Black Crown (СИ) [_raven_kat_] (fb2) читать онлайн

- Black Crown (СИ) 524 Кб, 94с. скачать: (fb2)  читать: (полностью) - (постранично) - (_raven_kat_)

Возрастное ограничение: 18+

ВНИМАНИЕ!

Эта страница может содержать материалы для людей старше 18 лет. Чтобы продолжить, подтвердите, что вам уже исполнилось 18 лет! В противном случае закройте эту страницу!

Да, мне есть 18 лет

Нет, мне нет 18 лет


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]

========== Пролог ==========

«Я тыщу планов отложу на завтра. Ничего не поздно. Мой гроб еще шумит в лесу. Он — дерево. Он нянчит гнезда…»

Франтишек Груби

США. 1920 год.

Промозглая серая порода лишь добавляла антуражу для сегодняшнего события. Крупные капли дождя медленно стекали по моему лицу, уже насквозь промочив мое чёрное классическая пальто. Охранник, что стоял рядом, мог бы терпеливо держать в руках черный зонт прямо надо мной, пока я отдаю последние почести своему отцу, но вместо этого он лишь как-то неудобно топтался в земле вперемешку с глиной, которую размочила вода. На этой могиле не было пролитых слез безутешной вдовы, не было тысяч цветов от родственников, никто не падал на землю и не молил о его воскрешении, да никто бы и не стал. Там был лишь я и мой охранник, если, конечно, не считать отца. Я не помню свою мать. Он как-то раз сказал, когда очередная бутылка виски подошла к концу, что она ушла к какому-то банкиру, оставив меня в люльке. Не удосужилась даже написать записку… Потом он посмеялся и добавил, что с огромным удовольствием всадил целую очередь из пистолета, когда нашёл их вдвоём, занимающихся любовью. Мне почему-то даже не было больно тогда, а вот сейчас очень. Отец с самого детства говорил, что мальчик должен быть сильным, настоящий мужчина не должен плакать, он может выпить целый ящик бурбона или со злости порвать несколько груш в спортзале голыми руками, но не проронить ни слезинки. Я решил, что это будет лучшей последней почестью для такого, как он. Я не буду плакать. В этот момент мне даже стало хорошо от того, что сейчас идет ливень, эти капли — мое горе и тоска по нему.

Я единственный сын своего отца. Это означает не просто носить фамилию и выбрать хорошую жену. В моем случае это означает принять все дела, унаследовать огромное состояние, власть и, самое главное, врагов. С этого дня мне придётся думать и принимать решения в одиночку, а, следовательно, нести ответственность за это. К огромному счастью, моей любимой игрой с самого детства были шахматы, так что просчитывать ходы фактически мое хобби. Ну что, преступный мир, подвинься! Пришло время нового Короля.

========== Рядовые неприятности ==========

«Когда все знают, что ты монстр, не приходится тратить время на всякие ужасающие вещи.»

Ли Бардуго, Цикл «The Dregs»

США. 1922 год.

Это так приятно — просыпаться в компании пышногрудой блондиночки, при том, что ты даже не помнишь ее имени. Блондинистые волосы растрепанными локонами лежали на шёлковой подушке, а ее рука уже без устали обследовала мое обнажённое тело. Этой малышке, видимо, ночи маловато, но вот за это я и люблю шлюх борделя «Play House», они никогда меня не расстратвают, не суют свой носик в мои дела, задавая ненужные вопросы, и не являются переносчиками половых инфекций, а просто очень профессионально делают свое дело. Кстати о болезнях, в последнее время их стало как-то много, так что приходится с осторожностью выбирать себе игрушку на ночь. Она еще совсем сонная, но уже улыбается мне, давая понять, что хочет продолжения дикой ночи. Видите ли, я покровительствую этому заведению, и хозяйка старается сделать все, чтобы мне угодить. Такие девочки, обычно, не называют свое настоящее имя, но мне оно нужно, так что придется ей открыть свой ротик не только для того, чтобы сделать мне минет. Я вообще считаю, что только для этого он и нужен женщинам, если хоть на секунду вообразить их равными нам, мужчинам, они начнут говорить то, что не надо и лезть туда, куда не надо. А такое всегда приводит к плачевным последствиям.

— Скажи, как тебя зовут по-настоящему, куколка.

Но она промолчала и с удивлением посмотрела на меня.

— Зачем Вам это знать?

Ах, да, они все обращаются ко мне на Вы. Мне так нравится, некая субординация, которая очень полезна и приятна для слухового восприятия и, конечно же, для моего.

— Хочу выгравировать твое имя на кольце, когда буду делать предложение, — в моем голосе отчётливо слышался гнев. Все-таки я предпочёл бы, когда она своим языком ласкает мой член, а не задаёт ненужные вопросы. — Не беси меня, ладно, куколка?

— Грейс, — ее голос дрожал, а глаза уже давно смотрели в простыню, на которой она своими ручками уже собирала складки от волнения.

Глупая девочка, не нужно меня бояться. Я милый и пушистый, когда меня никто не злит. А это, как оказалось, в последнее время почему-то является редкостью. Но ссориться с любовницами мне не очень хочется, все-таки я привык оставлять сладкое послевкусие после проведённого времени вместе. Это знали абсолютно все девочки из этого притона, а вот эта, похоже, была новенькая. Обычно хозяйка предупреждает их не молоть языком и делать все, что я скажу. И это правильно. Мне так нравится. Но теперь у меня есть ее имя, и я еще с ней встречусь. Свежее всегда вкуснее.

Я пододвинулся поближе к девушке и осторожно взял ее подбородок в свою руку, заставив посмотреть мне в глаза. И они были полны слез, похоже, ей не очень пришлась по нраву моя шутка о свадьбе, и, кажется, причина понятна. Наверняка она просто девушка из хорошей семьи, которая обанкротилась после налёта одной из бандитских группировок, и была вынуждена взять кредит. В наше время даже банки находятся под чьим-то контролем, и не всегда законным, поэтому отдавать кредит ей пришлось именно так, работая грязной шлюхой, которую имеют все кому захочется, и очень редко эта близость бывает приятной. Более того — ее первый раз был просто ужасающим. Скорее всего, тот, кто крышует этот самый банк, просто жестоко отымел ее на глазах у родителей за неуплату долга, а потом швырнул в мой кабак и теперь частенько туда наведывается. Свадьба с ее достойным женихом, разумеется, была расторгнута, и все, что ждёт ее впереди — лишь такие ублюдки как я и их грязные желания, которые синяками на теле напоминают ей обо всем.

Я встал с постели и все так же обнажённым подошёл к сейфу, достав оттуда приличную сумму и кинув ее на постель. Девушка медленно подняла голову и с недоумением посмотрела прямо мне в глаза. Не пытайся, ты не найдёшь там ответов на свои вопросы. В этот момент она зарыдала ещё сильнее, по всему этот добрый жест, если его вообще можно назвать таковым, окончательно ее добил. Она дрожащими руками взяла деньги и с удивлением обнаружила, что этого хватит для закрытия долга.

— Да, крошка, редко я бываю таким добрым. Так что расплатись с ним и вали. Скажи, мистер Бауэр приказал.

Она судорожно закивала головой и дрожащими руками вытерла слезы со щек, нервно всхлипывая и отрывисто дыша. Девушка стала поспешно собирать свои вещи, все еще не веря, что ее личный ад закончился. Я лишь как-то спокойно за ней наблюдал. Не знаю, что со мной такого произошло, но по большому счету эти деньги для меня ничего не значат, а ей спасут душевное равновесие и, возможно, жизнь. Сколько я видел таких дурех, что прыгали с моста или вскрывали себе вены, из-за такой вот работы. Не знаю как бы я повел себя, будь женщиной и на их месте. Наверное, повесился бы в самый первый день. Уже перед самым выходом она обернулась.

— Я врач. Хирург. И я обязана Вам.

Больше говорить ничего не стоило. Все и так было понятно. Девчушка, похоже, намекала на то, что если меня когда-нибудь, не дай шут, пронзит пуля, а менты будут контролировать все больницы в моих поисках, она вытащит меня, даже ценой собственной свободы. Такое в нашем мире бывает часто. Это может быть обычная бандитская перестрелка, а, может, легавые попробуют провести облаву. Ранение не смертельное, но очень болезненное, и если вовремя не сделать операцию, то последствия ее нагноения могут быть очень серьёзными. Так что свой хирург всегда был кстати, и к ее счастью, за два года я так его и не нашёл. В этот момент я даже ощутил выгодность сделки из превращения проститутки в собственного лечащего врача, и последние сомнения отпали сами собой.

Казалось бы, что может сделать с человеком прохладный душ с самого утра? Даже после грандиозной пьянки я всегда первым делом встаю под холодные струи воды, а не пью дозу опохмела, и поверьте, он действует куда лучше.

В свои двадцать два года у меня было идеальное телосложение. Красивый рельеф горячих мышц сейчас остужал холодный поток, и я почти видел как от моей кожи идет пар. Каштановые волосы, которые подстрижены донельзя идеально, всегда были аккуратно зачесаны. Я попросту не терпел изъянов, а тем более в собственной внешности. У простого мужчины небольшой гардероб, состоящий из парочки рубашек и брюк, ну и в лучшем случае одного галстука, в котором он женился, крестился и умрёт тоже в нем. Я в этом плане был тряпичником, ведь моему гардеробу мог позавидовать весь американский мафиозный свет. Пришлось отводить для вещей отдельную комнату с несколькими зеркалами в пол, чтобы, не дай шут, не пропустить ни одного изъяна. Галстуки и бабочки аккуратно лежали в комоде с удобным органайзером, чтобы я мог лучше все рассмотреть и выбрать то, что мне по душе. А сегодня мне по нраву темно-серый классического кроя костюм тройка, состоящий из брюк, пиджака и жилета, белоснежная рубашка, темно-синий галстук и серебряные запонки. Ну и закончат образ чёрные кожаные туфли, которые я еще пока что ни разу не обувал. К выбору парфюма я походил с настоящим удовольствием. Огромное количество флаконов французских запахов дурманило уже одним своим видом, а когда запах парфюма смешивается с запахом тела, то действует на людей словно феромон, особенно на противоположную часть человеческого общества.

Мою идиллию утренних сборов прервал один из моих людей. Парнишка явно был чем-то обеспокоен и все никак не решался сказать в чем дело. Какие же все-таки люди глупые существа, раз думают, что в такой ситуации его молчание что-то изменит. Единственное, к чему это может привести, так это к ножу, который счастливым образом воткнется в стену рядом с ним всего лишь в сантиметре от его пустого качана, который он называет головой. Пришлось рявкнуть, чтобы он наконец-то родил то, зачем меня побеспокоил и уже успел взволновать.

— Сэр, произошёл взрыв одного из ваших пабов.

***

Мы уже через десять минут были на месте. Пахло горелым деревом и от дыма, что все еще исходил от тлеющих брёвен, неприятно саднило в горле. Полиция, которая уже успела обнести здание верёвкой, пыталась всеми силами отогнать собравшихся зевак и местную детвору, которая так и наровивила пробраться за ограждение. Начальник полиции этого города уже давно был мной прикормлен, каждый месяц получал приличную сумму денег на собственный счет, поэтому охрана или не посягательство на мое имущество было для него первоочередной задачей, с которой, как оказалось, он не очень хорошо справляется. Мне всегда говорили, что я обладаю слишком тяжёлым взглядом, который при моем большом желании мог и убить. Вот именно таким взглядом я встретил уже красного от страха и волнения офицера полиции.

— Мистер Бауэр, здравствуйте.

Я лишь продолжал молча на него смотреть. Бедняга покрылся метяжами от волны негодования, которую я мысленно выплеснул на него. И пусть скажет спасибо, что только ментально я сейчас разрываю его на кусочки, в не в реальной жизни.

— Это однозначно был взрыв.

— Я что, похож на идиота, сержант?!

Мужчина замялся, пытаясь подобрать слова поделикатнее. Ибо мое нынешнее состояние оставляло желать лучшего.

— Я капитан.

— Значит есть, что терять, — мой оскал не на шутку выбил из полицейского последние нотки уверенности. Готов поспорить, что он мысленно уже разговаривал с Богом и просит прощения у всех, кого когда-то обидел. Если бы мне пришлось просить прощения у всех людей, которых я когда-то чем-то задел, то я бы молчал вечность, кажется.

— Значит так, капитан, — он послушно поднял голову, ожидая дальнейших указаний. — Взрыв произошёл по причине газа, — с последними словами я всучил ему крупную пачку американских долларов и вежливо попросил как можно быстрее убраться отсюда.

Я и сам знаю, кто устроил это файр шоу, и разбираться с этим я буду лично и без закона. Мне не нужны лишние свидетели, а, соответственно, компромат. Видите ли, мои методы идут несколько вразрез с мирскими законами, и обычно караются заключением в тюрьму. Но, поскольку, вся ментовская шобла у меня прикормлена, то и опасаться этого мне не стоит.

— Капитан, — мужчину словно током обдало. Он медленно повернулся в мою сторону и с опаской посмотрел на мой галстук. Да, именно галстук, ибо смотреть в глаза он бы точно не решился. — Я хочу, чтобы сегодня ночью полиции не было в южном районе города. Ты понял? Ни одного легавого.

— Я Вас понял, все сделаем.

Как же мне нравятся понятливые люди. Когда не приходится объяснять все по триста раз, как чертовому попугаю из цирка. Пусть ими даже руководит не мозг, а страх, но так даже и лучше, за два года я успел завоевать репутацию жестокого мафиози, который любит убивать медленно и очень больно. Так что желающих перейти мне дорогу можно было по пальцам пересчитать, и к одному такому дерзкому идиоту и самоубийце я сегодня и направлюсь.

***

Терпеть не могу наркотики, а особенно, когда их без моего ведома распространяют по моему городу. А то, что это место, по праву называющееся ямой, кишело ими, сомневаться не приходилось. Каждый второй в стельку обдолбанный посетитель этого притона последнего пристанища падшего человекоподобного существа смотрел на меня залитыми насквозь шарами и что-то невнятно бормотал. Мне противно. Никогда в жизни не имел дело с этой дрянью и всячески презирал тех, кто этим занимается. Более того, когда я узнал, что чуть ли не добрая половина моих людей подсажена на этот порошок, я быстро заменил их и с тех пор каждый знает, что прием наркотиков — прямой путь в могилу в прямом смысле. Даже не нужно ждать, пока эта субстанция растворит клетки твоего мозга, я сделаю это куда быстрее.

Как только мы вошли в помещение, а со мной были все мои ближайшие приспешники, музыка остановилась и все взгляды были обращены на нас. Хозяин притона показался не сразу, кажется, он перезаряжал свои пистолеты, чтобы убедиться, что в нужный момент они его не подведут. Подведут, чувак. Еще как. Не тому человеку ты перешёл дорогу и сейчас ты будешь за это расплачиваться.

Все закончилось быстро. Мои люди среагировали моментально, перестреляв всех его наёмников, которые являлись знатными головорезами. А ведь когда-то все было по-другому… Он был в моей банде. Этот парнишка одним из первых подсел на лёгкие виды наркотиков, и когда я об этом узнал, не стал сразу вышвыривать его из банды. Он все-таки спас мне жизнь, когда мы попали в перестрелку, так что это было что-то вроде благодарности, а то, что я никогда не забываю ни добра, ни зла, знают все. Я тогда просил с него слово, что он завяжет, но он не завязал. Более того, стал подсаживать на эту дичь других ребят, за что и с треском вылетел.

— Я же говорил, что ты когда-нибудь подсядешь на кокс, — я приставил револьвер к его кадыку, другой рукой оттягивая его за волосы назад. Вся его банда были такие же наркоманы, как и он, и поэтому от притона тут остались только руины из битого стекла и дикой вони. И даже сейчас он был явно не в состоянии со мной говорить, его залитые наркотой глаза были словно в тумане, и, кажется, он вообще не понимал, что происходит. — Зачем взорвал мой паб? Неужели это все, на что ты способен, а?!

— Не думай, что я один. Нас много, — противный прокуренный голос хрипел и раздражал. Мне хотелось уже сейчас перерезать ему глотку и выбросить его тело плавать в канаве лицом вниз, но последняя фраза меня немного насторожила.

— Да, вас наркош в последнее время очень много. Словно крысы, снующие под ногами и нормальных людей.

Он засмеялся, и тогда дуло моего револьвера уже надавливало ему на глотку очень сильно, настолько, что парнишка закашлялся, стараясь вобрать в себя желанные глотки воздуха. У него не было выбора, но и сказать больше, чем он знает, не мог.

— Ты еще не видел босса, сопляк, — он кинулся на меня из последних сил, и, соответственно, один из моих ребят его застрелил.

На деревянный пол упало тело еще одно почившего этот мир наркомана и ублюдка, лежащего в луже собственной крови. Вот так бесславно заканчивается человеческая жизнь, если ты когда-то неправильно выбрал путь. Он выбрал слабость силе, за что и будет отвечать. Умереть в грязном притоне, обдолбавшись коксом, среди людей, которые считают тебя швалью и грязью. Его никто не похоронит, скорее всего просто выбросят тело на съедение собакам и забудут, будто его никогда и не существовало.

— Какого хрена?! — Сейчас мой гнев был полностью обращён на этого самого стрелка. Он убил его в самый неподходящий момент, когда он только только открыл свой рот. Я крепко зажмурился, чтобы не врезать ему за столь серьёзную оплошность.

— Простите, сэр. Просто я подумал, что у него есть оружие, и он мог Вам навредить.

— Кончай пить, Уильямс! Ты тупеешь из-за выпивки. Какое к черту оружие? Я лично его обшманал.

Подчинённый виновато посмотрел в пол и замолчал. Вот и правильно, когда я зол, лучше просто молчать всем, кто рядом, для их же безопасности. Ладно, минус один утырок. Чувствую, самое интересное только начинается.

========== Долгожданный экспонат ==========

«Самое главное украшение — чистая совесть.»

Марк Туллий Цицерон

США. 1922 год.

Прошло уже два года с тех пор, как я впервые услышал об этом долбанном бриллианте. Вы когда-нибудь хотели камень больше, чем женщину? А может и больше, чем поесть и попить? Вот я — да. Такой здоровый драгоценный камень побуждал во мне эмоций больше, чем беспрерывный секс. С ним могли сравниться запах свежих, только что напечатанных страниц хорошего романа или победа в сложном шахматном турнире. Этот камень когда-то принадлежал моему отцу, он якобы выкупил его за бесценок у ничего неподозревающего бедняка, который пользовался им, чтобы колоть орехи. Вот так, пара долларов за мировое сокровище. Наша семья лишилась его при переезде, тогда группа головорезов напала на поезд и беспорядочно всех убивала. По приказу отца вся охрана защищала меня и мать, тем самым забыв о ценных вещах. Потом, конечно, он очень жалел, говорил, что лучше бы она сдохла в том поезде, а бриллиант бы остался с ним. Ну он же не мог тогда знать, как все обернётся. А я обязательно его верну, чего бы мне это не стоило.

В тот день я сидел в своем кабинете и мирно курил дорогие сигареты, которые мне привезли с Кубы. Они пахли сладко, а их дым нежно обволакивал стенки моего горла, проникая в лёгкие, будто я курил сливочное масло или что-то в этом роде. Только что закончив проверять всю законную и незаконную прибыль моих дел, я позволил себе немного расслабиться, выпив бокал хорошего Бурбона и сделав последний ход в шахматной партии.

— Мат, Феликс.

Мой подчинённый удрученно нахмурил брови и тяжело выдохнул. Никто еще не обыгрывал меня в этот вид интеллектуальной игры, за что я по праву мог считать себя лучшим. Спорить со мной никто не смел не потому, что я оторву башку любому, кто со мной не согласен, а потому, что действительно я не одержал еще ни одного поражения. Феликс развёл руками и залпом выпил стакан с алкоголем. Его вкус приятно удивлял, словно был хамелеон на языке каждого человека. В моем восприятии рыжая жидкость была терпкой и немного горьковатой, а по мнению моего товарища какой-то приторно сладкой. Он даже немного поморщился сначала, но потом размяк, ведь в голову этот напиток вставляет не по детски, я то точно знаю.

— Сэр, я чего заходил-то. Вам приглашение.

Приглашение?! Обычно моя репутация позволяет мне приходить куда угодно и без него, но раз это все настолько официально, то я, пожалуй, прочту. Оказалось, это грандиозное открытие совсем маленького, если судить по моим меркам, казино какого-то новенького мафиози. Меня все чаще стал раздражать тот факт, что если ты хочешь вести какой-то бизнес, то тебе обязательно нужно засунуть нос в преступный мир. Вот зачем? Мог бы быть просто барыгой, и платить за крышу какому-то громкому авторитету, например, мне, а не совать свои пистолеты в наше братство. Последнее, кстати, было очень относительным, ведь в этом мире каждый сам по себе, и я в том числе. Нет, есть банды, которые помогают друг другу, но это встречается так же редко, как проститутка-девственница, так что уповать на помощь других группировок, если вы все же решили эти заняться, не стоит. Я вообще считаю, что должен существовать какой-то критерий на возможность становления мафии, мол, врождённое чувство азарта, любовь к убийствам, мозги в конце концов, а не потому, что тебе просто так захотелось и это нынче модное занятие. Что вообще модного в потрошении тел? Разве что очки, которые тебе набивает Господь, что зачтутся на высшем суде, когда тебя отправят на сковородку. Ладно я. Никогда не верил в Бога. Но просчитывать нужно все варианты, так что приходится ежемесячно платить большую сумму церкви, авось и отпустят мне грехи. Ну, я надеюсь.

— Кстати, сэр, — прежде, чем продолжить, он решил немного выждать, чем и начал меня бесить. — Мы нашли его.

Если бы художник рисовал мой портрет, то он бы нафиг зачеркнул все свое творение, ибо его хрупкое душевное художественное сознание перекосило от количества эмоций, которые посекундно сменялись на моем лице. Именно эти слова я и ждал все эти два чертовых года. Такая драгоценность не может быть ни в каких руках, кроме моих.

