На привязи (СИ) [polustrovo] (fb2) читать онлайн

========== 1. Укрощение строптивого ==========

Серёжа часто вспоминал Макара. И маму с папой. А что ещё тут делать, как не предаваться воспоминаниям? Проблема была в том, что воспоминания эти не с кем было разделить, и оттого они со временем искажались, правда переплеталась с фантазиями, и Серёжа уже не мог точно сказать, что было на самом деле, а что выдумал он сам. Всё-таки четыре года прошло. Да, Эл сказал, что четыре. Без Эла он бы и не знал точно. Хотя без Эла он бы тут и не оказался… Странно, но ему уже давно не хочется убить «чёртового робота», и не только потому, что безоружному человеку это не по силам. Просто не хочется и всё. Привык, наверное. Говорят, человек ко всему привыкает…

Так вот, о чем это он? Ах, да, о Макаре. Его звали, да и сейчас, наверное, зовут (вроде он жив-здоров, Эл недавно опять по большой Серёжиной просьбе его страничку в Контакте показывал), Макар Гусев. Гусь. Кликуха такая. Макар её не любил и всё время злился, когда его так звали. Особенно на Серёжу. А Серёжа этим пользовался, специально его дразнил. Макар тогда беситься начинал, бегал за ним, но в конце концов всегда догонял и ловил (это уж Серёжа старался, слишком быстро не убегал). А когда ловил, то трепал за разные места. За уши там таскал или за нос — Серёже только этого и надо было, чтоб он его трогал, всё равно как. И велел называть его по имени-отчеству, Макар Степаныч.

Познакомились они с Макаром, когда в шестой класс пошли. Серёжина семья как раз переехала на Липовую аллею, и мальчику пришлось пойти в новую школу, сорок четвёртую. Там они и встретились — одноклассники, как-никак. А ещё соседями по лестничной площадке оказались. Так получилось, что двенадцатилетний Серёжа впервые в жизни влюбился, да ещё и в мальчика, только сам он этого тогда ещё не понимал, осознание пришло гораздо позже. Но при виде рыжего хулиганистого Гусева у Серёжи Сыроежкина замирало сердце, мысли путались, и хотелось только одного — быть ближе к нему.

Иногда Макар сам где-нибудь подкарауливал Сыроежкина, чаще всего на лестнице, и тоже начинал дразнить. В отместку. Фамилию коверкал, Сыр Сырычем называл, спрашивал, ест Серёжа сыр или не ест, и всё в таком духе. Но самое главное, Макар его при этом тискал, щупал. И не только за уши, но и за ляжки и даже за попу. У Серёжи от этого всё внутри сладко так сжималось, словно узел закручивался, и в паху тяжелело. Он понимал, что надо бы оттолкнуть нахала, убежать, но каждый раз давал себе немного времени насладиться этим контактом. Ещё секунду, и он сбежит… нет ещё одну, потом ещё, и ещё… В итоге он, конечно, сбегал, а потом несколько дней кряду постоянно прокручивал в голове это происшествие. До следующего такого эпизода. Но вот один раз Серёжа так «удачно» сбежал от своего приятеля, что тот поймать его всё-таки не смог, а сам Сыроежкин в результате повстречал своего двойника-робота. Сначала думал — повезло, потом понял — не очень…

***

Эл долго отказывался показывать Серёже фото Макара, как тот его ни умолял. Всех, главное, показывал, даже видео иногда давал посмотреть… Родителей, так вообще, даже без напоминания, а вот Гуся — ни в какую. А потом вдруг согласился, года через два, наверное. Серёжа сначала не понимал в чём дело, до него потом дошло… Макар совсем вырос, высокий такой стал широкоплечий, брутальный что ли… Он же на год старше одноклассников своих, значит, ему тогда как раз шестнадцать исполнилось. В хоккейном клубе, в который Гусев ещё в конце шестого класса попал (случайно, и в каком-то смысле благодаря Элу), он на хорошем счету числился. И фоток с соревнований в его альбомах было много. Но самое главное, на половине остальных фотографий Гусев был с девушкой. Серёжа сразу её узнал — Зойка Кукушкина. Та ещё стерва, но красавица — это даже Сыроежкин признавал. И вот они всё время вместе: то рядом просто, то в обнимку, а то и целуются. Целомудренно так, типа несовершеннолетние же ещё. Макар её за талию держит и в щёчку чмокает, а она довольная, смеётся.

У Серёжи, когда он эти фотографии Макара увидел в первый раз, слёзы на глаза навернулись, и такая тоска его взяла, что хоть волком вой. Прямо как в первые месяцы в этом подвале. А уж как дело до совместных фоточек с Зойкой дошло, Серёжа и вовсе разрыдался — позорно, как девчонка. Эл его даже не утешал тогда, видать задело его сильно. Серёжа потом ещё долго по ночам (ну или не по ночам, времени-то он не знает, просто когда один оставался) в голос рыдал, так ему погано на душе было.

Да, Серёжа был влюблён в Макара Гусева. До сих пор любит. А может, и нет уже — всё-таки они давно не виделись, четыре года. Получается, у него вся любовь к образу из воспоминаний относится, а не к реальному человеку. Потому что человек за это время вырос, изменился. Интересно, как бы Сыроежкин отреагировал, если бы они с Гусем сейчас встретились? Серёжа даже боялся себе представить. Потому что не встретятся они… Не выйдет он отсюда.

Нет, на поверхность, конечно, Эл его иногда выводит. Ночью, когда темно. И когда родители Серёжины этого просечь не могут. Выдаёт какую-то бесформенную одежду с капюшоном, велит надеть его и запрещает снимать всю прогулку. Серёжа слушается, он давно уже не предпринимает никаких попыток к бегству или неповиновению — в итоге всё равно ему же хуже будет. Гуляют они только в парке, так что, больше ничего, кроме ночного парка в разные времена года Серёжа живьём не видит. Но зато воздухом можно подышать. В подвале, правда, какая-то хитрая система кондиционирования воздуха проведена, но это — не то.

***

Вообще, подвал у Серёжи весьма комфортабельный, грех жаловаться. Другие пленники бы позавидовали. Тут теперь и водопровод, и канализация, и вентиляция с отоплением есть. Даже тренажёры и вертикальный солярий имеются. Эл заставляет его несколько раз в неделю по пять минут под этим солярием стоять — настоящего-то солнца Серёжа лишён, а ультрафиолет нужен. Интересно, родители счетам за электроэнергию не удивляются? И вообще, на какие деньги это всё куплено и проведено? Эл говорит, что много работает, а производительность труда у него высокая. Профессор Громов в своё время постарался, много навыков разных в своё создание заложил. И учится андроид быстро. Вроде, Эл какие-то программы на заказ пишет. И сайты взламывает. За это платят хорошо. Но Серёжа в этом не разбирается совсем, он компьютер-то видит, только когда Эл к нему приходит.

Когда Электроник занят, Серёжа сидит в своём комфортабельном подвале совершенно один. Ни компьютера, ни книжки, ни даже часов у него нет. А поскольку в подвале нет окон, то о времени суток он не имеет ни малейшего представления. И вообще, количество проведённых в одиночестве часов для него загадка. Элек сказал: «Это, чтобы ты всё время меня ждал». И Серёжа ждёт…

Вся жизнь его теперь — одно сплошное ожидание. Это раньше Серёжа думал: «Хоть бы сдох проклятый робот! Заржавел и сломался! Под трактор попал или лучше под самосвал!» Набрасывался на него с кулаками всякий раз, как тот приходил, говорил как ненавидит его, как жалеет, что домой привёл — в гараж этот, в школу вместо себя отправил. Ох, дурак он. А дураков, как известно, учат. Вот и Сыроежкина выучили… Андроиду, видать, такое отношение к себе терпеть надоело, и в какой-то раз он не пришёл. Время шло, а его всё не было. Серёжа орал как резаный, когда понял, что один остался. Но никто с улицы его не услышал и не освободил. Гараж-то их, а по факту старый деревянный домик (с большим подвалом, ага), на отшибе стоит и сто лет никому не нужен. Дверь взломать Сыроежкину тоже не удалось — только руки себе ободрал. Сколько тогда Серёжа ни кричал, ни плакал, ни стучал в бетонные стены — всё было напрасно. Только остался без голоса и с травмированными руками. А потом стало совсем худо — закончилась еда и вода, которые ему регулярно приносил Электроник. Водопровод тогда он ещё не провёл, и туалета нормального в подвале не было — только ведро с какими-то реагентами, чтоб не сильно пахло. Вот Серёжа и остался без пищи (что не так уж страшно), без воды (вот это было по-настоящему плохо) и с переполненной собственными нечистотами «парашей». От голода, жажды, зловония и недостатка кислорода у Серёжи кружилась голова, но всё, о чём он думал, было: «Только бы Элек меня здесь не бросил, только бы пришёл!» Правда, надежда на возвращение андроида с каждой минутой таяла, а перспектива быть заживо погребённым в подвале собственного «гаража» вырисовывалась всё отчетливее. Серёжа не хотел верить, что больше не нужен роботу, но как-то ведь его отсутствие объяснялось? Может, он… погиб? Как его профессор со своей ассистенткой? Они разбились на скоростной трассе за день до того, как Серёжа попал в плен. Собственно, это происшествие и послужило причиной резкой перемены в его новом друге-биороботе.

***

Электроник, или как его называет Серёжа — Эл, был биороботом-андроидом, созданным каким-то хитрым способом на основе ДНК Серёжи Сыроежкина. Внешне он был точной его копией, но внутри, помимо чисто биологической составляющей организма, имел всякие разные механические детали и устройства и кучу электронных компонентов. Такой вот искусственный получеловек-полуробот. И никто, кроме его создателей о нём не знал. А всё потому, что профессор работал на одного крупного олигарха и имел большую свободу творчества. Олигарх ему полностью доверял, и что он там творит помимо основных своих обязанностей, не интересовался. А профессор взял и «выстругал себе из полена», то есть из материалов и на оборудовании работодателя, сынишку. Да только оформить его как человека не успел — по бумагам никакого Электроника в природе не существовало.

