Ведьма, к ректору! [Наталья Семёнова] (fb2) читать онлайн

Эпизод первый

Если в Велесову ночь, ровно в полнолуние,

Дева непорочная, но уже не юная,

По заветам старой ведьмы, взяв нектар богов янтарный,

Невзирая на запреты, всё в него добавит парно:

Несколько кристаллов моря, стёртых в пыль растений жгучих,

И добавит каплю сока из "пузатиков колючих",

Сок столетнего растения, выжмет чёрные плоды,

И всё это размешает стеблем горькой лебеды.

При свечах добавит крови, взбрызнет всё плодами с юга,

И закупорит посуду, имя загадав "супруга",

Согревая сердцем склянку, в тёмный лес пойдёт одна,

И вручит сосуд мужчине, чтобы выпил всё до дна!

То с момента губ касаний, он на веки "раб" ей станет!

И исполнит все желанья, и любить не перестанет!!!

Древнее пророчество старой ведьмы Натальи (мать) Ротаненко

В общей гостиной визжали и громко хохотали мои соседки по блоку, мешая сосредоточится на курсовой по делопроизводству, которую мне нужно сдать уже завтра!

Устроили, понимаешь ли, хоум-вечеринку по случаю Хэллоуина… Веселятся, сплетничают, вливают в себя дорогой мартини… Снобки.

Нет, я ни капельки не расстроена, что меня не позвали… За пару месяцев, поняла, что в общество мажоров, которые учатся в этом элитном, закрытом учреждении такую, как я не примут.

Такую, как я…

Здесь, каждый родом из богатой, наделённой властью семьи. Кроме меня.

А всё почему? Потому что мамин новоиспечённый муж, не смог терпеть меня рядом и запихал туда, куда я запихиваться не хотела! Но пришлось. Но что уж там… Учиться я люблю. А конкретно это заведение обещало отличное образование и шикарные перспективы в будущем.

Что касается маминого мужа…

Вот невзлюбила я его с самого начала. С тех самых слов на вечеринке по случаю помолвки.

"Не знаю, что я нашёл в этой простой, бесхитростной женщине, которая не обладает фигурой модели и проста, как самое лёгкое уравнение — в моём переводе это звучало, как глупая — но жизни без неё уже не представляю."

Сомнительный комплемент, правда?

Его речь вызвала смех у гостей, в том числе и у моей мамы — да, она не блистала умом — так что я оскорбилась за нас обоих.

И с тех самых пор я и этот холёный богач уже не могли друг друга выносить. Я буквально излучала свою к нему неприязнь, а он её буквально ощущал физически — вздрагивал, когда я входила в одну с ним комнату, и больше не мог чувствовать себя расслабленно, словно моё присутствие вот-вот вызовет у него рвоту. И он сдался, нашёл способ, как от меня отделаться, отправив сюда. К таким же выпендрёжникам, как он сам.

Дверь в мою комнату резко распахнулась и на пороге высокомерно возвысилась Маргарита, в наряде элитной шлюшки-ведьмы. Я чуть не прыснула от смеха, до того она вызывающе выглядела, наряд буквально кричал: — Ну возьмите меня! Уже кто-нибудь…

— Ты, — щелкнула она пальцами, — Как там… дворняжка, я видела, как ты, словно полоумная, заезжала сюда с банкой компота. Какой там у тебя компот?

Блин, какой у неё всё-таки не приятный голос… Ещё слова растягивает на гласных, приправляя свою речь противным чавканьем вечной жвачки.

— Черничный, — язвительно бросила я.

— О, супер. Дай его нам.

— Зачем? — усмехнулась я.

— Не твоё собачье, — заржала она, вызывая непреодолимое желание сжать её горло и давить, пока не задохнётся…

Так-то я очень-очень добрая, просто некоторые личности бесят до жути.

Рита, вдруг, закашлялась и начала задыхаться, смешно размахивая руками. Видимо, жвачке, в её ротовой полости, тоже надоел её гнусавый голосок.

Ладно, пусть живёт, — смилостивилась я, намереваясь встать с компьютерного кресла, чтобы своей легкой рукой спасти несчастную от удушья, но тут подскочила Элла, один в один в похожем наряде доморощенной ведьмы, и со всего размаха припечатала свою ладонь о спину подруги.

О, и от меня не ускользнуло то, с каким удовольствием она это сделала.

Комок жвачки вылетел из рта Риты и, оставляя за собой слюнявые пятна, прокатился по бумагам на моём столе, останавливаясь ровнёхонько передо мной. По важным бумагам! По моей курсовой!

Зашибись.

— Ты как, милая? — услышала я "обеспокоенный" голос Эллы, пока сама тупо пялилась на белый комок, медленно распространяющий под собой слюнявую жидкость на бумаге.

— Нормально, — чуть хрипло ответила вторая. — Ты меня спасла, дорогая!

Я вновь посмотрела на соседок, застав их "дружные" объятия, затем они обе посмотрели на меня, на жвачку на листе с названием курсовой и — очень даже дружно — заржали. Я скрипнула зубами и, собрав в охапку все листы, со злостью выбросила их в мусорное ведро. Придётся завтра с утра бежать в приёмную и вновь умолять секретаря распечатать мою работу.

— Компот, дворняжка? — высокомерно напомнила о причине своего визита в мою комнату Рита.

— Под кроватью, — бросила я, откидываясь на спину стула. — Доставай сама, если он так нужен.

Рита фыркнула и модельной походкой прошла к моей кровати, грациозно опустилась на колени и, отклянчив зад, потянулась пальцами к трёхлитровой банке компота, которую мне всучила бабушка перед самым моим отъездом.

— Так пошло возить с собой заготовки, но именно эта нам как раз на руку, — прогнусавила она из-под кровати, а мне нестерпимо захотелось треснуть чем-нибудь по её блондинистой голове.

— Ауч! — взвизгнула она следом, приложившись макушкой о край кровати, когда вылазила обратно, а я злорадно про себя рассмеялась. Хе-хе, так тебе и надо, стерва.

Рита тяжело поднялась с банкой в слабеньких ручонках и, не глядя на меня, вышла из комнаты. Элла, смерив меня презрительным взглядом, фыркнула, совсем как недавно её "подружка" и тоже удалилась, взмахнув своими иссиня-черными локонами.

Никто из этих мымр не удосужился закрыть за собой дверь.

Тяжело вздохнув, я встала с кресла и прошла к двери, но так её и не закрыла, заинтересовавшись происходящим в гостиной.

Нет, эти ненормальные, все, как один разряженные в ведьм, собрались в кружок у журнального столика и готовили…зелье! Котлом этим сумасшедшим служила глубокая тарелка, а вокруг неё были расставлены горящие свечи. Как пить дать, кто-нибудь из них обязательно спалит свои блестящие лоском волосы…

— Готово! — воскликнула Рита, как только, еле раскупорив банку с компотом, добавила каплю её содержимого в общее "варево". — Осталась капнуть крови и перелить в бутылку… из-под мини-мартини! — взвизгнула она в конце, демонстрируя бутылочку и захохотала.

Остальные также визгливо к ней присоединились, но уже через минуту замолкли и настороженно переглянулись между собой.

— Я боюсь крови…

— А я порезов…

— Нет! Мою кровь вы точно не получите!

— Ещё кому-то же придётся идти в общежитие для мальчиков…

— Чур, это буду не я!

— А я даже не девственница…

— Среди нас, вообще, нет девственниц, глупая, — зло осадила Эллу Рита и задумалась. — Ха! Есть у меня идея! Дворняжка-а-а! — затянула она, вставая с колен и резко умолкла, увидев меня собственной персоной. — Супер. Иди-ка к нам.

— Ты зовёшь меня к вам поиграть в ведьм? — наигранно округлила я глаза и даже рот буквой "о" прикрыла ладонью.

— Испугалась? — бросила она мне вызов, приподняв одну бровь.

