Wonderwall (СИ) [Aleksandra Orly] (fb2) читать онлайн

‘Cause you’re the last of a dying breed

Write our names in the wet concrete

I wonder if your therapist knows everything about me

I’m here in search of your glory

There’s been a million before me

That ultra-kind of love

You never walk away from…

- Fall Out Boy, “The Last Of The Real Ones”

Мамино кафе не изменилось за все эти годы. Те же бирюзовые стены, белоснежная дверь с круглой медной ручкой и деревянные полки с буханками свежего хлеба за панорамным окном. Застыв на месте, Бен не мог оторвать взгляд от знакомых очертаний. Даже после того как он узнал настоящее название кафе, откуда мама приносила самые вкусные булочки на свете, возвращаясь после очередной затянувшейся встречи – «Патерсон», – оно все равно осталось маминым.

Еще одно прекрасное и печальное воспоминание – как и все, связанные с его семьей. Но он знал, с чем придется столкнуться во время поездки в родной город, как и то, что не сможет удержаться и не прийти сюда.

Поэтому глупо было и дальше стоять на одном месте. Поправив сумку на плече, Бен потянул за ручку и вошел.

Его окружили знакомые запахи – кофе, теплого хлеба, корицы – и мягкий свет желтых ламп. Другие посетители смеялись, разговаривали по телефону и даже не подозревали, какое впечатление это маленькое место могло произвести на высокого серьезного молодого человека в темной одежде.

Но кое-что все же изменилось – теперь проход к прилавку между столиками стал для куда уже. Он понял это, когда мгновение спустя задел рукавом куртки блокнот, лежавший на ближайшем столике. Только благодаря хорошей реакции, доведенной до совершенства во время службы в армии, он успел перехватить телефон с подключенными наушниками, листы бумаги и маркер в нескольких дюймах от пола. Носа коснулся запах цветочных духов.

- Боже, простите! – взгляд Бена уперся в маленькие бирюзовые кеды с белыми цветами на ногах девушки за столиком. Кажется, такая же картина была у Ван Гога.

Ему хватило нескольких мгновений, чтобы узнать о девушке кое-что еще помимо того, что ей нравилось искусство. На телефоне вспыхнуло окошко плеера – играла The Last of The Real Ones. Ту же самую песню он сам слушал после особенно сложных сеансов у психотерапевта – главным образом из-за одной строчки: I wonder if your therapist knows everything about me. О да, он знал – только даже сам Бен не имел понятия, о ком или чем именно.

Нашлось и еще одно совпадение – один из прилипших к телефону листков оказался рецептом. Он смог разобрать название довольно сильного лекарства для восстановления сна. Ему оно не помогло. Возможно, ей повезет больше. На другом листе со скетчами цветов он успел увидеть квадрат, испещренный тонкими вертикальными линиями.

Мозг Бена, привыкший мгновенно анализировать сразу несколько показателей компьютерных систем, сделал выводы за пару секунд. Молодая любительница искусства и музыки, привыкшая выражать мысли с помощью рисунков, страдающая от кошмаров. У них есть что-то общее.

- Отличная песня, - вслух сказал Бен.

Хозяйка телефона хмыкнула. Поднимаясь, он вложил вещи в протянутую ладонь и случайно задел тонкие пальцы. Через его тело словно пропустили разряд тока.

Бен резко вскинул голову, чтобы посмотреть в лицо девушке. Карие глаза встретились с зелеными, такими же круглыми от удивления. На вид она была на несколько лет младше, с усыпанным веснушками лицом и короткими каштановыми волосами. И, кажется, почувствовала то же самое.

Слова замерли на языке; он не мог заставить себя даже вздохнуть. Разум заполнила одна-единственная мысль: узнавание. Что-то давно забытое, в глубине памяти, пробудилось от прикосновения к ее руке, взгляда в глаза – и начало расти, отдаваясь тяжелой тоской в груди. Что-то из его сновидений. Кошмаров, которые прекратились, едва он уехал из родного города много лет назад, и вернулись, когда он задремал в поезде на пути сюда этим утром.

Девушка моргнула и отдернула руку. Их снова окружила мягкая музыка из динамиков над кассой. Бен медленно выпрямился, чувствуя, как горят колени. Он даже наконец смог сделать вдох.

- Мне пора, - пробормотала она, вскочила, схватила рюкзак и начала как попало запихивать в него вещи, не поднимая головы. Словно во сне, он наблюдал, как она закинула рюкзак на плечо и вылетела из кафе на вечернюю улицу. На столе остался стакан с почти нетронутым мятным какао.

Теперь он смог вернуться в реальность из полумрака воспоминаний, где сверкали далекие огни и раздавались знакомые голоса незнакомых людей. Он – Бен Соло, инженер системы автопилота в автомобильной компании. Приехал, чтобы наконец уладить дела с продажей опустевшего семейного дома. И нет, он не знал, почему много лет во сне видел себя яростным воином в маске и со сверкающим («световым») мечом, который словно сбежал из компьютерной игры и отчаянно хотел найти девушку по имени Рэй. Но совсем не для того, чтобы убить.

Его посетила безумная мысль, что сбежавшую незнакомку могли звать именно так. Бен мог прикоснуться к ее руке и увидеть лицо. В конце концов, однажды он даже подрался из-за этого в школе. Что за черт?

- Простите? – окликнула женщина за кассой. Он обернулся, надеясь, что выражение его лица было не слишком пугающим. На службе, пусть закончившейся раньше времени, он научился выглядеть бесстрастным, даже когда внутри бушевала буря.

Как сейчас.

- Я могу вам помочь?

Он подошел к витрине и опустил глаза, разглядывая знакомые пирожные. Эклеры, тирамису, профитроли с шоколадным кремом, чизкейки с малиной и черникой, яблочный пирог, абрикосовый рулет, вишневые тарталетки…

- Одну улитку с яблоком и корицей, пожалуйста. С собой, - ответил Бен севшим голосом. Они занимали первое место в их семейном рейтинге.

Для одного дня впечатлений было более чем достаточно. Голова все еще немного кружилась. Он подумал, что неплохо было бы скорее лечь спать, - и одновременно боялся того, что может увидеть во сне. Но найти аптеку, где ему бы продали то или любое другое подобное лекарство без рецепта, было невозможно.