Профессор погиб, и Электроник понял, что больше в этом мире никому он не нужен, и помощи, случись что, ждать тоже не откуда. И решил андроид сам бороться за место под солнцем. А в борьбе за выживание, как известно, побеждает сильнейший. Он и физически, и интеллектуально был намного сильнее своего биологического прототипа и занял его место, обретя таким образом семью, друзей, полный пакет документов, возможность посещать школу и все прочие социальные связи. В общем, стал как все. Серёже, однако, робот сохранил жизнь. Почему? Да просто Элек не был убийцей. Он был в некотором смысле добрым существом. А то, что с Серёжей так получилось, то «не мы такие — жизнь такая». Элек о нём заботился, и по-своему даже привязался.

***

Когда дверь подвала открылась, и на пороге появился Электроник, Серёжа в первую секунду так обрадовался, что хотел вскочить с раскладушки, на которой он лежал последнее время, и броситься своему похитителю на шею. Но потом подумал, что всё это ему кажется — Эл стоял неподвижно и только молча смотрел на него. Чтобы проверить свою догадку, мальчик встал и сделал шаг по направлению к роботу. От голода и общей гипоксии голова у Серёжи закружилась, он потерял равновесие и рухнул на пол.

— Эл, это на самом деле ты? — с трудом разлепил пересохшие губы Серёжа.

Для достоверности следовало хотя бы дотронуться до видения, и Серёжа, не рискуя больше принять вертикальное положение тела, медленно пополз к Электронику. Эл всё также внимательно наблюдал за ним. И тут Серёжа догадался — он просто пришёл проверить, жив ли его пленник. Очевидно, робот не хотел убивать его своими руками, а может, просто программа не позволяла ему это сделать. Наверное, Эл подумал, что Серёжа уже мёртв, и надо бы утилизировать тело. А Серёжа жив. Значит, Эл либо сейчас уйдёт и будет ждать дальше, либо всё-таки убьёт его. От этого осознания Серёжа заплакал. Почти без слёз — сказалось общее обезвоживание. И потерял сознание.

Очнулся он оттого что его губы смачивает влага, в ноздри попадает свежий воздух и общее состояние его значительно улучшилось.

— Не двигайся, Серёжа, у тебя капельница, — голос Электроника звучал мягко, можно даже сказать, ласково. И для Сыроежкина сейчас это была самая приятная музыка на свете. — Прости, что тебе пришлось всё это пережить. Но по-другому ты не понимал, — Элек убрал от Серёжиного рта губку с водой и немного подкрутил закреплённую на стенке капельницу. Он сидел рядом на раскладушке и гладил Серёжу по волосам. — Ты зависишь от меня, Серёжа. Полностью. Ты должен очень хорошо это запомнить. Пойми, я не хочу причинять тебе вред. Наоборот, я стараюсь сделать твою жизнь как можно более комфортной. Например, я закончил монтаж системы вентиляции, чувствуешь? — Серёжа слабо кивнул. — И это не всё, поверь мне. Кроме того, нам надо будет с тобой нагнать школьную программу. Ты не думай, я не собираюсь лишать тебя образования. Сейчас лето, и до осени нужно восполнить все пробелы за шестой класс. Но я не смогу помогать тебе, если ты будешь настроен ко мне враждебно. Надеюсь, ты запомнил этот урок, и больше никаких попыток побить меня или оскорблений с твоей стороны не будет. Ты понял меня, Серёжа?

— Да…

— Что именно ты понял?

— Я… не буду… проявлять враждебность… к тебе… — прошептал Серёжа. Сомнений больше не было, он в плену у сумасшедшего. А сумасшедших лучше не злить и во всём им поддакивать. От отчаяния у Серёжи из глаз ручьём потекли слёзы. Его жизнь кончена. Потому что такое существование жизнью назвать сложно.

***

Одно на протяжении этих лет радовало Серёжу — с его родителями всё было хорошо, они были счастливы и даже не догадывались, что их сына уже давно нет с ними. С одной стороны, немного обидно, что они не заметили подмены и всю свою любовь и заботу дарят теперь роботу, с другой — это всяко лучше их страданий, как если бы они знали правду. Серёжа в этом плане эгоистом не был. А Электроник хорошо вошёл в образ и точно копировал Серёжин характер. Каким он был до того, как сам Сергей оказался заперт в подвале. Конечно, по-началу, изображая Сергея, Элек допускал просчёты. Он имел неосторожность использовать свои способности на полную катушку — и в школе, и дома, чем привлёк повышенное внимание к персоне заурядного ученика Сыроежкина. Однако, после гибели профессора Элек ещё раз проанализировал своё поведение и в кратчайшие сроки сумел значительно снизить «Серёжину» успеваемость. Теперь «Сыроежкин» просто хорошо учился. Двоек не хватал, но и круглым отличником не являлся. Штангу на физкультуре одной рукой не тягал, но двадцать пять раз без проблем подтягивался. И дома совсем уж примерным пай-мальчиком не был. В общем, никто ничего не подозревал. В том числе и Серёжина подружка Майка, с которой Элек когда-то познакомился исключительно для самого Сергея.

Так и жил Электроник, для всех будучи обыкновенным школьником Серёжей Сыроежкиным, в меру покладистым сыном, в меру хорошим учеником, весёлым приятелем для друзей и надёжным парнем для Майки. О его двойной, или даже тройной жизни никто из окружающих не догадывался. А ведь Элек был ещё и хакером. Не просто программистом-фрилансером. Сайты банков или госструктур он, конечно, не взламывал — зачем привлекать к себе внимание полиции или того хуже — ФСБ? Мелкий и средний бизнес, частные заказчики — намного выгоднее и безопаснее. Само это занятие Электронику не очень нравилось, всё-таки дело нехорошее, а у него в базовой прошивке был заложен целый свод моральных норм и правил. И далеко не все из них он успел взломать. Кроме того, у биоробота выработались и собственные нравственные установки — например, он никогда не брал заказы, если у него возникал хоть намёк на подозрение в террористической деятельности заказчика.

Единственная причина, по которой Элек занимался этой работой, были деньги — платили за взломы действительно хорошо. А деньги ему нужны были для Серёжи. Фактически андроид обзавёлся очень дорогим в содержании домашним питомцем. Которому, к слову, нужны были не только комфортные условия содержания, но и повышенное внимание. Поэтому слишком много времени на свою работу Электроник тратить не мог. Каждую свободную минуту он проводил в подвале у своего пленника. Носил еду, менял постельное бельё и одежду, занимался с ним по школьной программе, рассказывал новости, смотрел вместе с ним фильмы и слушал музыку. Иногда просто сидел рядом и работал. Серёжа в это время ползал по сети — интернета Элек и не думал его лишать, только перекрыл возможность отправлять куда-либо сообщения. Читателем Серёжа вполне мог быть.

Уйма сил и средств ушла у Эла только в первый год на обустройство Серёжиного жилища — привлекать к работам профессионалов Электроник по понятным причинам не мог, всё делал сам. Сделал вентиляцию, пользуясь тем, что домик стоит на самой окраине городка, почти в сельской местности, пробурил скважину и провёл водопровод. Проложил в подвале канализацию, а рядом с домом построил поле фильтрации для очистки сточных вод. На всё это нужны были средства — материалы, аренда оборудования в мутных конторах, которые не спрашивают документов и не заключают договора с клиентами. Это не говоря уж о внутренней отделке — после ремонта подвал представлял из себя утеплённое жилое помещение с унитазом, раковиной, душевой кабинкой, тренажёрным уголком, домашним солярием, письменным столом с двумя стульями и большой кроватью. О кровати стоит потом сказать отдельно, она появилась в подвале далеко не сразу, долгое время Серёжа спал на раскладушке. Ему хватало.

Вложив таким образом в Серёжу массу сил и средств, Электроник сам не заметил, насколько человек-питомец стал ему дорог. Тем более, что одними материальными благами для своего любимца андроид не ограничивался, он его ещё учил и воспитывал. Людей ведь воспитывают, чтоб из них получилось что-нибудь путное? Вот и Эл старался. Кнутом и пряником, так сказать. Иногда в буквальном смысле. Правда, таких жестоких методов как в самом начале, больше Электроник к Серёже не применял. Жалко его было, да и незачем. Тем более, что своего он добился — Серёжа теперь был с ним вежливым и послушным. Не оскорблял, не желал сдохнуть и заржаветь, не пытался избить (затея изначально глупая, но оттого не менее обидная). А главное — Серёжа его ценил. Каждый раз, покидая своего пленника, Электроник знал, что Серёжа его ждёт, волнуется, чтобы с ним чего плохого не случилось, и хочет поскорее увидеть вновь. Осознание того, что для кого-то ты являешься самым важным существом на свете, само по себе неимоверно приятно, но кроме того, оно неизбежно повышает для тебя ценность этого человека. А вот об этой ловушке Эл сначала не догадывался, а потом уже поздно стало.

========== 2. Мой ласковый и нежный зверь ==========

Серёжа решил, что надо заканчивать витать в облаках, вспоминать свою прошлую жизнь и жалеть себя самого. Жалость к себе, вообще, занятие недостойное, а главное, пользы не приносит - от этого только руки на себя наложить хочется. А Серёжа — трус, всё равно сделать этого не сможет. Так что хватит слёзы лить — Эл в последнее время подобное не одобряет. Раньше всё жалел его, утешал, а сейчас нет — либо игнорирует, либо упрекает: «И не стыдно тебе плакать? Условия жизни у тебя хорошие. В то время как я только и делаю, что стараюсь обеспечить тебя». Серёжа на такие слова молчит, он знает, чем они вызваны — Эл устал. Он действительно устал жить не своей жизнью, постоянно изображать из себя другого человека, не так и не о том говорить, общаться с тем, с кем не хочется, делать то, что не интересно. Заниматься взломами, которые уже кроме отвращения ничего не вызывают. А тут ещё Серёжа чем-то не доволен. Электроник ему в некотором смысле завидует — он трудится, а Серёжа наслаждается плодами его трудов. В полном уединении. Элек, как оказалось, интроверт. Ему тяжело постоянно общаться с людьми — в школе, дома, проводить время с Майкой, к которой он абсолютно равнодушен, но бросить которую он не может — ему нужна девушка. Для прикрытия. Потому что на самом деле он сугубо по мальчикам, и это почти что уже заметно. Эл периодически трахается с Гусем, а девушка Макара, Зоя Кукушкина, начинает что-то подозревать. К счастью, Серёжа об этом даже не догадывается.

