Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))
По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...
В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная
подробнее ...
оценка) состоит в том, что автор настолько ушел в тему «голой А.И», что постепенно поставил окончательный крест на изначальной «фишке» (а именно тов.Софьи).
Нет — она конечно в меру присутствует здесь (отдает приказы, молится, мстит и пр.), но уже играет (по сути) «актера второстепенного плана» (просто озвучивающего «партию сезона»)). Так что (да простит меня автор), после первоначальных восторгов — пришла эра «глухих непоняток» (в стиле концовки «Игры престолов»)) И ты в очередной раз «получаешь» совсем не то что ты хотел))
Плюс — конкретно в этой части тов.Софья возвращается «на исходный предпенсионный рубеж» (поскольку эта часть уже повествует о ее преклонных годах))
В остальном же — финал книги, это просто некий подведенный итог (всей деятельности И.О государыни) и очередной вариант новой страны «которая могла быть, если...»
p.s кстати название книги "Крылья Руси" сразу же напомнили (никак не связанный с книгой) телевизионный сериал "Крылья России"... Правда там получилось совсем не так радужно, как в книге))
По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.
cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".
Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.
Итак: главный
подробнее ...
герой до попадания в мир аристократов - пятидесятилетний бывший военный РФ. Чёрт побери, ещё один звоночек, сейчас будет какая-то ебанина... А как автор его показывает? Ага, тот видит, как незнакомую ему девушку незнакомый парень хлещет по щекам и, ничего не спрашивая, нокаутирует того до госпитализации. Дальше его "прикрывает" от ответственности друг-мент, бьёт, "чтобы получить хоть какое-то удовольствие", а на прощание говорит о том, что тот тридцать пять лет назад так и не трахнул одноклассницу. Kurwa pierdolona. С героем всё ясно, на очереди мир аристократов.
Персонажа убивают, и на этом мог бы быть хэппи-энд, но нет, он переносится в раненое молодое тело в магической Российской империи. Которое исцеляет практикантка "Первой магической медицинской академии". Сукаблять. Не императорской, не Петербургской, не имени прошлого императора. "Первой". Почему? Да потому что выросший в постсовке автор не представляет мир без Первого МГМУ им.Сеченова, он это созданное большевиками учреждение и в магической Российской империи организует. Дегенерат? Дегенерат. Единица.
Автор просто восхитительная гнида. Даже слушая перлы Валерии Ильиничны Новодворской я такой мерзости и представить не мог. И дело, естественно, не в том, как автор определяет Путина, это личное мнение автора, на которое он, безусловно, имеет право. Дело в том, какие миазмы автор выдаёт о своей родине, то есть стране, где он родился, вырос, получил образование и благополучно прожил всё своё сытое, но, как вдруг выясняется, абсолютно
Читая рассказ, представьте, что люди для Мясоедов — все равно, что тараканы для людей… Вы когда нибудь испытывали жалость к тараканам?
Это была игра, всего лишь игра с простыми правилами. Я — прячусь, меня ищут.
Я спрятался на Земле. Я упал как падает звезда — ярко и внезапно.
Игра осложнялась слепотой преследователей. Иначе было бы неинтересно. Я был обыкновенной земной собакой, но я не ел мясо.
Все остальные были мясоедами и это был их отличительный признак.
Стояла синяя ночь. Я упал в лес и побежал.
Первая задача добраться до мясоедов и слиться с ними. Я перепрыгивал через деревья и пугал ночных птиц. Первый встреченный город еще спал. Я принюхался: пахло мясоедами. Я попал по назначению. Куда? В глубь города. Быстрее влиться в его жизнь, стать частью популяции.
Передо мной неспящий дом, со светом в нескольких окнах. На фасаде табличка с надписью «Общежитие». Собаки старожилы встречают меня лаем. Я — чужак. От меня пахнет звездами и я не ем мясо. Это то, что мне надо. Подстраиваюсь под их запах. Теперь я — собака, обыкновенная, правда крупнее обычных кавказцев. Первая задача выполнена. Я — часть мясоедов. Я читаю их поведение и копирую его. Единственное отличие — я не ем мясо? Вторая и главная задача — обмануть преследователей.
* * *
Мы упали в тот самый лес, где приземлился скрывающийся. Повсюду был его запах, запах звезд.
Мы читали его действия и повторяли их.
Мы перепрыгивали через деревья в стремлении найти мясоедов, потому что знали его цель — остаться незамеченным нами, раствориться среди них. Нас было около сотни — крупных псов с запахом звезд и мы бежали по его следу пугая ночных птиц.