- Что-то еще? – перед ним поставили бумажный пакет.

Он бросил взгляд на стол, где сидела Р… девушка, чьи вещи он едва не уронил на пол. Ему тоже не помешают гормоны радости.

- И какао. С мятой.

***

Рэй Ниима опомнилась, только когда любимый «Патерсон» остался далеко позади. Она надеялась, что ее уход не будет воспринят сотрудниками как позорное бегство после случайного прикосновения к руке парня. Они могли видеть, как часто она приходила к ним из здания напротив, где располагался центр психического здоровья.

«Отличная песня».

Телефон с наушниками жгли карман куртки. Рэй обняла себя руками и вжала голову в плечи, избегая смотреть в лица прохожим. Чувство, будто она задела оголенный провод, мысль, что она помнит взгляд, прикосновение пальцев совершенно незнакомого человека и тянется к ним всей душой, как к потерянному когда-то теплу – все это было безумием. Точно не любовью с первого взгляда (хотя тот парень был по-своему привлекательным). Скорее воспоминанием из глубины памяти. Но как можно помнить то, чего никогда не было?

Это все последствия сегодняшнего приема у доктора Уотсон, которая заставила ее снова переживать свои сны – внезапно вернувшиеся кошмары… Прошло много лет с тех пор, как они посетили ее в последний раз, и она уже начала верить, что они ушли вместе с детством.

Но сегодня утром снова появился песок; она убегала, спасаясь от его колючих укусов, и оказалась на берегу океана. Соленые брызги ударили в лицо, прежде чем ее закружило в красно-черном водовороте, в пылу битвы со странными существами в белых и красных масках, пока мимо пролетали бесчисленные звезды.

Рэй проснулась на рассвете с криком и в слезах. Во сне она видела ржавый лист металла, испещренный царапинами – по одной за каждый день ожидания. Она рассказала о нем доктору, но ответ был предсказуем: Рэй просто очень скучает по родителям.

Но во сне был еще кто-то – не друг и не враг, но некто очень важный для той девушки, которой она была во сне. Та злилась на него, как злятся на близкого человека, который слишком упрям, чтобы принять помощь или посмотреть правде в глаза, но от этого не перестают… любить?

I wonder if your therapist knows everything about me. Она-то знала, только о ком?

За много лет жизни с кошмарами Рэй смогла запомнить его лицо и набросала портрет. Прислонившись к ближайшей стене, порылась в рюкзаке и вытащила старый потрепанный блокнот, с которым никогда не расставалась. Сперва потому, что родители могли найти и встревожиться; а когда они отправились в очередное кругосветное путешествие в поисках рухляди для своих инсталляций – чтобы напоминать себе, что когда-то она тоже для них что-то значила.

Рэй торопливо перелистывала страницы, испещренные цветочными узорами, эскизами прически с тремя пучками и шлемами штурмовиков (слово из ее снов), закапанные слезами. Еще в детстве ей посоветовали давать выход накопившимся страхам через творчество. И Рэй рисовала – преимущественно натюрморты и цветы, и особенно любила стиль Ван Гога. После пожирающих ее ночами чувств одиночества и ожидания, которые были непонятны родителям, такие простые вещи как яркий подсолнух или идеально круглое яблоко казались островками покоя. Доказательствами того, что мир все-таки прекрасен.

Дыхание Рэй участилось. Она начала тревожиться из-за того, что он ускользал от нее – спасительный образ, указывающий ей путь из очередного кошмара, как маяк в море. Наконец трясущиеся пальцы сжали блокнот. Рядом с рисунком странного дроида с круглым телом был он – с такими же густыми темными волосами, орлиным носом и пронзительными глазами, которых не коснулось время. Рэй почувствовала, что у нее подкашиваются ноги. На щеке того здоровяка из кафе она тоже разглядела шрам – чуть менее заметный, чем на рисунке. В день, когда она смогла нарисовать его несколько лет назад, ее преследовало ужасное чувство. Боль, которая появляется, когда умирает кто-то близкий, хотя ранее она всего лишь проводила родителей на рейс (который они не стали отменять даже из-за ее ветрянки).

Она оглянулась, боясь и одновременно надеясь, что он последовал за ней. Пальцы еще помнили его прикосновение.

Чаще всего во сне этот мужчина называл себя Кайло Реном. Но нынче ночью она вспомнила, что у него было и другое имя. Оно шло ему куда больше, и его вполне мог носить реальный человек.

Бен Соло.

***

And I know these scars will bleed

But both of our hearts believe

All of these stars will guide us home

- Эд Ширан, “All Of The Stars”

Бен не знал, что делать дальше. Мысль о ночном поезде не внушала радости, и меньше всего ему хотелось ехать в гостиницу, где остались все вещи. Номер был таким же пустым и бесцветным, как его квартира за много миль отсюда. Несмотря на выпитое какао, его печаль никуда не исчезла.

Безумную мысль отправиться на поиски той девушки – упорно избегая имени Рэй, – он отмел сразу. В лучшем случае придется бродить по городу всю ночь; в худшем она примет его за маньяка и вызовет полицию. Она была сама не своя, убегая из кафе, и он надеялся, что она благополучно добралась до дома.

И все же он верил, что она могла бы его понять. Дело было не только в сходных музыкальных вкусах и любви к «Патерсону». Бен догадывался, что она тоже не была избалована семейной любовью и научилась справляться с трудностями своими силами. Для нее спасением было рисование. Для него история и техника.

Проект «Гримтааш» - второе слово из снов, не вызывавшее приступа тревоги, - был его детищем, новой технологией, в которой видели безопасное будущее дорожного движения. Как художник, занимающийся каллиграфией, он создавал изящные компьютерные коды, которые делали тяжелые конструкции из металла, стекла и резины умнее. Безопаснее. Позволяли им видеть препятствия и риски на дорогах лучше самого опытного водителя (даже бывшего гонщика).

Внутренний карман куртки оттягивал комплект ключей от дома, который он оставил себе на память. Другие сегодня днем забрал риелтор. Бен решил, что вряд ли ему станет хуже после одной ночи на прежнем месте.