Электронику по-настоящему нужен только Серёжа. С Гусем он связался из своеобразной мести — когда понял, что детская Серёжина любовь никуда не делась, а разрослась в изоляции буйным цветом. Вот он и «увёл» у Сыроежкина его несостоявшегося возлюбленного. Пусть Серёжа об этом и не знает, но Элеку так немного спокойнее. Соблазнить Макара, кстати, оказалось не так уж сложно — чуть больше года назад на школьной дискотеке, куда народ нелегально пронёс спиртное, Элек просто зажал подвыпившего Гусева в школьном туалете, а потом отсосал ему. На Макара это произвело сильное впечатление — то ли Зойка в минете была не мастерица, то ли он действительно так хотел Сыроежкина, что когда на него такое счастье неожиданно обрушилось, решил не упускать его во чтобы то ни стало. На следующий же день Гусев пригласил «Серёжу» на свидание — всё как полагается — кафе, развлечение в виде боулинга и кино, только что цветов не подарил. А потом позвал к себе домой — у него как раз никого не было. И любил его там долго и страстно, даже прямым текстом свои чувства озвучил — мол, люблю тебя, Сыроега, аж с шестого класса. Давай встречаться. А девки наши только для отвода глаз будут, чтоб уж совсем пидорами не прослыть. «Сыроега» тогда помялся-помялся, сказал: «подумаю», потом ещё несколько раз дал ему и плавно всё свёл на нет. Не особо-то Макар ему нравился. Лучше Майки, но и только. Однако, пользу для себя из этого опыта Электроник извлёк. Во-первых, понял, что если бы не он, у Серёжи с Гусевым была бы самая настоящая «любовь-морковь», а даже вероятность такого исхода Эл допускать был не намерен. И, во-вторых, теперь у Элека появился какой-то опыт, особенно ценный тем, что он знает, что чувствует пассив, и как с ним надо обращаться, чтобы не травмировать и доставить удовольствие. Потому что именно снизу предстоит быть Серёже. По крайней мере вначале. Там уж видно будет.

Проблема в виде Гусева, правда, осталась до сих пор. Макар ни за что не хотел отпускать любовника. Бегал за ним, умолял вернуться, в любви клялся… Одно слово — подросток, чего с него взять? Проще согласиться, чем объяснить, почему не хочешь. Электроник, который, похоже, сразу «родился» взрослым несмотря на свою внешность, относился к «младшему поколению» с некоторой снисходительностью. Гуся с его буйством гормонов и несчастной влюблённостью ему было где-то жаль. Поэтому иногда всё-таки, редко, но Эл с ним спал. И каждый раз потом злился на себя за это — сначала Майка, потом Гусь, да ещё работа эта — все они крадут его время. Которого и так мало, и которое он хочет проводить с Серёжей. Злился Элек на себя, но срывался почему-то на Сергее.

***

Серёжа давно понял, что Электроника лучше не сердить, не раздражать, во всём с ним соглашаться и выполнять все его требования. Он зависит от него. А с некоторых пор (на самом деле уже очень давно, если быть честными), за этими словами скрывалось не только обеспечение Серёжиных жизненных потребностей. Пленник очень остро реагировал на изменения настроения своего хозяина. Если Эл был подавлен и угрюм, Серёжа весь внутренне подбирался, особо тщательно следил за своими словами, оставаясь всегда настороже — в таком настроении нарваться на наказание — раз плюнуть. Но это рациональное объяснение. На самом деле он научился чувствовать не только опасность для себя, но и вопреки своей воле испытывать душевную боль, которая словно бы передавалась от андроида к человеку. Сострадание к своему тюремщику как оно есть. Другое дело, когда Эл был весел и игрив. Это бывало в последнее время редко, но Серёжа тогда в его присутствии расслаблялся, шутил, говорил что думает и всем своим существом напоминал себя прежнего — счастливого тринадцатилетнего мальчика, который ещё не знает, какую опасность таит в себе встреча с удивительным двойником. Серёжа в такие моменты и был счастлив — целиком и полностью.

***

Серёжа слез с тренажёров, на которые пошёл, волевым усилием заставив себя перестать депрессовать и предаваться унынию. Упражнения, комплекс из которых составил для него Эл, он выполнил, пора готовиться дальше, а то вдруг не успеет до прихода Электроника?

Вообще, тренажёры, включая беговую дорожку, появились в его обиталище далеко не сразу. Три года назад, то есть через год после начала его заточения. Электроник как раз полностью закончил ремонт, Серёжа радовал его своим послушанием и успехами в учёбе, и андроид решил сделать приятное своему питомцу — вывести его на прогулку. Серёжин отец был в рейсе, он вообще редко дома появлялся — водил фуру длинномер. А матери он просто подсыпал в еду снотворное. Эл спустился в Серёжин подвал, протянул ему пакет с вещами и сказал:

— Одевайся, Серёжа. Мы идём гулять.

Серёжа, выйдя на улицу, чуть не упал. И от нахлынувших эмоций, и от слабости. Целый год почти без движения сделал своё дело — уже через десять минут прогулки у четырнадцатилетнего парня началась одышка, участилось сердцебиение, задрожали колени и в итоге ребятам пришлось присесть на лавочку. Электроник расстроился — всё-таки он навредил Серёжиному организму. Серёжа тоже был невесел — конец мая, всё цветёт и зеленеет, а ночь же, темно, красоты этой не видно. И птицы не поют. И небо черное. Обидно до слёз. Но зато воздух какой! Серёжа вытянулся на скамейке и стал глубоко дышать. А ещё ветер — лёгкий майский ветерок… Как же давно он не ощущал его своей кожей.

А Электроник сделал для себя кое-какие выводы. Во-первых, стал выводить Сыроежкина на улицу минимум два раза в неделю. То снотворное родителям подсыпал, чтобы они его исчезновения не замечали, то якобы оставался ночевать у друзей. А во-вторых, приобрёл спортивный уголок для взрослых. Беговая дорожка, турник, скамья, стойка со штангой и тренажёр для ног. И пару гантелей — это ему в подарок в магазине дали. Потом составил для Серёжи комплекс упражнений и требовал его неукоснительного выполнения. Серёжа сначала ленился, а Эл ему слишком доверял — оставил занятия на время своего отсутствия. В результате, когда через две недели никаких видимых улучшений в плане физической подготовки Эл у Серёжи не обнаружил, он сказал:

— А теперь, Серёжа, скажи мне честно, сколько раз ты занимался за последнее время и какие именно упражнения по сколько штук и сколько подходов делал? И если я заподозрю, что ты меня обманываешь, то на улицу ты до осени не выйдешь, — тон Электроника был серьезный, а шутки с ним плохи — это Серёжа знал.

— Два…

— Что «два»?

— Два раза.

— Два раза занимался за последние две недели?

— Да…

— Понятно, дальше можешь не объяснять, — Элек подошёл вплотную к Серёже, зачем-то взялся руками за пояс его джинсов. Серёжа не рискнул отстраниться, он испугался — андроид смотрел на него абсолютно черными глазами, как хищник парализуя волю жертвы. — Серёжа, — продолжил он таким же спокойным тоном, — физическая подготовка нужна прежде всего тебе самому. Жаль, что ты этого не понимаешь и ведёшь себя как маленький ребенок. Значит, и наказывать тебя следует как маленького ребенка, — с этими словами Эл выдернул ремень из Серёжиных штанов, расстегнул его джинсы и спустил их до колен вместе с трусами.

Серёжу от страха прошиб холодный пот и стала бить мелкая дрожь. Эл всё так же не мигая продолжал смотреть на него, потом сглотнул и почему-то хриплым голосом сказал:

— Ложись на скамью. Лицом вниз. Руки вытяни над головой.

Серёже не оставалось ничего другого как выполнить требования хозяина. А через секунду его пятую точку обожгло ударом. Он вскрикнул от боли и неожиданности. Но потом решил терпеть, он же не маленький. Дотерпел только до пятого удара — дальше из глаз градом покатились слёзы, горло сдавили рыдания, сквозь которые, несмотря на все усилия, прорывались болезненные стоны — по одному на каждый удар ремня. Это было не просто больно, это было унизительно. Серёжу никогда не пороли. Родители за всё время и пальцем его не тронули, а ведь проказник он был ещё тот.

Удары стихли также внезапно, как и начались. А Серёжа всё ещё лежал лицом вниз и трясся от плача и общего пережитого стресса. Вдруг его ягодиц, которые, такое впечатление, что горели огнем, коснулось что-то прохладное и с явным обезболивающим эффектом. Эл мазал его какой-то мазью.

— Ну, успокойся, Серёж, не надо плакать, — ласково сказал Эл. Его рука с мазью нежно оглаживала обе воспалённые половинки. — Всё позади уже. Сейчас мазь впитается и тебе станет лучше. Полежи ещё так немного, а потом можешь одеваться, — голос дрогнул, а один скользкий палец проехался ровно посередине, ощутимо задев анальное отверстие. — До завтра, Серёжа. Я надеюсь, ты усвоил урок, — опять ровный и доброжелательный тон. Эл встал и вышел из помещения, плотно захлопнув за собой дверь. Ему нужно было срочно переодеться.

А Серёжа всё лежал и приходил в себя после случившегося. «Подумаешь, — успокаивал себя мальчик, — всего лишь выпороли. Один раз. Других, вон, предки каждую неделю пороли, и ничего. Гуся того же… А Эл… Он заботится обо мне. Я ведь полностью в его власти нахожусь, другой бы со мной что угодно мог бы сделать. Даже подумать страшно. А Эл, он не плохой. Это я сам виноват, не послушался. Он же как лучше хочет, для меня старается. Он вообще ко мне хорошо относится, ухаживает… Даже мазью, вон, помазал…» — дальше Серёжа почувствовал такую дикую усталость, что заснул. Прямо там, на спортивной скамье, кверху пострадавшей попой.