— Вот ещё, — усмехнулась я и решительно подошла к их сборищу. — Что нужно сделать?

Маргарита, лукаво улыбнувшись, подала мне остро-наточенные маникюрные ножницы:

— Каплю крови, а затем размешай всё вот этим, — следом всучила мне в руки…зубочистку! — А, когда будешь переливать в бутылочку, подумай о самом популярном мальчике на нашем курсе.

Всё девочки глупо захихикали, переглядываясь.

Да без проблем! Я решительно вдавила острый кончик ножниц в подушечку указательного пальца левой руки, довольно про себя отметив, как все вокруг затаили дыхание. А когда появилась капля крови они меня ещё и обрадовали тем, что взвизгнули и отвернулись. Я сцедила кровь и претенциозно-важно размешала содержимое тарелки зубочисткой, еле сдерживая себя от смеха. Вот дуры же.

— Переливай, — блестя фанатичным блеском в глазах, подала мне пустую бутылку Рита.

Я пожала плечами и, вставив лейку в горлышко стекляшки, начала сливать получившееся зелье доморощенных ведьм.

— Только не вздумай загадывать имя ректора, а то я видела твой сталкерский коллаж с набором его фото.

Моё сердце, запнувшись, застучало с скоростью света, под лошадиный смех стервы и её подручных. Эта овца сунула свой длинный нос в мой компьютер?!

Я со звоном прекратила перелив и, развернувшись, направилась в свою комнату. Подальше от сборища тупых куриц, дабы не оторвать им носы своими собственными руками.

— Не-нет-нет, дворняжечка, — остановил меня елейный оклик Риты. — Тебе ещё предстоит сейчас же отнести этот флакон Алексу и дать ему выпить содержимое.

— Ещё чего! Сама неси, — не оборачиваясь, выплюнула я.

— Я скопировала себе содержимое твоего диска и в любой момент могу его показать нашему ректору. То-то он обрадуется поклоннице вроде тебя…

Твою ж… Чтоб тебе…

Чуть ли не рыча от досады, я вернулась к столу и, злясь на саму себя за то, что не устояла перед красотой нашего молодого ректора, завинтила крышку бутылки, а затем молча и быстро покинула блок, громко хлопнув за собой дверью.

Пофиг. Не будут же они за мной следить? А в общежитии парней мне есть у кого отсидеться.

Эпизод второй

Путь к общежитию парней лежал через небольшой лесок, искусственно разбитый на территории института. Я прижимала склянку к груди, ругая себя за то, что не додумалась взять кофту — выскочила из блока прям так, в пижаме в большую клетку. Хорошо хоть на ногах надеты тёплые уги.

Вот же дуры! Реально верят, что зелье может сработать? Что хэллоуинская ночь обладает каким-то волшебством? Идиотки! И я такая же, раз вздумала им подыграть!

И теперь, вместо того чтобы готовится к сдаче курсовой, я брела по тёмному лесу, стуча зубами на всю округу. Реально, жутко холодно! Глупая, глупая Эля, ай-яй-яй…

Вот что я хотела доказать этим тупым курицам? Что умней? Смелей? А по факту ещё большая дура, чем они все вместе взятые.

Ещё и эта стерва — Ритка! Шарилась в моём компе! Сунула свой длинный нос туда, куда не следовало! И скопировала! Или соврала? С трудом вериться, что она знает, как это делать…

А фотоколлаж нашего ректора — всего лишь статья в институтскую газету по случаю его завтрашнего, торжественного выступления по теме "Здоровая природа — здоровые люди" — программа, в которой наш институт участвует.

Ну сохранила я парочку его фото себе… Ладно, не парочку… Ладно, смастерила огромный коллаж с его обаятельной улыбкой и офигенно-красивыми голубыми, как чистый океан по утру, глазами. Блин, не виновата же я, что он потрясающий? Такой молодой, а уже настолько влиятельный! И умный… И обаятельный… С чувством юмора… Красивый… Умный… Чёрт, последнее уже было.

Да я уверена, что каждая девочка в институте писает кипятком, если случайно ловит его взгляд…как чистое озеро на рассвете голубых глаз… просто боятся признаться, зная, что им ничегошеньки не светит.

Вот для кого нужно было варить зелье… А не для какого-то там Алекса. В последнем, кроме собственной важности и показного пафоса ничего интересного нет… А вот ректор…

И, вдруг, так нестерпимо захотелось, чтобы намешанная жидкость в бутылочке оказалась рабочей! И чтобы Он на моём пути! Прямо сейчас! Я протягиваю ему угощение, Он выпивает до дна… И всё! Мой! Р-р-р! Как завораживающе притягательно!

Я прикрыла глаза, фантазируя в деталях о том, что бы делала с ректором, окажись он в моей власти — фантазировала не стесняясь! — продолжая на автомате вышагивать в сторону общежития парней…

И как результат, во что-то вписалась.

Ну, а как иначе?

Во что-то упруго-мягкое… И тёплое, на контрасте с холодом октябрьской ночи, заставляющее замереть с наслаждением на месте… И, кажется, живое… С дыханием… Тяжёлым… Человек?!

Я зажмурилась ещё сильней, когда мои плечи обхватили чьи-то пальцы, вздрогнув, словно меня ужалила пчела. Мамочки, как же жутковастенько!

— Так-так-так, — хрипло раздалось сверху. — Студентка… Глинская. Не путаю?

Твою ж!!! Серьёзно?! Да вы издеваетесь! Да ну не может быть! Не-а… Не верю… Со мной играет воображение! Жестокую, такую, игру…

— Глинская, какого чёрта ты делаешь в парке по дороге в мужское общежитие?! Отвечай!

Твою ж, это реально он… Ректор… Никольский Родион Витальевич, собственной персоной, как по чёртовому волшебству! Что он здесь делает среди ночи?

Стоп. Он — ОН! — знает мою фамилию???

Кажется, я готова расплавиться от умиления радужной лужицей в его сильных руках…

Но эти самые сильные руки — красивые, ухоженные — меня как следует встряхнули, возвращая в реальность.

— Глинская, открой глаза и объяснись! Немедленно! И прекрати ко мне прижиматься!

— Вы тёплый, — ляпнула я, не подумав и, прикусив язык, осторожно открыла один глаз.

Никольский спрятал усмешку и строго так, с нахмуренными бровями, начал взирать на меня с высоты своего роста. Идеальный такой для меня рост — не слишком высокий, чтобы я не уставала с задранной вверх головой, но и не ровня, чтобы мы смотрелись самой красивой парой в целом мире…

— Вот, как чувствовал, что сегодняшняя ночь не будет спокойной… Хотя, если быть честным, ждал подвоха со стороны парней. И совсем не ожидал поймать девушку. Отличницу. Подающую очень хорошие перспективы в плане жажды знаний и их усвоения… Глинская, я очень разочарован. Очень-очень.

Он строго поцокал, качая головой, а мои щёки обжёг стыд, наверняка, делая моё лицо розовым, как у навоженного поросёнка…

— Я… Девочки… Не хотела… Так вышло… — лепетала я, мысленно костеря себя на чём свет стоит.

Он смерил меня строгим взглядом с головы до ног, вызывая предательскую дрожь в последних и нахмурился ещё сильней, остановив взгляд своих, как чистое, рассветное небо, глаз в районе моей гриди…

Пуговки? Расстегнулись?! Не может быть! Божечки, как неудобно-то!

Я быстро опустила голову, открыв, наконец, оба глаза и облегчённо выдохнула, обнаружив бутылочку так и прижатую к груди, а каждая пуговица в предназначенном для неё вырезе. И тут же запаниковала по новой! Он же сейчас решит, что я алкоголичка! Всё составляющие, ведь! Парк с лавочками, ночь, одиночество и бутылка!

Твою ж…

— Я не… Я не алкоголичка! — воскликнула я, поднимая на ректора глаза.