— Его привезут на аукцион в США. Он будет проходить в Чикаго.

Меня раздражает, когда внезапная радость сменяется дикой досадой. Видите ли, мы с Чикагской мафией уже давно не в самых лучших отношениях, и одним из пунктов мирного договора — это то, что не им, не мне нельзя являться в наши города без веской на то причины. И если и заводить бизнес, то только с официального разрешения власти. Если я уведу у них из-под носа столь ценный экземпляр, а я уверен, что аукцион в Чикаго стоил им огромных денег и усилий, то точно начнётся война. Такое уже было, еще когда я только только перенимал дела своего отца. Тогда эти шакалы подумали, что будет неплохо отхватить еще один крупный город под свое крыло, но я не позволил им так просто все у меня забрать. Была война и она была очень жестокой, много моих доверенных людей там погибло, но и эти ублюдки не пили шампанское, наоборот, они проиграли. И, соответственно, вынуждены были отступить.

— Мистер Бауэр, это может быть полезно. Казино, что вскоре откроется, принадлежит мафии Чикаго.

Да, это действительно очень полезная информация. И в моей дурной голове уже созрел дерзкий дьявольский план, по которому это казино станет моим. То бишь фактически я стану соучредителем в их бизнесе на юге, и, соответственно, смогу приехать в город. Это и есть та самая веская причина по которой я все же пойду на это дурацкое открытие.

***

Скудненько, бедненько, неинтересненько. Именно так можно было описать обстановку, которая меня встретила. Зелёные бархатные столы с фишками и рулетками, удрученные возгласы проигравших, запах дешёвого алкоголя и клубы дыма, такого же дерьмового качества сигарет. Я вообще не понимаю, как можно это курить, производители набивают сигареты какой то дрянью, под названием табак, а потом продают его за дорого вот таким вот снобам, которые явно ни в чем не разбираются.

По сравнению с моими казино, которые славились на всю страну и даже за ее пределами, это был просто какой-то подвал. В моих игровых зонах даже просто раскинуть карты мог позволить себе только очень состоятельный человек. Это чиновники, высшие посты полиции и даже, как говорят слухи, сам президент. А что можно просадить в этом месте? Разве что какой-нибудь алкаш после работы профукает здесь свои жалкие десять долларов, которыми я могу лишь подтереться в туалете. До прихода сюда я все же успел изучить личное дело этого новенького мафиози. Этот парнишка с фанатизмом придаётся ко всему, что связано с Диким Западом, начиная от дешёвых сигарет и кожаных изделий, заканчивая падшими женщинами.

Я просто прошёл в VIP-зону и сел за столик, на котором стояла табличка с моим именем. Для удобства посетителей, каждое такое важное место было отгорожено от прочих ширмой, чтобы особые гости не мешали друг другу. И вот за одной такой ширмой сидел уже в стельку напившийся жиртрест, который так отвратительно приставал к хорошенькой официантке. Девушка осторожно, чтобы не привлекать лишнего внимания, пыталась сама разобраться с этой проблемой, но тем самым только злила важного гостя. Наверняка, она боится получить от своего босса, но и шлюхой тоже не является. Однако, мужчина решил окончательно ее унизить, бросив на пол стеклянный бокал, который в ту же секунду разлетелся с грохотом на тысячи мелких осколков.

— Подними, шлюха.

Девушка робко стояла в ступоре, явно не собираясь этого делать. Тогда мужчина окончательно озверел, он метнулся к ней и, схватив за волосы, положил животом вниз на столик. Сам же пристроился между ее ног и уже рваными движениями начал задирать подол и без того короткого платья. Девушка кричала и пыталась выбиваться, но, кажется, именно в это момент у всех посетителей этого заведения пропали и слух, и зрение. Они лишь как-то равнодушно несколько секунд смотрели на происходящее, словно это было обычное дело, а потом так же спокойно отводили взгляд на очередную порцию дешёвого виски.

Надо признать, девчушка была недурной и очень аппетитной. Хороший бюст, большая задница и, самое главное, длинные волосы, которые удобно наматывать на кулак, когда будешь иметь ее в позе собаки. Она мне понравилась, а то, что мне нравится не смеет никто использовать раньше, чем это сделаю я.

Быстро осушив бокал, я уже через мгновение схватил жирного за ворот его костюма и отшвырнул в сторону. И вот теперь все посетители уже точно смотрели на нас, будто до этого тут ничего не происходило. Колобок и так был пьян, да еще и его огромное пузо мешало ему подняться, так что он беспомощно трепыхался среди осколков от бокала, который сам и разбил. Мои ребята вырубили его как только он в очередной раз попытался встать на ноги и аккуратно оттащили в сторону.

Я повернулся к девушке. Ее когда то аккуратный макияж был сейчас похож на уродливую маску грустного клоуна. Тушь чёрными полосами размазалась по щекам, красная помада была практически стерта, а какая-то ее часть окрасила подбородок. Ее глаза были полны благодарности за спасение, но вот только она и понятия не имеет, зачем на самом деле я ее спас. Я первый затащу ее сегодня в постель, а потом пусть катиться на все четыре стороны.

— Спасибо, — ее голос был тихим и робким, она все еще тряслась, постыдно прикрывая ноги, стягивая юбку вниз.

Я одарил ее непроницаемым взглядом, и подал своим ребятам еле уловимый сигнал. Девушку скрутили и унесли в мою машину, пока я не закончу здесь все свои дела. Посетители же как-то расстроенно отвернулись и принялись и дальше просаживать свои деньги.

Как только я вернулся к столику, то обнаружил, что там меня уже давно ждёт мой личный крупье, чье лицо озаряла наисветлейшая улыбка. Словно он после месяцев воздержания отымел троих девок.

— Я хочу играть с владельцем казино.

Мой тон говорил сам за себя. Я не собираюсь просто так кидать кости в уголке, пока за мной наблюдает словно за подопытной крысой этот человек. Ассистент было хотел что-то сказать, но прямо перед ним упала толстая стопка денег, и, кажется, все вопросы и возражения отпали. Мужчина еле заметно кивнул и жестом попросил следовать за ним.

То, что я увидел потом меня немного удивило. Помещение, где за столом играли видные мафиози, было больше похоже на настоящее казино. Отделка комнаты почти что дотягивала до моих фойе, где обычно встречают гостей. Был готов поспорить, что это золото на плинтусах — пластик, а картины — дешёвая репродукция. Кстати о дешёвом, шлюхи здесь тоже были, они чуть ли не заглядывали в рот владельцу казино и восхищались каждым его действием. Догадаться кто тут главный именно по этой причине не составило особого труда, а тем более, когда надменный взгляд проникал в остальных участников игры чуть ли не насквозь. Когда я вошёл в помещение, то обнаружил этот взор и на мне, хозяин был явно не рад такой встрече, но и сделать уже ничего не мог. Ох, бедный крупье, кажется, он сегодня получит порку.

Я даже не стал спрашивать разрешения, чтобы присесть, лишь демонстративно плюхнулся напротив хозяина заведения и набрал в руки достаточное количество карт. Девушки, что его окружали, очень заинтересованно осмотрели мою персону, хотя это и неудивительно, в отличие от всех остальных я был молод и красив. И не имел пуза больше, чем мозгов, наоборот, шесть кубиков на прессе говорили о частых тренировках. Да и костюм у меня был подороже, если даже сложить суммы, которые они отдали за это тряпье, то у меня все равно будет больше, чем у всех здесь присутствующих. Ну и, конечно же, моя репутация…

— Добрый вечер, мистер Бауэр. Рады видеть Вас в нашем скромном заведении.

Дерьмовом, а не скромном правильнее сказать.

— Сигарету?

— Благодарю, у меня свои, — ибо не собираюсь я курить эту гадость.

Партия началась замечательно. Так как наш главный конкурент был увлечён Диким Западом, то и партия была в Техасский холдем. Все игроки внесли антем (небольшой начальный взнос), чтобы хоть как то увеличить общее число денег на столе. Это было правильно, а у меня уже создалось впечатление, что мы играем на интерес. Поскольку сегодня я решил отнять его бизнес, то и идти придется ва-банк. Я уже было рассчитывал на Каре, как у меня оказалось всего три карты вместо четырёх одного достоинства. Под конец игры слились все, кроме нас двоих.

— Фулл-хаус, мистер Бауэр.

Твою мать. Я грязно выругался про себя и открыл свои карты. Сет. Кажется, первая дуэль не за мной. Это даже показалось странным, поскольку играл я не дурно. Но это небольшое поражение души раззадорило во мне азарт. А это ещё страшнее слепой удачи. Следующий кон и удача. Каре в моей руке.

— Вскрываемся, господа.

Два стрита и один флеш.

— Каре, — по моему лицу расползлась довольная улыбка чеширского кота. Кажется, я все-таки не утратил сноровку.

***

Феликс стоял возле машины и терпеливо меня ждал. По его лицу было понятно, что ему не терпится обо всем меня расспросить, и я не стал испытывать его терпение.

— Как игра?

— Отлично. Полагаю, наш мальчик сейчас рассказывает маме с папой, как он умудрился проиграть весь свой бизнес в карты за один вечер.

Моя довольная физиономия прямо освещала всю ночную улицу города. Я осторожно поправил чёрное пальто и сел в машину, уже и забыв, что там меня дожидается она. Девушка была связана по руки и ноги, а ее рот забит платком. Я вопросительно посмотрел на Феликса.

— Эта дрянь пыталась сбежать.

Господи, что у меня за охрана, если не может справиться с какой-то девчонкой без верёвки. Она брыкалась на заднем сидении и что-то невнятно мычала, будто все еще до нее не дошло то, что происходит, и ее никто никуда не отпустит. Будем считать, что она мой трофей из этого поганенького местечка.

***

Дверь моей комнаты с грохотом распахнулась и в нее влетели двое: я и эта девушка. На ее руках и ногах уже не было верёвок, а остались лишь красные следы от них. Ее макияж окончательно испортился, и сейчас она действительно была похожа на шлюху с размазанной косметикой, будто она только что отсосала троим. Вот и мне сделает приятно.

Я силой поставил ее на колени, и на меня взглянули полные слез серые глаза. При свете луны, они были похожи на маленькие росинки, которые медленно скатывались по ее щекам.

— Пожалуйста, отпустите.

В моих глазах полыхнул огонь, просто мне очень нравилось, когда такие глупышки просили меня о пощаде. Обычно их ангельский голосок срывался на истошные крики, а ручки пытались сопротивляться, но я все равно не останавливался, хоть и знал, что им очень больно. Никогда не останавливался.

— Пора уже привыкнуть, что в таких местах, как тот грязный подвал, нет благородных принцев, девочка.

Я наклонился и больно потянул ее за волосы.

— А сейчас не зли меня еще больше. И уже начинай делать своим язычком мне приятно. Тогда, возможно, если мне понравится, то я тебя отпущу.

В серых глазах не было больше надежды, девчонка с внутренним отвращением принялась осторожно расстегивать мне ремень и ширинку на брюках. Она делала все медленно, стараясь отдалить это унижение как можно дальше. Ее тёплая ручка обхватила мой член и ритмичные движения стали приносить мне долгожданное удовольствие. Она явно не блистала опытом в этом деле, но было понятно, что девушка прикладывает все усилия, чтобы мне понравится. Ее горячий язычок, как оказалось, умел не только молить о пощаде, но и приятно очерчивал линии по пульсирующим венам. Такое желанное тепло ее ротика и причмокивание пухлых губок окончательно уносили меня в совершенно другой мир, но больше таких прелюдий я не выдержал, заставив заглотить его полностью. Девушка начала задыхаться и попыталась отстраниться, но мои руки надёжно фиксировали ее голову. Впрочем, это продолжалось не больше пяти секунд, но для нее, кажется, это было вечностью. Она закашлялась, оставляя свои слюни на моем члене, а на глазах выступили слезы. Я дал ей буквально пару мгновений, чтобы она глотнула воздуха, а потом повторил свои действия. Мой мальчик вошёл в нее, кажется, по самую глотку. Приятный жар на головке и блуждающий язычок девочки вырвал из меня дикий стон. Чтобы избежать горлового минета хотя бы на пару минут, она исправилась и ее ротик стал кушать мой член словно самую вкусную конфету. Голова девушки блуждала от начала и до корня, облизывая и всасывая именно так, как мне нравится. Волна оргазма уже была совсем близко, как я решил повторить последнее приятное для меня действие. Ее горло снова приняло мой член по самую глотку, и уже через мгновение ротик девушки был полон моим семенем.

Лицо было заплаканным, потным и грязным от растекшейся окончательно косметики. Красные от слез глаза и губы уже практически без помады по которым стекала сперма. В таком состоянии она действительно была похожа на грязную шлюху, поэтому желание отыметь ее в позе собаки вновь меня возбудило. Я толкнул ее на кровать и грубым движением расширил ее ноги. Лоно девушки было на удивление очень мокрым.

— Ах, да тебе нравится, когда с тобой обращаются как с последней шмарой. Хорошо.

Я вошёл в нее одним резким толчком, заставив вскрикнуть от боли. Оно и понятно, слишком узенькая для меня. Обычно девочки подыхали от удовольствия, когда член моих размеров входил в их влагалища, но не так резко. Рваные толчки выбивали из нее порции слез и болезненных стонов вперемешку со всхлипами, ее руки от безысходности крепко сжимали покрывало. Я сделал то, о чем мечтал с тех пор, как ее увидел. Намотав густые волосы на кулак, ее спина выгнулась настолько, что был слышен хруст, тем самым вынуждая ее принять меня еще глубже. О да, никогда не думал, что ее глубины хватит для меня, но как же был рад, что ошибся. Одной рукой я сильно шлепнул ее по ягодице, оставляя яркий красный след от ладони, а другой болезненно сжал нежный девичий сосок. Она вскрикнула от боли еще громче, снова моля о пощаде, чем снова заводила. Глупая девушка, лучше бы ты просто молчала. К ее сожалению, я был очень долгий и выносливый, так что пятиминутного секса не получилось, скорее это заняло минут пятнадцать, а для нее все несколько часов. С очередным толчком я излился на ее спину и выдохнул от внутренней разрядки. Кажется, она сорвала голос, так как было слышно лишь ее тихое хрипение.

Нужно отблагодарить девчушку за такой вечер, мне же все понравилось. Я швырнул рядом с ней сто долларов.

— Проваливай.

Я позволил ей одеться прежде, чем моя охрана вывела ее за пределы моего особняка, и довольный сегодняшним вечером отправился в душ.

========== Аукцион ==========

«И в самом деле, почему никто не любит, когда их обворовывают, — покивал я. — Дикари-с.»

Андрей Васильев, «Файролл. Гонг и чаша»

США. 1922 год.

Всю следующую неделю я провел в томном ожидании аукциона. Если раньше я не часто посещал рестораны своего города, то теперь наведываюсь туда регулярно. Ем, пью, слушаю хороший джаз в исполнении молодого парня, да и просто наслаждаюсь атмосферой короткого затишья перед бурей. Это важно — набраться сил перед жестокой войной. Я уже успел отдать распоряжение о подготовке к террору, чтобы ребята из моего города запаслись оружием с патронами, а самое главное — собрали в кулак свои яйца и терпеливо ждали моего сигнала. Если кому-то кажется, что жизнь мафиози — это романтика перестрелок, дорогих женщин, вкусного алкоголя и заграничных сигарет, то он глубоко ошибается. Если бы меня спросили сейчас, хочу ли я этим заниматься, я бы ответил… И сейчас по сценарию классического романа должно прозвучать «нет», но я не буду врать хотя бы самому себе. Мне нравится эта жизнь, пусть она будет короткой, но очень яркой. Я уверен, что через сто лет люди будут восхищаться мной и передавать из уст в уста легенды о моих чуть ли не небесных грабежах и убийствах. Когда мне говорят, что те, кого ты убил, приходят во снах и мучают тебя, мне хочется смеяться. Это не так, ни разу так не было. Ни единого. А я скажу вам почему так, потому что те, кто это говорит, имеют такую поганую штуку, как совесть. У меня ее нет, так что я не просыпаюсь в холодном поту каждую ночь и не вижу во снах тех, кого я отправил на тот свет. Они не стоят и молча не смотрят в мои глаза, стараясь укорить меня за содеянное, нет, их просто там нет. Если мне даже не снится собственный брат, которого я лично прикончил два года назад, то что говорить об остальных. Я ведь даже не знаю, где он похоронен, да мне и незачем.

Шикарное место, мне очень нравится светлый тон дерева, из которого здесь все сделано. Изящная резка, огибающая спинки стульев или мягкие диваны, на одном из которых я сижу. Приятные на лица официанты, приносящие мне выпивку и запах… Мой запах. Пахнет деньгами, дорогим табаком и очень вкусным алкоголем. Все сливки этого города приходят в мои рестораны, чтобы отдохнуть или отметить какое-то важно событие. Именно в моем городе существует последний настоящий Джин или Бурбон, доставленный прямиком с конвейера.

— Мистер Бауэр, Ваш напиток, — молодой парнишка ставит передо мной полный бокал хорошего французского вина и быстро уходит восвояси.

Я беру бокал в руки и сначала просто тону в этом прекрасном запахе. Пахнет красной смородиной и сочной вишней, отдаваясь эхом с черникой и малиной, терпкий кедр со свежей мятой и зеленой травой добавляют немного остринки, ну и, конечно же, сладкая ваниль завершает композицию. Это Merlot, ошибки быть не может. Смаковать этот вкус по маленькому глотку я люблю больше всего, красная жидкость медленно стекает по горлу, и каждый вкусовой рецептор это чувствует. Мне доставляет удовольствие коллекционировать подобные напитки, и, кажется, именно такую бутылочку вина я прикупил год назад. Пью его по маленькому глотку только в самые особенные дни, ибо только этот вкус заставляет покрываться мою кожу мурашками.

Я черпаю энергию отовсюду, что бы сильным и смелым ворваться в этот ночной Чикаго.

США. 1922 год. Чикаго.

Все-таки эстетика костюмов двадцатых годов заставляет трепетать и как-то с бережностью вспоминать те времена. Прохладный воздух ночного города, что горел фонарями будто днем, не мог не восхитить. Я вышел из машины буквально на минуту, чтобы вобрать эту свежесть в лёгкие и просто прочистить мозги. Расстегнутое чёрное пальто, чёрный костюм тройка, золотые карманные часы и чёрные кожаные туфли, на которых чистыми каплями лежал только что прошедший дождь. Мокрый асфальт, а на нем блики ночных фонарей, шум воды и еле уловимое звучание блюза из какого-то клуба этого ночного города. Ах, черт, если бы я мог прям сейчас забрать его себе, то не раздумывал бы ни секунды.

До отеля добрался уже через полчаса. Это удивительно, но движение на улицах не смолкало даже ночью, чего нельзя сказать про мой город. Здесь все было иначе, даже звонкий девичий смех заставлял тебя невольно улыбаться в ответ. Мне хотелось этот город, а когда я что-то хочу, то непременно получаю.

***

Утром все изменилось. Серые здания, что еще ночью имели цвета, вдруг, перестали блистать. Обычная суета городских будней и никакого смеха радости, кажется, они будто все уходят в глубокое забвение и возвращаются к реальности только когда солнце заходит за горизонт.

Мое появление в городе не осталось незамеченным, я уже пару раз оборачивался на звуки ударов мужских туфель об асфальт и видел серое пальто с внимательным взглядом его владельца. Решив не испытывать терпение местного управления, я заглянул в один из самых известных баров, который точно принадлежал одному высокопоставленному члену мафии. В отличии от их мелкого компаньона в моем городе, меня встретила атмосфера настоящего праздника. Бархатные красные стены обрамленные деревянными резками, стеклянная барная стойка, в которой по меньшей мере было около двух сотен разных видов алкоголя, дубовые столы и стулья стояли словно солдаты на марше ровно в несколько рядов. И, конечно же, приятные на вид официантки. Я подсел к бармену и заказал виски, но то, что я мог лицезреть дальше меня действительно удивило. Мужчиной ловко выворачивал руки, умело жонглируя бутылкой с напитком. Я смотрел, не отрываясь, словно мне опять пять лет и я пришёл на забавное представление в цирк с мамой. И все было бы хорошо, если бымои воспоминания не прервали звуки шагов, а за ними чёрные стволы пистолетов, приставленные к моей спине и голове.

— Добро пожаловать, мистер Бауэр.

Я спокойно выпил содержимое бокала, который мне секунду назад налил бармен и лишь разочарованно вздохнул. Ожидать такого приветствия было разумно, мы не очень то ладим, но чтобы это было так предсказуемо и пошло, мне стало противно.

Один из тех, кто целился в мою спину, опустил пистолет и попросил бармена налить ему тоже самое, что и мне, и после того, как он осушил бокал, все же решил со мной поговорить. Его лицо ничем не отличалось от тысячи тех, что я видел на улицах их города. Многие задаются вопросом, почему мафия так легко скрывается от закона. И это не только потому что они покупают копов, скорее потому что на внешность они самые обычные люди. Вы же когда идёте по улице, понятия не имеете, кто проходит мимо вас. А может, это в прошлом головорез или сейчас является маньяком, или просто пекарь. Мало какие банды носят какой-либо отличительный знак, ну эти все же рискуют, показывая тем самым, как они думают, свою власть. Я всячески запрещаю своим людям подобное, ведь главное, что бы человек, что работает на меня, не забывал, кто он, а не чтобы остальные об этом знали. Красный платок на шее — вот их символ. Но такое есть только у шестерок, ибо не марать грязью и потом ворот белой рубашки. Настоящие лидеры этого города носят красные галстуки, которые легко срываются с шее, чтобы в нужный момент задушить того, кого им хочется. Передо мной был лидер. Яркий красный галстук, то бишь можно считать, что мне оказались честь, встретившись лично. Я только посмеялся.

— У Вас проблемы с памятью, сэр?

— Отчего же, я все помню. Но в этот раз у меня есть весьма важная причина посещения этого города.