А Эл, придя домой, помывшись и переодевшись, сел за свой компьютер. Набрал пароль и щёлкнул мышкой по иконке на рабочем столе. В развернувшемся окне хорошо был виден весь подвал. Электроник увеличил изображение — Серёжа мирно спал, из приоткрытых губ на скамейку стекала тонкая ниточка слюны, попа уже не блестела от мази, но была по-прежнему красной. Эл опять потянулся рукой к своему паху. Трогать Серёжу он себе пока не позволял, тот ещё слишком мал для этого.

***

Теперь у Серёжи появилось какое-то шестое чувство — он предчувствовал приход Электроника. Возможно, всё объяснялось гораздо прозаичнее — Эл приходил всегда примерно в одно и то же время, и у Серёжи просто срабатывали биологические часы. И сейчас эти часы упрямо говорили — надо поторопиться, Эл скоро будет, а ты только в душ залез. Наскоро промывшись, Серёжа только вылез из душа, обмотался полотенцем, плюхнулся на кровать, нашарив под подушкой нужный флакон, как дверь отворилась.

— Привет, Серёжа, — улыбнулся Элек, — я вижу ты уже готов и ждёшь меня! — Эл был в хорошем настроении — это сильно обрадовало Серёжу, он даже вскочил с постели, подошёл к андроиду и, не обращая внимание на свалившееся с бёдер полотенце, прижался к нему всем телом, обняв за шею, и поцеловал в губы. Сегодня ему будет хорошо, он в этом не сомневался.

Они долго занимались любовью, потом ели, потом Эл проверял его уроки и объяснял новые задания, потом опять любил, а в конце даже остался на ночь. Такие подарки судьбы выпадали Серёже нечасто, только если Электроник мог убедительно объяснить Серёжиным родителям своё отсутствие ночью. Например, сказать, что он у девушки. Но не у Майи — ей мать спокойно могла позвонить и попросить к телефону сына. Или придумать вечеринку у какого-нибудь друга. В общем соврать что-нибудь правдоподобное.

***

Поначалу врать Электроник и вовсе не мог — программа не позволяла. А потом, возникла угроза жизни его любимому человеку (а Эл в итоге был вынужден сам себе сознаться, что он именно любит своего пленника, пусть и несколько нездоровым образом), и Электроник, глазом не моргнув, сунул в рюкзак «тревожный чемоданчик», наплёл с три короба родителям всякой ереси и упорхнул из дома на трое суток, периодически отвираясь по телефону, что у него всё хорошо.

Года два назад Элек, сидя за очередным своим заказом, вполглаза поглядывал за Серёжей, как там у него дела. И вдруг заметил, что парень лежит на раскладушке скорчившись, его трясёт, а рядом на полу явно заметно пятно свежей рвоты. Через двадцать минут Эл был уже у него. Осмотрел пленника, сделал экспресс анализ крови и пришёл к однозначному выводу — у Сергея аппендицит. И тут началось… Серёжа, когда понял, что Эл будет сам вот тут в подвале делать ему операцию, чуть от сердечного приступа не скончался. А потом истерику устроил — умолял отправить его в больницу или сразу убить, чтоб не мучился. Элек привязал дрыгающегося больного к раскладушке, вколол наркоз и… приступил. Хвала покойному профессору Громову, его создание обладало необходимыми знаниями и умениями и могло само производить относительно несложные операции. И хвала самому предусмотрительному Электронику, который первым делом как решился заменить Серёжу насовсем, проник в лабораторию профессора и выкрал оттуда необходимый «на всякий пожарный» набор медикаментов, инструментария и расходных материалов. Иначе действительно пришлось бы сдавать Сыроежкина врачам, а значит, весь хитрый план Электроника летел в тартарары. Операцию тогда Серёже он провёл успешно. Это действительно оказался аппендицит — Элек еле успел — с перитонитом он бы сам не справился. Потом трое суток не отходил от близнеца — ухаживал. Зажило на Серёже всё хорошо, даже шов аккуратный получился. А Эл с тех пор особо внимательно стал следить за Серёжиным здоровьем. Даже зубы два раза ему сам лечил — это по сравнению с аппендэктомией — ерунда полная. Ну, а Серёжа теперь каждый свой день начинал с молитвы всем известным ему богам о собственном здоровье. Уж очень не хотелось Сыроежкину опять попасться в руки этому «кибер-хирургу-в-домашних-условиях».

И раскладушку после неприятного эпизода Электроник выкинул. Собрал Серёже большую кровать и дорогущий ортопедический матрац купил.

***

О том, что похититель имеет к нему какой-то «не такой» интерес, Серёжа начал догадываться постепенно. После того первого (но далеко не единственного) эпизода с поркой, Эл начал делать некоторые странные вещи. Например, настойчиво рекомендовал под предлогом более тщательного соблюдения личной гигиены Серёже мыться. При нём. И внимательно наблюдал за всем процессом. А иногда сам тёр ему спину или мыл голову. И трогал. Всё время, когда он был с ним, Элек дотрагивался до Серёжи. Вроде бы без эротического подтекста, но постоянно. Серёжу сначала напрягало это, потом привык. Как привык раздеваться и переодеваться при нём, принимать душ и позволять ему делать массаж. Массаж Элек делал профессионально. И лечебный, и эротический. Первый раз такой сеанс он устроил Серёже на новой кровати, как раз когда Серёжа полностью оправился от последствий аппендэктомии. Разложил его голого на постели и стал натирать маслом, попутно расслабляя напряжённые мышцы и стимулируя самые чувствительные точки. Эрекция у Серёжи тогда такая случилась, что аж болело всё. Эл этот факт проигнорировал. Якобы. И быстро ушёл, прямо за порогом подвального помещения включив свой телефон, куда шёл непрерывный стрим с камер видеонаблюдения.

***

Первый раз у Серёжи случился прямо в день шестнадцатилетия. «С Днём рождения!» — сказал Электроник и сразу засосал ничего подобного не ожидавшего Серёжу в глубокий поцелуй. Серёжа не знал как реагировать — с одной стороны возбуждало, конечно, с другой — было страшно. А потом Элек выпустил его из объятий, достал из рюкзака клизму и сказал:

— Раздевайся. Тебе надо промыться.

— З-зачем, — с ужасом уставился на резиновую грушу Серёжа.

— Мы будем заниматься любовью. А для этого лучше очистить прямую кишку.

— К-как… л-любовью?.. — запаниковал Серёжа. — Куда?..

— Туда, Серёжа, туда.

— Я н-не хочу… туда, — может Серёжа и был не против кончить с помощью андроида, но к тому, что ему сегодня вставят в задницу член, он готов не был.

— Серёж, — Эл притянул его к себе за талию. — Я всё равно сделаю это с тобой. Сегодня. Хочешь ты этого или нет. И я сильно подозреваю, что хочешь — ты так давно запал на одного мальчика, что, уверен, без проблем дашь другому, — руки андроида спустились ниже и до боли сжали Серёжины ягодицы, прижав его пах к паху Эла.

Промывал его в итоге Эл сам, невзирая на Серёжины протесты: «Я не брезглив. Особенно, когда дело касается тебя».

— Терпи, терпи, мой хороший, это уже третий палец. Ты скоро привыкнешь и тебе понравится, — Эл растягивал его скользкими пальцами, а Серёжа лежал на спине, подхватив себя под широко разведёнными коленями, и кусал губы, чтобы не захныкать. Было больно и ни капли не нравилось.

— Э-эл… мне больно… не надо, пожалуйста, — ныл Серёжа, когда головка только входила, сильно натянув края ануса.

— Я знаю, любимый, знаю… это пройдёт, потерпи, — успокаивал его Эл, одновременно лаская совсем вялый Серёжин пенис.

— Откуда… тебе знать? А-а…

— Я бывал снизу, — Эл вошёл до половины и замер. Серёжа часто и поверхностно дышал.

— Ты?.. С кем?.. — факт того, что его похититель под кого-то лёг, так поразил Сыроежкина, что он на секунду забыл, где он и чем сейчас занимается. Он думал, что знает об Электронике всё. Неужели, это ревность?

— Пришлось, — выдохнул Эл.

Полностью войдя, он остановился, давая партнёру привыкнуть, и с трудом сдерживался, чтобы не начать двигаться — шутка ли, почти три года он ждал этого момента.

— Чтобы знать, что ты сейчас чувствуешь… под твоего Гуся лёг.

А вот этого говорить не стоило. Но Эл с трудом соображал, сейчас в нём говорили чисто человеческие инстинкты. Очень сильные, надо сказать, инстинкты. Он начал двигаться так, как давно хотелось. На Серёжиных глазах выступили слёзы. Эл старался быть как можно аккуратнее, чтобы свести болезненные ощущения к минимуму, отвлекал любовника ласками половых органов, но всё напрасно — эрекция к Серёже так и не вернулась. И плакал он вовсе не от физической боли.

========== 3. Клин любви ==========

Кажется, примерно в эти дни должен быть его День рождения. Сегодня (хотя, что есть «сегодня» — вопрос в Серёжином положении дискутируемый) или завтра. А может, вчера был? Нет, вчера точно нет, Эл бы сказал, он эти даты никогда не пропускает. Но вчера Серёжа сдуру не догадался посмотреть число, пока ноут был в его распоряжении — Эл пришёл к нему в хорошем настроении, и Серёжа расслабился, болтал с близнецом, слушал его рассказы о родителях и одноклассниках, занимался с ним любовью (а за последние года полтора это действо всё больше подходило именно под такое определение и всё меньше напоминало постоянные изнасилования, как в первые месяцы после Серёжиного шестнадцатилетия) и даже, пока Эл работал, залез на сайт «Интеграла». А там было на что посмотреть! Кроме видео последних матчей молодежной команды и нескольких тренировочных моментов, где Гусев был, что называется, во всей красе, то есть с клюшкой на льду, на сайте имелось видео и куча фотографий с какого-то официального мероприятия в честь окончания сезона. Среди прочих был там и Макар. В костюме и галстуке, с модной стрижкой. С Зойкой под ручку, конечно, не без этого. Но к Кукушкиной Серёжа ревновал его значительно меньше, чем к Элу. Поэтому он просто любовался тайком на свою пассию и старался как можно лучше запечатлеть в сознании дорогой образ.

