Карибы [Ливард Сайд] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]
  [Оглавление]

Leeward Side Карибы

Встреча первая.

Створки дверей, ведущих на верхнюю палубу, перекосило от первого же попадания ядра с пиратского судна. Флейт кренило на бок против ветра. Эти стервецы всегда подходили против солнца, так их не сразу можно было заметить и распознать. Да и наводчиков десяти палубных пушек слепили яркие лучи. Большой и прочный флейт "Радость" мог из бурь и дальних переходов выйти почти невредимым, но не из схватки с пиратским бригом с десятками пушек на борту. Полные трюмы товара мешали маневренности.

Когда прямым попаданием снесло, сначала фок-, а потом покорёжило и грот-мачту, Адам понял: уйти не удастся. А погибать за дешево не хотелось.

Шкипер и боцман вооружали команду и отдавали приказы, когда на палубу посыпались с канатов, закрепленных за борт кошками, пираты. Абордаж был кратким.

Адам Лонели, находясь у штурвала, видел, как его матросов со вкусом убивают профессиональные душегубы. Как юнгу, что отбивался из последних сил, волокут за ноги и перебрасывают за борт, как боцман с проломленной головой упал лицом вниз у бизани и мешается под ногами сражающихся.

Адам не бездействовал. Двумя прямыми выстрелами он уложил бугая, что первым посмел ступить на борт его флейта, потом обнажил рапиру и оборонял капитанский мостик до тех пор, пока выпущенный из пращи камень не угодил ему в грудь и не сбил с ног.

Моментально на него навалилось несколько тел. Адам - капитан флейта "Радость" был связан, подхвачен под руки-ноги и выброшен за борт. Не совсем в море. В покачивающуюся на волнах, шаркающую о борт корабля, шлюпку.

На корабле начался грабеж. Не хотелось этого видеть. Как и видеть хмурые в ссадинах и кровоподтёках лица своих матросов, что сидели и лежали в той же шлюпке.

- Кэп, раз сразу не перерезали глотки, значит, будем еще жить, - жизнерадостно сообщил кок Донни. За что сразу получил ощутимый тычок в бок от шкипера.

Да. Сразу не убили. Кинули в трюм, рядом с бочками с питьевой водой, в самый сырой угол.

Адам посчитал: в живых, по крайней мере, из тех, кто был рядом, осталось двенадцать человек. Из тридцати. Вот так.

В этом районе не бывало флибустьеров и каперов, под флагами своих держав. Значит, они попали в лапы рейдерам, а эти выкупа не берут. И не требуют.

Адам слышал, как смеющиеся и скабрезничающие пираты таскают с его корабля добычу и складируют, тщательно укрепляя, в том же трюме.

А потом их подняли с помощью пинков и вытащили на верхнюю палубу.

Есть такие моменты, когда ты понимаешь, что умереть было бы лучшим выходом. Подороже продать свою жизнь, утянув за собой побольше врагов. Подохнуть в луже своей и вражеской крови, сжимая в руках оружие.

А сейчас, каждый из выставленных на палубе пленников знал, что его жизнь больше не стоит ни гроша.

Под взглядами криво усмехающихся и переговаривающихся рейдеров остатки команды флейта ждали своей участи.

Каково же было удивление Адама, когда он понял, что их участь оказалась в руках девицы, что неторопливо и обстоятельно обходила пленников, всматривалась в лица, ощупывала и, под гогот и шуточки своей команды, молча качала головой. И тогда жертву подхватывали и отправляли снова в трюм.

Девица словно искала кого-то, пока ее взгляд не остановился на Адаме.

Она подошла почти вплотную, больно сдавила раненное предплечье так, что кровь выступила и окрасила рукав рубахи. Подняла голову и уставилась в глаза пленного капитана.

Девица была мала ростом. Поэтому ей пришлось не только задрать голову, но и привстать на цыпочки, чтоб хоть немного уравняться в росте с пленником.

Недомерка. Пигалица. Злобная пуговица, а не человек.

- Он мой, - прозвучало не как просьба, но как приказ.

Адам не мог прийти в себя. Его захватила эта пигалица? Пустила по миру, разорила, перебила команду и пленила его?

То, что женщины были не такой уж и редкостью на пиратских судах, Адам знал. Но чаще это бывали портовые шлюхи, которых брали при коротких переходах. Знал Адам и о том, что попавшие в плен женщины, порой оставлялись на потеху команде. Участь их была печальна и заканчивалась, как правило, за бортом.

Но все встало на свои места, когда со стороны капитанского мостика раздался хохот, а пираты расступились, пропуская вперед Геррита Герритзона, более известного как Рок Бразильяно. По крайней мере, объявления о поимке этой морды, скверно нарисованной, но узнаваемой, были развешены по всем близлежащим островам.

И Адам вспомнил. «Живьем! Живьем его, сучьи дети, брать! Живьем и что б ни волоска не упало с головы его, разотру по палубе ту падаль, что тронет его!!!» - Рёв Рока Бразильца, казалось, заглушал грохот пушек и ломаемых снастей.

Пираты выполнили приказ кэпа, хотя и не поняли с чего это традицию вешать на рее капитана захваченного судна, на этот раз не продолжили.

Словно высушенный на просоленном морском воздухе лучами южного солнца, высокий и жилистый, Рок напоминал собственную шпагу. И голос его низкий и скрипучий не внушал ни капли надежды на помилование.

Привыкая к свету, Адам щурился и старался разглядеть пиратов, когда его взгляд уперся во взгляд капитана.

- Твою ж ма-а-ать...- Только и простонал Адам.

Девушка стояла рядом с капитаном, довольная собой и лишь изредка поглядывала в сторону пленных.

Рок коротко кивнул, не сводя глаз с Адама. И под крики, уже начавших прикладываться к рому пиратов «Не замучай его до смерти. Детка!», «Покажи нам, что останется от мальчишки на утро!», «Оставь и мне на поразвлечься, чика!», пленника отвели в каюту, втолкнули и выстроились в почетный караул, пропуская девицу.

Как вести переговоры, что не являлась леди, Адам не знал. А вот что никаких переговоров и не предполагается он понял сразу, как только Пуговица захлопнула дверь и развернулась к мужчине.

- Заткнись, слушай внимательно, твоего согласия не требуется. Первое же «нет» и ты пойдешь на корм рыбам как остальные. – Произнесено это было спокойно, не моргая, глаза в глаза. Слова обозначились только легким жестом рукой куда-то за спину, словно девица отмахнулась от назойливой мухи.

Адам, не отводя взгляда, молчал.

В голове прокрутились варианты его использования. От выкупа до насилия. От выкупа после насилия до насилия с пытками и казнью. От развлечений одной девицы до участия всех команды.  Видимо не было ничего, что эта Пуговица не могла бы сделать с ним.

Он коротко кивнул, угол рта пополз вверх, проявив морщинки у глаза. Второй глаз с наливающимся фингалом, неотрывно смотрел на девицу.

И тогда она ударила. Под ребра ногой, впечатав сапогом в солнечное сплетение и заставив пленника согнуться пополам и рухнуть на пол каюты. Адам шумно выдохнул, но больше не издал ни звука.

Приготовился к следующим ударам, сгруппировался, как мог со связанными руками.

- Сядь на стул.

Тяжело привстав, Адам облокотился руками о сиденье, подтянулся и, только собрался сесть, как девица выбила из-под него стул. Потом наклонилась над грузно рухнувшим мужчиной и, захватив волосы на затылке в кулак, запрокинула его голову.

- Мне нужно то, что у тебя вот здесь, - ткнула пальцем в лоб Адама. – А вот сломаны ли будут твои руки и ноги при этом меня не волнует. Ты будешь кричать, так или иначе. На палубе должны услышать тебя все. Понял?

Что это за игра? Что нужно этой «пуговице»?

- Что…

- Просто ори.

И на пол с грохотом полетело все, что было на столе. Потом сам стол со скрипом был сдвинут, а стулья один за другим были разбиты о перегородки каюты.- Ори.

И Адам закричал. Он еще не понял суть игры, но включился. Сопровождал криками и стонами короткими и протяжными каждый удар, привалившись к узкой кровати, ногами пинал перегородку и гремел раскиданной посудой и бутылками.

Они вошли в унисон. Каждый удар встречал ответ, соответствующий силе и громкости. Словно пуговица, ломая свою каюту, выпускала пар после боя. А Адам отпускал горечь потери корабля и свободы.

В какой-то момент нервное напряжение спало до такой степени, что оба, сначала тихо, а потом во весь голос засмеялись.

Нет, даже не так. Заржали.

Девица упала на пол рядом с мужчиной, раскинула руки и заливисто смеялась. Мужчина подтянул ноги, положил между коленями связанные руки и ржал, пока не закашлялся и не сплюнул кровь.

Наступила резкая тишина. В разгромленной каюте что-то витало. В оседающей пыли и отголосках криков и смеха за перегородками.

- Тебе надо, чтоб все знали, что ты бьешь и насилуешь мужчин или они и так это знают? Button.

- Энни Бэттон.

- Адам Лонели.

- Знают. Знают, что Энни и кожу живьем снимет.

Мужчина перевернулся на бок и увидел, что девица приняла такое же положение.

- А что еще делает Бэттон с пленниками?

- отрезает им язык. Орать и стонать это не мешает.

- Мой язык тебе нужен.

- Ага.

Какая ирония судьбы! Он дал прозвище девице пуговка. А она ею и являлась. Энни пуговица. Вот уж гроза морей! Хотя Ситцевый Джек и Рок Бразилец или Чернобородый сукин сын носили не менее веселые клички.

- Пуговка, а если я не хочу жить в этом мире?

- А я буду кормить Адама яблоками, как Ева, и если мы уйдем из этого мира, то вдвоем.

Адам резко сел и уставился на девицу.

- Вот как, значит, это происходит, да?

***

Когда все товары были перенесены, а рабы вновь закованы в кандалы и рассажены по трюмам, флейт "Радость" пошел ко дну.

Капитан Лонели был возвращен в трюм. Пленные матросы встретили своего кэпа сочувственным молчанием. Вид у Адама был помятый. А матросы наслушались рассказов о Роке и его дочери.

 Адам на удивление не выглядел подавленным, это озадачивало его команду. Они точно знали, что последние полгода Адам Лонели был их капитаном. Справедливым и нежадным. Осторожным и рачительным. Они слышали, что Адам Лонели аристократ, родственники живут не в колониях, а в Лондоне. Видели, что капитан образован, воспитан и благороден. И были уверены, что им всем повезло гораздо больше, чем остальным наемным морякам в этом месте.

- Кэп, вы сторговались? Нас не отправят за борт?

- Нет. – Ответ можно было толковать как угодно. Но выражение лица у Адама было такое довольное, что и матросы заулыбались и выдохнули с облегчением.

Что бы сейчас не произошло, Адам был уверен лишь в одном. Подыхать он еще не готов. Да и Пуговица, похоже, тоже.

Агний откинулся спиной к столбу, прикрыл глаза и улыбался. Пуговица. Энни. Елин. Девка его. И снова он в подчинении у своей девки. Но она живая. Она рядом.

За все месяцы в море, Агний чего только не передумал и где только не искал свою Елин, вглядывался в лица и выспрашивал сведения. Она словно канула в небытие. Агний даже представить себе не мог, что встретит девку при таких обстоятельствах. Не узнал. А она узнала. Или и направляла бриг папочки именно к его флейту, уже уверенная в том, кого там встретит.

Елин. Энни.

Внутри отпускало напряжение, и накатывала теплая волна. Елин.

Маленькая практичная, упрямая и верная. Нежная, ласковая и доверчивая. Разная, меняющаяся и неизменная своя.

В Камелот они пришли, держась за руки. В Вероне они встретились в первый же день. А вот на островах Карибского моря им пришлось икать друг друга почти полгода. Что будет дальше? В мальчишке Елин было не трудно узнать. А вот в коротышке Энни Пуговке Агний ее не признал. А ведь сейчас, сидя в трюме, он понимал: девка и не изменилась почти. Агний отметил, что фигура его красавицы стала более округлой, налилась.

***

В порту Сент-Люсии, всего-то в половине дня пути до Мартиники, бриг, не пришвартовываясь, набирал воду и припасы. На ту же шлюпку были высажены пленники для отправки на черный рынок рабов. Все, кроме Адама.

Адам имел счастье лицезреть перед собой капитана. То, что это человек непредсказуемый и коварный, чей ход мыслей и логика поступков вводили в растерянность не только врагов, но и членов его команды, Адам был наслышан.

Поэтому даже не стал и заморачиваться о причинах такого "расположения" к своей персоне.

А оно было явным, наглядным и, даже демонстративным.

Пленник был приведен в каюту капитана, с него сняли кандалы и не привязали к стулу. Правда, за спиной явно ощущалось тяжелое дыхание старпома. Обезопасил себя Рок по возможности, что сказать.

Рок стоял у стола с картами, песочными часами и позеленевшей от времени буссолью.

- Мне рекомендовали тебя, причем настойчиво и настоятельно. Не знаю, чем ты там знаменит и интересен... - Острый взгляд прошелся по фигуре Адама. - Не хиляк, а раз кэп, то и умом не обделен, так что поглядим.

Чего там "глядеть" и для чего собирается капитан рейдеров, по чьей указке было понятно.

Но вот последующие события выбили из колеи Адама окончательно, оставив лишь горько-солоноватый привкус разочарования.

Видимо, ничего не меняется под этой луной в мире. А особенно для кинеда Агния.

Одним взглядом синих глаз был отправлен старпом за дверь. Рок присел на стол, в точности повторив позу дочери. Или она его...

Нога в ботфортах уперлась меж ног Адама, обветренное, но не лишенное привлекательности, лицо приблизилось к лицу пленника.

- Я тебя Энни не отдам, понял? - вот так, не наоборот, а вот так. Его. Энни.

И тогда Агний не удержался. Не смог, даже плевать, если его пребывание в этом сумасшедшем мире закончится прямо в этот момент.

Веки отяжелели, взгляд затуманился, дыхание стало прерывистым (спасибо рыжему актеришке!), голос мурлыкающе-угрожающий, что действовало всегда безотказно на патрициев Рима.

- Себе оставишь? Прямо в каюту поселишь? В кружева для меня наряжаться станешь?

Синие-синие, как воды у берегов Ирландии, как потом объяснил Рок, глаза превратились в опасные щелочки. Минута, две... Молчание. Дуэль глазами.

И громовой хохот, на звук которого в каюту ворвались переполошившиеся старпом и боцман.

Рок обернулся на команду.

- Подходит. Он наш. - И продолжил ржать, сотрясаясь всем худощавым телом.

Не сказать, что Энни пришлось долго уговаривать Рока. Флейт не представлял особого интереса, но вот капитан Адам Лонели заинтересовал и привлек внимание не только дочери, но и отца.

Нужен знаток, грамотей. Но не из таких, что торгуют собой в тавернах и готовы продать тебя тоже. Нужен представитель в обществе, чтоб никто не связал его имя с Роком, но чтоб умел обстряпать делишки. И, конечно, нужен такой, что рано или поздно мог ввести в это чертово общество его подросшую дочку. На корабле девахе было все-таки не место.

Где и как Энни разузнала о капитане Адаме Лонели – аристократе англичанишке, Року дела не было. Но то, что он своими глазами увидел во время абордажа, повергло пирата в экстаз. И если бы сукины дети посмели поранить англичанина, то Рок променял бы треть своей команды на этого Адама.

А происшествие в каюте, только подтвердило предположения и вселило надежду. Рок моментально отогнал едва затеплившееся: «вот бы сына такого мне». Нет, какой там сын!

***

На берег его, конечно, никто и не собирался отпускать. Адам и не стремился. Тяжко было наблюдать за погрузкой и отправкой его людей на рынок рабов. Испуганный юнга поднял взгляд на своего бывшего капитана и попытался ободряюще улыбнуться. Будто считал, что оставшийся на бриге кэп оказался в более тяжелом положении. Ну как сказать, как сказать…

Рабом Агний уже был, а вот пиратом, да еще при таком развеселом капитане как Рок Блазильяно, еще не доводилось.

Удержаться на расстоянии от Энни-Елин Агний вряд ли смог бы. А вот как к такому отнесется Рок - было неизвестно. Опять строгий старикан стережет от него Елин. Ну хоть не спит с ней и то хорошо. Зато, похоже, спать собрался с Агнием. Ведь он словил, словил реакцию старого  засранца на себя. Понял, к сожалению. Знала ли Энни за своим па такие причуды или для нее это станет сюрпризом?

Дочка, кстати, к вечеру появилась пьяная и счастливая в обнимку с мутной бутылкой рома. Проплыла мимо отца, сделавшего вид, что все в порядке вещей, мимо Адама, задев того юбкой и обдав перегаром, и устроилась на баке.

- Вот так, mi querido, каждый заход в порт. Каждый чертов заход! Каждый раз! –  благодушное и смешливое настроение кэпа улетучилось моментально, а готовые ко всему, матросы рассосались кто куда, и палуба опустела, Остались три участника представления: кэп, его дочь и теперь уже не пленник, но новый член команды, Адам. Да еще у штурвала мелькнул, замешкавшись, рулевой.

- Ах, ты jiho de la puta!!! Почему Господь не дал мне нормального сына?! – Рок накручивал себя и, судя по тому, что Энни почти не реагировала на крики папули, весь его гнев всегда выливался на матросов или пленников.

- Позволите мне попробовать образумить niña Энни? – Почему б и не рискнуть Адаму? Пират замолк на полуслове-полупроклятье и развернулся к Адаму. Совершенно спокойным тоном ответил.

- Давай, тронешь хоть пальцем – порежу на мелкие кусочки.- Тут же пинком ноги раскрыл дверь на нижнюю палубу и заорал. – Tonto! Куча висельников, я иду!!!

Ну, оно и понятно, что Энни будет сейчас ему не сильно рада. Или рада?

Агний не замечал за Елин пристрастия к вину. Ни в одном из миров он даже пьяной ее не видел. Видимо, здесь Энни подарила его девке не только странного папу, но и любовь к рому.

Но Агний то знал, что завтра она помрет от похмелья, а всю ночь будет кормить чаек, как деликатно выражались по поводу тошнотиков через борт корабля.

Потому, собственно, Агний и пошел сейчас к пьяненькой девке, что задрав подол, привалилась к баку и пыталась попить бутылку.

- Все, все, повеселилась, хватит. Доказала и мне, и папочке, что ты взрослая chica,- Адам отнял бутылку и выбросил за борт. – Здесь-то чем тебе не нравится?

А ей нравилось. В том то и дело, что Энни Пуговица здесь прижилась, устроилась. И даже испытывала к Року вполне себе дочерние чувства. Она просто оказалась снова в лагере легионеров.

Перенеслась на три жизни назад и вспомнила, как выживала и чем занималась в то время, когда получила свое римское имя. Молчальницей она больше не была, но полезными оказались навыки как остановить кровотечение, как перетянуть рану и вынуть из нее осколки и щепу, как устроить ложе из доски для сломанных конечностей и какие настои помогают при поносе и при похмелье. Все что нужно знать на корабле Рока Бразильяно.

Пират дочери своей не знал до последнего времени, оказывается,  Елин не заняла места чужого в этот раз. Ну, в прямом смысле. Девчонка просто не добралась до папочки, сгинула где-то по пути. Обычное явление.

А испуганная и растерянная Елин, прибившаяся к переселенцам на Тортуге, просто оказалась в нужное время и в нужном месте. И удивительно напомнила Року мать единственного ребенка. Изобразить потерю памяти было нетрудно, а папу она и так знать не знала. За месяцы, проведенные на бриге, Энни показала характер и умения, необходимые для выживания в море. Особых негодяев Рок рядом не держал, ставил на надежных и умелых матросов, проверял и перепроверял.

Оставшись, так надолго, без Агния, девица начала уже думать, что встретиться им и не суждено, поэтому ухватилась за шайку Бразильца как за свою семью. Быстро переняла привычки и манеру поведения, а в чем-то и перещеголяла. Рейдеры мало чем отличались от римских легионеров, а тихими вечерами очень любили рассказ Энни о Риме, Камелоте и Вероне. Сказки. Конечно, сказки. Волновались, ёрзали и перебивали, засыпали вопросами и придумывали продолжения, цокая языками.

«Мудрёная деваха у Рока, но оно и к лучшему»

А когда деваха не поморщилась от вида казни пленников, приняли за свою.

Все это теперь составляло жизнь Елин. Энни Бэттон. Пуговицы. Или «занозы в моей грешной заднице», как частенько выражался Рок Бразильяно.

Но во время заходов в порт, Энни уединялась с бутылкой рома. Всегда. Неизменно. Для всех это было чудачество. Для Елин это было единственное средство, чтоб забыться.

Она могла бы рассказать Агнию, как узнавала о капитане Лонели, как добывала информацию, до конца не веря, что это ее тупой гладиатор. Как мучилась ночными кошмарами, представляя что не нашла, не дождалась и пропала в море или на виселице. Она могла бы рассказать, как наблюдала за боем и как старательно делала вид, что не знакома с пленником.

А еще она бы хотела задать вопросы Агнию как он жил все это время? Почему не искал?

Энни Бэттон стояла у борта и, облокотившись о перила, смотрела на закат, время от времени прикладываясь к бутылке. Злилась. Очень злилась.

- Мне здесь нравится. А ты здесь мне не нравишься.

- Tonta… - Успел ласково прошептать Адам, прежде чем перехватить руку с кинжалом за запястье и легонько вывернуть руку так, чтобы кинжал звякнул о палубу. – Ты переняла привычки шайки уродов?

Адам улыбался, изворачиваясь от попыток пнуть, поцарапать, добраться до кинжала. Со стороны все выглядело так, словно Адам собирался прижать к себе сопротивляющуюся девицу. Десятка два глаз внимательно следили из всех углов корабля за разворачивающимся представлением. Никто и близко не подходил к самодурке-дочке, себе дороже. Но, видимо, кэп разрешил этому гиганту так себя вести. Наблюдать было интересно, весьма интересно.

Энни порой выпрягалась и требовала, просто всем поведением своим умоляла уже, чтоб кто-нибудь осмелился задать ей взбучку.

Чем сейчас и занимался Адам.

Рок прислушавшись к шуму, доносившемуся с бака, выглянул, спугнув парочку матросов, и замер на своем наблюдательном пункте. Ему определенно нравился этот парень. Определенно. Он показался капитану таким же безбашенным как и сам Рок Бразильяно.

А безбашенный Адам перегнул через колено, дергающуюся и сыплющую проклятьями, Энни, задрал юбку, обнаружив аппетитную попку, обтянутую мужскими штанами, и уже пару-тройку раз хорошенько приложился ладонью с оттягом по ягодицам.

- Глупая маленькая девочка… Каждый раз я ловлю тебя и шлепаю. Это уже стало нашей маленькой милой традицией?

Что бы там не вопела пьяная пиратка, Елин была живучей и стойкой. Почему была? Есть! Вот здесь, сейчас, есть!

Потом Адам подхватил немного затихшую, что не к добру, кстати, Энни и поволок к бочонку с прелой грязной водой, что всегда стоял у фок-мачты.

Легко, как куклу, перегнул и окунул головой в воду, подержал, пока девка не начала захлебываться. Поднял голову, заглянул в мокрое сердитое лицо, облепленное намокшими локонами. И поцеловал коротко и зло в губы.

И снова окунул в бочку. Поднял и поцеловал. И так раз пять, пока не понял, что Энни начала приходить в себя, трезветь и, замерзая, мелко дрожать.

- Вот теперь, девочка моя, можно и в постельку. – Адам взял Энни на руки и понес в каюту.

Вот только слова его последние слышали близко находившиеся матросы и истолковали по-своему. Мол, может, кэп этого гиганта для того и взял? Может, виды какие на парня у Рока?

У Рока виды были и планы были. И Энни в эти папины планы не входила. 

Встреча вторая.

- Да как ты смел так со мной поступить? Кто тебе право дал? Я не портовая девка, чтобы так… Пусти!

Не портовая, нет, конечно, нет... Она его девка! Четвертую жизнь подряд, только его. Чего бы Энни Бэттон тут не напридумывала. Только его. Адам даже не стал озвучивать это. Сейчас слова ни к чему не приведут. Сбесившаяся фурия все равно ничего не услышит и не поймет.

Сообразив, что пока в каюте шум и гам, сюда не сунется даже кэп, Адам хитро прищурился, очередной раз, увернувшись от кулачка толкнул девку к стене и прижал своим телом.

- Ори громче, можешь даже визжать, мне нравится, - говоря это, мужчина одной рукой с грохотом снес все со стола, а второй задрал юбку Энни.

Ловко, словно всю жизнь только этим и занимался, Адам расшнуровал на одном боку и стянул до колен штаны. Не дав ей опомниться, перекинул девку на стол, лицом вниз, заставив выставить на его обозрение зад, сжал пальцами бедра, а правой рукой больно придавил чуть повыше поясницы. В таком положении, Энни, не то что вырваться, даже дышать свободно, толком не могла.

Еще раз пнув разлетевшуюся посуду и смачно наступив на треснувшее зеркальце, которое, с противным скрипом, прекратило свое существование, Адам, не отнимая руки со спины девки, сдернул штаны и с Энни.

- Как предпочтешь, querido, как Елин или как Аурелио? Ты знаешь, мне всё по нраву, - и стал оглаживать оголившуюся попку, прижатой, а вернее сказать, распятой на столе, Пуговицы.

 Она в первое время с ужасом ожидала чего-то подобного от матросов Рока, поэтому старательно показывала агрессию и жестокость, носила кинжал и, когда никто не видел, тренировалась, вспоминая уроки Агния в Вероне.

Сходя на берег, старалась держаться со «своими», под защитой. Её одежда отличалась от платьев портовых девок разительно. Никаких оголенностей и прозрачностей. Хотя папка мог позволить себе одарить дочку самыми изысканными кружевами и отрезами. Нет, нет, все просто, практично, почти по-мальчишески, под юбку всегда натягивались штаны, на ноги удобная обувь. И именно такая экипировка пугала моряков больше, чем полураздетые женские тела.

Поведение Агния-Адама, который лишь вчера ступил на борт пиратского брига, было немыслимо!

Он опять, снова и снова, брал силой Елин! Опять воспитывал и наказывал! При чем, за то, к чему отношения не имел!

Девушка зарычала, пытаясь вырваться, мужчина сильнее прижал ее к столу. Охнув, Энни закусила губу.

Продолжит Агний дальше, расслабится рано или поздно, тогда Энни Пуговица пустит ему кровь.

***

Адам сразу почувствовал реакцию женского тела на то, что он проделывал с Энни. Женщины всегда делились на три типа в такой ситуации. Это знал еще и Агний.

Одни начинали жаловаться и скулить и вызывали у него чувство брезгливости.

Вторые скандалили, дрались и защищались до предела возможного, возбуждая и вызывая даже некоторое уважение.

Третьи немели и каменели, отключались от всего происходящего и, в конечном итоге, приминали смерть со смирением и облегчением. Такие вызывали сначала гнев и волну жестокости, а потом недоумение, граничащее с религиозным трепетом. Наверное, именно так встречали смерть на аренах Рима первые христиане...