Мужчина внимательно всмотрелся в мои глаза, словно искал там ответы на какие-то свои вопросы. Только вот взгляд у меня был очень тяжёлый, так что даже заядлый мафиози не смог выдержать и быстро ответ глаза в сторону.

— И что же, позвольте узнать, у Вас за причина?

По моему красивому личику расползся дикий оскал, голубые глаза полыхнули азартом и надменностью, ибо он не мог не знать причину и сейчас просто на что-то надеется. Мне очень смешно, настолько, что я еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос.

— Похоже, это у Вас проблемы с памятью, господин Мюррей. Но мне не сложно напомнить, — наоборот, я даже получал от этого дикое удовольствие. — С недавних пор я являюсь акционером одной из ваших стезей бизнеса, то бишь казино.

Я выждал, старался рассмотреть на его вмиг побелевшем лице все тысячи эмоций. Я откровенно смеялся над ним, а такого себе еще никто не позволял. Убивать меня здесь и сейчас было бы настоящей трусостью, молва о которой в миг бы разлетелась по стране и за ее пределами. Он этого не сделает, поэтому мне нечего опасаться. Это честная борьба.

— Один из Ваших людей мне его проиг… Продал за символическую плату. Так что теперь я по праву могу здесь находиться.

Его охранник еще сильнее надавил дулом мне в голову, явно показывая свое недовольство происходящим. Но его босс, кажется, не разделял такой прыти, он проиграл, честно получил пощёчину из-за собственных недоработок, так что ему ничего не оставалось, кроме как молча уйти ни с чем из бара и уже оставить меня в покое.

— До встречи на аукционе, мистер Бауэр.

Я лишь издевательски поднял бокал с виски в знак уважения. Чувствую, что это будет забавная игра.

***

От половины людей, что пришли на этот аукцион, пахло кровью. Был готов поспорить, что здесь не меньше трети от общего количества — подставные лица. И как же сильно они хотят обладать этим камнем, что додумались до такого. Мне опять стало смешно. Они что, серьёзно меня так сильно боятся?! Ну, а как по-другому описать их действия? Или это просто съезд всех их родственников до седьмого колена. Я бы не стал так делать, если я дал слово вести честную борьбу, значит, так и будет. Все вокруг знали, что я всегда держу данное слово и выполню его в любом случае. Единственное, что может меня заставить от него отказаться — моя собственная смерть.

Дамы были словно сливками английского общества, сошедшие по ошибки в Америке. Их высокомерный смех, дорогие украшения и наряды заставили меня усомниться, туда ли я вообще пришел. Все мужчины были одеты с иголочки, а я то думал, что этот клан не пустит сюда людей, которые хоть чем-то могут угрожать их выгодной покупке. Никого, соответственно, кроме меня.

Я получил номер три. Ну как получил, пригрозил пистолетом организатору и мне его просто так дали. Эх, сегодня мне точно повезет, я в этом уверен.

Пока официанты разносили аперитив, ведущий уже представил первый лот аукциона. Какое-то бриллиантовое колье, отчего женская половина присутствующих томно вздохнула. Некоторое шептали своим мужчинам убедительные слова, почему именно они должны стать обладательницами этого сокровища, аргументируя это тем, что как только она его наденет, то ее муж может спокойно делать с ней в постели все, что ему захочется. Мне опять стало смешно. Девочки, да у ваших мужчин пузо больше, чем его сексуальные возможности, так что я вас разочарую, максимум на что их хватит, так это на пятиминутный перепихон, из-за которого у него начнётся одышка. И вместо того, чтобы любоваться в зеркало на эту безделушку, вы будете таскать ему стаканы воды с валерьянкой всю ночь.

Следующий лот были серьги, чуть ли не прабабушки королевы Виктории английской. Крупные рубины мерцали в обрамлении с белыми бриллиантами, придавая украшению нотку загадочности. Их свет действительно поражал, и если бы у меня была жена, то вот их я бы точно приобрел. Но вот незадача, у меня ее нет, да и я здесь вообще с другой целью, так что этот лот я тоже пропустил мимо ушей.

Так прошло еще два лота, прежде, чем я услышал то, зачем я здесь.

— Второй по величине бриллиант, который раньше принадлежал известному вору, — ну скажем, не вору, а бандиту. — И…

Тут к нему подбежал один из помощников и что-то быстро сказал на ухо, отчего ведущий сия мероприятия стал бледным словно поганка. Его руки затряслись и голос дрожал. Мне стало не по себе и каждая мышца моего тела напряглась вместе с моим слухом.

— К сожалению, уважаемые присутствующие, лот был похищен.

Мое сердце пропустило удар, и сейчас я был словно поганка, готов поспорить. Мои полные гнева глаза повернулась в сторону, где сидели люди из Чикагской мафии, но и они, кажется, были мягко говоря, в шоке. Их глава схватил за грудки сидящего рядом паренька и, угрожая пистолетом, стал что-то от него требовать. Похоже, нас всех кто-то обставил.

========== Воришка ==========

Комментарий к Воришка

Всем, кому интересно знакомство главных персонажей, советую почитать мой драббл под названием “Бриллиант”

“— Чем занимался Ваш отец?

— Он предсказывал будущее и воровал лошадей. Часто предсказывал, что у кого-то умыкнут лошадь, и все дивились, когда так случалось.”

Томас Шелби, сериал «Острые козырьки»

США. 1922 год. Чикаго.

В такое позднее время все детишки города уже, наверняка, видели седьмой сон. Мамы могли наконец-то закончить вязать носок или почитать любовный роман с неприличными сценами. Так как их муж уже давно уснул на диване в гостиной, придя после двух смен.

Абсолютная тишина с непроглядной тьмой накрыла улицы шумного города, сегодня не было гулянок в этом районе, не пахло долетевшим до носа дымом сигарет и не слышались стуки женских каблуков по асфальту. И если даже какой-нибудь местный пьяница посмеет пройти здесь, то непременно эта попойка станет последней в его жизни. Вся полиция убрала своих людей с ближайшей улицы и как обычно сделала вид, что ничего не происходит. В ночи стояли какие-то пугающие люди в два ряда друг напротив друга. Фонари этого закоулка еле еле освещали их тела, так что если бы вы смотрели со стороны, то скорее всего разглядели бы только их силуэты. Они все без исключения были одеты в классические костюмы, но из-за холодных ночей еще одной отличительной особенностью было пальто, словно эти господа собираются в театр или оперу. В руках каждого было по меньшей мере два пистолета, которые щелкнули в один момент, словно невидимый дирижёр взмахнул рукой. И только этот звук затвора нарушил идеальную тишину.

Два предводителя могущественных мафиозных группировок смотрели друг другу точно в глаза, словно пытаясь сломать сознание и пошатнуть уверенность. Они ждали… Ждали пока хоть одна нога любого человека подкосится или кто-то вздохнет громче, чем все. Пар, исходивший от этой толпы, искажал пространство холодного воздуха, крича о гневе, который огненной кровью тек по их венам.

Моему главному сопернику было уже далеко за сорок, а вот я по сравнению с ним настоящий салага, который не видал еще жизни и явно не знал законов этого преступного мира. Такого сладкого на вкус для меня, такого бешенного, что заставляет мое ледяное сердце биться. Он ошибался, очень ошибался. А в нашем деле такая ошибка смертельна. Самое главное правило в любой войне — это точная оценка своего противника. Ты должен, нет, обязан знать о нем все. Каждую маленькую слабость, каждый гневный порыв его жалкой души, его желания и то, что он презирает. Ведь только если ты знаешь о нем все, ты можешь просчитать его ходы, мысли и действия. Только представь, он буквально секунду назад об этом подумал, а ты уже знаешь.

— Бауэр, давай решим все мирно. Я не хочу войны.

Конечно, не хочешь. Такой старик как ты уже давно потерял всяческие желания, и я не только про авантюры. В его венах уже давно течет вода, а не кровь, а мне с детства говорили, что горящая под моими ногами земля и текущая по моим венам кровь с молоком многие годы после глупой юности будут поддерживать это пламя внутри. Этот огонь помогает мне жить, словно маяк, словно очаг в доме, где меня ждут и любят. Но стерпеть такую подставу было выше моих сил. Сначала я смеялся над ними, а теперь они надо мной?! Ну уж нет. Так не будет.

— Не боишься, Эйден, что сгоришь в аду?!

Я засмеялся. Таким образом мне еще никто не угрожал.

— Знаешь, как переводится мое имя, Мюррей? — я выждал. — Огонь. Неужели ты думаешь, что я боюсь пекла?

Он сощурил глаза и поджал губы. Еще бы секунда и послышались бы выстрелы, но в этот момент ко мне подбежал один из моих людей и сказал то, что закончило так и не начавшуюся войну. Ладно. В этот раз им повезло. Я жестом приказал опустить оружие и уйти к машинам. Кажется, пора домой.

Соперники не понимали, что происходит, наверняка каждый бы хотел знать, что такого мне сказал Феликс, но, увы, этого они точно не узнают. Словно по щелчку, но без приказа их командира, все последовали примеру моих людей, их стволы все как один смотрели в землю, а не в наши спины. Уже перед самым выходом из переулка я обернулся.

— Я был в аду, Мюррей. И там вполне сносно.

***

— Я предлагаю тебе работу.

Мои глаза с еще большим интересом осматривали ее тело. Нет, все-таки хороша, чертовка. А когда эта красота сочетается с мозгом, вообще цены нет. У нее их было хоть отбавляй, это точно. Девчонка смогла обвести вокруг пальца больше сотни мужчин и при этом выйти из воды сухой и, что более важно, живой. Как она смогла покинуть город после того, что натворила? Неужели власть мафии настолько слабая, что не смогла найти одну единственную женщину? В моей голове роились тысячи вопросов, как и в ее. Похоже, две мои последние фразы повергли ее в неимоверное шок, и теперь мне придётся выписать путёвку в теплую страну, чтобы восстановить ее, как оказалось, хрупкое душевное равновесие. Девчонка переживала, словно на экзамене перед самым строгим преподавателем из всевозможных, и именно ей досталась честь отвечать билет. Но я не поставлю двойку, красотка.

— Я не буду, — голос был растерянный, но звучал по-прежнему приятно.

Я тяжело выдохнул. Этого стоило ожидать. Чтобы не тратить время на бесполезные споры, я вытащил из стола папку с бумагами и достал оттуда маленькую фотографию. На ней была изображена совсем еще маленькая девочка, лет шести. Она улыбалась и ела мороженое, весело приветствуя фотографа.

Моя собеседница не выдержала и кинулась прямо на мой рабочий стол в надежде забрать эту фотографию, словно я не имел права даже смотреть туда. Девчонка выдала все уже своими эмоциями, похоже, она очень плохо их контролирует. Эта девочка на снимке уж очень ей дорога, а такое, как нам известно, есть самая большая слабость любого. Именно поэтому я ни к кому не привязываюсь. Слишком больно потом терять родных тебе людей, уж лучше вообще ничего не чувствовать. Я научился убивать чувства, при том любые, кроме гнева и злости. Я уже говорил, это помогает мне чувствовать себя живым.

— Это моя сестра! Отдай фотографию!

Я отдал. Пусть уже немного успокоится. Зеленоглазая девушка трепетно держала снимок обеими руками и чуть ли не со слезами на глазах смотрела в лицо той самой маленькой девочки. Она ее любит. Очень.

— Ты не тронешь ее, — мне показалось, или это прозвучало как приказ? Я не люблю, когда со мной разговаривают таким тоном, но в этом случае она была права. Я ее не трону.

Об этом точно знали все. В моем городе действовал жёсткий запрет на нанесение вреда детям и несовершеннолетним. Никто, даже члены моей банды, не имел права тронуть ребёнка, педофилов и моральных ублюдков, что били собственных детей, я ставил к стене и даже не задумывался.

— Не трону. Чего не скажешь про твоих Чикагских друзей, верно?

Она снова побледнела. Руки задрожали и из глаз полились слезы. Я сломал ее, теперь точно. Конструкция рухнула словно груда ржавого металла с таким грохотом, что она чувствовала себя будто была обнажённой. Девушка скрестила руки на груди и как-то по-детски обняла себя за плечи. Ей было страшно. И не за себя, это точно. Это был первый раз за все двадцать два года, когда что-то во мне щёлкнуло.

— Будешь работать на меня, никто ее не тронет. Даю слово.

Зелёные глаза резко взглянули на меня с огромным комом благодарности, но в тоже время испытывающе, словно девчонка пыталась понять, вру я или нет. Но я не врал. И когда она в этом убедилась, лишь обречённо опустила голову. У нее нет выбора.

— Как тебя зовут по-настоящему? В деле этого нет, а это очень странно.

Она вытерла слезы со щек, чуть всхлипывая и стараясь привести себя в порядок. К ее счастью, она не пользовалась косметикой, поэтому разводов от туши на ее лице не было. Лишь слегка припухшая красная кожа, но так она выглядела даже мило.

— Я свела записи, когда… Не важно.

Я немного посмеялся. Конечно же, избавиться от такой мелочи хорошему вору не сложно, поэтому я решил взять ее на работу, вместо того, чтобы убить. Мафия Чикаго недальновидна и глупа, если все, что они хотят, это убить кого-то, кто за долгое время кроме меня осмелился бросить им вызов.

— Дана.

— Утренняя звездочка.

Девушка посмотрела на меня с удивлением, будто я сказал то, что никто в мире больше не мог знать. Ей придется привыкнуть к тому, что я много читаю и отдаю этому процессу очень много времени, и, соответственно, получаю огромное количество знаний. Так что толковать ее имя для меня не очень сложно. Но как только я вышел из небольшого ступора, в котором так мягко произнёс значение ее имени, наконец-то понял, что сказал. Зелёные глаза бегали из стороны в сторону, а брови уже сошлись к переносице. Мои резкие смены настроение из доброго в гневного человека пока что для нее были непривычны, все, кто работал на меня, к этому долго привыкали.

Уже через полчаса ее сестра была в городе. Они поселились в небольшой квартире недалеко от моего дома, где я заранее выставил мощную охрану. Пришлось снабдить ее оружием и деньгами на первое время, а также найти няньку для девочки. Постоянные заблаговременные уходы с работы я не потерплю, так что уж лучше подумать об этом сразу.

Дана познакомилась со всей командой и уже на следующем обеде они все вместе травили какие-то смешные, по их мнению, анекдоты. Несколько моих ребят оказались ее земляками, так что помимо шуток, они вспоминали те уличные места, в которых когда-то родились.

Даже моя правая рука, Феликс, был в восторге от девчонки, что меня почему-то очень раздражало. Столько сильных бугаев попали под ее поистине лисиное обаяние, что я уже начал сомневаться в компетенции своих работников.

Официально, она числилась секретарём, так что, помимо воровства, в ее обязанности входило варить мне вкусный кофе и заниматься документацией, что она, кстати, находила интересным занятием. Дана была аккуратисткой и уже через пару дней навела порядок в архиве, за что я и был ей очень благодарен. Никогда бы не подумал, что вор может быть таким педантом, хотя, возможно, именно это и помогло ей сбежать из Чикаго с огромным камнем в рукаве.

========== День рождения ==========

«Родился человеком — но Человеком не стал.»

Пётр Квятковский

США. 1922 год.

Я никогда не отмечал день своего рождения. Именно в этот день меня накрывала волна меланхолии и подавленности, словно они никуда и не уходили. С самого детства эти чувства обнимали меня как старые друзья, но я так старательно прятал их от людей, будто боялся, что меня кто то в этом уличит. Только вот в чем? Что я могу что то чувствовать? Скорее всего. Отцу были противны любые проявления каких-либо эмоций, кроме гнева и злобы, которые он очень старательно оттачивал на мне.

Я помню все. Его тяжёлые шаги в сторону моей комнаты, открывшаяся и чуть не слетевшая с петель дверь, полный ненависти взгляд на маленького мальчика, который зажался в углу и весь дрожит. Это словно кинопленка, что я прокручиваю раз за разом у себя в голове, и оттого она болит и разрывается на мелкие кусочки. Вот он силой вытаскивает паренька из-под столика и очень злится, когда тот упирается всеми своими детскими силами. Через мгновение его рука рассекает воздух и уже слышен сильный удар по спине, отчего мальчик сворачивается клубком у его ног. Но не слышно плача или крика, лишь тихое детское сопение, потому что если он посмеет проронить хоть слезинку, то это повторится снова. Он же будущий мужчина! А мужчины не имеют права быть слабыми.

Но я не зол на него, нет. Я благодарен. Этот отвратительный мир настолько грязный и жестокий, что эти уроки с самого детства надолго запечатались в мою душу. Вот только, я не позволю никому, чтобы он повторил роль моего отца с собственным ребёнком. Все знают, что за это одна кара — смерть.

Феликс помнит об этом дне и каждым год ему хочется что-то для меня сделать, и каждый год я отвечаю «нет». Этот день не повод для гулянки, по крайней мере я так считаю, что не сказать про остальных членов моей банды. Вот уже который день они задерживаются на работе дольше, чем я. И все бы ничего, только вот с ними еще и Дана. Зачем они там все остаются? Вот и мне интересно, поэтому сегодня мой интерес берет верх. Я просто посмотрю одним глазком и все, а потом, возможно, уйду, и даже есть такая вероятность, что никто не получит порку. Если все в порядке и они просто устроили книжный клуб за вечерними посиделками, то я удалюсь в свой огромный, холодный и пустой особняк, что бы провести вечер в компании хорошего приятеля. Односолодого хорошего приятеля, которого мне привезли из Англии. В такой день я могу позволить себе нарушить «сухой закон», ну и не только в такой.

***

Вот, они опять все задержались. Как там говорил один известный русский писатель: Все тайное всегда становится явным. Абсолютная тишина в здании и на входе даже нет охраны, кажется, я поторопился с выводами о том, что сегодня никто не получит порку. А если бы мои неприятели решили устроить ночной опн эир с последующим проникновением в мой офис? Это было бы весьма и весьма печально, особенно для членов моей личной охраны. И не нужно забывать о взорванном пабе, по крайней мере пока не будут найдены виновники. Я шел медленно и тихо, прислушиваясь к каждому шороху, но, честно говоря, это мало помогало. Только тишина и темнота, которые несомненно являются верными спутниками хорошего вора. Почему то сейчас я вспомнил о Дане. Ей бы понравилась такая атмосфера, я думаю. И вот наконец то я добрался до огромной двери в центральный холл, и в тот момент я был готов ко всему. Ко всему, кроме того, что я там увидел…

Как только я пересёк границу между комнатами, то в холле зажегся яркий свет. Все вокруг блестело, будто мне семь и я стою перед большой рождественской ёлкой в ожидании Санта-Клауса. Но только сейчас меня окружали вовсе не многочисленные родственники, которых в своей жизни я видел раза два и все в люльке. И, слава шуту, обошлось без фраз: «Ты так вырос». Присутствующие кричали иные слова — слова поздравления с днем рождения! Они пели очень хорошо отрепетированную песню хором и вовсе не смущались других людей в помещении, а их, я вам скажу, не мало. Большинство это акционеры моей фирмы с их семьями, но в душе все равно разлилось какое то тёплое чувство. Их лица светились будто день рождения вовсе не у меня, их речи были настоящие, такими я их чувствовал. Мне было приятно.

— Братишка, с днем рождения! — Фил обнял меня словно старого друга и всучил красиво запечатанную коробку.

— Не нужно было… Ты же знаешь, что я никогда не отмечаю, — но мое лицо все равно светилось от счастья.

— Ты за это спасибо Дане скажи. Она все придумала.

Вот. Опять. Мое ледяное сердце снова пропустило удар. Зачем, девочка? Я просто не понимаю… Что такого заставило ее это сделать?

Я и не заметил, пока стоял в ступоре, как ко мне приблизилась очень красивая девушка. Она была уже явно не в трезвом состоянии, но еще крепко держала в руках очередной бокал вкусного вина. Ее поведение было, как это помягче сказать, не совсем приличным. Дамочка с великим удовольствием пожирала меня своими серыми глазами и уже успела потрогать мои плечи, игриво смеясь не понятно над чем. Я люблю женщин, но я люблю адекватных женщин. И терпеть не могу, когда кто-то напивается чуть ли не до потери сознания. И нужно же мне было повернуть голову, чтобы увидеть ее. Ту, из-за которой и начался весь этот праздник.

Она стояла в одиночестве, облакотившись плечом на перила винтовой лестницы. Чёрные туфли на шпильке… Стройная ножка игриво выходила за пределы шикарного чёрного платья. Ее взгляд медленно прошёлся по всем окружающим людям и встретился с моим. Она подняла бокал в знак уважения и слегка улыбнулась. Никогда еще не видел, как эта бестия улыбается. Но ее улыбка сошла с милого личика ровно в тот момент, когда ее виду предстала пьяная девица, что так старательно на меня вешалась. Зелёные глаза помутнели, хоть я был и далеко от нее, но почувствовать это все же смог.

— Ты красивый.

Спасибо большое, а то я не в курсе. Многие дамы находили меня не просто красивым, а еще и очень притягательным. И, честно вам скажу, если бы мне платили каждый раз, когда какая-нибудь девушка захотела переспать со мной, то я бы сколотил состояние еще побольше того, каким сейчас обладаю.

— Малышка, ты хочешь, чтобы я тебя трахнул?

Дамочка чуть не подавилась очередным глотком шампанского, прежде чем успела убрать стакан подальше. Такая прямолинейность поражала всех, кто со мной когда то имел честь общаться. Видите ли, я обычно не трачу время на часы бестолкового разговора, чтобы выяснить среди всей этой воды нужную мне информацию. Принцип то все равно один — переспать. Согласитесь, гораздо честнее будет сказать о своих намерениях напрямую, чем прикрываться красивым словами.

— А даже если и так?

Я взял ее за руку и повел прочь главного холла в надежде, что в такой толпе нас никто не заметит. Но кое чей взгляд я все же ощутил. Он был словно прямой луч света прямо в спину, так сильно обжигал, что даже мне стало не по себе. А вот моя спутница, будучи уже совсем в нетрезвом состоянии, кажется, плевала на все и всех. Из чего я сделал такой вывод? Да их того, что она начала орать как бешеная, и чтобы лично не запороть элемент исчезновения, мне пришлось прижать ее к стене и закрыть рот.