Потом, когда он опять окажется под Элом, Серёжа будет представлять себя с НИМ. Сыроежкин часто так делал — воображал, что вместо чокнутого андроида его трахает Макар. Возбуждался он в таких случаях на порядок сильнее, кончал быстро и бурно, изо всех сил вгрызаясь в подушку или собственный кулак, лишь бы только в порыве чувств не назвать любовника чужим именем. Потому что о том, что в противном случае сделал бы с ним Эл, лучше было даже не думать.

Так вот, возвращаясь к предполагаемому Дню рождения. За последние пять лет Серёжа начал всерьёз опасаться этой даты. По странному стечению обстоятельств, этот день теперь всегда приносил ему неприятности разной степени тяжести. Можно начать с того, что даже в этот подвал Серёжа попал ровно через две недели после своего тринадцатилетия. Ну, «после» — всё-таки не «во время».

А в четырнадцать он впервые поругался с Элом. Из-за ерунды в общем-то. Эл принёс тогда Серёже торт и свечки. Серёжа поблагодарил своего похитителя, но не удержался и съязвил, что, мол, сам-то андроид отметил уже не свой День рождения с не своими родителями, а о Серёже можно и не вспоминать было. Он теперь никто и сколько ему лет уже совершенно не важно. Эл молча выслушал издёвку, потом встал из-за стола и направился к выходу. Серёжа весь похолодел, ему живо вспомнился недавний ужас, когда Электроник бросил его здесь на энное количество дней (сколько именно — он так и не узнал). От страха вновь оказаться в подобной ситуации и накатившей паники, Серёжа нагнал андроида почти на выходе, вцепился в него мертвой хваткой и только без конца повторял: «прости-прости-прости-пожалуйста-прости». Видимо, Эл простил. Он вернулся к столу, налил Серёже чай и отрезал кусок торта. И в целом вёл себя как будто ничего между ними только что не произошло. Непринуждённо болтал, показывал фотки, был с Серёжей ласков. Только Серёжа сидел теперь как на иголках и боялся рот лишний раз открыть не по делу.

В пятнадцатый день рождения Эл пришёл опять с тортом, но уже без свечек. И мрачный. На робкий Серёжин вопрос «Что случилось?» андроид сначала молчал, а потом решил выговориться. Оказывается, он не сдержался. На какой-то момент перестал изображать из себя Сыроежкина, а заодно взломал одну из своих базовых прошивок — не причинять человеку физического вреда и страданий. И сам же из-за этого расстроился. Суть дела заключалась в том, что Электроник, изображая примерного парня для «своей девушки» Майи, встречал её после поздно закончившейся тренировки по спортивной гимнастике. А пока они шли к дому через парк, к ним пристали хулиганы. «Ну, Майя и хулиганы — это почти что классика, ненаходишь?» — невесело усмехнулся тогда Эл. На самом деле в этот раз смешно никому не было. Их с Майкой окружили пять взрослых бугаёв, прижали обоих. Первым делом отобрали телефоны, затем стали лапать Майку. И Эла тоже — ему сразу в штаны полезли. Вот тут-то сбой в программе и произошёл. Вместо того, чтобы как в прошлый раз нейтрализовать нападавших, не причинив им особого вреда, Эл, выбравшись из захвата сам и освободив подругу, не дал уйти шокированным таким сопротивлением подростка хулиганам. Он догнал их. Всех. И не просто догнал — обездвижив каждого беглеца парой ударов в солнечное сплетение, Эл хладнокровно переломал им руки. Как палки об колено. Майка стояла, зажав руками уши, не в силах слышать противный хруст и стоны, но отвести глаз от страшной картины так и не смогла. Потом Эл вспомнил про неё, вернул девушке телефон и отвёл домой. По пути настоятельно рекомендовал подруге, если дело дойдет до полиции, подтвердить его версию — шли вдоль освещенных улиц, в парк не заходили, ни с кем не встретились. Майка и не думала возражать — теперь она была не просто благодарна своему спасителю — она его боялась. И Серёжа после такого признания испугался. Ещё больше. В том, что теперь, случись что, Эл его как таракана размажет, Сыроежкин больше не сомневался.

Самым запоминающимся по понятным причинам стало для Серёжи его шестнадцатилетие. В этот день он узнал, что Элу, оказывается, было мало отобрать у него семью, дом, друзей — всю его жизнь. Он ещё и на Серёжину мечту покусился. На его в общем-то невинное чувство полудетской влюблённости в одноклассника. Вот так вот просто взял и переспал с Макаром. Да ещё и рассказал ему об этом. Это было больно, куда больнее, чем так же внезапно начавшаяся в этот день его половая жизнь. Как показала последующая практика — бурная и регулярная.

Андроид имел гораздо более выносливый организм, чем обычный человек. Кроме того, он, похоже, сказал правду, когда вскользь упомянул, что хотел Серёжу с самого начала их знакомства, то есть три года сдерживался. Потому что аппетиты в плане секса у него оказались бешеные. Он не просто брал Серёжу каждый день, он мог делать это часами, часто даже не выходя из него между заходами. Спустив в него раз, он ждал несколько минут пока член опять затвердеет, и всё продолжалось по новой, только уже дольше. В конце таких «сеансов», которые могли включать в себя от трёх до пяти актов, Серёжа, который мог кончить только раз в самом начале, представлял собой безвольную тряпичную куклу, пластом лежащую на кровати в лужице вытекшей из собственного зада спермы. Нет, Эл за ним ухаживал, тут вопросов нет — мыл, вытирал, переодевал, менял бельё, смазывал чем-то анус и ставил свечку с каким-то полезным веществом. Но все Серёжины мольбы и слёзы повременить и не трахать его так много пропускал мимо ушей («Это ведь так приятно, Серёжа, тебе же тоже нравится. Зачем ты хочешь нас ограничивать?») Понимание, что Серёжа не капризничает, пришло к андроиду внезапно. В один из дней он пришел к своему любимому пленнику и увидел того в одном полотенце, сидящего на незастеленной кровати. По всему подвальному помещению было развешано мокрое постельное белье и кое-какая Серёжина одежда. Эл поставил пакет с едой на стол и непонимающе огляделся.

— Что случилось, Серёж? — спросил он обеспокоенно.

— Не приноси мне больше еды, Эл. Я не буду есть.

— Ты что, Серёж?! — ужаснулся Электроник. — Так ты умрёшь с голоду!

— Лучше я умру с голоду, — тихо сказал Сыроежкин, — зато не буду инвалидом, который не может контролировать собственную задницу и гадит по себя.

— Ч…то?.. — до Эла мигом дошло, что значат развешенные мокрые простыни. Первый раз в жизни его прошиб холодный пот от осознания собственной ошибки. — Серёженька, — он подсел к Серёже на кровать и хотел обнять того за плечи, но пленник, видимо, не так истолковав его намерение, привычным движением откинулся на спину, подхватил себя под коленями и широко развёл ноги. Это была та самая максимально открытая и беззащитная поза, в которой Элу больше всего нравилось брать Серёжу. — Нет, Серёженька, прости меня, — Эл сгрёб близнеца в охапку и замотал обратно в полотенце, — теперь всё будет по-другому, обещаю тебе.

И действительно, с тех пор Эл был к Серёже очень внимателен в вопросах секса, часто отказывая в удовольствии себе, лишь бы только не навредить партнёру. Серёжа вскоре совершенно поправился, и больше занятия любовью со своим похитителем не доставляли ему ничего, кроме приятных ощущений. Андроид на своих ошибках учиться умеет — надо отдать ему должное.

Семнадцатый день рождения был относительно спокойным. Единственный неприятный момент был в том, что Элу никак не удалось отмазаться от поездки с родителями куда-то там, поэтому он заскочил к Серёже рано утром с тортом (а торт — это святое, Серёжа ест сладости дважды в год — на Днюху и Новый год. Эл так бережёт его фигуру и поджелудочную железу) и ноутом. Чмокнул в губы, отсосал («Должен же ты мне тоже что-нибудь подарить!») И оставил его одного на двое суток («У тебя есть ноут, не скучай, через два дня буду. Ничего не бойся, я тебя всегда вижу»).

И вот теперь Серёжа, мучаясь от неприятных предчувствий, ждал своего совершеннолетия.

***

— С Днём рождения! — Эл поставил пакет на стол. На сей раз к торту в праздничном наборе прибавилась бутылка шампанского и маленькая черная коробочка с красным бантом. — Прости, что так поздно, но я поругался с родителями.

С тем, что Эл искренне считает Серёжиных родителей своими, Сыроежкин давно смирился и был даже где-то этому рад — своим он точно вредить не будет. Но вот ругаться с ними, да ещё с обоими сразу — это что-то новое.

— Ты и поругался? — переспросил удивленный Серёжа. — Ты же никогда и ни с кем не конфликтуешь просто так.

— Ты прав, это была запланированная стычка для их блага. Но мне всё равно тяжело от этого.

— Не мог бы ты объяснить мне? — насторожился Сергей.

— Конечно. Coming out. Я сказал им, что я — гей, и сейчас пойду к своему парню.

— Зачем ты это сделал, Эл? Они ж не признают такого… — в гомофобии собственных предков Серёжа был почти на сто процентов уверен.