— Несомненно, — усмехнувшись, кивнул он и отпустил мои плечи, заставив покачнуться от неожиданности. Твою ж!

Он всё ещё весело улыбался, протягивая руку к моей груди, а я как завороженная смотрела на его губы… Ровные, достаточно полные, чтобы сводить с ума каждую, к чьи губам они прикоснуться в поцелуе… А потом до меня дошло к чему он тянется! Не к моей груди… к сожалению…

Тьфу ты! Совсем ополоумела!

Я осторожно отвернулась от его руки, всё сильнее сжимая пальцы на крохотной бутылочке. Ну теперь любые оправдания бесполезны, раз я так держусь за стекляшку. Вот каждой доморощенной ведьме настучу по пустой голове, как только увижу!

— Глинская, — вздохнул ректор, опуская руку. — Отдай мне алкоголь и возвращайся в общежитие. Женское. В котором тебе самое место в эту праздничную ночь.

— Не могу, — пискнула я в ответ.

— Можешь, Глинская, — вновь устало вздохнул он и настоятельно протянул раскрытую ладонь. — Если не хочешь, чтобы я отметил в твоём личном деле любовь к бунтарству и непослушанию.

Ладно. Подумаешь, бутылка с ненастоящим зельем, тем более, в противовес хорошей репутации. Выхода нет — придётся отдать.

Я отлепила руки от груди и, с усилием разжав, казалось, закоченевшие на веки веков пальцы, опустила в ладонь ректора стекляшку с мутной жидкостью.

— Вот и молодец, — похвалил меня он и кивнул за мою спину: — А теперь возвращайся, и доброй тебе ночи.

Я обречённо опустила плечи и голову и, развернувшись, побрела в обратном направлении. Вот тебе и хэллоуинская ночь, полная сюрпризов, тайн, несбыточных надежд и разочарований…

Через метра два я не смогла удержаться и обернулась на мужчину, увидев, как он медленно подносит горлышко бутылочки к своим чертовки соблазнительным губам…

— Нет! — заорала я, как ненормальная и кинулась обратно. — Не пейте!

Ректор лишь хмыкнул, опрокидывая содержимое в себя одним большим глотком.

Зашибись.

— Я продрог, как чёрт, — пожал он плечами, когда я замерла, как вкопанная в полуметре от него. — Это вам-студентам запрещено употреблять алкоголь. А я уже очень давно не студент. Бегом к себе в общежитие, Глинская!

Нормально всё. И чего я запаниковала? Поверила, что ли, в зелье? Вот балбеска-то…

Ага, сейчас такой ректор, как кинется к мои ногам, как начнёт завывать серенады о бессмертной любви к моей скромной персоне… Наивная…

Я усмехнулась своим мыслям и уже хотела развернуться, чтобы попробовать уйти во второй раз, как мои плечи повторно за эти короткие полчаса обхватили сильные пальцы:

— Не уходи, свет души моей. Пожалуйста, умоляю, останься со мной!

Э-м-м… Серьёзно?! Да вы издеваетесь!!!

Эпизод третий

— Родион Витальевич, с вами всё в порядке?

— Рядом с тобой я чувствую себя великолепно! — и посмотрел таким взглядом, своих невероятно красивых глаз, что у меня сердце замерло, распространяя волнительную дрожь по всему моему телу.

Нет, это не может быть правдой…

Ну конечно!

Тупые курицы! Решили разыграть меня? Да так жестоко! С участием ректора? И он… Он повёлся? Не может быть! Я была лучшего мнения о нём!

Я начала озираться по сторонам, ожидая в любой момент услышать лошадиный смех и увидеть довольные собой морды мымр.

— Это розыгрыш, да? — посмотрела я на ректора. — Боже! Сколько они вам заплатили, чтобы вы согласились им подыграть? С ума сойти! Вы? Не верю, что вы согласились!

Где-то в районе моего желудка начинала клокотать злость, перемешиваясь с досадой. Разве, можно так?! Ладно, эти курицы меня призирают, но ректор? Что ему я сделала плохого?

— Любимая… Не могу сосредоточиться на твоих словах — слишком сильно во мне желание коснуться твоих сладких губ… Ты позволишь?

Да… Пожалуйста… — подвисла я от его голодного взгляда на мои губы.

То есть, нет! Нет-нет-нет! Ни в коем случае!

Но было поздно.

Своими сильными руками он в мгновение ока перехватил меня за талию, прижимая теснее к своему ужасно горячему телу и поцеловал…

В груди раздулся до невероятных размеров воздушный шарик и мгновенно лопнул, сладкими волнами омывая каждую клеточку моего тела. А когда его язык чертовски властно раздвинул мои губы, проникая вглубь моего рта, я вцепилась пальцами в полы его пальто, чувствуя себя на грани потери сознания…

Твою ж! Меня целует сам ректор! Невероятно красивый, умный и самый обаятельный мужчина на свете! И плевать, что это розыгрыш… Даже высокомерно-издевательские морды тупых куриц не испортят момента, который я сохраню в своей памяти, поставив его на самую главную полку в красивой рамочке…

Жаль только, что он целует меня не по собственному желанию…

Злость вновь вскипятила кровь в моих венах, и я, собрав половой — хе, в розовые сердечки — тряпкой растёкшуюся в лужицу гордость, отлепилась от лица ректора, твёрдо уперев ладони тому в плечи.

— Эта шутка зашла слишком далеко, — выдохнула я, из-за всех сил сдерживая себя от того, чтобы её продолжить, потому что…

Потому что ректор выглядел расстроенным, а в самых красивых глазах на планете горело желание… Боже! В нём умер актёр! Причём, офигенно талантливый! И, если бы я не догадалась о розыгрыше…

— Эй! — загорланила я. — Соседушки! Выходите! И ха-ха-ха, — добавила с каплей горечи уже тише.

— Эльвира? — начал озираться ректор, теснее прижимая меня к себе. — Кого ты зовёшь? Нам разве нужен кто-нибудь ещё?

И, вдруг, его взгляд изменился. Ещё секунду назад влюблённые в меня глаза, стали настороженными и озадаченными. Ректор резко выпустил меня из объятий, одновременно делая шаг назад и поворачиваясь ко мне спиной. Я за всем этим наблюдала в полёте на бренную землю, потому что не ожидала, что отпустят, потому и оказалась своей задницей на холодном асфальте.

— Что?.. — глухо спросил мужчина, пряча лицо в своих ладонях. — Что ты дала мне выпить?! Афродизиак?! — вот тут он развернулся и вперил в меня блестящие негодованием глаза.

Блин, но они всё равно были самыми красивыми на свете, словно грозовое, голубое такое, облачко…

— Я… Нет… — залепетала я, переставая понимать что-либо.

— Боже! Ты не ушиблась, любовь моя? — подскочив ко мне, помог он мне подняться на ноги. А в глазах вновь безграничная нежность…

Ну не может же быть! Зелье?! Где эти мымры, которые развеют во мне веру в порядочность людей? Рабочее зелье? Бред! Не могу же я быть… Ведьмой?!

И тут я словила настоящий приход.

Нехилый такой флешбэк, как в каком-нибудь фильме…

И вот я уже смотрю на свою вечно-молодую бабушку глазами пятилетней девочки. Мои чёрного цвета косички забавно дергает лёгкий ветерок, а на ладошке сидит божья коровка, трепеща крылышками. Но не улетает, потому что я не хочу, чтобы она улетала… Она, словно бьётся в невидимые стенки в кружке моей ладошки…

— Да, милая, в каждой женщине нашего рода живёт волшебство. И у каждой оно проявляется по-разному. На протяжении всей жизни. Но и не каждая способна им овладеть в совершенстве… Взять хотя бы твою маму… Абсолютно бездарное существо. Ужас, сколько моих сил потрачено на неё впустую. Но ты, моя хорошая… В тебе я чувствую огромную силу уже сейчас! И когда ты будешь готова, будешь безоговорочно готова принять свою силу, тогда весь мир будет у твоих ног… Ты сможешь получать всё, что пожелаешь… Сможешь устроить свою жизнь самым невероятным образом… А не тратить задатки своей силы на очередного бестолкового муженька… Ты, ведь, гораздо — гораздо! — умнее своей матери…

— Но моя мама очень умная, — не согласилась я, переключая внимание на бабушку, отчего божья коровка мгновенно унеслась ввысь. — Она знает, как готовить самые вкусные в мире оладушки.