И пока я придумывал, как бы побыстрее ее сплавить, руки девушки уже вовсю изучали мой торс. Первый раз в жизни мне стало противно. Господи, да что со мной вообще происходит? С чего такая близость с девушкой мне, вдруг, стала неприятна? Я простоял еще пару мгновений в своих размышлениях, но тут в коридоре появился лучик моего спасения.

Феликс грязно выругался, спокнувшись обо что то в темноте, но как только увидел нас, то быстро извинился и попытался ретироваться. Однако сделать это я ему не позволил. Еле как отодрав от себя эту мадам, я приказал отвезти ее по любому названному ей адресу. К моему огромному счастью и сожалению одновременно, она вырубилась на заднем сидении ровно в тот момент, когда я все же смог ее туда усадить. Мой друг сказал, что знает, где она живет, и сам все уладит. Как же мне все-таки нравятся моменты, когда другие люди решают мои проблемы. Так бы и наслаждался этим вечность.

***

Я подошёл как можно тише, но она все равно меня заметила. Был готов поспорить, что уже очень давно, просто делала вид, что это не так, чтобы уж совсем не опустить мою самооценку вора. Дана все так же стояла в полном одиночестве и пила все тот же первый бокал вина. Мне просто стало интересно выяснить, зачем она все это организовала. Ее стройная фигура в чёрном платье струилось по силуэту девушки, отчего мне даже становилось жарко. Кокетливая ножка на шпильке слегка огибала другую, заканчивая образ прекрасной незнакомки. А ее попка… Если бы каждая женщина обладала такой попой, то в мире не было бы девственников.

— Я знаю, что Вы стоите за моей спиной уже две минуты и без доли зазрения пялитесь на мой зад.

Когда я очнулся, она уже смотрела прямо мне в глаза, и по ее лицу можно было прочесть, что ей эта выходка не очень приятна. К счастью, она не умеет читать мысли, так что и знать, что я почти ее раздел не может.

— Вы же ушли с той дамой, — голос был слегка растерянным, я точно уловил эту ноту. Немного грусти и сожаления… Это что-то новое.

Просто за последнюю неделю, что она работает на меня, девушка умудрилась несколько раз мне нахамить. Вот что интересно, она нахамила, а при этом все равно еще дышит и даже не лишена премии.

— Ты ревнуешь, звездочка?

Ее брови сошлись к переносице, показывая явное негодование. И с чего бы мне вообще так думать? Правильно, мне нравится ее раззадоривать. Главное, не переборщить, а то эта бестия начнёт сметать все на своем пути.

— Пф, еще чего! Невозможно ревновать того, который принадлежит буквально всем.

Это она сейчас так тонко намекнула, что я проститутка в мужском обличье. Я принял эту аплеуху, хоть и был не согласен. И вообще, с каких пор я принимаю подобные заявления в свой адрес? Может, это просто ее сногсшибательное чёрное платье и стройные ножки меня так дурманят…

— О, милая, поверь, такой великолепный экземпляр, как я, достаётся далеко не каждой. Ну у тебя есть шанс.

Дана демонстративно закатила зелёные глаза и вальяжно поправила каштановые волосы, открыв обзор на свое шикарное декольте. И, конечно же, мой взгляд упал именно туда, как она и ожидала наверняка. Девушка сократила расстояние между нами до неприличия, и я смог почувствовать вновь ее приторно сладкий запах, который именно сейчас меня опьянял. Но в глубине души я все же надеялся, что такая реакция просто из-за вина.

Ее пухлые губы чуть приоткрылись и горячее по истине сладкое дыхание обдало мои. Я уже был готов забыть нахрен про эту гулянку и провести незабываемую ночку с этой милой чертовкой, но, кажется, в ее планы это не входило.

— Пожалуй, я откажусь.

И так же ловко, как и провернула этот трюк, она вывернулась из моих рук.

— Это Вам за первую нашу встречу. С днём рождения.

Вот же… Сучка. В хорошем смысле, разумеется. Меня еще никто так не обламывал. Я то уже мысленно снимаю с нее зубами бордовые кружевные трусики, а она так нагло все прерывает. Мне стало смешно. Кажется, на этот раз она снова меня обставила.

========== Наказание ==========

” — Ты читал Ветхий завет, Ник? Видишь ли, Бог не был всемогущ, потому что был прав.

Он был прав, потому что был всемогущ.”

Женевьева, сериал «Древние»

США. 1922 год.

Следующая неделя прошла без происшествий и проблем. За исключением того, что мне пришло письмо с приветом от моих Чикагских коллег по… образу жизни. Эти идиоты откуда-то узнали о том, что я взял на работу ту самую девочку, что сперла у них из-под носа бриллиант, и теперь они требуют, чтобы я либо отдал им ее, либо камень. Это смешно. С чего эти идиоты вообще решили, что я даже буду об этом думать? Кем они вообще себя возомнили? Но еще одна деталь не давала мне покоя. Откуда эти люди знают об этом факте? Я не афишировал это, да и не собирался, ибо мне не страшны их угрозы, а вот эта деваха может пострадать. Нет, не поймите меня неправильно, мне плевать, кто ей там вскроет брюхо, но пусть они это сделают после того, как я получу именно то, зачем уже очень давно охочусь. То, что я собираюсь добыть не идет ни в какое сравнение с этим камушком.

Один из моих коллег, которого мы знаем под псевдонимом «Голландец», располагает картами золотой пещеры. При том «золотая» в прямом смысле. Вы только представьте себе, что я могу завладеть этими бумагами… Никакой алкоголь в Америке и подпольные казино, которыми я сейчас обладаю, не сравнятся с тем доходом, что я получу в случае удачи. Мне нужна эта карта и эта информация, а для этого дела сгодится отличная воровская пара рук. О моих планах пока что не знает никто. Но если мои догадки верны и в моем окружении завёлся червь, то придется пока что прекратить деятельность в этом направлении. Да и девчонка не должна ни о чем догадаться раньше времени. А зачем, вы думаете, я взял ее на работу? Из жалости? Это смешно. Для такого как я не существует понятие доброты или чести, а тем более сочувствия к кому-либо. В моих планах стать еще более могущественным и богатым, а люди, что помогают мне на пути достижения цели, лишь пешки, которыми я так легко управляю.

***

День проходил прекрасно. Сегодня я успел заключить выгодный для меня контракт с соседними коллегами по бизнесу, а это означает, что в мой город теперь бесперебойно будут приходить все новые и новые партии хорошего алкоголя, которые впоследствии будут проданы втридорога каким-нибудь местным идиотами, что не могут отказаться от бокала виски на ночь. Я мысленно смеялся над такими слабаками, но в чем то даже их понимал. Знаете, после долгого рабочего дня у меня даже бывает в горле саднит от того, как хочется выпить. Ну или провести ночь с какой-нибудь жаркой красоткой. И тут я невольно вспомнил вечер моего дня рождения. Черт, эта девчонка не выходит из моих мыслей с того самого момента, когда так жестко меня обломала. Кстати о ней. Сейчас она официально числится моим секретарём в компании, так что вместо воровских повадок моя звёздочка носит мне кофе и ведёт документацию. Я был полностью погружён в свои мысли и даже не сразу расслышал аккуратный стук в дверь моего кабинета.

— Войдите.

Вошёл парень, чуть старше меня. Натуральный блондин с карими глазами. Все девчонки тащились по его манере слегка разнузданного общения и обаятельной улыбки. Он тепло поприветствовал меня и с позволения сел напротив.

— Дружище! Сколько лет!

И вправду. Года три мы не виделись с тех пор, как его семья переехала в Англию. По нему сразу видно напыление чопорности и манерного поведения, совсем не тот свободный дерзкий американский стиль, с которым он уезжал. Но я был рад. По-настоящему. Знаете ли, в моем деле мало друзей, а если говорить правду, то их нет вообще. А тем более тех, кому можно доверять, а ему я верил. Наверное.

— Как поживаешь, Рей?

Следующие два часа прошли в рассказе о том, как круто он провёл время в Англии, и что мне тоже необходимо там когда-нибудь побывать. Но вот что-то его все же потянуло назад и Рей с удовольствием вернулся на Родину, и теперь надеется на мою помощь в продвижении бизнеса, ибо он и понятия не имеет о здешних устоях и правилах. А я, как настоящий друг и продвинутый в этом деле человек, просто обязан ему помочь вновь стать своим.

Почему нет. По его рассказам, он уже открыл небольшой притон с проститутками недалеко от моего города.

— Вот так воспитание в Англии, оказывается.

Мы смеялись. Просто наслаждались общением друг с другом после долгой разлуки. Мне его не хватало и ему меня, кажется, тоже. Если бы наш диалог записывали в книгу, то это вышел бы трехтомник, не меньше. Да и читать его могли бы. Никто. Я попросил Дану сделать нам кофе, о чем вскоре очень сильно пожалел. Как только девушка вошла в кабинет, то взгляд карих обольстительных глаз сразу же жадно пробежал по ее фигуре. Но выбило меня из колеи то, как он беспардонно пялился на ее зад, в то время как Дана наливала сливки. Еще бы чуть-чуть и Рей облизнулся бы, отчего я твердо решил, что пора заканчивать сие удовольствие. Получилось как-то неуклюже вырвать из рук секретаря баночку с сахаром, буркнув что-то невнятное, и тем самым привлечь сразу два удивлённых на себя взгляда. Девушка молча вышла из кабинета, а вот мой друг все также продолжал на меня смотреть.

— С каких пор ты заделался бариста? Ты же терпеть не можешь сам наливать себе кофе. Я помню, даже как-то специально подбирал красоток для этого, — Рей засмеялся.

— Нет, — мой голос был очень серьёзным. Я даже сам немного удивился подобной реакции на эту ситуацию, но вовремя сгладил какой-то тупой шуткой. Тупой для меня. Друг то смеялся во всю.

После очередного часа разговоров у меня уже стала болеть голова, и я предложил прогуляться по городу. Мой друг очень удивился, когда мы пошли пешком, да и к тому же без охраны, по его мнению тут перестрелки на каждом шагу и все хотят меня убить. Но как только мы дошли до центра города, я развеял его мысли. Какого было его лицо, когда Рей узнал, что ни каждый прохожий держит за спиной пистолет с пулями, предназначенными именно мне. Я любил гулять, но больше предпочитал делать это в полном одиночестве. А еще я прекрасно знал историю создания своего города и как только я было собрался рассказать об этом, Рей очень ловко перешёл на тему, что лучше бы мы прошлись по моим казино. Уж очень ему интересно, как и чем я зарабатываю на жизнь. Что ж, это вполне хорошая идея.

***

Остаток дня я провел в компании азартного игрока в лице старого товарища. Мы выпили за его случайный выигрыш и вернуться в офис я смог только утром. И уже на входе меня ждал сюрприз. Громкий весёлый девичий смех вперемешку с мужским очень мне знакомым голосом. Вот вам и картина: Дана весело смеялась над какими-то шутками моего друга, кокетливо сидя на краю своего рабочего стола, закинув ногу на ногу. Рей находился рядом, чуть поддавшись вперед, стоя в какой-то уж слишком пафосной позе. От сия представления меня чуть не стошнило, от чего я с огромным удовольствием поспешил их прервать. Дана быстро спрыгнула со стола, при этом как-то неловко отвела взгляд от меня, а вот Рей с дружелюбной улыбкой потянулся навстречу, чтобы скорее пожать мне руку.

— Кофе, мистер Бауэр?

— Нет, — отреагировал я как-то уж больно резко, но мое лицо осталось непроницаемым.

***

Сегодня точно не мой день. Когда Рей в очередной раз травил какой-то анекдот, мой помощник Феликс сообщил мне пренеприятнейшее известие, как было бы по классике, но вот только к нам не ехал никакой ревизор. Наоборот, это в моем городе стали пропадать дети. В основном девочки, лет девяти — тринадцати. Эта новость меня окончательно добила и я не выдержал. Чтобы в моем городе творилось подобное! Да никогда! Рей невесело наблюдал, как я чуть ли не матом орал на своих людей, а они на полицейских. В этот раз мне пришлось подключить еще и законную власть, чтобы хоть что-то сделать. Бедные дети. Только не дети. Мало ли что с ними могут сделать. Их матери выстроились огромной толпой под окнами моего офисного здания и то и дело выкрикивали проклятия. Я запретил прогонять их и даже наносить хоть какой-то физический вред. Феликс этого не одобрял. Все были в напряжении. Основная часть моих людей прочесывала город, полиция проводила облаву за облавой по всем притона и даже по моим собственным. Я дал добро на все, даже позволил обыскать мой личный дом. В кабинете молчали все: Я, Рей, который, к слову, был очень напуган, Феликс и Дана, что с тревогой поглядывала то на улицу, то на меня. Кажется, она волновалась.

И не зря. В здание ворвалась одна из матерей и снесла с ног трёх моих охранников, попутно их проклиная. В кабинет залетела краснее тряпки, которой машут перед быком, и тут же устремилась к моему столу. Феликс успел ее скрутить раньше, чем ее пальцы рук впились в мои глаза, но я приказал ее отпустить. В глазах женщины был только гнев и страх, только вот боялась она явно не меня.

— Ты… — она поставила руки на рабочий стол и внимательно стала смотреть на меня сквозь слезы, которые уже комом стояли в горле. — Мы все знаем, под кем этот город! Но должны же быть хоть какие-то рамки, ты, ублюдок!

Она заплакала.

— Ты же всем обещал, трепло, что детей никто не тронет!

— Все выйдете.

Никто и не думал ослушаться. Все трое быстро покинули мой кабинет, задержала тяжёлый взгляд на женщине только Дана. Точно, у нее же тоже маленькая сестра…

Я налил стакан воды и протянул его безутешной женщине, только вот она его не приняла, грубо отшвырнув в сторону. Стакан разбился на мелкие осколки, унося меня с этим ужасным звуком в прошлое…

Flashback

Он точно меня убьёт! В моей голове роились мысли словно пчелы, одна хуже другой. Получил неуд за то, что забыл дома тетрадь с домашним заданием, причем даже не врал, а признался честно. Но вот учитель только посмеялась и сказала, чтобы в следующий раз я придумал отговорку получше. Но я не врал. Я ненавидит ложь.

Возвращался домой с личным водителем и еле еле перебирал ногу за ногу по направлению к дому. У него сегодня выходной, а значит, отец сейчас сидит в зале и читает новую прессу, покуривая дорогую сигарету. Так, собственно, и оказалось. Как только он меня завидел, то будто дикий зверь, уже почуял неприятности. Мужчина гневно швырнул в сторону еще минуту назад так интересную ему газету и направил на меня полный гнева взгляд, который точно не сулил ничего хорошего.

— Что на этот раз?!

Я молча протянул ему дневник, ибо молчание могло его взбесить еще сильнее, и уже через минуту мой личный ад повторился снова. Отец грубо схватил меня за ворот рубашки и сильно тряхнул.

— Позорник! Отца позоришь!

Мне уже было все равно. Я был готов, что сейчас на моем теле снова прибавится количество синяков и бурых ссадин, которые только на следующий день будут нещадно болеть, мешая мне спать. И что на этой неделе на уроки по физической культуре я переодеваюсь отдельно от всех мальчишек, чтобы избежать вопросов. Их же не бьют. Они не знают об этом…

О том, с каким ужасным треском разбиваются об дорогой паркет хрустальные бокалы, которые остались от матери…

США. 1922 год.

Я стал на корточки перед матерью пропавшей девочки. Она закрыла лицо руками не в силах что-то еще мне говорить. Вот сейчас мне стало ее жаль, а такое бывает очень редко. В моем городе обычно никто не трогал детей, а сейчас получается, что я и помочь ничем не могу. Мне действительно стало плохо.

— Я найду их, слышишь? Я даю слово, я порву глотку тому, кто осмелился их тронуть!

Женщина посмотрела на меня красными от слез глазами полными презрения. Она сейчас сидит перед тем, кого ненавидит больше всего на свете, и молит его о помощи… Мне бы тоже было противно.

Ну, держись, ублюдок, кто бы ты ни был!

***

Все было бесполезно. Полиция, хоть и представляла законную власть, по своей сути ничего не могла сделать, ибо уже давно была ослаблена моими людьми, когда я только начинал свое дело. Бессмысленные облавы и прочесы города и всех его подвалов ничего не дали. В эти несколько дней в тюрьмах города не смолкали крики мужчин, которые попали под подозрение. Никто ничего не знает. Я в этом убедился, когда очередной человек упал без сознания от долгих избиений прямо перед моими ногами. Тот, кто это делает, прекрасно знает каждый мой шаг, он знает место, в которое я бы никогда не пошёл. Этот кто-то рядом, я не дурак. Только вот кто?

После очередной бессонной ночи я сидел за своим столом полностью погруженный в свои мысли. Сейчас я не хотел никого видеть и ни с кем говорить, ибо план сам себя не продумает. А доверять в такой обстановке просто невозможно никому. И все бы ничего, только вот мое полное одиночество прервала Дана, которая без стука ворвалась в мое личное пространство. Ее глаза были полны слез… Опять, вот снова! Тоже самое… Мое сердце пропустило удар.

— Моя сестра пропала!

========== Искупление ==========

«…не надлежало ли и тебе помиловать товарища твоего, как и Я помиловал тебя?»

Библия (Мф. 18:33)

США. 1922 год.

С этой минуты все изменилось. Я лично перерывал все помойки этого города и уже совсем не помнил, когда в последний раз спал, не говоря уже о еде. Это кто-то из своих, я уверен. Но кто? Феликс точно не мог, да и вообще… Все прекрасно знают о наказании за причинение вреда ребёнку. Все знаюто законах, которые строжайше соблюдаются в моем городе! Никто бы не посмел, разве что… Эта мысль, словно червь в моем сознании, не давала мне покоя. Все эти дни я лишь с ужасом наблюдал, как толпа разгневанных родителей бушевала под окнами. Но меня они не волновали, больше всего мне не нравилось смотреть лишь на одного человека среди других. Дана тоже не спала и практически ничего не ела, она лишь бесцельно расхаживала по офисному зданию, иногда впадая в истерику. Слушать ее тихий плач было выше моих сил, и когда в очередной раз она так же тихо засопела на своем рабочем месте, я вышел из кабинета с бутылкой коньяка и двумя бокалами. Оставалось надеяться, что она не швырнет их подальше, заодно и послав меня туда же. К моему удивлению, она лишь равнодушно пила глоток за глотком крепкий напиток, и тот факт, что он был старше меня, ее, кажется, совсем не волновал. Уже через минут пятнадцать мы сидели друг напротив друга и просто молчали. Она была пьяна… Сильно. Пусть уж лучше так, чем плачет. В руках у нее была маленькая фотография девочки лет восьми, та самая, которую я показал ей в самое первое наше знакомство, пытаясь пригрозить. Конечно, ничего с ребенком я бы не сделал, но сейчас, видя, как ей хреново, я начинаю чувствовать то, что раньше никогда не ощущал. Чувство вины. Это такое мерзкое ощущение, оказалось… Оно какой-то больной волной давила на мое холодное сердце, продалбливая толстую корку льда, тем самым заставляя меня неприятно морщиться. Словно это я виноват… В чем моя вина? Хотелось бы знать. Зелёные глаза были отрешенными, смотрящими прямо сквозь меня. Слез уже не было, чувство боли ненадолго притупил алкоголь, но я знал, что по сути ничего не изменилось. Да и не изменится, пока мы не найдём всех детей.

— Дана, я… — но договорить слова, которые я так долго подбирал, мне не дали.

— Ей было три года, — все такой же равнодушный взгляд зелёных огней и тихий пьяный голос. — Когда мать нас бросила.

Вот. Опять. Удар сердца. Все снова повторяется. Ее тоже бросила мать. Я и представить такого не мог, в официальном деле написано, что она умерла. Хотя, я думаю, что так было бы проще. Именно сейчас я стал задумываться о том, какого ей было в одиночку, да к тому же девочке, да и еще с маленькой сестрой на руках! Она отпила еще глоток спиртного и даже не поморщилась, продолжая рассказ.

— Много ли может девчонка в четырнадцать лет с маленькой сестрой на руках? — теперь она смотрела на меня в упор. Боль — это первое, что я увидел в них, в этом зеленом омуте, что затягивал меня день за днем. Алкоголь внутри уже как-то ослабевал сдержанность, и мне уже хотелось улыбнуться ей.

— Нет, красавчик, не много, — она назвала меня красавчиком или это коньяк заставляет мне слышать то, что я хочу услышать? Почему я вообще хочу слышать от нее комплименты?

— Нас забрала к себе соседка. Такая жирная свинища, ты бы видел… — приглушённый смех быстро сменился новой волной отчужденности. — Из своих детей у нее только избалованный сынок, такая же свинья… Я все делала: стирала, убирала, готовила, следила, чтобы сестра не плакала. Не хотелось, чтобы меня опять били…

Еще один удар.

— На мое пятнадцатилетие мой «любимый» братик решил сделать мне подарок. Так сказать, устроить экскурсию во взрослую жизнь…

Клянусь, если бы сейчас мое лицо можно было бы с чем-то сравнить, то это была бы красная тряпка. А вот кисти рук так сильно сжимали бокал, что костяшки пальцев были белыми. Стекло стало издавать неприятный треск, который вернул меня в реальность.

— Он изнасиловал меня, пока его жирная мамаша покупала ему сладости в магазине, — по щеке побежала маленькая слезинка, кажется, даже алкоголь теперь не мог заглушить ту боль, которую она сейчас испытывает.

Но тут помещение залил дикий хохот и девушка неуклюже, из-за действия алкоголя, еле как встала со стула, оперевшись руками о стол. Она наклонилась ко мне очень близко, настолько, что я мог чувствовать сладкий запах ее тела вперемешку с коньяком. Гремучая смесь.