— Чтобы поругаться, Серёжа, — Эл был возбуждён, что было совсем для него не характерно, ходил взад-вперёд по подвалу и даже размахивал при разговоре руками. — Я просто не хочу, чтобы они страдали, когда я сведу все контакты с ними к минимуму. А так пусть уж лучше они сами поменьше хотят видеть своего сына-извращенца-содомита. И когда я уеду от них, не будут сильно обо мне переживать. А это произойдёт уже скоро. Так вот…

Дальше Серёжа уже не мог вникать в смысл слов двойника — все силы у него уходили на то, чтобы держать лицо. Эл скоро уедет. Ну, конечно, теперь по закону он (а на самом деле Серёжа, но это уже не важно) совершеннолетний, полностью дееспособный гражданин, который волен сам распоряжаться своей судьбой. Больше нет необходимости вести двойную жизнь, изображать из себя другого человека. Всё — вот она, свобода. Для Эла. И в каком-то смысле для Серёжи. Потому что с отъездом Эла для него тоже всё довольно быстро закончится. Интересно, Эл перекроет ему коммуникации? Хорошо бы оставил воду — умирать от жажды гораздо мучительнее, чем от голода, хотя и быстрее. А может, просто шею свернёт? Это быстро, но наверное, очень больно. А если попросить его вколоть какой-нибудь наркоты или снотворного смертельную дозу? Ведь не откажет же? Даже хозяева, решившие избавиться от своих кошек и собак, в большинстве случаев делают это «гуманно».

Всему приходит конец, вот и Серёжино время истекает… Что ж, вечно никто не живёт, а жалеть о том существовании, которое он вёл последние пять лет — по меньшей мере глупо. Однако, теперь он уже не ребёнок, лить слёзы и умолять о чём-то своего похитителя Сергей не будет. Он умрет достойно, как мужчина, пусть это и станет единственным поступком за всю его жизнь.

Эти мысли по замкнутому циклу крутились в Серёжиной голове, но чтобы примириться с неизбежным нужно гораздо больше времени. Пока что Серёжа был просто в шоке и с трудом держался, чтобы не впасть в истерику. Он, что было сил, пытался вести себя достойно, но при этом почти не реагировал на происходящее вокруг.

— … так что это был худший День рождения в моей жизни, несмотря на то, что всё вышло так, как и было запланировано, — продолжал жаловаться Эл, не обращая особого внимания на Серёжу. — Я устал, у меня был стресс, и я хочу свой десерт, — с этими словами Эл приспустил Серёжины спортивные штаны вместе с трусами и стал тереться лицом о его пах, жмурясь от удовольствия и почти мурлыча как кот.

Сергей понимал, что сидит на кровати со спущенными штанами, что у него между ног пристроился близнец и тщательно вылизывает и обсасывает его яйца и абсолютно вялый член. Но эти факты просто отмечались его сознанием и сразу же забывались. В Серёжином сердце бушевала буря эмоций, но ни одна из них даже отдаленно не была связана с эротикой. Да и какая может быть эротика, если ты собрался прощаться с жизнью?

— Серёженька, что с тобой? Ответь мне, пожалуйста! — Эл всё же выпустил изо рта его пенис и жалобно смотрел на своего пленника, очевидно обращаясь к нему не в первый раз.

— Что со мной? — не понял Сергей. Он не выглядел как человек в состоянии прострации, следил глазами за Элом, имел осмысленное выражение лица. Правда, совершенно безучастное.

— Ты как будто не здесь, не со мной… Тебе плохо, Серёж? Прости, я всё о себе говорил, даже не спросил как твои дела. У тебя что-то болит, Серёж?

— Нет… — Сергея несколько удивило беспокойство андроида относительно его самочувствия. Вроде так искренне переживает… Неужели только из-за того, что Серёжа не способен сейчас доставить ему удовольствие?

— Тогда что, Серёжа? Что случилось? Не молчи, скажи мне, — Эл всё ещё сидел на полу между его ног, гладил его бёдра, колени, безвольно опущенные руки. — Серёжа!..

— Ты уедешь… — Серёжа не хотел говорить, не хотел показывать свою слабость. Это вырвалось у него само.

— Я уеду? Куда? — несмотря на свой полукибернетический мозг и большой уже к этому времени опыт общения с людьми, их «логику», основанную прежде всего на эмоциях, Эл распознавал с большим трудом. В первый момент он просто не понял Сергея. А потом… Его глаза расширились от ужаса, губы задрожали. — Нет… Серёженька, родной мой… Ты подумал, что я… Нет! — Сергей впервые увидел как андроид плачет. Собственно, это и происходило первый раз в жизни.

Эл уже перебрался к нему на кровать, судорожно сжимал своего возлюбленного в объятиях и сквозь всхлипы повторял: «Я не брошу тебя никогда, Серёжа! Я так люблю тебя, мы будем вместе… Уедем вместе, клянусь тебе!» Серёжа не знал, хорошо это или плохо — сменить один подвал на другой, но чувствовал, как его потихоньку отпускает, колоссальное нервное напряжение, которое он даже не осознавал до конца, отступило, и вот он уже улыбается и сцеловывает слёзы с глаз близнеца.

***

— Прости, но без батареек, сам понимаешь… — вдоволь налюбившись и наутешав друг дружку, они лежали на кровати, и Эл вдруг вспомнил про коробочку, которую принёс с собой. В ней оказались часы. Довольно дорогие, Серёжа это понял.

— Зачем ты тогда мне их даришь?

— Это не я, — вздохнул Эл. — Это Гусь.

— Макар? — расстроился Сыроежкин. — Вы с ним в таких близких отношениях? До сих пор?

— Нет между нами отношений, — разовые перепихи Эл за отношения и впрямь не считал, а в остальном они лишь приятельствовали.

— Он тебя любит, раз дарит такие дорогие подарки, — с тоской резюмировал Серёжа. — Зачем ты мне их принёс? Носи сам, они твои.

— Нет, твои. Это дорогой подарок, ты прав. И именно поэтому я не могу его принять. Гусь действительно влюблён, но не в меня. И я никогда не буду их носить.

— Ты всё усложняешь, Эл. Макар не видел меня пять лет, единственный, в кого из нас он мог за это время влюбиться — это ты. Но, раз уж ты там себе чего-то напридумывал и носить их всё равно не собираешься, то давай мне — вдруг потом передумаешь, а у меня целее будут, — Серёжа забрал часы и положил их в ящик стола.

***

Бывают ли андроиды мазохистами? Ну, по крайней мере у одного известного Электронику киборга такие задатки явно имелись. Эл сидел дома и смотрел стрим из подвала. На экране был хорошо виден его пленник — он лежал в постели, в руках у него были часы, которые он осторожно вертел, рассматривая с разных сторон, любовно, по-другому и не скажешь, гладил циферблат и ремешок и даже один раз поцеловал. Часы поцеловал! Потом надел их на руку, прижал запястье к груди, накрыл его ладонью другой руки и так заснул. И даже через камеру было видно, что лицо у Серёжи мокрое.

Ведь знал же Эл, что так будет, знал. И всё равно принес ему эти чёртовы часы. Хотел приятное Серёже сделать. И Макару заодно («Серёг, будешь носить и меня вспоминать. Иногда»). Ну, подарок нашёл своего адресата и тот его оценил. О том, что думал Серёжа в то время как засыпал в обнимку с этим подарком, Эл даже знать не хотел. В отличие от Макара, который наоборот — хотел бы, но тоже не узнает.

Вообще, по здравом размышлении Электроник пришёл к выводу, что здесь, в изоляции Серёжа никак свою мечту не забудет, пытаться вынудить его это сделать — только хуже выйдет. А вот потом!.. Андроид — на то и андроид — он придумает выход, и Серёжа в итоге будет его целиком и полностью. Сам откажется от своего Гуся.

========== 4. Огни большого города ==========

— Одевайся, Серёжа, — Эл бросил на кровать своему пленнику верхнюю одежду, а сам стал стаскивать с него одеяло.

— Гулять? — Серёжа проснулся мгновенно и сразу сел на постели.

— Да… Только приведи себя в порядок, мы будем гулять долго.

Когда они вышли из гаража на улицу, Серёжа только ахнул и вынужден был зажмуриться — на дворе стояло солнечное утро первой недели октября. Отвыкший за пять с лишним лет заточения от солнечного света, Сергей стоял как маленький, закрыв ладонями лицо, и пытался глядеть через щёлочку между раздвинутыми пальцами. Только ничего у него не получалось — глаза нещадно слезились.

— Держи, Серёж, не мучайся, — Эл протянул ему большие солнцезащитные очки, но когда Серёжа надел их, долго осматриваться ему не дал — взял за руку и повёл к… машине.

— У тебя машина есть? — обалдел малость Сергей. — Ты не говорил. Заработал или родители подарили? — Сергей уселся на место рядом с водителем, а Эл уже заводил двигатель подержанного Форд Фокуса.

— Машина твоя, Серёж. Но купил её я. И не только её. Основное моё приобретение, ради которого я пять лет вкалывал как проклятый, ждёт нас впереди, — Серёжа заметил, что они выехали на федеральную трассу.

— Куда мы едем, Эл? — Серёже было любопытно, его захватывали новые впечатления и эмоции, но не нервничать он не мог.

— Ты боишься, — андроид констатировал очевидный факт. — Не доверяешь мне?

— Доверяю… просто, мне было бы спокойнее знать куда мы едем…

— Домой, Серёжа. Мы едем домой. Через Москву. Заодно посмотришь на столицу, ты ведь давно там не был.

Больше Серёжа решил ничего не спрашивать, у него и так хватало пищи для размышлений. Он внимательно смотрел на дорогу и по сторонам, любовался осенними пейзажами и мелькающими по обочинам постройками. И в целом всё было неплохо, пока Эл, уже в Москве, остановившись на парковке около торгового центра, не предложил Серёже выйти.

— Пойдём, ты ведь сегодня не завтракал. Поедим, прогуляемся немного, — он открыл перед Серёжей дверь и даже сам отстегнул его ремень безопасности.

Серёжа вышел из машины и тут же сделал шаг назад, схватился за дверь, но Эл уже успел заблокировать замок. Тогда Сыроежкин метнулся к андроиду и вцепился в него двумя руками, пытаясь спрятать голову на плече близнеца. Эл его не оттолкнул, наоборот, обнял и стал успокаивающе поглаживать по спине. Но Серёже всё равно было страшно. Яркий свет, громкие голоса, музыка, шум автомобилей и, самое главное, присутствие рядом десятков, если не сотен посторонних людей. Всё это со страшной силой давило на проведшего пять лет в тишине и покое Сергея.