Изнеженная королева Камелота, как бы не хорохорилась и не кичилась своим положением, сейчас рыдала бы и жаловалась.  Пиратская дочка шипела бы и все равно пыталась бы высвободиться, нанести ему удар в спину. Но Елин... Елин... Он раз и навсегда запомнил ее остекленевший от ужаса взгляд и подрагивание нижней губы в тот первый раз.

Она не убегала, не плакала, не билась в руках. Она была словно медовая фигурка на праздничном пироге, что стоит только взять в руки, и она таяла...

Гвиневеру хотелось подчинить, Энни сломать, наконец-то и с удовольствием, но Елин хотелось нежно укрыть в ладонях от жаркого солнца и соленого ветра.

Адам с ума сходил от чувств и желания, что переполняли его в данный момент. Но единственный способ подчинить строптивицу пиратку - это продолжить то, что начал.

Поэтому, не заботясь об удобстве и ощущениях девки, Адам до основания заполнил ее собой и начал двигаться с такой силой, что стол ходил ходуном, девка рычала, а Адам вторил ей, нисколько не сдерживаясь. Он же видел, чувствовал, как Энни обмякает, начинает тяжело дышать, рычание заменяется всё чаще глухими низкими стонами.

Уже оправляя свою одежду, Адам не удержался.

- Я хочу тебя, но совсем не хочу, чтобы наша страсть рождалась из ссор. И еще…

Он отошел от стола, на котором распростерлась девушка. Отвернулся. Да, он решил все обычным для себя способом. Он не хотел обидеть. Он желал напомнить девке кто она.

Одернув подол, Энни наблюдала, как, еще раз пройдясь по каюте, Адам с грохотом и треском раскидывал вещи, шкатулки, обломки стула. Словно ему не хватило разгрома.

Потом, подошел к Энни, приподнял ее лицо за подбородок и заглянул в глаза.

- Оденься, сейчас наверняка придет папка, великий кэп Рок Бразилец. Хочешь опозорить меня, нежную и заботливую няньку? – Слова прозвучали жестоко, но взгляд был мягкий, а губы прикоснулись к кончику носа девушки. Оставив Энни, Адам направился к двери.

Чего он хотел? А кто знает?!

Он просто не терпел своеволия и самодурства.

Уже открыв дверь, благодаря своему звериному чутью, успел уклониться от просвистевшего лезвия, что воткнулось в перегородку в нескольких дюймах от головы.

Обернулся, послал воздушный поцелуй и улыбнулся.

***

Рок зыркнул на Адама, потом еще раз обвел взглядом разгромленную каюту, потом снова на Адама, старательно пропуская взъерошенную дочь мимо глаз.

- Знаю, выпряглась, руки не доходят. - Капитан еще не мог понять, почему Адам так спокоен и умиротворен рядом с его одичалой пацанкой. - Как думаешь, замуж или в монастырь ее?

Сказано было специально громко, с расчетом, что Энни услышит слова отца.

Услышала, шмыгнула носом и уставилась на мужчин.

Агний моментально реагировал в бою, Ланселот когда дело касалось сына и любимой, Фабрицио не лез в карман за словом... Адаму в сию секунду пришедшая в голову идея показалась великолепной.

- Ты говорил, что нужен перевалочный пункт, бухгалтер и теперь вот место, куда можно спихнуть Энни?

Рок Бразильяно напрягся и коротко кивнул, соображая, что имеет в виду бывший пленник.

- Высаживай нас на Барбадосе, на юго-востоке острова, сам знаешь эту бухточку, - Адам внимательно наблюдал за реакцией кэпа.

- Это то, что я думаю? - интонация была приторно миролюбивая, но огоньки в глазах Рока уже начинали плясать.

- Дочка досмотрена, я не сбегу - не на чем и некуда, внуков не обещаю... - И тут Адам не удержался, ну как он мог не поиграть даже в такой опасной ситуации. Схватив за ремень с перевязью, Адам рванул кэпа на себя. Оказавшись прижатыми друг к другу, мужчины, не сговариваясь, положили ладони на затылки друг друга. Одна рука запуталась в белых волнистых прядях, что спускались по спине, другая рука сжала смоляные волосы, прихваченные кожаным ремешком.

- Девка дурноватая. Вся в меня. - Почти в губы Адаму прохрипел кэп, но стрельнув взглядом в проем приоткрытой двери, отпрянул и откашлялся. Не стоило торопиться, у них до Барбадоса еще будет время. Тем более, что рома Энни больше не видать до самого берега.

Энни увидела, Энни почувствовала. Ну, что за человек?! Тупой гладиатор! Только-только слез с нее и тут же чуть ли не целуется с Роком. С папочкой, будь он неладен.

Мысли моментально перенеслись в прошлое. В Рим. Ведь этот гад избавил Елин вот такой жизни. От постоянного лицезрения как Агний ластится к мужикам, а те лапают и имеют раба. Почти избавил. Потому что в Вероне Фабрицио не выпускал мальчишку Аурелио ни из поля своего зрения, ни из своей спальни. А здесь, посреди моря, похоже, Энни Бэттон становится третьей лишней.

Слух уловил: высадка, Барбадос, приданое, на связи…

В каждом из миров мужчины решали ее судьбу, не задумываясь даже, чтоб обсудить с Елин. Агний, Агний…

Но обидно не было. Обида – это не получить то, что ожидала. Елин от Агния не ожидала иного поведения. Обида – это почувствовать себя использованной. И вот тут Энни Пуговица хмыкнула, фыркнула и прикрикнула.

- Вы еще собачьи свадьбы справьте тут у меня на глазах! Прочь!

Стоило только мужчинам покинуть стены ее комнаты, девица захлопнула дверь, крикнув им вслед еще пару смачных ругательств, после чего, отпнув хлам, завалилась в гамак. Обняла подушку и почувствовала, что хмель то вышел из нее подчистую.

***

Капитан даже бровью не повел. Привычный к выкрутасам дочери, он спустился на нижнюю палубу и повел Адама вдоль пушечного ряда по левому борту. Бриг был могуч и внушал трепет почти у всех капитанов этого района Карибов. У лестницы, ведущей в трюм, Рок обернулся и заговорщически подмигнул Адаму.

- Ты не думай про себя ничего. Одним красавчиком больше, другим меньше. Первый же шторм или абардаж и нет тебя, тю-тю, понял? – запугивал, вращал глазами, прищуривался и проверял на стойкость.

Кого? Гладиатора Агния? Рыцаря Ланселота? Но ведь пират не знал этого. Перед ним стоял высокий стройный белокурый красавец с небесного цвета глазами. Рок отметил: и волосы у парня, и глаза в точь-точь как у его дочери. И как у жены были, упокой, Господь, ее душеньку… И это было странно. И привлекало. Этот Адам явно был из благородных, так что никакой не родня им, нищим ирландцам.

Это для всех в южных морях он Рок Бразилец, а на самом-то деле… На самом деле он беглый должник, что заложил последнюю ферму за западе Ирландии. Подхватил такую же Пэнси-ирландку да и перемахнул через океан, почитай как четверть века назад.

Адам Лонели ему не ровня. Но и ровня. Потому как он здесь, с ним, на его корабле. А его суденышко, жалкий флейт, давно на дне морском.

- Мне мальчонки лишние ни к чему в команде, а бабы тем более. - Для чего сказал, кому?

Но Адам суть уловил, кинед из него еще не выветрился, как бы он не обещал, стоя на коленях в спальне Аурелио.

У якорного битенга, за лестницей, Адам прижал кэпа и нагло, как намедни дочь его, поцеловал, пройдясь руками по кожаным штанам, отличной выделки, задержался на ширинке. Глядя в глаза кэпу, огладил выпуклость, подхватил ягодицы и прижав к своим бедрам, потерся о Рока, как о портовую шлюху.

- Кто мог подумать такое, кэп? Кому в голову могло прийти такое?

Каждый раз Агний вынужден был падать вниз, в Рим, в рабство, в продажность. Или он с удовольствием сам ронял туда себя? Оправдывая и оргументируя. Падал.

Завтра Тортуга. Завтра будет интересно.

Адам ждал Энни почти всю ночь у фок-мачты. Она не пришла. Агний думал. Облокотившись о истертый борт у места крепления шлюпки, он прокручивал события и сопоставлял их.

Ведь всё не спроста?! Те силы, что играли ими с Елин, выбирали те миры и те эпохи, которые что‐то давали двум странникам.

Но и странники оставляли частицу себя, продолжались, меняли чьи‐то судьбы и истории. Менялись сами тоже. Всё связано.

Испуганная Елин, не желая участи рабыни, шагнула в огонь, сгорела заживо. Агний оставил сытую жизнь привилегированного раба‐кинеда и предпочел горящий сарай на окраине Рима.

Возлюбленная самого короля Артура, красавица, которой поклонялись и которую боготворили рыцари Круглого стола, не оглянувшись пошла по зову сердца на верную смерть, отринув власть и богатство. А прославленный Озерный рыцарь Ланселот, забыл о бессмысленных подвигах и противостоял самой Моргане. И дал Галахаду, за короткое время, отцовскую любовь и заботу. Оставил того овеянным легендами защитником Грааля.

Смешная девочка научилась с оружием отстаивать свою жизнь и, как Аурелио, рванула защищать единственного дорого человека. Совсем не Джованну. А Фабрицио понял, что любит саму душу этой девочки, вне зависимости от того, в какое тело перенесла ее судьба. И готов отдать за нее жизнь.

Они каждый раз находили друг друга и выбирали, ни смотря ни на что, быть вместе.

Адам аж зажмурился от осознания, что и сейчас они выбрали.

Тонкой полосой на горизонте занимался рассвет. Елин не пришла, забилась в свою каюту, лишь на несколько минут выскочив на палубу, демонстративно вывалила за борт все, что они вечером превратили в мелкие обломки и мусор.

После их очередной ссоры Агний покинул капитанскую каюту и, ноги сами понесли его на палубу, ближе к носу корабля.

Поскрипывали снасти, покачивался флейт, волны плескались о борта, а ночной ветер приносил прохладу. Почему‐то мужчине хотелось верить, что ночью Елин вспомнит о нем, выйдет из своей норки. И все будет по‐прежнему. И не надо будет изображать из себя негодяя и сволочь.

Ухмыльнувшись, отметил, что особо‐то стараться ему и не приходилось, а то, что в этом мире они равны, тут он и спорить бы не стал.

Звездное небо начало бледнеть, уступая розоватой дымке на востоке, когда Агний, не дождавшись девки, стал спускаться в трюм, мимо капитанской каюты, мимо маленького закутка, пристроенного у лестницы, где, видимо, мирным сном спала Елин.

И не удержался.

Тихо скрипнула дверь, и Агний протиснулся в темноту и тишину.

За мгновение до того, как на Агния обрушились слезы, всхлипы и объятия, он почувствовал, что‐то изменилось. Не будет борьбы и сопротивления.

А услышав родные нотки в голосе, он понял: вернулась его прежняя девка.

Его Елин.

Так светло и спокойно стало на душе от упоминания его имени. Агний...

Каждый раз они привыкали к чужим именам, даже меж собой старались называть друг друга так, как нужно было здесь и сейчас.

Агний, Елин - эти имена звучали раз за разом, как прикосновение к самой душе. Только души их и знали, кто они на самом деле.

Девка уютно и привычно уместилась на его руках, засопела в его шею, успокаиваясь.

- Я ждал, я знал...надеялся. - Агний шептал, устраиваясь возле Елин, укладывая ее голову себе на колени. - Я надеялся, что ты меня не оставишь.

Поглаживая и лаская девушку, шептал ей всякие глупости и нежности.

Они вспоминали смешное и тревожное, но теперь вызывающее лишь усмешки. Трогали и гладили друг друга, боясь оторваться хоть на мгновение друг от друга в этом мире под небом с загорающимися южными звездами.

- Знаешь, наверное, это из детства, от моего народа. Я всегда был уверен, что звезды - это души умерших родных и близких, тех, кто ушел из этого мира. И они всегда видели нас, следили за нами и берегли нас. - Он замолчал на несколько минут. И девушка не стала нарушать его состояние, перебивать вопросами. И тогда он продолжил.

- И мы когда‐нибудь уйдем туда... Только вот в каком мире и какими? Что скажешь, Елин?

« Мы не выбирали друг друга. Нам не принадлежит и выбор места, куда мы попадем в следующий раз. Мы даже смерть себе выбрать не можем. Словно два осенних листа, что утеряли уже краски лета, ослабли и порхают по ветру, не зная, где закончат свой путь» мысли Агния были невеселые.

- Я словно лист на ветру, смотрите, как я парю… - парень раскинул руки, не поднимаясь, и зажмурил глаза.

Елин не виновата, но кто еще мог выслушать его и принять таким, каков он есть?

Он ведь и сам не знает, какой он есть. То, что показывала ему Моргана, он не принял.

Если он просто животное, то к чему все эти тела и люди, к чему ему все эти чужие жизни и миры?

Почему бы его не отправить сразу в лес, или где он там должен обитать?

Еще в Риме Агний видел плененных и дрессированных диких зверей, что выполняли команды поводыря‐акробата. И такая тоска, смертная, звериная была в их глазах. Тоска, замешанная на ненависти и жажде крови.

Может, именно потому Агний так и срывался, так рвался и жаждал крови?

Он – плененный зверь, которого какой‐то акробат вынуждал проделывать всякие глупые фокусы и выкрутасы?

Кто такая Елин? Вот она рядом, тепло ее тела ощущается и приятно волнует. Она говорила что‐то ему, больше не плача, не виня ни в чем, но Агний сам чувствовал вину.

На самом краю мира, под звездным небом, словно больше никого не было вокруг, расположились двое.

Сидящий простоволосый мужчина, на чьих коленях сладко засыпала завернутая в одеяло девушка, совсем по‐детски подперев кулачком щеку.

Рука мужчины покоилась на бедре девушки.

И Агний был уверен, что даже выдав замуж эту девку, он будет приходить и бродить под ее окнами.

Как зверь. Верный зверь, стерегущий сон хозяйки его души и тела.

- Глупо, да? Как‐то у нас получается всегда глупо и нелепо. Словно мы два слепых котенка тычемся в темноте и не можем найти титьку мамкину, - Агний  укачивал Елин, прижимая ее к груди.

Пришедшая в голову Елин мысль не радовала, но давала хоть какое-то объяснение всему происходящему.

Мысли метались, путались, Елин пыталась объяснить сейчас не столько даже мужчине, сколько себе.

- Что, если нам даются шансы стать счастливыми, а мы уперлись в мечту найти дом? Но ведь , - и она взмахнула рукой. – Ведь домом может стать любой мир. Если в этом мире есть человек дорогой тебе.

А невысказанным повисло в воздухе: Агний ее талисман, ее хранитель, какое счастье она смогла бы найти без того, чтобы тень этого мужчины не сопровождала бы каждый ее шаг?

Елин перевела дыхание и замолчала.

А мужчина умолк, пораженный догадкой.

Ведь оставшись в этом мире, он потеряет Елин. Если она найдет здесь счастье, то уйти придется ему.

А что он и кто он без своей путеводной звезды?

Без талисмана, что оберегал Агния во всех мирах?

Поёжился, осознавая, что судьба не давала им быть вместе. Никогда.

Пытала, сводила и разводила, мешала и перемешивала. Сталкивала лбами в разных обличьях.

Их мир и покой не вместе.

Как больно сдавило в груди от этого, что Агний еще сильнее прижал Елин и поцеловал в белесую макушку.

- Мы такие одинаковые, что двоих таких для одного мира, видимо, много.

Над Бриджтауном вставало солнце, надо было, соблюдая приличия, уходить от Елин.

Если бы люди могли предугадывать, что будет с ними, хотя бы на шаг вперед. Ах, если бы дано было человеку понимание и предвидение. Хоть на день, на час, на минуту…

Нет. Не мог Агний и представить такие мысли и желания из уст Елин.

Слова обжигали, ранили. Уводили от жалости к себе к злости и на себя и на эту девочку, что сейчас была права.

Права, потому что не принесло им ничего, кроме горя и потерь совместное путешествие по мирам.

- Я дурак, Елин, но я скучаю. По тем, кого мы оставили позади. Даже по врагам. Потому что эти враги знакомые, я знал на что они способны. А что нас ждет впереди?! Что?! – он перешел с щепота на крик, подскочив и откинув протянутую руку девушки. – Что нас ждет? Когда я потеряю тебя, Елин?!! Знаешь, что я почувствовал в первый раз?! Я не знал ничего же! Не знал!

Мужчина кричал и тряс хрупкую девушку, как куклу, подхватив ее чуть повыше локтей и отрывая от пола. Тряс и кричал, брызгая слюной в лицо.

Его несло, он не мог остановиться.

Давно с Агнием не случалось такого! Раньше он мог в бою, в поединке выплеснуть всю боль, горечь и злость свои. А здесь не было даже повода схватиться за оружие.

- Я - воин, девочка, я привык сражаться и за себя и за то, что принадлежит мне!!! Я не могу рассмотреть врага в тумане этого мира! Кто посягнет на тебя? Откуда мне ждать нападения?! – Агний выпустил Елин из рук, чуть не уронив и, пошатнувшись, присел у перегородки. – Что мне тут делать? Ведь в этом мире воин тебе не нужен, девочка?

Топот ног по палубе, крики вахтеного, бой склянок сообщили им, что пора расставаться.

- Ты не исчезнешь. Ты не бросишь меня. Ты - моё продолжение, мой талисман счастья. - Это были не вопросы, а утверждения.

Агний поднялся с пола, потянулся, достав руками почти до потолка, и, уже подойдя к дверям, прислушался к шуму.

Оглянулся на Елин и, улыбнувшись, исчез.

Встреча третья.

Корабль вошел в порт, Энни помогли спуститься на баркас, после чего уже без посторонней помощи она сошла на берег. Первым делом нужно быловыполнить поручение отца и проследить за пополнением необходимых запасов, а после… после он сказал, что ждет ее в таверне. Рок был внимателен и даже ласков с дочерью, что случалось нечасто и наводило на подозрения.

Нет, на берег его не отпустили. Адам и не расчитывал. Единственное, сердце кольнула тревога за, удаляющуюся в шлюпке по направлению к причалу, Энни.

Рок задержался в своей каюте, собираясь развлечься на берегу ближе к ночи. Адам, оказался относительно свободным в пределах от левого до правого борта и от кормового флагштока до бушприта, от марса до трюма. Он был волен делать всё, что хочется. А не хотелось ничего.

Только спокойнее ему будет тогда, когда Энни перекинет ногу с поднятой шлюпки и спрыгнет на палубу. Живая и здоровая.

А пока живой и здоровый Рок Бразильяно подошел к Адаму, приобнял за плечи и, дыхнув ромом, зашептал на ухо.

— Поплывем только мы. Команде дам погулеванить недельку на Тортуге, ребята хорошо потрудились, - гыкнул довольно и продолжил. - С твоим флейтом пришлось повозиться. Пусть отдохнут. А мы обстряпаем делишки.

Заметив чуть отсраненный взгляд Адама и его волнение, капитан принял это на свой счет.

— Не дрейфь, со мной не пропадешь, будет и флейт, и шлюп, и галеон у тебя... может, если захочешь. Если верность докажешь. Хочу флот целый, а не один корабль. Кэп Адам Лонели. Вот и схороню тебя до поры до времени.

Адам коротко кивнул словам Бразильца, продолжая тоскливо вглядываться в полоску причала.

— Не пущу, - даже несколько капризно сказал Рок.

***

— Я тебе тут поесть принесла, - Энни подошла со спины. Вернулась на удивление быстро и трезвая. - Правда, что нас высадят на какой-то остров и оставят там? Что мы потом делать будем?

"Ничего не будем делать. Ничего. Ждать удобного случая, чтобы вместе сдохнуть".

Конечно, Адам не высказал это вслух. Но на душе скребли кошки от недобрых предчувствий. Барбадос большой остров, но юго-восток довольно пустынен, бухты там мелковаты для крупных судов. Вот там и будут они ожидать своей участи и сторожить богатство Рока Бразильяно.

Когда-то Агний потащил упирающуюся Елин подкрепиться после хозяйских развлечений, а сегодня Энни позаботилась о нем. Приятно.

— Покорми меня. Как кормила при Патрикии, помнишь? - Еда, конечно, совсем простая, не такая как в доме сенатора.

Но разве это так важно?

Адам устроился на низеньком бочонке у грот-мачты, прямо в самом центре палубы. Почти вся команда на берегу, приползут только утром. У них с Энни весь вечер и ночь.

Особенно ночь. Хотелось побыть с девкой без свидетелей и не ссорясь.

А пока, привалившись спиной к канатным банкам, он сидел и жмурился в вечернем солнце, наблюдая, как Энни вынимает из корзинки съестное, раскладывает на почти чистой салфетке.

Разговор прошлой ночью был больной, тяжелый. Сегодня хотелось простоты и тишины. Адам чуть было не подумал «как в старые добрые времена». Но таких времен у них с Энни никогда и не случалось.

Прикрыв глаза, он на несколько минут погрузился в полудрему и... вздрогнул от видений, что встали перед ним.

Дымящиеся норы и примитивные, похожие на плетеные корзины из толстых полуобшкуренных веток, хижины, разбросанная примитивная утварь и черепки глиняной посуды в грязных лужах крови. Тишина, лишь потрескивание уже затухающего пожарища. Запах... Запах горелого мяса, страха и смерти.

Он знал, как пахнет страх. Он не раз вдыхал запах смерти. Здесь все были мертвы, здесь всех убили.

И он знал, что это его дом!

Он впервые увидел дом! И какой!

Очнувшись от кошмарного видения, Адам застонал и болезненно поморщился.

Адам перехватил руку Анна и прижал к своей груди. Сердце громко ухало. Он еще не отошел от видений, но девка была рядом. С ним. Только с ним. Плевать на еду, никуда она не денется!

Оценив высоту борта и возможности веревочной лесенки, что использовалась для спуска в шлюпку, Адам заулыбался.

Ничего не говоря, встал и на глазах у оторопевшей девки стал стаскивать с себя одежду. Оставшись в исподних штанах, босиком, он закинул волосы за спину и протянул руку.

— Пойдешь со мной? Куда угодно пойдешь? - и потащил к борту брига.

Ему не было страшно. Он сейчас чувствовал уверенность и в себе, и в ней. Потому что шестым чувством знал: она пойдет. Даже если он отпустит руку, Энни сама схватит его большие пальцы, переплетет со своими тоненькими и слабыми. И пойдет.

Шаг. Мгновение. И прохладные волны сомкнулись над их головами, заставив выдохнуть и зажмуриться. Не разнимая рук, они погружались в зеленую волшебную воду, пока хватало воздуха в легких.

А потом Адам взмахнул свободной рукой, отпружинил ногами и начал всплывать, вынося на поверхность, сначала девку, а потом вынырнул сам. Отплевываясь, смеясь и брызгаясь.

— Поплыли? Поплыли?! - Адам почему-то думал, что плавать Энни умеет неплохо.

И тут его ждало открытие. Энни Пуговица, дочка прославленного Рока Бразильца плавала как… как бревно!

И все равно шагнула за ним за борт корабля!

Адам перевернулся в воде как морской котик, не выпуская, напуганную Энни. Лег на спину и подтянул на себя девку, перехватив поперек талии.

— Всё хорошо, я тебя держу, девочка, - и работая свободной рукой и ногами, плавно направил их тела к берегу.

Агний плавал как рыба. При чем, по-видимому, всегда, изначально. Любил воду и старался использовать любую возможность поплавать. А то, что девка панически боится моря, а ведь рассказывала, что родилась в рыбачьем поселке, это его озадачило.

— Я почему-то не умею плавать, - просипела наглотавшаяся воды Энни, - А раньше могла. Давно, дома.

Прибрежная волна мягко вынесла Адама и его ношу на мокрый песок и прощально окатила солеными брызгами. Адам не удержался от того, чтобы не пошутить над девкой. Уже у самого берега, мужчина опять ушел под воду, потянув за собой Энни, встал на ноги.

Вода доходила до его груди и до носа девушки, которой пришлось задрать голову, чтобы не захлебнуться.

— Обхвати мою шею руками и держись покрепче. - Приказал Адам и, как только девушка выполнила его команду, подхватил ее за талию и, подняв фонтаны брызг, прокрутил Энни вокруг себя.

Тонка фигурка девушки словно летела серебристой рыбкой по-над темнеющим почти уже ночным морем.

Раз. Два.

Уже выйдя на берег и рухнув на песок, они, не заботясь ни о чем, уставились в небо с загорающимися южными звездами.

Молчали. Каждый думал о своем.

— Почему ты мне тогда помог, скажи? Почему не оставляешь в других мирах меня? – Девушка не теряла надежды услышать хоть что-то, кроме шуток и отговорок.

Почему помог когда? Когда уберег от оргии, ну, почти уберег. Когда проливал кровь в Камелоте и Вероне. Когда провожал ночными улочками на свидания и с оных. Когда укрощал капризы и самодурство на палубе и каюте.

Одни и те же поступки с разных сторон и для разных людей имеют, порой, противоположное значение. Агний желал вырваться, сначала из рабства, а теперь из круга постоянных перерождений. Найти свой народ и свою Родину. Пусть даже там, на родине, все так страшно, как в его видениях. Агний желал, чтобы светловолосая Елин была рядом.

Что и как понимала Елин? Агний никогда и не задумывался. Она сопротивлялась, смирялась, боролась внутри себя и с ним, как и он с тем зверем, что вырывался наружу.

Время от времени зверь в Агнии и Елин сталкивались и искры летели во все стороны. Но Агний заметил, что очень трудно выйти из этого состояния, вернуться назад. А контролировать было почти невозможно.

Сражаться, убивать, ломать и властвовать, удобно было в образе зверя. Но сердце давило виной, коли зверь обижал Елин.

Адам сел рядом с девушкой, подтянув колени к груди. Еще раз поднял глаза к, уже совсем ночному, небу.

" Могли бы любить друг друга у самой кромки прибоя. Но, видимо, будем не целоваться, но драться" с тоской подумал, и чуть повернув голову к Энни, процедил.

— Когда? Когда я тебе помог? - а про себя: "Прости, девочка, будет больно" - Я помогал только себе.

С девкой этой всегда так. Только что доверялась ему полностью, визжала от радости в его руках, пересилила страх перед морем и, тут же, забилась, заволновалась, засомневалась. Перебила хорошее настроение своими копаниями в том, что лучше оставить за спиной и забыть.

Адам терялся с ней в такие минуты.

Самый опытный рыцарь Гавейн как-то разфилософствовался под чарочку вина и высказал мудрую мысль: "Кто поймет женщин, тот постигнет границы добра и зла в этом мире"

Вот уж точно. Вот уж ни прибавить, ни убавить.

Адаму казалось, что он никогда не поймет, почему незначительные поступки и слова могли взволновать и даже обидеть Энни, а на серьезные, жизненно необходимые вещи, она могла смотреть легкомысленно и отстраненно.

Он просто сказал правду!

Можно подумать, что она вся расстаралась только для него!

Чтобы прекратить начинающуюся ссору, Адам поднялся и зашел в волны по пояс.

— Мне доверишься или сама будешь добираться до корабля? - Был бы он не Агний, этот Адам, если бы не добавил. - А то причал недалеко, пока дотопаешь, и матросы подтянутся, с ними и прибудешь, капитанская дочь.