— Верно. Только на это ума ей и хватает. Но ты, моя внученька, ты станешь всемогущей ведьмой. Я знаю. Я это чувствую всем сердцем.

А потом она исчезла из моей жизни на долгих пятнадцать лет…

Ну что ж… Я — ведьма. Шутка ли?

Я. Ведьма.

И тут же вспомнились все мелочи, которые я сильно желала и которые исполнялись тем или иным образом.

С ума сойти! Я — ведьма!

Нет-нет-нет! Я не хочу!

— Любимая, прости, что выпустил тебя из своих рук… Мне так стыдно… Не знаю, что на меня нашло!

Я знаю. Ты вернул себе себя, но лишь на короткое мгновение.

Зельце бракованным оказалось, что не удивительно, учитывая то, кто его готовил…

Я заглянула в невероятные глаза ректора, которые смотрели на меня так, как я и не мечтала… Могу брать его тёпленького и делать с ним всё, что не пожелаю… Я же именно этого хотела дурацких полчаса назад!

Твою ж! Что мне делать? Что мне с ним делать?!

— Любимая, ты сердишься? Умоляю, прости меня!

И ректор — сам, мать его, ректор! — падает передо мной на колени, обнимая мои бёдра и смотрит снизу умоляющим взглядом.

Вот так я попала…

— Мне нужно кое-кому позвонить.

Эпизод четвёртый

— Ты меня простила, любовь моя?

— Да. Конечно, да. Только поднимись с колен, — взмолилась я, помогая ему подняться.

Его лицо озарила совершенно сбивающая с ног улыбка, учащающая моё сердцебиение. Он нежно коснулся моих скул своими теплыми ладонями и заглянул в глаза, напрочь лишая меня возможности думать… Я опять залипла на его очаровательных глазах… Я буквально превратилась в один оголённый нерв, чувствуя себя покорной мышкой во власти удава…

Кое-как нашла в себе силы, чтобы напомнить самой себе, что ведьма здесь я, а соответственно и главная тоже я. Плюс нехило так отрезвляло, осознание, что это действие зелья, а не его настоящие чувства.

Р-р-р… Как же невыносимо жаль!

Видимо, мало во мне от настоящей ведьмы, раз я не хочу пользоваться властью. Хотя, хочу. Конечно, хочу. Но не буду. И точка!

Я убрала его руки от своего лица и строго так сказала:

— Стой смирно.

Невероятно! Ректор поджал губы, но мой приказ выполнил, выпрямив спину и сложив руки по бокам.

Отлично. А я пока подумаю.

В общагу возвращаться не буду, наверняка, эти курицы ещё отмечают Хеллоуин. Блин, но та-а-а-ак соблазнительно привести к ним ректора и показать им, что он меня "любит". Типа, выкусите, стервы! И в закат… Пафосно так, таинственно.

Ладно. Отставить. Где же мне добыть телефон?

Ректор! Ну точно! Наверняка, у него есть телефон! Глупая, глупая Эля…

— Радион…Витальевич, можно ваш телефон, — когда он был таким спокойным, непроизвольно хотелось вернуться на официальное общение, хотя, секунду назад я отдавала ему приказы.

— Для тебя всё, что захочешь…

— Любовь моя и бла-бла-бла, — не удержала я себя от сарказма. — Телефон, пожалуйста?

Ректор достал из кармана пальто девайс и протянул его мне, пытаясь поймать мой взгляд, но я старательно отводила глаза. А то снова попадусь на удочку его чертовски соблазнительного обаяния.

Разблокировала не дешёвенький такой смартфон, отметив про себя, что он как раз и может позволить себе шиковать и разочарованно простонала, потому что зарядка у телефона была на нуле. Я прям увидела абстрактную, маленькую ручку — почему-то нарисованную, в такой белой перчатке на три пальца — печально махающую мне на прощание. И экран потух.

Твою ж!

Ладно. План Б.

— Пойдёмте, — бросила я ректору, проходя мимо. А могла и промолчать, потому что он и без моего приглашения, поспешил за мной, как какая-нибудь ручная собачонка. Дела-а-а…

Уже на входе в общежитие парней, я поняла, что чего-то не хватает. Учащённого дыхания рядом. Обернулась и увидела, как ректор вновь схватился за голову.

Может, действия зелья заканчивается? Может, оно и не долговечное вовсе, как я себе тут надумала? Хоть бы — хоть бы — хоть бы!

— Родион Витальевич? — осторожно спросила я, приблизившись.

— Что со мной твориться? — прошипел он, не разжимая пальцы в своих волосах. — Почему я делаю то, что делаю? Почему не контролирую себя?!

— Но вот сейчас же контролируете, — возразила я.

— Надолго? — сверкнули яростью глаза. — Я боюсь пошевелиться, Глинская! Что ты со мной сделала?

— Ничего такого, что я не могла бы исправить! Честно-честно! И, вообще, не я виновата… Это всё девочки со своим колдовским зельем.

— Что за вздор?! Всё, Глинская — я ухожу!

И он развернулся и реально пошёл! Не знаю, что я чувствовала сильней, то ли радость, что всё закончилось так быстро и без серьёзных потерь, то ли разочарование оттого, что увидеть влюблённость в его глазах мне больше не светит.

Или светит?

Ректор остановился так резко, что я испугалась, что он на что-то налетел. Развернулся и, увидев меня, улыбнулся во всю ширь своего лица:

— Любимая! Я кажется опять не в себе!

Это ты верно подметил. Я вздохнула и открыла тяжёлую дверь. Почти сама, так как ректор в мгновение ока подбежал ко мне и учтиво придержал её для меня. Я удержала себя от реверанса и осторожно заглянула в окно коменданта. Хотя, вот зачем мне осторожничать, если со мной ректор, правда?

— Родион, — зашептала я на ухо ректору. — Подыграй мне, ладно? Если старикашка спросит куда это мы направились, ответь, что у нас важный вопрос к одному из жильцов, который не терпит отлагательств. Окей?

— Для тебя, лю…

— Вот и отлично, — закрыла я ему рот ладошкой. — Пошли.

Я гордо выпрямила спину и направилась вверх по лесенкам и дальше, мимо окошка коменданта.

— Родион Витальевич, вы ли это? Со студенткой? Что-то произошло? Родион Витальевич?

Родион Витальевич не реагировал, замерев столбиком рядом со мной и пожирая меня буквально-таки голодным взглядом. Я закатила глаза и дернула рукав его пальто, кивком головы давая знак, чтобы он проговорил заготовленный ответ.

— Но, люби…

— У нас срочное дело, — повысила я голос, заглушая голос ректора, — к одному из жильцов. Правда же, Родион Витальевич? — прошипела сквозь зубы, сильнее дергая его рукав.

— Да-да! Не терпящее отлагательств, — подтвердил он, не оборачиваясь и явно ожидая от меня похвалы.

С ума сойти.

Я вновь закатила глаза, и, пока старикашка не очухался, потащила ректора дальше, скрывая нас обоих за поворотом.

На этаже комнаты, в которую я направлялась нас ждал не очень приятный сюрприз. Алекс и его вечные прилипалы… И мимо них не пройти не замеченными. Чёрт! Похоже, они во всю отмечали праздник, попивая алкоголь из горлышек бутылок и хохотая на весь этаж.