В городе его запах стал слабее и почти слился с запахом мясоедов. Мы потеряли его след у дома на фасаде которого было написано «Общежитие». Это означало только одно — он затерялся. Мы обступили общежитие и завыли. Наши голоса были похожи на звуки сирен земных пожарных машин.
Синела ночь. Над Землею горели звезды. В общежитии зажглись огни. Студенты высыпали из общежития, удивленные, пьяные, заспанные, смеющиеся, спокойные, орущие. Мы смыкали кольцо.
Скрывающийся должен быть среди них — уже их частью, в собачьем или человеческом облике.
Людей было около трехсот, собак — пять или шесть.
Мы начали с собак. Пахнущий кровью бифштекс? куриный бок. Собаки с жадностью набрасывались на угощение. Они были мясоедами и пахли как мясоеды. Мы убивали их — одну за другой, дабы увеличить вероятность обнаружения скрывающегося. Среди собак его не оказалось — он был не столь глуп, чтобы оставаться в привычном облике.
С людьми все оказалось сложнее — в отличие от собак они были разумными мясоедами, и ели для того, чтобы жить. Они могли сознательно голодать. Мы устроили испытание, перешагнув через трое суток. При виде мяса у мясоедов текли слюнки. Текли слюнки и у скрывающегося — он стал их частью.
Единственное отличие было в том, что он не мог есть мяса. Нашей задачей было поймать его на этом. Голодные люди впивались зубами в мясо — самые слабые через три дня, самые сильные через пять. Мы убивали их, превращая в мясо. На пятый день людей осталось всего пятеро. Пятеро, отказавшихся от мяса. Четыре были мясоедами, а пятым был скрывающийся.
* * *
Подчиняясь главной цели, я превратился в человека. От меня слабо пахло звездами, а от них — мясом. Мой запах терялся среди запахов мясоедов. В прятках еще никто не побеждал. Я надеялся стать первым.
Преследователи пришли через миг после моего растворения. Они стали в круг и завыли — сигнал начала охоты. Нас было триста человек и пять собак. Игра шла по правилам. Собак превратили в мясо первыми. Потом людей: слабых, средних и сильных. Нас осталось пятеро: четыре мясоеда и я.
Решений могло быть два. Первое: я ем мясо, становлюсь мясоедом и проигрываю. Второе: они, умирая от голода, становятся мной. Я выбрал второе. Я внушал им отвращение к мясу. Но они были мясоедами и загибались от голода. А я не терпел мясо. Первый из них продержался шесть дней, второй на час дольше, третий дольше на секунду после часа.
Нас осталось двое: мясоед и я. Мясоед был женского пола и ему не нужны были мои внушения. Она была беременна и не терпела мяса именно в этот период. Преследователям предстояло решить: кто из нас, она или я? Вероятность составляла пятьдесят процентов. Они окружили нас — сотня голодных, пахнущих звездами псов и обнюхали каждого по очереди. К тому времени я омясоедился, а она — озвездилась.
Я — от общения с мясоедами. Она — от неприятия мяса. Мы пахли одинаково. Они просветили меня и ее, и обнаружили ее ребенка и мои человеческие внутренности. Они решали: кто? Они решали кого превратить в мясо. Ошибка означала их проигрыш и мой выигрыш.
Я читал их волны.
Они решили увеличить вероятность и изъяли ее ребенка, сравняв меня и ее. Они изъяли ее ребенка, но остался ее токсикоз и ее неприятие мяса.
Удалив возможную, как они считали, причину отказа от мяса, они решили, что мясоед — я. Я, поддавшийся ее внушению.
Сто собак, пахнущих звездами, набросились на меня, стремясь впиться в мясо, которого не было — я не был мясоедом. Я был звездной собакой, и я победил.
Я принял свой обычный облик, и распушил шерсть.
Они застыли в недоумении и недоверии, а потом радостно завиляли хвостами, признавая свой проигрыш. Я стоял в центре. Они вокруг меня. Я выл песнь победы. Они — песнь поражения. Игра закончилась. Пора было возвращаться.
Я посмотрел на одинокого мясоеда женского пола с испуганными бездонными глазами.
Звездные псы выли, радуясь выдержанному мясу. Но дотронуться до него мог лишь я — победитель, я — первый из звездных псов, выигравших прятки. Она была мясоедом, и я превратил ее в мясо.
Последние комментарии
19 минут 4 секунд назад
22 минут 53 секунд назад
9 часов 53 минут назад
9 часов 57 минут назад
10 часов 9 минут назад
10 часов 10 минут назад