— Ребенка изнасиловал, ублюдок! — она наклонилась еще ближе, и ее слова уже были на уровне шепота. — Но знаешь что? Я отрезала ему его же член, пока он спал ночью, нажравшись вкусностей. Как он кричал… А его мать спала пьяная за стенкой… Никто ему не помог…

Все. Последняя капля. Я уже не отдавал отчёт своим действиям, ибо эта девушка сводит меня с ума. Ее губы такие сладкие! Как же я хотел их попробовать еще с той первой встречи. Девчонка не сопротивлялась, наоборот, она полностью расслабилась в моих сильных руках. Ее тело словно обмякло и стало таким податливым, будто у нее совсем не было сил. Мой язык требовательно вторгся в ее рот, попутно изучая каждый миллиметр. Язык девушки был горячим и дерзким, словно это она сама начала, давая возможность выплеснуть все эмоции. Дав волю чувствам, я не оставлял ей буквально ни секунды на передышку и без устали жадно сминал розовые губы. Привкус коньяка безумно сносил мне голову и вот, она уже сидит у меня на коленях, запустив свои ловкие пальчики в мои каштановые волосы, отчего по спине пошла волна приятных мурашек. Еще ни одна из девушек не дарила мне такого наслаждения от простого поцелуя. Для меня, обычно, это скорее один из пунктов алгоритма перед тем, как положить их в постель. Но сейчас мне действительно было хорошо, очень хорошо. Казалось, я мог кончить даже не дойдя до самой сути, чего с ней мне бы очень не хотелось. Но как только мои руки легли на ее шикарные бедра, девушку словно током обдало. Дана подскочила и, запнувшись, чуть не упала на спину. Зелёные глаза теперь выражали только страх. Дикий, неподдельный животный ужас, словно я был воплощением настоящего зла.

— Дана? — голос был растерянный, это точно. Обычно девушки не подскакивают от ужаса и не смотрят на меня, словно на кару мира.

— Не надо, пожалуйста… — дрожал не только голос, ее саму не по-детски колотило. Девушка вцепилась за край стола и сжала его с такой силой, что дерево издало хруст.

Подняв руки вверх в знаке капитуляции, я попытался приблизиться к ней, но, как оказалось, это было ошибкой, ибо Дана громко закричала, умоляя этого не делать. В этот момент в помещение забежал Феликс и как-то растерянно переводил взгляд от меня к ней. Думаю, что со стороны это действительно выглядело очень странно, так что я был нисколько не удивлён, что мой помощник растерялся.

— Фил, тащи успокоительное и шприц.

Через пару минут я уже набирал лекарство, хотя раньше этого не делал, так что пришлось постараться. Но самое сложное оказалось всадить ей его, даже с учётом того, что удержать девушку с трудом удавалось даже двум мужчинам. Я и представить не мог, что в этом хрупком теле столько силы. Но как только инъекция была введена, Дана обмякла в наших руках и отрубилась прямо на столе.

— Мы нашли его, сэр.

Отлично. Кажется, сегодня все закончится. Наконец-то.

***

Владелец притона, единственного, который мы не обыскали на ближайших трассах, был уж сильно мутным типом. В полиции на него досье оформлено весьма поверхностно, так что даже местные мелкие дельцы ничего конкретного не могли сказать. Ну мужчина, ну чуть старше меня. Все. Ни татуировок, ни особых примет по типу шрама или ожога, ничего. А, еще то, что он постоянно ходит в костюме. Как будто это новость. Сейчас половина мафиозного света ходит в костюмах и с пушками наготове, так что эта информация тоже не особо помогла. Что привлекло меня в этом убогом здании? Это то, что в отличие от всех остальных в нынешней ситуации, он продолжал работать. Тобишь я чищу город, а они продолжают кутить, словно меня вовсе не боятся.

Начинать с перестрелки было глупо, так что я и несколько моих ребят прошли в притон под видом обычных посетителей. Подозрения на входе мы не вызвали, да и внутри на нас мало кто обращал внимания. Всей группой сели прямо перед сценой и стали ждать. Лично я ждал того, кто выведет меня на похитителя детей. Он обязательно сегодня появится, этот владелец клуба не может быть к этому не причастен, так что оставалось только надеяться на мои догадки. Через несколько минут на сцене появился обаятельный мужчина средних лет в расстегнутой до торса рубашке и весело объявил о начале аукциона. Чего блять? Какой нахрен аукцион? Никогда не видел, чтобы девочек лёгкого поведения еще и продавали… А это идея. В какой-то момент мне действительно стало интересно узнать, кто это придумал, но то, что последовало потом, я и представить себе не мог.

На сцену одна за другой медленно выходили заплаканные маленькие девочки, держа в руках свои номера. Все зрители удивились в один момент, старые пузатые мужчины уже были готовы хоть сейчас расстегнуть ширинку и кончить прямо в бокал шампанского, который они держали в руках.

— Твою мать! Шеф, это что такое происходит?!

Фил был в гневе и я, собственно, тоже. Видеть подобное… Все внутри меня перевернулось. И это нормально?! Нормально покупать маленьких девочек и трахать их пятидесятилетним старикам?! Бокал, что я держал в руках, лопнул от силы, с которой я его сжал. Нет. Еще рано. Я ожидал увидеть самое главное! И вот, через пару минут на сцену вывели Тришу, сестру Даны. Девочка была поникшей и потерянной, маленькие ножки медленно перебирали шаг за шагом, а сзади ее подгонял какой-то урод.

Вот теперь все. Мои люди словно по щелчку выскочили из разных мест этого зала и в помещении прогремели выстрелы. Правда пока стреляли в воздух, отчего один их этих извращенцев испугался и не успел застегнуть ширинку, поэтому я посчитал своим долгом помочь ему в этом. Хорошенько прицелившись, я выпустил пулю прямо в его сокровище, отчего мужчина взвыл словно сучка во время течки. А вытекло из него, я вам скажу, очень много крови. Те, кто был рядом с ним, брезгливо отступили на шаг, чтобы не запачкаться в этом дерьме. И вот я уже ожидал появления хозяина заведения, но вместо него в этот притон влетела та, кого я ожидал видеть здесь меньше всего. Дана бросилась к сестре, осматривая ее на наличие травм и все расспрашивая, не сделали ли эти ублюдки с ней хоть что-нибудь. Похоже, девчонке просто повезло. Ее похитили самую последнюю, поэтому даже не успели избить. С плеч будто упал огромный камень, который давил на меня своей непомерной силой каждый день. Но я все же не остался наблюдать за милой сценой воссоединения семьи, а продолжить поиски главного подонка, заблаговременно отпустив всех своих людей, дабы те вернули детей матерям и возместили приличные суммы денег.

Как только я было собрался на поиски, ко мне подбежала Дана.

— Я с тобой.

— Дана, не дури. Возвращайся с сестрой, я сам разберусь.

Девушка схватила меня за руку, просто вынудив на нее взглянуть.

— Эйден, пожалуйста. Прошу, позволь пойти с тобой.

Я тяжело выдохнул, ибо спорить с ней у меня не было сил. Эти последние дни меня окончательно вымотали, так что я лишь распорядился, чтобы Фил увёл Тришу домой, а сам вручил девушке заряженное оружие. К счастью, я всегда носил два пистолета, поэтому вооружены были мы оба.

Медленно продвигаясь в глубь постройки, нас встречала лишь мёртвая тишина. Я инстинктивно при любом шорохе прятал ее за своей спиной, чтобы в случае опасности первому принять на себя пулю. Оставить маленькую девочку без единственного в мире родного человека… С каких пор я стал таким сентиментальным?! Дана запнулась об торчащую из-под полы доску и чуть было не упала, но моя рука вовремя оказалась рядом, так что девушка смогла избежать пары синяков. Ибо на ее шикарной коже они смотрелись бы просто ужасно.

Наконец-то мы дошли до нужной нам обоим двери, гласящей о том, что сие помещение принадлежит директору. Я вот лично вообще не ожидал там никого увидеть, думал, что придурок не настолько глуп, чтобы остаться. Но когда мы все же вошли, то с оружием наизготове стоял… Угадайте кто? Мой лучший друг.

— Какой же ты ублюдок, Рей!

Клянусь, всего пара мгновений отделяли меня от выстрела из пистолета, но тут наш супер бизнесмен решил все-таки что-то сказать.

— Братишка, — его голос хоть и дрожал, но все так же оставался таким же самоуверенным, как и прежде. — Как я рад вас видеть.

Еще и улыбаться смелости хватает. Но даже за этой напускной уверенностью невозможно скрыть одного единственного факта. Его руки дрожали, он никогда не убивал человека.

— Откуда я мог знать, Эйден, что ты так негативно относишься к подобному роду развлечений?

— Развлечений?! — мой голос уже исходил на крик, а рука сильнее сжимала рукоять пистолета. — Это же дети!

— С каких пор такого как ты останавливают какие-то моральные правила? — его улыбка стала шире. — Хотя, может, тебе больше нравятся такие, как твоя новая секретарша… — он было хотел добавить что-то еще, но не успел.

Пуля пронзила его горло быстрее, чем он успел понять, кто в него стрелял, ибо мой палец все также неподвижно лежал на спусковом крючке. Я повернул голову к девушке и пожалел, что я сразу не убил этого засранца. Дана стояла, смотря в одну точку, а пистолет с грохотом упал на пол. Взгляд снова был пустым и безжизненным, ибо она точно убила впервые, не считая момента из детства. Об этом кричало и ее тело: руки тряслись, а ноги подкашивались сами собой. Я успел в последнюю секунду перед тем, как она потеряла сознание. Все пятьдесят килограмм легли в мои руки, словно пушинка, и я понес ее подальше от этого кошмара. Последнее, что я приказал сделать, это обыскать помещение на наличие еще кого-либо и сжечь его к чертям собачьим.

========== Красивый дядя ==========

«Я восхищаюсь тем, как ты борешься против собственного сердца.»

Пауло Коэльо

США. 1922 год.

После долгих и мучительных дней наконец-то наступил долгожданный покой. Можно было отдохнуть, на работе, разумеется, и ни о чем сверхважном не думать. Да, и в аду бывают выходные… Так что я планировал провести их с пользой. Мне нужно было закончить сверять бухгалтерию за прошедший месяц, а я вам скажу, что бумаг там… Похоже, с выводом об отдыхе я немного поспешил. Но это всяко лучше, чем бродить по сомнительным местам в компании совсем еще юной девушки. Кстати, как она? Наверняка, теперь сестричку свою ни на шаг не отпустит. Оно и правильно, время сейчас не самое спокойное.

Я припарковал машину возле входа в здание и расстегнул уже, наконец-то, чёрные перчатки. Знаете, погода нынче стоит холодная, да и руль в них держать как-то удобнее, но я все равно не любил этот необходимый элемент гардероба. Чёрное пальто было расстегнуто совсем и из-под него выглядывал идеальный серый костюм. Звуки кожаных туфель по плитке заставило мою охрану поднять глаза от свежей прессы, чтобы со мной поздороваться. Все-таки быть боссом прекрасно. Ни тебе расписаний, ни указов. Только ты всеми управляешь, ну и, соответственно, несёшь ответственность за каждый свой шаг.

Офис встречал меня уже кипевшей внутри него жизнью вечно спешащих куда-то работников, запахом кофе и серыми оттенками в одежде. Дамочки лукаво приветствовали меня, оторвавшись от обсуждения последних сплетен в городе, а мужчины лишь продолжали делать вид, что очень заняты, но все равно здоровались. Ибо такому вниманию от женского пола можно было только позавидовать, однако, в моей компании действуют жёсткие правила — никаких внеуставных отношений, если это не мои отношения. По мере моего приближения к собственному кабинету неприятное покалывание в области сердца разливало по венам непривычную для меня тревогу. За что я, собственно, так беспокоюсь? Уж не за то, что эта маленькая проныра снова попала в какую-то передрягу. Точно нет. Ее проблемы меня не касаются. Меня она интересует только как исполнитель заказанной мной работы. Сделана ли работа и сделана ли она хорошо. Все. Да. Вот так. Больше ничего. Да. Но только вот почему я веду себя с ней словно благородный принц? Строю из себя спасителя и рыцаря.

«Ты же никогда не делаешь ничего просто так, верно? Что же сейчас происходит? Почему ты не требуешь от нее платы, как от остальных? Никогда такого не было, чтобы ты помог и ничего не получил взамен. Давай, парень, просто подойди и возьми то, что хочешь! Она не посмеет отказать, ты дважды ее спас!»

Неизвестно по какой причине я все-таки не решился подойти к ней. Что-то меня останавливает, но что? Хотелось бы знать. Это такое эфемерное чувство тепла, которое тягучей массой распространяется по телу, когда ты ее видишь. Оно мне не понятно, оттого пугает и я не хочу это ощущать. Неприятные мысли только больше меня раздражали, а тем более после ее откровенного пьяного рассказа. Черт. Только подумать! Ее били, унижали и изнасиловали! От этих мыслей я пришёл к кабинету уже чернее тучи. Даже смотреть в ее сторону не хотелось. Ни потому что мне противно, нет, она не виновата, что все это ей пришлось пережить. Но ее зелёные глаза просто заставляют меня что-то чувствовать. И это чувство далеко не гнев или злоба, это совсем другое. Сострадание. Никогда никому не сострадал и не собираюсь.

— Дана, принеси мне кофе в кабинет, — голос был холодным и отрешенным.

Но даже бы мне стало от такого противно.

«Эй, чувак, она еще вчера тёплым маленьким комочком без сознания лежала у тебя в руках. Это же ты не хотел ее отпускать и приказал следить за ее домом лучше, чем за своим.»

Чуть помедлив, я добавил.

— Пожалуйста.

Но когда моя голова все же взглянула в сторону стола девушки, то ее там не обнаружила. Я словно молния метнулся к рабочему месту и увидел там сидящего мирно ребенка, который что-то усердно рисовал, даже не замечая никого вокруг. Это была девочка, лет восьми. Триша. Младшая сестра Даны. Только при дневном свете я смог разглядеть ее черты лица и отметить, что они очень похожи друг на друга. Интересно, это они в папу или в маму? Лучше бы, конечно, в папу, ибо ни одна нормальная женщина не бросит двух дочерей на произвол судьбы.

Я деликатно обошёл стол, внимательнее рассматривая девочку. Это просто настоящая копия Дана, только меньше ростиком, серьёзно. Я невольно задумался о том, что передо мной ее старшая сестра, которая так увлечённо что-то рисует, и неприятная волна мурашек прошла по коже вновь. Девочка повернула голову и, кажется, только сейчас заметила, что тут кто-то есть. Ее улыбка расползлась по лицу от счастья, будто перед ней Санта-Клаус, а не незнакомый дядька.

— Привет. Я Триша.

Я было хотел что-то сказать, но она меня перебила.

— А я тебя помню. Ты спас меня от тех злых дядек.

Господи. Что же пережил ребенок, находясь у этих садистов. Мне почему-то захотелось обнять девочку покрепче и купить ей целый вагон сладостей, но тут нашему диалогу помешали.

— Эйден, что ты делаешь?

Дана шла с кружкой в руках, и запах моего любимого кофе тут же разнесся по приёмной.

По полу цокали серые шпильки, стройные ноги которых двигались от бедра. Чёрная юбка карандаш и белоснежная рубашка, а дополнял ее образ небольшая красивая брошь в форме розы. Да и сладкий запах от ее идеальной горячей кожи снова заставил меня думать о ней. Черт. Я же обещал себе держаться от нее подальше, как же у нее это получается? Каждый раз выбивает меня из колеи.

— Эйден, приём! Ты слышишь меня?

— А? — боже, как это тупо. Я все это время пялился на ее ноги, а потом на грудь. Опять.

— Я попросила у тебя разрешения приводить сестру некоторое время сюда. Я переживаю за нее.

Я лишь как-то молча и глупо кивнул и все-таки вошёл в свой кабинет. Только там я понял, что снова не смог с собой совладать, нужно обязательно что-то придумать. Только вот что? Отправить ее сидеть в другом конце здания? Она же мой секретарь, это будет глупо. Да и к тому же, что-то внутри меня вовсе не хотело держаться от нее подальше.

Но и тут мне скрыться не удалось. Дана деликатно постучала и вошла. Точно. Она же не отдала мне кофе. Девушка неспешно и с присущей ей грациозностью шагала к столу, а я попытался собрать все свои силы в кулак, чтобы не пялиться на нее снова. Но это было очень трудно, настолько, что я до сих пор чувствовал вкус ее сладких губ, мягкость ее кожи и одурманивающий запах ее рыжеватых волос.

— Эйден, ты опять меня не слушаешь?

Черт. Кажется, я несчадно палился перед ней, в открытую пялясь уже на ее губы. Как же мне хотелось снова ее поцеловать, кто бы знал! Она так близко…

«Так! Если ты собрался держаться от нее подальше, то снова поцеловать ее — это не самая лучшая идея! Возьми себя в руки!»

У меня просто давно не было женщины. А точнее, после появления Даны мне как-то ни с кем и не хотелось. Но это просто совпадение. Сегодня же я решил, что найду себе игрушку на ночь, потому что судя по реакцию на девушку, мне она точно нужна. Я собрал все силы в кулак и все-таки решил переспросить ее о том, о чем она говорила. Но как только я вышел из ступора, ее уже и след простыл. Класс. Просто замечательно.

«Она, наверное, подумала, что ты уснул или вообще не хочешь с ней говорить, поэтому и ушла.»

Боже, я сам себе могилу рою. Так, все. Через пару минут мне уже пришлось занять мысли документами, ибо кроме себя самого я никому не доверял.

***

День проходил неспешно, чаще всего я отвлекался на то, чтобы попить воды или немного размяться, потому что многочасовое беспрерывное сидение в кресле не способствует расслаблению мышц. Но ближе к обеду меня навестила очень интересная гостья. Девочка тихонько постучала в дверь и, когда услышала, что может войти, с широкой улыбкой на лице и с карандашами в руках все-таки зашла. Она выглядела такой счастливой и беззаботной, что я сам невольно улыбнулся в ответ. Девочка как-то робко стояла у двери, хотя было понятно, что она хотела пройти дальше.

— Заходи. Садись.

Триша сразу же повиновалась, не то, что ее сестричка. Черт. Опять я думаю о ней. Но к моему большому удивлению, девочка не села за один из стульев, которые стояли напротив моего стола, она прошла дальше и подошла прямо ко мне. Ее зелёные глаза светились, словно фонари в тёмную ночь, и, кажется, я стал понимать, почему Дана так сильно за нее переживает. Нет, это понятно, что она ее сестра, но все же. Девчонка и вправду была очень доброй и смелой, мало, кто может после такого быстро восстановить душевные силы. Поняв, что она не собирается уходить, мне ничего не оставалось, кроме как отложить дела в сторону и посадить ее на колени.

— Ты красивый и смелый. Вот бы мне такого мужа.

Я чуть не подавился. Похоже, мелкая мартышка положила на меня глаз. Это даже забавно, ибо ее сестричка непрошибаемая.

— Сначала подрасти, — и я щёлкнул девчонку по носу.

Триша вздохнула с сожалением и протянула мне какой-то рисунок.

— Ты прав. Я еще маленькая, — немного помедлила. — А вот моя сестра в самый раз!

Я снова чуть не подавился. Ах ты ж маленькая девочка! Ай да умница. Умеет поставить в неловкое положение даже такого как я.

На рисунке оказались детские каракули. А точнее два подобия человека, одетые в свадебные костюмы. Но мне понравилось! Серьёзно, не знаю уж что именно, но выбрасывать я его точно не буду.

— А ты можешь мне его подарить? — ну все, держись бестия, теперь у меня есть кое-что, чтобы тебя подразнить.

— Конечно! — Триша только, кажется, и ждала, чтобы я это сказал. Она улыбнулась еще шире и придвинулась еще ближе. — Хочешь, расскажу секрет?

Нет, все-таки зелёные глазки у них точь в точь. Такой же хитрый огонёк в них меня цеплял.

— Конечно хочу.

— Дана сегодня во сне называла твое имя. А когда я ей об этом утром сказала, она мне сказала, что это секрет и, чтобы я тебе ничего не говорила.

Опа. Опа. Вот это поворот! Что же, мне уже нравится эта девочка! Кажется, мы станем отличными друзьями. Такс, значит, она видела меня во сне… Это хорошо… Очень хорошо…

— Я умею хранить секреты, красотка.

Девочка хитро посмеялась.

— Давай дружить, красивый дядя?

— А давай! — мы по-детски пожали друг другу руки, но в этот момент в кабинет влетела Дана.

Девушка, похоже, была очень напугана, что не застала свою сестру, рисующую за ее столом. Но как только она увидела ее, сидящей на моих коленях, все же немного успокоилась.

Эта бестия взяла ее под руку и вывела из моего кабинета. Ах, как жаль, может еще чего интересного бы узнал…

***

Фух. Вот и конец рабочего дня. Пора домой. Но как только я представил, что мне придется возвращаться в пустой дом, внутри как то все похолодело. Это странно, ибо раньше меня это не особо беспокоило, наоборот, я любил одиночество. Как-то много изменений в моем поведении в последнее время.

Я уже надевал пальто, как услышал, что Дана заставляет надеть тёплую кофту свою сестричку. Пришлось выйти, чтобы лицезреть это лично. Надо сказать, что девочка сильно упиралась, ибо Дана уже исходила на гнев.

«Надо бы выручить нового друга»

— Эй, красотка, — я протянул девочке конфету, которую так удачно нашёл в кармане пальто. — Мы же с тобой теперь друзья. Давай так, ты надеваешь кофту и слушаешь сестру, а я свожу тебя завтра на аттракционы.

Как только девочка услышала про карусели, сразу же активно закивала головой и сама надела на себя тёплую кофту. А вот Дана, в отличие от сестры, радости не испытывала. Наоборот, она смиряла нас все это время недоверчивым и немного удивленным взором. А как только услышала про карусели, так вообще начала все отрицать.

— Нет, нет и еще раз нет. Никаких карусель.

