Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Я взбирался по опасной внешней стороне Дворца Колквонхомброс. Где-то далеко подо мной, так далеко, что только в спокойных сумерках и ясном воздухе тех стран я и мог их едва различить, виднелись скалистые вершины гор.
Я был не на зубцах стенах и не на краю террасы, а на самой плоской поверхности стены, и мог отыскать точку опоры только там, где валуны соединялись друг с другом.
Если бы я был бос, все кончилось бы мгновенно, но хотя я был в ночной рубашке, на ногах оказались крепкие кожаные ботинки, и их края так или иначе удерживались в узких трещинах. Мои пальцы и запястья болели.
Если б было возможно остановиться на мгновение, я бы соблазнился, чтобы на секунду взглянуть на пугающие пики гор там в сумерках, и это, должно быть, привело бы к фатальным последствиям.
То, что все происходящее было сном – несущественно. Мы падали во сне и прежде, но известно, что если в одном из тех падений ты коснешься земли – ты умрешь: я смотрел на угрожающие вершины и прекрасно знал, что падение, которого я боялся, должно иметь именно такой финал. И я продолжал карабкаться по стене.
Странно, какие различные ощущения могут вызывать различные валуны – все блестят под одним и тем же белым светом и каждый избран, чтобы подходить к остальным, фаворитами древних королей – когда ваша жизнь зависит от граней каждого, которого Вы касаетесь. Эти грани казались странно различными. Было бесполезно преодолевать ужас перед одним, поскольку следующий потребует держаться совершенно иначе или принесет совершенно иную смерть.
Некоторые грани были слишком остры, чтобы держаться за них, а некоторые слишком ровно входили в стену, те, за которые было легче держаться, крошились куда скорее прочих; каждая скала несла свой особый ужас; и кроме того, были враги, которые следовали позади меня.
И наконец я достиг выбоины, давным-давно созданной землетрясением, молнией или войной: мне придется спуститься на тысячу футов, чтобы обойти ее, и они настигнут меня, пока я делаю это, ибо какие-то мохнатые обезьяны, которых я пока еще не упомянул, твари, которые имели тигриные зубы и были рождены и разводились на той стене, преследовали меня весь вечер. В любом случае я не мог уйти дальше, и при этом я не знал, что сделает король, по чьей стене я поднимался. Пришло время упасть и покончить с этим или остановиться и подождать этих обезьян.
И затем я вспомнил про булавку, отброшенную небрежно с вечернего галстука давным-давно, в другом мире, тем, кто породил эту блестящую стену, и лежащую теперь, если жестокий случай не вмешался, на комоде у моей кровати.
Обезьяны были очень близко, и они спешили, поскольку знали, что мои пальцы скользят; и жестокие пики этих адских гор казались мне безопаснее обезьяньих лап.
Я потянулся с отчаянным усилием туда, где на комоде лежала булавка. Я искал наощупь. И я нашел ее! Я вонзил ее в свою руку. Спасен!
Последние комментарии
3 часов 2 минут назад
3 часов 22 минут назад
3 часов 47 минут назад
3 часов 51 минут назад
13 часов 21 минут назад
13 часов 25 минут назад