Заперев дверь, он прошел в гостиную, где благодаря огромным окнам было достаточно света от уличных фонарей. Стены, ранее скрывавшиеся за книжными полками, теперь были неприятно пустыми. Посреди комнаты остался диван – родители купили его вскоре после того, как он ушел в армию, и едва успели использовать. Бен откинулся на подушки и закрыл глаза.

Улитка была такой же вкусной, как в последний раз, когда мама купила ее уже взрослому сыну, угодившему в госпиталь после неудачного прыжка на тренировке. В тот день его кошмары снова вернулись – не во сне, а наяву. Внезапный приступ невыносимой тоски, боли одиночества, странным образом связанный с девушкой из его снов, стоил ему потери сознания, сломанных ребер и шрама через всю правую щеку, который и сейчас был едва заметен. Его родители и дядя Люк даже приезжали навестить его, и все наконец смогли помириться. А спустя несколько дней они попали в страшную аварию. Никто не выжил.

Сны появились еще в детстве, когда ему было шесть. Тени, образы, чужие голоса. Он видел себя и родителей в странной одежде, рядом со странным мохнатым существом, Чуи. Его отец пилотировал космический корабль, а не гоночный автомобиль, а дядя Люк учил Бена управлять световым мечом. Скоро родители перестали шутить, что ему нужно писать фантастические романы. Но самое главное – сильнее становилось оно.

Он называл его тенью, затем призраком и лишь со временем сумел узнать настоящее имя. Палпатин. Его присутствие было обжигающе холодным, как прикосновение снега зимой к голой коже. Становилось трудно дышать, перед глазами мелькали погони, убийства, драки. Он просыпался в холодном поту, но со временем научился сдерживать крики, чтобы не пугать родителей. Его мать и так все время думала о работе в институте политологии, а отец, когда не пропадал на треке, ничего не понимал из его сбивчивой речи. Он обнимал сына, прижимал к себе, но кошмары повторялись.

Люк, преподававший в университете историю, нашел Бену врача. Вердикт был однозначным: мальчик слишком много играет в компьютерные игры и читает о жестоких событиях в мировой истории. Но Бен не любил игры, а войнам предпочитал биографии. Ему нравилось торчать вместе с отцом в гараже и рассказывать ему о Генрихе Восьмом и Исааке Ньютоне. Мать предлагала заниматься с Люком, но стиль преподавания дяди казался ему слишком скучным – и высокомерным.

Так или иначе, врач не помог. Кошмары возвращались, а он так и не мог определить, от чего это зависит – дня недели, еды на обед или места, где побывал накануне. Он чувствовал себя марионеткой, которую кто-то дергал за ниточки, когда становилось скучно. Он взрослел, и вместе с тем менялись и сны. Он видел себя на пожаре, видел, как раскалывал кайбер-кристалл, как стоял во главе армии штурмовиков, а потом летал по галактике. И за его плечом всегда стоял Палпатин. Во сне Бен Соло (Кайло Рен) оказался втянут в какую-то темную историю, и это окрашивало жизнь настоящего Бена в сумрачные цвета. Спасали – ненадолго и неожиданно – песни о звездах.

А потом он сумел найти в своих снах еще кое-кого. Сперва искру, затем лучик, словно выглянувший из-за туч, а потом ее – девушку с тремя пучками. Она сражалась с Кайло, но в то же время была неразрывно с ним связана. Рэй.

В моменты ее появления во сне все становилось таким, каким и должно быть. Тьма отступала. До сегодняшнего дня он не чувствовал ничего подобного в реальном мире. Это не было любовью с первого взгляда к девушке в цветочных кедах – это было нечто большее.

Призраки прошлого появлялись из пустых стен, шептали из теней. Родные хотели помочь ему и не смогли. Но сейчас он стоял на пороге чего-то нового, свободного от тайн и секретов, и не хотел думать, что грядущий день окажется таким же бесцветным, как все предыдущие. Отчаяние и надежда погрузили его в сон. И там он снова оказался не один.

Рэй – девушка из кафе, та, кто победила его на «Старкиллере», - пришла к нему, оживив чувства, которые давно поглотила тьма. Он ясно увидел то, что раньше лишь смутно мелькало вдали, и задавал мысленные команды, как компьютеру, чтобы продвинуться дальше.

«Еще не все утрачено».

Он смог увидеть костер на Ак-То. Ее слезы и дрожащую ладонь, теплое прикосновение через Вселенную, что было сродни озарению – как сегодня. Битва спиной к спине. Суровый и печальный взгляд на краю пропасти перед разлукой. Месяцы злости, отчаяния, погружения во тьму, где так и не погасла искра света. Безумная гонка по галактике, которую они с Рэй прекратили одним ударом меча. И тогда он все понял.

Она видит в нем человека, а не наследие. Свет, а не тьму Кайло Рена. Она видит Бена Соло.

Все это время надежда, мучительная и непоколебимая, росла внутри него, чтобы погаснуть, а потом возродиться, засиять и разогнать древнее колдовство.

Бен начинал просыпаться, но цеплялся за сон изо все сил. Это был не конец. История тех Бена и Рэй продолжалась, и нараставшее в груди тепло и мурашки по коже подсказывали, что для финального открытия не хватает совсем немного.

Бен резко открыл глаза, как от толчка, с мокрыми от слез щеками. За окнами медленно разгорался рассвет, окрашивающий в розовый разросшиеся кусты роз перед первым этажом их коттеджа.

Нужно вернуться в гостиницу. Привести себя в порядок. И найти ее, даже если она ничего не вспомнит. Даже если испугается, даже если окажется, что ее сердце уже занято…

По крайней мере, они увидятся еще раз.

***

All the stars are coming out tonight

They’re lighting up the sky tonight

For you

- Take That, “Rule The World”

К счастью, на этот раз Рэй удалось проскочить мимо мистера Абрамса незамеченной. Новый домоправитель все еще не мог простить ей, что она отказалась встречаться с его сыном (который недавно признался, что он гей, но от этого обида его родителя на Рэй не стала меньше).

Лекарство было ее последней надеждой. Несколько лет она жила спокойно, наполняя свой мир цветами и рисунками, и вот теперь эти сны снова вернулись.