Я быстро завела нас с ректором обратно за угол и тут же была схвачена за плечи и прижата спиной к стене. Уже хотела досадливо цокнуть, предполагая, что ректор намерен завести свою шарманку про желание ощутить вкус моих сладких губ, но увидела разъярённую, метающую молнии, тёмную синь глаз.

— Глинская, сейчас же объясни, что со мной происходит?! — прошипел ректор сквозь зубы.

— Боюсь, вы не поверите.

— Это решать буду уже я.

— Ну-у-у… Я, скорее всего, ведьма. А вы выпили зелье с моей кровью. Приворотное зелье.

— Это хэллоуинский розыгрыш? Что за препараты были намешаны в напитке?

— Я тоже так по началу думала, но увы…

— Эльвира, — устало выдохнул он и посмотрел так просительно: — Прекрати это. Пожалуйста!

— Я не знаю как! В этом-то и дело.

— С меня хватит, — отпустил он меня, делая шаг назад. — Что бы это ни было, пора закончить! Я ухожу.

— Вы уже пробовали, помните? — крикнула я его спине, отчего его плечи напряглись. — Потерпите. Я обещаю найти способ закончить этот фарс. Просто постойте здесь, хорошо? Я сейчас вернусь.

Не дожидаясь того, что он ответит, я вышла из-за угла и громко зашикала:

— Шухер! Ребят, сюда поднимается ректор! Предлагаю, как можно скорей разойтись по своим комнатам!

— Ой, а кто это у нас здесь? Я уже заждался, — расслабленно, скорее всего, даже и не услышав то, о чём я говорила, поднялся со своего места Алекс и насмешливо посмотрел на меня: — Отличная пижамка. Но на мой вкус, шибко ханжеская. Разве, в таком наряде идут вручать приворотное зелье?

И весь рой этих придурков громко заржал.

Ну конечно эта стерва предупредила, что стоит меня ожидать, чтобы лишний раз унизить и поиздеваться. Дура!

— Я не… Вы меня не слышали? Сюда…

— Ш-ш-ш, детка, — непозволительно близко ко мне оказался Алекс, — я могу себя пересилить и поиграться с тобой без всяких зелий… Ты только хорошо меня попроси…

Меня мутило от аромата алкоголя, впрочем, как и от него самого, такого в себе всего уверенного.

— Вот так, детка, давай, попроси, — он обхватил меня за талию и почти коснулся своим корявым носом моего, но тут меня мягко схватили за плечо и отодвинули.

В голубых глазах явственно читался вопрос и уязвлённое самолюбие. Вернулся мой котик.

— Родион Витальевич, прикажите им всем вернуться в свои комнаты! — скрестила я руки на груди, награждая каждого превосходящим взглядом. — И скажите, что издеваться над людьми не прилично!

— Они издевались над тобой, лю…

— Да-да! — крикнула я, наступая на начищенный до блеска ботинок ректора.

— Негодяи! — воскликнул он. — Разве, можно обижать такой чудесный цветок жизни?

Твою ж! Кажется, каждый из парей озадачено приподнял одну бровь. Чёрт!

— А теперь отправь их всех по комнатам! — прошипела я ректору.

— Сейчас же расходитесь по комнатам! Глаза бы мои вас не видели!

— Валите! — крикнула я, видя, что никто и не пошевелился. — Иначе, я поимённо перечислю каждого, когда Родион Витальевич будет вносить в ваши дела заметки о пьянстве в общежитии!

И вот тут они уже зашевелились, через пять минут освобождая нам дорогу.

Я за руку провела ректора в конец коридора и постучала в дверь.

— Эля? — удивлённо произнёс Рома, открыв дверь и тут же продолжил: — Нет-нет, стой. Появился вопрос поинтересней. Родион Витальевич?!

Эпизод пятый

— Не-е-ет, — произнёс страшным голосом Рома. — Ещё интересней! Почему он смотрит на тебя, словно ты центр его вселенной?

— Потому что она и есть центр моей вселенной, — проворковал ректор, а я, закатив глаза, толкнула дверь, а заодно и Ромку, и прошла вглубь комнаты.

Ромка был единственным нормальным человеком в этом рассаднике пафоса и себялюбия. Мы с ним сошлись на любви к точным наукам. И он гораздо превосходил меня в знаниях, несмотря на то что я была той ещё "заучкой".

Жил он с соседом, который вечно находился под действием каких-то таблеток, так что за конфиденциальность происходящего я не переживала.

— Ром, мне срочно нужно позвонить. Будь добр одолжить телефон?

— Серьёзно? Думаешь, я стану тебе помогать, пока не узнаю, что происходит? Да я весь горю от любопытства!

— А я от любви к тебе, свет души моей! — вставил свои три копейки ректор, упоительно нежно обняв меня со спины.

Чёрт. Это чертовки — чертовски! — приятно, что я даже глаза прикрыла от удовольствия, а моя макушка уже была на пути к его твёрдому плечу…

— Глинская?

— Да! — встрепенулась я, как ужаленная и быстро отскочила от ректора. — Стойте смирно!

Родион вновь поджал губы и расстроенно так заглянул мне в глаза своими красивыми. У меня сердце сжалось от умиления… Ну котик же! Самый настоящий!

Так, Эля, не отвлекаться!

Я взяла себя в руки и посмотрела на Рому, у которого глаза уже находились на лбу.

— Это долгая история, Ро-о-ом, — протянула я и сложила ладошки в просительном жесте: — Обещаю тебе всё рассказать, когда сама до конца в ней разберусь. Дай телефон? Пожалуйста?

— Ручной ректор. Офигеть, — тихо восхитился он, доставая телефон из заднего кармана своих джинсов и вкладывая его в мою ладонь.

Я облегчённо выдохнула и подошла к затихшему по моему указанию мужчине. Взяв его ладонь в свою, я провела его к диванчику и усадила, строго наказав:

— Сидите здесь, пока я не вернусь.

— Но… Любовь моя, я не хочу расставаться…

— Обещаю, я ненадолго.

— Для меня даже секунда без тебя грозит смертью…

— О-о-о… — закатила я глаза. — Всё. Просто сидите здесь и не умирайте!

— Это треш… — выдохнул Рома у меня за спиной. — Что ты с ним сделала? Был же нормальный, адекватный чувак! А тут, вдруг, жизни без тебя не представляет. Без тебя! Ладно бы, ты была, как Анджелина Джоли…

— Пригляди за ним, — бросила я диванному критику, показав средний палец и скрылась за дверью ванной комнаты.

Моя дорогая и горячо любимая бабуля отвечать на звонок не спешила. Пришлось набирать её номер три раза перед тем, как я услышала недовольное "Алло?"

— Бабуль, — выдохнула я.

— Эльвира? Детка моя, почему ты не спишь в такое позднее время?

— Ну как бы тебе объяснить… Может быть, потому что я — ведьма? — последнее предложение я прорычала.

— Ох! Силы? Ты их обрела? И ночь-то какую чудесную выбрала! Подсознательно? Я всегда знала, что ты будешь о-о-очень могущественной ведьмой, внучка!

— Нет у меня никаких сил! Я лишь… Я лишь случайно приворожила к себе ректора!

— То есть, ты всё ещё девственница? — скептически вздохнула она. — Тогда поторопись! Ночь — идеальная для получения сил!

— Причём здесь?.. Ба! Расскажи мне, как его расколдовать?!

— Расколдовать? Но зачем?

— Что значит — зачем? Я, конечно, мечтала о его любви… Но, блин, не таким способом!

— Детка, я перестаю тебя понимать. Ведьмы используют приворотное зелье, чтобы что-то получить от мужчины. В твоём случае это силы. Так зачем же тебе его расколдовывать?

— Что?.. — она меня путает! — Ты слово "случайно" не услышала? И, вообще, если бы не эта случайность, я бы… Ба? Я, что, реально, ведьма?! Не могу в это поверить… — я проскользила спиной по кафельной стенке, усевшись на пол.