Адам дал несколько минут на раздумье рассерженной девке, чтобы снять с себя всякую ответственность за принятые ею решения.

Как сидела на песке Энни, так загребла в ладонь песок-камни, и как только Адам сделал шаг, размахнулась и метко залепила между лопаток парню.

— Тупой гладиатор!

Ах, так? Адам медленно стал приближаться к Энни, плавно почти не поднимая брызг выходил из воды. Смотрел в глаза.

— Что? Что? Выпорешь или отымеешь? У тебя ж больше ни на что фантазии не хватает! В твоей тупой гладиаторской голове!

Так взорваться на ровном месте? Адам не очень понимал.

Не на ровном! Не на ровном месте! Энни в который раз не услышала что Адам хоть капельку хоть чего-то чувствует к ней. Хоть чуточек…

Слезы душили. Злые слезы разочарования.

Терпение у него было не бесконечное. Желание накостылять нахалке поднималось из самой души, а мораль гладиатора и раба не успела подвергнуться особо сильным изменениям в бытность рыцарем и аристократом.

Реакция у Адама была мгновенной, он выскочил на берег как раз в тот момент, когда рука Энни с камнем опять была занесена для удара. Не отводя взгляда, приблизился и перехватил кулак, сжимающий камень. Энни приготовилась поднять визг и осыпать проклятьями. Он же явно руку вывернет!

Адам наклонился и, не отпуская кулачка девки, поцеловал запястье. Прошелся губами по тоненьким венам. А в глазах Адама плескалась страсть. Энни охнула и оторопела, замерла.

И тогда на Энни обрушился мокрый, тяжелый мужик, повалил на песок, выбив камень из рук, и придавил всем своим весом.

— Значит, поиграть решила на ночь глядя? Значит, жаждешь, чтоб утопил я тебя или придушил прямо тут на берегу, да?!

Агний никогда бы не признался Елин, что совсем не любит применять силу именно к ней, но как по-иному привести в чувства девку и заставить подчиниться, он не знал.

Но сейчас... сейчас Адам сгреб перепачканную, еще не успевшую обсохнуть Энни и перекинул на плечо.

— Значит, сдохнуть в одиночестве, так и не поняв, зачем мы в этом мире, захотела? - Хорошенько шлепнул по попке, что, как раз, маячила слева от его носа. - А я другое развлечение придумал.

В принципе дотащить пиратку до захудалой таверны, что разместилась у края причала, Адаму труда не составляло. Что он и сделал.

Периодически, мужчина сбрасывал ношу с плеча в песок или траву, присаживался рядом. А чтобы Энни не вздумала даже дернуться в сторону, наворачивал ее косу себе на кулак, а когда стали попадаться, пока еще редкие пьяные матросы, еще и прижимал пленницу, грубо задирал ее голову и, под свист и пошлые шутки и пожелания, целовал.

— Ты в какой помойной яме выловил эту русалку, друг?! Э-эй, не медли, рассвет близко, тащи в кусты!!!

Адам отвечал, смеялся, снова взваливал на плечо слабо брыкающуюся Энни, хлопал, на радость матросне, ее по заду, задирая подол, и нес к причалу.

На пустынном пирсе мужчина поставил Энни на ноги, крепко прижимая к себе, и поднял ее лицо, сильно потянув за косу вниз.

— Я не дам дурить тебе, Елин. И я не позволю тебе, капитанская дочка, будить во мне зверя. Ты помнишь, что значит игра на зрителя и чего эта игра стоит. Но когда мы одни, мне нужна только Елин. Только моя девочка, слышишь?

Давно он не произносил таких длинных речей. А уж в этом мире точно.

— Для того, чтобы здесь я смог найти тебя, погибли люди, юнгу продали в рабство, я продался Року Бразильяно. Я стал пиратом только, чтобы быть рядом с тобой... tonta.

***

Шлюпка с пиратами уже отошла от причала, пассажиры оглашали округу пьяными воплями и смехом. Захудалый ялик с мальчиком-китайчонком оказался поблизости вовремя. Устроившись на подгнивших лавках, Адам прижал Энни к своей груди. Она дурноватая, как выразился Рок, но она его и только его.

На корабле они ведь и не подойдут лишний раз друг к другу, не перемолвятся и словом. Надо играть свои роли: дочери капитана и пленника, ставшего фаворитом.

Трудные роли, чужие и навязанные им кем-то сверху.

На борт ступили так, словно и не провели последние часы вместе. Разбежались по разным углам.

Но капитану донесли. Рок вышел на капитанский мостик и наблюдал сверху, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.

— Адам ко мне в каюту, один! Быстро! - Рявкнул так, что обернулось, пригнув головы, половина команды.

Не успел Адам показаться в дверном проеме каюты, как жилистая рука капитана схватила его за грудки и притянула вглубь помещения.

— Ублюдок какой, а?! Ты посмотри, как быстро освоился!!! - Кэп был взбешен до предела, забыв, что сам дал добро на усмирение своей дочери. - Я тебе бошку проломлю, я тебе яйца вырву и сожрать заставлю!!!

Вой кэпа слышала, похоже, не только команда, но и побережье. Можно было подумать, что пираты готовятся к атаке на порт.

Напор папеньки был понятен, поэтому Адам не сопротивлялся.

— Мне запрещено было покидать корабль...

— А-а-а!!! Вспомнил!!! Да-а-а!!!

Адам не повышая голоса продолжил.

— Если перестанешь орать и посмотришь на меня внимательней, то заметишь, что я весь мокрый...

Рок сглотнул и схватил Адама за рубаху, потом спустился к штанам, ощупывая.

А мужчина продолжил.

— А если хватит терпения добраться и до Энни прямо сейчас, пока она не переоделась, то можешь пощупать и ее...

— Что-о-о?!!

— Я выловил ее в море, на пути к берегу. Ты знал, что твоя дочь, дочь пирата, не умеет плавать?

Рок вытаращил глаза и заткнулся.

— Мне надо было выполнить твое распоряжение? Но какое? Не покидать корабля или беречь Энни? - Запрещенный прием, однако. Но Адаму терять было нечего.

Кэп рухнул на стул, уронив руки меж широко расставленных ног, и из подлобья уставился на Адама.

— Сучонок... сукин же ты сын...- На эти слова Адам серьезно кивнул и привалился к дверному косяку.

Буквально через несколько мгновений вся команда пиратского брига услышала громовой смех Рока Бразильяно.

Рок, еще не отсмеявшись, встретил дочь в добродушном настроении. Умел же этот красивый парень успокоить и примирить, шельмец. Словно мудрая старая тетушка Мэгги, что растила сорванца на просторах полей и лугов Ирландии. Давно. В другой жизни Рока Бразильца – грозы юго-востока Карибов.

— Чую, что отдаю свою кровинку в надежные руки, а? – Вопрос с подвохом, но молчание и Энни и Адама в ответ, капитану понравилось. Значит, согласны и не спорят. Значит, не поубивают на берегу друг друга, но для закрепления, так сказать, добавил. – Сделаешь мне внука, убью… может быть…

Энни замерла не донеся до стола собранную снедь, а Адам, стрельнув глазами в сторону девки, серьезно кивнул.

— Не, кэп, детей не будет, это точно.

Все трое принялись за позднюю трапезу, причем Рок налегал на еду так, словно и не был вечером на берегу и не заходил в таверну.

Адам это отметил. Видимо, не был кэп, а занимался своими делишками.

С полным ртом, запивая прямо из горлышка ромом сочное мясо, пират выдавал им инструкции, после каждой фразы делая глоток.

— Ты. – Рука с зажатой в пальцах куриной костью в сторону Анны. – Сидишь тихо, не высовываешься и делаешь вид, что примерная жена, понятно? Ты, - Кивок головы в сторону Адама. – Присматриваешь за местной публикой и отправляешь мне весточку при первом же появлении Рэкхема или Тича, особенно этих ублюдков, понятно?

Энни даже не пыталась спорить, Адам улавливал все, что говорилось между строк.

«Береги карту, дочь, свою задницу, не светись, играй дурака – мелкого торговца или рыбака»

— Черножопые там наглые, так что в слуги их не бери. – Адам слышал: «Рабы могут восстать, держись подальше от мелких плантаций».

— Я понял, кэп, Пуговица тоже у тебя не дура. – Мужчина поймал момент, когда девушка наклонилась к столу за сыром, и притянул в себе поближе. Прямо со стулом. Приобнял за плечи не встретив сопротивления.

Прикоснувшись к Энни, Адам почувствовал, что это его Елин. Вот сейчас. Здесь. Не Энни Пукговица.

Только его Елин.

И Адам широко и тепло улыбнулся и пирату и его дочери.

— Hostia! Что ты с ней сделал? – Капитан хлопнул себя по ляжке и усмехнулся. – Дочь сама на себя не похожа, она даже в пеленках так себя не вела.

Адам сам знал, что это не похоже на дочь пирата, но так похоже на его Елин, что на сердце разливалось тепло, а душа начинала тихонько подпевать простенький мотивчик. Адам помнил его всегда, вот что странно…

— O Death, rock me asleep,
Bring me to quiet rest,
Let pass my weary guiltless ghost
Out of my careful breast.
Toll on, thou passing bell;
Ring out my doleful knell;
Let thy sound my death tell.
Death doth draw nigh;
There is no remedy.
Он сначала начал тихонько насвистывать саму мелодию, а потом мягким баритоном полушепотом запел.

Рок ему не мешал. Наоборот, подперев небритую щеку кулаком, заслушался, видимо, уйдя в свои воспоминания. И, совсем неожиданно, на словах:

«My pains who can express?
Alas, they are so strong;
My dolour will not suffer strength
My life for to prolong.
Toll on, thou passing bell;
Ring out my doleful knell;
Let thy sound my death tell.
Death doth draw nigh;
There is no remedy.»
Начал подпевать, притоптывая ритм ногой и добавляя ритма ладонью о столешницу. Так они и закончили. Дуэтом.

«Farewell, my pleasures past,
Welcome, my present pain!
I feel my torments so increase
That life cannot remain.
Cease now, thou passing bell;
Rung is my doleful knell;
For the sound my death doth tell.
Death doth draw nigh;
There is no remedy».
Несколько мгновений стояла тишина в каюте капитана.

— Не влюбись в мою обезьянку, она вся в мать – стерва. – Ни с того, ни с сего Бразилец выдал Адаму отцовский совет. – Или поздно уже?

Адам улыбнулся и опустил глаза. Если бы знал кэп насколько поздно, насколько в «десяточку» и поздно. Но промолчал.

***

Все утро команда отсыпалась, но к полудню поднялась суета, беготня и повсюду был слышен свисток боцмана, зычные команды квартирмейстера и ругань капитана.

Адам занимался комплектованием буера – маленького, но юркого суденышка, что пришвартовали к борту галеона и, он предназначался для путешествия капитана, его дочери и Адама.

Для всей команды Рок отправляет Энни к тетке на Гренаду, а Адам отправляется дальше на континент с поручением кэпа.

Энни бегала между кубриком и палубой, таскала какие-то мешки, маленькие сундучки и баулы, ее зеленая юбка мелькала, пузырясь на ветру, то тут, то там, заливистый смех раздавался, казалось, из всех частей корабля.

Матросы, видя благодушное, ну, почти благодушное, настроение кэпа, веселье его дочери и спокойствие Адама, выполняли свою работу четко и быстро.

Вечер близился, скоро Адам и Энни покинут бриг и пиратов. Рок не в счет.

***

То, что Энни привычно выполняла в дороге обязанности и юнги, и кока, и на побегушках была почти беспрекословно, не могло не удивлять Адама.

Рок следил за дочерью и впервые понимал, что детка выросла и повзрослела. Еще раз уверил себя в правильности того, что отправляет дочь на берег. Она - не сын. Ее путь не в море. Ее доля стать невестой с приличным приданным и осесть, окруженной детьми и хозяйством, рядом с добропорядочным жителем колоний.

Именно об этом и состоялся разговор между мужчинами, когда Энни свалилась с ног и заснула накануне.

"Вас можно принять за брата и сестру. Если б я не был уверен, что взял Мэг невинной, то решил бы, что она принесла тебя чуть ранее Энни"

"Ты хочешь, чтобы мы выдавали себя за родственников?"

"Я хочу, чтобы ты проследил за судьбой Энни, чтоб рядом с ней оказался приличный мужчина. Ты не пират по сути, тебя примут в обществе"

"Я понял. Когда ты вернешься, кэп, у Анны должен быть жених, а лучше муж".

"Что-то такое я и мечтал устроить для дочери Мэгги. Мне стоит надеяться на тебя?"

"Да..."

Двое мужчин решали судьбу девушки по-своему близкой каждому из них.

Адам всю ночь возвращался к этому разговору. Может, именно это в мире пиратов и надо пройти двум заблудшим душам?

В Вероне Елин венчалась с милой итальянкой, а здесь Агний сам должен найти ей мужа и повести под венец. И кто знает, сколько он будет изображать любящего брата и смотреть как мужик лапает его девку?!

Каждый раз судьба подкидывала им новые испытания. Он совсем недавно уверял Елин, что она сильная и все сможет.

А сможет ли он?

***

Весь день пробегав по кораблю с мелкими и не очень поручениями, девушка лишь к вечеру смогла найти время для отдыха. Энни выбралась на палубу, разглядывая закатное небо. Плыть им еще несколько дней, а на сердце уже становилось печально. Это странное чувство человека, тоскующего по морю, который в принципе-то и не умеет плавать.

Ни отца, ни Адама на палубе и мостике не было.

«Наверно, снова пьют в каюте» подумалось девушке.

И почему она не постучалась? Просто толкнула дверь рукой, да так и застыла на пороге, шумно втянув в себя воздух.

***

Рок Бразильяно был в самом расцвете лет, а постоянные нагрузки и участие в сражениях закалили и выковали из нищего ирландца великолепный образчик мужественности и сексуальной харизмы. При всех своих закидонах, чисто ирландской вспыльчивости и несдержанности, Рок Бразилец был любимцем женщин.

Он с удовольствием демонстрировал и поддерживал славу кобеля и ловеласа. Овдовев сразу после рождения дочери, недолго горевал.

Но даже жене, а уж тем более любовницам и товарищам по оружию не признавался в специфичности своих пристрастий, на самом деле.

История старая, банальная и пирату не слишком приятная. Но тяга, скрываемая годами, к длинноволосым блондинам, атлетически сложенным и по животному строптивым и ласковым одновременно, осталась, затаилась до поры до времени.

Сражающийся на капитанском мостике и верхней палубе Адам вверг Рока в экстатическое состояние. Пираты выполнили приказ кэпа, хотя и не поняли с чего это традицию вешать на рее капитана захваченного судна, на этот раз не продолжили.

— Живьем! Живьем его, сучьи дети, брать! Живьем и что б ни волоска не упало с головы его, разотру по палубе ту падаль, что тронет его!!! - рёв Рока Бразильца, казалось, заглушал грохот пушек и ломаемых снастей.

То, что Адам дотронулся до кэпа, заглянул тому в глаза и понимающе улыбнулся чуть ли не в первую их мирную беседу, вселило в того надежду, заронило ожидание того, что так долго избегал кэп, но к чему, как оказалось, стремился и чего желал.

Агний узнал бы у кого угодно и где угодно этот взгляд, интонацию чуть с придыханием, дергающиеся кисти рук, не находящие места, это демонстративное не подпускание к себе и, в то де время, полное дублирование жестов и мимики. Кинед это узнавал всегда и сразу.

А после исполнения старинной баллады дуэтом, он еще и уяснил, что истеричный Рок сентиментален как последняя портовая шлюха.

Все к одному. И этого, видимо, было не избежать. Хоть бы девка уснула, или просто не додумалась припереться к маленькую каюту капитана этом, довольно утлом, судёнышке.

Два высоких крупных мужика, если бы вздумали лечь, то их ноги даже не поместились бы по длине каюты. Но ложиться они и не собирались.

Уставшие, сдавшие дневную вахту матросам, даже не сменившие соленые от брызг и пота рубахи, с взлохмаченными лохмами, они ввалилсь в каюту.

Адам отойдя к гамаку, принялся приводить себя в порядок. То есть снял рубаху и поднял руки к голове, чтобы заплести длинные светлые локоны. Кстати, с сожалением вспомнив, как это ловко делал Галахад когда-то.

И почувствовал прикосновение шершавых ладоней к своему липкому от пота торсу, дыхание, прерывистое, тяжелое, нетерпеливое дыхание на своей шее.

Кто сказал, что Адам сам не хотел этого? Что не провоцировал кэпа?

Разве кот не ждет, что его погладят, когда раз за разом трется о ногу хозяина?

— Тебе нравится запах моего пота, кэп? - Мягкие, но властные нотки. Подпуская, не даваться, завлекать Адам мог, умел.

Рок замер, кажется, даже дышать перестал, пока не услышал долгожданного, не почувствовал желанного.

Адам подался назад и прислонился к мужчине спиной, захватив руки того на своей талии, огладив большими пальцами внешнюю сторону ладоней, как бы поощряя к продолжению.

— Кто сверху, кэп? - И Адам развернулся, все еще удерживая руки Рока в своих, поцеловал капитана долго и умело. Долго. Пока кэп не застонал зло, признавая поражение и показывая свое желание.

Адам боковым зрением увидел застрявшую в дверях Энни, целуя, развернул Рока спиной к дочери и высвободив одну из рук, сделал нетерпеливый жест, мол, топай, топай отсюда, не ко времени, беги.

***

Энни испарилась за дверью, словно и ее появление было лишь видением, предостережением. От чего? Адам знал.

Как знал, что опять сделал ей больно. Так ведь его "больно", связанное с ее замужеством, ему еще предстоит. Почему она через все перерождения и все испытания так и не может смириться с его натурой? А он с её? Да и стоит ли смиряться?

В одно мгновение пронеслись эти мысли в голове Адама, да и выветрились. Похоть брала свое, он хотел этого мужчину. Как давно не хотел. Он не был изнежен, он не был пресыщен, он не играл с Адамом. И Адам не стал играть с Роком.

Кэп свел мучительно брови и зажмурил глаза, когда рука Адама прошлась по ширинке и задержалась на уже вставшем, натянувшем ткань, члене.

—Так тебя или ты, кэп? - Вопрос не остался без ответа, потому как Рок начал сдергивать с себя штаны одной рукой, а второй неловко, но настойчиво разворачивать Адама. При этом, не открывая глаз и не произнося ни слова.

И Адам потерся ягодицами о пах капитана и прогнулся. Ровно настолько, чтобы капитан трясущимися руками погладил его бедра и начал пристраиваться, тыча, довольно неумело членом меж ягодиц.

Ну, к такому Адаму тоже было не привыкать. Но торопиться не стоило. Рок должен лопнуть от желания, не овладев светловолосм парнем.

Адам вывернулся и Рок громко заорал, попытался схватить парня и вернуть на место. Просто заорал, зарычал, словно боялся, что Адам исчезнет, вырвется, прекратит.

Адам не прекратил, не вырвался, в унисон с кэпом задышал, понимая, что если бы не Энни, то есть не Елин, плевать бы даже на прошлые жизни, он бы... он бы остался с этим сумасшедшим пиратом.

Адам прижался к Року вплотную настолько, что между ними был только кулак Адама и член кэпа в этом кулаке. Чуть сжимая пальцы, Адам умело ласкал член капитана, внимательно глядя в глаза Рока.

— Открой глаза и смотри на меня, смотри на меня! - Кажется, кэп впервые за много лет подчинился чьему-то приказу, и синие пиратские глаза, подернувшиеся пеленой страсти, встретились с голубым льдистым взглядом Адама. - Скажи мне, скажи, давай же-е-е...

И капитан простонал, не сдерживая дрожь, за мгновение до того, как кончил себе на живот и на руку Адама.

— Теперь ты-ы-ы....

Не отрывая взгляда, Адам дождался, пока Рок перестанет подрагивать и, прижавшись губами к виску мужчины, прошептал.

— А я тогда, когда захочу, а ты примешь... - Поцеловал пирата и, оправив свою одежду, вывалился из каюты.

В таком виде ему все же не стоило приближаться к фигурке, застывшей на носу судна. Поэтому просто остановился у мачты, поставив ногу на канатный ящик, и позвал Энни со своего места.

—Ты не спишь?

***

Энни прикорнула, свернувшись клубком, спала неспокойно, постанывала и вздрагивала.

«Я урод. Но это я»

Здорово, наверное, быть уверенным в своей правоте и в своих поступках. Но, Адам уверен не был. То есть, совсем наоборот. Прекрасно осознавал, что он – урод. И если мелькавших в этих мирах людей могла привлечь его смазливая внешность, то темную душу свою он показывать не рискнул бы. Вот только Елин и знала, какой он, кто он.

И он мучил Елин. И мучился сам.

Заметавшаяся, еще не отошедшая ото сна, девка чуть не свалилась ничком на палубу. Но Адам не сдвинулся с места. Если он подойдет к Энни, то будет громкий скандал, слезы и обвинения.

Чем оправдаться? Да и надо ли? На шум выскочит Рок и, врядли поймет что тут происходит. Или истолкует по-своему.

Адам представил себе картину: отец и дочь делят здоровенного Адама между собой, а он стоит в центре скандала. Красота.

А еще Адам заметил, что становится противно мягкотелым с каждым перерождением, беззубым щенком, когда дело касается девки. Словно она кастрирует воина, принуждает его быть тряпкой, хлебным мякишем в ее маленьких ручках.

Адам сполз на палубу и опустился на колени. Ему было хорошо с капитаном. Ему очень хорошо с Энни. Но сам то он кто? Всё тот же кинед, что отдается каждому. Раньше по приказу хозяев, а теперь по доброй воле. И ему не стыдно!

Встреча четвертая.

Легкое касание теплой ладошки принесло надежду, что всё ещё можно исправить. Не обращая внимания на выскочившего на палубу капитана и заинтересованные взгляды матросов, Адам обнял хрупкую фигурку и уткнулся мордой куда-то в шею девушки.

- Тупой гладиатор, - но сказано это было мягко и ласково.

- Моя девочка...

Кэп вышел, вообще-то, за Адамом, позвать его, хотел отдать тому свой гамак...что-то сказать...

Теперь уже Рок и не мог вспомнить что и зачем. Но сцена разыгравшаяся на палубе, реакция его дочери и поведение Адама капитана не то, чтобы озадачили. Поразили.

Несколько минут назад он был уверен, что Адам по его части и в плане Энни угрозы не представляет.

Но эти двое вели себя так, словно знали друг друга сотню лет, роднее родного друг другу были.

Это даже влюбленностью назвать было нельзя. Втескавшись в такого красавца, его Энни сейчас от ревности рвала бы и метала, уж он-то дочуру знает. А она жалела его, как ... как сестра.

Да что же это такое?! Кто Адам такой на самом деле?

Не сказав ни слова, на глазах у команды, Рок Бразильяно просто развернулся и сгорбившись, бочком спустился в каюту.

Энни ревновала Адама. Елин приняла природу Агния много жизней назад. Но больнор было все равно.

Сама ни флиртовать, ни кокетничать, ни, тем более, заводить романы не хотела. пустое это. Но отношения Адама с Роком били больно именно потому, что чувствовала - это не игра и не прихоть.

***

Рассвет они встретили задремав в объятиях друг друга. Адам сам не помнил, как прилег на колени Энни и уснул, убаюканный ее голосом и пальчиками, что гладили, расчесывали его, взлохмаченные страстным соитием с кэпом и морским ветром, волосы.

Очнулся он от грубоватого похлопывания по плечу. Открыл глаза и встретился с взглядом синих внимательных глаз Рока.

- Вставай, парень, на вахту пора и разговор есть. - Капитан поднялся с корточек и поманил Адама за собой.

Очень осторожно, чтобы не потревожить еще спавшую девушку, Адам приподнялся, встал на ноги и потянулся, зажмурившись от удовольствия. Как ни странно, он выспался и отдохнул.

Да и что тут странного-то? Хорошее развлечение вечером и теплые девичьи объятия ночью. Что еще надо?

Ну да, удовольствие с отцом девки, а не с ней. Но по телу разлилось приятное будоражещее тепло от воспоминаний. А особенно от того, что теперь капитан был в его распоряжении. Когда Адам сам пожелает и где пожелает.

Ух, как это возбудило его. Сейчас. Ранним утром. На палубе судёнышка, что везло их всех на Барбадос в добровольную ссылку.

Прикрыв заботливо, свенувшуюся как котенок, девку ее же плащом, Адам отправился сначала к кубрику, где наскоро сполоснул лицо и шею, потом к борту. Уже оправившись и поправляя ширинку, он вдруг вспомнил нежного краснеющего Аурелио у кустов шиповника, пытающегося впервые облегчиться стоя. И как он учит мальчишку.

Но всё это в прошлом.

В капитанской каюте Адама ждал завтрак на скору руку и задумчивый кэп.

- Я хорошо помню как взял тебя в плен на палубе твоего флейта. Я даже еще не забыл как моя Мэгги родила малышку Энни и умерла, упокой, Господь, ее душу. И я не могу вспомнить, хоть убей меня, где и когда ты мог так спеться с дочерью пирата? Кто ты такой, парень? - Рок на первый взгляд был спокоен, но внутри клокотало и бурлило.

Адам, сев за грубо сколоченный стол, придвинул деревянный поднос с едой и молча принчлся за завтрак. Капитан, задав вопросы, тоже замолчал. Было слышно, как нож стучит о дерево при нарезании сыра и мяса, как булькает ром в оловянных грубых кружках и как двое мужчин отрывают зубами от кусков мясо и прихлебывают спиртное.

Первым тишину нарушил...матрос, что приоткрыл дверь, просунул голову в каюту и, виновато сморгнув, сообщил.

- Кэп, на горизонте Антигуа, надо пополнить запасы.

- Добро.

Рок Бразильяно аж поперхнулся от услышанного и вытаращил глаза. Сильнее удивился только Джим. За годы в команде знаменитого пирата, он впервые видел и слышал, чтобы вместо кэпа распоряжения выдавал кто бы то ни было.

- Добро, - повторил Рок, а когда дверь за матросом закрылась, медленно приподнялся и навис над Адамом. - Ты ничего не перепутал?

Подняв на капитана голубые глаза, мужчина оскалился словно приготовился к драке. Но тихим спокойным голосом скомандовал.

- Запри дверь, сейчас моя очередь.

***

Энни разбудила суета на палубе, команда готовилась к высадке на берег.

Мужчину девушка нашла в капитанской каюте, на столе еще осталось немного от завтрака, а в животе начинало бурчать.

- Что-то случилось? - вымолвила светловолосая, присаживаясь на стул отца.

Девица дотянулась до куска мяса, начав понемногу от него отщипывать и вопросительно посмотрела на сидящего напротив Адама.

- Мы тут случились у Рока Бразильца на беду и радость, девочка. - Адам отхлебывал из кружки, развалившись на стуле и закинув ноги на край стола. - Так случилось, что мы случились.

Ему всегда было приятно смотреть как ест его девка. С самого первого раза. Словно в этом действе заключалась какая-то магия. Даже как она смешно морщила нос, отпивая из бокала ли, кубка или оловянной помятой кружки. Даже в слегка оттопыреном мизинце, когда она отламывала или отщипывала кусочки еды и клала их в рот.

