Гренландский кит [Василий Григорьевич Довбня] (fb2) читать постранично

Василий Довбня ГРЕНЛАНДСКИЙ КИТ

Рассказ написан в последние дни жизни понтифика К. Войтылы.

Вспоминая этого кита, я и сегодня испытываю муки совести за его гибель. Я не убивал его, я был простым наблюдателем. В том году я впервые участвовал в путине как 3-й штурман.

Если бы был суд на небе или в преисподней, я сам добровольно предстал бы перед ним и покаялся за китобойные грехи, даже не мои.

Каждый капитан китобойного судна или рыболовецкой плавбазы, гарпунер или тралмастер испытывает иногда это чувство сожаления за свои, кажущиеся нам обычными, дела. Думаю, чувствуют это не только они…

1

Ленивая зыбь упругой мышцей перекатывалась по темно синему телу океана. Казалось кто-то невидимый держал за края горизонт, встряхивал полог цельной поверхности воды и выкатывал одну за одной убаюкивающую душу плоскую волну.

После обеда я, как и другие моряки моей вахты, заняли на верхнем мостике места наблюдателей за фонтанами. Это входило в наш двенадцатичасовой рабочий день.

Легкий ветерок от движения китобойного судна «Вездесущий» нес сырой китовый запах. Это был естественный запах океана, но и рулевой Игорь Ивин утверждал: «Слышу запах китов!»

Вахтенный помощник, второй штурман Пряхин, пухленький средних лет плотный русак в который раз удержал себя, чтобы не прикрикнуть на лениво дремлющую подвахту: упитанного круглолицего электрика Южина Юру, мотористов Седова и Мишку Клюева — оба высокие костлявые верзилы — и электромеханика Зыбина Николая Николаевича, высокого стройного бородача. Он имел собственный бинокль десятикратной силы, американский, память о сданном американцам в Стамбуле лендлизовском минном тральщике.

— Командир, кому мы передавали корабль на слом, веселый янки был, разрешил нам взять по сувениру на память — тогда я был штурманом — и я взял секстан и бинокль — вот пригодилось! — растолковал мне Ник Ник, он с гордостью хранил его и не передавал никому. — Бинокль, часы, жену не доверяют никому…

Сам он был терпеливым наблюдателем, не хуже старшего механика. Оба они воевали на минных тральщиках. От постоянного пользования окуляры бинокля выдавили у них под глазами коричневые полукруги, почти как у марсовых матросов. Но марсовых отличали постоянно раскрытые, как у птицы глаза и расширенные зрачки. В глазном яблоке марсовых, без раздумья и напряжения, автоматически отражалось и фиксировалось все, что попадало в их обзор. Почти невидимый, как запятая, белый всплеск фонтана на расстоянии в десять миль наш «орлиный глаз» Саша Котельников обнаруживал много раз. Помню такой всплеск — за 7 миль! — увидел однажды и я. Он стоит в моей памяти и сегодня!

Зоркий глаз марсового, как и прицельная сноровка гарпунера, опекается, почти боготворится всеми китобоями: Не сглазить бы! — шутя, сплевывая через левое плечо, говорили мне матросы.

— Вот дедушка найдет китов, — рулевой Ивин указал в угол мостика, на спину старшего механика, который безотрывно смотрел вправо на черную нитку горизонта.

— Найдем, на нашей вахте найдем, — сказал второй штурман.

— Седого Богодула!

— Финвала!

— Лучше двух, — оживляясь поддакнул Южин.

— Лучше блювала тон на 150, — весело крикнул Ивин. Он встал порулить вместо рулевого Вяткина, так как не мог стоять на мостике ни минуты без дела…

— Эй в бочке, не спи! — заорал Клюев, на его открытой шее в рыжей щетине энергично ходил хрящеватый кадык.

— Что? Где? Фонтан?! — вынырнул из бочки на салинге марсовый Котельников и всматривался в запрокинутые на него веселые рожи наблюдателей. Видимо грудь ему обдал холодный воздух, он запахнул тулуп, махнул рукой в рукавице, громко ругнул всех зубоскалов на мостике и вместе с нырком судна на зыби, исчез за мачтой в «вороньем гнезде».

— Испугался, подумал, что зеванул фонтан, — довольный собой смеялся Клюев.

— А это что такое? Смотрите! — электромеханик вскочил на планширь и, держась за плексиглас ветроотбойника, тыкал рукой с биноклем правее носа китобойца.

Я увидел: в вантинах мачты словно запуталось белое облачко пены, оно медленно опадало и вновь поднималось.

— Похоже на фонтан, — сказал Клюев.

— Нет, это что-то другое, — не соглашался Южин.

Все насторожились, а рулевой Ивин, как всегда в таких случаях, не дожидаясь команды начал подворачивать вправо, повторяя свое:

— Я же говорил — найдем кита!

— Кит, точно кит и большой! — отрываясь от угла мостика, взволнованно крикнул стармех. — Гренландский кит.

— Будить капитана, или пусть отдыхает? — записывая время и новый курс судна, второй штурман обратился к гарпунеру, который неизвестно откуда появился рядом со стармехом.

— К нему подходить бесполезно…

— Не надо, мы только посмотрим, — посапывая в свои круглые ноздри конопатого носа, нервно всхлипнул брюхастым телом гарпунер Верныдуб. Команда наша, да и вся флотилия звала его Коля