили за девушкой, которую L считал вторым Кирой — и девушка эта была блондинкой; правда, она не выказывала особых мыслительных способностей, но, кто знает, может, она специально разыгрывала дурочку, заметив слежку… И ей было, за что мстить Ниа — ведь он вывел на чистую воду серийного маньяка Лайта, в которого девочка… Аманэ Миса была влюблена.

Рай и Тонтон — Такада и Рюук? Оба посодействовали падению Лайта Ягами; а Такада еще едва не стала его «богиней».

— Ну конечно же! — я прижал к себе фройляйн Анну. — Как же все просто!

— Отпусти, дурак, я не тюбик с зубной пастой! — полузадушенно пискнула девушка.

— Ты молодец! — я поцеловал ее. — Ты такая умничка, что выразить не могу…

Значит, моя казнь откладывается? — предположила она.

— Она вообще отменяется. Теперь смотри… Наверняка эта Миса придет на нашу встречу, так? Но открыто она о себе не заявит, будет прятаться, ведь ее цель — убить Ниа. Мы с тобой должны спасти этого несчастного ребенка и поймать идиотку. Есть идеи, каким образом?

Фройляйн Анна задумалась, забавно сморщив носик.

— Может быть, у меня получится почувствовать момент… Она же стрелять будет? Есть некоторый шанс, что я почую, когда она нажмет на курок. И закрою собой Ниа.

— Жертвовать собой? Нет, — я решительно отказался от этой идеи.

— Да не жертвовать! Я оттолкну его и сама упаду, пуля уйдет в молоко, ты тем временем скрутишь эту Мису — и все будет прекрасно! — фройляйн Анна возмутилась моей недогадливостью.

— Если так… — пробормотал я. — Еще нормально. Но пообещай, что останешься жива! Я не хочу, чтобы из-за меня страдали хорошие люди.

— Хорошие? Десять минут назад ты готов был меня убить, — она хихикнула. — Хорошо, я постараюсь. Мне и самой умирать не очень-то хочется…

Я улыбнулся. Вот оно! Я обошел Ниа, я первым понял, в чем дело. А он пока носится с ложной догадкой о том, что во всем виновата фройляйн Анна…

Я опять рассмеялся. Все складывалось просто прекрасно.


*


— Анна… — Мэлло заметил, что та лежит без движения. — Ну ты же обещала…

— Отпусти! — истерично заверещала Миса.

Мэтт в недоумении смотрел на нее, словно не веря своим глазам. Ниа опустился на колени рядом с телом Анны, проверил пульс, не обнаружив его, покачал головой.

— Миса Аманэ, вы обвиняетесь в убийстве восьмерых… девятерых людей, — объявил Номер Один. — Вы не имеете право хранить молчание, вы не имеете права на адвоката; все ваши права закончились тогда, когда вы решили пойти на столь грязные меры ради мести. И из-за кого… Из-за сумасшедшего маньяка, решившего, что он может судить других… Очень жаль, что вы, Аманэ, не видели его в последние минуты его жизни. Не видели того, как он орал, что хочет жить, как он извивался у наших ног, как молил шинигами убить нас всех… Любовь зачастую затмевает разум; видимо, только поэтому вы не разглядели, насколько ничтожный человек Ягами Лайт. Был. К счастью.

— Он не такой!

— Именно такой, — ответил Мэлло. — Он пользовался тобой, а ты этого даже не замечала. Если бы он не находился под постоянным наблюдением, он бы тебя убил сразу после того, как нашел Миками. Он тебя никогда не любил, пойми это! Все, что ты делала — все это было зря.

— Нет, нет… — Миса захлебывалась рыданиями. — Вы специально хотите очернить его! Он — бог! Он самый справедливый, самый добрый, самый лучший…

— Что толку спорить с влюбленной женщиной, — вздохнул Мэтт. — Она не поймет никаких разумных доводов. У нее есть только ее любовь, за которую она будет бороться до последнего.

— А с тобой мы еще поговорим, — ядовито откликнулся Мэлло.

Мэтт виновато развел руками.

— Аманэ, у вас есть несколько часов до того, как мы передадим вас в руки правосудия; впрочем, смертный приговор мы вам обеспечим, насчет этого не волнуйтесь, пойдете следом за вашим любимым, — сообщил Ниа. — А теперь не могли бы вы рассказать о некоторых деталях вашего плана?

Миса посмотрела на него загнанным волчонком. Весь ее вид говорил об отвращении к трем поймавшим ее гениям, однако она не могла упустить последнего шанса продемонстрировать свое превосходство. Она выдохнула и заговорила.