— Эл, пожалуйста, давай уйдём отсюда, я не хочу есть… — ныл в шею своему близнецу несчастный. — Только не тут, пожалуйста.

— Да, наверное, ты прав, — не стал спорить Электроник. — Здесь слишком людно для тебя. Я отвезу тебя в тихое место.

В маленьком ресторанчике на окраине Москвы, куда привёз его Эл, Серёжа забился в самый дальний угол, вероятно по причине того, что столики там были отделены друг от друга высокими перегородками. Эл сделал заказ сам, так как переволновавшийся близнец даже на выбор блюда из списка был не способен. В середине трапезы оказалось, что на нервной почве Серёжа выпил всю воду. Официанта в зале видно не было, и Эл решил сам подойти к барной стойке попросить воды. Пока ему наливали воду, он решил заодно расплатиться, но с терминалом возникла заминка — карточка не прочиталась, Эл стал искать наличность, в общем, пока суть да дело, к своему столику Эл вернулся минут через пять.

— Серёжа! Серёженька, ну что ты, — он поставил перед Сергеем воду, а сам стал обнимать и успокаивать парня.

Сергей был бледен, сидел вцепившись до побелевших костяшек в край стола, невидяще глядя перед собой, и тяжело дышал, лоб его был покрыт испариной. Эл с трудом оторвал его руки от стола, а самого развернул корпусом к себе, пряча Серёжино лицо у себя на плече.

— Может, нужна помощь, вызвать врача? — появился официант, так «удачно» отсутствовавший в нужный момент.

— Не надо. У брата паническая атака, скоро пройдет. Заверните нам с собой, пожалуйста, — попросил Эл, указывая на еду, к которой Серёжа почти не притронулся.

— Ну, что с тобой случилось, чего ты запаниковал? — устроив близнеца в машине, Эл ласково гладил его поволосам, а Серёжа вцепился рукой в его куртку и не думал ослаблять хватку.

— Я не видел тебя… Думал, ты ушёл… Бросил меня, — Серёжа говорил с трудом, не отойдя ещё от недавнего стресса.

— Ну что ты, я бы никогда не бросил тебя, — Эл наклонился к Серёже и поцеловал его в губы, и плевать, что увидят — они тут проездом. — Поехали, через час дома будем, — Эл повернул ключ зажигания, и не смог сдержать счастливую улыбку.

Серёжа нуждается в нём. Он, даже будучи на свободе, полностью от него зависит. Сегодняшняя поездка подтвердила все предположения Электроника — Серёжа крепко к нему привязан, Эл не зря старался все эти пять долгих лет, продумывая каждое слово и каждое своё действие, по крупицам выстраивая их непростые отношения, как паук оплетая свою добычу нитями болезненной зависимости, подчинения, страха, преданности, желания и… любви. Серёжа его, целиком и полностью. Постепенно Серёжина боязнь открытых пространств и чужих людей станет меньше, он адаптируется к нормальной жизни, но вряд ли перестанет нуждаться в нём. В этом Электроник был уверен. А то, что сам андроид при этом попал в точно такую же зависимость от человека, его не сильно пугало. За всё нужно платить, это Эл усвоил ещё в первый год своего существования и с ценой был в принципе согласен.

***

— Ух ты! — Серёжа не стал скрывать своих восторгов по поводу нового жилища. Небольшой двухэтажный домик из красного кирпича, вокруг ухоженный зелёный участок, обнесенный высоким металлическим забором. Отдельно стоящий гараж, беседка, гравийные дорожки. Но вдруг на Серёжином лице промелькнул испуг. — А… п-подвал… здесь тоже есть? — обернулся он к Элу.

— Никакого подвала, Серёж, — обнял его Электроник. — Вообще забудь это слово. У нас начинается новая жизнь, пойдём внутрь, — с этими словами андроид взял его за руку и повёл в дом.

Оказалось, Эл не зря пропадал то на день, то на два, то на три в течение последних месяцев. Он купил машину, как только сдал на права — сразу после своего восемнадцатилетия. И стал искать жильё. Принципиальных моментов при подборе недвижимости было два. Во-первых, это должен был быть маленький благополучный городок под Москвой, вроде того, где они жили и, во-вторых, ему нужен был частный сектор. Остальное — на что денег хватит. Эл понимал, что сидение в подвале в течение пяти с лишним лет необратимо изменило Серёжину психику. С огромной вероятностью он больше никогда не сможет жить в стеснённых условиях городской квартиры и терпеть вынужденное присутствие соседей по дому. Ему нужно место, где он будет чувствовать себя защищенно, без лишних людей и шумов. Когда агент показал Элу этот дом, он сразу понял — то, что надо. Оформил сделку и приступил к ремонту, который, кстати, требовался минимальный. Когда всё было закончено, Эл купил мебель, перевёз свои вещи, распрощался с родителями, которые были, конечно, в курсе его нового места жительства («Мы с моим парнем сняли дом и теперь будем жить там, приезжайте в гости!»), посадил в машину свой самый ценный груз и навсегда покинул родной город. Всё, теперь они с Серёжей свободны. Относительно, разумеется, свободны, но большего им и не надо.

***

Как Эл и предполагал, Серёжа со временем адаптировался к нормальной жизни. Насколько это в принципе возможно в его случае. То есть спокойно выезжал с Элом в город, посещал не очень людные и не очень шумные места, познакомился с соседями. Правда, в одиночку дом предпочитал не покидать и на больших открытых пространствах чувствовал себя нервозно.

А ещё Серёжа учился. Электроник проанализировал Серёжины способности и пришёл к выводу, что точные и естественные науки не для него. Поэтому, от Серёжиного имени поступил на заочное отделение Института иностранных языков. Ездил при необходимости туда тоже сам, так как практика показала, что самостоятельно учиться и решать учебные вопросы Сергей не может. Однако, за Серёжиными знаниями Эл по-прежнему следил. Ему вообще это нравилось — учить своего близнеца.

Что касается светской жизни, то и тут имелось некое её подобие. Например, всю переписку с родителями и школьными приятелями вел исключительно Сыроежкин. Даже с Гусевым. Элу это не очень нравилось, но большой угрозы для себя он тут не видел — Серёжа всё ещё был полностью зависим от него, и такое положение дел обещало остаться очень надолго.

Как-то к ним заезжали в гости Серёжины родители. Для этой цели решено было, что Серёжину роль будет опять играть Эл. Просто потому, что он больше «похож на себя». А Серёжу пришлось немного загримировать — темный парик и голубые линзы полностью снимали все вопросы о возможном сходстве. Кроме того, по официальной версии они познакомились на областном конкурсе двойников, так что никаких подозрений ни у кого возникнуть не должно было. Серёжа очень волновался перед встречей с родителями, которых он не видел столько лет. Но оказалось напрасно — почти никаких эмоций при личном общении с ними он не испытал. Настолько отвык, что теперь они казались ему чужими людьми. Но всё равно он был рад их увидеть и рад узнать, что они живут хорошо. Сам он им вполне понравился, они так и сказали: «Приятно с вами было познакомиться, Юра, приезжайте с Серёжей как-нибудь в гости».

А потом, уже в конце мая, Гусев изъявил желание приехать. У них какая-то товарищеская встреча с местной командой в их городе будет, так что он ждёт их на игре и потом они с Зойкой заедут в гости.

На игру Эл пошёл всё-таки один. Серёжа, как бы ни хотел, вынести такое мероприятие был не в состоянии, ждал гостей дома, в образе Серёжиного парня «Юры». А вот это испытание оказалось для него серьёзным — шутка ли, встретиться первый раз за шесть лет со своей школьной любовью.

Эл опять изображал из себя Серёжу — веселого улыбчивого парня, который сыпал шутками, развлекал гостей и был душой компании. Одним словом, ничего общего ни с замкнутым мрачноватым андроидом, ни с теперешним Серёжей Сыроежкиным — тихим невротиком, боящимся людей, шума и открытых пространств. Макар с Зоей чувствовали себя свободно в его обществе, почти не обращая внимания на «Юру». Серёже было с одной стороны обидно, с другой — он пользовался ситуацией — залипал на Гусева, едва успевая отводить взгляд, когда тот всё-таки смотрел на него. Серёжа почти не говорил с гостями — попробовал, но от волнения начал заикаться, отчего смутился ещё больше и окончательно замкнулся в себе.

В какой-то момент Эл пошёл показывать Зойке участок и ещё одно своё приобретение — Харлей, который купил специально, чтобы катать Серёжу. Макар с Сыроежкиным остались в доме одни.

— Вы с Серёгой очень похожи, Юр, — Гусев подошёл чересчур близко к Серёже и смотрел ему прямо в глаза.

— Д-да… — Серёжа чувствовал, как у него пылают щеки, — м-мы же на конкурсе познакомились. Мы двойники, т-только масть разная.

— Знаешь, несмотря на то, что вы разные и по цвету волос, и по характеру, ты мне напомнил Серёгу, каким он в шестом классе был, — Макар придвинулся ещё ближе и положил руку Серёже на плечо, отчего Сыроежкина буквально током прошило, и он готов был уже от переизбытка чувств свалиться в обморок или броситься Гусеву на шею.

Серёжа с трудом держал себя в руках, а чтобы как-то унять нервы, без конца теребил своё левое запястье. Обычно на этой руке он носил часы, те самые, которые подарил ему Макар на совершеннолетие. Когда Серёжа нервничал, а нервничал он часто, то всё время прикасался к ним. Подарок Макара придавал ему уверенности.

— Эй, всё хорошо, — состояние Серёжи, конечно, не укрылось от глаз Макара, наверное, ему стало жалко странного Серёгиного парня. Просто, чтобы успокоить его, Гусев стал легко поглаживать Сыроежкина по руке, но на Серёжу, по понятным причинам, это произвело обратный эффект — от волнения ему стало не хватать воздуха. К счастью, вовремя подоспел вернувшийся со двора вместе с Кукушкиной Элек.