Адам любовался своей Энни.

Переводил взгляд с глаз на губы и обратно. Останавливал взгляд на губах и, веки тяжелели, цвет глаз темнел из-за расширенного зрачка. А девке казалось, что Адам поосто уже пьян с утра пораньше и именно поэтому отец не взял того на берег.

Кстати, немного насытившись, она сообразила, что на борту они остались совершено одни.

Адам по сменившемуся выражению лица девушки понял это и заулыбался. По-доброму, открыто и располагающе.

- Да, дорогая, да...мы почти весь день проведем одни. Вместе. - и разведя, в гостеприимном жесте, руки в стороны, продолжил. - Как когда-то, в другой жизни, да?

- В какой из? - Спросила нахмурившись. - Какая из наших жизней тебе больше всего понравилась?

-Вот эта. - он не сдвинулся с места. Совсем.

Не отвел взгляда и не изменил выражения лица.

Каждый раз, в каждой проклятой жизни, он сам шел к ней, вел ее, тащил, насильно или почти насильно.

Агнию нравилось? Нравилось.

Но сейчас Адам хотел, желал, жаждал, чтобы сама Елин показала, что хочет его, что он ей нужен.

Первоначальный напор прошел, а девка сидела напротив и ожидала от мужчины привычного для нее поведения.

- Тебе нужно подсказывать что делать?!! - Вдруг рявкнул Адам, да так, что девка чуть с края стола не свалилась.- Я не друг тебе, девочка. Я мужчина, что идет с тобой из жизни в жизнь. Ты можешь ненавидеть меня, но хотеть мы друг друга не перестанем.

Адам медлено и, не отводя взгляда от Энни, стал расшнуровывать довольно тонкие завязки на вороте своей рубахи. Медленно, тягуче...

Ему нестерпимо хотелось, что девка сама любила его. Сама!

Чтобы он стонал и кричал так, как ночью ее папка не кричал.

От ожидания тонкая вена на виске напряглась, отдавая тиком, руки, освободившие рубаху от завязок по вороту и на груди, теперь сжались в кулаки.

Адам ждал.

В голове уже рисовались картины одна похотливее другой, неужели надо опять первым что-то делать или произносить какие-то еще слова?

"Возьми... возьми меня, Елин" - У Энни пронеслись в голове отзвуки прошлой жизни, заставившие вновь смутиться.

Да, однажды он уже чувствовал на себе ее желание сделать приятно, только не понравилось же, сказал что более такого не надо, так почему именно сейчас все это вновь крутится в голове? Подсказывать?

Не друг, нет, определенно не друг.

"Как ты хочешь, Елин?"

Он не мешал. Он наблюдал, почти не моргая, за тем как Энни, поборов без страха и робости, начала прикасаться к нему, освобождать от лишней, на ее взгляд, одежды.

Адам помнил, как однажды он высказал девке, что не по нраву ему быть игрушкой в ее руках. Что такого больше не повторится. Но, сейчас он хотел повторения. Так хотел рассмотреть, почувствовать в Энни хоть каплю ее желания любить его, не подчиняться, не принимать его страсть, но самой дарить ее.

И еще… извечная мужская тяга одновременно и к той, что берет и к той, что безропотно отдает. Мечта, чтобы одна женщина соединяла в себе эти качества. И ведь Елин соединяла!

Как только прохладные ладони коснулись обнаженного тела Адама, он коротко выдохнул и на мгновение прикрыл глаза. Нежнее и слаще этих прикосновений он ничего не знал в этой жизни.

- Уйдем отсюда…- Адам надеялся, что девка поймет, почему ему не хотелось быть с ней в этой каюте. Только не с ней.

Адам опустил ноги на пол, встал и увлек Энни за собой на палубу.

- Обещаю, купаться не будем… – И усмехнулся. – Хотя мне б не помешало…

Оставленный плащ на месте, где они с Энни провели остатки ночи, серым комком валялся на палубе. Адам потянул за руку Энни к плащу. Но, как только они подошли, первым растянулся на нем, вытянув ноги.

- Я не разбужу зверя. Я с тобой человек, Елин. Здесь и сейчас. Я нужен тебе такой?

Он точно знал, что сам себе он такой…не нужен. Он был слаб, безоружен и зависим… пока он не мог понять, что с этим делать.

Запрещенный прием! Называя девку по имени, данному той в Риме, он знал ее реакцию. Как и свою.

- Любой, - вот так просто и спокойно ответила Энни.

Для нее он не был зверем, для нее он всегда был одним и тем же человеком, да иногда чуть более грубым, более жестким, но все тем же человеком, которого она впервые встретила в лудии.

Играл, крутил, вертел ей как хотел, и ей это нравилось, действительно нравилось. И пока девушка вспоминала все дни и ночи, проведенные с ним, она опустилась на колени рядом с Адамом. Тонкие пальцы гуляли по обнаженному торсу, исследуя каждый участок кожи. Очень давно еще в той далекой первой жизни Энни вспомнила, как трепетало и замирало ее сердце при прикосновении к этому вот телу, как жаждала смерти именно от этих сильных рук и сердце вновь забилось, ясно понимая чего хочется.

- Ты не раб, Агний, но... - Девушка замерла, все еще боясь сказать нечто подобное. - Я хочу так же, как в первый раз под лавровым кустом в ту ночь у пруда. Хочу.

Вот и сказала, и стало сразу как-то немного легче, точно зная, что он не оттолкнет, не посмеется, поймет. Ловким движением Энни подцепила края своей рубахи, стянув ее с себя и откинув. Обняла Адама за шею и повлекла вниз, на плащ, не прекращая целовать.

Мерное покачивание судна на прибрежных волнах, поскрипывание снастей и высоко в небе тоскливый крик чаек – это была достойная мелодия, сопровождавшая новую и такую долгожданную встречу двух тел и душ. И знакомых и новых друг для друга.

Адам закрыл глаза, и шум моря перешел в шелест лавровых листьев над головами двух обнаженных рабов. А солнечное утро на Карибах превратилось в душную римскую ночь. Будто впервые, он протянул руку и обнял тонкую талию девки, вслушался в ее дыхание и биение ее сердца. Выбившиеся из прически длинные белые локоны приятно щекотали его обнаженную грудь, а теплые нежные губы заставляли замирать и жаждать большего.

Адам легонько, как мог, ласково и нежно поглаживал Энни по спине, подбадривая и позволяя ей быть смелее.

Он не тронет ее сам. Не как тогда ночью после оргии, нет, не так. И не так, как в спальне Аурелио. Адам был уверен, что очень даже скоро девка выведет его и будут еще у них и ссоры и столкновения.

Но сейчас… очень осторожно, медленно Адам посадил целующую его девушку себе на бедра, почувствовав, как она потерлась пристраиваясь, погладил по спине, бедрам, чуть сдвинул, приподнял… и насадил горячую, влажную Энни на свой член. И замер в ожидании ее реакции.

Словно ритуальный древний танец увлек Адама и Энни своим таким знакомым, но каждый раз новым, ритмом. Двое танцевали плавно, вторя друг другу, наслаждаясь друг другом, предупреждая и ублажая. Никто не брал, только отдавал. В полной мере сливаясь в единое целое.

Кричали чайки, трепетал под теплым ветром парус, качалось судно. А белокурые локоны мужчины и женщины переплелись и укрыли от всего мира, от любопытных глаз свершаемое таинство любви.

Всё конечно в этом мире. И дружба, и вражда, и любовь, и ненависть. Конечно ощущения счастья и черные моменты горя и печали. Все приходят на землю, чтобы уйти.

Остается лишь память. До тех пор, пока ты сам жив, пока ты еще можешь чувствовать и помнить.

Адам знал, что этот день его очередной жизни он запомнит навсегда. Отложит в самый потаённый уголок души своей. В последний момент, перед тем, как излиться,Адам прижал к себе горячее, бьющееся на нем тело Энни, и выстонал.

- Моя, моя девочка…моя…- Не удержался, откинувшись, потянул Энни за собой, перевернул и начал целовать, благодаря за наслаждение.

Адам выцеловывал каждый дюйм девичьего тела. От порозовевшего ушка, вниз, шею до сладкой впадинки меж ключицами, вниз… От небольших грудей, увенчанных заострившимися сосками, вниз к мягкому животику, вниз…

Прерываясь только, чтобы перевести дыхание и вышептать.

-Моя, моя…

А потом вернулся к лицу Энни, взял его в свои ладони и заглянул в голубые глаза девки.

- Сегодня – жена, завтра – вдова. Только так отдам, поняла?

 ***

День подошел к концу, запад окрасился багровыми оттенками заката, когда к судну пришвартовалась лодка с Роком и матросами.

Поднявшись на палубу, капитан, в первую очередь, внимательно посмотрел на Энни, словно пытаясь оценить ущерб, нанесенный ее чести и достоинству. Дочь целый день находилась одна в обществе этого Адама, бес его знает, что тут произошло. Ибо капитан прекрасно помнил, ох, как он помнил и желал продолжения тому, что произошло у него в каюте. А судя по поведению Адама и Энни, так они спелись уже окончательно. Не помешает ли это устройству будущего дочери капитана Рока Бразильяно? То, что Адам покусился на плоть его дочери, кэп даже боялся думать. «Оторву яйца к дьяволу, скормлю рыбам!» Вот так решил кэп.

Энни была спокойна, улыбчива и ласкова. Как и не она. Потому что, в моменты, когда отец не брал ее на берег, девка бесилась и негодовала подстать дюжине пьяных матросов, да еще и напивалась на борту брига.

Рок подошел к Адаму, положил ему руку на плечо.

- Все в порядке? Энни как? – хотя, ведь знал, что красавчик жаловаться не будет, а уж, тем более, сдавать себя.

- Пуговица – чудо. Кому-то повезет несказанно. – Адам, произнося эти слова, тоскливо обернулся и проводил взглядом уходящую с матросами Энни. – Она – чудо…

- У моей маленькой феи зубы, что у акулы, - хмыкнул Рок, но взгляд Адама уловил.

Весь день капитан переживал их соитие. Лет шесть у него уже не было ничего с мужиками. Сторонился, подходящего не находил, себя и своих желаний стыдился кэп. Вымещал неудовлетворенность в бою и жестоком обращении с пленниками и своей командой. Пил, буянил. Этот благородного рождения парень просто вышиб мозги кэпу, свернул с пути истинного. Так думать было удобнее, оправдательнее.

Вот пусть так и будет.

Уже в каюте, за ужином, Рок, принимая у Адама полную кружку, привезенного с берега выдержанного вина, не удержался и спросил.

- А по девкам ты такой же мастак? Или моя задница для тебя послаще будет? – Напряженно заржал, но глаза сузились в щелочки, поблескивали холодным выжидательным блеском.

Ох, ты ж… боги всех миров, а, особенно, его далекой родины… Да чего ж они все такие-то?

Адам принял кружку, чокнулся с воздухом и, отпив хороший глоток, протянул кружку кэпу.

- Сегодня ты мой, я твой. А завтра, кто знает, что с нами будет? – Выждал, наблюдая реакцию на пространные речи свои. – Ты – мой, кэп. Тебе понравится.

Как это сложно быть рядом и делать вид, что ничего не случилось. Не обращать внимания, лишь изредка ловя на себе его взгляды, украдкой даря улыбку и скрываться. Девушка понимала, как важно не быть собой именно сейчас, что нужно дать волю Энни, снова стать склочной, злобной, хамоватой, но не получалось. Весь вечер она порхала по палубе, окрыленная тем урванным у судьбы куском счастья.

Указывала куда расставлять бочки и ящики с провизией, шутила, улыбалась, чем явно вызывала недоумение у матросов, не привыкших к такой вот Пуговице.  А ей все равно, не замечала, делилась своими светом со всеми и очень зря. Дневную вахту сегодня нес Адам, и когда он скрылся в каюте капитана, девушка лишь могла догадываться, чем они там будут заниматься в этот раз. Находясь во все еще приподнятом настроении, и принеся ужин в капитанскую каюту, мило улыбнувшись отцу и Агнию, девица упорхнула, будто ее и не было. Понесла поднос с пайком для вечерней вахты матросам, позволила немного выпить, неосмотрительно подбодрив одного из них.

Целый день на жаре, таская ящики, перекатывай бочки, выноси этот страшный нахмуренный взгляд капитана, что по каким-то непонятным причинам вдруг сам сошел на берег сделать работу дочери, чтобы уже ближе к вечеру удивляться странностям, творившимся на корабле. Девица, что всегда ходила с гордо поднятой головой, крутила хвостом, издевалась, вдруг резко стала доброй, мягкой, податливой.

Ни взглядом, ни жестом. Она и не она. Изрядно захмелев после утомительного дня, один из матросов воспринял все это по-своему. Углядел скрытый намек, будто ему и только ему вдруг улыбалась дочь капитана. Еще один глоток для храбрости, несколько слов напарнику, что скоро вернется и вот тяжелые шаги уже звучали по досчатому полу трюма, где склонившись над одним из ящиков, что-то считала Энни. Без разговоров, тихо подкравшись сзади, крепко ухватив девку за бедра, пират притянул ее к себе, разворачивая лицом, прижимая к балке.

- Энни, детка... Я понял, вот он я.

Обдавая перегаром, шептал мужчина, сминая в руках стройное тело, пытаясь поймать в поцелуе губы. Не рассчитал силы, встряхнул Энни, больно ударив спиной о балку, резко перевернул, опрокидывая грудью на бочки. Прижал одной рукой между лопаток, так чтобы не рыпнулась, чтобы второй начать задирать подол юбки, путаясь, нервничая.

- Агний, - вырвался хриплый стон. И уже набрав в легкие побольше воздуха, заорала.  - Агний!

Крик с палубы ворвался в мирную беседу двух мужчин за ужином.

- Кого это она зовет? – Рыкнул капитан, услыша незнакомое имя из уст родной дочери.

Адам не раздумывая, отозвался на свое имя, вылетел из каюты и очутился как раз перед разворачивающейся картиной насилия.

Подвыпивший Курт не соображал, видимо, что делает, раз схватил и облапил капитанскую дочь. Он явно сошел с ума! Энни визжала и пиналась, пытаясь вырваться. Лиф платья порван, юбка задрана, волосы растрепались и повисли до талии неопрятными лохмами.

- Агни-и-ий! – И он был уже рядом. Как и капитан Рок. Подхватили пьяного пирата и откинули на палубу, Рок добавил пинка. Сообразив кто рядом и что он натворил, пират замер и зажмурил глаза.

- Кэп, она сама хотела, она предложила, кэп, ты ж знаешь.. кэп, - мямлил Курт, сплевывая кровь.

- На вахту! Отплываем. В открытом море поговорим, Курт. – Жесткие слова, что процедил Рок Бразилец, не сулили мужику ничего хорошего, похоже, и жизнь его теперь не стоила ни пенни.

Адам поднял на руки уже расплакавшуюся девку, прижал к груди и сцеловывал с ее щек и подбородка соленые слезы. Энни всхлипывая, что-то торопливо объясняла Адаму, а отец сжав кулаки, наклонился над Куртом.

- Не оправдаешься, ты - труп, парень.

Пнул еще раз и, широко размахивая руками, взлетел на капитанский мостик к штурвалу.

В голове вертелось это странное имя "Агний".

Кого звала дочь? Кто это тут у них на борту корабля носит такое имя?

Курта и Свэна капитан знал много лет. В таких заварушках с ними побывал, что иным пиратам и не снилось. То, что Курт свихнулся и полез к Энни, так за это выбьет он парню пару зубов, чтоб вспомнил кто есть кто. Да и Энн скоро сойдет на берег и проблемой станет меньше.

Но кто такой Агний?!

Стоя на мостике, Рок любовался на то, как Адам, спустив с рук растерзанную Энни, поправлял на ней платье, расчесывал, пропуская меж пальцев, белокурые волосы девушки, не переставая что-то нашептывать. А дочь послушно кивала головой и преданно пялилась на парня.

Ревность мутной волной поднялась из самых глубин души пирата.

Ночью этот парень будет у него. И точка.

***

Ночью этот парень, занеся руку для того, чтобы открыть дверь в каюту капитана, замер. Елин расстроится? Можно это считать изменой?

В Риме это была не измена, в Камелоте тем более, кстати, и с ее стороны тоже, в Вероне-то Агний сам ее на свиданки провожал. Чего теперь-то?

Можно сказать, что успокоил себя Адам и сделал шаг в дверной проем.

Кэп встрепенулся, оглянулся и махнул рукой Адаму, приглашая проходить.

Но как только тот приблизился к Року Бразильяно, прозвучал скрипучий полушепот.

- Ну, что, Агний, будем знакомиться?

Игра началась. Ночное время отделило суету и треволнения от того момента, когда Адам медленно поднялся со стула, аккуратно отставил его в угол и плавно двинулся вкруг стола к капитану.

- Время Агния, кэп.

В поступи мягкой и неслышной, в повороте корпуса, в движении бедер мужчины было столько животного, хищного, манкого и, одновременно, опасного, что Рок мелко вздрогнул. Не от страха, но от предвкушения, от ожидания того, что последует за этими томительными минутами.

Агний навис над кэпом, приблизив свое лицо вплотную к бородатому лицу пирата.

- Агний возьмет то, что ему обещано. – Провел ладонью по щеке мужчины, вниз по шее и резко перехватил ее пониже кадыка, нажав большим пальцем на ямочку.

У пирата перехватило дыхание, дернулся кадык и, руки сами вцепились в бедра Агния.

На свой вопрос Рок Бразилец ответа не получил. И получил больше, чем ответ. Получил прямо сейчас.

Агний еще чуть надавил на горло капитана, заставив того запрокинув голову, и впился в плотно сжатые губы поцелуем. Напор был таков, что Рок непроизвольно раскрыл рот, принял язык Агния, застонал, ощущая, как властно и умело тот сминает в поцелуе его губы, как покусывает нижнюю и касается, играет языком.

Дорогие шикарные для Тортуги шлюхи так не целовали Рока даже по молодости. А этот парень был мастером своего дела.

В голове пронеслась картина сражения на борту флейта, мощь и мастерство капитана Адама Лонели в бою, безжалостность и жестокость его шпаги, что мелькала будто продолжение руки капитана и сеяла смерть пиратам. Картина объятий и родственно-любовного общения с Энни. Картина почти моментального уважения со стороны команды, которую Рок подбирал годами тщательно и под себя лично.

Картинки перемешались, слились в одну, завертелись цветными пятнами и взорвались яркими искрами, когда губы и язык Агния спустился по подбородку, шее, груди пирата и остановился на животе. Влажная дорожка прошлась вкруг пупка, спустилась ниже… Рок открыл глаза. Агний стоял на коленях меж широко расставленных ног пирата и зубами застегивал ширинку на штанах.

Рок засуетился, полез помогать, торопливо растегивая штаны. Тогда Агний бросив на мужчину понимающий взгляд, приподнял бедра того со стула, ровно на столько, чтобы кэп смог стянуть штаны и оставить их висеть пониже колен.

А потом произошло то, что никак не укладывалось в понимании капитана пиратов. Такого изыска и таких «штучек с вывертом» как это называли портовые девки, он отродясь не видывал. Агний, склонившись над уже вставшим членом кэпа, легонько подул на головку и… мягко отцепил от своего бедра ладонь пирата, поднес ко рту и.. по очереди стал брать каждый палец в рот и облизывать и посасывать, обводя языком.

Рок вытаращил глаза и встретился с голубыми озерами глаз Агния. Который почти не моргая смотрел в лицо капитана и сосал его пальцы… Рок, вообще-то ждал, что парень такое проделает с капитанским членом.. Действо было настолько возбуждающим, настолько неприличным даже в такой ситуации, что Рок не выдержал и зарылся в светлые локоны Агния свободной рукой.

- Парень, парень… Cojonudo, я словно во французском борделе… Cono, - последнее кэп прохрипел, когда ладонь Агния проскользнула под ягодицы мужчины и, безошибочно пройдясь по промежности, накрыла мягкое anus кэпа.

Не прекращая посасывать пальцы Рока, Агний разминал и растягивал то место, в которое даже если кэп струсит и начнет отнекиваться, Агний войдет.

Признаться, пират, если и потрахивал иной раз мальчиков, но сам в роли maricon, то есть, ну вот так… чтоб тебя, а не ты… выступал впервые. Ощущения были пугающе сладкие, хотелось продолжения.

Почувствовав состояние кэпа, Агний снова привстал и начал целовать того в губы, положив обе руки на плечи капитана. Язык Агния совершал движения во рту Рока, имитируя движения члена, а руки крепко удерживали пирата, пока тот сам не начал тереться пахом об Агния.

- Кого хочешь, Адама или Агния, скажи? – Низкий, мягкий, по-кошачьи мурлыкающий голос парня подстегнул, и так, казалось бы, запредельное желание Рока.

- Hijo de puta! Me la sudo…

И тогда Агний резко развернул пирата спиной к себе, нагнул в спине так, чтобы тот ухватился за спинку стула, коленом развел ноги пошире и схватил за бедра, раздвигая половинки ягодиц.

Рок почувствовал, сначала смачный плевок меж ягодиц, а потом и член парня…осторожно на полдюйма, на дюйм...

Несколько плавных бережных движений,  и вот Агний, выгнув капитана Рока Бразильяно, в его же каюте, имел пирата как шлюху. Вызывая у того лишь стоны и вопли страсти.

Агний знал, что для того, чтобы подчинить, надо сначала, немного, показушно подчиниться. Школа гладиаторов и кинедов даром не прошла. Закалила, научила, помогала.

Агний знал, что сейчас насадил на свой член не только задницу Рока, но и подсадил на всего себя этого пирата.

За тонкой перегородкой спала бепоскойным сном Энни. И Агний молил богов, чтобы она поменьше услышала из происходящего в капитанской каюте.

 ***

Тихонько, чтоб не потревожить уснувшего, довольного, но больше удивленного и растерянного капитана, познавшего этой ночью в полной мере что значит мужская любовь, Адам прихватил свою одежду и вышел из каюты на палубу.

Рассвет только занимался, было свежо и тихо, мелкая рябь прошлась по волнам, предвещая появление тоненькой полоски солнечных лучей на востоке.

Такова его сущность. И где бы он ни был и кем он ни был, всегда мужское тело будет манить его и привлекать больше женских прелестей.

Вдохнув полной грудью утренний воздух, наполненный свежестью и горьковато-солоноваым вкусом и запахом водорослей, Адам протиснулся в закуток у камбуза, где спала Энни.

Как ее называл капитан? На ирландский манер – Энн, Энни. Ей удивильно шло это домашнее, теплое имя. Поэтому, когда девка протирая глаза, подняла голову навстречу Адаму, он не удержался и чмокнул ее в кончик носика.

- Энни, с добрым утром.

А Энни поприветствовала его заботой и лаской. Как когда-то, давно, девка натаскала воды и принялась раздевать невыспавшегося Адама. Словно он вернулся не с любовной свиданки, а с поля боя.

Хотя, как сказать, как сказать…

Так приятно было позволить поухаживать за собой.

Чтобы ополоснуться, они вышли на палубу. Энни выплеснула из лохани остатки относительно чистой, но леденющей, воды на обнаженный торс Адама. Парень заорал с удовольствием, напугав чаек и вахтенного, а девка засмеялась, за что и получила сдачи: Адам, мокрый и холодный, прижал ее к себе со спины и взъерошил волосы девки.

На шум и гам вышел довольно потягиваясь кэп.

«Опять эти двое ведут себя так, словно они… родные. Энн со мной-то так не себя не вела никогда».

Ревность было зашевелилась и подняла волну гнева в душе Рока, но… капитан не был глупым человеком, поэтому, Рок Бразилец улыбнулся и, подойдя к молодым людям, приобнял, положив им руки на плечи.

- Отплываем. И через сутки подходим к Барбадосу. Приведите себя в порядок, чтоб не напугать тамошнюю публику.

Встреча пятая.

 Случай с Кнутом напугал и расстроил. Энни так долго опасалась и стереглась и тут из-за встречи с Адамом расслабилась. Вот и результат.

Стараясь соблазнить совего мужчину, Энни напоролась на пьяного пирата. И еще раз убедилась: что есть, то и есть, не стоит травить гусей.

Адам любовался своей девочкой, не приближаясь. "Давай я буду латать твое гнилое мясо, а ты будешь молчать?" Первое их знакомство было забавным. Сейчас вспоминалось как забавное. А Елин была интересная Агнию до сих пор.

А вечером за совместной трапезой Энни шалила, обнаглев от выпитого вина. По наивности, видимо,  полагая, что Адам может ее променять на Рока Бразильца.

Как в Камелоте лила слезы из-за леди Элейн, а в Вероне из-за сестры трактирщика. Всегда находился кто-то, к кому Елин ревновала до слез и ссоры, до распускания рук.

 Адам чувствовал, как под столом со стороны Энни его ногу оглаживает нетерпеливая рука, а с другой стороны, не стесняясь и не скрываясь, кэп навалился на плечо Адама и приобнял.

Ах, хитрюшка!

И тогда Адам шире раздвинул ноги и, повернув голову к Року, подмигнул пирату.

Капитан разулыбался, осмелел. Не переставая говорить о важности их путешествия, о каких-то особых делах на Барбадосе, кэп выпадал в воспоминания о прежних походах и битвах, всё чаще начал упоминать Мэгги, мать Энни. И гладил, ласкал Адама. Уже не руку, уже плечо, а придвинувшись поближе, обнял за талию.

" Как бы руки-ноги, глаза-губы этой семейки не пересеклись на мне" мелькнуло в голове у Адама.

Он попытался свести ноги, прижав до боли руку Энни. Не отрывая взгляда от кэпа, Адам откиеулся чуть в сторону Энни и опустил руку плд стол.

Нырнув рукой под юбку девки, сразу нашел теплое местечко, приласкал внутреннюю часть бедер Энни и накрыл ладонью повлажневшие завитки. Даже не поворачивая головы к девке, стал поглаживать.

Делал вид, что слушает кэпа, а сам одним ухом улавливал прерывающееся дыхание и тихие всхлипы получившей по заслугам хулиганки.

 К ночи, сославшись на усталось, Адам сбежал от капитана и прокрался в закуток на баке, где спала Энни. Не смог удержаться, не захотел.

Энни ждала, возбужденная, и уже без стеснения показала свои желания.

Быстро. Задыхаясь и нетерпеливо освободжаясь от одежды, двое набросились друг на друга. Как-будто за ними гнались все враги со всех миров. Молчание прерывалось только всхлипами, стонами. Как два изголодавшихся, истосковавшихся, сто лет друг друга не видевших.

Запрыгнувшую на него Энни, парень подхватил за талию и прижал одной рукой, пока другой расстегивал свою ширинку...

Бывают моменты, когда не нужны долгие ласки, прелюдия и подготовка. Не нужны слова и привычное удобное место. Не нужно ничего. Кроме желанного тела, кроме движений внутри этого тела, утоляющих страсть. Даже не страсть, но дикую похоть.

Девка оперлась о плечи Адама и уткнулась носом куда-то в шею. Горячее дыхание и сдавленные стоны выдавали ее крайнюю степень возбуждения.