Рэй поняла, что плачет. Она устала искать. Устала ждать. Устала просыпаться с ощущением, что только что лишилась чего-то дорогого и родного. Устала гнаться за тенью. Это сводило с ума.

Снова песок, снова брызги океана, странные существа вокруг. Одно из них звали Чу… Чуи? Образы были слабыми, ее руки – покрыты мозолями, как сейчас, но держали не карандаш, а световой меч. Она могла сражаться, передвигать предметы силой мысли, но продолжала отчаянно искать свое место в мире, терпя неудачу за неудачей.

У нее болели глаза и сводило лоб. Родители никогда не понимали, как искусство – рисование, песни о звездах – было бессильно помочь. Ее общество стало им в тягость, и они с радостью препоручили ее врачам. И Рэй прилежно рассказывала все, что могла вспомнить, а они записывали и выдвигали странные теории о ее увлечениях и мировоззрении. В итоге терапия свелась к цветам – сначала на рисунках, затем в комнате, а после на работе в уютном светлом магазине.

Допивая чай с мятой и всхлипывая, Рэй мысленно вернулась к парню из кафе. Слушал ли он те же песни? Напоминали ли они ему… о чем-то, как ей?

Она свернулась калачиком на кровати, не включая свет. Узоры света уличных фонарей мерцали перед глазами. Пришлось зажмуриться, впившись ногтями в ладони.

- Пожалуйста, ну пожалуйста…

В воздухе висело странное напряжение, как перед грозой – а может, ей это только казалось. Рэй думала о цветах, которые завтра после окончания смены в цветочном магазине пойдет рисовать в парк недалеко от «Патерсона». Розы, ирисы, жасмин – из них получится прекрасное оформление для созвездия Андромеды. Она напомнила себе, почему жизнь все же имеет смысл.

Она сама не заметила, как уснула, забыв принять лекарство. И неожиданно спокойно встретила во сне сегодняшнего незнакомца. Его лицо было непроницаемо, но карие глаза – о, вот где можно было прочитать все его чувства.

«Ты не одинока».

Он – Кайло Рен, Бен Соло – чувствует то же самое. Страх, отчаянное желание справиться с собой и рискнуть, чтобы остановить собственную гибель. Он нуждался в принятии не меньше, и она всхлипнула, чувствуя, что их общая мечта находится на расстоянии всего одного шага, который невозможно сделать.

Сила связала их, позволила увидеть мысли и прикоснуться друг к другу через миллионы парсеков. Словно тонкий мазок золотистой краски, их связь протянулась через алый зал, замерла, когда он отказался прекратить войну, пошла неровными скачками через месяцы разлуки и взаимной обиды, нараставшего гнева, пока наконец они не встретились снова. Хватило одного удара меча, чтобы Рэй из сна смогла прозреть.

Он сказал, что знает ее, но это было взаимно. Она видела душу, искалеченную тьмой. Видела искру света, которую не победило колдовство ситхов. Она видела Бена Соло, а не того, кого из него хотели сделать.

И, когда сны начали ускользать, Рэй была полна уверенности, что их общая история только начиналась.

Она проснулась, чувствуя себя необычно легко, словно кто-то наконец ослабил хватку на ее горле. Щеки были мокрые от слез, но она спокойно огляделась вокруг. Что-то ждало впереди – волнующее, долгожданное, правильное.

Она увидит его сегодня. Расскажет, что видела, а если он сочтет ее сумасшедшей и уйдет… что ж. По крайней мере, они встретятся в последний раз.

***

Бен пришел завтракать в «Патерсон» и, пока сидел с чашкой кофе, понял, что если она и правда испугалась вчера, то точно не придет сюда снова. А даже если и нет – она могла сегодня работать. Интересно, где? В планетарии? В автомастерской? В цветочном магазине? Учитывая, что в его снах она жила в пустыне, последний вариант был вполне вероятен.

Он решил походить по городу, уповая на удачу. Все это не могло так закончиться.

***

Рэй надеялась, что он не решит, что она испугалась, и влетела в кафе, как только освободилась. В «Патерсоне» его не было. Расстроившись, она взяла с собой сэндвич с омлетом и индейкой и пошла в парк. У нее было любимое место – лавочка около большой цветочной клумбы перед фонтаном, рядом с которым склонились усыпанные белыми цветами ветви жасмина. Она сделала хороший крюк, пока шла сюда, оглядываясь в надежде увидеть знакомый темный силуэт. Но тщетно. Ее кольнула неприятная мысль: Бен мог быть в городе по делам и уехать тем же вечером. Он мог… за ночь могло случиться что угодно.

«Найди меня», - думала она, усаживаясь лицом к основной аллее и опуская на колени блокнот. Рука начала чертить контуры лилового ириса, а в душе нарастала уверенность.

***

Бен обошел все цветочные магазины в радиусе пяти миль, сверяясь с картой. Через свои полумертвые страницы в соцсетях он начал искать по хештегам, надеясь на Силу алгоритмов поиска. Ничего. Рэй будто жила вне онлайн-мира. Ни один пост не натолкнул на мысль о ней. Ничто не сжалось в груди и не екнуло.

Внезапно он наткнулся на фото из парка неподалеку. Они с родителями часто гуляли там по выходным, когда он был маленьким.

Бен остановился и вздохнул. Почему нет? В конце концов, она любила цветы.

***

…Like starlight, starlight

Like we dream impossible dreams.

Don’t you see the starlight, starlight?

Don’t you dream impossible things?

- Тейлор Свифт, “Starlight”

День клонился к вечеру. Рэй проголодалась, но не могла заставить себя уйти. Несколько раз ей казалось, что он – Бен – проходил мимо, но всякий раз это оказывался другой человек. Сама того не замечая, она начала рисовать его лицо прямо за ирисом, словно он подсматривал за ней.

Неожиданно по шее пробежали мурашки. Рэй затаила дыхание и медленно подняла голову. Чьи-то ботинки шуршали по плиткам между деревьев – она различила их звук на фоне окружающего шума.

Он остановился рядом с ее скамейкой. В той же черной кожаной куртке, голубой рубашке, смотрел неуверенно и немного с опаской. Дыхание Рэй участилось. Она ждала, что он скажет.

Кажется, ее взгляд его обнадежил. Он провел рукой по волосам и сунул ее в карман.