— Всё в порядке, малыш, я тут, — Эл оттеснил Гуся от Серёжи, обнял близнеца и усадил на диван в гостиной. — Ты извини нас, — обратился он уже к Макару, — Юрка устал очень, запара в институте. Ещё и завтра эти проблемы решать, с утра ехать придётся, — Эл действительно в первой половине дня собирался ехать решать кое-какие учебные вопросы.

Макар с Зоей сочли разумным больше не утомлять хозяев своим присутствием и вскоре откланялись. А Эл повёл Серёжу в спальню, которая у них была под самой крышей, снимать маскировку и успокаивать после стресса.

***

На следующий день утром Электроник сел на байк и поехал в Москву, решать Серёжины учебные дела. Серёжа был дома один — сидел в гамаке с гитарой — у него появилось новое хобби — он писал простенькие песни и сам их исполнял. Пока Серёжа увлеченно подбирал мелодию, в ворота позвонили. Камера домофона показала Макара. Одного. Видимо, он решил, что «Юры» не будет дома и захотел пообщаться с глазу на глаз с «Серёжей». Эта догадка неприятно поразила Сыроежкина, но ворота он открыл. Хотя бы просто для того, чтобы проверить свои подозрения.

— Серёж, я… — Макар подошёл к нему вплотную, — я хотел попрощаться.

— Да, — кивнул Серёжа. Он во все глаза смотрел на возлюбленного и не мог наглядеться. Его чувства так и не умерли за всё то время, что они не виделись лично.

Макар провёл рукой по Серёжиной щеке и легко коснулся губами его губ. И тут Серёжу перемкнуло — он первый раз в жизни целовался с любимым человеком. От избытка чувств из глаз Сыроежкина потоком полились слёзы, чего он даже не заметил. Серёжа обхватил ладонями лицо Гусева и как одержимый стал покрывать его поцелуями, первый и последний раз в жизни.

— Серёжка, любимый мой, — шептал Макар, стискивая в объятиях Сыроежкина, — давай уедем со мной. Давай! Я брошу Зойку, мы будем с тобой вместе, Серёжа!..

А у Серёжи сердце разрывалось, он уже жалел, что стал целоваться с Макаром, потому что теперь не имел никаких сил оторваться от него. Одна мысль, что больше между ними ничего быть не может, отбивала у Серёжи всякое желание жить.

Неизвестно, чем бы всё это кончилось, если б не появившаяся в воротах затянутая в чёрную кожу фигура байкера на Харлее. Эл, не снимая тонированного шлема, прошёл мимо обнимающихся парней, кивнул Гусеву и жестом показал Серёже идти в дом.

— Серёга, скажи ему, — просил Макар, — сейчас подходящий случай, скажи что любишь меня, Серёг!

— Тебе лучше уехать, Макар, — глотая слёзы сказал Сыроежкин. — Прощай!

— Позвони мне, я буду ждать! — крикнул уже от ворот Гусев. Сергей обернулся, посмотрел на него долгим взглядом и скрылся в доме.

***

— Убьёшь меня? — просто спросил Сергей у близнеца. Эл сидел на диване в полной экипировке, только шлем снял.

— Ну, что ты такое говоришь, Серёж? — тяжело вздохнул андроид. — Напротив, одно твоё слово, и я навсегда уйду из твоей жизни.

— Что?! — Серёжа не верил своим ушам.

— Я уйду, Серёжа, — Эл встал, демонстрируя серьезность своих намерений. — Все твои документы останутся тебе. На тебя же оформлены дом, машина, мотоцикл и счёт в банке. Единственное, советую взять несколько уроков вождения у хорошего инструктора. Права-то у тебя есть, но водишь ты пока плохо. Ну, и постарайся закончить вуз.

— Эл, ты бросаешь меня? — в ужасе Серёжа даже не знал, что ему делать.

— Бросаю? Скорее освобождаю дорогу. Ты теперь можешь быть с Макаром. Ты же любишь его, не так ли?

— Эл, нет! Не бросай меня! Я не могу без тебя, Эл! — Серёжу трясло от ужаса, он вцепился в рукава кожаной куртки Электроника и готов был уже валяться у него в ногах. — Ты не можешь так со мной поступить, Эл! Я не выживу без тебя! Ты… ты сломал меня за те пять лет в подвале, ты сделал меня зависимым, привязал к себе. Отобрал всё, что у меня было, заменил собой… Эл, пожалуйста! Я хочу быть с тобой, только с тобой!

— Хорошо подумай, Серёжа, — Эл погладил близнеца по волосам. — Это твой единственный шанс быть с Макаром. Другого не будет. Ты готов отказаться ради меня от человека, которого любишь?

— Да, готов. Я на всё готов ради тебя! Эл, я… Накажи меня! — с этими словами Серёжа выдернул ремень из своих джинсов и протянул его близнецу.

— За что, Серёжа, тебя надо наказать? — серьёзно спросил его Электроник.

— Я целовался с другим парнем. Я принадлежу тебе, но сегодня целовался с другим. Это… серьёзный проступок.

— Ты прав, твоя вина несомненна, — Эл подошёл к холодильнику, взял оттуда банку с мазью и повёл Серёжу наверх.

В спальне Серёжа сам спустил с себя штаны с бельём и ничком лёг на кровать. Первый удар не заставил себя ждать — ягодицы привычно обожгло огнём. Дальше удары ремня посыпались один за другим, Серёжа и не думал сдерживаться — он плакал в голос, как и всегда во время экзекуции.

— Всё ещё не передумал? — порка прекратилась, но боль пока не ушла.

— Не передумал, — всхлипнул Серёжа, — Я хочу быть с тобой.

— Хорошо, — пострадавшей кожи коснулись прохладные пальцы его двойника. Когда все больные места были смазаны, пальцы прошлись по анусу, смазывая и его. — На четвереньки, — скомандовал Эл. — Молодец, — Серёжа почувствовал, как в прямую кишку входит член Эла, и судорожно вдохнул — прежде его никогда не трахали сразу после порки. Он счёл это хорошим знаком — Эл простил его. И пусть весь процесс был довольно болезненным после недавнего наказания, Серёжа был всё равно счастлив — он тоже нужен андроиду.

А Макар? Ну, что, Макар… Макар любит весёлого и жизнерадостного парня Серёгу, с которым легко идти по жизни, который всегда готов ввязаться в любую авантюру и не боится рисковать. А такого человека в природе уже нет. Он умер шесть лет назад, брошенный без еды и питья в подвале собственного гаража. Его место занял скромный неврастеник Серёжа, боящийся людей, с трудом переносящий шум и обладающий ещё целым букетом фобий и комплексов. Совершенно не способный к самостоятельной жизни. И возиться с таким ущербным человеком интересно только одному существу на планете — чокнутому андроиду Элу, который сам попался на свою же удочку и теперь не мыслит своего существования без близнеца.

Эл лежал на постели со своим Серёжей, обнимал его, спящего, и думал, что он всё рассчитал правильно. Намекнул Гусеву, что будет один дома, и оставил вместо себя ничего не подозревающего близнеца. А как только Сергей оказался в объятиях своего возлюбленного, неожиданно «вернулся», дав ему затем свободу выбора — остаться с ним или уйти к Макару. На самом деле только иллюзию свободы — у Серёжи не было ни единого шанса порвать с Элом, он был абсолютно зависим. Хотя… на какие-то мгновения, пока Сергей ещё не озвучил своё решение, андроид испугался. Первый раз в жизни. Что, если вопреки логике, расчётам и здравому смыслу Сергей выберет Гусева? Какой смысл тогда Элу жить дальше? К счастью, этого не произошло, Серёжа сам отказался от Макара. Он по-прежнему его, телом и душой, и Эл никогда Серёжу не отпустит. В этом мире они нужны только друг другу.

***

Гусев с командой ехал на очередную игру, когда ему на телефон пришло оповещение «Новое видео на канале Сергея Сыроежкина». Он тут же перестал созерцать надоевшие за несколько часов пути подмосковные пейзажи, отвернулся от окна автобуса, достал наушники и стал смотреть новый Серёгин видосик.

Идея записывать Серёжины песни (а ещё некоторые каверы) пришла в голову именно Элу. Сыроежкин действительно хорошо играл и пел, но таких исполнителей на Ютюбе тысячи. Эл же раскрутил Серёжин канал используя свои умения программиста, а если точнее — хакера. Ну и над светом и звуком он конечно постарался, видео выходили качественные не только по содержанию, но и по форме.

Макар, когда первый ролик увидел, всё не мог отделаться от мысли, что Серёга на этом видео какой-то другой, не такой, каким он знал его в школе. Более… живой, настоящий… Такой, каким он видел его в последний раз, когда заехал попрощаться. Серёга потом написал ему, что несмотря на свои чувства, Юру бросить он не может, отвечает за него, слишком привязался. Предложил остаться друзьями. А Гусев чувствовал, что пропадает. Он всё больше влюблялся в своего друга, как будто заново узнавая его с каждым новым видео, с каждой строкой их переписки, в которой сквозила постоянная грусть и не было и следа от обычного Серёгиного веселья и безбашенности. Наверное, когда-нибудь Макар наберётся смелости и, вопреки Серёжиным просьбам, приедет и сам поговорит с этим Юрой. Скажет, чтобы отпустил Серёгу, не вынуждал его быть с ним из жалости. Это же унизительно, в конце концов. А пока Макар очередной раз запустил новое видео с коротенькой песенкой, слова которой уже успел выучить за последние двадцать минут наизусть:

Шуршит занудно дождик моросящий,

Душа моя в тревоге и тоске.

Я человек, по-моему, пропащий,

Зачем я строю планы на песке?

Сгустились надо мною злые тучи,

И вдруг я оказался не у дел.

Ну, почему такой я невезучий,

Ну, почему страданье мой удел?

Никто не проявляет интереса

К моей навек загубленной судьбе.

Попался я на удочку прогресса

И этим страшно навредил себе.

Куда бежать и где искать удачу,

Она в какие спряталась края?

Петь не могу, боюсь, сейчас заплачу,

А впрочем, спета песенка моя.