— Да, внучка, ты — ведьма. Я же тебе рассказывала.

— Пятнадцать лет назад? Ты издеваешься?

— Прости. Я зря понадеялась на твою мать. В который раз сглупила. Расскажи мне по порядку, что случилось, и я постараюсь тебе помочь.

Я рассказала ей всё с самого начала, закончив обречённо:

— Как долго может продлиться действие зелья? И как можно его снять, ну не знаю, допустим, прямо сейчас?!

— Так. Что мы имеем: Велесову ночь, околдованного мужчину и возможность получить силы…

— Ба? — перебила я её. — Почему, после всего рассказанного, я слышу в твоём голосе торжество?

— Детка! Всё, ведь, сложилось идеально!

— Ничего идеального не вижу! — рыкнула я. — Человек не по своей воле ходит за мной хвостиком и признаётся мне в вечной любви. В ненастоящей! Он сам на себя не похож! Ба, как долго длиться действие зелья?!

— Не знаю… Вечно? Ну то есть, — поправилась она, услышав мой судорожный вздох. — До тех пор, пока его действие необходимо ведьме.

— То есть расколдовать его можно? — обрадовалась я.

— Да, дорогая, но я настаиваю на том, чтобы ты воспользовалась возможностью… Хотя… тебе придётся ею воспользоваться, если хочешь снять приворот.

— Что ты имеешь ввиду под возможностью?

— Детка, ты всё ещё невинна, соответственно не обладаешь всеми силами, которые находятся в твоём резерве. А, чтобы снять приворот нужны силы. Получить их можно только, лишившись невинности, с человеком, который тебя любит и который вызывает в тебе самой хоть каплю симпатии. Поэтому, милая, ректор подходит идеально! И, знаешь, у нас — у ведьм, редко случаются случайности. Подразумеваю, что сегодняшние события вызвало твоё ведьмовское подсознание. Твои силы жаждут высвободиться!

— Стой-стой-стой! Мне показалось или ты сейчас предложила мне переспать с ректором?!

— Да, детка! Пора!

— Боже, нет! Ни за что! Секс с…ректором?! Не-е-ет! Может, есть способ ему помочь без моих сексуальных услуг?!

— Детка, я повторюсь: привороты одни из самых сильнейших заклятий. Особенно те, что на крови самой ведьмы. В твоём случае даже помощь другой ведьмы не возымеет эффекта. Только ты сама.

— Но… Но я не могу переспать с ректором… Ба, ты уверена, что силы можно получить только таким способом? — очень таким низким способом…

— Что тебя смущает? Чувственность в крови у ведьм, мы созданы, чтобы быть любимыми… Пусть, ты шокирована — спасибо твоей недалёкой матери — и тебе нужно время всё принять и осознать. Жаль, конечно, упускать такую ночь… Но, раз так вышло, переспи с ним, когда будешь готова.

— А ректор всё это время будет ходить за мной хвостиком?

— Зато привыкнешь к нему, — я слышала улыбку в её голосе, а вот мне хотелось реветь в голос.

— Ба… Я не могу ждать. У него завтра важное выступление перед всем институтом. Я не хочу быть той, кто испортит его жизнь…

— Вот видишь, детка? Не бывает у нас случайностей. Прими свою судьбу в эту ночь всех святых.

Я молчала и грызла ноготь указательного пальца левой руки. Твою ж! В голове не укладываются всё эти ведьмовские штучки… Зачем та-а-ак усложнять получение сил? Вот зачем? Да и не нужны они мне вовсе! Я просто хочу вернуть всё, как было. Всего-то!

— Ладно, — тяжело вздохнула я. — Допустим, я пере… получу эти дурацкие силы. Как мне быть дальше? Как снять приворот?

— О! Тут всё просто. Шепнёшь ему на ухо отворотное заклятье.

— Ты знаешь такое?

— Конечно!

— Скинь текст на мой телефон, ладно? — повторно тяжело вздохнула я.

— Как скажешь, детка. Уверена, ночь будет незабываемой! Позвони мне завтра! Хотя, нет. Я сама приеду к тебе в гости!

— Бабуль, ты прости, но меня жутко бесит твоя радость. У меня тут, между прочем, жизнь рушиться. Моя такая привычная, спокойная жизнь.

— Не нагнетай, милая. Лучше подумай о перспективах! Всё у тебя будет замечательно!

— Угу. Ладно, бабуль, пошла искать презерватив. Жду смс.

Эпизод шестой

— Вот так я и узнала, что я — ведьма, — печально завершила я свой рассказдля Ромы, сидя в тёплых объятиях ректора. — Всех правил не знаю, как и то можно ли об этом кому-нибудь рассказывать. Но порчу на тебя наведу, если кому-нибудь ляпнешь, — выразительно покивала я его совершенно обалдевшему виду.

— Глинская, — выдохнул он, потирая лицо ладонью, чтобы прийти в себя. — Я человек прагматичный и в эту херь с волшебством верю с трудом. Но и, как человек с глазами не могу отрицать то, что вижу… Это жесть, Эль… Что будешь делать с ректором?

— Расколдовывать, конечно, — я давно почувствовала, что Родион, словно притаился, а на моих последних словах его руки буквально на секунду напряглись. Я подняла на него глаза, и он тут же отвёл свои, но лишь на мгновение, а затем сильнее прижал меня к своей груди и улыбнулся обаятельно, возвращая ко мне полные любви глаза.

Приходил в себя? И промолчал? И даже рук не убрал? Интересненько…

— Как? — вернул моё внимание Рома.

— Способ есть. Но не проси меня вдаваться в подробности. Я верну ректору самого себя, — пообещала я и добавила тише самой себе: — Чего бы мне это не стоило…

— Когда? — спросил Рома и заржал: — Представил, как он завтра с кафедры будет вещать о твоей красоте и о том, как невыносимо сильно любит тебя.

— Мне не стыдно рассказать об этом каждому! — подал голос в-ректор (влюблённый ректор) — Пусть все знают, как мне несказанно повезло найти такой чудесный цветок жизни!

Рома заржал ещё громче, а с меня хватит. Я резко встала с места:

— Иди ты! И мы пойдём. Вставайте, Родион…Витальевич.

Мы с ректором покинули блок Ромы под истерический хохот последнего.

В коридорах было тихо, комендант сопел на посту, уютно устроившись в мягком кресле, так что общежитие парней мы покинули не заметно. Осталось так же не заметно проникнуть в женское. Не хотелось бы ставить под сомнение репутацию ректора… А наша Василиса Лаврентьевна не отличается молчаливостью… И отмазка в роде важного дела для неё будет значить ровным счётом ничего.

— Значит, ведьма, — тихо раздалось сбоку, когда мы шли по парку. — И ты об этом не знала…

— Трудно поверить, да? — обняла я себя за плечи, в попытке согреться. За то время, пока мы были у Ромки на улице похолодало ещё сильней. — Я сама немного в шоке, но не могу не признать, что всегда чувствовала, что со мной что-то не так.

— Что-то не так, — усмехнулся он, а затем я поняла, что он остановился.

Обернулась и увидела, как он снимает с себя пальто. Твою ж! В-ректор решил устроить ночной стриптиз в антураже леса и полной луны? Но его глаза смотрели на меня глазами н-ректора (нормального ректора), а раздевание окончилось на пальто, которое он накинул мне на плечи.

— Спасибо, — шепнула я, покраснев.

— Не принимай на свой счёт, Глинская, — возобновил он движение. — Что бы это ни было — это не мои чувства, не то, что бы я хотел делать. Будь моя воля, меня бы здесь уже не было. Как и тебя в моём учебном заведении.

