Война [Евгений Александрович Шепельский] (fb2) читать постранично

Пролог

I.

Итак, карета везла меня на встречу с владыкой дэйрдринов. В глаза мои закапали сок белладонны в достаточном количестве, и я ослеп. Нет, полная тьма не наступила — я видел очень мутные, колышущиеся тени, похожие на призраков снов. Две тени по бокам — это битюги-охранники, и еще тень — на другой лавке, я мог бы достать ее носком ботинка, если бы меня не связали. Это юркий прощелыга, очевидный координатор, доверенное лицо великого прозреца.

Я видел лишь тени. В соке белладонны содержится атропин — его раньше закапывали прямо на зрачки, чтобы смотреть глазное дно на предмет разных патологий. Атропин вызывает мидриаз — расширение зрачков, от чего все вокруг делается как в тумане. Даже я, неуч, помню со школы — водили меня к окулисту в свое время, очки он мне выписывал, было дело, а я, вундеркинд, живо интересовался, что это со мной делают и как это называется.

Сейчас я уже не особенно боялся. Еще пару недель назад, в ранние моменты вживания в этот мир, страх был бы в разы сильнее, он бы накрыл и обездвижил. Теперь же, сполна усвоив психологию местных силовиков, я понимал — раз не убили сразу, значит, хотят поговорить, хотят — возможно! — договориться. В любом ином случае меня бы сразу прикончили, так же, как стремились убить тогда, подле Леса Костей, когда мы всем отрядом улепетывали от дворян из фракций…

А сейчас меня везут, чтобы поговорить. И договориться.

Ну, значит, поговорим. Ну, значит, договоримся.

Еще раз напомнил себе: все эти религиозные или политические фанатики всего лишь подножие, просто обслуживают интересы безжалостных бизнесменов на вершине пирамиды. И великий прозрец — я готов дать на отсечение правую, рабочую руку! — точно такой же бизнесмен, а не свихнутый фанатик. Впрочем, бизнесмен особого типа — бизнесмен безжалостный. Он способен уничтожить всех, кто встанет на его пути.

Карета ехала по бездорожью около получаса, и все эти полчаса дэйрдрины не проронили ни слова, лишь глупо сопели битюги, время от времени подпирая меня плечами. Наконец, залаяли собаки, и по истошному лаю, а также безумному квохтанию кур, гоготу гусей, я уяснил, что привезли меня в деревню, в которой масса пришлых, и что тут думать, пришлые — это дэйрдрины. Хозяйничают как у себя дома, беспокоят собак и домашнюю скотину. Может, грабят. Может, сожгут деревеньку, как Малые Родники, на развалины которых мы наткнулись с Амарой в самом начале мое пути. Дэйрдрины теперь — сила.

Карета остановилась, хлопнула дверца. Мелькнула тень: юркий дэйрдрин, очевидно, вышел за инструкциями, поскольку оба битюга по-прежнему сжимали меня литыми плечами. Прошло минут десять, дверца вновь хлопнула.

— Волочи его, во славу нежити и тьмы! — буркнул юркий. — Эх-х, язва-голод!

— Во славу! — слитно промолвили громилы. — Язва-голод, во славу, язва-голод, во славу!

Чертовы поганые мантры, дурманящие сознание.

Меня не слишком грубо вытащили из кареты и поволокли куда-то. Скрипнула дверь, пахнуло густым, слежавшимся воздухом с ароматами очага, пива, какого-то — по большей части, съедобного — варева. Из прохладного света меня втащили в объятия теплой тьмы. Корчма или трактир, вот куда меня привели.

Усадили, бросили на скрипучую лавку. Дали положить на стол связанные руки. Я моргал, видел только шевеление теней, тер слезящиеся от напряжения глаза. Вот одна тень опустилась за стол напротив меня. Кашлянула, сказала голосом, который был смутно — только смутно! — знаком:

— А вы ушлый, господин архканцлер, ваше сиятельство.

Я решил не подавать вид, что частично узнал голос. Принадлежал он человеку, с которым я уже имел сомнительное счастье говорить — и, возможно, не раз. Кому конкретно — тут я сильно затруднялся с ответом. Ясно только, что человек передо мной — тот самый великий прозрец, — умело меняет голос, как делают актеры. Но тембр, обертона — они ведь как отпечатки пальцев — все равно смутно знакомы, все равно можно попытаться вспомнить… Это кто-то из дворцовых вельмож! Но кто?

— В чем же моя… ушлость?

Прозрец рассмеялся сухенько.

— Да практически во всем. Из Леса Костей вон, вышли без урона для себя… Кронкера убили. А ведь Кронкер — первейший фехтовальщик Санкструма. Признайтесь, умеете владеть шпагой?

— Нет, — честно ответил я.

— Ну, ну, Торнхелл… Я наводил о вас справки. В своем медвежьем углу вы слыли отменным забиякой. Однако я раскусил вашу игру. Вы прикинулись дурачком, неумехой, крейном прикинулись. А зачем? Чтобы спокойно претворить в жизнь свои планы. И, собственно, вам удалось задуманное.

— Не понимаю, о чем вы…

Голос прозреца стал тонким и резким, как хлыст:

— Бросьте! Кончайте юлить, Торнхелл! Ревинзер олух, но маг не самый чахлый. Я видел его демонстрацию в Коронном совете: он трижды применил к вам заклятие, а вы? Вы даже почесать зад не изволили! Чихнули, не более, а ведь вас должно было перекрутить в ужасных корчах, как и всякого крейна! И тогда я понял вашу игру. Все