Триша, услышав недовольство сестры, принялась ее уговаривать. По началу получалось не очень, но как только Дана услышала первые всхлипы, сразу же сдалась. Надо принять на заметку. В следующий раз тоже сострою унылую мину, чтобы уломать её хотя бы на поход в ресторан. Но мне почему-то кажется, что это не сработает. Ибо унылое лицо от взрослого мужика почему-то не так сильно действует на женщин.

— Ладно, хорошо. Только не завтра. Я сама тебя отведу, но только на выходных.

— Нет, я хочу еще и с красивым дядей.

Дана удивлённо посмотрела на меня.

— Вот видишь, даже твоя сестра признает, что я красавчик, а ты нос воротишь.

Девушка лишь надменно фыркнула и повела сестру подальше от меня, а точнее домой.

— Я заеду за вами в субботу в десять! Будьте готовы! — не удержавшись, я все же крикнул вдогонку.

========== Особый день ==========

«Настоящую цену счастью узнают лишь тогда, когда оно уже исчезло.»

Даниель Зандерс

США. 1922 год.

Ну вот, наконец-то суббота. Я ждал этого дня с нетерпением! Так, а почему, собственно? Потому что сегодня мы идем на карусели. Господи, я похож на маленького мальчика, который ждёт сладостей из магазина. Давно я не ощущал такого прилива радостных чувств и эмоций. Последний раз я испытывал что-то подобное, когда с небольшой командой верных мне людей в щепки расхлестал мафию Чикаго. Но сегодня даже больше, ибо последние два дня мы с Даной не виделись по какой-то там ее семейной причине. За эти два дня я испытал невиданное ранее чувство нехватки человека в своей жизни. Мне не хватало ее милой улыбки, ее острого языка, ее запаха и дерзкого характера… Ее, в общем, мне не хватало. Это странно… Я жадно прислушивался к звукам за дверью кабинета в надежде услышать цоканье ее каблуков и по несколько раз на дню смотрел на ее пустой стол, надеясь, что она передумала и вышла на работу. Что-то изменилось во мне по отношению к ней после того «пьяного» общения. Например, меня не возбуждает более ни одна девушка, а если я и обращаю внимание, то только на тех, у которых во внешности есть какая-то ее черта. Тот поцелуй многое изменил, он пробудил во мне желания больше, чем секс с проституткой длиною в целую ночь. Возможно, это даже хорошо, что ее нет, ибо я смог расставить все точки над i, сделав соответствующие выводы. Так, например, ко мне пришло осознание, что эта девушка для меня больше, чем просто исполнитель работы, и что после того, как она это все же сделает, я Дану никуда не отпущу. Еще я понял, что очень беспокоюсь обо всем, что с ней связано. За ее здоровье, сестру, финансовое состояние, в конце концов. Если бы еще месяц назад мне сказали, что я так буду о ком-то думать и переживать, я бы покрутил у виска и презренно усмехнулся.

Докурив сигарету, я завел автомобиль и помчался на долгожданную встречу.

***

Девочки стояли возле небольшого многоэтажного здания, типичного для этого города. Архитекторы, похоже, вовсе не заморачивались и понастроили их, словно под копирку. Как только моя машина затормозила в ста метрах от них, Триша с радостными воплями побежала мне навстречу, раскинув руки в разные стороны. Знаете, раньше бы я этого ни за что не сделал, но сейчас мой мозг как будто отключился и я раскинул руки в ответ для встречных объятий. Такая маленькая девочка сжала всеми своими силами мою шею.

— Привет, красивый дядя.

Я усмехнулся. Красивый дядя… Хотелось бы подобное услышать и из уст ее холодной старшей сестрички. Кстати о ней, Дана с непроницаемым лицом направилась в нашу сторону, явно не разделяя радости Триши.

— Привет, — ее голос был ровный и спокойный, словно для нее я вообще ничего не значу. Мне даже на мгновение стало неприятно.

— Здравствуй, Дана, — сделал акцент на ее имени, словно пробуя его на вкус. Оно такое же сладкое, как и ее духи.

***

Приехали в парк аттракционов уже минут через десять, народу оказалось совсем немного, что довольно странно для выходных. Однако до меня быстро дошло, что последние события в городе, связанные с похищением детей, очень сильно повлияли на решения матерей никуда не отпускать свое чадо. Да что там говорить, даже Дана не отходила от сестры ни на шаг, а вот мне пришлось их ненадолго оставить в компании Феликса, пока я кое-что что улажу.

— Не скучайте, красавицы.

Здание директора парка аттракционов находилось несколько в стороне от центрального входа, но догадаться, что это именно оно, труда особого не возникло, ибо это было практически единственное здесь здание. Уборщица на входе оказалась милой женщиной. Она с довольной улыбкой повернулась в мою сторону и буквально застыла на месте. Я списал ее удивление на довольно известную свою личность и лишь слегка поторопил с ответом.

— Ну и где, вы говорите, кабинет директора? — с этими словами я протянул ей сто долларов, явно ее смутив.

Глаза женщины вмиг стали грустными, а потом она и вовсе отказалась принимать деньги, словно она достаточно зарабатывает и в милостыне не нуждается. А учитывая, что она наверняка впахивает как не в себя круглые сутки, драя полы, это утверждение становится весьма сомнительным. Но вот, что меня зацепило… ее глаза. Я где-то видел уже такие глаза, правда, понятия не имею где. Даже можно было подметить, что если бы ей скинуть лет десять, то она наверняка была бы очень красивой женщиной.

— Третья дверь направо, — голос был мягким и нежным, таким бы голосом покорять мировые сцены, а не полы мыть.

Поблагодарив ее за информацию, я все же навязал ей эти несчастные сто долларов и направился к указанной мне двери.

Кабинет директора встретил меня скудной и мрачной обстановкой, совсем противоположной ярким каруселям на улице. Мужчина в возрасте как-то скучно курил сигарету, но как только увидел меня, сразу оживился. Он буквально подскочил с кресла и протянул руку в знак приветствия. Черт, терпеть не могу жать кому-то руку. Но пришлось поступиться принципами и все же ответить. Лицо мужчины озарила яркая улыбка.

— Господин Бауэр, какая честь. Чем обязан?

— Мне нужен пропуск на все аттракционы вашего парка.

Он и не думал. Тут же схватил со стола ручку и стал судорожно что-то писать. Уже через минуту в моих руках лежала бумажка-пропуск, а на его столе пачка новеньких зелёных купюр.

***

Поначалу Дана лишь с холодным лицом ходила в след за сестрой, смиряя меня негодующим взглядом, мол, смотри, как ты ее разбаловал, теперь мне спать ночью не даст от переизбытка впечатлений. Но уже через пол часа весёлого детского смеха лицо снежной королевы стало оттаивать. Она любила сестру, очень любила, так что это было неизбежно. Но последнее, что ее добило, так это то, что я сам захотел прокатиться на одной из карусель с Тришей. Серьёзно, ребят, от этого выброса эндорфина и адреналина в кровь у меня было больше, чем в жёсткой перестрелки. Феликс лишь как-то загадочно улыбался в стороне, а потом и вовсе присоединился к веселью. Это наверное, ужасно странно выглядит со стороны, когда два взрослых дядьки выселять на каруселях. Но мне плевать, я просто отдыхал. За всю свою жизнь я не чувствовал ничего подобного, когда все твои эмоции вырываются наружу и тебе не нужно себя сдерживать. Я катал Тришу на шее, даже и не думая о стоимости костюма, который она пачкала своими туфельками. Окончательно потеряв счет времени, я пришёл в себя уже, когда солнце заходило за горизонт, а Дана веселилась вместе с нами. Мне нравится ее улыбка и смех, это еще одна вещь, которую я уяснил. Мне с ней хорошо, я не стеснялся громко смеяться или глупо шутить, а ведь моя звёздочка смеялась над всеми шутками, хоть это и не был верх юмора. Моя. Я столько раз смотрел сегодня в ее глаза и говорил про себя, что она моя. Никому не отдам. Плевать, сколько времени мне потребуется, чтобы она начала чувствовать ко мне тоже самое. Я добьюсь своего. Мимолетные прикосновения ее тёплой нежной кожи вызывали во мне волну жара, которую я и не собирался контролировать. Мне было хорошо так с кем-то первый раз в жизни.

Феерию отдыха прервал один из моих подчинённых. Парень приблизился ко мне максимально, чтобы больше никто не услышал.

— Адрес у нас. Все оказалось правдой.

******

Мы уже возвращались обратно, когда я поймал себя на мысли, что не хочу ей об этом говорить. Две сестры мирно спали на заднем сидении моей машины, оперевшись друг на друга. Два моих ангелочка, которых я буду всегда защищать. Фу. Банально до тошноты, но это действительно так. Мне хотелось из защитить! От всех и даже от себя.

— Шеф, — голос Феликса был тихим и низким. Он не хотел, чтобы нас услышали. — Может, все же не стоит говорить об этом Дане? Найдём кого-то другого.

Я промолчал. Да, мне хотелось найти на эту роль кого-то другого, но в глубине души я прекрасно понимал, что лучшее нее вора не сыскать.

Подъехали к дому, где живут девочки, минут через десять, и все это время в машине царила мёртвая тишина. Мне не хотелось говорить ни о чем, словно все положительные эмоции, что я получил сегодня, были начисто смыты этим известием. По идее, я должен радоваться, что карта золотой пещеры оказалась не вымыслом, и что адрес ее местонахождения тоже у меня в руках, но это меня совсем не радовало. Дана осторожно хотела разбудить сестру, но Феликс вмешался раньше.

— Я отнесу ее в квартиру, не буди.

Мой помощник взял девочку на руки, словно самое дорогое в мире сокровище, и осторожно понес ее в квартиру. Дана тоже было собралась уйти, но как-то в нерешительности замялась на месте.

— Спасибо за день, Эйден. Мне и сестре все очень понравилось. И извини, если раньше я была с тобой груба. Это все из-за… детства.

Она говорила искренне, я это чувствовал. Сердце уже не просто пропускало удары, а билось по-настоящему, словно ее слова для меня очень многое значат. Хотя, так оно и было.

— Так, о чем мне не нужно говорить? Я слышала, что сказал Феликс, извини. Просто очень чутко сплю.

Досада. Такое неприятное холодное мерзкое ощущение слизи внутри… Фу, гадость. Не хочу говорить! Но как только перед глазами встаёт золотая пещера…

— Мои люди выяснили, где находится карта с золотыми приисками. Мне… Я… — буквально приходилось выдавливать из себя по слову.

— А, я поняла, — она замолчала и в глазах промелькнуло… разочарование?! — Знаешь, мог бы и не быть таким милым весь день. Мог бы просто сказать, что пора оплатить тебе за твою «крышу», я же не глупенькая, все понимаю.

Что?! Прошло еще несколько секунд прежде, чем до меня стал доходить смысл, сказанных ею слов. Внутри поднялась буря негодования, вызванная сильной болью, будто меня задели за самое живое место, но язык упрямо не хотел слушаться.

— Я… Что? Это… Это вовсе…

Феликс вышел именно в тот момент, когда я так судорожно пытался подобрать нужные слова, заверив, что с девочкой все в порядке и она уже спит в своей комнате. Дана холодно поблагодарила нас за день и скрылась в подъезде своего дома. Звук шпилек по асфальту отдавался эхом в моих ушах, сильнее этой дикой боли я больше ничего не чувствовал. Как она могла такое подумать? Чтобы я притворялся перед ней?! Да никогда!

Пришел в себя, когда Феликс уже несколько минут тряс меня за плечи, пытаясь привести в чувства.

— Шеф, вы как? Что случилось?

Ничего. Эх, звёздочка, неужели в твоих глазах я действительно настоящий монстр? От одной мысли об этом внутри все болезненно сжималось. Я грязно выругался про себя несколько раз и решил снова держать с ней дистанцию. Ибо мне не нравится то, какие эмоции она по мне будит. Помимо тепла я стал чувствовать и боль, а мне это совсем не нравится. Хорошо, милая, пусть будет так.

========== В шаге от цели ==========

«Мечты выгодно отличаются от реальности роскошью невоплощения.»

Г. Е. Малкин

США. 1922 год

Отвратительная ночь и такое же противное утро. Меня всю ночь мучили слова Даны о том, что я якобы «притворялся». Но это не так! Мне действительно было приятно проводить время в ее компании, мне нравилось наблюдать за ее радостным выражением лица, слышать смех ее младшей сестры. Да я сам дурак! Полез к ней с этим разговором. Феликс предупреждал, что лучше ничего не говорить, надо было просто молчать как рыба. Это идиотское золото сводит меня с ума! Я только начинаю представлять, сколько тонн прекрасного металла я могу вывезти и пустить в оборот, так все внутри меня готово вырваться наружу от предвкушения. Чертов Голландец и его карта!

***

В офис приехал в ужасном расположении духа. Как будто вчера был самый лучший и одновременно самый худший день в моей жизни. Особый день, который я точно навсегда запомню. Дана сидела за своим рабочим столом вместе с Тришей, которая что-то старательно рисовала. Даже не поздоровавшись, я попросил принести мне кофе и быстро скрылся в кабинете. Холод. Теперь только холод.

***

— Дан, а почему красивый дядя такой грустный?

Дана опустила глаза в пол, явно не зная, что ответить.

— Не знаю, Триша. Может, с кем-то поссорился?

— С тобой? — зелёные глазки испытующе уставились прямо в глаза старшей сестры. Умная все-таки девчонка растёт. — Ты же сама всю ночь не спала, я то знаю.

— Много знаешь. У меня просто болела голова.

Девочка отложила в сторону карандаши и надула розовые губы.

— Не понимаю я вас, взрослых. Поцеловались бы уже, да поженились. Нет, сидят тут одни, ссорятся. Не понимаю… Вот, он тебе конфету давал?

Дана не знала, что ей делать, смеяться или злиться? Это безумно мило, когда маленькая девочка пытается размышлять о таких взрослых проблемах.

— Нет, не давал. И вообще, причем тут конфеты?

Триша повернула голову в сторону кабинета Эйдена.

— Ну и дурак. А вот если бы дал конфету, то это бы означало, что ты ему нравишься. А ты должна ее съесть, чтобы дать понять, что он тебе тоже нравится. И все, можно целоваться, — девчонка мечтательно уставилась в потолок, полностью обескуражив свою сестру.

Дана не нашла слов, чтобы хоть как-то отреагировать на сие мысли. Да и вообще она не понимала, как реагировать. Послал же Бог сестричку. Но, к счастью маленькой девочки, она вспомнила, что Эйден просил кофе, так что пришлось оставить ее одну на несколько минут, чтобы приготовить и отнести напиток в его кабинет.

***

Я сидел полностью погружённый в свои мысли. План особняка Голландца был у меня перед носом, но собраться, что бы придумать чёткую последовательность действий почему-то не получалось. В голову лезли разные дурацкие мысли, конечно же связанные с ней. И чем больше я думал о звездочке, тем сильнее тёплое чувство разливалось внутри. А ведь я уже решил, что снова выстрою холодную стену. Она практически беззвучно вошла в кабинет и поставила передо мной кружку с кофе, но вот выйти в приёмную почему-то не смогла. Девушка несколько раз дергала ручку двери, но та и не думала открываться. Пришлось подойти, чтобы помочь.

— Я бы и сама справилась.

Какая же все-таки упертая. Я тоже несколько раз дернул ручку у двери, но та так и не поддалась. Стало понятно, нас закрыли с той стороны.

— Эй, кто бы так глупо не пошутил, сейчас же открой дверь.

Послышался приглушённый детский смех.

— Это Триша. Триша, открой, — Дана стала бить дверь в надежде, что сестра послушает, но все попытки были тщетными.

— Эйден, — маленькая чертовка обращалась ко мне. — Не тормози и дай моей сестре конфету.

Чего?! Какую, блин, конфету? Я вопросительно посмотрел на девушку, но та и не собиралась мне ничего объяснять. А очень зря, ибо как я понимаю, нам не выбраться пока какая-то конфета по какой-то причине не окажется у Даны.

— Что? — девушка бросила на меня гневный взгляд. — Я тут не при чем.

Слабо, конечно, верится в это. Потому что тон ее сестры давал ясно понять, что кто-то из нас в курсе, чтоэто, блин, за конфета. А учитывая, что я ни сном ни духом, то этот кто-то — Дана.

Девушка откинула волосы назад и упрямо села в одно из кресел перед моим рабочим столом. Блин, вот и как мне, скажите вы, держать дистанцию, когда она так близко? Я почему-то даже злиться на нее не могу. Как только вижу эти зелёные глаза, все негативные эмоции тут же отходят на второй план. А ее губы… Черт, это какое-то помешательство!

Я сел в свое рабочее кресло и сделал вид, что полностью погружён в изучение плана здания, хотя все, что мне хотелось сейчас — это ее поцеловать. Долго и жадно, чтобы до этой девчонки уже дошло, что я не притворяюсь!

Минуты казались вечностью в полной тишине кабинета. Никто из нас не решался ее прервать, каждый думал о чем-то своем, боясь сделать еще хуже. Да куда уж хуже? Но тут мой взгляд упал на небольшую чашку с конфетами. Ладно, маленькая копия звёздочки, пусть будет по-твоему. Я взял одну из конфет и подошёл к девушке, было видно, что каждый мой шаг ее немного пугал, но она по-прежнему пыталась сохранить невозмутимый вид. Как только я протянул ей конфету, Дана с удивлением и какой-то… нежностью? Все же посмотрела на меня.

— Это тебе. Она самая вкусная из всех, что есть в этом городе.

Руки Даны немного дрожали, когда она принимала мой подарочек.

— Ты ведь не знаешь, что это значит, да?

Я отрицательно покачал головой.

— Даже если и узнаю, все равно не буду сожалеть.

Девушка забрала конфету и… съела? Наши глаза непрерывно смотрели друг в друга. Да она сама, как конфетка. Еще немного и я точно не сдержусь! Холодная стена… Холодная стена…

— Триша думает, что это означает, что я тебе нравлюсь. А то, что я съела — ты мне тоже. Ну, а потом…

Говорить больше ничего не нужно было. Уже через мгновение я накрыл ее пухлые сладкие губы своими, жадно их сминая. Во рту чувствовался вкус шоколада, что еще больше сносило мне голову. Ее поцелуй был похож на огненную лаву, хотелось впитать каждый кусочек, каждый атом этой безумной энергии. Наши языки сплетались в дикой симфонии, стараясь подчинить друг друга, но у меня это явно получалось лучше, так что уже через некоторое время она перестала бороться и полностью доверилась мне. Я выплеснул на звёздочку все свое желание, такое же необузданное и манящее, как мои чувства. Девушка в порыве страсти чуть покусывала мою нижнюю губу, явно играя, отчего я уже не сдерживался, рыча ей ухо. Жадно поцеловал шею, ключицы, оставляя приличные отметины, чтобы каждый знал, да и она сама, кому принадлежит. Чтобы больше не смела думать, что я притворяюсь. Воздуха не хватало, желание обладать ей прямо здесь и сейчас выворачивало меня наизнанку, но в голове очень вовремя всплыл эпизод, когда она с ужасом отшатнулась от меня. Мне стоило просто титанических усилий, чтобы оторваться от ее безумно сексуального тела, которое будит во мне желаний больше, чем убийство. Девушка с благодарностью посмотрела на меня, давая понять, что я все правильно сделал. Да, первый раз в жизни я остался с диким стояком.

***

Пошли на дело только вдвоём. Феликс успел прочитать мне нотацию о моей собственной глупости, на что я лишь посмеялся. Чем меньше людей будут в этом участвовать, тем лучше, тем более, что план продуман до мелочей. Дана сегодня выходит на бис, лично обнося весь дом в поисках чёртовой карты, пока мой подопечный спаивает его владельца в моем лучшем казино с бесплатной для него сегодня выпивкой. Девочка похожа на настоящую лисичку, она крадется словно тень, постоянно указывая мне что делать, ибо в этом деле я не очень силён. Все-таки шикарный себе особняк отстроил Голландец, три этажа, дубовые винтовые резные лестницы, репродукции известных художников, мрамор и лепнина на потолке. Хотя, чего уж тут удивительного, у него пещера с золотом. Скоро она будет у меня, так что я стану самым богатым человеком мира.

Поначалу все шло нормально. Мы вдвоем бесшумно пробрались в дом, вскрыли замки и даже бешеная охрана нас не заметила. Но уже внутри мое шестое чувство начало посылать сигналы о том, что не может быть все так просто. И сейф мы быстро нашли, и охраны в самом особняке всего пару человек…

— Дана, уходим.

Но она меня, похоже, не слышала. Я успел всего на секунду заглянуть в ее зелёные глаза полные азарта. Для нее это было что-то вроде наркотика, то, отчего она не может отказаться. Ее глаза не просто горят воровством, они полыхают. Точно так же, как и у меня, когда я направляю свой револьвер в голову очередному человеку. Девушка методично и ловко вскрыла сейф и… Пусто. Там нет ничего. Ловушка. Нас просто заманили в ловушку!

Я дернул девушку за руку, и она упала прямо мне на грудь ровно в тот момент, когда дверь комнаты с грохотом распахнулась и в нее ворвались два человека вооружённые до зубов. Черт. Ситуация оказалась более, чем просто паршивой. У меня с собой два пистолета, один из которых и вручил девушке пока мы сидели во временном укрытии, а второй перезарядил сам. Если брать в расчёт всю охрану дома, у нас нет ни единого шанса выжить, они напичкают нас пулями словно фаршированную курицу. Феликс был прав. Я просто дурак.

И тут в глаза бросилось открытое окно. Вряд ли они думают, что мы прыгнем с третьего этажа. Но там, если я правильно помню, небольшой выступ крыши, можно прыгнуть на него и тогда останется всего два этажа. Главное, чтобы я не ошибся, и Дана не впала в ступор.

— Смотри на меня, — я тряс девушку за плечи. — Дана! Окно видишь?! На счет три я начну стрелять. Ты в это время выпрыгнешь в окно, поняла?!