В меня, словно грязь кинули. Ну конечно! Я же специально ведьма! Специально это всё придумала! Специально встретила его на своём пути! Заставила выпить это чёртово зелье! Да как он смеет, вообще?! Это мне предстоит отдать свою невинность человеку, который её не хочет! Я тут жертва! Да!

Я сжала зубы и зашагала быстрей. Не замёрзла бы, как ледышка, кинула бы его пальто ему же в рожу. "Не принимай на свой счёт"! Что вы, что вы!

— Любовь моя, подожди меня!

Тьфу ты! Скорее бы закончить этот бред!

Я постаралась сосредоточиться на желании того, чтобы нашей комендантши не было на месте. Так что не знаю, было ли это случайностью или воздействием моей силы, но до моего блока мы дошли без помех. Заглянула в гостиную — никого. Дрыхнут уже, наверное, эти мымры, налакавшись своего элитного пойла. Я бы тоже выпила, если быть честной. Не каждый день лишаешься девственности не по любви, как всю жизнь мечтала, а для получения сил, которые и нужны-то всего на один раз.

Я провела ректора в свою комнату и приказала ему сидеть тихо, а сама отправилась к комоду в гостиной, у которого был "ящик общего пользования". Там местные курицы держали косметику, которой не прочь делиться, прокладки и…презервативы. Недолго думая, я ещё и прихватила бутылку дорогого вина, выставленную в стеклянном стеллаже, как знак собственной значимости стервой-Риткой. Попрошу потом новоявленного отчима подогнать денег, чтобы вернуть долг, ну или наколдую такую же бутылку, раз стану всемогущей ведьмой. Му-ха-ха.

Меня начинало подташнивать от всей этой ситуации, а тело сковывал мандраж. Неужели, и правда, нет другого выхода?

Вернувшись в комнату, я всучила вино и штопор ректору, а сама нашла свой телефон. Прочитала сообщение от бабушки, и тут меня осенило! Вдруг, я настолько сильна, что и без всего запаса сил могу отменить приворот? Зелье же подействовало! Пусть и со сбоями, но всё же… В любом случае, попробовать я обязана.

Я подошла к ректору, поставила на тумбочку протянутую мне и открытую бутылку вина, обхватила его за шею и, чуть наклонив к себе, горячо прошептала ему на ухо две строчки. И замерла. Я буквально не шевелилась и не дышала, всем нутром желая, чтобы отворот подействовал. Наверное, я за всю жизнь ничего так сильнее не хотела, как этого.

— Любимая, я… я не понимаю… — расстроенно так прошептал в-ректор.

— Ну что ж, мой котик, — тяжело вздохнула я. — Придётся мне с тобою переспать… Только выпью для начала, ты не против?

Я нервно хохотнула и потянулась за бутылкой, следом делая внушительный глоток. А ничего такое вино, вкусное. Сделала ещё один глоток. Потом ещё и ещё…

— Любовь моя, — аккуратно забрав у меня бутылку, шепнул в-ректор, затем нежно обхватил ладонями мою талию и притянул к себе. — Я невыносимо сильно хочу слиться с тобой в единое целое… Стать одним дыханием. Обрести одну на двоих вселенную…

Ну-у-у, можно попробовать себя уговорить поверить… Тем более, когда он смотрит на меня та-а-акими глазами, что купиться плёвое дело.

Но кого я обманываю? Не принимать на свой счёт у меня в крови.

Бли-и-и-ин!

— Переспать?! — взревел мужчина, заставляя внутренне сжаться от страха.

— Н-ректор? — пискнула я, отскакивая к стене. — Тише, пожалуйста, а то разбудите девочек.

— Ты в своём уме, Глинская?! — прошипел он, прожигая меня свирепым взглядом. — Я не сплю со студентками! Тем более со студентками — ведьмами! Ты для этого меня опоила? Так?!

И, вновь, этот плевок в душу, поднимающий во мне бурю негодования.

— Ну конечно для этого! Как ещё мне такой незаметной и ничтожной привлечь внимание такого великолепного, почти недосягаемого со своего-то роста самомнения мужчину?! Только так! Опаивая! Меня же жутко прикалывает мысль лишиться девственности с тем, кто меня не хочет! Тащусь, прям, от неё! Сидела тут, долгими ночами, думала, как бы провернуть такой манёвр, чтобы затащить в постель самого, мать его, ректора! Знаете, что? Плевать мне на ваше завтрашнее выступление! Плевать на вашу репутацию! Таскайтесь за мной хвостиком хоть до конца ваших дней! Ясно?! Не буду я с вами спасть, чтобы помочь!

— Эльвира… — поражённо произнёс ректор и опустился на кровать, словно лишился всех сил. — Я не… Я не понимаю… Ты должна переспать со мной, чтобы расколдовать? Так что ли? Ты уверена, что нет другого способа?

— Теперь, да, — язвительно бросила я. — Мне нужны силы, а силы ведьма — ха-ха — может получить только через постель.

— Боже… — спрятал он лицо в ладонях. — Ты ещё и девственница… Боже…

— Угу, та самая девственница, на которую вы бы и не посмотрели, будь всё нормально. А тут придётся с ней переспать, чтобы вернуть себе себя. Какая ирония, да, Родион Витальевич? Плохая, плохая ведьма.

— Хватит язвить, Эльвира. Я не хотел тебя обидеть. Просто это всё в голове не укладывается. Пойми меня тоже.

— Я-то, как раз, понимаю, — более-менее успокоившись, вздохнула я и села с ним рядом. — Тяжело вам. Мне вы хоть капельку нравитесь. Ну то есть, — тут же оговорилась я. — Так же, как и любой другой девчонке в институте. Вы, типа, идеал для каждой. И хороши именно тем, что недосягаемы. Ну по крайней мере, так дело обстоит со мной. А вам… Вам не по своему желанию придётся спать с дурнушкой, которую по воле злого рока встретили в лесу.

Н-ректор рассмеялся, а затем заглянул мне в глаза:

— Ты не дурнушка, Эля. Не думай так о себе, — он коснулся тёплой ладонью моей щеки и продолжил шёпотом: — Ты очень добрая, несмотря на то что ведьма, — усмехнулся он, весело ему. — Н-ректор? Что это значит?

— Нормальный ректор, — усмехнулась я в ответ. — В-ректор — влюблённый. Это я так разделила для себя ваше раздвоение личности.

— А ты забавная, — хмыкнул он. — Не только умная…

Мы молчали, наверное, минуту, напряжённо всматриваясь в глаза друг друга. И я оказалась слабачкой. Потянулась к нему, без задних мыслей и поцеловала. Сама! Н-ректора! Да я, вообще, без тормозов!

Эпизод седьмой

Он не оттолкнул меня, как я предполагала, а замер на секунду, затем скользнув ладонью на мой затылок и углубляя поцелуй. И вот тут я поплыла… Ощущения были на столько упоительно-сладкими, что казалось будто бы так и нужно. Словно это нормально — целоваться именно с этим мужчиной… Словно я жила лишь для того, чтобы прийти в этот момент. Быть в этой точке здесь и сейчас.

А затем всё изменилось.

Мне не нужно было открывать глаза, чтобы убедиться, что целует меня уже не н-ректор, а в-ректор. Его дыхание участилось, руки стали властней, напор сильней.

Но что уж… Деваться-то всё равно некуда.

Я позволила уложить себя на подушку и улечься ему сверху. Его горячие пальцы проникли под верх моей пижамы и сжали кожу на талии, выбивая из меня воздух вместе со стоном.

И я начала ощущать. Ощущать ту самую чувственность, о которой мне сказала бабушка…

Кожа буквально плавилась в тех местах, до которых дотрагивались губы или руки Родиона. Кровь в моих венах бурлила, приливая к одному конкретному месту. А в голове пульсировала единственная мысль, испепеляя дотла остальные.