Такая игра не длится долго. Несколько минут бешеного ритма и, Адам кончая, зарычал, прижав к себе Эннт так, будто боялся, что она исчезнет.

Агний помнил как картинно и вызывающе-лживо орали, стонали и выгибались римлянки, когда хотели показать, что они испытывают истинное наслаждение, как театрально это действо отыгрывали шлюхи. Но он знал, что настоящее, подлинное наслаждение тихое, погруженное в себя. Вот такое, как сейчас у его девки, что уже обмякла и повисла на нем, прикрыв глаза и улыбаясь.

«Ты словно сладко умираешь на несколько мгновений» призналась как-то своему рабу Нефтис. А раб запомнил.

И сейчас, сквозь свое, все еще тяжелое, дыхание прислушивался как чуть заметно дышит Энни.

Аккуратно прислонил девку в стенке и снял с себя, не выпуская из объятий.

Ни поцелуев, ни слов любви, ни изысканных ласк.

Но Адам знал, что вернется в каюту капитана счастливым. Странно счастливым от того, что девка сейчас, тихонько мурлыча и жмурясь, напоминает ему кошку, налакавшегося сливок.

- Я буду там, где и прошлую ночь, девочка. – Т сам ошалел от произнесенного после. – Прости.

 ***

Уютный дом с мансардой и садиком. Песчаные дорожки вели к дверям их нового жилища. Их. Нового. Только их. Это звучало так странно и действительно по-новому. Ни лудий, ни саманный сарай, ни промозглые сырые покои в каменной башне и не шаткая каюта на бриге…

Их дом. Надолго ли? Да разве важно. Все недолговечно, и временно, и все пройдет.

Матросы помогли занести сундуки и мешки в дом и скоренько распрощались, похлопав Адама по плечу, раскланявшись с Энни. Рок отправился в город, чтобы решить свои неотложные дела, но к вечеру обещал прийти и рассмотреть жилище дочери.

Последние указания были даны пиратом для Адама и Энни в несколько необычной обстановке.

 Сказать, что кого-то это удивило, было нельзя. Адам в одних штанах, наскоро застегнутых, и с обнаженным торсом стоял у поручней, рассматривая ночное море. Волосы расплелись и колыхались за спиной как белоснежные волны. Рок даже залюбовался этим видением.

Все-таки странный у него нынче любовник, очень странный. Но Энни он по нраву, что случалось не часто, если не сказать, что никогда не случалось. А что до самого Рока Бразильца, так он уже понимал, как будет тосковать его тело по умелым рукам и твердому члену этого парня.

Подойдя со спины к любовнику, пират обнял его за плечи и встал у поручня.

- Про мужа помнишь, сам не лезь. Хаим-мошенник приданное выдаст, указания он получил. Сундучок красного дерева спрячь. Ключа у тебя все равно нет, так что… просто сбереги до моего прибытия. Полгода не срок. Мэгги ждала дольше и чаще. – Провел рукой по спине до талии, словно ощупывая, не сдержался, спустился до ягодиц и сжал их.

Адам даже не оглянулся, молча слушая капитана. И Рок тогда, может впервые в жизни, раскрылся.

- Я знаю, что ты не человек. У нас в Ирландии таких зовут Туата Де Дананн – темный народец. Вы разные. Но вот в человеческом обличье я не слышал, чтобы вы появлялись…

Вот на этих словах Адам развернулся так резко, что чуть не уронил обнимающего его пирата.

- Ирландия? Туата Де Дананн? Ты уверен?! – Столько тоски, надежды, столько страсти было в голосе парня, что капитан пораженно отпрянул от Адама.

- Да ты сам что ли не знал кто ты?

- Туата Де Дананн. Я проверю. – Четко, жестко и уже спокойно проговорил Адам. – Всё я понял, кэп. Всё сделаю. Пока Энни Бэттон не пристрою, то в Ирландию не сбегу…

- И пока я не приеду, - добавил Рок и поманил Адама за собой в каюту.

***

Адама и Рока не было долго, но Энни носилась по дому, заглядывала во все углы. Ее переполняди чувства и эмоции, перекрывавшие всё и вся. Ее первый настоящий дом!

Девушка переоделась в домашнее платье, избавившись от бриджей и пошла в сад, смотреть что есть, а чего следовало бы прикупить для выращивания. К вечеру, ожидая Адама на крылечке с чашкой горячего чая, девушка улыбнулась.

- Все дела решили? - мягко спросила она, отставляя чашку. - Как насчет прогуляться по берегу перед сном?

- Нет. Не могли сойтись в том, где тебя закопать: на берегу в песке или в саду, вон в той клумбе с этими пестрыми цветочками, - Адам хитровато улыбнулся, располагаясь на маленькой террасе, больше похожей на крыльцо, рядом с Энни.

Две трети наказов кэпа не касались как девичьих ушей, так и самой девки. Хаим обитал в городке, завтра его надо найти и тряхануть, руководствуясь письмом от Рока Бразильца.

Пират оказался на удивление малограмотным, в отличие от товарищей по цеху, так сказать. Но неимоверно любознательным. Все время нахождения Адама на борту, сначала брига, а потом и этого утлого судёнышка, он обучал капитана премудростям навигации и картографии. Откуда сам всё знал, Адам старался даже не думать.

Однажды Рок, расчитав простенький маршрут самостоятельно, скакал вокруг стола как буйнопомешанный и сыпал такими именами как Тич и Вейн, клялся, что перещеголял этих пройдох и все такое. В этот момент удивительным образом напоминая одновременно и ланисту, что так радовался  победам Агния,  и Кея, кузена короля Артура, хвастливого по мелочам.

Энни пила эту мерзость, которую гордо обзывала чаем, как раз в тот момент, когда он пошутил про место ее захоронения. Поперхнувшись, закашлялась, разбрызгивая жидкость цвета хорошего виски.

Адам похлопал ее по спине и примирительно сказал.

- Да ладно, не переживай. Я уговорил твоего па высушить тебя в шкафу меж шелков и бархата, на которые родитель твой потратился, если ты не возьмешься за ум и не выскочишь замуж в ближайшие три месяца.

- За... замуж? За кого это?

Конечно, она прекрасно понимала, что если наказ шел от ее отца, то вряд ли как потенциального жениха Рок рассматривал Адама. Этого мужчину пират берег для себя. Но разве Адам пойдет на такое? Как он мог согласиться на нечто подобное? Отдать ее замуж за другого? Ему мало было Камелота? Ему мало было Вероны? Неужели он хочет ей такой судьбы - всю жизнь прожить лежа в чужой постели? Почему-то Энни даже не задумывалась о том, что это вовсе не самый последний их мир. Но у нее не было выбора и сил сопротивляться этому решению.

- И ты согласился, вот так просто отдать меня кому-то?

Адам валбяжно развалился в плетенном кресле и делал вид что не понимает.

- Что не так-то, дорогая? Что нас не устраивает в заботах па? Или мы боимся потерять нечто ценное?! - Девку просто надо было привести в себя, пока она не раскиселилась и не начала опять жалеть себя. - А что там у нас ценное-то? А... то, что мы еще тысячу лет назад потеряли... рабу отдали под кустом. А теперь мы не хотим.

Адам окинул Энни оценивающим взглядом, ухмыльнулся.

- Конечно, после короля и рыцаря, после благородного веронца...куда ж нам простого колониста к себе подпускать! А...да! Веронец же не туда тебя любил... - Он делал ей больно. Да, Адам сознательно сейчас так поступал. Бегать за кружевной юбкой капризной девки совершенно не входило в его планы. Либо Энни придет в себя и вспомнит кто они и зачем они тут. Либо...либо ей будет больно как сей момент.

Адам встал, развернулся и навис над вжавшейся в кресло девкой и прорычал.

- Будешь кочевряжитбся, так я найду тебе самую убогую жабу в мужья...

И добил, при чем теперь совсем непроизвольно. - И ни одной ночи с тобой не проведу!

Ах, посмотрите! Он сейчас хотел чтоб Энни, а вернее Елин, расплакалась или стала бы просить и соглашаться что ли? Уверять, что засохнет без ено внимания или, наоборот, утонет в горьких слезах олиночества?

Энни притворно вздохнула, поставила чашку аккуратно на блюдечко и... со всей силы влепила пошечину Адаму. От всей души! И пока он не опомнился, добавила коленом между ног мужчине.

- Выйду замуж за того, кого сама выберу. Нарожаю полдюжины детишек. Разведу огород и кур. Буду каждое воскресенье просиживать задницу в церкви. Буду гонять слуг и тебя! - Под конец Энни перешла на крик. - Гонять как шелудивого пса от порога своего дома! И смотреть как тебе нравится не притрагиваться ко мне!

 Во время этой пламенной речи Адам, согнувшись пополам, а потом попрыгав, чтоб снять боль, примерился к театру военных действий. Дверь распахнута, но до комнаты Энни не дотащить, будет брыкаться. А столик, кстати, был хлипкий. Мог и не вынести вес двух тел.

Можно начать громить всё вокруг как на бриге, но он прекрасно понимал, что так себя вести они не могут. По крайней мере, не днем.

- Ты великолепна, дорогая... - Адам улыбался, наблюдая за раскрасневшейся Энни. - Но я предпочел бы завершить в другом месте и другом положении. И не ссору, а наше новоселье. Если мы каждый раз будем так ругаться, прежде чем займемся любовью, то рано иди поздно поубиваем друг друга.

Адам не отступил. Он просто дал Энни время чтобы успокоиться. Ее слова задели мужчину. Потому что его девка редко когда бросалась на ветер обещаниями. Сказала-сдедала. Пусть даже и в пику Адаму.

- Я поел бы. Я ведь не двужильный.

Адам подал девушке руку, приглашая за собой и терпеливо ждал пока та ответит. А потом приобняв Энни за талию, повел ее в сторону распахнутой двери на террасе. Домой.

- Готовить ты не будешь, возьмем негритянку. Ты теперь барышня на выданье. И... - Адам шлепнул девку пониже спины, - И веди себя прилично.

На кухне они нашли корзины с припасами, несколько бутылок с вином и ромом, немудренную посуду и тщательно упакованный фарфоровый сервиз. Редчайший, вывезенный португальцами из далекого Китая и проделавший путь через полмира.

Трогать пока его не стали. Ели, пользуясь ножами и пальцами, запивали из горлышка одной бутылки, делали вид, что нет ни проблем, ни забот, ни недавней ссоры.

На закате, как добропорядочные жители Барбадоса, Адам и Энни приодевшись встречали Рока Бразильца.

Капитан залюбовался этой парочкой и почему-то подумал о том, что жаль. Жаль, что оставить эту пару надолго, а тем более навсегда, он не в силах.

Закралось подозрение, что эти двое явно радуют друг друга не только приятными беседами.

Улыбчивая и покладистая Энни, спокойный и рассудительный Адам производили впечатление любящих брата и сестры.

Если не знать как на самом деле.

Перед самым отплытием, кэп отвел сначала Энни в сторону с последними отцовскими наставлениями, а потом подхватил Адама. Утащил подальше от глаз дочери и, уткнувшись в шею неожиданного любовника, пробубнил.

- Напоминать не буду, всё знаешь. Только...не обижай ее, Туата...не обижай.

***

Адаму было жаль расставаться с Бразильцем. Может быть, впервые после мальчишки Галахада, он почувствовал не просто привязанность, а нечто большее. И мысль пришла в голову почти готовая: Энни замуж выдам и уйду к Року. Не будет ему житья рядом с девкой на острове.

А посреди ночи он почувствовал Энни. При чем как только она, стараясь не шуметь, появилась на пороге его комнаты в мансарде. Адам сделал вид, что спит как убитый.

И это та самая пугливая пичужка, что обмирала только от его шутливого прикосновения? Что тряслась как осенний лист от увиденного и предложенного на оргии?

А теперь она не стесняясь лезет к мужчине в постель и ведет себя как заправская портовая девка?

Энни еще немного поёрзала, устраиваясь поудобнее в обнимку с Адамом, и засопела, погрузившись в девичий легкий сон.

А Адам в который раз проклял свои тонкий нюх и звериный слух. Теперь он как пёс почти не сможет спать. Будет сторожить сон девки.

Надо ей сказать, чтоб не шастала больше к нему без спросу. Хотя, у кого она спросить-то должна?

Чуть поправив голову Энни, чтоб удобно было и девке и ему, приобнял, сдув нежно упавший на ее лицо светлый локон.

Как же не хотелось умирать...

Вот так и жили бы. Здесь. Вдвоем. Интересно, что они тут должны натворить, что поставить с ног на голову?

С этими мыслями Адам и погрузился в неспокойный сон.

***

Ранним утром, тихонько покинув и свою постель, и свою комнату, Адам успел, оседлав лошадь, съездить в городок на рынок, заглянул к Хаиму, наведя у старого еврея форменный перепохох. Успел подмигнуть паре местных барышень у церкви и раскланяться с несколькими почтенными горожанами. Слух пошел, значит, к вечеру в доме будут посетители.

Надо подготовить Анну и договориться об одинаковой истории.

Встреча шестая.

К вечеру Энни Бэттон вежливо улыбалась первым гостям, безукоризнено выполняя обязанности хозяйки. Соседи перебрались из Йоркшира пятнадцать лет назад, здесь Лиззи Стоктон и овдовела и вырастила единственного сына-увальня. Маленькая фермочка была для них бедой и выручкой, четыре негра-раба и шустрая девчонка-ирландка помогали по хозяйству, поэтому мадам Стоктон считала себя благородной дамой. Перси Стоктон был конопат, рыжеволос, улыбчив и весьма простоват.

Услышав его имя, Энни и Адам переглянулись с понимающими взглядами. Знал ли Перси с Барбадоса, что они были дружны с легендарным первым носителем имени Персиваль.

Лиззи без умолку болтала.

- Как приятно, милочка, Вы даже не понимаете, как нам с Перси приятно видеть здесь соотечественников. Таких добропорядочных и обеспеченных, - добавила женщина. - Вокруг, в основном грязные испанцы и рабы-негры. Совсем нет людей, моя дорогая, совсем.

Мадам скорбно поджала губы и опустила глаза. Энни красива, воспитана, небедна, но о родителях эти двое почти не говорят. А Адам, этот так просто возмутительно, возмутительно...взволновал еще не старую вдову.

И сейчас в ее кудрявенькой головке вертелись две взаимоисключающие друг друга мысли: иметь в виду эту девушку в качестве невесты своему Перси или иметь в виду этого белокурого гиганта в качестве своего "дружочка"?

Визит подходил к концу, когда Лиззи решилась высказать свои опасения.

- О, Адам, местный англиканский пастор будет не совсем доволен Вашей прической и...э...он может усомниться в Вашем праве на опекунство сестры. Вы так возмутительно напоминаете пирата, Адам. - И тут же постаралась смягчить сказанное. - Но я и Перси, правда же, сынок, - мадам толкнула в бок своего сына-увальня, что пялился на Энни во все глаза, - мы можем поручиться за вас.

Ну, Адам прекрасно понял, что не только по доброте душевной соседка так желает расщедриться. Что ж, он согласен.

А на счет прически... Он чуть повернулся в бок от восседающей Лиззи Стоктон, завел руки за голову и распустил кожанный шнурок, стягивавший хвост. Белокурые длинные пряди, достающие почти до талии, рассыпались и укрыли спину Адама, который повернув лицо к остолбеневшей мадам чуть заметно кивнул.

- Действительно, совершенно возмутительная прическа, не правда ли?

Гости скоренько распрощались, шелковая канареечнного цвета юбка и сиреневый сюртук скрылись за калиткой сада.

После ухода визитеров Адам стоял у окна, погрузившись в свои мысли. Да, они и вправду странная семейка. Хоть и удивительно похожи.

Вот эта похожесть, и не только цветом волос, всегда удивляла Адама. Они из разных миров, из разных семей, но словно одним мазком кисточки Творец создал и Агния и Елин.

Друг для друга.

Влажная духота еще вилась над садом и домом, до вечера было достаточно времени и поэтому Адам предложил Энни прогуляться до городка, а вернее до рынка рабов.

- Тебе нужна служанка, я тебе чулочки стирать и твой мерзкий чаек в постель подавать не намерен. И вообще... неприлично, слыхала же?

Согласия от девки никто и не ожидал, Адам, как всегда, просто поставил ее в известность и отправился к сарайчику, заменявшему им конюшню, запрягать лошадей.

***

И только на подъезде к городку до Адама дошло: рынок рабов!

Он то не помнил этого момента своей жизни, словно сразу из ниоткуда появился в лудии Ефрема. А девка? Что она там рассказывала о себе? Вроде ее тоже не выставляли голышом на продажу, а просто перебили на ее глазах родных и прихватили в обоз.

Все равно мужчина решил ускорить и упростить процесс выбора и покупки рабов.

Холодный вызывающий взгляд из подлобья, гордая осанка и сжавщиеся в кулаки руки говорили о высшей степени напряжения Энни.

Пробежав вскольз по рядам измученных негров, Адам ткнул пальцем.

- Вот эту, вот эту и вон того. Он хромой, поэтому за полцены. Старуха тоже. - Не выпуская руки Энни из своей, кинул торговцу кошель с монетами.

Уже отходя к повозке, к которой подводили выбранных рабов и привязывали, прошептал что-то ободряющее Энни, силком затолкнул в повозку, показательно расправил подол ее платья и развернулся к подошедшим мужчинам.

Он специально делал вид, что не обращает внимания на расстроенную и потерянную девку, хотя краем глаз следил за каждым ее движением.

Трое мужчин представились как помощник губернатора в Бриджтауне, распорядитель и смотритель торговых причалов в порту и плантатор из округа. Каждый, разговаривая с Адамом на общие темы, поглядывал в сторону Энни, сидевшей, как изваяние, в повозке.

Адам подвел их к девушке и по очереди представил. Каждый удосужился лишь легкого кивка белокурой головы.

- Ваша сестра прелестна, Лонели, просто нежнейшая орхидея. Вы не будете против, если каждое утро я буду посылать ей маленький презент в виде этих поистину райских цветов? - Разразился речью плантатор, когда остался один на один с Адамом.

- Только если у Вас серьезные планы, Ричард, - ответ соответствовал этикету.

А вот взгляд Адама соответствовал его желанию размазать высоченного яркого мужчину в чьей внешности явно угадывалась примесь испанской крови. - Тогда и Энни и я будем рады увидеть Вас у себя в гостях.

Ричард дал обещание и раскланялся, а семейство на повозке продолжило путь.

У камендатуры Адам молча соскочил с облучка повозки и скрылся в дверях здания.

Через некоторое время он вышел к уставшей и взмокшей Энни с девочкой.

Морковного цвета волосы, веснушки на курносом носике, абсолютно грязная рожица и одежда девочки говорили о том, что она тоже рабыня. Английская рабыня, завезенная на остров после событий в той стране.

- Её зовут как твою мать, Мэгги, она ирландка, родители умерли на корабле от лихорадки. Принимай игрушку. - Адам шлепнул девочку под попку, ускорив ее размещение в повозке. Уже сев на место кучера, развернулся и улыбаясь во все 32 зуба мило промурлыкал. - С таким штатом прислуги на меня почти не останется времени, не так ли, моя дорогая?

На самом деле он просто боялся признаться даже самому себе в том, что если не отстраниться сейчас, не провести черту, то он не сможет подпустить к Энни никого, никому не отдаст.

А сам так и останется сторожевым псом рядом с белокурой чертовкой. Так вот! Этого ей знать необязательно!

 ***

Энни, переступив порог дома, ожила, встрепенулась. Словно вышла из оцепенения. Рабы в этом мире были обычным явлением, как и в Риме. Даже в самом кошмарном сне Елин не могла себе представить, что когда-нибудь будет выбирать несчастных в свою собственность.

Она отвыкла. Чернокожие говорящие орудия труда. Это жизнь. Но она не Нефтис. И Адам не Патрикий.

Энни уже оценила, что Адам выбрал старуху, явно кухарку, двух губастых женщин средних лет в служанки по дому и хромого садовника. Ни одной волоокой мулатки в таком возрасте, чтобы у Энни могли зародиться подозрения и ревность.

Пуговица оценила. И теперь носилась по дому, отдавая приказания и совершая множество мелких и суетливых действий. Словно хотела оградиться ими от Адама. Он окружал Энни бытом и домом, давая ей впервые то, что легионеры когда-то отобрали. И это было не чужое, позаимствованное лишь на время, как в Камелоте и Вероне. Это был дом, только ее дом.

Что ж, так и к лучшему. Это ее владения, дом, сад. Только вот ему тут делать нечего.

Адам вышел в сад, неторопливо прошел по дорожкам, мимо ярких, пышно цветущих диковиных цветов. Таких в Риме и Вероне не было. Как назвал некоторые из них плантатор? Ах, да...орхидеи.

Мимоходом, мельком глянул на буйство природы и, ноги понесли его на берег. Когда сапоги начали утопать в белом песке, а глазам открылась полоса прибоя, Адам остановился и, как подкошенный осел.

Энни к вечеру наиграется в хозяюшку и вспомнит о нем. Найдет.

Здесь было спокойно, безлюдно.

Адам знал за собой эту особенность. Ему быстро надоедали люди. Он быстро уставал от скученности и шума. Зверел от необходимости существовать день и ночь бок о бок с кем-то еще.

Единственное существо в котором он нуждался, сейчас гоняла слуг по дому и упивалась этим.

Адам лег на песок и закрыл глаза, казалось, даже задремал.

Он ждал ночь и ждал Энни.

***

И она пришла. Тихо села рядом, потом прилегла. Смотрели на звезды и молчали. Не заметили как уснули.

Словно мягкими волнами, омывающими прибрежный песок, всю злость Елин смыло в море, стоило только Агнию в его привычной манере притянуть ее к себе, погладить по волосам, сказать пару ласковых слов. Играл ли он или действительно испытывал все это?

Сложно было распознать где правда, а где ложь. Где истинные чувства этого человека, а где игра на публику? Как бы не кричал, тех римских привычек, вбитых кнутами мастеров, он из себя не вытравил.

- Мисс Энни, - послышался тихий голосок рядом, вырывающий девушку из сладкой неги. - Кто-то идет, мисс.

Энни нехотя подняла голову, глядя в указанную детским пальчиком сторону. Солнце уже давно скрылось, пока они с Адамом так валялись на берегу, а потому ночь прекрасно скрыла их пребывание на этом песке. Брат и сестра поднялись, стряхивая песок с одежды и взявшись под руку направились к своему дому, не привлекая к себе лишнего внимания.

А на утро вновь снарядив повозку они отправились на рынок, подыскать одежду для своих новых слуг. В этот раз Адам не лез с указаниями, предоставив выбор тряпок своей названной сестре. А девица расцвела, копаясь в этом разнообразии пестрых платьев и юбок для маленькой Мегги.

-Ричард приглашает тебя в гости, мне кажется у него серьезные намерения. Мне проверить его?

И сказочность утра улетучилась мгновенно.

Умел Адам спустить с небес на землю.

-Ты не хочешь узнать, а мне то он по вкусу? Или выбор только за тобой?

Четко выделяя каждое слово, Адам произнес.

-Тебе. Нравится. Ричард?

-Я его не знаю.

-Ну, так узнай, езжай, а я мешать не стану, сошлюсь на срочные дела.

У Адама были не то, чтобы срочные, но действительно серьезные дела.

Так можно было бы назвать еще один его визит к Хаиму-ростовщику. Причем, не задержавшись и на несколько минут в его конторе, Адам отправился в неприметную мастерскую на углу.

Маленький и потертый сундук, что передал Лонели Рок Бразилец, был выставлен на подоконник и мастер поцокав языком, протерев руки о бока засаленной куртки, принялся за дело.

- Сеньор желает, чтобы сохранились замки? Или важнее скорость и сохранность содержимого? – Креол умел хранить тайны своих посетителей. – Пока я занимаюсь Вашим заказом, сеньор, я порекомендовал бы кабак, что у дома толстяка Сэма, да, вон тот, с вывеской облезлой русалки. Ой, не пожалеете, сеньор. А через пару часов заказ будет готов.

Адам был не против. Кабак так кабак. Таверна так таверна. Русалка так русалка. Хоть куда-нибудь, чтоб скоротать время, пока Энни очаровывала кареглазого Ричарда.

Стакан вина, тщательно прослушанные и усвоенные местные сплетни, пара жриц любви, что предложили свои услуги средь бела дня. Креолки. Совсем юные.

Адам всеми силами старался сделать вид, что выбрался в Бриджтаун, чтобы отдохнуть от Энни, но заскучал уже через пару часов.

Он знал, что в сундучке Бразильца. Надо было просто удостовериться и карту он четко запомнил и держал в голове. Девке он не скажет. До поры до времени не скажет. Иначе эта девка сразу начнет искать пути к их бесславной гибели.

Адаму же хотелось насладиться свободой, покоем и бездеятельностью.

Не надо сражаться, скакать, убивать, интриговать и, главное, особо опасаться за жизнь Энни.

Наивной, но своенравной.

Адам поймал себя на желании наслаждаться жизнью.

Впервые. Ему не хотелось ничего, только покоя.

Поставив пустой стакан на вышорканную деревянную столешницу, парень встал и.. почувствовал, что кто-то цепко держит его за волосы. За самый кончик убранных в хвост светлых волос.

Не оборачиваясь, как можно спокойнее и медленнее, Адам выпрямился, для чего ему пришлось несколько задрать голову, чьи-то маленькие ручки тянули Адама вниз.

- Посмотрел, потрогал? Понравилось? – И услышал тихое хихиканье и шуршание.

И тогда резко и неожиданно Адам развернулся и подхватил черномазого парнишку с удивительным разрезом глаз за шиворот.

- Ай,ай, сеньор, я только хотел потрогать! Я таких белых волос не видел…только слышал.

- Что ты слышал?

Индейский мальчик задергался в руках Адама, но раскосые глазки блестели, что две бусинки.

- Бабушка рассказывала о таких. Белых, высоких, чужих. Слуги Ихтоми.

- Веди к бабке, быстро. – Адам потащил мальчугана на улицу. Пока будет готов сундук, время еще было.

Узенькие проулочки, саманные хижины на окраине городка мелькали, а Адам, не выпуская маленького индейца, почти бежал.

«Еще одна версия кто я и откуда. Интересно. Интересно».

***

То, что поведала Адаму старая скво, напугало парня больше, чем все его видения вместе взятые. Конечно, он не поверил до конца ни в Ихтоми, несущего бедствия, ни в белоснежного слугу этого демона – Итхакву, что убивает ради развлечения. Каждый народ имел сказания и мифы, где почему-то Агний всегда выступал в роли злодея и монстра. Хоть бы один мир подарил ему успокоение.

Неужели все эти люди видят в нем только зло? Только беду?

Кому он больше, чем себе, принес проблем и бед? И ответ всплыл сразу. Елин.

Стоило только вспомнить Адаму про нее, как у ворот остановилась коляска Ричарда и из нее выпорхнула веселая, широко улыбающая Энни.

Ричард подал девушке руку и помог пройти к дому. Оба были довольны, смеялись, что-то рассказывая друг другу, и, казалось, совсем не обращали внимания на Адама.

«Вот так, Агний. Вот и не надо тебе больше переживать и мучиться».