- Простите… Я надеюсь, что не напугал вас вчера. Вы так быстро убежали.

- Все в порядке. У меня были дела, - откликнулась она и даже смогла слегка улыбнуться.

Пожевав губами, он перевел взгляд от ее улыбки к глазам. Казалось, под его ногами был тонкий лед, который мог вот-вот проломиться.

Рэй слегка склонила голову, и он медленно опустился на скамейку, сцепив вместе большие ладони. Он был выше почти на голову, и Рэй отметила, что рубашка на широкой груди слегка натянулась. По сравнению с ним она чувствовала себя крохой, но совсем не расстроилась. В этом было что-то милое.

- Вы часто сюда приходите? – осторожно спросил он.

- Да. Я люблю цветы. И это хорошее место, чтобы отдохнуть.

- А я давно здесь не был, - заметил он, оглядываясь. – Теперь живу в другом городе.

В груди Рэй неприятно кольнуло – о самом важном она даже не задумалась. У него не было обручального кольца, но вполне могли быть отношения. Она сжала край блокнота и решила продолжать.

- А почему вдруг решили вернуться? Соскучились?

- Личные дела, - коротко ответил он – не с возмущением из-за ее любопытства, а просто потому, что рассказывать было долго.

Его губы растянулись в подобии улыбки, но глаза не покидали ее лица и смотрели так пристально, словно пытались прочитать мысли. Рэй догадывалась, что сама смотрит так же. Окружающие их звуки города стихли.

- Знаете, та песня, что вы слушали вчера… я тоже ее люблю. Как и другие песни о звездах, - он пожал плечами, словно стесняясь.

- У меня с ними особые отношения.

Услышав ее смех, он сжался и глубоко вздохнул. Напряжение в воздухе было практически осязаемым.

- Кстати, а как вас зовут? – мысленно она скрестила пальцы.

- Бен, - ответил он, наблюдая за ее реакцией, – Соло.

Рэй не разочаровала. Не в силах удержать блокнот, она уронила его на колени и придержала дрожащей рукой. Сердце было готово выскочить из груди.

- А вас?

- Рэй, - ответила она, не сомневаясь, что это имя ему известно. – Рэй Ниима.

Бен нахмурился, будто вспоминая что-то, а потом расцепил пальцы, уже не скрывая своего волнения. Незаметно они подвинулись ближе друг к другу.

- Вы сочтете меня сумасшедшим. Но я… я видел вас…

- Во сне, - одновременно с ним сказала Рэй. – И я вас.

- Господи… - вырвалось у него.

- Как это возможно?..

- Я не знаю. Вы говорили кому-нибудь?

- Моему терапевту, - невесело откликнулась Рэй, и Бен кивнул в подтверждение. – Родители меня не понимали.

- И мои тоже. И лекарства…

- Не помогали, - она внезапно фыркнула. – Странно, но мне очень хотелось…

- …слушать песни о звездах.

Они договаривали друг за другом, не сомневаясь в том, что не ошибутся. С каждой минутой их зрение становилось все более четким, а чувство узнавания усиливалось.

Рэй уже устала ходить вокруг да около, но тут Бен заговорил:

- В моей работе важна точность. Я не привык гадать и не знаю, существуют ли прошлые жизни и тому подобное, но, - его низкий голос дрогнул, - все указывает на то, что существуют.

- Я уже давно боюсь гадать, - сказала Рэй. – Но то, что ты говоришь, кажется верным.

- Как много ты помнишь?

Она постаралась припомнить все, что видела. Он медленно кивал, подкрепляя росшее в ней чувство ожидания чего-то невероятного.

Он рассказал свою историю, не боясь выглядеть глупо. Теперь это было бы неуместно. Она внимательно слушала, как он проводит параллель истории семьи из сна с собственными родителями, и ахнула, узнав об их гибели.

- Мне очень жаль!

Она кратко рассказала о себе. В ее истории тоже было много сходства со сновидениями, включая особое отношение родителей к мусору (после их отъезда она вынесла из квартиры несколько мешков с тряпьем, ржавыми запчастями и пластиком). Но они были живы, хоть и редко появлялись в ее жизни.

Рассказы Бена и Рэй заканчивались на одном и том же месте. Океан. Обломки металла. Боль вспыхнувшая и угасшая. Надежда.

- Я спасла тебе жизнь, - произнесла Рэй, с недоверием разглядывая свои пальцы.

- И я полетел к тебе на помощь, - добавил Бен, вспомнив приближающиеся во сне темные скалы и тяжесть бластера на бедре.

- Все было правдой, - прошептала Рэй. Она наклонилась к нему еще ближе.

- Да.

Голос Бена сорвался, и он осмелился прикоснуться к ее руке. Рэй втянула воздух сквозь зубы. Их пальцы дрогнули и переплелись.

Она могла разглядеть каждую родинку на его щеках, золотые искры в темных глазах. Его взгляд блуждал по веснушкам, усыпавшим ее лицо, как звезды небо.

Легко, точно два цветка, соприкоснувшихся по воле ветра, их губы встретились и поймали друг друга.

И мир вокруг снова стал правильным.

Глаза ослепил яркий свет, в котором они увидели окончание своей истории.

***

В своих мыслях он чувствовал тяжесть ее неподвижного тела на своих ногах, долгожданный вздох под своей ладонью; ее пальцы на щеках; соленые от крови, но нежные горячие губы, целовавшие так, будто он был величайшим сокровищем, которое она больше никому не отдаст. Тогда он думал, что его сердце разорвется от ответной любви и долгожданного покоя.

И как же сильно тот Бен мечтал о чуде – чтобы кто-то мог поделиться с ним Силой, перенести их на другую планету. Но Эксегол был мертв, а наставники учили его слишком хорошо. Он знал, что случится дальше.

Он мечтал увидеть ее лицо, но уже не мог открыть глаза. И, медленно погружаясь во тьму, вспоминал ее сияющий взгляд, улыбку, тепло руки – его благословение. Чего бы он не отдал всего за еще одно мгновение…

Рэй, другая половина Диады Силы, не заслужила того, чтобы снова остаться одной. Бен Соло любил ее до последнего вздоха.

