Ела [Сергей Коколов Capitan] (fb2) читать постранично

Capitan ЕЛА

Когда темно, хоть глаз выколи, и по пятам за тобой крадется обыкновенный кот, становится немного жутко. Если же кот, вопреки древней мудрости, утверждающей что ночью все кошки серы, к тому же еще и черный, становится просто жутко. Наконец, жутко в квадрате становится в тот момент, когда кот начинает с тобой разговаривать.

Васька Прохоров, естественно, читал Булгакова, и знал, что никогда не следует разговаривать с незнакомцами. Но — относилось ли это к незнакомым котам?

— Приветствуюююю, — сказал кот, плетясь чуть позади Васьки.

«Тихо шифером шурша!», — подумал Васька и усмехнулся. — «Сейчас, он скажет, что Аннушка разлила масло!»

— Аннушка, мяу, разлила масло! — произнес кот, отчего Васька поперхнулся на мысли и встал как вкопанный.

Утробно урча, кот подошел и потерся о Васькины брюки.

— Этого не может быть! Коты не разговаривают! — произнес Васька.

— Конечно, не может быть, потому что этого не может быть никогда!

Кстати, у Любочки кончились спички, а Аннушка — эпизод другого романа.

У Любочки действительно кончились спички, вернее, сперва они отсырели, а потом кончились. Попрощавшись с Васей, Люба подошла к плите, включила газ и чиркнула спичкой. Спичка не загорелась. Не загорелась ни вторая, ни третья, ни десятая спичка, а на одиннадцатой спички кончились.

«Не судьба!», — подумала Люба и отправилась спать.

— Так значит, Аннушка не разливала масла? — зачем-то спросил Вася.

— Где Аннушка и где мы? — философски заметил кот, — И, вообще, мяу, где это самое «где», если у Любочки уже (при этом кот поднес к глазам левую лапу и посмотрел на нее) десять минут как кончились спички?

— Гори оно все голубым пламенем! — произнес Вася и побежал по направлению к своему дому.

Он не видел, как за его спиной кот превратился в высокого человека с козлиной бородкой и указал на его спину уродливо изогнутым длинным пальцем. В то же мгновение Вася очутился в собственной квартире, сжимая в правой руке телефонную трубку, а левой набирая Любин номер.

Он услышал ее голос, когда в воздухе вспыхнул огонек невидимой зажигалки и зажег невидимую сигарету.

— Але? — сонно прошептала Люба.

— Люб, але! Это я. У тебя все в порядке?

— Я сплю уже!

— Люб, прости, у тебя кончились спички?

— Спички! какие спички? А — да, спички!

— Люб, сходи на кухню!

— Зачем? Ты с ума сошел?

— Ну! так надо, понимаешь.

— Лано!

Трубка замолчала, а когда вновь заговорила, Вася услышал возбужденный Любин голос.

— Вася, я не выключила газ. Вася! Не волнуйся, я открыла форточку!

— Я приеду! — прокричал Вася, бросил трубку и ринулся к двери.

Дверь оказалась заперта. Спиной Вася почувствовал шилоподобный взгляд и обернулся.

Человек с козлиной бородкой, был высок, стилетно тонок и широко улыбался.

— Есть предел для печали, но нет его для тревоги? — сказал он — Куда вы мчитесь молодой человек? Любочка уже открыла форточку!

— А! — выакнул Вася.

— Вот что! Не надо смотреть на меня как баран на новые ворота. Пойдемте на кухню. Ела приготовил для нас кофе.

— Ела?

— Ах, да — прошу прощения. Так зовут кота, с которым вы имели честь недавно беседовать, от полного — Евлампий.

По лености, Ела наколдовал, а не приготовил кофе. Колдовство получилось дешевеньким, как и вкус кофе.

— Ну и гадость эта ваша заливная рыба, — сказал Вася, отхлебнув из чашки.

— Гадость? Хм! — Человек с козлиной бородкой попробовал кофе, и, сверкнув глазами на Елу, отрывисто прокричал: «Брысь!».

Кот пулей вылетел из-за стола и скрылся в соседней комнате.

— Шалит, котяра!

— А вы кто? — спросил Вася.

— Называйте меня Титан Прометей, — произнес козлобородый, — Хотя имя мое ничего не скажет непосвященным. Вы обязаны моему появлению тем, что у Любочки кончились спички, — добавил он несколько витиевато.

— Так это вы!

— В моем я много я, однако — это я, если угодно. А это, — Титан указал на Васю кривым пальцем, — несомненно, вы, не так ли? Вы любите Любу?

Вася хотел сказать, что его любовь или не любовь к Любе не его козлиное дело, но лишь промычал в ответ нечто нечленораздельное.

— Мммм? — в свою очередь вопросительно промычал Титан, — Впрочем, плевать! Люба вас все равно не любит! Она! хм! даже не появится на ваших похоронах!

— На моих похоро… что, простите?

— На похоронах, вы не ослышались, — сказал Титан, загадочно улыбаясь. — Ибо, мы только прах и тень. По крайней мере, вы то уж точно. Да и к чему вам жить Вася?

Некогда Вася учился в университете и не чужд был экзистенциализма.

— Чтобы жить, — ответил он, с трудом понимая произнесенное и удивляясь внезапно снизошедшей мудрости.

— «И вот снова Криспин!», — произнес Титан, — в смысле, все то же и оно же! Жить ради жизни, умирать ради смерти, процесс ради процесса! Во истину, излишек пищи насущной мешает тонкости ума! Впрочем, оставим это и вернемся к нашим баранам.

— К нашим? — спросил