Ей было очень страшно. И мне тоже. Но не за себя, а за нее. Если с ней что-нибудь случится, я себе этого не прощу. Это я втянулась ее в эту передрягу, мне и отвечать. Если сегодня кого и убьют, то только меня.

— А ты? — голос дрожал. — Я без тебя не пойду! — она бросилась мне на шею, крепко уцепившись за воротник рубашки.

— Пойдёшь! Я за тобой! — еле как оторвав от себя девушку, я всучил ей одну обойму. — Дана! Если я не выйду, уходи без меня! У тебя Триша…

Последняя фраза ее отрезвила. Она пришла в себя и молча кивнула. Все. Была не была. Резко вырвавшись из укрытия, я стал палить по этим тупым головорезам, давая ей шанс уйти через окно. В одного даже попал. Тот упал, схватившись за плечо и громко крича. Когда я выпустил целую очередь, то с облегчением осознал, что она успела уйти. И что крыша там все-таки есть. Осталась одна обойма. Восемь патронов.

Первый патрон.

Пролетел практически рядом с лицом второго ублюдка.

Второй патрон.

Я ранил его в бедро, но он все еще может стрелять и сейчас палит без разбора.

Третий патрон.

Я пустил его ему в плечо. Мимо.

Четвертый патрон.

Снова задел первого, пройдя насквозь в районе сонной артерии. Ублюдок истекает кровью.

Услышал стрельбу на улице. Господи, никогда ни о чем не просил, но пусть Дана будет невредима.

Пятый патрон.

Мимо первого охранника.

Шестой патрон.

Снова в бедро. Но в этот раз от боли он выпустил оружие из своих рук.

Есть. Это это мой шанс. Я вылез в окно, пока один из выживших охранников приходит в себя, и спрыгнул прямо на крышу. Спустился вниз по восточной трубе и кинулся бежать, пока охрана сюда не подоспела, одновременно ища глазами Дану. Уровень адреналина в крови сейчас просто зашкаливал, я бежал к забору без оглядки, стараясь понять, куда она могла деться. Но тут чья-то рука схватила меня за пиджак и резко дернула на себя.

Теперь я оказался сверху. Хитрые зелёные глаза и ловкие ручки стали осматривать меня на наличие ран. Боже, это так возбуждает! Перестрелка, кровь, убийства и эта умопомрачительная женщина. Она впилась в меня своими сладкими губами, ловко оказавшись сверху. Кажется, ее это тоже заводит. Еще никогда не встречал такую девушку!

— Звездочка моя, я бы с радостью, но нам реально грозит смерть.

Дана тихо хихикнула, но слеза с меня, хотя мне этого не хотелось. Мы стали тихо пробираться через кусты, прячась при каждом подозрительном шорохе. Как же нам помог ее талант вора, ибо до забора мы добрались невероятно быстро. Я уже помог перелезть ей через высокое ограждение, но неприятности все же нас настигли. Дана закричала мне о двух амбалах, но было уже поздно. Я толкнул ее на ту сторону вместе с ключами от машины, а сам принял неизбежное. Пулю, правда успел увернуться, так она прошла несколько ниже, чем того ожидали. Поэтому я успел выпустить последних два патрона прежде, чем провалился в небытие.

========== Самый тёмный светлый час ==========

«Ты слишком хороша для меня. Серьёзно.

Вытаскивая тебя из драки за собаку, мог ли я знать, что ты станешь спасательной благодатью моей жизни…»

Росс Полдарк, сериал «Полдарк»

США. 1922 год.

Я целовал ее и это все, что было нужно моей душе. Она такая родная, тёплая, маленькая и беззащитная, что хочется закрыть ее от всего мира. Моя утренняя звезда, моя путеводная нить, мой маяк в открытом океане холода и боли. Такая яркая. Мне всегда было плевать на жизни других, никогда не отвечал за них, никогда не спасал. Но она… Ее я хочу спасти. Это так банально, но я ждал ее всегда…

Видение прервала дикая боль в области груди. Я стал медленно открывать глаза, чтобы понять, где нахожусь. Какой-то человек склонился надо мной и стал надавливать на рану. Горло пересохло, ужасно хотелось пить, поэтому я издал лишь тихий хрип и сам ужаснулся от его звучания.

— А, нет, живой, псина.

— Не трогай его, он еще не на все вопросы ответил.

— Мюррей, нахрена мы вытащили из него пулю? Ну и загнулся бы как скотина. Собаке собачья смерть.

Мюррей. Один из высокопоставленных участников мафии Чикаго. Вот так встреча, и почему я не удивлён? Если он здесь, значит, все было подстроено. Наш провал изначально был спланирован, а все из-за крысы, что завелась среди моих людей. Узнать бы кто, шкуру бы содрал! Ну, конечно, после того, как сам смогу хотя бы встать. Интересно, как там Дана? Надеюсь, моя девочка успела скрыться, ибо вынести новости, что и она в лапах у этих людей, я не смогу.

***

Дана мчалась словно ветер, в висках больно пульсировала кровь, а из глаз непроизвольно текли слезы. Девушка сжимала руль с такой силой, что ее костяшки вмиг оказались белыми, а нога выжимала максимальную скорость из автомобиля. Едва она подъехала к зданию Эйдена, то ворвалась в него с криками помощи к Феликсу.

— Феликс! Пожалуйста! Он…

Истерика. Дикая истерика охватила ее разум. Правая рука Эйдена кинулся навстречу к девушке, едва успев схватить ее перед тем, как она упала на пол.

— Что случилось?! Где Эйден?! — напуганный грубый голос заставил ее прийти в себя и все рассказать.

Феликс тяжело опустился на пол, закрывая лицо руками. Нет, он знал, что они не сразу его убьют. Но учитывая, что Мюррей имеет довольно мерзкую репутацию извращенца в плане пыток, по спине пробежала холодная волна мурашек. Он видел, как Дана истерит, и не мог позволить себе поддаться панике, ибо хоть кто-то здесь обязан мыслить рационально. Необходимо быстро что-то придумать, предложить любую сделку, но спасти парня. Пусть они пожертвуют частью бизнеса, да хоть вообще всем! Плевать, главное, чтобы он выжил.

***

Тюрьма была до ужаса холодной и сырой. Никогда не думал, что смогу попасть за решётку, да и еще в таком отвратительном состоянии. Ужаснейшая слабость. Еще и рану обрабатывали каким-то странным способом, мазали какую-то больно вонючую мазь из Вьетнама. Но надо признать, боли практически не было, да и отёка с гноем тоже. Место ранения даже начало чесаться, что означает его заживление. Похоже, они действительно не хотели меня сейчас убить. А это значит, что им от меня что-то нужно. Только вот что? В любом случае, пока они это не получат, сие будет означать мою жизнь.

Допрос все-таки состоялся. Перед ним меня даже накормили, снова обработав рану. В этот раз в камере был совершенно другой человек, не Мюррей, но судя по его вальяжной походке и позе, догадаться, что он тоже высоко сидит, было не сложно. Мужчина неприятно причмокивал, когда говорил, чем невероятно меня раздражал.

— Где камень, Бауэр?

Какой камень? В тот момент я не очень хорошо соображал, о чем идет речь. Поэтому просто молчал.

— Мы знаем, что девчонка, которая его украла тогда на аукционе, сейчас работает на тебя. Так где он?

Точно. Тот самый бриллиант. Если бы я знал, парниша, если бы я знал… Что интересно, я только сейчас стал задумываться над тем, что до сих пор не выяснил, где заветный камень. Хотя, кажется, мне это было и не нужно.

«Я уже нашёл свой бриллиант.»

Но мое молчание явно не радовало мужчину. Он стал еще больше нервничать и сильнее причмокивать, все еще надеясь на мой скорый ответ.

— Можно воды?

Ужасно хотелось пить. Просто безбожно.

— Скажешь, где он, получишь воды.

— Скажу, где он — получу пулю. Вы же не хотите, чтобы я умер от обезвоживания, верно?

Мужчина недовольно скукожился, но все же отдал приказ принести попить. И уже через несколько секунд передо мной стоя полный ковш холодной воды, на который я тут же жадно накинулся. Господи, никогда не думал, что она такая вкусная! Прозрачная жидкость стекала по моему горлу в желудок холодной струёй, приятно даря насыщение.

— Я не знаю, где камень. Клянусь.

Но мне, похоже, не очень поверили. Ну да, я бы тоже не поверил. Один из двух амбалов за спиной главного подошёл ко мне со спины и надавил на место ранения. Я чувствовал, как буквально недавно затянувшаяся рана вскрылась и начала кровоточить. По помещению эхом пронеслись мое недовольное шипение и удар кулаком по столу.

— У нас много времени, господин Бауэр.

***

Решили действовать дерзко и молниеносно. Вся команда, все верные люди, которые были обязаны Бауэру за свое собственное существование и свободу, собрались в его городе. Машин было так много, что заняты ими были по меньшей мере два квартала. Настоящая армия настоящего Короля. Они сделают все, чтобы его спасти. Звуки оружия не смолкали несколько часов, громкие обсуждения плана рознились. Некоторые буквально кричали об открытом столкновении, другие же добивались сначала переговоров. Дана слушала это уже невыносимо долго и в конце концов не выдержала.

— Я пойду на переговоры.

Тут же на нее устремились презрительные многочисленные взгляды. И лишь один из них, который принадлежал Феликсу был обеспокоенным.

— Дана, нет. Эйден мне голову снимет, если с тобой что-то случиться.

Девушка с благодарностью посмотрела на мужчину. Он был единственным человеком, которые ее здесь поддерживал и помогал, но сейчас она действительно была готова на все, что бы его спасти.

— У меня есть, что им предложить.

— Что может предложить девка? — чей-то наглый презрительный голос донесся из толпы.

— Бриллиант, который я украла с аукциона, который проходил в городе Чикаго.

Повисла мёртвая тишина. Похоже, этого не ожидал здесь никто, а особенно этот выскочка. Парень заткнулся и уставился куда-то в пол в то время, как девушка ловила на себе заинтересованные уважительные взгляды присутствующих. Феликс прервал тишину первым.

— Даже если ты отдашь им этот камень, они убьют его сразу же после получения.

— Не убьют. Сначала Эйден, потом камень.

— Ты не поняла. Эйден сейчас в тюрьме в Чикаго, это не наша территория. Даже после обмена вам будет необходимо время на то, чтобы скрыться. И его не будет.

Дана подумала всего секунду и решение пришло само собой. Она ведь уже была в такой ситуации, если мафия Чикаго не смогла найти ее после дерзкой кражи, то и сейчас не сможет.

— Обижаешь, Фил. Вор я или нет, в конце концов?

Еще где-то полчаса обсуждалось их героическое прикрытие после передачи выкупа, после которого все в первый раз за этот вечер пришли к единому решению.

***

За мной пришли уже второй раз за день. Странно. Такого раньше не было. Один раз в день их главарь пытался выведать у меня, где камень, но я лишь повторял, что не имею ни малейшего представления. Что было абсолютной правдой. Да даже если бы и знал, то все равно бы не сказал. Какой смысл? Чтобы потом так глупо погибнуть? Нет уж, я не умру раньше, чем снова поцелую свою утреннюю звёздочку. Два амбала кинули мне в лицо чистую белую рубашку и приказали переодеться, на что я лишь усмехнулся. Я бы и так это сделала и без угроз, ибо терпеть не мог грязь, а учитывая, что нахожусь здесь уже несколько дней, то сменить одежду мне действительно было необходимо. Я надел на себя предложенную мне вещь.

— Дешёвая.

Мы вышли на улицу. Свежий запах ночного города буквально вскружил мне голову, так как все это время я был под замком в грязной сырой камере тюрьмы. Ноги чуть подкосились, но я все же смог удержать равновесие, при том моего покачивания никто не заметил. Хуже было бы если бы они увидели, что я слаб. Не хотелось давать им лишний повод позубоскалить, хватит с них того, что я оказался в тюрьме. Яркий свет фар вдарился в глаза, все-таки полумрак серого бетонного помещения оказал хорошее влияние на мое видение. Сейчас для меня все цвета казались ярче, а воздух слаще, сейчас я чувствовал свободу.

Какого было мое удивление, когда среди света фар машины я смог рассмотреть ее. Дана гордо смотрела на моих палачей и в ее взгляде не было страха. Ее окружали еще несколько моих верных людей, в том числе и Феликс. Черт. Вот кому я оторву голову за то, что он втянул ее в это. Прекрасно же знает, что мне это не понравится! Что они вообще задумали?!

— Покажи камень, куколка, — оскал и масляный взгляд на нее одного из бандитов заставил меня инстинктивно сжать кулаки. Хотелось врезать ему просто за то, что он посмел так на нее посмотреть, а потом и всадить пулю за то, что назвал ее «куколкой». Ублюдок мерзкий!

Дана протянула им камень, чтобы Фоманеверующих смогли удостовериться, что это он и никто их здесь не надувает. Как только подлинность была подтверждена, меня грубо толкнули вперед, прямо в объятия моей маленькой смелой девочки. Дана осторожно отвела меня в машину, пока мои люди приводили в исполнение вторую часть плана.

Когда началась перестрелка, мы были уже за пределами тюрьмы и со всей скорости гнали подальше от этого места, на что я лично был полностью согласен.

***

Приехали практически в центр города. По словам Даны, тут мы сможем спрятаться до завтрашнего утра, когда на улицах появится больше машин и мы сможем покинуть город незамеченными.

— Спрятаться в центре города? Ты с ума сошла?

— Хочешь от кого-то спрятаться, спрячься у него под носом. Здесь они точно не будут нас искать.

Ох, лиса. Ох, умничка. Дом оказался таким же серым как и все остальные, но эти сейчас нам играло даже на руку. Квартира была небольшая, одна спальня, ванная и кухня. Но нам больше и не нужно было.

Девушка по-хозяйски вошла в помещение и, как только вымыла руки, принялась осматривать мою рану. Ее нежные пальчики так крышесносно расстегивали пуговицы на рубашке, что я невольно сглотнул. Черт. Да она заводит меня с пол оборота, никогда такого не было. Девушка достала какую-то жидкость и налила ее на вату.

— Погоди, а она будет щипать?

Дана с большим удивлением уставилась на меня.

— Тебя чуть смертельно не ранили, держали в тюрьме, из которой ты еле выбрался. Сейчас мы сидим, как на пороховой бочке, а единственное, что тебя волнует — это будет ли щипать обеззараживающее средство?

Ну да. Глупо. И пока я смеялся, она уже принялась обеззараживать рану. Больно не было совсем, у нее действительно очень лёгкая рука, свойственная ворам. Такая обнесет тебя, да ты и не заметишь. Вот и я не заметил, как на моем теле уже красовалась новая заплатка. А жаль, мне бы хотелось чувствовать ее прикосновения дольше. Девушка еще раз вымыла руки и принялась за готовку, в то время как я решил пойти и принять водные процедуры, хотя бы как смогу. Получалось дерьмово, конечно. Никогда не думал что одна дырка на теле может принести столько дискомфорта. Пришлось выкручиваться, но это того стоило. Ощущение у моего тело было, будто снова родился на свет. Чистое и приятное. Пусть и не совсем целое.

Как только я вышел на кухню, то меня сразу встретил запах чего-то очень вкусного. А учитывая, что в тюрьме я ел кашу на воде всего пару раз за несколько дней, то ее еда была просто верхом блаженства. Жадно накинувшись на пищу, я вдруг почувствовал это тепло домашней уютной атмосферы. Вот, что люди называют счастьем. Она рядом, дом и тепло, запахи вкусной пищи, мне показалось, что больше и не надо. Вот так бы вечность сидеть с ней за одним столом и смеяться над какими-то глупыми шутками, никуда не спешить и просто наслаждаться жизнью.

— Так, ты пока ешь, я пошла помоюсь.

Блин. Ну вот теперь уже и есть как-то не очень хочется. Теперь я лишь неотрывно следил за каждым ее движением, пока она собиралась в ванную, а что она там будет делать моя фантазия вообще переворачивала все внутри. Господи, это невозможно. Ну мы и не выдержали. То бишь я и мой стояк, который появился уже об одной мысли о ней.

Решил все же постучать перед тем, как войти. Ответа не последовало, ибо горячие струи воды явно заглушали мой стук. Я вошёл осторожно и тихо, хотя был готов поспорить, что она все же почувствовала мое присутствие. Переступив бортик ванны, мои руки осторожно легли на ее талию. Господи, какая она сексуальная! Таких женщин не бывает! Настоящая красавица, даже Венера рядом с ней просто замухрышка. Она не отстранилась, хотя именно этого я и боялся. Она боится близости после того как… Не важно. Я старался быть очень осторожным, хотя с моим темпераментом и желанием это было дико трудно, и тогда ее ловкие ручки, которые одним движением сорвали с меня рубашку и штаны, дали мне снова понять, что она не отстраниться. Моя звёздочка мне доверяет. Это было невероятно важное осознание. Понять, что именно тебе она довериться, что она не боится, но я все равно решил проявить максимальную осторожность. Не хочу случайно задеть за живое.

Наши языки сплетались в диком танго, но она уже не старалась доминировать, понимая, что это бесполезное занятие. Мои руки медленно изучали ее тело, очерчивая идеальные контуры с горячими стекающими каплями, которые не могли не заводить еще сильнее. Совершенство. Моя девочка. Я пробовал каждый сантиметр ее бархатной кожи на вкус, покрывая нежными поцелуями. Дана томно дышала, обхватив ногами мой торс, подаваясь навстречу. Я прижал ее посильнее к кафелю, холода которого она уже не чувствовала, ибо одна мысль о близости со мной отключила ей другие ощущения. Никто нам больше не нужен. Хотел произносить ее имя в сладком бреду, хотел слышать, как она стонет мое имя, вот как сейчас.

— Эйден… — она игриво прикусывала нижнюю губу, моля всех богов чтобы наша близость никогда не заканчивалась. Что бы мои губы не останавливались. Такие нежные-нежные прикосновения моих пальцев в самых интимных местах ее тела сводили с ума.

Я давал ей время привыкнуть к себе, к своим ласкам. Давал возможность почувствовать, что близость — это безумно приятно и вовсе не больно. Ее тело податливо реагировало на каждое мое прикосновение, а уж я то точно знал, где у нее самые чувствительные точки.

Звёздочка проводит пальцами по моим идеальным скулам, чувствуя небольшую щетину, и нежно целует, томно выдыхая в губы.

Обладать я ей буду полностью, без остатка! Да и она понимала, что уже точно никуда не денется. Мои пальчики медленно входили в ее горячую плоть, принося дикое желание почувствовать меня внутри. Она откинула голову к стене и рыжеватые мокрые волосы волнами спали на ее плечи. Да. Почувствуй, как это приятно, как каждое движение внутри заставляет звёздочку извиваться и молить, чтобы я не останавливался. Я и не хотел. Дикое желание попробовать ее на вкус, увидеть, как она улетает на небеса от безумного удовольствия, окрыляло меня сильнее, чем мысль о безмерном богатстве. Вот оно мое богатство. Мой бриллиант. Одно за одним последовательные движения внутри ее горячей узкой плоти приближало волну невиданных ею раньше ощущений. Она крикнула мое имя, приятно вцепившись пальчиками в мою спину. Да. Ее глаза стали еще прекраснее, когда она была там, на пике. Такая сладкая до безумия девочка. Теперь то точно моя навсегда. Мой дикий стояк уже просто кричал, что пора бы перейти к самому интересному. Хотелось теперь почувствовать себя внутри нее полностью.

Я входил в нее очень осторожно, следя за каждой ее эмоцией. Если бы почувствовал, что ей неприятно или больно, тут же отступил. Однако это оказалось не так просто держать себя в руках, когда ты в ней. Мои губы нежно накрыли ее, когда я вошёл практически полностью. Но погружался медленно, давая привыкнуть. Она не отстранилась, лишь ее спинка выгнулась мне навстречу, давая понять, что ей приятно. Это я понял, когда в очередной раз мое имя снова слетело с ее пухлых губ. Ее плоть все больше обхватывала меня со всех сторон, унося в невиданное прежде искушение. Медленные, ритмичные движения позволяли прочувствовать ее эмоции, попробовать весь спектр ощущений ее безумного тела. Сумасшедшая! И меня с ума сводит! Больше я не смог себя сдерживать, да это было и не нужно. Звёздочка полностью отдалась мне, мгновению и теперь эмоциям, которые я заставлял ее чувствовать.

Дикая волна необузданной страсти проходила через каждую клеточку наших тел с каждым диким толчком. Я кусал ее за мочки уха, что-то шепча в каком-то бешеном припадке. Ванная наполнилась паром от горячей воды и тел, что сейчас сливались воедино. Она закончила первая, я всегда был долгим. Не давал ей расслабиться ни на секунду, входя снова и снова. Ее пальца уже очертили на моей спине прямые красные следы от ноготков, ее ноги все крепче прижимались к моему торсу. Еще мгновение и я почувствовал безумный экстаз, разлившийся с током крови по всему телу. Закончил прямо в нее, еще раз показав, кому она принадлежит.

Не могли отдышаться. Наши глаза смотрели точно друг в друга, по бедрам звёздочки стекало мое семя. Пар в ванной комнате и горячие мокрые тела. Вся эта обстановка на всю мою жизнь врежется в мое сознание. Никогда не ощущал подобного удовольствия! Удовлетворения от того, что именно мне она доверилась, и я ее не обидел.

— Ну, а теперь, я все же помоюсь.

========== Война ==========

«Война превращает в диких зверей людей, рожденных, чтобы жить братьями.»

Месье Вольтер

США. 1922 год.

Мы вернулись в город следующим утром. Я вел Дану за руку, будто боялся, что она растворится, уйдет от меня, словно никогда не существовало моей милой девочки. Нас встречала… нет, не группа людей, а настоящая толпа, растянувшаяся чуть ли не на два квартала. В этот момент я осознал, сколько же людей мне верны и преданы. Настоящая армия, которая будет биться до конца и не отступит несмотря ни на что. Это было настоящим подарком судьбы, ибо еще одного открытого масштабного столкновения с мафией Чикаго нам точно не избежать.