***

Темная тень в капюшоне, от которой мороз пробирал по коже – Палпатин – была повержена.

Та Рэй видела лицо Бена в синяках и шрамах, прекрасное и искаженное страхом. Она чувствовала вкус крови, когда, по-настоящему счастливая впервые за много лет, поцеловала его, а он ответил с нежностью и без колебаний. Она слышала тихий, но искренний смех – он даже не успел ничего сказать, а она не смогла увидеть, что вот-вот случится…

Она разделила с ним душу. Он спас ее жизнь. Он был ее надеждой. Ее домом, и остался им даже после того, как растворился в Силе – так быстро, так несправедливо. У нее остались лишь разбитое сердце и мечта о жизни, которую они могли бы прожить вместе. Оставшиеся годы были пусты.

***

Наяву Рэй ахнула в его приоткрытые губы, испугавшись снова почувствовать жуткий холод исчезающего тела.

Но Бен оставался таким же теплым. Касаясь ее пальцев одной рукой, другой он обнимал ее за спину. Она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. Глаза ее Бена.

Как же долго он ждал.

Как же долго она ждала.

- Это правда ты, - выдохнула Рэй и коснулась его губ своими, словно желая проверить еще раз. Отстранившись, Бен прижался лбом к ее лбу и улыбнулся.

- Я же обещал, что вернусь, милая.

Кто-то из посетителей парка присвистнул, глядя на них. Рэй наморщила лоб, отгоняя посторонние звуки. Столкнув блокнот на скамейку, Бен притянул ее ближе и посадил к себе на колени. Взяв лицо Рэй в ладони, он шептал все, что приходило на ум, лаская ее губы своими, а она, не помня себя, отвечала тем же.

- Это правда не сон…

- Ты со мной…

- Наконец-то…

- После стольких лет…

- Ты не должна была остаться одна…

- Не думай об этом! Больше никогда не думай, любовь моя. Все закончилось…

- Я люблю тебя…

- Я с тобой…

- Я никому тебя не отдам…

Он жадно поцеловал ее еще раз, словно дразня Силу и всех, кто осмелился бы помешать им на этот раз.

Но никого не было.

- Знаешь, я из-за тебя подрался в средней школе, - сказал Бен спустя какое-то время.

Рэй положила голову ему на плечо и пальцем чертила круги на рубашке, вдыхая древесный запах одеколона.

- Как это?

Он подергал шнурки на цветочных бирюзовых кедах, другой рукой прижимая ее к себе. Его большая ладонь полностью накрыла ее живот.

- Одноклассники болтали о своих идеальных девушках, а я описал тебя, насколько смог вспомнить. Они сказали, что такая как ты была бы со мной только из жалости или если бы родители тебе платили. И вообще, на девушек с грудью меньше третьего размера и смотреть не стоит. А уж если они не ходят в таких кожаных комбинезонах, как в комиксах…

Рэй скривилась. Ей в школе тоже приходилось несладко, но, к счастью, Бена она смогла сохранить в тайне.

- И что ты?

- Ха! – он откинул голову и довольно усмехнулся – Соло. – Крис попал в больницу со сломанной челюстью. Джей получил синяк под глазом и рассек губу, у Колина выскочила шишка на лбу. Хотя технически здесь я был не виноват – он сам врезался в шкафчик, когда пытался оттащить от меня своих друзей…

Рэй вздохнула с притворной грустью.

- Рыцари Рен есть везде, да? Ты случайно не знаешь, где они сейчас живут?

Бен поднял брови и изумленно посмотрел на невинное лицо, которое не могло его обмануть. Рэй, такая маленькая в его объятиях, излучала праведный гнев.

- Нет. И меньше всего на свете я хочу тратить на них наше время.

Рэй взяла его ладонь в свои маленькие руки и погладила, будто на костяшках еще оставалась кровь c того дня.

- Я больше никому не позволю вредить тебе, - пробурчала она. Бен засмеялся.

Несмотря на то, что теперь мир начал казаться идеальным, Рэй поежилась. Она была в пиджаке и легком платье, которые не спасали от вечерней прохлады. Бен поднялся и прижал ее к груди, накрыв своей курткой. Рэй обняла его за талию и подняла голову, слушая тихий стук живого сердца.

- И я не позволю, - сказал он, чмокнув ее в нос.

Он закинул ее рюкзак себе на плечо, и они пошли к выходу из парка. Им предстояло многое рассказать друг другу.

***

О том, чтобы снова разлучиться, не могло быть и речи. Но Бен ни в коем случае не хотел вести ее в гостиницу, а в доме родителей не было ни воды, ни электричества. Рэй взяла с него обещание не обращать внимание на беспорядок в ее квартире.

Мистер Абрамс снова попытался напомнить ей о приближающихся сроках платы за квартиру (Рэй платила исправно, но ему нравилось лишний раз досаждать ей). Однако, увидев рядом с ней Бена, осекся. Тому пришлось сильно наклонить голову, чтобы посмотреть в глаза толстому коротышке.

- Вы получите свои деньги вовремя, - устало сообщила Рэй, замерев на нижних ступеньках лестницы. – Я уже говорила об этом несколько дней назад.

- Осмелюсь напомнить, что наш дом это уважаемое место, а вы…

- Я жених мисс Ниима, - тоном Верховного Лидера, сына принцессы и контрабандиста в прошлой жизни сообщил Бен. Под его пристальным взглядом мистер Абрамс нервно сглотнул. – Будьте уверены, репутация вашего дома не пострадает.

- Боги, Бен… - прошептала Рэй, уводя его наверх и едва сдерживая смех. Она все еще привыкала к мысли, что в этой жизни он будет рядом.

Бену ее светлая квартирка показалась крохотной. Огромный стеллаж в гостиной – она же спальня родителей – был заполнен книгами. На подоконниках в комнатах не было места, свободного от цветов, а все стены были увешаны рисунками. Розы, лилии, вишневые деревья, вазы с ирисами, сиренью и жасминами; были тут и недавние работы Рэй – фигуры созвездий, которые обвивали стебли цветов.

Рэй усадила его за маленький круглый стол на кухне, придвинула тарелку с шоколадным печеньем и включила чайник. Бен не мог на нее насмотреться. Его Рэй – мусорщица с Джакку, могущественный джедай, часть Диады Силы, его любовь – создавала чудесные вещи. Она жива и здорова. И он нашел ее.