Одним выстрелом двух зайцев. Вот так. И Пуговица довольна и жених в наличии.

Похоже, путь совместный они тут и завершат. Дальше попробовать придется искать свой мир в одиночку. Одному. А девка нашла свой мир. Это не ее родина, но здесь ей хорошо.

Ему.. ему никак. Без нее никак.

Адам молча стоял на терраске, встречая прибывших.

Видимо, что-то в его облике было настораживающим, раз и Энни, и Ричард враз замолчали и потупили взгляды.

- Вижу время вы провели прекрасно. – Адам пригласил войти в дом, пропустил вперед, потом прошел сам и встал у камина, не действующего в это время года.

Энни присела на скамейку у эркерного окна и, улыбаясь, сложила руки на коленях. Как примерная барышня.

Ричард подошел к Адаму, весь вид которого говорил о готовности к серьезному разговору.

Плантатор понимающе кивнул.

- Энни, подожди нас в своей комнате, нам нужно переговорить, - Адам произнес эти слова таким тоном, что Ричард непроизвольно оглянулся на девушку.

Как только та скрылась за дверями, кареглазый мужчина обратился к голубоглазому.

- Она прекрасна и удивительна. Словно нежнейший цветок. – Сглотнул и продолжил. – У меня серьезные намерения, Лонели, не подумайте.

- И не подумал, и думать не намерен. Мне важно счастье сестры. Если вы придетесь ей по душе, я препятствовать не буду.

Ричард с облегчением выдохнул и заулыбался. А в Адаме все кипело и бурлило.

«Вот и все. Ты ж хотел от нее отвязаться. Вот и отвязался».

Стало больно дышать, чтобы не придушить плантатора, Адам сцепил руки за спиной до побелевших костяшек.

- Я препятствовать не буду.

 ***

Энни не вышла провожать гостя, Мэгг передала, что у госпожи разболелась голова.

Немного расстроенный Ричард отправился восвояси. А Адам остался в саду.

Темнело быстро, моментально, но Адам ориентировался в темноте и не боялся ее никогда.

Так и стоял в центре дорожки, ведущей к дому. Стройный, высокий, одинокий. Когда звездное небо отразилось в спокойном море, Адам развернулся и медленно побрел, но не к дверям, а к окну. Осторожно, по-кошачьи присел на подоконник, перекинул ноги в комнату и, прижав палец к губам, тихонько прошел к кровати, на которой, свернувшись калачиком, спала Энни.

Подскочившая было рыжая Мегги, была остановлена нетерпеливым жестом, присела в кресло в углу комнаты. А молодой мужчина завернул спящую Энни в ее же одеяло, как куклу, вынес на руках из спальни. Причем, каким образом Адам попал в комнату, таким образом он и ушел назад. Через окно. Легко перелез через подоконник, не выпуская свою дорогую ношу из рук, и исчез в непроглядной южной ночи.

У самой кромки прибоя, на отогретом дневным солнцем песке, под звездным небом, словно больше никого в мире не было вокруг, расположились две фигуры.

Сидящий простоволосый мужчина, на чьих коленях сладко спала завернутая в одеяло девушка, совсем по-детски подперев кулачком щеку. Рука мужчины покоилась на бедрах девушки.

И Адам был уверен, что даже выдав замуж эту девку, он будет приходить и бродить под ее окнами.

Как зверь. Верный зверь,стерегущий сон хозяйки его души и тела.

 ***

Всё она слышала и чувствовала.

И у приоткрытой двери во время разговора Адама с Ричардом. И когда Адам пробрался в спальню и завернул в одеяло.

Не хотелось ничего. Ни знать, ни чувствовать. Ланселот бился словно раненный зверь, провожая Гвиневеру в спальню Артура. Фабрицио злился и ревновал, вымещая на мальчишке Аурелио. Адам просто отдал Энни Ричарду.

- Не отдавай меня, - прошептала Энни и, испугавшись своих же слов, зашевелилась в обьятиях мужчины. - Никому. Не хочу.

-Глупо, да? Мы с тобой глупцы. Мечемся, тычемся, вцепились друг в друга...

Пришедшая в голову мысль не радовала, но давала хоть какое-то объяснение всему происходящему.

- Слушай, а если вот так и надо? Погоди, погоди.. – Адам чуть встряхнул Энни и повернул лицом к себе. – Вот послушай. Если надо, чтобы мы нашли радость, успокоение и, может быть, ты нашла любовь в одном из миров, девочка?

Встреча седьмая.

Если бы люди могли предугадывать, что будет с ними, хотя бы на шаг вперед. Ах, если бы дано было человеку понимание и предвидение. Хоть на день, на час, на минуту…

Но даже пройдя по мирам и временам, Агний чувствовал растерянность и страх перед завтрашним днем. Как просто было в Камелоте в чужой шкуре он понял только сейчас. Как сладко было в Вероне...

Здесь, чтобы противостоять, какая ирония, своему любовнику нужен корабль, нужна команда. Здесь надо прожить не один год, чтобы разобраться во всем. Или просто шагнуть в море...

Елин заглянула в глаза мужчины и почувствовала его смятение.

- Прости, я не хотела расстраивать тебя. Я не хотела, чтобы всё было вот так.

Их разговор продолжился уже утром в доме. Становилось привычкой уходить на закате и возвращаться с первыми лучами солнца, словно кто-то мог отругать их и запретить им.

- Не хотела… Мы оба не хотели себе такой судьбы… - Адам не пошел в комнату, а рухнул на диванчик у окна, широко расставив ноги и обхватив голову руками.

Днем он пошлет приглашение Ричарду, устроит судьбу Энни. Как можно скорее. Хочет она этого или нет. У него обещание Року Бразильцу, пусть даже он и не отец этой девки. Ее родителей он вообще не знает и знать не желает. Впрочем, как и своих! Если уж он Туата Де Дананн или Итхаква или еще кто-нибудь ужасающий для всех этих людей, то какая разница кто его рожал такого в муках!

Адам встал и подошел к зеркалу, что висело в простенке. Овальное зеркало в пол, явно трофей Рока, показало светловолосого кркасивого мужчину атлетического телосложения, с классическими чертами лица и пронзительно-голубыми глазами. Из мира в мир он переходил с этой внешностью. Так почему же Моргана, капитан и старая индианка видели в нем монстра?

Что было такого в его облике?

Он нравился женщинам, очень нравился. Изначально. Они находили его желанным. Нравился мужчинам. Разным, даже тем, что не практиковали «особый вид» любви.

И совсем не нравился себе…

С рассветом встали рабы. По дорожкам сада прошаркал негр-садовник. Увидев в проеме окна хозяина, низко поклонился, стянув шляпу с седой курчавой головы. С кухни потянуло ароматом свежеиспеченных булочек и неприятным отчего-то запахом этого напитка – чая. Привезенного за тридевять земель, горьковатого отвара, который многие еще и молоком разбавляли.

Юркая Мэгг выскочила из комнаты Энни, ойкнула, наткнувшись на Адама, и исчезла в саду средь клумб с цветами.

Что здесь делать гладиатору или рыцарю?

Адам знал что.

Пройдя в свою комнату, мужчина переоделся в дорожный костюм, натянул высокие сапоги и перепоясался ремнем и перевязью, на которые нацепил шпагу, пару кинжалов, сунул за ремень однозарядный пистолет.

Завтракать будут без него.

***

Солнце уже начинало по-дневному пригревать, когда, оседлав коня, Адам выехал из ворот дома на берегу моря.

В седельной суме лежало письмо плантатору, бумаги из сундука Рока-пирата.

Адам не будет рисковать жизнью Энни. Только не ее жизнью!

Если он найдет клад капита, то эти деньги пригодятся для безбедного проживания на Барбадосе белокурой красавицы с мужем и детьми.

И хватит капитану Адаму Лонели, чтобы снарядить корабль и собрать достойную команду. И уплыть отсюда куда глаза глядят.

В Ирландию.

«Parting - a long way to the pier.

Maybe someday we'll meet again.

Wherever you are - no me, the place where I - is not there, there is no place near me, darling!»

 ***

А через три дня, вернувшись домой, Адам застал Энни Пуговицу в боевом расположении духа.

Внезапное его исчезновение, долгое отсутствие и даже визиты одобренного Ричарда не вызвали бури слез, обвинений и жалоб. Нет. Девка спокойно и деловито отдавала распоряжения рабам, закрывала комнаты, убирала вещи. Роскошные платья и шляпки.

Доставала вещи. Походные бриджи, плотную юбку, холщевую рубаху, разношенные и от того удобные сапоги.

Нехитрое оружие Пуговицы было извлеченно из сундука, начищено и разложено на кровати. А девица упражнялась со шпагой капитана Лонели у зеркала.

-Адам. - Коротко поприветствовала Энни и продолжила отрабатывать выпады.

-Бедняга Ричард не был шокирован всем этим карнавалом?

-Ты думаешь это я к свадьбе готовлюсь? Я хочу тебе помочь.

- И чем ты мне поможешь? Будешь пышными юбками подметать раскоп? Или зацепившись за корягу в лесу, повиснешь как лиана, демонстрируя всем обитателям свои кружевные панталоны! – Адам был в прекрасном расположении духа, он опасался что по возвращении на него прольются слезы, а тут Пуговица вспомнила, что она не нежная орхидея. Но не удержался, чтобы не поддеть.

- Ты посмотри на себя, ты ж разодета как принцесса, папка постарался. Со дня на день ты выйдешь замуж за добропорядочного богача. Это уже я постараюсь для тебя. А потом уже пусть Ричард старается сделать тебе побольше детей. Смотри, дорогая, сколько мужчин стараются ради тебя одной. Чем ты не довольна? Чего еще ты хочешь? – Слова были жесткие, но честные. И они помогали Адаму скрыть, что он чувствует по-настоящему.

- Что тебе интересного в сундуке пирата, который даже и не твой отец? Я же знаю, что ты сунула уже свой любопытный носик…

Адам прошел в свою комнату, расположенную в мансарде и, не закрывая дверей, переодевался к ужину. Скидывая одежду, он не беспокоился о том, что Энни лицезреет его полностью голого.

«Можно подумать, на моем теле осталось такое место, которое Елин еще не видела, не знает и не трогала» - сам себе фыркнул Адам.

Не натянув еще штаны, но накинув на плечи рубаху, он развернулся к девушке и прокричал.

- Что там уселась? Иди, примерь очередной наряд, погреми побрякушками, что Рок награбил, иди.. там цветы от жениха вянут без тебя… Не смотри на меня!!!

А сам смотрел на Энни тоскливыми глазами загнанного зверя, потерявшую всякую надежду и веру в собственную свободу и счастье.

 -Одень штаны! А уж потом указывай что мне приличествует! - Энни встала в проеме дверей и поприветствовала мужчину взмахом клинка. - Мне как то разонравилось драться с голым мужиком.

Выходка Энни развеселила Адама. Неизвестно куда его злость завела бы дальше, особенно, если бы девка начала плакать и жаловаться. Но девка отреагировала иначе. Предложив ему драку, согласилась получить, как следует, по своей круглой аппетитной попке.

Адам был не против. Хоть какое-то развлечение в этой дыре.

Три дня он как собака-ищейка шарился по побережью, сверяясь с картой, проверяя ориентиры и отметки, а до этого растряс Хаима на знание местных достопримечательностей и особенностей.

Рок был не дурак. Почему подумалось о капитане пиратов в прошедшем времени, Адам вспомнил лишь под вечер. Странно. Скоро прибудет папка, чтоб посмотреть на устроенную жизнь дочки и развлечься сладко с Адамом.

Кстати, Адам был, опять же, только «за».

Мужик ему был по меньшей мере не противен. В сравнении с жирными сенаторами и женоподобными кинедами в Риме. Здесь была страсть, напор, нежность, достаточная неопытность и, самое главное, равность в силе. Это приятно возбуждало. И еще одно. Никто никому за это не собимрался платить. Впервые в своей жизни, не считая нежного Аурелио, Адам получал столько же, сколько давал, не склоняя головы.

Аурелио... О, вот он и собственной персоной! Со шпагой Адама наперевес, в почти мужской рубахе,  в вырезе которой проглядывала девичья грудь, в бриджах, обтягивающих бедра.

- Аурелио, мальчик мой, ты ли это? – Низким голосом промурлыкал Адам, приняв боевую стойку. Правда, вместо шпаги в руках зажав конделябр, так вовремя оказавшийся поблизости. – Моя ты радость, кто-то соскучился по приключениям на свою сладенькую попку?

И Адам с разворота отбил выпад Энни, артистично раскрыв руки и поклонившись.

- Будешь пытаться проткнуть меня? О, в каком же месте, мой сладенький? Какое место на моем, обожаемом тобой, теле так надоело тебе, Аурелио? – Он издевался, он накручивал девку, а в памяти всплыла совсем другая спальня. В Вероне, в доме Фабрицио. Там, где два обнаженных тела упражнялись в фехтовании.

Увернувшись от очередной попытки Энни достать его клинком, Адам продолжил.

- Не честно, я скажу совсем нечестно. Я обнажен и открыт для тебя, моя сладкая Аурелио, весь, а ты? А ты нет…Раздевайся.. я подожду…

Как бешеная кошка Энни ринулась в драку. Адам пару выпадов оценил как весьма недурные. Девка училась на глазах. Легкая царапина на его плече произвела эффект разорвавшегося снаряда, а мужчина даже не сразу и обратил на рану внимания, пока горячая струйка крови не окрасила рубаху.

Инстинктивно раскрыл объятия подскочившей к нему девке, которая повисла на нем и впилась в его губы страстным поцелуем.

"В теле пиратки ее начала возбуждать кровь?" Мелькнула мысль, но Адам не отстранился, не остановил. Он хотел Энни, а она сейчас показывала, ярче некуда, свое желание.

В дверях замерла кухарка с подносом в руках, маленькая Мэгг юркнула из комнаты в комнату, прикрывая дверь в спальню Адама. Боковым зрением все это Адам заметил, прижал Энни крепче, перехватив под попку одной рукой и обняв за талию другой. Аккуратно перенес девушку на кровать, но вдруг передумал. Так как его комната располагалась в мансарде, то имелась дверь, выводящая сразу в сад. Вот туда и направился со своей ношей Адам.

У мангровых деревьев в уголке сада, Адам остановился и спустив с рук девку, присел на корточки. Длинные края рубахи прикрыли обнаженные части тела, а особенно, уже вставший член. Чтобы разрядить обстановку, Адам усмехнувшись поманил к себе Энни и прошептал.

- Штаны мне принеси, а то моя задница соблазнит тут всех, поостерегись, - сказал и нежно прикоснулся губами к виску девушки. - Я тут в кустах схоронюсь, девочка.

Одежду принесла Мегги. Смущаясь и стреляя глазам, протянула Адаму, тщательно повторив слова хозяйки.

- Сэр, леди ожидает вас на террасе, Абрахам уже приготовил лошадей. - Перевела дыхание и выпалила. - Сэр Адам, леди плакала, она добрая и не била меня ни разу. Сэр Адам...

Адам кивнул, приняв одежду.

- Я знаю, девочка. Я приду.

***

Энни вбрала сама свой путь. У нее снова был шанс остаться и устроить свою жизнь. С мужем, домом, покоем. Она снова выбрала Агния. Ни разу Елин не напомнила мужчине чего он лишал ее из мира в мир. Потому что он предлагал, но слово было за ней. Потому что раз подав ему руку и шагнув в огонь, она не жалела и не требовала отдачи. Потому что жила только когда рядом был Агний.

Из мира в мир. Из тела в тело. Из раза в раз. Он шел, а она сопровождала. Прикрывала спину. Держала за руку.

Любила? Может, и так. Любил ли он? Может, и нет. Но не бросал.

Встреча восьмая.

Пока Энни как угорелая носилась по дому, собираясь и снаряжаясь, Адам спокойной походку чуть в развалочку, как настоящий моряк, прошествовал в свою комнату, помахивая штанами, зажатыми в руке. Не было у Адама-Агния ни капли стыда по поводу своего обнаженного тела. Кстати, никогда не было.

Кожаные штаны, высокие сапоги, похожие на ботфорты, на рубаху Адам нацепил прочный жилет с потайным карманом, походный камзол, опоясался ремнем с перевязью. Пара кинжалов, шпага, однозарядный пистолет и тонкий испанский стилет за голенищем завершили гардероб мужчины. Подхватив шляпу, Адам успел выскочить к воротам, как раз когда там появилась запыхавшаяся Энни.

Оценив ее экипировку, Адам повел девушку по дороге в городок.

- Не удивляйся, нам надо отдохнуть, поесть и поспать. Ты так спешила, - Адам шутливо увернулся от замахнувшейся на него девки. - Спешила захватить клад твоего предполагаемого папашки, что оставила нас и невыспавшимися и голодными.

Прекрасно понимая, что спорить с ним, в этом случае, бесполезно, Адам просто шагал чуть впереди и делал вид, что нисколько не заботится, успевает ли за ним Энни или нет.

Сама предложила, сама без коней решила, стало быть, готова к трудностям.

Тем более, до окраины Бриджтауна хотьбы-то час-полтора не больше.

К тому времени, когда два путника подошли к таверне, солнце жарило вовсю, пыль на дороге поднималась и оседала на лице, одежде, в волосах. Адам ждал, что Энни натрет ноги и начнет жаловаться, словно забыл сколько лиг прошагала когда-то по Британии эта девушка.

Но все-таки Адам отметил, что надо купить другую обувь Энни, пусть не такую фасонистую, зато удобную.

В таверне Адам заказал плотный обед в верхнюю комнату, корзину с припасами с собой, бутылку вина. Вино здесь было кислое, но молодое.

Когда Энни рухнула на скамью и вытянула ноги, блаженно прикрыв глаза, Адам хмыкнул.

- Больше никогда не торопи события, девочка, иначе я чаще буду пороть твою попку, чем любить ее, - последние слова Адам произнес шепотом на ушко девушке, с удовольствием отметив, как она покраснела, поняв смысл сказанного.

А потом просто взял девку взял на руки и, перескакивая через две-три ступени, поднялся в отведенную для них комнату. Пыльную, полупустую, с окном, которое прикрывали щербатые жалюзи.

 ***

Как же приятно и сладко, когда за тобой так ухаживают. Так балуют. Адам просто расслабился и чуть ли не мурлыкал от удовольствия. Девка старалась так, как будто была в чем-то виновата.

Адам знал, что найденный клад пойдет на создание безбедной жизни Энни. И лучше не на островах. Пусть садится на корабль и уплывает хоть куда. Хоть на свою родину. По крайней мере, она знает где ее родина. Или выходит замуж за Ричарда и рожает ему каждый год наследников. Только Адам не намерен наблюдать за этим процессом как дурень.

Хватит и ему на корабль и команду. Только уже не торговый. Испанцы шныряют по морям с кучей золота, англичане тоже неплохая добыча, голландцы хитры и прижимисты, но с них стрясти можно, при возможности, хороший куш.

Рейдер из Адама выйдет, это он понял еще на бриге Рока. Но такая махина ему не нужна. Бригантина.

Узкая, скоростная, юркая и прекрасная. С обязательный комплектом штормовых парусов, кстати, которых у Рока не было. Пара насосов в трюмах. Пусть меньше добычи уложишь, зато воду всегда откачаешь.

Уже засыпающий Адам так и видел перед глазами красавицу бригантину: двухмачтовую, с прямым гордым марселем, с белоснежным стакселем, что будет трепыхаться между фок и гросс мачтами.

Белоснежные паруса между синим морем и голым небом. Дюжина пушек и сотня матросов. Мечта, мечта…

В разговорах с Роком, Адам четко вывел что из себя представляют капитаны пиратов. Кто есть кто. Кого стоит держаться и слушать, а кого лучше обходить за триста миль.

Адам резко открыл глаза и сел на кровати, напугав Энни.

- Поплывешь со мной? Поплывешь на моей бригантине, Елин? – Ему очень нужен был ее ответ. – Если нам суждено сдохнуть, то давай уж вместе и в море. Хоть повеселимся же.

 "Повеселимся".

Можнго подумать, девушка топала по пыльной дороге за Агнием. чтоб накупить побольше нижних юбок и плошек для обустройства своего дома.

- Повеселимся.

Место Адам отметил. Ориентиры были знакомы, спасибо Хаиму-ростовщику, а так же симпатичному мальчишке, в чьих жилах текла индейская кровь. Тому, что отводил его к своей бабке. Как он там тогда назвал Адама? Итхакву. Пусть так. А, может, и совсем не так.

Развилка у поворота к мелкой бухте, мангровые заросли, так… Адам помнил все так отчетливо, словно не раз тут бывал. Разоренный католический монастырь, вернее, все, что от него осталось. Разбитая колоколенка и пара остовов то ли от сараев, то ли от жилых помещений. Теперь чуть левее вниз, вдоль оврага.

Мужчина двигался одному ему известным маршрутов, лишь время от времени оглядываясь и давая короткие приказы девушке, что несла основную часть их вещей. Сама вызвалась. взяла из рук Адама, многозначительно глянув, и понесла. Когда солнце остановилось аккурат над кромкой воды, готовое упасть в море и отдать права ночи, прохладе и темноте, Адам остановился и жестом руки позвал Энни.

- Привал, едим, спим, отдыхаем. Мы почти на месте же.

Спрыгнув на дно оврага, мужчина помог спуститься уставшей, но державшейся молодцом девке, принял из ее рук вещи.

- Огонь не разводим и шепчем друг другу на ушко, поняла? – Запугивать лишний раз не надо было, но осторожность не помешала бы.

Когда голод и жажда были утолены, оба путника уже раскинулись на чуть влажной траве на дне оврага и лежа любовались совсем уже ночным небом, Адам решил уточнить.

- Так, значит, ты не хочешь оставаться на берегу и как порядочные жены пиратов сторожить очаг? Поплывешь со мной? – Он не смотрел на Энни, он и так чувствовал ее дыхание рядом, ее тепло. – Женщина на корабле к несчастью…хотя предполагается, что ты столько лет шныряла тут по всем прибрежным водам с папашкой. Расскажи, что ты помнишь и знаешь об этом. – Адам развернулся лицом к Энни и приготовился слушать.

- Если тебя интересует то, чем я могу тебе быть полезна, то никто не отменял моих навыков в медицине и способности готовить. Решай сам.

И тогда Адам не выдержал. Встал и сделав несколько шагов от Энни, не поворачиваясь, начал говорить.

- Не перебивай меня, только не перебивай. Просто выслушай.

Несколько раз Энни хотелось кричать в голос, выть и рычать. Несколько раз хотелось ударить тупого гладиатора по его тупой башке. несколько раз хотелось встать, плюнуть и уйти назад, к ричарду. Пока не поздно.

Скотина. Какая же скотина... Провернуть такое за ее спиной и даже не намекнуть, даже не постыдиться лезть к ней под юбку и вговаривать ласковые слова при этом. Гад. Тупой гладиатор. Нет, не тупой, а самовлюбленный наглый тип.

- Хаим передал мне вести еще в первую встречу. Геррит Герритзон пропал у берегов Антигуа. История славного Рока Бразильца закончилась. Поговаривают, что на его борту видели Туата Де Даннан и это послужило скорой гибели флибустьера. А, может, и нет, но кто ж теперь разберется? За сундуком пират не вернется никогда, наследница получает всё. Таиться и откапывать смысла не имело, потому что Хаим вдал больше, чем в сундуке Агнию уже давным-давно. А приключение Агний выдумал, чтобы Елин выбрала. Выбрала пойти ли за Агнием.

Гад, гад, гад...тупой гладиатор!

- А мы купим корабль. И уплывем. - Закончил Адам и замер в ожидании ответа.

- Ты после вот этого всего точно уверен, что я не всажу тебе меж лопаток нож? – Энни даже не стала разглядывать содержимое сундука. Побрякушки ее сами по себе не волновали.

Вывалив поблескивающие цацки на полотно, девушка тщательно завернула, перевязала бечевой и уложила в мешок. Адам, переломав черенки лопат ударами ноги, закинул бесполезные теперь лопаты в кусты и оглянулся. Энни молчала. Это не к добру.

Только когда они добрались до городка, Энни заговорила. Но лучше б она замолчала.

- Значит, ты потерял любовника, не итак ли? И потому так ухватился за богатую наследницу и отбил эту дуру у жениха?

- Что... - Адам опешил на несколько мгновений, но тут же заорал. - Ты с ума сошла совсем на жаре?!

- Скажешь что это не так, считай оббъяснишься мне в любви. А ты ой как не хочешь этого, милый, - Энни шла вперед, не оглядываясь, голос ее был спокоен.

А вот Адам готов был взорваться. Какова нахалка, а?

И он поступил... так как поступил.

- Ты права, девочка. - Выждал паузу. - Я расстроен из-за любовника и мне нужны твои деньги. Всё.

- Вот и славно.

Домой они заскочили только для того, чтобы собрать вещи, закрыть двери, передать рабов в Коммендатуру. И никогда больше сюда не возвращаться.

***

На Кастри и Порт-де-Франс они прекрасно могут раздобыть все, что им необходимо. Но красавицу бригантину он приобретет только в Кингстоне, только на Ямайке.

Откуда вот он мог это знать? Значит, есть или был где-то в этом мире капитан Адам Лонели, где-то прах его на дне морском упокоился… И вот гладиатор Агний занял его место.

Значит, где-то есть и настоящая Энни, дочь пирата Рока Бразильца.

Энни-Елин отправилась к доверенным и нотариусу засвидетельствовать свое право на наследство. Адам не сунулся в конторки этих крыс. Как он понял: миф о белокуром монстре разгулялся по острову. Надвинув шляпу пониже, он остался ожидать Энни в таверне.

Он отпустил Пуговицу. Доверял? Не настолько, чтобы не проводить и не проверить что она взяла и куда пошла. Но вмешиваться не стал.

А потом пока девка торговалась с оценщиком-ювелиром, мужчина прокручивал в голове разные варианты развития событий.

Не было никакого смысла в их самосожжении на Сатурналиях, кроме желания освободиться от рабства. В Камелоте они хоть и помогли добыть Грааль, но сами-то и не увидели его и не дотронулись до Священной чаши. Пали жертвами ошибочной ревности. А уж в Вероне начудили и перемешали вековой устой двух семейств как могли. Но захлебываясь собственой кровью на камнях площади у церкви, они знали, что шаг к примирению сделан.

Что на этих экзотических островах им нужно? А вернее, что нужно от них?

Клад найти? Смешно. Они его украли у Рока.

Пустить здесь корни, состариться и умереть? Вот уж врядли...

Заняться рейдерством? Кто ж знает?

Но Адам понимал лишь одно: ни в одном из миров они не знали что нужно, а что лишнее. Но в каждом из миров они менялись, шли навстречу друг другу и, в конечном итоге, осиливали дорогу.

Размышления Адама Лонели были прерваны открывшейся дверью и, появившейся на пороге фигурке Энни.

Судя по довольной и хитро ухмыляющейся мордашке, обмен состоялся к обоюдной выгоде.

Но свое присутствие пока мужчина не обозначал. Пусть девка думает, что такая смелая и удачливая, что сама сюда пришла без приключений и без оных же и вернется сама.