Феликс был уже в кабинете, когда мы вошли. Его лицо озарила светлая улыбка, означавшая, что он рад не только потому, что мы целы, ну и потому, что мы вместе. Он скользнул по мне хитрым взглядом и слегка улыбнулся. Вот же жучара! Как я рад видеть его. Мы по-братски крепко обнялись и обменялись искренними фразами о самочувствии. Я успел заметить небольшое красное пятнышко, старательно спрятанное за пиджак костюма.

— Просто лёгкая царапина.

Не верю. Наверняка, эти ублюдки выплеснули на него всю свою злобу, ибо знают, что он мне, как брат. Но Фила так просто не возьмёшь! За профессионализм его безмерно уважали и боялись, даже я брал у него пару уроков меткой стрельбы, когда только начинал. Дана поцеловала меня в щеку, отчего я сам не заметил, как расплылся в довольной улыбке. Девушка пообещала скоро вернуться и ушла за чаем. Едва она вышла за порог, Фил ткнул меня локтем в руку.

— Что?

— Ничего, — а смотрит то как! Хитрющая улыбка выдавала его с потрохами. — Кажется, Король нашёл свою Королеву.

— Нашел, — я смущённо улыбнулся в ответ, хотя прежде не замечал в себе подобных чувств.

Друг довольно кивнул.

— А я сразу знал, что все так выйдет. Я знал.

Врёт. Просто он любитель добавить красного словца куда ни попадя.

— Ничего ты не знал.

— Ну и ладно, может и не знал. Все равно я на вашей свадьбе еще погуляю, — потом немного призадумался. — Кстати, когда она?

— Скоро. Надо сначала вопрос со старыми товарищами уладить.

Лицо друга вмиг изменилось с весёлого на очень серьёзное. Кто как не он прекрасно понимал всю опасность сложившейся ситуации. Может, они и получили камень, но со мной явно не закончили, ибо только благодаря способностям моей девочки мы смогли скрыться от преследования. Наверняка, Мюррей просто пешка, а за ним стоит кто-то посерьёзнее, кто-то, кто желает мне смерти сильнее, чем все мои враги вместе взятые. И то, что кто-то сливает информацию, тоже оставалось актуальным, ибо этот человек все еще не найден.

Феликс стал рассказывать про возможных кандидатов на роль крысы, но я отметал одного претендента за другим. Этот глуп, этот настолько меня боится, что точно никуда не сунется. Когда все имена в его списке оказались вычеркнуты, я предложил свою кандидатуру — мой личный дворецкий. Ну, а что? Мужчина всегда рядом, так сказать, в моем доме. Все слышит, а эти проныры иногда могут быть очень изворотливыми. Друг как-то неуверенно покачал головой.

— Если бы это был он, то точно бы уже попался. Ты, и не заметить шпиона прямо под носом?

— Как я сказала Дана: «Хочешь от кого то спрятаться, спрячься под самым носом».

Он задумался. Похоже, действительно что-то обдумывал.

— Ладно, проверим.

— На это нет времени. Они не сегодня, так завтра уже будут в черте города. Сколько людей и оружия у нас в арсенале?

— Из живой силы примерно человек восемьсот. Оружия раза в четыре больше, мы последнюю партию еще не успели отправить.

Отлично. То, что нам сейчас нужно. Следующим шагом я приказал превратить город в настоящую крепость. Людям категорически запрещалось покидать свои дома, работу приостановили все клубы и рестораны, никаких школ, заводов и тому подобное. Перевод города на военное положение. Вся полиция двадцать четыре на семь патрулировала окраины, организуя условия для создания временных оборонных пунктов. Оружие ящиками доставлялось до каждого такого места, а практически на всех крышах высоток и обычных зданий засели снайперы. Город замер, задержав дыхание. Полная темнота, никаких песен и танцев, никакого алкоголя и веселья, сегодня все будут молчать и только оружие будет говорить.

***

Стояла такая мёртвая тишина, что было слышно звуки приближающихся машин. Их было по меньшей мере несколько десятков, что заставляло меня задуматься, а не просчитался ли я с количеством людей. По моим подсчётам их должно быть не больше шестисот человек, а вот по количеству оружия они нам точно уступали. Чикагская мафия хоть и занималась поставками, но не так бойко как я. Практически весь рынок в этой среде был полностью мной монополизирован, что еще больше их напрягало. Наверняка они подготовили что-то лично для меня.

Я приказал охранять Дану и ее сестру, поэтому их увезли вообще подальше от этого города, чтобы исключить даже малейшую возможность угрозы их жизни.

Сам же занял позицию рядом с Феликсом, держа в руках новенький пистолет-пулемет Томпсона. Настоящая «Чикагская пишущая машинка» сегодня выпустит пули по Чикагской мафии, какая ирония! Все замерли, все ждали первых выстрелов. Сегодня традиционных переговоров не будет, никто не выйдет стенка на стенку и не будет обсуждать проблемы насущные. Сегодня будет только война, начало которой положил еще мой отец при конфликте. Сегодня она и закончится. Я обернулся к другу.

— Либо сегодня на рассвете мы будем праздновать победу, либо нам будет уже все равно.

Феликс хмуро кивнул, хоть и был не согласен. По его мнению, уж лучше умрут все, кроме меня, а по моему, я буду сражаться наравне с остальными. Он и так был не в восторге, что я буду участвовать в перестрелке, да плюс еще и Дана ему поддакивала, уговаривая поехать с ней, но я не трус. Какой из меня Король, если я буду прятаться за спинами своих же солдат.

«Живой» — как сказал мой лучший друг.

И вот, после невыносимо долгой тишины, послышались первые выстрелы. Надо признать, что оборона города была подготовлена на славу. За такое короткое время мои люди умудрились восстановить укрепления, которые возводили еще во времена первых конфликтов между нашими бандами. Каждый человек играл свою роль, разворачивался настоящий театр военных действий, где каждый шаг был продуман до мелочей. Я обожал шахматы, и поэтому воплотил в жизнь все умелые и ловкие ходы этой партии. Она будет за мной!

Время летело незаметно, адреналин поступал в кровь незамедлительно, ибо основная сила уже добралась и до нас. Что сказать, они были уже изрядно потрепаны, явно ощущали недостаток в боеприпасов, ибо забирали уже трофейное оружие с тел убитых ими людей, чаще всего своих. Моя армия была прекрасно натаскана в отличие от их. Но кто-то же стоит за всем этим? Кто он? Или эта группа? Ответ был просто сумасшедшим. Как только основная волна сил достигла наших укреплений, вместе с пехотой к нам подъехала чёрная машина. Стало понятно, что перестрелка временно затихает, придется поболтать по душам с их главным. Из машины вышел человек, лицо которого было прикрыто шляпой. На вид он чуть старше меня, что меня и удивило. Насколько мне известно, в группировки Чикаго такого молодого высокопоставленного человека нет. Кто он?

Чёрный силуэт намеренно приближался именно ко мне, и как только между нами оставалось метров десять, он остановился.

— Кто ты? Я тебя не знаю.

— Знаешь. Даже лучше, чем кто-либо здесь.

Этот голос. По спине прошла волна мурашек. Волосы на голове вздыбились от ужаса и шока. Еще секунда и молодой человек показал свое лицо. Сердце ушло в пятки, я просто не мог поверить в то, что видят мои глаза. Мне даже на секунду показалось, что это просто страшный сон и что ничего подобного не происходит. Но нет, это был он.

Рэс Бауэр. Мой старший брат.

Его имя в переводе означает Лед, мое — Огонь. Мы с детства были совершенно разные, непохожие друг на друга. Единственное, что нас объединяло — это ненависть к отцу. Но когда его не стало, больше ничего общего не было. Да и матери тоже разные. Пришло время деления власти и Рэс почему-то решил, что может все забрать себе. Я не хотел его убивать, честно. Эмоции взяли вверх, меня всегда раздражала его излишняя холодность по отношению ко всему, что происходит. Я не помню, как стрелял и куда… Просто темнота и лужа его крови, которая дошла до моих туфель, пока я был в ступоре. Как он выжил? Нет, если честно, я рад. Я рад, что он жив! Почему не пришел к мне? Хотя да, это же я в него стрелял…

— Узнал меня, братик?

— Узнал, — я всеми силами постарался сохранить холодность тона, но голос предательски дрогнул. Рэс усмехнулся.

— А помнишь, Огонь, — он сделал акцент на значении моего имени. — Как ты в меня стрелял?

Помню. Все помню. И как потом не явился даже на похороны и даже не знал, где его могила. Слишком был занят собой и Империей. Я превратился в него, такого же холодного, бессердечного ублюдка.

— Посмотри на себя, — теперь мой голос был ровным. — В кого ты превратился? Вся эта война… Взгляд убийцы, самодовольные жесты… Ты похож на отца!

Последняя фраза выбила его из колеи. Холодная стена дрогнула от моих слов и его губы чуть дрогнули.

— Я не он, — тон был обескураженным, слышалась неподдельная боль, ибо мы то точно оба помним, какой он был, прежний Король.

— Рэс, пожалуйста. Давай закончим это. Останови своих людей, давай обойдёмся без крови. Ты заправляешь Чикаго? Отлично. Я обещаю самые выгодные цены, никаких претензий, будем вместе править.

Буквально на секунду, но он задумался. Если бы не остальная Чикагская мафия, то я уверен, он бы принял предложение. Но ему быстро напомнили, что мы враги, шепнув что-то на ухо, и уже через секунду в меня был направлен заряженный револьвер.

Феликс среагировал моментально, пока Рэс жал на курок, он успел меня закрыть. Рефлекторные движения все сделали за меня, рука взвела оружие и уже следующая пуля пронзила тело моего брата. Все повторилось в точности как и два года назад. Лед пал под натиском Пламени.

***

Все закончилось ближе к утру. Вражеские силы вынуждены были отступить, покидая город ни с чем и очень измотанными. Но не нужно надевать розовые очки, моя армия уменьшилась как минимум в треть, а город был больше похож на руины. Динамит, гранаты, пулемёты, револьверы… Я бежал по улице, держа в руках аптечку. Из-под подошвы чёрных туфель вылетали пустые гильзы, и их было так много, что я слышал лишь этот звук. Я переживал за брата, но только за другого. Феликс уже несколько часов с тяжёлым ранением лежит в укрытии, пока мы отбивались от остальной части противников. Я перевязывал рану, как мог, приговаривая, чтобы тот не смел закрывать глаза. Он не закрывал. Его горячая кровь пропиталась в мою кожу и белую рубашку, запах его любимых сигарет стоял у меня в носу. Я проклинал лишь себя, я себя ненавидел! Он подставился под пулю в то время, как я был в ступоре, он снова спас мне жизнь.

Когда его привезли в больницу, я знал, что у него нет шансов. За целую ночь боя, я еще удивлялся, как он мог дышать и бороться. Та самая девушка, что когда-то выгодно переквалифицировалась из проститутки во врача четыре часа оперировала его лично. Я сидел в коридоре какой-то больницы, весь грязный с засохшей кровью настоящего брата на руках, сидел и ненавидел себя.

Когда я уже было уснул, меня осторожно кто-то разбудил. Грейс, кажется. Девушка опечаленно покачала головой и постаралась как можно быстрее ретироваться, чтобы не попасть под горячку руку.

— Потерял очень много крови.

Знаю. Это я виноват. Только я. Мои руки накрыли лицо, оставляя наедине с мыслями о лучшем друге и невыносимой болью. Лучше бы я оказался на том столе.

Дана ворвалась в больницу словно сумасшедшая. Она бежала на каблуках даже без халата, а как только увидела меня, то кинулась рядом на колени. Звёздочка ничего не говорила, оно было и не нужно. Ее тёплые руки обвили меня со всех сторон, и я услышал, как она плачет. Это была наша общая невосполнимая потеря, оправиться от которой мы сможем очень не скоро.

========== Семья ==========

«Знаешь, наступает время, когда понимаешь, что в жизни нет ничего важнее семьи…»

Стив Данэм

США. 1922 год.

Весь город носил мой траур. Я потерял лучшего друга и брата, единственного человека, который всегда был рядом. С самого начала и до того, как я «наконец-то стал похож на человека». Дана и Триша переехали ко мне. Видя детскую улыбку младшей сестры своей звёздочки становилось немного легче.

Каждый вечер мы вместе ужинали, Триша старалась как-то меня веселить, постоянно подкидывая свои любимые конфеты, но было видно, что она тоже очень скучает по Феликсу. Дана хоть и держалась из последних сил, все равно скорбела. Мне было немного легче от того, что теперь она каждую ночь берегла мои сны, она всегда была рядом. Вытаскивала меня из дома за элементарными продуктами, вещами или еще тому подобное. Но старалась не переусердствовать, ибо прекрасно чувствовала грань.

В последние две недели на меня напала какая-то меланхолия. Я то и дело пересматривал свои детские вещи и фотографии из старых альбомов. И вот в одном из таких пыльных хранилищ воспоминаний выпала старая ветхая фотография. Черно-белый снимок, кажется, был совсем скучным. На нем молодая супружеская пара и их младший сын. Мальчик донельзя был похож на меня, хотя так и оказалось. На обратной стороне был подписан год. 1902. Все правильно, мне здесь два года. А эта женщина… Моя мать? Никогда не видел свою мать, отец не терпел разговоров на эту тему, лишь когда сильно напивался, что-то рассказывал.

Когда я присмотрелся получше, меня словно ушатом холодной воды обдали. Эти глаза… Я уже видел эти глаза и эти выразительные скулы.

***

Дернув Дану от каких-то важных дел, я помчался со всей скоростью прямо по месту назначения. И когда мы приехали, звёздочка моего энтузиазма не разделила.

— В парк аттракционов? Ты серьёзно?

Да, очень. Я ничего ей не объяснил, просто потащил к месту администрации парка и потребовал личное дело на одного из их работников. Возражать никто не стал, учитывая, что я недавно потерял лучшего друга, от меня ожидать можно было все, что угодно. Как только я получил адрес, направился именно туда.

***

Бедное, ветхое здание, жилье в котором могли позволить себе только такие же бедные люди. Дана все еще требовала объяснений, но дать их я не мог, потому как сам все еще не был уверен в своих догадках. Мы поднялись на второй этаж и постучали в дверь квартиры номер три. Нам открыла та самая работница парка, которая мыла полы, застыв в оцепенении. Я смотрел в ее глаза и не мог произнести ни слова, это она. Точно она. Как же хорошо, что я захватил с собой фотографию.

— Мама? Это ты, да?

Она расплакалась. Женщина тут же пропустила нас в квартиру, которая мало чем отличалась от подъезда этого дома. Внутри меня все сжалось от одной мысли жить в этой помойке. Мне нужны были объяснения.

Она налила нам чай и предложила какое-то дешёвое печенье, очень смущаясь, ибо ничего другого у нее не было.

— Познакомьтесь. Дана — это моя мама. Мама — это моя девушка, Дана.

Женщина окинула ее оценивающим взглядом и довольно кивнула каким-то своим мыслям. Все-таки в свое время она была той еще штучкой, раз смогла выйти замуж за Короля мафии.

— И так, я здесь, чтобы услышать правду. Почему ты меня бросила?

— Бросила?! — ей явно было больно слышать подобное. — Я никогда тебя не бросала.

Она тяжело вздохнула, но продолжила.

— Мне было чуть за двадцать, когда я вышла за твоего отца. Он был очень настойчив, отогнал всех моих ухажёров. Я уже закончила медицинский институт и была практикующим хирургом. Работала на износ, не крутила романов. Ревность Бауэра не знала границ. Даже после того, как родился ты, я продолжала работать, чем сильно его злила. В одну из таких ночных смен ко мне на операционный стол попал банкир, его подстрелили, когда люди твоего отца грабили инкассаторов. Это при тебе нет беспредела, а при нем все было по-другому.

Мне стало неприятно. Потому, что это действительно было так.

— Я помогала перекладывать мужчину с каталки на кровать, в тот момент, когда твой отец ворвался в палату. Он поднял настоящий шум. Обвинил меня в измене! Я никогда ему не изменяла! Я любила его. Наверное. А когда я попыталась все объяснить, то он сказал, что отберёт тебя у меня, — она снова расплакалась. Ей было очень больно вспоминать это, словно все, что случилось, было вчера. — Он и сделал это. Вышвырнул меня из дома, даже не дав тебя обнять. Я умоляла его позволить хотя бы иногда тебя видеть, стояла на коленях. Но ты же знаешь своего отца. Он не позволил. Приказал мне убраться из города и отрезал все возможности работать по моей специальности. Ни одна больница, ни один пункт меня не принимали. Он просто создал все условия, чтобы я уехала.

Ее глаза яростно блеснули.

— Но я бы никогда не уехала без тебя. Я стала работать простой уборщицей, затаилась. День изо дня думая о возможности вернуть тебя, Эйден.

Ублюдок. Настоящий ублюдок! Теперь я ненавижу его еще больше! Чтоб ты гнил в аду, бесчувственная мразь.

— После того, как я узнала, что он умер, я хотела с тобой поговорить. Но боялась. Я же не знаю, что он тебе сказал про меня…

— Он сказал, что ты бросила меня, сбежав куда-то с любовником. Он вас нашел и убил.

Она рассмеялась.

— С любовником? Я что, похожа на дуру? Да у меня сил не то что на любовника, на него то порой не оставалось. Даже в тот день, когда я увидела тебя с Даной в парке, я хотела подойти, очень. Я видела, что ты не похож на своего отца. Но испугалась. Подумала, что ты испытаешь отвращение от такой матери и отвернешься.

Я не выдержал. Кинулся к ней на шею словно маленький мальчик. Мама. Как же я ждал тебя.

***

Вот уже несколько дней, как я приказал перевезти вещи матери в мой дом. Они прекрасно поладили с Даной и Тришей, вечерами сплетничая втроём, пока я на работе. В доме не выветривался запах вкусной выпечки и ароматных блюд, ужин вчетвером был настоящей семейной традицией. Вот что я обрёл.

Семья.

В один из таких вечеров мы сидели за большим столом, весело обсуждая поездку на природу. Триша мечтательно говорила о том, что сможет поймать рыбы больше, чем я, а Дана с мамой уже суетились по поводу всего необходимого. Но тут Дана в миг побледнела и схватилась за рот, прикрыв его рукой. Я стал придирчиво изучать еду на столе, но ничего испорченного не нашел. Вслед за ней выбежала и мама с Тришей, оставив меня одного. Капец блин. Поужинали.

***

Дану стошнило уже третий раз за неделю. Это был какой-то кошмар. Девушка уже было хотела идти к врачу, но мама оказалась куда более решительной.

— Давно это у тебя?

— Неделю где-то.

Мама осторожно потрогала живот и слегка улыбнулась.

— Когда собираешься сказать об этом Эйдену?

— О чем? — девушка вопросительно уставилась на нее.

Мама многозначительно подняла брови и без слов пояснила причину.

***

Я сидел в зале, читая газету, а точнее пытался понять, что там написано, ибо все мысли мои были о состоянии здоровья моей девочки. Черт, если она отравилась, я лично прикончу всех продавцов этого магазина!

Вся троица с загадочными улыбками вышла навстречу, пропуская Дану вперед. Девушка как-то нерешительно стала приближаться ко мне, все так же интригующе улыбаясь.

— Эйден, мне нужно кое-что тебе сказать.

Я навострил все свои шесть чувств, с нетерпением ожидая, что она мне скажет. Но Триша, кажется, не выдержала первой, опередив сестру.

— Она беременна! Я стану тётей!

Сердце ушло в пятки. С тех пор, как я с ней познакомился, оно пропускало удары, а я и не заметил, как оно стало биться. Сейчас оно просто колыхалось от счастья. Я протянул ее к себе и нежно поцеловал. Одна рука уже как-то сама оказалась на ее животе.

— У нас будет ребёнок! Родная, я люблю тебя.

Зал наполнится радостными возгласами, а я решил сделать то, что уже давным давно планировал.

— Погоди минуту.

Вернулся в зал уже с двумя вещами в руках. Какой-то белый листок и бархатная красная коробочка. Сначала я протянул девушке листок. Дана открыла его, и на глазах появились слезы. Похоже, мне удалось ее удивить.

— Красивый дядя! Ты сохранил мой рисунок вашей свадьбы!

Как и положено по традиции, следующим моим шагом было становление на одно колено и открытие бархатной коробочки, где уже вовсю светилось золотое кольцо с бриллиантом.

— Выходи за меня замуж, моя утренняя звёздочка.

========== Эпилог ==========

На этой свадьбе гулял весь город. Венчались в церкви, причем настоял на этом я. Дана шла в белоснежном платье, подол от которого струился на пол шелковыми волнами, фата кружевом спадала ниже плеч, прикрывая ее рыжеватые локоны. Звонкий стук шпилек по мраморному полу заставлял считать секунды до того, как я официально смогу называть ее женой, а окружающие — Миссис Бауэр.

Вот, священник произносит молитву, и над нашими головами нависают венцы. Через минуты она говорит мне заветное: «Согласна», и я целую ее с особой нежностью. Все. Теперь точно только моя. Отныне и до гробовой доски. Моя жена, моя Королева.

Гости весело шумели, выпивая тост за тостом за здоровье молодых. Моя мама веселилась с какой-то женщиной в стороне, бросая на нас тёплые взгляды. Все было идеально. Именно так, как я себе и представлял. Но не было со мной еще одного человека, не менее значимого.

— Друзья, я хочу поднять тост, — мой голос заставил всех присутствующих обратить на меня все внимание. — Сегодня очень значимый день. И еще один человек хотел бы присутствовать. Мой лучший друг, мой брат — Феликс. Хочу поднять бокал за того, кто не раз спасал мне жизнь. Пусть и физически он не с нами, но его душа все равно разделяет со мной эту радость.

Дана тут же встала рядом со мной. Она подняла бокал с соком и гордо произнесла:

— Если родится мальчик, назовём Феликсом.