Гондола-призрак [Джанни Родари] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »
Джани Родари ГОНДОЛА-ПРИЗРАК
ГЛАВА ПЕРВАЯ, начинающаяся у Моста Вздохов
ел год тысяча шестьсот с небольшим, да шел так быстро, что почти весь вышел: приближалась рождественская ночь, и худому мрачному пареньку, одиноко бредущему под венецианскими балконами, это было прекрасно известно. «Ну, вот и Рождество, — думал Арлекин, уставившись в воду, черную, как его мысли. — А значит, быть мне сегодня еще голоднее, чем обычно. Мой живот — настоящий календарь: в праздники урчит пуще, чем в будни!» Весь день он провел на площади Сан-Марко[1], гоняясь за голубями. Арлекину казалось, что они просто созданы для его рождественского жаркого. Но голуби считали иначе. Едва парень появлялся на площади, по ней проносился птичий клич: — Осторожно! Снова этот голодай. Оставим ему пшено, чтобы не потерять головы!И мигом вспархивали на крышу колокольни. Арлекин приседал, будто собирался завязать шнурок, и набивал карманы пшеном и рисовой сечкой, рассыпанными по брусчатке. Тогда вмешивались стражники, не желавшие, чтобы чужак из Бергамо жирел за счет Венецианской республики, тратившей кучу денег на прокорм своих дорогих птичек. — Эй, ты! — говорили они ему. — Шел бы ты куда-нибудь еще погулять, а? И что ему оставалось? Только сердечно поблагодарить за дружеский совет. — Какая прекрасная мысль, — отвечал он. — Как это она мне самому не приходила в голову? Вы, стражники, обо всех думаете. Едва завидев спину Арлекина, голуби спускались обратно на площадь. Возможно, обсуждали между собой доброту стражников, выглядевшую подозрительно — так, самую малость. Несчастному юноше ничего не оставалось, кроме как слоняться вдоль каналов, бормоча себе под нос проклятия в адрес невинных голубков, — как вдруг его внимание привлекло необычное зрелище. В знаменитый канал, в котором отражался Мост Вздохов[2], дрожащий, словно от ужаса, вплыла гондола. Саму по себе гондолу, конечно, трудно назвать «необычным зрелищем» в Венеции: здесь их тысячи. Каждая — с молодцом-гондольером, возвышающимся на корме, как мачта, разве что без паруса. Но на этой гондоле никто не греб, она была пуста, как гроб без мертвеца. И при этом быстро скользила над водой, ведомая какой-то невидимой и неведомой силой. «Ладно-ладно, — подумал Арлекин. — Наверное, это ее рыбы тащат. Так, для собственного удовольствия». — Молодой человек, — прошелестел голос у него за плечами. — Хотите заработать тысячу дукатов[3]? Арлекин ошарашено обернулся. Позади него возвышалась мужская фигура в маске и длинном черном плаще. — Тысячу дукатов? — Потом будете прикидывать, на что их потратите. А сейчас хватайте весло и везите меня следом за этой лодочкой. Арлекин припустил вдоль канала и мигом прыгнул в чью-то гондолу. Загадочный заказчик последовал за ним, плюхнулся на носовое сиденье и снова зашелестел: — Живей, соня. Распутывая канат, которым гондола была привязана к вбитому в дно канала бревну, Арлекин вдруг подумал о том, что никогда раньше не управлял гондолами, более того, никогда в жизни их не воровал. «Я, конечно, не гондольер. Но и не сумасшедший, чтобы в этом признаваться, — подумал он. — Поглядим, как оно пойдет. Все-таки тысяча дукатов на кону. А гондола? Ну, будем считать, что я ее просто одолжил».
В это же самое время капитан Тарталья, командир судна «Святой Марк», перевозящего из стран Востока в Венецию и обратно дорогие пряности и драгоценные ткани, выходил в приятнейшем расположении духа из одного кабачка, в котором он имел долгую и содержательную беседу с судовым коком, на суше выполнявшим также обязанности его спутника и телохранителя. Нечего и говорить, что беседу оживляло немалое количество некоего напитка, производившегося в соседней Фриулии и широко известного под названием «Фриуланская живая вода»[4]. — Дж… Дж… Дж… — начал Тарталья. Видимо, чтобы не противоречить своему имени[5], особо искусным оратором он не слыл. Пока он старается закончить произносимое слово, я поспешу уведомить, что именно он силится выговорить: «Дженовеффа». История умалчивает, почему судовой кок был вынужден отзываться на столь странное имя[6]. Однако ничего не попишешь — имена не выбирают. Они — как бородавка на носу: есть и все. Так что не смейтесь над коком Дженовеффой, а принимайте его таким, какой он есть. — Дж… Дж… — продолжал тем временем капитан Тарталья, вытягивая палец в сторону канала. Он хотел сказать:
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »
Последние комментарии
56 минут 36 секунд назад
1 час 13 секунд назад
1 час 12 минут назад
1 час 13 минут назад
1 час 27 минут назад
1 час 44 минут назад