Хочу его…

И я отпустила себя… Наслаждалась каждым его движением, каждой лаской, каждым звуком…

А когда мы оказались — не представляю как, не спрашивайте — нагими. Он и я. Абсолютно голыми… Когда его горячая кожа обожгла мою, задыхаясь, я услышала это…

Какой-то призрачный звук в самой голове. Он вроде и звенел и вроде нет. Он волновал и в тоже время успокаивал. Он пел без слов… Он, словно был и его не было… Он звал меня к себе…

Невероятно…

— Любовь моя, ты готова? — прерывисто спросил в-ректор, заставляя меня открыть глаза и окунуться в его затуманенную страстью синь глаз. А затем туман рассеялся: — Я постараюсь быть аккуратным, Эль.

Он развёл рукой мои ноги и, не отпуская мой взгляд своим, начал медленно растягивать меня там. Где томилось, скручивалось и ждало именно этого растяжения…

Я затаилась, ожидая боли — я знала, что она должна быть — но, возможно, у ведьм всё наперекосяк.

Да, я задохнулась, закрывая глаза, но от охватившего меня всю наслаждения! Оно, словно наполнило каждую клеточку моей кожи, заставило звенеть каждый мой нерв, щекотало в груди лопающимся мыльными пузырьками и уносило моё сознание ввысь, к силе, что взывала меня, несколько минут назад…

Я ощущала её нарастающую мощь с каждым движением мужчины, с каждым его толчком в меня. И я принимала её, вбирала в себя, чувствовала её! Каким-то непостижимым образом я знала о ней теперь всё…

И все события этой ночи, вся моя жизнь, вдруг, обрели смысл.

Я — ведьма!

И вместе с этим осознанием, тот накал, что я ощущала внизу живота одновременно с другими чувствами, отпустил меня из своих тисков, взрывая меня, как часовую бомбу на мелкие, обжигающие осколки…

Я сгорела на костре страсти, чтобы восстать из пепла уже полноценной собой.

Я открыла глаза и увидела лицо в-ректора. Он был доволен, наслаждался не меньше меня, а то и больше, опять же наблюдая моё удовольствие, благодаря его действиям. Такая искренне-ненастоящая любовь… И пора его освободить от её власти.

С усилием перевернув нас, я оказалась сверху и села, за плечи притягивая его к себе ближе. Обняла за шею и, скользнув губами по его щеке, прижалась к уху, следом выдохнув:

— В своей силе твою любовь сохраняя, На волю я тебя отпускаю…

Плечи и шея ректора напряглись и тут же расслабились. Я определённо знала, что действие зелья закончено, но не знала, как смотреть в глаза настоящему ректору…

— Получилось? — выдохнул он мне в шею.

— Да, — вытолкнула я слова из горла, потому что отчего-то хотелось плакать. — Вы свободны Родион Витальевич.

Я отлепилась от него и забралась под одеяло, повернувшись к мужчине спиной. Не хочу видеть его сожалеющий взгляд.

— Тогда… — покачнулась кровать оттого, что он встал. — Я пойду… Завтра тяжёлый день… У нас обоих. Я же точно смогу уйти в этот раз? — попытался он пошутить.

— Точно, — хмыкнула я, пытаясь не разреветься, пока он здесь.

— Эля… — коснулся он моего плеча, заставляя меня вздрогнуть. — Спасибо тебе.

— Угу. Идите уже. Мне нужно побыть одной.

— Да… Прости, да.

И когда дверь тихо затворилась, я дала волю слезам, что сжимали моё горло и жгли обидой грудь.

***

Проснулась я по утру офигенно отдохнувшей и полной сил… Не простых! Ведьмовских! Мне было та-а-ак кайфово, как никогда раньше! Совершив все утренние процедуры, я достала из мусорного ведра свою курсовую по делопроизводству и одним щелчком пальцев вернула ей нормальный вид. Я крутая, правда? Я мега-крутая!

Взгрустнулось мне лишь тогда, когда я тем же способом удалила свою кровь с простыней. Да и грустила я не больше секунды. Всё-таки ночь всех святых прошла для меня потрясающе!

А ректор?

Ну будет мне стыдно смотреть ему в глаза, и я считаю очень удачным то, что он сам в мои смотреть не будет. Полагаю, он постарается забыть эту ночь, как страшный сон. Или даже именно в этом себя и убедит. Не тот у него склад ума, чтобы безоговорочно верить в волшебство.

И тут дверь в мою комнату распахнулась без предварительного стука.

Ну конечно — Маргарита.

— Да как ты только посмела взять моё вино, дворняжка?!

Я смерила её холодным взглядом, заставив тем самым словно сжаться под его действием и чётко, по буквам произнесла:

— Меня зовут Эльвира. Запомнила?

— Да.

— Отлично. А теперь иди, занимайся своими делами. Вино верну, не переживай, — я чуть взмахнула рукой, выпроваживая её из комнаты и улыбнулась, довольная собой.

Быть ведьмой кайфово!!!

Я позвонила бабушке и убедила её не ехать ко мне, заверив в том, что приеду сама на все выходные и в отличном расположении духа отправилась получать знания.

Первая половина дня пролетела незаметно, но ближе к четырём часам я начала ощущать предательское волнение, вызванное тем, что необходимо идти на выступление ректора.

Актовый зал постепенно заполнял поток студентов и преподавателей, я сидела с краю, ближе к выходу, уговаривая себя не сбегать, как позорная трусиха.

Всё-таки я сама радею за эту программу и пропускать выступление ректора из-за маленькой такой неловкости, что между нами произошла, было бы по меньшей мере, глупо.

И вот он появился в зале, заставляя моё сердце замереть и тут же отправиться скакать галопом, занял кафедру и осмотрел своими ужасно красивыми глазами зал… На мне его глаза задержались всего на секунду, как и на любом здесь присутствующем. Вот так вот. Я — страшный сон, не вызывающий желания уделять ему особого внимания…

И опять эта горечь в груди…

Она мешала сосредоточиться на его речи, с каждой секундой разрастаясь и намереваясь поглотить меня полностью. Я уже не смотрела на его красивое лицо, думая лишь о том, как бы не сорваться и не убежать от сюда, смоля голову.

И, наконец, как долгожданный дождь среди пустыни, в моё сознание ворвались аплодисменты.

Я тут же встала с места и поспешила из зала.

Но не успела я дойти и до конца коридора, как услышала насмешливо брошенное мне в спину:

— Ведьма, к ректору!

Сердце гулко стучало где-то у меня в ушах, когда я развернулась на голос и увидела улыбающегося Родиона…Витальевича.

Он тут же развернулся и направился в противоположную от меня сторону, догадываюсь, что в свой кабинет, не сомневаясь, что я пойду следом. И я пошла.

Ректор ждал меня и, пропустив вглубь комнаты, закрыл за мной дверь.

— Знаешь, Глинская… Я не сплю со студентками, но что-то мне подсказывает — может быть, инстинкт самосохранения — что для студенток-ведьм я должен сделать исключение.

В нотках его голоса звучал смех, и он бальзамом удовольствия заглушал горечь в груди.

— Это совсем не обязательно, Родион Витальевич, — усмехнулась я. — Для одной такой вы уже свою роль сыграли.

— Которую? — выдохнул он мне в ухо, вызывая мурашки на коже и развернул меня к себе, обняв за талию. — Влюблённого ректора? А что, если я возьму на себя роль влюблённого мужчины?

— Добровольно? — улыбнулась я, тая, как сахарная вата в его горячих руках. — Я согласна. Посмотрим, как вы справитесь.

— О, я буду стараться из всех сил, — улыбнулся он, а затем его взгляд обжог, и в моей груди, взывая огонь: — Прошлая ночь была безумной, Эльвира… Но я бесконечно рад, что она свела меня с тобой… — и, наклонившись, Родион коснулся моих губ своими, теми, что способны сводить с ума каждую.

Что, собственно, я и сделала — с наслаждением сошла с ума…

31.10.2019 г.

Конец