Оказалось, что когда Кира прислал ей приказ о передаче Тетради Миками, она зачем-то решила записать все то, что с ней происходило, помня о предыдущем стирании памяти. Она перечислила все события, что имели место с момента ее знакомства с Рэм; таким образом, несмотря на магию шинигами, воспоминания остались при ней, пусть и сохраненные в памяти компьютера.

Потом, когда Рюук записал имя Лайта в свою Тетрадь… Довольно долго, около полугода, Миса провела в состоянии, близком к помешательству. Она не находила себе места, она выла, как волчица, потерявшая своих щенят; она мечтала, что ее любимый вернется к ней и заберет ее с собой… Пока она совершенно случайно не наткнулась на занимательный текстовый документ на своем ноутбуке.

Сначала она подумала, что это просто чей-то фантастический рассказ.

Потом ей показалось подозрительным совпадение имен…

А потом память вернулась.

Еще два месяца потребовалось Мисе, чтобы прийти в себя и осознать, что она хочет. Хотела она, разумеется, мести… Упоминание о том, что место L занял некто по прозвищу Ниа, тоже было записано. Естественно, что девушка решила, что он — главный виновник ее бед.

Помимо него виноватыми оказались: Рэм — за то, что дала Тетрадь; Рюук — за то, что убил Лайта; Такада — за то, что посмела стать соперницей Мисы; L — за то, что все время мешал Лайту вершить правосудие; Мэлло — за то, что помогал Ниа; и, конечно же, сам Ниа. Так же у нее в голове держался образ мальчика в полосатой футболке, которого она как-то раз случайно заметила. Он еще тогда показался ей подозрительным, а уж когда Роджер Рувье, на которого она вышла, опознал его как одного из своих воспитанников… Сомнений не оставалось — Мэтт тоже был причастен и, соответственно, виноват.

Решение убивать в городах, чьи названия начинаются на те же буквы, что и имена виноватых, пришло спонтанно: изначально Миса хотела лишь привлечь внимание Ниа, заставить его зашевелиться; она тщательно планировала убийства, чтобы не оставлять никаких улик. Она хотела поставить детектива в тупик, чтобы он вышел из своего надежного укрытия… И, разумеется, в тот же миг поймал бы пулю.

Первым проколом в ее плане оказалось то, что она совсем не рассчитывала, что Мэлло жив. Однако с этой трудностью она быстро справилась, превратив ее в источник дополнительной информации. А уж когда обнаружилась девушка Мэлло, со спины один-в-один похожая на Мису, ее радости не было предела. Теперь она могла быть уверена в том, что Ниа перестанет прятаться. Она специально убила свою последнюю по плану жертву под камерами видеонаблюдения, чтобы уверить всех, что убийца — стройная блондинка. Конечно, если бы она повернулась лицом, то сразу было бы видно, что она японка, тогда как внешность Анны была типично европейской, но и это Миса учла, не показываясь ни в анфас, ни в профиль.

Вторая — фатальная — ошибка произошла тогда, когда поезд уже вовсю мчался по наезженным рельсам к пропасти. Миса позволила себе расслабиться и пройтись по магазинам — где и была замечена Мэлло. Она очень надеялась, что тот не вспомнит ее и уж точно никак не свяжет с убийствами, считая просто милашкой без мозгов; но тут снова сыграла свою роль Анна, каким-то образом ставшая поводом для внезапного озарения Номера Два.

Сознавая всю опасность задумки, Миса все-таки от нее не отказалась и пришла на назначенную Анне встречу. Она выбрала момент, когда никто точно не мог закрыть собой Ниа… О том, что Анна — не совсем обычный человек, она, конечно, не подозревала, иначе бы… Возможно, все случилось бы по-другому, она бы переждала, выбрала бы другой день. И совершила бы свою месть.

Но судьба распорядилась иначе.

Анна пожертвовала собой — и тем самым спасла Ниа, а так же подарила победу Мэлло. Вряд ли бы кто мог после этого поспорить с его превосходством над вечным соперником.


*


— Мэлло… Прости, — Мэтт отвернулся к окну.

— Все в порядке, — вздохнул Михаэль. — Ты не виноват в смерти Анны. Ее убила Миса, твое же ранение не было смертельным.

— Но…

— Не казни себя. Пожалуйста. Мне от этого очень неловко и неприятно, — попросил Мэлло.

Мэтт с удивлением посмотрел на него. В его пальцах подрагивала незажженная сигарета, выдавая волнение.