Беря печенье, она думала о том же самом. Бен уже рассказал ей о проекте, над которым работал, и она безумно им гордилась. Он хотел помогать людям – и если в прошлой жизни не успел, то сможет в этой.

После перекуса она привела его в свою комнату и показала последнее увлечение. Рэй делала украшения из цветов и эпоксидной смолы и продавала в цветочном магазине с разрешения хозяйки.

- Вот почему я люблю цветы, - объяснила она. – Их красота остается даже после того, как уходит жизнь.

Бен взял в руки подвеску с двумя маленькими прозрачными кубиками, похожими на игральные кости. В каждом из них находилось по четырехлистному клеверу. На недолгое время воспоминания о «Соколе Тысячелетия» захватили их обоих.

- Это я решила не продавать, - наконец тихо сказала Рэй. – Теперь-то знаю, почему.

Она накрыла его ладонь своей.

- Пусть они будут у тебя.

Чувства, нараставшие в груди Бена, больше невозможно было сдерживать. Он не мог поверить, что небо – судьба, Сила – позволили его мечте исполниться.

Он положил подвеску на стол, где стояла горевшая лампа, и коснулся щеки Рэй, словно еще раз желая убедиться, не сон ли это. Она улыбнулась и всхлипнула. Вытерев слезы большими пальцами, Бен поцеловал ее в лоб и закрыл глаза. Рэй почувствовала, как его горло задрожало.

- Ты мой свет, Рэй Ниима. В любой жизни, которая только может быть.

- А ты заставил содрогнуться звезды, чтобы вернуться ко мне, Бен Соло.

Тонкие пальцы скользнули к его щекам и замерли.

Встав на цыпочки, она притянула его к себе и поцеловала, потом еще раз и еще, зарываясь пальцами в густые волосы, пока он не оторвал ее от пола и не прижал спиной к стене. Разгоравшийся в груди жар распространялся по всему телу.

Это была не похоть; это были жажда, нетерпение узнать, чего их когда-то лишили и что наконец вернули.

Дрожащие руки Рэй вцепились в воротник рубашки, отчего несколько пуговиц расстегнулись, и скользнули к его плечам. Губы Бена опустились ниже к ее шее и обнаженным ключицам, и тут он почувствовал, что она замерла.

- Что с тобой? – в тревоге спросил он. Рэй смущенно потупилась, облизнула распухшие губы и скользнула на пол.

- Я никогда… - она прочистила горло, - никогда не заходила слишком далеко. Ни с кем. Просто не могла. Это казалось неправильным, словно я предавала саму себя.

- Я понимаю, - медленно кивнул Бен. Даже прикосновение к руке другой девушки было неловким (он чувствовал себя принцем, который искал Золушку, примеряя всем подряд хрустальную туфельку), что уж говорить о других частях тела. Один раз он даже получил пощечину, когда не смог внятно объяснить, что не так. Оправдание «Ты не та, кого я видел во сне» сочли недостойным.

- Если ты не хочешь…

- Дело не в этом! – Рэй сделала глубокий вдох, уперев кулак ему в грудь. – Я хочу, чтобы все было прекрасно. И решила предупредить, что никогда не пробовала… ну…

Она сделала несколько неловких движений рукой. Бен взял ее за подбородок, заставляя поднять взгляд.

- Мы знали друг друга еще до начала этой жизни. Все будет прекрасно.

Рэй потерла плечо. Сквозь кожу проглядывал маленький имплант – миссис Джонсон, хозяйка цветочного магазина, как-то дала ей визитку врача вместе с перцовым баллончиком.

«Две степени защиты, пока не поймешь, что он тот самый».

Бросив взгляд на имплант, Бен накрыл ее кулак ладонью и терпеливо ждал. Рэй, самый сильный человек, которого он знал в обоих мирах, самое красивое создание, сомневалась в том, что казалось очевидным.

Наконец Рэй улыбнулась, заливаясь румянцем.

- Я должна была услышать это, Бен.

Отстранившись от него, она развязала пояс на платье и позволила ему соскользнуть на пол. Взгляд Бена поднялся по обнаженным худым ногам, простому белому белью и замер на ее лице. Рэй застенчиво смотрела на него, прикусив губу, и в полумраке комнаты казалась прекрасным призраком из другого мира, а не реальным человеком.

Отогнав жуткую мысль, Бен стремительно шагнул вперед, обнимая теплые плечи и пряча лицо в мягких каштановых волосах, пока ее пальцы торопливо расстегивали оставшиеся пуговицы на рубашке и возились с ремнем на джинсах. Он начал помогать ей.

Больше никаких призраков, решил Бен, подхватывая ее, маленькую и легкую, как перышко, на руки и укладывая на кровать. Целуя его, Рэй провела руками по мускулам на животе и широким плечам (которые отметила еще на Ак-То).

Никаких и никогда.

***

Бен и Рэй не знали, проклинать им Силу или возносить вечные молитвы.

Так и осталось загадкой, каково было бы заниматься любовью, будучи Диадой в далекой галактике и соединяться не только телами, но и разумом, разделяя абсолютно все. С другой стороны, они все-таки получили свой шанс.

Чтение мыслей им заменили мягкие прикосновения, тихие подсказки и смех, легкие и глубокие поцелуи, которые прерывали и вызывали стоны. Полные страсти и любопытства увидеть, коснуться, попробовать больше, обабыли терпеливы и привыкали к новой, абсолютной близости. Поначалу медленные движения стали быстрее после того, как миновали первые мгновения боли – и, крепко держась друг за друга, они растворились в неописуемом чувстве, полном звезд.

Это было больше, чем наслаждение. За ним стояли десятилетия надежды и горя, с которым невозможно было смириться; годы мучительных поисков того, что всегда ускользало; часы нетерпеливого ожидания и тревоги, не окажется ли жизнь злой шуткой; момент, когда стало ясно, что чудеса случаются, и люди, утратившие надежду, обрели ее вновь. В их связи действительно скрывалась невероятная Сила.