Инстинкты у Адама всегда работали безотказно. Сумеречное зрение, острый слух и кошачья неслышная мягкая поступь давали ему значительное преимущество не только в выслеживании и преследовании врагов, но и в защите невидимой дорогого человека.

***

Сборы были быстрыми и неожиданными, письмо Ричарду отослано с «подарком» - малышкой Мэгг. Негры были оставлены сторожить домик. Таким образом, у окружающих сложилось впечатление, что брат и сестра уезжают не навсегда.

Ага. Не навсегда, ха.

Торговый шлюп до Порт-де-Пренс, там они пересядут на любое судно до Ямайки. В Кингстоне Адам наберет и нужную команду и присмотрит бригантину. У Вейна можно сторговать, этот рейдер любит не топить корабли, но продавать с выгодой для своего кошелька.

Мужчина не мешал Энни суетиться в сборах, но когда девка сообщила, что готова, решительно отодвинул ногой пару сундуков, добавил в экипировку девки кинжал, и еще один, потому что не помешает.

Уже на борту шлюпа, Адам приобнял на плечи Энни, что налегла грудью на перила борта и провожала грустным взглядом удаляющийся берег благословенного Барбадоса.

- Мы никгода не грустили, оставляя на бортом чужие миры и чужих людей, девочка. Даже если они становились на время нам близкими, помнишь? - Поправил выбившийся от ветра локон за ухо девушки, - Все интересное только впереди!

 Отпивая небольшими глотками ром из замызганной, запотевшей бутылки, Адам ловил себя на том, что ему нравится быть свободным и никому ничего не обязанным. Энни не в счет.

Мерное покачивание судна, поскрипывание стакселей и шелест парусов, вздохи ночного моря… Может, он и жил у моря когда-то? Ведь он же прекрасно плавал, не боялся воды, и знания Лонели о морском деле очень даже легли на его память. Как родные.

А, может, и нет…

Девка долго не выдюжит на рейдере. Ну вот на сколько ее хватит, столько они и будут бороздить морские просторы.

А пока день-два и они прибудут на Гаити, отдохнут, поосмотрятся и двинутся на Ямайку.

Адам предполагал и рассчитывал так, будто и в самом деле готовился провести годы и годы пиратствуя.

На самом деле, он пока просто не мог понять, что им тут, в этом мире надо сделать-то?

За размышлениями его застал рассвет.

Плавание проходило спокойно и размеренно, даже штормовую полосу они прошли без потерь, ближе уже к побережью Гаити на горизонте показалась красотка бригантина под черным флагом, но мелькнула и скрылась по своим делам.

«Вот. Вот такую «девочку» хочу» Адам аж сглотнул от зависти. Только для маневренности не три, а две мачты.

Еще вчера вечером он сообщил Энни, что назовет свой корабль «Санта Анна», а на возражение, мол, не спутают ли его судно с испанским, ухмыльнулся загадочно и промолчал.

***

В Порт-о-Пренсе была привычная суета, причал кишел разнообразным сбродом. Хорошо, что вещей Энни и Адам взяли с собой мало. Сойдя со шхуны, они сразу отправились к гостинице.

Адам не помнил этого городка, то есть капитан Лонели не бывал тут, видимо, ни разу. Но все островные города-порты были как на одно лицо. Крепость с укрепленным бастионом, несколько плохоньких городских кварталов и растянувшиеся вдоль берега и вглубь острова фермы и поместья. Все как на Барбадосе. Только публика поразношерстнее.

Сказывалась близость Ямайки – в данный момент резиденции пиратов.

Вот туда-то Адаму и нужно было попасть.

Уже устроившись на ночлег и отужинав, кстати, весь день мужчина был предупредителен и внимателен к девушке как никогда, Адам предложил Анне.

- Ты не будешь против, если к этим ублюдкам я отправлюсь, все-таки без тебя? А потом пришлю за тобой своего квартирмейстера?

А к вечеру в дверь постучал плотный мужчина и наклонив голову представился.

- Меня прислал Адам Лонели, - раздался за дверью грубый мужской голос.

Сэнди Джошуа подходил по всем статьям. Бывалый моряк, лично не знал Рока, в крысятничестве замечен не был, ходил только под каперами, а, значит, в кровавых мясорубках участия не принимал, но боевое крещение получил. Опыт квартирмейстера Сэнди пригодился сразу. В «Пьяной русалке» он знал почти всех искателей удачи. И мог порекомендовать Адаму кто есть кто и стоит ли тех денег, что кэп может затратить на него.

Поэтому на третий день именно его Адам и отослал за девкой. Туманно намекнув, что баба ему дорога, так как родственница, а так же дорого все, что баба с собой везет.

«Странника» Адам заприметил сразу, как только вышел на такелажный причал. Аж дух захватило!

Как и предполагал, кораблик был в собственности немногословного Вейна. Паренек был из отвязных, но законы бизнеса соблюдал. Сторговались, при чем сговорились и о зонах работы. Адам сразу понял, что переходить, то есть переплывать дорожку, этому мальчику не стоит.

Да и не было таких желаний.

Пират скалился и буравил Адама глазами пока передавал корабль. Кстати, с корабликом Адаму продали и кока Питера, и юнгу.

Как только Вейн вальяжно отбыл с палубы бригантины, мальчишка дотронулся до руки Адама, вложил свою грязную ладошку в ладонь капитана и шмыгнул носом.

- Капитан… сэр…я знал, вот ей-ей, наверняка ж знал, что Вы меня не бросите.

Маленький юнга с флейта капитана Адама Лонели был рад как щенок. Насвистывая что-то веселое он умчался по своим делам на нижнюю палубу, а Адам улыбаясь рассматривал свою «девочку» - бригантину, что теперь будет носить имя «Санта Анна».

Боцман, наводчик, хирург, мастер парусник и дюжина матросов были набраны только благодаря имени Сэнди и Вейна. Прознав, что Вейн доверил бригантину Лонели, которого сразу прозвали Лоном, моряки шли гурьбой.

Адам строго следил только за одним вопросом: наземные экспедиции. Если нет опыта, не был, не участвовал, значит, не насиловал, не отрезал младенцам головы, а беременным негритянкам не вспарывал животы. Ему нужны были воины, а не насильники.

К прибытию Энни, команда носилась по кораблю, и отовсюду были слышны команды Адама, свисток боцмана и крики Сэнди.

Девка поднялась на борт и предстала перед взорами пиратов.

- Моя сестра. Дороже ее только «Санта Анна», кто не расслышал, я не виноват. Кто не согласен – мы еще в порту. – Голос Адама прозвучал в полной тишине. А как показало время и полномп согласии.

Адам проводил взглядом, удалившуюся девку и только моргнул от хлопнувшей двери. «Санта Анна» вызывала чувство почти влюбленности, как и та, что подарила кораблю свое имя. Неужели она так и не поняла?!

Адам был не из тех капитанов, которые покупали патент на управление и владение кораблем, а сами не имели ни малейшего представления о навигации и стратегии. Если бы это был его мир, то сейчас Адам Лонели, Лон как его прозвали пираты, был бы счастлив. Напился бы с боцманом и квартирмейстером так, чтобы с утра коку пришлось их отпаивать изюменным отваром.

Энни психанула. Из-за чего? Кто ее вообще может понять?

Эта молодая женщина манила и отталкивала его совершенно, видимо, даже не замечая что с ним творилось.

Отметив в судовом журнале события этого дня, капитан откинулся на стуле, задрав ноги на стол и заложив руки за голову. Хорошо, что девка всегда на глазах и под присмотром. С одной стороны. А с другой...как и куда прятать ее в бою?

Чуть заметное движение и шорох за дверью и мелькнувшая лохматая голова юнги вызвали легкую улыбку у Адама.

Конопатая мордочка просунулась в дверной проем, капитан кивнул, разрешая войти.

- Сэр...кэп...я это, - юнга осторожно оглянулся и приблизился к Адаму, - Я это, видел даму уже. Я не ошибаюсь?

Голос мальчишки дрогнул, юнга коротко и трагически вздохнул и продолжил.

- Сэр, она правда ли Ваша сестра?...

Да. Стоило это и предполагать. Конечно же пацан видел на бриге Рока Бразильца его дочуру. И сейчас у мальца все перемешалось в голове.

Адам, не меняя позы, прервал мальчишку.

- Ты заходишь к своему капитану и заявляешь, что сомневаешься в его поступках? Что не можешь решить выполнять ли тебе мои распоряжения? - Лон давил и манипулировал, но только так он мог прекратить слухи и разброд, - Ты собираешься рассказать мне что делать?

Капитан перешел на низкие устрашающие ноты и глянул из подлобья на пацана.

- Я, кэп, сэр...я, нет.

- Если до меня дойдет хоть полслова об этом, я буду знать кто их произнес. Свободен.

Юнга вылетел из капитанской каюты, чуть не промахнувшись в дверях.

А мужчина резко встал, обошел стол, пнув перегородку между каютами.

- Думаю, ты слышала всё. Не прячься.

Сейчас та, к которой обращался Адам, была необходима ему.

Обиженная, злая, капризная, плачущая или пляшущая - без разницы.

Склянки уже пробили отбой, команда спустилась в трюм.

А капитан "Санта Аны" хотел Энни.

Но ему ответила тишина. При чем такая, что было понятно: Энни все слышала и поняла, но упрямится и вредничает.

Вот и подтверждение всем его мыслям о ней! Вот оно! Когда Энни нужна, она делает вид, что не понимает, не знает и не слышит. Вот! Вся суть баб! Когда хочется одновременно и придушить к дьяволу и вышвырнуть за борт, и прижать к себе и любить до сладкой истомы.

Неужели она так и не поняла его и не приняла его характер? Знала же, что он всегда будет рядом и всегда придет на помощь. Но когда помощь нужна ему, ее нет, как нет!

Мелкая белесая тварь! Она его и только для него! Всегда! Даже когда она не с ним, то все равно ради него!

Потому что он – мужчина!

А когда она не могла удовлетворить его, то что он делал всегда?

Правильно.

«Не хочешь по-хорошему милой быть, так будешь по милу хорошей!»

От удара ноги вылетели петли дверей. Молча и быстро Адам ввалился в крошечную каютку Энни. Без единого слова подхватил попытавшуюся упираться девку и выволок на палубу. Три шага к борту. Тельце повисло над волнами.

- Поехали, дорогая. Будем учиться покорности. – И Адам швырнул девку за борт. Знал, да, будет больно ей, когда Энни приземлилась в спущенную на воду шлюпку. Плевать!

Спрыгнул сам и оттолкнулся от борта бригатнины.

- На весла, быстро, пока отлив не унес нас вс открытое море. Быстро, я сказал.

Адам молчал весь путь до причала, недолгий, но томительный. Там выволок, намотав на кулак волосы девки, ту на мокрые доски и подтолкнул в спину.

- Пошли, будешь орать – оставлю на берегу.

Конечно, не оставил бы, но ей знать об этом не следует. Давно не плакала и не жалела себя? Хорошо, он готов помочь, чтобы потом сто раз подумала бы, прежде чем показывать характер.

Первый же кабак встретил их распахнутыми дверями и пьяным шумом. Склизкие перила и проломленные лестницы, ведущие вниз, в полутемный задымленный сальными светильниками зал и любопытные взгляды посетителей зхаставили девку сжаться и откинуться на руку Адама.

- Матрас, пойло и мальчика, быстро. – Рык Адама пронесся над головами матросов и шлюх и достиг ушей трактирщика.

Потерявшая цвет и сюжет шторка в угол, где на полу валялся матрас с накинутым покрывалом, табурет, заменявший стол – то, что нужно сейчас Адаму.

Уже втащив на матрас Энни и задернув шторину, Адам процедил сквозь зубы.

- Прекрасный лупанарий, моя беленькая рабыня, не правда ли? Только клиентов будет всего двое, я жалею тебя. Цени и помни.

Он был зол и жесток. Он это понимал, но остановиться не мог. Или Энни сразу и сейчас понимает что она и кто она и как ей в море с капитаном себя вести. Или будут проблемы. А проблемы не нужны никому.

Тоненькая фигурка мальчишки лет шестнадцати мелькнула в просвете шторины и присела на край матраса.

Адам стянул через голову рубаху и швырнул в угол. Сел на пол, вытянув ноги, и царственным жестом пригласил мальчишку к сжавшейся в комочек на матрасе Анне.

- На моих глазах. Два дуката.

- Хочешь наказать, наказывай, но своими руками, а не чужими. - Энни видела бешенство, холодное бешенство Адама, но все равно попыталась вразумить.

Готового вылететь из закутка мальчишку, Адам схватил за руку и вернул.

- Стоять, приручи. Дукаты ждут, - а сам подсек рассвирепевшую девку под колена и повалил на матрас, - Мне самому ее держать?

Как бы Энни не ругалась, не шипела и не дергалась, двое мужчин были сильнее. Адам встал на колени напротив Энни, крепко удерживая ее на плечи. Лицо к лицу, глаза в глаза. Кивнул пареньку, что уже растергнул штаны и вытащил член.

Рывком притянул девку к себе и впился в ее губы поцелуем, пока паренек пристроился сзади. По реакции девки ощутил, что юный любовник готов войти в нее, и еще крепче прижался в поцелуе к Энни.

Чуть отстранив лицо, Адам смотрел в глаза Энни и процедил сквозь зубы.

- Моё, моё. Всегда. Моё.

***

Больно? Да.

Возбуждает? Да!

Энни успела прохрипеть в ответ.

- Скотина...

Не выпуская из своих объятий девку, Адам одной рукой потянулся к поясу, вынул монетки и швырнул на матрас, опередив совсем уже готового паренька.

- Пшел вон! – Два раза повторять не пришлось.

Парень подскочил, оправился и выскользнул из закутка.

Адам, откинув Энни на матрас так, что она повалилась на бок, расстегнул штаны и навалился сверху. Раздвинул девичьи бедра и вошел в девку, глухо застонав. Попытку отвернуть голову пресек схватив девку за шею, и придавил к матрасу.

- Смотри на меня, Энни.

Медленно, тягуче, почти выходя и отпуская, и снова резко насаживая девку, поводя бедрами, двигался Адам, нависая над девичьим телом. Опирался одной рукой о матрас, а второй прижимал девушку за горло.

- Смотри на меня, смотри.

Никаких ласк, нежностей, никаких поцелуев. Он не любил ее сейчас, а показывал власть свою над ней. Право свое на нее.

Глупая ошибка таких нежных существ в том, что они уверяют себя, что без высоких чувств, без трепета сердечного они не могут насладиться совокуплением. Ох, нет! Тело человеческое предает и продает всех и всегда.

Похоть довлеет над чувствами. Всегда. Так было, и есть, и будет.

Адам показал девчонке это здесь и сейчас.

Больно? Да.

Возбуждает? Да!

-Да! Да… Энни, да…моё, моё…- Выстанывал Адам, с каждым толчком приближая себя к развязке, - Моё, только моё…не отдам, - а изливаясь, зарычал громко и по-звериному, через мгновение, рухнув на Энни, не выпуская ее шею. – Не отдам…

Он был уверен, что прикоснись этот паренек к Энни без его ведома и разрешения, то Адам порвал бы того голыми руками. Как и Энни, посмевшую хоть одним глазком глянуть похотливо на кого-нибудь.

Но урок этот был нужен.

Нужен и ему, чтобы еще раз удостовериться, что он и только он хозяин этого тела и этой души.

И ей. Чтобы девка вспомнила кто он на самом деле.

Уже переведя дыхание, Адам выпустил из пальцев затекшую шею девки, увидел наливающиеся синяки, опустился к нежной коже и провел по следам от пальцев губами. Легонько, осторожно, мягко. Откинул мокрые от пота завитки волос с лица Энни и заглянул в ее лицо.

Скорбная складка меж бровей, сжатые искусанные губы и из-под сомкнутых ресниц горькая слеза прокладывающая дорожку по испачканной щеке…

- Больно?

Встреча девятая.

"Кто я для тебя?"

Адам и сам не смог бы вот так запросто ответить на этот вопрос.

Или смог бы, но не сейчас, не в этом месте.

В этом темном закутке, провонявшем похмельной кислятиной и пряными ароматами секса, у Адама было лишь одно желание.

- Будешь плакать, я оставлю тебя здесь на всю ночь. - Произнося эти жесткие слова, он ладонью стер слезы с щек девки.

Скомканное одеяло с корабля валялось в углу. Адам подтянул его и завернул Энни как ребенка, взял с табурета большую кружку с пойлом непонятного вида и сорта, отхлебнул.

Чертово зелье обожгло глотку и огненным ручейком пролилось по горлу. Адам крякнул от неожиданности и удовольствия. Ух, злое пойло! Протянул кружку девке, но сразу передумал. Поднес к губам Энни и почти насильновлил глоток-другой, не забыв похлопать по спине, когда девка зашлась кашлем. Пойло уже ударило в голову и разогнало огонь по венам. Но давать напиваться он ей не даст, помнил о "маленьком пристрастии" дочери Бразильца.

Голая девка, завернутая в тряпку, пьяно икала и размазывала слезы по лицу, а Адам, обняв ее за плечи и прижав спиной к своей груди, укачивал размеренно и монотонно выговаривал.

- Меня надо слышать и слушать, девочка. И будет тебе не только кнут, но и пряник...- Поцеловал светлую макушку и продолжил, - Куда ты без меня, девочка? Ну, вот куда?

А сам про себя добавил "Куда и я без тебя"...

***

По возвращении на корабль, капитан оставил сестру в каюте, а сам занялся делами. Команда видела как кэп оращается с сестрицей, но в тоже время никого это не удивляло. Баба она и есть баба. Хотя Энни была неплоха и даже не мешалась на корабле.

Энни затихла и затаилась в своем углу как мышь. В принципе, Лона это устраивало.

Пока девка соскребала себя грязь и закутывалась в одеяло в кабаке, капитан успел получить наводку. Конечно, за дукаты, конечно, за хорошую сумму. В Мансанильо двигается английский барк, предположительно с казной, у самого мыса можно взять.

Как раз прекрасное начало карьеры рейдеров для команды "Санта Аны".

И если Энни не вылезет из своей каюты еще дня два-три, то это к лучшему.

Выловив в предобеденное время юнгу, Адам приказал тому не отходить от каюты сестры капитана и докладывать после отбоя  обо всем что сделала и сказала Энни. Пацану не слишком понравилось поручение, но перечить не посмел и метнулся к каюте.

Бригантина была маневрена из-за прямых парусов на фок-мачте и с косыми на грот-мачте. Все восемнадцать пушек были перенесены с испанских судов еще Вейном и каждая были в превосходном состоянии. Хотя Адам надеялся, что до прямого обстрела дело не дойдет, ведь даже на самый крупный барк больше 4 пушек пихнуть было невозможно.

Он учёл все ошибки и просчеты в оснащении своего потонувшего корабля, все недостатки в подготовке команды.

Только человек далекий от Атлантики и Карибов мог подумать, что пираты - это сброд без дисциплины и закона. Во время рейда даже ни капли спиртного не водилось на борту, а кэпы флибустьеров обладали более глубокими знаниями и навыками, чем многие капитаны королевских судов.

Квартирмейстер с Лоном провели ревизию вооружения, боцман прошелся с парочкой матросов по трюму. "Санта Анна" была готова к атаке. За сутки! Готова!

А Адам был готов повести команду на абордаж. Аж руки чесались и клокотало все внутри от жажды битвы, крови, смерти. Он истосковался по битвам. Засиделся возле юбки Энни.

Энни Бэттон.

Нет. Не ступит даже на шаг он в сторону этой девки. Не до нее. Не сейчас.

Когда сообразит, что всё Адам делает лишь ради нее, тогда и будет разговор. А сам он распинаться перед Энни не намерен.

***

Слишком много и часто в его жизнь вмешивались провидение и мистика. Слишком туманны и загадочны были перспективы его существования в том или ином из миров, поэтому полагаться на чудо, на милость моря он не мог.

 Склянки пробили отбой, всем надо было набраться сил перед атакой. Только смотрящий на марсе остался на посту.

Юго-восточный бриз подгонял бригантину в нужном направлении, паруса похлопывали на ветру и поскрипывала оснастка корабля. За руль встал боцман, чтоб не проворонить с первыми лучами добычу.

Адам сидел у грос-мачты на ящике с приготовленными кошками - крюками для абордажа.

Стоило только капитану прикрыть глаза, как он провалился в полусон, который закружил и понес его туманными тропами прошлого.

Запахи моря смешались и стали отдавать жарким песком арены, фланелевая рубаха с закатанными рукавами и кожаные поручи сковывали тело, плотные штаны и высокие сапоги мешали, давили. Хотелось скинуть с себя всю одежду, остаться, как когда-то, в набедренной повязке и кружить по арене с коротким мечом в руке. В районе солнечного сплетения разворачивался, растекался по жилам огненный змей - предвкушение боя. Кровь приливала к пальцам рук, сжимающим щербатые края ящика, к лицу, что Адам подставил ночному бризу.

Как давно он ждал этого часа!

И как же он жаждал снова почувствовать за спиной хрупкую фигурку Елин!

Желал и пугался этого своего желания: быть в бою рядом с девкой.

Она могла, умела, она давно уже не была мелкой испуганной девкой. Пускай она не боялась, но он боялся за нее.

Вот что такое привязанность. Когда в бою ты думаешь не о себе, а отвлекаешься на мелькающую фигурку, когда дыхание срывается не от занесенного над тобой вражеского оружия, но от рывка противника в сторону другого, дорогого тебе человека.

Один раз в Вероне он уже испытал подобное.

Он хотел еще!

- Иди сюда, Энни, я чую, что ты рядом же, - Адам Лонели похлопал рукой по краю абордажного ящика, приглашая девку, - Я хочу чтоб мы побыли перед боем вместе, Энни...

***

Выходить один на один с кораблем неприятеля смели только рейдеры. Только пираты. А ходить в этих водах в одиночку, ежедневно подвергая себя, корабль и команду опасности быть атакованным пиратами, могли только хорошо вооруженные суда или капитаны-безумцы. С кем и с чем придется столкнуться на рассвете Адаму – еще вопрос.

В утренней дымке, когда солнце выгодно стояло за бортом блигантины и не давало рассмотреть нападавшего с английского барка, Адам отдал приказ к атаке. По левому борту открылись люки и пушки показали свои дула. Команда, вооружившись дреками и кошками, укрылась в ожидании свистка боцмана.

В такие моменты наступала зловещая тишина, тревожная и звенящая. Словно время останавливалось и плотно обвалакивало место будущего сражения. Напряженные, схожие с сжавшимися пружинами, готовыми развернуться и выстрелить в любую секунду, тела моряков в молчании, не моргая высматривали добычу. Хлопали паруса, нагло не свернутые, не убранные, как знак превосходства над жертвой.

Рулевой вытворял со штурвалом чудеса, маневрируя бригантиной и подводя ее к кораблю противника почти вплотную. На палубе для защиты уже были сооружены баррикады, ах, как же их не хватило в том, прошлдом бою Адаму! На марсе уже сидели два матроса-стрелка с заряженными пистолями и приказом вести прицельный огонь.

На барке даже не вздумали стрелять, даже для отстрастки. Новичок принял бы это за удачу. Но, кажется, капитан Лон таковым не был.

Адам понимал, что готовится встреча на борту. Значит, кошки будут обрубаться, а первые же матросы с «Санта Анны», спрыгнувшие на борт барка, получат пулю и ножи. Такова жизнь пирата. Так и он когда-то встретил Рока Бразильца. Тогда тоже силы были неравны.

У борта юнга прилег, притаившись, на мостки, приготовленные для переправы на борт барка.

Пацан желал боевого крещения? Ну, он его и получит.

Адам стоял на мостике и казался совершенно спокойным, только в пальцах левой руки нервно перекатывал монетку. Странная привычка, появившаяся у него только в этом мире. Золотой дукат мелькал и поблескивал в солнечных лучах.

Шпагу Адам заменил, на короткую, абордажную саблю, на пояс заткнул тесак и, если понадобится, он прекрасно разобрался бы и с топором. Спасибо кривой грек из лудия, спасибо. Все, что даже отдаленно могло напоминать оружие, Адам умел использовать и умел этим сражаться.

Убивать.

Он быстро и эффективно освоил и манеру ведения боя на палубах.

Момент. Миг. Мгновение. Когда задержав дыхание, Адам махнул рукой боцману и тот вложил в свист всю мощь своих легких.

Вперед! На абордаж! Вперед! Джентльмены удачи!

- Вперед, ублюдки! Да пребудет с вами удача! Вперед! – Вопль боцмана потонул тотчас в шуме, криках и лязге с бортов обоих кораблей.

Первые выстрелы сделаны, первые матросы перелетели на борт барка, первые крики умирающих и хруст и чавканье разрубаемых тел, первые взмахи палашей и тесаков.

Вперед, это твой зведзный час, Агний, твоя битва, Ланселот, вот этот мир - твой, капитан Лон!

Понеслось! Придавленные такелажем сверху и палубным настилом под ногами, уворачивающиеся от редких пуль и частых ударов, пираты наступали.

На мостике барка метнулась фигура в парике и шляпе с пером. Капитан, однако. Вот туда Адаму и надо! Глупо, конечно, вот так один на один переть на капитана захватываемого судна, но капли, капельки, капелюшечки благородства и рыцарства, что подарил Агнию Ланселот, забурлили, обозначились и повели кэпа на палубу барка.

Нанося удары саблей и тесаком направо и налево в горизонтальной плоскости, сдловно скашивая нападваших, пару раз нанеся колющие удары, позволившие опрокинуть навалившиеся тела англичан, Адам протиснулся к леснице, ведущей на капитанский мостик. И уже занеся ногу, чтобы перескочить через ступени, поймал взглядом светлую косичку, развевающуюся за спиной одного из пиратов. Того, что ловко зацепившись за канат, перебрался с бригантины сразу на мостик брака и спрыгнул перед английским капитаном.

Тысяча чертей, эта его девка! Энни!

Вырвалось сразу, не обдумав ни секунды.

- Вперед, Энни! Ко мне, Энни! А-а-а… Давааай, девочкааа!!! – Адам прорычал уже в прыжке, желая оказаться между противником и девкой. В прыжке повернулся спиной к Энни и приземлившись перед ангичанином, раскрыл руки, готовый к атаке.

- Доброе утро, Адам, приятного утра, Энни Бэттон, - голос даже показался спокойным. Ричард был узнаваем даже под напыщенным париком и в военной форме английского капитана.

И тогда Энни рванула на англичанина! Словно этот мужчина обидел ее ранее или... или выымещая на нем свои обиды и потери!

Она атаковала первая! Сделала выпад из под руки Адама и, изящно развернувшись, встала за его спиной, дав мужчине возможность отбить ответный удар Ричарда.

Как привычно, как сладко, как правильно! Словно они и пришли в эти миры, чтобы не быть лицом к лицу, но встречать опасность спина к спине. Только так!

Адам чувствовал как девка прижалась к нему, чувствовал каждое ее движение, знал, что Энни не бросит его, не покинет. И он не покинет ее.

Люди на капитанском мостике убивали друг друга, демонстрируя мастерство и опыт, проверяя пролчность тел и духа.

Ричард впервые видел подобное. Длинноволосые светлые ангелы смерти слились и продолжали друг друга, как два крыла перелетая, уворачиваясь от ударов и нанося смертоносные удары в ответ. Защищая друг друга, словно единое целое.