— Тем более Анна знала, на что шла. Тогда… Она мне сказала, что знает, что я ее не убью. Я подумал, что это просто бравада — а оказалось, что она действительно знала, — Михаэль щелкнул зажигалкой. — Прикуривать ты будешь, а?

— Мэлло, — на кухню заглянул Ниа. — Можно с тобой поговорить наедине?

— Да, сейчас, — кивнул блондин. — А ты, — он кинул выразительный взгляд на рыжего, — немедленно прекращай заниматься самокопанием и превращайся обратно в того веселого парня, с которым мне всегда было хорошо. Окей? Чтоб когда я вернулся, от нытика не осталось и следа!

— Я постараюсь, — бледно улыбнулся Мэтт.

— Нет! — нахмурился Мэлло. — Ты не старайся, ты обещай.

— Хорошо, я обещаю, — Майл наконец прикурил сигарету.

— Вот это уже мне нравится куда больше, — Михаэль подмигнул другу и направился в комнату, где его ждал для разговора Ниа.

Мэтт в недоумении посмотрел ему вслед. Что-то изменилось в их отношениях, но что, он не мог понять; стали ли они ближе? Добрее друг к другу? Может быть, их забота друг о друге вышла на новый уровень?..

Подумав об уровнях, Мэтт вспомнил о новом PSP, который подарил ему Мэлло. Что там говорил белобрысый, требовал превратиться в обычного геймера?

Его желание сбудется. И пусть потом не жалуется, что писк игрушки мешает ему спать!


========== Эпилог ==========


12 декабря 2010 года.

Мягкие хлопья снега вальсировали в воздухе и изящно ложились на землю, покрывая пушистым белым ковром все вокруг: пожухлую траву, ограды, скамеечки, надгробия; застывали звездочками в волосах и тихо таяли на одежде. Было тихо; лишь где-то в лесу возмущенно каркала ворона, но и она замолчала, осознав всю несостоятельность своих претензий.

Мэлло присел на корточки, ладонью стряхнул с могильного камня снег. Мэтт стоял на некотором расстоянии и курил, бездумно разглядывая плывущие над ними облака. Рука Михаэля скользнула по четкам, губы беззвучно прошептали короткую молитву.

— Почему ты отказался? — неожиданно спросил Майл.

Мэлло вздрогнул. Он погрузил пальцы в белую холодную крупу, словно размышляя, отвечать или нет.

— Мне двадцать один год, — наконец сказал он. — А чего я добился в этой жизни? Кому я нужен? Кто принесет цветы на мою могилу, когда меня не станет? Я… Я не хочу — так, как L. Я жить хочу. Радоваться каждому новому дню; злиться, если что-то не получается; грустить, вспоминая безвозвратно ушедшее; смотреть в любимые глаза и видеть в них ответное чувство…

Мэтт вздохнул, отбросил окурок, подошел ближе к Мэлло.

— Анна… Она же умерла из-за меня. А я до последнего не понимал, что я для нее что-то значу, что-то большее, чем какой-то там гений из приюта Вамми. Чем я лучше Киры? Я тоже пользуюсь людьми для собственной выгоды!

— Тихо, белобрысый, — Мэтт обнял Мэлло сзади, заставил подняться. — Тихо. Ты его лучше уже тем, что способен отказаться от власти.

— Отказаться от власти? — блондин смотрел на свои покрасневшие от холода пальцы.

— Ты же запретил Ниа подписать раскрытое дело твоим именем, — Майл накрыл ладони друга своими, согревая. — Ты почему без перчаток? Зима на дворе!

Мэлло повернулся к рыжему лицом, спрятал руки в мехе жилетки.

— О чем с тобой тогда Ниа хотел поговорить? — спросил Мэтт.

— О ерунде всякой, — отмахнулся Михаэль, отводя глаза.

— А мне кажется, о чем-то более интересном, — Майл взял двумя пальцами за подбородок Мэлло, заставляя того смотреть прямо.

— Он спросил, долго ли мы будем с тобой притворяться слепыми, — нехотя ответил блондин. — Я не понял, что он имел в виду, не спрашивай.

— Я и не собирался, — фыркнул Мэтт. — Пойдем уже домой, а? Пока ты совсем не продрог. Заболеешь еще, возись с тобой потом…

— Разрешаю не изображать из себя заботливую сиделку, — ядовито откликнулся Мэлло, но все же послушно двинулся в сторону дороги. — У тебя все равно не получится.

Вскоре оставленные двумя юношами следы уже замело снегом; лишь на надгробии с выбитым на нем «Anna von Lindensberg» снежинки таяли — там, где его касались ладони Мэлло.