Сейчас она обжигала и ласкала, вызывала дрожь и успокаивала, звенела в каждом слове и прикосновении, ощущалась на языках, играла на губах.

- Ты такая красивая, - хрипло выдохнул Бен и не выпускал дрожащие плечи Рэй, пока она наконец не опустилась рядом с ним на подушку, вытягивая мокрые ноги и тяжело дыша. В слабом свете настольной лампы ее зеленые глаза сияли. Он убрал с ее лба прилипшую прядку и поцеловал кожу за ухом.

Она положила руку на живот, туда, где воспоминание о нем было ярче всего, снова чувствуя себя полной и живой как никогда. Во взгляде Бена было все, что он не смог выразить словами, когда прикасался к ней. Они все казались слишком слабыми.

- Потому что я люблю тебя.

Она говорила с ним одними глазами. В них была нежность. Желание. Страсть. Надежда. Сила.

У нее вырвался тихий смешок. Все еще дрожа, Бен наклонился к ее груди и коснулся ртом нежной кожи, а потом еще раз и еще, оставляя дорожку к животу, будто боялся, что ее вкус мог измениться. Рэй откинула голову и закрыла глаза, чувствуя, как вспыхивает кожа. В ее мире остался только Бен – его запах, вкус, тепло и дыхание, и воспоминание о взгляде карих глаз, следивших за каждым ее движением. Когда она видела в них свое отражение, то ближе, то дальше, они казались почти черными.

Под его пальцами сердце снова ускорилось, и она с тихим стоном сжала простыни. Другая рука зарылась в его волосы - требуя вернуться и поцеловать ее в губы.

Отдышавшись, они выбрались из помятой постели, но, стоя в душе, снова не могли оторваться друг от друга. Бен со смехом позволил Рэй намылить его волосы вместе с ее собственными. Пока последние остатки пены исчезали под ногами, она снова целовала губы, шрам на щеке и мускулы на груди, чувствуя, как сжимаются пальцы на ее ребрах, стоило ей добраться до особенно чувствительной точки. Она не меньше него хотела убедиться, что не упустила ничего нового.

Имя Бена терялось в шелесте воды. Запрокинув голову ему на плечо, Рэй чувствовала губы на своей шее и не смогла сдержать крик, когда, скользнув по груди и мягкому животу, его руки оказались на ее бедрах. Он сразу заглушил его и выключил воду.

Повернувшись, она почувствовала на губах его улыбку и открыла глаза. На ресницах и волосах Бена остались капельки воды, и он смотрел на нее так, словно никогда не видел ничего прекраснее. Рэй коснулась его шеи; она могла сказать то же самое.

- Я родился с любовью к тебе.

- А я полюбила тебя прежде, чем смогла вспомнить.

Она моргнула, и по ее щеке скатилась капелька воды.

- В каком мире мы бы не встретились…

- …я всегда буду с тобой.

***

Они проснулись так же, как заснули – сплетясь руками и ногами, словно все еще боясь наутро обнаружить, что одного не хватает. Ласково поцеловав Бена в уголок губ, Рэй села и потянулась, чувствуя непривычное, но приятное ощущение в бедрах. Она бы не удивилась, если бы заметила на теле отпечатки его прикосновений – она запомнила каждое.

Ее обнаженный силуэт, четко очерченный солнечными лучами, был, как сказочное видение. Его видение. Бен жалел, что не умел рисовать. Протянув руку, он провел пальцами по позвоночнику, выпирающему сквозь тонкую нежную кожу. Рэй поежилась от удовольствия и обернулась.

С челкой, упавшей на лоб, и сонными глазами Бен выглядел юным и беззащитным. Это было странно, учитывая могучее телосложение, а также то, что ростом он превосходил ее холодильник, но Рэй думала о том, как естественно было видеть его в своей постели. Словно Эксегол случился только вчера и не было всех ужасных лет в прошлой жизни и в этой.

- Я говорил, что все будет прекрасно, - сказал Бен и довольно усмехнулся. Рэй подползла к нему и положила голову на плечо, а он прижал ее к себе. Они оба чувствовали себя дома.

- Ты был прав, - она потерлась носом о его щеку. – И я хочу просыпаться так каждый день.

Бен обвел взглядом комнату. Рисунки поверх выцветших обоев наезжали друг на друга, цветы уже сползали с подоконника на пол, а груда разноцветной одежды была свалена на стул. По сравнению с его квартирой один этот маленький уголок был полон жизни.

- Так и будет, - на мгновение он прикрыл глаза, собирая все свои воспоминания об этой ночи, крики имен и прикосновения в один яркий и прекрасный образ. Какой была сама Рэй.

С улицы раздался чей-то невнятный вопль, а затем глухой удар и визг автомобильной сигнализации. Оба поморщились и рассмеялись. Казалось невероятным, что мир за пределами этой комнаты мог остаться прежним.

- Только без этого. Позавтракаем?

Рэй помнила, что в холодильнике оставались несколько яиц и ветчина, а в буфете – вчерашнее печенье. В последнее время у нее не было аппетита.

- Знаешь, у “Патерсона” есть доставка, - мечтательно заметил Бен. – Я бы не отказался от фирменного омлета с голубым сыром.

А вот сейчас у нее потекли слюнки.

- Тогда мне… скрэмбл с лососем, - подхватила Рэй, расплываясь в улыбке. – И улитку с яблоком и корицей. Закажи себе – это самое вкусное, что я там пробовала.

После всего, что они успели вспомнить и узнать друг о друге, последнее открытие вызвало у Бена смех. Нарочито медленно он провел рукой по ее животу, грудям и шее, коснулся щеки и резко подмял под себя, целуя смеющиеся губы. Он не мог представить, что когда-нибудь будет так счастлив. И что совсем недавно верил, что одиночество никогда не закончится.

Вот как это должно было быть – если бы тогда его не отбросило в пропасть. Если бы Рэй не осталась одна в тронном зале. Если бы кто-то помог им в тот момент.

Когда спустя время Рэй выскользнула из его объятий и отлучилась из комнаты, Бен потянулся и достал телефон из кармана джинсов, валявшихся на полу. После «Патерсона» нужно будет сделать еще один звонок.

Его офис находился аккурат между этим городком и тем, где он жил сейчас.

Продажа семейного дома отменяется.