32 минуты из жизни лейтенанта Брянцева [Геннадий Александрович Семенихин] (fb2) читать постранично

32 минуты из жизни лейтенанта Брянцева

Сквозь сонную дрему полковник запаса Сергей Петрович Брянцев отчетливо различал доносившиеся с кухни голоса. После вчерашнего утомительного ученого совета было приятно прилечь в предобеденный час на голубой жестковатый диванчик в любимом спортивном костюме и, подложив под голову подушку, предаться короткому отдыху. Голоса дочери и жены не мешали его покою. Глубоко вдыхая сухой воздух жарко натопленной комнаты, пропитанный запахом библиотечных стеллажей, покрытого лаком паркета и пролитых на него духов, перебирая свои разрозненные мысли, он даже прислушивался к их разговору. Дочь только что возвратилась из Киева и, полная оживления, повествовала о своей поездке.

– Ты знаешь, мамочка, там в гостиницах, как и во всех других городах, таблички с короткой стандартной надписью: «Свободных мест нет». Пришлось у Лидки Платоновой заночевать. Мы с ней сто лет как не виделись. А она, знаешь, какая упрямая – ни за что не хотела отпустить на поиски коммунального жилья. Они с мужем три года за границей пробыли и совсем недавно возвратились. Барахла уйма, хоть комиссионный магазин открывай. Но Лидка такая добрая: все раздаривает. Мне даже сертификатов бесполосых дала и никакой компенсации не захотела за это принять. Даже разобиделась: «Мы с тобою шесть лет за одной партой просидели, а ты от меня на какие-то заграничные тряпки взять их не хочешь!»

– И правильно рассудила, – степенно одобрила жена Брянцева свою дочь. – В наше время дружба самый дорогой капитал.

– А почему в наше? – засмеялась дочь. – По-моему, начиная со времен Александра Невского, а то и Македонского… словом, мотнулись мы в тамошнюю «Березку», и я пополнила свой гардероб. Вот видишь, какой джинсовый костюмчик для твоей внученьки купила. В десять лет ребенок весьма привлекательно будет в нем выглядеть. Не правда ли, премиленький костюмчик?

– Очень современный наряд, – одобрила Ольга Филипповна. – И практичный какой. А как пошит. Умеют же совершенствовать моду на западе.

– А это как тебе нравится? – прервала дочь.

– Восхитительная кофточка! И расцветка изумительная. Для кого же она предназначена? Ларке великовата, самой тебе слишком узка.

– Тебе, моя мамочка, – засмеялась дочь.

– Мне? Да разве я влезу.

– Вот чудачка. Она такая же безразмерная, как и эластичные чулки. – Дочь умела дарить, испытывая при этом неподдельную радость, и Брянцев, не открывая глаз, добродушно подумал: «Ишь ты, вся в меня».

Из кухни донесся звук поцелуя, которым растроганная мамаша наградила дочь. Потом женщины заговорили о каких-то удивительных колготках, о парижском галстуке и серебряных запонках, предназначенных Сергею Петровичу. Дочь примеряла модное вечернее платье, а мать одобрительно советовала:

– Если вот тут подшить, а вот тут укоротить, будешь блистать на любом балу.

«Вот ведь балаболки, – беззлобно подумал Брянцев. – Очевидно, так и не дадут уснуть. А мне ведь к вечеру отчет об ученом совете предстоит закончить».

– Да, мамочка! А какой я тебе с папой еще подарок сделала? – доносилось из кухни. – В Киеве выпускается сногсшибательный торт. Так и называется: «Киевский». Если бы ты видела, какие за ним дикие очереди выстраиваются. А я целых два привезла. Вам и на нашу семейку. И опять Лидке спасибо, с черного хода сумела взять. Ну и пробивная же девка. А до замужества такой тихоней была. Ты ведь ее помнишь, мамочка? Такая голубоглазая с хрупкими плечиками и вечным белым бантом в жиденьких волосенках. Мы все ее Джульеттой звали.

– Да что-то вроде бы и припоминаю, – неуверенно поддакнула Ольга Филипповна.

А дочь опять заговорила о промтоварных магазинах и стала с шуршанием разворачивать очередной сверток, демонстрируя еще одну обнову.

– Это я тебе платье из кримплена даю. Неправда ли, какая яркая расцветка. Говорят, теперь кримплен выходит из моды, а я люблю. Практичный материал. Смотрится хорошо и не мнется. Примерь.

Брянцев сердито вздохнул, но на кухне на этот вздох никак не прореагировали. «Черт побери! – ругнулся он мысленно. – Да что там она, целый комиссионный магазин привезла, что ли? Неужто не о чем больше поговорить? А ведь какие в Киеве театры, памятники старины, библиотеки, архитектура! Ну хоть бы о Днепре слово. Нельзя же об одной „Березке“ да кримплене два часа травить. Сама-то литературу в пятых классах преподает, хорошей учительницей считается. А тут!»

– Постой, мама! – вскричала в это мгновение дочь. – Тебе не кажется, что если внизу этот шовчик распустить, платье будет сидеть лучше? Дай мне сантиметр и ножницы. Где они?

– У отца в комнате поищи. Там кожаная коробочка должна стоять на тумбочке.

– Может, не надо, – неуверенно обмолвилась дочь. – Он же отдыхает.

– Да что ты, Еленка, ему уже и вставать пора, – весело возразила Ольга Филипповна и вдруг спросила: – Позволь, а где же в Киеве твоя Лида живет, в каком районе?

– Недалеко от остановки «Дача Пуща-Водица».

– Как же, знаю, –