Под мостом (СИ) [Евгений Алексеевич Кустовский ykustovskiy@gmail.com] (fb2) читать постранично

  Подобная история могла приключиться с каждым путником на полузаброшенной дороге в захолустье; так получилось в тот раз, что именно мельник оказался в нее вовлечен. На дворе был один из погожих деньков, а по меркам Холлбрука, - так и вовсе благодатный; мельник загрузил телегу мешками с мукой, и отправился в путь по Старому тракту, как делал множество раз до этого. Только на сей раз, мужчина отчетливо видел дорогу впереди, чего, на его памяти, никогда прежде не случалось и светило одиноко: в чистом небе - ни тучки, освещало ему путь, и он даже не стал в привычной манере рассуждать на тему невзгод, из которых по большей части и состояла здешняя жизнь, попросту наслаждаясь тем, как проводит время. Без проблем докатился до моста, что располагался ближе ко второй половине пути, нежели к первой, и уже почти утратил бдительность, прикорнув на козлах, под мерный тихий стук об дерево, подвешенных позади телеги и давно вышедших из обихода котелков, кастрюль да сковородок, когда это произошло.

  Мост был сравнительно недавним приобретением окрестностей. Раньше через овраг вела другая переправа - деревянная и дрянная, прохудившаяся от времени и погоды, с расшатанными досками - такая, что каждый раз, проезжая по ней, довольствуясь за неимением объезда, приходилось волноваться до кучи всего еще и за то, чтобы прогнившее дерево под весом телеги не рассыпалось в труху, а колесо - не угодило в образовавшуюся прореху. Однажды, каменщик, чье имя никто не запомнил, в качестве благодарности за помощь путевого рыцаря, возвел новый мост, - с тех пор пользовались им.

  В тот день, когда телега доехала примерно до середины моста, переправа затряслась от ужасающего храпа, а мельник, в быту человек суетливый, как раз в тот злополучный миг, собрался проверить груз на сохранность. И хотя причин для сомнений в ней не было, он все равно сомневался, и потому полез проверить, и потому - получилось, как получилось.

  Мост затрясся, - а был тот довольно узким, - и мельник, с испуганным криком, не удержав равновесие, рухнул вниз. Упряженный вол же, лишившись хозяина, покатил дальше, где его в шагах двадцати по тому, остановила крепкая рука путевого рыцаря. Мужчина, очутившись в овраге, и едва отряхнувшись, вскоре вновь упал на огузок, цепенея от ужаса: под мостом храпело нечто и знай мельник, как выглядят тролли, он бы не строил догадок на тему того, откуда происходит это нечто и чего от него ждать в дальнейшем.

  Тролля звали Плошеком, за привычку носить глиняные емкости в качестве головного убора; еще он носил плетеные корзины на ногах, в качестве обуви, но на это обычно не обращали внимания; сам тролль - серокаменный, как и мост под которым спал, - выходец из породы горных, - наиболее воинственной породы троллей. По традиции, когда у матери их племени рождается два сына, один из них (обычно старший), в перерывах между сном, нагоняет страх на путников, проходящих мимо перевала, где обитает, второй же - более слабый - уходит прочь, в изгнание, и становится троллем под мостом, покуда не подрастет и не попытается завладеть перевалом брата или любого другого тролля, а до тех пор, пока не обзаведется своим собственным, - вечный позор ему.

  Брата Плошека знали под именем Гогольмот - он сам его выбрал, сочтя достойным. Слава Гогольмота гремела над просторами королевства и далеко за его пределами: "Ужас западных гор" - так величали и не иначе! На противовес младшему, Плошек - старший из братьев, был повсеместно безызвестным среди людей и оттого печально известным среди родни; на лбу у него имелся всего один рог, зато огромный (второй оторвал Гогольмот, комплексующий по поводу собственных - куда мельче), а тело было грушевидной формы, раздавшись вширь не в плечах и груди, как полагается, но в животе, и голова была такая же, - не на много меньше размером. В совокупности всех этих качеств он мало того, что не внушал ужас, но у опытных странников - повидавших горных троллей на своем веку и запомнивших их, как кровожадных чудовищ - даже вызывал неподдельное сочувствие.

  Теперь Плошек проснулся и недоуменно оглядывался по сторонам, таращась заспанными глазами (агатовые, они были крошечными на фоне головы и больше всего походили на пуговки плюшевого медведя), в то время как мельник непрестанно вопил и звал на помощь, указывая пальцем на великана. И помощь не преминула явиться: с моста спрыгнул путевой рыцарь. Очутившись на дне оврага, перед мельником, он взмахнул мечом в ножнах по направлению Плошека и тот, переполошившись, отпрянул и попятился, отчего головной убор его слетел, ударившись оземь и расколовшись вдребезги, на мелкие кусочки, затерявшись по всей площади и в наиболее отдаленных уголках оврага.

  - У нас был уговор, тролль! - молвил пилигрим, хмурясь: - Ты не трогаешь путников и следишь за мостом, а я, взамен, позволяю