- Восхитительно, - англичанин и сам не ожидал, что подобное вырвется с его уст, как раз в тот момент, когда сабля Адама пройдясь по касательной, чуть не задела его плечо, - Просто восхитительно!

«Ты – убийца. Холодный, расчетливый, кровожадный. И не думай по иному. Ты – убийца. Иди и живи с этим». Спасибо, ланиста, Агний знал это и без тебя. Всегда. Потому что жил в полную силу, чувствовал всей сущностью своей бесконечнойсть и мимолетность жизни только в жарком сплетении тел. В битве, в постели. Но только так.

Энни прогнулась в попытке продлить свой палаш, нанося удар, и Адам выгнул спину, вторя движениям девки. Открылся для атаки Ричарда, чем тот и воспользовался. Клинок шаркнул по ребрам, лишь чуть не достав до груди.

Но закричала, низко, горько, потеряно Энни. Не поворачивась, не оглядывась, лишь почувствовав, что произошло.

Адам принял удар Ричарда и крутанулся, выведя саблю по ногам противника.

Энни, еще продолжая кричать, с открытым ртом, выбившимися из косы прядями, прилипшими к лицу и шее, с палашом наперевес, оказалась перед бывшим почти женихом.

- Восхитительна…

- Нам больно, ублюдок! – Прорычал "белокурый ангел" и приставил к горлу капитана острие палаша.

На палубе сражение подходило к логическому концу. Остатки команды барка спасались в трюме, но оттуда уже доносились звуки боя. Несколько пленных матросов, связанные и изрядно побитые, уже лежали у правого борта за ящиками с песком, боцман Лона добивал рыжего матроса, используя не только клинок, но и умело по-пиратски обточенный эфес.

Ричард успел обвести взглядом картину гибели его команды и опустился на колено, отбросив оружие в сторону.

Свисток возвестил о начале упорядоченного грабежа и погрузки товаров на «Санта Анну».

О сундуке с казной из пиратов знал только Адам. Не убирая от горла Ричарда оружия Энни, Адам наклонился, заглянул в карие глаза, когда-то так мягко и тепло смотревшие на его девку.

- Веди в каюту, Ричард.

***

Да, он служил Короне. Да, он проводил совсем не праздо свои дни на острове. Парочка заинтересовала Ричарда сразу. Они были чужие. Совсе чужие. Словно не только не из кололний, но и не из этого мира. Слишком понимающий взгляд у столь юной девицы. Слишком спокойный и изнутри опасный мужчина. И в то, что они брат и сестра, казалось, не поверил только один Ричард. А донесения о проделках Энни Бэттон, дочери самого Рока Бразильянца, были изучены от корки до корки.

Два и два сложить не составляло труда. Обворожительная Энни для Ричарда была лишь пропуском к тайнам рейдеров. А светловолосый якобы брат - интересным экземпляром. Потому что Адама Лонели Ричард знал еще по Ливерпулю. Поразительное сходство и в тоже время это были абсолютно разные люди. Абсолютно!

Как Адам отдал в распоряжение Энни стол и документы капитана, как деловито девица упаковывала и заворачивала все в холщевые мешки, как спокойно и привычено эти двое общались почти полужестами и полуфразами, наводило на массу версий и догадок.

Но самое потрясающее зрелище - бой на мостике - стоял перед глазами Ричарда. Необыкновенно, великолепно, сказочно!

***

Адам первую же попытку плененного капитана приблизиться к Энни пресёк ударом ноги, Ричард рухнул как подкошенный и зажмурился, приготовившись к избиению.

Но Энни спасла Ричарда одним тоглько своим присутствием. В принципе, Адам мог и при ней убить капитана. Не страшно. Мало что ли она крови видела? Но сейчас остановился. Сам выкуп был и к стати и не сильно-то и нужен. Казна не принадлежала Ричарду. Офицер в отставке, мирный плантатор, время от времени выполнял поручения английской короны, используя свои суда. Потому так и сглупил, отправившись в этот раз без надлежащей охраны. Понадеялся, что торговый барк пираты обойдут стороной. Да и обошли бы. Если бы не наводка в порту.

Как только Энни вышла вслед за матросами, уносившим бесчувственного Ричарда, Адам рухнул на пол, сполз по стене и расставив ноги, привалился к перегородке каюты. Вот теперь было больно. Очень больно. И он вспомнил реакцию Энни на его ранение. Это было что-то новенькое в их союзе. В союзе двух рабов.

Теперь они еще и чувствовали боль друг друга? А только ли боль?

Рана не была глубока, спас корсет, что Адам нацепил перед абордажем. Широкий пояс из плотной выделанной кожи, что затягивался на штанах и доходил по высоте почти до солнечного сплетения. Удобная пиратская штуковина. Адам оценил.

Судя по звукам с палубы, выгрузка товаров и передача пленников уже заканчивались. Адам встал и, еще раз оглядев чужую капитанскую каюту, машинально подхватил пару книг и чернильницу. Искусно изготовленная вещица отчего-то напомнила ему Рим. Решил передарить Энни.

Адам надеялся, что у девки хватит ума не лезть с жалостями к пленникам и не пялиться как, обернутые в рваные паруса, трупы спускают по мосткам в воду.

Все-таки стремление всем помочь, всех понять и всех опекать, в Энни было неистребимо.

Это и умиляло и раздражало одновременно. Как, в прочем, и все в Энни.

Приказ Адама о сожжении барка было воспринято с радостью. Кому эта посудина нужна? Перепродать такую рухлядь никому бы пираты не смогли бы, да и тащить барк в порт напряжно.

Поэтому пушки по правому борту все же дали залп. Не ядрами. Смоченными в ворвани и подожженными факелами.

Адам, стоя на мостике, не меняясь в лице, смотрел, как занялся огнем барк, как пожар пожирает фок-мачту и разорванные, свисающие лохмотьями паруса, как дымит и чернеет палуба и трещат снасти.

Адам любовался.

Как спокойно и с некоторым удовольствием капитан Адам наблюдал за тем, как вздернули на рее и двух англичан. Ребята в «Санта Анны» решили, что эти матросы особо отличились, защищая барк. В наказание и в устрашение парней повесили. Когда корабельный хирург поддернул тела, перебив шейные позвонки, Адам заметил промелькнувшую юбку Энни.

Матросы на бриге Рока рассказали Адаму, что Энни Пуговица и сама горазда была участвовать в подобных развлечениях. Или они просто пугала Адама? Но свою встречу с Энни он помнил. Как она избивала связанного пленника. Значит, слез, криков и жалоб вечером не предвидится.

Ричарда поместили в отдельную клетушку в трюме, приковав за ногу.

Адам сразу отдал приказ не подпускать в трюм Энни, если что гнать взашей.

Вот прямо так – взашей.

А ночью он и сам Энни не отпустит. Из своих объятий. После боя ему хотелось и любви.

***

- С чего это твои кретины сторожат меня и не пускают в трюм? Ты хочешь чтоб раненные подохли, завоняли и позаражали всех тут на борту? Ты хочешь потерять деньги за выкуп?

Ну вот, наконец-то, она принесла свою задницу в его каюту! Разъяренная девица была переполнена праведным гневом и выплескивала его на капитана.

- Не вижу никаких кретинов на "Санта Анне", моя дорогая. Или это какой-то особо ласковый комплимент, означающий смелых и умелых моряков? - Слова нарочито растягивались, а поза кэпа была показательно небрежна.

Спорить с Энни, на предмет как ей называть матросов, у Адама желания не было. Но приструнить девку требовалось. Опять. Ну почему она не может сразу понять как и с кем себя вести?! Почему каждый раз он должен выступать в роли строгого воспитателя?!

- Мальчики постарались, между прочим и для тебя, Пуговка. Так что не вижу причин обзываться и яриться.

Причины были, и он сам был и создателем причины, и самой большой причиной. Приглашать отдохнуть, отужинать и выпить он Энни и не собирался. К завтрашнему полудню они повернут в Порт-о-Пренс, испанцев порадуют пленники-англичане. До этого нужно успеть распорядиться награбленным. Не до Анны.

Но сейчас девка была очень кстати.

Поэтому Адам медленно поднялся из-за стола, медленно плавно, по-кошачьи крадучись и не отводя взгляда от глаз Энни, двинулся в ее сторону.

- У меня есть подарок для тебя. - Его губы невольно растянулись в ухмылке, - Поверь, гораздо занимательней, чем бывший жених.

Капитан намеренно уходил от разговора о раненных и пленных. Но раз девке так хочется...подарок отложим до лучших времен. По настрою Энни, гордо вздернутому подбородку и гневно горящим глазам Адам понимал, что упрямая девка не отстанет от него.

Хорошо же!

Уже подойдя вплотную к лже-сестрице, капитан Лон занес руку словно для пощечины, но рука Адама прошла по касательной, ласково огладив висок и щеку девки и заправив за ухо выбившийся локон.

- Инфекции, болезни? Ты утверждаешь, что они больны и опасны? А раненные настолько слабы, что не дотянут до Порт-о-Пренс? - Адам выждал, когда девка чуть расслабится, понадеявшись, что капитан готов к разговору на ее условиях, и продолжил, - Тогда с утра мы выбросим этот балласт за борт. Всех, кого ты признаешь больными и ослабленными.

***

Энни Бэттон долго говорила, назидала и указывала. Нудно и монотонно, словно в ней умерли все чувства и все страсти. Холодная как снулая рыбина. Какие то воспоминания о эскулапе легиона, что-то о грязи в Камелоте, какие-то байки про лудий и по кругу, по кругу. Адам был ранен сам. Наскоро заштопанный коком, он ждал, что Энни окажет внимание ему в первую очередь, а не пленному отродью. Но нет. Словно Энни не понимала, что должно произойти после того, как она начинала читать нотации Адаму.

А произойти должно было именно то, чего так опасалась Энни. Не понимала, не хотела понять, вдолбить в свою хорошенькую головёнку! Учи - не учи, подчиняй-не подчиняй...

Но только в бою и в постели Адам чувствовал, что девка его половинка. Что оба они дают столько же, сколько получают.

Но нельзя же вечно воевать, причем не вылезая из постели!

"Я - человек, я хочу сама решать, я могу, я хочу, я, я..." и снова "Не делай, не дави, не заставляй, не навязывай..."

Где она понабралась всей этой чепухи? С чего она взяла, что женщина равна мужчине? Неужели она уверена во всей этой ереси?

Из мира в мир, из раза в раз...

Адам навис над Энни, оперевшись ладонями в перегородку каюты с обоих сторон от головы девки. Заглянул ей в глаза.

- Энни, Энни...- Не дотрагиваясь до девки, но не давая ей и шанса сбежать, промурлыкал Адам, - Энни, моя маленькая девочка возомнила себя равной мне? Недавний урок пошел не впрок?

Адам просто налег, прижав девичью фигуру к стене, потерся бедрами о бедра Энни, так, чтобы она почувствовала, как его член напряжен.

- Я начал подозревать, что это вовсе и не наказание было для тебя, плутовка...- Лон все сильнее прижимал Энни к стене, переместив руки на плечи девки, а потом на талию...- Совсем не наказание...

И резко подхватив девку, посадил ее на себя, заставив обхватить свои бедра ногами.

Лицо Анна оказалось на одном уровне с лицом Адама.

- Злись, ругайся, кричи...Все равно будет по-моему...для твоего же удовольствия.

Встреча десятая.

Из раза в раз, из мира в мир, всегда только для него, только ради него. Терпела насилие, грубость, жестокость не только с его стороны. Молчала, принимала все как должное, искренне надеясь на лучшее, но все время отодвигала свои желания на второй план, и стоило один раз подумать о себе, как все оборачивалось во вред ей же. Почему так? Почему он не хотел видеть, что она и без насилия на многое готова пойти ради него, почему он до сих пор пытается учить ее покорности через наказания и жестокость?

Сердце замирало: вновь этот взгляд, эти его повадки хищника, просыпался даже не гладиатор, но зверь.

Но Елин давным-давно призналась сама себе, что именно вот такой Агний и есть настоящий. Вот этот зверь. Именно ее зверь. Потому что делая ей больно, он ее же и спасал на самом деле. От ее самой. Она знала. Не терпел капризов, но сам мог раскапризничаться на всю катушку. Агний показал всего себя ей. Но сегодня кровь пролил за нее. И она чувствовала его боль. Боль тела. Как всегда знала и чувствовала боль его души.

А он не чувствовал, не понимал, не знал. Или делал вид?

Мужчины просты и читаемы. Гладиаторы ли они, рыцари или пираты. После боя им нужна любовь.

Но Энни Бэттон нужно было тоже самое! А Елин в теле Энни испытывала, кажется, двойное желание.

Желание девушки было очевидным. Адам иной раз удивлялся ее реакции на явную жестокость с его стороны. Но быстро гнал эти мысли.

«Потому что ты убийца, Агний. Животное». Сколько раз за всю жизнь Адам повторил себе эти слова? Сколько раз он подтверждал это? И сколько раз ему удавалось обуздать свою натуру?

Ему не хотелось причинять боль и пугать Энни.

Адам, выпустив из рук девку, отпрянул и схватился за голову.

- Нет, Энни, я не желаю тебе зла, не я. Только не я, - казалось капитан говорил это сам себе, - Приходи ко мне сама, сама, пожалуйста… Ни когда я ору и бушую, ни когда тебе надо драться со мной и отстаивать себя саму…

Адам поднял глаза на Энни и продолжил.

- Приходи ко мне потому что ты сама это хочешь…хочешь вот такого меня…ты же умела в других жизнях усмирять меня, Энни…

Вид капитана пиратов был такой, словно это его корабль сейчас пошел ко дну, это его сожгли и разграбили и взяли в плен…

Обессилено рухнул на скамью у стены, опустив голову так, что свалялявшиеся, растрепавшиеся еще во время абордажа волосы, закрыли лицо. И протянул руку к Энни, моля о помощи, об участии, о присутствии…

- Елин…пожалуйста…Елин, усмири во мне зверя…

Он понимал, знал, чувствовал как оно должно быть. Что ему, им, надо. Но высказать не мог, не находил слов. Казалось, что именно Елин сама должна была бы догадаться об этом.

Но она всего лишь девочка, которая и так храбро бьется со своими страхами и демонами... разве она в силах помочь еще и Агнию?

***

Энни обняла голову мужчины, прижала к груди и поцеловав в макушку, стала тихо укачивать Адама. Нашептывать какие-то милые глупости.

Вот такую свою девку Адам любил. Такую Энни он готов был носить на руках, холить и лелеять и сдувать с нее пушинки. Когда ее глаза отражали все чувства и эмоции, когда голос был мягок и нежен, когда, когда… Когда она была сама собой. Хрупкой Елин, что впервые дотронулась до него в лудии. И словно поставила печать на теле и сердце Агния.

Капитан притянул к себе девичье тело покрепче и зарылся лицом в рваный ворот рубахи.

- Ты моя, Елин, вот такая… моя, - говорить ничего не хотелось. Хотелось вдыхать аромат ее волос, еще пропахших дымом и впитавших соленый запах моря. Хотелось слышать, как Энни дышит: легко и чуть прерывисто, будто боясь своим дыханием спугнуть мирное мгновение.

Склянки еще не пробили, но Адам Лонели знал, что никто не сунется в каюту к нему без стука и его разрешения.

И тогда Адам заговорил, мягко, ласково, словно произносил комплименты.

- Не открывайся никогда при ударе, держи кинжал в левой руке, шарф, плащ… отвлекай внимание противника. Не разворачивайся по солнцу, оно тебя ослепит. Под руку мне не суйся, могу и не разобраться же…Когда бьешь пом ногам, протягивай удар, словно траву косишь, - Адам повернул лицо девки к себе и, глядя в глаза, серьезно закончил. – Ты мне живая нужней, поверь, девочка.

Чмокнул в кончик носа и сдул с лба Энни выбившийся локон.

Адам не знал, что уготовила им в этом мире судьба, но то, что ни шагу он без Энни не ступит, ни на минуту не выпустит девку свою из поля зрения – вот это он знал. Знал изначально. С их клятвы в день Сатурналий.

***

Я буду любить эту несносную, надоедливую, ласковую и верную девочку из рара в раз. Из века в век, из мира в мир. Потому что никто меня больше, так как она не умеет любить. Я вытравлю раба из себя. Почти вытравил. Я почти научился бороться с животным внутри меня. Я умею справляться с демоном, что мучает мою девочку. И всякий раз, открывая глаза в новом мире, первое, что я хочу увидеть – это глаза полные любви и надежды. Глаза моей Елин.

И последнее, что я хочу видеть, уходя в муках из очередгного мира – это глаза, полняе любви и муки. Глаза моей Елин, смотрящие на меня, так же, как и я на нее. С любовью и надеждой на встречу.

***

То, чему Адам в разгар боя не придал особого значения, решив, что ему показалось, сейчас удивило его не меньше, чем тогда Энни.

Они стали чувствовать боль друг друга. Вот это новость!

Интересно, что они еще теперь будут делить? Как там бубнил падре Лоренцо в Вероне? "В печали и радости, в болезни и здравии"?

Это уж точно про них.

Тепло заботы и покладистость девки этим вечером приятно согревали душу капитана. Они загостились в этом мире. Прижились и уже были готовы пустить корни.

Но сердцем Адам чувствовал, что пора. Пора уходить.

Как? Как обычно: кроваво, болезненно и некрасиво.

Почему-то именно такой путь был им дан.

Энни панически боится воды. Она рассказывала, что выросла в рыбацком поселке и плескалась чуть ли не.с пеленок, но вот в мире, где пригодились бы такие навыки умение плавать было забыто. Странно. Сам Агний никаких своих навыков не терял, а, казалось, приобретал все новые и новые, перенося их из мира в мир.

Жаль, что он никак не мог вспомнить свою смерть, если, конечно, он умирал в своем мире.

Уже привалившись на здоровый бок, прижав к себе задремавшую Энни, Лонели прокручивал в голове события последнего времени, варианты встречи с врагами и обстоятельства, которые могут привести их к гибели.

А находилось достаточное количество вариантов!

Хоть бы и Порт-о-Пренс. Англичане туда заходят так же свободно, как и каперы, и рейдеры. Испанцы предпочитают вести торговые дела на рейде, не заходя в порт городка.

То, что "Санта Анна" идет на остров ни под каким флагом, давало индульгенцию и тем и другим на почти узаконенное нападение. В море пираты отобьют атаку. В порту случиться может всё, что угодно...

Мысли не давали уснуть, но Адам, развалившись на довольно узкой кушетке, наслаждался минутами покоя и безмятежностью почти детского сна Энни...

Утром бригантина пришвартуется к причалу. Пленников не выпустят. А товары передадут спекулянтам. Так было всегда. Как такового рынка рабов не существовало для белых матросов, но договориться можно было, зная где и с кем.

Закрывая глаза, Адам чуть повернул руку, согнутую в локте, чтобы она не затекла, и поудобнее прижал к себе посапывающую Энни.

***

И все-таки утром Энни не удержалась, воспользовавшись сутолокой в приготовлениях к высадке и передаче пленников, она спустилась в трюм.

- Ричард, - тихо позвала пиратка, стоя по другую сторону клетки. – Что мешало тебе остаться на берегу на своей плантации, зачем?

Вот только мужчина ей не ответил, а легонько паманил придвинуться поближе к решетке.

Но как только девушка подалась вперед, как крепкая рука сильно сжала тонкое запястье, надежно удерживая руку у клетки.

- Тебе достаточно было сказать, что нежности тебе не по душе, глядишь все получилось бы у нас иначе, без лишнего этикета, - прошипел Ричард, прижав Энни к решетке.

Энни дернулась, успев плюнуть в лицо англичанина, вырвалась. Или Ричард отпустил девушку, заслышав шаги спускающихся в трюм матросов. Тонкая заколка, скрепляющая косы на затылке сестры капитана, выскользнула из прически, перекочевав в карман пленного, в то время как Энни, еще раз оглянувшись на пленника, покинула это место, даже не подозревая какой шанс предоставила Ричарду, и на что обрекла себя.

Уже на берегу, когда пираты высадили в указанном месте встречи с работорговцами свою добычу Ричард, воспользовавшийся заколкой своей несостоявшейся невесты, освободился от оков и сбежал, серьезно ранив одного из охранников, оставляя в нем «подарок» для капитана Лона.

***

В голове не укладывалось то, что сейчас видел Адам. Его матрос, уже остывший, изошедший кровью из проткнутого, чуть левее кадыка, горла. Горла проткнутого заколкой Энни.

Энни, не сходившей на берег.

Всё произошло до встречи с испанцами и свидетелями были лишь пленные английские моряки. А они хранили молчание. Калечить их смысла не было, упадут в цене. А Ричард растворился.

Как? Когда? Почему?

Адам сжал губы. "Вот и будь с ней нежным и мягким. И сразу нож в спину"...

Вечером предстоял серьезный разговор. Но как же, до скрежета зубовного, не хотелось опять и снова начинать эту бессмысленную борьбу.

Капитан Лон даже застонал.

Надо сворачиваться. Быстро. Если Ричард добрался до форта, то гарнизон уже поставлен в ружье, парочка вооруженных под завязку шлюпов уже готовы выйти на перехват "Санта Анны".

"Что ты натворила! Что ты, в очередной раз, натворила, девочка!"

Расчитавшись с Лоном, испанцы отбыли восвояси, а Адам с командой погрузились в шлюпку и направились к бригантине.

Красавица с убранными парусами, освещенная полуденными лучами, покачивалась на волнах.

А со стороны форта к пиратскому кораблю подходили английские военные шлюпы...

***

Адам был внешне спокоен. Невозмутим и собран. Это придало уверенности команде. Всё будет нормально. Каперство – не самое страшное. Грамоту большинство рейдеров тут же припрятывали до важных случаев и продолжали свое, милое сердцу, занятие. Надо, значит, надо. Арест кэпа – это формальность. Всё утрасется.

Адам дал понять матросам именно это, когда отправился в форт.

Но сам он понимал, что сбежавший Ричард не формально настроен отомстить. Парень оказался горяч и скор на расправу. Что ж… Они засиделись в этом мире. Плантатор-мореход ведь не знал, что в какой-то мере, оказывает услугу брату и сестре.

Единственное, что заботило сейчас Адама, так это Энни. Где окажется сейчас она, как она и что именно ей уготовано.

Что приготовил Ричи капитану Лону, Адам знал. Виселица стояла перед крыльцом магистратуры. И, судя по всему, использовалась нередко.

Несколько последних шагов, легкий ироничный поклон слегка оторопевшему от наглости рейдера, Ричарду, вальяжно протянутые для наручников руки.

- Думаю, от меня большего и не ждут, Ричард? – чуть приподнятая бровь плантатора и зеркальный ответ Адама.

- Указ подписан, утром тебя повесят, Адам.

- Энни... – Ричард не дал договорить, спросить брата об участи сестры.

- Увести!

***

Энни Бэттон рассматривала свое изображение: довольно мерзкую картинку, на которой одутловатая девица находилась рядом с бандитом. Красавцы, что еще сказать. Таких и вправду надо бояться.

Энни винила себя как последнюю дуру, как самую последнюю дуру, что смалодушничала в трюме, пожалев Ричарда, а потом струсила не признавшись Адаму. Поэтому Энни Бэттон сошла на берег, ее никто не удерживал на борту, и отправилась в Комендатуру. Она чувствовала что задумал Адам. И поэтому решила, что должна быть рядом с ним. А как иначе? Зачем ей этот мир без него?

С первыми лучами солнца, пока городок не накрыла тропическая удушающая жара, островитяне собрались на площади в центре форта.

Пастор уже бубнил о «выродках рода человеского, от коих отвернулся сам Господь Бог, о шаге, что сегодня, с позволения и благословения Его Королевского Величества, будет сделан по искоренению нечисти» и так далее. Народ переминался с ноги на ногу и перешептывался. Адама здесь почти не знали.

Ричард встретился зглядом с Адамом, стоящим на поводке со связанными впереди руками и накинутой веревкой на шее. Энни не было видно. По шевелению губ, Лонели разобрал слова, обращенные Ричардом к нему: «У меня не вызывает радости все происходящее, но у меня и не было выбора»

Конечно, не было! Да Адам и не в обиде.

- Где Энни? – странный вопрос, который прозвучал низким голосом над толпой. Воцарилась тишина.

Ричард повернул голову к командующему гарнизона и что-то прошептал, потом поднял руку, призывая к вниманию публику.

- Ты желаешь, чтобы твоя сестра видела, как тебя вздернут? Хорошо. – За спиной Ричарда вывели Энни. – Пусть смотрит.

И тогда, совсем спокойно и даже весело, Адам подмигнул девке, кивнул словно сам себе и широко улыбаясь, прокричал слова, заставившие вздрогнуть толпу.

- Последуй за мной как можно скорее, Елин, я буду ждать тебя, любимая!

Солдат отвязал конец веревки и зажал его в руках. Пеньковая петля потянула Адама за шею чуть назад, но мужчина устоял. Развернулся и встал на телеге, что заменяла помост, лицом к собравшимся на крыльце. К командующему, губернатору, Ричарду, Энни.

-Делай свое дело, ублюдок. – Через плечо процедил сквозь зубы, - Давайте уже, мать вашу!

- Приступайте! – Солдат подстегнул лошадь, и повозка поплыла из-под ног Адама.

А Адам пошел, пошел сам навстречу смерти, не отводя глаз от Энни, впервые услышавшей от мужчины слово "любимая"...

Звук рухнувшего под своей тяжестью тела с полнейшей тишине, вызвал выдох в толпе. Удавка сдавила горло, в глазах потемнело. Сильное молодое сердце и крепкие шейные позвонки не позволили Адаму сразу задохнуться и повиснуть расслабленным мешком. Тело хотело жить, тело боролось, подрагивая. На руках и ногах позвякивали кандалы. Гаснущим сознанием Адам увидел, как отворачиваются женщины и опускают глаза мужчины. Темнота обволакивала, а последние свои удары сердце завершало уже, казалось, в горле, перетянутым петлей. Адам хрипел и подергивался, пока к нему не подбежало двое солдат и, обхватив его за ноги и пояс, не дернули вниз, сломав шею.

Капитан «Санта Анны» испустил последний дух.

Ричард покосился на замершую рядом девушку. Она не произнесла ни слова, не издала ни звука. Оцепенела и смотрела как ее мужчина дергается в петле. Смотрела не отрывая глаз. Ричард был поражен. И поэтому не сразу отреагировал, когда его пистолет оказался в руке Энни.

- Стой, стой, не делай этого, стой...

- Агний... - Странное имя лишь на мгновение опередило звук выстрела, Энни снесла себе полголовы.

Энни Бэттон, дочь Рока Бразильяно, рухнула под ноги охраны и Ричарда на крыльце Комендатуры, окрасив кровью деревянный настил и сапоги солдат.


Оглавление

  • Leeward Side Карибы
  •   Встреча первая.
  •   Встреча вторая.
  •   Встреча третья.
  •   Встреча четвертая.
  •   Встреча пятая.
  •   Встреча шестая.
  •   Встреча седьмая.
  •   Встреча восьмая.
  •   Встреча девятая.
  •   Встреча десятая.